Đĺöĺíçči i ńďđŕâîçäŕí˙ • Recenzje i sprawozdania
Дана iнтеґрация явила ся трудом Анны Рыдзанич (новеля Лiсний кобольд), Олены Дуць, молодшой (новеля Мармарошскiй сват) i Петра Мурянкы (новелi Карпатскiй гончар, Чудний гробовий дух, Партизант i Непокорений). I в тым мiсци, як Петро Мурянка i такой ниже пiдписаний – Петро Трохановскiй мушу ся однести критычнi до думкы приданя мi акуратнi „обовязку” (бо не брал єм си го для потреб „Рiчника Руской Бурсы” сам) омовлiня, рецензуваня того выданя. Бо омовлiня сесе мало бы головнi засаджати ся на пiзрiню на переклады, а як же мi, котрий перевюл векшыну творiв в даным выданю, бесiдувати о своiй роботi? Бесiдувати же критычнi (коли бы така потреба была) о „рештi”, о роботi моiх молодшых приятельок – перекладательок ту, в тым мiсци, в данiй ситуациi, нияк мi не выпадат. А справа в якысiй мiрi „сiдит”. Свiдчыт о тым реакция двох (як дотепер) нашых, не малой воды iнтелiґентiв i знавцiв лемкiвского языка – Ярослава Горощака i Мариюша Габуры, котры передали мi (чом мi – кой я не выдавец?) своi увагы – єден в писемнiй формi, другiй в приятельскiй бесiдi. I зазначу одраз – не ходит ту тiвко о правопис (бо до його унiфiкациi можеме доходити iщы шувныма роками), як о лемкiвску лексику. А в тiй сферi представлены панове експертами безсперечнi сут. Што же мi, як мi, речы? В однесiню до себе – за парудесят рокiв переложыл єм на лемкiвскiй язык з осмох, здає ся, славяньскых языкiв, тiж з язычiя понад двiста велькых, векшых i малых творiв. Але все чынил єм тото з потребы душы, а не з потребы потребы. Наглой – на заран, на днес, як было в даным, Поляньского припадку. I знатя – не може быти досконалости в припадку з припадку. I повторю – на тото треба душы i часу, велького часу, i спокою, велького спокою. Што же мi речы в однесiню до молошых приятельок перекладательок? По мойому, зробили тото добрi, цiлком добрi, як на нашы, в пеленках обставины. В пеленках што до творчости, тым паче што до перекладательской творчости. Бо переклад – то тiж творчiст! I ту не даст ся втечы од заувагы, нияк не новой, нияк не днешньой – фiлолоґiчны тлумачыня годны робити, лiпше ци гiрше лiпшы ци гiршы фiлолоґы, але переводити красну лiтературу повинни лем творцi красной лiтературы. Товды лем можеме сподiвати ся, же сохранена остала вшытка краса, вшыток климат, цiла сутнiст ориґiналу. В такiй же красi языка перекладу. Сутнiст, краса, климат прозы Поляньского – ци бесiдувати ту о них? Абсолютнi нi. Тото остало достатотнi, предостаточнi представлене во ввiдным словi до даного выданя. I нихто з нас, што давно i недавно одышли, i нихто з нас жыючых не годен видiти i высловити того лiпше, полнiйше – як Олена ДуцьФайфер, дополнийме – габiлiтувана доктор гуманiстычных наук Олена ДуцьФайфер. По правдi не дiло ту уж в науковых званях. Дiло в знанях i талантi нашой передовой лiтературознавец i культурознавец, выдатного – не лем на лемкiвскым, але на вельо шыршым поли – теоретыка лiтературы, але i практыка, конец-кiнцьом – тiж творцi красного слова. Для видимого блага, такого, котре мож дiтхнути, взяти пред очы i насладити ся -добре попри вшыткiй науковости i сесе, же др габ. Олена Дуць-Файфер 166