Spiritual Spring Journal Issue 2 by Evelina Phemister

s p i r i t u a l

spring

весна

д у ховная

Vol.1 (№2) 2013 + THE JOURNAL OF THE WESTERN AMERICAN DIOCESE (ROCOR)

400 YEARS OF THE ROMANOV DYNASTY:

SAINT JOHN (MA XIMOVItCH) on monarchy

REFLECTIONS ON FATHERHOOD:

the loss of God, family and fatherland THE HISTORY OF THE CATHEDRAL IN SHANGHAI VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

There seemed to be a loving little prayer In their voices, even when they called him ‘Dad.’ Though the man was never heard of anywhere, As a hero, yet somehow understood He was doing well his part and making good; And you knew it, by the way his children had Of saying ‘Father.’ Ella Wheeler Wilcox (1850–1919)

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

s p i r i t u a l

spring

весна

Table of CONTENTS СОДЕРЖ АНИЕ

д у ховна я

Vol.1 (№1) 2013 + THE JOURNAL OF THE WESTERN AMERICAN DIOCESE (ROCOR)

4 Слово главного редактора, Архиепископа Кирилла. 5 A Word from the Editor-in-Chief, Archbishop Kyrill.

Тема отцовства в истории: 400-летие Дома Романовых / Fatherhood in History: 400 Years of the Romanov Dynasty 6 Размышления об отцовстве. 7 Reflections on Fatherhood. 12 Crowned Monarchs of the Romanov Dynasty. 14 Русский Гамлет на императорском троне. 15 A Russian Hamlet on the Imperial Throne. EDITOR-IN-CHIEF Archbishop Kyrill

22 «Не прикасайтесь к помазанным Моим» (пс. 104:15). 23 “Touch Not My Anointed” (Psalm 104:15).

SENIOR EDITOR Archimandrite Irenei

Люди Божии / God’s People

EXECUTIVE EDITOR Zoya Gradov

26 Царская игуменья. 27 The Royal Abbess.

OPER ATIONS Peter Karakozoff

Тема отцовства сегодня / Fatherhood Today

EDITORS V. Rev. Eugene Grushetsky V. Rev. Paul Volmensky Rev. Hieromonk James (Corazza) Lisa Joanna Smith Xenia Grushetsky Natalia Ermakova PHOTOS Western American Diocese Photo Archive and Website www.wikipedia.org V. Rev. Paul Volmensky Ekaterina Myrzina Oksana Safronova Tamara Vrublevskaya ILLUSTR ATIONS Stanislav Babyuk Icon on p. 4 by Tatiana Romanova-Grant DESIGN Evelina Phemister The editorial board of Spiritual Spring journal would like to inform our readers that credits are due to V. Rev. Peter Perekrestov for photographs in Issue 1, pages 12-13. We regret this omission.

34 Я — отец. 35 I Am a Father.

«Бабушка, почитай!» / Children’s Corner 42 Цветная сказка.

Вера и молодость / Young and Orthodox 44 Летопись обновления: история России глазами молодого американца. 45 A Record of Renewal: Forging the Identity of the Diaspora Through Russian History. 48 Вкус Сиэтла: Свято-Германовская молодежная конференция 2012 года. 49 Taste of Seattle: St. Herman’s West Youth Conference 2012.

Наши традиции / Our Traditions 52 День благодарения. 53 Thanksgiving.

Из истории епархии / Our Diocese’s History 54 Когда звонят пустые колокольни… (часть 1). 55 The Ringing of Empty Steeples... (Part 1).

Культурное обозрение / Cultural Corner

PUBLISHER Western American Diocese (ROCOR)

64 Fatherhood in Films.

Жизнь епархии / Diocesan Life

598 15th Ave., San Francisco, CA 94118 wadeditorial@gmail.com www.wadiocese.com

66 Сорок лет священства. 67 40 years in the Holy Priesthood. 74 Pilgrimage to the Holy Land, 2013. 76 Diocesan Activities, 2013. VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

A Word from the EdITOR-in-Chief ARCHBISHOP Kyrill

400 years of the romanov dynasty A word from His Eminence Kyrill, Archbishop of San Francisco and Western America

Второй выпуск нашего епархиального журнала посвящен 400-летию Дома Романовых, память о которых хранится в сердцах не только русских людей, но и православных во всем мире, всех, кто славит Бога за справедливое правление и Богом установленную власть. В истории коронованных государей семьи Романовых, правивших Россией, начиная с Михаила Федоровича до святого мученика императора Николая II, равно как и в непрерывности династии, представленной сегодня Императорским Домом Великой Княгини, Ее Императорского Высочества Марии Владимировны, мы усматриваем мудрую руку Господа, непрестанно сохраняющего для нас в мире политической неразберихи и терпящих крах идеологий образец благочестивого правления, которое, если Ему будет угодно, когда-нибудь снова возродится на этой земле. Не случайна и тема отцовства, которой посвящен этот номер, следующая за темой первого выпуска о роли женщины в Церкви. Мы отмечаем в этом году не только 400-летие Дома Романовых, но и 1700 лет со дня подписания Миланского эдикта, посредством которого один из наших отцов, св. император Константин Великий, открыл Византийской империи и всему миру истину нашей православной веры. Действительно, мы являемся Церковью, которая живет верой наших отцов, и по этой причине мы дорожим также каждой семьей, в которой отец являет собой образ высокого духовного отцовства. В мире, где сама природа семьи подвергается агрессивной атаке, мы стараемся поддержать и укрепить сердце каждого отца-христианина. Мы молимся, чтобы статьи, содержащиеся в этом выпуске, помогли бы каждому из нас более глубоко прочувствовать природу отцовства в нашей жизни во Христе.

In this second issue of our Diocesan journal, we honor the 400th anniversary of the Romanov dynasty, cherished in the hearts not only of Russians but of Orthodox throughout the world who give glory to God for right rule and divinely anointed governance. From the crowned monarchs of the Romanov family who reigned in Russia from Mikhail Fyodorovich to the passion-bearing Emperor St. Nicholas II, as well as in the ongoing lineage of that dynasty, preserved today in the Imperial Household of the Grand Duchess Her Imperial Highness Maria Vladimirovna, we behold the wise hand of God Who, in a world of increasing political confusion and collapsing ideologies, never ceases to preserve for us that true model of pious governance which, should it please Him, may yet be manifest on this earth. It is fitting that this issue is dedicated to the theme of fatherhood, following our first issue’s emphasis on women in the Church. We have kept this year not only the 400th anniversary of the Romanov dynasty, but also the 1,700th jubilee of the signing of the Edict of Milan, by which another of our Fathers, the Emperor St. Constantine the Great, opened the Empire — and the whole world — to the truth of our Orthodox faith. Indeed, we are a Church that lives constantly “the faith of our Fathers,” and for this reason we cherish, too, every family in which the father is an icon of this great spiritual paternity. In a world where the nature of family is under aggressive attack, we seek to uphold and strengthen the heart of every Christian father, and we pray that the articles contained in this issue may help each of us to appreciate more deeply the nature of Fatherhood of our Life in Christ.

VOL.1 (№2) (№2) 2013 2013 SPIRITUAL VOL.1 SPIRITUAL SPRING SPRING

ВРАТА НЕБЕСНЫЕ

ТЕМА ОТЦОВСТВА В ИСТОРИИ: 400 -летие дома романовых РАЗМЫШЛЕНИЯ ОБ ОТЦОВСТВЕ

размышления об отцовстве: от Хамова греха к потере Бога, семьи и отечества Протоиерей Евгений Грушецкий, Сан-Диего К 400-летию Дома Романовых «Отче наш, сущий на небесах!» (Мф. 6:9)

Царь-батюшка и Русь святая 1613 год, 2 марта. Положим эту дату как начало нашего сегодняшнего повествования об отцовстве. Посланники Земского cобора едут к юному Михаилу и его матери Марфе в Кострому передать волю Собора: «Всяких чинов всякие люди бьют челом, чтоб тебе, великому государю, умилиться над остатком рода христианского и многорасхищенное правос лавное хрис т ианс т во Российского царства... собрать во единство, принять под свою государеву паству, под крепкую высокую свою десницу...» Михаил Федорович Романов не без внутреннего борения, «с великим гневом и плачем», согласился принять царское служение, и тем положил начало более чем трехсотлетней династии. Смутное время закончилось, и народ стал просить молодого избранника принять на себя правление: без Бога свет не стоит, без царя земля не правится, — гласит русская поговорка. Царя на Руси любовно называли батюшкой, отцом, а под данных — ча дами, во всем послушными своему родителю. Это одна из прерогатив отцовства: быть началом порядка и закона для детей — как в семье, так и в государстве. Взаимоотношения царя и народа строились по аналогии с семейным устоем, тем древним русским обычаем, согласно которому отец обладал непререкаемым авторитетом для домашних. В детях сызма льства закладывались такие черты характера, как почитание старших, кроВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

тость и смирение, — добродетели, необходимые для возрастания и в духовной жизни. Здесь мы подходим ко второму важнейшему нача лу, на котором крепко стояло русское государство, — общественная значимость духовного отца, или духовника. «Отца твоего духовна паче родившего тя отца почитай и во всем перед ним рабствуй: яко бо душа честнее плоти, тако и отец духовный плотскаго честнее есть» (Номоканон). В России в отличие от Греции и южно-славянских народов, где духовниками были исключительно монашествующие, установилась практика духовничества белого духовенства наряду с монахами. О высоте нравственного положения духовника свидетельствует и весьма любопытное описание чина исповеди по требнику XIV века. Выс лушав исповедь каявшегося, духовник читал молитву над ним, поднимал с колен и произносил следующие слова: «На моей вые [шее] согрешения твоя, чадо». Духовник назывался «поручник стада своего», открывал Божие Царство, был вождем в вышний Иерусалим. Его слушались все верующие без различия пола, возраста и статуса. О почитании свидетельствуют и письма к духовнику, которые начинались такой высокопарной формулой, что невольно хочется улыбнуться: «Апостольских преданий хранителю и божественных догматов рачителю и церкви Божия достойному предстоятелю, священноотцу и воеводе духовному (имярек)». Сегодня обращение к духовнику и даже к епископу выглядит намного скромнее.

Такое высокое положение духовника на Руси в сочетании с не менее высоким почитанием природного отца, сыграло, по-видимому, решающую роль в формировании характера русского человека. Можно, конечно, привести и целый ряд челобитных от духовников на своих духовных детей, в которых они жалуются, что дети их не только не почитали, но иной раз и наносили им тяжкие обиды словом и делом. По этому поводу вспоминается высказывание одного современного российского писателя: «Россия состоит из кротких людей, способных на всё». Тем не менее, семейный строй и церковное воспитание способствовали достижению главной цели — безусловному повиновению главе, будь то отец, духовник или царь.

Бог-Отец, сыновнее достоинство и домашняя церковь Однако нас ледие Правос лавной Руси содержит в себе более глубокое понимание отцовства — на уровне богословском, народном и семейном. В богословском смысле отец — это начало всего. «Я есмь путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только через Меня», — сказа л о Себе Христос (Ин. 14:6). Из этого же вытекает, что Сын приводит нас к Жизни, которая во Отце пребывает. И не только указывает этот путь, но и снабжает мудростью, необходимой для прохождения по жизни земной в жизнь вечную. Ит а к, ис т инным О т цом всем людям яв л яе тся Бог, ибо сказано у пророка Иеремии: «Прежде

reflections on fatherhood: From the sin of Ham to the loss of God, family and fatherland Archpriest Evgeni Grushetsky, San Diego

Illustration from the album “Illustrations, Belonging to the Book about the Election to the Throne of the Great Emperor, Tsar and Grand Prince Mikhail Fyodorovich” Moscow, 1856. On the 400th anniversary of the House of Romanov “Our Father who art in the heavens!” (Matt. 6:9)

the Tsar-Father and Holy Russia March 2, 1613. We set down this date as the beginning of our contemporary narrative about fatherhood. The delegates of the State Council went to the young Michael Fyodorovich Romanov and his mother Martha in Kostroma, to convey the will of the council: “All

people of all ranks salute you, and ask that you, our great ruler, have mercy on the remnant of the Christian race and the much-plundered Orthodox Christianity of the Russian kingdom ... to gather it in unity, to receive it under your sovereign charge, under your strong and lofty right hand.” Michael, not without internal struggle, “with great passion and tears,” agreed to accept this royal ministry, and by this became the first monarch in a dynasty that would govern for more than three centuries.

It was to conclude the Time of Troubles that the people had approached this young man, electing him and pleading that he accept upon his shoulder the ruling of the country. “Without God the world does not endure, without a king the earth is not governed,” says a Russian proverb, and in Russia the king came lovingly to be called called ‘batiushka’, or ‘dear father’; and his subjects were called children, obedient in everything to their parent. This was understood to be one of the prerogatives of fatherhood: to be the source of order

VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

GATES OF HEAVEN

REFLECTIONS ON FATHERHOOD Fatherhood in history: 400 years of the Romanov Dynasty

ТЕМА ОТЦОВСТВА В ИСТОРИИ: 400 -летие дома романовых РАЗМЫШЛЕНИЯ ОБ ОТЦОВСТВЕ

Paternity icon (Mstera, 19 c.) нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя» (Иер. 1:5) и «любовью вечной Я возлюбил тебя» (Иер. 31:3). Таинственным образом человечество уже предсуществовало во Отце, в Его любви, и затем уже появилось в определенное время в этот мир от отца с матерью (здесь не имеется в виду предсуществование души до рождения). Понимая таким образом отцовство Бога по отношению к человечеству, мы узнаём и об исключительном достоинстве человека. Во второй главе Книги Бытия читаем: «И создал Господь Бог человека из праха земного и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою» (Быт. 2:7). Под этим вдуновением жизни мы не можем понимать только дыхание, которое существует и у других живых существ. С человеком все происходит особенно, потому и под вдуновением можно понимать сотворение в человеке внутреннего пространства, некоей духовной сферы, наш внутренний мир, сознание, память и способность к умозрению, которыми обладает только человек. Вместе с дыханием в нас вошел и Бог, мы ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

призваны быть храмами Духа Святого, сынами Божиими, — вот сколь велико достоинство человека. Само же понятие достоинства содержит в себе пространство для духовного возрастания по направлению к богоподобию. Достоинство — это не столько дар, сколько духовный залог, наша внутренняя задача, и обещание, что мы будем следовать по пути, ведущему нас к Отцу. В Ветхом Завете богоотцовство так и не было раскрыто нам в своей полноте. Там Бог выступает по преимуществу как Творец, как Всемогущий Владыка, который посылает Дух Свой — и человек созидается, отнимает Дух — и «в персть свою возвращается» (Пс. 103: 27-30). Только Христос, Сын Божий, принес нам благую весть об усыновлении, открыв нам через молитву путь к Богу как Отцу: «Отче наш, иже еси на небесех» (Мф. 6:9). Жизненная сила исходит от Бога-Отца, в вечности Он рождает Сына и изводит Духа, а во времени Он сообщает этот дар мужчине и женщине для продолжения рода: «плодитесь и размножайтесь и наполняйте землю» (Быт. 1:28). Так появляется наше земное отцовство и материнство. При этом Ве т х ий Заве т полагае т ва жный закон, определяющий абсолютное пос лушание и почи тание своих родителей: «Чти отца своего и матерь, и благо ти будет» (Исх. 20:12). В Новом Завете апостол Павел уже вводит ограничение: «Дети, повинуйтесь своим родителям в Господе» (Еф. 6:1), то есть не во всем. Как толкует св. Иоанн Златоуст, если отец неверующий, то сын не должен проявлять послушание советам отца, противоречащим вере. Отец является не только источником жизни, но и законом для сына, он дает ему наставление, направляет его, пока он молод, указывает ему путь. То же должен делать и каждый истинный отец: «Кто же

о своих домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного» (1 Тим. 5:8).

Хамов грех и цареубийство В Библии вместе с положительным опытом взаимоотношений сына и отца мы встречаем довольно рано, сразу после потопа, и предосудительное отношение: «Увидел Хам, отец Ханаана, наготу отца своего и рассказал двум братьям своим вне шатра» (Быт. 9:22). В дальнейшем это приведет не только к восстанию на родителей (как Христос об этом пророчествовал: «Предаст же брат брата на смерть, и отец — сына; и восстанут дети на родителей, и умертвят их» (Матф. 10:21), но и к цареубийству. Наблюдая кризис семьи в России и все возрастающее число разводов, приходишь к выводу, что это в первую очередь связано с ослаблением выше указанных начал — высокого авторитета родителей и благоговейного отношения к духовной власти и церковным таинствам. Разумеется, можно допустить и другие причины, которые коренятся в тех сдвигах мировоззрения, которые соверша лись в Запа дной Европе и получили такие наименования, как Просвещение, век разума и гуманизм. Ветер этих новых учений проникал в общую духовную сферу России и неизбежно развращал, как это ни печально, наши образованные классы, в особенности молодых представителей дворянства и духовенства. Эти явления замечательно отражены в русской классической литературе: в «Отцах и детях» И. А Тургенева, «Крейцеровой сонате» Л. Н. Толстого. Причин разрыва между поколениями, как уже отмеча лось, можно найти множество, но главной из них все же является подрыв благоговейного отношения и почитания отца и матери — как природных, так и духовных. Как

REFLECTIONS ON FATHERHOOD Fatherhood in history: 400 years of the Romanov Dynasty

and law for his children, both in the family and, in Tsar Michael’s case, the government. The relationship between the king and the people was modeled on the family structure, based on the ancient Russian understanding of the father as possessing indisputable authority over his household. It was from this source that, from earliest childhood, character traits such as honoring one’s elders, meekness, and humility were instilled in children — virtues necessary for spiritual growth. Here we arrive at a second important foundation upon which the Russian government was firmly established: the social meaning not only of the physical father, but also of the spiritual father. “Honor your spiritual father more than your birth father, and serve him in everything, for as the soul is more honorable than the f lesh, thus is the spiritual father is more honorable than the earthly” (Nomocanon). In Russia — unlike in Greece and the southern Slavic nations, where spiritual fathers were then exclusively monastics — there arose the practice of spiritual fathers coming from the white clergy, as well as from monastics. We have evidence of the spiritual father’s high moral standing in Russian culture from a curious description of the rite of confession in a Book of Needs from the 14th century. Having heard the confession of the penitent, the spiritual father read the prayer over him, lifted him from his knees, and pronounced the following words: “On my neck rest your sins, my child.” The spiritual father was called the “leader of his flock.” He opened the Kingdom of God to them; he was a guide to the Jerusalem on high; all believers obeyed him regardless of gender, age or status. The depth of this culture of honor is witnessed to in a custom regarding the writing of letters to a spiritual father, which oftentimes began with a formula so grandiloquent that, reading it, one unconsciously wants to smile: “To the guardian of the Apostolic traditions, defender of divine dogmas, and worthy celebrant of the church of God, holy father and spiritual governor (name).” Today, forms of address to a spiritual father, even to a bishop, are generally far more modest.

This high standing of the spiritual father in Russia, together with the honor given to the birth father, together played a crucial role in shaping the Russian character. This is not to say there weren’t exceptions. One can, of course, locate a wide variety of addresses from spiritual fathers, in which they lament that their spiritual children not only do not honor them but sometimes even cause them serious offence in word and deed. On this subject, we recall the saying of one contemporary Russian writer: “Russia consists of meek people, capable of everything.” Nevertheless, the family structure and widespread customs of Church rearing rendered one custom essentially universal: the absolute submission to a head, be it a father, a spiritual father or a king.

God the Father, filial dignity, and the Church in the home But our Russian Orthodox heritage has more to tell us about fatherhood, at theological, national and family levels. Let us move for a moment to the realm of theology. In a theological sense, the father is the beginning of everything. “I am the way, the truth, and the life: no man cometh unto the Father, but by me,” Christ said of Himself (John 14:6, KJV). From this it follows that the Son guides us to Life, which exists in the Father. He not only shows us this path, but supplies us with wisdom, which is necessary in order to pass through earthly life to eternal life. Therefore, God is a true father to all people, as it is said in the prophet Jeremiah: “Before I formed thee in the belly I knew thee” (Jer. 1:5), and “I have loved thee with an everlasting love” (Jer. 31:3). In a mystical way, all mankind pre-existed in the Father’s love, being born at the appointed time into this world from our father and mother (though we do not speak here of a pre-existence of souls). So we learn of the unique fatherhood of God towards mankind; but we also learn about the unique dignity of man. We read in the second chapter of Genesis: “And the Lord God formed man of the dust of the ground, and breathed into his nostrils the breath

of life; and man became a living soul” (Genesis 2:7). “Breath of life” does not mean strictly breathing, which is also common in other living things; by breath, instead, we can understand the creation in man of an interior domain, of some spiritual sphere, our interior world, our consciousness, memory, and ability to reason, which only man possesses. God entered into man in this “breath,” and we are all called henceforth to be temples of the Holy Spirit, sons of God. This is the great dignity of man. Such an understanding of dignity contains in itself a place for spiritual growth leading to the likeness of God. Dignity is not so much a gift as a spiritual pledge: our internal aim, and our promise that if we follow the path set before us, it will lead us to the Father. In the Old Testament, the fatherhood of God was never revealed to us in its fullness. There, God acts as Creator, as an Almighty Master, Who, by sending His Spirit, creates men; and by His withdrawal, returns them “to their dust” (Psalm 103:27-30). Only Christ, the Son of God, discloses to us fully the good news of adoption, having revealed to us the path to God as Father through prayer, “Our Father, who art in the heavens” (Matthew 6:9). The power of life proceeds from God the Father: in eternity He begets the Son and is the origin of the Spirit, and in time He communicates this gift to men and women for the continuation of the race: “Be fruitful, and multiply, and replenish the earth” (Genesis 1:28). Thus, our earthly fatherhood and motherhood were revealed. The Old Testament sets forth an important law regarding this, prescribing absolute obedience to and honor of one’s parents: “Honor thy father and thy mother, that thy days may be long upon the land” (Exodus 20:12). In the New Testament, the Apostle Paul introduces a limit: “Children, obey your parents in the Lord” (Ephesians 6:1); that is, not in everything. As St. John Chrysostom explains, if the father is not a believer, then the son is not obligated to show obedience to his father’s advice that contradicts faith. The father is not only the source of life for a son, but also the law. He gives VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

ТЕМА ОТЦОВСТВА В ИСТОРИИ: 400 -летие дома романовых РАЗМЫШЛЕНИЯ ОБ ОТЦОВСТВЕ

следствие этого развивался обычай оспаривать суждения старших. Зависть, гнев, убийство — вот та роковая цепь событий, однажды приведшая к погибели Каина, а после него и великое множество его последователей, жителей «земного града». Не так же ли постепенно е ра зру шение а вт ори т е т а старших привело к величайшему проявлению зла нашего времени — цареубийству? Жестокому и сатанинскому по своему хладнокровию убийству царя и всей царской семьи. У святых отцов есть такой термин — перихоресис, обозначающий взаимопроникновение Лиц Святой Троицы: «Я в Отце и Отец во Мне», — сказал Христос (Ин. 14:10). Данное понятие приложимо и к лицам человеческим, как сотворенным по образу и подобию Божию, а также, безусловно, к пониманию русского монархизма: царь пребывает в своем народе и народ в нем. Цареубийцы же, убивая последнего, наносят

удар в самое сердце народное, они перестают быть русским народом, выпадают из тела народного и становятся из-вергами. Их тела, призванные быть храмами Духа, становятся мрачной темницей.

Царь-мученик и Русь многострадальная Мы начали наше слово с Михаила Романова, а заключить его хочется некоторыми соображениями о судьбе отечества и судьбе последнего царя-мученика Николая II. Можно говорить о некоей тайне и внутренней связи судеб царя-мученика и нашей отчизны с жизнью и судьбой многострадального Иова. «Не покажутся ли судьба и трагедия Иова, потерявшего все и всего лишившегося, покрытого струпьями и язвами, сидящего в пыли, зовущего смерть и грозящего кулаками Господу, в окружении друзей, в ужасе за него пытающихся остановить его, — пророческими для России,

The Banning of Ham by His Father. Color lithograph, St. Petersburg, 1987. ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

для ее истории, судьбы ее гениев...», — размышлял писатель-диссидент Ф. Корсаков в работе «Русские судьбы». Царь Николай родился 6/18 мая, в день памя т и праведного Иова, и потому существует некий мистический треугольник: праведный Иов — святой страстотерпец Николай — Россия, которая имеет сих двух своими небесными покровителями, предстоящими и молящимися о ней пред Господом. 1917 год, 3 марта. Династия Романовых начина лась в Сму т ное время, когда царило малодушие и коварство, и завершилась теми же знаковыми кодовыми словами: измена, трусость и обман. Полковник М. Мордвинов, бывший с государем Николаем II в те тягостные дни, напомнил императору, желая его успокоить, что и его предка Михаила Романова «в такое же подлое время приходилось долго упрашивать и, только уступая настойчивой воле народа, он, к счастью России, согласился нести этот тяжелый крест… нынешняя воля народа, говорят, думает иначе… что ж, пускай попробуют, пускай управляются сами, если хотят». «Уж и хороша эта воля народа», — вырвалось из уст государя. Святой страстотерпец понимал, что народ не его отверг, но Самого Господа: «Меня они отвергли от царствования над ними» (1 Цар. 8:7). В год празднования 400-летия Дома Романовых не будем забывать, что, как сын от отца, династия родилась в лоне патриаршества, а завершилась чудом восхождения последнего царя-мученика в Дом Отца нашего Небесного. Царя-батюшки, ставшего за всех нас молитвенником пред Престолом Всевышнего. Мы должны с благодарностью относиться к наследию Дома Романовых. Не каждая, далеко не каждая, династия может похвалиться таким свидетельством своей значимости для судеб отечества.

REFLECTIONS ON FATHERHOOD Fatherhood in history: 400 years of the Romanov Dynasty

him commands, and guides him, and while he is young, shows him the way. Every true father must do this: “[he who] provides not ... for those of his own house, he hath denied the faith, and is worse than an infidel” (1 Timothy 5:8).

The sin of Ham and regicide Besides positive experiences of relationships between sons and fathers, the Bible also speaks of improper relations — and quite early on, immediately after the f lood. “And Ham, the father of Canaan, saw the nakedness of his father, and told his two brethren without” (Genesis 9:22). Subsequently, this leads not only to rising up against one’s parents (and Christ would later speak of this: “Brother shall deliver up the brother to death, and the father the child: and the children shall rise up against their parents, and cause them to be put to death”; Matthew 10:21), but also to regicide. Seeing the crisis of the family in Russia today, and the constantly growing number of divorces, we cannot but conclude that this is first of all connected to the weakening of the social foundations we have discussed above — of the high authority of parents, and of a reverent attitude to spiritual authority and the traditions of the Church. It is clear that there are also other reasons, rooted in the shifts in world-view that originated in western Europe and which received such names as the Enlightenment, the Age of Reason, Humanism. The wind of these new teachings permeated the general spiritual environment of Russia and inevitably corrupted, as sad as it may be, our educated classes, in particular young members of the nobility and the clergy. These phenomena are admirably represented in classical Russian literature: in Fathers and Sons by I. A. Turgenev, or in The Kreutzer Sonata by L. N. Tolstoy. Yet for all this, the discontinuity between generations had its primary source in the subversion of a reverent attitude, of genuinely honoring father and mother, both earthly and spiritual. In a shift from the past, there developed the custom of challenging the judgment of elders, rather than respecting it.

Envy, anger, murder: this is the disastrous chain of events that had once led Cain to perdition, and after him a great multitude of his followers, citizens of the “Earthly City” (Civitas Terrena). Is it not also what led from an eroding of reverence to that great act of evil of our age — regicide? The murder of the Tsar and the whole royal family was cruel and satanic in its cold-bloodedness. In the Holy Fathers there is a term, perichoresis, which signifies the intercommunion of the Persons of the Holy Trinity (for, as Christ said, “I am in the Father and the Father in Me,” John 14:10). This understanding also applies to humans, as they are created according to the image and likeness of God; and it certainly applies to our Russian understanding of monarchy. The king abides in his people and his people in him. The murderers of the Tsar, the last Tsar, dealt a heavy blow to the very heart of the people. Indeed, such men ceased to be a true part of the Russian people. They were separated from the body of the nation and lost their humanity. Their bodies, called to be temples of the Spirit, became a dark prison.

The Tsar-Martyr and much-suffering Rus’ We began our discussion with Tsar Michael Fyodorovich Romanov, and I would like to conclude with several observations about the fate of the fatherland, and the fate of the last Tsar and martyr, St. Nicholas II. If I may, I would like to draw together the mystery and internal connection between the fate of the Tsar-martyr and the Russian homeland, and the fate of the much-suffering Job. To quote the dissident writer F. Korsakov in his work Russian Fates, “Are not the fate and tragedy of Job, who lost everything and was deprived of everything, who was covered in scabs and wounds, sitting in the dust, calling out for death and shaking his fists at the Lord, in the midst of friends — who in horror for him were trying to stop him — shown to be prophetic for Russia, for her history, for the fate of her geniuses?” As if to confirm this, Tsar Nicholas was born on May 18 (May 6, old style), on

the day of the commemoration of the righteous Job. There exists, we might say, a certain mystical triad of connections: Righteous Job; the holy passion-bearer St. Nicholas; and Russia, which has these two as her heavenly protectors, standing and praying for her before the Lord. And so we come to March 3, 1917. The reign of the Romanov Dynasty had begun during the Time of Troubles, when faintheartedness and treachery reigned; and that reign concluded with the momentous words recorded by St. Nicholas: “treachery, cowardice, and deceit.” Colonel M. Mordvinov, who was with the Tsar-martyr in those difficult days, reminded the Emperor, wanting to comfort him, that even his forеbearer, Michael Romanov, “in just such an evil time had to be persuaded at length; and only giving way to the firm will of the people, did he, to Russia’s happiness, agree to bear this heavy cross ... the current will of the people, they say, thinks differently ... well, let them try it, let them rule themselves if they want to.” From the lips of the Tsar escaped, “Some fine will of the people that is!” The holy Passion-bearer understood that the people were not rejecting him, but the Lord Himself. “They have rejected me, that I should not reign over them” (1 Kingdoms 8:7). In the year of the celebration of the 400th anniversary of the House of Romanov, let us not forget that the reign of this dynasty began in the bosom of a patriarchy, teaching us so much about fatherhood, and concluded with the miracle of the ascent of the Tsar-martyr to the Lord’s Kingdom — that of our Heavenly Father. For all that may be sorrowful in this history, the “Tsar-batiushka” acts today, and forever, as an intercessor for all of us before the Throne of the Almighty. May we always be thankful for the legacy of the House of Romanov. Not every dynasty can boast of so significant a witness to the fate of its fatherland. Translated by Elizabeth Purdy

VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

К 400-ЛЕТИЮ ДОМА РОМАНОВЫХ

Crowned monarchs of From Mikhail Fyodorovich

Mikhail Fyodorovich 1596–1645 Ruled from 1613

Aleksey Mikhailovich 1629–1676 Ruled from 1645

Maria Miloslavskaya 1625–1669

Sophia Alekseevna 1657–1704 Ruled 1682–1689

Fyodor Alekseyevich 1661–1682 Ruled from 1676

Ivan V 1666–1696 Ruled from 1682

Natalya Naryshkina 1651–1694

The coat of arms of the House of Romanov

the transference of the crown By heredity By Declaration of an Heir

Anna Leopoldovna 1718–1746 Ruled 1740–1741

Anna Ioannovna 1693–1740 Ruled from 1730

By Palace Coup Alexander I 1777–1825 Ruled from 1801

By Acclamation

* Excerpted from the book “The Romanovs. 300 Years of Service to Russia.” Moscow, Beliy Gorod, 2007. ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

Ivan VI 1740–1764 Ruled 1740–1741

400 YEARS OF THE ROMANOV DYNASTY

the ROMANOV DyNASTY * to St. Nicholas II

Peter I 1672–1725 Ruled from 1682

Evdokiya Lopukhina 1669–1731

Catherine I 1684–1727 Ruled from 1725

Peter II 1715–1730 Ruled from 1727

Elizaveta Petrovna 1709–1761 Ruled from 1741

Peter III 1728–1762 Ruled from 1761

Catherine II 1729–1796 Ruled from 1762

Paul I 1754–1801 Ruled from 1796

Nicholas I 1796–1855 Ruled from 1825 Alexander II 1818–1881 Ruled from 1855

Alexander III 1845–1894 Ruled from 1881

St. Nicholas II 1868–1918 Ruled 1896–1917 VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

К 400 -ЛЕТИЮ ДОМА РОМАНОВЫХ Русский Гамлет на императорском троне

Русский Гамлет на императорском троне

Император Павел I: нелюбимый сын нелюбимой матери Андрей Зубов, Москва

Император Павел I (1754—1801) — одна из наиболее неоднозначных личностей в династии Романовых. Его фигура окутана самыми разными мифами, тайнами и домыслами. Кто он — русский Гамлет, тиран и деспот, страдавший умопомешательством, или оклеветанный рыцарь России? Своими мыслями об императоре Павле Петровиче и времени его правления (1796—1801) с нашим корреспондентом поделился доктор исторических наук профессор МГИМО Андрей Борисович Зубов, член Синодальной библейскобогословской комиссии и Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви, один из авторов Основ социальной концепции Русской Православной Церкви. долгие годы в Гатчине, будучи уверенным, что страной правит узурпаторша и цареубийца. Он ненавидел мать — и это тоже трагедия. Каждый момент Павел чувствовал, что его могут убить, так как знал, что и Екатерина не любит его и серьезно думает передать престол через голову Павла своему старшему внуку А лександру, который даже благодарил, якобы, бабку «за доверие». Не забудем, что в то время царь по тра диции, которую ввел Петр I, передава л престол тому, кому считал нужным. Еще один тяжкий удар для Павла — его старших детей, А лександра

