Послушник в Стране Святителя Николая

ПОСЛУШНИК В СТРАНЕ СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ Через Аланию, Россию, Византию — огненный путь в Царствие Небесное.

Церковно исторические хроники

Иконе Божией Матери «Знамение» Курской Коренной, Одигитрии Русского Зарубежья и Вселенского православного единения, посвящается. Автор

Страна Святителя Николая. Необозримые просторы от Бол­гарии до Мир Ликийских, от Русского Севера до Среди­зем­ номорья. И от земли до Небес. В этих пространствах — осо­ бенный мир, в котором Николай Чудотворец творит и тво­ рит свои великие и малые чудеса во времени, в сердцах людей. Мир православного христианства. Эта книга посвящена афонскому старцу и послушнику Ве­ли­ кого Архиерея, в недавнем прошлом настоятелю Рыль­ского Свято-Нико­лаевского монастыря архимандриту Иппо­литу (Халину, 1928–2002). Хроники новейшей духовной истории и жизни Церкви оригинальным образом сочетаются в книге с цивилизационным очерком Царства, являя читателю визан­ тизм как суть русской идеи XXI века, способной объединить православных Балкан и Кавказа. Недаром отца Ипполита называют апостолом Алании и всего Северного Кавказа и самым добрым русским старцем. Об этом вы сможете прочи­ тать в этой книге, так же как и об истории возобновления обители святого Николая на Курской земле, основанной неко­ гда болгарскими монахами, и о многом другом. «Послушник в Стране Святителя Николая» развивает те­ мы, которые были затронуты в первой книге об архимандрите Ипполите, русском Афоне и об афонцах — «Звезде утренней».

ПОСЛУШНИК В СТРАНЕ СВЯТИТЕЛЯ НИКОЛАЯ Том I: СОШЕДШИЙ В РОССИЮ

«ЛОКУС СТАНДИ» МОСКВА 2009

Черное воинство

«Я здесь не настоятель» Россия третьего тысячелетия непостижимо связана с Рыль­ ским Свято-Николаевским монастырем под Курском, а точ­ нее — с личностью архимандрита Ипполита. Непости­жимо то, что именно в Курскую землю, где он родился, откуда в XX веке ушла к широтам Афона, в русское рассеяние икона «Знамение» Курская Коренная, Божия Матерь с высот Святой Горы благословила его вернуться. Он пришел затем, чтоб заново собрать и одухотворить Святую Русь. Стал как бы мостом, который связывает берега тысячелетий, Россию, Болгарию, Аланию, Византию, стал как бы частицей Неба над землей и светом будущего века. В какие-то моменты ясно осознавалось, что отец Ипполит живет в ином измерении и смотрит на тебя оттуда и знает о тебе все: в настоящем, в прошедшем и в будущем, во време­ ни и в пространстве. В повседневном, житейском общении

Черное воинство

Он носил в себе Христову Любовь, и он жил носимым Ею. Святые отцы именуют смирение Христовой ризой, одея­ нием Божества. Смирение — подражание Господу, Который пришел в мир не как Судия, а «кротким и смиренным сердцем». Душа смиренного человека становится домом Пресвятой Троицы. Сам Господь об этом сказал: «Мы при­ дем к нему и обитель у него сотворим» (Иоан. 14:23). «Если высшая из добродетелей, любовь, — утверждает свя­ титель Тихон Задонский, — по слову апостола, долго терпит, не завидует, не превозносится, не раздражается, николиже отпадает, то это потому, что ее поддерживает смирение». Благодаря вышеестественному смирению Дева Мария, единокровная нам, удостоилась стать Матерью Богочеловека, Который «призрел на смирение Рабы Своей» (Лук. 1:48). Теперь Ей, Царице Небесной, поклоняются и Ангельские Силы… «На кого воззрю, — говорит Господь, — только на кроткого и смиренного, и трепещущего словес Моих». «Сколько велик, столько смиряйся, и найдешь благодать у Господа. Много великих и славных, но тайны открывают­ ся смиренным» (Сир. 3:18–19). Безмолвник по натуре, отец Ипполит не придавал словам особого значения. «Не говорите языком, его черви съедят, говорите сердцем», — учил он. И, оттого что всегда руко­ водствовался этим принципом, его простое, некнижное слово звучало «со властью». Оно западало в сердце и таи­ лось до поры как бы забвенное, а после прорастало, пора­ жало глубиной и мудростью. Какова природа этой власти? Свидетельствовать о Христе примером жизни. Молчальник и молитвенник порой ярчайший проповедник Слова Божьего. «Кто творит то, чему поучает, у того дело его и малому слову дает великую силу», — поучает святитель Филарет, митрополит Московский. «Я вообще говорить не умею», — признавался батюшка. Подавляющему большинству паломников он не открывал себя духоносным старцем и прозорливцем. Обычно говорил предельно кратко и просто: «Здоровья тебе!», «Терпи, матуш­ ка», «Молитесь Святителю Николаю», «Дай вам Бог всего, что вам хочется». Но какое действие производили в душах людей его слова!..

12

Черное воинство

Стр. 14–15. Восхождение. Колокольня в скиту Рыльского монастыря

Слова, слова, слова… Ему, конечно, были дороги иные, «высшие права». Иная, высшая нужна была свобода… Старец любил молчание и обладал свойством, редким в наше вре­ мя и в монашеской среде: никому ни слова не передавал из услышанного от кого-либо, слагая нужное в сердце сво­ ем. «Надо быть царем своего слова: как сказал, так и сделай. У меня вот такого нет, — смирялся батюшка, — не вернешь потерянное девство, день и слово…» Чистоту тела и духа отец Ипполит пронес через всю свою жизнь. Во время беседы голос старца был таким… порой едва слышным, как голос нашей совести. Некоторые слова с тру­ дом улавливались. Бывало, прошепчет что-то свое, улыб­ нется, а потом уже громче добавит: «Такая-то жизнь чело­ веческая». Голос батюшки, напоминавший «глас хлада тонка»* (3 Цар. 19:12), отражал особенность его старческо­ го окормления. В отношении паломников и даже братии он не допускал ни малейшего духовного насилия, нико­ му не навязывал своей воли, потому что, обладая истин­ ным смирением, искренне считал себя грешнее самих вопрошавших. «Я уже сорок лет в постриге и еще ни одного дня не про­ жил как монах», — с грустью сказал старец юному послуш­ нику. Такая скромная самооценка не случайна. Чем выше поднимается подвижник по духовной лестнице, тем ост­ рее в нем ощущение собственного несовершенства. Если угодно, собственной слабости. Ибо, как известно, «сила Божия в немощи совершается». И слабость, и немощь не были чужды ему на земле. Тем сильнее действовал в его сердце Христос. Молитва давным-давно стала его дыхани­ ем. «Гос­поди Иисусе Христе, Сыне Божий» — вдох, «Господи, поми­луй!» — выдох. Невозможно было представить его себе без этого ровного дыхания души, которая не имела возможности грешить, оттого что вся отдалась Христу. Это единение давало ему силы бодрствовать даже в короткие часы сна. Это родство позволяло звучать его шепоту громче и убедительнее самых пламенных проповедей. Молись… Терпи… Спаси тебя Господи… * веяние тихого ветра

13

Черное воинство

14

Черное воинство

15

Черное воинство

Стр. 19. «Окно в монастырь». Начало девяностых

с заоблачных высот Святой Горы Афон он вернулся в истер­ занную Россию. В страну, когда-то называвшуюся Святой Русью. На родину, в Курский край. В старом плаще, с одним портфельчиком в руках, в котором было все его имущест­ во. Впрочем, старцы не возвращаются — они идут до конца. И он шел в Россию — на Голгофу. «Его Высокопреосвященству Ювеналию, архиепископу Курскому и Белгородскому, от архимандрита Ипполита (Халина Сергея Ивановича), Курская область, Солнцевс­кий район, село Субботино. Прошение. Прошу смиренно Вашего благословения о при­ нятии меня в Курско-Белгородскую епархию… До этого вре­ мени служил в Псковской епархии, но по болезни и реко­ мендации врачей я должен переменить место жительства. Прошу Вашего Святительского благословения и мило­ сти. Недостойный архимандрит Ипполит. 8 апреля 1986 года». «Архимандриту Ипполиту (Халину С. И.). Нашим опре­ делением Вы с 15 апреля 1986 года назначаетесь настояте­ лем Покровского храма села Кунье Горшеченского района Курской области. Регистрация уполномоченного обязательна. Ювеналий, архиепископ Курский и Белгородский». Проходит несколько лет. Старец восстанавливает в епар­ хии не один храм. «Архимандриту Ипполиту (Халину С. И.). Учитывая Ваше покаяние и надеясь, что Вы впредь будете в сыновнем послу­ шании своему епископу и верным служителем Церкви Божией, с 20 декабря 1989 года Мы снимаем с Вас запреще­ ние в священнослужении и определяем Вас на служение в Курскую Коренную Рождества Богородицы пустынь». И, наконец, пять с половиной лет спустя… «Нашим определением от 16 октября 1991 года Вы от сего числа назначаетесь на послушание в Никольский мона­ стырь города Рыльска. Ювеналий, архиепископ Курский и Белгородский». Сколько ж их было, «определений»? Точно неизвест­ но. Очень много. На каждом архиепископском указе отец Ипполит аккуратно подписывал внизу страницы: «Два экземпляра указа получил. Архимандрит Ипполит».

