Miller book by Ludmila Nikitina

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ

Copyright © David Miller, 2008 Настоящее издание, озаглавленное в английском оригинале The Official History of the Olympic Games and the IOC, осуществлено по соглашению с «Мейнстрим Паблишинг Ко Лтд.», 7 Олбани-стрит, Эдинбург EHI 3UG . www.mainstreampublishing.com

Àâñòðàëèéñêàÿ àáîðèãåíêà Êýòè Ôðèìåí, íàöèîíàëüíûé ñèìâîë è ÷åìïèîíêà ñèäíåéñêèõ Èãð â áåãå íà 400 ì (© Getty Images/Powell)

Официальная история Олимпийских игр и МОК от Афин до Пекина (1894–2008) ДЭВИД МИЛЛЕР

Запрещается воспроизведение или передача данного издания, полностью или частично, в любой форме и любыми средствами без письменного согласия издателя, за исключением права рецензентов помещать краткие цитаты в газетах, журналах, радио- или телепередачах

Разъяснение автора по поводу авторских прав. Автор пытался проследить все детали, связанные с авторскими правами; в случаях, когда ему не удалось этого сделать, издатель берется в кратчайшие сроки обеспечить все необходимые согласования

Точка зрения автора не всегда совпадает с позицией президента МОК и Исполкома

Книга занесена в каталог Британской библиотеки Первое издание книги на русском языке подготовили: Андрей Аванесов, Нелли Александрова, Александр Брянцев, Ирина Заславская, Максим Маркин, Андрей Моисеев, Людмила Никитина, Николай Скирда. Спасибо!

Оглавление Вступление Предисловие Введение. Неизменная порядочность I Основание II Греческий ментор III Афины (I), 1896 IV Мечтатель V Париж (II), 1900 VI Американский фарс VII Сент-Луис (III), 1904 VIII Вновь Афины, за ними Лондон IX Лондон (IV), 1908 X Воплощение гармонии XI Стокгольм (V), 1912 XII Война XIII Антверпен (VII), 1920 XIV Экспансия XV Шамони (I), 1924 XVI Париж (VIII), 1924 XVII Передача эстафеты XVIII Санкт-Мориц (II), 1928 XIX Амстердам (IX), 1928 XX Наперекор кризису XXI Лейк-Плэсид (III), 1932 XXII Лос-Анджелес (X), 1932 XXIII Скрытое зло XXIV Гармиш-Партенкирхен (IV), 1936 XXV Берлин (XI), 1936 XXVI Послевоенный аскетизм XXVII Санкт-Мориц (V), 1946 XXVIII Лондон (XIV), 1948 XXIX Выход Советов XXX Осло (VI), 1952 XXXI Хельсинки (XV), 1952 XXXII Своенравный фанатик XXXIII Кортина д’Ампеццо (VII), 1956 XXXIV Мельбурн (XVI), 1956 XXXV Восход телевидения XXXVI Скво-Вэлли (VIII), 1960 XXXVII Рим (XVII), 1960 XXXVIII В огне борьбы с апартеидом XXXIX Инсбрук (IX), 1964 XL Токио (XVIII), 1964 XLI Приход реформатора XLII Гренобль (Х), 1968 XLIII Мехико (XIX), 196 XLIV Террор XLV Саппоро (XI), 1972 XLVI Мюнхен (XX), 1972 XLVII Томимый лорд XLVIII Инсбрук (XII), 1976 XLIX Монреаль (XXI), 1976 L Холодная война, горячие головы LI Лейк-Плэсид (XIII), 1980 LII Москва (XXII), 1980 LIII Революционер LIV Сараево (XIV), 1984 LV Лос-Анджелес (XXIII), 1984 LVI Реальность LVII Калгари (XV), 1988

7 9 11 28 35 40 44 48 51 54 57 60 64 67 71 75 78 82 84 88 92 94 98 102 105 109 114 116 121 126 129 133 137 140 144 149 152 156 160 162 167 171 174 179 185 188 193 198 201 208 214 218 223 229 232 236 244 248 255 264

LVII LIX LX LXI LXII LXIII LXIV LXV LXVI LXVII LXVIII LXIX LXX LXXI LXXII LXXIII LXXIV LXXV LXXVI Приложения (A) (B) (C) (D) (E) (F) (G) (H) (I)

Сеул (XXIV), 1988 Излишества Альбервиль (XVI), 1992 Барселона (XXV), 1992 Зимняя сказка Лиллехаммер (XVII) Столетие Атланта (XXVI), 1996 Возвращение в Афины Нагано (XVIII), 1998 Закон и мораль Сидней (XXVII), 2000 На пути в Пекин Солт-Лейк-Сити (XIX), 2002 Домой Афины (XXVIII), 2004 Поздний старт Лондона Турин (XX), 2006 Пекин в центре внимания Члены МОК (1894–2007) Результаты Олимпийских игр Медальный зачет Олимпийских игр Список сокращений Национальные Олимпийские комитеты (по континентам) Летние и зимние Игры (даты и статистика) Сессии МОК Олимпийские конгрессы Распределение Олимпийских доходов

Библиография Указатель

268 275 282 286 292 296 303 308 316 322 327 336 346 352 357 369 382 394 404 416 424 538 550 552 554 556 558 559 563 566

Вступление

икто не обещал, что путь современных Олимпийских игр будет легким: то и дело на этом пути случались конфликты и кризисы, и не раз всем казалось, что Играм и власти Международного Олимпийского комитета пришел конец. Всем помнятся затяжные дебаты о формулировке любительского спорта, о профессионализме, о праве на участие. Недавнее прошлое было отмечено еще более насущными спорами о составе Олимпийской программы, о распределении доходов – когда-то незначительных, а теперь, слава Богу, весьма существенных, – о достоинствах и недостатках спонсорства, которое оказывает неоценимую помощь в поддержании глобальной деятельности по развитию спорта, о пресечении такого бедствия, как допинг, да и о самой структуре МОК. Громкие скандалы с допингом в 2007 году могут внушить некоторым наблюдателям мысль о том, что мы сдаем позиции. Я не согласен. Сам факт разоблачения стольких случаев нечестной игры и признания многими спортсменами своей вины говорит о том, что мы на верном пути. Подпольный тотализатор также являет собой серьезную опасность для чистоты спорта, и к нему надо применять не менее жесткие меры, чем к допингу. Я горжусь тем, чего достигло Олимпийское движение за последние несколько лет. Нам удалось сделать Олимпийские игры уникальным и управляемым событием: пример тому – замечательные зимние Игры в Турине. Игры приносят рекордные доходы для помощи спортсменам и спортивным организациям всего мира через Фонд солидарности, тем самым повышая роль спорта в обществе. Мы каждый день претворяем Олимпийские ценности в жизнь. Разумеется, это непросто. Хотя официально Игры принадлежат Международному Олимпийскому комитету, основанному бароном Пьером де Кубертеном в 1894 году для воссоздания игр античной Греции, они являются комплексным продуктом дружеского спортивного партнерства МОК, 205 национальных Олимпийских комитетов и спортсменов всех стран, международных спортивных федераций и вереницы городов-организаторов. В духе Олимпийской хартии МОК стремится сделать Игры выдающимся праздником, воспевающим силу и молодость мира и проводимым каждые два года при чередовании летних и зимних видов спорта. Мы должны находить новые пути привлечения молодежи к спорту и активному образу жизни, дабы уменьшить опасность растущей статистики ожирения в развитых странах. Спортивное воспитание молодежи сегодня не менее насущно, чем во времена де Кубертена. Одним из таких путей призваны стать юношеские Олимпийские игры. МОК надеется, что Пекин-2008 полностью реализует потенциал зрелищных Олимпийских игр. Дискуссии вокруг Пекина, вероятно, будут набирать остроту. Беспрецедентная заинтересованность приковывает взгляды людей планеты к политическим и социальным проблемам Китая, и это вполне естественно. Это еще одно свидетельство того, что граждане озабочены судьбами мира и открыто высказывают свои убеждения, думая о всеобщем благе. О МОК и об Играх написано немало книг. Дэвид Миллер прослеживает параллельную эволюцию обоих – самого события и его руководителей, – анализируя их взаимовлияние, поэтому книга, без сомнения, представляет собой ценный и познавательный труд. Æàê Ðîããå Ïðåçèäåíò Ìåæäóíàðîäíîãî Îëèìïèéñêîãî êîìèòåòà

Предисловие

порт служит мотивацией людям, спортсменам и зрителям, как в плане действия, так и в эмоциональном, философском плане. Он был моей мотивацией всю жизнь, с тех пор, как я в десять лет прочел про Джесси Оуэнса или когда тренировался у Эммануэля Макдональда Бейли, двукратного Олимпийского финалиста в беге на 100 м, или во взрослой журналистской жизни – словом, все мои пятьдесят два года. Конечно, спорт не всегда бывает чистым, но в нем, как в микрокосме, сконцентрированы все достоинства человека. И хотя я не уверен, что дело мира, как таковое, является задачей спорта, спорт самим фактом своего существования определяет цели, к которым должно стремиться человечество. К примеру, спорт, по-моему, способен поддержать жизнь в аду Ближнего Востока. Мирный центр Переса в Тель-Авиве считает своей святой обязанностью донести нравственное послание израильтянам и палестинцам, оттого то и дело предпринимает мучительные попытки примирения воюющих народов. До чего же трогательно было наблюдать на конференции в Монте-Карло в декабре 2007-го встречу посла Палестины в Соединенном Королевстве профессора Мануэля Хассассяна с израильским министром спорта Галебом Магдалой. Они пожали друг другу руки и выразили безоговорочную поддержку деятельности спортивного департамента Центра Переса. Его беспримерная инициатива объединила около пяти тысяч ребят из двенадцати тысяч семей двух исторически враждебных государств в рамках одного спортивного проекта. Собственные цели спорта должны сводиться только к спорту как таковому, но одновременно спорт может стать двигателем, инструментом прямых действий правительств и неправительственных организаций, направленных на улучшение мира. Этим спорт и Центр Переса по праву могут гордиться. Процент гонорара за эту книгу будет перечислен Центру. В детстве я был потенциальным олимпийцем, а после, как журналист и писатель стал профессиональным зрителем. Сегодня мы – те, кто освещает Олимпийские игры, – являемся привилегированной группой в несколько тысяч человек, радетелями технического прогресса, позволяющего одному репортеру увидеть все действо в целом, услышать все отклики на событие и прочесть всю биографическую подоплеку, даже не поднимаясь со стула в главном пресс-центре. Субсидия МОК журналистам, вхожим на этот объект, составляет пятнадцать тысяч долларов на брата, чего ни один журналист, критикующий коммерческую деятельность МОК, не признает. В 1997 году тогдашний президент МОК Хуан Антонио Самаранч предложил мне написать историю Международного Олимпийского комитета. Вначале книга мыслилась как адресованная любому читателю в противовес академическому изложению деятельности руководящего органа Олимпийских игр. Функционирование МОК давало и дает обильную пищу для дезинформации. Но я решил, что предпочтительнее было бы впервые в истории написать о параллельной эволюции администрации и спортсменов. Вершить такой труд в одиночку – задача хоть и привлекательная, но крайне сложная, особенно по следам трехтомной официальной истории МОК («1884–1994. Столетие Международного Олимпийского комитета»), насчитывающей 1100 страниц и созданной усилиями просвещенной группы историков: д-ра Карла Леннарца, управляющего архивами Карла и Лизелотты Дием; Ива-Пьера Булоня, почетного профессора университета Пари-Валь де Марн (Кретиль); Отто Шанца, приглашенного лектора Страсбургского университета гуманитарных наук; Фернана Ландри и Магдалены Йерле, профессоров университета Лаваля (Квебек); Норберта Мюллера, профессора Университета имени Йоханнеса Гутенберга (Майнц); и выпущенной под редакцией всеми уважаемого, покойного члена МОК, швейцарца Раймонда Гафнера. Это издание служило мне постоянным справочным пособием, равно как и книги англичан Иена Буханана и Стэна Гринберга, американцев Аллена Гуттмана, Джона Лукаса, Билла Мэллона и Дэвида Валлечински, шведа Вольфа Либерга, итальянца Роберто Кверчентани, фолиант Эрвина Рота «Сто лет современных Игр» и многие другие. Вновь избранный (2001) президент Жак Рогге поддержал инициативу предшественника, так же как и глава Комиссии МОК по прессе Кивен Госпер. Я особенно благодарен тем, кто любезно согласился прочесть рукопись и указать мне на мои многочисленные ошибки и упущения, а именно: Его Величеству королю Греции Константину, чей дед, наследный принц Константин, был одним из основателей современных Игр, а также выдающемуся олимпийцу, одному из столпов МОК, королевскому адвокату Ричарду Паунду (Монреаль). Чтобы книга носила личностный характер, я снабдил каждую главу воспоминаниями от первого лица, для чего мне пришлось изыскивать заметки двадцати ныне покойных Олимпийских чемпионов и ведущих деятелей МОК и беседовать с пятьюдесятью с лишним ныне живущих – их вклад оказался особенно ценен. Эти оригинальные вкрапления помечены в тексте звездочкой. Я искренне признателен членам МОК Томасу Баху, Аните Де Франц, покойному Никосу Филаретосу, Кивену Госперу, Хе Женьляну, Полу Хендерсону, Арне Люнгквисту, покойному Кебе Мбайе, Серу Мьянгу Нг, Денису Освальду, Ричарду Паунду, Сэму Рамзами, Виталию Смирнову, Вальтеру Трёгеру, Марио Васкесу Ранье и, конечно, президенту за его вступление. Поистине неутомимыми исследователями были сотрудники фотобиблиотеки Олимпийского музея Александра Мандль и Фернандо Шиппа. Мой литературно-компьютерный ассистент Сьюзен Бак усердно работала над первым изданием и не меньше потрудилась над нынешним, исправленным и дополненным. И воистину незаменимой стала для меня универсальная помощь редактора «Мейнстрим» Ализы Бэтгейт. Äýâèä Ìèëëåð

ÂÂÅÄÅÍÈÅ

Неизменная порядочность Êàðîëèíà Êëþôò (Øâåöèÿ), Îëèìïèéñêàÿ ÷åìïèîíêà ïî ñåìèáîðüþ Олимпийские игры уникальны, поскольку уникальны их история и традиции: огонь, кольца, чувство всеобщей сопричастности, объединение народов, столько разных соревнований, разных людей – и все равны в своей любви к спорту. В Играх, разумеется, присутствует и социальный, и политический подтекст. Но когда выходишь на дорожку, все концентрируется на ней. Если вам нужен иной стимул, вот он – Олимпийский огонь у вас перед глазами. В детстве я не любила сидеть у телевизора: меня было не затащить домой с улицы, поэтому я мало что знала про Игры. Выросла я в маленькой деревушке, выбирать было особо не из чего, мы по большей части играли в футбол. К легкой атлетике я приобщилась только лет в двенадцать. К славе не стремилась: мне бы повеселиться, побыть с друзьями, размяться и бегать все лучше и лучше. Когда в семнадцать лет я попала на Чемпионат мира в Афинах, то не связывала с этим больших надежд, а просто радовалась, что я здесь, что участвую. Теперь я уж и забыла, кто были мои главные соперники, помню только, что мне хотелось проверить себя, понять, на что способна. Я никогда не ставила себе задачи непременно быть первой, для меня было важно до конца использовать все возможности, ощутить единство души и тела. Теперь я, конечно, знаю гораздо больше о моем виде спорта, чем в юности: в те годы статистика меня не очень интересовала. Я соревновалась просто ради удовольствия. Тренировки я люблю не меньше соревнований, потому что чувствуешь, как повышается твое мастерство. И еще я многому научилась от других спортсменов, в других странах. Олимпийские игры учат жизни, и все же спорт – это лишь часть моей жизни, хотя, не скрою, очень важная часть. Мне хочется быть счастливой, жить в гармонии со всем, что меня окружает. Я не считаю нужным добиваться спортивных побед в ущерб моему счастью. Жить надо так, чтобы твоя жизнь была наполнена смыслом, чтобы в старости было что вспомнить – людей, события, свои чувства, а не только медали. Жизнь гораздо больше и шире золотой медали, в ней столько радостей, приключений, опыта – нельзя же все сводить к беговой дорожке! У меня в жизни есть и другие интересы, к примеру благотворительность, которой я занимаюсь частным образом, или то, чем я увлекалась, прежде чем стать профессиональной спортсменкой. Это два разных мира, и они не пересекаются. У меня есть воспитанник в Африке. Я делала там репортаж для шведских СМИ, пыталась убедить соотечественников открыть глаза, понять, что далеко не всем так хорошо живется, как нам, и надо помогать другим – детям, во всяком случае. Вот как раз тогда я и поняла, что спорт сближает людей, дает нам возможность жить не только для себя. Победить в 2004 году в Афинах было нелегко: я чувствовала давление со стороны шведских болельщиков, тех, что были рядом, но старалась не отвлекаться на это. В Деревне я наблюдала, как реагируют победители и проигравшие, одни улыбаются, другие плачут, одни ходят с гордо поднятой, другие – с опущенной головой. По-моему, очень важно, как человек переносит успех или неудачу. Мне бы хотелось и в победе, и в поражении оставаться собой, быть счастливой, даже если что-то не удается. Ведь так или иначе я это заслужила. Целеустремленная ли я? Да, я умею включаться и выключаться. Когда выхожу на дорожку, все прочие мысли улетучиваются, я собираюсь, меня подпитывает энергия болельщиков, Олимпийского огня, ощущение причастности к Олимпийским играм, возможность добиться чего-то большого. Перед прыжком я готовлюсь выплеснуть всю накопленную энергию в один миг. Я часто слышу внутри музыку, одни и те же песни, собственный голос. Со стороны может показаться, что у меня сердитый вид, но это потому, что я отгораживаюсь ото всего и от всех, чтобы добиться своей цели. А после прыжка – неважно, удачного или нет – я отключаюсь, иначе всю силу израсходуешь на два прыжка. Между прыжками я болтаю с другими девочками, пытаюсь подбодрить их. Конечно, я люблю с ними общаться, делить атмосферу праздника, отдыхать. Люблю связь с публикой, желаю успеха другим спортсменам. К мировым рекордам не стремлюсь, это не самоцель. Показала все, что могу, – и хорошо, но если, выходя на старт, отдаю себе отчет, что надо поставить рекорд, конечно, стараюсь изо всех сил, как на Чемпионате среди юниоров в 2002-м. А не получится рекорда – я не отчаиваюсь.

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ В этом году [2008] я попробую собраться так, будто отстаиваю мой Олимпийский титул, буду стараться всегда сохранять форму, хотя, возможно, потом переключусь на прыжки в длину или на тройной прыжок. Меня привлекают новые рубежи, и после Валенсии – Чемпионата Европы в закрытых помещениях – я, может быть, приму такое решение. В прошлом году я защищала в Осаке свой чемпионский титул и впервые выступила без травм. Я была в хорошей форме. Без стрессов, конечно, не обошлось, но я все же сумела показать себя с лучшей стороны и побить европейский рекорд. Дальше ближайшего турнира я никогда не загадываю. Скандал с Марион Джонс – это трагедия для спорта и для нее самой. Она любила спорт, а теперь жизнь ее сломлена; ее победы будут забыты. Надеюсь, все поймут, что игра не стоит свеч, что нет смысла рисковать репутацией и побеждать не по правилам. Я очень огорчилось, когда узнала. Я принципиальная противница допинга и всегда так верила Марион, смотрела на нее как на звезду. Все с горечью восприняли такое завершение ее спортивной карьеры. Мы должны сохранить спорт в чистоте, ведь это один из путей к счастью».* (Ôîòî © IOC/Kishimoto. Çâåçäî÷êîé îòìå÷åíû ëè÷íûå èíòåðâüþ ñ àâòîðîì.)

огда в Лозанне медленно поднимаешься по ступенькам близ Женевского озера и пересекаешь идиллический парк, направляясь к Олимпийскому музею мимо бронзовых скульптур легендарных олимпийцев Пааво Нурми и Эмиля Затопека, иной раз возникает ощущение, будто ты перенесся в древнюю, мифологическую Олимпию. Сможет ли современный вариант уникальной человеческой деятельности, которую барон Пьер де Кубертен запустил 114 лет назад, продержаться еще век? Да пусть не век, а хотя бы еще два десятилетия! Олимпийским играм, подверженным эксплуатации по всем фронтам со стороны правительств, бьющихся за право первенства, и спортсменов, добивающихся материальных благ, необходима высшая, абстрактная, высокоуровневая целостность, без которой погибнет идеальный замысел Кубертена. Такие спортсмены, как Каролина Клюфт, вселяют в нас надежду, напоминают о том, что Игры – это состязание вместе с соперниками, а не стремление одолеть их любой ценой. В нынешнем циничном мире позиция Клюфт выглядит идеально до неправдоподобия, но ее доброжелательность на фоне постоянного самосовершенствования предельно искренна и поддерживает лучшие традиции спортсменов прошлого вроде Джесси Оуэнса или Фанни Бланкерс-Коэн. Без преемственности спортсменов, которые чтут Олимпийскую этику, у Игр нет будущего. Член МОК из Дании, президент Всемирных игр среди ветеранов, Кай Хольм, не имеющий личного послужного списка в Олимпийском движении, высказался весьма категорично: «Идеальная организация вековой давности, созданная для альтруистского патронажа спорта и юных спортсменов, ныне устарела. Мир изменился, и, если мы не сможем приспособить МОК к этим изменениям, у нас не будет ни малейшего шанса на выживание». В Олимпийском движении есть люди, которые не желают прислушаться к мнению таких молодых членов Комиссии спортсменов, как Пернилла Виберг, четырехкратная Олимпийская чемпионка по горнолыжному спорту, но по характеру слишком робкая женщина, чтобы открыто выступать за коренной пересмотр.

Греки восславляли спорт с 750 до 450 года до Рождества Христова, однако Еврипид считал его никчемным занятием, а Платон и Аристотель не верили в пользу профессионального атлетизма, заявляя, что он порождает лишь «насилие и дисгармонию». Когда на смену греческой культуре пришла римская вульгарность, а ту сменило пуританское христианство, Олимпийские игры были умерщвлены указом императора Феодосия I в 393 году н. э., а с ними вместе сгинула древняя этика соревновательной физической борьбы. Возрожденные французским аристократом Пьером де Кубертеном в 1894 году, после не слишком обнадеживающего старта современные Игры стали главным спортивным событием ХХ века, поскольку, по словам Нельсона Манделы, «выходят далеко за рамки политических влияний и делают больше для объединения народов, чем все политики, вместе взятые». Однако историю современных Игр то и дело сотрясают кризисы: из-за некомпетентного управления, застарелого конфликта старой любительской концепции и неудержимого натиска профессионализма, из-за двух мировых войн, постоянных политических манипуляций, включая три прискорбных бойкота между 1976 и 1984 годами, из-за растущей коммерциализации, которая в последнее время приносит немалый вред, хотя и является необходимой, из-за гигантомании в наращивании спортивных дисциплин и числа участников, из-за порочной практики заявочного процесса, из-за внушающего тревогу, участившегося применения запрещенных препаратов ради повышения спортивных результатов и – не в последнюю очередь – из-за неохотного отношения МОК к включению в Олимпийскую программу видов спорта, пользующихся популярностью среди молодежи. Сегодня Играм, как никогда, угрожает ослабление здоровья людей, и в этом вихре проблем энергичный, скромный, хотя временами не чуждый догматизма бельгиец Жак Рогге (уже второй Президент МОК из Бельгии) отчаянно пытается призвать к порядку своих членов и упорядочить некоторые аспекты Игр. Игры занимают особое, отдельное место в мире спорта, отмечает в своей книге «Внутри Олимпийских игр»

Äóõ Îëèìïèçìà. Äæåññè Îóýíñ è åãî íåìåöêèé ñîïåðíèê Ëóòö Ëîíã äðóæåñêè áåñåäóþò íà ñîðåâíîâàíèÿõ ïî ïðûæêàì â äëèíó, 1936. (© IOC/Reubelt)

«Ñïîðò ó÷èò íàñ òîìó, ÷òî ñîðåâíîâàíèå òîëüêî òîãäà âîçìîæíî, êîãäà èãðà èäåò ïî ïðàâèëàì». Çóëóññêèé âîæäü Ìàíãîñóòõó Áóòåëåçè íà âñòðå÷å ñ ÷ëåíàìè Þæíîàôðèêàíñêîé ìèññèè, 1991: (ñëåâà íàïðàâî) Ôåêðó Êèäàíå, Ëàìèíå Áà, Êèâåí Ãîñïåð, Ìàíãîñóòõó Áóòåëåçè, Êåáà Ìáàéå, Ôðàíñóà Êàððàð, Õåíðè Àäåôîïå, Æàí-Êëîä Ãàíãà. (© IOC/Locatelli)

ÂÂÅÄÅÍÈÅ выдающийся член МОК с тридцатилетним стажем, канадец Ричард Паунд, «благодаря их брендингу», заключенному в девизе «Citius, altius, fortius» («Быстрее, выше, сильнее»), ведь Игры основаны на символике и ритуалах, являющихся ключом Олимпийского бренда, который приковывает к себе зрительский интерес, поддерживаемый глобальным телевещанием и спонсорством. И если МОК окажется не в силах отстоять имидж, провозглашенный Кубертеном, спорт как союз железной дисциплины и честной игры, выстроенный в конце XIX века на фундаменте легкой атлетики, велоспорта, гребли, плавания и тенниса ведущими индустриальными державами, – уникальность Игр будет утрачена. Член Исполкома МОК Сер Мьянг Нг, размышляет: «Игры не просто спортивные соревнования, где побеждаешь, терпишь поражение и едешь домой. Они осенены благородным ореолом, магией Олимпийского огня, и магия эта весьма заразительна. Игры благодаря ей превзошли свой изначальный масштаб». Во время переговоров 1991 года по поводу возвращения Южной Африки в список участников вождь зулусов Мангосутху Бутелези заметил: «Спорт культивирует в людях высшие ценности, причем делает это так, что все завоевания демократии действительно работают, поскольку люди искренне к этому стремятся. А еще спорт учит нас тому, что соперничество не имеет смысла, когда играют не по правилам». Член МОК из Австралии, трехкратный чемпион по гребле на каноэ Фил Коулз свято чтит свой Олимпийский опыт: Надо делать больше для популяризации нравственного послания МОК – с помощью Олимпийского музея, с помощью наших образовательных программ. Девяносто девять процентов спортсменов в трех Олимпийских деревнях, где мне довелось побывать, могли бы стать моральным эталоном для любого общества. Если б я мог вбить наши устои в головы молодежи… Меж нами царит дух истинного братства. У нас в Канберре готовится к Пекину один иракский гребец-одиночник – на родине ему нельзя тренироваться.

достоинством и смыслом. Чтобы это желание сбылось для всех, мы должны уважать друг друга. Молодые ищут новые пути. Перед ними много соблазнов, и нам не всегда легко указать им верную дорогу». Во время зимних Игр в Солт-ЛейкСити 2002 года индейскому вождю эхом откликнулся широко известный комментатор «Лос-Анджелес таймс» Рэнди Харви: «Олимпийские игры пока не слишком преуспели в поисках лучшего мира, идеальной цивилизации, важно то, что у нас в руках есть надежное средство, которое позволяет нам не оставлять наших попыток». Далее он пишет, что идеал казался бы ему недостижимым, утопическим, не сохранись у него в памяти примеров белой южноафриканки Эланы Мейер и черной чемпионки из Эфиопии Дерарту Тулу, которые обнявшись, завершили женскую дистанцию 10 000 м в 1992м, в первый год возвращения на Игры Южно-Африканской республики; или американской гимнастки Керри Страг, которая на Играх 1996-го с тяжелой травмой лодыжки нашла в себе силы выступить на брусьях, потому что команде были отчаянно нужны ее баллы; или австрийца Германа Майера, который после страшной автокатастрофы в 1998-м одержал победу в супергигантском слаломе. У автора таких примеров десятки: швейцарский марафонец Габриэле АндерсенШайс в полубессознательном состоянии, на полусогнутых доковылял до финиша в Лос-Анджелесе; первый в истории олимпиец с острова Гуам, безвестный, никем не замеченный, финишировал в десятикилометровой биатлонной гонке, после того как заложил свой дом, чтобы приехать на Игры в Калгари; тяжелоатлет с острова Восточный Тимор Мартиньо де Араухо, который тренировался к сиднейским Играм, надев на шест два ведра бетона; нигерийка Глори Алози, которая завоевала серебряную медаль в беге на 100 м, поддавшись на уговоры друзей выступить в память о погибшем три недели назад женихе; американка Эстер Ким, которая уст у пила свою победу на отборочных перед Сиднеем получившей травму подруге и сопернице Кей По; американский конькобежец Джои Чик, который обошел в Лиллехаммере норвежца Йохана Олава Косса, а в Турине отдал свою денежную премию на благотворительность, заявив: «Когда думаешь о комто, кроме себя, это придает сил. В конце концов, кто я такой – наматываю круги по льду, только и всего!» Чик, можно сказать, держит руку на нравственном пульсе Игр. Бывший французский министр юстиции Робер Бадинтер, назначенный в 1999-м, после скандала в Солт-

Ôèë Êîóëç èç Àâñòðàëèè, òðåõêðàòíûé Îëèìïèéñêèé ÷åìïèîí ïî ãðåáëå íà êàíîý: «Ìåæ íàìè öàðèò äóõ èñòèííîãî áðàòñòâà». (© IOC) Знаменитый актер Робин Уильямс, горячий приверженец Олимпийской морали, вспоминает: «Мои Олимпийские воспоминания связаны в основном не с золотыми медалями, а с вдохновляющими примерами гуманизма, которые, не зная границ, различий, языковых барьеров, объединяют людей». Вождь одного из племен американских индейцев, чья культура была на грани вымирания, предпринял успешную попытку отстоять будущность своего народа, обитавшего на юге Альберты, незадолго до Олимпийских зимних игр 1988 года в Калгари. Вот что написал он в своей книге «Мой дух парит»: «Все народы желают, чтобы жизнь их была наполнена

Äæîè ×èê (ÑØÀ), ÷åìïèîí Îëèìïèéñêèõ èãð ïî ñêîðîñòíîìó áåãó íà êîíüêàõ, òàêæå èçâåñòíûé ñâîåé áëàãîòâîðèòåëüíîé äåÿòåëüíîñòüþ. (© IOC/Kishimoto)

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ Лейк-Сити, в новую Комиссию по этике, высказал несколько преданных забвению истин: «Лояльность, честность, уважение достоинства ближнего, являясь основами Олимпийских игр, подают миру, и в особенности молодежи, нравственный пример… Этические параметры Олимпийского движения должны четко определяться и неукоснительно, скрупулезно соблюдаться». А вот что пишет социолог из Амстердамского университета Рууд Стоквис в ежедневной нидерландской газете «НРК-Ханделсблад»: Ни у одной организации в мире нет таких тесных, прочных и всеобъемлющих связей с народными массами, как у МОК… Мир придает Олимпийским играм большее значение, чем, скажем, Генеральной ассамблее ООН… Ее предшественница Лига Наций просуществовала всего двадцать лет. А жизнеспособность МОК объясняется отчасти системой кооптации новых членов. Система, безусловно, не демократическая, но кто сказал, что демократические выборы идут на пользу структуре организации? Большинство компаний даже и не рассматривают их всерьез… Несмотря ни на что, МОК успешно проводит Игры каждые четыре года. А более репрезентативная организация давно бы потерпела фиаско. Любой победитель чемпионата мира во всех видах спорта наверняка скажет, что его главная мечта – выступить на Олимпийских играх, ведь Олимпийская медаль окружена неким магическим ореолом. В этом есть и свои отрицательные стороны: возвышение на Олимпийский пьедестал неизбежно порождает шовинизм. Комментируя бесконечные торжества по поводу завоевания американской сборной 174 медалей в 1984 году и перспективы пятидневного турне славы, Джо Герген размышляет в «ЛосАнджелес таймс»: «Эта неделя преподаст нашим детям еще один плохой урок не только о характере Олимпийских игр, но и о сущности спорта в целом». Не все это понимают. Даже взвешенные передовицы английских «Таймс» и «Дейли телеграф» незадолго до сиднейских Игр писали, что Олимпизм – это уловка, что буква Олимпийской хартии – не более чем анахронизм, несовместимый с современным спортом. Девиз Игр: «Главное – не победа, а участие, не завоевание, а честная борьба», по мнению «Таймс», не имеет ничего общего с происходящим на спортивной арене, где правят бал слава, деньги и зрелища. «Олимпийским играм – да, Олимпизму – нет», – заявила «Дейли телеграф», добавив, что основные принципы Хартии уже неуместны. Олимпизм – «это фиговый листок, практически фальшивка». Но скажите это кенийскому легкоатлету Кипу Кейно, который на свои наградные деньги открыл сиротский приют в Рифт-Вэлли, или члену МОК от Израиля Алексу Гилади: Надо понимать, что представителям малых стран не так важно подняться на пьедестал почета, как просто получить медаль любого достоинства. И этого довольно для поддержания Олимпийского огня на следующие четыре года… Если главная цель семидесяти стран – накопить побольше медалей, то остальные сто тридцать прежде всего ждут Церемонии открытия, чтобы заявить миру о своем существовании: «Это мы!» Для маленькой делегации важно на пятнадцать-двадцать секунд привлечь к себе внимание всего света. Сможет ли Рогге, полный решимости осуществить нравственное возрождение МОК (эта цель была поставлена семь лет назад, после скандала, разразившегося в Солт-Лейк-Сити), обеспечить будущее этой благородной организации, сдержать безумный

Àëåêñ Ãèëàäè, ÷ëåí ÌÎÊ (Èçðàèëü): «Öåðåìîíèÿ îòêðûòèÿ äëÿ ìàëåíüêèõ íàöèé – ýòî øàíñ çàÿâèòü ìèðó î ñâîåì ñóùåñòâîâàíèè». (© IOC/Lopez) галоп коммерциализации, пресечь злоупотребления наркотиками и преодолеть сопротивление международных федераций развитию молодежных программ? Рогге во многом действует подобно лорду Килланину, который возглавлял МОК до Хуана Антонио Самаранча (президента в 1980–2001 гг.). Он упрям, но не ортодоксален, не заражен свойственной сверхдержавам политической и финансовой мегаломанией и временами готов идти на компромиссы. Бывший олимпиец и председатель Координационной комиссии Игр «Сидней-2000» и «Афины-2004» до избрания президентом, он на этом деле собаку съел. Он верит в то, что Игры выстоят, «ведь их сотворили энтузиасты, а МОК должен лишь умело управлять ими». Легко сказать! Ведь он не революционер, как Самаранч. Паунд рассказал о том, как Самаранч обсуждал управление Играми с министром спорта бывшей ГДР Эвальдом, который заявил, что официальный пост складывается из двух ипостасей – власти и славы, и пусть другие наслаждаются славой, ему лишь бы обладать властью. «Нет, – возразил Самаранч, – вы недопонимаете. Власть и есть слава». Рогге не жаждет славы, хотя власть, позволяющая убедить всех членов на Сессии – ежегодном административном собрании МОК, – бывает иллюзорна. Профессия хирурга-ортопеда, с одной стороны, поддерживает, с другой – до некоторой степени сковывает Рогге. Он с присущей ему скромностью говорит: Думается, у меня есть некоторое влияние, к примеру в судействе фигурного катания и гимнастики. Мы улучшили систему судейства в боксе, ввели видеоповторы в фехтовании и тхэквондо, в целом ряде видов спорта нам удалось частично избежать субъективности. К нашим заслугам, пожалуй, можно отнести укрепление финансового положения. Когда я стал президентом, наши запасы составляли 100 миллионов долларов, теперь они выросли до 320 миллионов, то есть мы утроили нашу защиту и теперь могли бы даже выдержать отмену Игр. Защита – это хорошо, но президенту еще надо приспособить Олимпийскую программу к запросам молодежи, восстановить общественное доверие после ужасной истории с многократным призером Марион Джонс, а самое важное и трудное – сделать более рациональной структуру самого МОК. Конституционная система МОК дала трещину в самой сердцевине – в пересмотре Олимпийской программы, – изрядно осложнив задачу президента. Иначе говоря, членство в МОК

ÂÂÅÄÅÍÈÅ

Ìàðêèç Õóàí Àíòîíèî Ñàìàðàí÷ ïåðåäàåò îòâåòñòâåííîñòü çà ñòàáèëüíûå ðåôîðìû ä-ðó Æàêó Ðîããå: «…ÌÎÊ äîëæåí ëèøü óìåëî óïðàâëÿòü [Èãðàìè]». (© IOC/Locatelli) уже не является полностью независимым, беспристрастным и, согласно Олимпийской хартии, политически, географически, расово и финансово нейтральным во благо Олимпийских игр. У многих членов имеются свои материальные интересы и частные предприятия. Старейшины МОК все острее ощущают это. «В настоящее время членами МОК ex officio являются 15 представителей международных федераций, 15 сотрудников национальных Олимпийских комитетов и 15 спортсменов, наряду с 70 традиционно избранными членами. Такая структура вызывает у меня серьезное недоверие, – говорит японец Сунь-Итиро Окано, избранный членом МОК в 1990 году, бывший президент японской Футбольной ассоциации. – Я не уверен, что мы сможем сохранить руководящий орган, члены которого заняты исключительно обсуждением тем МОК. Да, мы должны прислушиваться к голосу спортсменов, но, коли на то пошло, у них ведь нет никакого опыта администрирования, поэтому мне кажется, назрела необходимость внести изменения в Хартию». Ливанец Тони Хури тоже неодобрительно отзывается о нынешнем формате: Что будет, если я попытаюсь следовать букве Хартии? По-моему, одна из проблем состоит в том, что решения теперь принимают [неизбранные] члены МОК. Они заправляют всем, а законно избранные члены теряют контроль, уклоняются от ответственности. Хартия требует, чтобы все члены МОК ежегодно представляли отчеты по своим странам. Это уже не делается. Американка Анита Де Франц, баллотировавшаяся в 2001 году на пост президента, добавляет: Демократизация наступила с приходом президента Самаранча. Без финансирования МОК я бы не смогла работать [до Самаранча члены МОК вносили вступительный взнос и оплачивали свои командировки; например, Килланин не смог бы прибыть в 1956 году в Мельбурн, если б не финансирование компании «Аспро», директором которой он был]. Но наряду с демократизацией проблема репрезентативности приобрела небывалый ракурс. Последние десять лет бытует мнение, что члены МОК должны представлять нечто иное, нежели Олимпийское движение в своих странах. Произошла существенная подвижка. Критикуемый самоизбирающийся МОК, основанный по инициативе мелкопоместного французского дворянина де Кубертена с кучкой единомышленников, испытал немало потрясений на протяжении бурного столетия. Тридцать лет назад был буквально на грани банкротства. Однако с тех пор орбита Игр расширилась до 10 500 участников

и многомиллиардного финансирования. Центральным моментом этой экспансии, головокружительных контрактов на продажу прав телевещания и спонсорских программ тем не менее остается неразрывная связь с наследием античной Греции. Чтобы не утратить ее, члены МОК должны представлять интересы Олимпийских игр в своих странах, а не наоборот. При Самаранче МОК стал «Олимпийским движением в себе», объединив зачастую раздробленные международные спортивные федерации и национальные Олимпийские комитеты. Как заметил Ву Цзинго, всемирно известный тайваньский архитектор, участвовавший в проектировании нового английского города Милтон-Кейнса и недавно избранный президентом Международной федерации бокса: «При Килланине был триумвират, в который входили МОК, федерации и национальные комитеты. Теперь же сам МОК стал триумвиратом». Ощущая постоянную уязвимость МОК, Самаранч пошел на риск ликвидации его изначальной сути. Он не устоял перед натиском истории, скомпрометировав абстрактную природу МОК, ту моральную целостность, на которой зиждется всякий устойчивый частный клуб. Но какой может быть частный клуб на столь обширной общественной арене? Единство, достигнутое Самаранчем, эта волюнтаристская сплоченность держится не столько на идеалах, сколько на капиталах, и тем не менее не утратило своей потенциальной хрупкости. С одной стороны, МОК, ныне возглавляемый Жаком Рогге, – это патерналистская олигархия, расходующая свои обширные фонды на развитие Олимпийских видов спорта (составляющих едва ль не девяносто процентов его доходов), с другой – Ассоциация национальных Олимпийских комитетов (ANOC) и два сообщества летних и зимних видов спорта (Ассоциация летних Олимпийских международных федераций (ASOIF) и Ассоциация международных Олимпийских зимних спортивных федераций (AIOWF)) выстроены на демократической основе, но лишены какой бы то ни было исполнительной власти, если не считать голосов своих членов, избранных в МОК. Эти ассоциации – также творения Самаранча, учрежденные с целью нейтрализации непокорного Томаса Келлера, который в 80-е годы был президентом Генеральной ассоциации международных спортивных федераций (GAISF) и оспаривал право МОК управлять Играми. Реструктуризация, инициированная «Комиссией-2000», временным органом, назначенным для ревизии МОК после скандала в Солт-ЛейкСити и попытавшимся урегулировать положение, в итоге ввергла МОК в патовую ситуацию, которую Рогге осознал в декабре 2002 года (см. главу LXXI). Утрата стабильности, как, например, в 1999-м, может в любой момент спровоцировать внешний коммерческий захват. Назначение 45 членов ex officio, по идее, способствует достижению единства (любая многонациональная компания должна быть представлена в высшем руководящем органе, иначе получается бессмыслица – к такому выводу пришел Самаранч), но в то же время создает некий тупик, когда члены, радеющие о частных интересах, тормозят какие бы то ни было изменения. Например, с избранием на Сессии в Гватемале 2007 года генерального секретаря Международной федерации баскетбола Патрика Баумана в МОК стало пять швейцарцев, а именно: Йозеф Блаттер (футбол), Рене Фазель (хоккей с шайбой), Джанфранко Каспер (лыжи) и Денис Освальд (гребля и президент ASOIF). Все они достойные люди, но чрезмерное представительство одной страны явно не на пользу организации: тем самым выводится на первый план максима, что все члены должны быть одинаково привержены прежде всего интересам МОК, нежели тем или иным частным целям. Против одного потенциального хаоса МОК тем не менее сумел устоять. Имеется в виду заявление Еврокомиссии, что Европу отныне следует считать единой страной, и все медали должно вручать под одним, европейским флагом. После Афин-2004 тогдашний президент Еврокомиссии Романо Проди выразил надежду на то, что в Пекине сборные команды стран-членов «понесут флаг Евросоюза наряду со своими национальными знаменами». Это предложение МОК категорически отверг. «Это неприемлемо, – говорит Рогге,

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ вспоминая, что такая мысль впервые возникла на встрече Жака Делора с Самаранчем в 1992 году, когда Евросоюз оговорил себе представительное участие в Церемонии открытия зимних Игр в Альбервиле. – Проди не учитывал историю и традиции Игр, того, что людям нужны национальные сборные, национальные герои, национальное самосознание. Увы, никакого европейского самосознания не существует, как не существует общей культуры и общего языка». Слава Богу! Эту битву Рогге сумел выиграть, а как насчет завоевания симпатий молодежи? Себастьян Коу, двукратный Олимпийский чемпион и руководитель Игр 2012 года в Лондоне, часто рассказывает один невеселый анекдот. В 2005-м он повез своих детей в Париж на Чемпионат мира по легкой атлетике и все твердил о том, какая честь им выпала присутствовать на мировом первенстве. На что одиннадцатилетняя дочь ему возразила: «У нас в классе и троих не наберется, которые бы знали, что существуют чемпионаты мира». Далее Коу вспоминает, что во время избрания нового члена в комитет спортивной премии «Лореус» некоторые впервые услышали имя выдающегося профессионального скейтбордиста Тони Хоука, а десятилетний сын Коу умолял его: «Пап, достань мне его автограф, у меня есть плакат с ним». Вот каковы поветрия среди молодежи! Специалист по молодежному маркетингу из Америки Ирма Зандл утверждает: «Олимпийские игры утратили свою привлекательность. Молодежь уже не обсуждает их с пеной у рта. Большинство американцев, особенно молодых, Играми не интересуются. Для них это „не круто“». В интервью мельбурнской ежедневной газете «Эйдж» президент НОК Австралии Джон Коутс отметил: «В наши дни молодежь не проявляет интереса ко многим видам спорта, а статистика показывает: Олимпийская телевизионная аудитория стареет». Он привел данные исследования, из которых явствует, что у американских детей на первом месте Интернет, на втором – телевизор. В ответ на это Рогге уже давно вынашивает идею проведения юношеских Игр раз в четыре года в противовес тому, что он называет «экранной тиранией». Организацию юношеских Игр с цензом от 14 до 18 лет утвердила Сессия 2007 года в Гватемале. «Если они не смогут переломить людскую инертность – значит, на нас надвигается всемирный кризис здоровья, а МОК обязан глядеть далеко вперед, – говорит Рогге. – Молодежь в Европе проводит более двадцати часов в неделю перед экранами – сотовых телефонов, видеоприставок, компьютеров и телевизоров. А мое поколение посвящало эти двадцать часов подвижным видам деятельности». «Спорт оказался перед дилеммой: при всей его популярности все меньше людей занимаются спортом. Число зрителей растет, число спортсменов убывает», – размышляет другой аналитик, Ричард Паунд, сомневаясь, что спорт сможет одолеть ожирение и скепсис. Решение проблемы не только во вложении денег в тренировочные комплексы на уровне всей страны. В Германии подсчитали, какова цена 169 медалей, завоеванных на четырех Играх: Нагано, Сидней, Солт-Лейк-Сити, Афины – получилось по 6 миллионов долларов за медаль, прямо скажем, существенное капиталовложение. В Японии в качестве противодействия убывающему успеху разворачивается проект, направленный на завоевание большего числа ценных наград. Но едва ли национальные капиталовложения окажутся продуктивными, если элитарная вершина пирамиды не будет опираться на обширный и прочный фундамент. В Великобритании за десять лет, с 1994-го, было вложено 4 миллиарда фунтов стерлингов в развитие массового спорта, но показателем невысокого уровня физической культуры в общественном образовании служит то, что едва ли не половину Олимпийских медалей в 2004 году завоевали выпускники частных школ, где спорту уделялось больше внимания. Весьма симптоматично, что члены МОК расходятся относительно главной цели: массовый или элитарный спорт. А вопрос этот затрагивает самую суть Олимпийской максимы – не победа, а участие. «Олимпийское движение без массового спорта – это река без истока», – говорит

бывший вице-президент МОК, китаец Хе Женьлян. – В речи на Сессии 1983 года я говорил о важности спорта для всех, на что Самаранч мне ответил, что это не входит в задачи МОК. Однако год спустя учредил рабочую группу по массовому спорту, а меня назначил заместителем председателя». Противоположную позицию занимает финн Петер Талберг, член МОК и пятикратный олимпиец: «Помимо растущих расходов меня заботит поддержание высочайшего уровня Игр, то есть элитарного спорта. Спорт для всех – это дело иное. Игры предназначены для лучших». Член комиссии МОК «Спорт для всех» Патрик Чамунда, представитель Замбии, не согласен с такой точкой зрения: «Ранее МОК обращал внимание только на элитарный спорт, ибо именно он является основным источником дохода, но нам надо заботиться и о массовом спорте». Ему вторит пакистанец Сайед Али, состоящий в той же комиссии: «Олимпийская солидарность [благотворительный фонд МОК] была создана для оказания помощи любому дарованию… Во многих странах спорт не получает правительственных дотаций… Если юным талантам негде тренироваться, как нам понять, достойны ли они вспомоществования от Солидарности?» Президента Международной ассоциации легкой атлетики Ламина Диака из Сенегала волнуют проблемы развивающихся стран: В Африке есть возможности для развития всех видов спорта, независимо от их происхождения – при правильном подходе и привлечении опытных тренеров и администраторов. Это и горный велоспорт, и фехтование. При наших человеческих ресурсах мы всего можем достичь. Ребята у нас как на подбор! Двое наших [сенегальцев] фехтовальщиков прошли квалификацию на Игры в Афинах. Какой же должна быть перспективная программа МОК, чтобы Игры шли в ногу с XXI веком? Возможно, следует признать, что нынешние молодые уже не будут дискоболами, как бы ценно ни было это античное наследие? Член Исполкома МОК и президент Международного союза конькобежцев, итальянец Оттавио Чинкванта заявляет, что МОК должен учитывать тенденции общественного развития. «Теперь не то, что шестьдесят лет назад, – замечает он. – Теперь телезритель имеет преимущество по сравнению с тем, кто купил билет в двадцать седьмой ряд: на экране видны все детали. И администраторам уже не с руки судить о спорте на основе только собственного опыта». А пуэрториканский банкир, главный авторитет в коммерческих сделках МОК и возможный преемник Рогге Ричард Каррион допускает: В вопросах молодежи слишком много альтернатив, поэтому молодежная программа, на мой взгляд, должна стать центральной темой нашего Конгресса 2009 года [нерегулярное собрание всех сил Олимпийского движения, проходящее совместно с ежегодной Сессией МОК]. Мы уже имели возможность убедиться, как благодаря сноуборду изменилась динамика зимних Игр. Активным видам спорта все тяжелее соперничать с видеоиграми, Интернетом, телевидением и настраивать молодых на достижение духовного и физического равновесия. Пожалуй, решающим фактором для выживания МОК в ближайшие двадцать лет станет личность преемника Рогге – нынешние запросы многообразны и велики. Кроме Карриона есть немецкий адвокат Томас Бах, Олимпийский чемпион в фехтовании, одна из ключевых фигур в комиссиях МОК и, по всей видимости, протеже президента; голландец Хайн Фербрюгген, еще один фаворит правления Рогге, но с темными пятном в биографии, поскольку был президентом

ÂÂÅÄÅÍÈÅ дискредитировавшей себя Федерации велоспорта; и тщеславный, хитрый, невозмутимый украинец Сергей Бубка – легендарный прыгун с шестом. «Если перед Играми 1992 года, при Самаранче, мы смогли изменить принцип и перейти от любительского спорта к профессиональному, – говорит президент Олимпийского совета Азии Шейх Ахмад, – то пятнадцать лет спустя нам пришлось решать, какие виды спорта должны входить в Олимпийскую программу. На нас лежит ответственность по охвату различных культур. На это прежде всего должен

Êàíäèäàò â ïðåçèäåíòû Ðè÷àðä Êàððèîí ñ÷èòàåò, ÷òî ìîëîäåæíàÿ ïðîãðàììà äîëæíà ñòàòü öåíòðàëüíîé òåìîé Êîíãðåññà 2009 ãîäà. (© IOC/Juilliart) быть ориентирован Конгресс в Копенгагене. [Как ни странно, программа не фигурирует в списке ключевых тем Конгресса.] Это не просто мои мечты, мы уже работаем над этим на нашем континенте». К сожалению, Шейх Ахмад не получил достаточной поддержки членов МОК в продвижении вопроса об изменениях Программы, за что ратовал и Рогге с момента своего избрания, но вопрос завис из-за сопротивления международных федераций, которые не желают изменений, опасаясь, что их виды спорта окажутся под угрозой. Рогге, сознавая кризис, наступивший с его избранием в 2001 году, в 2002-м созывает внеочередную Сессию, чтобы в итоге пережить блокаду со стороны членов МОК (см. главу LXXII). В то время Комиссию по Олимпийской программе возглавлял крайне нерешительный и недостаточно подготовленный к Сессии итальянец Франко Карраро. А Ричард Паунд,

примирившийся с Рогге, после того как год назад тот по всем статьям обошел его на президентских выборах, был назначен главой Ревизионной комиссии, задачей которой была оптимизация расходов. Вначале потерпев поражение, Рогге постановил, что Программа будет пересматриваться по завершении каждых Игр, однако после Афин вопрос так и не сдвинулся с мертвой точки, а ожесточенные дебаты на Сессии 2005 года в Сингапуре также не дали результатов, если не считать исключения бейсбола и софтбола (после 2008 года). Ни один из предложенных видов спорта не набрал нужного большинства голосов. Положение не разрешилась ни после Турина в 2006-м, ни после Гватемалы в 2007-м. За семь лет… ничего, кроме двух исключений! Как отмечает Паунд в своей «Олимпийской биографии», «комиссия по Олимпийской программе должна разработать схему, показывающую, как оценивает Исполком рекомендованные виды спорта. Это дело Комиссии, но ее отчет буквально пестрел ошибками… при рассмотрении регби, или гольфа, или карате». За упорством международных федераций стоит истинный ужас, что без участия в Олимпийских играх и соответствующего финансирования их виды спорта просто сойдут на нет. Крейг Риди, член МОК от Великобритании, комментирует: В Сингапуре Исполком был скорее одержим процессом принятия решения, нежели принципиа льными сообра жениями, поставленными на карту. Если исключить два вида спорта и ничем их не заменить, публика так и не поймет, в какие ворота мы играем… Я не могу не думать о том, чего мы могли бы за семь лет достичь на Играх в Лондоне, если бы включили регби-7 и гольф, при том что у нас есть стадион на 80 000 мест в Твикенхеме и лучшие на Британских островах поля для гольфа в радиусе 25 миль. Еще одним аспектом проблемы (учитывая, что Рогге учредил один Кубок на 10 500 участников и 28 летних видов спорта) является то, что некоторые виды спорта, в особенности легкая атлетика и плавание, насчитывают почти треть медалей Олимпиады, тогда как на долю других приходятся остальные две трети. «Мы должны проанализировать все детали и обеспечить необходимые изменения, если хотим вывести новую формулу, – заявляет Ву Цзинго. – Отдельные виды спорта определенно не универсальны. На некоторых континентах их и не видывали». Рогге пытается обосновать этот провал: В Сингапуре не было принято никаких изменений из-за мажоритарного правила двух третей. Трудность состоит в том, что некоторые федерации стремятся добавить соревнования в своих видах спорта - скажем, женскую тяжелую атлетику, борьбу и бокс. А наш жесткий лимит – 300 соревнований. Если федерация хочет добавить одно, она должна убрать другое. Некоторое пространство можно высвободить, сократив количество соревнований по легкой атлетике, плаванию и гимнастике, но это лишь половинчатая мера. А почему не расширить навязанный самим себе лимит в 28 видов спорта, спрашивает член МОК от Северной Кореи Чанг Унг:

Ýìèð Êàòàðà (â öåíòðå), Æàê Ðîããå è ïðåçèäåíò Îëèìïèéñêîãî ñîâåòà Àçèè Øåéõ Àõìàä (Êóâåéò) (ñëåâà): «Íà íàñ ëåæèò îòâåòñòâåííîñòü ïî îõâàòó ðàçëè÷íûõ êóëüòóð». (© IOC/Juilliart)

Было бы хорошо включить по меньшей мере 30 видов спорта, и, на мой взгляд, доведение этого числа до 32 не ляжет тяжким бременем на города-организаторы. А доходы возрастут. Надо учитывать масштабы современных видов спорта – нам уже известно, какие из них пользуются наибольшей популярностью: регби, гольф, крикет, софтбол, женские виды спорта.

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ Камерунец Исса Хайяту, президент Африканской футбольной конфедерации (AFC) полагает, что FIFA должна отменить возрастной ценз для Олимпийского футбольного турнира: «Футбол должен быть наивыгоднейшим образом представлен на Играх, а для этого необходимо пересмотреть квалификационные процедуры. Тогда можно будет с успехом проводить Кубок мира каждые два года, но Йозеф Блаттер недавно предложил турнир

×àíã Óíã èç Ñåâåðíîé Êîðåè: «Áûëî áû õîðîøî âêëþ÷èòü [â ïðîãðàììó] ïî ìåíüøåé ìåðå 30 âèäîâ ñïîðòà». (© IOC/Locatelli) раз в два года. Мне кажется, Олимпийский турнир ни в коей мере не помешает Кубку». Тем, кто желал бы избавиться от тенниса из-за нестабильного притока профессионалов, президент Международной федерации тенниса Франческо Риччи Битти заявляет: «Теннис нужен Олимпийским играм больше, чем Олимпийские игры нужны теннису, в отличие, скажем, от гимнастики или плавания, которые в определенной мере зависят от Игр. Большинство наших профессионалов высшего ранга своим участием поднимают престиж Игр. Вспомните, кто нес национальные флаги на церемониях открытия: Сабатини, Иванишевич, Куэртен, Федерер». Автора удивляет то, что МОК не использует юношеские Игры для введения новых видов спорта, ведь это, можно сказать, дарованная свыше возможность привлечь молодежь безо всякого на данный момент риска для утвердившихся видов спорта. Однако же Рогге непреклонен: «Мы начнем с официальных федераций, хотя многие из них понимают, что к юношеским Играм надо приспособиться. В легкой атлетике и плавании будут смешанные эстафеты, фристайл на велосипедах BMX, а смешанный парный разряд по теннису будет исключен в первом раунде. На будущее мы определенно планируем скейтбординг». Но когда? Пернилла Виберг утверждает, что молодые члены должны более активно прессинговать консерваторов и прокладывать новые пути.

Êàìåðóíåö Èññà Õàéÿòó, ïðåçèäåíò Àôðèêàíñêîé ôóòáîëüíîé êîíôåäåðàöèè (AFC) ñ÷èòàåò, ÷òî Îëèìïèéñêèé òóðíèð äîëæåí ïðîõîäèòü íà ðàâíûõ ñ Êóáêîì ìèðà. (© IOC/Locatelli)

МОК обязан по мере сил проявлять добрую волю, и нигде она не имеет столь огромного значения, как в области лекарственных препаратов. Многие члены МОК сознают, что за долгие годы битвы против ловкачей-химиков, власти, что называется, не попадали в лыжню, то есть не были уверены, с чем столкнутся в следующий раз. С другой стороны, существующие правила достаточно однозначны, чтобы ни один спортсмен, прибегая к допингу, не был уверен, что сможет всякий раз избегать разоблачения и придумывать себе оправдания. «Спортсменам нечего приводить доводы, будто он или она не знали о добавках в тех или иных лекарствах, – говорит Его Королевское Высочество принц Оранский, член МОК от Нидерландов, – это совершенно пустые заявления. Каждый имеет возможность поинтересоваться и выяснить все подробности». Отметая лицемерные утверждения о зловредных «подсадных утках», принц Оранский ратует за личную ответственность спортсмена. С ним солидарен знаменитый пловец Александр Попов, российский член МОК: «Я считаю, что спортсменам не хватает как нравственного воспитания, так и практических знаний. Они обязаны точно знать содержание всех принимаемых лекарств. Когда я участвовал в соревнованиях, то не притронулся бы к воде в моей сумке, если она хотя бы секунду находилась вне поля зрения. Мы должны быть предельно осторожны». Немалую озабоченность проявляет и сама Комиссия спортсменов. Член МОК, доктор Рания Элвани из Египта, опытная пловчиха, ставшая полуфиналисткой двух спринтов вольным стилем на Играх «Сидней-2000» говорит не только за себя: «Мы в Комиссии выступаем за дисквалификацию виновных на четыре года, с тем чтобы они пропустили следующие Игры… Нам думается, что сейчас все больше спортсменов применяют допинг, число виновных растет». Ее точку зрения горячо поддерживает Виберг: «Стоит кому-то из молодых добиться выдающихся результатов, в обществе мгновенно слышатся скептические вопросы: а что, интересно, они принимали? Это же позор!» Генеральный секретарь ОСА, индиец Рандхир Сингх, возмущен бездействием официальных лиц: «При положительных пробах на допинг у спортсмена надо дисквалифицировать [саму] национальную федерацию». Честные спортсмены обеспокоены положением вещей, поэтому необходимо, чтобы Всемирное антидопинговое агентство (ВАДА), хотя оно интенсивно координирует работу по тестированию спортсменов всего мира вне соревнований, получало полную поддержку на уровне правительств. Агентство было основано в феврале 1999 года; это была инициатива МОК по созданию независимой антидопинговой организации; изначальное финансирование МОК составило около 25 миллионов долларов. Значение этого события как-то притупилось на фоне диких скандалов в Солт-ЛейкСити, разразившихся в декабре 1998-го. Но Паунд был полон решимости пойти навстречу желаниям истинных спортсменов, убежденных в том, что «Олимпийские игры – это сила характера, а не химии». И эта решимость еще больше

Ïðèíö Îðàíñêèé (Íèäåðëàíäû): çàÿâëåíèÿ ñïîðòñìåíîâ î íåâåäåíèè «ñîâåðøåííî ïóñòûå». (© IOC/Lopez)

Àëåêñàíäð Ïîïîâ (Ðîññèÿ): «Ñïîðòñìåíàì íå õâàòàåò êàê íðàâñòâåííîãî âîñïèòàíèÿ, òàê è ïðàêòè÷åñêèõ çíàíèé». (© IOC/Juilliart)

ÂÂÅÄÅÍÈÅ

Äîêòîð Ðàíèÿ Ýëâàíè (Åãèïåò): «×èñëî âèíîâíûõ ðàñòåò». (© IOC/Juilliart)

Ðàíäõèð Ñèíãõ (Èíäèÿ): «Ïðè ïîëîæèòåëüíûõ ïðîáàõ íà äîïèíã ó ñïîðòñìåíà íàäî äèñêâàëèôèöèðîâàòü íàöèîíàëüíóþ ôåäåðàöèþ». (© IOC)

окрепла после того, как доктор Роберт Воу, глава медицинской комиссии Олимпийского комитета США с 1983-го по 1989 год, под присягой заявил в американском окружном суде о том, что употребление допинговых препаратов – обычное дело среди американских олимпийцев. Член МОК от США Роберт Чтвртлик подчеркивает финансовую проблему:

Олимпийские игры». Вице-президент МОК, шведка Гунилла Линдберг указывает на следующую аномалию: спортсмен, дисквалифицированный меж дународной федерацией, подает апелляцию в Суд спортивного арбитража (CAS), «а тот отменяет решение органа, ратующего за чистоту спорта и полагающегося на поддержку CAS. Иной раз наши санкции за то насилие, которое спортсмен совершает над собой, суровее, чем в повседневной жизни за насилие над другими». Президент Международной федерации тяжелой атлетики, венгр Тамаш Айян, ведя борьбу за пресечение злоупотреблений в этом виде спорта, предлагает выдать специальные безвизовые паспорта проверяющим спортсменов вне соревнований, чтобы они могли в любое время въезжать в любую страну для негласного надзора. Но тревожным фактором, на его взгляд, является то, что федерациям по большому счету наплевать. «Когда ВАДА разослало всем Олимпийским и многим неолимпийским федерациям приглашения на семинар, всего 11 федераций из Олимпийской программы потрудились послать своего представителя. Наша Федерация тяжелой атлетики выделяет тридцать процентов годового бюджета на тестирование». Доверие к легкоатлетам, например, было подорвано уже свыше сорока лет назад, когда в 1950-х годах возникли подозрения насчет толкателей ядра и метателей молота и дурные предчувствия шествовали рука об руку с победами и рекордами. Ущерб репутации наносят не только явные положительные тесты, но и сомнения, предположения, как в случае с английской чемпионкой Сиднея по семиборью Денизой Льюис, которая участвовала, в контролируемой государством программе систематического допинга под руководством тренера из ГДР, д-ра Эккарта Арбайта, – прошло более двадцати лет, прежде чем эта программа была запрещена в Австралии и Южной Африке. Тревогу вызывало не столько то, что Льюис принимала наркотики,

Тестирование – процесс неприятный и дорогостоящий. Мы очень рассчитываем на поддержку спортсменов, ведь большинство ни в чем не повинно. Нам необходимы отношения партнерства с правительствами, с тем чтобы наши нужды учитывались при составлении бюджетов. Годовой бюджет ВАДА – 27 миллионов долларов – это одна четвертая сметы ассигнований на исследования какой-нибудь крупной фармацевтической компании… Для решения проблемы надо, чтобы правительства воспринимали ее как задачу национального здравоохранения. Однако регламентация порой имеет оборотную сторону. Член МОК от Нидерландов и президент Международной федерации хоккея Элс Бреда ван Вриисман замечает: Возьмем Голландию, где наркотики употребляют легально, запрещено лишь их распространение. Это же нелепость! А в Испании среди спортсменов поднялась волна возмущения, когда в дело вмешалась полиция. Только правительство и законодательные власти страны способны преодолеть этот кризис. Мы уже убедились на Тур де Франс, что гонщики сразу присмирели при вмешательстве французской и швейцарской полиции. Одно дело – штраф, и совсем другое – тюремный срок. Никому неохота, чтобы их близких таскали в полицию, тогда как дисквалификацию на два года от Международной ассоциации легкоатлетических федераций или Союза велосипедистов вполне можно пережить. Швед Арне Люнгквист, председатель Медицинской комиссии МОК, приводит наглядный пример значения правительственной поддержки: «Как только правительство ратифицирует Конвенцию ВАДА, в стране уже нельзя будет проводить крупные международные соревнования, если федерация по данному виду спорта не соблюдает Антидопинговый кодекс. Следовательно, этот вид спорта уже не будет допущен на

Äîëîé îáìàíùèêîâ. Ðè÷àðä Ïàóíä ïðåäïðèíèìàåò òèòàíè÷åñêèå óñèëèÿ, ÷òîáû äîêàçàòü, ÷òî «Îëèìïèéñêèå èãðû – ýòî ñèëà õàðàêòåðà, à íå õèìèè». (© IOC/Locatelli) сколько то, что ее профессиональные связи с Арбайтом дали пассивному руководству британской Федерации легкой атлетики повод для подтверждения его аккредитации. Дэвид Хемери, Олимпийский чемпион 1968 года и бывший президент легкоатлетической федерации Соединенного Королевства, назвал это «странным выбором Денизы». Рогге счел ее поступок «недальновидным». В гормональном балансе Хайди Кригер, одной из прежних воспитанниц Арбайта и чемпионки Европы в толкании ядра, произошли такие сдвиги после «стероидной диеты», что в 1997 году она подверглась операции по смене пола. Волны цинизма захлестывали общественность во время соревнований 2003 года в связи с именами прославленных американских чемпионов Карла Льюиса и Марион Джонс. Последняя развелась с чемпионом мира в толкании ядра Си Джеем Хантером, когда тот после положительных проб на допинг во всеуслышание заявил, что жена тоже небезгрешна, и вступила в новую связь с Тимом Монтгомери, тогдашним обладателем мирового рекорда в беге на сто метров, и вдвоем они стали консультироваться у тренера Чарли Фрэнсиса, который в прошлом тренировал Бена Джонсона, с позором дисквалифицированного на Играх в Сеуле. В Канаде Фрэнсис был

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ отстранен от тренерской работы, и Международная ассоциация легкоатлетических федераций потребовала объяснений у его новых подопечных – спринтеров. Ответа от них не последовало. Под давлением своего обеспокоенного спонсора «Найки» Джонс вынуждена была уйти от Фрэнсиса. Одновременно разорвалась бомба по поводу Льюиса, который много лет утверждал, что он совершенно чист, но тут д-р Уэйд Эксум, бывший директор Департамента допингового контроля в Олимпийском комитете США, обнародовал документы, из которых явствовало, что пробы Льюиса и других спортсменов на отборочных соревнованиях перед Сеулом показали положительный результат, однако эти анализы положили под сукно и допустили к соревнованиям Льюиса, а вместе с ним Джо Делоача и Андре Филлипса, победителей на дистанциях соответственно 200 и 400 м, вместо того чтобы дисквалифицировать. Надо отметить, что китайская пищевая добавка на травах, источник обнаруженного у Льюиса эфедрина в таком процентном содержании, которое при повторном освидетельствовании не дало бы положительного результата (см. главы LV, LVIII, LXI и LXV). Попустительство чиновников не менее вредоносно, чем амбиции и алчность спортсменов, что неоднократно проявлялось в Штатах, а недавно подтвердилось и в Великобритании, когда английские члены IAAF встали на защиту чемпионки мира в беге на 400 м Кристины Охуруогу, которая пропустила три теста и тем самым навлекла на себя пожизненный запрет выступать на Олимпийских играх. К петициям в ее поддержку присоединился чемпион Соединенного Королевства по легкой атлетике Эд Уорнер, утверждавший, что ее пробы никогда не были положительными. Но если не проходишь тест, значит, боишься, – вот в чем суть правила. Оппортунизм – это нежелание признавать принципы, хотя апелляцию Охуруогу в ноябре 2007 года поддержал апелляционный комитет, отклонив автоматический запрет, наложенный Британской Олимпийской ассоциацией, согласно своему Уставу, принятому в 1992-м. Впоследствии BОА пересмотрела свой регламент. Косвенные улики свидетельствовали о том, что Охуруогу ненамеренно, по глупости пропустила тесты, а ее противоречивые оправдания поселили в душах недобрые предчувствия по поводу судеб спорта, борющегося за свое выживание. С таким же скепсисом была воспринята в 2007 году дисквалификация датчанина Михаэля Расмуссена, участника Тур де Франс, за то, что он пропустил два теста и по регламенту Союза велосипедистов не был допущен к гонке. Примером правильных действий может служить дисквалификация Международной федерацией гребли (FISA) троих российских гребцов на Чемпионате мира в Мюнхене за самовольные инъекции неопознанных препаратов: в целях безопасности спортсменов регламентом самолечение строжайше запрещено. Сталкиваясь с проблемой допинга, президенты МОК оказываются в положении легендарного короля древней Англии Кнуда Великого, доказавшего подданным, что не имеет власти над волнами. Двадцать лет назад автор имел случай беседовать с тогдашним президентом Самаранчем и несколько раз повторил, что тревогу вызывает не превращение давней концепции любительского спорта в современный профессионализм (дебаты об этом превращении в 1987 году достигли апогея), а последствия такой конверсии – алчность как двигатель допинга. Так оно и вышло. Однако Жак Рогге продолжает борьбу вместе с теми, кто упорно цепляется за обломки идеализма Кубертена, как бы сомнительно ни было это упорство. И когда поздней осенью 2007-го выяснилось, что Марион Джонс, семь лет балансировавшая над пропастью подозрений, все же лгала иудиной ложью, это его не сломило. Президент хладнокровно заявляет: Как страстный поклонник спорта я, конечно, разочарован, однако не считаю, что спорту нанесен большой ущерб. И Бен Джонсон, и теперь Джонс доказали, что система тестирования во всех своих ипостасях работает эффективно. Горько сознавать, что Джонс разоблачило не тестирование, а косвенные улики. Правоохранительные

органы обеспечили второй этап антидопинговой кампании подобно тому, как ФБР разоблачило скандал со стероидами в Кооперативе лаборатории области залива [BALCO], что косвенно и решило ее судьбу. Это прогрессивный процесс, и случай с Джонс станет уроком на будущее, так же как инцидент с Джонсоном стимулировал тестирование вне соревнований, которого раньше не было. А дело команды «Фестина» на Тур де Франс подтвердило уверенность в том, что спорт не может бороться в одиночку, что деятельности ВАДА нужна поддержка правительства. Я представляю себе, что думают люди: «Еще одно подтверждение тому, что мы и раньше подозревали». Но они могут быть уверены, что ВАДА с помощью правительства может работать. Когда писалась эта книга [февраль 2008], ни МОК, ни IAAF еще не определили принцип пересмотра книг рекордов Сиднея, Афин и соответствующих чемпионатов мира, – кому же захочется уточнять справедливость награждения тех, кто финишировал после Джонс, которая схлопотала тюремный срок в шесть месяцев? МОК уже не ограничен трехгодичным сроком давности, а имеет право пересматривать результаты в течение восьми лет. Проверка забега женщин на 100 м может обернуться присуждением золота гречанке Екатерини Тану, которая перед Афинами пропустила плановый тест вместе с товарищем по команде Костасом Кентерисом, – эта пара якобы попала в аварию на мотоцикле и отказалась от участия в Играх (см. главу LXXII). Затянувшееся разбирательство по обвинению этих спортсменов в ложных показаниях и попытке подделать медицинские справки было отложено до июня 2008-го, а в конце 2007-го, оказавшись перед этой дилеммой, Рогге ограничился следующим комментарием: «У проблемы два аспекта: нравственный и юридический. Нам надо подробно обсудить это дело и дождаться заключения IAAF. Возможно, окончательное решение будет принято лишь в новом году». На заседании в декабре 2007 года Исполком лишил Джонс всех наград, завоеванных ею на соревнованиях в 2000 и 2004 годах, и постановил дождаться окончания расследования американскими властями дела BALCO. Свои медали Джонс уже вернула. Рогге в своем позитивном, вопреки общественному скепсису, настрое ссылается на Игры в Афинах и зимние Игры в Турине. 26 положительных результатов допингтестов он рассматривает как доказательство эффективной работы ВАДА.

«Ëèïîâîå» çîëîòî: Òàíó (Ãðåöèÿ), 2-ÿ; Äæîíñ (ÑØÀ), 1-ÿ; Îòòè(ßìàéêà), 4-ÿ; Ôåðãþñîí (Áàãàìû), 8-ÿ; Ëîðåíñ (ßìàéêà), 3-ÿ – ñîïåðíèöû äèñêðåäèòèðîâàííîé ñòîìåòðîâêè â Ñèäíåå. (© IOC/Nagaya)

ÂÂÅÄÅÍÈÅ Тут есть две стороны медали. С одной – я поборник правдивости, с другой – можно обнародовать факты, не выставляя их напоказ. В период с первых зимних Игр в Шамони в 1924 году до Нагано – в 1998-м МОК разоблачил всего пять случаев допинга. А после Нагано мы кардинально увеличили количество тестов на Играх в Солт-Лейк-Сити и в итоге получили семь положительных плюс дисциплинарные санкции против тренера австрийской команды Майера. В Сиднее у нас было двенадцать положительных проб, потому было решено удвоить число тестов в Афинах, и положительные с двенадцати увеличились до двадцати шести. Количество тестов от Нагано до Турина увеличилось почти вдвое, то же самое планируется в период между Сиднеем и Пекином – увеличить количество тестов на более чем девяносто процентов. В Москве в 1980-м положительных проб оказалось ноль, что не вызывает доверия, а нынче мы стали работать с большей эффективностью, и положение далеко не идеально. Было ли желательным вмешательство итальянской полиции, приведшее к пожизненной дисквалификации нескольких австрийских спортсменов (см. главу LXXVI)? Рогге отвечает:

семью, мою страну и саму себя… Я солгала, потому что боялась подставить моего тогдашнего тренера, но это ужасно глупо с моей стороны. Я нарушила закон и должна нести за это ответственность». Но это раскаяние вряд ли может служить оправданием сознательному обману в течение семи лет – даже для ее ближайших друзей. В официальном обвинительном заявлении президент IAAF Ламин Диак был беспощаден: Я глубоко разочарован тем, что такая талантливая спортсменка, как Марион Джонс связалась с таким коррумпированным наркодельцом, как Виктор Конте [глава BALCO]. Если бы она положилась на свои способности вкупе с трудолюбием и упорством, то могла бы стать честной чемпионкой, а теперь ее запомнят как одну из самых больших мошенниц в истории спорта. Это подлинная трагедия, и я рад, что Марион Джонс наконец поняла, какой непоправимый ущерб нанесла не только себе, но и своим близким, своей стране и легкой атлетике, как в США, так и во всем мире. Конте ныне руководит компанией под названием «Научно обоснованное питание для высококлассных тренировок» (SNAC), разместившейся в том же самом здании, что и BALCO. Он, в отличие от Джонс, и не подумал раскаяться в своих прошлых преступлениях, более того – заявил, что,

Перед Играми мы связались с итальянскими юристами, поскольку опасались, что спортсменам, по национальному законодательству, грозит тюремный срок. Обсуждая вопрос с премьерминистром Берлускони, я сказал, что мы вовсе не намерены закрывать на это глаза. Итальянские власти обещали нам внести изменения в законодательство, увязать его с философией ВАДА, которое считает, что наказывать надо распространителей, а на спортсменах лежит вина только перед их собственным организмом. [Италия впоследствии выполнила обещание.] Когда нам стало известно, что дисквалифицированный Майер с несколькими спортсменами поселился вне Деревни, то есть вне нашего контроля, то мы поняли, что огласки не избежать. В широком смысле наша точка зрения сводилась к следующему: если спортсмен, уличенный в допинге, действует на свой страх и риск, это не наносит такого ущерба обществу, как сеть распространения наркотиков. Нерационально обращаться в правительство с просьбой о расследовании относительно небольшого числа спортсменов-одиночек по сравнению с целым сообществом. Если разоблачение Бена Джонсона двадцать лет назад не слишком испугало его собратьев, злоупотреблявших наркотиками, то есть надежда, что это сделала бездна, в которую сорвалась Марион Джонс. Исследование, проведенное в 1988 году, выявило факты приема тех же самых добавок, что и у Джонсона, молодыми кандидатами, которые мечтали о богатстве и славе, невзирая на риск для здоровья. Иное дело – тюремный срок Джонс. Истина вскрылась, когда она солгала федеральным следователям относительно деятельности BALCO (см. главу LXXVI), лаборатории в Сан-Франциско, занимавшейся распространением наркотиков, чьей клиенткой она, согласно документам, являлась. И вот, в тридцать один год представ перед судом по обвинению в лжесвидетельстве, Джонс призналась, что в 2000-2001 годах принимала стероиды, хотя и не подозревала об этом, считая, что это льняное масло. Что же касается гормонального препарата тетрагидрогестринона (THG), тут ей уже не удалось скрыть, что его употребление повышало ее спортивные результаты. Выйдя из зала суда, она горько, со слезами каялась: «Своей ложью я опозорила мою

Ìàðèîí Äæîíñ, «îäíà èç ñàìûõ áîëüøèõ ìîøåííèö â èñòîðèè ñïîðòà». (© IOC)

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ помимо Джонс наркотики употребляли несколько тысяч спортсменов, и в Сиднее, и в Афинах. «Есть определенный уровень спортивной подготовки, – заявляет он, – но этот уровень публику не устраивает». Далее Конте утверждает, что в странах, которые находятся «на отшибе», спортсмену проще простого избежать проверки: достаточно от случая к случаю пропустить тест, а затем подождать положенные полтора года и не явиться на второй, а национальные власти всегда готовы обеспечить прикрытие. МОК, возможно, возразит: «А что еще он может сказать?» Однако откровения Конте вызывают тревогу, как и довольно избитый аргумент австралийского тренера по плаванию Дона Талбота, который, хотя и объявляет себя противником допинга, высказывается за отмену санкций, ибо «слишком много денег поставлено на карту». «Быть может, этот вопрос [о легализации] следует изучать?» – предлагает Талбот в интервью австралийской «Сан гералд». Такая позиция невольно наводит на подозрения о прошлых злоупотреблениях, к которым возврата уже нет: о мировых спринтерских рекордах Флоренс Гриффит-Джойнер на Играх в Сеуле наряду с Джонсоном (Гриффит-Джойнер умерла в тридцать восемь лет от эпилептического припадка) и более ранних рекордах Марты Кох (ГДР) и Ярмилы Кратохвиловой (Чехословакия), хотя медицинских показаний против этих спортсменок нет. Но «болезнь» все прогрессирует: достаточно вспомнить Линфорда Кристи (Великобритания), чемпиона в беге на 100 м в Барселоне в 1992-м (впоследствии в его пробах обнаружили нандролон), Мишель Смит де Брюин (Ирландия), завоевавшую три золота в Атланте в 96-м, а позже дисквалифицированную на четыре года, Тима Монтгомери и других. Утверждение Рогге, что кольцо вокруг мошенничества постепенно сужается, получает подтверждение. И все же МОК сильно обжегся на виновности Джонс: Ямайка, например, настаивает, что золото Сиднея в стометровке надо отдать Тане Лоренс, которая финишировала третьей после Джонс и Тану, а кроме того, Мерлина Отти, которую уличили в приеме нандролона в 1999-м, но впоследствии оправдали, заслуживает бронзовой медали. Помимо скандалов, с которыми связаны имена главным образом черных спринтеров, отдельного упоминания заслуживают высказывания о «географическом» преимуществе черных спринтеров над белыми. Первый красноречивый пример бессмертного Джесси Оуэнса вводит в заблуждение, хотя все 53 бегуна, пробежавших 100 м меньше чем за 10 секунд, черные и ни один белый бегун не достиг этого рубежа с 1980 года, года бойкота Московской Олимпиады, на которой забег выиграл Аллан Уэллс (Великобритания). Дело в том, что такое преимущество (даже если оно существует на генетическом уровне), относится лишь к выходцам из Западной Африки и их потомкам, живущим в США, Вест-Индии, Европе и повсюду. Черные бегуны из Восточной Африки, например, отличаются на длинных дистанциях, вероятно, из-за высокогорного обитания. Генетические способности, скорее, объясняются врожденной адаптацией к геофизической среде, климату и питанию, нежели простой принадлежностью к той или иной расе. В семнадцать лет, разминаясь перед соревнованиями в августовский день отдыха 1956 года вместе с легендарным ямайцем Мэлом Уитфилдом, автор был потрясен его гибкостью и пластикой. Черные спринтеры, несомненно, составляют славный генофонд Игр. Когда Ричарда Паунда на посту президента ВАДА сменил бывший премьер Нового Южного Уэльса Джон Фэйхи, многие сомневались, проявит ли он такую же бескомпромиссность в отлове мошенников, как прирожденный провокатор канадец. За плечами Фэйхи нет спортивной биографии, если не считать его активного участия в выдвижении Сиднея городом – организатором Игр 2000 года. Он выставил свою кандидатуру довольно поздно, однако одолел явного фаворита Жана-Франсуа Ламура, французского спортивного министра, двигателя провалившейся заявки Парижа на Игры 2012 года, двукратного Олимпийского чемпиона по фехтованию и вице-президента ВАДА. Казалось,

что Ламуру при сильной поддержке со стороны МОК никто не соперник. Но с появлением Фэйхи Ламур неожиданным и необъяснимым образом снял свою кандидатуру под тем оправданием, что его вытеснили силы Содружества. Рогге выразил сожаление по поводу такого решения Ламура, отдав должное его антидопинговой деятельности во Франции, а Паунд категорически отрицал, что подобный заговор имел место. Запоздалый ход удрученных европейцев, пытавшихся отложить выборы и назначить временно исполняющим обязанности француза и олимпийца Ги Дрю, придал неприятный оттенок всему мероприятию. Но единственный кандидат Фэйхи был утвержден решением представителей 17 правительств и Совета Европы, в который входит и Учредительный совет ВАДА. Встреченный ликованием на родине австралиец, занявший столь высокий пост в мировой спортивной иерархии, Фэйхи заявил, что будет продолжать политику «нулевой толерантности». Он отклонил петицию о легализации Талбота, поддержав главный этический принцип спорта, основанный на честности и справедливости. Ему придется много работать над тем, чтобы все правительства подписались под кодексом ВАДА (процесс довольно трудоемкий, учитывая особенности национальных законов), но основным моментом является гарантия солидарной ответственности с ВАДА. Будучи в течение двадцати лет второй по влиятельности фигурой в МОК после Самаранча, Паунд после ухода с поста обрел не слишком понятный статус. Станет ли он председательствовать в Суде спортивного арбитража (CAS) после покойного судьи, сенегальца Кебы Мбайе? Паунд заявил, что, потерпев в 2001 году поражение от Рогге, более не будет баллотироваться в президенты МОК, а пост председателя Суда ему как юристу вполне подходит. Другим номинантом Исполкома стал швейцарский адвокат Роберт Бриннер. Пресловутая категоричность Паунда, может, как и в 2001-м, обернуться против него. Вспомним, что он навлек на себя гнев Комиссии по этике, своими высказываниями в адрес семикратного победителя Тур де Франц Ланса Армстронга. Обвинив Международный союз велосипедистов (UCI) и его бывшего президента Хайна Фербрюггена в недостаточной бдительности, Паунд не пожелал взять обвинения назад. В конце 2007 года Рогге в беседе с автором высказал предположение, что на пост судьи было бы лучше выдвинуть независимого кандидата, хотя и со спортивной биографией. Если в 1980-х и 1990-х города-заявители вышли из-под контроля в своей «щедрости» по отношению к голосующим членам МОК, то не менее тревожным, хотя и в несколько ином роде, оказалось их поведение в 2007 году на избрании города – организатора Олимпийских зимних игр 2014 года. Сочи, город на черноморском побережье России, и Пьончанг, подавший вторую подряд заявку Южной Кореи, затратили достаточно средств, чтобы построить небольшой город, скажем, в Албании или Сомали, и вышли на уровень, когда помпезность может показаться аморальной. По иронии судьбы именно эти города отчасти стали причиной запрета членам МОК наносить визиты согласно постановлениям, принятым после Солт-ЛейкСити в целях воспрепятствовать излишней публичности. МОК в отличие от своей жесткой позиции по отношению к спортивному мошенничеству был не склонен клеймить эти издержки. За последние четыре года автору удалось взять интервью у половины членов, и выяснилось, что пятьдесят процентов выступают за восстановление визитов, поскольку им нужно видеть все своими глазами, а честное большинство оскорблено публичными подозрениями во взяточничестве, ведь взятку, собственно говоря, можно получить всюду – в любой гостинице, в любом аэропорту мира. Сунь-Итиро Окано по этому поводу с усмешкой заметил: «Однажды я спросил моего компаньона, управляющего компанией, смог бы он нанять сотрудника по фотографии. «Нет, – сказал он, – я должен с ним поговорить!» Точно так же с городами-заявителями!» Датчанин Кай Хольм высказался более категорично:

ÂÂÅÄÅÍÈÅ Сейчас члены Оценочной комиссии понятия не имеют, как там обстоят дела, так из чего же им делать отчет? Они подвержены влияниям внешних факторов. Дайте им съездить в городазаявители, дайте увидеть все своими глазами, если они желают, но только в делегации и под контролем МОК. И еще, на мой взгляд, голосовать за город - кандидат на зимние Игры, можно только в том случае, если спортсмены его страны участвовали в предыдущих Играх. Президент Международной федерации тенниса, итальянец Франческо Риччи Битти смотрит правде в глаза: «Мы упустили инициативу. Жаку и Исполкому надо взять это дело в свои руки. Комиссия по этике не пускает нас в города-заявители, но если нам снова разрешат ездить, надо быть предельно осторожными». Пятнадцать лет назад автор написал официальную биографию Самаранча, озаглавленную «Олимпийская революция», где рассказал об огромных изменениях, большинство из которых – к лучшему, во время первых двенадцати лет правления Самаранча. По иронии судьбы, та первая революция косвенно и частично спровоцировала вторую, начавшуюся со скандала, который мог бы повергнуть в небытие и Самаранча, и МОК. Капиталы от продажи прав на телевещание со времени Мюнхенских Игр 1972 года и от спонсорских маркетинговых программ, образцом которых стали Игры 1984 года в Лос-Анджелесе, породили бум безудержной роскоши, особенно среди городов-заявителей, начиная с 1984-го, и, как ни прискорбно, пятнадцать процентов членов МОК оказались втянуты в паутину злоупотреблений. Перед лицом этого кризиса упорно не желающий подавать в отставку и почти единогласно переизбранный членами Самаранч развязал вторую революцию, обернувшуюся полным пересмотром регламента и этики МОК, что пресекло поток критики и дало импульс для оздоровления всего Олимпийского движения. Именно эксплуатация прав на телевещание по оплошности Самаранча привела к скандалу. В обращении к Сессии 1986 года, перед бурной избирательной кампанией 1992-го, он не скрывал вполне понятной эйфории по поводу созвездия тринадцати кандидатов, борющихся за право проводить Игры, зимние и летние. Его глубокое удовлетворение было обнародовано, хотя уже ходили неодобрительные слухи о 50 миллионах долларов, потраченных на продвижение кандидатов. Аппетит разыгрался отчасти из-за трансляции выборов по телевидению (кульминацией явилось объявление Самаранчем результатов голосования), отчасти из-за лакомого куска свободной рекламы. Игры приобрели неожиданную популярность, правда не совсем похвального толка. Президент внес в них элемент шоубизнеса, который в итоге станет двигателем злоупотреблений. К моменту заявки в 1991 году на проведение зимних Игр 1998го одна только Япония вложила, по оценкам, 66 миллионов долларов, добывая победу Нагано, и впоследствии уничтожила большую часть расходной документации. Шестеро членов МОК были исключены в результате расследований 1999 года, один виновный скончался, четверо подали в отставку, еще пятерым поставили на вид (см. главу LXIII). Инициатором более серьезного коммерческого подхода к заявочному процессу еще в 80-х выступил Хорст Дасслер, энергичный глава корпорации спортивных товаров «Адидас»: многие клеймят его как манипулятора коммерции, невзирая на благотворительные (впрочем, небескорыстные) поставки спортивного оборудования многим странам. В 1960-е годы он объявил рекламную войну главному конкуренту «Пуме», где заправлял его дядюшка Руди, поручив Олимпийским звездам за большие деньги рекламировать кроссовки «Адидас». Говорят, Дасслер в 1981 году приложил руку к победе Сеула, завоевавшего право проводить Игры 1988-го. Однако именно он написал в журнале МОК «Олимпийское обозрение», что элитарный спорт утратил свою моральную ценность, «основанную на Олимпийских идеалах». Как ни странно, денежная мотивация Олимпийского спорта в конце ХХ века была близка модели Древней Греции, на примере которой

создал свое детище де Кубертен. Что ни говори, де Кубертен – личность весьма противоречивая: с одной стороны, адепт английской джентльменской системы образования, с другой – приверженец распространенного среди европейской буржуазии социального дарвинизма, развития сильных за счет слабых. В этом смысле он больше тяготел к немецкой массовой дисциплинарной гимнастике, нежели к игровым полям Итона. Его преданный ученик Эвери Брандидж (президент с 1952 по 1972 год) свято, практически вслепую следовал этике учителя. Многие хотят, чтобы Рогге отказался от запрета визитов, который был практически единогласно подтвержден на внеочередной Сессии в 2002 году. «Было бы предпочтительнее, если бы члены в своих оценках опирались на то, что видели собственными глазами, – говорит член МОК от Монголии Шагдарьяв Магван. – Нам надо отладить систему, ведь многие из нас все равно бывают в городах-заявителях на разных международных мероприятиях, не связанных с Играми, скажем на межправительственных форумах, а это противоречит регламенту Комиссии по этике». С ним согласен Тихару Игайя из Японии: «Полностью согласен. Когда вводили запрет, я выступил против. Принять его – значит, поставить под сомнение собственную честность. А мою честность никто не купит. Есть немало положительных аспектов [в посещениях], скажем возможность оценить транспортную ситуацию, расположение Деревни, время, затрачиваемое, чтобы добраться до объектов, и так далее. По отчету Оценочной комиссии всего этого в полной мере не оценишь». Денис Освальд, мастер осторожных компромиссов, полагает: «В этих аргументах есть рациональное зерно. В 1999-м нам были нужны решительные меры. А теперь, когда появились малоизвестные заявители, такие, например, как Сочи, возникла необходимость в свежей информации. Мне кажется, групповые поездки в намеченное время и по строго определенным правилам можно разрешить». Глава Международной федерации лыжных видов спорта Джанфранко Каспер добавляет: «Число экспертов [в Оценочной комиссии] для двух последних Игр было достаточным. Но проблема в том, вскрыта ли истина в их отчете, к примеру, почему Сестриере [горный курорт] не годился для Турина? О таких вещах надо прямо заявлять, а не облекать их в вежливые формулировки». Расходы города-заявителя находятся вне контроля МОК, иное дело – следует ли позволять главам государств участвовать в презентации Сессии. Гунилла Линдберг принципиально против такой практики. Тони Блэр и Жак Ширак присутствовали в 2005 году в Сингапуре на презентациях Лондона и Парижа, а Владимир Путин от России и Ро Му Хен от Южной Кореи – на Сессии 2007-го в Гватемале. Достигло ли политическое давление на членов МОК неприемлемого уровня? Рогге после Гватемалы высказался достаточно осторожно: «Исполком подвергнет

Äåíèñ Îñâàëüä (Øâåéöàðèÿ), èñêóñíûé ìàñòåð êîìïðîìèññîâ: «Â ýòèõ àðãóìåíòàõ [â ïîëüçó âèçèòîâ] åñòü ðàöèîíàëüíîå çåðíî». (© IOC)

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ заявочный процесс серьезному анализу, мы рассмотрим и присутствие глав государств». Сочи, по оценкам, потратил больше, чем Нагано в 1991-м; многие беспристрастные члены МОК считают, что выборы превращаются в аукцион, но две трети были готовы принять, как говорится, «высшую ставку». «Путин купил Олимпийские игры 2014 года», – писала передовая статья агентства «Франс пресс». Сумма, выложенная за Сочи, не укладывается в голове, а российский олигарх Олег Дерипаска, обладатель глобальных деловых интересов, оценивающихся в 18 миллиардов долларов, активно поддерживал заявку, готовый с одобрения Путина не только финансировать Сочи, но и расширить свою имущественную империю на этот туристический регион. Беда Рогге в его приверженности принципу географически открытого заявочного процесса, не сдерживаемого континентальной ротацией, которая до недавних пор была на вооружении FIFA. Оттого-то сильные и амбициозные конкуренты на расходы не скупятся. К лучшему или нет, обстановка сложилась так, что теперь на Олимпийскую арену выходят и нефтяные государства, к примеру в Дохе (Катар) в конце 2006 года были организованы невероятно успешные и помпезные азиатские Игры. В выдвижении кандидатуры Дохи на Олимпийские игры 2016 года есть свои плюсы и минусы: успех азиатских Игр стал свидетельством того, что МОК не обходит вниманием нефть Персидского залива, равно как и народонаселение Китая и Индии, азиатскую спортивную культуру, и стремится включить в свою орбиту свежие спортивные силы, но мысль о том, что крохотное государство, лишенное спортивного наследия, может попросту купить доступ к Олимпийским кольцам, не импонирует многим в Олимпийском движении. Азиатские Игры поместили образ Дохи на карте мира, но способен ли этот город по своей оснащенности соперничать с Чикаго, Токио, Мадридом и Рио, если население маленького эмирата составляет всего 150 000 плюс полмиллиона иностранных рабочих? А самый неприятный элемент в престижном возвышении Катара составляют его попытки купить сильную команду наемников со всего мира в таких видах спорта, как тяжелая и легкая атлетика и футбол: тяжелоатлетов-болгар, легкоатлетов-кенийцев, футболистов – бразильцев и африканцев. «Это нас тревожит, и мы пытаемся оказать противодействие, – говорит Рогге. – Бывают законные причины для смены национальности: брак, вынужденная миграция – против этого никто не спорит. Иное дело – платить деньги за фальшивую национальную принадлежность. Требование МОК – проживание в стране не менее трех лет при взаимном согласии обоих НОК. Но покупать спортсменов «на рынке» недопустимо, поэтому МФ ужесточают правила». Сдержанность насчет принятия таких городов, как Доха, в круг городов-организаторов не имеет ничего общего с фундаментальной этикой Игр, всячески поощряющей участие малых наций в соревнованиях. Мировая печать не уделила большого внимания выступившим в Афинах серфингисту Галу Фридману, стрелку Ахмеду Альмактуму, теннисистам Фернандо Гонсалесу и Николасу Массу, чемпиону по тхэквондо Чен Ши Хсину или победителю в беге на 400 м с барьерами Феликсу Санчесу, но их достижения говорят сами за себя, ведь они впервые завоевали золотые Олимпийские медали соответственно для Израиля, Объединенных Арабских эмиратов, Чили, Тайваня и Доминиканской республики. «Весь народ Израиля и, я думаю, еврейский народ всего мира в небывалом волнении», – сказал президент Израиля Моше Кацав. И даже те, кто не получили медалей, заслужили отличия как представители стран, не имеющих спортивного реноме. Первая в истории Олимпийских игр афганка-дзюдоистка Фриба Разайи, выбыла в первом раунде весовой категории до 70 кг, проиграв 42 секунды испанке Сесилии Бланко. Вместе с Фрибой в Афинах выступали еще две спортсменки из Афганистана – Робина Мукимьян в беге на 100 м и Нима Суратгер, которой доверили нести флаг на Церемонии открытия. «Для нас троих это был миг национальной гордости, ведь мы заявили

о правах афганских женщин наравне с другими женщинами мира», – сказала Нима, которая во времена талибов основала подпольную школу для девочек. Возвращение Афганистана на Игры состоялось только в 2004 году: с 1992 г. его не допускали из-за угнетения женщин, которым при тогдашнем режиме было запрещено учиться и заниматься спортом. Помимо горстки спортсменов из угнетенных стран следует упомянуть и таких новичков в спорте, поддерживающих принцип универсальности, как Артуро Кинч, единственный член сборной Коста-Рики на зимних Играх в Турине, прошедший квалификацию с пятого раза. Младший в семье из одиннадцати детей, он в двадцать три года участвовал в соревнованиях по скоростному спуску в Лейк-Плэсиде в 1980 году, перед тем как поступил в колледж в Колорадо. В Турине же, в возрасте 49 лет, за две недели до Игр похоронив отца, он закончил лыжную гонку в лыжном двоеборье сорок первым: пока это его лучший результат. Участие в пяти квалификационных гонках, которые время от времени устраивают гостеприимные норвежцы, в период отпуска (он работает специалистом по клиентскому обслуживанию в денверском отделении «Юнайтед эрлайнз»), обошлось ему в пятнадцать тысяч долларов из собственного кармана. Трудно переоценить то влияние, которым единственный спортсмен-олимпиец пользуется в своей маленькой стране. Послушаем, что говорит д-р Робин Митчелл, член МОК от Фиджи: Программа «Солидарность» имеет огромное значение для НОК и национальных федераций. Взять, например, Науру, что лежит на экваторе между Соломоновыми островами и островами Гилберта. Некогда это государство было подобно странам Персидского залива из-за богатейших залежей фосфатов. Но запасы иссякли задолго до появления Национального Олимпийского комитета. На острове есть способные тяжелоатлеты, и с помощью Солидарности он взрастил чемпиона Тихоокеанского побережья и серебряного призера Чемпионата мира. Представьте себе национальную гордость! В регионе, пытающемся сохранить свое место на международной спортивной арене, такое событие может перевернуть всю жизнь небольшого государства. Еще одной материальной проблемой городов-организаторов является то, что в делегациях малых стран слишком высок процент официальных лиц по сравнению со спортсменами. К примеру, на афинских Играх в делегациях Панамы, Котд’Ивуара, Сенегала и Афганистана на каждый «спортивный

Ä-ð Ðîáèí Ìèò÷åëë (Ôèäæè): «Ïðîãðàììà «Ñîëèäàðíîñòü» èìååò îãðîìíîå çíà÷åíèå». (© IOC/Juilliart)

ÂÂÅÄÅÍÈÅ костюм» приходилось по два «пиджака», а всего ни много, ни мало 45 делегаций насчитывали больше чиновников, чем спортсменов. «Регламент аккредитации предусматривает, что официальные лица могут составлять максимально половину делегации, – говорит Рогге, – но проблема малых стран, представленных тремя-четырьмя видами спорта, в том, что одному спортсмену нужны и тренер, и врач, и отдельное руководство». Самое высокое соотношение среди больших стран в Афинах было у США (538 «пиджаков» на 549 «спортивных костюмов») и у России (351 на 458). За ними шли Австралия (236 на 490) и Великобритания (116 на 270). Постоянной проблемой меньшинств (хотя и с тенденцией к улучшению) остается пропорциональное участие женщин. Шовинист Кубертен утверждал, что дело мужчин – соревноваться, а женщин – награждать их аплодисментами, а сиднейские Игры на рубеже веков уже в большей части принадлежали матерям, дочерям, сестрам. Ныне женщины отвоевали себе даже такие исконно мужские виды, как тяжелая атлетика и прыжок с шестом, что является огромным культурным сдвигом. Четырьмя годами ранее женщины выступили в командных видах спорта – в футболе, софтболе и баскетболе. Тогда женщины составляли уже 42 % по сравнению с 28 % в Мюнхене 24-летней давности, и 26 % в Барселоне. Несомненно, прогресс налицо, если верить сведениям, что первый спортивный бюстгальтер изобрели в 1977 году. Давно назревавшая женская экспансия наконец дала о себе знать, хотя женское участие в сборных Ближнего Востока и Африки из-за религиозных предрассудков все еще остается ограниченным. Архиепископ ирландский Маккуэйд, например, заявил, что полуголые женщины на беговой дорожке вводят мужчин во грех, и спортивная администрация, дабы избежать конфликта с католической церковью, серьезно тормозит развитие женского спорта. Пожалуй, никто так ярко не представил женскую спортивную эмансипацию, как Кэти Фримен в Сиднее, завоевав золото в беге на 400 м. Когда спортсменка в одиночку несет тяжкое бремя не только женского, но и двухсотлетнего колониального угнетения, тем самым искупая коллективную вину общества, это неизмеримо повышает ценность ее триумфа. Кэти не просто выиграла забег, но и стала символом для своей страны и для всего мира. То же самое можно сказать об американском индейце Джиме Торпе в 1912 году, о потомке рабов Джесси Оуэнсе и выходце из оккупированной Японией Кореи Сон КиЧуне на берлинской Олимпиаде, об афроамериканке Вильме Рудольф, чемпионке Игр 1960-го, об американском аборигене Билли Миллсе в 1964-м, о борцах за права человека Томми Смите и Джоне Карлосе в 1968-м, о представителе освобожденной Южно-Африканской республики Джосиа Тугване в 1966-м. Об угнетении и бесправии Фримен знала не понаслышке. Ее бабку Элис Сибли в восемь лет схватили на улице и поместили в штрафную колонию. А потому стоит ли удивляться, что в тот славный уик-энд, когда англичанин Стив Редгрейв стал пятикратным Олимпийским чемпионом по гребле, американец Майкл Джонсон второй раз одержал победу в беге на 400 м, а Хайле Гебреселассие из Эфиопии выиграл эпохальную дистанцию в 10 000 м, в Сиднее только и разговоров было, что о Кэти Фримен? И немногие чемпионы воспринимали свою победу с таким достоинством: Пятнадцать лет я лелеяла Олимпийскую мечту о том, как я совершу круг почета под двумя флагами – Австралии и аборигенов… Тут добавить нечего, это торжество Австралии, но главным образом победа коренного народа. Сколько бы ни говорили о выпавшей мне чести зажечь Олимпийский огонь на Церемонии открытия, главным для меня был забег. Согласна, зажечь огонь – огромная честь, но если бы мне предложили сделать это голышом, в розовых туфлях на высоченных каблуках и желтом парике, я бы, наверное, этого даже не заметила,

потому что думала только о предстоящей дистанции. Игры Тысячелетия в Сиднее стали поворотным пунктом Олимпийской истории, но тревоги в отношении МОКпомимо уже упомянутых (негибкость программы, допинг и неофициальная поправка конституции о членстве МОК) не рассеялись, а напротив, вместе взятые, породили четвертую проблему – опасность оскудения казны, от которой нынче зависит все Олимпийское движение. Не

Êýòè Ôðèìåí, ñèìâîë è ÷åìïèîíêà Ñèäíåÿ, êîòîðàÿ ïÿòíàäöàòü ëåò ëåëåÿëà ìå÷òó ñîâåðøèòü êðóã ïî÷åòà ïîä äâóìÿ ôëàãàìè – Àâñòðàëèè è àáîðèãåíîâ. (© Getty Images/Fordter) потеряют ли аппетит телекомпании и спонсоры? Доходы от телевещания летних Игр выросли со 101 миллиона долларов в 1980 году до 1,7 миллиарда в 2008-м. Если Всемирная программа спонсорства I принесла доход в 96 миллионов долларов, то Всемирная программа IV (Турин – Пекин) – уже 866 миллионов, а Всемирной программе VII (Ванкувер – Лондон) пророчат перешагнуть миллиардный рубеж. Однако после Афин и Турина наблюдались показатели сужения рынка. «Существующая модель телевещания скоро изменится, – предсказывает Хуан Антонио Самаранч младший. – Телеканалы уже не смогут существовать исключительно за счет рекламы, а должны будут изыскивать другие источники. Нам же придется выяснять, что это за источники и приспосабливаться. Сам способ оценки нашего «имущества» станет иным». Бывший член Комиссии маркетинга, филиппинец Франсиско Элисальде соглашается: «Боюсь, после 2012 года нам надо готовиться к значительному уменьшению доходов, особенно ввиду поясной задержки по времени. Как бы ни хотелось нам в МОК жить вечно, все же стоит время от времени прикладывать ухо к земле. Легкая атлетика стала в США второстепенным видом спорта. Так что МОК едва

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ ли может почивать на лаврах, оттого что устраивает самое популярное шоу на свете». Общие доходы от мирового телевещания могли бы возрасти к 2008 году до 3 миллиардов долларов за счет того, что «Эн-би-си» и Европейский вещательный союз объявили о повышении своего вклада на 35 % к 2012 году, но эти показатели прогнозировались до оценок телевизионной аудитории Пекина и Лондона. Все с тревогой ждут, как поведет себя после Пекина «Дженерал электрик», Всемирный спонсор и владелица «Эн-би-си». Говорят, у нее самой сердце не на месте, оттого что акции «Эн-би-си» оценены в 40 миллиардов долларов. К тому же впервые за два десятилетия МОК выбрал городом-организатором Сочи, не заключив контрактов на телевещание. Сетевое телевидение, находящееся под дамокловым мечом новых технологий, решило повременить, учитывая понизившиеся ставки за рекламу на Играх в Турине. Ходят слухи, что круглосуточный спортивный канал ESPN будет участвовать в торгах, но будущее Олимпийского движения и всей его глобальной спортивной сферы представляется туманным, коль скоро неясно, куда повернет американская экономика. Золотое время, когда, к примеру, Всемирный спонсор и гигант кредитования VISA имел годовой прирост в 16 %, судя по всему, миновало. Впрочем, возможен и поворот к лучшему за счет растущих как на дрожжах рынков Китая и Индии. «Всемирное спонсорство, по большому счету, исходит от Штатов, поскольку в настоящее время многонациональными являются именно американские компании, – замечает миллиардер и член МОК от Гонконга Тимоти Фок. – Но взять хотя бы партнеров Пекина, спонсоров второй категории, которые больше вкладывают в Игры 2008 года, чем во Всемирную программу. МОК должен глядеть не на четыре года вперед, а дальше, на перспективу полной глобализации Игр». Предполагается, что Китай в этом году станет самым крупным рекламным рынком; его игры, по прогнозам, обеспечат до 0,4 % прироста ВНП и 1,3 миллиона рабочих мест в строительстве. Глобальный бизнес глотает слюнки, предвкушая совращение 1,36 миллиарда китайских потребителей. Несмотря на растущее беспокойство, административные и компенсационные расходы МОК за шесть лет удвоились (до 40 миллионов долларов), и Каррион уверен, что если доходы от продажи прав на телевещание в Китае увеличатся, скажем на 400 миллионов долларов, то это перекроет упадок в США; плюс к тому повысившиеся ставки от других развивающихся стран позволят финансировать будущие Игры из дополнительных фондов МОК, прироста, растворившегося в Олимпийском движении. Роскошества чересчур тщеславных городов-организаторов

Ìèëëèàðäåð èç Ãîíêîíãà Òèìîòè Ôîê óáåæäåí, ÷òî ÌÎÊ ãðîçèò «ïåðñïåêòèâà ïîëíîé ãëîáàëèçàöèè Èãð». (© IOC/Locatelli) являются давним источником опасений Олимпийского движения, особенно со времени Игр 1976 года в Монреале и строительства главного стадиона, за который местным налогоплательщикам закрыли счет только в 2006 году. По правде говоря, хоть это и не хотят признавать охочие до скандалов СМИ, Олимпийские игры – благо для большинства городов, даже для Афин, чьи Игры 2004 года считаются недостаточно масштабными и рентабельными на фоне вложенных 7 миллиардов долларов. И впрямь, Монреаль собрал 430 миллионов, израсходовав 207, однако такие огромные капиталовложения города в бюджет Игр жители уже 30 лет поминают недобрым словом. Сеул 1988-го обошелся в 3 миллиарда, но в результате южнокорейская экономика встала на новые рельсы: страна вышла на мировой рынок. Барселона 1992-го покрыла всего лишь треть вложенных 10 миллиардов, зато после Игр удвоился приток туристов, и город пережил как структурную, так и зрелищную трансформацию. Сидней 2000-го намного перекрыл свои издержки в 2,25 миллиарда, что сослужило немалую службу подмоченной репутации МОК. Журналист Билл Брайсон писал в лондонской «Таймс»: «Назовите мне более громкое событие в мирной истории человечества». Оценивая афинские Игры, отчет компании Hellenic Olympic Properties (HOP) заткнул рот многим пессимистам: Проведение Игр стало катализатором значительных улучшений инфраструктуры… существенно улучшились дороги и общественный транспорт, получил мощный импульс гостиничный бизнес, обрел новый имидж туризм. Игры оставили в наследие Афинам новые набережные в Фалироне, Эллиниконе и Айос-Козмасе… HOP выиграла шесть тендеров из двадцати двух на строительство Олимпийских объектов и получила доход, впоследствии пошедший на создание музеев, торговых центров и общественных парков. В здании Главного пресс-центра (ГПЦ) разместится Министерство здравоохранения, а в Центре тяжелой атлетики – университетский кампус. Ко всему прочему, значительно снизился процент безработицы.

Ôðàíñèñêî Ýëèñàëüäå (Ôèëèïïèíû, ñëåâà) âìåñòå ñ Ðè÷àðäîì Êàððèîíîì èçó÷àþò ôèíàíñîâûå ïîêàçàòåëè. (© IOC/Locatelli)

Бюджет Пекина оценивается в 5,6 миллиардов долларов, но впоследствии 26 миллиардов будут вложены в развитие города, включая транспортную систему, в то время как Китай бросает вызов американскому экономическому превосходству. Наряду с этим в заявочный процесс вложены неизмеримые труды и неисчислимые необнародованные расходы в стремлении

ÂÂÅÄÅÍÈÅ обеспечить китайское превосходство в медальном зачете. В Афинах Китай был третьим, и это гигантский скачок по сравнению с его скромным возвращением на арену в 1984 году. В Сиднее китайские спортсмены участвовали только в 14 видах спорта из 28, а в Афинах это число увеличилось до 26, при этом в 20 соревнованиях они завоевали медали. Когда Лю Сян выиграл в Афинах забег на 110 м с барьерами – первое китайское золото в мужской легкой атлетике, – агентство «Синьхуа» написало, что он тем самым покончил со «108 годами национального позора» на Играх. Китайские историки называют XIX век эпохой унижения, которое Китай претерпел от западных держав. Теперь не менее трудной задачей для Китая станет такая компенсация поражения страны в правах человека, которая умиротворила бы историков будущего. Проблема «свободного Тибета» никуда не денется, и многие из налетевших в Китай 20 000 иностранных журналистов не замедлят подчеркнуть этот конфликт. Мир будет рассматривать Китай под микроскопом в течение 2000 часов беспрецедентного круглосуточного вещания «Эн-би-си». МОК упорно не желает втягиваться в полемику о правах человека. Рогге заявляет: «Мы не вправе вмешиваться, это дело политических лидеров, мы можем лишь призывать к уважению прав человека, о чем я прямо сказал китайским руководителям и заметил явный прогресс в области свободы слова». Вне всяких сомнений, Пекин станет еще большим мерилом, чем, например, восстановление международной репутации Германии в 1972 году или экономическое возрождение Японии и Южной Кореи соответственно в 1964-м и 1988-м. Пекин способен сохранить 112-летнюю магию Игр, но в равной мере может и углубить язвы, угрожающие их будущему. Так было и прежде: Олимпийское движение несколько раз едва не рухнуло между вторыми и четвертыми Играми в Париже и Лондоне. Америка обрушила жестокую критику на де Кубертена. Возглавил эти нападки Джеймс Салливан, организатор третьих Игр в Сент-Луисе. Он стремился создать новый инструмент укрепления американского авторитета в Олимпийском движении. Сэр Теодор Кук, член МОК от Великобритании, в книге «Часы, освещенные солнцем. Спортивный и жизненный рекорд» писал о том, что «МОК – негодная организация, а ее глава не способен принимать практические решения». Несмотря на столь уничижительные комментарии, МОК выстоял, отчасти благодаря энергичному руководству Робера де Курси-Лаффана в Великобритании,

Âèêòîð Áàëüê (Øâåöèÿ) – íàäåæíàÿ îïîðà Ïüåðà äå Êóáåðòåíà. (© IOC) Виктора Балька в Швеции, отмежевавшегося от наветов Салливана американского доктора философии Уильяма Слоуна и столь же лояльного Виллибальда Гебхардта из Германии. Бальк был надежной опорой де Кубертена. Опередив свое время, он остро чувствовал перспективные тенденции: уже на Конгрессе в Гавре 1897 года Бальк предлагал включить в члены МОК представителей международных федераций и постоянно пересматривать Олимпийскую программу. Конгрессы созывались периодически, на Конгресс 1905 года в Брюсселе съехались 120 делегатов от 29 НОК. Именно растущий общественный интерес дал МОК возможность преодолеть разброд 1904 года в Сент-Луисе. Сегодня МОК готовится к столь же ответственному Конгрессу 2009 года. Чтобы Игры в Ванкувере и Лондоне прошли без камней преткновения (Лондон пришел к 2007 году со значительным опережением семилетнего графика, построив не слишком помпезный, но весьма экономичный и открывающий возможности для последующего уменьшения габаритов центральный стадион), президенту и членам МОК в Копенгагене следует принять важные и смелые решения, если они хотят сохранить славу своего уникального учреждения.

Íåëüñîí Ìàíäåëà ïîçäðàâëÿåò Ñýìà Ðàìçàìè ñ âîçâðàùåíèåì Þæíîé Àôðèêè íà Îëèìïèéñêèå èãðû â 1991 ãîäó ïîñëå ïàäåíèÿ ðåæèìà àïàðòåèäà. (© IOC/Locatelli)

ÃËÀÂÀ I

Основание Áàðîí Ïüåð äå Êóáåðòåí (Ôðàíöèÿ), âòîðîé ïðåçèäåíò ÌÎÊ (1896-1925) В этом 1894 году и в этом городе Париже, чьи радости и тревоги мир принимает так близко к сердцу, что его не раз уподобляли нервному центру мира, нам удалось собрать представителей международной атлетики и единодушным голосованием утвердить возрождение идеи, которой уже тысячи лет и которая нынче, как и в прошлом, заставляет сердце учащенно биться, ибо удовлетворяет самый жизнеспособный – что бы там ни говорили на эту тему – и один из самых благородных инстинктов человека. В храме науки делегаты услышали отзвуки столь же древней музыки, в долгих и кропотливых трудах воссозданной знаменитым археологом. А вечером благодаря электричеству мир узнал о воскресении эллинского Олимпизма после многовекового забвения. Древнегреческое наследие столь обширно, господа, что все, кто в современном мире воспринимают физические упражнения в любом из их многочисленных аспектов, могут на законном основании соотносить себя с античной Грецией, которая практиковала их все. Одни тренируются для защиты родины, другие – в стремлении к физической красоте, к телесному и духовному равновесию, а третьи – чтобы ощутить в крови то пьянящее чувство оздоровления, которое обретаешь с такой интенсивностью и совершенством, только закаляя тело. В Олимпии, господа, все это было, и более того – было еще кое-что, чего до сей поры никто не решился облечь в слова, ибо на возможностях нашего тела со времен средневековья лежала печать запрета, они отделялись от способностей нашего ума. Научные и общественные последствия этого вящего заблуждения неисчислимы. Ведь, господа, человек существует не в двух ипостасях – души и тела, а в трех – души, тела и характера. Характер же формирует не душа, а прежде всего тело. Античный человек это знал, а мы только теперь мучительно приходим к этому пониманию. Приверженцы старой школы взвыли, увидев, что мы проводим собрания в самом сердце Сорбонны. Они осознали наше бунтарство, догадались, что мы в конце концов разрушим прогнившее здание их философии. Да, господа, мы бунтари, потому-то печать, которая всегда стояла на стороне благотворных революций, поняла и поддержала нас. Я поднимаю бокал за Олимпийскую идею, которая перенеслась к нам сквозь туман веков и озарила преддверие двадцатого столетия лучом радостной надежды. (Из обращения к делегатам Учредительного конгресса. Париж, 1894) (Ôîòî © IOC)

н был невысок – 1 м 62 см, или 5 футов и 3 дюйма, – из всей внешности более всего запоминались усы торчком. Пьер де Кубертен не столько спортсмен, сколько теоретик, не столько политик, сколько социолог-любитель, не столько философ, сколько педагог. А главное – он духовный лидер, либерал, сочетавший тонкое историческое чутье с прозрением будущего задолго до его наступления, особенно во Франции. В отрочестве и ранней юности он много размышлял над состоянием ума и морали французов после поражения в Франко-прусской войне 70-х годов XIX века. Он прочел популярную книгу Томаса Хьюза «Школьные годы Тома Брауна», в которой была выведена мужественная набожность д-ра Томаса Арнольда и которую нередко цитировали современные французские философы, например Ипполит Тэн в своих «Английских

заметках». Арнольд, директор школы 20-х годов XIX века в Регби, заботился не столько о приобретении учениками знаний, сколько о воспитании нового поколения смелых, волевых, решительных мужчин. Де Кубертен был убежден, что создание системы спортивных школ, студенческих и независимых спортивных ассоциаций – системы, которая столь эффективно функционировала в Англии, укрепит французскую демократию и поднимет моральный дух новобранцев французской армии. Сам де Кубертен не слишком активно занимался спортом, ограничиваясь велосипедными прогулками, изредка – фехтованием и греблей. В первый раз он приехал в Англию в 1883 году и посетил несколько учебных заведений – Итон, Харроу, Веллингтон, Винчестер, Регби и Мальборо, а также наиболее известные иезуитские колледжи и несколько

ÎÑÍÎÂÀÍÈÅ

Ïüåð äå Êóáåðòåí â øåñòèëåòíåì âîçðàñòå. (© IOC/Le jeune) университетов, включая Оксфорд и Кембридж. Эта поездка стала подтверждением и оправданием целей де Кубертена: спустя пять лет он опубликовал результаты своего исследования британской системы образования, в которых прежде всего отразил воззрения д-ра Арнольда. В 1980-е годы в Париже начали запоздало проводить спортивные соревнования в школах. Впервые ученикам позволили играть в футбол. Был основан Гоночный клуб Франции. Но взгляды Кубертена уже приобрели наднациональный характер. Он был убежден, что лишь великий проект международного значения сможет привлечь внимание общественности. Вдобавок он понимал, что такому проекту надо придать надлежащую форму, и ему пришла мысль возродить Олимпийские игры. Корни философии де Кубертена уходят в глубь традиций античной Греции, а точнее, в XIII век до нашей эры, к религиозным обрядам и играм, что проводились в Олимпии – святилище греческих богов, близ алтаря Реи, матери всех богов. Древние легенды о борьбе Зевса с братом Кроносом, пожирателем детей, об Аполлоне, победившем Гермеса, о герое Геракле, основателе Олимпийских игр, передавались из уст в уста, пока в VIII веке до Рождества Христова поэт Гомер не описал их в своих эпопеях «Илиаде» и «Одиссее», которые до сих пор, спустя три тысячи лет люди читают на всех языках. В них повествуется о состязании атлетов на торжествах древнего мира. Поэмы Гомера были написаны спустя пятьсот лет после тех событий, но они очень достоверно воссоздают атмосферу борьбы древних атлетов, добывавших себе славу и честь по строгим правилам перед лицом многотысячной толпы, что само по себе служило наградой победителям. Одной из отличительных особенностей древних Игр был институт перемирия, по историческим данным, возникший в 884 до н. э. Это соглашение о прекращении всех войн, в которых принимала участие Греция, и свободный доступ для противников. Правило, высеченное на бронзовом диске, просуществовало до II века нашей эры. Перемирие часто упоминается в древних текстах, и за его возрождение тщетно ратовали без малого три тысячи лет спустя сначала представитель Финляндии Эрик фон Френкель, а потом Хуан Антонио Самаранч во время войны в Боснии. Прославление Игр продолжалось при царе Элиды

Эфлии, сыне Зевса и Протогении. Предполагают, что от имени Эфлия произошло слово «атлет». Древняя Олимпия располагалась на северо-востоке Пелопоннеса, в чьи владения входил и город Элида, где греческие переселенцы, последовавшие за ахейцами, воздвигли святилище. Первое упоминание о спортивной жизни Олимпии относится к 776 году до н. э., поскольку именно с него начинается дошедший до нас список Олимпийских побед, хотя археологические раскопки подтверждают факт религиозно-спортивных обрядов задолго до этого. Победителем «бега на стадию», то есть спринта, в том первом году стал Кореб из Элиды. От «стадии» произошло слово «стадион», это длина беговой дорожки, без малого 200 метров, которую Геракл, говорят, мог пройти на одном дыхании. Четырехлетний период между Играми назывался «Олимпиадой». Помимо «стадии», бегуны состязались на дистанциях, называемых «диаулос» (400 м) и «долихос» (4,5 км), а в 708 году до н. э. к бегу добавились борьба и пентатлон, включавший бег, метание диска, прыжки, метание копья и борьбу. К 688 году в программу вошел бокс, потом гонки колесниц, а в 648-м – панкратион, сочетание борьбы и бокса. Время греко-персидских войн (510–450 гг. до н. э.) стало эпохой славы Олимпии, вместилища не только спорта, но и классического искусства античной Греции. Платон (427– 347 до н. э.) впервые побывал в Олимпии, когда ему было уже семьдесят: к тому времени город стал обителью греческой культуры для каждого образованного человека. В IV веке царь Филип Македонский был освистан в Олимпии: ходили слухи, что он готовится напасть на Грецию. А в 324 году именно в Олимпии, на 114-й Олимпиаде Александр Великий объявил, что объединит всех эллинов под своим щитом. Как правило, атлеты состязались обнаженными – видимо, чтобы туники не сковывали свободу движений. Основной наградой на играх была оливковая ветвь. Впрочем, победители получали и более ценные дары, а иногда и деньги. По неведомым причинам женщины в Играх не участвовали, им было запрещено даже появляться среди публики, а святилище Олимпии они могли посещать только вне Игр. Слава чемпионов в те далекие времена была даже громче, нежели в современности, при всех наших средствах массовой информации, ведь древние олимпийцы были увенчаны не только лаврами победы, но и ореолом красоты, грации, духовного богатства и чистой совести, то есть достигали наивысшего совершенства, какое ведомо человеку. Чемпионов превозносили выше, чем в XX веке: скажем, Леонид Родосский, выигравший по три забега на четырех Играх подряд и завоевавший двенадцать высших Олимпийских наград, в своем триумфе превзошел Карла Льюиса. Тогда, как и теперь, посмотреть Игры собирались зрители со всего света – из Италии, Египта, Ливии, Ионии, с Кавказа. Но слава, увы, была не вечной. Атлетизм постепенно вытеснялся ученостью, за что современники осуждали Сократа. Античная культура Греции не выдерживала натиска Римской империи. Стадионы превращались в арены, где рабы дрались не на жизнь, а на смерть. Их противниками выступали уже не боготворимые чемпионы, а дикие звери. Смертельный удар спортивной славе нанес христианский аскетизм, восхвалявший добродетели поста и воздержания. В 393 году нашей эры декретом императора Феодосия 320е игры античности были объявлены последними. Олимпия подверглась набегам варваров, статую Зевса похитили турки, его храм сожгли готы, долину затопили воды реки Кладеон. Так закатилась великая слава. После долгого средневекового застоя древнегреческая культура все же дала ростки индивидуального и коллективного спорта в XVI веке. Английский адвокат, спортсмен, противник пуританства Роберт Довер (1575–1657) организовал Котсуолдские игры. Были также спортивные состязания несколько циркового стиля, получившие название «Олимпийских соревнований», в Польше и в Рамлезе (Швеция), организованные профессором Лундского

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ университета Густавом Шартау. В 1844 году энтузиасты Квебека провели «Олимпийские игры в Монреале», насчитывавшие 28 соревнований. В 1850 году в Англии д-р Уильям Брукс основал «Олимпийское общество МачВенлок», прообраз Мач-Венлокских игр, сочетавших спорт с искусством и устремленных к гармонии аристократии с низшими слоями общества. В Греции предложение поэта Панайотиса Сутсоса вдохновило богатого торговца и патриота Евангелиса Заппаса на устройство первых греческих Олимпийских игр нового времени (1859). В 1884 году страстный спортсмен Жорж де Сен-Клер (ему, кстати, принадлежит перевод «Школьных лет Тома Брауна» на французский язык) стал генеральным секретарем Гоночного клуба Франции, построенного по английскому принципу сочетания разных видов спорта. В 1887 году он объединился с «Французским стадионом» в Союз французских обществ атлетических видов спорта. Итак, спорт во Франции активно развивался, тем самым подготавливая почву для вызревания амбиций Кубертена. Но Кубертен был интеллектуал-одиночка, в продвижении столь дерзкого проекта ему нужны были сподвижники. И когда он задумал создать комитет, ответственный за школьное физическое воспитание, его главными адептами стали Жюль Симон и отец Анри Дидон. Республиканский реформатор Симон был человеком столь же стойких убеждений, как и де Кубертен: оба придерживались либерально-демократических взглядов. Симону было в то время семьдесят четыре, и двадцатипятилетний Кубертен считал его своим духовным наставником. А в священнике Дидоне он, напротив, обрел верного ученика. Главным элементом спортивных соревнований отец Дидон объявлял рыцарство и проповедовал воспитательную силу спорта. Де Кубертен заразил Дидона свежими взглядами на развивающееся общество, а взамен получил от монаха духовный заряд, укрепивший его решимость.