и Константина, Екатерина отобрала, и они воспитыва лись в духе своей бабки. Воспи тателем бы л знаменитый Лагарп — будущий президент Швейцарской Конфедерации, человек верующий, либеральный, очень широких взглядов, который привил мальчикам почтение к закону, отвращение к абсолютной монархии и крепостному праву. Это шло вразрез с представлениями Павла: видя тот хаос, который царил при дворе его матери, Павел мечтал об установлении строжайшего порядка в государстве. Его идеалом был прусский король Фридрих Великий — человек,

♦ Paul I in the uniform of a colonel of the Preobrazhensky Regiment. Artrist V. Borovikovsky, 1800. Павел I фигура скорее трагическая, нежели таинственная. Человек, который прекрасно сознавал, что он император России, однако императором он не был: престол захватила его мать Екатерина II. Причем не просто захватила, а убив его отца Петра III (при дворе ходили разные слухи о происхождении Павла, но сам Павел свято верил, что его отец — Петр III; видимо, так оно на самом деле и было). Павел прожил ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

Почему «русский Гамлет»? Дело в том, что Павел имел много поразительно общего с шекспировским героем: как и Гамлет, Павел вынужден был мириться с мыслью, что на троне восседает мать, убившая его отца руками своего любовника; как и Гамлета, Павла окружал ореол «славы» сумасшедшего, терзавшегося душевными муками. Как и датского принца, отстраненного от власти, так и русского великого князя ссылают путешествовать за границу. Интересно, что как раз там, еще при жизни Павла, эта связь вполне осознавалась. Существует исторический анекдот: в придворном Венском театре в 1781 году предполагали поставить «Гамлета» для представления пьесы русскому великому князю, путешествующему с супругой инкогнито под именем герцога Севера — Duce du Nord. Но актер Брокман играть отказался, сказав, что трудно ставить пьесу на сцене, когда двойник датского принца будет смотреть спектакль из королевской ложи. Представление отменили. ♦

A RUSSIAN HAMLET ON THE IMPERIAL THRONE 400 YEARS OF THE ROMANOV DYNAST Y

A Russian “Hamlet” on the Imperial Throne

Emperor Paul I: Unloved son of an unloved mother Andrei Zubov, Moscow

Emperor Paul I (1754–1801) is one of the most complex personalities in the Romanov dynasty. His image is cloaked in a wide diversity of myths, mysteries and assumptions. Who is he, the Russian Hamlet — a mad tyrant and despot, or a maligned knight of Russia? Andrei Zubov shared his thoughts on Emperor Paul I and the time of his rule (1796–1801) with our correspondent. Andrei Borisovich Zubov is a professor of history at the Moscow State Institute of International Relations, a member of the Synodal Committee on Scripture and Theology and of the Inter-Conciliar Consultations of the Russian Orthodox Church, as well as one of the authors of the Basis of the Social Concept of the Russian Orthodox Church. The persona of Paul I is more tragic than mystical. He was a man who knew very well that he, the Emperor of Russia, was not actually the Emperor — his mother, Catherine II, had seized the throne. And not only had she seized it, she had done so by murdering Paul’s father, Peter III (the imperial court was full of rumors about the parentage of Paul, but Paul himself firmly believed that Peter III was his father; and it is likely that it was so). For many years, Paul lived in Gatchina, convinced that the country was ruled by a usurper through a regicide. He hated his mother, and this is also a tragedy. At every moment, Paul felt that he could be killed, because he knew that Catherine did not love him and seriously thought of passing the throne over Paul’s head to her eldest grandson Alexander, who, supposedly, even thanked his grandmother “for her trust.” Let us not forget that at that time, according to the tradition established by Peter I, a monarch passed the throne on to anyone he or she wished. In another heavy blow for Paul, Catherine took away his eldest children and had them raised in the spirit of their grandmother. Their tutor was the famous La Harpe, the future president of the Swiss Confederation. La Harpe was a religious man, a liberal with broad views, and he raised the boys with reverence for the law and a

repulsion for absolute monarchy and serfdom. This was in stark contrast to Paul’s ideas. Seeing the chaos at the court of his mother, Paul dreamt of the establishment of the strictest order in the country. His idol was the Prussian king Frederick the Great, a man who was able to organize the state, in his own words, “to work like a clock.” A monarch is appointed by God to be the watchmaker of his country. Paul dreamt of just that, and his entire life was a dream of creating a state that ran like clockwork. In general, this was the idea of absolute monarchies. Let us not forget that the end of the 17th and the entire 18th century was the age of absolutism,

which was, as it were, the flip side of the Age of the Enlightenment that placed man above all. Enlightenment did away with the usual doubt in man which had always existed in European Christian culture: man is a fallen creature which is easily drawn to sin, and this sinfulness must be compensated for. This was the reason for all of the medieval assemblies: a court independent from the monarch, in order to somehow divide power. But when faith in God began to diminish in Western Europe it was replaced with faith in man, since nature abhors a vacuum. Man can do anything — that was the mood of the time, especially since at that time, one invention followed another and tech-

♦

Why “the Russian Hamlet”? The fact is, Paul had strikingly much in common with Shakespeare’s character: just like Hamlet, Paul had to live with the thought that on the throne was his mother who had killed his father through the hands of her lover; just like Hamlet, Paul was surrounded by the “ fame” of madness and was tormented by mental anguish. Just like the Danish Prince who was removed from power, the Russian Grand Duke was exiled to travel abroad. It is interesting that it was then that the connection between Paul and Hamlet was fully understood. There is an historical anecdote: in 1781, the Viennese court theater considered producing “Hamlet” to present it to the Russian Grand Duke who was traveling with his wife incognito under the name Duke North — Duce du Nord. But the actor Brockman refused to act and said that it was difficult to produce a play on stage when the double of the Danish Prince was going to watch from the royal box. The show was cancelled. ♦ VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

К 400 -ЛЕТИЮ ДОМА РОМАНОВЫХ Русский Гамлет на императорском троне

♦

«Если б Его Высочество был человек партикулярный [частный, неофициальный] и мог совсем предаться одному только математическому учению, то б по остроте своей весьма удобно быть мог нашим российским Паскалем». С. А. Порошин, учитель математики юного цесаревича ♦ который смог организовать государство, по его собственному выражению, «как часовой механизм». Монарх приставлен Богом к своему государству часовщиком. Павел мечтал о том же, и вся его жизнь — это мечта о том, чтобы создать государство — часовой механизм. Это вообще была идея абсолютных монархий. Не забудем, что конец XVII и весь XVIII век — это эпоха абсолютизма, которая, если угодно, — обратная сторона эпохи Просвещения, поставившей человека на небывалую высоту. Она сняла обычное сомнение в человеке, которое всегда было в христианской культуре Европы: человек — падшее существо, удобосклоняемое ко греху, поэтому надо эту падшесть каким-либо образом компенсировать. Отсюда все средневековые ассамблеи; суд, свободный от государя, — чтобы как-то разделить власть. Когда же вера в Бога стала уменьшаться в Западной Европе, на ее месте появляется вера в человека — ведь, как известно, свято место пусто не бывает. Человек может всё — таково общее настроение эпохи. Тем более, что в то время одно изобретение следовало за другим, технический прогресс был колоссален. Люди открыли совершенно другие миры благодаря тому, что Левенгук изобрел микроскоп, и оказалось, что капля воды содержит в себе целую вселенную. В политике же эта идея — совершенства и всемогущества человека — выразилась и в принципе абсолютизма, и в принципе либерализма. И прусский абсолютизм и североамериканский либерализм конца XVIII века — системы, рожденные эпохой Просвещения. Фридрих Великий — классический представитель абсолютистского государства. Что характерно — прусский король был человеком фактически неверуВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

ющим (оставаясь формально лютеранином). Неслучайно он завещал похоронить себя в своем любимом Сан-Суси в могильнике, где он хоронил своих борзых собак. Павел в этом смыс ле бы л далеко не с лепым пос ледователем Фридриха. Он его боготворил, но не знал, видимо, а может, не хотел знать, о духовных странностях короля Пруссии. Павел был глубоко верующий человек — настолько, что твердо поверил, что как император он является главой Церкви. А если он глава, то может делать самое главное в Церкви — совершать таинства. Он захотел сам служить литургию — это известная история. Митрополит Московский Платон (Левшин) убедил его этого не делать только под тем предлогом, что Павел женат вторым браком, а второбрачный священник к литургисанию не допускается. Вот такой предстает трагическая фигура Павла — великого князя, который на самом деле император. Император, находящийся в Гатчине под страхом гибели, разлучения с женой, отнятия детей. Поэтому когда Екатерина умерла в 1797 году, первые действия Павла были очень четкие, давно, видимо, продуманные. Он берет шт урмом — естественно, бескровным — Царское Село и собственноручно сжигает в камине завещание Екатерины. Второе — он велит похоронить Екатерину вместе с Петром III, которого похоронили даже не Петро-Пав-

ловском соборе (месте упокоения императоров всероссийских), а в А лексан дро -Невской лавре. Его тело эксгумируют и торжественно переносят в Петро-Павловский собор вместе с телом Екатерины. За катафалком идет Павел. Екатерина в свое время даже не пришла на похороны своего мужа. Теперь, по воле сына, они упокоились на одном смертном одре, в одной могиле. Третьим важнейшим актом был акт о престолонаследии. Настолько глубоко, очевидно, пережил Павел всю неправду, да и опасность, передачи российского престола тому, кому пожелает сам император (как будто Россия — это его частное владение), что он вводит очень интересный закон, который разработал еще в Гатчине за несколько лет до смерти Екатерины II, но опубликовал в качестве закона 5 мая 1797 года. Его суть в том, что император никому не имеет права передать престол. После его смерти престол переходит следующему по нему потомку мужского пола. Никогда управлять не может женщина — это реакция на Екатерину, естественно. Даже когда единственный законный наследник — женщина, то правит ее муж, но не она. По велению Павла будущий император должен приносить присягу, что он будет свято соблюдать этот закон, еще до венчания на царство. И поскольку эта клятва принесена до венчания на престол, то никто изменить этот закон не может. Павел первый венчался на трон по новому закону. Закон действовал до самого конца Российской империи: первый император, который его изменил фактом — то есть не юридически, этого он не мог сделать, а по факту, — был Николай II в момент своего отречения.

♦ «Император Павел был мал ростом. Черты лица имел некрасивые, за исключением глаз, которые у него были очень красивы; выражение этих глаз, когда Павел не подпадал под власть гнева, было бесконечно доброе и приятное. <…> В основе его характера лежало величие и благородство — великодушный враг, чудный друг, он умел прощать с величием, а свою вину или несправедливость исправлял с большою искренностью». (Д. Х. Ливен. Из записок княгини Ливен.) ♦

A RUSSIAN HAMLET ON THE IMPERIAL THRONE 400 YEARS OF THE ROMANOV DYNAST Y

♦

“If His Highness were a particular [private, unofficial] person and could wholly devote himself only to the study of mathematics, then by the sharpness of his mind he could easily be our Russian Paschal.” S.A. Poroshin, the prince’s mathematics teacher. ♦ nical progress was colossal. People discovered completely different worlds when Leeuwenhoek invented the microscope, and it turned out that a drop of water contained an entire universe. The same idea of human perfection and omnipotence was expressed in politics in both the principles of absolutism and liberalism. Both the Prussian absolutism and the North American liberalism of the end of the 18th century are systems born out of the Age of Enlightenment. Frederick the Great was the classic representative of an absolutist state. What is characteristic is that the Prussian king was basically an unbeliever, although formally he was a Lutheran. It was not by accident that he willed to be buried in his beloved Sans Souci in a cemetery where he buried his hunting dogs. In this sense, Paul was not a blind follower of Frederick. He deified him, but seemingly did not know — or, perhaps did not want to know — about the spiritual oddities of the King of Prussia. Paul was a deeply religious man; so much so that he strongly believed that as Emperor, he was the head of the Church. And if he was the head, then he could do the most important thing in Church — officiate sacraments. It is a well-known story that he wanted to serve a liturgy by himself. The Moscow metropolitan Platon (Levshin) convinced him not to do so only under the pretext that Paul had been married twice, and a twice-married priest was not allowed to serve a liturgy. Such is Paul’s tragic image — a Grand Duke who was really an Emperor — an Emperor who lived in

Gatchina threatened with death, separation from his wife, confiscation of his children… This is why when Catherine died in 1797, Paul’s first actions were sharp, probably long-thoughtthrough. He stormed Tsarskoye Selo (naturally, without any bloodshed) and personally burned Catherine’s last will in a fireplace. Secondly, he ordered that Catherine be buried together with Peter III who had not been buried in the Peter-and-Paul Cathedral like other Russian emperors, but at the Alexander Nevsky Lavra. His body was exhumed and solemnly carried to the Peter-and-Paul Cathedral along with Catherine’s body. Paul followed the hearse. In her time, Catherine had not even attended her husband ’s funeral. However, now through the will of her son, they rest on one death bed, in one grave. The third most important act was the Order of Succession. It appears that Paul had so deeply experienced the unfairness and danger of passing on the Russian throne to whomever the monarch may want (as if Russia had been his or her private possession), that he enacted a very interesting law, which he had devised while still in Gatchina a few years before Catherine II’s death, and had published as law on May 5, 1797. The essence of this law was that an Emperor had no right to pass the throne on to anyone. After his death, the throne would pass on to the closest male descendant. A woman could not ever rule; naturally, this was a reaction to Catherine. Even in a case when the only lawful heir was a woman, it would be her husband who became the

♦

“The Emperor Paul was a short man. His facial features were not handsome, with the exception of his eyes which were very beautiful; the expression in these eyes when Paul was not in a bout of anger was infinitely kind and pleasant… His character was based on majesty and nobleness — a generous enemy, a marvelous friend, he knew how to forgive with greatness, and corrected his own faults and injustices with great sincerity.” D. Kh. Liven. From the notes of Duchess Liven. ♦

Portrait of Grand Duke Paul in Admiral’s Uniform, 1769. By Nicolas Benjamin Delapierre. ruler, but not she. Paul willed that before coronation, an Emperor-to-be was to take an oath that he would religiously obey this law. And since the oath was taken before coronation, no one could change it. Paul was the first to ascend to the throne in accordance with this new law. The law was in effect until the end of the Russian Empire; the first Emperor who changed it de facto — that is to say, not legally, since he could not have done it, but rather de facto — was Nicholas II at the moment of his abdication. However, with respect to serfdom, the main sore plaguing 18th-century Russia, Paul decidedly refused to change anything. He continued his mother’s policy of transferring stateowned serfs to private ownership. During the four years of his rule, Paul gave away more than 500,000 state peasants into private ownership (Catherine, during her 35 years, gave away 800,000. Also, by a decree from December 12, 1796, he secured peasants working on private lands in the Don region, the Northern Caucasus, and Novorossiya. Of course Paul, being a good man, tried to put things in order: he passed a law mandating that the landlord could not require his peasants to work his land VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

К 400 -ЛЕТИЮ ДОМА РОМАНОВЫХ Русский Гамлет на императорском троне

♦

О гатчинских офицерах, о муштре и парадах, написано много негативного. Но справедливости ради нужно отметить, что в Военной галерее Зимнего дворца, представляющ ей портреты российских генералов, отличившихся в Отечественную войну 1812 года и Заграничных походов 1813—1814 годов, есть несколько портретов генералов, начинавших свою военную карьеру именно на Гатчине: А. Аракчеева, П. Капцевича и др. Немало и нижних чинов гатчинской армии стали участниками и героями этих войн. G.S. Sergeiev. A military parade on the Palace Square. 1798 Однако в отношении главной язвы России XVIII века — крепостного права — Павел не пошел ни на какие решительные изменения. Он продолжил политику своей матери по превращению государственных крепостных в частно-крепостных. Павел за четыре года своего царствования раздает в частную крепостную зависимость более 500 тысяч казенных крестьян обоего пола (Екатерина за 35 лет — около 800 тысяч), и прикрепляет к земле указом 12 декабря 1796 года земледельцев, работавших в частновладельческих имениях Донской области, Северного Кавказа и Новороссии. Правда, Павел как хороший часовщик пытался навести порядок: он принял закон о том, что помещик не может требовать барщины больше трех дней в неделю: один день, воскресенье, — Богу, три дня — помещику, и три дня оставлялось крестьянину. Помещики этот закон игнорировали, зато крестьяне окрестили Павла «новым Пугачевым» и стали отказываться от излишней барщины. Начались крестьянские волнения, и поползли слухи, что скоро рабству будет конец и царь дарует народу полную волю. Надо сказать, что вообще много законов Павла никто не соблюдал — по той простой причине, что он ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

♦ тери. Практически все правление Екатерины — 35 лет — он прожил в этом страшном состоянии. Ни один человек этого не выдержит, поэтому какая-то форма душевной болезни, на мой взгляд, имела место. Чем дальше, тем больше Павел страшился повторить судьбу своего отца. В какой-то момент ему стало казаться, что и его жена готовит ему такую же участь. Конечно, это были ничем не подкрепленные домыслы: жена, Мария Федоровна, была абсолютно верным, честным человеком. Движимый своими беспочвенными подозрениями, Павел отстраняет ее от актуального царствования, разъезжается с ней летом 1798 года. Равно он распространяет опалу и на своих детей Александра и Константина, которых не любил из-за того, что они были «бабкины дети», то есть воспитанники Екатерины. Ловкие интриганы — брадобрей Кутайсов и Лопухины — раздували

пыта лся регламентировать абсолютно всё: наряду с законом о престолонаследии он принимает закон, запрещающий носить круглые шляпы. Есть закон о том, чтобы няни гуляли с детьми не меньше трех часов в день. Для сравнения: при Петре I один императорский указ издавался в два дня; при Екатерине — в три дня; при Павле — один указ в день. Никто не в состоянии был следить за таким количеством законов. Павел хотел управлять всем — вплоть до кроя штанов. Такое массивное законотворчество страшно нервировало общество: люди просто не знали, за что их завтра могут судить и отправить в Сибирь. Павел практ ически не применя л смерт ную казнь, но в ссылку отправлял часто. К сожа лению, Павел, видимо, бы л мора л ьно о т ра в лен своим долгим пребыванием в качестве великого князя и дамокловым мечом возможной гибели от рук ма-

♦ Военные реформы Павла I вызывают немало споров. Однако многие историки признают исключительную заботу государя о простом солдате. Именно Павел заменил верхнюю одежду солдата — епанчу, напоминавшую плащпалатку и совершенно бесполезную в холод, — на удобную и теплую шинель, которой пользуются и сегодня. При Павле началось строительство солдатских казарм, повышено жалование. Кстати, ненужная на первый взгляд коса служила вовсе не украшением — она отражала сабельный удар воина. ♦

A RUSSIAN HAMLET ON THE IMPERIAL THRONE 400 YEARS OF THE ROMANOV DYNAST Y

♦

Paul I’s military reforms sparked many debates. But many historians admit a special concern of the monarch for the common soldier. It was Paul who replaced the soldiers’ outer cape, which was absolutely useless in the cold, with a warm and comfortable overcoat which is in use to this day. Paul began to build barracks for soldiers and increased their pay. As an interesting note, the seemingly useless braid was not at all a decoration but was meant to deflect a blow with a sword. ♦ more than three days a week: one day, Sunday, was to be for God, three days for the landlord, and the other three days were left for the peasant. Landlords ignored that law, but peasants nicknamed Paul the “new Pugachev” and began to refuse to work extra days. Peasants began to protest and there were rumors that slavery was about to end and that the Tsar would soon give the people complete freedom. It must be said that many of Paul’s laws were not obeyed due to the simple reason that he tried to legislate absolutely everything: besides the Order of Succession, he wrote a law that forbade round hats. There was a law mandating that nannies walk children no less than three hours each day. In comparison, during Peter’s rule laws were passed at the rate of one every two days, Catherine passed one law every three days, and Paul wrote one law every day. No one was able to keep track of such a number of laws. Paul wanted to manage everything, even the style of trousers. Such massive legislative work terribly annoyed society — people simply had no idea what could get them exiled to Siberia. Paul practically

never used capital punishment, but often sent people into exile. Unfortunately, it appears that Paul had been poisoned by the long time he spent as a Grand Duke and by the Sword of Damocles hanging above him — the fear that he would die at the hands of his mother. He lived with this horror for 35 years, practically the entire length of Catherine’s rule. No one could endure this, and therefore, in my opinion, some form of mental illness was present. Increasingly, Paul became afraid to follow in his father’s path. At some point, he began to think that his wife was preparing such a fate for him. Of course, these were baseless speculations; his wife, Maria Fyodorovna, was an absolutely faithful and honest person. Moved by his own baseless suspicions, Paul removed her from the actual process of ruling and separated from her in the summer of 1798. Equally, he extended banishment to his children, Alexander and Constantine, whom he did not love because they were “their grandmother’s children,” that is to say, they had been raised by Catherine. Cunning schemers, barber Kutaisov and the Lopukhins, fanned his un-

healthy paranoia. For some short time, Paul got together with Miss Lopukhina. Because of these circumstances, Russian nobles increasingly espoused a sharply negative attitude toward Paul. Interestingly, two opposing lines were united on this: on one hand, there were Catherine’s “old eagles,” whom Paul had banished from power and deprived of many privileges. Nobility’s freedoms appalled Paul. How could one live in a country and not function in its mechanism? Revising the Manifesto on Freedom of the Nobility granted by Catherine in 1785, Paul significantly decreased nobility’s rights and increased their responsibilities. He limited the self-governance of cities. It is easy to understand the nobility’s reaction to these new changes. On the other hand, young people were set against Paul, unhappy with his attempts at completely cutting Russia off from Europe: entry into and exit out of the country were forbidden, as well as the import of books. In the opinion of the liberal youth, Europe was developing in the direction of freedom. Their gaze was fixed on the French Revolution and the rising star of Napoleon. Russia, on the other hand, stagnated in the Prussian spirit, which was dying even in Prussia itself after the death of Frederick the Great. The words Paul said to Repnin, “In Russia, the only man who matters at all is the one with whom I am speaking, and only for as long as I am speaking with him,” naturally, tremendously offended all civic feelings. By the way, Paul ordered that

♦

Much negativity has been written about Gatchina officers, drills and parades. But to be fair, it must be noted that the Military Gallery in the Winter Palace, which displays the portraits of Russian generals who distinguished themselves in the Patriotic War of 1812 and Expeditionary Campaigns of 1813–1814, there are several portraits of generals who began their military careers in Gatchina: A. Arakcheyev, P. Kaptsevich and others. Many lower ranks of the Gatchina army became participants and heroes of those wars. ♦

St. Michael’s Castle, Saint Petersburg. VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

К 400 -ЛЕТИЮ ДОМА РОМАНОВЫХ Русский Гамлет на императорском троне

♦

Такова история этого не столько таинственного, сколько трагического персонажа русской истории. Павел был большим патриотом России. И это патриотическое чувство причудливо вплелось в образ человека, мечтавшего сделаться часовщиком гигантской империи, но не справившегося с ее механизмом. В его оправдание можно сказать только одно: по-моему, никто не справился с управлением Россией. Интересно в заключение добавить, что духовная жизнь — это область свободы: никого не заставишь считать кого-то святым или духовным помощником, а Павел I стал таковым. На могилы других русских царей в XIX или начале XX века никто не ходил молиться. Были только официальные казенные панихиды, и никому не приходило в голову молиться ни Петру, ни Екатерине, ни Александру II, ни Елизавете Петровне. Да, с именем Александра I связана таинственная интрига: существует легенда, что Александр I окончил свои дни святым сибирским старцем Федором Кузьмичом. Но единственный, к кому ходили на могилу молиться как императору, был Павел I. Ходили в основном чиновники или их жены: был такой петербургский обычай, что если, скажем, чиновник мечтает получить должность или повышение по службе или попал в какие-то отчаянные обстоятельства, то помощником в этом деле может стать Павел I. Это бы ла устойчивая петербургская традиция дореволюционного времени. Я слышал, что она сейчас вроде бы возрождается. Материалы подготовила Наталья Ермакова, Сан-Франциско

«Павел был первый противодворянский царь этой эпохи». В. О. Ключевский. ♦ его болезненную мнительность. Он сходится (неизвестно, насколько коротко) с девицей Лопухиной. В этой ситуации в русском дворянстве растет резко негативное отношение к Павлу. Причем здесь как бы соединяются две несоединимых линии: с одной стороны, это «старые орлы» Екатерины, которые были Павлом отстранены от власти и лишены многих почестей. Вольности дворянства возмущали Павла. Как можно жить в стране и не функционировать в ее механизме? И он, пересматривая Жалованную грамоту дворянству 1785 года, данную Екатериной, значительно умаляет права дворянства и увеличивает его обязанности. Он весьма ограничивает самоуправление городов. Понятно, как отнеслись дворяне к этим новшествам Павла. А с другой стороны, против Павла была настроена молодежь, недовольная тем, что Павел пытается полностью отсечь Россию от Европы: ведь были запрещены въезд и выезд из страны, ввоз книг. По мнению этой либерально настроенной молодежи, Европа развивается в направлении свободы, их взоры были устремлены на Французскую революцию, на восходящую звезду Наполеона, а в России прозябает прусский дух, который и в самой Пруссии-то умирает после смерти Фридриха Великого. Слова Павла, обращенные к князю Репнину: «В России значит что-то только тот человек, с которым я говорю, и только до тех пор, пока я с ним говорю», естественно, все чувс т ва гра ж данс т веннос т и оскорбляли невероятно. Кстати говоря, Павел приказал исключить из русского словаря слово «гражданин» — можно было употреблять только слово «подданный». Поэтому Павлом оказались недовольны все. Сторонников у него не было. Его истероидный синдром, вызванный тяжелым прош лым, оскорблял даже и близких людей. Старший сын Александр Павлович говорил близким друзьям, что ежеВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

дневно чувствует себя «под топором». В Православной Церкви тоже далеко не все были довольны Павлом, хотя он дал намного больше реальной свободы Церкви, даже позволил в 1799 году самим синодальным архиереям избрать обер-прокурора Синода. Подозревали, что он готовит соединение Церквей, возмуща лись, что он приглаша л Папу переехать из Рима, занятого Наполеоном, в Санкт-Петербург, что разрешил деятельность в России Иезуитского и Мальтийского орденов и даже сам согласился стать Великим гроссмейстером Мальтийского ордена. Далеко не все были готовы пойти по этому пути. Сот ка лся заговор, в котором принял участие и сын Павла, Александр. Участие это было косвенное, конечно: однако он да л согласие взойти на престол, если Павла принудят к отъезду из России. Я довольно много читал и собственных воспоминаний Александра, и воспоминаний ближайших к нему людей — А дама Чарторыйского, например, или Новосильцева — и могу сказать, что убийства А лександр не предполагал. Предполагали ли сами заговорщики — мы не знаем. Возможно, они хотели поговорить с Павлом по-хорошему и принудить его к эмиграции, но Павел, видимо, впал в одно из своих истероидных сос тояний. Возможно, убийс т во было рассчитанным шагом — никто этого не знает. Но получилось все очень трагически. Тот самый Михайловский замок, который Павел строил, чтобы наконец-то жить в безопасности, и стал местом его убийства 11 марта 1801 года.

♦

Двадцатичетырехлетний Павел Петрович говорил своему воспитателю П. Панину: «Человек — первое сокровище государства, а труд его — богатство. Его нет — труд пропал, и земля пуста; а когда земля не в деле, то и богатства нет. Сбережение государства — это сбережение людей, сбережение людей — сбережение государства». (Цит. по: В. Томсинов. Светило русской бюрократии. М., 1997. — С. 40.) ♦

A RUSSIAN HAMLET ON THE IMPERIAL THRONE 400 YEARS OF THE ROMANOV DYNAST Y

♦

“Paul was the first anti-nobility Tsar of that era.” V. O. Klyuchevskii ♦ chael’s Castle Paul had built in order to finally live in safety became the place of his assassination on March 11, 1801. Such is the story of not so much a mysterious, but rather a tragic character in Russian history. Paul was a true Russian patriot. His patriotic feeling strangely intertwined with an image of a watchmaker of a giant empire who was not able to manage its mechanism. In his defense it must be said that in my opinion, no one was able to manage Russia. In conclusion, it is interesting to add that spirituality is an area of freedom; no one can be forced to consider someone a saint or a heavenly patron, but Paul I has become one. No one in the 19th or early 20th centuries came to pray at the graves of other Russian tsars. There were only official memorial services, but no one ever thought of asking Peter, or Catherine, or Alexander II, or Elizaveta Petrovna for prayers of intercession. Yes, there is a mysterious intrigue associated with Alexander I: there is a legend that A lexander I finished his days as the holy Siberian elder Feodor Kuzmich. But the only Emperor to whose grave people came to pray was Paul I. Mostly the people who came were government officials or their wives: there was a custom in Petersburg that if an official wanted a better job or, on the contrary, found himself in desperate circumstances, then Paul I could be a heavenly helper. This was a strong Petersburg tradition before the revolution. I hear that it is now being resurrected. With contributions from Natalia Ermakova, San Francisco Translated by Rev. Sergei Sveshnikov

the word “citizen” be expunged from the Russian dictionary; the only word allowed was “subject.” Everyone was unhappy with Paul. He had no allies. His hysteria, caused by his diff icult past, offended even those closest to him. His eldest son, A lexander Pavlovich, told his close friends that every day he felt as if “under the axe.” Likewise, in the Orthodox Church not all were happy with Paul, even though he gave real freedoms to the Church and even allowed his Synodal hierarchs in 1799 to elect the ober-procurator of the Synod. There were suspicions that the union of Churches was being prepared; people were upset that he had invited the pope to move from Napoleonoccupied Rome to Saint Petersburg, that he allowed the Jesuit and Maltese orders to operate in Russia, and that he even agreed to become the Grand Master of the Maltese order. Not everyone was ready to follow down that path. A conspiracy evolved, in which Paul’s eldest son Alexander took part. Of course, his participation was indirect, but he agreed to ascend to the throne in the event that Paul would be forced to leave Russia. I read a lot of memoirs — both Alexander’s and the people closest to him: Adam Chartoryiski, for example, or Novosiltsev — and can say that Alexander did not presume a murder. It remains unknown whether other conspirators presumed this. Perhaps they wanted to peacefully talk to Paul and force him to emigrate, but it seems that Paul fell into one of his hysterical states. It is possible that the murder was a pre-calculated step; no one knows that. But everything turned out to be very tragic. The very St Mi-

♦

A twelve-year-old Pavel Petrovich told his governor P. Panin: “Man is the main treasure of the state, and his labor is its wealth. No man — labor disappears, the soil is barren, and when the soil is not worked, then there is no wealth. The state’s savings is the savings of people, the savings of people is the savings of the state.” (Cit. in V. Tomsinov. The Luminary of Russian Bureaucracy. Moscow, 1997, p. 40)

Текст молитвы на портрете Павла I в домовой церкви Гатчинского дворца. Упокой, Господи, душу убиенного раба Твоего императора Павла I и его молитвами даруй нам во дни сии лукавые и страшные в делах мудрость, в страданиях кротость и душам нашим спасение Твое. Призри, Господи, на вернаго Твоего молитвенника за сирых, убогих и обездоленных, императора Павла I, и по молитвам его святым подай, Господи, скорую и верную помощь просящим через него у Тебя, Боже наш. Аминь. The text of a prayer on the portrait to Paul I in the house church in Gatchina. Give rest, O Lord, to the soul of Thy murdered servant Emperor Paul I and through his prayers grant us wisdom in these sly and frightening days, meekness in suffering, and salvation to our souls. Look down, O Lord, upon Thy faithful intercessor for the orphaned, the poor and the bereaved — the Emperor Paul I, and through his prayers grant, O Lord, speedy and sure help to those who beseech Thee, our God, through him. Amen.

