Rifma ru sreda by poetrylibrary

––––––– СВЕЧА –––––––– Серия поэтических сборников. Основана в 1996 году.

СРЕДА Третий сборник стихотворений участников интернет-проекта РИФМА.РУ

Новосибирск 2006

СДС06 – СР048 СРЕДА – Новосибирск, 2006. – 96 стр., гарнитура Times New Roman. Литературно-художественное издание. Публикуется в авторской редакции. Подписано в печать 30.06.2006

Экземпляр №________  Все права опубликованных произведений принадлежат авторам. Макет © Шапорина Мария 2006 Идея серии, составление © Бочаров Дмитрий 1996-2006 2

Адрианова Елена ГОРЕ Памяти В.Ф. Достала горькая судьбина! Смерть не красна и на миру… Осиротевшие рябины Печально стынут на ветру. Озябший сад листвою плачет, Над узкой тропкой без следов. Теперь он пуст, а это значит Никто не соберет плодов. И дом, ветшающий до срока, Пустым окном глядит вперед Так бесконечно одиноко, Что просто оторопь берет! И проникает плавно в душу Щемящей болью тишина. Её уж некому нарушить, Её не вычерпать до дна, Её не выдавить слезами Лишь скрыться в шуме городском… Но сердце падает, как камень, Сжимаясь памятью о том, Что на заброшенном подворье, На дальней стороне лесной Живет непрошенное горе За этой вечной тишиной. 3

НА УЛИЦЕ РОССИ Гаснущий день на прогулку зовет опять. И выхожу я на улицу Карла Росси. Самое время подробный рассказ начать. Только сегодня никто ни о чем не спросит. Это не важно, что пылью библиотек Лучшие годы пропитаны до основы… Серым гранитом окованы русла рек. Им ведь, наверное, хочется снять оковы И распластаться свободно по берегам, А берегам – шелестеть зеленой травою! Старенький сквер тоже выбрал бы птичий гам, Если бы мог выбирать между ним и воем Автомобильных сирен. Только – се ля ви! Все мы привыкли к тому, чем живем и дышим. Солнечный шарик - последний костер любви Светом багряным уже заливает крыши. И угасает. А тени – длинней, длинней. Жизнь – все короче. И скоро наступит осень… Плавно уносится вдаль вереница дней, Как колоннада на улице Карла Росси.

РАЗГОВОР С ТИШИНОЙ Я веду разговор с тишиной, Не обмолвясь ни словом, ни жестом, Визави с этой божьей невестой… На двоих у нас воздух хмельной. Он пронизан луной и сосной, Сей напиток весеннего счастья. Но его мы не делим на части — Мы теперь стали темой одной И течем, как волна за волной, Свои сущности слив в одночасье… Воплощенье мечты — соучастье В переделках, творимых весной! …Вот и все, что случилось со мной.

Арсанова Янка *** я люблю смотреть на тебя сонного в то время когда тебя окутывает легкая дымка дрёмы и веки закрываются словно не в силах больше выдержать света мерцающих звёзд я люблю смотреть на тебя спящего когда спокойствие разглаживает твои черты и только ресницы чуть вздрагивают подобно крыльям бабочки присевшей отдохнуть на цветок я люблю смотреть как ты просыпаешься как улыбка легким ветерком бежит от уголков губ к глазам вокруг которых собираются любимые морщинки-лучики ...я люблю смотреть на тебя проснувшегося родного и желанного замершего в предвкушении и ждущего прикосновения моих губ... 6

...но больше всего я люблю тихо шептать тебе всякие глупости покусывая мочку уха чтобы ты расслышал не всё...

о смерти… подкрадется невидимо подкараулит самый неподходящий момент заглянет в самую глубину подсознания улыбнувшись нежно и заманчиво - иди ко мне моя хорошая... и падая в пропасть её глаз начинаешь понимать что бояться бессмысленно легче любить жалея её одиночество только нашла и уже расставаться...

*** ...бегу к тебе... не дыша и не глядя под ноги знаю – скоро! но шагом нельзя – себе не прощу даже секунд промедления представляя как прижмусь и больше не отпущу (наивная…но буду сейчас ТАК думать…) сбегая от условностей упреков сознания работы и быта забывая всё что мешает (можно побуду немного страусом?) сейчас для боли в душе нет места п р е д в к у ш а я т е б я - до дрожи…. солнце неужели моё лето наконец-то наступило?!

Аршанская-Иванова Наталья

ПРЕДЗИМНИЙ СПЛИН Любимому мужу… На то и ночь, чтоб думать о тебе, На то и строчки, чтоб тебе дарить их... Бесснежный и туманный нынче Питер Холодная немая колыбель. Как странно... Вроде те же облака... И те же поезда идут с вокзала... Лишь дни короче... Может я устала Жить прошлым от звонка и до звонка. Теперь ищу я тысячи причин Для грусти... Но всего одна причина Ты далеко... И сердца половина, Что не с тобой, ушла в предзимний сплин. Склоняет ветви, будто бы в мольбе Осенний клен - тоски безмолвный зритель, Нет строчек, милый, чтоб тебе дарить их... Зато есть ночь, чтоб думать о тебе.

МОНЕТКА Озноб.. Аспирин таблеткой В стакане шипит чуть слышно... Серебряною монеткой Катилась по краю жизни. Ребро обточив до раны, Юлою верчусь от боли... Как все в этом мире странно, Ценили, и вдруг ты - нолик. Слеза... Седина в каштане... Морщинка у рта усмешкой... Сквозь дырку в твоем кармане Скатилась.. Упала решкой. Видать серебра в ней мало, А золота нет и вовсе... Забиться б под одеяло И греться, как будто осень. И снова озноб... Таблетка В стакане шипит чуть слышно... Как вышло, что та монетка Вдруг стала в кармане лишней?..

КОБЫЛИЦА Город накрыло белым Саваном... Стынут лица... Осень взбрыкнула телом Пуганой кобылицы. Снег на подковы липнет, Роем в глаза незрячие... Вдруг напоследок вскрикнув Тонко, по-жеребячьи, Осень в карьер сорвется Словно в прыжке с трамплина... Поступью иноходца За журавлиным клином. *** когда я снюсь тебе, не снишься ты мне... коснуться рук не суждено в тот миг, когда звезда, как камень с неба упадет... я здесь... ты там... и сон мой смоет ливнем, а ты... а ты мне памятник воздвиг среди далеких ярких звезд, и с тех высот я упаду в твою печаль и буду плакать... все оттого, что снишься невпопад и остаешься лишь мечтой больной и странной... а под подушкой тот же томик Пастернака, и за окном все тот же листопад... а мы с тобою врозь... по разным странам... но на двоих один рассвет... один закат... 11

Бильковский Михаил *** Моя любовь когда-нибудь умрёт... Не плачь, родная. Ведь она не вечна... Жизнь - коротка, скупа и бессердечна. И бьёт, как раненную птицу... влёт. Моя любовь когда-нибудь умрёт... Листая грустно старые альбомы... О, Боже! Сколько лет с тобой знакомы! Ромашка, карты, нечет или чёт... Искус души; несбыточные сны, Молитвы на могиле старой веры, Камин, святая ложь, бокал мадеры, Стенанья ночи, зыбкий свет луны... И очертанья бледного лица, Знакомые и милые, до дрожи... Цена любви... Что может быть дороже... Любовь-бесценна, как и жизнь творца. Пусть времени cкрипит веретено! Cудьба поёт пророческие гимны! Любить тебя, мне так необходимо! И я - люблю! Мне Господом дано.

*** Врёт аккорд, врёт струна, снова нота не та. Невезения нить намоталась на шею. Прожит день-дребедень, на душе пустота. Может быть всё зазря, или просто старею. Вновь ломает строку паранойи синдром, Суррогат бытия, смрад болота рутины. Разум мой - великан, мысли - бешенный гном, Озверевший ваятель бездарной картины. Рвутся связки рождая надорванный крик. Как стареющий бык, долей загнанный в стойло.... Цепи рву и ловлю, то ли шанс, то ли миг...... Пусть саднит в моём горле янтарное пойло. Высох старый колодец безумных идей. Ветер стонет над прахом сожженных сомнений. Мрачный ангел, склонясь, льёт прогорклый елей... На могилу, где спит, неродившийся гений.

ВОР ПО ЖИЗНИ Он ворует безжалостно время твоё. Он ворует любовь, озираясь с опаской. Вор по жизни, меняющий имя своё. Прикрывающий лик обаятельной маской. Гибнут дни ошалелые, стонут года. Боль, извечный палач, влагой поит ресницы. Но улыбка его подкупала всегда, Уводя от карающей божьей десницы. Уходил от грехов, оставляя долги... Возвращался к тебе полунищим изгоем... И дарил не духи - смертный запах тоски, Да угрюмые мысли в тисках паранойи. Он ворует безжалостно время твоё... Он ворует любовь. Ты - прощаешь обиды. Время терпит пока... Время точит копьё, Отменив приговор сердобольной Фемиды.

