Будущее этнографического фильма / Джей Руби

Будущее этнографического фильма? Джей Руби

A Future for Ethnographic Film?

Jay Ruby The article examines relationship between anthropology, media that scholar uses in his work, and audience. Author proposes interactive multimedia project “Oak Park Stories” (2000-2006) as far more corresponding with the scholarly goals comparing with so called “ethnographic film”. Full English version of the article can be found at: http://astro.temple.edu/~ruby/opp/future_for_ethnofilm.pdf Этнографическое кино, в отличие от документального, является спорным жанром 1. Большинство придерживается того мнения, что этнографическим является любой документальный фильм, рассказывающий о людях, живущих не на Западе (см. определение Хайдера). Прилагательное «этнографический» используется весьма вольно подобно тому, как к фильму применяются слова «психологический» или «исторический». Мало кто ожидает, что психологический фильм будет серьезным изложением психологических концепций либо что создатель фильма будет профессионально подготовленным психологом. Как следствие, многие фильмы, демонстрируемые в таких местах, как Американская антропологическая ассоциация, фестиваль Маргарет Мид или фестиваль этнографических фильмов, проводимый Королевским Антропологическим Институтом, представляют собой документальные ленты, снятые профессиональными режиссерами, имеющими слабую антропологическую подготовку или не имеющими ее вообще. Я выступал за более узкий подход – тот, что ограничивает жанр работами ученыхантропологов. В моей книге «Портретирование культуры» («Picturing Culture») я позволил себе пофантазировать по поводу того, как это может выглядеть. «Для начала … добродетельная выдумка для антропологов, фантазия, в которой существует некое антропологическое кино: не документальные фильмы на «антропологические» сюжеты, а фильмы, созданные антропологами для передачи антропологических представлений. Это четко выраженный жанр, отличный от концептуальных ограничений реалистичной документалистики и тележурналистики. Он заимствует правила и приемы у всех жанров кино: художественного, документального, мультипликационного и экспериментального.

Автор использует в статье термин «genre», который чаще всего переводится на русский язык как «жанр», однако в данном случае подразумевается вид киноискусства. (Примеч. переводчика).

1

Множество киностилей борются за лидерство, и их число равно числу теоретических позиций, существующих в этой области. Здесь есть и фильмы для широкой аудитории, созданные для телевидения, а также узко специальные работы, предназначенные для профессионалов. В то время как некоторые фильмы для широкой аудитории снимаются в сотрудничестве с профессиональными режиссерами, большая часть создается только профессиональными антропологами и служит для них средством передачи результатов их этнографических изысканий и этнологических знаний. В отделениях университетов регулярно рассказывается о теории, истории, практике и критике антропологических сообщений – устных, письменных и изобразительных, что позволяет ученым, от ведущих профессоров до аспирантов, выбирать наиболее подходящий способ для опубликования их работ. Существует множество мест, где эти работы регулярно демонстрируются и служат предметом ученых дискуссий. Существуют каноны критики, включающие в том числе формы критического дискурса о способах изобразительной передачи антропологических знаний. Прочно утвердилась недорогая система распространения всей этой антропологической продукции. Видеокассеты/CD-ROMы/DVD стали такими же обычными, как и книги в библиотеках антропологов, а Интернет и всемирная паутина занимают достаточно важное место среди антропологических ресурсов». Нет нужды говорить, что фантазии таковыми и остались. Я не вижу никаких причин полагать, что произойдут большие изменения. Хотя с пришествием трехмикросхемных цифровых видеокамер для пользователей профессионального уровня и благодаря легкости компьютерного редактирования все больше антропологов пробует свои силы в производстве фильмов. Я пережил приход ряда крупных технологических инноваций, начиная с кабельного телевидения и камер Super 8 mm с синхронной записью звука, и я не отношусь к тем людям, которые слишком верят в то, что можно назвать техноспасением. Смена технологии не принесет тех изменений, в которых заинтересован я, поскольку существующие проблемы не технического характера. Они концептуального порядка. Для выполнения предложенной мною задачи антропологам придется расстаться с экономическими реалиями мира коммерческого документального кино. Производство антропологических фильмов должно было бы стать разновидностью научной деятельности, не имеющей никакого коммерческого потенциала, подобно тому, как ученые пишут книги, публикуемые академическими издательствами. Ученые мужи никогда не предполагают, что их издательские усилия позволят им заработать деньги, достаточные для проживания. Сейчас ученые имеют возможность экспериментировать без необходимости получения крупных грантов, требующих создания материалов, предназначенных либо для преподавания, либо для общественного телевидения; кроме того, их не вынуждают прибегать к услугам профессиональной съемочной группы, чьи цели зачастую расходятся с задачами ученого. Пока что этой возможностью воспользовалось ничтожно малое число ученых. Производители коммерческих документальных фильмов будут, и я в этом уверен, продолжать делать картины, которые они называют «этнографическими», но эти работы не представляют для меня никакого интереса, и я не считаю их вкладом в развитие визуальной антропологии.

