Повороты судьбы. Сакович Г. В. by Mikhail Gptu

Моим дорогим родителям посвящается. Пусть эта книга будет им нерукотворным памятником.

Series «Near Past»

G. V. Sakovich

TURNS OF FATE Memories

Stavropol «AGRUS» 2010

Серия «Близкое прошлое»

Г. В. Сакович

ПОВОРОТЫ СУДЬБЫ Вос пом инания

Ставрополь «АГРУС» 2010

УДК 341.322.6 ББК -4*63.3 С15

Сакович, Г. В. Повороты судьбы : воспоминания / Г. В. СакоС15 вич. – 2-е изд., перераб. и доп. – Ставрополь : АГРУС, 2010. – 316 с. + ил. – (Серия «Близкое прошлое»). ISBN 978-5-9596-0661-9 Книга написана на основе воспоминаний автора. Показана драма обычной советской семьи, пережившей арест близких родственников, ссылку в Сибирь, сталинские лагеря, террор немецких оккупантов. Голод, лишения, горести члена семьи «врага народа» – судьба нормального порядочного человека, на которой сказалась удушливая атмосфера той страшной эпохи. Казалось, что всё позади, но... нет. Настали 80-е годы ХХ века, а отголоски репрессий еще чувствовались, но в другой форме. УДК 341.322.6 ББК -4*63.3

ISBN 978-5-9596-0661-9

UDK 341.322.6 BBК -4*63.3 S15

Sаkоvich, G. V. Turns of fate : memories / G. V. Sakovich. – 2nd ed., S15 revised and updated. – Stavropol : AGRUS, 2010. – 316 p. + il. – ( Series «Near Past»). ISBN 978-5-9596-0661-9 The book is written on basis of author’s memories. It shows drama of ordinary Soviet family, surviving the arrest of close relatives, exile to Siberia, Stalin’s concentration camps, terror of German invaders, famine, deprivation, trials and tribulations of a family member an «enemy of people» – the fate of a normal, decent person, which affected the suffocating atmosphere of that strange times. It seemed that all behind, but ... no. Then the eighties XX century came and the echoes of repression still felt, only in another way. UDK 341.322.6 BBK -4*63.3

ISBN 978-5-9596-0661-9

От автора From the author Двадцатый век – это век мучеников. Многим людям, жившим в это столетие в нашей стране, досталась страшная судьба: революция, интервенция, Гражданская война, раскулачивание, репрессии 30–50-х годов, Финская, Великая Отечественная войны, Афганистан, Чечня; голод – 1921, 1933, 1941–1947 годы. Не много ли это для одного поколения? Для одного государства? Об этом следует знать молодым – чтобы извлекать уроки из пережитого нами. Долгое время о массовых политических репрессиях в нашей стране умалчивалось, информация была недоступна для исследований. Пришли новые времена, и раскрылась правда – другая, подлинная история нашей страны, обагренная кровью людей. И все-таки писать об этом было непросто. Я не без колебаний взялась за свои воспоминания, и в 2004 году вышла в свет моя первая книга «Повороты судьбы». На нее пришло много теплых отзывов. Среди них – из Администрации Президента Российской Федерации. В первом письме были такие слова: «Искренне благодарим Вас за активную жизненную позицию…» Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

От автора

Второе было следующего содержания: АДМИНИСТРАЦИЯ ПРЕЗИДЕНТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ Управление Президента Российской Федерации по работе с обращениями граждан 103132, Москва, ул. Ильинка, д. 23 _______________________________________________________ № А26-09-209200 от 23.06.2005

Сакович Г. В.

Уважаемая Галина Владимировна! Большое спасибо за Ваше письмо и книгу, которые Вы прислали на имя Президента Российской Федерации. <...> Книга передана в Библиотеку Президента Российской Федерации. Желаем Вам и Вашим близким доброго здоровья, счастья, благополучия. Зам. начальника Управления

В. Д. Матвеев

Это воодушевило меня на написание второй книги «Повороты судьбы». В ней я более подробно рассказываю о том, как на нашей семье отразились события, происходящие в стране, как политические репрессии повлияли на судьбы близких мне людей. Отец безвинно погиб в лагере. Не обошла горькая участь и мать – тоже тюрьмы, унижения. Наша семья не единственная, пострадавшая от террора, – это драма всей страны. Как все это страшно! Многого нас лишали, многое было под запретом. Опасно было вести переписку с родственниками, живущими за рубежом, а не только встречаться с ними. О них и говоритьто боялись, тем более – устанавливать и поддерживать родственные связи. Это была не жизнь, а выживание. Тысячи и тысячи исковерканных судеб, разрушенных семей, детей, потерявших своих родителей. Мы очень Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

From the author

мало знаем об узниках ГУЛАГа, а особенно об их детях. Так не должно быть. Я хочу, чтобы люди знали, что этим детям пришлось пережить в тот период, а также когда они стали уже взрослыми. Дети «врагов народа» – это невольные свидетели террора сталинской эпохи. Те времена давно прошли, казалось, урок преподнесен и сделаны выводы, но в 80-е годы ХХ века, в конце трудовой деятельности, в моей жизни произошло событие, заставившее сначала невольно, а потом осознанно провести параллель с годами репрессий – я почувствовала их отголоски… В моей жизни были такие моменты, когда казалось, что жизнь заходит в тупик. Душевная боль, обида от несправедливости людей просто терзали моё сердце, но, собравшись с силами, я продолжала бороться и всетаки находила выход. Меня всегда направляла и утешала безграничная любовь к невинно пострадавшим родителям, к моей Родине – России. Думаю, что книга затронет каждого неравнодушного человека. Я буду рада, если она поможет читателю в чем-то открыть самого себя, наведет на размышления о своей семье, ее связи с судьбой Родины.

Series «Near Past»

Глава I

Детство

Chapter I

Childhood

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

ород, где мы жили, был типично уральским с присущими ему особенностями. Раньше такие поселения называли не городами, а заводами. Они были разбросаны по всему Уралу. В каждом из них был завод по производству металла или изделий из него. Наш город назывался Верхняя Салда, а завод, находящийся в нём – Стальмост. На окраине города была железнодорожная станция. Отец работал начальником станции. Квартира наша находилась с обратной стороны здания вокзала. Перед окнами располагался небольшой садик, затем перрон и железнодорожные пути, по которым постоянно ходили поезда. Мы с сестрой часто играли в пристанционном садике. В нем росли огромные тополя, кусты боярышника и были разбиты клумбы с цветами. У меня до сих пор сохранилось какое-то родное, приятное чувство при виде боярышника и тополей, покачивающихся от ветра. Казалось, что их кроны касались облаков. Они представлялись мне Гулливерами, поддерживающими небо. Вот такие были детские впечатления. Я всё время ощущала в себе совершенно особую любовь к поездам. Когда сейчас оказываюсь на железнодорожной станции, то даже ощущаю какой-то особый запах от поездов. Все это навевает на меня знакомое родное чувство. Порой я представляла, что где-то рядом должен находиться мой дом, наша счастливая семья – отец, мать, сестра. Около станции было несколько пристанционных домов, в которых жили семьи её работников. Справа станция соединялась с городом рядом больших двухэтажных домов. Сразу же от станции начинался аэродром для небольших самолётов. За ним находился город и завод. Около завода – пруд, который уходил за его окраину. В детстве отец уделял нам очень много внимания. Мы часто обсуждали, чем заняться на следующий день. Он приучал Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

нас наблюдать за окружающим, в особенности прививал любовь к природе. Порой мы делали даже «открытия», тогда он радовался вместе с нами. Помню, однажды я решила узнать, сколько дней в году, сделать такое «открытие». Для этого каждый прожитый мною день отмечала палочкой прямо на стене комнаты. (Никто меня не ругал за то, что порчу стены). Таких палочек поставила уже много. Вот за этим занятием и застала меня мама. – Что ты делаешь? – спросила она. – Мама, я хочу узнать, сколько дней в году, и каждый день ставлю палочку. Приходит отец. Сразу же идёт в детскую комнату. Мама уже успела ему рассказать о моём увлечении. Подходит ко мне, хвалит и говорит: – Ну, дочка, сколько дней ты уже отметила? Считаем вместе с ним. Было уже девять палочек. – Молодец, продолжай это дело, – говорит он. Он очень любил нас – детей, маму. Это была настоящая, счастливая семья. Идём завтракать все вместе. Затем мы с сестрой бежим на небольшой лужок перед станцией, а на насыпи железнодорожных путей собираем землянику. Она здесь на солнышке поспевала раньше обычного. Было 21 августа 1937 года. Если бы знать заранее, какую суровую судьбу приготовит нам следующий день! А день был ясный, солнечный, небо голубое, на нем виднелись кучевые облака. Собирали ягоды, любовались облаками. Любили смотреть на небо и представлять себе, на какое животное или предмет похоже облако. Вместе обсуждали и приходили к одному мнению. Вдоволь набегавшись на лугу, насобирав пригоршню ягод, счастливые, мы возвращались домой. Ждали отца к обеду, когда он приходил, показывали ему, сколько мы набрали ягод. Обедали все вместе. На десерт мама готовила нам ягоды с молоком и сахаром. Отец особенно расхваливал это куСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

шанье, а мы с сестрой сидели довольные. У нас с детства воспитывалась потребность – сделать для родителей что-нибудь приятное. Работал отец много, причем в любое время суток. Нас тоже приучал к труду. Иногда брал меня с собой на проверку железнодорожных путей. Это было интересно. Очень нравилось ходить с отцом «на работу». Когда мы шли с ним по шпалам железнодорожных путей, он рассказывал много интересного о людях, природе, животных. Однажды идем мы с ним по путям. Он несет с собой тяжелый молот для проверки костылей. Время от времени останавливается и стучит по костылю. Мне эта работа очень нравилась, и я попросила у него молот. Он дал мне его. Положила молот на плечо, как отец, и мы продолжаем путь. Молот для меня был очень тяжел. Вдруг запнулась и упала вместе с ним. Он как-то отскочил от рельсов и разбил мне нос. Отец быстро остановил кровь, но никакой паники при этом не было. Стал успокаивать меня. Поход продолжался. И в будущем он еще не раз брал меня на эту «работу». Быть с ним вместе, что-то делать мне очень нравилось. Отец был охотником. Правда, ходил на мелкую дичь – зайцы, утки, тетерева, рябчики… Иногда брал нас с сестрой. Конечно, это была не настоящая охота, а просто прогулка в лес. Но все обставлялось так, как будто мы шли на «всамделишную» охоту. При этом отец надевал ружье, брал с собой охотничью собаку. Когда мы шли по лесной дорожке, он много рассказывал нам о природе, о встречающихся по пути растениях, животных, которые водились в этих местах. Порой мы останавливались, и он обращал наше внимание на то, как красиво вокруг. Приучал любоваться великолепными пейзажами. Бывало, остановит и говорит: – Ну-ка, дочки, взгляните на эту красоту! Посмотрите, как темные ели выделяются на фоне голубого неба и как хороша эта зеленая полянка! Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

На полянке росла сочная зеленая трава, было много цветущей земляники. А в лесной чаще как бы прижались к елям березки, осинки. Ели их выживали со света, но они пробивались, тянулись к солнышку. Невдалеке журчал родник прозрачной, чистой воды. Рядом был виден выступающий из земли огромный камень. Со временем мы с сестрой сами научились замечать красивые «природные картины» (так я люблю их называть). Я до сих пор просто упиваюсь ими! Зачастую просили отца остановиться и понаблюдать эту красоту. Он всегда слушал нас внимательно, хвалил. Похвала отца была очень большой наградой. С особым приятным чувством вспоминаю красоту соснового бора. Бывало, идем в лес за ягодами. На земле – сплошной ковер из кустиков черники, увешанных красивыми синими с белым налетом, сочными темными ягодами. На этом фоне на высоких стеблях выделяются стройные, цветущие разными оттенками колокольчики. Посмотришь вверх – величественные, прямые светло-коричневые стволы сосен, а где-то там, высоко вверху, – их зеленые кроны. Как часто до сих пор вижу перед собой эти прекрасные уральские пейзажи! Идем за черникой, отец нас спрашивает: – Сколько сегодня наберете ягод? Мы бросаем как можно дальше свои маленькие корзиночки. Если станет на дно, то наберем полные, а если упадет набок, так значит, половину; если же перевернется кверху дном – то будет пустая. При этом всегда устраивалось соревнование – кто больше наберет ягод. Как сейчас понимаю, это были не просто прогулки, но и труд. Как это мне пригодилось в моей суровой дальнейшей жизни! У отца был знакомый лесник, который жил один в лесном домике, – довольно старый человек. Вокруг его избушки росли дикие сибирские яблони. Было правилом, как только весной яблони зацветут, идти к леснику за букетом этих цветов. Какая это для нас была радость! Мы видели настоящий Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

яблоневый цвет! В наших краях в то время яблонь не знали. Радостные, мы возвращались домой с букетами необыкновенных для нас цветов. Когда появлялись первые спелые ягоды земляники, отец брал нас с собой собирать ее на железнодорожной насыпи. Там она на солнцепеке созревала раньше, чем в лесу. Он же в это время занимался проверкой железнодорожных путей. Помню, однажды собираю землянику, и буквально из-под ног выползает змея. Она, по-видимому, грелась на солнце и поэтому близко подпустила меня. Я испугалась. Закричала. Отец подбегает ко мне, успокаивает. Змея отползла на некоторое расстояние и остановилась. Смотрим оба на змею. Он объясняет мне, что если змею не трогать и не злить, то она не нападет. Но надо быть осторожней, внимательно смотреть, чтобы нечаянно не наступить на нее, иначе она может укусить. Вместе с ним уходим с этого опасного места. До сих пор восторгаюсь выдержкой отца. Потом, когда мы шли домой, он нам много рассказывал о змеях, их жизни, поведении, о том, что их укусы могут быть смертельными. Но он старался не вызывать в нас чувства отвращения к животным. Мы не боялись лягушек, жаб, мышей и насекомых. Это сохранилось у меня на всю жизнь. Папа воспитывал в нас уважение к людям, в особенности к старикам. Сам был в этом примером. Помню, как мы с сестрой «помогали» ему «работать» на станции. Летом были жаркие дни. Когда приходил пассажирский поезд, люди выходили на перрон в поисках воды. Пить было нечего. Правда, в здании вокзала стоял бачок с кипяченой водой. Но хотелось попить холодной чистой воды. Мы с сестрой брали ведро, набирали в него воды из колодца, выходили на перрон и поили пассажиров. Отец вообще очень внимательно относился к пассажирам. В те годы было много людей, которые никогда не видели поезда. Попадая на железнодорожный вокзал впервые, они терялись. По приходу пассажирского поезда отец всегда нахоSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

дился на перроне, и если заметит такого человека, подойдет к нему, поможет. Мне несколько раз приходилось наблюдать, как он брал под руку старика или старушку и усаживал их в вагон. Вот такие детские воспоминания остались у меня об отце. Я плохо помню его (мне было 7 лет, но папину доброту, ласкающие руки я чувствую и сейчас). Всегда вспоминаю отца, свое раннее детство (родилась я 5 мая 1930 года на Урале) с очень теплым чувством. В памяти остались некоторые яркие моменты жизни с ним. Меня рано научили азбуке, мне нравилось из букв складывать слова. Главными учителями для меня были отец, сестра Нина (она была меня на шесть лет старше) и мама. Я учила стихи, слушала сказки и рассказы отца. Уже в пятилетнем возрасте знала наизусть стихотворение «Доктор Айболит». Для меня оно было слишком большим, и поэтому я учила его по частям. В этом случае отец каждый раз давал мне задание – выучить очередной кусочек стихотворения. При этом никогда не торопил меня. Как только я заучивала отрывок, декламировала его, получала задание учить следующий. Как я стараюсь выполнить задание отца побыстрее! Он всегда одобрял, подбадривал. В конце концов я выучила все стихотворение. Помню его до сих пор. Все-таки какие стойкие детские воспоминания! Мне читали стихотворения «Дядя Степа», «Мистер Твистер» в детских красочно иллюстрированных книжках. Я запоминала некоторые отрывки из них. Позднее, когда отца арестовали и мы переехали к бабушке, у меня сохранилось привитое мне отцом желание читать детские книги, хотя в школе в то время я еще не училась. Детская библиотека в нашем городке находилась в двух кварталах от дома. Бабушка объяснила мне, что я могу в нее записаться. Никто меня за ручку не водил. Пошла сама, и меня записали. Стала самостоятельно ходить в библиотеку. Приду, попрошу библиотекаря дать мне какую-нибудь книжку. Она давала мне книгу соответственно моему возраСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

сту. Но как мне хотелось быстрее ее посмотреть и прочесть! Не дойдя до дома, сяду где-нибудь на улице и читаю. Пока дойду до дома – уже прочту. Иду обратно в библиотеку, прошу снова. Потом работники библиотеки стали давать мне по две-три книги, чтобы мне на дольше хватало. Любила книги! Никто не заставлял меня читать. Бабушке было не до этого, ведь с нами на тот момент уже не было ни отца, ни матери. По роду своей деятельности в течение всей жизни приходилось наблюдать, как родители заставляют своих детей читать книги, заниматься музыкой и т. д. В этом случае принуждение часто оборачивается отвращением. * * * Наша семья по тем временам была среднего достатка. Железнодорожников часто переводили с одного места работы на другое. Приходилось часто переезжать. Времена были неустойчивые. В семье очень большое внимание уделялось питанию. Родители пережили два голода – в 1921 и в 1933 годах. Была у нас черно-пестрая корова Жданка. Мы ее очень любили. Прожила она долго. Мама отказывалась расстаться с нею. Мы ее поили, кормили, чистили у нее. В семье была какая-то необыкновенная, особая любовь к этому животному. Она являлась просто членом нашей семьи. Куда бы мы ни переезжали, корова была с нами. Жданка совершала вместе с нами все путешествия. Вещей у нас было очень немного. В те времена для переезда выделялся товарный вагон. Туда погружалась семья, а в углу вагона стояла корова. Брали с собой немного сена. На остановках ходили за водой, поили ее. Зато всегда было свежее молоко. Отца переводили несколько раз на разные станции местной железной дороги. А однажды он был командирован на Юго-Западную железную дорогу. Кроме охотничьей собаки у нас жила породистая – боксер. Звали его Ярик. Вспоминаю, как добросовестно он нас Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

охранял. Вид у него был довольно устрашающий. Масть коричнево-рыжая, голова большая, морда массивная, на ней были складки, морщины; губы сырые, отвислые, грудь широкая, вокруг глаз темные круги; глаза были необыкновенно выразительные. Ярик днем всегда лежал на крыльце квартиры. Стоило только кому-то чужому подойти близко, он не лаял, а медленно поднимался на передние лапы, пристально смотрел на человека. При виде такой страшной картины сразу же отпадало желание приблизиться к крыльцу. Мы часто играли с ним. Что только с ним не делали: садились на него верхом, укладывали его спать. Как бы мы с ним ни обращались, он всегда подчинялся; боли старались не причинять. В нас всегда воспитывали любовь к живому. Каждое животное как-то очеловечивалось, но в пределах допустимых границ. До сих пор у меня сохранилась любовь к собакам, этим преданным, умным животным. Даже сейчас, как увижу боксера, сразу навевается родное приятное чувство. Удивляюсь, как все-таки стойки детские впечатления! Я не помню, чтобы кто-то из нас бил животное. И нас, детей, никогда не били. Не могу вспомнить, чтоб меня хоть раз в жизни наказали физически. За провинность обычно ставили в угол, такое наказание больше применялось к сестре. Зато в памяти остались беседы с отцом о том, как вести себя в семье, за столом, на улице, с людьми, в особенности тогда, когда к нам приходили гости. Отец немного играл на гитаре и нас учил этому. Мне было шесть лет, а я уже могла играть несколько мелодий. После того как отца арестовали, я не могла больше взять гитару в руки. Даже сейчас, стоит только мне взять ее, как в горле непроизвольно возникает какой-то комок. Не могу! И в то же время с особым чувством и удовольствием слушаю игру на гитаре. Жизнь на станции была беспокойной. Вокруг всегда было много народа. Железная дорога, где в то время работал отец, носила название – имени Л. М. Кагановича. Мне запомнился Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

приезд Лазаря Моисеевича в наш городок. Я, конечно, не знала цели его приезда. Но это было большое событие для города. Все ждали его. Об этом говорили и нам – детям. Мы тоже ждали. Вот приходит поезд. Высокий гость выходит из вагона в белом костюме. Его встречает толпа людей. Мы с сестрой наблюдали эту картину из окна нашей квартиры. Дальше все направились к зданию вокзала и вышли из него с противоположной стороны. Остановились. Среди встречающих мы видим своего отца. Какая у нас была гордость за него! Впечатление от этой встречи у меня осталось на всю жизнь. Помню, когда отца арестовали, мама рассказывала нам, что писала много писем в разные инстанции о том, что отца арестовали напрасно, он ни в чем не виноват. Писала и Л. М. Кагановичу. Ответом было молчание. * * * Просыпаюсь утром 21 августа 1937 года. В квартире – хаос. Все вещи, книги разбросаны по полу. Мама и бабушка в слезах. Отца нет. Сестренка испуганно смотрит на меня. Мама с плачем говорит: – Отца арестовали. Не поняла, что это такое, но почувствовала только одно: с отцом произошло что-то страшное. Позднее мама рассказала нам, что ночью к дому подъехала черная машина. Из нее вышли несколько мужчин и направились к нашей квартире. Громко постучали в дверь и шумно вошли, сказав, что будут делать обыск и должны арестовать отца. Среди них был товарищ отца, который нередко бывал с женой у нас в гостях. Он сказал: – Владимир Адамович, я должен вас арестовать. Начался обыск. Тщательно обыскивали каждый уголок квартиры. Перерыли постели, шкафы, книги, даже посуду на Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

кухне. Дошла очередь до моей детской кроватки, в которой спокойным сном спала я. Подошли к ней. Хотели поднять меня и что-то искать в кроватке. Но отец и мама попросили: – Не будите ребенка. Не тревожьте и не пугайте ее. Там ничего нет. Все-таки у кого-то из них дрогнуло сердце. Трогать меня они не стали. В это время у нас гостила бабушка (по маме), которая жила в таком же небольшом уральском городке, ближе к Северному Уралу. При обыске она очень испугалась. Бабушка страдала так называемой «медвежьей болезнью». Это значит: как только человек неожиданно испугается, возникает расстройство кишечника. Бабушка просит, чтоб ее отпустили в туалет. Он находился у нас в сенях квартиры. Ее не пускают. Она буквально стала умолять об этом. Разрешили. При этом всю одежду на ней проверили и в сопровождении человека разрешили выйти. Мама рассказывала, что во время обыска отец был безучастен, какой-то отрешенный от всего происходящего, буквально парализованный. Когда его повели, он попросил разрешения проститься с детьми. Разрешили. Он подошел к нашим кроваткам, поцеловал нас. Потом сказал маме: – Катюшка, я ни в чем не виноват. Это недоразумение. Разберутся, и я скоро вернусь. Мама, вся заплаканная, берет меня на руки и подносит к окну. Вижу, что на перроне вокзала стоит пассажирский поезд. Мама ставит меня на подоконник, показывает рукой на один из вагонов поезда и говорит: – Смотри, вон в том вагоне стоит твой отец. Он стоял в тамбуре вагона и смотрел на окна квартиры. Я увидела его, закричала, стала вырываться из рук матери: – Папа, куда ты? Я хочу ехать с тобой! Он махал нам рукой. Так последний раз я видела своего отца. До сих пор поражаюсь, как в те жестокие времена находились и хорошие люди: отцу разрешили проститься с нами Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

во время ареста, разрешили выйти в тамбур вагона, чтобы он помахал нам рукой. Когда сейчас читаю о жизни людей в тот период, то считаю таких людей буквально совершившими подвиг. Ведь за эти действия они могли сами поплатиться. * * * Во время ареста отца маме предъявили документ, который содержал категорическое требование – освободить квартиру в двадцать четыре часа. Всей семьей начали собираться и укладывать вещи. Помогали и мы с сестрой. За несколько часов продали нашу любимицу – корову Жданку. До сих пор у меня звучит в ушах плач, с которым мы ее провожали, когда новый хозяин на веревке повёл ее со двора. Исчез и Ярик. Не знаю, куда его дели. Собрав нехитрое свое имущество, мы в тот же день к вечеру освободили квартиру и поездом поехали к бабушке. Как нам повезло, что она была у нас, а то мы бы просто были выброшены на улицу. * * * Приехали в городок, где жила бабушка. Назывался он както несколько странно – Новая Ляля, по имени реки, протекающей там. Располагался недалеко от Северного Урала. Мне запомнилась такая картина: на повозке наши погруженные вещи. Меня посадили сверху на них, возница идет рядом, позади мама, бабушка и сестра. Вот такая процессия движется по главной улице, называемой Почтовой. Знакомые люди останавливались и спрашивали: – Что случилось? Ответом было: – Отца арестовали. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

Никто тогда этому не удивлялся. Всюду были повальные аресты. После каждой ночи люди теряли своих родных, знакомых. Началась для меня другая, полная лишений, жизнь. Маленький уютный бабушкин домик располагался на окраине города. В нем были две небольшие комнатки, прихожая и кухня вместе. Во дворе сарай, где хранились поленницы дров, а за сараем – большой огород. Бабушка жила одна. Она была довольно волевым и суровым человеком, в отличие от мамы, характер у которой был мягкий, добрый. Бабушка коренной уральский житель, с присущими этим людям чертами характера. Так и начали мы новую жизнь. Сестра продолжала учиться в школе, ей в это время было двенадцать лет, а я помогала по дому. Бабушка занималась кухней, приготовлением еды, которая уже в то время была довольно скромной. На мне лежали обязанности: уборка квартиры, мытье пола и другие домашние работы. В обязанности Нины входила уборка двора, а это значит, летом его следовало подметать, а зимой – разгребать снег. Изредка отпускали на один-два часа поиграть с детьми на улицу, но это еще надо было заслужить. Какой-то особый отпечаток на меня наложила потеря отца. Дома часто разговаривали о нем. Мое детское воображение представляло, как он мучился в тюрьме. Глаза мои стали не по-детски грустными. Стала меньше, чем раньше, веселиться, смеяться, когда играла с детьми. Игры стали другими, более спокойными. Глаза мои так и сохранили отпечаток грусти с тех пор и на всю жизнь. Часто, уже будучи взрослой, иду спокойно по улице, вроде бы ни о чем грустном не думаю, а встречающие знакомые спрашивают: – Что же ты такая грустная? Такой вопрос мне довольно часто задают и сейчас. С тех пор как мы приехали к бабушке, мама как-то исчезла из моих воспоминаний. Она с раннего утра и до позднего вечера была на работе. Нашим воспитанием в основном стала заниматься бабушка. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

Отец сидел в тюрьме города Нижний Тагил. Мама часто ездила туда с передачами. Много хлопотала о нем, писала всюду письма, но все было напрасно. Дома передачи отцу собирали все вместе. Мама не жалела денег на покупку продуктов для него. Экономили на своем питании. У нее была подруга юности, которая была замужем за юристом (должности его не помню). Жили они довольно прилично, зажиточно. Большой, светлый, красивый дом. Мама часто обращалась к юристу, чтобы он помог ей написать прошение об отце. Он выполнял ее просьбы. Но за это требовалась плата. Денег у нас не было. При отце у нас были какието небольшие деньги на сберкнижке, но ее у нас забрали при аресте отца. Так что мы остались без копейки. Существовали только на те деньги, которые имели от продажи вещей. Мама и бабушка были большие рукодельницы. Они вязали очень красивые вещи. Мама выполняла филейно-гипюрную вышивку. У нас было много таких изделий. Вот мама и расплачивалась с юристом этими вещами. Когда я стала взрослой, как-то зашла к ним в дом и увидела везде в комнатах наши кружевные изделия. Это были покрывала на кроватях, скатерти, шторы на окнах, различные салфетки. Юрист к тому времени был еще жив, но уже стар. Какое отвратительное чувство возникло у меня при виде наших вещей! Живут же на свете такие крохоборы! Как же он мог брать у нас то последнее, что мы имели? Какая бесчеловечная душевная черствость! Бог им судья! Однажды мама взяла меня с собой, когда поехала в очередной раз с передачей в тюрьму. Как сейчас вижу такую картину: окраина города (это место называется Красный Камень), заканчивается улица жилых домов, а дальше на пустыре – ряд бараков. Окна в них не застеклены, а забиты досками, между которыми оставлены щели для того, чтобы внутрь проникал свет. В таких бараках сидели заключенные. Вокруг них на каком-то расстоянии – оцепление из охранников. За ними – огромная толпа людей, в основном женщины. В этой Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

толпе стояли в очереди и мы с мамой. Вдруг мама показывает мне рукой на один из бараков и говорит: – Там твой папа. Не знаю, откуда она это взяла? Может, это было и не так? Ни слова не говоря, вырываюсь из толпы и бегом, мимо охранников, к этому бараку. Один из них закричал и – за мной. Это был человек среднего возраста, коренастый, полноватый. Видимо, я так быстро бежала, что он меня не смог догнать. Прильнула к забитому досками окну, начала неистово стучать по нему, крича и плача: – Папа, папа, это я! Тут подбежал ко мне охранник. Схватил меня под мышки и потащил к толпе. Мама рвалась ко мне, но ее удерживали. Я вырывалась, била охранника ногами, старалась укусить. Всю эту картину наблюдали люди, стоявшие в очереди. Затем он бросил меня в толпу со словами: – Не распускайте своих щенков! Мама была буквально обезумевшая. Рыдая, схватила меня и стала осматривать. Никаких повреждений не было. Так ярко в памяти моей все это сохранилось до сих пор, что даже сейчас не могу писать эти строки без слез. Самое страшное было то, что эти люди были не чужеземцы, не враги, а свои! Тяжкие испытания начались в моей жизни. Наступил праздник Великой Октябрьской социалистической революции. Это была ее двадцатая годовщина. Мама снова поехала в тюрьму с передачей для отца. В этом городе жила семья друга отца, тоже железнодорожника. Наши семьи дружили, мы часто бывали у них в гостях, они приезжали к нам. Жили они в небольшом двухэтажном доме поблизости от вокзала. В семье трое детей, сын и две дочери. Младшая, Вера, была со мной одного возраста, мы с ней были подруги. Когда мама ездила с передачами отцу в тюрьму, то останавливалась на квартире у этой семьи. Очередной приезд мамы. Она сразу с вокзала поехала в тюрьму. Но почему-то передачу отдать не смогла. Ей там Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

кто-то сказал, что ее должны арестовать. Надо было представить ее состояние! Она пришла на квартиру и рассказала об этом супругам. Те встали и ушли в другую комнату, прихлопнув за собой дверь. Мама осталась одна и все поняла. Повернувшись, вышла из дома и побрела к тюрьме. Как позднее рассказывала, она не поехала домой, так как не смогла бы вынести, если б ее арестовали дома, отрывая от нас – детей. Приняв такое страшное решение, она побрела к тюрьме, где ее и арестовали. Надо было представить, какое мужество было у этой женщины! Итак, мы лишились и матери. Когда я подросла, и мама рассказала мне об этих друзьях, я очень сурово осуждала их. Она же меня останавливала и разъясняла, что нельзя быть такой жестокой. Они не виноваты. Время было такое – с трудом соглашалась с ней. Я конечно понимала, если бы она не ушла, ее арестовали бы в их квартире. Еще неизвестно, чем все это закончилось. У них ведь трое детей. Сам арест был бы для детских душ страшной травмой, не говоря уже о последствиях. Теперь мне все понятно, осознаю и не обвиняю их, но както непроизвольно дает о себе знать боль от той малой царапинки на душе, которая, по-видимому, никогда не исчезнет в моей жизни. Позднее, когда мы уже жили в Нижнем Тагиле, после реабилитации, то общались с этой семьей. Мне приятно было наблюдать, как они, собравшись вместе с мамой, вспоминали прежнее время, когда с ними был еще и отец. Чем-то родным, добрым веяло от этих разговоров. Я не подавала вида, но на душе у меня все-таки скребли кошки. Наблюдала, что при встрече со мной эти люди чувствовали себя виноватыми, старались сделать мне что-то приятное. Видя все это, анализируя события тех лет, и по просьбе мамы – прощаю их. Итак, мы, две сироты, остались у бабушки совершенно без средств к существованию. Нам ничего не платили. До сих пор Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

вспоминаю, как экономно мы питались. В основном это был картофель со своего огорода. Например, на завтрак нам давалось две столовые ложки поджаренного картофеля и стакан чая с кусочком хлеба и маленьким кусочком сахара. Есть много считалось неприличным. Милая бабушка! Как же она ухитрялась содержать нас! Все это было возможно благодаря ее прекрасным кулинарным способностям. Как и мама, бабушка хлопотала об отце, а теперь уже стала хлопотать и о маме. За все прошения приходилось платить. Как же она ухитрялась делать все это? Были в нашем городке люди, жившие прилично. Имею в виду заведующего аптекой. Вот там бабушка временами и прислуживала. За это ей давали немного денег и продуктов. Все это, конечно, было мизером в сравнении с теми расходами, которые ей приходилось иметь, чтобы содержать нас. Много сил уходило у нас с сестренкой на заготовку дров. Денег, чтобы купить их, не было, поэтому летом мы с ней таскали дрова из леса на себе, а зимой возили на санках. Бабушка тоже иногда ходила с нами в лес, тогда мы привозили много дров, которых хватало на более длительное время. Это были в основном сучья и пеньки, которые выкорчевывали. Напилить нормальных чурок нам не хватало сил. Мне ведь в это время было семь-восемь лет! Бабушка была очень аккуратным человеком. Этого требовала и от нас. После того как обычно вымою полы, она шла проверять мою работу. Если в углах или щелях между половицами оставалась грязь, то она ее выскабливала ножом и заставляла переделать. Мытье полов – это не значит вымыть только в квартире, а это и мытье сеней, подмостков, вплоть до калитки. Полы были белые, некрашеные, их следовало вначале проскоблить щеткой, а потом уже мыть. Но если вымывала пол качественно, то мне за это полагалась награда – несколько копеек на мороженое. Белье мы с сестрой не стирали. Этим занималась бабушка. Но ее постоянным требованием было – прополоскать его, неСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

зависимо от времени года, и обязательно в реке. (Чтоб белье пахло рекой). Зимой мы с сестрой ставили корзины с бельем на санки и везли их к проруби. Своими детскими ручонками полоскали белье в ледяной воде. Температура воздуха в этом случае могла быть 20–30 градусов мороза. Бывало, руки покраснеют, уже не можешь выжимать белье, тогда бросали его неотжатым в корзины, везли домой и там его отжимали в помещении. Такая работа была в порядке вещей. Много трудились и в огороде. Прополка, окучивание, полив овощей, уборка овощей и картофеля – все это мы выполняли в основном с сестрой. Бабушка была старенькая и помогать нам в полную силу не могла. Летом мне давалось задание – наносить сорокаведерную бочку воды для полива огорода, из колодца через дом от соседей. Я не могла носить полные ведра, наливала их по половине и на коромысле несла домой. Конечно, наносить ее полную я не могла, но старалась принести как можно больше. Такой работой занималась два раза в неделю. Короче говоря, все мое раннее детство проходило в тяжелом труде. Перед нашим домом была большая поляна, на которой собирались дети с нашего околотка и играли. Хотелось и мне попеть с ними, поплясать. Но бабушка обычно внушала: – Что ты распелась, расплясалась? Родители твои сидят в тюрьме, а тебе весело! Естественно, в следующий раз старалась этого не делать. Стояла в стороне от детей, с грустными глазами. Значит, я не такая, как все, и мне не все можно делать, как другим детям. Иногда наворачивались слезы. Уж очень горько было! На бабушку не обижаюсь. Ей, конечно, очень тяжело было видеть, как мы веселились. Это надо понять. Интересный психологический момент: когда стала взрослой – и до сих пор, стоит мне только начать петь любую песню, как на глаза совершенно непроизвольно наворачиваются слезы. Проходит короткое время, и все снова становится Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

на свои места. По-видимому, такой рефлекс стал у меня безусловным с моего детства. Уже у взрослой это происходило у меня в торжественных случаях. Раньше часто на торжественных заседаниях исполнялся Гимн Советского Союза или Интернационал. При этом обычно в зале все вставали. До сих пор не могу выносить этой музыки! Встаю вместе со всеми, а по щекам совершенно непроизвольно текут слезы. Даже стыдно перед окружающими. Но ничего с собой поделать не могу. Что это такое?. . * * * Мама происходила из семьи коренных уральских заводских местных жителей. Родилась она на заводе Сысерть, недалеко от Екатеринбурга. Бабушка была очень красива, вышла замуж в шестнадцать лет, ее мужу было двадцать восемь. Они имели небольшой двухэтажный деревянный дом. Внизу этого дома была небольшая мастерская, как она говорила, по металлу. В этой мастерской делали различные изделия из железа. Вот на эти доходы и жила семья. Наемных работников не было. Умер дед очень рано. Бабушка осталась одна с двумя детьми. Маме было два года, другой дочери, Лизе, – пять лет. Прожив немного без мужа, бабушка уезжает жить, как тогда говорили, «в люди», – в Екатеринбург, забрав с собой младшую дочь, а старшую оставив своей матери. Устроилась работать к миллионеру, заводчику, англичанину Ятесу. Сначала она работала горничной, затем экономкой и кухаркой. Так и жила у них, воспитывала дочь. Мне интересно было слушать бабушкины рассказы об этой жизни. Детей у хозяев не было, поэтому они очень любили девочку. Прислуга должна была поддерживать устои семьи барина. Естественно, что ей прививались определенные манеры поведения. Вообще, у бабушки остались очень хорошие восСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

поминания об этих хозяевах. К каждому празднику дарили подарки, чаще всего одежду и обувь. Практически они полностью обеспечивали горничных. Поэтому прислуга была одета прилично. Мама рассказывала, что когда бабушка ехала в гости к своей матери, где воспитывалась ее старшая дочь, то обычно на последние заработанные ею деньги нанимала кучера и ехала. Создавалось впечатление, что едет барыня. Так ее и звали на заводе Сысерть. На самом деле это была обыкновенная прислуга. Если сейчас смотрю на старые фотографии тех лет, то вижу свою бабушку высокой, стройной, симпатичной, с красивой прической. Бабушка любила одеваться, и это осталась у нее на всю жизнь. Одежды у нас в семье всегда было мало, но сшита она была с большим вкусом, что создавало хорошее впечатление. Как сейчас помню, у нее было одно платье в клеточку и белая кофточка с юбкой. Иметь много одежды в семье считалось неприличным. Я была воспитана в таком же духе. Как раздражает сейчас меня сытое мещанство совершенно бескультурных людей! Они считают, что обилие, яркость одежды, богатство – главная цель жизни. ...Барин очень любил девочку. Ездил он обычно на серых лошадях в яблоках. В ее обязанности входило встречать хозяина, когда он возвращался с работы домой. Лошадям при этом она всегда давала специально приготовленные кусочки сахара. Сходя с повозки, хозяин благодарил ребенка. Иногда угощал ее конфетой, пряником или давал монетку. Вот в таких условиях проходило раннее детство моей матери. Бабушка была очень хорошим кулинаром. Как это нам пригодилось в дальнейшей жизни! Во время войны, голода мы бы не выжили, если б не умелые руки нашей бабушки. Только благодаря ей мы остались живы. Она всегда могла что-то приготовить буквально из крох продуктов. Когда маме исполнилось девять лет, ее отдали в приют, который находился при монастыре. Там она и училась в монаSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

стырской школе. Воспитывалась в приюте пять лет. Жизнь воспитанниц с утра до вечера была заполнена трудом. Кроме учебы их заставляли много работать. Занимались вышивкой. Выполняли филейно-гипюрную работу. Нужно было сначала связать филей, а затем расшивать его на пялах. Целыми днями воспитанницы сидели за пялами. Вот уж действительно труд являлся основным средством воспитания. Это был не физический труд, а такой, который развивал эстетический вкус ребенка. Эстетика делает человека гуманным. На мой взгляд, ребенок должен не просто трудиться, а делать это с желанием. Во всяком труде надо видеть его красоту. До конца своей жизни моя мать занималась этой работой. Вначале я не понимала, что эти ее изделия являются предметами искусства. Однажды к нам в квартиру зашла женщина – страховой агент. Увидев, что у нас много таких изделий, спросила: – Откуда у вас эта монастырская работа? Очень жаль, что в какой-то период нашей жизни считалось «мещанством» оформление квартиры вязаными и вышитыми изделиями. Образование маме удалось получить в объеме шести классов. По тем временам она считалась довольно грамотным человеком. Воспитание получила хорошее. Жизнь у богатых людей, приютское воспитание сформировали личность моей матери как культурной женщины. Общаясь с хозяевами, она впитывала в себя правильные манеры поведения. Умела всегда просто, скромно и красиво, со вкусом одеваться. В каких бы условиях мы ни жили – всегда отличалась интеллигентностью. Она умела общаться с любым человеком. Всегда оставляла о себе хорошее впечатление. И нам, детям, старалась все это привить. Но увы! Мы попали в другую эпоху, в другие условия жизни... Я до сих пор в душе часто обращаюсь к «маминому совету». В каких-то особых трудных ситуациях спрашиваю себя: «А как бы в этом случае поступила мама?» Представлю себе Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

ее ответ, так и поступаю. Она была для нас самым авторитетным человеком, воспитывала нас умело. Никогда не кричала, о побоях и речи быть не могло. Самым большим наказанием для нас были ее слезы. Жизненные ситуации, в которых мы оказались, были ужасные, а порой просто страшные. ...Бабушка вышла замуж второй раз, когда маме исполнилось четырнадцать лет. А наш дед Константин женился в первый раз. Перед самым началом революции они переехали из Екатеринбурга в маленький городок Новая Ляля. В то время там уже был построен крупный целлюлознобумажный комбинат. Пуск его происходил в 1914 году. Комбинат включал в себя целлюлозный завод, несколько фабрик: бумажную, картонную, пакетную – и два крупных лесозавода. Городок выглядел довольно приятно. На большом массиве, островком среди дремучего леса, вдоль реки раскинулись корпуса комбината. Сюда стали съезжаться специалисты. Местных жителей почти не было, большинство людей были приезжими. Постепенно стали приезжать крестьяне из окрестных деревень, но таких было немного. Вдоль двух улиц – Главной и Почтовой – для специалистов были построены бревенчатые двух- и четырехквартирные дома. В центре на небольшой площади стояла деревянная церковь. Позднее эти улицы обросли частными домами. Вся жизнь людей городка была связана с комбинатом, заготовкой леса для него. Лес сплавляли по реке врассыпную (молевый сплав). На реке в летнее время работало очень много сплавщиков. Мы часто играли на реке. Леса сплавлялось очень много. Он шел по реке сплошным потоком. Бревна плыли очень плотно друг к другу. Мы – дети – устраивали соревнования: кто быстрее перебежит по плывущим бревнам на противоположный берег реки. При этом необходимо было рассчитать свои действия, ловкость должна была быть большая. Иногда запрыгнешь на бревно, а оно начинает крутиться. Тут Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

уж держись! Что-то не рассчитаешь – и окажешься в воде. Следовало быстро прыгать с бревна на бревно, не останавливаясь, балансируя, приближаться к берегу. Я очень любила эту игру. Довольно часто была победителем в таких соревнованиях. Может быть, потому, что была очень худенькая, легкая, и бревна подо мной мало крутились. Несмотря на то что городок был небольшой, образ жизни людей в нем был довольно типичен для промышленных заводских условий Урала. Вспоминаю, как в детстве гудел заводской гудок, оповещающий о том, что следовало просыпаться и собираться на работу, потом второй гудок – выходить из дома, и третий гудок – приступать к работе. Вот такие были часы! В памяти сохранилась картина, как сплошные потоки людей шли со всего городка к проходной комбината. Мой дед стал работать начальником почты. В городке была небольшая гостиница, где работала бабушка. Маме, как она говорила, «прикупили» года (добавили), и она стала работать в конторе комбината, как тогда называли – конторщицей. Затем окончила курсы телеграфистов и стала работать на телеграфе. Вот такой семьей среднего сословия и достатка и были мои родные. Городок был небольшой, многие знали друг друга. В нем была какая-то необыкновенная дружеская обстановка. У бабушки и дедушки были друзья – довольно приятные люди. Среди них было несколько специалистов, которые работали на комбинате, это были действительно русские интеллигенты. Кое-кого из них я еще помню. Они приходили к нам. О многих имею представление по разговорам в семье и фотографиям. Даже по внешнему виду можно было судить об их манерах, одежде, умении достойно держаться. Часто слышала их разговоры, не помню, чтобы они говорили о деньгах, о богатстве, наживе, хотя все вели довольно скромный образ жизни. И нам, детям, прививалась привычка – в компании людей неприлично говорить о деньгах и болезнях. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

* * * По семейным рассказам представляю себе нашего деда – Константина. Он был родом из Вятки. Высокий, статный, с большой бородой. Бабушка до конца своих дней очень тепло вспоминала о нем. Нам, детям, тоже прививалась любовь к деду, хотя он был нам не родным. Он тоже очень любил бабушку, ее детей, а позднее и нас, внуков. До сих пор думаю о нем, как об очень хорошем человеке. Бабушка рассказывала: получит получку, проиграет почти все деньги в карты, но обязательно оставит немного себе. Идет домой – купит конфет, сладостей. Выложит все это на стол и виновато говорит: – Прости, Еля, я немного проигрался. Проигравшись, становится особенно нежным, ласковым, старается всеми способами загладить свою вину. Никаких скандалов при этом не было. Бабушка в ответ только плакала и просила его не делать больше этого. Но все было бесполезно. Что бы бабушка ни предпринимала, отучить его от игры в карты не могла. Несмотря на это, жили они очень дружно. Других вредных привычек за дедом не наблюдалось. У деда был круг своих постоянных друзей. И трудности, и радости они искренне переживали вместе. Тут уж не было ни хитрости, ни обмана, ни недомолвок. Все отношения были искренни и доброжелательны. Это была не кратковременная дружба, а дружба на всю жизнь. В связи с этим вспоминаю своих друзей. У меня в жизни было две подруги, с которыми я дружила несколько десятков лет, где бы мы ни находились. Это была дружба крепкая, искренняя. А сколько «друзей-предателей» мне пришлось встретить в жизни! Как будто бы научилась отличать черное от белого, но чувство порядочности, жалости к людям мешало мне отвечать грубостью. После почты дед перешел работать кассиром на комбинат. Тут кто-то решил, что у деда есть золото. В 1933 году за это его арестовали. Требовали отдать золото. Продержали некотоSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

рое время в тюрьме. Часто допрашивали, по-видимому, били, и он серьезно заболел. (Ему в то время было 54 года). Когда дед стал совершенно безнадежен, его выпустили из тюрьмы. На носилках перенесли в больницу. Через несколько дней он умер. Вот так погиб мой дед... Наша семья в это время жила в другом городе на Урале, в Верхней Салде. Мне было три года. Конечно, я ничего не помню, но по рассказам мамы знаю: как только мы узнали, что дед болен, мама взяла меня и мы поехали к нему. Был голод. Мы привезли с собой топленого молока. Пришли к деду в больницу. Он уже умирал, есть ничего не мог, все внутри организма было отбито, но шутил и просил маму, чтобы я – ребенок – его покормила. Он очень любил меня. Взяла ложку, наполненную молоком, и поднесла к его губам. Он проглотил. Так я скормила ему немного молока. Это была последняя его еда. Через день он умер. Чувство любви и уважения к старшим нам прививалось с детства. По религиозным дням памяти умерших мы обязательно ходили к деду на могилку. Приносили венки, цветы. Если же ходили в лес за ягодами за кладбище, то обязательно собирали букетик из ягод земляники, черники и других ягод. Заходили на могилку к деду и «угощали» его. А если была возможность набрать букет луговых цветов, то также не забывали принести их ему на могилку. Для нас кладбище было святым местом. В дальнейшем, когда я там уже не жила, а приезжала в гости, то обычаем семьи было на второй день обязательно идти на кладбище, проведать могилки своих родственников. На могилку обязательно сыпали какую-нибудь крупу для птичек. Такой русский обычай всегда выполнялся. Нам всю жизнь не разрешалось ходить на кладбище в так называемые родительские дни. Какой абсурд! В связи с этим вспоминаю несколько неприятных историй. До чего же мы были не свободны! В один из родительских дней Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

пришла на кладбище семья моей учительницы. К ним в гости приехала дочка с мужем. Муж был капитаном корабля, пришел в форме. Видели бы вы, как его впоследствии за это осуждали! Почему же он пришел навестить родные могилы именно в этот день? Довольно неприятный случай в этом отношении был и со мной. Мне чуть не стоило это увольнения с работы. Я работала в то время в райисполкоме в отделе сельского хозяйства. Нина, сестра, в это время жила на Украине. Она приехала домой в гости. Была родительская суббота. Наши родственники взяли венки, цветы и пошли на кладбище. Идти надо было через весь городок. Автобусов тогда не было. На второй день вызывает меня к себе в кабинет председатель райисполкома. (А в те времена суббота была рабочим днем). Он спрашивает: – Почему в этот день ты ходила на кладбище? – Я была на работе. Он мне не верит и говорит: – Тебя видели, ты шла туда с венками и цветами. Мне не верили. Встал вопрос: могу ли я работать в райисполкоме? Вдруг меня осенила мысль, и я спросила: – Какие волосы, короткие или длинные, были у этой девушки? Выяснили, что у этой девушки были косы. Это меня и спасло. Это была Нина, моя сестра, которая приехала в гости. Мы с ней были очень похожи, но у нее были косы, а у меня – короткая стрижка. Вот до такого абсурда доходили требования «нового образа жизни». В дальнейшем по роду своей работы занималась воспитанием детей и молодежи. Сколько грубости, жестокости к детям мне приходилось видеть! Отсюда и результат. Совершенно уверена, что плохие качества детей являются плодом воспитания родителей. Часто встречаешь, что дети совершенно не уважают родителей. Они не знают своей родословной. У них Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

не воспитано чувство уважения к старшим, памяти к умершим. В этом случае так и хочется спросить: – А как вы сами относитесь или относились к родителям? Никак. Порой о них совершенно забыли. По несколько лет, а то и совсем не ходят на могилки родных, не вспоминают родителей в дни смерти и памяти. А их дети – тем более. Чего можно ждать от такого поколения? Вот и возникло поколение, не интересующееся своим происхождением, родством. Отсюда жестокость и мещанство молодых людей. * * * О 1917 годе и Октябрьской революции в семье как-то разговоров особых не было. Это эпохальное событие в нашем городке прошло довольно спокойно. А вот период интервенции был очень памятен. Наша местность несколько раз переходила из рук в руки, то к белым, то к красным. Каждый раз это сопровождалось большими неприятностями. Мама в это время была уже взрослой девушкой, ей было очень трудно. Бабушка ее часто прятала, на улицу она выходила редко. Были такие случаи: пришли красные, заходят в дома и требуют, чтобы женщины, в особенности молодые, надевали красные косынки, брали с собой лопаты и выходили на земляные работы. Если замечали, что кто-то из них не умеет обращаться с лопатой, то следовал окрик: – Что, интеллигенция, работать не умеете?! Быть в то время молодой девушкой было просто опасно. * * * В лесах Западной Белоруссии находилась маленькая деревушка Огородище. Она относилась к Гродненской области. Вокруг нее – сплошные леса, среди которых встречались неСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

большие поляны, участки болот. Как гласит предание, в далекие времена царь дал надел земли двум братьям, от которых и произошла эта деревушка. Природа – сказочно красива! Близ деревни протекала небольшая речка. Но местами она была довольно глубокая. Коегде ее берега густо поросли камышом. В реке водилось много рыбы. Леса в основном были сосновые. В них росли грибы, ягоды, в особенности черника. Много было разного зверья. Жители деревни жили в основном за счет леса: охотились, собирали грибы, ягоды. Кое-где корчевали лес под пашню. Каждая семья имела небольшие наделы земли. Земля в этих краях была малоплодородная. Чтобы получить урожай, необходимо было ее очень хорошо удобрить. Сеяли рожь, ячмень, сажали картофель, который в этих краях давал очень хороший урожай. Жители держали скот: лошадей, коров, свиней – и разную птицу. Это были очень трудолюбивые люди. Целыми днями они трудились также в лесу: заготавливали бревна для постройки домов, дрова для отопления. Семья отца имела дом, лошадь, двух коров, две с половиной десятины земли. Вот в такой семье и родился мой отец. Мой дед был высокий, крепкого сложения мужчина. Работал лесником. Прадед был тоже лесник. Как сейчас мне стало известно, четыре поколения этой семьи были лесниками. Все мужчины семьи занимались охотой. Это передавалось из поколения в поколение. Исторически местечко, где располагалась деревня, находилось то в Польше, то передавалось Белоруссии. По национальности семья отца была белорусской. Но в тех краях жило много поляков. Когда деревня была под Польшей, то дети ходили в школу и учились на польском языке. Поэтому в семье знали польский и белорусский языки. Семья была простая, но какая-то внутренняя врожденная культура чувствовалась во всем. Где-то, видимо, были довольно крепкие корни. Мой дед сам хорошо знал русский язык, учил ему детей. Учил не только разговорному языку, но и правилам грамматики. Таким Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

образом, дети знали три языка – польский, русский, белорусский. Дед всегда стремился дать детям образование. Вот так, на природе, в труде, прошло детство моего отца. А как он любил лес! Лес – это был его дом, который успокоит, напоит, накормит. Как он любил наблюдать лес! Как он его понимал! Как он бережно относился к лесу! Такую же любовь прививал и нам. И все это пригодилось в дальнейшем. Отец очень дружил со своим старшим братом – Сильвестром. Это были не только братья, но и большие друзья. Они вместе ходили в школу, затем продолжали образование в соседнем селе. Домой приезжали по воскресеньям. Дед мой умер рано. Ему было всего сорок лет. Бабушка осталась одна с пятью детьми: старшему, Сильвестру, было тринадцать лет, моему отцу, Володе, – одиннадцать, Степану – девять, сестре Жене – четыре года, и Александру еще не было и двух лет. Она продолжала учить детей дальше, хотя ей было очень трудно. Дети платили ей за все большой благодарностью. Приезжая на воскресенье домой, они работали, как и их отец. В семье это были старшие мужчины. Окончив школу, отец с братом вернулись домой. Какое-то время работали в лесу. Заготавливали лес для строительства нового дома. Начали его строить и помогали бабушке вести хозяйство. Но тяга к образованию всегда была на первом месте в этой семье. В 1912 году отец окончил курсы телеграфистов в Вильно и стал работать в Гродно телеграфистом. Некоторое время работал по этой специальности на станции Ораны СевероЗападной железной дороги. Наступил 1914 год. Обоих братьев забрали на войну. Больше они не виделись и ничего не знали друг о друге. Только в настоящее время я узнала, что Сильвестр был два раза ранен. Поправился, вернулся домой и стал работать лесником. Это был очень умный и беспредельно трудолюбивый человек. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

Мой отец с 1914 года служил в старой армии, в железнодорожном батальоне, работал телеграфистом. Он всегда имел много друзей. Это был очень коммуникабельный человек. И вот шестеро друзей, демобилизовавшись из армии, явились в управление Северо-Западной железной дороги в городе Петрограде, чтобы найти себе работу. Это была крепкая дружба молодых людей, несмотря на различные национальности: Иванов Федор – белорус, Котещенко Павел – украинец, Симонович Вячеслав – поляк, Ходорович Михаил – русский, Терентьев Иван – русский. Друзьям было предложено поехать на железные дороги Урала и Сибири. Получилось так, что Иванов Федор и Симонович Вячеслав остались работать в Петрограде, а мой отец и остальные трое друзей поехали работать на Урал, на Пермскую железную дорогу. Там отца назначили на станцию Тавда, Терентьева Ивана на станцию Надеждинск, Котещенко Павла – на станцию Туринск. Друзья долго поддерживали связь между собой. В дальнейшем дружили семьями. Ездили друг к другу в гости. Мама рассказывала, что в 1926 году наша семья ездила в гости в Ленинград. В 1928 году Иванов Федор с женой приезжали к нам. Жена Федора была больна туберкулезом (по тем временам это была довольно распространенная болезнь). С какой любовью отец и мама делали все, чтобы она хоть немного поправилась. Соблюдался режим питания, с нею часто гуляли по сосновому лесу, слушали шум сосен, вдыхали запахи смолы и земли. Мама рассказывала, что она посвежела. Поездка к нам принесла ей большую пользу. * * * Отец и мама познакомились, работая на телеграфе. Он приехал в наш городок, прожил в нем всего несколько дней, и они решили пожениться. Венчались в церкви. Мне, уже Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

взрослой, местные старожилы рассказывали о том, что это венчание было необыкновенно чудесным. Это была очень красивая пара. Отец – статный, высокий молодой человек. Под стать ему и мама – высокая, стройная, с красивой фигурой девушка. После свадьбы отец перевелся помощником начальника станции к нам в городок. Они получили небольшую квартиру около железнодорожного вокзала. Это был 1921 год. В стране разруха, голод. Жизнь они начинают в страшной бедности. Отец во все времена года ходил в своей неизменной шинели. Он сколотил из досок топчан, который заменял им кровать. Чтобы питаться и не умереть с голода, решили приобрести корову. Для покупки коровы все, что имело какую-то ценность, продали. Наскребли денег, сколько было у себя и у бабушки, наполовину в долг купили нашу любимицу Жданку. Она кормила нас и бабушкину семью. Сколько раз благодаря ей мы спасались от голода! Вскоре родилась моя сестренка Нина, позднее родилась и я. Родители очень хотели, чтобы вместо меня родился мальчик, но на свет появилась девочка. Волосы у меня были черные, поэтому и дали имя – Галка. В семье я была любимицей отца, очень ласковая, в отличие от Нины, которая была капризная, настойчивая, требовательная. Отец очень любил нас. Большинство капризов Нины всегда выполнялось. Я же вечно что-нибудь придумывала. Мне всегда хотелось что-то «исследовать». Могла лечь на землю и рассматривать камушки на ней, наблюдать за движением какого-нибудь насекомого. Около муравейников могла сидеть часами и наблюдать за их жизнью. Иногда залезала в неглубокий водоем и рассматривала насекомых, которые там живут, ловила пиявок, наблюдала за жуками-плавунцами, лягушками, головастиками. И вот удивительно – никогда у меня не было чувства брезгливости к любому насекомому или животному. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

* * * Наша бабушка жила на окраине городка в собственном доме. Построил его наш дед. Домик был небольшой, но теплый и уютный. Из его окон открывался чудесный вид на расположенный поблизости лес. Во все времена года мы любовались им, выделяя «природные картины». Это приносило нам – детям – огромное удовольствие. Мы очень скучали по отцу и матери, но, что интересно, как только заходили в лес, с меня сходила скованность, которая всегда как будто сидела во мне, исчезали горестные чувства, не покидавшие меня больше нигде. Передо мной открывался чудесный мир природы. Лес, кустарники и травы как будто успокаивали, ласкали. Это был совершенно другой мир. Я любила слушать песни леса, разговор трав с ветром. А если подует ветерок, выглянет солнышко, зашелестят листья на осинах и березах, то кажется, что они как будто говорят: «Не горюй, мы с тобой!» Лес просто утешал, заменял мне отца и мать; когда свежий ветерок проходил по моему лицу, то создавалось ощущение материнской руки. Легче, радостнее становилось на душе. Милый, родной мой друг, лес! Как я всегда любила тебя! Если захожу в лес, то словно попадаю в другой мир, мир моих друзей. Мною овладевает такое чувство, что встречаюсь с чем-то родным. Лес – это моя стихия, мой дом. Местность в наших краях холмисто-увалистая. Представляет собой как бы застывшие волны разбушевавшегося моря, которые покрыты лесами. В наших краях много верховых сфагновых и переходных торфяных болот. Болота располагаются открытыми участками или со сфагновыми сосняками. Они занимают довольно большие площади. Порой кажется, что тянутся бесконечно. Чем-то неприветливым веет от их безмолвия. Но все же есть что-то таинственное, притягательное, еще не изведанное в этой картине. Иногда среди болот островками встречаются крупные сосны в виде маленького соснового бора. На фоне Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

этих сфагновых болот они выглядят особо красиво. В таких островных сосновых борах сплошным ковром растет крупная, спелая, большими кистями брусника. Собирали мы ее столько, сколько могли унести. На кочках болота растут крупные, сочные, ярко-красные ягоды клюквы. Иногда ее бывает так много, что кажется – негде ступить, чтобы не раздавить. Как будто кто-то ее специально насыпал, особенно на кочки. Брусника и клюква созревают в сентябре. Во второй половине лета на болотах созревает морошка. Ягоды желтые, золотистые, необыкновенно нежного вкуса. Особенно много ее встречается около болотистых «окон». Это среди мхов небольшие, глубокие участки воды. Провалиться в «окно» очень опасно. Мало того, что они глубокие, так на глубине заполнены илом, поэтому если оступишься в них, то выбраться обратно очень трудно. В них человека может просто засосать. Лес нас питал с ранней весны и до осени. Весной, пока еще не распустились почки на березе, собирали березовый сок. Позднее, когда на елях появлялись красноватые завязи шишек (называли их крупянки), употребляли их в пищу. Ели также крупянки сосны и ее молодые побеги – пестики. Чего только не находили в лесу съедобного! Отрастала первая весенняя травка на лугах – шли за щавелем. Наш уральский лес очень богатый. Первой созревающей ягодой была жимолость. Какая была это радость – идти за ней! Этим самым открывался сезон сбора ягод. Жимолость – это невысокий кустарник, на котором попарно растут синие, с восковым налетом продолговатые ягоды. На вкус они горькокислые, с красивой сине-фиолетовой мякотью. Вслед за жимолостью созревала земляника. Обычно собирали ее ведрами. Считалось бездельем пойти в лес и набрать мало ягод. Нужно было всегда принести много. Сбор ягод – это теперь было не развлечение, а своего рода промысел. Жимолость и землянику сушили и заготавливали впрок. Сахара, чтобы сварить варенье, не было. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

Одновременно с созреванием земляники появлялись первые грибы. Специально за грибами ходили редко, только в случае, если надо было набрать для засолки. А так пойдешь, бывало, за ягодами, несешь и грибы. Их в наших краях очень много. Грибы сушили и заготавливали мешками. В лесах берега рек и ручьев поросли ивами, черемухой, калиной. На взгорках было много малины. Ближе к воде росла смородина. Вот такое разнообразие ягод дарил нам лес! Особенно вспоминаю необыкновенную вкусную ягоду с ананасовым ароматом – княженику. В наших краях ее встречается мало. По внешнему виду ягода похожа на малину. Мы очень радовались, когда находили несколько ее маленьких кустиков. Малина поспевала в августе-сентябре. В сентябре же поспевал и шиповник, которого росло обычно очень много. За малиной ходили в так называемые гари. Это площади, оставшиеся после лесных пожаров. Огромные массивы, на которых очень много обгорелых бревен, располагающихся хаотично. Вот в таких местах были заросли шиповника и малины. Собираешь малину и ходишь не по земле, а по бревнам. Насобираем малины, а потом ведро-полтора – шиповника, и все это несем на себе пешком. Расстояния до ягодных мест были очень большие – десять-двенадцать километров. Шли пешком в ту и другую стороны, да еще при сборе ягод находишься, но все это считалось нормальным. Никто не считал это трудностью. Обычное дело. Была у меня подруга моих же лет, такая же любительница леса. Сходим с ней за ягодами, устанем. Кажется, на другой день не сможем снова пойти. Ан нет! Встаю утром, болит все тело и ноги, а так хочется снова в лес! Иду. Стучусь к подруге в окно, и снова идем за ягодами. Ходили по два-три дня подряд и потом только отдыхали. Никаких разговоров об усталости, трудностях не было. Дорогая бабушка, как она ухитрялась готовить нам еду! Шиповника насушивали мешками. Затем везли на мельницу, мололи, получалась мука. Зимой добавляли сухие расSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