18

Черное воинство

19

Черное воинство

24

Черное воинство

25

Черное воинство

28

Черное воинство

Стр. 28. Над крепостью немеркнущего Cвета

нужно». И съел все, только на дне тарелки остался песок. Ко всему непредвиденному и необычному старец отно­ сился очень просто. Добродушно смеялся, когда вспоминал о том, как ему в больнице поднесли железную подставку для капельницы, а он спрашивал, для чего она и что это такое. Он любил в ближних прямодушие и искренность. Николай Леонидович Ковалищенко, курский предприниматель: — Он никогда не пытался «изречь великие истины». А я его об этом и не просил. Просто чувствовал себя недостойным его помощи, не беспокоил его ничем, только в мыслях к нему обращался, и все вопросы решались. Помню, к нему обратил­ ся за помощью отчаявшийся выпутаться из долгов предпри­ ниматель из Рыльска. Батюшка выдал ему необходимую сум­ му. А мне сказал: «Людей в монастырь много приезжает, всех надо кормить, ведь я — бизнесмен». И улыбался: «Раньше-то, в юности, я на одном углу яички куплю, а на другом, там, где подороже, — бегу продавать. И так зарабатывал». Он всех призывал трудиться: «Вот Серафим Саровский, когда работы не было, камни носил». Моей жене, Вере Петровне, батюшка говорил: «Во, матушка, пойдем с тобой покупать вилы, цепи, сельхозинвентарь. А это что у Вас? Машинка для закатыва­ ния банок? Подарите ее нам. У Вас она ведь не последняя, ведь нет?» Пошли в магазин, а там покупатели стали падать перед ним на колени, просить благословения. Он с доброй улыбкой шепнул: «Меня, оказывается, знают…» Для него не было ничего чужого, а все только родное, все свое. То, ради чего он молился и жил. Не ради себя. Келья его, игуменская, много времени оставалась без стекол в окнах — и в дождь, и в град, и в пургу, и в мороз… «Матушки, да у ме­ня тут ангелы летают», — улыбался он. А литургия шла… Еще здесь, на земле, он достиг пред­ ощущения Пасхи вечной, достиг нераздельного соединения и воскресения со Христом. А прежде — сораспялся с Ним. И это сораспятие, которое началось в Глинской пустыни, продолжилось в Псковских Печерах и на Афоне, соверши­ лось в Рыльском монастыре. «Еще верую, яко сие есть самое Пречистое Тело Твое, и сия есть самая Честная Кровь Твоя…»

29

В Трисолнечное Небо

«Отсюда и начнется» С тех пор, как в этих местах поселились первые монахи, минуло тысячелетие. …Десятилетняя девочка Лена Кирданова ехала на телеге с сенокоса из Хомутовского района Курской области, а рядом с ней сидели двое седобородых крестьян. Когда проезжали мимо развалин Рыльского Свято-Николаевского монастыря, один из них вдруг произнес: — Здесь настоятелем будет батюшка, который монастырь Николая Угодника возродит, этот батюшка будет как князь, к нему отовсюду поедут, даже из-за границы. Но проживет он недолго, умрет в начале следующего века.

— А откуда вы знаете, дедушка?

— В книжке читал… — уклончиво ответил старичок. Откуда он знал то, что будет потом, по человеческим меркам еще так не скоро? Может быть, Бог открывал?

64

В Трисолнечное Небо

Стр. 64. ...В Небо падали колокола

Но так же безмолвно несли свою стражу невидимые ангелы-хранители священных престолов монастыря. Их не могло сокрушить и не сокрушило ничто. А если так, то прерывалась ли связь с Небом? Если так, то исчезала ли молитва на руинах? Свято место пусто не бывает. Не на землю — в Небо падают колокола, продолжая звонить! А мостик, деревянный полусгнивший мостик, по которому пройти было и боязно, и романтично, будто бы напоминал о пережитых раньше войнах и о том, что «бесы были все в остроконечных шапках, на манер литовцев», некогда нападавших на Рыльск. Помню, живо помню тот осенний вечер на исходе века, когда к монастырю, минуя легендарный мостик, продвигался крестный ход. Впереди монахи несли Распятие. Их монашеские клобуки издалека напоминали воинские шлемы, мантии — плащи римских центурионов, плащи, которые скрывали в густых сумерках свой алый цвет… Никто не подсчитал, сколько же судеб изменил уже, да и еще изменит, этот «мост судьбы» над тихой речкой, уносящей свою память в океаны всех впадающих в вечность веков… Они шли в бой. Архистратиг встречал их крестный ход близ того, что еще оставалось от монастырских ворот… Но, несмотря на ужасы войны, святая крепость пребывала неприступной для сил зла. И все, кто шли в нее, наверняка это чувствовали. А он, архимандрит Ипполит, улыбался им той торжествующей улыбкой, которую не в силах был забыть никто из видевших его хотя бы раз. Кто, однако же, видел слезы, которые пролил архимандрит и архистратиг Ипполит на рыльских руинах, кто в силах описать томление его души? Знает ли кто-нибудь, какое требовалось напряжение его духовных сил, чтобы сердца людей раскрылись и приняли в себя Христа… Он надеялся единственно на Господа и на Небесные Легионы. Казна пуста. Служить негде. От храмов остались стены, нет даже полов, не то что дверей или окон… Близится зима, его первая зима в Рыльском монастыре. По церкви гуляет холодный бесчувственный ветер, он давно привык быть хозяином над этими обезличенными куполами, играть разбитыми рамами, обрывками цепей, на которых когда-то

65

В Трисолнечное Небо

Стр. 71 Трисолнечное Небо

монастырь на побережье Македонии… Агион Орос — Свя­ той Афон. Все было так, но только вместо зыбкой морской глади до горизонта открывались поймы речушек и заливные луга, волны холмов и крутой склон, на котором восстала из пепла для нового торжества православия обителькрепость Николая Чудотворца… «Здесь Николай Угодник плавает на кораблях», — проговорил однажды старец Иппо­ лит о том, что дано было видеть только ему… Галина Мазурова, учительница Рыльской общеобразовательной школы: — Я с детства была воспитана в атеистическом духе. О церковной жизни понятия не имела. Но когда октябрьским вечером услышала, что сегодня в монастырь приехал «афонский батюшка», мне почему-то очень захотелось его увидеть. На следующее утро я пришла на первую Божественную литургию, которую совершил в Рыльском монастыре отец Ипполит. Это была первая литургия в моей жизни… Богослужение окончилось, батюшка обернулся ко мне, и я вдруг увидела, как из угла комнаты вышел высокий худощавый человек в черном монашеском облачении, лет шестидесяти. Я обратилась к батюшке: «Смотрите, кто-то идет!» «А ты рассказывай, как он выглядит, во что одет», — попросил отец Ипполит. Когда я попыталась описать незнакомого мне посетителя, батюшка Ипполит положил руки мне на плечи. Таинственный образ стал возвращаться назад и растворяться в углу, из которого вышел. Все это продолжалось около минуты. «Это святой Иоанн Рыльский, — объяснил мне старец, — он тебя благословил ходить в наш монастырь». Чудо рождения веры в душе свершилось в то утро! Галина в праздники и будни приходит молиться в обитель Святителя Николая вот уже больше семнадцати лет. В пенсионном возрасте, когда мало кому свойственны сколько-нибудь глубокие перемены, она стала следить за каждым своим словом, за каждым помыслом.

— Мой муж сильно пил, — вспоминает Галина, — как многие в нашей глубинке. Характер у меня был лихой, и я его частенько поколачивала. Как-то раз говорю супругу: «Батюшка благословил тебе сходить со мной в храм». В ответ он рассвирепел

70

71

В Трисолнечное Небо

Петр и Юлия Жмакины

благословил им принимать гостей во славу Божью, вот и встречали они в своей хатке всех, а желающих хватало.

— Часами с нами батюшка беседовал, — припоминала бабушка Юля. — О чем? Да я уж позабыла… Все-то он, родимый, видел, чего в хате у нас творилось. «Матушка, а сегодня ты плохо спала», — сказал мне как-то. Я и правда в ту ночь не спала совсем. Однажды Петр Гав­ рилович обругал матом одну из монастырских доярок: «Ишь ты, дойки коровам… намазала! А ты… такое молоко сама-то будешь пить?» Обижен­ ные женщины пожаловались настоятелю. «Ничего, матушки, — успокоил их отец Ипполит, — это мужской разговор. А вы коров‑то как положено доите».

— У Петра тяжелая была жизнь, — вздохнула Юлия Илларио­ новна, — нервный он у меня. А батюшка как подойдет к нему, так Петр и успокоится, и тихий-тихий… Теленочка нам отец Ипполит подарил, денег не взял за него. Так прямо подойдет к кому: «Берите, матушка, берите эту телку, мы же Вам лично должны, а то я помру,

74

В Трисолнечное Небо

кто Вам тогда что даст?..» Жалел он людей, прощал всем много. Покупал монастырь и дома, и коров. А вот у одной женщины отец Ипполит коровку не взял. Та в слезы, мол, возьмите, Бога ради, муж лежит-помирает, а хоронить не на что. Но не взял. Знал он людей и дела всех знал. Не брал дома, которые на ворованные деньги были построены или если лихие хозяева жили в них. А однажды украли Ворона из монастырского табуна. Красивый был конь, второго такого не будет. Отец Ипполит сокрушался: «Горе, горе тому человеку, который Ворона выкрал. Передними копытами конь его на том свете затопчет, если не покается». Мы раньше корову не держали, а троих детей растили, тоже, знаете, таскали из колхоза то молоко, то сливки… Я у отца Ипполита спросила: «А что же, батюшка, мы на том свете этим молоком захлебываться будем?» «Да, матушка», — ответил он. «А что же нам теперь делать?» — «Кайтесь, матушка». Юлия Илларионовна вспомнила случай с послушницей, которая взяла без спросу из монастыря пакет муки. Только собралась его выносить, как навстречу ей отец Ипполит. Она спрятала пакет за спину: «Благословите, батюшка!» Старец издали ее перекрестил: «Спаси тебя Господи, матушка!» В ту же ночь из ее погреба вынесли все запасы. Наверное, Господь так попустил ради вразумления и спасения этой женщины по молитве старца. Иной раз клин клином вышибают. Другая раба Божия, паломница, пожаловалась батюшке, что ее кошелек «очистили» неизвестные. «Ну, Вы ведь и приехали к нам для того, чтобы очиститься», — с со­чувствием и грустью посмотрел на нее отец Ипполит.

