Булат Ханов «Художник и Тишина» (часть 3)
- Да… - решительно не понимаю, чего он нашёл в полу. Пол как пол. - Сейчас хорошо себя чувствуешь? – спрашиваю участливо. - Всё нормально. Утром аспирин выпил перед выходом из дома. Мама «Доктор Мом» дала, - говорит Игорь. - Ну ладно, - говорю. – Поверил, представь себе. Семёнов бочком-бочком попятился, да и засеменил шажками прочь, оставив мне на какое-то время свою сгорбленную спину – любуйтесь на здоровье, Олег Романович! Ненавижу. Хм, тоже мне, «Доктор Гном» ему мама дала. Дружок, да если бы ты аккурат перед выходом из дому выпил аспирин, со мной бы сейчас не говорил. Нет, чтобы отмазку «прикольнее» сообразить. «Болел», «проспал» - классика детсада, твою мать. Студенты-первокурсники много гуляют. А вы что хотели – солят недосоленное в школе. В школе-то за посещаемостью строго следят, а тут свобода, равенство и братство. Поумиляются недельку и начинают солить. Чем больше в школе посещал, тем больше прогуляешь в университете. Иду по улице в направлении ирландского паба «Лепрекон». Кружка «Гиннеса» или эля никогда не повредит, а стресс согнать даже поможет. Главное, пивом или, тем паче, водкой депрессию не глушить. Не заглушишь, вдобавок печень с уязвлённым самолюбием завопят. Мда, ну и денёчек. Перенасыщен делами, без которых человечество вполне могло обойтись. Бессмысленность форева. Ау, где мои двадцать! - Олег Романович! – слышу голос. - Олег Романович! Олег Романович! Здравствуйте! – оборачиваюсь. Вика, первый курс. Подбегает, волосы растрёпаны, смущённая отчего-то улыбка. - Здравствуй, Вика! Чего такая… радостная? – выговорил я, хотя «радостная» вышло не сказать чтобы уместно. Радужная улыбка светилась поверх заплаканного лица. И глаза красные. Получается, не очень-то и радостная. - Да так… - говорит. - Вот, увидела вас, дай, думаю, поздороваюсь! - И за этим бежала? – искренне удивляюсь. - Ну да! – улыбается Вика. - Эх, Вика, - вздыхаю. – Все бы студенты такие… - Какие? Хочется рассказать про Семёнова, но она заплакана. Зачем лезть к человеку со своими болячками, когда у него ещё свои нарывают? Спросил у неё, почему грустная – не рассказала. Честно призналась, что не хочет об этом говорить. Я и не спрашивал больше. Хотя, может, и следовало. Возникло желание пригласить Вику в паб на кружечку пива, но не пригласил. Зачем? Не знаю. Серьёзно, не знаю. Ведь было бы интересно пообщаться, поболтать о том, о сём. Человек Вика замечательный, уверен – я-то в людях разбираюсь. И всё-таки настроение ей я поднял. Рассказал о грядущем турнире поэтов, зажёг заплаканные глаза желанием: «Хочу! Хочу!». - Попробуй, - говорю, – выступи. Думаю, всё у тебя получится.
59