Я решила идти за Тобой! Жизнеописание новомученицы Татианы Гримблит

Т

атьяна Николаевна Гримблит родилась 1 декабря (14 декабря по новому стилю) 1903 года, в день памяти св. прав. Филарета Милостивого, известного своей любовью к несчастным и обездоленным. В семье было четверо детей: два мальчика и две девочки. В 1899 году, за четыре года до рождения Татьяны, ее родители переехали из Казани в Томск, родной город ее матери. …Там леса густы, высоки, Не обнимешь ствол вдвоем, Речки быстрые глубоки, С каменистым, твердым дном. Есть такие же поляны И прекрасные леса, Жгучим солнцем вечно пьяны, Сини-сини небеса… —

так позже, уже навсегда покинув Томск, описывала Татьяна Николаевна свою родину.

5

Старейший в Сибири город, основанный еще в 1604 году, Томск издавна был известен как место ссылки неугодных правительству людей. Особенно много ссыльнопереселенцев было в первой половине ХIХ века — около 30 тысяч мужчин и более 7 тысяч женщин. Каждый пятый житель Томска и его окрестностей был ссыльным. После октябрьского переворота 1917 года, только в первую волну раскулачивания в этот край было выслано более 400 тысяч человек, многие из которых здесь погибли. Так получилось, что Татьяна родилась и росла в окружении тюрем и лагерей печально известного Нарымского края. Много, тайга ты родная, Скорби и муки таишь, С ветром седым вспоминая, Вечно ветвями шумишь. Помнят высокие ели Тропку — травой заросла, Здесь кандалами звенели, Партия скованных шла. Песни тоскливы, тягучи В небо далеко неслись. Слезы, страдальчески жгучи, В землю сырую впились…

6

В 1920 году Татьяна окончила Томскую гимназию, в которой ее дедушка, священник Антонин Александрович Мисюров, преподавал Закон Божий. В том же году умер от тифа ее отец, и девушка поступила работать воспитательницей в детскую колонию «Ключи». Находившаяся до этого на попечении родителей, а теперь получившая возможность собственного заработка, Татьяна установила себе за правило раз в месяц приходить в городскую тюрьму и узнавать в канцелярии, кто из арестантов не получает с воли никаких передач. Для таких она покупала на собственные деньги продукты и вещи, а потом передавала их в тюрьму. В то время ей было 17 лет. Постепенно круг ее благотворительности расширялся. Уже не только арестанты томских тюрем получали посылки от неизвестной девушки, Татьяна передавала посылки с попутчиками и в тюрьмы Иркутска, и в лагеря Нарымского края. Своих средств ей уже не хватало, и она стала собирать их по церквям Томска, по друзьям и знакомым. Собирала деньги, вещи, продукты. Часто она отправляла посылки находящимся в тюрьмах и ссылках священникам и епископам, но среди ее адресатов были и просто заключенные, о которых она не знала 7

ничего, даже самой причины их заключения, — ей было достаточно знать, что арестанту никто не помогает, не присылает с воли посылок с едой и вещами. Мать Татьяны не понимала и не одобряла такого подвига своей дочери. В течение трех лет власти города наблюдали за девушкой и ее благотворительной деятельностью. В 1923 году Татьяна повезла передачи нуждающимся заключенным в Иркутск. Здесь ее арестовали, предъявив обвинение в контрреволюционной деятельности, которая заключалась в благотворительности узникам. До нас дошло несколько стихотворений, написанных двадцатилетней Татьяной в ее первом тюремном ­заключении: О, эта решетка, решетка стальная! Зачем она душу гнетет? Погасла уж в сердце мечта золотая, А время идет да идет. Так лучшие годы в тюрьме мне томиться Судьбой невеселой дано, И молодость чистая быстро промчится, Останется горе одно…

Продержав девушку четыре месяца в тюрьме, власти ее освободили, не найдя состава 8

преступления. Через два года, в 1925 году, ОГПУ Томска снова арестовало Татьяну Николаевну за помощь заключенным, но и на этот раз ее продержали в тюрьме только семь дней, после чего снова освободили. После освобождения Татьяна по-прежнему продолжала носить и рассылать передачи, и тогда документы по ее делу были направлены из Томска в Москву, для дальнейшего рассмотрения. В прилагаемой резолюции значилось: «Дознанием не представляется возможность добыть необходимые материалы для гласного суда, но виновность... все же установлена…» Томское ОГПУ просило у Москвы разрешения применить в отношении Татьяны Гримблит так называемое «внесудебное наказание», а именно административную ссылку. Дело было рассмотрено в Москве, откуда пришло распоряжение выслать девушку в Зырянский край сроком на три года.

1 июля 1926 года 22-летняя Татьяна Николаевна по этапу была доставлена в УстьСысольск (ныне Сыктывкар). Но уже через две недели приходит новое постановление ОГПУ: снова выслать ее этапом, теперь в Туркестан, до окончания срока ссылки. Вероятно, власти решили, что первоначальное место ссылки оказалось слишком близко от Томска, 9

и в июле 1927 года Татьяна была отправлена этапом почти за 2000 км от родного дома, туда, где у нее не могло быть ни родных, ни знакомых, где ее никто не знал и никто не мог поддержать. Далекий путь, беги, беги, Уж не видать родной тайги – Степь широко легла, И поезд мчится, дым волной… От думы, мрачной и больной, На сердце тень и мгла. Вся мысль — туда, где лес молчит, Где по Сибири Обь бежит, Смела и глубока; Восточней — младшая сестра, До дна прозрачна и быстра – Томь, родина-река. …До страсти лес густой любя, Бывало, мчусь по полю я, В руке всегда цветы. И кинусь я под тень листвы На бархат зелени травы, Под свежие кусты. А тут кругом — все степь одна, И поднялась в душе со дна Волна седой тоски...