— А Петра-то моего он как любил! — рассказывала баба Юля. — Помню, перед всеми снял с себя батюшка четки, положил их на тарелку и моему мужу подает: «Иди, Петр, исповедую тебя». А Петр из храма убегает: «Грешный я, батюшка, ох какой грешный…» Старец его вслед перекрестил, и Петр возвратился. Батюшка мне говорил: «Ты, матушка, молись за мужа, за него ты получишь от Бога венец на Небе. Терпи». Он часто выпивал. Я так сердилась: «Батюшка, до того пьяниц не люб-

75

В Трисолнечное Небо

Стр. 79. Духовное строительство

с южных сторон прилетел белый лебедь, опустился на монастырский двор, а я тут стою с лопатой в руке и говорю ему: «Сейчас дам тебе хлеба, хлебушком тебя накормлю». «У тебя самого ничего нет», — ответил белый гость… Чудесный сон осуществился наяву. Так начиналось не материальное — духовное строительство! Особенная благодать давалась возрождающемуся монастырю. Не прерывалось чтение Неусыпаемой Псалтири, с благоговением свершались Таинства. Люди откликнулись — пришли на помощь отовсюду! Божья благодать звала, старческая молитва притягивала.

— Миру здесь было столько, что и не выговоришь, — смотрел куда-то вдаль отец Иоанникий. — Не Церковь просила помощи у власть предержащих — у Церкви просили и власти, и бизнесмены, и воинство… С отцом Ипполитом все стало под силу, все по плечу, работали «от зари до зари». И старец Ипполит трудился как простой послушник. Его и принимали за послушника, особенно высокопоставленные лица, которые с ним встречались впервые. Выцветший, застиранный подрясник, много пота впитавшая монашеская безрукавка… В сане архимандрита он не носил креста с украшениями, кроме как на праздничных богослужениях. И искренне считал себя самым грешным. Доил коров, корчевал пни, колол дрова, собирал в ведра камни, разбросанные по всему монастырю, и носил в натруженных руках эти ведра… «Царствие Божие нудится»*, — часто повторял он с радостным лицом слова Спасителя. Никогда не поощрял праздности среди монастырской братии: «Нужно хоть что-нибудь делать…» Батюшка Ипполит говорил мне: «Отец Иоанникий, монастырское стадо большое. Прокормим коров?» «Только благословите! И 300, и 400 голов прокормим, батюшка». И кормили! Три тысячи гектаров земли, полторы сотни голов крупного рогатого скота, а сколько коз, овец да лошадей, индейки, куры, утки… Знаете, легко справлялись, без надрыва. Сахар, крупы — в изобилии. Мы до сих пор, через несколько лет, крупы батюшкины едим. Яблони, вишни — это ж все он насадил. Склады, электричество, зерноток — все его. Работы * достигается большим усилием, самопринуждением

78

79

В Трисолнечное Небо

не боялись, того, что «не сможем, не справимся», — не боялись! За батюшкины молитвы! За сорок километров в мороз и в пургу по делам монастырским ездили — и не было в душе ни страха, ни сомнения. Землю обрабатывали лучше, чем свою. Он всех на эту землю собирал и никогда из монастыря не гнал — никого. Любовь духовная есть Крест, и батюшка терпел больше всех нас как часть своего Креста. Последнего пьяницу потчевал. Монастырь всю округу кормил. И другим монастырям, приходам помогал. Материальное с духовным рядом шло. Как не помочь нуждающемуся? А он шутил: «Подумают, Иоанникий, что у нас много золота, да повышвыривают нас с тобой отсюда за руки да за ноги… Знаешь, отец, придет время, купола позолотят, до блеска отполируют, а молиться тогда будет некому… Но нам здесь работы хватит до Второго Страшного Пришествия». Это было сказано всерьез. Архимандрит Ипполит смотрел «поверх куполов», он видел за горизонтом Небо… Инок Григорий (Пенкнович) вспоминал много лет спустя: — Золота у нас нет, как и не было. Деньги являлись «строительным материалом» душ человеческих. Храмов три, но восстановлен только один. Когда Курский архиерей, уже после упокоения батюшки, приехал в Рыльск, он сказал: «Мало сделано». Казалось бы, за одиннадцать лет настоятельства отца Ипполита можно было бы больше отреставрировать, позолотить. Ведь монастырь был миллиардером. Деньги лились рекой, причем отец Ипполит спонсоров не искал. Они сами к нему приходили. Ему предлагали заново отстраивать храмы в Рыльском монастыре, он возражал: «Молитесь, время еще не пришло…» Батюшка до времени не занимался «реставрационными работами», он дерзновенно, каждый час и каждую минуту взывал ко Господу, и Господь через богатых, влиятельных лиц помогал обители, как никому. При монастыре тогда было открыто пять скитов! Однако заслуга батюшки Ипполита в том, что он создал почти невероятную для времени, в котором мы живем, благодатную атмосферу в нашей обители. Этим духом питалась, жила братия, он передавался паломникам и богомольцам. И многие говорят так же, как одна женщина из Киева, Евгения:

80

В Трисолнечное Небо

«Все монастыри Европы объездила, но такого к людям отношения не видела нигде». В Рыльске мусульмане и буддисты становились христианами, бандиты — кроткими как ягнята. Я свидетельствую об этом как очевидец. Сила нашей веры не во внешнем благолепии, «а в нетленной красоте кроткого и молчаливого духа» (1 Пет. 3:4). Обитель как бы реставрировала «живые камни» — наши души. В Рыльском монастыре внешней красивости и опрятности явно не доставало, да и стремления к ней не было, изза нехватки времени, которое отдавалось страждущим. К идее «цветочков» и «клумбочек» на фоне искалеченных церквей настоятель относился прохладно. Не любил законничество и черствость в церковной среде: «Фанатики многое портят, вера должна быть мягкой». Бесконечно ценил он каждого человека и время, отпущенное для спасения. «Белый лебедь Святой Руси», следуя святоотеческой и афонской традиции, учил отрываться от земных забот и привязанностей, столь нам любезных, тем более от фарисейства и лести, показного благочестия и человекоугодия. Монастырская жизнь под его духовным окормлением стремительно ускорялась в своем таинственном движении вокруг вечного Солнца Правды, Христа, Его заповедей о Любви к Богу и ближнему. «Бога не обманешь, — говорил подвижник. — Мы можем демонстрировать друг перед другом внешнюю молитвенность, благорасположенность и вроде бы богоугодные дела, но если нет молитвы внутренней, нет трезвения, борьбы за чистоту сердечную до пота, то это будет бутафория, театр, и никакой устав обитель не спасет». Он принимал жизнь исключительно всерьез, без наигранного двоедушия. Хоть парадокс и состоит в том, что театр и кино бывают иной раз серьезнее и глубже выхолощенной, обезображенной реальности… Нина Ивановна Муравьева: — Жительница Кривого Рога передала через меня отцу Ипполиту сверток, не сказав, что в нем, чего она хочет от старца. Я отнесла сверток батюшке. Он развернул, я изумилась: кольца, серьги, браслеты — все золотые. Подумала, вот бы мне хоть одно колечко такое досталось. Только эта мысль у меня в голове промелькнула, он и говорит: «А зачем

81

В Трисолнечное Небо

тебе? Ты и так красивая. У этой женщины сын пропал, мы будем за него молиться, а золото в храм отдадим». И что же? Вымолил парня, который чуть не погиб. Прошло немного времени, и та женщина прислала письмо с радостной вестью — ее сын нашелся! Послушник Вячеслав, насельник Рыльского монастыря: — Парализованная паломница купалась в монастырском источнике Иоанна Рыльского. А перед этим отец Ипполит читал над ней молитвы. Стоя в источнике, она протянула руки, попросила поддержать ее, самостоятельно сделала несколько шагов, а потом пошла на своих ногах. Инвалидную коляску повезли следом. «…И свет во тьме светит, и тьма не объяла его» (Иоан. 1:5). «Охранительный дух», или иначе страх перед духовным выбором за рамками внешних форм, который господствует ныне в Церкви, отсутствовал в Рыльском монастыре. Но, то ли несмотря на это, то ли именно благодаря тому, всемирная тьма, которая пожирает мир, неожиданно съежилась и отступила от «неотреставрированной», с непозолоченными куполами и полуразбитыми храмами цитадели Света.