паренные ягоды или бруснику, все это перемешивали, и получалась масса в виде повидла, но несладкого. Из него пекли наши уральские шанежки (типа ватрушек). Если не было муки, то нарезали тонкие кусочки хлеба, на них намазывали это «повидло», ставили в русскую печь, и получались шанежки из хлеба. Вот до чего додумывалась наша бабушка. Теперь все это обдумываю и прихожу к выводу, что, несмотря на недостаток основных продуктов питания, мы очень много употребляли витаминов и других ценных веществ, которые давал нам лес. А ведь это было еще до войны! Какую пищу мы могли с собой взять в лес? В основном это был хлеб, ели его с ягодами, луком, вареной картошкой. Изредка могли взять с собой немного молока. А если удавалось взять огурец, то это было для нас большим лакомством. Иногда нам давали небольшой кусочек сахара. Очень любила сидеть у речки, обмакивать кусочек сахара в воду и есть его с хлебом. За черемухой обычно ходили со взрослыми к большой реке, с ночевкой. Вспоминаю, как ходили к устью нашей реки, берега которой сплошь были покрыты кустами черемухи. За ее зарослями виднелся большой сосновый бор. До сих пор в моих глазах стоит эта чудесная картина. Все такое родное, любимое! Слепящий блеск реки на перекате, стога на прибрежных лугах, таинственная глубина соснового бора. А утренние зори! А закат! Августовские туманы, покрывающие лощины и старицы! Спали обычно в стогу сена или у костра. Ночью в августе взойдет какая-то особая луна, сделает все кругом призрачным, так что иногда становится жутковато. Сверкает роса на траве, шумит ветер-вершинник. Сушеной черемухи заготавливали много. Большое удовольствие мне доставляло лазанье за ягодами по ее высоким кустам. Сушеную черемуху мололи и пекли знаменитые пирожки с черемухой. А хождение за кедровыми орехами! Чуть только поспевают кедровые шишки, мы уже в кедровнике. Лазим по деревьям Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

и добываем их. Вообще, я очень хорошо лазила по деревьям. Сейчас просто удивляюсь – как это ни разу не упала с дерева? Наверное, все это потому, что была очень худенькая, легкая, как я уже говорила, и сучья подо мной не ломались. Кроме того, существовала особая «наука» – умение правильно залезть на дерево, умело закрепиться на нем, а это значит – подобрать такой сук (обычно более вертикальный), который не обломится. Позднее, когда кедровые шишки сами начинали падать с деревьев, ходили в кедровники шишкарить. В этом случае – обязательно со взрослыми. Делалось это так: вырубали «колот» (небольшое бревно), подставляли его вертикально к стволу дерева, отводили в сторону и с силой ударяли по стволу. Происходило сильное содрогание дерева, и кедровые шишки дождем падали вниз. Их собирали, чистили, домой несли уже орехи. Много заготовить орехов мы не могли, так как это была довольно трудная работа. За целый день находишься по кедровнику, натаскаешься колота, домой идешь страшно усталый. Конечно, такая работа не для детей. Какие красивые кедровые леса! Огромные развесистые деревья тянутся к небу, образуя сплошной полог из лохматых сучьев. Леса темнохвойные. Солнце едва пробивается сквозь них на землю. Когда собирают орехи, приходится много трудиться белкам, бурундукам, кедровкам. Все они тоже занимаются сбором орехов. Весь лес наполняется шумом кедровок. Мы всегда в этом случае говорили: «Им жаль, что мы забираем у них орехи». Интересно было наблюдать за бурундуками. Этот зверек очень любопытный. Он мог близко подойти к человеку – встанет на задние лапки и рассматривает его. Были свои неписаные законы тайги. Если нас, детей, брали в лес взрослые, не разрешалось ныть от усталости, чертыхаться в лесу. Упоминать лешего, дьявола и другую нечисть. Считалось, что в этом случае можно заблудиться. Если кто нарушал это условие, то в следующий раз его в лес больше не брали. Обычно по лесу водил кто-то один из компании. Подсказывать этому человеку, куда лучше пойти, чтоб наSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

брать больше ягод, тоже запрещалось. За все отвечал один человек, обычно самый опытный. Взрослые далеко не каждого из детей брали с собой в лес. Меня же брать любили. Видимо, потому, что никогда не нарушала таежных правил, была очень трудолюбива, не лентяйничала, легко выводила компанию из леса. Я не понимала ориентира по солнцу, не знала других таежных примет, но очень хорошо запоминала путь, по которому мы шли. По нему и выводила. Если сомневались в том, правильно ли мы идем, обычно находили высокое дерево, один из нас залезал на него и рассматривал местность вокруг. Сверху можно было увидеть просеку, реку или просто тропу, ориентируясь по которым, можно было выйти из леса. Когда шла в лес, то это значило, что шла на работу. Такая работа в тайге считалась обычным делом. Никто не давал скидки на то, что ты ребенок. Как это нам помогло во время войны! Страшный голод! Но лес, милый лес, нас кормил. Мне приходилось переживать все новые и новые горести. Я много страдала, подобно деревьям на Севере. Они растут и растут, несмотря на страшные невзгоды, и даже дают плоды. Детство и юность у меня украли. Дело доходило до того, что ели липовые лепешки. Для этого набирали молодые веточки липы, очищали их от коры, основательно сушили в русской печи, затем мололи. Получалась «мука», из которой пекли лепешки. К счастью, делали мы это не часто. * * * Итак, отец и мать – в тюрьме. Бабушка всячески ухитрялась, чтобы содержать нас. От отца мы получили за все время ареста два-три письма. От мамы писем не было совсем. Питались в это время очень скудно (об этом я часто пишу на страницах книги – уж очень тяжело, когда все время хочется есть...) У меня сохранилась одна фотография тех лет. Если Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

посмотришь на этого ребенка – кости да кожа, среди которых выпирали суставы. Худенькая девочка с коротко остриженными волосами, руки, ноги – одни косточки. Грустный взгляд больших глаз. Даже страшно становится. Порой сейчас говорю, что если понадобится фотография ребенка из немецкого концлагеря, можно взять ту мою фотографию. Вот так я выглядела, хотя войны еще не было. Таким было мое «счастливое детство»! Мы оказались в ужасной бедности. За что? Прожили без родителей мы почти год. Не помню, как и почему, но бабушка стала часто говорить о том, что нас заберут в детский дом. Она покупает нам с сестрой два маленьких чемоданчика, и мы постепенно собираем в них наши вещички. У нас был большой страх перед детским домом. Мама очень боялась, чтобы в детский дом нас не отправили. Таких детей, как мы, – детей «врагов народа» – принудительно забирали в детские дома, расположенные за пределами мест проживания, в том числе находящиеся под надзором органов НКВД СССР. Иногда дети терялись. Были случаи, когда маленьким детям специально меняли фамилии. Потом найти такого ребенка было очень трудно, а порой просто невозможно. Мама боялась потерять нас. Таких детей специально разлучали с братьями и сестрами 1. 1

В подтверждение сказанного приведу несколько примеров из жизни детей «врагов народа» в детских домах из газеты «Возрождение надежды», №7 (112) за 2002 год. Людмила Ивановна Петрова, город Нарва (Эстония), пишет: «Арестовали отца, затем и мать. Вместе с матерью забрали меня и брата. Маму посадили в тюрьму, а нас повезли в детский дом. Сначала разлучили нас с братом. Мне было двенадцать лет, брату – восемь. Затем нас наголо остригли, на нас повесили дощечку с номером, взяли отпечатки пальцев. Братик очень плакал, но нам не давали встречаться и разговаривать». Э. Войлошникова, «Под водительством Сталина. Этюды в письмах о далекой молодости узницы сталинских лагерей» (там же): «Арестовали отца, затем мать. Ребенка разрешили взять родителям матери. Но потом пришел работник НКВД и сообщил о том, что меня должны Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

Дети таких детских домов были из разных территорий Советского Союза: Прибалтики, Поволжья, Украины, Москвы, Ленинграда, Заполярья… Грудных и маленьких детей забирали у матерей упитанные дяди в форме НКВД. Можно представить, какой был крик и плач! Это объясняли тем, что яблоко от яблони недалеко падает. Ребенок «неправильно» воспитывался в семье «врага народа». Его следует перевоспитать. Жизнь детей репрессированных превратилась череду бед и унижений. В настоящее время стало известно, что убили двух сыновей Каменева, сыновей Троцкого, исчезли в неизвестном направлении два сына Пятакова. Хотя в обществе в те времена говорилось, что сын за отца не отвечает. «Отец народов» многих детей оставил сиротами. Только до сих пор неизвестно – за что? * * * Первого сентября я пошла учиться в школу в первый класс. Мне очень хотелось учиться. Было сказано, что 9 сентября нас повезут в детский дом. Под этим страхом проходили забрать в детский дом, сказав при этом: «Ребенок воспитывался в семье «врагов народа», и мы обязаны его перевоспитать». Детский дом для детей «врагов народа» находился в двадцати километрах от Владивостока. Это был переоборудованный пионерский лагерь, теперь обнесенный высоким забором с колючей проволокой, имелся пропускной пункт с вооруженной охраной, на окнах – решетки. Лозунги «Спасибо любимому Сталину за наше счастливое детство». Однажды прибыла комиссия. Завшивленных, грязных, покрытых коростой детей обязали искупать. Из письма А. И. Атанасова (там же): «Мне было одиннадцать лет, когда в сентябре 1937 года нас с мамой увезли в Днепропетровскую тюрьму. Мать оставили там, а меня – в детдом для детей «врагов народа». Там мы не занимались, кормили плохо, спали в больших комнатах». Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

мои первые дни учебы в школе. И вот третьего сентября возвращаюсь из школы домой. День был светлый, осенний. Бегу по деревянным мосткам, которые вели от калитки к крыльцу нашего дома. И вдруг вижу сидящую у окна кухни... маму. Не помня себя от радости, вскочила на ступеньки и с разбега бросилась к ней на колени. Осыпая ее поцелуями, плача, кричала, что сейчас в детский дом не поеду. Собралась вся семья. Слезам радости не было конца. Дорогая моя мамочка была худая, седая. Но по-прежнему для меня красивая, милая, родная! Вот так судьба подбросила этой хрупкой девочке два счастья – она стала ученицей, и возвратилась из заключения ее мать. Сейчас из следственного дела матери узнала, что она часто подвергалась допросам и после них попадала в больницу. В тюремной больнице палата была с решеткой, в ней четыре кровати, иногда на каждой лежало по два человека. Больные могли лежать и на полу. Спасла от смерти мою мать только молодость. Мама в очередной раз попала в больницу, там ее и застало распоряжение об освобождении. Тюремному начальству было дано указание – освободить, а если она не в силах ехать домой, то перевести в обычную больницу. Такое распоряжение было дано в начале августа. Но это указание выполнено не было, ехать она не могла. Так и лежала в тюремной больнице до тех пор, пока не поправилась и смогла поехать домой. Все это время она даже не знала, что ее освободили, поэтому лишний месяц была в заключении. А как могла за это время распорядиться нами судьба?! Видимо, Сам Бог помог ей поправиться и тем самым спасти нас от детского дома. Мама вернулась домой очень слабенькой. Ей в это время было тридцать пять лет. До сих пор помню ее милые, выразительные глаза. Как любила прижаться к ней, почувствовать ее тепло! Прикосновение к матери меня отогревало, сбрасывало ту скованность, которую всегда чувствовала в своем теле. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

Бабушка в этом отношении была довольно суровым человеком. Мы понимали, что она нас любила, заботилась о нас, но ласки от нее мы не видели. Я не обижаюсь на нее. Пережить такое – дочь и зять в тюрьме, с клеймом «враги народа»! Ей приходилось содержать нас, двух сирот, совершенно без всяких средств к существованию, каждый день думать, чем нас накормить. По-видимому, на ласку, тонкие чувства по отношению к нам не оставалось никаких душевных сил. Мама же была совершенно другим человеком. Учиться в школе мне очень нравилось. Я была старательная ученица, училась на «отлично». С большим уважением вспоминаю свою первую учительницу, Богданову Веру Николаевну. Она была прекрасным, глубоко культурным человеком. В свое время окончила гимназию, и ее гимназическое образование проявлялось во всем. Это был эталон русской женщины! В нашем маленьком городке она пользовалась большим авторитетом и уважением. Это был чуткий, добрый к детям человек. Под стать ей был и ее муж – Павлин Иванович. Он работал служащим на комбинате и был другом моего деда. У них было шестеро детей. Самый младший учился со мной в одном классе. Жили они до предела скромно, бедность во всем преследовала эту семью. Но, несмотря ни на что, культурный уровень семьи был всегда на высоте. Вера Николаевна воспитывала нас своим внешним видом, каждым своим движением, своими поступками. Была она невысокого роста, с короткими кудрявыми волосами, заколотыми гребенкой, с большими, яркими, выразительными глазами и в своей неизменной черной юбочке, трикотажном жакете и белой кофточке. Сколько ее помню, она всегда была в этой одежде. Мне доводилось по поручениям бабушки иногда приходить в эту семью. Общение с ними очень обогащало. Тяжело мы пережили смерть Павлина Ивановича. Это было так, как будто умер член нашей семьи. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

Не помню, чтобы наша учительница на кого-нибудь из детей накричала. Чаще всего она подзывала к себе провинившегося ученика и требовательным голосом делала ему внушение. Мы все ее любили. Старались ей подражать во всем. Вот уж действительно это называлось воспитанием силой примера! Сила примера – стержень всякого воспитания. Вера Николаевна иногда приходила в гости к нашей бабушке. И если та спрашивала у нее, как я учусь, как веду себя в школе, то она обычно подзовет меня к себе и спрашивает: – Ну, Галя, что мы ответим? Она никогда не была мною недовольна. Я была не по возрасту серьезна. Отпечаток грусти преследовал меня. Всегда помнила, что мой отец в тюрьме. Он – «враг народа». Раннее сиротство и горькое детство научили меня слышать и видеть больше других детей. Тяжелые условия, бедность – все это стало для меня хорошей школой. Воспитание детей в школе в те времена проводилось в условиях, когда в детских газетах, журналах, книгах – везде говорилось о том, что детям надо быть бдительными. Кругом на фабриках, заводах проводятся взрывы, диверсии, поджоги. Эталоном для детей был Павлик Морозов. Помню, как сестру Нину (она училась в шестом классе) дети в школе столкнули с лестницы под возгласы: – У нее отец – «враг народа»! Бедная Ниночка, она пришла из школы вся заплаканная, побитая. Мы, как могли, успокаивали ее. Представляю, как эту сцену пережила мама? Семья наша была очень дружная. Видимо, общая беда настолько нас сплачивала, что об эгоизме и речи быть не могло. Мы старались только приятное делать друг другу. Мать для нас была просто божеством. Переходя из класса в класс, я получала похвальные грамоты. Вот одна из них, за второй класс, лежит передо мной. В верхнем левом углу изображен портрет Ленина, в правом – Сталина. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

В те времена был распространен плакат, на котором изображен Сталин, держащий на руках нерусскую девочку. Внизу было написано: «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство!». Я ему должна несколько раз сказать «спасибо»: за то, что он оставил меня без родителей; за то, что была лишена возможности резвиться, как все дети; за то, что еще не могла осознать, но уже была дочерью «врага народа»; за то, что в детстве не могла досыта есть; за то, что была как былинка в поле, – за все-все ему большое спасибо? Сколько несправедливостей, унижений, незаслуженных оскорблений пришлось мне испытать с раннего детства! * * * Теперь нам стало жить легче – с нами была мама. На работу ее никуда не принимали, кроме кирпичного завода. На нем полукустарно делали кирпичи. Глину мешали с помощью лошадей, которые все время ходили по кругу. Работа была наполовину ручная. Мама работала на станке. В ее обязанности входило формовать кирпичи. Для этого в специальную выемку станка руками следовало положить комок глины (специально подготовленной), прижать его крышкой и, нажав на педаль, вынуть получившийся кирпич из формы. Затем сложить кирпичи в тележку и отвезти к печам для обжига. На таких операциях работали женщины. В мою обязанность входило принести маме обед. Чтобы дойти до кирпичного завода, нужно было пересечь небольшой лесок. Лес – это моя слабость! Все мне хотелось что-то рассмотреть. Иду однажды с горшком супа. Это был картофельный суп с крупными макаронами. Засмотрелась, запнулась, упала и пролила суп. От обиды за то, что мама осталась без обеда, разревелась. Что было делать? Стала руками собирать макароны и кусочки картошки. Пришла на завод, плачу, расскаСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

зываю, что со мной случилось. Убеждаю в том, что макароны можно есть, – они чистые. По-видимому, столько горя было в моих глазах, что вокруг меня собрались женщиныработницы. Стали уговаривать, успокаивать. Ответом на все это были мои громкие рыдания. Тогда женщины стали делиться едой с мамой. Когда я увидела, что она может поесть, стала успокаиваться. Вот так мы дорожили матерью! Причинить ей боль, неприятность было для нас большим горем. Бабушка воспитывала в нас особое чувство любви, бережного отношения к матери. Однажды лишившись ее, мы боялись потерять снова. Бабушка часто говорила нам: – Берегите мать. Если она умрет, то вы не сможете жить. Теперь надо понять так – не жить, а выжить. Мать для нас была спасительницей от всех бед и огорчений. Как мы ждали ее с работы! Каждый раз я стремились порадовать маму, обычно своими пятерками в школе. Может быть, поэтому училась хорошо? Дома мы видели маму очень мало. Она всегда много работала, старалась как можно больше заработать, чтобы прокормить нас. О сильной любви к матери говорит такой случай. Я болела корью уже в возрасте девяти лет. Все тело мое было покрыто сыпью, высокая температура. Мама очень волновалась за меня. Придя с работы домой, не отходила от моей кровати. Я начала поправляться. Однажды бабушка мне говорит: – Как мать придет, ты пой песню. Она обрадуется и поймет, что тебе уже лучше. Приходит мама с работы, спрашивает: – Как она себя чувствует? Бабушка говорит: – Слышишь, она уже песни поет! Мне это стоило огромных усилий. Делала я это для того, чтобы успокоить маму. Так у нас воспитывали любовь к матери. Это святое чувство сохранилось на всю жизнь. Проработав два года на кирпичном заводе, мама перешла на работу в детские ясли воспитательницей в младшую группу. Моя мама очень любила детей. У нее всегда были хороSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

шие отношения с родителями воспитанников. Забегая к ней на работу, зачастую видела такую картину: мамаша зимой, укутавшись от мороза, порой в рабочей одежде, прибегает в ясли кормить грудью ребенка. А делать это надо было через каждые три часа. Атмосфера в детских яслях была очень хорошая. В коллективе работали одни женщины. Они по-особому, сочувственно относились друг к другу, если кого-то из них постигали неприятности. В будущем долгое время они оставались друзьями. Однажды прихожу из школы, бабушка плачет, дает мне треугольный конверт и просит отнести его маме на работу. Это было письмо товарищей отца по лагерю. В письме сообщалось о том, что отец умер, послано оно было нелегально. Сейчас удивляюсь: как оно могло дойти до нас? Вот его содержание: «Мы – несколько знакомых Вашего мужа, Владимира Адамовича Саковича, – решили известить Вас о печальной действительности. Ваш муж умер 13 октября. Сочувствуем Вам и дочкам Владимира Адамовича в Вашем горе». Приписка: «Уважаемая, я была у своего мужа на свидании, и они просили послать Вам эту записку. Это их всех ожидает. Одни слезы. Как я побыла, посмотрела, жить не захотелось. Какие муки они переносят! До свидания». Подписи нет. После этого мама написала письмо начальнику лагеря, чтобы сообщили, жив или нет ее муж. Ответа не было. Написала туда же письмо и Нина. Ей тоже не ответили. Перед этим мы получили письмо от отца, где он писал о том, что ему назначили противоцинготный паек и чувствует он себя «хорошо». Письмо было написано 21 августа 1939 года. Это было третье и последнее письмо, которое мы получили от отца за два года заключения. До письма его друзей, сообщивших о смерти отца, выслали ему посылку. Не получив ответа от начальника лагеря, мама пишет на почтовое отделение с вопросом о том, чтобы сообщили – вручили ли ему посылку? На что получаем ответ: посылка вруСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

чена 25 декабря 1939 года!!! Оказывается, отец умер 13 октября, а посылку ему вручили в конце декабря! Вот ведь как могло быть! Мы отрывали от себя последние крохи, чтобы послать отцу немного продуктов. А, видимо, посылок арестанты вообще не получали. Ведь, не задумываясь, написали такую чушь. Поэтому у нас долго в душе теплилась мысль о том, что отец жив. В те времена политически заключенных зачастую лишали права переписки с родными. На самом деле это означало расстрел, а родственникам сообщалось – без права переписки. При этом человек-то уже давно был на том свете. А, может быть, лишили и его? Что только не предполагали! И лишь в 1957 году нам сообщили о том, что отец умер. У нас ни у кого не поднималась рука помянуть отца в день его смерти. Мы просто хватались за соломинку, не веря в его смерть. В 1957 году нам выдали похоронную. В ней не было указано место смерти – ни области, ни района, ни края, ни республики, но зато указана причина смерти – крупозное воспаление легких. Получается так, что неизвестно, где он умер, но известна причина смерти. В некоторых документах по этому поводу написано – гриппозное воспаление легких. Поражает безграмотность людей, вершивших судьбы человеческие! Вот и все, что мы узнали об отце только в 1957 году. Мама рассказывала нам один случай из их жизни в тюрьме. Однажды арестанты устроили им свидание. Сделали это так: в одно и то же время они пришли за баландой для своих камер. Как удалось заключенным это сделать – до сих пор остается загадкой. Вот уж была взаимовыручка у заключенных! Когда мама вошла и увидела отца, узнать его было трудно – абсолютно седой, обрюзгший, опухший, и голос был изменен. Он шепелявил. Наверное, не было зубов. Как его терзали, избивали, мучили – совсем невинного человека! Они смогли перекинуться всего лишь несколькими фразами. Он сказал: – Катюшка, я все сделаю для того, чтобы тебя освободили, чтобы ты была с детьми. Посвяти себя всю воспитанию наSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

ших деток. Сделай все возможное, чтобы они получили образование. И все. Для дальнейшего разговора возможности не было. Бедный наш папочка, представляю, сколько издевательств тебе пришлось перенести! Всю жизнь мать жила ради нас. Помня эти слова отца, бывшие для меня как завещание, я преодолевала огромные материальные и моральные трудности, много училась и в итоге стала кандидатом наук. Мне сначала было непонятно: что он мог сделать в тюрьме, чтобы освободили маму? Впоследствии узнала, что если заключенный отрицал все обвинения, предъявляемые ему следствием, несмотря на все издевательства, то последней угрозой было – посадить и отправить жену в лагеря, а детей в специальные детские дома НКВД. Первое они уже выполнили – маму посадили в тюрьму. Намечена уже была отправка и нас, детей, в детский дом. Это были последние угрозы следствия. Пытки его не могли сломить, а такая угроза – смогла. По-видимому, он все стал подписывать, что ему предлагалось, чтобы сохранить нас. Страшно все это представить! 2 2

В подтверждение моих этих слов приведу выдержки из газеты «Возрождение надежды», № 7 (112) за 2002 год, из статьи «Последний допрос» Владимира Тиминского из города Калуги: «... для допроса поднялся на третий этаж, кабинет выходил на улицу. «Садись к столу, – сказал следователь, не вставая. – Сегодня я разговариваю с тобой в последний раз. Или ты сознаешься, или мы будем принимать другие меры. Прежде всего арестуем твою мать. Она не могла не знать о твоих вражеских действиях. Этого достаточно, чтобы ей дали десять лет. Сестру, как несовершеннолетнюю, отправим под другой фамилией в детский дом». Он подозвал меня к окну. Внизу из черной машины вышла мама. Маму арестовали. Я не мог представить многочасовые допросы под горячей яркой лампой. Я готов был сделать все, что они прикажут, чтобы не допустить этого. Следователь заговорил: «Или сейчас ты признаешься во всем, и мы отпустим твою мать, или сделаем то, о чем я тебе говорил». Выхода не видел. Капкан захлопнулся. Сопротивляться, бороться бесполезно. Я выдавил из себя: «Все подпишу». Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

Сейчас я понимаю, что в освобождении мамы сыграла роль не только эта причина, но и «польская операция». Настолько много посадили жен и отправили детей в детские дома (300 000 детей), что просто не знали, что с ними делать. В связи с этим поступило распоряжение из Москвы – часть жен освободить, естественно, с ними освободятся и дети, или отправить семьи на поселение. По-видимому, эти два фактора сыграли роль в освобождении мамы из заключения. * * * Наступило еще одно страшное испытание – началась война. К этому времени я уже закончила третий класс. Еще до войны снабжение городка было плохое. Трудно было купить промышленные товары, в особенности ткани, даже самые простые, например ситец. За ним занимали очереди с вечера и простаивали всю ночь. Перед глазами такая картина: у магазина с вечера стоит огромная толпа. На ладонях люди пишут номер очереди. Отойти на какое-то время было нельзя, так как людей часто пересчитывали, и если тебя в это время не было, то очередь пропадала. Следовало занимать ее второй раз. Поэтому приходилось стоять всю ночь, вплоть до открытия магазина. Мы, дети, стоя в такой очереди, находили возможность для развлечения. Я обычно стояла с вечера, а ночью меня заменяла бабушка. Какая была радость – купить пять-десять метров ткани! А если это был ситец, то особенно радовались, так как это означало, что кому-то из нас сошьют платьице. В основном мы носили вязаные платья, кофточки, юбочки, чулки, носки – все это вязали мама и бабушка. Они были большие рукодельницы, и это очень нас выручало. Старые изделия несколько раз перевязывались. Начало войны почувствовали тогда, когда за хлебом начали выстраиваться большие очереди. Стояли целыми днями и ночами. Хлебные магазины работали круглосуточно. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

Мы с Ниной приспособились ходить за хлебом ночью. В самой середине ночи очередь за хлебом была меньше. В это время в городке начались разбои. Ночью часто нападали на людей и все, что у них было, забирали. Произошло нападение и на нас с Ниной, когда мы с нею ночью возвращались из магазина с сумкой хлеба. Чтобы дойти по улице до нашего дома, нужно было перейти деревянный мост, которой проходил через большой овраг. Идем мы с ней уже по середине моста, как вдруг с обеих сторон из-под моста выскакивают на нас хулиганы. Мы побросали сумки с хлебом и побежали, но в разные стороны. Она вперед по мосту, а я – назад. Не знаю, как нам удалось, но мы убежали. Может быть, этим хулиганам нужен был только хлеб? А может, они растерялись – за которой бежать? Прибежав домой, Нина, плача, кричит: – Галину поймали хулиганы! Я же, пробежав мост, заскочила во двор первого от него дома. Хозяин находился в доме один. Он вышел во двор и увидел меня, плачущую. Стал, как мог, успокаивать, спрашивая, что со мной произошло. Затем вместе с ним мы вышли на улицу. Около моста была большая толпа людей. Среди них была мама. Искали меня, облазили весь мост и овраг. Что творилось с мамой – представить трудно. Увидев меня, она бросилась ко мне и, рыдая, прижала к себе. С тех пор мы за хлебом ночью больше не ходили. Наши края – это места ссылок, лагерей заключенных. Но не помню, чтобы кто-то из них причинял нам неприятности, – вероятно, потому, что большая часть попавших туда людей были не уголовниками, а «политическими». * * * В начале войны к нам в городок стали прибывать эвакуированные, много людей – вместе с предприятиями. Был эвакуирован военный завод из Кунцево (под Москвой). Станки и Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

оборудование из вагонов вытаскивали прямо на землю. Под цеха освобождали территории нашего комбината. Из досок сколачивали помещения для цехов. Это в наших суровых краях! Несмотря ни на что, устанавливали оборудование, и люди работали. Эвакуированных стали расселять по домам. В этом случае никто не спрашивал разрешения к их поселению. Приводили людей и просто говорили – вот столько человек будет жить у вас. Наш дом был небольшой: две маленькие комнатки, проходная кухня вместе с прихожей. К нам подселили двух мужчин – отца со взрослым сыном. Оба они работали на заводе, у них была бронь от призыва на фронт. Работали сутками, без всякого учета времени, порой до тех пор, пока могли стоять на ногах. Наши квартиранты были измученные, всегда в замасленной, грязной рабочей одежде. Самое страшное, что у них были вши. Бабушка заправляла углями паровой утюг, и мы все время проглаживали нижнее белье, в особенности швы, в которых могли быть вши. Бабушка требовала, чтобы это делали и наши квартиранты. Она заставляла их стирать свои вещи. Мыла не было. Настаивали в воде золу и этим раствором стирали. Естественно, что в таких условиях жизни в городе вспыхнула инфекция сыпного тифа. На счастье, эта болезнь миновала наш дом. Голод усиливался. Хлеб стали давать по карточкам – двести граммов на человека. И то непонятного качества. Спасал нас только картофель и дары леса. Но и эти продукты распределялись по дням буквально на граммы. Случилась беда: наши квартиранты оставили нас без семенного картофеля. Они открыли отдушину в подвал, который был под их комнатой, и весь картофель померз. Встали перед фактом – для посадки картофеля нет. Купить его мы не могли – он стоил баснословно дорого. Наступила весна. Огород мы засеяли, семена все-таки купили. Хотя в этом году мы уже не могли засаживать весь наш огород картофелем. Стало еще голоднее. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

Если нам удавалось приобрести немного картофеля, то обычно срезали верхушки клубней и бережно хранили их до весны. Так хотелось съесть немного, что я обычно ходила вокруг этих верхушек и доказывала, что еще можно обрезать слой. А кустик картофеля все равно вырастет из оставшейся части. Вот как мне хотелось есть! Пайка хлеба казалась очень маленькой. Это был кусочек черного, испеченного с кукурузой и какими-то непонятными отходами, грубого хлеба. Съесть его сразу нам не давали. Делили этот кусочек на две части и съедали его в два приема. У меня выработалась привычка: укусив кусочек хлеба, не глотать его, а сосать. Видимо, приятно было продлить удовольствие от хлеба. Эта привычка сохранилась до сих пор. Голод выработал привычку любить хлеб. Городок наш – промышленный. Деревень вокруг него очень мало, да и те были довольно небольшие. В них в основном занимались животноводством. Разводили коров, свиней, романовских овец, птицу. Сеяли различные кормовые культуры для животноводства. Немного высевали яровой пшеницы, но хлеб из нее получался слишком серый. Вдоль реки были площади заливных лугов. На них росли прекрасные травы, поэтому была возможность заготавливать много сена. Деревни располагались большей частью вдоль реки. Нина к этому времени окончила курсы учителей начальных классов, продолжала учиться заочно в педучилище и работала учителем в одной из таких деревень. Она была очень неприспособленным к жизни человеком, в отличие от меня. Объясняется это тем, что до тринадцати лет прожила с отцом, который всегда обеспечивал семью. Мне же пришлось прожить с отцом до семи лет, а дальше только думала о том, как бы достать пропитание для всей семьи. Я всегда старалась как-то помочь семье. Учась в начальной школе, часто жила у Нины в деревне во время летних и зимних каникул. Летом ходила работать в огородную бригаду колхоза на прополку овощей. За это получала обед в колСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

хозной столовой – это обычно была ячневая каша, политая молоком вместо масла. Приезжая зимой, помогала колхозу перебирать картофель в овощехранилище. За день такой работы нам давали по пять килограмм картофеля. Это было большой радостью. Осенью одно время жала серпом рожь. Но, не зная тонкостей такой работы, сильно порезала на левой руке палец – мизинец. Палец сохранился, но после травмы меня больше не стали брать на эту работу. Ведь, по сути дела, я была еще совсем ребенком (10–11 лет). На руке на всю жизнь остался шрам от этой работы. Во время войны люди ходили по деревням менять вещи на продукты. Нина же всегда приезжала домой из деревни голодная. Мы как могли помогали ей. Такой она осталась на всю жизнь. Была очень доброй к людям. Ей всегда всех жалко, она могла все отдать человеку, который был беднее ее. Ее добротой зачастую пользовались нечестные люди. Менять вещи на продукты ходили мы с мамой. Чаще всего это были всякие вязаные изделия. Ходили пешком десятки километров. Летом было проще. Идем, бывало, по деревне стучимся в дома и предлагаем вещи. Для того чтобы покушать, просили немного молока, вареной картошки и кусочек хлеба. Это была не милостыня. Взамен всегда мы что-то давали. Сядем, бывало, на завалинку перед домом, поедим, и так радостно становится на душе! Все, что наменяем, несем домой. Однажды произошел такой случай. Дело было зимой. Крепкий мороз и сильная поземка. Пошли с мамой в деревню. Выменяли немного ржаной муки и картошки. Картофель хорошо укутали, чтобы не замерз. Положили все на сани. Пешком надо было идти пятнадцать-восемнадцать километров. Идем. Дорогу заметает все больше и больше. Вот она уже еле заметна. Идем по снегу. Благо, он был очень крепок изза сильной поземки. Ориентируемся по электрическим столSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

бам. Километров за пять перед городом должны были выйти к замерзшей реке. Перед рекой на горушке стоял пустой деревянный барак без окон и дверей. Таких пустых бараков в лесу можно было встретить много. Оставались они от лесорубов. Это значило, что здесь когда-то рубили лес и в них жили рабочие. Рядом была река, по которой летом сплавляли лес. В этом случае в бараке могли жить и сплавщики. Когда работы заканчивались, бараки просто бросали. Если мы ходили за брусникой на вырубки и встречали такие заброшенные бараки, то ночевали в них. Идем мы с мамой. Метель, пурга усиливаются. Поравнялись с бараком. Вдруг из него выходит мужчина, подходит к нам и спрашивает: – Как добраться до города? Душа ушла в пятки. Смеркается. Стало уже довольно темно. В то время на дорогах были разбои. Какие-то люди, то ли дезертиры, то ли сбежавшие с заводов, часто встречали таких меняльщиков и все у них отбирали. Ходили они по лесам. На большие дороги выходили редко, только за тем, чтобы добыть себе еду. Он нам сказал, что тоже ходил менять вещи на продукты (в руках у него были две сумки), шел домой и заблудился. Зашел в барак, чтобы переждать ночь. Тут увидел нас и вышел. Мы ему сказали, чтобы шел за нами. До города оставалось километров пять. Мама толкает меня вперед, чтобы я шла первая, затем идет она и сзади этот мужчина. Мне стали понятны ее действия. Если он ударит, то пострадает она, а не я. Мужчина был довольно интеллигентного вида. Но все-таки нам было очень страшно: темно, пурга, кругом лес. Он рассказал, что приехал в отпуск после ранения к семье, эвакуированной в наш город. Долго искал семью и наконец нашел. Семья страшно голодала. Поэтому решил поменять вещи на продукты. Вскоре мы вышли на реку. Она довольно прямая в этом месте, поэтому вдалеке замаячили огоньки. Как обрадовались! Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

Дошли до города, распростились с нашим новым знакомым. Он попросил адрес. На второй день приходит к нам домой и благодарит за то, что мы его выручили, буквально спасли от смерти. Еще неизвестно, чем бы закончилась его ночевка в бараке. Было очень холодно, он мог и замерзнуть. В благодарность за то, что мы для него сделали, он подарил два пакетика зубного порошка. По тем временам это было дефицитом, а для нас настоящим подарком. Приезжим людям было тяжело приспособиться к нашим уральскому климату. В то время было много эвакуированных из Средней России, Украины. Они очень тяжело переносили морозы и те нечеловеческие условия жизни, в которые попали. За опоздание на работу, прогул, в особенности за самовольный уход с работы, судили по законам военного времени. На заводах много работало женщин, молодых девушек. Многие из них не выдерживали и сбегали с работы. Однажды мы шли в деревню: часть расстояния по железной дороге, часть по лесу. Идем по железной дороге, подходят к нам две молодые девушки (по-видимому, сбежавшие с завода) и спрашивают, правильно ли они идут. Также спросили, где поблизости находится какая-нибудь деревня, чтобы раздобыть себе немного еды. На железную дорогу беженцы выходили для того, чтобы убедиться, правильно ли они идут. Шли в основном по проселочным дорогам. В ином случае их быстрее могли поймать, а это значит – судить. До сих пор стоят у меня в глазах эти две красивые девушки. Мне кажется, они были украинки. На заводах работали трудармейцы. В трудовой армии служили в основном жители Средней Азии. Какой убогий у них был вид! По-видимому, все, что они имели из одежды, наматывали на себя. Надо было их понять – коренные южане – и вдруг попали в такие суровые условия! Иногда они ходили по домам и просили милостыню. По-русски говорили очень плохо. Придут, бывало, и просят: – Шесть ног одна голова. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

Мы, дети, смеялись: – Шесть ног одна голова! (Злой был смех). От взрослых за это попадало. Это означало: дайте чеснока одну головку. Жаль было их очень. Бедный наш народ, сколько он выстрадал! Летом продолжали ходить за ягодами, но теперь уже их продавали, а на вырученные деньги покупали кусочек хлеба. Чтобы набрать ягод, нужно знать ягодные места. Приезжие не могли этого знать. Мы же знали, когда и куда пойти за той или иной ягодой, поэтому редко приходили пустые. * * * Наступил самый страшный для нашей семьи год – сорок третий. Я пошла учиться в шестой класс. Вдруг маму привозят с работы в тяжелом состоянии. На следующий день ее срочно отправляют в больницу в Свердловск. Заболевание – онкологическое. Мы с бабушкой остаемся вдвоем. Нина работает в деревне. Ни еды, ни топлива – нет ничего. Как назло, в этом году были сильные морозы. Каждый день, придя из школы, брала санки и шла в лес за дровами. Что же я могла привезти? Это были сучья, которые торчали из глубокого снега, полусгнившие пеньки и мелкий хворост. Такими дровами в лютые морозы дом не натопишь. Но все-таки можно было согреться. Тогда многие люди возили дрова на себе. Транспорта никакого не было. За дровами ездили довольно далеко. Поблизости все было собрано. Идти одной за дровами мне не было страшно. Однажды нарубила дров, сложила на санки и иду. День был ясный. Необыкновенно ярко светило солнце. Крепчал мороз. Снег блестел так, что порой резало глаза. Проезжаю маленькое болото. Там росли вековые кедры, ветки которых, с их темной хвоей, красиво выделялись на белом покрывале Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

из снега. Было очень красиво! Остановилась, чтобы немного передохнуть. Села на свой возок и стала любоваться природой, о чем-то мечтать. Блаженное состояние охватило меня. Незаметно стала засыпать. Так это было приятно! Из леса, тоже с дровами, ехали наши соседи – муж с женой. Подъехали ко мне и увидели меня засыпающей. А ведь это означало, что я начала замерзать. Разбудили, растормошили меня и дальше поехали все вместе. Приезжаем домой. Они рассказывают бабушке, что со мной произошло. Все были очень расстроены. Посоветовавшись, соседи решили всегда брать меня с собой, когда поедут за дровами. Своих детей у них не было, и с тех пор они меня очень полюбили. Теперь возить дрова стало легче. Со взрослыми могла отпилить чурку хороших дров, которых нам хватало на более длительное время, а это значит, что могла ездить за дровами уже не каждый день. Заготовка дров была полностью на мне. Бабушка уже стала совсем старенькая. Дома она помогала распилить дрова, а колоть их и делать все остальное приходилось мне. В это время мне было тринадцать лет. Середина войны. Голод стал еще более жестоким. В школе на полдник нам давали булочку, пятьдесят граммов. Она была такая маленькая, румяная, такая аппетитная. Я ее не съедала, а приносила домой. Каждый раз сушила сухари и складывала их в небольшой горшочек. При этом говорила, что, как приедет мама из больницы, подарю ей эти сухари. Но как мне их хотелось съесть! Часто заглядывала в горшочек, чтобы посмотреть, сколько их уже накопилось. В школе же, получив булочку, бережно клала ее в портфель и выходила из класса, чтобы не видеть, как аппетитно съедали такие булочки другие дети. До сих пор поражаюсь сама себе – как у такой хрупкой, голодной девочки изо дня в день хватало сил не съесть булочку! Мама пролежала в больнице довольно долго. Никто из нас не мог съездить навестить ее. Лечили облучением. Вернулась она очень больной и почти год не могла работать. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

Как торжественно в первый день ее пребывания дома я преподнесла ей этот горшочек с сухарями! Сколько гордости за свой поступок было у меня! Конечно, эти сухари ели мы все вместе, и несколько дней… К чаю брали каждый по одному сухарику. Вообще, в нашей семье не было эгоизма в еде. Сидим за столом, все голодные, но никто не старается съесть больше. Наоборот, каждый старался положить другому больший кусочек. Так было заведено. Если сейчас в семьях вижу, как дети хотят съесть больший и лучший кусочек какоголибо лакомства, мне становится не по себе. Да еще родители порой подсовывают лучший кусочек. Чего можно ждать от такого ребенка? Кто из него вырастет? Как он будет относиться к своим родителям? Все негативные явления в семьях возникают от воспитания человека в детстве. Вся тяжелая работа по дому лежала на мне. Учиться стала хуже. Начала получать тройки, изредка могла получить даже двойку. Это был шестой класс, середина зимы, февраль. Мы уже совсем погибали от голода. Принимается решение – поменять наш домик на худший, но за это нам дадут в придачу... козу. Домик наш строил дед. Он был небольшой, но сделан со вкусом и даже с некоторыми удобствами. А мы переехали во вросший в землю сарай, переделанный в жилье. Но решение было принято. Какая радость! У нас появилась коза? Молока она нам пока не давала, была суягна. Улучшить наше положение в то время могла только я. Но как? На семейном совете было решено, что бросаю школу и поступаю на работу. Это значило, что буду получать в два раза больше паек хлеба и обед в столовой. * * * На военном заводе снабжение рабочих было лучше, чем на комбинате. Иду туда. В отделе кадров мне говорят: так как мне нет еще четырнадцати лет, в цех взять не могут. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

Вероятно, такой жалкий вид я имела при этом отказе, что предложили работу курьера в завкоме завода. Согласилась. Моя работа заключалась в том, чтобы разносить всякие бумажки по цеховым комитетам завода. Я была очень любопытна. Приду в цех – все интересно. Стану и смотрю, как трудятся рабочие. Пройдет много времени. Спохвачусь. Бегу скорей в завком. В одном из цехов завода был обжиг и сортировка патронов. Стояли большие столы. На их середину грудой высыпали патроны после обжига. С обеих сторон стола сидели женщины и сортировали их. Мне нравилась эта работа. Очень хотелось работать в цехе, но меня не брали. Труд был очень утомительный. Работали женщины по двенадцать часов в сутки. С одной стороны, от работниц были пышущие жаром печи, а с другой – дощатые стены цеха. Получалось так, что с одной стороны жар, а с другой – холод. Вот так и работали женщины. Многие из них были больны туберкулезом. Иногда приду, присяду к ним и сортирую какое-то время патроны. Очень мне нравилась эта работа! Людям тогда был свойствен большой патриотизм. Никакого недовольства не было. Все работали во имя Победы! Работники завкома меня любили, наверное, потому, что была очень старательная. Если не было работы, то просила, чтобы ее дали. Почерк у меня был красивый, поэтому мне давали переписывать какие-нибудь бумажки. Через завком проходила вся помощь рабочим. Им давали дополнительные пайки хлеба, талоны в столовую, талоны на мыло, обувь, одежду. Иногда давали и мне дополнительно талончик. Когда шла на работу, брала с собой судки. В столовой обычно давали суп-затируху. Какая была радость – получить лишнюю порцию! Вот так мы и стали жить. Еще и Нине отделяли что-нибудь от себя. Так что я уже стала кормилицей семьи. Тяжелая жизнь воспитала во мне раннюю самостоятельность. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

Рабочие завода сильно голодали. Той пайки хлеба, которую им давали, явно не хватало. Мужчины приходили в завком и просились на фронт. Вспоминаю одного мужчину: высокий, стройный, даже, скорее, худой человек, с необыкновенно красивыми голубыми глазами. Как он просился, просто умолял послать его на фронт! Обычно такие люди получали отказ, так как специалисты нужны были в тылу. Однажды послали меня на склады завода – привезти в завком бумагу, канцелярские товары и еще разные материалы. Транспортом служила лошадь. До этого я никогда не ездила на лошади. Она была тощая, шла плохо. Мне дали хлыст. Получила товары на складах. Еду на телеге по территории завода. По обочинам двигались люди. Лошадь не идет. С большой силой размахнулась хлыстом, чтобы ударить ее, и сильно, со всего размаха ударила позади себя какого-то мужчину. Страшно испугалась. Он оторопел от неожиданного сильного удара. На его лице осталась отметина. Выхватил у меня хлыст. Когда взглянул на меня и увидел перед собой испуганную девочку – растерялся, не зная, что со мной делать. Я разревелась. Мне его стало жаль. Вот так мы и смотрели друг на друга. Ничего не сказав, он просто отпустил меня. Этот случай стал известен работникам завкома. Выяснилось, что это был очень крупный в стране специалист-конструктор, приехавший на завод из Москвы. Вот так его угостила! Проработала до лета. Стали отправлять детей работников завода в пионерские лагеря. Сбор был около здания завкома. Как мне хотелось поехать с детьми в пионерский лагерь! Ведь я была с ними одного возраста. Стала уговаривать председателя завкома, чтоб мне разрешили поехать туда хоть на короткое время. Он объяснил мне, что не могу ехать в пионерлагерь, так как уже работаю. Какая была наивная! Уж очень хотелось побыть с этими детьми. Но ведь я работник! Дети, Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

которые учились в школе, имели право на отдых, а я – нет. Погоревала, погоревала, с тем и осталась. Мама понемногу стала поправляться. Произошло это во многом благодаря козе. Теперь мы могли хоть немного пить козье молоко. Ухаживали за козой очень хорошо. Всегда старались нарвать ей травки. Она очень привыкла ко мне. Как только я заходила во двор, она неизменно подходила и ждала от меня какой-нибудь подачки. На нашей улице многие жители стали держать коз. И из них было организовано стадо. Пасли по очереди. Когда подходила наша очередь, то пасти обычно приходилось мне. На работе нам изредка давали выходные дни. Если у меня была возможность, то пасла стадо за кого-нибудь другого. За это давали бутылочку молока, кусочек хлеба или немного вареной картошки. Пасти коз мне очень нравилось. Целый день находилась в лесу, в своей стихии. Козу нашу звали Серка. Шерсть на ней – серого цвета. Была она довольно крупного сложения, с широкой прямой спиной, большим брюхом. Мы с нею были большими друзьями. Когда я пасла стадо, то она все время ходила за мной. Ей то березку наклоню, то осинку – всегда что-нибудь да дам. Идет она домой с большим выменем и дает молока больше, чем обычно. Какие умные животные – козы! Она ходила за мной, как собака. Сложнее было заготовить корм на зиму – зима у нас довольно длинная. Заготавливали березовые веники, траву. На заготовку березовых веников, дров-сушняка, кедровых орехов требовалось разрешение лесхоза. А это значит, необходимо приобрести билет. За все это платили деньги, иначе угрожали большим штрафом. С кого же брали эти последние крохи? Все это на себе носили из леса. Вот пишу эти строки и думаю: сколько всяких тяжестей приходилось мне переносить! Это и извечные дрова, и корм для козы. Сейчас удивляюсь только одному – как это мой организм сумел это все вынести? Как могла дожить до своих нынешних лет? Вот уж действительно Бог любит трудолюбивых и дает им здоровье! Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

* * * За лето мама немного окрепла и пошла работать на комбинат, в цех с вредными условиями труда. Вредное производство давало возможность получить большую пайку хлеба. Сначала была рабочей, а потом ее поставили бригадиром. Какая она в это время была изможденная! На ее лице резко обозначились скулы и ярко выделялись большие открытые глаза. Встал вопрос о том, чтобы продолжать учебу в школе. Теперь уволиться с работы практически было невозможно. К этому времени мне исполнилось уже четырнадцать лет, и по законам военного времени я приравнивалась к взрослым работникам. С завода тогда никого не увольняли. Попросилась, чтобы меня уволили, потому что хочу учиться в школе. Получила категорический отказ. В те времена действовал суровый закон: за самовольный уход с работы давали срок заключения от двух до восьми лет, за опоздание на работу – шесть месяцев принудительных работ. Как раз в это время маму вызвали в Свердловский онкодиспансер, чтобы проверить ее состояние здоровья. Она поехала туда еще и затем, чтобы решить вопрос о моем увольнении с завода. Пришла в ОблОНО и попросила помочь мне уволиться с работы. Ответ был такой: «Время военное, ничем помочь не можем». Тут же успокоили: «Скоро после Победы все дети будут учиться». Вот ведь как было! Мама страшно из-за этого расстраивалась. Ее очень огорчало то, что я не учусь. Вот мы и решили, что я самовольно покину работу и пойду учиться в школу. Это происходило в ноябре, дети учились уже два месяца. Страшно боялась. Мама настаивала. В школе договорились о том, что пойду учиться снова в шестой класс. Сложила в портфель книги и свои, самодельные, из оберточной бумаги тетради и пошла. Дорогой представила, что меня посадят в тюрьму. Испугалась! Уж очень много в детСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

стве слышала об этом заведении. Вместо школы прямо с портфелем пошла на работу. Проработала день, вернулась домой, меня спрашивают: – Как прошел день в школе? Потупив глаза, призналась в том, что в школе не была, а была на работе. На второй день мама сама меня проводила до школы. Тут уж делать было нечего. Школа была небольшая, двухэтажная. Поднялась на второй этаж. Зашла в свой класс и села за парту на свободное место. Села, а у самой слезы полились из глаз. Вид у меня был, наверное, как у затравленного волчонка. Боялась, думала, что вот сейчас за мной придут и арестуют. Был ясный зимний день, постепенно успокоилась. Литературу у нас преподавала Людмила Васильевна Лобанова. Она же была и классным руководителем. Зашел учитель в класс. Начался урок. На меня не обратили никакого внимания. Дети вроде бы не заметили. Все было как само собой разумеющееся. Вдруг кто-то постучал в дверь класса. Как я испугалась! Думала, что за мной пришла милиция. Но все обошлось нормально. Учителя, конечно, знали о моем самовольном уходе с работы, но никто не подавал вида. Начала учиться. Вела себя тихо, скромно, я была испугана, испуг просто жил во мне. Но все было спокойно. Карточки на хлеб я не имела. Чтобы получить карточку, надо было с работы взять открепительный талон и получить теперь уже иждивенческую карточку на свои двести граммов хлеба. Идти в завком боялась. Так и прожила без хлеба два месяца. Продолжала учиться. Никто меня не искал и не тревожил. Сколько так могло продолжаться? Пошла в завком для того, чтобы получить открепительный талон. Сотрудники меня радостно встретили и говорят: – Почему ты, Галя, не приходила за открепительным талоном? Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

Отвечаю им: – Боялась. Тогда меня направляют в отдел кадров, чтобы оформить расчет. Начальником отдела кадров был муж нашей сотрудницы. Это был мужчина солидного возраста, с очень суровым лицом, в военной форме. Захожу, дрожащая, к нему в кабинет. Назвала свою фамилию. Он, ни слова мне не говоря, берет телефонную трубку и звонит... прокурору. Говорит ему о том, что на меня были посланы документы в прокуратуру, и спрашивает, в каком состоянии находится это дело. Дело о самовольном уходе с работы. Трудно передать, что со мной творилось в этот момент! Не знаю, что ему ответил прокурор. Он положил трубку, помедлил (это были страшные минуты в моей жизни) и сказал, чтобы написала заявление об увольнении. Дрожащей рукой писала я это заявление. Он взял его и наложил резолюцию об увольнении. Не веря своим глазам, ничего не соображая, иду оформлять расчет. Захожу в свой отдел. Сотрудники рады за меня. Видя мое состояние, успокаивают и говорят: – Что же ты раньше не шла за талоном? Как же ты жила все это время без хлеба? Они мне сочувствовали. У меня же радости не было. Была в каком-то шоке, вся скована страхом. Долго не могла прийти в себя. Милые мои, хорошие люди! Как они всегда хорошо ко мне относились, а в тот момент – в особенности. Всю оставшуюся жизнь буду с благодарностью помнить этих людей! Особенно хорошие воспоминания у меня остались о бухгалтере завкома. Она старалась обучить меня бухгалтерскому делу, при этом говорила: – Вряд ли ты сможешь учиться дальше. Приобретай эту специальность. Она тебе пригодится в жизни. Дорогие слова! Действительно, освоила какие-то азы этой специальности, научилась считать на счетах. Хотя в дальнейшем не стала бухгалтером, но если мне по работе приходилось Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

решать вопросы, связанные с бухгалтерией, то зачастую слышала удивленный вопрос: – Откуда ты это знаешь? Даже небольшие знания в этой области пригодились. В самом конце войны завод возвратился назад в Кунцево, поэтому больше не видела своих бывших сотрудников. Как бы мне хотелось им сказать «спасибо» за поддержку в то страшное время. Сказать, что я стала кандидатом наук. Представляю, как бы они за меня порадовались. Мне большую часть жизни, а особенно в начале ее, встречались хорошие люди. * * * Стала учиться. По сравнению со своими сверстниками я была какая-то повзрослевшая, более спокойная. Детские игры меня стали привлекать меньше. Многое надо было наверстывать в учебе. В доме вся основная работа оставалась попрежнему на мне. Мама же приходила страшно уставшая. Работала она по двенадцать часов. Вот смотрю на ее фотографию тех времен. Она была до предела худая, измученная. Если подходить по современным меркам, то жизнь в ней еле теплилась. Бедная, бедная моя мамочка! На работу ей ходить совсем было не в чем. Валенок не было. В наши лютые уральские морозы она ходила в резиновых калошах. Вспоминаю, как мы жили и просто удивляюсь, как же много заложено жизненных сил в организме человека! Тюрьма, тяжкая болезнь, вредная работа, голод – а человек продолжает жить. По-видимому, нечеловеческие силы придавали ей мы – дети. Она жила и боролась за жизнь ради нас. Недаром говорят, что самые выносливые живые существа – это люди. В каких бы условиях жизни человек не оказывался, он выживает, в то время как животное не всегда бы выжило. Окончила шестой класс со средней успеваемостью. Наступило лето. Это пора заготовок, сена, веников для козы. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

Целые дни проводила в лесу. Иногда ездила в Верхотурье – город, который располагался недалеко от нас. Вокруг этого небольшого городка было больше деревень, и достать продукты проще. Туда ходили поезда, но купить билет было невозможно. Билеты продавались по специальным разрешениям. Ездили «зайцами» в тамбурах, на товарных поездах. На некоторые товарные вагоны были прикреплены металлические скобы в виде лесенки. Я ездила, зацепившись за них. Буквально висела на вагоне, а сзади за спиной тянул рюкзак с продуктами, которые могла купить или выменять на базаре. Часто товарные поезда не останавливались на нашей станции, проходили мимо. За нашим городом был железнодорожный мост. Обычно поезда уменьшали скорость движения перед мостом, тогда я и спрыгивала со скоб. Однажды, прыгая, зацепилась за что-то юбкой и повисла. Поезд шел уже на большой скорости. На счастье, юбка разорвалась, и я упала под откос. Содрала все руки, ноги. Но это были пустяки в сравнении с тем, что могло случиться. Всетаки Бог меня берег. Затем научилась такой хитрости: подходила на станции к паровозу, идущему в нашем направлении, и просила машиниста подвезти. В большинстве случаев мне это удавалось. Меня брали прямо в паровоз к машинисту (это было безопаснее, чем висеть на скобах). Если виднелся зеленый свет, когда подъезжали к нашей станции, и поезд проходил мимо, то перед железнодорожным мостом машинист сбавлял скорость, и я выпрыгивала из кабины. Удивляюсь только одному – как оставалась жива, совершая такие прыжки? Иногда ездила на поездах в компании со взрослыми. Вспоминаю одну нашу поездку. Поехали за картошкой. Дело было зимой. Взяли с собой мешки, старые одеяла, чтобы укутать картофель, и большие сани. Надо было залезть в тамбур вагона товарного поезда, чтобы тебя не заметили, а тут еще сани! Что делать? Кто-то придумал: – Давайте сани привяжем к последнему вагону. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

Так и сделали. Сами заскочили в тамбур. Поезд пошел. Поехали мы и наши сани. Всю дорогу смеялись над своей хитростью. Так мы и доехали до станции. На наше счастье, поезд остановился. Отвязали сани и пошли пешком на базар. Набрали продуктов, кто что мог, и нагруженные шли пешком по рельсам обратно. Вот удивительно – никакого роптания на жизнь не было. Все воспринималось в порядке вещей. Ведь шла война! * * * В наш городок стали поступать раненые с фронта. В одной из самых больших школ города был организован госпиталь. Как не вспомнить нашу Людмилу Васильевну! С фронта вернулся наш местный парень, раненый и комиссованный от военной службы. У него было серьезное ранение легких. Красивый, высокий, с военной выправкой. Он стал работать в школе военруком. Эти два наших преподавателя подружились между собой, а затем и поженились. Мы их очень любили. Они руководили нашей самодеятельностью. Ставили с нами пьесы, разучивали стихи, танцевали, пели. У меня актерских талантов не было. Могла только играть маленькие роли в пьесах, декламировать стихи трагического содержания. Мне это больше подходило и лучше получалось. Запомнилось одно стихотворение, которое читала под гитару. Немчура поспешно отступала, Обожглась о русские штыки, В панике оружие бросала И с добром награбленным тюки. По деревне пламя полыхало, Расстилались дым и облака. Молодая женщина держала Мертвого ребенка на руках. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

Очи выколоты у младенца, На спине – кровавые рубцы. Острый штык ему вонзили в сердце, Удирая, эти подлецы. Разорен, растоптан кров уютный. Мать ребенка тихо обняла. Счастье жизни у тебя, малютка, Бешеная свора отняла. Был бы ты прекрасным инженером, Был бы ты прославленным врачом, Иль пилотом горделивым, смелым, Пианистом или скрипачом. Никогда не может позабыться Дней войны кипящая страда. Нет, фашистам никуда не скрыться, Не уйти от мести никуда.

Я так выразительно, проникновенно читала эти стихи, что часто у слушателей видела слезы на глазах. Мы выступали перед ранеными в госпитале, иногда прямо в палатах неходячих больных. Вспоминаю этих людей, в повязках, внимательно слушавших нас. А их глаза! Чувствовалось, что они вспоминали свои дома, семьи, детей. Мы же были просто окрылены успехом. Нам очень нравилось доставлять радость нашим воинам. Русские солдаты всегда отличались стойкостью, выносливостью, терпеливостью. Ведь только они могли победить в этой страшной войне! Однажды в школе нам предложили собирать в лесу шиповник для госпиталя. Зима, земля покрыта снегом. Ягоды шиповника виднелись на открытых местах из-под снега. Они были замерзшие, но очень сладкие. Мы – школьники – надели лыжи и пошли в лес. На лыжах неплохо ходили все дети. Переезжая от куста к кусту, собирали ягоды. Было даже и такое! Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

А дрова?.. Ох уж эти дрова, дрова! Сколько вязанок пришлось перетаскать – не счесть! Заставляли их заготавливать и для школы. Летом всем классом, с пилами и топорами, уходили в лес и заготавливали сушняк. С нами были учителя. Складывали дрова в поленницы, а зимой привозили в школу. В школе опять же учеников заставляли распиливать эти дрова для топки. Мало того, электростанция в городе работала на дровах. На комбинате были огромные штабеля бревен. На каждую семью была положена норма распиловки бревен. Кто этого не делал, у того отключали свет. И вот мы своей семьей – бабушка, мама и я – выполняли эту работу. Не знаю, сколько мы заготовили дров – ясно было, что норму выполнить мы не смогли, но электричество у нас не отключили. В седьмом классе училась уже лучше, чем в шестом. Закончила семилетку. В школе сделали выпускной вечер. Платье для вечера у меня было, а вот обуви – нет. Купили мне ботинки на толстой деревянной подошве. Вместо кожи была какая-то ткань. Когда идешь по деревянным тротуарам в таких ботинках, стук от них слышится далеко. После торжественной части на вечере были танцы. Когда пошла танцевать, раздался стук. Все засмеялись. Страшно смутилась, стала в сторонку и так простояла весь вечер. Мне было горько и обидно! До сих пор больно вспоминать этот первый в моей жизни выпускной вечер! * * * После окончания семилетней школы решила поступить в медицинское училище на фельдшерское отделение. Училище располагалось недалеко от нашего городка, в городе Серове. Сдала документы. Приехала на вступительные экзамены. Первым экзаменом был диктант. Я этого экзамена совершенSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

но не боялась. Учась в школе, я лучше всех в классе писала диктанты. Получала «пятерки», реже «четверки». Как сейчас понимаю, у меня всегда хорошо была развита зрительная память (и до сих пор). Была какая-то интуиция к написанию слов. Я могла не знать правила, но тексты писала правильно. Может быть, происходило это потому, что любила читать книги. Иногда мои одноклассники на диктантах садились со мной или около меня, чтобы списывать. А тут вдруг на вступительных экзаменах получаю… «двойку»! До сих пор не могу понять, как это произошло?! В общем, в медицинское училище не поступила. Страшно расстроилась! Приехала домой, рассказала, что по диктанту получила «двойку». Никто не поверил, даже в школе, но факт остается фактом. * * * Осенью пошла учиться в восьмой класс средней школы (новая для меня школа). Она была одна на весь городок. Здание школы красивое, просторные классы, коридоры. Кругом было много цветов. На третий день учебы нас отправили в колхоз на уборку картофеля. Колхоз находился от города на расстоянии двадцати шести километров. Транспорта никакого не было. Всем классом шли пешком во главе с нашим преподавателем физкультуры. Колхоз представлял собой небольшую деревеньку, расположенную на некотором возвышении над остальной местностью. Слева от нее простиралось огромное клюквенное болото с небольшими, словно подстриженными, сосенками. Для жилья нам отвели пустую избу. На пол натаскали соломы, и мы спали на ней вповалку. Электричества не было. Вставали рано утром и шли на поле – собирать картофель изпод плуга, который тащила лошадь. Был сентябрь. Погода в это время слишком изменчивая. Хорошие, теплые, солнечные дни сменялись холодным осенним моросящим доСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

ждем, иногда с ветром и снегом. Одежда и обувь были плохонькие, но несмотря на это мы работали в полную силу, не ленились. Однажды проснулась ночью, вышла во двор (в туалет). Кругом темно, ничего не видно. Наткнулась на что-то острое и сильно уколола глаз. Ничего никому не сказала и легла спать. Уснуть не могла, терпела боль. Промучилась до утра. Утром мой глаз заплыл и закрылся. Наш руководитель испугался и решил отправить меня домой. А тут заболела еще одна девочка. Вот мы с ней вдвоем шли пешком через лес, отмеряя километры. Так и пришла домой с закрытым глазом. Меня сразу же повели к врачу. Начали лечить, и, слава богу, все обошлось благополучно. Зрачок был не поврежден, но небольшая отметина в глазу осталась на всю жизнь.

