праздник, который всегда с тобой
Н
ачальная степень пражского аффекта — это адски божественная готика собора Святого Вита и заряженный средневековый воздух Пражского Града, расположенного в тени ангелов, химер и усыпальниц. Под внимательным взглядом витражей Вита живет рабочей жизнью Президентский дворец с гвардейцами почетного караула у входа — местным 12-летним шалунам не жаль лишний час потратить на то, чтобы рассмешить гвардейцев на посту. Здесь же может посчастливиться увидеть чешского президента Вацлава Клауса в черном пальто, идущего из одного корпуса дворца в другой в президентском настроении, но без всякой дистанции и пафоса. Знатоки успевают сделать фото на память со спины. Далее — чуть более уравновешенный дух роскошного ренессанса Старого Места, самым неоштукатуренным шедевром которого оказывается Философский факультет Пражского Университета, расположенный в трех шагах от атмосферы высокого искусства Рудольфинума. Восторг держится на верхних уровнях отметки по мере приближения к барочным завихрениям Малой Страны и тихой харизмы древнего Вышеграда. Но окончательно лишиться чувств помогает совершенная пражская сецессия — встречающаяся в Праге повсеместно, вплоть до Виноградов, — в которой всё, начиная от балконной ковки и до трубы на крыше — прекрасно и индивидуально. Прага, пережившая многовековые пререкания чехов с немцами, королей с дворянством, священников с папами, Университета с архиепископом Пражским, всегда хотела и умела быть прекрасной. И за это была вознаграждена вниманием гениев и волшебным настроением миллионов ног, топчущих пражскую брусчатку в любую погоду. Прага, которую любили Моцарт, Дворжак, Сметана, Гашек, Кафка и Муха, жила в такой роскоши (здесь, конечно, речь идет только о празднике жизни, об остальном исчерпывающе поведал Швейк), с которой умели спорить лишь некоторые города Европы. Четыре исторических центра Праги — Градчаны, Старе Место, Вышеград и Мала Страна, — до того враждовавшие и соединенные лишь Карловым мостом, к 18-му столетию превратились в единый город, который с замиранием сердца слушал «Мессу» Моцарта. Сегодняшняя Прага все так же несет неугасимую традицию культуры и невыносимую легкость бытия. У музыкального фестиваля
«Пражская весна» появилось молодое продолжение — «Пражская осень». В костеле возле памятника Карлу у Карлова моста каждый вечер дают органные концерты. Кажется, что в Праге музицируют в любом подходящем для этого занятия помещении — слушателей зовут в зал прямо с улицы. Классным джазистом был и Вацлав Гавел, моральный авторитет Чехии, президент и эпикуреец, вместе с Биллом Клинтоном как-то давший в клубе незаурядный джаз-концерт. Пражские ресторации — это праздник души, желудка и сердца. В Праге проживает один миллион двести тысяч человек и столько же, кажется, числится в «гостях города»: и все они стремятся попасть, к примеру, в ресторан «У чаши», в котором дух Швейка жив в интерьере и меню, например, в «Картофельных лепешках подпоручика Дуба». В «У Флеку» варили пиво еще до того, «как Колумб открыл Америку». Тот же Швейк об этом месторождении черного пива вспоминает: «Играют на скрипке и гармошке, бывают уличные девки и другие приличные люди». В «Новоместском пивоваре» сварили первое пиво в 1434 году, а открыли ресторан лет на пятьсот пятьдесят позже. Огромное же количество пражских кофеен и цукрарен намекает на то, что торт «Прага» — это нечто особенное, нерукотворное и не имеющее отношения к тому, что пытаются воспроизвести за пределами Чехии…
ТЕКСТ: ТАТЬЯНА ДОНЕЦ
23