"Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи." / Коллектив авторов / 2013г.

Карагандинский государственный университет имени академика Е.А. Букетова Сарыаркинский археологический институт Лисаковский музей истории и культуры Верхнего Притоболья

ПАМЯТНИКИ ЛИСАКОВСКОЙ ОКРУГИ: АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ СЮЖЕТЫ

Караганда — Лисаковск 2013

УДК 902/904 ББК 63.4 (5Каз) П15

П15. Памятники Лисаковской округи: археологические сюжеты. Сб. ст./ Отв. ред. Э.Р. Усманова – Караганда – Лисаковск: Tengri Ltd, 2013. – 336 с.; илл. Archaeology of Lisakovskiy Area./ Monograph edited by Usmanova E. – Karaganda – Lisakovsk: Tengri Ltd, 2013. – 336 p.

ISBN 978-601-7449-00-1

«Памятники Лисаковской округи: археологические сюжеты» мақалалар жинағы Лисаков археологиялық экспедициясының 1997–2007 жылдары қола дәуірінің қорымдарын зерртеу жұмыстарың ұсынады (Қостанай облысы, Лисаков каласы, Таран ауданы, Тобыл өзенінің сол және оң жиегі). Бұл жинақ біздің дәуірімізге дейінгі 1800–1600 жылдардағы радиокарбондық тәсіл бойынша жасалған алакөл мәдени дәстүріне жататын алты жерлеу даласын талдау материалдарының қорытындыларынан тұратын он алты мақаладан құрылған. Ғылыми қорытыңды Қазақстан, Ресей, Ұлыбритания, АҚШ, Бельгия мамандарының ынтымақтастығының арқасында мүмкін болды. Мақалалар жинағы артефактардың ғылыми түсіндірмелерінен, андрон әлемінің археологиялық болмысын жалпыға түсінікті баяндаудан тұрады, және Еуразияның далалық бөлігінің көне мәдениетінің тарихымен айналысушыларға, археологтар мен тарихшыларға қызықты болады.

Сборник статей «Памятники Лисаковской округи: археологические сюжеты» представляет исследования некрополей эпохи бронзы, которые раскапывались Лисаковской археологической экспедицией в период с 1997 г. по 2007 г. (Костанайская обл., г. Лисаковск, территория Тарановского р-на, долина реки Тобол). Сборник состоит из 16 статей с результатами изучения материалов шести погребальных полей, принадлежащих алакульской культурной традиции, датированных по радиокарбонному методу около 1800–1600 вв. до н. э. Научный итог состоялся благодаря сотрудничеству специалистов из Казахстана, России, Великобритании, США, Бельгии. Статьи сборника включают в себя научную интерпретацию артефактов и популярное изложение археологических реалий андроновского мира, и будет интересен археологам, историкам, и всем, кто увлекается историей древних культур степного пояса Евразии.

Archaeology of Lisakovskiy Area is a collection of 16 research papers on the Andronovo community in the Upper Tobol (Kostanay oblast, KZ) edited by Emma R. Usmanova – Director of Lisakovskay Archaeological Expedition from 1997 to 2007.

The book is the result of international collaboration of scholars from Kazakhstan, Russia, UK, USA and Belgium. The book presents archaeological evidences from six burial sites of Alakul Culture dated with tree rings and radiocarbon ca. 1800–1600 BC. Focusing on key themes such as identity, community believes and everyday living this book provides comprehensive interpretation of Lisakovskiy prehistory in the context of the Bronze Age of Eurasian Steppe. The book is written for a wide audience interested in the ancient cultures of the Eurasia.

УДК 902/904 ББК 63.4 (5Каз)

ISBN 978-601-7449-00-1

© Усманова Эмма Радиковна, разделы 1 и 3. 2013 г. © Усманова Эмма Радиковна, фотографии 2013 г. © Авторы раздела 2. 2013 г.

Посвящается 100-летию раскопок у деревни Андроново (Южная Сибирь, Минусинская котловина, 1914 г.)

— эпонимного памятника андроновской культуры

Cодержание сборника

Рау А.П., Ткачев В.В., Усманова Э.Р. Введение........................................................................................................................................5 Раздел первый. Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи......................................................................................................19 Усманова Э.Р. Описание археологических объектов....................................................................................................................................20 Усманова Э.Р. Погребальный обряд: позиция и символика .......................................................................................................................88 Приложение 1. Отдельные объекты.............................................................................................................................................................131 Приложение 2. Таблицы................................................................................................................................................................................134 Рисунки..........................................................................................................................................................................................................143 Фотографии..................................................................................................................................................................................................171 Раздел второй. Археологические свидетельства памятников Лисаковской округи......................................................................195 Панюшкина И.П. Возраст могильников эпохи бронзы Лисаковской округи......................................................................................... 196 Акулов А.Г. Памятники Лисаковского археологического микрорайона: локализация на местности и пространственные связи.....205 Ломан В.Г. Некоторые результаты технико-технологического анализа керамики могильника Лисаковский I...................................208 Миллс Барбара, Панюшкина И.П. Анализ керамики памятников Лисаковской округи и взаимодействие алакульской и федоровской культур............................................................................................................................................................212 Barbara J. Mills and Irina Panyushkina. Analysis of Ceramics from Lisakovsk Cluster of Sites: Alakul and Fеdorovo Chronology and Interaction.............................................................................................................................................................................223 Каспаров А. К., Оутрам К. Алан. Некоторые замечания по поводу остеологических материалов комплекса Лисаковский (поселение и могильники эпохи бронзы).....................................................................................................................................................230 Гаруда Эшли. Костяные орудия из комплекса Лисаковский......................................................................................................................239 Ashleigh Haruda. Lisakovsk bone tools..........................................................................................................................................................241 Вентреска Миллер Алисия. Междисциплинарный анализ общественного строя жителей поселения Лисаковское: биоархеологические исследвоания и этнографические интерпретации (по материалам погребений)................................................243 Воловинский В.В. Некоторые результаты демографического анализа палеоантропологических материалов могильника Лисаковский I............................................................................................................................................................................250 Колбина А.В., Усманова Э.Р. Культовое погребение нижней челюсти человека.....................................................................................251 Смирниоу Мелина, Петерс Рената. Бусина из могильника Лисаковский III............................................................................................253 Melina Smirniou, Renata Peters. Characterisation of a glass bead from Lisakovsk Burial Site III................................................................258 Варфоломеев В.В. Бегазы-дандыбаевские (саргаринско-алексеевские) погребения из могильников Лисаковский I и Алексеевский.....................................................................................................................................................................262 Епимахов А.В., Усманова Э.Р. Новые материалы времени перехода от бронзового века к железному веку........................................264 Сеитов А.М., Усманова Э.Р. Материалы сарматского времени Лисаковской округи..............................................................................268 Сеитов А.М., Усманова Э.Р. Сосуд из жертвенника (могильник Лисаковский II)...................................................................................273 Берхе Ина, Макью Мария. Анализ текстиля из кургана могильника Лисаковский V............................................................................275 Ina Vander Berghe, Marie Christine Maquio. Analyses Report. Archaeological textile from kurgan.............................................................275 Раздел третий. «Из мрака древности струящий жизни свет…».........................................................................................................279 Популярные сюжеты на тему археологических свидетельств...................................................................................................................280 Сюжет первый. Усманова Э.Р. Культура андроновской общности евразийской степи...........................................................................282 Сюжет второй. Усманова Э.Р. Диалоги с андроновцами............................................................................................................................290 Сюжет третий. Усманова Э.Р. Письмо Н.Н. Миклухо-Маклаю.................................................................................................................297 Сюжет четвертый. Усманова Э.Р. Оберег, мой оберег.................................................................................................................................301 Сюжет пятый. Усманова Э.Р. «Если звезды зажигают…»..........................................................................................................................304 Сюжет шестой. Усманова Э.Р. «Пропыленная штурмовка…»...................................................................................................................306 Постаногов Михаил. Из поэтического наследия.........................................................................................................................................308 Сюжет седьмой. Усманова Э.Р. Люди Красных Скал. The Red Rock People.............................................................................................310 Сюжет восьмой. Буданова Ю.П. Музей и археология. Пересечение в космосе культуры......................................................................324 Сюжет девятый. Участники Лисаковской археологической экспедиции.................................................................................................327 Иванина Н.И. Философия Лисаковской археологической экспедиции.....................................................................................................328

Введение Кіріспе сөз Уақыт жиегінде орналасқан бір қала бар. Ол біздің Лисаков қаламыз. Неге жиегінде десеңіз, өйткені қаланың жасы жарым ғасырға да жетпеді. Тобыл өзендегі көпірден өтсеңіз, қала сізге өз заманауи үйлерінің махаласын, кенбайыту комбинатының пішінін көрсетеді. Социалистік құрылысының қарбалас кезінде орнатылған қала, және де комсомол ынтасының шамшырағы жасы келіп қалған алғашқы құрылысшылар мен кеншілердің жүзінде осы кезге дейін сақталған. Өзіне ХХ ғасырдың басындағы столыпин реформаларының қоныс аудару тарихы мен 70-інші жылдардағы бесжылдықтардың шарықтауын алған қала. Еркін экономикалық аймағын танытып, шағын қала экономикасына жаңа өндірістерді жіберген дағдарысты 90-ыншы жылдарында аман қалған қала. 40 мың тұрғыны бар қалаға ерекше өнернама тән. Ол қалалық шет аймақтық өмірдің стереотипіне мүлде ерекше уақиғаларды енгізе алған.

90-ыншы жылдардың екінші жартысында қала кеңістігінде джаз фестивальдары естіле бастаған. Джаз – бұл дыбыстың ерекше мәдениеті. Дауысқа, аспапқа ерекше көз-қарас. Қала бірнеше жыл бойы «Джаз-Листің» тынысымен өмір сүрген. Ерекше ауыр, дағдарысты 1999 жылы қалаға дағдарысқа қарсы болып карнавал келді. «Бір сағаттық халифа болу» үлкен карнавалдық ұмтылысқа бағына отырып қала тұрғындары теңіз қарақшысы, индейцтер, батырлар, шығыстың сұлулары, викингтер мен сығандар бейнесінде шыққан. Лисаков карнавалы – бұл әдеттегі самбо мектептері бар бразильдік карнавалы емес. Бұл, бейне бостандығы әрбір адам сүйікті кеіпкерлердің жай-күйіне оралауын армандайтын балалық және жастық шабыты мен ойлау бостандығынан туатын карнавал. Ал 1999 жылы қалаға түйе керуені келген. Бұл «Алтай-Дунай» деген археологиялық-этнологиялық экспедициясы болған. Ол Ұлы еуразиялық даласының дәлізінен өткен. Экспедиция өз бағытында еуразиялық даласының бастауы – Кулундин даласын және оның шеткі жері – венгр пуштасын байланыстырған. Бұл бағыттың жолында, оның ортасында Лисаков қаласы табылатын. Қала да үш жылға созылған түйелермен келген бірегей экспедициясының анналарында мәңгибақи қалған. Қаланың жасампаз энергиясы өз әлеуметтік-белсенді өмірінде әрдайым бірдеңе жаңаны іздеуге үйренді.

25 жылдан астам осындай бірқилы уақиға ретінде археологиялық экспедициясының жұмысы болып табылатын. Қаланың жолы болған. Оның шетінде, үйлерінің, спорттық құрылғылардың, жағажайлардың маңында – өте ерте мыңжылдықтардан шыққан басқа тарих пайда болған. Заманауи қала үш мың жылдан бұрын өзен жағалауында болған басқа өмірдің оқиғаларымен өмір сүре бастаған. Және де бұл өмірдің кейіпкерлері ретінде андронов мәдениетінің өкілдері болған. Дәстүрлі көне қалаларды, қоныстарды Ежелгі Шығыс, Ұлы Жібек жолының қалаларына ұқсастырылған. Ал осында қалалық шетінде қызыл тасы өмірдің мәңгілік идеясын көрсететін, құрылыстың тамаша тас бұдағында көрінген басқа дүние пайда болады. Қола дәуірінде Тобыл өзеннің жағалауын мекендеген адамдарды «қызыл жартастардың тұрғындары» деп атауымыз келген. Дегенмен, осы жеріндегі ауыл да «Қызылжар» деп аталған. Андроновтықтар осы өлкені берекелі деп тапқан. Шөпке бай алқапты жайлауларға айналдырған. Мекендегі мол сазды тамаша ыдыстарға материал ретінде пайдаланған. Сол уақытта қалаға археологтар келген. Олар қала көшелерінде өзгеше болып көрінген, олардың айтқан сөздерінде заманауи мәселелерге қарағанда мыңжылдықтар жөніндегі пікірлер көбірек болған. Лисаков қаласы экспедицияны қабылдаған. Қола дәуірінің жанында өмір – ерекше құрмет деуге болады. Осылай қаламызда 17–15 ғасырлардан біздің заманымызға дейін 20-інші және 21-інші ғасырларға параллель туды. Экспедиция өз жұмысын КСРО заманынан бастаған. Және де Одақтың ыдырау уақытында, дағдарыс кезіңде, тәуелсіз Қазақстанның қалыптасу кезеңінде де жұмыс жасаған. Қала өкіметі, кәсіпорындар, шүленгерлер, қала тұрғындары экспедиция жұмысына әрдайым материалдық көмек көрсетіп отырған. Оның жұмыс ашылуына бағытталған. Ол да болып өткен. Сондықтан экспедиция қатысушылары мен басшылығында экспедицияның тұрақты бастығы және Академик Е.А.Бөкетов атындағы Қарағанды мемлекеттік университетінің қызметкері Эмма Радиковна Усмановнаны археология мен қалаға, өтіп кеткен уақытқа деген сүйіспеншілік біріктірді. Лисаков археологиялық экспедициясына ел қауымын ерекше жарығымен құнарландыратын өзгеше рухтандырушылық тән. Үш жазғы айға экспедиция қаланың толық құқылы тұрғыны болған. Қала да олжалар мен археологиялық жаңалықтарын талқылап археологиялық қалаға айналған. Лисаковск қаласына археологтарға бұрыңғы Одақтан: Мәскеуден, Ленинградтан, Челябіден, Уфадан, Казаньнан, Талиннен, Днепропетровскіден, Киевтен де келген. Адамдар мүлде ақысыз жұмыс істеген. Көненің археологиялық аурасы соншалықты арбайтындай болған. Сыртқы шегі ашылғанда даниялықтар келді де андронов дүниесін ұғып бірнеше рет келген. Бұл экспедицияға чилилік революционерлер де қатысқан. Кейінірек, ғылыми қауым лисаков олжаларының маңызына баға бергеннен кейін, гранттардың ғылыми рамкалары бойынша топталармен жұмыс істеуге АҚШ, Ұлыбританиядан ғалымдар келген. Көпжылдық зерттеулердің нәтижесі ретінде Жоғарғы Тобыл тарихы мен мәдениетінің Лисаков мұражайындағы археологиялық экспозициясының құрылуы болған. Археологтар арқылы жер тұтқынынан кеткен андронов заттық «космосы» музей келушілеріне өз сұлулық пен сиқырлығын көрсеткен. Музей – бұл аймақтың мәдени мұрасын белсенді насихаттайтын қаламыздың тағы бір эксклюзивті парағы. Музей таяу шетелдегі ең жақсы музей ретінде Алтын медальмен марапатталған («Музей года Евразия 2008 г., Екатеринбург» Аймақаралық Қоғамдық ашық сайысы). Археологиялық олжаларының археологиялық топтамаларында 2000 астам сақтау бірлігі бар. Осындай археологиялық топтамаларының заттық потенциалы облыстық музейлерінің