* * * Наконец-то мы дожили до большой радости. Окончилась война! Это был день 9 мая. Весна. Ярко светит солнце. Земля покрыта только что пробивающейся изумрудной молодой зеленью травы. Просыпаюсь утром. На улицах много народу, какая-то суматоха. Бегу на улицу и узнаю – война закончилась! Все люди идут на городскую площадь, где проходит торжественный митинг. Все веселые, радуются, смеются. Некоторые плачут. Это значит – в их семьях получена похоронка. В городе большое оживление. Радости не было предела. Наконец дождались – война закончилась, что-то светлое в жизни замаячило впереди. Летом через наш городок стали идти эшелоны с возвращающимися воинами. Как мы их встречали! Специально бегали в лес собирать букеты цветов. Узнавали, когда пойдет такой поезд, и вручали цветы нашим победителям. Железнодорожная станция была небольшая. Обычно поезд останавливался неSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а I Детство

надолго или проходил не останавливаясь. Тогда мы привязывали к букетам маленькие камушки и, если поезд не останавливался, бросали их в раскрытые окна вагонов. Сами радовались, если букет попадал в цель. Можно представить, как радовались солдаты!

* * * Педагогический коллектив школы был очень сильный в сравнении с нашей семилеткой. Требования по всем предметам были довольно высокие. Знаний явно не хватало, пришлось много заниматься. С особой любовью вспоминаю учителя математики. От него всегда исходило какое-то спокойствие. Он никогда на нас не кричал. Даже не повышал голоса. Математику я не понимала. Была слабой ученицей по этому предмету. Для меня он выбрал свой особый метод преподавания. Каждый урок начинал с того, что вызывал меня к запасной доске и давал задание – решить уравнение, задачу или что-то доказать. Сам же в это время работал с классом. Проверял задание и каждый урок ставил оценку. Поскольку знала, что меня будут спрашивать, приходилось каждый день основательно готовиться к уроку. Так продолжалось до тех пор, пока он не сделал из меня ученицу, которая по математике стала получать твердые «четверки». В конце года по геометрии я имела пятерку. Как радовалась, что, наконец, по математике стала хорошей ученицей! Успех по математике вдохновил меня. У меня появилось желание хорошо учиться и по другим предметам. По итогам года была хорошисткой. Хотя война и закончилась, но это мы мало почувствовали. По-прежнему на хлеб и продукты были карточки, как обычно мне приходилось много работать по дому и огороду. Обидно было только то, что мои одноклассники, у которых отцы поСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r I Childhood

гибли на фронте, получали денежные пособия, им полагались материальные льготы, а мы всего этого были лишены. Повзрослев, стала меньше говорить о том, что мой отец погиб в тюрьме, что он – «враг народа». В нашей школе училось много детей из детского дома. Среди них были дети, привезенные к нам после блокады Ленинграда. Осенью, когда поспевали овощи на огороде, я приглашала к себе в гости подружек по школе из детского дома. Они могли вырвать в нашем огороде морковку, репку и другие овощи и полакомиться ими. Хотя овощи у самих все были на учете. Особенно часто приходила к нам девочка по имени Шура из Ленинграда. Мама с любовью относилась к моим подругам. Иногда я приходила к ним в детский дом. Видела, как их кормили. Они могли поесть три раза в день. Мы же такого удовольствия были лишены. С тех пор у меня осталось щемящее чувство любви к этим детям. Когда стала работать учителем, к детдомовцам старалась быть более внимательной.

Series «Near Past»

Г л а в а II

Ранняя юность. Начало трудовой деятельности

C h a p t e r II

Early youth. Start of labor activity

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r II Early youth

кончила восьмой класс. Встал вопрос – продолжать учиться дальше или идти в среднее специальное учебное заведение и поскорее получить специальность. На семейном совете было решено, что должна поступить в техникум. Если продолжать учиться в школе и окончить десять классов, далее поступить в институт, то до получения специальности надо потратить еще семь лет. Стала выбирать, куда поступить. Конечно, в техникум, после окончания которого работа должна быть связана с природой. Практического опыта в выборе учебного заведения не было. Не имея никакого представления о сельском хозяйстве, решила поступить в сельскохозяйственный техникум, на отделение плодоовощеводства. Представляла себе работу в саду. Какое удовольствие наблюдать за деревьями во время их цветения, плодоношения! До этого времени яблоки видела лишь несколько раз. Тогда они для меня были вкуснее конфет. Поехала сдавать вступительные экзамены в город Красноуфимск. Это было довольно далеко от наших мест, километров шестьсот. Все знакомые удивлялись, почему так далеко поехала учиться, как будто в Свердловске было мало средних учебных заведений! Теперь понимаю, что совершила большую ошибку. По моим наклонностям мне следовало бы поступать в лесотехнический техникум. Там я бы чувствовала себя как рыба в воде. На нашу специальность был самый большой конкурс, и удивительно то, что большинство абитуриентов были не из сел, а из городов, такие же, не имеющие ни малейшего представления о сельском хозяйстве, романтики. Сдала экзамены. Поступила. Приехала учиться. Красноуфимск мне очень понравился. Старинный русский провинциальный город. Большое впечатление произвел на меня железнодорожный вокзал. Здание вокзала располагалось в березовой роще, в некотором отдалеSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а II Ранняя юность

нии от города. Весной эта роща наполнялась криками грачей, которые прилетали сюда в большом количестве. Все березы были усеяны гнездами грачей. Приятно было наблюдать, как птицы после зимы ремонтировали или заново отстраивали гнезда, а потом высиживали птенцов и заботливо за ними ухаживали. До этого времени таких больших колоний грачей никогда не видела. Через эту станцию проходила крупная железнодорожная магистраль на Казань и далее на Москву. Город располагался в небольшой низменности, вдоль реки Уфы. Река большая, с очень быстрым течением. Вода в ней была чистая, прозрачная, приятно журчащая по дну, усыпанному сплошь мелкими камушками. Общежитие студентов находилось в центре города, прямо на берегу этой прекрасной реки. Постройки домов в городке представляли собой деревянные особняки. Во всем облике чувствовалась русская старина. С восточной части города проходила гряда невысоких гор. Как мы любили ходить туда весной и летом за цветами! Они почти сплошь покрывали склоны. Деревьев на них было мало. В особенности мне нравился цветок, который мы называли дикой геранью. Это невысокие кустики, покрытые цветами различной окраски – от красного до слабофиолетового тонов. Цветы росли маленькими букетиками и были чем-то похожи на цветы герани. Если смотреть на склоны гор снизу, то перед тобой расстилается большой ковер разноцветных цветов. Прекрасная картина, созданная природой! Все дышало спокойствием, размеренностью, в отличие от наших уральских промышленных городов. Техникум был основан еще до революции. Мне очень нравился педагогический коллектив. В большинстве своем преподаватели были уже в солидном возрасте. Все мужчины-преподаватели – фронтовики, вернувшиеся с войны, зачастую с ранениями. Вспоминаю нашего директора техникума. Это был очень инСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r II Early youth

теллигентный человек. Носил пенсне, этим самым, как нам казалось, походил на Чехова. Химию нам преподавала Лидия Ивановна, довольно пожилая женщина. Но как она нас учила! Мы изучали основной курс химии и ее прикладной характер. Очень много занимались в лабораториях. Лидия Ивановна была для нас просто магом. Она заставляла каждого влюбиться в ее предмет. С этих пор я очень полюбила химию. Жила Лидия Ивановна одна в собственном доме. Мы любили ходить к ней в гости. В доме имелась большая коллекция природных минералов. Вообще ее дом был просто наполнен старинными вещами, каждая из которых имела свою историю. Квартира выглядела как музей, много картин. Лидия Ивановна была прекрасной рассказчицей. Когда мы приходили к ней, всегда старались чем-то помочь. Около ее дома находился небольшой земельный участок. Мы помогали его перекапывать, рыхлить. Вспоминаю куст жасмина. Увидела настоящий жасмин в первый раз. Какой запах исходил от его цветов! Если приносили в комнату два-три цветочка, то вся она наполнялась прекрасным ароматом... Условия в общежитии были тяжелые. В одной комнате жили 24 человека. Спали на двухэтажных кроватях. Посередине комнаты стоял огромный стол. Стульев не было, сидели на своих чемоданах. Голод продолжался, хотя войны уже не было. Хлеба давали по пятьсот граммов в день и обед в столовой. Но это был гороховый суп с овсом, в котором плавали небольшие белые червячки (видимо, это были какие-то вредители, поражающие горох). Иногда давали картофель с небольшим количеством кислой капусты. Такой обед считался деликатесом. Одеться тоже было не во что. У меня было два платья: одно ситцевое – для лета, другое – более плотное, в котором ходила на занятия. Это платье я случайно облила кислотой на занятиях. Пришлось его штопать. Так, в штопаном платье и проходила весь первый курс. Из верхней одежSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а II Ранняя юность

ды носила телогрейку. На зиму пришивала к ней маленький воротничок из шкурки кролика, а весной его отпарывала. Но мы как-то этих трудностей не замечали и не расстраивались. Тогда были все такие. У нас в группе был студент, который ходил на занятия в лаптях. (Потом он стал занимать большую должность на целинных землях). Ходили и в театр. Как аккуратно сдавали мы свои телогрейки в гардероб театра! В группе выделялись три-четыре студентки, которые хорошо одевались. Одежда была привезена их отцами с фронта. Это немецкие вещи. Тогда из Германии отцы присылали семьям посылки с трофейными вещами и привозили их домой после демобилизации. Вроде бы и хлеба нам давали, и был приварок, но все равно постоянно хотелось есть. Дом – далеко. Мне могли прислать только немного денег, которых хватало на покупку одной пайки хлеба. Но какие были мы сознательные! Никто не жаловался на жизнь, на трудные условия. Все было как само собой разумеющееся. Патриотизм был у нас необыкновенный. Однажды забрали по карточкам и съели пайки хлеба за несколько дней вперед. Наступил конец месяца. Карточки закончились. А новые, естественно, нам еще не давали. Пришлось голодать по-настоящему. Трудно без хлеба. В первый день голодовки все пошли на занятия. На второй день те, кто был понежнее, уже не пошли. На третий день не пошли на занятия все. Преподаватели об этом ничего не знали. Мы боялись признаться в том, что забрали хлеб вперед. Вели себя так, как будто бы совершили преступление. Лежим на кроватях. Вдруг открывается дверь и вбегает наш директор. Он возмущенно кричит: – Что же вы ничего не сказали о том, что голодаете?! Мы отвечаем: – Боялись. Вот ведь какие глупые были! Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r II Early youth

Он быстро организовал, чтобы нам принесли мешок картошки и полмешка муки. Получили все это. Но как испечь хлеб? В общежитии были печки-голландки. Размешивали муку, как на блины, наливали эту массу в сковородки и пекли в печи прямо на углях. Не хватало терпения испечь как следует. Ели ложками полуиспекшееся тесто. Вроде бы наелись. Сейчас просто удивляюсь: как это никто из нас не заболел после такой еды? Другое несчастье. Одна из наших девочек заболела чесоткой. Пришли врачи, отделили ее кровать от всех остальных ширмой. Вскоре заболела другая. А потом – вся комната и все общежитие. Вдруг к общежитию подгоняют грузовые машины и нам говорят, чтобы вместе с постелями грузились на эти машины. Привезли нас к вокзалу. Там стоял специальный железнодорожный состав. Завели в вагон. Заставили раздеться. Вещи забрали в прожарку, а нас попросили принять душ. Когда встали под душ, то из него полилась вода с вонючей жидкостью. Вот так нас обработали. Затем надели свои прожаренные вещи, и повезли обратно. После этого чесотку как рукой сняло. В глазах у меня такая картина: худые, все в чесотке, девочки, раздетые догола, и на них льется вонючая жидкость. Сразу возникает аналогичная картина, которую показывают в кино о немецких концлагерях. Но это была чрезвычайно гуманная цель. В конце семестра в техникуме проходила кампания по приему в комсомол. Передо мной встал вопрос – примут ли меня? О себе я никому ничего не говорила. Думала, думала: что делать? Хуже будет, если при обсуждении в группе мне откажут в приеме. Процедура требовала, чтобы каждый поступающий рассказал автобиографию. Решила написать в Москву и спросить, можно ли мне вступить в комсомол. Куда написала, не помню. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а II Ранняя юность

Однажды меня вызывают в какую-то организацию города (теперь понимаю, что это был КГБ). Захожу в кабинет. Там сидят двое мужчин. Спрашивают меня: – Писали ли вы письмо в Москву? – Писала, – отвечаю. Мое письмо один из них держит в руке и спокойным голосом говорит: – Ты можешь вступить в комсомол. В отношении отца – он сидел за контрреволюционную деятельность, как шпион... – добавил еще что-то. Как мне стало страшно! Вышла от них в непонятном состоянии. С одной стороны, был огромный страх за отца, с другой – удовлетворение от того, что могу, как и все, вступить в комсомол. В техникуме меня приняли в комсомол. В райкоме комсомола принимали группой в целом. Шли оттуда веселые, шутили, смеялись, считали, что это самый счастливый день в нашей жизни. Так нас воспитывали! Я же, в отличие от других, вела себя спокойно. Из головы не выходил отец. Нет, не может быть того, в чем его обвиняли, никакой он не шпион. Он для меня оставался родным, хорошим человеком. Для себя сделала вывод: как любила его, так и буду любить. Мысленно рисовала себе такие картины: если отец вернется из заключения больной, оборванный, то обмою его, накормлю и всю жизнь буду за ним ухаживать. Все, что о нем говорят, – это недоразумение. Вот так себя убедила, так подсказывало мне внутреннее чувство. Бедный, милый мой папочка! Через десять лет после ареста продолжали настраивать детей против родителей, подтверждая ложные обвинения. Как этот террор в стране калечил молодые души! Никак не могли остановиться. Мама же воспитывала в нас чувство любви и уважения к отцу. В конце года отменили карточки на хлеб. Какая это была радость! Наконец мы досыта можем поесть хлеба! В первый Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r II Early youth

день весь народ в городе бросился за хлебом. Была большая сумятица, беспорядок, очереди. В техникуме был небольшой магазин. Здесь сразу навели порядок. В магазин за хлебом заводили студентов по группам, дежурили преподаватели, и мы могли спокойно взять буханку хлеба. Хлеб был ржаной. Какое это было счастье – наесться досыта хлеба! Нам казалось, что мы сразу съедим его, и еще будет мало. Подошли к преподавателям, просим: – Может, останется какой-нибудь бракованный хлеб, дайте его нам. Вот до какой степени мы хотели есть! Преподаватель отвечает: – Теперь не только черного, но и белого хлеба вы можете есть досыта, да еще будете выбирать, чтобы вам дали более румяную булочку. В это нам не верилось. Неужели так будет? В ответ мы говорили: – Нет, никогда мы так не скажем, пусть хоть какой хлеб, но только досыта. Вот какие мы были послушные, нетребовательные, не верилось, что будем иметь самые элементарные для жизни условия. Нас воспитывали в духе непритязательности, любви к Родине, нашему дорогому, мудрому вождю – товарищу Сталину. Он о нас думает, заботится. Внушали, что надо стойко переносить все невзгоды, не роптать. Теперь трудно представить, что все это было на самом деле. В нашей семье были такие отношения, что никто никогда не требовал чего-то купить. Я знала, что живем мы до предела скромно и я не имею права просить. Наверное, в каждой семье должно так быть. Богатство, вещи портят людей. Богатством тоже надо уметь пользоваться. Наступили зимние каникулы, и я поехала домой. Путь лежал через Свердловск. В этом направлении нас ездило несколько человек. Конечно, в жестких вагонах. Старались занять третьи полки, чтоб можно было хоть немного поспать. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а II Ранняя юность

Свои чемоданчики привязывали к верхним трубам вагона, чтобы не украли. Воровство было жуткое. Приехали вечером в Свердловск. Дальше наш поезд отправлялся только утром. На улице, около вокзала, – огромная очередь пассажиров в помещение санобработки. Билеты не компостировали до тех пор, пока не получишь справку о том, что прошел эту процедуру. Все люди стояли в огромной очереди. И так всю ночь провели на улице, на морозе. Зашли в помещение, нас заставили раздеться и вымыться с дезинфицирующим веществом. Наше нательное белье забрали в прожарку. Пройдя эту обработку, получали справки и вновь выходили на мороз. Одежда у людей была далеко не зимняя, и можно было легко заболеть. Вокзал был забит пассажирами. Смогли найти только немного места, чтобы постоять и согреться. В доброе время все это вызвало бы болезни, а тогда болели мало, хотя жили в жутких условиях. По-видимому, организм был очень закален. Приехала домой. Сколько радости было, что студентка и сдала первую в жизни экзаменационную сессию. Я выбрала такое учебное заведение, где приходилось много физически работать. С наступлением весны много трудились в саду, на парниках, в поле, хотя приобретали специальность садовода. Но сад только закладывался, предполагалось формировать яблони в стелющемся виде. В обычном виде они в этих краях не росли. Зато очень хорошо росли ягодники: малина, крыжовник, смородина, клубника. Этими культурами были засажены большие площади, и мы их обрабатывали. Работали много. Преподавателем плодоводства был Александр Кузьмич – фронтовик. Он всегда ходил в солдатской шинели. Как увлеченно читал нам лекции! Он же руководил и практикой. Подойдет, бывало, к кусту смородины, чтобы показать нам обрезку, и говорит: – Вот эта веточка мешает развиваться кусту, будет затенять другие. Лист – это консерв солнечных лучей. Обрезать Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r II Early youth

куст нужно так, чтобы к каждой веточке проникали солнечные лучи. А если кто-то из нас без надобности срезал веточку, очень возмущался: – Вы совершили такой проступок, что это все равно, что у человека оторвать руку или ногу. Растения – это такой же живой организм, как и мы с вами. Большой любитель природы, он был очень справедлив, и мы его любили. После сессии ВАСХНИЛ многих ученых-генетиков публично осуждали за их взгляды, наказывали, увольняли с работы. Теперь нам стало известно, как пострадал и расплатился жизнью за свои взгляды академик Николай Иванович Вавилов. Пострадал и наш Александр Кузьмич. Ему запретили вести занятия со студентами, и он стал работать бригадиром в учхозе. Жил в двухквартирном бревенчатом доме, и не в городе, а в учхозе за городом. Мне пришлось один раз побывать у него в доме. Квартира производила удручающее впечатление. Внутри нее были тоже бревна. В доме из мебели были стол, деревянные стулья, кровать и небольшой шкафчик. Вот в таких условиях жил наш преподаватель. К тому времени мне пришлось уже многое повидать, но видеть такое убожество обстановки в доме преподавателя было просто удивительно. Его в коллективе, видимо, осуждали как генетика. До нас доходили разговоры об этом. Он очень изменился. Стал более замкнутым, меньше с нами общался. Мы его искренне жалели. Однажды нам было предложено записаться в какую-либо секцию, как будто бы для выполнения небольшой научной работы. В основном это было наблюдение за развитием растений. Предлагалось три секции: плодоводства, овощеводства и цветоводства. Я, конечно, выбрала цветоводство. Цветов выращивали несколько гектаров. Трудно представить себе сказочную красоту, которую пришлось мне видеть! Кроме того, каждый из нас выбрал работу по наблюдению за каким-нибудь видом цветка. Я выбрала гладиолусы. Сколько Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а II Ранняя юность

же разнообразных видов этого цветка я узнала! Какая прелесть! Вела за ними наблюдение и делала записи в дневнике. С большим удовольствием выполняла это задание. Цель выращивания такого количества цветов сводилась к получению из них семян и продаже населению. Очень хорошо знала названия многих цветов и в дальнейшем продолжала увлекаться ими. Люблю растения! До сих пор отношусь к ним с большой любовью. Когда летом поливаю или подкармливаю, мне кажется, что они мне за это говорят спасибо. Это такие же живые организмы, как и животные. В воспитании такой любви к растениям – большая заслуга Александра Кузьмича... Жить становилось легче. Это придавало нам больше сил, энергии, бодрости. Каждую субботу в техникуме устраивались вечера танцев. Танцевали под аккордеон, баян. На инструментах играли наши студенты-фронтовики. Мне очень нравился один парень. Как душевно он исполнял на аккордеоне мелодии! Слушая его, так и представляла себе образ русского воина, воина-победителя, которого не смогли сломить никакие невзгоды. Знала, что он был ранен. Вообще, интересные были тогда студенты. Парни, в основном пришедшие с фронта, – ребята уже в возрасте, а девчонки – молодые, после седьмого, восьмого классов школы. Не помню, чтобы на вечерах были пьяные или устраивались скандалы. Все было как-то спокойно, но романтично, возвышенно. Может, и дежурили преподаватели (как принято сейчас), но ни одного из них мы не видели. В техникуме был большой хор. Руководил им наш преподаватель физики. Особенно мне нравилась в исполнении хора песня «Вечерний звон». Как мы тогда радовались жизни после этих черных, беспросветных дней войны! Жили теперь уже в комнатах общежития по пять-шесть человек. Питались все вместе. Получали стипендию, покупали картошку, кильку (звали ее – «на рубль досыта», или «веселые ребята») и устраивали праздничный обед. Питались скромно, но считали за счастье, что могли есть вдоволь. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r II Early youth

* * * На втором году обучения, в конце третьего семестра, долго не получала писем из дома. Обуви зимней у меня не было. Ходила по снегу в туфлях. Сердце чувствовало, что дома чтото случилось. Сдала экзамен за семестр. Наконец получила посылку из дома со старыми, поношенными валенками. Как обрадовалась! Это означало, что могу поехать домой на каникулы. Ходить в техникум в туфельках еще могла, а ехать домой просто было невозможно. Как хотелось домой! Сдала экзамены и, радостная, поехала. Приезжаю, захожу в дом – и узнаю страшную новость о том, что умерла моя любимая бабушка. Умерла неожиданно, от болезни сердца. Мне специально об этом не сообщали, чтобы не сорвать экзаменационную сессию. Очень горько стало от этой новости. Много плакала по бабушке. Ведь в трудные годы она заменяла нам мать. Ее я очень любила, несмотря на ее кажущуюся суровость. В этот день мама работала во вторую смену. Осталась дома одна. Жутковато было, уснуть не могла. Все время думала о бабушке. Не могла представить ее мертвой. Сколько невзгод пережила она с нами, дорогой мой человек! На следующий день мы пошли с мамой на кладбище. Оно находилось очень далеко за городом. Никакого транспорта тогда не было. Мороз стоял довольно сильный. С нами пошла наша собака Мурзя. Пришли на кладбище к могилке бабушки. На могилке был не холмик, а большие, смерзшиеся куски земли. Между ними уже намело много снега. Стоим с мамой, плачем. Вдруг Мурзя встрепенулась. Подскочила к могилке и стала жадно нюхать, засовывая морду между смерзшимися комками земли. Нюхает, нюхает, посмотрит на нас – и снова нюхает. Видимо, она почувствовала родной запах. Видя эту картину, мы с мамой еще больше заплакали. Постояли, погоревали и пошли домой. Зовем соSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а II Ранняя юность

баку, а она никак не идет с нами. Повизгивает, бросается к могилке. Видя эту картину, мы никак не могли остановить слез. Мороз крепчал. С собакой ничего не смогли поделать. Пришлось идти. Мурзя так и осталась на кладбище. Ушли довольно далеко по дороге – и видим, что она нас догоняет. Так все вместе и пришли домой. После этого случая мы нашу Мурзеньку стали любить еще больше. Все-таки какие это преданные животные – собаки! Никогда, ни при каких обстоятельствах не изменят своему хозяину.

* * * Практику проходила в колхозе, расположенном довольно далеко от города. Послали нас туда с моей подругой Женей. Был зима. Целью практики было участие в планировании работы колхоза на новый год и очередную пятилетку. Жить поместили на квартиру. Семья в доме состояла из трех человек: мужа, жены и престарелой матери мужа. Это были простые колхозники, работавшие на лошадях. Меня поразила необыкновенная чистота в их доме. Дом был построен из бревен. При входе – большая прихожая. В конце ее стоял большой деревянный стол, за которым обычно обедали. Возле стен этой комнаты стояли вымытые до блеска скамейки. Справа – русская печь, отгородившая небольшую кухоньку. Слева располагалась светелка-горенка. Она была сплошь застлана домоткаными половиками, в ней было очень много комнатных цветов. Около одной стены стояла красиво заправленная кровать. В эту комнату хозяева заходили только ночевать. В ней же принимали гостей. Это был типичный быт наших уральских людей. Комнатные цветы – в основном цветущие. В деревне устраивали соревнования между жителями – у кого больше хороших цветов, обменивались ими друг с другом. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r II Early youth

Нам отвели место на полатях. Как там было хорошо! Так тепло, уютно в этой «спаленке»! Узнали, что в деревне живет художник, который не имеет ни рук, ни ног (от рождения). Рисует прекрасные картины, в основном пейзажи. Была у него жена, которая летом отвозила его на природу, и он рисовал там эскизы с натуры. Долго мы размышляли о том, как бы попасть к этому художнику. В то время проходила подготовка к выборам депутатов в местные советы. Под видом агитаторов пришли к нему в дом. Вначале он встретил нас недружелюбно. К нему часто приходили люди посмотреть из любопытства, как он рисует, и это его очень раздражало. Постепенно по ходу разговора он становился другим и даже показал нам, как рисует. Делал он это так: култышка одной ноги имела какой-то отросток, вроде изуродованного большого пальца ноги. Он искусно зажимал кисть этим «пальцем» и наносил мазки. Иногда брал кисть в рот и рисовал. Какая же у этого человека была приспособленность к жизни! Какое мужество! Анализируя увиденное, мы с Женей пришли к выводу, что ему в написании картин помогало чувство прекрасного, чувство доброты и человечности. Какая у этого человека была душа! Он безгранично был влюблен в родную природу. Так мы стали друзьями этого деревенского художника. Когда мы уезжали с практики, он поехал с нами в город для того, чтобы сдать свои картины в городской музей. Подъехали к городскому музею. К нам вышли его сотрудники, взяли картины художника и произвели с ним расчет. Затем поехали к нашему студенческому общежитию. Очень грустно было прощаться с нашим новым другом. Обещали друг другу встретиться снова. Что же на прощание сделать этому прекрасному человеку? Думали, думали с Женей и подарили ему небольшой термос с горячим чаем на дорогу. Он был очень тронут и несказанно рад нашему подарку. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а II Ранняя юность

Больше мы с ним не встречались, но еще долго вспоминали о нем. Встреча с этим деревенским художником убедила нас в том, что человек в любом положении может найти себя в жизни. Главное – иметь хорошую душу. * * * На летнюю практику меня послали в пригородный колхоз, который находился недалеко от большого промышленного города – Каменск-Уральского. В городе работали заводы по производству цветных металлов. Вблизи протекала река Исеть. Вдоль этой реки на противоположной стороне цепочкой располагались несколько деревень. В этих колхозах выращивали овощи для города. Там были и небольшие сады, где выращивали ягодники. Росли даже яблони, но в стелющемся виде. Яблок на них были единицы. Эти края считаются югом Свердловской области. Там росла даже дикая вишня. Это были небольшие кустики, покрытые мелкими ягодами. Впервые увидела вишню. Как для меня радостно было на нее смотреть! Работала в саду. Подружилась с бригадиром садоводческой бригады – очень трудолюбивой, честной, порядочной женщиной. В ее бригаде соблюдалась строгая дисциплина. В деревне была начальная школа, и одна из бывших учителей, пенсионерка, с энтузиазмом организовывала и руководила художественной самодеятельностью. Старалась и меня привлечь к этому – я играла небольшие роли в спектаклях. В самодеятельности подружилась с колхозным фельдшером, такой же молодой девушкой. Вот мы с ней вдвоем и играли женские роли. Вечерами деревенская молодежь собиралась где-нибудь на улице. Исполняли песни, частушки, плясали. В конце гулянья обязательно шли к реке, пели там какую-нибудь песню хором и только после этого расходились по домам. Иногда каСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r II Early youth

тались на лодках. Как все это было приятно! У меня остались очень хорошие воспоминания об этой практике. Не помню, на таких гуляньях хулиганских выходок, пьяных. Все было в рамках дозволенного, в традициях русских людей. Куда все это исчезло? Приехала домой на летние каникулы. Основная моя работа – помогать по дому: подремонтировать заборы, выполнить легкую мужскую работу, а самое главное – ходить в лес за грибами, ягодами – дарами природы. Пойти было не с кем. Взяла свою Мурзю и пошла с ней. Хотелось набрать морошки. (Сразу вспоминаю А. С. Пушкина, который перед смертью просил моченой морошки). Чтобы дойти до места, где она росла, надо было пройти 10–12 километров. Сначала идешь по прямой дороге, потом дорога по лесу становится все уже и уже и переходит в тропу. По этой тропе следовало подойти к лесной речке, а за ней начиналось болото, где росла морошка. Все эти места помнила с детства. Речка протекала в низине. Место это было сплошь заросшее высокой, сочной травой, кустарником и огромными темными елями с большими раскидистыми сучьями. Настроение было приподнятое. Ярко светило солнце. Ничто, казалось бы, не предвещало изменения погоды. Только зашла в болото – все небо покрылось большими темными свинцовыми тучами. Загремел гром. Засверкали молнии. На болоте скрыться от дождя негде. Оно покрыто низкорослыми сосенками, расположенными довольно редко друг от друга. Остаться на болоте в грозу было страшно. Вернулась обратно к речке. Села под большую развесистую ель. Прижала к себе собаку, чтобы лучше согреться. И мы с ней стали пережидать грозу. Полил сильный дождь, темно, гремит гром, сверкают молнии, а вокруг – мрачный густой лес. Вдруг собака встревожилась. Начала рычать. Тут я немного струхнула. Услышала треск сучьев. Что же это могло быть? Зверь или человек? Чувствую, что кто-то идет. Собака рвется из рук. Зажала ей морду и не отпускаю. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а II Ранняя юность

Думаю: если это человек, то пусть пройдет мимо. Может, не заметит. Приглядываюсь. Увидела силуэт мужчины в шляпе с большими полями. Стало не по себе. Притихла. И вдруг узнаю своего соседа, Володю Миронова, с которым училась в школе. Давно с ним не виделись. Оказывается, он окончил семилетнюю школу, поступил в железнодорожный техникум и тоже приехал домой на каникулы. Это был такой же любитель леса, как и я. Окликнула его. Он подошел, увидел меня одну с собакой и удивился моей храбрости. Сели вместе. Разговоров было много. Переждали дождь. Снова ярко засветило солнце, и мы пошли домой. Идти за ягодами не было никакого смысла. Все вокруг мокрое, да и сами мы промокли насквозь. Подходим к дому. Нас встречают его и моя мамы. Они тоже волновались за нас, гроза была сильная. Спрашивают: – Где это вы встретились? Володя отвечает: – В лесу под елкой. Его очень удивило, как это я могла пойти в лес так далеко одна. Вообще люди по одному редко ходили в тайгу. У меня же страха не было. Сейчас, став взрослой, вряд ли бы такое совершила. Тогда же это было нормально. Позже Володя окончил Московский железнодорожный институт. Остался работать в Москве и в последнее время занимал высокую должность в Министерстве путей сообщения. Все-таки сибиряки и уральцы – очень упорный народ! Видимо, к этому их приучают суровые условия жизни. * * * Заканчивала учебу в техникуме. Училась уже на третьем курсе и, как всегда, поехала на каникулы домой. К этому времени мои соученики, которые учились в средней школе, окончили ее и разлетелись кто куда. В школе был органиСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

C h a p t e r II Early youth

зован вечер встречи для бывших учеников. Решила пойти и я, считала себя выпускницей этой школы, хотя и отучилась лишь восемь классов. Мне очень хотелось встретиться с моими школьными товарищами. Оделась по-праздничному, предвкушая радость встречи. Подхожу к двери школы. Там стоят учителя и пропускают только тех, кто окончил в школе десять классов. Хотела пройти, но меня не пустили, так как не подхожу под нужную категорию. Убеждаю, что уже заканчиваю техникум и очень хочу встретиться со своими друзьями. Все бесполезно. Со мной у двери стояла толпа таких же, как я, подростков. Все они учились в этой школе, но не окончили ее. Кто поступил в ремесленное училище, кто учился в специальных средних учебных заведениях. Так никого и не пустили на этот вечер встречи. Как обидно! Даже и сейчас слов не находится, чтобы описать эту боль! Окончить десять классов по тем временам могли только дети зажиточных людей. Им открывалась дверь для учебы в институтах. Эти люди могли попасть на вечер встречи, а мы – нет, мы были люди второго сорта. Опять в жизни получила большую оплеуху. Как больно, горько было! Потолкавшись немного у дверей школы, побрела домой. Сильно расстроилась. Мне очень хотелось попасть на вечер, узнать судьбу моих соучеников, повеселиться с ними. Боль от этого осталась у меня на всю жизнь. Обиделась на школу, на учителей, которые меня учили. Если раньше их очень любила, то теперь в душу вонзилась маленькая льдинка. До сих пор удивляюсь, как могли в школе допустить такие вещи? Зачем подчеркивали неравенство людей? Как об этом могли не подумать наши учителя? Это же были довольно образованные люди. То, что руководство школы приняло такое решение, объяснялось очень просто – если пустить в школу всех желающих, то будет большая теснота. Вот они и сделали так! Вот как могут взрослые люди своими непродуманными действиями поранить молодые души. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

Г л а в а II Ранняя юность

* * * После окончания учебы была распределена на работу в наш район, в отдел сельского хозяйства райисполкома. В то время специалистов с образованием было мало. Тех выпускников, которые хорошо учились, направляли на работу в районные отделы сельского хозяйства и преподавателями в сельскохозяйственные профессионально-технические училища. Мне повезло. Дипломы после окончания техникума на руки выпускникам не выдавались. Их отправляли по месту нашей работы, а на руки выдавали только через год. Делалось это для того, чтобы каждый выпускник прибыл по месту распределения. Мой заведующий отделом получил диплом по почте. Показал его мне и положил в сейф, сказав: – Вот отработаешь год, тогда его получишь. Вообще отработать после учебы требовалось три года, но дипломы отдавались владельцам через год. Таков был порядок. Только не знаю, кем он был придуман. Мне определили рабочее место. Теперь я была специалистом районного масштаба, занимала должность агрономаплодоовощевода. В районе было семь маленьких колхозов, которые имели очень мало земли. Сельское хозяйство на Урале слабо развито. В колхозах занимались в основном скотоводством. Было развито молочное животноводство. Занимались выращиванием овощей для города. Садов не было и в помине. Интересно я выглядела, солидно восседая в кабинете. Платье было, как у школьницы, сшитое из синего материала, со стоячим воротником, на который нашивался белый воротничок. Школьница, да и только. В отдел приходили решать серьезные вопросы председатели колхозов, колхозные специалисты. Через некоторое время вызывает меня к себе председатель райисполкома и говорит: – Галя, ты уже получила зарплату? Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

100

C h a p t e r II Early youth

– Да, получила, и уже не один раз. – Можешь ли ты купить материал на платье и сшить его по-взрослому? – Могу. – Сделай, пожалуйста, это. А то сидишь школьница школьницей в таком солидном учреждении, как исполком. Все поняла. Стало стыдно, что сама об этом не догадалась. Выполнила его просьбу. Главным агрономом в отделе работала Евдокия Ивановна. Она имела также среднее образование. На работе чувствовала себя очень уверенно. Секретарем райкома партии был брат ее мужа, не местный человек. И вот он откуда-то из Средней России привез в наш район всю свою родню. Порой это были безграмотные люди, но занимали руководящие посты. Заведующим строительным отделом был его родственник. Он с трудом писал. В его распоряжении были техник и инженер, имеющие соответствующее образование. Однажды мы его просто выручили. Было профсоюзное собрание работников исполкома. Его избрали секретарем собрания (кто-то подшутил). Естественно, что он не мог оформить протокол. Мы тихонько, чтобы никто не знал, помогли ему это сделать. Как человек он был очень хороший и не кичился тем, что его родственник – секретарь райкома партии. Родной брат секретаря был мужем нашего главного агронома. Работал начальником крупного лесоучастка. Имел образование – семь классов, а ему подчинялись специалисты с высшим образованием. Секретарь райкома партии так наполнил своими родственниками руководство района, что в итоге за семейственность был переведен в другой, самый северный район нашей области. После его перевода и родственники его исчезли. На работе зачастую делать было нечего. Если за день напишешь какую-нибудь одну бумажку, то это хорошо. Меня это очень угнетало. Правда, в летний период были командировки по колхозам, но зачастую они не носили целевого харакSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

101

Г л а в а II Ранняя юность

тера. Поезжай, и все. Что там делать? Задания не давалось. Просто надо было выполнить план командировок и создать видимость работы. В командировки я любила ездить – общалась с руководителями колхозов, колхозниками, анализировала их дела: ход посевной кампании, уборочной и так далее. Затем обо всем этом информировала руководство нашего отдела. Позднее нашла себе применение. Из области по районам шли потоки разных бумаг, указаний, решений облисполкома. Их содержание часто носило формальный характер, а порой просто было неприемлемо в наших районах. Например, спускали план выращивания зеленого горошка, петрушки, сельдерея и других культур, совершенно неизвестных нашим жителям. Завалили указаниями по выращиванию кукурузы. В наших-то северных районах! В колхозах пропадала прекрасная луговая пойменная трава, а заставляли кукурузу сеять. Вспоминаю кукурузные поля: кое-где растеньица. Какой абсурд! Правительство страны принимало много непродуманных решений. Вот несколько из них. Всем жителям сел, рабочих поселков и даже городов предъявлялось требование о том, что если люди держали свинью на своем подворье, то при ее забое должны сдать государству шкуру. Мы жили тогда в небольшом бабушкином домике. На огороде выращивали картофель. Он в наших краях давал хорошие урожаи. Куда его девать: вот и выращивали свинью. Вспоминаю, как ее резали. Делали это глубокой ночью, чтобы никто не видел и ничего не слышал. Всеми путями стремились не сдавать шкуру. Какое же будет сало без шкурки?! В южных районах страны устраивалась перепись плодоносящих плодовых деревьев на усадьбах. Затем каждое дерево облагалось налогами. Что было делать? Люди брали топоры и вырубали плодоносящие деревья, порой вековые, чтобы не платить налог. Сколько же было при этом уничтожено садов! Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

102

C h a p t e r II Early youth

(Приходилось это уже на пятидесятые годы). Уничтожать-то умеем, а вот создавать!.. Вот до какой степени мы были закрепощены. Постепенно зарекомендовала себя с хорошей стороны, оформляла решения исполкома, касающиеся сельского хозяйства. Стала часто заниматься этой работой. Решения утверждались на заседаниях исполкома и спускались по колхозам. Там их изредка читали. В район они поступали пачками. Таким образом заполняла свое рабочее время. Большинство же сотрудников просто отсиживались. Читать книги, газеты на работе запрещалось. Строгость была такая, что внешне создавалось впечатление серьезной работы. Часто проверяли, вовремя ли приходили сотрудники на работу, не уходили ли раньше, даже на дветри минуты. Был у нас в районе прокурор, внешне довольно суровый мужчина. Возвращаемся как-то с обеда, он стоит у входа с ручкой и бумажкой, записывает каждого, кто хоть на минуту опоздал. Подумала: неужели прокурору района нечем заняться? Конечно, ему это поручили. У нас в семье воспитывалось ответственное отношение к работе. Что бы ни случилось, работа – прежде всего. Поэтому всегда в этом отношении была очень аккуратной, ни разу не попадала в списки нарушителей дисциплины. Такое отношение к работе сохранилось у меня на всю жизнь. Зимой командировки были реже, чем летом. Колхозы разбросаны по району в радиусе восемьдесят-сто километров. Автомашин, автобусов не было. Дороги очень плохие. Ходили в основном пешком, мерили десятки километров по тайге, болотам. Это называлось командировкой. Я с удовольствием уходила в командировку, чаще всего одна. Как-то и не боялась. Вот что значит местный человек! Для какого-нибудь приезжего специалиста даже было страшно подумать – ходить по деревням пешком, а для меня это ничего не стоило. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

103

Г л а в а II Ранняя юность

Какое-то романтическое отношение к жизни у меня было. Возьму с собой художественную книгу (любила классиков), подберу кусочек текста, иду и разучиваю его. Любила не стихи, а прозу. До сих пор помню отрывок из «Анны Карениной» (встреча Анны с сыном) или отрывок из «Дубровского» («Владимир остановился, сел на холодный дерн, и мысли одна другой мрачнее теснились в душе его» и т. д.). Это мне доставляло большое удовольствие. В райисполкоме имелись выездные лошади. Высокое районное начальство выезжало в колхозы только на них. Для этого держали кучера. А остальные сотрудники добирались кто как мог. Постепенно начала приобретать в колхозах маленький авторитет. Научилась ездить верхом на лошади. Теперь стало легче передвигаться от деревни к деревне. В колхозах мне стали давать верховых лошадей. Ездить на лошадях верхом мне очень нравилось. Правда, всегда при этом просила, чтобы дали лошадь без норова. Делалось это в летний период. А зимой – всегда пешком. Лошадь брала не всегда. Ведь когда приедешь в другую деревню, о ней надо позаботиться, чтобы ее накормили и напоили. Когда шла пешком, всегда боялась рыси. Идешь по тропинке в глухой тайге и смотришь на ветви больших деревьев. Бытовало мнение, что рысь преследует человека сверху, прыгая по деревьям с ветки на ветку. Никогда ничего подобного со мной не случалось, но в душе был страх именно перед этим зверем. Не боялась встретить ни волка, ни медведя – рыси боялась. Зимой любила «читать» следы животных на снегу. Хорошо знала следы зайца, лисицы, волка. По объеденным веткам догадывалась, что здесь проходил лось. Знала одно место, где обитали тетерева. На лугу, на расстоянии полутора километров от дороги, стояло несколько высоких берез. В зимний ясный солнечный день тетерева часто сидели на верхних ветках деревьев. Любовалась этими великолепными птицами. Как Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

104

C h a p t e r II Early youth

сейчас вижу: на вершине березы сидит темный отливающий синим блеском тетерев. Как красиво они смотрятся на фоне заснеженного луга! Сколько приключений было со мной в этих поездкахпоходах! Однажды мне нужно было быть в колхозе, состоящем из трех деревень. Они располагались одна за другой на расстоянии пяти-восьми километров. Верховую лошадь брать не стала, решила идти пешком. Дело было под вечер. Место очень красивое, дорога шла посреди соснового леса. Закат солнца необыкновенно красив. На верхушки стройных сосен льются его красноватые лучи. Дорога проходила под обрывом. Решила перекусить. С собой всегда был хлеб и кусочек сала. Села на обочине дороги на бревнышко и приступила к еде. Под ногами протекал небольшой ручеек прозрачной, чистой воды. Вдруг оглянулась – о боже! Вверху из обрыва торчит половина гроба. Оказывается, надо мной вверху было кладбище. Земля отвалилась и оголила гроб. Представьте себе: поздний вечер, закат солнца, глухой лес, от деревни довольно далеко, и я одна! Вскочила и быстрым шагом пошла дальше, не назад, а вперед, все время оглядываясь. Понимала, что ничего страшного произойти не может, а все-таки было очень жутко. А как я согревалась в дороге. В особенности поздней осенью, когда все листья на деревьях уже опадали, почва замерзала. Иду, бывало, ноги замерзнут. Найду муравейник. Подойду к нему, сниму его верхушку, в середине сделаю углубление. Сажусь на край муравейника, опускаю ноги в него и зарываю их. Там внутри тепло и сухо. Поэтому быстро согреваешься. Когда ухожу, вновь зарываю муравейник. Муравьи в это время уже находятся глубоко в земле. Они не погибают от этого. При этом прибавляешь муравьям работы весной – им придется приводить в порядок свое жилище. Местные люди, живущие в тайге, знают такой прием согревания. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

105

Г л а в а II Ранняя юность

До сих пор часто задумываюсь над тем, как это районное начальство – взрослые мужчины – могло допускать, чтобы молодая девчонка в месяц не один раз мерила десятки километров одна пешком по тайге. Даже и мысли не было, что мне должны предоставлять какие-то условия. Выручало то, что выросла в этих суровых краях и привыкла много ходить по тайге. * * * Далее стала просить, чтобы в командировку меня отправляли не одну, а с каким-нибудь специалистом из нашего отдела. Но удавалось это не каждый раз. Ездила с зоотехниками, ветврачами. Особенно подружилась с главным ветврачом района Женей Жмуриной. Она была сугубо городским жителем. Окончила сельскохозяйственный институт в городе Фрунзе, в Киргизии. Приехала работать «к тетке под крылышко» – новому первому секретарю райкома партии после ранее переведенного из района секретаря. Женя была совершенно неприспособлена к нашим северным суровым условиям жизни. Мы с ней и стали вместе ездить в командировки. Однажды поехали в один из дальних колхозов. Дали нам лошадь с бричкой. Ни она, ни я запрягать лошадь не умели. Конюх запряг нам ее, и мы поехали. Было холодно, пролетал снежок. Ехать надо было километров сорок. Через некоторое время страшно замерзли, в особенности руки. Править лошадью не могли. Привязали вожжи к бричке, так и ехали, довольно сильно замерзли. Лошадь попалась умная, не спеша везла нас по дороге. Женя в конце пути разрыдалась. Как я ее ни уговаривала, ни успокаивала – все напрасно. Подъехали к правлению колхоза. Не знаю, как заходить с ней в дом, она все плачет. Заходим. В правлении сидят председатель и еще несколько мужчин. Женя, не обращая ни Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

106

C h a p t e r II Early youth

на кого внимания, подходит к телефону, набирает рабочий номер тетки и плача говорит ей: – Тетя Ася, я больше не могу так жить, возьмите меня отсюда! Вот какие были специалисты! Все это наблюдают сидящие мужчины. Уговариваю ее, оттаскиваю от телефона. С ней просто истерика. Но постепенно Женя отогрелась, успокоилась. Отвели нас на постой в один из деревенских домов. Хозяев дома не было. Изба открыта. В доме тепло. Перво-наперво залезли на русскую печь. Захотелось есть. Увидели чугун с картошкой, кринки с молоком. Сели, наелись картошки, запили молоком – и снова на печь. Такое наше поведение было тогда в порядке вещей. Избы в деревнях не запирались. Воровства не было. Ничего предосудительного не было и в том, что поели в отсутствие хозяев. Наоборот, когда они пришли с работы и увидали нас, то обрадовались тому, что к ним приехали гости. Деревня дальняя, и каждому новому человеку были рады. Утром встаем, приходим в правление колхоза, и... новость – на ферме произошел массовый падеж крупного рогатого скота. Хорошо, что в это время в колхозе оказалась Женя – главный ветеринарный врач района. Впоследствии установили, что скот был отравлен. Далее этим стала заниматься милиция. В этот колхоз были высланы крымские татары. Не знаю, чем закончилась эта история и понес ли ктото наказание. Выполнив свою работу, поехали обратно домой. Опять приключение. Нужно было переехать вброд небольшую речку. Как только мы доехали до середины реки, лошадь вышла из оглобель, и мы в бричке остались в реке. Что делать? Мне пришлось спрыгнуть в воду, подвести лошадь к бричке, запрячь ее (чем-то привязала), и поехали дальше. Вот такие два специалиста работали в сельском хозяйстве! Подъезжаем к городу. Замерзшие, сидим прижавшись друг к другу, чтобы хоть как-то согреться. Вожжи привязаSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

107

Г л а в а II Ранняя юность

ны к бричке. Идет по дороге мужчина. Увидел нас в таком состоянии. Расспросил, кто мы и откуда. Сел с нами в бричку и взял в руки вожжи, мы поехали гораздо быстрее. Доехали до города, поблагодарили его. Потом выяснилось, что это был рабочий из маминого цеха. На другой день в цехе он сказал маме: – Я вчера твою дочку привез домой. Они с подругой, как две клуши, ехали замерзшие на лошади, пришлось им помочь доехать до дома. Да, много было всяких приключений. Другой, легкой жизни тогда не было. * * * Однажды вызывает меня к себе председатель райисполкома Иван Васильевич и говорит о том, что надо вместе с ним поехать в один из колхозов, находящийся от города в двадцати пяти-тридцати километрах. А дело было зимой. Погода довольно холодная. Целью нашей поездки было – проверить наличие и условия хранения сортового, очень ценного зерна для посева. Поступил сигнал о том, что это зерно разбазаривается, вплоть до использования его в пищевых целях. Запрягли лошадь. Это был выездной красивый жеребец. Я попросила заехать ко мне домой для того, чтобы переодеться в более теплую одежду. Заходим к нам в дом, Иван Васильевич увидел висящую в углу комнаты икону. Бабушка всегда молилась около нее. Переоделась. Поехали дальше. Дорогой Иван Васильевич сделал мне веское замечание по поводу того, что у меня в доме икона. Говорил, что икон в доме быть не должно, так как я работаю в таком советском учреждении, как райисполком. Объясняю ему, что это икона бабушки, я не молюсь. Тогда он дает мне совет убрать ее в бабушкину комнату. Так к этому Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

108

C h a p t e r II Early youth

относились в то время. Это называлось атеизмом. По возвращении из командировки его совет был выполнен. Да иначе и быть не могло. Мы были несвободные. ...Ехали в колхоз по замерзшей реке. Лошадь выездная. Ехали с большой скоростью. Вдруг неожиданно заехали на наледь (наледь – это вода, которая просачивается из-подо льда на реке и заливает его сверху). Иногда на морозе она покрывается тонким слоем льда и становится незаметной. На этот раз она была довольно глубокая, и мы по колено оказались в воде. Жеребец бьется ногами об лед. Вывести нас не может. Поранил себе ноги. Тогда мужчины вылезли из повозки и начали помогать жеребцу. Он бьется. На нас летят брызги воды, которые тут же на морозе замерзают на одежде. В конце концов удалось вырвать повозку из воды. Мы же все были в брызгах воды. Кучер погнал жеребца как можно быстрее, чтобы мы окончательно не замерзли. Хорошо, что это произошло недалеко от деревни. Подъезжаем к правлению колхоза. Вышли люди и увидели нас. Ужаснулись. Быстро приняли меры. Подъехали к большому дому одинокой старушки. Вошли в него. На столе сразу же появились кипящий самовар, мед, водка. Мужчины начали отогреваться. Я же напилась горячего чая с медом и залезла на печь – мое любимое место в деревенском доме. Все окончилось благополучно. Никто из нас не заболел. * * * Небольшой районный городок, расположенный близ Северного Урала, где мы жили, был местом ссылки крымских татар, немцев Поволжья, литовцев. Селили их в бараки, построенные из жердей. Из этих бараков создавались спецпоселки в окрестностях нашего города. Так поселки и называли – немецкий, литовский, татарский. В колхозах тоже жили высланные люди. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

109

Г л а в а II Ранняя юность

Местные жители старались уехать из колхоза. Их дома в деревнях были довольно добротные, сложены из толстых бревен. Их разбирали, как у нас говорили, – раскатывали и перевозили на новое место, чаще всего в небольшие промышленные города. Там дома складывали и жили. В колхозах местных жителей оставалось все меньше и меньше. Рабочей силы недоставало. Наше местное начальство решило часть высланных семей из города переселить в колхозы для их укрепления. Не знаю, были ли какие законы на этот счет. При переселении требовалось присутствие представителя власти. Руководил этим комендант. Переселяли семью – мать с ребенком. Так получилось, что от райисполкома было некого послать. Послали меня. Подъехали к «немецкому» спецпоселку. Комендант дал распоряжение этой женщине быстро собраться. От меня ничего не требовалось, кроме присутствия. Передо мной предстала такая картина: собрались все жители поселка, кто в это время был дома; никто не возмущался, никаких действий не производил, но взгляды людей были суровые, ненавистные. Некоторые женщины плакали. Громче всех рыдала та, которую выселяли. Побросав ее нехитрые пожитки в машину, посадили с ребенком и повезли. Очень трогательно, рыдая, она прощалась с оставшимися людьми. Понимала, что ей без них будет тяжелее. На новом месте ждет полная неизвестность. В поселке все поддерживали друг друга. Колхоз от города располагался недалеко, на расстоянии километров четырех. Местных жителей в деревне осталось пять-шесть семей. Много было брошенных домов. Подъехали к одному из них. Большой добротный дом. По-видимому, он долгое время пустовал и частично был разорен – стекол на некоторых окнах не было, внутри дома кое-что было разрушено. В таком доме и предстояло жить этой бедной одинокой женщине. Благо, что стояло лето, и прожить в нем какое-то время было можно. А что дальше? Впереди – суровая зима. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

110

C h a p t e r II Early youth

На меня это переселение страшно подействовало. Очень жаль мне было эту женщину. Ее девочке всего-то годика четыре. До сих пор думаю: как это можно было так обращаться с людьми? Что дальше было с этой женщиной, не знаю. Ведь просто взяли – и перевезли. Как будто это были не люди. Вспоминается комендант, который руководил этой «операцией»: самоуверенный, наделенный неограниченной властью человек. Колхозники в это время жили очень бедно. Трудодень ничего не стоил. Люди уже не голодали, но что они ели? Паспортов у них не было. Если требовалось куда-то съездить, то им выдавались справки. Так что убежать из колхоза было сложно. Люди шли на любые хитрости, нарушение закона, лишь бы покинуть колхоз. Но не все могли это сделать. Особенно трудно было молодежи. В деревнях оставались только немощные старики. В одной из деревень жила девушка, с которой я сблизилась, прониклась к ней большим уважением. Звали ее Нина Копылова. Ростом она была высокая, крепко сложенная, красивая, со статной фигурой. Жила с престарелой матерью, работала заправщицей тракторов. Девушка из местных. Помоему, не одно поколение ее семьи проживало в этих местах. Естественно, она была очень приспособлена к жизни в тех условиях. Нина отличалась довольно острым аналитическим умом, правдивостью, независимостью суждений. Вот если бы таким людям дать образование, другие условия жизни, то они смогли бы многое сделать! Уехать из колхоза не могла, на ее руках была мать. Она часто говорила такую фразу: – Не могу больше так жить. Убегу в сибирские леса. Действительно, что еще могла сделать девушка, не имеющая паспорта и никаких средств к существованию? Работа оценивалась трудоднями – палочками. 3амуж выйти невозможно. Одни старики, а если и был мужчина, то инвалид или Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

111

Г л а в а II Ранняя юность

пьяница. Скажите, чем это было не крепостное право? Только название было другое – не крепостной, а колхозник. Они были крепостными государства. Не могли избавиться от зависимости перед конкретным колхозом. Это было второе крепостное право. * * * Русские деревни когда-то кормили всю Россию и даже Европу. Потом последовало раскулачивание, ссылки… Создали колхозы, коллективные хозяйства, объединили скот, инвентарь… Крестьяне стали разоряться. Руководили ими сверху. Укрупнение колхозов еще больше ухудшило положение. Люди ни во что не верили. Побежали куда-то. Однажды приезжаю в один из колхозов. Требовалось проверить, как хранится семенной картофель. Он был в одном из домов в деревне, расположенной километрах в двух от центральной усадьбы. Прихожу в эту небольшую деревню. В ней осталось еще несколько добротных бревенчатых домов. Среди них много пустых, нежилых. Жители побросали дома и уехали. А места замечательные! По деревне протекает большая река, кругом луга, лес – одним словом, красота! Захожу в дом, меня встречает плохо одетая женщина. В доме большая кухня, русская печь. В кухне – лавка, застеленная каким-то тряпьем. Рядом стоит табурет, на нем ведро с водой. В уголке – маленький столик. На нем несколько мисок, лежат ложки. Чувствуется, что печью пользуются, ее топят. На столе – противень с какими-то черными лепешками. Все это произвело на меня гнетущее впечатление! Спрашиваю: – Вы тут живете? – Да, – отвечает, – это мой дом. Осталась одна и живу в этой кухоньке. Отапливать весь дом не могу. Как мне страшно стало! Как это у нас в стране в таких условиях могут жить люди? Думаю: может, она тунеядка или еще что-то? Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

112

C h a p t e r II Early youth

– А у вас есть трудодни? – Трудодни у меня есть. Вот мне на них выдали немного ржаной муки и гороха. Сколько трудодней у нее заработано, ответить не смогла. Женщина совершенно безграмотная. Летом работала телятницей, а зимой – на общих работах. Все в душе у меня перевернулось. Войны нет уже семь лет, а как живут люди! Прихожу на центральную усадьбу колхоза. Обычно всегда была выдержанная, а тут сорвалась. Возмущенная, разговариваю с председателем и бухгалтером колхоза. Оба пьяницы, как могут обдирают колхозников, в особенности безграмотных. Берем ее личный счет. Женщина нормально работает, имеет много трудодней, но она скромная, не может для себя ничего потребовать, послушная, вот они ее и обдирают. Возмущению моему не было предела. Как можно так относиться к людям? Поставила перед ними условие, чтобы срочно отвезли продукты этой колхознице, иначе об этом поставлю вопрос в райисполкоме. При мне продукты были погружены на повозку и отправлены ей. Пригрозила, что как только в дальнейшем буду приезжать в эту деревню, всегда буду проверять, что было выдано этой колхознице. В то же время она мне рассказала, что платила налоги, сдавала государству яйца, масло и так далее. Ни коровы, ни кур у нее не было. На последние гроши она покупала эти продукты и выполняла распоряжение власти. Одна ли она такая? Уверена, что в деревнях было много таких людей. Есть или нет у тебя скот, а отдай все, что тебе велят. Вот так люди жили в послевоенные времена. Когда сейчас слышу: «Вот бы Сталина поднять, он навел бы порядок в стране», – мне страшно становится от таких слов. Репрессии, бедность людей, неимоверные налоги – все это надо вернуть? Как можно такое говорить? Это может сказать только человек, совершенно не знающий жизни людей того периода. Страшные слова! Но каждого не убедишь. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

113

Г л а в а II Ранняя юность

* * * Как же вело себя районное начальство? Несмотря на то что я была слишком молода для специалиста районного масштаба, ко мне относились с большим уважением, со мной считались. Видимо, причиной тому было трудолюбие, ответственное отношение к делу, и особую роль играла моя практичность и самостоятельность в жизни. С детства закалена в труде, в вечных размышлениях о том, как помочь семье. У меня была удивительная способность переносить любые тяготы, трудности жизни. Опишу несколько моментов, когда по долгу службы приходилось сталкиваться с руководством района. В одном из колхозов было отчетно-выборное годовое собрание. На нем присутствовали представители района – наш заведующий отделом, инструктор райкома партии, представитель от МТС и я. В колхозе проживало много высланных крымских татар. На расстоянии двадцати пяти километров от центральной усадьбы были разбросаны небольшие деревни, относящиеся к этому колхозу. Объединение колхозов, на мой взгляд, приносило не пользу, а неразбериху в их руководстве. Каждому колхозному специалисту, руководителю приходилось мерить десятки километров для того, чтобы быть в курсе работы всех бригад (каждая деревня считалась бригадой). Сложности были большие. Приехали на центральную усадьбу колхоза. Нас всех поместили на одну квартиру. Собрание проходило в здании школы. А после собрания было заведено устраивать коллективные обеды, конечно, с выпивкой. До сих пор не могу понять, на какие средства все это делалось? Колхозы были до предела бедные, имели большие долги перед государством. На застолье я оставаться не стала. Ушла на квартиру и легла спать. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

114

C h a p t e r II Early youth

Вдруг среди ночи слышу шум. Заходят изрядно подвыпившие представители района и комендант. Оказывается, у коменданта украли пистолет. Вот до чего допился! Коекак дождались утра и пошли искать пистолет. Через некоторое время нашли его в снегу. Как будто бы все успокоилось. Но надо же все допить. Снова пошли праздновать. Мне все это не нравилось. Попросила, чтобы разрешили уехать домой. Со мной на лошади в город поехал Андрей – один из крымских татар, тракторист. Мы с ним вместе участвовали в художественной самодеятельности. Ехать следовало километров сорок. Зима, сильный мороз. На полпути была деревня, в которой находился сельский совет. Остановились. Зашли погреться. Видим, что там тоже отогреваются трое мужчин. Начали разговаривать. Они спрашивают: – Что произошло на собрании с комендантом? Ничего не подозревая, говорю: – Комендант подвыпил и потерял пистолет. Мой попутчик молчит. Они сразу за это ухватились и приглашают меня в другую комнату. Пошла за ними. Андрей за их спинами показывает мне кулак. Молчи, мол. Тут я поняла, что это не простые люди, а работники органов. До них уже донеслось известие о происшествии с комендантом. Они ехали разбирать это событие. Начали расспрашивать, как и что там было. На самом деле я ничего не видела. Да и помнила кулак Андрея. Сказала им, что подробностей не знаю, а пистолет утром нашли в снегу. Так что все в порядке. Они пытались еще что-то у меня выяснить, но я действительно ничего не знала. Вот до чего допивались люди, облеченные властью! Совершенно забывали о своих служебных обязанностях, об ответственности за порученное им дело. Не знаю, чем закончилась история с комендантом. Меня это мало интересовало. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

115

Г л а в а II Ранняя юность

* * * На всю жизнь хорошее впечатление осталось о председателей райисполкома Иване Васильевиче. Он многое пытался сделать для района, но это не всегда удавалось. Если выходило постановление по стране, а дальше следовало указание из области – все надо было выполнять. Часто это было совершенно не продумано, делалось без учета местных условий, как я уже говорила. Однажды было дано указание по всей стране – развернуть работы по мелиорации земель. Создавались бригады специалистов, выезжали в колхозы и разрабатывали эти грандиозные планы. Сколько сил, труда, энергии было затрачено! Мне пришлось участвовать в работе одной из таких бригад. Работа сводилась к тому, чтобы пересмотреть планы землепользования хозяйств, увеличить размеры пашни. За счет чего? В наших условиях, конечно, за счет корчевки леса. Наивное решение. Как же корчевать вековой лес под пашню? Земля неплодородная. Урожаи небольшие. Выгодно ли его корчевать? Лес – это наш кормилец! Сколько он может дать прибыли! Кто же будет его корчевать? Ответ был фантастический: создадут мелиоративные звенья, снабженные соответствующей техникой, и они начнут выполнять работы. Какой абсурд! Где взять столько техники? Или все это упадет как манна небесная? Планы остались планами. Постепенно все забылось. А сколько труда потрачено! Колхозы растаскивались. Был такой случай. Зоотехник одного колхоза написала жалобу в область о том, что растаскивается колхозный скот, в частности свиньи. Делалось это так. Приезжали в колхоз «руководящие деятели» района, вроде бы покупали поросенка для своего личного хозяйства, выписывали на него документы в бухгалтерии, платили деньги, а увозили довольно крупного подсвинка. Голова есть голова, и все тут. Попробуй докажи, что было не Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

116

C h a p t e r II Early youth

то взято. Зоотехник терпела, терпела, взяла и написала жалобу в область. Приезжает представитель из области разбирать эту жалобу. Создается комиссия из представителей района. В эту комиссию включили и меня. Поехали. Вернее, пошли в колхоз. Была весна. Разлилась река и затопила луга, так что ни на чем проехать было невозможно. Решили идти пешком, а расстояние было около двадцати километров. Природа благоухает. Луга были покрыты изумрудной зеленью и множеством цветов. Цвела черемуха. Идти было весело и приятно. Вдруг представитель из области предложила нам присесть на бугорочке, отдохнуть. Оказывается, ей надо было с нами провести инструктаж по поводу того, как вести себя при разборе жалобы. Она сказала, что все будет проверяться. Но в итоге надо сделать так, чтобы факты не подтвердились. Иначе на область и район ляжет большое пятно. Вот так! Для меня это было страшно. В первый раз услышала, как несправедливо могут решаться вопросы, и поняла, что итоги проверок могут заранее планироваться ответственными людьми. Получив «инструктаж», пошли дальше. Несколько дней «проверяли» это дело по всем правилам. Вызывали на комиссию работников ферм, других свидетелей. Все вроде бы фиксировалось. Мое настроение при виде этого спектакля было отвратительное. Когда беседовали с зоотехником, смотрела на нее и думала – что же тебя ждет? Исход был уже известен. Впервые в жизни встретилась с такой наглой, открытой, тщательно спланированной высоким начальством несправедливостью. Как гадко было впитывать в себя и видеть всю эту грязь в юношеские годы! Созвали общее колхозное собрание. Доложили результаты проверки. Был сделан вывод, предусмотренный заранее: «Факты не подтвердились». Оказывается, все можно обыграть публично, перед народом. Вот тебе справедливость и порядочность! Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

