Bodrov sergei svyaznoi litmir

вас. Ночью Поляков заснуть не мог. Весь в поту, он достал из тумбочки папиросы, встал на кровать, попытался открыть форточку. Сосед наблюдал за ним без всякого интереса. Поляков слез.

– Морфинист? – также без интереса спросил офицер. – Водки могу дать. Взаймы. Поляков кивнул и подошел к нему.

– В чашку налью… Пока Поляков искал в темноте свою чашку, офицер выудил откуда-то чекушку.

– Деньги-то есть?

– Сколько стоит?

– Если всю, то полтинник, – офицер налил точно половину. – Потом можно, – добавил он. Поляков выпил и вышел в коридор. Сестра дремала, дверь аптеки была закрыта. Он тихо подергал ручку и вздрогнул от голоса: – Что вам? Уборная слева, дальше… Часы в коридоре тикали так, что отдавалось в самом мозгу. Офицер спал, Поляков допил водку, но тиканье втыкалось в голову железным ломом. За окном уже светлело. Поляков задрал голову вверх, и с колокольни бабахнуло спасительным перезвоном. Началось утро. Опять въехала сестра с лекарствами, Поляков жадно выпил порошки и быстро оглядел тележку, когда сестра повернулась с лотком к офицеру. Тот, кстати, выглядел уже совсем подругому, тиком дергалась половина лица, изо рта чуть ли не капала слюна, глаза бегали. Когда сестра вышла, он выплюнул в руку белую кашицу из таблеток и вытер рот. Поляков стал смотреть в окно. На мостовой расхристанные солдаты с повязками и с ними еще человек шесть какой-то шпаны остановили бричку. Сначала седок скандалил, это был военный с лампасами и в орденах, уже пожилой, с усами и в папахе. Женщина и девочка сидели тихо, прижав к себе узлы и чемоданы. Вдруг лошади дернулись, но их кто-то взял под уздцы и попятил назад, на самый тротуар, военный вскочил. Кто был ближе, из шпаны, ударил его ногой ниже пояса, другой схватил генерала сзади за шею. Повалить все никак не получалось, генерал был крупный, кто-то перескочил с другой стороны, по коленям женщин, которые стали визжать. Прохожие исчезли. Генерала повалили, стали топтать.

– Лежать! – заорал вдруг Поляков из открытой форточки. – Всем на месте! Перестреляю, твари жидовские… Поляков дождался, пока на него обратят внимание внизу, и снова крикнул что-то невнятное. Он стоял на спинке кровати, высунув голову в форточку. Снизу кто-то пальнул. Смертельно бледный сосед с ненавистью бормотал: – Заткнись, сука, заткнись, сука, заткнись… Он был уже готов броситься на Полякова, но тут на улице затихли, видно приметив окно, и снизу послышался стук и звон стекла. Поляков соскочил с кровати и кинулся в коридор. Офицер же вжался в угол и стал опять изображать сумасшедшего, от страха получалось плохо. Поляков пошел прямо к аптеке, дежурной сестры не было, кто-то кричал внизу: «Это больные люди, они за себя не отвечают, психические больные». Пробежала фельдшерица из