Ä-ð Óèëüÿì Áðóêñ, îñíîâàòåëü «Îëèìïèéñêîãî îáùåñòâà Ìà÷-Âåíëîê» (1850), ïðîîáðàçà àíãëèéñêèõ Ìà÷-Âåíëîêñêèõ èãð, â êîòîðûõ ÷åðïàë âäîõíîâåíèå äå Êóáåðòåí. (© IOC)

Комитет по внедрению физических упражнений был учрежден в 1888 году. Он состоял из пяти членов, но стержнем его был, конечно, Кубертен. Поначалу Комитет не пользовался широкой поддержкой, но, после того как де Кубертен опубликовал серию информационных эссе во французских газетах и журналах, организация все же привлекла внимание общественности. Зал заседаний сняли в Сорбонне. Спустя три года, в 1891-м, был проведен первый спортивный чемпионат. Дидон как почетный председатель объявил членам Комитета, что девизом нового движения будут слова «Citius, altius, fortius» («быстрее, выше, сильнее»): этот девиз де Кубертен взял и для своего главного творения. Позже, в том же году де Кубертен выполнил запрос правительства организовать конференцию по физическому воспитанию. На нее пригласили д-ра Брукса, известного своей прогрессивной деятельностью в Англии, но восьмидесятилетнему старику такое путешествие было уже не под силу, поэтому на следующий год Кубертен сам прибыл в Мач-Венлок, где в его честь были устроены спортивные соревнования. По мере того как идеи получали свое развитие, Кубертен все отчетливее понимал, что для утверждения международной концепции ему необходимы зарубежные контакты. Одним из главных его коллег становится Уильям Миллиган Слоун, сын пресвитерианского священника из Шотландии, родившийся в 1850 году в Ричмонде (Огайо) и окончивший Колумбийский университет в Нью-Йорке. Впоследствии он преподавал классическую филологию в Питтсбургском институте Ньюэлла, затем перебрался в Берлин, где изучал античную историю, и наконец в Лейпциг, где защитил диссертацию по древнеарабской поэзии. Помимо всего этого он служил секретарем американского посла в Германии Джорджа Бэнкрофта, который и приобщил его к спорту. Вернувшись к преподаванию в Принстонском

Ìîíàõ-äîìèíèêàíåö îòåö Äèäîí, äðóã è ñîðàòíèê, îñíîâàâøèé âìåñòå ñ Ïüåðîì äå Êóáåðòåíîì Êîìèòåò ïî âíåäðåíèþ ôèçè÷åñêèõ óïðàæíåíèé. (© IOC)

ÎÑÍÎÂÀÍÈÅ и Колумбийском университетах, Слоун не утратил этой страсти. Именно к нему как к председателю Коллегиального комитета по атлетическим видам спорта в Лиге Плюща обратился за поддержкой де Кубертен, приехав в Штаты в 1889 году. В 1892-м Слоун нанес ему ответный визит в Париже и присутствовал на соревнованиях по гребле и футболу с участием французской, американской и английской команд. Де Кубертен изложил ему вынашиваемый план, и Слоун употребил все свое влияние, чтобы заразить идеей скептическую, традиционно инертную американскую аудиторию. В 1893 году де Кубертен снова приехал в США с целью популяризации планов спортивного конгресса в Париже, намеченного на следующий год. Встретили его, однако, весьма прохладно: один лишь Слоун изъявил желание приехать. Чарльз Герберт родился в Индии в 1846 году. Во время Индийского народного восстания (1857) против британского господства он лишился всей семьи и вернулся в Англию, став в 1883 году почетным секретарем основанной за три года до этого Любительской атлетической ассоциации. На этом посту Герберт и познакомился с Кубертеном, который назначил его «комиссаром Англии и британских колоний» по организации конгресса. Герберт сомневался в успехе этого предприятия, однако именно он помог де Кубертену обеспечить присутствие английской сборной на инаугурационных Играх 1896 года, причем сам Герберт на них не был, так как не мог себе позволить таких расходов.

Ëèáåðàë è òåîðåòèê, îñíîâàòåëü (ñèäèò, òðåòèé ñëåâà) â Ýêîëü-Ìîíæ, 1887/88 (© IOC/David) Виктор Густав Бальк, заслуживший титул «отца шведского спорта» тоже поначалу настороженно относился к проектам де Кубертена, но мало-помалу загорелся этими идеями и стал его верным последователем. Родился Бальк в 1844-м в семье лавочника и с 12 лет плавал сначала на кораблях торгового, потом королевского флота, а впоследствии поступил в Карлсбергскую военную академию. Там он увлекся спортом и в 1891 году стал штатным сотрудником Стокгольмского центрального института гимнастики при военном министерстве. Получил звание майора, затем полковника, а в 1907 году возглавил Институт и активно пропагандировал все практикуемые в Швеции виды спорта. В 1875 году Бальк основал в Стокгольме Ассоциацию гимнастики, оказал неменьшее влияние на развитие гребного и конькобежного спорта и установил тесные связи с Англией. Он был избран членом инаугурационной комиссии, однако не смог присутствовать на Конгрессе в Сорбонне, послав вместо себя некоего Фредерика Берга. За столь короткий срок Бальку удалось уговорить только одного шведского спортсмена выступить на афинских Играх, но сам он в числе семи членов участвовал в состоявшейся там Сессии. Бальк пользовался огромным авторитетом, о чем свидетельствует его обширная переписка с де Кубертеном: с 1894 по 1921 год они отправили друг другу около ста посланий. Весьма велика роль Балька и в создании Международного союза конькобежцев.

Несмотря на свои либерально-демократические и реформаторские взгляды, де Кубертен был не чужд предрассудков своего времени, сознавая, что присутствие в Комитете титулованной знати повысит его значимость, – то же самое происходит и в наши дни с благотворительными организациями. Артур Оливер Вилльерс Рассел, второй барон Амптхилл, родился в 1869 году в Риме, где его отец был послом Великобритании, а дед, граф Кларендон, занимал в это время пост министра иностранных дел. Расселу предстояло создать себе репутацию в Итоне, а после – в Новом колледже Оксфорда, став одновременно президентом Оксфордского союза политических дебатов и Клуба гребных гонок. Де Кубертен познакомился с ним в Итоне и сразу же включил юного спортсмена в список членов инаугурационной комиссии будущего Международного Олимпийского комитета. Хотя Амптхилл не слишком активно участвовал в кампании де Кубертена, имя его, несомненно, сделало свое дело. Равно как и имя Карла Августа Виллибальда Гебхардта, который окончил химический факультет Университета Фридриха-Вильгельма в Берлине, после чего отправился в Соединенные Штаты заниматься исследованиями в области физиологической химии (1890–1893). Еще в школе Гебхардт увлекся фехтованием. Он принимал близко к сердцу физическое здоровье жителей перенаселенных городов и проповедовал здоровый образ жизни на основе физического развития – следовательно, взгляды де Кубертена были ему близки. Гебхардт считал гимнастические традиции Германии однобоким национализмом, потому принял активное участие в организации второй Генеральной выставки спорта, Игр и гимнастики в Берлине в 1895 году. Он был большим энтузиастом участия Германии в предстоящих инаугурационных афинских Играх и даже создал специальный комитет для проведения агитационной кампании. Он станет первым немецким членом МОК, и благодаря его кипучей энергии Германия всецело поддержит новую инициативу. Чех из Богемии Иржи Гут-Ярковский встретился с де Кубертеном в 1891 году в Париже. Позднее он стал профессором философии в Пражском университете. Происхождения он был самого скромного и некоторое время учительствовал в сельской школе, но де Кубертена очень интересовали его связи в кругах провинциальной австрийской аристократии. Нужда не позволила ему приехать на Конгресс 1984 года, и тем не менее де Кубертен считал ГутЯрковского своим эмиссаром в Центральной Европе.

×ëåíû-îñíîâàòåëè ÌÎÊ. Ñòîÿò (ñïðàâà íàëåâî): ä-ð Âèëëèáàëüä Ãåáõàðäò (Ãåðìàíèÿ), Èðæè Ãóò-ßðêîâñêèé (×åõîñëîâàêèÿ), Ôåðåíö Êåìåíè (Âåíãðèÿ), Âèêòîð Áàëüê (Øâåöèÿ). Ñèäÿò: Ïüåð äå Êóáåðòåí (Ôðàíöèÿ), Äèìèòðèîñ Âèêåëàñ (Ãðåöèÿ), ãåíåðàë Áóòîâñêèé (Ðîññèÿ). (© IOC/Meyer)

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ Точно таким же контактным лицом в России и Западной Украине был генерал Алексей Дмитриевич Бутовский, служивший в Санкт-петербургской военной академии, пока не перевелся в Министерство просвещения куратором спортивных школ. В 80-х годах XIX века спорта в России практически не было, и Бутовский составил обзор физического воспитания по всей Европе. Его знания и опыт сослужили де Кубертену неоценимую службу. Председатель Союза гимнастических обществ Франции Эрнест Калло стал членом Кубертенова Комитета по внедрению физической культуры. Правая рука де Кубертена на родине, Калло в кругу основателей получил прозвище «второй француз», а со временем был назначен казначеем МОК. Желая придать Олимпийской идее поистине глобальный статус, де Кубертен сагитировал Леонарда Альберта Каффа из Крайстчерча (Новая Зеландия) учредить Новозеландскую любительскую атлетическую ассоциацию. Приехав в Европу, Кафф вместе с Гербертом участвовал в соревнованиях, организованных Гоночным клубом Франции, и хотя не смог присутствовать на Конгрессе, де Кубертен выдвинул его в почетные члены МОК, таким образом включив в свою орбиту тихоокеанский регион. Де Кубертен ни разу не усомнился в том, что лишь в международном контексте Олимпийские игры могут иметь успех. Его уверенность еще больше укрепилась, когда на целый ряд соревнований в Париж прибыла американская команда. По этому поводу он буквально фонтанировал газетными статьями, эссе, публичными выступлениями. В статье «Кампания длиною в 21 год» он заявил, что, если археологи из Германии явили миру реликвии древней Олимпии, то Франция сумеет воссоздать славный дух Олимпийских игр. Этот тезис он развил в своей лекции с кафедры Сорбонны в 1892 году. В феврале 1893-го члены Гоночного клуба Франции встретились с английскими коллегами, а затем в июле провели меж дународный чемпионат по легкой атлетике в Пре-Кателане. Время для вк лючения других видов спорта еще не приспело: де Кубертен опасался, что гребле и велоспорту недостает респектабельности. Последний был достаточно широко распространен во Франции, но мог вызвать пренебрежительное отношение англичан из-за его профессиональной принадлежности. С подачи французского посольства в Лондоне Союз французских обществ атлетических видов спорта (USFSA) подписал Конвенцию с комитетом Королевской регаты в Хенли,

Îñíîâàòåëü îòäûõàåò íà âåñëàõ. (© IOC)

оплотом спортивного пуританства, добившимся принятия в Великобритании так называемого «Свидетельства о добродетели». В августе де Кубертен представил в USFSA свой проект программы Конгресса, озаглавленный «Парижский международный конгресс по исследованию и внедрению физических упражнений». Координаторами программы и распорядителями Конгресса в Сорбонне должны были стать Слоун и Герберт. В январе 1894-го де Кубертен разослал письма в зарубежные спортивные клубы, пытаясь теоретически и практически расширить сферу сотрудничества. Это оказалось труднее, чем он предполагал: каж дый приверженец своего отдельного спорта опасался его растворения в общем сумбуре, хотя де Кубертен четко изложил в письмах свою цель – воссоздание Олимпийских игр. К маю несколько ответов все же поступили в дом номер двадцать по улице Удино, его парижскую резиденцию, ставшую штабом Конгресса. Второй призыв с вложенной карточкой для ответа собрал двенадцать откликов из-за рубежа. Конгрессу так и суж дено было остаться преимущественно парижским мероприятием, хотя бывший король Греции Константин II, ныне почетный член МОК, уверен, что его дед, наследный принц Константин, в то время был в Париже с неофициальным визитом. В июне 1894 года Конгресс открылся в Сорбонне, исконной противнице спорта. Церемония открытия началась с исполнения незадолго до того открытого в Дельфах Гимна Аполлону в аранжировке Теодора Рейнаха и Габриэля Форе. 79 представителей спортивных ассоциаций из 12 стран не были встречены фанфарами, зато прения медленно, но верно подводили публику к пафосу заключительной речи де Кубертена. Делегаты Конгресса проголосовали за воскрешение Олимпийских игр и создание организации, управляющей их судьбами, – Международного комитета Олимпийских игр, а также за формулировку любительского спорта. Четырнадцать человек (некоторые из них не присутствовали) были избраны членами нового Комитета, а президентом стал грек Димитриос Викелас, поскольку было решено, что первые возрожденные Игры состоятся в Афинах. Назначение Викеласа и выбор Афин окутаны покровом таинственности (см. главу II). В то время считалось, что президентом на четырехлетний срок должен стать представитель страны-организатора. Был официально утвержден девиз отца Дидона и сформированы две комиссии: первая – по вопросам любительского спорта под председательством Мишеля Гондине из Гоночного клуба Франции и вторая – по организации Игр, ее возглавил Викелас. Первое неофициальное совещание Исполкома МОК состоялось в доме номер четыре по улице Бабилон, на парижской квартире Викеласа. Кроме хозяина присутствовали д-р Слоун, Калло и де Кубертен. Эта четверка утвердила первые три города-организатора: Афины в 1896-м, Париж в 1900-м и один из городов США в 1904-м. Де Кубертен и Слоун были назначены соответственно вторым и третьим президентами, а де Кубертен еще и генеральным секретарем. Вот что он пишет о Конгрессе в своих «Мемуарах»: Противодействие моим идеям? Иронические замечания? Или полнейшее равнодушие? Ничуть не бывало! Аудитория аплодировала. Всем мои идеи понравились. Все желали мне удачи. Хотя, по правде говоря, я сомневаюсь, что кто-нибудь меня понял. Публике было совершенно непонятно, о чем я веду речь. Комитет должен был стать самоизбирающейся организацией наподобие Регаты Хенли. Однако он изначально состоял из трех концентрических кругов: небольшого ядра преданных и усердных членов; питомника членов, готовых обучаться; и наконец фасада –

ÎÑÍÎÂÀÍÈÅ

Ïðîãðàììà Ïàðèæñêîãî ìåæäóíàðîäíîãî êîíãðåññà àòëåòèêè. (© IOC)

более или менее нужных людей, чье участие удовлетворяло национальным амбициям и обеспечивало престиж Комитета в целом. Последний круг, по всей видимости, составляли герцоги, графы и генералы, которые на протяжении последующего полувекового развития непредумышленно порождали в обществе как осуждение, так и восторги по адресу этой некоронованной олигархии. Но бескорыстный основатель в то время еще не подозревал об этом. Он стремился сделать членов опекунами Олимпийской идеи, как оно и должно быть. Их полагалось избирать за преданность и знание спорта, за престиж на государственном уровне, ибо, согласно сформулированному Кубертеном принципу обратного делегирования, член МОК должен быть его послом в собственную страну, а не наоборот. В июле 1894 года был напечатан первый «Бюллетень МОК», призванный стать основным источником информации об Олимпийском движении. Он выходил нерегулярно, порой под другими названиями (включая сегодняшнее «Олимпийское обозрение»). В том, первом, говорилось, что Конгресс «явился событием международного значения для всего спортивного мира». Комиссия Олимпийских игр собиралась трижды и единодушно одобрила отчет «Бюллетеня», а Комитет любительского спорта категорически отверг регламент английской Любительской ассоциации гребли, воспрещавший чернорабочим доступ к любительскому

Ðóêîïèñü äå Êóáåðòåíà, îïðåäåëÿþùàÿ ðîëü ÌÎÊ. (© IOC)

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ спорту. В протоколе это предложение было охарактеризовано как «вызов демократии». В том же году неутомимый Кубертен опубликовал свои тезисы о профессионализме. После успешного исхода в Сорбонне де Кубертену предстояло получить согласие греческих властей на проведение инаугурационных Игр. Предвидя возможный отказ по финансовым соображениям, он отправился в Афины лично. Большинство в правительстве и впрямь

опасалось, что проект, ничего не значащий для основной массы населения, обернется одними убытками. Де Кубертен работал не покладая рук: составлял планы и сметы, выпустил брошюру за свой счет. Наконец Олимпийский комитет Греции уверовал в успех, принял предложение и тут же потерял интерес к де Кубертену, решив приберечь лавры для себя. Скольких новаторов в истории постигла подобная участь!

Ñîâðåìåííûå æðèöû øåñòâóþò íà çàææåíèå Îëèìïèéñêîãî îãíÿ â Õðàìå Ãåðû, â Îëèìïèè, íà ìåñòå äðåâíèõ Èãð. (© IOC/Drakopoulou)

ÃËÀÂÀ II

Греческий ментор Äèìèòðèîñ Âèêåëàñ (Ãðåöèÿ), ïåðâûé ïðåçèäåíò ÌÎÊ (1894-1896) Смотри выше и дальше, чем стоишь. Это единственный способ двигаться вперед и уменьшить риск падения. Ступай твердо, но не шире собственного шага. И всегда следуй намеченному плану. Мой друг Пьер де Кубертен, обладающий недюжинным воображением, в прошлом году выступил с инициативой формирования Международного Олимпийского комитета с целью возродить Олимпийские игры в контексте современного спорта. По протекции барона де Кубертена я неожиданно для себя получил предложение от Панэллинского гимнастического клуба представлять его на Международном конгрессе в Сорбонне. Я, разумеется, согласился и на этом форуме был несказанно удивлен, когда меня избрали президентом вновь образованного спортивного Комитета. В деле возрождения древнего института Игр я не мог не заявить о правах Греции. Недаром Виктор Гюго сказал, что цивилизованный мир вышел из чрева одной матери – Древней Эллады. Вот почему я убежден в том, что инаугурация Олимпийских игр должна пройти на греческой земле. Надо отметить, что в кулуарах существенную помощь оказал нам наследный принц Константин. Афины сейчас не могут позволить себе крупных расходов, поэтому первые Олимпийские игры надобно готовить без лишней пышности, но со всею серьезностью. Если же от Игр получатся какие-либо доходы, их, по моему разумению, следует употребить на помощь греческим спортсменам в их выступлениях на будущих Играх и на устройство новой гимназии для греческих студентов. Спорт весьма важен в процессе образования – это непреложное убеждение барон де Кубертен вынес из своей инспекции английских школ, где практикуются разнообразные виды спорта. Спорт необходим для ума и тела, а в особенности важен он для греков, живущих в стране глубоких античных традиций. Памятники Древней Греции свидетельствуют о богатой истории нашего спорта, и, вне всяких сомнений, эти новые торжества привлекут к нам немало зарубежных гостей и принесут Греции не только материальный, но и духовный доход от культурного обмена разных цивилизаций. (Из обращения к Греческой студенческой ассоциации. Апрель 1895 г.) (Ôîòî © IOC)

имитриос Викелас родился в 1835 году на острове Сирос и провел детство в Константинополе (в настоящее время – Стамбул), откуда его семья вынуждена была бежать во время Войны за независимость Греции. В 16 лет он добрался до Лондона, где обосновались двое его дядьев, и стал работать в их компании по торговле зерном – «Братья Мелас», постепенно обеспечив себе надежное финансовое положение. Одновременно Викелас поступил в Лондонский университет и выучился свободно изъясняться не только на английском, но и на немецком, итальянском, французском. Кроме того, он изучал ботанику и архитектуру, опубликовал сборник своих стихов и писал много статей, посвященных образованию в Англии и Греции, на обоих языках. Он много хлопотал об открытии греческой школы в Лондоне, да еще успел перевести на греческий несколько трагедий Шекспира, в том числе «Макбет» и «Гамлета». В 30 лет женился

на богатой наследнице-гречанке, много путешествовал, а с 1870-х годов жил попеременно то в Афинах, то в Париже, то в Лондоне. Роман «Лукис Ларис» о Войне за независимость принес ему литературную известность и был переведен на 11 языков. Небольшая брошюра «От Никополиса до Олимпии», посвященная путешествию по Греции, внесла свой вклад в развитие туризма. В 1879 году Викелас стал членом ученого совета Общества содействия греческим штудиям. Жизнь его была омрачена душевной болезнью жены: необходимость лечения в конце концов вынудила супругов почти безвыездно жить в Париже вплоть до смерти жены в 1894 году. Но благодаря пребыванию в Париже Викелас смог активно готовить Конгресс в Сорбонне. Викелас был так же страстно предан своей родине, как де Кубертен – идеалам спорта. И все же история участия Викеласа в основании МОК

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ таит в себе много непонятного. Как и почему первым президентом стал человек, до тех пор не имевший к спорту никакого отношения? И как случилось, что первым городоморганизатором были выбраны Афины? Викелас был человек основательный: во-первых, получил лучшее академическое образование из всех президентов МОК; во-вторых, семейный бизнес обеспечивал ему свободу в средствах; в-третьих он приобрел немалую известность в Европе благодаря литературным трудам и глубокому знанию своего отечества. Сомнения относительно Викеласа главным образом касаются номинации Афин: исходила ли инициатива от него самого или от де Кубертена? На этот счет свидетельства расходятся, неясным остается и то, кто из двоих оказал большее влияние на греческие власти, уговорив их взять на себя такую ответственность. Поднять покров тайны помогают нам исследования историка Дэвида Янга. На основе изучения архивных материалов он пришел к выводу, что в период между основанием МОК на Сорбоннском конгрессе 1894 года и проведением первых Игр Викелас был более авторитетной фигурой. Заметки и мемуары обоих, протоколы заседаний Конгресса весьма противоречивы и позволяют усомниться в определяющей роли де Кубертена как вдохновителя и созидателя всего, чем впоследствии стали Олимпийские игры. Загадку представляет собой и телеграмма короля Греции Георга I де Кубертену, отправленная 21 июня 1894 года, за два дня до принятия решения о проведении Игр в Афинах. Телеграмма гласит: «С глубоким волнением по поводу любезного предложения барона де Кубертена шлю ему и участникам Конгресса мою искреннюю благодарность и наилучшие пожелания успехов в деле возрождения Олимпийских игр. Георг». Однако исторический парадокс состоит в том, что телеграмма была получена между заседанием Конгресса 19 июня, на котором де Кубертен впервые поднял вопрос о номинации Афин, и заседанием 23 июня, где Викелас, по его собственному утверждению, первым высказался о предпочтительности кандидатуры Афин перед Лондоном и Парижем. Один этот факт – дата королевской телеграммы – порождает несколько вопросов. Планировался ли выбор Афин заранее во время тайных переговоров с наследным принцем Константином, горячим приверженцем возрождения Игр? Не было ли тайного умысла в том, что за два без малого месяца Викелас вдруг сделался сподвижником идеологического и амбициозного проекта де Кубертена, с тем чтобы в качестве президента МОК употребить свой престиж и влияние на афинские власти? И наконец был ли Викелас на самом деле наиболее мощным тараном для продвижения Игр в Афины со всей их историей и мифологией? Или де Кубертен просто-напросто в нужный момент подставил его, чтобы вокруг этой как нельзя более подходящей фигуры выстроить греческие Игры? Еще больше интригует то, что сам Викелас в заметках упоминает о телеграмме, посланной королю «в Афины немедля» после заседания 19 июня. О чем в ней говорилось, мы не знаем, но если бы у Кубертена с принцем Константином, а уж тем более у Викеласа с Константином через многочисленных общих знакомых в Афинах, был заблаговременный сговор, едва ли Викелас сделал бы в дневнике подобную запись. Личные контакты де Кубертена с принцем, скорее всего, исключены, поскольку его первый визит в Грецию состоялся лишь в ноябре 1894-го. Так или иначе, вопрос о том, кто из двух главных деятелей МОК более причастен к проведению инаугурационных Игр в стране, считающейся матерью европейской цивилизации, остается спорным. По здравом размышлении, стремительный скачок Викеласа в феврале 1894 года из чуждого академического мира в руководители международного спорта, поневоле порождает различные версии. В феврале Викелас получил письмо от друга Александра Фокианоса с просьбой представить за него Панэллинское

×ëåíû ÌÎÊ è àôèíñêèé îðãêîìèòåò. Ñèäÿò (ñëåâà íàïðàâî): ïðèíö Ãåîðã, íàñëåäíûé ïðèíö Êîíñòàíòèí, ïðèíö Íèêîëàé. Ñòîÿò: Ãåîðãèîñ Ñòðåéò, ïîëêîâíèê Êîêèäåñ, Èðæè Ãóò-ßðêîâñêèé (ÌÎÊ), Äèìèòðèîñ Âèêåëàñ (ïðåçèäåíò ÌÎÊ), Àëåêñåé Áóòîâñêèé (ÌÎÊ), ä-ð Âèëëèáàëüä Ãåáõàðäò (ÌÎÊ), Âèêòîð Áàëüê (ÌÎÊ). (© IOC/Meyer) гимнастическое общество на Конгрессе в Сорбонне. На каком основании, возникает вопрос. Явно удивленный, Викелас, тем не менее, соглашается, узнав, что инициатором Конгресса выступает де Кубертен, о целях и идеях которого он, как нам известно, имел некоторое представление. Будущей весной, читая в Париже лекцию, он заявит: «Представьте себе мое удивление, господа, когда на Конгрессе меня официально выдвинули в президенты! Меня – в президенты спортивного комитета!» Мало того – Викелас также возглавил Комиссию по подготовке и проведению Игр. Повороты истории, приведшие его к избранию президентом и к номинации Афин, воистину загадочны. В личных дневниках Викеласа читаем, что он сам предложил Афины на заключительном пленарном заседании Конгресса 23 июня, что, по утверждению Дэвида Янга, было принято единогласно, хотя память явно подвела Викеласа. Он пишет, что мысль ему пришла лишь 22 июня, а протокол заседания от 19-го опровергает это: изначально большинство высказывалось за Лондон, но де Кубертен предложил Афины. Разгорелись дебаты, и де Кубертен решил отложить этот вопрос. Отсутствие на Конгрессе делегата от Британской любительской атлетической ассоциации Чарльза Герберта ослабило сопротивление лондонцев, и все же в протоколе записано ясно: большинство высказалось за проведение первых Игр в Лондоне, затем в Париже в 1900 году. Это подтверждает и немецкая публикация 1894 года. По меньшей мере странно, что последние 110 лет данный факт был обойден вниманием. Дневники самого де Кубертена полны противоречий. Одна запись, согласно исследованиям Янга, гласила: Проконсультировавшись с господином Викеласом касательно возможностей греческой столицы, мы с ним решили предложить Афины в качестве первого варианта. У меня до сих пор хранится записка от греческого делегата, датированная 19 июня: «Многоуважаемый барон де Кубертен, мне не удалось повидаться с Вами после заседания, дабы выразить, как я тронут Вашим предложением начать с Афин». Прошу прощения, что не смог поддержать Вас самым горячим образом». Несмотря на противоречия, немыслимое, как будто заранее подготовленное назначение Викеласа не может не озадачивать. Де Кубертен годами налаживал связи, упорно добивался моральной и интеллектуальной поддержки

ÃÐÅ×ÅÑÊÈÉ ÌÅÍÒÎÐ своего дела. И если это назначение входило в тайно вынашиваемые планы, отчего Викелас не был посвящен во все подробности? Знай мы содержание телеграммы де Кубертена, возможно, оно бы все прояснило. Константин и сам мечтал провести Игры в Афинах еще в 1892 году. Естественно, он бы не упустил случая вступить в частные переговоры с де Кубертеном. А тот изначально рассчитывал организовать первые Игры в Париже в 1900-м, но позже понял, что слишком велика дистанция между принципом и делом. Внук Константина, король Греции Константин II, смещенный с престола в 1974 году, считает, что привлечь ничего не подозревающего Викеласа – вполне в духе де Кубертена. «У меня есть подозрение, что наследник Константин, король Георг и де Кубертен договорились обо всем заранее, – размышляет свергнутый король. – Условились, что инаугурационные Игры пройдут в Афинах. Тогда смысл телеграммы короля, поставленного в известность о решении де Кубертена в Париже, становится понятен. С другой стороны, де Кубертен мог договориться с моим дедом об избрании Викеласа, с тем чтобы использовать его реноме как аргумент для убеждения греческого правительства». Приготовления 1894 года были нелегкими. У Викеласа умерла жена, а де Кубертен собирался жениться. К тому же упорное сопротивление оказал тогдашний премьер-министр Греции Харилаос Трикупис, заявив, что экономический кризис, вызванный землетрясением и наводнением в Турции и на Кипре, помешает строительству Олимпийских объектов. Когда Викелас в октябре приехал в Афины, перед ним замаячила перспектива отказа. До Парижа долетали слухи, что миссия его не удалась. Однако недобрые вестники не учитывали влияния Константина. В Афинах с большим успехом проходили соревнования 1870, 1875 и 1889 годов под эгидой Олимпийского комитета, иначе называемого «Комиссией Заппейон» в честь организатора множества мероприятий, выставок и соревнований Евангелиса Заппаса. Но Комитет к тому времени уже прекратил свою деятельность. Теперь Викелас и де Кубертен поставили задачу с помощью Константина сломить сопротивление Афин. Задача слишком сложная – тут уж не до запасных вариантов. Викелас и Кубертен аргументировали свои усилия высокой ценностью миссии, и Дэвид Янг уверен, что основную тяжесть переговоров взял на себя Викелас, так как де Кубертен был занят приготовлениями к свадьбе. К тому же он был настолько обескуражен отпором греков, что даже готов был выйти из состава МОК, но Викелас не принял его отставку. Правда, незадолго до этого де Кубертен выступил с речью в афинском литературном обществе «Парнас» и, к радости своей, отметил возросший интерес греческих торговцев, которым большой приток гостей был на руку. В выступлении он подчеркнул, что речь идет не о точном слепке античности, но о современных поисках «равновесия души и тела, об удивительном компромиссе двух начал, управляющих человеком». Он утверждал, что нет нужды тосковать о былых временах, так как «современный спорт – это одновременно нечто большее и меньшее, нежели спорт в древности. Сегодняшний спорт располагает более совершенным оборудованием, но ему недостает философии и возвышенной цели – той политической и религиозной системы, на которую опирается торжество юности и силы». Теория всегда занимала де Кубертена больше, чем практика, и вполне естественно, что распутывать сеть афинских политических интриг он предоставил Викеласу. Доказательством бремени, возложенного на плечи Викеласа, служит хотя бы тот факт, что де Кубертен приехал в Афины всего лишь за двенадцать дней до Церемонии открытия. Особую роль, бесспорно, сыграл авторитет Константина. Принц был патроном Панэллинского гимнастического клуба, оба его брата – почетными членами, а теперь Константин еще и возглавил оргкомитет, который исподволь готовил общественность Афин к предстоящему событию. Де Кубертена с его тягой к символике и церемониалам все

это очень устраивало, но до Церемонии открытия было еще далеко. А тем временем где взять денег? Церемонии и соревнования наметили проводить на стадионе «Панатинаикос», построенном около 300 года до н. э. принимавшем игры 1870 года, но нуждающемся в срочной реконструкции. Афинская газета «Алифия» («Правда») 14 мая 1877 года писала, что Георг I предоставил стадион недавно учрежденному «Олимпийскому комитету» для обновления, которое планировал, но так и не осуществил Евангелис Заппас. Король приобрел эту территорию восемь лет назад у проживавшего в Греции немецкого архитектора. Специальную делегацию отрядили в Александрию просить помощи у Георгиоса Аверофа, богатейшего греческого торговца и щедрого мецената. Пожертвование Аверофа почти что в миллион драхм практически спасло мечту де Кубертена. Без стадиона об Играх не могло быть и речи. Щедрость Аверофа в итоге позволила помимо реконструкции стадиона построить стрельбище, велодром и даже пирс для зрителей соревнований по плаванию в бухте Пирея. Финансирование Игр, по официальным данным, складывалось из пожертвований (332 756 драхм), дара Аверофа (920 000 драхм), продажи почтовых марок (400 000 драхм), продажи билетов и сувенирных медалей (200 000 драхм), субсидии правительства (400 000 драхм). В знак признательности греков перед входом на стадион скульптором Георгиосом Врутосом был воздвигнут беломраморный памятник Аверофу – его открытие состоялось накануне Игр. Авероф был этим так смущен, что на Играх не появился. Реконструкцию стадиона (один раз он уже перестраивался в 200 году н. э. на средства Герода Аттика, потом канул в забвение и в 1879 году был обнаружен при раскопках) осуществили в рекордно короткие сроки по проекту архитектора Анастаса Метаксаса. Сотни рабочих круглые

Ïàìÿòíèê ïåðâîìó Îëèìïèéñêîìó ñïîíñîðó Ãåîðãèîñó Àâåðîôó ó âõîäà íà ñòàäèîí «Ïàíàòèíàèêîñ». (© IOC/Meyer)

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ сутки трудились на расчистке территории и облицовке трибун белым мрамором, пока стадион вместимостью около 70 000 зрителей не был завершен. Песчаный беговой трек соорудили под руководством мастера земляных работ с лондонского стадиона «Стэнфорд-Бридж», но у него было слишком мало времени и совсем негодный материал. Слишком резкие повороты на дорожке длиной 333 м вынуждали спринтеров переходить на шаг. В итоге от бега на дистанцию 200 м пришлось отказаться. В те времена спринтеры бегали по часовой стрелке. Бассейна не было, вместо него попросту отгородили участок порта Зея. Весна выдалась холодная, температура воды не поднималась выше 13°. Шторма помешали проведению соревнований по гребле и парусному спорту. Теннисные корты наскоро оборудовали в Храме Зевса. На одних идеалах, без надлежащего материальнотехнического обеспечения далеко не уедешь, вдобавок нельзя было рассчитывать на лояльность стран-участниц. В 1896 году еще не было международных федераций, управляющих отдельными видами спорта, а национальные федерации в странах нередко враждовали друг с другом. Де Кубертен всецело полагался на деятельность Виллибальда Гебхардта в Германии, вице-президента МОК Виктора Балька в Швеции, Ференца Кемени в Венгрии и Слоуна в Штатах – именно им было поручено обеспечить энтузиазм участников на местном уровне. В Англии и, как ни странно, во Франции де Кубертена почти никто не поддерживал. Несмотря на развязанную против Гебхардта кампанию по обвинению в антигерманской позиции, он сумел в декабре 1895-го создать Комитет участия Германии в афинских Играх, второй после греческого НОК, сформированный в январе того же года. Гебхардту симпатизировал сын имперского канцлера, князь Эрнст цу Шиллингсфюрст: заразившись спортивным энтузиазмом, он сам вступил в МОК. Де Кубертен поручил Агентству путешествий Томаса Кука организовать переезд иностранной публики в Афины. Зрители начали прибывать задолго до начала Игр. До образования национальных Олимпийских комитетов официальных сборных не существовало, и многие команды были сколочены наспех. Слоун сформировал американскую сборную в 13 человек главным образом из студентов Принстона, Гарварда и Бостонской легкоатлетической ассоциации; известный Нью-йоркский атлетический клуб заинтересованности не проявил. Пятерых из Бостона финансировали видный биржевик Артур Бернхем и губернатор Массачусетса Оливер Эймс. Всего в Играх участвовали 245 спортсменов-мужчин из 14 стран, но иностранцев было всего 81, остальные – греки. Франция и Германия направили по 19 спортсменов, США – 13, Великобритания – 8, другие страны – не более четырех каждая (почти все участники приехали за свой счет). В программу входили 9 видов спорта и 43 соревнования. Призы полагались только за первое и второе места: серебряная медаль, оливковый венок и диплом победителю; бронзовая медаль, лавровый венок и диплом второму* призеру. Французский художник Жюль Шаплен сделал эскизы медалей, которые на Церемонии закрытия вручал король Георг I. По рекомендации французского ученого и большого друга де Кубертена, профессора Мишеля Бреаля, решили провести символический забег в память Марафонской битвы (490 год до н. э.), в которой афиняне меньшими силами разбили 20 000 персов. Легенда гласит, что афинский воин по имени Фидиппид без остановки пробежал от Марафона до Афин, дабы возвестить о победе греков. Добежав, он только успел крикнуть: «Радуйтесь, афиняне, мы победили!» – упал и умер. По приблизительным подсчетам, он преодолел расстояние в 25 миль или 40 километров. Сорок тысяч зрителей присутствовало на Церемонии открытия, отметившей 75-ю годовщину освобождения от

турок. Гораздо больше народу расположилось на окрестных холмах. Выстроившимся участникам предстали король и королева – он в мундире, она в белом платье. Принц Константин произнес вступительную речь, которую за отсутствием громкоговорителей услышали далеко не все. Затем король, поднявшись, провозгласил: «Я объявляю открытыми Первые международные Олимпийские игры в Афинах». Грянул пушечный залп, в небо взмыли голуби, затем прозвучал Олимпийский гимн, сочиненный композитором Спиросом Самарасом на слова греческого поэта Костиса Паламаса (официально он будет утвержден только на Сессии МОК 1958 года в Токио). Публика потребовала исполнить гимн на бис. Затем под звуки труб начался парад участников. Из официальных лиц на Церемонии присутствовал отец Дидон. Он успел посетить Олимпию и сфотографироваться на фоне развалин Храма Зевса. Церемония открытия совпала с праздником Пасхи, и священник произнес такие слова: Я давно мечтал стать участником движения за развитие физических сил человека, коему Греция послужила столь совершенным примером. Оно должно стать неотъемлемой частью воспитания людей. Я мечтал обучать юношей, вверенных моему попечению, дабы приобщить их к этому международному союзу, который призван стать первым шагом на пути к людскому братству и духовному единению, впервые заявленному Иисусом как великая цель царствия духа, коему он явился главою, зачинателем и неколебимым защитником. Впоследствии де Кубертен писал: XIX век увидел повсеместное пробуждение тяги к спорту: на заре в Германии и Швеции, около полудня в Англии, на закате во Франции и Америке… Могло ли быть иначе, чтобы спортсмены разных стран не стремились встретиться на общем поле… [Таким образом,] возрождение Олимпийских игр стало не только возможным, но, я бы сказал, необходимым. Много лет я изучал школьную жизнь английской и американской молодежи. И хотя можно критиковать общественное

Îñíîâàòåëü îòðàáàòûâàåò òåõíèêó ôåõòîâàíèÿ íà ïîåäèíêå ïðîòèâ ìñüå Âüåííà â Øêîëå óòèëèòàðíîãî ñïîðòà. (© IOC)

* Занявшие третьи места не учитывались, только позже МОК включил их в медальный зачет среди стран, однако не все медалисты определены точно. Далее речь идет о золотых, серебряных и бронзовых призерах, соответственно восстановленному зачету. – Прим. ред.

ÃÐÅ×ÅÑÊÈÉ ÌÅÍÒÎÐ образование Англии по многим пунктам, англичане, вне всяких сомнений, уделяют много внимания развитию телесной силы и характера. Заслугами этой системы объясняется значительное расширение Британской империи при королеве Виктории. Следует отметить, что это расширение началось одновременно с введением в Соединенном Королевстве школьной реформы 1840 года, в которой видное место занимали физические игры и спорт. Во Франции, напротив, до недавних пор физическая инертность была непременной спутницей умственного совершенства. Игры, по общему мнению, препятствовали ученым занятиям. Что же до развития юношеского характера, никому и в голову не приходила аксиома о неразрывной связи силы мышц и воли… Мои изыскания все больше убеждали меня в том, что в конце столетия, пережившего мощный подъем атлетизма, последнему грозит опасность вырождения, если его не поддержать на уровне государства… Из всех мер подобной поддержки лишь одна представляется мне осуществимой, а именно: рег улярное проведение соревнований, в которых участвовали бы представители спортивных обществ всех стран под эгидой былого величия и славы, которыми спорт был облечен во времена классической античности. Я имею в виду возрождение Олимпийских игр… Идея такого возрождения наконец восторжествовала. Одним из моментов, по которым между Кубертеном и Викеласом имелись разногласия на протяжении президентского срока последнего, была будущность Игр. Относительный успех афинских Игр навел греков на мысль (и это можно было предвидеть) приписать все заслуги себе и заявить, что Игры являются их нераздельной собственностью. Теперь они желали, чтобы все будущие

Игры проходили в Афинах (вспомним, сколько трудов было положено на уговоры принять первые). Де Кубертен стремился придать Играм глобальный характер и потому настаивал на их перемещении. Викелас внешне соглашался, но, будучи предан своей стране, подспудно лоббировал идею о постоянном пристанище. В качестве компромисса он предложил сделать Афины временным организатором, что де Кубертен категорически отверг. Поскольку местом следующего проведения Игр был намечен Париж, бразды президентства переходили к де Кубертену (до сих пор он выступал в роли генерального секретаря), согласно правилу, что президентом в течение четырех лет подготовки должен быть представитель страны-организатора. Викелас даже пытался единолично созвать Конгресс для обсуждения вопроса, но де Кубертен был тверд, и Викеласу пришлось уступить титул, после чего он вскоре вышел из состава МОК. Викелас возобновил свои путешествия, активно поддерживая Грецию в ее непрекращающемся конфликте с Турцией, а в продолжение педагогической деятельности занялся в 1904 году организацией в Афинах конгресса, посвященного образованию. На следующий год, вняв уговорам друзей, он отправился делегатом на Олимпийский конгресс в Брюсселе и сумел добиться решения об организации промежуточных Игр в Афинах в 1906-м. Де Кубертен с неохотой смирился с этим, но присутствовать на Играх отказался. Наружно эти двое все еще оставались друзьями, но тридцать лет разницы в возрасте и усиливающиеся разногласия делали свое дело: де Кубертен считал, что его доверие старшему товарищу было не вполне взаимным, особенно в свете проявленного греками пренебрежения к его заслугам в отстаивании их исторической роли. Когда он вернулся в Париж с первых Игр, молодая жена задала ему жестокий вопрос: «Почему ни на одной из церемоний они не упомянули тебя?» Моник Берлю, генеральный директор МОК при Брандидже и Килланине, в своей книге «Олимпика» вспоминает: «Имя де Кубертена ни разу не было упомянуто ни [греческими] газетами, ни официальными лицами». Филантроп, литературный столп, горячий патриот Викелас умер в июле 1908 года. Его роль в Олимпийской истории сегодня почему-то недооценивают.

ÃËÀÂÀ III

Афины (I), 1896 Ñïèðèäîí Ëóèñ (Ãðåöèÿ) – ïîáåäèòåëü èíàóãóðàöèîííîãî Îëèìïèéñêîãî ìàðàôîíà Накануне состязаний мы запрягли дряхлую клячу и отправились на телеге из моей родной деревни Марусси в Марафон. Тащились без малого пять часов. Лил дождь, а ночью даже с градом, и все мы вымокли и продрогли до костей. В Марафоне добрые люди дали нам свои пиджаки. В тот вечер мэр накормил нас досыта, чтобы мы согрелись и восстановили силы перед забегом. «Еще чего-нибудь хотите?» – спросил он. «Да! – хором крикнули мы. – Нам бы еще вина!» Тот дождливый вторник мы отметили так, как, наверное, ни один спортсмен не позволял себе перед соревнованиями. Откуда нам было знать, что на тренировках положено воздержание? Наутро мы увидели, что иностранным бегунам помощники делают массаж. Я тогда сказал своим односельчанам: «Давайте побегаем по деревенской площади, надо малость ноги размять». Мы обулись в новые ботинки, которые земляки купили всем нам перед отъездом. Хорошие ботинки, двадцать пять драхм за пару – по тем временам это были большие деньги. В одиннадцать нам дали по кружке молока и по два яйца на каждого. А в два часа все мы вышли на улицу готовиться к старту. Пробежав немного, я заметил у дороги моего будущего тестя: он протянул мне кубок вина и пасхальное яйцо. Осушив кубок, я почувствовал прилив сил и вмиг догнал моего земляка Христовулоса. Люди по обочинам дороги кричали: «Давай, Луис, давай!» Это меня еще подстегнуло. Помню, какой-то жандарм на лошади, едва поспевая за мной, крикнул: «Впереди одни иностранцы!» И правда, в сотне-другой метров впереди я увидел американца и, подумав: «Ну, это мы еще поглядим, кто кого!» – немного прибавил резвости. Этого оказалось достаточно. Мой друг Василакос тоже обогнал его, и я ему сказал: «Давай бежать вместе». Но Василакос уже выдохся и не мог угнаться за мной, а я скоро догнал француза, который старался изо всех сил, но вдруг ноги у него подкосились и он упал. Обойдя его, я понял, что первым бежит австралиец, а зрители все вопили: «Догоняй его, Луис! Ты должен победить! Эллада! Эллада!» Тут кровь во мне взыграла, и я кинулся за ним длинными прыжками. Это и решило дело. Австралиец был крепкий парень, но я все сокращал разрыв. На тридцать четвертом километре я его все-таки достал. Какой-то военный выстрелил в воздух из пистолета, зрители подбадривали меня криками. Метров пятьсот мы пробежали бок о бок. Я все время косился на австралийца и не давал ему уйти вперед ни на шаг. Под конец ему не хватило дыхания, и он стал отставать. (Интервью на Берлинской Олимпиаде 1936 года) (Ôîòî © IOC)

ыступления на инаугурационных Играх были слабыми даже по меркам того времени – во-первых, из-за отсутствия соответствующей инфраструктуры и стихийного участия иностранных государств. В основном спортсмены сами оплачивали свои расходы; некоторые были не более чем туристы. Хотя к движению примкнули 34 страны, на Играх было представлено всего 14. Приглашения разослали только в декабре, времени для планирования и подготовки оставалось очень мало. К примеру, американская сборная, состоявшая почти сплошь из студентов, безусловно, была сильнее всех, но на Игры приехала без таких ведущих спортсменов, как рекордсмен в беге на 100 м Лютер Кэри. Французы занимали второе место после греков по числу участников, но удача улыбнулась им только в велоспорте и фехтовании. Все немцы, за исключением троих, соревновались

в гимнастике, в которой они были явными лидерами. По сообщениям газет, на Игры приехало 20 000 гостей. Хотя Джорджу Робертсону из Оксфордского университета, решившему поучаствовать в малоизвестных миру соревнованиях по толканию ядра и метанию диска (из-за особого интереса к греческой античности), эта статистика показалась сомнительной: «Едва ли спортсменов и гостей вместе взятых было более тысячи – отчасти изза непомерных цен на гостиницы, заявленных агентами по размещению. Мы с другом Э. Г. Флэком [австралиец, член Лондонского атлетического клуба, победивший в забегах на 800 и 1500 м] сняли меблированную комнату, питались в греческом ресторане и целую неделю прожили на четыре фунта». Так или иначе, атмосфера была праздничная, город, украшенный цветами и флагами, ночью был весь в огнях; тысячи афинян до утра пели и танцевали на улицах. Ходили

ÀÔÈÍÛ (I), 1896

Àôèíû. Öåðåìîíèÿ íàãðàæäåíèÿ. (© IOC) слухи, что полиция охотится на спекулянтов билетами, во всяком случае, главный стадион был все время переполнен. А главное – первые Игры явили дух непревзойденного спортивного братства. После 150 этапов велогонки по стокилометровому треку все соперники француза Леона Фламана сошли с дистанции, кроме грека Георгиоса Колеттиса, да и тот изрядно отстал и в конце концов был вынужден остановиться из-за поломки. Тогда Фламан тоже сошел с велосипеда и дождался, пока его сопернику подгонят новый велосипед. На финише (он обошел грека на шесть этапов) его встретили горячими аплодисментами. Насколько же обветшала спортивная мораль всего за одно столетие! Во время 87-километровой шоссейной гонки Афины – Марафон и обратно грек Аристидис Константинидис разбил велосипед, получил травму, однако продолжил гонку на велосипеде помощника. Уже в пригороде Афин он вильнул в сторону, чтобы не сбить зрителя, опять врезался в стену, снова поранился, но, на сей раз одолжив велосипед у болельщика, весь в грязи и крови довел гонку до победного конца. Его время составило 3 часа 22 минуты и 31 секунду. Восемь венгерских спортсменов никак себя не проявили, если не считать 18-летнего пловца Альфреда Хайоша. Лишь спустя несколько лет выяснилось, что его настоящее имя Арнольд Гутман. В регистрационной сумятице он поменял имя по сговору с Хайошем – таковым оно и осталось в архивах. Во время Игр в Париже 1924 года Гутман получил серебряную медаль на конкурсе искусства и архитектуры и таким образом стал вторым победителем Игр и в спортивной, и в культурной программе. Первым был американец Уолтер Уинанс, награжденный золотой медалью на конкурсе искусств Олимпийских игр 1912 года помимо серебра в пулевой стрельбе. Де Кубертен придавал особое значение культурным экспозициям и конкурсам, хотя слава их победителей, разумеется, меркла, по сравнению с лаврами спортсменов. Награждение за культурные достижения практикуется до сих пор. Так, весной 2004 года в Афинах прошла выставка под названием «Спорт и искусство»; победителей награждали по двум номинациям: скульптура и графика. Выиграв заплыв в 100 м, Хайош намазался жиром перед дистанцией 1200 м, для которой пловцов вывозили в открытое штормовое море, и оттуда они должны были, борясь с волнами, плыть к финишу. Некоторых едва спасли. «Жажда жизни одержала верх над волей к победе», – говорил о себе Хайош. Он научился плавать в раннем возрасте, после того как его отец утонул в Дунае. Джеймсу Бернарду Коннолли было отказано в отпуске

Âåíãð Àëüôðåä Õàéîø (îí æå Ãóòìàí), ÷åìïèîí ïî ïëàâàíèþ â îòêðûòîì ìîðå: «Æàæäà æèçíè îäåðæàëà âåðõ íàä âîëåé ê ïîáåäå». (© IOC/Meyer) из Гарварда, но он, невзирая на запрет, вместе со всей командой сел на пароход, а потом на поезд, чтобы добраться до Греции. На том и окончилась его университетская карьера. Зато он стал первым чемпионом открывшихся Игр в тройном прыжке (в те времена он еще назывался «скачок, шаг и прыжок») с результатом 13,71 м. На других Играх его дисквалифицировали за два «скачка» толчковой левой ногой перед «прыжком». Поскольку его результат не объявили, Джеймс позволил себе поинтересоваться, обскакал ли он своих соперников, и получил ответ: «На метр». Впоследствии, уже став журналистом и писателем, Коннолли отклонил присвоенное ему Гарвардом звание почетного доктора наук. Американцы задали тон, выиграв девять из двенадцати легкоатлетических соревнований, за исключением марафона и дистанций 800 и 1500 м – в них победа досталась австралийцу из Лондона Эдвину Флэку, который взял на месяц отпуск в своей бухгалтерии. Трое американцев – Фрэнсис Лейн, Томас Берк и Томас Кертис заняли первые три места в предварительном раунде бега на 100 м. Лейн показал лучший результат, став победителем первого забега Олимпиады. В финальном забеге Кертис не стартовал, решив поберечь силы для следующих по порядку 110 м с барьерами. Берк, единственный спортсмен, практиковавший низкий старт с руками на стартовой линии, повторил время квалификационного забега и на два метра обошел Лейна. Кертис выиграл бег с барьерами, нанеся поражение англичанину Грэндли Гулдингу, который перед стартом похвалялся своими предыдущими победами, нацепив на майку все полученные ранее медали. Поскольку в финальном забеге стартовали только два спортсмена (еще двое на старт не вышли), Гулдинг заслужил историческую славу бегуна, пришедшего последним и завоевавшего серебряную медаль. Одним из спортсменов-туристов был Джон Боланд, ирландский адвокат, приехавший в гости к другу. Большой поклонник тенниса, он, коли уж так совпало, решил попытать счастья и выиграл оба раза в одиночном разряде против грека Касдаглиса и один – в парном, с немцем Фрицем Трауном. Третье место досталось столь же спонтанному тандему

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ Флэк – Робертсон. Вот таков был не просто любительский, а дилетантский уровень первых Игр. Боланду даже не сообщили, что стал Олимпийским чемпионом. В классическом виде спорта древних эллинов – метании диска, – к огромному разочарованию организаторов, победу одержал студент Принстона Роберт Гаррет, начавший тренироваться всего лишь за две недели до отплытия, причем с некондиционным диском, который сварганил для него приятель. Его соперники имели явное преимущество, но Гаррет был приятно удивлен, ощутив легкость и аэродинамику настоящего снаряда, и в результате метнул диск на 20 см дальше Панайотиса Параскевопулоса, к невероятному восторгу своих бостонских болельщиков. Иными словами, триумфальное шествие американцев началось с первых же Игр. Отдельные спортсмены одержали по несколько побед: Поль Массон (Франция) – три велогонки; Герман Вайнгертнер (Германия) – четыре медали в гимнастических соревнованиях; и Карл Шуман (Германия), который победил не только на трех гимнастических снарядах, но и завоевал титул первого борца. Джон и Самнер Пейн (США) стали чемпионами в стрельбе соответственно из армейского и произвольного пистолета, а также первыми братьями, выигравшими золото на Олимпийских играх. Желая воскресить древнюю славу, греки с нетерпением ждали марафона. Среди семнадцати участников было всего четверо иностранцев. Во втором из двух предварительных

Àìåðèêàíñêàÿ äåëåãàöèÿ ïîä íàöèîíàëüíûì ôëàãîì. (© IOC) забегов отличился Спиридон Луис. 23-летний сын участника Войны за независимость трудился на отцовском клочке земли и нередко возил на муле в Афины воду из местного источника. Его школьным учителем был впоследствии известный философ и богослов Теофилос Вореас, но продолжить образование Луис не смог. Во время службы в армии он поразил своими способностями майора Пападиамантопулоса, у которого служил ординарцем: однажды, придя из увольнения, он забыл дома саблю, а наутро должен был состояться парад, и Спиридон, поднявшись до света, меньше чем за два часа пробежал двадцать километров. «С таким, как ты, и лошадь не нужна», – заметил майор. Услыхав про набор в команду марафонцев, Луис тут же записался. Четверо иностранцев: Альбен Лермюзо (Франция), третье место в беге на 1500 м; Эдвин Флэк (Австралия); Артур

Ïîáåäèòåëü ìàðàôîíà è íàöèîíàëüíûé ãåðîé Ñïèðèäîí Ëóèñ âîçãëàâëÿåò ïàðàä ÷åìïèîíîâ íà Öåðåìîíèè çàêðûòèÿ. (© IOC) Блейк (США), второе место в беге на 1500 м; и Дюла Келлнер (Венгрия) – были непривычны к столь длинным дистанциям и стартовали слишком резво. На половине пути Лермюзо лидировал с огромным отрывом, но потом выдохся и сошел с дистанции. Еще через пять километров отключился Флэк; его на коляске увезли в Афины. Блейк в бессознательном состоянии свалился в канаву. Выстоял один Келлнер. По распоряжению британского посла, за Флэком неотступно следовал на велосипеде швейцар посольства в котелке. Лермюзо, когда еще лидировал, пробегая под увитой цветами деревенской аркой, до срока набросил себе на плечи цветочную гирлянду. Марафонцев сопровождал конный кортеж врачей, официальных лиц хронометристов – этот кортеж поднял такую пыль на дороге, что бегунам было трудно дышать. На тридцать втором километре Луис догнал Флэка, а еще через четыре километра окончательно ушел вперед. Поспешные сообщения о лидерстве иностранцев повергли в отчаяние 70 000 греков, ожидавших на главном стадионе. Но вот пронесся слух, что грек впереди. При появлении Луиса на стадионе началось нечто невообразимое. Женщины срывали с себя драгоценности и бросали к его ногам. За победителем до финишной линии следовал конный оркестр и бежали два принца – Константин и Георг. «Казалось, вместе с ним вступила на стадион вся античная Греция, – вспоминал де Кубертен. – На моей памяти это было самое впечатляющее зрелище». Говорят, Авероф обещал в награду победителю марафона руку своей дочери. К счастью для него (или для нее?), Луис был уже помолвлен с деревенской девушкой Элени. Зато другие богатые афиняне посулили ему в подарок бесплатные костюмы, бритье и еду до конца его дней. Единственной ложкой дегтя было сообщение Келлнера, что Димитрис Велокас, финишировавший третьим, часть пути проделал в коляске. Грек не смог этого опровергнуть, и награду содрали с него вместе с майкой. Третье место досталось Келлнеру. Несмотря на этот инцидент, эйфория в Афинах приобрела такой размах, что один из официальных лиц заметил Кубертену: «Я вижу, ваш интернационализм не только не убивает национальный дух, но, напротив, укрепляет его». Таким образом, был задан тон на предстоящее столетие. Король на следующий день дал завтрак для всех участников и в дворцовом парке играл со спортсменами в чехарду и импровизированный бейсбол. В королевской фамилии было не принято соблюдать монаршее величие. Классическим примером для будущего послужил небольшой

ÀÔÈÍÛ (I), 1896 инцидент: откуда ни возьмись выскочил деревенский мальчишка – как видно, решив воспользоваться всеобщей радостью в своих целях. Король спросил его, чего он хочет, и тот отвечал: «Лошадь и телегу – бочки с водой возить». Церемония награждения также запомнилась благодаря необычному эпизоду. Вспоминает Джордж Робертсон, впоследствии королевский адвокат: Я сочинил оду на эолийском диалекте – в духе тех, что Пиндар некогда посвящал

Олимпийским чемпионам. Король услышал об этом, но Комитет запретил ее читать, как отказал в подобных просьбах грекам. Тогда король потихоньку условился со мной: едва он подаст мне сигнал, я должен встать и продекламировать свое сочинение. Он был так доволен своей победой над Комитетом, что вручил мне и оливковый, и лавровый венок, чтобы как-то компенсировать мое поражение в метании диска.

Ëåîí Øòóêåëü (Ñëîâåíèÿ, áûâøàÿ Þãîñëàâèÿ), íàñëåäíèê íåìåöêèõ ÷åìïèîíîâ ïî ãèìíàñòèêå íà Èãðàõ 1896 ãîäà Àëüôðåäà Ôëàòîâà, Ãåðìàíà Âàéíãåðòíåðà è Êàðëà Øóìàíà, îëèöåòâîðÿÿ ìîðàëüíûé äåâèç äå Êóáåðòåíà «â çäîðîâîì òåëå – çäîðîâûé äóõ», äîæèë äî ñòà ëåò.

ÃËÀÂÀ IV

Мечтатель Áàðîí Ïüåð äå Êóáåðòåí (Ôðàíöèÿ), âòîðîé ïðåçèäåíò ÌÎÊ (1896–1925) …Обстоятельства вынудили нас подойти ко второй Олимпиаде иначе, нежели к первой. Необходимо было разнести соревнования по месту и времени. Нет смысла объединять спорт и торжества для устройства «двухнедельного Олимпийского мероприятия», которое непременно затмит соседняя Всемирная ярмарка. Мы не учли всей проблематичности выбора 1900 года. Я по обыкновению, принял на себя ответственность за рекламу, телеграммы, переписку и т. д. Обращаясь к каждой спортивной ассоциации, чтобы заручиться ее поддержкой, мы заявляли: «Вы ежегодно проводите крупные спортивные соревнования. Не хотите ли в 1900 году придать им международный характер и большую, нежели обычно, торжественность? Взамен мы избавим вас от обязанности изготовления призов, что само по себе существенная экономия». …Серьезное противодействие мы встретили в лице Союза французских обществе спортивной атлетики (USFSA) [кстати сказать, де Кубертен был его генеральным секретарем], а он к тому же убедил Гоночный клуб и Французский стадион отклонить наше предложение, заверив, что финансовую поддержку оказывают лишь организациям, учрежденным муниципалитетом Парижа или правительством. А причина была в том, что USFSA, добивавшийся правительственной субсидии, пытался избавиться от заполонивших его графов и маркизов. Один из членов даже написал мне весьма нелицеприятный ответ в провокационном тоне: «Ваша слабость в том, что вы не раздаете ленточек [гражданских наград]». …Я по неразумию полагал, что федерации, чьи правила мы будем соблюдать и кому предоставим право формировать судейские коллегии и проводить соревнования, сочтут такую привилегию достаточным вознаграждением. Боже праведный, я забыл о наградах! Во Франции! Это безумие с моей стороны! Сплелась обширная интрига. Глава оргкомитета Шарль де Ларошфуко в начале 1899 года подал в отставку. Меня донимали «во имя патриотизма», ради того, чтобы французский спорт был представлен «единым и неделимым». Я сдался, и это была моя ошибка… Вне всяких сомнений, спорт постепенно распространяется по всему миру, вытесняя нездоровые развлечения и запретные услады из жизни юношества… В 1900 году спортивный дух существовал лишь среди истинных спортсменов, да и то на чисто инстинктивном уровне. Общество в целом не имело о нем ни малейшего представления. Со всех сторон нам выражали недоверие в отношении Олимпийских игр, «устраиваемых этим сборищем парижских невежд», как изволил выразиться Слоун. Шли дни, но ничего конкретного так и не было достигнуто. Ни денег, ни стадиона, ни площадок… Большинство политиков того времени… считали Олимпизм совершенно ненужным, эксцентрическим неологизмом. Спустя шесть лет на банкетах слово «Олимпизм» все еще вызывало сардоническую усмешку на губах министров… Было выказано немало доброй воли [в 1900 году]. Спортсмены постарались на совесть, добились недурных результатов, но в них не было ничего Олимпийского. По словам одного из коллег, «нашу идею подхватили, но в процессе использования разодрали на куски». Жизнь доказала, что нельзя было ставить Игры в зависимость от крупной ярмарки, допускать, чтобы она подмяла их под себя, чтобы их философская ценность растворилась в воздухе, а воспитательное значение было сведено на нет. К сожалению, заключенный нами альянс был более стоек, чем мы думали. В 1904 и 1908 годах по финансовым соображениям мы не смогли разорвать наши узы с выставками. И только в 1912 году в Швеции разрыв оформился окончательно. (Из собрания сочинений) (Ôîòî © IOC)

трого говоря, Олимпийских игр в 1900 году не было. Растянутые с мая почти до ноября, без официальных церемоний открытия и закрытия, с включенными в хаотичную программу соревнованиями как любителей, так и профессионалов, с многолетним неведением некоторых участников о том, что они стали Олимпийскими чемпионами и с присутствием де Кубертена где-то на обочине, только

на соревнованиях по легкой атлетике в Булонском лесу, торжественное событие, объединенное с Всемирной выставкой в Париже, прошло почти незамеченным. В городе было публично объявлено лишь о «Международном совещании по физическому воспитанию и спорту». Идеология де Кубертена была отставлена в сторону, если не предана забвению. Свои делегации представили всего лишь 19 стран.

ÌÅ×ÒÀÒÅËÜ

Èçÿùíûé ñèìâîë äåçîðãàíèçîâàííûõ Èãð, èçãîòîâëåííûé ïîñëå èõ çàâåðøåíèÿ. (© IOC) История в ретроспекции приписала де Кубертену заслугу основания самого славного спортивного события на Земле, а на деле с 1896 по 1900-й год да и еще лет восемь он только и занимался тем, что искал броду и не раз тонул в попытках удержать на плаву свою альтруистическую философию, имевшую в равной мере отношение к спорту и к просвещению. О Париже 1900 года он как-то заметил другу: «Просто чудо, что Олимпийское движение пережило эти празднества. Мы покрошили наше детище в мелкий винегрет». Лишь глубина его убеждений, не говоря о личном состоянии, которое он практически спустил в погоне за мечтой, позволяли ему, игнорируя всеобщий скептицизм, упрямо шагать вперед по пустынной, а порой и враждебной дороге. Пьер де Фреди, барон де Кубертен родился 1 января 1863 года в Париже, в доме № 20 по улице Удино. Он принадлежал к древнему итальянскому роду, который около пятисот лет проживал во Франции. Один из его предков служил при дворе Людовика XI, который в 1477 году пожаловал ему титул «де Кубертен» и рыцарские доспехи. Дед де Кубертена, Жюльен-Бонавантюр Фреди де Кубертен, при Людовике XVIII получил наследственный титул барона и поселился с семейством в Нормандии. Род матери – Агаты Мари Марсель Гиго де Кризенуа – восходит к эпохе Вильгельма Завоевателя. Повинуясь семейному обычаю, юный Пьер должен был пойти по военной стезе. Двенадцати лет он поступил в новый иезуитский коллеж «Экстерна Сент-Иньяс» в Париже, где провел семь лет: родители намеревались дать ему умеренное, традиционное образование. Способный ученик удостоился места во Французской военной академии, но почти сразу бросил ее. Еще с детства он помнил унизительное поражение, нанесенное Франции Пруссией в 1870 году, когда император Наполеон III попал в плен вместе с большей частью французской армии, а области Эльзас и Лотарингия были аннексированы. И отпрыск одной из старейших аристократических фамилий Франции стал мечтать – нет, не об отмщении, а о просвещении своего народа, с тем чтобы он мог обрести утраченное достоинство.

Довольно рано Пьер стал интересоваться литературой, историей и социологией. Спортом занимался постольку поскольку: любил на досуге сесть на весла, пофехтовать или побоксировать. В 1884-м по настоянию отца поступил на юридический факультет, но не проучился и года. Уже в двадцать с небольшим он бредил реформой школьного образования и писал статьи в Общество по распространению политических наук. Помимо дела возрождения Олимпийских игр, которому де Кубертен посвятил жизнь, из-под его пера вышла четырехтомная всеобщая история, а в целом его публикации насчитывают около 60 000 страниц. Первые наставники привили ему интерес к социальным теориям современного философа Фредерика Лепле, считавшего классовое разделение главной угрозой французскому обществу. По убеждениям Пьер де Кубертен был либералом в духе классического либерализма XIX века, то есть сторонником свободного развития личности. Основой личностного самосознания он считал национальную принадлежность, однако основанное им Олимпийское движение отчасти противоречило этому кредо: Международный Олимпийский комитет, по мысли де Кубертена, призван руководить состязаниями отдельных личностей, избранных по строгому принципу национального представительства. Он бы, наверное, позабавился, узнав, во что выльется и сколько споров породит это противоречие на протяжении следующего столетия – эпохи все возрастающей славы Олимпийских игр, когда личные достижения узурпируются в медальных зачетах стран. «Ничто в древней истории не впечатляло меня сильнее, чем Олимпия», – любил повторять де Кубертен. Но в воссоздании Олимпийского идеала он шел по стопам ученых XIX века. Вслед за ним один из его преемников Эвери Брандидж сознательно объявлял Олимпизм формой религии, убежденный, что он способен преодолеть политические и религиозные различия между народами, – философия столь же нравственно чистая, сколь и упрощенческая. Играм будущего суждено было воплотить устремления де Кубертена в такой мере, о которой он не смел и мечтать: они успешно гасят пламя религиозной розни и на арене соревнований сближают политически враждебные силы: коммунистов – капиталистов, Восток – Запад, Китай – Формозу (впоследствии Тайвань), Северную и Южную Корею, Иран – Ирак. В его философию не укладывались экстремистские, деспотические, параноидальные режимы. Но и его собственный либерализм был небезупречен. Де Кубертен был недальновиден, или наивен, не улавливая сути классовых различий, определяющих любительский характер английского спорта, который, собственно, и послужил ему моделью физического воспитания. В то же время он оставался глух к проблемам женской эмансипации на рубеже веков, невзирая на такие декларации, как: «Я отшлифую обрюзгшую, закоснелую юность, ее тело и дух с помощью спорта. При всех его опасностях, а порой и излишествах, он является благом для каждого, без каких бы то ни было различий происхождения, касты, финансового положения или рода занятий». Замешанные на аристократизме социальные воззрения де Кубертена были такими наивно извращенными, что его ужасала одна мысль о появлении вспотевшей женщины на публике. Питая воистину благородные чувства и отделяя себя от привилегированных классов, он ставил задачи, смысла которых, несмотря на все свое неутомимое рвение, до конца не постигал. Де Кубертен и его коллеги из МОК явно обогнали свое время, сформулировав концепцию международного спорта как самоцель и как платформу вселенского братства, хотя современное общество развивалось с невиданной быстротой, подхлестываемое такими изобретениями в области коммуникаций, как телефон, радио, железная дорога, автомобиль. Но собирать людей со всех концов

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ из тех, с кем мы трудились вместе в 1894-1895 годах, теперь меня избегают». Но от своей цели он не отступил. Сменив Викеласа на президентском посту, он пишет в письме королю: Первым моим шагом хочу выразить благодарность всей Греции в лице ее августейшего владыки. Два года назад во время Парижского конгресса я удостоился поощрительной телеграммы от Вашего Величества. Ныне осмелюсь напомнить Вашему Величеству, что мечта моя осуществилась: Олимпийские игры восстановлены в правах. Став во главе этого восстановлении, Вы, Ваше Величество, подали мне и моим коллегам надежду на Ваше дальнейшее благорасположение. На банкете в Афинах по случаю закрытия Игр де Кубертен подтвердил, что следующие Игры состоятся в Париже. Возрождающаяся Франция на заре нового века представлялась этому упрямому идеалисту идеальной страной-организатором. Отчет об афинских Играх, опубликованный в ноябре 1896 года журналом Century, он подписал: «Основатель Игр, барон Пьер де Кубертен», упомянув о том, что предложение о промежуточных Панэллинских играх может быть принято и детально обсуждено на Конгрессе в июле 1897 года, где и была благополучно погребена идея «постоянного греческого дома».

Áàðîí è ìàäåìóàçåëü Ìàðè Ðîòàí â äåíü áðàêîñî÷åòàíèÿ. (© IOC) земного шара, даже раз в четыре года, для занятий спортом?.. Многие современники воспринимали это как эзотерику, граничащую с абсурдом. Несмотря на успешное основание МОК и проведение инаугурационных Игр, критики и завистники считали де Кубертена кто социальным сумасбродом, кто снобом, кто просто досадным недоразумением. После относительного успеха Игр в Афинах, поначалу встреченных в штыки греческим правительством, неблагодарная греческая пресса обвинила де Кубертена в воровстве, в «попытке лишить Грецию ее исторической сокровищницы», – пишет Джон Макалун в своем исследовании «Этот великий символ». Греки, не исключая и весьма умеренного короля Георга, возжелали вновь стать обладателями явления, доказавшего свою жизнеспособность. В поддержку тезиса об исторической преемственности выступили авторы статей в «Нью-Йорк таймс» и лондонской «Таймс». Де Кубертен же, заявив, что греками движет жажда наживы, лишь усугубил свою непопулярность. Греческое правительство пыталось узаконить дальнейшее проведение Игр в Афинах. Разделяя эту позицию, король предложил де Кубертену сделать Афины «постоянным домом Игр». Де Кубертен сделал вид, что не понял, и вежливо ответил, что следующие Игры пройдут в Париже. Принц Константин, сознавая финансовые осложнения, которые принесет монополизация Игр, теперь убеждал отца в неосуществимости этого плана, несмотря на то, что премьер-министр Делияннис уже издал указ о том, что Игры принадлежат Греции. После Игр Викелас в отсутствие де Кубертена созвал совещание членов МОК, на котором обсуждалось проведение промежуточных Игр в Афинах каждые два года. Де Кубертен принял это предложение с достойным спокойствием, хотя в душе был глубоко оскорблен тем, что греки стали считать его «помехой, чье присутствие напоминает им о том, что новые Олимпийские игры – иностранный замысел, а им желательно забыть, что идея воссоздать Игры зародилась во Франции. Большинство

Понимая, что слишком частое повторение Олимпийских игр обесценит их значимость – долгосрочный секрет уникальности события, – он тем не менее отдавал себе отчет в том, что каждая Олимпиада должна быть стимулом будущего, залогом вовлечения все новых приверженцев. Неслучайно местом проведения Конгресса был избран Гавр, его летняя резиденция, мирный морской порт, начисто лишенный политической подоплеки. Как нельзя более кстати все внимание греков было направлено на войну с Турцией, поэтому в Гавре не было ни одного греческого делегата. Хотя на Конгрессе раздавались голоса в поддержку возвращения Игр в Афины, де Кубертену удалось убедить членов МОК и всех присутствующих, что следующей целью будет Париж, а в дальнейшем Игры будут триумфально кочевать по миру. На 1904 год, по его мнению, целесообразно наметить один из городов США, возможно, Нью-Йорк. Париж вполне устраивал 59 делегатов, лишь 12 прибыли из-за рубежа. Примерно такое же соотношение было в Сорбонне – 78 к 20. Поначалу все надеялись, что Всемирная выставка и недавно построенная Эйфелева башня добавят Играм блеска. Как же они заблуждались! Обсуждение в Гавре прошло предельно гладко, но вскоре открылись глубокие проблемы. В ноябре 1898-го рухнула надежда Кубертена, что USFSA будет координировать управление: Союз объявил о своем неприятии этого «частного» спортивного мероприятия. Враждебности добавило требование американских участников Выставки выстроить «арену, пригодную для американских спортсменов». Игры постепенно входили в орбиту Выставки и ее организатора Альфреда Пикара, который постарался развеять мысль о проведении достойного спортивного празднества. Пикар был недоволен свалившейся на него ответственностью за спорт и испытывал личную неприязнь к де Кубертену. В феврале 1899-го он назначил Даниэля Мерийона, председателя Национальной федерации стрельбы, входившей в состав USFSA, генеральным директором спортивных соревнований. В апреле 1899-го де Кубертен отказался от номинальной должности генерального секретаря USFSA, которую до сих пор занимал только из стремления к национальной солидарности, и одновременно виконт де Ларошфуко оставил пост главы только что сформированного де Кубертеном Оргкомитета, а тот в свою очередь принял

ÌÅ×ÒÀÒÅËÜ решение о самороспуске за двенадцать месяцев до Игр. В отчаянной попытке заручиться поддержкой иностранных государств, де Кубертен отправился в поездку по Европе, а когда вернулся, обнаружил, что буквально за неделю многие спортивные объекты сменили место. Руководство Мерийона было, мягко говоря, странным: греблю приписали к отделу «спасения утопающих», конькобежный спорт и фехтование – к департаменту «режущих инструментов», а легкую атлетику определили в ведомство «сберегательных обществ». В довершение всех бед первенец де Кубертена Жак перенес солнечный удар, приведший к серьезной умственной отсталости. Убитому горем отцу было трудно сосредоточиться и здраво оценивать положение дел. Идеологию де Кубертена извратили, включив в Игры соревнования профессионалов. Затем французский министр иностранных дел заявил протест по поводу допуска к соревнованиям немцев, а член МОК от США Слоун, осудив требование о «постройке отдельной арены для американцев», тем не менее пригрозил снять свою команду с соревнований, если ему не будут представлены подробные сведения о материально-техническом обеспечении. Но в отстранении де Кубертена был, как ни странно, и положительный момент: в парижских Играх впервые

Ïðîôåññîð Óèëüÿì Ñëîóí, âåðíûé ïîñëåäîâàòåëü äå Êóáåðòåíà, ïðèãðîçèë ñíÿòü ñáîðíóþ ÑØÀ ñ ñîðåâíîâàíèé èç-çà ïàðèæñêîé íåêîìïåòåíòíîñòè. (© IOC)

приняли участие женщины. В программу были включены женский гольф и теннис, и в Париж приехали спортсменки из пяти стран: Богемии (впоследствии Чехословакия), Франции, Великобритании, Швейцарии и Соединенных Штатов. До сих пор дискутируется вопрос о том, кто стал первой чемпионкой. Англичанка Шарлотта Купер выиграла у француженки Элен Прево 6–4, 6–2 в одиночном разряде тенниса и в тот же день вместе с Реджинальдом Доэрти в смешанном парном одержала победу над Прево и Гарльдом Махони. Купер была вручена первая золотая медаль. Но немецкий историк Вальтер Тойтенберг установил, что в составе победившей швейцарской яхты «Лерина» была графиня де Пурталес, и победу ей присудили раньше, чем Купер. Маргарет Эббот (США) победила в женском гольфе, но в сумятице парижских Игр гольф наряду с крикетом, американским футболом, регби и поло был заявлен как неофициальный, демонстрационный вид спорта. По удивительному совпадению, мужу де Пурталес (она родилась в Америке), графу Герману Александеру, родившемуся 31 марта 1847 года, пророчили стать первым будущим олимпийцем европейского происхождения. На Парижских играх не было национальных сборных и не было Деревни: спортсмены жили в гостиницах.

Àíãëè÷àíêà Øàðëîòòà Êóïåð, ïåðâàÿ Îëèìïèéñêàÿ ÷åìïèîíêà, ïîáåäèòåëüíèöà â îäèíî÷íîì æåíñêîì òåííèñå è â ñìåøàííîì ïàðíîì âìåñòå ñ Ðåäæèíàëüäîì Äîýðòè. (© IOC)

ÃËÀÂÀ V

ПАРИЖ (II), 1900 Ýðíåñò Àéîí Ïóë (Âåëèêîáðèòàíèÿ), ìàðàôîíåö Марафон обернулся полнейшим фиаско. Все, начиная с запоздалого отправления уведомлений иностранным спортсменам и других моментов организации, вернее отсутствия таковой, и кончая условиями для участников в период соревнования и нежеланием принимать какие-либо меры для обеспечения честной игры, можно охарактеризовать одним словом: Провал с большой буквы. Добавьте сюда неспортивные выпады французского населения, и вы легко сможете себе представить неприятности, с которыми столкнулись спортсмены, прибывшие из-за границы. Лучшим примером тому стало состязание в беге с препятствиями, где в качестве последних были использованы велосипеды и автомобили. Двадцать пять миль – слишком длинная дистанция для такого рода соревнований, но это еще полбеды. Достаточно сказать, что трое победителей прошлогоднего забега Лондон – Брайтон, пройдя всего четыре мили, почли за благо сойти с дистанции, тогда как Артур Ньютон, знаменитый бегун, побивший рекорд в Соединенных Штатах, неблагоразумно решил дойти до финиша, показав результат, достойный разве что спортивной ходьбы. Все было сделано не так. Я мог бы изложить это в подробностях… но к чему?» (Из интервью журналу «South London Harriers») (Олимпийский плакат © IOC)

арубежные участники, испытывая вполне понятное беспокойство в преддверии Игр, и вообразить не могли те трудности, с которыми предстояло столкнуться всем командам, в особенности американской, по прибытии в Париж. Выяснилось, что Игры были включены в программу проходившей тогда во Франции Всемирной выставки и оказались всего лишь одним из многих ее мероприятий. Слово «Олимпиада» вообще опустили; соревнования назывались либо «Парижским чемпионатом», либо «Играми Всемирной выставки 1900 года». Но куда хуже было другое. Французские организаторы, согласно первоначальному замыслу, назначили Церемонию открытия и первое соревнование на воскресенье. Когда эта идея была озвучена, команды университетов Принстона и Пенсильвании во главе с членом МОК Каспаром Уитни пригрозили бойкотом Олимпиады, если открытие не перенесут на субботу. «Ни одна американская команда, ни один клуб не выступают по воскресеньям», – заявил Уитни. Но французы сумели выкрутиться. Ведь та суббота, когда было назначено открытие Игр, выпадала на 14 июля, День взятия Бастилии, и они сочли необходимым вернуться к исходному плану. Само собой, американцы пришли в негодование. Но как бы там ни было, чиновники не могли диктовать свою волю спортсменам-любителям. Роберт Гаррет из Принстона, чемпион по метанию диска 1896 года, отказался выступать в воскресенье; его коллеги и студенты университетов Мичигана и Сиракьюс были с ним полностью солидарны. Однако этот афронт поддержали не все. Часть команды университета Пенсильвании согласилась выступить,

вызвав едва ли не большую волну гнева в американском обществе, чем французские организаторы. Тех, кто пошел на компромисс, Уитни назвал «беспринципными предателями» и опубликовал позорный список имен. Писатель Гьяльмар Бойесен после афинских Игр утверждал, что победы на Играх убедили всю американскую нацию в ее физическом превосходстве. Реакция представителей университетов ясно показала, что в США Игры рассматривают как некий крестовый поход, а спортивную доблесть неразрывно связывают с культурными, религиозными и политическими принципами, причем такой же праведный атлетизм процветает и в Великобритании. Впрочем, в Париже американские спортсмены руководствовались иными соображениями, полагая, что любая победа укрепит их репутацию как самого сильного и отважного народа в мире. По этой причине пятеро из тринадцати участников от университета Пенсильвании решили отринуть моральные запреты и бороться за свою славу. И четверо победили: Ирвинг Бакстер стал чемпионом по прыжкам в высоту и прыжкам с шестом, Уолтер Тьюксбери – в беге с барьерами на 400 м, канадец Джордж Ортон, выступавший за США, – в беге с барьерами на 2500 м, а Элвин Кренцлейн – в беге с барьерами на 60,110, 200 м, и по прыжкам в длину. Кренцлейн, завоевав на одних Играх четыре золотые медали в индивидуальных соревнованиях, что до сих пор остается непревзойденным достижением для легкоатлетов, и установив при этом четыре Олимпийских рекорда, получил за это двойную порцию как почестей, так и поношений в связи с «воскресным казусом». На соревнованиях по

ÏÀÐÈÆ (II), 1900

Êðåíöëåéí ïåðâûì îñâîèë òåõíèêó ïîî÷åðåäíîãî ïåðåíîñà íîã â áåãå ñ áàðüåðàìè. (© IOC)

Ýëâèí Êðåíöëåéí (ÑØÀ), ãëàâíàÿ çíàìåíèòîñòü Èãð, ïîáåäèòåëü â ÷åòûðåõ ñîðåâíîâàíèÿõ, îêàçàëñÿ â öåíòðå ñêàíäàëà íà ðåëèãèîçíîé ïî÷âå. (© IOC) прыжкам в длину он должен был встретиться со своим главным соперником и мировым рекордсменом Майером Принстейном из университета Сиракьюс, оплота методистов. Принстейн оказался в трудном положении, поскольку квалификационный прыжок был у него назначен на субботу, а финал – на воскресенье. И он объявил, что не будет прыгать из соображений религиозной солидарности, хотя сам был евреем. В субботу он лидировал с результатом 7,17 м, а по правилам того времени результаты переносились на следующий этап соревнования. Принстейн был в шоке, когда Кренцлейн решил выступать в воскресенье и превысил его результат на 1 см. Узнав об этой победе, Принстейн предложил Кренцлейну снова помериться силами в понедельник, но тот отказался, и товарищи по команде едва удержали Принстейна, который бросился на чемпиона с кулаками. Кто-то может назвать Кренцлейна оппортунистом, но именно он стал первым подлинным олимпийцем нового времени. Несмотря на неровное травяное покрытие ПреКателана в Булонском лесу – французы отказались портить любимый лес гаревыми дорожками, – он установил несколько рекордов: 7 секунд в коротком спринте, 15,4 и 25,4 – в беге с барьерами и 7,18 м в прыжках в длину. За год Кренцлейн поставил шесть мировых рекордов. Вдобавок внес революционные изменения в стиль бега с барьерами, поскольку первым стал переносить маховую ногу через барьер, то есть перешагивать, а не перепрыгивать его, как делали тогда все спортсмены. И, наконец, среди пятидесяти пяти членов американской сборной он был записным франтом и в перерывах между соревнованиями разгуливал по Парижу в модной кепке, рубашке с отложным воротником и шелковом галстуке. Перед Играми Кренцлейн взял академический отпуск на стоматологическом факультете, а одержав свои громкие победы, объявил, что это было его последнее выступление и теперь он желает заняться «серьезным делом». Ничуть не бывало! Он стал бродячим тренером: сперва махнул в Берлин тренировать немецкую сборную к Олимпийским играм 1916го, которые в итоге отменили, а затем – на Кубу.

Вторым претендентом на титул главного героя Игр стал Рей Юри из США, который прославился в забытом, практически не знакомом современным легкоатлетам виде спорта – прыжках с места. Некоторые подвиги Юри поражают воображение даже сегодня. До сих пор никто не смог обойти его по количеству рекордов в индивидуальных соревнованиях: с 1900 по 1908 год он установил десять рекордов, если считать выступление на неофициальных, промежуточных Играх в Афинах в 1906 году. В Париже он с легкостью стал чемпионом по прыжкам в высоту с места (1,65 м), по прыжкам в длину (3,21 м) и в тройном прыжке (10,58 м), во всех трех видах одолев индейца сиу Ирвинга Бакстера, первого американского аборигена, участвовавшего в Играх. Юри стал ходячим подтверждением теории де Кубертена о том, что спорт и здоровье идут рука об руку. В детстве он страдал ревматизмом, и только занявшись бегом и прыжками, обрел силу и подвижность. Болезнь сделала его выступления совершенно особенными: он не разбегался, а прыгал с места и побеждал за счет чистого напряжения мышц. По характеру Юри был полной противоположностью экстраверту Кренцлейну и занимал скромную должность инженерагидравлика в нью-йоркском департаменте водоснабжения. В Париже он отказался от доски отталкивания и, отталкиваясь от рыхлой почвы, за один день, 16 июля, трижды стал чемпионом. Недостатки организации отчетливее всего проявились в марафонском забеге. Пресса не баловала Игры своим вниманием, многие виды спорта вовсе не были упомянуты, а в именах и национальностях медалистов разбирались потом несколько лет. Так, марафонского чемпиона Мишеля Теато объявили французом, хотя он был люксембуржец; эта ошибка в книге рекордов до сих пор осталась неисправленной. Фаворитом марафона считался американец Артур Ньютон. Преодолев лабиринт извилистых парижских улиц, он не сомневался в победе, но на финише обнаружил, что его обошли три француза и швед. Ньютон утверждал, что вырвался вперед на середине дистанции и с того момента его никто не обгонял, наоборот это он оставил позади Теато. Из-за многочисленных неточностей в программе и безалаберности устроителей спортсмены встречали немало препятствий на пути, да и по правде сказать, никто не мог похвастаться точным знанием маршрута. Теато, служивший рассыльным в пекарне, знал Париж не хуже любого извозчика, поэтому соперники подозревали, что он не раз срезал путь. Иначе как бы ему удалось в тридцатиградусную жару отыграть у Ньютона больше часа? Другой француз, Эмиль Шампьон тоже наверняка знал короткую дорогу, поскольку пришел вторым,

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ всего четыре с половиной минуты не дотянув до результата Теато (2 часа 59 минут 45 секунд). Американец Дик Грант подал иск против МОК, заявив, что был сбит велосипедистом, когда пытался обогнать Теато. А последний еще несколько лет не подозревал, что стал Олимпийским чемпионом. Британских спортсменов на Играх было мало, хотя, казалось бы, добираться им не так уж далеко. И все же англичане Альфред Тайсоу и Чарльз Беннет отстояли свои афинские титулы в беге на 800 и 1500 м соответственно. Причем машинист паровоза Беннет победил с мировым рекордом 4:06.2, отыграв буквально два шага у француза Анри Деложа. 17 из 23 золотых медалей в легкой атлетике

Ýìèëü Øàìïüîí (Ôðàíöèÿ), ñåðåáðÿíûé ïðèçåð ìàðàôîíà, ïðåäïîëîæèòåëüíî ïðèøåë ê ôèíèøó êîðîòêèì ïóòåì. завоевали американцы. В предварительном забеге на 100 м Фрэнк Джарвис победил с результатом 10,8 секунды, став первым олимпийцем, который уложился на этой дистанции в 11 секунд, а ведь американцы никогда раньше по траве не бегали. Тьюксбери, который в финале был вторым после Джарвиса (11,0), в полуфинале дотянулся до его рекорда. В финальном забеге фаворит Артур Даффи из Джорджтаунского университета выбыл из соревнования на середине дистанции, растянув подколенное сухожилие. А два года спустя он пробежал 100 ярдов за 9,6 секунды, установив мировой рекорд*, продержавшийся 24 года. Из-за бездарной организации публики на этих забегах было едва ли не меньше, чем на соревнованиях по метанию диска, где

спортсмены, включая действующего чемпиона Гэррета, то и дело попадали диском в толпу, а победителем стал Рудольф Бауэр из Венгрии. Метатели молота соревновались на аллее, с обеих сторон обсаженной деревьями, – немудрено, что молот то и дело застревал в ветвях. Медали в этом виде спорта достались троим американцам. На прыжках с шестом царила полная неразбериха: соревнование назначили на понедельник вместо воскресенья, чтобы американцы тоже смогли участвовать, а потом, пока те были в церкви на службе, перенесли обратно, тем не менее американец Бакстер поспел на него и победил. Многочисленные протесты вынудили организаторов провести соревнования заново на следующий день, и теперь уже победу одержал американец Дэн Хортон, проведший воскресенье в храме. Он и был провозглашен Олимпийским чемпионом. Правда, несколько дней спустя французы передумали и вернули золотую медаль Бакстеру, а Хортону в качестве компенсации за моральный ущерб вручили зонтик. В довершение всего французы устроили соревнования для профессионалов, назначив приз победителю в размере 250 французских франков. А самым нелепым событием Игр можно считать финал регаты двоек с рулевыми. После предварительных соревнований рулевого голландской команды Германуса Брокмана сочли слишком тяжелым и, когда голландцы были уже близки к победе, заменили никому неизвестным французским мальчиком лет десяти, а то и меньше, который остался самым юным участником в истории Олимпийских игр. В гимнастике лидировала Швеция. Соревнования по фехтованию продлились пять недель и были пущены на самотек: организаторы не давали никакой информации по спортивным объектам, поэтому участники, выходя на старт, зачастую не обнаруживали там соперника. В программу не включили бокс, борьбу и тяжелую атлетику. И хотя по официальным данным через турникеты прошло четыре миллиона зрителей, ни на одном спортивном мероприятии не насчитали более тысячи голов. Подводя итоги, можно сказать, что Игры 1900-го нанесли сокрушительный удар по целям де Кубертена. Отождествление безоговорочной победы американцев с национальным превосходством противоречило его идеалистической концепции Олимпизма: суть не в победе, но в честной борьбе.

*В те времена Великобритания и США в рамках национальных соревнований использовали английскую метрическую систему для измерения беговых дистанций. Таким образом, 100 метров равнялись 109 ярдам с небольшим, 200 метров примерно соответствовали 220 ярдам, а 400 метров – 440 ярдам, причем последняя дистанция представляла собой один полный круг из дистанции в одну старую милю. Четыре круга в метрической системе равняются 1600 метрам, поэтому забег на 1500 метров стартует со стометровой отметки после первого изгиба трека. – Прим. автора.

ÃËÀÂÀ VI

АМЕРИКАНСКИЙ ФАРС Äæåéìñ Ñàëëèâàí, ñåêðåòàðü Ëþáèòåëüñêîãî ñïîðòèâíîãî ñîþçà ÑØÀ Можно не сомневаться, что Америка проведет Игры с небывалым успехом, которого никто не сможет повторить, пока Олимпиада вновь не вернется в США, поскольку мы установили столь высокую планку, что другим странам будет непросто до нас дотянуться. Департамент физической культуры объявил, что по настоянию МОК всем соревнованиям, проведенным в рамках Всемирной выставки, приуроченной к столетию «Луизианской покупки»*, должен быть присвоен статус Олимпийских. Правительство США оценило благотворное влияние Игр на развитие любительского спорта Америки и выразило готовность оказать любую помощь в обеспечении гигантского спортивного прогресса. Благодаря созданным в нашей стране условиям для развития спорта, и в особенности легкой атлетики, мы имеем возможность проводить соревнования в самых разных категориях… Под эгидой Олимпиады в Сент-Луисе прошли состязания спортсменов-инвалидов, школьные соревнования, соревнования по бейсболу, гимнастике, лакроссу, плаванию, баскетболу, роке, фехтованию, теннису, гольфу, стрельбе из лука, борьбе, боксу, одна из лучших в истории гребных регат, велогонка, неделя Олимпийских чемпионатов Молодежной христианской организации и, наконец, Олимпийские игры, включившие в себя Чемпионат мира по легкой атлетике. Департамент получил 4000 заявок на участие в Играх, а когда в программу вошли командные соревнования и массовые выступления, число участников за год возросло до 9000 человек. Олимпийские игры [только легкая атлетика], проходившие с 29 августа по 3 сентября, собрали на одном стадионе величайших спортсменов мира. Дотоле никогда и нигде, ни в Америке, ни в других странах не проводилось подобных мероприятий. Среди ныне живущих лишь двое спортсменов, способных претендовать на медали, не участвовали в этих Играх. Исход Игр продемонстрировал то, что мы утверждали неоднократно: в американских колледжах воспитываются будущие чемпионы. (Из Официального спортивного альманаха Сполдинга) (Ôîòî © IOC)

жеймс Салливан мог бы стать голливудским агентом по рекламе. Надо отметить, что хаотичные соревнования в Париже, едва ли достойные титула Олимпийских игр, показали Пьеру де Кубертену, насколько глубока пропасть между идеологией и реальностью, между его идеалами будущего и позициями современников, как на родине, так и за рубежом. И эту пропасть не удавалось преодолеть еще долгое время. Многочисленные ошибки Олимпиады 1900 года, главным образом ее проведение в рамках торговой выставки, создали неважную базу для третьих Олимпийских игр. Казалось, спортивный альтруизм Великого Француза обречен. Все увидели, как этот доброжелательный и утонченный философ-либерал выходит из себя, сталкиваясь с корыстью и завистью тех, кому было недоступно его понимание истории, прошлого и будущего. Де Кубертен так восхищался американским бизнесом и прогрессом, так ратовал за избрание США организатором третьих Олимпийских игр, что был просто убит, когда его начинания втоптали в грязь. Лишь исключительная стойкость и поддержка горстки

верных учеников в Великобритании, Швеции, Германии и Чехословакии помогли ему сохранить веру в людей и в спорт. Идея провести Игры в США возникла еще на первом Конгрессе в Сорбонне, причем Кубертен уже тогда отдавал предпочтение Нью-Йорку. В 1893 году он в качестве официального представителя Министерства образования Франции побывал на Колумбийской выставке в Чикаго, потом посетил Сан-Франциско и Новый Орлеан и провел три недели в Принстонском университете. Пригласивший его туда профессор Слоун устроил в Нью-Йорке званый ужин, на котором Кубертен изложил американским спортивным деятелям свои теории и цели. Те были сильно разочарованы, особенно Джеймс Салливан, секретарь Любительского спортивного союза. Салливан и Кубертен сразу невзлюбили друг друга. Первый являл собой пример того самого национального чванства и безмерной самоуверенности, которые станут причиной опрометчивых политических шагов США в грядущем

*Сделка по приобретению Соединенными Штатами французских владений в Северной Америке (1803) –

Прим. ред.

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ

Îðãàíèçàòîð òðåòüèõ Îëèìïèéñêèõ èãð, áîëüøîé ýãîöåíòðèê Äæåéìñ Ñàëëèâàí (íà ôîòî âòîðîé ñïðàâà) â îêðóæåíèè ÷ëåíîâ îðãêîìèòåòà. (© IOC)

столетии. Салливан возглавлял Департамент физической культуры США и работал на американском стенде во время Всемирной выставки в Париже. Именно тогда ему пришла в голову мысль провести независимые Олимпийские игры в рамках Панамериканской выставки в Баффало (1901). Салливан был блестящий администратор и специалист по связям с общественностью, а парижские промахи лишь подхлестывали его. К концу 1900 года он развязал кампанию критики против де Кубертена, найдя отклик в некоторых международных спортивных федерациях и среди противников Кубертена во Франции. Человек далеко не знатного происхождения бросил вызов аристократу де Кубертену, заявив: «Барон и иже с ним более не смеют самолично определять место проведения Олимпийских игр и международных соревнований иного рода». В ноябре 1900 года газета «Нью-Йорк сан» преждевременно разместила информацию о проведении Игр 1904 года в Чикаго, а в мае интересы этого города поддержала «Чикаго трибюн». Ректор Чикагского университета Уильям Харпер вместе с адвокатом Генри Фербером даже создали заявочный комитет. Однако серьезным конкурентом Чикаго стал Сент-Луис, власти которого перенесли Выставку по случаю столетней годовщины «Луизианской покупки» с 1903 на 1904 год. МОК был очень доволен появлением таких серьезных кандидатов. На четвертой Сессии в Париже (май 1901 г.) под влиянием де Кубертена все единодушно проголосовали за Чикаго. Слоун, который по тогдашнему регламенту после избрания американского города должен был стать президентом МОК, до голосования уговорил Кубертена сохранить за собой этот пост еще на десять лет, дабы консолидировать пока еще крайне уязвимое Олимпийское движение. Тяга американцев к Олимпийским играм, как бы их взгляды ни отличались от позиции де Кубертена, была вполне объяснима, учитывая невероятно быстрый экономический рост страны в эпоху, впоследствии поименованную «Веком оптимизма». За тридцать пять лет после окончания Гражданской войны Америка превратилась в крупную индустриальную державу, обладавшую огромной мощью, как внутренней, так и внешней. Даже не верится, что на заре эры двигателей внутреннего сгорания в США уже было зарегистрировано 8000 автомобилей. Нацию иммигрантов, а зачастую и беженцев, отличали мощная жажда деятельности и стремление к лучшей жизни. Кто знает, быть может, в генах американцев заложена некая особая целеустремленность,

Îäèí èç ïîëîæèòåëüíûõ ìîìåíòîâ êîììåðöèàëèçàöèè Èãð – ñîâðåìåííûé òðàíñïîðò äëÿ ñóäåé. Íà çàäíåì ïëàíå: Õüþ Ìàêãðàò è Äæîðäæ Õåí÷; íà ïåðåäíåì – À. Ý. Äæîíñîí è ×àðëüç Ëóêàñ. (© IOC) непоколебимая вера в то, что они способны осуществить любой из своих замыслов. Без каких-либо реальных оснований они были убеждены в своем исключительном праве на Олимпийские игры, которые впишут новую славную страницу в летопись их всеобъемлющих успехов. Чикаго с населением, перевалившим за миллион, считался сердцем промышленной Америки, и этот факт особо отметил в Олимпийской заявке президент Теодор Рузвельт, который, по мнению многих, больше интересовался спортом, чем политикой. Однако Средний Запад тоже не собирался сдаваться без борьбы. Французская территория в 2 миллиарда квадратных километров, выкупленная президентом Томасом Джефферсоном у Наполеона за 15 миллионов долларов, невзирая на исход Гражданской войны, стала истинной жемчужиной Соединенных Штатов. И хотя хлопковая столица Америки не посылала своих представителей на Сессию МОК в Париж, власти быстро подсчитали, что Игры привлекут еще больше внимания к их Выставке, а если Чикаго не уступит этот шанс, можно будет вопреки ему провести собственный спортивный праздник. Сент-Луис (штат Миссури), стоящий на берегу Миссисипи, был четвертым по величине городом США и серьезным конкурентом Чикаго. Де Кубертен изо всех сил старался не допустить, чтобы из Олимпийских игр вновь устроили ярмарку, а посулы чикагских бизнесменов проспонсировать соревнования на 200 000 долларов (стоит ли удивляться этому в наши дни!) сильно увеличили шансы северного города. В августе 1902-го письмо Рузвельта в поддержку Чикаго, казалось, окончательно определило выбор МОК. Но если бы все было так просто! Фербер, возглавлявший чикагскую Ассоциацию Олимпийских игр, недооценил масштабы стоявшей перед ним задачи, а Салливан сознавал, что Сент-Луис представляет собой более обширную платформу для самовыдвижения. В октябре 1902 года власти Сент-Луиса назначили встречу с Фербером, дабы изложить ему свою позицию. МОК оказался на распутье: с одной стороны, нельзя было допустить проведения в СентЛуисе несанкционированных соревнований в пику Чикаго, который из-за этого мог потерпеть экономическое фиаско, с другой – становиться придатком Луизианской выставки тоже не слишком хотелось, несмотря на обещанные ценные призы для участников и на то, что Рузвельт, сменив коней на переправе, теперь уже поддерживал Сент-Луис. Впрочем, больше всего МОК опасался, как бы Чикаго в последний момент вовсе не отменил Олимпиаду. В декабре члены вновь собрались на внеочередную Сессию в Париже, и на сей раз де

ÀÌÅÐÈÊÀÍÑÊÈÉ ÔÀÐÑ Кубертен назвал Сент-Луис наименьшим злом. В результате четырнадцать человек проголосовали за Сент-Луис, двое – против, а пятеро воздержались (многие голосовали по почте). Де Кубертен скрепя сердце написал председателю Любительского спортивного союза Уолтеру Лиджинджеру, предложив поручить управление мероприятием Салливану. Да, это было хоть и меньшее, но все же зло, сродни унижению для Кубертена, который впервые отказался присутствовать на возрожденном его стараниями спортивном празднестве. В марте 1904-го он объявил, что приедет на Церемонию закрытия в ноябре – якобы ему остается лишь уладить формальности с проездными документами, – а сам в это время уехал с семьей отдыхать в Байройт. Казалось, он

Ñòîÿò: Ôåðåíö Êåìåíè (â öåíòðå), èíôîðìèðîâàâøèé Ïüåðà äå Êóáåðòåíà î ñîðåâíîâàíèÿõ â Ñåíò-Ëóèñå, è ÷ëåíû ÍÎÊ Âåíãðèè. Ñèäÿò: ñïîðòñìåíû Ãåçà Êèññ è Çîëòàí Õàëìàè.

окончательно разочаровался в своем детище. Сессия в СентЛуисе не состоялась, а МОК представляли только Кемени из Венгрии и Гебхардт из Германии. Де Кубертен не соизволил даже придумать пристойное оправдание своему отсутствию: дорожные тяготы никогда его не смущали, в отличие от многих европейцев, которые с трудом переносили Америку, до сих пор по невежеству называя ее Диким Западом. За Играми 1904 года числятся и другие неблагоприятные факторы. К примеру, участники, особенно американцы, не желали объединяться в национальные сборные, боясь нарушить клубную этику. В результате Игры Сент-Луиса оказались почти сплошь американскими. В них приняли участие только 13 стран и 432 американских спортсмена из 687. Но Салливан, несмотря на расхождения с принципами МОК, управлял Играми весьма эффективно. Было проведено более 40 соревнований, в которых, по его подсчетам, участвовало около 10 000 человек. Но далеко не все соревнования входили в Олимпийскую программу: скажем, лакросс никакого отношения к Олимпиаде не имел. Ко всему прочему организаторы Игр 1904 года не всегда и не во всем вели себя красиво. Главным позором Сент-Луиса стали так называемые «Антропологические дни», когда Салливан устроил на потеху публики состязания между теми, кого именовал «первобытными народами»: это были выбранные наудачу представители индейских племен, мексиканские индейцы кокопа, японские айну, африканские пигмеи, филиппинские моро, турки и патагонцы. Гротескную экспозицию аборигенов, ставшую черной страницей в истории американского общества, Салливан считал научным экспериментом по выявлению физических возможностей дикарей. Узнав об этом событии от Кемени, Кубертен пришел в ужас. «Этот омерзительный спектакль потеряет всякий смысл, когда люди с черным, красным и желтым цветом кожи научатся бегать, прыгать и метать так, что оставят белых далеко позади», – прозорливо заметил он. В июле шестая Сессия МОК вместо Сент-Луиса прошла в Лондоне под покровительством короля Эдуарда VII. Лордмэр предоставил для нее банкетный зал своей резиденции Мэншн-Хаус. Поскольку Берлин снял свою кандидатуру, городом-организатором Олимпиады 1908 года избрали Рим, что в итоге привело к еще одному неожиданному повороту в истории Игр.

ÃËÀÂÀ VII

Сент-Луис (III), 1904 Ýìèëü Áðàéòêðîéö (ÑØÀ), Îëèìïèéñêèé áðîíçîâûé ïðèçåð â áåãå íà 800 ì Хотя популярная песенка «Встретимся в Сент-Луисе» должна была послужить музыкальным призывом к спортсменам всего мира, в 1904 году этот трубный глас пропал втуне. Европейцев такие огромные расстояния не прельщали. Иностранных участников можно было перечесть по пальцам. Горстка местных эмигрантов-греков охотно пополнила жалкие ряды греческой сборной в надежде повторить марафонский триумф своего далекого земляка Спиридона Луиса в 1896 году. Кроме них в марафоне участвовали двое африканских торговцев со Всемирной выставки, проводимой в честь столетия «Луизианской покупки». Как и в Париже в 1900-м, на этот ярмарочный шест повесили Олимпийские игры, но, как видно, торговля и спорт – плохие напарники. Олимпийским играм вновь досталась роль рекламно-балаганной интермедии. А поскольку они проводились на территории Выставки, столкновение интересов можно было предвидеть заранее. Многим спортсменам впервые довелось побывать на Всемирной выставке, и, естественно, она притягивала их как магнит. Взять хотя бы меня. Я учился тогда на инженерном факультете, и выставленная техника, признаюсь, интересовала меня много больше Олимпийского противоборства. Накануне забега на 800 м я был не в лучшей форме. Сразу после прибытия в Сент-Луис в составе команды Милуоки я слег с жесточайшим отравлением, в итоге похудел на четыре фунта и едва держался на ногах. Но к полудню немного оклемался и вместе с десятком других участников вышел на старт трека в три четверти мили. Я привык брать с низкого старта и всегда старался избегать толкучки, потому на первом же повороте вырвался вперед. Пробежав 400 метров за 53 секунды – темп для моего состояния чересчур быстрый – и выйдя на финишную прямую, я все еще лидировал. Потом как в тумане услышал, что публика скандирует имя Лайтбоди, но мне было уже все равно. На финише я рухнул, и меня волоком оттащили с трека. Оказывается, Лайтбоди впервые показал время до двух минут – 1:56. Голова раскалывалась, и я до восьми вечера провалялся в раздевалке. Ситуация со вторым и третьим местом была спорная. Я совсем не помнил, как финишировал, поскольку потерял сознание сразу после финиша. Но есть фотография, где видно, как Хауард Валентайн на пять ярдов отстал от Лайтбоди, а буквально в ярде за ним пришел я. Программа Игр была неимоверно растянута, отчего интерес к Олимпийскому разделу Выставки постепенно угасал. К тому же совершенно не ощущалось международного участия. (Из книги Чарльза Лукаса «Олимпийские игры 1904») (Îëèìïèéñêèé ïëàêàò © IOC)

от уже в третий раз Олимпийские игры были на грани провала. Лишь небольшая горстка спортсменов пыталась своими выступлениями спасти их репутацию. О том, что мир потерял интерес к Играм, свидетельствуют следующие цифры: 525 из 687 участников – американцы и 41 – канадцы. США получили 80 из 99 золотых медалей и 242 из 279 в общем медальном зачете. Кроме американцев были награждены спортсмены из Канады, Германии, Венгрии, Австрии, Великобритании, Греции, Швейцарии, Франции, Кубы. Игры скорее походили на университетский или клубный турнир: скажем, в командном первенстве по легкой атлетике Нью-Йорк победил Чикаго. Общей формы у американской сборной не было: все выступали в своих клубных цветах. Несколько выдающихся спортсменов из восточных штатов вообще не озаботились приехать.

Организация соревнований, мягко говоря, оставляла желать лучшего. Финал бега на 400 м проводился без отборочных: участвовали все тринадцать заявленных бегунов. Американцы победили во всех легкоатлетических соревнованиях, кроме двух: в ныне забытом метании веса отличился канадец Этьен Демарто, а ирландец Том Кили стал первым в десятиборье, впервые введенном в Олимпийскую программу. Гребной канал был с излучиной; дистанции для пловцов измерялись в ярдах. Одним из спортсменов, поднявших Игры на высший уровень, был восемнадцатилетний уроженец Чикаго, потомок шотландских переселенцев Джеймс Дэвис Лайтбоди. В начале спортивной карьеры он бегал на спринтерские дистанции, а славу в Сент-Луисе ему принесли средние. 29 августа он выиграл бег с препятствиями на 2590 м (7:39.6), 1 сентября пробежал 800 м за 1:56, 3 сентября побил мировой

ÑÅÍÒ-ËÓÈÑ (III), 1904

Îðãàíèçàöèÿ ñîðåâíîâàíèé â Ñåíò-Ëóèñå îñòàâëÿëà æåëàòü ëó÷øåãî. Íå êàæåòñÿ ëè âàì, ÷òî àâñòðèåö Þëèóñ Ëåíõàðò, ÷åìïèîí Èãð â øåñòèáîðüå è êîìàíäíîì ïåðâåíñòâå, ñêîðåå áîäèáèëäåð, ÷åì ãèìíàñò? (© IOC) рекорд, установленный Чарльзом Беннетом в Париже четыре года назад; его результат на дистанции 1500 м составил 4:05.4. Мало того – Лайтбоди завоевал серебро в единственном за всю историю Олимпиад командном забеге на четыре мили Чикаго против Нью-Йорка. До Сент-Луиса Лайтбоди не только ни разу не выступал в беге с препятствиями, но и вообще ни разу не бегал более чем на две мили. На дистанции 2590 м его соперниками были: Бернард Галлахер из Канзаса, бывший чемпион студенческих соревнований на дистанции в 2 мили, ньюйоркец Артур Ньютон, заявленный на марафон, и чемпион Ирландии Джон Дейли. К концу первого круга ирландец лидировал с опережением на десять ярдов, а Лайтбоди, оставалось еще ярдов двадцать до препятствия – трейлерной платформы. На втором круге Дейли увеличил разрыв до сорока ярдов, но ров с водой удалось чисто перепрыгнуть одному Лайтбоди. На четвертом и пятом круге Дейли постепенно утратил лидирующее положение, Лайтбоди же все наращивал темп, без труда обошел Ньютона и выиграл забег с отрывом в тридцать ярдов. На дистанции 800 м и погода, и покрытие благоприятствовали тринадцати участникам. Фаворитами считались: немец Йоханнес Рунге, показавший лучшее время на предварительных, и чемпион США Хауард Валентайн. Большие надежды также возлагались на индейца из Канады Питера Дира, а Лайтбоди числился среди аутсайдеров. Сначала забег возглавил Харви Кон из команды «Большой Нью-Йорк Айриш», за ним следовали Эмиль Брайткройц и Рунге. Лайтбоди плелся в хвосте, как будто до финиша не восемьсот метров, а вдвое больше. Кон продолжал лидировать, но его уже настигал Уильям Вернер. К середине дистанции их обоих обошли Брайткройц и Рунге. Лайтбоди ускорил темп только на последних 200 метрах; твердый, пружинистый шаг выгодно отличал его от прочих. На

финишной прямой разрыв между четверкой лидеров был не более четырех ярдов. Весь стадион встречал их стоя. О решимости Лайтбоди говорили стиснутые зубы и кулаки. Буквально на его последнем шаге был зафиксирован новый мировой рекорд – 1:56.0. Следом отчаянно бились за второе и третье место Валентайн и Брайткройц. Кульминацией блистательной череды побед Лайтбоди стал забег на 1500 м. Тут он тоже показал высший класс. На треке было немало участников бега на 800 м. Вместе с земляками Вернером и Лейси Хирном Лайтбоди играючи вел гонку. И вновь заключительный рывок легкоатлет совершил уже на финишной прямой. Итог: очередной мировой рекорд. Вернеру и Хирну достались серебро и бронза, а Рунге пришел только пятым. Медальный зачет и хронометраж в Сент-Луисе велись крайне хаотично. Большая несправедливость была допущена в отношении десятиборца Тома Кили, который хоть и получил золотую медаль, до сих пор свято хранимую его семейством в Ирландии, но в официальном реестре его рекорд зафиксирован не был, и лишь благодаря изысканиям венгерского историка Ференца Мезе в 1954 году справедливость была восстановлена. Говорят, тридцатипятилетнему Кили, выступавшему за Великобританию (Ирландия тогда не имела национальной сборной), предлагали оплатить поездку в Сент-Луис, но он гордо отказался от этого и путешествовал за свой счет. За пять лет до Игр Кили на короткое время стал обладателем мирового рекорда в метании молота. Первое соревнование, впоследствии поименованное десятиборьем, проводилось в один день. Тогдашнее десятиборье включало, в отличие от современных 400 и 1500 м, спортивную ходьбу на восемьсот ярдов и на милю. Кили, победивший в трех дисциплинах, набрал 6037 очков против 5907 у американца Адама Ганна. На этом воистину американском спортивном празднестве еще трое спортсменов одержали тройные победы. Арчи Хан из Милуоки победил на дистанциях 60, 100, и 200 м, преодолев их соответственно за 7,0, 11,0, 21,6 секунды (последний результат стал Олимпийским рекордом). Трое из участников этой гонки взяли фальстарт и, по тогдашнему регламенту, были наказаны двухъярдовым гандикапом. Использовав преимущество, Хан легко обошел соперников на 3 ярда. В беге на 400 м главенствовал Гарри Хиллмен. На треке в один круг с четвертью, без разделительных полос, царила неразбериха, и все же Хиллмен установил Олимпийский рекорд – 49,2 секунды. Еще две медали он завоевал, пробежав 200 м с барьерами за 24,6 секунды и 400 м – за 53,0. В последнем забеге ему не засчитали мировой рекорд из-за одного опрокинутого барьера (при том, что барьеры были ниже стандартных), в то время как Джордж Подж, завоевавший бронзу в барьерном беге и пришедший шестым в беге на 400 м, стал первым черным обладателем Олимпийской медали. Марафон Сент-Луиса запомнился из-за несчастного случая. Местного бегуна Уильяма Гарсию нашли лежащим без чувств на опаленной жарким солнцем дороге: он едва не умер от кровоизлияния в мозг. За дистанцией никто не следил; несколько спортсменов были вынуждены сойти с дороги и устремиться в поля, спасаясь от бродячих собак. Воду стали подносить только за двенадцать миль до финиша. Немало любопытства вызвало участие в марафоне кубинского коротышки-почтальона Феликса Карвахаля. Деньги на дорогу он насобирал в Гаване, пустив по кругу шляпу, но по дороге его до нитки обобрали картежники, и он добирался автостопом, едва поспев к старту, который пришлось задержать, чтобы обрезать ему штаны по колено. Среди участников было два зулуса, Лентаув и Ямасани, приехавших на Всемирную выставку в труппе шоу об Англо-бурской войне, а также три победителя Бостонского марафона: Джон Лордон, Майкл Спринг и Томас Хикс. Последнему суждено было стать победителем, хотя и не слишком почетным. Соревнования сопровождались множеством странностей и курьезов. К примеру, Карвахаль то и дело останавливался поболтать со зрителями или подобрать под деревом яблоко-

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ

Ïîáåäà â òðîéíîì ïðûæêå ïîñëå êîíôëèêòíîãî ïîðàæåíèÿ ÷åòûðåõëåòíåé äàâíîñòè óòåøèëà àìåðèêàíöà Ìàéåðà Ïðèíñòåéíà. (© IOC) другое. В итоге от этих яблок у него так схватило живот, что пришлось сойти с дистанции. Марафонцев (на старте их было 31) нещадно донимали жара и пыль, поднятая новейшим изобретением – автомобилем. На диковинных машинах по немощеной дороге за участниками следовали судьи и друзья. Предприимчивый американец Фред Лорз, пройдя миль десять, попросился в проезжавший мимо грузовик, и тот вез его, пока не сломался. Набравшись сил, Лорз первым добежал до стадиона, где его ждали овации и поздравления лично от президента Рузвельта. Во время Церемонии награждения до финиша, еле

передвигая ноги, добрался вконец измученный Хикс. Вместе с двумя другими лидерами Сэмом Меллором и Артуром Ньютоном его угостили бодрящим напитком из коньяка, стрихнина и яиц, и Хикс продолжил гонку первым, показав время 3 часа 28 минут 53 секунды. Тут-то и раскрылся обман Лорза, которого дисквалифицировали пожизненно. Однако уже на следующий год чиновники смилостивились и сняли наказание, благодаря чему Фред Лорз выиграл Бостонский марафон, а результат Хикса остался худшим в Олимпийской истории. Майер Принстейн в порядке компенсации за свои парижские огорчения стал чемпионом по тройному прыжку и прыжкам в длину, правда, за отсутствием тогдашнего мирового рекордсмена по прыжкам в длину, ирландца Питера О’Коннора. Кроме того, Принстейн занял пятое место в забегах на 60 и 400 м. Рею Юри удалось повторить свою парижскую тройную победу в прыжках с места. Больше всех медалей в Сент-Луисе – пять золотых и одну серебряную – завоевал американский гимнаст Антон Хейда. Еще одним выдающимся достижением стали выступления одноногого Джорджа Айзера, который, оглушительно стуча деревянным протезом по гимнастическому помосту, выиграл несколько медалей. Вместо бассейна устроители решили использовать сооруженный к Выставке асимметричный искусственный пруд без дорожек. Сигналы к старту подавались с плота, который периодически тонул. Но в отличие от других видов спорта плавание было неплохо представлено международными силами. Наиболее яркими стали выступления венгра Золтана Халмаи и немца Эмиля Рауша. Каждый удостоился двух золотых медалей, а Рауш еще и бронзовой.