5

Введение Кіріспе сөз

6

Уақыт жиегінде орналасқан бір қала бар. Ол біздің Лисаков қаламыз. Неге жиегінде десеңіз, өйткені қаланың жасы жарым ғасырға да жетпеді. Тобыл өзендегі көпірден өтсеңіз, қала сізге өз заманауи үйлерінің махаласын, кенбайыту комбинатының пішінін көрсетеді. Социалистік құрылысының қарбалас кезінде орнатылған қала, және де комсомол ынтасының шамшырағы жасы келіп қалған алғашқы құрылысшылар мен кеншілердің жүзінде осы кезге дейін сақталған. Өзіне ХХ ғасырдың басындағы столыпин реформаларының қоныс аудару тарихы мен 70-інші жылдардағы бесжылдықтардың шарықтауын алған қала. Еркін экономикалық аймағын танытып, шағын қала экономикасына жаңа өндірістерді жіберген дағдарысты 90-ыншы жылдарында аман қалған қала. 40 мың тұрғыны бар қалаға ерекше өнернама тән. Ол қалалық шет аймақтық өмірдің стереотипіне мүлде ерекше уақиғаларды енгізе алған.

90-ыншы жылдардың екінші жартысында қала кеңістігінде джаз фестивальдары естіле бастаған. Джаз – бұл дыбыстың ерекше мәдениеті. Дауысқа, аспапқа ерекше көз-қарас. Қала бірнеше жыл бойы «Джаз-Листің» тынысымен өмір сүрген. Ерекше ауыр, дағдарысты 1999 жылы қалаға дағдарысқа қарсы болып карнавал келді. «Бір сағаттық халифа болу» үлкен карнавалдық ұмтылысқа бағына отырып қала тұрғындары теңіз қарақшысы, индейцтер, батырлар, шығыстың сұлулары, викингтер мен сығандар бейнесінде шыққан. Лисаков карнавалы – бұл әдеттегі самбо мектептері бар бразильдік карнавалы емес. Бұл, бейне бостандығы әрбір адам сүйікті кеіпкерлердің жай-күйіне оралауын армандайтын балалық және жастық шабыты мен ойлау бостандығынан туатын карнавал. Ал 1999 жылы қалаға түйе керуені келген. Бұл «Алтай-Дунай» деген археологиялық-этнологиялық экспедициясы болған. Ол Ұлы еуразиялық даласының дәлізінен өткен. Экспедиция өз бағытында еуразиялық даласының бастауы – Кулундин даласын және оның шеткі жері – венгр пуштасын байланыстырған. Бұл бағыттың жолында, оның ортасында Лисаков қаласы табылатын. Қала да үш жылға созылған түйелермен келген бірегей экспедициясының анналарында мәңги-бақи қалған. Қаланың жасампаз энергиясы өз әлеуметтік-белсенді өмірінде әрдайым бірдеңе жаңаны іздеуге үйренді. 25 жылдан астам осындай бірқилы уақиға ретінде археологиялық экспедициясының жұмысы болып табылатын. Қаланың жолы болған. Оның шетінде, үйлерінің, спорттық құрылғылардың, жағажайлардың маңында – өте ерте мыңжылдықтардан шыққан басқа тарих пайда болған. Заманауи қала үш мың жылдан бұрын өзен жағалауында болған басқа өмірдің оқиғаларымен өмір сүре бастаған. Және де бұл өмірдің кейіпкерлері ретінде андронов мәдениетінің өкілдері болған. Дәстүрлі көне қалаларды, қоныстарды Ежелгі Шығыс, Ұлы Жібек жолының қалаларына ұқсастырылған. Ал осында қалалық шетінде қызыл тасы өмірдің мәңгілік идеясын көрсететін, құрылыстың тамаша тас бұдағында көрінген басқа дүние пайда болады. Қола дәуірінде Тобыл өзеннің жағалауын мекендеген адамдарды «қызыл жартастардың тұрғындары» деп атауымыз келген. Дегенмен, осы жеріндегі ауыл да «Қызылжар» деп аталған. Андроновтықтар осы өлкені берекелі деп тапқан. Шөпке бай алқапты жайлауларға айналдырған. Мекендегі мол сазды тамаша ыдыстарға материал ретінде пайдаланған. Сол уақытта қалаға археологтар келген. Олар қала көшелерінде өзгеше болып көрінген, олардың айтқан сөздерінде заманауи мәселелерге қарағанда мыңжылдықтар жөніндегі пікірлер көбірек болған. Лисаков қаласы экспедицияны қабылдаған. Қола дәуірінің жанында өмір – ерекше құрмет деуге болады. Осылай қаламызда 17–15 ғасырлардан біздің заманымызға дейін 20-інші және 21-інші ғасырларға параллель туды. Экспедиция өз жұмысын КСРО заманынан бастаған. Және де Одақтың ыдырау уақытында, дағдарыс кезіңде, тәуелсіз Қазақстанның қалыптасу кезеңінде де жұмыс жасаған. Қала өкіметі, кәсіпорындар, шүленгерлер, қала тұрғындары экспедиция жұмысына әрдайым материалдық көмек көрсетіп отырған. Оның жұмыс ашылуына бағытталған. Ол да болып өткен. Сондықтан экспедиция қатысушылары мен басшылығында экспедицияның тұрақты бастығы және Академик Е.А.Бөкетов атындағы Қарағанды мемлекеттік университетінің қызметкері Эмма Радиковна Усмановнаны археология мен қалаға, өтіп кеткен уақытқа деген сүйіспеншілік біріктірді. Лисаков археологиялық экспедициясына ел қауымын ерекше жарығымен құнарландыратын өзгеше рухтандырушылық тән. Үш жазғы айға экспедиция қаланың толық құқылы тұрғыны болған. Қала да олжалар мен археологиялық жаңалықтарын талқылап археологиялық қалаға айналған. Лисаковск қаласына археологтарға бұрыңғы Одақтан: Мәскеуден, Ленинградтан, Челябіден, Уфадан, Казаньнан, Талиннен, Днепропетровскіден, Киевтен де келген. Адамдар мүлде ақысыз жұмыс істеген. Көненің археологиялық аурасы соншалықты арбайтындай болған. Сыртқы шегі ашылғанда даниялықтар келді де андронов дүниесін ұғып бірнеше рет келген. Бұл экспедицияға чилилік революционерлер де қатысқан. Кейінірек, ғылыми қауым лисаков олжаларының маңызына баға бергеннен кейін, гранттардың ғылыми рамкалары бойынша топталармен жұмыс істеуге АҚШ, Ұлыбританиядан ғалымдар келген. Көпжылдық зерттеулердің нәтижесі ретінде Жоғарғы Тобыл тарихы мен мәдениетінің Лисаков мұражайындағы археологиялық экспозициясының құрылуы болған. Археологтар арқылы жер тұтқынынан кеткен андронов заттық «космосы» музей келушілеріне өз сұлулық пен сиқырлығын көрсеткен. Музей – бұл аймақтың мәдени мұрасын белсенді насихаттайтын қаламыздың тағы бір эксклюзивті парағы. Музей таяу шетелдегі ең жақсы музей ретінде Алтын медальмен марапатталған («Музей года Евразия 2008 г., Екатеринбург» Аймақаралық Қоғамдық ашық сайысы). Археологиялық олжаларының археологиялық топтамаларында 2000 астам сақтау бірлігі бар. Осындай археологиялық топтамаларының заттық потенциалы облыстық музейлерінің кейбіреулерінде ғана бар. Музейге қала тұрғындары мен қонақтары үнемі келіп тұрады. Ол бәріне танымал және оны жақсы көреді.

Введение Мен экспедициясының қазба жұмыстарындағы жие келетін қонағы болдым. Бұл, мен Әкім ретінде күн сайын шешетін экономикалық және әлеуметтік мәселелері бар заманауи қаладан басқа кеңістігіне жалт етіп өтуі болған. Осында тас пұтқа айналып, ал саздан жасалған құмыра Бүкіл әлеммен жанданды, және оның оюларында жұлдыздар мен күн көрінген. Осында андронов сұлулары шаштарын сәндендірген зергерлік әшекейлерінің ерекше әсемділігі болған. Осында дана көсемдер, батыр жауынгерлер және еңбекқор бақташылар өмір сүрген. Барлығы қызықты болған. Бұл қызығушылық біздің тұқымдарымызға жататын, ресей немістерінен шыққан алғашқы археологы, ағасы археолог Пауль Рау туралы әкемнің әңгімелерімен де оятылған. Көне заман дүниесі өмір бітпейтіндігі, тек қайта өзгеретіндігі жөнінде ежелгі бергі өмір философиясымен ашылған. Күн сайын өзінің алтын күн батар алдындағы сәулесімен Тобыл өзені суларын сәулелетін күн секілді бұл ой мәңгі болған. Қала экспедицияға және оның барлық қатысушыларына мыңжылдық дүниесін ашқаны үшін алғыс білдіреді. Сол арқылы Лисаков дүниежүзі тарихы контекстіндегі өз орнын жете түсінген. Бұл, сен «кіші Отанға» – туып өскен жеріне деген отаншылдығы мен сүйіспеншілігін қалыптастыруындағы археологиялық мұрасының ерекше маңызды ролін белгілейді. Басында ғасырлар тұратын қалада өмір сүру – бұл ерекше биік дәрежелілік. Лисаков аймағындағы ескерткіштерінен табылған артефактілерімен түрлі елдерден жұмыс істеген ғалымдардың еңбектерін ұсынатын осы мақалалар жиынтығы қуантады. Бұл археологиялық қазбаларының материалдары ғалымдар үшін, туған жер тарихы қызықтыратындарына маңызды болуының тағы бір дәлелі. Лисаков Троясы жүзеге асқан. Сондықтан лисаков ақыны Василий Ланкиннің келесі жолдары жарық көрді: Здесь правит миром Бесконечность С размытой кромкою времен, Где есть одно понятие – Вечность Без лиц, регалий и имен. Альберт Рау, Лисаков қаласының әкімі (1994–2004 жж.) Вступительное слово Есть город, расположенный на кромке времен. И это наш город Лисаковск. Именно на кромке, потому что реально городу нет и полвека. Стоит переехать мост через реку Тобол, и город уже разворачивается перед вами кварталами своих современных домов, индустриальным профилем горно-обогатительного комбината. Город, основан на пике социалистического строительства, и свет комсомольского энтузиазма до сих пор сохранился на лицах его уже не молодых первостроителей и горняков. Город, вобравший в себя историзм переселения столыпинских реформ начала 20 века и взлеты пятилеток 70-х годов. Город, выживший в кризисные 90-е годы, заявивший о Свободной экономической зоне, и запустив в экономику малого города новые производства. Городу, в котором 40 тысяч жителей, присуща особая креативность. Он смог внести в стереотипность городской провинциальной жизни абсолютно нестандартные события. Во второй половине 90-х пространство города озвучили джазовые фестивали. Джаз – это особая культура звука. Особое отношение к голосу, к инструменту. И город несколько лет жил дыханием «Джаз-Лиса». В особо тяжелый, кризисный 1999 год в город, наперекор кризису пришел карнавал. И, повинуясь великому карнавальному порыву «стать калифом на час», – жители города предстали в образах пиратов, индейцев, батыров, восточных красавиц, викингов и цыган. Лисаковский карнавал совершенно не похож на бразильский с его неизменными школами самба. Это карнавал, где свобода образа происходит от свободы мышления и от того детского и юношеского вдохновения, которые позволяют каждому в мечтах вернуться в состояние любимых героев. А однажды в 1999 году в город пришел караван верблюдов. Это была архео-этнологическая экспедиция «Алтай-Дунай». Она проходила по коридору Великой Евразийской степи. Экспедиция соединила в своем маршруте начало евразийской степи – Колундинская степь – и ее конечную точку – венгерскую пушту. На пути этого маршрута, почти в его центре оказывался город Лисаковск. И город остался навсегда в анналах этой уникальной экспедиции на верблюдах, которая продолжалась три года. Созидательная энергия города привыкла искать всегда что-то новое в своей социально-активной жизни. Болеe 25 лет таким оригинальным событием являлась работа археологической экспедиции. Городу повезло. На его окраине, вблизи его домов, спортивных сооружений, пляжей – возникла другая история, родом из глубины тысячелетий. Современный город зажил событиями из другой жизни, которая разворачивалась на берегах реки три тысячи лет назад. И героями этой жизни были представители андроновской культуры. Традиционно древние города, поселения ассоциируются с Древним Востоком, с городами Великого Шелкового пути. А тут рядом с городской окраиной возникает другой мир, который обозначился в красивых каменных кольцах сооружений, чей красный камень отражал вечную идею жизни. Хотелось назвать этих людей, которые поселились в эпоху бронзы на берегах реки Тобол, «жителями красных скал». Впрочем, казахский аул в этой местности так и назывался «Кызылжар». Андроновцы нашли этот край благодатным. Превратили богатые травой поймы в пастбища. Глина, которой изобилует местность, стала материалом для прекрасных сосудов.

