Наталья Крофтс
Поэт эпохи динозавров Стихи ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ
Санкт-Петербург «ИСпб» 2013
Текст печатается по изданию: Крофтс Н. Поэт эпохи динозавров: Стихи. Таганрог, «Нюанс», 2012. Крофтс Н. Поэт эпохи динозавров: Стихи. – СПб: «ИСпб», 2013. – 32 с. ISBN-13: 978-1482548075 ISBN-10: 1482548070 Сборник стихов Н. Крофтс «Поэт эпохи динозавров» вошёл в список «65 лучших книг 2012 года». «Поэт-непоседа» – написала о Наталье Крофтс одна из нью-йоркских газет. Сборник «Поэт эпохи динозавров» – это взгляд на мир человека, побывавшего в пятидесяти странах, жившего на четырёх континентах, но сохранившего любовь к русскому слову. В этой книге зарисовки из Иордании и Австралии соседствуют с пронзительными стихами о родных местах поэта – юге Украины. Глубокое знание античных цивилизаций автором, преподававшим древнегреческий язык в Оксфордском университете, сплетено с лучшими традициями русской поэзии: Н. Крофтс продолжает духовный поиск М. Цветаевой и Ю. Левитанского. Этот сборник – путешествие сквозь пространство, время, разные культуры и мировоззрения. И, наконец, это – просто свежий взгляд нашего молодого соотечественника, старающегося осмыслить окружающий мир, «путь жизненный пройдя до половины». ISBN-13: 978-1482548075 ISBN-10: 1482548070 © Н. Крофтс, стихи, 1992-2013 © В. Алейников, предисловие, 2012 © Издательство «ИСпб», оформление, 2013
Магический луч Настоящие стихи всегда похожи на поэта, их автора. Стихи, составляющие книгу «Поэт эпохи динозавров» могла написать только Наталья Крофтс. В них – вдосталь разнообразных эмоций, настроений, впечатлений, радости, боли, грусти и света. Зрение у Натальи Крофтс – обострённое, сфокусированное на том, о чём она говорит. Словно магическим лучом, она выхватывает, выбирает из увиденного ею многообразного мира характерные и точные детали – и за соединением красочной географии с уникальной биографией неизменно встаёт обобщение. В каждом стихотворении – своё, особое состояние души, некая важная грань, преодолённая для того, чтобы идти дальше. В структуре стихов есть порой чтото кристаллическое. Это чёткие, стройные по форме – и одновременно свободные по изъяснению, да ещё и предельно искренние вещи, в которых всегда ощутимо замечательное чувство меры. Читая стихи Натальи Крофтс, я отчётливо слышу её голос. Всё на месте в её стихах, ничего лишнего. Везде – стремление к сути, к осмыслению собственного пути. За словами – столько всего, выстраданного, понятого, пережитого, что лиризм отзывается эхом своеобразной эпичности. При всей смелости письма, повсюду видны деликатность, тактичность, сдержанность, незаметно перерастающие в благородство. Светлая поэзия Натальи Крофтс помогает людям жить. Владимир Алейников
3
*** На развалинах Трои лежу, недвижим, в ожиданье последней ахейской атаки Ю. Левитанский На развалинах Трои лежу в ожиданье последней атаки. Закурю папироску. Опять за душой ни гроша. Боже правый, как тихо. И только завыли собаки да газетный листок на просохшем ветру прошуршал. Может – «Таймс», может – «Правда». Уже разбирать неохота. На развалинах Трои лежу. Ожиданье. Пехота. Где-то там Пенелопа. А может, Кассандра... А может... Может, кто-нибудь мудрый однажды за нас подытожит, всё запишет, поймёт – и потреплет меня по плечу. А пока я плачу. За себя. За атаку на Трою. За потомков моих – тех, что Трою когда-то отстроят, и за тех, что опять её с грязью смешают, и тех, что возьмут на себя этот страшный, чудовищный грех – и пошлют умирать – нас. И вас... Как курёнка – на вертел. А пока я лежу... Только воют собаки и ветер. И молюсь – я не знаю кому – о конце этих бредней. Чтоб атака однажды, действительно, стала последней.
