еще кто-то, кроме тебя? – Да, были. Со мной вышло из ущелья еще двадцать три бойца. Что стало с остальными, понятия не имею. – Да ты не удивляйся, все нормально. Как думаешь, эти бойцы подтвердят твои слова? – Конечно, подтвердят: двое из них по моему приказу расстреляли из РПГ наши машины. И отходили мы только после того, как рванула последняя. – Ну, тогда все в порядке. Пиши рапорт, а я выйду на минуту. Болдину не понравился весь этот разговор с Кобзевым, но пожав плечами, он сел за стол и принялся писать. Как только подполковник вышел, Наталья, тихо сидевшая все это время за своей пишущей машинкой, сказала: – Тут в пятницу приходил к Михалычу особист. О чем они разговаривали – я не знаю, меня попросили из кабинета, – но потом шеф еще долго ходил какой-то расстроенный. – Ничего не понимаю. Что, собственно, происходит? – Я думаю, что все образуется. Разберутся и отстанут от вас. – Очень хотелось бы мне в это верить. Совсем забыл – у меня дочь родилась. Сегодня принесли телеграмму. Такого бурного восторга, который последовал за его словами, Болдин от девушки никак не ожидал. Наталья завизжала, как ребенок, выскочила из-за стола и в мгновенье, оказавшись рядом с Болдиным, поцеловала его в щеку. – Поздравляю! От всего сердца! Я так рада за вас! В первый момент Болдин даже растерялся. – Спасибо. Я сегодня хочу собрать своих мужиков, отметить это дело, а с вами мы тоже обязательно посидим, но только чуть позже и вдвоем. Не возражаете? – Да конечно, нет! – Ну, вот и отлично. А сейчас прошу прощения, Наташа, мне надо рапорт закончить. Писал Болдин недолго и по-военному коротко. Он уже подписывал рапорт, когда дверь кабинета открылась, и на пороге вместе с Кобзевым показался коренастый
93