Бондаренко Елена МАМА Липкими пощечинами в лицо – снег. Рыло Луны – в тазике с оливье. БОсыми к боссу – бесу, лисой – в лес, Если он даже во сне, и во сне – с ней. Просекой, босиком, по узлам пней Судорога – дорога ли…аз есмь? Боже, помилуй мя, и во сне – с ней Крест на груди – имя его, крест. В чаше сырой чащи стажер – бог, Преданный бодиартингу и тату, Пишет не акварель – мою боль Розами, уходящими в черноту Острых ключиц. Пень бы ему – в пасть, Чтобы не крик…грех-то какой смех Что же мы де…(ла)дно, давай спать, Поздно уже. Ночь на дворе… снег Ветром – с крыльца…стыд-то какой, срам Горе-гора храм на горе грех Горечь во рту…сам – то, поди, сам Лучше бы в печь…я постелю, мам, Завтра чуть свет глянешь в окно – снег... Мается за стеной, скулит Бьёрк. Ночь на плечах хмель в голове дурь. Мама, бросай пить, но вино - бьёт, Хлещет из всех отверстий от всех пуль. 15

АСТРЫ ...и снова грусть - кормилица... откуда Нам ведом свет неведомой звезды? Nevermore…аллилуйя…never… В душном пологе сентября Гибнут астры. Ходить "налево" – Интересней, чем под себя. Мир тебе, одинокий пастырь. Тени, выводками грачат Разлетаясь, бликуют в астрах На постели... вчерашний чай Горек. Мне бы не смерти – денег, Мне б туда, где сливовый снег Пахнет ландышем и апрелем И крадется лисенок - время В лес, где сосны - корнями вверх...

МАГЕЛЛАНОВЫ ОБЛАКА Любишь – как бьешь – без правил. Тяжелый свет Плазменного экрана воняет дробью. Смуглый, привычно – замкнутый, исподлобья Ветхозаветный сумрак… дурная весть В родинке в форме птички над левой бровью, В пахнущих черносливом ладонях. Крест – Накрест пересекающие надгробья Наших теней изографы - не прочесть, Переписать бы заново…кто-то бродит В приторно – душных зарослях табака, Меряя одиночество мелким шагом: Маленький принц, в траву уронивший шпагу? Ветер, сбежавший с пыльного чердака? Старый сверчок, сосущий речную влагу С листьев кувшинок, каплями молока Дерзко забрызгавших (чтоб им…!) клобук оврага? Лунный пастух, ведущий в ночное август Светлый, как Магеллановы облака…

Бориневич Татьяна КАРТОЧНОЕ Диптихом, после произведения Михаила Дынкина «Пуля»

Ты говорил: «Доверься! Ты ведь мой главный допинг!». Ты обещал дворец мнеДал лишь карточный домик. В пику мне дал оковы, Крест трефовый на шею, На спину-туз бубновый, Сердцу - червовый шелест. Только тебя встречаю – Помню уже, что будет. Пиковым вертухаем Щерится чёрный пудель. В мой день рожденья снова, Сердце накормишь с клавишБелибердой червовой День Валентина славен. Ранишь слегка прицельно До небольшого шрама, Бубен к груди прицепленЗнак комбрига шаманов. Строчкой следов трефовых Нашей любви лубочной, Жизнь перешёл твой ворон, Ряженый голубочком. 18

ОРНИТОЛОГИЧЕСКОЕ Птицеловство? Не о том я. Зарубите на скрижалях: Я всего лишь орнитолог, Я по клеткам их сажаю, По шотландским клеткам пледа. Изучаю их обличье. На выращиванье плевел Этот мой похож обычай. Я когда укроюсь пледом. Сразу цокот, щебет, клёкот, Здесь мне каждый птенчик предан, И сама я стану кроткой. Вот журавль меня встречает, Он с синицею бок о бок, Пойман навсегда в сетчатку, И земли, и неба облик. Подарил стервятник милый, Трогательный, с голой шейкой, Разнотравье слов с могилок Всех друзей моих ушедших. Мне сова диктует список Средств не спать ночами долго. Ну а жаворонок пискнет Мне с утра про чувство долга.

Учит прятать страхи страус, Голубь письма мне воркует, А сорока мне на старость Бриллиантов наворует. Так по-птичьи, не по-свински, Стану нежной, светлой, доброй, И щеглом беспечно свистну, Выбивая с дятлом дроби. В них я ритмы заменяю, (Жаль числитель крыл изрезан), Но зато уж знаменатель Выйдет общим интересом. Кто сказал, что плед мой –саван, Что мой мир им обинтован? Мы живём, как будто, славно, Я всего лишь орнитолог. Только белая ворона Всё не вызубрит устава, Не желает жизни ровной, И никак не может в стае. Только белая ворона Не признала тихий плед мой, Над покоем разорённым Каркает, не хочет в клетку. Бьётся веной отворённой На насилие любое, Вьётся белая ворона Моей странною любовью.

Габриэль Александр ХРОНИКА ТРЕХ ИМПЕРИЙ I Империя Номер Один - загадка. Замок без ключа. От пальм до арктических льдин разлапистый штамп кумача. Страна неизменно права размахом деяний и слов. А хлеб - он всему голова в отсутствие прочих голов. Разбитый на кланы народ мечтал дотянуться до звёзд; а лица идущих вперёд стандартны, как ГОСТ на компост. Придушены диско и рок. Орлами на фоне пичуг - Михайлов, Харламов, Петров, Плисецкая и Бондарчук. Но - не было глубже корней: попробуй-ка их оторви!.. И не было дружбы прочней и самозабвенней любви. Хоть ветер, сквозивший на вест, дарил ощущенье вины, холодное слово "отъезд" заполнило мысли и сны. Под баховский скорбный клавир, под томно пригашенный свет нам выдал районный ОВИР бумагу, что нас больше нет.

II От хип-хопа и грязи в метро невозможно болит голова. Что сказали бы карты Таро про Империю с номером два; про страну, где святые отцы, повидав Ватикан и синклит, изучив биржевые столбцы, превращают мальчишек в Лолит; про страну, где юристов как мух, и любой норовит на рожон; про страну моложавых старух и утративших женственность жён?! О Империя с номером два, совмещенная с осью Земли! - прохудились дела и слова, а мечты закруглились в нули... Но и в ней - наша странная часть, выживания яростный дух, не дающий бесследно пропасть, превратившись в песок или пух... Хоть порой в непроглядную тьму нас заводит лихая стезя нам судьба привыкать ко всему, потому как иначе - нельзя.

III В Петербурге, Детройте и Яффе, наподобие дроф и синиц, мы не будем в плену географий и придуманных кем-то границ. Нашим компасам внутренней боли, эхолотам любви и тоски не нужны паспорта и пароли и извечных запретов тиски. Пусть услышит имеющий уши, пусть узнает считающий дни: нам с рожденья дарованы души. Говорят, что бессмертны они. И они матерьялами служат для Империи с номером три... Две Империи - где-то снаружи, а одна всех важнее внутри.

Дынкин Михаил ВОЗВРАЩЕНИЕ К... 1 не спрашивай, откуда это знанье и резкий свет, которым наповал... склонясь над опостылевшим вязаньем устало, на отшибе мирозданья внимает Мойра огненным словам о пафос, пафос – нет в словах огня и не Мойра – Пенелопа саван ткёт и распускает медленными днями где океан сливается с полями стрекочет Зингер и мурлычет кот 2 над Троей, обратившейся в руины ещё летает тёмно-синий дым Елена на корабль взошла с повинной и треснувшие идолы из глины хихикают вдогонку "молодым" а я привязан к мачте, Пенелопа кровь из ушей от пения сирен пугающе пусты глаза циклопов и облака, похожие на хлопок касаются залатанных трирем 24

3 всё впитывает сумерек бумага покуда Муза впрыскивает сны в податливую вену Телемака и сквозь туман качается Итака на изумрудном якоре весны но скепсис, скепсис... волны отвращенья взгляд исподлобья, ночи головня постигшему, что кончены ученья и нет ни покаянья, ни прощенья ни берега, ни даже корабля *** Может быть, ты еще жив... Но это уже не важно. Многие здесь не любят тебя – это их дело. Смотри как бушует снег, как медленно и вальяжно в серебряном кресле бурь, не имея предела, откидывается день... Какие, к дьяволу, бури? Не знаю. Спроси у тех, кто стоит за порогом на хрустальных ногах или у той бабули, вяжущей свитера хмурым единорогам. Смотри как падает луч в обморок. И оттуда, где расставляют сеть снежному человеку, движется караван из одного верблюда, вмерзшего в реку.

КОЛОКОЛ желтый верблюд дребезжанье трамвая ночного слушай внимательно не говори что не слышишь колокол бьет из какой его скорби отлили? осень в лицо и гнездо пулеметное пусто скоро на юг улетят птеродактили скоро головы пеплом посыпят вулканы и лава брызнет из глаз их когда ты устанешь молиться дряхлым богам превратившимся в колокол скорби слушай внимательно не притворяйся уснувшим листья шуршат – это вкрадчивый смех Асмодея тащит верблюд на волнистой спине по пустыне в каменных кактусах кровь потемневшую пьющих

Евтеева Елена ВИНОГРАДНОЕ МЯСО ЛЮБВИ Воду стригу. В виски пускаю ворон. Могу быть каждой из четырёх сторон. Могу свить гнездо. Высидеть яйцо. Вцепиться сопернице в лицо, или в волосы. Улыбаться и после и до, глядя на красные полосы. Дома заварим чаёк. Покормим собак и кур. Кто-то звонит? - Пусти её, самую кукольную из дур. Слипшиеся конфеты к чаю подушечки Дунькина радость. Я излучаю счастье.. - Какая гадость! Небо к дождю налилось свинцом. Надо нарисовать другое лицо... ...Я не знаю, о чём говорить на семи языках. - На одном-то запутаешься. Любить в лом. Твердить в телефон: "Хочу... Давай встретимся. Знай, ты - единственный..." - Не могу. Верчу диск. Лежу на снегу. Слушаю сучий визг. Спрашиваю о тебе у знакомых. Лгу маме. Звеню в кармане ключами. Жму плечами.