♦ VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

К 400 -ЛЕТИЮ ДОМА РОМАНОВЫХ «НЕ ПРИК АСАЙТЕСЬ К ПОМАЗАННЫМ МОИМ» (ПС. 104:15)

«Не прикасайтесь к помазанным Моим»

(пс. 104:15)

Из писем и посланий святителя Иоанна Шанхайского и Сан-Францисского о монархической власти, Доме Романовых и последней царской семье Подготовила Наталья Ермакова, Сан-Франциско

В нашем епархиальном архиве хранятся уникальные оригиналы печатных и рукописных документов, принадлежавших святителю Иоанну Шанхайскому и Сан-Францисскому. Представляем вашему вниманию выдержки из писем и проповедей владыки (некоторые публикуются впервые). Будучи убежденным монархистом, святитель Иоанн с большим недоверием относился к идее народовластия. Глас народа может быть гласом Божиим только в случае здорового духовного состояния этого народа: «Православной Церкви чуждо народовластие. <…> Распространенное выражение “глас народа — глас Божий” верно иногда. Когда народ чувствует потребность в помощи Божией, усердно молится и хочет, прежде всего, воли Божией, — тогда Господь вразумляет, осеняет добрыми мыслями, и решения бывают на пользу. Так поступали христиане в древности. Так поступали наши предки. Когда собрался Земский Собор в 1613 году, настал Великий пост. Все собравшиеся молились и постились и лишь после того едиными устами нарекли царем Михаила Федоровича Романова. Но вот мы читаем в Евангелии: “весь народ стал кричать — смерть Ему! а отпусти нам Варавву… Пилат возвысил голос, желая отпустить Иисуса. Но они кричали: распни, распни Его!” (Лк. 23:18-21) Был ли тот “глас народный гласом Божиим”? А когда “народные представители”, поддержанные главнокомандующими фронтов, мнившими себя выразителями гласа армии, потребовали от императора Николая II отречения от престола, а шумные толпы с толицы приве тс т вова ли ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

начало народовластия, был ли тогда “глас народный гласом Божиим”»? (Из речи на приходском собрании в Радосте-Скорбященском соборе, Сан-Франциско, 1963. Архив ЗАЕ.) Анализируя трагические события 1917 года, святитель Иоанн подчеркивает, что произошла не просто смена политического строя. Случилась глубинная духовная катастрофа, начавшаяся задолго до того: «“Не п ри к а с а й т е с ь пом а з а нным моим” — сказал Господь Бог еще устами пророка (Пс. 104:15). Грех цареубийс т ва ес ть тягчайшее преступление, заключающее в себе убийство, восстание против Богом поставленной власти и поднятие руки на Помазанника Божия. Если так велик грех всякого цареубийства, особенно мрачным и преступным является убийство Царственной семьи в Екатеринбурге в ту страшную ночь, про которую словами Иова можем сказать: “ночь та да не сочтется в днях года, да не войдет в число месяцев!” (Иов 3:6). И с пророком Иеремией можем воскликнуть: “День тот да не будет благословен!” (Иер. 20:14). Убийство Благочестивейшего Государя Николая Александровича и его Царственной семьи не только одно из самых страшных событий в истории России, оно есть одно из величайших злодеяний, содеянных в роде человеческом. <…>

Убийству предшествовала многолетняя борьба против царской власти, в которой пользовались всяким случаем, чтобы оклеветать, выставить на позор и высмеять всякую ошибку, всякий малейший промах власти, широко прибегая к измышлениям и клевете, чтобы развенчать и унизить царя в глазах народа. Следствием сего было восстание под данных против своего Царя, Отца, отечества и народа». (Из проповеди в канун дня убиения царской семьи, 16 июля 1940. Архив ЗАЕ.) Святит ель Иоанн выносит суровый приговор изменникам своему монарху. Предательство, свержение царя и его убийство — за эти страшные грехи отвечать придется всему русскому народу: «Пишете, что многие счита ли Государя виновным в наших неудачах, а посему считают себя вправе нарушать присягу. Присяга есть клятвенное обещание перед Крестом и Евангелием, и нарушение ее есть клятвопреступление. Если бы даже действительно выполнение ее грозило большими бедствиями… то и тогда нарушивший ее не мог бы считать себя совершенно невиновным и должен был бы искать у Церкви разрешения от клятвы. Но… насколько виновнее те, кто поддался клевете и обману. Ведь следственная комиссия, назначенная Временным правительством, не

“TOUCH NOT MY ANOINTED” (PSALM 104:15) 400 YEARS OF THE ROMANOV DYNAST Y

“ Touch not my anointed” (Psalm 104:15)

From the letters and messages of Saint John of Shanghai and San Francisco on monarchical government, the House of Romanov and the last Tsar’s family Natalia Ermakova, San Francisco

Preserved in our diocesan archives are unique originals of typed and hand-written documents that belonged to Saint John of Shanghai and San Francisco. We bring to our readership’s attention excerpts from Vladyka’s letters and sermons (some of which are here printed for the first time). Being a convinced supporter of monarchism, Saint John viewed the idea of popular democratic government with great distrust. The voice of the people may be the voice of God only if the said people have a healthy spiritual attitude: “D emo c r ac y i s foreig n to t he O rthodox Church. <…> The popular saying — ‘the voice of the people is the voice of God’ is only sometimes correct. When people feel the need of God’s help, pray fervently and desire, first of all, that God’s will be done, the Lord sends them good reasoning and understanding, and blesses them with good thoughts, then the decisions of the people are efficacious. That is how Christians acted in the old days. That is how our ancestors acted. When the Zemski Council met in 1613, Great Lent had just begun. A ll those who gathered together prayed and fasted and only then did they unanimously elect Mikhail Fyodorovich Romanov to be their Tsar. But we also read in the Gospel, ‘all the people started to shout — death to Him! Let us have Barabbas instead.’ Pilate then raised his voice in favor of releasing Jesus. But they kept on shouting: ‘crucify, crucify Him!’ (Luke 23:18-21) Was that ‘voice of the people’ the voice of God? And when ‘people’s representatives’ encouraged by the support of the commanders -in-chief of the various fronts who considered themselves to be the voice of the Army demanded that Tsar Nicholas II renounce his throne, and when the noisy crowds of the capital city welcomed the beginning of democracy,

was ‘the voice of the people the voice of God’?” (From an address given before the parish assembly of the “Joy of All who Sorrow” cathedral, San Francisco, 1963, Archives of the Western American Diocese.) Analyzing the tragic events that took place in 1917, Saint John emphasizes that what happened is not merely a change in the form of government. What happened in fact constituted a fundamental spiritual catastrophe which had begun long before: ‘Do not touch My anointed ones…’ — so said our Lord already through the mouth of the prophet (Psalm 104:15). The sin of regicide is an extremely heavy crime since it consists of murder, rebellion against God-established authority, and a murderous attack on the God-Anointed One. If the sin of every regicide is so great, the murder of the Royal Family in Ekaterinburg on that horrible night, about which we can say, using the words of Job, ‘May it not come into the days of the year; may it not be numbered with the days of the month!’ (Job 3:6), can be considered to be especially dark and criminal. And with the Prophet Jeremiah we may exclaim, ‘May that day not be blessed!’ (Jeremiah 20:14). The murder of our Most Pious Sovereign Nicholas Aleksandrovich and his Royal Family is not only one of the most terrifying events in the history of Russia – it is one of the most heinous crimes in the history of the entire human race. <…> This murder was preceded by many years of fighting against the tsarist re-

gime during which its enemies took advantage of every occasion in order to slander, expose to ridicule and deride every mistake, every minuscule miss of the regime, and through the widespread use of falsehood and calumny to demean and humiliate the Tsar in the eyes of the people. The result of all this was the rebellion of the subjects against their Tsar, Father, fatherland and the people. (From a sermon on the eve of the day of the murder of the Royal family, 16 July, 1940. Archives of the Western American Diocese.) Saint John makes a very severe condemnation of those who betrayed their monarch. Betrayal, overthrow of the Tsar and his murder — these are horrible sins for which the entire Russian people will have to answer: “You write that many people considered the Tsar to be guilty for our misfortunes and that because of that they consider themselves justified in breaking the oath they swore to him. But an oath is a sacred vow before the Cross and the Gospel, and its breaking is oath-breaking. Even if keeping the oath threatened to lead to great disasters, even then the one who broke the oath could not consider himself completely innocent and would need to seek from the Church an absolution from this oath. But … how much more guilty are those who succumbed to calumny and deception! After all, the committee of inquiry which had been appointed by the Provisional Government did not find any evidence in support of the accusations leveled against VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

К 400 -ЛЕТИЮ ДОМА РОМАНОВЫХ «НЕ ПРИК АСАЙТЕСЬ К ПОМАЗАННЫМ МОИМ» (ПС. 104:15)

нашла подтверждения обвинениям против царской семьи и должна была это признать. Кому больше дано, от того больше взыщется, и посему, чем кто ответственнее занимал место, тем более виновен в неисполнении своего долга. Если бы высшие военачальники и общественные деятели вместо “коленопреклоненных” умолений Государя об отречении выполнили то, что следова ло по присяге, искусственно устроенный петроградский бунт был бы подавлен и Россия спасена. Недавно Франция была в тяжелом положении. Заявление де Голля о самоопределении а лжирцев многим французам, особенно родившимся и выросшим в Алжире, прозвучало как измена, и поднял ся бунт с требованием свержения и казни “изменника”. Но большинство ответственных лиц остались верны своему долгу, и катившаяся в бездну Франция была спасена. То же произошло бы и у нас, если бы руководящие лица армии и общества остались верны присяге и долгу. Совершен бы л страшный грех перед Богом и государственное преступление. Насколько кто загладил свой грех, ведомо Богу. Но открытого покаяния почти никем проявлено не было. Призыв к борьбе за Россию после падения Временного правительства и потеря захваченной было власти, хотя вызвал благодарные чувства многих и соответствующее движение, но не было это выражением раскаяния со стороны главных виновников, продолжавших считать себя героями и спасителями России. Между тем, Троцкий в своих воспоминаниях признаёт, что больше всего они (Советы) боялись, чтобы не был провозглашен царь, так как тогда падение советской власти стало бы неминуемым. Однако того не случилось, “вожди” боялись того же. Они воодушевили многих на борьбу, но запоздалый их призыв и отвага не спасли Россию. Некоторые из них

в той борьбе положи ли жизнь и пролили кровь, но гораздо больше пролито невинной крови, которая продолжает литься по всей России, вопия к небу». (Из письма г-ну Рейнеру, 3 марта 1960. Цит. по: «Владыка Иоанн — святитель Русского Зарубежья / Сост. прот. Петра Перекрестова. — М, 2008».) Если корень зол — в области духовного мира, то политическое будущее России возможно только в случае всенародного покаяния. Однако, как отмечает с горечью святитель Иоанн, «свободные» русские, то есть не находящиеся под гнетом революционной власти, так же не стремятся к нравственному очищению, как и их соотечественники на родине: «Ду ховна я б олезнь ох ват и л а весь русский народ — одних в большей, других в меньшей степени. Даже кто не заразился ею, находится как бы в духовном параличе, не имея возможности ничего сделать против зла. Той духовной болезнью русский народ стал болеть, отступив от заветов св. Владимира, и излечиться может лишь духовным лечением. Возрождение России должно начаться с нравственного возрождения каждого из нас в отдельности. Борьба за Россию не есть борьба политическая, а процесс духовного и нравственного обновления. Духовная болезнь, охватившая Россию, довела русский народ до страшных преступлений — измены царю и его убийству». (Из «Конспекта проповеди, произнесенной в Шанхайском кафедральном соборе 18 декабря 1938». Архив ЗАЕ.)

царем Михаила Федоровича Романова, ближайшего сродника последнего по наследству царствовавшего царя Феодора Иоанновича. Тем окончилось Смутное время, Россия скоро залечила раны лихолетья и вст упи ла на пу ть вну треннего и внешнего процветания. Пятьдесят лет тому наза д вся Россия, занимавшая шестую часть земного шара, торжественно праздновала 300-летие Дома Романовых, и весь русский народ ликовал в тесном единении с царем. Всего четыре года спустя Россия скатилась в бездну. В ближайшее воскресенье в соборе1 будет совершено после Литургии всенародное молебствие о спасении нашего страждущего Отечества и о восстановлении его славы, величия и благоденствия. <…> А в прискорбный день, когда померкла слава Русской Державы и спустились ее знамена, день “подлости, трусости и измены” 2 , день отречения от престола императора Николая II, 15 марта, в кафедральном соборе будет совершена всенародная панихида по царю-мученику и убиенных императорах А лексан дре II (убит 13 марта) и Павле I (убит 11 марта). Архиепископ Иоанн». (Из к ни г и у ка зов ар х и е п. Иоанн а Шанх ай ского и Сан-Франци сского, 1963. Архив ЗАЕ.)

Россию надо вымаливать — этот мотив проходит красной нитью через все труды святителя Иоанна, в которых он касается вопроса политического строя и будущего России: «21 февраля 1963 года. Ровно триста пятьдесят лет тому назад в Неделю Православия Земский Собор в Москве провозгласил

В кафедральном соборе «Пресвятой Богородицы Всех скорбящих Радосте», Сан-Франциско. Запись, сделанная государем Николаем II в личном дневнике в день своего отречения: «Кругом измена и трусость и обман!»

1 2

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

“TOUCH NOT MY ANOINTED” (PSALM 104:15) 400 YEARS OF THE ROMANOV DYNAST Y

the Tsar’s family and was forced to admit as much. To whom more is given of him more will be demanded, and hence the higher and more responsible the position held by one, the higher his guilt for not having fulfilled his duty. If t he h igher r a n k i ng m i l it a r y leaders and leaders of society instead of ‘begging the Tsar on their knees’ to abdicate had fulfilled their duties which they were bound to perform by their oath, the artif icially arranged Petrograd mutiny would have been put down, and Russia would have been saved. Not so long ago France was facing a very difficult situation. De Gaulle’s announcement that A lgiers will be given the right of self-determination appeared to many Frenchmen, especially those who were born and raised in Algiers, to be a betrayal, and there took place a mutiny whose goal was to overthrow and punish ‘the traitor.’ However, the majority of officials in power remained faithful to their duties, and France, which seemed to be on the brink of an abyss, was saved. The same would have happened in Russia if the leaders of the army and society had remained faithful to their oath and to their duties. What happened instead was a terrible sin before God and a state crime. How much of that crime each person responsible has expiated is known only to God. But almost no one expressed his repentance. The call to fight for Russia after the fall of the Provisional Government and the loss of the usurped power, although it was greeted with

gratitude by many, as well as corresponding action, did not constitute repentance on the part of the chief guilty parties who continued to consider themselves heroes and saviors of Russia. Meanwhile, Trotsky in his memoirs acknowledges that they (the Soviets) feared the most the possibility that a new Tsar would be declared in which case the fall of the Soviet power would be inevitable. However, this did not happen because ‘the leaders’ were afraid of the same thing. They inspired many to join the fight, but their belated call to action and courage did not save Russia. Some of them sacrificed their lives and shed blood, but much more innocent blood was spilled and continues to be spilled everywhere in Russia and cries to Heaven.” (From a letter to Mr. Reiner, March 3, 1960. Cit. from “Vladyka Ioann — the Saint of the Russian Diaspora” Compiled by Archpriest Peter Perekrestov. Moscow, 2008.) If the root of all evil lies in the spiritual sphere, then it follows that the political future of Russia is possible only if the whole nation repents. However, as Saint John points out with some bitterness, the ‘ free Russians,’ that is, those who are not under the yoke of the revolutionary government, also are not striving to achieve moral purification, just as their compatriots in the motherland: “A spiritual illness has infected the entire Russian people — some to a larger and some to a lesser extent. Even those who are not infected seem to be stricken by a spiritual paralysis, not having the means to do anything against evil. The Russian people started suffering from that spiritual ailment after they deviated from the precepts of Saint Vladimir, and can be cured only by a spiritual cure. The rebirth of Russia must begin with the moral rebirth of each of us as individuals. The struggle for Russia is not a political struggle, but a process of spiritual and moral renewal. The spiritual sickness to which Russia has succumbed has led the Rus-

sian people to commit terrible crimes — betrayal of the Tsar and his murder.” (From “A synopsis of a sermon delivered in the Shanghai cathedral on 18 October, 1938.” Archives of the Western American Diocese.) We must fervently pray to God for the salvation of Russia — that is the main motif that runs through all the writings of Saint John in which he touches on the question of the political system and the future of Russia: “February 21, 1963. Exactly 350 years ago, on the Sunday of Orthodoxy, the Zemski Council in Moscow proclaimed Mikhail Fyodorovich Romanov, the closest relative of the last Tsar Fyodor Ioannovich who legitimately inherited his throne, as the new Tsar. Through this action the ‘Time of Troubles’ came to an end, Russia was able to quickly heal its wounds from the hard times and entered the road of internal and external prosperity. Fifty years ago all of Russia, which covered one sixth of the Earth’s surface, solemnly celebrated the 300th anniversary of the Romanov dynasty, and the entire Russian people triumphantly rejoiced in close unity with its Tsar. But after only four years, Russia slid into the abyss. On the nearest Sunday, after the liturgy, in our cathedral1 there will take place a moleben for the salvation of our suffering fatherland and for the restoration of its glory, grandeur and prosperity… And on the sorrowful day on which the glory of the Russian State waned and its flags were lowered, the ‘day of baseness, cowardice and betrayal’, 2 the day that Emperor Nicholas II abdicated from his throne, March 15, there will be a public memorial service in the cathedral for the Tsar-martyr and the assassinated emperors Alexander II (sl a i n on M a rc h 13) a nd P au l I (slain March 11). A rchbishop John” (From the book of edicts of Archbishop John of Shanghai and San Francisco. 1963. Archives of the Western American Diocese.) Translated by V. Rev. Anatole Lyovin

On the left: A sermon written by St. John of Shanghai and San Francisco. From the Diocesan Archives. In the cathedral “Joy of All Who Sorrow,” San Francisco. A notation made by Tsar Nicholas II in his personal diary on the day of his abdication from the throne. 1 2

VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

Люди Божии

Люди Божии Царская иг уменья

царская Игуменья Игуменья Руфина (Кокорева) Владимир Кузнецов, Екатеринбург

В текущем 2013 году мы отмечаем во всем русском мире большой юбилей — 400-летие восшествия на престол династии Романовых. В 1913 году с особым размахом отмечалось 300-летие царствования Российской династии Романовых в разных уголках империи. Одной из тех, кто на Урале принял активное участие в организации празднования данного юбилейного события, стала игуменья Руфина (Кокорева), настоятельница Чердынского Иоанно-Богословского женского монастыря. Ее имя широко известно во всем русском зарубежье, не забыто оно и на родине. Статью о «царской игуменье», как называли матушку Руфину, подготовил Владимир Кузнецов, хранитель Музея Романовых при монастыре в урочище Ганина яма (под Екатеринбургом). Он уже несколько лет трудится над справочником о монастырях и монашествующих русского зарубежья, собирая материалы в различных архивах, в том числе в архиве нашей епархии. Будущая игуменья родилась в 1872 году в г. Перми в семье купца Андрея Тимофеевича Кокорева1. В крещении она получила имя Ольга. Еще в 8-летнем возрасте Ольгу отдали в Пермский Успенский женский монастырь. С 1891 года юная пос лушница с та ла помощницей нас тоя те льницы Иоанно -Предтеченского женского монастыря, ко т орый о т кры лс я не да леко о т г. Соликамска. В октябре 1898 года Ольга была пострижена в рясофор. Ее духовным руководителем в конце 1890-х годов стал иеромонах Арефа (Катаргин)2, будущий настоятель Свято-Николаевского мужского монастыря в г. Верхотурье. Около двух лет инокиня Ольга провела в московских монастырях. По возвращении на Урал она поступила в Верхотурский Покровский женский монастырь, где работала в иконописной мастерской и управляла монастырским хором, а впоследствии стала исполнять обязанности благочинной. В 1910 г од у в с т а л в оп р о с о б открытии в г. Чердыни женского монастыря. Выбор па л на благоч и н н у ю Верхо т у р с кой о би т е л и 1 2

Abbess Rufina инокиню Ольгу (Кокореву). В октябре 1911 года в Пермском Успен-

По некоторым данным — промышленник. Причислен к Собору Сибирских святых, почитается как преподобный.

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

ском женском монастыре, где Ольга начинала свой иноческий путь, состоялся ее монашеский постриг. При посвящении в ма лую схиму она получила имя Руфина. После этого новопостриженная была направлена в Чердынь для восстановления упраздненного в XVIII веке Иоанно-Богословского монастыря, основанный еще в XV веке. Только теперь обитель становилась не мужской, как было изначально, а женской. В помощь монахине Руфине направлялись семь насельниц Покровской женской обители г. Верхотурья. На месте бывшего монастыря в Чердыни они увидели полуразрушенный храм и две сторожки при нем. С их прибытием иноческая жизнь здесь забила ключом. Число сестер стало расти, а доброе начинание нашло поддержку у многих людей и организаций. В ноябре 1912 года епископ Пермский и Соликамский Палладий (Добронравов) возвел матушку Руфину в сан игуменьи. Настоящая обитель имела непосредственную связь с Российским Императорским Домом. Указом Святейшего Синода от 28 сентября

The Royal Abbess God’s People

27 God’s People

The Royal Abbess Abbess Rufina (Kokoreva) Vladimir Kuznetsov, Ekaterinburg

This year, 2013, the entire Russian world celebrates an important anniversary — 400 years since the ascent of the Romanov dynasty to the throne. 1913 saw an especially jubilant celebration of 300 years under the rule of the Romanov family in many corners of the Empire. One person who was especially active in organizing the festivities for the anniversary in the Ural region was the Abbess Rufina (Kokoreva), superior of the Cherdynsky St. John the Theologian Convent. Her name is widely recognized in the Russian diaspora, and it is not forgotten at home. Vladimir Kuznetsov, curator of the Romanov museum at the monastery in the Ganina Уama district (near Ekaterinburg), prepared an article on the “Tsar’s Abbess,” as Mother Rufina was called. Mr. Kuznetsov has been working for several years to compile a reference book on monasteries and monastics in the Russian diaspora, collecting materials in a variety of archives, including the one in our own diocese. The future abbess was born in 1872 in the city of Perm, into the family of the merchant Andrei Timofeevich Kokorev.1 She received the name Olga at her baptism. When Olga was only eight years old, she was placed in the women’s convent of the Dormition in Perm. In 1890, the young novice became the helper of the superior of the convent of St. John the Forerunner, which had opened not far from the city of Solikamsk. In October of 1898, Olga was tonsured as a riasaphore nun. In the late 1890s, hieromonk Aretha (Katargin), 2 the future superior of St. Nicholas Monastery in Verkhotur, became her spiritual guide. The riasaphore nun Olga spent about two years in Moscow convents. When she returned to the Ural mountains, she entered the Verkhotur Convent of the Protection, where she labored in the iconography workshop and directed the convent choir, and subsequently she began to fill the role of prioress (assistant to the abbess). In 1910, the question of opening a convent in Cherdyn arose. The selection [of abbess] fell to the prioress of 1 2

the Verkhotursky convent, the riasaphore nun Olga. In October of 1911, in the Perm women’s convent of the Dormition, where Olga had begun her monastic path, her monastic tonsure took place. At her tonsure into the small schema, she received the name Rufina. After this the newly tonsured nun was sent to Cherdyn in order to restore the monastery of St. John the Theologian, which had been abandoned in the 18th century. Now it became not a monastery, but a convent. Seven members of the Pokrov convent in Verkhotur were sent to help the nun Rufina. At the location of the former monastery in Cherdyn, they beheld a half-ruined church and two gate houses nearby. With their arrival, monastic life began to blossom. The number of sisters began to grow, and their good beginning found support from many people and organizations. In November of 1912, the bishop of Perm and Solikamsk Pallady (Dobronravov) elevated Mother Rufina to the rank of abbess. At this time, the monastery had a direct link with the Russian Imperial House. By a decree of the Holy Synod

from September 28 (old style), 1912, the Cherdyn monastic community was transformed into a convent dedicated to the 300th anniversary of the House of Romanov. For Abbess Rufina and the sisters, this was significant. Their reverent and respectful attitude toward the ruling dynasty was expressed in a number of ways. After the opening of the convent, Mother Rufina, speaking on behalf of herself, the sisters and the citizens of Cherdyn, expressed their loyal feelings of deep gratitude to the royal family. On the report of this event, Emperor St. Nicholas II made the following remark: “Read with pleasure.” Mother Rufina, with her sisters, visited the village Nyrob, located not far from Cherdyn, where, at the beginning of the 17th century, the boyar Michael Nikitich Romanov lived in exile, the brother of Patriarch Philaret and the uncle of the first tsar from the line of the Romanovs, Mikhail Fyodorovich. There, in Nyrob, the boyar-martyr died, not having lived to see the time when his nephew was selected for the Russian throne. According to local tradition, when Michael Nikitich

According to some accounts, a manufacturer. Added to the Synaxis of Siberian saints, and venerated as a venerable one (monastic). VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

Люди Божии Царская иг уменья

Grand Duchess Tatiana Nicholaevna, Protectress of the orphanage at the Cherdynsky Monastery. (11 октября) 1912 года Чердынская иноческая община была преобразована в монастырь, посвященный 300-летию Дома Романовых. Для игуменьи Руфины (Кокоревой) и сестер это имело большое значение. Их самое трепетное и почтенное отношение к царствующей династии выражалось в разных формах. Так, после открытия обители матушка Руфина от себя, сестер и граждан Чердыни выразила верноподданнические чувства глубокой благодарности царственным особам. На докладе император Николай II поставил резолюцию: «Прочел с удовольствием». Матушка Руфина посещала с сестрами расположенное недалеко от Чердыни село Ныроб, где в начале ХVII века томился боярин Михаил Никитич Романов, брат патриарха Филарета и дядя первого царя из рода Романовых Михаила Федоровича. Там, в Ныробе, боярин-муче-

ник скончался, не дожив до времени избрания родного племянника на российский престол. Согласно местному преданию, когда Михаила Никитича везли в ссылку, то в Иоанно-Богословском монастыре была сделана остановка. Поэтому чердынские сестры особенно почитали боярина-мученика. Они совершили крестный ход в Ныроб. Об этом событии ими был уведомлен и государь император Николай II, которому достави ли фотографический снимок. Государь по этому поводу выразил свою высочайшую благодарность. 20 и 21 февраля (5 и 6 марта) 1913 года в Ныробе происходили особые юбилейные торжества в связи с 300-летием Дома Романовых. Помимо сестер Чердынской обители, которые готовились к этому событию с большим энтузиазмом, в торжествах приняли участие разные почетные гости, в том числе управляющий Казенной палатой Николай Александрович Ордовский-Танаевский 3, исполнявший обязанности заместителя Пермского губернатора. Впоследствии на страницах уральского журнала «Голос долга» 4 он подробно изложил весь ход юбилейных торжеств, прошедших в Чердыни. В этом же номере было опубликовано специально написанное к этим событиям стихотворение, автор которого, В. М., замечает, что неслучайно Чердынская обитель была восстановлена именно накануне празднования 300-летия: «Как скромный знак благодаренья / Творцу за данный Дом Царей…» В 1915 году в Чердынской обители открылся приют для детей, а в 1916 — церковно-приходская школа. Следует отметить, что приют наименовали «Романовским», а его покровительницей государь император Николай II назначил свою

дочь великую княжну Татьяну Николаевну. Приют получил стипендию «из кабинета Его Величества». Чердынскую женскую обитель намеревалась лично посетить великая княгиня Елизавета Федоровна. Революционные события 1917 года резко изменили обстановку в стране. После заговора и отстранения императора Николая II от престола чердынские сестры сохранили преданность августейшим страдальцам. Летом 1917 года, когда царская семья находилась в заключении, матушка Руфина побывала в Москве, где беседовала с великой княгиней Елизаветой Федоровной. Разговор шел о благотворительности и о несчастьях, постигших Российскую державу. Сестра императрицы просила игуменью съездить в г. Тобольск, чтобы передать ряд советов императрице А лександре Федоровне. Матушка Руфина с радостью согласилась исполнить просимое, но епархиальный правящий архиерей, вероятно, опасаясь за жизнь августейших особ и иг. Руфины, благословения на это не дал. Летом 1917 года в Чердынскую Иоа нно -Бого с ловску ю о би т е л ь поступила послушницей А вгуста А лександровна Мичурина. В этот трагический период она стала ближайшей помощницей иг. Руфины, а в будущем на чужбине — преемницей настоятельницы. Когда к власти в России пришли большевики, игуменье и сестрам пришлось сполна вкусить всю тяжесть безбожного прав ления. Осенью 1918 года, уже после жестокой расправы над императорской семьей и великой княгиней Елизаветой Федоровной, в Иоанно-Богословском монастыре был произведен обыск. Игуменью «Романовской» обители арестовали, однако вскоре выпустили на свободу.

Николай А лександрович Ордовский-Танаевский (1863—1950) за свою преданность августейшей семье в 1915 году императором Николаем II был назначен Тобольским губернатором. После ареста Царской семьи не пожелал служить Временному правительству. Впоследствии оказался в эмиграции, где принял сан священства и монашеский постриг с именем Никон. Возведен в сан архимандрита. Перед кончиной принял великую схиму с именем Никодим. 4 Упомянутое издание с 1912 году выходило в Перми под редакцией начальника Свято-Серафимовского скита Пермской епархии игумена Серафима (Кузнецова). Отец Серафим был участником торжеств, посвященных 300-летию царствования Дома Романовых, он неоднократно посещал Марфо-Мариинскую обитель в Москве, основанную великой княгиней Елизаветой Федоровной, и выполнил ее последнюю просьбу — после ее убийства под А лапаевском вывез честные останки на Святую землю. 3

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

The Royal Abbess God’s People

was taken into exile, the St. John the Theologian Convent was designated as a stop on the route. Therefore, the Cherdyn sisters specially venerated the boyar-martyr. They held a cross procession to Nyrob. The Emperor Nicholas II was informed about this occurrence, and a photograph of the event was given to him. The ruler expressed his great gratitude concerning this. On February 20 and 21 (old style), 1913, special jubilee celebrations took place in Nyrob, in connection with the 300th anniversary of the House of Romanov. Alongside the sisters of the Cherdyn convent, who prepared for this occurrence with great enthusiasm, various honored guests took part in the celebrations, among them the steward of the treasury chamber, Nicholas Alexandrovich Ordovsky-Tanaevsky, 3 who filled the role of the representa-

tive of Perm’s governor. Subsequently, he described in detail all of the jubilee celebrations which took place in Cherdyn, in the pages of the Ural journal The Voice of Duty.4 In the same number of the journal, a special poem, written specifically for these occurrences, was published. The author of the verses, V.M., notes that it was not a coincidence that the Cherdyn convent was restored on the very eve of the celebration of the 300th anniversary: “As a humble sign of thanks / to the Creator for the House of Kings given to us…” In 1915, an orphanage for children was opened at the Cherdyn convent, and in 1916, a parish church school. It should be noted that the orphanage was called the “Romanov” orphanage, and Emperor Nicholas II appointed his daughter the Grand Duchess Tatiana Nicholaevna as its patron. The or-

phanage received a stipend from “His Highess’s cabinet.” The Grand Duchess Elizabeth intended to personally visit the Cherdyn convent. The revolutionary events of 1917 decidedly changed the situation in the country. After the conspiracy and removal of Tsar Nicholas II from the throne, the Cherdyn sisters preserved their veneration for the august sufferers. In the summer of 1917, when the royal family was exiled and held under house arrest, Mother Rufina spent time in Moscow, where she conversed with the Grand Duchess Elizabeth. Their conversation was about alms-giving and about the unhappy events which had befallen the Russian state. The sister of the Empress asked the abbess to travel to Tobolsk, in order to give a number of forewarnings to the Empress Alexandra Fyodorovna. Mother

St. Tikhon of Zadonsk and St. Olga’s orphanages, Shanghai. Nicholas Alexandrovich Ordovsky-Tanaevsky (1863-1950), for his loyalty to the august family, was appointed by Emperor St. Nicholas II as the governer of Tobolsk in 1915. After the arrest of the Royal Family, he did not want to serve the temporary government. Subsequently, he appeared in the emigration, where he received the rank of priest and monastic tonsure with the name Nikon. He was elevated to the rank of archimandrite. Before his death, he received the great schema with the name Nikodim. 4 This was issued in Perm under the editorship of Abbot Seraphim, the superior of the St. Seraphim Skete in the Perm diocese. Father Seraphim was a participant in the celebrations dedicated to the 300th anniversary of the rule of the House of Romanov, and had several times visited the Martha-Mary Convent in Moscow, founded by the Grand Duchess Elizabeth, and fulfilled her last request: after her murder at Alapaevsk, he brought her precious remains to the Holy Land. 3

VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

Люди Божии Царская иг уменья

В ноябре 1918 года по постановлению исполкома Чердынского уездного Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов женскую обитель официально закрыли. На монастырской даче устроена детская колония, при которой сестер оставили в качестве обслуживающего персонала. Благодаря переговорам иг. Руфины с представителями Чердынских советских властей обитель все же удалось сохранить до прихода в эти края Белой армии, то есть вплоть до января 1919 года.