Они могут быть полезны в учебном процессе в качестве аудиовизуальных пособий. Хотя это и не относится к теме настоящей статьи, я хотел бы добавить, что условности документального реализма могут и не являться самым лучшим способом изобразительной передачи антропологических представлений. В оставшейся части данной статьи я исследую путь, которым следовали мои собственные труды, отдаляясь от традиционных возможностей, доступных антропологам, т.е. от написания книги или создания фильма, и приходя к результату, инновационным способом объединяющему образы и текст. Я полагаю, что такой гибрид мог бы содействовать преодолению ограничений, присущих традиционным способам использования фильмов, фотографий и письменных текстов (см. работы Биеллы для анализа этих ограничений). Десять лет тому назад, когда я приступил к осуществлению долгосрочного исследовательского проекта в области этнографии, я решил, что одной из моих целей будет создание этнографического фильма, который воплотит мои представления о том, «как это должно быть сделано». Я планировал вернуться после полевой работы с сырым материалом, необходимым для создания того, что я называл кинематографической этнографией (filmic ethnography). Я ошибся. Возможно, мои возможности не соответствовали этой задаче с технической или концептуальной точки зрения, однако я так не думаю. Я хочу, чтобы меня правильно поняли: я не утверждаю, что фильм никогда не может быть выражением антропологических знаний. Я говорю, что я лично не смог найти способа преодолеть отношение, характерное для большинства зрителей, смотрящих фильм, – отношение, которое фактически лишает возможности понимать комплексные и сложные кинематографические сообщения. Достаточно только посмотреть на те небольшие аудитории, которые собирают авангардные фильмы, чтобы увидеть логику этого утверждения. Существует историческая традиция, которая должна быть преодолена, если зрительской аудитории будут предлагаться сложные идеи, представленные визуально. Роль театральной публики пассивна. Попытки вовлечь ее в представление, заставить взаимодействовать с актерами и участвовать в постановке редки и не очень успешны. Хотя в экспериментальном театре и наблюдаются интересные явления, такие как творчество Ричарда Формана и его Истерично-онтологический Театр, основная часть театральных постановок продолжает традиции прошлого. Кино традиционно смотрели в «театрах» - темных и тихих местах, где зрители имели мало возможности заниматься чем-либо иным, кроме как просмотром кинофильмов. Поэтому зрители пришли к телевидению с насчитывающей несколько тысячелетий театральнокинематографической традицией пассивного внимания. Телевидение несколько изменило эту ситуацию. Телевизор не часто смотрят в затемненной комнате. При этом ведутся разговоры на избитые темы. Вам не нужно быть очень внимательным, чтобы понять большинство телевизионных передач.