7

Введение

8

И тогда в город пришли археологи. Они выглядели несколько необычно на улицах, в их речах было больше рассуждений о тысячелетиях, чем о современных проблемах. Лисаковск принял экспедицию. Жить рядом с веком бронзовым, надо сказать, особая честь. Так в городе зародилась параллель между веками: 20 и 21 векам нашей эры соответствовали 17–15 века до нашей эры. Экспедиция начала свои работы еще во времена СССР и продолжала в период распада Союза, во время кризиса и становления независимого Казахстана. Городские власти, предприятия, меценаты-бизнесмены, жители города всегда материально поддерживали работу экспедиции. Ее работа была нацелена на открытие. Оно состоялось. Потому что всех участников экспедиции во главе с Эммой Усмановой – бессменным начальником экспедиции и сотрудником Карагандинского государственного университета им. академика Е.А. Букетова – объединяла любовь к археологии и городу, к далекому прошлому. Лисаковской археологической экспедиции была присуща особая духовность, которая питает людскую общину особым светом. На три летних месяца экспедиция становилась полноправным жителем города, который тоже становился археологическим, обсуждая находки и открытия археологов. В Лисаковск в экспедицию приезжали к археологам со всего бывшего Союза: из Москвы, Ленинграда, Челябинска, Уфы, Казани, Таллинна, Днепропетровска, Киева, Львова. Люди работали абсолютно бесплатно. Настолько была завораживающе археологическая аура древностей. Когда открылись внешние границы, то первыми приехали датчане и потом приезжали несколько раз, постигая андроновский мир. Побывали в экспедиции и чилийские революционеры. Позже по научным рамкам грантов, когда ученая общественность оценила значение лисаковских находок, работать над коллекциями прибыли ученые из США, Великобритании. Итогом многолетних исследований стало создание археологической экспозиции в Лисаковском музее истории и культуры народов Верхнего Притоболья. Андроновский предметный «космос», покинувший, благодаря археологам, земляной плен, явил свою красоту и магию посетителям музея. Музей – это еще одна эксклюзивная страница нашего города, который активно пропагандирует культурное наследие региона. Музей награжден Золотой медалью как лучший музей ближнего зарубежья (Межрегиональный Общественный открытый конкурс «Музей года Евразия – 2008 г., Екатеринбург»). Археологические коллекции насчитывают более чем 2000 единиц хранения. Такой предметный потенциал археологических находок имеется не во всех областных музеях. В музей постоянно приходят жители и гости города. Он любим и популярен. Я был частым гостем на раскопках экспедиции. Это был мимолетный переход из современного города с его экономическими и социальными проблемами, которые я как Аким города решал каждый день, в другое пространство, где каждый найденный камень становился идолом, а глиняный горшок оживал целой Вселенной и в его орнаментах проглядывались звезды и солнце. Где жила особая красота в ювелирных украшениях, которые венчали волосы андроновских красавиц. Где жили мудрые вожди, храбрые воины и трудолюбивые пастухи. Все было интересно. Этот интерес был опосредован и рассказами моего отца о своем дяде археологе Пауле Рау, первом археологе из российских немцев, который принадлежал к нашему роду. Мир древностей открывался извечной философией бытия о том, что жизнь не прекращается, а только преобразуется. Эта мысль была такой же вечной, как солнце, которое каждый день своими золотыми закатными лучами освещает воды реки Тобол. Город признателен экспедиции и всем ее участникам за открытие мира тысячелетий, благодаря которому Лисаковск осознал свое место в контексте всемирной истории. Это археологическое наследие играет особо важную роль в формировании гражданского патриотизма и любви к «малой Родине» – месту, где ты родился и живешь. Жить в городе, за которым стоят века, – это особая привилегия. Отрадно, что данный сборник статей представляет труды ученых из разных стран, которые работали над артефактами, обнаруженными на памятниках Лисаковской округи. Это лишнее подтверждение тому, что материалы археологических раскопок имеют огромное значение для ученых и для всех, кому интересна история родного края. Лисаковская Троя состоялась. И поэтому родились эти строчки лисаковского поэта Василия Ланкина: Здесь правит миром Бесконечность С размытой кромкою времен, Где есть одно понятье – Вечность Без лиц, регалий и имен. Альберт Рау, аким города Лисаковска (1994–2004 гг.)

Введение Opening remarks There is a town located on the edge of time. This is our town of Lisakovsk. It is located namely on the edge, because the city is actually not half a century old. As soon as you cross the bridge over the river Tobol, you see the city is already unfolding in front of you by the blocks its modern buildings and an industrial profile of the mining-and-processing integrated works. The city was founded at the peak of socialist construction and the light of the Komsomol enthusiasm is still preserved on the faces of its no longer young first builders and miners. The city has absorbed both historicism of resettlement during the Stolypin reforms of the early 20th century and the flights of five-year plans of the 1970s. The city survived the crisis 1990s, having declared a free economic zone and having launched new productions into the economy of a small town. The city inhabited by 40.000 citizens has a special creativity. It has managed to bring absolutely non-standard events into the stereotype of the provincial urban life. In the second half of the 1990-s the urban space was voiced by jazz festivals. Jazz – is a peculiar culture of the sound. It is a special attitude to the voice, to the instrument. And the city lived a few years by breathing of the «Jazz-Lis». In the most severe, recessionary year of 1999 a carnival came to the city in spite of the crisis. And obeying a great carnival impulse «to become a caliph for an hour”, the residents of the city appeared vestured as pirates, Indians, batyrs, oriental beauties, Vikings, and Gypsies. The Lisakovsk Carnival – it is not a Brazilian carnival with its inevitable schools of samba. This is a carnival where freedom of a character derives from freedom of brainwork and from that childish and youthful inspiration when each person dreams of returning to the state of their favorite heroes. And one day in 1999 there came a caravan of camels. It was an archaeological and ethnological expedition «Altai- Danube». It passed along the corridor of the Great Eurasian Steppe.

The expedition connected in its route the beginning of Eurasian steppe – the Kolunda steppe and its ending point – the Hungarian grass steppe (puszta). In the way of this route almost in its center there appeared to be the city of Lisakovsk. And the city remained forever in the annals of this unique camel expedition that lasted three years. A creative energy of the city get accustomed to searching for something new in its social-active life. And the work of an archaeological expedition had been such an original event for more than 25 years. The city was lucky. On its outskirts, near its houses, sports facilities, and beaches there appeared other history, the history that came from the depth of millennia. The modern city began to live by the events from a different life that had unfolded on the banks of the river three thousand years ago. And the heroes of this life were the representatives of the Andronov culture. Traditionally ancient cities and settlements are associated with the Ancient Orient, with the cities of the Great Silk Road. And here just near the city outskirts a different world emerged; the world that was represented by beautiful stone rings of the constructions, the red stone of which reflected an eternal idea of life. One would like to name those people who settled on the banks of the river Tobol in the Bronze Age «the inhabitants of the red rocks.»

By the way, a Kazakh aul in this locality was called «Kzylzhar». The Andronov people found this land to be land of plenty. They turned rich of grass bottomlands into pastures. The clay, which is in abundance in this area, became a material for making beautiful vessels. And then archaeologists came into the city. They looked a bit unusual in the streets; in their speech there was more reasoning about millennia than about present-day problems. Lisakovsk recognized the expedition.

To live next to the Bronze Age, one should say, is a special honor. In this way the XX-XXI centuries AD began to coexist in the city with the XVII–XV centuries BC. The expedition began its work as early as the times of the Soviet Union. It worked during the breakup of the Soviet Union, during the crisis, and during the formation of an independent Kazakhstan. The city officials, businesses, patrons, residents of the city always supported financially the work of the expedition. Its work was targeted on a discovery. It was done. Because all members of the expedition led by Emma Usmanova, a permanent head of the expedition and a staff member of Karaganda State University named after academician E.A Buketov, were united by the love for archeology and the city, and the remote past. A special spirituality that nourishes a human community with a peculiar light was intrinsic to Lisakovsk archaeological expedition. For three summer months the expedition became a citizen of the city. Whereas the city became an archaeological city, discussing the findings and archaeological discoveries. People came to Lisakovsk to the archaeologists from all over the former Soviet Union: from Moscow, St. Petersburg, Chelyabinsk, Ufa, Kazan, Tallinn, Dnepropetrovsk, and Kiev. The people worked absolutely gratuitously: so fascinating was archaeological aura of antiquities. When the external borders were opened the Danes were the first to arrive at the city. They came several times to comprehend the Andronov world. The Chilean revolutionaries have also visited the expedition. Later, within the framework of scientific grants, when the academic community appraised the value of Lisakovsk findings the scientists from the U.S.A and Great Britain came to work with the collections.

The long-term research resulted in creation of an archaeological exhibition in the Lisakovsk Museum of History and Culture of the Upper Tobol. The Andronov subject «space» having escaped the earth captivity thanks to the archaeologists revealed its beauty and magic to the museum visitors. The museum is one more exclusive page of our city. It is actively popularizing the cultural heritage of the region. The museum was awarded a Gold Medal as the best museum among the CIS- countries (The Inter-regional public open competition «The Museum of the year. Eurasia – 2008, Ekaterinburg»).

The archaeological collections number over 2000 units of issue. Not all regional museums have such subject potential of archaeological finds. The residents and guests of the city permanently visit the museum. It is loved and popular.

I was a frequent visitor at the excavations. It was a fleeting passage from a modern city and its economic and social problems that I being the city akim (the head of a local executive authority) had to solve every day, in a different space,

9

Введение where a stone became an idol and a clay pot revived as if it were the whole universe, and stars and the sun were visioned in its ornaments. Where a special beauty lived in jewelry that adorned the hair of the Andronov beauties. Where wise chieftains, brave warriors and hardworking shepherds lived. Everything was interesting. This interest was also mediated by my father’s stories about his uncle - an archaeologist Paul Rau, the first archaeologist of the Russian Germans who belonged to our kin.

The world of antiquities opened itself by a perennial philosophy of existence: life does not end, but only transforms. This idea was as eternal as the sun, which every day illuminates the River Tobol waters with its sunset golden rays.

The city is grateful to the expedition and to all its participants for the opening of the world of millennia. Thanks to this Lisakovsk has realized its place in the context of world history. This specifies a particularly important role of the archaeological heritage in formation of patriotism and love for a «small» motherland - a place where you were born and live. To live in the city having centuries behind itself is a special privilege. It is gratifying that this collection of articles represents the works of scientists from different countries, who worked over the artifacts found at the sites in Lisakovsk vicinity. This is an extra confirmation to the fact that the materials of archaeological excavations are of great importance for scholars and for everyone who is interested in the local history. The Lisakovsk Troy has been discovered.

It is gratifying that this collection of articles represents the works of scientists from different countries, who worked over the artifacts found at the sites in Lisakovsk vicinity. This is an extra confirmation to the fact that the materials of archaeological excavations are of great importance for scholars and for everyone who is interested in the local history. The Lisakovsk Troy has been discovered. That is why these lines occurred to a Lisakovsk poet Vasily Lankin: Infinity with blurred edges of time Governs the world here.

Where there is one concept - Eternity Without faces, regalia and names.

