Shabbat Shalom Terumah 5783

Наступает 4 Адара...Прошёл год... Шаббос...

Меир стоит перед глазами, улыбается, смотрит, говорит... И отовсюдусвет, тёплый свет...

Прислушиваемся... слышим...

Слышим Меира...

Меир радостно поёт на празднике под цветомузыку, доказывает что-то хаврусе по йешиве, горячо обсуждает на фарбренгене вопросы хасидуса, объясняет тинейджеру на мивцоим что такое тефиллин, предлагает шалиаху новый проект...

Слышим...Меир поёт: «Мише мише мише мише нихнас Адар марбим беСимха - Как только приходит месяц Адар, увеличиваем в радости».

Мише нихнас Адар марбим беСимха - Как только приходит месяц Адар, увеличиваем в радости - таков приказ Шулхан Аруха. А, как известно, приказы Шулхан Аруха не обсуждаются.

И какие бы у нас не были Адары, а в нашей истории были очень разные, не простые Адары - и во времена гонений и погромов и Холокоста - этот

приказ не подлежал отмене. И естественен вопрос: как же это возможно, когда, как кажется, никакой возможности нет вовсе?

Чтобы понять это, необходимо обратиться к самому понятию «Симха». Очень распространено мнение, что «симха» - это лёгкое, расслабленное веселье, настроение праздника без проблем. Конечно, нельзя отрицать известную правоту этого мнения. Однако в корне своём «еврейская симха» это нечто большее и глубокое, вплоть до полного доверия Вс-вышнему, принятие без оговорок и условий Его воли вести по путям Своим, и даже тогда, когда абсолютно непонятно что происходит, ты знаешь - мы все равно с Ним. Так говорят, что после Холокоста встретились двое выживших в лагере, и отошедший от еврейских традиций спросил у соблюдающего: «Как ты можешь продолжать верить в Б-га после всего? Мы ведь были вместе и никакого Б-га там не было!» «Что ты мне говоришь?»- был ответ,- «Именно там я и видел Вс-вышнего на каждом шагу и только Его!»

Этот Шаббос - первая годовщина столь рано ушедшего от нас Меира. Он навсегда с нами - стоит улыбаясь, смотрит и говорит...и виден свет...

Присматриваемся и видим глубокий свет. Нет, это не просто цветомузыка. Это - свет, исходящий от друзей Меира, от его общины, от его семьи. Свет от ешивабохеров, во всём мире учащих Тору, сидящих на фарбренгене, танцующих на симхас бейс ошоева, идущих на мивцоим в честь Меира. Свет изданных в честь Меира книг, новых изданий Тании. Свет изучающих Ликкутей Сихос. Свет Мицва Танков и строящихся микв... Всё это - свет Меира, оставленный им и продолжающий исходить из его яркой души, свет, поднимающий нас делать всё то, во что Меир вложил свои физические силы и широту души.

Прислушиваемся и слышим...слышим Меира...

Меир смотрит, улыбается и говорит: «Служите Вс-вышнему в симхе...»

Служите Вс-вышнему в симхе, чтобы быстрее привести Машиаха, для прихода которого он за свою короткую жизнь сделал так много.

Meir. True to his name, he was a bright light in the world. A shining soul that was given to us all as a precious gift for 19 short years.

His warmth and bright smile are etched in our memories, in our hearts and in our souls. It’s impossible to believe that he’s gone.

We can’t understand Hashem’s cheshbonos. We can’t fathom why we have to suffer such a gut-wrenching loss. Sitting at the shiva in shock, reeling from the suddenness and the tragedy, tears streaming down our faces… we are all numb.

But with each story, each anecdote, each friend and neighbor and family member who shares how he touched their lives, a picture slowly emerges. We can piece together who and what he was all about. And we can see that his impact is far beyond what any of us could have imagined.

Meir was always an incredible person. From a young age, he was a very pure, peaceful child. He never fought or argued. Friends and family don’t recall him getting upset with anyone. He was truly beloved, surrounded by friends and admirers at all times. Like a magnet, they were drawn to his love, his sincerity and passion. He had an inner fire in him, a spark that kept him closely connected to Yiddishkeit and the Rebbe, and always striving to be better. His love for the Rebbe was palpable.

But over the last few months of his life, it was like his spark had exploded into a raging inferno. He seemed driven by a force stronger than logic, pushing him to redouble his ambitions to do good and spread more light. He became a man with a mission - to use every single second of his time reaching out to as many people as possible and drawing them closer to Yiddishkeit.

We understand now that his soul knew its time on this earth was coming to an end, and he wanted to take advantage of every spare moment. He crammed a lifetime of shlichus and good deeds into a few short months. He did much and slept little. He was constantly thinking bigger, figuring out the way he could impact the most.

Whether it was braiding challah for teens while learning with campers at the same time, or climbing a ropes course while organizing a simchas Beis hasho’eva event… building a mikvah in yeshiva during Corona or learning chassidus every spare second… trekking two hours through a blizzard wearing crocs to get to tahalucha, and stopping at four other shuls on the way… learning with at least four campers every night on the phone… creating a Chanukah program in a sleepy town in Ohio that drew hundreds of people… fundraising for his latest pe’ulos… planning his next business venture… Meir truly was larger than life. And everything was done in his typical, easygoing way, with a heartwarming smile and unshakeable faith.

How Meir lived was how he died. He was taken from us so suddenly, on the way from learning in Yeshiva headed to continue the shlichus that he loved. And each person who heard about it was moved and inspired. When he left this world, he was still giving and inspiring and uplifting others. Meir’s life was a walking farbrengen, and his passing was no different.

Meir, our beloved, beautiful Meir… no one could ever say no to you. And you never took no for an answer. You always found a way. Well, now we’re relying on you. Please storm the heavens! Beg Hashem to end this galus already! We can’t spend another second without you, Meir!! Please beg for Moshiach to come, because we can’t take this any longer. Ad Mosai?!

Птичка-симпатяжка Это правда ль ты?

Спой мне песню, птичка Хоть как-то намекни Бабочка, а Бабочка Присядь ко мне в ладонь Расскажи хоть что нибудь Забудь цветы, не тронь Белочка пушистая Что косо смотришь ты? Услышала неладное? Наводишь тут мосты?