Некоторые оптимистически настроенные критики, как, например, Маршалл Маклюэн, полагали, что появление таких устройств, как кассетные видеомагнитофоны, создаст более активную зрительскую аудиторию, т.к. зрители смогут останавливать, включать и перематывать пленку по своему желанию. Я не вижу никаких доказательств подобного рода активного просмотра либо расширения визуального кругозора со стороны «телевизионного поколения», по крайней мере, ни один из его представителей никогда не посещал моих занятий. Эти две пассивные традиции (театр и кино/телевидение) не позволяют требовать от зрителя, чтобы он активно и критически относился к тому, что происходит на экране. Однако существует альтернатива. Сидение перед компьютером – это совсем другое дело. Вы находитесь в офисном кресле в комнате, в которой работаете. Вы не должны отвлекаться, т.к. компьютер требует от Вас постоянных процедур принятия решений. Это показалось мне хорошей средой для моей работы. Я определенно не был заинтересован в том, чтобы развлекать зрителей повествованием (narrative). Я хотел, чтобы они оставались думающими и сохраняющими сознательное отношение к тому, что делают, на всем протяжении эксперимента. Поэтому вместо того, чтобы снимать фильм, я сделал четыре интерактивных цифровых этнографических портрета, выпущенных на CD-ROMах и озаглавленных «Истории Оук-Парка» «Oak Park Stories»2. Они интерактивным способом объединяют текст, фотографии и видеоклипы, при этом используется мультимедиа проигрыватель Quicktime и язык HTML для отображения текста и фотографий.

2

«Истории Оук-Парка» можно заказать через Documentary Educational Resources (DER),101 Morse Street, Watertown, MA 02472, по электронной почте: docued@der.org, вебсайт - http://www.der.org, по телефону – 800-569-6621 или 617-926-0491. Вот краткое описание портретов: ИДЯ ПО ЧЕРТЕ: СЕМЬЯ ТЕЙЛОРОВ – это история Оук-Парка, рассказывающая о принадлежащей к среднему классу афро-американской семье, которая, как мне кажется, своим примером подтверждает ценности и ожидания, делающие возможным осуществление давней мечты жителей городка о том, что Оук-Парк останется гостеприимным местом для каждого. РЕБЕККА И СОФИ – ЛЕСБИЙСКАЯ СЕМЬЯ – это история Ок-Парка, рассказывающая о людях, живущих в одном из самых «дружелюбно настроенных к гомосексуалистам» пригороде США. Семья пережила битвы за гражданские права сексуальных меньшинств в 1980ых и 1990ых годах, а сейчас приняла решение растить детей и стала частью среднего класса городка. Как и Тейлоры, они представляют другой аспект желания жителей Ок-Парка принимать у себя и признавать различия. ДОРОГИЕ ЖИТЕЛИ ОУК-ПАРКА (DOOPERS) – это этнографический семейный портрет Хелены Жерве МкКаллоу, ее дочери Кэтрин и зятя Боба, который исследует роль белых жителей Оук-Парка в превращении их городка в интегрированное и дружелюбно настроенное к гомосексуалистам место. РЕГИОНАЛЬНЫЙ ЖИЛИЩНЫЙ ЦЕНТР ОУК-ПАРКА – это этнографический портрет уникальной организации, которая в течение более тридцати лет помогала осуществлять желание жителей городка превратить его в географически интегрированное место и поддерживать его таковым. Это краеугольный камень оук-паркского плана по формированию культурного многообразия.