117

Г л а в а II Ранняя юность

Представитель области, выполнив задание, благополучно уехала. Этого зоотехника через некоторое время перевели на работу в другой район области, по-видимому, посчитали, что она не может больше работать в этом колхозе. Руководство колхоза стало к ней очень плохо относиться. Ей даже не дали транспорта, чтобы перевезти имущество. Жила она вдвоем с престарелой матерью. В ее личном хозяйстве был скот – корова, птица. Все это пришлось ликвидировать и перебираться в другой, дальний район области. Вот какой наглядный жизненный урок я получила! * * * Очередное мероприятие по стране в области сельского хозяйства – проверка устава сельскохозяйственной артели. Дается указание свыше о проверке выполнения устава в каждом колхозе. В районе были созданы две солидные комиссии, каждая из которых проверяла по три-четыре колхоза. Меня включили в одну из них. В составе комиссии находились главные специалисты района – агроном, зоотехник, представитель райкома партии, МТС, юридических органов. Поехали в один из крупных колхозов, в котором дела шли относительно неплохо. Каждый член комиссии осуществлял проверку по своей отрасли. Пересчитывали скот на фермах. Проблема была с гусями. Деревня располагалась на высоком обрывистом берегу реки. Другой берег был пологий, немного поросший мелким кустарником, со множеством стариц. (Старицами называли временные озера вдоль реки, которые образуются после весеннего половодья). Весной река разливается, затопляя луга, затем она сходит, и на низких местах остаются небольшие озера. Крупные старицы иногда остаются на все лето, другие со временем пересыхают. Некоторые из них соединяются с рекой. Это прекрасные места для диких уток, ондатр и друСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

118

C h a p t e r II Early youth

гой живности. Вода в них стоячая, в ней много насекомых, а это корм для мелкой рыбешки, а значит, и для водоплавающей птицы. Летом колхозных гусей выгоняли пастись на луга и старицы. Вечером часть птицы приходила на ферму, а большинство птиц так и жили там все лето. Как их подсчитать? Взяли лодку и поехали по старицам считать гусей. Естественно, что подсчет птицы был довольно приблизительный. Закончили проверку. Итоги доложили общему колхозному собранию. Вроде бы больших нарушений не было. Ну а потом, естественно, надо было «обмыть» результаты проверки. Проживали члены комиссии в большом доме, где жила одна старушка. Председатель колхоза привез туда продукты, ящик водки. И... пошла пьянка! Таких диких оргий я еще не видела и не слышала! Забралась к бабушке на русскую печь, и мы с ней за этим наблюдали. Люди в опьянении дошли до скотского состояния: кричали, орали, пытались петь, но опьянение было такое, что у них ничего не получалось. Разгул продолжался всю ночь. Под утро успокоились. Уснули. На следующий день – продолжение, но уже в более спокойном виде. Все это, конечно, слышали жители села. Подходили к дому и подсматривали, как гуляет комиссия. К концу дня уехали домой. Вроде бы все успокоилось. В один из последующих дней приходит ко мне на работу в райисполком наша районная судья и спрашивает меня, не говорила ли я об этой пьянке кому-нибудь. В этом отношении я была крепка на язык. Болтовней, сплетнями никогда не занималась. За что, видимо, меня и уважали на работе. Отвечаю, что никому ничего не рассказывала, но нетрудно догадаться, что многие жители деревни все слышали. По-видимому, об этом кутеже было сообщено более высокому начальству. Позднее узнала, что многие из комиссии понесли административное наказание. Но было это сделано негласно, незаметно для окружающих. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

119

Г л а в а II Ранняя юность

Удивляло меня только одно – как можно себя так вести, пренебрегать всеми нормами морали. Мое воспитание было другое, меня всегда учили честности, порядочности, благопристойным поступкам, умению держаться в обществе, уважению к людям, а в жизни пришлось увидеть другое, да не от простых людей, а от руководителей района. Дико! Описала лишь несколько таких случаев, а сколько их было! * * * В один из мартовских дней по радио передали, что умер Сталин. Все люди пошли на городскую площадь, плакали, в том числе и я. На трибуне выступают секретари райкома партии. Они тоже в слезах. Это было просто сумасшествие. В городе – масса траурных флагов, портреты Сталина. Люди подходили к портретам, стояли около них и плакали. Какое это было волнение – описать трудно. Казалось, что все погибнем без Сталина, что это просто настоящий конец света. Еще ничего не понимала в жизни. Знать бы мне, что сделали с моим отцом, матерью, как на мне отразится все это в дальнейшем! Смерть Сталина воспринимала так, как и все люди. В семье о Сталине и о политике никогда не говорили, это было запрещено. К этому привыкла еще с детства. * * * Проработала год. На руки (как и обещали) отдали диплом об окончании техникума. Стала серьезно думать о том, как продолжать образование дальше. Очно учиться не могла, следовало еще отработать два года. Значит, учиться – только заочно. Решила поступить в учительский институт на отделение биологии – географии. Что меня побудило к этому? Во-первых, любовь к природе, во-вторых, учительский инСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

120

C h a p t e r II Early youth

ститут давал незаконченное высшее образование и учиться заочно в нем надо было три года. Подумывала: если уж отрабатывать мне еще два года, то к этому времени почти закончу институт. В средней школе нашего города биологом работала прекрасный педагог – Анна Ивановна. При школе был большой земельный участок, который она вела с энтузиазмом. Сама жила в маленьком домике, имела двоих детей, муж погиб на фронте. Школьников она очень любила. Много занималась с ними в кружке, проводила наблюдения за растениями на пришкольном участке. Часто приходила к нам в отдел для того, чтобы узнать, что новое произошло в сельском хозяйстве района. Ее интересовали сорта выращиваемых в районе сельскохозяйственных культур, породы животных. Когда она приходила в отдел, то ее обычно направляли ко мне. Я же все, что могла, делала для нее: помогала планировать опытническую работу с детьми, давала некоторые советы. Так постепенно мы с ней подружились. Еще и поэтому захотела стать биологом. В МТС района работал молодой парень. Он тоже решил поступать в учительский институт, на исторический факультет. Вот мы с ним вместе и поехали сдавать вступительные экзамены. Он очень хотел, чтобы я поступила вместе с ним на исторический. Убеждал в том, что после его окончания необязательно работать в школе (он и не собирался там работать), что передо мною откроются большие перспективы – я смогу работать руководителем. Для меня это был пустой звук. О карьере никогда не думала. Приехали в институт. Стали сдавать документы. Как уж он меня просил, чтобы изменила свое решение! Но я твердо стояла на своем и сдала документы на биолого-географический факультет. Я сильно любила природу. До сих пор не раскаиваюсь. Эта специальность была выбрана по моим интересам и способностям. Так мы с ним и стали учиться на разных факультетах. Парень был очень практичный. В дальнейшем, поSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

121

Г л а в а II Ранняя юность

сле окончания института, он женился на девушке из большого города и стал работать в органах. Все продумал и построил свою жизнь на выгоде. Для меня же такой подход к жизни был совершенно неприемлем. Теперь мне стало жить интереснее. Само слово «институт» было для меня волшебством. Стала читать много специальной литературы. Ездила на сессии. Сдавала экзамены. Меня избрали старостой группы. Училась хорошо. Все складывалось благополучно. * * * В это время вышло постановление партии и правительства «Трехлетний план развития животноводства в стране». В связи с этим в колхозах составлялись грандиозные планы по развитию животноводства. Уже тогда было видно, что они нереальны. Хозяйства были до предела слабые, людей не хватало. В колхозах в основном работали высланные люди. Вокруг этого постановления было много говорильни на разных уровнях. Коммунистов, занимающих руководящие посты в районе, на заводах, стали посылать на работу в сельское хозяйство. Например, директором машинно-тракторной станции поставили человека, который работал главным инженером целлюлозно-бумажного комбината. Было ясно, что он не хотел работать в МТС, но положение было такое, что отказываться нельзя. Партийным следовало беспрекословно подчиняться, иначе исключат из партии, а это значит, что вся жизнь будет испорчена. Я в это время стала проситься работать в школу. Что тут поднялось! На меня смотрели как на изменника. Всех, даже неспециалистов, посылали работать в колхозы, а тут специалист уходит из сельского хозяйства! Очень просила дать мне возможность работать в школе. Началось мое терзание. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

122

C h a p t e r II Early youth

Пришла в отдел народного образования, стала просить заведующую, чтоб мне дали место в школе, а она прямо говорит: – Места в школе есть, но пока председатель райисполкома не разрешит принять тебя на работу, ничего сделать не смогу. Ей было дано указание меня не принимать. Вызывали в райком комсомола, уговаривали, чтобы не уходила с работы. На все это отвечала, что мечтаю работать в школе с детьми. Сельское хозяйство – это не для меня, никогда не жила в деревне, не работала в колхозе, поэтому мои знания о сельском хозяйстве поверхностны. После поступления в институт мне так хотелось работать в школе, чтобы уйти от той грязи, которую мне приходилось видеть работая в райисполкоме. Когда меня спрашивали о причине ухода, то прямо говорила: – Там, в школе, воздух чище и солнышко светлее. Тогда мне предложили работать председателем в одном из пригородных колхозов. Там было только восемь-десять жилых домов, но все же это был колхоз. Находился он в четырех километрах от районного центра. Можно представить меня, двадцатилетнюю девчонку, в роли председателя? Длинная, тощая – какой председатель! Но потом, по-видимому, до кого-то дошло, и от меня отстали. На работу в школу так и не принимали. Потом стали говорить, что райком партии не разрешает меня увольнять из отдела сельского хозяйства, хотя членом партии я не была. Вызывает меня как-то первый секретарь. Эту должность занимала Анастасия Ивановна – родная тетка моей подруги Жени. Женя жила с ними. Я ходила к Жене в гости, так что тетка ее хорошо меня знала. Прихожу. Прошу ее отпустить меня с работы в райисполкоме и разрешить работать в школе. Она стала предлагать мне должность второго секретаря райкома комсомола. Обещала, что поработаю год и меня пошлют на учебу в школу партийно-советских работников. Там надо Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

123

Г л а в а II Ранняя юность

было учиться три года. Материальное обеспечение этих учащихся было хорошее. Но чтобы пойти по этой линии, я должна вступить в партию. Как могла, изворачивалась, чтобы отказаться от этого предложения, но потом поняла, что надо сказать правду. Пришлось сказать о том, что не знаю, примут ли меня в партию, так как мой отец погиб в тюрьме как «враг народа», в заключении была и мама. А в совпартшколе мне точно не разрешат учиться. Если бы вы видели, как округлились ее глаза! Ведь я была вхожа в их семью, являлась подругой Жени. Они пригрели дочь «врага народа»! На все это она не проронила ни слова, просто молчала. Мне пришлось встать и выйти из кабинета. В душе все кипело. Почему же я не такая, как все? Прихожу в райисполком. Захожу в отдел народного образования, мне предложили работу в вечерней школе. Значит, пока шла до райисполкома, в отдел народного образования был уже звонок, чтобы меня приняли на работу в школу. Женя, моя подруга, очень изменила отношение ко мне с этих пор. Не стала со мной дружить, не стала разговаривать при встрече. В общем, они узнали, кто я, и решили порвать со мной все отношения. Ну и бог с ними! Я легко в то время все это пережила. Никуда не денешься от реальности. Еще и лучше, что теперь мне нечего скрывать. * * * С большим желанием и удовлетворением стала работать в вечерней школе. В ней училось много моих бывших соучеников. Страшно боялась, будут ли они меня слушать. Но все было нормально. Старательно готовилась к урокам. Ученики ко мне относились с уважением. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

124

C h a p t e r II Early youth

Директором школы работала моя бывшая учительница географии. Она была уже в возрасте, с большими странностями. Как учитель, довольно неплохо знала свой предмет. Странности ее заключались в какой-то патологической трусости. Она всегда чего-то боялась. Ко мне относилась очень настороженно. Иногда даже настраивала учителей, моих коллег, чтобы они при мне лишнего ничего не говорили, в особенности про районное начальство, аргументируя это тем, что я работала в райисполкоме. Значит, там у меня есть друзья и до них из моих уст могут донестись сведения о школе. На это я смотрела как на патологию в психическом отношении. Если и приходила в отдел на бывшую свою работу, то о школе не говорила ни слова. Жить мне стало интереснее. Много читала специальной литературы, выполняла контрольные и курсовые работы. Любила школу и учеников. Это стало моей стихией. Почувствовала, что выбрала специальность по своим интересам, стремлениям, что исправляю ошибку в выборе профессии, которую допустила, поступив в техникум. Географию никогда не преподавала. Сразу стала преподавать химию. Ее полюбила еще со времен техникума. С удовольствием занималась этим предметом, поняла, что это серьезная, интересная наука. Вдруг совершенно неожиданно, на экзаменационной сессии, мне пришлось сделать операцию на ноге. Стало быстро развиваться варикозное расширение вен. Сказался непосильный физический труд в раннем детстве. Операция прошла благополучно, и я через некоторое время вернулась домой. За время моего отсутствия химия в школе не преподавалась, заменить было некем. Врачи предполагали, что еще с месяц не смогу нормально ходить. Дали мне больничный лист. Жаль было учеников, что сильно отстанут по предмету. Я решила, что они будут приходить к восьми часам утра на Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

125

Г л а в а II Ранняя юность

первую смену, после утренних занятий домой не уходила, сидела в школе до вечера, чтобы провести уроки во вторую смену. Преподавала сидя. Вечером занятия кончались в одиннадцать часов, и я, тихонько хромая, шла домой. Никто меня к этому не принуждал. Законно могла не работать, но мне было жаль учеников. Расстояние от дома до школы было довольно большое. Получалось, что находилась в школе по двенадцатьчетырнадцать часов в сутки. Работала так почти месяц. Вот такой был патриотизм! Воспитание не позволяло поступить иначе. Нас учили преодолевать любые трудности во имя благородной цели. Приехать на сессию в институт было для меня большим праздником. Училась с удовольствием. Много занималась дома. С большим интересом слушала лекции преподавателей. Они в моих глазах были просто магами. Однажды приехала в институт на сессию и встретила там мою соученицу по техникуму, Русинову Милу. Она тоже училась заочно в этом же институте. Это была высокая, стройная, с вьющимися волосами, с красивыми чертами лица девушка. С нее можно было писать картины. Когда училась в техникуме, она несколько лет дружила с нашим парнем, Леней Кузьмиренко, – высоким красавцем, молодым человеком с очень хорошими манерами. Мы все любовались этой парой. Леня жил в Свердловске, Мила была из маленького северного городка – Ивдель. Они жили там вдвоем с матерью, в небольшом деревянном домике. Ивдель и окрестности были известны как лагеря заключенных и высланных людей. Урал принимал спецэшелоны с осужденными и высланными людьми со всей страны. У этой пары была большая чистая любовь. Леня окончил техникум на год раньше Милы. Ему предложили учиться в танковом училище. Мила же продолжала учиться и заканчивать техникум. Прошел год, Милу распределили в самый северный район нашей области. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

126

C h a p t e r II Early youth

Она работала и продолжала ждать Леню. Он окончил военное училище, Мила – отработала после техникума. Все три года они переписывались, отношения продолжали оставаться хорошими. Решили встретиться и пожениться. Леня приехал к ней в Ивдель и сказал, что жениться на ней не может, так как ее отец погиб в тюрьме, и семья была выслана. Его же направляют служить в Германию. Женившись на ней, он испортит свое будущее. Мы сидели в парке, и она, плача, рассказывала мне свою историю: – Не знаю, что со мной происходило, когда он уезжал, я в слезах долго бежала за поездом. Вот какие душевные раны наносило нам это проклятое клеймо – «дети врагов народа». Позднее узнала ее дальнейшую судьбу. После всего этого к ним в городок приехал парень из Магадана и сделал ей предложение. В порыве, не раздумывая, она согласилась и поехала с ним в Магаданскую область. Человек он оказался гадкий. Очень любил деньги и из-за этого уехал работать на Север. Он заставлял Милу работать продавцом в магазине. Главное было в том, что ему нужна была не столько жена, сколько прислуга, хорошее питание и деньги. Дело доходило до того, что по любому поводу он ее сильно избивал. Она решила уехать. Но куда? Снова к матери, в этот маленький городок, который для многих считался местом ссылки? Доехала до Красноярска, сошла с поезда и обратилась в краевой отдел народного образования с просьбой, чтобы ее приняли учителем на работу в школу. Устроилась, немного поправилась, отдохнула от постоянных ссор и побоев. Но побои сделали свое дело: она стала все время болеть. Дошло до того, что жить одна не могла. Возвратилась к матери – и умерла. Вот так личную жизнь коверкало это проклятое клеймо. В дальнейшем, когда в жизни мне встречался парень, всегда примеривалась – можно ли мне с ним дружить, можSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

127

Г л а в а II Ранняя юность

но ли рассказывать? Хуже будет, если он об этом узнает позднее. А вот история с хорошим концом. С первого класса я дружила с одной девочкой – Ниной Соколовой. Вплоть до шестого класса мы сидели с ней в школе за одной партой. Позднее, когда стали уже девушками, она подружилась с одним парнем, высланным литовцем. Парень был приятный во всех отношениях. Они полюбили друг друга. Нина жила в рабочей семье, детей – пятеро. Старшие брат и сестра только что вернулись с фронта. Оба – коммунисты. Когда Нина и этот парень решили пожениться, то вся семья была против. Брат и сестра просто отказались от нее. Но любовь все-таки победила. Они поженились. Бедная Нина! Сколько ей пришлось всего пережить! Другой случай. Приезжает к нам в город по распределению после учебы девушка – воспитатель детского сада. Она познакомилась с одним из высланных крымских татар. Пара – просто на загляденье! Решили пожениться. Что тут поднялось! Как это комсомолка выходит замуж за высланного парня? Ее за это обсуждали на комсомольском собрании, на бюро райкома комсомола. До сих пор вспоминаю, как она плакала! Но они все-таки поженились. Как сложилась их судьба дальше – не знаю. Однажды тоже получила оплеуху в этом отношении. Наша соседка не имела детей, и к ним в семью был вхож дальний родственник, Миша Агафьев. Его семья была бедная, многодетная. Он устроился на работу в милицию и дошел до должности заведующего паспортным столом. По меркам нашего города это была большая должность. Эта соседка приходит к нам и говорит маме в моем присутствии: – Вот Галя нравится Мише, но жениться на ней он не может, так как отец ее погиб в тюрьме и мать была в заключении, а он занимает большой пост в милиции. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

128

C h a p t e r II Early youth

Сказано это было не злобно, даже с большим сочувствием и сожалением. Простые, добрые люди, они понимали окружающую действительность и по-своему ориентировались в этой жизни. Примеры из жизни моих подруг, подобные высказывания в мой адрес больно отзывались в моей душе. Вот так политическая обстановка в стране влияла на судьбах молодых девушек. В настоящее время я узнала из книг, статей о репрессированных, что было специальное решение ЦК о том, чтобы вольные не женились на детях «врагов народа». Конечно, мало ли чего… Могли кое-где и напомнить. Но ведь мы тоже люди и имели право на любовь. В общем, вся моя жизнь прошла в тисках, что научило меня слушать и видеть окружающую действительность больше других, анализировать свои действия и поступки, стремиться правильно решать жизненные ситуации и всегда оставаться человеком. Все это давало мне силы, и я еще больше стремилась к учебе.

Series «Near Past»

Г л а в а III

Реабилитация. Аспирантура

C h a p t e r III

Rehabilitation. Graduate course

G. V. Sаkоvich Turns of fate

130

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

1954 г. окончила Нижнетагильский учительский институт. Получила незаконченное высшее образование с правом преподавания биологии и географии в 5–7 классах. А что дальше? Надо получить высшее образование. Я могла без экзаменов продолжать свое образование, поступив в педагогический институт. Проучиться в нем еще три года и получить высшее образование. Что и сделала. Но теперь уже пошла учиться на биолого-химический факультет. Любила химию. Мои радостные дни продолжаются. Снова учеба, да еще углубленное изучение химии. Мне очень нравилось работать в лаборатории, где мы выполняли большое количество практических работ. Один вид лаборатории: кругом реактивы, химическая посуда, приборы – как это все красиво! И я колдую над всем этим, познавая этот загадочный предмет. В общем, учиться мне нравилось. Здесь я тоже хорошо училась, меня вновь избрали старостой группы. Но вот неприятность! Проучилась год, и нам объявляют о том, что после окончания института получим специальность только преподавателя биологии средней школы, а химии не будет. Весь курс взбунтовался. Как это так? Поступали на биолого-химический факультет, а из нас делают только биологов! Ходили к ректору. Но все бесполезно. Аргумент был такой – заочники не могут выполнить такого количества лабораторно-практических работ, которого требует обучение. Ничего не получается. Думали-думали всей группой и решили послать в Министерство просвещения делегацию от курса с тем, чтобы потребовать возвращения нам специальности «преподаватель химии». Деньги на дорогу решили собрать со всей группы. Для этого выбрали трех делегатов во главе со мной, старостой группы. Пришли к ректору института и заявили ему о нашем решении. Такого никто не ожидал, и руководство института стало Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

131

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

думать, как с нами поступить. Решение было принято такое: поскольку впереди идущий курс выпускается еще по старой специальности преподавателя химии и биологии, то было поставлено условие – кто сможет за один год закончить два курса обучения (догнать впереди идущий курс), тот выйдет биологом-химиком. Естественно, что каждому сделать это было трудно. У многих семьи, дети. Это значило – на год приехать в институт и учиться с большой нагрузкой. Многие заочники не смогли принять такие условия. Согласились только три человека: я и еще двое – Агриппина и Анастасия. У Агриппины муж сидел в тюрьме. Его посадили за то, что он ехал на машине и случайно задавил человека. У нее была маленькая девочка. Имела комнату в коммунальной квартире, заботилась о муже, часто ездила к нему на свидание. Эта женщина решила досрочно окончить институт, потому что работа была отдушиной в ее непростой жизни. Она работала учителем биологии в семилетней школе. Анастасия жила одна в маленькой комнатушке коммунальной квартиры. Это была просто красавица: выточенная фигура, правильные черты лица. Она была портнихой, очень хорошо шила, поэтому одевалась со вкусом. Обе они жили в городе, где находился институт, и им принять такое решение было проще. Я же была иногородняя. Мне следовало рассчитаться с работы, приехать жить в другой город, устроиться где-то для проживания и усиленно учиться. А на что жить? * * * Вернулась домой, все рассказала маме. У нее было одно решение – езжай, учись. При этом говорила: – Всем, чем смогу, буду тебе помогать. Милая моя страдалица, мученица мамочка! Чем она могла мне помогать? Работала в цехе, где были вредные условия Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

132

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

труда, получала за это гроши. Нина, сестра, в это время жила на Украине. Была замужем, но замужество оказалось неудачным. Много неприятностей из-за этого пришлось пережить маме. Она разрывалась между мной и Ниной. Наступило лето. Нина разошлась с мужем и приехала домой. Она была больная, измученная, тяжело переживала развод. Работать не могла по состоянию здоровья. На семейном совете решили, что все лето будем ходить с ней в лес за ягодами, сдавать их в райпотребсоюз и таким образом собирать деньги на мою учебу. С другой стороны, Нина будет в лесу на свежем воздухе собирать ягоды, это укрепит ее здоровье. Опять выручает нас мой милый лес! Так и сделали. За сезон мы в общей сложности набрали сорок ведер брусники. Это был большой труд. По узкоколейной дороге уезжали в поселок лесорубов. Оттуда шли пешком километров шесть. Набирали столько ягод, сколько могли унести. Места – сказочные! Огромная территория бывшего соснового бора. Лес был вырублен, но местами оставались «семенники» – это были островки старого соснового бора, от которых во все стороны разлетались семена и засевали таким образом вырубленные площади. Они и назывались семенниками. Так вот в этих местах и рос сплошной ковер крупных бордовых ягод брусники. Носили ягоды в специально для этого изготовленных пайвах. Это такая емкость, сделанная из бересты, очень легкая. Ягоды в ней не мялись. Нагруженные до предела, мерили километры. Иногда уходили с ночевкой. Тогда обычно шли большой компанией, чтобы не страшно было ночевать. Спали в брошенных лесорубами бараках. Как я любила эти походы! Обычно в период созревания брусники стоит ясная солнечная погода. Чистое голубое небо. Солнечный свет мягкий, кругом островками растут большие стройные сосны, оставSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

133

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

шиеся от бора. Вдали виднеется могучий сосновый бор, еще не вырубленный. Его пересекает маленький родник с прозрачной водой, который журчит по камушкам. Чем не ожившие картины Шишкина?! Пишу эти строки и думаю: какое бы для меня было счастье – хоть на минутку оказаться вновь в этих сказочных лесах! Но труд! Он был неимоверно тяжелым. Страшно уставали. На второй день от усталости ломило все мышцы, а работать надо было. Придем с ягодами домой, на другой день снова надо ехать. А я и тогда была худенькая, питание – довольно скромное. Иногда сильно натирала позвоночник грузом, так, что на нем виднелось подобие мозолей, которые сильно болели. Ягод мы сдали на 90 рублей. На эти деньги и поехала учиться.

* * * Поехала в неизвестность. Квартиры не было. Про себя решила – пойду по школам, буду проситься на работу техничкой, мыть полы. В этом случае иногда в школе давали маленькую комнату. Одновременно техничкам вменялась обязанность ночного сторожа. Так и буду учиться. Труд для меня никогда не был препятствием. Приехала. С вокзала, прямо с чемоданом, пришла в институт. Был конец августа. Дай, думаю, схожу в отдел кадров городского отдела народного образования. Прихожу, стоит большая очередь из учителей, стремящихся получить работу в школах города. Захожу в кабинет начальника отдела кадров – Николаева. Человек он был суровый, грубый. Коротко, быстро рассказала ему о своей просьбе – помочь мне устроиться в школу учителем химии. Он как на меня закричал: – Нет работы! Много вас тут ходит, искателей счастья! Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

134

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

И весь разговор. Страшно расстроенная, со слезами на глазах, вышла из его кабинета. Побрела в институт. Зашла к проректору по заочному обучению. Докладываю о том, что приехала досрочно заканчивать институт. Он спрашивает: – Где будете жить? На какие средства существовать? Отвечаю ему, что буду искать работу техничкой в школе, хотя у меня есть уже два года педагогического стажа. С проректором мне приходилось часто общаться как старосте группы, кроме того, он меня знал как хорошую студенткузаочницу. Он настаивал на том, чтобы шла работать в школу учителем. Объясняю ему, что была в ГорОНО, заведующий отделом кадров на меня грубо накричал, назвал меня «искателем счастья». К нему больше не пойду. Как-нибудь устроюсь на любую работу. Мне денег много не надо, только на питание. Проректор по заочному обучению был белорус. Очень внимательный к людям человек, большой психолог. Он заботливо относился к заочникам, был в курсе всех наших дел, порой даже семейных. Старался по мере своих возможностей всегда поддержать, помочь. (Позднее, в Москве, мы с ним снова встретились, когда уже я училась в аспирантуре). В этот момент он с большим сочувствием ко мне отнесся. Сказал: – Идите вновь к Николаеву. Я ему позвоню. – Как же к нему пойду, если он грубо отказал мне? Федор Иванович настаивал, чтобы шла. Потупив голову, возвратилась в ГорОНО. На душе тяжело, кошки скребут. Зашла. По-прежнему большая очередь. Вдруг открылась дверь, в приемную вышел Николаев и уже совершенно другим тоном пригласил меня зайти к нему в кабинет. Предложил работу на полторы ставки в вечерней школе. Говорю: – Не надо мне столько часов. Мне достаточно полставки, чтобы могла прожить. Основная цель моего приезда – учеба. Я должна с удвоенной нагрузкой закончить институт. Вот как было – то нет ни одного часа, а после звонка из института – полторы ставки! Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

135

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

* * * Итак, на работу устроилась. Есть же на свете добрые люди! Встал вопрос о квартире. Тут мне помогла моя подруга Тамара. В городе жил ее дядя с женой, в собственном доме. Детей у них не было. Они взяли меня на квартиру, поселив в горнице. Условия были такие: должна была следить за чистотой в квартире – мыть регулярно полы, окна. Зимой на санях в кадке возить воду из колонки. Вот эта работа меня сильно угнетала. Колонка находилась от нашего дома на расстоянии одного квартала. Жили мы недалеко от центра города. Бывало, беру санки с кадкой для воды и еду к колонке. Обычно в жизни никакой работы не стеснялась, а тут стыдно было, потому что мне навстречу могли попасться мои ученики вечерней школы – взрослые люди, а я, их учительница, везу на себе сани с водой. При этом часто вспоминала картину Перова «Тройка». Только на ней были изображены дети, а я – молодая учительница. Но ничего не поделаешь, надо выполнять и такую работу. Укутаю, бывало, голову и лицо платком, чтобы меня никто не узнал, и еду. Летом носила воду на коромысле. Мытье полов на Урале было большой работой. Полы делались из белых толстых тесаных половиц. При мытье их надо было скоблить вручную добела. Пол сплошь устилался домоткаными половиками, которые снимались, тщательно прохлопывались на улице и вновь застилались. Два раза в год половики стирали на речке. Все это я должна была делать вместо платы за квартиру. Меня такие условия вполне устраивали, так как платить за квартиру деньгами для меня было труднее. Короче говоря, в их доме была в роли прислуги. Теперь квартира у меня была, работа – тоже, надо было усиленно заниматься учебой. Вечерняя школа была от коксохимического завода. Позднее директор школы, видя, что я живу на частной кварСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

136

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

тире, выхлопотала мне место в общежитии молодых специалистов. Оно находилось в том же квартале города, где институт и школа. Для меня это было очень удобно. В общежитии жили молодые специалисты. Это были инженеры и техники, работающие на заводах города. Они очень интересно проводили досуг. Никакой пошлости, пьянства в помине не было. Многие заканчивали институты в Москве, Ленинграде, Киеве и больших сибирских городах. Как соберемся вместе, каждый рассказывает что-то занимательное о тех местах, где учился. Это были рассказы от души, с чувством ностальгии по студенческим временам. Специалисты были направлены на заводы города для отработки после учебы. Много говорили о литературе, искусстве. Общение с этими людьми повышало мой культурный уровень. Сейчас вспоминаю некоторых из них с чувством глубокой благодарности, вспоминаю с любовью и то время, которое проводили вместе. В вечерней школе в основном учились взрослые люди. Многие мужчины были уже после фронта, на занятия порой ходили в военной форме. Штатскую одежду имел не каждый. В классе сидели представители всех родов войск – летчики, танкисты, пехотинцы... В начале учебного года классы, как правило, были переполнены. Доходило до 90 человек учащихся, еле усаживались за парты. Очень многие стремились получить образование. Учились с желанием. Работать с такими учениками было приятно. Кабинет химии находился на пятом этаже. Любила оттуда смотреть на панораму города, на огненные зарева от заводов. Город металлургов: крупнейшие в стране два металлургических завода, коксохимический, завод пластмасс, вагоностроительный, которому не было аналогов в нашей стране, рудники, аглофабрики и другие крупные предприятия. Ученики в основном работали на заводах. Это был настоящий рабочий класс. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

137

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

Отношения с учениками были хорошие. Как могла, старалась им помочь в учебе, хотя времени у самой было в обрез. В это время в кинотеатрах шел фильм «Весна на Заречной улице». Как мне нравился этот фильм! До сих пор смотрю его с удовольствием. Работа в школе была мне по душе. Химию мы преподавали двое. Моя коллега была очень знающим, порядочным, интеллигентным человеком. Никаких осложнений не было. Изредка я ездила домой. Докладывала маме и сестре о своих успехах в учебе. Всегда чувствовала их поддержку. * * * Очень выручало то, что школа располагалась рядом с институтом. С утра проведу занятия в школе, затем бегу в институт, работаю в лаборатории, вечером – опять на занятия в школу. Основное время посвящала учебе. Самым сложным в учебе было выполнение лабораторных и практических работ, так как это требовало много времени. Заранее нужно было договориться с преподавателем предмета и лаборантами о том, чтобы они выставили нам приборы, реактивы и оборудование к занятию. Потом, в любое удобное для них время, отрабатывали практические занятия. Так наша тройка – я, Агриппина и Анастасия – продолжила свое ускоренное обучение в институте. Труднее всех было учиться Агриппине. Мы с Анастасией были свободны от семейных уз и всегда старались ей помочь. Порой делали так: перед экзаменом шли к ней ночевать. Почти всю ночь разбирали материал по очередному предмету. На другой день сдавали экзамен. Надо отдать должное, в институте к нашей троице относились очень доброжелательно. Нас в шутку прозвали «три мушкетера» – все мы были крупного сложения. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

138

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

К учебе относились серьезно. Даже мысли не было схитрить, использовать шпаргалки или другим нечестным путем сдать предмет. Подошли к государственным экзаменам. Подвели предварительные итоги успеваемости. Могла получить диплом с отличием, но мешала одна тройка – по микробиологии, полученная мною в самом начале учебы в институте. Что делать? Мне предложили сдавать государственные экзамены и одновременно пересдать микробиологию. Условия были такие – нужно все государственные экзамены сдать на «пять». Первым предметом была история партии. Здесь у меня произошел срыв – получила оценку «хорошо». Это значило, что надо расстаться с мыслью о получении диплома с отличием. Особенно не расстроилась. Настал 1956 год. Состоялся ХХ съезд партии, на котором выступил Н. С. Хрущев. Это произвело эффект разорвавшейся бомбы. Народу тяжело было осознавать, какие беззакония творились в стране более четверти века. Как говорили тогда, Петр I прорубил окно в Европу, а Н. С. Хрущев пробил железную дверь занавеса ко всем народам Земли 3. Он развенчал культ личности Сталина. Выпустил из тюрем и лагерей политических заключенных. Ссыльные народы смогли вернуться в родные края. Крестьяне получили паспорта. В столовых появился бесплатный хлеб. Были ликвидированы деньги в конвертах. Уменьшены налоги. Отменены налоги на домашнюю живность, на плодовые деревья… При нем были реабилитированы политические заключенные и их дети. С детей было снято проклятое клеймо «дети врагов народа». Закрывались лагеря заключенных, срывалась колючая проволока, рушились сторожевые вышки, усыплялись собаки, натасканные на людей. Если бы не Хрущев политически заключенные сгнили бы заживо в лагерях, тюрьмах и ссыл3

Яковлев М. Сумерки. – М. : Материк, 2003. – С. 293–298. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

139

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

ках… Он был освободителем репрессированных, но не смог до конца довести свое дело. Люди вышли из заключения и оказались брошенными на произвол судьбы. Никита Сергеевич говорил про себя: «Умру я, на одну чашу весов люди положат все худшее, на другую – лучшее… то вторая чаша перетянет». Для интеллигенции его период управления страной был оттепелью, для крестьян – ненастной короткой весной. Как бы там ни было, в обществе произошел духовный прорыв, С 1960 г. ГУЛАГ перестал существовать. В стране началась реабилитация жертв политических репрессий. Спустя год получили известие о том, что наш отец посмертно реабилитирован.

Справка о реабилитации Сакович Владимира Адамовича оДело по обвинению Сакович Владимира Адамовича пересм мар14 от суда ного трено Президиумом Свердловского област та 1957 года. Постановление Особого Совещания при НКВД СССР от 26 вича, ноября 1937 года в отношении Сакович Владимира Адамо прекра м одство произв дело и но, отмене ия, 1895 года рожден . щено за отсутствием в его действиях состава преступления Зам. Председателя Свердловского областного суда (подпись).

Наша семья тяжело пережила это сообщение. У мамы был сильный нервный стресс, и она попала в больницу. Я не могла проводить уроки несколько дней, все время плакала. Еле пришла в себя. Поняла, что, казалось бы, радостное событие в жизни может вызвать обратную реакцию: радости не было. Как-то все всколыхнулось в душе. Сколько пережито, и все напрасно! Наивно думалось – неужели теперь буду такая, как все? Меня ни в чем не будут упрекать? Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

140

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

На основании этой справки следовало получить свидетельство о смерти отца. Для этого надо было ехать в другой уральский город – Верхнюю Салду, где он был арестован. Отправилась. Состояние было ужасное. Ехала в вагоне как под гипнозом, безразличная ко всему окружающему. Первый раз ехала в город, где прошло мое раннее счастливое детство. Помнила здание вокзала, нашу квартиру в нем, сад перед окнами, большие кусты боярышника, огромные тополя. Нахлынули горестные чувства. Прихожу в организацию, показываю документы. Сама обливаюсь слезами. Все оформили. Подали свидетельство о смерти. Прочитала его. Место смерти не указано. Написано:

Гражданин Сакович Владимир Адамович умер 14 октября 1939 года в возрасте 44 лет, о чем в книге регистрации актов гражданского состояния и смерти 1939 года, октября месяца 16 числа произведена запись за № 180/в. Причина смерти – гриппозное воспаление легких. , – Место смерти: город , – район , – е селени . – лика , респуб – область

Стала спрашивать: – Почему везде прочерк? Нет даже места, где это произошло? Куда же приехать к нему на могилку? Понятно, что вопросы мои были наивны. Было ясно, что тогда никаких могил не существовало. Задаю другой вопрос: – Откуда вы узнали, что он погиб от воспаления легких, если неизвестно, где это произошло? Этот диагноз звучал неправдоподобно. Он осужден по I категории, конвой усиленный. Ясно, что был приговорен к расстрелу. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

141

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

Ответом было длительное молчание, а потом какой-то поток слов, для меня ничего не проясняющий. В общем, само содержание похоронной говорило о том, что все это взято с потолка. Поняв, что вразумительного ничего не добьюсь, вышла из учреждения. Слезы лились ручьем... Так, плача, дошла до вокзала. Обошла его вокруг. Вспоминала места, где проходило мое детство. Подошла к кассе, чтобы купить билет на обратную дорогу, и увидела: сзади, за моей спиной, стоит и наблюдает мужчина. Он обращается ко мне и спрашивает: – Сможете ли вы доехать до Нижнего Тагила? Я вас могу сопроводить. Поняла, что это был сотрудник из КГБ. Видимо, у меня было такое ужасное состояние, что они боялись, как бы со мной чего не случилось. Еще раз скажу, что наша семья очень тяжело пережила эту реабилитацию. Иногда мне даже казалось: зачем все это сделали? Уж лучше бы этого не знали. Привыкли жить с этим клеймом. Зачем такие повороты? Отец – то «враг народа», то ни в чем не виновен. А как же его семья? Что мы, какие-то марионетки? Куда хотят, туда и повернут. Жить ведь надо среди людей, которые по-разному все это понимают. Одни верят в невиновность, другие сомневаются и считают, что репрессии Сталин устроил правильно. Каждый мыслит со своей колокольни, по уровню своего образования и развития, связывая это с тем материальным уровнем жизни, в котором он жил до этих событий. Следует учесть, что некоторые люди были буквально загипнотизированы монстром – Сталиным. Вспоминаю одну знакомую – сельскую учительницу. Она не знала, что ее отец был в свое время арестован и погиб в заключении. Мать умышленно ей об этом ничего не говорила. Считала, что этим самым она предостерегает дочь от неприятностей, которые могут сопровождать ее в дальнейшей жизни. Не хотела ранить душу ребенка. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

142

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

Сочинила, что отец был летчик и погиб на фронте во время войны. Когда в стране стала проходить реабилитация политических заключенных, семья получила документ о посмертной реабилитации отца. Дочь узнала правду. Как она рыдала, когда говорила об этом! С каким укором она смотрела на мать! В дальнейшем она стала проводить большую работу с реабилитированными семьями и детьми школы в этом направлении. Вот так воспринимались подобные известия в семьях. В связи с этим вспоминается случай из моей жизни, произошедший впоследствии, когда уже работала в институте. На профком была выделена туристическая путевка в Японию. Подумала и решила съездить. Стала оформлять документы, Для этого требовалось заполнить анкеты с массой вопросов. Один из них был такой: где похоронен отец (если он мертв). Написала – не знаю. Предъявила при этом похоронную отца, где значился прочерк. Чиновник из профсоюза сказал: – Вот когда узнаете, тогда и поедете. Все поняла. Поняла то, что я невыездная. А ведь это было уже после того, как нас реабилитировали. Наследие репрессий и в то время продолжало сказываться на нашей жизни. Подобное же произошло со мной, когда я должна была поехать на Кубу. Наш институт сотрудничал с педагогическим институтом Кубы. Наши преподаватели ездили туда для работы на разные сроки – два года, два месяца, один месяц – для чтения лекций кубинским учителям и студентам. Из Кубы с визитом дружбы к нам в институт приезжала их делегация перенимать опыт работы. Наш ректорат решил послать меня в эту страну. Я согласилась поехать на два месяца. Всех преподавателей, кто должен был ехать туда, собрали вместе с членами кубинской делегации. Каждого из нас охарактеризовали (конечно, с хорошей стороны), представили, познакомили. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

143

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

Когда стала оформлять документы, застопорили, сказав, что по состоянию здоровья я не могу поехать. Я прекрасно поняла, что на самом деле причина не в этом, а в том, что я была невыездная. Ну и бог с ними. Горько, обидно было сознавать, что я дочь своего отца и никогда не буду нормальным человеком, как все. Такая жизнь меня все больше и больше закаляла. А ведь это было уже после реабилитации. Прошло уже полвека, а взгляд иных людей на эти события так и не изменился. На митингах, шествиях часто можно видеть, как в колоннах несут портреты Сталина. Каково это видеть и слышать нам, людям, столько пережившим?! Вот так и жили, все еще присматриваясь, что за человек разговаривает с тобой, стараясь понять, каких он взглядов, поймет ли он тебя? Обиднее всего, что со временем воспоминания об этих событиях стали притупляться. Когда мне приходилось бывать в компаниях и речь заходила о тех временах, обычно молчала, зачастую оценивала – что это за люди передо мной? Если видела, что передо мной люди, которые хвалят Сталина, то под любым предлогом уходила. Вообще-то старалась не говорить на эти темы. У некоторых до сих пор ностальгия по периоду коммунистического правления. Они часто осуждают и обвиняют пострадавших людей. Страшно! Уверена, что положение останется таким до конца моей жизни. Для прочистки засоренных мозгов людей потребуется, наверное, не одно столетие. Самых хороших, образованных, умных, культурных людей уничтожили. Интеллектуальный потенциал страны в результате репрессий был почти уничтожен. Репрессированные, а затем реабилитированные люди во всех случаях были безвинно пострадавшими. Их жизнь и далее проходила в тисках, уже после тюрем и лагерей. А ведь эти люди хотели нам добра, высказывая свои взгляды на жизнь и общество. Уничтожены были миллионы людей, а страдания детей ничем не восполнить. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

144

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

Теперь предстояло оформить документы. Это значит: получить трудовую книжку отца, его двухмесячную зарплату. Почему двухмесячную и за что? Непонятно. Считаю, что это было насмешкой и даже издевательством! Вот так оценили жизнь человека, погибшего невинно. Кроме того, нам должны были вернуть квартиру, из которой нас выбросили за несколько часов. Пошла в отдел кадров отделения железной дороги. Трудовую книжку отца нашли быстро. Меня очень поразили последние записи в ней: «Объявлена благодарность за образцовое содержание стрелочного хозяйства и заботливость», «Премировать деньгами в сумме сто пятьдесят рублей как лучшего командира». После всего этого – арест. Вот как было. Как тут не скажешь: арестовывали лучших людей! В разговоре с начальником отдела кадров выяснилось, что он знал моего отца. Ко мне отнесся очень душевно, сочувственно. Ну а у меня – опять слезы! Спросил меня, где работаю, где и как живу. К этому времени уже заканчивала институт. Жила в общежитии. Обо всем расспросив, он предлагает мне работу в детской железнодорожной школе. Там как раз уходила на пенсию учитель химии. Мне такое предложение было очень приятно, представлялась возможность уйти работать в ту же систему, где работал и мой отец, и, кроме того, могла легче получить квартиру. Все это подтверждало, что отец оставил хорошую память у сослуживцев. Чем-то родным повеяло на меня... Пошла посмотреть школу. Большое двухэтажное здание находилось на возвышении, с которого просматривался весь город. Рядом располагалось административное здание железной дороги. Вокруг – дома железнодорожников, недалеко – железнодорожный вокзал. Это была часть города, принадлежащая железной дороге. Хожу вокруг школы. Вспомнился эпизод из моего детства: однажды мы с отцом были в гостях у его друзей. Нас, детей, Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

145

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

отпустили погулять на улицу. Помню, как мы бегали на эту горку, где уже тогда находилась школа. Школа была построена в 1930 году. Педагогический коллектив состоял из опытных учителей с большим стажем работы. Это были интеллигентные люди старой закалки. Директор – фронтовик, бывший летчик, имевший много ранений, замечательный человек. Вошла в здание школы. Поразило то, что в вестибюле школы лицом ко входу стояла огромная статуя во весь рост (примерно четыре метра) «друга всех детей» Сталина. Позднее ее как-то незаметно для всех, ночью, убрали. Зашла в учительскую, представилась. Учителя стали расспрашивать, где училась, где работала до этого времени. Все мне понравилось. Чувствовалось, что это хорошие люди. Без раздумий решила перейти на работу в эту школу. События происходили как раз перед началом учебного года. Рассчиталась с работы в вечерней школе и перешла в новую. Бывшая учительница химии Микрюкова Екатерина Ивановна по-матерински отнеслась ко мне: приходила на уроки, советовала, как лучше их проводить, отдавала некоторые свои материалы, разработки. Короче говоря, первое время курировала меня. Так продолжалось почти два года. С большим чувством благодарности до сих пор вспоминаю ее. Это была прекрасная женщина, воспитавшая одна дочь и сына (муж погиб на фронте). Опытный педагог, она всегда много сил и времени отдавала работе. Были в коллективе и молодые учителя, но тон задавали эти пожилые, культурные, интеллигентные люди. Встал вопрос о возвращении нам квартиры. Вот тут началось! Квартира у нас была большая, трехкомнатная. Чиновники из отделения дороги стали меня уговаривать, чтобы временно согласилась на комнату в коммунальной квартире. Согласилась, но временно. Хотелось как можно раньше обрести хоть какое-то жилье. Выделили маленькую комнатку в районе товарной станции, на окраине города. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

146

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

Комната располагалась на первом этаже. Зимой в ней было очень холодно. Я и этому была рада. Жила ведь в общежитии, а тут – хоть неважный, но свой уголок. Мама переезжает ко мне. Вместе с ней создаем какойникакой уют и радуемся. С нами в квартире жили еще две семьи: учительница начальных классов с двумя маленькими детьми, мужем и бухгалтер школы, также с мужем и двумя детьми. Вот так и жили мы – в трехкомнатной квартирекоммуналке десять человек. Но жили дружно, люди попались хорошие, с большим уважением относились к моей маме. Она могла «завораживать» людей: где бы ни жила, с кем бы ни общалась, люди всегда уважали ее и даже любили. Мама обладала удивительным подходом и к простым людям, и к высокому начальству. Ездить на работу мне приходилось несколькими видами транспорта, это было довольно тяжело. Стала просить обещанную мне квартиру в городе. Нам должны были вернуть квартиру, подобную нашей, отобранной раньше. Тут началось мое хождение, как просителя, к чиновникам отделения дороги и горкома партии. Наш вопрос почему-то курировал горком партии. Сколько горьких слов пришлось мне услышать! В особенности этим отличался лидер железнодорожного профсоюза. Вплоть до таких фраз: – Не я арестовывал вашего отца. Почему должен давать вам квартиру? Много вас сейчас таких предъявляют нам свои требования, а что же другие люди? – и тому подобное. Мне тогда трудно было понять, почему там, наверху, решают одно, а на местах выполнять эти решения не хотят. А вообще-то не грех бы и мне, как работнику этой системы, дать жилье. Уже зарекомендовала себя на работе с хорошей стороны и работала завучем школы. Видимо, в этом случае играла роль убежденность некоторых людей в том, что правильно арестовывали людей, и незачем ворошить прошлое. И в настоящее время, когда прошел Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

147

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

не один десяток лет с тех пор, еще встречаются люди с такими взглядами. В конце концов надоели мне все эти унижения и оскорбления. Пришла в горком партии и сказала: – Если вы не в силах воздействовать на этих руководителей, то к ним больше ходить и унижаться не буду. Вы же должны вернуть то, что принадлежало нам, но было отобрано. Сколько можно издеваться над нашими измотанными душами, даже благое дело государства снова превращается в пытку?! Ответ был такой: – Никуда больше не ходите, мы вам скажем, когда и куда вам идти за ордером на квартиру. Но квартиру вам вернем не трехкомнатную, а однокомнатную, так как в городе очень тяжелое положение с жильем. Не веря в сказанное, не надеясь на положительное решение вопроса, ушла. Надо отдать должное, что свое обещание они сдержали, и мы получили отдельную однокомнатную квартиру. Нашей радости и счастью не было предела! Пусть вернули нам далеко не то, что было, но в сравнении с тем, как мы до того жили, это был райский уголок – светлая, уютная однокомнатная квартира. Двухмесячную зарплату отца, которую нам выдали, поделили на три части: мне, Нине и маме. Решили использовать эти деньги так, чтобы осталась какая-то память об отце на всю жизнь. Мы с мамой съездили на юг, в одну из станиц Краснодарского края. К тому времени я ни разу не была ни на юге, ни в Москве. Поехали. В Москве – пересадка. Первым делом хотелось увидеть Красную площадь. Пришли, и мое горло сдавил комок. Смотрю на Кремль и не верю своим глазам, что так близко его вижу. Сели с мамой около Мавзолея Ленина. На второй день сходили в него. Можно представить, как все это мною воспринималось! Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

148

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

* * * Стала работать на новом месте – в Нижнем Тагиле. При школе был интернат для детей железнодорожников, семьи которых жили на маленьких разъездах. Они на всю неделю приезжали на учебу, жили в интернате, а на воскресенье уезжали домой. Школа была большая, в ней учились около семисот детей, и около ста человек жили в интернате. С удовольствием начала работу в новых для меня условиях. Сначала взялась за оформление кабинета химии. В сравнении с городскими школами дисциплина была лучше, дети – более спокойные. Часто организовывала со школьниками экскурсии на заводы города, рудники. Сама увлеклась сбором минералов и заинтересовала этим учащихся. Они приносили разные минералы, и мы все вместе их определяли. В этом нам помогал преподаватель педагогического института Пауль Эмильевич Риккерт. Он на общественных началах руководил минералогическим отделом городского музея. B итоге оформили несколько витрин с минералами в кабинете химии. Всю душу отдавала работе. Много внимания уделяла так называемым детям из неблагополучных семей. Но всетаки неприятности были. В школе учились и жили в интернате дети одного железнодорожника-весовщика с маленькой станции. В семье умерла мать, и осталось восемь детей. Семья была до предела бедная, дети совершенно не воспитаны, грубость, мат были обычным явлением. Школа как могла помогала этим детям: когда очередной ребенок из этой семьи поступал учиться, то его приходилось приучать к самым элементарным правилам поведения. Приехала к нам учиться девочка из этой семьи. Она поступила в первый класс. Ни одного предложения без мата сказать не могла. Естественно, что смысл таких слов не понимала, но свою речь пересыпала ими в изобилии. По натуре девочка хорошая, любила ласку. Долго пришлось ей объясSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

149

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

нять, что учительницу следует называть по имени-отчеству. Она называла ее просто «тетя». В шестом классе из этой семьи учился мальчик Гриша. Неплохой мальчик, но уж очень хулиганистый (по-детски). Жить спокойно он не мог. Ему всегда хотелось что-нибудь натворить: то на уроке вымажет себе лицо чернилами, то разберет металлическую сетку на своей кровати в интернате и тому подобное. Утром приходят воспитатели, а он спит на полу под кроватью. Когда спрашивали: «Зачем ты это сделал?» – отвечал: – Я не привык спать на кровати. Мне удобнее, как дома, спать на полу. Все это он делал ради баловства, чтобы привлечь к себе внимание других детей и вызвать смех. Когда ему сказали, что в наказание не дадут спать на кровати, он с удовольствием парировал: – Мне больше нравится спать на полу, на соломе. Однажды Гриша что-то натворил в очередной раз. Пришлось вызвать в школу отца. Он всегда ходил важно, с портфелем в руках. Отец зашел в кабинет директора, где сидела и я. В разговоре с ним была произнесена моя фамилия. Он внимательно посмотрел на меня и говорит: – Так это дочь Саковича работает в вашей школе? Еще и детей воспитывает! Ее отец был посажен в тюрьму и расстрелян. Какое она имеет право воспитывать детей? Вначале я растерялась, очень неожиданно все это было, а потом выскочила из кабинета. Через некоторое время директор школы подходит ко мне и успокаивает. Понимала, что этот родитель был, видимо, не в курсе дела реабилитации политических заключенных, не знал, что происходило в это время в стране. Это был довольно темный во всех отношениях человек, и на такие действия он был способен. Прошло уже более семидесяти лет со времен этих страшных событий. Но порой люди до сих пор необъективно оценивают то время и нас – детей наших пострадавших родителей. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

150

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

Даже в действиях руководства подспудно иногда чувствуешь, что ты не совсем такая, как другие. Все зависит от личных взглядов человека. Хотя вроде бы нам дышать стало легче, но, видимо, еще не один десяток лет потребуется для того, чтобы выработать в сознании людей правильный взгляд на эти события нашей истории. Вскоре поняла, что дети полюбили меня. Знания по предмету были хорошие. Меня хвалили, награждали грамотами. * * * Однажды школу представили в Москву, в Академию педагогических наук, как одну из лучших школ по постановке воспитательной работы. Пришлось ехать в Москву мне. Какая это была гордость – представлять школу в Москве! Сделала доклад, получила одобрение. За хорошую постановку воспитательной работы школа была награждена грамотой. Мне было это очень приятно. Пообщалась с сотрудниками научноисследовательских институтов Академии педагогических наук СССР. Домой вернулась окрыленная. Вместе со мной радовались и преподаватели школы. Мне казалось, жизнь перешла какую-то черную черту, и впереди замаячило светлое время. Продолжала работать. Старалась, как могла. Снова приехала комиссия проверять работу железнодорожных школ по преподаванию учебных предметов. Меня как учителя химии проверяла методист центрального управления школ Моренова Нина Сергеевна. Посетила несколько моих уроков. Изучила внеклассную работу по предмету, посмотрела мой музей, оборудование кабинета и расхвалила меня не только в школе, но и по всей Свердловской железной дороге. Она попросила меня описать свой опыт работы и этот материал послать ей в Москву. Все выполнила. Через некоторое время мне приходит вызов на Центральные педагогические чтения Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

151

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

в Москву. Я очень обрадовалась такому повороту дел и стала тщательно готовиться к выступлению. Приехала в Москву. На чтениях мне посчастливилось слушать выступления ведущих научных работников Академии, некоторых авторов школьных учебников и методик преподавания химии. Со своим опытом работы выступали учителя химии с периферии, в том числе и я. Все прошло хорошо, опять меня наградили грамотой. В перерыве между заседаниями подошла ко мне ведущий методист по химии Московского педагогического института им. Ленина и спросила: – Не хотите ли вы поступить на учебу в аспирантуру? Такое предложение было неожиданным. У меня было сомнение, смогу ли я сдать вступительные экзамены, в особенности по иностранному языку. Его практически не учила, так как институт закончила заочно, иностранный язык там не изучался. Она довольно настойчиво стала убеждать меня, чтобы подумала над этим предложением. У меня тогда было такое мнение, что в аспирантуре учатся сверхспособные люди. Себя же такой не считала. В душе думала – а что, если?. . Приехала домой. Рассказала об этом в семье, в школе. У мамы был один совет: – Ты должна поступить. Готовься. Чем могу, помогу. Но иностранный язык?. . Стала серьезно думать о поступлении в аспирантуру. С начала учебного года пошла в группу, где изучали иностранный язык, организованную при педагогическом институте. Слушатели этих курсов готовились к сдаче вступительных экзаменов в аспирантуру и кандидатских экзаменов. Группа была очень хорошая, дружная. Это были специалисты с промышленных предприятий города, с рудников, несколько преподавателей педагогического института. Занятия проходили очень интересно. Мы пели песни на немецком языке, читали отрывки из произведений немецких писателей, учили стихи. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

152

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

Домой обычно шли компанией. Между собой разговаривали только на немецком языке. Было заведено – на маленьких кусочках бумаги писали с одной стороны слово на немецком языке, а с другой его стороны – перевод на русский язык, и наоборот. Такие бумажки клали во все карманы, и если ехали в транспорте или просто шли по улице, доставали из кармана одну из таких бумажек, смотрели: если это слово было написано на немецком языке, то старались вспомнить его перевод на русский, и наоборот. Занимались иностранным языком с удовольствием. Старалась хорошо готовиться к занятиям, стыдно было чего-то не знать. Кроме этого, самостоятельно повторяла химию и философию. Денег не хватало. По совместительству устроилась работать преподавателем химии в школу мастеров на металлургическом комбинате. Однажды вызвали меня в вечернюю школу, где я раньше преподавала, и директор школы от имени выпускников стал просить меня, чтобы довела до выпускных экзаменов учащихся десятых классов. В это время учителей с высшим образованием в школах города было недостаточно. Жаль стало моих бывших учеников. Согласилась. Итак, работала уже в трех местах. Было довольно трудно. С утра до позднего вечера была занята. Но материально стало жить легче, и это меня радовало. * * * Секретарем партийной организации в школе был учитель физики, человек неискренний, скользкий. Как и все люди, занимающие такие посты, стремился выполнять все указания партии. Стал меня усиленно уговаривать, чтобы вступила в партию. Причем все это хорошо обставлял. Сам нашел людей, которые мне дали рекомендацию и стали агитировать. Аргументы при этом были довольно веские: «Вас реабилитиSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

153

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

ровали, страна признала свои ошибки в том, что вы пострадали напрасно. Теперь настало другое время. Нельзя таить злобу, надо на деле доказать, что вы все поняли и простили. Если вступите в члены партии, то авторитет будет еще выше. При поступлении в аспирантуру это будет выглядеть более солидно» – и тому подобное. Мне эти доводы (в особенности последние) были совершенно безразличны. О карьере никогда не думала. В гости к нам приехала мамина сестра – тетя Лиза. Мне приятно было смотреть, как они сидели рукодельничали и вспоминали прожитые годы. Однажды прихожу из школы. Они сидят какие-то испуганные, взволнованные. Спрашиваю их, что случилось. Оказывается, пока я была в школе, к нам приходил секретарь нашей школьной парторганизации и устроил маме буквально допрос о родственниках в Польше. Зачем это ему надо было? И без такого визита могли узнать в соответствующих органах. Мама мне подробности их разговора не рассказала (Считаю, что опять оберегала меня). Она всегда нам говорила, что отец поляк. Как я сейчас выяснила, не поляк, а белорус. Я же отнеслась к этому равнодушно, считая, это не столь важным. Но такое было. Зачем это? Почти каждый день этот человек вел разговоры со мной. Он говорил: – Докажи на деле, что все поняла и простила. Была у нас в коллективе учитель истории Агафонова Александра Ивановна. Это был настоящий коммунист. Она стала со мной вести беседы. Хотя я не просила, сказала, что даст рекомендацию для вступления в партию. Эта женщина и сыграла для меня решающую роль. Потом поняла: наивно думала, что большинство коммунистов – такие, как она. Мама же совета мне не давала, но чувствовалось, что она против моего вступления. Решать жизненные проблемы она всегда предоставляла мне самой. По-видимому, полагалась на мой жизненный опыт и знала, что разумно решу этот вопрос. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

154

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

Дала согласие. Приняли в кандидаты партии. Должна была иметь какое-то партийное поручение, хотя и так много работала. Определить его надо было конкретно. В это время на железной дороге открыли консультпункт железнодорожного техникума. Преподавать химию было некому. Было решено, что в качестве партийного поручения должна была там преподавать. А раз это поручение, то, естественно, без зарплаты. Просила, умоляла дать мне что-нибудь другое, физически не могу работать в четырех местах. Но все напрасно. Можно представить, как я бегала с одного места работы на другое! Ученики вечерней школы прозвали меня – ТУ-104. Обычно прибегала в школу впритык к занятиям. Это было для меня страшное время. Ни один человек не вынес бы такой нагрузки! Физически стала чувствовать себя хуже. Похудела. Появились кашель, слабость. Но учебный год всетаки закончила. Стала более внимательно приглядываться к коммунистам, присутствовала на партийных собраниях. Постепенно поняла, что это не для меня. Говорильни было много, а дела мало. Собственного мнения не было. Зачастую говорили одно, думали другое, произносили патриотические речи, а делали, противоположное. В нашей стране отучили людей говорить о том, что думаешь. На собраниях, как марионетки, обсуждали вопросы, постановления, которые спускались свыше. Все это во мне назревало, и в результате решила, что в партию вступать не буду. Заявила об этом секретарю парторганизации. Что тут поднялось! Открыто заявила о том, что беспартийные люди лучше, чем члены партии. Страшные слова по тем временам! Конкретно называла фамилии учителей, не членов партии, которые были действительно во всех отношениях лучше. Не понимала, чем это могло для меня кончиться. Небывалое явление, когда кандидат в члены партии отказывается вступить в партию! Много со мной разговариSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

155

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

вали в коллективе школы по этому вопросу, но я стояла на своем. Вызвал меня к себе секретарь райкома партии. В наш райком входили коммунисты крупнейшего в стране металлургического комбината. Дело было вечером. Начал со мной беседу издалека: какие книги читала за последнее время? Каково мое мнение об их содержании? Как работаю, как живу? Говорил со мной очень долго. До сих пор думаю, как это он уделил такое количество времени для меня одной. В итоге сказал: – Думал, что увижу перед собой нервную учительницу, а увидел спокойного, рассудительного, вдумчивого человека. Скажите спасибо, что вы попали ко мне, а то бы из вас сделали лепешку. Приду к вам в школу, и там решим вопрос о вашем приеме в партию. Через некоторое время пришел в школу. Собрал партийное бюро. Про себя думала – вот уж сейчас мне дадут! Секретарь потребовал, чтобы каждый член партбюро высказал свое мнение обо мне. Стали говорить. Не верю своим ушам! Каждый говорил обо мне только хорошее. Показалось, что порой этого не заслуживала. Аж страшно стало! Александра Ивановна, давшая мне рекомендацию, женщина довольно пожилого возраста, извинилась передо мной за то, что неправильно меня понимала. После всего этого даже как-то жутко стало! После таких хвалебных речей совершенно растерялась. Готовилась к тому, что меня будут ругать, а получилось наоборот. У меня не осталось никаких причин настаивать на своем. Приняли в партию. Секретарь райкома поздравил. Конфликт был исчерпан. Вот если бы все люди были такие, как секретарь райкома партии и моя дорогая Александра Ивановна! Тогда наши люди и страна не испытывали бы столько трудностей! Но таких было мало. Вступила в члены партии, а радости не было. Удовольствия от этого не получила. Теперь мне понятно, что решающую роль в этом сыграл наш коллектив школы. Были там отдельСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

156

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

ные личности другого склада, но их было меньшинство, и они погоду не делали. Все-таки какая наивная я была! Ведь в другое время такое мое поведение могло иметь другой, страшный для меня оборот. * * * Закончился учебный год, а вместе с ним и моя дикая нагрузка. Не знаю только, как могла все это вытерпеть? Если сказать кому-то, то никто не поверил бы, что так можно работать. Закончилась учеба на курсах иностранного языка. Не скажу, что хорошо его усвоила, но в группе была не хуже других. Летом стала заниматься предметами, которые мне предстояло сдавать на вступительных экзаменах в аспирантуру. В школе дали путевку в санаторий на Рижское взморье. Врачи признали хронический бронхит. Постоянный сухой кашель не покидал меня, несмотря на все принимаемые меры. Все распланировала и поехала в Москву. Экзамены должна была сдавать в научно-исследовательском институте общего и политехнического образования Академии педагогических наук СССР. Прихожу в институт и узнаю, что на одно очное и одно заочное места подано девять заявлений. Поступают такие солидные люди, а как они себя подают – я в сравнении с ними ничто! В гостинице жила с одной женщиной из Костромы. Она как могла меня запугивала: и того-то, и того-то не знаю. Ну, думаю, не поступить мне. Они все такие умные! С сотрудниками института здороваются за руку, давно их знают. Поняла, что на этом фоне выгляжу как глубокая провинциалка, как запуганный зайчонок! Решила, что сдавать экзамены не буду. Все посмотрю, увижу, сориентируюсь и приеду поступать на следующий год. Додумалась до того, что, когда сдающие зайдут в аудиторию, я у дверей в щелку буду подсматривать и слушать, как они будут отвечать. Экзаменующиеся зашли в аудиторию, получили вопросы и стали готовиться. Села в кресло в коридоре и жду, когSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

157

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

да они начнут отвечать. Вдруг из экзаменационной комнаты выходит женщина – одна из членов комиссии. (Позднее узнала, что это была Тамара Михайловна Дризовская, старший научный сотрудник. В дальнейшем мы с ней подружились). Называет мою фамилию и подходит ко мне. Спрашивает: – Почему вы не зашли на экзамен? Смотрим, восемь человек зашли, а девятого нет. Отвечаю, что чувствую себя не очень подготовленной. Тут такие солидные люди! Половина из них – жители Москвы и Подмосковья. А что я в сравнении с ними? Рядовой провинциальный учитель школы. Тамара Михайловна берет меня за руку со словами: – Я такая же приехала сюда, вот стала кандидатом наук и работаю старшим научным сотрудником. Что мне было делать? Не буду же свою руку выдергивать из ее руки. Так, за руку, она меня и завела в аудиторию. Смотрю, за большим столом сидят семь членов комиссии. Села в самый конец аудитории. Дали вопросы. Все мои коллеги сидят впереди меня, а это значит, мне будет еще лучше все слышно и видно. Смотрю (сзади все видно), такие солидные люди, а шпаргалят. Это было дико. Учась в разных учебных заведениях, никогда этим не занималась. Тут сдача экзамена в аспирантуру – и вдруг шпаргалки! Как это можно? Начали отвечать. Послушала. Ответы были неглубокие; часто путались. Думаю: «Эх вы, такие-сякие, меня запугивали, а я лучше вас знаю химию». Стала готовиться и отвечать пошла последней. Все было нормально. Затем некоторые из членов комиссии стали задавать вопросы по методике обучения химии. Их интересовали мои взгляды как практика на тот или иной вопрос, мое мнение о содержании некоторой методической литературы, выпущенной в последнее время. Завязалась непринужденная беседа. Кто передо мной сидит – не знала. Говорю все откровенно, от души. Кое-что хвалю, другое критикую, привожу примеры из своей работы. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

158

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

Закончился экзамен. Выхожу. Думаю: может, оценку «удовлетворительно» поставят? Мои коллеги встречают за дверями и возмущенно говорят: – Что ты наделала? Ведь это сидели авторы школьных учебников и методик. Ты же кое-кого из них довольно сильно критиковала! Ну, думаю, все! Поставят мне неудовлетворительную оценку. Особенно не расстроилась. Думаю, теперь знаю, как сдавать экзамен в аспирантуру. Подготовлюсь лучше и снова приеду сдавать на следующий год. Выходит председатель комиссии и объявляет оценки. Мне поставили «отлично». Моей коллеге, соседке по гостинице, – тоже. Остальным – хорошие и удовлетворительные оценки. Все ясно. Два места – очное и заочное – и две пятерки по специальности. Не могла поверить, что мне поставили пятерку. Подхожу к председателю комиссии и переспрашиваю: – Не ошиблись ли вы? Не перепутали чего-нибудь? Он посмотрел на меня с удивлением и сказал: – Нет, ничего не перепутал. Вот какая была наивность! Через два дня пошли сдавать экзамен по иностранному языку. Подумала, подумала и решила, что не буду сдавать язык два раза – на вступительных экзаменах, а потом еще на кандидатских. Лучше сразу. Взяла вопросы по кандидатскому экзамену и сдала на «отлично». Такого результата тоже не ожидала. Больше всего боялась иностранного языка. Как только Бог меня выручил, не пойму. Но факт есть факт – две пятерки. Лучше обстояло дело с разговорной речью, по-видимому, это и помогло мне получить отличную оценку. Моя соседка по гостинице этим была страшно опечалена. Мы же с ней конкурировали. По иностранному языку она получила «хорошо». После этого старалась со мной не разговаривать. Все куда-то бегала. Следующий экзамен – по философии. Его не боялась и сдала на «отлично». В итоге по трем предметам получила отSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

159

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

личные оценки. Сдала документы в отдел аспирантуры, получила подтверждение, что принята, и, радостная, поехала отдыхать на Рижское взморье.