Особенность национальной катастрофы Невозможно не обозначить сразу же тот «серый фон», на котором прославился в девяностые годы Рыльский СвятоНиколаевский монастырь. Не сказать о соседствовавшей с ним духовной реальности как об отчужденной от него и притом весьма сумрачной значило бы умолчать о многом. Бессердечие и лицемерие окутывали мир густым туманом. Крушение в этом мареве антиимперии-монстра СССР сопровождалось обнищанием миллионов бывших советских граждан, и без того во многом обделенных. Рассуждали о грядущем голоде и о войне. Надеялись на сверхъестественное вмешательство. А ведь помощь изливалась с Небес, в том числе и с восходом утренней Звезды над Рыльском. Но кто смог это увидеть, понять, принять? Мытари и грешники, по большей части. Как те, которые были у ног Христа…

82

83

84

В Трисолнечное Небо

Стр. 84. Митрофорный протоиерей Виктор Гранкин

Митрофорный протоиерей Виктор Гранкин (пострижен отцом Ипполитом в великую схиму, † 2006): — Теперь настало время сказать о нем правду, сказать, что он и сам был страдальцем, но только за правду, за исповедание веры Христовой. Сколько ему пришлось пережить в начале своего вступления на иноческий путь! Было великое гонение. Вспомним «хрущевские» годы. Разогнали Глинский монастырь, где он подвизался, глинские монахи разошлись кто куда, по всему Союзу. Атеисты-коммунисты, которые не позволяли жить на одном месте ни монахам, ни белому духовенству, только и знали что переводить священников из одного прихода в другой да «выдавливать» их из монастырей. После Афона отец Ипполит вынужден был обратиться в Курскую епархию из Псковской, из Псково‑Печерской обители… Он всю свою жизнь культивировал в душе смирение и, конечно, поступил так не по своей воле. Взял и приехал он вдруг, неожиданно для всех, кое-кто еще помнит. Было это в конце зимы 1986 года, прямо накануне Вели­ кого поста. Первую седмицу жил в Курске, ел картошечку без масла. Валентина Жиляева, у которой он останавливался, спрашивала, что приготовить поесть. Он отвечал: «Чайку, чайку, матушка». А у нее ребенок умер. Он ее спросил: «Ябло­ ки кушаете?» «Да, куплю и кушаю». — «Нельзя есть яблоки до Спаса». Архиерей назначил его на приход в село, и он поехал. Всю жизнь он провел в сельской местности, в монастырях, привык заниматься огородами с картошкой да капустой и скотиной. Но через этих буренок его терзал и гонял по епархии уполномоченный по делам религий. Сколько отец Ипполит сменил в Курской епархии приходов, прежде чем оказался в Рыльске, это точно известно только владыке Ювеналию. Знаю, что очень много. Однажды, на съезде благочинных Курской епархии, уполномоченный, надменный атеист, ругал батюшку Ипполита за скотину, которую, как представлялось этому товарищу, монах не имел права разводить. Но это только внешний повод, а глубокая причина неприязни — вера старца Ипполита. Чистота и сила веры. Меня на этом съезде очень поразило то, что все присутствовавшие священнослужители молчали,

85

В Трисолнечное Небо

курит, ведет себя недостойно, то его нужно изгонять из обители. Он мне вежливо отвечал: «Да-да», но все оставалось без изменений. В памяти людской отец Ипполит навсегда останется добрым пастырем, душу свою полагавшим за всех, приходивших к нему. Подобно святому Иоанну Милостивому, он никого не отвергал и всем старался оказать помощь. Последняя реплика заслуживает пристального внимания. В седьмом веке Святителя Иоанна, прозванного впоследствии Милостивым, избрали Патриархом Александрийской Церкви. Вскоре после этого он вызвал к себе церковных экономов и дал им неслыханное и по тем временам поручение: «Обойдите Александрию и перепишите всех моих господ». На вопрос, кого же он считает господами, Патриарх ответил: «Это те, которых вы называете нищими и убогими; они мои господа, ведь воистину могут способствовать моему спасению и ввести меня в вечные райские обители». Экономы обошли всю Александрию и переписали убогих, найденных на улицах и в больницах. Их оказалось 7500 человек. Всем им святой Патриарх повелел выдавать необходимое для ежедневного пропитания. По средам и пятницам он садился у церковных ворот и принимал всех желающих. При этом мудрый старец говорил: «Если для меня никогда не возбранен вход ко Господу Богу нашему и в молитве я беседую с Ним и прошу у Него, что хочу, то почему же мне не дозволить моему ближнему беспрепятственный доступ ко мне, чтобы он сообщил мне о своей обиде и нужде и просил у меня, чего хочет?» Церковная история свидетельствует, что «ни один нуждающийся не уходил от него опечаленным и с пустыми руками… он насыщал алчущих, одевал нагих, выкупал пленников и имел попечение о странниках и больных. Щедрость его уподобилась реке, непрестанно текущей и напояющей всех жаждущих». Святой наставлял своих подчиненных раздавать щедрую милостыню, напоминая, что они делятся не своей собственностью, а Христовой. «Если же вы думаете, — говорил Патриарх, — что церковных запасов не хватит для такой великой милости, то я не желаю быть участником вашего неверия. Я верую Богу, что если из всей вселенной сойдут-

92

В Трисолнечное Небо

ся в Александрию убогие, желая получить от нас милостыню, то и тогда не оскудеет наше церковное имущество». …В Рыльск приехали именитые гости. Старец прошелся с ними по обители. В самом центре монастырского двора, за столиком под каштаном, прикорнули двое работягтрудников. Батюшка указал на них своим спутникам как на местную достопримечательность: «А вот наши пьяницы». Он их не идеализировал: «Тут у нас такие “сливки” собраны… Ну что ж, их выгнать? Они погибнут, в землю уйдут». Обитель стала духовной лечебницей, «всесоюзной здравницей» для тысяч людей в тяжелейшем нравственном и физическом состоянии. Изгнать их из монастыря значило для отца Ипполита примерно то же, что для главврача больницы — отказать в лечении больному, потому что… диагноз тяжелый.

93

102

В Трисолнечное Небо

Стр. 102. Во славу Божию, с пользой для обители

в ответ на его вопрос, за счет чего монастырь живет, я произнес: «Коммерция, бизнес», он мягко меня поправил: — Нет, отец, за счет пожертвований. Батюшка был монах, но не коммерсант. Любые деньги для него были ничто в сравнении с человеческой душой… А между тем, по расчетам конца девяностых годов, после дефолта, чтобы вырастить и собрать урожай с одной тысячи гектаров, необходим был один миллион рублей. Всего у нас тогда было три тысячи гектаров. Технику, комбайны мы покупали. Лизинговые договоры заключали. Вот так! В те же годы мы приобрели неоценимые навыки общения с банкирами, добиваясь кредита монастырю, — тогда еще не кредитовали общественные организации и вообще получить кредит было крайне сложно. Батюшка благословил, чтобы мы эту дорогу до конца прошли, поняли бы, как банковская система работает, научились многому, но в самый последний момент он сказал: «Оставьте, не надо». Вероятно, у него был лишь педагогический мотив… Потом банкиры сами предложили нам льготный кредит на самых выгодных условиях. Батюшка не объяснял, почему мы отказались: нет, и все. Мне пришлось объясняться с банковскими служащими: мол, вы четыре месяца не хотели, а теперь мы не хотим, нам ваши деньги больше не нужны. Такая вот «игра». Вот еще что очень важно. Какие бы расходы монастырь ни нес, сколько бы милостыни ни раздавал, как бы много паломников ни приезжало, сальдо оставалось положительным всегда. Это и Божья милость, и умение старца вести хозяйство. То и другое вместе. Он умел работать с людьми, по-крестьянски неспешно, милостливо, не надрывая, не обижая, — то, чего нам так не хватало в советское время. «Отец, — говорил он мне, — не обижай своих рабочих. Всегда им вовремя плати, корми, заботься о них. За любую работу нужно платить. Вот Господь тоже всегда за все платил. И всех паломников обязательно кормить надо. Сначала накормить, утешить, а потом уже на послушание посылать. Послушание в монастыре важнее поста и молитвы. Люди во славу Божию поработают, им Господь какие-то грехи простит».

103

В Трисолнечное Небо

Пора духовного взросления... Старец и послушник

ский огород и потоптали там лук и морковку. Хозяйка огорода, одинокая вдова, потребовала возместить ущерб. Узнав об этом, отец Ипполит благословил отдать ей всех скитских индюков. Отец Владимир опешил. Сколько труда он в них вложил! Едва ли не сам их высиживал. Индюки ведь требуют тщательного ухода. Но для старца важнее душа человеческая!..