Кроме музыки - ничего во мне настоящего... Манит? А ты вырви. Любая обманет такого красавца: "Ты - первый...". - Зря не влюбилась. Но я тебя понимаю. Стерва? - да, стерва. Земля-то вертится. Нервно. Верность не в моде. Вроде легче... Включить телефон? Он не подходит моей природе: его частоты путают фальшь и искренность, преподнося фарш слов, сложный венок фарси. Не о чем нам говорить. Прости. Я не дам ни гроша за твои надежды. Двери мои не откроешь простым сезамом. Дождь заливает стёкла и бьётся нежно в голубые зрачки, назовясь слезами... Не могла наплакаться на твоей груди. Не могла накаяться. От чужой любви не могла опомниться. В чреве зреет ночь. А кого нам хочется: сына или дочь? Может статься, я не вернусь. Оглянись в темноту кулис: декорацией - кипарис, грусть... Счастье бестолку окликать и искать при свете свечи. Не впервой отдавать ключи, лгать... Выбирай адреса письму: может, в Вологду, может, в Тверь. И не спрашивай: с кем теперь? почему? Номера учу, номера. Телефонные диски верчу.

Через десять лет прошепчу: как вчера... Став заложницей пустоты, переплыв океаны слёз, я однажды пойму : всерьёз - только ты.

ПАРАЛЛЕЛЬНЫЕ ЛИНИИ "...я молилась нечасто, а так горячоникогда, ни о чём..." Н.Якимова

Долго ли, коротко... Дождь перерезал время, воздух, дыханье, узкие листья, тайны... Дворник глядит исподлобья, глядит на тени: скоро их подметёт - ничего не станет. Что там плела судьба, бормотала бабка, девочка рисовала? - сбылось? отмылось? в рамочке дачной жизни с вареньем банка падала август весь, а потом разбилась. Трудно даётся год високосный. Ранки не заживают или с изнанки мокнут. Под проливным дождём замолчит шарманка, если её не спрятать в карманы комнат. Видишь, как ночь в предместье моём живуча?Зябну и зябну. Время совсем не лечит. Тучи, мой друг, на небе сплошные тучи, их не прогонишь горьким дымком от свечки. Вряд ли лимонно-серый прорвётся кокон. Ноздри щекочет древний волшебный ветер. На языке воды вписан в книгу окон вечный закон прозрачности и бессмертья.

Ерошин Алексей ГОРОДСКОЙ РОМАНС Мы с городом давным-давно «на ты». Нам обоюдохолодность не внове. Обрыдло до взаимотошноты Взаимно признаваться в нелюбови. Симфония суровых декабрей, Столетье град тиранивших нещадно, В аккордах придорожных фонарей Застыла партитурою площадной. В ней нет тепла. В ней нет отдельных нот. В ней не услышать одинокой скрипки. Их сплющивает каменный урод Бетонным ртом под тормозные вскрики. И серый люд в щелях бетонных шхер, По серым плитам, Серых улиц мимо, Скрестившихся подобьем буквы «хер», Плывёт полубесплотно-полузримо. И я плыву, Как серый пилигрим, Отравленный прогорклым серым ядом. Но нынче я предельно примирим С врагом своим. Я с ним шагаю рядом,

Следя, Как он, Отнюдь не притворясь, Припавши ликом к тополям и липам, По площадям размазывает грязь С отчаянным, Надрывным детским всхлипом. Следя, Как он, Ограян вороньём, Широкими проспектами прострелен, Забыв на час величие своё, Тихонько плачет в солнечном апреле. Не надо громких слов. Проявим такт. Не поддадимся чувствам леденящим. Кому дано Весной оттаять так, Тому в любой мороз Не быть Пропащим…

РЕКЛАМНАЯ ОДА ЛОПАТЕ Хотя после этого слова Смеяться велит анекдот, Но долг садоводческий снова Нас брать её в руки зовёт. И только возьмешь ее в руки – Вокруг утихают смешки. Боятся, наверное, ... гады: Нелёгкая штука, таки. Ты с ней не помрешь с голодухи, А также, по ряду примет, В недюжинном теле и духе Пребудешь, обут и одет. Явишь богатырскую силу С еёйною помощью ты: Всех гадов загонишь в могилу, А сверху посадишь цветы. Волшебная эта обнова На пользу пойдет тебе, друг: И недругам станет хреново, И станет красиво вокруг.

Кальмейер Артур БЛЮЗ ОБ ИИСУСОВОЙ ЛЮБВИ Я думаю, она всё ещё сидит в своей московской квартирке Над чашкой остывшего чая, с Евангелием в руках, Наобум открывая за страницей страницу В надежде найти тот текст, который бы всё объяснил И поставил на место. Ей невдомёк, что Иисус обещался сам разыскать её Среди серого моря старушек с почерневшими от работы руками, Позабытых детьми в Черёмушках, Вeшняках и далее везде, Ослабевших и мёрзнущих в уродливых кубиках квартир, В компании кошек и пыльных листьев слабосильной герани. Он придёт, Он всё объяснит и поставит на место, И тогда эта жизнь обретёт новый смысл. Нет, не новый, А первый, ведь раньше, сколько ни вспоминай, его не найти. И тогда лучисто-синими снова станут красные от слёз глаза, Разгладится кожи пергамент, Господи помилуй, как хорошо. 33

Она будет молча слушать всё, что ей скажет Христос, И не возразит ни словечка, потому что мудрость Господня Придёт в её мир, ни любви, ни правды не знавший, Только голод и злобу мирскую, да аборты, да роды Да пьяные крики, да смерть. Она зажжет свечечку перед образком в потемневшем окладе И будет долго, долго креститься и кланяться в пояс Перед тем как, раздевшись, улечься в склеп холодный постели И подумать, как было бы хорошо, если б Он пришёл этой ночью, Ну, в крайнем случае, чтобы завтра не надо было просыпаться. РАЗГОВОР С ВНУЧКОЙ - И тогда... волк съел козлика!... – Нет, деда, больше никто никого не ест! – Как же не ест, ведь хищники голодны тоже. Ты ж обходиться без завтрака – правда? – не можешь. Вон, сколько каши умяла в один присест. – Ладно, тогда пусть и волки кушают кашу. – Вот как? И кто им в лесу станет кашу варить? – Я сварю кашу. Помнишь, вчера мы набрали Красненьких ягод и листьев в саду? Ты дай мне кастрюлю, я сама сейчас в кухню пойду 34

И наварю на всех каши. – Ну, это едва ли Будет работать. Ведь в мире так много волков! – Хорошо. Если не кашу, тогда пусть едят червячков. – Хммм... червячков... А откуда ты знаешь, Что червячкам не больно, когда их едят? – Дед, ты нечестно со мною играешь – Червячки ничего не чувствуют – они просто спят, Потому и птички и кротики червячками питаются. – Ладно, если так тебе нравится, Волки, гиены, и львы, и пантеры, и тигры Враз позабудут охоту, оставят кровавые игры И все как один станут рыться в земле… – А теперь расскажи о принцессе и короле. Я не хочу больше ни про волков, ни про львов. – Ладно, давай я тебе расскажу про принцессу, Как я маленьким мальчиком был, когда встретил её, Как влюбился, и все приключения тоже, Про всё наше житьё и бытьё… – А про тебя и меня, деда, сказку не можешь? Я тебя очень люблю, и хочу на тебя жениться. – Как это? Ведь я ж на бабусе женат. Она будет очень сердиться. – За что? Ты же не виноват. Это я так решила: Ты и я будем принц и принцесса, А бабуся будет царица. Всё прекрасно должно получиться, Вот увидишь!

Кайзер Хилина ГОРОД ТЕНЕЙ я вхожу в этот город где прошлое замерло тенью здесь латается жизнь серебристой окраской оград а любовь застывает на фото в кулоне нательном и всё лучшее было когда-то лет ...адцать назад музыкант за углом горько стонет и плачется блюзом саксофонный футляр пополняется горсткой монет и сверкает монетка достоинством в десять иллюзий заблудившимся солнечным зайчиком в низком окне вечера здесь окрашены привкусом бурой малины и свербящей истомой пропитан насквозь тротуар и фатальным дыханием женщин из фильмов феллини изнывают дороги под жгучими взглядами фар 36

я вхожу в этот город где даже булыжникам тесно и рябая листва красит узкие улицы хной здесь теряются сны под лохматым зонтом поднебесья а надежды заходят за крыши лиловой луной *** я слезами дождя просочусь сквозь небесные ставни возвращусь в этот город так скоро как только смогу но теперь навсегда насовсем чтоб кому-то оставить недосказанность слов недописанность строк недочувственность губ *** (бабушке) 1. надежды красным шариком летят и рвутся, оставляя небо в ранах. наивно улыбается дитя заботливым вождям на транспарантах. 37