Основным содержанием данной статьи будет исследование проекта и возможных последствий такого подхода для будущего этнографического фильма. Местом этого исследования является Оук-Парк, Иллинойс – пригород Чикаго, в котором живут представители среднего класса и где я смог собрать воедино несколько интересующих меня в течение некоторого времени вещей. Если говорить более обобщенно, меня интересует применение этнографических методов к исследованиям зажиточного городского сообщества, состоящего из представителей среднего класса. Исследователи социальных явлений, как и большинство кинодокументалистов, слишком часто фокусировались на экзотических, угнетаемых и нездоровых сообществах. Оук-Парк является одним из наиболее интересных социальных экспериментов в США. Во всем мире он считается моделью успешной этнической интеграции – это сообщество, убежденное в том, что может сознательно построить себя само. В центре моего внимания находилось то, как оно отстаивает свои идеалы, а также влияние этого эксперимента на повседневную жизнь его граждан. Оук-Парк – это место моего рождения, что дает возможность заниматься тем, что давно меня интересует: рефлексивностью. Я хочу понять, что происходит, когда этнограф является одновременно уроженцем этого места и его исследователем. Меня интересуют преимущества и отрицательные стороны этого положения дел. В моих ранних работах я исследовал рефлексивные возможности, которые имеются у антрополога, и постулировал некоторые модели анализа. Хотя «Истории Оук-Парка» не углубляются серьезно в эти мои ранние теории, заинтересованные читатели могут обратиться к моей работе «Самоэкспонирование: рефлексивность, антропология и фильма» («Exposing Yourself: Reflexivity, Anthropology and Film»). Позвольте рассказать мне немного подробнее об этом месте и его недавней истории. Со времени своего основания в начале 1900-х годов Оук-Парк был бастионом республиканского белого консерватизма, слегка разбавленного, в первую очередь, женским прогрессивным участием в реформах и благотворительной деятельности. Он известен своими домами, построенными Франком Ллойдом Райтом, а также как место рождения Эрнеста Хемингуэя, который покинул его в девятнадцатилетнем возрасте, заявив, что это «буржуазный столицей мира» («middle-class capital of the world»). В конце 1960 годов ре-сегрегация трансформировала белые общины в черные гетто, разрушив западную сторону Чикаго, включая Остин, соседствующий с Оук-Парком. Все полагали, что эта волна не отступит и захлестнет этот пригород. Этого не произошло. За сорок лет, прошедшие после описанных событий, Оук-Парк превратился в образцовое интегрированное сообщество, где черные и белые стремятся уживаться вместе. Чтобы добиться интеграции и стабильности, жители Оук-Парка стали продавать жилье в этом городке сначала афро-американцам, демонстрируя таким образом, что они действительно намерены претворять в жизнь свое собственное справедливое постановление касательно жилья, а затем либеральным белым представителям среднего класса, чтобы восполнить потери, нанесенные белыми беглецами, покидавшими эту местность, когда черные начала скупать дома.

Возможно, благодаря репутации терпимого города, здесь также возникла община общественно активных геев и лесбиянок. у-Парк превратился в приют для либеральных белых, – гомо и гетеросексуальных, – ищущих место для реализации своих политических и этических представлений, а также для представителей черного среднего класса, стремящихся найти спокойное место со стабильными имущественными ценностями и хорошими школами. Я исследовал несколько аспектов этого сообщества с точки зрения того, как некоторые из его основополагающих ценностей остались неизменными, в то время как другие модифицировались, подчиняясь необходимости соответствовать предусмотренному проектом культурному многообразию. Результатом этого исследования стала серия связанных между собой цифровых портретов. Позвольте мне вкратце обсудить темы этих портретов. «Региональный жилищный центр Оук-Парка» аналитически описывает, как это сообщество разработало институциональный способ поддержания желаемого разнообразия с помощью некоммерческой организации, целью которой было предотвратить ре-сегрегацию путем продажи квартир таким образом, чтобы рассредоточить белых и черных по всему городу и избежать доминирования одной этнической группы в том или ином жилом доме. Жилищный центр является частью комплекса городских законов, неправительственных организаций и правительственных структур, стремящихся сохранить рынок жилья здоровым и интегрированным. В дополнение к портрету жилищного центра я создал три семейных портрета в надежде, что через жизни этих семей я смог бы раскрыть некоторые из основополагающих ценностей Оук-Парка, а также показать, как трансформация сообщества влияет на живущих там людей. Одна из семей живет в городке вот уже пять поколений. В некоторых отношениях это главная белая англосаксонская протестантская семья Оук-Парка, относящаяся к верхушке среднего класса. Самой старшей ее представительнице было девяносто два года, когда она умерла и продемонстрировала все самые традиционные ценности Оук-Парка. Притом, что ее зять, учитель средней школы на пенсии, участвует в местной политической жизни, является бисексуалом и активным участником местной политически сильной организации геев и лесбиянок. Ее невестка – одна из первых афро-американок, переехавших в Оук-Парк. Другая семья состоит из двух лесбиянок и их детей. Одна из женщин живет в Оук-Парке уже много лет, она активист местного общественного движения, сыгравшая важную роль в формировании местной организации геев и лесбиянок. Их общение со школами, а также участие в других аспектах городской жизни иллюстрирует ряд важных вопросов, касающихся интеграции гомосексуалистов в Оук-Парке. Третья семья – недавно приехавшие сюда афро-американцы, чья жизнь позволяет мне изучить историческую и современную роль афро-американцев в ОукПарке, а также ценности черной семьи, принадлежащей к среднему классу. С помощью портретов этих трех семей я надеюсь показать, как некоторые из представителей среднего класса, проживающих в Оук-Парке, проживают свою жизнь в этом самом интересном социальном эксперименте в США.

