Славное море, священный Байкал! Славный корабль — омулёвая бочка! [16] Ну, Баргузин, пошевеливай вал, Плыть молодцу недалечко. Долго я звонкие цепи носил, Душно мне было в горах Акатуя! Старый товарищ бежать пособил: Ожил я, волю почуя. Шилка и Нерчинск не страшны теперь, Горная стража меня не видала, В дебрях не тронул прожорливый зверь, Пуля стрелка миновала. Шел я и в ночь и средь белого дня, Вкруг городов я посматривал зорко. Хлебом кормили крестьянки меня, Парни снабжали махоркой. Весело я на сосновом бревне Плыть чрез глубокие реки пускался. Мелкие речки встречалися мне — Вброд я чрез них преправлялся. У моря струсил немного беглец: Берег крутой, а и нет ни корыта. Шел я Карчой и дошел, наконец, К бочке, дресвою замытой. Нечего думать — Бог счастье послал: В этой посуде и бык не потонет; Труса достанет и на судне вал, Смелого в бочке не тронет. Тесно в ней жить беднякам омулям — Мелкие рыбки, утешьтесь словами: Раз побывать в Акатуе бы вам, — В бочку полезли бы сами. Славное море, священный Байкал, Славный корабль — омулёвая бочка! Гей, Баргузин, пошевеливай вал, Плыть молодцу недалечко.
№ 43.