подобномученицы великой княгини Елизаветы Федоровны и других алапаевских мучеников. В феврале 1920 года одинокая матушка Руфина прибыла в г. Владивосток. Через некоторое время к ней приехали выздоровевшие сестры. Первое время они зарабатывали тяжелой работой — стиркой белья. Положение улучшилось, когда игуменья устроилась на работу в архиерейский дом, где начала руководить хором. На Морском кладбище находился храм в честь иконы

♦

«Будучи в России довоенной, когда православие было мощью и силой всей Руси, моя обитель была согрета монаршей милостью и милостью мира сего. Но пришли годы тяжкого безвременья, когда люди, забыв Бога, совершили тягчайшее преступление — цареубийство, когда Святая Церковь стала гонима на Святой Руси, как в Риме во времена Нерона. Я с волной беженцев, не пожелавших принять заветы безверия, двинулась на восток». Из письма иг. Руфины еп. Шанхайскому Иоанну (Максимовичу), 1935 г. Архив ЗАЕ. ♦ Относительно спокойное время для обители было при а дмира ле Колчаке. Но уже в июне 1919 года в теплушке Тобольского полка, вместе с четырьмя сестрами, в числе которых оказалась и послушница А вгуста Мичурина, мат ушка Руфина выехала из Перми. С собой они взяли только ручной багаж и немного продуктов. Лишь в начале августа сестры прибыли в г. Новониколаевск (ныне Новосибирск). Однако Гражданская война быстро достигла их, и матушке с сестрами вновь пришлось эвакуироваться в сторону Да льнего Востока. Вместе с иг. Руфиной выехала послушница Августа и еще одна сестра. В дороге у сестер начался тиф, и они остались до поправки в Читинском Богородицком женском монастыре, в котором с конца августа 1919 года до начала марта 1920 года находились гробы с останками пре-

Божией Матери «Всех Скорбящих Радость» — в нем стали молиться сестры монашеской общины. Постепенно созидалась женская обитель. В эти неспокойные годы часть сестер была отправлена в г. Харбин, где образова лось подворье монастыря. Это оказалось очень своевременным, так как вскоре власть на Дальнем Востоке поменялась. Приамурский земский край, возглавляемый генерал-лейтенантом Дитерихсом5, в конце октября 1922 года прекратил свое существование, и Дальний Восток перешел в руки большевиков. К счастью, у иг. Руфины с сестрами уже была возможность переехать на постоянное жительство в Маньчжурию. В июне 1923 года она прибывает вместе с сестрами в Харбин. Для сестер первый год пребывания оказался самым трудным: не было денег на еду, не на что было

купить дров. По молитвам игуменьи со временем все устроилось. 8 сен тября 1925 года (день сретения Вла димирской иконы при перенесении ее в Москву) в руках иг. Руфины обновился образ Божией Матери Владимирской. Поток верующих устремился в обитель, многие горячо молились перед этой иконой и получили исцеление от тяжелых недугов. С тех пор обитель стала именоваться Богородице-Владимирской. В 1926 году обновилась еще одна икона — образ Господа Бога — Саваофа. Женский монастырь Харбина быстро рос. Состав ее насельниц в 1932 году был следующим: настоятельница-основательница, 8 мантийных монахинь, 20 рясофорных инокинь, 22 белицы-послушницы, 21 старица (на попечении монастыря) и 12 детей-сирот, то есть в общей сложности — 84. В том же году в монастыре открылся еще один приют — на этот раз в память об убиенной в г. Екатеринбурге старшей дочери императора Николая II великой княжне Ольге Николаевне. Матушка Руфина стала помышлять о переводе обители в г. Шанхай, так как чувствовала, что существование обители в Харбине скоро станет невозможным из-за непростого политического положения русских в Маньчжурии. В середине 1930-х годов из Харбина выезжали советские служащие КВЖД. Кроме того, с 1931 года японские войска начали оккупировать северо-восточную территорию Китая, где впоследствии было образовано государство Маньчжоу-го. В 1935 году по благословению Шанхайского епископа, святителя Иоанна (Максимовича), открылось отделение Богородице-Владимирской обители в Шанхае. В 1935 — 1937 годах иг. Руфина лично руководила организационными работами в Шанхае, оставив Харбинскую обитель на попечение бывшей послушницы Августы Мичуриной, которая

Михаил Константинович Дитерихс (1874—1937) — русский военачальник. Участник Русско-японской, Первой мировой и Гражданской войн, генерал-лейтенант. Участвовал в Белом движении на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке. В январе 1919 года адмирал А. В. Колчак назначил его руководителем комиссии по расследованию убийства семьи императора Николая II. Автор книги «Убийство царской семьи и членов Дома Романовых на Урале».

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

The Royal Abbess God’s People

Rufina happily agreed to fulfill her requests, but the ruling bishop of the diocese, probably fearing for the life of the august persons and of Abbess Rufina, did not give a blessing for this. In the summer of 1917, the novice Augusta Aleksandrovna Michurina entered the Cherdyn St. John the Theologian Convent. During this tragic period, she became the closest helper of Abbess Rufina, and subsequently her successor of the superior in a foreign land. When the Bolsheviks came to power in Russia, it was the lot of the abbess and sisters to fully taste the whole weight of t he god less reg i me. In the autumn of 1918, already after the cruel massacre of the imperial family and the Grand Duchess Elizabeth, a search was carried out in the St. John the Theologian convent. The abbess of the “Romanov” convent was arrested, although she was quickly released. In November of 1918, by decree of the executive committee of the Cherdyn District Workers’ Union, peasants, and deputy soldiers, the convent was officially closed. A children’s colony was built at the convent’s dacha, where some of the sisters remained as the personnel in charge. Thanks to the negotiations of Abbess Rufina with members

♦

“When we were in pre-war Russia, when Orthodoxy was the the strength and power of all Rus, my convent was blessed by the goodwill of the monarchy and the mercy of this world. But years of extremely hard times came, when people, having forgotten God, committed the most heavy crime — regicide, when the Holy Church began to be persecuted in Holy Rus, as in Rome at the time of Neron. I, together with a wave of refugees who did not wish to accept the precepts of unbelief, moved to the east.” From a letter by Abbess Rufina to the Bishop of Shanghai, St. John (Maximovitch), 1935. Archive of the Western American Diocese. ♦ of the Cherdyn Soviet government, the convent was preserved until the coming of the White Army to that region, that is right up until January of 1919. The time under Admiral Kolchak was relatively peaceful for the convent. But already in June of 1919, in a freight car belonging to the Tobolsk regiment, Mother Rufina left Perm in company with four sisters, among whom was also the novice Augusta Michurina. They took with them only handbags and some food. It was only in the beginning of August that the sisters arrived in Novonikolaevsk (now Novosibirsk). However, the Civil War quickly reached them, and it was once again necessary for them to evacuate towards

Building constructed at the time of Abbess Rufina, restored during our days by Abbess Gerasima (Gavrilovich). In the building are cells for monastics and novices of the Monastery of St. John the Theologian.

the Far East. The novice Augusta and one other sister left with Abbess Rufina. On the way, the sister became ill with typhoid, and until they were better, they remained in the Chitinsky Convent of t he T heotokos, in which the coffins holding the remains of the Grand Duchess Elizabeth and the other A lpaev martyrs were located from the end of August 1919 untill the beginning of March 1920. In Febrary of 1920, Mother Rufina arrived alone in Vladivostok. A fter some time, her sisters, who had regained their health, came to her there. At first, they earned money by hard labor – washing clothes. Their situation improved when abbess found work in

The oldest structure in Cherdyn: Church of St. John the Theologian, 1718.

VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

Люди Божии Царская иг уменья

в монашестве получила имя Ариадна. В Шанхае в то время проживало много русских эмигрантов, но благочестие падало. Чтобы поддержать их веру, иг. Руфина перевезла туда из Харбина главные святыни Богородице-Владимирской обители — обновившиеся иконы Господа Саваофа и Божией Матери. В новообразованной обители она так же, как и в Харбине, ввела ночные моления, в которых принимал участие и святитель Иоанн (Максимович). Летом 1937 года игуменья Руфина почувствовала резкое ухудшение здоровья. Врачи это объясняли сменой климатических условий. 28 августа, на праздник Успения Богородицы, матушка Руфина скончалась, о с т а вив с ле ду ющее за вещ а ние: «Живите в мире, любви и согласии. Любите больше всего Бога и отдайте Ему свою душу и сердце». Похоронили ее на шанхайском кладбище Лю-Ка-Вей6. Новой настоятельницей обители стала чердынская послушница — монахиня Ариадна (Мичурина). В нача ле 1940-х годов она предпринимает первые попытки пере-

местить обитель на новое место — в г. Сан-Франциско. Изначально и дея о переезде монастыря в США возникла у матушки Руфины еще в конце 1920-х годов. Осуществить же это намерение удалось уже новой игуменье Ариадне (Мичуриной) при поддержке святителя Иоанна (Максимовича) только в середине XX века. Интересно, что в Шанхае в 1948 году в Богородице-Владимирской женской обители было издано жизнеописание игуменьи Руфины под названием «Царский путь царской игуменьи». Действительно, «Романовская» обитель шла особым путем с любовью к императорской семье и к царской России. С этой безграничной любовью оби те ль преодолела огромное расстояние — около 10000 км — от Урала через Дальний Восток до Калифорнии. Весь этот путь пролегал по территории необъятной Сибирской епархии, которой в начале XVII века управ л я л предок арх иепископа Шанхайского и Сан-Францисcкого Иоанна (Максимовича) — святитель Иоанн, митрополит Тоболь-

Abbess Rufina not long before her repose. ский. Таким образом, Чердынская Романовская обитель в ХХ веке духовно связала Уральский край и калифорнийскую землю.

CHERDYN VLADIVOSTOK SAN FRANCISCO

HARBIN

SHANGHAI

После Второй мировой войны это кладбище было полностью уничтожено.

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

The Royal Abbess God’s People

the bishop’s residence, where she began to direct the choir. A church in honor of the icon of the Mother of God, “Joy of All Who Sorrow,” was located in the Morskoe cemetery, and in this church the sisters of the monastic community began to pray. A convent gradually came into being. During these troubled years, some of the sisters were sent to Harbin, where a metochion of the convent developed. This turned out to be timely, as the government in the Far East would soon change. The Provisional Priamurye Government, which was governed by General-Lieutenant Diterikhs,5 ceased to exist in October 1922, and the Far East fell into the hands of the Bolsheviks. Fortunately, Abbess Rufina and her sisters already had the ability to move to Manchuria permanently. In June 1923, she arrived in Harbin, together with her sisters. For the sisters, the first year after their arrival was the most difficult: there was no money for food, there were no means to buy firewood. By the prayers of the abbess, with time everything was arranged. On September 8, 1925 (the day of the Meeting of the Vladimir Icon on her transfer to Moscow), in the hands of Abbess Ruf ina, an icon of the Vladimir Mother of God miraculously renewed. The faithful f looded to the convent, and many prayed fervently before this icon and received healing from serious illnesses. From that time, the convent began to be called the Theotokos-Vladimir Convent. In 1926, one more icon was renewed — the icon of the Lord God of Sabaoth. The Harbin Convent grew quickly. The list of residents in 1932 comprised the following: the Superior-Founder, 8 stavrophore nuns, 20 riasaphore nuns, 22 novices, 21 elder women (who were

cared for by the convent), and 12 orphaned children. This was a total of 84 people. In the same year, another orphanage was opened at the convent – this time in memory of the oldest daughter of Emperor Nicholas II, the Grand Duchess Olga Nikolaevna, who was killed in Ekaterinburg. Mother Rufina began to consider the transfer of the convent to Shanghai, as she felt that the existence of the convent in Harbin would soon become impossible, due to the complicated political situation between the Russians in Manchuria. In the middle of the 1930s, Soviet employees of the “Chinese Eastern Railway” left Harbin. Besides this, since 1931 the Japanese military had begun to occupy the northeast territory of China, where the government of Manchiu-go had subsequently developed. In 1935, with the blessing of the Bishop of Shanghai, St. John (Maximovitch), an off-shoot of the Theotokos-Vladimir Convent in Shanghai was opened. From 1935 to 1937, Abbess Ruf ina personally directed the organizational work in Shanghai, having left the Harbin convent under the care of the former novice Augusta Michurina, who in monasticism received the name Ariadna. In Shanghai at that time, there were living many Russian emigrants, but the level of piety had fallen. In order to support their faith, Abbess Rufina brought from Harbin the main holy articles of the Theotokos-Vladimir convent — the renewed icons of the Lord of Sabaoth and the Mother of God. In the new convent, just as she had done in Harbin, she held night prayer services, in which St. John also took part. In the summer of 1937, Abbess Rufina experienced a severe worsening of her health. The doctors explained this decline to be the result of a change in cli-

matic conditions. On August 28, on the feast of the Dormition of the Theotokos, Mother Rufina reposed in the Lord, leaving the following command: “Live in peace, love, and concord. Love God above all, and give Him your soul and your heart.” She was was buried in the Shanghai cemetery “Lu-Ka-Bei.”6 The new superior of the convent became the novice from Cherdyn — the nun Ariadna (Michurina). In the beginning of the 1940s, she began the first attempts to move the convent to a new place – to San Francisco. The idea of moving the convent to the USA had first come to Mother Rufina at the end of the 1920s. But only in the middle of the 20th century was it given to the new abbess Ariadna (Michurina) to realize this dream with the support of St. John. It is interesting to note, that a life of Abbess Rufina was published in 1948 by the Theotokos-Vladimir Convent in Shanghai, under the name of “The Royal Path of the Royal Abbess.” Truly, the “Romanov” Convent traveled their special path with love for the Imperial Family and for Tsarist Russia. With this boundless love, the convent traveled an enormous distance — approximately 10,000 km — from the Urals through the Far East and to California. This whole path lay in the territory of the Siberian diocese, which in the beginning of the 17th century had been under the charge of the ancestor of the Archbishop of San Francisco, St. John – St. John, the Metropolitan of Tobolsk. In this way, in the 20th century, the Cherdyn Romanov Convent spiritually linked the Ural region and the land of California. Translated by Elizabeth Purdy

Michael Konstantinovich Diterikhs (1874-1937) was a Russian commanding officer, a veteran of the Russo-Japanese War, First World War and Civil War. He took part in the White Army action in the Urals, in Siberia and in the Far East. In January 1919 Admiral A. V. Kolchak appointed him director of the committee for the investigation of the murder of the family of Emperor Nicholas II. He was the author of the book The Murder of the Royal Family and Members of the House of Romanov in the Urals. 6 After the Second World War, this cemetery was completely destroyed. 5

VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

ТЕМА ОТЦОВСТВА СЕГОДНЯ

Я — отец «Вот наследие от Господа: дети» (Пс. 126:3) Зоя Градова, Аламо

Тема отцовства пришла неслучайно. Что-то поменялось в мире и нашей жизни. Всего пару десятилетий назад женились и выходили замуж довольно рано, и одиноких молодых людей т ри дцат и ле т него возраста было очень ма ло. Во всяком случае, они не броса лись в глаза как отдельная социальная группа. С нынешним поколением три дцати летних произош ли перемены. Стало общепринятым не жениться, а просто селиться вместе, не накладывая на себя особых обязательств, или состоять в связи достаточно долго, но, тем не менее, не вступать в брак и не создавать семьи. По ра дио я услыша ла интересную статистику: в 60-х годах только 2% детей в США рождались вне брака, в настоящее время процент их увеличился до 50%. Что же стоит за этими цифрами? Это значи т, ч то у эт их де тей практически нет отца: либо он является сожителем матери, либо попросту отсутствует. Это значит, что отец стал причиной их существования, но не захотел отцом быть. Он не остался присутствовать в жизни ребенка, потому что такого рода современные отцы не хотят брать на себя ответственности и даже ее не чувствуют. Как бы ни вела себя женщина или девушка, какими бы ни были новомодные течения в области семьи и брака, факт остается один: ей одной приходится расхлебывать последствия этих течений, когда она остается матерью-одиночкой, на которой лежит ответственность за воспитание ребенка, в частности, мальчика, будущего отца. А что же отцы? Или потенциальные отцы? Куда делся инстинкт продолжения рода? Ведь в основе христианской цивилизации лежит семья, состоящая из отца, матери и детей. Да и в сказках, мифах и легендах разных народов отцовство ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

всегда выступает как высшая ступень самореализации. Мы не будем подробно останавливаться на причинах этого грустного явления, отметим лишь что в современном информационном пространстве, из которого большинство народонаселения черпает представления о том, «как все должно прави льно быть», отсу тствует положительный образ семьи. В лучшем случае акцент делается на материнство, а отец представляется либо как добытчик, то есть его обязанности сводятся к созданию определенного уровня материального благополучия, либо как «командующий», то есть обла дающий абсолютной властью казнить и миловать. По мнению ми т рополи та Сур ож с ког о А н т он и я, ис к у шен ие воспользоваться властью вместо утраченного старшим поколением авторитета и «стало одной из причин масштабной безотцовщины в нашем мире, потому что отец — это не тот, у кого власть: настоящее отношение отцовства основывается на творческой силе, которая может пробудить в молодом человеке то, к чему он призван, в то время как носители власти пользуются ею только для того, чтобы ограничивать, отнимать у других возможность свободно развиваться». Ниже приводятся два разговора с отцами, сознательно выбравшими традиционную модель христианской православной семьи. Из них можно много почерпнуть тем, кто желает следовать заповедям Божьим, по стопам жертвенности и любви — определяющим качествам настоящего мужчины.

ТОМАС ВИЛКИНСОН Т. В.: Мне 37 лет, я старшина Военно-морских сил США. Я принял православие в 1998 году во время учебы в кол ледже Wheaton. Моя

жена А настасия правос лавная с детства. Мы познакомились в 2004 году в Свято-Серафимовском храме в Seaside (Калифорния), когда я учился в Институте иностранных языков Министерства обороны. З. Г.: Предполагали ли Вы до женитьбы, что у Вас будет большая семья? Думали о том, сколько будет детей? Т. В: Предполагал. Я не думал об определенной цифре, но, помню, пришло в голову, что четверых хорошо бы иметь. Моя мама однажды на меня посмотрела и сказала, что я похож на человека, который мог бы стать отцом четверых детей. — Итак, сейчас у Вас пятеро. — Да, у меня пятеро. Мы с женой с самого начала решили принять все, что Бог нам даст. Очень часто, поженившись, люди пытаются выбрать подходящее время для рождения своих детей или ограничить их число. На мой взгляд, это форма контроля. Она выглядит так: человек сначала просчитывает — жениться или не жениться, затем думает, развестись или не развестись, если чтото не заладится. Или же пытается контролировать — а насколько большой будет его семья. Я не думал, что дети у нас появятся так быстро. По правде говоря, это немного страшно (смеется). Но я верю, что это необходимо для нашего спасения. Мне кажется, что тот, кто верит и отдает себя в руки Божии, будет награжден в своем браке, потому что это жертва — отказ от контроля: ведь ты не знаешь, что случится в будущем и сколько детей у тебя будет. — Каково быть молодым отцом большой семьи? — Зависит от того, в какой момент вы спросите (смеется). Сегодня — прекрасно: я в отпуске, никаких волнений. Дети сегодня хорошо вели себя в церкви. Замечательно. В другие дни, когда я прихожу уставший после долгого рабочего

I am a father “ Children too are a gift from the Lord.” (Psalm 126:3) Zoya Gradov, Alamo We have chosen the theme of fatherhood for this issue for a number of important reasons. Something has changed in the world, and in our lives. Only a few decades ago, people got married fairly early, and the number of single people in their 30s were few. In any case, they did not stand out as a distinct social group. With the current generation of thirty-somethings, that has changed. It has become generally accepted not to marry, but to ‘co-habitate’, not to take on any particular responsibilities, or to be in a relationship for a long time but still not to enter into marriage or start a family. I heard an interesting statistic on the radio: in the 60’s, only 2% of children in the USA were born outside of marriage; at the present time, this percentage has increased to 50%. What do these numbers mean? One thing is clear, that many such children do not have active fathers: either the father cohabits with the mother, or simply is absent. This means that the father was the reason for their existence, but did not want to be a father. He did not remain present in the child’s life, because contemporary fathers of this type often do not want to take responsibility upon themselves, and don’t even feel a sense of this responsibility. No matter how a woman or girl acted, no matter what modern trends have appeared regarding the family and marriage, there remains one fact: the woman alone is forced to deal with the consequences of these trends, when she is left as a single mother, on whom rests the responsibility for raising the child, which may include raising a boy, a future father. And what about the fathers? Or potential fathers? What happened to the instinct for the continuation of the species? After all, the family lies at the foundation of Christian civilization, consisting of a father, mother, and children. And in the fairy tales, myths, and legends of different countries, fatherhood appears as the highest level of self-realization.

We will not examine in detail the reasons for this sad development, but we will note only that in the contemporary world of mass media, from which the majority of the population draws its understanding about “how everything ought to be,” there is a lack of positive examples of family. At best, the emphasis is placed on motherhood, but the father is represented either as the breadwinner, that is his responsibilities amount to a realization of a certain level of material well-being, or as a “commander,” that is someone having absolute power to punish or to pardon. According to Metropolitan Anthony of Sourozh, the temptation to use force, in place of the authority lost by the older generation, “became one of the reasons for the wide-spread lack of fatherhood in our world, because the father is not he who has power, the true relationship of fatherhood is based on creative strength, which can awaken within a young person that to which he is called, at a time when those who see themselves as having power, use it only in order to limit, to take from others the ability to develop freely.” Below, we present two conversations with fathers who have consciously chosen the traditional model of an Orthodox Christian family. Much can be gained from these examples by anyone who wishes to follow God’s commandments, in the path of sacrifice and love the determining qualities of a true man.

Thomas WILKINSON T.W.: I am 37. I’m a Chief Petty Officer in the US Navy. I converted to Orthodoxy in 1998 while studying at Wheaton College. My wife, Anastasia, is cradle Orthodox. I met her in 2004 at St. Seraphim’s in Seaside, CA while studying at the Defense Language Institute. Z.G.: Before you got married did you anticipate having a large family? How many children did you think you would have?

T. W.: I did. I don’t think I ever put a number on it, but I remember I was thinking four would be a nice number of children to have. My mother once told me I looked to her like I could be a father of four. – So, now you have five. – Now I have five. My wife and I were committed right from the beginning to take whatever came along—whatever God would give us. Often after people get married, they try to pick the best time for children to come along or try to limit the number of children. I think that is a form of control. I’m either going be in control by not getting married in the first place, or I am going to be in control by reserving the right to divorce whomever I married when the time suits me, when things are not working out. And I reserve the right to maintain control over how big my family gets. (laughs). And let’s be fair: it is a little scary. I mean, I didn’t think that our children would come along as fast as they did, and I didn’t think I would be the father of so many. But I trust it will work to our salvation. I do think those who do trust to that extent, who put themselves in God’s hands, will reap more benefits in their marriage because of it; because it is a sacrifice, a relinquishing of control: you don’t know what’s going to happen, how many kids will come along. – How does it feel to be a young father of a large family? – Depends when you are asking. (Laughs). Today it feels great – I am on vacation. No stress. The kids behaved today in church. Feels wonderful. Other days I come home from work, I am tired after a long day and they start going crazy in the evening. I am trying to change somebody’s diaper, put somebody else to bed. Then it becomes stressful. But it always is very interesting and exciting. – Do you like being a father? – I love being a father. For me it is the most fulf illing thing that ever happened to me. VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

Тема номера FATHERHOOD TODAY

Fatherhood today

ТЕМА ОТЦОВСТВА СЕГОДНЯ

дня, и они начинают баловаться, а нужно поменять кому-то памперс, кого-то уложить в постель, — тогда это трудно. Но быть отцом всегда очень интересно и захватывающе. Это лучшее в моей жизни. — Молитесь ли Вы со своими детьми? — Да. На сегодня моей старшей семь лет, у меня есть еще пятилетняя дочь, почти четырех летний сын, дву х ле т ний сын и дву х месячная дочь. Молитвы короткие, они не совсем организованы и хаотичны. Я учусь у жены терпению во время молитвы, потому что для меня идеалом является, когда дети стоят, как маленькие свечки, перед иконами, что нереально. — Вы проводите много времени со своими детьми? — Сейчас я работаю по 12 часов в день и не вижу их столько, сколько хотел бы. Часто, когда прихожу домой, я слишком уставший, чтобы заниматься с ними. Процедура укладывания их в постель довольно длинная. Купание, смена памперсов, поиск игрушки, поиск пижамы — да, но я не успеваю посидеть с ними, посмотреть им в глаза, поговорить с ними о важном. Моя жена это делает каждый день, а для меня реальная проблема — дать им то время, которое они заслуживают и в котором нуждаются. — С другой стороны, у Вас есть возможность иметь традиционную семью, в которой отец работает, а мама сидит дома с детьми. — Да. У меня такое ощущение, что вы проводите наблюдение за каким-то исчезающим видом животного, но на самом деле, в моем понимании, мы с женой не делаем ничего необыкновенного. Дети являются результатом нашего совместного брака, и их надо поставить на ноги. Когда кто-либо женится и посвящает себя семье, то я не понимаю, почему это так необычно, что жена остается дома, а муж работает. — А знаете, почему? Мы можем потратить много времени, пытаясь понять, что же случилось с современными молодыми людьми. То же самое происходит и среди молодых православных мужчин — они не женятся! Вы не единственный, у кого я брала интервью. Мы хотим ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

показать примеры мужчин, которые решили создать сначала семью, а не карьеру, все время находясь в поисках идеала, принцессы. Вы сказали: иметь семью — нормально. Почему же тогда, на ваш взгляд, молодые люди откладывают создание семьи и рождение детей? — Мне трудно рассуждать, так как это очень индивидуальные ситуации. Думаю, что в настоящее время в нашем обществе много разлагающих факторов. И в какой-то мере они разрушают с т имул со здать семью. — Представим такую ситуацию: молодой человек сомневается, какое ему принять решение. Что бы Вы сказали ему о том, как прекрасно быть мужем и как прекрасно быть отцом? — Мне кажется, что такой диалог должен происходить на индивидуальном уровне. Вряд ли я могу сказать вам что-то обобщенно — люди индивидуа льны, они имеют свои собственные причины и убеждения. Но если кто-то хочет знать, что я думаю о выбранном мною жизненном пути, мой ответ будет таков: моя жизнь является прямым отражением моей веры. Я не считаю себя лучшим верующим православным христианином в мире, но хочу верить и хочу быть верным. Знаменитый сербский старец сказал: «Наши мыс ли определяют нашу жизнь». Он, конечно, прав. Мое твердое убеждение — в жизни мужчины существуют два пути: один из них состоит в том, чтобы служить Богу в Церкви в монашестве, а другой — искать жену и создавать христианскую семью. Если вы выбираете второе, то нужно сделать это как положено, как говорит Церковь, а не так, как вы решите. Вот поэтому я нахожу тему этого интервью странным, как будто семья — что-то экстраординарное. Если бы православные мужчины более серьезно относились к своей вере и жили по ней, многое было бы естественно, никто бы не думал об этом. — Но этого не происходит. — Конечно, потому что наша культ ура уничтожи ла Богом данную концепцию человеческих сексуальных отношений. В этой стране са-

мый большой враг благочестивому браку — интернет и порнография, которую там можно найти. Каждое изображение или идеал сексуального поведения, доступное в интернете, является антагонистическим и дее от цовс т ва, потому ч то они основаны на предпосылке, что вы можете делать все, что хотите, с кем хотите, и не беспокоиться, что у вас появятся эти маленькие люди (указывает на детей). Если вы объедините все эти влияния: помешанную на сексе культуру, порнографию, вседозволенность, крайний материализм, нежелание людей жерт воват ь, мири ться со сложностями семейной жизни, — тогда пойме те, ч то унич тожи ло традиционный брак. Если в дополнение к жене и правильному числу детей у вас еще непременно должен быть дом, яхта, хороший детский лагерь, уроки игры на фортепиано, футбол и так далее, а это еще не все достигнуто, и поэтому вы считаете, что достойной семейной жизни у вас нет, — тогда вы опять разрушили смысл брака и отцовства. Современный взгляд на брак и семейную жизнь совершенно не попадает в точку. Дело в том, что в браке вы выбираете самопожертвование. Вы выбираете самопожертвование и принятие всех детей, которые появляются, — ради спасения их душ и ради спасения собственной души. С этой точки зрения брак и деторождение являются евангельскими заповедями. Вы стараетесь жить по вашей вере в полной мере, понимая, что придется отказаться от многого, чтобы исполнить заповедь. И это то, что для многих людей в этой стране так неудобно. Может быть, стоит посмотреть на это по-другому. Это испытание души.

рэймонд джадже Рэймонд Ферапонт Джадже, американец палестинского происхождения, родился и вырос в Сан-Франциско. Был воспитан католиком, но во взрослом возрасте принял православие. Рэймонд по профессии фармацевт. Он отец пятерых детей в возрасте от 1 года до 14 лет, а в следующем году они с супругой Кэрол Макриной ж ду т шес того.

Fatherhood today

The Wilkinson family: Thomas, his wife Anastasia, children Ella, Magdalina, Marianna, Seraphim, and Joseph. – Do you pray with your children? – Yes. At this point my oldest is seven, and I have a five-year-old, an almost four-year-old, a two-year-old and a twomonth-old. Prayers are short and a little bit disorganized and chaotic. I’ve had a lot of lessons from my wife about patience during prayer time, because my ideal of them standing like little candles in front of the icons is never the reality. – Do you spend a lot of time with your kids? – Right now I work 12-hour days and I don’t see them as much as I would like to. Often when I come home I am too tired to be engaged with them. The routine of putting them to bed is a long one. Bathing them, changing their dia-

pers, looking for the binky, looking for the pajamas… but sitting with them, making eye contact, engaging them in meaningful conversation—I often fall short on that part. My wife does it every day, but for me it can be a real struggle to give them all the time they deserve and need. – On the other hand, you have the opportunity to have a traditional family, with the mother staying home with the children and the father working. – Yes. This interview feels a little as though you are conducting observations on an endangered animal, but the fact is, in my mind, my wife and I are not doing anything unusual. These children are the result of our marriage and

they must be raised. If one gets married and commits to raising a family than I am not sure why it is so unusual that the wife stay home and the husband work. – Do you know why? We can spend a lot of time analyzing what happened to contemporary young men. This is what’s going on among young Orthodox men, too – they are not getting married! You are not the only one I interviewed. We are trying to show the example of men who decided to start a family, instead of having a career first, all the time looking for the ideal, a princess. As you said, it is normal to have a family. Why then, in your opinion, are those young men postponing starting a family and having children? – Well, I would hesitate to speculate on people’s individual situations. I think that there are many corrosive influences in our society. In some way they take away the incentive to start a family. – If you were in the situation where a young man could not make up his mind, what would you tell him about how it is great to be a father, how great it is to be a husband? – I think that kind of conversation has to take place on an individual level. I don’t think I can tell you something general right now. People are individuals; they have their own reasons and beliefs. But if anybody wants to know how I feel about my chosen path in life, my answer is: it is a direct reflection of my faith. I wouldn’t consider myself the most faithful Orthodox Christian in the world, but I want to believe and want to be faithful. A famous Serbian elder said: “Our thoughts determine our lives.” He is right, of course. My belief is very strong that there are two paths for a man in life: one of them is to serve God in the church as a monastic and other is to look for a wife and raise a Christian family. If you make the choice to find a wife and raise a family, then you need to do it as the Church says to do it, not as you decide how to do it. This is why I find it so odd being interviewed for this, as if it were so extraordinary. If Orthodox men were serious about and seriously lived their Orthodox faith, a lot of these things would happen naturally and nobody would think anything of it. – But it is not happening. – Sure, because our culture has deVOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

ТЕМА ОТЦОВСТВА СЕГОДНЯ

Дети семьи Джадже учатся в Лицее св. Иоанна Шанхайского и СанФранцисского. Джадже — прихожане Старого Радосте-Скорбященского собора в Сан-Франциско, их духовником является иеромонах Иаков (Корацца). Рэймонд и Макрина растят своих детей с помощью и при поддержке школы и прихода. З. Г.: Какими качествами, по Вашему мнению, должен обладать отец? Р. Д.: Самое главное — терпение и способность прощать. Это палка о двух концах, но когда я говорю о прощении, я не имею ввиду отсутствие дисциплины. Я имею ввиду, что в душе не нужно держать зла. Ты воспитываешь ребенка, иногда строго, но ты его прощаешь. Объясняешь с любовью, что они сделали неправильно и как можно было поступить иначе. Дети должны учиться на собственном опыте. Надеюсь, что они тоже научатся этому — прощать и быть терпеливыми с людьми. — Кто оказал самое большое влияние на Ваш стиль воспитания детей? — Моя жена. Честно. Наш духовный отец посоветовал нам, когда мы только поженились, сделать церковь центром нашей семьи. Если появляются какие-то проблемы или вопросы — нужно обращаться к церкви. Вот именно это мы и стараемся делать. Жена с рождения была православной, я принял православие, так что я научился православию от нее. И мы оба начали читать книги о том, как вырастить детей православными. — Отца часто представляют как защитника. Как Вы решаете, когда нужно ограждать ребенка, а когда нужно позволить ему самому иметь дело с последствиями его выбора? — По-разному, все зависит от ситуации. Иногда дети должны научиться на собственных ошибках. Например, они не подготовились к контрольной и получили плохую оценку. Перед следующей контрольной мы напоминаем им о том, что случилось в прошлый раз, вместо того, чтобы постоянно ходить следом и пилить. Иногда они слишком малы, чтобы принять правильное решение. В таком случае их нужно учить посредством дисциплины. Когда они подрастут, они могут учиться на ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

собственном опыте. Это постоянное повторение и подкрепление, надежда и молитва о том, что все, чему мы их учим и чему они научились в школе, вросло в их души. Что касается защиты, детей нужно ограждать от некоторых вещей. Они и так с ними столкнутся, потому что ходят в школу в Сан-Франциско. Мы должны их научить, что когда им придется соприкоснуться с этим, они должны слушать, что Господь им говорит. Мы не можем их ограждать слишком долго: в 18 лет они станут самостоятельными мужчинами и женщинами. Наши дети всегда могут поговорить со своим духовником, и если есть что-то, о чем им неловко с нами поделиться, они всегда могут пойти на исповедь. Они также могут пойти в свою комнату и позвонить отцу Иакову или кому-то, кто, мы знаем, даст им совет, полезный и здоровый для них, вместо того, чтобы искать ответ у сверстников или посторонних людей. В лицее св. Иоанна Шанхайского, где они учатся, учителя — православные, там есть и священник. Мы очень довольны, что дети ходят в православную школу, потому что они окружены верующими взрослыми — людьми, которые наставят их таким же образом, как и мы. — Ваше самое большое испытание как отца? Где Вы нашли поддержку? — Моя самая большая поддержка — это моя жена и наш священник, отец Иаков, он очень поддерживает нас. Кроме того, в школе это отец Сергий Котар и матушка Мария Котар, они очень помогли нам, когда мы были молодые с маленькими детьми. Православие было новым для меня. Отец Сергий следил за тем, как наши дети росли, и помог нам невероятно. Большой вызов для меня как для отца — не быть лицемером. Один мой друг, священник, сказал, что самое ужасное, что может случиться с ребенком, — это если он вырастет и поймет, что его родители — лицемеры. Это полностью разрушает доверие, которое они к вам имеют. Самое трудное — не просто говорить, а жить согласно своим словам. Нельзя учить, а потом делать ровно наоборот, и ожидать, что дети будут вести себя правильно. Дети очень впечат-

лительны и быстро чувствуют ложь. Мы посещаем церковь каждую субботу и воскресенье, в праздничные дни и после работы. Мои сыновья прислуживают в алтаре, а девочки читают на клиросе и поют в хоре. Мы стараемся показать им пример активной церковной жизни, показать, что это важно для нашей семьи, а не то, что мы отправляем их в храм в то время как сами занимаемся другими делами. Всегда нужно стараться служить примером. Другая проблема — в нашей части Калифорнии очень трудно содержать семью. После длинного рабочего дня возвращаешься домой к детям, у которых разные характеры, которые находятся на разных этапах развития, и у них разные вопросы и проблемы, и тебе нужно стереть свой рабочий день и превратиться в отца. Иногда это очень трудно. Я думаю, это большое испытание. — Если подойдет к Вам молодой человек и скажет: я ничего не имею против того, чтобы стать отцом, но меня пугает, что нужно все время много работать, чтобы содержать семью. Какая же выгода в том, чтобы быть многодетным отцом? Зачем мне эта ответственность, когда я могу просто жить в свое удовольствие? Что Вы ему ответите? — Ну, это будет чистой воды жизнь эгоиста. Ведь это Божье благословение — иметь много детей. Мы ждем шестого ребенка в апреле. Нет на свете большей радости, чем эта. Люди, у которых нет детей, видящие в них только стресс и проблемы, не могут себе даже представить радости, когда рождается ребенок. Или когда ты открываешь дверь и дети бегут тебя встречать. Конечно, за последние пятнадцать лет не было ночи, чтобы мы спали без перерыва. Но знаете, мы просто к этому привыкли. Когда ребенок нас будит, потому что плохо себя чувствует или чего-то испугался, либо отчего-то еще, мы просто встаем и решаем проблему. Вы делаете все для своих детей, вы много работаете, потому что вы любите их. Нет ничего более значительного. Ведь на самом деле они не наши — они Божьи. Дети — это дар, которым Господь нас благословил. Это как три человека с талантами: один

Fatherhood today

stroyed the God-given concept of human sexual relations. The greatest enemy in this country to godly marriage is the Internet and the pornography to be found on it. Every image or ideal of sexual behavior that can be found on the Internet is antagonistic to the idea of fatherhood, because it is all based on the idea that you ought to be able to do whatever you want with whomever you want and not worry that these little people [points to children] will show up. If you combine all these influences — a sex-crazed culture, pornography everywhere available, rampant materialism, people’s unwillingness to sacrifice, people’s unwillingness to put up with the vicissitudes of home life – then you have destroyed traditional marriage. When in addition to having your wife and your correct number of kids, you have to have your house and your boat, the camp you send your kids to, piano lessons, soccer and all these things – and if it’s not all in place, you don’t have decent family life, then you have again destroyed the meaning of marriage and fatherhood. The modern view of marriage and family life completely misses the point. The point is that in marriage you are choosing to make a sacrifice to another human being. You are choosing to sacrifice and accept the number of children that comes along for the sake of their souls and your own. From this standpoint, marriage and childbearing are evangelical activities. You are trying to live your faith to the fullest, with the understanding that you must give up a great deal in order to do so. And that is what many people in this country are so uncomfortable with. Maybe you don’t have to look any further beyond that. It is a trial of the soul.