Ветерком щекочущим Иль проливным дождем Просто будешь рядом Тебя всегда мы ждём Ты всегда поблизости Знаем достоверно Будь всегда ты с нами Без тебя так скверно

И совсем без разницы Кем и как ты будешь Мы тебя все любим Такого не забудешь

Вот и ищем знаки Во всем, во всём вокруг Давай нам их почаще Сын, братишка, друг

Seasons change and Life goes on The flowers wilt and We can ponder

If things can always Stay the same then Can we just go Back to when

I am young and You are younger Summers seem to Last forever

The rain is warm The sunsets bright We never have to See the night

The cold won’t come The leaves wont die The snow wont fall Mama wont cry

But life goes on Relentlessly and Spring will come And leave again

The coming years will Carry us through Seasons cold And even warmer

We’ll grow old and Close we’ll hold Your memory

Your heart of gold

I first remember Meir sitting on the steps of the Rockford shul on a summer Shabbos in 2007, davening out loud in a singing tune. I was standing at the back of the shul, next to the staircase, so on the one hand, his singing was disturbing my own davening and I thought to make a comment. On the other hand, Meir’s prayers were so innocent and heartfelt that I felt it was wrong to interrupt him. I looked at him and smiled. He smiled back. We continued davening along.

A few years later, the last simcha I attended before going to Russia to try to save my mother’s life was Meir’s Bar Mitzva. The excitement, the dancing, the simcha the whole community felt helped me forget for a moment my own worries and be swept in the joy of the occasion.

In 2019, I was looking for a chavrusa to study for smicha in a detailed way – Tur, Shulchan Aruch, meforshim, looking up the sources in the Talmud – the whole nine yards… When Meir heard about it, he told me he’d be interested to learn. We learned daily for an hour over the phone with some interruptions for about 2 years. I enjoyed learning with Meir not only because he was well prepared in Hebrew and Talmud, but also (and more so) because of his personality –modest, respectful, especially when he disagreed or needed to correct me.

We stopped learning – busy life took over… On the Sunday before the tragedy my wife asked me “why did you stop learning with Meir?” I said that I got busy working on my lunch breaks and later got out of habit, and that it would be a good idea to start again.

Unfortunately, tragically, it did not work out to start again learning with Meir. But thanks to learning with him, in his memory and in the memory of my mother I started a daily smicha class in Chabad Gate with a few people in attendance. May this be a merit for Meir’s soul and may he be a melitz yosher for his family, community and the entire Jewish people.

Yisroel Zuchter

A sunshine

A brilliant ray of light

Lighting up our lives for nineteen years

A glow

So bright so light so full

Enhancing Shining

Brightening up our world

Suddenly

His precious neshama

Left this world

To return to His Father up above His Creator

He impacted so many lives

Tefillin, Mivtzaim - to do good he strived

Chessed was his second name

He learned Torah every day

Selfless, sincere and caring

Unstoppable and G-d fearing Meir, Meir we miss you……..

May-ir

Literally meaning

To light up

To inspire

With a heart on fire

Someone who was truly special one who lived his life to serve H-shem

Tamim

So Pure

Never stopping to do

And always with his trademark smile bringing people closer to yiddishkait

A son, a brother, a friend giving of himself lending a hand accomplishing so much in such short time always so fun to be around although now he’s passed on his legacy lives on Meir, Meir we miss you……..

Though all we want to do is cry and ask H-shem why, oh why? we know, we believe, we trust He does what’s best for us though now it seems so dark there’s hope within our hearts Mashiach will arrive we’ll reunite

Composed by Meir’s Nieces

Обращение

Раввина

Есть различные объяснения подобной конструкции. Например, что и внешний, и внутренний ларцы Ковчега были из чистого золота, потому что Тора подобна золоту, а средний его ящик сделан из дерева, поскольку Тору называют также «Древом Жизни». Или, что три ларца, из которых состоит Ковчег, соответствуют трем частям Торы: Пятикнижие (Хумаш)Пророки - Писания (или тематически: Мишна - Барайта - Алахот). Есть и такое, что внешний и внутренний ящики были из золота, чтобы показать, что сокровенные чувства мудреца и его поведение должны соответствовать друг другу.

в вашем дурном настроении или детских обидах. Он должен быть безупречно золотым.

Желаем Вам Шаббат Шалом! Рабби Исроэль и Хеня Карпиловский

От президента

общины

«И пусть сделают ковчег из дерева шиттим: два локтя с половиною длина его и полтора локтя ширина, и полтора локтя высота его. И обложишь его чистым золотом; изнутри и снаружи покрой его...» Ковчег был сделан из древесины акации (дерево шиттим). В Талмуде говорится, что Ковчег состоял из трёх ларцов (ковчегов). Внутренний, сделанный из золота, помещался внутри другого, деревянного ларца чуть большего размера. Второй ларец находился внутри самого большого - внешнего ковчега из золота, вмещавшего в себя деревянный ящик, включая и его деревянный край. Таким образом, Ковчег оказывался покрытым золотом изнутри и снаружи.

От редактора

При всем многообразии архитектурных стилей и технологий строительства не надо быть большим специалистом, чтобы отличить карточный домик от самолетного ангара, аварийное от сейсмоустойчивого жилья. Прочность несущих конструкций, целесообразность форм и подчиненность общему замыслу выдают самый необычный проект в пейзаже убожества и халтуры. Ни массивность стен, ни позолота на фронтоне, ни изящество пилястров не убедят вас поселиться в неуютном доме. Так и люди. Они - строения на ногах. Целостность личности - это как раз из этого

Но структура Ковчега отражает и самого человека, его многослойную душу. Там, где в глубине хранится частичка Творца, все чисто и оправдано. Все беспримесно и не поддается коррозии. Бессмертно. Хочет ли еврей заглянуть туда - его личный выбор. Подвижные интеллект и воля окружают этот мир, заставляя задумываться как оптимально достигать цели в поисках заработка, построении семьи, самореализации и отдыха. Это живой слой неслучайного инстинкта самосохранения. Полон этот мир еврейского смысла или суетен, опять же, - личный выбор. Но есть еще и внешний слой человеческой души - обращенный к другим людям. Нисколько не виноватым

направления архитектуры. В нем давно уже известно, что трещине в фундаменте не могут противостоять несущие, что узкие окна втягивают плесень и что надо вовремя ремонтировать мелкие поломки.

В нашей недельной главе рассказывается о едва ли невыполнимой миссии: строительстве здания, где бы пребывал Б-г. «Создайте Мне святилище...» - говорится в стихе Торы. Как вы это себе представляете? Творящий все существующее (и духовное и физическое… постоянно, включая галактические кластеры), может «поместиться» в доме? Но добавляет Вс-вышний: «и Я буду обитать среди них». То есть в каждом еврее. И тогда каждый еврей должен превратиться в Храм: от подножия для балок, из которых состоят стены Мишкана, до покрытия крыши. Великолепные святилища умели строить язычники своим идолам, но не селились те в человеческих душах нигде. Оттого и уходили в небытие с разрушением капищ, а разрушение Храма не поколебало Веру.

Дорогие друзья! Мы готовимся к Пуриму и Песаху.

Мишлоах Манот и Пуримская трапеза открыты для регистрации. Много других событий Пурима - вся информация на нашем сайте.

