трамвай
[книжная
лавка]
- Да чего о такой ерунде беспокоиться, - сказал Лемуров, усаживаясь за стол. Его диковатоинтеллигентное лицо с чуть длинным носом и голубыми, но пространными глазами было оживлено неким отсутствием. Леву удивило, как быстро на столе возникла гора овощей на закуску. Все было бы хорошо, если бы не два-три черных помидора на столе. Старичок объяснил: - Это они от тоски почернели, у нас так бывает. Женщина добавила: - А вообще-то у нас весело. Лес спасает. - В лесу сейчас леших развелось видимоневидимо, - строго оборвал ее старик. - Но особых, теперешних. У нас в лесу дорога и в ней грибники, например. Люди, бывало, отойдут, ищут, а автомобиль их без них гудит, хотя он без охраны всякой. Гудит и гудит. Это лешие шумят, тешатся. А потом хохочут... Много разных случаев с ними у нас. Они с автомобилями любят шалить. Лешие ведь тоже существа, им веселие ох как нужно! Потому проказят. - Проказят... Хохочут-то как страшно, - проговорила хозяйка. - От такого хохота околеешь или запьешь. Лемуров даже онемел от удивления. - Что ж вы, деревенские Руси, забыли, как с лешими надо обращаться? - возмутился он. - Забыли, сынок, - ответила женщина. - Мы только себя не забыли, а так все ушло из памяти. - Правильно, Аксинья, правильно, - прибавил Терентьич. - Весь мир у нас из памяти выскочил. Одна дыра вместо мира осталась. - Да ладно, - махнула рукой Аксинья. - Не провалимся. Мы есть, хоть и в дыре... - Выпить надо поскорей, - засуетился мальчик. - Тебе, Коля, четырнадцать лет, тебе много не положено. Так, для души только, - осадил его Терентьич. - Ну, если вы забыли, как с лешими народ раньше рассчитывался, - продолжил Лемуров, - так я вам покажу другой способ. Вот. И он вдруг безумно-дико захохотал, и хохот этот показался упадшим со звезд. Было в нем что-то, от чего старичок Терентьич свалился под стол. - Ну вот, а вы леших боялись, - сказал Лемуров, поднимая старичка. - Вы своим хохотом его бейте. Он дико и громово хохочет, а вы еще поодичалей, похлеще, позагадочней. Чего в деревне на таких просторах стесняться. - Выпьем, братцы, - проговорила женщина. - За нас. - И за хохот этот, - по-деловому добавил Коля.
33