Virgin Cathedral in SF and their parish priest is Heiromonk James (Corazza). They raise their children with the help and support of both the school and parish communities. Z. G.: What are the most important traits for a father to possess? R. J.: The most important traits are patience and forgiveness. We try to teach the children and other people to forgive and move on. So, as the children grow up, they make mistakes and we just teach them and forgive them and go on. It’ll be a double edged sword but when I say forgiveness, I don’t mean failure to discipline. I mean inside of you, you don’t hold on to it. You still discipline a child but yet forgive them. Yes, showing love, you explain to them what they did wrong or how they could have done it differently. But, they have to learn from their own experience. Hopefully they’ll learn that, too: to forgive people and be patient with people. – Who had the greatest impact on your parenting style? – My wife. Hands down. – Our spiritual father told us when we first got married to keep the church at the center of your home. And let that be the center of everything that you do. And whenever there are problems or issues, you go back to church. And that’s what we’ve been trying to do. I was a

convert to the faith. She was born Orthodox. So I learned about the Orthodox faith through her. And we both started after our first child was born reading about how to raise children in the Orthodox way. – Fathers are generally thought of as protectors. How do you know when you should protect and when you should allow your child to experience the consequences of their choices? How do you draw that line, or do you? – It has to be more of a situation by situation approach. Sometimes children have to learn from their own mistakes. Like, if they don’t study for a test and they come back with a bad grade. The next time they have an exam we ask them to remember what happened the last time, instead of trying to constantly follow them around. Sometimes they are too young to know. If so you have to teach them through discipline. When they are older they can learn from their experience. It’s constantly reiterating and reinforcing things, hoping and praying that whatever we taught them over the years and what they learned from school sank in. So, in protecting, it is more of decreasing the amount of exposure to certain things. They will get it anyway because they go to school in San Francisco. We have to teach them when they

R AYMOND JAjeh Raymond Therapon Jajeh is a Palestinian American who was born and raised in San Francisco. He was raised as a Roman Catholic, but converted to the Orthodox faith as an adult. He is a self employed pharmacist, husband, and father of five children. He and his wife, Carol Macrina Jajeh are expecting their sixth child. Their children range in age from 1 to 14 years. The children attend St. John of San Francisco Orthodox Academy. Their church parish is the Old Holy

The Jajeh family: Raymond and his wife Carol Macrina, children: Paul, Isabella, Thomas, Mary Katherine and Eliana. VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

ТЕМА ОТЦОВСТВА СЕГОДНЯ

получил пять, другой три, а третий один. Мы не должны закапывать эти таланты в землю, а что-то с ними сделать. Дети — совершенная радость. Кроме того, вы не знаете, кем каждый из них станет. Один может стать священником, другой монахом, епископом, кто-то монахиней, учительницей. Когда я принял православие, я узнал очень многое о святых отцах. Некоторые из них были из многодетных семей. А некоторые были из больших семей, в которых четверо или пятеро стали святыми. Небесная покровительница моей жены — святая Макрина. Ее братьями были св. Василий Великий, св. Григорий Нисский и св. Петр Севастийский. Всех вместе их было девять святых в одной семье. Вы же не знаете, какой у Господа план. Если мы остановимся, чтобы было меньше стресса, чтобы наша жизнь стала легче в финансовом плане, мы заместим волю Божью своей собственной волей. А у Него самый лучший план. Иногда это видно не сразу. Мы не знаем, спасемся ли мы вообще, но самое лучшее, что мы можем сделать, — это принести Богу этих детей. Если будет на то воля Божья, дети вырастут и повлияют на жизни других людей своим примером или сделают что-то важное и хорошее в мире, так что, по крайней мере, мы принесли жертву Богу таким образом. — Как научить сыновей быть хорошими отцами? — Я думаю, показывая им хороший пример. Постараться прочувствовать, когда что-то их беспокоит и

неустанно говорить им, что вы их любите. Говорите, что вы их любите каждый день, каждую минуту, обнимайте их, целуйте их и не переставайте говорить, как вы их любите. Донесите до них также то, как их сильно любит Господь. Потому что в мире столько людей проходят через большие испытания: нет воды, нет еды, война, убийства, постоянно, каждый день. Я стараюсь внушать им понимание этого. Все является благословением Божиим. Например, повернул кран — и потекла горячая вода. Это благословение, полмира этого не имеет. Насколько мы можем, мы стараемся научить их уважать других. И понимать, что в жизни много проблем, в жизни много испытаний, жизнь не идеальна. Люди нам говорят: иметь столько детей — несправедливо по отношению к ним, потому что вы не можете уделить им все ваше внимание. Но на самом деле, самое лучшее, что мы сделали для наших старших детей, — это то, что дали им маленьких братьев и сестер. Для них это большая радость, они учатся, как быть родителями, просто наблюдая. Когда наш самый старший сын узнал, что мы ждем пятого ребенка, он записался на курсы нянь Красного Креста, где его учили, как оказать первую помощь младенцу, взрослому, что делать, если ребенок подавился, как менять пеленки. Он сказал, что он хотел научиться на случай, если произойдет что-то непредвиденное. Он нам очень помогает. Дети очень любят быть вместе.

The Jajeh's family icon After receiving a blessing, Raymond asked a friend and iconographer, Nicholas, to paint an icon of the saints of each family member. Nicholas agreed and painted a beautiful icon with the saints of the parents and the 4 children who were born at that time. Fortunately, enough room was left to now add the saints for the two children that have followed. Если кто-то просил бы у меня совета, то я бы посоветовал как можно тверже держаться церковной жизни. Это тяжело, потому что церковная жизнь — тоже испытание. Без всякого сомнения. Потому что дьявол, по моему мнению, не хочет, чтобы мои дети-христиане ходили в церковь и слушались Бога. Дьявол хочет как раз обратного. Перевод Зои Градовой

Каково это — быть отцом? Это ответственно и весело, это трудно и просто, это серьезно и очень радостно! Своим опытом и своими чувствами отцы делятся на страницах нашего интернет-журнала. Сколько хорошего мы можем сделать для своих детей и вместе с ними — и сколько возможностей мы упускаем… Давайте вместе думать, обсуждать, советоваться, как сделать наших детей чуточку счастливее, как научить их добру и вере, как нам самим быть настоящими папами, отцами, батями…

w w w.rusbatya.ru ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

Впрочем, редакция не страдает мужским шовинизмом и рада видеть читателями и авторами журнала не только отцов и дедушек, но и мам с бабушками.

Fatherhood today

are exposed to it to choose for themselves, again listening to God. We can’t protect them so much: at age 18 they’ll be a woman or a man on their own. They can always talk to their spiritual father and if there is something they don’t feel comfortable with telling us, they can go to confession. They can go to their room and talk with Father James on the phone or to somebody that we know that will give them the advice that is healthy for them and safe rather than trying to seek it among friends and outside people. They have a priest at St. John Academy and they have Orthodox teachers. It really does help to be in an Orthodox school because they are surrounded by Orthodox adults and people who will guide them in the same way that we would. – What have been your greatest challenges as a father? Where do you get support? – I get support from my wife, and also our priest, Father James. Further on, the school, Father Serge Kotar, and Matushka Maria Kotar, they helped us a lot when we were young with young children. I was new to the faith. Father Serge really watched our children grow and helped us a lot. We also get support from our priest. He is our father confessor who helps us dramatically. The biggest challenge as a father is hoping that you are not a hypocrite. One of my priest friends told me, the worst thing to have is to have a kid grow up and realize that his parents are hypocrites. It devalues all the trust they had in you. So, the biggest challenge is to not just say it but live it. Try your best to do what you say. Don’t just say it and do the opposite and expect them to do the right thing. Because children can sense lies very quickly and are very impressionable. We go to church together on Saturday, on feast days and after work. My sons serve at church every Sunday as acolytes and the girls read or sing in choir. So, we just try to show them active participation and this is what we feel is important to us and our family, and that we are not just telling them to go church while we do something else. Always try to set an example.

Here is another issue: In the Bay Area, supporting the family is difficult. After a long day of work you come home to children who have different personalities, who are at different stages in their lives, and have different challenges and issues, and you have to wipe out your workday and put on your father hat. Sometimes it is difficult. I think that is a challenge. – If a young man comes to you and says “I don’t mind to be a father but it looks like you always should work hard to be able to support a family. What is the benefit to be a father of many children? Why would I take on such responsibilities instead of having fun in life?” – That would be a self-centered life. It is a blessing to have many children. We are expecting our sixth child in April. There is no greater joy. The people that don’t have children, that see only the stresses and diff iculties, cannot even imagine the joy that comes when you have your child. Or when you open the door and they run to you. Now, I will tell you I don’t think we have had a full night’s sleep in fifteen years. But, you know, when the kid wakes us up because they’re not feeling well, or are frightened or whatever, we just got used to it. We just wake up and take care of it. You do anything for your children because you love them. You work hard, you do whatever it takes. There is nothing more meaningful. Basically they are not ours — they belong to God. God blessed us with a gift. It’s like the three men with the talents. One got five, one got three and one got one. So, we could just bury the talent in the dirt, or we can do something with it. And, they are an absolute joy. And you won’t know what any one of these children may be. One may become a priest, a monk, or bishop, a nun, a teacher. When I converted to Orthodoxy, I learned so much about the Holy Fathers. Some of them came from very large families. And some came from large families from which four or five became saints. My wife’s patron saint is St. Macrina. Her brothers were Saint Basil, Saint Gregory of Nyssa, and St. Peter Sabaste. Altogether there were nine saints in the family. So, you have no idea what God’s plan is. If we stop it because we want to be less stressed or have an easier life financially, we stop

God’s will by our own will. And He has the best plan. Sometimes you don’t see it right away. We don’t know if we will ever reach salvation. But, the best thing we can do is offer God these children. If, God willing, they grew and influence other people’s life by their examples, or do something good for the world, then at least we have them to offer to God. – How do you teach your sons to be good fathers? – I think by trying to set a good example for them. You try to sense when something is bothering them and you constantly tell them you love them, tell them you love them every single day, every minute, and hug them and kiss them and don’t stop telling them how much you love them. And we also let them know how much God loves them. Because there are so many people around the world that are going through so much turmoil: no food, no water, war, killing, constantly, every day. I try to instill in my boys to realize that. Everything is a blessing. You turn on the faucet and you have hot water. That is a blessing. More than half the world doesn’t have that. And we try to teach them to be respectful as much as we possibly can. And to understand that life has problems and life has struggles and life is not perfect. People will tell us “Oh, it’s not fair you are having so many children because you can’t give them all your attention.” But, the best thing we did for our oldest children was to give them little siblings. They adore their baby sister. They have so much joy, they’re learning a lot about parenting themselves already just by seeing how things are. When our oldest heard we would have our fifth child he signed up for Red Cross babysitting class, infant CPR, adult CPR, choking hazard, how to change a diaper. He said I want to learn what to do in case something is wrong. He is a big help. They enjoy each other’s company. I’ll have to say if anyone should ask me advice about that, I would say, have as much of a strong church life as possible. It’s going to be hard because the church life is going to be a struggle, too. There is no doubt. Because I don’t think the Devil wants my Christian children going to the church and obeying God. The Devil wants the opposite. VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

«БАБУШК А, ПОЧИТАЙ!»

«Бабушка, почитай!» ЦВЕТНА Я СК АЗК А

ЦВЕТНАЯ СКАЗКА Светлана Рыбакова, Москва

Все дети любят сказки. Мир сказочных героев помогает им постигнуть мир взрослых, научиться сочувствовать, отличать доброе от злого. Но об этом знают только взрослые, а дети любят сказки просто потому, что им интересно. Сказки московской писательницы Светланы Рыбаковой именно этим достоинством и обладают. Светлана — член Союза писателей России, автор серии детских рассказов и вполне серьезных трудов: «На перекрестках вечности. Мир глазами паломников», «Чудеса и судьбы икон Божией Матери в XX веке» и др. Светлана сотрудничает с журналами «Москва», «Славянка», «Божий мир», «Свечечка».

одной цветной коробочке жили веселые разноцветные карандашики: красный, белый, желтый, розовый... Все разные, но необыкновенно дружные. Жить им было интересно — каждый находил себе увлекательное занятие. Же лт ый носи лся по пол ям и за жига л пушис т ые одуванчики. Зеленый всегда спеши л куда-то с озабоченным ви дом. Еще бы! Только представьте себе, сколько надо было за день успеть: елочку подзеленить, молодые листочки на свободу выпустить, травой землю выстелить... И не перечислить всего, что делал зеленый карандашик. Зато красный, хохот ун и насмешник, был рубаха-парень. Ему бы всё шутить, на балалайке тренькать и частушки сочинять. Возьмет летом вишню с малиной да разукрасит детишкам щеки и носы — пойди отмойся. Самым старшим и значительным был голубой карандашик, все его очень любили. Ведь невозможно обойтись без пронзительно-голубого неба. А прозрачные стеклышки льдинок в первые осенние заморозки, реки и озера, смешливые васильки на лугах! Но бы л в этой дружной цветной компании один несчастный — черный карандашик. Он сильно страдал из-за того, что появился

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

на свет черным. «И что такого замечательного можно сделать черными руками? Разве что оставить какую-нибудь грязь на кухонном полотенце», — грустно думал он, с завистью подглядывая из-за угла, как другие играли в радугу. На голубом, умытом дождиком, небе появлялись светящиеся семицветные ворота, и казалось, что стоит только вбежать в них — и обязательно произойдет чудо. «Ну почему я не розовый и ли фиолетовый? Они такие нежные. Да же этот ма л явка серенький... Еще ходить-то как следует не умеет, а уже устраивает проливные дожди и, когда капли выбивают пузыри в лужах, громко хлопает в ладоши и заливается веселым смехом. Нет на земле справедливости!» — расстраивался черный карандаш. Ему хотелось быть веселым и озорным, прыгать и смеяться вместе со всеми. Но почему-то получалось обратное: он ходил, подняв гордо голову, и смотрел на всех сверху вниз, тайно страдая. Еще этот карандашик очень любил петь. Но даже песни у него были невыразимо грустные, как и его настроение. И однажды он подумал: «А зачем жить на свете, если ты черен, никем не любим и нет от тебя никакой пользы? Лучше пойти и утопиться». Каран дашик подума л так, пото-

му что не знал Создателя, Который л ю бя щ и м Е г о н и когд а не д а с т впасть в отчаяние. Бедный каран дашик пошел к пруду, сел на мостик и заплакал. А в это время сюда спешил голубой карандаш. Он как раз собирался подголубить пруд. Здесь недавно купался зеленый, вода зазеленела, и это не нравилось рыбкам. — Почем у т ы п л ачеш ь, чер ненький? — А вот потому! Ничего путного, кроме черных кошек да крикливых ворон, у меня не выходит. Никто не любит. Все этот противный черный цвет. Не хо-чу!!! — Чудак! У тебя замечательный цвет. Строгий, торжественный, элегантный. А ночи... Ты забыл черный бархат небесного покрова?! Или вспомни черную землю, на которой держится весь этот удивительный разноцветный мир. С замиранием сердца, широко открыв глаза, слушал черный карандаш и только беззвучно шептал: — Да... Элегантный... Перед ним открывались счастливые возможности его замечательного цвета. — Ты этого не видишь, — продолжал голубой карандаш. — Посмотри вокруг... Вдруг черный карандаш просиял: — Рояль... Я так люблю петь.

AAA AAA

— Рояль? — удивился голубой карандаш. — Да, большой... блестящий рояль. Хоть он и черный, как я, но на нем можно исполнять прекрасную музыку, от которой душа наполняется радостью. И вот на берегу пруда появился черный элегантный рояль. Солнышко выглянуло из-за тучи, чтобы получше его рассмотреть, птицы собрались вокруг него и весело защебетали. Пришел милый стари-

чок в пенсне. Увидев инструмент, он воскликнул: — Какой замечательный рояль! Я мечтал о таком всю жизнь. У черного карандашика сильно забилось сердце, он вдруг вспомнил, что торжественная обстановка требует его цвета, и, смутившись, обратился к старичку: — Позвольте мне... — и, не договорив, одел его в черный фрак. Старичок сел за рояль, закрыл глаза, и... полилась чудесная музыка.

Ветерок разнес ее по свету. Карандашики, их друзья: звери, птицы — все, кто слышал радостную мелодию, спешили к ним. Даже рыбки выглянули из пруда и замерли. Старый пианист играл и играл, и все плакали, если музыка грустила, и смеялись в ответ веселой. А черный карандашик слушал и думал: «Как хорошо жить на свете».

VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

вера и молодость

ВЕРА И МОЛОДОСТЬ ЛЕТОПИСЬ ОБНОВЛЕНИЯ

Летопись обновления: история России глазами молодого американца Яков Волменский, Сакраменто

В русском языке есть выражение: посмотреть свежим взглядом. Для нас, старшего поколения, история России — почти сакральна. То, что наши дети должны знать российскую историю, считается постулатом. А что об этом думают сами дети, подросшие и уже способные к анализу? Представляем вашему вниманию свежий взгляд молодого человека, интересный тем, что Яков Волменский вырос в семье хотя и с русскими корнями, но все же вдали от исторической родины своего отца. Зачем история Дома Романовых ему? «Не знать, что случилось до твоего рождения, — значит всегда оставаться ребенком. В самом деле, что такое жизнь человека, если память о древних событиях не связывает ее с жизнью наших предков?» Марк Туллий Цицерон В этом году отмечалась 400-летняя годовщина коронации царя России Михаила Романова. Подобает ли в современном мире демократии праздновать рождение самодержавной монархии, которая прекратила существование почти век наза д? Даже если признать особую роль этого события, связано ли оно с XXI веком? Что значит история императорской России, в частности, для молодежи диаспоры, отделенной от нее временем и пространством? В сегодняшнем информационном веке Запад одержим настоящим, но цена этой одержимости — потеря понимания своего прошлого. В то время как современные американцы наслаждаются материальными благами культурного разнообразия, эмигранты и их дети рискуют потерять свою национальную самобытность. Являясь связующим звеном между прошлым и настоящим, история позволяет человеку сохранять свое бесценное наследие. В моем случае русские корни являются неотъемлемой частью моей личности. Я стараюсь их в себе сохранить, несмотря на то, что роВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

жден в Америке и вырос американцем. Как сын священника, я активно участвую в жизни церкви: много лет прислуживал в алтаре, а в настоящее время руковожу хором в моем приходе. Церковная жизнь помогает мне сберечь и укрепить русскую часть моей души. В прошлом году я изучал историю России средних веков в Sacramento State University, а также был репетитором русского языка. Изучение русской культуры помогло мне лучше осознать свою индивидуальность — индивидуальность русского американца. Добропорядочный гражданин США обязан знать американскую историю. Точно так же важно заниматься русской историей — чтобы внести свой вклад в русскую культуру. Как любой американец должен знать дета ли подписания Дек ларации независимости и событий Гражданской войны, так и каждый молодой человек русского происхождения должен знать и понимать основные события русской истории. Мы иногда недооцениваем прошлое, но оно, несомненно, влияет на наше восприятие настоящего, на наше общество и на сохранение традиций. Русская история не является исключением, она также производит «круги на воде» в культуре — как в России, так и за границей. 1613-й — водораздельный год. Выборы Михаила Романова на трон

принес ли эпоху с таби льнос т и в Россию, позволили нации восстановиться после разрухи Смутного времени, периода бурной гражданской войны, осложненной вторжением польской армии, оккупировавшей Москву. И хотя новый царь еще не стал сильным правителем, его царствование положило конец политической нестабильности предшествующих лет. Историки сходятся во мнении, что Михаил Романов своими личными способностями не сыграл существенной роли, но одно его простое присутствие на троне укрепляло русский народ. Усилиями царя Михаила и его преемников Россия процветала и стала мировой силой в последующих поколениях. Приняв корону, Михаил Романов привел в движение череду событий, которые сдела ли Россию единой нацией, построенной вокруг одной национальной идеи. Наследие Романовых неизмеримо. Они управляли огромной империей больше трех столетий, формировали русскую культуру, влияли на современную европейскую историю и сделали Россию одной из ведущих мировых держав. Эти исторические процессы — часть русского национального своеобразия. Когда романовская династия распалась в бойне большевистской революции, тысячи русских искали убежище за границей в надежде уберечь традиции,

A RECORD OF RENEWAL: Forging the identity of the diaspora through Russian history James Volmensky, Sacramento

There is an expression in the Russian language — “to look with a fresh eye.” For those of us who belong to elder generations, the history of Russia is almost sacrosanct. That our children should know Russian history is considered a precept. But what do the children themselves, now grown and fully capable of their own analytical thought, think of this? In this issue we offer the “ fresh eye” of James Volmensky, a young person whose view is of particular interest by virtue of his upbringing. Raised in a family of Russian origin, he has nonetheless spent his life at a great distance from the native land of his fathers. So why is the history of the Romanov dynasty important to him?

Mikhail Fyodorovich “To be ignorant of what occurred before you were born is to remain always a child. For what is the worth of human life, unless it is woven into the life of our ancestors by the records of history?” –Marcus Tullius Cicero This year marks the 400th anniversary of the coronation of Mikhail Romanov as Tsar of Russia. In this modern age of democracy, is it appropriate to celebrate the birth of an autocratic monarchy that declined nearly a century ago? Though significant, are these events relevant in the twenty-first century? Is the history of Imperial Russia applicable today, particularly to youth in the diaspora, separated as they are by a chasm of time and space? In the so-called “information age,” the West is obsessed with the

present to the detriment of the past, at the cost of understanding where we have been. Though modern Americans stand to reap the material rewards of multiculturalism, immigrants and their children risk losing their cultural distinction. History allows one to retain this precious heritage, acting as a link between cultures, past and present. In my personal experience, Russian culture is an integral part of my identity. Though I am born and raised American, I retain vibrant Russian roots. As the son of a priest, I have maintained an active role in the church; I was an acolyte for many years, and currently direct the choir at my parish. By participating in the life of the church in this fashion, I regularly strengthen my Russian identity. This past year I studied a course in medieval Russian history at Sacramento State University, while simultaneously tutoring the Russian language. By actively exploring Russian culture, I better realized my identity as a Russian-American. Just as it is relevant to study American history in order to become a better citizen of the United States, so too is it important to study Russian history in order to be a stronger participant in Russian culture. Every American should know the details of the signing of the Declaration of Independence and the Civil War; likewise, every Russian-American youth should be able to identify and understand pivotal events in Russian history. Though we may overlook its importance, the past continues to shape our perception of the present, influencing

society and reinventing culture. Russian history is no exception, rippling through culture, both at home and abroad. 1613 is a watershed year. The election of Mikhail Romanov to the throne brought an era of stability to Russia, allowing the nation to recover from the devastation of the Time of Troubles, a period of turbulent civil war compounded by an invading Polish army occupying the city of Moscow. While the new Tsar was not a particularly strong ruler, his reign did put an end to the political instability of previous years. Historians agree that Mikhail Romanov did not make a lasting impact through his ability or his personality, but his mere presence on the throne held the Russian nation together. Because of Tsar Mikhail and his successors’ efforts, Russia prospered and emerged as a world power in later generations. By accepting the crown of Tsar, Mikhail Romanov set in motion a series of events that would forge Russia into a single nation built around one national identity. The legacy of the Romanovs is monumental. For over three centuries they ruled over a vast empire, shaped Russian culture, influenced modern European history, and established Russia as a major global player. These historical processes are a part of what constitutes Russian cultural identity. When the reign of the Romanov Dynasty disintegrated in the bloodbath of the Bolshevik Revolution, thousands of Russians sought refuge abroad with the hope of preserving the culture they had known under the reign of the Tsars. As history VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

Young and Orthodox

A RECORD OF RENEWAL Young and Orthodox

ВЕРА И МОЛОДОСТЬ ЛЕТОПИСЬ ОБНОВЛЕНИЯ

Grand Dutchess Elizabeth. которые они знали в царские времена. История любит повторяться, и когда в 1991 году Советский Союз распался, еще одна волна эмигрантов бежа ла от нестаби льности в стране и придала русской диаспоре новые черты и новую жизнь. История заставляет нас ценить некоторые общие основы, связывающие в культурном потоке разные поколения. Молодежь диаспоры должна знать об этих драгоценных связях.

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

Мы должны или принять и критически изучать историю, или стать жертвами ее сил. Много со бы т ий п роизош ло с тех пор, как Михаил Романов стал царем. Романовская династия, простоявшая более трехсот лет, уступи л а Сове т а м, ко т орые, в свою очередь, ста ли Российской Федерацией. Со временем русская культура распространилась далеко за границы родины, и я лично стал

свидетелем этому. Будучи в паломнической поездке в Иерусалиме, я участвова л в праздновании 95-й годовщины мученической кончины великой княгини Елизаветы Федоровны. Ее мощи покоятся в Гефсимании, в русском монастыре Марии Магдалины, который великая княгиня взяла под свое покровительство при поддержке русской императорской семьи. Это историческое место притягивает паломников самых различных национальностей. За недолгое время, которое я там провел, мне встрети лись американцы, французы, русские, австралийцы, одинаково привлеченные многоязычным Иерусалимом для того, чтобы вместе почтить жизнь, смерть и страдания дочери Дома Романовых. Это празднование, разделенное представителями разных народов, также принадлежит русской истории. О т меча я т а к ие со бы т и я, к а к 400-летие царской династии Романовых, современный наблюдатель, по сути, определяет русскую культуру в ее настоящем контексте. Изучая историю, человек, по словам Цицерона, может определить свое собственное бытие, а молодежь диаспоры в особенности выиграет от изучения наследия Михаила Романова, событий 1613 года и их культурной значимости. Самобытность русской диаспоры развивается в условиях многообразия постоянно менющихся интересов различных социальных групп. Но в то же время она сохраняет себя благодаря своей особенной, отличной от других, историей, летописью и постоянным пополнением культурного богатства. Перевод Юлии Резвухиной

A RECORD OF RENEWAL Young and Orthodox

is wont to repeat, when the Soviet Union collapsed in 1991, yet another wave of emigrants fled the troubled nation and infused the Russian diasporic culture with new life and fresh identity. History forces its audience to appreciate common themes, which bind generations to one another in a culture in flux. The youth of the diaspora must know of these precious ties; we must embrace and critically examine this history, or fall victim to its forces. Much has happened since Mikhail Romanov became Tsar. The throne of the Romanov Dynasty, which stood for over three centuries, fell to the Soviets, who in turn yielded power to the Russian Federation. Across the span of time, Russian culture has spread beyond the borders of the motherland to the shores of distant continents. I have witnessed this cultural expansion firsthand. While on pilgrimage in the sacred city of Jerusalem, I participated in the commemoration of the ninety-fifth anniversary of Grand Duchess Elizabeth Fyodorovna’s martyrdom. The Grand Duchess’s mortal remains lie in state in the Russian Convent of Mary Magdalene in Gethsemane, a religious complex the Grand Duchess patronized with the support of the Russian Imperial Family. This site has historically attracted pilgrims of diverse national backgrounds. In the brief time I was there, I witnessed Americans, Frenchmen, Rus-

Church of Saint Mary Magdalene, Gethsemane, Jerusalem. sians, and Australians, all drawn to the cultural crossroads of Jerusalem to honor together the life, death and struggle of a daughter of the House of Romanov. Shared by the various peoples of the world, this transnational event also belongs to Russian history. By marking such events as the quatercentenary of the Romanov Dynasty, the modern observer effectively places Russian culture in its proper context. By studying history, as Cicero states,

one is able to obtain a fuller appreciation of one’s own existence. The youth of the diaspora in particular stand to benefit from the legacy of Mikhail Romanov, the events of 1613, their shared commemorations, and their distinct cultural import. As the identity of the Russian diaspora matures amid dynamic pluralism, it sustains itself with its distinct history, the record and renewal of a culture’s greatness.