110

В Трисолнечное Небо

— Я чувствовал его духовную защиту, очень чувствовал, — священник Роман Наклицкий смотрел на храмы Дивеевско­ го монастыря. — И сейчас его молитвенный покров надо мной здесь, в Дивеево. Игуменья Сергия, дивеевские сестры очень тепло относятся к батюшке Ипполиту, хотя они с ним и не встречались как будто. Но духовная жизнь расстояний не знает. Батюшка не сразу отпустил меня в Диевеево, куда вдруг потянуло меня однажды так сильно, что ни о чем другом думать не мог. Сначала преподал уроки послушания, подготовил… Мы увиделись вновь ровно через пять лет, когда я уже стал священником. Вырвался я тогда в Рыльск, чтобы встретиться с ним. Мне в тот вечер сказали, что батюшка то ли никому не открывает, то ли куда-то ушел. Бывало и раньше такое. Моя старая монастырская келья располагалась в том же корпусе, что и его, только на первом этаже. В три часа ночи я подумал: «Спит батюшка или не спит? Как же хочется его сейчас увидеть! Пять лет пронеслись как день». Слышу, наверху как будто табуретка громыхнула или что-то в этом роде. И я поднялся на второй этаж, к нему, в дверь постучал. Он мне ответил: «Кто там?» «Батюшка, это я…» — «Кто “я”?» Он тихо засмеялся. «Да я, отец Роман, Вы меня не помните?» Он открыл дверь и смотрит, смотрит на меня. Он уже поседел, водянка у него была, как показалось… «Ну, заходи». Сел за стол, начали мы разговаривать. Все ему можно было сказать, что в душе накопилось за эти годы… «Ты где остановился?» — «Вот, внизу, где раньше жил». — «Ложись спать у меня. Я тебя разбужу». Я так замечательно выспался в то утро, хотя спал мало, он разбудил меня около десяти. Поисповедовался у старца, исповедь была короткой. Собрался уезжать после трапезы. На прощанье спросил: «Батюшка, ну… увидимся мы или как?» Он помолчал, и мы долю секунды смотрели в глаза друг другу: «Да, в Царствии Небесном мы увидимся». Думаю: «Точно батюшка помирать собрался». Он в ответ на мои мысли только улыбнулся: «Увидимся, отец». Как будто успокоил. Я уехал. Больше мы никогда не встречались. …Однажды, в годы моего послушничества, он закрыл меня в храме. Ни с того ни с сего, просто запер. Может,

111

Легионы Восьмого дня

В руинах — Здесь нет ни пяди земли, кровью монашеской не политой. Эта земля святая, кровное место, — говорил архимандрит Ипполит о Рыльской обители и показывал то место за монастырем, где расстреливали монахов. — Мы даже не представляем себе, сколько святых угодников Божиих подвизалось в этих стенах. Стены Свято-Николаевского монастыря вплоть до самого последнего времени оставались очень похожими на… стены Константинополя. Они лежали в руинах. Не в деньги упирался вопрос об их восстановлении, а в нечто показательно иное. Дело ведь не в том, что «турки плохи», а в том, что… защитников стен не осталось. Недаром батюшка Ипполит однажды с грустью обмолвился: «Если б знали, что это за стена, очередь бы выстроилась аж от Курска, чтобы хоть один кирпич в нее положить». Но «выстроились» лишь немногие

124

Легионы Восьмого дня

Я сел на голую землю и вдруг разрыдался под проливным дождем, глядя на покосившиеся башни, на искалеченные, в трещинах и шрамах храмы, и на пролом в стене, и на ворота, через которые все же не вышел тогда. Конечно, старец за меня помолился. Рассказ Павла записан в Свято-Пантелеимоновом монастыре на Афоне. …Если столько власти возымел над нами дьявол, что прельщает «если возможно и избранных», то у развалин каких стен, в каких пещерах, подземельях, подворотнях мироздания порой прозябали мы, наследники Царства Небесного?

Передовая

Стр. 124. Рыльские святыни

Послушник Павел Сенькин вспоминал, как однажды сказал отцу Ипполиту: «Вот, батюшка, мало мы молимся, надо больше молиться!» Батюшка его выслушал и ничего не ответил. На другой день Павел опоздал на литургию, а старец подошел к дверям храма одновременно с ним. «Молитвенник наш…» — обратился к нему отец Ипполит. Другого рыльского послушника, продававшего монастырское молоко, «скрутило». Всю выручку он пропил. Батюшка потом приветствовал его словами: «Кормилец ты наш…» Смирял тонко, намеками. После возвращения с Афона старец думал, чем помочь этим «молитвенникам» и «кормильцам»… Как их, изнемогающих и падающих, сохранить в руках Божиих? И вот он начал регулярно (по субботам) совершать отчитки — молебны о недужных, которые он называл «вычитами». Старец Ипполит придавал отчиткам особенное значение.

— Все люди сейчас духовно больны. Их нужно лечить, — утверждал он. — Не все на «вычитах» исцеляются, но легчето всем. Архимандрит Иероним (Карпов), настоятель Успенского со­бора города Звенигорода, подворья Саввино-Сторожев­ ского ставропигиального монастыря, кандидат богословия, полагает, что под видом отчиток архимандрит Ипполит скрывал особый харизматический дар, которым он обладал:

125

Легионы Восьмого дня

Отчитка в Рыльске

— Надежда. Добрая ты душа, Надежда!

— Батюшка, разве у меня на лбу написано, что я — Надежда?!

— Ну, ну, рассказывай, как ты живешь?

— Я с Украины, из Сум. Муж пьет, в церковь его не затащить. Сама я уже на пенсии, и меня хотят сократить по службе. А как прожить на пенсию? Еще и сердце беспокоит…

— Вы с мужем венчаны?

— Нет, батюшка.

— Вы обязательно повенчайтесь. Возьмите масла с вычита и мажьтесь, мужу можешь его в пищу добавлять. Этого масла бесы трепещут. Мужа ты запиши на двенадцать заочных вычитов — это двенадцать суббот. И читай акафист Николаю Угоднику. У тебя двое детей, вот для них две иконки. Спаси тебя Господи, дай Бог здоровья. Приезжайте летом.

128

Легионы Восьмого дня

Другая паломница в черном платке: — Батюшка, у меня страшное горе… Я не могу говорить… Сын повесился. Моя жизнь кончилась! Вот его платочек, весь в крови, а пахнет, как будто духами пропитан…

— Ты счастливая мать. Твой сын в хорошем месте — мученик. Не он повесился, а его повесили. Подойди к свечной лавке и закажи ему заочное погребение. И всех усопших близких вспомни, кто из них не погребен, — подай их имена. Землю крестом посыпь на могилку сына или в монастыре на одну из могил.

— Батюшка, родненький, спасибо Вам…

— Матушка, не забывай ходить в церкву. Вот, возьми иконку.

— Теперь буду чаще ходить! Слава Тебе, Господи! Слава Тебе! По выходным дням собирались толпы, приезжали автобусы страждущих. Из Курска, Белгорода, Воронежа, Брянска, Орла… Из Москвы. Мест в монастырских кельях катастрофически не хватало, поэтому паломники ночевали в храме на полу (до литургии) или в монастырских домиках в При­ городной слободке. Кому что выпадало. Во время отчиток в переполненном храме творилось невообразимое. Одержимые кричали так, что человеку, попадавшему сюда впервые, казалось, будто он в преисподней. От нечеловеческих воплей, собачьего лая, хрюканья и кудахтанья волосы на голове вставали дыбом, создавалось впечатление, что содрогаются стены храма. Все это напоминало кадры из фильма ужасов. Неподверженные такому действию духов злобы испуганно осеняли себя крестным знамением. Интересны воспоминания очевидцев. Наталья Дмитриева, преподаватель Северо-Кавказского государственного технологического университета, говорила о том, что многие паломники, впервые попавшие на отчитку, испытали шок: — Это был не просто страх, но потрясение от посвящения в новую, доселе неведомую реальность. Все те, кто до приезда в Рыльск был далек от православия, остро ощутили в этом месте биполярность бытия. Мы узрели и злобу бесовскую, и силу Божию. В Рыльской обители мы неожиданно оказались на переднем крае борьбы тьмы и Света.

129

Легионы Восьмого дня

130

Легионы Восьмого дня

131

Легионы Восьмого дня

на отца Игоря: «Пусть будет он». Я тоже думал так, но меня смущало то обстоятельство, что отец Игорь не монах, а женатый священник и у него есть дети. Ведь сатана усиливает натиск на того, кто проводит отчитки… Отец Ипполит меня успокоил: «Владыка, пусть отчитывает». Мои сомнения рассеялись. Вернувшись в Хабаровск, я отдал распоряжение и благословил отца Игоря отчитывать народ. Я, кстати, рассказал об этом для того, чтобы подчеркнуть прозорливость старца Ипполита: он сам задал мне вопрос, с которым я к нему ехал, и сам же на этот вопрос ответил… Сомнения архиепископа Марка имели под собой серьезные основания.

— И по благословению старцев отчитка дается нам не­лег­ ко, — вздохнул во время нашей беседы архимандрит Ми­ рон. — Не каждый может этим заниматься. Известны случаи, когда священники, имея только ревность, без соответствующей духовной подготовки, без благословения старца (или совета старцев) и архиерея начинали отчитывать болящих. Кончалось это очень быстро тем, что бес входил в такого ревностного без ума батюшку, который сам же становился бесноватым. Правящему архиерею ничего не оставалось делать, как отстранить от службы такого священника. Особенную осторожность высказал игумен Свято-Пан­те­ леимонова монастыря на Афоне и сомолитвенник отца Ип­по­лита архимандрит Авель: — Ко мне в гости, в Иоанно-Богословский монастырь под Рязанью, приезжал один уважаемый и знакомый мне еще по Афону батюшка. Он мне говорил: «Отец Авель, зови сюда всех бесноватых с округи, я сейчас буду их отчитывать». В ответ я только улыбнулся: «Друг мой, если я позову сюда всех тех, о ком ты говоришь, то бесы-то, что в них, пожалуй, весь монастырь разнесут, когда ты их повыгоняешь…» Он обиделся. В предисловии к молебному последованию об избавлении от злых духов говорится, что заклинатель должен, прежде всего, себя блюсти от страсти гордости и тщеславия, а также от сребролюбия, поскольку «диавол над всеми сынами гордости царствует и от себе подобных не побеждается».

— Кроме того, настороженное отношение к отчиткам в на-

136

Панихида на могиле старца Ипполита

ши дни вызвано тем, — считает архимандрит Иеро­ним (Кар­ пов), — что православные XXI века слишком часто не оказываются способными иметь молитвенное дерзновение хри­сти­а н первых веков. Оно достигается твердой верой и бла­го­честивым образом жизни. Оскудение того и другого делает нашу молитву «бескрылой». Это при том, что даже далеко не все подвижники решались на молитвенный подвиг по изгнанию духов злобы. Но в Рыльске жил старец, который имел непоколебимую веру во всесильную помощь Божью, смиренное ненадеяние на собственные силы и, конечно же, особое сокровище — харизматический талант. Дар от Бога. По вере и по харизме подвижника Верховный Врач душ и телес помогал всем страждущим — не только одержимым. Причем, как ­оказалось в поздние годы его настоятельства, личное ­присутствие

137

На чине отчитки

архи­мандрита Ипполита на отчитке было даже не обязательно. «Заместить» старца мог любой батюшка, только, конечно, по его благословению.