4
Моя Одиссея Рассеян по миру, по морю рассеян мой путанный призрачный след. И длится, и длится моя Одиссея уж многое множество лет. Ну что, Одиссей, поплывём на Итаку – на север, на запад, на юг? Мой друг, нам с тобою не в новость – не так ли? – за кругом наматывать круг и загодя знать, что по волнам рассеян наш жизненный путанный путь… Слукавил поэт – и домой Одиссея уже никогда не вернуть.
5
*** Таврии, земле Херсона и Херсонеса Черноморские дали. Дикий храп кобылиц. Звон отточенной стали. Кровь. Я падаю ниц. И на тунике белой – тёмно-липкий узор. Принимай моё тело, Херсонесский простор. Белокаменный град мой, смесь народов и вер, я вернусь. Я обратно обязательно вер... Полонянок уводят босиком по стерне на чужбину, в неволю. Крики. Топот коней. Уж и ноги ослабли, не шагнуть мне, хоть вой. Янычарские сабли – над моей головой. Я крещусь троекратно. Добивай, изувер... Я вернусь. Я обратно обязательно вер... 6
Вот и всё. Докурили. Чай допили. Пора. Расставания, мили... Может, это – игра? Полсудьбы – на перроне. Путь веревочкой свит. И – без всяких ироний: «Приезжай». – «Доживи». О измученный град мой, смесь народов и вер, я вернусь. Я обратно обязательно в-е-р...
7
Осколки Разбиваются – опять – на куски все мечты, что я держала в руке. Барабанит горечь грубо в виски и болтает – на чужом языке. Поднимаю я осколки с земли – может, склею – зажимаю в кулак. Но мечты уже – в дорожной пыли: и не там я – и не с тем – и не так… Только вишенкой на рваных краях – на кусочках – тёмно-красным блестит капля крови – от мечты острия, от осколка, что сжимаю в горсти.
8
Письма с Мёртвого моря Хочешь, я привезу тебе соль из далёкого моря? Белоснежно-сверкающий, твёрдый, искристый кристалл. Он впитал столько слёз и веков, столько воли и боли... Даже доли солёной той соли ты в Европе, поверь, дорогой, никогда б не сыскал. Я её соскребу с валуна возле Мёртвого моря, где на вязкой воде – столько лет – Иисуса следы. Чувство лёгкости – не утонуть! – чувство смерти и горя, и содомову муть, и предчувствие где-то под боком беды – всё впитала в себя эта соль. А тебе стоит только кивнуть – привезу я в подарок плоды этой вязкой воды. Хочешь, я привезу тебе древний светильник из Петры? Освещал он палаты царей 9
или плечи цариц. Здесь теперь – только замки в скале, что взлетают на многие метры, выше птиц, и за ними летишь – каждым взмахом ресниц. Я б хотела любовь привезти. Ты такую не сыщешь. Я её просолила на спинах пяти континентов, на вечных ветрах, и в скалистых горах, где отчаянье яростно свищет. А ещё просолила её я в своих нескончаемо-грустных стихах. Привезу я в подарок тебе – словом, что ни попросишь... Вот – Жар-Птицы перо, или – шёлк, о котором мечтала Ассоль. Я б хотела любовь привезти. Но её – поиграешь и бросишь. Ну а соль – пригодится. С тобою останется белая соль.
10
*** Я не хочу тебя терять. И находить. Нас – поминутно – усмирять и резать нить. Но мы сидим – и мир затих – глаза в глаза. Ну, что, кто против – из двоих? Мы оба – за. За ярость, за угар, за круг – порочный – встреч. За жажду губ – коснуться рук, лица и плеч. За дар – на лезвии побыть, у острия. За то, чтоб слиться – и забыть, где ты, где я. За дрожь, как в ломке наркоман – от пустоты. Мы – за обман. Самообман. За бред мечты. И за похмелье из – позволь! – вины, стыда. За сожаления. За боль. За миг, когда 11
тебя – как бабочку на гвоздь – пронзит насквозь, что наши жизни были врозь и будут врозь. Итак, опять: глаза в глаза. (Вводи иглу!) Мы оба за… Мы оба за… Начнём игру.