New Children’s Book: Holy New Martyr Elizabeth, Grand Duchess of Russia Born in the 19th century to a Protestant family of German nobility, Grand Duchess Elizabeth grew up surrounded by wealth and glory. Through the care of a merciful and loving mother, Elizabeth became one of the most beautiful and wise young women of her time. At the age of nineteen she married a Russian Grand Duke and through him found the Orthodox Faith. After her husband was brutally killed, Elizabeth totally renounced her fortune and the illustrious life of princess. Fulfilling the longing of her heart, she became an Orthodox nun and founded a convent which combined charitable work with the life of prayer. But this wonderful work was interrupted after the Bolshevik revolution, when Abbess Elizabeth was arrested, tortured and finally became worthy of a martyr’s crown. Author: Catalin Grigore, Adela Maria Calistru Publisher: Iona Publishing House 2012 SKU/Product ID: 381544

Available now at Holy Virgin Cathedral Bookstore in San Francisco. Purchase a copy at the store or buy it online at www.hvcbookstore.com Store Location: 6200 Geary Blvd, San Francisco, CA 94121 Store Phone: (415) 668 5218 Customer Service (phone orders only): 1-888-295-5290 VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

вера и молодость Вк ус Сиэтла. Свято-Германовская молодежная конференция 2012 года

Вкус Сиэтла Свято-Германовская молодежная конференция 2012 года Участник

Свято-Германовские молодежные конференции берут свое начало в 1973 году, когда по благословению епископа Сиракузского и Троицкого Лавра (Шкурлы) состоялся первый молодежный съезд. Первоначально это были просто молодежные паломничества в Джорданвилльский монастырь, приуроченные ко дню памяти преподобного Германа Аляскинского, прославленного Русской Зарубежной Церковью тремя годами ранее. На Западе это время начала рождественских каникул — 25 декабря. С годами паломничества переросли в своеобразные форумы, где молодежь могла получить ответы священноначалия на все животрепещущие вопросы. А с середины 1980-х годов делегатов съездов, которые стали проводиться уже и на Западном побережье, начали принимать различные приходы РПЦЗ. В 2012 году в нашей епархии съезд прошел в городе ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

Сиэтле. О том, чем интересен такой сбор молодым людям от 15 до 25 лет, нам рассказал его участник. Трепет. Вот слово, которое точно передает состояние «холодка по коже», когда мы испытываем нечто важное и эмоционально насыщенное. Именно это я почувствовал на подъезде в город Сиэтл. Ожидание встречи с друзьями после годичной разлуки, надежда на духовное подкрепление в беседах с умными и опытными пастырями, предвкушение необыкновенной недели, проведенной в компании твоих единомышленников, — вот что питает это чувство трепета и заставляет меня возвращаться на Свято-Германовскую конференцию каждый год. Первым делом надо было найти своих соседей по комнате, и это было так здорово — вновь общаться

друг с другом, как будто мы не расставались с прошлого года. Наутро разделились на группы для участия в утренних и вечерних богослужениях: кто-то прислуживал в алтаре, кто-то читал, кто-то пел в хоре. Я прислуживаю в алтаре в своем приходе, но здесь решил попробовать себя в чем-нибудь еще — и отправился петь в хор. Этот опыт оказался для меня очень поучительным и доставил много удовольствия. Позже, после лекции об истории Русской Зарубежной Церкви, мы отправились на знаменитый местный «Щучий рынок» (Pike’s Place Market), где посетили самое первое Старбакс-кафе (Starbucks), насладились пением а капел ла уличной афроамериканской группы, понаблюдали за работой торговцев морепродуктами на рынке и побродили по местным сувенирным лавкам. Тако-

Taste of Seattle. St. Hermanʼs West Youth Conference, 2012 Young and Orthodox

TASTE OF SEATTLE St. Herman’s West Youth Conference, 2012 A Participant The Saint Herman Youth Conference traces its beginnings to 1973, when the first youth conference took place with the blessing of Metropolitan Laurus (+2005) who, at that time, was the Bishop of Syracuse and the Abbot of the Holy Trinity Monastery in Jordanville, New York. Initially, these gatherings were simply youth pilgrimages to the Holy Trinity Monastery that coincided with the day of remembrance of Saint Herman of Alaska who was glorified by the Russian Orthodox Church Outside of Russia (ROCOR) three years earlier. In the West, the 25th of December usually marks the beginning of the Christmas academic break. Over the years, the pilgrimages have transformed into lively discussion forums in which young people can ask the members of the clergy about burning questions. From the mid-1980s, when the conferences began to be held on the West coast, different parishes of the ROCOR Western American Diocese began inviting participants. In 2012, the conference in the Western American Diocese took place in Seattle. A participant in this event shares below what has made these conferences interesting for youth from 15 to 25 years of age. Frisson. That’s the word that describes the “chills” we experience when something really significant or emotionally evoking happens. And that is exactly what I felt while coming over the bend in the highway and seeing the city of Seattle for the first time. The anticipation of seeing my friends again after nearly a year apart, the spiritual refreshment of talks by highly regarded clergy in the Orthodox community, and the promise of a fantastic week away together with a bunch of like-minded individuals: that’s what

evoked this feeling, and that’s what keeps me returning to the Youth Conference year after year. The first thing on my agenda was catching up with my roommates again; it was great being able to hit it off with them just like old times, despite the fact that we’d been apart for a year prior. The following morning, we split into groups to practice serving, reading, and singing for the liturgical services that evening and the following morning. As an altar server, I decided to expand my horizons a bit and try choir. It ended up being a particularly enlightening experience for me; I enjoyed it a lot and had a great time singing at the services that followed. Later, following a lecture about the ROCOR’s history, we headed to the famous Pike’s Place Market where we visited the original Starbucks, saw an African American a cappella group perform in the streets,

experienced the tossing of the seafood at the fish market, and explored the unique shops and kiosks throughout. It was exciting being exposed to such a diverse and fast-paced environment that I’d never seen elsewhere. That evening, we had an exceedingly beautiful all-night vigil service, and the hierarchial Divine Liturgy followed early the next morning. Later, we had a chance to just hang out and have fun with our fellow youth. On Wednesday we headed to the monastery on Vashon Island via ferry. The entire island was covered in green, full of lush shrubbery and majestic redwoods, and the monastery itself was in an incredibly peaceful environment that felt completely off the grid. It seemed like there were less than half a dozen monks there total, doing so much with so little. The entire trip was breathtaking and enriching; spiritually reVOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

вера и молодость Вк ус Сиэтла. Свято-Германовская молодежная конференция 2012 года

го разноликого и стремительно развивающегося места я еще не видел. Вечернее всенощное бдение было удивительно прекрасным, как и архиерейская литургия на следующее утро. После службы оставшийся день мы были предоставлены сами себе: гуляли, общались и весело проводили время со своими сверстниками. В среду мы отчалили на пароме в сторону монастыря на острове Вашон (Vashon Island). Весь остров покрыт пышными кустарниками и величественными калифорнийскими мамонтовыми деревьями. А сам монастырь выглядел бесконечно умиротворяющим, совершенно оторванным от цивилизации. Там бы ло не более шести монахов, и казалось просто невероятным, что они делают так много, имея так мало. Поездка в монастырь стала захватывающим и духовно обогащающим опытом для всех нас. Вечером, после нескольких лекций и панельных дискуссий, мы поехали на каток — еще одна замечательная возможность насладиться совместным времяпрепровождением. Что такое молодежная конференция? Для меня — это возможность встреч с новыми людьми одной с тобой веры, удобный случай завести знакомства по всей стране, найти друзей на долгие годы и изучить православную веру под опытным руководством пастырей. Молодому человеку довольно трудно сохранить верность православию в сегодняшнем мире. А на конференции я могу задавать такие вопросы, которые мне было бы неудобно задать при личном общении. В этом году горячие дебаты вызвал вопрос об интимных отношениях до бра-

ка. Во времена моей пылкой юности этот вопрос меня часто мучал, и, честно говоря, меня никогда не удовлетворял ответ типа «нельзя, потому что это грех», сколько бы его ни повторяли. Мне хотелось какого -то более сос тоя тельного объяснения, которое бы укоренило мою веру. И комментарий отца Иринея (Стинберга) во время панельной дискуссии как раз и побудил меня к заключению, которого я искал. Он упомянул что-то о том, как важно любить других, и это вдруг заставило меня осознать, что на самом деле хранение себя в чистоте до брака и есть величайший акт любви. В конце концов, это ведь нечто такое, что можно подарить одному и только одному человеку, поэтому разве не естественно хотеть поделиться этим с человеком, которому ты решил посвятить свою жизнь? Этот опыт насытил мой ум, и случилось это именно под влиянием той дискуссии. Кстати говоря, молодежная конференция, кроме всего прочего, — п рекрасный ша нс вс т ре т и т ь человека, с которым ты хотел бы провести всю оставшуюся жизнь. Большинство участников имеют схожие взгляды и культурные традиции, что уже нас объединяет. В сегодняшнем мире, с таким процентом разводов и неудачных браков, молодому человеку, как я, весьма трудно оставаться оптимистом в поисках «той единственной». Да и вопрос расстояния тоже не в нашу пользу. Однако здесь, на конференции, в преизобилующей благодати Божией, мы можем быть уверены, что сделаем правильный выбор, который поведет в нужном направлении.

Прощаться в конце съезда всегда грустно. Все понимают, что увидятся, скорее всего, лишь через год, а может, и позже. Но в то же время есть стимул встретиться и раньше. Мы провели потрясающее время в поисках ответов на дилеммы, знакомясь с новыми людьми, радуясь вс т рече со с тарыми друзьями и ощутив вкус Сиэтла. Что касается меня лично — я уезжал в этом году обновленный духом, с ответом на мучивший меня вопрос и близким знакомством с той, кого хотел бы видеть рядом на долгие годы. Перевод Натальи Ермаковой

This year’s St. Herman’s Youth Conference will be held at the New Russian Martyrs Church in Mulino, Oregon near Portland. The conference dates are December 22-26, 2013. The age for conference attendees is 15-25. Arrival at the conference will be Sunday late afternoon (registration from 3-6 pm), departure Thursday 26th in the morning. Information about the conference is available on: www.wadyouth.com. ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

Taste of Seattle. St. Hermanʼs West Youth Conference, 2012 Young and Orthodox

plenishing. Towards the evening time, after a couple more lectures and part two of the panel discussion, we headed to an ice skating arena for another wonderful opportunity to spend time together as a group. What is the conference really about? To me, it’s about meeting new people of the same beliefs, making nationwide connections with lifelong friends, and exploring the Orthodox faith all in a controlled, safe environment. As a young man, it’s tough trying to stay in touch with the Orthodox faith in today’s modern world. The youth conference is essential in my life to get answers to questions I’d be uncomfortable asking in a face-to-face setting. A burning debate in my mind this year was the issue of sex before marriage. In a time of “passionate youth,” this question often rose in my mind; I was never particularly convinced of the general “because it’s a sin” reason often reiterated in religious doctrine and wanted something more substantial in which to root my beliefs. A comment by Father Irenei during the panel discussions triggered the conclusion that I was searching for. He mentioned something about the importance of loving others, and it made me realize that waiting until marriage is the biggest act of love you can show someone. After all, it’s something that can be shared with one person and one person only, so shouldn’t you want that to be the person you’ve dedicated the rest of your life to? This experience let my mind rest on the topic, and would not have been possible without the influence of the conference. On a related note, the youth conference provides an incredible opportunity to meet someone you could see yourself with for the rest of your life. Most of us are like-minded and come from similar cultural backgrounds, giving us an immediate connection. In today’s world of high divorce rates and unsuccessful marriages, it’s definitely a daunting

challenge to a young man like me to stay optimistic in finding “the one.” In addition, the issue of distance acts as a huge deterrent. But, in an environment abounding with the grace of God, we can be assured that the right choices are being made that will only lead in the right direction. It is always tough saying goodbye at the end of the conference, knowing that it would likely be another year, or maybe more, until all of us could get together again. But it provides an incentive to get together on our own time. In the end, I left with an answer to my burning question, a refreshed spirit,

and a close connection with someone I could see myself with for the years to come. I had an incredible time over the course of the week seeking answers to my dilemmas, making new friends, reconnecting with old ones, and experiencing the city of Seattle.

VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

Наши традиции

Наши традиции ДЕНЬ БЛАГОДАРЕНИЯ

День благодарения Зоя Градова, Аламо Праздник, не похожий ни на какой другой. Официа льный, но в то же время глубоко духовный и светлый, согретый теплом семейного очага, исполненный благодарности Господу и ближним. Немногие даже из коренных американцев помнят, что официально он был утвержден в 1789 году президентом Джорджем Вашингтоном по настоянию Конгресса как День благодарности за Конституцию США. Но все сызмальства знают трогательную историю пилигримов, пустившихся в плавание по водам бурного океана в надежде обрести свободу на земле Америки, едва не погибших от голода и холода, если бы не помощь местного индейского племени. Э т о т а мери к а нс к и й п ра з дн и к стал, пожалуй, единственным, который любой эмигрант из любой страны, любого вероисповедания, недавно прибывший или старожил, тот, для кого английский уже стал родным языком или кто может произнести на нем только несколько слов, считает своим и отмечает в кругу семьи за праздничным столом. На стол ставятся традиционные яс тва, приготовленные из п лодов земных, созревших на полях Северной Америки: здесь и разноцветная кукуруза, и сладкая картошка, и неви данные на нашей родине сорта тыкв, и обязательный соус из клюквы, и орехи, и фасоль, и, конечно же, тыквенный пирог! В центре стола, расточая немыслимые ароматы, красуется покрытая золотистой корочкой и н дюш к а, да вша я т орже с т ву второе, неофициальное, название — «День индюшки». Стал родным он и для нескольких поколений русских эмигрантов, от первой и до самой последней волны. Появилась церковная традиция служить в этот день Божественную л и т у рг и ю с бл а годарс т вен н ы м молебном. Согласно ус т ному преда нию, первым ее нача л с лужи т ь архиепископ Тихон (Троицкий), возглавивший Западно-Американскую епархию в 1934 году. Архиепископ ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

А нтоний (Медведев) также счита л очень важной церковную молитву в день, когда вся Америка благодарит Бога за Его неисчислимые дары. Ведь особеннос тью нашей церковной жизни является тот факт, что Зарубежная Церковь была и остается Церковью эмигрантов, несмотря на значительное число американцев, принявших православие. В ее приходы с самого начала постоянно вливаются новые волны, потоки, реки, ручейки новоприбывших. И Америка остается страной пилигримов, принимающей в свои объятия всех, ищущих покоя, счастья и благополучия. Америка приняла и первую, послереволюционную, волну 20-х годов, выброшенную на американский берег, когда, как писала журналистка Елена Грот, «время было тяжелое, депрессия была во всей силе, “джабов” новоприбывшие, не знавшие английского языка, не находили. Нужда была острая, да и тоска по родине ощущалась тоже острее и больнее, чем сейчас». И вторую, пос левоенную, — из ра зру шен н ы х в ой ной Е вр оп ы и А зии: «Прибывшие в город прямо с острова, где прожили два года в джунглях, в палатках у самого синего моря, многие растерялись от шума огромного города, от обилия благ земных, от неизвестности будущей жизни. Ходи л и рас терянные. Мы простаивали часами, любуясь витринами магазинов, мы бродили по базарам, невольно любуясь на груды кур, зелени, овощей…», — вспоминала поэтесса Ольга Скопиченко. И самую последнюю, технократическую, обосновавшуюся в Силиконовой долине. Положение, в котором оказались первые эмигранты, несравнимо с благополучными условиями 90-х, но общее у всех волн одно: они эмигранты — люди, оторванные от своих корней, родных, языка, привычной культуры и поэтому всегда нуждающиеся в поддержке. Все они считают себя пилигримами и благодарят Бога и туземцев, оказавших помощь в первое, самое трудное, время.

Вспомнился и мой первый День благодарения. Осенний, чуть отдающий морозом, день. Пар идет изо рт а, б одрящ и й холодок ру м ян и т щеки и нос. Запах опавших листьев. Необыкновенно красиво накрытый стол с непривычными блюдами: суп из каштанов, мороженое из хурмы, запеканка из кукурузы, тыквенный пирог и, конечно, индюшка. Молитва со слезами благодарности. Теплые, милые, добрые люди, «подобравшие» меня на церковной паперти в канун Вербного воскресенья, принявшие

в свой круг и свой дом, подарившие дружбу. Русские дети, родившиеся в Австрии, Югославии, Марокко, Канаде, а выросшие в Америке и почитающие ее родиной, но не отечеством. Говорящие на русском, но считающие родным английский. Разговор все время о России, рассказы о том, как на чемоданах сидели их родители и мечтали вернуться на родину, когда коммунизм па дет, и оставили этот завет детям. Хозяйка шутит: «когда мы вернемся в Россию, то поселимся в деревне, будем ходить в русских сарафанах и петь народные песни. Местные будут приходить на нас смотреть, как в заповедник. Но на День благодарения мы по-прежнему будем собираться вместе, а наши дети будут присылать нам из Америки индюшку и тыквенный пирог».

thanksgiving Zoya Gradov, Alamo Thanksgiving is a holiday that does not resemble any other. It is an ‘official’ holiday, but at the same time a deeply spiritual and radiant one, warmed with the cheer of the family hearth, filled with gratitude to the Lord and neighbors. Few remember, even of those born in America, that the holiday was officially established in 1789 by President George Washington, at the direction of Congress, as a day of thanksgiving for the Constitution of the USA. But everyone knows from childhood the touching story of the pilgrims who set out sailing on the waters

of the turbulent sea in the hope of finding freedom in the land of America, and who had nearly perished from hunger and cold, if they had not been helped by the local native tribes. This American holiday became the only one which emigrants f rom any country, any faith, those who recently arrived, or those living in the country for a long time, those for whom English has already become their native language, as well as those who can only pronounce a few words in that language, can all consider their own, and observe in the family circle around a festal table. Traditional foods are placed on the table, prepared from the bounties of the earth, ripening in the f ields of North America. There is multicolored corn, types of squash unknown in other lands,

the obligatory dish of cranberry sauce, nuts, green beans, and of course, pumpkin pie! In the center of the table, wafting with delightful aromas, is the turkey, covered in golden skin, giving the holiday its second, unofficial name — “Turkey Day.” Thanksgiving has become an important holiday for several generations of Russian emigrants, from the first even to the most current wave. There has arisen a church tradition to serve the Divine Liturgy on this day, together with a thanksgiving moleben. According to oral tradition, the first to serve such a liturgy was Archbishop Tikhon (Troitsky), who became the head of the Western American Diocese in 1934. Archbishop Anthony (Medvedev) also considered it very important to have prayers in church on this day, when all America thanks God for His countless gifts. One of the characteristics of our church life is the fact that the Church Abroad, while containing within her bosom many converts to the faith, was and remains home to many emigrants. To its parishes, from the very beginning, there have constantly flowed new waves, floods, rivers, streams of newly arrived emigrants. And America remains the country of pilgrims, accepting in its embrace all who seek rest, happiness, and prosperity. A mer ica accepted t he f irst, postRevolutionary wave of Russian emigrants, of the 1920s, who were cast on the shores of America, when, as the journalist Elena Grot wrote, “times were difficult, the Depression was at its worst, and the new emigrants, who did not know English, could not find jobs. Need was acute, and they experienced a longing for their homeland that was sharper and more painful than is experienced today.” She also accepted the second, postwar wave of immigration — from wartorn Europe and Asia: “Arriving in the city directly from an island, where we lived for two years in jungles, in tents right by the blue sea, many felt overwhelmed by the noise of an enormous city, by the abundance of the fruits of the earth, by the uncertainty of our future.

We were bewildered. We spent hours admiring store windows, we wandered in markets, involuntarily admiring chicken breasts, greens, vegetables…”, recalled the poet Olga Skopichenko. A nd the f inal wave, the technology-inspired one, which settled in Silicon valley. The situation in which the first emigrants found themselves cannot be compared with the prosperous conditions of the 90s, but one thing is common to both waves of immigration: they are people who are separated from their roots, their loved ones, their language, their familiar culture, and therefore constantly in need of support. They all consider themselves ‘pilgrims’, and thank God and the ‘native’ residents, who provided help at critical times. I recall my first Thanksgiving. An autumn day, almost frosty. You could see your breath, the bracing cold reddens our cheeks and noses. The smell of fallen leaves. The unusually beautiful table, covered with unfamiliar dishes: chestnut soup, persimmon ice cream, corn bread, pumpkin pie, and, of course, turkey. Prayer with tears of thanksgiving. Warm, kind, good people who “found” me in the church entrance on the eve of Palm Sunday, and accepted me into their circle and their home, who gave me friendship. Russian children, born in Austria, Yugoslavia, Morocco, Canada, who grew up in America, and consider it their home, but not their fatherland. Who speak Russian, but consider their native language English. There are always conversations about Russia, stories about how their parents sat on their suitcases and dreamt about returning to their homeland, when Communism would fall, and who left this legacy to their children. The hostess jests, “When we return to Russia, we’ll move into a village. We will wear Russian sarafans and sing folk songs. The locals will come to look at us, like we’re part of an historical preserve. But on Thanksgiving, we will gather together, like before, and our children will send us turkey and pumpkin pie from America.”

Translated by Elizabeth Purdy

VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

Our Traditions

thanksgiving Our Tr aditions

Из истории епархии

Из истории епархии КОГДА ЗВОНЯТ ПУСТЫЕ КОЛОКОЛьНИ...

Когда звонят пустые колокольни… История кафедрального собора во имя иконы Божьей Матери «Спору чницы всех грешных» в Шанхае Виктория Шаронова, Москва

Храмы — как люди… Тяжелая судьба русских людей, ставших в одночасье эмигрантами и не нужными своей Родине, повторяется и в судьбе храмов, построенных ими на китайской земле. На чужбине русские изгнанники должны были иметь свой храм для молитвы, православного общения и единения, где давно тоскующие по Родине могли поверять Богу страдания измученной души. О судьбе Шанхайского собора рассказывает старший научный сотрудник Центра комплексных исследований русской эмиграции ИНИОН РАН, кандидат исторических наук Виктория Геннадьевна Шаронова. ского плена и самое незначительное число коммерсантов. В 1905 году к великой радости русской колонии построили первую православную церковь — Богоявленскую, позже разрушенную в результате обстрела во время китайско-японского конфликта в 1931 году. Этот храм сделался единственным духовным прибежищем эмиграции в первые моменты ее появления здесь с начала 1920-х годов. Растерянные и морально подавленные, люди приезжа ли в Шанхай

ла их и не давала упасть духом. Разлученные со своей Родиной, люди искали утешение в молитве, тщательно соблюдали все церковные правила и приучали к ним с раннего детства детей. Православные христиане в Шанхае появились в ХIХ столетии, намного позже миссии в Пекине. К началу ХХ века русских подданных здесь проживало очень мало. Это были служащие русских дипломатических учреждений, несколько десятков вернувшихся из порт-артур-

♦ Cathedral of the Mother of God “Surety of Sinners”, Shanghai, 1935. V. D. Zhiganov. Став в двадцатые годы прошлого века временным домом для многих русских семей, соседний Китай сделался центром православия на Дальнем Востоке. К концу 1940-х годов церковная служба на его территории проводилась более чем в 100 храмах. Оказавшись вда ли от родной земли, русские беженцы, собрав последние силы, строили новую жизнь с верой и надеждой на возвращение домой. И именно вера поддерживаВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

Епископ Пекинский Виктор (Святин) писал на страницах ежедневной шанхайской газеты: «Великие испытания пришлось пережить нашему поколению. Бог судил нам потерять все, что близко и дорого нам. Горечь наложила печать на души. Когда-нибудь грядущие поколения увидят тень горя на старых фотографиях, и по ней будут узнавать людей нашей эпохи. Мы не видим этой тени, ибо носим ее в глубине души. Страшна была утрата Родины, обреченность на скитальчество. Но страшнее было то, что многие и многие потеряли вместе с Родиной и цель жизни и смысл существования. Для них все стало все равно; какая-то мрачная мгла поглотила их души; все доброе осталось позади, в воспоминаниях, жить дальше казалось ненужным, бесцельным и пустым. Многие тогда узнали, как дорога им Родина, когда потеряли ее» («Шанхайская заря», 11 марта, 1935). ♦

The ringing of empty steeples... The story of the cathedral built in honor of the Icon of the Mother of God “Surety of All Sinners” Victoria Sharonova, Moscow

Churches are like people. The grievous fate of the Russian people, who had all at once become emigrants and undesirables in their own homeland, is echoed in the fate of the churches they built in China. Finding themselves on foreign soil, Russian refugees were in need of their own place of worship, a place for Orthodox companionship and unity, where those who had long yearned for their motherland could confide in God about the suffering of their tortured souls. The fate of the Shanghai cathedral is recounted by Victoria Genadievna Sharonova, senior research assistant of the Center for Integrated Studies on Russian Emigration (INION RAN). As China became a transitory home for many Russian families throughout the 1920s, so it came to be the center of Orthodoxy in the Far East. By the end of the 1940s, church services were held in over 100 churches standing on Chinese territory. Finding themselves far from their native land, Russian refugees summoned their last bits of strength to build a new life with hope and faith that they would eventually be returning home. It was that faith which carried them through and kept their spirits from falling. Torn from their homeland, people sought comfort in prayer, meticulously observing all church customs and teaching their children to do the same from an early age. Ort hodox Chr ist ians f irst appeared in Shanghai in the 19th century, much later than the mission in Peking. At the approach of the 20th century, very few Russian subjects resided there. These were members of the diplomatic establishment, a few dozen of whom had returned from captivity in Port Arthur as well as a rather insignificant number of merchants. By 1905, the first Orthodox church — Bogoyavlenskaya — was built, to the great joy of the Russian colony. It was later destroyed in the midst of a firefight during the Sino-Japanese conflict in 1931. This church became the émigré community’s only spiritual sanctuary during the the first years of presence

there in the early 1920s. Bewildered and morally depressed, the people who came to Shanghai were absolutely not equipped to fight for their existence, and only the church, where they could express their sorrows to God, was a comfort to them. It was with fervent gratitude that the first emigrants remembered the late preceptor of the church, Father Smaragd, as a faithful aide, parent and mentor in matters not only pertaining to prayer, but all the issues of life. The mission lived up to its name. Not only did the church impart its blessings, but it gave bread, clothes and shelter to the needy. Hundreds of Russian people who later became well-established in the material

sense had their first opportunity to work and become acclimatized to the new environment thanks in sole part to the church, its community and leadership — reported Slovo in a 1930 article dedicated to the 25th anniversary of the church. In 1927 t he Bogoyavlenskaya Church (Church of the Theophany) in Chapei was occupied by Chinese soldiers. Following a ruling by Bishop Simon (Vinogradov) of Shanghai banning the St. Nicholas Church, the Russian population was left completely without an Orthodox place of worship. And during the Sino-Japanese war in 1932, that church was razed to the ground by shelling during Japanese air raids.

♦

Bishop Victor (Sviatin) of Peking wrote this in the Shanghai daily newspaper: “Our generation had to live through great tribulations. God deemed that we lose everything which was dear to us. Bitterness left its mark on our souls. Someday, future generations will behold the shadow of sorrow in the old photographs, and by it will identify the people of our epoch. We do not see this shadow, for we carry it in the depths of our souls. Terrifying was the loss of our homeland that doomed us to wander. But more frightening was what many lost along with their homeland — the direction of their lives and the purpose of their existence. For them, everything became meaningless, a kind of gloom engulfed their souls, all that was good was left behind in their recollection of what was; living on seemed unnecessary, pointless and empty. It was then, when they had lost it, that many understood how dear their homeland had been to them” (Shanghai Horizon, March 11, 1935). ♦ VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

Our Diocese’s History

the ringing of empty steeples... Our Diocese’s History

Из истории епархии КОГДА ЗВОНЯТ ПУСТЫЕ КОЛОКОЛьНИ...

♦

«Даже в изгнании, даже в своих несчастиях не перестают себя чувствовать эмигранты детьми могучей Православной культуры, детьми Великой Российской державы» («Слово», 16 февраля, 1930). ♦ совершенно не приспособленными к борьбе за свое существование, и только церковь, где можно было поведать свою печаль Богу, была их утешением. С горячей благодарностью вспоминали первые эмигранты покойного настоятеля храма отца Смарагда, бывшего верным помощником, отцом и наставником не только в делах молитвы, но и в житейских вопросах. Миссия оказалась действительно миссией. Церковь не только благос ловляла, она питала хлебом, одевала и дава ла неимущим кров и приют. Сотни русских людей, позже хорошо устроенных в материальном отношении, получили возможность выбора труда и спокойной ориентации в окружающей обстановке только благодаря церкви, ее подворью, ее руководством, — писала газета «Слово» в 1930 году в статье, посвященной 25-летию храма. В 1927 году Богоявленский храм в Чапее заняли китайские солдаты, и после наложения правящим епископом Шанхайским Симоном (Виноградовым) запрета на Свято-Николаевскую церковь, русское население осталось без православной церкви. Во время японо-китайского конфликта в 1932 году храм подвергся полному разрушению во время воздушных налетов японской авиации. Поскольку большая часть русс к и х эм и г ра н т ов с т а л а пер е се -

ляться во французскую концессию, епископ Симон принял решение о постройке постоянного храма на этой территории. 5 марта 1927 года он провел собрание русского православного духовенства и представителей русской общественности во главе с В. Ф. Гроссе1. На нем состоялось избрание строительной комиссии, утвержденной епископом Симоном, который ее возглавил. Членами комиссии стали: Г. Ф. Варлаков, К. Ф. Джад, О. И. Исаев2 и др. Ведение переговоров о приобретении участка Комиссия поручила председателю Русского православного братства Д. И. Казакову3. Вначале предполагалось приобрести участок на углу рут Пишон и рю Лафайет, но впоследствии Комиссия остановилась на участке на рю Поль Анри. Его территория, величиной около двух с половиной му4, была приобретена у фирмы «Чайна Реалти Компани» с рассрочкой 10 лет по цене 10000 таэлей за му. В то время как Организационный комитет располагал суммой в 12000 таэлей, которые внес за землю, значительную под держку де лу пос т ройки оказала известная в Китае благотворительница г-жа Е. Н. Литвинова5, пожертвовавшая для уплаты за землю храма еще 10000 таэлей. Таким образом, для окончательного покрытия долга за землю братству

осталось оплатить еще только 3000 таэлей в течение 7 лет. Это дает основание утверждать, что не только здание, но и земля, на которой собор стоит до сих пор, являлась собственностью6 русской колонии в Шанхае. Как выкуп участка, так и постройка большого кафедрального собора требовали больших денежных средств. По этой причине приняли решение о строительстве временного деревянного храма. Храм, освященный во имя св. Архангела Гавриила, построили на дальнем конце участка, он простоял около 5 лет. Расходы по его возведению составили 3500 долларов. Епископ Симон снял соседнее с церковью здание и устроил в нем свою резиденцию и домовую церковь, в которой начал богослужения. К этому времени относится окончательный перевод управления Миссии из северного района Чапея в Архиерейский дом7. По первонача льному проекту, разработанному русским архитектором Л. Н. Пашковым8, новый храм во владимиро-суздальском стиле, увенчанный девя т ью большими куполами, должен был иметь вместимость от 500 до 750 молящихся. «Давняя мечта православного Шанхая иметь собственный храм близка к осуществлению, и православный храм воздвигается по проекту и под непосредственным руководством выдающегося русского художника архитектора Л. Н. Пашкова», — писала газета «Шанхайская заря» 15 апреля 1929 года. Согласие на его внутреннюю отделку дали известные художники

Виктор Федорович Гроссе (1869—1931) — известный дипломат, последний генеральный консул Российского Императорского Генерального консульства в Шанхае. Один из лидеров русской эмиграции в Китае. 2 Олег Иванович Исаев — отец Евгении Олеговны Пафнутьевой, ныне проживающей в г. Бурлингейм (США). 3 Дмитрий Иосифович Казаков (1890—1943) — врач, основатель Русского православного братства и его председатель, заведующий госпиталя братства. Член Русского Эмигрантского Комитета. Член Благотворительного Общества «Помощь». Член Общества русских врачей. 4 Му — китайская мера площади. 100 му = 6662/3 м 2 или ~0,1647 акра. 5 Елизавета Николаевна Литвинова (1868–1946) — щедрая благотворительница, почетный член Шанхайского Союза военных инвалидов. Проживала в Ханькоу, где имела чайное производство. 6 Курсив автора. 7 Сохранился, частично перестроен. Архитектор — А. И. Ярон. 8 Леонид Николаевич Пашков (1884—?) — художник-архитектор. Работал в Шанхае с 1921 по 1930 годы. 1

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

the ringing of empty steeples... Our Diocese’s History

Bishop Simon (Vinogradov), one of the founders of the cathedral. As a large number of Russian emigrants began relocating to the French concession, Bishop Simon made the decision to build a permanent church within its territory. On March 5, 1927, he called a meeting of the Russian Orthodox clergy and representatives of Russian society headed by V.F. Grosse.1 During that meeting, a building commission was elected and confirmed by Bishop Simon at its head. Members of the commission included G.F. Varlakov, K.F. Judd, O.I. Isaev2 and others. T he com m i ssion a ssig ned t he task of conducting negotiations for the acquisition of a plot of land to the chairman of the Russian Orthodox Brotherhood, D.I. Kazakov.3 Initially, a location at the corner of Route Pichon

and Rue Lafayette was proposed, but the commission eventually settled on a lot on Rue Paul-Henri instead. This lot, the size of approximately two and a half mu,4 was purchased from the China Realty Company on an installment plan of 10 years at the rate of 1,000 taels per mu. At the time, the organizational committee had the sum of 12,000 taels at their disposal, which it paid toward the cost of the land, and a significant contribution to the building project was made by E.N. Litvinova, 5 a well-known philanthropist in China, who donated an additional 10,000 toward the cost of the property. As a result, the brotherhood had only to pay the balance of 3,000 taels over the course of 7 years to completely eliminate any debt associated with the land. This is the basis for our assertion that not only the building, but the land on which the church stands to this day, was the property6 of the Russian colony in Shanghai. In addition to the purchase of the lot, the building of the cathedral itself would require considerable financial resources. It was for this reason that the decision was made to construct a temporary, wooden church. The church,

♦

his residence and home church, in which he promptly began holding services. This period of time falls under the complete transfer of control of the mission from the northern district of Chapei to the archbishop’s house.7 According to the original project developed by Russian architect L.N. Pashkov, 8 the new church, designed in the Vladimir-Suzdal style, would be crowned with 9 large cupolas and was supposed to have a maximum capacity of 500 to 750 worshippers. “The long-awaited wish of the Shanghai Orthodox to have their own church is close to fruition and an Orthodox church is being built according to plan under the direct supervision of the renowned Russian architect L.N. Pashkov,” — Shanghai Horizon reported on April 15, 1929. It was agreed that the interior decoration of the church would be handled by renowned émigré aritsts V.S. Podgurski, M.I. Kichigin and A.I. Yaron, along with the iconographer B.A. Khrenov. In addition, the building would be outfitted with a brand new central heating system. Funding for construction of the church and elimination of the land

“Even in exile, even throughout all the tragedies of it, emigrants do not stop feeling that they are the children of the mighty Orthodoxy culture, children of the Great Russian Empire” (Slovo, February 16, 1930). ♦ named in honor of St. Archangel Gabriel, was erected on the far end of the lot, where it stood for approximately 5 years. The cost of its construction totaled 3,500 dollars. Bishop Simon rented the building next door to the church and made it

debt relied entirely on donations. Regardless of how difficult life in a foreign city could be, the Russian residents of Shanghai — from the poorest to the wealthiest — did their share to provide for their spiritual life. In 1930, representatives of various Russian so-

1 Victor Fedorovich Grosse (1869-1931) — renowned diplomat, last general consul of the Russian Imperial General Consulate in Shanghai. A leader of the Russian emigration in Shanghai. 2 Oleg Ivanovich Isaev — father of Evgenia Olegovna Pafnutieva, who currently resides in the city of Burlingame, CA (USA). 3 Dmitri Iosifovich Kazakov (1890-1943) — physician and founder of the Russian Orthodox Brotherhood, its chairman and director of the Brotherhood hospital. Member of the Russian Emigration Committee and the charitable foundation ‘Pomosch’ (‘Help’). Member of the Russian Physicians Society. 4 Mu — Chinese measure of space. 100 mu = 6662/3 m 2 or ~0,1647 acres. 5 Elizaveta Nikolaevna Litvinova (1868-1946) — a most generous benefactress and honorary member of the Shanghai Union of Disabled Veterans. Resided in Hankou, where she ran a tea company. 6 Cursive of the author. 7 Preserved, partially rebuilt. Architect — A.I. Yaron. 8 Leonid Nikolaevich Paskov (1884-?) — artist and architect. Worked in Shanghai from 1921 to 1930.

VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

Из истории епархии КОГДА ЗВОНЯТ ПУСТЫЕ КОЛОКОЛьНИ...

русского зарубежья: В. С. Подгурский, М. И. Кичигин, А. И. Ярон и иконописец Б. A. Хренов. Предполагалось установить в здании новую систему центрального парового отопления. Сбор средств на постройку храма и погашение долга за зем лю шел только за счет пожертвований. Русские шанхайцы, несмотря на тяготы жизни в иностранном городе, добровольно, от богатого до бедного, вносили лепту в устройство духовной жизни. В 1930 году на совещании представителей русских общественных организаций избра ли специа льную комиссию, которой пору ча лась разработ ка положения о выпуске особого церковного займа. Он был выпущен небольшими облигациями стоимостью от 10 до 100 долларов из 6% годовых. Большие надежды комитет возлагал на то, что покупатели откажутся процентов. «Сумма церковного займа составила 30000 дол ларов. Вскоре собра ли половину», — сообща ла «Шанхайская заря» 4 июля 1930 года. Однако затем последова ла череда событий, которая отодвинула строительство храма на несколько лет. Летом 1930 года муниципальные власти французской концессии провели общую п ланировку прокладывания новых улиц. В результате участок собора находился одной стороной на рю Поль Анри, а другой на рут Лортон, отделяясь от нее лишь узкой полоской, что повлекло за собой необходимость приобрести и ее, чтобы строящийся собор оказался на углу двух улиц. Этот вопрос предстояло решить с помощью благотворителей. Полоска земли по размеру в несколько раз меньше купленного за 35000 долларов участка обошлась в 15000 долларов, которые вновь пожертвовала Е. Н. Литвинова. Приобрете-

9 Митрополит Виктор (Святин) (1893—1966) — епископ Русской Православной Церкви, вернулся в СССР из эмиграции в Китае, митрополит Краснодарский и Кубанский.

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

ние земли затянулось, и архитектор Пашков уехал из Шанхая, так и не дождавшись начала работ по своему плану. А у Комитета появилась идея разработки более грандиозного плана, так как территория под строительство увеличилась. 26 июня 1931 года со смертью митрополита Иннокентия (Фигуровского), архиепископ Симон был назначен Зарубежным Синодом нача льником Духовной миссии в Пекине. На его место в Шанхай был приглашен настоятель тяньцзинской церкви епископ Виктор (Святин)9. В середине февраля 1933 года состоялась предварительная закладка нового храма на Поль-Анри. Однако холодная погода и сильный ветер помешали довести дело до конца, и было принято решение перенести ее на более теплое время года. Во время церемонии архиепископ Симон сильно простудился. Он так и не смог оправиться от болезни и скончался 24 февраля. Его тело перевезли в Пекин и погребли в склепе правой галереи храма «Всех святых мучеников», рядом с местом погребения митрополита Иннокентия (Фигуровского). Уже в марте Пос танов лением А рх иерейского со б ора епископ Виктор Шанхайский стал Начальником Российской духовной миссии

в Китае. Однако переезд в Пекин не помешал его стремлению осуществить мечту покойного владыки Симона. 4 мая 1933 года он совершил закладку кафедрального собора во имя иконы Пресвятой Богородицы «Споручницы грешных». По окон ча нии он п ризва л всех присутствующих проявить жертвенность и построить собор всем миром. На торжественной службе около будущей строительной площадки собралось более 1000 верующих. В первый заложенный камень бы ли помещены частицы мощей Гермогена, Патриарха Московского и святителя Иннокентия Иркутского Чудотворца, первого Иркутского епископа. Первым, отозвавшимся на призыв владыки Виктора, стал владелец строительной конторы А. А. Рейер, который за свой счет забил сваи и сделал фундамент. Стоимость этих работ оценивалась в 15000 долларов. Также на строительство фундамен та пожерт вова ли: доктор Н. Н. Кузнецов, инженер Н. А. Белановский, коммерсант В. И. Дукин. Одним из крупных жертвователей был А. И. Госс, построивший за свой счет часть крыши и безвозмездно установивший электричество в храме.

Laying the Corner Stone of the cathedral in Shanghai, 1933.

the ringing of empty steeples... Our Diocese’s History

cial organizations met to appoint a committee, which would be entrusted with establishing the regulations for a special church loan. The loan was issued in moderately priced bonds at 10 to 100 dollars at a 6 percent annual interest rate. There was a good deal of hope that buyers would ultimately refuse to collect the interest. “The sum of the church’s loan comprised 30,000 dollars. In no time, half was collected,” announced the Shanghai Horizon on July 4, 1930. A chain of events ensued which would delay construction of the church for a few years. In the summer of 1930 the municipal authorities of the French concession drew up a layout to pave several new streets. As a result, the lot designated for the church would face Rue Paul Henri on one side, and Route Lorton on the other, split down the middle by a narrow strip of land. This made it necessary to acquire it as well, so that the church could be built at the corner of the two streets. This problem too was resolved with the help of donors. This strip of land was several times smaller than the lot, which had been purchased for 35,000 dollars, and cost 15,000 dollars — donated once again by E. N. Litvinova. Nonetheless, the purchase of the land was delayed, and the architect Pashkov left Shanghai before his plans could be put to work. The committee then postulated that an even more grandiose plan should be developed, since the lot designated for construction had increased in size. On June 26, 1931, a year after the death of Metropolitan Inokenty (Figurovsky), Bishop Simon was appointed leader of the spiritual mission in Peking by the ROCOR Synod. Bishop Victor,9 dean of the church in Tiantsing, was invited to Shanghai to take his place. A groundbreaking ceremony of the new church on Paul-Henri was scheduled for mid-February of 1933, but the cold

weather and strong wind prevented its completion and the decision was made to move the date to a warmer time of year. During the ceremony, Archbishop Simon caught a bad cold. He never did recover from the illness and reposed on February 24. His body was transferred to Peking and buried in the crypt of the right gallery of the “All Holy Martyrs” church, beside the final resting place of Metropolitan Inokenty. By March, Bishop Victor was decreed head of the Russian spiritual mission in China. The move to Peking did not interfere with his determination to fulfill the wish of the late Vladyka Simon. On May 4, 1933, he led the groundbreaking ceremony of the cathedral named in honor of the icon of the Mother of God “Surety of Sinners.” In the closing of the ceremony he called upon all those in attendance to demonstrate selflessness and build the cathedral as one. At the celebratory service that was held near the future building site, over 1,000 worshippers had gathered. The relics of St. Herman, Patriarch of Moscow, and St. Inokenty of Irkutsk the Wonderworker and f irst Bishop of Irkutsk, were laid into the cornerstone. The first to respond to Bishop Viktor’s call to action was A. A. Reiner. The owner of a construction company, he had the piles driven into the ground and the foundation laid at his own personal expense. The cost of this work was appraised at 15,000 dollars. Similarly impressive donations for the cost of the foundation were made by Doctor N.N. Kuznetsov, the engineer N. A. Belanovsky and the businessman V. I. Dukin. One of the most substantial donors was A. I. Goss, who paid for part of the roof and outfitted the church with electricity. The design of the new project was credited to N. Reich’s favorite student, the architect Y. L. Likhonos.10 In an

April 3, 1934, interview with Shanghai Horizon, he noted: “The church is not in the image or likeness of any specific church or ancient style of architecture — it is more likely that it embodies a collective origin, as the goal we had set before ourselves was to create a genuine expression of all the most vivid and cherished characteristics of the architecture of antiquity. The prototype of this church is the Yurievski Cathedral in Veliky Novgorod, while its contours are reminiscent of the Church of Christ the Savior in Moscow. At the core of the building plan was the notion of Russia, not of some specific province but of all of our homeland— vast, mighty and dear to the Russian heart.” The maximum capacity of the church would be 2,500 people. The Technical Committee oversaw all issues regarding the building of the cathedral. A great deal of help was also afforded by the Ladies’ Committee, formed specifically with the purpose to gather funds and headed by V.S. Prince.11 In the three years between February 1933 and February 1936, the committee collected over 36,000 dollars. The Circle of Ardent Supporters of Church Beautification, led by M. A. Mertsalov,12 also took active part in the life of the church until 1933. Intensive work on its construction began on August 7, 1933 and, by Spring of 1934, the first stage was completed. Building was suspended in 1934 for the feast of Holy Pascha, and the church was prepared for Paschal Matins. Interior and exterior scaffolding were removed for the service and a temporary altar was constructed, decorated with elaborate lighting. The first services in the cathedral were held with great joy and attracted a considerable number of faithful. Tables were set up nearby the cathedral and laid with festive baskets of kulichi, pascha and dyed eggs. All were invited

Metropolitan Victor (Sviatin) (1893-1966) — bishop of the Russian Orthodox Church, returned to the USSR after emigrating to Shanghai. Yakov Lukich Likhonos (1891-1942) graduated from the Taganrog Naval School. He completed evening courses with the Society of Artistic Encouragement under N. Rerich (at his own expense). He emigrated to Shanghai and worked in architecture. 11 Valentina Semionovna Prince — wife of the senior inspector of the Shanghai municipal police. In Shanghai since 1921. Acted as chairwoman of the Bogoyavlensky church brigade, providing considerable aid to Russian refugees. Organized a great number of charity balls. 12 Mikhail Aleksandrovich Mertsalov (1885-1933) — officer of the Shanghai municipal police in the French concession. In Shanghai since 1922. Was killed in the line of duty by a criminal during the search of a suspect’s apartment. 9

VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

Из истории епархии КОГДА ЗВОНЯТ ПУСТЫЕ КОЛОКОЛьНИ...

Architect Y. L. Likhonos. Автором нового проекта храма ста л любимый ученик Н. Рериха архитектор Я. Л. Лихонос10. В своем интервью «Шанхайской заре» от 3 апреля 1934 года он рассказывал: «Храм не является образцом и подобием какого-либо определенного храма древнего зодчества, — в нем, скорее, начало собирательное, так как ставилась задача дать характерное выражение о подлинном наиболее ярком и наиболее ценном древнем зодчестве. Прообразами этого храма являются: Юрьевский собор в Великом Новгороде, своим абрисом он напоминает храм Христа Спасителя в Москве. В основе сооружения была мысль о России, не о какой-либо губернии, а обо всей нашей родине — необъятной великой и дорогой русскому сердцу». Предельная вместимость собора составляла 2500 человек. Всеми делами по постройке собора ведал Технический строительный совет. Большую помощь делу постройки оказывал также специально организованный для сбора средств Дамский комитет, возглавляемый В. С. Принц11.

За три года с февраля 1933 по февраль 1936 года комитет собрал более 36000 долларов. Активное участие в жизни церкви принимал Кружок ревнителей церковного благолепия, во главе которого до 1933 года находился М. А. Мерцалов12. Интенсивные работы по строительству начались 7 августа 1933 года, и уже к весне 1934 была закончена первая стадия. К празднику Святой Пасхи 1934 года в работе сделали перерыв, и храм подготовили к совершению в нем Светлой заутрени. Для этого сняли внутренние и наружные леса, соорудили временный алтарь, украшенный богатой иллюминацией. Первая служба в соборе прошла очень торжественно и собрала большое число верующих. Около собора расставили столы, на которых в нарядных корзинах разложили куличи, пасхи и крашеные яички. Всех прохожих приглаша ли отведать праздничное угощение, что привлекало многих местных жителей участвовать в уличном чаепитии. Особенно много было детворы, как русской, так и иностранной. Именно в тот день собор стал центром е динени я русской эмиг ра ц ии в Шанхае и символом торжества православия и веры. Жарким летом работы продолжились. А 4 декабря 1934 года в Шанхай прибы л новый епископ — владыка Иоанн (Максимович), будущий святитель Шанхайский и Сан-Францисский Иоанн. Он сразу же стал принимать деятельное участие в постройке, и был назначен председателем Технического совета. С приездом нового епископа церковная жизнь в Шанхае стала неотъемлемой частью каждого русского жителя. Вла дыка ежедневно проводил богослужения в но-

вом Свято-Николаевском храме на рю Корнейль, участвовал в заседаниях общественных организаций, посещал госпитали, занимался вопросами открытого им приюта имени свт. Тихона Задонского и воспитанием подрастающего поколения. Среди этих многочисленных дел вопрос строительства кафедрального собора занима л первое место. Епископ Иоанн и архитектор Я. Л. Лихонос встречались каждый день и вместе следили за ходом работ. Яков Лукич стал спутником владыки в его поездках по Китаю, они вместе посетили Дайрен, Порт-Артур, Чифу и другие города. Каждый из них был занят своим делом: епископ проводил богослужения и встречался с паствой, а архитектор внимательно изучал особенности строительства тамошних храмов. Вечером за чашкой чая они встречались и разговаривали. Оба мечтали, чтобы шанхайский собор вобрал в себя все лучшее, что до этого использовалось в церковном зодчестве. Приш л а Пас х а 1935 года. К этому времени в соборе закончили работы по отделке стен внутри здания, и просторное помещение было готово принять верующих. Но до окончания строительства было еще да леко: не хвата ло средств. Одним из распоряжений Начальника Российской духовной миссии в Китае епископа Виктора и епископа Иоанна по завету почившего архиепископа Симона был запрет на банковские займы. Разрешалось испол ь зоват ь т ол ько на л и чные деньги. «Наши средства скудны, и приходится работать… по мере поступления средств в нашу кассу. Поступления же идут медленно и, как ни печально, но приходится отметить, что жертвенность снижается. Это вполне понятно, так как общая

Яков Лукич Лихонос (1891—1942), окончил Таганрогскую школу прапорщиков. Учился в Обществе поощрения художников на курсе Н. Рериха на вечернем отделении (за свой счет). В эмиграции в Шанхае. Работал в качестве архитектора. 11 Валентина Семеновна Принц — супруга старшего инспектора Шанхайской муниципальной полиции. В Шанхае с 1921 года. Была председательницей церковной дружины при Богоявленском храме, оказавшей большую помощь русским беженцам. Устроительница многих благотворительных балов. 12 Михаил А лександрович Мерцалов (1885—1933) — офицер шанхайской муниципальной полиции во французской концессии, в Шанхае с 1922 года. Был убит бандитом при обследовании находящейся на подозрении квартиры. 10

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

the ringing of empty steeples... Our Diocese’s History

E. N. Litvinova (in the center) at the cathedral building site. to partake in the festive treats, which drew many of the locals to join them over a cup of tea out on the sidewalk. There were especially many children, both Russian and non-Russian. That was the day that the cathedral became the epicenter of Russian émigré unity in Shanghai and a symbol of the celebration of the Russian Orthodox faith. Work continued into the hot summer, and on December 4, 1934, a new bishop arrived in Shanghai — Vladyka John (Maximovitch), the future St. John of Shanghai and San Francisco. He immediately took an active interest in the construction and was appointed chairman of the Technical Committee. With the arrival of the new bishop, church life in Shanghai became an integral part of every Russian resident’s day-to-day existence. Vladyka held daily services in the new SviatoNikolayevsky Church on Rue Corneille, attended the meetings of all of the social organizations, visited the hospitals, handled any issues facing the Orphanage of St. Tikhon of Zadonsk, which

he had opened, and concerned himself with the upbringing of the latest generation. Chief among his many occupations was the matter of the construction of the new cathedral. Bishop John and the architect Y. L. Likhonos met each day to monitor the progress of the work. Yakov Lukich also became Vladyka’s companion in his travels across China. Together they visited Dairen, Port Arthur, Chifu and other cities. Each was occupied with his own affairs: the bishop held services and met with his f lock, and the architect carefully studied the architectural details of local churches. In the evenings, they would meet over a cup of tea and talk. Both envisioned that the Shanghai cathedral would encompass the best of church architecture. With the advent of Pascha in 1935, the interior walls of the cathedral were completed and the spacious building made ready to welcome the faithful. But the completion of the building itself was still distant — resources were in short supply. According to the wishes

of the late Archbishop Simon, Bishop Victor and Bishop John were forbidden from resorting to bank loans. Only cash was to be used. “Our resources are scant, and we must complete work at the rate at which resources come into the till. The deposits come slowly and, however sad it is, one cannot deny that generosity is diminishing. This is altogether understandable, since general depression is ref lected not only on a larger scale but in the individual resources of an average donor,” the engineer A. Zakharov, head of the building project, clarified to readers (Shanghai Horizon, April 7, 1935). During one of the meetings of the building committee in March of 1935, the estimate for the second half of the 1935 fiscal year was presented: 38,495 dollars were still needed. At that moment, there were only 5,000 in the till. To collect the moneys, the Ladies Committee embarked on a variety of charitable ventures. A “Day of Offerings” was held annually on the anniversary of Archbishop Simon’s death in February, yielding a signif icant amount in donations. During the Paschal holidays, the ladies held lotteries and auctioned off valuables. Toward t he end of September, the academic N. K. Rerich arrived in Shanghai with his son Yuri. At the train station, he met Y. L. Likhonos, who was accompanying his teacher on a trip around the city. As they walked together, they made it a point to visit the cathedral building site. Nicholai Konstantinovich carefully inspected the future church. During his conversation with the builders, he remarked that he liked the overall contours and made note of unique opportunities for iconography, giving authoritative advice regarding the interior decoration of the church, as the Shanghai Horizon reported on September 24, 1935. The accretion of donations was further complicated by the fact that the social makeup of the Russian colony was dramatically varied. Among its members, few were wealthy, while most were former military or members of the intelligentsia. Merchants were mostly Jews and rarely Orthodox. A great deal of support, however, was offered by the former proprietors of VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

Из истории епархии КОГДА ЗВОНЯТ ПУСТЫЕ КОЛОКОЛьНИ...

депрессия отражается не только на крупных делах, но и на средствах каждого из наших рядовых жертвователей», — пояснял читателям руководивший стройплоща дкой инженер А. Захаров («Шанхайская заря», 7 апреля, 1935). На одном из заседаний Строительного комитета в марте 1935 года была представлена смета на вторую половину 1935 года: требовалось 38495 долларов. В кассе на тот момент было лишь 5000 долларов. Для сбора средств Дамский комитет проводил различные благот вори тельные мероприя т ия. Ежегодно в феврале в годовщину смерти архиепископа Симона проводился сбор «День жертвы», дававший максимум пожертвований. В пасхальные дни дамами устраивалась лотерея ценных вещей. В конце сен тября в Ша н х а й п рибы л а к а демик Н. К. Рери х с сыном Юрием. На вокза ле их встретил Я. Л. Лихонос, который сопровож да л своего учителя во время поездки по городу. Одним из пунктов прогулки было посещение строящегося собора. Николай Константинович тщательно осмотрел будущий храм. В беседе со с т рои тел ями он высказа лся, что общий контур ему нравится, внутри отметил исключительные возможности для росписи, дал авторитетные указания по поводу внутренней отделки по убранству храма, как сообщала «Шанхайская заря» 24 сентября 1935 года. Сбор пожертвований осложнялся еще тем, что социальный состав проживавших членов русской колонии был очень неоднородным. Среди них было мало людей крупного достатка, в основном, бывшие военные, интеллигенция. Коммерсанты, как правило, евреи, редко были православными. В этой связи большую поддержку оказывали бывшие владельцы чайных компаний в Ханькоу. Особую щедрость

в этих вопросах проявляла уже упоминавшаяся Елизавета Николаевна Литвинова. Она была бездетна и всю свою нерастраченную материнскую любовь отдавала сиротам и бедным людям. Можно с уверенностью сказать, что половина денежных средств, на которые построили Архиерейский дом и кафедральный собор в Шанхае, принадлежали этой великой по своей душевной доброте женщине. За эти заслуги ее избрали ктитором будущего храма. С 1936 года в недостроенном соборе регулярно проводились службы. Роспись стен, которую осуществлял диакон Феодот Задорожный13, шла очень медленно, так как из-за холодной и влажной зимы стены с трудом просыхали. Верующие стояли в еще пахнущем краской помещении и радовались, что скоро сбудется их заветная мечта: «Чин торжества православия. Вчера после литургии в Свято-Богородицком соборе состоялась редкая и торжественная служба, во время которой епископом Иоанном в сослужении всего православного духовенства Шанхая был совершен чин Торжества Православия. <…> Служили: архимандриты Макарий и Дионисий; протоиерей Димитрий Андреев; священники: о. Сергий Бородин, о. Васи л ий Чу ва шев, о. Афанасий Шелобанов, о. Илья Вэнь, о. Николай Ли, протодиаконы о. Феодот Задорожный и о. Виктор Коновалов, о. Ипполит Фофанов, диаконы о. Михаил и о. Модест» («Шанхайская заря», 2 марта, 1936). Осенью 1936 года протодиакон Феодо т За дорож ный за кон чи л вну треннюю роспись и отделку главного купола (икона Всемогущего Бога-Саваофа). В настоящий момент это единственное, что осталось в соборе от первоначального вида. Вскоре состоялся чин освящения величественных золотых крестов, который собрал вместе все

Deacon Feodot Zadorozhny on the roof of the cathedral. православное население Шанхая. В начале 1937 года строительство кафедрального собора во имя иконы Божией Матери «Споручницы всех грешных» завершилось. Это был большой праздник русской колонии, которая долгие годы собирала средства «по копеечке». В своем знаменитом альбоме «Русские в Шанхае», изданном в 1936 году, штабс-капитан В. Д. Жиганов писал: «Духовная сила русской эмиграции, ее вера в Бога и особая церковность в смысле приверженности к храму Божиему и соблюдение исторически сложившихся в России церковных традиций, является крупным из сохранившихся достояний национальной России». (Окончание следует)

13 Феодот Степанович Задорожный (1898—1974) — известный иконописец. В эмиграции в Китае. В июне 1939 года торжественным молебном епископа Ювеналия (Килина) был отмечен 25-летний юбилей иконописного творчества художника. В 1947 эвакуировался в Сан-Франциско (США), где продолжал службу при церкви и занятия живописью.

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

the ringing of empty steeples... Our Diocese’s History

tea companies from Hankou. Exceptional generosity was demonstrated by the aforementioned Elizaveta Nicholaevna Litvinova. Having no children of her own, she imparted all of her maternal love onto orphans and the poor. Certainly no less than half of the funds with which the Archbishop’s residence and the cathedral in Shanghai were built, came from this deeply spiritual, kind woman. It was in honor of these contributions that she was appointed church warden of the cathedral. Services would be held regularly in the partially built cathedral in the years following 1936. As a result of the cold and damp winter weather, the painting of the church walls, carried out by Deacon Feodot Zadorozhny,13 had been going very slowly. Worshippers stood inside, breathing in the paint fumes, nonetheless gleefully anticipating the actualization of

their wish: “The rite of the Triumph of Orthodoxy. Yesterday, after the liturgy in the Sviato-Bogoroditski Cathedral, a rare and festive service was held, during which Bishop John, along with the entire Orthodox clergy of Shanghai, observed the rite of the Triumph of Orthodoxy... Performing the service were: Archimandrites Makary and Dionisy, Protopriest Dimitri Andreyev, Priests Sergi Borodin, Vasily Chuvaev, Afanasiy Shelobanov, Ilya Ven, Nicholai Lee, Protodeacons Feodot Zadorozhny and Victor Konovalov, Ipolit Fofalov, Deacons Michael and Modestus.” (Shanghai Horizon, May 2, 1936). In the Fall of 1936 Protodeacon Feodot Zadorozhny completed the interior iconography and the decoration of the main cupola (the icon of the Almighty God of Sabaoth). It is the only part of the cathedral’s original appearance that has remained intact.

Not long after, the rite of the blessing of the great golden crosses took place, drawing the entire Orthodox population of Shanghai. At the threshold of 1937, construction on the cathedral built in honor of the icon of the Mother of God was completed. This was a great feast day for the Russian colony, which had, for a long time, been mustering resources “a penny at a time.” In his celebrated album “Russians in Shanghai,” published in 1936, staff-captain Zhiganov would write: “The spiritual power of the Russian emigration, its faith in God and remarkable ecclesiasticism — meaning its devotion to the church of God and observation of church traditions accrued throughout Russian history — is the greatest of those possessions salvaged from the Russian nation.” (To be continued in the next issue) Translated by Maria Wroblewski

Fedot Stepanovich Zadorozhni (1898–1974) — celebrated iconographer. Emigrated to China. In June of 1939 the 25th anniversary of the iconographer’s work was celebrated with a moleben performed in his memory by Bishop Juvenal (Kilin). In 1947 he evacuated to San Francisco (USA), where he continued his service to the church and contribution to his craft. 13

Russian-American Women’s League Inc. 463 26th Avenue, Suite 304 San Francisco, CA 94121 Russian-American Women’s League Inc. is a benevolent and cultural non-profit organization which was founded in 1930 in Shanghai, China as “Russian Women’s League.” In 1949, with the forced emigration of its members by the communist regime, the League moved to the United States. In 1950 the organization was registered as “Russian-American Women’s League.” We host monthly lectures, video presentations on historical, religious, cultural and literary topics. We also organize fundraisers to assist educational, cultural and religious organizations.

VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

КУЛЬТУРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ

К УЛЬТ УРНОЕ ОБОЗРЕНИЕ ТЕМА ОТЦОВСТВА В КИНО

Fatherhood IN FILMS

Fatherhood is portrayed in many ways in cinema. Lisa Joanna Smith examines a variety of approaches available on film today. Hollywood and television portrayals of fatherhood are often mocking, cynical, or sarcastic (just think of The Simpsons or Married with Children). This is just another way that in recent decades, fathers are seen as more peripheral, and their place as head or center of the family has been questioned. But despite their being the butt of many jokes and stereotypes, their place in children’s lives is of immense significance, and their absence (as in so many American households) is powerfully felt. In many films that depict family relationships (rather than romantic ones), fathers often come into their role through the backdoor. A few compelling portrayals of “accidental dads” that come to mind are Gregory Peck as the widowed Atticus Finch in To Kill a Mockingbird (1962), Dustin Hoffman as a divorcing father battling for custody of his son in Kramer versus Kramer (1979), and Tom Hanks, also widowed, looking for Ms. Right with his son’s help in Sleepless in Seattle (1993). There are also classic depictions of family patriarchs in comedy or ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

drama, presiding over unthinkably large broods, as in Cheaper by the Dozen (1950, 2003), Spencer’s Mountain (1963), and The Sound of Music (1965). These larger-than-life families provide much fodder for slapstick antics, dramatic situations, and life lessons. Then there are lovable but bad role model dads — to wit, Ryan O’Neal as a 1930’s con man in Paper Moon (1973), where real-life father and daughter are “partners in crime.” And for a slapstick take on fatherhood, we have Fathers’ Day (1997), which revisits the French farce Les Comperes (1983), with two competing would-be fathers tricked by a beautiful mother who needs their help as detectives. Father of the Bride (1950), in entertaining fashion, shows us how part of fathering is letting go. Starring Spencer Tracy, Joan Bennett, and a teenaged Elizabeth Taylor, this classic film depicts a devoted middle-class father and the rite of passage of marrying off his only daughter (the film was remade in 1991 with Steve Martin). The Banks family has their life turned upside-down by their daughter’s surprise engagement. Stanley Banks’s

expressions say it all as he watches his daughter gush about her boy idol, as his wife returns from a shopping spree, and the moment they see the parents of the groom’s house for the first time. We see his mixed reaction to the engagement — a touch of jealousy and protectiveness, as though no one could ever be quite good enough for his Kay. A fter a madcap romp through the world of wedding planning (not much has changed in fifty years), he is left amid the wreckage of their house-comme-reception hall. It sinks in that his little girl has left them and that she will never be fully theirs again, even as she telephones to say goodbye en route to her honeymoon. The screen relationship between father and daughter is natural and affecting (Taylor called Tracy “Pops” even after they made the film). In the sequel, Father’s Little Dividend (1951), the drama and comedy kick back into high gear when the Banks grandchild is on the way. In the 2006 film The Pursuit of Happyness, Will Smith plays alongside his real-life son Jaden. The warmth of this father–son team carries the film,

65 CULTUR AL Corner

FATHERHOOD IN FILMS CULTUR AL Corner

which has some farfetched plot turns (although based on a true story). Chris Gardner is a struggling salesman who is down on his luck, while his wife has to work double-shifts. She has already lost faith in him, deciding that he’ll never amount to anything, leaving for New York. Chris is determined to care for his son — something his own father never did. For most of the film, the pair must endure poverty, homelessness, and myriad obstacles while snatching playful moments in the midst of near disaster. Smith walks a tightrope as trainee in a high-pressure brokerage firm. We see him putting on a brave face, holding back from showing his pain and struggles while marketing his services to high-end clients. Smith’s character is a dedicated, loving father committed to hold things together for the sake of his son. Gardner’s voiceover narrative ref lects on what Jefferson meant by the pursuit of happiness—that it’s no guarantee, just a chance to chase it down. Of course, true fatherhood need not be biological. The 2004 film The Chorus (Les Choristes, French) depicts a struggling composer, Clement Mathieu, who takes a job at a board-

ing school for troubled boys, many of whom have been orphaned during WWII. The new teacher finds himself in the position of mentor and surrogate father to these troubled and troublemaking boys. The film pulls on one’s heartstrings, as Monsieur Mathieu gradually gains the trust of his charges, daring to teach them music—something the harsh disciplinarian headmaster disapproves of (for him, it’s all “Action–Reaction”). The choral music is uplifting, the period setting of postwar France thoroughly realized, and the low-key performance by Gérard Jugnot saves the story from becoming too saccharine. A messier look at family life is The Descendants (2011) (rated R for strong language and adult themes). In this tragicomedy, George Clooney plays Matt King, the trustee of a wealthy, landed Hawaiian family embarking on a sale of their holdings. His marriage is on the rocks, and he has a distant relationship with his two daughters. However, this all changes when his wife is injured in a boating accident and is hospitalized in a coma. As in many other story lines about fatherhood, King is thrust into the role because of a crisis.

He vows to make amends to his wife, buy her a new boat even, if only she wakes up. Whereas before he was just a backup parent, suddenly he must get to know his daughters and enter their tumultuous world, which has been irrevocably changed by the accident. The theme of role reversal plays out in his relationship with his teenage daughter, who knows more about their marital problems than he does, and they become conspirators in finding out the truth. The comatose mother becomes a foil against which the characters experience growing pains and find unexpected paths to reconcile with one another. The setting in Hawaii is lushly filmed, and the soundtrack of folk music is a counterpoint to the heavier themes. One senses that, without the father’s strong presence, it would be all too easy for the girls to go astray, losing respect for any authority. Indeed, Dad has shown up just in the nick of time. Reviewed by Lisa Joanna Smith, San Francisco

VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

жизнь епархии

ЖИЗНЬ ЕПАРХИИ СОРОК ЛЕТ СВЯЩЕНСТВА

СОРОК ЛЕТ СВЯЩЕНСТВА Людмила Боброва, Бурлингейм

Сорок лет назад 30 сентября 1973 года епископ Лавр Манхэттенский (будущий митрополит Русской Православной Церкви Заграницей) рукоположил 26-летнего выпускника семинарии и назначил на служение в церкви его родного города Вайнленда, штата Нью-Джерси. Этим недавно рукоположенным священником был отец Стефан Павленко. Отец Стефан родился в австрийском городе Барнау, вырос в Нью-Джерси, получил образование в Свято-Троицкой семинарии Джорданвилля штата Нью-Йорк и в конечном итоге оказался в храме во имя Всех святых, в земле российской просиявших, города Бурлингейма. Какими путями Господь привел его в эту церковь с синими куполами на оживленной улице с названием El Camino Real, которая в переводе с испанского значит «королевская дорога»? Семья будущего священника Благодаря глубоко верующим родителям молодой Стефан с раннего возраста любил церковь. Его отец, Владимир Степанович, был сыном православного священника и сам мечтал стать священником. Но когда в российской семинарии начали преподавать военную подготовку вместо богословия, Владимир Степанович вступил в ряды Белой армии и служил под командованием генерала Врангеля. Со временем он оказался в Болгарии, в Софии, где стал секретарем архиепископа Серафима (Соболева) и псаломщиком Свято-Никольской церкви. Будущая жена Владимира Степановича, Мария Дмитриевна Шатилова, родилась в России, в Петрогра де, а выросла в Сербии, в Белграде. В этом городе молодые люди и встретились. После Второй мировой войны, в 1949 году, молодая пара с детьми Стефаном, Павлом и Марией (четвертая дочь, Ольга, родилась в Америке) приехала в США. Семья ус т рои лась в Вайн лен де, штат Нью-Джерси, где родители и дети стали активными прихожанами местной православной церкви. С девяти лет Стефана каждое лето отправляли в неформальный церковный лагерь при Свято-Троицком

монастыре в Джорданвилле, штат Нью-Йорк. Все мальчики от 7 до 15 лет посещали службы, помогали с делами по хозяйству и знакомились с православием. Когда юный Стефан заканчивал общеобразовательную школу, он поделился со школьным консультантом, что хочет быть священником, — тот засмеялся. В 1966 году пос ле окончания средней школы в Вайнленде Стефан поступил в Свято-Троицкую духовную семинарию на пятилетнюю программу обучения. В последние два года учебы в семинарии Стефан с группой студентов каждое лето ездил в Сан-Франц иско помогат ь арх има н дри т у Киприану (Пыжову) расписывать потолки и стены кафедрального собора «Пресвятой Богородицы Всех скорбящих Радосте» г. Сан-Франциско. «Было страшно стоять на лесах, высота которых превышала второй балкон, — признавался отец Стефан, — но со временем я привык. Я должен был расписывать орнамент вокруг икон».

