ЛИТЕРАТУРНОПУБЛИЦИСТИЧЕСКИЙ ЖУРНАЛ КОНТУР
№12 281 ДЕКАБРЬ 2021
9542278291
11
виях. Младенец, поцелованный богом в сердце, он ничего не делал сам – его причудливо провели через все жернова: сначала холод, зима, потом война, блокада, голод и снова холод - тот, что должен был убить мальца, но убил только несколько пальцев. Кто и как успел подхватить его, отогреть, донести до больницы, где ампутировали отмороженное – не узнать. Но он выжил в том госпитале, в той блокаде – сестрички подкармливали, - во время той страшной войны. И в сорок пятом – в семь с половиной лет – обрадовался слову «победа». Его учили всему – дома и в школе. Уровень его образованности сегодня требует сокрытия: чтоб собеседник не испытывал неловкости. Роман окончил в СССР Герценовский институт, учился в Эрмитаже в аспирантуре у М.А. Гуковского - занимался треченто и кватроченто - доренессансным искусством. Он учил языки, преподавал и переводил с английского, немецкого и французского. Более четверти века назад открыл ресторан и нынче отметил в нем юбилей. Он в любой толпе опознавал своих и ему хватало языка и открытости, чтобы подойти. Первокурсником он увидел на Аничковом мосту группу туристов, одетых не по-питерски ярко. Спросил, откуда они. И милый худенький человек ответил, что они из Америки, из самого Нью-Йорка – актеры, участники спектакля «Порги и Бесс». Они поразили его раскованностью. А тот, кто заговорил с Романом, назвался Трумэном Капоте. Дальше, во время учебы в аспирантуре, именно Роману выпало в Эрмитаже провести экскурсию для Леонарда Бернстайна. Они переписывались потом несколько лет, а тяжелую долларовую монету, что Бернстайн подарил, Роман носил на цепочке на шее. Немудрено, что такого советского юношу ждали неприятности. О нем писали в газетах гадости, а когда брата выгнали из института, он решил уехать из Питера. Сначала - в Москву, а когда стало можно - в Израиль, вместе с родителями и братом. В Израиле снова преподавал в университете. А потом написал повесть “Наша армянская кровь”. Виктор Перельман, издатель журнала “Время и мы”, опубликовал ее и пригласил автора в Америку - прислал документ, в котором писал, что автор едет в Штаты как представитель
журнала для распространения русского искусства. Уезжать из Америки не хотелось. Роман остался. Знакомый нашел ему работу в Манхэттене - устроил Романа в доме на Парк-авеню швейцаром. Ночным портье. В его обязанности входило открывать и закрывать двери с 12 ночи до восьми утра. Благо, там жили пожилые люди, которые редко возвращались домой за полночь. Роман приносил с собой книги и мог читать до утра. Поутру шел отсыпаться в отель «Уинслоу». А вокруг сиял праздничный НьюЙорк. Он ходил по улицам, разглядывал витрины, окна, и однажды встретил Беллу Ахмадулину, Бориса Мессерера, а с ними - американского профессора Тодда. Они шли в Колумбийский читать стихи. В ту пору некто Нахамкин открыл галерею русских художников. Романа ему рекомендовали как человека, который разбирается в искусстве, он обещал взять его на работу, но не спешил. А тут в компании с Ахмадулиной и Мессерером они прошли пару кварталов и встретили Нахамкина. И эта компания произвела на него такое впечатление, что на следующий день он позвонил - и Роман начал работать у него.
Потом случилось самое главное – Роман встретил Ларису. Сорок лет спустя Роман говорит о жене с той же нежностью и любовью. А тогда Лариса первой устала от гостей: когда галерея закрывалась, все шли к Роману домой. Она приходила с работы и попадала в салон. И однажды не выдержала сказала: “Если тебе хочется их поить и кормить - открой ресторан”. И Роман открыл. Сначала маленький - вместе с Нахамкиным. Потом свой “Русский самовар”. С одной стороны ресторана был бродвейский театр, с другой — открытая стоянка, и «Самовар» был виден издалека. А через год шоу сняли со сцены, а вместо стоянки построили высокий дом, который закрыл ресторан, и наступили тяжелые времена. Тогда Роман позвонил Иосифу Бродскому. Поэт в то время получил Нобелевскую премию. Они не были близкими друзьями, но были знакомы по Питеру, и Роман Каплан празднует юбилей в «Самоваре»: за спиной Романа сидит его любимая жена поэт любил приходить в “Самовар”. «Помоги, Лариса, девочка, пережившая, как и он, блокаду Ленинграда. Женщина, с которой он прожил если можешь», - попросил Роман. Бродский по42 года и каждое утро просыпался счастливым, как он говорил мне... Рядом с Ларисой - с звонил Барышникову, который был его близким сигаретой - Ляля - многолетний менеджер и по сути - директор ресторана... -комментарий другом. Так Роман получил помощь «с двух рук», Александры Свиридовой