Продажа Мацы со скидкой по предварительной регистрации закончилась, но в нашем офисе возможно будет купить Мацу (пока есть в наличии), мы сообщим, безрас Хашем, когда Маца прибудет.

С наступающими праздниками!

Всем радости и здоровья!

Alex Rodov, Community President

В каждом поколении, в каждом отдельном человеке отстраивается Храм. Каждую минуту он расширяется, достраивается и ремонтируется. Своими усилиями, усилиями семьи, а иногда и друзьями и соседями по общине. Строится по плану и по наитию, с лихорадочной быстротой и вдумчивой медлительностью. Строится в соответствии с внутренними силами души: умом и эмоциями. И хорошо строится, когда прислушиваются к мнению «архитекторов и прорабов». И как не всякий цемент годен для того или иного дела, так и не каждый поступок, слово и даже мысль годятся для Храма. Но когда человек осознал свою связь с фундаментом и выводит из него свои действия, прямые, как колонны, то вся природа его охватывается единой способностью принять Б-га в самые глубины – святая святых своего существа.

Шаббат Шалом!

Yefim Khaikin

ОТРЫВКИ ИЗ БЕСЕД РЕБЕ

При постройке Мишкана использовались такие металлы, как золото, серебро и медь. Всем известно, что золото является самым благородным

и ценным из всех металлов. Так для чего же в Храме наряду с этим «уважаемым» материалом применялись также и более простые – серебро и медь? Почему было не сделать весь Мишкан

из золота, тем более что у евреев были для этого возможности?!

Вот как отвечает на это «внутренняя» Тора – учение хасидизма. Каждый из трех вышеупомянутых металлов символизирует свой тип служения сынов Израиля нашему Небесному Отцу. И так как Всевышний указал, что в переносном Храме должны быть использованы вместе и золото, и серебро, и медь – значит, все три вида служения представляют ценность для Творца.

ףסכ Серебро намекает на служение праведников. Здесь имеет место игра слов: корень слова «кесеф» – серебро

имеет также значение «вожделеть», «стремиться», что указывает на святую душу праведника, находящуюся постоянно в стремлении и желании подняться наверх.

בהז Золото – наиболее ценный

из этих трех металлов – намекает на баалей-тшува – тех евреев, которые, оставив свои грехи, вернулись к исполнению законов Торы. Они представляют для Всевышнего такую великую ценность, что наши мудрецы сказали о них: «На том уровне, где стоят вернувшиеся к Б-гу, даже совершенные праведники стоять не могут».

תשחנ Медь намекает на тех, кто попал под влияние Змея – олицетворение

УГОЛ ЗРЕНИЯ

зла – и в результате увязли в трясине своих заблуждений. Здесь, так же как и в первом случае, мы имеем дело с игрой слов: корень слова «нехошет»

– медь тот же, что и слова «нахаш»

– змей.

Пожертвовать драгоценности на устройство Святилища мог любой еврей, «сердце которого пожелает того». И те, кто уже раскаялся в своих грехах, и те, кто пока остается в плену своих заблуждений, а не только праведники, вносили свой вклад в строительство Мишкана. Поэтому, как мы уже сказали, в переносном Храме были использованы и золото, и серебро, и медь.

В каббалистических книгах сказано, что само слово רובצ (цибур) – «община» – указывает на единство всех трех типов людей, так как представляет собой аббревиатуру слов: םיקידצ – (цадиким) – «праведники»; ילעב הבושת– (баалей-тшува) – «вернувшиеся»; םיעשר – (решаим) – «грешники».

Выходит, если в коллективе представлен только какой-то один тип евреев, например, только «люди в черном» (в сюртуках и шляпах), то это еще не община. Весь народ Израиля не может считаться цельным, пока какой-то из «металлов» не найдет свою дорогу к Храму.

Этот принцип был сформулирован для сыновей и дочерей Израиля перед строительством Мишкана, но он не потерял своей актуальности и сегодня, спустя 3300 лет. Ведь только объединив свои устремления, наш народ сможет преобразиться и стать достойным сосудом для святости Творца. Стать тем самым Святилищем, в котором Б-г сможет обитать «среди

По материалам беседы в субботу главы «Трума», «Ликутей Сихот», том 6.

Обработка и перевод Д. Б. Байтмана

Кто такой тахаш?

или На суше и на море

В начале недельной главы Торы «Трума» рассказывается, как еврейский народ получил указание построить Святилище для Всевышнего. Моше, учитель наш, получил детальную инструкцию, как построить Скинию, шатер Откровения. Среди указаний, упоминается предписание покрыть шатёр особыми шкурами.

В Торе сказано («Шмот» 26:14): «И сделай покрытие шатру — шкуры оленьи багряные; и покрытие — шкуры тахаша, сверху». О багряных оленьих шкурах, РАШИ приводит мнение, что это шкуры, выкрашенные в красный цвет. Возможно, также, подразумевается вид красных оленей (благородный («красный») олень), вдоволь обитавший тогда в Земле Израиля и в округе. И сегодня еще некоторые особи сохраняют дикий образ жизни в Израиле, однако цивилизация почти полностью вытеснила их.

Но кто же такой тахаш?

Название этого животного во всех современных переводах Торы приводится лишь как транслитерация — «тахаш». Причина этому такова: за времена скитаний и гонений еврейского народа были утеряны подробные описания того животного. А сохранившиеся скудные подробности не помогли мудрецам точно определить его вид. Среди известных им животных не было ни одного, которому бы подошли все признаки. Следует отметить, что мудрецы обладали весьма большим запасом естествознания для того времени.

Еврейский сплав

Сохранившиеся подробности

настолько редки в природе, что казалось вовсе невозможным существование такого животного. Есть мнение, что это был вид, появившийся чудесным образом лишь на время построения шатра Откровения, и затем чудесным образом исчезнувший.

Упомянем немногое из того, что говорится о том животном. Большинство комментариев к Торе, ссылаются на арамейский перевод Онкелоса, составленный под личным руководством последних пророков. Онкелос переводит название «тахаш» как «сасгон», что буквально означает «пёстрый». Таким образом один из признаков того животного — пестрота, пятнистость. Пятнистостью обладает много животных в мире — но их практически нет в пустыне Синай. Баал а-Турим с помощью гиматрии выводит ещё один намёк: «сасгон» имеет то же числовое значение, что и «шеш гаван» — «шести-оттенковый». С шестью оттенками пятнистость тем более редка.

Мудрецы не оставляли попыток определить, что это за животное. В трактате «Шабат» (28а), они задаются вопросом — было ли то животное кошерное или же нет. В ответ, рабби Нахман приводит то, что получил от предыдущего поколения: это было нечистое животное, покрытое пятнами разных оттенков (РАШИ там). Далее приводится мнение рабби Элаа, что животное было кошерное, и его слова: «У того животного был один рог на лбу, а на шкуре его — шесть оттенков».

