Современный театр выглядит как инфантильный сумасшедший дом. То снимают на сцене трусы и показывают зрителям свое «хозяйство», то кричат что есть силы, то что-то изображают. Мне кажется, что под современным театром сегодня понимают выражение признаков времени: плазменные экраны, видео инсталляции и т.д. А вообще-то современность – это способ коммуникаций. Современность – это способ разговора со зрителем. Не «что», а «как». Станиславский, Брехт, Брук — это люди сумевшие предложить способ разговора, подходящий под то время, в котором они творили. Мы же сегодня продол-
жаем создавать театр «за четвертой стеной», не понимая, что это вовсе никакая ни система Станиславского, а это его личный режиссерский прием. А система Станиславского – это, прежде всего, «действие» и «жизнь человеческого духа» и «я в предлагаемых обстоятельствах». Поэтому по-настоящему современного театра очень мало, сегодня театр болен и эта болезнь называется «тотальная несовременность». Для того чтобы я был доволен пьесой, она должна понравиться моей жене. Я воспринимаю любительский театр как точно такой же
театр. Для меня нет разницы, какой театр, мне важно, чтобы актеры не врали сами себе. Если бы я выбирал, что нужно сохранить для потомков из всех благ цивилизации, я бы выбрал русскую баню. Боюсь, что со временем ее заменят на сауну. А ведь настоящий банщик понимает, о чем я. Баня и сауна это вещи абсолютно разные. Я забываю обо всем на свете, когда я открываю входную дверь, а там моя жена. Свобода для меня – это Бог.
Альманах «Двери» №5
[43]