багровым флагом красок ноября завешены леса, луга и пашни. и щедро разливается заря, стекая кровью без вести пропавших. а голос, как соломинка дрожит и разрывает воздух гулким стоном. пластинка кружит, кружит, кружит жизнь под остриём иголки патефона. 2. луна скрывает пол-лица, а лунный свет струится страхом. и ночи отмирают ахом в глазах созвездия стрельца. огнями млечного пути не в рай проложена дорога. и если всё творенье Бога, как мог он это допустить? 3. нева свернулась мутной льдиной и вечный холод под ребром, с тех пор, как жизнь посередине застыла в пятьдесят втором. туман раскинув полотенцем, на город опустилась мгла. ...и небеса пронзила в сердце адмиралтейская игла. 38

Какузин Евгений

СЛУШАЙ слушай брат давай с тобою выпьем водки стылый ветер целит в рамы перекрестье плачут свечи истекая белым воском встала жизнь стоит крестом на лобном месте выпьем брат наверно всё не так уж плохо просто ветер нынче в силе не на шутку просто с грохотом взрывается эпоха и в безвременье секундам стало жутко выпьем друг мой разогреем душу жарко слов дрова подкинем в топку разговора ничего что на листе судьбы помарки и гуляют по нему ошибки сворой тишину нарушил бодрый холодильник не в лесу же отчего так воют волки где сады заветных яблонь молодильных почему опять мне не с кем выпить водки будет утро вновь закружит центрифугой и шепнёт тихонько ангел удержись мне прогуляться б минным полем без испуга перейти бы на здоровый образ жизни

В МЕНЯ ВРЫВАЕТСЯ ВЕСНА В меня врывается весна, И мне январь - по барабану! Погода нынче не важна: Пусть завывает ветер бранно, Пускай подушки облаков Прорвались, землю осыпая, Пусть бесконечно далеко Гроза неистового мая, Мне не даёт уснуть капель То тает лёд в мозгах и в сердце... Любви растущей колыбель Вдруг стала тесной для младенца... О РОЗАХ в китайской древней вазе дремлет роза фарфор чернеет стройный стан прикрыл вдали страстей мирских шумящих грозно ей снится сон игрив и легкокрыл *** осенняя ночь промозгло спит розовый куст без розы в не ставшей кувшином глине один лепесток под ливнем

ПУШИСТАЯ КОЛЫБЕЛЬНАЯ Засыпают девчушки, засыпают игрушки, Дремлет в парке автобус, спит на рельсах трамвай, В небе спят самолёты, задремали заботы, Доктора и хворобы, спи и ты... засыпай... Этой сказочной ночью снится всё, что захочешь: И воздушные замки, и дворцы на песке, Где неведомы слёзы, где сбываются грёзы, Где проводятся в дамки шашки все на доске... Под мотив колыбельный виден сказочный берег, Где пушистое солнце чуть щекочет бока, Где гуляют по пляжу дамы в белых плюмажах, Где рыбёшка пасётся, не боясь рыбака... Спи, тебя обнимает и твой сон охраняет Медвежонок из плюша - благодушный добряк. Улыбается месяц и чудесную песню Напеваю я - слушай - в эту ночь для тебя... АКВАРИУМ ТВОЕЙ ДУШИ стекляные стенки игра светотени я жил бы в тебе незатейливой рыбкой зарывшись в клубок внутридушных растений смотрел бы на мир переменчиво-зыбкий питался бы кормом твоих откровений отдраивал стёкла от грязи налипшей и было бы мне всё на свете до фени в душе твоей в экологической нише 41

Кантор Елена ТРАДИЦИЯ Традиция…Вот бы нарушить, Перешагнуть границу, клетку разбить, С забора спрыгнуть… – Баловница! – слышится мне, – и почему ей не спится? Дома-то лучше… С домом-то свыкнуться. Традиция… И уже клетка разбита – Территория чужая, беспутьем чреватая… А они кричат: – Видели, во что рядиться-то ей, Вздумалось? И такая рыжая, такая кудлатая… А я вперед гляжу. Назад обернуться – Стертые доски, смешная околица… Шальная, чудная иду. Сзади грызутся Свиньи, волки, овцы – да воля им, воля им. А я как орешки щелкаю, все, что взято Уже кем-то в клеточки… Вытрясаю из карманов галочки – У меня теперь другая монета. Так и Иду. И чем дальше – тем больше поля, Тем глубже воздуха… Только поздно, словно возле и нет никого. Опускаю глаза. По традиции – руки мозолями. 42

*** У нее в голосе то ли холст, то ли хлыст. Она и рисует себя, и стегает написанное. Ее голос – клавиатурный выплеск, но чаще он пуст, Потому что от розог звуки мельчают, словно струны изгрызены, Словно испачканы краски, а палитра – ярка. Так она и живет: «да» и «нет», ледяное - горячее. И постоянно хромают и топчутся ее голова и рука. И как же им знать, где мнимое, а где настоящее? Так она и блистает и долго стирает свой блеск, Как будто и не было блеска, и не было голоса. И только душа находит в себе нетронутый воск, Он – мера холста и хлыста. В нем соло ее.

*** Вся жизнь – молоко. Я всю жизнь хочу молока. Молочные реки – молочные руки. Млеко. И губ моих пенке молочной не высыхать. Я все еще жду эту животворящую соль человека. Я все еще нежусь под белой рукой, покуда я дочь, Покуда я лодка в той теплой реке, уготованной Богом. Молочная простынь – песок. И мой замок песочный Еще стережет эти вкусные детские годы.

Колечина Галина 1. «…Я тебе покажу, что вершится, случается ночью… …неразбавленный спирт - он всего лишь заборист и крут… …подождут. Приезжай. Здесь всего лишь один паровоз...» (А. Кондинский)

Я Вас так опьяню – но спиртного не будет ни грамма, За спасительной толщей стекла не упрячете глаз. Вы узнаете то, что творится, случается с дамой, Когда дама с ума неожиданно сходит от Вас. Перестанете Вы различать посторонние звуки, И под мой голосок – как под дудочку змейка, сиречь, Бронь сорвёте с души, и свои музыкальные руки Ловко впишете в дивный изгиб моих дрогнувших плеч. И не скоро ещё Вам дано отойти от наркоза. Вы во власти моей – так извольте расслабить нутро. Между нами – заметили? – ни одного паровоза, Нету даже друзей, что подмигивали бы хитрО. 45

Предстоит по приезде Вам маяться некой виною, Потреблять неразбавленный спирт, что заборист и крут. Только где ему, спирту, соперничать будет со мною – С дамой, Вас опьянившей всего лишь за пару минут… 2. Денщик Ваш поцелуй мне передал вчера В количестве одной, но очень нежной штуки, А также Ваш призыв: "Поедем в номера!" И сразу после "нет" отчалил на попутке. Как вспомню поцелуй, захватывает дух. Я, сударь, расцвела от Вашего сюрприза, Но ночью в замок мой, часов около двух, Приехала тайком знакомая маркиза. Ей тоже не спалось и, не дождясь утра, Отправилась она в путь очинно неблизкий, Чтобы поведать мне (о, как она добра!), Что были Вы вдвоём застуканы с актриской. Просохнут слёзы на пылающих щеках, И я Вам отпишу, что шутки Ваши грубы. Ах, лживый Ваш презент испепелил мне губы! Я Вам его верну. Пришлите денщика!

3. Мне с Ангелом-Хранителем так жутко повезло! В печальный миг он сам возник, и сразу стало здорово! На тоненькой верёвочке навязано узлов – О, это чтоб не позабыть, что дел скопилось - прорва. Проблемы все глобальные решаются шутя, Я мучаю Хранителя - свои желанья пестую. Он безотказен, работящ, и терпелив, хотя Ему, конечно, хочется расслабиться с невестою. Но он молчит, поскольку он – добрейший из коллег, И я молчу, но для того, чтоб удержать подолее. Развязывая узелки "прибытье" и "ночлег", Завязываю новенький "с поэтками застолье"! поэтками, что виршами кромсают без ножа, С тайфунами, лавинами (загадочные личности Экс-Ангелом завещаны, что в монастырь сбежал, Не выдержав общения со мной в большом количестве). Мне с Ангелом-Хранителем везёт, но вот беда – Вдруг пережму, и он сбежит (издержки злого опыта)? Я просто лягу и помру, наверное, тогда – Но это страшный мой секрет (и только Вам, и - шёпотом)... 47

Колноузенко Надежда ПРИВЕЗИ МНЕ СЕБЯ "Что привезти тебе из сумрачной Москвы?" Константин Кипов Привези мне себя Вместе с сумраком, Призраком, облаком, Дождевым оно будет Иль с солнечным обликом, Задохнусь – Лишь тебя Без тебя вспомню я, Приезжай, Закружи ты меня По комнате, Будем вместе мы С пьяно-счастливой Улыбкою Над его Колыбелькою-зыбкою Любоваться Макушкою-маковкой… Приезжай. И халвы не забудь, Да, подсолнечной, Сахарной… 48

"Служенье муз Не терпит суеты..." А.С.Пушкин "19 октября" Служенье муз не терпит суеты. Черты стираются в вечернем полумраке. И, замирая у решающей черты, бледнеешь в зеркале в тяжелом душном фраке. Но, Боже! Как тебе Он не помог?! Последний взгляд, последний вздох, последнее из рук безжизненных сплетенье. Конец... Но нет, еще... и ты властителем уже царишь на сцене.