Мудрецы не оставили постановления считалось ли оно животным или скотиной. В Иерусалимском Талмуде (трактат «Шабат» 2:3) приводится мнение рабби Авона, что животное это называли «балкой» («кереш»).

Учил рабби Ошая, что у него был один рог. Кроме того, в мидраше «Танхума» приводится изумление рабби Нехемии: «Ведь сказано в Торе, что длина покрытия — тридцать локтей, так разве найдется такое животное?! Наверняка чудесным образом попало к Моше, а затем исчезло». Также, следует упомянуть, что этимологический перевод слова «тахаш» — «приниженный» или «низинный».

Согласитесь, упомянутые признаки вполне могут привести в изумление. Интересно отметить, что по Торе (см. «Хулин» 127а и РАШИ на псалмы 49:2) практически все животные на суше имеют соответствующие им аналоги в море. К примеру, есть морские львы, коньки и собаки…

Почему бы не предположить, что после того, как тахаш исчез с лица земли, его аналог остался в море? Тогда по всем признакам можно считать, что это нарвал — пестро-шкурый огромный единорог. У него бело-желтая шкура, покрытая пятнами различных оттенков коричневого, серого и даже зеленоватого цветов. Некоторые достигают иногда шести метров длины (не считая рога). Весят около полутора тонн. В промысле ценится мясо, жир и шкуры нарвала. И — у него один рог, достигающий длины трех метров.

В современном иврите, название «тахаш» дали другому морскому животному, обитающему и ныне в Красном Море — дюгони, которую также называют «морской коровой». Размеры этих животных сходны. Но дюгонь не имеет рога и его шкура не так пестра и богата на оттенки.

Кроме интересного факта — что мы могли бы ещё из этого выучить для себя?

Для того, чтобы успешно отстроить свой личный шатер Откровения в душе — мы должны соответствовать описанному в Торе. Шкуры животных символизируют собой весь животный мир. Во внутреннем служении человека животный мир — это ступень «дух» («руах»), т.е. эмоциональный настрой и состояние духа. Отстраивая шатер Откровения, нам следует стремиться полностью

отдаться этому, вкладывать абсолютно все аспекты внутреннего служения. Поэтому и свою ступень духа, свои эмоции — следует полностью посвящать служению Творцу.

Возможно, шкуры тахаша — намёк на воображение, т.е. более внутренние, «интеллектуальные» эмоции. А шкура нарвала, обитающего в воде — намек на более чувственные эмоции, связанные с внешним миром. Так или иначе, внутреннее и внешнее покрытие символизируют эти два типа эмоций. В соответствии с учением хасидизма, все свои свойства хасид должен реализовывать в служении. Работая со своими чувствами и воображением, следует помнить, что недостаточно использовать в служении лишь те эмоции, которые «управляемы» и подвластны интеллекту (воображение), а остальные эмоции, тем более, вызванные впечатлением от этого мира — забросить как неугодные, упаси Б-г. Так натягивают лишь одно покрытие. У полноценного шатра Откровения должны быть оба кожаных покрытия — и внутреннее и внешнее. Конечно, надо развивать отстраненное самообладание ради серьезного служения.

Все же, хасиду не следует полностью игнорировать впечатления своего сердца. Наоборот, лишь снятие «отупленности» сердца, при соответствующем интеллектуальном настрое ради Творца — называется полноценным служением. Результатом такой самоотдачи будет полноценная реализация всех уровней ступени духа — то, что называют в каббале «любовь с наслаждением», т.е. полноценное удовлетворение и чувственное наслаждение от служения Творцу.

Материалы из сайта Moshiach.Ru

Любопытно, однако

Начнем с шутки. Когда кто-то выходит из банка с улыбкой, вы знаете, почему. Когда кто-то покидает офис налоговой службы с улыбкой, вы спрашиваете: «Почему?»

Отдалились или вместе?

На этой неделе мы будем читать недельную главу «Трума», в которой содержится указание Б-га еврейскому народу построить Мишкан. Первым особым предметом, которое Всевышний повелел им сделать, был Ковчег Завета, в который помещались Скрижали. Как говорит РАМБАМ: «Главный объект в Мишкане — это место, где присутствует Шхина (Божественное Присутствие), то есть Ковчег Завета. Вот почему Ковчег Завета и его крышка первостепенны, потому что они первые по значимости».

Сразу же после указания о постройке Ковчега Завета Тора дает указание сделать херувимы («крувим») (25:18): «И сделай два крувима из золота; сделай их выкованными, с двух концов крышки ковчега».

Первые и последние комментаторы трудились понять суть крувим. В связи с этим задается много вопросов в святых книгах. Как они выглядели? Для чего они были сделаны? И главное, как Тора могла приказать изготовить нечто, похожее на идола, и кроме того поместить это в Святая Святых?!

РАШИ объясняет, что внешне крувим были похожи на лица младенцев. Ибн Эзра уточняет, что слово «крувим» происходит от арамейского слова «равья», что означает мальчик или молодой человек. Согласно его объяснению, лингвистическое понимание слова «керув» — это «как бы

ведёт к ещё более

крепкому единению

мальчик». Но даже после такого объяснения, для чего же все это нужно? Для чего нам необходимо изображение как бы похожее на мальчика в Святая Святых?

Рабейну Бехайе уделяет этому вопросу значительную часть своего комментария и приводит несколько объяснений. Одно из них заключается в том, что по своему внешнему виду крувим были как бы похожи на мужчину и женщину и они были размещены в Святая Святых для того чтобы быть отображением любви Б-га к еврейскому народу, подобно любви между мужем и женой.

Он основывает это на отрывке

другу, и говорили им: „Видите, как вы обожаемы Всевышним, подобно тому, как любят друг друга мужчина и женщина“».

А сейчас перед нами сложный вопрос, который задал несколько сотен лет назад МААРША, один из великих комментаторов Талмуда. Трактат «Бава Батра» (99а) разбирает противоречивые места отрывков о размещении крувим. С одной стороны, в отрывке нашей недельной главы ясно сказано, что они были расположены лицом друг к другу. В другом месте, при описании строительства Храма в книге пророков, говорится, что их лица были обращен к стенам Святая Святых.

Талмуд дает следующий ответ: когда еврейский народ исполняет волю Б-га, крувим обращены друг к другу. Это время наивысшей любви между Б-гом и Его дорогими детьми, и это видно по расположению крувим. Когда народ Израиля не следует воле Б-га, любовь между двумя сторонами не так велика, поэтому крувим стоят лицом к стенам, как бы говоря, что они не хотят смотреть друг на друга.

