третья замужняя сестра, и там, используя обман, муж сестры положил Гусевского в психиатрическую больницу, чего Федор Александрович ему никогда не простил, как не простил барону своего изгнания. Последнее выражалось
- 33 -
в том, что время от времени он писал на барона длинные жалобы, шел в волостное правление и там, стоя на коленях перед портретом царя, читал их вслух, после чего передавал по инстанции. Вечером, по договоренности с Марией Александровной, волостной старшина приносил эти жалобы ей, тем дело и кончалось. С годами Гусевский стал спокойнее, ненормальность его проявлялась только в мелочах, например, в бесконечном процессе мытья рук или бесконечных сборах в церковь, заканчивавшихся, когда народ уже расходился от обедни. В первые годы революции, из нужды и всем на удивление Федор Александрович несколько лет проработал снова учителем, но что и как он преподавал своим ученикам — сказать трудно... В 1893 году коляску «старого барона» лошади неожиданно понесли с горы и разбили. Волынское имение перешло к его старшему сыну Павлу Николаевичу фон Притвиц. Последний занимал место земского начальника, должность, по его характеру совсем не подходящую. Он был человеком простым, мягким, хозяйственные дела его мало интересовали. Между тем, царское правительство, учреждая должность земских начальников, хотело через них осуществлять контроль над крестьянством, деятельностью земства и земской интеллигенции. Таким же «оком» правительства были задуманы инспектора земских училищ, в обязанность которым вменялось наблюдать даже за личной жизнью подведомственных им служащих. Однако хороший человек и на плохом месте остается хорошим человеком. Помню, в начале века инспектором народных училищ Рязанского уезда был некий Повайло-Швейковский, пользовавшийся огромным уважением и любовью
- 34 учителей, так что при вести о его смерти они тотчас же прекратили занятия и съехались на его похороны. То же можно сказать и о земских начальниках. Когда после революции 1905 года по всей стране шли обыски и аресты, в школу к отцу пришел местный крестьянин. По каким-то своим делам он был у земского начальника, сменившего П.Н.Притвица, и тот попросил его передать отцу записку. В ней сообщалось, что на днях у педагогов соседних с Волынью школ будут произведены обыски. Отец знал, что революционной литературы там было много, поэтому немедленно позвал одного своего приятеля-крестьянина, попросил его съездить в ближайшую из названных в записке школ, дать ее прочитать тамошнему учителю, а саму записку привезти назад. Так и было сделано, и при обысках полиция ничего предосудительного не обнаружила... Но вернусь к старшему сыну «старого барона», которого тот за что-то обошел наследством, оставив ему только Волынское имение, а все остальное разделив