...Обратно на Урал следовало ехать через Москву. Подумала: надо зайти в институт, узнать, где буду жить. Оставлю часть своих вещей, чтобы не возить их туда-сюда. Прихожу. Мне говорят, что очное место отдали моей соседке по гостинице, а мне осталось заочное. Было очень обидно! Она сдала экзамены хуже меня, а ей дали преимущество. Поняла, что тут не совсем честно. Сказала, что заочно учиться не буду, так как в жизни много училась заочно. Не буду! Заведующий аспирантурой – Викулин Дмитрий Сергеевич – был замечательный человек, коренной москвич, истинный интеллигент. Он мне и говорит: – Идите к своему руководителю в президиум академии, там и решите. Не делайте поспешных выводов в этом вопросе. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

160

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

В президиум, так в президиум. Для меня это солидно не звучало. Узнала, что мой руководитель – академик Давид Аркадьевич Эпштейн. Захожу в здание президиума академии. Меня поразила серьезность обстановки. Нашла кабинет своего руководителя, представилась, познакомились. Он произвел на меня очень приятное впечатление. Стал пояснять, как позднее можно будет меня устроить соискателем, заочно и тому подобное. В ответ ему твержу одно, что буду учиться только очно, а другие виды обучения меня не устраивают. Давид Аркадьевич видит, что я его не понимаю, и приглашает пройти в кабинет вице-президента К. А. Ивановского. Входим в большой кабинет с длинным столом. За ним сидит солидный человек в белом костюме. Я же – худая, длинная, в ситцевом платье, на ногах тапочки (намозолила ноги и не могла на них надеть никакой обуви). Начинается разговор, в основном между ними. Многого не понимала, ничего не могла вставить и добавить, хотя речь шла обо мне. Правда, отвечала на вопросы, которые мне задавали. Итог разговора был такой – поезжайте домой, начинайте учебный год, при первой возможности мы вас зачислим очно и вызовем. Приезжаю домой. Всем говорю, что экзамены сдала на «отлично», но в аспирантуру не поступила. Не верят. Приходится каждый раз показывать справку, которую мне выдали в институте. Каждый дает советы. Все возмущаются, советуют пожаловаться в Министерство просвещения. А я понимала, что все это сделано не без их ведома. Нет смысла жаловаться. Все бесполезно. Пришла в свой педагогический институт, к ректору (меня там многие знали и помнили). Объяснила ему ситуацию. Наш ректор был очень хороший человек, преподавал психологию. Он задумался, долго молчал, а потом сказал мне, что может только написать в министерство просьбу о моем зачислении в аспирантуру с дальнейшим возвращением на работу в инстиSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

161

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

тут после ее окончания. Написали такое письмо, отправили. Ответа так и не последовало. Стало ясно, что это было сделано специально самим министерством. Смирилась с такой несправедливостью. Поняла, что я – как песчинка в этом мире: куда хотят, туда меня и бросят. Стало хуже со здоровьем – постоянный сухой кашель, небольшая температура. Такое состояние продолжалось уже два года. Врачи лечат, но никакое лечение не помогает. Советуют поменять климат, уехать на юг. Иначе мой хронический бронхит может перейти в астму. Куда ехать? Нигде нет ни родных, ни знакомых. Снова начала учебный год в школе. Настроение плохое. Никогда не думала, что в Москве, в Академии педагогических наук, может быть такая несправедливость. Вот тебе и социализм с его гуманизмом, справедливостью, догмы которого старательно учила. Знала наизусть «Моральный кодекс строителя коммунизма», верила в него самозабвенно. И не предполагала, что в жизни бывает все не так. Казалось бы, после реабилитации наша семья как-то воспрянула духом, а тут – снова пощечина! Вдруг в середине октября приходит письмо, извещающее о том, что зачислена в очную аспирантуру. Теперь не верю этому! Настолько все было гадко, что не поверила. Подумала: что делать? Взяла портфель, купила билет в Москву и поехала. Ехать поездом от нас надо было трое суток. Еду и думаю, что опять очередной подвох! Приезжаю в Москву, прихожу к своему руководителю. Он мне говорит, чтобы шла устраиваться в общежитие. Начинает разговор по теме моей диссертации. Не веря всему, спрашиваю его: – Что, я действительно зачислена в очную аспирантуру? Он с удивлением смотрит на меня: – Да, конечно, зачислены. – Как же мне быть, ведь я приехала без вещей! Его как громом ударило. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

162

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

– Как же вы с Урала проехали такое расстояние – и без вещей? – Не поверила, что меня зачислили. Удивлению его не было предела. – Неужели в таком случае не могли позвонить по телефону? Пришлось ехать обратно. Вернулась домой. В школе, везде объявила о том, что поступила в аспирантуру. Быстро рассчиталась с работы и собралась ехать обратно в Москву. Собрали чемодан. Через несколько минут надо идти к поезду. Знакомые, друзья пришли провожать. Слышу – во дворе шум. Выглянула в окно, а там – целая толпа моих учеников, они тоже пришли меня провожать. Выхожу из подъезда, они хватают мои вещи, и все вместе идем на вокзал. Шум, смех, веселье, шутки, радость за меня, что еду учиться в Москву. Пришли на перрон. Целая толпа детей! Работники вокзала меня знают – это родители моих учеников. Дети есть дети, бегают, шумят, поют мне песни (я очень любила песни на железнодорожную тему). Пассажиры недоумевают: – Кого это провожают? Работникам вокзала пришлось выставить больше дежурных, так как боялись, чтобы кто-нибудь не попал под поезд. Под шум, гам, вся в слезах, вошла в вагон. Таким неожиданным было поведение моих учеников. Никогда не думала, что они меня так любят. Как тут не скажешь, что самые чистые, порядочные, справедливые люди – это дети. После той несправедливости при поступлении на учебу, увидев такое, поняла – ради этого стоит жить. Все-таки правда торжествует! Сижу в вагоне, еле сдерживаю слезы. Соседи по купе спрашивают меня: – Куда вы едете? Кто это вас провожал? Все объяснила им. Они удивляются, смеются: – Надо радоваться, а вы плачете. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

163

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

* * * Приехала вновь в Москву. Физическое состояние – отвратительное. Чувствую, что поднялась высокая температура. Направили в общежитие. Это был старый двухэтажный дом в центре Москвы. Настолько ветхий, что на лестнице, ведущей на второй этаж, росла трава. Комнаты большие, высокие, пол, видимо, когда-то был паркетный, теперь полусгнивший, дерева не видно, сплошная грязь. В комнате стоят четыре железные кровати, заправленные серыми суконными одеялами. Посредине комнаты – старый стол. Вот здесь мне предстояло жить. Села на стул и подумала: «Как тут жить?» По-видимому, зимой в этом помещении будет холодно. Учиться надо с большой нагрузкой, а самочувствие – очень плохое. Решила поступить так – пойти в платную поликлинику и попросить врачей, чтобы меня капитально обследовали, в особенности легкие, и дали совет – стоит ли учиться три года? Вынесу ли большие нагрузки с таким здоровьем. Очень боялась туберкулеза легких. Так и поступила. В поликлинике попросила, чтобы меня направили к опытному врачу. От его решения зависит, начинать мне учебу в аспирантуре или нет. Врач оказался очень внимательный. Попросил срочно сделать все анализы. Диагноз был подтвержден – хронический бронхит, туберкулеза нет. Мое положение со здоровьем в Москве может улучшиться, если буду следить за собой. Главное – не простывать. На Урале климат суровый, зимы холодные, очень плохая экологическая обстановка, особенно в нашем городе, – все это и привело к бронхиту. В Москве же климат мягче, экология лучше. Если буду следить за собой, то здоровье улучшится. Так и произошло. Через полтора года жизни в Москве, при довольно скромном питании, уже не кашляла. А то первое время, как приеду в библиотеку им. Ленина заниматься, меня просто забивал сухой кашель. Смотрю, читатели, сидящие рядом со мной, встают и уходят на другое место. Постоянно Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

164

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

ходила к своему участковому врачу. Лечилась, соблюдала режим, старалась регулярно питаться, не простывать. Приду к врачу и спрашиваю: – Когда же у меня кончится кашель? Неприятно видеть, как люди начинают меня остерегаться. Он обычно говорил: – Напишите на лбу, что у вас бронхит, а не туберкулез. Постепенно с каждым днем начинала чувствовать себя лучше. Выбрали со своим руководителем тему диссертации. Одновременно стала работать в 710-й московской школе. Во время работы вела экспериментальное исследование. За преподавание предмета мне платили, что улучшало мое материальное положение. Кстати, о стипендии. Опять неприятности. Когда рассчитывалась с работы, в трудовой книжке неправильно записали дату увольнения. Не учли время отпуска, который не догуляла. Затем эту ошибку исправили, то есть моя дата увольнения стала на 12 дней позднее. В это время выходит постановление правительства о повышении заработной платы учителям. Я подходила к этому постановлению. Но к исправлению в моей трудовой книжке, заверенному подписями и печатью, придрались чиновники из министерства. Дело дошло до оскорблений. Они мне сказали: – У вас там на периферии как надо, так все и исправят. Таким образом, мне несправедливо была начислена уменьшенная стипендия. Учиться с этой стипендией надо было три года. Опять несправедливость! Но ничего, ко всему привыкла. Только не знала, с какой стороны ждать следующего удара. Да, к слову. При выходе на пенсию в стране вышел указ о том, что непрерывный стаж работы в течение всей трудовой деятельности дает право на получение несколько повышенной пенсии. У меня трудовой стаж был непрерывен, за исключением моего поступления в аспирантуру. В трудовой книжке написали: «Уволена в связи с поездкой на учебу». Это значило, что мой стаж прервался. Несмотря на то что моя учеба была по моей специальности. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

165

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

Последовал вопрос: «А кто Вас посылал учиться?» Мой ответ: «Никто, я сама поехала». Вот поэтому Ваш трудовой стаж прервался. Результатом явилось начисление мне пониженной пенсии. Внутренне я смеялась над собой (шутила). Я как М. В. Ломоносов. Его тоже никто не посылал учиться. Живи он в наше время, то с ним бы поступили так же, как со мной. Вот так-то! * * * Несмотря на тяжелые бытовые условия, училась с большим удовольствием. Помню, сижу первое время в библиотеке им. Ленина, занимаюсь – и глазам не верю! Прямо передо мной из окна виден Кремль! Я ли это? Вот куда добралась! В библиотеке были интересные встречи с писателями, поэтами. Как выберу свободную минутку, иду на такую встречу. Два раза слушала Илью Эренбурга и других писателей. В общем, это был очень интересный период моей жизни. Много читала специальной и художественной литературы. Мой научный руководитель, академик Давид Аркадьевич Эпштейн, относился ко мне по-отечески. Ему, вероятно, нравилась моя старательность в учебе. Он понимал, что я порой материально очень бедствую, но я никогда не подавала вида. У нас в семье был неписаный закон – о деньгах и о болезнях никогда не говорить, считалось некультурным. Давид Аркадьевич как-то незаметно любил делать для меня хорошее, и порой позднее узнавала, что это было делом его рук. Сам же он об этом никогда не говорил. Бывало, прихожу к нему в кабинет по каким-нибудь делам. В это время мог зайти посетитель. Он обязательно знакомил меня с ним, и если ему надо отлучиться, то говорил: – Галина Владимировна, займите этого человека в мое отсутствие. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

166

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

Оставлял нас один на один. Я терялась, не знала, как начать разговор и о чем. Порой даже от страха пот на лбу выступал. Но молчать неудобно, приходилось начинать разговор. Вроде бы постепенно все начинало получаться. Должна заметить, что с умными людьми легко найти общий язык. Постепенно научилась «занимать» посетителей. Его женой была Милица Васильевна Нечкина, историк, академик Академии наук СССР. Это был необыкновенный, притягательный человек. Как много хорошего от них получила в жизни! Незаметно, исподволь они меня воспитывали. Милицу Васильевну про себя прозвала «красное солнышко». От нее так и исходили лучи! Она могла сразу начать интересный разговор, рассказать что-нибудь новенькое, интересное. Могла вести разговор так, что ты не чувствовал превосходства ее знаний над твоими. Вроде бы и ты такой же, как она, умный человек. Она могла как-то «приподнять человека». Это были очень умные, интеллигентные люди с большой буквы. До конца жизни буду их вспоминать! Когда Давид Аркадьевич узнал, что у меня отец погиб в тюрьме, и там же сидела мама, то он рассказал, что у него брат, коммунист, профессор математики Московского университета, был арестован также в 1937 году вместе с женой, и после ареста они как в воду канули. О них с тех пор ничего не известно. Арестовали его якобы за то, что он на одном из банкетов рассказал какой-то анекдот. Сам Давид Аркадьевич никогда не ходил на банкеты и в компании. Однажды послали за мной в общежитие лаборантку. Пришла к нему, он говорит: – Не хотите ли, Галина Владимировна, посетить прессконференцию, посвященную запуску советской автоматической станции «Луна-10» – первого в мире искусственного спутника Луны? (16 апреля 1966 г.). – Конечно, хочу. – Быстро садитесь в машину, и вас шофер довезет до Дома ученых. Времени было в обрез. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

167

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

Подъехали к Дому ученых. В него толпой шли наши и иностранные журналисты, ученые. Зашла в зал вместе с ними и села во втором ряду, чтобы мне лучше было все видеть и слышать. Вокруг такая торжественная обстановка. На сцену вышел академик М. В. Келдыш в окружении ученых, которые принимали участие в запуске лунника. Начинается пресс-конференция. Как это было для меня интересно, необычно! Слышала ответы великих ученых, работающих на освоение космоса. Видела и слышала самого Келдыша! Я ли это? До сих пор храню пригласительный билет на эту конференцию. ПРИГЛАСИТЕЛЬНЫЙ БИЛЕТ НА ПРЕСС-КОНФЕРЕНЦИЮ Пресс- конференция состоится 16 апреля 1966 года в 12 часов в Доме ученых (ул. Кропоткина, 16) Президиум Академии наук СССР, Минис терство иностранжныных дел СССР и Комитет по культурным связям с зарубе на Вас шают пригла СССР ров минист Совете при ми ми страна истов, журнал анных пресс- конференцию советских и иностр и посвященную запуск у советской автоматической станци «Луна-10» – первого в мире искусс твенного спутника Луны.

На другой день пришла в лабораторию. Взахлеб рассказывала о вчерашней встрече. Давид Аркадьевич слушал меня, а по его глазам было видно, что он испытывал большое удовольствие от того, что в очередной раз просветил меня. В Москве посещала театры, музеи, выставки. Как выберу свободное время, так и заполняю его чем-нибудь полезным. Работала очень напряженно, без выходных дней, не имела ни одного дня отпуска. Другого выхода у меня не было. Должна была быстрее закончить диссертацию. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

168

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

* * * Проучилась полгода, и опять большое горе – тяжело заболела мама. Моя подруга в Нижнем Тагиле, Тамара Мусаткина, по специальности была врач-терапевт. У мамы возникли тяжелые приступы. Врачи сделали операцию, подумав, что это аппендицит. Тамара написала мне, чтобы не срывалась с учебы, она возьмет маму под наблюдение. После операции приступы снова продолжались. Тамара взяла маму к себе домой и стала ухаживать за ней. (Она имела двухкомнатную квартиру, но у нее была семья: муж и сын). Врачи пришли к выводу, что у мамы опухоль. Сообщили мне об этом. Что делать? У мамы в 1943 году была начальная форма рака. Она приняла большую дозу лучевой терапии. Все, казалось бы, спокойно было, и вот через двадцать один год – снова. Попросила Тамару отправить маму ко мне в Москву, если она сможет доехать. Она приехала страшно измученная, обессиленная, боли и приступы продолжались. Как быть? Лежала мама больная в моей комнате в общежитии. В это время я жила уже в двухместной комнате. Со мной проживала узбечка – Севар. С ней мы жили очень дружно, как в той песне: «Хлеба горбушку – и ту пополам». Она старалась создать нам условия. С раннего утра до позднего вечера занималась в библиотеке. Домой приходила только ночевать. Я же бегала по всем лечебным заведениям, хлопотала о том, чтобы устроить маму в больницу. Но положительного результата не было. Совершенно отчаялась! Положение было такое – на моих руках в общежитии очень больная мать, ничем не могу ей помочь. Додумалась. Пойду-ка в ЦК КПСС. В конце концов, ведь она напрасно сидела в тюрьме по политическим мотивам. Пусть исправляют свою ошибку делом. Прихожу. Настроена по-боевому. Принявшего меня работника аппарата стала просить, чтобы помогли мне положить Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

169

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

мать в какую-нибудь московскую онкологическую больницу. Вначале этот работник ЦК, видимо, решил от меня отделаться. Не очень дружелюбно сказал: – Езжайте домой на Урал и там решайте все вопросы. Парирую: – Это значит надо ехать в Свердловск. Мне следует прервать учебу. В Свердловске надо где-то жить, чтобы быть около нее. Денег у нас совершенно нет (к этому времени у меня была стипендия, а у нее пенсия – грошовая). Что же это? Значит, мы живем не в одном государстве и пользоваться больницами Москвы не имеем права? (Сказала это очень выразительно). – Напрасно сажать человека в тюрьму можно, а теперь этот человек в тяжелом состоянии не может быть госпитализирован в Москве только потому, что не москвич? После этого он изменил тон разговора со мной. Позвонил в Министерство здравоохранения, и маму положили в больницу. Онкологическая больница располагалась за городом. Поездки туда у меня занимали очень много времени. Ездила порой через день. Старалась привезти ей передачу. Средств было в обрез. Решила экономить на своем питании. Так его урезала, что дальше было некуда. Очень похудела. Через месяц врачи сделали маме заключение – большая опухоль в брюшной полости, скорее всего раковая. Надо оперировать. Тут мама воспротивилась. Она понимала, что этот второй раз может быть концом ее жизни. – Что ты будешь делать, если умру в Москве? – говорила она. – В Москве хоронить сложно, денег ни копейки. Лучше поеду домой. Там знакомые, друзья, без внимания не оставят. Пришлось мне везти ее на Урал. Правда, отношение окружающих к нам было исключительное. Ее сразу же положили в больницу. Прооперировали. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

170

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

Диагноз – рак яичника, опухоль большая. Что мне делать? Оставить одну не могу. После выписки из больницы собрались все старушки нашего дома и стали решать – что делать? Решили, что поочередно будут за мамой ухаживать, ночевать у нее, одну оставлять не будут. Мне же, по их решению, надо обратно ехать в Москву и продолжать учебу. Пробыла дома две недели, и меня отправили. С какой тяжестью в сердце уезжала! Но думала одновременно: все-таки какие хорошие наши уральские люди! Бескорыстно взяли на себя такую заботу. С их стороны это был подвиг. Приехала в Москву. Пришло время сдачи кандидатских экзаменов, а сколько времени пропустила! Настроение было плохое, все время думала о матери. Письма писала ей каждый день. После сдачи очередного экзамена посылала телеграммы. Сдавала философию и экзамен по специальности. По обоим предметам получила пятерки. Сама себе удивляюсь: как на все это у меня хватило сил? Потом старушки мне говорили: получат от меня письмо или телеграмму, читают все вместе и радуются за меня. Вот это были настоящие люди! Спасибо, спасибо им большое! Наверное, не выкрутиться бы мне в этой ситуации, если бы не они. Мама стала поправляться. Она до конца жизни не знала, что у нее была раковая опухоль. После операции облучения ей не делали, так как она приняла большую его дозу ранее. Поэтому у нее было убеждение, что это была не раковая опухоль. После операции она прожила одиннадцать лет и умерла от инфаркта. Видимо, Бог придал ей столько сил. Летом приехала на каникулы домой. Весь срок каникул не использовала, привезла с собой много работы по диссертации. Но все-таки решила немного отдохнуть. Устроила себе такой распорядок дня: один день – работа над диссертацией, другой – опять мой милый лес. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

171

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

У меня был приятель – отец моей подруги. Довольно старый человек, но большой знаток окружающих лесов и их любитель. Вот мы с ним вдвоем и ходили в лес. Собирали землянику, чернику, малину, жимолость. Особенно мне нравилось ездить за малиной. Приезжали в малинник обычно к вечеру. За один день не управиться. Находили удобное место для ночлега. Обычно это было толстое сухое поваленное дерево. К нему натаскивали хвороста и разжигали костер. Когда горел хворост, начинало тлеть бревно; всю ночь поддерживали этот тлеющий костер. Делали для себя прекрасную «перину». Для этого наламывали много мелкого елового лапника, устилали им землю в форме матраца. Ложились спать. Было тепло и мягко. Правда, в течение ночи приходилось несколько раз переворачиваться с одного бока на другой, так как та сторона, которая была ближе к костру, хорошо согревалась, а другая замерзала. На Урале летние ночи бывают зачастую холодные. Любила лежать в такой постели, смотреть на чистое звездное небо и блаженно мечтать. Утром просыпаемся – кругом роса, идти за ягодами сыро. Но всходит солнышко, и роса исчезает. Прозрачный воздух напоен свежестью. С большим удовольствием идем к зарослям малины. Какая это красота – уральские пейзажи! Расстояния преодолевали довольно большие. Чтобы добраться до малинника, часть пути ехали по узкоколейной дороге, затем несколько километров шли пешком. На некоторых увалах лес был вырублен. На вырубках и были заросли малины. Порой посмотришь вдаль по увалу – склоны кажутся красными от обилия спелых крупных ягод. А вдали все это утопает в голубой бездне неба. Видимо, когда-то здесь росли деревья с довольно толстыми стволами. Оставшиеся пни были огромные, напоминающие собой столешницу круглого стола. Поставишь ведро с Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

172

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

ягодами на этот пень, берешь в руки маленькую корзиночкунабирушку, ходишь вокруг пня и собираешь ягоды. Они довольно крупные, порой переспелые, бурые. Корзиночка быстро наполняется. Пересыпаешь ягоды в ведро и подходишь к другому пню. Не успеешь получить удовольствие от всего этого, как ведро уже наполнилось ягодами. Теперь самое главное – донести ведро до узкоколейной дороги. Эти места располагались недалеко от Висима – родины Мамина-Сибиряка. Недаром в его произведениях описывается природа Среднего Урала. Привезу домой ягоды, радуемся. Едим их много. Варим варенье, сушим, делаем заготовки на зиму. В этот год привезла много варенья, соленых грибов в Москву. Эти припасы улучшали мое бытие во время учебы. Поехать куда-то отдыхать возможности не имела, но такой отдых, какой я себе устраивала, не сравнить ни с чем! * * * Отдохнув немного, поехала продолжать учебу в Москву. Это был уже второй курс аспирантуры. По-прежнему очень много работала над диссертацией, библиотека им. Ленина была для меня вторым домом. Занимаясь в ней, получала очень большое удовольствие. Эксперимент по диссертации подходил к концу. Следовало его обрабатывать. Этим я занималась в общежитии. Распорядок дня был такой: вставала в 4–5 часов утра, умывшись, садилась за стол и работала до 9–10 часов. В это время все общежитие еще спало. Обычно жильцы общежития приходили домой поздно вечером, поэтому утром долго спали. Вечером было довольно шумно. Я же была «жаворонком», ложилась спать в девять вечера, но зато утром вставала рано и занималась. В это время никто не мешал. Кругом тишина. Выручало еще и то, что могла спать при любом шуме. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

173

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

Видимо, сказывалось, что в жизни очень много жила по общежитиям. Раннее утро – самые производительные часы моей работы. Общежитие находилось на улице Погодина. Это был старинный уголок Москвы. Сохранился еще и домик Погодина, теперь он стал музеем. Улица выходила к Новодевичьему монастырю, за ним располагалось Новодевичье кладбище. Любила ходить туда на прогулку во время отдыха. Кладбище – это в какой-то мере наша история. Гуляла, читала надписи на памятниках, вспоминала историю, связанную с жизнью захороненных людей. Каждый раз познавала новое. Если не знала сведений о каком-либо деятеле, то, когда занималась в библиотеке им. Ленина (обычно после моей основной работы), брала соответствующую литературу и пополняла свои знания. В этот период я много читала художественной литературы, в основном русских классиков и известных зарубежных писателей. Регулярно просматривала литературные журналы. Все это делала уже после того, как уставала работать над диссертацией. Это был для меня своего рода отдых. Перечитывала художественную литературу, которую изучала в школе. Читая сейчас, открывала много нового для себя, и восприятие происходило уже совершенно на другом уровне. Вспоминаю, как в восьмом классе учительница литературы (знавшая наизусть «Евгения Онегина») эмоционально рассказывала нам о любви Татьяны к Онегину. Мы же, голодные заморыши, сидели и думали только о кусочке хлеба. Что такое любовь – нам совершенно было непонятно. Около Новодевичьего монастыря было небольшое озеро, где плавали лебеди, гуси, утки. Вокруг озера молодой парк – красивейшее место. Далее располагались Лужники – прекрасное сооружение для спорта. Изредка посещали наиболее яркие спортивные мероприятия, а в зале Лужников – концерты ведущих актеров. Мне очень нравился балет на льду. Дальше – Ленинские горы. Ходили смотреть туда фейерверСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

174

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

ки во время праздничных дней. Оттуда открывался прекраснейший вид на Москву. Ее красота меня просто покоряла. Я помню это до сих! И хотя материально жила очень тяжело, но в моральном плане это время жизни было для меня счастливейшим. Третий курс аспирантуры. Это год напряженной работы над диссертацией. Отдельные ее моменты много раз переделывала. У меня опять произошла неприятность. Прямо в лаборатории произошел почечный приступ. Увезли в больницу, но работать надо, в палате я поставила маленький столик. Вечерами, когда врачи уходили домой, и рано утром я работала. Определили заболевание – хронический пиелонефрит. Повидимому, сказалась жизнь на Северном Урале. Бесконечный холод, простуды, плохое питание. Врачи подлечили очень хорошо. Вышла из больницы. Теперь надо было соблюдать диету, что и стала делать. Диету соблюдала несколько лет, это меня и спасло. Близилось завершение моей диссертации, встал вопрос о распределении. Вызывают в министерство и предлагают места работы в Калининском, Тульском, Владимирском пединститутах. В общем, все около Москвы. Мой научный руководитель Д. А. Эпштейн относился ко мне всегда с большим уважением и вниманием. Он был заинтересован в том, чтобы оставить меня на работе в нашей лаборатории. Проблема, над которой работала, была в тот период очень актуальной. Заключалась она в развитии способностей детей к химии. Эксперимент проводила в классах с углубленным изучением химии, в МГУ, в институте тонкой химической технологии. Много проводила психологических наблюдений учеников и студентов первых-вторых курсов вузов. Работала в этом направлении очень увлеченно. Диссертация еще не была завершена, и поэтому очень не хотелось уезжать на работу в другой город. Новая работа поSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

175

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

требовала бы от меня много сил, труда на преподавание курса. Все это могло затормозить работу над диссертацией. Очень хотелось работать по моей научной проблеме и дальше. Тогда мой научный руководитель и директор нашего научно-исследовательского института Арсеньев Александр Михайлович решили оставить меня на работе в НИИ. Но как быть? Я не москвичка и не имею прописки в Москве. При том, что я была необходима как научный работник, прописать меня в Москве было не в их силах. Куда бы и сколько бы они ни писали писем от имени института с просьбой прописать меня в Москве – все было напрасно, везде отказывали. Иногда удавалось получить временную прописку на один или два месяца. Наше общежитие находилось в Ленинском районе Москвы. Начальником паспортного стола был некий В. И. Павлов Он приходил в общежитие и проверял прописку аспирантов. Мои проблемы с временными прописками ему были известны. Он знал меня в лицо. Если кончалась временная прописка, а я еще несколько дней проживала, то следствием этого был штраф нашему директору Александру Михайловичу за то, что он держал на работе непрописанного сотрудника, при всем этом мне внушалось, что должна прописаться или покинуть Москву. До того изводил меня этот Павлов, что мне приходилось прятаться от него то под кровать, то в шифоньер. Конечно, не допускала, чтобы штраф за меня платил Александр Михайлович. Приходилось платить мне. Все это было очень противно, как будто ты преступник и за тобой гоняется милиция. Создавалось такое положение, что в Москве все только для москвичей. Для них все условия, а остальные – не люди. Опять судьба дала мне почувствовать себя ущемленной только за то, что не проживала в Москве. Вот какие у нас законы! Затем решено было перевести меня на работу в Горки Ленинские. Там была наша лаборатория. Это уже не Москва, Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

176

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

а Московская область. Может быть, там меня пропишут? Там находилось и общежитие, в котором мне дали небольшую комнатку. Теперь уже жила одна. Ездить в Москву было очень далеко. Дорога за день туда и обратно занимала четыре часа. Очень уставала. В Москву приходилось ездить довольно часто, порой ночевала у своих друзей-аспирантов в общежитии. Вот в таком подвешенном состоянии протекала моя жизнь в этот период. Продолжала писать просьбы о моей прописке, теперь уже в областные организации, но в ответ отказы. Зачастую все кончалось опять-таки месячными временными прописками. Обиднее всего было то, что некоторых аспирантов прописывали, но нечестным путем. Так, одну прописали за деньги (муж работал в Сибири, и она имела такую возможность). У другой совершенно случайно нашелся в Москве довольно влиятельный родственник, который и помог прописаться. У меня же не было ни того, ни другого. Рассчитывать могла только на себя. Работа по диссертации, несмотря на неувязки в жизни, подходила к концу. Мама же еще не совсем поправилась. Живет на Урале, вдали от меня и в довольно затруднительном материальном положении. Принимаю решение вызвать ее к себе. Будем жить вдвоем в этой маленькой комнатке. Буду заканчивать оформление диссертации, а все домашние хлопоты лягут на ее плечи. Освобожусь от бытовых проблем. И так мы прожили в Горках Ленинских вдвоем четыре месяца. Это были счастливейшие дни! Я работала, занималась, а мама готовила мне вкусную и недорогую пищу. Режим дня был довольно размеренный. Все это способствовало тому, что я физически окрепла, поправилась. У меня прибавилось сил. Меньше переживала о матери. Она была со мной. Природа в Горках Ленинских красивейшая! При подъезде к ним протекает река Пахра. Сами Горки находятся как бы на возвышении. По дороге слева располагается бывшая усадьба, Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

177

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

где перед смертью жил В. И. Ленин. Она утопает в зелени садов. Вдоль дороги растут стройные, огромные березы. С правой стороны – школа и жилые дома. Время было весеннее. Природа пробуждалась ото сна. На березах грачи свили массу гнезд. Приезжаю, бывало, автобусом из Москвы, мама встречает меня на остановке, а грачи так кричат, что не слышно даже разговора. Уж очень это шумные птицы! Хлопочут, устраивают гнезда. Так и вспоминается картина Саврасова «Грачи прилетели». Пока идем до дома, насобираем молодой крапивы и варим вкусный крапивный суп. Недалеко от Горок располагалось бывшее опытное хозяйство Т. Д. Лысенко. Там в киоске всегда продавали хорошее свежее молоко. Пойдем за молоком. Тропинка пролегала через небольшой ложок, по краям которого росли кусты черемухи. Как дойдем до этого места, обязательно остановимся, посидим, вдыхая аромат цветущей черемухи. А какие там были слышны трели соловьев! Их пение буквально завораживало. Работала в это время очень много. Сижу, занимаюсь – устала. Поверну голову набок, мне кажется, что в голове что-то переливается. Смеюсь. Говорю: – Мозги переливаются, надо отдыхать. Пойдем к садам. В особенности нравился вишневый сад. Рядом с ним – яблоневый, тоже цветущий. Зайдем в сад. Сядем под вишню или яблоню и блаженствуем. Какая это была красота! Такая обстановка настраивала на приятные разговоры и воспоминания. Мама очень много рассказывала о своей жизни в детстве и юности в дореволюционный период, о наших родственниках, их образе жизни. Жизнь уральских людей своеобразна, имеет свои особенности. Мама никогда плохо не говорила о дореволюционном времени. Хотя семья наша была небогатая, но порядочность всегда была на первом месте. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

178

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

Идем дальше, вглубь, где располагался сосновый лес. Вся земля покрыта сплошным ковром цветущих ландышей. Мама просто не могла равнодушно смотреть на такое большое количество благоухающих ландышей. Маленькая цветоножка, на которой рядами висят душистые небольшие колокольчики. Они ярко-белые, а к концу соцветия бледно-зеленые. Мама очень любила эти душистые соцветия. Наберем небольшой букетик и возвращаемся домой отдохнувшие, с хорошим настроением. Сейчас при виде ландышей вспоминаю эти прогулки. Однажды на мой день рождения мама подарила мне сувенир – букет цветущих ландышей, в память о том нашем с ней периоде жизни. Он у меня хранится до сих пор.

* * * Никаких продвижений в отношении прописки не было. Что делать? Надо как-то устраиваться. Если мой руководитель и директор научно-исследовательского института, оба – академики, ничего не могут сделать, то что же могу сделать я? Здоровье не позволяет дальше переносить тяготы жизни. Если в дальнейшем буду бедствовать, то может очень плохо закончиться. В этом случае ничто уже не поможет. Возвращаться на Урал, в город, где плохая экология, с моим здоровьем нет смысла. Хотя душой очень хотела бы вернуться. Там очень хорошие люди. Все мое, родное. Много знакомых, настоящих друзей. Но здоровье... Часто в голове звучат наставления врачей – вам надо жить в сухом, жарком климате. (Легкие и почки требуют этого. На юге – обилие овощей и фруктов). Это заставило искать работу на юге. Мне предложили работу в Степнопольском пединституте. У них специалиста по моей специальности не было. Списалась Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

179

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

с руководством института. Боялась сразу дать согласие на работу. Хотелось посмотреть, а потом уже решить. Поехала в Степнополь. Встретили там очень хорошо, но город маленький в сравнении с нашими уральскими. Дух – сельскохозяйственный. Кругом плакаты: «Дадим больше зерна, шерсти и т. д.», когда на Урале было: «Дадим больше чугуна, стали, проката...» Однако дело было в апреле. Стояла теплая погода – много солнца, цветов. В Москве, а тем более на Урале, в это время ничего подобного нет. Юг есть юг. Прочитала в книгах – климат сухой, жаркий – все то, что мне надо. Диссертацию еще не завершила, но в институте пошли навстречу. Попросили, чтобы летом, в период сессии заочников, приехала и месяц с ними поработала. Далее до защиты диссертации меня не будут загружать работой. Числиться на работе буду, а это значит, будут платить зарплату. Но условие было такое – по возвращении в Москву должна там рассчитаться с работы и прислать документы. Много думала, взвешивала и решила ехать. Очень жаль было уходить с работы в научно-исследовательском институте. Чувствовала большое уважение к себе и со стороны коллег. Учась и работая в течение четырех лет, как-то приросла к коллективу. Жаль было уходить и от своего руководителя. С ним бы работала и дальше. Но нет прописки в Москве! Никаких даже намеков на положительное решение этого вопроса не было. Пришла к своему руководителю. Все ему рассказала о поездке. Сказала, что решила рассчитаться и уехать в Степнополь. На него это произвело впечатление – как гром среди ясного неба. Он сказал только одно: – Я тоже в молодости приехал в Москву, много страдал. Но со временем все утряслось. Что могла ему ответить? На моих руках была еще и мать. Не могу жить отдельно от нее. Должна обеспечить ей спокойСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

180

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

ную старость. Эта женщина столько пережила! Дети для нее – вся жизнь. Оставить ее – значит обречь на одинокое, полное лишений существование. Не могу сделать этого! Сколько мне можно жить в подвешенном состоянии, скрываясь от милиции?! Решение принято. Поеду. Там получу квартиру и буду жить как все нормальные люди. Пора подумать и о своей семье. Жизнь, просто изобилующая невзгодами, не позволяла раньше мне сделать это. Пошла оформлять документы на расчет. Захожу к директору института, не произнесла еще ни слова, а он говорит: – Вот, опять в институт пришел очередной отказ о вашей прописке. (Уже в Московской области). Снова принесли извещение о штрафе за то, что держу на работе непрописанного сотрудника. – Александр Михайлович, – отвечаю ему, – не надо вам со мной мучиться. Ничего у нас с пропиской не получится. Я уже дала согласие ехать на работу в Степнопольский педагогический институт. Немного помолчав, он подписал мое заявление на расчет. Послала документы в Степнополь и была там зачислена на работу. Сама же продолжала жить в Москве и завершала работу над диссертацией. Теперь у меня для этого было больше времени – уже не работала.

* * * Нужно было искать оппонентов на защиту диссертации. Связей, больших знакомств у меня не было. Думала, думала и решила, что ближе всего к моей проблеме большой ученый, доктор психологических наук Вадим Андреевич Крутецкий. Это был один из ведущих ученых по проблеме способностей детей. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

181

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

Прочитал он мою диссертацию. Отнесся к этому очень серьезно, сделал даже небольшие поправки в ней (что, конечно, не входило в его обязанности) и дал согласие быть оппонентом. Как я была рада! Это означало признание моего исследования и говорило о том, что мы на правильном пути. Радостная, бегу к руководителю. Мое сообщение о том, что нашла оппонента, да еще какого, его тоже очень обрадовало. Это значило, что не только мое исследование, но и научную проблему оценили высоко. Второй оппонент был из Академии химической защиты, химик. Стала оформлять документы к защите. Денег совсем не было, а они требовались. Тут моя подруга Тамара одалживает всю необходимую сумму с тем условием, что, когда буду работать, верну ей деньги. И здесь вышла из положения благодаря хорошим людям. Наступил день защиты диссертации. Очень нервничала. В аспирантском общежитии было правилом: если кто-то защищался, то в этот день все ему помогали. Поехала в институт, а все таблицы, схемы, графический материал привезли аспиранты. Состояние было ужасное. Сильно нервничала. Уже в зале для защиты села рядом с Вадимом Андреевичем. Он как-то незаметно снял с меня большое волнение. Что значит психолог! Свой доклад на совете знала наизусть. Но только после того, как изложила около трех страниц доклада, поняла, где нахожусь. Было просто забытье, и говорила чисто механически. Вопросов задавали много. Отвечала спокойно. Свою проблему знала хорошо. Тема исследования была очень спорная. Очень хорошо выступили оппоненты. Замечательно отозвался об исследовании Юрий Владимирович Ходаков, заслуженный деятель науки, доктор химических наук, профессор Московского авиационного института. Он сказал: – Эта диссертация может быть примером по методике обучения химии. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

182

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

Такое короткое высказывание решило мою судьбу. Обрадовало не только меня, но и моего руководителя. Но не все прошло так гладко. Двое членов совета выступили против. Они же, видно, против и проголосовали. Но в целом защита диссертации прошла хорошо. Приезжаю в общежитие. О Боже! В коридоре – накрытые столы. Уж этого никак не ожидала. Денег на это у меня не было. Обычно делали в ресторанах банкеты в честь защиты диссертаций. Я же себе не могла позволить этого. Аспиранты, мои друзья по общежитию, все это знали. Они решили сделать мне сюрприз. Не только накрыли стол, но даже подарок преподнесли – чайный сервиз. Как мы отпраздновали это событие! Были только одни аспиранты – жильцы нашего общежития. Какая приятная была компания! Остроумно шутили, смеялись, пели песни. Стесняться было некого, все свои. Впоследствии долго вспоминали этот вечер. Говорили, что у меня был самый лучший «банкет». Дорогие мои друзья, как я вам благодарна за все!

* * * Приехала в Степнополь. Поначалу как будто бы все складывалось относительно хорошо. Атмосфера в институте довольно устоявшаяся. Очень понравился ректор, Чернев Андрей Петрович, – настоящий учитель, педагог, культурный, поистине русский интеллигент. Снова встретила на своем пути хороших людей. Постепенно стала втягиваться в работу. Большое удовлетворение получала от общения со студентами, учителями. Школу любила и знала ее, это был мой конек в работе. Много готовилась к занятиям. Получила письмо от своего научного руководителя, в котором он сообщал, что меня включили в члены научного совета по моей проблеме. И бывший мой оппонент, Вадим Андреевич Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

183

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

Крутецкий, предлагал совместно с ним вести научную работу. Кажется, не отрываюсь от своих научных исследований. Но... потом получилось так. Работать по-прежнему не смогла. Условия и возможности были не те. Научная деятельность отошла на второй план. Больше времени уделяла учебному процессу. Вспоминаю свой первый совет института. Собрался весь преподавательский состав (это было начало учебного года). Стою в сторонке, наблюдаю. Совсем другие люди! Некоторые из них были одеты ярко, на голове вычурные прически, на лице обилие макияжа. Так стало страшно! Полились слезы. Куда я попала? Заметив это, ко мне подошла заведующая кафедрой, пригласила с собой, и мы заняли места. Надо отдать должное, это была приятная во всех отношениях женщина. Позднее мы с ней подружились. Кроме того, что она была хорошим человеком, она была хорошим преподавателем и ученым. Не из местных, и чувствовалось, что меня очень хорошо понимала, по-видимому, так же, как и я, подобное испытывала сама. Сотрудники кафедры были разными людьми. Отнеслись ко мне неплохо, но в глазах их светились изучающие искорки: что за птица к нам приехала? Были среди них и такие, которые не всегда подходили под мерку преподавателя вуза. Кандидатов наук, включая меня, было всего три человека из двенадцати. Работая дальше, поняла, что люди здесь несколько иные, чем на Урале, – более разобщенные, жестковатые, в основном думают о себе и своем семейном гнездышке; развито мещанство, стремление к обогащению. В перерывах между занятиями ведут разговоры об одежде, о собственном благополучии. Внутренний мир некоторых преподавателей довольно беден. Старалась прощать их за болтовню, а порой просто не замечала ее. Очень скучала по Москве и друзьям. При первой же возможности ехала туда. У меня появились и деньги. На такие Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

184

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

поездки их не жалела. Съезжу – как живой воды напьюсь на какое-то время. Вскоре заведующая перевелась на работу в другой город, и руководить кафедрой предложили мне. До этого мне везло на друзей, коллег... * * * Теперь все больше убеждалась, что попала совсем в другой мир. Из Министерства просвещения имела направление на работу, а это значило, что мне должны выплатить подъемное денежное пособие и как молодого специалиста в течение года обеспечить квартирой. Временно поселили в студенческом общежитии. Из коридора, куда выходили комнаты студентов, шел маленький коридорчик в секцию, где жили преподаватели. Одну комнату занимал физик с семьей. Во второй жила одинокая женщина – преподаватель истории КПСС. Здесь, в коридорчике, находились маленькая кухонька и туалет для пользования этих трех семей. В третьей комнате, довольно темной, рядом с туалетом, поселили меня. Никаких отношений с соседями не имела. Кухня и туалет постоянно закрывались. Ни я, ни физик пользоваться ими не могли. Вот в такие бытовые условия попала! С какими страшными вещами пришлось мне столкнуться с первых шагов. Какие между моими соседями были скандалы! Уму непостижимо! Порой они совершенно забывали, что являются преподавателями. Каждый день были дикие оргии, ругань, друг друга оскорбляли, как могли. Все это делалось очень громко. Скандалы затихали только тогда, когда вызывалась милиция. Я, возмущаясь, говорила: – Как могут преподаватели так себя вести? Ничего человеческого. Мне объяснили, что они ссорятся уже длительное время, и ничего с ними сделать не могут. Больше всего коробило то, Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

185

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

что об этом все знали и не принимали никаких мер. Это не умещалось в моей голове. В конце концов мне все надоело. С другой стороны, боялась потерять авторитет у студентов. Было ведь неизвестно, кто ругался. Пришла в ректорат и попросила, чтобы меня перевели жить в комнату рядом со студентами. Мою просьбу удовлетворили, и я стала чувствовать себя лучше. Как можно опуститься до такого состояния? Чему же такие преподаватели могут научить студентов? Впервые увидела это – просто ужас! Как можно так жить?

* * * Закончились мои золотые дни. Город маленький. Многие друг друга знают, многие являются родственниками. Кадровые вопросы решались порой по знакомству, по родственным связям. Протекционизм полнейший. А набор студентов в институт! Сам Бог велел! Процветает махровая коррупция. Впервые все это увидела. Как четко была отработана машина, начиная с верхов и кончая низами. Бесконечные просьбы поставить завышенную оценку сначало абитуриентам, а потом и студентам. В особенности такими «заявками» отличался декан факультета. Меня каждый год назначали председателем предметной комиссии на вступительных экзаменах в институт. Не знаю, из каких соображений это делалось. Какая это была неблагодарная работа! Вот этим самым и наживала себе врагов. Никогда не имела отпуска летом. Однажды пришла к ректору просто со слезами с просьбой не ставить меня председателем, умоляла его об этом. Он внимательно выслушал меня и сказал: «Идите работайте». Вот и все. Никто не думал о том, как потом смотреть в глаза молодежи. В каком униженном положении должны были находитьСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

186

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

ся преподаватели. Как в дальнейшем работать с этими студентами? Вот один из примеров. Вызывает меня к себе секретарь парткома института и говорит: – К вам придет девочка, выпускница школы этого года, – это дочь одного из руководителей нашей области. Надо ее провести по всем химическим лабораториям и рассказать об учебе на факультете. Следует сделать так, чтобы заинтересовать ее. Если она будет учиться у нас, то институту кое-что перепадет от руководства области. Следует сделать все, чтобы она пришла учиться в наш институт. Вот такое мне было дано поручение. В душе все кипит, состояние ужасное. Для этого обычно были в институте «Дни открытых дверей», а тут – только для нее одной. Должна унизиться перед этой девчонкой, одну ее водить по кафедре. Привели эту девочку. Познакомились. О ее знаниях, успехах в учебе и речи не было, требовалось только одно – ее желание учиться в этом институте. Вынуждена была выполнить эту просьбу. В душе было так гадко, как будто кто-то туда наплевал. Девочка, конечно, «поступила» в институт. Училась довольно посредственно, но по окончании института «поступила» в аспирантуру. «Закончила» ее, стала кандидатом наук. Период «просьб» опять возобновлялся во время зачетных и экзаменационных сессий. Помню, как одна наша преподавательница от кого-то получила «заказ». Студентка училась слабо, но, по-видимому, была дочерью «нужного человека». Экзаменатор незаслуженно ставит ей за ответ четверку. По окончании экзамена преподавательница сидит одна в лаборатории и что-то пишет. Заходит студентка этой группы, плюет ей в лицо и говорит: – Вот вам за хорошую оценку такой-то. Приходится умываться грязью тому, кто выполняет эти просьбы и заказы. Поделом им. А тот, кто делает такой «заказ», с умным видом стоит в стороне. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

187

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

Или другой пример. На нашем отделении «училась» дочь одного из членов парткома института, преподавателя нашего факультета. Сам он только что приехал после двухлетней командировки в одной из стран Африки. Не знаю, как эта девушка дошла до пятого курса, но вот настал госэкзамен. Она показывает полное отсутствие знаний по предмету. Председатель комиссии был из другого института (так было принято в те времена). Экзамен принимают три преподавателя нашей кафедры, в том числе и я. Начали обсуждать оценки за ответы студентов. Дошли до фамилии этой девушки. Все замялись. Председатель экзаменационной комиссии недоумевает: – Почему вы боитесь высказать свое мнение? – говорит она. «Как же она будет преподавать химию в школе? Чему научит детей? Каким будет специалистом?» – роится у меня в голове. Я не могла молчать. Конечно, ее ответ может быть оценен только неудовлетворительной оценкой, что и было сделано. Как мстил мне в дальнейшем ее отец, член парткома института! Старался везде, где возможно, уязвить меня и кафедру. На следующий год эта девушка вновь пересдает этот экзамен. Перед этим последовал телефонный звонок из парткома института: – Галина Владимировна, она должна сдать этот экзамен! Что было делать? Поступила в этом случае так: как только она начала отвечать, я вышла из аудитории. Ей за экзамен была поставлена удовлетворительная оценка. Вот так приходилось изворачиваться. Подобные просьбы бесконечно шли и от рядовых преподавателей. То его дочь поступает, то племянник или еще ктонибудь под этой маркой. Выполнять все просьбы не хотелось, вот и наживала врагов. Чем больше работала, тем больше их становилось. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

188

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

Видя все это и понимая, что творится вокруг, стала более сдержанной. Мало говорила, в особенности на собраниях, советах. Что говорить, переливая из пустого в порожнее, когда на деле видишь противоположную картину. Ты должна уподобиться этим людям. Трудно было еще и потому, что сама училась хорошо благодаря большому трудолюбию и способностям. А тут насмотрелась. Вот с такими противоречиями пришлось столкнуться в жизни. Бессменным секретарем партийной организации института была одна дама. Она всю жизнь проработала в партийных органах. Не имея никакой ученой степени, руководила кандидатами наук, профессорами. Это было самым обычным явлением тех времен. Партийные работники могли быть директорами любого предприятия. Они порой не разбирались в тонкостях данного производства, но руководили им. Главное – идеология, где бы это ни было. Слово партийных работников было законом для любого коллектива. Никто не считался с тем, как порой это слово может быть абсурдным, может унизить специалиста. Сколько терпели люди от таких повелителей и верхоглядов, которые считали себя профессорами в промышленности, сельском хозяйстве, образовании – везде. А на самом деле... * * * Иногда на партийных собраниях приводилась статистика, подсчитывали и называли, сколько раз тот или иной преподаватель выступал. Так анализировалась активность. Получалось, что некоторые или совсем не выступали, или выступали очень редко (к таким относилась и я). Другие же были штатными ораторами. Они искусно умели говорить одно, не забывая прославлять партию, а делали другое. Это были нужные люди, в ореоле славы и почета, хотя в работе многих из них имелись немалые изъяны. Вот к чему нас приSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

189

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

учали! Иначе быть не могло. В таких условиях приходилось работать. На демонстрации первого мая и седьмого ноября нужно было приходить обязательно как преподавателям, так и студентам. Иногородним студентам в эти дни запрещалось выезжать домой. Нужно показать массовость. Студентам за присутствие и активность на демонстрации давали дополнительный выходной день. Если кто-то из них выезжал без разрешения, то его за это разбирали в группе, выносили различные порицания. Преподаватели также должны обязательно присутствовать на демонстрации. На трибуне стояли руководители области и города. Проходя мимо них, на их призывы и лозунги следовало кричать: «Ура!» Все наблюдалось: кто был активен, а кто не выполнял эти требования. Если кто из преподавателей отсутствовал на демонстрации, то потом почти в течение года склоняли его фамилию на всех собраниях, заседаниях. Это было отрицательным явлением. Вот такая «свобода» была на деле. А как освобождались от неугодных руководству преподавателей? Как правило, это были очень даже соответствовавшие своим должностям люди. Вспоминаю, как не прошел по конкурсу один молодой преподаватель физкультуры. Он разошелся с женой. Это – большое «преступление». Ведь семья – ячейка общества. Как его везде склоняли! Обсуждали на всех уровнях: партсобраниях, в профсоюзе. Никто ничуть не смущался, что обсуждают частную жизнь. Вынесли строгий выговор за развал семьи. В общем, замучили парня, хотя порой сами осуждающие не отличались примерным поведением в этом плане. Так и хочется сказать: «А судьи кто?» Этого мало. Решили прокатить проштрафившегося при переизбрании. Для этого разговаривали с каждым членом совета института индивидуально, чтобы проголосовали против его избрания. На самом заседании все было так обставлено, что никто не мог догадаться, какая работа была проведена предварительно. В итоге результат голосования – не прошел Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

190

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

по конкурсу. Тут ничего не поделаешь. Как это гадко. Второй случай. Была в командировке. Возвращаюсь. На совете переизбирают на следующий срок одну из преподавателей факультета – кандидата наук. Ничего, на мой взгляд, отрицательного у нее не наблюдалось, ни в работе, ни в личной жизни. При обсуждении кандидатуры ничего плохого в ее адрес сказано не было. Результат же голосования отрицательный – не прошла по конкурсу. Так здорово предварительно поработали! Только один голос был «за» – мой. Оказывается, все это сделали специально. Мне ничего не сказали только потому, чтобы отрицательное голосование не было единогласным. Опять получалось так, что все в рамках закона, и тут уже ничто не поможет. Только через два года мне выделили комнату в коммунальной квартире, хотя должны были дать квартиру в течение года. Слышу, что одна из наших преподавателей получает квартиру, хотя по всем правилам должны дать мне. Опять несправедливость. Объясняют, что ей дают квартиру как дочери погибшего на войне отца. Это при том, что еще живые участники Великой Отечественной войны стоят в жилищной очереди. На самом деле она просто преподаватель общественных наук, которая была постоянно вхожа в обком партии. А что я? У меня отец погиб не на фронте, а в тюрьме. Опять получила оплеуху. Настроение паршивое. Да, вокруг меня люди какието другие, совсем другой дух. Что делать? Тяжко мне было.