После того, как я привел сжатое описание моих исследований, позвольте мне рассказать, как я использовал Интернет, Сеть, и другие цифровые технологии в качестве устройств, позволяющих проводить полевую работу, а также в качестве средств передачи полученных данных. Здесь я намеренно уклонился от более традиционных способов, применяемых этнографами. Граждане Оук-Парка в большинстве своем хорошо образованны и владеют навыками компьютерной грамотности. Поэтому я смог использовать их знания во время моей полевой работы. Я обнаружил, что у одного из преподавателей Иллинойского Университета (Чикаго) имеется список рассылки с адресами других преподавателей, живущих в Оук-Парке (их примерно сто сорок). Я получил возможность объявить о моем намерении провести полевое исследование при помощи этого списка рассылки и пригласить людей, желающих ответить на вопросы. Во время своего первого приезда в городок я смог связаться с рядом преподавателей, которые откликнулись на мою просьбу. Так, представление по электронной почте способствовало моему внедрению в сообщество. Вторым использованным мною средством был весьма традиционный опросный лист, направленный по почте выпуску Высшей школы Оук-Парк Ривер Форест 1953 года 1953 года (вместе с которым закончил школу и я). Целью было проверить некоторые изначальные предположения о том, как Оук-Парк изменился вместе с людьми, жившими здесь в1950-ые годы (как я). Результат был поистине поразительным: опросный лист вернули более 75% адресатов. В целом они подтвердили многие из моих предположений, но, возможно, самым важным стало то, что рассылка листа оповестила о моих планах одноклассников, продолжавших жить в городке. К тому времени, как я на год переехал в Оук-Парк, многие из его жителей уже знали обо мне и о моем намерении изучать жизнь местного сообщества. Затем я создал вебсайт (http://astro.temple.edu/~ruby/opp), на котором разместил свою академическую биографию, предварительное описание проекта, копии предложений о финансировании, тексты различных лекций, которые я читал о работе в таких местах, как собрания Американской антропологической ассоциации, интервью, которые я давал местным газетам, а также квартальные отчеты о достигнутых успехах за период с июня 2000 г. по декабрь 2006 г. Объявления о вебсайте были даны при помощи нескольких списков рассылки. Кроме того, я создал список рассылки «Оук-Парк», на котором размещались ежеквартальные отчеты. Этот список рассылки привлек около ста подписчиков, в основном, жителей Оук-Парка, а также нескольких заинтересованных ученых. Вебсайт и список рассылки обеспечивали мне регулярную обратную связь. Некоторые жители Оук-Парка стали активными участниками полевого исследования.