Albert Rau, аkim of the city of Lisakovsk (1994–2004) Мыңжылдыққа – сүйіспеншілікпен

10

«Бәрiн жоятын уақыт пен аяусыз надандық көп ескерткiштерді құртты, бiрақ мұраның зорлығы соншалық, оның бәрін қорқынышты дұшпандар қалдықсыз жоя алмайды» Ф. Д. Нефедов, 1887 ж. Алдыңғы жүзжылдықтың атақты ғалымы Филипп Диомидович Нефедовтың эпиграфқа алынған сөзі, зор өкiнiшке орай, бүгінгі күні де өзектiлiгін жоғалтқан жоқ. Мәскеу Императорлық археологиялық қоғамының тапсырысы бойынша 1887 және 1888 жылдары Ф.Д.Нефедов зерттеген Орынбор губерниясы, Орал және Торғай облыстарының бірегей ескерткiштерiнің мүшкіл халдегі күйін үшінші мыңжылдықтың басында әлі көруде екендігімізді өкінішпен мойындауға тура келеді. Кейде бiз есінен айырылған мәңгүрт* сияқты, біздің үнсіз келісуімізбен ғибадатханалар мен кенiш, обалар мен қоныстарда сақталып қалған кең байтақ даланың ежелгі тұрғындарының заттандырылған мәдени байлығының Жер бетiнен iз-түссіз жоғалуына селқос қараймыз. Біздің алдымызда индустриалды қоғам тұтынуының жөнсіз рационалдығын теріске шығаратын, әрқайсымызға тән рухани бастаманың жеңісіне үміттендіретін, Лисаков өңірінің археологиялық ескерткiштерін зерттеуге арналған циклдің үшiншi кiтабы. Археология – ерекше ғылым. Бiзге үйреншiктi ұғымдар оның қойнауында айрықша мағынаға ие болады. Археологиялық мәдениет бағзы заманда болған тірі мәдениеттің өзiндiк көшiрмесі болып табылады. Оны түсіну көбiнесе күнделікті өмірде үй тұрмысының қарапайым бұйымдары болып табылатын заттардың белгiсiз құпия мәтiнін, дұрысын айтсақ, таңбадан тұратын шартты белгісін «оқу» арқылы мүмкін болады. Осы мыңжылдық қойнауына қызықты саяхатқа тартылған адамдар да ерекше. Осындай археологиялық топтың ерекше жарқын өкiлдерiнiң бiрi, Лисаков өңірінің ескерткiштерін ширек ғасыр қажымай зерттеген, әр түрлі ауыспалы мамандардың және ынтагерлердің(энтузиастердің) рухани басшысы және тұрақты ғылыми жетекшісі – Усманова Эмма Радиковна. Лисаков экспедициясының зерттеулері барысында алынған археологиялық материалдардың құндылығына жоғары баға бермеуге болмайды. Мәселе, тiптi, жүздеп зерттелген және ғылыми қоғамдастыққа тамаша ұсынылған түрлi жерлеу ғимараттары мен «жабық кешендерде» емес, кейде теңдесі жоқ жерден алынған мыңдаған артефактiлерде де емес, терең талдау мен нақты анықтау қорытындылары болып табылатын статистикалық есептер мен мәтіндерде берілген, академиялық оқуларда да болып тұрған жоқ. Оның бәрi анық, бiрақ олар айтарлықтай тар шеңберлі мамандар қауымына арналған. Бұл жерде жүзеге асқан зерттеу бағдарламаларының екінші жағы маңызды. Ол «адамдық келбеттегі» ғылыми жоба. Оның басты көзі Тобылдың жағалауларын қола ғасырында мекен еткен адамдардың сол кездегі өмір көрінісін қайта беруге деген талпыныс. Әрине, британдық және американдық ғылыми мектептерде көп қолданылатын процессуалдық археологияның белгілерін осы көзқараста көруге әрекет жасауға болады. Оның үстiне Э.Р.Усманованың ғылыми ___________________________ * Мәңгүрт, Шыңғыс Айтматовтың («Боранды бекет» романы, «Ғасырдан да ұзақ күн») анықтамасы бойынша тұтқынға түсіп, жансыз құлға айналған, толығымен иесіне бағынған және өткен өмiрінен ештеңе есінде жоқ пенде. Ауыспалы мағынада «мәңгүрт» сөзі өз туыстық тамырын жоғалтқан, ағайын-туыстық байланыстарын ұмытқан адамды көрсетуде пайдаланылады.

Введение қызметiнiң кейбiр кезеңдерi шынымен британдық және американдық грант бағдарламаларымен байланыста болды. Бiрақ мұндай ой Эмма Радиковнаны жете білмейтін адамда ғана тууы мүмкiн. Мен үшiн, Э.Р.Усманованың ғылыми шығармашылығы туралы сөз болғанда, өтіп кеткен кезеңдердің археологиялық болмыстарын оған ғана тән айрықша сезінумен қабылдау ерекшекшелігімен кездесуіміз айқын. Ниет тазалығы, тынымсыз ынтасы және баурап алар жайлы энергетикасы оған мүлде әр түрлi адамдарды:өзіне еліктеген басшы-шенеуніктер мен кәсіпкер-меценаттарды, ерікті-әуесқойлар мен ғалымдарды «өз нанымына сендіруге» мүмкіндік берді. Бұл симбиоздың қорытындысы, мемлекетаралық келiсiмдер нәтижесінде емес, ортақ игілікті iске риясыз қатынасқан қарапайым адамдардың рухани бiрiгуі арқасында ғана халықаралық мәртебе алған Лисаков экспедициясы болды. Мәдени дәстүрлер мен көне тарихқа деген сүйіспеншілік, уақыт байланысын түсіну, өз түп-тамырларын құрметтеугее негiзделген лисаковтық жас жеткіншектердің кіші отанына деген мақтанышының қазір таңда табиғи қалыптасуында, Лисаков өңірі мәдени кеңiстiгін үйлестiру жолындағы маңызды қадам бірегей Лисаков Жоғарғы Тобыл жағалауы халқының тарихы мен мәдениеті мұражайы болды. Сонда да болса лисаковтық эпопеяның ғылыми нәтижелерi туралы бiрнеше сөз айтуды қалар едім. Алынған мәлiметтердің андронтануда жаңа беттердi ашуға мүмкiндiк бергенін байқауға болады. Жекеленген өндірістік құрылымның жұмыс жүргізуіне байланысты Жоғарғы Тобыл жағалауы территориясында археологиялық микроаудан құрған біршама ұқсас ескерткіштердің шағын тобы зерттелді. Сондай-ақ, мәні алакөл және федоров мәдениеті байланысында жатқан, андрондық мәселенің шешімін табуда анықтаушы орын алатын зерттелген ескерткiштердiң есте қалатын ерекшелігі алакөлдік және федоровтық дәстүрлердің негізгі үйлесмділігінде (көбінесе жабық кешендерде) болып тұр. Жоғарғы әдістемелік деңгейде өткізілген, қабір басындағы құрылыстардың арасындағы аумақты қоса алғанда, қорымдарда жүргізілген археологиялық қазба жұмыстар, антропологиялық және остеологиялық топтамаларды талдау, палеодемографиялық сұрақтарды шешуде және әлеуметтік-мәдени қайта қалпына келтіруде берік негіз болды. Қорымдарды қалдырған андрондық палеопопуляция (көнеқауым) тәжірибесінде жерлеу-ас беру үрдісінде көрініс беретін идеологиялық түсінікті талқылау дербес мағынаға ие болады. Табиғи-ғылыми әдiстерді қолдана органикалық материалдарды мұқият зерттеу, лисаковтық қорымдардың жерлеу орындарынан табылған әшекейлердiң семантикасы мен морфологиясы туралы сюжеттiң дамуы қазба жұмысының авторын Қазақстанның қола дәуiрiндегі әйелдiң киім үлгісіне арналған монографиялық зерттеуінде кең көлемде қорытынды жасауына мүмкіндік берді. [Усманова, 2010] Сайып келгенде, Еділ-Орал соңғы қола дәуір мәдениетінің шығу орталығы кеңістігіне Жоғарғы Тобыл жағалауының қатыстығы анықтала бастағандықтан, аймақта «классикалық» андрон ескіліктері тiкелей төселген мәдени қабатты бөлу мәселесінiң шешiмiнде айтарлықтай iлгерi жылжуға мүмкіндік берген Лисаков өңіріндегі синташты мәдениетiнiң (Новоильинов моласы) кешендік ескерткiштерiнде жасаған Лисаков археологиялық экспедициясының ашулары нағыз жаңалық болды. Ұсынылып отырған жинақ «Могильник Лисаковский I: факты и параллели» [Усманова, 2005] кітабының өзіндік жалғасы болып табылады. Барлық оқырмандарды Усманова Эмма Радиковнаның және оның пiкiрлестері ашқан Лисаков өңірінің андрон әлемiне қызық саяхат күтеді деп ойлаймын. Тiптi бұл аса қызықты экскурсқа дәмеленудің өзі қиялымызды даурықтырады … В.В. Ткачев, (тарих ғылымдарының кандидаты, т.ғ.к.), Орск гуманитарлық- технологиялық институты (Оренбург мемлекеттік университетінің филиалы), археологиялық ғылыми-зерттеу орталығының директоры, Ресей С любовью вглубь тысячелетий Всесокрушающее время и беспощадное невежество уничтожили много памятников, но слишком велико наследство, чтобы эти страшные враги могли все истребить без остатка. Ф. Д. Нефедов, 1887 г. Вынесенные в эпиграф слова выдающегося ученого позапрошлого столетия Филиппа Диомидовича Нефедова, к огромному сожалению, не потеряли своей актуальности и в наши дни. С грустью приходится признать, что в начале третьего тысячелетия мы по-прежнему наблюдаем удручающее состояние уникальных памятников древности, которые исследовал Ф. Д. Нефедов в 1887 и 1888 гг. по заданию Императорского Московского археологического общества в Оренбургской губернии, Уральской и Тургайской областях. Порой мы словно манкурты*, безразлично взираем на то, как с нашего молчаливого согласия бесследно исчезают с лица Земли материализованные культурные ценности древних обитателей степных просторов, которые запечатлены в курганах и поселениях, рудниках и святилищах. Перед нами третья книга из цикла, посвященного изучению археологических памятников Лисаковской округи, отвергающая циничный рационализм индустриального общества потребления, вселяющая надежду на торжество духовного начала, присутствующего в каждом из нас.

_________________________ * Манкурт, по определению Чингиза Айтматова (роман «Буранный полустанок» («И дольше века длится день»)), это взятый в плен человек, превращённый в бездушное рабское создание, полностью подчиненное хозяину и не помнящее ничего из предыдущей жизни. В переносном смысле слово «манкурт» употребляется для обозначения человека, потерявшего связь со своими корнями, забывшего о своем родстве.

11

Введение

12

Археология – наука специфическая. Привычные для нас понятия в ее недрах обретают особенный смысл. Культура археологическая является своеобразным слепком, негативом некогда существовавшей живой культуры. Ее понимание становится возможным лишь при прочтении неведомого непосвященным текста, скорее шифра, который составлен из символов, являющихся зачастую в повседневной жизни незатейливыми предметами домашнего обихода. И люди, вовлеченные в эти увлекательные странствия вглубь тысячелетий, тоже особенные. Одним из таких неординарных, ярких представителей археологического сообщества является Эмма Радиковна Усманова – бессменный научный руководитель и духовный лидер пестрого калейдоскопа специалистов и энтузиастов, четверть века упорно изучавших памятники Лисаковской округи. Значение археологических материалов, полученных в ходе исследований Лисаковской экспедиции, трудно переоценить. И дело даже не в сотнях изученных и блестяще предъявленных научному сообществу разнообразных погребальных сооружений и «закрытых комплексов», не в тысячах извлеченных из земли артефактов, порой не имеющих аналогов, и не в академических штудиях, представленных в статистических выкладках и текстах, являющихся результатом скрупулезной фиксации и глубокого анализа. Все это очевидно, но адресовано достаточно узкому кругу специалистов. Здесь важнее другая грань реализованной исследовательской программы. Это научный проект с «человеческим лицом». Его исходным посылом являлось стремление к воссозданию живой картины жизни людей, населявших берега Тобола в бронзовом веке. Конечно, можно попытаться усмотреть в таком подходе признаки так называемой процессуальной археологии, столь модной в британской и американской научных школах. Тем более, что некоторые периоды научной деятельности Э. Р. Усмановой действительно были связаны с британскими и американскими грантовыми программами. Но такая мысль может закрасться только человеку, не знающему Эмму Радиковну лично. Для меня же явственно, что, когда речь идет о научном творчестве Э. Р. Усмановой, мы имеем дело с особенным, присущим только ей, чувственным восприятием археологических реалий ушедших эпох. Чистота помыслов, безудержный энтузиазм и обволакивающая мягкая энергетика позволили ей «обратить в свою веру» совершенно разных людей: увлеченных управленцев-чиновников и предпринимателей-меценатов, волонтеров-любителей и ученых. Итогом этого симбиоза и стала Лисаковская экспедиция, которая обрела международный статус не в результате межгосударственных соглашений, но благодаря духовному единению обычных людей, бескорыстно участвующих в общем благородном деле. Не менее важным шагом на пути к гармонизации культурного пространства Лисаковской округи стал уникальный Лисаковский музей истории и культуры Верхнего Притоболья, где теперь у подрастающего поколения лисаковцев естественным образом формируется гордость за малую родину, которая основана на уважении к своим корням, осознании связи времен, любви к древней истории и культурным традициям. Все-таки хотелось бы несколько слов сказать о научных результатах лисаковской эпопеи. Представляется, что полученные данные позволили открыть новую страницу в андроноведении. На территории Верхнего Притоболья исследована компактная группа относительно синхронных памятников, образующих археологический микрорайон, связанный с функционированием обособленной производственной структуры. Примечательной особенностью изученных памятников является органичное сочетание (часто в закрытых комплексах) алакульских и федоровских традиций, что играет определяющую роль в решении андроновской проблемы, суть которой и заключается в соотношении алакульской и федоровской культур. Проведенные на высоком методическом уровне археологические раскопки некрополей, включая пространство между надмогильными сооружениями, анализ антропологических и остеологических коллекций выступили в качестве надежного фундамента для социокультурных реконструкций и решения вопросов палеодемографии. Самостоятельное значение имеет обсуждение идеологических представлений, получивших отражение в погребально-поминальной практике андроновских палеопопуляций, оставивших могильники. Развитие сюжета о морфологии и семантике украшений из погребений лисаковских могильников, тщательное изучение органических материалов с привлечением естественно-научных методов подвигли автора раскопок на более широкие обобщения, что вылилось в монографическое исследование, посвященное костюму женщины эпохи бронзы Казахстана [Усманова, 2010]. И, наконец, настоящей сенсацией стало открытие Лисаковской археологической экспедицией в памятниках Лисаковской округи комплексов синташтинской культуры (могильник Новоильиновский), позволяющих существенно продвинуться в решении вопроса выделения культурного пласта, непосредственно подстилающего «классические» андроновские древности в регионе, поскольку становится очевидным вовлеченность Верхнего Притоболья в орбиту Волго-Уральского очага культурогенеза эпохи поздней бронзы. Предлагаемый сборник является своеобразным продолжением книги «Могильник Лисаковский I: факты и параллели» [Усманова, 2005]. Полагаю, что всех читателей ждет увлекательное путешествие в андроновский мир Лисаковской округи, открытый Эммой Радиковной Усмановой и ее единомышленниками. Даже предвкушение этого интереснейшего экскурса уже будоражит воображение… В.В. Ткачев, к.и.н., доцент, Орский гуманитарно-технологический институт (филиал Оренбурского государственного университета), директор научно-исследовательского археологического центра, Россия

Введение With love deep into millennia “A steamrollering time and a merciless ignorance have destroyed many monuments, but too great the heritage is for these terrible enemies to be able to destroy everything without a trace” F.D. Nefedov, 1887.