(Млахим I 7:36), как говорит Талмуд (трактат Йома 54а-б): «Это означает, подобно тому, как мужчина соединяется и притягивается к его половинке (его спутнице, т.е. к его жене)».

Он также цитирует более раннее место из Талмуда (54а), где сказано: «Когда еврейский народ поднимался (в Храм) для праздников паломничества, коэны поднимали для них покрывало и показывали им крувим, которые как бы прижались друг к

Затем мы учим, что Талмуд в трактате «Йома» говорит, что когда неевреи ворвались в Храм, чтобы разрушить его, они увидели, что крувим обнялись. Мы понимаем, что если речь идет о разрушении Храма, то это не самое благоприятное время, когда еврейский народ исполняет волю Б-га, так почему же крувим стояли лицом друг к другу? Ведь следовало бы ожидать, что они повернут лица к стене.

Любавический Ребе Король Мошиах в своей потрясающей беседе объясняет это с помощью замечательной аналогии.

Укрепление связи

Представьте себе главу йешивы, который очень старается, чтобы его ученики усвоили изучаемый материал, а не просто умели пересказывать написанное. Этот глава йешивы как раз давал глубокий аналитический урок по Талмуду, когда его вдруг озарила мысль, заставившая его полностью поменять свой взгляд на предмет. В этом случае, он естественно должен был бы прекратить давать урок и сосредоточить все свое внимание на своей мыслительной работе (мозговом штурме), потому что, если он этого не сделает, мысль может исчезнуть. Мы понимаем, что чем глубже новое понимание, тем больше времени и внимания оно потребует. Чем больше он сосредоточит свое внимание на этом, тем больше снизится его внимание к ученикам.

Обычный ученик, увидев, что его глава йешивы погрузился в раздумья прямо посреди урока, может просто решить, что урок закончился или что главе йешивы уже все равно и у него нет терпения объяснять эту тему. Более опытный ученик поймет, что стоит подождать, потому что урок, который будет дан в скором времени, который последует за углублением главы йешивы в тему, оправдает все ожидания!

Это означает, что игнорирование учителем своих учеников и его погружение в собственные мысли с виду может выглядеть как «разрушение Храма» и «изгнание», будто бы ему все равно, что происходит с учениками. На самом деле, причина, по которой учитель погружен в свои мысли — только из-за учеников, чтобы помочь им усвоить правильно и дать им наилучший возможный урок.

Согласно тому, как Ребе объясняет: «Получается, что чем больше сокрытие, тем больше откровение — ведь новое интеллектуальное озарение наиболее ценно, и оно может быть временно сокрыто, если в конечном итоге он получит новое озарение».

Эта аналогия прекрасно объясняет разрушение Храма и изгнание.

Внешне изгнание кажется самой негативной вещью из всех возможных. Как будто Б-г оставил нас в безвыходности. Как будто Ему все равно, что с нами происходит. Он, как будто, занят своими делами, погружен в раздумье. А на самом деле все это — подготовка к наивысшему раскрытию, раскрытию будущего Освобождения (Геула). Из-за величественности и возвышенности раскрытия Освобождения нам приходится временно находиться в изгнании и разрушении.

Это также является причиной того, что в момент разрушения крувим находились лицом друг к другу. Это потому, что только в Святая Святых, самом внутреннем и святом месте в мире, можно увидеть истину! Именно в Святая Святых, месте, которое представляет собой высший замысел Творца, нам с небес показали, что Б-г не оставил нас (даже на мгновение). Он готовит Себя (и нас) к бесконечному Б-жественному откровению истинного и полного Освобождения!

От ученика требуется двойная работа: работа чистого познания и работа со стремлением и старанием укрепить связь с Ребе. С одной стороны, ученик должен знать, что сокрытие и отдаление являются лишь внешними, поверхностными, так как отец не бросает своих детей, а учитель не игнорирует своих учеников. С другой стороны, ученик должен быть в режиме концентрации на своей связи с учителем и стремлении к нему, в той же мере, что и во время обучения, в качестве подготовки к следующему уроку Талмуда с наступлением полного Освобождения!

Мы, хасиды, должны придерживаться этой же точки зрения и в

отношении времени, наступившего после 3 Тамуза 5754 года. Ребе не оставил свою паству, и время, в котором мы сейчас находимся, — это (только) время подготовки. Мы должны всегда помнить и напоминать другим, что сокрытие и уход — это только внешнее. На самом деле Ребе, как и всегда, с нами. Более того, мы должны быть тверды в своей связи с Ребе и стремлении души увидеть Ребе снова с наступлением полного Освобождения!

Мы закончим урок известной историей о рабби Аарон-Якове Швее, члене раввинского суда Краун-Хайтс.

Шел конец Второй мировой войны, и девятилетнего любавичского мальчика его овдовевшая мать отправила учиться в единственную йешиву «Томхей Тмимим», существовавшую в Советском Союзе в далеком Самарканде. Прошло много времени, и мать смогла осуществить свою мечту и переехать жить к сыну. В те времена это было непросто.

Каково же было ее удивление, когда, приехав на вокзал, она увидела, что сын ждет ее! В те времена не было возможности позвонить ему и сообщить, что она уже в пути.

Она спросила сына: «Откуда ты узнал, что меня надо ожидать на вокзале?» Он ответил, что когда они расставались, она обещала приехать к нему в гости. Каждый раз, когда приходил поезд из ее города, он приходил и ждал ее в надежде, что она выполнит свое обещание...

Ребе обещал, и он выполнит свое обещание!

Материалы из сайта Moshiach.Ru

Хасидская

история

Ребе ввел обычай по праздникам посещать различные нехабадские синагоги, чтобы делиться радостью и воодушевлением. Этот обычай получил название таалуха – «шествие». Недавно в праздник Симхат-Тора мы «прошествовали» в синагоги Вильямсбурга, где живут по большей части сатмарские хасиды. Многие еще помнят жаркие баталии между сатмарскими и любавичскими хасидами в былые времена. Хабадник, отправлявшийся в Вильямсбург на таалуху, буквально подвергал свою жизнь опасности. Кровь сатмарского хасида закипала от одного упоминания Хабада.

Времена изменились. Мы пришли в синагогу хасидов Ланцута, которую когда-то возглавлял «Ланцутер рав», и нас приняли очень тепло. Мы пересказали одну из бесед Ребе, а затем вместе со всей общиной начали веселые праздничные танцы. Когда мы уже собирались уходить, один из самых пожилых хасидов попросил нас остаться. Он хотел рассказать нам необыкновенную историю, и мы, естественно, не хотели упускать шанс послушать ее.

