ÈÑÏÎÂÅÄÜ... Ñ ×ÅÃÎ ÍÀ×ÀÒÜ? “Я хлеб живый, сшедший с небес; ядущий хлеб сей будет жить вовек; хлеб же, который Я дам, есть Плоть Моя, которую Я отдам за жизнь мира Тогда Иудеи стали спорить между собою, говоря: как Он может дать нам есть Плоть Свою? Иисус же сказал им: истинно, истинно говорю вам: если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день. Ибо Плоть Моя истинно есть пища, и Кровь Моя истинно есть питие. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем. Как послал Меня живый Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мною. Сей-то есть хлеб, сшедший с небес. Не так, как отцы ваши ели манну и умерли: ядущий хлеб сей жить будет вовек.“ (Евангелие от Иоанна, гл.6: 51-58)
Некогда Адам и Ева согрешили. Между ними и Богом, а также между их потомками (т.е. нами) и Господом возникла внутренняя пропасть. Они стали жить в отдельности от Бога. Сам человек дальше себя спасти уже не мог. Что это такое, каждый из нас хорошо знает. И спасение наше стало совершаться благодаря тому, что Сын Божий стал таким же, как мы, человеком во всем, кроме греха. При этом он оставался Сыном Божиим, таким же, как Бог Отец и Дух Святой. Он воплотился в Рождестве Своем, жил на Земле 33 года, пострадал, воскрес, вознесся на Небо. Он сделал это ВМЕСТЕ со своей человеческой природой. Он не оставил ее (нет нигде погребенных останков Спасителя). То человеческое, что Он воспринял, когда родился как Ребенок, оно никуда не делось. Оно соединено с Богом навсегда, природа этого "неслитна и нераздельна". И вот Он нам теперь опять дает возможность с Ним соединяться, как веточка дичка прививается на плодовое дерево. Дичок может быть сам по себе хорош, но сладких плодов он не даст, пока к садовому дереву не будет привит. Крещением мы к этому дереву прививаемся. Мы от дичка становимся клеточками одного большого организма. Как пища входит в нас и растворяется в нас, проникает до последней клеточки нашего организма, так и Господь захотел до самой последней частички нашего естества соединиться с нами, приобщиться нам, чтобы и мы до конца приобщились Ему. Ум человеческий не в силах понять страшную глубину этого действия Божия; воистину, это любовь Христова, превосходит всякое разумение (Еф. 3:19). Вообще все, что существует в Церкви, "стягивается" к Причастию, как к высшей своей точке; она - то, ради чего служится Божественная Литургия и существует мир. Когда во всем мире не будет отслужена ни одна Божественная Литургия, тогда мир рухнет. Так случается, что клеточки начинают болеть: инфекция проникает, вирус. И чтобы это все смыть, нужно как можно больше того живительного, что в организме есть, вновь к этой клеточке допустить. И нужно сделать так, чтобы клеточка не сама по себе со своим вирусом или бактерией существовала. Эти все грехи смываются Кровью и Телом Христовым, когда мы, осознав, что больны, идем к Богу за исцелением: "Господи, я сам не поправлюсь. Впустив Твою жизнь в себя, я опять стану по-настоящему живой". Вот поэтому и надо причащаться. Еще, причащаясь Тела и Крови, мы становимся частью Христа, и именно поэтому мы и можем называться братьями и сёстрами - это не метафора и не изящная "форма" - это вполне реальность: в нас течёт Кровь нашего Спасителя, и мы все имеем с Ним часть. Мы становимся единокровными со Христом! Отказывающийся от Причастия - отварачивается от Бога. Не причащавшийся ни разу пусть думает об этом уже сейчас. Причащавшийся редко пусть озаботится более частым причащением.
40