«Я четвертый вечер сую в пальто кусок мглисто-слякотной, дымно-туманной Праги" Б.Пастернак М.Цветаевой 26.03.1925г. Совать в пальто Кусок столицы – Какая вольность! Это явно снится. Такая роскошь Нам, увы, не по карману, Да, видно, без вина Мы счастьем пьяны. Немыслимо, все вздор, Все небылицы, Супруги, дети между нами И границы, Но стоит замолчать, Сомкнув ресницы, И адова печать Коснется лба, десницы... И трепет возвестит, Что плоть жива, Жестоко отомстят Слова, молва, За то, что дух посмел Подняться ввысь, И там, на небесах, С тобою мы срослись... 50

Коне Владислав ХОЛОДА Холода сквозняками в окно, от бессонниц ночных холода. Ты твердишь: тебе лучше одной, я в ответ соглашаюсь, что «да». Холода на остывшей плите, на руках у меня холода. Кружевами снегов пропотел голос твой. Я согласен всегда. Холода целлофановых глаз, ты глядишь на меня из вчера. Я, наверно, впадаю в маразм, если жизнь холодами черна. Холода от избытка тепла, улетевшего в вечную синь. Если б ты в холода позвала, я бы даже «зачем?» не спросил... НЕ ТАК ЛИ? Срываются бабочки-листья с насиженных веток осенних. Остыли кусты барбариса, и щебеты птиц погрустнели. Подставлю ладони под капли уставшего облака литься. Ты спишь, мое сердце, не так ли? – Но все-таки хочешь влюбиться. 51

КРАСНОЯРСКАЯ МЕТЕЛЬ на январских качелях зима только я оторвался от стаи ты наверно уйдешь не со зла в красноярских метелях растаяв ты устанешь гореть от любви лить на волосы белые руки легким станом безумно обвив все бродимые мной переулки дверь закроется щелкнет замок захлебнется свеча поздним вздохом и рассыпавшись белой золой я от памяти этой оглохну а когда расплетая мечты в волосах ты устроишься рядом я поверю что послана ты мне цветком из адамова сада

МЫ БЫЛИ! Взгляни на цветок – в его шелковом теле твоя красота отдыхает блаженно. – Он скоро умрет в травянистой постели. Елена, не плачь над холодным туманом. Мы вспыхнули пламенем кратким и жарким под небом единым, не зная, что будет. И жадно друг к другу глаза прижимались, когда было счастье, когда было трудно. Сгорали под солнцем цветы на поляне, даря ароматы томительной жажды. Но взгляд не обманет, и руки расскажут: мы были! мы были!! однажды…

Кусимов Рахман ДОЖДЛИВЫЙ ТРИПТИХ ДОЖДЬ И, выходя на знакомые улицы в легком плаще, ты Не узнаёшь их, от ливня размытых, как на фотоснимках. Гаснет, тягаться не став с фонарём, огонёк сигареты. Что же, приятель, ты числишься нынче, как ночь, в невидимках. Шепчут ли губы тот номер, который забыть не под силу Пальцам едва ли набрать его светит когда-нибудь снова. Девушка-осень, ты всё не меняешься. Хоть и красива, А холодна, и особенно вечером; слишком сурова. Можно держаться, идя в одиночестве, ровно и гордо, Но, сохраняя свой статус актера в театре абсурда, В дождь почему-то особенно хочется бросить всё к чёрту. Взять и уехать. Куда - безразлично. Но лишь бы - отсюда. Можно остаться. Поднять занавески в домах и конторах, И любоваться, как офонаревшие автомобили Снова и снова проносятся мимо людей, из которых Много ли тех, что тебя ненавидели или любили?

Девушка-осень приходит невовремя, плачет некстати, Что же, приятель, припомни манеры – подставь ей жилетку. Может, зачтётся. А то всё ты мечешься, и в результате; Не попадает крылатый мальчишка, прицелившись метко.

ДОЖДЬ-2 и вновь - без зонта, в центре города, на перекрёстке, когда на часах - ровно двадцать один с половиной, когда светофор, заболевший желтухой, не хочет лечиться зелёнкой, собратьев вокруг заразив; и плети дождя бьют хотя и нечасто, но хлёстко, и в баре сомнительном путь завершается длинный, и кажется, будто из всех степеней одиночеств такая достойна вполне возведения в миф... и в городе этом, которому нынче за триста, осталось идти через белые ночи бессонно, поскольку мосты, что внушали доверие прежде, пускай не сгорели - но каждый из них разведён; и вот уже больше не хочется быть оптимистом, но, только раздастся негромкий звонок телефонавнутри что-то съёжится от полумёртвой надежды, что будет мертва - стоит только взглянуть на АОН. дать полную волю желанию жить по-другому; назвать это tabula rasa, не зная латыни; в своём дневнике обозначив короткою фразой: отныне и вечно всё будет иначе. аминь но день завершится под грохот июньского грома,

расставив не точки - скорее, одни запятые, и только, слегка опьянив неустойчивый разум, всю ночь во дворе будет пахнуть, качаясь, полынь...

ДОЖДЬ-3 Что за погода - третий день подряд сплошная сырость, вопреки прогнозам. Там, за окном, где нынче - ливнепад, автомобили выстроились в ряд, и в пробке, обречённые, стоят. Ещё не поздно. Уже не рано. Кто-то, не спеша жмёт кнопки, телефон сжимая цепко, чтоб заплатить, словами дорожа, за разговор, которому душа, должно быть, не дала бы и гроша четыре цента. Четвёртый год он - грустный однолюб времён, когда считал себя счастливей: но, возводящий прожитое в куб, он сводит настоящее к нулю, не замечая, что коснулся губ бездумный ливень. Безумный ливень, падающий с крыш, суицидальным медленным обрядом ты жизнь свою на свете завершишь, и людям о тебе напомнит лишь такой туман, что в нём не разглядишь того, кто рядом...

Лавров Владимир ТУРЕЦКИЕ ВИДЕНИЯ Елизавете 1. на удивление чистая Турция платные дороги черепичные крыши невыносимо огромная порция фирменного блюда в ресторане - вышел иду по центру ночного Стамбула ха здесь привычно грязно почти Рассея но думаю о чем-то другом и как-то рассеяно видимо вспомнил юность и как там было так же тепло светляками-огнями прожигалось небо и с жару с пылу спрыгивал блин луны нависая над нами и светилось время и сердце билось сладкой дрожью предчувствия чуда Боже почему же вернуться туда невозможно... иду по ночному Стамбулу слышно как дышит Босфор в конце этой улицы что скатилась к нему в темноту и как дуется ветром между домами где маленькой мышью мечется мысль в глухих подворотнях что я был уже здесь и травой приворотной меня поила старуха-турчанка чтобы я вернулся еще когда-то в этот город под песенку "чунга-чанга" из мультфильма из детства смешным и поддатым запутавшись в памяти в числах и датах на углу возле серых ступеней банка обменял глупо баксы на рваные лиры но куда их девать так много бумажных с ними вряд ли можно бродить по миру звеня своей лирой пытаясь отважно стать акыном бардом и менестрелем сыном земли а не только вот этой

чистой страны куда меня занесло лишь бы птицы сыпали с неба звонкие трели лишь бы было тепло и не кончалось лето да была бы еще и лодка а к ней весло переплывать из Европы в Азию через Босфор ведь я был на Босфоре возвращаюсь в гостиницу с первой оказиейс красной полоской рассвета над Мраморным морем... 2. плыть по Босфору на прогулочном катере переплывать из Европы в Азию смотреть как клокочет в подводном кратере Мраморное море сдвигаясь по фазе и рассыпаясь светлыми пенными плесками вокруг островка с Девичьей башней слегка моросит и немного страшно что весь этот мир останется фресками смытыми временем на сводах памяти что проснусь однажды услышав как вторит эхо поэту сквозь снежные замяти: "никогда я не был на Босфоре" 3. бродить по дворцу султана по пустому гарему там присяду а здесь привстану закрою глаза и сквозь дрему услышу девичий шепот охи стоны и всхлипы увижу запретное что-то видения клип за клипом возникают там в амфиладе дворцовых спален и комнат открываю глаза - я вспомнил как на той вон кушетке гладил наложницу в томной лени пела флейта взрывался бубен

какие сладкие у нее губы какие шелковые колени... русская пленница Елизавета здесь назову я тебя Заремой ты будешь моею звездой гарема в котором лишь ты да вечное лето... 4. чем дольше я без тебя тем тревожнее свет за окнами тягомотней чужая жизнь в которую я попал этот город турецких ребят продающих смешные коконы восточных сладостей где дрожит время в обломках прибрежных скал крепостных стен античных построек мрамор колонн разбросан повсюду Айя-Софию превратили в мечеть когда-то вот так же похерили Трою и снова уплыли обьятые зудом громить убивать мочить кажется я у мачты на первом их корабле еще не знаю что встречу тебя на своем пути эта морская качка и вязнет мой взгляд во мгле и снова наступит вечер и надо будет пойти на прощанье в подвальные своды где музыканты поют и играют где танцуют женские животы где официанты в шикарных чалмах где наглядно доказывает Аллах преимущество своего рая но как хочется вновь обрести свободу уже зная что где-то есть ты...

Лозицкая Елена *** .... о том, что я тебя... теперь ни слова... .... два острова уснувших кораблей среди чужих, непознанных, морей друг к другу тянутся... интуитивно... словно не вечность им судья.. коснись лица не взглядом - мыслью... выбито молчанье во мне татуировкой... замечаешь, слова твои - эстета, мудреца давно пустили корни, проросли судьбой... такой же с виду невезучей... сплетаться в ком желаний - злая участь... лишь небо слышит душ бездомных крик... .... о том, что ты меня... нет, разорву небесный шелк на тонкие лоскутья волшебных снов... два острова... две сути... две нежности, дрожащих на ветру реальности непрожитых веков, срывающихся в жаркие объятья... зачем дано беспомощность познать нам ?!..