Рисунок 1: Вебсайт проекта Оук-Парк. Вскоре после того, как я начал это исследование, стало ясно, что я не могу успешно обнародовать полученные мною данные в форме фильма и/или книги. По мере того, как у меня скапливалось все больше отснятого видеоматериала, я понимал, что он не позволит мне передать те антропологические гипотезы, которые я начинал формулировать. Поэтому я начал рассматривать альтернативы. Я знал, что должен суметь включить в конечный продукт тексты, которые я писал, фотографии местного сообщества и семейные снимки. Кроме того, я пришел к выводу, что отснятое мною видео не сможет быть смонтировано в связанный фильм. Поэтому я выбрал клипы, позволяющие людям рассказывать о своей жизни в манере, подобной жизнеописанию (life history). Наконец, и что самое важное, мне требовалось найти способ связать все эти медиа так, чтобы люди смогли понять, каким образом они активизируют друг друга. Для этой цели я начал экспериментировать с различными интерактивными, мультимедийными решениями. Мне приходилось делать это самостоятельно. Мне не хватало средств, необходимых для приглашения на проект профессионального дизайнера. Оглядываясь назад, я испытываю радость оттого, что мне пришлось создать простой прямой дизайн, прибегнув лишь к небольшой помощи профессионала. Я обнаружил, что большинство дизайнеров – формалисты, больше заинтересованные в своем дизайне, чем в передаче содержания. Я пренебрег всеми «хитроумными трюками», доступными при использовании Flash и другого программного обеспечения. Помимо того, что я хотел, чтобы проект работал просто как пример, я хотел продемонстрировать, что любой этнограф, даже не обладающий дизайнерскими навыками, сможет сделать такую работу. Я изложил проблему в упрощенном виде дизайнеру, объяснив, что мне необходим шаблон, который бы работал со всеми этнографическим портретами, и что он должен выглядеть просто и быть легким в использовании его читателем/зрителем.

Дизайнер оказался способен быстро что-то сделать, и первый опыт оказался небезуспешным. С тех пор я мог пользоваться этой разработкой без каких-либо трудностей.

Рисунок 2: Шаблон На рисунке 2 изображен основной дизайн с тремя последовательными меню: Введение в Оук-Парк, Модули о семье и Видеомодули. Я выстроил четыре истории об Ок-Парке нелинейным способом, т.е. не так, как книгу или фильм. Здесь нет обозначенного начала, середины или конца. Зрители/читатели вольны начинать в любом месте. Они могут проигнорировать то, что их не интересует. Я предусмотрел ссылки на материалы, которые позволят любому заинтересовавшемуся более глубоко изучить выбранную тему. Я пришел к заключению, что писать в нелинейной манере значит ощущать поразительную свободу. Мне не нужно было волноваться о том, что какой-нибудь редактор скажет мне, что я слишком часто отклоняюсь от главной темы и что работе не хватает связанности.

Поскольку я не мог знать, какой путь выберет читатель/зритель, я решил в разных местах говорить то же самое, но немного по-разному, другими словами, намеренно повторяться3. В рассуждениях, приведенных ниже, я использовал семейный портрет «Ребекка и Софи» в качестве примера. Три остальные сделаны по тому же образцу. На каждой странице текста имеются ссылки на другие текстовые страницы и на вебсайты, которые более подробно рассказывают о вещах, затронутых лишь поверхностно на исходной странице. Например, на вводной странице, показанной как Рисунок 2, имеются ссылки на текстовую страницу, которая обсуждает «экономику гомосексуальных сообществ», другая ссылка – на обсуждение «Регионального жилищного центра Оук-Парка» и, наконец, на вебсайт (planetout.com), ориентированный на гомосексуалистов, на котором Оук-Парк был однажды назван одним из самых дружелюбно настроенных к гомосексуалистам малых городов США. Основной шаблон, использованный мною для каждого из портретов, прям и прост, насколько это возможно. Три последовательных меню такие: 1. МОДУЛИ О ГОРОДКЕ. В этом разделе я представляю проект и его историю, рефлексивно рассказываю о своем участии, обсуждаю мои методы и антропологические идеи, которые я исследовал. Обратите внимание, что имеются два описания Оук-Парка: одно для поверхностно интересующихся людей, второе – более подробно. См. более подробно Рисунок 3 ниже.

Рисунок 3 – Введение в меню Оук-Парка.

