orlova
Поначалу писатель Виктор Ерофеев вроде бы дискутирует с мэром олимпийского Сочи Анатолием Пахомовым. Но постепенно читатель становится свидетелем острой дискуссии писателя Виктора Ерофеева с самим собой. Увлекательное раздвоение личности. В духе времени.
текст: виктор ерофеев рисунки: павел пахомов
— А МОСТЫ и туннели у нас теперь лучше, чем у итальянцев и канадцев! — восторженно хлопнул по столу сочинский мэр. Мне показалось, что мы сейчас залезем на этот стол и, повернувшись к закатному солнцу, отдадим честь России. Вместо этого я сказал: — Но почему лучше, если они — итальянцы и канадцы — сами эти мосты и туннели строили? — Ну, смотри. Сначала они строили, а мы помогали, но в конце концов мы построили, а они только помогли. — Вот как! — вымолвил я. Итак, Игры. Ничто им не помешает. Ни антигейские законы Думы, ни сладострастно-имперское отношение к Украине, ни то, что эти Игры уже давно называют путинскими и что царем Олимпиады будет именно он. Запад проглотит свою неприязнь к России, явится на Олимпиаду вместе с другими странами. Кое-кто из мировых элит пробойкотирует их, считая,
русский пионер №1(43). февраль 2014
как и непримиримая отечественная оппозиция, царя «нерукопожатным», но для многих он еще не перешел (хотя ногу занес) некую окончательную красную линию, которую перешел Лукашенко. Запад предпочтет не отравлять праздник сотням мировых спортсменов (большинству из них плевать на политику!), тихо сникнет перед необходимостью иметь с Россией дело. Наш герой разыграет в Сочи роль щедрого и скромного, почти застенчивого царя. Его не слишком будут волновать победы русских спортсменов. Ведь он сам станет главным победителем Олимпиады. Вместе с ней и преображенным по его милости в шикарный земной рай Сочи он и войдет в историю России. Для меня Сочи тоже связан с раем. Это был мой детский рай, пахнущий розами, шуршащий большими пальмами, рай правительственного санатория со сталинской архитектурой. Сюда я приезжал в середине 1950-х годов, здесь
мой папа (крупный советский дипломат) научил меня плавать в Черном море, и здесь я, счастливый, впервые понял, что жизнь — это великий дар. Когда я вырос, я посмотрел на Сочи другими глазами: бесконечно длинный город-курорт с рассыпающимися зданиями санаториев, бедно живущими жителями — жалкий летний бедлам. И вот в ноябре я вновь отправился в Сочи, взял с собой восьмилетнюю дочку Майю, научил ее плавать, поразил ее розами и магнолиями. Уже на подлете к Сочи я увидел, что город радикально изменился. Мне захотелось встретиться со своим давнишним приятелем, которого я знал по Анапе и «Киношоку», — нынешним мэром субтропического мегаполиса. Когда мэр Сочи с сильным, волевым взглядом, Анатолий Пахомов, показал мне с гордостью и любовью олимпийские объекты космических масштабов, я не поверил своим глазам. Но показ был
88