* * * Подходит мой срок переподготовки, для этого еду в Ленинградский педагогический институт им. Герцена. Этим была просто окрылена. Вновь обрела стремление к познанию, возможность заниматься наукой. Училась у известных ученых страны. Опять занималась в библиотеках, хоSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

191

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

дила в Ленинградский университет, посещала там лекции, семинары ведущих ученых, слушала их публичные лекции. В особенности мне запомнилось выступление академика Энгельгардта. Все это вновь оживило мою душу. Но как быть дальше? Возвращаться в Степнополь? Квартиры нет. Решила – буду искать новое место работы гденибудь поблизости от Москвы или Ленинграда. Пишу письмо ректору института о том, что его не обвиняю, но прошу, если нет возможности дать мне квартиру, написать об этом, и тогда буду искать новое место жительства и работы. Откровенно говоря, не надеялась получить положительный ответ. Однако ректор сообщил, что получил мое письмо и пошел с ним к первому секретарю горкома партии. Дал ему прочесть, сказав при этом, что институту я как работник нужна. Секретарь ответил: – Пусть не ищет работу, а едет назад. Квартиру мы дадим. (Такие вопросы решала тоже партия). Надо отдать ему должное, свое обещание он сдержал, и по приезде я получила двухкомнатную квартиру. Квартирный вопрос решился. Надо работать дальше. Куда денешься. К этому времени все мои родные стали жить недалеко друг от друга. Мама поменяла нашу однокомнатную квартиру, полученную за отца на Урале, на комнату в коммунальной квартире в Степнополе. Сестра Нина переехала в город, расположенный рядом. Астма у нее так сильно развилась, что спасти мог только переезд на юг. Но, к сожалению, тут она прожила только три года и умерла от этой болезни в страшных муках. Однажды при нашем институте Министерство просвещения проводило совещание ректоров всех педагогических вузов России. Пошла на него в надежде увидеть кого-нибудь из знакомых. Встретила ректора института, который закончила в Нижнем Тагиле. Как была рада его видеть! Во времена моей молодости я с ним была знакома. Зачастую встречалась в наших молодежных компаниях. Когда стала учиться Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

192

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

в пединституте, он уже работал там преподавателем истории КПСС. Меня хорошо помнил. В настоящее время он стал ректором института. Как будто бы увидела родного человека! Пригласила его к себе домой в гости. Разговаривали с ним до трех часов ночи. Узнала все новости о своем родном городе, институте. При этом ни слова не говорила о себе, как живу, как работаю. Но человек он был довольно проницательный, многое понял. В конце концов, сказал: – Поедем домой, будешь у нас работать. Всей душой поехала бы на свой родной Урал, не нужен мне юг, но здоровье…

Series «Near Past»

Г л а в а IV

Травля

C h a p t e r IV

Harassment

G. V. Sаkоvich Turns of fate

194

C h a p t e r IV Harassment

аботать в институте было сложно. Заведующей кафедрой была женщина, приехавшая на работу в институт на год раньше меня. До нее много лет заведовал кафедрой мужчина, неплохой специалист по органической химии, кандидат химических наук, имел большой опыт работы в вузе. Но, будучи единственным на кафедре кандидатом наук, никого со стороны умышленно не брал на работу, хотя возможности для этого были. Делал он это для того, чтобы у него не было соперников на заведование. И вот в конце концов руководство института решило взять на работу еще кандидата химических наук, которая вскоре стала заведовать кафедрой. Но, к сожалению, на этой должности она проработала только два года и уехала в другой город, в который перевели мужа. После ее отъезда заведовать кафедрой предложили мне. Другие члены кафедры в основном были выпускниками нашего факультета. Бывший заведующий вел себя не всегда пристойно по отношению к своим бывшим студентам. Попросту говоря, он не считался с ними демонстративно, не уважал их как коллег. Любил выпить. Но надо отдать ему должное, неприятностей мне он не доставлял. Помню, как однажды при выходе студентов-заочников на госэкзамены при проверке их зачетных книжек выяснилось, что все химические дисциплины у одной из студенток приняты только им (а это неорганическая, биологическая, физколлоидная, аналитическая химии, химическая технология, методика преподавания химии). Вот какой был универсал! Оценки на экзаменах студентам ставил по настроению. Уже в мою бытность заведующей кафедрой вызывает меня к себе декан факультета и говорит, что на экзамене он всем подряд ставит «двойки», требует, чтобы я приняла меры. (Сам же он всегда уходил от щепетильных ситуаций). Пришла к нему на экзамен. Студентка отвечает, он ставит ей «пятерку», следующей также и так далее. Стала Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

195

Г л а в а IV Травля

приводить его в порядок. На это он заявляет: «Вам нужны «пятерки» – вот и получайте!» Такой неуравновешенный человек. Когда я приехала на работу в институт, то вместе со мной приехала девушка – молодой кандидат наук. Итак, с кандидатскими степенями нас на кафедре стало уже четыре человека. С первых дней моего заведования я всегда старалась пойти навстречу преподавателям, которые стали работать над диссертациями. Старалась повысить их научный уровень. Дело порой доходило до того, что при поездках в командировки в Москву сама привозила химические реактивы, которые невозможно было достать в нашей области. Со стороны ректората института я имела большую поддержку. Но не все было так гладко. Некоторые из преподавателей были женами или родственниками руководящих работников области. А это означало, что все блага по работе им должны быть предоставлены в первую очередь. Например, поездка к руководителю диссертационного исследования порой в самый разгар учебного процесса. Мне приходилось просто изворачиваться, подыскивая другого преподавателя. Или другой пример. В те времена к получению туристической путевки за рубеж требовалось быть победителем соцсоревнования. Одна из жен руководителя областного профсоюза любила совершать такие поездки. Хотя на кафедре были и более достойные люди. Естественно, что мне приходилось доказывать обратное. При этом я имела недовольство со стороны стоящей за такими людьми широкой спины или лохматой руки. Порой были другие, просто невыполнимые требования. Чего мне это стоило! Такое же положение было и при получении должности на кафедре. Можно представить себе, в какой атмосфере приходилось работать. Меня просто терзали! Довольно часто стояла на своем, не мирясь с несправедливостью. Тогда они делали свои темные дела в обход заведующей кафедрой. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

196

C h a p t e r IV Harassment

В силу своих возможностей всегда старалась пойти на встречу сотрудникам кафедры, помочь им в трудные минуты жизни, будь то получение квартиры, устройство ребенка в детский сад, болезнь, неполадки в семейной жизни. Часто говорила сама себе: если человек сделает тебе гадость, сделай в ответ что-то хорошее. Ему станет стыдно, замучит совесть. Но, как потом поняла, таких людей единицы. Были ошибки и с моей стороны. Вот одна из них. Оставила работать на кафедре бывшую выпускницу на должность ассистента по моему предмету. Старалась подготовить достойные молодые кадры. Ориентировочно определили тему диссертации. Она была близка к моей. Руководитель один и тот же. Вначале все было нормально, но потом во время моей травли она гнусно предала меня, заняв мою должность преподавателя. Это изощренное предательство я очень тяжело пережила. Совершенно ясно, что если человек предает своего учителя, то в определенный момент он предаст и Родину. Одного только не могу понять до сих пор, как могла я в ней ошибаться. Вроде бы и жизненный опыт у меня большой. Всегда в человеке старалась подметить положительные черты и, опираясь на них, работать. Сколько добра я ей сделала! Все растоптала! * * * По рекомендации ректората института к нам на кафедру поступил работать один кандидат химических наук, только что защитивший диссертацию. Мужчина среднего возраста. До нас он работал в НИИ люминофоров. Обсудили его прием в ректорате. Мне оставалось работать заведующей два года. Он никогда не работал в учебном вузе. Договорились, что эти два года буду ходить к нему на лекции, привлекать его к работе с учителями школ. В то же время он будет руководить хоздоговорной темой кафедры по люминофорам как специалист Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

197

Г л а в а IV Травля

в этой области. А когда у меня закончится срок избрания, будет заведовать кафедрой. Он уже будет подготовленный к этой работе человек и займет мое место. Все складывалось нормально. В это время в стране проходила кампания борьбы с пьянством. Этот молодой человек сразу постарался привлечь к себе внимание. На первом же партийном собрании эмоционально выступил, призывая вести трезвый образ жизни, вырубать виноградники и так далее. Выступил в тон тому, о чем тогда писалось в партийной литературе. Стало видно, что человек старается заработать себе авторитет. Что говорит партия, то и пропагандируй. Сразу обратишь на себя внимание. Партия сказала, надо ее поддержать. Зачем думать? За тебя думает партия. Вот такие люди были угодны. Тогда поняла, что приняла на работу гадкого человека. Что позднее и подтвердилось. Виноград – одно из ценнейших растений. Чтобы вырастить его, нужны годы. А как славились наши виноградные вина! Выводились прекрасные сорта винограда. И вдруг – все вырубить! Мускатный виноград, его вино – какая прелесть! С тех пор не встречала в продаже мускатного винограда. Повидимому, все вырубили. Уничтожать умеем и делаем это очень быстро, а вот создавать… Таким людям, как наш новый сотрудник, дай только повод, они любую партийную идею протянут, извлекая из этого себе выгоду, создавая себе «авторитет». Хочется на минутку представить, что нашелся бы человек и выступил против этого. Да его бы в порошок стерли. Хотя уверена, что в душе многие были против этой кампании. Не стало слышно песен в домах, в особенности по субботам и воскресеньям, когда люди отмечали свои семейные события. Боялись. Несколько человек уже за это пострадали. Это были не пьяницы, а обычные люди. Одного преподавателя уволили из института, хотя это был довольно положительный человек. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

198

C h a p t e r IV Harassment

Однажды меня пригласили на день рождения. Вели себя все очень скромно, тихо, никаких песен. А вдруг подумают, что была выпивка? Уволят с работы. До чего мы дошли! Работники культуры разрабатывали даже сценарии свадеб без вина. Читала один такой. Каждый человек в нашем обществе был под контролем. Так и жили. Ни шагу в сторону от того, как тебя направляют в жизни. Чем не крепостное право? Ты – как робот в этой стране. Далее этот новый преподаватель, проработав всего лишь несколько месяцев на кафедре, решил быстрее занять место руководителя (зачем ждать два года?). Во время моей травли он активно включился в нее. Его абсолютно не смущало, что не имеет опыта работы. Зачем его приобретать? Нужно использовать подходящий момент и занять место заведующего кафедрой. Какой грязный перевертыш! Открыто, по-хамски встал против меня на сторону моих противников, плебейски угождая им. Его абсолютно не смущала такая позиция. Повидимому, не впервые ему это было! Таким карьеристам дай только волю, они кого хочешь уничтожат. В конце концов он добился своей цели стать заведующим кафедрой. Но после моего ухода с работы долго работать в институте не смог. Через некоторое время узнаю, что он уже работает в другом институте. Однажды встретила его в городе на улице. Как он пресмыкался передо мной! Он говорил: «Прости, прости, извини!» Смотреть на него было противно. Его не смущало даже то, что говорила я в ответ. Хоть бы что! Недаром про таких людей говорят: «Плюнь в глаза – скажут божья роса». При разговоре все время старался взять меня за руку в знак прощения и примирения. Но такому грязному человеку я руки никогда не подам. Позднее меня часто преследовала мысль о том, сколько могут наворотить такие хамелеоны. Об их духовности, культуре не может быть и речи. Сколько они погубили Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

199

Г л а в а IV Травля

человеческих душ! Недаром в последнее время по радио часто произносят такую вставку-фразу: «Остерегайтесь, не привлекайте к себе непорядочных людей». Да, моя жизнь показала, что это истина. А как вел себя декан! Он опускался до любой низости. Например, при поступлении мебели на факультет распределил ее между всеми кафедрами, а нам на химическую дал кое-что из оставшегося. Затем на всех собраниях склонял кафедру за то, что она не оборудована. Думала, думала, что мне делать. Решила обратиться в школы-новостройки с тем, чтобы они продали часть полученной ими мебели. Организовала все это. Перевозку мебели, ее установку пришлось делать самой. До сих пор вспоминаю его жестокий, издевательский взгляд, когда на одной из машин привезли мебель и разгружали ее со студентами. Чем больше работала, тем больше накапливалось подобных фактов. Тучи сгущались. О непорядочности этого человека знали многие, но кого-то, по-видимому, он устраивал. Не буду кривить душой, если скажу, что немало людей в институте, на факультете он просто «съел». Пыталась на все эти издевательства плевать. Была выше этого, продолжала работать. Как бы трудно ни было, от студентов чувствовала большое уважение, а также от некоторых коллег. Но их можно понять, что они могли сделать в этих условиях? Как и я, они тоже были зажаты. Декан открыто говорил: – У нас люди работают не на заводе, где делают детали. Придраться к вам по любому поводу можно всегда. Кичился знакомствами среди работников обкома партии, называл их «ребятами», показывая этим самым близкие с ними отношения. Мне всегда было страшно оттого, что многое видели и знали студенты – эти молодые люди, вступающие в жизнь. Но никого это не останавливало. Одним из условий работы было – говорить одно, а делать другое. Такие перевертыши и довели Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

200

C h a p t e r IV Harassment

матушку-Россию! Все делалось для личного благополучия. Если это был партийный работник, то ему каждый год была положена путевка для отдыха в специальном санатории. Они особо снабжались продуктами и промтоварами, в первую очередь получали квартиры в специально построенных домах с улучшенной планировкой. Даже на кладбище был отдельный участок земли для их захоронений. Особенно угнетало то, что, куда ни сунься, для партийных деятелей везде особые условия. В театре – лучшие места им, везде для них имеется бронь: в кинотеатре, автобусе, самолете, поезде и т. д. Больница у них была своя. Это было прекрасно оборудованное здание, хорошие условия пребывания в ней, лучшие врачи. В таких привилегированных больницах лечились и члены их семей. Из работников института туда были прикреплены только преподаватели кафедр общественных наук. Им выдавались денежные пособия на отдых во время отпусков. Все эти блага оставались за такими людьми и во время пенсии, которая у них была по размеру в два раза больше (двойная). Ясно, что такие привилегии просто манили корыстных людей. Другие фактически оставались людьми второго сорта. Противно все это было видеть! Перестройка не зациклилась бы, если бы не было спецблаг. Номенклатура зубами, ногами цеплялась за них. Порой партийные должности были наследственными. Конечно, они не будут упускать возможности для «особых» людей. Постараются и для своих детей сделать все в этом плане. Родители пытались устроить своих детей на работу в эти же организации или другие, но престижные. Махровая коррупция доросла до того, что уже справиться с ней было невозможно. Рядовые коммунисты подобными благами не пользовались. Их отличало от некоммунистов только одно – каждый обязательно имел так называемое общественное поручение, т. е. выполнял какой-то участок работы бесплатно. Снабжение Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

201

Г л а в а IV Травля

было отвратительное. За пачкой масла приходилось стоять в очереди полдня. Одежду и обувь возили из Москвы. На этом фоне партийные деятели жили довольно хорошо. Как же тут не биться за свою карьеру?! При такой системе простому человеку был один только путь в жизни – учеба и наука, а также огромное трудолюбие, когда об отдыхе надо было просто забывать. * * * В Степнополе изменилась и моя личная жизнь. Вышла замуж. Жить стало легче. Все складывалось, казалось бы, хорошо. Забеременела. Родить ребенка не смогла. Подвели больные почки. Сказалась жизнь на Северном Урале, все лишения и невзгоды в детстве и юности. Страшно пережила потерю ребенка. Мама вместе со мной пережила трагедию. Моя жизнь в этот период была в опасности, буквально висела на волоске. Все-таки врачи оказались на уровне и не дали мне погибнуть. Затем у меня наступило какое-то опустошение. Так хотелось иметь ребенка... После всех событий через четыре месяца скоропостижно умирает мама от инфаркта миокарда. Я очень тяжело пережила смерть матери. Она была моим самым лучшим другом. Всегда и во всем поддерживала меня. Я сильно изменилась. Буквально не реагировала на окружающий мир, замкнулась. В голове постоянно вертелись мысли о ребенке и маме. Почернела. Спасибо мужу, он в это время очень поддерживал меня. Порой мне просто не хотелось жить. Немного могла отвлекаться только на работе. Все эти беды не прошли для меня даром. Вскоре диагностировали онкологическое заболевание. Перенесла сложную операцию, облучение и химиотерапию. Это были черные дни моей жизни. Не знаю, как я осталась на этом свете. Одного не могу понять – как это человек может столько всего пережить? Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

202

C h a p t e r IV Harassment

Откуда берутся силы для этого? Видимо, природа закладывает в людях большие возможности. Поправилась. Меня вновь избирали заведующей кафедрой. Начали строительство нового учебного корпуса, в который должна была переехать кафедра химии. Весь пятый этаж и часть четвертого должны были занимать лаборатории кафедры. Кафедра существовала с 1930 года в старом корпусе института. Там же находились большие склады с химическими реактивами. А что это значило? Каждый реактив следовало умело, с соблюдением всех правил техники безопасности перенести в новый корпус, расположить их в определенной последовательности, с учетом всех условий хранения. Техника безопасности должна быть при этом на высоком уровне. Реактивов было масса – несколько тысяч. Всю эту работу я тщательно контролировала. Очень боялась, чтобы не было травм работников. На переезд ушло много времени. Все это потребовало от меня много сил и энергии. В это время к нам на работу поступил молодой человек, Б. М. Синев, кандидат химических наук. Окончил и защитил диссертацию в Москве в химико-технологическом институте им. Менделеева. Это был человек, хорошо подготовленный для работы в вузе, довольно эрудированный. До этого он работал в НИИ люминофоров нашего города. Вскоре его перевели на должность проректора по научной работе нашего института. Мы с ним работали очень дружно. Им на кафедре была создана большая хоздоговорная тема по созданию новых люминофоров. Теперь у нас появились и деньги. Решили приобрести для оборудования кафедры польскую химическую лабораторию. Знали, что оборудованием этой лаборатории сможем оснастить несколько учебных лабораторий. Вдруг 6 ноября, перед праздником Великой Октябрьской революции, когда уже закончился рабочий день, впереди три выходных дня, на нескольких грузовых машинах привезли оборудование. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

203

Г л а в а IV Травля

В институте уже никого не было. Погода отвратительная. Шел снег с дождем. Мне неслись из ректората угрозы по телефону: если машины не будут разгружены, оборудование испортится, за все буду отвечать. Это было просто издевательство. Как будто всеми этими вопросами должна заниматься только заведующая кафедрой. Где же проректор по хозяйственной части института (эту должность занимал бывший комсомольский работник, а потому к нему было особое отношение), проректор по учебной работе, декан? В руководстве института и факультета одни мужчины, а все взвалили на женщину, да еще с большими угрозами. Вот уж поистине инициатива наказуема. Пошла в общежитие студентов, организовала парней спортивного факультета на помощь. Машины разгрузили. Что дальше? Оборудование под дождем и снегом может испортиться. Тут находим на хоздворе складированный толь. Даю команду – развернуть куски и накрыть ими ящики, что и сделали. В дальнейшем меня за это самоуправство долго обсуждали. Как же смела использовать толь? Угрожали наказать материально. Что оставалось делать? Просто молчала. Знала, что это многие понимают, но травля под этим предлогом делается некоторыми людьми умышленно. Думала: пусть делают что хотят. Далее потребовалась большая работа по установке оборудования и пуску его в эксплуатацию. Постепенно все было сделано. Работа проведена титаническая. Какое получила удовольствие, когда увидела эти лаборатории: все новенькое, чистое, все блестит. Знала, что сделала большое дело. Но впоследствии все это умышленно не замечалось. Много сложных, непростых ситуаций, искусственно создаваемых, пришлось мне пережить в это время. Ну и бог с ними! При этом вспоминала слова Достоевского: «Если ты направился к цели и станешь дорогой останавливаться, чтобы швырять камнями во всякую лающую на тебя собаку, то никогда не дойдешь до цели». Научная работа на кафедре проводилась в двух направлениях: исследования в области химии и методики обучеСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

204

C h a p t e r IV Harassment

ния ей (работа на школу). Но нам все время внушали, что педагогический вуз – это идеологическое учебное заведение. Формирование у студентов и школьников коммунистической идеологии прежде всего. Требования к этой работе были довольно жесткие. Пленумы ЦК КПСС проводились обычно в мае. Сразу после того как выходили материалы, следовало заниматься их анализом. Время было отпускное, но никто с этим не считался. Работай, и все. Все, что говорила партия, было законом. Однажды получаем указание: всем кафедрам проводить научную работу по теме: «Использование произведений В. И. Ленина в преподавании учебных предметов в школе». Все виды другой научной работы оказались на втором плане. Руководил этой работой заведующий кафедрой истории КПСС. Работали по этой проблеме несколько лет. Под моим руководством на нашей кафедре химии были задействованы почти все сотрудники. Для этого пришлось основательно проштудировать полное собрание сочинений вождя. Такому же анализу подверглись документы КПСС, материалы пятилеток, начиная с первых лет советской власти и до наших дней. Надо отдать должное, эта наша работа была замечена и высоко оценена на одном из городских партийных собраниях. Подписка на газеты и журналы была обязательная и распределялась между всеми кафедрами. В особенности должны были выполнить план подписки на партийные издания. Буквально распределялось, кто и на что должен был подписаться. Однажды по разнарядке я выписывала «Блокнот агитатора». Прихожу домой с работы, беру корреспонденцию в почтовом ящике, прихожу на кухню и все это кладу на стол. Тут что-то мне потребовалось из кухонных предметов. «Блокнот агитатора» лежал сверху. Взяла и положила на него. Мой сосед по квартире делает мне замечание: – Как вы обращаетесь с партийными изданиями? Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

205

Г л а в а IV Травля

Мне страшно стало от этих слов. Что это – святая литература? Никогда не думала, что за мной следят и в домашних условиях. Вот как были воспитаны люди. Все, что касается партии, – свято! Удивлению моему не было предела. Сосед заведовал кафедрой литературы, умудренный жизненным опытом человек. Стала осторожней.

* * * За все годы моей работы в педагогическом институте (двадцать лет) сменилось пять ректоров. Только один из них работал несколько лет. А так – два-три года, и опять новый руководитель. Сменяющиеся ректоры в прошлом были партийными работниками из обкома, райкомов партии. Так было заведено в те времена. Каждый руководитель должен был быть коммунистом, даже на маленькой должности. Преподавали они в институте общественные науки. Человек, который проработал на должности ректора несколько лет, пользовался уважением преподавателей, разбирался в людях. Понимал, кто чего стоит. Но этой частой сменой руководства умело пользовались карьеристы. Декан факультета пошел на повышение. Он стал проректором института по учебной работе. Теперь вся «грязь» крутилась вокруг него. Он мог искусно грести под себя материальные блага за счет других. Упиваясь властью, всячески продолжал терзать неугодных ему людей, тех, которые «не вставали перед ним на колени», имели мнение, были хорошими специалистами, не шли у него на поводу, обладали гибкостью ума, а не поясницы. Меня же он в особенности невзлюбил за принципиальность в отношении оценок (это моя извечная проблема). Вот обстановка! Склоки, травля людей. Он незаметно натравливал людей друг на друга, зачастую делал это чужими руками. Сам же вроде бы стоял в стороне. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

206

C h a p t e r IV Harassment

Перевоплощение, страшное равнодушие к людям, словоплетение. Таков был его стиль работы. Насколько этот человек был неуязвим, говорит такой факт. Однажды вызывает меня ректор к себе по какому-то конфликту на кафедре, я ему возмущенно говорю: – Неужели вы не понимаете, что этого конфликта могло не быть? Неужели вы с этим человеком не можете ничего сделать? На это ректор мне отвечает: – Не доводите меня до инфаркта. Тут поняла, что привести этого человека в норму не может даже ректор. Это не в его силах. Вскоре уволили этого ректора. Как гадко с ним поступили! Это был человек с большим опытом руководящей работы, фронтовик, имеющий много наград. Взяли – и уволили. До сих пор неизвестно, за что. Так и не объяснили людям. Все недоумевали. Присылают на должность ректора нового человека, из другого города. До этого он был заведующим кафедрой общественных наук. Это был маленький, с вечно угрожающим видом человек. Злое суровое лицо, сдвинутые к переносице брови, пронзительно-колючие глаза. Смотрела на него и думала: вот точно такие люди работали следователями в сталинские времена. Неспециалист в области просвещения, мало знал школу, а отсюда следует, что не разбирался и в особенностях работы в педагогическом институте. Не прислушивался к мнению специалистов. Но как пришел в институт, сразу же заявил, что все его занятия – открытые: – Приходите, поучитесь, как надо читать лекции. Как будто тут до него работали все неучи. Где его скромность? Чувство уважения к человеку? Не успев изучить коллектив, начал решать кадровые вопросы. Это значит, с чьей-то легкой подачи делал выводы о том на или ином преподавателе и расправлялся с ним. Начались увольнения. Выслушав очередную кляузу на челоSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

207

Г л а в а IV Травля

века, делал поспешные, скоропалительные выводы, упиваясь при этом данной ему властью. Теперь была предоставлена большая возможность для расправы над «неугодными» людьми. О профессионализме человека и речи не было. Сколько хороших преподавателей было уволено в то время! Люди были запутаны. Каждый ждал расправы с ним. Какая-то гроза нависла над коллективом. Ясно, что в таких условиях подняли головы «темные силы». Это коснулось и меня. Да иначе и быть не могло, уж очень мешала я некоторым деятелям. Начали плести «грязную технологию» моего увольнения – ведь давно уже не ко двору пришлась бывшему декану. Да и вообще, была слишком самостоятельна. * * * Однажды я проводила заседание кафедры. Рассматривали вопрос об утверждении учебной нагрузки преподавателям на будущий год. Все было как обычно. Предложила свое распределение нагрузки и спокойно выслушивала мнение коллег. Вдруг одна из преподавателей, не довольная своей нагрузкой, называет меня антипартийной, порочной. Меня как током ударило. Никогда не ожидала услышать такое в свой адрес. Растерялась. После всего произошедшего на заседании кафедры она пишет на меня жалобу. Впервые в своей жизни такое испытывала. Конечно, ее к этому подготовили. Сама она была довольно посредственным специалистом, но, как нередко бывает в таких случаях, все время стремилась быть заведующей кафедрой. Диссертацию защищала три раза, и только после ее утверждения в третий раз, наконец стала кандидатом наук. Буквально на второй день этот молодой ученый пишет на меня – своего завкафедрой – кляузу. Расчет был простой: Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

208

C h a p t e r IV Harassment

в учебной и научной работе придраться не к чему – ударили по самому больному, моей биографии. Решили добивать по политической линии. Ее жалобу бывший декан любовно разгладил на ладони, взлелеял, дал каждому факту торпедирующий ход. Главное было – обвинить. Этого мало. Надо же еще коллектив кафедры настроить против меня. Сделали так: объявили, что на кафедре надо сократить число преподавателей, хотя этого не требовалось. Много лет работало определенное количество сотрудников. От меня начали требовать, чтобы назвала фамилию сокращаемого, вопреки официальной процедуре. О том, что не заведующий кафедрой сокращает, всем известно. Интересно было наблюдать, как это требовали, сами прекрасно понимая, что это вопиющее нарушение. На кафедре создалась группировка против меня из трех человек, и они начали разжигать «пожар». Тут активизировались те, кто стремился к заведованию. Все мои заслуги были перечеркнуты, началась травля, в которую включилась и партийная организация. «Антипартийная, порочная» – тогда это были страшные слова. Когда подошла к секретарю партийной организации и попросила, чтобы на заседание парткома вызвали меня и эту выступающую с целью пояснения, в чем заключается «порочность и антипартийность» – секретарь отказался взять мое заявление, сказав при этом, что ничего подобного не было. Приношу ему протоколы заседаний, где черным по белому написаны эти слова. Крутят, вертят, отказываются разбираться в этой ситуации. В общем, хоть о стенку бейся, ничего не докажешь. Невыносимо было видеть, как грубая сила подавляла все, даже не пытаясь понять сущность вопроса. Эта наша вечная готовность, не разобравшись, не вникнув, обличать и карать – тоже ведь из тех времен, когда массовое немилосердие одобрялось. Чувствовалось, что действия «группировки» кем-то направляются. Было видно, что эти люди были подготовлены. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

209

Г л а в а IV Травля

Ложных факты никем не проверялись. Полился поток страшных обвинений: «ее стиль работы идет вразрез с партией», «не наш человек», «ее стиль работы – вызов сегодняшнему дню», «приходите на партгруппу – будем рассматривать вашу антипартийную деятельность» и т. д. – такие ярлыки могли уничтожить любого человека. Слушала – и не могла понять: что это – страшный суд? Требовала конкретности. На основании каких фактов меня клеймят и порочат доброе имя? Ни слова об этом – говорят и всё. Вот что такое коммунистическая демократия, как это перекликается с 1937 годом. Одна и та же методика. Требовалось просто обвинить человека. Стояла задача – унизить, оклеветать, дискредитировать. Как искажались факты, просто диву даешься. Надо было ни за что ни про что уничтожить человека, бросить в него камень, да поувесистей. Как искусно протягивались обвинения! Заработала машина «грязной технологии». По-видимому, мне и моим родителям суждено было испытание ложью и клеветой. Одно было обидно: ведь они были реабилитированы, а на меня все равно повесили страшные политические ярлыки с вытекающими отсюда последствиями. За что? Я хотела знать ответ на этот вопрос. Все напрасно. На своей шкуре испытала действие партийных органов. Кого хочешь согнут в бараний рог. Сплошная ложь, бездоказательные обвинения, провокации, обман – все это настолько предвзято, шито белыми нитками – уму непостижимо. Тем временем я была оформлена Министерством просвещения для участия в конкурсе на написание экспериментального школьного учебника по химии для 8–9-х классов. Было уже получено согласие областного отдела народного образования. Взяла для работы два месяца творческого отпуска. Большая часть учебника была уже написана, но ему не суждено было выйти в свет... Развернули кампанию против меня, и работа сорвалась. Даже в этом случае чувствовалась зависть. А чему завидовать? Только огромному, титаническому труду. По своей наивности пыталась бороться. Просила админиСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

210

C h a p t e r IV Harassment

страцию и партийные органы разобраться, почему меня обвиняют. Ректор отвечал: – Никакой проверки не будет. Что бы вы ни предпринимали, все окажется в этой красной папке. Для видимости вроде бы что-то пытались делать. Но резюме всегда было такое: факты не подтвердились. Это была просто насмешка. О каких фактах шла речь? Я ведь требовала только одного – дать оценку навешанным на меня политическим ярлыкам. Проверяющие порой мне даже сочувствовали, разделяли мои позиции, а в справке показывали материал предвзято, ложно, вокруг да около, расплывчато, аморфно. Хотя требовалось только сказать – права или нет? Не права – накажите, права – накажите тех, кто затеял все это. У меня сложилось мнение, что если бы не настойчивость ректора и партийных органов в этом плане, даже при всей создавшейся ситуации, вопрос был бы решен в мою пользу. Интересное положение – вроде бы ничего не проверялось, а признана виновной. На партсобрании слова для выступления мне не дали. Вспоминаю слова из статьи Н. Деревцева 4: «Вспомните собрания тех лет. Выступает парторг с «обличительной речью», и все стадо с мычанием бросается топтать жертву... Вспомните, как топтали Солженицына, Сахарова, Собчака…» На суде и то дают слово подсудимому. Партгрупорг кафедры, приглашая меня на собрание, сказал: – Приходите на заседание. Будем решать вопрос о вашей «антипартийной деятельности». Этот человек шел напролом, угождая ректору. Он должен был со дня на день получить квартиру. Чего было от него ждать? Вспыхивали отдельные угольки здравого смысла. Но они спешно затаптывались. Одно время секретарем партийной 4

Деревцев Н. Хроника проклятого поколения // Возрождение надежды. – 2001. – № 9. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

211

Г л а в а IV Травля

организации была Л. П. Погребная. Она решила меня поддержать. Но ее действия были расценены как нажим «сверху». Уверена, что никто на нее не нажимал. Она просто как человек не могла смириться со всем происходящим. Уверена, что в душе многие люди поддерживали меня и в какой-то мере сочувствовали, видя такой произвол, но внешне вида не подавали. Прихожу как-то на работу, лаборанты мне говорят о том, что сегодня утром по радио для меня прозвучала песня «Качели» Евгения Крылатова, кем-то заказанная. Предполагаю, что это были студенты, друзья или учителя. Кто-то в этот трудный момент моей жизни решил поддержать меня песней. На заседании кафедры, где мне давалась характеристика для избрания по конкурсу, один из членов кафедры сказал в мой адрес следующее: – Кафедра ничего не имеет против Галины Владимировны. Это все ректорат. Жаль ее терять. Она хороший специалист. С другой стороны, сейчас и не такие головы летят. (Это был 1988 год). И для «отсечения головы» выбрали меня. Оказывается, было даже заседание парткома, на которое я не была приглашена. Там рассматривался вопрос о том, что мне объявили выговор по партийной линии за «нарушение ленинских принципов руководства». Никто, нигде, никогда такого не говорил обо мне. Откуда все это? Попросила пояснить, в чем мною были нарушены эти принципы. Так никто ничего сказать и не смог. Мало того, в институтской многотиражной газете написали об этом. Просила сказать, кто же подал такой материал в газету. Не нашли этого человека. Просто было издевательство, и все! Долго билась над этим обвинением. В итоге сказали, что его в моей характеристике нет. Вот ведь как! Выговор есть, а в характеристике об этом ни слова. Любой документ подделают! До прихода нового ректора была одним из лучших преподавателей института. Нескромно, но это так. Судя по блаСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

212

C h a p t e r IV Harassment

годарностям и наградам. Моя трудовая книжка полна благодарностей за период работы в институте: за руководство научно-исследовательской работой студентов и преподавателей, за достигнутые высокие показатели в работе, за активное участие в общественной жизни института. Имею медали «Ветеран труда», «Ветеран войны». В один миг вылили на голову целый поток грязи. Мои обвинения были абстрактными, без конкретных фактов, как это было принято в годы репрессий. А тут вдруг! Надо же было сделать так, чтобы хоть один выговор имела за всю трудовую деятельность. Вот и сочинили, но очень безграмотно, даже по формулировке. Сколько несправедливых обвинений пришлось выслушать, с каким предательством столкнуться! Порой члены парткома мне говорили: «антипартийность» – это не обидно (в годы репрессий и на Колыму могли сослать), «это оговорка», «это не унизительно», «плюньте на все и ходите с гордо поднятой головой», «не обращайте на это внимания». Зачем такая круговерть? Что это? Одна из работников обкома даже говорила в разговоре со мной один на один: – Что же они раздули? Ведь это все можно было погасить на первых порах. Это делалось ректоратом для того, чтобы не избрать меня на следующий срок. Вот эти люди везде и выступали, чернили меня голословно. Цель одна – создать отрицательное общественное мнение. Остановить их было некому. Они как наемники для выполнения черного дела. Мне пришлось видеть бестактность, грубость, даже хамство, которые с ловкостью выдавались за принципиальность. Хотя моя характеристика, представленная на конкурс, была положительной: «Сакович Г. В. читает курс лекций по методике химии, проводит семинарские и лабораторные занятия, руководит педагогической практикой студентов. Академические занятия со студентами проводит на достаточном идейном, научнотеоретическом и методическом уровне. Постоянно работает Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

213

Г л а в а IV Травля

над повышением своего педагогического мастерства и производственной квалификации. Научную работу Сакович Г. В. ведет в области методики преподавания химии. Ею опубликовано 40 научных работ, в том числе 9 – за последние пять лет. Участвовала в научнотеоретических, всесоюзных, республиканских конференциях. В общественной жизни института принимает активное участие. Неоднократно избиралась в партбюро, профбюро факультета, руководила секцией химии краевого педагогического общества. В течение нескольких лет являлась руководителем методологического семинара кафедры химии. Неоднократно являлась победителем соцсоревнования. Творчески подходит к работе по повышению квалификации учителей и директоров школ. Большое внимание при этом уделяет специфике работы учителей химии в сельских школах. По этой проблеме имеет две научные работы. За время работы в институте в должности доцента проявила себя с положительной стороны. Неоднократно ей объявлялись благодарности, она награждалась грамотами. Стажировку прошла в 1988 году при лаборатории Научноисследовательского института содержания и методов обучения Академии педагогических наук СССР». Студенты дали мне 6,8 балла (высшая оценка – 7). Это довольно высокая оценка. ( В партком института были избраны преподаватели общественных наук, которым студенты давали 2,6; 2,8 балла). Ничего не поймешь. Специалист хороший, а с партийных позиций – плохой. Откуда все это выплыло вдруг? В итоге всей этой травли меня не избрали по конкурсу на новый срок. Хотя в моей трудовой книжке написали: «Уволена в связи с истечением срока избрания». Почему же не написали правду? «Уволена как неизбранная по конкурсу». По-видимому, руки дрожали! О том, что мне был вынесен выговор, в трудовую книжку не записали. Наверное, рука не Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

214

C h a p t e r IV Harassment

поднялась. За всю жизнь – ни одного выговора, а тут вдруг… При этом протоколы кафедры, совета института были сфальсифицированы. Просто диву даешься, как люди могут все это делать. Действительно, четко отработанная «грязная технология». Как попадешь в эту машину, живым оттуда не выйдешь. Заключение кафедры обо мне отличное, в трудовой книжке – одни благодарности. Придраться не к чему. Надо было все это обойти и задавить интригами. Просила на заседании совета института зачитать характеристику, которую дала мне кафедра. Моя просьба была проигнорирована. Что хотят, то и делают! Никаких законов не соблюдается. Вот что значит коммунистическая демократия! Прекрасно понимала, что все это делалось для того, чтобы «прокатить» по конкурсу, а потом развести руками – мол, демократия. Демократия была подменена демагогией. Формально правильно, а по существу – издевательство. Совет института вел только что назначенный новый проректор по учебной работе. А назначенный ранее на эту должность декан был уволен. Проработал он короткий срок. Ректор не присутствовал, наверное, не смог руководить беззаконием, которое творил сам. Само ведение совета было явно направлено против меня. Ни выступлений, ни обращений с вопросами к присутствующим не было. Неугодные вопросы в виде выкриков с места оставались без внимания председательствующего. Членам совета открыто навязывалось мнение администрации и партийных органов. С мест были выкрики, реплики, сплошной хаос, возмущения. Из протокола следует, что причиной моего неизбрания является сокращение штатов. Поэтому партком и не рекомендует меня для избрания на новый срок. Следующий аргумент был тот, что на три вакантных места было подано четыре заявления. Это уже ни в какие рамки не идет. Когда обратилась в профсоюз по этому поводу, то получила следующий ответ: «...разъясняем, что увольнение в связи Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

215

Г л а в а IV Травля

с истечением срока избрания и увольнение в связи с сокращением штатов являются разными основаниями с различными правовыми последствиями и гарантиями. Неизбрание по конкурсу на следующий срок работы только на основании предстоящего сокращения штатов при положительном заключении кафедры и отзыве студентов о работе преподавателя считаем неправомерным. Если в институте имело место сокращение штатов, то администрация должна была поставить этот вопрос в установленном законом порядке». Ничего конкретного. Одно ясно, что такую бумажку писал юрист. Как можно так отвечать на обращение людей в профсоюз? Ну и что? На это заключение профсоюза никто и не среагировал. Когда показала заключение профсоюза в парткоме, то получила в ответ, что это не их компетенция. Получается так: не рекомендовать к избранию – их компетенция, а разобраться с данным вопросом – не их. Было и такое. Мне было совершенно ясно, что с членами совета была проведена работа. Получилось так: одних ввели в заблуждение дезинформацией, другие инертны и глухи к судьбам людей (что свойственно нашему обществу), а третьи всегда за то, что скажет начальство. Некоторые не устояли перед ложью, победила житейская мудрость – себе дороже. Вот и получилось, что сработало коллективное мнение – изощренный «демократический прием» в руках администрации. Пошла в обком партии, в отдел науки и высших учебных заведений. Получила от них, как я считаю, – изощренный обман и шантаж. Вот так. * * * Однажды вызвали нас с мужем в Ленинский райком партии к секретарю по идеологическим вопросам. Мы пришли к определенному времени. Вдруг видим, что здесь же Михеев – мой претендент на заведование кафедрой, коммунист, и та асСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

216

C h a p t e r IV Harassment

систентка, которая нагло претендовала на мое место. Не коммунист. Зашли в кабинет секретаря. Начались с их стороны в мой адрес страшные высказывания. Секретарь на их стороне. Муж не мог этого видеть. Ушел. Какое унижение испытала я. Уму непостижимо. Но я не о себе, а о муже. Темные и грязные силы судят людей. Муж – участник войны, танкист. Он 1927 года рождения. Застал конец войны с Германией и прошел всю войну с Японией. Там же вступил в партию. После войны долго служил испытателем танков на Уралвагонзаводе и… вдруг такое унижение! Кошмар! Я бы назвала это просто грубым хулиганством. Как можно так относиться к людям? Так унижать их! И кто это делал? * * * Один раз вызвали меня в партком института. Беседовали со мной два члена парткома – молодые люди. Смотрела на них и думала, что это «карманные» коммунисты. Одному из них студенты дали 2,8 балла, но он стал членом парткома и осуждал меня. Это была не беседа, а перекрестный допрос. Я не успевала отвечать. Мои ответы не выслушивались, истолковывались так, как нужно было кому-то. Попытки убедить их просто не принимались во внимание, издевательски игнорировались. Вконец измотали меня. Я была на грани нервного срыва. Они же были довольны собой. Я до сих пор не могу понять, как я вынесла эту клевету, оскорбления, обрушившиеся на меня. Действовали по правилу: «Лей грязь, все равно что-то останется». Они ломали мою душу. Держалась я только благодаря своей силе воли. Знаю, что в душе на факультете многие поддерживали меня. У нас в обществе создалось такое положение, что нормальные люди всегда чего-то боятся (это тоже из тех времен). Я думала, что если проиграю в этой травле, то проиграю всю жизнь. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

217

Г л а в а IV Травля

Делались акценты на слова «общественное мнение», «коллектив». Многие годы от имени коллектива совершались злодеяния. При этом коллектив превращался в представлении многих в дубинку, которая или усредняет, или подавляет человека. Наша философия: «Не высовывайся, не лезь на рожон, будь как все». Как у нас часто считается – большинство всегда право. Но сейчас пришло время задать вопрос: «Кто это – большинство?» Их интересы становятся неписаным законом, а это прямая дорога к бесправию, произволу. Пыталась обратиться в суд. Получила ответ: «Там, где вопросы решают партийные органы, суд не имеет права вмешиваться». Специалисты подчиняются не закону, а приказу вышестоящего начальства. Уволенному безо всякого основания человеку и податься некуда. Это рецидивы казарменного социализма. Какие уж тут права? Если обвиняет партия, то ни суд, ни профсоюз не имеют права вмешиваться. Это как с пропиской в Москве – на работу не берут, пока не прописан, а чтобы прописаться, надо работать. Замкнутый круг. У нас в обществе много такого. В случае неизбрания по конкурсу – такой же круговорот. Ничего не добьешься. Никак не могла понять, на каком основании ректор – коммунист – предлагал мне три раза уходить с заведования кафедрой. Он только что занял кресло ректора. Откуда такая уверенность в своей непогрешимости? Было ясно, что он создал мнение обо мне из чьих-то уст, своего он еще не успел заиметь. Однажды ректор вызвал к себе в кабинет начальника отдела кадров, со злостью сказав ему, чтобы дал мне листочек бумаги. Этот человек хорошо меня знал. Он был очень удивлен, услышав как ректор разговаривает со мной. Прозвучала угроза: «Если не уйдете с заведования, то вам придется покинуть институт». Думаю: человек только что пришел, не вник. Пытаюсь помочь ему разобраться в ситуации. Ан, нет! Предлагает второй раз, третий. В итоге сказал: «Мне надо Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

218

C h a p t e r IV Harassment

было уволить вас с заведования кафедрой в соответствии с решением парткома». Говорить с ним невозможно. Мне говорит одно, тут же вызывает людей и выдает им другое. Порой говорить не дает, перебивает, угрожает судом и другими расправами. Из любого твоего слова делает факт обвинения. Тут же на ходу отрицает все, что говорил и говорит. Чувствовала себя ягненком из басни Крылова. Непонятно только, благодаря чьему мнению он занял такую позицию. Поняла, что с ректором объясняться бесполезно. Он упрямо стоял на своем. Подала заявление и ушла. Бедная наша Россия! Где же наша русская интеллигенция?! Что с нею сделали?! Одни вынуждены были покинуть страну и образовать русскую эмиграцию за рубежом. Другие погибли в лагерях ГУЛАГа. Если обращаюсь в какую-нибудь инстанцию, то письмо приходит к ректору. Он что-то сочиняет. Меня с ответом не знакомит, а если попрошу познакомить, то говорит: – Я отвечал в министерство, а не вам. Если они сочтут нужным, то ознакомят вас с моим ответом. Полнейшее пренебрежение человеком. Упивается данной ему властью. Вот ведь как! Что он пишет, какую ложь, никто не знает. Из министерства приходит ответ: «Факты не подтвердились!» Кому нужна такая переписка! Кому она приносит пользу? Однажды получаю письмо из министерства о том, что якобы была комиссия, которая что-то проверяла, и они просят ректора ознакомить меня с ее выводами. Удивлена. Никакой комиссии не видела. Какие выводы были сделаны? Кто проверял? Что проверяли? Кошмар! Чем больше боролась, тем больше обливали грязью – и делали это садистски, с удовольствием. У меня все больше утверждалось чувство подавленности, потери веры в справедливость. Когда мне назвали одну фамилию якобы из членов комиссии, то подошла к нему и спрашиваю: Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

219

Г л а в а IV Травля

– Что это за комиссия? Почему о ней ничего не знаю? Он отвечает: – Никакой комиссии не было. Мне дали какую-то бумажку, я ее и подписал. – Так ведь можно подписать и смертный приговор. И это делал человек с огромным жизненным опытом, не один десяток лет проработавший проректором по учебной работе института, с большим партийным стажем, фронтовик. Все это похоже на спектакль: что задумано автором, то артисты и играют. О какой тут проверке фактов моего обвинения может идти речь? Какая может быть объективная оценка? Как это перекликается с периодом репрессий в стране, когда заключенному предлагалось подписывать то, чего и не было. Порой и следователям давалось задание – обвинить человека. Что говорили, то и подписывай. Думать запрещалось. Распространенной в те времена была фраза: «Был бы человек, а дело найдется». Были даже и такие моменты, когда партийные работники, занимающие более низкие должности, говорили: – Вроде бы вы и правы, но мы ничего сделать не можем. Откуда такое бессилие? В таких разборках приходилось одной отражать атаки то двух, то трех, то четырех человек. Как на следствии – их много, а я одна. Зачем присутствовали эти люди? Они изредка бросали реплики в угоду администрации, унижали, запугивали. Столь мощное нападение не могла бы выдержать никакая защита. Всем известно, что самые страшные люди – это те, которые поддакивают. Страшнее врагов. Многие настолько привыкли всю жизнь выражать чужое мнение, что собственную позицию совершенно утратили, а может быть, ее никогда и не имели. Порой меня поражала степень убожества и падения некоторых преподавателей, идущих на самые низкие и постыдные поступки. Такие люди очень устраивали администрацию и партийные органы. Попробуй тут скажи в поддержку обвиняемого! Тут же будешь на его месте! При таСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

220

C h a p t e r IV Harassment

кой круговой поруке все, что хочешь, можно сделать с человеком. Пытку клеветой невозможно выносить. Теперь понимаю, почему со мной так обошлись. Основная оценка специалиста давалась не по его работе, а по угодничеству. Делай все, что тебе говорят, что требуют партийные органы и администрация, даже если они носят незаконный характер. Твой ум, твои суждения, знание предмета никому не нужны. В институте было много педагогов, которые устраивались по связям. Одно поняла – что работать с умными, знающими специалистами хлопотно. Они имеют опыт работы, свое профессиональное мнение, не всегда могут согласиться с мнением администрации. С неспециалистами – проще. Они более покорны и податливы. Итак, не избрали меня по конкурсу на следующий срок. Думала, думала – что делать? Написала заявление о выведении меня из партии. Заявление было такого содержания: «Прошу вывести меня из рядов КПСС. Испытав страшную травлю ложью, обманом, клеветой, я поняла, что это тупик. Объективной оценки событий со стороны партийных органов добиться так и не смогла». Ну и что из этого? Мой выход из партии никого не взволновал. Вышла и вышла, несмотря на причины ухода. Так закончилась моя партийная карьера. Видимо, это не для меня. Теперь убедилась, что вступление в партию было просто ошибкой. Очень раскаиваюсь в этом. Испытав все, поняла, что была очень наивная! Смотрела на все происходящее глазами провинциала, когда все люди кажутся добрыми и порядочными и ты веришь каждому слову старших. Не допускаешь даже мысли о том, что они могут лгать, обманывать, продавать тебя. Я поняла, что на мои обращения никто реагировать не будет, на мне уже был поставлен крест. Отсюда и безнаказанность тех людей, которые поставили цель – уничтожить человека. Вскоре ректор института выдвигается в депутаты Верховного Совета РСФСР. В газетах появляется его биография. Меня очень поразила одна единственная фраза о его Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

221

Г л а в а IV Травля

рождении: «Родился в Ульяновской области». И все! Где конкретно село, город (какой), ничего нет. Нет сведений, в какой семье. До сих пор не могу найти ответа, почему так было сделано. На выборах в депутаты Верховного Совета не прошел и тут же назначается секретарем обкома КПСС?! Редкое явление. Видимо, были у человека заслуги в этой области – и немалые. Самое страшное было то, что все, кто выступал против меня, пошли на повышение. Чего не сделаешь ради своей карьеры! Двое из них были избраны в партком института, хотя студенты дали им наименьшее число баллов (2,7 – у меня было 6,8). Вот такие деятели вершили судьбы людей. Еще одна стала заместителем декана факультета. Секретаря партбюро факультета перевели на работу в обком партии. Секретарь партгруппы получил квартиру и т. д. Вот как высоко была оценена их деятельность за то, что они уничтожили человека! Для таких личностей нет препятствий, если речь идет о карьере. Приказывайте – все выполнят. Справедливость в нашей стране любит шагать мимо честных и работящих. На себе испытала, как социализм прошелся по мне и нашей семье. Пишу и думаю: если человек со стороны прочтет все это, – ни за что не поверит! Но это чистая правда! Делались попытки преподнести меня как грубую и жестокую. Но даже при тех обстоятельствах, которые пришлось пережить, я этого не достойна. Сама, пережив многое, никогда не была жестокой к другим. Всегда близко воспринимала горе и боль другого человека. Душа в этом отношении у меня чиста. Уверена, что такого мнения обо мне все те, кто меня знает. В душе это прекрасно понимали и те, кто говорил обратное. В беде всегда протягивала руку своему коллеге. При всяких конфликтах между членами кафедры старалась погасить вражду, уладить конфликты. Часто слышала, как люди говорили обо мне: «Она очень гуманный человек». У мамы Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

222

C h a p t e r IV Harassment

был девиз (потом он стал и моим): «Галя, пусть люди плачут, но не от тебя». В определенные моменты жизни я всегда его вспоминала и выполняла. Поняла, что правовыми способами ничего не добьешься. Этот случай касается не только меня конкретно, а имеет общественное значение. Ведь такие порочные методы управления администрации и партийных органов были широко распространены у нас в стране. В моей жизни наступила вторая черная полоса (первая, я считаю была в детстве, когда приходилось выносить нелегкие обвинения). За что? Хватит ли у меня нравственных и физических сил, самообладания пережить ее? Вся моя жизнь состояла из препятствий. Тогда, после реабилитации, я думала, что все позади. Я стала такой же, как и все. Но во время травли (в 1988 году) поняла, что и умру с этим клеймом. Ведь где-то все выкопали из моей биографии и применили в нужный момент. Разработали сценарий и привели его в исполнение. Для меня это были вторые репрессии. Спасибо, что в тюрьму не упекли. Время не то. Хотя стиль уничтожения человека был тот же, что и раньше. Понимала, что некоторых исполнителей «грязной технологии» вызвышала сама, не зная что все так случится. Делала одну уступку за другой, этим самым помогла вырастить «убийц». Это моя трагедия. Но уступки не только моя трагедия, этого требовала эпоха. Обвиняли меня одни по принуждению, другие по соображениям карьеры, третьи – просто из черной зависти. Чтобы узнать правдивое мнение о человеке, следует поговорить индивидуально с каждым членом коллектива. Тогда будет правдивое мнение. Коллективное мнение истины не отражает. Люди боятся говорить. У нас до сих пор существует страх. Так уж мы воспитаны в нашей многострадальной России! Что я, когда великих людей травили, как только могли. Как-то в средствах массовой информации был опубликован Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

223

Г л а в а IV Травля

материал о том, что А. Д. Сахарова лишили всех правительственных наград «под давлением общественности». Какое давление?! В чем оно выразилось? Я не могла обижать человека. Мне легче было простить обиду – это моя беда. На себе испытала, как добро оборачивается злом и поплатилась за свою доброту. Я была в растерянности. Что делать? Где найти выход из создавшегося положения? Произвол, полнейшие издевательства, наглые, открытые, ничего не добьешься. Написала письмо Дмитрию Сергеевичу Лихачеву. Знала, что этот человек сам много пережил, меня поймет. Присутствовала на нескольких встречах с ним, когда училась в аспирантуре. Попросила совета, что мне делать в сложившейся ситуации? Получаю ответ: «Я могу выразить Вам сочувствие. Помочь, к сожалению, не могу. Возражать бесполезно, бесплодная борьба отнимет у Вас много сил. Продолжайте писать, творческий человек всегда найдет себе применение». После этого письма опустила руки. Поняла, что не смогу ничего сделать. Уж если такой человек дает мне совет о бесполезности моих дальнейших действий! Поняла, что быть честным человеком – это роскошь, которую может себе позволить только сильный человек. Но сила откуда-то берется, ей надо чем-то питаться. Мне было в жизни легче. Я питалась примером своих родителей и хороших людей, встретившихся в жизни. Естественно, что за все происходящее переживал и мой муж. Особенно его задел повешенный на меня ярлык о том, что «порочная и антипартийная». Он пошел в партком и задал этот вопрос секретарю. На что тот ответил: – Она в группировке. – В какой группировке? – У них группировка с Б. М. Синевым. Это наш проректор по научной работе, профессор, химик. Во многом он мне помогал в работе на кафедре. Слыша такие фразы, муж мог бы черт знает что подумать! Но он все праСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

224

C h a p t e r IV Harassment

вильно понял, ибо хорошо знал меня, а главное – простаком не был, да и имел многолетний опыт руководителя. Понимал, для чего ему это говорилось. Чтобы поссорить нас и в семье. Но где же логика? Как раз в это время профессор Б. М. Синев был назначен ректором другого института. Это значило, что один член «группировки», состоящей из двух человек, пошел на повышение, а другой (это я) не прошел по конкурсу на должность доцента на следующий срок. Ведь ни о чем не думают, лишь бы что-то сказать. Честное слово, специально не придумаешь такой сценарий, который играют люди, угодные партии! Очень хорошие слова высказал в свое время наш русский писатель В. Астафьев (газета «Труд» от 10 января 1990 года): «...Нередко это еще люди-сорняки. Скромный ведь, работящий не стремится быть на виду, не лезет на трибуну из корысти – а сорняк ползет, карабкается вверх всеми силами... Так мы и теряли духовный генофонд нашего народа. Конечно, часть его осталась, он-то и есть святая водица надежды нашей, та золотая колонна, на которую мы сейчас еще как-то можем опереться и выжить. Я бы еще по-другому сказал: малюсенькими островками это золото разбросано по всей России, и не топтать непокорных надо, а помочь им выйти на свет Божий, чтобы волны их духовности воскресили наши души. Ведь и душу у нас убивали тоже десятилетиями». Нужно было необыкновенное мужество, несгибаемая сила воли, чтобы спокойно перенести организованную травлю. Я часто думала, что это – страшный сон или явь? В такой ситуации надо было иметь стальные нервы. Все вынесла, но рубцы на сердце появились. Мне было очень трудно остаться человеком, не огрубеть. Я никак не могла усвоить уроки подлости. В голове часто роились темные мысли. Жить не хотелось. Если бы не муж! Потом ко всему притерпелась: видно, все может вынести русский человек... Хотелось только одиночества, покоя, чтобы только забыть все это. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

225

Г л а в а IV Травля

* * * Вот и закончилась моя трудовая деятельность. Какие перепады судьбы пришлось мне пережить! Не дай бог жить в обществе, которое господствовало в нашей стране! Милая, родная Россия, какая судьба тебе и твоим людям досталась в двадцатом веке! Простые люди у нас необыкновенные – спокойные, работящие, готовые переживать любые невзгоды. Что же с вами делают уже в течение века? Когда же все это кончится? Насмотрелась за всю жизнь на всяких подонков. Зачастую просто не хотела о них пачкаться. Все равно ничего не докажешь. Но всегда тяжело переживала подлые поступки людей. Вера в порядочность была неугасима. Вот в конце жизни пришлось мне столкнуться с неприкрытой ложью в свой адрес. Никогда не жила богато, экономила на всем, но, прожив жизнь, не предала свою совесть и светлые принципы. Я рада, что потеряла многих «друзей» – предателей. А, как известно, предательство – это иудейский грех, который никогда не прощается, ни на том, ни на этом свете. Не стало многих звонков по телефону. Несмотря на это, у меня сохранилась вера в людей, но уже другая. Наивной веры не стало. Однажды академик Д. С. Лихачев сказал: «Если человек делает кому-то подлость, то она со временем будет расти как воздушный шар и всегда этому человеку выльется в несчастье». Убедилась, что это так! Порой все делалось страшно, бесчеловечно. Как будто вокруг меня очертили круг, и люди заходить в него боялись, чтобы не заразиться. Я очень переживала, понимала, что они меня победили, просто избили. Порой я чувствовала эти удары – методические, планомерные, наносимые почти с удовольствием и наслаждением. Они ломали мою душу. После этого мое заточение длится уже в течение двадцати лет. Полная оторванность от института. Как будто и не было такого человека. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

226

C h a p t e r IV Harassment

Горько сознавать, что вся жизнь положена на то, чтобы выжить. Разве я виновата в том, что мне пришлось жить в такую эпоху? Все, что мною пережито, хватило бы на три жизни. Через несколько лет я узнала от бывшего члена кафедры, что это был заказ на мое уничтожение. Было дано такое поручение – уничтожить. Уж очень мешала этим темным личностям. Им же приходилось в своих грязных делишках обходить меня. Слава богу, что это был не 1937 год, 1988. Иначе не миновать бы мне судьбы моих родителей! Итак, я была уволена с работы в институте. Известно, что зло рождается в низких материях, а время – наш лекарь – всем воздаст по заслугам.

Series «Near Past»

Глава V

О репрессиях в стране

Chapter V

About the repression in the country

G. V. Sаkоvich Turns of fate

228

C h a p t e r V About the repression in the country

лово «репрессия» означает наказание со стороны государственных органов. Вот как об этом говорит Президент Российской Федерации Д. Медведев: «Cогласно Закону Российской Федерации «О реабилитации жертв политических репрессий от 18 октября 1991 года (с последними изменениями от 23 декабря 2003 года), политическими репрессиями признаются различные меры принуждения, применяемые государством по политическим мотивам, в виде лишения жизни или свободы, помещения на принудительное лечение в психиатрические лечебные учреждения, выдворения из страны и лишения гражданства, выселения групп населения из мест проживания, направления в ссылку, высылку и на спецпоселение, привлечения к принудительному труду в условиях ограничения свободы, а также иное лишение или ограничение прав и свобод лиц, признававшихся социально опасными для государства или политического строя по классовым, социальным, национальным, религиозным или иным признакам, осуществлявшееся по решениям судов и других органов, наделявшихся судебными функциями, либо в административном порядке органами исполнительной власти и должностными лицами» 5. В первую очередь уничтожали интеллигенцию, цвет нации. Чаще всего это были умные, образованные, честные, порядочные люди. Существует такое высказывание: «Если надо уничтожить государство, то в первую очередь надо уничтожить интеллигенцию». Что и происходило. Был разгромлен авангардный потенциал страны. Уничтожили элиту страны, ее мозг. Были арестованы великие ученые: Ландау, Королев, Туполев… В застенках погиб генетик Вавилов и др. 5

Медведев Д. Нет оправданий политическим репрессиям в России // Возрождение надежды. – 2009. – № 5. – С. 1. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

229

Г л а в а V О репрессиях в стране

Кого сажали? Правый и виновный, герой Октября и враг революции, старый большевик и беспартийный, народный комиссар и рабочий, крестьянин или маршал – все в равной степени были заложниками системы. Как тут не вспомнить XVII съезд партии 1934 года. «В эти годы были арестованы 1108 из 1966 делегатов XVII съезда партии, большинство расстреляли… Эта расправа была организована лично Сталиным, поскольку именно на этом съезде вынашивалась идея замены Сталина Кировым. Киров сообщил об этом Сталину, рассказал о содержании той критики в адрес Сталина, которая ему, Кирову, известна из кулуарных разговоров на съезде. Сталин поблагодарил Кирова. Последнего вскоре убили, а вслед за этим уничтожили почти всех участников съезда» 6, членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б). 108 человек погибли от физических расправ. Что это такое? А ведь это были лучшие люди страны, лучшие коммунисты. После убийства С. М. Кирова было репрессировано 20 тысяч чекистов, а также 74 человека военных прокуроров, которые пытались донести людям правду. Таких людей называли изменниками Родины, врагами народа, а на самом деле это были настоящие патриоты Родины. * * * Приказы на уничтожение по всему СССР миллионов ни в чем не повинных людей давали высшие руководители страны из Кремля. Известно, что членами правительства Молотовым, Кагановичем, Ворошиловым, Ждановым подписывались так называемые расстрельные списки. Всего ими было подписано 1615 списков на 146138 человек, подлежащих расстрелу. Сталину же в этом случае предъявлялись так называемые альбомы, где он напротив фамилии ставил цифру «1», что 6

Яковлев А. Сумерки. – М. : Материк, 2003. – С. 225. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

230

C h a p t e r V About the repression in the country

означало расстрел и цифру «2» – заключение в лагеря. Им было подписано по первой категории 366 списков на 44 тысячи человек. Последние данные статистики говорят о том, что в годы репрессий было арестовано 46 миллионов человек, из них расстреляно 19 миллионов 7. В свое время царь Александр III ввел внесудебное «особое совещание». Это означало, что судили людей без суда и защитников. Но при этом нельзя было приговаривать человека к смертной казни. Сталин же дал эту возможность «особым совещаниям». Людей расстреливали. Известен факт, когда за 2 часа рассмотрели 800 дел. Приговоры выносились быстро. Иногда для вынесения приговора заключенному отводилось 3 минуты. Обвинения следователей были абстрактными, без каких-либо фактов и доказательств. Как говорили тогда: «Был бы человек, а дело найдется». Позднее Ульбрих, Ежов и Вышинский ввели тройки, которые имели такие же полномочия, что и «особые совещания». Гражданских лиц могли судить военные трибуналы, транспортные суды и т. д. Судили без адвокатов и зрителей. «Тройка» выносила приговор без права обжалования. На суде подсудимому не давали слова. * * * Репрессии в годы террора планировались. Были секретные указания партии и НКВД о сроках проведения операций. По регионам спускались цифры лиц, подлежащих арестам и расстрелам. Иногда сообщались изменения этих цифр в сторону увеличения. Все это согласовывалось с Москвой, чтобы получить одобрение. Увеличение лимитов утверждалось 7

Нумеров Н. Отверженные // Возрождение надежды. – 2001. –

№ 4. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

231

Г л а в а V О репрессиях в стране

на бюро ЦК ВКП(б). Руководители регионов порой просили увеличить «лимиты» – плановые цифры. Ведь заключенные были самой дешевой рабочей силой. Например, по Свердловской области был спущен «лимит» арестовать по I категории 4 тысячи человек, а по II – 6 тысяч человек. После выполнения такого «лимита» начальник НКВД области доложил, что есть возможность перевыполнить план. Вот такое было положение! Расстреливали в Свердловске, Нижнем Тагиле, Красноуфимске, Ирбите 8. Заключенных отправляли на тот свет и то по разнарядке. Маршал Г. К. Жуков по этому поводу говорил: «Они, засучив рукава, с топором в руках рубили головы… Как скот, по списку гнали на бойню: быков столько-то, коров столько-то, овец столько-то… Если бы только народ знал, что у них с пальцев капает невинная кровь, то встречал бы их не аплодисментами, а камнями». Смерть миллионов людей на совести Сталина. Ему удалось представить своих соперников – Бухарина, Рыкова, Каменева, Троцкого – как врагов народа. Никто не мог спасти человека, которого Сталин запланировал убить. Были расстреляны крупные военачальники – Тухачевский, Якир и другие. Он перемолол всю свою родню. Все происходило очень тихо, ночами: аресты, допросы, пытки, расстрелы. Делалось так, чтобы никто ничего не знал и не слышал. Иногда расстрелы осуществлялись сразу же после вынесения приговора. Родственникам при этом сообщалось, что осужден без права переписки, а человек-то уже давно был на том свете. А иногда расстреливать не торопились, так как эти люди составляли бесплатную рабочую силу. Если же родственники оказывались «назойливыми» и начинали хлопотать, то их тоже арестовывали. 8

Возрождение надежды. – 2001. – № 1. – С. 1. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

232

C h a p t e r V About the repression in the country

* * * Не было в стране ни одной стройки, на которой не работали бы заключенные. Они были средством решения экономических задач страны. Невинно осужденные вносили большой вклад в строительство разных объектов народного хозяйства, выполнение планов пятилеток, восстановление народного хозяйства после войны. Без них в то время государство не могло обходиться. Эти люди представляли в те времена бесплатную рабочую силу. Репрессиями запугивали и свободных людей, которые работали за гроши. Руками заключенных создавались угольная, металлургическая, золотодобывающая промышленность. Были построены каналы: Беломоро-Балтийский (построили быстрыми темпами, за четыре года, смертность была семьсот человек в день), Волго-Донский, Ферганский и другие. Строили вручную, в холод, морозы. Орудиями труда были лопаты, кайло, тачки, носилки. Люди гибли тысячами от истощения. Заключенные строили автомагистрали, железные дороги, шахты. Работали на лесозаготовках, добыче нефти, золотых приисках. Известно, что Колыма дала стране тысячу тонн золота. Заключенными были построены города Норильск, Дубна, Магадан, Обнинск, Воркута. В Москве был построен комплекс МГУ. Строили крупные металлургические заводы – Уралмаш, Магнитку, Азовсталь. Совершенно ясно, что ГУЛАГ являлся средством решения экономических вопросов страны. Какую же пользу приносили расстрелы? Непонятно! * * * Сразу же в первые годы Советской власти большевики начали уничтожать церкви. Они взрывались, грабились. Да, им было чем поживиться. Развернулись репрессии священносSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

233

Г л а в а V О репрессиях в стране

лужителей. Они не могли отречься от своих взглядов и были расстреляны или высланы в лагеря. Даже были сфабрикованы документы, как будто народ просил закрыть храмы. А многие из них, кроме всего прочего, были произведениями архитектурного искусства. Арестовывали за то, что находили в доме Библию. Даже была пытка с Библией – заключенный на вытянутых руках должен был держать ее и приседать, пока не падал в изнеможении. Священнослужителей заставляли идти на клятвопреступление – раскрывать тайну исповеди. Еще в годы работы в институте, в наше время, мне приходилось слышать о студентах, кто посещал церковь, венчался, крестил детей и т. д. Их разбирали в группах, на комсомольских собраниях. Хотя всем известно, что церковное учение является главным стержнем воспитания духовности, нравственности людей. Чего нам очень не хватает сейчас. В настоящее время церкви восстанавливаются. Их строительство идет быстрыми темпами. Им возвращаются ценности, сохранившиеся в музеях страны. По телевидению транслируются праздничные религиозные службы. Руководители государства уделяют церкви большое внимание. * * * Следующим этапом деятельности большевиков была коллективизация крестьян, их раскулачивание (1929–1930 годы). В этот период было репрессировано пятнадцать миллионов российских мужиков, трудолюбивых крестьян. При этом конфисковывали все нажитое ими хозяйство, а также полученное ими от предков. Их называли кулаками и семьями ссылали в необжитые районы страны. Был издан Указ «Об охране социалистической собственности». В голодные годы расстреливали крестьян, которые не Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

234

C h a p t e r V About the repression in the country

отдавали зерно. За горсть зерна приговаривали к расстрелу. Среди заключенных были такие, которые унесли с поля несколько колосков. Карали за зерно, которое откапывали из мышиных норок. Помню, когда я приходила в деревню к сестре, то мы с подружками ходили на гумно собирать оставшиеся после обмолота колоски. Делали это тайно, чтобы нас никто не увидел. Массовый террор в стране уничтожил казачество (семьдесят процентов). А это были зажиточные семьи (два миллиона человек). Их дети еще долго носили клеймо «дети врагов народа». Как сказал А. Солженицын: «Политический геноцид над казачеством не имеет аналогов. Работящий казак был уничтожен. Остались голытьба да деды Щукари, которые стремились получить портфели, власть, что было для них источником обогащения». Все это позволяет сделать вывод, что крестьянство в России было уничтожено. * * * В начале войны почти вся кадровая армия погибла на границе при отступлении. Многие солдаты были взяты в плен. К концу 1941 года в плену оказалось три миллиона триста восемьдесят тысяч человек (статистика). Солдаты попадали в плен при окружении, потере сознания, ранении… Наши солдаты в плену вели себя достойно. Совершали побеги, диверсии… При освобождении территорий нашими войсками всех пленных объявили изменниками Родины и из немецких лагерей перегнали в советские, дав при этом им срок заключения 10 лет. Был у нас сосед Филипп Иванович. По национальности украинец. Попал в плен со своей воинской частью, где служил в первые дни войны. После освобождения из плена нашиSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

