СОЦИУМ

норвежский, но все понимают, что без государственной поддержки сфера его применения непременно сократится, ведь многие переезжают в большие города, где доминирует букмол. Поэтому левые, прежде всего РП, в течение долгих лет добивались расширения сферы применения нюнорска. Сегодня все школьные учебники печатаются на обоих языках, а доля официальных документов, издающихся на нюнорске, должна составлять не менее 25%. Прогрессисты, называющие себя самой либеральной силой страны, подчеркивают, что они возражают не против второго языка, а против того, чтобы левые устанавливали свои правила в отношении пользования языками. Другая правая партия, Венстре, настаивала на еще более радикальном выборе. Ее представитель Абид Райа отметил в интервью телерадиокомпании NRK, что текст конституции лучше оставить нетронутым, поскольку он является памятником культуры и истории: «Я очень рад, что мы сохраняем память об Эйдсволле не только в самих текстах параграфов, но и в языке, который близок к тому периоду. Это часть норвежской истории, и я рад, если традиция сохранения нашей конституции продолжится». Среди правых депутатов нашлись даже те, кто предлагал вернуться к эйдсволлским истокам и наделить конституционными полномочиями текст с орфографией 1814 г., однако столь революционная идея в стенах стортинга не обсуждалась. Венстре поддержала Христианская народная партия (ХНП), но не из-за заботы о культурно-историческом наследии. Предыдущий состав стортинга исключил из конституции упоминание о государственной церкви, а следующий способен пойти еще дальше по пути секуляризации. Из текста вполне может выпасть упоминание о христианских ценностях как одной из основ государства. Ведущая сила правительственной коалиции – консервативная Хёйре – до последнего времени свою позицию не излагала. Премьер-министр Эрна Сульберг вообще уклонилась от дебатов, а представитель партии в контрольном и конституционном комитете Микхаэль Тетчнер поддержал перевод конституции на новонорвежский, но не считал нужным менять текст 1903 г. Пер Улаф Люннтейген раскритиковал правых за «дискриминацию» букмола: «Позиция Хёйре означает, что версия на нюнорске получит преимущества». По мнению Люннтейгена, большинству населения будет понят38

NEWHORIZONS 3/2014

нее текст на современном нюнорске, а не на стародавнем датском. Чтобы не прослыть противниками букмола, языка большинства населения, Хёйре решила поддержать позицию Венстре и ХНП. Консерваторы уверяли, что самые архаичные места в конституции исчезнут «автоматически», по мере создания раздела, посвященного правам человека. Лоскутное одеяло Изменения все равно произойдут, объяснял Микхаэль Тетчнер: «Включение нового раздела приведет к тому, что наиболее архаичные, непрактичные и неработающие положения конституции уйдут в историю. Тем самым основной закон станет более доступным и соответствующим сегодняшнему языку». Он подчеркнул, что лучше не принимать никакого варианта, чем пытаться договориться наспех: «Скептическое отношение к пересмотру языка конституции наблюдается во всех партиях. Так и работает демократия: если большинство не желает изменений, то их и не происходит». Поддержка Хёйре «нейтрального» варианта не удивила центриста Люннтейгена: «Я надеялся, что Хёйре осознает необходимость текста на модернизированном языке. Мы видим проявление идеологии, которая доминирует в партии, а именно создание государства для чиновников, где используется трудный для понимания большинством язык». Корреспондент отдела культуры норвежской государственной телерадиокомпании NRK Агнес Мокснес тоже едко прокомментировала попытку правых сохранить текст без изменений: «Это яркий пример того, как политики могут запутать достаточно простой вопрос о том, чтобы сделать язык конституции более доступным. Комиссия Гравера и группа Винье проделали огромную работу, но результаты оказываются никому ненужными. Мы отчетливо видим, как проявляется на практике конституционный консерватизм депутатов». Юбилей конституции неотвратимо приближался, а решение так и не на-

ходилось, несмотря на бурные дискуссии, вышедшие за стены стортинга. Ни одно из альтернативных предложений не набирало квалифицированного большинства в две трети голосов, для чего требовался компромисс между самыми крупными фракциями и идеологическими противниками – РП, Хёйре и ПП. Пожалуй, самый оригинальный вариант выхода из лингвистического тупика поступил от Венстре: Абид Райа предложил оставить текст конституции в существующем виде, но все последующие изменения вносить на современном языке. При этом выбор букмола или нюнорска определяет тот депутат, который разработал поправки. Таким образом, текст основного закона превращался бы в языковую чересполосицу, где сочетался бы старый датский язык и два современных норвежских. Мартин Колберг, депутат РП, назвал вариант «нелепым гибридом» и призвал коллег сохранить языковую целостность конституции: «Депутатам надлежит принять историческое обновление текста, чтобы не предстать в учебниках истории бóльшими консерваторами, чем те, кто создавал конституцию в 1814 году». Колберг взял инициативу в свои руки и предложил решение, которое в конце концов устроило консерваторов и прогрессистов. Оно не выглядело очевидным, поскольку дало ход как букмольной версии филолога Винье, так и варианту на нюнорске, подготовленному юристом Гравером. И нестрашно, что тексты при этом