Это случилось в ранние годы лидерства Любавичского Ребе. Двое учеников йешивы пришли сюда, в нашу синагогу, из Краун-Хайтса. Старостой синагоги был мой отец, и они обратились к нему за разрешением пересказать беседу Ребе. Тогда еще был жив «Ланцутер рав», благословенной памяти, и мой отец сказал, что за разрешением следует обращаться к нему. Не теряя времени, хабадники направились к раву. Вся община с интересом наблюдала за происходящим. Я был тогда еще юношей, вертелся среди взрослых и тоже с нетерпением ждал, что ответит рав. К моему изумлению, он совершенно спокойно дал гостям разрешение выступать. Я прекрасно знал отношение нашей общины к Любавичскому Ребе и его хасидам, и ответ рава показался мне очень необычным.

власть

В нашей общине выделялся один весьма ученый и уважаемый еврей, президент нашей синагоги, известный своим богатством и влиянием. Услышав, что хабадники получили разрешение рава пересказать слова Любавичского Ребе, весь подход которого казался прямо-таки оскорбительным для сатмарских хасидов, этот президент пришел в ярость. Он повернулся к хабадникам и заявил: «Вам тут говорить не разрешается! Наш рав просто очень вежливый! Никто в этой синагоге не будет произносить слова Торы от имени Хабада! Убирайтесь отсюда!»

Воцарилась полная тишина. Редко приходилось видеть такую драму в синагоге.

Тихо, но твердо Ланцутер рав сказал:

– Я дал мое разрешение. Они могут пересказать учения Любавичского Ребе.

Президент ответил уважительно, но с не меньшей решительностью:

– С Любавичем большой конфликт.

Он имел в виду антихабадскую позицию Сатмарского ребе и идеологический альянс сатмарских и ланцутерских хасидов.

Ланцутер рав оставался непоколебим:

– Я здесь раввин, и мое решение остается тем же. Я обращаюсь к этим ребятам, которые пришли сюда из дома учения Любавичского Ребе, с просьбой пересказать хасидские комментарии от его имени.

– Если они будут говорить, я слагаю с себя полномочия и оставляю эту синагогу! – заявил президент. Но Ланцутер рав не поддался на шантаж:

– Я не требую ни от вас, ни от кого-либо другого уходить из этой синагоги. Поступайте, как вам заблагорассудится. Но эти ребята будут пересказывать слова хасидского учения от имени их Ребе.

Президент демонстративно хлопнул дверью, хабадники произнесли речь, а вся община в полном смятении не знала, что и думать. Под конец мой отец и еще несколько почтенных членов общины подошли к раву и попросили его объяснить, чем он руководствовался, давая разрешение хабадникам выступать в их синагоге.

– При всем уважении к этим молодым хабадникам, – сказал мой отец, – они пришли и ушли, а нас покинул столп нашей общины. Так ли уж важно было давать этим хабадникам разрешение выступать?

Не слишком ли велика цена?

– Что касается нашего уважаемого товарища, – ответил рав, – я уверяю вас: он вернется. А чтобы объяснить, почему я настаивал, чтобы эти ребята выступили, я расскажу вам историю, и вы все поймете.

До Второй мировой войны в городе Ланцуте, в юго-восточной Польше, кипела еврейская жизнь. Община состояла из нескольких тысяч человек. В Рош-Ашана 5700го (1939-го) года нацисты, да сотрутся их имена, заняли Ланцут, а десять дней спустя, в Йом-Киппур, они изгнали из города всех евреев, в том числе и меня, за то, что мы якобы были коммунистами. Нам пришлось бежать за реку Сан, на территорию, контролировавшуюся советскими оккупационными властями.

Чужак в незнакомом краю, я скитался с места на место в поисках уголка, где мог бы преклонить голову, чтобы передохнуть. Однажды меня остановили советские официальные лица и, поскольку я не имел документов и не знал русского языка, взяли меня под стражу. Они провели скорый суд и склонялись к тому, чтобы отправить меня в ссылку в мерзлые сибирские пустоши.

Но мои беды на этом не закончились. Какие-то негодяи стали утверждать, что я передавал секретную информацию полякам. Естественно, это означало обвинение в подрывной деятельности, и мне грозил смертный приговор. Против меня свидетельствовало двенадцать человек! Стало известно, что я раввин, и множество местных жителей, ведомые нездоровым интересом, пришли посмотреть на это подобие суда.

В обычных обстоятельствах у меня не было никаких шансов выжить. Но произошло чудо. После того, как «свидетели» закончили свои показания, судья повернулся ко мне и сказал:

– Ты обвиняешься в нарушении статьи такой-то Уголовного кодекса. То, что ты проявил такую неблагодарность по отношению к России, отплатил злом за все добро, что она сделала для тебя, с открытыми объятиями приняла тебя из горящей Польши, твоя готовность помогать врагам советского народа – все это бледнеет по сравнению с еще большим твоим преступлением. Ты еврей, более того, раввин, а у вас в Торе написано: «Молитесь за благополучие государства». Будучи раввином, как ты мог пойти против своей же Торы и совершить предательство своей страны?!

– Вы, Ваша честь, совершенно правы, – ответил я. – Действительно, я практикующий раввин, и наша Тора запрещает подобное поведение. Так вот, ни разу у меня не возникало мысли помогать врагам нашей страны! Все эти свидетельства, которые тут прозвучали, насквозь лживы. Никогда я не предавал Россию, и никогда не предам!

К моему изумлению, судья принял мое заявление, объявил, что все обвинения с меня снимаются, и дал указание немедленно меня освободить! Я стоял, совершенно ошеломленный. В самом безумном бреду я не мог помыслить, что меня освободят.

Зал суда постепенно пустел, пока не остались только я и судья.

Проходя мимо меня к выходу, он незаметно сунул мне в руку записку. Позже, убедившись, что за мной не наблюдают, я прочитал ее. Судья написал свой адрес и просил меня прийти к нему домой в одиннадцать вечера.

Когда я пришел к нему домой, я не мог поверить своим глазам. Дверь мне открыла женщина в парике. Судья приветствовал меня с большим почтением и показал, что под своей верхней одеждой носит талит катан. Затем он предложил мне присаживаться у него в гостиной и рассказал, что подвигло его снять с меня все обвинения:

– Когда меня призвали в Красную Армию, я отправился к Ребе Раяцу, шестому Любавичскому Ребе, чтобы получить его благословение. Ребе взглянул на меня своим пронзительным взглядом и произнес загадочные слова: «Когда у тебя будет власть, не забудь оказать милость другому еврею».

Прошли годы. В армии я поднялся по служебной лестнице, а по окончании службы, завоевав доверие старших по званию, получил назначение на работу в местном министерстве юстиции. В конце концов меня назначили судьей.