The words taken as an epigraph belonging to a prominent scientist Philip Diomidovich Nefedov, who lived in the XIX century, unfortunately, do not lose their relevance in our time either. We have to admit with sadness that at the beginning of the third millennium we still observe a depressing state of unique monuments of antiquity that F.D. Nefedov investigated in Orenburg province (guberniya), the Ural and Turgay regions in 1887 and 1888 on assignment of the Imperial Moscow Archaeological Society. Sometimes we as mankurts* devoid of memory look indifferently how with our acquiescence the materialized cultural treasures of ancient inhabitants of the steppes, imprinted in the mounds and settlements, mines and sanctuaries are disappearing from the face of the earth.

Here is the third book from the series devoted to the study of archaeological sites of Lisakovsk vicinity, rejecting a cynical rationalism of an industrial consumer society, giving hope for the triumph of spirituality that is present in each of us.

Archaeology is a specific science. Notions familiar to us find a special meaning in its depths. An archaeological culture is a peculiar mould, some kind of a negative of once existed living culture.

Understanding of that culture becomes possible only by virtue of reading a text unknown to the uninitiated; rather not a text but a cipher made up of symbols that are often unpretentious household goods in everyday life. And people involved in these fascinating wanderings deep into the millennia are also special.

One of such bright extraordinary representatives of an archaeological community is Emma Radikovna Usmanova, a permanent scientific advisor and a spiritual leader of the motley kaleidoscope of experts and enthusiasts who have doggedly been studying archaeological sites of Lisakovsk vicinity for a quarter of the century.

It is difficult to overestimate the significance of archaeological materials obtained in the course of the research carried

by Lisakovsk expedition. The matter is not even in hundreds of various burial structures and «closed complexes» thoroughly studied and brilliantly presented to a scientific community, and not in thousands of artifacts excavated from the earth which at times are unique, not in academic studies presented in statistical calculations and texts being the results of meticulous fixation and deep analysis. All of this is obvious, but it is addressed to a quite narrow circle of specialists.

Another brink of the implemented research program is much more important here. This is a scientific project with a «human face.» Its initial message was striving to recreate a living picture of the life of people who inhabited the banks of the Tobol River in the Bronze Age. Certainly, one can try to see in this approach the signs of so-called processual archeology that is so popular in the British and American scientific schools.

The more so as some periods of scientific activity of Emma Usmanova were indeed linked with British and American grant programs. But such a thought may occur only to a person who does not know Emma Usmanova personally. For me it is absolutely clear that when it comes to scientific creativity of Emma Usmanova, we deal with a special, intrinsic only to her a sensual perception of archaeological realities of the bygone epochs. Purity of thoughts, unrestrained enthusiasm and enveloping soft energetics allowed her to «convert into her faith» absolutely different people: enthusiastic executives-bureaucrats and entrepreneurs-patrons of arts, volunteers-amateurs and scholars.

This symbiosis resulted in Lisakovsk expedition, which has gained an international status not as a result of international agreements, but thanks to a spiritual unity of ordinary people participating selflessly in the common noble cause. The unique Lisakovsk museum of history and culture of the peoples of the Upper Tobol has become an equally important step towards the harmonization of the cultural space of Lisakovsk neighborhood. In the natural way the Museum forms the proud of their native land, based on respect to their roots, consciousness of times connection, love to ancient history and cultural traditions in the younger generation of the citizens of Lisakovsk.

Yet I would like to say a few words about the scientific results of the Lisakovsk epic. The data obtained allowed to open a new page in the Andronovo science. A compact group of relatively synchronous archaeological sites forming an archaeological micro district linked with functioning of an isolated industrial structure has been researched on the territory of the Upper Tobol.

A notable feature of the studied archaeological sites is an organic combination (often in the closed complexes) of the Alakul and Fedorov traditions that plays a key role in solving the Andronovo problem, the essence of which lies in the ratio of the Alakul culture to the Fedorov one.

The archaeological excavations of necropoleis, including the space between tombstones having been carried out at a high methodical level, an analysis of anthropological and osteological collections have served ​​a reliable foundation for social and cultural reconstructions and solution of the issues concerning paleodemography.

An independent value has a discussion of ideological notions reflected in the funeral-memorial practice of the Andronov paleo-populations that had abandoned the burial mounds. _________________________

* Mankurt, by the definition of Chingiz Aitmatov (a novel « The Burannyi Railway Stop» («The Day lasts longer than a century»)), a man taken captive and turned into a dead-hearted servile creature entirely subservient to his owner and not remembering anything from his previous life. In a figurative sense, the word «mankurt» is used to refer to a person who has lost touch with his roots, and who has forgotten about his kinship.

13

Введение Development of the plot of morphology and semantics of the decorations from Lisakovsk burial mounds, a thorough study of organic materials using the natural-scientific methods had inspired the author of the excavations to more sweeping generalizations what resulted in a monographic study devoted to the women’s costumes of the Bronze Age of Kazakhstan [Usmanova, 2010].

And finally, a discovery of complexes belonging to the Sintashta culture (the Novoiljinovsky burial mound) in the archaeological sites of Lisakovsk neighborhood made by Lisakovsk archaeological expedition has become a real sensation.

These complexes allow to advance significantly in solving the issue concerning the identification of a cultural layer directly underlying the «classic» Andronovo antiquity in the region, since it has become evident that the Upper Tobol was involved into the orbit of the Volga-Ural hearth of cultural genesis of the Late Bronze Age. The proposed collection of articles is a peculiar continuation of the book «The burial mound Lisakovsk I: facts and parallels» [Usmanova, 2005]. I suppose that all the readers will be involved into a fascinating trip into the Andronov world located in Lisakovsk vicinity that has been discovered by Emma Usmanova and her like-minded fellows. Even the foretaste of this exciting excursus already heats the imagination...

Vitaly V. Tkachev, Dr., Director of the Archaeological Research Center, Orsk Humanitarian Technological Institute (branch) of the Orenburg State University

14

Альберт Рау на раскопе

Введение Памятники Лисаковской округи: археологические сюжеты Ни солнце, ни судьба человеческая не допускают, чтобы на них глядели пристально; на первое мы вынуждены смотреть сквозь драгоценный камень, на вторую – через поэзию. И без поэзии мужчина пойдет на войну, девушка – замуж, жена станет матерью, люди похоронят своих мертвецов и умрут сами; однако, опьяненные стихами, все они устремятся к своему делу с неоправданными надеждами. Воины якобы завоюют славу, невесты станут Пенелопами, матери родят стране героев, а мертвые погрузятся в лоно своей прародительницы – земли, навечно оставшись в памяти тех, кого они покинули. Торнтон Уайлдер. Мартовские иды Археология — это и драгоценный камень, через который смотришь на историю и видишь ее в реалиях ушедших времен. Археология – это и поэтическое прикосновение к сотворенному веками, когда за горами нарытой земли, за тысячами керамических черепков, за золотыми и совсем не золотыми артефактами, которые часто бывают дороже золота, за медным и железным, за каменным и глиняным, за деревянным и костяным, за живым и мертвым – выступают знаки-символы со своим смыслом задуманного и исполненного. И тогда, независимо от наших знаний, предстают перед нами культуры и народы только потому, что были, прошли и есть, сохранились в этом вечном, предметном добытом и сохраненным нашими руками, руками археолога, мире. Без археологии человек может обойтись, если он только сам не археолог. Она не присутствует в том каждодневном, обыденном, что делает наши поступки необходимыми, а ситуации известными. От нее не зависит семейное счастье, радостные или, наоборот, драматические слагаемые жизненных перипетий, не зависит и великое, хозяйственно задуманное благо и богатство приобретенное. Она живет своим огромным самостоятельным архипелагом, с мощной невидимой силой прошедшего человеческого бытия. Но как один из способов познания мира, археология изучает главные слагаемые человеческого присутствия на земле – жизнь и смерть. И тогда разворачивается гигантская история человека, запрятанная-затаенная в тысячелетиях, история его отношения к жизни и смерти. Бессмертная тема, которая никогда не исчезнет из нашего каждодневного и обыденного, которая заставляет вглядываться в каждый день и дорожить именно им, одним днем, который проживается сегодня, а не завтра. Тема, которую так корректно сформировал «властитель современных дум» Стив Джобс: «Смерть – это лучшее изобретение жизни. Она — причина перемен. Она очищает старое, чтобы открыть дорогу новому». За двадцать шесть лет археологических работ на памятниках Лисаковской округи обнаружены сотни свидетельств о жизни и смерти, обозначенных Временем на берегах реки Тобол. Условное название «Памятники Лисаковской округи» – это зона вокруг города Лисаковска в радиусе 10–15 километров, где раскапывались основные объекты, расположенные на левом и правом берегах реки Тобол (Республика Казахстан, Костанайская обл., Тарановский р-он). Археологическое преимущество стоит за памятниками эпохи бронзы. Исследовано семь могильников алакульской и федоровской культуры, в погребальное пространство которых «вошли» единичные погребения иных культур из других времен. Погребальные поля, сотворенные «андроновцами» для своих умерших соплеменников, использовались пришедшими за ними представителями прочих культур, следуя неписаному закону «свято место пусто не бывает». Предлагаемый вашему вниманию сборник статей «Памятники Лисаковской округи: археологические сюжеты» — не совсем обычный в том смысле слова, каким в науке принято обозначать научное издание о комплексе археологических материалов, которые исследовали ученые в составе археологов, палеозоологов, реставраторов, географов. И вот почему. Идея сборника возникла из желания представить собрание исследованных объектов Лисаковской округи в «собрании сочинений», которое появилось благодаря содружеству разных ученых из разных стран, как принято сейчас говорить, ближнего и дальнего зарубежья. Внимание привлекли коллекции артефактов, сами памятники, и в результате возник тот самый контекст, за которым стоит историческая событийность присутствия и смены культур в районе Верхнего Притоболья. Мои коллеги в праве меня обвинить в эклектичном характере данного издания, в «коктейле» научного и популярного жанров при оформлении материалов исследований. Пожалуй, они будут правы. На страницах издания есть не только строго научные статьи, но и популярные заметки, в которых по-другому разворачиваются археологические сюжеты, нестесненные рамками обязательных научных ссылок и дефиниций.

15

Введение

16

Что же касается меня как исследователя, раскопавшего и собравшего это «собрание сочинений» вместе с участниками Лисаковской археологической экспедиции, то я благодарю всех своих коллег за внимание к памятникам Лисаковской округи, к труду Лисаковской археологической экспедиции. Как бы это банально не звучало, но эта книга есть мое прощание с тем миром древностей, с которым я встречаюсь с 1986 года, раскапывая его предметное содержание, сокрытое в каменных кольцах и под курганными насыпями на берегах реки Тобол. Банально, но правдиво. Повезло раскопать, повезло изучить, повезло собрать коллекции и придать вторую жизнь артефактам в музейной экспозиции Лисаковского музея истории и культуры Верхнего Притоболья. И вторая жизнь всего накопанного, не боюсь этого определения, стала социально-духовным кодом города Лисаковска и не только его. Структура сборника. Сборник «Памятники Лисаковской округи: археологические сюжеты» – это результаты исследований андроновских могильников, которые расположены по обоим берегам реки Тобол (Республика Казахстан, Костанайская обл.: г. Лисаковск и Тарановский р-он). Собственного говоря, он является продолжением монографии «Могильник Лисаковский I: параллели и факты» [Усманова, 2005], опубликованной по материалам исследований могильника Лисаковский I (1986–1996 гг.). Сборник состоит из трех разделов и приложения. Раздел первый «Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи» – это авторское описание погребений, исследованных в период с 1997 г. по 2007 г. Это шесть самостоятельных могильников алакульской культуры, не имеющих отношения к территории самого масштабного могильника левого берега – могильника Лисаковский I (1986–1996 гг.). Четыре могильника Лисаковский II, III, IV, V находятся на левом берегу, два других могильника Лисаковский VI, VII – на правом берегу. Погребения всех шести могильников совершены в традиции алакульского погребального обряда, за исключением нескольких вводных и самостоятельных сооружений, относящихся ко времени ранних и поздних кочевников. Сознательно уклонившись от обоснований андроновских показателей лисаковских памятников в контексте памятников эпохи бронзы урало-казахстанский степей первой половины II тыс. до н.э., я обратилась к деталям ритуальных ситуаций, сохранившимся на погребальном поле могильников, предметы, «тексты» и знаки которых несут и хранят память о прошедшем. В них и заключается одна из сторон информационной сущности культуры с ее разнообразными сюжетами. Раздел первый – это описание главных признаков погребального обряда (сооружение, погребение) и некоторых ритуальных ситуаций. Например, тех, которые, на первый взгляд являются результатом проникновения с целью ограбления. Но на самом деле они могли относиться к проявлениям ритуального поведения. Материалы этого раздела являются хорошим дополнением к информации, опубликованной в монографии «Могильник Лисаковский I: факты и параллели» [Усманова, 2005]. Все они в комплексе демонстрируют федоровскую и алакульскую погребальную традицию, сложившуюся в эпоху бронзы, в районе Верхнего Притоболья, на границе леса и степи. В тексте употребляется традиционно распространенный термин для смешанных памятников урало-казахстанских степей «андроновская культурно-историческая общность» или «андрон» в широком смысле этого слова. Под ним понимается совокупность родственных культур, складывающихся в период стабильного развития азиатской зоны Евразийской металлургической провинции [Стефанов, Корочкова, 2006, с. 127–136]. Раздел второй «Археологические свидетельства памятников Лисаковской округи» – статьи коллег, которые исследовали материалы памятников эпохи бронзы, раннего железного века и средневековья. В нем представлено осмысление лисаковских материалов в контексте истории Евразийской степи. Основной информационный потенциал эпохи бронзы – это керамика, костные останки погребенных, кости животных, отдельные уникальные артефакты, которые стали объектами изучения для специалистов из Казахстана, России, Великобритании, США и Германии. Фрагменты деревянных конструкций в алакульских погребениях явились основанием для определения радиокарбонных дат существования разных групп могильников, что важно в целом для решения проблемы датировки степных культур эпохи бронзы. Несколько статей зарубежных коллег публикуются на английском языке с переводом на русский язык. Кроме того, в разделе присутствуют ранее опубликованные статьи по «лисаковским» археологическим материалам. Формат данного сборника позволяет опубликовать их еще раз, чтобы показать весь объем исследований по объектам Лисаковской округи. Вводные и отдельные погребения ранних и поздних кочевников, обнаруженные на погребальных полях, интерпретировались казахстанскими и российскими учеными. Публикация «неандроновского» материала существенно дополняет историческую картину происходящего в «постандроновское» время. Иными