— Я провожу отчитки раз в неделю, на большее просто сил нет, — поделился молитвенным опытом клирик Хаба­ ровской епархии протоиерей Игорь Зуев. — Отчитка — это борьба с лукавыми духами и со страстями, которые демоны возбуждают в людях. Наверное, у каждого священника свое восприятие этого духовного опыта и свои результаты. У меня, например, отчитка обретает более мягкие, чем у многих, формы, явные проявления беснования случаются редко. После вычитов люди подходят ко мне и говорят о том, что получили облегчение, а то и исцеление от каких-либо болезней, в том числе онкологических. Демоническое действие осуществляется на разных уровнях: от грубых материаль-

138

Легионы Восьмого дня

ных воздействий до тонких помыслов. На отчитках исцеляются от винопития, блуда, уныния и от бессонницы. Вообще от всяческой душевной тяготы. Те, кто приходит на отчитки, попадают в храм, конечно, не случайно, а это тысячи людей. Зная о том, что одна из его духовных чад подает имена многих своих близких на заочную отчитку (и такая практиковалась в Рыльском монастыре), батюшка Ипполит ей посочувствовал: «Вы, матушка, для всех них делаете очень доброе дело. Спаси Вас Господь!» И тем не менее не всех отчитка выручала.

— Был такой случай, — сожалеет архимандрит Мирон. — Приехала ко мне мать одного молодого парня и жалуется: «Сын очень много курит. Я была у разных старцев, у Кирилла, у Наума, и у этого, и у того, а теперь к вам, батюшка, приехала». Нашли они меня прямо в храме. Я отчитывал его. А он курить не бросил. Чадит и чадит как паровоз. Мать ко мне с упреками: «Ничем вы не помогаете моему сыну!» «И не поможем, — отвечаю, — если он сам Божьей благодати в свое сердце не допустит, ведь он не просто курит, он и не собирается бросать!» Побеседовал с ним. Юноша сказал, что у него нет силы воли… А что из этого проистекает? Раз человек не находит в себе силы воли, значит, Господь может во спасение ему болезнь попустить, да такую, которая заставит его смириться. Тогда и курить бросит. Вот в таких-то случаях, когда человек сам себе не хочет помочь, не помогает и отчитка. Если кто-либо не хочет оставить свое страстное состояние, свой грех, молитва не помогает. Человек не желает ничего понимать — желание греха вместо стремления ко спасению. Тогда изволь пройти путь очищения, страдания, скорбей за свои грехи. А этот путь примирения со Христом может быть очень болезненным, прямо скажу, не все его могуть выдержать. Поэтому к отчитке надо готовиться не только священнику, но и болящему. Благодать всю нечистоту попаляет во время отчитки, но только если самому этого захотеть. Девочка двенадцати лет теряла зрение день за днем, стремительно и бесповоротно. Предлагали рискованную операцию. Но она походила ко мне на отчитки неделю — зрение восстановилось полностью. Женщина в летах мне ­говорила: «Чувствую тяжесть внутри». Я ей

139

Легионы Восьмого дня

— Это я… откройте, пожалуйста.

— А-а, заходи. Я уже и сам хотел позвать тебя… Старец сел в кресло-качалку, послушник — рядом на табурет. Поздний вечер, почти ночь. В келье погашен свет. Лицо архимандрита Ипполита едва-едва различимо. Его гость ска­ зал несколько слов и осекся. О чем говорить, если старец знает все его беды лучше него? Он обессилел, он уже не мог о чем-то спрашивать, не в лад перебивать. Так они и просидели в келье в полной тишине до глубокой ночи. Отец Ипполит погрузился в молитву и медленно перебирал в руке четки. Прошел час, другой... Послушник почему-то вспомнил, как когда-то, бесконечно далекой и черной ночью, пятый Римский прокуратор Иудеи, измученный фарисеями и толпой всадник Понтий Пилат, в отчаянии вопросил Христа о том, что есть истина… Юноше показалось, что бездна смыкается над его сознанием, что круги ада окольцевали его естество, что земля проваливается под его ногами.

— Терпи, батюшка дорогой, — сказал ему на прощание старец. На другой день адское состояние оставило послушника. Истина в эту ночь была посреди них.

Волшебники разбитых городов — Батюшка, а в раю звезды есть?

— Есть. В раю даже чего нет, и то есть.

— А правда, что нельзя заглядываться на небо, любоваться звездами?

— «Небеса поведают славу Божию». Я сам звезды люблю.

— Но говорят, что по небу бесы летают.

— Кому бес пролетит, а кого Бог ублажит… — и он загадочно улыбнулся. Чувствовалось, что знает он бесконечно больше, чем говорит. О если бы все, кто приезжал к нему, были бы столь непосредственны и простодушны! Если бы только райские звезды влекли и манили к себе! «Время, в которое мы живем, очень темное», — предупреждал архимандрит Ипполит.

154

155

Легионы Восьмого дня

с­ разу улучшилось, боли утихли. Однако, то ли любопытства ради, то ли по подсказке друзей, решился пройти «курс лечения у народной целительницы». В ее доме стояли иконки, горели свечки. «Целительница» не выявила у Сергея порчи, но решила испытать его восприимчивость к так называемым «космическим энергиям». Она распростерла руки над доверчивым «пациентом» и стала читать вслух… православный молитвослов, вставляя чернокнижные заклинания в тексты святых молитв. Впервые в жизни новокрещеный молодой человек испытывал «космические» ощущения. Он видел себя в «молниях» и чувствовал, что покидает свое тело, не может пошевелить ни рукой, ни ногой. В тот момент он смог только бросить взгляд на икону Спасителя и… зарыдать. На сеансе у ведьмы. Впервые в жизни после крещения Господь Своей благодатью коснулся его каменеющего сердца. Но это было только прикосновение. Ведьма разрушила его духовную защиту. Началась борьба за душу. После того колдовского сеанса Сергей стал чувствовать чужие болезни как свои, «снимать порчи» и «исцелять» других. Точнее, вмешиваться в Божий промысел, который, как известно, попускает болезни за грехи. Поменялось мировоззрение, он перестал заниматься спортом и всерьез увлекся изучением оккультной литературы, агни-йогой, религией Кришны и «целительной» практикой. Возил знакомых к очаровавшей его колдунье, развивал собственные возможности в медитации. Ездил на оккультные «тусовки» в Москву и Санкт-Петербург, получил инициацию в одной из тотали­ тарных сект, с заманчивым названием «Стезя блаженства». Он научился делать невидимой свою тень и отклонять взгля­ дом пламя свечи. А на досуге состязался с коллегами по «блаженству» в том, кто больше туч руками рассеет. Так, от нечего делать.

— Я делал первые шаги как начинающий экстрасенс и думал, что творю добро именем Бога. Себя считал «избранным», — вспоминает Сергей Сергеевич, — и в это же самое время я стал молиться в православных храмах. Душа тянулась к Создателю. Я начинал понимать, что православие и оккультизм так же несовместимы, как свет и тьма. Но я прошел по оккультным помойкам, и силы ада ­отчаянно

160

161

Легионы Восьмого дня

­ оролись за мою душу. Перед первой исповедью исписал б грехами целую тетрадку. А перед первым в жизни причастием я ввязался в драку, был крепко побит, но наутро все же нашел в себе силы пойти в храм и причаститься. Врагу пришлось не по нраву мое желание соединиться с Господом. Враг очень медленно «сдавал позиции» в моей душе. Я продолжал оккультную практику. Когда Сергей стал алтарником в одном из православных храмов Латвии, начался новый виток напряжения и борьбы.

— К каждой службе я готовился как к бою. Враг «ломал» так, что единственным желанием моего естества было выстоять, дождаться конца службы. Выходил из храма как выжатый лимон, буквально держась за стенку. Прослужил так три месяца и понял, что терпеть это больше нет сил. Взял отпуск и поехал к отцу Ипполиту, которого раньше не видел, но слышал о нем. «Оставайся, поработай здесь», — улыбнулся мне батюшка. После встречи с ним я впервые понастоящему узнал об Иисусовой молитве, о православной мистике святителя Григория Паламы и о многом другом, о чем раньше имел очень смутное представление. Сергей много раз пережил состояние богооставленности — когда в душе разверзается ад. Когда становилось невыносимо, он уходил в лес и рыдал: «Господи! Я больше не могу так жить!»

— Как себя чувствуешь во время вычитов? — спрашивал отец Ипполит.

— Ломает, батюшка!

— Терпи, отец, терпи, это пройдет! Молитвами архимандрита Ипполита Сергей Чернов бес­ по­во­ротно оставил свое влечение к «целительству». Кон­ чились «ломки», он снова мог служить при храме.

— Приехал в Рыльск к отцу Ипполиту на две недели, а ос­тался тут навсегда, — закончил он свой рассказ. — Старец имел власть изменять судьбы силой своих молитв. Вот это чудо! Уже сколько лет жизнь моя неотделима от монастыря, подсобного хозяйства, клиросного пения… Здесь, в Рыльске, я обрел свое земное счастье. После блаженной кончины старца исполнилось его пророчество, произне-

162

Легионы Восьмого дня

Стр. 164–165. Города

сенное при нашей первой встрече. У меня родилась дочь. …Конечно, если человек нелицемерно кается, силы магии и волшебства теряют над ним абсолютную власть. С каждым причастием Тела и Крови Христовой происходит сближение со Христом. Силам ада это ненавистно.