3Для

тех, кого интересует техническая сторона проекта: я использовал Final Cut Pro для монтажа видео, Dreamweaver в качестве html-редактора, MS Word для написания текстов и Photoshop для редактирования фотографий. Ретроспективно мне следовало бы воспользоваться Macromedia Director, у которого больше полезных свойств, чем у Dreamweaver, но я узнал об этом уже после того, как потратил слишком много времени на изучение Dreamweaver, чтобы начинать все сначала. Я понимаю, что путь режиссера к познанию усеян терниями.

Рисунок 4 – Слайд-шоу Оук-Парка Каждый портрет содержит несколько слайд-шоу. На Рисунке 4 показано слайд-шоу, построенное таким образом, чтобы зритель/читатель получил представление о том, как выглядит городок. Обратите внимание на простоту дизайна: никаких причудливых наплывов, микширования и т.д. Кроме того, три семейных портрета содержат набор семейных фотоснимков с комментариями к изображениям, данными членами семьи. Наконец, имеются два слайд-шоу в разделе, посвященном интеграции: одно об истории черных в Чикаго и прилегающем регионе, второе – об эре гражданских прав в ОукПарке.

2. МОДУЛИ О СЕМЬЕ. В этом разделе я попытался описать членов семьи, их историю и увязать их жизни в этом портрете с гомосексуальным сообществом Оук-Парка, а также более широким окружающим их миром.

Рисунок 5.

3. ВИДЕОКЛИПЫ. Эти клипы были сделаны таким образом, чтобы быть короткими по своей продолжительности – менее десяти минут, и ограничиваться конкретной темой. Вместе они представляют историю жизни каждого из взрослых.

Рисунок 6 и 6(б).

Из-за того, что у пользователей, имеющих более старые компьютеры, могут возникать проблемы с использованием некоторых разновидностей DVD, я решил поместить портреты на CD-ROMы. Поскольку такое решение означало, что я должен был ограничить каждый портрет 682 мегабайтами дискового пространства, возникла необходимость существенно сжать видеоклипы до 320 на 240 пикселей, используя программное обеспечение Cleaner. И хотя некоторых может беспокоить размер видео, я считаю, что это только подчеркивает, что здесь мы имеем дело не с кино. Меня очень волновало, что люди будут смотреть видео, как если бы это был фильм, и просто не примут содержание, потому что клипы не будут похожи на добротно снятую картину. Уже в 1980 году я заявлял, что «проблема, заключающаяся в том, чтобы быть одновременно и ученым, и режиссером, становится сложнее, когда мы исследуем то, что происходит с материалом, после того как он снят. Большинство людей в нашей культуре, включая и антропологов, и режиссеров, рассматривают фильм как форму, художественную в своей основе, - фильмы всех жанров, неважно, игровые или документальные… Большая часть того, чему я обучаю в киношколах, заключается в преобразовании или искажении реальности для достижения эстетического воздействия» (Руби, «Самоэкспонирование…», стр. 169). Поэтому в начале видеораздела к каждому портрету я поместил следующее пояснение: «Это не кино. Это видеочасть мультимедийного семейного портрета. Это смонтированная версия нескольких интервью, проведенных мною с Ребеккой Левин и Софи Калюзяк в 2001 году. Материал снят без помощи съемочной группы и дополнительного освещения, человеком, имеющим ограниченный опыт киносъемки, в доме Ребекки и Софи. Я старался, чтобы люди чувствовали себя максимально комфортно и принимали тот факт, что видео не будет похоже на профессионально снятое кино. Иногда слышен посторонний шум и меняется освещение. Я надеюсь, что зрители поймут и оценят то, что они видят и слышат людей, рассказывающих о своей жизни, и что они не будут отвлекаться на то, что некоторые сочтут техническими ограничениями. Текст и видео предназначены для того, чтобы дополнять друг друга.