Âîñåìíàäöàòèëåòíèé Äæåéìñ Ëàéòáîäè (ÑØÀ), îäèí èç ñïîðòñìåíîâ, îáåñïå÷èâøèõ ñëàâó Ñåíò-Ëóèñó: îí âûèãðàë çàáåãè íà 800 è íà 1500 ì, ïîñòàâèâ ìèðîâîé ðåêîðä, à òàêæå ïåðâîå â ñâîåé æèçíè âûñòóïëåíèå â áåãå ñ ïðåïÿòñòâèÿìè. (© IOC)

ÃËÀÂÀ VIII

Вновь Афины, за ними Лондон Ïðåïîäîáíûé Ðîáåð äå Êóðñè-Ëàôôàí, ÷ëåí ÌÎÊ (Âåëèêîáðèòàíèÿ, 1897–1927) В этом деле [организации Игр] неизбежны промахи и недоразумения, и практически невозможно удовлетворить все требования и ожидания… Мы бы, наверное, с этим и не справились, если б не терпение, не снисходительность зарубежных коллег ко всем нашим недочетам. Только благодаря тому, что иностранцы помогали нам в подготовке и проведении Игр, мы достигли желаемого успеха. Хочу заверить наших гостей, что, когда придет их черед, мы постараемся ответить тем же на их доброту и деликатность. Не забывайте, что Олимпийские игры в Лондоне – всего лишь этап великого жизненного пути. Первое возрождение состоялось в Афинах в 1896 году. Что такое двенадцать лет для движения, устремленного к столь высоким идеалам, как физическое совершенство, приобщение людей к духовным ценностям, воспитание доблести и благородства, объединение народов узами братства и дружества? Нельзя ожидать, что такие идеальные цели могут быть достигнуты в течение года, десятилетия или даже столетия. Вы зачинатели движения мировой значимости, которому суждено жить и после нас. Вы свидетели зарождающегося явления, но конечного его результата не в силах предвидеть никто из вас. Я хорошо понимаю, что кто-то может смеяться над этими идеалами. Двенадцать лет назад я и сам относился к ним с насмешкою, теперь же все связанное с Олимпийским движением восхищает меня, и я готов не покладая рук трудиться на его благо... Но хочу предупредить организаторов будущих Игр, что впереди у них нелегкие испытания. (Из речи на банкете по случаю завершения Игр 1908 года в Лондоне) Ôîòî (© IOC)

иссия всей жизни де Кубертена, состоявшая в возрождении Олимпийских игр, являла собой нескончаемое преодоление как естественных, так и искусственных препятствий. Судьбы первых шести Олимпиад (включая промежуточные Игры в Афинах 1906 года, которые не нашли места в официальных архивах МОК) подобны участи жен английского короля Генриха VIII: 1) разведена; 2) казнена; 3) умерла; 4) разведена; 5) казнена; 6) пережила. Де Кубертен слегка изменил эту классификацию: 1) преображена (1896); 2) расчленена (1900), 3) осуждена (1904); 4) разрешена (1906); 5) раздвоена (1908); 6) воскресла (1912). Видя, что их «детище» уходит в чужие руки, греки издали декрет о проведении раз в четыре года промежуточных Игр в Афинах. По окончании войны с Турцией они вновь активизировались и на Брюссельской сессии 1905 года при поддержке наследного принца Константина усиленно агитировали делегатов за проведение афинских Игр на будущий год. Де Кубертен, таким образом, оказался перед дилеммой: отдавая должное историческому наследию греков, он был непоколебим в отношении глобального охвата Игр. Четыре года назад он скрепя сердце поддержал кандидатуру Афин и теперь с опаской наблюдал бурную деятельность Греции. Будучи уверен в долгосрочных перспективах МОК

(эта уверенность еще больше окрепла после учреждения Олимпийского комитета Великобритании во главе с КурсиЛаффаном и благополучного разрешения конфликта с Германией), де Кубертен уступил настоянию греков. В итоге МОК санкционировал Игры 1906 года, дав им название Афинских международных Олимпийских игр. Памятуя о пренебрежении, выказанном ему греками в 1896-м, де Кубертен, несмотря на официальное признание, не пожелал приехать в Афины в 1906 году, отговорившись занятостью на Выставке Олимпийских искусств в Париже. Кое-кто из членов МОК присутствовал на афинских Играх; по слухам, там даже обсуждали скорейшую отставку де Кубертена. Имея право вето, он воспротивился выдвижению принца Константина на пост почетного президента МОК и сделал все от него зависящее, чтобы в архивах МОК Игры 1906 года числились как неофициальные. Греки пытались организовать промежуточные Игры еще два раза – в 1910-м и 1914-м. Игры 1914 года Кубертен даже объявил в «Олимпийском обозрении», а один из учредителей МОК Уильям Слоун обещал прислать на них сборную США. Но ни те, ни другие Игры так и не состоялись. А вот Игры 1906-го оказались довольно успешными и в плане посещаемости, и по выступлениям мирового уровня, что де Кубертен не преминул отметить в первом издании своих мемуаров. Искреннее уважение он проявлял и к страстному

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ патриоту, первому президенту МОК Деметриосу Викеласу, и к правам Греции на проведение инаугурационных Игр, но, как ни странно, всячески избегал упоминания об организаторе первых Олимпийских соревнований современности Евангелисе Заппасе, который провел их на собственные средства задолго до 1896 года. К историческим фактам, надо признать, де Кубертен подходил весьма избирательно. На промежуточные Игры, проходившие с 22 апреля по 2 мая, съехались 826 спортсменов (среди них 6 женщин) из 20 стран. В отличие от прежних университетских команд Соединенные Штаты впервые прислали национальную сборную, поскольку два года назад был учрежден Олимпийский комитет США. Выступила на Играх и финская команда, причем Вернер Ярвинен завоевал для своей страны первую, но далеко не последнюю золотую медаль за метание диска в греческом стиле. Редкостная удача выпала американцу Полу Пилгриму: он удостоился двойной награды, выиграв золото в забегах на 400 и 800 м; этот подвиг лишь семьдесят лет спустя повторит в Монреале Альберто Хуанторена. Особенно результативными стали Игры для страныорганизатора: в медальном зачете Греция была третьей после Франции и США, опередив Великобританию и Италию. Низведенные до неофициального статуса Игры 1906 года, по мнению некоторых коллег де Кубертена, внесли больший вклад в долгосрочное наследие МОК и Олимпийских игр, нежели на инаугурации 1896-го. Какими б ни были мнения по поводу промежуточных Игр 1906 года, именно на них МОК столкнулся с очередной проблемой, когда Италия заявила о том, что не сможет провести официальные Игры 1908 года в Риме ввиду финансового кризиса, вызванного мощнейшим извержением Везувия. Вакансия была предложена недавно учрежденному НОК Великобритании, и, несмотря на то, что до Игр оставалось всего два года, лорд Десборо от имени Британской

Ïðîìåæóòî÷íûå Èãðû, õîòÿ è íå ïðèçíàííûå ÌÎÊ, ÿâèëè ìèðó íåìàëî âïå÷àòëÿþùèõ ñïîðòèâíûõ äîñòèæåíèé. Îäíèì èç îòëè÷èâøèõñÿ áûë ïðûãóí ñ ìåñòà Ðåé Þðè (ÑØÀ), ìíîãîêðàòíûé ÷åìïèîí Ïàðèæà è Ñåíò-Ëóèñà. (© IOC)

Олимпийской ассоциации принял этот вызов. В третий раз Игры совпадали по времени с торговой выставкой, но, в отличие от предшествующих Игр в Париже и Сент-Луисе, которые едва не обернулись катастрофой, лондонские организаторы предстоящей франко-британской выставки были горячими сторонниками Олимпийского движения и намеревались сделать Игры главным мероприятием всемирного фестиваля. Оргкомитет отнюдь не ставил во главу угла прибыльность Игр и был противником какой-либо правительственной или муниципальной помощи. В начале ХХ века Великобритания гордилась укоренившейся мировой репутацией таких спортивных мероприятий, как скачки Дерби, Королевская регата Хенли, финал Кубка Англии по футболу и Всеанглийский теннисный турнир в Уимблдоне. Тем не менее большим подспорьем стало предложение устроителей Выставки построить новый главный стадион на 68 000 мест в районе Шепердс-Буш, впоследствии получивший название Уайт-Сити. Подготовка была нелегкой: предполагалось провести 21 соревнование – следовательно, для каждой из дисциплин был нужен свод правил, переведенный на французский и немецкий, и для каждой требовалось уточнить формулировку любительского спорта. Немалые трудности представляла собой конвертация имперских мер Соединенного Королевства в метрическую систему. Но, несмотря на огромные трудозатраты, к моменту Гаагской Сессии МОК (май 1907) Лондон достиг значительного прогресса. Сессия наконец-то постановила вручать чемпионам золотые медали и с подачи де Кубертена, не так давно переизбранного на новый десятилетний срок, приняла крайне спорное решение о судейской коллегии из одних англичан, лишь по мере необходимости допускался ввод иностранных судей. Правда, англичане, к разочарованию президента, не оправдали пресловутого реноме, рекламировавшего их высочайшую беспристрастность, но де Кубертен спустя одиннадцать лет после инаугурационных Игр так опасался требований спортивных федераций создать единую международную коллегию по стандартизации правил и судейству, что настоял на столь противоречивом решении Сессии. «Спортивные федерации, утверждал он, – проложили путь от утилитаризма к авторитарности, секретари превратились в полицейских. Вместо того, чтобы поощрять, они приказывают и запрещают. Дать всем почувствовать свою власть – вот чего они добиваются в конечном счете».

Æèâîïèñíàÿ ïàíîðàìà Õåíëè – ñèìâîëà ñïîðòèâíûõ îðãàíèçàöèé Âåëèêîáðèòàíèè. (© IOC)

ÂÍÎÂÜ ÀÔÈÍÛ, ÇÀ ÍÈÌÈ ËÎÍÄÎÍ Несомненное влияние оказал де Кубертен и на женский спорт. В повестку дня брюссельской Сессии 1905 года был включен «спорт для женщин», но президент Кубертен отложил вопрос «до более подходящего случая». В Гааге участие женщин, по-видимому, обсуждалось, коль скоро в программу лондонских Игр вошло фигурное катание. В предложенной Виктором Бальком на берлинской Сессии 1909 года стандартной программе будущих Игр о женщинах не было ни слова, но год спустя решением Сессии в программу Игр 1912 года в Стокольме все же вошли женская гимнастика, теннис и плавание. Трудно себе представить более удачный момент для Лондона, заменившего Рим в роли организатора Игр. Председатель оргкомитета лорд Десборо был типичным представителем безмятежной эдвардианской эпохи. Правление короля Эдуарда VII после смерти королевы Виктории в 1901 году до его собственной кончины в 1910м плюс еще четыре года перед кошмаром Первой мировой войны считалось золотым веком Великобритании, эрой мира, благоденствия и непревзойденного стиля. Страна процветала под предводительством либерального премьерминистра Герберта Асквита и короля, который порадовал подданных, вернувшись в Букингемский дворец из отдаленной, отшельнической обители своей матери. Словом, Лондон во всех отношениях был готов к тому, чтобы принять 21 заявленную спортивную делегацию. Несмотря на иллюзию достатка и элегантности, на Игры в буквальном смысле обрушился поток невзгод. Все дни были ненастными, и только в день марафона стояла дикая жара. Всеанглийскому клубу в Уимблдоне пришлось перенести турнир по теннису в крытое помещение. Цены на билеты взвинтили до небес, поэтому соревнования нередко проходили перед незаполненными трибунами. Пришлось организаторам спешно снижать стоимость входных билетов на главный стадион. Церемония открытия была омрачена националистскими выпадами. Предвзятость судейской коллегии стала причиной глубокого и долговечного разлада между Великобританией и Америкой. Король проявил столь живой интерес к Играм, что после обязательного присутствия на Церемонии открытия

еще часа два смотрел начальные соревнования. Во время шествия спортсменов американский толкатель ядра и знаменосец Ральф Роуз не пожелал приспустить флаг перед королем, оскорбившись отсутствием среди знамен, развевавшихся над стадионом, звездно-полосатого флага. Не был вывешен и флаг Швеции (из-за чего несколько шведских спортсменов выступать отказались), а также Финляндии, поскольку посол России потребовал, чтобы финны следовали за флагом Российской империи. (Четыре года спустя в Стокгольме финны нарочно замешкались перед входом на стадион, дабы увеличить разрыв между ними и делегацией России.) В первое воскресенье Игр, читая проповедь в соборе Святого Павла, епископ Пенсильвании произнес фразу, ставшую крылатой: «Главное для этих Олимпийских игр не победа, а участие». Впоследствии афоризм ошибочно приписали Кубертену, который в действительности только слегка перефразировал его в своей речи на правительственном

Áëàãîñêëîííîå ìîíàðøåå ïîêðîâèòåëüñòâî: êîðîëåâà Àëåêñàíäðà âðó÷àåò óòåøèòåëüíûé ïðèç äèñêâàëèôèöèðîâàííîìó ïîáåäèòåëþ ìàðàôîíà Äîðàíäî Ïüåòðè. (© IOC) приеме: «Главное – не победа, а участие, не завоевание, а честная борьба». Основной этический постулат Игр, воспринятый тысячами участников, неоднократно становился поводом для насмешек тех, кто делает ставку только на победу. Поначалу тон задавали американцы, а к концу ХХ века к ним присоединились и многие другие. Хотя лондонские Игры вызвали много разноречивых толков, де Кубертен считал, что в основном благодаря им его идеология пошла по верному пути. Великобритания, что называется, вновь изобрела колесо управления спортом и сумела возвысить Олимпийские игры над прочими международными соревнованиями. Однако правила судейства и подсчета очков, несомненно, нуждались в основательном пересмотре.

Ïðåäñåäàòåëü ëîíäîíñêîãî îðãêîìèòåòà ëîðä Äåñáîðî (ñïðàâà) ñ ïðèíöåì Óýëüñêèì Àëüáåðòîì è åãî íàñòàâíèêîì ìèñòåðîì Õåíñåëîì. (© IOC)

ÃËÀÂÀ IÕ

Лондон (IV), 1908 Äîðàíäî Ïüåòðè, äèñêâàëèôèöèðîâàííûé Îëèìïèéñêèé ÷åìïèîí-ìàðàôîíåö Я знал, что соперники у меня грозные, но сдаваться не собирался. «Беги, как умеешь, – сказал я себе, – и не думай о других». Дыхалка у меня что надо: когда я иду в гору, мне кажется, что легких у меня четыре, а не два. Газеты пророчили мне поражение и наперебой кричали о непобедимости американцев. Ну и ладно, думал я, еще посмотрим, кто кого. Не могу же я подвести тех, кто отобрал меня на Олимпийские игры… После шестнадцати километров лидировали два англичанина, Прайс и Лорд, а мы с южноафриканцем Чарльзом Хеффроном шли за ними, метрах в пятидесяти. К тридцать второму километру мы их обогнали. Помню грустный взгляд Хеффрона, когда я на сороковом километре, перед самым финишем, наконец обошел его, – по глазам было видно, что он не станет бороться. И вот я первый. Тут можно бы и притормозить, передохнуть, а я, наоборот, побежал еще быстрей, чтоб уже никто не смог меня догнать. Пустая дорога впереди придавала мне сил. По обеим сторонам ее слышались крики зрителей, но мне теперь было не до них. Я смотрел только вперед, на петляющую дорогу. И вдруг за очередным поворотом сердце замерло: показалась увешанная флагами серая громада. Стадион! Больше ничего не помню... Оказывается, еще никто не проходил марафон так быстро. Американец Хейес (на полгода меня моложе), отстал на полминуты. До финиша добрались только двадцать семь бегунов – меньше половины. На следующий день королева Александра, как видно из сочувствия, вручила мне серебряный кубок с надписью: «В память о марафоне от Виндзора до Олимпийского стадиона. 24 июля 1908 года. От королевы Александры». (Из газетных интервью, предоставленных Олимпийским комитетом Италии) (Ôîòî © IOC)

дним из казусов спортивной истории 1908 года стала необычная дистанция марафона. Королева Александра, принимавшая деятельное участие в организации Игр, повелела устроить старт под окнами детской Виндзорского дворца. Дистанция составила 26 миль, причем финишный круг бегуны должны были пройти уже на стадионе, поэтому к 26 милям добавились еще 385 ярдов, что равно 42,95 км. Такой она и осталась. Шестнадцать лет спустя эту дистанцию официально утвердила тогдашняя Международная любительская федерация легкой атлетики (IAAF). Огромная толпа, свыше четверти миллиона зрителей, собралась в Лондоне смотреть забег. Девяносто тысяч вместил стадион, рассчитанный на две трети этого числа. Стояла жара при дикой влажности. Спустя где-то милю после половины дистанции двое далеко обошли остальных на пути к Олимпийскому золоту – двадцатидвухлетний Дорандо Пьетри из Реджо (Италия) и Чарльз Хеффрон из Южной Африки. Англичане, жаждавшие блеснуть перед соотечественниками, до срока исчерпали свой силовой ресурс. Когда до финиша оставалось восемь миль, Хеффрон опережал Пьетри на три минуты с небольшим, еще через две мили увеличил разрыв почти до четырех минут. Потом Пьетри стал настигать его. В двух милях от стадиона Хеффрон не выдержал и глотнул воды, у него тут же свело ноги, а Пьетри ускорил темп. Трое отставших американцев – Джон Хейес, Джозеф Форшоу и Олтон Уэлтон – выполняли запоздалый, но неплохо рассчитанный рывок.

За милю до финиша Пьетри обошел Хеффрона, но при входе на стадион всем стало ясно, что он уже выдохся и находится на грани обморока. Еле передвигая ноги, он двигался вдоль трибун в сторону, противоположную финишу. Его развернули, но он рухнул наземь. Все, включая

Íåâåçó÷èé ïîáåäèòåëü ìàðàôîíà Äîðàíäî Ïüåòðè (Èòàëèÿ) óâåðåííî ëèäèðóåò â ñåðåäèíå äèñòàíöèè. (© IOC)

ËÎÍÄÎÍ (IV), 1908 королеву, стали требовать оказания помощи, не понимая, что это повлечет за собой дисквалификацию. К тому времени подоспел еще один бегун – не Хеффрон, а Хейес, обогнавший его у самого стадиона. Дорандо, чье имя скандировал весь стадион, на заплетающихся ногах, то и дело падая, все же продвигался к финишу. Быть может, его вдохновлял пример легендарного марафонца Фидиппида, принесшего в Афины весть о победе над персами, доставив которую, он упал и умер. Толпа официальных лиц (среди них вооруженный мегафоном д-р Балджер, а вовсе не создатель Шерлока Холмса, сэр Артур Конан Дойл, как ошибочно сообщали газеты) едва ль не на руках дотащила Дорандо Пьетри до финишной линии. Над стадионом взвился итальянский флаг, а тем временем Хейес (на него публика и внимания не обратила) финишировал без посторонней помощи. Дорандо унесли на носилках. Американцы без промедления подали официальный протест, поддержанный истинным спортсменом, лордом Десборо: оказание помощи противоречит правилам. Хотя чиновники были склонны закрыть глаза на это нарушение, протест был удовлетворен, и звания чемпиона удостоился Хейес. Назавтра Дорандо пришел в себя и явился на стадион, где получил поощрительный кубок из рук королевы. Несмотря на неудачу, он так прославился, что ему вместе с Хейесом, продавцом из универмага «Блумингдейл», тут же предложили перейти в профессионалы. Впоследствии они участвовали в нескольких забегах, и Дорандо одержал две выдающиеся победы. На Играх 1908 года англичане постоянно конфликтовали с американцами, и это, как ни странно, способствовало мировой популярности Игр, поскольку газетчики никогда не упустят случая порассуждать о несовершенстве человеческой натуры. Самый громкий скандал разразился в финале забега на 400 м. Из четверых участников трое были американцы,

даже разорвал ленту ограждения и бросился наперерез Карпентеру. Джона Тейлора из университета Пенсильвании буквально выпихнули с трека. В течение получаса на стадионе царил полнейший хаос. Американцы протестовали против дисквалификации Карпентера; руководители Любительской атлетической ассоциации сняли показания распорядителей забега и Холсуэлла; мнением американцев никто не поинтересовался. Карпентера дисквалифицировали и назначили повторный забег через два дня. На сей раз устроители потрудились разделить трек на дорожки. Тейлор и Роббинс бежать отказались, и Холсуэлл под возмущенные выкрики американцев совершил забег в одиночестве, показав результат 50 секунд. Пожалуй, за всю историю Игр ни одному бегуну-олимпийцу победа не давалась так легко. Не в силах пережить этот скандал, Холсуэлл ушел из большого спорта, вернулся к военной службе и погиб во Франции, на поле боя в 1915 году. По мнению американцев, именно этот случай привел к учреждению Международной любительской федерации легкой атлетики (IAAF), которая, подобно другим международным федерациям, отвечала за управление своими видами спорта.

Ïåðâûé èçâåñòíûé êîíôëèêò ñóäåéñòâà. Äæîí Êàðïåíòåð (ÑØÀ) (ñëåâà), ïîáåäèòåëü çàáåãà íà 400 ì, áûë äèñêâàëèôèöèðîâàí ðåòèâûìè àíãëèéñêèìè ÷èíîâíèêàìè. Åãî ñîîòå÷åñòâåííèêè îòêàçàëèñü îò ïîâòîðíîãî çàáåãà, ïðåäîñòàâèâ âîçìîæíîñòü àíãëè÷àíèíó Óèíäåìó Õîëñóýëëó (ñïðàâà) ñîëèðîâàòü íà òðåêå. (© IOC) Ïîëóæèâîãî Ïüåòðè âîïðåêè ïðàâèëàì óâëåêàþò ê ôèíèøíîé ëåíòå íà ñòàäèîíå Óàéò-Ñèòè. (© IOC) четвертый – англичанин, двадцатишестилетний лейтенант Уиндем Холсуэлл, сражавшийся на Англо-бурской войне. В полуфинале он установил Олимпийский рекорд – 48,4 секунды и потому считался явным фаворитом. Но исход финального забега вызывал у чиновников вполне обоснованные опасения: на треке без размеченных дорожек американцы вполне могли применить прессинг против единственного англичанина. В середине дистанции вперед метров на десять вырвался Уильям Роббинс. На финишной прямой его настигли Холсуэлл и Джон Карпентер. Англичанин наращивал темп, пытаясь обойти Карпентера по внешней стороне поля, но тот проворно переместился вправо, преградив ему путь. Британские официальные лица стали кричать: «Нечестно! Не по правилам!» Один из них

Очередной, уже ставший привычным протест американцев был направлен против воскресных соревнований. Форрест Смитсон, поставивший мировой рекорд 15 секунд в беге с барьерами, якобы бежал с Библией в левой руке – правда, фотография, предъявленная в доказательство этого факта, весьма сомнительного происхождения. Поскольку цены на билеты для рабочего люда были недоступны, посещаемость соревнований была не максимальной, но все же выше, чем на предыдущих Играх. Международный уровень соревнований был выдержан; в немалой степени этому способствовали ирландцы, которые завоевали уйму медалей и наверняка вывели бы Ирландию в разряд ведущих спортивных держав, если бы выступали за нее, а не за Великобританию. В легкой атлетике первыми были американцы, одержавшие пятнадцать побед, опередив Великобританию с ее восемью, четыре из которых плюс три серебряные принадлежали ирландцам. Золотые

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ медали достались Роберту Керру (Канада) в беге на 200 м, Джону Фланагану (США), подтвердившему чемпионский титул в метании молота, Тиму Ахерну (Великобритания) в тройном прыжке и Мартину Шеридану (США), ставшему двукратным чемпионом в метании диска. Кон Лихи, Деннис Хорган (Великобритания) и Мэтт Макграт (США) взяли серебро соответственно в прыжках в высоту, толкании ядра и метании молота. Помимо Холсуэлл блестяще выступил Мел Шеппард, одержав две победы в беге на 800 и 1500 м. Фаворитом последней дистанции был обладатель мирового рекорда (3:59.8) Гарольд Уилсон, но на финишной прямой у Шеппарда вдруг открылось второе дыхание для невероятного спринтерского рывка: он обошел соперника буквально на шаг и установил Олимпийский рекорд 4:03.4. В беге на 800 м Иен Фэрберн-Кроуфорд (Великобритания), решив измотать Шеппарда и обеспечить победу британскому фавориту Теодору Джасту, со старта взял высочайший темп. Однако Шеппард не клюнул на эту удочку. Ведя гонку по точно рассчитанному плану, он вышел в лидеры после 500 м и стал обладателем нового мирового рекорда 1:52.8, значительно опередив серебряного призера, итальянца Лунги. Джаст занял лишь пятое место, а Фэрберн-Кроуфорд вообще сошел с дистанции. Героем лондонских Игр, до той поры не слишком хорошо известным за пределами Венгрии, стал пловец Золтан Халмаи. Талантливый спортсмен зимой играл в хоккей и был чемпионом страны по конькобежному спорту, но его любимым видом спорта оставалось плавание. Он участвовал в парижских Играх, став дважды серебряным и один раз бронзовым призером, завоевал две серебряные медали в Сент-Луисе, в промежуточных играх 1906 года удостоился первого и второго места. К Лондону Халмаи уже исполнилось двадцать семь, и он исполнял обязанности капитана сборной, что отвлекало трехкратного рекордсмена от полноценной подготовки. Казалось, победа в эстафете 4 по 200 м у венгров в кармане: они опережали соперников почти на десять метров; последний этап достался Халмаи. Но в середине завершающей стометровки у него свело ногу, и он на миг потерял ориентацию. Превозмогая боль, проявив недюжинную силу воли, он все-таки доплыл до финиша, подарив Венгрии второе место после Великобритании. Золтан Халмаи, добавивший к своей коллекции еще одну серебряную медаль за 100 м вольным стилем, может по праву считаться звездой первой величины среди Олимпийских пловцов. В Сент-Луисе Халмаи два раза победил американца Чарльза Дэниэлса, в 1906-м уступил ему, а в Лондоне опять взял верх. Спортсмены стали друзьями на всю жизнь, и когда Халмаи после Второй мировой войны перенес тяжелую болезнь, регулярные посылки от Дэниэлса с продуктами и лекарствами очень поддерживали бывшего чемпиона. Впервые в программу лондонских Игр было включено фигурное катание. Соревнования, организованные в духе времени герцогиней Бедфордской, проходили в Найтсбридже, на королевском катке площадью 16 х 62 м. Правда, их пришлось проводить много позже остальных соревнований, в октябре, поскольку тогдашние морозильные установки с летними температурами не справлялись. Еще одной новостью Игр стало участие русской сборной в составе семи спортсменов, и фигурист Николай Панин принес России первую золотую медаль, обойдя двоих англичан. Лучшей фигуристкой среди женщин стала Мэдж Сайерс. Шесть лет назад она уже произвела сенсацию, став первой женщиной, выступившей на Открытом чемпионате мира, и, что самое удивительное, едва не победила самого Ульриха Сальхова, после чего власти, опасаясь за последствия, запретили женщинам участвовать в международных соревнованиях. Но на чемпионатах Великобритании 1903 и 1904 года Сайерс выступила и, между прочим, обошла… собственного мужа. А в 1908-м судейская коллегия единогласно оказала ей предпочтение перед немкой Эльзой Рендшмидт.

Íà òðåõ îôèöèàëüíûõ Èãðàõ ïîäðÿä íèêòî íå ñìîã îäîëåòü Ðåÿ Þðè (ÑØÀ) â ïðûæêàõ ñ ìåñòà; íà åãî ñ÷åòó âîñåìü Îëèìïèéñêèõ ïîáåä. (© IOC) Подлинным триумфом стали Игры для Рея Юри. На трех Играх подряд никто не смог одолеть его в прыжках с места, а на сей раз он вновь победил в прыжках в длину и в высоту. Добавим к этому золото в тройном прыжке, завоеванное им в 1900 и в 1904 годах (в программе 1908-го тройного прыжка не было), и получим восемь Олимпийских побед, если учесть еще две на промежуточных Играх 1906 года. Слава великого прыгуна была безоговорочной, а вот в перетягивании каната американцы вновь нашли повод для конфликта. Суть протеста состояла в том, что англичане, занявшие три первых места, были обуты в явно неспортивные ботинки с каблуками и стальными шипами. Британская Олимпийская ассоциация, однако, отклонила протест, сославшись на то, что это форменная обувь полицейских, из которых были сформированы три входившие в сборную команды – Лондонского Сити, Ливерпуля и Столичного дивизиона К. Решив померяться силами с Ливерпулем, американцы выступали в обычных уличных ботинках и всем своим видом выказывали презрение нарушителям. Не найдя справедливости, менеджер американцев Мэтью Хэлпин снял свою команду с соревнований. Участники велоспринта на 1000 м и вовсе остались без медалей. Из четверых финалистов англичане Бен Джонс и Кларенс Кингсбери получили проколы шин, а француз Морис Шиль и англичанин Виктор Джонсон перерасходовали временной лимит, поэтому гонка была объявлена недействительной. В первом футбольном турнире обе французские команды с разгромным счетом потерпели поражение от датчан. Команда А проиграла 17 : 1 (Свен Нильсон забил рекордные 10 голов), а команда В – 9 : 0. Итальянский гимнаст Альберто Бралья стал чемпионом в личном многоборье. Боксер и крикетчик-бэтсмен Джон Уильям Генри Тайлер Дуглас в весовой категории до 71,7 кг победил австралийского боксера Реджинальда Лесли Бейкера. Дуглас впоследствии представлял Англию в двадцати трех тестовых поединках, с 1911 по 1925 год, а Бейкер вообще был уникальной личностью: он выступал за Австралию в пяти разных видах спорта, включая плавание,

ËÎÍÄÎÍ (IV), 1908 фехтование и верховую езду. Шведы Оскар и Альфред Сваны стали первыми отцом и сыном, получившими золото в стрельбе. Датский фехтовальщик Иван Осиер и норвежский яхтсмен Магнус Конов в 1908 году остались без медалей, зато их спортивной карьере суждено было продлиться до следующих Игр в Лондоне сорок лет спустя. Игры были в полном смысле слова британскими: 145 медалей против американских 47. Тем не менее Штаты одержали 15 из 27 побед в легкой атлетике, и три мировых рекорда этой Олимпиады были также на счету американцев. Великобритании досталось все золото в боксе, гребле, парусном спорте и теннисе. Вернувшись домой, американцы продолжили свою кампанию протеста, умудрившись даже подать «протест против отношения Великобритании к американским протестам», на что англичане откликнулись книгой «Ответ на критику Олимпийских игр» – в духе традиционалистского щелчка по носу юным и хвастливым. Глава американской делегации Джеймс Салливан во всеуслышание заявил: «Они преследовали единственную цель – победить американцев, и добивались ее неспортивными и непорядочными средствами». Противостояние мировоззрений и темпераментов продолжалось еще не один год. Четвертые игры прежде всего продемонстрировали соперничество наций, а не отдельных спортсменов. Этот дух национализма на протяжении двадцатого столетия еще не раз станет причиной национальной розни, явленной миру в 1908 году. Áîêñåð ñðåäíåé âåñîâîé êàòåãîðèè Äæîí Äóãëàñ ïîëîæèë î÷åðåäíîå çîëîòî â êîïèëêó Âåëèêîáðèòàíèè, îäåðæàâøåé ïîáåäû â áîêñå, ãðåáëå, ïàðóñíîì ñïîðòå è òåííèñå. (© IOC)

Äâàäöàòèëåòíÿÿ Ôëîðåíñ Ìýäæ Ñàéåðñ (Âåëèêîáðèòàíèÿ) ñòàëà ïåðâîé ìåäàëèñòêîé íà Îòêðûòîì ÷åìïèîíàòå ìèðà ïî ôèãóðíîìó êàòàíèþ (1902), ïîñëå ÷åãî æåíùèíàì áûë çàêðûò ïóòü íà ìåæäóíàðîäíûå ïåðâåíñòâà. Íî íà ëîíäîíñêèõ Èãðàõ îíà âïåðâûå çàâîåâàëà Îëèìïèéñêîå çîëîòî â îäèíî÷íîì êàòàíèè è áðîíçó â ïàðå ñ ìóæåì Ýäãàðîì. (© IOC)

ÃËÀÂÀ Õ

Воплощение гармонии Âèêòîð Ãóñòàâ Áàëüê (Øâåöèÿ), ÷ëåí-ó÷ðåäèòåëü ÌÎÊ Олимпийские игры... В 1912 году эти два слова были у всех на слуху. Высокие патриотические чувства наполнили сердца шведов, повергли их в трепет радостного ожидания. Это воистину был год славы для Швеции. Такие годы нужны нам не только для того, чтобы заслужить почет и уважение иностранных держав, но и затем, чтобы все осознали необходимость огромных усилий, на пределе человеческих возможностей и способностей, когда речь идет о национальных интересах. А главное – чтобы поверили в себя. Правда, в Швеции нашлись и противники столь дорогостоящего и рискованного проекта, как международные соревнования в Стокгольме. Но разве можно победить, не вступая в бой? Швеция вступила и завоевала почти негаданную, но славную победу. Сегодня Олимпийские игры стали воспоминанием, но каким прекрасным и радужным! Как сверкает под лучами солнца новый стадион в нашей столице, заполняясь тысячами зрителей, пришедших посмотреть на состязания спортсменов со всех концов света! Взоры всего цивилизованного мира были устремлены на нас и в те достопамятные дни. Зарубежные гости многого ждали от нас и предъявляли к нам самые высокие требования. Безусловно, мы взяли на себя нелегкую ответственность. Зато это дало нам возможность проявить себя и подтвердить репутацию, заслуженную нами на прежних Играх. Швеция с честью выполнила обязательства и повысила свой престиж в глазах других государств. Но самым значительным фактором явились даже не сами соревнования, а вклад всей Швеции в достижение небывалого национального единства. Доводилось ли нам прежде быть свидетелями такого народного энтузиазма? Всеобщее внимание к спорту достигло таких вершин, что это превысило даже мои ожидания. Похоже, и самые закоренелые скептики наконец поняли всю значимость, все перспективы международного общения посредством спорта. (Из мемуаров Виктора Балька) Ôîòî (© IOC)

имитриос Викелас, оказавший на Олимпийские игры недолгое, но существенное влияние на протяжении четырех лет своего президентства, скончался 7 июля 1908 года. В сентябре де Кубертен, отдавая дань его памяти, написал в «Олимпийском обозрении» о многочисленных достоинствах первого президента МОК, «одного из благороднейших представителей современного эллинизма», о его высокой культуре, эрудиции, блестящем литературном таланте и о том, что Викелас, наряду с другими современниками в Европе, «был поборником общедоступного образования». Он стойко переносил тяжелый и затяжной недуг жены и до самой ее кончины оставался преданным и заботливым мужем, а как общественный деятель был олицетворением «языческой мудрости и христианской добродетели». Спустя год на берлинской Сессии организатором V Олимпийских игр была избрана Швеция. То была во многом заслуга Виктора Балька, сразу же возглавившего оргкомитет. Но вдобавок Германия сняла кандидатуру Берлина в связи с негласной договоренностью о проведении берлинских Игр в 1916 году. Швеция выразила готовность учесть пожелание де Кубертена и изменить формат Игр, уменьшить их продолжительность с 12 до 8 дней и, соответственно, количество соревнований по сравнению с двадцатью проведенными в Лондоне и включавшими ракетный спорт, регби и три женских вида спорта – теннис, стрельбу из лука

и бег на коньках. Но предложение Берлина ограничить Игры легкой атлетикой, плаванием, гимнастикой и борьбой было отвергнуто, равно как и другая инициатива Германии – избрать международную судейскую коллегию с правом окончательного решения по каждому соревнованию. Многие из членов МОК разделяли точку зрения Балька: для надлежащей подготовки судей недостаточно времени, поэтому международную коллегию следует создать только для рассмотрения апелляций. В беспристрастности шведских судей Бальк не сомневался. Важные нововведения осуществила Сессия 1910 года в Люксембурге. Было решено проводить индивидуальную регистрацию каждого спортсмена, представляющего заполненный и подписанный Олимпийский формуляр. В программу вошли женская гимнастика, теннис и плавание. В результате такого увеличения дисциплин число женщинучастниц возросло с 36 в Лондоне до 55 в Стокгольме. Нельзя сказать, что эту инициативу одобрили все стороны: Джеймс Салливан, к примеру, всячески противодействовал росту женского спорта в Америке. На Сессии также обсуждалась возможность включения в стокгольмский график зимних видов спорта, что послужило предвестием нового поворота в Олимпийском движении. Члены МОК выразили озабоченность по поводу некорректного употребления термина «Олимпийские игры» в международных спортивных федерациях.

ÂÎÏËÎÙÅÍÈÅ ÃÀÐÌÎÍÈÈ

Â 1912 ãîäó îðãêîìèòåòó Ñòîêãîëüìà óäàëîñü ïðîâåñòè ñàìûå ãàðìîíè÷íûå Èãðû ñîâðåìåííîñòè. Îäèí èç ñòîëïîâ ÌÎÊ ñ ìîìåíòà åãî îñíîâàíèÿ Âèêòîð Áàëüê è Þõàííåñ Çèãôðèä Ýäñòð¸ì, áóäóùèé ïðåçèäåíò ÌÎÊ (ñèäÿò, âòîðîé è ÷åòâåðòûé ñëåâà). (© IOC) Солнце и впрямь озарило Стокгольм со всех сторон. Организация соревнований под руководством Балька, генерального секретаря Хельстрёма и под заинтересованной опекой наследного принца Швеции была воистину безупречна. Игры, в отличие от Лондона, не затенила Всемирная выставка, не осквернили политические потасовки и выступления суфражисток. Спортивным оснащением Игр ведал председатель шведского НОК Зигфрид Эдстрём. К обычным видам спорта – легкой атлетике, плаванию, фехтованию, гимнастике и борьбе – добавились футбол, конный спорт, стрельба, гребля, парусный спорт, теннис и современное пятиборье. Последнее было уступкой де Кубертену, который считал составляющие его дисциплины основами подготовки армейского офицера. Перед первым соревнованием возникли разногласия из-за лошадей. Шведы настаивали, чтобы спортсмены выступали на собственных лошадях, но далеко не все привозили с собой лошадей, и организаторам приходилось их предоставлять. Постепенно это стало правилом: умей оседлать любого коня! По инициативе шведского члена МОК, графа Кларенса фон Розена в программу Олимпийских игр был впервые включен конный спорт. В индивидуальных и командных соревнованиях участвовали десять стран. Шведы победили в обеих категориях, обойдя Америку и Германию. А вот бокс в программу не попал, поскольку в те годы в Швеции был под запретом, но на всех последующих Играх соревнования по боксу неизменно проводились. Число стран-участниц со всех пяти континентов увеличилось в Стокгольме с 22 до 28, а количество спортсменов, едва-едва превосходившее 2000, возросло до 2437. Такая динамика со времени лондонских Игр отражала рост Олимпийского движения. Великолепный новый стадион на 22 000 мест – творение архитектора Торбена Грута – был украшен арочными сводами и башнями и почти целое столетие, как и в те далекие, безмятежные вечера Скандинавии, служил ареной мировых рекордов. Беговой трек на стадионе прокладывал тот же самый английский мастер Чарльз Перри, который отвечал за земляные работы на Играх 1896-го и 1908-го. Стокгольм поразил аудиторию целым рядом технических и культурных новшеств: это и полуавтоматические таймеры, и неофициально установленная камера фотофиниша, сыгравшая решающую роль в определении победителя 1500-метровой дистанции, и специальный высотомер для замера прыжков в высоту и прыжков с шестом, и размеченные мелом беговые дорожки, и помосты для арбитров, и ежедневный бюллетень спортивных результатов на трех языках, и сопровождающие лица, выделенные

Íà òðåêå – áóäóùèé ïðåçèäåíò ÌÎÊ Ýâåðè Áðàíäèäæ, çàíÿâøèé â Ñòîêãîëüìå øåñòîå ìåñòî â ñîâðåìåííîì ïÿòèáîðüå, êîòîðîå âïîñëåäñòâèè áûëî èñêëþ÷åíî èç ïðîãðàììû. (© IOC) для каждой команды, и парад национальных делегаций в алфавитном порядке на Церемонии открытия. Шведы стремились сделать Игры максимально прибыльными: за право фотографировать и на следующий день публиковать снимки чемпионов и сцены побед компания по выпуску почтовых открыток выложила кругленькую сумму. Престиж де Кубертена и МОК благодаря стокгольмским Играм повысился неизмеримо. Даже американский диссидент Салливан решил идти в ногу со всеми. Идея промежуточных Игр в Афинах была забыта за недостатком средств, а ранее претендовавшие на эксклюзивность гребцы и велосипедисты присоединились к олимпийцам. Однако на заседании Парламента Швеции под председательством наследного принца де Кубертен счел нужным заявить о «неоправданной, вредоносной оппозиции», с которой МОК вынужден мириться уже не первый год, и даже в Стокгольме «кое-кто из недоброжелателей запоздало пытался выкопать нам яму». Собственно говоря, единственным явным камнем преткновения на стокгольмских Играх стал отказ от участия немецкой Федерации по гимнастике в знак протеста против DRAFOS (Национальная ассоциация Олимпийских игр), получавшей государственную субсидию. Вместо гимнастической федерации (Turnerschaft) в Швецию приехала сборная команда студентов, будущих тренеров по гимнастике. На политическом фронте Россия и Австрия по-прежнему выражали негодование против присутствия соответственно Финляндии и Богемии, но эти великодержавные жесты оказались тщетными перед объединяющей силой спорта. Швеция в полной мере усвоила идеологию де Кубертена, о чем свидетельствовало осуществление культурной программы наряду со спортивными мероприятиями. Так, шведские ученые организовали для зарубежных гостей на их

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ родном языке экскурсии по знаменитому этнографическому музею «Скансен». Пиком культурной программы стало 14 июля, когда главный стадион был превращен в парк аттракционов, а сводный мужской хор в три тысячи человек развлекал посетителей до начала городского фейерверка. Игры стали бесспорным триумфом: мечта воплощалась в реальность, Олимпийский дух обрастал плотью. Олимпийской деревни пока не было; скажем, американцы обосновались на трансатлантическом лайнере, на котором прибыли, зато на каждом объекте Игр царила атмосфера спортивного братства, причем не обязательно между представителями одного вида спорта. Налаживались контакты и в международной среде спортивных администраторов. Одним словом, Стокгольм подарил миру не только праздник, но и модель будущего развития. 1912 год стал важным рубежом истории Олимпийских игр. Нейтральная Швеция сделала основой соревнований энтузиазм и справедливое судейство. Серебряный призер в беге на 1500 м, англичанин Филип Ноэль-Бейкер восемь лет спустя, напишет: Мы были молоды и чувствовали себя вольготно. Руководитель команды не услышал от нас ни одной жалобы. Едва выйдя из гостиницы, мы тотчас попали в чарующую атмосферу Стокгольма: ухоженные газоны и цветущие розы на каждом шагу, красивая, залитая солнцем набережная, королевские дворцы, национальный парк «Скансен» и леса, которые тогда подступали вплотную к городу. Мы ехали в Стокгольм просто английскими спортсменами, а вернулись олимпийцами, обретя новое мировоззрение. Оно со мной и по сей день. Бальку, фон Розену и Эдстрёму поистине было чем гордиться. В заключительной речи, объявив Игры воплощением гармонии, де Кубертен сказал: Великий народ [Германия], приняв от Швеции Олимпийский факел, обязался поддержать и, по мере возможности еще ярче разжечь его священное пламя… Да внесет VI Олимпиада,

Ñòîêãîëüìñêèå Èãðû ÿâèëèñü àïîôåîçîì ìå÷òû Ïüåðà äå Êóáåðòåíà, ñíÿòîãî âìåñòå ñ ïðåçèäåíòîì IAAF Þõàííåñîì Çèãôðèäîì Ýäñòð¸ìîì è åãî äî÷åðüþ. (© IOC)

по примеру ее славной предшественницы, весомый вклад в благоденствие и процветание человечества! Да будет радостной и плодотворной ее подготовка в наше мирное время! Как далек от реальности окажется этот призыв. Мог ли Кубертен предположить, что многим из его слушателей в скором времени суждено погибнуть? В своих мемуарах он отзовется о Стокгольме так: «Работа организаторов была выше всяких похвал». Шведы ничем не опровергли эту характеристику, так чем же, как не умышленным небрежением, объяснить тот факт, что МОК так больше и не удостоил их чести проведения ни повторных летних, ни первых зимних Игр? Единственным темным пятном на этом фоне стало нежелание де Кубертена считаться с правами женщин. Он, несомненно, был человеком разносторонней культуры, большим эстетом, недаром на конкурсе поэзии в рамках стокгольмской Олимпиады написанная им и представленная анонимно «Ода Спорту» получила золотую медаль. И при всем при том он упорно противодействовал участию женщин в Играх: Вопрос о допуске женщин на Олимпийские игры остается открытым. Мы не можем отказать женщинам на том основании, что в античности они не были допущены, но вместе с тем не можем и положительно решить этот вопрос только потому, что женщины в 1908 и 1912 годах участвовали в соревнованиях по плаванию и теннису. Пока дискуссии продолжаются, и это хорошо, что мы воздержались от чересчур поспешного решения. Возможно, через два года, на Парижском конгрессе ответ придет сам собой, когда окончательно определится характер Олимпийских игр. В каком направлении мы будем двигаться? Сейчас это трудно предсказать, но пока мы склонны поддерживать противников женского участия. Мы считаем, что Олимпийские игры предназначены для мужчин. Можно ли допускать женщин на все соревнования? Нет?.. А раз так, справедливо ли будет разрешить им соревноваться в одних видах спорта и запретить выступать в других? Ведь кроме пловчих и теннисисток есть еще фехтовальщицы, наездницы, а в Америке даже существует женская гребля. Не исключено, что завтра появятся бегуньи или даже футболистки. Уместно ли предлагать подобное зрелище огромным аудиториям, которые собирает Олимпиада? По нашему мнению, неуместно. Вскоре по инициативе Эдстрёма была основана Меж дународная любительская легкоатлетическая федерация, которая столь же предвзято относилась к эмансипации женщин. Неутомимый Бальк еще восемь лет состоял в МОК. Ему пришлось пережить первую отмену Игр в разгар мировой войны, прежде чем в 1920-м он передал свои полномочия другому прирожденному лидеру, Зигфриду Эдстрёму. Восьмидесятилетним стариком в 1924 году Бальк стал свидетелем возвращения Игр в Париж. Скончался он в 1928 году.

ÃËÀÂÀ XI

Стокгольм (V), 1912 Äæèì Òîðï (ÑØÀ), Îëèìïèéñêèé ÷åìïèîí ïî äåñÿòèáîðüþ, îäèí èç âåëè÷àéøèõ ñïîðòñìåíîâ äâàäöàòîãî ñòîëåòèÿ, óñïåøíî âûñòóïàâøèé â àìåðèêàíñêîì ôóòáîëå, áåéñáîëå è ëåãêîé àòëåòèêå Поп Уорнер, тренер Карлайлского колледжа, всегда говорил, что я лучший футболист из всех, кого он знал. Правда, он считал меня ленивым и, видимо, был прав. Я играл забавы ради. Всегда играл, с самого детства. И лишь один раз в жизни действительно старался. В 1912 году мы играли с командой военной академии Вест-Пойнт. В тот сезон мы победили почти во всех матчах, только один раз сыграли вничью. И, конечно, очень хотелось помериться силами с нашей армией. А те ребята с нетерпением ждали нас. Их команда занимала второе место по стране, и они готовились прижать нас как следует. Игра с самого начала была жесткой. Наш фулбек сцепился с армейским игроком и выбыл из игры в первой же четверти. Тут я прямо осатанел. Мы подобрались вплотную к линии цели. Мяч достался мне. Трое соперников налетели на меня один за другим, вцепились и висели – пришлось тащить их в очковую зону за тачдауном. После этого они немного поутихли. Мяч снова оказался у нас, я отпасовал правому хавбеку, и мы заработали еще один тачдаун. В том году вестпойнтовцы славились своей обороной, но остановить нас не могли. Особенно хорош был их правый хавбек Дуайт Эйзенхауэр – такого непросто обойти. А по большей части они старались всего-навсего сбить того, кому удавалось прорваться. Третья четверть стала пиком моей футбольной карьеры. Девор, капитан команды противника, был удален за драку. Вскоре выбыл и я: подвело левое плечо, я целую минуту не мог пошевелиться. Но потом вернулся, и тут ребята из Вест-Пойнта здорово мне помогли, когда мы выстроились в нашей очковой зоне. Я хватаю мяч, несусь вперед, потом резко ухожу в сторону. Их ребята идут за мной по пятам, я мчусь изо всех сил, а они меня сзади толкают, подсекают. И вдруг вижу: я уже в их очковой зоне, зрители все как один стоят… Жаль только, один из наших оказался в офсайде. Ну ничего, выстроились еще раз, и я повторил пробег. Девяносто пять ярдов. В жизни так не играл. Мы разбили их со счетом двадцать семь – шесть, и двадцать два очка – моя заслуга. (Статья «Великие люди и великие моменты спорта» в журнале «Эсквайр») (Ôîòî © IOC)

жим Торп был феноменальным спортсменом, это особенно отчетливо понимаешь, оглядываясь назад. Правда, главным героем Олимпиады в Стокгольме стал другой спортсмен, Ханнес Колехмайнен из соседней Финляндии, первый в ряду неподражаемых финских бегунов, покорявших треки в течение семидесяти лет. Он победил на дистанциях 5000 и 10 000 м и в кроссе, а на своем трехкилометровом этапе командного забега, в котором финны были дисквалифицированы, установил мировой рекорд 8:36.9. Ханнес отличался не только спортивным талантом, но и поведением: неизменно был доброжелателен, улыбчив и скромен. Его поединок с французом Жаном Буэном в забеге на 5000 м стал одним из самых ярких соревнований до Первой мировой войны, а ведь эта дистанция тогда толькотолько появилась в программе Олимпийских игр. Двумя днями ранее Колехмайнен, каменщик из очень спортивной семьи, выиграл забег на 10 000 м и теперь выступал уже в четвертом соревновании на Олимпиаде. С самого начала забег превратился в ожесточенную борьбу двух спортсменов; они с Буэном по очереди обгоняли друг друга, но ни один не мог оторваться. Весь стадион встал, когда

они вышли на последний круг. Буэн в последний раз обошел финна, но за двадцать метров до финиша Колехмайнен поднажал и отыграл у соперника одну десятую секунды, победив с мировым рекордом 14:36.6. Два года спустя Буэн и англичанин Джордж Хатсон, который задержался на полминуты и финишировал третьим, погибли на полях сражений. Финляндия тогда еще входила в состав Российской империи и была вынуждена выступать под ее ненавистным флагом – то был один из немногих политических конфликтов на Играх. В ответ на поздравления с великолепной победой Колехмайнен ответил: «Лучше бы мне проиграть, чем смотреть на этот флаг». Он улучшил прежний мировой рекорд на 24 секунды. Джим Торп обязан славой как своим разносторонним достижениям, так и грандиозному скандалу. В шестнадцатой главе книги «История Олимпийских игр», написанной в соавторстве с Томасом Коллисоном, он утверждает: Аксиомы, придуманные людьми, очень мешают им жить и что-либо менять в жизни.

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ на 1500 м. Он к тому же после четырех из пяти соревнований совершил чудо – стал еще и чемпионом в десятиборье, опередив шведа Хуго Вейсландера и набрав 598 очков. В прыжках в высоту и в длину он занял четвертое и седьмое места, соответственно. Король Швеции, вручая Торпу свой бронзовый бюст как почетную награду, торжественно объявил: «Сэр, вы величайший спортсмен в мире!» И это была чистая правда, многие даже считают, что его до сих пор никто не превзошел. Отец его был наполовину индейцем сок-фокс, наполовину ирландцем, а мать – наполовину индианкой потаватоми, наполовину француженкой. Видимо, унаследовав от них свою обезоруживающую простоту, Джим Торп ответил монарху: «Спасибо, король». Однако полгода спустя его лишили медалей и подвергли унижению. Массачусетская газета «Вустер телеграм» поведала миру, что ранее Торп получал вознаграждение в спорте – некоторую сумму в долларах за игру в полупрофессиональный бейсбол в Северной Каролине в 1909–1910 годах.

Õàííåñ Êîëåõìàéíåí, ïåðâûé ñðåäè ëåãåíäàðíûõ ôèíñêèõ ÷åìïèîíîâ ïî áåãó íà ñðåäíèå äèñòàíöèè, îáõîäèò ôðàíöóçà Æàíà Áóýíà â çàáåãå íà 5000 ì. (© IOC) Эти правила куда тверже человеческой воли. Навязывая их себе, мы просто пытаемся укрепить веру в отжившие идеалы. Эти правила – самая тяжелая штука на свете, их так запросто не сбросишь. Они, как паровой каток, готовы сровнять с землей любого, кто встанет на их пути.

Äæèì Òîðï çàâîåâàë çîëîòóþ ìåäàëü â äåñÿòèáîðüå, ïîáåäèâ â ïÿòè èç äåñÿòè èíäèâèäóàëüíûõ ñîñòÿçàíèé (íà ñíèìêå – ìåòàíèå äèñêà), è â ÷åòûðåõ èç ïÿòè ñîðåâíîâàíèé ïÿòèáîðüÿ. «Âû âåëè÷àéøèé ñïîðòñìåí â ìèðå!» – ñêàçàë øâåäñêèé êîðîëü. (© IOC)

В то славное шведское лето 1912 года Торп не только победил в соревнованиях по пятиборью, хотя и упал во время забега

Äæèì Òîðï (ÑØÀ), ïîòîìîê êîðåííûõ àìåðèêàíöåâ, èðëàíäöåâ è ôðàíöóçîâ, âåëè÷àéøèé ìíîãîïðîôèëüíûé ëåãêîàòëåòôóòáîëèñò-áåéñáîëèñò ÕÕ âåêà. (© IOC)

Обвинения, предъявленные Любительским спортивным союзом, Джим вовсе не отрицал и даже простодушно заявил: «Я играл вовсе не ради денег… а потому что люблю играть. Наверное, я поступил неосмотрительно, даже не подумал, что из-за этого сразу стану профессионалом… Мне очень жаль, если я все испортил вот так… Надеюсь, что Союз не станет судить меня слишком строго». Однако Союз был к нему даже чрезмерно строг. Чиновники извинились перед МОК за то, что допустили Торпа до участия в Играх, и удалили из книг все его рекорды; МОК отдал его золотые медали Вейсландеру и норвежцу Фердинанду Бие. Бюст короля Густава V и потир, присланный российским императором Николаем II, были возвращены в МОК. Вейсландер и Бие приняли медали скрепя сердце. Торп еще долго оставался одним из лучших игроков в американский футбол и бейсбол, но к 1932 году так обеднел, что не смог купить билет на Олимпийские игры в Лос-Анджелесе. Под конец жизни он поселился в калифорнийском парке автофургонов и умер почти нищим в 1953 году. Несомненно, величайший олимпиец всех времен пал жертвой расовых предубеждений, и не последнюю роль в этом сыграл Эвери Брандидж, который занял шестое место в соревнованиях по пятиборью и только пятнадцатое – в десятиборье, а годы спустя стал президентом МОК. Несмотря на то, что Любительский спортивный союз в 1973 году посмертно реабилитировал Торпа, МОК все прошения о помиловании упрямо отклонял. «Незнание не является

ÑÒÎÊÃÎËÜÌ (V), 1912 оправданием», – заявил Брандидж. Лорд Килланин, заняв этот пост, также не пожелал простить покойного чемпиона; лишь Хуан Антонио Самаранч в 1982 году передал потомкам Джима Торпа точные копии его медалей. И спортсмен, которого при рождении назвали Уа-То-Хак, или Славный Путь, наконец получил заслуженные почести. Арнольд Строуд-Джексон, студент-второкурсник из Оксфорда, стал едва ли не последним любителем из плеяды тех джентльменов эпохи короля Эдуарда, что лучшим видом тренировок почитали спокойный отдых – прогулки или игру в гольф. В перерывах между забегами в Стокгольме он посиживал в тени у теннисного корта, не сводя глаз с француженки мадемуазель Маргариты Брокди, претендентки на чемпионский титул, и утверждал, будто «ни на одном корте не видел такой красоты». После предварительных соревнований на дистанции 1500 м он счел, что находится не в лучше форме, и решил как следует подготовиться к финалу – лег спать. В финальном забеге участвовали 14 бегунов, среди них – действующий чемпион Мелвин Шеппард, мировой рекордсмен Абель Кивиат из США, обладатель мирового рекорда в беге на милю Джон Джонс и очень способный британский спортсмен Филип Ноэль-Бейкер. Но у СтроудДжексона, помимо замечательных спортивных данных, был еще бесценный талант бега на средние дистанции. Он хорошо продумывал тактику, оценивал лидеров и никого не упускал из виду, к тому же обладал немалой отвагой: во время Первой мировой войны Строуд-Джексон заслужил четыре ордена «За выдающиеся заслуги» и в двадцать семь лет стал самым молодым бригадным генералом Британской армии. В финальном забеге до самого последнего круга лидировал Кивиат, его преследовали Джонс и Норман Тейбер, а за ними по пятам шли Джексон и Шеппард. Ближе к финишной прямой стало ясно, что все три медали уедут в США, но на последних тридцати метрах Строуд-Джексон выскочил вперед по внешней дорожке и на шаг опередил Кивиата, поставив Олимпийский рекорд 3:56.8. Только с помощью установленной впервые в истории камеры фотофиниша удалось точно определить победителя и присудить Кивиату второе место, а его соотечественнику Норману Тейберу – третье. Шеппард также отстаивал свой чемпионский титул в забеге на 800 м, где шесть из восьми финалистов были американцами. Один его противник, Ганс Браун из Мюнхена чудом избежал дисквалификации после столкновения с Доннелом Янгом (США) на дистанции 400 м и даже завоевал серебро, выиграв всего несколько сантиметров у Чарльза Рейдпата (США). Браун был не только замечательным бегуном, но и одаренным скульптором, однако противостоять американцам не смог, ведь четверо из них побили мировые рекорды. Джеймс Мередит все время

шел с Шеппардом «ноздря в ноздрю» и все-таки обогнал на одну десятую секунды с результатом 1:51.9. И это при том, что юный Мередит считался аутсайдером и получил от тренеров американской сборной совсем иные инструкции: не побеждать, а задавать темп Шеппарду. Браун же спустя два года уйдет на фронт и, просидев три года в окопах Пикардии, разобьется на истребителе за несколько месяцев до окончания войны. Олимпийские игры в Стокгольме радовали не только победами, но и великолепной солнечной погодой всех, кроме марафонцев, из которых половина сошла с дистанции до финиша из-за жары, а португалец Франсиско Лазаро на следующий день умер в госпитале от инсульта. Тату Колехмайнен, старший брат Ханнеса, поначалу шел впереди, но тоже не выдержал напряжения. А вот южноафриканцы Кристиан Гитшем и Кеннет Макартур достигли финального этапа. За две мили до стадиона Гитшем остановился попить воды у стойки с прохладительными напитками и думал, что Кеннет его подождет. Но Макартур, иммигрант из Ирландии, хорошо натренированный в бытность свою почтальоном, ждать не стал – рванул за победой. В плавании тоже появились выдающиеся персонажи, например Дюк Паоа Каханамоку из Гонолулу. Его назвали в честь герцога Эдинбургского, посетившего Гавайские острова в день рождения будущего спортсмена. Дюк установил мировой рекорд в плавании на 100 м вольным стилем, а четыре года спустя, в Антверпене, подтвердил чемпионский титул. За свою двенадцатилетнюю Олимпийскую карьеру он завоевал три золотые и две серебряные медали. В Стокгольме его часто видели отдыхающим посреди гостиничного бассейна на доске для серфинга, – возможно, именно благодаря ему такое времяпрепровождение приобрело необычайную популярность. Плавание стало поистине интернациональным видом спорта, в нем состязались 313 участников из 18 стран; даже прошло инаугурационное соревнование среди женщин. Для них были организованы один индивидуальный заплыв и эстафета. В заплыве на 100 м вольным стилем победила Фанни Дюрак из Австралии. На ней был шерстяной костюм с юбкой и резиновая шапочка с тканевой повязкой, похожая

Îñêàð Ñâàí, ãëàâà ñåìüè íåïðåâçîéäåííûõ øâåäñêèõ ÷åìïèîíîâ ïî ñòðåëüáå. (© IOC)

Íàëèöî ïðåâîñõîäíàÿ îðãàíèçàöèÿ Èãð: øâåäñêèå õðîíîìåòðèñòû. (© IOC)

на головной убор сестры милосердия. Хотя отборочный комитет, состоявший из одних мужчин, отказался включить ее в сборную, Ассоциация женского любительского плавания Нового Южного Уэльса собрала деньги, чтобы отправить на Игры Фанни и ее соперницу Мину Уайли, которая завоевала серебро. Дюрак победила с результатом 1:22.2 – такое же время за шестнадцать лет до этого показал Альфред Хайош на инаугурационных Играх. Во время женских соревнований на трибунах яблоку негде было упасть. Шведские спортсменки заняли первые семь из восьми мест в прыжках в воду с вышки.

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ По инициативе Пьера де Кубертена, несмотря на многочисленные протесты, в программу Олимпийских игр было впервые включено пятиборье. Соревнования, состоящие из пяти этапов – стрельбы из пистолета, плавания, фехтования на шпагах, конкура и легкоатлетического кросса, – растянулись на пять дней и представляли собой тренировку навыков, которыми должен обладать армейский офицер. Психологическая выносливость в пятиборье не менее важна, чем физическая, особенно в фехтовании, где все участники сражаются друг с другом по очереди. Лучшие результаты показали шведы, заняв шесть из семи мест. Правда, на шестом оказался Джордж Паттон, впоследствии легендарный генерал штаба американской армии во время Второй мировой войны. Доказал свою популярность и футбол, несмотря на то, что в рамках Олимпийских игр турнир проводился только второй раз.

Участвовали 11 команд из Европы. Самые сильные сборные – Дании и Великобритании – встретились в финале на глазах у 25 000 зрителей и всего королевского семейства Швеции. Великобритания победила со счетом 4 : 2. Капитан британской сборной Вивиан Вудворд был знаменитым центрфорвардом тех времен, когда любительский спорт еще мог сосуществовать с профессиональным, и играл сначала в клубе «Тоттенхем хотспур», а затем в «Челси». Его блестящие голы стали еще одним украшением Олимпиады. Не меньший подъем переживали гимнасты. Их соревнования длились пять дней при ослепительно солнечной погоде на главном стадионе Игр. Предвосхитив красочные шоу второй половины столетия, скандинавские гимнастки в ярких костюмах устроили представление, в котором ощущался свободный дух демократических северных государств.

Íà àðåíå æåíùèíû. ßðêîå âûñòóïëåíèå ãèìíàñòîê â Ñòîêãîëüìå ïîâûñèëî èíòåðåñ ê æåíñêîìó ñïîðòó (íà âåðõíåì ñíèìêå øâåäñêàÿ êîìàíäà ãèìíàñòîê), ðàâíî êàê è ïåðâîå â èñòîðèè ñîðåâíîâàíèå ïî ïëàâàíèþ ñðåäè æåíùèí íà äèñòàíöèè 100 ì âîëüíûì ñòèëåì. Íà íèæíåì ñíèìêå, ñëåâà íàïðàâî: àâñòðàëèéêà Ôàííè Äþðàê (çîëîòî), ïîïàâøàÿ íà Îëèìïèàäó áëàãîäàðÿ îáùåñòâåííûì ïîæåðòâîâàíèÿì; åå ñîîòå÷åñòâåííèöà Âèëüãåëüìèíà Óàéëè (ñåðåáðî), ÷üå âûñòóïëåíèå îïëàòèëè äðóçüÿ; àíãëè÷àíêà Äæåííè Ôëåò÷åð (áðîíçà), ðàáîòàâøàÿ íà çàâîäå ïî 70 ÷àñîâ â íåäåëþ. (© IOC)

ÃËÀÂÀ XII

Война Áåëüãèéñêèé ãðàô Àíðè äå Áàéå-Ëàòóð, òðåòèé ïðåçèäåíò ÌÎÊ (1925 – 1942) Мой дорогой друг, мне пришлось на собственном опыте узнать, что собой представляет железнодорожное сообщение между Брюсселем и Амстердамом в военное время. Если б не его ужасающее состояние, я был бы счастлив встретиться с Вами, но эти планы пришлось отменить. Мы могли бы поговорить по телефону, он работает нормально. Я буду у себя дома 9-го и 10-го числа, надеюсь, Вы мне позвоните или как-либо иначе дадите знать, когда я смогу застать Вас. Полагаю, Дием [Карл Дием из Германии, организатор предстоящих Олимпийских игр 1940 года] в ближайшие дни уладит вопрос с Гармишем. Мне уже пришли ответы от всех международных федераций, кроме стрельбы, тяжелой атлетики и каноэ. Почти все высказались за продолжение Игр в Хельсинки, за исключением федераций конного спорта и гребли, которые имеют представление о том, насколько проблематична транспортировка лошадей и лодок. Велосипедисты и фехтовальщики пока сомневаются. Некоторые коллеги тоже высказали свое мнение, однако пока нельзя сказать с определенностью, какой отклик будет иметь мое циркулярное письмо, разосланное в октябре. Так или иначе, меня обрадовал ответ Брандиджа: он пишет, что Америка готова взять на себя проведение Олимпийских игр, если Хельсинки не справится с этой задачей. Я очень надеюсь, что ситуация в Финляндии в скором времени стабилизируется. Боюсь, как бы эти Игры не стали последними. В целом нынешнее положение вещей не вызывает у меня ни малейшего оптимизма. Эта война – не просто война, и если так пойдет дальше, то все страны, даже нейтральные, с объявлением мобилизации окажутся на грани краха, в них остановится всякая деятельность – бизнес, торговля и т. д. Выиграют от этого только Советы. Всеобщая нищета будет на руку большевистской пропаганде теперь, когда Сталин правит на территории от Балтийских государств до Сибири… Большевики уже отняли у Польши 13 миллионов человек, убивая несчастных землевладельцев и насаждая повсюду свои законы. Англия даже не стала бороться, когда ее попытки привлечь Советы на сторону союзников потерпели неудачу. В каждой стране большинство людей настроено против войны, но державами правит горстка безумцев, вознамерившихся стереть Германию или Великобританию с лица земли. Они израсходуют все ресурсы этого мира и вернут нас в эпоху варварства. (Письмо вице-президенту шведского НОК Юханнесу Зигфриду Эдстрёму, ноябрь 1939 г.) (Ôîòî © IOC)

дивительно, что Олимпийские игры, основанные на принципе международного сотрудничества, смогли пережить две мировые войны. В период обеих войн де БайеЛатур состоял на службе в МОК, однако опыта первой ему не хватило, чтобы подготовиться ко второй. Зная о растущем немецком милитаризме, де Кубертен в 1909 году наивно полагал, что, если Берлин станет городом – организатором Олимпийских игр 1916 года, войны удастся избежать; кайзер Вильгельм обожал власть, но воевать не любил. Неменьшую наивность проявил де Байе-Латур и перед Второй мировой. Избрание Германии для проведения Олимпиады 1916 года было бесполезным шагом, хотя немцы активно к ней готовились, считая, что «войны быстротечны». Много лет Германия тянулась к античным Олимпийским идеалам. Еще до объединения страны в 1871 году немцы планировали снарядить экспедицию в Олимпию и провести археологические раскопки стадиона. План осуществили в 1875 году, обнаружив руины храма Зевса и Геры. При

финансовой поддержке Рейхстага был открыт древнейший Олимпийский объект, что вдохновило де Кубертена на идеологический крестовый поход. Пока МОК в начале двадцатого столетия набирал силу, один из его членов, немец Виллибальд Гебхардт, составлял проект Олимпийских игр и в рамках его создал Германский имперский совет Олимпийских игр, собрав необходимые средства и определив место проведения Олимпиады. В 1908 году заявку Германии отклонили, но уже год спустя немцы выставили свою кандидатуру на проведение Игр 1912 года. Сессия МОК нашла компромиссное решение: Берлин поддержал Стокгольм, а взамен был избран городом-организатором Олимпиады 1916 года. На Сессии 1913 года в Лозанне члены МОК были потрясены размахом подготовки Германии к Играм, при том что все едва ли не в открытую говорили о неминуемой войне. Но немцы, активно наращивая военный потенциал, параллельно потратили немало усилий, чтобы повысить

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ уровень своей Олимпийской сборной к 1912 году. Четверо исследователей отправились в США изучать американские методы тренировок: генеральный секретарь Имперского совета Карл Дием, лейтенант Вальтер фон Рейхенау из Военного министерства, ведущий немецкий тренер Йозеф Варцер и Мартин Бернер, писатель и журналист. Объехав все американские университеты и военные академии, они наняли бывшего Олимпийского чемпиона Элвина Кренцлейна главным тренером немецкой команды по легкой атлетике. В Германии прошли парады в честь будущих Олимпийских игр, а открытие лично кайзером Вильгельмом нового стадиона в Берлине было названо величайшим спортивным событием в истории Европы. МОК и де Кубертен были сражены наповал, но сумели повысить свою самооценку тем, что представили Сессии сделанный де Кубертеном эскиз Олимпийского флага с пятью кольцами. Переплетенные кольца, якобы высмотренные на цоколе дельфийской колонны, символизировали единение пяти континентов, а их цвета – синий, черный и красный сверху, желтый и зеленый внизу – были выбраны потому, что на флагах всех стран Олимпийского движения присутствовал хотя бы один из них. Символ единения всего человечества располагался на белом фоне, ведь белый – цвет мира. Что до Олимпийского огня, то эту древнюю традицию возродили в 1936 году. На той же Сессии был вынесен фарисейский приговор Джиму Торпу за его профессиональную спортивную деятельность. Чемпиона дисквалифицировали и потребовали вернуть медали. Эта кара во имя чистоты любительского спорта была еще и показательной – впредь всем наука! Несмотря на предгрозовую атмосферу в Европе, Олимпийский флаг тут же разошелся по всему миру благодаря активной пропаганде де Кубертена: его подняли на египетских Играх 1914 года, год спустя – на выставке, посвященной Олимпийскому движению в Сан-Франциско, а еще через год – в Южной Америке. Олимпизм набирал силу и не останавливался на достигнутом. На Конгрессе 1914 года в Париже, где отмечалась двадцатая годовщина основания МОК, немцы продемонстрировали твердую решимость продолжать подготовку к Олимпиаде 1916 года даже перед лицом надвигающегося кризиса, и была составлена окончательная программа Игр. Впервые Олимпийский флаг был торжественно поднят в Европе. Но члены МОК успели провести лишь половину заседаний, когда 28 июля в Сараеве сербский террорист застрелил австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда, наследника австро-венгерского престола. Месяц спустя Австро-Венгрия объявила войну Сербии, а за нею Германия пошла войной на Россию и Францию и захватила нейтральную Бельгию. Великобритания немедленно создала военный триумвират с Бельгией и Францией. А де Кубертен все упорствовал, не желая ни под каким видом отменять Олимпиаду: дескать, пускай она будет не самой славной, зато цепочка Олимпийских игр не прервется. В ответ на эти категоричные высказывания член Олимпийского комитета Великобритании Теодор Кук потребовал исключения всех немцев из состава МОК. Получив отказ, он в знак протеста вышел из состава сам. И многие разделяли его позицию. За несколько дней до вступления Германии в войну Кренцлейн с помощниками отплыл в Америку. Но немцы, уверенные в недолговечности военного конфликта, усиленно готовились к Олимпиаде. В ноябре 1914 года, спустя два месяца после битвы на Марне, члены МОК неофициально собрались в Лионе, на винном заводе одного из них, француза де Полиньяка. Немецкие коллеги приглашены не были. Предложение перенести Игры в другое место было отклонено. Сейчас, по прошествии почти столетия, столь инертное поведение МОК кажется странным. Как бы там ни было, на Конгрессе обсуждались внутренние проблемы, например, следует ли ограничить количество индивидуальных участников для стран, где есть Олимпийский комитет, и можно ли включать в Олимпийскую

программу виды спорта, не имеющие международных федераций. Было решено, что международные федерации должны сами отслеживать чистоту любительского статуса своих спортсменов. Конгресс зафиксировал заявку Антверпена на проведение следующей Олимпиады. Возникла дискуссия по поводу предложения Норвегии включить лыжный спорт в Олимпийскую программу, тогда как Германия, Австрия, Швейцария и Канада ратовали за создание зимних Игр.

Ïüåð äå Êóáåðòåí â âîåííîé ôîðìå. Íà âðåìÿ Ïåðâîé ìèðîâîé âîéíû îí âçÿë «îòïóñê» â ÌÎÊ. (© IOC) Первая уступка, или, скорее, предосторожность, на которую пошел де Кубертен в условиях войны, касалась отделений МОК. Согласно правилам, зарегистрированная штаб-квартира МОК должна была каждые четыре года переезжать в страну, где будут проходить следующие Игры. Опасаясь, как бы немцы не вздумали настаивать на соблюдении этого правила, де Кубертен в 1915 году в одностороннем порядке решил разместить штаб-квартиру МОК на территории нейтрального государства, а именно: в швейцарской Лозанне. 10 апреля в мэрии Лозанны были официально зарегистрированы администрация и архив МОК. Де Кубертен в письме извинился перед своим швейцарским коллегой Годфруа де Блоне за то, что не предупредил его об этих несущественных, но необходимых изменениях. Положение самого де Кубертена тоже было непростым. В пятьдесят один год он вступил в армию, обескуражив тех, кто считал его пацифистом. Полагая, что солдат не может стоять во главе столь нейтральной и альтруистической организации, как МОК, он попросил де Блоне временно взять на себя обязанности президента. К боевым действиям Кубертена в силу возраста не допустили и направили вести патриотические занятия в средних школах, дабы укрепить боевой дух будущих французских солдат. Тем временем Олимпийский комитет Германии продолжал подготовку к Играм. Американцы тоже питали иллюзии на этот счет: заявки на проведение

ÂÎÉÍÀ

Áàðîí Ãîäôðóà äå Áëîíå ñ ñóïðóãîé, Ñàíêò-Ìîðèö, 1928. Îí áûë ïåðâûì ïðåçèäåíòîì øâåéöàðñêîãî ÍÎÊ è çàìåùàë Ïüåðà äå Êóáåðòåíà â ãîäû âîéíû, íî, êàê íè ñòðàííî, íå ñòàë åãî ïðååìíèêîì. (© IOC) Игр подали многие города: Чикаго, Кливленд, Ньюарк, Филадельфия, Нью-Йорк и Сан-Франциско. Однако в письме де Кубертена в агентство «Ассошиэйтед пресс» говорилось:

году. В апреле следующего года, когда временный комитет Антверпена получил финансовую поддержку, вопрос был решен, несмотря на то, что город сильно пострадал, большая часть дорог и железнодорожных путей была разрушена и теперь в срочном порядке восстанавливалась. Со стороны бельгийцев это был очень благородный жест, ведь после стольких невзгод, выпавших на долю их родины, им предстояло всего лишь за год подготовиться к масштабному спортивному мероприятию и принять у себя гостей со всего света. Тем более что кроме самих соревнований надо было еще организовать другие общественные мероприятия и церемонии. С такой задачей Бельгия, наверное, бы не справилась, если б не чувство национальной гордости бельгийцев. Поразительно, но весной следующего года состоялось официальное открытие Олимпийского стадиона. Естественно, дотянуться до высоких стандартов проведения Игр 1912 года в Стокгольме бельгийцам не удалось. Король Бельгии Альберт I (он был страстным альпинистом и в 1934 году погиб, сорвавшись со скалы) присутствовал на открытии вместе с супругой Елизаветой и кардиналом Мерсье, отслужившим в Антверпенском соборе заупокойную мессу в память о тех, кто сложил голову на полях сражений. Все отмечали, что парад участников был не менее впечатляющим, чем в Стокгольме. Многие за годы войны волей-неволей обучились строевому шагу. Маршировали бодро, куда лучше, чем бежали потом на соревнованиях – частые дожди усложняли спортсменам задачу.

МОК не имеет права отзывать Олимпийские игры из страны, которая была избрана для их проведения, без согласования с представителями этой страны. Городом – организатором VI Олимпийских игр был и останется Берлин, хотя сами Игры, возможно, не состоятся. В древности также случалось, что по каким-либо причинам было невозможно провести очередные Олимпийские игры, однако из-за этого их не перестали проводить вовсе. В итоге Игры Берлин-1916 были отменены под предлогом несоблюдения условий. В 1915 году война завела мир в кошмарный тупик; следующим летом стадион в Берлине пустовал, никто уже и не вспоминал про Олимпиаду, несмотря на сформированную НОК сильнейшую сборную, которая должна была прославить страну. Еще одну потерю Олимпизм понес после русской революции 1917 года – «буржуазный спорт», МОК и Олимпийские игры были отринуты в России вместе с царизмом. Взамен правительство нового государства, Союза Советских социалистических республик, основало Красный спортивный Интернационал, под эгидой которого в Москве проходили спартакиады по многим видам спорта. МОК даже не пытался бороться за свои права и применять санкции к изолированному политическому режиму. А фиктивный НОК России продолжал существовать. Надо сказать, отчаянное желание де Кубертена во что бы то ни стало провести Игры в Берлине свидетельствует скорее о его идеализме, чем об упрямстве. Он видел огромный спортивный потенциал немецкой нации. Поэтому отмена Игр огорчила его, как бы трагичны ни были ее причины. Стоило пушкам умолкнуть, как он без промедления собрал членов МОК в 1919 году, чтобы выбрать город-организатор 1920 года. Президент Бельгийского НОК барон Эдуард де Лавеле на Сессии 1911 года в Лозанне уже подавал заявку от Антверпена. Изначально предполагалось провести Игры в столице, в Брюсселе, но в 1914 году, когда пришла пора принимать окончательное решение, выбор пал на Антверпен, а затем обсуждение было отложено из-за начала войны. Вскоре после прекращения военных действий, в 1918 году де Кубертен отправил правительству Бельгии запрос о готовности страны к проведению Игр в 1920 либо в 1924

Ïüåð äå Êóáåðòåí, êîðîëü Áåëüãèè Àëüáåðò I è ãðàô Àíðè äå Áàéå-Ëàòóð íà Îëèìïèéñêèõ èãðàõ â Àíòâåðïåíå. (© IOC) Представители вражеских держав – Германии, АвстроВенгрии и Турции – не были приглашены. Но, невзирая на все послевоенные трудности, в Играх приняло участие рекордное количество спортсменов – 2607 человек из 29 стран. Новая Зеландия впервые выступала отдельно, а не в составе австралийской сборной. Присоединились к Играм команды Бразилии и Аргентины. Финляндия, отделившись от России, выставила команду, которая в легкой атлетике завоевала не меньше медалей, чем сборная США. Атмосфера возрождения спорта и встречи старых друзей была омрачена скорбью. Победитель марафона Ханнес Колехмайнен, которого, однако, уже затмил Пааво Нурми, в ужасе узнал, что его бывшие соперники по Стокгольму, француз Жан Буэн и англичанин Джордж Хатсон, погибли на фронте. И все же спортсмены, особенно европейцы, радовались жизни и не жаловались на порой спартанские условия проживания. На самом деле кормили их очень средне, туалетные комнаты оставляли желать лучшего, спать приходилось в школьных классах, на жестких скамьях

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ и подушках, набитых сеном. Сборные основных стран ухитрились превратить школьные дворы в зоны отдыха и устроить там танцплощадки под открытым небом. Парусные гонки проходили в Остенде, на побережье Северного моря, а соревнования по стрельбе – в военном лагере Беверлоо, на тридцать километров западнее. Французская газета «Эко де Пари» писала, что даже под Верденом стреляли тише, чем здесь. Нельзя сказать, что на Игры собралась огромная масса народу, но для всех, кто был там, для каждого участника, для каждого зрителя Олимпийский флаг стал символом новой надежды. Однажды ночью какие-то пройдохи утащили флаг на память. Их быстро поймали, но простили и отпустили. В Антверпене на Церемонии открытия была впервые произнесена Олимпийская клятва – эту честь доверили бельгийскому фехтовальщику и ватерполисту Виктору Буэну, который впоследствии стал спортивным журналистом и основал Международную ассоциацию спортивной прессы. В 1908 и 1912 годах Буэн завоевал медали в водном поло, а сейчас занял второе место в командном соревновании по фехтованию на шпагах. За год до этого, пытаясь регламентировать работу МОК, де Кубертен назначил генеральным секретарем чехословацкого коллегу Иржи Гут-Ярковского. Теперь МОК поддерживали еще одни надежные и верные руки.

Áåëüãèåö Âèêòîð Áóýí ïðîèçíîñèò Îëèìïèéñêóþ êëÿòâó. (© IOC)

Äþê Ïàîà Êàõàíàìîêó, àðèñòîêðàò è ëåãåíäàðíûé ïëîâåö ñ Ãàâàéñêèõ îñòðîâîâ, ïåðâûì íà÷àë ïëàâàòü êðîëåì. Â Àíòâåðïåíå îí óäåðæàë ñâîé ÷åìïèîíñêèé òèòóë â çàïëûâå íà 100 ì âîëüíûì ñòèëåì, à â 1924 ãîäó çàâîåâàë ñåðåáðÿíóþ ìåäàëü. (© IOC)

ÃËÀÂÀ XIII

Антверпен (V), 1920 Êîììåíòàðèè ôðàíöóçñêîé òåííèñèñòêè è Îëèìïèéñêîé ÷åìïèîíêè Ñþçàííû Ëåíãëåí, åäâà ëè íå ñàìîé ÿðêîé è ðåàëèçîâàâøåéñÿ ëè÷íîñòè â èñòîðèè æåíñêîãî òåííèñà Ничто так не придает сил, не поднимает дух и не успокаивает нервы, как вино. Глоточек вина отлично держит в тонусе. Нельзя же все время быть серьезным, нужна в жизни какая-то искорка… Когда мне задают вопрос, я стараюсь отвечать честно. Если я точно знаю, что победа будет за мной, почему бы не сказать об этом? А проиграю – мне же будет хуже. Но я еще ни разу не проиграла оттого, что пообещала кому-то выиграть, например матери или отцу… Одни влюблены в меня, другие довольствуются дружбой, но в основном все мечтают приблизиться к известной персоне, чтобы погреться в лучах ее славы. Люди обожают эти лучи, даже если они падают на другого. А я жалую их вниманием и улыбкой с истинно королевской беспристрастностью. Толпе только этого и надо. Ну да, с кем не бывает… Что-то я расслабилась на этой неделе, да? [В ответ на похвалу отца за то, что она допустила всего четыре ошибки в четырех матчах.]

Стремление к победе говорит о силе духа, а без нее в теннисе нельзя. Я ни разу не позволила себе усомниться в своих силах. Самоуверенность не имеет ничего общего с эгоизмом. Стоит воле ослабнуть, как мускулы последуют ее примеру. Стоит заколебаться, и нервные окончания не смогут подавать мускулам нужные сигналы. Мир должен исчезнуть, чтобы осталась лишь одна точка, в которую вы посылаете мяч… А без силы воли, убивающей любые сомнения, вам никогда не стать настоящим победителем. У меня не бывает трудностей с подачей. Мой удар справа, быть может, и не такой мощный, как у мисс Хелен Уиллс, но я всегда попадаю, куда хочу, с точностью до нескольких дюймов. (Цитаты из книги Ларри Энгельман «Богиня и американка», «Оксфорд юниверсити пресс») (Ôîòî © IOC)

амой самоотверженной командой на тех Олимпийских играх были японцы. Они потратили внушительную сумму, чтобы исколесить полмира и добраться до Бельгии, но на обратный путь денег уже не осталось. Только обратившись за помощью в компании «Мицубиси» и «Мицуи», они смогли вернуться домой. Путешествие далось нелегко и американской сборной, которая пересекла Атлантику на старом грузовом судне «Принцесса Матиока», прозванном в народе «кораблем смерти», так как в годы Первой мировой войны на нем перевозили из Европы тела павших на фронте американских солдат. Условия на борту были столь непереносимыми, что спортсмены возмутились и едва не подняли бунт. По прибытии в бельгийский порт страсти накалились еще больше, когда выяснилось, что во время соревнований команде придется жить на корабле. Дэн Ахерн, обладатель мирового рекорда в тройном прыжке, взбунтовался не на шутку. Само собой, после таких потрясений боевой дух американской команды был подорван, что, впрочем, не помешало ее лидерству в медальном зачете. И если сами

американцы сочли свои достижения весьма скромными, то представители других стран в любой победе над сборной США видели огромный успех. Финляндия, получившая независимость в 1917 году, впервые выступала под собственным флагом и потеснила на пьедестале Америку, сравнявшись с ней по количеству медалей в легкой атлетике. В целом же 60 спортсменов финской сборной завоевали 34 награды – небывалый результат! И если самую неожиданную победу одержал в марафоне стайер Ханнес Колехмайнен, триумфатор Олимпиады 1912 года в Стокгольме, то его титул национального героя оспорил Пааво Нурми. И хотя финал соревнования на дистанции 5000 м он проиграл французскому ветерану войны Жозефу Гиймо, страдавшему атрофией правого легкого после газовой атаки, Нурми еще предстояло в течение долгой Олимпийской карьеры, от Игр 1920 года в Антверпене до Игр 1950 года в Хельсинки, где он нес Олимпийский огонь, завоевать девять золотых и три серебряные медали, а также установить 29 рекордов на разных дистанциях, от 1500 м до 20 км. Пааво, сын плотника, рано потерявший отца, был скромным,

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ молчаливым и замкнутым, но так упорно тренировался, что поразил весь мир своим универсализмом и высоко поднял планку для других спортсменов. Однако в этот раз он не рассчитал свои силы и позволил Жозефу Гиймо отомстить за легендарное поражение Франции на Играх восьмилетней давности, когда Жан Буэн уступил Колехмайнену. После третьего круга Нурми уверенно лидировал и не сомневался в победе, а Гиймо на финишной прямой обошел его и выиграл более четырех секунд с результатом 14:55.6, сильно не дотянув до мирового рекорда Колехмайнена. Три дня спустя настал звездный час Нурми. Это нисколько не удивило тех, кто знал о его невероятной выносливости. Годом раньше, в армии, он без труда пробежал 20 километров в полном обмундировании. А в Антверпене, на дистанции 10 000 м выбрал осторожную тактику: все время шел позади шотландца Джеймса Уилсона и нагнал его лишь на последних двух кругах. Тут же вперед ненадолго вырвался Гиймо, но Нурми, прибавив скорость, не отдал ему победу. Несколько слов в защиту француза: изначально соревнования были назначены на вечер, поэтому он успел плотно пообедать, и тут выяснилось, что по требованию короля расписание изменили, поэтому Гиймо пробежал дистанцию на сытый желудок, отчаянно борясь с тошнотой. В кроссе на 8000 м ему опять не повезло: попал ногой в борозду, повредил лодыжку и выбыл из соревнований. А Нурми завоевал еще две золотые медали, чем очень помог своей команде. Впервые в новой Олимпийской истории погода в день марафона стояла нежаркая, и хотя дистанция была чуть длиннее стандартной, спортсмены преодолели ее намного быстрее обычного. Мало кто ожидал победы от Колехмайнена, который в те годы жил уже в Америке. Пробежав треть расстояния, он поравнялся с Кристианом Гитшемом, серебряным призером Игр в Стокгольме, и вместе они достигли середины дистанции. Но потом у Гитшема порвался ботинок, и Колехмайнен ушел вперед. К финишу он прибежал, преследуемый одним лишь эстонцем Юри Лоссманом, выиграв у него около 65 метров. Тридцатипятилетний британец Альберт Хилл, прослуживший три года во Франции, одержал две громкие победы в беге на 800 и на 1500 м. Между тем из-за растяжения мышц левой голени его участие в первом забеге оставалось под вопросом вплоть до последней недели перед началом соревнований. Однако он сумел убедить членов комиссии, что ему хватит сил на оба забега, те сдались и не пожалели об этом. Победу на дистанции 800 м Хилл считал самой выдающейся в своей карьере. После войны он очень боялся заразы, поэтому отказался пить неочищенную воду в здании школы, где разместили их сборную, и сильно ограничил

Âåòåðàí âîéíû áðèòàíåö Àëüáåðò Õèëë ëèäèðóåò â çàáåãàõ íà 800 è 1500 ì. (© IOC)

потребление легкого пива. Ужинать они с приятелем ходили в соседний отель. Из семи состязаний за восемь дней худшим для Хилла было первое, когда вдруг оказалось, что все лучшие бегуны Игр записаны в один забег на 800 м. Бельгийские чиновники превратно поняли принцип справедливости в спорте и решили уравнять шансы спортсменов, причем никакие протесты не убедили их изменить решение, тем более что программки были уже отпечатаны. Трое фаворитов этого забега, как и ожидалось, пришли первыми, но в несколько неожиданном порядке. Титул чемпиона прочили южноафриканцу Бевилу Радду, который уже победил на дистанции 400 м с результатом 49,6 секунды (судя по всему, пристрастие к курению и алкоголю никак не влияло на его спортивные достижения). Он был героем войны, участником первых в истории танковых сражений и сумел выжить, когда его танк вышел из строя прямо на линии огня. Полагаясь на свой немалый опыт, Хилл рассчитывал обойти и Бевила, и сильнейшего бегуна американской сборной Эрла Эби. Радд, как обычно, после трехсот метров пошел в отрыв и к финишной прямой обгонял всех на три с половиной метра. Но тут, потеряв много сил, не смог удержать темп, и Хилл спокойно обошел и его, и Эби – последнего почти на метр. На седьмом месте оказался Адриан Паулен из Голландии, впоследствии занимавший пост президента IAAF. В финале соревнования на дистанции 1500 м спортсмены бежали под проливным дождем, по топкой дорожке. Главным претендентом на чемпионский титул называли американца Джои Рэя, но эти ожидания не оправдались. Вообще, забег получился едва ли не командным. За Хиллом неотрывно следовал Филип Ноэль-Бейкер, самоотверженно прикрывая соотечественника от иностранных соперников, и Хилл одержал самую легкую в жизни победу, выиграв четыре или пять метров у Бейкера, который годы спустя стал членом Парламента, а в 1959 году получил Нобелевскую премию Мира за вклад в разоружение. Из-за плохого состояния трека спортсмены не смогли развить высокую скорость в спринте, к тому же старт короткого спринта был омрачен недоразумением: не все правильно поняли стартера, который давал инструкции на французском языке. Фаворитом забега был Чарли Пэддок. Он всегда перед стартом вытягивал руки далеко за стартовую линию и медленно

ÀÍÒÂÅÐÏÅÍ (V), 1920 отводил их назад, в правильную позицию. Помощник стартера сделал ему замечание, и Лорен Мерчисон решил, что старт откладывается, хотя стартер крикнул: «Приготовиться!» Когда раздался выстрел стартового пистолета, Мерчисон еще сидел на корточках, поэтому уступил соперникам девять с половиной метров. До середины дистанции лидировали Джексон Шольц и Моррис Киркси, двое из четверых финалистов США, но Пэддок обошел их на одну десятую секунды и пересек финишную линию своим знаменитым прыжком, который был нужен лишь фотографам: все специалисты утверждали, что он терял время на этот трюк. А несчастный Мерчисон финишировал последним. В соревнованиях по плаванию среди женщин появилась первая в истории этого вида спорта многократная чемпионка. Этельда Блейбтри, в детстве страдавшая полиомиелитом, в трех заплывах установила мировые рекорды – вольным стилем на дистанциях 100 и 300 м и в эстафете. Годом раньше она была арестована за купание в непристойном виде на общественном пляже: в ту пору в обществе США царило викторианское ханжество, и спортсменку осудили за то, что она осмелилась плавать без чулок. Но Джеймса Салливана

оба гребца были настолько измучены, что едва сумели пожать друг другу руки. А некоторое время спустя Келли вместе с Полом Кастелло повторил успех в парной гребле, легко опередив двойку из Италии. Сын Келли Джон-младший тридцать шесть лет спустя взял бронзу на Играх в Мельбурне, а дочь Грейс стала женой князя Монако Ренье. В фехтовании лучшие результаты показал итальянец Недо Нади, завоевав пять золотых медалей. Удивительно, как ему удалось сделать такие успехи в годы войны: в Стокгольме он победил лишь в состязании на рапирах, а теперь выиграл и поединок на саблях, и все три командных поединка. А шведский стрелок Оскар Сван, чемпион командных соревнований 1908 и 1912 годов, за стрельбу «по бегущему оленю» удостоился серебряной медали (уже шестой в его спортивной карьере). В 1920-м ему было 72 года и 280 дней – этот возрастной Олимпийский рекорд не побит и поныне. Уго Фриджерио из Италии не только выиграл оба соревнования по спортивной ходьбе на дистанциях 300 и 10 000 м, но и показал себя превосходным техническим специалистом. Наслаждаясь всеобщим вниманием, он вручил руководителю инструментального ансамбля, игравшего в центре игрового поля, ноты оригинального произведения, которое должно было служить музыкальным сопровождением, а на одном из этапов короткой дистанции остановился, чтобы дать музыкантам указания по поводу темпа. Эдди Иган из США, впоследствии ставший известным администратором профессионального бокса, снискал лавровый венок боксера в полутяжелом весе. А двенадцать лет спустя одержал победу в составе четверки бобслеистов и таким образом вошел в историю как единственный золотой медалист и летних, и зимних Игр. Неподражаемая француженка Сюзанна Ленглен, которую до сих пор считают одной из лучших теннисисток всех времен и ставят в один ряд с Мартиной Навратиловой, Штеффи Граф и сестрами Уильямс, Винус и Сереной, в финале уступила Дороти Холман из Великобритании лишь девять геймов из десяти сетов, необходимых для победы в женском одиночном турнире. Удача сопутствовала ей и в миксте, когда они с Максом Декюжи разгромили англичан Китти Маккейн и Макса Вуснема. Из 77 участниц Игр Сюзанна была самой знаменитой и самой

Ýòåëüäà Áëåéáòðè (ÑØÀ), ïåðâàÿ òðåõêðàòíàÿ ÷åìïèîíêà ïî ïëàâàíèþ, è åå ñîïåðíèöû Âàéîëåò Óîëðîíä (Íîâàÿ Çåëàíäèÿ), Äæåéí Ãèëëèíã (Øâåöèÿ), Ôðýíñèñ Øðîò, Àéðèíè Ãåñò (ÑØÀ) è Êîíñòàíñ Äæèíñ (Âåëèêîáðèòàíèÿ). (© IOC) уже не было в живых, и никто больше не мог запретить американским женщинам участвовать в Олимпийских играх. Американец Норман Росс также одержал три победы: в плавании вольным стилем на дистанциях 400 и 1500 м и в эстафете, а в заплыве вольным стилем на 100 м был дисквалифицирован за то, что придержал австралийского пловца. Именно в этом состязании Дюк Каханамоку не только удержал чемпионский титул, завоеванный в Стокгольме, но и установил новый мировой рекорд – 1:00.4. В повторном заплыве он финишировал секундой позже, но первого места не потерял. Пловцы Пуа и Уоррен Кеалоха с Гавайских островов были первыми братьями, завоевавшими золотые медали на одних и тех же Олимпийских играх. Американка Эйлин Риджин в свои 14 лет и 119 дней стала самой юной Олимпийской чемпионкой по прыжкам в воду. Хотя ее чуть было не потеснил шведский спортсмен Нильс Скоглунд, который был на три месяца моложе и всего полбалла не дотянул до золотой медали в прыжках с вышки. Героем гребного канала стал каменщик из Филадельфии Джек Келли. Ранее его не допустили до турнира «Бриллиантовые весла» в рамках Регаты Хенли, поскольку спортивный клуб «Веспа боут», где он состоял, был уличен в профессиональной деятельности. Но на Олимпийских играх Джек восстановил справедливость, обогнав чемпиона «Бриллиантовых весел» Джека Бересфорда в одиночной гребле. Он вырвался вперед буквально на последней секунде;

Íåïîäðàæàåìàÿ ôðàíöóæåíêà Ñþçàííà Ëåíãëåí ïðîèãðàëà ëèøü äåâÿòü ãåéìîâ, ïîáåäèâ â èíäèâèäóàëüíîì òåííèñíîì òóðíèðå ñðåäè æåíùèí. (© IOC) эксцентричной. Благодаря этой француженке даже де Кубертен немного потеплел к спортсменкам. На Олимпиаде были представлены два вида зимнего спорта, хоккей с шайбой и фигурное катание. 10 стран выставили 85 участников. Вальтер Якобсон и его жена Людовика родом из Германии стали первыми супругами, завоевавшими чемпионский титул в соревновании по фигурному катанию среди спортивных пар, а великолепный швед Гиллис Графстрём получил золотую медаль в мужском одиночном катании; пожалуй, ему больше чем кому бы то ни было обязан своими успехами этот вид спорта.

ÃËÀÂÀ XIV

Экспансия Àíèòà Äå Ôðàíö, îáëàäàòåëüíèöà Îëèìïèéñêîé áðîíçîâîé ìåäàëè ïî ãðåáëå, ïåðâàÿ æåíùèíà íà ïîñòó âèöå-ïðåçèäåíòà ÌÎÊ (1996–2000) Изначально идея допустить женщину к спорту была встречена в штыки: у нее было куда больше противников, чем сторонников. Однако, вне зависимости от своего статуса в рамках различных культур, женщина всегда была так или иначе связана со спортом и, безусловно, сыграла ключевую роль в его развитии. В ХХ веке борцы за равенство полов отвоевали для женщин возможность полноправного участия в соревнованиях. Если женщины не выступали на первой в новейшей истории Олимпиаде 1896 года, то не по своей вине. В Играх 1900 года в Париже участвовали 12 спортсменок. Пусть это очень мало, и все же их присутствие отражало рост женского влияния в спорте и в обществе. Трудно переоценить отвагу и решимость этих первых олимпиек, открывших для себя плавание, прыжки в воду, стрельбу из лука, теннис и парусный спорт. Важнейшим этапом стало создание Международной федерации женского спорта (FSFI) по инициативе французской спортсменки Алисы Мийя. Между 1922 и 1934 годами FSFI провела серию соревнований среди женщин. Успех этих так называемых Женских Олимпиад убедил членов МОК включить легкоатлеток в программу Олимпийских игр 1928 года. К Играм Сидней-2000 женщины получили доступ во все виды спорта, кроме бокса и борьбы. И хотя в Сиднее они не играли в бейсбол, специально для них были устроены соревнования по софтболу. А на Олимпийских зимних играх 2002 года в Солт-Лейк-Сити женщины имели право выступать во всех видах спорта, включенных в программу. Правда, пока не проводятся соревнования среди женщин по прыжкам с трамплина, а значит, квалификационные нормы будут такими же, как у мужчин. В программе Игр Афины-2004 уже появилась женская борьба. Женский спорт, безусловно, обогатил Олимпийское движение. Представьте себе Игры без Сони Хени, Бейб Дидриксон, Фанни Бланкерс-Коэн, Вильмы Рудольф, Катарины Витт, Дерарту Тулу, Наваль Эль-Мутавакель, Людмилы Турищевой и Фу Минся. Первая четверть XXI века уже ясно показала, что женщины, обладающие влиянием в спорте, способны значительно улучшить спортивный мир. В 1981 году Хуан Антонио Самаранч осуществил намерение подключить женщин к руководству Движением путем избрания двух дам в состав МОК. В начале нового века их число возросло до тринадцати. Одним из вопросов, обсуждаемых на Столетнем Конгрессе 1994 года, было участие женщин на всех уровнях процесса. В 1996 году МОК гарантировал, что к 2000 году женщины будут составлять 10 % членов во всех организациях Олимпийского движения. Цель была поставлена четко, хотя уже тогда 130 национальных Олимпийских комитетов насчитывали в своем руководстве хотя бы по одной женщине, а тридцать один из этих комитетов на 20 % состоял из женщин. Две трети всех международных спортивных федераций могут похвастаться по крайней мере одной женщиной-руководителем. Для того чтобы расширить границы спорта в XXI веке, потребуется участие множества женщин во всех областях, хотя и прошлое столетие предоставило нам немало интереснейших возможностей. Китайская пословица гласит: «Женщина держит на плечах половину неба». Но от спортивного неба ей пока не досталось и четверти. Главная идея Олимпийского движения состоит в том, что спорт принадлежит всем. Так что мы будем расширять наши ряды и получим наконец свою половину неба. (Ôîòî © IOC/Locatelli)

етырехлетний период между Олимпиадой в Антверпене и Играми в Париже 1924 года был самым важным в истории МОК. Именно в эти годы были созданы Исполнительный комитет и Бюро международных спортивных федераций, ныне Генеральная ассоциация Международных спортивных федераций (GAISF). При деятельном участии Алисы Мийя женщины получили больше прав в спорте. Олимпийцы официально объединились в своем намерении противостоять большевистскому захвату. И, наконец, были организованы первые Олимпийские зимние игры. Совокупность этих факторов означала, что в годы, когда де Кубертен готовился уйти на покой, взращенное

им Олимпийское движение стало глубоко проникать в общественный уклад многих стран. Представители девяти городов, из них четыре американских и пять европейских, на Сессии 1921 года в Лозанне изъявили желание принять очередные Игры. Де Кубертену хотелось двадцать четыре года спустя вернуть Олимпиаду в Париж, но провести ее c размахом, который прежде был недоступен. Из-за долгого экономического спада послевоенных лет европейским командам было нелегко найти средства на путешествие через Атлантику, но Европа активно втягивалась в спортивную жизнь, главным образом в связи с появлением множества чемпионатов

ÝÊÑÏÀÍÑÈß по индивидуальным видам спорта. Путем закулисных переговоров де Кубертен добился соглашения о том, что один из претендентов, Амстердам, проведет Олимпиаду в 1928 году, если городом – организатором Игр 1924 года будет избран Париж. Он отстоял интересы Парижа перед США и Нидерландами, а премьер-министр Франции Аристид Бриан со своей стороны обещал де Кубертену солидную финансовую поддержку. Таким образом, одновременно были выбраны города-организаторы двух Олимпиад – случай беспрецедентный. Германия, Австрия, Венгрия и новое государство Советский Союз не получили приглашения к участию в Играх, а МОК решил не набирать новых членов из Германии на места погибших на войне. Наивный идеалист де Кубертен стоял за участие немецкой команды в парижских Играх, но, само собой, не смог убедить своих ожесточившихся коллег. Тем временем к движению решили приобщиться новые страны: Ирландия, впервые выступавшая отдельно от Великобритании, Польша и Румыния. Польские спортсмены участвовали в предыдущих Играх, но всегда в составах сборных других стран. Было установлено новое правило: все международные федерации должны присутствовать на Играх и следить за проведением соревнований в своих видах спорта, чтобы освободить от этих обязательств оргкомитет. Федерации наконец осознали необходимость решать общие проблемы путем дискуссий и создавать собственные представительные органы. В некоторых видах спорта, особенно в легкой атлетике, футболе и плавании, чиновники так много о себе возомнили, что осмелились бросить пока еще негласный вызов МОК. Впрочем, административные изменения не смогли застраховать Олимпиаду в Париже от многочисленных жалоб на несправедливое судейство, в частности, на соревнованиях по боксу. Хотя номинально де Кубертен оставался главой МОК, на деле все вопросы решались рядовыми членами Комитета. В тщетной попытке обуздать свойственный человеческой природе шовинизм Конгресс проголосовал за упразднение национальных турнирных таблиц. Но эта инициатива была обречена: медальный зачет неизменно вызывал всеобщий интерес, тем более во Франции, где вели скрупулезную регистрацию всех рекордов. В парижской Олимпиаде участвовали 44 страны, в отличие от Антверпена, где их было 29 (правда, количество видов спорта сократилось: 17 вместо 19), и 3072 спортсмена, установивших 6 мировых и 15 Олимпийских рекордов в легкой атлетике и плавании. Еще в 1900 году один из основателей МОК, швед Виктор Бальк, ратовал за организацию Скандинавских игр, которые состоялись год спустя в окрестностях Стокгольма и приняли команды из Швеции, Норвегии и Дании. А в 1897 году неофициальное предложение Балька и де Кубертена основать зимние Игры было отклонено. Северные игры проводились каждые четыре года, поначалу на региональном уровне, но затем подтянулись и участники из других стран Европы. После Первой мировой войны, когда горнолыжный спорт приобрел необычайную популярность в Швейцарии, Австрии, Италии и Франции, стало все труднее откладывать проведение зимних Игр, к тому же Скандинавия, к вящему неудовольствию де Кубертена, целиком узурпировала свои соревнования. Фигурное катание и хоккей с шайбой входили в программу летних Игр в Антверпене, а в 1921 году на Конгрессе, который прошел одновременно с Сессией, развернулись яростные дебаты о создании нового спортивного мероприятия. Канада, где уже тридцать четыре года существовала хоккейная лига, Франция и Швейцария поддержали эту идею, а скандинавские страны выступили против, справедливо опасаясь, что более захватывающие горнолыжные состязания затмят их собственные игры. Швед Зигфрид Эдстрём, видный деятель МОК, впоследствии занимавший пост президента, оказался в трудной ситуации, но косвенно предложение поддержал. Комитет чуть было не разделился на два лагеря, и маркиз де Полиньяк из Франции предложил компромиссное решение: «Постановить, что во всех странах, где проводятся Олимпийские

игры и где также возможно организовывать соревнования по зимним видам спорта, спортивные мероприятия должны проходить под патронажем МОК и в соответствии с уставами основных международных федераций». С молчаливого одобрения Эдстрёма «Неделю зимнего спорта» было поручено провести Франции. Скандинавские представители, хотя и были огорошены тем, что право первыми принимать у себя зимние соревнования досталось не им, смирились с неизбежным. Мероприятие состоялось во французском Шамони, а в 1926 году было задним числом переименовано в Олимпийские зимние игры. Как уже говорилось выше, отношение де Кубертена к женщинам в спорте было противоречивым. Поначалу он категорически возражал против их участия и, если уступал, то скрепя сердце. Но в своем отчете по Играм в Антверпене отметил, что в соревнованиях по плаванию женщины «хорошо постарались, превзойдя свои прошлые достижения». С одной стороны, де Кубертен последовательно отстаивал идею единой программы обучения для мальчиков и девочек и сокрушался, что в некоторые профессии женщинам путь заказан. С другой – на склоне лет написал мемуары, в которых не упомянул ни одну чемпионку в тех немногих видах спорта, что были доступны женщинам и снисходительно рассматривались как «облегченные», то есть не связанные с насильственными действиями и большой физической нагрузкой. Речь шла о теннисе, гольфе, стрельбе из лука, фигурном катании, фехтовании и плавании. Столь двойственная позиция де Кубертена была тем более странной, что французы одними из первых вступили в борьбу за женское равноправие. Впрочем, в 1917 году, когда на их первом национальном чемпионате по легкой атлетике выступили женщины, толкательница ядра Виолетта Гуро-Моррис дискредитировала идею эмансипации, удалив себе грудь в надежде достичь более высоких спортивных результатов. Все вышесказанное ускорило создание национальной женской спортивной федерации, во главе которой с 1919 года стояла Алиса Мийя. Сама она, бездетная вдова, занималась греблей. Оскорбленная отказом допустить женщин ко всем состязаниям в Антверпене, Алиса основала FSFI и решила каждые четыре года проводить собственные соревнования – Женские Олимпийские игры. Первые состоялись в Париже в 1922 году. 65 спортсменок из 5 государств (Великобритания, Франция, Германия, Швейцария и США) выступили в 11 состязаниях, установили 18 мировых

Òðóäíûå ïåðåãîâîðû. Àëèñà Ìèéÿ, âåäóùàÿ óïîðíóþ áîðüáó çà âêëþ÷åíèå â ïðîãðàììó æåíñêèõ ñîðåâíîâàíèé, ïðåçèäåíò IAAF Çèãôðèä Ýäñòð¸ì (âòîðîé ñïðàâà) è ÷ëåíû ñóäåéñêîé êîëëåãèè âî âðåìÿ ñîðåâíîâàíèé ïî ëåãêîé àòëåòèêå â Àìñòåðäàìå (1928). (© IOC)

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ рекордов и привлекли около 20 000 зрителей. МОК был возмущен несанкционированным использованием термина «Олимпийские игры» и резко осудил инициативу Мийя на Сессии 1923 года в Риме. Де Кубертен поддерживал консервативную точку зрения, утверждая, что спортивные выступления женщин на публике выглядят вульгарно и, кроме того, могут нарушить репродуктивную функцию женского организма. Но его публикации 1920 года «Кризис брака» и «Новая американская женщина» лишь спровоцировали волну контрпропаганды. Эдстрём вел себя намного осмотрительнее. Следуя старой поговорке «Если не можешь победить врага, надо с ним объединиться» и понимая, что победить столь решительных противниц не представляется возможным, он возложил заботу о соревнованиях среди женщин на Международную любительскую атлетическую федерацию. Таким образом, Алиса Мийя одновременно победила и проиграла: женский спорт был признан, но перешел под контроль мужчин. Напомним, что по инициативе Великобритании и Швеции женщины были допущены к соревнованиям по плаванию еще в 1912 году. Но понадобилось четыре года, чтобы разрешить участие ограниченного числа женщин в соревнованиях по легкой атлетике, и целых двадцать лет, чтобы создать для них расширенную программу. Никто не знает, какие мотивы – то ли финансовые соображения, то ли усталость и желание покинуть страну, то ли преклонные года – подвигли де Кубертена выступить за формирование Исполкома на Сессии в Лозанне. Мало кто из его коллег был в курсе того, что 58-летний идеалист растратил почти все семейное состояние на бескорыстное субсидирование административных нужд МОК. Он заявил без жалоб и длинных объяснений: «Нам всегда было нелегко изыскивать ресурсы – пришла пора рекламировать наше дело. Было бы неплохо основать Олимпийский фонд содействия». Все единодушно поддержали идею учредить Исполком, которую де Кубертен объяснил своим намерением надолго уехать за границу, оставив МОК в надежных руках. Членов Исполкома избрали быстро и единогласно: Годфруа де Блоне из Швейцарии (председатель), Гут-Ярковский (генеральный секретарь), швед Эдстрём, француз де Полиньяк и бельгиец де Байе-Латур. Им было предписано немедля приступить к исполнению своих обязанностей и собираться не реже двух раз в год. Исполком сразу предложил, во-первых, «включить женщин в программу соревнований по тем видам спорта, в которых они могут выступать», во-вторых, обязать различные международные федерации также взять на себя ответственность за женский спорт. С момента своего основания Исполком играл очень важную роль в деятельности МОК: давал рекомендации членам МОК во время Сессий, управлял финансовыми потоками, вел всю корреспонденцию, улаживал конфликты, занимался архивами, составлял расписание и программу Сессий МОК. Его быстро растущее влияние едва не погубило многолетнюю дружбу председателя Исполкома де Блоне и Пьера де Кубертена. Де Кубертен проявил легкомыслие, не настаивая на своем вступлении в Исполком, и наверняка потом об этом пожалел. В полном горечи письме к де Блоне он сетовал: «Исполком должен был руководить МОК в мое отсутствие, а не реформировать его». На парижской Сессии 1922 года де Блоне был назначен вице-президентом МОК – в те годы эту должность занимал только один человек, – что еще раз подчеркнуло масштаб его влияния. Однако на первом заседании Исполкома в 1921 году он отсутствовал. Эдстрём тоже неспроста был избран членом Исполкома: он имел немалый вес в спортивном сообществе и руководил крупной федерацией IAAF, хотя в МОК состоял не более года, а в годы войны все заботы принял на себя де Блоне. Помимо неоднозначного отношения к женщинам, которое, возможно, было отголоском викторианской политики мужского превосходства, де Кубертен сталкивался с проблемами социального порядка, с противоречиями между аристократией и рабочим классом. Желая видеть

Èðæè Ãóò-ßðêîâñêèé, óðîæåíåö Ïðàãè, â òî âðåìÿ ñòîëèöû Áîãåìèè, âåðíûé ïîñëåäîâàòåëü äå Êóáåðòåíà è ãåíåðàëüíûé ñåêðåòàðü ó÷ðåæäåííîãî Èñïîëêîìà. (© IOC) членами МОК аристократов, он, тем не менее, ратовал за то, чтобы реформа образования пошла на пользу непривилегированным слоям общества и были открыты «рабочие университеты». В одноименной брошюре 1921 года он писал: «В них должна быть установлена культура равенства и свобода от всяких ограничений… Бразды правления должны быть переданы студентам… Эту позицию очень трудно объяснить привилегированному классу». Желая скорее привнести изменения в образовательную систему и освободить студентов от давления сверху, де Кубертен пропагандировал по-настоящему революционные идеи. Революция большевиков показала яркий пример потенциальной угрозы привилегированному обществу. Социальное неравенство наблюдалось во многих странах, в том числе в США, где до 1908 года афроамериканцам не разрешалось участвовать в соревнованиях по боксу, а к американскому футболу и бейсболу их допустили только в 1940-х. Среди студентов-легкоатлетов афроамериканцы также встречались редко. Этические принципы МОК подразумевали пропаганду всеобщего единения и товарищества, однако отношение к любительскому спорту оставалось критическим. После Первой мировой войны лидеры рабочих партий начали проявлять все больший интерес к спортивным соревнованиям, поэтому в 1920 году в Люцерне был создан Рабочий спортивный Интернационал (ЛСИ), объединивший два миллиона членов. Годом позже в Москве появился Красный спортивный Интернационал (КСИ) в качестве дополнительного орудия пролетарской революции. Впрочем, ЛСИ и КСИ, основываясь на одних и тех же противоречивых коммунистических принципах, резко противостояли друг другу, и эти разногласия наряду с изоляцией СССР защищали Олимпийское движение от опасного проникновения

ÝÊÑÏÀÍÑÈß извне. Первое неофициальное мероприятие среди рабочих состоялось в 1921 году в Праге, а в 1925-м ЛСИ провел соответствующую Рабочую Олимпиаду по летним и зимним видам спорта во Франкфурте, куда съехалось 100 000 зрителей, но КСИ допущен не был. Следующая Рабочая Олимпиада прошла в 1931 году в Вене, собрав уже 250 000 зрителей и 80 000 участников из 23 стран. Рабочие Олимпиады пропагандировали марксистскую идеологию, но их система была столь интроспективной, отношение властей столь негативным, а международное освещение столь минимальным, что они не могли составить конкуренцию такой мощной организации, как МОК. И если де Кубертен надеялся развивать сотрудничество между существующими группировками, даже предлагал устроить встречу с Союзом рабочих в 1921 году, то его коллеги восприняли эту идею либо равнодушно, либо враждебно. Яростнее всех протестовал де Байе-Латур. К 1921 году железнодорожные пути во Франции были почти полностью восстановлены, и, хотя национальный долг вырос, появились некоторые признаки экономического роста, а уровень безработицы снизился почти до нуля. Впрочем, организаторы зимних Игр в Шамони все же столкнулись с некоторыми трудностями. Маленький горный курорт с населением 3000 человек мог принять не более 2000 гостей, а теперь ожидалось в десять раз больше. Пришлось расставлять кровати в коридорах, в танцзалах и гостиничных бильярдных; местных жителей призывали открыть приезжим двери своих домов. Но всего этого оказалось недостаточно, поэтому было решено пустить дополнительные ежедневные поезда между Шамони и соседними альпийскими городками, чтобы размещать людей там. 16 стран изъявили желание участвовать в первых Олимпийских зимних играх, но женщины были допущены только к соревнованиям по фигурному катанию. Лишь в 1948 году им было разрешено подвергать свою жизнь риску на горных лыжах, а в 1960-м – рисковать еще сильнее в конькобежном спорте. Капризы погоды – неотъемлемая составляющая зимних Игр. За два дня до Рождества 1923 года в Шамони не было ни единой снежинки. А на следующее утро навалило больше метра, и с ледовой арены пришлось в срочном порядке убирать тысячи кубометров снега, при том что эффективных снегоочистителей в ту пору еще не было. За неделю до начала Игр, 25 января, дождь превратил каток в озеро. К счастью, благодаря сильным ночным морозам Церемонию открытия удалось провести без накладок. В 14 соревнованиях приняли участие 16 стран: Австрия, Бельгия, Канада, Чехословакия, Финляндия, Франция, Великобритания, Венгрия, Италия, Латвия, Норвегия, Польша, Швеция, Швейцария, США

и Югославия. Норвегия и Финляндия завоевали по четыре золотые медали каждая, еще две взяла Австрия, а Канада, Швейцария, Швеция и США разделили остальные четыре. И хотя убытки составили несколько миллионов франков (поскольку очень многие проходили по бесплатным билетам), почти все соревнования собирали не менее трех тысяч зрителей, и даже скандинавы были вынуждены признать, что первые зимние Игры прошли успешно. Несомненно, летние Игры в Париже стали своеобразным памятником тридцатилетнему проекту Пьера де Кубертена. Как верно подметила Гертруда Стайн, «ХХ век жил в ногу с Парижем». Во всем, что касалось искусства, театра, музыки и, естественно, спорта, Париж не знал себе равных. Именно там жили такие знаменитости, как Колетт, Жан Кокто, Хемингуэй, Фрэнсис Скотт Фитцджеральд, Эзра Паунд, Джеймс Джойс, Стравинский, Эрик Сати, Пикассо и Миро. Куда же еще стремиться человеку?! Однако некоторые спортсмены придерживались иного мнения. Спрос на жилье сильно превышал предложение, как в Шамони, только уже совсем в других масштабах. Болгарские конники Владимир Стойчев и Крум Лекарски, которые неделю добирались на поезде из Софии вместе с лошадьми, вынуждены были самостоятельно подыскивать себе жилье и стойла, хотя оргкомитет создал специальную службу размещения в отелях и частных домах по приемлемым ценам. Французы построили первую Олимпийскую деревню, но никого не принуждали селиться в этих странноватых лачугах, поэтому многие команды предпочли гостиничный комфорт. Доставка спортсменов к игровым полям осуществлялась медленно и небезупречно. Рестораны, обслуживавшие Деревню, располагались слишком далеко. Относительный успех Игр подпортил еще и отреставрированный главный стадион в Коломбе, слишком далеко от центра Парижа. Но, по крайней мере, ремонтные работы были завершены в срок, благодаря чему зрители получили 20 000 сидячих мест и дополнительно 40 000 стоячих. Незадолго до начала соревнований спортсменов вызывали на разминку с помощью электрических звонков. Несмотря на все отрицательные моменты, Олимпийские игры собрали неплохой доход с 500 000 зрителей и поделили медали между 30 странами. Среди гостей были принц Уэльский – будущий некоронованный король Великобритании Эдуард VIII и Бенджамин Спок, чемпион США по гребле на восьмерке, который позже стал авторитетным специалистом в воспитании детей. Также присутствовал Его Королевское Высочество Тафари Макконен, престолонаследник Абиссинии (нынешней Эфиопии), потомок царя Соломона и царицы Савской. Между прочим, до того момента еще ни один правитель или принц этой страны не покидал ее пределов.

ÃËÀÂÀ XV

Шамони (I), 1924 Àðíîëüä Êëàñ Òóíáåðã, ôèíñêèé êîíüêîáåæåö, Îëèìïèéñêèé ÷åìïèîí К Играм я подошел в хорошей форме и с большим оптимизмом. Всю зиму активно тренировался в Хельсинки на открытом воздухе, поскольку в те дни спортивных залов у нас еще не было. В декабре я на корабле переправился в польский Щецин, а оттуда на поезде в Берлин, где продолжил тренировки в большом закрытом зале. В начале января переехал в Давос и жил там в норвежской семье: номер в отеле стоил слишком дорого, Олимпийский комитет Финляндии просто не смог бы мне его оплатить. У них даже не было денег на менеджера и на спортивную форму для нашей конькобежной команды. Все менеджеры работали с лыжниками. Никто из нас не говорил ни по-немецки, ни по-английски, так что возникали проблемы с питанием, хотя лыжники привезли еду с собой. За неделю до Игр, на отборочных я выиграл гонку на 500 и 1500 м, а на дистанциях 5000 и 10 000 м пришел вторым. Три дня спустя мы перебрались в Шамони, где не оказалось ни снега, ни льда, и тренироваться было невозможно. Я готовил себя к длинным дистанциям, поэтому в финале на 500 м взял лишь третье место. На другой день условия были лучше, и я выиграл гонку на 1500 м, при том что Роальд Ларсен из Норвегии задал очень быстрый темп на первом круге. На 5000 м мне довольно легко удалось победить, опередив соотечественника Юлиуса Скутнаба. Перед гонкой на дистанции 10 000 м Юлиус спросил, не могу ли я уступить ему победу. У меня было такое хорошее настроение, что я согласился не раздумывая. Примерно на двадцатом круге Скутнаб окликнул меня – мы с ним шли в паре – и напомнил: «Не забудь, ты обещал!» Он победил, а я был просто рад сделать ему приятное. Церемония награждения проходила в очень хорошем и дорогом отеле, пришлось надеть смокинги, но наша команда могла остановиться там лишь на одну ночь. Американские и канадские спортсмены выстроились в ряд, чтобы поприветствовать нас, пока мы спускались по лестнице; меня пригласили следующей зимой приехать на соревнования в США. А дома на вокзале нас встретили 10 000 человек. Люди прозвали меня Нурми на льду, но мне это никогда особенно не нравилось. Пусть Нурми будет Нурми, а я буду Тунбергом. Правда, он дал мне несколько хороших советов, например включить в тренировку танцы. Я по часу в день танцевал один, обняв подушку. (Из беседы с другом Ингмаром Бьоркманом) (Îëèìïèéñêèé ïëàêàò © IOC)

гент бюро путешествий Арнольд Ланн и другие «безумные» англичане создали горнолыжный спорт в самом начале ХХ века. Когда они скользили по склонам Саас-Фе в специальной обуви, которую рабочий люд надевал в снежную погоду, местные пастухи кидались в них камнями. Горнолыжные соревнования не входили в программу Олимпийских игр вплоть до Второй мировой войны. Арнольд Ланн еще до Первой мировой организовал скоростные спуски в австрийском Кицбюэле и в швейцарской КрансМонтане; он же и слалом придумал, но олимпийцы на раннем этапе состязались исключительно в лыжных гонках. Кандидатура чемпиона среди лыжников почти ни у кого сомнений не вызывала: им должен был стать 29-летний норвежец Торлейф Хауг, который выиграл гонки на 18 и 50 км, а также лыжное двоеборье. Только самые сильные и тренированные люди, к каковым можно отнести большую часть населения Норвегии, могли добиться успеха в лыжной гонке; для других условия были слишком тяжелыми, особенно подъем в гору. Норвежцы были вне конкуренции: на дистанции 50 км взяли четыре первых места, а три дня спустя – еще четыре места из первой пятерки в гонке на 18 км.

Между ними вклинился финн Типани Нику, ему досталась бронза, а в целом первые одиннадцать мест в этой гонке заняли исключительно скандинавы. Помимо золота Хауга, Норвегии еще достались первые четыре места в лыжном двоеборье. Этот вид соревнований состоит из двух дисциплин: прыжков с трамплина на средней или малой высоте и лыжной гонки на дистанции 18 км (в 1952 году дистанцию сократили до 15 км). В 1964-м для прыжков с трамплина были установлены две высоты – 70 и 90 м. В Шамони трамплин был размещен на широком склоне, и Хауг завоевал бронзу в индивидуальном соревновании. Спустя пятьдесят лет, когда он уже давно покоился в могиле, его соотечественник Торальф Стрёмстад, серебряный медалист лыжного двоеборья, вместе с историком Якобом Вааге нашел ошибку в подсчетах баллов и доказал, что на самом деле Хауг уступал по очкам Андерсу Хаугену. И этот американец норвежского происхождения в 83 года получил заслуженную медаль из рук дочери покойного Хауга на специальной церемонии в Осло. В фигурном катании всех потряс вовсе не бесподобный Гиллис Графстрём, который подтвердил титул чемпиона,

ØÀÌÎÍÈ (I), 1924

Îäèííàäöàòèëåòíÿÿ Ñîíÿ Õåíè èç Íîðâåãèè äåáþòèðîâàëà â ôèãóðíîì êàòàíèè, çàíÿâ âîñüìîå è ïîñëåäíåå ìåñòî – íà÷àëî áëèñòàòåëüíîé ñïîðòèâíîé êàðüåðû, êîòîðàÿ ïðèâåëà åå â Ãîëëèâóä. (© IOC/Couttet)

Ôèíñêèå êîíüêîáåæöû: Þëèóñ Ñêóòíàá è Àðíîëüä Êëàñ Òóíáåðã, «ïîäàðèâøèé» åìó ïîáåäó â ôèíàëüíîé ãîíêå íà äèñòàíöèè 10 000 ì. (© IOC) завоеванный на летней Олимпиаде в Антверпене, а появление в женской программе одиннадцатилетней девочки. Соня Хени пропустила регистрацию и попала в сборную в последний момент благодаря отсутствию одного из норвежских одиночников. Позже Графстрём прославился уже как тренер этой юной суперзвезды. Правда, в Шамони Соня заняла восьмое и последнее место. Перед выступлением австриячка Герма Планк-Сабо, первая женщина – чемпионка зимних Игр, презрительно заявила: «Я не люблю соревноваться с детьми, но, видимо, это неизбежно». Впрочем, несмотря на возраст, Хени показала себя вполне взрослой фигуристкой. Графстрём одержал легкую победу в мужском одиночном катании, хотя, как это нередко случалось в истории спорта, впечатление было испорчено предвзятым судейством. Чешский судья голосовал за чеха, двое австрийских – за австрияка, а остальные четверо, среди которых не было ни одного шведа, – за Графстрёма. Конечно, Тунберг с его тремя золотыми медалями,

серебром и бронзой был не менее, а то и более популярен, чем Хауг, но титул первого чемпиона Олимпийских зимних игр достался конькобежцу Чарльзу Джутроу из США. Джутроу доказал, что даже если спорт в стране развит слабо, далеко не всем спортсменам это мешает. Вырос он в ЛейкПлэсиде, а его отец как раз был смотрителем конькобежного катка. Выиграв гонку на 500 м с результатом 44,0, он всего три пятых не дотянул до мирового рекорда, зато на одну пятую обошел норвежца Оскара Ольсена. Вернувшись в родной Лейк-Плэсид в разгар Великой Депрессии, Джутроу с трудом нашел работу полотера. Несмотря на то, что энтузиасты целых сорок лет разрабатывали сани для бобслея, Международная федерация бобслея и тобогганинга появилась лишь в 1923 году, а свод правил был утвержден за несколько дней до начала Игр. На первый раз бобслей ограничили одним соревнованием на четырехместных санях, в котором победил швейцарский квартет: Эдуард Шеррер, Альфред Невё и братья Альфред и Хайнрих Шлеппи. На втором месте оказалась Великобритания, а бронзовую и единственную свою медаль взяла Бельгия. Канаде было трудно сколотить сильную хоккейную команду любителей, поскольку и на восточном, и на западном побережье страны все увлекались профессиональным хоккеем. В Антверпене чемпионами без особого труда стали «Виннипег Фалконс», а в Шамони еще более «сухую» победу одержал клуб «Торонто Грэнит»: в пяти матчах они пропустили 3 шайбы, а забили 110. Труднее всего было обыграть американцев (6 : 1) в финальном матче, на который собралось рекордное количество зрителей. Люди облепили крыши и даже печные трубы окрестных домов. А последним важным мероприятием Игр стало открытие Международной федерации лыжного спорта.