Введение словами, дает возможность узнать, кто пришел на смену «андроновцам», определяя культурно-историческое развитие района Верхнего Притоболья в этой части Евразийской степи. Погребальные «трассы» – следы посмертных ритуалов – демонстрируют картину того движения кочевых культур, которое захлестнуло степь в последующие после «андрона» века. Раздел третий «Из мрака древности струящий мысли свет…» – это популярные сюжеты на тему археологических свидетельств. Обычно такого содержания тексты не принято включать в научное издание. Однако, отвечая для себя на вопросы: «когда еще?», «и будет ли время?», – я все-таки решила ввести в научный академизм сборника популярное изложение раскопанного и осмысленного, рожденное поэтическим отношением к археологии участников экспедиций и собственно моим отношением. Рано или поздно один и тот же объект, который изучается долгий период времени, становится родным для археолога. Кроме научных штудий и интерпретаций, культурно-хронологических определений, возникает вкус такого вот фантазийного касания к обнаруженным артефактам. Выдуманные и исполненные современные сюжеты на археологическую тему. Такова сила археологического притяжения. Такова магия посвящения в ушедшее Время, которая не оставляет равнодушным никого, кто однажды прикоснулся к таинствам тысячелетий. Другая причина появления этого раздела – это история экспедиции, людей, которые, не будучи профессиональными археологами, появились на берегах реки Тобол, чтобы постичь «деяния предков своих», и на миг отвлечься от реалий современной жизни, таких жестких, пряных, желанных и суетливых. Написанные ими строки – это дань дням, проведенным на раскопах, раскаленных от солнца или омытых дождями. Добытые в ходе археологических раскопок артефакты, помещенные в экспозицию музея, продолжают жить в современном социуме. Приобретая музейный лоск в витринах, они утрачивают связь с местом своего происхождения, но сохраняют связь со временем своего происхождения. Их сюжетность не утрачивает своего обаяния древности. Их информационная программа «оживает» в различных музейных программах. Такова их вторая жизнь. Об этом так же говорится в третьем разделе. Приложение – это описание погребальных сооружений, происхождением из других эпох, и не вошедших в основной текст и вспомогательные таблицы. На этом бы, казалось, можно и закончить. Остается только добавить еще один абзац в подражание писателю Торнтону Уайлдеру. Действительно для меня – человека и археолога – берега реки Тобол, «напоенные», насыщенные материальными остатками прошедших эпох, оформили не только научный интерес, а сделали нечто большее – подарили мне свидание с вечностью. Это как на мосту Людовика Святого, в Лиме, который обвалился в одну секунду и в момент резонанса унес в пропасть всех, объединенных одним желанием любить и быть любимыми. Это когда в один момент сливаются и солнце, падающее оранжевым апельсином за линию горизонта, и ветер, напоенный запахами степных трав, и камни, с неуловимым розовым оттенком, поставленные руками андроновца, и горшок, выходящий из земли своими орнаментамиписьменами, которые уже никто не прочтет. И ты, оказавший в этом круговороте, понимаешь, что все было, есть и будет. Это и есть резонанс, возникающий на мосту, перекинутом между прошлым и будущем, между смертью и жизнью, уносящий, тебя, археолога, в поток настоящего, чтобы оживить ушедшее. Благодарю от всего сердца своих коллег и друзей, чьим трудом были раскопаны сотни квадратных метров, которые на протяжении десятка лет «меряют шагами тобольское лето», расчищая свидетельства андроновской жизни: А.С. Суслова (ведущий сотрудник Лисаковского музей истории и культуры Верхнего Притоболья); Н.И. Иванину (заслуженный работник культуры РК); Э.Е. Сергеева, С.Л. Ладынского (учителя истории г. Темиртау). Спасибо за многолетнее сотрудничество Лисаковскому музею истории и культуры Верхнего Притоболья – директор Н.Е. Жиляева, технический работник и замечательный раскопщик экспедиции О.В. Пархоменко. Спасибо коллегам: М.К. Хабдулиной, В.В. Варфоломееву, В.В. Евдокимову, А.С. Ермолаевой, Ж.К. Курманкулову, В.К. Мерцу, В.А. Новоженову, И.В. Ерофеевой, Е.Х. Хорош, М. В. Бедельбаевой, С. Ишангали, А. Слядневу (Казахстан), Г.Б. Здановичу, О.Н. Корочковой, С.В. Кузьминых, М.И. Скрипниковой, Е.В. Антоновой, Е.В. Переводчиковой, А. В. Епимахову, Н.О. Ивановой, О.П. Чеченковой (Россия); Л. Ставской (Бишкек); И.П. Панюшкиной (Irina Panushkina), Barbara Mills (USA, Arizona), Sandra Olsen, Katheryn M. Linduff (Pittsburgh, USA); Elena Eisayev, Alan K. Outram (the University of Exeter, United Kingdom). Спасибо моим друзьям и добрым знакомым, поддержка которых всегда ощутима в жизни и работе: семье Лесковых, М. Лукашевой, Н. Распертову, С. Мурдасову, В. Никитину, В. Жагорникову, С. Каратаевой, О. Майсурашвили, А. Сенчеву, Л. Пашевской, Г. Колесниковой, Ю. Бахолдину, И. Латохину, Г. Шумилиной, Ю. Шепель, О.Г. Хайрулиной, (Лисаковск); И. Зайцевой, А. Колбиной, В. Полешко (Костанай); С. Рау, В.

17

Введение

18

Абоимовой, семье Воловинских, Е. Никулиной (Астана); Т. Куниной, Л. Когай, А. Байтокину, Т. Садырбаеву, О. Евстигнеевой, О. Дударенко, Н. Фадиной, Д. Бахтигузиной, Г. Пеннер, Н. Поповой, Д. Сафаровой, Л. Евдокимовой, Е. Криулину, Л. Ли, Ю. Паршину, А. Мазниченко, семье Старушкиных, семье Енкулевых– Ли, семье Карпуниных (Караганда); З. Чумаковой, Т. Майш, З. Дударенко, Ш. Тулегеновой (Жезказган); Б. Кожахметову (Улытау); Б. Оразимбетовой, Д. Иванову, И. Спассику, А. Ноде, Н. Литвиновой, Ю. Мизинову (Алматы); семье Мустафиных (Атырау); С. Куатову (Актюбинск); Е. Новиковой, И. Донник, С. Дзвонковскому, М. Симоновой, Б. Моргачеву, А. Курбангалиевой (Москва,); Л. Скалиной, Н. Филатовой, Е. Зеваковой (Санкт-Петербург) Н. Даниленко, семье Коростиль, А. Бондаренко (Украина); Igor Berezin, Sholomo Kolyakov, Yulia Mestechkina, Tamara Kulik (Israel); Nikoly Metsger (Germany); Rima Khan (France); I. and M. Kremer, Tatyana Raevsky, Pavel Antonov, Mary Smith, Mitch Medigovich (USA); Olga Lepijina, Olga Ulyanova, Sharapya Kakimova (Chile); одноклассникам выпуска 1975 года СШ № 3 г. Караганды – И. Шишковой, В. Гороховодатскому, В. Рыжкову, В. Злобиной, А. Касеновой, Г. Петренко. Е. Ералинову, Б. Асылбековой, М. Руденко. Спасибо моим родным, которые понимают и всегда поддерживают меня: М. Усманову, Ю. Хайрулиной, семье Хуснуллиных (Казань), Ф. Костюковой (Караганда). Благодарность от всей экспедиции Ю.Ф. Шаврину, Г.В. Буткевичу. Общежитие Лисаковского технического колледжа многие годы было «домом родным» в летний полевой сезон. Спасибо комендантам, вахтерам, всем, кто создавал нам хорошие условия жизни в стенах «родной общаги». Слова признательности за оказанную помощь топографу П.Н. Блинову (г. Лисаковск), фирме АИК, Irina Odlianitskaya (Gerente General), Juan Manuel Bustiza (Peru Aventura Travel SAC). Особое спасибо друзьям-врачам: В. Полянской, В. Субботину, Н. Филатовой, Н. Расуловой, В. Третьяк, Д. Третьяк, С. Манило, С. Чуйко, Т. Буркиной, Г. Темирбаевой, Г. Новиковой, Л. Асотовой, Д. Тиыштыбаеву (МЦ «Богиня души», Костанай), Г. Садыкову (МЦ «Мирас», Лисаковск). Спасибо первым участникам кружка «Эх! Раскопаем!» города Жезказгана, которые помогают мне по всему миру: О. Лайдегеру, А. Рыспекову, Д. Жаркенову, Т. Кардашиной, В. Опескину, И. Ли, Т. Матышеву, С. Бримжанову, Е. Терехову, В. Титаренко, К. Маркунину, А. Коростовцеву, Ю. Попову. Благодарность за советы и помощь: журналистам Е. Кузнецовой, О. Моос (газета «Индустриальная Караганда»); Н. Кочегаровой (директор ТОО «Нина-Тур»), Караганда Слова благодарности городской администрации Лисаковска, Акимату города Лисаковска, Лисаковскому филиалу НДП «Нур Отан», Совету попечителей (г. Лисаковск), Управлению культуры акимата Костанайской области, Костанайскому областному историко-краеведческому музею, ТОО «Алау ТВ» (Костанай), Лисаковскому телевиденью «Акцент», газетам «Лисаковская новь», «Бизнес-пресс» за содействие и сотрудничество в проведении археологических раскопок памятников Лисаковской округи (1997–2007 гг.). Большое спасибо за возможность издать книгу «Памятники Лисаковской округи: археологические сюжеты»: А.П. Рау, В.М. Зайцеву, ТОО «Арай холдинг» (г. Лисаковск) Э.Р. Усманова

М. Джунусов. Триптих «Андроновская культура», 1996 г., к., м.

