21
Лазарь МАРМУР
Лазарь МАРМУР родился в Ленинграде. 30 лет назад эмигрировал в США. Разработчик тяжёлых грузоподъёмных машин. Публиковался в сборниках «День зарубежной русской поэзии» 2019 и 2020 годов.
В наше тихое местечко Не свернет узкоколейка, И из всех чудес на свете Есть у нас лишь Рохл-Лейка. Дочка Шимона–цыгана, Кареглаза, белозуба. И клянусь, что полместечка Спит и видит эти губы. А когда она смеется, Жить не хочешь — рассмеешься. Полместечка смотрит, Рохл, На кого ты обернешься.
Местечко. Рохл-Лейка
Отрывок из поэмы «Триптих» Через год они вернулись До родительской «усадьбы»… И большой начальник Мордух Подарил им шкаф на свадьбу.
Все там — Шимон, Голда, Мойша, Братья — Мотл, Довид, Зяма, И малая — шейне Роза, Названная после мамы,
А потом они учились, А потом они рожали — Осю, Гришу и малую, Ставшую за Голду — Галей.
Старый ребе Канторович, Две соседки — Хана с Бетей... Вперемешку, без разбора, Женщины, мужчины, дети.
Там на всех довольно места, Там не ведают разлуки Неродившиеся дети, Неродившиеся внуки. Галя рядом с бабкой Голдой, Жмется Гришка к дяде Зяме, Две близняшки шейне Розы Тулятся поближе к маме. Их все больше, больше, больше, Чьи-то сестры, чьи-то братья, Внука вашего невеста, Правнучки моей приятель.
Дом на ней и братья тоже, Трое: Мотл, Довид, Зяма, И малая — шейне Роза, Названная после мамы.
Нет имён их в чёрных списках, Нет следов в земле бугристой, Вместо разных дней рожденья — Только общий день убийства.
Целый день она в работе, То готовит, то стирает. Наверное, у наркома В доме чище не бывает.
Там уже земля осела, Там уже земля остыла. Столько нет камней на свете — Положить на их могилы.
Ей сказала как-то Голда, Рыжая вдова-соседка: «Мойша мой собрался в город, Поезжайте вместе, детки. Ты должна учиться, Рохл, Ты же умница, я вижу. За отца не беспокойся и мальчишек не обижу. Накормлю всех, обстираю, Чтобы мне не видеть сраму. Холить буду нашу Розу, Названную после мамы». Повезло шлемазлу Мойше. Все устроила мамаша – Как последний хоменташ, он Заграбастал чудо наше.
«Я решил, — отрезал Шимон. — И не будет разговора! После шабеса, наутро, Повезу вас с Мойшей в город».
Фельдшер Лейб, молочник Яшка, Дора, Идка — пустобреха, Тетя Соня, дядя Лейзер, Все там, все... И наша Рохл.
Тридцать лет в одной и той же — 117-й районной — Физику — Михал Иосич, Алгебру — Рахиль Семенна.
Дочка Шимона — цыгана, Кареглаза, белозуба, И клянусь, что полместечка Спит и видит эти губы...
Академик Пивоваров, Знаменитый доктор Камин И еще один, секретный, Были их учениками. Дети выросли так быстро. Оська в физике профессор, Гриша — врач, и Галка тоже, Замужем живет в Одессе. А потом, конечно, внуки, Дни рожденья, юбилеи... Что еще на этом свете Нужно старому еврею?.. Все бы так, да по-другому Порешилось в сорок третьем. Не уехал Мойша в город, Не родились его дети. В наше тихое местечко Не заглядывает лето, Снег зимой не студит окна, Никого там больше нету.
Вот она рукой махнула, Будто каждому отдельно... Нам бы знак — за той телегой Мы бежали бы неделю.
Две просевшие могилы На опушке, без ограды. Полместечка в той, что слева, Остальные — в той, что рядом.
Чтоб она играла в куклы, Как и все другие дети, Чтоб жила на свете Рохл, Чтоб она была на свете...
У бездомного забора Не растет уже поречка. Ходит ветер на могилы, Где лежит мое местечко.
Мой город Мой город мне снится и снится. Он ненавистью объят. И окон разбитых глазницы Мне в душу с укором глядят. Город банкиров, артистов, фантастов... В нем невозможно уснуть хоть на час. Не зря говорят, что он город контрастов, Плавильный котел всех народов и рас. Мне снится мой город, веселый и шумный, Наполненный блеском витрин и реклам... В котором нет места разгулу безумья, В котором любовь, уникальность и шарм. Но я просыпаюсь, мне горько и больно.
Мне стыдно в глаза тебе, город, смотреть, Что стала пособником, хоть и невольно, Позволила злобе тобой овладеть. Что промолчала, когда рисовали Желтые буквы на теле живом. И не вступилась, когда убивали Память о прошлом, о прошлом твоем. Позволила нечисти «Яблоко» наше Бросить огрызком на грязный асфальт. Город разрушен, разграблен и страшен... Но в сновиденьях моих он gestalt*. Доктор Дина Либерман Нью-Йорк, август, 2020
*Gestalt — в переводе с немецкого означает «целостность». Незавершенный гештальт может вызвать навязчивое желание вернуться в ситуацию и переиграть ее.
www.evreimir.com
На заре он впряг лошадку, Тронул старую вожжами. Полместечка в это утро Рохл-Лейку провожало.
Попрошу я внука Яшку, Что по-нынешнему Jacob, Чтоб назвал он дочку Rachel После нашей Рохл-Лейки.
17–24 сентября 2020
«Никуда я не поеду, — Рохл в слезы. — Не поеду! Что же, как козу дурную, Гонишь ты меня к соседу?»
Жили весело и просто, В коммуналке у вокзала. Полместечка, навернÓе, Там хоть раз, да ночевало.
Точно просекой по лесу Выкосило наше семя. И хоть годы гонят горе, Ничего не лечит время...
№ 1478
Вечером, закончив ужин, С бороды очистив крошки, Шимон ей сказал: «Учиться Ты поедешь вместе с Мойшей».
Фото: mvpmk.gov-murman.ru
поэтическая страница
От редакции Уважаемые читатели! Представляем вам Лазаря Мармура, автора поэмы «Триптих». Фрагмент этой поэмы «Местечко. Рохл-Лейка» возвращает нас в те годы, когда еще все были живы и было живо само местечко. Но жизни его обитателей оборвал Холокост… Остались лишь могилы, боль и память.
