Татьяна Верховская
Жили они в деревянном доме, напоминающем наши подмосковные дачи. В комнатах было пустовато и бедно, много маленьких этюдов и рисунков украшало стены. И довольно большой этюд портрета Львовой. Она сама стояла тут же12 . Очень полная, с рыжевато-седыми волосами и милым полным лицом с грустными большими выпуклыми глазами. «Это все его рисунки и этюды. Он охотно мне их дарил, так как я никогда не отказывалась ему посидеть», – говорила она, ласково улыбаясь нам. В другой комнате сидел высокий старик13 . «Он совсем глухой», – предупредила нас Львова. Он поздоровался с нами, сидя в кресле. Я поняла, что, возможно, он не ходит. Вдруг он заговорил очень громким голосом, как говорят глухие. «Маша, стань рядом». Мы в это время смотрели на портрет молодой прелестной женщины. «Стань», – повторил он настойчиво. Она махнула рукой, но подчинилась. «Посмотрите, какое сходство! Маша, улыбнись». Скорбная гримаса тронула увядшие губы. Боже, какая любовь! Он ее видит все такой же, какой она была вот тогда. А может, к счастью, [то, что] он уже и плохо видит. Он ведь очень стар14 . Попрощавшись со стариком, мы вышли в сад. Роберт Рафаилович стал говорить со Львовой о том, что надо, чтобы ничего не погибло, написать завещание, что все находящееся у нее должно быть вместе с его [Серова] работами в Советском Союзе. Не знаю, успела ли она это сделать. Не думаю. Ведь портрет там, у сына15 , и едва ли он его отдаст. Роберт Рафаилович хорошо играл на фортепиано и, приходя ко мне, с удовольствием подходил к инструменту, брал мой большой сборник, где были переплетены вместе мазурки и вальсы Шопена и «Песни без слов» Мендельсона. Иногда он предлагал устроить музыкальный вечер. Тогда он являлся торжественный, с папкой в руках. Он очень любил играть Шуберта и Шумана. Это бывало после работы, и я собирала живущих в посольстве сотрудников, любящих музыку. Было уютно и хорошо. Каждый сидел где хотел. Некоторые женщины вязали неизменные кофты. Другие, усевшись на диване поджав ноги, мечтали и отдыхали. Я слушала и зарисовывала эти различные восприятия музыки. Тогда-то я и сделала набросок карандашом с Фалька, играющего Шумана. *** Нелепое, уродливое здание Трокадеро было снесено, и на этом месте появился белоснежный дворец строгого классического рисунка, в котором открылась выставка шедевров французского искусства. Это было в то же время, как открылась Всемирная выставка около Эйфелевой башни. Пораньше утром, когда еще воздух был чист и солнце не очень светило, мы отравились пешком. Залы были еще пусты. Какой простор и идеРоберт Фальк (1886–1958)
«…Незабвенный мой друг и товарищ по кисти»
альное освещение. Картины висели невысоко и в один ряд, на хорошем расстоянии друг от друга. Тут я впервые увидела знаменитых «Поварят» и натюрморт «Мясная туша» Сутина и обомлела. Это было как удар грома. Так вот она, живопись, только живопись, в своем чистом, девственном состоянии, без рассказа. Фальк прямо-таки любовался моей растерянностью. Он загадочно улыбался и звал меня дальше. Потом зал раннего Утрилло, Пикассо, Матисса – все молодое искусство Франции. Мы долго не могли оставаться на выставке и ушли. Это была последняя встреча с Фальком в Париже. В этом году летом Роберт Рафаилович с сыном уехал в Москву. А через полтора года мы встретились уже в Москве…
Р.Р. ФАЛЬК Париж. Трокадеро. 1930-е Серая бумага, гуашь, акварель 31,9 × 41 © ГМИИ имени А.С. Пушкина
ROBERT FALK Paris. Trocadéro. 1930s Gouache, watercolour on grey paper 31.9 × 41 cm © Pushkin Museum of Fine Arts
Подготовка текста, публикация и комментарии Юлии Диденко
12. Мария Яковлевна Симонович (1864–1955, в замужестве Львова) – скульптор, мемуарист, двоюродная сестра художника В.А. Серова. В 1890-м уехала из России для учебы в Париж, где вышла замуж и навсегда осталась жить. Портрет был написан Серовым в один из ее приездов в Россию в 1895 году. В 1935-м, в год первой встречи с Фальком, ей было 70 лет. 13. Соломон Кеселевич Львов (1859–1939) – врач-психиатр, главврач психиатрической больницы в Нёйи-сюр-Марн, муж М.Я. Симонович, отец микробиолога Андре Львова.
14. В 1935-м, в год первой встречи с Фальком, С.К. Львову было 76 лет. 15. Андре Мишель Львов (фр. Andre Michel Lwoff, 1902–1994) – французский микробиолог, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине 1965 года (совместно с Ф. Хакобом и Ж. Мано), сын М.Я. Симонович и С.К. Львова. После смерти матери ее портрет кисти В.А. Серова он подарил парижскому Музею Орсэ, где картина хранится в настоящее время.
Третьяковская галерея №4 (69) / 2020
121