235

Г л а в а V О репрессиях в стране

ми войсками получил срок заключения десять лет, который отбыл полностью. Вернулся, создал семью. Работал слесарем на заводе. Это был довольно приятный во всех отношениях человек. Скучал по Родине – Украине, где у него после войны из родных никого не осталось. Мы часто слышали, как он напевал украинские песни. Иногда рассказывал, что ему пришлось пережить в плену. По его лицу при этом текли слезы. Какие издевательства, унижения приходилось переживать нашим людям! 9 Только в 1955 году военнопленные получили реабилитацию. Русскому народу был присущ патриотизм – об этом написано много книг. Да, это вполне заслуженно. * * * Сажали за политические взгляды, социальное происхождение, принадлежность к несуществующим организациям, национальность… Репрессиям подвергали людей разных национальностей: немцев, карачаевцев, калмыков, чеченцев, ингушей, цыган, поляков, эстонцев, латышей, литовцев и других. Давали двадцать пять лет за клевету на политический строй, десять лет за недоносительство. Я знала двух женщин, которым дали по десять лет лагерей за недоносительство на мужей. И они их отсидели полностью в Актюбинском женском лагере № 26 (Казахстан). 9

В Германии он попал на работу к одному немецкому фермеру. Его хозяин увлекался выездными лошадями. В обязанности пленного работника входило ухаживать за лошадьми. А во время конных прогулок, порой с гостями, он был в роли кучера. Хозяин любил быструю езду. Для того чтобы гости получили большее удовольствие, от кучера требовали, чтобы он соскочил с козел и под улюлюканье и смех гостей бежал рядом с повозкой. Требование хозяина выполнялось до тех пор, пока Филипп Иванович в изнеможении не падал. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

236

C h a p t e r V About the repression in the country

В Сталинские времена было дано указание прекратить освобождение заключенных из лагерей и тюрем, у которых заканчивался срок. Порой они считались вольнонаемными и по-прежнему продолжали работать. Или их отправляли в более глухие места. В этом случае никаких паспортов, документов не выдавалось. Когда читаешь такое, понимаешь, что нет в мире ни весов, ни иных точных приборов, позволяющих определить объем и уровень ужасных страданий, которые выпали на долю наших людей: зверские пытки, тяжелый рабский труд, бесконечные унижения и оскорбления достоинства, бесконечный голод и холод Сибири и Крайнего Севера с их кошмарными лагерями. Лагерников одевали в полосатую одежду. На шапке, спине и на бедре левой ноги писали номера. За маленькую провинность сажали в карцер. Особо содержались уголовники, «воры в законе». Они зачастую не работали и были помощниками надзирателей 10. * * * Кто же конкретно творил террор? В стране еще живы люди, причастные к репрессиям. Они еще живут и сейчас. Очень много людей работало во времена террора начальниками лагерей, следователями, конвоирами, надзирателями… Их тоже было миллионы. Но никто из них не покаялся, не написал своих воспоминаний. А ведь кто-то расстреливал заключенных, отправлял людей в ссылки. У них были дети как и мы, а сейчас уже внуки и правнуки. Их потомки живут и сейчас. Чувствуют они себя хорошо, намного лучше, чем мы – дети «врагов народа». Совершенно ясно, что наши родители не были врагами народа. Все это понимали, но делали свое черное дело. Как говорила Анна Ахматова: «Все люди страны в те времена делились на тех, кого сажали, и тех, кто сажал». 10

Яковлев А. Сумерки. – М. : Материк, 2003. – С. 174–175. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

237

Г л а в а V О репрессиях в стране

* * * О репрессиях, творившихся в нашей стране долгое время, не принято было говорить. Вероятно, потому, что стране стыдно перед самой собой. Да и вообще упоминать не рекомендовалось. Все, конечно, об этом знали, были очевидцами, как увозили по ночам родственников, соседей, знакомых. Как отправляли детей в специальные детские дома, как рушились карьеры и жизни известных ученых, деятелей искусств, командиров армии. Все об этом знали и молчали. Страшная правда открылась позже, когда пострадавшие в этом кошмаре получили возможность рассказывать о нем другим. Это произошло в начале 90-х годов прошлого столетия, когда в газетах и по телевидению стали сообщать открытую информацию о жертвах сталинского режима (во времена Б. Н. Ельцина). Именно благодаря еще живым участникам тех страшных событий сейчас все больше узнаем об этом трагическом периоде в истории нашей страны. Репрессии привели к тому, что духовность, нравственность людей стала угасать. Оставшиеся люди стали какимито закостенелыми, скованными, хотя после репрессий прошло уже много лет. Чувствовалась неуверенность в завтрашнем дне. Объяснить это можно тем, что население страны было запугано. Народ долгое время держали в страхе. Люди боялись друг друга, боялись контактов с родственниками репрессированных. В те годы никто не был уверен в своей безопасности. Ложась вечером спать, никто не мог быть убежден, что ночью его не арестуют. Люди были разобщенными, не доверяли друг другу. Им потребуется еще не одно десятилетие, чтобы вновь обрести внутреннюю свободу и доверие. В стране была создана целая система насилия, ГУЛАГ, которая обеспечила государству полное подчинение народа. Сколько жестокости, несправедливости пришлось пережить нашим людям! Только хотелось бы знать – во имя чего?! Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

238

C h a p t e r V About the repression in the country

* * * Нам, детям, внушалось, что мы живем в самой счастливой и справедливой стране. Никто из нас не думал, что в дальнейшей нашей жизни мы будем не такими, как все. Статистика говорит, что у 60–65 процентов детей репрессированных родители были расстреляны. Более тридцати тысяч детей остались без обоих родителей 11. Что пришлось нам испытать, только Бог знает. Об этом говорит жизнь, прожитая мною. Детство и ранняя юность прошли в голоде. А это ни много ни мало десять лет (с 1937 по 1947 годы, описанные в этой книге). Отец и мать брошены в тюрьму, а мне в полной мере пришлось испить горькую чашу преследований и ограничений как дочери «врага народа». Я всю свою жизнь ждала ответа на вопрос – за что? * * * Хочется рассказать о том, какие испытания приходилось переживать детям «врагов народа», если они хотели получить образование. Вот судьба Феклы Ивановны. Она происходила из семьи раскулаченных крестьян. Семья была выслана в ссылку в Каменский район Свердловской области. Вначале жили в землянках, потом в бараках. В марте 1938 года отца арестовали, и через полвека семья узнает, что он был расстрелян. Фекле очень хотелось получить образование. Окончив школу с отличным аттестатом, она в 1944 году пытается поступить в Свердловский педагогический институт. Комиссия при собеседовании ее отвергла, сказав: «Идите, девушка, и чтобы через 24 часа вас не было в Свердловске», когда они узнали, что семья на поселении. 11

Возрождение надежды. – 2002. – № 4. – С. 1. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

239

Г л а в а V О репрессиях в стране

Высшее образование Фекле удалось получить уже в хрущевские времена. Она окончила университет и стала работать сельским учителем. Затем заочно закончила аспирантуру, защитила диссертацию при МГУ. Ее научные исследования вошли в многотомный словарь русских говоров. Затем она работала преподавателем в вузах Тобольска, Абакана, Шадринска. В 1987 году вернулась с матерью в Каменск и стала проводить большую работу в обществе «Мемориал» 12. Другой случай. В молодости у меня была подруга Наташа Евдокимова. В ее семье был младший брат, окончивший семилетнюю школу. Семья из местных жителей. Брат Наташи учился в школе и дружил со своим сверстником, который являлся переселенцем из немцев Поволжья. Друзья решили поступить вместе в Свердловский электромеханический техникум. Поехали сдавать документы. У Наташиного брата их приняли, а у его друга нет. Вот так-то! Или другой пример. С Зинаидой Антоновной Тарасевич я познакомилась на одном из всероссийских совещаний по проблеме репрессий. Меня очень взволновала, поразила судьба этой женщины! Ни в одном литературном произведении не найти подобной судьбы. Зина (так я ее буду называть) происходила из семьи белорусских крестьян, которых в период коллективизации назвали кулаками. Никакие это были не кулаки. Среди них были люди среднего достатка и даже бедняки. Семьи крестьян в те времена были довольно многодетные. Семья матери Зины состояла из одиннадцати человек. Случилось так, что в период голода в Белоруссии умерло несколько детей. А основная часть семьи погибли по дороге 12

Шестернина Н. Пусть щедрой будет судьба // Возрождение надежды. – 2001. – № 5. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

240

C h a p t e r V About the repression in the country

в ссылку на Север. Из всей семьи в живых осталась только мать. Семья отца была также крестьянской. В ней было пятеро сыновей. Их дальнейшие судьбы: двое братьев погибли в ГУЛАГе, один был расстрелян. Отца Зины отправили в ссылку на Север. Последний из братьев остался живым. Семьи ссыльных везли очень долго на Север, зимой, в скотских вагонах. Их сопровождали неимоверный холод, голод, порой не давали воды… Возникали болезни. Люди массово умирали. Довезли до города Великий Устюг Вологодской области. Поселили в церкви, где были четырехэтажные нары, на полу конский навоз (для утепления). Очень мало давали воды. Ее не хватало даже для умывания, не говоря уже о том, чтобы вскипятить чай. В условиях, в которые попали люди, не выжили бы и животные. Человек оттого, может, и стал человеком, что был физически крепче, выносливее любого животного (Г. Жженов). После этого переселенцев перевезли на четвертое отделение Охтомы Архангельской области. Руками ссыльных быстро были построены бараки ( за 35 дней). Ее отец и мать стали работать рубщиками леса. Как говорила Зина: «У мамы на плечах были мозоли от таскания бревен». Условия были жуткие. В каждом бараке жило по восемьдесят человек. В них зимой был сильный холод. На весь барак одна печь. На ней сушили рабочую одежду, которая не всегда просыхала. Постоянно слышались стоны, слезы, проклятья… Ночью темнота, электричества не было. Жильцы изможденные, доходяги. Много людей умирало. Выживали только самые крепкие, физически сильные. Кладбище поселка каждый день заполнялось умершими. Оно периодически запахивалось, чтобы не оставалось следов преступлений. И в то время все же находились честные, порядочные коммунисты, такие, как секретарь Северного райкома партии Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

241

Г л а в а V О репрессиях в стране

Барминов, который не мог смириться с этим беспределом. Он написал письмо Молотову со снимками бараков. После этого его арестовали и убили (на допросах замучили). Это был человек в расцвете сил. Ему не было еще сорока лет. И вот, отчаявшись, мать Зины говорит Антону (будущему отцу Зины): «Нам надо родить ребенка. Ясно, что мы все погибнем и никто не сможет рассказать, что произошло с нашими семьями». Антон возражал, говоря: «Ребенок погибнет, как и мы». Мать настаивала. И вот… родилась Зина. После родов женщины освобождались от работы только на один месяц, потом снова на лесоповал. Отец и мать зачастую работали на разных лесоучастках, что осложняло жизнь младенца. Для ребенка не было ни пеленок, ни каких-либо тряпок. Выручали старые телогрейки. Рос ребенок слабеньким, недоразвитым от голода и страха. Когда она стала ходить, как говорит Зина: «Я ела печку. Послюнявлю пальчик и выскабливаю из нее глину. Вкусно было!» Сорвать ягодку в лесу можно было только украдкой. Началась война. В 1942 году отца забрали на фронт. Девочке исполнилось пят лет. Жить стало еще хуже. Ее тело стало покрываться струпьями. Мать почувствовала, что скоро конец ребенку. На свой страх и риск взяла мешок, сделала в нем дырку для дыхания, посадила в него ребенка и пошла пешком к центральному поселку Охтомы. За такое она могла получить наказание. Но мать, рискуя собой, спасала ребенка. В Охтоме ей удалось устроиться на работу в больницу санитаркой. Все-таки это не лесоповал. О ее побеге с лесоучастка как-то забыли. Ведь шла война. Питание было скудное. Ели траву. За ребенком присматривала повариха. Как выжили, трудно представить! Немного отвлекусь. В 1997 году Котласское объединение «Совесть» в пос. Макарихе, Архангельской области, устаноСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

242

C h a p t e r V About the repression in the country

вило памятник жертвам коллективизации. На нем написаны слова: «Вечная память детям, лишенным крова и пищи, детям, бродившим с сумою нищей, детям в этапе и ссылке погибшим, детям в руках матерей застывшим». Зина говорит: «Сколько я живу, сохраняю теплые чувства о северянах. Я не сомневалась в том, что памятник они поставят. Чувствовала моя душа, что так и будет». На войне ее отец был ранен. У него ампутировали руку, был разорван бок, в голове и шее осколки. Но он выжил. После госпиталя в 1944 году ему разрешили ехать на все четыре стороны. Куда ехать? Опять в Охтому, где у него жена и дочь? Это означало смерть. Никто в это время не собирался освобождать высланных. Тут помог его брат, который не попал под репрессии. Отец отыскал его в Минске. Он жил в бараке с женой в комнате двенадцать квадратных метров. Отец пытается забрать к себе жену и дочь из Охтомы. Но куда бы он ни писал, отовсюду приходили отказы. Кто-то посоветовал ему написать М. И. Калинину в Москву, что он и сделал. После этого семью освободили из ссылки. Произошло это в 1945 году. Девочка из ада попала в столицу. Как она при этом себя вела? Как Маугли в большом городе. Все-то для нее было необычно и вызывало удивление. Кругом высокие дома. Был ноябрь, но она все-таки она пошла в первый класс. Ей уже исполнилось 8 лет. Школа была трехэтажная, светлая. Все ее удивляло: туалет с унитазом, умывальники с кранами, из которых текла вода, кругом электричество. А ученицы в коричневых платьях с передниками! А какие дети! Как они рассказывают стихи, решают задачки, отвечают учителю на его вопросы! О чем они говорят? Ничего не понимала. В итоге ее оставили на второй год. Зина удивлялась всему. Однажды перед праздником Великого Октября она зашла в школу. Ей навстречу по лестнице бежала девочка в белом переднике с большим белым банSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

243

Г л а в а V О репрессиях в стране

том на голове. Это у нее вызвало восклицание: «Ой, что это такое?» Такое же удивление она испытала, когда ее родители повели в детский парк, в котором она впервые увидела карусели, качели и другие аттракционы… В результате репрессий в зонах и ссылках появились дети-маугли. Это был не единственный случай. Такое происходило не в тропической стране, а в нашем государстве. Зина была худенькой, слабенькой девочкой. Она еще очень долго отходила от прошлой жизни, но училась упорно. В 1955 году окончила 10 классов и поступила учиться на физико-математический факультет (отделение математики пединститута), который успешно окончила в 1960 году. Затем стала работать учителем математики в школе. В стране начали внедряться вычислительные машины. Она влилась в новое направление, стала изучать программирование, и из нее вышел хороший специалист. Стала работать математиком-программистом методов планирования при Госплане БССР. Вот такая судьба! В жизни ее выручило большое стремление к учебе. Об отношении к малолетним детям «врагов народа» говорил такой факт. В ссылке находился калмыцкий поэт Давид Кугультинов. В то время он работал счетоводом. Однажды ему поручили провести инвентаризацию в Доме младенца Норильского лагеря. Вот что он пишет: «Переступил порог – дети. Огромное количество детей до 6 лет. Номера на спине и на груди. Как у заключенных. Это номера их матерей. Они привыкли видеть возле себя только женщин, но слышали, что есть папы, мужчины. И вот подбежали ко мне, голосят: «Папа, папочка». Это самое страшное – когда дети с номерами. А на бараках: «Спасибо товарищу Сталину за наше счастливое детство». Не могу без слез писать и читать эти строки! В начале войны было даже секретное указание Сталина – не давать в руки детям «врагов народа» грозное оружие. Как это все страшно! Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

244

C h a p t e r V About the repression in the country

* * * Мне часто говорят – забудьте о репрессиях, нельзя жить прошлым. Нет. Беспамятство – верный путь к повторению. Забыть прошлое – это повторить его. Забывать нельзя. Ведь это была целая эпоха в истории нашей страны! С уходом из жизни непосредственных свидетелей этих событий многое потеряется, но человеческую память убить нельзя, а русскую душу в особенности. Такого страшного беззакония не было ни в одной стране. Хотя репрессии были и в других странах. Может быть, где-то есть и сейчас... Но в таких масштабах, как у нас, не было нигде. Это была массовая кровавая мясорубка 13. 30 октября в истории нашей многострадальной России особенный день – это день памяти жертв политических репрессий. Он вобрал в себя торжество жизни, глубокую скорбь, презрение, осуждение палачей тоталитарного режима, поправших закон, человечность, совесть. В этот день вместе со всей страной люди склоняют головы перед памятью тех, кто был расстрелян, сослан в ссылку, потерял своих родных… На митинге в этот день люди обычно не шумят, в отличие от других митингов, не толпятся, в их руках нет плакатов, транспарантов… Они стоят молча, скорбно держа в руках живые цветы. Эти цветы они могли бы положить на могилы своих близких, знакомых, если бы они знали, где те похоронены. Политически репрессированные люди другой психологии. Злоба и месть им чужды. Они не будут бороться за свои права, не будут их отстаивать. Они никого не клянут, даже в чем-то прощают. Только обида живет в каждом из них. Эти люди до сих пор все еще боятся. Наблюдается, что митинги 30 октября (в особенности в регионах) какие-то безликие, бессодержательные. Часто слышишь речи только о том, 13

Яковлев А. Сумерки. – М. : Материк, 2003. – С. 134. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

245

Г л а в а V О репрессиях в стране

что этого забывать нельзя. Нельзя забывать этот ужасный период жизни нашей страны и пострадавших людей. Но не слышишь, чтобы выступал депутат или представитель администрации с осуждением тоталитарного режима. В настоящее время в некоторых городах и населенных пунктах сооружены памятники жертвам политических репрессий. В Свердловске построен единственный в России мемориал, где на бронзовых плитах отлиты фамилии 18 454 расстрелянных в период репрессий. Встает вопрос – почему же в Москве до сих пор нет памятника репрессированным? Разве жертвы сталинских репрессий не достойны памяти? Обычно люди в этот день собираются около памятного знака – Соловецкого камня. В свое время М. С. Горбачев предлагал преобразовать Бутырскую тюрьму в музей репрессированных. Но этому что-то помешало. В некоторых регионах изданы «Книги памяти жертв политических репрессий». Реабилитированные люди живут довольно скромно, даже бедно. Они не могли занимать высокой должности в свое время. Зарплаты у них были небольшие, а отсюда и пенсии, да еще и здоровье подорвано. С передачей этой категории населения с федерального на региональный уровень материальное положение стало разным. Одни получают пожизненные компенсации за причиненный им государством как материальный, так и моральный ущерб – Москва, Петербург, Новгородская, Калининская, Мурманская области и др. Недавно это осуществилось в Калужской области. А в других регионах или совсем не получают или получают мизер. Чем объясняется такое различие? Ответа нет. Я не могу привести ни одного примера, когда бы бывший репрессированный стал олигархом или «новым русским». Все зависит от отношения к ним региональных властей. Такое неравенство недопустимо и пагубно отражается на людях. А ведь всем известно, что «планы-лимиты» в период терСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

246

C h a p t e r V About the repression in the country

рора спускалось из центра в регионы, и утверждались они на заседании ЦК ВКП(б). Так почему же теперь место жительства имеет такое большое значение? Получается, что это критерий для определения степени страданий... * * * Общеизвестно, что сейчас молодежь или совсем не знает о репрессиях, или, как говорят они, «что-то слышали». Виной тому школьные учебники истории. В настоящее время правительство исправляет такое положение. Что делается конкретно? Поставлено под особый контроль написание нового учебника истории. В программу средней школы введено изучение трудов А. И. Солженицына, в частности его произведение «Архипелаг ГУЛАГ». Нам следует сохранить опыт репрессий. Рано или поздно жизнь покажет, что, не разобравшись с прошлым, нельзя строить будущее. Отрадно отметить, что руководство страны в настоящее время чутко реагирует на отдельные негативные явления жизни народа. При этом нельзя забывать, какое наследство ему досталось. В особенности радует свобода слова, печати… Создаются кинофильмы, раскрывающие эпоху сталинского террора. Например, «Холодное лето пятьдесят третьего», «Московская сага», «Дети Арбата», «Королев», «Спасите наши души», «Русский крест», автобиографические фильмы о Варлааме Шаламове, О. Шамаеве, поэте и писателе из Воронежа А. Жигулине и т. д. Выпуск таких фильмов заставляет наше поколение еще раз задуматься над тем, что мы пережили. А молодежь, видя страдания, несправедливость по отношению к реабилитированным, я думаю, сделает для себя выводы. Побольше бы создавалось подобных фильмов. Series «Near Past»

Г л а в а VI

Выяснение причин ареста родителей

C h a p t e r VI

Elucidation of reasons for the arrest of parents

G. V. Sаkоvich Turns of fate

248

C h a p t e r VI Elucidation of reasons for the arrest

еня всегда не покидала мысль о том, почему так жестоко расправились с моими родителями, а теперь уже и со мной. Я понимала, что происходящее в то время было во много раз страшнее и бесчеловечнее того, что пережила я, но для меня это были вторые репрессии. Используемые методы одни и те же. Хотелось до всего докопаться, узнать истину. Только в конце жизни многое мне стало известно об отце, а также о матери, ее жизни в заключении. Раньше не только узнавать, но и говорить об этом запрещалось. Мама в этом отношении была очень осторожна. Я написала письмо в Управление по Свердловской области Комитета государственной безопасности. Просила их ответить на вопросы, где погиб мой отец, где захоронен. Спрашивала о том, что, может быть, у них остались какие-либо документы, фотографии родственников, их адреса. В конце концов, просила написать мне, как выглядел мой отец. Получаю от них ответ – привожу выдержки из письма: «В архивных материалах содержатся данные, что Ваш отец Сакович Владимир Адамович умер от гриппозного воспаления легких (наверное, от крупозного? – Авт.) 14 октября 1939 года в стационарном лагпункте (пикет 107) филиала железнодорожного лагпункта, Ерцевского отделения, Каргопольского управления НКВД СССР. В связи с расформированием мест заключения, давностью прошедшего времени и отсутствием лиц, работавших в указанном учреждении, установить место захоронения Вашего отца не представляется возможным. По информации подразделения УКГБ по Архангельской области, на месте бывшего лагеря заключенных в настоящее время какие-либо индивидуальные и братские могилы отсутствуют». В ходе обыска 21 августа 1937 года были изъяты паспорт, личная книжка красноармейца, 11 разных адресов, письмо Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

249

Г л а в а VI Выяснение причин ареста

из Польши и финский нож. Была также изъята залоговая квитанция на сумму 450 рублей. Никаких личных документов и фотокарточек отца не сохранилось. В одном документе указано, что он имел рост 171 см, серые глаза, волосы черные. В заключение фраза: «Другими данными о его личности не располагаем». Вот такой ответ получила. Это все, что узнала об отце 30 января 1989 года. В этом же письме сообщалось, что в Свердловской области будет сооружен памятник жертвам политических репрессий. В настоящее время идет сбор денежных средств на сооружение памятника. Послала деньги. Хотелось узнать больше. Снова написала письмо с просьбой сообщить, какие обвинения предъявлялись отцу. Последовал ответ: «Вашему отцу вменялось в вину, что он якобы имел связи с профашистски настроенными лицами, выказывал сочувствие арестованным троцкистам, распространял пораженческие настроения, т. е. якобы виновен в преступлениях, предусмотренных п. 10, ч. 1 УК – «пропаганда и агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву и ослаблению Советской власти»… Пункт 6, статья 58 УК предусматривает наказание за шпионаж в пользу иностранного государства (даже не указано какого!), контрреволюционных организаций или частных лиц. В 1940 году при пересмотре его дела по жалобе отца этот пункт был отменен за недоказанностью, и срок сокращен до 5 лет». Ему сократили срок, когда его уже не было в живых! Зачем наши органы занимались такими вопросами? Человек был уже на том свете. Постепенно стала накапливать сведения об отце. До этого времени и писать боялись. Всю жизнь страдали неизвестно за что. Поняла, что эти данные были выписаны, по-видимому, из следственных дел. Узнала, что теперь эти дела рассекречены, и их можно прочесть. Это было во вреСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

250

C h a p t e r VI Elucidation of reasons for the arrest

мена Б. Н. Ельцина. Решила поехать в Свердловск и все увидеть своими глазами. Поехала поездом. Был ноябрь. Погода хмурая, переменчивая. На Урале было уже довольно холодно, естественно, в вагонах – тоже. На душе было мрачно. Под стук вагонных колес все время думала, думала о нашей семье... Приближалась моя родина – Урал. За окном мелькали родные пейзажи. Мой родной лес, местами перелески, небольшие речки с лугами – все это напоминало детство и юность. Поверхность земли всхолмленная, встречались небольшие горушки. Мне казалось, что здесь и дышалось иначе. Воздух прозрачен, напоен ароматом. Утром проезжали Златоуст, увидала, как рабочие шли на утреннюю смену на завод. Это был сплошной поток людей. Что-то шевельнулось в моей душе. В нашем городе в детстве часто наблюдала такую картину. Людские потоки поглощали жерла заводов. Ехала домой, где не была уже двадцать лет. В вагоне стали слышны разговоры с нашим милым уральским акцентом. Все это вызвало во мне теплое, родное чувство. Приехала на железнодорожный вокзал Свердловска. Лил сильный холодный дождь со снегом. Еще в вагоне почувствовала недомогание. Поезд пришел поздно вечером. Куда идти? К тому же поняла, что у меня высокая температура. Зашла в вокзал – людей уйма. Кто спит на сиденьях, кто на полу. Что делать? Направилась в комнату отдыха и стала просить работницу, чтобы она дала мне место для ночлега. Взглянув на меня, она, видимо, поняла, что мне плохо. Плохо было не только от температуры, но и от мыслей, которые переполняли меня. – Вам плохо? – спросила дежурная. – Идите в медпункт. – Да, у меня, кажется, температура, – ответила я ей. – Нам запрещено брать отдыхающих с температурой. Прошу, молю ее дать мне место для ночлега. Идти в медпункт мне нельзя. Там могут отправить в больницу. Тогда что Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

251

Г л а в а VI Выяснение причин ареста

буду делать? Мне надо решать дела, ради которых я приехала. Дежурная, видимо, прониклась ко мне сочувствием. – Я дам вам место, но никому не говорите, что у вас температура, иначе у меня будут неприятности, – сказала она. Легла в кровать. За окном курсируют поезда. Совсем как в детстве! Дома, я дома! Проснувшись утром, чувствовала себя намного лучше. Вышла из вокзала. Мой любимый Свердловск! В районе вокзала он мало изменился. Поехала в центр города и стала искать Комитет государственной безопасности. Вот тут-то заметила, как похорошел город. Много стало новых зданий, некоторые были высотными. Сохранились и старые, те, в которых мне когдато приходилось бывать. Это театр оперетты, оперный и драматический театры, Площадь 1905 года и другие знакомые места. Снова нахлынули воспоминания. Когда училась в техникуме после войны, времена были еще тяжелые. В Свердловске у нас пересадка. Мы всегда использовали это время, чтобы сходить на дневной или вечерний спектакль в театре. Однажды пошли в оперный театр. Дорогой в магазине увидели, что продают подсолнечную халву без карточек. Для нас это было чтото необыкновенное. Мы уже не помнили ее вкуса. Купили много халвы. А где и как ее съесть? Как хотелось хоть немного откусить! Времени до начала спектакля оставалось мало. Завернув в бумагу, убрали ее в сумки. Слюнки текли, так хотелось ее поесть! Сели кучкой на балкон в театре (билеты брали всегда дешевые) на первый ряд. Погас свет, зазвучала увертюра, – мы развернули свои свертки и стали есть халву, откусывали по полному рту. Сидевшие рядом люди смотрели на нас и не понимали: что это мы едим так жадно? Кончилась увертюра, открылся занавес, – быстро убрали остатки трапезы в сумки и приобрели надлежащий вид. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

252

C h a p t e r VI Elucidation of reasons for the arrest

...Подхожу к зданию Комитета государственной безопасности. Это небольшое двухэтажное здание серого цвета. Открываю дверь и думаю: «Неужели это явь?» Никогда не предполагала, что приду в это учреждение. Всю жизнь его боялась как огня! Встретил меня дежурный. Доложил. Вышел их работник. Очень любезно поздоровался со мной. Узнав, откуда я, очень удивился, что так издалека приехала. Я сказала ему: – Я приехала для того, чтобы прочитать следственные дела моих родителей. Хочу все увидеть своими глазами. Посадили меня в комнату за стол. Принесли две папки дела отца. Разрешили читать. Рядом, с другой стороны сел их сотрудник. Сначала не поняла, почему он со мной остался. В его присутствии чувствовала себя неловко. По наивности говорю ему: – Я буду долго читать. Наверное, это вас отвлечет от работы. – Ничего, – успокаивает он. Продолжает сидеть и смотреть на меня, по-видимому, следит за тем, что я делаю. Опять говорю ему: – Может быть, вы что-нибудь почитаете? Чем-то займетесь? – Так надо, – отвечает он мне. Тут поняла, что он следит за мной для того, чтобы не сделала чего-нибудь неположенного: не вырвала листок из дела и т. п. Прекратила разговоры с ним. Читать сразу не смогла. Слезы застилали глаза. Еле сдерживала себя, чтобы не разрыдаться. Это плюс к тому, что у меня была высокая температура. Почитала половину дня. Находясь в таком состоянии, естественно, порой не могла глубоко вникнуть в написанное. Рабочий день кончался, и мы договорились, что встретимся во второй раз. Представляю, какой у меня был вид: вся заплаканная, больная. Обратилась с просьбой, чтобы мне помогли получить Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

253

Г л а в а VI Выяснение причин ареста

номер в гостинице (в то время это было очень сложно). Выдали талон в гостиницу, недалеко, в центре города. Вышла – ноги подкашиваются, сил нет, не могу идти. Собралась с духом, по пути зашла в аптеку и купила кое-каких лекарств. Попав в гостиницу, думала только об одном – скорее лечь в постель, что сразу и сделала, выпив лекарств. Лежу. Уснуть не могу. В голове переплетаются мысли. Пытаюсь анализировать то, что прочла. Вдруг – стук в дверь. Заходит врач и спрашивает о моем состоянии. Прослушала меня, дала советы по лечению, сказав, что если буду плохо себя чувствовать, следует сказать об этом дежурной по этажу. Поблагодарила ее. Когда она ушла, подумала: как же обо мне узнала врач в гостинице? Я же никому ничего не говорила. Потом поняла, что это дело рук работников государственной безопасности. Вероятно, мой вид и состояние настолько на них подействовали, что они решили позаботиться обо мне. Вот ведь какие они оказались чуткие люди! Проснулась утром. Состояние мое стало намного лучше. Слегка позавтракав, снова пошла в КГБ. Села за стол и продолжила читать дело отца. Подумала: как это не догадалась, ведь мама до сих пор не реабилитирована. Попросила дело мамы. На этот раз принесли мне одну папку. Читаю. Слезы, слезы, слезы... Ничего не могу с собой поделать. Попросила, чтобы мне дали справку и о ее реабилитации. К концу дня мне опять стало хуже. Закончила чтение. Взяла справку о маме, не читая, вся в слезах, положила ее в сумочку. Планировала после Свердловска поехать в города, где прошли мои детство и юность, встретиться с родственниками и друзьями. Подумав, поняла, что сделать это не смогу. Уж очень плохо себя чувствовала, чтобы совершить такое турне. Решила ехать домой, попросила, чтобы мне дали бронь на самолет. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

254

C h a p t e r VI Elucidation of reasons for the arrest

* * * Что же я узнала из следственных дел отца и матери? При чтении меня поразила безграмотность следователей. Например, они пишут: «безпортейный», «крытиковали», «Ашхабат», искажают и другие общеупотребительные, часто встречающиеся слова. Это показывает, насколько «грамотны» были эти люди. Несмотря на это, следователь умел допрашивать. Сколько же было таких «умельцев»? Бездари судили людей. В глаза бросился один из протоколов допроса: написано две строчки текста – стоит роспись отца, следующие четыре строчки – опять роспись. В одном протоколе допроса – всего девять его росписей. Мне стало непонятно, – зачем это делалось? Предполагаю, что, наверное, били и по каждому поводу требовали подтверждение росписью. А может, и не так. Маленький фрагмент допроса: «– Вы обвиняетесь в антисоветской агитации. Признаете ли это? – Нет, не признаю. Ничего подобного не делал. – Вы обвиняетесь в том, что состояли членом польской национальной контрреволюционной организации и проводили по ее заданию работу. – Нет, не состоял. – Вы обвиняетесь, что по заданию организации поддерживали связь с разведывательными органами и проводили разведывательную работу. – Нет, не проводил». Любимая фраза следователей была: «Следствие располагает данными, что вы имели... » и т. д. Какими же данными они располагали, когда в протоколах не упоминалось ни одного конкретного факта обвинения? Какая-то надуманность, голословность. Попробуй тут оправдайся. Попробуй что-то отрицать, когда нет ничего конкретного. Говорят, и все. Сейчас Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

255

Г л а в а VI Выяснение причин ареста

я прихожу к выводу, что, может быть, эти обвинения писались под «копирку», многим заключенным одно и то же, без фактов и доказательств. Приписывали ему связь с «врагами народа» Лаврентьевым и Турок. Это были его сослуживцы. Лаврентьев был начальником отделения дороги. Его арестовали раньше отца и расстреляли. В газете «Путевка» писали, что он – «враг народа». Отец отвечал следователю: – Да, действительно у меня с Лаврентьевым были хорошие отношения. Один раз был даже у него в гостях. Он говорил о Лаврентьеве как о хорошем человеке. Можно ли было тогда говорить о «враге народа» как о хорошем человеке? Одно это говорит о том, насколько правдив был отец, и о его отношении к людям. Пытались даже приписать отцу грубое обращение с рабочими: ругался, угрожал и т. д. Вот уж этому поверить не могу. Знаю его, по рассказам знакомых, как глубоко интеллигентного человека. Грубость не была свойственна отцу. Это был добрый, участливый к людям человек. Мама рассказывала мне, что он был честным, принципиальным, работе отдавался до конца, за что и пострадал. Это было правдой. Один весовщик станции бросился под поезд в пьяном виде. Сколько было написано текста протокола следствия по этому «обвинению» отца! Находились свидетели, утверждавшие, что это произошло из-за него. Брат и жена пострадавшего совершенно не обвиняли отца. Они говорили: – Герман никогда не жаловался на Владимира Адамовича. Он был изрядно выпивши. Поругался с женой. Пошел на работу. Начальник не допустил его к работе в пьяном виде. Нашли вместо него другого человека, а его отправили домой. Начальник отобрал у него ключи и сказал, что если еще раз повторится, то он его уволит с работы. Даже сами родственники сделали заключение о том, что это было самоубийство в пьяном виде. Ан, нет! Всему этоСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

256

C h a p t e r VI Elucidation of reasons for the arrest

му придали политическую окраску. Вот какое политическое преступление совершил отец! Сколько бумаги было исписано по этому случаю! Наверное, следовало бы допустить такого сотрудника в пьяном виде к работе, связанной с движением поездов. Вот ведь как высасывалось из пальца обвинение! Сюда же был пришит акт проверки хранения секретных документов на станции. Тут уж были сплошные «политические» обвинения! Читая все это, думала, сколько людей в стране в то время занималось созданием подобных «обвинений»! Ведь это была целая наука – клепать политические обвинения на наших людей! Узнав о заключении Лаврентьева, отец где-то сказал: – Скоро, наверное, и меня арестуют. Эти его слова были одним из главных фактов его обвинения. Чего только ему ни приписывалось, связанного с этой фразой! Пожалуй, эта фраза была стержнем его обвинения. По содержанию протоколов допросов было видно, что надо было просто обвинить человека. Это мое твердое мнение после того, как их прочла. Очень жаль, что в протоколах не писали, какими пытками сопровождались допросы. В обвинительном заключении написано следующее: «Проводит пораженческую агитацию против Советской власти. Сожалел и сочувствовал Троцкому. Антисоветски настроен. Поддерживал связь с ныне расстрелянными Лаврентьевым и Турок. Распространял слухи о войне, высказывал пораженческие настроения. Шпионаж в пользу иностранного государства и контрреволюционных организаций, а также якобы он проявлял интерес к состоянию заводов, расположенных в окрестностях, для этого устанавливал связи с антисоветски настроенными лицами, имеющими отношение к заводам. Имея родственников в Польше, скрывал это. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

257

Г л а в а VI Выяснение причин ареста

Это уж ни в какие рамки не лезет. Государство само передало территорию Беларуси в Польшу. А теперь в этом обвиняют людей. Называют отца поляком-патриотом. Просто надо было обвинить человека. Скрывал также, что его брат служил в польской армии. Как поляк-патриот (белорус – так написано в метриках), имел настроение вернуться в Польшу». Якобы скрыл то, что его брат Алексей стремился в СССР. Какой абсурд! То отец стремился в Польшу, то брат стремился в СССР. Какие «страшные преступления»! Кто куда стремился? «В царской армии служил, в белой – нет». Как можно обвинять человека абсолютно без конкретных фактов. Все обвинения отца надуманы. При этом было видно явное нарушение всех законов – торжество беззакония. Поражаюсь только одному – как же его сразу не расстреляли? Обращает на себя внимание тот факт, что в трудовой книжке отца последние записи – одни благодарности и премии, а после этого... арест. Его осудило Особое совещание по ст. 58, п. 6, 10, 12 и по ст. 17.

* * * Массовые репрессии, проводимые против поляков, являлись следствием политических событий 1920–1930 годов и результатом многовековых исторических конфликтов. В августе 1937 года НКВД представил в ЦК предложения об очередных репрессиях лиц польской национальности. 9 августа 1937 года было указание из Москвы (Ежова) провести операцию по обезвреживанию польского элемента в стране. Был дан срок 3 месяца. Особое внимание при этом уделялось пограничным районам. В Белоруссии «польскую операцию» продлили. Приказ предусматривал внесудебное решение дел арестованных по спискам с коротким изложением сути обвиСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

258

C h a p t e r VI Elucidation of reasons for the arrest

нения. Затем в него включили жен и детей арестованных. Жены заключались в лагеря сроком от 5 до 8 лет. Дети старше 15 лет, оставшиеся сиротами, направлялись в лагеря, колонии. Их считали социально опасными. Дети до 15 лет направлялись в детские дома и ясли 14. Под этой маркой часто арестовывали белорусов, украинцев, евреев… И нередко среди них были люди, преданные Советской власти. В ходе этой операции принимались меры, направленные на выявление лиц, имеющих контакты с иностранцами. Даже перечислили целый «набор» предполагаемых обвинений: шпионаж во всех сферах народного хозяйства, террор, участие в повстанческих ячейках, подготовка вооруженных восстаний, антисоветская агитация и т. п. В первую очередь арестовывали тех, кто проживал в Польше, а потом по какимто причинам оказался в Советском Союзе 15. Сажали в тюрьмы тех, у кого фамилия оканчивалась на «ский» в целях выполнения планов ареста. Для таких заключенных также устанавливались категории. К 1 категории относились все шпионские, диверсионные кадры польской разведки, которые подлежали расстрелу. Ко 2 категории – менее активные элементы, подлежащие заключению в тюрьмы и лагеря на срок от 5 до 10 лет. В результате этого в Белоруссии было арестовано 4 124 человека ( из 23 216 человек всего по СССР). Теперь мне ясно, что моего отца арестовали 21 августа 1937 года, буквально в первый день проведения в стране «польской операции», хотя по национальности он был белорус. (В семейном архиве сохранилась его церковная метрическая запись). 14

Яковлев А. Н. Сумерки. – М. : Материк, 2003. Жлоба Е. «Польская операция» НКВД 1937–1938 гг. // Поляки в России. – Краснодар : Кубанский государственный университет, 2007. 15

Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

259

Г л а в а VI Выяснение причин ареста

Гродненская область исторически всегда была территорией Белоруссии. В результате окончания советско-польской войны по Рижскому договору часть Гродненской области отошла к Польше (1921). Таким образом, деревня Огородище и все его родные оказались в Польше. Поляки стремились ополячить белорусов. Преподавание в школах было только на польском языке. При обыске было найдено письмо из Польши от матери. Всего этого было достаточно, чтобы арестовать его как поляка. В 1939 году эта территория Гродненской области была возвращена СССР (пакт Роббентропа – Молотова), в частности к Белоруссии. Как все это было страшно! Люди не по своей вине оказались в Польше и за это понесли страшную расплату жизнью от своего государства. Вот так расправлялись с людьми. Мало того, и маму арестовали как жену поляка-шпиона. И мы – дети – чуть не попали в специальный детский дом НКВД и всю жизнь прожили с этим проклятым клеймом – «дети врага народа». В настоящее время людей, проживших в Польше определенный период, называют в Белоруссии белорусскими поляками.

* * * А теперь о маме. Арестовали ее 11 сентября 1937 года. В камере было несколько десятков человек. Настолько много, что они не могли даже сидеть, приходилось часами стоять. От этого отекали ноги. Спали на полу, тесно прижавшись друг к другу. Если при этом кто-то переворачивался, то приходилось переворачиваться всем, лежащим вповалку в этом ряду. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

260

C h a p t e r VI Elucidation of reasons for the arrest

На допрос вызывали обычно ночью, изредка днем. Мама часто вспоминала одну женщину – профессора истории, которая вдохновляла женщин стойко переносить все страдания. Убеждала их в том, что это вредительство, что со временем разберутся и все встанет на свои места. – Это недоразумение, – говорила она. Женщины, приходившие с допросов, были в страшном состоянии. Вся камера очень сочувственно относилась к ним. Старались успокоить, оказать возможную в тех условиях помощь. Временами в том или ином углу камеры раздавались истерические рыдания, крик. Были случаи, когда женщины сходили с ума. Женщина-профессор следила за тем, что происходило в камере. Из верхней одежды у нее была ватная телогрейка. Каким-то образом она сохранила огрызок карандаша и тонкую папиросную бумагу. Все происходящие события она записывала на маленькие кусочки бумаги. Затем тщательно прятала их внутрь телогрейки, засовывая в вату. Иметь карандаш и пусть даже маленький кусочек бумаги, тем более записывать, – строго запрещалось. Было ясно, что этот человек сильно рисковал. – Придет время, об этом напишут много книг, – говорила она. Вряд ли эта женщина дожила до наших времен. Уж очень много лет прошло. Дорогие наши русские женщины! Они всегда были необыкновенными! Эта женщина в условиях тюрьмы оставалась ученым. Собирала ценнейший исторический материал о тех временах. Отношения в камере между арестантками были очень хорошие. Их сближали те нечеловеческие условия, в которых они оказались. Большое сочувствие друг к другу, взаимопомощь объединяли их. В чем только ни обвиняли мою мать! В качестве примера привожу небольшой кусочек текста из материалов следствия. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

261

Г л а в а VI Выяснение причин ареста

«Следователь: – Вы проживали совместно со своим мужем-поляком, который проводил антисоветскую агитацию. Знали об этой деятельности мужа. Но не сообщили об этом органам следствия. Таким образом мама подтверждала, что отец поляк. Иначе и быть не могло. Все родственники в это время были под Польшей. Она не знала, что этим самым подписывает отцу смертный приговор. – Нет, никогда не слыхала. Он всегда был за Советскую власть. Виновной себя не признаю. – Не было ли у вас с мужем разговоров о его контрреволюционных намерениях? – Не было. Кроме своей основной работы на станции он ничем не занимался. – Ваш муж имел намерения производить диверсионные акты с поездами. Не разговаривал ли он об этом с вами? – Никогда не говорил. Наоборот, очень много времени уделял работе на станции. Иногда даже ночью лично проверял, как работают люди. – Вы знали, что ваш муж вызывал недовольство рабочих, был груб с ними, иногда даже применял физическую силу? – Нет, мне это неизвестно. Наоборот, насколько мне известно, он очень охотно и терпеливо разъяснял им различные вопросы. – Вы лжете!» Мама не признавала себя виновной. Отвергала все обвинения в свой адрес и адрес отца. «Обвинительное заключение. Знала о контрреволюционной деятельности мужа, но не сообщала органам Советской власти. Является женой поляка-шпиона. Виновной себя не признала. Направить следственное дело на рассмотрение Особого совещания». (Ей грозило десять лет концлагерей). Чем же могли помешать Советской власти мои отец и мать? Мама при отце не работала, была домохозяйкой. Она часто говорила о том, что ее арестовали за горшки, поломанные ею в кухне. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

262

C h a p t e r VI Elucidation of reasons for the arrest

Милая моя мамочка! Из ее следственного дела узнала, что она все время отрицала те надуманные следствием обвинения, которые ей предъявлялись против нашего отца. Представляю, чего ей это все стоило. Недаром после каждого допроса она попадала в тюремную больницу. Некоторые женщины не выдерживали и подписывали все, что им предлагалось. После этого они, как правило, получали десять лет концлагерей. Я знала такую женщину, мать моей подруги Маргариты Беловой. Мы с ней вместе работали в вечерней школе. Она преподавала литературу. Отец Маргариты до заключения работал секретарем райкома партии в Кировской области. В 1937 году его арестовали, и он погиб в заключении. В семье было трое детей. Мать работала учителем в школе. В 1957 году пришел документ о посмертной реабилитации отца, безвинно погибшего в лагерях. Выяснилось, что мать в свое время отказалась от мужа. Как она потом говорила, чтобы сохранить свою семью, детей. Надо было видеть, с каким укором на нее смотрели дети! Какой камень в сердце был им положен на всю жизнь. От женщин требовали предавать своих мужей, чтобы доказать любовь к родному государству. Моя мать в этом отношении была довольно стойкой женщиной, и я всю жизнь буду гордиться ею. На допросах даже были такие моменты, когда следователь соглашался с ней в том, что она не виновата. Но просил подписать то, что ей предлагалось, говоря при этом, что надо сделать для кого-то. Он говорил: – Подпишите, и мы вас освободим. Надо показать, сколько врагов Советской власти у нас в стране. Некоторые женщины шли на это, подписывали. После этого им давали срок и этап. Представляю, как это отражалось на судьбах их мужей! Как все это было гнусно, страшно, бесчеловечно! Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

263

Г л а в а VI Выяснение причин ареста

Были и такие случаи, когда ничего добиться от женщины не могли. Тогда обвинение заключалось в том, что она является членом семьи «врага народа». Находились же люди, которые все это исполняли! Нет, это были не люди. Ничего человеческого им свойственно не было! Сколько же таких подонков было у нас в стране? Представить страшно! А ведь некоторые из них живут и сейчас. Мою мать обвинили по статье 58, п. 12, 6, 10. И по статье 17. Но вдруг 2 августа ее освободили. Теперь предполагаю, почему это было сделано. Первая причина: отец, вероятно, стал подписывать все ложные обвинения в свой адрес, чтобы спасти спасти маму от дальнейшего заключения, а этим самым вернуть вернуть ее к нам, спасая нас от детского дома. Он принес себя в жертву ради нас. И вторая причина – это воплощение в жизнь «польской операции». Вот теперь я узнала кое-что о своих родителях. Долго не могла прийти в себя, все думала о прочитанном. Делала попытку анализировать все это. Затем умышленно стала отвлекаться, боясь за себя. Все это в какой-то мере перекликалось с моей «историей» ухода с работы, только это были не следователи, а мои коллеги, но стиль был один и тот же – голословность обвинений, никем не проверяемая. Как долго проявляется наследие тех времен! Видимо, нашей семье и мне были уготованы страшные, недоказуемые, ложные обвинения. Меня поразил факт, что на полках следственных дел была надпись: «Хранить вечно». А зачем? Отца уже полвека нет в живых, мы, его дети, доживаем свой век. Зачем нужны эти дела и их перерегистрация? ...Приехала домой. Стала перечитывать все, что было связано с моей поездкой в Свердловск. И – о ужас! Обнаружила, что мне дали справку о реабилитации мамы такого содержания: Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

264

C h a p t e r VI Elucidation of reasons for the arrest

Справка о реабилитации Сакович Екатерины Андреевны Справка о реабилитации Сакович Екатерины Андреевны Постановлением Особо совещания при НКВД СССР от ч 2 августа 1938 года уголовное дело в отношении Сакови ки урожен ния, рожде года 1903 евны, Екатерины Андре ноСверд ловской области, арестованной органами НКВД 11 ении соверш в нной обвине о ября 1937 года и необоснованн жконтрреволюционного преступления, впоследствии освобо – денной из-под стражи 1 сентября 1938 года. На день ареста в твия отсутс ввиду щено прекра домохозяйка. Производство . пления престу а состав иях ее действ Сакович Екатерина Андреевна по настоящему делу реабилитирована полнос тью. Подпись 23 октября 1991 года.

Оказывается, мама обвинялась по уголовному делу? Читая ее следственное дело, никакой уголовщины там не увидела. Что же это такое? Опять мудрят. Для чего? Непонятно. Звоню в Свердловск, спрашиваю. Как это получилось? Я сама читала дело матери. Ничего подобного в нем не было. Не извинившись, не объяснив, почему так произошло, пообещали выслать другую справку. Что и сделали. Теперь уже в справке значилось: «...следственное дело (вместо уголовного) прекращено... » и так далее, по тексту. Итак, отца реабилитировали в 1957 году, маму – в 1991 году. А мама все время ждала отца. Ожидание было смыслом ее жизни. Ожидание и работа, работа, работа... Она долго не верила, что он погиб. Мы, дети, тоже так думали. А вдруг отец жив и настанет время, когда он вернется к нам? Мы не поминали его в день смерти (по документам – 14 октября). Таково было убеждение. Не верилось, что его не стало. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

265

Г л а в а VI Выяснение причин ареста

Дело отца ждало реабилитации 20 лет, а мамы – 54 года. Вот так! А как же мы – дети? Мало того, что нас выбросили после ареста родителей. Мы не имели от государства и общества ни материальной, ни моральной поддержки. С клеймом «дети врагов народа» были обречены на жалкое выживание. Очень долгое время мы находились под психологическим давлением властей, а став взрослыми, стали поднадзорными и со стороны партийных органов. Мы не получили компенсацию за потерю отца, а хрущевско-брежневская компенсация в виде двухмесячного оклада – это кощунство и издевательство над памятью честных, ни в чем не повинных людей. До сих пор не поставлен вплотную вопрос о бесчеловечности режима, установленного путем обмана, насилия, крови и произвола. В октябре 2001 года нас, детей репрессированных родителей, также признали безвинно репрессированными, а затем реабилитированными, добавив за это к нашей пенсии 92 рубля (три доллара). Вот так государство компенсировало наши страдания в течение всей жизни! В заговор против человека входило – отнять у детей родителей, разлучить, осиротить, обездолить и отравить жизнь. Конечно, клеймо «дочь врага народа» снято, но ценой всей жизни. Сейчас мои родители – в ином мире. У меня осталось много горьких воспоминаний. Вот так «отец народов» и его приспешники создали нам «счастливое детство».

* * * Прошел почти год со дня поездки в Свердловск. Вдруг получаю письмо из Архангельской ассоциации жертв политических репрессий «Совесть» следующего содержания: «Правление областной организации «Совесть» приглашает Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

266

C h a p t e r VI Elucidation of reasons for the arrest

Вас принять участие в Дне поминовения погибших в годы репрессий, который состоится 8 сентября 1991 года у памятного знака, расположенного в сквере Вологодского кладбища. В Архангельске будет установлен символический камень и заложена Аллея памяти. А 9 сентября с. г. в 9 часов в зале заседаний областной библиотеки им. Добролюбова будет проводиться научно-педагогическая конференция «ГУЛАГ на Севере». Разве могла я не поехать? Почему же отца часто переводили из одного лагеря в другой? Первое письмо пришло из Каргопольских лагерей, Пояминский участок № 7, второе – из Канашского района Архангельской области. Приехала в Архангельск. Добралась до центра города, где в основном располагались административные здания. Нашла ассоциацию жертв политических репрессий «Совесть». Разместили нас в гостинице, расположенной на набережной им. Ленина. Она раньше принадлежала архангельскому областному комитету КПСС. Могла ли думать, что буду проживать там, где раньше размещались партийные деятели? Поневоле сравнивала с тем, как жили в этих краях наши отцы. Архангельск – красивейший старинный город, где встречаются рядом со старыми домами громады новых многоэтажек. Бросилась в глаза необычная архитектура старых строений. Это были деревянные дома, окна небольшие, высоко расположенные над землей. Такая особенность строений, повидимому, обусловлена климатическими условиями – холодный климат и большие снега. Зачастую видны постройки времен Ломоносова, – и очень много мест, связанных с его жизнью. Огромная река Северная Двина сказочно украшает город. В этом месте она очень широкая. Противоположный берег еле виден. Приехала несколько раньше, поэтому один день посвятила экскурсии по городу, хотя настроение было ужасное. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

267

Г л а в а VI Выяснение причин ареста

Люди, живущие там, – типичные северяне (вспомнила дом, родной Урал), медлительные, строгие, рассудительные, внимательные. От них так и веет добротой. Чувствуется, что живут до предела скромно, судя по одежде и продовольственным магазинам. В номере мы поселились вдвоем с женщиной, которую звали Аня. Приехала она из Москвы. У нее так же, как и у меня, в этих краях погиб отец. Она и раньше приезжала сюда, поэтому многое ей было уже известно. На другой день, утром, пошли на базар и купили по огромному букету бордовых роз. Тем временем к гостинице подъехали легковые машины черного цвета. Нас пригласили сесть в них для поездки к памятному знаку. Когда села в машину, опять залилась слезами. Говорю Анне: – Наших отцов возили в «черном вороне». А нас – в черных «Волгах». Аня была довольно бойкая женщина. Спрашивает: – Откуда эта машина? – Из учреждения. (Почему-то не называют КГБ). Приехали в сквер, где установлен большой камень-валун, привезенный сюда с Соловков, с надписью. Большое количество людей. Как обычно в этих случаях – речи. Один человек, бывший заключенный, коротко выступил с воспоминаниями о тех годах. Раздали свечи, и священник начал освящать этот символический камень: отслужил панихиду по безвинно погибшим в годы репрессий. Сейчас я как-то привыкла ко всему, а когда впервые с этим встретилась, – сердце разрывалось от услышанного. Затем вновь посадили в машины и повезли в кафе, где состоялся поминальный обед. За столик сели вчетвером: я, Аня, Юрий Александрович (все дети репрессированных) и один мужчина из бывших заключенных. Он был высокий, скромный, довольно интеллиСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

268

C h a p t e r VI Elucidation of reasons for the arrest

гентного вида человек. На стол поставили зажженную свечу и некоторые фотографии погибших отцов. Встреча была организована очень своеобразно. Артисты Архангельского драматического театра декламировали стихи Рубцова под аккомпанемент гитары. Выступали присутствующие. Обстановка необычная, торжественная. На этом обеде присутствовал вице-консул Польши Павел Пшечишевский и ксендз. Поляки присутствовали на мероприятиях в связи с расстрелом польских офицеров в предвоенные годы. Мы много расспрашивали бывшего узника лагерей (не помню его фамилии, но он сейчас житель Архангельска) о том, где и как он отбывал свой срок. Называли свои фамилии, надеясь: а вдруг он сидел с нашими отцами. Но нет, таких заключенных он не встречал. Тогда попросили рассказать, как его пытали в лагерных застенках. Человек этот был очень немногословен. Но все-таки кое-что рассказал. Одна из пыток такая: сажают заключенного на табурет. В лицо направляют свет от яркой электрической лампочки. Закрывать глаза строго запрещено. За этим следит конвоир. От таких пыток некоторые люди слепли. В следующие два дня проходила научно-практическая конференция. Нас, детей репрессированных, было на этом мероприятии человек тридцать. Приехали отовсюду: с юга, из центра России и т. д. Какие страшные сообщения мне пришлось услышать! Вот что говорил профессор политологии Владимир Томилов (Архангельский пединститут): – Репрессии унесли больше жизней, чем война. Уничтожено более сорока шести миллионов человек. Если бы можно было похоронить все жертвы советского тоталитаризма, то этот скорбный ряд протянулся бы на 15 000 километров. Каким страшным пыткам подвергали заключенных на допросах! Мучения, издевательства, избиения были обычным Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

269

Г л а в а VI Выяснение причин ареста

явлением. Обвинения появлялись в результате ложных доносов, шантажа, извращенных методов следствия. На допросах пытки, избиения, лишение сна. Расправы проводились с родными и близкими. В заключении были жены Калинина, Молотова. Часто протоколы заготавливались следователями заранее, а на допросе от заключенного требовалась только роспись. Здесь проявлялось главное искусство следователей – всеми способами добиться признания заключенного. Угрозы, истязания на допросах приводили к оговору невиновных. Иногда арестованных убивали на допросах, а затем все оформляли актом естественной смерти. Допрашивали обычно ночью – меньше был слышен крик и быстрее выбивалось признание. В кабинетах была страшная картина – стон допрашиваемых, палочный гул. Палки были основным орудием добывания признаний. Иногда допрашиваемому связывали руки и били лежащего в присутствии других заключенных. Били до тех пор, пока не сознавался. После этого под палки ложился другой. Иногда следователь во время допроса бил пишущей ручкой допрашиваемого по носу. Наставлял ручку к глазам, угрожая выколоть их. Били сапогами. Страшная картина! Это были не тюрьмы, а инквизиторские казематы, конвейер смерти. Распространенным истязанием была пытка в «каменном мешке». Это было небольшое сооружение из кирпича, где человек мог только стоять. Сесть было невозможно. Вот и ставили в этот «мешок» заключенного, где он стоял очень длительное время, до тех пор, пока не терял сознание. Далее эту пытку усовершенствовали: сверху на голову заключенного методично капали капли воды. Выносить такое было еще страшнее. Да, советская тюрьма отличалась от царской своей жестокостью. Не брезговали никакими способами. Били молотком по пальцам, срывали ногти, кисти рук зажимали в проемах двеСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

270

C h a p t e r VI Elucidation of reasons for the arrest

рей. Издевались над заключенным до тех пор, пока не изматывали его полностью физически и морально. Стояла задача – сломить человека, его дух и здоровье. Как же можно так не любить людей? Нельзя, невозможно осуждать кого бы то ни было попавшего в ад пыток. Представлялась такая картина: с одной стороны – заморенные голодом, холодом и ночными допросами заключенные, а с другой – откормленный и выспавшийся следователь. Это были не люди, а подонки. Известно, что часто на допросы приезжали Ежов и Берия. Оба избивали арестованных, добывая у них ложные показания. Видели, как Берия избивал Блюхера. Тот кричал: «Сталин, ты слышишь, как они меня истязают?» Ему выкололи глаза. В результате Блюхер оговорил себя и умер в следственной камере. Вот отрывок из письма В. Мейерхольда, советского режиссера, расстрелянного в 1940 году, Молотову: «Меня, шестидесятилетнего старика, клали на пол лицом вниз, били резиновыми жгутами. Били по пяткам, по спине, ногам… Иногда эти места ног были сине-желтыми кровоподтеками, снова били по ним жгутом, а боль была такая, казалось, что на больные, чувствительные места лили крутой кипяток… Этой резинкой били меня по лицу, размахивая с высоты. Я кричал, плакал от боли. Лежа на полу лицом вниз, я обнаруживал способность извиваться, корчиться, визжать как собака, которую бьет плетью хозяин». Арестовали и жену Мейерхольда, которая умерла в заключении 16. Считаю, что если мы кому-то и обязаны жизнью, то это мертвым – людям, погибшим во время репрессий и Великой Отечественной войны. Это было невиданное в мире преступление по эксплуатации и уничтожению собственного народа. Условия жизни 16

Яковлев А. Сумерки. – М. : Материк, 2003. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

271

Г л а в а VI Выяснение причин ареста

были такие же, как в фашистских лагерях. Разница – только в том, что фашисты уничтожали людей довольно быстро, а здесь жизни отнимали медленно. Это были те же рабы. В те времена наше государство можно назвать рабовладельческим, но в социалистическом исполнении. Человек в нем просто отсутствовал, а заключенные являлись рабочей силой. Это не заключенные, а подневольные люди. Работали покорно, самоотверженно. Можно было только надеяться на Бога и на время. М. М. Пришвин сказал: «Самых хороших людей недосчитываешься... сидят в тюрьме... и какая мразь идет на смену…» В годы репрессий поредели ряды комсомола. Генеральный секретарь Центрального комитета ВЛКСМ А. В. Косарев, одновременно являющийся депутатом Верховного Совета СССР в 1938 году был арестован, а в 1939 году расстрелян как изменник Родины. Секретарь ЦК ВЛКСМ Валентина Федоровна Пикина при аресте проходила по делу А. В. Косарева. Ей также вменялось обвинение – измена Родине. Эта женщина сидела в тюрьме на Лубянке, затем в Лефортове, где ее допрашивали и пытали. Сидела в одиночной камере, там подвергали психическому воздействию. Отсидев срок в женском лагере Мордовии, вновь была судима и получила новый срок – 10 лет. Теперь уже была в заключении в Красноярском крае. Работала на лесоповале. В 1954 году была реабилитирована. Вот такие расправы были с молодежью 17. До сих пор в тайге и тундре Архангельской области находят остатки трупов. Одна из докладчиков конференции рассказывает о том, как «хоронили» трупы. В лагерях это делали очень просто. Просыпались утром, осматривали нары в бараках заключенных, мертвых собирали и, если это была зима, выбрасывали за колючую проволоку лагеря, слегка присыпав 17

Помним о вас. Страницы истории комсомола : сборник. – М. : Знание, 1989. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

272

C h a p t e r VI Elucidation of reasons for the arrest

снегом. То, что оставалось от них к весне (после хищных животных), собирали и увозили в тундру. Там рвали мох, складывали трупы и сверху прикрывали тоже мхом – вот и все захоронение. На ногу каждому заключенному надевали бирку с номером. Вся одежда снималась и отдавалась в лагерную каптерку для следующих заключенных. Кафедра истории Архангельского пединститута организовывала экспедиции по местам бывших лагерей. Выступавшие говорили: – Идешь по тундре. Обычно сфагновый мох образует ровную поверхность. Вдруг видишь небольшое углубление в одном месте. Начинаешь копать, а там останки людей, так называемые захоронения. Вообще следует отметить, что Архангельский пединститут вплотную занимается этой проблемой. Проводятся со студентами лектории по теме «ГУЛАГ на Севере», спецсеминары, создаются различные секции научного общества студентов. Составлены карты расположения лагерей Архангельской области, мест захоронений. Докладчик из Северодвинска рассказала о том, что до сих пор находят останки трупов, в особенности в низинах, когда весной при таянии снегов кости выдавливаются из болота. Другой докладчик, из Няньдомы, рассказал о том, что отвели участок земли под дачи. Стали рыть колодцы, а там – сплошь человеческие кости. Как потом выяснилось, это было место расстрела. Людям был дан совет не рыть колодцы на этом месте. Дорога на Печору вся построена на человеческих костях. Хрущев вернул из лагерей заключенных, но отказался от суда над палачами. Вся беда в том, что наше общество духовно не очищается. У нас никто никогда не раскаивается. Репрессии в стране – это, по существу, преступление без наказания. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

