Искушение («Если Ты Сын Божий, то вели этому камню сделаться хлебом»). 1886 Эскиз иллюстрации к «Краткому изложению Евангелия» Л.Н. Толстого Бумага, уголь 101,4 × 68,2
EXCLUSIVE PUBLICATIONS
ГТГ (ранее собрание К. Больмана, Женева)
Temptation (“If you were the son of Almighty God you could make bread out of stones”). 1886 Sketch to illustration for Leo Tolstoyʼs “The Gospel in Brief” Coal on paper 101.4 × 68.2 cm
Tretyakov Gallery, formerly Christoph Bollmann’s collection, Geneva
of eye as to spot amidst the mounds of rubbish for sale something that may have “lasting” value? A decade of work as a clown, work on the side as an artist, and participation in many major music and art festivals, do not seem to match the image of a dealer either. For over 30 years the owner kept his chance purchase as a treasure – it literally became a part of him. For a long time he did not know whose works he had saved from destruction. But even back then he was aware that the pictures represented a whole which should not be destroyed by selling them off piece by piece. He learned the artist’s name only in 1988, from a couple of visiting friends who were natives of the USSR – the philologist and professor at Geneva University Simon Markish (son of the famous poet Peretz Markish) and his sister, a ceramics artist from Kiev, Olga Rapeh-Markish. From then on the owner worked hard to explore the artwork he had chanced upon, and traced its history and documents connected with Ge’s legacy. His main goal was to draw the attention of 72
specialists to the collection, “to publicize the very existence of this series – and may other researchers continue the quest”8. Viktor Tarasov9 was the first to tell Soviet readers the story of the Geneva collection, and his initial publication spread the knowledge of it among Soviet art scholars. Concerned about the future of the collection, the owner also spoke about his willingness to sell it to one of the Russian museums. The Soviets too indicated their interest in the proposal, which seemed more likely to be accomplished given the approaching centenary of Ge’s death in 1994. Yet, in a nation that was falling apart, as previously there was neither the finance nor the political will to return the artist’s legacy to his homeland. Institutions interested in the Geneva pictures included not only major Russian museums such as the Tretyakov Gallery and the Russian Museum but also other museums and auction houses outside Russia. However, the price asked by the owner, all too aware of the value of his possession, was too high, not least because
ТРЕТЬЯКОВСКАЯ ГАЛЕРЕЯ / THE TRETYAKOV GALLERY / #3’2011
8 9
Ibid., p. 121.
Tarasov,Viktor. ʻNikolai Ge iz Château de Gingins, chto bliz Zhenevy (Nikolai Ge from the Château de Gingins, near Geneva)ʼ. In: “Tvorchestvo” (Creative Pursuits). 1991. No. 12. Pp. 2-4.
he insisted that the collection be bought in its entirety. In 1994 18 drawings from the collection were displayed at the exhibition “Artists Read the Bible” at the Pushkin Museum of Fine Arts, after which the owner donated to the museum one sheet with two sketches – one on each side – for the “Crucifixion”. Since the news about the re-emergence of Ge’s paintings first appeared, the Tretyakov Gallery had made it a point of honour to return the artist’s works to his homeland, to the museum which had they left many years ago. The senior researcher at the department of painting of the second half of the 19th century and Ge specialist, Natalya Zograf, and the head of the graphics department Mirra Nemirovskaya, wrote requests to the Ministry of Culture to draw its attention to the collection – but to no avail. In 2010, in the run-up to a Ge exhibition marking the 180th anniversary of his birth, the gallery’s researchers again brought up the issue of purchasing the collection. Several employees of the museum were sent to Geneva so that they finally could see the entire collection, evaluate its condition and make up an inventory in order to prepare documents for purchase. There was a steely determination to bring this decades-long story to a closure, and an awareness that the moment was critical – now or never! – because , in the best circumstances things would remain after the exhibition, as they had been before, and in the worst, the collection would be sold off piece by piece and disappear. There was the feeling of undertaking a bold initiative without any financial backing – the sum asked by the owner for his collection was all but unrealistic for a museum, while there were no sponsors in sight. As before, assistance from the state was out of the question – private sponsors were the only hope. But the world was in the grip of an economic crisis and structures which might be in possession of the necessary sum were tightening their belts. And anyway, who nowadays would trouble themselves over such questions as, “What is truth?”. Who, in an age of mass consumption, would be willing to donate such a huge sum to the museum? Who would be interested in the strange artist who rapturously drew with coal Gospel images on enormous sheets, not in compliance with the official canon of the Church but according to Tolstoy’s precepts? Back then, at the turn of the 20th century, truthseekers from all over the world stood in line to meet with the philosopher from Yasnaya Polyana who held sway over people’s minds, whereas in 2010 the centenary of Tolstoy’s departure from Yasnaya Polyana and his subsequent death was barely noticed by the general public. In a world of glitz and glamour, who would be interested in black-and-white drawings that were unfit to adorn a house or please the eye, but were instead disturbing and