ÃËÀÂÀ XVI

Париж (VIII), 1924 Ïààâî Íóðìè, ôèíñêèé ëåãêîàòëåò, ìíîãîêðàòíûé Îëèìïèéñêèé ÷åìïèîí В Гамбурге, где финская сборная остановилась для отдыха и тренировок перед Играми в Париже, была установлена почти военная дисциплина. Во главе команды стоял армейский капитан. Спортсменам запретили выходить из гостиницы, а ключи от ворот капитан забрал себе. Мы решили сбежать и вдоволь насладиться ночной жизнью в Сент-Паули. А когда вернулись, капитан засек нас, всех разослал по своим комнатам, запер и перестал выдавать суточные. Лишь после того, как я и Ритола завоевали золотые медали, капитан смилостивился и выдал нам деньги задним числом. Во время Игр мы жили в доме рядом со стадионом «Коломб», на окраине города. Выиграв за один день забег на 1500 и 5000 м, я в тот же вечер отправился потанцевать в ночной клуб на Монмартре. Один из финских журналистов очень удивился, увидев меня там, но я-то знаю, что танцы – лучший способ расслабиться после трудного дня на треке. Будь я знаком с современной методикой подготовки, бегал бы гораздо лучше, особенно с 1920 по 1926 год. В молодости я понятия не имел, как надо тренироваться, остальные, впрочем, тоже. Исключение составляли разве что Ханнес и Тату Колехмайнены, которым брат Уильям присылал из США специально составленные программы. Можно сказать, до двадцатого года в моей спортивной подготовке вообще никакой системы не было. Только в армии я начал регулярно тренироваться и делать успехи. В школе я был быстрым, выносливым и, видимо, более способным, чем другие ребята. К тому же рано начал работать рассыльным – возил тяжелые тачки по улицам Турку, что очень укрепляет ноги. В 1912 году, когда мне было пятнадцать, меня так вдохновили победы Ханнеса, что уже через несколько дней я купил себе первые кеды, а спустя два года занялся бегом. Поначалу никак не мог набрать приличную скорость и жутко боялся финишного спурта. Но я решил работать над собой и за два года так поднаторел, что больше ничего на свете не боялся. Бегун еще на старте должен отбросить всякий страх. Если он не умеет ускориться на финишной прямой, ему будет трудно победить. В забегах на дистанциях 5000 и 10 000 м очень важна способность пробежать полный круг на пределе сил. Своим успехом на Олимпиаде 1924 года я обязан превосходной физической форме. За полгода до этого я решил принять участие во всех Олимпийских забегах на дистанциях от 1500 до 10 000 метров. Тренеры опасались, как бы я себя не вымотал, и запретили мне даже думать о самой длинной дистанции, хотя я до сих пор уверен, что и этот забег мог бы выиграть. Бегуна ведут к цели честолюбие и железная воля. Не деньги делают спортсмена, а мощный душевный порыв. (Из интервью, которое чемпион дал своему другу журналисту Кауко Ниемеля в 1971 году, за два года до смерти) (Ôîòî © IOC)

сли превосходство Нурми и могло быть оспорено, то лишь на самой короткой дистанции 1500 м. Именно здесь у него были соперники, способные бросить ему вызов, как показал забег на 800 м, где победил Дуглас Лоу. Этот спортсменлюбитель из Кембриджского университета тренировался не чаще двух раз в неделю и только в теплое время года. Просто у него был редкий природный талант. Фаворитом забега считался Генри Столлард, главная надежда британцев, но он, мало того что ногу растянул, так еще с самого начала взял слишком быстрый темп и после шестисот метров выдохся. А Лоу на финише сделал точно рассчитанный рывок и выиграл почти метр у швейцарца Поля Мартена. Столлард, едва дыша, прибежал четвертым вслед за Шуйлером Энком из США и все же, несмотря на травму, прошел квалификацию на 1500 м. В чем же была сила Нурми, каким чудом он сумел затмить другого великого финского бегуна Вилле Ритолу? Биография Пааво известна: его отец, бедный плотник, умер, оставив сиротами дюжину детей, и двенадцатилетний мальчик нанялся прислугой, чтобы прокормить семью. Он всю жизнь

был таким замкнутым, что близко его никто не знал, даже собственный сын. Друзей у него было мало, и даже сколотив приличное состояние (сперва получал гонорары в спорте, что противоречило правилам, потом вкладывал эти деньги, а в конце концов открыл строительную компанию и магазин мужской одежды), он почему-то жил и умер несчастным, словно получил от жизни меньше, чем заслуживал, хотя она дала ему совсем немало. Впрочем, Олимпийский историк Вольф Либерг из Швеции вспоминал, что Нурми умел быть очень обаятельным. Он обладал бешеной энергией и целиком отдавал ее спорту с тех пор, как в 17 лет вступил в спортивный клуб. Закрытый и необщительный, Нурми тренировался в одиночку по индивидуальной программе, где время и нагрузки были рассчитаны до мелочей, и первым доказал преимущество интервальной тренировки, то есть сочетания упражнений на скорость и выносливость, – такой метод стал очень популярен более полувека спустя. Он всегда бегал с секундомером, даже на соревнованиях, и лишь в конце забега, если был доволен результатом, победно бросал

ÏÀÐÈÆ (VIII), 1924

Ôèíí Âèëëå Ðèòîëà, óæå çàâîåâàâøèé ÷åìïèîíñêèé òèòóë â áåãå ñ ïðåïÿòñòâèÿìè íà äèñòàíöèè 10 000 ì, ïðîèãðûâàåò ñâîåìó ñîîòå÷åñòâåííèêó, ëåãåíäàðíîìó Ïààâî Íóðìè, â çàáåãå íà 5000 ì. (© IOC) секундомер на траву. Высшей точкой его карьеры стал Париж, где он в семи забегах за шесть дней завоевал пять золотых медалей в дополнение к трем антверпенским. В сумме между 1921 и 1931 годами Нурми установил 22 мировых рекорда. Предыдущей весной во время кросса Пааво упал и повредил колено, из-за чего на два месяца выпал из графика тренировок. Но эта неудача еще больше распалила его тщеславие, а финская отборочная комиссия подлила масла в огонь, не включив его в состав участников забега на 10 000 м и объяснив это преимуществом Ритолы. Чтобы доказать свою правоту, Нурми пробежал эту дистанцию неофициально и поставил мировой рекорд, который был зафиксирован только в его памяти. Однако в первую неделю Игр Ритола, который постоянно жил в Америке и вернулся в Хельсинки специально для подготовки к Олимпиаде, оттянул на себя всеобщее внимание, став чемпионом в беге с препятствиями на 3000 м и в забеге на 10 000 м; в последнем он превысил свой же мировой рекорд на 12 секунд. И все-таки его результат уступал целых 17 секунд неофициальному рекорду Нурми. Такая же борьба развернулась много лет спустя между Стивеном Оветтом и Себастьяном Коу. И вот наступил один из самых важных дней не только в спортивной карьере Нурми, но и в Олимпийской истории. IAAF, желая, вероятно, не допустить господства Нурми на Олимпиаде, назначила финальные забеги на 1500 и 5000 м на один день с перерывом всего в полчаса; правда, изза протестов со стороны финской сборной, интервал увеличили до 55 минут. За три недели до этих соревнований Нурми провел генеральную репетицию на домашнем чемпионате, пробежав обе дистанции с перерывом в один час и установив на обеих мировые рекорды. Как бы там ни было, все знали, что в забеге на 1500 м он вполне может прийти вторым. Лоу было 22 года, на шесть лет моложе Нурми, но запал у него кончился уже после первого круга. Лишь только прозвучал выстрел стартового пистолета, Нурми рванул с такой скоростью, что никто не мог его догнать, и, отыграв у остальных более тридцати метров, отбросил секундомер. К финишу он подошел спокойно, экономя силы для следующего забега, однако установил мировой рекорд 3:53.6, а Столлард, который мужественно сражался за серебро с Вильгельмом Шарером, несмотря на травму, уступил сопернику всего три шага. Первые пятьсот метров Нурми пробежал быстрее, чем Герб Элиотт или Джим Райан, установившие мировые рекорды в 1960 и 1967 годах, соответственно. А уже за линией финиша невозмутимый финн надел свитер, подобрал секундомер и, не обращая внимания на ревущую толпу, удалился для короткой передышки.

На дистанции 5000 м Ритола и швед Эдвин Виде сразу взяли быстрый темп, пытаясь сыграть на усталости Нурми. Тщетно. Фантастический бегун упорно дышал им затылок, а пройдя половину дистанции, вырвался вперед. Ритола преследовал его на расстоянии двух метров. На последнем круге Нурми ускорился, а когда Ритола попытался обойти его на финишной прямой, прибавил еще и пришел на шаг раньше, снова с мировым рекордом – 14:31.2. Эту двойную победу можно было бы назвать чудом, если б на следующий день не произошло еще одно событие, столь же важное, хотя и иного порядка. На Париж обрушилась дикая жара, лишь в отдельных районах ее ненадолго сбивали грозы, а во время кросса на дистанции 10 000 м температура достигла тридцати пяти градусов. Из 38 спортсменов только 15 дошли до финиша, многие – в состоянии крайнего истощения. Дежурные врачи едва успевали оказывать помощь всем нуждающимся. Испанец и четверо шведов лишились чувств, их отвезли в больницу. Других пришлось оттаскивать с дистанции, хотя они продолжали ползти к финишу, а порой в противоположную сторону. А что же Нурми?.. Он прибежал на стадион в спокойном темпе, дыша почти ровно, отыграв пятьсот метров у Ритолы, и явно чувствовал себя лучше некоторых зрителей; кстати, такие погодные условия нередко являются основанием для отмены соревнования. Ритола, пошатываясь, появился на полторы минуты позже, еще минуту спустя дошел до финиша американец Эрли Джонсон. Победителям вручили медали, а третий финн Хейкки Лииматайнен от жары начал бредить: за тридцать метров до финиша остановился и побежал обратно. Только выкрики зрителей помогли ему вернуться на правильный путь и закончить забег. Лондонский корреспондент телеграфировал в редакцию: «Нурми просто создан для бега, он сама легкость!» Пятую золотую медаль чемпион завоевал в командном забеге на дистанции 3000 м, финишировав на восемь секунд раньше серебряного призера Ритолы. Если Нурми был для всех загадкой, то Гарольд Абрахамс, чемпион из Великобритании в беге на 100 м, являл собой ходячий парадокс. Младший из шести детей литовского еврея, эмигрировавшего в Лондон, он рвался в любительский

Ïîä ïàëÿùèì ñîëíöåì Íóðìè ïðåîäîëåâàåò äèñòàíöèþ íà ïåðåñå÷åííîé ìåñòíîñòè, îáîãíàâ Ýäâèíà Âèäå (Øâåöèÿ, ¹ 746) è Ðèòîëó (Ôèíëÿíäèÿ, ¹ 329). (© IOC) спорт, но при этом разделял профессиональные воззрения Нурми и даже сумел нанять профессионального тренера французско-арабского происхождения Сэма Муссабини. Гарольда осуждали и презирали за спиной его однокашники и старшие студенты в колледже и в Кембридже. Родился он в 1899 году, учился в привилегированной школе Рептон, вовсю тянулся за старшими братьями, один из которых, Сидни, был прыгуном в длину и выступал в Стокгольме. Но

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ по тем временам поведение Гарольда считалось неэтичным. Впрочем, он был таким же толстокожим, как Нурми, и всю жизнь, все 78 лет не обращал ни малейшего внимания на тычки и уколы, а упорно шел к славе. То был его ответ противникам, в упреках которых явственно слышались нотки снобизма и национализма. Тем более странно, что, став впоследствии спортивным администратором и на сто процентов используя свою славу чемпиона в профессиональной карьере, он превратился в ярого блюстителя традиций и этики любительского спорта в национальной федерации. Абрахамсу повезло, что в Париже его главный соперник и полная противоположность Эрик Лидделл отказался от участия в забеге по религиозным убеждениям. Этот студенттеолог из Эдинбургского университета за полгода до выступления – а вовсе не за неделю, как в знаменитом фильме «Огненные колесницы», – решил отказаться от соревнования на стометровой дистанции, финал которого был назначен на воскресенье, и сосредоточил все усилия на подготовке к забегам на 200 и 400 м. Лидделл пять лет подряд побеждал в двойном спринте на чемпионатах Шотландии и в 1923 году установил рекорд Великобритании на дистанции 100 ярдов с результатом 9,7 секунд, который не был побит в течение 35 лет. Такого соперника Абрахамсу действительно следовало опасаться, несмотря на серьезный тренинг Муссабини, который укоротил шаг Гарольда и просчитал каждый ярд дистанции – подобное отношение к соревнованиям считалось «неджентельменским». К чести Абрахамса, он трижды пробегал дистанцию за время Олимпийского рекорда 10,6, сначала во втором туре, а потом, даже после плохого старта в полуфинале, оставил позади обоих американцев, действующего чемпиона Чарли Пэддока и Честера Боумена. Четыре часа спустя, в финале, на старт вышли спортсмены в следующем порядке: Пэддок, Шольц, Мерчисон (все из США), Абрахамс, Боумен (США) и Поррит (Новая Зеландия), будущий председатель Медицинской комиссии МОК и генерал-губернатор своей страны. Абрахамс

Áðèòàíñêèé ïðîïîâåäíèê Ýðèê Ëèääåëë îòêàçàëñÿ áåæàòü ñòîìåòðîâêó â âîñêðåñåíüå, çàòî ïîáåäèë â çàáåãå íà 400 ì, îáîéäÿ Ãîðàöèî Ôèò÷à (ÑØÀ) è Ãàÿ Áàòëåðà (Âåëèêîáðèòàíèÿ). (© IOC) сразу оторвался, но через пятьдесят метров Шольц его догнал. Вместе они добежали до финиша, где Абрахамс выиграл две десятых секунды, подавшись вперед, а руки отведя назад. Третьим пришел Артур Поррит одновременно с Боуменом и Пэддоком. Первого чемпиона Европы Абрахамса не допустили к соревнованиям по прыжкам в длину, хотя именно он установил рекорд Великобритании 7,38 м, который продержался до 1956 года. В забеге на 200 м он пришел четвертым после Шольца, Пэддока и Лидделла. За день до полуфиналов и финала Пэддок неожиданно утратил веру в свои силы. Его немного подбодрил веселый ужин в компании Дугласа Фэрбенкса, Мэри Пикфорд и Мориса Шевалье, но в финальном забеге, уже у финиша его обошел Шольц, дотянувшись до Олимпийского рекорда 21,6. А стометровка Абрахамса – это как раз тот редкий случай, когда спортсмен

всей своей жизнью обязан одному соревнованию. В воскресенье, пока Абрахамс побеждал на треке, Лидделл молился в шотландской церкви Парижа. Как и Лоу, он был настоящим любителем-энтузиастом, представлявшим Шотландию еще и в соревнованиях по регби. В беге он быстро махал руками, высоко поднимал колени и вертел головой – словом, в отличие от методичного Абрахамса, только мешал себе, но дистанцию 400 м пробежал вдохновенно. Если раньше он и в 49 секунд не укладывался, то теперь выиграл полуфинал с результатом 48,2. Неожиданно у него появилась возможность укротить не самую любимую дистанцию. Получив по жребию крайнюю дорожку и воспользовавшись тем, что соперники его не видят, он резко рванул со старта и первые двести метров пробежал за 22,2 секунды – это лишь на 0,3 секунды больше, чем он потратил ранее на финальный двухсотметровый забег. И, как ни удивительно, на втором отрезке дистанции только прибавил в скорости, легко оставив позади Горацио Фитча из США и установив Олимпийский рекорд 47,6. Спортсмены бежали на пределе сил, а Йозеф Имбах (Швейцария) и Джон Тейлор (США) даже упали от усталости. Лидделл же, вернувшись в Эдинбург героем, год спустя уехал в Китай, где родился, чтобы помогать отцу в миссионерской деятельности. Он умер от опухоли мозга в 1945-м, во время японской оккупации. Парижская Олимпиада не принесла ему богатства, только почет и уважение на долгие годы. Никто не ожидал, что мировой рекорд по прыжкам в длину будет побит в рамках другого соревнования. Робер Лежандр, раздосадованный тем, что в команду прыгунов вместо него взяли Уильяма Дехарта Хаббарда, пообещал «перепрыгнуть» конкурента в пентатлоне, на последнем этапе Игр. И не только выполнил обещание с результатом 7,76 м, но и взял бронзовую медаль в пятиборье, чуть-чуть не дотянувшись до Ээро Лехтонена из Финляндии. В свою очередь Хаббард стал первым чернокожим спортсменом, завоевавшим индивидуальную золотую медаль за прыжок в длину на 7,44 м. Он сделал отличную спортивную карьеру под покровительством Лена Бэрринджера, белого бизнесмена, который устроил его в Мичиганский университет. Его победа как нельзя лучше соответствовала духу времени: именно тогда чернокожие стали принимать все более активное участие в социальной и культурной жизни Парижа благодаря всеобщему увлечению джазом, певицей и танцовщицей Жозефиной Бейкер и музыкантом Сидни Беше. Американская сборная не пожелала разместиться в лачугах, замаскированных под Олимпийскую деревню, а поселилась на окраине города, где якобы можно было избежать французской кухни. Вряд ли этот выбор сильно повлиял на результаты знаменитейшего пловца всех времен Джонни Вайсмюллера, которому не было равных на его дистанциях. С пятнадцати лет он тренировался под руководством Уильяма Бахраха из спортивного клуба Иллинойса, который запрещал своему подопечному участвовать в соревнованиях, пока тот не выработает собственный стиль, – дескать, рекорды придут потом. И они пришли – 67 мировых рекордов на дистанциях от 50 до 800 м. Выступления Вайсмюллера в Париже и четыре года спустя в Амстердаме превратили плавание в наиболее популярный вид Олимпийского спорта. В Париже он стал первым, кто потратил на стометровку меньше минуты, 59,0 секунды, обогнав действующего чемпиона Дюка Каханамоку и не допустив его третьей по счету победы, хотя еще в феврале Джонни сократил время мирового рекорда до 57,4, и никто не мог его побить целых десять лет. В этот же день он взял золото в эстафете 4 по 200 м и бронзу в водном поло. А двумя днями раньше выиграл заплыв на 400 м. Родился он в Румынии, его отец, эмигрировав в США, работал в угольной шахте и умер от туберкулеза до того, как его сын вошел в историю. В промежутках между соревнованиями Джонни развлекал публику трюковым плаванием, а однажды его даже пришлось отдельно вызывать на старт – чемпион заболтался с девушками. Именно Вайсмюллер усовершенствовал кроль, что наглядно

ÏÀÐÈÆ (VIII), 1924

Àìåðèêàíåö Äæîííè Âàéñìþëëåð (â öåíòðå) âûèãðàë «ãëàâíîå ñîðåâíîâàíèå Èãð» â çàïëûâå íà 100 ì âîëüíûì ñòèëåì, ïîáåäèâ øâåäà Àðíå Áîðãà (ñïðàâà) è àâñòðàëèéöà Ýíäðþ ×àðëòîíà (ñëåâà). (© IOC)

продемонстрировал, установив мировой рекорд в заплыве на 400 м и обойдя Арне Борга из Швеции и Эндрю Чарлтона из Австралии, – последний, еще подросток, произвел настоящую сенсацию, когда опередил Борга почти на 36 секунд во фристайле на 1500 м. В последний раз перед большим перерывом в 64 года в Олимпийскую программу был включен теннис. В одиночных играх американцы Винсент Ричардс и Хелен Уиллс отстояли чемпионские титулы в борьбе с хозяевами турнира Анри Коше и Жюли Власто. А в парах блеснули Хейзел Уайтман из команды кубка Уайтмана и Норрис Уильямс, которому за двенадцать лет до этого посчастливилось выжить на «Титанике». Именно в Париже был установлен новый формат соревнований по гимнастике, сохранившийся до наших дней, для отдельных снарядов и комбинированных упражнений, для индивидуальных и командных выступлений. Но в программе еще не было вольных упражнений, и состязались только мужчины. Абсолютным чемпионом стал Леон Штукель из сборной Югославии, которая впервые выступала за свою страну после отделения от Австрии и состояла из одних словенцев. Уругвай – первое государство, представлявшее Латинскую Америку, – завоевал чемпионский титул в турнире по футболу, что было лишь прелюдией к победному футбольному шествию этой маленькой страны. Турнирную таблицу возглавили американцы, у них было 45 золотых медалей, следом шла Финляндия – 14, а на третьем месте Франция – 13. Но если для США с населением в 105 миллионов человек такой результат вполне закономерен, то крохотная Финляндия с ее тремя миллионами показала действительно невероятный уровень спортивного мастерства.

Ñáîðíàÿ Óðóãâàÿ ïî ôóòáîëó – ïåðâûé ÷åìïèîíñêèé òèòóë èç ÷åòûðåõ çàâîåâàííûõ íà Îëèìïèéñêèõ èãðàõ è íà ÷åìïèîíàòàõ ìèðà. (© IOC)

×åìïèîí ïî ãèìíàñòèêå Ëåîí Øòóêåëü èç Þãîñëàâèè ïåðâûì âûïîëíèë ýëåìåíò «îáðàòíûé êðåñò» íà êîëüöàõ. (© IOC)

ÃËÀÂÀ XVII

Передача эстафеты Áàðîí Ïüåð äå Êóáåðòåí, âòîðîé Ïðåçèäåíò ÌÎÊ (1896–1925) …Больше всего меня волнует убежденность людей в том, что спорт раз и навсегда вошел в нашу жизнь, стал ее неотъемлемой частью и никуда уже не денется. Это большая ошибка. Спорт есть физическая подготовка, подкрепленная энтузиазмом и склонностью к неоправданным и ненужным нагрузкам. Человек не может считать это занятие естественным, так как по природе своей всегда стремится идти по пути наименьшего сопротивления. В данный момент к спорту нас толкает мода – сила столь же непреодолимая, сколь и недолговечная. И эта одержимость, которой мы с друзьями положили начало сорок лет назад, ибо то был самый простой путь к власти, в одночасье сойдет на нет. Ее убьет пресыщение. И что же тогда останется? Кому тогда будет нужен спорт? Никому. Шумиха, поднявшаяся вокруг некоторых чемпионов, еще не делает спорт жизненно необходимым. А необходимость возникнет лишь когда эти чемпионы перестанут думать о том, смотрит на них кто-нибудь или нет. Мы должны стремиться к иной модели – меньше рекламы, меньше контролирующих организаций, меньше фанатичных союзов и чиновничьих цепочек. Напротив, местные власти обязаны сделать все виды спорта доступными для каждого гражданина и, насколько это возможно, бесплатными. Вот почему я ратовал за возрождение муниципальных гимнастических школ, наподобие античных, которые подчинялись бы непосредственно руководству города и куда принимали бы всех, вне зависимости от их взглядов, вероисповедания и социального положения. Только так можно создать здоровое спортивное поколение. Также многие наивно полагают, будто в спорте должно быть чувство меры, спокойный научный подход. Но холодный расчет и умеренность погубят спорт, ему нужна безрассудная свобода. Отвага ради отваги, без какой-либо цели – для человеческого организма это единственная возможность преодолеть свою животную природу… Не могу обойти вниманием животрепещущую тему любительского спорта. Этот вопрос можно было решить, и довольно легко, особенно до войны. Стоило только захотеть. Сегодня это сделать сложнее, поскольку высокий прожиточный минимум изменил ситуацию, общество уже не желает видеть в спорте лишь развлечение для богатых... наша цель – абсолютно честное управление всеми федерациями, хотя мы от нее еще очень далеки… там слишком много лжи и мошенничества, это результат морального упадка. Спорт развивается в обществе, где жажда наживы угрожает полным разложением самой его сути… быть может, если каждого спортсмена отдельно приводить к присяге, мы вернем спорт на путь чести и благородства. Обновленный Олимпизм способен взять на себя эту миссию очищения, главное, чтобы люди не путали Олимпийские игры с чемпионатами мира. Все почему-то уверены, что некие чиновники жаждут уничтожить Олимпийскую конституцию, добиваясь абсолютной власти. Но современный Олимпизм процветает именно благодаря тому, что во главе его стоит независимый совет, никогда и никем не субсидировавшийся. Он сам избирает новых членов, а потому свободен от электорального давления извне, он неподвластен националистическим идеям и не принимает во внимание личные интересы кого бы то ни было. Если бы совет состоял из делегатов национальных Олимпийских комитетов или международных федераций, Олимпизм угас бы в течение нескольких лет… да воцарится мир и гармония меж тремя силами – МОК, НОК и МСФ! Пришло время создать новую образовательную систему, приспособленную к современным условиям и потребностям… мои соратники и друзья продолжат восхождение к вершине, на которой мы мечтаем воздвигнуть храм, пока у подножия разрастается огромный рынок. Рынок зачахнет, а храм останется на века. И каждому спортсмену придется сделать выбор между рынком и храмом. Никто из них не сможет быть и там, и здесь. (Прощальная речь перед Олимпийским конгрессом 29 мая 1925 года, в зале муниципалитета Праги) (Ôîòî © IOC)

а шестьдесят втором году жизни де Кубертен уже ясно сознавал, что пришла пора передавать эстафету. Решение оставить любимое дело и передать бразды правления коллегам он принял после учреждения Исполкома, который и сегодня остается органом планирования и управления рядовыми членами МОК без какого бы то ни было контроля над ними. Если на ежегодных Сессиях разгорались слишком

жаркие споры, напряжение всегда можно было снять, передав дело «на рассмотрение» в Исполком. Он также играл роль буфера между отдельными членами и рвущимися к власти группировками национальных комитетов и международных федераций. На Конгрессе 1925 года в Праге особенно остро стоял вопрос любительского спорта; наиболее ожесточенные дискуссии развернулись по поводу тенниса и футбола.

ÏÅÐÅÄÀ×À ÝÑÒÀÔÅÒÛ Де Кубертен, смотревший на вещи шире других, счел нужным напомнить Конгрессу о долгосрочных моральных обязательствах МОК, что можно увидеть в вышеприведенном обращении, которое оказалось во многом пророческим. Исполком должен был детально изучить проблемы тенниса и футбола вместе с соответствующими федерациями ILTF и FIFA. В центре дискуссии между этими организациями оказался вопрос компенсаций спортсменам за «упущенное время», иными словами, вопрос возмещения убытков тем участникам, которые соревнуются в рабочее время. В МОК многие относились к этой идее благосклонно. Граф де Клари из Франции высказался за введение компенсаций, однако Зигфрид Эдстрём, приобретавший все большее влияние в IAAF, был категорически против. В Праге этот закон о компенсациях не прошел, зато было принято решение возмещать спортсменам расходы за период до 15 дней. Под особым запретом находилось государственное финансирование тренировок. Члены Конгресса выработали принципы «честной игры» и составили заявление, под которым должны были подписаться национальные Олимпийские комитеты, влиятельные международные федерации и спортсмены: «Я, нижеподписавшийся, даю слово чести, что являюсь спортсменом-любителем в полном соответствии с Олимпийскими правилами любительского спорта». В то же время любителю было дано новое определение: «Лицо, посвятившее себя спорту во имя спорта, не извлекающее из этих занятий, прямо или косвенно, средств к существованию. Профессиональным спортсменом является лицо, полностью или частично живущее на средства, заработанные занятиями спортом». Разногласия по поводу спортивного уклона в образовании преодолеть не удалось. В частных британских школах и в тот период, и позже было немало педагогов, которых наняли не за превосходное знание латыни или химии, а за успехи в качестве спортивных тренеров, среди которых попадались даже Олимпийские чемпионы. Представители Скандинавии затронули тему отбора, целиком отданного на откуп

Ãðàô Àíðè äå Áàéå-Ëàòóð, òðåòèé ïðåçèäåíò ÌÎÊ, îáàÿòåëüíûé áåëüãèéñêèé áàíêèð, âåðíûé ïîñëåäîâàòåëü äå Êóáåðòåíà, áûë êðàéíå ðåçêî íàñòðîåí ïðîòèâ æåíùèí â ñïîðòå è ïðîòèâ áîëüøåâèêîâ. (© IOC)

международным федерациям, однако Конгресс не уделил ей должного внимания, и еще на полвека все о ней забыли. Выборы преемника де Кубертена прошли 28 мая 1925 года на Сессии МОК. Отсутствующие члены Комитета проголосовали по почте; некоторые отдали голоса за де Кубертена, предлагая ему остаться на ответственном посту. В первом туре 40 голосов распределились так: за Байе-Латура – 17, за Кубертена – 11, за Блоне – 6, за Клари – 4, за Полиньяка – 1, и один бюллетень оказался недействительным. Во втором туре, где учитывались только голоса присутствующих, бюллетени, поступившие по почте в пользу де Кубертена, были отброшены. Байе-Латур набрал 19 из 27 голосов, став таким образом третьим президентом МОК. Удивительно, что в этом голосовании потерпел поражение швейцарец Годфруа де Блоне, который замещал президента в военные годы, пока де Кубертен служил тыловым армейским офицером. Будучи некогда близкими друзьями, они после войны отдалились друг от друга: то, что де Блоне считал прямыми обязанностями Исполкома, де Кубертен расценивал как превышение полномочий. Возможно, многие не хотели поддерживать на выборах де Блоне, чтобы не обидеть де Кубертена, тогда как де Байе-Латур всегда был его верным сторонником и, вступив в 1903 году в МОК, принял близко к сердцу призыв де Кубертена: «Приложить все силы к тому, чтобы участие Бельгии в Олимпийских играх прославило эту страну и ее правителя». Кроме того, де БайеЛатур по поручению де Кубертена организовал Конгресс 1905 года в Брюсселе, а когда Антверпен в срочном порядке был избран городом-организатором первых послевоенных Олимпийских игр 1920 года, развил на посту председателя оргкомитета бурную деятельность, значение которой трудно переоценить. В 1923 году он стал председателем НОК Бельгии и к 1925 году имел за плечами двадцать два года Олимпийского опыта. В первый срок его избрали на восемь лет. Анри де Байе-Латур родился в 1876 году. Сын графа Фердинанда де Байе-Латура, бывшего губернатора провинции Антверпен, и графини Каролины д’Ультремон де Дюрас, он окончил Лёвенский университет и поступил на дипломатическую службу, а будучи прекрасным наездником, собирался возглавить закрытый Брюссельский жокей-клуб. Если де Кубертен всегда старался не опускаться до мелочных интриг и не обращать внимания на происки завистников, то все 17 лет правления де Байе-Латура прошли во внутренних конфликтах, несмотря на его заявления о верности Олимпийским идеалам. Он отнюдь не был философом и придавал гораздо больше значения аристократическим манерам и правилам, чем его предшественник. Теоретик де Кубертен готов был благожелательно рассматривать любую новую идеологию, а его наследник многое принимал в штыки, к примеру резко возражал против всяких связей с рабочим спортивным движением и вообще со всем, что отдавало большевизмом. Из-за этой нетерпимости он порой терпел крупные поражения – вспомним хотя бы Олимпийское футбольное первенство в Амстердаме, спор о компенсациях за потерю рабочего времени или проведение женских соревнований по легкой атлетике, несмотря на его отчаянные протесты. Де Байе-Латур среди прочих, видя, как нелегко пришлось женщинам в беге на дистанции 800 м в 1928 году, активно высказывался за возвращение к древнегреческим традициям чисто мужских состязаний. Но получил отпор от леди Хит из английской Женской любительской легкоатлетической ассоциации (WAAA): дескать, женщины уже доказали, что не уступают мужчинам ни в коммерции, ни в науке. Впрочем, врожденная обходительность де Байе-Латура всегда помогала ему сглаживать конфликты и поддерживать свой авторитет. В отношениях с людьми он не позволял себе прямолинейности де Кубертена и показал себя прекрасным руководителем и талантливым организатором. К 1925 году Международная спортивная женская федерация во главе с Алисой Мийя стала еще решительнее

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ отстаивать свои права после успешного проведения Женской Олимпиады 1922 года в Париже, на стадионе Першинг. Следующие Игры были назначены на 1926 год. В 1924 году IAAF путем голосования решила легализовать женские соревнования по легкой атлетике, не включая их, однако, в программу Олимпийских игр. Под давлением FSFI Эдстрём согласился встретиться с Мийя и оставить ее Федерации контроль над женскими соревнованиями, а взамен она обязалась не использовать для обозначения этих мероприятий термин «Олимпийский». Как бы там ни было, в апреле 1926 года МОК смирился с неизбежным и принял инициативу IAAF допустить женщин к некоторым Олимпийским соревнованиям по легкой атлетике. В женскую программу были включены командные соревнования по гимнастике, забеги на 100 и 800 м, эстафета 4 по 100 м, прыжки в высоту и метание диска. Это не шло ни в какое сравнение с программой соревнований по 13 дисциплинам на играх FSFI 1926 года в Гётеборге. Англичанки были так возмущены ограничениями на Играх в Амстердаме, что их ассоциация WAAA бойкотировала Игры 1928 года. Но женщины все же проложили себе дорогу в Олимпийский мир. Во время Олимпиады в Амстердаме Эдстрём посетил конгресс FSFI, куда уже входили 23 федерации, а Мийя нанесла ответный визит на конгресс IAAF, изложив свои требования. Мало-помалу де Кубертен и его сторонники преодолели свои женоненавистнические предубеждения. Бывший президент с трудом выдержал натиск женских спортивных федераций Чехословакии и Великобритании на конгрессе в Праге. Последним выступлением де Кубертена против женщин стало официальное заявление, в котором было сказано, что женщина должна обладать красивым здоровым телом, играть важную роль в семье и в обществе, но при этом избегать тяжелых спортивных нагрузок и «не гнаться за рекордами». Там же было особо отмечено, что «женским спортом должны управлять женщины, дабы не погубить саму женственность». Правила для любительского спорта, принятые в Праге, оказались более жесткими, чем предложенные федерацией тенниса. Теннис стал «яблоком раздора» на Олимпийских играх 1924 года в Париже, а на генеральной ассамблее ILTF в марте 1926 года конфликт лишь усугубился. Федерация добивалась членства в МОК, права активно участвовать в организации мероприятий (чтобы контролировать четкое соблюдение правил), права на собственное определение любительского спорта и освобождение от любых требований об исключении тех или иных соревнований из обычной программы. Де Байе-Латур уведомил ILTF, что если она не пересмотрит свою позицию, теннисный турнир в рамках Олимпийских игр 1928 года будет отменен, и дал время на раздумья – до конца 1926 года. ILTF проигнорировала угрозу и заявила, что намерена вновь обсудить данный вопрос на генеральной ассамблее в следующем году. Де Байе-Латур, надеясь урегулировать разногласия, предложил отложить обсуждение до следующего Конгресса МОК, но Федерация осталась непреклонной. И МОК с сожалением объявил, что: …поскольку МОК не допускает переквалификации профессиональных спортсменов, ILTF запретила своим членам участвовать в Играх в Амстердаме. Стремясь поддержать Олимпийский любительский спорт и Олимпийские игры, которые всегда будут открыты для хорошо подготовленных спортсменов, МОК еще раз заявляет, что к Играм допускаются только спортсмены-любители, чей уровень соответствует Олимпийским стандартам. Попытки ILTF продолжить дискуссию на эту тему не увенчались успехом, и Исполком решил на Сессии 1926 года в Лиссабоне предложить исключение тенниса из программы Олимпийских игр. В 1927 году в Брюсселе Исполком учел неизменное желание ILTF участвовать в Играх 1928 года, но

осуществить его уже не было возможности, так как стороны зашли в тупик. И теннис выпал из Олимпийской программы на целых шестьдесят лет. С первых дней футбольные соревнования были важнейшей статьей финансирования Олимпийских игр, поскольку привлекали огромные зрительские массы. Все понимали, что, с одной стороны, исключение футбола

Ôðàíöóç Æþëü Ðèìå, ïðåçèäåíò FIFA è îñíîâàòåëü ×åìïèîíàòà ìèðà ïî ôóòáîëó, ñêðåïÿ ñåðäöå âûâåë ýòîò âèä ñïîðòà èç ïðîãðàììû Îëèìïèéñêèõ èãð ïîñëå îòêàçà ÌÎÊ âûïëà÷èâàòü êîìïåíñàöèè ñïîðòñìåíàì. (© FIFA) из программы подтолкнет FIFA к созданию крупного конкурирующего чемпионата, а с другой – что это произойдет в любом случае. В августе 1927 года президент FIFA, француз Жюль Риме был приглашен на заседание Исполкома в Париже. Начиная с Конгресса 1925 года в Праге, де Байе-Латур прилагал немало усилий, чтобы разъяснить позицию МОК по отношению к любительскому спорту и путем компромиссов прийти к взаимоприемлемому соглашению. Исполком принял новые правила FIFA по поводу компенсации затраченного времени с тем условием, что возмещение убытков будет выплачиваться не спортсмену, а его работодателю. Только такой вариант мог сохранить уважение к уставу МОК. Однако члены Исполкома Эдстрём и английский генерал Реджинальд Кентиш отказались идти на уступки. Исполком заслужил обвинение в превышении полномочий, а четыре индивидуальные британские ассоциации в Англии, Шотландии, Северной Ирландии и Уэльсе, основанные раньше FIFA, вышли из ее состава. Исполком вновь созвал общее собрание, опроверг обвинение в превышении полномочий на местах и принятии важных решений вне Сессий и попытался прояснить детали соглашения с FIFA, которое было заключено на Конгрессе 1926 года. Спортсменам, не имеющим права на оплачиваемый отпуск в период соревнований, будет выплачиваться компенсация из собственных ресурсов Федерации – таким образом, все получат равные возможности. Этот непростой компромисс, несомненно, противоречивший официальным представлениям МОК о любительском спорте, позволил оставить футбол в программе Олимпийских игр 1928 года. Несмотря на это, два года спустя FIFA провела собственный Чемпионат мира по футболу – Кубок Жюля Риме. На заседании Исполкома в марте 1926 года Эдстрём удивил своих коллег, объявив, что Международная федерация лыжного спорта (FIS) приняла решение задним числом переименовать зимние Игры 1924 года в Шамони

ÏÅÐÅÄÀ×À ÝÑÒÀÔÅÒÛ в Международные Олимпийские соревнования по зимним видам спорта, что, само собой, вынудило МОК на Сессии 1926 года в Лиссабоне выбрать название Первые Олимпийские зимние игры. На Конгрессе МОК в Праге решили продолжить цикл зимних соревнований с перерывом в четыре года, но так и не выбрали город – организатор зимних Игр 1928 года. Постановили только, что город – организатор летней Олимпиады сможет также претендовать на проведение Олимпийских зимних игр. В 1921-м городом – организатором летних Игр 1928 года был избран Амстердам, который безуспешно подавал заявки на 1912 и 1924 годы. На проведение Игр 1928-го также претендовал Лос-Анджелес, однако предпочтение было отдано Голландии по политическим соображениям: она сохраняла нейтралитет в период Первой мировой войны. Впрочем, у участников Конгресса МОК в Праге возникли сомнения в возможностях Нидерландов создать необходимые условия для летних соревнований, и уж тем более казалось маловероятным, чтобы эта страна смогла организовать еще и зимнее мероприятие. В ходе дискуссий между французским и голландским комитетами постановили временно вернуть зимние Игры в Шамони. Эту идею резко критиковал де Кубертен, утверждая, что «страна получает право на проведение обоих мероприятий, и ни под каким предлогом нельзя ее этого права лишать». Тут же со встречной критикой выступили представители государств, которым климатические условия не позволяют проводить те и другие Игры. Проблему усугубило заявление правительства Франции, которое отказалось удовлетворить запрос французского НОК на два миллиона франков для подготовки сборной к Играм 1928 года. В конце концов было решено провести зимние Игры в нейтральной Швейцарии, в Санкт-Морице; этого требовала политическая ситуация, сложившаяся в связи с возвращением немецких спортсменов, которые не принимали участия в Играх с 1912 года. Даже спустя десять лет после войны в обществе многие отнеслись к реабилитации Германии неодобрительно, а НОК Бельгии голосовал против. Программа соревнований в Санкт-Морице опять-таки была ограниченной: только тринадцать дисциплин для мужчин и две для женщин. Керлинг после демонстрационных соревнований в Шамони так в программу и не вошел. А СанктМориц по сей день остается популярным и прекрасно оснащенным центром всех видов снежно-ледового спорта. Там построили зал для почетных гостей на 400 мест, трибуны, вмещающие 5000 зрителей, и самый высокий на то время трамплин – 95 метров.

ßêîá Òàìñ (Íîðâåãèÿ) â Ñàíêò-Ìîðèöå ïðûãàåò ñ âûñî÷àéøåãî íà òîò ìîìåíò òðàìïëèíà â ìèðå. (© IOC)

Игры в Санкт-Морице принесли немало пользы этому альпийскому городу и Олимпийскому движению, хотя МОК лишь отчасти решил проблему продажи прав на освещение мероприятия, и она возникла снова на летних Играх. Как раз во время этих соревнований сэр Арнольд Ланн, модернизатор горнолыжного спорта и член экспертного совета FIS убедил коллег в качестве эксперимента включить в международную программу скоростной спуск и слалом. Лишь двадцать лет спустя эти виды спорта стали Олимпийскими, но первые кирпичи огромного Олимпийского здания закладывались уже тогда. Большое воодушевление вызвало появление новых участников – спортсменов из Японии, Мексики, Нидерландов и Румынии. Голландцы всегда поддерживали политику де Кубертена по возрождению Олимпизма. Эта небольшая страна на протяжении веков играла важнейшую роль в эволюции современной европейской цивилизации. Ее каналы и дамбы, защищавшие сушу от моря, поражали воображение, а в XVII веке Голландия по всему миру потеснила Британию, Испанию и Францию в сфере морской торговли. Амстердам стал одним из красивейших городов Европы, и его жители, известные своей прекрасной физической подготовкой, увлекающиеся коньками и велоспортом, мечтали, что Олимпийские игры прославят их культуру и промышленность. Стадион на 40 000 мест, для строительства которого пришлось вбить в землю 4500 свай, стал истинным произведением искусства; очень хороша была беговая дорожка длиной 400 м (по новому стандарту), окруженная велосипедным треком. Именно в Амстердаме появились широкое табло и Олимпийский огонь – жаль только, что его не смогли привезти из Олимпии. К счастью для голландцев, мировой экономический спад, год спустя вылившийся в крах Уолл-стрит, еще не набрал обороты. Игры пришлись на короткий период относительного спокойствия между разрушительной Первой мировой и возникновением национал-социалистической партии Адольфа Гитлера, которому поверили несчастные немцы, нищие и униженные Версальским договором 1919 года. Гитлер пришел к власти лишь через четыре с половиной года после Олимпиады, но в Амстердаме, где евреи составляли значительную часть населения, уже ощущалось некое напряжение, вызванное растущей популярностью фашизма. Несмотря на это, Германия участвовала в Играх, как и ее союзники в Первой мировой войне Австрия, Венгрия и Болгария; а вот Китай и Советский Союз оставались за бортом. Де Кубертен не смог присутствовать на Играх в Амстердаме по причине болезни. А глава американской делегации генерал Макартур назвал эти соревнования «образцом будущих Олимпиад».

Êîðîëåâà Íèäåðëàíäîâ Âèëüãåëüìèíà âðó÷àåò ïîáåäèòåëÿì ìåäàëè íà Èãðàõ â Àìñòåðäàìå. (© IOC)

ÃËÀÂÀ XVIII

Санкт-Мориц (II), 1928 Óèëüÿì Ôèñêå (ÑØÀ), ñàìûé þíûé ÷åìïèîí ïî áîáñëåþ, ïèëîò-ðóëåâîé У. Л. М. Фиске, первый офицер Королевских ВВС, отдавший жизнь на этой войне, скончался в субботу от ран, полученных в сражении с немецкими бомбардировщиками. Офицер Фиске, 29 лет, прибыл в Англию для прохождения военной службы незадолго до начала войны. По окончании летной подготовки в марте он был включен в состав боевой эскадрильи, принимал участие в воздушных боях и неоднократно рапортовал об уничтожении самолетов противника. В прошлую пятницу, выйдя из сражения победителем, он благополучно посадил машину, после чего тяжелораненого офицера доставили в госпиталь. Уильям Фиске происходил из американской семьи крупных банкиров и был одним из партнеров нью-йоркской фирмы «Диллон, Рид и К°». В США его знали под именем Уильям Фиске Третий. Он был чемпиономсаночником и не раз побеждал на трассе Санкт-Морица Креста-Ран. Этот сильный и отважный человек завоевал всеобщее уважение как в деловых кругах по обе стороны Атлантики, так и в области санного спорта, а недавно и среди товарищей-летчиков. В 1938 году он женился на Розе, дочери покойного офицера Колдстримского гвардейского полка, мистера Д. Бингема, павшего смертью храбрых в 1914 году, и леди Розабеллы Бренд, повторно сочетавшейся браком в 1916 году с подполковником Д. С. Брендом, который скончался в 1929 году. Миссис Фиске прежде была супругой графа Уорика». (Некролог в газете «Таймс», Лондон, 19 августа 1940 г.) Истинный джентльмен Билли Фиске отдал за нас жизнь. Он заслужил известность и как автогонщик, и как бобслеист, и как летчик, не говоря уже о его превосходстве на санной трассе Креста-Ран. Несколько лет он тренировался, чтобы приобрести наивысшую квалификацию, и слава его стала легендарной. Установив для себя высочайшую планку, он ни разу не потерпел поражения. Американский гражданин, которому посчастливилось родиться в состоятельном и уважаемом семействе, он к тому же обладал личным обаянием, перед которым никто не мог устоять. Перед самой войной Билли решил вступить в Королевскую авиацию и сражаться вместе с нами. Мы благодарны Америке за то, что она послала нам этого выдающегося спортсмена. Все мы с радостью отдали бы жизнь за Билли, но он отдал свою за нас. Память о нем долго будет жить среди альпийских вершин, где его увенчала слава; а в сердцах его друзей она будет жить вечно». (Подполковник Дж. Т. К. Мур-Брабазон, член Парламента, «Таймс», Лондон, 20 августа 1940 г.) (Ôîòî © IOC/Roebett)

отя зимний спорт быстро переходил из разряда привычных развлечений в сферу серьезных соревновательных дисциплин, уровень многих видов спорта, так и оставшихся любительскими, хорошо просматривается на примере соревнований по бобслею, очень популярных на этом престижном курорте. Трое победителей – Джеффри Мейсон, Ричард Парк и Найон Такер – были отобраны в американскую сборную, когда откликнулись на рекламное объявление в парижском выпуске «Нью-Йорк геральд трибюн». Ни один из них прежде бобслеем не занимался. Они тренировались всего три недели, одержали победу, и Мейсон в дальнейшем ни разу в боб не садился. В первый и последний раз в команды бобслеистов набирали не по четыре, а по пять человек. Рулевой Уильям Фиске в свои 16 лет и 260 дней был на тот момент самым юным золотым медалистом зимних Игр, а сорокадвухлетний Такер – самым пожилым участником этих соревнований. Американцы также взяли серебряную медаль, тогда как в уникальных для Игр в Санкт-Морице соревнованиях по скелетону первое

и второе место досталось братьям Дженнисонам и Джону Хитону из США, а третье – англичанину Дэвиду Нортеску из знатного графского рода. Билли Фиске родился в июне 1911 года в нью-йоркской семье банкиров; происхождение и состояние предоставиляли ему большие возможности, в том числе и в спорте. К началу Игр в Санкт-Морице этот спортсмен, сочетавший отвагу с трезвым расчетом, уже был ветераном трассы Креста-Ран. И впоследствии неизменно выходил победителем гонок с 1935 года, когда ему исполнилось 23, по 1938-й. В 1932-м он удостоился чести нести флаг США на Играх в Лейк-Плэсиде и одержал еще более блестящую победу, чем за четыре года до этого. Фиске отказался стать капитаном национальной сборной на Играх в Гармиш-Партенкирхене 1936 года в знак протеста против преследований евреев и солидарности с близким другом, американским конькобежцем Ирвингом Яффе, двукратным чемпионом Игр в Лейк-Плэсиде. Когда началась война, Фиске был зачислен в 601-ю летную эскадрилью, базировавшуюся близ деревни Тангмир

ÑÀÍÊÒ-ÌÎÐÈÖ (II), 1928 английского графства Суссекс. За беззаботность и отвагу пилотов этой эскадрильи прозвали «шайкой миллионеров». В течение одного месяца Фиске сбил шесть немецких самолетов и до гибели успел получить прозвище Ураган. Из последнего боя он вернулся на базу в горящей кабине и умер от ожогового шока. Несмотря на то, что горнолыжные соревнования уже было решено включить в программу будущих Олимпийских игр, проведение лыжного двоеборья создавало немало проблем, особенно в связи с изменчивыми погодными условиями. В любой момент с юга мог подуть теплый альпийский ветер фён. Утром перед гонкой на 50 км стоял 17-градусный мороз. Спортсмены выбрали лыжную мазь в соответствии со снежным покровом. Но за несколько часов температура поднялась до +25, и это на высоте 1850 м! Лыжня превратилась в ручей. До четверти участников были вынуждены сойти с дистанции, отказавшись бежать в таких условиях. Три шведа, Пер Эрик Хедлунд, Густав Йонсон и Вольгер Андерсон , стали победителями, придя к финишу на час позже, чем за четыре года до этого в Шамони. В довершение всех бед на следующий день пошел дождь, и соревнования пришлось отложить. Правда, крепкий ночной мороз спас Игры, но не помог конькобежцам во время забега на 10 000 м, который как раз происходил в день «скачущих температур». К тому времени, как семь из десяти участников финишировали, лед стал кашей, и продолжать было невозможно. Ирвинг Яффе лидировал, опережая норвежца Бернта Эвенсена на одну десятую секунды. Соревнования прервали и перенесли на следующий день, но погодные условия лишь ухудшились. Поскольку некоторые норвежцы успели уехать, гонку повторять не стали, присудив победу Яффе, хотя официально соревнование было аннулировано. В другом состязании финский конькобежец Клас Тунберг добавил к трем золотым медалям, одной серебряной и одной бронзовой, завоеванным на прошлых Играх в Шамони, еще две медали высшей пробы. В гонке на самой короткой дистанции 500 м Тунберг и Эвенсен пришли к финишу одновременно, установив Олимпийский рекорд 43,4. Серебряную медаль вручать было некому, а третье место разделили между собой Джон Фаррелл из США, Яаако Фриман из Финляндии и Роальд Ларсен из Норвегии, все с результатом 43,6.

Главной сенсацией Игр в Санкт-Морице, благодаря которым спорт перепрыгнул с последних газетных полос на первые, стала пятнадцатилетняя норвежская фигуристка Соня Хени, завоевав свой первый из трех титул Олимпийской чемпионки. Своей интерпретацией «Умирающего лебедя» Чайковского она ввела фигурное катание в новые рамки. Приобретя опыт в Шамони, Соня два года спустя заняла второе место на Чемпионате мира. В 1927 году Чемпионат проходил в ее родном Осло, и судейство вызвало немало споров, что нередко случается в столь субъективных видах спорта, как фигурное катание. Трое из пяти судей были норвежцами и голосовали за Хени; двое остальных – австрияк и немец – предпочли Герму Планк-Сабо. После этого конфликта Международный союз фигуристов постановил, что в коллегию нельзя включать более одного представителя страны. Однако в Санкт-Морице Хени выступала так вдохновенно, что шесть из семи судей поставили ее на первое место, и только американец проголосовал за свою фигуристку Беатрис Лоугрен, которая в итоге стала третьей. Даже с травмированным и распухшим коленом Гиллис Графстрём из Швеции, которому уже исполнилось 34 года, удержал чемпионский титул в мужском одиночном катании. Соперники Вилли Бёкль из Австрии и Роберт ван Зеебрёк из Бельгии не могли похвастаться столь отточенным мастерством, хотя некоторые судьи высоко оценили их мощные прыжки. Графстрём был подлинным Фредом Астером на льду, он видел в фигурном катании скорее искусство, чем спорт. Нередко выходил на лед в шесть утра, проводил по четыре-пять тренировок в день и не любил, когда его отвлекали. Тренируясь на пустом катке перед горсткой школьников, он упорно готовил себя к золотой медали, даже будучи абсолютно уверен в успехе на Олимпийских играх и чемпионатах мира. Умер он в 45 лет, в 1938 году, а за десять лет до этого поселился в Берлине, где женился на Сесилии Мендельсон-Бартольди, правнучке композитора Феликса Мендельсона. Архитектор по профессии, Графстрём был известным собирателем произведений искусства и спортивных сувениров.

Ãèëëèñ Ãðàôñòð¸ì, «Ôðåä Àñòåð íà ëüäó», ñîõðàíÿåò çà ñîáîé òèòóë ÷åìïèîíà â ìóæñêîì îäèíî÷íîì êàòàíèè. (© IOC)

Â ïÿòíàäöàòü ëåò Ñîíÿ Õåíè îäåðæèâàåò ïåðâóþ èç òðåõ Îëèìïèéñêèõ ïîáåä. (© IOC)

Понаблюдав за успехами канадцев, действующих чемпионов по хоккею с шайбой, которые вновь выставили на соревнования лучшую команду из Торонто, организаторы составили турнирную таблицу, согласно которой канадская сборная попадала сразу в финальный раунд, а остальные десять команд разделились на три группы. Победители в каждой группе должны были по очереди сыграть в финале с канадцами. Смысл этого нововведения стал ясен всем, когда канадцы разгромили шведов со счетом 11 : 0, англичан – 14 : 0 и швейцарцев – 13 : 0. Невзирая на капризы погоды, с точки зрения организации, зрелищности и коммерческой прибыли, Игры прошли успешно. На зимних соревнованиях дебютировали Япония, Голландия, Румыния и Мексика. После Игр Санкт-Мориц стал еще более популярным курортом, чем прежде.

ÃËÀÂÀ XIX

Амстердам (IX), 1928 Ïåðñè Óèëüÿìñ (Êàíàäà), äâóêðàòíûé Îëèìïèéñêèé ÷åìïèîí â ñïðèíòå В ванкуверской школе Короля Эдуарда я, как все, занимался физкультурой. Из видов спорта мне больше всего нравился бег. Кто-то шепнул известному тренеру Бобу Грейнджеру, мол, в этой школе есть способный паренек, и он пришел на меня посмотреть. Мы поговорили. И если раньше заниматься спортом было скучновато: тренируешься целый год ради двух забегов, – то с Бобом Грейнджером все изменилось. Как ни странно, я успешно выступил на отборочных в Гамильтоне. Почти все мои соперники тренировались в американских колледжах, но мне удалось победить в обоих забегах короткого спринта. И я не очень понимал, каким образом победа на стометровке принесла мне билет на пароход до Амстердама. Боб не смог отправиться со мной – у него денег не было. Тогда моя мать объявила в Ванкувере сбор пожертвований на билет, и он отплыл следующим рейсом. Из-за его задержки (мы планировали тренироваться на борту) он решил продолжить тренировки прямо в гостиничном номере, приставив к стене матрас как буфер. Администрации отеля это не очень-то понравилось, зато тренировки дали мне нужный настрой. Почти все остальные финалисты казались выше и сильнее меня, но Боб сказал: «Не волнуйся, считай, что это просто еще один школьный забег». На разминках он велел мне натягивать три спортивных костюма и четыре свитера, чтобы я скорее похудел. Моя победа всех потрясла, меня в том числе. Я стал чемпионом мира по бегу на дистанции 100 м. Дуриком! Куда еще стремиться – не знаю. Я всегда был мало похож на спортсмена, даже на пике формы, при моем-то росте метр пятьдесят пять и весе пятьдесят девять кило. И все же два дня спустя сумел выиграть забег на 200 м. Не так уж плохо. Сразу телеграммы посыпались, женская сборная прислала цветы. Вот это да! Все мои соперники, и Пэддок, и Уайкофф, и остальные, все меня поздравили. Я знал, что Бобу это приятно. Все мои успехи – заслуга Грейнджера, его рук дело. Когда мы вернулись в отель с нашим метателем копья Доралом Пиллингом, у входа обнаружили небольшую толпу. Спрашиваем, что стряслось, а нам отвечают: «Ждем, когда выйдет канадский спринтер Уильямс, он живет в этой гостинице». Мы решили тоже его подождать, поболтали с людьми, повеселились. Два года спустя на первых Играх Британской империи в Гамильтоне я выиграл забег на 100 м даже с небольшим растяжением мышцы. Оно, кстати, мучило меня и на Олимпиаде в Лос-Анджелесе, где я был капитаном канадской сборной. Вылетел в полуфинале на стометровке. Но не так уж и расстроился. Мне нравилось бегать, выступать на публике. Никогда я особенно не лез из кожи вон и побеждал только благодаря упорству Боба Грейнджера. Многие говорят, что выступают во имя своей страны, а по мне, так это пустая болтовня. Я бежал, просто чтобы обогнать других ребят. (Подборка из разных интервью) (Ôîòî © IOC)

помощью британского правительства, чей вклад к концу ХХ века был почти забыт, Олимпийское движение распространило спортивную культуру по всему миру. В Амстердаме футбольный турнир выиграла сборная Уругвая, Аргентина взяла два золота и одно серебро в боксе и еще одно золото в плавании. Чилийский бегун пришел вторым в марафоне. Индия на глазах у пятидесятитысячной толпы разгромила хозяев Олимпиады в хоккее. Тройной прыжок Микио Оды принес золотую медаль Японии, которая также отличилась в плавании. Египтянин Ибрагим Мустафа одержал победу в греко-римской борьбе. Сильвио Катор с Гаити завоевал серебро за прыжки в длину. Сид Аткинсон из Южной Африки победил в соревнованиях по бегу с барьерами, тогда как его соотечественник Джордж

Уэйтмен-Смит в полуфинале побил мировой рекорд, а новозеландец Эдуард Морган стал чемпионом по боксу во втором полусреднем весе. Игры стали поистине всемирными. Но львиная доля славы на этой Олимпиаде досталась Финляндии. То был последний всплеск в длинной череде побед финнов на средних и длинных дистанциях. Их господство на пьедестале почета стало притчей во языцех спортивного мира. В этот раз первое и третье место в забеге на 1500 м взяли Харри Ларва и Эйно Пурье. Золото и серебро на дистанции 5000 м завоевали Вилле Ритола и Пааво Нурми, а в забеге на 10 000 м они поменялись местами. В беге с препятствиями весь пьедестал заняли финские спортсмены – Тойво Лоукола, Нурми и Ове Андерсен. В марафоне бронзовую медаль завоевал Мартти Марттелин.

ÀÌÑÒÅÐÄÀÌ (IX), 1928

Ïðîðûâ Âîñòîêà: ÿïîíåö Ìèêèî Îäà â òðîéíîì ïðûæêå çàâîåâûâàåò ïåðâîå äëÿ àçèàòîâ Îëèìïèéñêîå çîëîòî. (© IOC) И сами финны, и аналитики по всему миру объясняли этот феноменальный успех одной чертой характера, которая в финском языке называется sisu – сочетание силы воли и выносливости. Вероятно, эта черта и помогла финнам выстоять в зимней войне с Советским Союзом в 1940 году. На момент Олимпиады Нурми уже исполнился 31 год, и его выступление на дистанции 400 м успокоило наконец финских болельщиков и чиновников, поскольку целых два года перед этим он работал вполсилы; особая система тренировок нанесла вред мышцам конечностей. А теперь он явно ожил. Победы Финляндии в беге на всех дистанциях, начиная с 1500 м, стали исключительным успехом, который смогли повторить только кенийцы 60 лет спустя. Свою девятую и последнюю золотую медаль Нурми завоевал на дистанции 10 000 м, которая и принесла ему славу восемью годами ранее. Пробежав лишь треть дистанции, он стал уступать Ритоле и Эдвину Виде из Швеции, правда последний отстал за семь кругов до финиша. Нурми упорно преследовал Ритолу и на финишной прямой отыграл у него буквально два шага, установив новый Олимпийский рекорд 30:18.8. На дистанции 5000 м финские чемпионы пришли к финишу в другом порядке. Нурми не смог повторить свой парижский успех, Ритола тоже не дотянул до его рекорда. Впереди опять шли те же трое, что и в предыдущем забеге, но на этот раз Ритола победил с результатом 14:38.0, оставив далеко позади Нурми и Виде, отставшего от Нурми на несколько шагов. Через день Нурми снова пришлось довольствоваться вторым местом, уже в беге с препятствиями, абсолютно новой для него дисциплине, ведь он никогда раньше препятствий не преодолевал. Всем было непривычно видеть, как он летит вниз головой, перепрыгивая ров с водой во время квалификационных соревнований. Финальный забег стал последним в Олимпийской карьере Нурми и Ритолы. За полтора круга до финиша обессиленный Ритола сошел с дистанции, а Нурми сумел эту пятую за семь дней гонку завершить вторым после своего соотечественника Лоуколы, который стал заниматься бегом, чтобы исцелиться от туберкулеза, а теперь установил мировой рекорд с результатом 9:21.8. Нурми никогда не распространялся о своих непростых отношениях с Ритолой. Победив на дистанции 10 000 м, он так не хотел позировать фотографам вместе с соперником, что, даже не улыбнувшись, отошел подальше от дорожки. Зато, вопреки своей натуре, он был очень любезен с французом

Люсьеном Дюкеном, который помог ему подняться после падения у водного препятствия. В благодарность за это Нурми не стал его обгонять и даже хотел пропустить вперед у финиша, но тот был не менее благороден и отверг это предложение. На Играх американцам пришлось уступить пальму первенства в легкой атлетике. Первым ударом для них стала победа в беге на 100 м канадца Перси Уильямса, никому неизвестного 19-летнего школьника из Ванкувера. Он привлек всеобщее внимание, дотянувшись до Олимпийского рекорда 10,6 во втором туре, хотя то же время показали в полуфиналах и обошедший его американский бегун Боб Макалистер, и британский спортсмен из Гайаны Джек Лондон – он первым в Великобритании начал использовать стартовые блоки. Желая попасть на национальные отборочные соревнования, Уильямс проехал автостопом через всю Канаду и работал официантом, чтобы покрыть расходы. В финале он вовсе не был фаворитом, но не потерял присутствия духа после двух фальстартов и лидировал от старта до финиша, не подпуская к себе Лондона и немецкого бегуна Георга Ламмерса. Макалистер растянул сухожилие и пришел последним. В финале соревнований по бегу на 200 м немец Гельмут Кёрниг, который в предварительных турах побеждал с результатом Олимпийского рекорда 21,6, отстал от Уильямса и британца Уолтера Рэнджли на целых пятьдесят метров. В восьмом забеге за четыре дня Уильямс победил с четким преимуществом в одну десятую секунды. И хотя по возвращении домой он был щедро вознагражден, поборники чистоты любительского спорта ни разу не предъявили ему претензий. Американцы Фрэнк Кьюэл и действующий рекордсмен мира Морган Тейлор во время соревнований по бегу

Ïðîðûâ Êàíàäû: Ïåðñè Óèëüÿìñ, 19-ëåòíèé øêîëüíèê èç Âàíêóâåðà, ïîáåæäàåò â çàáåãå íà 100 ì. (© IOC) с препятствиями на 400 м не могли сравниться с лордом Бергли, установившим Олимпийский рекорд 53,4. Дэвида Бергли, наследника маркиза Эксетерского, четырьмя годами ранее забраковали на отборочных турах по бегу с барьерами. Зато за год до Игр в Амстердаме он прославился у себя на родине, выиграв забег по знаменитому главному двору оксфордского Тринити-колледжа – в самом центре его стоит фонтан, и плеск воды, отдающийся эхом в стенах старинных зданий по ночам, считается одним из самых усыпляющих звуков на свете. Бергли успел обежать площадь до того, как завершила круг минутная стрелка часов на стене колледжа. В фильме «Огненные колесницы» это достижение было приписано Гарольду Абрахамсу, а победу Бергли в беге с барьерами отнесли к парижской Олимпиаде. Еще одна памятная победа англичан была одержана в беге на дистанции 800 м. За этим забегом все следили с удвоенным вниманием благодаря соревнованиям двухлетней давности на лондонском стадионе Стэмфорд-Бридж, где доктор Отто Пельтцер из Германии впервые за 14 лет побил мировой рекорд, опередив чемпиона парижской Олимпиады Дугласа Лоу. Рекорд был вновь побит американцем Ллойдом Ханом, а затем вновь – французом Сера Мартеном. В Амстердаме Пельтцер получил травму и выбыл в полуфинале, тогда как Лоу показал себя чемпионом из чемпионов, победив своих звездных соперников с преимуществом в одну секунду и с результатом Олимпийского рекорда 1:51.8. Вторым пришел

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ

Ïðîðûâ æåíùèí: Ýëèçàáåò Ðîáèíñîí (ÑØÀ) ïîáåæäàåò â èíàóãóðàöèîííîì ñîðåâíîâàíèè ïî áåãó íà 100 ì. Ñåðåáðî è áðîíçà äîñòàëèñü êàíàäêàì Ôàííè Ðîçåíôåëüä è Ýòåëü Ñìèò. (© IOC)

Ïðîðûâ Àôðèêè: àëæèðåö Ìîõàìåä Ýëü-Óàôè ïîáåæäàåò â ìàðàôîíå. (© IOC) швед Эрик Билен. Хан, которого Лоу оставил далеко позади на финальном круге, занял пятое место, а Мартен – шестое. По натуре дружелюбный Лоу написал Пельтцеру сочувственное письмо, однако месяц спустя в Берлине снова победил немца, подтвердив свой Олимпийский титул. В ту пору еще никто не мог оценить, насколько пророческой была марафонская победа Мохамеда Эль-Уафи – а ведь полвека спустя появилась целая плеяда великих северо-африканских бегунов на длинные дистанции. Этот алжирец в Париже занял седьмое место, и теперь они вместе с чилийцем Мигелем Пласой Рейесом, который в Париже был шестым, за три километра до финиша держали вторую и третью позиции, а первым бежал японец Канемацу Ямада. Неожиданно Эль-Уафи вырвался вперед и победил, отыграв у Рейеса почти полминуты. В 61 год, ведя почти нищенское существование в Париже, он нелепо погиб во время перестрелки в кафе. Какой-то злой рок преследовал женщин-легкоатлеток: пять соревнований прошли неудачно, что вызвало долгие и необъективные дискуссии среди судей–мужчин. В забеге на 800 м многие спортсменки падали у финиша без сил, и это неудивительно, ведь и мужчинам в тот день пришлось несладко. Показное волнение чиновников, якобы обеспокоенных женским здоровьем, привело к исключению этого соревнования из Олимпийской программы вплоть до 1960 года. В тот раз победительницей стала немецкая бегунья Лина Радке, установившая мировой рекорд 2:16.8. Немки бежали командой; Мари Доллингер и Эльфрида Вевер прикрывали Радке, которая отыграла секунду у японки Хитоми Кинуэ, обладательницы мировых рекордов по прыжкам в длину и бегу на 200 м, хотя эти дисциплины в амстердамскую программу не вошли. Рекорд Радке продержался 16 лет. Первая Олимпийская чемпионка по бегу Анни Хольдман (Германия) выбыла после второго квалификационного тура в беге на 100 м. В финале победила 16-летняя Элизабет

Робинсон из Иллинойса (она обнаружила в себе талант бегуньи, пытаясь догнать автобус). Амстердам был всего лишь четвертым крупным соревнованием в ее жизни, но она финишировала с результатом, равным мировому рекорду, – 12,2. Большое впечатление произвела на всех победа канадки Этель Кэтервуд, которая прыгнула в высоту на 1,59 м. Американские пловцы справились с задачей лучше атлетов. Уже ставший легендой Джонни Вайсмюллер побил свой собственный рекорд на четыре десятых секунды, показав время 58,6 в заплыве на 100 м вольным стилем, выиграв больше секунды у венгра Иштвана Барани, несмотря на то, что на повороте случайно хлебнул воды. Ёсиюки Цурута и Кацуо Такаиси поддержали престиж Японии, завоевав золото в заплыве на 200 м брассом и бронзу на стометровке вольным стилем. А Вайсмюллер спустя четыре года дебютировал в голливудском фильме «Тарзан, человекобезьяна». Американка Альбина Осипович установила Олимпийский рекорд 1:11.0 в плавании вольным стилем на дистанции 100 м, а также внесла свою лепту в победу в эстафете 4 по 100 м. В свои двенадцать лет она стала самой юной обладательницей двух золотых наград в истории спорта. Давнее соперничество шведа Арне Борга и австралийца Эндрю Чарлтона дало неожиданный результат в отсутствие Вайсмюллера, который решил не отстаивать свой чемпионский титул на дистанции 400 м. Противники совершенно зациклились друг на друге, они отчаянно боролись на финише, Чарлтон даже чутьчуть вырвался вперед, и оба были несказанно удивлены, обнаружив, что их обошел аргентинец Альберто Сорилья, которого они даже не заметили. Лишь 11 секунд недотянул он до мирового рекорда Борга, установив Олимпийский – 5:1.6. Борг, однако, показал Олимпийское рекордное время 19:51.8 во фристайле на 1500 м, обойдя Чарлтона. За восемь лет, к 1929 году Борг поставил 32 мировых рекорда, а его время 19:7.2 на дистанции 1500 м оставалось лучшим в течение 11 лет. Растущая популярность футбола – до учреждения Кубка Мира оставалось еще два года – стала очевидной, когда матчи стали собирать до четверти миллиона зрителей. В финале Уругвай разбил Аргентину со счетом 2 : 1, а Италия взяла бронзу, разгромив Египет 11 : 3. В хоккее на траве первую из шести побед подряд одержала Индия. Вратарь Ричард Аллен не пропустил ни единого гола, и в финале голландцы проиграли индийцам со счетом 3 : 0. Британцы же, которые в XIX веке завезли эту игру в свою колонию, точнее в Калькутту, выпали из обоймы. Армейский капитан, а впоследствии тренер национальной сборной Диан Чанд вдохновил свою команду на три золотые медали. В конном спорте заметно ослабло влияние шведов, победителей Олимпиад в Стокгольме и Антверпене. Здесь они взяли только бронзу. А на передний план вышли голландцы, выиграв трехдневное соревнование (в индивидуальном зачете победу одержал лейтенант Шарль Фердинанд Паю де Мортанж), и немцы, которые особенно отличились в выездке – чемпионом-одиночником стал Карл фон Ланген. Чех Франтишек Вентура, тоже в чине капитана, завоевал золотую медаль в конкуре, не допустив ни одной

ÀÌÑÒÅÐÄÀÌ (IX), 1928

Ñâåí Òîôåëüò èç Øâåöèè íà÷èíàåò ñâîé äîëãèé Îëèìïèéñêèé ïóòü ñ ïîáåäû â ñîâðåìåííîì ïÿòèáîðüå íàä ñîîòå÷åñòâåííèêîì Áî Ëèíäìàíîì è íåìöåì Ãåëüìóòîì Êàëåì. (© IOC)

ошибки, а в командном зачете первыми стали испанцы. Ибрагим Мустафа прервал череду побед европейцев в полутяжелом весе греко-римской борьбы. Свен Тофельт из Швеции, который сделал большую спортивную карьеру, приняв участие в трех Олимпийских играх, а впоследствии став крупным чиновником, на этой Олимпиаде победил в современном пятиборье. Его главным козырем было плавание на 300 м, где он и обошел соотечественника Бо Линдмана. Наследный принц Олав, будущий король Норвегии, прославился как первый чемпион королевских кровей в составе экипажа шестиметровой яхты. Его сын, кронпринц Гаральд, также принимал участие в соревнованиях с 1964 по 1972 год, но без особого успеха. В гимнастике доминировали швейцарцы, на их счету пять из семи золотых медалей, а титул абсолютного чемпиона завоевал Жорж Миз. Первое из женских командных соревнований выиграли голландки. Гарри, Перси и Леонард Уайльд, хотя и не поднялись выше третьих мест, зато стали первыми братьями, которые вместе с Фрэнком Саутхоллом оказались на пьедестале одних и тех же Игр, одного и того же соревнования – шоссейной велогонки преследования на 4000 м.

Ëèíà Ðàäêå (Ãåðìàíèÿ) îáõîäèò Êèíóý Õèòîìè â èíàóãóðàöèîííîì çàáåãå íà 800 ì ñðåäè æåíùèí, â ôèíàëå êîòîðîãî ìíîãèå ñïîðòñìåíêè ïàäàëè îò èçíåìîæåíèÿ, ÷òî è ïîâëåêëî çà ñîáîé èñêëþ÷åíèå äàííîãî âèäà ñïîðòà èç ïðîãðàììû äî 1960 ãîäà. (© IOC)

ÃËÀÂÀ XX

Наперекор кризису Äåíèñ Îñâàëüä (Øâåéöàðèÿ), Îëèìïèéñêèé ÷åìïèîí ïî ãðåáëå, ïðåçèäåíò Ìåæäóíàðîäíîé ôåäåðàöèè ãðåáíûõ îáùåñòâ (FISA), ÷ëåí Èñïîëêîìà ÌÎÊ Несколько лет назад у одного чемпиона мира и Олимпийского чемпиона по гребле сгорел дом. Но самое страшное – в огне погибли все завоеванные им медали. Он спросил меня, можно ли восстановить их и во что это обойдется, а потом добавил: «Если очень трудно, забудь о медалях с мировых первенств. Давай попытаемся вернуть хотя бы Олимпийские награды». Эта реакция свидетельствует об особом престиже Олимпийских игр. Для спортсмена участие в Играх – высшая цель его спортивной карьеры. Олимпийская медаль ценится выше, чем награда чемпионата мира, даже если соревнования примерно одного уровня и соперники те же самые. В глазах общественности Игры окружены особой аурой. Многие люди, не слишком интересующиеся спортом и обычно не следящие за соревнованиями, тем не менее, смотрят Олимпийские игры по телевизору и волнуются за результаты просто потому, что это Олимпийские игры. Упомянутый престиж определяется несколькими факторами: редкостью события, поскольку Игры проходят только раз в четыре года; местом Олимпийских игр в истории; их древним происхождением и традициями; а особенно их всеобщим и универсальным характером. Ведь Олимпийские игры выходят далеко за пределы спорта. Они создают связь между различными дисциплинами, объединяя их в единое целое установленными общими правилами и одинаковыми наградами. Чемпиона по борьбе награждают так же, как победителя в беге на 100 м. Он лучший в своем виде спорта, но такой же, как все прочие Олимпийские чемпионы. Игры означают признание спортивных достижений независимо от вида спорта. Это уже не просто спорт, а спорт универсальный, всеобщий. Этот принцип воплощен и в национальной Олимпийской сборной, поскольку она представляет все дисциплины и объединяет всех спортсменов одной страны. Таким образом, Игры наводят мосты между представителями разных видов спорта, которые зачастую знакомятся друг с другом только благодаря совместному опыту Олимпийских игр. Такой всеобщий охват возможен только при условии общности всех видов спорта, будь они более или менее популярны, более или менее удобны для освещения в СМИ, более или менее значительны. Поэтому так называемые малые виды спорта также должны играть свою роль в этом контексте. Именно включение таких видов спорта в программу соревнований определяет лицо Олимпийских игр и придает им уникальный, универсальный характер. Именно это отличает Игры, скажем, от Кубков мира по футболу или чемпионатов по легкой атлетике. Более того – такие виды спорта часто связаны с нравственными и просветительскими ценностями, что способствует созданию имиджа Олимпийских игр. Так называемые малые виды спорта можно считать незаменимыми кирпичиками, из которых складывается Олимпийское здание. Они способствуют превращению Олимпийских игр в неповторимое событие, выходящее за обычные спортивные рамки. (Ôîòî © IOC/Locatelli)

а рубеже восемнадцатого столетия Лейк-Плэсид представлял собой район сельскохозяйственных угодий, переданный завоевавшим свободу афроамериканцам. У Джона Брауна, знаменитого борца против рабства, была ферма близ Лейк-Плэсида. Там же он был и похоронен в 1859 году после того, как его повесили в Виргинии за попытку захвата правительственного арсенала в городке ХарперсФерри. К тому времени Лейк-Плэсид постепенно становился центром культуры и спорта, привлекая скалолазов и художников из больших городов, которые наезжали сюда летом отдохнуть на фоне идиллического пейзажа Адирондакских гор. В 1895 году д-р Мелвил Дьюи основал здесь лейк-плэсидский клуб с целью дальнейшего развития растущего туризма. Дьюи был библиотекарем из штата Нью-

Йорк и оставил кое-какой след в истории благодаря тому, что в 1904–1905 годах расширил свой клуб, включив в него зимние виды спорта. Из Норвегии были привезены лыжи, которых не было в Америке, и увлеченные члены клуба начали кататься на лыжах, на коньках и в санях по льду озеру Миррор. Позднее сын Дьюи Годфри подал заявку на проведение зимних Игр 1932 года на этом курорте, мало кому известном за пределами восточного побережья Америки. К 1921 году в Лейк-Плэсиде действовали лыжный трамплин и каток для скоростного бега на коньках, а местная лыжная ассоциация стала ведущей организацией зимних видов спорта в Америке. Однако стоило немалых усилий убедить членов МОК в том, что на этом пока еще малозначительном курорте можно

ÍÀÏÅÐÅÊÎÐ ÊÐÈÇÈÑÓ проводить зимние Игры. В пользу Лейк-Плэсида сыграл один фактор: в 1932 году местом проведения летних Игр был выбран Лос-Анджелес, а тогда в МОК все еще существовало неофициальное стремление проводить летние и зимние Игры по возможности в одной и той же стране. Однако в проведении Игр были заинтересованы и другие зимние центры, расположенные ближе к Южной Калифорнии, такие как озеро Тахо и Денвер. В качестве претендентов выступали также Монреаль и Осло. Годфри Дьюи, ставший к тому времени секретарем в клубе своего отца, сформировал в 1928 году заявочный комитет, внушив городским власти и – что самое важное – губернатору штата Нью-Йорк Франклину Делано Рузвельту, что игра стоит свеч. На следующий год делегация под руководством Дьюи отправилась во Францию, а затем в Швейцарию, и 10 апреля им удалось убедить членов МОК в серьезности и обоснованности своей заявки. Помимо Рузвельта, который занимался координацией усилий поддерживающей государственной комиссии, ценное содействие оказал Эвери Брандидж, который незадолго до этого был избран президентом Олимпийского комитета США. Брандидж сосредоточил основное внимание на обеспечении тренировочных объектов для американской команды и оборудования для города-организатора. Масштабы задачи, которую взял на себя Лейк-Плэсид, были грандиозны. Ожидались прибытие нескольких сотен спортсменов и ежедневный наплыв 8000 зрителей в эту пока что большую деревню. Необходимо было построить трассу для бобслея и главную спортивную арену, не говоря уже об объектах для соревнований по хоккею и другим видам спорта. Власти штата Нью-Йорк согласились выделить 125 000 долларов для строительства бобслейной трассы, а для ее проектирования был нанят специалист из Германии. Споры разгорелись из-за валки охраняемых законом деревьев в лесах горного массива Адирондак, и прежде чем приступить к земляным работам, потребовалась поправка к Конституции. По мере приближения сроков резко обострилась как внутренняя, так и мировая экономическая ситуация в связи с событиями «черной» пятницы – обвалом на Уолл-Стрит 25 октября 1929 года. Общая стоимость Игр оценивалась на уровне миллиона долларов. Город Норт-Эльба, под управлением которого находился Лейк-Плэсид, выпустил облигации на сумму 200 000 долларов, но этого было слишком мало для покрытия расходов, даже с учетом цен на билеты. В итоге основное бремя легло на законодательное собрание штата, выделившее более полумиллиона долларов. В Европе бюджетные возможности были не менее стесненными. Перспектива поездки в Америку заставила многие страны отказаться от участия в Играх. Брандидж договорился с судоходными и железнодорожными компаниями

о снижении тарифов на 20 % для иностранцев, желающих приехать на Игры, включая летние, а президент Герберт Гувер дал согласие об освобождении иностранцев от визового сбора, который в то время взимался неукоснительно и не отличался дешевизной. Как будто организаторам и без того было мало забот, январь выдался бесснежный, и в результате необычного потепления температура подскочила до 10°C – растаяли последние остатки снега, потекли катки. К счастью, температура вскоре упала и метели нанесли нового снега. Поскольку Гувер отказался открывать Игры, Рузвельт, его соперник на предстоящих президентских выборах, ухватился за этот шанс и воспользовался событием, которое транслировалось по всей стране компаниями «Эн-Би-Си» и «Коламбиа», для своего продвижения по предвыборному пути. Его жена Элеонора даже прокатилась по только что построенной санной трассе.

Ôðàíêëèí Ä. Ðóçâåëüò (âòîðîé ñëåâà) ñî øëÿïîé â ðóêå îáúÿâëÿåò Îëèìïèéñêèå çèìíèå èãðû â Ëåéê-Ïëýñèäå îòêðûòûìè. (© IOC)

Ä-ð Êàðë Ðèòòåð ôîí Õàëüò (ñïðàâà) âîçãëàâèë êîìàíäó Ãåðìàíèè, ïîïàâøåé â òèñêè èíôëÿöèè è íàöèñòîâ. (© IOC)

Великая депрессия ограничила масштабы и посещение Игр в Лейк-Плэсиде и явилась еще более серьезной угрозой для летних Игр в Лос-Анджелесе, находившегося на другой стороне континента в шести днях пути на поезде. К лету 1932 года четверть трудоспособного населения Америки (13 миллионов человек) лишилась работы. Объем производства в стране сократился на треть, на улицах выстроились очереди за хлебом. В Сакраменто, столице штата Калифорния, прошли демонстрации против Олимпийских игр. «Провизии, а не Игр», – было написано на транспарантах. Отклонив очередную просьбу об открытии Олимпийских летних игр, Гувер воскликнул: «Ну, знаете, это нахальство думать, что я приму в этом участие!» В Европе положение было ничуть не лучше. Германия вдобавок к послевоенным репарациям была поставлена на колени инфляцией и поднимающей голову нацистской партией, которая ратовала за объединение с Австрией. Мало-помалу скатывалась в пропасть Италия, а в Англии безработица достигла почти трех миллионов. За пределами Европы также нечем было похвастаться: ВНП Японии сократился почти наполовину. Человеком, не растерявшимся в столь трудный момент оказался Уильям Гарланд. На Сессии МОК 1920 года

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ в Антверпене он весьма дальновидно сделал первую заявку на проведение Игр 1928 года в Лос-Анджелесе. Однако впереди были еще Игры 1924-го, на которые претендовал Париж, и уже строились планы на Амстердам четырьмя годами позднее. Но Гарланд произвел такое впечатление в Антверпене, что в 1921 году его выбрали в состав МОК голосованием по почте, и по возвращении в США он добился начала ранее запланированного строительства стадиона под названием Мемориальный Колизей. В связи с этим на Сессии в Риме в 1923 году у Гарланда были достаточно сильные позиции для того, чтобы вновь подать заявку. Поскольку до Парижа и Амстердама было уже рукой подать, члены МОК только обрадовались возможности предоставить Лос-Анджелесу право на проведение Игр за девять лет и не стали тратить время на голосование и поиски альтернативного кандидата. Споры об участии женщин в Олимпийских играх продолжились на заседании Исполкома в 1929 году. При всей своей демократичности в других вопросах де Байе-Латур на этот счет был еще консервативнее де Кубертена. Он заявил, что допустит женщин только к участию в эстетических видах спорта. Как ни странно, к ним он относил плавание, один из наиболее мужских и жестких видов спорта, но поскольку плавание происходит в воде, говорил он, зрение лицемерно чувствительных мужчин не будет оскорблено видом вспотевших женщин – с них будет изящно стекать прозрачная вода. В ответ на ханжество членов МОК Густавус Кирби, член Международной любительской легкоатлетической федерации (IAAF) от США, пригрозил отзывом мужской легкоатлетической команды, если женщин не допустят в Лос-Анджелес. Правда, этот отпор нельзя назвать незаинтересованным: Кирби думал об устремлениях единственной дочери, которая мечтала добиться успеха в конном спорте на международном уровне. Упорство членов МОК в данном вопросе свидетельствовало о косности их взглядов. В 1930 году Международная федерация женского спорта (FSFI) провела в Праге третьи Всемирные женские игры (теперь они назывались так), в которых приняли участие спортсменки 17 стран. Помимо баскетбола и гандбола медали разыгрывались по 12 легкоатлетическим дисциплинам. Кирби присутствовал на играх в Праге и направил письменную рекомендацию всем сомневающимся, которые собрались на Сессию в Барселоне в 1931 году. Его позиция не осталась без внимания, и члены МОК проголосовали за сохранение легкоатлетических соревнований для женщин в программе лос-анджелесской Олимпиады. К фехтованию, спортивной гимнастике, конькобежному спорту и плаванию были добавлены бег на 80 м с барьерами и метание копья, но бег на 800 м остался за бортом. К счастью, этот жест МОК способствовал восхождению Милдред Дидриксон по прозвищу Бейб, первой суперзвезды женской легкой атлетики. Итак, вопрос о женском участии решился, а вот Пааво Нурми не суждено было принять участие в Играх. Незадолго до Церемонии открытия Международная любительская легкоатлетическая федерация установила, что легендарный финн на самом деле был профессионалом, поскольку получал деньги за свои достижения, поэтому его отстранили от соревнований. Разгневанные финны пригрозили бойкотом Игр, но так на это и не решились. Впервые с 1900 года на Играх отсутствовали футболисты. Вопрос о статусе любительского спорта еще полвека вызывал жаркие споры и все более запутывался, особенно после расплывчатых формулировок Конгресса 1925 года. Когда на Сессии в Берлине в 1930 году МОК ввел полный запрет на компенсацию за потерю рабочего времени, принятый FIFA только в отношении амстердамских Игр, FIFA тотчас объявила о своем неучастии в Играх: ее это не слишком беспокоило, ибо недавно состоялся Кубок мира в Уругвае, да и кому в Калифорнии был нужен футбол? Гордость и энтузиазм царили в Штатах, когда Уильям Гарланд вернулся в 1923 году с желанным известием. Тут же постановили выпустить облигации на сумму в миллион

100

Óèëüÿì Ìýé Ãàðëàíä (ñïðàâà), âäîõíîâèòåëü Îëèìïèéñêèõ èãð â Ëîñ-Àíäæåëåñå, ïîêàçûâàåò îáúåêòû äå Áàéå-Ëàòóðó (â öåíòðå) è âèöå-ïðåçèäåíòó ÑØÀ ×àðëüçó Êåðòèñó. (© IOC) долларов для проведения Игр, а «Мемориальный Колизей» был расширен до 100 000 мест. Мир казался прекрасным, пока не наступил 1929 год и на улицах не выстроились очереди за бесплатным супом. К 1930 году экономическая ситуация стала безвыходной. Кто мог теперь себе позволить пересекать океаны и континенты? Выступая перед участниками Сессии в Берлине, Гарланд заверил членов МОК, что Лос-Анджелес готов кормить, размещать и возить каждого спортсмена за два доллара в день и что для этой цели специально строится Деревня для участников Игр. На территории Деревни каждый НОК будет иметь свою столовую, даже, если угодно, со своим поваром. Учитывая скидки на билеты, предоставляемые судовыми и железнодорожными компаниями, европейские команды смогут съездить на месяц в Америку и обратно за 500 долларов с человека – всего за треть от того, что ожидалось. В результате такого великодушия, да еще при том, что Деревню планировалось расположить всего в нескольких минутах от главной спортивной арены, на Болдуин-Хиллз, куда долетает свежий тихоокеанский бриз, европейцы избавились от своих сомнений. Как выяснилось, благодаря Деревне Игры смогут посетить спортсмены из 37 стран. Там предусматривались своя больница, пожарная часть, независимая полиция и охранное заграждение. Повинуясь необходимости, американцы оперативно создали среду совместного проживания спортсменов, которая впоследствии стала элементом базовой этики Игр. При этом женщинам предоставили в исключительное пользование роскошный отель «Чепмен-Парк» на бульваре Уилтшир. Решив финансовые проблемы, Лос-Анджелес совместно с Голливудом занялся организацией самых комфортабельных и эффектных Игр за всю их историю. Праздничные мероприятия будут проходить в актовых и банкетных залах отеля «Билтмор» и других шикарных гостиниц; ночной клуб «Коконат-Гроув» будет каждый вечер до отказа заполнен гостями. Выход на экраны первого фильма о Тарзане с Джонни Вайсмюллером придавал Играм особый шик. Мэри Пикфорд и Дуглас Фэрбенкс, завсегдатаи Олимпийских игр в последнее десятилетие, рассылали в эфире приглашения всемирной аудитории на празднества и развлекали многочисленных гостей, включая спортсменов, в своем пышном особняке «Ридженси». Такие звезды, как Марлен Дитрих и Бестер Китон, присоединились к светским развлечениям, и Игры стали новостью номер один еще до того, как начались.

ÍÀÏÅÐÅÊÎÐ ÊÐÈÇÈÑÓ

Ñïîðòñìåíû îòäûõàþò â ñïåöèàëüíî ïîñòðîåííîé äëÿ íèõ îáäóâàåìîé ïðîõëàäíûì âåòåðêîì Îëèìïèéñêîé äåðåâíå. (© IOC) Теперь у Лос-Анджелеса был не только самый передовой в мире стадион, с новым беговым треком из измельченного торфа, но и плавательный бассейн на 10 000 мест, государственный арсенал, где проходили соревнования по фехтованию, павильон для бокса, борьбы и тяжелой атлетики и деревянный трек на территории Пасадена-Роуз-Боул, специально построенный для велосипедистов. Ни одни из предыдущих Олимпийских игр не могли похвастаться такой программой художественных конкурсов, проходивших в Музее истории, науки и искусства Лос-Анджелеса. То, что, казалось, вот-вот превратится в кошмар, обернулось бурным успехом. На мелочи усилий не жалели. На треке были установлены камеры фотофиниша, позволяющие делать замеры с точностью до сотой доли секунды. Правда, ими пользовались только в случае финиширования в тесной группе участников. Был возведен трехуровневый пьедестал для победителей, и во время церемоний награждения поднимались соответствующие национальные флаги. Финансовые трудности того времени выразились лишь в том, что только 18 из 66 членов МОК, 3 из которых были американцами, смогли присутствовать на Играх, так как в те годы расходы оплачивали из своего кармана.

Ïðåçèäåíò Àíðè äå Áàéå-Ëàòóð çàïðàâëÿåò áàê ñâîåãî ðîñêîøíîãî, âçÿòîãî íàïðîêàò ëèìóçèíà. (© IOC) В течение двух недель более миллиона зрителей выложили почти два миллиона долларов за посещение соревнований. Пожалуй, в первый и последний раз до тех пор, пока Игры снова не были организованы в Лос-Анджелесе 52 года спустя, они, вопреки всем ожиданиям, принесли прибыль. Одним из источников доходов стала новая почтовая марка стоимостью 3 цента с изображением бегуна Альфреда Лекони, опоры команды, победившей в эстафете 4 по 100 м в 1924 году. На Церемонии закрытия этих эпохальных Игр в истории Олимпийского движения присутствовало 87 000 человек: многие спортсмены и зрители разъехались по домам раньше из соображений экономии. Как только солнце опустилось за горизонт, воздух наполнился приветственными выкриками многотысячного хора. Игры в самом деле претворили в жизнь изречение, горевшее на табло во время Церемонии открытия и с тех пор повторяемое снова и снова: «Главное в Олимпийских играх не победа, а участие, не завоевание, а честная борьба».

101

ÃËÀÂÀ XXI

Лейк-Плэсид (III), 1932 Íîðâåæêà Ñîíÿ Õåíè, òðåõêðàòíàÿ Îëèìïèéñêàÿ ÷åìïèîíêà ïî ôèãóðíîìó êàòàíèþ Я получила свою первую пару коньков в восемь лет на Рождество. До этого я никогда не надевала коньков, и потому мне не терпелось поскорее выйти на улицу, где уже катался мой старший брат Лейф. В то утро я несколько раз падала, но даже боль и синяки доставляли мне удовольствие. Мой отец считал, что я подавала надежды, и решил нанять мне инструктора. До Олимпийских игр 1928 года фигурное катание в своем спортивном виде выглядело довольно скованным и слишком правильным. Произвольная программа, входящая в выступление каждого спортсмена и зависящая от его изобретательности и вкуса, представляла собой лишь серию обязательных фигур и немногочисленных трюков. Я уверена, что в Санкт-Морице включение в мою произвольную программу танцевальных движений во многом определило мою победу на Олимпийских играх. Эти движения придали форму и пластичность общепринятым вращениям и прыжкам. С тех пор фигуристы стали активно использовать хореографию в произвольной программе. Игры в Лейк-Плэсиде обернулись разочарованием для всех норвежцев. Погодные условия да и условия соревнований постоянно менялись и доставляли нам немало неприятностей. Несколько успокаивало то, что соревнования по фигурному катанию проходили довольно гладко… мы были сильны в этом виде спорта, и победы нас радовали. Мне казалось, что я действительно чего-то добилась. Об Играх 1932 года у европейцев осталось мало хороших воспоминаний. Все было совершенно не так, как в Гармиш-Партенкирхене в 1936-м, где соревнования были центром, пульсом всех событий. Слишком большое количество посторонних людей в Лейк-Плэсиде сделали Игры в целом однообразными и скучными. Волнения, связанные с упаковкой чемоданов, прощанием и посадкой на поезд, уходящий из этого прекрасного, хотя и гнетущего (из-за отвратительной погоды) места в Адирондакских горах, закончились гораздо быстрее, чем обычно. Меня с малых лет влекло кино. Многие танцовщицы – в душе актрисы и готовятся к актерской карьере с помощью танца. То же самое делала и я. Я не хотела да и не собиралась когда-либо бросать коньки. Фигурное катание значило для меня слишком много, и я думаю, что оно не уступает по красоте и увлекательности танцевальному искусству. Но мне хотелось новых впечатлений, продвижения хотя бы еще на один шаг вперед. Я скучала по трепету от соревнований, но больше всего меня волновали коньки, неважно для чего. После ухода из спорта я каталась даже больше, чем раньше, причем с гораздо большим разнообразием. Готовясь к съемкам, я разучивала новые трюки и движения, о которых раньше и не мечтала. Но главным для меня было то, что теперь наконец я могла показать публике свои задумки по поводу танцев на коньках, о чем я грезила еще в детстве. (Из автобиографии Сони Хени «Крылатые мои ноги») (Ôîòî © Getty Images)

оня Хени родилась в 1912 году в Осло. Она была вторым ребенком в семье состоятельных родителей. Родственники по линии матери занимались судоходством, отца – торговали мехами. У девочки были как унаследованные, так и приобретенные способности. Ее отец Вильгельм сам был чемпионом по велоспорту и великолепно катался на коньках и на лыжах, а впечатляющий семейный дом в Осло, охотничий домик в горах и летняя вилла на берегу моря обеспечивали простор и возможность заниматься спортом. Все это помогло не по годам развитой девочке стать впоследствии одной из самых знаменитых представительниц Олимпийского движения. Говорят, у Вильгельма был первый в Норвегии автомобиль и первый частный самолет, и он ни в чем не отказывал дочери.

102

Поэтому нет ничего удивительного в том, что она была себялюбива и ни с кем не дружила. Каждый свой вздох она направляла на тренировки и удовлетворение амбиций. Уже в девять лет Соня стала чемпионкой Норвегии по фигурному катанию. В период с двенадцати до шестнадцати лет (до Игр в Санкт-Морице) она занималась учебой. В это же время она познакомилась с Анной Павловой и страстно увлеклась ее искусством. Хотя до 1937 года Хени официально оставалась в статусе любителя (а к тому времени она уже победила на десяти мировых первенствах и завоевала три Олимпийские награды), она была так же сказочно богата, как Сюзанна Ленглен, не менее выдающаяся и знаменитая теннисисткалюбительница. Вот одна из загадок того времени: как им удавалось избежать всевидящего ока официальных

ËÅÉÊ-ÏËÝÑÈÄ (III), 1932

Àâñòðèåö Êàðë Øåôåð îòîäâèíóë äåéñòâóþùåãî ÷åìïèîíà ïî ôèãóðíîìó êàòàíèþ Ãèëëèñà Ãðàôñòð¸ìà íà âòîðîå ìåñòî. (© IOC) апостолов любительского спорта? Олимпийская чемпионка, обожаемая во всем мире за свою грациозную неповторимость, в корне изменившая концепцию фигурного катания и впоследствии якобы заключившая контракт с Деррилом Фрэнсисом Зануком на 125 000 долларов за картину, Соня не пользовалась большой популярностью в родной Норвегии, в частности, из-за ее опрометчиво приятельских отношений с Адольфом Гитлером. На показательных выступлениях в Берлине в 1935 году она неожиданно вызвала его расположение, вскинув руку в нацистском приветствии, за что получила от фюрера подписанную фотографию в серебряной рамке. Страна, подвергшаяся позднее гитлеровской оккупации, сочла это национальным позором. Семеро судей из Австрии, Великобритании, Канады, Норвегии, США, Финляндии и Франции в Лейк-Плэсиде единодушно предпочли Хени ее ближайшим соперницам – австриячке Фритци Бургер и американке Марибель Винсон. Награда в мужском катании почти с таким же преимуществом досталась австрийцу Карлу Шеферу (только финский и английский судья поставили его на второе место), опередившему шведа Гиллиса Графстрёма, двукратного чемпиона предыдущих Игр. Тридцативосьмилетний Графстрём со свойственным ему блеском отыграл ошибку, допущенную ранее во время исполнения обязательной программы, но сохранить золото ему не удалось. Он налетел на установленную в неположенном месте кинокамеру и потерял ритм. Соединенные Штаты, впервые проводившие зимние Игры, добились более значительных успехов, чем в предыдущие годы, завоевав в 14 соревнованиях 6 золотых, 4 серебряные и 2 бронзовые медали – на 9 больше, чем их общее число за всю историю «белых» Олимпиад. Однако успех во многом объяснялся применением «местных» правил в скоростном беге на коньках, предусматривавших общие старты, в отличие от европейской системы старта последовательных пар с замерами по времени. Из-за погоды и депрессии резко упало число заявок на участие в соревнованиях как отдельных спортсменов, так и национальных сборных: более половины участников приехали из США и Канады.

Êîíüêîáåæåö Äæåê Øè ïîáåæäàåò â äóáëå 500/1500 ì, ïðîâîäèâøåìñÿ ïî ñïîðíûì àìåðèêàíñêèì ïðàâèëàì. (© IOC) Принятая форма забегов по пять-шесть человек так возмутила многократного чемпиона из Финляндии Класа Тунберга, что он отказался выступать. Эти правила обернулись катастрофой для европейцев: американцы и канадцы выиграли десять из двенадцати разыгрывавшихся наград. Европейцы настояли на том, чтобы вернуться к традиционному старту на чемпионате мира, который должен был проходить на том же катке сразу после Игр и на будущих зимних Играх. Доказательством их правоты послужил тот факт, что норвежец Ивар Баллангруд, чемпион 1928 года по скоростному бегу на коньках на 5000 м, одержал на этом чемпионате три победы, в то время как на Играх ему удалось завоевать лишь одну серебряную медаль в беге на 10 000 м. В забегах на 500 и 1500 м победил американец 21 года Джек Ши, который за час-другой до трех квалификационных забегов на 500 м произносил Олимпийскую клятву на Церемонии открытия (см. Главу LXXI). Немудрено, что пять из шести финалистов были представителями Северной Америки. Ши обошел на пять ярдов норвежского чемпиона Бернта Эвенсена и повторил его Олимпийский рекорд в этом нестандартном забеге. На последнем повороте дистанции 1500 м упал Герберт Тейлор (США), позволив Джеку Ши без труда обойти единственного лидера, Алекса Герда из Канады. Как сообщал Гидрометцентр Олбани, такой мягкой зимы не было в Адирондакских горах 117 лет. Впервые в истории река Гудзон не замерзала до конца февраля. В результате американцам пришлось возить снег грузовиками из Канады, и единственный на тот момент раз в истории Игр заключительный заезд четверок бобслеистов состоялся на следующий день после Церемонии закрытия. На бобслейной трассе не обошлось без происшествий. Ее строительство окупилось благодаря вкладу 5000 туристов, плативших по 10 долларов с человека за спуск на санях с инструктором. Впервые проводились заезды двоек бобслеистов. В составе американской четверки неожиданно для всех отличился юрист из Денвера Эдуард Иган. Он был выходцем из бедной семьи, но блестяще зарекомендовал себя в Йеле, Гарварде, а затем Оксфорде и стал единственным спортсменом, завоевавшим золотую медаль как на зимних, так и на летних Играх, став в 1920 году чемпионом по боксу в полутяжелом

103

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ

Êàíàäñêàÿ õîêêåéíàÿ êîìàíäà, â ÷åòâåðòûé ðàç ñîõðàíèâøàÿ çà ñîáîé òèòóë ÷åìïèîíà. (© IOC)

Áèëëè Ôèñêå ïðèâåë àìåðèêàíñêóþ ÷åòâåðêó áîáñëåèñòîâ ê ïîáåäå. Ñëåâà íàïðàâî: áðîíçîâûé ïðèçåð Çàí Âåðíåð (Ãåðìàíèÿ) âðó÷àåò íàãðàäó Ôèñêå, Ýäóàðäó Èãàíó, Êëèôôîðäó Ãðåþ è Äæåþ Î’Áðàéåíó. (© IOC)

104

весе в Антверпене. Пилотом-рулевым той четверки был опятьтаки Билли Фиске, завоевавший титул чемпиона четыре года назад. Билли набрал свою команду по объявлению. Один из ее членов, Клиффорд Грей, сорокалетний автор песен и британский подданный, снова принял участие в соревнованиях вместе с Джеем О’Брайеном, 48-летним председателем Американского комитета по бобслею. Заезд двоек выиграли местные жители, братья Стивенсы, Хьюберт и Кертис. Перед каждым заездом земляки обогревали спортсменов пламенем паяльных горелок – нынче такая практика оказалась под запретом. Из-за оттепелей и дождей прыгунам с трамплина пришлось приземляться в лужу – опыт не самый приятный, особенно когда в насквозь мокром костюме готовишься ко второму прыжку на продуваемой ветрами вышке. Медали достались троим норвежцам: Биргеру Рууду, Хансу Беку и Кааре Вальбергу. Рууд обошел Бека, тогдашнего чемпиона мира, на втором прыжке. Канадские хоккеисты в четвертый раз сохранили титул чемпионов, правда, на сей раз в финальном матче против США они вырвали победу лишь после трех периодов овертайма. Несколько «подмоченные» Игры запомнились благодаря показательным выступлениям женщин в скоростном беге на коньках (однако им придется ждать еще 28 лет, прежде чем соревнования войдут в программу Игр) и тому, что впервые флаг своей страны на Церемонии открытия несла женщина – английская конькобежка Молли Филлипс.

ÃËÀÂÀ XXII

Лос-Анджелес (X), 1932 Ìèëäðåä Çàõàðèàñ (óðîæäåííàÿ Äèäðèêñîí) ïî ïðîçâèùó Áåéá, äâóêðàòíàÿ Îëèìïèéñêàÿ ÷åìïèîíêà ïî ëåãêîé àòëåòèêå Перелетая через барьеры, я сгибала переднюю ногу больше, чем нужно, потому что тренировалась дома, прыгая через живую изгородь. Да и копье метала не так, как полагается. Я принесла извинения тренеру [американской команды], но ничего не могла с собой поделать. Мой собственный тренер Кол Маккомс посоветовал мне придерживаться своего стиля. Меня охватил блаженный трепет перед входом на стадион в день открытия, но все эти церемонии, честно говоря, не доставили мне удовольствия. Нас обрядили в одинаковые платья, чулки и белые туфли. До этого я не носила чулок, а в туфлях так ноги разболелись! Соревнования по метанию копья состоялись в тот же день, только ближе к вечеру, когда над стадионом стали сгущаться тени и повеяло прохладой. Во время разминки я во все глаза смотрела на немок – считалось, что лучше их нет. Их учили разминаться, направляя бросок в землю. Мне говорили, что именно так нужно тренироваться, но я была не согласна, ведь от этого получается неправильный полет. По-моему, разминаться надо теми же махами, что и на соревнованиях. В землю был воткнут флажок, показывающий новый Олимпийский рекорд. Флажок был немецкий, поскольку рекорд только что установила немецкая девушка – в нескольких метрах от моего собственного лучшего броска. Когда подошла моя очередь, я еще недостаточно расслабилась – может, из-за прохлады или плохой разминки. Тем не менее копье полетело к новому Олимпийскому рекорду – 43,68 м. Во время разминки я метнула почти на 45, но на первом броске порвала плечевую мышцу, и все решили, что на двух следующих попытках я плохо старалась. Два дня спустя был бег с барьерами, еще одно соревнование, проходившее первый раз. Новый лучший результат на тот момент был 12,2 секунды. Мой личный рекорд, который я установила недели за две до этого, составлял 11,9 секунды, а здесь я показала 11,8 секунды. Во время финальных забегов на следующий день мне так захотелось установить рекорд, что я сорвалась со старта до выстрела. Потом снова. Меня могли дисквалифицировать, поэтому я умерила свой пыл и только на пятом барьере догнала и опередила Эвелин Холл из Чикаго. Конники сказали бы, что я обошла ее на одну ноздрю. Даже при том, что я задержалась на старте, это был мировой рекорд – 11,7 секунды. Мне нужно было одержать победу в прыжках в высоту, чтобы чисто выиграть по всем трем видам [участие женщин в соревнованиях по легкой атлетике ограничивалось только тремя]. Мы с Джин Шайли были в наилучшей форме. Планку установили на высоту 1,65 м, почти на 5 см выше, чем на квалификационных. Мы обе взяли эту высоту, и теперь я побила мировой рекорд в двух видах. Но нужно было еще определить, кому достанется первое место. Планку подняли еще на 2 см. Мы обе не справились с этой высотой, и планку опустили до 1,66 м. Прыгнула Джин, затем я. Судьям было непривычно видеть мой западный «перекат», ведь по тогдашним правилам сначала ноги должны были проходить над планкой. Если кто-то прыгал головой вперед, это считалось «пикированием», и прыжок не засчитывали. Вот судьи и объявили, что я «пикирую» – мне это стоило первого места. На самом же деле, фотографии доказывают, что ноги у меня были впереди. Я так прыгала весь день, да что день – весь год. Я заявила об этом судьям, но они ответили: «Раньше мы не видели, а теперь увидели». (Из автобиографии Милдред Захариас «Такова моя жизнь») (Ôîòî © IOC. Äèäðèêñîí (â öåíòðå) ñ Äæèí Øàéëè (ñëåâà) è Ýâîé Äîóâñ)

характере Милдред Дидриксон по прозвищу Бейб судили по-разному – настолько самонадеянной она была. С одной стороны, эта феноменальная спортсменка, самая впечатляющая личность за всю историю женского многоборья, в 19 лет стала любимицей публики, с другой – ходили слухи, что вся ее команда молится о том, чтобы в прыжках в высоту победила Шайли. Много лет спустя стал известен отзыв Эвелин Холл: «Мы были тогда так взвинчены и изо всех сил настраивали Джин, чтобы она поставила на место эту несносную девчонку». Когда Дидриксон стали укорять в том, что она работала вполсилы во второй

и третьей попытках, она ответила: «А мне и ни к чему». Однажды, играя в гольф с партнером-мужчиной, она перед началом предупредила: «Вам лучше ударить первым – другой возможности у вас уже не будет». Ее отец был плотником на норвежском судне и ходил аж до мыса Горн. С раннего детства она доказывала мальчишкам свое физическое превосходство. Ее никогда не видели с куклой. На заднем дворе она поднимала штангу, сооруженную из метлы и маминых утюгов. Всю жизнь Милдред казалась девчонкойсорванцом, и всю жизнь ей не давал покоя недостаток женственности. В 18 лет она бросила бокс, заявив: «Я все же

105

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ

Íåñðàâíåííàÿ Ìèëäðåä Äèäðèêñîí (ÑØÀ) ïî ïðîçâèùó Áåéá áîðåòñÿ çà çâàíèå ÷åìïèîíêè â áåãå íà 80 ì ñ áàðüåðàìè ñî ñâîåé ñîîòå÷åñòâåííèöåé Ýâåëèí Õîëë, îïåðåæàÿ åå áóêâàëüíî íà âîëîñîê. (Ôîòî © IOC) девушка». Однако превосходно играла в бейсбол, футбол, баскетбол и гандбол, преуспевала в лакроссе, теннисе, фехтовании, конькобежном спорте, стрельбе, велосипедном спорте и бильярде. Помимо своих спортивных достижений, Дидриксон печатала на машинке со скоростью более 80 слов в минуту, играла на губной гармошке, отлично танцевала и была заядлой картежницей. Стоит ли удивляться, что такую соперницу девушки недолюбливали? Еще подростком Бейб играла в баскетбольной команде «Даллас Сайклонс», которая три раза подряд завоевывала звание чемпиона страны. В семнадцать лет, выступая питчером команды «Бруклин Доджерс», метнула мяч на 90,22 м и на глазах у 72 000 зрителей вывела в аут легендарного Ди Маджо. На отборочных перед Лос-Анджелесом, проходивших в Эванстоне (штат Иллинойс), она была первой в пяти из восьми видов и при этом установила три мировых рекорда. Но самую громкую славу Бейб обрела в гольфе. Впервые взяв в руки клюшку, она прошла поле за 95 бросков. После трех уроков показала результат 83. На протяжении всей карьеры – от любительской до профессиональной – по три раза побеждала на чемпионатах мира и открытых чемпионатах

106

США – в последний раз в 1954 году, всего лишь за два года до смерти от рака в возрасте 43 лет. Можно сказать почти с полной уверенностью, что в ЛосАнджелесе за прыжок в высоту Дидриксон незаслуженно лишили поделенного первого места. А вот в беге с барьерами судьба распорядилась иначе. На Играх 1932 года впервые официально применили камеру фотофиниша, но толку от нее было немного из-за чересчур медленной проявки пленки. Лишь неделю спустя после финала выяснилось, что Эвелин Холл все-таки отстала от Дидриксон, но им обеим присудили один и тот же мировой рекорд. Игры 1932 года в Лос-Анджелесе имели успех, хотя поначалу кризис и низкий спрос на билеты приводили организаторов в уныние. Интерес к Играм перед самым открытием взвинтили голливудские звезды Дуглас Фэрбенкс, Мэри Пикфорд, Чарли Чаплин, Клара Боу и Марлен Дитрих, добровольно приняв участие в рекламной кампании. На европейских спортсменов, проделавших нелегкий путь сначала по океану, а потом на поезде из Нью-Йорка – пять суток, через весь континент, с остановками через каждую сотню миль (хотя бы ноги можно размять!), лучезарное солнце и чистый воздух в новой Олимпийской деревне, раскинувшейся на высоком плато с видом на Тихий океан, действовали как бальзам от всех невзгод. На Церемонии открытия присутствовало рекордное число зрителей за всю историю спорта. Обновленный и расширенный «Мемориальный Колизей» вместил 101 000 зрителей. Особенно горячо публика приветствовала Лю Чанчуня, первого и единственного китайского спортсмена, несшего флаг от имени тогдашнего полумиллиарда китайцев. Он выбыл после первых же туров обеих спринтерских дистанций, и немудрено: в таком благословенном климате, на таком безупречном треке звезды спорта показывали рекорды один за другим. Еще одна особенность этих Игр заключалась в том, что превосходство Финляндии в беге на длинные дистанции, столь явно проявившееся в 1924 и 1928 годах, наконец-то было сломлено, и не только из-за отсутствия отлученного от Игр Нурми, про которого говорили, что у него из всех спортсменов мира самый низкий пульс и самая высокая цена. Ему на сей раз пришлось сидеть на трибуне вместе с Бингом Кросби, братьями Маркс и другими знаменитостями. На беговой дорожке Финляндию преследовали недоразумения, правда это не касалось забега на 10 000 м, который превратился в поединок между поляком Янушем Кусочиньским и финном Вольмари Исо-Холло. Они бежали друг за другом вплоть до финишной прямой, когда поляк рванулся вперед и установил Олимпийский рекорд – 30:11.4, на пять секунд быстрее мирового рекорда Нурми. В забеге на 5000 м страсти накалились до предела, и американскую публику даже пришлось призвать к порядку. Когда до финиша

Ëàóðè Ëåõòèíåí ïîääåðæèâàåò ôèíñêèå òðàäèöèè áåãà íà ñðåäíèå äèñòàíöèè (5000 ì), îáõîäÿ íà ôèíèøå Ðàëüôà Õèëëà (ÑØÀ) ïðè ïîìîùè äîâîëüíî ñîìíèòåëüíîãî ñïóðòà. (© IOC)

ËÎÑ-ÀÍÄÆÅËÅÑ (X), 1932 оставалось три круга, Ральф Хилл, лучший американский бегун, догнал Лаури Лехтинена, обладателя мирового рекорда из Финляндии, и его тезку Лаури Виртанена и обошел последнего, что вызвало всеобщий восторг. На финишной прямой Хилл попытался обойти Лехтинена сначала справа, потом слева, но всякий раз финн закрывал ему путь. Лехтинен победил меньше, чем на один шаг, и обоим бегунам присудили Олимпийский рекорд – 14:30.0. Поднялся пронзительный свист, прекратившийся только после того, как распорядитель произнес в репродуктор: «Пожалуйста, не забывайте: эти люди – наши гости». Официальные представители США не стали подавать протест. В забеге на 1500 м также недосчитались одного из прежних участников: за принадлежность к профессиональному спорту не был допущен обладатель мирового рекорда из Франции Жюль Ладумег. Зато в списках появились новые имена будущих знаменитостей: Джек Лавлок (Новая Зеландия) и Гленн Каннингем (США). Когда прозвучал колокол перед финишным кругом, Каннингем и канадец Филип Эдвардс опережали остальных на пять-шесть шагов, но на последнем повороте обоих обогнал итальянец Луиджи Беккали, за которым бежал англичанин Джон Корнс. Беккали установил Олимпийский рекорд – 3:51.2. Финнов там и близко не было. Это была одна из 12 золотых медалей Италии, уступившей лишь Соединенным Штатам, которые получили 41 медаль. Марафон выиграл 20-летний аргентинец Хуан Карлос Сабала. Он рано вырвался вперед и сохранял лидерство в течение трех четвертей забега, после чего его обогнал Виртанен, уже завоевавший бронзовые медали в беге на 10 000 и 5000 м. Сабала с большим трудом вырвал лидерство у него и еще у троих – Сэмюэла Ферриса (Великобритания), Армаса Тойвонена (Финляндия) и Дункана Райта (Великобритания) – и, вконец обессилев, рухнул на линию финиша. Это была долгожданная награда для взбудораженной аргентинской команды, которая устроила забастовку в Олимпийской деревне в знак протеста против диктаторских замашек своего руководителя делегации, а позже, на корабле, по пути домой дело дошло до рукопашной. Писали, что зачинщиков посадили в тюрьму, в том числе Сантьяго Ловелла, чемпиона по боксу в тяжелом весе. В преддверии финального забега на 800 м едва ли кто поставил бы на 24-летнего школьного учителя из Англии Томми Хэмпсона, ведь он никогда не бегал быстрее 1,52, не говоря уже о приближении к мировому рекорду (1:50.0) американца Бена Истмена, который в Лос-Анджелесе решил сделать ставку на дистанцию 400 м. Но Хэмпсон готовился к забегу с дерзкой мыслью о том, что победитель должен будет пробежать дистанцию быстрее, чем за 1,50 – время, к которому тогда относились с таким же благоговением, как через несколько лет – к миле за четыре минуты. Он рассудил, что надо попытаться не превысить 55 секунд на каждую четверть мили (400 м), и это ему, к всеобщему удивлению, удалось. В результате он установил мировой рекорд – 1:49.7. Отвечая на вопросы, он объяснил: «Когда я бежал по финишной прямой и думал, что ноги меня туда не донесут, мне придавала сил мысль о моей невесте Винни». А теперь каверзный вопрос. Кто побил мировой рекорд, но при этом пришел вторым? В финальном забеге на 400 м с барьерами участвовали не только Морган Тейлор (США), обладатель мирового рекорда и чемпион Олимпийских игр 1924 года, и лорд Бергли, Олимпийский чемпион 1928 года, но и Гленн Хардин (США), который повторил Олимпийский рекорд в первом полуфинальном забеге (а Боб Тисдалл достиг этого результата во втором). Тисдалл бежал эту дистанцию всего лишь седьмой раз (его отобрали в ирландскую сборную в порядке эксперимента, поскольку на тренировках он и в беге без барьеров звезд с неба не хватал). Добравшись до ЛосАнджелеса, Тисдалл спал по пятнадцать часов в сутки, чтобы отойти от изнурительного путешествия, и так восстановил силы, что оставил соперников далеко позади. Перед последним барьером, не увидев никого рядом, он растерялся, сбил барьер, споткнулся, но все-таки не уступил своего лидерства, обогнав Хардина почти на две десятые секунды. Однако, по тогдашним правилам, установленный им мировой рекорд (51,7) не был

Èðëàíäñêèé àóòñàéäåð Áîá Òèñäàëë îáõîäèò çíàìåíèòûõ ñîïåðíèêîâ, àìåðèêàíöåâ Ãëåííà Õàðäèíà è Ìîðãàíà Òåéëîðà, è ñòàíîâèòñÿ ÷åìïèîíîì ýòîãî çàáåãà. Õàðäèí ïðèõîäèò âòîðûì, íî åãî âðåìÿ çàñ÷èòûâàåòñÿ êàê ìèðîâîé ðåêîðä. Ïî÷åìó? (© IOC) засчитан из-за сбитого барьера, и потому в качестве рекорда утвердили время Хардина – 51,85. На победу в финальной стометровке претендовали двое фаворитов Игр – Эдди Толан и Ральф Меткалф. Последний выиграл квалификацию, первый установил в полуфинале Олимпийский рекорд – 10,4 секунды. Завершающие двадцать метров они бежали ноздря в ноздрю, и всем казалось, что победу одержал Меткалф. Но, просматривая снимки фотофиниша, судьи пришли к выводу, что выиграл Толан. Много лет спустя, эксперты установили, что победу все-таки следовало присудить Меткалфу. Так или иначе, рекордное время – 10,3 записали за обоими. Удача не улыбнулась Меткалфу и в забеге на 200 м: его также выиграл Толан, и опять с Олимпийским рекордом 21,2. Из-за неправильной разметки трека Меткалфа поставили не на ту стартовую отметку – на метр дальше, чем нужно было. В результате он уступил серебряную медаль своему соотечественнику Джорджу Симпсону. На соревнованиях не было обладателя мирового рекорда, австралийца Джеймса Карлтона, который ни с того ни с сего постригся в монахи. В Лос-Анджелесе неожиданно показали себя лучшими пловцами японцы, хотя, конечно, секрет их был в упорных тренировках. Четверо победили в личном первенстве, трое побили Олимпийские рекорды, а их четверка в эстафете на 800 м улучшила Олимпийское достижение на удивительную цифру – 38 секунд. Кусуо Китамуре, одержавшему победу в заплыве вольным стилем на 1500 м, было всего 14 лет, Масайи Кийокаве, быстрее всех проплывшему 100 м на спине, – 16, а Ясудзи Миядзаки, чемпиону в заплыве вольным стилем на 100 м, – 17. В итоге японцы получили 11 из 16 медалей. Они бы, наверное, победили во всех пяти заплывах, если бы не Кларенс Крэбб, еще один будущий голливудский Тарзан, который проплыл 400 м вольным стилем за рекордное время – 4:48.4. В середине дистанции он ликвидировал отставание на два корпуса от обладателя мирового рекорда, француза Жана Тари и обогнал его на одну десятую секунды. Чухеи Намбу пополнил коллекцию Японии золотом за тройной прыжок и бронзой за прыжки в длину, а его соотечественники Кенити Осима и Сухеи Нисида завоевали, соответственно, бронзу и серебро в тройном прыжке и в прыжках с шестом. Много споров было о том, не следовало ли присудить победу в метании диска французу Жюлю Ноэлю. По официальным данным, результаты показывают, что он был четвертым, а дальше всех метнул американец Джон Андерсон. Но, к несчастью для Ноэля, в момент его, несомненно, самого дальнего броска судьи

107

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ отвлеклись на прыжок с шестом, и никто не мог толком сказать, где приземлился его диск. Ему предоставили еще одну попытку, но это ни к чему не привело. Канадец Дункан Макнотон ценой небывалого упорства победил в соревнованиях по прыжкам в высоту. Он учился в Университете Южной Калифорнии, и в США, равно как и в Канаде, его заявка на участие в отборочных соревнованиях была отклонена. Он все же пробился на канадское первенство и победил, но в сборную его не включили. Тогда он самостоятельно приехал в Олимпийскую деревню и стал требовать место. У канадских чиновников лопнуло терпение, и они сдались. Так Макнотон первым разрушил американскую монополию на этот вид спорта, существовавшую с начала современных Игр. Италию пришли поддержать едва ли не все итальянские эмигранты; огромная толпа с воодушевлением наблюдала за тем, как восьмерка из Пизанского университета билась с Калифорнийским университетом на двухкилометровом гребном канале в Лонг-Бич. На подходе к финишу итальянцы были на метр впереди, и только последний рывок обеспечил американцам победные 30 см. В одиночных состязаниях по академической гребле австралиец Генри Пирс успешно отстоял титул чемпиона. Годом раньше он завоевал титул в Хенли, обогнав соперников на шесть корпусов. Проявив редкое самообладание, шведский полицейский Ивар Йохансон выиграл соревнования по вольной борьбе в среднем весе, а затем меньше чем за неделю сбросил пять кило и стал чемпионом полусреднего веса в классической борьбе. Посидел на диете и велосипедист Аттилио Павези из Италии перед гонкой на 100 км, продолжавшейся два с половиной часа: у него были с собой суп, вода, десяток бананов, бутерброды с сыром и холодные спагетти, а на шее висели две запасные камеры. Он обогнал своего соотечественника Гульельмо Сегато больше чем на минуту. Победив в личном трехдневном первенстве по конному спорту, голландец Шарль Фердинанд Паю де Мортанж стал первым наездником, выигравшим четыре золотые Олимпийские медали, не считая завоеванных ранее званий чемпиона в Париже и Амстердаме. Для 69 спортсменов бразильской сборной Игры оказались неудачными. Проезд им никто оплачивать не желал, и они

Â âîäå íå æàðêî. Øâåä Éîõàí Îêñåíñòèåðíà, ñòàâøèé âïîñëåäñòâèè ÷åìïèîíîì ïî ïÿòèáîðüþ, ñ òîâàðèùàìè ïî êîìàíäå ïîñëå ñâîåé ïîáåäû. (© IOC) отправились на предоставленном государством грузовом судне с мешками кофе на борту. Кофе предназначался для продажи в пути, чтобы оплачивать текущие расходы. Но увы, мировой рынок кофе был в то время затоварен, и торговля шла плохо. Только 24 спортсменам удалось добраться до Лос-Анджелеса, и там команда ватерполистов проиграла Германии со счетом 7 : 3. Бразильцы разбушевались, оскорбили судью и были дисквалифицированы. А чемпионами водного поло оказались венгры, одолевшие команду Японии с рекордным счетом 18 : 0. Индийская команда по хоккею на траве, заработавшая себе на дорогу показательными матчами в разных странах Европы, в третий раз завоевала чемпионский титул, при этом победу над Соединенными Штатами индийцы одержали с разгромным счетом 24 : 1. 12 мячей забил Руп Сингх и 7 – Диан Чанд. А в целом Игры прошли на редкость удачно: миллион двести пятьдесят тысяч зрителей и миллион долларов прибыли. По настрою и результатам этот спортивный праздник превзошел все остальные.