12
*** Мир исчез. Мгновения скользят. В телефон я глупости шепчу. Ум твердит: «Оставь его. Нельзя». Сердце властно требует: «Хочу». Через стык континентальных плит я за сотни вёрст к тебе лечу, сквозь «нельзя», которое болит, к одному желанному «хочу». И сомкнувшись так, что не разнять, не унять и не остановить, не понять запретов, не принять – пьём одно кипучее «любить». …Но уводит прочь моя стезя от тебя. Ты куришь. Я молчу. Глотку жмёт суровое «нельзя» веру потерявшему «хочу». Всё. Рука пуста. Реванш не взят. По закону чести я плачу: падаю на остриё «нельзя» с выси недоступного «хочу».
13
Второй ковчег По паре – каждой твари. А мою, мою-то пару – да к другому Ною погнали на ковчег. И я здесь ною, визжу, да вою, да крылами бью… Ведь как же так?! Смотрите – всех по паре, милуются вокруг другие твари, а я гляжу – нелепо, как в кошмаре – на пристани, у пирса, на краю стоит она. Одна. И пароход штурмует разномастнейший народ – вокруг толпятся звери, птицы, люди. …Мы верили, что выживем, что будем бродить в лугах, не знающих косы, гулять у моря, что родится сын... Но вот, меня – сюда, её – туда. Потоп. Спасайтесь, звери, – кто как может. Вода. Кругом вода. И сушу гложет с ума сошедший ливень. Мы – орда, бегущая, дрожащая и злая. Я ничего не слышу из-за лая, мычанья, рёва, ора, стона, воя… Я вижу обезумевшего Ноя – он рвёт швартовы: прочь, скорее прочь! Второй ковчег заглатывает ночь, и выживем ли, встретимся когда-то? Я ей кричу – но жуткие раскаты чудовищного грома глушат звук. Она не слышит. Я её зову – не слышит. Я зову – она не слышит! 14
А воды поднимаются всё выше… Надежды голос тонок. Слишком тонок. И волны почерневшие со стоном накрыли и Олимп, и Геликон… На палубе, свернувшись, как котёнок, дрожит дракон. Потерянный дракон.
15
*** Вслепую, наощупь, судьбу подбираем по слуху, научно трактуем причуды планид и планет. Подводим итоги. Как взрослые – твёрдо и сухо. По-детски надеясь на чудо. Которого нет.
16
*** Непонимаемой быть встречным М. Цветаева В любой из масок – или кож – ты неизменно безупречна: спектакль хорош! Но вдруг замрёшь, нежданно понятая встречным, как беспристрастным понятым – до глубины, без слов и фальши дрожащих губ, до немоты… Скорей к нему? Но немо ты шагнёшь назад – как можно дальше от беззащитной наготы, когда – во всём, конечно, прав – твой гость, не вытирая ноги, придёт, чтоб разбирать твой нрав, твои пороки и пороги. Как театральный критик – строг, внимателен и беспощаден он составляет каталог в тебе живущих ведьм и гадин. Он справедлив. Отточен слог. Ему неведомы пристрастье и со-страдательный залог – залог любви и сопричастья. И ты закроешь двери, чтоб свой собственный спектакль – без судей, без соглядатаев, без толп 17
смотреть: как голову на блюде несут и, бешено кружа, в слезах танцует Саломея, как капли падают с ножа, как Ева искушает Змея, как Брут хрипит от боли в такт ударам, завернувшись в тогу… А критик видел первый акт. Не более. И слава Богу.
18
*** Ты оставил рубаху. Наверно, чтоб было теплей мне в холодную ночь (этот город прохожих не греет). Ты налей мне. Да нет – просто чаю покрепче налей. И рассвет мне неловко крадётся в зрачки – и алеет. Повезёт? Повезёт. До меня дотянуться легко. Присылаешь в подарок пакет – по мобильным частотам. Далеко? Да плевать. И пускай далеко-далеко... ...и со злостью рассвет бьёт палящим мячом по воротам.
19
Хулиганское C. А в наши души пролезает хлам, Тихонечко, как вор. По миллиметру. Давай сбежим по крепостным валам Навстречу ветру. Мы вскоре разбежимся по делам – У жизни зарабатывать пятёрки. Давай сбежим по крепостным валам, Как дети с горки. Мы этот миг поделим пополам. Он пролетит – а я и не замечу… И мы бежим по крепостным валам Себе навстречу
20
Ода кофемана Встаёшь с утра. Без слёз и драм живёшь лет 30 на Голгофе. И жизнь – игра да мишура. А я пойду да выпью кофе. Пусть в чувствах – полный тарарам, и пусть глумится Мефистофель, всё это – глупости и хлам: я вот пойду да выпью кофе. А коль удастся отдохнуть (чтоб – дом, уют, любимый профиль), дай, Господи, ещё чуть-чуть: давай пойдём да выпьем кофе.