Когда ты появился у меня в суде, у меня просто потемнело в глазах. Напротив сидели ряды «свидетелей», и я понял, что, если осмелюсь тебя оправдать, нам обоим не поздоровится. Я уже был готов вынести решение в соответствии с советскими законами, но вспомнил мою давнишнюю аудиенцию у Ребе, его лицо, его пронизывающие насквозь глаза, его слова: «Когда у тебя будет власть, не забудь оказать милость другому еврею». И я решил, что будь что будет, я готов подвергнуть свою жизнь опасности ради того, чтобы спасти тебя. Всевышний помог, дал мне нужные слова, дал и тебе нужные слова, слава Б-гу, присутствующие не поняли, что происходит, поверили, что все как надо, ты был оправдан, и мы оба покинули зал суда живые и здоровые.

Р-н Шломо-Залман Левкивкер

1 lemon

1 cup milk

1 cup water

2 tablespoons unsalted butter

Dear cooks!

More often than not, I do not have time to make a proper breakfast for my kids. Meaning, a nutritious and delicious kind. Not a bowl of extremely sugary, scary looking store bought cereal. Believe me, I’m not trying to make anyone feel guilty. Cereal, unfortunately, is the most common breakfast in our house. And lunch and supper for some people who are not happy with what I cooked. It is absolutely great to have something premade in your fridge that you made the night before that can simply be reheated in the morning.

Quinoa chocolate bowl

1 cup uncooked white quinoa

2 cup coconut milk

1 pinch salt

2 Tbsp cocoa powder

3 Tbsp maple syrup or brown sugar

1/2 tsp pure vanilla extract

2 oz dark chocolate (roughly chopped)

Toppings:

Almond milk for thinner consistency

Strawberries and blueberries

Sliced banana

Hemp seeds

Chopped nuts

Toasted coconut flakes

Thoroughly rinse quinoa in a fine mesh strainer for 2-3 minutes.

Heat a small saucepan over medium heat. Once hot, add rinsed, drained quinoa and toast for 3 minutes, stirring frequently, to dry

up water and slightly toast.

Jewish flavors 101 Cooking with Masha

Add coconut milk, and a pinch of salt, and stir. Bring to a boil over high heat, then reduce heat to low and cook for 20-25 minutes, uncovered, stirring from time to time.

Once the liquid is absorbed and the quinoa is tender, remove from heat and add cocoa powder, maple syrup and vanilla. Stir to combine.

Taste and adjust flavor as needed. Add a bit more milk if you prefer the texture thinner.

Serve each bowl of quinoa with a teaspoon of chopped chocolate, and any other toppings that you like.

Keep covered in a refrigerator for 3 days. Reheat in the microwave, or in a small saucepan with additional milk to add moisture back in.

2 large eggs

1 teaspoons salt

1 ½ teaspoons baking powder

3 cups old-fashioned rolled oats

1 cup heavy cream or half-and-half

Heat the oven to 400 degrees. While it’s heating, place butter in a 9-by-13-inch dish in the oven to let it melt. In a small bowl mix sugar with vanilla extract.

Finely grate the zest of half of your lemon and set it aside. Juice the whole lemon, strain the seeds. Peel the pears, split them in half lengthwise, and remove cores and stems. Toss the pears with the lemon juice. Remove the baking dish with melted butter from the oven, and sprinkle 1⁄2 cup vanilla sugar into it. Arrange the pears, cut side down, over the sugar, and drizzle with any lemon juice left in the bowl. Cover tightly with foil, and bake for 20 minutes. Then remove foil and bake for another 10 minutes.

While the pears are baking, whisk together milk, water, butter, eggs, salt, and reserved zest together in a large bowl. Sprinkle the baking powder over these and stir to combine; add oats, and stir again.

Oatmeal bake

This dish is best made dairy but can be made Parve, if that’s more convenient.

½ cup plus 2 tablespoons granulated sugar

½ vanilla extract

2 tablespoons unsalted butter

3 ripe but firm pears

Use a thin spatula to turn the pears over carefully, spooning as much sauce from the pan over the pears as they will hold. Reduce heat to 350 degrees. Dollop the oat mixture around the pears in the pan. Return the dish to the oven and bake for 20 to 25 minutes, or until the pears are soft and the oatmeal edges are golden brown.

Bring the cream, remaining

2 tablespoons vanilla sugar, and simmer in a saucepan. Simmer for 5 minutes, reducing to ¾ cup.

Scoop one pear half and its surrounding oatmeal into a bowl, and drizzle with 1 to 2 tablespoons of vanilla cream to serve. If the dish is done the night before, warm up for 15 minutes in a 300 degree oven or microwave a portion at a time.

3 Life Lessons From the Mishkan

For a parve version:

Use coconut oil instead of butter

Use coconut milk instead of milk and cream

Variation:

Use different fruits instead of pears, such as apples or any stone fruit.

Sprinkle the oatmeal with chopped or sliced almonds or hazelnuts before baking.

Enjoy!

Until next week and happy cooking!

Masha Rodov

Parashat Terumah contains G-d’s instructions for building the Mishkan (Tabernacle). Here are some nuggets of wisdom upon which to reflect.

Being a Giver Provides Dignity

“Make for Me a sanctuary and I will dwell within them.”

The ending of this verse appears to be grammatically incorrect. It should read: “I will dwell within it.” This wording, however, is no accident. It expresses G-d’s intention precisely. Constructing a sanctuary would ensure that G-d’s presence would dwell among the people, not just in the Tabernacle.

Here marks a turning point in the Exodus narrative. Up until now, although G-d had provided amply for all their needs, the people complained and seemed ungrateful. It’s natural to take for granted that to which we become accustomed. Now, for the first time since leaving Egypt, the people were being asked to become active participants in this relationship. The building of the Mishkan, along with donating its materials, would start to transform them from recipients to givers.

It is human nature to take pride in and appreciate things we create ourselves. Whether it’s a tasty cake, a homemade challah or a DIY project, we value the work of our own hands.

In commanding the Jewish people to build the Mishkan, G-d was gifting them something they lacked—human dignity. People will work tirelessly and enthusiastically for a cause in which they believe. By showing confidence in their capabilities, G-d empowered a nascent people to develop their inherent potentials.

Living Authentically

“You should coat it with pure gold, coating it inside and out.”

The Ark of the Covenant was holy. It contained the Tablets given to Moses at Sinai. This verse reminds us that sanctity expresses our inner values in an outward manner. Like the Ark, which was gold inside and out, our actions should correspond to our beliefs. The saying “do as I say, not as I do” is the antithesis of a sanctified life.

Just like the Ark and its contents, our bodies and souls are G-d-given, and it is our responsibility to keep them safeguarded and sanctified.

This parallel is symbolic and powerful. Each of us can be seen as a dwelling place for G-d if, by our own efforts, we strive to make it so. The fusion of body and soul can help increase inner and outer harmony. The gold on the inside and on the outside of the Ark reminds us to be genuine and authentic.