....я слишком вдохновенно и легко вошла в тебя... осколком чистоты из тайников отвергнутого рая... так поздно... так нелепо... небо знает о том, что я тебя... о том, что ты... *** .... белое золото снов, невесомый обман... мысли - невольные тени - ложатся на раны чувственной патиной грусти... и сводят с ума грешные игры... привычно, пусть несколько странно... звук, не нарушив обет колдовской тишины, тонкой иглой пронизав белоснежную кожу, в вену вливается светом сакральной луны сладкая боль... невозможная нежность... и может завтра мы станем больнее и горше любить, жалко срывая сердца на фальшивые ноты, только вот нынче... есть снов откровенная нить... .... кто ты, Печаль неземная, нездешняя ?.. кто ты ?.. 61

*** .... а снег придет под утро... дивный сон, раскинув крылья, спустится на землю, мерцая и искрясь... так вдохновенно и чувственно, что сердце в унисон застынет... тише... тише... тишиной... .... вплетая звук в серебряную косу беззвучия, я стану безголоса и так легка, что даже ночь со мной не станет спорить, в вечность отпустив... а там - волшебный снег... ... чуть фиолетов фонарный блик на плоскости портрета, стихи и непридуманный мотив остаться... оставляя право быть собою - за собой... паденье в небо сегодня неизбежно, только... мне бы успеть Его о главном попросить...

Лукшт Игорь ЯПОНСКАЯ НЫРЯЛЬЩИЦА Японская ныряльщица, проснись, Тебя ждет море с каплями жемчужин, Подводных трав таинственная жизнь И розовые устрицы на ужин. Маслинки глаз открой же, не ленись. Уж солнца алый диск над чернью вод, Зеленкой скал и грохотом прибоя Тебя к седому берегу зовет, Где чаек крик, где небо заревое, И облак перламутровый плывет. Вставай, лицо раскосое умой, Дельфинчик афалина с гладкой кожей, Морским ветрам дверь в комнату открой. Там под скалой, на жалобу похожий, Ждет лодок скрип, качаемых волной… Прищепкою зажмет малютку-нос, Мелькнет монеткой. Будет под водою Светиться в бездне, полной рыбных грез, Бедром упругим, крохотной стопою И узелком затянутых волос.

ШАНСОНЬЕ Татьяне Литвиновой Дай волю, нищий шансонье, Гулять картавящей строке По медной медленной струне. Забудь о звонком пятаке, Летящем в мятую жестянку, И сердца стынущую ранку Прозри в фиалковом зрачке. Как придорожная трава, Как сон пылящихся камней Просты гортанные слова... Но гул сиреневых ветвей, Но майских гроз дрожащий воздух, Но лепестки пионов поздних И солнце поздних алтарей Любви, и скорбь осенних дней – Всё распахнёт, разбередит Мотив неспящих площадей… Не сетуй, сердце, пощади Певца за призрак расставаний И на язык воспоминаний Шансон его переведи.

СТАРЫЙ САД Бурые спины прохладным ветрам подставляя, Листья сухие бегут по дорожкам как крабы, Скрипом, чуть слышным, и шорохом сад наполняя. Мяты стихающий запах. В пыли придорожной Скоро улягутся прахом, иссохши и слабы, Клевер, репей, одуванчик, полынь, подорожник. Черные с синим грачи под деревьями бродят В красных плодах, им в заморские страны пора бы, Крепкими клювами сочную мякоть изводят. Встать на крыло и, пространство пером загребая, Трассы воздушной почувствовать злые масштабы. Все ли вернуться домой из далекого края? Желтая прядка пронзительной нотой. Но с нами Тихое солнце. В зеленой лопочущей ряби Матовых яблок коробки гремят семенами. Ветки склоняются долу, усыпаны густо, Зыбкие в солнечных бликах лучистых парабол, Полные света и сока, и звонкого хруста. Гладкую плоть полнотелых стволов наклоняют Яблони в травы, как будто дебелые бабы В зеркало сонной запруды колени макают, Тонкие пальцы в хрустальную стынь опускают. 65

Марголис Леонид

ОПУБЛИКОВАННЫЙ ДНЕВНИК (ОЖОГ) Тебе нравится маленький франт, ты цитируешь к месту Лукреция… Твой дневник – не дневник Анны Франк, потому что не будет Освенцима. Разболелся некстати живот, все печенки проела ботаника… Дым останков твоих не уйдет в поседевшее небо Майданека. Нос в веснушках – какая-то жуть! Поцелуй – это страшно и весело!.. Не прервется, по счастью, твой путь в “душевых номерах” Берген-Бельзена. Вот и будущий муж твой в седле. Вот и сын твой в оранжевой кепочке. Жили-были на нашей Земле две такие похожие девочки.

*** Слуху искушенному слышны в повседневной речи безыскусной звуки праславянской старины, их вкрапленья в современный русский. И слова: рука, береза, брат, мать и кров, и небо голубое… Вятичи с тобою говорят. Кривичи беседуют с тобою. Кто сказал, что даль веков молчит? Вслушайтесь – и убедитесь сами: это эхо древности звучит нашими живыми голосами. СНЕГ Тут некстати наши перлы – это знают дети: снег всегда бывает первым – не вторым, не третьим. Он ложится на былое, как на склон в овраге. Он кладет перед тобою чистый лист бумаги. Пусть под окнами жилища будут крошки хлеба. Это шанс тебе, дружище, что дарует небо. 67

*** Одним – Катынь, другим – Хатынь. Звучит похоже. “А имя той звезды – Полынь”, помилуй, Боже! В одной земле – и “гой”, и “жид”. Но делим твёрдо Мы на своих и на чужих Живых и мёртвых. Гремят над прахом соловьи – поди скажи им: на этом кладбище – свои, на том – чужие. Опять полки уходят в бой – свинца отведать… И лишь победа над собой – всегда Победа.

Медведев Андрей МЕЖДУ НАМИ 12 мир безгрешен и чист он меня непременно осудит не для зайца в трамвае удачи счастливый билет между нами желтеют двенадцать страниц книги судеб и бездонная пропасть каких-то двенадцати лет мы с тобой не ломали табу, не любовники даже может быть, опасались лишиться насиженных гнёзд между нами двенадцать мечей [добродетели стража] цепко за ноги держат двенадцать сансары колёс так бывает… однажды… чуть выше… над уровнем плоти зарождается что-то… законы не действуют, но между нами одиннадцать «за» и единственный «против» плюс два голоса детских, которыми всё решено… 69

пришвартован к перрону слуга тормозных семафоров скорый, фирменный, номер 12 «Москва – Извини» между нами двенадцать морей и один шумный город… слишком много весомых причин слишком мало любви

ИЗ БРАЧНЫХ ОБЪЯВЛЕНИЙ… Женщины с голосом мягким, лёгкой, кошачьей походкой, счастья семейного пряхи в ситце халатов коротких, не выносящие шпилек, перьев стервозных плюмажей, чуждые вычурным стилям и расписным макияжам, дальние внучки Джоконды, тихие, скромные девы, русо-каштаново-блонди… Где же вы, милые, где вы?..

БАКЕНЩИК в семье ли плотника, шарманщика [про то не сказывают тайны] он был рождён обычным мальчиком в далёком Вансапонэтайме… едва молекулы арабики будили солнечное утро, он обжигал в печи кораблики и керамическую утварь… не получал высокой прибыли, богатством-роскошью не бредил, по вечерам питался книгами, но в то таинственное время, когда все кошки одинаковы и тени собственной боятся, он зажигал на небе бакены для внеземных цивилизаций

Мельник Александр ПЕСОЧНЫЕ ЧАСЫ В толпе людей мельчайшая частица, чья значимость тонка, как волосок, я чувствую всей кожей, как струится в воронку из под ног моих песок. Мне не до песен - в них слова избиты. Паденье сверху не начать с нуля. В урочный час сойдёт Луна с орбиты, в тартарары провалится Земля. Но, устремившись к зыбкому покою вдоль безвозвратно тонкой полосы, кричу, чтоб кто-нибудь своей рукою перевернул песочные часы. *** Я витал в облаках тридевятого царства, оторвавшись от груды наскучивших дел, и, совсем позабыв про былые мытарства, вдруг знакомый ландшафт вдалеке разглядел. Забайкалье! Бревенчатый дом и сарайчик сколько лет я от этой глуши отвыкал... Опознав наблюдателя, солнечный зайчик мне послал своим зеркалом синий Байкал.