21
Переплетение миров …А между тем вовсю ревел прибой И выносил песчинку за песчинкой На побережье. Воздух был с горчинкой От соли океанской – и от той, Что выступала на горячей коже Там, в комнате, в пылу, у нас с тобой… А между тем вверху, на потолке, Два существа сплелись в кровавой драме: Металась муха в крохотном силке; Нетерпеливо поводя ногами Паук ждал снеди в тёмном уголке И к жирной мухе подходил кругами… А между тем в романах, на столе, Кого-то резво догонял Фандорин, С соседом вновь Иван Иваныч вздорил, И рдел, как кровь, гранатовый браслет... А между тем извечная река Текла сквозь наши сомкнутые руки, Через любовь и смерть, погони, муки, Сквозь океан, шумевший здесь века, – И паутинки блеск у потолка. А между тем…
22
*** О странный бег времён, о странное теченье (Мне кажется порой, что сладкое мученье), Когда за годом год меж пальцев протекает: Сначала медленно, как томный, вязкий мёд. Потом быстрей, как чистая водица, И к сорока ей хочется напиться, Вместить в себя, оставить, удержать, Но тщетно. И уже сухую руку Берёт Харон. И в вечность (или в муку?) Ведёт тебя. Подходите к реке... Ты узнаёшь? Ведь это та водица. Тебе, как прежде, хочется напиться, Но лишь ладья касается её, А ты не можешь. Вы бредёте в царство, Где за твоё безумное гусарство, Добро иль зло, держать тебе ответ. Теперь уже обратно ходу нет И позади та плещется водица... А ныне, путник, хочешь ли напиться? Не знаю... Мне прозренье не дано. Но я уже улавливаю дно Своей ложбинки с времени водою. И иногда (не часто, но порою) Губами пересохшими ловлю Пьянящую, искристую водицу. И я твержу: «Напиться бы, напиться...»
23
«Не наступите на лица» Можно – неосторожно Там, где пусто и серо, Там, где тускло и сыро, Там, где затхлая сера. Знаешь, порой забавно Мять убогие маски: Линии – слишком плавны Слишком маслены глазки. Скалится волк старательно, Хитро глядит лисица. Маски долой, обязательно! Только – будьте внимательны. Умоляю – внимательно! Не наступите на лица.
24
Последняя ночь В.С. «Заткните же его!» – кричат соседи. Ты снова воешь. Вон она, черта. Там – пустота. По ней бредёшь – и бредишь. И ты уже не пишешь ни черта. На этот раз всё будет без Дантеса. Ты сам – и жертва, и антигерой. Пророк и бес, философ и повеса, Заколот не кинжалом, а иглой. Опять, ломая кости, колобродит По-босховски зловеще круговерть. И жизнь по капле от тебя уходит – А ты по капле покупаешь смерть. «Заткните же его!» Россия взвоет, От новости – и горя – вне себя. Три сорок. Ночь… Ты, наконец, спокоен. День новый – будет. Только без тебя.
25
Историческая фантазия – Да что ж ты не играешь? Глянь-ка: звери. Пошиты как! Красавцы, как один! – Ой, нянюшка, кто это там у двери? – То к батюшке какой-то господин. Свет-Сашенька, тебе пора ложиться. Уж поздно. Что ж ты, ангел, весь в слезах?! – Меня тошнит, и голова кружится, И мальчики кровавые в глазах. – Ах, батюшки! Мой светик незакатный! Ты заболел! Вон, лобик как горит! – Нет-нет! Беги, узнай, кто этот, статный, Что с дядюшкой о чём-то говорит. Да что за наважденье? Нет ответа. Он видит бунт и лиц кровавых ряд… – Ах, нянюшка, ну кто же, кто же это? – Да, Карамзин какой-то, говорят. ----------Сергей Львович много лет спустя будет настаивать, что маленький Александр Сергеевич при появлении Карамзина оставлял игрушки и не спускал с гостя глаз Н. Эйдельман «Последний летописец»
26
*** Ахейские затихли голоса, Но те же речи повторятся снова. И мы твердим банальное: «Не ново: Аптека. Ночь – и света полоса». Всё так же беззаботен почтальон, Способствуя обману и обмену. И снова уведут твою Елену. Не за моря – в другой микрорайон. Всё так же веселит Мадам Клико, А ось трясут периоды исходов. Меняются модели пароходов, Но до Итаки так же далеко. И снова мы бредём по пустырям, Ослепшие – до одури – Гомеры, Всё те же ритмы, рифмы и размеры Гоняя по неведомым морям… Мы сотни лет бредём по пустырям.