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи

Раздел первый. Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи Э.Р. Усманова 19

Раздел первый Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи. Описание археологических объектов Дорога под землю, это дорога домой. Гарик Сукачев

20

Лисаковской археологической экспедицией в период с 1997 по 2007 гг. было раскопано шесть могильников алакульского культурного варианта «андрона», из них четыре (Лисаковский II, III, IV, V) – находятся на левом берегу, два – на правом ( Лисаковский VI, VП – в последнем всего одно алакульское погребение). Эти группы по количеству раскопанных погребений уступают могильнику Лисаковский I. Если могильник Лисаковский I – это четыре группы погребальных сооружений, компактно «собранные» в одно погребальное поле рядом с поселением, то другие могильники – это отдельные группы, расположенные на левом и правом берегах реки на некотором расстоянии друг от друга, и находящиеся в пределах видимости относительно друг друга (фото 3). В этом случае говорить об их совместном положении в одном месте не приходится, и они локализуются в пространстве, как не зависимые друг от друга группы. Для сравнения в четырех группах могильника Лисаковский I исследовано 85 сооружений, 114 погребений, на территориях остальных могильников (Лисаковский II–VII) в совокупности раскопано 34 сооружения, 40 погребений. Под условным названием «могильники эпохи бронзы Лисаковской округи» подразумеваются семь могильников, в которых раскопано 119 погребальных сооружений, 154 погребения. Могильники расположены вдоль береговой линии на расстоянии 10 км, вниз по течению реки Тобол, по направлению к городу Лисаковск. Из них самый дальний – могильник Лисаковский II (фото 3). Следует отметить одну топографическую «привязку» на местности, хорошо заметную на карте расположения могильников (Google map – фото 1): могильники левого и правого берега группируются около скалы, которая находится в зоне видимости со всех точек погребальных полей. Возможно, что этот природный объект – скала на левом берегу – воспринимался как мифологический образ «Мировой горы» и играл сакральную роль в жизни «лисаковского» общества эпохи бронзы (фото 2, 1, 2, 7). В описании могильников, расположенных на левом берегу, была изменена их цифровая нумерация относительно нумерации в отчетной документации, которая в данном тексте указывается в скобках вместе с годом раскопа (приложение 2, таблица 8). Первая часть раздела – это общее изложение материалов в контексте полевых отчетов. Вторая часть – это столь любимая нами, археологами, сюжетная интерпретация на тему «найденных артефактов». Лисаковский II (группа III, 1999–2002 гг., обнаружена в 1998 г. Э.Р. Усмановой). Находится на высоком левом берегу реки Тобол. С нее начинается отсчет погребальных групп, расположенных на этом берегу. Группа состоит из курганов и оград, расположенных вытянутой цепочкой по линии СЗ–ЮВ, вдоль коренного берега, вниз по течению реки. С этого места хорошо просматривается береговое окружение в радиусе 7–10 километров. Если бы не дачные участки, мешающие обзору, то с территории Лисаковский II хорошо 20. 1. Лис. II, с.1. Вид до вскрытия

20. 2. Лис. II, с. 2, 3. Вид после вскрытия

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи бы различались могильники Лисаковский I, VI, VII на правом берегу и весь ряд могильников Лисаковский III, IV, V, расположенных на левом берегу (фото 3, 1). Общее описание. На современной поверхности фиксировались насыпи шести курганов. Погребальные сооружения группы выстроены в одну линию длиной около 90 м, шириной около 15 м, которая начинается с кургана, самого большого по своим размерам в группе, расположенного в северном конце (если принять, его как начальное сооружение всей цепочки), и заканчивается курганом в южном конце. Пространство между курганами просматривалось как невысокий рельеф, что также указывало на наличие погребальных сооружений другого вида, нежели курган. Методика раскопа. Вскрытие производилось сплошным раскопом, с разбиваем квадратов размерами 6,0 х 8,0 м, с основной бровкой, направленной по центральной оси погребального сооружения 5, по линии СВ–ЮЗ. Остальные бровки фиксировались по профилям квадратов по линиям С–Ю и З–В. Квадратам придана буквенная и цифровая нумерация в соответствии с общим планом раскопа. Нивелировка производилась относительно центрального кола кургана 1, принятого за нулевую отметку. Глубина местонахождения находок в погребении дается от края могильной ямы. Глубина нахождения артефактов на площади раскопа указывается от нивелировочного, центрального кола (дана в скобках). Курганы 10, 11, 12 вскрывались как отдельные сооружения, вне общей сетки сплошного раскопа. Погребальные объекты в тексте обозначены общим термином – погребальное сооружение с определением его конструктивных особенностей – курган, ограда или отдельное погребение (рис. 2, 1). Погребальное сооружение 1 (курган). Сооружение выделялось среди других сооружений курганной группы по своим размерам и ямам, которые четко фиксировались на современной поверхности еще до его вскрытия (рис. 2, 1). В плане овальной формы, вытянутое по линии СВ–ЮЗ, длиной по насыпи около 19 м, шириной 8,0 м, высотой в рельефе 1,0 м. Своей насыпью оно соприкасалось с рельефом насыпи погребального сооружения 2. После снятия насыпи была расчищена подкурганная площадка овальной формы, вытянутая по линии СВ–ЮЗ, размером 17 х 8,0 м. С восточной внешней стороны площадки отмечены две ямы. С западной внешней стороны площадки имелась яма удлиненной формы, вытянутая по линии СВ–ЮЗ (–129 см –150 см). По всей видимости, ямы предназначались для взятия грунта при сооружении насыпи кургана. В СВ и ЮЗ секторах площадки ямы отсутствовали и к ней визуально обозначались проходы шириной 5,0 м и 4,0 м. Площадка состояла из супеси темно-коричневого цвета с прослойками серого цвета (зола?), которые могли остаться после ритуальный манипуляций. После снятия погребенной почвы и расчистки подкурганной площадки до уровня материка никаких следов ям или погребений не было обнаружено. То есть курганная насыпь была сооружена над площадкой (условное название), на древней поверхности (фото 4, 1, 2). Яма 1. Располагалась с восточной внешней стороны площадки в плане овальной формы, размером 6,0 х 3,5 м, ориентирована по линии С–Ю (– 150 см). В центре очертаний поверхности ямы фиксировалась линза супеси черного цвета, смешанная со щебнем, размерами 4,5 х 2,0 м. Заполнение ямы: супесь коричневого цвета, с прослойкой из щебня черного цвета. Стенки ямы пологие. Ко дну яма суживалась до размера 5,5 х 2,5 м. Глубина ямы 0,3 м. Яма 2. Располагалась с восточной внешней стороны площадки в плане окру21. 1. Лис. II, с.1. Вид разреза ямы 1

21. 2. Лис. II, с. 2, 3. Вид после вскрытия

21

Раздел первый

22

глой формы размером 5,5 х 4,5 м (– 130 см). На поверхности ее очертаний фиксировалась линза из супеси черного цвета, смешанной со щебнем, округлой формы, размером 2,5 х 1,8 м. В центре линзы обнаружена небольшая углистая прослойка. Стенки ямы пологие. Ко дну яма суживалась до размера 3,5 х 2,5 м. Заполнение ямы: супесь коричневого цвета, перемешанная с прослойками щебня черного и светло-коричневого цветов. Глубина ямы 0,5 м. Яма 3. Располагалась с юго-западной внешней стороны площадки (– 129 см), частично разрушена поздней траншеей. В плане удлиненной, овальной формы размером 17 х 2,5–3,5 м. На поверхности очертаний в центре фиксировалась линза из супеси черного цвета, смешанной со щебнем. Стенки ямы пологие. На глубине 0,2 м фиксировалось два углубления, длиной 9,0 м и 7,0 м, шириной 3,0 м и 2,0 м. Заполнение ямы: супесь коричневого цвета, смешанная со щебнем черного цвета. Глубина ямы 0,2–0,25 м. Южный профиль бровки по линии Г–В–Б–8. Длина профиля 24 м, высота в центре 1,3 м, высота в восточном конце 0,3 м, в западном – 0,6 м. Стратиграфия слоев: 1 – дерновый, 0,04–0,05 м; 2 – супесь темнокоричневого цвета и коричневого цвета, фиксируется в виде двух линз дугообразной формы, лежащих на площадке из погребенной почвы, по обе стороны от центра кургана, длина восточной линзы 4,0 м, высота 0,4 м, размеры западной – 5,0 х 0,5 м; 3 – супесь, смешанная со щебнем, песком светло-коричневых оттенков и прослойками черного цвета, в виде линзы воронкообразной формы, которая располагалась между двумя дугообразными линзами, высотой 0,8 м, длиной 3,5 м; 4 – супесь темно-коричневого цвета с затеками, толщиной 0,2–0,3 м, располагалась по краям бровки; 5 – супесь черно-коричневого цвета – погребенная почва, по всей видимости, остатки подкурганной площадки. Поверх нее фиксировался тонкий слой супеси серого цвета (золистый?) толщиной 0,02 м, длина площадки 11 м, толщина 0,2 м; 6 – супесь черного цвета, частично смешанная со щебнем, линза наблюдалась в разрезе рва, длиной 3,0 м, толщиной 0,25–0,3 м; 7 – материк, супесь светло-коричневого цвета, смешанная с песком и щебнем (рис. 3, 5). Южный профиль боковой бровки по линии В–Б–7. Длина профиля 16 м, высота в центре 1,0 м, высота в восточном конце 0,15 м, в западном – 0,25 м. Стратиграфические слои: 1 – дерновый, 0,04–0,05 м; 2 – супесь темно-коричневого цвета и коричневого цвета, фиксируется в виде двух линз дугообразной формы, лежащих на площадке из погребенной почвы, по обе стороны от центра кургана, длина восточной линзы 2,5 м, высота 0,3 м, размеры западной – 2,5 х 0,4 м; 3 – супесь, смешанная со щебнем, песком светло-коричневых оттенков и прослойками черного цвета, в виде линзы воронкообразной формы, которая располагалась между двумя дугообразными линзами, высотой 0,6 м, длиной 3,0 м; 4 – супесь темно-коричневого цвета, толщиной 0,2–0,3 м, располагалась по краям бровки; 5 – супесь черно-коричневого цвета – древняя погребенная почва, по всей видимости, остатки подкурганной площадки. Поверх ее фиксировался тонкий слой серого цвета (золистый?) толщиной 0,02 м, длина площадки 7,0 м, толщина 0,2 м; 6 – супесь черного цвета, частично смешанная со щебнем, линзы наблюдались в разрезах заполнения рва и ямы 1, длиной 2,5 м, толщиной 0,4–0,5 м; 7 – материк, супесь светло-коричневого цвета смешанная с песком и щебнем (рис.

3, 5). Артефакт. В западной стороне у подножия кургана, в насыпи был обнаружен камень – мелкозернистый песчаник серого цвета, прямоугольной формы, размером 90 х 55 см, толщиной 13 см, верхние углы подтесаны под углом, нижний конец усечен и выведен в острый угол, длиной 30 см, видимо предназначен-

22. 1. Лис. II, с.1. Вид северного профиля центральной бровки

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи ный для удобства вкапывания. Поверхность камня с двух сторон сохранила свое природное происхождение, при этом видны следы легкой подтески. С одной стороны в центре ее плоскости имеется изображение круга диаметром 9,0 см, выполненного в технике прошлифовки. На поверхности имеется солевая корка, которая затрудняет четкую фиксацию изображения. Но в любом случае круг остается центральным знаком на одной плоскости плиты (фото 15, 6, 7). Погребальное сооружение 2 (ограда). Высота насыпи в рельефе 0,3 м. Расположено с южной стороны насыпи сооружения 1, в непосредственной близости от него. После снятия грунта были обнаружены очертания могильной ямы и рва в форме вопросительного знака (– 130 см – 142 см). Из-за столь оригинальной формы рва трудно говорить о первоначальной форме погребального сооружения. Диаметр внутриоградной площадки, где располагалось погребение, по внутреннему контуру очертаний рва 5,0 м. Подобные сооружения обозначены как ограды, где роль ограждения играл ров, а не каменное кольцо. В этом случае погребальная площадка выделялась рельефом на поверхности за счет глубины рва, окружающего ее. На поверхности сооружение отмечается в рельефе и практически не имеет насыпь, как курган (рис 2, 2). Погребение. В плане прямоугольной формы с закругленными углами, размером 2,2 х 1,0 м, ориентировано по линии З–В, западная сторона сильно вытянута (– 130 см). На поверхности очертаний в центре ямы отмечалось пятно черного цвета, диаметром 0,5 м. Возможно, что это следы проникновения. Ко дну яма суживалась до размера 1,8 х 0,7 м. Стенки камеры пологие, за исключением восточной стенки, которая имела уступ шириной 0,3 м, высотой 0,1 м. Южная стенка укреплена пятью вертикально вкопанными камнями геометрической формы, размерами 0,2 х 0,3 м – 0,3 х 0,4 м (фото 5, 4). Северная стенка укреплена двумя камнями таких же размеров. Заполнение ямы: рыхлая супесь коричневого цвета, мешаная со щебнем черного цвета. Глубина ямы 0,4 м (рис. 6, 6). Ров. Такая оригинальная форма рва в виде вопросительного знака, возможно, получилась из-за того, что он использовался в двух ситуациях: для оформления пространства ограды и сооружения насыпи постройки 1. Не исключено, что первоначально он был полукруглым с разомкнутыми концами, затем один конец его был расширен и удлинен по линии З–В (– 140 см). Общая длина вытянутой части рва 10 м, восточный конец его имел почти круглую форму диаметром 2,0 м. Ширина рва в южном секторе 1,0 м, в центре – 1,5 м. На поверхности южного сектора рва зафиксировано несколько плашмя лежащих камней, геометрической формы, размерами 0,3 х 0,4 м – 0,4 х 0,6 м. По вытянутому концу рва, на его поверхности, с внутренней стороны отмечалась линза супеси черного цвета, смешанная со щебнем, длиной 10 м, шириной 0,8–0,3 м (фото 5, 3). Небольшая линза размером 1,2 х 0,5 м из супеси такого же состава отмечалась в южном секторе рва. Стенки рва пологие, ко дну размеры суживалась от 0,8 м до 1,6 м. Заполнение рва: супесь коричневого цвета, смешанная со щебнем черного цвета. В южном конце на дне рва была зафиксирована яма, в плане овальной формы, размером 1,5 х 0,6 м, глубиной 0,4 м. В центральной части на дне рва отмечены очертания ямы размером 1,25 х 0,75 м, глубиной 0,2 м, ориентированные по линии СВВ–ЮЗЗ. В центральной части дна ямы лежала челюсть лошади (–180 см). Глубина рва 0,2–0,35 м. Погребальное сооружение 3 (ограда). Расположено в 2,0 м к ЮЗ от сооружения 2. Насыпь в рельефе высотой 0,2 м. После снятия грунта на уровне материка были обнаружены очертания могильной ямы и по-

23

Раздел первый

24

лукругового рва, разомкнутого в восточном секторе (–120 см –125 см). Диаметр сооружения по внешнему контуру сооружения 8,5 м, а диаметр по внутреннему контуру – 6,5 м. В центре внутриоградной площадки фиксировалось погребение (рис. 2, 2). Погребение. В плане прямоугольной формы размером 2,3 х 1,5 м, ориентировано по линии З–В, ко дну яма суживалась до размера 1,8 х 1,0 м. Заполнение камеры: супесь коричневого цвета, смешанная со щебнем черного цвета. По всем стенкам камеры зафиксирован двухуровневый уступ: первый уровень шириной 0,2 м и высотой 0,3 м, второй – шириной 0,2 м и высотой 0,1 м (–150 см –180 см). Глубина ямы 0,7 м (рис.