Ãðóïïà çíàìåíèòîñòåé: Äþê Êàõàíàìîêó (ñëåâà), èíèöèàòîð íåñêîëüêèõ óñîâåðøåíñòâîâàíèé âîëüíîãî ñòèëÿ â ïëàâàíèè, Ïààâî Íóðìè (ñî øëÿïîé) è Äóãëàñ Ôýðáåíêñ (âòîðîé ñïðàâà), ïîïå÷èòåëü Èãð â Ëîñ-Àíäæåëåñå. (© IOC)

108

ÃËÀÂÀ XXIII

Скрытое зло Êàðë Äèåì (Ãåðìàíèÿ), ÷ëåí ÌÎÊ Перед Германией стоит задача организации аналога чрезвычайно успешных Игр, проходивших в ЛосАнджелесе два года назад. Во-первых, Игры, вне всякого сомнения, представляют собой чемпионат мира по всем 15 спортивным дисциплинам, которые они включают. Но не только это входит в понятие Олимпийских празднеств. Цель Игр – не просто стать объединенным мировым первенством. Это триумф молодежной культуры. Игры связаны с художественными конкурсами в живописи, скульптуре, музыке, литературе и архитектуре, которые призваны охватить самые разные направления и ответвления. Наряду с официальными церемониями, от страны-организатора требуется также проведение различных культурных мероприятий, соответствующих торжественности и значительности события. Германия не пожалеет сил и усердия для выполнения трех вытекающих отсюда задач. Первая, конечно, заключается в том, чтобы достичь высоких спортивных результатов в упорном, но учтивом противоборстве с представителями 50 стран – участниц Олимпийского движения. Наши сегодняшние достижения в спорте показывают, что нам есть к чему стремиться. Вторая задача касается технической подготовки к Играм: усовершенствования спортивных объектов, таких как наш огромный стадион в Грюнвальде, гребной канал в Грюнау, гоночные дистанции на озере Мюггельзее и в Киле, а также резиденция всех Олимпийских спортсменов в Деберитце. Сюда также относится расширение зимних спортивных объектов: лыжного трамплина, трассы для бобслея и конькобежного стадиона в Гармиш-Партенкирхене. Третья задача имеет отношение к художественной концепции праздника во всем его многообразии, а следовательно, к истинному характеру этого мероприятия. Именно организация Игр в Германии дает миру надежду на серьезные победы. Воля основателя Олимпийских игр состояла в том, чтобы это был апофеоз физической силы, красоты и служения народам мира – эти три цели связаны в неразрывное целое. Олимпийский огонь должен гореть на протяжении веков как символ мирного взаимопонимания между народами и растущего стремления к идеалам гуманизма во всем мире». (Из интервью газете «Berliner Tageblatt», февраль 1934) (Ôîòî © IOC)

ак искренно и вместе с тем как лукаво звучат эти слова из уст спортивного чиновника, хотя лукавство это, быть может, и непреднамеренное. После отмены Олимпийских игр в Берлине в 1916 году по причине Первой мировой войны повторный выбор Германии заставил себя долго ждать. На Сессии МОК в Берлине (1930) три представителя Германии, особенно Теодор Левальд, упорно отстаивали позиции своей страны. Когда принималось решение относительно Лос-Анджелеса за девять лет до 1932 года, многие города поспешили подать заявку на Игры 1936-го, однако в 1924 году в Париже не было принято никакого решения, равно как и на последующих шести cессиях, хотя за внимание к себе соперничали Будапешт, Буэнос-Айрес, Лозанна и Рим. На Сессии 1930 года в Берлине немцы показали товар лицом, и ко времени проведения Сессии в следующем году в Барселоне число кандидатов сократилось до двух: Барселона и Берлин. Присутствовали на Сессии только 20 членов МОК, и потому было принято голосование по почте. Результат оказался в пользу Берлина – 43 : 16. Олимпийский комитет Германии заявил, что он также бы хотел провести зимние Игры в Гармиш-Партенкирхене, но решение по этому вопросу было отложено до окончательного утверждения МОК, состоявшегося в 1933 году. Гармиш предпочли из-за его близости к крупным городам – Мюнхену и Инсбруку, а также

к самой высокой горе Германии Цугшпитце. К тому же Бавария была родной землей национал-социалистической партии, штаб-квартира которой находилась в Мюнхене, а ежегодные съезды проходили в Нюрнберге. Со свойственной ему аполитичностью МОК отдал предпочтение шаткой центристской коалиции Веймарской республики под руководством канцлера Генриха Брюнинга. Нацистское чудовище еще ожидало своего часа, но угроза была очевидна. На следующий год официальный представитель нацистов Бруно Малитц осудил современный спорт по причине того, что он осквернен «французами, бельгийцами, поляками, евреями и неграми», а в передовой статье газеты Der Volkische Beobachter от 19 августа говорилось, что Олимпийские игры должны существовать только для белых спортсменов. Месяц спустя Карл Риттер фон Хальт, член МОК от Германии с 1929 года, будущий президент оргкомитета по проведению Игр в Гармише, под давлением своих коллег, требовавших определить позицию национал-социалистов по отношению к Олимпийским играм, попросил аудиенции у самого фюрера. В этом ему было отказано под предлогом занятости Гитлера предвыборной кампанией, но фон Хальт получил следующее заверение: «Национал-социалистическая партия Германии не будет чинить никаких препятствий на пути проведения международных соревнований, таких как Олимпийские

109

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ возможность встретиться с Гитлером. Левальд хотел заручиться поддержкой канцлера в отношении финансирования Игр, которое до этого гарантировала Веймарская республика под председательством фон Гинденбурга. Узрев потенциальную пользу для нацистской пропаганды от успешного проведения Игр, Гитлер с подачи Геббельса дал положительный ответ. Однако почти сразу же новый министр спорта Ганс фон Чаммер-унд-Остен попытался вытеснить Левальда и Диема из оргкомитета. На это незамедлительно откликнулся де Байе-Латур, призвав в письме от мая месяца троих членов МОК от Германии уведомить Гитлера о протоколе организации Игр в соответствии с Уставом МОК, а именно: о том, что честь проведения Игр предоставляется городу, а не стране, что Игры не должны иметь политического, расового, националистического или религиозного характера, что Оргкомитет напрямую ответствен перед МОК и что при несоблюдении этих условий Игры переносятся в другое место. От немецкого правительства потребовали письменных гарантий того, что оно будет придерживаться правил, установленных МОК. Такие гарантии должны были быть предоставлены к заседанию Исполкома в Вене, намеченному на июнь. Если бы де Байе-Латур обладал большей проницательностью, он бы увидел, что у троих членов Комитета от Германии, независимо от их личных взглядов, положение безвыходное. Любые возражения против агрессивной политики национал-социалистов грозили их собственной карьере. В своем ответе фон Хальт дошел до того, что стал восхвалять «народную революцию», проходившую в стране. Правда, Гитлер на сей раз пошел на попятный и заверил президента МОК в том, что назначенные чиновники останутся на своих постах. Ä-ð Êàðë Ðèòòåð ôîí Õàëüò, ïðåçèäåíò îðãêîìèòåòà ïî ïðîâåäåíèþ Îëèìïèéñêèõ çèìíèõ èãð â Ãàðìèø-Ïàðòåíêèðõåíå, ïðèâåòñòâóåò Àäîëüôà Ãèòëåðà. (© IOC/Ruebelt) игры. Не будет она также возражать и против участия цветных в этих соревнованиях [курсив автора]». Фон Хальт направил копию этого, как ему казалось, утешительного сообщения в МОК, и таким образом сомнения членов Комитета рассеялись, но, к сожалению, жизнь доказывала обратное. А ведь не требовалось особой проницательности, чтобы понять, что благие обещания нацистов были чем угодно, кроме правды. 30 января 1933 года Гитлер одержал победу на выборах. Это случилось неделю спустя после первого заседания оргкомитета Игр в Берлине под председательством Левальда (секретарем комитета был Карл Дием, еще один горячий поборник немецкого спорта). В последующие три года события осложнились тем, что Левальд, родившийся в 1860 году, был наполовину евреем. Он представлял культуру Третьего Рейха на Всемирных выставках в Чикаго, Париже и Сент-Луисе, отвечал за финансирование Олимпийских сборных Германии, занимался финансовой стороной берлинских Игр 1916 года и после Первой мировой войны посвятил всю свою энергию исключительно спорту. В 1926 году его избрали членом МОК. Несмотря на признанный статус Левальда, он сразу после прихода Гитлера к власти стал подвергаться нападкам со стороны министра пропаганды Йозефа Геббельса и в конце концов был выведен из состава Национального комитета по физической культуре. Дием, выходец из крупной буржуазии, занял видное положение благодаря своей работе в Управлении спорта Германии (DSBA). Хотя в его жилах не было еврейской крови, его жена была еврейкой, и в пропагандистском печатном органе Геббельса Der Angriff («Наступление») и в другой нацистской прессе его объявили «белым евреем» из-за связей с Deutsch Hochschule f ür Leibesübungen (Немецким университетом спорта), в числе преподавателей которого было несколько евреев. В мае 1933 года «Нью-Йорк таймс» высказала сомнения по поводу целесообразности проведения Игр в Берлине. Двумя месяцами ранее Левальду предоставили

110

Сохранение руководства оргкомитета было лишь малой частью проблемы. Гораздо большее общественное беспокойство вызывал вопрос отношения Германии к возможному включению евреев в состав национальной сборной и сохранение их прав на участие в Играх. Под руководством фон Чаммера проводилась реорганизация спортивных федераций и клубов, из всех спортивных организаций исключали евреев, которых во всеуслышание объявляли гражданами «неарийского происхождения». Кроме того, были расширены органы руководства спортом в Германии. Теперь этим вопросом занимались чиновники из правительства и вооруженных сил, которым была поставлена задача претворения в жизнь национал-социалистической идеологии, в корне противоречившей Олимпийским идеалам. В рамках этой структуры Левальд с коллегами были бессильны отстаивать свое мнение. Ко времени Сессии МОК в Вене еврейский вопрос уже достиг пика, однако генерал Чарльз Шеррил, один из троих членов от США и один из двадцати восьми членов МОК, присутствовавших в Вене, посчитал возможным написать Американскому еврейскому конгрессу следующее: «Заверяю вас, что буду решительно отстаивать американский принцип равенства всех граждан перед законом». Он и Уильям Гарланд, также член МОК от США, вместе с де Байе-Латуром пытались выяснить у троих членов МОК от Германии – Левальда, фон Хальта и Адольфа фон Мекленбурга – вопрос об участии в Играх евреев. Хотя фон Хальт, уже вступивший в нацистскую партию, противился этой идее, МОК настоял на получении дополнительных гарантий от Берлина относительно прав евреев. Получив соответствующие заверения, де Байе-Латур окончательно успокоился. Позиция МОК по еврейскому вопросу явно была двойственной. Ю. Зигфрид Эдстрём, например, писал Эвери Брандиджу: «Я совсем не за [гонения], но прекрасно понимаю, что перемены неминуемы… ведь немалую часть немецкого народа доселе вели за собой евреи, а не сами немцы. Даже в США, возможно, наступит день, когда нам придется положить конец деятельности евреев. Они умны, но неразборчивы в средствах». Посреди этих споров участники Сессии в Вене вновь выбрали значительным большинством де Байе-Латура президентом

ÑÊÐÛÒÎÅ ÇËÎ МОК еще на один восьмилетний срок. Единственным другим кандидатом был Годфруа де Блоне. По какой-то причине Байе-Латур потребовал тайного голосования. В качестве постскриптума к всемирному кризису на следующий год обслуживавший МОК швейцарский банк (Banque d’Escompte Suisse) обанкротился, и все же МОК удалось сохранить финансовую стабильность. На Сессии 1934 года в Афинах сомнения по поводу заверений нацистов высказали британский член МОК лорд Абердер и Гарланд, не верившие в обещания немецкого правительства. Они получили почти мгновенный ответ от Левальда и фон Хальта: «Само собой разумеется, что данные в прошлом году Германией обещания включить в немецкую команду спортсменов неарийского происхождения будут неукоснительно соблюдаться». Но если МОК и успокоился, то Америка – нет. Член Антидиффамационной лиги Сэмюэл Унтермайер потребовал организовать бойкот, и в декабре Союз спортсменов проголосовал за то, чтобы отложить принятие официального приглашения в Берлин. В течение шести месяцев кампания набирала обороты, и Брандидж счел необходимым опубликовать брошюру «Честная игра для американских спортсменов», в которой утверждал, что американцы стали жертвами манипуляций во имя чужеземных целей. В этом была доля правды, поскольку действительно между коммунистами и еврейскими группировками существовало политическое сотрудничество, направленное против действий нацистов. Шли месяцы; де Байе-Латур по-прежнему закрывал глаза на очевидное. Оглядываясь назад, понять это трудно, хотя известно, что не только немцы, находившиеся в тисках нацистской пропаганды, но и другие коллеги активно сбивали его с пути истинного. В августе 1935 года известный антикоммунист и, по-видимому, антисемит Шеррил во время путешествия по Европе был принят в Германии на высшем уровне. Гитлер заявил, что не знает ни о каких гарантиях, данных в 1933 году относительно участия в Играх евреев, но гарантии эти в любом случае могут касаться только членов иностранных команд, а отнюдь не евреев Германии. Когда Шеррил предупредил его об опасности переноса Игр, Гитлер ответил, что в таком случае Германия проведет свои, «чисто немецкие Олимпийские игры». Обеспокоенный Шеррил предложил де Байе-Латуру лично переговорить с Гитлером. Это предложение стало еще более актуальным, когда 15 сентября Гитлер издал Нюрнбергские законы, согласно которым евреев объявили «недочеловеками», лишили немецкого гражданства и под страхом лишения свободы запретили вступать в браки с истинными немцами. Одним словом, начались массовые гонения. В ноябре Гитлер принял де Байе-Латура. Ему доложили о том, что президент МОК – не сторонник бойкота, к которому призывала Америка. Протокол этой встречи недоступен, но после нее де Байе-Латур, как ни странно, уведомил американских членов МОК о полученных им заверениях в том, что немецкие спортсмены еврейского происхождения могут продолжать тренировки. Воистину невероятно, что бельгийский аристократ мог так обмануться! Члена МОК от США Эрнеста Янке отнюдь не успокоило письмо де Байе-Латура. В ноябре 1935 года, когда Байе-Латур и Левальд потребовали, чтобы он присоединился к кампании против американского бойкота, Янке дал прямолинейный ответ, опубликованный в «Нью-Йорк таймс»: ...Я не сомневаюсь в том, что вы получили всевозможные заверения нацистских спортивных чиновников... они не скупятся на обещания... на самом же деле распускают католические спортивные клубы, лишили спортсменов еврейского происхождения возможности готовиться к отборочным соревнованиям, что равносильно их исключению из состава немецкой сборной. Я призываю вас воспользоваться имеющейся

Ýðíåñò ßíêå, ÷ëåí ÌÎÊ îò ÑØÀ, èñêëþ÷åííûé èç ñîñòàâà Êîìèòåòà çà ïîääåðæêó àìåðèêàíñêèìè åâðåÿìè áîéêîòà Èãð â Áåðëèíå, âðó÷àåò ìåäàëè ïîáåäèòåëåé Ýíäðþ Ëèáàíî è Ãèëáåðòó Ãðåþ (ÑØÀ) çà ãîíêè íà ÿõòàõ çâåçäíîãî êëàññà â 1932 ãîäó. (© IOC) возможностью и занять надлежащее место в истории Олимпийских игр вместе с де Кубертеном, а не с Гитлером. Как и следовало ожидать, де Байе-Латур возмутился и в ответном послании обвинил Янке в том, что тот «зашел слишком далеко», заявив, что почетный пожизненный президент [де Кубертен] разделяет взгляды других членов МОК, которых Янке критикует. «Вдобавок Вы вводите в заблуждение широкую общественность, которая пребывает в неведении относительно того, что Вы так мало знаете об Олимпийских делах и ничего совсем – о подготовке XI Олимпиады, поскольку не были ни на одной Сессии Комитета». В декабре на конгрессе Американского спортивного союза противники бойкота одержали верх. Было принято решение направить команду США в Берлин, хотя перевес при голосовании составил всего 3 человека (из 114 присутствовавших). От Янке, которого коллеги по МОК считали предателем, потребовали подать в отставку; он ответил отказом. Однако слепая, непоколебимая вера МОК в право Германии на проведение Игр во что бы то ни стало, привела к единогласному решению (49 голосов за, 0 – против) исключить его из состава Комитета на берлинской Сессии, проходившей перед самыми Играми. Можно сказать, что позиция МОК в 1936 году в принципе ничем не отличалась от позиции в 1980 году, когда МОК твердо выступал за проведение Игр в Москве, но по большинству показателей ситуация все-таки была решительно иной. Бойкот 1980 года был продиктован политической конъюнктурой холодной войны, в то время как кампания 1936 года носила прежде всего общечеловеческий характер. Если даже предположить, что члены МОК искренне верили лживым заверениям Гитлера, надо было хотя бы дать Янке и всем, кто разделял его мнение, возможность отстаивать свои взгляды. Помимо евреев к бойкоту примкнули многие известные американцы: конгрессмены, служители всех церквей, журналисты, художники, писатели. Согласно проведенному в 1935 году опросу Гэллапа, 43 % американцев высказались за бойкот. Это движение также пользовалось немалой поддержкой в Великобритании и Канаде. Усилия Брандиджа

111

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ по противодействию бойкоту были настолько активны, что он заслужил немало частных обвинений в антисемитизме. Хотя после того, как американцы приняли решение направить свою команду на Игры в Германии, отвращение всего мира к официальной политике Гитлера в отношении немецких евреев немного поубавилось, накануне Церемонии открытия в Гармише между Байе-Латуром и фюрером состоялась еще одна встреча. Сначала президент МОК сообщил фюреру, что по протоколу тот имеет право при открытии Игр произнести только одну фразу и никакая политическая пропаганда не допускается. Гитлеру вручили листок бумаги, на котором была написана эта фраза: «Объявляю Олимпийские зимние игры в ГармишПартенкирхене открытыми», на что, как говорят, Гитлер саркастически заметил: «Я приложу все усилия, чтобы выучить эти слова наизусть». Нелишне упомянуть о еще одном камне преткновения. Несмотря на достигнутую договоренность о снятии оскорбительных знаков и объявлений, члены МОК то и дело натыкались на следующую надпись при входе в туалеты на арены: «Вход собакам и евреям запрещен». Де Байе-Латур попробовал возразить против подобных вывесок, но Гитлер лишь заметил, что приходя к другу в гости, не подобает указывать ему, как себя вести. Президент МОК (тут надо отдать ему должное) не оплошал: «Прошу прощения, господин канцлер, но когда над стадионом поднимут Олимпийский флаг, это уже будет не Германия, а Олимпия, а в Олимпии хозяева мы». В течение нескольких часов объявления были сняты. А тем временем национал-социалисты за кулисами вынашивали планы предстоящей оккупации Рейнской демилитаризованной зоны в нарушение Локарнского договора. Поскольку Гитлер, Геббельс, Геринг и другие воротилы нацизма рассматривали Олимпиаду как великолепную возможность для пропаганды своей политики, объекты, сооруженные для публики на зимних Играх, превзошли все, что когда-либо делалось до этого. Горнолыжный трамплин высотой 43 м был окружен трибунами для зрителей, вмещавшими 75 000 человек. Еще 50 000 могли наблюдать за состязаниями с высоких обзорных площадок. Таким образом, за соревнованиями, в ходе которых норвежец Биргер Рууд успешно отстоял свой титул чемпиона, следило больше болельщиков, чем мог вместить любой стадион мира, за исключением разве что «Мараканы» в Рио-де-Жанейро и «Хэмпден-парка» в Глазго.

Ïðèáûòèå êîðòåæà Ãèòëåðà â Ãàðìèø-Ïàðòåíêèðõåí. (© IOC)

112

Ãèòëåð, øåô ëþôòâàôôå Ãåðìàí Ãåðèíã è ôîí Õàëüò (ÌÎÊ) íà Öåðåìîíèè îòêðûòèÿ â Ãàðìèø-Ïàðòåíêèðõåíå. (© IOC/Wilmkes) Впервые в программу был включен горнолыжный спорт, хотя и в усеченном виде – совместные соревнования по скоростному спуску и слалому для мужчин и женщин. Это подлило масла в огонь дискуссий относительно того, кого считать любителем. Дело в том, что на Сессии в Осло год назад МОК отменил решение Международной федерации лыжного спорта (FIS), в соответствии с которым профессиональные инструкторы могли выступать на соревнованиях в качестве любителей. Тогда Австрия и Швейцария сняли свои заявки на участие, обеспечив таким образом Германии господство в этом виде спорта. В зимних Играх впервые приняли участие Австралия, Болгария, Испания, Лихтенштейн и Турция. На Церемонии открытия Гитлера охраняли войска СС численностью 6000 человек. Притом фон Хальт в своем обращении заявил: «Мы хотим показать всему миру, что во исполнение приказа нашего фюрера мы способны сделать зимние Игры подлинным торжеством мира и искреннего взаимопонимания между людьми». Чтобы это «взаимопонимание» не было нарушено назойливыми иностранными фоторепортерами, их лишили всех прав, поставили в полную зависимость от немецкой прессы. Оргкомитет выпускал новостные бюллетени на пяти языках, контролируя все, что попадало во внешний мир. Самая яркая новость (третья золотая медаль Сони Хени в фигурном катании) во многом способствовала приданию Играм оптимистической окраски. Немецкий хоккеист Руди Болл (нарочно выбранный в качестве единственного еврея), бронзовый призер предыдущих Игр, сохранил место в команде, но первенство, как ни странно, выиграла Англия, правда с помощью канадцев – уроженцев Великобритании. Для внешнего мира, не отличающегося пытливостью ума, Игры в Гармише явились крупным спортивным праздником. Сбылась мечта Гитлера поставить культуру на службу нацистскому милитаризму. Гитлеровская идеология была отголоском традиционных установок прошлых веков, гимнастического мира Deutsche Turnerschaft с его принципами железной дисциплины, физической подготовки и повиновения при полном отсутствии соревновательных устремлений. В 1933 году Гитлер принял приглашение посетить в качестве почетного гостя гимнастический праздник в Штутгарте, и на него произвели большое впечатление спортивные парады под звуки военных маршей. В призывы о расовой чистоте нации вполне укладывалась уверенность в том, что арийцы происходят от древних греков, чья белокурость изрядно подпорчена соитием с низшими расами. Когда Олимпийский огонь проносили по улицам Вены в Берлин под иступленные крики «Зиг хайль!», «Нью-Йорк таймс» писала: «Олимпийский факел больше похож на карающий огненный меч, нежели на яркое пламя международного спорта. Этот огонь высвечивает темные контуры и пугающие

ÑÊÐÛÒÎÅ ÇËÎ перспективы». Олимпийский огонь, который вовсе не является, как считают многие, историческим символом, на самом деле придумал в 1928 году Левальд. Он предложил зажигать его от лучей солнца в Олимпии и затем доставлять в город-организатор. Этот символический ритуал, утвержденный в 1934 году, был впервые осуществлен на Играх в Берлине. Три тысячи бегунов, передавая факел из рук в руки, пронесли его через Грецию, Болгарию, Югославию, Венгрию, Австрию и Чехословакию в Германию. Оккупация Рейнской зоны в марте 1936 года не вызвала особого резонанса. В это время сравнительно быстро шла подготовка к летним Играм в Берлине. Это были первые игры, которые планировалось транслировать по радио и замкнутой телевизионной системе на территории Германии. Телетрансляции велись с четырех главных Олимпийских объектов, и каждый день их смотрели до нескольких сот тысяч человек. Продолжая поддерживать видимость «открытых Игр», Гитлер лично попросил Элен Майер, ведущую фехтовальщицу страны и Олимпийскую чемпионку 1928 года, жившую на тот момент в Америке, вернуться в Германию и принять участие в отборочных соревнованиях. Она заняла второе место в состязаниях на рапирах, уступив первое место другой еврейке – Илоне Элек из Венгрии. В отличие от них, Гретель Бергман, рекордсменка Германии по прыжкам в высоту, не была допущена к выступлениям под тем предлогом, что не состояла членом ни одного «официального» спортивного клуба. Евреев из клуба «Маккаби» и других еврейских клубов, в сборную не включили, хотя они и прошли отборочные соревнования. Американский консул в Берлине Джордж Мессерсмит рассказывал о том, как в ноябре 1935 года Левальд со слезами на глазах признался ему в том, что в 1933 году лгал, уверяя в отсутствии дискриминации. Между тем подготовка немецкой команды велась более профессионально, чем когда-либо прежде: и в прямом, и в переносном смысле. Членам команды был дан целый год на тренировки в горах Шварцвальда. Это были первые наметки оформившихся позднее сборов. Нечто подобное происходило и в стрелковом спорте. В 1932 году в Лос-Анджелесе девять спортсменов попали под подозрение в получении гонорара за участие в предыдущих соревнованиях – явление, похоже, настолько распространенное на тот момент, что МОК согласился на принятие оговорки о восстановлении стрелков в правах: они имеют право участвовать при условии, что не получали денежного вознаграждения с августа 1934 года. В вопросе о статусе любительского спорта, как прежде, так и теперь царит полная неразбериха. Проводя в жизнь наказы Гитлера об утверждении Германии на мировой арене, организаторы расширили главный стадион в Берлине – теперь он вмещал 110 000 зрителей, а число мест на трибунах открытого плавательного бассейна и бассейна для прыжков в воду увеличили до 18 000. Транспортировка спортсменов из прекрасно оснащенной Деревни для мужчин (позднее превратившейся в офицерский клуб) и специальных гостевых домиков для 300 с лишним женщин была почти безупречной. Никто до сих пор не мог похвастаться столь современными электрическими секундомерами и камерами фотофиниша, а от громкости местного радио люди буквально вжимали голову в плечи. Унтер-ден-Линден, Курфюрстендам и все главные улицы были увешаны огромными знаменами со свастикой, в каждом кафе и ресторане из репродукторов гремели военные марши и звучали клятвы верности рейхсканцлеру. Все это приводило в восхищение 150 000 иностранных гостей, кроме разве тех, кто задумывался о скрытых мотивах этой показной роскоши. Церемония открытия была скорее похожа на коронацию, чем на спортивный праздник. Оглушительно гремели фанфары, приветствуя фюрера перед торжественным парадом, в котором приняли участие 4000 спортсменов из 49 стран. Предполагалось, что все спортсмены крикнут

Хайль Гитлер! Французы выполнили предписание, заслужив бурю аплодисментов. Англичане не стали вскидывать руку и ограничились традиционным «равнением направо». В толпе то и дело мелькали коричневые и черные рубашки; в небе парил цеппелин «Гинденбург». До начала Церемонии открытия был нарушен протокол, когда заместитель Гитлера Рудольф Гесс и фон Чаммер-ундОстен обратились с речами к членам МОК, собравшимся на Сессию. Традиционалисты пришли в священный ужас, когда приглашенный в Берлин Спиридон Луис, победитель первого современного марафона, вручил Гитлеру символическую оливковую ветвь – нелепый жест, учитывая то, что другие чемпионы 1896 года, например, гимнаст Альфред Флатов, были уничтожены в ходе «окончательного решения еврейского вопроса». Еще более нелепым было то, что за одиннадцать месяцев до смерти де Кубертена на стадионе в записи звучал его голос, донося до всех и вся извечную идею о важности участия, а не победы. Еще не раз придется людям усомниться в мудрости Эвери Брандиджа, ставшего впоследствии пятым президентом МОК, и в основном эти сомнения будут связаны с его заявлением, сделанным после Игр: «Во имя претворения в жизнь мечты своего основателя, этот происходящий раз в четыре года великий праздник вновь продемонстрировал свою действенную силу в деле обеспечения мира и гармонии во

Ä-ð Òåîäîð Ëåâàëüä (ñïðàâà), ïðåçèäåíò Íåìåöêîãî îðãêîìèòåòà, êîòîðûé èç-çà ñâîåãî íàïîëîâèíó åâðåéñêîãî ïðîèñõîæäåíèÿ ïîñòîÿííî íàõîäèëñÿ ïîä óãðîçîé, ñîïðîâîæäàåò Àäîëüôà Ãèòëåðà è ïðåçèäåíòà ÌÎÊ äå Áàéå-Ëàòóðà (ñëåâà) íà Áåðëèíñêèé ñòàäèîí â 1936 ãîäó. (© IOC/H. Kutschera) всем мире». Брандидж неизменно утверждал, что бойкот был не чем иным, как еврейской пропагандой, подогретой недовольством правительства, которое «не имело никакого отношения к организации и проведению Игр». Должно быть, он не читал передовых статей в газете Геббельса Der Angriff, где Джесси Оуэнса и других американцев обзывали «черными довесками». Это о них выскажется позднее лидер нацистской молодежи Бальдур фон Ширах: «Американцам должно быть стыдно за то, что их медали достаются неграм. Я лично никогда не подал бы руки ни одному из них». Для многих, включая автора этой книги, в 1976 году в Монреале возможность пожать руку Оуэнсу стала особой честью. Перед окончанием Игр де Байе-Латур, тоже закрывший глаза на многие достойные сожаления вещи, присутствовал на званом обеде у Гитлера и оказался за столом рядом с женой фон Шираха. Она заметила, что праздник «мира и согласия» проходит безукоризненно. С неожиданным предвидением де Байе-Латур ответил: «Мадам, да хранит вас Бог от заблуждений. По мне, через три года на нас обрушится война».

113

ÃËÀÂÀ XXIV

Гармиш-Партенкирхен (IV), 1936 Íîðâåæåö Áèðãåð Ðóóä, Îëèìïèéñêèé ÷åìïèîí ïî ïðûæêàì ñ òðàìïëèíà Общая цель, мечта всех хороших лыжников – прославить норвежский флаг на чужой земле. Для всех это самая воодушевляющая задача и самая большая честь. Мне кажется, это даже важнее, чем завоевать высшие награды на Хольменколлене, знаменитом лыжном трамплине в Осло. В детстве мы следили за Олимпийскими зимними играми в Шамони по газетам. Там были все наши кумиры, и их достижения восхитили всех болельщиков мира. Мы радовались их успехам и гордились ими. Нам хотелось не уступать им. Мы грезили успехами Торлейфа Хауга и других знаменитых норвежцев и представляли себя сильными парнями во время своих ежедневных лыжных пробегов, мечтая тоже когда-нибудь стать чемпионами. Что значат Олимпийские игры для человека? Радость и веселье для большинства, разочарование и семь потов для других. Тем не менее цель у всех одна. Она вдохновляет нас и придает нам сил, требует от нас самодисциплины и самопожертвования. Вот почему Игры – это полезные для здоровья и достойные состязания для молодежи всех стран. Можем ли мы взять на себя смелость и сказать, что эта цель будет и впредь подвигать нас на новые свершения? Да, конечно, будем надеяться, что она никогда не померкнет. Однако никто не может сказать, как сложится в будущем судьба этих крупных международных соревнований, в какой форме они будут проходить и в каких условиях. Сегодня [1945] картина неясна. Нам нужно внимательное руководство. Олимпийские игры были когда-то направлены на сохранение мира. Время показало, какие блага они могут принести, но вместе с тем обнажило и подводные камни. Соревнования становились все более напряженными, и одновременно возрастали требования к спортсменам. Понятия любительского спорта резко отличались в разных странах. Это затруднило состязания на равных. Следует также помнить о том, что некоторые страны используют Олимпийские игры для нездоровой пропаганды, а это не имеет ничего общего с идеалами Олимпийского движения. Будем надеяться, что трудности удастся преодолеть и что молодые спортсмены будут иметь возможность встречаться вокруг Олимпийского огня в той атмосфере, в которой нам бы хотелось. (Из архивов Олимпийского музея в Кёнигсберге) (Ôîòî © IOC)

орнолыжный спорт наконец появился на Олимпийской арене в Гармише-Партенкирхене к югу от Мюнхена, куда быстро и легко могли добраться больше зрителей, чем когда-либо приезжало на зимние Игры. Сэр Арнольд Ланн который организовал первые соревнования по скоростному спуску в 1911 году, впоследствии придумал слалом – гонки с «воротами» (как во время автогонок), которые размечены воткнутыми в снег шестами. Ему удалось убедить МОК и преодолеть возражения скандинавских стран против этого спорта отважных. Он резко отличался от тогдашних традиционных лыжных соревнований, и потому было весьма странно, что норвежцы лидировали в первых двух видах – скоростном спуске и слаломе для мужчин и женщин. Биргер Рууд, успешно удерживавший свой титул чемпиона по прыжкам с трамплина с 1932 года, принял участие в лыжном двоеборье и выиграл его. Во время деловых поездок он регулярно участвовал в состязаниях по скоростному спуску в Германии, Австрии и Швейцарии. Ему также сыграло на руку решение об исключении из Игр лыжных инструкторов, которых МОК считал профессионалами. Рууд опередил всех в скоростном спуске больше чем на три секунды, но в слаломе оказался шестым и потому в общем зачете занял

114

Áèðãåð Ðóóä (Íîðâåãèÿ) óñïåøíî îòñòàèâàåò ñâîé òèòóë ÷åìïèîíà ïî ïðûæêàì ñ òðàìïëèíà. (© IOC)

ÃÀÐÌÈØ-ÏÀÐÒÅÍÊÈÐÕÅÍ (IV), 1936 четвертое место. Перед скоростным спуском он осмотрительно воспользовался выделенной телефонной линией, по которой ему сообщили о рыхлом снеге внизу трассы, и сменил лыжную мазь. Победителем в двоеборье стал Франц Пфнюр, столяркраснодеревщик из Баварии: он был вторым в скоростном спуске и первым в обоих видах слалома. Серебряная медаль досталась видному нацисту Густаву Ланчнеру из Германии. В женском лыжном двоеборье на четыре секунды опередила всех в скоростном спуске выдающаяся конькобежка и теннисистка Лайла Шоу-Нильсен из Норвегии, однако в слаломе она заняла лишь восьмое место, пропустив ворота и получив штраф в шесть секунд. Тем не менее этого было достаточно для бронзовой медали. Серебряная медаль досталась немке Кристель Кранц. Хотя Нильсен едва исполнилось 16 лет, она уже была обладательницей пяти мировых рекордов по скоростному бегу на коньках. В лыжных соревнованиях она приняла участие только потому, что не было состязаний по ее профилю.

Соня Хени в третий раз подряд завоевала титул Олимпийской чемпионки по фигурному катанию в дополнение к десяти званиям чемпионки мира. Поскольку сразу же после Игр она решила сниматься в кино в Голливуде, стремление остаться непобежденной обернулось для нее нелегкой эмоциональной нагрузкой. По завершении обязательной программы она только на 3,6 балла опережала пятнадцатилетнюю английскую фигуристку Сесилию Колледж и не могла скрыть разочарования, когда объявили оценки. Но Колледж была сбита с толку в начале своей произвольной программы, когда включили не ту музыку, и Хени, катавшаяся на вершине своих возможностей, хотя и выступала последней из 26 спортсменок, обеспечила себе победу. Колледж заняла второе место, а Виви-Анн Хюльтен из Швеции – третье. Уже через год заработок Хени составлял шестизначную цифру, а пять лет спустя она стала гражданкой США. После двух неудачных браков она вышла замуж за друга детства Нильса Онстада; а в 57 лет умерла от лейкемии. На тот момент ее состояние оценивалось примерно в 50 миллионов долларов.

Íåñðàâíåííàÿ Õåíè â òðåòèé ðàç çàâîåâûâàåò çâàíèå ÷åìïèîíêè ïî ôèãóðíîìó êàòàíèþ. (© IOC)

ßâëåíèå ãîðíîëûæíîãî ñïîðòà: Êðèñòåëü Êðàíö (Ãåðìàíèÿ) è Ëàéëà Øîó-Íèëüñåí (Íîðâåãèÿ), çàíÿâøèå ñîîòâåòñòâåííî ïåðâîå è òðåòüå ìåñòà â ïåðâûõ ñîðåâíîâàíèÿõ ïî æåíñêîìó ëûæíîìó äâîåáîðüþ (ñêîðîñòíîé ñïóñê è ñëàëîì). (Îáà ôîòî © IOC)

Чемпионом в мужском фигурном катании стал австриец Карл Шефер – единогласный выбор всех семи судей. Чтобы не дать зачахнуть пристрастному судейству, без которого не обходится ни одно соревнование по фигурному катанию, венгерский судья дал двум венграм второе и третье место, хотя ни один другой судья не поставил их выше седьмого. Все остальные, как и следовало ожидать, присудили серебряную медаль Эрнсту Байеру из Германии. Байер был в двух шагах от редкостной двойной победы: в парном катании получил золотую медаль вместе с Макси Гербер, добившись в двух видах наиболее выдающегося результата за всю историю. Гербер же на этих Играх оказалась самой юной золотой медалисткой: ей было 15 лет и 128 дней. На заключительных соревнованиях Игр по прыжкам с трамплина, где победил Рууд, присутствовало 125 000 человек. Накануне поезда из Мюнхена прибывали всю ночь, каждые десять минут. Нацистской Германии удалось приблизить спорт к людям, а людей – к спорту. Вскоре ей предстояло продемонстрировать более пагубные способности по их принудительному перемещению.

115

ÃËÀÂÀ XXV

Берлин (XI), 1936 Àìåðèêàíåö Äæåññè Îóýíñ, ÷åòûðåõêðàòíûé Îëèìïèéñêèé ÷åìïèîí ïî ëåãêîé àòëåòèêå Я не думал ни о какой политике. Я приехал в Берлин не для того, чтобы состязаться с каким-то одним спортсменом. Игры существуют для того, чтобы показать, на что способен ты сам. Как меня давно учил мой школьный тренер Чарльз Райли, единственная значимая победа – это победа над собой. Я готовился к этому моменту восемь лет. Одна ошибка могла все испортить. Так зачем было мучиться из-за Гитлера? Когда мы приготовились к финальному забегу на 100 м, я знал, что ближайшие десять секунд, быть может, станут вершиной всей моей жизни. В детстве мне очень везло. На моем пути попадались люди, которые проявляли ко мне интерес. Да, у меня был талант, но талант – он как водный поток, несется по склону горы и может навредить самому себе, если его не направить куда надо. Благодаря моему тренеру, который занимался со мной в старших классах школы, я смог побить мировые рекорды. Тот Олимпийский год был воплощением моих мечтаний. Все сложилось как нельзя лучше. Победа в стометровке запомнилась больше всего, ведь я стал самым быстрым человеком на земле. Вся эта ситуация с Гитлером [который, по слухам, отказался пожать руку Оуэнсу] меня не волновала. Я туда ехал не руки пожимать. Я, к примеру, очень подружился с немецким прыгуном в длину Лутцем Лонгом. Он был моим основным соперником, но именно он посоветовал мне подкорректировать разбег на квалификационных и тем самым помог одержать победу. Я очень ценил эту дружбу. Мы регулярно писали друг другу, пока Гитлер не захватил Польшу, после чего почта перестала приходить. Позднее я узнал, что Лутц погиб на войне. Потом я стал переписываться с его сыном, благодаря чему наша дружба сохранилась. Когда я к тому же выиграл забег на 200 м и соревнования по прыжкам в длину, то понял, что перешел в другое состояние, испытать которое дано лишь немногим. Незабываемое ощущение, когда видишь, как твой родной флаг реет над остальными. Для меня это было еще одно воплощение мечты, и я был благодарен стране, которая привезла меня туда. Я всем обязан Олимпийским играм, они для меня самое великое в мире событие. Меня до глубины души трогает вид десяти тысяч мужчин и женщин, которые вместе поют, живут и соревнуются. Где еще можно увидеть такую дисциплину, такую решимость? Вечером они возвращаются в Олимпийскую деревню, вроде каждый сам по себе, но стоит Олимпийскому огню погаснуть, они начинают оглядываться по сторонам, искать вновь обретенных друзей. А найдя, обнимаются, вместе танцуют. Нигде больше так не сближается молодежь мира. Даже не зная языка, люди понимают друг друга. И в то же время Игры возвышают национальные чувства, гордость за свою страну и свой флаг. Я сталкивался с предрассудками и после того, как стал Олимпийским чемпионом. Своим участием в Играх я бросил вызов человеку, который изменил облик мира. И что с того? Мое место в автобусе так и осталось в задних рядах. Слава Богу, положение начало меняться благодаря д-ру Мартину Лютеру Кингу и другим, которые выступали еще до него. В 1930-е годы у чернокожего населения Америки не было образцов для подражания. А теперь появились двое – Джо Луис и Джесси Оуэнс. Мы кое-чего достигли, и запертая дверь пошла трещинами. А д-р Кинг открыл для нас законы справедливости. Быть может, люди запомнят одну-две из твоих мыслей, быть может, передадут их своим сыновьям. Мне кажется, это и есть бессмертие, когда мысли передаются от отца к сыну и т. д. Дорога к Олимпиаде не ведет в какую-то конкретную страну или город. Она уходит далеко за пределы Москвы, Древней Греции или нацистской Германии. Дорога к Олимпиаде в итоге ведет к тому лучшему, что есть внутри каждого из нас». (Выдержки из выступлений и интервью) (Ôîòî © IOC)

жесси Оуэнс стал бы одной из самых значимых фигур в спорте ХХ века даже без расистской окраски Игр в Берлине. Это удивительная личность, природный талант, настолько неподражаемый, что даже на пике физической нагрузки этот афроамериканец казался невозмутимым, ибо владел секретом спонтанного расслабления мышц. То, что его достижения совпали по времени с триумфальным шествием нацизма, лишь подчеркивало ни с чем не сравнимую красоту его спортивных подвигов.

116

Младший из десяти детей в семье, внук рабов родился в 1913 году в Алабаме. Вскоре семья Оуэна переехала в Кливленд. Когда его записывали в школу, учитель плохо расслышал его инициалы – Джей Си (его звали Джеймс Кливленд) и записал как Джесси, и, возможно, это усилило его харизму. С ранних лет Оуэнса заметил учитель физкультуры Чарльз Райли, и уже к пятнадцати годам Джесси демонстрировал исключительные успехи – прыгал в длину на семь метров. После поступления в Университет штата Огайо дела

ÁÅÐËÈÍ (XI), 1936 у него пошли еще быстрее. 25 мая 1935-го в Энн-Арборе (штат Мичиган) в возрасте 21 года он за один день добился небывалых за всю историю спорта результатов, и это при том, что у него болела спина. В течение часа он побил пять мировых рекордов и повторил шестой – 9,4 секунды в забеге на 100 ярдов. Прыжок на 8,13 м превысил тогдашний мировой рекорд на 15 см и продержался 25 лет. В забеге на 220 ярдов Джесси также улучшил рекорд, показав время 20,3 секунды. Одновременно он побил рекорд бега на 200 м. И, наконец, за один раз побил два рекорда в забеге на 220 ярдов с низкими барьерами. В восемнадцать лет его не отобрали на Игры в ЛосАнджелесе, но в Берлине он добился славы, разметав в прах извращенную философию устроителей. Отповедь нацистам дал не только Оуэнс. Десять из шестидесяти шести участников американской мужской команды по легкой атлетике были черными, и вместе они завоевали семь золотых, три серебряные и три бронзовые медали – больше, чем какая-либо другая команда и все их соперники вместе взятые. В Берлине Оуэнс сначала не претендовал на золотую медаль в забеге на 100 м, хотя к тому времени уже делил мировой рекорд в 10,2 секунды с Чарли Пэддоком и Ральфом Меткалфом (последний стал серебряным призером четырьмя годами ранее). Еще год назад Оуэнс неоднократно проигрывал Меткалфу и Юласу Пикоку из Темплского университета, но это было связано с личными переживаниями (у них со школьной возлюбленной, на которой он впоследствии женился, родилась внебрачная дочь). Несмотря на угрозу расистских выпадов, Оуэнс стал героем Берлина еще до выступления в первой из своих двенадцати дисциплин на квалификационных соревнованиях – такая у него была слава за рубежом. В последнем из 12 забегов первого тура он повторил Олимпийский рекорд – 10,3 секунды. Затем во втором туре благодаря попутному ветру улучшил его – 10,2 секунды. День полуфинальных и финальных забегов выдался прохладный и облачный. В полуфинальном забеге Оуэнс

Íðàâñòâåííûé ñèìâîë, íåïîäðàæàåìûé ìàñòåð ñòèëÿ, Äæåññè Îóýíñ áåç òðóäà ïîáåæäàåò â çàáåãå íà 100 ì, çàâîåâûâàÿ ïåðâûé èç íåïîâòîðèìûõ òîãäà ÷åòûðåõ ÷åìïèîíñêèõ òèòóëîâ. (© IOC)

показал 10,4 секунды, а Меткалф – 10,5. В финале Оуэнс стартовал удачно, а у Меткалфа едва не заплетались ноги. Джесси рванулся вперед быстрее ветра, и хотя Меткалфу удалось приблизиться к нему перед финишем, отставание все равно составило одну десятую секунды, а Оуэнс вновь повторил Олимпийский рекорд, несмотря на мокрую дорожку. Бронза досталась голландцу Мартинусу Озендарпу. Говорят, на тот момент случилась следующая история. Гитлер, просидевший на главной трибуне весь первый день, якобы отказался пожать руку Оуэнсу после его успеха во второй и тем самым выразил нацистское презрение чернокожему легкоатлету. На деле все обстояло несколько иначе. Германия никогда не выигрывала золото в легкой атлетике, и потому национальная гордость хлынула через край, когда Ганс Вельке, самый белокурый из всех арийцев, завоевал первое на Играх звание чемпиона в толкании ядра. Затем его соотечественник Герхард Шток снискал золото в метании копья, а позднее копьеметательницы Тилли Флейшер и Луиза Крюгер также поднялись на первую и вторую ступеньки пьедестала почета. Всех победителей подвели к трибуне, где их должен был поприветствовать фюрер. С ними были три финских медалиста в беге на 10 000 м. Дело было к вечеру, и Гитлер вскоре уехал. Таким образом, его не было на вручении медалей за прыжки в высоту, победителем в которых по всем признакам должен был стать афроамериканец Корнелиус Джонсон. Если Гитлер кого и унизил, так это Джонсона. Вечером де Байе-Латур отправил Гитлеру записку: в качестве почетного гостя тот должен принимать либо всех призеров, либо никого, а поздравлять избранных он имеет право лишь в частном порядке. Второй вариант Гитлера устроил, так что вопрос о пожатии руки Оуэнсу никогда и не поднимался. Превосходство Оуэнса в беге на 200 м оказалось еще более весомым, нежели в коротком спринте. В первом и втором турах он установил Олимпийский рекорд – 21,1 секунды, повторенный в полуфинальном забеге Маком Робинсоном. В финальном забеге Робинсон какое-то время шел вровень с Оуэнсом, но за поворотом Оуэнс оторвался и закончил дистанцию с опережением в четыре ярда, превысив свой собственный Олимпийский рекорд – 20,7 секунды. Затем настало время прыжков в длину. Хотя в этом виде спорта Джесси не было равных, он, завоевывая по стопам Кренцлейна в 1900 году свои четыре золотые медали, в какойто момент оказался на волоске от проигрыша. То ли от волнения, то ли из-за какого-то организационного сбоя Оуэнс прошел квалификационные соревнования лишь после третьего прыжка. Думая, что соперники еще разминаются, он сделал пробный разбег и, к своему удивлению, узнал, что он засчитан как неудачная

Êðûëàòûé Îóýíñ â êâàëèôèêàöèîííîì çàáåãå íà 200 ì. (© IOC)

117

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ попытка. Во время второй попытки он заступил за черту. Именно в этот момент, если верить легенде, он впервые соприкоснулся с Лонгом, белокурым талантливым немцем, на которого возлагали надежды все нацистские лидеры. Они считали, что именно он должен был остановить быстрого, как метеор, «черного довеска». Лонг, однако, был человек благородный. Он отозвал Оуэнса в сторону и посоветовал ему сдвинуть отметку для разбега хотя бы на фут, чтобы показать минимальную квалификационную длину. Таким образом, если воспоминания Оуэнса соответствуют действительности и не окрашены романтическими переживаниями, Лонг способствовал легендарной победе американского легкоатлета и своему собственному поражению. Так оно было на самом деле или нет, но хотя годом ранее Оуэнс установил мировой рекорд в 8,13 м, теперь он прыгнул всего на один сантиметр дальше квалификационной длины с результатом 7,16 м. Далее в заключительном туре последовала битва титанов. Сначала Лонг прыгнул на 7,84 м, установив рекорд Европы. Оуэнс прыгнул на дюйм дальше. На первой попытке оба спортсмена промахнулись. На второй – Лонг показал предыдущий результат Оуэнса, повторив тем самым новый Олимпийский рекорд. Оуэнс прыгнул на 7,92 м, а в третьей попытке показал 8,06 м. Первым его поздравил Лонг, после чего над стадионом долго звучали приветствия зрителей, пока еще не отравленных расистской пропагандой. Дружба, завязавшаяся на игровом поле между Оуэнсом и Лонгом, крепла. До начала войны они переписывались, но Лонг в 1943 году погиб в Италии. Впоследствии Оуэнс завязал переписку с сыном Лонга, пока сам не скончался от рака легких 31 марта 1980 года. Так окончилась история двух благородных спортсменов высшего ранга. В Берлине Оуэнсу еще предстояла эстафета, несколько омрачившая успехи американской команды политическим инцидентом. В этом виде после дисквалификации на первых соревнованиях в 1912 году американцы неизменно выигрывали. Некоторое время в эстафетную четверку входили Сэм Столлер, Марти Гликман, Фрэнк Уайкофф и Фой Дрейпер. На момент индивидуального тренировочного забега в Олимпийской деревне этот состав, казалось, уже не изменится. Единственное сомнение оставалось по поводу возможного включения в команду Меткалфа вместо Дрейпера. Когда тренера эстафетной группы Лоусона Робертсона, спросили, не включить ли Оуэнса, он ответил, что у Оуэнса «уже и так славы хоть отбавляй». Однако перед утренними квалификационными забегами спортсменам сказали, что вместо Столлера и Гликмана выступят Оуэнс и Меткалф. Так совпало, что Дрейпер и Уайкофф учились в Университете Южной Калифорнии, где их тренером был Дин Кромвелл, назначенный на время Игр помощником Робертсона. Второе совпадение заключалось в том, что Столлер и Гликман были единственными евреями среди американских легкоатлетов. Причин замены так никому толком и не объяснили, правда тренеры в один голос уверяли, что немцы спасуют, когда увидят такой усиленный состав. Но этого не произошло. Новая четверка (Оуэнс, Меткалф, Дрейпер, Уайкофф) выглядела еще нелепее, если учесть, что Дрейпер был самым медлительным из шести кандидатов. Ходили слухи, что о замене распорядился глава Олимпийского комитета США Брандидж, чтобы на пьедестал победителей не попали евреи, но сам он отпирался – якобы состав был утвержден давно. Гликман заявил протест по поводу такого решения, но Брандиджа неожиданно поддержал Оуэнс: ему, дескать, еще на отборочных в Нью-Йорке сообщили о том, что в эстафете будут участвовать четверо бегунов, показавших лучшие результаты в Берлине. Но включение Дрейпера опровергает эту версию. Впрочем, любая четверка имела шансы на победу, и в итоге американцы установили мировой рекорд с результатом 39,8 секунды, опередив Италию и Германию, занявшую третье место. Таким образом, Оуэнс завоевал свою четвертую золотую медаль, а Уайкофф стал членом трех победоносных эстафетных команд, которые три раза подряд устанавливали мировые рекорды. Берлинский рекорд продержался двадцать лет.

118

Хотя Оуэнсу досталась львиная доля почестей, на берлинских Играх было немало других славных событий. Все те, кто четырьмя годами ранее занял первые пять мест в беге на 1500 м, попали в финальный забег в Берлине: обладатель Олимпийского рекорда Беккали (Италия), Корнс (Великобритания), Эдвардс (Канада), Каннингем (США) и Ню (Швеция). Ни одному из них не было суждено прийти первым. После первого круга Джон Корнс обогнал чемпиона Германии Фрица Шаумбурга. За ними с небольшим отрывом бежали Гленн Каннингем и Эрик Ню, а дальше – Луиджи Беккали и Джек Лавлок из Новой Зеландии, заслуженный 27-летний спортсмен, бывший боксер-любитель, чья карьера бегуна была незадолго до этого прервана – во время университетского матча по регби он сломал ногу. На финишном круге после удара колокола бегуны выстроились следующим образом: Ню, Каннингем, Лавлок и Беккали, хотя Ню вскоре отстал. На прямой, противоположной финишу, Лавлок вырвался вперед, хотя обычно совершал этот рывок только за пятьдесят метров до финиша. Неожиданная тактика, которую осваивал бывший стипендиат Родса в Оксфорде, а ныне студент медицинского факультета, сбила с толку остальных. Лавлок оказался на два-три шага впереди, а Каннингем, как ни старался, ничего не мог с этим поделать. Лавлок сохранил лидерство и обошел всех на четыре ярда, установив мировой рекорд с результатом 3:47.8, причем Каннингем тоже улучшил предыдущий рекорд – 3:48.4. Беккали досталась бронза с результатом 3:49.2, на две секунды быстрее его предыдущего чемпионского результата. Это был поистине выдающийся забег. В 1940 году Лавлок упал с лошади, и от полученных травм его стали преследовать частые головокружения, из-за чего в 1949 году, уже работая врачом в Бруклине, он упал с железнодорожной платформы и погиб под колесами проходящего поезда. Марафон, пожалуй самое драматичное зрелище Игр, на сей раз явился примером безжалостной эксплуатации. В тот период Корея переживала оккупацию империалистической Японии. Оба выступавших за Японию марафонца – Сон Ки-Чун и Нам Сьюн-Юн – были корейцами, но бежали под вымышленными – Китей Сон и Сориу Нам. Основным фаворитом был действующий чемпион Хуан Карлос

Íîâîçåëàíäåö Äæåê Ëàâëîê (â ÷åðíîé ìàéêå) âûæèäàåò ïîäõîäÿùèé ìîìåíò, ÷òîáû îáîãíàòü Ãëåííà Êàííèíãåìà (ÑØÀ) è Ëóèäæè Áåêêàëè (Èòàëèÿ) è çàâîåâàòü ïåðâîå ìåñòî â çàáåãå íà 1500 ì. (© IOC)

ÁÅÐËÈÍ (XI), 1936 Сабала из Аргентины, усиленно тренировавшийся в Германии. Считалось, что конкуренцию ему составят финны, однако в теплый день забега на роль конкурента претендовал и Эрнест Харпер из Великобритании. Сабала сразу возглавил гонку и после 15 км почти на 15 минут опережал своих соперников, хотя к середине дистанции это опережение сократилось до одной минуты. За ним бежали Харпер и Сон. Кореец был удивительно мал ростом и даже казался и каким-то сгорбленным, но за бесстрастным выражением азиатских черт скрывалась железная воля. За ними следом бежали трое финнов. На 28-м км Сон и Харпер догнали Сабалу, который, взяв слишком быстрый темп, вскоре выдохся и отстал. Финны же, наоборот, осознали, что из-за отставания могут отдать третье место Наму. А лидер Сон постепенно увеличивал отрыв от Харпера, которому мешали стертые ноги. На дорожке стадиона Сон появился в одиночестве, опережая Харпера более чем на две минуты, с лучшим Олимпийским результатом 2:29:19.2. Харпер мужественно продержался и получил серебро, а бронза всетаки досталась Наму, который соответственно на одну и две минуты обошел Эркки Тамилу и Вяйне Муйнонена. Когда на Церемонии награждения поднялись два японских флага, Сон и Нам униженно свесили головы. Сон, раздавая автографы, нарочно подписывался по-корейски, а по возвращении на родину был встречен как герой угнетенного народа. Общий уровень результатов был беспрецедентным: достижения выдающихся Игр 1932 года были перекрыты в 15 из 29 видов легкой атлетики и повторены в 3. Одним из победоносных 15 были прыжки с шестом, превратившиеся в состязание на выносливость, поскольку длились почти 12 часов из-за того, что в финал прошли 25 участников. В свете

в США. Все четыре претендента на медали взяли высоту 4,25 м, но на 4,35 м все сбили планку. Во время второй попытки Медоуз установил новый Олимпийский рекорд, Сефтон оказался по штрафным очкам четвертым, а Нисида и Оэ, отказавшись от «перепрыжки», бросили монету за серебряную и бронзовую медали. Серебро досталось Нисиде. Финляндия возродила свою чемпионскую репутацию в беге на длинные дистанции, взяв все три места на дистанции 10 000 м, хотя симпатии публики заслужил японец Кохеи Муракосо, который с самого начала взял такой жесткий темп, что к шестому километру оставил позади всех, кроме финнов и Джеймса Бернса из Великобритании. Несколько раз финны Сальминен, Аскола и Исо-Холло обгоняли его, но Муракосо снова прорывался вперед. И так продолжалось до финального круга, когда финны наконец оторвались. Муракосо удержался на четвертом месте, опередив Бернса и уступив только десять секунд победителю Сальминену. Гуннар Хоккерт победил в забеге на 5000 м, установив Олимпийский рекорд с результатом 14:22.2 и обогнав примерно на 18 м обладателя мирового рекорда Лаури Лехтинена. Сальминен, у которого были все шансы получить еще одну медаль, немного сдал на двух кругах и пришел шестым. Первой звездой женских соревнований стала рослая (180 см) 18-летняя сельская девушка Хелен Стивенс из Фултона (штат Миссури). Дома она показала сенсационный результат в беге на 50 ярдов на школьных соревнованиях, а здесь в ходе квалификации опередила соперниц (не без помощи ветра) на 10 метров, и хотя ее результат 11,5 секунд в финальном забеге на 100 м также во многом обеспечил ветер, потому его не засчитали как ее собственный улучшенный мировой рекорд, она на два метра обогнала действующую чемпионку Стеллу Уолш (Станиславу Валасевич). Когда Хелен подвели к Гитлеру, она решительно отвергла его неприкрытые сексуальные домогательства. Еще одну золотую медаль Стивенс завоевала в эстафете, где лидировали немки, но на заключительной передаче уронили палочку. Ее время в победном забеге на 100 м, было, кстати, на полсекунды быстрее результата чемпиона первых мужских забегов в 1896 году. В мужском плавании преобладали японцы и американцы,

Êîðååö Ñîí Êè-×óí (ñëåâà), âûíóæäåííûé ïî âîëå ÿïîíñêèõ îêêóïàíòîâ áåæàòü ïîä èìåíåì Êèòåé Ñîí, îïåðåäèë Ýðíåñòà Õàðïåðà (Âåëèêîáðèòàíèÿ, ¹ 265) íà äâå ìèíóòû è âûèãðàë ìàðàôîí. (© IOC) прожекторов прыгуны взмывали в воздух, и постепенно наметилась схватка между двоими американцами, Эрлом Медоузом и Биллом Сефтоном, и двоими японцами, Cухеи Нисидой и Суэо Оэ. Украинец из Сан-Франциско Джордж Варофф, незадолго до этого установивший мировой рекорд с результатом 4,43 м, не прошел отборочные соревнования

Ñòåëëà Óîëø (Ñòàíèñëàâà Âàëàñåâè÷, Ïîëüøà, êðàéíÿÿ ñëåâà), äåéñòâóþùàÿ ÷åìïèîíêà â áåãå íà 100 ì, ïðîõîäèò êâàëèôèêàöèîííûå ñîðåâíîâàíèÿ, íî â çàêëþ÷èòåëüíîì òóðå ïðîèãðûâàåò 18-ëåòíåé Õåëåí Ñòèâåíñ (ÑØÀ), ñíÿòîé âî âðåìÿ îòäûõà ñ Îóýíñîì. (Îáà ôîòî © IOC)

119

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ в женском – голландские спортсменки. Выдающиеся результаты показала Хендрика Мастенбрук, завоевавшая три золотые и одну серебряную медаль. В мужском заплыве на 100 м вольным стилем не обошлось, однако, без сюрпризов. Венгр Ференц Чик, плывший по внешней дорожке, обошел троих японцев, показав время 57,6 секунды. Выдающийся результат продемонстрировал пловец Адольф Кифер (США), почти на три секунды перекрывший мировой рекорд на дистанции 100 м на спине. Но самое незабываемое впечатление оставил венгр Оливер Халасси, выступавший в команде ватерполистов. Обладатель серебряной медали в 1928 году и золотой медали в 1932-м теперь снова завоевал

золото – и все это с ампутированной чуть ниже колена ногой, после того как в 11 лет попал под трамвай в Будапеште. Оливер также был чемпионом Европы в плавании вольным стилем на 1500 м. Смерть настигла его на улице: в 1946 году он погиб от руки советского солдата. Много жалоб вызвала чрезмерная суровость трехдневных соревнований по конному спорту, в ходе которых пали три лошади и только 27 из 50 участников прошли всю дистанцию. Из-за гибели лошадей вышли из игры команды

Ãîëëàíäêà Õåíäðèêà Ìàñòåíáðóê â ñîïðîâîæäåíèè òðåíåðà Ìàìû Áðàóí íå ìîæåò ñäåðæàòü ñëåç ïîñëå ñâîåé ïîáåäû â çàïëûâå íà 100 ì âîëüíûì ñòèëåì (ñëåâà), à íà ñîñåäíåì ñíèìêå óæå ïðàçäíóåò ïîáåäó â ýñòàôåòå âìåñòå ñ Â. Äåí Îóäåí (êðàéíÿÿ ñëåâà), Êàòåðèíîé Âàãíåð (âòîðàÿ ñïðàâà) è Éîõàííîé Ñåëüáàõ (êðàéíÿÿ ñïðàâà). (Îáà ôîòî © IOC) Дании, Венгрии и Америки. Великолепно выступил на своем коне с символичным именем Нурми Людвиг Штуббендорф, ставший чемпионом в личном и командном зачете, правда, последняя победа главным образом стала заслугой его товарища по команде Конрада фон Вангенхайма. Во время скачек его конь споткнулся и упал, придавив седока. У Вангенхайма была сломана ключица. Но он с травмой сел на лошадь и завершил выступление. На следующий день конь снова упал. Опасались, что он сломал шею. Однако, едва конь поднялся, фон Вангенхайм снова вскочил на него и продолжил соревнования, тем самым обеспечив победу Германии. В медальном зачете (89 медалей) лидировала Германия: 33 золотые, 26 серебряных и 30 бронзовых. Впервые Америке пришлось уступить место на вершине Олимпа.

120

ÃËÀÂÀ XXVI

Послевоенный аскетизм Øâåä Þõàííåñ Çèãôðèä Ýäñòð¸ì, ïðåçèäåíò ÌÎÊ (1942-1952) Теперь, когда военные действия в Европе закончились, мир вздохнул свободнее. Конечно, война – это катастрофа, ведь она унесла сотни тысяч жизней, разрушила исторические здания неизмеримой ценности, навсегда стерла с лица земли незаменимые памятники. Но давайте надеяться, что совместными усилиями нам удастся восстановить этот мир и сделать его лучше. Я не сомневаюсь, что в этом жизненно важном деле Олимпийское движение также сыграет не последнюю роль. И пусть вновь пылающий Олимпийский огонь поможет будущим поколениям вернуть надежду и радость жизни, а также волю к упорному труду. Я знаю, что каждый из вас сделает все от него зависящее, чтобы внести свой вклад в осуществление этой чрезвычайно важной задачи. Наверняка все вы думаете: как же нам приступить к ее выполнению? Я сформулировал пять пунктов, которые, по моему мнению, имеют немалое значение и которые я вам рекомендую как можно скорее начать претворять в жизнь. • Формируйте и поощряйте в ваших странах культуру физических упражнений и официального спорта. • Старайтесь помогать процессу восстановления в сотрудничестве с национальными федерациями. • Призывайте свои национальные Олимпийские комитеты к немедленному началу работы. • Изыскивайте средства для возобновления тренировок и подготовки спортсменов к будущим Олимпийским играм. • Все говорит о том, что война с Японией на Дальнем Востоке закончится через два года или ранее. Можно предположить, что следующие Игры пройдут в 1948 году. Более того – скажу вам, что Сессия МОК под моим руководством может состояться в Лондоне уже будущей весной. Вот почему так важно, чтобы каждый из вас предпринял шаги для того, чтобы присутствовать на ней. Позвольте также проинформировать вас о судьбе моего предложения ввести пост второго вице-президента. Большинство направленных в мой адрес голосов положительны, и я имею честь и удовольствие назначить на эту должность г-на Эвери Брандиджа» (Письмо членам МОК, июнь 1945 г.) (Ôîòî © IOC)

торая мировая война сделала невозможным проведение Олимпийских игр в период между 1936 и 1948 годами. Однако, несмотря на вынужденное бездействие, то были трудные годы для МОК: ушли из жизни два президента и, если б не сила воли бывалого шведа, дорогие сердцу де Кубертена достижения могли бы погибнуть в огне войны. Де Кубертен упорно оставался верен поискам этики человеческого существования, и в 1936 году, после переговоров с Исполкомом МОК, муниципалитет Лозанны дал согласие на финансирование Олимпийского музея, которому де Кубертен оставил свои рукописи и коллекции помимо тех, что были завещаны Международному Олимпийскому институту в Берлине под руководством Карла Диема. В 1937 году Лозанна предоставила почетный статус своему самому знаменитому гражданину. Помимо финансовой ответственности за организацию музея, власти города учли весьма серьезные личные финансовые затруднения де Кубертена, которых он никогда не афишировал. Отдав Олимпийскому движению не только всю жизнь, но и большую часть своего состояния, основатель был на грани разорения. Секретарь Национального

Олимпийского комитета Швейцарии Франсис Мессерли предложил другим национальным комитетам создать фонд в знак признания 50-летней деятельности Кубертена на ниве образовательной реформы. Одно только рукописное его наследие составляет 60 000 страниц. Многие национальные Олимпийские комитеты, международные федерации, члены МОК, правительства и главы государств пожертвовали свыше 50 000 швейцарских франков в Фонд Пьера де Кубертена. Наиболее значительные пожертвования поступили от правительств Японии, Германии, Греции и Чехословакии, от FIFA и от национальных Олимпийских комитетов Италии, Швеции и Бразилии. Кубертен настолько обеднел, что в 1936 году был даже вынужден отказаться от своей небольшой квартиры в Лозанне и переехать в меблированные комнаты в Женеве. Он умер от сердечного приступа 2 сентября 1937 года на скамейке в парке Лагранж. Это случилось месяц спустя после его заключительного акта приверженности своему делу – послания в поддержку организаторов первых азиатских Игр с рекомендациями ознакомить всех жителей Азии с идеями Олимпизма и Эллинизма.

121

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ Именно в знак признания его огромного жизненного труда 49 коллег да Кубертена по МОК выдвинули его на Сессии 1935 года в Осло на соискание Нобелевской премии Мира и направили подписанную петицию в Комитет по Нобелевским премиям. Норвежская спортивная пресса уже выдвигала его на премию семью годами раньше, но он от этой чести отказался, заявив, что следует рассматривать только кандидатуры тех, кто боролся за мир политическими средствами. Нобелевскую премию он так и не получил, возможно отчасти из-за того, что его кандидатуру поддержала Германия в тщетной попытке лишить премии Карла фон Осецкого, противника нацистского режима и узника концлагеря. Странно, что альтруист де Кубертен, активный борец за реформы в области образования, так и не получил поддержки общественности у себя на родине, во Франции, от которой он видел больше враждебности, нежели понимания. Только после его смерти держащие нос по ветру французы стали приписывать национальному характеру его инициативность и боговдохновенное великодушие. Многие считали де Кубертена героем, но мало кто знал о его адской семейной жизни. В 1895 году он женился на Мари Ротан, и поначалу все шло гладко, пока их первенец Жак не стал страдать умственной отсталостью после солнечного удара, который перенес в младенчестве, когда его слишком долго продержали на солнце. Страдая от чувства вины, Мари впоследствии так подавляла дочь, что та выросла психически неуравновешенной. В дополнение к этому Пьер и Мари всю жизнь заботились о двоих племянниках и просто обезумели от горя, когда те погибли на фронтах Первой мировой войны. Так, со смертью де Кубертена оборвался многовековой род. Он похоронен в Буа-де-Во в Лозанне, неподалеку от штабквартиры МОК, а его сердце, согласно завещанию, покоится в Олимпии.

Ãðàô Àíðè äå Áàéå-Ëàòóð, ïðåçèäåíò ÌÎÊ, îáðàùàåòñÿ ñ ðå÷üþ ê ñîáðàâøèìñÿ íà ïîõîðîíû â äðåâíåé Îëèìïèè. Íà ñíèìêå ñïðàâà íàñëåäíûé ïðèíö Ãðåöèè Ïàâåë îïóñêàåò â ìîãèëó ñåðäöå äå Êóáåðòåíà, êàê çàâåùàë îñíîâàòåëü ñîâðåìåííûõ Îëèìïèéñêèõ èãð. (Îáà ôîòî © IOC)

122

Незадолго до смерти де Кубертен обратился к рейхсспортфюреру фон Чаммеру с просьбой основать Центр Олимпийских исследований, который бы поддерживал и продолжал его деятельность в области образования. В 1938 году при поддержке правительства в Берлине был создан Международный Олимпийский институт. Возглавил его в качестве директора по интеллектуальному наследию де Кубертена Карл Дием, присутствовавший на церемонии захоронения его сердца. Весной 1939 года греческий парламент проголосовал за создание Олимпийской академии в Олимпии, но это решение было претворено в жизнь только после войны. Основатель современных Олимпийских игр не дожил ни до этих событий, ни до фактического роспуска Международной федерации женского спорта (FSFI), официально завершившей свое существование через год после его смерти. Международная ассоциация легкоатлетических федераций (IAAF), провозгласившая себя единственным органом, отвечающим за женскую легкую атлетику, призвала к роспуску FSFI на своем конгрессе во время Олимпийских игр в Берлине. Намеченные на 1938 год пятые Всемирные женские игры в Вене были отменены, и вместо них был проведен первый чемпионат Европы по легкой атлетике среди женщин под эгидой IAAF. В 1938 году на Сессии МОК в Каире в программу женских Олимпийских соревнований были включены бег на 200 м, прыжки в длину и толкание ядра, вскоре после чего Международная федерация женского спорта утратила свое значение. В 1936 году на волне романтического увлечения Дальним Востоком местом проведения Игр 1940 года были выбраны Токио и Саппоро. После того как в 1937 году разразилась война Китая с Японией, МОК потребовал от Японии подтвердить свои намерения. Национальный Олимпийский комитет Японии затягивал с ответом, в то же время продолжая подготовку 16 объектов к Играм, но в итоге МОК пришлось перенести Игры в Хельсинки и Санкт-Мориц. Решение относительно Санкт-Морица осложнилось отказом Международной федерации лыжного спорта участвовать в соревнованиях по горнолыжному спорту, поскольку МОК не желал признавать лыжных инструкторов спортсменамилюбителями. В результате МОК снова перенес место проведения Игр, на сей раз из Санкт-Морица в Гармиш. Хельсинки и Гармиш вели подготовку, соответственно, до ноября 1939 года (то есть еще два месяца после оккупации Польши в сентябре) и мая 1940-го, когда финнам пришлось снять свою кандидатуру после агрессии Советского Союза. В довершение всего необходимо было противостоять

ÏÎÑËÅÂÎÅÍÍÛÉ ÀÑÊÅÒÈÇÌ гитлеровским планам установления нового мирового спортивного порядка и организации постоянных Олимпийских игр в Германии. Так, для новых Игр в Гармише было предложено провести День лыжника с участием 10 000 спортсменов и пространной речью Гитлера в нарушение всех Олимпийских правил. Похоже, де Байе-Латур, был так напуган, что написал Диему после отмены Игр: «Как грустно сознавать, что все Ваши беспримерные усилия, направленные на то, чтобы сделать V Олимпийские зимние игры еще более впечатляющими, чем в 1936 году, оказались напрасны. День лыжника был бы незабываемым событием для всех тех счастливцев, кому бы повезло на нем присутствовать». Трудно поверить, что де Байе-Латур и его коллеги считали возможным без каких-либо вопросов вернуться в Гармиш, несмотря на недавний захват Германией Богемии и Моравии. На Сессии МОК в Лондоне (1939) право проведения зимних и летних Игр 1944 года получили Лондон и Кортина д’Ампеццо. Среди других претендентов были Афины, Будапешт, Хельсинки и Лозанна, Санкт-Мориц и Осло. Война помешала проведению и этих Игр. В феврале 1942 года лорд Абердер писал Эдстрёму о том, что «продолжение [войны] может осложнить проведение Игр 1944 года». А осенью сообщил о том, что организовать Игры будет невозможно, «даже если война закончится в начале 1943 года». Из-за этих отмен никак не решалась одна давно назревшая проблема. На Сессии 1938 года в Каире вновь разразился конфликт с Международной федерацией лыжного спорта относительно допуска к соревнованиям лыжных инструкторов. Президент Федерации (норвежец) даже пригрозил уйти в отставку, если МОК не согласится с решением Федерации о допуске инструкторов. У членов МОК, путешествовавших на пароходе по Нилу, было три варианта в отношении намеченных игр в Саппоро: отменить зимние Игры, отложить их до 1944 года или провести без лыжных видов спорта. Было принято решение исключить лыжи, но если такой вариант мог устроить японцев, то никак не альпийский курорт Санкт-Мориц. Организаторы Игр в Санкт-Морице сначала собирались сохранить лыжи в качестве «показательных выступлений», но потом передумали. На лондонской Сессии МОК твердо стоял на своем, заявляя, что только он имеет право толковать правила и принимать решения относительно программы соревнований, а оргкомитет должен следовать утвержденной программе. Попытки договориться с СанктМорицем не увенчались успехом, и зимние Игры были перенесены в Гармиш, но проблема так и не нашла решения до конца войны. Компромисс (впрочем, и он устроит не всех) будет достигнут лишь на Сессии 1946 года в Лозанне. Там было решено предоставить инструкторам право на участие при условии, что после октября 1946 года они не получали вознаграждения. По сути, МОК признал возможность «неполной беременности». Война и оккупация Бельгии неизбежно сказались на возможности де Байе-Латура, поддерживать связь с членами МОК. Это легче получалось у вице-президента Эдстрёма, жившего в нейтральной Швеции. МОК очень повезло, что Эдстрём, хотя ему было уже к семидесяти, сохранял энергичность, поскольку все говорило о том, что немцы вознамерились узурпировать полномочия Олимпийского комитета. Зимой 1940/41 года Дием, фон Хальт и фон Чаммер нанесли де Байе-Латуру «визит доброй воли», в ходе которого попытались разъяснить ему планы Гитлера по захвату международного спорта. После того как у де БайеЛатура во сне случился удар и он умер в ночь на 6 января 1942 года, Дием прибыл в штаб-квартиру МОК в Лозанне с явным намерением взять бразды правления в свои руки. Но неизменный секретарь МОК с 1927 года Лидия Дзанки спрятала учредительные документы в подвале и тем самым сорвала замыслы Диема. Неизвестно, что спровоцировало инфаркт де Байе-Латура, но умер он вскоре после того, как получил известие о гибели

Ëèäèÿ Äçàíêè, ñåêðåòàðü øòàá-êâàðòèðû ÌÎÊ â Ëîçàííå, ñîðâàëà ïëàíû íåìöåâ ïî çàõâàòó Êîìèòåòà âî âðåìÿ Âòîðîé ìèðîâîé âîéíû, ñïðÿòàâ ó÷ðåäèòåëüíûå äîêóìåíòû â ïîäâàëå. (© IOC) сына в авиакатастрофе во время тренировочных полетов в Соединенных Штатах. Кончина президента заставила Эдстрёма, ставшего временно исполняющим обязанности президента, активизировать усилия по сохранению целостности организации. И несмотря на военные трудности с почтой и телеграфом, он занимался этим столь успешно, что контакты 73 членов МОК даже участились. Эдстрём выполнил данное им обещание и стал рассылать циркуляр МОК и другие информационные бюллетени три-четыре раза в год. Так, в январе 1943-го все узнали о смерти последнего из 13 членовучредителей, чеха Иржи Гут-Ярковского. Юханнес Зигфрид Эдстрём родился в Гётеборге 21 ноября 1870 года. В родном городе, а затем в Цюрихе выучился на инженера-строителя, хорошо говорил и писал по-английски, по-французски и по-немецки и даже немного знал русский. К тому же успешно выступал в легкой атлетике, показывая 11 секунд в стометровке. После участия в Играх 1904 года в Сент-Луисе он все свое свободное время отдавал руководству спортом, основал Национальную спортивную федерацию и был вице-президентом шведского НОК во время Игр 1912 года в Стокгольме. Ему также принадлежит честь основания IAAF. В 1946 году он оставил руководство Международной федерацией и был избран президентом МОК. В Исполкоме МОК Эдстрём состоял с момента его создания в 1921 году. Он был во всех смыслах консерватором, так же преданным идее любительского спорта XIX века, как Брандидж, и подобно де Кубертену и де Байе-Латуру – ярым противником участия женщин в Олимпийских играх. При этом обладал неисчерпаемой энергией и добросовестностью в делах (достаточно вспомнить, каких успехов они добились с Виктором Бальком в организации стокгольмских Игр). С тем же самым усердием он руководил и работой МОК. В 1942-м в 71 год, временно исполняя обязанности президента, он

123

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ совершил трудное и опасное путешествие в Соединенные Штаты на почтовом самолете, для того, чтобы обсудить перспективы МОК с Брандиджем, которого он, как уже говорилось, немедленно предложил на новый пост второго вице-президента. Сам Эдстрём стал вице-президентом после смерти Годфруа де Блоне в 1937 году. Вдали от линии фронта представители нейтральных стран и немцы передвигались довольно успешно. Левальд, например, отдыхал в Швейцарии, а фон Хальт ездил в Париж и в Швецию. Мало того, в июне 1944 года появилась возможность отпраздновать в Лозанне 50-ю годовщину основания МОК. Из членов МОК присутствовали только фон Хальт и болгарин Стефан Чапрашиков, живший преимущественно в Берлине. Были также директор Международного Олимпийского института Карл Дием, вдовы де Кубертена и де Блоне. Вдова де Байе-Латура и Зигфрид Эдстрём прислали свои извинения. В августе 1945 года Эдстрём, Брандидж и лорд Абердер, приехавшие на первое послевоенное заседание Исполкома, встретились в Лондоне, чтобы обсудить возрождение Игр. Абердер был настроен скептически, но перед энтузиазмом Брандиджа, получившего особое разрешение плыть на корабле «Куин Элизабет», хотя тот по-прежнему считался

Òðè ïðåçèäåíòà: áåëüãèåö Àíðè äå Áàéå-Ëàòóð (ñëåâà), óøåäøèé èç æèçíè â 1942 ãîäó, åãî ïðååìíèê øâåä Þõàííåñ Çèãôðèä Ýäñòð¸ì (ñïðàâà) è Ýâåðè Áðàíäèäæ îáñóæäàþò ãëîáàëüíûå ñâÿçè ÌÎÊ. (© IOC) военным транспортом, трудно было устоять. Обсуждались возможные кандидатуры на проведение Игр 1948 года. Интерес к зимним Играм проявили Лейк-Плэсид и СанктМориц, а к летним – Афины, Балтимор, Лозанна, Лондон, ЛосАнджелес, Миннеаполис и Филадельфия. Было предложено голосование по почте при условии, что, если выберут Лондон, Исполком будет рекомендовать для проведения зимних Игр Санкт-Мориц. Первая послевоенная Сессия была намечена на следующий год в Лозанне. Эдстрём доложил, что на пост главы Секретариата назначен 46-летний швейцарец Отто Майер. В феврале следующего года было объявлено об избрании Лондона подавляющим большинством голосов, и лордмэр Лондона пообещал финансовую поддержку. На проходившей в том году Сессии в Лозанне Эдстрёма выбрали четвертым президентом МОК, хотя ему уже исполнилось 76 и фактически он исполнял обязанности президента почти пять лет. Из 73 членов МОК, присутствовавших в 1939 году на Сессии в Лондоне, остался только 51, поэтому в состав комитета было введено 13 новых членов. Другие принятые решения касались компромисса по поводу участия в соревнованиях лыжных инструкторов, отклонения

124

ходатайств о включении в программу стрельбы из лука, бейсбола, планерного спорта, гандбола, поло, катания на роликах, настольного тенниса и волейбола, а также перевода Международного института легкой атлетики из Берлина в Лозанну, после чего закончилась официальная деятельность Диема в МОК. На Сессии в Санкт-Морице, проходившей до начала Игр, разгорелись жаркие и продолжительные дебаты относительно Международной лиги хоккея с шайбой (LIHG), созданной в 1908 году. Лига представляла собой признанную международную федерацию. Проблема возникла тогда, когда Американский спортивный союз, руководящий орган для ряда любительских видов спорта в Соединенных Штатах и член Международной лиги хоккея с шайбой, вывел из своего состава несколько профессиональных команд. Эти команды впоследствии образовали Американскую хоккейную ассоциацию, которая также обратилась за признанием в Международную лигу. В январе 1948 года в Санкт-Мориц отправились две команды – от Американской хоккейной ассоциации (AHA) и (с одобрения НОК) от Американского спортивного союза (AAU). Ни та, ни другой не желали слагать полномочия, несмотря на то, что на Сессии в Стокгольме была утверждена клятва спортсмена-любителя, которая гласила: «Я, нижеподписавшийся, даю слово чести, что являюсь спортсменом-любителем в полном соответствии с Олимпийскими правилами любительского спорта и международной федерации, отвечающей за мой вид спорта... ввиду этого имею полное право участвовать в Олимпийских играх». Когда участники Сессии в Санкт-Морице постановили впредь не признавать Международную лигу хоккея с шайбой, исключить этот вид из программы соревнований и вынести местному оргкомитету порицание за допуск к участию команды от Американской хоккейной ассоциации, Швейцария пригрозила отменой Игр, заявив, что хоккей шайбой как самый популярный и рентабельный из всех видов спорта должен быть восстановлен в программе. МОК слегка отыграл назад и согласился восстановить хоккей с шайбой в программе соревнований при условии, что результаты команды от Американской хоккейной ассоциации будут в любом случае исключены из медального зачета. Брандидж с его приверженностью этике любительского спорта, да еще применительно к Американской хоккейной ассоциации, был вне себя. Швейцарский оргкомитет пошел наперекор МОК, и команда от AHA приняла участие в соревнованиях, заняв в итоге четвертое место. Годом позже AHA была дисквалифицирована за непричастность к Олимпийскому движению. От признания Международной лиги хоккея с шайбой МОК отказался. Разделение Игр на летние и зимние окончательно сложилось после войны. Хотя Швейцария, несмотря на окружение, номинально не участвовала во Второй мировой войне, она понесла тяжелые экономические потери; особенно пострадала индустрия туризма. Многие отели и рестораны закрылись, поэтому Олимпийские зимние игры в Санкт-Морице с их 20 000 зрителей, 2000 спортсменов, официальными лицами и представителями СМИ оказали стране долгожданную финансовую поддержку. На Игры не пригласили ни Германию, ни Японию. Официальная причина состояла в том, что в этих странах не было правительства, которому можно было направить приглашение. Лорд Абердер выразил протест по поводу возможного участия Германии в каких-либо Играх еще в 1944 году, а Брандидж и Эдстрём тактически обошли вопрос в отсутствие политического признания. После падения Третьего Рейха русские посадили фон Хальта и его соратников в Бухенвальд, и, несмотря на ходатайства МОК, фон Хальт пять лет пробыл в плену. Непоколебимый МОК по-прежнему признавал членство и фон Хальта, и другого немца – герцога Адольфа-Фридриха фон Мекленбурга. Более того – их семьям регулярно отправляли посылки с продуктами и одеждой. Жена фон Хальта Грета клялась

ÏÎÑËÅÂÎÅÍÍÛÉ ÀÑÊÅÒÈÇÌ членам МОК, что ее муж никогда не разделял политики Гитлера. Такое же молчаливое несогласие приписывали и Диему. Союзники Германии – Австрия, Болгария, Венгрия, Италия и Румыния – прислали свои команды, хотя к ним отнеслись настороженно: ходили слухи, что в их составе есть бывшие нацисты. Из невольных приспешников Советского Союза в объявлении холодной войны присутствовали только Польша и Чехословакия. Среди новичков были Дания, Исландия, Ливан, Чили и Южная Корея. Насколько в 1930-е годы МОК оставался равнодушен к проблеме преследования евреев, настолько же теперь он вдруг озаботился налаживанием контактов в новом коммунистическом блоке. Советский Союз в 1946 году принял решение объединить свои спортивные федерации под эгидой Национального Олимпийского комитета, прежде чем будет выбран член МОК от СССР. Первым шагом в направлении международного спорта стало участие СССР в чемпионате Европы по легкой атлетике, проходившем в тот год в Осло. Во время обсуждения на Исполкоме МОК в следующем году возобладало мнение, что для создания советского Национального Олимпийского комитета до Игр 1948 года не было достаточно времени, хотя к концу 1947-го СССР вошел в состав международных федераций баскетбола, футбола, тяжелой атлетики и борьбы. Как ни странно, с коммунистами не возникло проблем в отношении любительского спорта, по поводу которого Брандидж, лорд Бергли и другие по-прежнему не уступали своих позиций. Советские заверения в преданности идеалам любительского спорта затушевывали получившую широчайшее распространение практику профессиональной подготовки «трудящихся» спортсменов. На Сессии в Санкт-Морице наблюдалась некая нравственная аномалия, когда граф Кларенс фон Розен из Швеции прислал заявление об отставке. С одной стороны, фон Розен в переписке с Брандиджем позволял себе довольно циничные высказывания по поводу массового уничтожения евреев нацистами. С другой – постоянно пенял МОК на недемократичные правила Международной федерации конного спорта (FEI), требовавшей непременного офицерского звания от участников соревнований. Президент FEI, бельгиец Гастон де Траннуа, в ответ на это заявил, что вопрос необходимо адресовать FEI, а не МОК. Претензии фон Розена приобрели особую актуальность, когда выступавшая в Лондоне шведская команда была дисквалифицирована после получения золотой медали под тем предлогом, что сержанта Г. Перссона специально произвели в младшие лейтенанты лишь на время Игр. Уликой

Êîðîëü Ãåîðã VI ïðèâåòñòâóåò ïðåçèäåíòà ÌÎÊ Ýäñòð¸ìà è ÷ëåíîâ êîìèòåòà ëîðäà Áåðãëè (ñëåâà) è âèêîíòà Ïîðòàëà íà ñòàäèîíå Óýìáëè â Ëîíäîíå. (© IOC) послужила сержантская фуражка, в которой выступал Перссон. Золото отдали французам. Впоследствии, в 1950-м FEI демократизировала свои правила. Большинство свидетелей Игр 1948 года отдавали дань восхищения англичанам, которые при всех послевоенных лишениях, включая нормирование продуктов и товаров, сумели организовать спортивные торжества под лозунгом военных лет «Латай дыры и обходись тем, что имеешь». Англичане согласились провести у себя Олимпийские игры, чтобы еще раз продемонстрировать свою приверженность демократии. Но подготовку Игр осложнили только что избранные социалисты, у которых, само собой, были иные приоритеты. Несмотря на послевоенный аскетизм, представительство (свыше 4000 спортсменов из 59 стран) превысило всю историческую статистику. На стадионе Уэмбли проложили временный беговой трек; выставочные залы, построенные для Имперской выставки 1924 года, использовались для других видов спорта. Стадион в лучшие дни вмещал до 80 000 зрителей, что позволило даже извлечь кое-какую прибыль при весьма умеренных затратах в три четверти миллиона фунтов.

125

ÃËÀÂÀ XXVII

Санкт-Мориц (V), 1948 Îêå Ñåéôàðò (Øâåöèÿ), Îëèìïèéñêèé ÷åìïèîí ïî ñêîðîñòíîìó áåãó íà êîíüêàõ Жаль, что мои лучшие годы пришлись на мировую войну, когда никаких Игр, конечно же, не было. Я занимался велоспортом и встал на коньки только в 1939–1940 годах. Ко времени Игр в Санкт-Морице я был не в лучшей форме из-за травм, полученных при падениях и из-за отсутствия тренера Олимпийского класса, потому никто больших надежд на меня не возлагал. Но велоспорт дал мне одно важное преимущество – силу ножных мышц. Я надеялся показать где-то 2,15 в гонке на 1500 м, а вышло только 2:18.1. Я пришел после норвежца Сверре Фарстада, которому досталось золото. О том, чтобы выиграть у другого норвежца – Рейдара Лиаклева в забеге на 5000 м и речи не было. У меня был седьмой результат, и я решил при моей усталости и скованности не морочить себе голову дистанцией 10 000 м. В нашей команде не было массажиста, да и бессонница меня замучила. Потом, в последний момент, меня все-таки уговорили попробовать. Я согласился, только чтоб не прослыть слабаком. Во время гонки я думал, будто мне, чтобы подстегнуть, нарочно показывают неправильное промежуточное время. Я знал, что на Играх много хороших конькобежцев, которые все равно меня обгонят, и потому бежал без особой надежды. После 7000 м почувствовал боль в мышцах, но наплевал на них. Затем услышал, как мне кричит великий герцог Бертольд (он и сам был неплохим конькобежцем): «Давай! Золото твое!» Ну, думаю, вряд ли Его Высочество станет так шутить, и это придало мне сил. Только потом я узнал, что на десять секунд обогнал финна, пришедшего вторым. Вот уж поистине приятная неожиданность!» (Из интервью в газете «Idrottsbladet») (Îêå Ñåéôàðò â öåíòðå. Ôîòî © IOC/Roebelt)

ыступление Оке Сейфарта было весьма типично для Игр в Санкт-Морице. Война прервала тренировки и развитие целого поколения спортсменов, которое к 1948 году должно было достичь зрелости. Это означает, что такие ветераны, как Сейфарт, были еще достаточно конкурентоспособны и нередко восполняли образовавшиеся пробелы. Сейфарт был обладателем мирового рекорда в беге на 5000 м (8:13.7), но ему сказали, что тягаться с Рейдаром Лиаклевым на этой дистанции мало шансов. Тем не менее он, может, и выиграл бы золотую медаль, если б не потерял время на последнем круге, когда налетел на шведского фотографа, в нарушение правил выбежавшего на лед, чтобы сделать снимок будущей беспрецедентной победы. Результат Сейфарта в забеге на 10 000 м был чудом – иначе не скажешь. Хотя он явно не сознавал своей стремительной скорости. После первых пяти тысяч метров он показал время 9,20, а победный результат 17:26.3 был только на две секунды ниже Олимпийского рекорда. Триумф Сейфарта в СанктМорице, первый для шведов за всю историю конькобежного спорта, поднял его репутацию на родине и, возможно, поспособствовал его успехам в бизнесе, когда он открыл магазин спортивного снаряжения. В 1948 году в конькобежном спорте царили скандинавы, а советские конькобежцы еще не вышли на международную арену. Причем после проигрыша на соревнованиях в Швеции Сталин велел уволить всех тренеров и администраторов и заменить их сотрудниками КГБ, к спорту никакого отношения не имевшими.

126

Âåòåðàí Îêå Ñåéôàðò, ïåðâûé Îëèìïèéñêèé ÷åìïèîí Øâåöèè ïî ñêîðîñòíîìó áåãó íà êîíüêàõ, ñòàë çâåçäîé ïåðâîé âåëè÷èíû è â ñïîðòå, è â áèçíåñå. (© IOC/Ruebelt)

ÑÀÍÊÒ-ÌÎÐÈÖ (V), 1948 Пожалуй, старейшим видом зимнего спорта является тобогганинг, или скелетон. Соревнования по нему проводились на знаменитой трассе Креста-Ран всего три раза – в 1928, в 1948 и 2002 годах. В первых двух участвовал американец Джон Хитон: в 1928-м он занял второе место после своего брата Дженнисона и теперь, двадцать лет спустя, снова выиграл серебро в возрасте 39 лет. Трасса Креста-Ран олицетворяла элитарную атмосферу СанктМорица. Членами санного клуба были высокопоставленные лица из всех спортивных организаций Европы, кроме разве что Королевского яхт-клуба в Каусе. Но на сей раз победителем Игр стал молодой итальянец далеко не голубых кровей Нино Биббья, выросший неподалеку, через границу, в семье местного зеленщика. Он регулярно катался на санях и до тонкостей знал внушающую ужас трассу, включая ее самый коварный поворот Волан. Однажды, всем показалось, что Нино был на волоске от катастрофы, но он, когда его стали расспрашивать, лишь отмахнулся: «Два пальца между бортом и санями – вполне достаточно». В некоторых видах спорта победителями становились уже немолодые участники, но только не в фигурном катании, где медали достались двум юным спортсменам – восемнадцатилетнему американцу Дику Баттону и девятнадцатилетней канадке Барбаре-Энн Скотт. Студент первого курса Гарвардского университета Баттон совершил акробатическую революцию в этом виде спорта, приведя в восторг публику впервые исполненным в Европе двойным акселем. Как и Барбара-Энн Скотт, он тренировался по двадцать часов в неделю, но побоялся выполнить двойной аксель на

Ðè÷àðä Áàòòîí, âïåðâûå ïîêàçàâøèé ýôôåêòíûé ïðûæîê, ïðèíåñ Àìåðèêå ïåðâóþ çîëîòóþ ìåäàëü â ìóæñêîì îäèíî÷íîì êàòàíèè. (© IOC)

Ñûí èòàëüÿíñêîãî çåëåíùèêà Íèíî Áèááüÿ ïîêîðÿåò òðàññó Êðåñòà-Ðàí íà ñîðåâíîâàíèÿõ ïî ñêåëåòîíó; ýòà ãîíêà ïðîâîäèòñÿ âñåãî âòîðîé ðàç â èñòîðèè. (© IOC) чемпионате Европы, проходившем накануне Игр. Несколько последующих тренировок убедили его в том, что пришло время рискнуть и показать новый трюк. В автобиографии он писал: «Мне стало стыдно: неужто я испугаюсь провала на Олимпийских играх? Стоило так сказать себе, и ноги сами разбегались для двойного акселя». Успешно выполнив прыжок, он получил от одного судьи оценку в 6 баллов и, таким образом, завоевал первую для Америки золотую медаль в мужском фигурном катании. Восемь из девяти судей поставили Дика на первое место, кроме, естественно, швейцарца, который проголосовал за своего соотечественника Ханса Гершвилера, выигравшего серебро. В 1947 году Барбара-Энн Скотт победила на чемпионате мира, после чего мэр ее родной Оттавы подарил ей ключи от новой машины. Из-за протестов МОК ей пришлось вернуть подарок. Единственной помехой ее победе в СанктМорице стал изрезанный лед, подтаявший под теплым ветром. Одетая в отороченный мехом белоснежный костюм, Барбара стала достойной преемницей грациозной Хени. По ее примеру Скотт сразу же перешла в профессиональный спорт... и получила-таки свою машину.

Французский лыжник-сорвиголова Анри Орейе, казалось, заговорен от опасностей, ведь он к тому же был известным автогонщиком. В соревнованиях по горным лыжам, официально признанным в Санкт-Морице самостоятельным видом спорта, он завоевал золото в скоростном спуске и лыжном двоеборье, а также бронзовую медаль в специальном слаломе. В почти самоубийственном спуске он обошел соперника Франца Габла из Австрии на четыре с лишним секунды – огромное преимущество. Такую же безрассудную отвагу, пожалуй, показал еще Франц Кламмер в 1976 году. На полпути вниз Анри чуть было не упал, но удержал равновесие, балансируя на одной лыже. В 1962 году он разбился на «феррари» в автогонках «Монлери» под Парижем.

Ðèñêîâûé ïàðåíü Àíðè Îðåéå ïðîäåìîíñòðèðîâàë âñåì ñâîþ íåâîçìóòèìîñòü â ñêîðîñòíîì ñïóñêå, ïðèíåñøåì åìó îäíó èç òðåõ ìåäàëåé íà Èãðàõ. (© IOC)

127

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ Одним из ветеранов, который в обычных условиях, быть может, и не приехал бы на эти Игры, был 36-летний Биргер Рууд, тренировавший сборную Норвегии. Норвежцы, победители в лыжном двоеборье на всех предыдущих зимних Играх, пришли в ужас, когда первое и второе места заняли финны Хейкки Хасу и Мартти Хухтала, а третье досталось шведу. Теперь Норвегии оставалось уповать лишь на прыжки с трамплина, в которых она также неизменно побеждала с 1924 года, когда эти соревнования были включены в программу. Рууд, выигравший золото и в 1932, и в 1936 году, был интернирован и всю немецкую оккупацию провел в лагере. Зная особенности трамплина в Санкт-Морице, и подумав, что там, как нигде, нужен опыт, он в последний момент решил войти в список участников. Победителем со второй попытки стал швед Петтер Хугстед, продемонстрировав мощнейший прыжок, а отточенная норвежская техника принесла Рууду серебро. Хотя будущий чемпион мира из Финляндии Матти Пьетикайнен прыгнул дальше Рууда, неповторимый стиль норвежца удостоился

более высоких баллов. Однако главенство Норвегии в лыжном двоеборье было прервано Швецией, которая заняла все три первых места в гонке на 18 км. А в гонке на 15 км золотую медаль получил Нильс Карлсон. После продолжительных споров о хоккее с шайбой команда Американской хоккейной ассоциации проиграла со счетом 5 : 4 Швейцарии, за которую горячо болели представители Американского спортивного союза. Несмотря на неудачу, AHA разгромила итальянцев со счетом 31 : 1. Многие матчи в были подпорчены изрезанным льдом на открытом катке, а когда шел снег, все время терялась шайба. Чемпионат на деле вылился в соперничество Канады, Чехословакии и Швейцарии. Канада вновь завоевала золото, правда, только по среднему числу забитых шайб. Чехи стали серебряными призерами. Среди них особенно отличился Ярослав Дробны, сочетавший карьеру хоккеиста с теннисом. Однажды, когда после проигрыша в Уимблдоне коммунистическая пресса в Праге стала поносить его «буржуазные замашки», он эмигрировал за границу.

Äæîí Õèòîí (ÑØÀ), çàíÿâøèé â 1928 ãîäó âòîðîå ìåñòî íà òðàññå Êðåñòà-Ðàí ïîñëå ñâîåãî áðàòà Äæåííèñîíà, ïîâòîðÿåò äîñòèæåíèå 20 ëåò ñïóñòÿ â âîçðàñòå 39 ëåò. (© IOC)

19-ëåòíÿÿ ÷åìïèîíêà ïî ôèãóðíîìó êàòàíèþ Áàðáàðà-Ýíí Ñêîòò (Êàíàäà). Ãîäîì ðàíüøå çà ñïîðòèâíûå óñïåõè îíà ïîëó÷èëà â ïîäàðîê ìàøèíó, íî ïîä äàâëåíèåì áûëà âûíóæäåíà îòêàçàòüñÿ îò íåå. Âîçìîæíî, ëèøü äëÿ òîãî, ÷òîáû âåðíóòü ïîäàðîê, îíà ñðàçó óøëà â ïðîôåññèîíàëû. (© IOC)

128

ÃËÀÂÀ XXVIII

Лондон (XIV), 1948 Ôàííè Áëàíêåðñ-Êîýí (Íèäåðëàíäû), ÷åòûðåõêðàòíàÿ Îëèìïèéñêàÿ ÷åìïèîíêà ïî ëåãêîé àòëåòèêå На Олимпийских играх в Берлине в 1936 году, когда мне было 18 лет, я участвовала в соревнованиях по прыжкам в высоту и в эстафете и заняла, соответственно, шестое и пятое места. В эстафете было всего шесть дорожек, и последняя немецкая спортсменка вдруг уронила палочку! Во время войны на местных соревнованиях мне довольно часто приходилось состязаться с мужчинами. Тогда я побила четыре мировых рекорда по прыжкам в высоту, прыжкам в длину, в беге с барьерами и в забеге на 100 ярдов. Я очень обрадовалась, когда услышала, что следующие Игры пройдут в Лондоне, хотя к тому времени была уже замужем с двумя детьми – мальчик семи и девочка двух лет. Но я начала готовиться и до Игр установила еще один мировой рекорд – в беге на 100 м с результатом 11,5. На Играх больше всего мне запомнился бег с барьерами. Мы бежали с Морин Гарднер, которая так же, как и я, впоследствии вышла замуж за своего тренера Джеффа Дайсона. Я помню все подробности квалификационных забегов и финала. В первый день квалификации я пошла разминаться на дорожку за стадионом. Хотя у меня уже был титул Олимпийской чемпионки, я себя таковой не ощущала. Дрожали колени. Я никогда так не нервничала перед стартом и даже отмахивалась от детей, просивших у меня автограф, хотя не припомню, чтобы раньше меня раздражали дети. Я, как обычно, закончила разминку, но не могла сосредоточиться, потому что все время ждала появления Морин, которую раньше никогда не видела. Я знала, что ее лучшее время – 11,2, а у меня уже был рекорд 11,0, но я по опыту знала: иногда все может пойти наперекосяк. Морин подкатила на машине. Я смотрела на нее разинув рот – она привезла свои барьеры! Ну, думаю, уж если она со своими барьерами, куда мне соваться! На дорожке других барьеров не было, и я, набравшись храбрости, попросила разрешения воспользоваться ее инвентарем. Мы пожали друг другу руки, и я заметила, что она волнуется не меньше меня. Морин была отличной спортсменкой. Я в этом убедилась, когда она в полуфинале задела барьер, потеряла равновесие и все же сумела прийти третьей. Мне говорили, что победа будет легкой, но мой муж Ян не давал мне расслабиться. Он решил, что в день финального забега с барьерами надо пропустить квалификацию по прыжкам в длину и сосредоточиться только на этом забеге. В ту ночь я почти не спала, в голове вертелись слова Яна: «Думай о барьерах». Мне выпало бежать по дорожке рядом с Морин, правда стартовала я неудачно, что со мной нечасто случалось, и через десять метров отстала от Морин почти на ярд. Потом дело пошло на лад: дальше мы побежали голова в голову. На большой скорости я не рассчитала расстояние до пятого барьера и, налетев на него, чуть не упала. И снова между нами пошла борьба. Я чувствовала, что у самого финиша обогнала Морин, но сомневалась насчет Ширли Стрикленд – она ведь тоже шла со мной почти вровень. Вдруг я услышала, как на стадионе играют гимн Великобритании: неужели все-таки Морин меня обошла? Но оказалось, оркестр заиграл по случаю прибытия королевской семьи. Возвращаясь домой через Хук-ван-Холланд, я ужасно трусила перед таможней. Вдруг они спросят: «Откуда у тебя новое пальто?» Но, как выяснилось, я уезжала из дома сама по себе, а теперь стала национальным достоянием. В Амстердаме, на вокзале меня ждал запряженный четверкой экипаж. Покончив со спортом, я занялась домашним хозяйством. В мое время все помогали друг другу на тренировках и на старте, а нынче у каждого свой спонсор. Фу ты, ну ты! Зато нам было веселее. (Ôîòî © IOC)

анни Бланкерс-Коэн – одна из самых выдающихся личностей в истории Олимпийских игр. Ее достижения выделялись на общем фоне благодаря двум обстоятельствам Во-первых, при нацистской оккупации она умудрилась сохранить спортивную форму. Во-вторых, на Играх в Лондоне она уже перешагнула 30-летний рубеж и имела двоих детей. В ХХ веке считалось, что материнство закрывает дорогу в большой спорт. Хотя Бланкерс-Коэн приехала в Лондон, имея за плечами семь мировых рекордов, но английской публике это было неведомо. Все были уверены, что 30-летняя женщина едва ли может быть

серьезным конкурентом. Но Бланкерс-Коэн круто повернула общественное мнение, завоевав за девять дней четыре золотые медали. Если не считать забега на 80 м с барьерами, у нее практически не было соперниц. Ее отрыв в забеге на 200 м, который среди женщин проводился впервые, был самым большим за всю историю мужского и женского Олимпийского спринта: она опередила англичанку Одри Уильямсон на 0,7 секунды. Если б не рекомендации мужа и тренера, она бы наверняка победила и в прыжках в длину, так как занявшая первое место Ольга Дьярмати из Венгрии не дотянула более полуметра до мирового рекорда Фанни (6,25 м).

129

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ Уже в забеге на 100 м она заткнула рот скептикам, показав в квалификационном забеге 12,0 секунд и выиграв финальный раунд на сырой дорожке с результатом 11,9 секунды. Англичанка Дороти Мэнли финишировала с результатом 12,2 секунды; то же время было у юной австралийки Ширли Стрикленд. Рассказ Фанни о беге на 200 м с барьерами (см. выше) – свидетельство победы над неверием в собственные силы, при том что этого успеха она достигла опять-таки на мокром треке и с большим отрывом. Завершающий этап эстафеты стал подлинным триумфом: она обошла спортсменок из Великобритании, Канады и Австралии и навеки вписала свое имя в историю. Хотя и не в играх с мячом, а в легкой атлетике Фанни превзошла легендарную Бейб Дидриксон. Мало кто из бегунов на тех Играх мог похвастаться таким количеством побед, как Харрисон Диллард, в детстве боготворивший талант Джесси Оуэнса, с которым впоследствии подружился. Однако обладатель мирового рекорда в барьерном беге на 110 м сбил три барьера во время отборочных соревнований в США да так и не добрался до финиша. Тем не менее он обеспечил себе участие в лондонских Играх, заняв третье место в стометровке, и в финальном забеге на стадионе Уэмбли бежал вместе с обладателем мирового рекорда Генри Норвудом Юэллом

(10,2) и обладателем рекорда в беге на 100 ярдов Мелом Пэттоном (9,3). На квалификационных соревнованиях победил 30-летний Юэлл, а в финале на стартовой линии выстроились также панамец Ллойд ЛаБич, поделивший рекорд с Юэллом, и британцы Эммануль Макдональд Бейли и Аластер Маккоркодейл (первый – уроженец Тринидада, второй – регбист из Шотландии). Вопреки ожиданиям, Диллард со старта повел забег, и хотя Юэллу показалось, что он у финиша выскользнул вперед, чему несказанно обрадовался, фотофиниш был в пользу Дилларда, повторившего Олимпийский рекорд (10,3). ЛаБич, единственный Олимпийский призер из Панамы, был третьим. Неучастие Дилларда в забеге с высокими барьерами не помешало команде США одержать чистую победу во главе с Биллом Портером, установившим Олимпийский рекорд с результатом 13,9 секунды. Пэттон же был вознагражден за неудачу на короткой дистанции победой в беге на 200 м, правда Юэлла он обогнал не более чем на корпус. ЛаБич опять пришел третьим, а ямаец Герб Маккенли, которого считали фаворитом, отодвинулся на четвертое место. Маккенли отличился тем, что вышел в финал в обоих спринтах, а также в своей коронной дистанции 400 м, однако здесь его в финале обогнал врач Артур Уинт, представлявший на Играх свою родную Ямайку. Так же, как и Макдональд Бейли, Уинт служил в Королевских ВВС и после войны остался в Англии, чтобы получить медицинское образование. Он едва не уступил в забеге на 800 м американцу Мелу Уитфилду, но на коротких дистанциях не дал Маккенли себя обойти. Тактика, которой придерживался быстрый, как газель, Маккенли, состояла в том, чтобы с первой секунды бежать так, будто за тобой гонятся черти, и надеяться на то, что дыхания хватит на всю дистанцию. Как и следовало ожидать,

Àðòóð Óèíò (ßìàéêà, ¹ 122) ñðûâàåò ôèíèøíóþ ëåíòó âïåðåäè ñâîåãî ñîîòå÷åñòâåííèêà Ãåðáà Ìàêêåíëè, à Ìåë Óèòôèëä (ÑØÀ, ¹ 136), äâóêðàòíûé ÷åìïèîí â áåãå íà 800 ì, ïðèõîäèò òðåòüèì. (© IOC)

Ôàííè Áëàíêåðñ-Êîýí (Íèäåðëàíäû), óíèêàëüíîé îáëàäàòåëüíèöå ÷åòûðåõ çîëîòûõ ìåäàëåé, ïîáåäà äîñòàëàñü íåëåãêî òîëüêî â çàáåãå íà 80 ì ñ áàðüåðàìè. Íà ýòîì ñíèìêå âïåðåäè áåãóò Ìîðèí Ãàðäíåð (Âåëèêîáðèòàíèÿ), çàâîåâàâøàÿ ñåðåáðî, è Øèðëè Ñòðèêëåíä (Àâñòðàëèÿ), ïðèøåäøàÿ òðåòüåé. Îòðûâ Ôàííè â çàáåãå íà 200 ì ïîä äîæäåì áûë ñàìûì çíà÷èòåëüíûì çà âñþ èñòîðèþ ýòîé äèñöèïëèíû. (© IOC/Ruebelt) (© IOC)

130

на финишной прямой он все еще был впереди Уинта, но постепенно отстал, и Уинт вырвался вперед на пятую долю секунды, установив Олимпийский рекорд с результатом 46,2 секунды, а Уитфилд пришел третьим. В эстафете 4 по 100 м команда Ямайки, на которую возлагали большие надежды в связи с участием Уинта, Маккенли и еще одного выдающегося спортсмена Джорджа Роудена, не дошла до финиша, когда на третьем этапе Уинту свело ноги судорогой. В забеге на 400 м с барьерами, в котором победил Рой Кокрэн (США) с Олимпийским рекордом 51,1 секунды, второе место досталось Дункану Уайту из Шри-Ланки (в то время Цейлон), завоевавшему для своей страны первую и пока единственную медаль. Если Бланкерс-Коэн была до Игр не слишком известна, то еще меньше знали в мире об Эмиле Затопеке. Он впервые

ËÎÍÄÎÍ (XIV), 1948 выехал за рубежв 1946 году на чемпионат Европы в Осло, где занял пятое место в беге на 5000 м после ветерана Сидни Вудерсона из Великобритании. «В Осло я понял, что надо выработать тактику бега и рассчитать силы до финиша», – говорил Затопек. Через год он показал восьмой по скорости результат за всю историю бега на 3000 м, но при этом говорил: «Я пока не готов к победе на Олимпийских играх». Поселившись в Аксбридже, в Олимпийской деревне для мужчин, Затопек спокойно тренировался, бренчал на гитаре и, несмотря на запрет и жару, стоявшую накануне забега на 10 000 м, не смог отказаться от участия в Церемонии открытия. Ему приказали вернуться в Деревню, но он замешался в толпу датчан и гордо прошел по стадиону. Вместе с тренером они разработали график бега и договорились: если будет задан слишком быстрый темп, тренер на трибуне взмахнет белым шарфом, если наоборот, то красным. За два месяца до Игр набирающий очки чех в беге на 10 000 м две секунды не дотянул до мирового рекорда финна Вильо Хейно, результат которого был 29:35.8. Финны опасались, что Хейно придется туго с этим выскочкой, что ежедневно тренировался по невиданному графику. В первый день Затопек обогнал Хейно на девятом круге (красный шарф) и продолжил бег в таком темпе, что Хейно и его соотечественник Хейнстрём начали выбиваться из сил. Затопек так запутал судей своим отрывом, что колокол, возвещающий финальный круг, прозвучал на круг раньше. Но это не смутило методичного Затопека, и он пробежал еще два круга, установив Олимпийский рекорд 29:59.6 – всего на какие-то полминуты меньше лучшего времени Хейно. При этом обогнал на 48 секунд и 300 метров грозного француза Алена Мимуна. Затопек мог бы победить и в беге на 5000 м, если бы так не выложился во время квалификационного забега, борясь с за первенство со шведом Эриком Альденом. Это состязание плюс забег на 10 000 м не оставили ему сил, и, когда прозвучал колокол, он на 50 м отставал от бельгийца Гастона Рейфа. Тем не менее Эмиль рванулся в безнадежное преследование по мокрому треку, все больше и больше заводя публику по мере приближения к Рейфу. Рейф едва успел ускориться и удержать лидерство; выиграл он не больше чем на шаг, с Олимпийским рекордом 14:17.6. Затопек позднее объяснил, что не считал себя претендентом на победу и «бежал за бронзу», которая в итоге досталась голландцу Виллему Слейкёйсу. Последний круг Затопек одолел за 60 секунд – небывалый темп для того времени. После он признался, что, несмотря на запрет, ездил в неурочное время в университет, где разместись женщиныспортсменки, чтобы показать Дане Ингровой, чешской метательнице копья, которая вскоре стала его женой, полученную медаль в беге на 10 000 м. В спартанских условиях Лондонских игр отличились многие спортсмены, не в последнюю очередь Роберт Матиас, ставший самым молодым чемпионом в десятиборье, хотя он всего третий раз участвовал в соревнованиях. Этим видом спорта Роберт начал заниматься за пять месяцев до Игр по совету тренера, и спустя три месяца прошел отбор в Олимпийскую команду. Он был выдающимся, разносторонним спортсменом, великолепно играл в американский футбол и баскетбол, но его путь к победе в Лондоне не был усеян розами. Во время толкания ядра ему не засчитали лучший бросок, поскольку он, не зная о таком правиле, вышел из круга, а на соревнованиях по прыжкам в высоту едва не упустил свой шанс, прыгнув ниже среднего. По завершении пяти соревнований первого дня он был третьим после аргентинца Энрике Кистенмахера и француза Игнаца Эйнрика. Испортившаяся погода не дала вовремя начать соревнования во второй день, и на метании диска отметка, показывавшая его лучший бросок (около 44 м), на какое-то время «исчезла» из-за того, что перевернулся маркер. После этого его полчаса искали в темноте. Поскольку прожекторов на стадионе Уэмбли не было, границы проведения предпоследнего соревнования (метание копья) пришлось освещать фарами автомашин, и, когда наконец в пол-одиннадцатого вечера закончился забег на 1500 м, у измученного юноши оказалось предпоследнее время

Ëèäèðóåò ëåãåíäàðíûé Ýìèëü Çàòîïåê, êîòîðûé íå ðàç ïîáèâàë ðåêîðäû è ïîâåðãàë â óíûíèå ñîïåðíèêîâ, íî â ýòîì çàáåãå íà 5000 ì (1948) áåëüãèåö Ãàñòîí Ðåéô, øåäøèé òðåòüèì çà øâåäîì Ýðèêîì Àëüäåíîì, îáîøåë Çàòîïåêà íà ôèíèøíîé ïðÿìîé. (© IOC) среди первых восьми результатов, но он тем не менее на 165 очков обогнал Эйнрика, набрав в сумме 7139 очков (6628 по современным таблицам). Здесь же в темноте радость победы разделили с ним отец, мать и два брата, проделавшие для этого путь в 6000 миль. В те годы Швеция была оплотом бегунов на средние дистанции, хотя два ее лучших спортсмена, Гундер Хэгг и Арне Андерссон, не были допущены к состязаниям как профессионалы. Претендентом на победу в беге на 1500 м считался Леннарт Странд, поставивший мировой рекорд вместе с Хэггом. Два с лишним круга под проливным дождем гонку вел француз Марсель Ансенн, но затем его обогнали трое шведов – Хенри Эрикссон, Странд и Геста Бергквист. Эрикссон прежде никогда не побеждал Странда, но того выбил из колеи дождь,

Ëó÷øèé ðåçóëüòàò â ìåòàíèè äèñêà 17-ëåòíåãî ÷åìïèîíà ïî äåñÿòèáîðüþ Ðîáåðòà Ìàòèàñà (ÑØÀ) íà êàêîå-òî âðåìÿ «çàòåðÿëñÿ» â òåìíîòå èç-çà îòñóòñòâèÿ ïðîæåêòîðîâ íà ñòàäèîíå Óýìáëè. Ñîðåâíîâàíèÿ ïî ìåòàíèþ êîïüÿ ïðèøëîñü îñâåùàòü ôàðàìè àâòîìîáèëåé. (© Getty Images)

131

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ и Эрикссону удалось на три ярда обойти его после последнего поворота. Драме, случившейся со знаменитым Дорандо в марафоне 40 лет назад, суждено было повториться. В один из жарких дней Олимпиады первым на стадион Уэмбли вернулся бельгиец Этьен Гайи, но он к тому времени совсем выбился из сил и являл собой жалкое зрелище. Готовый вот-вот рухнуть наземь, он еле ноги волочил. В публике воцарилось гробовое молчание. Десантник из Бельгии 21 года за милю до стадиона во второй раз стал лидером, обогнав Дельфо Кабреру из Аргентины, и вступил на стадион первым, на 200 ярдов обгоняя остальных. Однако на последнем круге его сначала опередил Кабрера, а потом англичанин Том Ричардс. Памятуя историю дисквалификации Дорандо, никто не решился помочь Гайи, который все же проявил присутствие духа и добрался до финиша, завоевав бронзовую медаль, но был настолько истощен, что не смог принять участие в церемонии награждения. Фехтование привлекло наибольшее число участников за всю историю Игр, и соревнования на тринадцатый день длились до поздней ночи. Великолепно выступили французы. В финальных состязаниях на рапирах Жан Бюан не проиграл ни одного боя и обеспечил своей команде двойное золото – в индивидуальном и командном зачете. В последний день Игр велосипедные гонки на Херн-Хилл к югу от Лондона тоже закончились так поздно (время своими обманными маневрами затянули спринтеры), что финальная гонка на тандемах на 2000 м проходила в темноте опять же из-за отсутствия прожекторов. Ветеран войны и чемпион 1947 года, англичанин Рег Харрис, уступил приоритет в спринтерском заезде на 1000 м итальянцу Марио Гелле и оказался снова вторым в решающей гонке на тандемах (сейчас уже не проводятся), когда они с Эланом Баннистером проиграли итальянцам Фердинандо Терруцци и Ренато Пероне меньше одного фута. К этому времени велотрек был почти не виден оставшимся зрителям, а журналисты, чтобы отправлять свои сообщения из неосвещенных кабинок, жгли спички и факелы. Новые рекорды были установлены и один повторен в восьми дисциплинах плавания. Команда США одержала решающую победу в шести мужских заплывах – пятнадцать из восемнадцати ее участников вышли в финал. Американскую монополию «размочила» датчанка Грета Андерсен в заплыве на 100 м для женщин вольным стилем. Позднее она уйдет в профессиональный спорт, шесть раз переплывет Ла-Манш и покажет в 1964 году рекордное время 13 часов 14 минут. Олимпийский бокс за 24 года не видел такого количества участников. На матчах было немало курьезов из-за некомпетентности судейства (во время войны набираться опыта было некогда). Аргентина, Венгрия и Южная Африка одержали победу – каждая в двух весовых категориях, Чехословакия и Италия – в одной. Венгр Ласло Папп начал свою выдающуюся карьеру со звания чемпиона в среднем весе. На следующих двух Играх он успешно отстоял титул в полусреднем весе, а затем стал первым в Венгрии профессиональным спортсменом и выиграл чемпионат Европы. Никто не ожидал, что Турция станет победительницей в классической борьбе, поскольку сильной стороной турок всегда была вольная борьба, где ограниченность техники компенсировалась физической силой. В турнире по футболу приняли участие 17 команд. В финал вышли Швеция и Югославия. Это было начало полувековой истории выдающихся достижений малонаселенной Швеции и многонациональной Югославии.

132

Ñåðèÿ òðåõ ïîñëåäîâàòåëüíûõ ïîáåä âåíãðà Ëàñëî Ïàïïà íà÷àëàñü ñ íîêàóòà àíãëè÷àíèíà Äæîíà Ðàéòà. (© Getty Images) Швеция выиграла со счетом 3 : 1, доведя общий голевой счет до 22. Самый запоминающийся гол забил в полуфинальном матче с датчанами Хенри Карлссон: датский вратарь сместился вправо, и Гуннар, один из троих братьев Нордаль в шведской команде, вступил в ворота, чтоб не оказаться вне игры, и поймал забитый мяч. На шести Олимпийских играх со времени включения в программу современного пятиборья Швеция, ни разу не оставшаяся без золотой медали, выиграла ее и теперь. Вилли Грут, сын проектировщика Стокгольмского стадиона 1912 года, безукоризненно выступил в конкуре, был первым из 45 спортсменов в фехтовании, одержав 28 побед, занял пятое место в стрельбе, на четыре секунды опередил всех в плавании и пришел восьмым в заключительном виде – кроссе. Никогда еще ни один спортсмен не побеждал в трех из пяти видов. Хейкки Саволайнен из Финляндии завоевал свою пятую бронзовую медаль за выступление на гимнастическом коне и свою первую золотую медаль в командном зачете в возрасте 40 лет. Из-за непрекращающегося ненастья соревнования были перенесены со стадиона Уэмбли в закрытое помещение. Состязания по гребле проходили на канале Хенли, причем русло его расширили, чтобы могли пройти не две, а три лодки, как на ежегодной Королевской регате. Джек Келли младший, выигравший за год до этого «Бриллиантовые весла», не сумел повторить победу отца в 1920 году на каноэ, поскольку не прошел полуфинал. Победителем стал австралиец Мервин Вуд, обладатель «Бриллиантовых весел» того года. Дорвард Ноулс, выступавший за Великобританию в Торбейской регате, впоследствии участвовал еще в шести Олимпийских играх за Багамские острова и в 1988 году в Пусане (Корея) финишировал восьмым. Отец и сын Пол и Хилари Смарт (США) одержали победу в состязаниях яхт звездного класса. В индивидуальной конной выездке вторым был 54-летний француз Андре Жуссом, один из самых выдающихся наездников всех времен: на пяти Олимпийских играх в течение 24 лет он трижды занимал пятое место в индивидуальном зачете и в командных соревнованиях 1932-го и 1936-го взял соответственно бронзу с серебром и серебро с золотом.