273

Г л а в а VI Выяснение причин ареста

Сейчас иногда можно слышать, что в эти годы погибло много чекистов, коммунистов, комсомольцев. Да, это так! Только следует дополнить – среди них гибли лучшие люди, а не те, которые выбивали с помощью пыток ложные показания. Лучшие представители страны испили до дна чашу страданий, выпавших на долю «врагов народа» и членов их семей. 5 августа 1937 года – день страшного распоряжения Сталина об уничтожении миллионов жизней подвластного ему народа. Эту дату можно назвать началом большой войны. Сейчас надо бы покаяться перед жертвами государства, облегчить этим униженным и оскорбленным людям жизнь. Их ведь уже очень мало осталось. Мои новые знакомые, Аня и Юрий Александрович, рассказали о том, что теперь разрешено читать лагерные дела репрессированных. Аня уже ездила в те края, где погиб ее отец, и читала его лагерное дело. Мы с Юрием Александровичем захотели сделать то же самое. Наши с ним отцы находились в заключении в лагерях, недалеко расположенных друг от друга. Нам для этого следовало съездить на станцию Ерцово Северной железной дороги, где располагалось главное управление лагерей. Но пока мы находились в Архангельске, сильно изменилась погода – холод, снег, пронизывающий ветер. Одета я была очень легко. Задумалась. А вдруг придется ехать в тундру, я замерзну в такой легкой одежде. Юрию Александровичу пришла из дома телеграмма о том, что он должен срочно вернуться. Подумали и решили, что сейчас разъедемся по домам, а летом будущего года специально поедем на станцию Ерцово. Приехала домой полная впечатлений от увиденного и услышанного. Анализировала все это. Раньше многое мне было неизвестно, а сейчас навалился груз догадок и предположений о жизни моих родителей в заключении. Как было страшно все это узнать! Какое потрясение испытала! Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

274

C h a p t e r VI Elucidation of reasons for the arrest

Вот если бы побольше создавать фильмов на эту тему, чаще показывать по телевидению, говорить по радио – думаю, что мнение людей об этом периоде жизни в истории нашей страны изменилось. А то сейчас кто верит, что было такое (в основном старые люди), а кто нет, сомневается (молодежь). Можно услышать, что такого быть не могло – зачастую так считают те, кого не коснулась эта трагедия. Хотя таких мало. Кого коснулась – молчат, все еще не могут избавиться от страха. Думаю, что эти люди заслужили, чтобы о них помнили. Погибших было больше, чем на войне. Погибнуть от руки врага-фашиста – это одно, а от рук своих же соотечественников, просто так, ни за что – это другое. В течение года переписывалась с Юрием Александровичем, а летом следующего года решили встретиться в Москве. Судьба этого человека очень трагична. Отца арестовали, когда Юры еще не было на свете – мать была беременна. «Сыном врага народа» он стал, когда был еще в утробе матери. Избрал военную специальность. Сейчас это большой активист. Он создал по собственной инициативе ассоциацию жертв политических репрессий. Установил в городе памятный знак жертвам политических репрессий. Объединил этих пострадавших людей. Создал «Книгу памяти» жертв политических репрессий. Часто пишет статьи в газеты. Договорившись о встрече с Юрием Александровичем в Москве, едем с ним на станцию Ерцово Северной железной дороги. На этой станции сейчас расположена большая зона заключенных, судя по ее ограждению и сторожевым вышкам. Вид поселка – удручающий, серые дома, бараки и несколько двухэтажных деревянных домов. Неприятно было видеть кругом расконвоированных заключенных. На них была тюремная одежда. Они носили воду в дома, кололи дрова, повидимому, прислужничали работникам лагеря. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

275

Г л а в а VI Выяснение причин ареста

Сама станция – очень маленькая. Тут я представила такую картину: подходит поезд, из вагона для заключенных выходят арестанты, становятся на колени, вокруг них – конвоиры с собаками, натравленными на людей, и далее строем идут в зону. Так ведь было на самом деле. Представила стоящим на коленях отца. Стали расспрашивать, где находится здание архива. Нашли его. Это большой старый барак, полностью занятый папками с делами заключенных. Встретила нас приятного вида, очень внимательная женщина. Даже не верилось, что к нам так хорошо отнесутся. Узнав, зачем приехали, сказала, что дать нам дела наших родителей может только с разрешения начальника управления лагерей. К счастью, главное управление находилось на этой же станции. Пришлось идти туда. Начальник вызвал по телефону заведующую архивом с папками дел наших отцов. Сели, стали читать. У меня, как всегда, – слезы. Особенно потому, что в деле увидела фотографию отца. Хотелось узнать место его захоронения. Взять землицы с могилы. Может быть, его замучили или он умер от голода, или погиб на лесоразработках, а может, расстреляли? Одно только мне было ясно: что погиб умный, душевный, любящий человек. Первая категория – понятно, что таких заключенных не ждет мирная распиловка леса. Это означало расстрел. Характеризуют отца так: поведение хорошее, административных замечаний не имеет. С 6 января 1939 года работает конюхом, к труду относится хорошо. Аккуратно работает с инструментами. В общественной работе не участвует. Трудолюбив. Прибыл в лагерь 23 декабря 1937 года. Поведение в быту хорошее. Взысканий не имеет. В культурномассовой работе не участвует. (Это ли не издевательство? Еще надо было петь и плясать от счастья). От прививок освобожден. Заболел малярией. Приступы. Трудоспособность третьей категории. Потом вдруг – качеСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

276

C h a p t e r VI Elucidation of reasons for the arrest

ство работы плохое. Далее – работал честно. В быту уживчив. Процент выработки – 109, 107 процентов. Хороший, добросовестный работник. Заботится о содержании лошади. Содержание под стражей – первой категории, вид конвоя – усиленный. Отсюда становится ясным, что отец был приговорен к расстрелу. Но в те времена расстрел осуществлялся сразу же после вынесения приговора или заключенного отправляли в лагеря, где он работал, и когда он совершенно терял здоровье, расстреливали. Позднее поняла, получив свидетельство о его смерти: верить диагнозу о воспалении легких не следует. В те времена придумывали различные диагнозы смерти заключенных – воспаление легких, сердечная недостаточность, заворот кишок и даже ботулизм. Все эти диагнозы – отписка, прикрывающая зверство и бесчеловечность. Судя по всему, становится ясным, что его расстреляли. Отец не мог согласиться с тем, что он в заключении, и поэтому писал жалобы в разные инстанции: в прокуратуру РСФСР, военную прокуратуру СССР, прокуратуру Свердловской области, НКВД СССР, прокуратуру железной дороги им. Кагановича. Ответов на эти жалобы не видела. В конце дела были перечислены «вещи», которые после его смерти были сданы в каптерку. Это был серый дырявый бушлат и другое тряпье, в чем ходили арестанты. Как было важно их сохранять! По-видимому, для следующего заключенного. Работал отец на лесоповале, получить пулю в лоб ничего не стоило. Водили заключенных на работу строем. Если ктото из них вышел из строя или отстал – могли убить. Конвоир, убивший заключенного (обычно это фиксировалось как попытка к бегству), мог рассчитывать на благодарность или внеочередной отпуск. Это значило, что конвоир мог убить заключенного и без всякого повода. Второй выстрел он делал в воздух – в рапорте требовалось записать: «После предупредительного выстрела». Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

277

Г л а в а VI Выяснение причин ареста

Далее мы стали расспрашивать начальника управления лагерей, где же похоронены наши отцы. Мы бы хотели побывать на месте их захоронения. На что он нам ответил, что их найти трудно. Кладбищ практически не сохранилось. Это и понятно. Так много погибло людей, а зачастую зарывать трупы в землю просто было невозможно – мерзлота. Но должны же мы были выполнить долг перед погибшими отцами – взять землицы из этих мест! Хотя места их захоронений нам так и не удалось узнать. Подошли к ограждению зоны, около него нарыли земли, чтобы увезти с собой. Все-таки из тех мест, где ступала нога наших отцов. Жили заключенные в жутких условиях. Бараки построены из только что срубленного тонкого леса, прямо на снегу. Внутри устанавливали железные печи, часто для этого приспосабливали железные бочки. Нары сделаны из неотесанных жердей. Это были обычно двойные, в два этажа нары, а также трех- и четырехэтажные. В середине барака устанавливали пни вместо табуретов. Печки топили круглые сутки. Кормили узников впроголодь. Люди болели. Замерзали. Их не успевали хоронить. Если на нарах было немного ветхой соломы, то это уже было счастье. Работали много и тяжело: рубили лес, корчевали пни, разрабатывали землю и т. д. Эти люди все умели делать. А кругом – тайга, бездорожье, грязь... Здесь хочется привести отрывок из письма отца Юрия Александровича семье под заголовком «Мы никогда не видели друг друга», из книги «ГУЛАГ на Севере», выпущенной Архангельским издательством. Совершенно случайно, разговорившись с Юрием Александровичем, мы узнали, что наши отцы некоторое время сидели в Каргопольлаге. Вот что пишет его отец: «Вот посмотришь, сидят здесь уголовники, жулики, воры, убийцы. А им здесь – как дома. Хотят – работают, хотят – нет, ухитряются в лагере воровать и все, что захочешь, делать, только не работать. Им за это, Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

278

C h a p t e r VI Elucidation of reasons for the arrest

что не работают, – ничего. А наш брат работает днем и ночью, только и думает, как лучше выполнить наряд, а если сделал что-то не так, – тогда держись! Но и это еще все ничто против того, если не выполнишь норму». ...Поезд в Москву шел вечером. Пришли на вокзал. Это был небольшой деревянный домик. Вначале мы были почти одни на вокзале. Затем стали подходить пассажиры. В эти дни в стране была объявлена амнистия. Вокзал стал постепенно заполняться освобожденными заключенными. К вечеру их так много набилось, что мне просто стало страшно. Подошел поезд «Архангельск – Москва», все быстро разбежались по вагонам. В вагонах также было много бывших заключенных. Сразу почувствовалось, что еду из лагерей. Но теперь это были уже не те заключенные, что во времена наших отцов. В основном это были молодые люди. Хорошо, что была в дороге со спутником. Да и то страху натерпелась, глядя на звериные лица и нравы попутчиков. Было ужасное чувство, когда приехали в столицу, ведь вся эта толпа бывших зэков хлынула с привокзальной площади в Москву! По приезде домой посыпала привезенную землю на могилки мамы и сестры, как полагается по русскому обычаю.

Series «Near Past»

Г л а в а VII

Поиски родственников отца

C h a p t e r VII

The searches of relatives

G. V. Sаkоvich Turns of fate

280

C h a p t e r VII The searches of relatives

овершенно ничего не знала о родственниках отца. Их письма и фотографии забрали при аресте. Случайно сохранилась метрическая запись. Из нее я узнала, что деревня, где он родился, располагалась в Гродненской области Белоруссии. Начала искать его родных. Для этого писала в город Гродно, в Красный Крест, но все безрезультатно. Следовало знать подробные сведения о разыскиваемых. Мне же ничего известно о них не было. Однажды собрались с мужем в село, где он родился. Приехав туда, узнали, что там в гостях у своих родных его друг детства Ваня. Пошли к ним в гости. Встретились. Разговорились. Оказалось, что Ваня живет в городе Гродно. Ранее он был военным полковником, политработником. Сейчас – в отставке. Как мне хотелось рассказать ему, что ищу родных в Гродненской области! Но как это сделать? Это значило, что ему надо рассказать историю нашей семьи. А как он это все воспримет? Как отнесется? Как все поймет? Все-таки политработник. Так и не осмелилась сделать это, хотя очень хотелось. Наблюдала за их встречей, слушала разговоры, а сама думала: что это за человек? Вообще он мне очень понравился, довольно приятный. Лететь в Гродно он должен был из нашего города. Пригласили его в гости. Он принял приглашение. Накрыла стол. Они сидели с мужем и продолжали свои воспоминания. Наконец осмелилась ему все рассказать и попросила, чтобы по возможности помог мне разыскать моих родственников в Гродненской области. Он записал все данные о них, которые мне были известны. Пообещал, что постарается выполнить мою просьбу. Через некоторое время приходит письмо из сельского совета Щучинского района Гродненской области. Сообщают, что разыскали двух моих двоюродных сестер Нину и Анюту. Деревня, где ранее жила вся семья отца, называлась Огородище. Кроме Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

281

Г л а в а VII Поиски родственников отца

того, прислали адрес двоюродного брата Володи, который проживал в Литве на небольшой железнодорожной станции Марцинконис. Она располагалась от того места, где жили сестры, в 28 километрах. Но это была уже Литва. Написала письмо сестрам. Они мне сообщили адрес еще одной сестры – Марии, которая жила в Польше. Позднее мне рассказывали, что найти сестер было очень трудно, так как их фамилии были уже другие. Кроме того, в деревнях жило много людей с нашей фамилией. Но работники сельского совета подошли к этому вопросу довольно серьезно и все-таки разобрались. Может, потому, что такую просьбу поручил им выполнить облисполком. Конечно, это помог Ваня. Теперь совсем по-другому отнеслись к их разыскиванию. Так просто никто бы не стал искать, уж очень мало данных было известно об этих людях. Большое, большое спасибо Ване! Есть же на свете добрые люди! По этим адресам всем написала письма. Конечно, они меня совсем не знают. Не знают даже, что существую на этом свете. Вообще о нашей семье им ничего не было известно. Пишу в Польшу, Марии. Она мне отвечает, что я ошиблась. У них такой родственницы нет. Ну, нет и нет! Больше писать не стала. Вдруг мне приходит письмо из Нью-Йорка. Оказывается, там живет наша старшая двоюродная сестра, Анна. Она больше помнит о нашей семье из рассказов своей бабушки. Просит у меня прощения за Марию и пишет: «Галя, ты наша, наша!» Пишет, что она еще помнит нашу фотографию с сестрой в детстве, которую наш отец посылал своей матери, нашей бабушке. * * * Собрались с мужем, поехали в Гродно. Как переехали границу с Белоруссией, обратила внимание на людей. Белорусы – народ спокойный, рассудительный. Они показались мне мягСерия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

282

C h a p t e r VII The searches of relatives

кими, чуткими к чужому человеку. У нас был адрес в Гродно одной из племянниц, дочки двоюродной сестры. Город нам очень понравился – красивый. Кроме современных зданий много старинных, особой архитектуры, приближенных к западному стилю. Город пересекает довольно большая река – Неман. Она его очень украшает. В общем, остались приятные впечатления. Побывала в гостях у племянницы и у Вани. Лиля – так звали племянницу – встретила и отнеслась к нам очень хорошо. Было много разговоров, проясняющих родственные связи, но это молодое поколение, и многого они не знали. Прожили несколько дней. Дали нам «сопровождающего» – дочку племянницы, и она повезла нас на автобусе в деревню. Двоюродная сестра Нина уже знала о нашем приезде. Встреча с ней была очень трогательной. Встретились родственники, которые даже не знали о существовании друг друга. Конечно, было море слез. Жила Нина в деревне Замостяны, Щучинского района, Гродненской области – это небольшая белорусская деревушка. Места необыкновенно красивые. Деревня расположена посреди большого лиственного леса. Осенняя разноцветная листва покрывала ярким ковром деревья и зелень. Местами зеленели стройные сосны, ели; подлесок – из каких-то кустарников. Была середина октября. Несмотря на позднюю осень, мы еще собирали грибы, которые там растут в изобилии. Домики деревянные, аккуратные, похожие друг на друга. Около каждого из них – небольшие сады. В этом году был необыкновенно большой урожай яблок. Позади домов – огороды, конечно, с белорусским картофелем. Мои родственники живут размеренной сельской жизнью. Оба – пенсионеры, имеют скот. В доме очень чисто. Убранство квартиры – из домотканых половиков, а также очень красивых, ручной работы покрывал на кроватях. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

283

Г л а в а VII Поиски родственников отца

Недалеко в другой деревне, рядом, живет другая сестра – Анюта (так принято ее называть в семье). Вот и собрались мы впервые вместе, три сестры. Мне бросилась в глаза необыкновенная красота этих пожилых женщин. Правильные черты лица, сохранившиеся фигуры и сильно натруженные физической работой руки. Всю жизнь они проработали в колхозе. Материально живут до предела скромно, в основном за счет своего хозяйства. Однажды к нам приходила женщина – посыльная от колхоза, приглашала прийти помочь колхозу в переборке картофеля. За весь день такой работы колхоз давал им пять килограммов ячменя. Вот так мизерно оценивался труд уже в наше время. 14 октября – день смерти моего отца. Решили поехать в соседнюю деревню, где была церковь. В этот день был церковный праздник Покров. Служба была торжественная, народу много. Церковь маленькая, уютная, старинная. Был яркий теплый осенний день. На фоне голубого неба возвышались сверкающие на солнце купола. Зрелище – прекрасное. Священник служил в этой церкви уже много лет. Народ относился к нему очень уважительно. С какой любовью о нем говорили люди! Рассказывали, что ему предлагали другой, гораздо лучший приход, но он предпочел именно этот. Мои родственники показывали себя как действительно родные, близкие люди. Как положено по русскому обычаю, помянули отца. Они рассказали, что эту церковь посещала вся его семья. Мною овладело щемящее чувство печали, горечи, смешанной с радостью. Я ступала по земле, по которой ходил и мой отец. Простояли всю службу в церкви. Потом сидели во дворе и говорили, говорили... Казалось, конца разговорам не будет. Затем пошли на кладбище, на могилку сестры моего отца – Евгении. Все было очень трогательно, хотя чаще говорили о грустном. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

284

C h a p t e r VII The searches of relatives

За нами приехал двоюродный брат Володя, который живет на станции Марцинконис в Литве. Итак, впервые в жизни провела день в обществе своих, родных людей! Какие это милые, хорошие люди! * * * Смеркалось. Мы ехали по лесной проселочной дороге. Вокруг нее стеной стоял корабельный сосновый лес. Солнце зашло за вершины деревьев. Спускалась ночь. Вдруг из леса к нам выходят трое военных в камуфляжной форме с автоматами в руках. Останавливают нашу машину, освещая ее фонариками. Двое из них становятся у дверей по обе стороны машины, один впереди. У меня душа ушла в пятки! Смотрю с испугом на своих мужчин. Володя при этом был до предела спокоен. Военные представились белорусскими пограничниками. Оказывается, мы в этом месте пересекали границу между Литвой и Белоруссией. Затем потребовали всех выйти из машины и предъявить документы. Что мы и сделали. Проверили машину, документы. Все было в порядке. По-военному отдали честь и разрешили ехать дальше. Для Володи это происшествие было обычным явлением, а я еле пришла в себя. Доехали до дома Володи. Там нас уже ждала его семья – жена, сыновья и внуки. В доме празднично накрыт стол. Сели. Проговорили до утра. Сна не было. На следующий день мы с Володей совершили экскурсию по железнодорожной станции. Она была довольно маленькая. Мне показалось, что пристанционные дома разбросаны как-то хаотично ( в литовском стиле). Дом Володи построен основательно, по-хозяйски. Большой двор покрыт как ковром мелкой изумрудной зеленью. Вокруг дома хозяйственные постройки – сарай для скота, амбар и т. д. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

285

Г л а в а VII Поиски родственников отца

У Володи хорошая, дружная, крепкая семья. Три сынабогатыря, внуки, а теперь уже и правнуки. Все сыновья – охотники, какими были их отец и дед. Очень любят природу, лес. Я прихожу к выводу о том, что если люди любят природу, понимают ее, то это, естественно, сказывается на их характере – выдержанные, спокойные, довольно культурные. Такие люди никогда не будут жестокими. Наблюдая все это, часто думала о том, в каких чудесных краях жили наши родители в детстве и юности и что же их ожидало в дальнейшей жизни. Страшно вспоминать! Как они ее закончили! Просто ужас берет! Володя всю свою жизнь проработал на железнодорожной станции машинистом грузового крана. Володя и сестры рассказали нам трагедию их семьи. В 1939 году земли Западной Белоруссии вновь отошли к СССР. В 1940 году семью дяди Сильвестра выселили с насиженного места. Было это так. В один из дней приехали повозки на лошадях во главе с работниками ГПУ, погрузили всех и повезли на железнодорожную станцию. Семья состояла из главы семейства и пятерых детей: Анны, Марии, Зины, Веры и Володи. За что выселяют – ничего не объяснили. Бабушка и другие родственники подняли крик, плакали. На них грубо прикрикнули: – Если будете кричать, то и вас отправим. Привезли на станцию, там уже было много собрано таких же, как они переселенцев. Их свозили туда из окрестных сел, несколько дней продержали на станции. Среди высланных было много поляков и несколько меньше белорусов. Затем подогнали товарный состав для скота, загнали людей в вагоны, плотно закрыли за ними дверь и повезли неизвестно куда, ничего не объяснив. Изредка на коротких остановках людям приносили скудную еду и немного воды. Состав охранялся. Порой охранники Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

286

C h a p t e r VII The searches of relatives

жалели людей и на свой риск разрешали им принести на остановках дополнительно воды. Зрелище было страшное. Люди голодные, раздетые. В вагонах по ночам – холод. В общем, везли как скот, даже хуже скота. Переезд длился более двух месяцев. В большинстве своем семьи выселенцев были большие, многодетные. Пронесся слух, что якобы выселяли семьи лесников. Почему? Не понятно. Ведь как это могло пригодиться во время войны! Естественно, что эти люди знали все тропинки и дорожки в лесу. Люди болели и умирали. Никто на это не обращал внимания. Об этом сообщалось конвойному, и тела выносили как багаж. Бывало и так, что тела умерших долгое время оставались в вагонах. Хоронили их обычно у железнодорожного полотна, слегка присыпав землей. Высылали в безлюдные, необжитые места, без жилья, под надзором охранников. Довезли до Томской области. Разгрузили прямо в тайге. Не видно ни поселков, ни деревень. На первое время построили землянки, потом заставили рубить бараки, которые были наскоро состряпаны из жердей. Крыши тоже из жердей, слегка присыпались землей. Печи были сделаны из камня. Окна маленькие. Во время топки печей помещение зачастую наполнялось дымом, люди выходили на улицу, разводили костер, чтобы погреться. Так и жили семьями, влача полуголодное существование. Хлеб порой не ели, а сосали, чтобы продлить удовольствие. (При этом и я во время войны, когда давали по двести граммов хлеба, привыкла тоже сосать его. Даже сейчас забудусь и порой незаметно для себя сосу его). Позднее сами стали вырабатывать кирпич из глины и класть печи. Эти люди все умели делать. Вскоре мужчин и трудоспособных женщин угнали на лесоповал. Дядя Сильвестр был заботливый отец. Много работал и сам, Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

287

Г л а в а VII Поиски родственников отца

и его дети. Школы не было, дети не учились. На делянках кормили плохо, но требовали выполнения нормы. За весь день привозили кипяток и давали маленький кусочек хлеба. Высланные люди испытывали голод, холод, болезни, тоску по родным краям, безнадежность. Ни о какой медицине и речи не было. С началом войны стало еще труднее – голод, холод и тяжелый труд. Около бараков стали корчевать пни и разрабатывать землю. Вот так мучились и выживали. Позднее стали работать «на подсочке». «Подсочка» – это добыча сосновой смолы. Делается это так: со ствола сосны с одной стороны специальным инструментом снимается кусок коры дерева. Через некоторое время на этих местах образуются натеки живицы – сосновой смолы, которая является ценным сырьем для химической промышленности. Эту смолу собирают и сдают. Труд очень тяжелый. Приходится много ходить пешком по тайге с грузом живицы, вручную делать подсочку стволов деревьев. А если учесть, что летом в тайге тучи комаров и мошкары, то труд становится буквально каторжным. Одежда и обувь – довольно скудные, в тайге быстро изнашиваются. Люди работали буквально в лохмотьях, а на ногах лапти. Вскоре в семье умерла девочка Вера – дочь (одиннадцати лет) – от голода. Уберечь ее не смогли. Семья тяжело переживала эту утрату. Отец решился построить небольшой домик с тем, чтобы улучшить условия жизни. Леса много, руки есть, и семья начала строительство. Около этого места разработали участок земли, чтобы можно было посадить немного картофеля и кое-что из овощей. Другие жители посмеивались: – Ты что, Сильвестр, навсегда здесь собрался жить? Вся семья работала в лесу, а по возвращении домой занималась строительством. Глава семьи считал, что он сможет создать лучшие условия жизни для семьи. В бараке зимой было очень холодно. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

288

C h a p t e r VII The searches of relatives

На работу в лес иногда уходили за несколько десятков километров. В это время там и жили. Опять несчастье – в тайге, вдали от поселка, от голода и простуды умер Сильвестр. Там его и похоронили. Доставить труп в поселок было не на чем. Когда семье сообщили о смерти отца, дочь Мария пошла туда пешком и была на похоронах. Осталась мать с четырьмя детьми. Пишу эти строки и думаю: кому же мешали эти до предела работящие люди? Все, что имела семья, было сделано своими руками. Никакого богатства у них не было. За что их выселили с насиженного места и обрекли на нищенское существование? В таких условиях, в которых они оказались, и зверь-то не каждый бы выжил. Сколько мук понапрасну пришлось испытать нашим людям!

* * * Началась Великая Отечественная война. Белоруссию оккупировали немцы. Деревня Огородище небольшая, располагалась среди леса. В феврале 1943 года в деревню вошли фашисты. Плотным кольцом окружили ее и начали сгонять всех жителей в большой сарай. Происходило это в три часа ночи. Люди спали. Подняли их с постелей и в одном нижнем белье, стариков и детей загнали в сарай. Затем вывели оттуда мужчин, подростков и заставили копать большую яму. Когда работа была закончена, группами подводили людей к яме и расстреливали. Люди падали, порой еще живые. Всего расстреляли 147 человек, никому не удалось спастись. Даже не было ни одного свидетеля этой трагедии. Затем деревню подожгли. Сгорело все дотла. Деревеньки не стало. Из моих родственников погибли: бабушка, младший брат отца –Александр, его жена и четверо детей (один ребенок был грудной), вся семья брата Степана – жена и трое детей. Сам Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

289

Г л а в а VII Поиски родственников отца

Степан умер еще до войны. В общем, погибло 11 человек. Мне подарили фотографию дяди Александра – высокий, статный, красивый молодой человек. За что он погиб? За что погибла моя бабушка? Это были мирные, трудолюбивые люди. Кроме труда, они в жизни ничего не знали. На следующий день поехали на место этой деревни. Дорога шла по лесу. Какой все-таки в этих местах сказочный лес! Кругом дорогу обступают корабельные сосны, земля в лесу местами покрыта ковром зарослей черники. В других местах – серым мхом, отличное место для роста грибов. Все это чередуется с болотистой местностью. Едем. Настроение мрачное. Все время расспрашивала о жизни моих родных до войны. Вдруг дорогу перегородило упавшее дерево. Вроде бы и ветер был небольшой. Как это ель могла упасть? Володя с сыном выскакивают из машины и натренированными движениями быстро перерубают ствол, освобождая дорогу. Меня очень поразили быстрота и умение выполнять такую работу. Чувствовалось, что люди имеют большой опыт жизни в лесу. Едем дальше. Проехали с километр, и дорогу снова перегораживает упавшая ель 18. Пришлось повторить работу. Мне стало жутко – не знамение ли какое? Приехали на место. Деревни нет, только следы от нее. До сих пор там никто не живет. Растет только лес. Ни одного дома. В некоторых местах видны каменные фундаменты, поросшие травой. Подошли к подвалу дома дяди Александра. Он еще сохранился. И что просто символично – он весь зарос кустами смо18

Интересная особенность роста ели. Вначале растет елочка, лет до 15 корень у нее располагается вертикально. Затем этот корень отмирает, и у дерева во все стороны разрастаются горизонтальные корни. С одной стороны, это хорошо, – дерево больше получает влаги и питательных веществ для жизни. Но если налетает ветер, то такие деревья не могут удержаться и зачастую падают. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

290

C h a p t e r VII The searches of relatives

родины! На месте гибели хороших людей и растения появляются полезные, культурные! Сохранились старые яблони бабушкиного сада. Они кривые, сильно заросшие лишайниками. Я их восприняла как что-то родное из далекого прошлого. Чуть поодаль, направо, – большая братская могила с обелиском. Позади нее некоторые родственники расстрелянных поставили индивидуальные скромные памятники. Все фамилии расстрелянных перечислены. Слева – небольшая, но довольно глубокая река. В некоторых местах берега поросли камышом. Какая вокруг прекрасная природа! Хоть я и выросла в тайге, но это было что-то сказочное! У нас на Урале тайга более дикая. Порой создается впечатление, что тут не ступала нога человека. А здесь были леса светлые, мягкие. День был солнечный. Посидели на могиле. Слушали рассказы о жизни людей в этих краях. Положила на могилу горсть земли, которую привезла из тех мест, где погиб в лагерях в заключении мой отец. И слезы, слезы, слезы... Получилось, что с нашей семьей расправились так: мой отец погиб в заключении в сталинских лагерях, дядя Сильвестр и одна из его дочерей – в ссылке в Сибири, 11 человек моих родственников расстреляли фашисты. Они принесли горе не только в нашу семью, но и всем людям. Самые страшные люди в двадцатом веке – Сталин и Гитлер. Завершением поездки был Вильнюс. Но меня не радовали красоты этого города. В голове все время роились мысли – впечатления от увиденного были сильными. * * * Указом Президиума Верховного Совета СССР (август 1941 года) были амнистированы польские граждане, находившиеся в советских тюрьмах, лагерях и в ссылке, что дало Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

291

Г л а в а VII Поиски родственников отца

возможность сотням тысяч поляков, депортированных органами НКВД в 1939–1941 годах из Западной Белоруссии и Западной Украины в восточные и северные области СССР, избрать себе другое место жительства. Многие из них стали вступать в польскую армию, которая начала формироваться в конце августа 1941 года из добровольцев, а также подлежащих призыву лиц, имевших в сентябре 1939 года гражданство Польши. Командующим армией был назначен генерал В. Андерс, который сам прошел через сталинские лагеря и ссылки. Андерс дал спасательный круг людям, он сумел договориться лично со Сталиным об освобождении депортированных крестьян, а такими были гродненцы в 1939–1940 годах. Были освобождены также поляки, находящиеся в ГУЛАГе. Предполагалось в дальнейшем использовать эту армию на советско-германском фронте. На этот счет было подписано соглашение. Армия Андерса формировалась в Красноводске. Гражданское население поляков стало стремиться в Красноводск под спасительное крыло польской армии Андерса.

* * * Жена Сильвестра осталась одна в местах ссылки с четырьмя детьми. Надо было как-то выживать, спасать детей. Шла война. Она решила вопрос по-своему. Старших дочерей Анну и Зину собрала в дорогу на поиски польской армии. Сшила им рубашонки, зашив в них все имеющиеся в семье крохи денег, и направила их в Красноводск, где располагалась база польской армии, состоящая из солдат, офицеров и членов их семей. Расстояние от Томска до Красноводска довольно большое. Девушки ехали по железной дороге как Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

292

C h a p t e r VII The searches of relatives

придется: иногда на какое-то малое расстояние покупали билеты, но чаще всего без них. Ехали в тамбурах вагонов, под лавками… Иногда девушек жалели проводники и пассажиры – прятали в укромных уголках вагона. Вид у них был ужасен: худые, голодные, завшивленные, измученные… Однажды в пути сильно заболели. Их на ближайшей станции сняли с вагона и положили в больницу. После выписки из больницы они снова продолжили свой путь. Другого выхода из положения у них не было. Добрались до Красноводска. Там их накормили, обмыли и разрешили ехать с армией до Персии на пароме. Зине было 14 лет, Анне 17. Девушки хорошо знали польский язык, так как до ссылки учились в польской школе. Армия Андерса их опекала. Андерс создал для детей-сирот и потерявшихся сиротский приют, а после выезда из России такие приюты переименовали в юнацкие (военизированные) школы. Зина и Анна были в школе младших добровольцев, носили военную форму и жили в Насарете, так как Израиль в то время находился под британской опекой. Зина в 1947 году получила аттестат о среднем образовании и приехала в Англию вместе со школой. Как она говорит: «Англичане встретили их очень сердечно». Она знала английский язык и поэтому поступила в колледж на три года. Изучала бухгалтерское дело, а потом всю жизнь работала бухгалтером. Поляки в Англии – это бывшие солдаты второго корпуса Андерса. Зина вышла замуж – за летчика бомбардировочной авиации в Англии в 1950 году. Ее дети Яцек и Барбара окончили «грамар-шкул», то есть гимназию. В дальнейшем Барбара изучала экономику, а Яцек фотографию. Барбара вышла замуж за англичанина, родила двух мальчиков – Адама и Джеймса. Сейчас Адаму уже 21 год. Он учится в университете, изучает финансовый менеджмент, а Джеймс пойдет в университет через год. По-польски не говорят. Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

293

Г л а в а VII Поиски родственников отца

Муж Зины умер рано. Ему было всего 53 года. Ее постигло и другое несчастье – умирает дочь Барбара в возрасте 40 лет от рака. В то время внуки были еще в маленьком возрасте, 5 и 7 лет. Зять ее очень хороший отец. Много внимания уделяет детям и Зине. Внуки посещают ее каждую неделю. Как она говорит: «Я ими очарована». Зина сейчас живет в собственном доме в Бирменгеме (Англия). Увлекается выращиванием роз. У обеих сестер мужья поляки. Зина говорит: «В Бирмингеме есть польский костел и клуб, где они собираются и в котором проходят национальные праздники». Интересно получилось у нас в семье! Родственники, живущие в Белоруссии, и наша семья – православные, а живущие в Польше, Англии и США – католики, так как вышли замуж за поляков. Вот так, одна семья, а вера разная. Мой отец до призыва на первую мировую войну начинал учиться в духовной семинарии, а потом был призван в армию. Вот так и слагались жизни людей в зависимости от событий, происходящих в истории государства, в котором они жили. Родственники Зины по мужу и сейчас живут в Польше. Она с ними поддерживает связь до сих пор. Часто ездит к ним в гости. Она считает себя счастливой в том, что ей удалось получить образование и прожить нормальную жизнь. В письмах пишет, что до сих пор ей снится по ночам, как их высылали в Сибирь. Порой она от этого вздрагивает и просыпается. Очень любит Англию, прожила там уже 60 лет. Любит страну за демократию и закон (как говорит она). Анна после сдачи экзаменов за неполную среднюю школу поступила на военную службу. Служила в связи под МонтеКасино. Жила в Иерусалиме. Вышла замуж за военного, там родила дочь Кристину. После войны они тоже уехали в Англию. Затем переехали в Нью-Йорк. Живет там до сих Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

294

C h a p t e r VII The searches of relatives

пор в собственном доме. Сейчас имеет двух дочерей. Это профессорская семья, обе дочери и зять – профессора. Кристина работает в Нью-Йоркском университете. У нее сын – внук Анны – сейчас тоже работает в университете, заканчивает докторскую диссертацию. Анна большое внимание уделяла образованию детей и изучению ими языков. Другая дочь живет в Канаде, в Торонто. Если бы не горе Зины в том, что она похоронила мужа и дочь, то можно было бы считать, что у обеих сестер жизнь сложилась неплохо. Мария и Володя с матерью после войны вернулись в родные края. Жить было негде, деревня сожжена немцами. Перебивались у знакомых в окрестных деревнях. Мария вышла замуж за поляка, и они уехали в Польшу. Муж ее был очень хороший семьянин, трудолюбивый. Имели они двух дочерей. Обе получили высшее образование. Тереза – медицинское, врач, Галина – педагогическое, учитель химии. Володя обосновался на станции Марцинконис – Литва. Работал машинистом грузового крана. Имеет свой дом, хозяйство, за счет которого и живет семья. У него трое прекрасных сыновей-богатырей, а сейчас уже внуков и правнуков. Что отличает эту семью – это необыкновенная любовь к лесу. Все сыновья, как и в прошлом их отец, отличные охотники. Володя же каждое лето проводит в лесу, собирая грибы и ягоды, которые в изобилии сдает государству, имея при этом дополнительные средства для семьи. Это очень трудолюбивая семья. Размышляя о жизни членов семьи моего отца я поняла, что Польша сыграла положительную роль в их судьбах. Находясь под Польшей с 1921 по 1939 год, они непроизвольно избежали периода репрессий во время коллективизации, проводимой государством в Беларуси. Избежали пик сталинских репрессий в 1937–1938 годах. Даже ссылка в Сибирь семьи дяди Сильвестра спасла ее от полного уничтожения фашистами в 1943 году во время войны, когда все жители деревни поголовно были расстреляны, а деревня сожжена дотSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

295

Г л а в а VII Поиски родственников отца

ла. Двух девушек – Анну и Зину – из этой семьи спасла из ссылки в Сибирь польская армия генерала Андерса. История страны отразилась на судьбах моих родных, как говорится в русской пословице: «Не было бы счастья, да несчастье помогло». Вот так сложились наши судьбы.

* * * После того как мне удалось их всех разыскать, захотелось встретиться и с остальными. Выяснилось, что они ранее боялись писать письма даже Володе. Как они говорят: «Боялись ему навредить». Не писали писем своим родным в Беларусь по этой же причине. После того как я их разыскала, стала убеждать в том, что теперь переписка с зарубежьем не преследуется. В нашей стране произошли большие изменения. Начали писать друг другу письма, посылать фотографии. Связь установилась. Стали думать о встрече. Списались. Договорились встретиться в Польше, даже выбрали удобный для этого день – 18 сентября 1998 года. Почему у Марии? Она очень больна и не сможет куда-либо приехать. Что удивительно – все приехали именно в этот день: Анна из Нью-Йорка, Зина из Англии, Володя из Литвы и я – из России. С трепетом в душе ехала в Польшу. Все время представляла нашу встречу. Часто задавала себе вопросы – какие они, как меня воспримут? Воспитывались и жили мы совершенно в разных условиях. Небольшой польский городок, где живет Мария, называется Югов. Это недалеко от границы с Чехословакией. Довольно уютный город, расположен среди гор. Посередине протекает, шумно журча, небольшая горная речка. Беда была в том, что общение между нами оказалось затруднено. Выручало, что все они знали польский язык, а Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

296

C h a p t e r VII The searches of relatives

я – только русский. Мой немецкий никому не понадобился. Анна и Зина прекрасно говорили по-английски и в какойто мере помнили белорусский язык, но он был засорен польскими словами. Понять их было можно, иногда помогала и жестикуляция. Если уж я ничего не могла разобрать, то мне помогал Володя. Он довольно прилично знал русский язык. Анна кое-что могла сказать по-русски. Она говорила, что в детстве отец учил их русскому языку. В ссылке была одна учительница русского языка, у нее Анна тоже занималась. Хуже всех можно было понять Зину. Она говорила только на английском и польском. Я думала, что совершенно не смогу с ними общаться, но ничего, что-то понимала, каждый день были разговоры и разговоры. Иногда устанем, идем с Зиной гулять по городку. Естественно, разговариваем. Как она говорила вначале: – Галя, мы с тобой вполне можем понять друг друга. А в конце наших прогулок мое понимание оценила на 90 процентов. Вот так одна семья разбросана по всему свету, да и языки у всех членов ее разные! Но родство и желание понять друг друга выручали нас. Приглашала их приехать ко мне в гости, но они не соглашались. Говорили при этом: – Мы до сих пор их еще боимся. Какое счастье мне привалило в жизни! Нашла много родственников, интересных, родных людей, о которых раньше даже понятия не имела! Сейчас часто вспоминаю все поездки и живу этими воспоминаниями, что и заставило меня взяться за перо. * * * Годы сталинских репрессий были преступлением перед народом страны. Аресты, расстрелы в 20–50-е годы прошлого столетия пронеслись как ураган по всей стране, искалеSeries «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

297

Г л а в а VII Поиски родственников отца

чили судьбы детей. Последствия террора еще ощущаются до сих пор. Оздоровление общества идет очень медленно, хотя уже много времени прошло с развенчания культа личности Сталина. Следует отметить, что нынешнее руководство страны делает все, чтобы хоть как-то, хоть в чем-то помочь людям, пережившим то страшное время. Оглянувшись назад, с высоты своего возраста я вижу повороты моей судьбы. Вот они: – Счастливое раннее детство, арест родителей, клеймо «дочь врага народа», длительное голодное существование. – Период учебы в школе, техникуме, институте, реабилитация – это периоды просветления. – Учеба в аспирантуре в Москве – это был мой взлет, для меня как «луч света в темном царстве». Это был счастливейший период в моей жизни! – Работу в институте считаю сумерками, она закончилась травлей, упавшей как снег на голову. – Заканчивается жизнь одиночеством (у меня есть друзья, мне пишут незнакомые люди, приглашают на встречи... но как не хватает моих близких людей. Мне тяжело от того, что не могу рассказать им о том, что происходит в моей жизни, в стране... сердце наполнено горечью, поэтому душа моя одинока). Итак, из большого числа моих близких родственников 13 человек были подвергнуты непосредственно репрессиям (тюрьмы, ссылки), 11 человек расстреляли фашисты, а оставшимся «осколкам» семьи достались крутые повороты судьбы. Вот такие тоже крутые повороты судьбы мне пришлось пережить. За всю жизнь я выпила не одну чашу горестей. Меня замалчивали, на меня клеветали, порой даже насмехались. За что? За то, что я была дочерью «врага народа». За то, что я не была похожа на обычных обывателей, за то, что была Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

298

C h a p t e r VII The searches of relatives

всегда бедна, за то, что «не умела жить». Все хорошее во мне втаптывалось в грязь. Я страдала, но не растеряла ни доброжелательности к людям, ни жажды справедливости, ни чувства прекрасного, ни любви к Родине. Хочу привести стихотворение, посвященное мне: От каменного пояса Урала В Москву дорога дальняя лежала. Остались позади уральские рябины, Привычные и милые картины. И реки чистые, как слезы, И лютые уральские морозы. А что у окна ты тогда вспоминала? Сиротство – враждебное жизни начало, Суровое детство и труд непосильный, К нему приобщил тебя вождь наш всесильный. Голодная юность, учеба, работа. А что впереди? Ждет прекрасное что-то? Надежда и молодость неразлучимы, Мы больше не будем, не будем гонимы. Стучали колеса, мелькали столбы – Дорога к Кавказу вела от Москвы. К тебе неспроста счастье вдруг повернется, Еще побороться за правду придется. И будет немало всего впереди, Но ты не устала по жизни идти! И нынче душа у тебя молода, Ты сделала людям немало добра! Пиши, если хочешь, пиши, если можешь, Ты многим еще в этой жизни поможешь.

Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

299

Фра г м е нты о тз ы в о в на 1-е издание книги

Фрагменты отзывов на 1-е издание книги «Повороты судьбы» (2004 г.) Fragments of reviewes on the first edition of the book «Turns of fate» (2004) Хочу выразить признательность за отзывы, присланные на мою книгу из Администрации Президента Российской Федерации, Русского общественного фонда Александра Солженицина, Фонда Андрея Сахарова, общества «Мемориал», новосибирской редакции государственной телерадиопрограммы «Областной депутатский канал», Минской организации жертв политических репрессий, Белорусского государственного университета, а также всем людям, оставшимся неравнодушными к событиям той страшной эпохи в нашей стране.

Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

300

Fragments of reviewes on the first edition of the book

Глубокоуважаемая Галина Владимировна! Отвечаю на Ваше письмо по поручению Александра Исаевича. Тема Вашей рукописи – жизнеописание семьи, пережившей репрессии, – представляет большой интерес. Поэтому мы охотно примем Ваши воспоминания на вечное хранение. Со временем такие материалы будут опубликованы Всероссийской мемуарной библиотекой. Работа над такими воспоминаниями необходима для того, чтобы наше горе не ушло вместе с нами бесследно, а сохранилось для русской памяти, оберегая на будущее. Всего Вам доброго. Секретарь литературного Представительства Русского общественного фонда М. М. Уразова

Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

301

Фра г м е нты о тз ы в о в на 1-е издание книги

Здравствуйте, уважаемая Галина Владимировна! Библиотека музея и общественного центра имени Андрея Сахарова в настоящее время занимается созданием электронной библиотеки «Воспоминание о ГУЛАГе» для публикации ее в Интернете. Мы сейчас переводим в электронную форму уже опубликованные книги с воспоминаниями репрессированных. В будущем мы планируем публиковать в Интернете и рукописные материалы, которые собираем в библиотеке. Предложение такое. Пришлите, пожалуйста, рукопись на наш адрес. Ваше письмо мы прочитали с большим интересом. В наш музей мы часто приглашаем таких людей, как Вы, на встречи с молодежью. Это действительно важно, чтобы они знали историю своей страны, тем более из первых уст. Рассказы детей «врагов народа», их воспоминания мы записываем на аудиокассеты, которые храним у себя. Мы предлагаем Вам на архивное хранение (депонирование) Ваши воспоминания. Еще хочу послать Ваше письмо в «Мемориал». С уважением к Вам, секретарь Музея общественного центра им. А. Д. Сахарова Кирпичева Гульнара Эрнстовна

Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

302

Fragments of reviewes on the first edition of the book

Глубокоуважаемая Галина Владимировна! Музей и общественный центр им. А. Д. Сахарова переслали нам Ваше письмо. Ныне подобные материалы (как Ваши) представляют большой интерес для исследователей-историков, журналистов. Для того чтобы вести эти ценнейшие свидетельства трагических страниц нашей истории, НИПЦ «Мемориал» готовит сборники с подробными аннотациями, сопровождаемые большим справочным аппаратом. Мы предлагаем Вам вне зависимости от решения вопроса о публикации Ваших воспоминаний передать их на хранение в наш архив. Если Вам по каким-то причинам трудно сделать их копию, Вы можете выслать их нам, мы же гарантируем их возврат после копирования. Аннотация Ваших воспоминаний войдет в один из сборников, и об их существовании станет известно широкому кругу научной общественности. Тема Ваших воспоминаний – жизнь детей репрессированных – для нас крайне интересна. Кроме сбора свидетельств о годах репрессий в нашей стране общество «Мемориал» буквально по крохам собирает материал о конкретных жертвах этих репрессий. Мы были бы Вам очень благодарны, если Вы вышлите нам копии (или подлинники) документов о репрессиях родителей, их реабилитации, писем, фотографий, иных материалов Вашего семейного архива. Все это будет сохранено. А со временем придано широкой гласности. С искренним уважением и надеждой на сотрудничество С. Ларьков (научно-информационный и просветительский центр «Мемориал») Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

303

Фра г м е нты о тз ы в о в на 1-е издание книги

Г. В. Сакович, автору книги «Повороты судьбы» C большим удовлетворением «прочла» Вашу книгу «Повороты судьбы». Вы взялись за очень серьезную тему, о которой не так давно и думать было не дозволено. Чувствуется глубина переживаний, неравнодушие, желание достучаться до каждого человека. Некоторые моменты мастерски выписаны. Приятно, что нет плагиата, подражания, есть удачные сравнения, особенно в детских воспоминаниях. Однако недостаток чувства детали размывает образное представление человека, события. Хотя есть очень хорошие находки. Вместе с тем примите мои поздравления – Вы мужественный человек, горячо любящий свою Родину и болеющий душой за нее. Если поработать над словом, можно и спектакль поставить по типу Е. Гинзбург «Крутой маршрут» о ГУЛАГе (театр «Современник»). Вы внесете в историю немало нового, познавательного. Успехов Вам, и храни Вас Бог! С искренней симпатией, член Союза журналистов РФ, руководитель, главный редактор Т. А. Бычковская (государственная телерадиопрограмма «Областной депутатский канал»

Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

304

Fragments of reviewes on the first edition of the book

...В своих воспоминаниях Галина Владимировна объективно и интересно раскрывает быт и жизнь семьи после 1937 года, когда вначале арестовали отца, а затем и мать, которую выпустили из тюрьмы после того, как отец начал подписывать все следственные обвинительные документы. После окончания трудовой деятельности, выйдя на пенсию, она активно начала поиск следов отца, выходца из Западной Беларуси. Для этого посетила ГУЛАГ на железнодорожной станции Ерцева Северной железной дороги, что находится вблизи станции Коноша, где расстреляли отца. Самое страшное, что даже в тюрьме приговоренных к лишению свободы по первой категории расстреливали, хотя они выполняли все установленные нормы и показатели тюремного режима. Это настоящий геноцид! Таких фактов уничтожения людей из воспоминаний современников не встречал. Ее книга документальной, страшной обличительной силы. Такие факты можно найти, только посещая «зоны», но и там нет мест захоронений заключенных. Их просто найти нельзя. И это очень страшно. Книга нравственно выдержана, потому что просматривается трудолюбие автора и его тяга к знаниям на протяжении всей трудовой деятельности, к методическому раскрытию «темных» пятен в жизни родителей. Книга, на мой взгляд, имеет один недостаток – мизерный тираж, 150 экземпляров на 135 миллионов россиян. С уважением, кандидат технических наук, доцент Белорусского государственного университета Станишевский Вячеслав Николаевич (г. Минск)

Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

305

Фра г м е нты о тз ы в о в на 1-е издание книги

С большим вдохновением я прочла Вашу книгу «Повороты судьбы». Поскольку Ваше и мое детство, юность, творческие годы проходили в одно время. Мне очень интересно было узнать о том, как же там за 2000 километров от Белоруссии, на Урале. Хочу поделиться некоторыми впечатлениями о прочитанном. Во-первых, книга легко читается: язык доходчивый, повествование как будто льется, что располагает и захватывает при чтении. Написано без прикрас, спокойно, без злобы. В судьбе, в жизни у каждого человека – свои повороты. Что касается Ваших, то вся Ваша жизнь – это труд, трудности, но есть и счастливые моменты. Труд Ваш не пропадал бесследно, а Бог через людей подсказывал, выводил Вас на нужную дорогу, поворачивал Вас к лучшей жизни. Каждый раз Вы делали очередной взмах: школа – техникум – институт – диссертация – кандидат наук – доцент – зав. кафедрой. Чудесно! Вы должны гордиться этим! Заслужили Вы это трудом, своим умом, своими чудесными родителями, своими огромными трудностями, и как результат, имеете большой жизненный опыт. Вам много раз улыбалось счастье! Ваша совесть чиста. Вас Бог наделил даром наблюдательности, что дано не всем. С чувством глубокого понимания Вы описываете красоты природы Урала. А я как будто вижу Охтому (Архангельская область). Те же кусты крупных ягод смородины вдоль рек, тот же малинник и лес – этот чудесный мир природы. Чтобы описать природу, надо сначала ее увидеть, а потом восхищаться, наслаждаться ею. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

306

Fragments of reviewes on the first edition of the book

То же и про быт людей. Вас удивила чистота в доме крестьянки. А ведь почти никто этого не замечает. И поэтому меня удивила в Вас эта чудесная черта – наблюдательность. Что касается женщин, ставших жертвами сталинского террора, это очень хорошо, что Вы об этом вспоминаете. Женщины – узницы ГУЛАГа – это еще одна деталь, характеризующая бесчеловечность властей. Невозможно нам представить их страдания. Они не только мучились за себя, но и за детей. Ведь многие женщины так и не отыскали своих детей после освобождения. Как это все пережить им было? Каждый человек, переживший репрессии в нашей стране, должен оставить след в истории. Если бы наши родители увековечили память своих погибших в ГУЛАГе сестер и братьев по несчастью, то какой бы богатый исторический материал они оставили. Думаю, что эта женщина, узница, профессор истории, записывала в камере события не только для себя, но и для будущих поколений. Насколько высокий уровень сознания! Этим можно только восхищаться. Вы, Галина Владимировна, отработали и за мать, и за отца сполна. Большое спасибо Вам за такую историческую книгу, благодаря которой нераскрытых страниц истории ХХ столетия становится меньше. Жаль, что таких людей мало, кто бы смог написать, как Вы! Ваша книга историческая, но она ценна тем, что написана не писателем, не историком, не журналистом, а живым свидетелем трагической эпохи, написана правдиво, не по заказу, а от души. Спасибо за книгу! Спасибо за историческую память! Желаю Вам всего хорошего, здоровья, успехов в жизни! Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

307

Фра г м е нты о тз ы в о в на 1-е издание книги

Галина Владимировна, я передала Вашу книгу членам нашего общественного объединения для того, чтобы как можно больше людей узнали о трагедии, пережитой Вами. Вот Станишевский Вячеслав Николаевич и его жена Елена Михайловна прочли Вашу книгу. Елена Михайловна тоже доцент университета, химик, кандидат наук. Она говорит, что все в Москве, как Вы описываете, ей знакомо. Ваш руководитель диссертации и многие ученые-химики тоже. Она их хорошо знала. Ей очень понравилась Ваша книга. И она удивляется, как в такие годы еще можно так красиво писать и издаваться. Мол, она бы так не смогла. Просила, и я передаю Вам самые наилучшие пожелания в Вашем трудном творческом пути. Председатель общественного объединения Белорусской ассоциации жертв политических репрессий Тарасевич Зинаида Антоновна (г. Минск)

Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

308

Fragments of reviewes on the first edition of the book

Галина Владимировна Сакович в своей книге «Повороты судьбы» на примере одной семьи раскрывает условия жизни, в которых оказались дети репрессированных родителей. Ею описываются и анализируются отдельные факты жизни семей «врагов народа». В содержании книги автор раскрывает возможности преодоления трудностей жизни, не расслабляясь, всеми силами бороться против проявления зла. Описываемые ею условия жизни семьи репрессированных были ужасны: отец расстрелян, мать в тюрьме, холод, голод, со стороны некоторых окружающих людей проявление негативных явлений – презрение, ущемление самых элементарных прав человека. В этих условиях Галине Владимировне приходилось выживать, а это значит постоянно учиться и очень много работать. Для нее это был единственный путь в жизни. В итоге она стала кандидатом наук. На ее примере видно, что может сделать человек, обладающий твердым характером, неимоверной трудоспособностью, железными нервами, большой силой воли. Она имела в течение всей своей жизни тяжелые материальные и, в особенности моральные, условия. В книге удачно описывается природа Северного Урала, особенно лес, дары которого спасали семью от голода. Спасибо Вам, дорогая Галина Владимировна, за книгу, которая является ярким примером того, как жили пострадавшие люди в эпоху сталинских репрессий. С уважением, председатель правления Ставропольского общества инвалидов – жертв политических репрессий г. Ставрополя Новосельцев Петр Акимович, член правления Савин Виктор Иванович

Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

309

Фра г м е нты о тз ы в о в на 1-е издание книги

Книга «Повороты судьбы» Сакович Г. В. очень трогательна и значима для тех, кто прошел через жернова такого страшного времени, как репрессии. Пройти через это взрослому человеку тяжело, а если дети с клеймом «дети врагов народа» их испытывают, то это совсем другое восприятие. Это страшно, дай бог, чтобы никто и никогда не столкнулся с этим. Автор книги Г. В. Сакович с честью прошла все эти испытания. Ее целью жизни было одно – получить образование, в чем она достигла больших высот. Ее мужество, стойкость, преданность Родине, обидевшей ее, внушают неподдельное уважение. В книге подробно описывается жизнь автора, близких людей. Вся книга буквально пропитана болью и слезами, а также преданностью и искренней любовью к своей семье, матери, отцу. Сужу по себе. Я также являлась дочерью «врага народа». Отец мой был подвергнут репрессиям. В те времена сохранить преданность репрессированным родителям, выдержать колоссальное внешнее давление – все это доказывает, что Галина Владимировна – сильный духом человек. Спасибо ей большое за эту книгу. Она всколыхнула всю мою душу. Я тоже была изранена этой бедой. Есть очень много общего в судьбах автора и моей. Мы не разуверились в жизни, не потеряли веры в людей, не озлобились. Я не оправдываю репрессии, но в какой-то степени мы стали сильнее, мужественнее, нас можно сравнить со сталью, которую вначале накаляют, потом охлаждают, и так несколько раз, пока металл не станет упругим, крепким, таким, каким нужно. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

310

Fragments of reviewes on the first edition of the book

Людям, прошедшим через горнило репрессий, потерявшим близких, веру в людей и доброту, постоянно приходилось доказывать делом окружающим и себе в первую очередь, что они остались людьми. Уважаемая Галина Владимировна, огромное Вам спасибо за Вашу книгу. Ваша жизнь может быть примером для других, в особенности для подрастающего поколения. Пройти через то, что прошли Вы, прожить так, как жили Вы, добиться того, чего добились Вы, – потрясающий пример для всех людей. Низкий Вам поклон! С уважением, реабилитированная, член Совета ветеранов войны Озорокова Леля Хажисмеловна (г. Терек, Кабардино-Балкария)

Series «Near Past»

Г. В. Сакович Повороты судьбы

311

Фра г м е нты о тз ы в о в на 1-е издание книги

Страшные подробности сталинских репрессий 1937 года сегодня хоть и активно обсуждаются в прессе, но все же остаются для нас чем-то невообразимо далеким, а главное вызывающим массу противоречий. Хотя эта тема до сих пор будоражит сознание российского обывателя, и даже больше того, делит все общество на два противоборствующих лагеря – тех, кто за, и тех, кто против большого террора. Все же нам, новому поколению, трудно объективно оценить ситуацию, которая сложилась в то время. Свидетели долго не могли говорить о том, что случилось с ними или близкими им людьми, а когда время молчания закончилось, оказалось, что осталось их не так уж и много. Да и говорить эти люди все еще боятся то ли по привычке, то ли чтобы не бередить прошлые раны. Именно поэтому книга Галины Сакович «Повороты судьбы» так ценна для нас сегодняшних. В ней подробно, а главное, интересно описана судьба одной семьи, попавшей в жернова жестокой сталинской репрессивной машины, семьи, которая повторила путь миллиона других семей. Примечательно, что автор не стремится разобраться в проблеме репрессий, а просто и беспристрастно рассказывает свою историю. «Повороты судьбы» будет интересно прочитать и тем, кто любит автобиографии, документальные книги, а также воспоминания соотечественников о жизни в СССР. Корреспондент газеты «Комсомольская правда» Екатерина Анисимова

Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

312

Fragments of reviewes on the first edition of the book

Я в восторге от твоей книги. Книга грамотно написана. Думаю, что все, кто тебя знает, не прочь также проявить восторг. Пронесла свой сильный, стойкий характер через десятилетия. Книга – это победа над собой, обыденностью, которая поглотила немало умных людей, не осуществивших свои смелые планы. Порочные люди, недалекие топтали их. Ты осуществила свою мечту. Теперь тебе легче. Отдыхай душой. Еще раз кто-то читающий почувствует «молох» прошлого. Книга читается с интересом. И не потому, что я уралочка. Все до слез знакомые места. Твое психологическое (педагогическое) описание характеров, души человека (что на Урале, что в Москве). Много доброго, положительного, о чем всегда читаешь с удовольствием. Это тебе, Галина, очень удалось. Книга – это твоя судьба, твое видение мира. Книга – это память о тебе, Галина Владимировна. Ты собрала воедино все свое родство, о существовании которого даже не подозревала. Всего тебе доброго. Анашкова Нина Михайловна (г. Москва)

Series «Near Past»

Мои мама и папа Станция Верхняя Салда, Свердловская область 1936 г.

Мама с подругой перед свадьбой 1921 г.

Отец с друзьями перед свадьбой 1921 г.

Папа и мама перед арестом 1937 г.

Бабушка (прислуга) Екатеринбург 1906 г.

Бабушкина подруга (прислуга) Екатеринбург 1906 г.

Мне 2 года, сестре Нине 8 лет 1932 г.

Такая я пошла в школу (слева направо): сестра Нина, наша тетя и я 1938 г.

Похвальная грамота 1940 г.

3-й класс. Мы страшно голодали (на школьной Доске почета) 1940 г.

3-й класс 1940 г.

В техникуме г. Красноуфимск 1948 г.

Я, мама, сестра Нина Город Новая Ляля 1953 г.

Мои любимые подруги г. Красноуфимск 1956 г.

В техническом училище с группой подручных сталеваров г. Нижний Тагил, Свердловская область 1962 г.

Урок в школе г. Нижний Тагил 1963 г.

Мама (слева) с подругой г. Нижний Тагил 1964 г.

Я с мужем сентябрь 1974 г.

В первом ряду двоюродные (слева направо): брат Володя, сестра Нина, я, сестра Анюта. Во втором ряду муж Нины – Ваня, мой муж – Николай, муж Анны – Александр и один из племянников моих сестер с сыном Деревня Замостяны, Щучинского района, Гродненской области, Беларусь 1998 г.

Мой муж Николай, я, брат Володя, сестры Зина, Анна, Мария г. Югов, Польша 1998 г.

Г. В. Сакович Повороты судьбы

313

Гимн незаконно репрессированных

Гимн незаконно репрессированных Слова Петра Кузячкина, г. Норильск

Anthem illegally subjected to repression Poet Peter Kuzyakin, from Norilsk

Нас всех распинали на красной звезде, Везли на далёкие стройки: ОСО, трибуналы, МГБ. Позорные «двойки» и «тройки». Лишали свободы и честных имен, Клеймили «врагами народа», Под крики: «Ура!» и под шелест знамен, И под улюлюканье сброда. Сибирь, Воркута, Соловки, Колыма, Норильск или БАМ Озерлага – Омытые кровью зек острова Архипелага ГУЛАГа. Дороги, каналы, плотины, мосты На наших костях вырастали, И транспарантов над ними хвосты «Да здравствует Сталин!» – кричали. И силы, и жизни в тех стройках, и кровь, И слезы турбины вращали. Конец безвременью – воскресли мы вновь, С надеждой домой возвращались. Серия «Близкое прошлое»

G. V. Sаkоvich Turns of fate

314

Anthem illegally subjected to repression

Но долгие годы еще впереди Мы жили в большом подозрении: Не в счет партбилет, ордена на груди И справки об освобождении. Теперь призывают простить палачей: Судей, прокуроров паскудных, Пытателей, оперов и стукачей За давностью лет неподсудных. Осушены чаши страданий до дна, Иссякло в душе чувств кипенье, Но ночью и днем мысль терзает одна: За что нам такое мученье?! И ни забыть, ни простить не могу Лай псов, матерщины конвоя, В агонии друг на слепящем снегу: Кровавые пятна конвою. Потомки, мы жизни прожили не зря. Гордимся судьбой роковою; Над Родиной вспыхнет свободы заря, Омоется правда рекою.

Series «Near Past»

ОГЛАВЛЕНИЕ

От автора

From the author

Глава I Детство

Chapter I Childhood

C h a p t e r II Early youth. Start of labor activity

Г л а в а III Реабилитация. Аспирантура

129

C h a p t e r III Rehabilitation. Graduate course

Г л а в а IV Травля

193

C h a p t e r IV Harassment

Глава V О репрессиях в стране

227

Chapter V About the repression in the country

Г л а в а II Ранняя юность. Начало трудовой деятельности

Г л а в а VI Выяснение причин ареста родителей Г л а в а VII Поиски родственников отца Фрагменты отзывов на 1-е издание книги «Повороты судьбы» (2004 г.) Гимн незаконно репрессированных

247

C h a p t e r VI Elucidation of reasons for the arrest of parents

279

C h a p t e r VII The searches of relatives

299

Fragments of reviewes on the first edition of the book «Turns of fate» (2004)

313

Anthem illegally subjected to repression

Серия «Близкое прошлое»

Сакович Галина Владимировна

ПОВОРОТЫ СУДЬБЫ Воспоминания

Главный редактор И. А. Погорелова Заведующий издательским отделом А. В. Андреев Редактор А. Г. Сонникова Техническое редактирование и компьютерная верстка Н. И. Чигина Подписано в печать 19.07.2010. Формат 60х841/16. Бумага офсетная. Гарнитура «SchoolBook». Печать офсетная. Усл. печ. л. 19,3. Тираж 120 экз. Заказ № 310.

Налоговая льгота – Общероссийский классификатор продукции ОК 005-93-953000 Издательство Ставропольского государственного аграрного университета «АГРУС», 355017, г. Ставрополь, пер. Зоотехнический, 12. Тел./факс: (8652) 35-06-94. Е-mail: agrus2007@mail.ru; httр://agrus.stgau.ru. Отпечатано в типографии издательско-полиграфического комплекса СтГАУ «АГРУС», г. Ставрополь, ул. Мира, 302.