— Но если кто-либо совсем не хочет избавиться от смертных грехов, дьявол порабощает несчастного и руководит им, — говорит духовная дочь старца Таисия Федоровна Лунева, в свое время натерпевшаяся от колдунов. — Никто не становится «добрым волшебником» сам по себе, а только за тяжкий грех, личный или родовой. Атеист может сподобиться такого «дара»: кто не верит в Бога, тот весь во власти дьявола. Порой прибегают к хитростям. «Вася, — говорит умирающая знахарка, — давай я тебе кое-что скажу, и ты сможешь “лечить”. Надо делать так…» Вася знает: что-то есть потустороннее, но далек от Бога, он Его не познал, и он скорей поверит бабушкам, чем Господу. Бедняге надо бы раскаяться сердечно, но, увы, чародейство навязывается дьяволом именно за нераскаянность. Господь попускает это последнее зло, когда человек приходит в беспокаянное состояние, близкое к состоянию падших духов. Страшно потерять веру, потому что вера дается один раз и, потеряв, очень трудно вновь ее обрести. Не только отдельным лицам, но и народам, странам и континентам. «И я увидел поднимающегося из моря зверя… на головах его — имена богохульные. И дал ему дракон силу свою и престол свой и власть великую. И я увидел одну из голов его, пораженную смертельно; и рана его смертельная была исцелена. И в удивлении вся земля пошла за зверем, — и поклонилась дракону, потому что он дал власть зверю, и поклонились зверю, говоря: кто подобен зверю, и кто может сразиться с ним?» (Откр. 13:3–4). Отныне предтечи зверя — антихриста — будут творить «чудеса» и «исцелять» смертельные раны магической силой, чтобы прельстить и повести за собой миллиарды людей, а «если возможно — и избранных». Мир, который пока еще называется христианским, все сильнее продувается оккультными ветрами «нового средневековья».

163

Легионы Восьмого дня

164

Легионы Восьмого дня

165

180

Легионы Восьмого дня

Cтр. 180. Возвещая Суд Божий

Ипполит, — только смирением возьмешь, а ко мне ничто скверное не пристанет, если я пищу перекрещу… Ирина Харламова: — Одна из наших паломниц в Рыльск позвонила мне в жуткой панике: ей «сделали» порчу на смерть. Передали конверт. Она вскрыла, а там оказалось что-то с покойника… Не знаю, надо ли вообще об этом говорить… Состояние ее было критическим, кровь из ушей потекла, врачи в этом случае оказались бессильны, не могли поставить диагноз. Но думаю, что по молитвам батюшки эта женщина вскоре смогла отправиться в Рыльск. Подошла к старцу, а он ей говорит: «Все у Вас, матушка, хорошо, но еще на вычиты подайте, пусть вычиты за Вас идут в монастыре. Скоро к Вам приедет тот человек, который Вам это сделал, Вы не пугайтесь». Прошло две-три недели, и, выражаясь ее словами, к ней «буквально приползла» Светлана — ее ближайшая подруга из многодетной семьи, которой она всю жизнь помогала деньгами. Призналась, что «сделала» порчу из зависти, умоляла о прощении. Батюшка молился именно о покаянии, чтоб отвратить от зла и к Богу привести. Вот и Светлана по его молитвам пришла-таки подругу упросить простить ее ужасный грех, а если не простит, хотела тут же выброситься из окна, ведь невозможно жить в таком грехопадении. Бомжи, пьяницы, наркоманы… Как только не величали людей, которых Господь неисповедимым образом приводил в Рыльский Свято-Николаевский монастырь к настоятелю архимандриту Ипполиту. А старец не пренебрегал никем, ни одной живой душой — в уповании на то, что спасутся хотя бы некоторые. Кому-то со стороны казалось, что он поддерживает порок, на самом деле все обстояло иначе. …Люди боялись называть этого самонадеянного мирянина колдуном, ведь он получал зарплату в монастыре. Неизвест­ но, при каких обстоятельствах его наняли на хозяйственную должность, но те из рыльских насельников, кому доводилось часто общаться с ним, не раз слышали от него неприкрытое богохульство. Однажды на сенокосе один из послушников не выдержал: «Сколько же можно его терпеть?! Мало того что обворовывает монастырь, так он еще и богохульствует!

181

Легионы Восьмого дня

Следующий «ходок»: — Батюшка, благочинный себя ведет неправильно…

— А тебя поставь, ты еще хуже будешь.

— Да, батюшка, Вы правы, — смирялся самозваный «судья». Старец помолчал, дав собеседнику осознать свою немощь, и тут же ободрил его: — Да я шучу, отец… При этом архимандрит Ипполит призывал не терять ду­ шев­ного мира, когда осуждают нас: — Отец, за глаза и царя ругают, а ты кто такой?

— Никто, батюшка.

— Вот-вот… Отец Ипполит призывал духовных чад «терпеть и любить всякую напраслину, люди будут вас уничижать, а Господь возвеличивать». Терпение он понимал не как пассивную придавленность, а как активную творческую силу и основание мужественных добродетелей. «Тот, кто стяжал терпение, — учит преподобный Ефрем Сирин, — радуется в скорбях, искусен в бедах, веселится в напасти». В селах Рыльского района старец совершал отчитки на до­ му, он сам выезжал к одержимым. В деревне Тимохино, где от­ крыл скит, он исцелил от эпилепсии двадцатилетнего Алек­сея Севостьянова, и подобных случаев известно много. Святой ревностью он уподобился Святителю Николаю, который не ждал, когда к нему придут за помощью, но сам помогал тем, кто в нем нуждался. Все его действия были выверены и точны. Например, в тончайшее отверстие он легко вливал масло. Когда его спросили, как ему это удается, он ответил, что на Афоне был виночерпием. Слово отца Ипполита для многих в обители стало законом: «Старец так сказал». На этом все споры и выяснения прекращались. Правда, самого батюшку это иной раз огорчало. «Я никому не могу слова сказать, — сетовал он, — сразу по монастырю проносится». Батюшка много лет нес крест тяжелых болезней, взял его на себя за духовных чад. Но физические немощи, которые особенно усиливались после субботних отчиток, нимало не мешали ему руководить монастырем и принимать сот-

186

Легионы Восьмого дня

Стр. 188–189. Поругание

ни паломников. Сила Божия «в немощи совершается» (2 Кор.

19:9), и Господь посылал ему благодатные силы для старческого служения. Для борьбы за спасение, борьбы за первозданную красоту, за господство духа над плотью. Он учил не отдавать никому то, что Господь дал, каким бы тяжелым ни было послушание, всегда находить силы оставаться на своем посту. В пример приводил старого эконома в Рус­ ском-на-Афоне монастыре, который, даже умирая, так держал связку ключей в руке, что пришлось разжимать уже мертвые, затвердевшие пальцы, чтобы забрать их. …И вновь закрыты двери храма изнутри. Архимандрит Ипполит читает заклинательные молитвы. Их читал Иоанн Кронштадтский. Их знают афонские греки. Молитвы Васи­ лия Великого, Григория Богослова, Иоанна Златоуста, священномученика Киприана — столпов Византийской Церкви. Вот кто-то дико кричит и падает на пол. Молодая девушка. Ее поднимают, но она вскоре падает вновь. Люди стоят в церкви плотными рядами, места очень мало. Нарастает гул. Неужели этот молодой, модно одетый парень тоже одержим? Его вдруг как будто выворачивает наизнанку. Тело совершает неестественные ломаные движения, на лице изображается страдание. Рычит он или стонет — понять трудно. Вот приличная семья. Отец, мама, несколько детей. У мальчика черные круги вокруг глаз, и смотрит он не по-мальчишески. Внезапно бесовская сила подкидывает его в воздух. Упал, покатился по полу. Еще и еще раз. Старец отчитывает всю семью. Несчастные «забесовленные» потомки разрушителей храмов и осквернителей святынь на себе пожинают плоды безумия отцов — строителей «земного рая». Одержимы поголовно (!) жители нескольких деревень в одном из районов Курской области, а что делается в других? Там, где тоже глумились над иконами и танцевали на гробах… Кто-то уже визжит, мяукает, гавкает, шипит, стонет. Как будто всемирный адский зверинец собрался в этом маленьком храме. Слышны ругательства, «откровения» из преисподней на все лады. И среди этого воя и рева уверенно звучит голос старца-архимандрита, повелевающий духам зла: «Выйди, бежи, отыди во свой тартар, убойся…»

187

Легионы Восьмого дня

188

Легионы Восьмого дня

189

Сошедший в Россию

Ради того чтобы раскрылся человек, не мучился в оковах обезличенных «стереотипов», усредненных «правил», которые угнетают мир, отец Ипполит молился и жил. Он повторял: «Человек должен жить созидательной жизнью». Это о творчестве, о нестандартности, о вдохновении и целеустремленности в личной, в церковной, да и, наверное, в государственной русской, российской жизни. В каждой живой душе и во всех нас. Он явился в России, чтобы явить Христа и обновить, дать новый образ христианства в православии! Он Монастырь-на-Любви основал. Но это очень древняя основа. Она проступает и сквозь обугленные камни рыльских храмов, и в византийском стиле аланских монастырей, и на едва расчищенных фресках вселенской церкви Святой Софии в Константинополе. Это фундамент, на котором возводят стены Церкви Христовой последних времен и бастионы Последней Империи православных.