ÃËÀÂÀ XXIX

Выход Советов Âèòàëèé Ñìèðíîâ (Ðîññèÿ), âèöå-ïðåçèäåíò ÌÎÊ (2001–2005) Развитие спорта и его официальная организация в Советском Союзе, а позднее и в Российской Федерации отражают нелегкий эволюционный путь, пройденный нашей страной. В ХХ веке она пережила не одно социально-экономическое потрясение, каждое из которых сказалось на жизни людей, населяющих нашу огромную территорию. Социалистическая революция 1917 года принесла с собой идеологию классовой борьбы. Поэтому между 1917 годом и Второй мировой войной почти все спортивные мероприятия были доступны для рабочего класса и организовывались для него, хотя даже в те времена было немного тех, кого мы сегодня назвали бы спортсменами. После 1945 года обстановка да и политика изменились. Коммунистическая партия и правительство под руководством Иосифа Сталина признали важность международного спорта. Лозунг того времени «Мы победили в войне, так победим же и в спорте!» стал свидетельством новой реальности, новой политической географии в Восточной Европе. Была поставлена задача продемонстрировать преимущества социалистической системы на примере крупных спортивных побед. Вот почему начиная с 1945 года Советский Союз начал принимать участие в международных соревнованиях. Лучшие спортсмены того времени получали финансовую поддержку от государства. По большей части эта поддержка была весьма скромной, не выше прожиточного минимума, но все же она давала возможность выделять время для тренировок. Одновременно государство вкладывало большие средства в развитие детского и юношеского спорта, в физическое воспитание и спортивную науку, в строительство тренировочных баз и спортивных сооружений по всей стране. На государственные бюджетные средства была создана система подготовки молодых спортсменов и спортивного персонала, служившая примером для многих стран. В конце 1980-х годов жизнь в России снова стала меняться. Сначала некоторым спортсменам – например, хоккеистам и теннисистам – разрешили выехать за границу. Потом, после распада СССР, ни для кого уже не было запретов на выезд. Новое Российское государство не имело больше возможности выплачивать спортсменам субсидии, и в результате многие перекочевали за рубеж, иногда даже не получив на это согласия своей спортивной федерации. Ситуация более или менее стабилизировалась с наступлением нового века. Сегодня любой спортсмен, желающий подписать контракт с иностранным клубом, должен получить разрешение национальной федерации. Многие спортсмены – фигуристы, теннисисты, хоккеисты, гандболисты, волейболисты и т. д. – живут и тренируются за границей, но при этом входят в состав сборных России. В то же время у нас не так уж много настоящих профессионалов. Исключение, возможно, составляют футбол и баскетбол. Хотя спортивные федерации и клубы пытаются найти спонсоров, большинство средств поступают из государственного бюджета. Федеральный бюджет используется для оплаты подготовки национальных команд к международным соревнованиям, региональный – для развития спорта на местном уровне. В стране до сих пор нет настоящей рыночной экономики, вот почему трудно говорить об истинном профессионализме в российском спорте. Это все – дело будущего». (Ôîòî © IOC/Imsand)

торая мировая война изменила лицо планеты в политическом, экономическом и социальном отношении, но не в меньшей степени она оказала воздействие и на Олимпийские игры, привнеся в них всю мощь систематической организации и планирования, которой славилось огромное многонациональное и многокультурное коммунистическое государство СССР. В последующие 45 лет спорт обеспечил советским гражданам одну из редких возможностей выезжать в другие страны и обогащать свой человеческий опыт, не говоря уже о материальных благах в стране, где большинство населения жило по-спартански. Виталий Смирнов был свидетелем целого цикла эволюции спорта в России и у ее союзников во второй половине ХХ

века. Он был молодым управленцем, когда Сталин впервые стал уделять внимание формированию национальной тренерской школы и изучению спортивной науки в целях осуществления политической пропаганды с помощью спорта. Вскоре после войны Зигфрид Эдстрём сказал Брандиджу, что, по его мнению, коммунистические страны надо приглашать к участию в Олимпийских играх, хотя вовсе не жаждал, чтобы коммунисты вошли в состав Исполкома МОК. СССР получил приглашение принять участие в Олимпийских играх в Лондоне в 1948 году, но отказался под предлогом недостаточной готовности своих спортсменов к соревнованиям. Однако на Играх присутствовали и делали

133

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ заметки обозреватели из СССР. В течение двух лет советские спортсмены быстро продвинулись вперед и впечатляюще выступили на чемпионате Европы по легкой атлетике в 1950 году. В том же году, несомненно по вполне понятным соображениям целесообразности, Советы выпустили из тюрьмы члена МОК от Германии Карла фон Хальта. А через год на Сессии МОК в Вене Советский Союз обратился в МОК с просьбой о принятии его в члены Организации, и просьба была удовлетворена, несмотря на то, что и Эдстрёма, и Брандиджа беспокоил неопределенный любительский статус советских спортсменов. Со свойственным ему напором, которым отличались все выступления на спортивных переговорах в последующие сорок лет, СССР одновременно потребовал утверждения русского языка в качестве официального языка МОК, места в составе Исполкома МОК и исключения из МОК Испании. Когда притязания Советского Союза были отвергнуты, он снова подал заявление о вступлении, на сей раз неохотно согласившись с правилами МОК. Однако Сталин потребовал, чтобы недавно созданный НОК СССР в одностороннем порядке «назвал» своего собственного члена МОК, Константина Андрианова, которого снарядили в Вену для официальных представлений. Эдстрём был взбешен попыткой нарушить протокол МОК, но, едва страсти улеглись, в 1951 году Андрианов все-таки прошел в члены МОК. Когда Брандидж в упор спросил Андрианова о тренировках советских спортсменов за счет государства и выплате им пособий, тот стал оправдываться: мол, это уже не «повседневная» практика, большинство спортсменов являются либо студентами, либо госслужащими, либо военными. Членам МОК ничего не оставалось, как принять эти заверения, хотя им были известны имена талантливых «вечных» студентов и офицеров в бессрочном спортивном отпуске. В июне 1952 года СССР заявил о своем желании участвовать в Играх в Хельсинки, однако русские потребовали разместить их команду и команды своих восточноевропейских «подчиненных» в отдельной Олимпийской деревне. Финские организаторы нехотя согласились. Впрочем, Советы допустили на Олимпиаду только надежных в политическом отношении спортсменов. Тех, кто отличался свободомыслием, наподобие чемпиона СССР по десятиборью эстонца Хейно Липпа, в сборную не взяли. Если Эдстрём и испытывал некоторую тревогу по поводу принятия Советского Союза, то стремление Брандиджа вернуть в лоно Олимпийского движения Германию, по

Ó ñòàðåþùåãî ïðåçèäåíòà Ýäñòð¸ìà áûëî «íåñïîêîéíî íà äóøå» ïî ïîâîäó ïðèíÿòèÿ â Îëèìïèéñêîå äâèæåíèå Ñîâåòñêîãî Ñîþçà íàêàíóíå Èãð 1952 ãîäà. (© IOC)

134

крайней мере, только что созданную Федеративную Республику Германии, не вызывало ни малейших сомнений. Брандидж считал Западную Германию потенциальным союзником в своем слабо прикрытом неприятии еврейских и коммунистических порядков. В сентябре 1949 года был основан НОК Западной Германии. Президентом комитета стал Адольф фон Мекленбург, почетным секретарем – Карл Дием. Правда, в 1951-м фон Мекленбург оставил этот пост, уступив его фон Хальту. На копенгагенской Сессии 1950 года МОК в предварительном порядке признал НОК ФРГ. Впоследствии Исполком рекомендовал не давать Германии разрешения на участие в зимних Играх в Осло, но его предложение учтено не было. Собственно, сырбор разгорелся из-за того, что некоторые члены МОК отказывались работать с бывшим нацистом фон Хальтом, как тот ни заверял своих друзей, что не поедет на зимние Игры в Норвегию, где по-прежнему сохранялось враждебное отношение к немцам. Существовала и еще одна проблема: непризнанная Германская Демократическая Республика учредила свой НОК в апреле 1951 года. НОК ФРГ был официально признан на Сессии в Вене в 1951 году, а отказ принять в движение ГДР вызвал возмущение социалистических стран. Несколько членов МОК, включая лорда Бергли, предложили признать обе страны, если они согласятся выступать на Олимпийских играх единой командой, к чему призывал и Брандидж. Такое объединение на время Игр, казалось, будет на руку НОК Западной Германии, опиравшемуся на более мощную экономическую базу. Однако ГДР не хотела жертвовать самостоятельностью. На закрытом совещании со своими западными коллегами они потребовали равных норм представительства, если будет единая команда. На последующем заседании Исполкома НОК ГДР дал согласие на объединенную команду, но это решение было денонсировано правительством в Берлине и аннулировано. Следующее заседание Исполкома назначили на февраль 1952 года в Копенгагене, накануне зимних Игр. Дальше начался полный абсурд. Восточные немцы прибыли в датскую столицу, но по непонятным причинам не добрались до зала заседаний, где их ожидали Эдстрём и делегация Западной Германии. МОК вновь выступил миротворцем, заявив на Сессии: «Необходимо создать специальную комиссию из представителей Западной и Восточной Германии для организации участия в хельсинкских Играх единой немецкой команды. В этой комиссии под председательством д-ра Карла фон Хальта, представляющего МОК, должно быть по три представителя с каждой стороны. Состав немецкой команды должен быть определен в результате специальных отборочных соревнований… независимо от места проживания – в Восточной или Западной Германии». Упорно не желая встать на путь сотрудничества, ГДР сама лишила своих спортсменов возможности участив в Играх. Ситуация с двумя китайскими Комитетами оказалась еще более тупиковой, поскольку строптивости было не занимать обеим сторонам. Вследствие этого Эдстрём предложил исключить из летних Игр в Хельсинки и Китайскую Народную Республику, и Тайвань. Изначально китайский НОК был признан в 1922 году, и первый одинокий китайский спортсмен выступил на Играх в Лос-Анджелесе в 1932 году. После коммунистического восстания 1949 года и побега Чан Кайши в Тайбэй коммунисты континентального Китая провели реорганизацию спортивной структуры и создали Всекитайскую спортивную федерацию, потребовав от МОК ее официального признания и приглашения из Хельсинки. Тайвань до 1952 года не подавал о себе вестей, а дипломатические отношения у Финляндии были только с Китайской Народной Республикой. После революции большинство националистов – членов китайского НОК бежало в Тайбэй. Один из трех членов МОК, Шу Итун, выбранный еще в 1947 году, встал на сторону Мао Цзедуна и остался в Пекине, а двое других, Ван Чжентин

ÂÛÕÎÄ ÑÎÂÅÒÎÂ и Кун Сяньси, переехали соответственно в Гонконг и НьюЙорк. Когда Эрик фон Френкель, член МОК от Финляндии, сообщил на Сессии в Осло о том, что Всекитайская спортивная федерация запросила для себя приглашение, поддержанное посольством Китая в Стокгольме, лорд Бергли отметил, что Китайская Народная Республика не является членом Международной ассоциации легкоатлетических федераций, после чего МОК запросил разъяснения по поводу того, в каких международных федерациях зарегистрирована (курсив автора) КНР. Официальная позиция МОК состояла в следующем. Признанный НОК Китая является бывшей националистической организацией тех, кто сегодня оказался на Тайване. Мысль о том, что они могут представлять континентальный Китай, заведомо нелепа. С другой стороны, Соединенные Штаты возражали против принятия в ряды движения Китайской Народной Республики, поскольку она выступала союзником Северной Кореи в продолжающейся на полуострове войне. Сборная Китайской Народной Республики отправила в Хельсинки из Ленинграда вполне резонную телеграмму, где назвала себя законным представителем Китая. К тому же она получила приглашение, которое приняла. На Сессии в Хельсинки фон Френкель рекомендовал разрешить участвовать в Играх обеим «странам», хотя начиная с 1948 года члены МОК от Китая упорно отмалчивались. Когда Эдстрёму доложили, что Шу Итун живет в Пекине, президент потребовал, чтобы тот приехал. Шу Итун прибыл через три дня с переводчиком, но спешно ретировался в посольство, предоставив участникам Сессии самим решать, сколько будет на Играх команд от Китая – две или ни одной. 29 членов против 22 проголосовали за обе команды. Но этим дело не кончилось: сборная Китайской Народной Республики в составе 50 спортсменов прибыла через десять дней после Церемонии открытия, за пять дней до закрытия Игр, а тайваньцы решили бойкотировать соревнования под предлогом присутствия команды из КНР. В итоге один спортсмен из континентального Китая участвовал в заплыве на 100 м вольным стилем. На фоне туманных интриг Китая, спеси СССР и упрямства ГДР другие решения, принятые МОК в течение четырех лет после Игр в Лондоне, казались второстепенными. Одним из таких решений Сессии в Риме (1949) было избрание Мельбурна городом – организатором летних Игр 1956 года с одной весьма странной деталью: из-за карантина в Австралии соревнования по конному спорту должны были проводиться в Стокгольме. На проведение Игр претендовали 13 городов, включая 8 американских. Выбор места проведения зимних Игр пал на Кортина д’Ампеццо в итальянских Альпах. Другими кандидатами были Колорадо-Спрингс и ЛейкПлэсид. Чрезмерное количество американских претендентов вынудило членов МОК четыре года спустя принять решение о том, что кандидатура города будет приниматься только при условии ее ратификации соответствующим НОК. На Сессии 1950 года в Копенгагене Миклоша Хорти младшего, сына венгерского фашистского диктатора, после войны нашедшего приют в Ватикане, вывели из состава Комитета за нарушение правила МОК, которое гласит, что каждый член обязан жить в собственной стране. По той же причине был исключен итальянский фашист Джорджо Ваккаро, бежавший в Аргентину. Согласно Уставу, после неявки на Сессии четыре раза подряд были исключены Энрике Барбоса Баэса из Чили, Мигель Идигорас Фуэнтес из Гватемалы, испанский граф де Вальелано (он не являлся целых восемнадцать раз с 1934 года) и Решид Атабинен из Турции. Кроме того, Сессия признала НОК Израиля. Решение о проведении зимних Игр в Осло было принято на Сессии в Стокгольме в 1947 году. Еще в ходе первого тура голосования Осло было отдано предпочтение перед Кортиной и Лейк-Плэсидом. Таким образом, Осло стал первой столицей и первым скандинавским городом, удостоенным этой чести. Практика разделения зимних и летних Игр между разными странами началась с выбора места для Игр 1948 года, когда победивший Лондон выдвинул Осло для

организации зимних Игр. Норвегия тогда отказалась: все силы страны уходили на послевоенное восстановление, – но потом снова подала заявку на 1952 год. Шансы Осло возрастали оттого, что Лейк-Плэсид уже проводил зимние Игры и в тот момент, спустя всего семь лет после войны, экономически не слишком импонировал европейцам, поставлявшим основные силы участников. Что же касается Кортины, то Италию молча обошли вниманием как бывшую союзницу нацистов. Такие настроения в обществе 1950-х годов не могли не оказывать влияния на МОК. Было в высшей степени уместно впервые организовать зимние Игры в Скандинавии, духовной родине зимних видов спорта, где лыжные гонки составляли часть повседневной жизни задолго до возрождения Олимпийского идеала, а катанием на коньках увлекался весь народ. Норвежцы – люди сентиментальные, и на этих зимних Играх впервые появился Олимпийский огонь, причем прибыл он не со склонов Олимпии, а из Моргедала, маленькой деревушки на юге Норвегии, где еще в XIX веке начинал бегать на лыжах и прыгать с трамплина Сондре Норхейм. Более того – огонь зажгли в очаге его собственного дома, в 220 км от Осло. После скандала на соревнованиях 1948 года в Осло испытывали некоторое замешательство по поводу хоккея с шайбой. Международная федерация требовала, чтобы на основном катке было искусственное покрытие для обеспечения оптимального качества скольжения, но норвежцам не хотелось влезать в такой дорогостоящий проект, когда еще не было решено, будет ли сам турнир. На Сессии МОК 1950 года в Копенгагене была создана специальная комиссия по вопросам Международной лиги хоккея с шайбой, и спустя несколько недель она представила отчет, в котором говорилось, что Международная лига пересмотрела свои правила «таким образом, что теперь появилась надежда на восстановление хоккея в программе Игр». Компромисс состоял в следующем: состав команды США на Игры 1952 года должна была определять совместная комиссия Американской хоккейной ассоциации и НОК США плюс два профессионала из Национальной хоккейной лиги. На это решение обиделся Любительский спортивный союз, который, как ни странно, обвинил Брандиджа в сговоре с профессионалами. Но, как бы там ни было, хоккей снова попал в программу Игр. Еще добавился гигантский слалом для мужчин и женщин и лыжные гонки на 10 км. Когда в 1948 году Эдстрёма в 75 лет избрали четвертым президентом МОК (никто из его предшественников не был президентом в столь преклонном возрасте), о том, сколько он пробудет на этом посту, речь не шла: по Уставу президентский срок составлял восемь лет. В 1949 году Эдстрём заявил, что хочет на следующий год уйти в отставку, но его уговорили остаться до Игр в Хельсинки. Все это время он открыто выступал за Брандиджа в качестве своего преемника, и оппозиция против Брандиджа была в основном негласная. Некоторые не могли ему простить противодействие бойкоту 1934–1936 годов, а он в свою очередь не терпел несогласных со своим мнением. Главным достоинством Брандиджа была его преданность делу де Кубертена, хотя сам он был не чужд пристрастий и противоречий. К всему прочему Брандиджа поддерживал Исполком. Снобы, выступавшие против чикагского миллионера-парвеню, хотели во что бы то ни стало сохранить президентство в Европе. Датский принц Аксель при поддержке Поррита и Андрианова из Советского Союза предлагал кандидатуру президента Международной ассоциации легкоатлетических федераций, лорда Бергли. В ходе тайного голосования за Брандиджа проголосовали 30 человек при 17 против и двоих воздержавшихся. В течение последующих двадцати лет догматик Брандидж пытался руководить Олимпийским движением с позиций диктата. Его речь при вступлении в должность в Лозанне, спустя неделю после Игр в Хельсинки, была предсказуемой проповедью на тему любительского спорта. Как всегда, среди слушавших был еще один жесткий консерватор

135

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ факел своему знаменитому предшественнику Ханнесу Колехмайнену (на двоих у них было семнадцать Олимпийских медалей), который поднялся в лифте на вышку стадиона и зажег огонь во второй чаше. Специально построенная вышка составляла 72,71 м в ознаменование Олимпийского рекорда, установленного в 1932 году метателем копья Матти Ярвиненом. Тем не менее в «океане спокойствия» Хельсинки назревали явные противоречия, связанные с «войной без пуль», по меткому выражению Джорджа Оруэлла, а иначе

Ðåäæèíàëüä Àëåêñàíäåð, áåëûé ÷ëåí ÌÎÊ îò Êåíèè, óáåæäåííûé ñòîðîííèê Áðàíäèäæà â îòíîøåíèè òðàäèöèîííîãî ëþáèòåëüñêîãî ñòàòóñà ñïîðòñìåíîâ, à òàêæå áóõãàëòåð è ñòðîãèé ñóäüÿ âñåõ êîììåð÷åñêèõ ñäåëîê ÌÎÊ. (©IOC/Pi) Реджинальд Александер, белый член МОК от Кении, бывший мэр Найроби, которому на родине приходилось несладко. Во времена зверств мау-мау он полтора года спал на стуле у входа с винтовкой на коленях. Финской столице предлагали провести Игры еще в 1940 году, и теперь, в 1952-м, на фоне всяческих волнений в мире, они обещали пройти в атмосфере характерного для Финляндии северного спокойствия. Неторопливые, сдержанные финны, безусловно, показали себя с лучшей стороны. На реконструкцию объектов и строительство Олимпийской деревни парламент выделил более миллиона долларов. Олимпийский стадион расширили до 70 000 мест, плавательный бассейн – до 8000 мест, причем в бассейне установили специальную систему подогрева. Деревню, построенную в 1940-м, теперь заняли, надо было строить новую. Ее ввели в строй на год раньше срока. Женщин разместили в школе медсестер. Поскольку в гостиницах было всего 4000 мест, еще 100 000 человек предполагалось разместить в частных домах, школах, военных казармах и кемпингах. Предполагалось, что число участников возрастет, и Брандидж даже рекомендовал сократить объем соревнований по спортивной гимнастике, гребле и спортивной ходьбе для мужчин и легкой атлетике для женщин. Тем не менее лондонская программа была сохранена, более того – увеличилось количество гимнасток и число весовых категорий в боксе. Квалификационные этапы командных соревнований провели до официального открытия. Впервые в соревнованиях приняли участие команды Багамских островов, Вьетнама, Ганы, Гватемалы, Гонконга, земли Саар (больше не участвовала), Израиля, Индонезии, Нигерии, нидерландских Антильских островов и Таиланда. На Церемонии открытия в самом маленьком за всю историю городе-организаторе (с населением менее 400 000 человек), как всегда, ожидали прибытия факелоносца. Когда он появился в арочном проеме, публика буквально взорвалась от восторга и сопроводила его по дорожке оглушительной овацией. Финляндия так и не простила Эдстрёма, Брандиджа и членов МОК за то, что они позволили Международной ассоциации легкоатлетических федераций не допустить Пааво Нурми, не менее почитаемого национального героя, чем Сибелиус, к участию в Олимпийских играх 1932 года под предлогом его профессионального спортивного статуса. Об этой обычной практике среди ведущих бегунов после окончания Первой мировой войны старались не упоминать. На сей раз 55-летний Нурми получил некую моральную компенсацию. Он зажег огонь на стадионе и затем передал

136

Ôèíñêèé ãåðîé Ïààâî Íóðìè (ñïîðíûé âûáîð, ïî ìíåíèþ ÌÎÊ) çàæèãàåò Îëèìïèéñêèé îãîíü â Õåëüñèíêè ïîä âîñòîðæåííûå àïëîäèñìåíòû. (© IOC) говоря, холодной войной между Соединенными Штатами и Советским Союзом. Это соперничество подогревалось ежедневными сводками в прессе о количестве завоеванных медалей. Американец Боб Матиас, сохранивший звание чемпиона по десятиборью, заметил, что одержать победу над Советским Союзом – это не то, что «выиграть у какойлибо дружественной страны типа Австралии». Присутствие Советского Союза вдохновило американскую мужскую команду по легкой атлетике на завоевание 14 золотых медалей, при том что русским не досталось ни одной. Общие результаты были очень высоки. В 22 легкоатлетических видах было побито 17 Олимпийских рекордов. Однако преимущество русских в женской легкой атлетике и гимнастике обеспечивало им первенство в медальном зачете вплоть до последнего дня соревнований, когда американцы догнали их, завоевав медали в плавании, баскетболе и боксе. Попытки МОК запретить проявление вопиющего национализма в виде публикаций о количестве медалей оказались тщетными. Самым большим унижением для Советов оказался тот факт, что после успеха американцев пришлось снять щит на входе в свою отдельную Деревню, на котором ежедневно фиксировалось первенство в наградах. Игры, которые Карл Дием назвал «щедрой Олимпиадой» ознаменовали новый этап в развитии Олимпийского движения. Отныне Играм суждено было становиться все масштабнее и дороже (в Играх в Хельсинки приняли участие 69 стран). Некоторые организаторы начали влезать в долги, что удерживало других от подачи заявок. С выходом на сцену СССР МОК начал двигаться в направлении еще одного тупика: двойных стандартов, связанных с фальшивым и якобы истинным «западным» любительским статусом спорта.

ÃËÀÂÀ XXX

Осло (VI), 1952 Æàíåòò Àëüòâåãã (Âåëèêîáðèòàíèÿ), Îëèìïèéñêàÿ ÷åìïèîíêà ïî ôèãóðíîìó êàòàíèþ Мои воспоминания об Играх в Осло до некоторой степени окрашены памятью о моем Олимпийском опыте в Санкт-Морице четырьмя годами ранее. Тогда только что кончилась война. Ощущения, атмосфера – все было новым после такого долгого перерыва в спорте, и каждый участник был тайной за семью печатями. Я изучала древнегреческую мифологию, восхищалась всеми легендами об античных Играх, и потому, когда приехала на соревнования в великолепный Санкт-Мориц, меня охватило необычайное волнение, скорее даже священный трепет. Тогда меня не обременяли ожидания, ни свои, ни чужие. Я просто радовалась тому, что я здесь. Третье место привело меня в восторг. В Осло все было иначе. И соперничество, и дисциплина куда серьезнее. От моей беззаботности не осталось и следа, но в памяти от тех недель в Осло сохранились моменты, которые останутся со мной навечно. Морозный, первозданно чистый воздух, такой спокойный и норвежский, что мурашки по спине бегают. А ледовая арена… и вместо той вечерней тишины музыка твоей собственной программы. Нет слов, чтобы описать то особое, замечательное, пронзительное чувство, которое переполняет тебя, когда чувствуешь приближение вершины своих устремлений. Да, вот она, Олимпиада! И ты докажешь своему тренеру, своим родителям, своей стране и самой себе, что справишься. Осло действительно стал вершиной моей карьеры, и те Игры мне не забыть, хотя и трудно передать это чувство словами. (Îëèìïèéñêèé ïëàêàò © IOC)

имние игры в Осло, в первый раз проводившиеся в Скандинавии, прошли без сильных потрясений, хотя на них уже чувствовалось зарождение зловещих, темных сил, которые в последующие полвека создавали угрозу основам нашего мироздания. После отъезда спортсменов в Олимпийской деревне нашли брошенные ампулы и шприцы – неопровержимое свидетельство того, что некоторые спортсмены не просто баловались допинговыми препаратами, но активно их употребляли. В то время все от этого отмахивались, за что позднее пришлось дорого заплатить. Пройдет еще семь зимних и летних Игр, прежде чем будут запрещены анаболические стероиды, самые вредные из этих препаратов. Положительной стороной Игр в Осло был интерес общественности к международным спортивным состязаниям и незапятнанные честность и прямота норвежцев в том, как они принимали чемпионов всех рас, – качество, еще раз ярко проявившееся в Лиллехаммере сорок два года спустя. В течение 11 дней соревнования посетили 560 000 зрителей, наблюдавших за выступлением команд из рекордного числа стран (30), да к тому же и погода выдалась по большей части восхитительная. Когда норвежец Арнфинн Бергман выиграл заветный титул чемпиона по прыжкам с трамплина в Хольменколлене, его успех наблюдали 103 432 зрителя с билетами – больше никогда и нигде, даже в Лос-

Анджелесе, даже в Сиднее не было такого наплыва людей за всю историю зимних и летних Игр. Бергман ненамного обошел своего соотечественника Торбьорна Фалькангера, а третье место досталось шведу Карлу Хольмстрёму. Благодаря этим победам общее число медалей, завоеванных Норвегией со времени первых зимних Игр 1924 года, выросло до 18, включая 14 за прыжки с трамплина, однако потом успехи норвежцев в этом виде заметно оскудели, поскольку сильно подтянулись финны, австрийцы, восточные немцы, японцы и другие. Если в Хольменколлене царило народное ликование, то организация норвежцами не столь любимых ими горнолыжных соревнований не вызвала восторга со стороны тех, кто ценит техническую подготовленность объектов. Для участия в горнолыжных дисциплинах подало заявки самое большое количество спортсменов, но сами соревнования, проходившие в Нурефьеле примерно в 100 км от Осло, были организованы неважно. Деревья, растущие в опасной близости к трассе скоростного спуска для женщин, убрали только утром перед соревнованиями. При всей нелюбви норвежцев к горным лыжам, при всем их противодействии – еще в период между двумя войнами – включению этого вида спорта в программу Игр, победителем в гигантском слаломе, как ни странно, стал норвежец Стейн Эриксен. Обладатель изящной техники сродни более

137

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ

Íîðâåæåö ßëìàð Àíäåðñåí, òðåõêðàòíûé ÷åìïèîí ïî ñêîðîñòíîìó áåãó íà êîíüêàõ. (© IOC/Ruebelt)

Íîðâåæåö Ñòåéí Ýðèêñåí, îáëàäàòåëü èçÿùíîé òåõíèêè, ñ áîëüøèì îòðûâîì ïîáåæäàåò â ãèãàíòñêîì ñëàëîìå. (© IOC) поздним героям, таким как Франц Кламмер и Альберто Томба, он был первым спортсменом из невысокогорной страны, завоевавшим Олимпийскую золотую медаль в горнолыжной дисциплине, – можно сказать, первой суперзвездой Олимпийских зимних Игр, прославившейся далеко за пределами своей страны. Он одолел дистанцию, соответственно на две и четыре секунды быстрее австрийцев Кристиана Правды и Тони Шписса. После Игр Стейн работал профессиональным инструктором в Мичигане, Калифорнии, Колорадо, Вермонте и Юте. Разумеется, он хорошо знал Нурефьель, а потому мог и должен был победить в слаломе, но, хотя и показал лучшее время на первом спуске, в общем зачете австриец Отмар Шнайдер опередил его на 1,2 секунды. В скоростном спуске Эриксен был шестым после ресторатора из Тосканы Дзено Коло, а в среди женщин отличилась девятнадцатилетняя Андреа Мид-Лоуренс из Вермонта, одержавшая двойную победу в слаломе и гиганте даже после падения в первом квалификационном туре. Там она показала четвертое время, а в финале опередила ближайшую соперницу на две с лишним секунды. Первое место в скоростном спуске заняла Труде Йохум-Байзер из Австрии. Скандинавы взяли 18 из 24 медалей в лыжных гонках для мужчин. Сходство лыжных гонок с бегом по пересеченной местности было еще раз продемонстрировано в лыжной гонке на 18 км, в которых выиграл Халлгеир Бренден из Норвегии, впоследствии ставший двукратным чемпионом страны в беге с препятствиями. Мартин Стоккен, его товарищ по эстафетной команде, в Лондоне был четвертым в забеге на 10 000 м после Эмиля Затопека. Стоккен оказался одним из немногих выступавших в 1952 году и в зимних, и в летних Играх. Преимущество скандинавских лыжников ярко проявилось в гонке на 18 км, где Норвегия, Швеция и Финляндия заняли первые 17 мест. День триумфа Брендена был отмечен и победами конькобежца Ялмара Андерсена на

138

дистанции 1500 м и Симона Слаттвика в лыжном двоеборье. Тройной успех норвежских спортсменов вызвал такую волну ликования в Осло, что ни в одном ресторане или отеле нельзя было добиться обслуживания. Небольшой ложкой дегтя в бочке народного счастья стало включение норвежскую конькобежную команду Финна Ходта, запятнавшего себя сотрудничеством с нацистами на восточном фронте. Олимпийский комитет Норвегии отклонил назначение Союза конькобежцев, и все забыли неприятный инцидент, когда Ялмар Андерсен, к всеобщему восторгу норвежцев, завоевал все три чемпионских титула на дистанциях 1500, 5000 и 10 000 м. Дик Баттон, впервые выполнивший двойной аксель в Санкт-Морице, на сей раз ознаменовал защиту чемпионского титула невероятным тройным тулупом, впервые показанным на соревнованиях. Конечно, он волновался перед прыжком и, возможно, выиграл бы и без него, но, как мы знаем, смелости этому спортсмену было не занимать. В своей беспрецедентной с точки зрения статистики и событийного охвата книге «Полная энциклопедия Олимпийских зимних игр» Дэвид Валлечински приводит цитату из автобиографии Баттона: В приступе паники я забыл, какое плечо надо выдвинуть вперед, а какое – отвести назад. Каждой клеткой я ощущал присутствие судей, неподвижно сидевших у кромки льда. Но… была не была, высота – вот решающий фактор. Оттолкнулся, ушел в стремительное вращение и четко приземлился на ход назад. У меня едва не перехватило дыхание от радости, переполнявшей все нутро. Все девять судей единогласно поставили его на первое место, а вскоре после этого Баттон простился с любительским спортом. Судья-британец поставил Жанетт Альтвегг на первое место еще в 1948 году (кто бы сомневался!), но некоторые удостоили ее лишь четвертого и пятого, в итоге она получила бронзу. А победу в Осло Жанетт завоевала благодаря обязательной программе, так как в произвольной ее результат был лишь четвертым. Ее основной соперницей стала будущая чемпионка Тенли Олбрайт из США. Пристрастный американский судья поставил Альтвегг на четвертое, а Олбрайт на первое место, но шесть арбитров из девяти присудили победу спортсменке из Великобритании. Так, впервые со времен Мэдж Сайерс в 1908 году, когда фигурное катание было включено программу летних Игр,

ÎÑËÎ (VI), 1952 Олимпийское золото вернулось на Британские острова. В отличие от прочих, Альтвегг не пожелала участвовать в профессиональных ледовых шоу, а выбрала работу воспитательницы сиротского приюта в швейцарской деревне Песталоцци. Хоккей с шайбой, отстоявший свои права в административном плане после яростных споров 1948 года, теперь вызвал немало разногласий на ледовой арене. Американская команда играла грубо, чем заслужила явное неодобрение норвежских болельщиков. Американцы в финальном матче сыграли вничью с канадцами, которые снова стали чемпионами, причем советская пресса обвинила их в жульничестве, свойственном буржуазнокапиталистическому обществу. Ничейный результат позволил американцам подняться с четвертого места и завоевать серебряные медали. А канадцы, которых в Осло представляла команда «Эдмонтон Меркьюрис», за тридцать два года Олимпийских зимних игр одержали тридцать семь побед, один раз проиграли и три раза сыграли вничью, завоевав при этом пять призовых мест на шести Играх. Западная Германия ознаменовала свое возвращение победой двоек и четверок в бобслее. Однако общий вес их четверки зашкаливал за 472 кг, что вынудило Международную федерацию впоследствии ввести весовые ограничения для соблюдения равных условий для спортсменов.

Æàíåòò Àëüòâåãã, åäèíñòâåííàÿ ÷åìïèîíêà ïî ôèãóðíîìó êàòàíèþ èç Âåëèêîáðèòàíèè ñî âðåìåí Ìýäæ Ñàéåðñ, ïîáåäèâøåé íà ëåòíèõ Èãðàõ 1908 ãîäà. (© IOC)

Àíäðåà Ìèä-Ëîóðåíñ (ÑØÀ), ïîáåäèòåëüíèöà â ñëàëîìå è ãèãàíòñêîì ñëàëîìå, äåìîíñòðèðóåò ñèëó ìûøö, êîòîðóþ îñíîâàòåëü Îëèìïèéñêîãî äâèæåíèÿ è åãî ñîâðåìåííèêè ñ÷èòàëè «íåïîäîáàþùåé» æåíùèíå. (© IOC)

139

ÃËÀÂÀ XXXI

Хельсинки (XV), 1952 Ýìèëü Çàòîïåê (×åõîñëîâàêèÿ), òðåõêðàòíûé Îëèìïèéñêèé ÷åìïèîí â áåãå íà äëèííûå äèñòàíöèè В семье я заслужил репутацию… гонца-скорохода. Даже мой учитель знал об этом и частенько посылал меня за бутербродом с ветчиной. Еще помню наших серых китайских гусей – они так здорово охраняли дом, что местный почтальон не смел отворить нашу калитку. Однажды все же рискнул, и гуси порвали ему штаны. А я с ними очень подружился и любил бегать наперегонки. Открою калитку, пока никто не видит, выпущу их на улицу и мчусь как оглашенный по дороге, а они – за мной. Я бежал и слышал, как они топочут за спиной, а потом с шумом расправляют крылья и взмывают в воздух. Так мы с ними бежали и летели до конца улицы. Думаю, гусям это нравилось не меньше, чем мне, потому что они всегда поджидали у калитки, пока я не вернусь из школы. Мама все переживала, что гуси мало жиру набирают, а когда проведала о наших забавах, сразу положила им конец: «Гуси должны жиреть и откладывать яйца, а не участвовать в соревнованиях». Однажды мальчишки с нашей улицы отмерили километр вокруг наших домов и стали всех подзадоривать пробежать его без передышки. Я бежал себе и бежал без труда. Кроме меня, до третьего круга никто не добрался. Мальчишки глядели на меня разинув рот, один даже сказал: «Ну, ты прямо как Нурми!» Я тогда впервые услышал это имя. В 14 лет я уехал из деревни, пошел работать на обувную фабрику «Бата» в Злине. Чтоб развеять тоску по дому, стал после работы бегать один-два километра. Просто так, без всякой цели. В 18 лет я еще не знал, какой длины беговая дорожка. В 1941 году наш мастер велел мне записаться в забег по Злину. Честно сказать, мне не очень хотелось, но я пришел вторым. Во время забега мне хлопали, и это было приятно. Я вдруг почувствовал, что чего-то стою. Вот так все и началось. Я нашел хороший спортивный клуб и не успел оглянуться, как бег стал смыслом жизни. После войны на моем счету уже были рекорды Чехословакии в беге на 5 и 10 км. Вдруг мне сказали, что меня могут отобрать на Олимпийские игры в Лондоне. Я не хотел упускать такой шанс. Тренировался даже ночью в интервальном беге, что по тем временам было необычной практикой. Я все время думал о том, что увижу лучших спортсменов мира, но больше всего боялся опозориться. Для начинающего я показал хорошее время в Лондоне. Золотая и серебряная медали помогли мне занять место среди звезд и получить доступ в мир спорта, к широкому признанию публики. Я заразился Олимпийскими идеалами, стал мечтать о новых рекордах. И добился их в Хельсинки. Олимпийские игры в Сиднее откроют врата в новый век. Будем надеяться, что это замечательное всемирное мероприятие будет и впредь поддерживать цели спорта, принципы честной игры и теплоту человеческой дружбы. (Из разговора с автором незадолго до смерти в 2000 году.) (Ôîòî © IOC/Roebelt)

а участие в демонстрациях протестах против ввода советских танков в Прагу в 1968 году для подавления демократического движения во главе с премьер-министром Александром Дубчеком и студентом Яном Палахом, который обрек себя на мученическое самосожжение, полковника Эмиля Затопека лишили звания и на шесть лет сослали на рудники Богемии добывать уран. Ведь он даже осмелился предложить, чтобы Советский Союз не был допущен на Олимпийские игры в Мехико. Но по вине прессы, находившейся под строгим партийным контролем, мало кто знает еще об одном героическом его поступке, из-за которого в 1952 году Затопек чуть было не лишился места в Олимпийской сборной, а может, и чего похуже. В мире спорта он был заметной фигурой и приехал в Хельсинки на три дня позже команды – казалось бы, что особенного? Однако среди множества молодых спортсменов, стремившихся не отстать от национального героя, был Станислав Юнгвирт, молодой талантливый

140

бегун на 1500 м. Его отец, активист антикоммунистического движения, сидел в тюрьме за политические взгляды, и поэтому Юнгвирта не включили в состав сборной. Затопек тут же заявил: «Если он не едет, и я не поеду». И оба остались в Праге. Но Затопек пользовался такой мировой известностью, и на него возлагались такие надежды, что в течение 48 часов власти смилостивились и позволили обоим спортсменам выехать в Хельсинки. На этих Играх Юнгвирт чуть-чуть не дошел до финала, через четыре года был шестым, а в 1957-м году побил мировой рекорд. Затопек славился не только рекордами, но и удивительной скромностью. Он обладал чрезвычайной силой характера и упорством, а в повседневной жизни был настолько сдержан и непритязателен, что людям порой трудно было узнать в человеке спортсмена. «У меня никакого особого таланта не было. Кто бы мог подумать, что я добьюсь таких успехов?» – говорил он, вспоминая юные годы на обувной

ÕÅËÜÑÈÍÊÈ (XV), 1952 фабрике в Злине. Родители не поощряли его занятий бегом, особенно отец, плотник. «Поработал в огороде – вот тебе и тренировка», – наставлял он сына. При немцах любое скопление людей воспрещалось, поэтому спорт был в загоне. В 1941 году, в 19 лет Затопек показывал 4,20 на дистанции 1500 м – даже английские школьники бегали свою длинную милю быстрее. Но он понемногу наращивал силы, а в 1944-м даже позаимствовал у приятеля кеды, чтобы тренироваться, и в итоге побил национальные рекорды на дистанциях 2000, 3000 и 5000 м. Спортивные обозреватели специально звонили из Праги, чтобы проверить сообщения, поступавшие из Моравии. Даже когда советские танки обстреливали Злин, а немцы спешно отступали на запад, Затопек все свободное время посвящал улучшению рекордов. Специалисты критиковали его за мотание головой во время бега, за судорожные взмахи рук, но не замечали одного – идеально выверенного ритма ног. Перед Олимпиадой в Хельсинки Затопеку было уже под тридцать, да и год начался плохо. На местных соревнованиях он подхватил вирус и серьезно заболел. Врач команды посоветовал ему передохнуть месяца три, чтобы не было осложнений на сердце. До Хельсинки оставалось всего шесть недель. Затопек назло всем решил вылечиться – беспрестанно пил чай и ел лимоны с кожурой. «В Хельсинки я прибыл уже совершенно здоровым, – вспоминает он. – У меня был рекорд в беге на десять километров, в этом виде я был действующим чемпионом, так что не слишком волновался, хотя и был не в лучшей форме». За гонкой из 25 кругов с трибун наблюдали легендарные Нурми и Колехмайнен. Как всегда, вначале была возня за позиции, но, как и в Лондоне, Затопек уже с седьмого круга завладел забегом. Его неумолимый ровный ритм в итоге сломил англичанина Гордона Пайри, который тренировался не менее напряженно. На полпути Пайри вошел в азарт и оставил позади француза Алена Мимуна. Но Затопека было уже не догнать. Он улучшил свой лондонский Олимпийский рекорд на 42,6 секунды, показав время 29,17. Галантный Мимун вновь прибежал вторым, отстав всего лишь (курсив автора) на 15 секунд, причем все первые шесть бегунов удержались в рамках предыдущего рекорда. Следующим на повестке был забег на 5000 м. Квалификационные туры прошли более или менее спокойно, хотя немец Герберт Шаде более чем на две секунды превысил Олимпийский рекорд Рейфа. Тогдато всем стало ясно, что финал будет непростым. Затопек пришел в своем квалификационном забеге вторым, по-дружески пропустив вперед (воистину, неуместное проявление политкорректности) Александра Ануфриева из Советского Союза. Впоследствии о финальном забеге он рассказывал так: «Пожалуй, это был мой лучший финиш на фоне таких грозных соперников: Шаде, которого все прочили в чемпионы, Мимун, Пайри и англичанин Чатауэй. Я так рассчитал, что вырвусь вперед на последнем круге, но когда трое оставили меня позади, я решил, что все кончено». После 2 км Затопек поравнялся с Шаде – тот со страху вырвался вперед – и предложил, почувствовав его нервозность: «Герберт, пробежим два круга вместе?» Шаде проигнорировал это предложение, за что и поплатился. Вот такой настоящий спортсмен был Затопек, даже на треке пытался подбодрить соперников. Круг за кругом пять потенциальных победителей: Шаде, Затопек, Мимун, Чатауэй и Пайри – развивали каждый свою тактику, то и дело уступая друг другу лидерство. Когда прозвучал колокол, Затопек шел чуть впереди Шаде, а на прямой, что противоположна финишной, и Чатауэй, и Мимун, и Шаде обогнали его. На последнем повороте Затопек сделал решающий рывок, а в это время невезучий Чатауэй задел ногой о бордюр и упал. На тот момент Затопека, Мимуна и Шаде разделяло не больше одного шага. «Я по опыту знал, что спурт на предпоследней прямой – верный путь к усталости. После падения Чатауэя Шаде сломался и я понимал, что Мимун тоже не вытянет, вот у меня и появился шанс на второй рывок». У финишной ленты Затопек, опередив всех на два ярда, установил Олимпийский рекорд с результатом 14:06.6 и впервые со

времен Колехмайнена стал одновременно чемпионом на дистанциях 5 и 10 км. А Чатауэй мужественно поднялся и пришел пятым после Пайри. Тем временем жена Затопека Дана завоевала свою золотую медаль в метании копья среди женщин с рекордным результатом 50,47 м. Говорят, будто Затопек грозился выиграть медаль в марафоне, чтобы восстановить патриархат в семье. Но это, конечно, шутка, поскольку дома авторитет Даны был непререкаемым. Хотя марафон Затопек еще не бегал, но, по его словам, не видел повода для волнений: «Это нетрудная дистанция. В других забегах главное скорость, а в марафоне – дыхалка. Англичанину Джиму Питерсу прочили победу, а он с собой не справился. В марафоне без самоконтроля никуда. Имея рекорд в один час, я решил, что у меня получится». Он определил для себя тактику: держаться за Питерсом, который со старта задал быстрый темп. Затопек и швед Густав Янссон не отставали. Незадолго до середины дистанции Затопек спросил Питерса, не ускорить ли темп. Питерс был уже на грани изнеможения и коварно ответил – неплохо бы, – должно быть, он надеялся на то, что Затопек сделает рывок и выдохнется. В этом марафоне после 20 миль Питерс сошел с дистанции из-за судорог, а Затопек оторвался от Янссона и примерно последние пять миль бежал один, переговариваясь со зрителями и полицейскими в ограждении. Стадион встретил его бурными аплодисментами. Праздновавшая победу эстафетная команда с Ямайки усадила его на стул, подхватила и понесла, а он по пути успел раздать немало автографов, прежде чем на стадионе появился аргентинец Рейнальдо Горно, занявший второе место. Затопек более чем на шесть минут улучшил предыдущий Олимпийский рекорд, правда, до мирового, незадолго до этого установленного Питерсом, две минуты с лишним не дотянул. Три победы на Играх плюс искреннее благородство прославили его на все времена. На Играх в Хельсинки впервые появилась команда из Советского Союза. До того как в 1917 году к власти пришли большевики, в соревнованиях участвовали отдельные спортсмены России и Прибалтики, в основном представители высшего сословия. СССР был принят в МОК в 1948 году, при этом Иосиф Сталин постановил: если участвовать, то побеждать. О поражении от западных капиталистов не могло быть и речи.

Ôåíîìåí, îáëàäàòåëü òðåõ ïîáåä íà Èãðàõ, Ýìèëü Çàòîïåê îáõîäèò â ìàðàôîíå ëèäåðà çàáåãà àíãëè÷àíèíà Äæèìà Ïèòåðñà, âûáûâøåãî ïîñëå 20 ìèëü, è ôèíèøèðóåò íà äâå ñ ïîëîâèíîé ìèíóòû ðàíüøå äðóãèõ ó÷àñòíèêîâ. (© IOC/Ruebelt) (© IOC) Четыре года советские тренеры изучали технику западных спортсменов. «Спорт, – говорил генеральный секретарь Олимпийского комитета СССР Петр Соболев, – будет нашим оружием в борьбе за мир и развитие дружбы между народами». Эта пропагандистская фраза не раз звучала в будущем. Русским не удалось получить ни одной золотой медали в мужской легкой атлетике (американцы завоевали 14), но участие Советского Союза придало Играм новую грань. «Из-за русских американские спортсмены испытывали

141

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ гораздо большее давление, – говорил Роберт Матиас, сохранивший за собой звание чемпиона в десятиборье, установив весомый мировой рекорд с результатом 7887 очков (7592 по современным таблицам). – В каком-то смысле именно они были настоящими противниками, и нам доставляло удовольствие побеждать их. А как иначе? На это была настроена вся команда». Краски американо-советского соперничества особенно сгустились в забеге на 3000 м с препятствиями; на звание чемпиона претендовал обладатель мирового рекорда Владимир Казанцев. Лучшее время ведущего американского бегуна, агента ФБР Хорейса Эшенфельтера было на 18 секунд медленнее. Вдохновленный победами своей команды Эшенфельтер вел забег после 1 км, после чего его на 200 м обогнал Казанцев, но на последнем водном препятствии Казанцев споткнулся, и Эшенфельтер выиграл забег с новым мировым рекордом. Основными претендентами на победу в беге на 1500 м были англичанин Роджер Баннистер и немец Вернер Люг, обладатель мирового рекорда вместе с Гундером Хэггом и Леннартом Страндом. Баннистер настроился на квалификацию и финал, однако на 1500 м было подано столько заявок, что IAAF была вынуждена ввести полуфинальный забег, на который энергии у Баннистера уже не хватило. Ему бы очень пригодились тренировки Пайри на выносливость. В полуфинальном забеге Баннистер уступил первое место малоизвестному Жозефу Бартелю из Люксембурга. В финальном забеге в конце третьего круга определился лидер – немец Рольф Ламерс. Именно здесь, на предпоследней

Âåðíåð Ëþã (Ãåðìàíèÿ), â èòîãå ïðèøåäøèé òðåòüèì, èäåò âïåðåäè Æîçåôà Áàðòåëÿ (Ëþêñåìáóðã, ¹ 406), áåñïðåöåäåíòíîãî ïîáåäèòåëÿ çàáåãà íà 1500 ì. Áîá Ìàêìèëëåí (ÑØÀ), 2-å ìåñòî, Ðîäæåð Áàííèñòåð (Âåëèêîáðèòàíèÿ, ¹ 177) – 4-å è Ïàòðèê Ýëü-Ìàáðóê (Ôðàíöèÿ) – 5-å, îòñòàëè îò Áàðòåëÿ, êîòîðûé íà íèæíåì ñíèìêå ïîëó÷àåò åäèíñòâåííóþ äëÿ ñâîåé ñòðàíû çîëîòóþ ìåäàëü îò Æàíà, âåëèêîãî ãåðöîãà Ëþêñåìáóðãñêîãî. (Îáà ôîòî © IOC)

142

прямой, Баннистер испробовал свой коронный рывок, но, увы, горючее у него было уже на исходе. Пока Люг держал Баннистера и француза Патрика Эль-Мабрука, Бартель и Роберт Макмиллен (США) прокрались из задних рядов и уже бежали в 50 м от Люга. С поднятыми в победном жесте руками низкорослый люксембуржец рванулся вперед, обошел американца и немца и финишировал с Олимпийским рекордом 3:45.1. Это была первая и до сих пор единственная золотая медаль Люксембурга на Олимпийских летних играх. Возникла неловкая пауза, прежде чем оркестр нашел ноты национального гимна Великого герцогства. Обескураженный Баннистер пришел к финишу только четвертым. Мало кто знал, что за десять дней до этого, во время последнего перед отъездом в Финляндию отборочного забега, вместе с Чатауэем в Мотспер-парке на юге Лондона, он показал один из своих лучших результатов: три четверти мили (1320 ярдов) за 2:52.9 – почти на две секунды быстрее неофициального мирового рекорда Арне Андерссона, установленного в 1945 году. Через два года он заслужит всемирную славу, преодолев барьер «миля за 4 минуты», и в то же время признает, что он всетаки бегун не на милю, а на полмили, плюс в лучшем случае еще на круг с небольшим. Поэтому дистанция 1500 м устраивала его больше, чем миля. Однако на следующее утро после отборочного забега он узнал, что в Хельсинки предусмотрены полуфиналы. Баннистер был подлинным любителем и сочетал учебу на медицинском факультете (позднее он стал известным невропатологом) с нерегулярными тренировками. Он сразу сообразил, что дополнительный забег поставит его в невыгодное положение по сравнению с другими соперниками, которые тренировались по строгой интервальной системе. А еще он понимал, что в следующих Играх участвовать уже не будет, поэтому страшно расстроился, несмотря на то, что восемь первых бегунов превзошли предыдущий Олимпийский рекорд Джека Лавлока (3:47.8). В автобиографии «Первые четыре минуты» Баннистер писал: Я искренне радовался за Жозефа Бартеля, взошедшего на Олимпийский пьедестал. Он был достойным победителем, ничуть не хуже всех нас. Я видел, что счастью его нет предела… Я стал иначе относиться к Олимпийскому лозунгу «Главное не победа, а участие…», оттого не испытывал горечи за мой собственный результат. У меня больше не было шансов выиграть титул Олимпийского чемпиона… Попытка оправдаться воспринимается как признание твоей неудачи. Для меня триумф Бартеля стал символом Олимпийского духа, который оберегает Игры от вредного влияния. В Хельсинки был еще один неожиданный результат – в забеге для мужчин на 100 м. Американец Линди Ремиджино не раз благодарил судьбу за такое изобретение, как фотофиниш. Во время отборочных соревнований в США он был четвертым, но в результате повторного анализа фотографий передвинулся на третье место. Верными претендентами на победу в финале были Эммануэль Макдональд Бейли (Великобритания) и Герберт Маккенли (Ямайка), обладатель мирового рекорда в беге на 400 м, недавно переключившийся на спринтерские дистанции. Маккенли перед самым финишем совершил рывок, и у судей создалось впечатление, что он выиграл. Ремиджино, уверенный в своем проигрыше, даже поздравил его. Когда проявили пленку, на снимке почти в одну шеренгу бежали четверо: Маккенли по второй дорожке, Ремиджино, Дин Смит (США) и Бейли, причем у всех по секундомеру было одинаковое время – 10,4 секунды. На основе данных камеры решение было принято в пользу Ремиджино: он буквально на дюйм обошел остальных, показав время 10,79 секунды. Далее следовали Маккенли (10,80), Бейли (10,83) и Смит (10,84). Как ни удивительно,

ÕÅËÜÑÈÍÊÈ (XV), 1952 за всю историю Игр Маккенли единственный, кто вышел в финал по всем трем спринтерским дистанциям. Для ямайских спринтеров это были выдающиеся Игры. Помимо серебряной медали Маккенли, Джордж Роуден, Маккенли и Артур Уинт пришли соответственно первым, вторым и пятым в забеге на 400 м. Уинт вновь был вторым после неподражаемого Мела Уитфилда на дистанции 800 м. Лесли Лэнг был пятым в беге на 200 м, и все они вчетвером установили мировой рекорд в эстафете, обогнав американцев. Слава Олимпийских чемпионов выражается не только в цифрах. Американец Уолтер Дэвис в восемь лет заболел полиомиелитом и следующие пять провел в инвалидной коляске. За несколько лет до появления на Олимпийских играх он мог ходить только на костылях. Но к 1952 году вымахал до двух с лишним метров (возможно, это самый высокий победитель в индивидуальном виде спорта) и стал Олимпийским чемпионом по прыжкам в высоту с результатом 2,04 м, то есть прыгнул на собственный рост. Американским легкоатлеткам удалось победить только в эстафете. На Играх блистали австралийки Марджори Джексон и Ширли Стрикленд. Джексон одержала победу на короткой дистанции, повторив мировой рекорд в беге на 100 м (Стрикленд пришла третьей) и побила продержавшийся 17 лет мировой рекорд Валасевич в полуфинальном забеге на 200 м (23,4 секунды). Стрикленд установила мировой рекорд в беге на 80 м с барьерами, после того как действующая чемпионка Фанни Бланкерс-Коэн сбила два первых барьера и не закончила дистанцию.

Àâñòðàëèéñêàÿ çâåçäà Ìàðäæîðè Äæåêñîí, ïîáåäèâøàÿ â äâóõ ñïðèíòåðñêèõ çàáåãàõ. (© IOC) Несколько памятных моментов было в боксе. Флойд Паттерсон (США) и Ингемар Юханссон (Швеция), каждому из которых было впоследствии уготовано выиграть мировое первенство в тяжелом весе профессионального бокса, продемонстрировали разные результаты. Паттерсон стал чемпионом в полутяжелом весе, отправив в нокаут последних троих соперников, и всего за 74 секунды расправился в финальном поединке с румыном Василе Титой. Известный американский обозреватель Ред Смит писал о нем: «Руки у Паттерсона работают быстрей, чем у карманника в метро,

и неприятностей от них намного больше». Юханссон, как ни странно, был дисквалифицирован за пассивность в финале тяжеловесов против Эда Сандерса (США). Серебряную медаль ему не отдавали до 1983 года. Паттерсон, быть может, никогда бы и не выиграл, и его профессиональная карьера не была бы такой стабильной, если б не были введены две новые весовые категории – первый полусредний и полусредний вес. Благодаря первой в соревнованиях принял участие венгр Ласло Папп, который одержал победу в среднем весе в Лондоне, а здесь перешел в более низкую весовую категорию. Иначе он бы оказал серьезное сопротивление Паттерсону. А в итоге Паттерсон будет носить звание чемпиона в тяжелом весе до тех пор, пока семь лет спустя не уступит его Юханссону. В плавании доминировали американцы и венгерки. Советский Союз выступил безуспешно, причем неожиданно такая же судьба постигла японскую команду, на которую возлагались большие ожидания: претендент на победу Хиронасин Фурухаси оказался последним в заплыве на 400 м вольным стилем. Венгерские спортсменки выиграли четыре из пяти заплывов. На дистанции 100 м вольным стилем первые пять пловчих во главе с Каталин Сёке финишировали с разрывом в 0,3 секунды. Оба чемпионских звания по прыжкам в воду достались Пэт Маккормик (США). Когда француз Жан Буато выиграл заплыв на 400 м вольным стилем, его ликующий отец в пиджаке и в берете прыгнул в бассейн, чтобы обнять сына.

Âåíãð Êàðîëè Òàêà÷ ñîõðàíèë çà ñîáîé çâàíèå ÷åìïèîíà ïî ñòðåëüáå èç ñêîðîñòðåëüíîãî ïèñòîëåòà, ñòðåëÿÿ ñ ëåâîé, åäèíñòâåííîé ñâîåé ðóêè. (© IOC) Команда Венгрии вышла победительницей из футбольного турнира, обыграв в финальном матче Югославию со счетом 2 : 0 и положив начало выдающемуся этапу в истории футбола. В состав команды входили такие игроки, как вратарь Гросич, полузащитники Божик и Хидегкути, нападающие Пушкаш, Кочиш и Цибор. Венгр Кароли Такач сохранил за собой звание чемпиона по стрельбе из скорострельного пистолета, причем стрелял с единственной, левой руки.

143

ÃËÀÂÀ XXXII

Своенравный фанатик Ýâåðè Áðàíäèäæ (ÑØÀ), ïÿòûé ïðåçèäåíò ÌÎÊ (1952–1972) …Теперь, когда Олимпийское движение обрело зрелость и в нем охотно принимают участие свыше 80 стран, нелегко представить себе трудности, которые пришлось преодолевать барону Пьеру де Кубертену 60 лет назад. В то время в большинстве стран спортом интересовались мало, не было организаций, которые занимались бы проведением Игр, не существовало национальных Олимпийских комитетов, международные федерации можно было перечесть по пальцам, отсутствовали общепринятые правила и нормы, не было денег, была только идея. Вот почему трудно переоценить значение горячей поддержки, поступившей в тот критический момент не от могучих и богатых держав, а от крошечной Греции. Древние люди обладали… культурой духа и тела. Во время состязаний красота и грация, эти нематериальные качества, ценились не меньше физической силы, быстроты и ловкости. Во главу угла ставились благородство и честь. Соревнования непременно проводились на фоне живописного пейзажа, украшенного бессмертными творениями скульпторов. Слух атлетов услаждали музыкой и стихами, во всем царили изысканность и тонкий вкус. Именно в такой возвышенной атмосфере процветали Олимпийские игры. Из всех важных идей, зародившихся в тот судьбоносный период мировой истории, нет более значительной, чем та, которую МОК всегда готов защищать и лелеять… Спорт – это свободная стихия, удел независимых народов, вот почему древние Игры не выходили за пределы Эллады. В них имели право принимать участие только цивилизованные граждане, которые ценили и уважали высокие идеалы спорта. Несмотря на дары природы, достижения науки, философские и религиозные теории, мы до сих пор не овладели искусством жить в мире. Прошли тысячелетия, а политикам так и не удалось утвердить мир во всем мире. Египтяне, персы и римляне, Александр Македонский, Цезарь и Наполеон пытались утвердить мир силой. И все потерпели фиаско. Не смогла этого добиться и религия. Спорт учит уважать правила, учит беспристрастности и справедливости… Олимпийское движение сегодня признано во всех уголках планеты, и молодежь всех стран прислушивается к наставлению, которое звучит на Церемонии закрытия Олимпийских игр: «Пусть Олимпийский огонь несут через века с честью, отвагой и рвением на благо всего человечества». Воистину достойно удивления и восхищения, что эти идеалы не померкли, а напротив, процветают в безудержной, всепоглощающей коммерциализации наших дней. Это свидетельствует об изначально заложенной в людях добродетели, об их стремлении к миру, где правят честность и порядочность, где всем предоставлены равные возможности, где победа зависит от личных способностей и упорства, от мастерства и усердия и где награды воздаются по заслугам. В эпоху эллинов на время Олимпийских игр повсюду объявлялось перемирие. Сегодня мы распространили Олимпийские игры на весь мир. Так отчего бы нам и перемирие не распространить на весь мир? Быть может, спорту, этой религии ХХ века с ее принципом честной игры, удастся достичь того, что не удалось иным общественным институтам? (Из обращения к участникам 49-й Сессии 1953 года в Мехико) (Ôîòî © IOC)

вери Брандидж был деспот, нравственный бульдозер, фанатичный защитник наследия де Кубертена и интересов близких друзей (которых у него было немного и которые не всегда того заслуживали), преуспевающий инженер и застройщик, из ничего сколотивший миллионное состояние, поборник общественной морали, не заботившийся о соблюдении ее норм в семейной жизни. На протяжении двадцатилетнего президентского срока он представал то крестным отцом, то сатрапом, недаром заслужил прозвище «рабское бремя»*. Олимпийскому движению он был и лучшим другом, и злейшим врагом, так как маниакальная тяга к прошлому, к традициям и спортивным идеалам XIX века, к тому, что он называл философией де Кубертена, не давали ему замечать изменений в обществе, *Slavery Bondage – по созвучию с Эвери Брандидж. – Прим. перев.

144

подчас весьма далеком от уровня его собственного благосостояния. Бесспорно, помыслы Брандиджа были чисты, но его догматизм и косность под конец правления, когда ему уже перевалило за восемьдесят, едва не довели до краха организацию, которую он ставил превыше всего на свете, превыше семьи и друзей. Брандидж родился 28 сентября 1887 года в Детройте, промышленном сердце штата Мичиган. Он был старшим из двух сыновей каменщика Чарльза Брандиджа, который бросил свою семью при переезде в Чикаго, когда Эвери исполнилось шесть лет. После окончания средней школы Эвери поступил на строительный факультет университета в Иллинойсе. С юности он увлекался литературой и искусством, а когда разбогател, стал коллекционировать

ÑÂÎÅÍÐÀÂÍÛÉ ÔÀÍÀÒÈÊ восточный антиквариат. Коллекцию из 3000 экспонатов он завещал Мемориальному музею M.Янга в Сан-Франциско. В 28 лет Брандидж основал строительную компанию, спустя 14 лет ловко вывернулся из финансового кризиса, затем переключился на акции и недвижимость – словом, стал ожившим героем популярной американской сказки о маленьком разносчике газет, который считал и откладывал каждый цент и в итоге накопил миллионы. В 25 лет Брандиджа включили в состав американской сборной, отправляющейся на Игры в Стокгольм. Там он занял пятое место в пятиборье, но проявил слабость (с ним такое случалось редко, и он всегда себя за это корил) и не справился с заключительной дисциплиной десятиборья, в котором победу одержал позднее дисквалифицированный Джим Торп. Этой победы Брандидж Торпу так и не простил, хотя сам уже ступил на новую административную стезю: семь раз переизбирался на пост президента Любительского спортивного союза, 25 лет был президентом Олимпийского комитета США, в 1936-м не без прений прошел в МОК вместо Эрнеста Янке, буквально через год был введен в Исполком, а сразу после войны при поддержке президента Эдстрёма стал вторым и год спустя – первым вице-президентом. В 1927 году, в возрасте 40 лет, он женился на музыкантше Элизабет Данлап, которая была на три года его моложе. Брандидж не жалел ни усилий, ни личных средств на утверждение своего идеала Олимпийского движения и прежде всего философии де Кубертена. Его убежденность еще более укрепилась после мемориальной церемонии в Олимпии в 1938 году по случаю годовщины захоронения сердца де Кубертена. Брандидж возомнил себя миссионером. «Спорт – это отдых, – утверждал он, – времяпрепровождение, развлечение. Это игра, движение ради удовольствия. Это занятие, противоположное работе». В середине 1950-х годов он пришел в неописуемое бешенство, когда узнал о том, что один из самых быстрых в мире бегунов на одну милю получает сотни долларов на расходы за каждое появление на треке, в то время как суточные, которые платил Любительский союз составляли 15 долларов в день. Мало кто был в курсе, что Брандидж в те годы содержал любовницу финку Лилиан Вяхямяк Дрезден, которая, поселившись в Калифорнии, в 1951-м и 1952-м родила ему двоих сыновей, Эвери и Грегори. Брандидж купил им дом, выделил на их содержание полмиллиона долларов, хотя официально отцовство так и не признал. Лилиан Дрезден была лишь одним из многих его увлечений. Усердие нового президента, который решительно расправлялся с теми, кто, по его мнению, отступал от истинных принципов Олимпизма, поистине заслуживало лучшего применения. Он по любому поводу наживал себе врагов, расходясь с коллегами в таких вопросах, как допуск на Олимпийские игры, доходность Игр, национализм, политика, расизм, и при этом ежегодно выкладывал из своего кармана около 75 000 долларов на командировки и управленческие расходы МОК. В частности, камнем преткновения было его своеобразное толкование Правила 26* Олимпийской хартии относительно допуска. Он был непоколебим в своей приверженности мифу любительского спорта, который проповедовала английская буржуазия, и несмотря на внесенные в 1962 году изменения в Хартию, дающие право НОК выплачивать спортсменам во время отрыва от основной работы пособия на поддержание «лиц, находящихся на их иждивении и стесненных в средствах», Брандидж упрямо твердил, что это порочный путь. С другой стороны, он неутомимо отстаивал истинные идеалы. Он считался основателем Панамериканских игр: первые открылись в 1951 году в Буэнос-Айресе, вторые прошли в 1955-м в Мехико. Брандидж присутствовал на обоих, хотя считал их имитацией, не имеющей никакого отношения к классической античности. Его не интересовала «мелкая рыбешка» в спорте, и он не понимал, что, отвергая причастность Панамериканских игр к идеалам Олимпизма,

Ïðåçèäåíò Ýâåðè Áðàíäèäæ ñ ïåðâîé æåíîé Ýëèçàáåò Äàíëàï íà òîðæåñòâå ïî ñëó÷àþ ïðàçäíîâàíèÿ ñâîåãî 80-ëåòèÿ. (© IOC) выбивает почву из-под ног огромного большинства спортсменов, у которых нет шанса попасть на Олимпийские игры, но они, тем не менее, вносят свой скромный вклад в общее дело, участвуя в региональных соревнованиях. Будучи в плену своих предрассудков, Брандидж не счел нужным вмешаться, когда во время проведения вторых Средиземноморских игр 1955 года в Барселоне угроза бойкота со стороны арабов вынудила испанцев отозвать приглашение законно признанному НОК Израиля. «Мы не можем ввязываться в такую полемику, – заявил Брандидж. – Организаторы региональных игр имеют право включать или исключать любую страну». Куда же вдруг делся принцип универсализма? Как ни прискорбно, Брандидж нашел поддержку в лице лорда Бергли. В 1951 году МОК отказал в признании ГДР и при этом признал ФРГ. Карл фон Хальт агитировал за создание единой команды (нелегкая задача в условиях холодной войны) и наладил тесный контакт с д-ром Хайнцем Шёбелем, руководителем НОК ГДР, который постоянно пытался подольститься к Брандиджу. Признание ГДР активно лоббировал член МОК от Советского Союза Андрианов. Но на Сессии 1954 года в Афинах заявка ГДР была вновь отклонена, причем некоторые члены МОК ссылались на поношения в восточногерманской прессе. Голоса распределились 31 на 14, и ГДР пришлось ждать еще год до следующей Сессии в Париже. К тому времени ГДР вошла в Варшавский договор, образованный 14 мая 1955 года, и чиновники от спорта в комитете ГДР поумерили свой наступательный пыл. Накануне встречи в Париже Брандидж спросил Шёбеля, является их НОК политической организацией. Шёбель упорно отрицал это, но ему сказали, что условием признания будет единая сборная на Играх 1956 года и выполнение следующих требований: единый флаг, единая форма и единая эмблема; общее размещение; глава делегации того НОК, который представит большее число участников; национальный гимн страны – золотого призера; неисполнение национального гимна в случае победы смешанной команды. У Брандиджа были все основания заявить: «Мы добились успеха там, где политики потерпели крах. В Кортине и в Мельбурне будет выступать единая немецкая команда». Преимущество было на стороне Западной Германии: в обеих сборных соотношение спортсменов составляло примерно три к одному. После включения членов от СССР Константина Андрианова (1951) и Алексея Романова (1952) обстановка на сессиях МОК коренным образом изменилась. В течение последующих 40 лет, до развала Варшавского договора в 1989–1990 годах, страны коммунистического блока плясали под дудку Советов. Каждый раз, когда кто-то из русских вносил предложение, остальные коммунисты покорно кивали. МОК вопреки своим установкам политизировался. Брандидж

*В настоящее время правило 41. – Прим. ред.

145

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ с пеной у рта протестовал, к примеру, против организации более длительных сборов для польских боксеров в 1953 году, но коммунисты тут же клеймили его как «лакея империалистической идеологии». Он знал, что основные футбольные команды СССР лишь номинально были любительскими (то же самое в Венгрии и других странах), что обеспечивало их первенство на турнирах, но ничего не мог поделать с этой дымовой завесой. При этом, как ни странно, во время поездки по приглашению СССР в 1954 году (за которую он заплатил из своего кармана) на Брандиджа произвел большое впечатление советский «спортивный конвейер». Он якобы увидел «огромную армию спортсменов – четыре миллиона одних только легкоатлетов». Несомненно, Брандидж умел закрывать глаза на то, чего не хотел видеть. В 1956 году в Исполком был избран генерал Владимир Стойчев из Болгарии, участник конноспортивных состязаний 1920-х годов и коммунист в силу необходимости. Но едва истек первый срок, его вытеснил Андрианов. То и дело Советы позволяли себе маленькие развлечения: например, на первые с их участием зимние Игры в Осло сборная прибыла без аккредитации («Наш директор по спорту был в отпуске, когда прислали приглашения»). В отличие от немцев, китайцы не искали путей к сердцу Брандиджа, и ни тайваньские отщепенцы, ни континентальный Китай не имели возможности на него

международной дипломатии. Соединенные Штаты клеймили афронт Китайской Народной Республики, которую в целом поддерживал весь коммунистический мир. Формальное признание Белым домом Тайваня подливало масла в огонь, и все это валилось на голову МОК. На Сессии в Кортине член МОК от КНР Шу Итун, который раскритиковал Брандиджа на предыдущей Сессии в Париже, требуя исключения Тайваня, подал протест по поводу того, что его выступление в Париже не было занесено в протокол. Ему объяснили, что протокол МОК не признает политической пропаганды. Перед Играми в Мельбурне члены Исполкома узнали, что оба китайских НОК зарегистрировали свои команды. Тайвань заявил протест в связи с попытками Пекина по радио заманить тайваньских спортсменов на свои отборочные соревнования. По прибытии в Мельбурн тайваньцы обнаружили, что их флаг по недосмотру вывешен в Деревне над местом размещения коммунистов. МОК, заботясь о своем престиже, отгораживался от этого противоборства, а страдали, естественно, спортсмены. Среди раздоров, связанных с СССР, обеими Германиями и двумя Китаями, угрожающе поднял голову еще один политический монстр – расовая сегрегация. В 1955 году Международная федерация бокса заявила об апартеиде в Южной Африке, где «цветным, т. е. черным, боксерам не позволяют драться с белыми. Мы считаем, что это нарушение принципов Олимпийской хартии». Бомба замедленного действия ждала своего часа. А между тем, эволюция МОК продолжалась. На Сессии 1953 года в Мехико был впервые обеспечен синхронный перевод на английский, французский и испанский. Начиная с 1948 года велась стенографическая запись дискуссий, однако эта практика была ограничена недостатком финансирования. Начиная с 1954 года Сессии стали записывать на магнитофон. В том же 1954-м было принято Правило 24*, касающееся НОК: отныне он должен был иметь в своем составе представителей по меньшей мере пяти национальных федераций, входящих в соответствующие международные федерации. Начиная с 1955 года была впервые введена торжественная клятва для новых членов, вступающих в МОК: Удостаиваясь чести стать членом Международного Олимпийского комитета и представлять его в моей стране и сознавая свои обязанности, обязуюсь служить Олимпийскому движению в полную меру своих возможностей, соблюдать и отстаивать его основополагающие принципы, заложенные бароном Пьером де Кубертеном, и как член организации оставаться свободным от всякого политического, религиозного и коммерческого влияния.

Ãåíåðàë Âëàäèìèð Ñòîé÷åâ (Áîëãàðèÿ) ñòàë ïåðâûì ÷ëåíîì Èñïîëêîìà îò êîììóíèñòè÷åñêîãî áëîêà. Àðèñòîêðàò ïî êðîâè, êîììóíèñò ïîíåâîëå, êàâàëåðèñò ïî ïðîôåññèè. (© IOC) давить. На Сессии 1954 года в Афинах МОК признал новый НОК, созданный в Пекине под названием «Олимпийский комитет Республики Китай». Несмотря на существование уже признанного НОК Тайваня, участники Сессии с небольшим перевесом проголосовали за признание обеих организаций. В ноябре того же года оба НОК получили приглашение на Игры в Мельбурне. КНР незамедлительно согласилась, а националисты сперва отказались, потом изменили решение, что, в свою очередь, заставило передумать коммунистов. Всекитайская спортивная федерация в Пекине заявила, что «китайский народ и китайские спортсмены не намерены мириться со схемой искусственного разделения Китая». Двойственное положение МОК усугублялось политическими и экономическими уловками

Присяга, однако, оказалась не менее уязвимой, чем та, которую приносили спортсмены. В тот же год НОК Греции объявил о создании в Олимпии Олимпийской академии. В 1956 году была достигнута договоренность о том, что в любом командном состязании разрешается участие не более 16 команд. Международным федерациям было предписано проводить отборочные соревнования, не считавшиеся «Олимпийскими». И уж совсем недобрая весть: ревизия показала, что ресурсы МОК составляют всего 130 000 швейцарских франков, что было признано недостаточным для выполнения обязательств на ближайшие годы. Деревня Кортина д’Ампеццо, обласканная альпийским солнцем на севере Италии, изначально входила в Венецианскую республику, но в начале XVI века перешла под эгиду Тироля; во времена наполеоновских войн Кортина попала под контроль Австрии и оставалась в ее составе до 1915 года, когда была возвращена Италии. Зимних видов спорта как таковых там до начала ХХ века не существовало. Лишь тогда появились коньки, катание с гор на примитивных

*Формулировка получила дальнейшее развитие в Правиле 29 Олимпийской хартии. – Прим. ред.

146

ÑÂÎÅÍÐÀÂÍÛÉ ÔÀÍÀÒÈÊ санях и хоккей с шайбой. После успешного проведения зимних Игр в Шамони в 1924 году граф Альберто Бонакосса начал кампанию за организацию Зимних игр в Кортине. Будучи известным лыжником и фигуристом, он в 1925 году стал членом МОК, и после долгих переговоров при поддержке итальянского НОК на лондонской Сессии в 1939 году было принято решение провести Игры 1944 года в Кортине. После Второй мировой войны Бонакосса возобновил свои усилия, сначала подав заявку на 1952 год на Сессии 1947 года в Стокгольме, где Кортина проиграла Осло 18 : 9. Двумя годами позже ее единогласно выбрали для проведения Игр 1956 года. После смерти Бонакоссы в 1953 году НОК Италии передал свои полномочия оргкомитету под руководством членов МОК от Италии Джорджо Де Стефани и графа Паоло Таона Ди Ревеля. Программа предстоящих Игр была идентична программе в Осло. Добавились только лыжные гонки на 30 км для мужчин и эстафета 3 по 5 км для женщин. Требование Советского Союза о включении скоростного бега на коньках для женщин не прошло. В Кортине уже было несколько построенных объектов, но предстояло возвести главную ледовую арену на 7500 мест с амфитеатром трибун, открывающим вид на Доломитовые Альпы. Планировалась установка разборных скамей для увеличения сидячих мест вдвое. Был также построен лыжный трамплин взамен устаревшего и новый объект для лыжных гонок на 6000 мест. Санную трассу реконструировали еще в 1948 году; ее состояние вполне удовлетворило участников последующих чемпионатов мира. Все соревнования, за исключением скоростного бега на коньках, проходили в городской черте. Конькобежцы гонялись на озере Мизурина в 15 км от города; погода стояла идеальная, безветренная. Средства поступали в основном от национальной футбольной лотереи. На открытии Игр президентом Италии Джованни Гронки клятву впервые произносила женщина – Джульяна Кеналь-Минуццо, бронзовый призер 1952 года в скоростном спуске. На зимних Играх впервые велись телерепортажи под открытым небом, что было настоящей манной небесной для Организации, находившейся на грани банкротства. Однако в последующие 20 лет телевидение превратилось в грозного монстра. В 1955 году на совместном заседании Исполкома и международных федераций обсуждались потенциальные доходы МОК; международные федерации,

Ìèëëèîíåð èç íèçîâ è ÷ëåí êîðîëåâñêîé ñåìüè. Ïðåçèäåíò ÌÎÊ Áðàíäèäæ ñ ãåðöîãîì Ýäèíáóðãñêèì íà öåðåìîíèè îòêðûòèÿ â Ìåëüáóðíå. (© IOC/Jay) разумеется, алкали своей доли. Брандидж (что довольно странно для человека, выбившегося из низов) был настроен скептически и заявлял, что переговоры с телекомпаниями должны, исходя из принципов МОК, вести оргкомитеты, а МОК не следует подписывать никаких коммерческих соглашений и тем самым бросать тень на свои моральные устои. Тем не менее право МОК на долю от продажи телевизионных прав было зафиксировано, хотя Брандидж

не преминул заметить: «Жили мы шестьдесят лет без телевидения и еще столько же проживем». По требованию МОК оргкомитет Мельбурна выпустил фильм и договорился о трансляциях с основного стадиона «Мельбурн Крикет Граунд» (MCG) и других объектов за оплату по номиналу, поскольку телевизоров в стране насчитывалось не более пяти тысяч. Так состоялось первое национальное телевещание с Игр. Еще одним беспрецедентным отличием явилось проведение одного вида соревнований в другой стране. Тогдашние правила карантинного надзора за животными в Австралии запрещали временный ввоз лошадей, и потому, вопреки Олимпийской хартии, поневоле пришлось искать компромисс. Стокгольм вызвался провести соревнования по конному спорту с 10 по 17 июня. Кроме кросса в троеборье, соревнования конников из 29 стран-участниц проводились на Олимпийском стадионе 1912 года: три из шести чемпионских титулов завоевали шведы. Вскоре после окончания Второй мировой войны так называемый Викторианский Олимпийский совет задался целью провести Олимпиаду в Мельбурне. В мельбурнской газете «Аргус» высказывались предложения насчет Австралии еще в эпоху инаугурационных Игр. В 20-е годы австралийцы предлагали Перт, в 30-е, когда строился мост Харбор-Бридж, – Сидней. Усиленно продвигал заявку Мельбурна сэр Фрэнк Борепер, обладатель трех серебряных и трех бронзовых медалей на Играх 1908, 1920 и 1924 годов. Он наладил выпуск шин под маркой «Олимпик», стал президентом Викторианского Олимпийского совета и убедил городские власти учредить заявочный комитет. Теперь, когда авиасообщение было достаточно развитым и можно было долететь из Европы или Америки в Австралию за 30 часов, представленная в 1949 году в Риме заявка выглядела вполне реальной. Мельбурн победил в четвертом туре голосования, на один голос опередив Детройт. Начались долгие обсуждения относительно главного объекта – стадиона «Мельбурн Крикет Граунд», – причем были и другие варианты, но штат Виктория не желал финансировать строительство нового стадиона. К делу подключился премьер-министр Роберт Мензис, и в итоге было решено, что правительство страны возьмет на себя половину расходов на строительные работы, включая реконструкцию MCG, плавательного бассейна и велодрома, а остальные средства предоставят совместно штат Виктория и муниципалитет Мельбурна. Облегчило ситуацию и то, что градостроительный департамент штата согласился финансировать проект строительства недорогого жилья для первоначального использования под Олимпийскую деревню. Чтобы обеспечить своевременный ввод в эксплуатацию MCG и других объектов, Брандиджу пришлось в апреле 1955-го приехать лично и по косточкам разнести организаторов за пассивность в решении трудовых конфликтов. Однако некоторая сумятица в Мельбурне не шла ни в какое сравнение с тем, что творилось в других частях света накануне Игр тем австралийским «зимним» летом. На Ближнем Востоке резко возросла напряженность после отказа США и Великобритании помочь Египту в строительстве Асуанской плотины из-за связей Египта с коммунистическим блоком. В июле 1956 года президент Насер объявил о национализации Суэцкого канала и установил контроль над важнейшим водным путем из Средиземного моря в Индийский океан. В октябре Израиль, Великобритания и Франция начали неразумное, провальное наступление на Египет с суши, моря и воздуха. После яростной отповеди США ООН добилась подписания соглашения о прекращении огня, на унизительных для Великобритании и Франции условиях. Египет понес тяжелые потери, а канал оказался забит потопленными судами. Правительство Египта требовало не допустить Великобританию и Францию к участию в Играх. Когда МОК отказался, Египет, Ливан и Ирак заявили о своем нежелании ехать в Мельбурн, что явилось первым, но далеко не последним политическим бойкотом Олимпийских игр.

147

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ 23 октября на улицы Будапешта выплеснулась антисоветская волна. Тысячи венгров требовали вывода советских войск. Марионеточный коммунистический режим предпринял попытку умиротворения и восстановил у власти бывшего премьера Имре Надя, смещенного в 1955 году, а 31 октября в порядке коварной уловки советские войска на четыре дня покинули Будапешт. Утром 4 ноября самолеты и танки снова обрушились на город. Надь и члены его правительства были брошены за решетку: в стычках погибли свыше 10 000 граждан, и во главе страны был поставлен Янош Кадар, приспешник председателя Совета министров СССР Никиты Хрущева. К этому моменту венгерская сборная находилась уже в Чехословакии на пути в Мельбурн. Многие хотели вернуться на залитые кровью улицы, но граница была уже закрыта. Часть венгерской делегации на борту пассажирского лайнера, следовавшего в Австралию, вообще не имела ни малейшего представления о том, что происходит дома. В результате двойного кризиса, окружавшего Игры, на которые ожидался приезд рекордного числа участников, к бойкоту арабов присоединились и другие страны. Отозвали свою заявку Нидерланды, направив 100 000 гульденов в помощь жертвам венгерских событий. Их примеру последовали Испания и Швейцария. Швейцария, правда, потом передумала, да поздно: билетов в Австралию было уже не достать. Канцлер МОК Отто Майер был в отчаянии: «Какой позор! Швейцария, нейтральное государство и страна, в которой находится штаб-квартира МОК, подает столь постыдный пример смешения политики и Олимпийских идеалов». Отказались от участия также оба Китая, Гана, Гватемала, Мальта и Панама. Брандидж заявил: Мы решительно против выступлений любой страны, использующей Игры для достижения каких-либо политических целей, как бы справедливы они ни были. Олимпийские игры – достояние человечества и проводятся для людей, а не для государств. Древние люди практиковали Олимпийское перемирие, и все военные действия на время Игр прекращались, а мы, пройдя две тысячи лет по пути цивилизации, прекращаем Игры ради продолжения наших войн.

Äæóëüÿíà Êåíàëü-Ìèíóööî ïðîèçíîñèò Îëèìïèéñêóþ êëÿòâó â Êîðòèíà ä’Àìïåööî. (© Constantini) выступала в Олимпийской форме: пошить новую, без коммунистической эмблемы, для всех не успели. Огонь зажигал юный бегун Рон Кларк, уже установивший мировой рекорд в беге на милю для юниоров и ставший впоследствии обладателем многочисленных мировых рекордов. Во время церемонии он сильно обжег руку, но ни один из 103 000 зрителей, собравшихся на стадионе «Мельбурн Крикет Граунд», не заметил его боли. Олимпийскую клятву произносил знаменитый бегун Джон Лэнди.

Тут Брандидж допустил небольшую неточность: перемирие, о котором он говорил, было гарантией безопасного входа и выхода из Олимпии. Сессия в Мельбурне выпустила прессрелиз, в котором напомнила миру о древнем перемирии, просуществовавшем без малого 1200 лет. В документе говорилось: От имени десятков миллионов сторонников Олимпийского движения во всех своих 89 государствах-членах МОК обращает внимание на данный факт и ту атмосферу дружбы и доброй воли, которая царит среди спортсменов, официальных лиц и зрителей из самых разных стран, подчас даже не имеющих меж собой дипломатических отношений, но, тем не менее, соблюдающих правила честной игры в любительском спорте здесь, в Австралии, на Играх XVI Олимпиады. Кто-то отказался от участия, а кто-то, наоборот, приехал впервые. Кения, Либерия, Уганда, Фиджи, Эфиопия, Малайя и Северное Борнео объединились в сборную Малайзии. Первые представители Камбоджи появились еще в Стокгольме. 67 стран прислали 3547 спортсменов – рекордно малое число за период с 1932 года. На Церемонии открытия под председательством герцога Эдинбургского венгерскую сборную приветствовали громом аплодисментов. Лишь часть спортсменов

148

Àâñòðàëèåö Ðîí Êëàðê, ïîáèâøèé íåñìåòíîå ÷èñëî ìèðîâûõ ðåêîðäîâ, íåñåò Îëèìïèéñêèé ôàêåë íà Öåðåìîíèè îòêðûòèÿ Èãð â Ìåëüáóðíå. (© IOC/Jay)

ÃËÀÂÀ XXXIII

Кортина д’Ампеццо (VII), 1956 Òîíè Çàéëåð (Àâñòðèÿ), òðåõêðàòíûé Îëèìïèéñêèé ÷åìïèîí ïî ãîðíûì ëûæàì Прежде Игры были не такими, как теперь. Нынче каждый думает только о себе. А тогда у меня было время пойти посмотреть хоккей с шайбой, прыжки с трамплина, поддержать товарищей в лыжных гонках. На все времени хватало. Но Игры как были, так и остались для нас самым большим, самым важным спортивным событием. Выиграть три золотые медали? Я и не думал об этом, хотя мечтал об Играх с 12 лет, со времен Санкт-Морица. В Австрии у горнолыжного спорта были глубокие традиции, начиная с создания нашего Лыжного клуба в 1903 году и кончая растущей славой гонки «Ханенкам». По возрасту в 52-м я еще не подходил для участия в соревнованиях в Осло. На следующий год сломал ногу, а вот в Кортине уже надеялся показать себя. Первый вид, гигантский слалом, был моим любимым. Годом раньше я выиграл все спуски, кроме одного. Я понимал, что мне не даст покоя товарищ по команде Мольтерер, но в день соревнований мне удалось победить его и даже с отрывом. Впрочем, в гонках никогда ничего не знаешь наперед, особенно на Олимпийских играх. Надо всегда быть готовым к поражению, иначе тебе не победить. В слаломе я показал самое быстрое время в обеих попытках и получил второй титул чемпиона, хотя японец Сихару (мы прозвали его Шик) Игайя катался превосходно – блестящий стиль и подлинное Олимпийское хладнокровие. Если б я дрогнул, победителем стал бы он. Последним был скоростной спуск. Трасса неровная, заледенелая, и крепкий мороз. А у меня перед самым стартом на одной лыже лопнуло крепление. Времени в обрез, может, минут десять, и ни у кого из наших тренеров, как назло, нет запасных. Оглядываюсь по сторонам – ни души. И тут из близлежащей хижины выходит мой старый друг: увидал, в чем дело, и одолжил мне свои лыжи. Не бог весть какие, но на них я все-таки смог прийти к финишу. Не будь это Олимпийские игры, ни за что бы не поехал. Да, наверное, три медали как-то изменили мою жизнь, но не так чтоб очень. Трудно сказать. Расхвастаешься, а критик тебя вмиг поставит на место. Помню, один из них пришел на меня посмотреть, но так увлекся соревнованиями, что через пять минут про меня забыл. Не будь спорта, я, наверное, все равно стал бы певцом и киноактером. Я ведь снялся в 30 картинах – про любовь и все такое. Мне это нравилось, но лыжи – дело иное. (Ôîòî © DPA)

о время предыдущих шести зимних Игр никто не достигал таких вершин в спорте, как Антон Зайлер. Выросший в Китцбюэле, этой австрийской Мекке лыжного спорта, 20-летний юноша выиграл во всех трех видах горнолыжного спорта, причем с удивительными результатами: в гигантском слаломе – 6,2, в слаломе – 4,0 и в скоростном спуске – 3,5. Он не только стал пятым участником Олимпийских игр, завоевавшим три золотые медали на одних и тех же играх (после скандинавов Торлейфа Хауга, Класа Тунберга, Ивара Баллангруда и Ялмара Андерсена), но и показал при этом такое изящество, такое мастерство и такую скорость, что всех привел в восторг. Туристические агентства были на седьмом небе от столь эффективной рекламы зимнего курорта. Восхождение Зайлера на Олимп началось с гигантского слалома. Перед соревнованиями каждому участнику подарили на память фотографию местного лыжника Илио Колли, он врезался на спуске в дерево и погиб, после чего трассе присвоили его имя. «Хорошее напутствие перед стартом!» – заметил немногословный Зайлер. Его соотечественника Андреаса Мольтерера, стартовавшего шестым, прочили в победители, после того как он показал результат 3:06.3, но Мольтерер напомнил, что еще не выступал Тони. Зайлер ласточкой пролетел через ворота за

3:00.1, на шесть с лишним секунд меньше, чем у Мольтерера и других участников. Вальтер Шустер с результатом 3:07.2, обеспечил чистую победу Австрии. Превосходство Зайлера в слаломе было не менее впечатляющим. Он показал лучшее время в обоих спусках и намного опередил японца Сихару Игайю, первого призера из Азии в горнолыжном спорте (ему досталось серебро), и шведа Стига Солландера. Игайя впоследствии стал членом МОК и Исполкома. На этой трассе Зайлер уже установил один рекорд в скоростном спуске (третья часть его феноменального выступления), но перед стартом он обнаружил, что один из ремней, с помощью которых лыжи крепятся к ботинкам, лопнул. К счастью, за несколько минут до старта Тони выручил тренер итальянской команды. Трасса в тот день была такой трудной, что едва ли не половина участников не добралась до финиша, а восемь человек оказались в больнице. Зайлер настолько владел собой, что даже сумел исправить свой серьезный просчет и пришел на целых три с половиной секунды раньше швейцарца Раймона Феллея. Мольтереру досталась бронза. На женских горнолыжных соревнованиях швейцарская команда одолела своих лютых соперниц-соседок. Фаворитка

149

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ

Àâñòðèåö Òîíè Çàéëåð, îäèí èç îáëàäàòåëåé òðåõ ïåðâûõ íàãðàä â ãîðíîëûæíîì ñïîðòå íà îäíèõ è òåõ æå Èãðàõ. (© IOC) Мадлен Берто, которую прочили в чемпионки, обошла соотечественницу Фриду Данцер почти на пять секунд в скоростном спуске, а Рене Кольяр, впервые попавшая в состав швейцарской команды, выиграла слалом у австрийки Регины Шопф. Третье место досталось Евгении Сидоровой (СССР). Австрия успокоилась, когда Жозефина Франдль и Доротея Хохляйтнер завоевали серебряную и бронзовую медали в гигантском слаломе. Золото получила немка Осси Райхерт, а на четвертом месте оказалась Берто. Американские фигуристы фактически вытеснили всех остальных участников из одиночных состязаний. Тенли Олбрайт, перенесшая в детстве полиомиелит, как раз накануне поранила правую лодыжку, порезавшись при падении левым коньком во время тренировок. Ее отец, хирург из Массачусетса, по чьим стопам она впоследствии и пошла, вовремя подоспел на помощь. В Кортине она каталась с уверенностью фигуристки, завоевавшей серебро четырьмя годами ранее, и получила первое место от десяти из одиннадцати судей. Одиннадцатым был американец, отдавший предпочтение ее соотечественнице Кэрол Хейсс, которой присудили серебряную медаль (ее поставили на второе место десять судей). Олбрайт позже рассказывала, какое эмоциональное и профессиональное влияние оказали Игры на ее жизнь:

Ïåðåíåñøàÿ â äåòñòâå ïîëèîìèåëèò Òåíëè Îëáðàéò áëèñòàòåëüíî ïðîäâèíóëàñü â ñâîåì ìàñòåðñòâå è ñòàëà ÷åìïèîíêîé ïî ôèãóðíîìó êàòàíèþ. (© IOC/Ruebelt)

150

Деревня в этом крошечном местечке в Доломитовых Альпах была вся во власти Игр, но люди наслаждались этой счастливой суматохой. В те дни на соревнования на автобусах не возили, и однажды утром мы стояли и ждали такси, чтобы ехать на тренировку. Остановилась машина, мы залезли и попросили водителя отвезти нас на стадион. И только когда он отказался взять с нас деньги, мы узнали, что он никакой не таксист, а местный житель, ехавший на работу. Перед лицом такой скромности и великодушия мы сразу почувствовали себя как дома. С тех пор всякий раз, когда я вхожу в Олимпийскую деревню, я испытываю эту человеческую общность, которая и есть Олимпийские игры. На их примере молодежь должна понять, что никакой опыт не проходит в жизни бесследно. Так, мое участие в Олимпийских играх подготовило меня к будущей работе хирурга, хотя я не сразу это осознала. Игры научили меня стремиться к совершенству, концентрировать внимание, рассчитывать время и не жалеть усилий – в общем, самым разным вещам. Если победа Олбрайт была бесспорной, то в парном катании не обошлось без сомнений. Элизабет (Сисси) Шварц и Курт Оппельт из Австрии и Фрэнсис Дафо и Норрис Боуден из Канады получили по четыре голоса судей за первое место, но первенство отдали австрийцам, поскольку у них было пять голосов за второе место, а у канадцев три. Итальянские зрители, учитывая чадолюбие этой нации, воспылали любовью к немецкой паре благодаря 12-летней Марике Килиус, партнером которой был Франц Нингель. Когда этой паре дали четвертое место, в судей полетел град апельсинов. Сисси Шварц, в отличие от прочих, не обрадовалась победе. «Не могу сказать, что я была вне себя от счастья, – вспоминает она. – Совсем нет. Никто не ожидал, что мы выиграем. За год до этого в Вене чемпионами мира стали канадцы. Я перед Играми упала и получила травму, так что, казалось, нам хватит любой медали, а уж получить серебряную – вообще предел мечтаний. Только три месяца спустя мы начали сознавать, чего добились. Как любители мы не зарабатывали ни гроша, а после трех лет выступлений в [профессиональных] шоу у меня была всего-навсего хорошая машина и весьма скромный счет в банке». Открытием 1956 года, которого, возможно, следовало ожидать, был высочайший уровень советских спортсменов, особенно хоккеистов. За несколько лет, благодаря научному подходу к тренировкам, планированию мероприятий и физической подготовке, их показатели неизмеримо выросли. Советскую хоккейную команду отличали дисциплина, собранность и честность – и это на первенстве, прославившемся жульничеством и грубостью! В финальном матче они победили Канаду со счетом 2 : 0, отодвинув ее на третье место, поскольку канадцы проиграли также и Соединенным Штатам. Еще одним потрясением явились достижения советской команды в скоростном беге на коньках. Евгений Гришин стал чемпионом на дистанциях на дистанциях 500 и 1500 м, оба раза установив мировые рекорды, причем на второй дистанции поделил рекорд и золото с Юрием Михайловым, а Борис Шилков пришел первым в забеге на 5000 м с Олимпийским рекордом. Олег Гончаренко завоевал на 5000 и 10 000 м бронзовые медали; на последней он уступил Зигварду Эрикссону (Швеция) и Кнуту Йоханнесену (Норвегия). Эти рекорды подтвердили отменное качество льда на высокогорном озере Мизурина. Кстати, четырьмя годами ранее конькобежец Гришин выступал в составе советской команды велосипедистов в Хельсинки. Национальная гордость норвежцев зависела от их выступления в лыжных гонках. Халлгеир Бренден отстоял

ÊÎÐÒÈÍÀ Ä’ÀÌÏÅÖÖÎ (VII), 1956

Ñêàíäèíàâñêèé ïðåñòèæ ñïàñàåò â ëûæíîé ãîíêå Ñèêñòåí Éåðíáåðã (Øâåöèÿ), ïîáåäèâøèé â çàáåãå íà 50 êì è çàâîåâàâøèé åùå òðè ìåäàëè. (© IOC) (Ôîòî ñïðàâà © IOC/Ruebelt)

звание чемпиона в гонке на 18 км – в Кортине ее сократили до 15. А гонку на 50 км выиграл швед Сикстен Йернберг, который плюс к тому получил две серебряные и одну бронзовую медали. Однако и здесь проявилась сила советских спортсменов: четверо из первой семерки после Йернберга, четверо из первой шестерки в гонке на 30 км после финна Вейкко Хакулинена и победа в эстафете 4 по 10 км над Финляндией и Швецией. Финны господствовали на лыжном трамплине, завоевав благодаря Антти Хювяринену и Аулису Каллакорпи золотую и серебряную медали – настоящая катастрофа для Норвегии, с 1924 года побеждавшей на всех соревнованиях по прыжкам с 90-метрового трамплина. Швейцарец Франц Капус привел свою четверку бобслеистов к победе в возрасте 46 лет.

Итальянец Ламберто Далла Коста, впервые выступивший в Кортине, одержал победу на двухместных санях вместе с Джакомо Конти, а их товарищи Эудженио Монти и Ренцо Альвера были вторыми. Монти завоевал еще одну серебряную медаль, на этот раз в гонках четверок. Кортина оставила заметный след в истории Олимпийских зимних игр. Это были первые Игры, транслировавшиеся по телевидению (тогда еще черно-белому). Советский Союз, с 16 наградами выдвинувшийся на первое место неофициального зачета, положил начало весьма неоднозначной традиции господства тоталитарных режимов, которую три десятка лет спустя будут трактовать как противоречащую интересам Олимпийского движения.

151

ÃËÀÂÀ XXXIV

Мельбурн (XVI), 1956 Ýë Îðòåð (ÑØÀ), ÷åòûðåõêðàòíûé Îëèìïèéñêèé ÷åìïèîí ïî ìåòàíèþ äèñêà (1956–1968) Только выйдя на поле стадиона «Мельбурн Крикет Граунд», я почувствовал, что на самом деле означают Олимпийские игры. Здесь собрались лучшие из лучших, и атмосфера царила неповторимая. Не стану врать, я вовсе не бредил Играми с детства, но тут, стоило вступить в круг для первого броска, вдруг подумалось: сбылась мечта всей жизни. А момент Церемонии закрытия, когда на табло высветилось слово «Рим», стал для меня началом подготовки к следующим Играм. И главной движущей силой была не победа, хотя она и принесла удовлетворение, а сознание необходимости работать со все большей отдачей, чтобы опять оказаться среди них, самых лучших. Я горжусь тем, что на четырех Играх выиграл четыре золотые медали, но больше всего мне запомнились моменты, когда до Игр оставалось еще три-четыре года и я расчищал круг от снега для очередной тренировки, которая еще на один день приблизит меня к заветной цели. В 1956 году я был очень молод, и никто не ожидал, что я составлю конкуренцию таким ветеранам, как Консолини [Адольфо из Италии, чемпион 1948 года] или Форчун [Гордиен, обладатель мирового рекорда из США], но тренер команды Элвин Дрейк дал мне хороший совет. Перед соревнованием он сказал: «Вот что, парень, способности у тебя есть, так ты не думай о других. Работай за себя, а там будь что будет». Я, конечно, волновался не меньше прочих, но вырвал победу уже с первой попытки. В Риме я чуть сам себя не переиграл. Мой приятель Ринк Бабка на тренировках регулярно повторял мировой рекорд. А я вышел на первый бросок, чувствую – в руках не резина, а какая-то липкая масса, и не могу пальцы оторвать. Вот и метнул намного хуже обычного, будто из-под палки. Перед пятым броском Ринк, которому, казалось, золотая медаль уже обеспечена, подошел ко мне и говорит: «Не волнуйся ты так и не волоки весь корпус за диском». Я послушался и метнул дальше всех. Ни видать бы мне победы, если б не Ринк. За шесть дней до финальных соревнований в Токио, во время тренировки на сыром круге я порвал грудную мышцу. Усилием воли я отключил боль, метнул снова… и заработал грыжу диска. Врачи говорили, что организм не выдержит, но я не сдался и еще четыре года продолжал готовиться. Перед квалификационными соревнованиями мне замораживали спину пузырями со льдом. Победу прочили чешскому рекордсмену Людвику Данеку или двоим нашим – Джею Сильвестеру и Дэвиду Уэйлу, но я на пятом броске обошел всех и возобновил тренировки, правда, в щадящем режиме. К Играм 1968-го в Мехико я уже был старичок! Мир ушел вперед, спасибо, хоть в сборную включили. Я футов двадцать не дотягивал до таких лидеров, как Сильвестер, обладатель нового мирового рекорда. И все же я не утратил надежду. Выходим на поле под зонтами. Старт уже один раз откладывался из-за грозы – она всем на нервы действовала. На третьем броске ухватился как следует, метнул 64,78 [Олимпийский рекорд, на полтора метра дальше всех своих прежних бросков] и всех отодвинул на второй план. (Ôîòî © IOC)

ельбурн принес Советскому Союзу первые две золотые медали в мужской легкой атлетике, причем обе выиграл один и тот же спортсмен – украинский моряк Владимир Куц, ошеломивший соперников в забегах на 10 000 и 5000 м своей замысловатой тактикой и необычайной выносливостью и установивший Олимпийские рекорды в обоих видах. За два месяца до этого Куц на 12 секунд улучшил мировой рекорд в беге на 10 000 м, хотя чуть раньше уступил на дистанции 5000 м англичанину Гордону Пайри. В обоих забегах специалисты предсказывали захватывающий поединок, к которому на 10 000 м мог еще подключиться венгр Йожеф Ковач. Забег состоялся в день открытия. Куц сразу же захватил лидерство. За ним по пятам следовал Пайри. После пяти кругов Куц сделал еще один рывок, но в конце круга Пайри ликвидировал разрыв. Время от времени Куц

152

переходил на вторую дорожку, как бы предлагая Пайри возглавить гонку, но Пайри не клюнул на эту приманку. На полпути к финишу Куц и Пайри опережали остальных участников на 100 м и оба были близки к Олимпийскому рекорду Затопека (14:06.6) – очередное доказательство того, что спорт не стоит на месте. Еще через пять кругов Куц вновь попытался оторваться, на пять секунд улучшив свое время прохождения одного круга. Пайри не отставал. Когда бежать осталось пять кругов, Куц вдруг круто сбросил скорость, все-таки заставив Пайри выдвинуться вперед. Но ненадолго. Уже на следующем круге он оторвался от Пайри на 100 м. И тут Пайри сломался, начал отставать и в итоге финишировал восьмым, а серебро досталось Ковачу с результатом примерно на семь минут хуже Олимпийского рекорда Куца – 28:45.6. Все бегуны из первой пятерки побили

ÌÅËÜÁÓÐÍ (XVI), 1956 рекорд Затопека. «Он меня просто уничтожил», – вспоминал Пайри. Венгр Ковач демонстративно отказался поздравлять советского победителя. За три дня до забега Куц попал на машине в небольшую аварию и ушиб грудь, но ни словом об этом не обмолвился. Я видел тень Пайри на траве; она приближалась ко мне с каждым шагом. Я был уверен, что он бежит легко, и сделал первый рывок, но в конце пятого круга тень снова оказалась рядом. Кто из нас охотник, а кто добыча?.. На полпути, при времени 14:06.6, борьба еще и не начиналась. Чтобы увидеть его состояние, мне надо было заглянуть ему в лицо, и я резко сбросил темп, практически остановился. Вот тут наконец Гордон поравнялся со мной: по глазам было видно, как он измотан. Я понял, что настал момент для решающего рывка. Силы воли Пайри было не занимать, и, несмотря на горький опыт, он был полон решимости поспорить с Куцем в беге на 5000 м – не зря же у него был мировой рекорд. Однако украинец спустя пять дней снова со старта возглавил забег, никому не дал себя обогнать и побил Олимпийский рекорд Затопека почти на полминуты, но до мирового рекорда Пайри все же не дотянул. Бронза досталась англичанину Дереку Ибботсону, впоследствии побившему не один рекорд, а Куц повторил «двойную» победу Колехмайнена в 1912 году и Затопека в 1948 году, что потом не удавалось никому до 1972 года. Увы, этот выдающийся спортсмен в 1975 году, всего в 48 лет умер после нескольких сердечных приступов. Явно сказалось перенапряжение советского режима тренировок. Французу Алену Мимуну к моменту Игр в Мельбурне исполнилось 36 лет. Три раза на двух предыдущих Играх он завоевывал серебряные медали после Затопека и теперь, так же поздно, как чех, он решился на марафон. Мимун родился

Âëàäèìèð Êóö (ÑÑÑÐ), îáëàäàòåëü íîâîãî ðåêîðäà è ÷åìïèîí íà äâóõ äèñòàíöèÿõ â Ìåëüáóðíå, ïîáåäíî ìàøåò ðóêîé íà ôèíèøå 10 000 ì è îáãîíÿåò ñåðåáðÿíîãî ïðèçåðà, àíãëè÷àíèíà Ãîðäîíà Ïàéðè, íà 5000 ì. (© IOC/Warlow)(©IOC) в Алжире, уехал из родной деревни в 18 лет и поступил на службу во Французскую армию, однако его истинным призванием всегда был бег. В 1954 году он совершил паломничество в церковь Св. Терезы из Лизье, где вылечился от хронического радикулита, после чего начал готовиться к Мельбурну, отчасти надеясь на то, что этот год солнечного цикла благоприятствует Франции, ведь марафоны 1900 и 1928 годов соответственно выиграли французы Теато и Эль-Уафи. На первой половине дистанции Мимун был среди лидирующей группы, затем обогнал всех почти на минуту и так держался до конца,

финишировав раньше Франьо Михалича из Югославии. Стареющий Затопек пришел к финишу шестым, как раз чтобы поздравить старого соперника. «Ей-богу, это лучше медали!» – вспоминал потом Мимун. Хотя Бобби Джо Морроу был первым, кому удалось повторить три спринтерские победы – 100, 200 м и эстафета, – одержанные Оуэнсом двадцатью годами ранее, его результат в беге на 100 м так же, как у его товарища по команде Тэйна Бейкера, занявшего второе место, был относительно невысок (10,5 секунды) из-за сильного встречного ветра. А Джек Дэвис (США) во второй раз поделил рекорд Игр, не получив при этом золотой медали: будучи обладателем мирового рекорда в беге на 110 м с барьерами (13,4 секунды), он по показаниям фотофиниша проиграл Ли Кэлхауну, хотя обоим был присвоен Олимпийский рекорд в 13,5 секунды. Невидимые публике драматические события, развивались в судейской совещательной комнате после забега на 3000 м с препятствиями. Фаворит из Норвегии Эрнст Ларсен и обладатель мирового рекорда Шандор Рожнёи возглавляли гонку после последнего поворота. Как только Рожнёи начал разбегаться перед очередным препятствием, англичанин Кристофер Брэшер, который никогда раньше не побеждал на крупных соревнованиях и с трудом отобрался в сборную, пулей пронесся между венгром и норвежцем и финишировал на две секунды раньше Рожнёи с Олимпийским рекордом 8:41.2 – на шесть секунд быстрее своего лучшего результата. Потом объявили, что Брэшер дисквалифицирован якобы за то, что оттолкнул локтем Ларсена, когда они преодолевали четвертое препятствие. Брэшер потребовал, чтобы НОК Великобритании заявил протест. Рожнёи, Ларсен, пришедший третьим, и немец Хайнц Лауфер в духе истинной спортивной честности этот протест поддержали, причем Ларсен заявил, что упомянутого инцидента не было. Три часа спустя апелляционная коллегия единодушно восстановила Брэшера в правах на первую после 1936 года золотую медаль Великобритании в легкой атлетике. За два года до своей победы Брэшер лидировал первые два круга в забеге на милю, когда Баннистер установил свой знаменитый четырехминутный рекорд, а впоследствии стал учредителем Лондонского марафона. Кстати, рекорд Баннистера улучшил в Мельбурне на редкость проворный молодой австралиец Джон Лэнди, хотя в том же году проиграл Баннистеру на Играх Британской империи в Ванкувере. Впоследствии рубеж в четыре минуты преодолели еще восемь спортсменов, и пятеро из них – Брайан Хьюсон (Великобритания), венгры Ласло Табори и обладатель мирового рекорда Иштван Рожавёльди, Рон Делани (Ирландия) и Гуннар Нильсен (Норвегия) – участвовали в забеге на 1500 м здесь, в Мельбурне. Правда, ирландец Делани едва не выбыл из-за двух проигрышей Хьюсону. После квалификационных забегов отсеялись действующий чемпион Жозеф Бартель, Рожавёльди и Мишель Жази из Франции, серебряный призер следующих Игр и будущий рекордсмен бега на милю. Таков был звездный состав одного из величайших забегов в истории Олимпийских игр. На последнем круге все участники бежали с отрывом, не превышавшим трех шагов. Хьюсон держался за австралийцем Мервом Линкольном. Делани вроде зажали сзади, но он, не теряя хладнокровия, стал постепенно обходить соперников и на финишной прямой совершил рывок. Для него это был исключительный результат. Последний круг он пробежал за 53,8 секунды, установив Олимпийский рекорд 3:41.2 – намного быстрее серебряного призера Клауса Рихтценхайна из ГДР, который показал такое же время, что и занявший третье место Лэнди. За год до этого бельгиец Роже Мунс наконец побил рекорд в беге на 800 м 18-летнего немца Рудольфа Харбига, но получил травму и не приехал в Мельбурн, где ожидалось, что в финальном забеге поединок состоится между американцами Томасом Кортни и Арни Соуэллом. И действительно, на последнем повороте они поджимали друг друга. На финишной прямой Кортни переместился на третью дорожку, чтобы уйти от колкой угольной россыпи на внутренних дорожках, и в этот момент англичанин Дерек Джонсон прорвался между

153

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ

Íåîæèäàííàÿ ïîáåäà èðëàíäöà Ðîííè Äåëàíè â áåãå íà 1500 ì óâåêîâå÷åíà â Íàöèîíàëüíîé ãàëåðåå Èðëàíäèè íà ïëàêàòàõ ÷ëåíà Êîðîëåâñêîé èáåðíèéñêîé àêàäåìèè æèâîïèñè Äæåéìñà Õýíëè. (Ïå÷àòàåòñÿ ñ áëàãîñêëîííîãî ðàçðåøåíèÿ Ãàëåðåè) американцами и вышел в лидеры. Кортни предпринял ответный маневр, вернулся на старое место и коснулся ленточки одновременно с Джонсоном в полной уверенности, что проиграл. Из-за неопределенности Церемонию награждения пришлось задержать. Как выяснилось, Кортни опередил Джонсона на одну десятую секунды и поставил Олимпийский рекорд 1:47.7. Пожалуй, Джонсон, Брэшер и Баннистер были последними представителями славной плеяды спортсменов-любителей в духе «Огненных колесниц». Олимпийские рекорды, как правило, требуют не только вдохновения, но и титанических усилий; едва ли кто-то осознал это отчетливее, чем 20-летний метатель диска Эл Ортер из Уэст-Бабилона (штат Нью-Йорк). В каждой из его четырех исторических побед на нескольких Играх подряд ему приходилось побеждать действующего обладателя мирового рекорда. Игры проводятся относительно редко – раз в четыре года, и чтобы стать лучшим из лучших, надо показывать результат здесь и сейчас. На вторые места пришлось отодвинуться мировым рекордсменам Гордиену (США) в Мельбурне, Бабке (США) в Риме и Данеку (Чехословакия) в Токио, тогда как Сильвестеру в Мехико досталось лишь пятое место. Во время первого броска в Мельбурне Ортер показал самый высокий результат за всю предыдущую карьеру (56,36 м). Успех так ошеломил его, что он чуть не свалился с пьедестала почета. Местная публика была взбудоражена двойной победой в спринтерских забегах 18-летней спортсменки из Сиднея Бетти Катберт. На первом квалификационном этапе стометровки она побила продержавшийся четыре года Олимпийский рекорд Марджори Джексон (11,4 секунды), затем проиграла полуфинал Кристе Штубник из ГДР, но в финале исправила промах, опередив соперницу на полшага. В забеге на 200 м Катберт еще раз одержала победу над Штубник, на сей раз повторив еще один рекорд Джексон (23,4 секунды).

154

Ширли Стрикленд, ставшая к тому времени госпожой де ла Ханти и матерью, успешно отстояла звание чемпионки в беге на 80 м с барьерами, установив Олимпийский рекорд с результатом 10,7 секунды и разделив победу в спринтерской эстафете с Катберт, Нормой Крокер и Флер Меллор. Четверка установила мировой рекорд 44,5 секунды, потеснив Великобританию и США. Результат Олимпийской карьеры Стрикленд – три золотые, одна серебряная и три бронзовые медали. Много лет спустя поднятые архивы фотофиниша показали, что в 1948 году она была не четвертой, а третьей в беге на 200 м, опередив Одри Паттерсон (США). Австралийцы составили график соревнований таким образом, что плавание, на которое они возлагали самые большие надежды, стало кульминационной точкой Игр. 5500 мест в новом комплексе были распроданы за несколько месяцев вперед. Люди стояли в очередях за билетами даже на тренировки. В итоге – восемь золотых, четыре серебряные и две бронзовые медали по сравнению соответственно с двумя, четырьмя и пятью, которые на предыдущих Играх завоевали американцы. Особенно отрадной была победа австралийских спортсменов во всех видах совместного мужского и женского плавания вольным стилем. На дистанции 100 м для мужчин и женщин Австралия одержала чистую победу. За этим триумфом стояли трехмесячные тренировки, начиная с июля, за которыми следили ведущие психологи и тренеры. Это был подлинно профессиональный подход, который австралийцы продемонстрировали еще раз 44 года спустя в Сиднее. В мужском заплыве на 100 м Джон Хендрикс обошел Джона Девитта и Гэри Чепмена с Олимпийским рекордом 55,4 секунды (56-я победа Хендрикса в 57 соревнованиях за три года). Дон Фрейзер, младшая из восьмерых детей в семье, установила мировой рекорд в женском плавании (1:02.0), обогнав фаворитку Лоррейн Крэпп и Фейт Лич и положив начало блестящей, но неоднозначной карьере. Соперничество Фрейзер с Крэпп было неистовым. Спортсменки то и дело били рекорды друг друга, а Фрейзер на двух последующих Играх отстояла звание чемпионки с Олимпийским рекордом. В заплыве на 400 м вольным стилем она была второй, уступив Крэпп, установившей мировой рекорд (4:54.6). 17-летний Мюррей Роуз, родившийся в Англии, но

Óâåðåííàÿ â ñåáå, íî íå ÷óæäàÿ ïðîòèâîðå÷èé Äîí Ôðåéçåð ÿâèëàñü ïðåäâåñòíèöåé çàõâàòûâàþùèõ ñîáûòèé â æåíñêîì ïëàâàíèè, óñòàíîâèâ ìèðîâîé ðåêîðä íà äèñòàíöèè 100 ì âîëüíûì ñòèëåì â íà÷àëå ñâîåé Îëèìïèéñêîé êàðüåðû. (© IOC)

ÌÅËÜÁÓÐÍ (XVI), 1956 выросший в Австралии, победил в заплыве на 400 м для мужчин, совершив мощный рывок, выбивший из колеи японца Цуёси Яманаку. Самым ярким в мужских соревнованиях был заплыв на 1500 м вольным стилем, в котором американец Джордж Брин побил мировой рекорд Роуза во время квалификационного тура. В финальном заплыве Брин, Роуз и Яманака на середине дистанции шли вровень друг с другом, но затем вперед вырвался Роуз. На последних 100 метрах его едва не догнал Яманака. Мексиканский архитектор и прыгун в воду Хоакин Капилья Перес на трех Играх подряд взбирался все выше по пьедесталу почета, побеждая в соревнованиях по прыжкам в воду. Его финальный прыжок с двумя винтами был решающим в победе над Гэри Тобианом (США). В 1948 году он завоевал бронзу, уступив американцам Сэмми Ли и Брюсу Харлану, а в 1952-м был вторым после Ли. Несмотря на кровопролитие в Будапеште, венгерская команда добралась до Мельбурна, где часть ее и осталась, не пожелав возвращаться в навязанный Москвой диктаторский режим. Неудивительно, что венгры выступили слабее, чем четырьмя годами ранее. Неудивительна и атмосфера полуфинального матча по водному поло с советской командой. Венгры вели в счете 4 : 0, когда русские начали

Âåíãåðñêàÿ êîìàíäà ïî âîäíîìó ïîëî, ïðèåõàâøàÿ èç çàëèòîãî êðîâüþ Áóäàïåøòà, âûèãðàëà âåñüìà æåñòêèé, ïðåäïîñëåäíèé íà ïóòè ê çâàíèþ ÷åìïèîíîâ ìàò÷ ñ ñîâåòñêîé êîìàíäîé. Êîå-êòî èç âåíãðîâ îòêàçàëñÿ âîçâðàùàòüñÿ äîìîé. (© IOC)

им кричать: «Фашисты!» Судье пришлось удалить пятерых игроков за драку. Вода окрасилась в красный цвет, когда Валентин Прокопов головой рассек бровь венгру Эрвину Задору. Шведский судья остановил игру, и советская команда решила не продолжать матч. Один из членов венгерской сборной вернулся на родину с заслугами, о которых помнят до сих пор. Это был Ласло Папп. Победив американца Хосе Торреса, он стал первым в истории Олимпийских игр боксером, завоевавшим три золотые медали на трех Играх подряд: в среднем весе в 1948 году после победы над англичанином Джонни Райтом, в первом среднем весе в 1952 году после боя с Теунисом ван Шалквиком (ЮАР) и в первом среднем весе он одержал покорившую зрителей победу над уроженцем Пуэрто-Рико Торресом, который впоследствии стал чемпионом профессионального бокса в легкой весовой категории. В публике было немало живущих в Австралии венгров, и они подняли безумный гвалт, когда их соотечественник едва не отправил Торреса в нокаут во втором раунде. Но Паппу было уже 30, и он осторожничал, поэтому тактически переиграл Торреса в третьем раунде. 18-летний Вячеслав Иванов из России три раза подряд выигрывал титул Олимпийского чемпиона-одиночника в академической гребле. В Мельбурне, совершив мощнейший рывок перед самым финишем, он обошел лидера, австралийца Стюарта Маккензи. После награждения Иванов в порыве радости подбросил свою медаль в воздух, и она упала в озеро Вендури. Несколько раз он нырял за ней в воду, но безуспешно. Не помогли и профессиональные ныряльщики. МОК распорядился выдать ему замену. Джон Келли младший, сын чемпиона 1920 года, в этой гонке выиграл бронзу. До сих пор самой продолжительной во всех женских видах спорта была Олимпийская карьера австрийской фехтовальщицы Эллен Мюллер-Прайс. На Играх в Мельбурне она была седьмой в личном зачете фехтования на рапирах после чемпионки Джиллиан Шин из Великобритании. За 24 года до этого Мюллер-Прайс стала чемпионкой в ЛосАнджелесе, а затем завоевала бронзу в Берлине и Лондоне. Шин, единственная английская фехтовальщица, когда-либо завоевывавшая золото, превзошла всех в своей классической технике. Впоследствии Олимпийской долгожительницей наряду с Мюллер-Прайс стала шведская фехтовальщица Керстин Пальм, принимавшая участие в семи Играх с 1964 по 1988 год. В целом первые Игры в южном полушарии прошли великолепно. Австралийцы завоевали 13 золотых медалей (на тот момент их самый высокий результат). Было побито 36 Олимпийских и 11 мировых рекордов. Советский Союз одержал, как было заявлено, «социалистическую победу», завоевав 98 медалей, в том числе 37 золотых, и превзойдя американцев (соответственно, 74 и 32).

155

ÃËÀÂÀ XXXV

Восход телевидения Êèâåí Ãîñïåð (Àâñòðàëèÿ), îáëàäàòåëü Îëèìïèéñêîé ñåðåáðÿíîé ìåäàëè ïî ëåãêîé àòëåòèêå, âèöå-ïðåçèäåíò ÌÎÊ (1999–2003) Церемония закрытия Игр в Мельбурне вошла в историю. Безвестный австралийский мальчик китайского происхождения Джон Уинг написал председателю оргкомитета, сэру Уилфриду Кенту Хьюзу, письмо, в котором предложил, чтобы спортсмены проходили по стадиону не командами, а как им заблагорассудится, и махали публике. «Мне видится совсем не такой парад, как на Церемонии открытия. Он бы сделал Игры еще более выдающимися, – писал Уинг. – Вместо разных команд будет всего одна, и весь мир, хотя бы в масштабе одних Игр, станет единой нацией. Что может быть лучше?» Именно так и было сделано. Несмотря на мрак холодной войны, события вокруг Суэцкого канала и подавленный мятеж венгров, я не заметил особой напряженности между командами в Деревне. Кроме во многом раздутого инцидента с «кровопролитием в воде» во время матча по водному поло между СССР и Венгрией, отношения были спокойными и дружескими. Самый острый интерес вызывало соперничество между США и Советским Союзом. Игры были отмечены появлением в Австралии телевидения. Мало кто мог позволить себе телевизор дома, поэтому зрители собирались вокруг витрин и смотрели черно-белые передачи. Хотя Игры во многом изменились с тех пор, как я бежал за честь своей страны – а в спорте нет ничего, что могло бы сравниться с этим уникальным ощущением, – по сути, они все те же: спортсмены разных рас, культур и религий съезжаются в Деревню, все нации сливаются воедино, и миллионы людей во всем мире смотрят их на экране. И так же, как прежде, главное в Играх – добиться непревзойденного мастерства. В середине ХХ века Мельбурн все еще был заложником тирании расстояний, которая сильно ограничивала возможность австралийцев путешествовать по свету. Ездили молодые ребята, посланные воевать в чужих краях, на чужих войнах, представители прессы и небольшие группы студентов. Еще бы – ведь добраться до Австралии почти из любого уголка планеты – целое приключение! Фотографии тех времен запечатлели гидросамолет с надписью: «Эти быстрокрылые самолеты доставят вас в Австралию за три-четыре дня!» Изоляция от остального мира проявлялась и в образе жизни австралийцев. Олимпиада в Мельбурне впервые реально связала страну с мировым сообществом. После нее остались чувство национальной гордости – «Мы тоже можем!» – и новая уверенность в себе. И все это благодаря Олимпиаде, спорту. Спустя годы начнется новая кампания за возвращение Игр в Австралию, на этот раз в Сидней, и президент МОК объявит всему миру на Церемонии закрытия, что «это были лучшие Игры за всю историю». Успех, достигнутый в 2000м, так же, как и в 1956 году, показал социальную значимость спорта и самозабвенную любовь австралийцев к нему. А представлять Австралию на Олимпийских играх – это по-прежнему мечта каждого австралийского спортсмена. (Ôîòî © IOC/Locatelli)

ока такие спортсмены, как Владимир Куц, демонстрировали захватывающие дух результаты на глазах у всей публики в Мельбурне, за кулисами наблюдались не менее поразительные политические маневры с дальним прицелом. Эвери Брандидж слишком хорошо прочувствовал противоборство политических блоков, которое, по всей вероятности, должно было усугубляться по мере роста популярности Олимпийских игр. В циркулярном письме членам МОК от января 1954 года он писал: «В МОК не должно быть никаких блоков и никакого национализма». На афинской Сессии того же года члены МОК еще раз подтвердили свою автономию, объявив, что являются посланниками МОК в своих странах, а не наоборот. Однако СССР вел себя как собака, которой бросили кость, – никак не хотел отказываться от собственного понимания демократии. Лелеемая Брандиджем идеологическая платформа все более

156

превращалась в трибуну для беспринципных политиков. Незадолго до Сессии 1959 года в Мюнхене СССР предложил провести масштабную реорганизацию МОК. В новый орган предлагалось включить действующих членов (на тот момент 64 человека), председателей аффилированных НОК и международных федераций. В результате размер МОК увеличился бы втрое, и, естественно, выросло бы влияние коммунистического блока и стран Третьего мира. План был аналогом сделанного незадолго до этого предложения Никиты Хрущева о преобразовании ООН. В качестве подачки развитым странам предлагались два голоса в принятии решений. Как и следовало ожидать, план не прошел. Четырьмя годами ранее Константин Андрианов требовал увеличения состава Исполкома до девяти членов и введения должности третьего вицепрезидента. Он проиграл по первому пункту, поскольку не

ÂÎÑÕÎÄ ÒÅËÅÂÈÄÅÍÈß В качестве еще одного компромисса МОК разрешил уполномоченным должностным лицам Тайваня, где не нашлось участников Олимпийских зимних игр, присутствовать на Играх в Скво-Вэлли, поскольку они получили приглашение до того, как были аннулированы их полномочия. Индия, боясь обидеть КНР, в результате такого решения сняла свою заявку. Делегация Тайваня, шедшая под навязанным ей названием «Формоза», несла еще одно знамя – «Знамя протеста».