Даниила: «Ceux qui auron ete intelligents brilleron comme la splendeur au siel»6. После того, как в 1952 году скончалась Беатриса де Ваттвиль, замок со всем имуществом, включая картины, эскизы и рисунки Ге, а также архив и библиотеку, был продан с аукциона7. Согласно описи, все это было оценено в ничтожную сумму – две тысячи два швейцарских франка! В 1956 году швейцарское издательство «Librairie nouvelle», которому, по всей вероятности, досталось наследие художника, предложило за скромную сумму прибрести его для советских музеев. Однако этот жест не нашел понимания в Министерстве культуры СССР: государственный строй изменился, но, как и прежде в дореволюционной России, религиозный художник и моралист был не ко двору. Представители Министерства выкупили только переписку Н.Н. Ге-сына с Л.Н. Толстым, которую затем передали в музей писателя в Москве. После этого наследие художника бесследно исчезло. И среди прочего – последняя картина Ге «Распятие» (1894). По сей день ее местонахождение остается неизвестным. По прихоти случая в день начала аукционных торгов родился будущий владелец коллекции. В 1974 году женевский студент-архитектор, подрабатывающий на жизнь перепродажей картин, гравюр и антикварных книг, купленных за небольшие деньги у старьевщиков, во время одного из своих визитов на «блошиный рынок» случайно обратил внимание на рисунки не известного ему художника. Рисунки лежали на земле, никто не обращал на них внимания, более того – на них иногда наступали прохожие. «Я купил это собрание, проникшись уважением к «неизвестному» мастеру, конечно же, не заслужившему такого пренебрежения», – вспоминал впоследствии коллекционер8. Что привлекло его в этих работах? По собственному признанию владельца, привлекла большая искренность их автора. Рисункам Ге повезло: они попали в руки неординарного человека, к тому же искренне любящего искусство. Это сейчас он крупный арт-дилер, на счету которого несколько очень удачных в коммерческом отношении операций на рынке искусства. Но много ли отыщется двадцатилетних юношей с таким уровнем культуры, обладающих такой интуицией и остротой глаза, чтобы заметить среди развалов «блошиного рынка» нечто, имеющее шансы оказаться ценностями на века? Не вяжется с образом дельца и биография собирателя, побывавшего заводским рабочим и гарсоном в кафе, учителем рисования и музыки, а также гравером, фотографом, звукооператором, режиссером, проработавшего десять лет клоуном, принимавшего участие в организации многих крупных музыкальных и художественных фестивалей.
Искушение Христа («Отойди от меня, сатана!»). 1886 Эскиз иллюстрации «Краткого изложения Евангелия» Л.Н. Толстого Бумага, уголь, растушка 101,7 × 67,8 Рисунок очерчен
НАШИ ПУБЛИКАЦИИ
ГТГ (ранее собрание К. Больмана, Женева)
The Temptation of Christ (“Away from me, Satan!”). 1886 Sketch to illustration for Leo Tolstoyʼs “The Gospel in Brief” Coal and blending stump on paper 101.7 × 67.8 cm Outlined drawing
Tretyakov Gallery, formerly Christoph Bollmann’s collection, Geneva
7
8
9 10
Аукцион проводился 26–31 октября 1953 года.
Лазебникова И. Провенанс: «блошиный рынок Женевы» // Русское искусство. 2005. № 3. С. 118–119. Там же. С. 121.
Тарасов В. Николай Ге из Château de Gingins, что близ Женевы // Творчество. 1991. № 12. С. 2–4.
Более тридцати лет владелец бережно хранил свою случайную покупку, в подлинном смысле слова сжившись с ней и обеспечив ей идеальные условия. Долгое время он не знал, чьи произведения ему удалось спасти от гибели. Но уже тогда он отдавал себе отчет, что коллекция рисунков представляет собой единый, целостный «организм», который нельзя разрушать, распродавая поодиночке. Лишь в 1988 году от зашедших к нему в гости выходцев из СССР – филолога, преподавателя Женевского университета Симона Маркиша (сына известного поэта Переца Маркиша) и его сестры, киевской керамистки Ольги Рапай-Маркиш, – он узнал имя создателя рисунков. С тех пор владелец проделал большую работу по изучению попавших ему в руки произведений, восстановлению их истории и связанных с наследием Ге документов. Необходимо было привлечь внимание специалистов к коллекции,
«обнародовать сам факт существования этой серии – пусть другие исследователи продолжат поиски»9. С историей женевской коллекции советских читателей познакомил В. Тарасов10. Благодаря этой первой публикации она стала известна широкому кругу отечественных искусствоведов. Заботясь о дальнейшей судьбе коллекции, владелец пожелал продать ее в один из российских музеев. Интерес был взаимным, а успешный финал особенно ожидаемым: в 1994 году исполнялось 100 лет со дня смерти Н.Н. Ге. Но в то время в стране снова не нашлось ни средств, ни политической воли вернуть на родину наследие художника. Интерес к рисункам проявляли не только крупные отечественные музеи – Третьяковская галерея и Русский музей, но и зарубежные музеи, а также аукционные дома. Однако цена, которую запросил владелец, хорошо понимавший их значимость, оказалась очень высокой,
ТРЕТЬЯКОВСКАЯ ГАЛЕРЕЯ / THE TRETYAKOV GALLERY / #3’2011
73