*** Ты прочитала в книжке, что поэт сметает всё подряд кипящей лавой бунтарских строк, что бог он и эстет, кичащийся своей скандальной славой, что жизнь его похожа на парад, что муза с ним живёт, как на вулкане, а он хандрит в отсутствие преград и добывает истину в стакане. Родная, этот бред – не про меня. Мне дела нет до лавы и до пепла. Уж если я и бог, то не огня, с которым ты б давно уже ослепла. Моя стихия - мягкий лунный свет, несвязный шёпот, чувственные губы. Ты знаешь лучше многих, что поэт не тот, кто рушит мир, а тот, кто любит. АВТОПОРТРЕТ С ЖЕНОЙ, МУЗОЙ И СКВОРЦОМ Художница рисует акварелью скворца чернильно-чёрный силуэт, пока тот многократной звонкой трелью увенчивает сложный пируэт. А в двух шагах от этого дуэта, с красавицею музой тэт-а-тэт, стишок пустячный в ритме менуэта насвистывает ветреный поэт. 73

ОБРАЗОК На золотом иконостасе, где то ли мастер, то ли Бог напоминает нам о Спасе, я прикрепил бы образок. Без жемчугов, несоразмерный с великолепьем царских врат, всех окружающих шедевров он был бы ярче во сто крат. И пусть судачат пустозвоны о люцифере, спящем в нас – мне грустный лик моей мадонны милей, чем весь иконостас. *** В глазах твоих опять безмерная усталость осенней пеленой зрачки заволокла. Все гости во хмелю, а нам с тобой досталась лишь капля в глубине фужерного стекла. Считающая дни за каторжной работой, прости меня за то, что райские сады божественный нектар нам дарят с неохотой, что горькими на вкус становятся плоды. Вернуть бы идеал, который что-то значил, а перечень долгов - списать бы хоть на треть... Нам с возрастом Господь девиз переиначил – бороться и искать, найти... и умереть. 74

Назаров Фёдор МУЛЬТ Все приметы лгут – это я ещё в детстве вычислил. Если встанешь не с той ноги – то она сломается. Абонент молчит. Недоступен. А может выключен. В ожидании я немного успел состариться… Плюнь в колодец через плечо, позабудь историю. Это все вранье – Чингисханы, Антоны Ульрихи… Я про них читал – но теперь ничего не вспомню я Это всё, прости, лишь сюжеты забытых мультиков, Винни-Пух подавился мёдом и встал на ролики, Прошлогодний снег залепил пластилином улицы, Братец-Лис наконец добрался до Братца-кролика, А Чернушка… та оказалась обычной курицей… Когда все друзья превратились в прекрасных бабочек Я остался висеть один безнадежным коконом Встав с обеих ног, я споткнулся о чьи-то тапочки Пропади же в тумане ты, чертов ёжик, пропадом!

КЛЕВЕР (ИСТЕРИКА) Возьмите меня – закрутите как можно старательней, Тащите силком на юга вплоть до крайнего севера, Чтоб вспомнил я, чем отличается шар от касательной, Чтоб вспомнил, чем пахнет трава и трилистники клевера, Чтоб слово «катушка» не связано было с магнитами, Чтоб раннее утро запахло и мхом, и берёзами, Когда твой рассудок прошит электронными нитями, Бывает совсем не легко различить эти образы. Бывает же так - держишь крестик, а видишь в нем свастику, Бывает - меняешься сам, а бывает - с гримерами , Но если театр - это жизнь, как твердили нам классики, То кто же нас сделал такими плохими актерами? 76

Статисты, суфлеры и сплошь закулисные пьяницы... Пустые картины излишне слащавой пейзажности… Одни второсортные роли… и, в общем, без разницы В какой мизансцене событий сегодня окажешься… И, в общем - то, всё так привычно, всё так одинаково, Фанерное солнце садится за горы из дерева, В букетах бумажных цветов без цветочного запаха Порой попадается клевер, не пахнущий клевером… Возьмите меня – закрутите как можно старательней, Гоните пинками – да так, чтоб слетели и запонки Мне пофигу, чем отличается шар от касательной, Верните мне только любимые с юности запахи…

Новожилова Ирина

ПРОПУЩЕННЫЙ ВЫЗОВ Пропущенный вызов. Указанный номер. Не помню, но книжку с надеждой листая, Мечтаю, вдруг ты. Или так, посторонний? Твой номер на память еще я не знаю. Звонила лишь раз, поздравляла, желала, Звонил? Да разок, с благодарным поклоном. Вот эта страничка…Вот имя… Узнала! Тебя! В этой строчке из цифр телефонных… Так значит?.. А может?.. И мысли в смятенье. Забытый мобильник нашелся лишь к ночи, Звонок не услышан. Но сердцебиенье И светлая радость рифмуются в строчки.

....ЛЮБИТЬ! Смотрю на себя, удивляюсь, Откуда, казалось бы, прыть? Хоть реже с годами влюбляюсь, Но как я умею любить! Как ждать я могу терпеливо Умею и вовсе не ждать, И быть без причины счастливой, И даже без крыльев летать, И, нежность свою отдавая, Еще становиться нежней. Я всё про любовь свою знаю. Но не разгадаю твоей…

РОМАНС Тону в водовороте милых глаз, Касаясь губ и обнимая плечи, В своих мечтах с тобою я сейчас, Желанье разжигает звездный вечер. И чем темнее небо надо мной, Тем ярче звезд искристое свеченье, И хочется заплакать под луной От этого безумного влеченья. А может, грежу я в последний раз, Мечтая о тебе и не мечтая, И тянется стихом цепочка фраз Что утром, словно звездочки, растают. Но как найти спасение сейчас? Ведь путь к тебе один и только Млечный. Тону в водовороте милых глаз, Касаясь губ и обнимая плечи.

Островский Семен Это что ещё такое? Не пирога, Не каное, Не байдарка, Не каяк По реке Плывёт Башмак. А за ним Башмак Другой. Боря Машет Им Рукой. "Пусть хотя б На склоне лет Повидают Белый свет!" Были Прежде Башмаки БОРЕХОДАМИ. Нынче Стали Башмаки МОРЕХОДАМИ. 81

ВДОЛЬ РУЧЬЯ Вдоль ручья По бережку Неспеша Тащилось ГУ. А за ГУ Ступало СЕ Речь идёт Не о гусе. А за ГУ и СЕ В тени Дальше Следовало НИ. И ползли бы Без конца Только тут Явилось ЦА. Но и ЦА Не долго Длилось 82

Г У С Е Н И Ц А Удалилась.

МОЙТЕСЬ ПОРОСЯТА Мы ходили ГУСЬКОМ, Мы вертелись ВОЛЧКОМ, Мы играли В КОШКИ-МЫШКИ, Кувыркались, Как МАРТЫШКИ, А потом ещё скакали, Словно ЖЕРЕБЯТА... Почему же нам сказали: "Мойтесь, ПОРОСЯТА!”

Пермякова Алла ПРИСЛУШАЙТЕСЬ!.. Прислушайтесь!.. звучат в тиши Колокола Валдая… И проникая в глубь Души, К Любви сердца взывая, Моленье льют под Небеса Чистейшим перезвоном… Но, обещая чудеса, Смешались с горьким стоном От наболевших многих ран России горемычной… Века ревущий ураган, Уже почти привычный, В глаза – золой от пепелищ, Враждою учинённых… …А ты, Душа, о том болишь… Но… нет! не обречённо! И пусть струится слёз поток, Пропитывая строки!.. Стихов целительный глоток В Свет обратит пороки. Живи, сияй и пой о ней – Возлюбленной России… Ты – Предрассветный Соловей! И нет Души красивей, Чем та, которая Любовь Не понаслышке знает… 84

Твори, родная! Славословь, Улыбкой осеняя Всех тех, кто льнёт к твоим Словам, Как к светлым каплям мирры… Ты помнишь это? "Азъ Воздамъ!" По Вере вашей – Мира… И ВНОВЬ АЛЛЮР!.. Вот сумерки упали кисеёй, Ещё горит сиреневый закат… На колеснице звёздно-золотой Въезжает ночь под пение цикад. Сошла, накинув чёрный пеньюар – Любуйтесь, мол. Но как она страшна! Как пережить часы зловещих чар В тоске кромешной без объятий сна… Секунды – словно моросящий дождь… Секут минуты градинами льда… От шторма мыслей неуёмных – дрожь… И кажется, что это навсегда. Но блекнет ночь с восточной стороны, Оттуда входит розовый рассвет. В бессонье не просмотренные сны – Как писем непрочитанных пакет. Оживший город взялся за дела И подхватил меня в живой поток – Как будто закусила удила, И вновь аллюр!.. на жизненный виток… 85

ПЕРЕПЛЕЛИСЬ СЕРДЕЧКИ-ЧЕРВЫ... Туман окутывает золото прощальное На погрустневших задремавших деревцах, И первый иней порезвился и нечаянно Посеребрил собой травинки у крыльца. А на крылечке я стою слегка озябшая, Вдыхаю свежесть, выдыхаю облачка… Они ложатся на стекло веранды замшево, И пальчик вытопил бороздкой два значка – Переплелись сердечки-червы нежным вензелем, Прильнули ласково под мой печальный вздох… И растеклись… как и всё то, о чём мы грезили… Твой холодок застал моё тепло врасплох… Седою шалью, как тоской-печалью, лишнею Туман заботливо мне плечи охладил… На голой веточке с засохшей рядом вишнею Повешу на зиму ненужный нынче пыл…

Сулима Коля ЗАВОДНЫЕ САМУРАИ Заводные самураи, суетящаяся ртуть Путешествуем трамваем, никуда не повернуть Что твоя фармакопея - выпадает из горсти? Тихо-тихо околеем лишь вода засвиристит Валидол у корня ночи, ветра мятное драже Переливчато хохочет херувим на вираже Перегнись через перила видишь там невдалеке Перекошенное рыло с черноземом на щеке? Где чугунные заборы вырастают из земли Где кладбищенские воры, землеройки и шмели Под ногами у заката нарисуй, куда упасть Благородная лопата, полированная снасть Не почувствуешь и боли, как рубильник звонко: чик! Землекоп рубли мусолит, папироску гробовщик

НЕБРИТЫЙ ВЕТЕР ФЕВРАЛЯ Небритый ветер февраля Щекой скребется о филенки Оконный столбик у нуля Неловко мнется снег в сторонке Как дядя в поисках рубля. Тоска и жуть по всей округе. Закуришь, смотришь - за углом Зима, чернея от натуги Бумажный лед крошит веслом И озирается в испуге Кривит в растерянности рот Сугроба треснувшая туша. Лобастый МАЗ везет ведро И крыши, ватники обрушив По-рыбьи блещут серебром Февраль и я. Мы с ним вдвоем Косые дети Пастернака Посуду начисто сдаем, Берем чернил. Кирять и плакать Садимся в кухонный объем.

