6.02 – 12.02
народ за неделю
ФРЕГАТ И КОРВЕТ НЕДЕЛИ. В среду на «Северной верфи» заложили сразу два боевых корабля, фрегат «Адмирал Головко» и корвет «Гремящий». Все было очень торжественно – корабелов поздравил главком ВМФ Владимир Высоцкий, играл духовой оркестр, закладку благословлял православный батюшка, впереди народ ждала серьезная и интересная работа – первые три адмиральских фрегата обещаны североверфцам.
Когда-то народ шел расшатывать устои советской власти под песни Цоя и Кинчева. Сегодня большинство рок-музыкантов крайне осторожны в высказываниях…
Стр. 26 В сети
Если бы Мараи повременил с самоубийством
22
Trend / Сергей Коньков
февраля 1989 года в Калифорнии покончил с собой венгерский писатель Шандор Мараи. Американская пресса особо на это событие не откликнулась, да Мараи на это и не надеялся. Все его надежды были связаны с маленькой восточноевропейской страной, на языке которой он писал больше семидесяти лет, с 1948 года – в эмиграции. Мараи свободно владел несколькими иностранными языками, но у него был пунктик – его крайне интересовала политическая судьба родины. А поскольку политиком он себя не ощущал, то решил, что единственное доступное для него средство сопротивления – продолжать писать повенгерски. А политика в том, что он составил специальный документ, в котором запрещал издавать свои сочинения на родине, пока она не освободится от советской оккупации и там не пройдут свободные выборы. Первые свободные выборы в Венгрии прошли в марте 1990 года. В этом же году Мараи посмертно удостоился высшей литературной награды Венгрии, премии Кошута, тогда же в Будапеште начали печатать полное собрание его сочинений. Какое отношение самоубийство писателя-эмигранта имеет к нам, напряженно следящим за склоками оппозиции, объединением заявок на проведение шествия, формированием московских колонн, пополнением Яндекс-кошелька Ольги Романовой и отправкой агитпоезда по маршруту Москва – Иркутск? Вроде никакого. Но чем противнее становится читать в Фейсбуке дискуссию о необходимости туалетов на митинге и невозможности выслушивать речи Зюганова и Миронова на всенародно оплаченной сцене, тем больше поддаешься искушению махнуть рукой на эти псевдополитические шевеления и заняться своим делом. Обогреватель, что ли, купить по таким холодам. Действительно, каких результатов можно ждать от массовых хождений по морозу, если победа кандидата П. все равно неизбежна? Какого исхода можно ждать от поездки деятелей культуры в народ, если деятели заведомо решили, что в районе Иркутска этот народ кончается? Какой, интересно, реакции ждут они от жителей, например, Владивостока? Петербурга? Калининграда? Нет, правда: чем дальше, тем 22 Город (812) № 3 {156} 6 февраля 2012
более здравой кажется идея переключиться с общественной борьбы на личное утепление. И вот в этом месте я предлагаю вспомнить о Мараи. Хотите happy end – продолжайте надеяться. Не хотите – стреляйтесь. Имея в виду крайнюю невосприимчивость российской публики к философии, я специально привела пример из литературы. Хотя могла бы сослаться на Канта. Этот калининградский философ, когда рассуждал о моральности поступков, настойчиво повторял, что она определяется не целями, которые мы преследуем, а побудительным мотивом. Мы спасаем утопающего не потому, что он еще много может сделать на своем поприще для будущего родины, а потому, что спасти человека – это благо. Представьте ситуацию, в которой хирург перед операцией будет задумывается: а имеет ли смысл менять клапан лежащему на столе негодяю? Вот починишь его – а он потом пойдет и наберет миллион взяток, проголосует, наконец, за Путина. Врачи, как правило, в операционной так не рассуждают. Зато все мы, врачи и не врачи, рассуждаем именно так, когда задействуем аргумент «на место этого негодяя придут еще более страшные» и отказываемся в чем-либо участвовать. Кант называл склонность руководствоваться в своих действиях преимущественно ожидаемым результатом «изначальным злом в человеческой природе». Надеяться на лучшее нас отучило семидесятилетнее строительство светлого будущего, но кантовский аргумент говорит ведь не о том, что такие надежды обязательно оборачиваются катастрофой, а о том, что нельзя обосновывать свои действия будущим, о котором тебе принципиально ничего не известно. История Шандора Мараи в этом смысле к нашей ситуации ближе. Повремени он с самоубийством на год, у него появилась бы возможность подвести совсем иные личные итоги своей жизни. Вопрос о преждевременности политического самоубийства на минувшей неделе обсуждался в сети в жанре доказательства от противного. Памфлет называется «Почему я буду голосовать за Гитлера» – http:// lleo.me/dnevnik/2012/01/27.html – и написал его Фриц-Дурная-Голова в 1938 году. Почитайте. Ольга Серебряная Город (812) № 3 {156} 6 февраля 2012
23