Сошедший в Россию

управлял монастырем и помогал людям. Видение адского огня спасало его от козней дьявола, духи гордости и тщеславия не приближались к нему. Но… то, что он видел, выразить невозможно. Ад не перескажешь. Это мучение бесконечное, когда тебе открываются помышления многих. Думаю, в этом кошмаре он не жил, а мучился, но не роптал: «Я сорок лет в монастыре живу, как в аду…» Кто-то пожаловался, что его избили. Он покачал головой в ответ: «И настоятеля бьют». Мы сами делаем мир жестоким, не имея любви. Первую благодать получили и тут же хотим живыми в рай забраться. Хотим взлететь в Небеса, а родители наши, матери и отцы, оскорблены нами. За нашими спинами обиженные нами люди. Мы у них даже прощения не просим. В миру столько пакостей понаделали. Неоплатные наши долги погружают в адское пламя Россию. Каждому нужно оплакать свои грехи. И придется еще здесь пожить да помучиться.

«Ей жить бы хотелось иначе…» Ей жить бы хотелось иначе, Надеть драгоценный наряд, Но кони все скачут и скачут, А избы горят и горят.

Стр. 201. ...за горизонт судьбы

Архимандрит Ипполит читал стихи Некрасова какой-то несчастной, замученной жизнью женщине, а та кивала ему в ответ и о чем-то плакала потихоньку. Как похожа была в тот момент эта утомленная грешница на Россию-матушку! Как не вспомнить и Н. В. Гоголя с его Русью-птицей-тройкой, с конями, несущимися галопом незнамо куда, сквозь пожары российской истории… В этой части книги о послушнике Святителя Николая читатель увидит лишь отрывки воспоминаний, письма, выдержки из дневников. Мы намеренно оставляем их без комментариев, в этой части мы всего лишь преподносим зеркало душе народа… Старец Ипполит всегда оставался там, где борьба. Где же быть, как не здесь, в России?.. Эти воспоминания характери-

200

Сошедший в Россию

201

Сошедший в Россию

в декабре 2002 года, в день смерти отца Ипполита. Проку­рор требовал приговорить подсудимого к пяти годам. Суд сократил срок заключения до года. Даже судебные служащие поинтересовались у близких Александра: «Сколько вы заплатили за такой маленький срок?» Они не знали, что там, где вступаются Святитель Николай и его послушник батюшка Ипполит, необходимость во взятках отсутствует. Время заключения молодой человек пережил с терпением христианина. Уповал лишь на Божие милосердие да на заступничество старца Ипполита. Однажды ночью в камере Александр увидел во сне батюшку, который благословил его. «Отец Ипполит, Вы же умерли!» — воскликнул заключенный. «Нет, Саша, я живой!» Сердце Александра наполнилось благодарностью: — Меня, живого мертвеца, батюшка вернул к нормальной жизни, вымолил мне здоровье, дал супружеское счастье. Его молитвами я стал христианином. Он делал для меня все, что мог. Я всегда ношу с собой его фотографию, и мои проблемы с Божией помощью благополучно разрешаются. Ждем с Анжелой исполнения предсказания батюшки: «Когда у вас все наладится, у Бога купите мальчика».

Аккорд судьбы

Стр. 209. «Господи, воздвигни силу Твою!..»

Валентин Евгеньевич Виноградов, музыкант Большого симфонического оркестра имени Чайковского: — Мой сын был музыкант, аспирант Московской консер­ ватории. Помню, как выносил его на руках из роддома, как он в первый раз посмотрел на меня… и как потом закрыл его глаза и хоронил своими же руками. Он рос замечатель­ным парнем, красивым, стройным, очень развитым и телом и душой. Только вот не от мира сего оказался. Я всегда боялся за него. Гибель Димы стала для меня чудовищным ударом. Я угасал, сох не по дням… Ему исполнилось двадцать четыре года! Моя жизнь оборвалась в тот день. Через две недели после похорон наш оркестр уехал на гастроли, и я, как автомат, а не как музыкант, играл наедине со своим горем. Потом, когда у станции метро «Кропоткин­с кая» рассказал свою

208

Сошедший в Россию

209

Сошедший в Россию

232

Сошедший в Россию

Cтр. 232. Начало

Господь такую подавал, что словами-то не опишешь. Все были свои, родные. Хоть и ссорились порой, и искушения переживали, и тяжелый труд. Через полтора месяца батюшка вдруг позвал меня к себе: «Вам, матушка, надо ехать домой». Я про себя тогда подумала: «Прогневался он, что ли, тут что-то не так». Мне-то из монастыря уже и ехать не хотелось, прижилась, привыкла к простоте и чувствовала себя намного лучше. А старец мне на мои мысли отвечает: «Нет, матушка, Ваш муж сильно скучает, поезжайте». Муж меня очень любил. Он был гомеопат и травник, не раз лечил больных безмездно, денег не брал… Мы с ним даже думали одинаково. «Матушка, а вы с мужем хорошо живете?» — пристально посмотрел на меня отец Ипполит. Я смутилась. «Неужели прозорливый старец не знает, что счастливее меня никого на всем свете нет?» — мелькнуло в голове. И что же? Когда вернулась в Москву, мы с Петей перестали понимать друг друга. Тогда я вспомнила батюшкины слова. Отец Ипполит настаивал на том, чтобы Петр приехал в Рыльск. Я не понимала: «Зачем? Ведь он у меня не болящий». А батюшка знал, что Петины дни сочтены… Я ездила к батюшке восемь лет. Сначала одна, потом с мужем, снова одна. Иной раз приедешь в чем есть, и оставит в монастыре на полгода, а, бывало, привезешь с собой полную сумку вещей — и через неделю благословит ехать обратно. Отец Ипполит был бесконечно добр и любвеобилен. Знал, что живу тяжело. Бывало, спросит: «Матушка, а день­ги-то на дорогу у Вас есть?» И даст денег. А в другой раз ска­жет: «Матушка, там у вас в Москве есть-то нечего, все очень дорого. Возьмите с трапезной покушать». Я отказывалась, а он настаивал. Помню, его взгляд упал на трехлитровую банку компота на столе с пожертвованиями, а я про себя подумала: «Нет, не донесу, выскользнет она у меня из рук на дороге». Батюшка и говорит вслух: «Да, матушка, наверное, не донесешь ты эту банку», — и дал мне в руки баночку поменьше. Сострадать, разделять чью-то боль никому не просто, а уж когда ты видишь людей насквозь, это наверняка мучительно. Я застала еще то первое время в Рыльске, когда отец Ипполит исповедовал. Мне повезло: несколько раз исповедовалась

233

Сошедший в Россию

Белгородские пало­мники приезжают в Рыльск автобусами, организованными группами много лет после упокоения старца. С тем же постоян­ством, что и при жизни его. Одному из них еще в 2000 году приснился вырубленный в скале, на острове, храм, в котором он увидел старца Ипполита. Вокруг плескалось море под ярким солнцем. Паломник батюшку не знал, в Рыльск никогда не ездил. После знакомства с Сергеем Николаеви­чем Курганским паломник впервые отправился в Свято-Николаевский монастырь и не поверил своим глазам. Перед ним стоял тот самый «дедушка», которого он открыл для себя в ярком сне, но только не в золотых одеждах, а в залатанном подряснике. Не было ни скал, ни острова, ни моря, но от поразительного сходства приснившегося с реальностью тот посетитель на малое время утратил дар речи. Быть может, впервые он встретил отца Ипполита в вечности? Галина Курганская: — Раз повстречавшись, уже никогда бы не расставалась с ним! Батюшка говорил: «Бу­дем молиться». Имен­но «будем». Вместе. Говорил не «вычитывай», а «читай акафист Святителю Нико­лаю». Этот акафист он стольким людям благословил!.. Не сосчитать. Может быть, пол-России Николаю Угоднику молится по батюшкиному благословению! Вот ведь чудо Божие! А я не читала, да и приезжала в Никольский монастырь редко. Знаете, детки маленькие… А потом перемени­ лась жизнь. И вот только тогда по молитвам батюшки я стала читать этот акафист так, что пока не прочитаю, душевного покоя не нахожу, как будто не поела и не попила за целый день. Наталья, город Москва: — В паломническом автобусе я сильно расплакалась (правда, никто не видел). Жизнь позади… Мне ничего не надо, только знать бы, что я у своих и — принята дома, в семье, батюшкой. Он, конечно, мои стоны слышал и послал инока в автобус, как будто поговорить о моей иконе, которую я оставила в его келье. Вдруг инок предложил мне выйти из автобуса и остаться в монастыре. Но в тот момент я не поняла, что это батюшка так благословил с ним увидеться. Батюшка дал

240

Сошедший в Россию

Монастырь зимой

мне просфорочки из своего кармана и сказал: «Тебя, матушка, принял монастырь и Николай Чудотворец!» Это и был ответ на мой плач в автобусе. Каждое сердце он знал и так с каждым бережно обращался! Истинная любовь бережная, благородная и радостная. А ему среди нас было так одиноко! Помню, как стоял он с полотенчиком на плечах, такая слабость в нем чувствовалась, такая усталость. И вот пришли мы к нему в келью, где остывал его скромный завтрак и такое нужное ему для подкрепления сил молоко… А он все отдавал и отдавал себя нам, слабым, нерадивым. Простите меня грешную… От батюшки исходила сила. Сила смирения. Так в океане, ровном и глубоком, мы ощущаем неземную мощь! Вот

241