выходить из дома, и — внезапно уехала в Ленинград. Случилось это в конце марта или в самом начале апреля. А в ночь на 1-е мая 1925 года, как и у многих рязанцев, у нас в доме был грандиозный обыск. В тот вечер я легла спать довольно рано в нашей общей с Татьяной комнате. Отец в то время заведовал в рязанском ГубОНО финансово-материальной частью. Он был прекрасным финансистом, и в Рязани перед революцией говорили, что быть ему министром финансов. Впрочем, гораздо больше финансов его интересовало кооперативное движение, поскольку он понимал, как оно важно для крестьян, и занимался им в меру своих сил. После революции все это кончилось. Ему едва удалось спасти деньги, вложенные крестьянами в Волынский
- 71 «банк». Узнав, что советская власть реквизирует все крестьянские банки, он приехал в Волынь, собрал вкладчиков и раздал им все, что было в кассе. За это большевики хотели его расстрелять, но спасли крестьяне, которые всегда очень хорошо к нему относились, зная его абсолютную честность и заботу о других. Кроме меня и родителей, в доме жила наша старшая сестра Любаша с дочерью и мужем, бывшим офицером, который потом служил в Красной Армии, и наш брат Сергей. Часов в одиннадцать вечера Любаша открыла дверь моей комнаты, разбудила меня, и сказала, что у нас обыск и сейчас войдут ко мне. Пришел целый отряд чекистов, дом оцепили, а внутри его перевернули всё, что только можно было перевернуть. Такого обыска у нас еще не было. Он начался в одиннадцать часов вечера, а закончился только в три часа следующего дня. У нас было много книг, и гепеушники перелистывали каждую книгу, рассматривали каждую бумажку, но сначала ничего не могли найти. Потом они наткнулись на книгу АА.Борового32 об анархизме, что их очень оживило. Затем в одной из моих книг они обнаружили письмо Татьяны ко мне из Москвы — старое письмо, которое она написала в феврале 1921 года, когда училась на факультете общественных наук в 1-м МГУ и присутствовала на похоронах П.А.Кропоткина33. В то время было арестовано очень много анархистов, они сидели в московских тюрьмах, и, когда умер Кропоткин, потребовали, чтобы им позволили участвовать в похоронах, дав слово после похорон вернуться обратно в камеры. После долгих колебаний их выпустили, процессия была грандиозная, а потом, все до единого, они вернулись в свои тюрьмы... Татьяна в письме живо и красочно описывала происходившее, тем более, что была
32 Боровой Алексей Алексеевич (1875-1935), один из теоретиков анархизма. 33 Кропоткин Петр Алексеевич анархизма, географ и геолог.
(1842-1921),
революционер,
теоретик