Osborn meggi da da da bibmir

порядочный и работящий народ.

— Ты хочешь что-то сказать о Жан-Жаке, мама? — спросила Зоя.

— Я не видела этого человека и не знаю его, но меня удивляет его поведение, и я думаю, что он воспользовался твоей доверчивостью.

— Как ты можешь так говорить? — Глаза Зои расширились от обиды.

— А ты поразмысли сама, Зоя. Твой отец никогда бы не уехал, оставив меня без денег или возможности брать их с его счета.

— Это не одно и то же, и мне не нужны деньги Жан-Жака. Я зарабатываю достаточно, чтобы оплачивать свои расходы. Нельзя жить на семейные сбережения.

— Много лет назад я предложила твоему отцу купить ему новые приличные башмаки и заплатить за него взнос в профсоюз, чтобы мы могли пожениться поскорее, но он и слышать не хотел об этом и не взял ни цента у меня, женщины. Мы так и ждали, пока он не встал на ноги и у нас не появилось жилье. Я чувствовала бы себя спокойнее, если бы видела в твоем муже нечто подобное. Он должен был навести порядок в своих делах и позаботиться о жене, прежде чем пуститься в свою авантюру и отправиться на Юкон. Щеки Зои запылали от гнева еще ярче.

— Я не для того отвергала все предложения! Я не идиотка, мама! Если бы ты увидела ЖанЖака, то сразу бы поняла, что он замечательный и любит меня. Он никогда бы не поступил со мной плохо.

— Я только беспокоюсь о тебе, Зоя, вот и все.

— Богатые люди поступают не так, как мы. Жан-Жаку никогда не приходилось считать каждое пенни. Вероятно, ему и в голову не пришло, что он оставляет меня без доступа к своему банковскому счету.

— Еще один вопрос, а потом я замолчу.

— Хорошо.

— Сколько денег из своего вознаграждения ты истратила на то, чтобы снарядить мистера Вилетта в поездку?

— Много, — призналась Зоя, раздражаясь оттого, что за простым вопросом матери крылся неприятный для нее намек. — Я бы и все деньги потратила на него, потому что такой человек, как он, привык иметь все самое лучшее, но он и слышать не хотел об этом.

— Ты говорила мистеру Вилетту о нас? О своей семье? Зоя встала и принялась оглядывать комнату в поисках своей шляпы и перчаток. Оказалось, мать сложила их в ее небольшой саквояж. Зоя взяла шляпу и пришпилила ее перед мутным зеркалом, повешенным возле окна.

— Я рассказывала Жан-Жаку о Ньюкасле, Коул-Крик и о своей семье. — Она никогда бы не осмелилась лгать матери в глаза, поэтому не поворачивалась от зеркала. — Он знает, что я выросла не в роскоши. Последнее было правдой, но о деталях Зоя предпочла умолчать.

— А его семья примет тебя? Ты не боишься встречи с этими богатыми людьми? Неизбежность этой встречи приводила Зою в ужас. Она натянула перчатки, разглаживая каждый палец. Жан-Жак обещал, что его семья полюбит ее так же сильно, как и он сам. Но Зоя понимала, что, конечно, они предпочли бы женщину своего круга.

— Ничего, я преодолею все, когда придет время, — пробормотала она, оправляя платье, чтобы вытряхнуть пыль из его складок. Мать встала и обошла стол.

— Я провожу тебя на поезд, — сказала она. Больше Элис Уайлдер не заводила разговоров о Жан-Жаке до тех пор, пока Зоя не взошла