Заключение Хотя отклики на эти портреты только начинают поступать, я чувствую уверенность в том, что выполнил поставленные самому себе задачи с помощью этого мультимедийного, интерактивного цифрового формата. Я также думаю, что мне не удалось бы добиться этого, если бы я написал книгу или выпустил фильм в надежде, что люди прочтут и посмотрят их. Эти этнографические портреты требуют определенных усилий: по меньшей мере, сто страниц текста, столько же фотографий и два часа видео. Кто проберется через весь этот материал? Здесь я не испытываю уверенности, но не теряю надежды. Я не так эгоистичен, чтобы полагать, что я изобрел новый превосходящий все остальные способ этнографического производства, но он, безусловно, является альтернативой и для меня превосходит все остальное. Журнальный выпуск, для которого я писал эту статью, посвящен антропологии и документальному кино. Я полагаю, что издатели и большинство читателей верят, что этнографическое кино является подразделом документального. Как я указал выше, я согласен, что на практике этнографический фильм – это документальный фильм о людях, живущих не на Западе. Большинство из этих фильмом создаются режиссерами, имеющими слабую антропологическую подготовку, если они вообще имеют ее. Если взять их продукцию, то антропология имеет мало общего с этнографическим кино. Некоторые из этих фильмом находят применение в образовательном процессе и используются для преподавания антропологии. Поскольку почти любой фильм может быть контекстуализирован антропологом и использован для преподавания его предмета, то подобное применение не делает так называемые этнографические фильмы очень важной частью антропологии. Логика этого довода, кажется, могла бы привести к выводу, что кино имеет лишь второстепенное значение для антропологии. При нынешнем положении вещей я полагаю, что дело обстоит именно так. Лишь несколько этнографических фильмов стали частью теоретического диалога, играющего первостепенную роль для развития антропологии. Например, несмотря на то, что французский антрополог/режиссер Жан Руш изучал понятие рефлексивности в своих фильмах с начала 1960-ых годов, его работы большей частью оставались неизвестными для культурных антропологов даже в 1980-е, когда разгорелась дискуссия по поводу рефлексивности. Однако я верю, что это снижение роли кино не будет продолжаться. Для того чтобы созданные антропологами фильмы шли в ногу с культурной антропологией, должно произойти несколько вещей. Культура должна рассматриваться как проявляющаяся через видимые символы, наблюдаемые в жестах, церемониях, ритуалах и артефактах, существующих в естественной и искусственной среде. Культура, таким образом, проявляет себя в сюжетных сценариях, требующих участия актеров и актрис со словами, костюмами, реквизитом и декорациями. Наше культурное «я» становится суммой сценариев, в которых мы участвуем. Если культуру можно видеть, то исследователи должны быть в состоянии использовать аудиовизуальные технологии для ее фиксации, чтобы получить данные, подлежащие анализу и презентации.

Затем нам нужно, чтобы антропологи приобрели достаточные навыки использования средств, необходимых для создания аудиовизуальных материалов, свободных от ограничений коммерческого мира документального кино. Они должны испытывать желание экспериментировать с приемами и идеями, выходящими за рамки мира кинодокументалистики, и особенно с мультимедийными, нелинейными и интерактивными устройствами. Наконец, они должны отозвать свои работы с традиционного рынка сбыта дистрибьюторских компаний, общественного телевидения и кинофестивалей, которые находятся в прямом конфликте с научными целями антропологии. Если перефразировать военное клише, кино слишком важно для антропологов, чтобы позволять кинорежиссерам контролировать его. Библиография Biella, Peter 1993. Beyond Ethnographic Film: Hypermedia and Scholarship in Anthropological Film and Video for the 1990s, (pgs. 131-176) Jack Rollwagon (Ed). Brockport: The Institute.

Heider, Karl 1976 Ethnographic Film. Austin: University of Texas Press.

Ruby, Jay 1980 Exposing Yourself: Reflexivity, Anthropology and Film. Semiotica 30.1-2: pp. 153179.

2000 Picturing Culture. Chicago: University of Chicago Press.

(Для: The Journal of Film and Video 60.2 / лето 2008)

Перевод с английского Виктории Чистяковой