Ëîðä Áåðãëè (Âåëèêîáðèòàíèÿ), áóäóùèé ìàðêèç Ýêñåòåðñêèé, âûèãðûâàåò çàáåã íà 400 ì ñ áàðüåðàìè â 1928 ãîäó. Íà ñåññèÿõ ÌÎÊ îí çàÿâëÿë, ÷òî Òàéâàíü ìîæåò áûòü ïðèçíàí ëèøü ïðè óñëîâèè èçìåíåíèÿ íàçâàíèÿ ñâîåãî ÍÎÊ. (© IOC) набралось двух третей голосов, но выиграл по второму. Год спустя болгарский генерал Владимир Стойчев стал первым коммунистом в Исполкоме. Через четыре года на этом посту Стойчева сменил Андрианов, а еще через четыре Андрианов стал вторым вице-президентом вместо лорда Бергли. Отношения между двумя Китаями и МОК по-прежнему балансировали на острие ножа. Брандидж и Шу Итун продолжали письменный обмен оскорблениями, пока в 1958 году Шу не подал в отставку. Вопрос обсуждался еще раз на Сессии 1959 года, и член от США Дуглас Роуби предложил не отказывать Тайваню в признании, если он переименует свой НОК в Китайский национальный Олимпийский комитет. Член МОК от Китайской Народной Республики ушел в отставку, и советские сторонники КНР тем самым лишились почвы для продолжения полемики. После оживленной дискуссии 48 человек против 7 проголосовали за компромисс, предложенный лордом Бергли: «Китайский Олимпийский комитет со штабквартирой в Тайбэе извещается о том, что не может более быть признан под своим названием, поскольку не курирует спорт в Китае. Если в МОК поступит просьба о признании под другим названием, МОК пересмотрит свое решение». Вполне разумный компромисс подвергся открытым нападкам в прессе, особенно в протайваньской Америке. Газеты писали об исключении Тайваня, хотя это было только наполовину правдой, и всю вину, разумеется, валили на Брандиджа. Госдепартамент США присоединился к осуждению так называемого, «акта политической дискриминации, направленного на запрет спортсменам свободного Китая участвовать в Играх». Брандидж ответил, что МОК «не ведет переговоров с правительствами» и что голосование было практически единогласным. Представитель США в ООН Генри Кабот Лодж призвал к пересмотру этого решения. Почва все больше уходила из-под ног Брандиджа. Пролив Формоза сделался одной из горячих точек в мире, когда Китайская Народная Республика обстреляла принадлежавшие Тайваню острова Цзиньмэнь и Мацзу. Большинство американцев расценили действия МОК как изгнание жертвы с целью ублажить агрессора. Брандидж пытался пойти на попятный, заявив следующее: Решением от 28 мая МОК не исключил и не изгнал националистический китайский комитет из Олимпийского движения, и нам крайне жаль, что именно такое истолкование получило столь широкую огласку. Единственная цель, которую преследовал МОК в своих действиях, состояла в том, чтобы выявить спортсменов, имеющих право участвовать в Играх под эгидой Олимпийского комитета Тайваня.

На немецком фронте царило затишье, впрочем, весьма относительное. Договоренность о единой команде, достигнутая перед Мельбурном, сохранилась и для Игр в Риме. Хайнц Шёбель с коллегами из ГДР выступали за изменение «временного» статуса, но МОК сопротивлялся и по-прежнему договаривался с обоими НОК о совместной команде с единым флагом и гимном. Для Брандиджа, который добился реализации своего предложения о том, чтобы обе команды использовали черно-красно-золотой флаг с Олимпийскими кольцами вместо флага ГДР с молотом и циркулем, вид совместной команды, марширующей по Олимпийскому стадиону Рима, был моментом триумфа. Президент Италии Джованни Гронки на Церемонии открытия заметил Брандиджу, что это достижение МОК «из разряда чудес». «В спорте нам удается творить чудеса», – с гордостью отозвался Брандидж. Все отчетливее слышалось тиканье бомбы с часовым механизмом, которую являл собою апартеид. Первая мера против белых сепаратистов ЮАР, к которой МОК отношения не имел, были принята на футбольном Кубке африканских наций 1957 года, когда команду ЮАР отстранили накануне полуфинального матча с Эфиопией ввиду отказа Национальной федерации выпустить на поле смешанную команду. В 1960 году состоялась официальная встреча представителей Африканской конфедерации футбола (CAF) и антирасистской Футбольной ассоциацией Южной Африки. Сколько бы Брандидж ни заявлял о том, что МОК не потерпит нарушения основополагающего принципа Хартии насчет любой формы дискриминации в отношении страны или лица по расовому, религиозному или политическому признаку, какое бы равнодушие ни проявляли члены МОК по отношению к расовой дискриминации в Южной Африке, они не могли отстаивать ее участие в Олимпийских играх перед лицом сплоченного протеста самого большого континента. Брандидж был дружен с членом МОК от Южной Африки Реджинальдом Хани и неоднократно заявлял о том, что политика не может влиять на Игры, однако избежать такого давления не представлялось возможным. В 1959 году Алексей Романов поднял вопрос о расовой сегрегации в Южной Африке. В ответ Хани стал уверять, что южноафриканский НОК «добросовестно следует принципам, и все спортсмены нашей страны имеют право участвовать в соревнованиях», что никакой расовой дискриминации нет и в помине, а отсутствие цветных участников в Олимпийских сборных Южной Африки до сих пор объяснялось лишь показателями цветных спортсменов, не дотягивающими до международных стандартов. Этим заверениям, несмотря на поддержку президента Игр Содружества 1958 года в Кардиффе, сэра Артура Поррита из Новой Зеландии, противоречил прежде всего тот факт, что и на этот турнир команда Южной Африки прибыла исключительно в «белом» составе. Участие такой же сборной в римских Играх, несомненно, дало бы импульс растущему движению против апартеида, спровоцировало бы новые, еще более масштабные выступления. На Сессии 1959 года индиец Гуру Датт Сондхи заявил о дискриминации цветного населения в Родезии. Как и в случае с Южной Африкой, Брандидж предпочел принять заверения белых родезийцев в том, что у них «все в порядке». Однако он не мог отмахнуться от свидетельств Бразилии и других стран о том, что их черных футболистов не допускают на соревнования в Южной Африке, поэтому

157

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ и определение «платы за простой» для спортсменов на время подготовки к крупным спортивным соревнованиям. Вопреки Брандиджу, многие считали, что спортсмены, представляющие свою страну, заслуживают определенной компенсации за упущенные доходы. С пониманием относились к этой проблеме и реалистически мыслящие НОК. Однако реализм был не в ходу у консерваторов из МОК, которые с большим скрипом решились на пересмотр Правила 26 о допуске: Спортсмены не могут считаться любителями, если: принимают участие в соревнованиях ради денег или товаров, легко переводимых в денежные средства, либо призов стоимостью, превышающей 40 долларов США [в те времена 14 фунтов стерлингов]; тренируют других спортсменов за вознаграждение (кроме школьных учителей); получают финансовую помощь, помогающую им выступать на соревнованиях; получают компенсацию за несанкционированные расходы; заявляют о намерении уйти в профессионалы; прерывают работу для тренировок более чем на 30 дней.

Ðåäæèíàëüä Õàíè, ÷ëåí ÌÎÊ îò Þæíîé Àôðèêè, õîäèë ïî ëåçâèþ íîæà, ïûòàÿñü ïåðåêèíóòü ìîñò ÷åðåç íðàâñòâåííóþ ïðîïàñòü ìåæäó ðàñèñòñêèì ðåæèìîì àïàðòåèäà ñâîåãî ïðàâèòåëüñòâà è ñîõðàíåíèåì ìåñòà Þæíîé Àôðèêè â Îëèìïèéñêîì äâèæåíèè. (© IOC) пообещал надлежащим образом расследовать положение в Южной Африке после Игр в Риме. Проверенная временем политика затягивания спорных вопросов в данном случае была обречена, ведь протесты исходили не только от Африки. Были и другие вопросы, не связанные с отдельными государствами. На Сессии 1957 года в Софии оргкомитет Рима запросил разрешение проводить Игры в течение двух недель, однако президент IAAF Бергли сказал, что это снизит интерес публики. В качестве меры по ограничению числа участников тот же Бергли предложил ввести квалификационные соревнования по видам спорта, в которых та или иная страна выставляет более одного спортсмена. Участники Сессии договорились, что в летней программе должно быть не менее 15 видов спорта, причем оргкомитету разрешалось отменять соревнования, если заявки на участие в нем подали менее 12 стран. Также было решено, что любой спорт может быть признан только в том случае, если он практикуется по меньшей мере в 25 странах. На Сессии бурно приветствовали сэра Филипа Ноэля-Бейкера, удостоенного Нобелевской премии Мира. Моник Берлю, бывшую участницу Олимпийских соревнований по плаванию и спортивную журналистку из Франции, выпускавшую «Бюллетень» МОК, назначили на должность директора отдела прессы и связей с общественностью одновременно с назначением Артура Такача из Югославии техническим директором. Позднее Берлю сделалась доверенным лицом Брандиджа и малопомалу стала брать на себя решение административных вопросов во время его командировок и поездок домой в СанФранциско, то есть фактически выполнять обязанности президента. Тем временем проблема скрытого профессионализма, этого неизлечимого недуга, по-прежнему не давала Брандиджу покоя. На софийской Сессии МОК вернулся к статусу любительского спорта. В Америке и в других странах на волне повышения гражданского самосознания после Второй мировой войны обсуждались о принципы

158

Эти принципы, при всей очевидной практической неприменимости трех последних, были созвучны, скажем, заявлению, сделанному перед Играми в Мельбурне герцогом Эдинбургским – дескать, Англия не желает заявлять команду «сезонных госслужащих». Все это звучало очень мило в гостиных Англии или увешанных хрустальными люстрами особняках на Бельвю-Авеню в Ньюпорте штата Род-Айленд, но вряд ли шло на пользу таким честным трудягам, как англичанин Дон Томпсон, ставший чемпионом Игр в Риме по спортивной ходьбе на 50 км после многомесячных тренировок в собственной распаренной ванной (так он приучал себя к летней жаре и влажности). Французский спортивный журналист и редактор Андре Шассеньон во время римских Игр выступил с резкой критикой Брандиджа под заголовком «Олимпийский флаг – символ лжи». Разгневанный Брандидж подал иск за клевету, и французский суд присудил ему смехотворное возмещение ущерба в размере 200 долларов. Для того чтобы избежать еще одного конфуза, в Софии было также решено, что МОК должен отказаться от своей практики выхода в полном составе в центр стадиона на Церемонии открытия: такие спортивные усилия подчас оказывались не по плечу почтенным членам Комитета. Однако самым значительным новшеством было наступление новой эры большого бизнеса, когда НОК Италии (CONI) подписал с компанией «Си-би-эс» контракт на сумму 394 000 долларов, по которому американскому телевидению передавались права на трансляцию Игр в Риме, а также получил две трети этой суммы от Евровидения. «Си-би-эс» заплатила еще 50 000 долларов за право освещения Олимпийских зимних игр в Скво-Вэлли. Для организации, которая до того кое-как перебивалась за счет членских взносов и поступлений от городов-организаторов, не говоря уже о внутренних дотациях из собственного кармана Брандиджа (так же, как при де Кубертене), эти деньги были поистине манной небесной. Брандидж оказался перед дилеммой: с одной стороны, он был ярым противником коммерциализации, с другой – не мог не знать о ежегодном четырехзначном дефиците МОК и необходимости принимать то, что по праву причиталось ему как хозяину Олимпийских игр. В 1959 году лорд Бергли предложил ввести пятипроцентный налог на билеты для зрителей с целью получения дополнительных доходов, причем предполагалось, что 3 % от вырученной суммы пойдут на нужды местного оргкомитета, а 2 % отойдут МОК. Бергли даже пригрозил, что IAAF, чемпионаты мира которой проходили в рамках Олимпийских игр, будет проводить

ÂÎÑÕÎÄ ÒÅËÅÂÈÄÅÍÈß независимые первенства, если предложение не пройдет. Но Брандидж упорно отказывался даже обсуждать этот шаг. На членов римского оргкомитета он давить не мог, и президент CONI Джулио Онести предусмотрительно продал права. После Игр CONI предложил МОК 5 % от полученной суммы, которые были приняты. Прямые трансляции итальянской компании RAI можно было смотреть во всей Западной, а по Интервидению – и в большинстве стран Восточной Европы. Охват «Си-би-эс» распространялся на всю Северную Америку, а японская «Эн-эйч-кей» ежедневно отправляла самолетом в Японию видеозаписи из Рима. Таким образом, телезрители смотрели Игры в 21 стране. Александер Кашинг, известный нью-йоркский юрист и страстный лыжник, был так очарован Скво-Вэлли после своего приезда туда в 1947 году, что купил там около 600 акров земли, собрал полмиллиона долларов и переехал с семьей на запад, чтобы создать там лыжный курорт. Узнав, что НОК США собирается подавать заявку на проведение Олимпийских зимних игр 1960 года, он вмиг углядел возможность реализации своего замысла, несмотря на то, что его земля на границе Калифорнии и Невады, невдалеке от озера Тахо, не располагала необходимыми спортивными объектами. Однако губернатор Калифорнии и два сенатора от этого штата условились вложить миллион долларов в фонд развития территории, если Кашингу удастся получить согласие НОК США. Когда Кашинг в 1955 году впервые встретился со спортивными чиновниками, в Скво-Вэлли был всего один кресельный подъемник и один мотель. Ему пришлось тягаться с такими известными центрами зимнего спорта, как Аспен в Колорадо, Сан-Вэлли в Айдахо и ЛейкПлэсид, но живописная красота Скво-Вэлли покорила сердца управляющих спортом. Одно препятствие было позади, но мало кто верил, что Скво-Вэлли с его самой высокой вершиной (ок. 3000 м) сможет выиграть у Санкт-Морица или у другого фаворита – Инсбрука. И все же, не устояв перед обещаниями Кашинга «прославить Олимпийские идеалы на фоне девственной природы», в июне 1955 года во втором туре голосования МОК предпочел Скво-Вэлли Инсбруку (32 : 30). Оставалось найти деньги на строительство нового стадиона для проведения Церемоний открытия и закрытия и соревнований по фигурному катанию и хоккею с шайбой, не говоря уже о канализационных и очистных сооружениях. Стоимость проекта в процессе возросла с 2,4 до 8 миллионов долларов. Постепенно сошла на нет идея «заповедности» Игр. На постановку церемоний пригласили Уолта Диснея, на смену первозданной красоте пришли голливудская пошлость и развлекательный бизнес. Скандинавы были обеспокоены проблемой разреженного воздуха на высоте двух с лишним тысяч метров над уровнем моря. Из-за растущих расходов оргкомитет решил отказаться от санной трассы. Протесты со стороны Международной федерации бобслея остались без ответа, и потому она провела свой Чемпионат мира в Кортине за две недели до Игр в СквоВэлли. К моменту открытия стоимость Игр подскочила до 15 миллионов долларов за счет систем искусственного намораживания льда для открытых катков, электронного хронометража, компьютерного учета результатов компании IBM и неудержимой фантазии Диснея при постановке церемоний. Невзирая на множество проблем, Скво-Вэлли – первое место проведения, созданное специально для зимних Игр,

Ïðèáûòèå êîðîëåâû Ãðåöèè Ôåäåðèêè íà ðèìñêèé âîêçàë ïåðåä Èãðàìè. Ñëåâà íà ñíèìêå: íàñëåäíûé ïðèíö Êîíñòàíòèí, çàâîåâàâøèé çîëîòóþ ìåäàëü â ïàðóñíîì ñïîðòå, è ïðèíöåññà Ñîôèÿ, ÷ëåí ðåçåðâíîãî ýêèïàæà Êîíñòàíòèíà, âïîñëåäñòâèè ñòàâøàÿ êîðîëåâîé Èñïàíèè. (© IOC) – заслужил одобрение. Здесь в первый и последний раз за 34 года выступила сборная Южной Африки, впервые были проведены соревнования по биатлону и скоростному бегу на коньках для женщин. В Риме состоялись последние Игры античности (напомним, что, в 393 году н. э. они были отменены указом императора Феодосия I). И теперь летние Игры возвращались в исконный дом после нескольких неудачных попыток за последние полвека: не получилось в 1904 году, пришлось отказаться в 1908-м и 1944-м. И вот, в 1955 году в Париже Вечный город наконец был выбран организатором, опередив Лозанну (35 : 24). При поддержке футбольной лотереи НОК Италии предстояло вложить 50 миллионов долларов в Игры, отличавшиеся особым очарованием. На 12 объектах, спроектированных или благоустроенных архитектором Пьерлуиджи Нерви, на фоне величественных римских холмов зрители болели за спортсменов. Одновременно велись прямые телевизионные трансляции. Олимпийский стадион, построенный еще при Муссолини в рамках спорткомплекса Форо-Италико, вместил плавательный и прыжковый бассейны. Баскетбольные матчи проходили в современном дворце спорта, состязания по гимнастике – в античных Термах Каракаллы, поединки по борьбе – под сводами древней базилики Массенцио. Папа Римский мог следить за соревнованиями по гребле на озере Альбано с террасы своей резиденции. Олимпийскую деревню построили на другом берегу Тибра в новом районе, связав ее со стадионами при помощи новых мостов через реку. Среди всего этого великолепия, к всеобщей радости, не наблюдалось никакой политической вражды. Впервые в Играх приняли участие Марокко, Сан-Марино, Судан и Тунис.

159

ÃËÀÂÀ XXXVI

Скво-Вэлли (VIII), 1960 Õàéäè Áèáëü (Ãåðìàíèÿ), Îëèìïèéñêàÿ ÷åìïèîíêà ïî ñêîðîñòíîìó ñïóñêó В 1960 году, когда я выиграла скоростной спуск среди женщин, Олимпийские игры одновременно являлись чемпионатами мира, поэтому я в один и день стала Олимпийской чемпионкой и чемпионкой мира. Тогда я не понимала всего значения своей победы, но постепенно пришло осознание: такой успех таит в себе столько же плюсов, сколько и минусов. С одной стороны, мне предложили возглавить лыжную школу вместе с гостиницей и спортивным центром, с другой – надо было соответствовать требованиям общественности. От меня ждали все новых и новых побед. Я не получила никакого финансового вознаграждения, зато приобрела проблемы со здоровьем, поскольку в 60-е до спортивной медицины никому дела не было. Не знаю, насколько золотая медаль изменила мою жизнь, но могу заверить, что находиться в центре внимания публики очень непросто. И все же звание Олимпийской чемпионки – это нечто особенное, ни с чем не сравнимое, это твой личный вклад в историю. День для соревнований выдался чудесный – синее небо, ослепительный снег. Снежный покров на трассе скоростного спуска был идеальный. Мы поднимались к месту старта со спортсменкой из Швейцарии, Анной-Марией Вазер. Наверху я отошла подальше от всех, чтобы сосредоточиться перед спуском. Волновалась я не меньше, чем перед другими соревнованиями. Но думала не о победе, а о трассе, о скорости, о том, как избежать промахов. Некоторые знатоки уже называли меня победительницей, но в тот день благодаря идеальным условиям шанс выиграть был у многих. Я показала лучшее время, но вынуждена была с тревогой ждать спуска последней участницы. И наконец радость победы! Из радиовещательной будки мне предоставили возможность поговорить с мамой в Баварии. И тут я до конца прочувствовала всю важность этого особенного дня, когда в один миг все составляющие сложились в единое целое. (Ôîòî ©IOC/Roebelt)

сновной соперницей Хайди Библь была Пенни Питу из Нью-Гэмпшира, которая прошла отбор в команду юношей своей школы и заняла пятое место на соревнованиях штата по слалому, после чего девочку исключили из команды. В 19 лет она была одной из фавориток на «родных склонах» Скво, правда, скорее в слаломе, чем скоростном спуске. Трасса для скоростного спуска включала в себя так называемый «воздушный вираж» – плотно утрамбованный холм, где лыжников на повороте почти в 90° резко подбрасывало вверх. Многие не смогли справиться с этим виражом, включая Питу, хотя ей удалось восстановить равновесие и в течение какого-то времени возглавлять турнирную таблицу (1:38.6). Однако ей пришлось удовлетвориться серебряной медалью, после того как Библь спустилась на целую секунду быстрее. Третьей была Траудль Хехер из Австрии, на какието доли секунды отставшая от Питу. Во время гигантского слалома три дня спустя Питу опять пришла второй, на сей раз уступив швейцарке Ивонн Рюэгг. А в слаломе Питу и вовсе не повезло – упала во втором заезде. Победительница Энн Хеггтвейт из Канады прошла трассу на 3,3 секунды быстрее Бетси Снайт (США) и на 7 секунд быстрее Барбары Хеннебергер из Германии. Такого отрыва не было ни у кого во все времена, кроме победительницы лыжного двоеборья

160

1936 года Кристель Кранц из Германии. Хеггтвейт – еще одна спортсменка, чья жизнь до и после победы проходила в Олимпийской среде. Я воспитывалась в духе Олимпизма. Мой отец Хэлвор, хотя и прошел в лыжную команду 1936 года, в соревнованиях принять участие не смог. Он в шесть лет поставил меня на горные лыжи и привил мне любовь к ним. Игры 1948 года открыли мне, девятилетней девочке, глаза на все перспективы международных соревнований. Я восхищалась победой Гретхен Фрейзер в слаломе, с замиранием сердца следила за возвращением домой в Оттаву Барбары-Энн Скотт с золотой медалью в фигурном катании. С этого момента я стала лелеять свою Олимпийскую мечту, свою цель. Полная отдача, самоотверженность, упорство и умение справляться с новыми задачами, извлекать уроки из Олимпийского опыта давали мне силы и уверенность для преодоления других жизненных барьеров, каковыми были и учеба в университете

ÑÊÂÎ-ÂÝËËÈ (VIII), 1960 в уже взрослые годы, и овладение новой профессией – управлением рисками. Нести Олимпийский флаг на Церемонии открытия Олимпийских игр в Калгари в 1988 году было так же волнительно, как стоять на пьедестале почета в 1960-м. В ткань моей повседневной жизни вплетена бесценная нить памяти о моем участии в Олимпийском движении. Из-за сильного снегопада пришлось на три дня отложить соревнования мужчин по скоростному спуску, и выбор лыжной мази приобрел решающее значение. Не оплошал в этом выборе француз Жан Вюарне, став первым обладателем Олимпийской золотой медали, одержавшим победу на лыжах с металлической окантовкой. Говорят, он также первым применил аэродинамически эффективный присед. В более сложных состязаниях по слалому верховодили австрийцы. Эрнст Хинтерзеер обошел соотечественника Маттиаса Ляйтнера и завоевал бронзу в гигантском слаломе. Серебро досталось другому немцу, Йозефу Штиглеру, а чемпионом стал швейцарец Роже Штауб. Скоростной бег на коньках для женщин был представлен на этих Играх впервые, и здесь с триумфом выступили советские спортсменки, опередив страны с более глубокими традициями. Лидия Скобликова выиграла титул чемпионки в забегах на 1500 и 3000 м, причем в первом установила мировой рекорд, а во втором на две с половиной секунды обошла соотечественницу Валентину Стенину. В забеге на 1000 м Скобликова не дотянула полсекунды до бронзовой медали. Первой и третьей к финишу пришли ее подруги Клара Гусева и Тамара Рылова, а второй была немка Хельга Хаазе. Эльвира Серожиньска из Польши упала на последнем повороте, хотя у нее в тот момент было лучшее время. Хаазе к тому же выиграла финальный забег на 500 м, обогнав Наталью Донченко из Советского Союза. Соревнования проходили на единственном в мире катке с искусственным намораживанием льда. Евгений Гришин (СССР) во время финального забега повторил свой

Êíóò Éîõàííåñåí (Íîðâåãèÿ) íà 46 ñåêóíä óëó÷øèë ìèðîâîé ðåêîðä â ñêîðîñòíîì áåãå íà êîíüêàõ íà 10 êì. (© IOC/Ruebelt)

Â 16 ëåò Êýðîë Õåéññ èç Íüþ-Éîðêà áûëà â Êîðòèíå âòîðîé, íî ÷åòûðå ãîäà ñïóñòÿ, ïîêëÿâøèñü óìèðàþùåé îò ðàêà ìàòåðè, ÷òî ñòàíåò Îëèìïèéñêîé ÷åìïèîíêîé, äîáèëàñü ýòîé öåëè â Ñêâî-Âýëëè. (© IOC) мировой рекорд (40,2) и отстоял звание чемпиона в беге на 500 м. Причем рекорд он бы непременно улучшил, если б не споткнулся на финишной прямой. А вот норвежцу Кнуту Йоханнесену удалось на 46 секунд улучшить мировой рекорд в беге на 10 км – такого отрыва в ХХ веке не было ни у кого. В 16 лет Кэрол Хейсс из Нью-Йорка в 1956 году заняла второе место в фигурном катании, уступив Тенли Олбрайт, у которой впоследствии отвоевала золотую медаль, и через две недели выиграла чемпионат мира. Незадолго до этого у нее умерла мать от рака, и Кэрол пок лялась выиграть Олимпийскую золотую медаль в ее честь. В Скво-Вэлли все девять судей предпочли Кэрол многообещающей голландке Шаукье Дейкстра. Крайне напряженными, причем не только для американцев, были матчи по хоккею с шайбой. Американская команда не произвела особого впечатления во время отборочного тура, но в первом полуфинальном матче против Чехословакии им удалось забить четыре шайбы в третьем периоде и выиграть со счетом 7 : 5, хотя после первых двух периодов счет был 4 : 3 в пользу чехов. После этого американские хоккеисты продолжили успешные выступления, обыграв фаворита Канаду со счетом 2 : 1 и затем одержав свою первую трудную победу в матче с Советским Союзом. Чтобы стать чемпионами, им нужно было выиграть заключительный седьмой матч против своих первых противников, но силы были уже не те. После двух периодов чехи снова вели со счетом 4 : 3, но каким-то фантастическим образом американцы оживились и забросили в третьем периоде шесть шайб, принеся команде победу со счетом 9 : 4. Канадцы забили больше и пропустили меньше шайб, но их проигрыш соседям оказался решающим. Стойкость американцев даже обернулась оттепелью в холодной войне, когда капитан советской сборной Николай Сологубов перед началом третьего периода принес в раздевалку американской команды кислородные аппараты, которые помогли им вернуть силы.

161

ÃËÀÂÀ XXXVII

Рим (XVII), 1960 Õåðá Ýëëèîò (Àâñòðàëèÿ), Îëèìïèéñêèé ÷åìïèîí â áåãå íà 1500 ì Олимпийские игры 1956 года в Мельбурне в корне изменили мою жизнь. Тогда я учился в школе, показывал спортивные результаты выше обычных, но мировых рекордов не бил. Церемония открытия и потрясающие победы Владимира Куца в забегах на 5 и 10 км воодушевили меня на то, чтобы следующие четыре года своей жизни посвятить развитию моих природных способностей. Я задался целью попасть на Олимпийские игры 1960 года в Риме, уехал из родного города к тренеру Перси Черутти и четыре года упорно тренировался. За это время я изменился к лучшему и физически, и духовно. Сегодня моя победа в Риме – неотъемлемая часть того, как меня воспринимают окружающие. Без этих двух Игр я бы был другим человеком. Благодаря тренировкам я по-иному взглянул на себя, а Игры заставили других отнестись ко мне по-иному… От меня столько ждали именно в этом конкретном забеге – по разным причинам, хотя бы просто для того, чтобы я взял дистанцию и всех успокоил. Наверное, это было самое значительное событие в моей спортивной жизни. Работать с Перси было бесподобно: мне нравилось приноравливаться к его неумолимому напору, сознавать, что бегун должен всегда полагаться на разум и душу, черпая в них физические силы. Казалось, это было за гранью реального. При этом он никогда не давил, действовал скорее пряником, чем кнутом, не ставил невыполнимых задач. Нужно было просто слушать его и вырабатывать свой собственный режим тренировок. Бег на милю увлек меня благодаря Лэнди и Баннистеру. Еще учась в школе, я написал Лэнди, попросил поделиться его мыслями о тренировках, он мне ответил, и так завязалась моя дружба с человеком, намного меня превосходившим. После его писем я стал ответственнее относиться к тому, что делаю. Да, Рим принес мне огромную радость, но доставил и много переживаний. Ждешь четыре года, понимаешь все свои слабости, знаешь, что можешь в этот день все испортить, думаешь: «Куда меня понесло? Зачем подвергать себя этому жуткому испытанию?» Я был бы счастлив просто одержать победу в Риме, но Перси говорил, что побеждать надо с блеском. Тактика состояла в том, чтобы первые два круга не торопиться, понаблюдать за участниками, а потом сделать рывок. Через несколько недель после соревнований я понял, что мне до смерти надоел бег, что я больше не получаю от него удовольствия. Хорошо, что меня запомнили таким, какой я есть: настоящим спортсменом, пускай немного не таким, как все, но парнем, который не подведет и всякий раз выступит на все сто. Мне бы хотелось, чтобы все меня считали разумным и порядочным человеком. (Ôîòî © popperfoto.com)

едко бывает, чтоб спортсмен так превосходил соперников, как Герб Эллиот. Он родился в 1938 году в Перте, штат Западная Австралия. Природный талант в сочетании с внимательным наставничеством 66-летнего Перси Черутти (по фанатическому рвению молодой бегун не уступал пожилому тренеру) дали миру исключительного бегуна, которого Черутти приучил к мысли о мировом рекорде на Олимпийских играх, о том, чтобы сделать свою победу незабываемой. Эллиот стал знаменит еще до Игр в Риме. На Играх Содружества (бывшая Британская империя) в Кардиффе (Уэльс) в 1958 году он был первым в беге на полмили (880 ярдов) и милю и в том же году установил мировые рекорды в беге на 1500 м с результатом 3:36.0 и в беге на милю с результатом 3:54.5. Перед финалами в Риме ему не было равных ни на дистанции 1500 м, ни на дистанции в милю, и выигрыш увеличил бы число его побед до 44. Ни соперники, ни публика не сомневались, что он выиграет, вопрос был только в том, как он это сделает. И от того, как он добился своей цели, у всех захватило дух.

162

Среди вышедших на старт, было трое спортсменов, которые в иных условиях могли бы прославиться: Мишель Жази из Франции, Иштван Рожавёльди из Венгрии и Дэн Вэрн из Швеции. А на деле их всех затмил Эллиот. Вначале он держался сзади и стал выдвигаться вперед только после того, как спортсмены пробежали две трети этой престижной дистанции, опередив француза Мишеля Бернара. Они с Черутти договорились, что, если он по графику будет идти на мировой рекорд, Черутти подаст ему сигнал с трибуны – хотя подсказки тренеров во время соревнований запрещались. Как только Эллиот возглавил забег, еще не уверенный в том, сможет ли кто-либо достать его на данном этапе, Черутти, хотя персонал не давал ему пробиться близко к дорожке, помахал белым полотенцем. С этого момента Эллиот погрузился в свой внутренний мир. Казалось, он в одиночестве бежит по песчаным дюнам, а не на глазах 90 000 зрителей, зачарованно ждущих исхода. Это было потрясающее торжество духа над материей. Герб пробежал последний круг за стремительные 55 секунд и пересек финишную черту с ошеломительным отрывом в 20 метров,

ÐÈÌ (XVII), 1960

Áîñîíîãèé Àáåáå Áèêèëà èç Ýôèîïèè, ïðåäâåñòíèê ïðîðûâà àôðèêàíöåâ, ïîáåäèòåëü ðèìñêîãî ìàðàôîíà. Äðóãîé àôðèêàíåö, Ðàäè áåí Àáäåññåëàì èç Ìàðîêêî, ïðèøåë âòîðûì. (© IOC)

Íåïðåâçîéäåííûé Ãåðá Ýëëèîò (Àâñòðàëèÿ) íà ïóòè ê ñóäüáîíîñíîìó ìèðîâîìó ðåêîðäó â áåãå íà 1500 ì è ê ïðåæäåâðåìåííîìó óõîäó èç ñïîðòà. (© IOC) улучшив свой предыдущий мировой рекорд на четыре десятые секунды и показав время 3:35.6. Никогда и ни у кого такого отрыва не было. Жази и Рожавёльди, утешившиеся серебром и бронзой, в один голос заявили, что такой спортивный класс им недоступен. Вэрн пришел четвертым, отстав на четыре с лишним секунды. Эллиот стал первым австралийским чемпионом на этой дистанции со времен Эдвина Флэка, победителя инаугурационных Игр, и результат его был почти на минуту меньше. Эллиот однажды сказал, что никогда не присматривался к соперникам, а в тот день их как будто и вовсе не было. Решение покинуть спорт на вершине славы, в 22 года, когда ему не было равных, воспринималось не иначе, как продуманный рекламный ход. Итальянцы как только не издевались над новой «ареной» Олимпийского марафона: впервые гонку было решено начинать и заканчивать вне основного стадиона. 69 участников стартовали среди толпы у подножия Капитолийского холма и финишировали в лунном свете и вечерней прохладе на Аппиевой дороге. Однако организаторы были вдвойне вознаграждены за свою оригинальность лучшим мировым достижением первого Олимпийского чемпиона из Эфиопии Абебе Бикилы, предвестника надвигавшейся революции – господства бегунов из Африки. Босоногий Бикила состоял в гвардии императора Хайле Селассие, а его отец сражался против захватнических войск Муссолини в 1935 году. Интересно, что это был только его третий марафонский забег и первый за пределами своей страны. В середине гонки от остальных участников оторвались два бегуна – Бикила и Ради Бен Абдесселам из Марокко. Так они и бежали по дороге, освещенной факелами, на глазах у десятков тысяч зрителей. За милю до финиша, у Арки Константина, Бикила резко прибавил темп и с отрывом в 25 секунд показал результат 2:15:16.2. Бронзовая медаль досталась новозеландцу Барри Мейджи, протеже знаменитого тренера Артура Лидьярда. Бикила стал первым из плеяды выдающихся спортсменов, чьи статуи установлены на национальном стадионе Эфиопии. Мейджи очутился в недурной компании, причем не только

в марафоне. У Лидьярда, чье влияние на методику тренировок распространялось по всему миру в течение последующего десятилетия, было еще два известных воспитанника. В забегах на 800 и 5000 м соответственно участвовали Питер Снелл и Мюррей Хэлберг. Для страны с населением менее трех миллионов выставить троих спортсменов такого класса – воистину достижение. Победа Хэлберга в Риме явилась вершиной его самоотверженной борьбы с напастями. Десять лет он пытался преодолеть последствия серьезной травмы, полученной во время игры в регби, когда ему было семнадцать. А от тромбоза, вызванного травмой плеча, он едва не умер и навсегда остался с усохшей левой рукой. Чтобы вернуть физическую форму, Хэлберг стал заниматься бегом и к 1958 году достаточно утвердился, чтобы стать чемпионом в беге на 3 мили на Играх Содружества. В том же году он пробежал милю меньше чем за четыре минуты, а благодаря Лидьярду натренировал выносливость, столь необходимую для дистанции в 5000 м. На первых этапах гонки в Риме лидировал поляк Казимеж Зимны. Большинство участников были изнурены сильной дневной жарой. Хэлберг был хорошо подготовлен, и его это не волновало. Вначале он отсиживался в хвосте, через 2 км выдвинулся на пятое место и стал внимательно следить за маневрами Зимны и двух восточных немцев – Ханса Гродоцки и Фридриха Янке. Лидьярд наметил рывок Хэлберга несколько раньше, чем это обычно делают потенциальные чемпионы в забеге из двенадцати с половиной кругов. Мюррей устремился вперед, когда до финиша оставалось больше трех кругов, оторвался на десять метров, на следующем круге удвоил отрыв, выиграв 61 секунду. На последнем круге всем показалось, что он перенапрягся, когда Гродоцки сократил разрыв. Предупрежденный ревом толпы об опасности сзади, Хэлберг не сдался, только глаза прикрыл от изнеможения. Он пересек финишную линию на четыре шага раньше соперников и рухнул на поле. Его результат на последнем круге был неважный – 73 секунды, зато он добился главного. Гродоцки был вторым, а Зимны – третьим. Хэлберг со времен Лавлока в 1936 году впервые открыл дорогу новозеландским чемпионам по легкой атлетике. На полчаса раньше состоялся триумф Питера Снелла, молодого соотечественника Хэлберга (22 года так же, как Эллиоту). Снелла никто не знал, хотя нельзя не отметить, что на более короткой дистанции 800 м он выигрывал даже у Эллиота. Но фаворитами забега считались 30-летний

163

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ обладатель мирового рекорда Роже Мунс из Бельгии и невероятно талантливый Джордж Керр с Ямайки. Дистанция 800 м – одна из самых трудных в плане подготовки, поскольку требует сочетания анаэробной способности спринтера и аэробной выносливости. Лидьярд верил только в выносливость, образцом которой был Снелл. По жеребьевке расстановка спортсменов в финальном забеге, начиная с внутренней дорожки, выглядела так: Матушевски (ГДР), Мунс, Вэгли (Швейцария), Керр, Шмидт (ФРГ) и Снелл на внешней дорожке. Впервые в истории Игр нового времени в финальном забеге на 800 м не было американцев. Вэгли самоуверенно занял позицию лидера и пробежал первый круг с результатом 52,3, но, как и следовало ожидать, вскоре выдохся, уступив место Мунсу, за которым бежал юркий Керр. В начале финишной прямой Мунс все еще был впереди, казалось, он вот-вот достигнет пика своей славной карьеры. Повернув голову направо, чтобы оценить, насколько близко подобрался к нему Керр, Мунс вдруг увидел на обочине Снелла, рвущегося в лидеры. Ошеломленный Мунс глянул налево и понял, что ответить ему нечем. Снелл пришел первым с результатом 1:46.3, улучшив больше чем на секунду четырехлетний Олимпийский рекорд Кортни. Керр выиграл бронзовую медаль. Снелл идеально одолел дистанцию, но когда пересекал финишную линию, лицо его, исказилось от боли. «Кто победил?» – спросил он Мунса. «Ты», – уныло ответил Мунс. Впервые с 1928 года Соединенным Штатам не удалось выиграть ни в одном из двух спринтерских забегов, а в финале эстафеты их еще и дисквалифицировали за неправильную передачу. Хотя чуть раньше тем летом и Армин Хари из Западной Германии, и Гарри Джером из Канады первыми показали время 10,0, фаворитом среди многих бегунов на стометровке был Рей Нортон, американец, который победил в обоих спринтерских забегах на Панамериканских играх прошлого года. В чемпионы прочили также американца Дейва Сайма. На квалификационных соревнованиях в Риме Хари обогнал Сайма и установил Олимпийский рекорд с результатом 10,2. Англичанин Питер Рэдфорд, много болевший в детстве, выиграл первый полуфинальный забег (Джером до финиша не дошел), а Хари обошел Сайма и Нортона во втором. В финальном забеге было три фальстарта, один у Хари, который еще до внедрения электронного механизма снискал скандальную славу тем, что всегда с опозданием занимал позицию «внимание» и тут же срывался на старт. На сей раз этого не произошло; Хари возглавил гонку, и хотя в последней четверти Сайм совсем уж было отыгрался, Хари все же сохранил лидерство и стал первым чемпионом забега на 100 м из неанглоязычной страны. Его результат снова был 10,2, такой же, как у Сайма. Рэдфорду досталась бронза. Белых спринтеров-победителей становилось все меньше, хотя в то лето Рэдфорд стал обладателем мирового рекорда в беге на 200 м с результатом 20,5, который повторили в ходе отборочных соревнований в США Стоунуолл Джонсон и Нортон. После ужасающей жеребьевки в полуфинальном забеге оказались вместе три обладателя рекорда и местный фаворит Ливио Беррути. Рэдфорд не прошел квалификацию, и Беррути в своих коронных темных очках завоевал золотую медаль, повторив мировой рекорд и обогнав Лестера Карни (США). До Беррути в этом виде выигрывали только спортсмены из Северной Америки. Еще одним юным спортсменом, победившим физический недостаток и добившимся успеха на Играх, стал Рейфер Джонсон из Кингсбурга (штат Калифорния). В детстве он угодил ногой в ленту транспортера и сильно покалечился. Рейферу повезло, что ногу удалось сохранить, правда, целый год он передвигался на костылях. Несмотря на то, что он установил Олимпийский рекорд по десятиборью с результатом 8392 очка, ему все же трудно было ходить в шиповках. Острота ситуации заключалась в том, что ему пришлось схлестнуться с тайваньским легкоатлетом Яном Чуаньгуаном, представителем коренной народности такасаго. Спортсмены вместе тренировались

164

в Университетском колледже Лос-Анджелеса, а в Риме оказались соперниками. Ян, занявший второе место, стал первым тайваньцем, завоевавшим Олимпийскую медаль. Соревнования по женской легкой атлетике включали десять видов, и в шести золото досталось СССР, хотя бесспорной героиней была молодая афроамериканка, ставшая Олимпийской чемпионкой вопреки тяжелым болезням. Вильма Рудольф из штата Теннесси, двадцатый ребенок из двадцати двух в семье, переболела в детстве пневмонией, полиомиелитом, скарлатиной и до 11 лет ходила со скобкой на левой ноге. Но массаж, который делали мать, братья, сестры вернул ей здоровье, и Вильма стала дальше развивать опорно-двигательный аппарат, занимаясь баскетболом. К 16 годам она была уже опытным спринтером и отобралась в американскую сборную для поездки в Мельбурн, где получила бронзу в эстафете. В 1960 году ей прочили победу в стометровке, и Вильма Рудольф с блеском оправдала ожидания. В полуфинальном забеге она повторила мировой рекорд Ширли Стрикленд с результатом 11,3, а в финале установила свой – 11,0 при попутном ветре, – обойдя Дороти Хаймен из Великобритании. На дистанции 200 м Рудольф опять добилась Олимпийского рекорда в квалификационных соревнованиях (23,2), но не дотянув три десятые секунды до собственного мирового рекорда, и легко выиграла финальный забег, опередив немку Ютту Хайне. На Играх в Риме после 28-летнего перерыва в программу снова включили женский бег на 800 м, что в очередной раз вызвало сомнения по поводу способности женщин преодолеть эту дистанцию. И в самом деле ряд участниц финишировали на пределе сил, а австралийка Дикси Уиллис, лидировавшая в финальном забеге, рухнула за 150 м до финиша. Однако проблема была не в физических возможностях, а в тренировках. Людмила Шевцова из СССР повторила свой собственный мировой рекорд (2:04.3), обогнав в самом конце дистанции австралийку Бренду Джонс. Иоланда Балаш из Румынии, финишировавшая пятой в Мельбурне, продемонстрировала исключительное превосходство в прыжках в высоту. Она первой преодолела рубеж 1,85 м и 14 раз улучшала мировой рекорд. Ее лучшую высоту –1,91 – никто не мог взять в течение десяти лет, а тогда, в Риме она на 14 см превысила результат польки Ярославы Юзвяковской. Американские пловцы, завоевавшие в Мельбурне всего пять золотых медалей, в Риме опомнились и выиграли одиннадцать, побив пять мировых рекордов. На сей раз неудачи преследовали австралийцев… если не считать дистанции 100 м вольным стилем для мужчин. В финальном заплыве не участвовали двое фаворитов: Джефф Фаррелл (США), который не смог приехать из-за аппендицита, и Джон Хендрикс (Австралия), почувствовавший сильное недомогание в полуфинале. Соревнование завершилось одним из самых спорных результатов за всю историю. Из шести судей, определявших первое и второе места, трое считали победителем Джона Девитта из Австралии, остальные трое – Лэнса Ларсона из США. Ларсон считал, что победил он, и Девитт уже поздравил его, поскольку рывок Ларсона в конце заплыва, казалось, позволил ему опередить Девитта на последних нескольких метрах. Более того – неофициальный электронный хронометраж показал, что Ларсон опередил соперника на шесть сотых секунды, но главный судья отклонил все доказательства и присудил победу Девитту. По результатам ручного хронометража, оба спортсмена удостоились Олимпийского рекорда с результатом 55,2 (Девитт был обладателем мирового рекорда – 54,6). Неоднократные протесты американцев ничем не увенчались. Выдающейся пловчихой на соревнованиях оказалась 16-летняя Кристина фон Зальца (США) из знатного прусскошведского рода. Она завоевала три золотые медали (две из них в эстафете) и одну серебряную, в заплыве на 200 м вольным стилем. Здесь она ничего не могла противопоставить

ÐÈÌ (XVII), 1960 насладились ими вполне, наблюдая поединки Клея, который впоследствии перешел в мусульманство и взял себе имя Мухаммеда Али. Хотя ему было всего 18 лет, он уже был профессионалом и по квалификации, и по стилю. В поединке против трехкратного чемпиона Европы Збигнева Петшиковского из Польши Клей провел два намеренных оборонительных раунда. В конце второго он вдруг обрушил на соперника шквал хуков, а в третьем – серию контрударов, от которых Петшиковский едва удержался

Äæîí Äåâèòò (Àâñòðàëèÿ), ïî ìíåíèþ ñóäåé, íà äîëè ñåêóíäû îïåðåäèë Ëàíñà Ëàðñîíà (ÑØÀ), áîëåå âåðîÿòíîãî ïîáåäèòåëÿ â çàïëûâå íà 100 ì âîëüíûì ñòèëåì. Ìàíóýë äîñ Ñàíòîñ (Áðàçèëèÿ) ïîëó÷èë áðîíçó. (© IOC) австралийке Дон Фрейзер, первой женщине, отстоявшей звание чемпионки с Олимпийским рекордом 1:01.2. Никто не улучшил результат на этой дистанции со времени предыдущих Игр. Дон, как водится, отметила свою победу, будучи уверена, что завтрашний день у нее свободен, а ее назначили на квалификационные соревнования в смешанной эстафете. Разразился скандал с руководством команды, и от вспыльчивой Фрейзер отвернулась вся команда. В финале Австралия проиграла Штатам. 17-летняя немка Ингрид Кремер стала первой неамериканской чемпионкой по прыжкам с трамплина и с вышки со времени включения в программу этих дисциплин в 1920 году. Многим именитым спортсменам Олимпийские игры открыли дорогу в профессиональный спорт. Кассиус Клей приехал в Рим на турнир по боксу в полутяжелом весе как завсегдатай и старожил. В Олимпийской деревне он чувствовал себя как рыба в воде – более общительного спортсмена днем с огнем не сыщешь. Он охотно заговаривал с каждым встречным о чем придется, но прежде всего о своей предстоящей победе. Он так вдохновенно живописал свои таланты, что люди прощали ему бахвальство и даже, в отличие от белой Америки, восхищались им. Соревнования проходили в первоклассном Дворце спорта, и итальянские зрители, хорошо разбирающиеся в боксе, создавали дополнительное напряжение, размахивая в воздухе зажженными газетами. В финальных поединках за десять золотых медалей боролись шестеро итальянцев. Когда Франко Де Пикколи, мощному тяжеловесу-левше, понадобилось меньше двух минут, чтобы отправить в нокаут чемпиона Европы из Советского Союза Андрея Абрамова, дворец, казалось, вот-вот запылает. Любители эффектов

18-ëåòíèé Êàññèóñ Êëåé (ÑØÀ) âûáðîñèë ñâîþ çîëîòóþ ìåäàëü çà ïîáåäó â ïîëóòÿæåëîì âåñå â ðåêó Îãàéî, êîãäà íà íåãî íàïàëà áàíäà áåëûõ ìîëîä÷èêîâ â ðîäíîì ãîðîäå. Îí îäîëåë ïîëó÷èâøåãî ñåðåáðî ïîëÿêà Çáèãíåâà Ïåòøèêîâñêîãî (ñïðàâà), àâñòðàëèéöà Ýíòîíè Ìýäèãàíà è èòàëüÿíöà Äæóëèî Ñàðàóäè, îáëàäàòåëåé áðîíçîâûõ ìåäàëåé. (© Getty Images) на ногах. Вернувшись домой в Луисвиль (штат Кентукки), Клей понял: хотя он и стал Олимпийским чемпионом, мало что изменилось. В кафе к нему пристала банда белых молодчиков, и Клей, заработавший впоследствии 60 миллионов долларов, вынужден был отбиваться в кровавой драке, после чего в приступе отчаяния и омерзения выбросил свою золотую медаль в реку Огайо. Четыре года спустя он одержал победу над Сонни Листоном, завоевав обещанный титул. Клемент Кворти из Ганы стал первым африканцем, завоевавшим Олимпийскую медаль в боксе, правда, не золотую, а серебряную, так как в финале проиграл боксеру первого полусреднего веса Богумилу Немечеку из Чехословакии. В первой половине ХХ века парусный спорт на Олимпийских играх редко становился предметом газетных сообщений, но эти Игры были богаты сенсациями: в исторических водах Неаполитанского залива датчанин Пауль Эльвстрём, одержав победу в классе «Финн», завоевал четвертую подряд золотую медаль после побед в том же классе в Хельсинки и Мельбурне, а в классе «Файрфлай» – на соревнованиях 1948 года. Наследный принц Греции Константин, внук одного из основателей Игр и будущий король Константин II, стоял за штурвалом яхты, одержавшей победу в классе «Дракон». Это была первая медаль, завоеванная Грецией с момента победы греческого прыгуна в длину с места Константиноса Циклитираса на Играх 1912 года. Норвежец Петер Лунде вместе с командой установил Олимпийский рекорд в классе «Летучий голландец». Его отец, тоже Петер, завоевал серебряную медаль в 5,5-метровом классе в 1952 году, а дед Эуген – золотую медаль в 6-метровом классе в 1924 году. Вот такая получилась Олимпийская преемственность.

165

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ

Áîðèñ Øàõëèí (ÑÑÑÐ), óêðàèíñêèé ãèìíàñò è ìíîãîêðàòíûé ïðèçåð, îáëàäàòåëü ÷åòûðåõ çîëîòûõ, äâóõ ñåðåáðÿíûõ è îäíîé áðîíçîâîé ìåäàëè. (© IOC) Американцы господствовали в гребле восьмерок с 20-х годов, но на этот раз уезжали домой пятыми после ФРГ, Канады, Чехословакии и Франции. За соревнованиями с террасы своей летней резиденции Кастель-Гандольфо на берегу озера Альбано наблюдал сам Папа Римский. Велотрек стал местом трагедии: датчанин Кнуд Энемарк Йенсен потерял сознание во время шоссейной велогонки на 100 км и скончался по пути в больницу. Это было свидетельством надвигающейся угрозы допинга: вскрытие выявило высокое содержание лекарственного препарата роникола; до сих пор неизвестно, сам спортсмен ввел смертельную дозу или кто-то ему помог, скажем тренер. После того случая Международная федерация велоспорта первой ввела антидопинговый контроль. Индия потерпела первое поражение в хоккее на траве со времени своего триумфального выступления в 1928

166

Ðåä÷àéøèé ñëó÷àé: äâà áðàòà-èòàëüÿíöà Ðàéìîíäî è Ïüåðî Ä’Èíöåî – îáëàäàòåëè çîëîòîé è ñåðåáðÿíîé ìåäàëè â êîíêóðå. (© IOC) году: здесь, в напряженном и довольно грубом финальном матче, решающий гол забила в ее ворота команда Пакистана. За плечами у индийцев было 30 побед, ни одного поражения и общий счет забитых и пропущенных мячей 197 : 8. Победный мяч Пакистана забил Насер Ахмад на 12-й минуте. Венгр Аладар Геревич в 50 лет завоевал свою шестую подряд золотую медаль в фехтовании на саблях. Он был золотым медалистом в командном первенстве 1932, 1936, 1948, 1952 и 1956 годов, а кроме того, этот выдающийся фехтовальщик выиграл золото в фехтовании на саблях в 1948 году, серебро в 1952 году, бронзу в 1936 году, еще одну бронзу в составе команды рапиристов в 1952-м – итого: десять медалей. В блестяще организованных и проведенных Играх приняли участие 83 страны. Нормативы в отдельных видах спорта выросли настолько, что некоторые чемпионы 1956 года даже не прошли отбор, чтобы отстоять свое звание.

ÃËÀÂÀ XXXVIII

В огне борьбы с апартеидом Ñýì Ðàìçàìè (ÞÀÐ), áîðåö ïðîòèâ àïàðòåèäà, ÷ëåí Èñïîëêîìà ÌÎÊ Южная Африка впервые приняла участие в Олимпийских играх в 1904 году, прислав команду буров по перетягиванию каната и двоих зулусов-марафонцев. В 1908-м в состав сборной входили только белые спортсмены. Протесты против режима апартеида в конце концов привели к исключению Южной Африки в 1964 году, после чего темнокожие африканцы срывали все попытки правительства проникнуть в Олимпийское движение с черного хода. В 1988 году президент Самаранч создал комиссию «Апартеид и Олимпизм» [см. Главу LIX], начав тем самым процесс возвращения ЮАР. В марте 1992 года во время визита Самаранча к тогдашнему президенту Африканского национального конгресса Нельсону Манделе, проходившему реабилитацию в Национальном парке Крюгера после нескольких лет тюрьмы, окончательно подтвердилось участие ЮАР в барселонских Играх. Мандела заявил, что это ускорит крах режима апартеида. Месяцы накануне Игр были нелегкими – ни гимна, ни флага плюс новая резня, но в итоге команда из 95 спортсменов, представлявших 17 видов спорта, вернулась домой с двумя серебряными медалями. Нам приходилось преодолевать сопротивление отдельных кругов, полагавших, что до демократических выборов 1994 года наше участие в Играх нецелесообразно. Однако стремление быть со всеми вместе возобладало, ведь это было первое событие, возвестившее конец изоляции Южной Африки. Возвращение в Олимпийское лоно открыло двери и видам спорта, не входящим в программу Игр, таким как крикет и регби. Президент Самаранч и Нельсон Мандела договорились о том, что ЮАР в Барселоне будет позволено включить в состав делегации обозревателей, которые примут участие в Церемонии открытия. При нашем появлении на стадионе поднялось нечто невообразимое. Манделу пригласили на трибуну глав государств – тоже исторический факт, ведь главой государства он стал еще не скоро. Нельсон провел с нами три дня, и мы высоко ценим и помним его приезд к нам в Олимпийскую деревню, когда посмотреть на него собралась огромная толпа людей. (Ôîòî © IOC/Imsand)

а Сессии перед Играми в Риме Эвери Брандидж был без голосования переизбран президентом МОК еще на один четырехлетний срок. Арман Массар (Франция) и лорд Бергли (Великобритания) сохранили посты первого и второго вице-президента. Брандидж оставался королем в замке, но ему и его коллегам вскоре пришлось столкнуться с самой трудной проблемой за 20 лет этой нелегкой деятельности – режимом апартеида в Южной Африке. Первым африканцем, который официально принимал участие в Играх в Стокгольме в 1912 году, был фехтовальщик Али Мухаммед Хасанейн из Египта. Первым из африканцев золотым призером был выступавший за Францию Мохамед Эль-Уафи, победитель марафона в 1928 году. Страны к северу от Сахары в течение долгого времени принимали участие в соревнованиях по разным видам спорта: Анджело Боланаки, член МОК от Греции, проживавший в Египте, даже пытался организовать в 1927 году региональные игры в Александрии под эгидой МОК. Его заявка не была удовлетворена, и первые профинансированные французами Всеафриканские Игры Дружбы состоялись в 1960 году на Мадагаскаре. За ними последовали Игры в Абиджане (Берег Слоновой Кости, 1961) и Дакаре (Сенегал, 1963), на которые приезжали Брандидж и граф Жан де Бомон (Франция). Вскоре после этого

Брандидж выдвинул кандидатуру известного нигерийского юриста Адетокунбо Адемолы на пост первого члена МОК от Африки. В южно-африканском вопросе не было, впрочем, ничего неожиданного. В 1950 году норвежцы были готовы не допустить чисто белую команду Южной Африки на зимние Игры в Осло. Был также протест Советского Союза на Сессии 1959 года в Мюнхене, в ответ на который Реджинальд Хани лицемерно заверил, что всем южно-африканским спортсменам гарантирован выездной паспорт – имелось в виду, всем белым спортсменам. А МОК все отгораживался от проблемы. В 1960 году Исполком заявил: «Олимпийская ассоциация Южной Африки предприняла все разумные шаги для соблюдения данной в 1959 году гарантии, что ни один спортсмен соответствующего уровня не будет исключен из южно-африканской команды». Неужто?! К 1962 году движение в защиту южноафриканцев возглавил Абрахам Ордия из Нигерии. Он представлял только что созданную антирасистскую Южно-африканскую Олимпийскую ассоциацию со штаб-квартирой в Лондоне под руководством известного ученого и поэта Денниса Брутуса и учителя-эмигранта, тренера по плаванию из провинции Наталь Сэма Рамзами. Никакого отношения

167

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ

Ñýð Àäåòîêóíáî Àäåìîëà, íèãåðèéñêèé þðèñò, ñòàë ïåðâûì ÷åðíîêîæèì ÷ëåíîì ÌÎÊ îò Àôðèêè â ãîäû áîðüáû ïðîòèâ àïàðòåèäà. (© IOC) к спорту Ассоциация не имела. Это было чисто политическое крыло движения протеста, которое получало помощь из Чехословакия и других коммунистических источников. Тем не менее через несколько дней после создания Ассоциация обратилась в МОК с просьбой о признании, заявив, что выйдет из его состава, если признанный НОК Южной Африки изменит свой расистский курс. Второе требование было, разумеется, невыполнимо, поскольку режим апартеида был утвержден на государственном уровне. Сессию МОК 1963 года планировали провести в Найроби, но пришлось перенести ее в Баден-Баден, после того как правительство Кении отказалось впустить в страну делегатов Южной Африки. Эта мера отвечала политике, принятой на Конференции черных африканских стран в АддисАбебе. В Баден-Бадене Фрэнк Браун из НОК Южной Африки заявил участникам Сессии, что у МОК нет оснований для беспокойства, поскольку цветные спортсмены в ЮАР имеют возможность тренироваться и участвовать в соревнованиях за пределами Южной Африки наравне с белыми и что все прошедшие отборочные соревнования непременно выступят на Играх. На участников Сессии это заявление большого впечатления не произвело, и они потребовали от НОК гарантий того, что к концу года правительство Претории изменит свою позицию, иначе Южная Африка не будет допущена ни к зимним, ни к летним Играм 1964 года. Вскоре НОК Южной Африки сообщил МОК следующее: «Решение, принятое в Баден-Бадене, было доведено до сведения нашего правительства, и оно отказалось рассматривать возможность политических изменений означенного характера». Альтернатив у Исполкома не осталось. Отметив, что НОК Южной Африки был «готов включить цветных спортсменов в состав Олимпийской сборной», однако формально не отмежевался от расистской политики своего правительства, в связи с чем ему был предъявлен новый ультиматум: в срок до 16 августа выполнить требования МОК либо лишиться приглашения на Игры в Токио. Решение Исполкома было доведено до сведения участников Сессии, проходившей перед зимними Играми в Инсбруке, и мэру Токио Риотаро Азуме было дано указание не направлять приглашения Южной Африке. В июне НОК Южной Африки вновь сообщил МОК, что цветные спортсмены получат разрешение на участие в Олимпиаде, но поскольку ответа на ультиматум так и не последовало, Южная Африка допуска не получила. Одновременно над Играми нависла еще более грозная тень – употребление стимуляторов. На протяжении истории люди нередко прибегали к лекарствам, травам и химикатам,

168

Ä-ð Àðòóð Ïîððèò (ïîçäíåå ëîðä) èç Íîâîé Çåëàíäèè ñòàë ïðåäñåäàòåëåì ïåðâîé Ìåäèöèíñêîé êîìèññèè, ñîçäàííîé â 1961 ãîäó ïîñëå ñâÿçàííîé ñî çëîóïîòðåáëåíèåì ñòèìóëÿòîðàìè ãèáåëè â Ðèìå äàòñêîãî âåëîñèïåäèñòà Êíóäà Éåíñåíà. (© IOC) повышающим умственные и физические способности в войне, любви, а в последнее время и в спорте. Известными стимуляторами были, например, небольшие дозы мышьяка или опиума. Значение стимуляторов в спорте впервые во всем трагизме проявилось после смерти датского велосипедиста Кнуда Йенсена в финальной 100-километровой гонке на Играх в Риме. Вследствие этой гибели участники афинской Сессии 1961 года обсудили проблему допинга и применение штрафных санкций к нарушителям правил. Брандидж доложил о дискуссиях с представителями Международной федерации спортивной медицины (FIMS) и высказался за сотрудничество с этой организацией. Для этого в МОК была создана Медицинская комиссия под председательством д-ра Поррита из Новой Зеландии. В состав комиссии также вошли Риотаро Азума (Япония), Жоаким Феррейра Сантос (Бразилия), Йозеф Грусс (Чехословакия) и Аугустин Соса (Панама). Комиссия получила рекомендацию установить контакт с видным членом FIMS, итальянским профессором Ла Кавой. Доказательств злоупотребления стимуляторами было уже хоть отбавляй. В 1962 году Австрия первой из государств приняла антидопинговый закон, предусматривавший строгие санкции против спортсменов и клубов. Ее примеру последовали Бельгия, Франция и Италия. В 1963 году Комиссия Совета Европы, пытаясь достичь международных договоренностей об эффективном противодействии, сформулировала определение допинга. На Сессии 1964 года в Токио Бо Экелунд из Швеции предложил брать анализы крови для выявления нарушителей. Поррит ответил, что Медицинская комиссия считает эту акцию преждевременной, а взамен порекомендовал три шага: принять официальную декларацию, осуждающую применение стимуляторов; предусмотреть санкции против НОК или отдельных лиц, прямо или косвенно способствующих их употреблению; известить все НОК о том, что спортсмены должны в любой момент быть готовыми к сдаче анализов. Было также предложено дополнение к индивидуальной заявке на участие в Играх: «Я не употребляю стимулирующих препаратов и настоящим заявляю, что готов на любое обследование, которое может быть признано необходимым». Такой вариант не был одобрен, и Исполкому поручили разработать более точную формулировку дополнения к правилам допуска.

Â ÎÃÍÅ ÁÎÐÜÁÛ Ñ ÀÏÀÐÒÅÈÄÎÌ Помимо проблемы допинга обсуждался вопрос о недопущении женщин по биологическим признакам. Случайно или нет, на Играх в Токио в последний раз выступили не по-женски мускулистые сестры из Советского Союза Тамара и Ирина Пресс (последняя стала победительницей в десятиборье) и высоченная прыгунья из Румынии Иоланда Балаш. Все три получили золотые медали и тут же ушли из спорта. Ева Клобуковска из Польши, бронзовый призер на дистанции 100 м, стала первой женщиной, не прошедшей в следующем году тест на половую принадлежность. В 1968 году, как это ни унизительно для нормальных женщин, была введена проверка половой принадлежности. Шефство над региональными играми было принципом, утвержденным МОК, за что особо ратовал Брандидж. В 1954 году по инициативе премьер-министра Индии Неру в Маниле прошли первые Азиатские игры. На них не наблюдалось политических инцидентов вплоть до в 1962 года, когда городом-организатором выступила Джакарта и правительство Индонезии отказало в визах Израилю и Тайваню, причем НОК Индонезии не заявил протеста. Член МОК от Индии Г. Д. Сондхи убедил Исполком заявить, что в таком случае Игры должны называться не Азиатскими под патронажем МОК, а Джакартскими. Это вызвало волну гнева в Индонезии, и разъяренная толпа напала на посольство Индии и гостиницу, в которой остановился Сондхи. В результате в феврале 1963 года МОК временно приостановил членство НОК Индонезии. Это решение в свою очередь подвигло индонезийского диктатора, президента Сукарно, организовать осенью мероприятие, которое он с претензией назвал Играми новых развивающихся сил (GANEFO). Сукарно отразил настроения, царившие на Бандунгской конференции 1955 года, форуме стран Третьего мира, направленном на объединение усилий против так называемых «империалистических агрессоров», в число которых, естественно, входил и МОК. Сукарно получил поддержку из Пекина: Китайская Народная Республика только обрадовалась случаю насолить МОК. Его также поддержали Камбоджа, Ирак, Мали, Северная Корея, Северный Вьетнам, Пакистан, Объединенная Арабская Республика (Египет/Сирия) и Советский Союз. На тот момент КНР не входила в состав ни Международной ассоциации легкоатлетических федераций (IAAF), ни Международной федерации плавания (FINA), и эти федерации предупредили своих членов о том, что они не будут допущены к Играм в Токио, если примут участие в Играх новых развивающихся сил. МОК пошел на компромисс: страны – участницы Игр новых развивающихся сил могут посылать в Токио спортсменов, которые не выступали в Джакарте. Индонезия и Северная Корея решили проигнорировать это заявление и послали команды, в состав которых входили упомянутые участники. Когда японские организаторы отказались их принять, обе команды в полном составе покинули Игры. Северная Корея вернулась домой несмотря на то, что в ее команде из 180 спортсменов было только 6 недопущенных. Исключение НОК Индонезии из МОК было отменено, когда тот заявил, что готов выполнить требования. Но Игры в Токио едва не постиг серьезный конфуз. В начале 1960 года крупное землетрясение в Чили привело к гибели огромного числа людей. В знак солидарности НОК Франции оплатил поездку троих чилийских спортсменов на игры в Риме, а НОК Италии предложил обеспечить бесплатное размещение всей команды. Эти пожертвования воодушевили графа де Бомона внести на афинской Сессии предложение об учреждении официального канала финансовой помощи любой аффилированной стране (впрочем, никто, кроме него, не был в более выгодном положении: все ресурсы МОК хранились в частном банке де Бомона, и такая ситуация была чревата серьезными конфликтами). Идею восприняли с осторожностью,

поскольку считалось, что ресурсов МОК явно недостаточно. На следующей Сессии в Москве де Бомон заявил, что комиссия по рассмотрению этого вопроса решила назвать себя Международным комитетом Олимпийской помощи. Через год он уже докладывал о работе Комитета на Исполкоме, хотя среди его членов не было единства мнений по этому поводу. К примеру, вице-президент Массар категорически отвергал предложение о том, чтобы обращаться за пожертвованиями к городам, подающим заявки на организацию Игр. Брандидж тоже считал, что Комитет помощи должен сосредоточить внимание на просветительской, а не финансовой поддержке. В итоге Комитет был вынужден убрать слово «Олимпийской» из названия и с фирменных бланков. Потребовалось еще девять лет, чтобы инициатива де Бомона должным образом утвердилась. Брандидж обладал воистину неисчерпаемой энергией, но неуклонно возрастающий объем работы был не под силу даже ему. Определенную часть нагрузки выполнял канцлер Отто Майер, владелец ювелирной фирмы в Лозанне, чей брат Альберт был членом МОК от Швейцарии. Майеру помогала Лидия Дзанки, работавшая секретарем на полставки,

Îòòî Ìàéåð, êàíöëåð ÌÎÊ, âûøåë â îòñòàâêó èç-çà íåðàçáåðèõè ñ êîíöåïöèåé ëþáèòåëüñêîãî ñïîðòà. (© IOC) однако постоянные разногласия между членами чересчур изматывали его, и в 1964 году Майер подал в отставку, заявив перед уходом: «Концепция любительского спорта настолько изменилась за 18 лет моей бытности канцлером, что пора ее пересмотреть и внести изменения в Олимпийскую трактовку этого понятия». Участники Сессии 1964 года в Токио подтвердили назначение генеральным секретарем швейцарца Эрика Йонаса (должность канцлера была ликвидирована). Президент Международной федерации лыжного спорта и член МОК Марк Ходлер стал почетным казначеем. Однако Брандидж не доверял новому генеральному секретарю, и в течение года его сменил Йоханн Вестерхофф, генерал в отставке из Нидерландов, который сразу понял невозможность управления МОК силами двоих сотрудников на неполной ставке. Требуется не менее десяти человек, заявил он. В связи с этим и помещение понадобилось более просторное, чем вилла Мон-Репо, которую город Лозанна предоставлял МОК с 1922 года. На этой вилле некогда проживал и де Кубертен с женой. Лозанна обеспечила переезд штаб-квартиры в нынешний Шато-де-Види. Как-то незаметно для всех МОК превращался из клуба в коммерческое предприятие. Наверняка это шокировало бы

169

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ адепта клубной концепции Юханнеса Зигфрида Эдстрёма, но он скончался в марте 1964 года. Хотя до транснациональной корпорации МОК было еще далеко: его активы в тот момент с грехом пополам дотягивали до полумиллиона швейцарских франков благодаря получению половины средств от продажи телевизионных прав на Играх в Токио и Инсбруке (другая половина досталась международным федерациям, представленным на летних и зимних Играх). Токио, кстати, совершил прорыв в направлении цветного телевидения, правда пока с ограниченным вещанием. Эвери Брандидж, казалось, умышленно привлекает внимание средств массовой информации. Накануне Игр в Инсбруке он задал вопрос о том, а нужно ли вообще проводить их зимой. Странность объяснялось его навязчивой идеей по поводу правил любительского спорта и убеждением в том, что эти правила должны применяться в точном соответствии с Хартией. Как ни парадоксально, Игры в австрийской столице Тироля вообще бы не состоялись, если б не 3000 солдат австрийской армии, от которых потребовали доставить на грузовиках, поездах, вертолетах и даже собственных спинах примерно 40 000 кубометров снега с перевала Бреннер, чтобы можно было проводить соревнования на высокогорных и равнинных лыжных трассах. Из Соединенных Штатов привезли снежные пушки, а рабочим приходилось трудиться день и ночь, чтобы предотвратить таяние льда на санных и бобслейных спусках. Всему виной опять-таки фён, теплый и сухой южный ветер. Для Инсбрука было чрезвычайно важно обеспечить успех первых Олимпийских зимних Игр в большом городе, власти которого вложили 30 миллионов долларов в рекламу спортивных сооружений и объектов в таких центрахспутниках, как Иглс, Зеефельд и Аксамер-Лицум (последний в 15 км от Инсбрука), где был построен центр горнолыжного спорта, в то время как лыжные гонки проходили в лесах Зеефельда. В городе возвели новый конькобежный стадион, на котором установили 50-футовый экран, дабы прикрыть непрезентабельный вид единственного уцелевшего от бомбежек здания. Децентрализованное управление Играми вызвало немало критики. Вспомогательные спортивные центры и расположенная за городом Олимпийская деревня не оставляли большинству спортсменов времени познакомиться с городом-организатором, в котором проходили только конькобежные соревнования и матчи по хоккею. Однако благодаря международному освещению, которым занимались 34 телекомпании, свыше тысячи радиостанций и газет, не считая информационных агентств, публика и организаторы не остались недовольны. Австрия уже тогда являлась вторым по величине производителем лыжного снаряжения после Западной Германии и самым крупным его экспортером, а блестящая победа местного героя-горнолыжника Тони Зайлера обеспечила колоссальную рекламу. Статистика говорит о том, что это были самые успешные зимние Игры за всю историю: соревнования по рекордному числу видов спорта (34) посетили более полумиллиона зрителей. Впервые состязания по прыжкам с трамплина были разделены на два вида – с отметки 70 и 90 м. Впервые в Играх участвовали Монголия и Индия. Вложив в Инсбрук более двух миллионов долларов и продолжив традицию бесценного вклада в Игры Скво-Вэлли, компания IBM вновь выступила спонсором. В 1956 году в Кортине на подсчет очков в фигурном катании уходили часы, теперь это делалось за секунды. На Сессии, проходившей накануне Игр, получили признание НОК Алжира, Конго, Нигерии и Сьерра-Леоне; теперь число государств, входящих в МОК, достигло 114. На той же Сессии Гренобль был выбран вместо Банфа (Канада) городом – организатором зимних Игр 1968 года. Есть тенденция (вполне естественная) провозглашать очередные Игры лучшими в истории. В каком-то смысле это правда применительно к дружеской атмосфере Мельбурна, изысканности Рима и, конечно, к Токио 1964 года, о чем могли судить все побывавшие там, и Брандидж не в последнюю

170

очередь. Это были первые Игры, предоставленные Азии. Японцы с присущим им рационализмом расценили это как шанс привлечь внимание к послевоенному промышленному чуду, которое они усердно создавали, особенно в области электроники. Более того – Игры в Токио явились апофеозом эффективности и искреннего радушия. Первый интерес к проведению Игр Токио проявил еще в 1931 году, когда направил МОК приглашение в японскую столицу. В 1936-м, когда Лондон снял свою кандидатуру на 1940 год, Токио уступил Хельсинки (36 голосов против 27). Через год началась война Японии с Китаем, и Токио отказался от заявки. Следующая попытка была предпринята в начале 50-х, но официальная заявка от Токио поступила только на Сессии 1958 года, и на следующий год он был избран (претендовали также Брюссель, Вена и Детройт). По Токийскому заливу курсировали пассажирские лайнеры, вмещавшие до 1600 зрителей. В городе, уже известном своими пробками, оргкомитет задействовал 21 000 автомашин

Ïðåçèäåíò îðãêîìèòåòà Äàéãîðî ßñóêàâà ñ Ýâåðè Áðàíäèäæåì íà Öåðåìîíèè îòêðûòèÿ â Òîêèî. (© IOC) и 6000 автобусов. Эти цифры относятся к организационнотехническим рекордам Игр, в которых приняли участие 93 страны (на 10 больше римского рекорда) и было проведено 163 соревнования по сравнению со 150 в Риме. Благодаря начавшемуся процессу освобождения Африки на токийских Играх впервые были представлены 14 африканских стран. Немцы приехали на Игры единой командой, а уехали порознь, поскольку МОК согласился к будущим Играм признать обе Германии. Северная Родезия начала Игры под старым флагом, а на Церемонии закрытия, обретя название независимой Замбии, прошла перед трибунами уже под новым. На проходившей накануне Игр Сессии Эвери Брандиджа вновь переизбрали на четырехлетний срок. Его единственный соперник лорд Бергли снял свою кандидатуру во время голосования. В 77 лет многие считали Брандиджа главой организации, оторвавшейся от современности. Как иначе воспринимать заявление, что МОК обходился без телевидения 60 лет и сможет прожить без него еще столько же? Однако верность делу Олимпизма Брандидж сохранил до конца своих дней. «Олимпийское движение – это религия ХХ века, всеми любимая вера, впитавшая в себя главные ценности наших религий, – заявил он на Сессии. – Христиане, мусульмане, индуисты, буддисты и атеисты – все соблюдают ее основополагающие принципы элементарной честности, взаимного уважения, честной игры и подлинного спортивного совершенства, которые составляют суть всех религий».

ÃËÀÂÀ XXXIX

Инсбрук (IX), 1964 Ýóäæåíèî Ìîíòè (Èòàëèÿ), äâóêðàòíûé Îëèìïèéñêèé ÷åìïèîí ïî áîáñëåþ Для меня самыми увлекательными были Игры 1968 года. Я наконец-то стал Олимпийским чемпионом! В 1956 году в Кортине я выиграл серебряную медаль и в двойках, и в четверках. В двойках тогда победил Ламберто [Далла Коста], который нигде больше не выступал, а эту трассу знал, как никто другой. Разгоняющим в четверке был Франц Капус из Швейцарии – он мне так помог! Франц ушел из спорта после 1956 года и поехал работать в Санкт-Мориц. В 1960 году в СквоВэлли соревнований по бобслею не было, потому что американцы отказались строить трассу. На Играх в Инсбруке я был не в лучшей форме. Все мои силы уходили на строительство горнолыжного подъемника в Кортине. Много было разговоров о том, что во время соревнований двоек я дал англичанам Тони Нэшу и Робину Диксону болт от своих саней, благодаря чему они смогли починить свой боб и выиграть заезд, в то время как мы с Серджо Сьорпаэсом пришли третьими. Думаю, Тони и Робин на моем месте поступили бы так же. Четыре года спустя мы все-таки победили в двойках. После четырех заездов мы показали точно такое же время, как Хорст Флот и Пепи Бадер на ФРГ-1. Думали, что обеим командам будет присуждена золотая медаль, но по правилам первое место присуждается команде, которая показала самое быстрое время в одном из заездов, и это были мы. Да, трудно дались нам эти два дня, потому что в первый день мы выступали вечером – ждали, пока трасса замерзнет, а во второй пришлось начинать в четыре утра, пока она снова не растаяла. Разве тут заснешь?.. На чемпионате мира за год до Игр Серджо, мой тормозной, сломал руку во время выступлений двоек и не смог принять участие в Играх. Его место занял Лучано Де Паолис, очень сильный спортсмен, хотя никто не ожидал, что мы выиграем. В четверках из-за оттепели число заездов сократили до двух, и мы обошли австрийцев. А начал я выступать только в 1954 году, когда мне уже 26 стукнуло. До этого бобслеем не интересовался. Больше всего я любил лыжи и раз-другой побеждал на чемпионатах Италии по слалому и гигантскому слалому. Накануне Олимпийских игр 1952 года в Осло я упал и сломал себе оба колена, после чего переключился на бобслей. Испугался, думаете? Нет, бояться нельзя, иначе не сможешь выступать! Езда на санях требует особых навыков. Это следует делать с чувством. Тут нужны и интуиция, и техника, как в «Формуле-1». Сегодня в бобслее нет особой разницы между двойками и четверками. Новая конструкция боба позволяет ездить, как хочешь. А тогда бобы-четверки были намного устойчивее, надежнее, поэтому, когда пересаживался на двойку, приходилось привыкать денек-другой. (Îëèìïèéñêèé ïëàêàò © IOC)

удженио Монти – герой скромный, всегда старался держаться в тени, хотя на крупных соревнованиях с 1957 по 1968 год, включая Олимпиады, побеждал одиннадцать раз – восемь в двойках и три в четверках – плюс еще три серебряные и две бронзовые медали. Скорее всего, наград было бы еще больше, если бы бобслей включили в программу Игр 1960 года, но тем не менее шесть Олимпийских медалей, по две каждого достоинства, были рекордом в спорте. Странно распорядилась судьба: в 1964 году при участии такого спортсмена две награды в бобслее впервые достались странам, у которых даже не было трасс. Жест Монти в отношении английской пары в финальном заезде двоек был типичным для этого человека. Тони Нэш и Робин Диксон пронеслись по желобу, оттеснив Серджо Дзардини и Романо Бонагуру, вторую итальянскую пару, на второе место, обогнав их всего на двенадцать сотых секунды,

в то время как Монти и Сьорпаэсу досталась только бронза. За честность и спортивное благородство Монти получил медаль Пьера де Кубертена. В заездах четверок они заняли только третье место после австрийцев, а победу одержал квартет холостяков из Монреаля, причем Канада впервые принимала участие в бобслейных гонках. Сани – разновидность тобоггана, в котором спортсмен, лежа на спине, едет ногами вперед, то есть не так, как на трассе Креста-Ран, где спортсмены спускаются головой вперед, – впервые были включены в программу Игр в Инсбруке, хотя многие считали эти соревнования слишком опасными. К сожалению, опасения вскоре подтвердились, когда во время квалификационного заезда английский гонщик польского происхождения Казимир Кай-Скржипески вылетел с трассы на основном повороте, протаранил двоих полицейских, врезался в дерево и скончался в больнице. Позднее немцы

171

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ

Ýóäæåíèî Ìîíòè èç Èòàëèè, êîðîëü áîáñëåÿ, çàâîåâàë äâå ñåðåáðÿíûå ìåäàëè â 1956 ãîäó, äâå áðîíçîâûå íà ýòèõ Èãðàõ è äâå çîëîòûå â 1968-ì. Íà ñíèìêå â äâîéêå ñ Ñåðäæî Ñüîðïàýñîì îíè ì÷àòñÿ çà òèòóëàìè áðîíçîâûõ ïðèçåðîâ. (© IOC)

принадлежат Олимпийские рекорды в забегах на 1000 и 1500 м и победа на дистанции 3000 м с отрывом в 2,5 секунды. Всего в коллекции советской конькобежки шесть золотых медалей. Никто не сомневался, что энергичная голландка Шаукье Дейкстра, двукратная чемпионка мира, станет чемпионкой Олимпийских игр в фигурном катании. Она добилась этого благодаря виртуозным прыжкам, и решение девяти судей было единогласным. Чемпиона по фигурному катанию среди мужчин Манфреда Шнельдорфера, переключившегося на фигурные коньки с роликовых, коллегия предпочла Алену Кальма из Франции, которого поставили на первое место только двое судей. Пожалуй, самые горячие аплодисменты заслужила пара советских фигуристов Людмила Белоусова и ее муж Олег Протопопов, хотя их отрыв от Марики Килиус и Ганса-Юргена Боймлера из ФРГ был не так велик: их поставили на первое место пять судей, а немцев – четыре. Двумя годами позже у немецкой пары отобрали завоеванное серебро, когда обнаружилось, что накануне Игр они подписали профессиональный контракт. В 1987 году МОК вернул медали. Австрийские спортсменки поддержали честь страны, завоевав все три медали в скоростном спуске, причем Кристль Хаас обошла Эдит Циммерман и Траудль Хехер

Йозеф Флейшман и Йозеф Ленц получили серьезные травмы в двойках. В результате на каждом повороте были смонтированы нависающие края. Лидия Скобликова из Советского Союза выиграла все четыре дистанции на чемпионате мира по скоростному бегу на коньках, проходившем в 1963 году в японском городе Каруидзава. В Инсбруке намечалось ее противоборство с соотечественницей Ингой Ворониной, которая царила на чемпионате мира 1962 года, но Воронина, не оправившись после тяжелой болезни, не смогла принять участие в Играх, что позволило Скобликовой стать первой спортсменкой, завоевавшей четыре золотые медали на одних Олимпийских играх. В забеге на 500 м таблицу лидеров возглавляла Ирина Егорова с результатом 45,4, пока Скобликова не установила Олимпийский рекорд в 45,0. Скобликовой также

Êàðë Øðàíö (Àâñòðèÿ), ïîêà çàíÿâøèé âòîðîå ìåñòî â ãèãàíòñêîì ñëàëîìå, åùå çàÿâèò î ñåáå. (© IOC/Ruebelt)

Âñåìîãóùàÿ Ëèäèÿ Ñêîáëèêîâà (ÑÑÑÐ) ñòàíîâèòñÿ ïåðâîé ñïîðòñìåíêîé, çàâîåâàâøåé ÷åòûðå çîëîòûå ìåäàëè íà îäíèõ çèìíèõ Èãðàõ: 500, 1000, 1500 è 3000 ì. (© IOC)

172

более чем на секунду, а чемпионка Игр в Скво-Вэлли Хайди Библь была четвертой. На других соревнованиях австрийкам повезло меньше. Сестры Кристина и Мариэль Гойчель, француженки из Валь-д’Изера, стали королевами слалома. Мариэль прошла первый спуск быстрее Кристины, а та перегнала ее на втором спуске. В итоге Мариэль получила серебро, а Кристина – золото. Через два дня все повторилось, только с переменой мест: Мариэль почти секунду выиграла у сестры в гигантском слаломе, а бедняжке Хаас пришлось довольствоваться четвертым местом. Бронзу в слаломе и серебро в слаломе-гиганте (вместе с Кристиной Гойчель) присудили американке Джин

ÈÍÑÁÐÓÊ (IX), 1964 Соберт. На соревнованиях по горным лыжам случилась еще одна трагедия. Во время тренировок, врезавшись в дерево, погиб Росс Милн, 19-летний спортсмен из Австралии. На играх в Инсбруке впервые проводились два отдельных прыжковых соревнования – на большом и нормальном трамплинах. Здесь все шесть медалей разыграли норвежцы и финны. Вейкко Канонккен из Финляндии обставил на нормальном трамплине Торальфа Энгена и Торгера Брандтзега из Норвегии. Спортсменам давалось по три попытки, и Канконнен закончил состязания победителем, поскольку результаты второй и третьей попыток сгладили первый неудачный прыжок. На большом трамплине Энген одолел двоих соперников. Лыжные гонки проходили в Зеефельде. Здесь доминировали советские спортсменки, причем Клавдия Боярских выиграла обе индивидуальные гонки на

дистанциях 5 и 10 км (вторая сегодня в программу не входит), а также успешно завершила заключительный этап эстафеты 3 по 5 км. Среди мужчин 35-летний швед Сикстен Йернберг вернул звание чемпиона в гонке на 50 км, завоеванное в 1956 году, а еще одержал победу в эстафете 4 по 10 км, и на трех Играх подряд получил девять медалей – рекорд, который не был побит в течение 28 лет. Советский Союз стал победителем хоккейного турнира, выиграв все семь матчей. Правда, в последнем отрыв от канадцев был совсем небольшой. Если бы в этом матче победили канадцы, то вышли бы на первое место. Поначалу они вели со счетом 2 : 1, но затем их проигрыш позволил Швеции и Чехословакии взять серебро и бронзу. На зимних Играх, где явное превосходство было за Советским Союзом, Швейцарии первый и единственный раз не досталось ни одной медали.

Ôåíîìåí Ôðàíñóà Áîíëü¸ (Ôðàíöèÿ) îäåðæàë ïîáåäó íàä àâñòðèéöàìè íà èõ ðîäíîé òðàññå äëÿ ãèãàíòñêîãî ñëàëîìà. Äåâÿòü ëåò ñïóñòÿ åãî óáèëè íà óëèöå â Êàííàõ. (© IOC)

173

ÃËÀÂÀ ÕL

Токио (XVIII), 1964 Áèëëè Ìèëëñ (ÑØÀ), Îëèìïèéñêèé ÷åìïèîí â áåãå íà 10 000 ì Я наполовину индеец племени лакота-сиу, наполовину белый, но ни та, ни другая культура меня не признали, так что я нашел для себя свою культуру – спорт. Спорт принял меня как ровню. Я стал бегуном на длинные дистанции и вошел в сборную США перед токийской Олимпиадой. Моя мама умерла, когда мне было 7 лет. И папа – когда исполнилось 12. Отец научил меня многому. И самое главное – тому, что твоя жизнь – это подарок Господа и то, как ты ее проживешь, – это твой ответный подарок Творцу, то есть у тебя в жизни должна быть какаянибудь страсть, духовная цель. Он-то и рассказал мне об Олимпийских играх и объяснил, что, по греческой мифологии, Олимпийских чемпионов выбирают боги. Помню, я прочитал о коренном американце Бестере Чарльзе, который в 1932 году занял четвертое место в десятиборье и этим поддержал традицию, начатую Джимом Торпом. Однажды отец привел мне слова Сократа: «Вместе с одержанной победой приходит слава, а со славой приходит ответственность». В колледже я еще первокурсником входил в пятерку лучших американских бегунов, а на последнем курсе участвовал в соревнованиях AAU, и когда нас снимали, то всякий раз, перед тем как сделать снимок, фотограф кричал мне «Эй ты, чумазый, выйди из кадра!» Я был по горло сыт дискриминаций, и когда мы вернулись в колледж, я распахнул окно на восьмом этаже. Я был сломлен и готов был броситься вниз. Но в этот момент услышал голос отца: «Не делай этого». И вспомнил, как он говорил, когда речь заходила об Олимпийской победе: «Верь, верь, верь». Я стал членом Олимпийской команды марафонцев 1964 года, и мне предстояли отборочные соревнования. Шесть дней спустя, пробежав 6 миль, я уложился в квалификационное время для 10 км. Для меня это было даже очень здорово, потому что я тогда не успел отдохнуть между двумя забегами. По квалификационному результату выходило, что я теперь в восьмерке лучших бегунов в мире. Я отправился в Токио с ощущением, что могу неплохо пробежать марафон. Я наработал выносливость, у меня была скорость, и мысленно я не раз представлял себе, как бегу в группе лучших в мире, а до финиша остался один круг. Однако на половине дистанции, в финальном забеге на 10 км я вдруг понял: не дотягиваю нескольких секунд до моего лучшего времени на 3 мили, а бежать еще 3 мили! В итоге я потерял концентрацию и уже присматривал место на поле, чтобы сойти с дистанции никем не замеченным, но тут на повороте перед выходом на финишную прямую увидел мою жену, Патрицию, которая сидела рядов за 30-40 выше на трибуне. Мы с ней вместе готовились к этим Играм, я не мог подвести ее. На последнем круге я шел плечо к плечу с Кларком, Гаммуди держался за нами. В тот момент, когда Кларк собрался делать финишный рывок, он увидел, что его зажали со всех сторон. Он отпихнул меня на третью дорожку, и я чуть было не упал. Я мог бы сдаться и здесь, мог бы довольствоваться третьим местом. У меня перед глазами пронеслись все четыре года, прожитые ради вот этого момента, и когда мы выходили из поворота, я услышал рев трибун и, как ни странно, одновременно с этим тишину, в которой мой голос твердил: «Я могу победить. Я могу победить». Позже, через несколько лет Кларк в шутку сказал, что он своим поражением сделал меня знаменитым, на что я отвечал, что меня просто вела страсть всей моей молодости, и поэтому в тот день у него не оставалось никаких шансов.* (Ôîòî © IOC)

ва забега на длинные дистанции в Токио оказались примечательными во многих отношениях, а не только из-за неожиданного триумфа Билли Миллса на самой длинной из них. Во-первых, они завершились двойным поражением великолепного австралийского бегуна, мирового рекордсмена не только на 10 000 м, но и на эквивалентной дистанции в 6 миль. С самого начала этого соревнования, которое тогда в последний раз проводилось без предварительных забегов, Рон Кларк считался безусловным фаворитом. Вызов ему мог бросить разве что тунисец Мухаммед Гаммуди, чемпион на пятикилометровой

174

дистанции Хэлберг из Новой Зеландии или советский чемпион в беге на 10 км Болотников. С 1912 года, когда эта дистанция была впервые включена в программу, ни один американец не только не побеждал на ней, но даже близко не приближался к группе лучших. 26-летний Миллс никогда не пробегал эту дистанцию, отставая меньше, чем на минуту от рекордного времени Кларка. Со старта ушли 38 спортсменов – слишком многолюдная группа. На финальной части дистанции отставшие на несколько кругов бегуны мешали фаворитам – особенно здесь не повезло Кларку. После 5 км практически никому неизвестный Миллс

ÒÎÊÈÎ (XVIII), 1964 по-прежнему держался в кучке лидеров. Периодические рывки Кларка на различных отрезках дистанции заставили отсеяться основную группу соперников, за исключением Гаммуди, эфиопа Мамо Вольде и местного фаворита Кокити Цубураи. Эта пятерка держалась плотно до тех пор, пока за километр до финиша не отстал Вольде. Рекорд Кларка равнялся 28:15.6. И поскольку ни Гаммуди, ни Миллс никогда не выходили из 29 минут, вывод напрашивался сам собой. На предпоследнем круге Миллс, к всеобщему удивлению, вышел вперед и этим спровоцировал Кларка, который со звоном колокола начал финишное ускорение. Вот тут-то и начались настоящие проблемы. Кларка «взяли в коробочку». С одной стороны у него оказался отставший спортсмен, который, как приклеенный, держался возле бровки и, несмотря ни на что, отказывался уйти с дороги, а с внешней дорожки его теснил Миллс, тоже не желавший уступать. Кларк поддал Миллса плечом, так что, споткнувшись, тот отодвинулся вправо, и в этот момент Гаммуди, державшийся близко сзади, втиснулся между Миллсом и Кларком и ушел на 10 м вперед. Под нарастающий гул трибун Кларк ринулся за ним. Когда они вышли на финишную прямую, Кларк был чуть впереди, но Гаммуди, которому казалось, что победа уже близка, вложил все свои силы в последний рывок. Однако на последних 40 м Миллс, у которого невесть откуда взялась энергия, пронесся мимо безнадежно отставших бегунов, мимо обоих лидеров и на полтора шага опередил их на финишной линии. Не иначе как с помощью свыше он сбросил целых 45 секунд со своего лучшего времени и установил Олимпийский рекорд – 28.24.4. На 47 секунд улучшил свое время и Гаммуди, завоевавший серебряную медаль: он на секунду обогнал несчастного Кларка, которому пришлось довольствоваться бронзой. Японский судья на финише даже спросил у Миллса, кто он

Неплохие результаты были и у американца Роберта Шуля, не входившего в группу фаворитов. За два месяца до Олимпиады он установил мировой рекорд на дистанции 2 мили и дважды показал меньше 4 минут в беге на милю. Но хватит ли у него выносливости? Жази перехватил лидерство у Кларка на 4-километровой отметке, затем вперед вышел другой американец – Билл Деллинlжер. К тому времени всем бегунам пришлось выкладываться на мягкой гаревой дорожке, размокшей от прошедшего незадолго до этого ливня. На последнем круге группа лидеров состояла из Жази, Харальда Норпота (Германия), Кларка, Деллинджера и приобретавшего известность кенийца Кипчоге Кейно. На последнем повороте первым шел по-прежнему Жази, убежденный, что победа за ним, и тут в одно мгновение силы покинули его. Скорее всего, его перехвалили в своей стране, отчего у бегуна пропало желание бороться за победу. Теперь он бежал так, словно ждал всеобщего признания и был просто не в состоянии справиться с напряжением момента. Финишный рывок Шуля неотвратимо выводил того вперед, и когда обеспокоенный Жази оглянулся назад, то наступил черед Шуля считать, что он победил. На финишной прямой Жази обогнали сначала Шуль, затем Норпот, а на последних метрах и Деллинджер, и вот эти-то несколько сотых секунды и стоили Жази бронзовой медали. Газета «Экип» вышла с заголовком: «Капитуляция Жази». Невезучий Кларк оказался на девятом месте. В 1961 году Снелл был никому неизвестным юношей 21 года от роду, который выиграл в Риме 800 м с рекордным временем. По возвращении в Новую Зеландию он еще больше увеличил нагрузки на тренировках, которыми руководил Артур Лидьярд, и стал уделять особое внимание выносливости. В 1962 году Снелл в течение одной недели улучшил сразу два мировых рекорда – на дистанции в одну милю и на 800 м. Оба они до этого принадлежали Гербу Эллиоту. К 1964 году Снелл физически выглядел не хуже профессионального культуриста и по сути стал первым среди когорты бегунов на 800 м, которая появилась в следующем десятилетии и полагалась в основном на силу своих мышц. Особенно этим отличался кубинец Альберто Хуанторена и в меньшей степени – Стив Оветт из Англии. Теперь пульс Снелла понизился до 42 ударов в минуту, чуть превышая показатель легендарного Нурми, и Снелл всерьез подумывал о том, чтобы попытаться в Токио взять медали на двух дистанциях. «Полторы тысячи метров – королева всех дистанций», – говаривал он, и его тренировки перед Токио были ориентированы на более длинные расстояния. Никому еще не удавалось повторить дубль Альберта Хилла, сделанный в 1920 году, когда конкуренция была не в пример слабее.

Ìíîãîêðàòíûé ðåêîðäñìåí-ìàðàôîíåö Ðîí Êëàðê ïîòåðïåë íåîæèäàííîå ïîðàæåíèå â Òîêèî íà äèñòàíöèè 10 000 ì, à ÷åòûðå ãîäà ñïóñòÿ îáåññèëåë îò æàðû è âûñîêîãîðüÿ Ìåõèêî. (© Getty Images) такой. Сирота из Южной Дакоты, Миллс учился в Канзасском институте Гаскелла для коренных американцев и за все недели, проведенные им в Олимпийской деревне, на него не обратил внимания ни один репортер. Однако год спустя, когда Миллс побил рекорд Кларка на 6-мильной дистанции, улучшив его на 6 секунд, индейцы сиу устроили празднование в его честь. Еще меньше повезло бедному Кларку на 5000 м. Он лидировал большую часть дистанции, на которой они с Гаммуди считались фаворитами (хотя рекорд на ней все еще принадлежал Куцу). По мнению специалистов, не следовало сбрасывать со счетов и Мишеля Жази, показывавшего хорошую скорость на более коротких дистанциях: в следующем году он побьет рекорд в беге на одну милю, который пока что числится за Снеллом.

Ôàíàòè÷íûé ñòîðîííèê òðåíèðîâîê ñ ïîâûøåííîé íàãðóçêîé, àâñòðàëèåö Ïèòåð Ñíåëë, óëó÷øèâøèé ðåêîðä Ýëëèîòà â áåãå íà îäíó ìèëþ, ñäåëàë «äóáëü» – äîáèëñÿ ïîáåäû íà 800 è 1500 ì – è ñåé÷àñ çàêàí÷èâàåò áåã íà ïîñëåäíåé èç íèõ, äàëåêî îïåðåæàÿ Éîçåôà Îäëîæèëà èç ×åõîñëîâàêèè è ñâîåãî ñîîòå÷åñòâåííèêà Äæîíà Äýâèñà. (© IOC)

175

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ Однако если б не уверенность Снелла в своей физической форме, то ко времени полуфинальных забегов на 800 м у него появилось бы немало поводов для того, чтобы понервничать. Он выиграл первый забег с результатом 1:46.9 – лишь на 30 секунд хуже своего Олимпийского рекорда – и теперь следил за тем, как Джордж Керр с Ямайки, который пришел за ним третьим в Риме, и кениец Уилсон Кипругут, одновременно финишировав в третьем забеге, побили его рекорд со временем 1:46.1. Снелл пытался убедить себя, что тем самым новые обладатели рекорда понизили свои шансы на победу. В конце первого круга финального забега он оказался зажат за спиной Кипругута, и ему пришлось отстать, чтобы широкой дугой обежать теснившихся перед ним соперников. Его сила пригодилась ему в самый нужный момент, и он понесся по финишной прямой, закончив бег с новым рекордом 1:45.1 – на целую секунду лучше рекорда предыдущего дня. Кипругут наступал на пятки слабеющему Керру, отставая почти на 50 м, но все-таки сумел взять бронзу, придя за канадцем Биллом Кротерсом, первую Олимпийскую медаль Кении. Победа Снелла на 1500 м оказалась гораздо более простым делом, хотя ему и пришлось бежать уже в шестой раз за 8 дней. К тому же его забег был самым медленным, зато в полуфинале, который он выиграл, он почти на три секунды улучшил свой предыдущий результат, показав 3:38.8. А в финале ему повезло или, скорее, он стал свидетелем благородного спортивного поведения. Когда оставался лишь один круг и он бежал третьим, теперь и Снелл оказался зажатым в группе соперников. Дав понять прикосновением впереди идущему спортсмену, что он хочет перейти на вторую дорожку, он увидел, как Джон Уэттен из Англии открылся для него, и в то же мгновение Снелл был уже впереди. Его преимущество было настолько впечатляющим, что, оглянувшись на заключительном повороте, он несколько сбавил темп и тем не менее закончил бег на полторы секунды раньше Йозефа Одложила из Чехословакии, а его соотечественник Джон Дэвис взял бронзу. Для того чтобы защитить свой титул Олимпийского чемпиона в марафоне, Абебе Бикиле пришлось пожертвовать аппендиксом и купить себе пару обуви – причем операцию он перенес всего лишь за шесть недель до Токио. Было ли ему бежать удобнее, когда он выходил на старт босиком, неизвестно, но как бы то ни было, расклад сил на дорожке с самого начала оказался ясен. Среди претендентов был Кларк, который бежал четвертый раз за неделю и, стремясь отыграться за предыдущие неудачи, сразу же повел забег. Может быть для того, чтобы освоиться с бегом в носках, Бикила присоединился к группе лидеров только после 7-километровой отметки. А говоря серьезнее, он, возможно, пытался оценить, в какой он в форме, поскольку приступил к тренировкам лишь за три недели до начала Игр. К тому времени, когда спортсмены прошли половину дистанции, Кларк и другой ранний лидер, Джим Хоган из Ирландии, отошли назад, и Бикила понял, что сил у него хватит, чтоб совершить рывок, в результате которого он, к всеобщему удивлению, победил с лучшим мировым временем – 2:12:11.2, на 4 с лишним минуты улучшив результат Бэзила Хитли из Англии, до этого показавшего лучшее время. Таким образом, Бикила стал первым Олимпийским чемпионом, успешно защитившим свой титул. Хитли завоевал серебряную медаль, на последнем круге обогнав под гул битком набитого стадиона японца Цубураю. Ликующий Бикила даже не обратил внимание на то, что оркестр не смог найти ноты эфиопского национального гимна... и вместо него исполнил гимн Японии. Цубурая считался у японцев фаворитом на получение золота, и хотя его бронза была вообще первой медалью, завоеванной Японией за 28 лет, и он мгновенно сделался национальным героем, ему не удавалось избавиться от чувства поражения. Сразу же после победы его армейское начальство приказало ему приступить к тренировкам для следующих игр в Мексике. После этого он получил травму, попал в больницу, а по выходе из нее понял, что спортивный дар покинул его. Незадолго до Олимпиады в Мексике он покончил с собой. Великолепный Боб Хейес из Флориды – сплошные

176

мускулы и мощь, и никакого стиля – громогласно подтвердил превосходство американцев на 100 метрах. В полуфинале при попутном ветре он показал «незаконный» результат 9,9 секунды и далеко обогнал своих соперников в финальном забеге со временем 10,0 секунд, что равнялось рекорду, обладателями которого были Армин Хари, Гарри Джером и Орасио Эстевес. И как только человек ухитряется с такой скоростью бегать на птичьих лапках? Энрике Фигерола с Кубы и Джером вырвались со старта и лидировали первые 30 м, когда их обошел Хейес, бежавший в своей покачивающейся и на первый взгляд несбалансированной манере. Его отрыв от Фигеролы равнялся целой одной пятой секунды, в результате чего Фигерола стал первым кубинцем, завоевавшим медаль в легкой атлетике. Хейес был настолько силен, что стал одним из немногих чемпионов-спринтеров, которые сумели успешно показать себя в профессиональном футболе, где он 9 лет играл за «Далласских ковбоев». Эл Ортер продолжил для Америки сказочную череду побед в метании диска. Третий раз подряд победив с Олимпийским рекордом, он тем самым повторил три победы в метании молота, которых одну за другой добился американец Джон Фланаган в 1900-1908 годах. В то время как Миллс несся по беговой дорожке к славе, Мэри Рэнд (в девичестве Бигнел) побеждала среди женщин в прыжках в длину с мировым рекордом 6,76, тем самым сделав для Англии дубль с победителем в том же виде у мужчин Линном Дэвисом. Говорят, что королева Елизавета Вторая, удивленная тем, что женщина может прыгнуть на такое расстояние, отметила его мелком у себя на ковре в коридоре Виндзорского дворца. Если четыре года назад в Риме Рэнд была застенчива и нервна, то теперь казалась олицетворением собранности. Более того – незадолго до отъезда в Токио она, по слухам, заявила, что ей бы хотелось не только получить золотую медаль, но и установить мировой рекорд. «Мне почемуто кажется, что ты прочнее удержишься в истории, если будешь женщиной свыше 22 футов», – сказала она, при этом, очевидно, запамятовав, что большинство стран не измеряет длину в футах и дюймах. Тем не менее она превысила это расстояние (хотя ей пришлось справиться по книжке, о каком расстоянии идет речь, когда его объявили в метрах) и тем самым стала первой Олимпийской чемпионкой Англии в легкой атлетике. У мужчин фаворитами были Ральф Бостон (США), защищавший свой чемпионский титул, и мировой рекордсмен Игорь Тер-Ованесян из России. Однако холодная и мокрая погода подыграла уэльсцу Дэвису, который показал квалификационный результат только в последней попытке. В финале после пятой попытки Дэвис был третьим и, воспользовавшись коротким безветрием, показал лучший за всю историю результат 8,7 м. Редкостный провал произошел в секторе метания копья у мужчин. За пять недель до Олимпийских игр норвежец Терье Педерсен поразил спортивный мир, послав копье на 91,72, однако в Токио оно не долетело 20 м до этой отметки, и победа досталась финну Паули Невала с результатом 82,66 м. 19-летняя спортсменка из штата Джорджия Вайомия Тиус во втором забеге женщин на 100 м улучшила мировой рекорд Вильмы Рудольф, сбросив с ее 11,5 0,3 секунды, а в финале неожиданно побила свою вечную соперницу и подругу по команде Эдит Магуайр; однако Магуайр внакладе не осталась, одержав победу на 200 м с рекордным временем, опередив при этом 18-летнюю польку Ирену Киршенштейн, которая будет участвовать в пяти последующих играх (позже – под фамилией пани Шевиньской) и выиграет семь медалей в пяти видах спорта. В Токио Киршенштейн также закончила дистанцию второй после Рэнд и была одной из участниц победного забега в эстафете на короткой дистанции. В первом же забеге только что введенной в программу дистанции на 400 м, прошедшем без участия обладательницы мирового рекорда Син Ким Дан из Северной Кореи, неожиданной победительницей оказалась Бетти Катберт из Австралии, вернувшаяся на беговую дорожку восемь

ÒÎÊÈÎ (XVIII), 1964

Îòëè÷àâøàÿñÿ áåçóêîðèçíåííûì ñòèëåì Âåðà ×àñëàâñêà èç Ïðàãè ñòàëà àáñîëþòíîé ÷åìïèîíêîé â ëè÷íîì çà÷åòå, îïåðåäèâ ñ÷èòàâøóþñÿ ôàâîðèòêîé Ëàðèñó Ëàòûíèíó (ÑÑÑÐ) è Ïîëèíó Àñòàõîâó (ÑÑÑÐ). Ìåäàëè âðó÷àåò ÷ëåí ÌÎÊ Àëåêñàíäðó Ñèïåðêî èç Ðóìûíèè. (© IOC) лет спустя после Мельбурна. Второй была англичанка Энн Пэккер, обладательница рекорда Великобритании. Высшей точкой ее успеха был забег на 800 м, где она опять-таки в отсутствие мировой рекордсменки Син Ким Дан установила Олимпийский рекорд с результатом 2:01.1. С 1956 года в женской гимнастике доминировала украинка из Советского Союза Лариса Латынина, которая и на этот раз завоевала шесть медалей, в результате чего стала обладательницей целых 18 медалей: двух золотых за командное и личное первенство, двух серебряных и двух бронзовых. В общей сложности у нее оказалось девять золотых медалей, пять серебряных и четыре бронзы. Однако звание абсолютной чемпионки на этот раз досталось другой не менее замечательной женщине – 22-летней Вере Чаславской из Праги, которая до этого уже завоевала серебряную медаль в Риме. Чаславска отличалась женственностью и шармом, и хотя ей не удалось превзойти Латынину – ее набор медалей с двух Игр явно не дотягивал до семи золотых и четырех серебряных украинки, все же влияние ее стиля, несомненно, ощущалось. Другой украинец, Борис Шахлин, завершил свою череду побед на трех Играх, доведя общее число своих медалей до четырнадцати: семь, пять и две. Отличилась на этот раз и Дон Фрейзер, считавшаяся

Ñèëà ïðèõîäèò ñ âîçðàñòîì: àâñòðàëèéêà Äîí Ôðåéçåð òîëüêî ÷òî óëó÷øèëà ñâîé ðåêîðä íà 100 ì âîëüíûì ñòèëåì. Â ñâîè 27 ëåò îíà ñòàëà ñàìîé ïîæèëîé ïîáåäèòåëüíèöåé íà ýòîé äèñòàíöèè. (© IOC)

к тому времени чуть ли не бабушкой плавания. Причем отличилась как в бассейне, так и вне его. В свои 27 лет она не только улучшила рекорд на 100 м вольным стилем, показав результат 59,5 секунды, но и стала самой пожилой пловчихой, победившей на этой дистанции, а одновременно – единственной как среди женщин, так и мужчин, сделавшей это три раза подряд. В начале того года, возвращаясь домой на машине с вечеринки, она попала в аварию, в результате которой погибла ее мать, а сестру в бессознательном состоянии отвезли в больницу с переломом позвоночника. Семь месяцев спустя Фрейзер, к всеобщему удивлению, снова была в лучшей форме. Но и на этот раз ее не покинуло присущее ей сумасбродство. Ее упросили не появляться на Церемонии открытия, но зато когда соревнования закончились, она пустилась в ночной загул, во время которого из императорского дворца был украден флаг. Фрейзер арестовали, но вскоре отпустили, поскольку император любезно разрешил не возвращать флага, тем не мерее Союз пловцов Австралии на четыре года лишил ее права участвовать в соревнованиях. Новый плавательный бассейн был одной из жемчужин Игр, и 18-летний студент Дон Шолландер сразу же положил

18-ëåòíèé ñòóäåíò èç Éåëüñêîãî óíèâåðñèòåòà Äîí Øîëëàíäåð çàâîåâàë ÷åòûðå çîëîòûå ìåäàëè â ïëàâàíèè. Íà ñíèìêå îí ôèíèøèðóåò íà äèñòàíöèè 400 ì âîëüíûì ñòèëåì, îáãîíÿÿ Ôðàíêà Âèãàíäà (ÃÄÐ) è Àëàíà Âóäà (Àâñòðàëèÿ). (© IOC) в нем начало доброй традиции, завоевав четыре золотые медали: на 100 и 400 м вольным стилем, и в двух эстафетах. Получив 14 золотых медалей в 26 видах легкоатлетических соревнований, американцы также победили и в 16 из 22 видов плавания. Единственную золотую медаль, доставшуюся европейцам, вручили Галине Прозуменщиковой (СССР). Шолландер установил Олимпийский рекорд на дистанции 100 м и мировой рекорд на 400 м, став первым пловцом, получившим больше всего медалей в ходе индивидуальных заплывов на одной Олимпиаде. Дзигоро Кано изобрел дзюдо как вид спорта в 1882 году и на протяжении 80 лет в нем безраздельно господствовали японцы. Однако в 1961 году их засилью положил конец голландец Антон Гисинк, который, побив в абсолютной категории фаворита Японии Акио Каминагу, завоевал звание чемпиона мира. На Играх, проходивших у них в стране, Каминага был для японцев надеждой всей нации на почести и успех, хотя публика не без опаски относилась к возможностям молодого голландца, который был на двадцать сантиметров выше и на пять килограммов тяжелее своего соперника. Финальная встреча началась почти в религиозном молчании публики. Девять минут спустя один из приемов Каминаги – бросок через бедро – оказался неудачным, и Гисинк ловко использовал инерцию противника в своих целях, уложив его на татами и удержав в таком положении в течение 30 секунд. Когда колокол

177

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ

Àíòîí Ãèñèíê (Íèäåðëàíäû) ïîðàçèë ÿïîíöåâ è èõ ôàâîðèòà â àáñîëþòíîé êàòåãîðèè äçþäî Àêèî Êàìèíàãó. (© IOC) возвестил о победе, тишину нарушил только горестный выдох нескольких тысяч зрителей, за которыми последовали аплодисменты вежливых азиатов. Среди боксеров тяжелого веса золотую медаль завоевал американец, который именовал себя «кожевником с филадельфийской скотобойни», в последнюю минуту включенный в команду вместо Бестера Матиса. Его звали Джо Фрейзер. Выиграв нокаутом три первые встречи, он в финале с поврежденной правой рукой победил по

очкам немецкого водителя автобуса Ганса Хубера. Шесть лет спустя, когда Мухаммеда Али лишат звания чемпиона в профессиональном боксе, Джо займет вакантное место после победы над Джимми Эллисом. Золото никак не давалось Франции до тех пор, пока на выручку ей не пришел в конном спорте Пьер Жонкер д’Ориола на Борце. Д’Ориола, которому исполнился 41 год, вернул себе звание чемпиона в конкуре, которое завоевал 12 лет назад, принеся единственную победу Франции в этом виде. Футбольный турнир начался на фоне катастрофы, происшедшей в ходе отборочных соревнований, когда в Лиме в ходе матча Перу с Аргентиной погибло 328 человек и 500 человек получили ранения. Только финальная игра между командами Венгрии и Чехословакии – восточно-европейскими государственными любителямипрофессионалами – прошла на приемлемом уровне и закончилась победой венгров со счетом 2 : 1. У японцев были все основания праздновать победу своей женской волейбольной команды, которая готовилась к Играм по устрашающей в своей жесткости программе тренировок. Члены команды были отобраны из числа 1300 женщин-ткачих на фабрике компании «Даи Ниппон» в городе Кайдзука. Они работали ежедневно в ткацких цехах с 8 утра до 3:30 пополудни, затем отправлялись в спортзал на восьмичасовые непрерывные тренировки. Этот режим продолжался пять дней в неделю на протяжении целого года. Рассказывают, что капитан команды Масаэ Касаи предпочла место в команде замужеству. Японки побили Советский Союз, собрав у телевизоров самую многочисленную аудиторию за все Игры.

Äæî Ôðåéçåð (ÑØÀ), â ïîñëåäíþþ ìèíóòó çàìåíèâøèé Áåñòåðà Ìàòèñà, íàíîñèò ïîðàæåíèå Ãàíñó Õóáåðó èç Çàïàäíîé Ãåðìàíèè â áîðüáå çà çîëîòóþ ìåäàëü â ñâåðõòÿæåëîì âåñå çà øåñòü ëåò äî òîãî, êàê îí ñòàíåò ÷åìïèîíîì â ïðîôåññèîíàëüíîì áîêñå. (© IOC)

178

ÃËÀÂÀ XLI

Приход реформатора Õóàí Àíòîíèî Ñàìàðàí÷ (Èñïàíèÿ), ïðåçèäåíò ÌÎÊ (1980-2001) Барон де Кубертен имел в виду не только спортивные соревнования. Он хотел создать просветительское движение, которое обеспечило бы спорту достойное место среди других занятий, особенно для молодежи. В качестве символа этого движения он задумал увенчать его всесторонним спортивным соревнованием, прообразом которого были греческие игры в Дельфах, Коринфе, Немее и Олимпии. Таким образом, Олимпия стала символом Движения, которое, несмотря на две мировые войны, постоянно ширилось и набирало силу. Игры представляют собой кульминацию всей пирамиды международных состязаний. Это означает, что предварительно на уровне международных федераций проводятся различного рода мероприятия, а ниже них, на самом базовом уровне, активно действует вся структура национальных соревнований, которые и являются основным компонентом мирового спорта. Однако МОК все более ограничивается в своей деятельности лишь организацией Олимпийских игр и тем самым все дальше отходит от организации всемирного спорта, от многочисленных международных организаций, созданных для проведения соревнований. Отношения между МОК и МСФ основаны исключительно на уважении, притом до такой степени, что, за исключением Олимпийских и признанных региональных игр, международные федерации практически не относятся к юрисдикции МОК. Поэтому МОК считается достойным всяческих похвал, почтенным, но несколько оторванным от жизни комитетом, и Олимпийское движение, которое есть нечто гораздо большее, чем Игры, во многих случаях ограничивается только упомянутыми состязаниями. Это серьезная ошибка. Хотя, разумеется, МСФ отнюдь не заинтересованы в том, чтобы их кто-то контролировал, все же МОК сам определяет сферу своей компетенции. Естественно, не дело МОК надзирать за развитием спорта во всем мире. Тем не менее он должен морально поддерживать и поощрять Олимпийские идеалы во всех видах спорта, притом с самого верхнего до школьного уровня, в молодежном движении и в университетах. Именно этот дух старался передать нам де Кубертен – сделать Олимпийские игры кульминацией всех видов спорта. В вечной борьбе за защиту идеологической чистоты Движения потрачено много энергии, в результате чего структуры, которым следовало эволюционировать, не претерпели никаких изменений. История воздаст должное тем, кто был мудр и достаточно целеустремлен для того, чтобы следовать путем идеала, однако продолжать осуществление таких идей в формате, который был приемлем 50 лет назад, но сомнителен для сегодняшнего дня, значит напрашиваться на кризис... Мы не должны забывать, что теперь наш черед продолжать великий просветительский труд, который возлагает на нас спорт. МОК должен занять то место, которое принадлежит ему в силу его несомненных достоинств: это означает, что он должен оставаться высшим авторитетом в области мирового спорта. Мы считаем, что наш долг заключается именно в этом, потому что в противном случае могут появиться другие органы, которые только и ждут, чтобы занять его место во главе спорта – место, по праву и в силу истории отведенное МОК, и только ему. (Из статьи в испанском журнале, опубликованной вскоре после его избрания членом МОК) (Ôîòî © IOC)

ти слова относительно нового члена МОК, избранного в 1966 году, отражали положение дел в организации, которая только что пережила два наиболее сложных года в своей истории. Взаимосвязанные вопросы борьбы с апартеидом в Южной Африке и появление движения «Черных пантер» в Америке все активнее вторгались в мировой спорт, и в Олимпийский спорт в частности, в то время как администраторы отчаянно боролись с захлестывавшей его волной коммерциализации. Период затянувшегося президентства Эвери Брандиджа никогда не был спокойным. В данном случае Брандиджу пришлось столкнуться с проблемами, которые не поддавались никакому

контролю. И даже тогда, на том раннем этапе своей работы в МОК, Хуан Антонио Самаранч совершенно своевременно уловил новые веяния, которые, если не придать им четкую направленность, могли привести к развалу МОК. Проникновение в Олимпийские игры внешних сил, преследующих собственные интересы, давало о себе знать уже давно, однако оно приобрело особый размах в начале 60-х годов. В стартовых колодках, говоря и фигурально и буквально, появились двое баварских братьев – Адольф и Рудольф Дасслеры. Фабриканты-обувщики, они поначалу были партнерами, а впоследствии стали соперниками: Адольф основал «Адидас», а Рудольф создал «Пуму». Каждый

179

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ

Îòêóïíûå çà îáóâü: Îëèìïèéñêèé ÷åìïèîí ìåêñèêàíñêèõ Èãð â áåãå íà 100 ì Äæèì Õàéíñ è åãî ñîïåðíèêè ïîçèðóþò ïåðåä ôîòîêàìåðàìè â ïîëó÷èâøåé èçâåñòíîñòü òðåõïîëîñîé îáóâè, áëàãîäàðÿ ÷åìó «Àäèäàñ» ñòàë ïðàêòè÷åñêè àáñîëþòíûì ìîíîïîëèñòîì â ýòîì ñåãìåíòå ðûíêà. (© IOC) из них рекламировал свои изделия и предоставлял обувь в подарок спортсменам. Поначалу вперед вырвался Рудольф: он переманил у «Адидаса» за наличные Армина Хари – немца, который пробился к победе и к славе для «Пумы» в финальном забеге в Риме. В ответ на это «Адидас» подписал контракт с американцем Бобом Хейесом, устроившим чуть ли не аукцион на свои услуги до того, как завоевал победу в Токио, чему, по слухам, помогли 8000 долларов, полученные от «Адидаса». Ко времени Игр в Мехико выплаты за рекламу ведущим спортсменам той или иной соперничающей фирмы достигли пятизначных цифр. А в совокупности обе компании потратили на подарки и бесплатную раздачу товаров спортсменам сумму, примерно равную миллиону долларов, куда вошли и затраты на приобретение по всему миру рекламного времени на телевидении. В конечном счете почти четыре пятых всех наиболее известных спортсменов перешли на сторону «Адидаса», но в результате столь щедрой политики компания оказалась на грани краха. Сын Адольфа Хорст решил обсудить с Брандиджем взаимную дилемму, с которой сталкивались и спорт, и производители спортивных товаров. Брандидж наивно заявил, что все идет прекрасно: IAAF вотвот примет правила, разрешающие ношение на крупных соревнованиях только нейтральной обуви без указания производителя. Разумеется, это был план, обреченный на провал еще до того, как он был положен на бумагу, и в результате так называемой продажности спортсменов наряду со стремительным ростом «Адидас» и – в меньшей степени – «Пумы», рынок спортсменов, равно как и рынок спортивных товаров продолжал действовать беспрепятственно. Впрочем, все это уже давно ни для кого не было секретом. Французский еженедельник «Экспресс» писал, что только полный невежда может полагать, что на предстоящих Играх 1968 года он будет свидетелем соперничества настоящих любителей. Если же ориентироваться на положения Устава, то повсюду, куда ни глянь, можно увидеть нарушения его правил. Западногерманские фигуристы Марика Килиус и ГансЮрген Боймлер, выигравшие серебряные медали в 1964 году, накануне Игр подписали контракт на съемки в кинофильме. Было выдвинуто требование не допускать их к соревнованиям, причем оно исходило не от их международной федерации, однако для того, чтобы утихли кривотолки, спортсмены вернули свои медали в МОК, тем самым поставив его в нелепое положение, поскольку пары, занявшие на тех же Играх третье и четвертое место и теоретически имевшие право на занятие вакантных мест, уже стали профессионалами. Вопиющие нарушенее столь дорогих Брандиджу принципов выводило его из себя. Угрозы, которыми были полны пресс-релизы МОК, только отчасти смягчали его гнев.