10

Напрасно взором я вожу: Везде, куда ни погляжу, Пески, пески, пески… …Но не томи меня, печаль, Ведь прошлых, юных лет не жаль – Мой доброволен путь. Я с Богом смерти не боюсь И, как умею, помолюсь, К Кресту прижавши грудь. Лети же, поезд, — дым кольцом, Несется степь перед лицом, Вперед, вперед скорей. Ты, солнце юга, горячо Ласкай усталое плечо И душу мне согрей!

Дорога этапом до Туркестана заняла несколько месяцев, но уже через четыре дня после прибытия Татьяны Николаевны, 19 декабря 1927 года, вышел указ об амнистии в связи с 10-летием Октябрьской революции, и Татьяна была освобождена с правом выбора места жительства в любом городе страны. Органы ОГПУ в Туркестане сообщили девушке о ее освобождении только 10 марта. Через неделю Татьяна Николаевна покидает место ссылки, выбрав для места жительства Москву.

11

Покровский собор Марфо-Мариинской обители. Современный вид

Москва была выбрана не случайно — за эти три месяца девушка познакомилась с отбывавшими здесь ссылку сестрами московской Марфо-Мариинской обители 1, от которых узнала об отце Иоанне Игошкине 2, окормлявшем обитель, о его духовных дарах. Вероятно, сестры и посоветовали ей после неожиданного 1

2

Марфо-Мариинская обитель милосердия основана в 1909 году преподобномученицей великой княгиней Елизаветой Федоровной Романовой. Обитель жила по особому укладу: «обеты, которые давали сестры милосердия в обители, были временными (на один год, на три, на шесть и только затем на всю жизнь), так что, хотя сестры и вели монашеский образ жизни, монахинями они не были. Сестры могли покинуть обитель и выйти замуж, но по желанию могли быть и пострижены в мантию, минуя иночество». После ареста и мученической кончины в 1918 году основательницы обители, преподобномученицы Елизаветы, обитель просуществовала до 1926 года. Затем в ее помещениях два года действовала поликлиника, в которой сестры обители работали как медсестры под руководством княжны Голицыной. В 1928 году княжна Голицына была арестована, а часть сестер выслана в Туркестан. В настоящее время Марфо-Мариинская обитель возвращена Русской Православной Церкви. Речь идет о преподобноисповеднике Гаврииле Игошкине (1888–1959), которого до пострига звали о. Иоанном.

13

Храм свт. Николая в Пыжах

освобождения ехать к нему. Прибыв в Москву, Татьяна пришла в Покровский собор МарфоМариинской обители, который после закрытия обители стал приходским, и передала отцу Иоанну поклон от заключенных сестер. Так они познакомились, между ними завязалась тесная духовная дружба. Вместе с отцом Иоанном Татьяна, теперь уже в Москве, организовывала помощь ссыльным и заключенным, поддерживала семьи пострадавших за веру. В 1928 году Покровский собор был закрыт и превращен в кинотеатр. Перед закрытием храма, 28 августа, на праздник Успения Пресвятой Богородицы, безбожники выносили из церкви святые иконы, снимали дорогие ризы с камнями, а иконы кололи и сжигали. Отец Иоанн до конца своей жизни рассказывал об этом событии со слезами на глазах. После закрытия собора он перешел служить в храм святителя Николая в Пыжах, неподалеку от Марфо-Мариинской обители, Татьяна поселилась рядом 3, став постоянной прихожанкой храма. Здесь же она пела на клиросе.

3

С марта 1928 года по 14 апреля 1931 года Т. Н. Гримблит проживала в Замоскворечье по адресу: Озерковская набережная, 48/50–7.

15

В 1931 году отец Иоанн (в то время он уже принял постриг как игумен Гавриил) был арестован за «систематическую антисоветскую деятельность», а вместе с ним, уже в четвертый раз, была арестована и Татьяна Николаевна Гримблит. В вину ей ставили «оказание помощи ссыльному духовенству»: она продолжала посылать помощь заключенным в Зырянский край. В материалах следствия говорилось, что Татьяна собиралась тайно принять монашество, но исполнила ли она это — осталось неизвестным. Проходила она по групповому делу «Алексинского и др.» 4. Как и игумен Гавриил, Татьяна была осуждена на три года лагерей. Ее приговорили к отбыванию срока в Вишерском исправительно-трудовом лагере в Пермской области.

4

Священномученик Федор Алексинский. Расстрелян на Бутовском полигоне 2 декабря 1937 года. В 1931 году был арестован в числе других известных московских священников по обвинению «в антисоветской деятельности». Дело получило его имя, вероятно, в связи с тем, что фамилия о. Федора начиналась на букву «А» и была первая в списке более трех десятков священнослужителей и мирян, арестованных одновременно с ним. Татьяна Гримблит и игумен Гавриил Игошкин входили в число этих арестованных.

16

Татьяна Гримблит. Тюремная фотография. Зырянский край, 1928 год