Feeling and Living Like a Jew

The Mishkan was to be constructed according to G-d’s exact specifications. Does attention to detail really matter? Imagine leaving out an essential ingredient from your favorite recipe. You’ll quickly sense that something’s not right. Yes, something is missing!

We may think we can be “spiritual in our own way” or a “Jew at heart.” But this is like buying someone you love a gift that you want. Such a gift reflects your own tastes, but ignores theirs. Essentially, you’ve given a gift to yourself. What kind of gift is that? Giving to another should not be self-serving.

Similarly, we should love G-d with all of our hearts, but for love to be real, it should be expressed through the specific actions and deeds that G-d desires. We need to live like Jews, not just feel like Jews.

Some people choose not to follow directions. They prefer to do things “their way.” What’s wrong with that?

Well, would you want to be a passenger on a plane, or an astronaut on a space mission, whose pilot neglected the details of the flight plan? Just imagine the possible disastrous consequences!

We might think that it’s no longer necessary to observe the Torah’s mitzvot— that it’s enough to be “Jewish in our hearts.” After all, it would seem that it’s the spirit of the mitzvah that’s important; the details don’t matter, right?

But try sending a document that’s missing a single character in the email address. What if instead of “.com” you type “,com”? That email won’t reach its destination, all because of one seemingly minor, but important, detail. Attention to the small, precise, seemingly trivial details that appear to be just minutiae can have tremendous impact on our lives and our souls.

The inner sanctum of our very being is our G-d-given soul. To function optimally, we’ve been given detailed instructions called mitzvot. Observing the mitzvot enables our soul to thrive and strengthens our relationship with G-d.

Though the Mishkan no longer exists physically, we continue to gain relevant

insights from understanding its details. By striving to live a more sanctified life, according to G-d’s master plan, we can perpetuate that sanctuary in which G-d’s presence will dwell.

Making It Relevant

1. Strive to safeguard yourself and your home from harmful “outside” influences. Don’t bring them in.

2. Have a bookshelf or library of Torah-related books and establish a regular learning schedule.

3. Include a Torah-inspired thought or idea at every meal to nourish your soul as well as your body. Transform your table into a symbolic mishkan—a place where G-d’s presence can dwell.

4. Be mindful of your speech and your actions. Do they reflect who you are striving to be? Make sure that you are the same on the inside as you are on the outside and vice versa. If necessary, recalibrate and push your reset button.

By Katia Bolotin From: Chabad.org

Шутка недели...

@ — Монечка, дорогой, скажи, а ты помнишь, когда ты решил на мне жениться? — Конечно, помню! Когда узнал, что ты продала подаренный мной букет, я сразу понял: ты именно та женщина, которая мне нужна!

@ Боря выкуривал 30 сигарет в день, а Абрам выкуривает 20 сигарет в день и каждый месяц увеличивает это число на 1. Вопрос: не настораживает ли Абрама, что о Боре упоминается в прошедшем времени?

@ — Софочка, скажи,только честно, зачем мы идём на базар?

— Ну, если честно, то посмотреть!

— А сколько брать денег?

— Бери всё, вдруг не хватит!

@ — Семён Моисеевич, скажите, чем отличается молодой

Black Holes

A black hole was once a fiery sun. But then its fire went out. Eventually, it collapsed upon itself, rendering it a mass of tremendous density.

And now, a star that once shone brightly holds its light within, even pulling in any surrounding light. In the place of light, a star now creates darkness.

A person, too, may end up a black hole: Someone who is meant to shine and teach others—but has burned out and collapsed inward, absorbed in his own self.

Now, rather than shining light for others, he dampens all light, energy and wisdom that passes his way, causing a greater and greater darkness.

We live in times when every one of us can be as brilliant as the sun. The universe has enough black holes. You have light. Shine it for us.

специалист от опытного? — Яша, это просто! Молодой специалист не умеет работать, а опытный — умеет не работать.

@ — Понимаете, заказов много, я постараюсь сшить ваш костюм за 30 дней.

— 30 дней? Давайте я заплачу в два раза больше и вы сошьете его за 20...

— Давайте вы заплатите в 2 раза больше и я точно сошью его за 30 дней.

@ - Фима,я не пОняла,как акула могла жить 60 млн.лет назад,если Земле тока 2022 года?

- Ай, Цилечка, так то ж Земле.. А она ,таки, в воде..

@ Я отношу себя к высокообразованным интеллектуалам, но они постоянно приносят меня обратно.

The Parsha Post

MASTER OF THE UNIVERSE COMMISSIONS MOBILE HOME

After nearly 2,500 years of living everywhere and nowhere all at once, HaShem has expressed his intentions to settle into a portable dwelling, in which He will accompany His chosen people.

“It means so much to us to know that our Commander-in-Chief will be among us,” said Izzy Israelite, a former slave, who lives in the camp of Zevulun. “We are so very excited to have Him with us and cannot wait to do our part to help build His dream home.”

HaShem has issued very specific instructions for His new home, which will include three parts, an outer courtyard, an enclosure with a lamp and other accessories, and an inner chamber where His Divine Presence will dwell.

GOLDEN BOX TO FORM COMMUNICATION PORTAL

Moshe Rabbeinu, Chief Divine Communicator of HaShem, has received detailed specifications for a state-of-the-art communications center, a.k.a. the Aron, through which HaShem will speak to him.

“The Aron HaKodesh shall be 2 ½ Amos long, 1 ½ Amos wide, and 1 ½ Amos tall,” HaShem commanded. “They shall make it out of acacia wood, covered with gold, with two angelic golden figures on top. This mobile unit will be transported with two golden poles, one on each side.” As with all parts of His soon-to-be-built home, the Aron HaKodesh, will be built with materials donated by the people of Israel. The exact measurement of an Amah, said to be the size of a man’s arm, caused much confusion in the camp. “It’s exactly 18 inches,” declared one with certainty. “No way! It’s exactly and precisely 24 inches… give or take an inch or two,” replied another. “Rabbosai, what’s an inch?” questioned a third.

FIRE MENORAH A FLAMING SUCCESS

“I had a hard time understanding how to form this sacred Menorah,” admitted Moshe. “I was told to form 7 highly-decorated branches out of one single lump of gold. And then there are the 9 flowers, 11 buttons, and 22 decorative cups. I can’t quite envision the end-product.”

To help His student, HaShem took the unusual step of showing Moshe a spectacular fully formed Menorah of fire. “Moshe,” HaShem warned during the Menorah demonstration, “your Menorah must be made of gold, not fire!”

YOU’LL LOVE LECHEM-LOAVES

Does your bread go stale after a few days?

Try

Q. what do chickens and bands have in common? A: drumsticks!

restrictions apply.

Q. what nail should you never hit with a hammer? A: Your fingernail!