Судьбоносная встреча В это время его будущая жена, Татьяна Воробей, с группой следопытов-скау тов Святого Георгия, ОРЮР1, ежегодно посещала Джорданви л льский монас т ырь. Таня

родилась в Марокко, а выросла в Бостоне. В 1970 году православные родители в районе Бостона организовали молодежную паломническую поездку в Джорданвилль. Девятнадцатилетняя Таня с неохотой согласилась еще раз поехать в монастырь. Там и встретились молодой семинарист и студентка колледжа. Это была любовь с первого взгляда. Через три месяца Стефан сделал предложение. В том же году Татьяна оставила Emmanuel College, чтобы выйти замуж. После получения диплома бакалавра богословия Свято-Троицкой семинарии Стефан предложил своей невесте вернуться в Сан-Франциско и помочь отцу Киприану закончить роспись Радосте-Скорбященского собора. «У нас не было ни денег, ни работы, ни жилья, — вспоминает отец Стефан, — но Таня согласилась поехать в Калифорнию». Когда новобрачные позвонили в дверь церкви свт. Тихона Задонского, где жил отец Киприан, иконописец был удивлен, так как ни один из них не назначался на эту работу. Отец Киприан сделал несколько телефонных звонков и нашел для них комнату в доме матери Михаила Богословского: Михаил служил сол датом во Вьетнаме, и его комната пустовала.

Организация российских юных разведчиков — скаутское движение, основанное в 1909 году О. И. Пантюховым. Целью движения было воспитание молодежи в христианском и патриотическом духе. 1

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

40 years in the holy priesthood Reporting by Ludmilla Bobroff, Burlingame

Forty years ago on September 30, 1973, Bishop Laurus of Manhattan (and the future Metropolitan of the Russian Orthodox Church Outside Russia) ordained a young 26-year-old seminary graduate to serve in his hometown church of Vineland, New Jersey. That newly ordained priest was Father Stefan Pavlenko. Born in Braunau, Austria, raised in New Jersey and educated at Holy Trinity Seminary in Jordanville, New York, the young priest ended up at the Church of All Russian Saints in Burlingame, California. How did the Lord lead him to the blue-domed church on a busy street named El Camino Real, which translates from Spanish as the Royal Road or the King’s Highway?

A Future Priest’s Family From an early age, young Stefan loved the Church thanks to his deeply religious parents. His father, Vladimir Stepanovich, was the son of an Orthodox priest and planned to become a priest himself. But when the seminary in Russia started teaching military preparedness instead of t heolog y, V lad im ir Stepanovich joined the White Army and served under General Wrangel. Eventually, he settled in Sofia, Bulgaria, where he became secretary to Archbishop Seraphim Sobolev and a psalmist at St. Nicholas Orthodox Church. Vladimir’s future wife, Maria Dimitrievna Schatiloff, was born in Petrograd, Russia, and grew up in Belgrade, Serbia. They met in Belgrade. A fter marrying and surviving World War II, the young couple came to the United States in 1949 with their children, Stefan, Pavel and Maria (their fourth child, Olga, was born in America). They settled in Vineland, New Jersey and became active in their local Orthodox

Church. Starting at age nine, Stefan was sent every summer to an informal church camp at Holy Trinity Monastery in Jordanville, New York. All boys between the ages of 7 to 15 attended services, helped with chores, and learned about Orthodoxy. While still in high school, young Stefan told his guidance counselor he wanted to become a priest. The counselor laughed. A fter graduating from Vineland Senior High School in 1966, Stefan enrolled in the five-year program at the Holy Trinity Seminary. During his last two summers of schooling, he traveled to San Francisco with a group of students, helping Archimandrite Kiprian (Pyzhov) complete the icons on the walls and ceilings of the Holy Virgin Joy of All Who Sorrow Russian Orthodox Cathedral in San Francisco. “It was terrifying to stand on scaffolding higher than the second balcony,” says Father Stefan, “but eventually I got used to it. My task was to paint the ornamental art designs around the icons.”

Fateful Meeting Meanwhile, his future wife, Tatiana

Vorobey, had been visiting the monastery yearly with the St. George Pathfinders scouting group, ORUR. Born in Morocco and raised in Boston, Tania and Stefan had never met. Then in 1970, parents in the Boston area organized a youth pilgrimage to the monastery. Reluctantly, 19-year-old Tania agreed to go one more time. But as soon as the seminarian and the college student saw one another, they fell in love. Stefan proposed after three months. Within a year, Tania left Emmanuel College to get married. She was twenty years old. Once Stefan received his Bachelor of Theology degree from Holy Trinity Seminary, he suggested to his bride that they return to San Francisco and help Father Kiprian finish the iconography in the Cathedral on Geary Street. “We had no money, no jobs, no place to stay,”recalls Father Stefan. “And yet Tania was willing to relocate to California.” VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

DIOCESAN LIFE

40 YEARS IN THE HOLY Priesthood DIOCESAN LIFE

ЖИЗНЬ ЕПАРХИИ СОРОК ЛЕТ СВЯЩЕНСТВА

церкви во имя Всех святых, в земле российской просиявших».

Создание церкви в Бурлингейме

Archbishop St. John (Maximovitch) in the early 1960’s with clergy and parishioners of the Burlingame Church. (Seated, left to right) Fr. Peter Triodin, Fr. Nikolai Masich, Fr. Nikolai Ponomarev, Archbishop John, Abbess Ariadna, and Fr. Nikolai Dombrovsky. (Standing, left to right) Nikolai Kuznetzoff, Nina Popova-Kurganova, Militsa Bogoslovsky, Vladimir Krassovsky, Vadim Krassovsky, Evgenia Diatroptov, Irene Bogoslovsky, and Larissa Krassovsky. The boys around Archbishop John are (left to right) Alexander Krassovsky, Michael Krassovsky (the future Archimandrite Roman), Eugene Krassovsky and Victor Kurganov. Итак, Стефан работал в соборе, Татьяна снача ла нашла работу в кредитном отделе магазина Macy’s, а затем устроилась банковской служащей в Bank of America. Через некоторое время епископ Сан-Франц исс к ий А н т оний (Ме две дев) предложил рукоположить Стефана в диаконы Радосте-Скорбященского собора в Сан-Франциско. Стефану не хотелось принимать это предложение: он обещал священнику в церкви своего родного города, что вернется и будет служить с ним. По Божьему провидению так оно и случилось. Здоровье священника в Нью-Джерси начало ухудшаться, и он попросил помощи у отца Стефана. Семья Павленко вернулась на Вос точное побережье, ч тобы сдержать обещание. Епископ Лавр рукоположил отца Стефана в священники Свято-Троицкой церкви в Вайнленде.

Прошло четыре года. Священник скончался, и отец Стефан мог бы с лужить в Вайн лен де, но его сердце осталось в Сан-Франциско. Он принял должность приходского священник а в церк ви на 6 -й авеню города Сан-Франциско (здание сейчас является резиденцией архиепископа Сан-Францисского и Западно-Американского Кирилла) и оставался там до 1981 года, пока его не перевели в церковь в Бурлингейме. «Почивший Вадим Владимирович Красовский предложи л мою кандидатуру епископу Сан-Францисскому Антонию на должность приходского священника, когда церковь иска ла нового настоятел я, — вспоминае т отец Стефан. — С самого нача ла я имел большое уважение к В. В. Красовскому и той ва жной роли, которую он игра л в развитии и становлении

Ис тория церкви в Бу рлингейме так же интересна, как и история жизненного пу ти отца Стефана. Она была основана в 1952 году как Синодальное подворье, принадлежащее Архиерейскому Синоду в Нью-Йорке. Ее первым месторасположением был домовый храм на северно-запа дном углу Carmelita Avenue и Balboa Avenue в Бурлингейме. Небольшая группа прихожан организовала Братство во имя Всех святых, в земле российской просиявших. Эти прихожане собрали денежные средства и приобрели частную собственность для того, чтобы глава РПЦЗ имел место на Западном побережье, откуда он мог бы посещать приходы Западно-Американской Епархии. Бл а женнейш ий ми т ропол и т Анастасий (Грибановский)2 был первым, кто останавливался в домовой церкви во время своих ежегодных визитов на Запа дное побережье. Справа от Царских врат в церкви Бурлингейма хранится бесценная историческая реликвия — деревянный посох митрополита Анастасия. Он всегда выставляется в память его присутствия в приходе. Приснопамятный Блаженнейший ми т рополи т Фи ларе т (Вознесенский), третий глава Русской Православной Церкви Заграницей (1964—1986), также часто останавливался на подворье.

Настоятели церкви в Бурлингейме Среди священников, служивших на приходе Бу рлингейма, бы ли архимандрит Афанасий (Стуков), протоиерей А лександр Кочергин (родственник протодиакона А лександра Кочергина), протоиерей Николай Пономарев и архимандрит Спиридон (Ефремов). Первым официальным настоятелем был архимандрит Василий (Кондратович), следом за ним — свя-

Второй глава Русской Православной Церкви Заграницей после ее образования митрополитом Антонием (Храповицким) в 1922 году. Годы правления: 1936—1964.

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

40 YEARS IN THE HOLY Priesthood DIOCESAN LIFE

When the newlyweds rang the doorbell at St. Tikhon of Zadonsk Church, where Father Kiprian was living, the iconographer was surprised to see them since neither was scheduled to work. Nevertheless, he made a few phone calls and found a room for them at the home of Misha Bogoslovsky’s mother. Misha was a soldier in Vietnam and his room was vacant. And so Stefan worked at the Cathedral while Tania found a job first in the credit department at Macy’s, then as a teller at the Bank of America. Shortly afterward, Bishop Antony of San Francisco offered to ordain Stefan to become a deacon at the Cathedral. Stefan was reluctant to accept because he had promised the priest in his hometown church he would return and serve with him. By God’s providence, that’s exactly what happened. The health of the New Jersey priest started deteriorating and he requested help from Father Stefan. The Pavlenkos returned to the East Coast to fulfill their promise. Bishop Laurus ordained Father Stefan to the priesthood on September 30, 1973, to ser ve at t he Holy Tr in it y Church in Vineland. Four years passed. The priest in Vineland passed away. Father Stefan could have remained in Vineland but his heart was in San Francisco. He accepted the position of rector at the Sixth Avenue Church in San Francisco (the building is now the residence of the diocesan bishop). He remained there until he was reassigned to the Burlingame Church in 1981. “The reposed Vadim Vladimirovich Krassovsky was the one who suggested my name to Bishop Antony when the church was looking for a new rector,” says Father Stefan. “Right from the start, I had the highest respect for Vadim Vladimirovich, and the major role he played in the growth and development of the Church of All Russian Saints.”

Establishing the Burlingame Church Like Father Stefan, the Burlingame Church, too, has an interesting history. It was established in 1952 as a metochion of the Synod Headquarters in New York City (Sinodal’noye Podvoriye). Its first location was a house church on the northwest corner of Carmelita Avenue and Balboa Avenue in Burlingame. A small group of parishioners organized

a Brotherhood in Commemoration of All Russian Saints. These parishioners pooled their funds together and acquired the property so that the head of the Synod Church would have an independent base from which to visit the parishes of the Western American Diocese. His Beatitude the Ever Memorable Metropolitan Anastassy (Gribanovsky, 1936–1964) was the first to stay in the house church during his annual visits to the West Coast. Metropolitan Anastassy was, in fact, the second head of the Russian Church Abroad after it was founded by the Blessed Metropolitan Anthony (Khrapovitsky, 1922-1936). To the right of the Royal Gates in the Burlingame Church is a priceless historic relic. The wooden staff is Metropolitan Anastassy’s crosier, always displayed in memory of his presence in the parish. The Ever Memorable and Blessed Metropolitan Philaret (Voznesensky, 1964-1986), third head of the Russian Church Abroad, also visited often and stayed at the metochion.

Rectors of the Burlingame Parish The Burlingame Parish had a number of priests serve over the years. Among them were A rchimandrite A fanasy (Stukoff ) and Protopriest A lexander Kochergin (related to Protodeacon A lexander Kochergin). Protopriest Nikolai Ponomarev and A rchimandrite Spiridon (Ef imov) also served during the early years. The first official rector was Archimandrite Vasilli (Kondratovich), followed by Protopriest Nikolai Masich. During Father Nikolai Masich’s time, major changes occurred. Members of the still-existing Brotherhood bought and renovated the property at 744 El Camino Real, which became the five-domed parish edifice that appears today. In 1963, A rchbishop St. John of Shanghai and San Francisco blessed the domes and the crosses. Archpriest Alexei Ionoff and then — Protopriest Pavel Gribanovsky continued growing the church. Archpriest Gabriel Kin served during interim periods when there was no assigned rector. During Father Pavel Gribanovsky’s rectorship, the Church of All Russian Saints went from being the Synodal Auxiliary to becoming a regular parish of the Western American Diocese. Arch-

bishop Antony (Medvedev) was the Bishop in San Francisco at the time.

Parishioners of the Burlingame Parish During the formation of the Burlingame parish, its parishioners were predominantly Russian immigrants from China, Australia and South America who left Russia following the Bolshevik revolution. Having arrived in the United States, they did everything they could to build a church and establish organizations similar to the ones in their homeland. The 1990’s brought a new wave of Russian immigrants who came to America to work in the so-called Silicon Valley. The two waves of immigration merged. For many of them, the church is not only the path to salvation, but also a tiny piece of the homeland they left behind.

The Burlingame Years for the Pavlenko Family Father Stefan Pavlenko became rector in 1981, moving his wife and children from San Francisco to the Peninsula. In the new location, Matushka Tania raised three children — Alexei, Xenia and Olga — and worked as a teaching assistant for special education in the Burlingame School District. She also perfected her culinary skills, catering many private events, and sewed beautiful vestments for Father Stefan and other clergymen. “My biggest honor and accomplishment was sewing the vestments for Bishop St. John when he was glorified in 1994,” she says. Today, she enjoys being a grandmother to Roman, age 5, Melania, age 4, Stefan, 7 months, and Elena, 4 months. Father Stefan has received many honors over the years. After being elevated to archpriest, he was presented with a mitre in 2012. He ranks third in the Western America Diocese after Archbishop Kyrill and Bishop Theodosy. And at the Feast Day of All Russian Saints this year, he was elevated to a higher rank in the Order of St. Anne for performing many duties during the California visit of the Grand Duchess Maria Vladimirovna Romanova. Father Stefan likes to wish his parishioners “heavenly and earthly blessings.” Judging by his life story, he himself has been richly blessed.

VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

ЖИЗНЬ ЕПАРХИИ СОРОК ЛЕТ СВЯЩЕНСТВА

Celebrating the 60th anniversary of the Synod Auxiliary and Parish in Burlingame are the original parishioners. At that time, some were children, others young adults. Back row: Michael Bogoslovsky. Middle row: left to right, Marina Plissak, Alexander Lisin, and Ron Bulatoff. Mr. Bulatoff ’s deceased parents, Michael and Nina, were very active in the early years of the Parish. Front row: Larissa Krassovsky and Galina Vassilievna Destina. Galina Vassilievna is the last surviving founding member of the Brotherhood. щенник Николай Масич. В период с лужения отца Николая Масича произошли большие перемены. Члены Братства купили и отремонтировали здание на 744 El Camino Real, которое стало главным, существующим на сегодняшний день, пятикупольным приходским строением. В 1963 году архиепископ Иоанн Шанхайский и Сан-Францисский благословил купола и кресты. Протоиерей А лексий Ионов, а затем протоиерей Павел Грибановский, продолжили расширение и украшение церкви. Протоиерей Гавриил Кин служил в церкви в периоды отсутствия постоянного настоятеля. Во время настоятельства отца Павла Грибановского церковь во имя Всех святых, в земле российской просиявших, бы ла переведена из Синодального подворья в обычный приход Западно-Американской епархии. В это время архиепископом Сан-Францисским и Западно-Американским был владыка Антоний (Медведев).

Прихожане церкви в Бурлингейме Во времена становления прихода Бурлингеймской церкви ее прихожанами были преимущественно ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

Workmen hoist a small dome onto the roof of the Church of All Russian Saints in Burlingame.

русские эмигранты из Китая, Австралии и Южной Америки, оставившие Россию после большевистской революции. Приехав в США, они всеми силами старались строить церкви и создавать организации, похожие на те, которые остались на родине. 1990-е годы принесли в церковь новую волну русских эмигрантов, приехавших в А мерику работать в так называемой Си ликоновой долине. Две эмиграции слились. Д л я многи х из ни х церковь не только путь к спасению, но и крошечный уголок страны, которую они оставили.

Годы в Бурлингейме для семьи Павленко В 1981 году, став настоятелем Бурлингеймской церкви, отец Стефан Павленко переехал сюда с женой и детьми из Сан-Франциско. На новом месте матушка Татьяна вырастила троих детей — А лексея, Ксению и Ольгу. Работала она ассистентом учителя по специальному образованию в школьном округе Бурлингейма. Матушка также совершенствовала свои кулинарные навыки, готовя еду д л я многих частных мероприятий, а еще шила

прекрасные церковные облачения для отца Стефана и других священников. «Для меня самой большой чес т ью бы ло ши т ье церковного облачения для святителя Шанхайского и Сан-Францисского Иоанна, когда его прославили в 1994 году», — поделилась матушка Татьяна. Сегодня она наслаждается своей ролью бабушки 5-летнего Романа, 4-летней Мелании, 7-месячного Стефана и 4-месячной Елены. Отец Стефан получил множество наград за эти годы. В 1984 году он получил звание протоиерея, а в 2012 — награжден митрой. В нынешнем, 2013 году, в день празднования дня памяти Всех святых, в земле российской просиявших, отец Стефан бы л награж ден орденом Святой Анны за свои труды во время визита в Калифорнию Великой Княгини Марии Владимировны Романовой. Отец Стефан — третий по рангу в Запа дно-А мериканской епархии после архиепископа Кирилла и епископа Феодосия. Отец Стефан любит желать своим прихожанам «небесных и земных благословений». Его жизненный путь — свидетельство таких благословений. Перевод Юлии Резвухиной

St. John

K ronstadt C are Center

At St. John of Kronstadt Care Center, we take pride in offering quality healthcare you can trust. Residents are treated as honored individuals in a comfortable, home-like environment. Residents have choices in meals, sleep schedule, bathing preferences and many other personal care options. Whether you need short-term rehabilitation or you are looking for a home for long term care, we have services to address both. There is no 'institutional' experience here. We are the only facility in San Francisco Bay area with an active Russian Orthodox Church on site and related services. However, each resident has a choice of any spiritual or religious preference. Please call and schedule a tour to see for yourself.

4432 James Ave, Castro Valley, CA 94546 (510) 889-7000 www.stjohnkronstadt.com VOL.1 (â&#x201E;&#x2013;2) 2013 SPIRITUAL SPRING

O w ner s

Brookside Skilled Nursing Hospital

2620 Flores Street San M ateo, CA 94403 (650) 349-2611 ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

РУССКИЙ ДОМ СВ. ВЛАДИМИРА RUSSIAN HOME OF ST. VLADIMIR 376 20th Ave., San Francisco, CA 94121 (415) 221 4331

Русский Дом святого Владимира является одной из старейших русских общественных организаций в Сан-Франциско. За 70 лет своего существования Русский Дом святого Владимира помог многим русским православным людям и продолжает помогать, давая им возможность жить в комфорте, в теплом и уютном помещении на льготных условиях. При входе в помещение Дома святого Владимира висит почетная доска с именами всех тех его членов, которые отдали столько труда, любви, своих сил и ресурсов. Когда мы празднуем День нашего небесного покровителя св. вел. князя Владимира, мы поминаем их в наших молитвах за неоценимый вклад. Пожелаем и всем труженикам журнала «Весна духовная» здоровья, энергии, сил на благо нашего всеобщего дела! Бог в помощь!

VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

ЖИЗНЬ ЕПАРХИИ ПА ЛОМНИЧЕСКИЙ Т УР В ИЗРАИЛЬ, 2013

PILGRIMAGE TO THE HOLY LAND, 2013 1) Monastery of St. Sava the Sanctified / Монастырь Саввы Освященного. 2) Pilgrims at the Jordan River / Паломники на Иордане. 3) Emilyan and Thomas, Gethsemane / Емельян и Томас, Гефсимания. 4) Priest Andrew Rudenko, Fara / Священник Андрей Руденко, Фара. 5) Stone of Preparation, Holy Sepulchre / Камень Помазания, Гроб Господень.

1 3

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

PILGRIMAGE TO THE HOLY LAND, 2013 DIOCESAN LIFE

6) Deacon Andrei Garine, Grotto in Bethlehem / Диакон Андрей Гарин, Вертеп, Вифлеем. 7) Bishop Theodosy & Abbess Elizabeth, Gethsemane / Епископ Феодосий и игумения Елизавета, Гефсимания. 8) Group photo, “the Pavement”, Via Dolorosa / Паломническая группа, Лифостротон, Крестный путь. 9) Sister Alexandra, pilgrims’ guide / экскурсовод сестра Александра. 10) Archimandrite Roman (center) Ecclesiastical Mission / архимандрит Роман (в центре), начальник Миссии. 11) Relics of St. Elizabeth / честные мощи преп. Елизаветы. 12) Immersion in the Jordan River / Погружение в реку Иордан. 13) St. Chariton’s Monastery, Fara / монастырь преп. Харитона, Фара. 14) Young pilgrims in Petra, Jordan / молодежь в Петре, Иордания.

Photos selected from Google+ Event "Imperial Days in the Holy Land." See the whole gallery at https://plus.google.com/u/0/events/csc8cm42q963tq0ki1re4mmp3bs VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

ЖИЗНЬ ЕПАРХИИ

Diocesan Activities, 2013

Theodosy made a pastoral visit to All Saints of Russia Church, Burlingame, CA to mark the occasion of Mitred Archpriest Stefan Pavlenko’s 40th Anniversary of the Priesthood. Fr. Stefan was awarded the Synodal Order of KurskRoot Icon 3rd Class.

28 July

8 September

Archbishop Kyrill and members of the Russian diplomatic mission to the United States attended the festivities at the Ft. Ross Cultural Day.

Molebens were served in all the parishes, missions and monasteries of the Diocese for students to bless the beginning of the school year.

1 August

15 September

Archbishop Kyrill served the patronal feast day of St. Seraphim Church, Monterey, CA.

1 October

Archbishop Kyrill served the patronal feast day of Old Holy Virgin Cathedral, San Francisco, CA.

The Congress of Russian Americans, The Society of Cadets and Veterans of World War I in San Francisco and the Western American Diocese hosted the opening event of the West Coast celebrations in honor of the 400th Anniversary of the founding of the Romanov Dynasty at the Cadets House in San Francisco. Archbishop Kyrill, Bishop Theodosy, leaders of the aforementioned organizations, representatives of the Russian Consulate and prominent members of the Russian Community were in attendance.

18 August

16-19 September

5-6 October

Archbishop Kyrill served the patronal feast day of Holy Transfiguration Cathedral, Los Angeles, CA.

Archbishop Kyrill and Bishop Theodosy attended the 4th Assembly of Canonical Orthodox Bishops of North and Central America, in Chicago.

Bishop Mstislav of Tikhvin and Lodeynopolsk made a pilgrimage to the relics of St. John of Shanghai and San Francisco and concelebrated Divine Liturgy together with Archbishop Kyrill and Bishop Theodosy at Holy Virgin Cathedral, San Francisco, CA.

2 August A rchbishop Ky r i l l ser ved t he patronal feast day of St. Elias Church, Placerville, CA. 5 August

26 August Archbishop Kyrill and Bishop Theodosy served the patronal feast day of St. Tikhon of Zadonsk Church, San Francisco, CA. 4-9 September Archbishop Kyrill attended the Fall Session of the Holy Synod and local solemnities in honour of the 400th Anniversary of the House of Romanov in Toronto, Canada.

ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

24 September Pat rona l fea st d ay of St. Si loua n Church, Walla Walla, WA. 25 September Archbishop Kyrill served the patronal feast day of St. Simeon of Verhotursk Church, Calistoga, CA 29 September Archbishop Kyrill together with Bishop

Decree No. 16E/2013, issued throughout the Diocese, for a special collection to aid flood victims of the Russian Far East. 3 October V. N. Belyaeff, Editor of the Russian Life Newspaper, long time teacher at Sts. Cyril and Methodius Russian High School and prominent member of the Russian Community in San Francisco reposed in the Lord. Memory Eternal!

8 October Archbishop Kyrill served the patronal feast day of St. Sergius Church, San Francisco, CA. 11-12 October Archbishop Kyrill served the patronal feast day of St. John the Wonderworker Church, Kennewick, WA.

DIOCESAN LIFE

12 October Bishop Theodosy served the patronal feast day of the St. John altar (former crypt) at Holy Virgin Cathedral, San Francisco, CA. 13-14 October Archbishop Kyrill served the patronal feast day of Holy Protection of the Mother of God Church, Los Angeles, CA. 14 October Bishop Theodosy served the patronal feast day of Holy Protection of the Mother of God Church, Palo Alto, CA.

Bishop Peter of Cleveland was the main celebrant. 5-26 November Archbishop Kyrill leads the official delegation accompanying the Kursk-Root Icon to Japan and the Russian Far East. 21 November Patronal feast day of Holy Archangels Church, Phoenix, AZ. 24 November Patronal feast day of Holy Theotokos of Iveron Church, Honolulu, HI.

24-25 October

8-14 December

Archbishop Kyrill made a pastoral visit to St. Innocent of Irkutsk Church, Rogue River, OR.

Archbishop Kyrill will attend the Winter Session of the Holy Synod and the Synodal events in honor of the 400th Anniversary of the Romanov Dynasty.

25 October Patronal feast day of St. Martin the Merciful Church, Corvallis, OR. 26-27 October Archbishop Kyrill made a pastoral visit to St. John of Kronstadt Church, San Diego, CA.

25 December Patronal feast day of St. Herman of Alaska Church, Sunnyvale, CA.

COMMEMORATIVE DATES JULY 6 Day of the repose of a spiritual writer Ivan Kontsevich (brother of Bishop Nektary of Seattle), author of the books The Acquisition of the Holy Spirit in Ancient Russia, Optina Pustyn and Its Time, and others (+1965). July 31 Day of the repose of Antony (Senkevich), Archbishop of Los Angeles and South California (+1996).

9 December

August 18

Patronal feast day of St. Innocent of Irkutsk Church, Rogue River, OR.

Day of the repose of archpriest Gregory Kravchina, founder of the Monterey parish (+1988).

17 December Patronal feast day of St. Barbara Mission, Irvine, CA.

September 1 Day of the repose of Archimandrite Spiridon (Efimov), longtime rector of the Palo Alto parish (+1984).

29-31 October

17-23 December

The Fall Pastoral Conference of the Western American Diocese was hosted by St. Seraphim Church, Monterey, CA.

A delegation from Simbirsk, Russia comprised of students from the Suvorov Military School and Simbirsk Cossacks will visit the Western American Diocese.

September 2

18-22 December

Day of t he repose of A lexander (Mileant), Bishop of Buenos Aires and South America (+2005).

1 November Patronal feast day of the St. John of Kronstadt (left) altar at Holy Virgin Cathedral, San Francisco, CA. Patronal feast day of the St. John of Kronstadt Church, San Diego, CA. Members of the clergy of the Western American Diocese attended a reception at the Russian Consulate in honor of Unity Day.

Archbishop Kyrill together with Bishop Theodosy will attend the patronal feast day of St. Nicholas Cathedral, Seattle, WA and will attend local solemnities in honor of the 400th Anniversary of the founding of the Romanov Dynasty. 19 December

Patronal feast day of Our Lady of Kazan Church, San Francisco, CA.

Patronal feast day of St. Nicholas Cathedral, Seattle, WA and the right altar of Holy Virgin Cathedral San Francisco, CA.

6 November

23-26 December

Patronal feast day of Holy Virgin Cathedral San Francisco, CA. Due to Archbishop Kyrill’s duties with the Kursk-Root Icon delegation, His Grace

The 7th Annual Western American Diocese St. Herman’s West Youth Conference hosted by New Martyrs and Confessors of Russia Church Mulino, OR.

4 November

Day of t he repose of H ieromon k Seraphim (Rose) (+1982). September 12

September 23 Day of the repose of Antony (Medvedev), Archbishop of San Francisco and Western America (+2000). December 5 Day of the repose of Archpriest Nikolai Dombrovski (+1979).

VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

271

Старейшее издание Зарубежья — «Новый жу рна л», о т меча ющ ий в этом году 72-летие своего существования, — посвятило свой 271 выпуск 400-летию Дома Романовых. Выпуск заслуживает внимания потому, что на его страницах читатель найдет самые разнообразные материалы, связанные с этой памятной датой, авторами и героями которых являются представители русского рассеяния. Здесь и интервью с Первоиерархом Русской Православной Церкви Заграницей митрополитом Илларионом, и несколько интервью с целым рядом потомков знаменитых русских родов, таких как Голицыны, Шереметевы, Лобановы-Ростовские, с потомком великого князя Дмитрия Павловича М. П. Романовым-Ильинским. Вы сможете прочитать воспоминания протоиерея Георгия Ларина о святителе Иоанне Шанхайском,

Do you have talent for writing, art or photography? Are you interested in submitting your work to be published in Spiritual Spring? We would love to hear from you. All ages and levels are welcome! Вы любите писать, рисовать или фотографировать? Если вы хотите, чтобы ваши работы были опубликованы в журнале «Весна духовная», — присылайте их нам. Дети и взрослые! Добро пожаловать на наши страницы! Send submissions to/работы присылать по адресу: wadeditorial@gmail.com Please indicate “submit” in the subject line. ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013

хронику церковной жизни в документа льной повести Ираиды Легкой «Летающий архиерей»; познакомиться с уникальной перепиской генерала П. Н. Краснова с Ф. В. Амфитеатровым и письмами генерала Врангеля, воспоминаниями Ивана де Шаекка «Дневник одного свидетеля» и стихами Виталия Амурского и Александра Петрова; найдете статью Л. М. Савелова «Бояре Романовы» и статью В. Г. Шароновой «В. Гроссе — хозяин Русского замка в Шанхае». Всего не перечислить! Приобрести это интереснейшее издание можно, заказав его по адресу: “The New Review” 611 Broadway, #902, New York, NY 10012. Телефон и факс редакции: (212) 353–1478. newreview@msn.com www.newreviewinc.com, а также: http://magazines.russ.ru/nj

If you are interested IN advertising your business in Spiritual Spring, please contact us at: wadeditorial@gmail.com (925) 565–4948 Please indicate “ads” in the subject line

Did you enjoy this issue of Spiritual Spring? Did you like what you read? Are you interested in subscribing? Our suggested donation for your subscription is $28 per year+shipping Please request your subscription by writing to wadeditorial@gmail.com And indicate “order” in the subject line. or call (925) 565–4948

Прощай, прощай, сияние небес! Прощай, прощай, краса природы! Волшебного шептанья полный лес, Златочешуйчатые воды! Евгений Боратынский, XIX век

VOL.1 (№2) 2013 SPIRITUAL SPRING

s p i r i t u a l

spring

весна

д у ховна я

Vol.1 (№2) 2013 + THE JOURNAL OF THE WESTERN AMERICAN DIOCESE (ROCOR)

in the next issue:

The theme of our next issue: “He that giveth unto the poor shall not lack...” Тема номера: «Рука дающего да не оскудеет...» St. Jonah of Manchuria — The great benefactor Св. Иона Ханькоуский — великий благотворитель Old Cathedral of the Holy Virgin (San Francisco) Старый собор Пресвятой Богородицы (Сан-Франциско) ВЕСНА ДУХОВНАЯ

Церковно-общественный орган Западно-Американской епархии Русской Православной Церкви Заграницей. Печатается с благословения Его Высокопреосвященства Архиепископа Кирилла. Western American Diocese (ROCOR) 598 15th Ave., San Francisco, CA 94118 wadeditorial@gmail.com ВЕСНА ДУ ХОВНА Я №2 2013 www.wadiocese.com