180

«Горнолыжному спорту не место на Олимпийских играх!» – говорилось в одном из таких коммюнике, выпущенном накануне зимних Олимпийских игр в Гренобле. На встрече с французским министром спорта полковником Марсо Креспеном, Брандидж заявил: «Я слышал, что половина лыжников французской команды не соответствует нашему определению любителей». На что Креспен ответил: «Вас дезинформировали, мсье. Никто во французской лыжной команде не соответствует вашему определению». МОК и его президент оказались в западне противоречивых и корыстолюбивых сил. Выплаты за показ соревнований по телевидению, затем рекламные гонорары, которые потоком лились от компаний по производству обуви, – все это создавало трехсторонний рынок. МОК, несмотря на свою позицию по вопросу о любительском статусе участников Игр, нуждался в ту пору даже в небольшой доле дохода от телевидения хотя бы для того, чтобы совместно с оргкомитетом принимающей стороны покрывать административные расходы, финансировать подготовку и проведение самих Игр. Производители обуви, и в особенности лыж, добивались выхода со своими товарами на телевидение. Спортсмены, как и следовало ожидать, требовали своей доли доходов, поскольку они-то и были основным объектом рекламы. После зимних Игр 1964 года, проходивших в Инсбруке, отношения между Брандиджем и Международной федерацией лыжного спорта (FIS) достигли нулевой отметки. Отборочная комиссия FIS обещала, что в 1968 году спортсменам будет запрещено рекламировать логотип производителя на своих лыжах, однако Совет этой Федерации отказался поддержать такое решение. Президент FIS Марк Ходлер выступил с явно невыполнимым обещанием, что лыжникам будет запрещено фотографироваться вместе с лыжами; однако многие из спортсменов уже подписали контракты с производителями, предусматривавшие как раз обратное. К тому же вместо канадского Банфа местом проведения Игр был выбран Гренобль, хотя это и означало расходы в 100 миллионов долларов на организацию 10-дневного мероприятия, разбросанного по многим точкам проведения соревнований. Пришедший в ярость Брандидж заявил, что «это ни в какие ворота не лезет»; и данный фактор в сочетании с коммерциализацией лыжного спорта вынудил его в одностороннем порядке неубедительно выступить с угрозой прекращения зимних Игр. Накануне открытия Игр FIS, понимая, что многие национальные федерации зависят от спонсорских поступлений, отказалась от своего обещания не допускать рекламы на лыжах, и это было последним ударом. МОК был бессилен что-либо сделать. К тому же было хорошо известно, что промышленность по производству лыж ждет не дождется весны, когда, как предполагалось, ЖанКлод Килли из Франции завоюет золотые медали и можно

Êàê è îæèäàëîñü, Æàí-Êëîä Êèëëè ñäåëàë ñîñòîÿíèå áëàãîäàðÿ ñâîèì òðåì ïîáåäàì â ñîðåâíîâàíèÿõ ãîðíîëûæíèêîâ. È, êàê è îæèäàëîñü, âûçâàë ýòèì ãíåâ Áðàíäèäæà. (© IOC)

ÏÐÈÕÎÄ ÐÅÔÎÐÌÀÒÎÐÀ будет приступить к производству лыж под конкретных спортсменов. Предполагалось, что в этом случае Килли сможет (и смог) сделать состояние на рекламе. Брандидж был до того выведен из себя, что счел это предательством как со стороны МСФ, так и, в частности, со стороны FIS и НОК, и отказался присутствовать на Церемонии награждения в Гренобле. Перед МОК стояла серьезная проблема. К 1967 году административные расходы, вызванные значительным расширением деятельности Комитета, грозили перерасти в финансовый кризис. За время двух Олимпиад ежегодные затраты Комитета увеличились в 7 раз: с 36 000 швейцарских франков в 1960 году до 266 000 к 1966-му. Доля дохода от 200 000 и 300 000 долларов, заработанных в Мексике и Гренобле, соответственно, могла спасти ситуацию. Поэтому Брандиджу пришлось скрепя сердце согласиться с этими суммами, заявив в циркуляре, предназначенном для членов Комитета в 1967 году: «Мы теперь стали заниматься бизнесом со всеми вытекающими отсюда последствиями. Уже сейчас наметились первые признаки перемен в нашей деятельности, и я не убежден, что это следует приветствовать. Призвание МОК никогда не было связано с коммерческой деятельностью». Тем не менее авансовые телевизионные платежи Играм 1972 года в Мюнхене позволили МОК без особых долгов прожить период с 1968 по 1972 год. На заседании Исполкома в 1966 году, председатель Финансовой комиссии МОК Ходлер предложил распределить доход от прав на телепередачи следующим образом: первый миллион долларов в равных долях делится между МОК, МСФ и НОК; со второго миллиона местный оргкомитет получает третью часть, а МОК/МСФ/НОК – по две десятые каждая; с третьего миллиона две трети перечисляются оргкомитету, затем по одной девятой выделяется каждой из остальных трех организаций. Это предложение вступало в силу с 1972 года. Продолжались неприятности, связанные с компанией по борьбе против апартеида. На Сессии МОК 1965 года в Мадриде Джулио Онести сообщил, что 80 Национальных Олимпийских комитетов поддерживают проводимую МОК политику (исключения из Игр расистских режимов), однако член МОК от Южной Африки Реджинальд Хани с возмущением заявил, что его не допустили на заседание, на которое, по его словам, «Южная Африка была приглашена». Африканские НОК считали непоследовательной позицию МОК, при которой южноафриканским спортсменам не разрешалось участвовать в соревнованиях, а чиновники этой страны могли присутствовать на заседаниях МОК. В результате в следующем году членство Южно-африканского национального Олимпийского комитета (SANOC) было приостановлено. Но к тому времени представитель SANOC Франк Браун избрал иную тактику – заявил, что SANOC направит в Мехико нерасовую команду, которая будет отобрана нерасовым комитетом. Однако этот примирительный

Æàí-Êëîä Ãàíãà, áîðåö ñ àïàðòåèäîì èç Êîíãî: «Ìû íå õîòèì, ÷òîáû ÷åðíîêîæèå àôðèêàíöû ïðåäñòàâàëè â îáëèêå êîñòþìèðîâàííûõ îáåçüÿí». (© IOC/Strahm)

жест был отвергнут Брауном сразу же по возвращении домой: он заявил в интервью корреспонденту «Йоханнесбург стар», что не надо поддаваться «давлению афроазиатов». Несмотря на то, что SANOC в конце концов действительно назначил так называемый «смешанный» отборочный комитет, а МОК в 1967 году решил направить в Южную Африку свою собственную комиссию по расследованию в составе Килланина (Ирландия), Адемолы (Нигерия) и генерального секретаря Вестерхоффа, терпение черной Африки лопнуло. В декабре 1966 года 32 африканских государства, собравшись в Бамако (Мали), создали Верховный совет по делам спорта в Африке (SCSA), который решил добиваться исключения Южной Африки из Игр и одновременно предупредил о возможности бойкота в том случае, если Южной Африке будет все-таки разрешено участвовать в Олимпиаде в Мехико. Теперь многое зависело от Сессии МОК 1967 года в Тегеране, хотя Комиссия по расследованию, возглавляемая Килланином, еще не отправилась в страну. Браун в Тегеране утверждал, что Южная Африка выставит на Играх смешанную команду. Представлявший SCSA Жан-Клод Ганга вызывающе запротестовал: «Мы не хотим, чтобы чернокожие африканцы представали в облике костюмированных обезьян, которых выставляют для обозрения на ярмарке, а по ее завершении загоняют обратно в клетки». Возглавляемая Килланином команда провела в поездке десять дней и, несмотря на явные свидетельства социального апартеида, подготовила в январе 1968 года довольно расплывчатый доклад, в котором заявляла, что предложение Южно-африканского национального Олимпийского комитета «является приемлемой основой для многорасовой команды». Брандидж тут же наивно заявил, что МОК нанес удар по апартеиду и что «многорасовый комитет» одурачил южноафриканское правительство. Два дня спустя Алжир и Эфиопия объявили о своем намерении бойкотировать Игры, а к концу гренобльских Игр уже 32 члена Организации африканского единства призвали идти по тому же пути. Первоначальное безразличие Брандиджа к этой угрозе изменилось, когда с такой же инициативой выступили страны Карибского бассейна, исламские и коммунистические страны и особенно после того, как к ним присоединился Советский Союз. Однако в ходе заседания в Гренобле голосами 36 членов против 25 Южная Африка была все-таки вновь принята в МОК, хотя Деннис Брутус из лондонского отделения SCSA, живший в изгнании в Лозанне, заявил, что «Южная Африка не будет участвовать в Мехико». Во Франции «Монд» заклеймила Брандиджа и МОК как расистов. Поскольку международное общественное мнение было настроено все более враждебно, а мексиканские организаторы пребывали в панике, Брандидж полетел в Южную Африку, надеясь убедить SANOC добровольно уйти со сцены. Браун на это заявил: «Пусть лучше меня застрелят в Мехико, чем повесят в Йоханнесбурге». А тем временем председатель оргкомитета Педро РамиресВаскес, который позднее станет членом МОК и основателем Олимпийского музея в Лозанне, уговорил технического директора МОК Артура Такача посетить на дому влиятельного члена Исполкома лорда Эксетера, который слыл непреклонным сторонником Южной Африки, и убедить его в том, что над Играми нависла реальная опасность. «Однако я сомневаюсь, что произвел на него какое-либо впечатление, поскольку его убеждения остались на уровне того подлеска, из которого когда-то выросла Британская империя», – сказал Такач. Тем не менее леди Эксетер все-таки посоветовала супругу прислушаться к мнению посетителя. Такач побывал с той же целью у других наиболее влиятельных членов МОК по всей Европе. На своем заседании 20 апреля Исполком, игнорируя предупреждение Брандиджа о том, что если Южная Африка будет исключена, то «мы тем самым бросим на произвол судьбы 20 миллионов человек», постановил, что, несмотря на решение, принятое в Гренобле, Южная Африка не допускается в Мехико; что нет необходимости созывать чрезвычайную Сессию и что сами члены МОК, а не Исполком, будут заниматься этим конфликтом. В результате

181

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ голосования по почте 47 голосами за при 16 против и 8 воздержавшихся было решено отозвать приглашение Южной Африке участвовать в Олимпийских играх. По контрасту с этой ситуацией порожденный холодной»войной вопрос о Восточной и Западной Германии оказался менее сложным. После строительства Берлинской стены и установления минных полей на всем протяжении границы, Восточная Германия все больше укреплялась в своем стремлении отмежеваться от Бонна. В 1965 году, на мадридской Сессии, МОК предоставил ГДР право выставить на Играх 1968 года собственную команду, хотя обе германские команды должны были выступать под единым флагом с Олимпийскими кольцами, носить одинаковую форму и иметь общий гимн. В следующем году членом МОК от ГДР стал Хайнц Шёбель, и на Сессии 1968 года в Мехико МОК без каких-либо оговорок признал за Национальным комитетом ГДР право на собственный флаг. Таким образом, с гренобльских Игр началась эра двух раздельных германских команд. На Сессии 1967 года, проходившей в Тегеране, Артур Поррит объявил, что новая Медицинская комиссия готова приступить к тестированию на анаболические стероиды и другие стимуляторы, равно как и к гендерному тестированию женщин. Первый список запрещенных препаратов включал алкоголь, амфетамины и эфедрин, кокаин, вазодилятаторы, опиаты и канабис. Кроме того, был разработан дополнительный список синтетических дериватов стероидов и изложены подробности их негативного воздействия: желтуха или половое бессилие среди мужчин, рост волос и нарушение менструального цикла у женщин. После ухода в отставку Поррит продолжал работать в Комитете в качестве советника, а председателем Комиссии стал принц де Мерод из Бельгии. Вскоре после его назначения произошел один из наиболее наглядных случаев опасного злоупотребления наркотиками: на 13-м этапе Тур де Франс умер британец Томми Симпсон. Поднимаясь в ходе гонки на знаменитую гору Мон-Ванту, через которую проходил маршрут, Симпсон дважды упал в обморок от истощения и умер в больнице Авиньона. В целях борьбы с мошенничеством было введено гендерное тестирование. В случае выдачи сертификата о прохождении теста после Игр 1968 года дальнейшего подтверждения не требовалось. Дора Ратьен, занявшая четвертое место в прыжках в высоту на Олимпиаде 1936 года, созналась в 50-х годах, что на самом деле ее зовут Германом и что нацисты принудили ее в течение трех лет изображать из себя женщину. Из 640 женщин, протестированных в 1968 году, ни одна не была дисквалифицирована. Хотя перспективы Гренобля, а в долгосрочном плане и самих зимних Игр находились под угрозой, все же зрелищный характер некоторых соревнований по-прежнему привлекал к себе внимание публики, а тем самым и к самой сути Олимпийского движения: интенсивное элитное соревнование, проходящее под взглядами теперь уже глобальной аудитории. Гренобль был выбран в 1964 году, победив Калгари 27 голосами против 24. Недостатками этого места стали транспортная проблема, вызванная тем, что между различными объектами было слишком большое расстояние, и тот факт, что многие из спортсменов, естественно, предпочитали жить там, где проводятся соревнования, вместо того чтобы всякий раз возвращаться в главную Олимпийскую деревню. В следующем году МОК уже высказал сомнения в разумности принятого организаторами решения проводить соревнования в шести центрах, разбросанных по всему Дофине, причем только соревнования конькобежцев и хоккеистов проводились в городе. Другими местами соревнований были Шамрусс/Валь-д’Изер – для горнолыжного спорта, Отран – для лыжных гонок, СенНизье – для прыжков с трамплина, Альп д’Юэз – для бобслея, Вийяр-де-Ланс – для санного спорта. Это означало, что потребуются три отдельные Олимпийские деревни.

182

Когда в 1963 году в Баден-Бадене была одобрена кандидатура Мексики на проведение Игр 1968 года, то не только политическая ситуация вызывала беспокойство относительно того, сможет ли непромышленная страна справиться со столь серьезным мероприятием. Тренеров и физиологов особенно волновал вопрос о том, как высота в 2240 м скажется на выносливости, а также, в долгосрочном плане, и на здоровье бегунов на длинные дистанции. Брандидж отмахнулся от этих опасений со словами: «Олимпийские игры принадлежат всем странам мира, будь они холодные или жаркие, сухие или влажные, находись они на Востоке, на Западе, на Севере или на Юге, будь они равнинными или высокогорными. Игры были созданы не для того, чтобы побивать рекорды» . До этого летние Игры никогда не проводились на высоте, превышающей 200 м над уровнем моря. Было ясно, что у тех, кто жил и тренировался в высокогорной местности, и у тех, кто привык жить на уровне моря, разный потенциал для участия в соревнованиях высокого класса. Ряд стран провел физиологические тесты, и, в частности, Британская Олимпийская ассоциация обратилась в МОК с предложением, чтобы спортсмены как минимум 4 недели в течение трех месяцев, предшествующих Играм, акклиматизировались в горах. Для того чтобы развеять эти опасения и облегчить затраты стран, мексиканцы предложили за свой счет оплатить две из четырех недель: они могли позволить себе это, учитывая, что размещение в Олимпийской деревне обходилось менее трех долларов в день. Несомненно, высота должна была оказать влияние на бегунов на длинные дистанции, в частности на Джима Райана из Америки, который считался фаворитом бега на 1500 м и которому было трудно тягаться с кенийцем Кипом Кейно, выросшим на высокогорье Рифт-Вэлли. Еще одним фаворитом, привыкшим к уровню моря, был австралиец Рон Кларк. Ходили слухи, что серьезные проблемы с сердцем в последующие годы были результатом его бесплодных усилий в Мехико. Однако на коротких, взрывных дистанциях и в других видах легкой атлетики высота была преимуществом: в частности, Боб Бимон поставил невероятный рекорд в прыжках в длину, а Дик Фосбери – в прыжках в высоту. 252 спортсмена превысили предыдущие Олимпийские рекорды в тех видах спорта, где результаты оценивались в цифрах, и было побито 24 мировых рекорда. Бимон и чемпионы на коротких дистанциях Джим Хайнс, Томми Смит и Ли Эванс стали олицетворением превосходства афроамериканцев на Олимпийских играх. А первоначально существовал риск, что они вообще не будут принимать в них участие. Каждому из них пришлось ответить для себя на главный вопрос: что важнее – личные достижения в Мехико, после которых они вернутся домой, в обстановку социальной сегрегации – в отличие от сегрегации правовой, царившей в Южной Африке, – или же определенная нравственная позиция. Кампанией по бойкоту афроамериканцами Олимпийских игр, равно как борьбой за гражданские права, руководил Гарри Эдвардс, в свое время бывший звездой легкой атлетики в колледже Сан-Хосе. Социальная ангажированность заставила Эдвардса оставить спорт и посвятить себя изучению социологии в Корнеллском университете, где он защитил дипломную работу по теме «Движение черных мусульман и Малкольм Икс». В 1966 году он вернулся в СанХосе уже в качестве преподавателя социологии и возглавил протест чернокожих спортсменов. В 1967 году Эдвардс создал Олимпийский проект по правам человека (OPHR). Среди его горячих сторонников были Эванс и Смит. Их долгосрочной целью было убрать Брандиджа с поста президента МОК, добиться исключения Южной Африки, обеспечить назначение, как минимум, двух афроамериканских тренеров в команду американских легкоатлетов, и обеспечить представительство афроамериканских спортсменов в Олимпийском комитете США, а также добиться десегрегации узколобого Нью-йоркского легкоатлетического клуба. Однако по мере приближения к Играм спортсменам

ÏÐÈÕÎÄ ÐÅÔÎÐÌÀÒÎÐÀ предстояло сделать окончательный выбор: готовы ли они отказаться от нескольких лет изнурительной тренировки и от мечты о получении Олимпийских медалей, равно как от несомненных материальных стимулов. Оставаться верными выбранному виду спорта их призвал человек, который больше чем кто бы то ни было ощутил на себе предрассудки и сегрегацию, Джесси Оуэнс. «В мире спортсмена нет места политике», – заявил он. С другой стороны, позиция Оуэнса вступала в противоречие с возмущением общественности по случаю убийства 4 апреля 1968 года Мартина Лютера Кинга. В конечном итоге спортсмены останутся верными себе и своему спорту. Их лояльность в отношении своих соотечественников, чернокожих американцев, будет выражена по-иному. «Мы проголосовали за бойкот и почти единогласно решили, что надо ехать, – сказал Ли Эванс. – Но мы столь же единодушно решили, что нам необходимо в каком-то виде выразить на Играх свой протест». В 1968 году социальный протест не ограничивался только Африкой, Южной Африкой или же гетто негритянского населения в Америке. Пражская весна в Чехословакии, провозглашенная стремившимся к демократии Александром Дубчеком, была задушена в результате советского нашествия, которое стало повторением событий в Будапеште в 1956 году. В качестве молчаливого протеста студент Ян Палах сжег себя на Вацлавской площади. В акции протеста участвовал и легендарный Эмиль Затопек, который был исключен за это из компартии, лишен полковничьего звания и сослан в урановые рудники. Член МОК, норвежец Ян Стаубо призвал

Ïðåçèäåíò îðãêîìèòåòà Ïåäðî Ðàìèðåñ-Âàñêåñ (ñëåâà) è Ýâåðè Áðàíäèäæ ñîïðîâîæäàþò ïðåçèäåíòà Ìåêñèêè Ãóñòàâî Äèàñà Îðäàñà, êîòîðûé áåñïîùàäíî ïîäàâèë ñòóäåí÷åñêèå âîëíåíèÿ çà íåñêîëüêî äíåé äî Öåðåìîíèè îòêðûòèÿ Èãð. (© IOC) Брандиджа приостановить членство Советского Союза в МОК, на что президент ответил: «Если приостанавливать участие в спорте всякий раз, когда политики нарушают законы человечности, то никогда не будет никаких международных соревнований». И в этом он был прав. В Париже и Лондоне студенческие волнения угрожали правительствам и посольствам. Не лучше дело обстояло и в Мексике, где студенты в течение всего лета протестовали против того, что они считали неоправданно высокими затратами на спортивный праздник в стране, где царила бедность. В сентябре, когда должно было состояться открытие Игр, демонстрации приобрели такой размах, что к университету и главному Олимпийскому стадиону пригнали танки. Число студентов и бастующих учителей приближалось к полумиллиону. Между стабильностью и гражданской войной стояла лишь армия. Секретарша Артура Такача, посланная выяснить, как обстоят дела на стадионе, расположенном возле университета, не вернулась в офис. Армейские органы безопасности освободили ее только по настоянию оргкомитета Игр. 2 октября, за 10 дней до Церемонии открытия, войска окружили площадь Трех

Òåõíè÷åñêèé äèðåêòîð ÌÎÊ Àðòóð Òàêà÷, íà ïëå÷è êîòîðîãî ëåãëà âñÿ ïîäãîòîâêà Èãð â Ìåõèêî. Культур, где собралось свыше 10 000 человек. По команде солдаты открыли огонь. Поскольку некоторые из студентов, очевидно, опасаясь подобного развития событий, были вооружены, началась перестрелка. Согласно официальным данным, погибло 35 человек, однако сообщения из больниц и клиник говорили о том, что реальные цифры гораздо выше – 267 убитых и 1200 раненых. После разгона оппозиции президент Диас Ордас заявил, что впредь не будет никаких помех ни для Игр, ни для их участников. Даже перед лицом столь ужасающего побоища, полный размах которого в ту пору был еще неизвестен, МОК не имел иного выбора, кроме как продолжать работу. Для правительства подавление протеста было принципиально важно, поскольку через два года Мексике предстояло принимать у себя еще одно весьма важное спортивное мероприятие – Кубок мира по футболу, поэтому она не могла позволить себе накладок с Играми. Эти два события рассматривались властями как возможность изменить отношение международной общественности к Мексике, считавшейся до этого в основном крестьянской страной, со времени неудачной революции 1910 года прозябавшей среди стран Третьего мира. Вдали от городских трущоб, в которых проживали миллионы людей, шла большая работа под руководством архитектора Педро Рамиреса-Васкеса. В южной части столицы, по соседству с новым Дворцом спорта, рассчитанным на 22 000 человек, велось строительство Олимпийской деревни для 5000 участников. Там же, рядом с Дворцом спорта, возводился новый велодром и великолепный главный стадион Игр «Ацтека», который финансировался частным капиталом. Там же должны были проходить и футбольные баталии 1970 года. Для соревнований по академической гребле и гребле на каноэ отводился знаменитый своими плавучими садами туристический центр Шочимилько, для гимнастов предназначалась модернизированная Национальная аудитория в парке Чапультепек. Смета расходов на подготовку ориентировочно составляла 180 миллионов долларов, причем треть этой суммы отводилась на строительство спортивных объектов. Кроме 56 миллионов долларов, напрямую поступивших от правительства, доход включал 6,4 миллиона долларов от прав на телетрансляции, причем одна только американская компания «Эй-би-си» обязалась выплатить 4,5 миллиона. Вне всякого сомнения, после Игр все это строительство с его жильем и средствами связи отходило к городу в качестве наследия, но пока что нужны были дотошность и пристальное внимание к мелочам Такача и других, для того чтобы довести до ума управление спортом и материально-техническое обеспечение. В своей

183

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ автобиографии, озаглавленной «60 Олимпийских лет», Такач рассказывает: За 12 месяцев до начала Игр царил полный хаос: не было ни подготовленных судей, или рефери, ни программы, ни комментаторов, никто не знал регламента. Нам пришлось предъявить ультиматум: если молодой преподаватель физкультуры Сесар Морено, который разбирался в деле, не будет немедленно, то есть за год до начала Игр, назначен руководителем работ, то мы – я и член Совета IAAF, технический консультант из Голландии Адриан Паулен, берем билеты на следующий рейс из Мехико... Я подсказал Морено, что его студенты могли бы выступить в роли официальных сотрудников Олимпийских игр на легкоатлетических соревнованиях. В итоге 400 студентов 19-20 лет сдали экзамены на судей и рефери... вот тогда-то я и понял, насколько важен был успех Игр для всей Мексики и для ее репутации в мире. В результате подобной самоотверженности со стороны таких относительно малоизвестных личностей, как Такач и Морено, мексиканские Игры прошли успешно с того самого момента, когда бегунья Энрикетта Басилио стала первой женщиной, зажегшей Олимпийский огонь. Другой первооткрывательницей была фехтовальщица Дженис Ромари, несшая на Церемонии открытия американский флаг. Представляется странным, что такой деловой человек, как Брандидж, так и не смог понять, насколько важно было сотрудничество между тремя составляющими Движения, поскольку МОК явно не мог выжить в одиночку, а в конечном счете Игры в той же степени, если не в большей, зависели от тех, кто предоставлял спортсменов, чем от МОК. В 1965 году Джулио Онести созвал встречу, на которую съехались представители 68 национальных Олимпийских комитетов. Это стало поворотным моментом в координации усилий НОК. Онести вместе с президентом бельгийского НОК Раулем Молле планировал провести в следующем году такое же совещание накануне токийской Сессии, однако Брандидж предупредил его, что постоянная организация, объединяющая НОК, «чревата многими

Ëè Ýâàíñ, ÷åìïèîí â áåãå íà 400 ì, óñòàíîâèâøèé ìèðîâîé ðåêîðä íà ýòîé äèñòàíöèè, çàâåðøàåò ïîáåäíóþ äëÿ ÑØÀ ýñòàôåòó 4 ïî 400 ì. Âûñòóïàÿ ïðîòèâ áîéêîòà Èãð ñî ñòîðîíû àôðîàìåðèêàíöåâ, îí ïðîãîëîñîâàë çà èõ ó÷àñòèå, íî «ïðè óñëîâèè âûðàæåíèÿ íà Èãðàõ òîé èëè èíîé ôîðìû ïðîòåñòà». (© IOC)

184

опасностями». Брандидж опасался, что это может привести к возникновению в МОК системы «одна страна – один голос», в результате чего большинство в Комитете перейдет к коммунистическим странам или к странам Третьего мира, как это уже случилось с ООН. В Комитет НОК, созданный в 1965 году, входили: Онести, Андрианов (СССР), де Кларк Флорес (Мексика), Корентин (Мали), Дункан (Британия), Ганга (Конго), Джемайель (Ливан), Такеда (Япония), Уэйр (Австралия), Вейман (Швейцария) и Уилсон (США). Основная цель Комитета заключалась в том, чтобы обеспечить себе право на 25 % от телевизионных доходов, вывести вопрос о доступе и любительском статусе из компетенции МОК и передать его международным федерациям. К тому времени, когда в 1967 году в Тегеране состоялась третья Ассамблея национальных Олимпийских комитетов, Брандидж был вне себя от волнения. «Встреча НОК с Исполкомом могла привести к взрыву... мы стояли на краю пропасти... одно движение – и мы могли оказаться за бортом». Особое недовольство вызывало у него то, что Ганга, занимавший откровенно политическую позицию, относился к числу тех, кого он считал оппозицией и кто постоянно переигрывал его. В 1966 году Брандидж писал Андрианову: «Единственная причина негативного отношения Исполкома к Организации национальных Олимпийских комитетов заключается в том, что большинство национальных комитетов не хотят и не будут участвовать в такой организации». Насколько он ошибался, показала уже встреча 78 НОК в Тегеране. МОК создал подкомитет, который должен был заниматься делами НОК, однако вскоре роль этого подкомитета сойдет на нет и в следующем году на Сессии, которая состоится в Мехико, будет создана Постоянная генеральная ассамблея НОК (PGA), которую возглавит Онести. Таким образом уловка Брандиджа, предпринятая им в 1964 году, когда он пытался ввести Онести в состав административного аппарата МОК, не удалась. Месяц спустя после тегеранской Сессии международные федерации создали Генеральную ассоциацию международных спортивных федераций (GAISF), что было сделано по инициативе Берга Филлипса (плавание), Роджера Кулона (борьба) и Томаса Келлера (гребля), хотя IAAF считала себя достаточно сильной, чтобы сохранять свою независимость от GAISF. Брандидж предупредил международные федерации, что они создают ассоциацию, «которая намерена заниматься вопросами, не относящимися к их компетенции». Он ошибался и в этом. Келлер стал новым президентом GAISF, Кулон – ее секретарем и оба прекрасно осознавали свою моральную силу. На протяжении 70-х годов членство в Ассоциации быстро вырастет, и под руководством Келлера она станет относиться к МОК как к менее значительному органу. В этом-то и была опасность, которую рано понял Брандидж, хотя вплотную этим вопросом придется заниматься Самаранчу, который после Килланина станет президентом МОК. Килланин на посту президента успешно отбивал все попытки вмешательства со стороны ЮНЕСКО, а на Конгрессе в Варне, проходившем в 1973 году, смог временно оттеснить оппозицию Келлера из GAISF. Время Брандиджа подходило к концу, хотя этот конец еще не наступил. Кениец Реджинальд Александер заметил ему, что в 80 лет, после 16 лет на посту Президента, единственный путь, который ему остался, – это путь под гору. Поэтому почему бы не уйти в отставку на вершине карьеры? Брандидж, по своему обыкновению, отмахнулся от этого совета. Александер и другие обратились к Килланину с вопросом, не хочет ли он выступить конкурентом Брандиджа на выборах 1968 года, но осторожный Килланин отошел в сторону. В оппозиции оказался только граф Жан де Бомон, и Брандидж был снова переизбран значительным большинством голосов. В ходе своей кампании де Бомон выдвинул предложение о том, чтобы в состав МОК вошла хотя бы одна женщина, однако даже во второй половине ХХ века этот вопрос не особенно занимал членов МОК.

ÃËÀÂÀ XLII

Гренобль (Х), 1968 Æàí-Êëîä Êèëëè (Ôðàíöèÿ), òðåõêðàòíûé Îëèìïèéñêèé ÷åìïèîí ïî ãîðíîëûæíîìó ñïîðòó, ÷ëåí ÌÎÊ В 1967 году у меня выдался такой потрясающий сезон, что я колебался, стоит ли мне ехать в Гренобль. Я победил в 23 заездах из 30, включая все скоростные спуски, и у меня было ощущение, что мне едва ли удастся повторить такой результат на горных лыжах – я не мог поручиться, что получу хотя бы одну золотую медаль. После Гренобля я собирался уйти из спорта, однако мне казалось, что лучше не делать этого до тех пор, пока я не почувствую, что дальше стремиться уже не к чему. Предыдущим летом я советовался насчет этого с моим агентом Марком Маккормаком – мы тогда с ним только что познакомились, – и он сказал: «Выиграешь ты или не выиграешь – важно, что в любом случае ты все равно останешься лучшим из всех, кто был до тебя». К августу я уже решил, что все-таки поеду в Гренобль и не ахти как беспокоился о Кубке мира, который разыгрывался той зимой, сосредоточившись исключительно на подготовке к Играм. Однако на тренировках все пошло наперекосяк, мне не удалось выиграть ни одного спуска, и в ту пору я был бы рад согласиться и на одну-единственную золотую медальку. Когда начался скоростной спуск, я выиграл его лишь ценой девяти сотых секунды. Мне попросту повезло. Все оборачивалось против меня, и той ночью я подумал, что было бы удивительно, если б я не выиграл два следующих вида. Я победил в гигантском слаломе, и мы перешли к слалому, но когда после второй попытки Карла Шранца не оказалось на финише, я понял: что-то здесь не так. У меня был самый быстрый первый спуск, но я несколько промедлил на втором. Затем по громкоговорителю сообщили, что Карл будет стартовать заново, поскольку он пропустил пару ворот и подал протест. А когда он закончил повторный спуск, то по совокупному времени двух попыток выглядел лучше меня. Теперь протест подала уже моя команда. Я знал, что все это дело затянется надолго, и вернулся к себе в отель. Мы только начали отмечать мою победу, и я себя прекрасно чувствовал с двумя золотыми медалями, но уже в сумерках кто-то пришел и сообщил, что коллегия вынесла решение в мою пользу. Между мной и Карлом никогда не возникало на этот счет никаких трений. Несколько лет спустя мы встретились с ним в Венгене в каком-то ночном клубе. Он не помнил зла, хотя по-прежнему был убежден, что тогда у него украли медаль! Он говорил обычно: «Моя золотая медаль сейчас дома у Килли!» Только выиграв три медали, я понял насколько масштабны Игры. Внезапно среди всего внимания, которое мне оказывалось, я решил, что мне надо убираться из Гренобля. Армия предложила мне вертолет и когда я подходил к нему, полицейский отдал мне честь. С чего бы ему отдавать честь какому-то хмырю? Вскоре я начал понимать, в чем тут дело. Почтальон каждый день через 4 или 5 часов приносил мне тысячи телеграмм. Да, успех на Играх во многом облегчил жизнь. Раньше моей целью в жизни было попутешествовать по свету, заработать немного деньжат, а потом вернуться и заняться папиным лыжным магазином. Но я подписал контракт с Маккормаком. Теперь я сделался гражданином мира. С тех пор я поработал на 120 различных компаний, снялся в голливудском фильме, в двух телевизионных сериалах и в бесчисленных рекламах. Надумай я отправиться на Багамы или на Пятую авеню, меня узнавали бы и там. Но дело-то в том, что в основе всего этого лежит упорная работа, потому что если не работать, то ничего и не достигнешь. Игры совсем не изменили меня, я все тот же парень. Не ахти какой любитель многолюдья или вечеринок. У меня попрежнему немного друзей, я не приобрел ни огромного дома, ни шикарной яхты. С другой стороны, для Олимпийского чемпиона жизнь, конечно, несомненно легче. Тебе никогда не выпишут квитанцию за превышение скорости! Перед тобой открыто множество дверей. Олимпийские игры изменили мою жизнь, но, надеюсь, не меня самого.* (Ôîòî © IOC)

авязчивая, но обреченная на провал попытка Брандиджа очистить Игры от коммерческих интересов, которые угрожали захлестнуть их, в 1968 году только способствовала популярности Жана-Клода Килли. Вот ведь ирония судьбы: кампания, которую вел президент МОК, послужила пропаганде именно тех идей, против которых он боролся. У Жана-Клода Килли было преимущество идеального окружения в детстве, поскольку он вырос в Валь д’Изере, в Савойских Альпах. Мать рано бросила семью, и отцу

пришлось отдать мальчика в интернат. В 15 лет Килли уже входил во французскую команду горнолыжников. Затем он служил в армии в Алжире и, несмотря на бактериальное отравление, прошел отборочные соревнования по всем трем видам горнолыжного спорта для зимних Игр в Инсбруке. Там он был пятым в гигантском слаломе, но не закончил дистанцию по двум другим видам. После этого его карьера быстро пошла вверх и ко времени Гренобля на него возлагались большие надежды.

185

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ В первой попытке на скоростном спуске он показал результат, который, как говорится, помог ему лишь на расстояние коленки опередить своего коллегу по команде Ги Перийю: 1:59.85 против 1:59.93. Его основной соперник Карл Шранц из Австрии финишировал пятым. Реакция на преследования со стороны Брандиджа – а именно так расценивались его критические замечания – была мгновенной. Один из друзей Килли в костюме, разукрашенном рекламными наклейками, подскочил к нему на финишной площадке, чтобы обнять его, и когда лыжи Килли были официально конфискованы служителями, чтобы, не дай бог, телевизионщики не показали стоявший на них товарный знак производителя, друг ловко подставил для камер свои лыжи той же фирмы. Брандидж выступал в этой ситуации в роли утопающего проповедника, а Килли – в роли рекламного соблазнителя. Он с легкостью победил в гигантском слаломе, который в первый раз проводился в два заезда в разные дни вместо одного заезда, как было принято раньше, и, выиграв более двух секунд, уже твердо нацелился на тройную победу. Для пущего драматизма событий в слаломе не обошлось без конфликтной ситуации. Из-за плохой погоды соревнования наверняка должны были отложить, но, поскольку это был предпоследний день Игр, официальные лица не хотели, чтобы прыжки с трамплина совпадали со слаломом. Трасса была окутана туманом. Солнце пробилось только однажды и как раз в тот момент, когда проходили первые два спуска Килли. Это позволило ему показать самое быстрое время, а его соперникам пришлось ждать, когда рассеется туман. После второй попытки совокупное время Килли, открывшего соревнования, выглядело достаточно уязвимо. Норвежец Хаакон Мойен показал лучший результат, но пропустил двое ворот. Затем наступил черед Шранца, который к тому времени был уже увенчан всеми почестями, и ему не хватало только Олимпийского золота. По причинам, в которых так и не удалось разобраться, Шранц пропустил ворота № 18 и 19 из общего числа 69 на всей трассе, и остановился. Он утверждал, что один из охранявших трассу полицейских пересек спуск на уровне ворот № 21, неподалеку впереди него. В сопровождении троих свидетелей Шранц вернулся на старт с требованием разрешить ему повторный спуск. Британский судья пошел ему навстречу. Шранц показал лучшее время и был объявлен победителем. Французы немедленно подали протест, утверждая, что из-за тумана Шранц не мог от ворот № 18 и 19 видеть полицейского возле ворот № 21. Тем временем Шранц давал свою победную пресс-конференцию. На затянувшемся заседании апелляционной коллегии, которая пыталось выяснить, действовал ли полицейский умышленно, чтобы отвлечь внимание Шранца, и вообще существовал ли этот полицейский. В конечном счете судьи тремя голосами против двух решили присудить победу

Æàí-Êëîä Êèëëè îáõîäèò âîðîòà ñ òîé æå ëîâêîñòüþ, ñ êàêîé îí îáîøåë ïðàâèëà î ëþáèòåëüñêîì ñòàòóñå àòëåòîâ è íåóäàâøóþñÿ ÷èñòêó ñî ñòîðîíû Áðàíäèäæà. (© IOC).

186

Ýóäæåíèî Ìîíòè, ñäåëàâøèé çîëîòîé äóáëü, ðàäóåòñÿ ïîáåäå ñî ñâîèì ïàðòíåðîì ïî áîáó-äâîéêå Ëó÷àíî Äå Ïàîëèñîì. Ñåðåáðî äîñòàëîñü íåìöàì Õîðñòó Ôëîòó è Ïåïè Áàäåðó, áðîíçà – ðóìûíàì Èîíå Ïàíòóðó è Íèêîëàå Íåàãîå. (© IOC) Килли. Килли вздохнул с облегчением, и празднование у него в отеле продолжалась 48 часов. Несколько дней спустя, когда любители и профессионалы все еще яростно обсуждали случившееся, Килли появился на обложке «Пари матч» с тремя медалями на груди и якобы получил за это автомашину, что он всячески отрицал. В утешение Австрии можно сказать, что австрийские женщины заняли первое, третье и четвертое места в скоростном спуске, причем преимущество Ольги Палл над француженкой Изабель Мир было более убедительным, чем в случае с Килли – почти полсекунды. В этих спусках не участвовала тогдашняя чемпионка мира Эрика Шиннегер. Медицинская проверка перед Играми показала, что в ее слюне содержатся только мужские гормоны: Шиннегер была мужчиной, органы у нее росли внутри. Впоследствии она сделала операцию по коррекции пола. Канадка Нэнси Грин выиграла гигантский слалом со значительным превосходством над француженкой Анни Фамоз и пришла второй после Мариэль Гойчель из Франции в слаломе, проиграв ей каких-то 29 сотых секунды. Что касается Грин, то для нее это были третьи Игры, и гигантский слалом оказался ее последней победой: втайне от нее тренеры подстроили так, что она прибыла на соревнования в самый последний момент перед началом, что значительно снизило ее предстартовое волнение. Хитрость сработала. Ко всем конфликтам этих Игр добавился еще один – на соревновании саночниц-одиночек. Защищавшая свой титул чемпионка Ортрун Эндерляйн из Восточной Германии лидировала со своими подругами Анной-Марией Мюллер и Ангелой Кнезель, которые были соответственно второй и четвертой. Их суетливое поведение на старте и финише вызвало подозрение у судей. Расследование показало, что они незаконно нагревали полозья своих саней на открытом огне для того, чтобы повысить их скорость. Все три спортсменки были дисквалифицированы, несмотря на их заявления, что они жертвы капиталистического заговора. Победительницей была объявлена итальянка Эрика Лехнер. И уж чтобы окончательно добить восточных немцев, их западные соседи Криста Шмук и Ангелика Дюнхаупт получили серебро и бронзу. Бобслейная трасса в Альп д’Юэз хоть и была опасна, всетаки принесла высшую награду девятикратному чемпиону мира Эудженио Монти: семь раз он побеждал на бобедвойке, дважды на бобе-четверке, но никогда до этого не

ÃÐÅÍÎÁËÜ (Õ), 1968 был Олимпийским чемпионом. После четырех спусков на бобе-двойке Монти и Лучано Де Паолис показали одно и то же время с Хорстом Флотом и Пепи Бадером на ФРГ-I. Италия вышла победительницей благодаря тому, что у нее оказалось самое быстрое время в одном заезде, после чего было решено, что золотые медали получат обе команды. Таким образом, в возрасте 40 лет Монти, самый старый золотой медалист Игр, достиг вершины спортивной славы. Победа на бобе-четверке определилась сразу же после двух заездов: соревнования пришлось сократить из-за надвигавшейся оттепели. Монти и его товарищи обогнали австрийцев на девять сотых секунды. Самая молодая чемпионка Игр 19-летняя Пегги Флеминг из Соединенных Штатов стала победительницей в фигурном катании в предыдущем году. На этот раз она была в фаворе и победила без особого труда. Ее славе в значительной мере содействовала склонность средств массовой информации выбирать объектом своего восхищения стереотипный персонаж. Флеминг выглядела на экране телевизора очень мило и грациозно. Женская проблематика тогда еще не проникла в среду спортивных комментаторов. Флеминг попросту была мужским идеалом женщины – победительницы Олимпийских игр и, комментируя ее успех – ей отдали голоса все 9 судей, – СМИ уделяли больше внимания ее внешности, чем ее техническому или спортивному превосходству над серебряной медалисткой Габи Зайферт (ГДР). Для бега на коньках довольно нетипично, что на этот раз никто из спортсменов не завоевал две медали. В забеге женщин на 500 м три американки, получившие серебряную медаль, Дженнифер Фиш, Диана Холум и Мери Мейерс – показали одно и то же время. Они пришли вслед за Людмилой Титовой из Советского Союза, подруга которой Татьяна Сидорова за шесть дней до этого побила мировой рекорд, показав 44,7 секунды, но на этот раз финишировала только

Íåïîäðàæàåìûå Ëþäìèëà Áåëîóñîâà è Îëåã Ïðîòîïîïîâ áëåñòÿùå îòñòàèâàþò ñâîé ÷åìïèîíñêèé òèòóë â ïàðíîì êàòàíèè. (© IOC) девятой. На дистанции 1000 м Каролина Гейссен установила Олимпийский рекорд с результатом 1:32.6, обогнав на три десятые секунды Титову и став первой голландкой, получившей золотую Олимпийскую медаль. Франко Нонес из Италии выиграл лыжные гонки на 30 км – первый победитель, который представлял не скандинавские страны и не Советский Союз.

Ãðàöèîçíàÿ ÷åìïèîíêà Ïåããè Ôëåìèíã (ÑØÀ). Ðåïîðòåðû îáðàùàëè áîëüøå âíèìàíèÿ íà åå ôèãóðó, ÷åì íà ôèãóðû, êîòîðûå îíà âûïèñûâàëà íà ëüäó. (© IOC)

187

ÃËÀÂÀ XLIII

Мехико (XIX), 1968 Êèï Êåéíî (Êåíèÿ), Îëèìïèéñêàÿ ëåãåíäà, ÷ëåí ÌÎÊ Проблемы у меня начались еще в Кении – страшные рези в желудке. Когда я прилетел в Мехико, меня отвезли к доктору немецкой команды, и тот установил, что у меня камни в желчном пузыре. Он сказал, что мне не следует бежать, что, участвуя в соревнованиях, я рискую подорвать здоровье. Но я-то рвался в Мехико для того, чтобы представлять там свою страну, выиграть медаль для Кении, и был полон решимости добиться этого. Во время первого забега, которым был финал на 1000 м, боль была до того сильной, что я был вынужден сойти с дорожки, свалился на землю, но все-таки заставил себя подняться и кое-как дотянул до финиша. На следующий день я чувствовал себя не очень хорошо, но по-прежнему был полон решимости участвовать в забеге на 5000 м, завоевать свою медаль. Полуфинал прошел более или менее сносно, я бежал легко, но в середине финального забега боль вернулась. Я продолжал бежать и, к счастью, она прошла. Я думаю, что в тот раз победил бы, не допусти мы с моим коллегой Нафтали Тему промах. У меня в запасе оставалось еще полно сил, и мне следовало бы начать финишный рывок раньше. Но мы с Тему начали одновременно ускоряться по второй дорожке и столкнулись, что дало Гаммуди из Туниса его шанс. Это была наша ошибка, и я пришел за Гаммуди вторым. К тому времени живот мой совсем никуда не годился, так что доктор кенийской команды и немецкий врач сказали мне, что я не должен бежать 1500 м, но я попросил, чтобы не снимали мою фамилию из списка стартующих. Я знал, что лучшим на этой дистанции был Джим Райан, поскольку ему принадлежал мировой рекорд, но я чувствовал, что у меня есть шанс. Я успел приглядеться к нему в полуфинале. К финалу боль вернулась. Автобус, который вез нас из Олимпийской деревни, попал в пробку. Я выпрыгнул и километра два добирался до стадиона пешком. Я так сосредоточился на цели, что забыл про боль. Во время разминки я пытался расслабиться, делал легкие упражнения и еще не знал, как буду бежать: то ли мне надо начинать помедленнее, то ли сразу же вырываться вперед. Потом говорили, что у нас якобы был план, по которому темп бега должен был задать Бен Джипчо, чтобы вымотать Райана, но, хотя Бен действительно очень быстро вел нас на первом круге, я пошел своим собственным темпом. Мне нужно было как можно дальше оторваться от Райана, и я продолжал бежать с прежней скоростью и на третьем круге, хотя к тому времени мне было по-настоящему больно. Не знаю, откуда у меня взялись силы продолжать бег, но я гордился своей страной и был готов пожертвовать всем ради медали. Вечером того дня мне стало совсем погано, и на следующий день немецкий доктор дал мне таблетки, от которых полегчало. Когда я вернулся домой, мне пришлось месяца два сидеть на лекарствах, но понемногу все вошло в норму, хотя до сих пор иной раз прихватит. Я сделал в Мехико все, что мог, и доволен тем, чего я тогда добился.* (Ôîòî © IOC).

тносительно Игр в Мехико на высоте 2240 м были два мнения: одни говорили, что это неудачный выбор МОК, который лишил целый ряд выдающихся спортсменов возможности показать свои подлинные результаты; другие – что эти Игры дали спортсменам, привыкшим к большой высоте, например бегунам из Кении и Эфиопии, продемонстрировать свой талант и физические качества, которые присущи живущим в такой местности. В дополнение к этому первые Игры на высокогорье принесли целый ряд мировых рекордов – рекордов, которых на уровне моря не удалось бы добиться еще много лет. Кения и Эфиопия завоевали десять медалей в беге на различные дистанции – от 1500 м до марафона. Больше всего спорных вопросов возникало на средних и длинных дистанциях, и это было связано с австралийским рекордсменом Роном Кларком, а также с соперничеством между американским фаворитом

188

Джимом Райаном и в равной степени впечатляющим, хотя и менее известным Кипом Кейно из Кении. Райан привлек к себе всеобщее внимание еще в 1966 году, когда в 19 лет побил рекорды на милю и на полторы мили. Кейно, прибывший из Южной Атлантики, был сыном пастуха, и мальчишкой ему ничего не стоило пробежать 20 миль до школы и обратно, что уже тогда заложило у него основу для блестящей карьеры. В 19 лет он стал полицейским, и его ранние забеги состояли из того, чтобы подобно автомобильному баллону с небольшим проколом бегать до тех пор, пока в легких хватает кислорода. В 1962 году в ходе забега на три мили на Играх Содружества в Перте (Австралия) он, отмахивая дистанцию саженными шагами, более подходящими для козьего пастбища, чем для гаревой дорожки, держался до последнего круга, но закончил одиннадцатым. На предолимпийском соревновании в Лос-Анджелесе в 1967 году Кейно на высоте 1500 м над уровнем

ÌÅÕÈÊÎ (XIX), 1968 моря проиграл Райану на финишной прямой, когда американец превысил рекорд Герба Эллиота с убедительным временем 3:33.1. В тактическом плане Кейно многому научился на том забеге. У Райана был прекрасный темп, но у Кейно был темп плюс выносливость. Вернувшись в Кению, он в течение одного дня пробежал два раза по миле и один раз три мили, показав на последней дистанции третье время в истории спорта – 3:53.1. Еще до прибытия в Мехико у обоих бегунов возникли проблемы: у Райана была вирусная инфекция, и он не показал на озере Тахо квалификационного времени в забегах на 800 м, хотя первоначально собирался повторить пример Питера Снелла, завоевавшего две медали. Тем временем в Осло, выступая одновременно с Кларком на дистанции 5000 м, Кейно впервые столкнулся с потенциально разрушительными симптомами инфекции, которая наградила его желчным камнем. Споры относительно высоты вспыхнули с самого начала Игр в связи с забегом на 10 000 м, в котором первые пять мест заняли спортсмены из высокогорных стран или же те, кто тренировался на значительной высоте. Кларк стал олицетворением судьбы бегунов равнинных стран, поскольку ему с трудом удалось удержаться среди лидеров при темпе на две минуты медленнее, чем тот, который он показал, устанавливая свой мировой рекорд. Хотя за два круга до финиша он еще продолжал бороться, ему потребовались 2 минуты 18 секунд, чтобы пробежать эти два круга, в результате чего он закончил шестым и сразу же по пересечении финишной линии рухнул в полубессознательном состоянии. Ему пришлось дать кислородную маску. Двадцать минут спустя он попрежнему не мог двигаться. Бывший чемпион в беге с барьерами Кристофер Брэшер гневно написал в британской «Обсервер»: «Мне хочется передушить весь этот МОК!» На первых 8 км сменилось одиннадцать лидеров. Через километр чуть не сошел Кейно, но его болезнь не имела никакого отношения к разреженному воздуху. Среди четырех претендентов на медали остались Тему, Мухаммед Гаммуди, которого годом раньше побил Билли Миллс, эфиоп Мамо Вольде и Кларк, который уже начал сдавать. Гаммуди, родившийся в пустынной высокогорной местности Северной Африки, прошел напряженную тренировку в Пиренеях. Однако запоздалый рывок к финишу возглавил Тему, который прошел 24-й круг быстрее 65 секунд, хотя в тот момент, когда зазвонил колокол, на какую-то

Îòâàæíîìó è äîáðîìó êåíèéöó Êèïó Êåéíî Îëèìïèéñêàÿ ñëàâà ïîìîãëà îðãàíèçîâàòü ñèðîòñêèé ïðèþò. (© IOC) долю секунды впереди оказался Вольде. На отчаянном последнем круге Тему на шаг обогнал Вольде, а Гаммуди стал третьим. Врач австралийской команды Брайан Корриган боялся, что Кларк умрет. «Мне даже смотреть было трудно, – вспоминал позже Кларк, – но я должен был финишировать, это был вопрос чести». То же самое произошло и с Кейно. Поскольку он сошел с дорожки, то был автоматически дисквалифицирован, но тем не менее удержался на ногах для того, чтобы закончить бег. Какой-то желчный камень не мог сломить его честолюбие. Перед забегом на 5000 м проводился бег с препятствиями. Если Тему до этого был малоизвестен, то 20-летнего Амоса Бивотта просто никто не знал. Не обращая никакого внимания на стиль, форму или тактику, преодолевая

препятствие за препятствием, как если бы это была вереница прыжков в высоту, он на половине дистанции оторвался от соперников на 30 м и закончил дистанцию со временем 8,49 секунды, то есть на 8 секунд быстрее любого результата, когда-либо показанного на этой дистанции в условиях высокогорной местности. Кенийский тренер посоветовал ему быть поосторожнее, и в финале Бивотт держался сзади, предоставив возможность бельгийцу Гастону Ролантсу и другим задавать темп. По звуку колокола вперед вырвался кениец Бен Кого, но Бивотт пронесся мимо него, одолел последнее препятствие, опередив товарища на несколько шагов со временем 8:51.0. Джордж Янг (США) был третьим. На следующий день пошли забеги на 5000 м. Африканцы и на этот раз забрали все медали, притом шестое и восьмое место опять-таки досталось им. Кларк достаточно пришел в себя, чтобы бежать, хотя явно был не в лучшей форме. Теперь пришло время Гаммуди взять реванш за 10 000 м. После 4 км он вел бег, а за ним по пятам шли Тему и Кейно, который несколько позже, как он сам уже рассказал, не смог ускориться на финишной прямой. Время, с которым победил Гаммуди, – 14:05.0 – было на 50 секунд медленнее мирового рекорда Кларка и на 25 секунд отставало от Олимпийского рекорда Куца 12-летней давности. У Кейно остался последний забег. Друг Райана, физиолог Джек Дэниэлс посоветовал Райану сохранять на дистанции дыхание и, насколько это возможно, добиваться медленного темпа, для того чтобы не повторить судьбу Кларка. «Как я молился, чтобы это был медленный бег», – вспоминал потом Райан. Однако кенийцы не оставили ему никаких шансов. С самого начала Джипчо рванулся с места, как сказочный кролик, и пробежал в сумасшедшем темпе первый круг; за ним держался Кейно и другие 10 финалистов, не желавших отставать. 28-летний Кейно, проявивший невиданное мужество, был полон решимости не дать своему желчному пузырю заставить его на финише плестись в хвосте у Райана. Джипчо на какую-то долю секунды замедлился во втором круге, и Кейно ринулся вперед, пробежав 800 м на немыслимой скорости за 1,55 секунды, что, по мнению экспертов, присутствовавших при этом, было абсолютно губительным темпом. Как бы не так! На третьем круге Кейно продолжал удерживать эту скорость и на момент удара колокола показал 2,53 секунды – невероятный темп, на 5 секунд превышающий тот, который принес Райану мировой рекорд на этой самой долгой миле. К тому времени Райан отставал более чем на 30 м и понимал: надо что-то делать. Притом как можно скорее. Он собрал все силы и обогнал Джипчо. Однако нехватка кислорода была слишком велика. На финишной прямой он по-прежнему отставал на 7 или 8 шагов, безнадежно пытаясь найти хоть какую-то трещину в броне Кейно, которой так и не нашлось. Измученный болезнью Кейно не только победил с отрывом, превышающим отрыв Эллиота в Риме – примерно 20 м, – но и установил Олимпийский рекорд 3:34.9, несколько уступавший только рекорду Райана 3:33.1, установленному на уровне моря. Олимпийское время Кейно никому не удавалось побить на протяжении 16 лет. Боль снова вернулась к нему на финишной прямой, но «я сказал себе, что обязан финишировать». Когда Райан рухнул без сил, на стадион начали прибывать первые марафонцы, бежавшие под нещадным солнцем. Их возглавлял Мамо Вольде. К тому времени он уже завоевал бронзу на 10 000 м и стал преемником своего соотечественника, дважды триумфатора Абебе Бикилы, который на этот раз отстал на середине дистанции. 36-летний Вольде, дебютировавший на Олимпийских играх 12 лет назад как бегун на средние дистанции, теперь, лидируя на половине гонки вместе с Тему, прибавил скорость, и Тему отстал на тридцатом километре, закончив дистанцию только девятнадцатым. Вольде на три с лишним минуты опередил японца Кендзи Кимихару. К сожалению, в следующем году Бикила попал в аварию, был парализован и скончался пять лет спустя в возрасте 41 года. Впервые за все 72 года современных Олимпийских игр в финальном забеге на 100 м участвовали только черные легкоатлеты: Джим Хайнс (США), Леннокс Миллер (Ямайка), Чарльз Грин (США), Пабло Монтес (Куба), Роже Бамбюк

189

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ

Â õîäå ïåðâîãî â èñòîðèè Èãð ôèíàëà íà 100 ì, â êîòîðîì ó÷àñòâîâàëè ëèøü ÷åðíûå ñïîðòñìåíû, Äæèì Õàéíñ (ÑØÀ), ïåðâûì ïðåîäîëåâøèé ðóáåæ 10 ñåêóíä, îáãîíÿåò Ëåííîêñà Ìèëëåðà (ßìàéêà, ¹ 536), çàâîåâàâøåãî ñåðåáðÿíóþ ìåäàëü, è ×àðëüçà Ãðèíà (ÑØÀ, ¹ 275), êîòîðûé âçÿë áðîíçó. (© Getty Images) (Франция), Мел Пендер (США), Гарри Джером (Канада) и Жан-Луи Равеломанантсоа (Мадагаскар). За четыре месяца до этого Хайнс стал первым спортсменом, преодолевшим барьер 10 секунд: на чемпионате AAU в Калифорнии он показал 9,9 секунды, однако проиграл 8 из 12 забегов Грину, который повторил его рекордное время. В ходе финального забега в Мехико у Хайнса был лучший старт в его жизни: до половины дистанции он лидировал вместе с Грином, а затем на последних 20 м вырвался вперед и победил с электронно зафиксированным временем 9,95 секунды, что считалось лучше его рекордного времени в 9,9 секунд, замеренного вручную по секундомеру. Занятое Равеломанантсоа восьмое место сделало бы честь любому финалисту Олимпийских игр до 1960 года. Джон Карлос и Томми Смит, на долю которых в совокупности приходилось 20 с лишним мировых рекордов в спринте, стали членами-основателями «Олимпийского проекта по правам человека», инициатором которого выступил Гарри Эдвардс. Карлос был из Гарлема. Смит был седьмым ребенком в семье черного издольщика из Кларквилла (штат Техас), у которого было двенадцать детей. Он перебрался вместе с семьей с хлопковых плантаций в миграционный лагерь Калифорнии. Если Карлос был общителен, то полуграмотный Смит был человеком застенчивым и осторожным, однако более продвинутым в социальном плане, поскольку уже участвовал в расовых волнениях в Бирмингеме (штат Алабама). Спонтанные эмоции обоих вот-вот должны были вырваться наружу, в следящий за ними мир. А пока они мчались к своему триумфу на дистанции 200 м.

Âèíñ Ìýòüþñ, Ðîíàëüä Ôðèìåí, Ëîðåíñ Äæåéìñ è Ëè Ýâàíñ – êîìàíäà ðåêîðäñìåíîâ â ýñòàôåòå íà ÷åòûðå êðóãà, ïîëó÷èâ çîëîòî, îòêëèêàåòñÿ íà ïðîòåñò èçãíàííûõ ÷åðíûõ ñïðèíòåðîâ Òîììè Ñìèòà è Äæîíà Êàðëîñà. (© Getty Images)

190

Каждый их них выиграл полуфинальный забег с одинаковым временем 20,1 секунды и на 0,2 секунды лучше мирового рекорда, который в то время принадлежал Карлосу. Они должны были бы занять первое и второе место в финале, но Карлос на последних метрах отвлекся, чтобы взглянуть на Смита, и пропустил вперед Пита Нормана из Австралии, а Смит тем временем улучшил рекорд до 19,8 секунды. Когда они поднялись на подиум, шея Смита была обвязана черным шарфом, и у каждого из них было на руке по перчатке – у одного правая, у другого левая. Они получили их от жены Смита, пятиборки Денизы Пашаль. В тот момент, когда оркестр заиграл гимн США, оба вскинули вверх сжатые кулаки в перчатках, уставившись при этом в землю перед собой. «Это был жест не ненависти, а разочарования», – сказал Смит. Память об этой демонстрации надолго переживет чистоту их атлетизма. Американский Олимпийский комитет был в ужасе от такого проявления расового протеста – правда, в меньшей степени, чем Исполком МОК, который громогласно потребовал изгнания обоих спортсменов из Олимпийской деревни. Особенно негодовали Брандидж и бывший Олимпийский чемпион маркиз Эксетерский. Оба виновника происшедшего, как и полагалось, были отосланы домой, якобы с позором. Однако многие симпатизировали им. Был ли их жест более политическим или оскорбительным по характеру, чем жест многих не-немцев в 1936 году, когда они поднятием руки якобы салютовали Адольфу Гитлеру? (По этому вопросу нет полной ясности, поскольку официальный Олимпийский салют и нацистское приветствие в то время совпадали.) Карлос отреагировал на это заявлением о том, что само Олимпийское движение является политическим по характеру. «А иначе зачем мы носим форму своей страны, зачем исполняют национальный гимн, зачем американцы стремятся побить русских? – вопрошал он. – Почему бы не постановить, что все должны быть одеты одинаково и отличаться только номерами на груди? Что произошло с Олимпийским идеалом соревнования один на один?» Это были вопросы, на которые Брандидж, Эксетер и другие старались не отвечать. Кстати, в 1982 году тогдашний глава оргкомитета Питер Юберрот назначит Карлоса заниматься пропагандой Игр 1984 года в Лос-Анджелесе. Ли Эванс в тот момент уже был обладателем мирового рекорда на 400 м и фаворитом в этом Олимпийском виде, но, кроме всего прочего, он был близким другом и товарищем по команде Смита и Карлоса в Университете Сан-Хосе и, подобно Смиту, в свое время переселился в Калифорнию. Инстинкт ему подсказывал, что надо возвращаться домой вместе с изгнанными коллегами, но он передумал, когда Карлос сказал ему, что с его стороны было бы разумнее продолжать соревнования. Даже если сделать скидку на преимущество высокогорной местности, Эванс все равно должен был попасть в число лучших в забеге на один круг. В результате жеребьевки в более выгодном положении оказался его соотечественник и соперник Ларри Джеймс, которому досталась внутренняя дорожка, что позволяло ему не выпускать Эванса из поля зрения. Поэтому Эванс знал, что ему необходимо лидировать на протяжении всего забега, и когда они вышли на финишную прямую, он краем глаза видел Джеймса слева. Хотя он чувствовал себя не лучшим образом, Эвансу все-таки удалось улучшить свой рекорд на шестнадцать сотых – до 43,8 секунды. Джеймс отстал на одну десятую секунды, а их товарищ по команде Фримен занял третье место. На вручении медалей все трое стояли на подиуме в черных беретах, которые все же сняли во время исполнения национального гимна, и вызывающе замахали ими, как только он прекратился. Брандидж был в ярости, но ничего не предпринял. Разреженный воздух высокогорья в немалой степени сыграл на руку участникам такого анаэробного вида спорта, как бег на 400 м. И уж тем более он оказал неоценимую услугу Бобу Бимону. Среди участников уже ходили слухи, что должно произойти что-то из ряда вон выходящее, но в то время все внимание было приковано к Ральфу Бостону из Америки и Игорю Тер-Ованесяну из Советского Союза: оба были мировыми рекордсменами с одинаковым результатом 8,35 м, оба стали соответственно серебряным и бронзовым призерами четыре года тому назад, когда выиграл британец

ÌÅÕÈÊÎ (XIX), 1968 Линн Дэвис, принимавший участие и в этих Играх. Однако сейчас Бимон был в своей лучшей форме: ему исполнился 21 год, он был относительно легок при своих 180 см и обладал прекрасной прыгучестью. Тем не менее во время квалификационных прыжков у него, как у Оуэнса в 1936 году, что-то не заладилось, и ему не засчитали четыре попытки. Подобно тому, как Лутц Лонг дал в ту пору совет Оуэнсу, Бостон подсказал Бимону, что ему лучше немного перенести назад отметку для толчка. Тот так и поступил, и следующий его прыжок на 8,19 м оказался сантиметров на 30 лучше зачетного результата. В финале напряженность возросла изза того, что технический директор МОК Артур Такач убрал целую шеренгу кроссовок, выставленных вдоль дорожки спортсменами, которые таким образом намечали точку толчка, ухитрившись при этом поставить обувь так, чтобы при съемке на телеэкране было видно название компаниипроизводителя. Когда Адриан Паулен из IAAF проверял дорожку, Бостон добродушно заметил ему: «Поторапливайся, старик, не то Рождество вот-вот наступит». Первый засчитанный прыжок был у Бимона. Усилия троих соперников, прыгавших перед ним, пошли насмарку. И вот пришел знаменательный момент в истории спорта – Бимон начал ускорение, 19 шагов, прекрасный взлет... и он полетел, полетел, вытянув ноги на уровне груди. «Наверняка 28 футов», – заметил Бостон Дэвису, когда они подошли к яме, чтобы посмотреть на результат. Бимон нетерпеливо вытанцовывал на одном месте: он знал, что этот прыжок был особым. Однако произошла заминка, вызванная проблемой в яме. Утром того дня Такач попросил технического сотрудника на 40 см увеличить измерительную ленту. Паулен согласился с ним, что этого должно вроде бы хватить, однако на этот раз прыжок никак не удавалось измерить – пришлось затребовать металлическую рулетку. Судья натянул ленту от точки толчка до результата. Но наблюдавший за этим Паулен был неумолим: «Бог ты мой, надо еще раз перемерить, что-то здесь не так». Они с Такачем натянули ленту снова. Ошибки быть не могло. Наконец результат вспыхнул на табло. Бимон превысил отметку не только 28, но даже 29 футов, то есть прыгнул на 8,90 м. В первый момент Бимон не мог сообразить, какой же результат он все-таки показал, поскольку плохо разбирался в метрической системе, пока Бостон не растолковал ему. Дэвис пробормотал Бостону: «Какой смысл продолжать? Мы все будем выглядеть дураками». Если Бимон разнес в пух и прах устоявшиеся концепции с точки зрения расстояния, то американский прыгун в высоту Дик Фосбери сделал то же самое с точки зрения стиля. В результате

Áîá Áèìîí (ÑØÀ) âûãëÿäèò íå ìåíåå óäèâëåííûì, ÷åì çðèòåëè, â ñâîåì èñòîðè÷åñêîì ïðûæêå, êîòîðûì îí óñòàíîâèë ìèðîâîé ðåêîðä ñ ðåçóëüòàòîì 8,90 ì. (© IOC)

Íîâàòîðñêèé ïðûæîê Ôîñáåðè ñ ïðèçåìëåíèåì íà øåþ, ïðîèçâåë ðåâîëþöèþ â ïðûæêàõ â âûñîòó. (© Getty Images) изучения физики и инженерного дела он пришел к выводу, что вместо того, чтобы пытаться перешагнуть планку, причем тело находится в более или менее горизонтальном положении – это называлось перекатом, – разумнее с точки зрения геометрии и эргономики, преодолевать планку спиной. Если прогнуться дугой – так, чтобы на самой высшей точке дуги голова и ноги находились в вертикальном положении ниже бедер и по обеим сторонам планки, то нет необходимости поднимать центр тяжести на ту же высоту, на которой установлена планка. Единственный небольшой недостаток заключался, разумеется, в том, что приходилось падать спиной, на шею. Фосбери действительно пережал несколько позвонков, осваивая в середине 60-х, еще в школе, свою новую технику, поскольку в ту пору никакая школа не могла позволить себе пенопластовые маты для приземления. Он принес эту жертву во имя спорта и 30 лет спустя все еще ухитрялся смеяться над этим. Финал превратился в соревнование между тройкой: он, Эдуард Карузерс и русский Валентин Гаврилов. Когда планка была поднята на 224 см, что было в ту пору Олимпийским рекордом, ни Карузерс, ни Гаврилов не смогли одолеть ее с трех попыток. У Фосбери оставалась еще одна. Окруженный целой толпой тех, кто пришел посмотреть на его диковинный стиль, Фосбери использовал свою последнюю попытку, чуть не превысив выделяемые на подготовку две минуты: бросившись вперед, он повернулся на правой ноге и, подпрыгнув подобно вращающемуся полураскрытому складному ножу, преодолел высоту. Прыжок Фосбери вошел в историю. Вскоре такая техника станет стандартной. Разреженный воздух высокогорья помогал и в спринтерском противоборстве. Первые семь спортсменов в беге на 400 м с барьерами побили предыдущий Олимпийский рекорд, однако на фоне британца Дэвида Хемери даже они выглядели лишь второразрядными бегунами; он победил со значительным запасом почти в секунду, установив мировой рекорд в 48,1 секунды. Вторым был Герхард Хенниге из Германии и третьим – Джон Шервуд из Великобритании. Хемери вырвался вперед уже на втором барьере и получил свою медаль из рук маркиза Эксетерского, который был победителем на этой дистанции 40 лет тому назад. Если результат Хемери был действительно Олимпийского уровня, то не меньшее впечатление произвел и легендарный Эл Ортер, побеждавший четыре года подряд в метании диска. На протяжении всего сезона Ортер, который в 32 года работал менеджером компьютерной компании, отставал от своего соотечественника, мирового рекордсмена Джея Сильвестера. В финале из-за дождя соревнования были прерваны, и по их возобновлении, несмотря на размокший круг для метания диска и на значительную влажность, Ортер показал лучший результат, метнув диск на 64,78 м, – таким образом, каждый из его Олимпийских титулов был завоеван

191

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ

Â âîçðàñòå 32 ëåò íà çàëèòîì äîæäåì ñòàäèîíå Ýë Îðòåð (ÑØÀ) ÷åòâåðòûé ðàç ïîäðÿä äîáèâàåòñÿ âûçûâàþùåé âîñõèùåíèå ïîáåäû â ìåòàíèè äèñêà. (© Getty Images) с Олимпийским рекордом. Серебряная медаль досталась Лотару Мильде (ГДР), а Сильвестер оказался пятым – еще одно доказательство того, что самым ценным качеством на Играх является способность вложить в один день четыре года подготовки, а иногда и всю жизнь. Забеги на 100 м у женщин были примечательны как личностью девушки, занявшей третье место, – Ирены Шевиньской (Киршенштейн) из Польши, которая продолжала свою звездную карьеру, так и тем фактом, что в них наряду с полячкой принимали участие сразу четыре рекордсменки мира: Вайомия Тиус, Барбара Феррелл и Маргарет Бэйлс (все – США), притом Феррелл и Шевиньска показали во втором забеге одинаковое рекордное время в 11,1 секунды. Тиус, первая среди мужчин и женщин США, отстояла звание Олимпийской чемпионки в убедительной победе в финале с мировым рекордом в 11,8 секунды. Шевиньска, которая четыре года назад была второй в беге на 200 м, на сей раз установила рекорд в 22,5 секунды при попутном ветре со скоростью ровно две мили в час, что, согласно правилам, считалось пределом допустимого. В беге на 400 м фавориткой была 19-летняя любимица британской публики блондинка Лилиан Борд. Но одной из самых сенсационных побед этих Игр стал выигрыш Колетты Бессон из Бордо, которая обошла Борд за шаг до финишной линии, повторив Олимпийский рекорд 52,03 секунды. Борд, несомненно, ожидал успех на следующих Играх в Мюнхене, но за два года до них у нее диагностировали рак и, по трагическому совпадению, она умерла в Мюнхенской клинике вскоре после того, как ей исполнилось 22 года. Еще одной сенсацией стал бег на 800 м, где еще одна юная фаворитка, 20-летняя обладательница мирового рекорда Вера Николич из Югославии в полуфинале сошла с дистанции после первого круга. Став чемпионкой Европы два года назад в Будапеште, она находилась в постоянном стрессе из-за того, что государство ожидало от нее столь многого, и в этом состоянии ей не мог помочь даже ее тренер Алекс Петрович. Ее родителям, дедам и бабушкам посулили обильные государственные льготы, если она выиграет Олимпийское золото; мэру ее крошечного сербского городка Куприя обещали продвижение в карьере. Победительницей оказалась американка Мэдлин Мэннинг с Олимпийским рекордом в 2,0 секунды. Политика оказывала влияние на многие соревнования. Незадолго до этого Советский Союз оккупировал Чехословакию, подавив «Пражскую весну». Президент Александр Дубчек был свергнут. Когда Вера Чаславска добавила еще четыре золотые и две серебряные медали к своим трем

192

золотым и двум серебряным, полученным в Токио, и выбрала мексиканский танец со шляпой для вольных упражнений, мексиканская публика и все, кто следили за соревнованиями, схватились за сердце в немалой степени потому, что советские гимнастки Зинаида Воронина, Наталья Кучинская стали вторыми в борьбе за звание абсолютной чемпионки, а Лариса Латынина (Советский Союз), Эрика Цухольд и Карин Янц из Восточной Германии, активно помогавшей в подавлении «Пражской весны», оказались оттесненными на три следующих места. Четыре золотые медали Чаславской были приравнены к медалям Кренцлейна (1900), Оуэнса (1936), Бланкерс-Коэн (1948) и Шолландера (1964). В довершение к этому триумфу, Вера вышла замуж за своего жениха Йозефа Одложила, который занял восьмое место в беге на 1500 м. Их венчание состоялось в городском соборе; молодых по выходе на площади Эль-Сокало приветствовали 10 000 человек. Впоследствии Чеславска стала председателем Национального Олимпийского комитета и членом МОК. Господство Соединенных Штатов в плавании, где они из общего числа 107 медалей завоевали 20 золотых, 15 серебряных и 20 бронзовых – то есть больше, чем все остальные страны, вместе взятые, сделало соревнования почти скучными. Однако Майкл Венден дважды завоевал для Австралии звание чемпиона на коротких дистанциях, установив мировой рекорд с результатом 52,22 секунды в плавании вольным стилем на 100 м и побив результат Дона Шолландера (США) на 200 м тем же стилем. Роланд Маттес (ГДР) также дважды стал чемпионом в плавании на спине, а местные секунданты побросали от восторга свои таблички с результатами, когда 17-летний Фелипе Муньос победил в заплыве на 200 м на спине. Некто по имени Марк Спитц завоевал два золота в эстафетах. Несколько кружек пива стоили шведской команде бронзовой медали в современном пятиборье. После того, как впервые была взята проба у одного из ее членов – ХансаГуннара Лильенвелла, обнаружилось, что уровень алкоголя в его крови превышает лимит, установленный для стрелков из пистолета. Таким образом, он стал первым участником игр, дисквалифицированным за «допинг». Медали в личном первенстве завоевали Швеция, Венгрия и Советский Союз. В заезде велосипедистов на время Швеция выдала еще одну сенсацию: серебряные медали в командной шоссейной гонке получили сразу четыре брата Петтерсон: Эрик, Геста, Стуре и Томас – небывалый случай! Победителями стали голландцы. Еще в подростковом возрасте снискавший себе репутацию алкоголика и хулигана, Джордж Форман смог проложить себе путь из хьюстонского гетто на Олимпийские игры, сумев после 18 любительских боев завоевать звание чемпиона по боксу в тяжелом весе. В будущем он победит Джо Фрейзера в борьбе за звание чемпиона в профессиональном боксе, а затем проиграет Мухаммеду Али. Мексиканка Нурия Ортис стала первой женщиной, которая участвовала в соревнованиях по стрельбе и заняла 13-е место.

Âûñòóïàÿ ñ èçÿùåñòâîì áàëåðèíû, Âåðà ×àñëàâñêà (×åõîñëîâàêèÿ) äîáàâèëà åùå ÷åòûðå çîëîòûå è äâå ñåðåáðÿíûå ìåäàëè ê ñâîåé êîëëåêöèè íàãðàä â ãèìíàñòèêå. (© Getty Images)

ÃËÀÂÀ XLIV

Террор Òîìàñ Áàõ (Ãåðìàíèÿ), Îëèìïèéñêèé ÷åìïèîí ïî ôåõòîâàíèþ, âèöå-ïðåçèäåíò ÌÎÊ Олимпийские игры в Мюнхене 1972 года задумывались как возможность смести все барьеры, поощрить взаимопонимание, объединить спорт и культуру – иными словами, выполнить их предназначение как Игр всего человечества. Эта мечта была уничтожена не поддающейся воображению варварской жестокостью того, что произошло 5 сентября и потрясло весь мир. Нападение террористов на спортсменов Израиля одним махом свело на нет всю радость и всю праздничную атмосферу Игр. Оно продемонстрировало всему миру уязвимость Олимпийской философии и в то же время подчеркнуло ее ценность. И не только пресловутая уверенность Эвери Брандиджа в том, что «Игры должны продолжаться», сплотила волю общественности. Прежде всего, это стало результатом повсеместного уважительного поведения спортсменов, официальных лиц и зрителей в дни, которые последовали за трагедией и восстановили достоинство Олимпийских игр. Редко когда Игры возбуждали такие эмоции, как Мюнхен-1972. Эти Игры продемонстрировали экстремальные состояния человеческого духа. Концепция Мюнхенских игр, разработанная Олимпийским мечтателем Вилли Дауме во всех остальных отношениях себя оправдала. Германия и Мюнхен, как они и обещали, созвали весь мир на дружественный фестиваль, проходивший в легкой и мирной атмосфере, которой мало кто ожидал от немцев. Западная часть разделенной в ту пору Германии приложила все силы к тому, чтобы показать миру иную страну – страну терпимости, полную щедрого гостеприимства. В этих целях даже политические проблемы были отложены в сторону, и в разгар холодной войны тогдашняя Германская Демократическая Республика была представлена на равных со своим соседом. Вилли Дауме преуспел не только в создании организационных рамок этих Игр, но и сумел превратить их в подлинное произведение искусства. Новаторская архитектура Олимпийского парка с его прозрачной крышей, напоминающей палатку, с его светом и почти игривой элегантностью явилась приятным контрастом традиционным строениям. Архитектура ненавязчиво вписывалась в живописный, искусно обставленный пейзаж, где еще недавно голая земля стала парком с дюнами и холмами, небольшими озерами и романтическими прудами. Именно здесь родилась счастливая, беззаботная атмосфера подлинного Олимпийского фестиваля. Это отражалось и в свежести сочетания цветов, форм и дизайна, начиная от скамеек до флагов и униформ многочисленных волонтеров; сияющие оттенки бледно-голубого, зелени, желтизны и охры повсюду радовали глаз зрителя. И сами зрители поддавались обаянию этого праздничного настроения и тем сам усиливали его. Они по заслугам и с одинаковым пылом приветствовали победы спортсменов из всех стран мира, радовались вместе с победителями из «другой» Германии, прогуливались по Олимпийскому парку, знакомились со спортсменами из близлежащей Олимпийской деревни, с журналистами и гостями со всех континентов. Олимпийская идея завоевала сердца народов. (Ôîòî IOC/Locatelli).

лимпиады 1968-го и 1972-го проходили в условиях обостряющихся противоречий и на фоне слабеющего авторитета и неисправимого идеализма 80-летнего Брандиджа. Происходящее с его обожаемой организацией, которой он дорожил почти так же, как некогда ее основатель, вызывало у него горечь. Олимпийские игры стали настолько успешными, что все чаще превращались в трибуну для публичных демонстраций, продиктованных отнюдь не спортивными соображениями. То, что только намечалось в демонстративных жестах «Черных пантер» с участием Томми Смита и Джона Карлоса в разгар расово-религиозных конфликтов, завершилось в Мюнхене убийством членов израильской Олимпийской команды боевиками «Черного сентября», который был одной из ячеек Организации освобождения Палестины. Это страшное вторжение в то, что, несомненно, являлось самой великолепной организацией

Олимпийских игр, стало непереносимо горьким финалом для чикагского мультимиллионера, который немалую часть своей жизни и своего личного состояния отдал делу организации всеобщего праздника дружбы, воссозданного де Кубертеном. К пущему разочарованию Брандиджа, за несколько месяцев и в заключительные дни перед открытием Мюнхенских игр, еще до израильской трагедии, он и его коллеги стали жертвами маневра, в результате которого Организация африканского единства (ОАЕ) загнала их в политическом отношении в угол. Она добилась исключения из Игр родезийской команды, которая по чисто спортивным параметрам и согласно положениям Устава явно имела право на участие в них. Объектом негодования Черной Африки стало самопровозглашенное, автономное и непризнанное белое правительство Яна Смита, которое откололось от Британской колониальной империи.

193

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ

Áûâøèé íåìåöêèé áàñêåòáîëèñò è óáåæäåííûé ñòîðîííèê Îëèìïèéñêîãî äâèæåíèÿ Âèëëè Äàóìå îðãàíèçîâàë Îëèìïèéñêèå èãðû, ïðèçâàííûå âîñõèòèòü âåñü ìèð, – è âñå âïóñòóþ. (© IOC/Strahm) Кроме того, устоявшиеся, но устаревшие мнения Брандиджа относительно любительского спорта привели к обернувшейся фарсом дисквалификации чрезвычайно талантливого лыжника – Карла Шранца из Австрии. Он был одним из десятков нарушителей правил, провозглашавших недопустимость рекламы на спортивной экипировке, в то время как непреходящее неприятие Брандиджем организационных мер, принятых НОК, вышло на уровень открытой взаимной враждебности. К этому добавилась еще и отставка в январе 1969 года генерального секретаря Вестерхоффа, что произошло после того, как предыдущей весной в Лозанне открылась новая штаб-квартира МОК. Брандидж был недоволен его работой; Вестерхофф не справлялся с возрастающим числом национальных Олимпийских комитетов и со сложностью организации Игр, для обслуживания которых явно не хватало персонала. На смену Вестерхоффу пришла директор по вопросам прессы и отношений с общественностью Моник Берлю. Она продолжала заниматься связями с прессой, то есть взяла на себя двойную ответственность, и, естественно, ей платили двойное жалованье. Эта бывшая Олимпийская пловчиха была женщиной редкой предприимчивости с повадками, которые со временем стали вызывать трепет у наименее уверенных в себе членов МОК. В конечном счете она перетрясла весь секретариат, формализовав его организацию и в отсутствие двоих президентов – сначала Брандиджа, затем лорда Килланина, сосредоточила в своих руках беспрецедентную власть. Ко всем прочим проблемам МОК добавлялось противоборство громадной Китайской Народной Республики на континенте и островным сепаратистским капиталистическим раем на Тайване. КНР добивалась членства в Организации Объединенных Наций и пыталась восстановить дипломатические отношения со многими странами. Ее отношения с Соединенными Штатами омрачались войной во Вьетнаме, однако выход из создавшегося тупика наметился весной 1971 года, когда КНР послала свою команду по настольному теннису на чемпионат мира, проходивший в Нагое (Япония). В чемпионате участвовала и американская команда, в результате чего китайцы пригласили американцев посетить Китай. После соответствующих дипломатических контактов Ассоциация настольного тенниса Соединенных Штатов приняла приглашение, и американских теннисистов принял премьер Чжоу Эньлай. В своих мемуарах Генри Киссинджер отмечает: «Вся эта затея была в духе Чжоу Эньлая. Подобно всем действиям Китая, у этой инициативы было

194

столько слоев и оттенков смысла, что сама ее цель была как раз наименее значительной». Это обхаживание происходило в тот период, когда плохо ориентировавшийся в обстановке Брандидж годом раньше, несмотря на единодушную оппозицию Исполкома, в одностороннем порядке назначил членом МОК от Тайваня Генри Хсю – еще одна проблема, которая досталась в наследство Килланину. Трезво мыслящий Исполком собирался вернуть континентальный Китай в лоно спорта, что теперь стало невозможно, поскольку тогда Китай представляли бы два разных Национальных Олимпийских комитета. Неожиданный поворот истории произошел осенью 1971 года, когда Китайская Народная Республика стала членом Совета Безопасности ООН и Тайваню пришлось уйти из Организации Объединенных Наций. В 1971 году Брандидж охарактеризовал новую Постоянную Генеральную Ассамблею НОК как «ненужного агента». Он рассматривал PGA как угрозу авторитету МОК, что и в самом деле было возможно, но для такой оценки требовался более тщательный анализ ситуации, чего под влиянием эмоций Брандидж уже не мог или не хотел делать. Если МОК являлся патерналистской олигархией, то PGA под руководством Джулио Онести (Италия) стала демократической организаций, хотя и лишенной исполнительной власти. На одном из заседаний Исполкома Брандидж даже дошел до того, что рекомендовал, чтобы члены сделали выбор между МОК и PGA и чтобы те, кто поддерживает последнюю, вышли из МОК. Килланин и другие запротестовали против этого, заявив, что PGA необходима. Нигериец Адетокунбо Адемола заявил, что многие африканские Олимпийские комитеты считают себя бедными родственниками МОК. Несмотря на поддержку PGA на Исполкоме, Брандидж отправил письмо троим вице-президентам МОК: «PGA необходимо похоронить уже сейчас, и, возможно, трое вице-президентов найдут в себе мужество заявить, что любой член МОК, который намерен участвовать в деятельности PGA, должен прежде всего подать в отставку из МОК». Вице-президенты проигнорировали этот выпад. Возраст и время работали против Брандиджа; срок его полномочий приближался к концу. В это время возник еще один конфликт: в 1970 году Советский Союз потребовал, чтобы Исполком избирался на основе географического представительства. Этот конфликт удалось решить путем избрания Константина Андрианова (СССР), Хуана Антонио Самаранча (Испания), Сильвио де Магаляэса Падильи (Бразилия) и принца Цунэёси Такеды (Япония). Однако попытка Советского Союза превратить МОК, национальные Олимпийские комитеты и международные федерации в трехсторонний орган, в котором было бы сильное коммунистическое влияние, то есть по сути дела в «Организацию Объединенных Наций в области спорта» провалилась. Некоторое удовлетворение у национальных Олимпийских комитетов вызвало выдвинутое в 1971 году Бомоном предложение о создании «Олимпийского комитета солидарности», который занимался бы распределением финансовых благ, включая долю МОК от дохода, получаемого от телевидения. Брандидж не возражал против этого с определенными оговорками, поскольку он, как всегда, с ревностью относился к любой попытке передать на сторону какую-либо долю власти МОК. Первоначально имелось в виду, что только члены МОК будут руководить этим фондом, однако было сделано предложение, чтобы туда были включены представители и НОК, и МCФ. Фонд приступил к работе перед Мюнхенскими играми. Брандиджа постоянно мучил вопрос о любительском статусе спортсменов. Перед зимними Играми в Саппоро президент Международной федерации лыжного спорта (FIS) Марк Ходлер заявил, что FIS не собирается бойкотировать Игры, но если, как это дал понять Брандидж, целый ряд лыжников не будет допущен к Играм, поскольку они профессионалы, то FIS организует свой отдельный чемпионат мира. На конгрессе FIS в 1971 году Австрия, Франция, Италия, Швейцария, Западная Германия и Югославия угрожали бойкотом в том случае, если

ÒÅÐÐÎÐ Брандидж сдержит свою угрозу не допустить к соревнованиям 10 лыжников, которые получили оплату за участие в спортивных соревнованиях в Калифорнии. Брандидж дал задний ход, просто заявив: «В Олимпийской зоне не допускается никакой рекламы ни на предметах, ни на людях». Однако как раз накануне Игр в Саппоро Оценочная комиссия представила доклад, рекомендующий, что «учитывая деятельность Карла Шранца в области международного горнолыжного спорта и то, что за последние годы он разрешал использование своего имени и фотографии для целей коммерческой рекламы, его нельзя допускать к участию в XI Олимпийских зимних играх». Брандидж лукаво заметил: «Помните, что не мы дисквалифицировали их – участники соревнований сами себя дисквалифицировали». Однако член МОК от Туниса Мухаммед Мзали предупредил: «Если мы дисквалифицируем Шранца, он станет национальным героем Австрии, и на него будут смотреть как на мученика». В ходе голосования 28 членов поддержали предложение Оценочной комиссии и 14 человек были против. Австрийская лыжная федерация приняла решение увести всю команду с соревнований, если запрет не будет отменен. Однако сам Шранц высказался против этого на пресс-конференции и попросил отказаться от этой угрозы. Просьба Шранца о том, чтобы его заслушали в МОК, была отклонена Брандиджем на том основании, что МОК не ведет переговоров с отдельными лицами. Шранц ответил: Если бы господин Брандидж был бедняком, каким когда-то был я и многие другие спортсмены, то не знаю, не повел бы он себя в данном случае по-иному? Если следовать его рекомендациям, то Олимпийские игры превратятся в состязания, отведенные только для богатых. Ни один человек с обычным достатком не может позволить себе роскошь добиваться выдающихся результатов в таком спорте. Требование чистого любительства – это что-то, унаследованное от девятнадцатого столетия, когда спортсмены-любители считались джентльменами, а все прочие – чернью. Олимпийские игры должны быть соревнованием мастерства, силы и скорости, и ничем больше.

Ïðîôåññèîíàëèçì Êàðëà Øðàíöà è ìîë÷àëèâîå ñîãëàñèå íàöèîíàëüíîé è ìåæäóíàðîäíîé ôåäåðàöèé áûëè íàñòîëüêî ÿâíûìè, ÷òî Áðàíäðèäæ ïðèíÿë âîëåâîå è âåñüìà ðèñêîâàííîå ðåøåíèå î åãî äèñêâàëèèêàöèè. (© IOC/Ruebelt)

По возвращении в Вену из Саппоро Шранц был встречен двухтысячной толпой восторженных сторонников. Посольство США взяли в осаду протестующие. По окончании Игр Шранц объявил об уходе из спорта и получил австрийский орден за заслуги. Негодующий Брандидж вновь выступил с требованием закрыть Олимпийские зимние игры после Игр, намеченных на 1976 год в Денвере (штат Колорадо). Однако Александру Сиперко (Румыния) предупредил его, что если МОК пойдет на такой шаг, то другая организация, например, ЮНЕСКО, наверняка возьмет на себя заботу об Играх. Еще более тревожной была точка зрения, высказанная президентом Финляндии Кекконеном, который сам некогда был спортсменом. Он заявил в одном из интервью, что именно Организация Объединенных Наций, а не МОК должна взять на себя административное руководство Играми. Когда в апреле 1966 года принималось решение относительно места проведения зимних Игр 1972 года, кандидатами были канадский Банф, Солт-Лейк-Сити (штат Юта) и Саппоро. Соединенные Штаты только недавно, в 1960 году принимали у себя Игры в Скво-Вэлли, а шансы Саппоро, учитывая расстояние до этого города, были сомнительны. Однако, поскольку против Банфа решительно возражало Канадское общество охраны природы, то выбор пал именно на Саппоро, который был девятым по значимости городом Японии с населением свыше миллиона человек. Город был выбран местом проведения Игр еще в 1940 году, но осуществлению этого выбора помешала Вторая мировая война. Организаторам в Саппоро пришлось потратить свыше полумиллиарда долларов на строительство дорог, метро и спортивных сооружений, что в значительной части предназначалось для удовлетворения нужд 3000 журналистов, сотрудников радио и телевидения, число которых в пропорции два к одному превышало общую численность самих спортсменов. Один только центр по обработке данных обошелся в полмиллиона с лишним, причем деньги наверняка предоставила электронная промышленность Японии. Игры должны были дать толчок развитию этого северного острова, который занимает одну пятую всей площади Японии, хотя там проживает всего лишь одна двадцатая часть населения. Строительство двух трасс для скоростного спуска при сохранении девственных склонов горы Энива высотой 1220 м было чудом, сотворенным 15 000 работниками, 850 бульдозерами и 6 тоннами взрывчатки. Трассы обслуживались подъемниками и канатной дорогой, однако через несколько недель после Игр все было восстановлено в первозданном виде. Подобно трассе для бобслея, трассы для слалома и гигантского слалома никогда впоследствии не использовались. После вызвавших неловкость колебаний МОК, связанных с вопросом об Олимпийском статусе Южной Африки и о законности ее присутствия на Играх в Мехико, а затем запоздалой отмены ранее принятого решения о ее неучастии, МОК тщетно надеялся, что Южно-африканский Олимпийский комитет просто исчезнет куда-нибудь сам по себе. В этом отношении его ждало разочарование. Поздней осенью 1968 года премьер-министр Форстер отказал в допуске в страну родившемуся в Южной Африке цветному игроку в крикет Бэзилу д’Оливейре, который должен был играть в составе английской команды в ходе ее турне по Южной Африке. Турне отменилось. И это было одно из наименее двусмысленных решений Британии в течение всего этого долгого спора, хотя оно и было принято ею для защиты своих собственных интересов. Два года спустя противники апартеида привели в негодность поле для крикета в Англии и угрожали сорвать тур в Спрингбоке, который в конечном счете тоже был отменен. Чернокожему американскому теннисисту Артуру Эшу было отказано в визе, после чего Южная Африка была исключена из Кубка Дэвиса. В 1969 году МОК получил информацию, что Национальный Олимпийский комитет Южной Африки использовал Олимпийские кольца для рекламы так называемых «Южноафриканских игр», в которых должны были участвовать только белые спортсмены. На всякий случай Брандидж предложил исключить Южную Африку. Его коллеги сочли это неуместным,

195

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ заявив, что Южно-африканский национальный Олимпийский комитет должен получить возможность выступить в свою защиту. Комитету было предложено направить своего делегата на намечавшуюся в Варшаве ежегодную Сессию, однако нет никаких свидетельств того, что этот делегат участвовал в ее работе. Давление со стороны африканских национальных Олимпийских комитетов нарастало, Брандидж всячески тянул время. Южно-африканский НОК должен был участвовать в следующем заседании Исполкома, однако Черная Африка протестовала против того, что ее делегатам придется сидеть в одном зале с делегатами Южно-африканского НОК на предполагавшейся встрече национальных Олимпийских комитетов. В качестве компромисса Южно-африканскому НОК было разрешено выступить с заявлением и оставаться в зале, однако без права голоса. Накануне Сессии 1970 года в Амстердаме МОК собирался предложить своим членам выбор: исключить Южную Африку или позволить южноафриканцам оставаться в составе Олимпийского движения, но не участвовать в мюнхенских Играх. Однако 19 африканских НОК в ходе встречи в Каире единогласно проголосовали за исключение Южной Африки, ссылаясь на тот факт, что многие международные федерации уже пошли на эту меру. Брандидж, признавая серьезность ситуации, рекомендовал Исполкому уступить. Когда на Сессии был поставлен вопрос: «Одобряете ли вы ли отзыв признания Южно-африканского НОК?» – голоса членов Комитета распределились следующим образом: 35 голосов – за, 28 – против, при трех воздержавшихся. Огорченный Реджинальд Хани попросил время на раздумья: не стоит ли ему подать в отставку. Демонстрируя врожденное благородство, присущее даже ожесточенным противникам, которые признавали, что в отдельных случаях человек из другого лагеря может оказаться жертвой политических обстоятельств вне его контроля, египтянин Ахмад Туни попросил Хани остаться. Несмотря на принятое решение, дверь для Южной Африки не была окончательно закрыта. И Брандидж, и Килланин считали, что необходимо сохранять какой-то контакт для того, чтобы SANOC мог продолжать свои усилия по достижению интеграции в спорте. В ходе Сессии, проходившей в Саппоро, сообщение делегата от Южно-африканского НОК Рудольфа Оппермана о том, что наметились подвижки в этом направлении, было принято на веру. Южная Африка была лишь одним крестом из тех, которые пришлось нести МОК. Другим была Родезия. Все более набиравший силу и весьма влиятельный Верховный совет по делам спорта в Африке (SCSA) пытался добиться запрета также и в отношении Родезии и собирался затронуть этот вопрос в Амстердаме. В данном случае вопрос был тот же, что и раньше: интеграция чернокожих в бывших колониях, управлявшихся белыми. Тем не менее конкретная обстановка на этот раз значительно отличалась от южноафриканской. Родезия принимала участие в играх в Риме и в Токио в качестве британской колонии, однако в 1963 году Федерация Родезии и Ньясаленда распалась. Страна стала парией в спорте только после того, как в 1965 году премьер-министр Ян Смит выступил с Односторонней декларацией независимости Родезии и против страны был введен торговый бойкот Организации Объединенных Наций. И только в 1969 году чернокожие африканцы начали выступать против имевшей якобы место дискриминации в спорте Зимбабве, хотя, как утверждал Родезийский НОК, там существовали и смешанные команды, участвующие в открытых соревнованиях, а НОК не подвергался никакому давлению со стороны правительства. Амстердамская Сессия пришла к выводу, что не было разумных оснований наказывать НОК Родезии, хотя Андрианов из Советского Союза педантично отметил, что с политической точки зрения НОК Родезии теперь не представляет какую-либо признанную страну. В 1971 году SCSA согласился с тем, что Родезия будет участвовать в Играх в Мюнхене, после чего комиссия по расследованию определит, каково истинное положение дел в национальном спорте, хотя проведенное в том же году расследование IAAF уже подтвердило, что

196

в стране не существует отдельных помещений для белых. Было указано, что участие Родезии в 1972 году должно проходить на тех же условиях, что и в 1964-м: спортсмены, представляющие Южную Родезию, должны путешествовать с британским паспортом и участвовать в соревнованиях под тем же колониальным флагом. От этого соглашения пострадал в первую очередь сам SCSA: его лидер – вождь Абрахам Ордия и его коллеги предполагали, что Родезия не согласится с такими унизительными условиями. Как раз в тот момент, когда все, казалось бы, встало на свои места, холодный ветер опять дохнул в окна МОК. За шесть дней до Церемонии открытия в Мюнхене, 21 африканский национальный Олимпийский комитет принял проект резолюции, требующий «исключения Южной Родезии» под угрозой их бойкота Олимпийских игр. Король Марокко Хасан II, возглавлявший ОАЕ и известный своей умеренностью, тем не менее направил МОК следующее письмо: Несмотря на желание 41 африканской страны участвовать в Играх в духе спортивного равенства, мы считаем необходимым изложить позицию африканских стран, которые намерены бойкотировать Олимпийские игры в Мюнхене в том случае, если останется в силе решение МОК позволить Родезии принять участие в этих Играх. Более того – ОАЕ уже получила заверения ряда неафриканских стран, выступающих единым фронтом с нашим континентом, о том, что они также не будут представлены в Мюнхене.

Ñîâåòñêèé ÷ëåí ÌÎÊ Êîíñòàíòèí Àíäðèàíîâ, êîòîðûé èãðàë öåíòðàëüíóþ ðîëü â ïîïûòêàõ ïðåâðàòèòü ÌÎÊ â ðàçíîâèäíîñòü Îðãàíèçàöèè Îáúåäèíåííûõ Íàöèé è â êàìïàíèè ïî èñêëþ÷åíèþ ÞÀÐ è Þæíîé Ðîäåçèè. (© IOC/Strahm) МОК оказался в безвыходном положении. Упоминание Хасана о «неафриканском» единстве означало, что он заручился поддержкой Советского Союза и чернокожих членов американской команды. Давление со стороны союзников SCSA – таких, как Хенри Адефопе из Нигерии и Андрианов, – становилось все более решительным. Хотя в Уставе МОК не было положений, которые разрешали бы Комитету принимать против них какие-либо действия и хотя со спортивными представителями всех континентов уже было обговорено официальное решение об участии Родезии в соревнованиях, легко понять, что немецкий оргкомитет был в панике. В Игры

ÒÅÐÐÎÐ были вложены колоссальные средства, и оргкомитет во главе с Вилли Дауме умолял МОК пересмотреть свою позицию, не обращая внимания на то, что родезийская команда из 47 человек, включая 7 чернокожих атлетов, уже прибыла в Мюнхен. ОАЕ делала упор на технический аспект – якобы Родезия прибыла на Олимпийские игры по удостоверениям личности, а не по британскому паспорту. Эту тактику еще больше подкреплял тот факт, что Организация Объединенных Наций, с которой федеральное правительство подписало документ об официальном бойкоте одностороннего правительства Зимбабве, требовало не допускать на Игры родезийскую команду. С другой стороны, в политическом, если не в моральном плане, МОК разделился ровно пополам – белые против черных, в то время, как его члены Хью Уэйр из Австралии и новозеландец Ланс Кросс призывали коллег не допускать, чтобы Олимпийское движение стало козлом отпущения в политической игре. Брандидж поставил мюнхенскую Сессию перед выбором: членам было предложено поддержать родезийский НОК, который являлся их собственным филиалом, или же высказаться в пользу Черной Африки; он указывал, что голосование за Родезию приведет к массовому выходу национальных комитетов из МОК, а голосование за протестующую Африку будет воспринято как проявление слабости в условиях политического давления; что в случае поддержки Родезии сами родезийцы, возможно, добровольно уйдут с Олимпийских игр в качестве жеста доброй воли. Как и следовало ожидать, голосование прошло с минимальным перевесом. Направленное Родезии приглашение было отменено 36 голосами против 32, при 3 воздержавшихся. Игры в Мюнхене были спасены, но своими действиями МОК сделал себя мишенью нападок за то, что проигнорировал собственную Хартию. Брандидж заявил: Многие в мире до сих пор полагали, что МОК является единственной международной организацией, способной устоять против оппортунизма и политического шантажа, и теперь он совершил самоубийство... Первый раз за все 20 лет на посту президента МОК я просил Сессию последовать моей рекомендации относительно важного выбора. Вы этого не сделали, и поэтому я считаю, что не должен впредь оставаться президентом. Выборы нового президента должны были состояться на той же неделе. Два дня спустя был выбран преемник Брандиджа, хотя авторитет последнего – во всяком случае то, что от него оставалось (хотя это и приведет в дальнейшем к крайне

Áðàíäèäæ (ñïðàâà) è âíîâü èçáðàííûé ïðåçèäåíò ÌÎÊ ëîðä Êèëëàíèí ðàçìûøëÿþò î ðîäåçèéñêîì êðèçèñå íàêàíóíå Èãð â Ìþíõåíå. (© popperfoto.com)

неловкой ситуации), сохранялся на протяжении всех Игр. После определенного сопротивления Майкл Моррис из Дублина, бывший журналист, кинорежиссер и директор компании, унаследовавший от отца титул лорда Килланина, согласился выставить свою кандидатуру. Его единственным соперником был парижский банкир и давний парламентер МОК граф Жан де Бомон, которому явно хотелось занять этот пост. Однако де Бомон нажил себе врагов, и МОК явно не намеревался выбирать другого президента, имеющего собственное мнение, и предпочел ему любезного, хотя порой и нерешительного Килланина. Коммунистический блок, полагая, что сможет оказать на него влияние, поддержал Килланина, и в ходе первого же тура голосования он получил 39 голосов против 29. Брандидж не голосовал. «Нам нужен лидер, а Майкл таким не является», – якобы сказал он Дауме. По существу, Килланин был любезным сторонником компромисса, всеобщим другом. Он возглавил Олимпийское движение в сложные времена. Хотя он этого еще не знал, атмосфера на кухне МОК будет накаляться год от года. Ему придется пережить восемь лет не просто изменений, но истинных мук. Игры в Мюнхене явились еще одной возможностью для немецкой нации продемонстрировать свои спортивные наклонности, свидетельством которых были широко распространенные гимнастические общества прошлого столетия и подвергавшиеся ожесточенной критике, политически мотивированные Игры в Берлине 1936 года, перенесенные с 1916-го. Несмотря на то, что многие немецкие города как на западе, так и на востоке страны лежали в руинах, врожденная энергия и дисциплина с обеих сторон этой разделенной нации взяли верх, и в 1966 году Мюнхен был выбран организатором Игр 1972 года. Для правительства ФРГ это стало еще одной возможностью продемонстрировать, что экономика страны восстановлена, что сама страна способна жить в дружбе со всем миром в рамках негласного и запоздалого покаяния за все ужасы, которые принес цивилизации предыдущий режим. Президент Густав Хайнеман провозгласил, что гостеприимство Мюнхена должно стать «важной вехой на пути к новому образу жизни и мирному сосуществованию между народами». Игры казались своего рода противоядием насилию и продолжающемуся противостоянию, например, в Северной Ирландии – между католиками и протестантами или на Ближнем Востоке – между евреями и арабами. Каким ужасающим образом была развеяна эта иллюзия! А ведь Игры задумывались как триумф. Общая стоимость экстравагантно задуманных стадионов, которые, по сути дела, явились революцией в архитектуре, строительство сети шоссейных и железных дорог, равно как и Олимпийской деревни, вылилось в 650–750 миллионов долларов. Деревня находилась на расстоянии краткой прогулки от многих мест, где проходили соревнования; транспорт, коммуникации, еда – все детали логистики были в высшей степени тщательно продуманы. Было продано почти 4,5 миллионов билетов, и места были заполнены на 90 %. На утренних тренировках легкоатлетов во время этих первых за 12 лет Олимпийских игр в Европе присутствовало свыше 60 000 зрителей, и впервые глобальное телевидение вело прямые трансляции во все концы света. Было даже закуплено новое электронное устройство по оценке результатов видов спорта, связанных с метанием. В программу вернулись стрельба из лука и гандбол. Благодаря присутствию четырех с лишним тысяч представителей средств массовой информации, Игры освещались шире, чем когда бы то ни было. В августе 1972 года зрители с открытыми от восторга ртами дивились тому, чего добился народ Мюнхена. Мир затаил дыхание в ожидании первой недели соревнований, тогда как Хайди Шуллер на Церемонии открытия произнесла Олимпийскую клятву. Впервые в Играх принимали участие спортсмены Албании, Дагомеи (позднее – Бенин), Лесото, Малави, Северной Кореи, Верхней Вольты (позднее – Буркина-Фасо), Сомали, Свазиленда и Того.

197

ÃËÀÂÀ XLV

Саппоро (XI), 1972 Àðä Ñõåíê (Íèäåðëàíäû), òðåõêðàòíûé Îëèìïèéñêèé ÷åìïèîí ïî êîíüêîáåæíîìó ñïîðòó Когда наступил период «открытого» спорта, то среди спортсменов элитарных видов возник немалый разброд в плане организованности, поэтому они не знали, как реагировать на перспективы заработка. Пока МОК и международные спортивные федерации занимались переговорами по контрактам, многие из нас сообразили, что какая-то доля от коммерческих доходов может перепасть и нам. Мы с Карлом Шранцем были знакомы и обсуждали этот вопрос. К тому времени я уже завоевал медали мировых и европейских чемпионатов и был одним из фаворитов в Саппоро, однако Национальный Олимпийский комитет Норвегии написал Эвери Брандиджу, что я и еще несколько норвежских спортсменов участвовали в рекламе безалкогольных напитков. Голландский НОК с моих слов заявил, что мы понятия не имели о том, что мы что-то там нарушаем, и в результате мне разрешили участвовать в Играх. Потом в 1974-1975 годах мы с Карлом встретились на телевизионном конкурсе «Суперзвезды», который организовал в Соединенных Штатах Марк Маккормак. Карл однажды сказал: «Похоже, я стал более популярен у себя дома, когда меня выгнали, чем в ту пору, когда я завоевал золотую медаль». В Саппоро я чувствовал себя очень уверенно, поскольку к тому времени уже был обладателем пяти мировых рекордов, однако знал, что мне придется немало поработать. Возможно, я стану победителем в одном из забегов, а может, и нет, хотя я всегда верил, что могу победить даже на трех дистанциях. Но все пошло прахом, и когда наступило время для первого забега на 5000 м, начался снегопад, а мне нужно было бежать в первой паре. После шести стартов лед уже было невозможно залить водой, чтобы наморозить новый, так что мое время в начальном забеге удержалось. Ну что же, это первый плюс, подумал я. Теперь 1500 м. На этой дистанции меня никто не обгонял уже два или три года. К счастью, это был для меня хороший день – стояло безветрие, и я победил опять, а затем упал после первых нескольких шагов в забеге на 500 м. Когда очередь дошла до 10 000 м, мне было важно бежать последним, и моя команда устроила так, что наша группа как раз и оказалась последней. Некоторые мои соперники утверждали, что я должен стоять в первой группе, поскольку я победил на 5000 м, но я был третьим на недавнем чемпионате Европы, и я имел право бежать последним, и это очень помогло. Три золотые медали были самым важным событием в моей карьере, однако две недели спустя я в техническом смысле добился еще более существенного достижения – завоевал все четыре звания на чемпионате мира в Осло, а потом еще и звание абсолютного чемпиона. Однако для публики и для прессы Саппоро, конечно, был важнее. В следующем сезоне я стал профессионалом, однако на международной арене нас третировали – не давали льда, а однажды мы даже участвовали в соревновании, которое телевидение транслировало откуда-то из леса, и там было больше деревьев, чем зрителей. У меня по-прежнему где-то в гараже хранятся мои медали. Сказать по правде, в ту пору меня больше интересовала моя работа физиотерапевта. Сама федерация признала, что после перехода в профессионалы она сбросила нас со счетов. (Ôîòî © IOC)

ало кто из участников Олимпийских игр приезжал на них в столь приподнятом настроении, как Ард Схенк. За восемь лет до этого 19-летний голландец стал абсолютным чемпионом страны. Два года спустя за результаты на европейских чемпионатах его чествовали на национальном уровне, и в тот же год он установил мировые рекорды на 1500 и 3000 м. В Гренобле в 1968 году Схенку досталось только серебро на 1500 м, однако после этого он побил шесть мировых рекордов на дистанциях от 1000 до 10 000 м. В Саппоро на него возлагали огромные надежды на всех четырех дистанциях, где он был заявлен. Когда наступил день для первой из них – 5000 м, подвела погода. Начался снегопад, а это самое худшее, что может произойти

198

с соревнованиями на открытом катке. В довершение всего Схенк вытянул на жеребьевке первый забег, что не давало ему возможности ориентироваться по времени. На засыпанной снегом поверхности Олимпийского катка он показал 7:23.61, что далеко не дотягивало до его рекордного времени. Чтобы уж окончательно свести на нет его перспективы, снег прекратился и каток был очищен. Но тут на его сторону встал поднявшийся ветер. Вместо того, чтоб улучшаться, погода вконец испортилась, и его главный соперник и товарищ по команде Кис Веркерк, которому выпал последний забег, отстал от него почти на полминуты. Признавая, что он даже не знал, какой Олимпийский рекорд он все-таки не побил, Схенк оптимистично заметил, что главное – завоевать

ÑÀÏÏÎÐÎ (XI), 1972

Êîíüêîáåæåö Àðä Ñõåíê (Íèäåðëàíäû), ïåðåä ñàìîé îòìåíîé îãðàíè÷åíèé â ñïîðòå ñòàâøèé îáúåêòîì ïðèñòàëüíîãî âíèìàíèÿ ñïîðòèâíûõ ÷èíîâíèêîâ íà ïðåäìåò ïðîôåññèîíàëèçìà, îäíèì ìàõîì çàáðàë â Ñàïïîðî òðè çîëîòûå ìåäàëè (íà ñíèìêå – â ìîìåíò çàáåãà, â êîòîðîì îí äî ýòîãî çàâîåâàë ñåðåáðÿíóþ ìåäàëü â Ãðåíîáëå). (© IOC) медаль. Его ждали еще три медали, но он упал на старте 500 м и тем самым упустил свой шанс. Несмотря на это, Схенк всетаки установил Олимпийский рекорд на дистанции 1500 м со временем 2:02.96. А 10 000 м он по жребию должен был бежать последним, так что уже мог прикинуть свои шансы. Веркерк задал темп на побитие Олимпийского рекорда – 15:04.70, но предстояло бежать 25 кругов, и Схенк улучшил каждый на две с лишним секунды, тем самым став третьим по счету конькобежцем, который трижды завоевал звание Олимпийского чемпиона. Даже после исключения Карла Шранца у Австрии оставались надежды на победу в горных лыжах, однако им не суждено было сбыться по вине Италии, Швейцарии и уж совсем «нелыжной» Испании. Французы также надеялись, что их Анри Дювийяр в скоростном спуске добьется успеха, однако просчитались, выставив его как одного из наименее перспективных участников на более поздний заезд, полагая, что к тому времени он сможет воспользоваться новым снегом. Снег так и не выпал, и стартовавший четвертым швейцарец Бернхард Русси катался уже по окрепшему насту, и его время 1:51.4 никем не было улучшено. Неудачник Дювийяр, стартовавший двадцать седьмым, пришел девятнадцатым по разбитой трассе. В гигантском слаломе норвежец Эрик Хекер был самым быстрым в первом спуске, но упал в начале второго. Густаво Тёни из Италии, продемонстрировав безупречную технику на обоих спусках, показал по совокупности 3:09.62, что на секунду с лишним улучшало время швейцарца Эдмунда Бругмана, и стал первым за двадцать лет итальянским горнолыжником, добившимся золота. Надежды французов не осуществились и в слаломе. Занявший пятое место в гигантском слаломе Жан-Ноэль Ожер, который считался фаворитом, поранил себе бедро лыжной палкой. Ему вкололи обезболивающее, и после первого спуска в слаломе он шел следом за лидером, однако по результату второго откатился на пятое место. Тёни и его кузен Роландо взяли соответственно серебро и бронзу, однако победителем, которого почти никто не знал, стал Франсиско Фернандес Очоа, испанец 21 года из Мадрида, тренировавшейся вместе с французской командой. До

этого на международных соревнованиях Очоа никогда не поднимался выше шестого места. Его два спуска с одинаковым временем в совокупности дали результат 1:49.27, и в итоге Испания не только получила первое золото на зимних Играх, но и первую победу в любом виде спорта с тех пор, как в 1928 году испанец завоевал медаль в конном спорте. Почти столь же пристально, как FIS занималась Шранцем на предмет коммерциализации, рассматривали и французскую горнолыжницу Анни Фамоз. Возможно, это сказалось на ее результатах в ходе скоростного спуска для женщин, где она оказалась только восьмой. В лидеры вышла ничем до этого не отличившаяся американка Сьюзен Коррок, но и ее обошли сначала столь же неизвестная 17-летняя Мари-Тереза Надиг из Швейцарии, а затем занявшая второе место Аннемари Прёлль, считавшаяся фавориткой. Недовольная своим результатом, своенравная Прёлль, которая до этого выиграла за сезон четыре крупных соревнования из пяти, отказалась явиться на пресс-конференцию победителей. Кроме того, у нее возникли разногласия с тренером Карлом Каром, которого уволили с поста тренера австрийской женской команды горнолыжниц за то, что он проводил слишком много времени со звездой. Возможно, Карл помазал ей лыжи не той мазью на этой наиболее важной для карьеры Прёлль трассе. Столь же не повезло Прёлль и в гигантском слаломе. Финишировав второй, она показала лучшее время, которое удерживалось до тех пор, пока его не превысила Надиг, стартовавшая десятой. Прёлль была типичным образчиком фаворитки, оказавшейся эмоционально неспособной оправдать возлагавшиеся на нее надежды. В этом-то и состоит жизненно важное различие между тем, чтобы пытаться и пытаться слишком сильно. В слаломе Прёлль оказалась на пятом месте вслед за Барбарой Кокрэн из штата Вермонт (США). Барбару тренировал отец, научивший ее бросать вперед верхнюю часть тела еще до того, как придут в движение ноги. Эта техника помогла ей выиграть 0,02 секунды у Даниэль Дебернар из Франции. Таким образом, США завоевали первую за двадцать лет золотую медаль в горнолыжном спорте, и, кроме того, это была победа, одержанная с наименьшим разрывом за всю историю Олимпийских игр. Для прыжков с трамплина организаторы насыпали новый холм высотой 70 м и разместили под ним места для 24 000 зрителей. Для того чтобы избежать тяги восходящих потоков воздуха, склон был на 6 м врезан в массив горы. И эта предосторожность весьма пошла на пользу команде страныорганизатора. В ту зиму Юкио Касая бесконечно тренировался, после чего три раза подряд завоевал чемпионские титулы в Европе. В день соревнований почти вся Япония, даже прохожие на

Þêèî Êàñàÿ (ßïîíèÿ), îñòàíàâëèâàÿ óëè÷íîå äâèæåíèå, âçìûâàåò â íåáî – ê ñëàâå è çîëîòó. (© IOC)

199

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ улицах следили за тем, как Касая и его товарищи по команде Акицугу Коно и Сёйдзи Аоти безраздельно властвовали в этом виде соревнований. Все трое были местными, из северной части Хоккайдо, и за ними следила масса народа. Касая одержал победу в обоих прыжках. Коно повторил 79 м Касаи, и завоевал серебряную медаль, тогда как Аоти, показавший в своей первой попытке второй после Касаи результат, получил бронзу. Со времени своего Олимпийского дебюта в 13 лет, состоявшегося в 1964 году, Ондрей Непела из Чехословакии постоянно улучшал свои результаты в фигурном катании. Заняв в ту пору двадцать второе место, он восемь лет спустя был уже восьмым. Сейчас, в 21 год, Ондрей стал безоговорочным фаворитом для девяти судей, несмотря на то, что впервые за четыре года упал на соревнованиях, пытаясь сделать тройной тулуп. Наиболее колоритными фигурами на льду были американцы Кен Шелли и Джон Петкевич, которым, однако, не хватало дисциплины, необходимой для обязательной программы и присущей их европейским конкурентам – таким, как тогдашний чемпион мира Непела. Он даже получил повышенную оценку за свою неудавшуюся попытку сделать такой сложный прыжок. В 1989 году он умер от СПИДа. У женщин чемпионкой стала Беатрикс Шуба из Австрии. Она победила в «школе» и единогласно завоевала первое место, несмотря на то, что в произвольной программе была восьмой. И на этот раз разочарованные Карен Магнуссен (Канада) и американка Джанет Линн закончили соревнования соответственно второй и третьей. В 1969 году на чемпионате Европы чету Белоусова – Протопопов свергли с престола в парном катании Ирина Роднина и Алексей Уланов, показавшие прекрасную программу, состоящую из сложных прыжков. С тех пор на протяжении трех лет молодая пара не знала себе равных. Однако вне катка Роднина со все большим раздражением

200

относилась к партнеру, который увлекся партнершей своего соотечественника и конкурента Андрея Сурайкина Людмилой Смирновой. По этому поводу в Саппоро ходило немало слухов, но каковы бы ни были отношения в советской команде, они не помешали ей занять первое и второе места, несмотря на то, что Роднина покинула лед в слезах. После этого она послушно сменила партнера и в течение последующих девяти лет, включая два выпуска зимних Игр, неизменно оставалась победительницей. Не упоминая этих эмоциональных конфликтов, Роднина вспоминает: Саппоро занимает для меня особое место. Олимпийская деревня была красива, соревнованияхорошоорганизованы.Никогдана Играх я не думала о медалях, мне было важно хорошо прокатать, меня просто радовало то, что я была там. Лучшим временем был 1972 год. Четыре года спустя у меня уже был другой партнер, а в 1980 году, в условиях афганского конфликта, нас судили особенно придирчиво и пресса задавала нам только политические вопросы. Советский Союз в третий раз подряд стал чемпионом в хоккее с шайбой, при этом соревнования были омрачены тем, что Канада отказалась в них участвовать из-за разборок по поводу любительства и профессионализма. Оплачиваемые советским правительством хоккеисты добились звания чемпионов в финальном матче, где они побили Чехословакию со счетом 5 : 2, а тем временем оплачиваемые государством лыжники принесли стране в лыжных гонках четыре чемпионских звания среди мужчин и женщин, причем Галина Кулакова получила три медали. Из Саппоро медали отправились в рекордное число стран – 17, 14 из которых завоевали золото.

ÃËÀÂÀ XLVI

Мюнхен (XX), 1972 Óëüðèêà Ìåéôàðò (Çàïàäíàÿ Ãåðìàíèÿ), äâóêðàòíàÿ ÷åìïèîíêà Îëèìïèéñêèõ èãð ïî ïðûæêàì â âûñîòó «Мюнхен мне понравился как-то иначе, чем Лос Анджелес [12 лет спустя], и не потому, что я там одержала свою первую победу, но оттого, что тогда мне все казалось таким ярким, таким волнующим и что вся страна жила этим ощущением. Я была у себя дома! Я была счастлива просто участвовать во всем этом, счастлива тем, что я занимала третьи места в чемпионатах Германии и стала третьей в нашей команде, а доктор Макс Данц говорил мне, что я должна благодарить его за то, что ему удалось убедить отборочную комиссию включить меня в число олимпийцев – мне в ту пору было только 16 лет. С самого начала соревнований я чувствовала себя вполне комфортно, никто от меня ничего не ждал. Я не боялась, а наоборот, мне хотелось соревноваться, было так интересно. За несколько недель до Игр я показала свой лучший результат – 1,85 м, но надеялась, что мне удастся прыгнуть на 1,90 м. Когда в первый раз на табло вспыхнула моя фамилия и стало ясно, что я на третьем месте, я была счастлива. А затем было второе, потом первое, а я все еще не могла поверить в это. Все было как во сне. Жизнь изменилась, внезапно я стала настоящей знаменитостью. Однажды я даже сменила прическу, чтоб меня не узнавали, но ничего не вышло. Пришлось привыкать к этому, хотя для меня это было шоком. Когда я сбила планку во время первой попытки, болельщики принялись свистеть. И я впервые поняла, насколько жестока может быть публика. Я подумала: «Я так молода, я стараюсь сделать все, что могу, почему же вы свистите?» Следующий прыжок мне удался и зрители были счастливы, но это был суровый урок. Когда болгарка Благоева прыгнула на 1, 90 м с третьей попытки, планка долго дрожала, а потом свалилась. И я стала чемпионкой. И набралась храбрости прыгнуть на 1,92 м. У меня получилось, и теперь публика уже вопила от радости. В тот момент никто не мог представить себе, что произойдет наутро, и после побоища я поняла, что уже не могу дальше быть счастливой. Победа изменила мою жизнь, хотя в ту пору она еще не могла принести финансовой выгоды. Это ведь было время «любительского» спорта. Да, какие-то деньги дали, но их не сравнить с тем, что происходит сейчас. Тем не менее, 1972-й был уникальным годом – моим годом. Я осознала, что мне придется перестраиваться, что там, во внешнем мире, есть иная жизнь. Потом у меня появился менеджер, но он слишком по-хозяйски обращался с моими деньгами. Я была слишком наивна, и моему мужу – он адвокат – пришлось разбираться с ним, чтобы он вернул мои деньги. Я не грущу по поводу того, что мое время прошло. У женщины всегда есть другие цели – дети, иная жизнь, хотя это и нелегко – обрести известность в самом начале жизни, а потом потерять ее, смириться с тем, что молодежь ничего не знает о твоих заслугах. Когда я вновь победила в Лос-Анджелесе, это принесло мне удовлетворение, на сей раз я была действительно готова к победе и чувствовала, что у меня есть шанс. (Ôîòî © IOPP-69)

о мнению автора, цели Мюнхена во многих отношениях были блестяще осуществлены в ходе впечатляющих соревнований, одно из которых завершилось романтическим триумфом стройной немецкой прыгуньи в высоту – триумфом, который объединил умы и чувства зрителей из ста самых разных стран, приветствовавших торжество подлинного спорта. Но уже на следующий день, 5 сентября, в самый черный день в истории Олимпиад, прекрасный Олимпийский праздник оказался ввергнут в хаос, порожденный расчетливым варварством столь шокирующих размеров, что к нему на протяжении 24 с лишним часов было приковано внимание всего мира. По мере того, как непроверенные факты час за часом просачивались к замершему в ожидании миру, никогда еще до такой степени не ставилась под сомнение значимость спорта в нашей жизни.

16-ëåòíÿÿ íåìåöêàÿ øêîëüíèöà Óëüðèêà Ìåéôàðò çàâîåâàëà ñåðäöà âîñüìèäåñÿòè òûñÿ÷ áîëåëüùèêîâ, óñòàíîâèâ ìèðîâîé ðåêîðä â ïðûæêàõ â âûñîòó. (© DPA)

201

ÎÔÈÖÈÀËÜÍÀß ÈÑÒÎÐÈß ÎËÈÌÏÈÉÑÊÈÕ ÈÃÐ È ÌÎÊ С момента своего создания в 1948 году, государство Израиль жило в условиях конфликта с арабскими государствами. Палестинские беженцы оказались рассеяны среди арабов соседних стран, не стремясь сливаться с ними и будучи готовы в любой момент взорваться. В 1964 году возникла Организация Освобождения Палестины, фактически бессильная перед лицом израильской военной мощи. Радикальные группы, отколовшиеся от ООП, начали прибегать к актам международного терроризма, стремясь тем самым привлечь внимание к своей борьбе.

5 ÑÅÍÒßÁÐß, 4:00

Шестеро одетых в спортивные костюмы мужчин перебираются через чисто символическую ограду, окружающую Олимпийскую деревню. Позже к ним присоединятся двое других участников группы, которые уже находятся внутри Деревни: это лидеры группы, известные как Исса и Тони. Оба они заранее нанялись в Деревне на работу в качестве плотника и повара. Группа направляется к Блоку 31 на Конноллиштрассе, где в многоквартирном доме проживают двадцать восемь членов израильской делегации, семеро из которых в эту ночь у себя не ночевали. Террористы врываются в двери, под их пулями гибнут тренер борцов Мойше Вайнберг и штангист Йосеф Романо. Другой тренер борцов Тувия Соколовский и тяжелоатлет Гади Цабари успевают убежать, что позже удастся сделать еще восьми израильтянам. Остальные девять человек оказались заложниками.