АЛО Мне снилось: Спускаюсь с обрыва к реке, Пчелиное жало зажав в кулаке, Пчелиное тонкое жало, Которое с детства мешало Торчало, как шило в сердечном мешке Кололо, болело, При каждом смешке, При каждой пустячной обиде Я вдруг становился невидим. И, солнечным светом пробитый насквозь, Баюкал я жало, что в сердце впилось, Дрожащей от боли рукою, Прозрачною, никакою. И только ночами, консервным ключом Я ребра себе открывал под плечом И вынув проклятое жало, К реке, задыхаясь, бежал Но медленны ноги и короток шаг, Во сне - это скажет вам каждый дурак. Проснусь - темнота, одеяло. И в сердце шевелится жало...

Тенигин Андрей ПЕРЫШКО Марине Павловой Лёгкое пёрышко плавно кружит надо мнойДар, почему-то ко мне подобревшего неба. Чем заслужил его? Ангелом сроду я не был. Знаю прекрасно – летать мне, увы, не дано. Кто-то на небе тихонечко тронул струну, И невесомы аккорды небесного вальса. Замерло всё – моё сердце, дыханье и пальцы Я так боюсь это лёгкое чудо спугнуть. Замерли звуки, движения, стрелки часов, Лёгкое перышко всё продолжает кружиться. Кто ты, откуда, красивая, щедрая птица, Мне подарившая танец, прекрасный, как сон? Стали легки мои мысли и строки легки, Будто не пёрышко мне, а волшебные крылья, Вдруг, ни с того ни с сего, небеса подарили, Вот и лечу я, законам земным вопреки.

ЕЩЕ ОДИН УПАВШИЙ ВВЕРХ На смерть поэтов Еще один упавший вверх Шальною искрой Под чей-то свист, под чей-то смех Сгорел так быстро. Он рисовал для тех, кто слеп, ЧуднУю небыль, Не удержался на земле И рухнул в небо. Земля ждала, а он не лез Обняться с нею, Ведь притяжение небес Стократ сильнее. Никто ни в чем не виноват, Ведь так веками Живем. Ну что ж, до встречи, брат, За облаками.

ЛЕТЯЩИЕ Она всегда смеялась невпопад Вдогонку мыслям, радостным и светлым, Пусть смотрят вслед, пусть что-то говорят: Все это лишь слова, их сносит ветром. А приговор молвы черней чем грязь, Но презирая сплетни и наветы, Он на неё смотрел, почти молясь И не был нужен ей с любовью этой. Ей не были нужны охапки роз, А счастье - накормить бездомных кошек И в зоомагазине у метро Смотреть на птиц, тайком бросая крошки. И что они ни говорили там, Не смея прикоснуться даже словом, Он тихо шел за нею по пятам, Храня её от нелюбви и злобы. Так и идут или, верней, летят, Нас всех, смотрящих вслед, не замечая. Смеющаяся женщина-дитя И рыцарь, благородный и печальный.

СОДЕРЖАНИЕ 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 10. 11. 12. 13. 14. 15. 16. 17. 18. 19. 20. 21. 22. 23. 24. 25. 26. 27. 28. 29. 30.

Адрианова Елена Арсанова Янка Аршанская-Иванова Наталья Бильковский Михаил Бондаренко Елена Бориневич Татьяна Габриэль Александр Дынкин Михаил Евтеева Елена Ерошин Алексей Кальмейер Артур Кайзер Хилина Какузин Евгений Кантор Елена Колечина Галина Колноузенко Надежда Коне Владислав Кусимов Рахман Лавров Владимир Лозицкая Елена Лукшт Игорь Марголис Леонид Медведев Андрей Мельник Александр Назаров Фёдор Новожилова Ирина Островский Семен Пермякова Алла Сулима Коля Тенигин Андрей

3 6 9 12 15 18 21 24 27 30 33 36 39 42 45 48 51 54 57 60 63 66 69 72 75 78 81 84 87 90

Студия Доброго Слова, НОВОСИБИРСК выпускает серию поэтических сборников “СВЕЧА”: 1996 Коллективные сборники Людмила Бузмакова Татьяна Ильина Ольга Стельмах Светлана Бауло Анастасия Гареева 1997 Коллективный сборник Александр Путинцев Юрий Ломов Светлана Бауло Дмитрий Бочаров 1998 Александр&Людмила Белаш (ПЕНЗА) Анжелика Толкачёва (ХАБАРОВСК) 1999 Янка Арсанова & Yanne Tyynemjaa (САМАРА) Татьяна Ильина 2000 Майя Заречная Коллективный сборник 2001 Николай Гладенко Майя Заречная 2002 Денис Фетинин Виктор Моисеев (РЯЗАНЬ) Дмитрий Бочаров Денис Фетинин 2003 год Владимир Назаров Алексей Назаров

«ЗИМА», «ВЕСНА», «ЛЕТО» «Несмеяна» «Осколки» «Весна во сне» «А мир остаётся серым» «Сны» «ОСЕНЬ» «А может не поздно» «Под знаком Единорога» «Кладбище одиноких сердец» «Снег прошлых лет» «Охота на Белого Оленя» «Пятое время года»

«Любовь. До востребования» «Миражи» «Источник по имени жизнь» «ВРЕМЕНА» «Идёт по городу художник» «Симфония грусти» «Очарованья сорок килограмм» «Ё!» «Эпилексика» «Троллейбусом до Марса» «И мир прими» (палиндромы) «Странички из дневника»

Елена Гуляева (Лиепая) Коллективный сборник Лана Лебедева 2004 Янка Арсанова (Самара) Александр Швецов Коллективный сборник по итогам конкурса Павел Куравский Коллективный сборник первых авторов проекта РИФМА.РУ Алексей Ерошин Мария Шапорина Ольга Дубровина 2005 Игорь Некрасов (Ставрополь) Геннадий Казакевич (Мельбурн) Коллективный сборник по итогам конкурса Коллективный сборник авторов проекта РИФМА.РУ Андрей Лузин Янка Арсанова & Yanne Tyynemjaa (САМАРА) Коллективный сборник к 10-летию студии 2006 Борис Поздняков Владислав Коне

«Я собираю воду» «МОЙ ГОРОД» «Стихи и стихии» «Гречь и мед» «Ночные радуги» «СЕРЕБРО СЛОВА-2003» «Зимний круг» «ПОНЕДЕЛЬНИК» «Дорога до Калиманджаро» «Плеохроизм твоих глаз» «Под аплодисменты дождя» «Загадай мне звезду» «Голоса» «СЕРЕБРО СЛОВА-2004» «ВТОРНИК» «Атака Лузина» «Любовь. До востребования» 2-е издание «Давай поговорим» «Слова как слитки золотые» «Я не стану вращать этот мир»

Некоторые сборники, выпущенные в 2004-2006 г.г. ВСЕ ЕЩЕ МОЖНО ПРИОБРЕСТИ!!! Стоимость с доставкой по РОССИИ – 40 р. Почтовый перевод на адрес 630106 Новосибирск, а/я 59 Бочарову Дмитрию Викторовичу

Коллектив СДС приготовит к печати оригинал-макет, а при необходимости организует печать тиража Вашего персонального сборника стихов. Обращайтесь: Новосибирск, 630106, а/я 59, Дмитрий Бочаров (383-3) 42-55-98 Либо электронной почтой: snowww@mail.ru _________________________________________________

НИКОЛАЙ ГЛАДЕНКО ПРИГЛАШАЕТ Посетить свой проект в ИНТЕРНЕТ ПОЭЗИЯ ОГНЯ http://gladenko.ru __________________________________________________ ПОЭТИЧЕСКИЙ КОНКУРС В СЕТИ ИНТЕРНЕТ Дмитрий Бочаров и интернет-портал РИФМА.РУ представляют поэтический конкурс, в котором читатели сайта определяют авторов будущего сборника стихов. Участие в конкурсе платное. – 25 р за 1 тур. Условия конкурса Вы найдете на страницах проекта: http://konkurs.rifma.ru Контакт (383) 3 42 55 98 Бочаров Дмитрий

НОВЫЙ САЙТ СТУДИИ ДОБРОГО СЛОВА: http://goodword.ru Электронная версия поэтического архива СДС доступна в сети ИНТЕРНЕТ: http://sds.sinor.ru

активность на сайте на 27.06.2006

96,1,94,3

2,95,4,93

92,5,90,7

6,91,8,89

88,9,86,11

10,87,12,85

84,13,82,15

14,83,16,81

80,17,78,19

18,79,20,77

76,21,74,23

22,75,24,73

72,25,70,27

26,71,28,69

68,29,66,31

30,67,32,65

64,33,62,35

34,63,36,61

60,37,58,39

38,59,40,57

56,41,54,43

42,55,44,53

52,45,50,47

46,51,48,49