27
Карточный домик В неверном мире на семи ветрах, где всё так хрупко – до тоски, до боли, я видела, как рассыпались в прах державы, корпорации – и доли. В неверном мире на семи ветрах мы – в домиках из карт житейской драмы. Я видела, как наступает крах, и как слетают вниз тузы и дамы, как ветер разметал колоду вмиг, не соберёшь – по городам и весям, а карточный король опять невесел, и дамы далеко желанный лик. В неверном мире на семи ветрах всё хрупко так – до боли, до тоски… …в который раз проглатываю страх. Игра – одна. И ставки высоки.
28
Поэт эпохи динозавров Я – нефть. Я выжил. Я не сгнил среди поклонников и лавров. Пройдя свозь тысячи горнил, я стал живучее чернил – поэт эпохи динозавров. Я – нефть. Я – золото. Я – власть. Я снова пробуждаю страсть – певец покойный. Как миллиарды лет назад, взрываюсь, превращая в ад мирок спокойный. Я – нефть. Я – топливо. Я – снедь. Меня опять сжирает пламя. И, птеродактильно дыша, моя крылатая душа кружит над вами.
29
Об авторе Родилась в 1976 году в городе Херсоне на Украине, окончила филологический факультет МГУ им. Ломоносова в России и магистратуру Оксфордского университета в Англии. Живёт в городе Сидней, Австралия. Автор двух поэтических сборников. Стихи, статьи, рассказы и переводы Н. Крофтс публиковались в русскоязычной периодике и коллективных сборниках (в журналах «Юность», «Работница», «День и ночь», «Интерпоэзия», «Слово/Word», «Австралийская мозаика», в «Литературной газете» и др.). Стихи на английском опубликованы в четырёх британских поэтических антологиях («Speaking of Love», «The Colour of War» и др.). Лауреат ряда литературных конкурсов, в том числе – «Согласование времён», «Золотое перо Руси», «Цветаевская Осень», «Музыка слова», «Музыка перевода-II», турнира «Пушкин в Британии». В 2012 году сборник стихов Н. Крофтс «Поэт эпохи динозавров» вошёл в список «65 лучших книг года» в России. Главный редактор литературной газеты «Интеллигент. Санкт-Петербург», сотрудник старейшей русскоязычной газеты Австралии «Единение», член редколлегий русскоязычных журналов в Финляндии, США, Австралии и России.
30
Содержание Магический луч. В. Алейников ..................................................... 3 «На развалинах Трои…» .............................................................. 4 Моя Одиссея .................................................................................. 5 Таврии («Черноморские дали…») ............................................... 6 Осколки .......................................................................................... 8 Письма с Мёртвого моря .............................................................. 9 «Я не хочу тебя терять…».......................................................... 11 «Мир исчез…»............................................................................. 13 Второй ковчег.............................................................................. 14 «Вслепую, наощупь…» .............................................................. 16 «В любой из масок…» ................................................................ 17 «Ты оставил рубаху…» .............................................................. 19 Хулиганское ................................................................................ 20 Ода кофемана .............................................................................. 21 Переплетение миров ................................................................... 22 «О странный бег времён…» ....................................................... 23 «Не наступите на лица».............................................................. 24 Последняя ночь ........................................................................... 25 Историческая фантазия .............................................................. 26 «Ахейские затихли голоса…».................................................... 27 Карточный домик ........................................................................ 28 Поэт эпохи динозавров ............................................................... 29 Об авторе ..................................................................................... 30
31
Литературно-художественное издание НАТАЛЬЯ КРОФТС ПОЭТ ЭПОХИ ДИНОЗАВРОВ Стихи ИЗДАНИЕ ВТОРОЕ