МУДРОСТЬ АКАДЕМИКА БРОНШТЕЙНА О себе, своем времени и собственном видении миссии еврейского народа рассказывает академик Михаил Бронштейн, отметивший в январе свое девяностолетие.
Вы родились в Петрограде, преподавали в Тарту, теперь живете в Таллинне. Кем вы ощущаете себя в большей степени – петроградцем или, если угодно, петербуржцем, тартусцем, таллиннцем? Сложно ответить на этот вопрос кратко. По линии отца я – коренной петербуржец: он был потомком кантонистов, еврейских подростков, которых насильно забирали в армию. Предки матери были евреями-землепашцами: существовали в Витебской губернии и такие. В Петроград она приехала уже после революции, работала на швейной фабрике. Вырос я в Ленинграде: ходил в школу, занимался в литературном кружке при Дворце пионеров. Писал стихи, посылал их в «Пионерскую правду». Публикацию заметил Маршак: он посоветовал мне заняться поэзией всерьез. Но поэтом я не сделался: мной овладела новая страсть – химия. Я стал посещать занятия химического кружка при Ленинградском университете и за три года прошел практически весь вузовский курс. … Это здорово помогло мне при поступлении в Химико-технологический институт, на специальность «пороха и боеприпасы». В 1941-м вместе с однокурсниками, скрыв наличие у нас вузовской «брони», мы пришли записываться в армию добровольцами. Но на фронт нас сразу не послали – отправили в зенитно-артиллерийское училище. Войну я начал на Воронежском фронте, а закончил в Бреслау, нынешнем Вроцлаве.
4
Поэзия, химия – не слишком близкие к вашей последующей научной деятельности области знания… Еще в годы войны я увлекся политэкономией. Продолжая служить в армии, заочно поступил на экономический факультет Ленинградского университета. После демобилизации стал проситься на дневное обучение. Год стоял 1949-й: начиналась «борьба с космополитизмом». Я обратился к декану, повздорил, был исключен из вуза, с трудом восстановился: все-таки офицер, фронтовик, кавалер орденов. Курс я закончил с красным дипломом, но устроиться на работу по специальности не мог. Шел на собеседование, все были довольны: приходит молодой парень, ладный, белобрысый, с римским профилем. А потом просили заполнить анкету, где существовал злополучный пятый пункт. И мне сообщали, что, к сожалению, на мое место уже найдена более подходящая кандидатура. Я написал другу, который служил в Тарту. Тот ответил «приезжай». Я
2013/5773
поехал, как и многие другие будущие звезды «тартуской плеяды» – Михаил Лотман, Рэм Блюм, Павел Рейфман, Леонид Столович. В университете меня приняли хорошо, но сказали, что русского курса экономистов пока нет – набран он будет только через два года. А пока предложили попрактиковаться в роли школьного учителя. То есть вы прошли всю лестницу научной карьеры – от учителя до академика. Да, именно так. Навсегда запомню свое первое место работы: Тартускую среднюю школу № 4. Я был классным руководителем, преподавал логику, психологию, обществоведение, историю. Жилье мне определили там же, в школе, в крохотной комнате за сценой актового зала. Если нужно было сходить в уборную, идти приходилось прямо через сцену. А ею постоянно пользовались любительские труппы. Хорошо еще, если шла пьеса из современной жизни: ну, прошел и прошел. А когда я появ-
Ôåâðàëü – Àäàð