5, 3). Устройство погребения. На первом уровне уступа западная стенка облицована двумя плитами, геометрической формы, размерами 0,7 х 0,5 м и 0,3 х 0,4 м, которые упирались на второй уступ. Восточная стенка облицована двумя плитами, вертикально вкопанными в дно ямы. Поверх большой плиты лежали три камня мелких размеров, возможно предназначенных для ее укрепления. Плиты геометрической формы, размерами 0,8 х 0,6 м – 0,3 х 0,2 м. Северная и южная стенки камеры были укреплены вертикально вкопанной плитой, размерами 0,5 х 0,3 м – 0,3 х 0,4 м, и оформлены деревянными жердями (– 180 см). Жердь длиной 1,4 м, диаметром 0,03 м сохранилась по всей длине северной стенки камеры. По южной стенке зафиксирован фрагмент жерди длиной 0,6 м, диаметром 0,05 м. У северо-восточного угла были обнаружены два фрагмента, возможно, от войлочного настила, серого цвета, размерами 0,15 х 0,07 м (–175 см). В юговосточном углу найдено два фрагмента деревянных жердей, возможно от перекрытия (– 185 см). На дне восточной половины лежало несколько бронзовых колечкообразных бусин (– 180 см). Ров. Он был разомкнут в восточном секторе. Расстояние между его округлыми концами 5,0 м. Ширина рва по концам 0,8–0,9 м, в середине 1,5 м. Заполнение рва неоднородное. На поверхности очертаний, в центре северного сектора рва фиксировалась вытянутая линза из супеси черного цвета со щебнем, длиной около 7,0 м, шириной 0,5–0,6 м. Подобная линза размерами 3,0 х 1,0 м, отмечалась в центральной части рва. По всей длине окружности рва фиксировались камни, уложенные плашмя в его грунтовое заполнение. Камни геометрической формы, размерами 0,2 х 0,3 м – 0,4 х 0,6 м лежали в один ряд. Стенки рва пологие, ко дну размеры суживалась до ширины 0,5–1,0 м. Заполнение рва: супесь коричневого цвета с включением в центре щебня черного цвета. В северо-восточном секторе у внутренней стенки рва обнаружена яма в плане овальной формы размером 1,5 х 0,6 м, ориентирована по линии З–В. Заполнение ямы: супесь черного цвета, смешанная со щебнем. В нем найдены отдельные угли и несколько фрагментов керамики. Стенки ямы прямые, глубина 0,4 м. Еще один фрагмент керамики найден в центре рва. Глубина рва 0,25–0,35м. Погребение (жертвенное место?). Располагалось вне погребальных сооружений, исследованных на раскопе, в квадрате Д–11 (– 137см). Погребение в плане овальной формы размером 2,0 х 1,0 м, ориентировано по линии СЗЗ–ЮВВ. На поверхности очертаний ямы фиксировались пятна прокала и отдельные угли. Заполнение ямы: супесь темно-коричневого цвета, перемешанная с прокалом и углями. В центральной части, в заполнении была обнаружена черепная коробка, лежащая затылочной частью вниз (– 157см). Стенки ямы прямые, глубина 0,2 м.

24. 1, 2. Лис. II, с. 2, 3. Общий вид после вскрытия

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи Погребальное сооружение 4 (ограда). Располагалось в 8,0 м к югу от сооружения 3. На дневной поверхности никаких следов насыпи и постройки не наблюдалось. После зачистки, на уровне материка (+ 20 см) были обнаружены очертания полукругового рва (?), уходившие за пределы раскопа. Его заполнение аналогичное заполнениям рвов других оград: супесь черного цвета в виде полосы шириной 0,5–0,7 м располагалась по центру, основное заполнение рва супесь коричневого цвета. Стенки рва пологие, ширина рва 1,0– 1,5 м, глубина 0,1–0,15 м. Ров окружал яму в плане овальной формы размером 2,5 х 1,5 м, ориентированную по линии ССВ–ЮЮЗ (+ 16 см). Стенки пологие, ко дну яма суживалась до размера 2,0 х 1,0 м, глубина 0,4 м. Заполнение: супесь темно-коричневого цвета, с содержанием гравистого песка. Яма была пустой, без находок. Возможно, это кенотаф или заготовка для погребения (рис. 2, 3). Два фрагмента керамики были найдены при вскрытии ограды, в её юго-западном секторе (– 40 см) (рис. 18, 22). Погребальное сооружение 5 (курган-ограда). Расположено в 6,0 м к ЮЗ от сооружения 4. До своего вскрытия сооружение фиксировалось, как две насыпи, образованные от соединившихся по подошве курганов, в плане овальной формы, вытянутые по линии СВ–ЮЗ. Высота в рельефе около 0,8 м, общий диаметр насыпи 18 м. С западной стороны насыпи на дневной поверхности фиксировались очертания двух ям, а вокруг насыпи – очертания кругового рва. Вскрытие сооружения велось с оставлением центральной осевой бровки, направленной по линии СВ–ЮЗ. Бровка проходила по центру насыпи, давая возможность фиксации основных параметров и разрезов сооружения (фото 5, 1). Насыпь сооружения по своему содержанию неоднородная: супесь коричневого цвета вперемешку с супесью желтого и черного цветов, супесь содержит большое количество каменного гравия и крошки. После снятия насыпи выявились каменные конструкции построек, обозначенные как ограды 5А и 5Б (рис. 2, 3). Ограда 5А. В плане овальной формы, вытянутая по линии СЗЗ–ЮВВ, размером 3,0 х 2,5 м. Камни ограды правильной геометрической формы, размерами 0,1 х 0,2 м – 0,2 х 0,3 м, уложены плашмя на искусственную подсыпку из супеси коричневого цвета толщиной 0,15–0,2 м. Камни красноватого цвета (туф) и только один камень – известняк – белого цвета. На чертеже камни белого цвета обозначены черной штриховкой для их выделения в общей системе камней кольца сооружения. С юго-западной стороны ограды фиксировалась кладка длиной 1,5 м из пяти камней, положенных плашмя, шириной 0,5 м (+ 59 см). В центре постройки, между оградами 5А и 5Б, вдоль оси центрального профиля была выстроена стенка из камней, плотно уложенных плашмя на насыпной грунт (+ 57 см + 70 см). Длина стенки около 5,0 м. Камни размерами 0,2 х 0,3 м – 0,3 х 0,5 м, как выяснилось при дальнейшем исследовании, были вытащены из колец оград. Ограда 5Б. Кольцо ограды сохранилось частично, по юго-западной дуге. Ограда была округлой формы диаметром около 5,0 м. Камни ограды правильной геометрической формы (песчаник красноватого цвета), размерами 0,3 х 0,4 м – 0,4 х 0,6 м, уложены плотно плашмя на насыпной грунт (+ 57 см + 67 см). Один камень ограды подтреугольной формы, довольно крупного размера 1,5 х 0,4 м, лежал в центре кольца ограды. Западный и восточный концы дуги оформлены вертикально вкопанными плитами, укрепленными мелкими, плашмя положенными камнями. В центре ограды фиксировалась выкладка из камней, уложенных плашмя на насыпной грунт (фото 15, 3). В плане выкладка подчетырехугольной формы размером 2,0 х 2,0 25. 1. Лис. II, с. 3. Вид после вскрытия

25

Раздел первый

26

м, ориентирована по линии З–В. Северная и южная стороны составлены из камней крупных размеров: 1,5 х 0,5 м и 1,0 х 0,4 м. Внутри выкладки отмечены камни, выложенные полукругом с радиусом 0,8 м (+ 52 см). В центре выкладки размещался камень размером 0,3 х 0,4 м – кварцит белого цвета. Подкурганные площадки оград рельефом выделялись на материковой поверхности за счет углублений рвов и ям. Погребение 1. Расположено за пределами ограды 5А в 2,0 м к югу от внешних очертаний рва. Три камня, уложенных плашмя, фиксировались на поверхности материка (+ 17 см). Камни подчетырехугольной формы, размерами 0,3 х 0,4 м – 0,4 х 0,5 м располагались в определенной системе: два крайних камня, красноватого цвета – по направлениям СЗ и ЮЗ; центральный камень – кварцит белого цвета – лежал между ними по направлению З–В; камень (0,1 х 0,1 м) – известняк белого цвета – находился у западной стороны погребения. Погребение в плане прямоугольной формы, с закругленными углами, размером 1,7 х 1,5 м, ориентированное по линии З–В (+ 29 см). После зачистки очертания приобрели овальную форму размером 0,85 х 0,4 м, ориентированную по линии С–Ю. Стенки ямы прямые. Глубина ямы 0,4 м. Заполнение однородное: супесь коричневого цвета с содержанием гравия. В ЮЗ конце был обнаружен целый сосуд, лежащий на боку (– 50 см), рядом с ним, с восточной стороны находился череп ребенка плохой сохранности (– 60 см). Судя по его положению, умерший лежал на правом боку, головой на ЮЮЗ. От костяка погребенного имелась одна лучевая кость (рис. 18, 16). Погребение 2. Располагалось в центре ограды 5А (– 5 см). На поверхности его очертаний беспорядочно лежало несколько камней. В плане очертания подпрямоугольной формы размерами 2,0 х 1,2 х 1,6 м, ориентированы по линии СЗЗ–ЮВВ, северная сторона вытянута в форме «сапога». Заполнение неоднородное: линзы супеси черного цвета переслаивались линзами супеси темно-коричневого цвета, толщиной 0,1–0,15 м. С северо-восточной стороны фиксировались очертания лаза, шириной 0,35 м. В придонной части, в северо-восточной части отмечалась линза диаметром 0,4 м, рыхлой супеси, темно-коричневого цвета, по всей видимости, следы перекопа. По юго-западной стенке камеры отмечался слой гумусированной супеси черного цвета, толщиной 0,1–0,15 м, который плавно спускался ко дну камеры. По всей видимости, это были пласты дерна, возможно, которыми обкладывалась стенка. Такая особенность устройства сохранилась in situ благодаря отсутствию следов ограбления в этом месте. По всем сторонам погребения фиксировался уступ шириной 0,1 м, высотой 0,2 м, по северной стороне частично разрушен из-за проникновения (– 45 см). Уступ был искусственно сформирован из материкового грунта – гравистого песка. На него было уложено перекрытие в виде покрывала, видимо, из войлока с неровными краями, остатки которого хорошо фиксировались в виде отдельных кусков серо-сиреневого цвета, размерами 0,3 х 0,4 м, толщиной 0,02 м. Волокна войлока хорошо прослеживались. Покрывало во время проникновения в северной части камеры было разорвано, но оно хорошо сохранилось в западной и восточной частях. Сохранившийся его фрагмент плавным изгибом опускался ко дну ямы. Искусственный уступ во время расчистки дна камеры был снят вместе с покрывалом, под ним in situ были обнаружены фрагменты керамики (рис. 18, 10, 15) и кусок подстилки органического происхождения. Это указывает на тот факт, что уступ был сделан из подсыпанного грунта после совершения захоронения.

26. 1, 2. Лис. II, с. 8. Вид сосудов и погребения

26. 3. Лис. II, с. 2. Вид рва

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи Размеры ямы в придонной части 1,95 х 0,9 х 1,3 м. Глубина ямы 0,6 м. В западной части на остатках органической подстилки темно-коричневого цвета находились фрагменты от двух сосудов (– 50 см). На них лежал фрагмент от поперечной деревянной плашки размером 0,2 х 0,1 м. Кусок от плашки такого же размера был обнаружен в восточной части камеры. По всей видимости, поперечные плашки были уложены на уступ для горизонтальной фиксации войлочного покрывала. Рядом с развалом сосуда № 2 были обнаружены кости барана (ребра и задняя нога), лежащие in situ на подстилке органического происхождения (– 60 см). У середины южной стенки обнаружены зубы, обломки черепа погребенного и пастовые бусины, лежащие полукругом. Другие кости погребенного: фаланги ступней ног, пяточные кости – были найдены лежащими ближе к восточной стенки камеры. Фрагменты подстилки органического происхождения сохранились в западной половине ямы. На ощупь основа подстилки была мягкая, субстанция пластичная, темно-коричневого цвета, возможно кожа (рис. 3, 2). Погребения 3 и 4 располагались в северо-восточном секторе подкурганной площадки ограды 5А. Не исключено, что в древности вокруг этих погребений была ограда, которая в течение времени была разобрана. Сохранилось всего несколько камней, расположенных дугой около погребения 4. Оба погребения были соединены перемычкой между восточной стенкой могилы 3 и западной стенкой могилы 4. Погребение 3. Первоначально очертания могильной ямы фиксировались лишь частично. После снятия центральной части бровки очертания камеры удалось выявить полностью (– 5 см). Яма в плане овальной формы размером 2,6 х 1,5 м, ориентирована по линии ССЗ–ЮЮВ. Заполнение ямы неоднородное. При вскрытии был зафиксирован следующий способ закидывания погребальной камеры: её южная половина содержала супесь темно-коричневого цвета; северная – линзы супеси коричневого цвета чередовались с линзами желтого цвета, явно материкового происхождения. Возможно, что такая разница в цвете грунта заполнения камеры может быть объяснена неизвестной нам особенностью погребального ритуала, когда грунт для заполнения камеры готовился специально. Стенки ямы пологие. В придонной части размеры погребения 2,5 х 1,3 м (– 50 см). Глубина камеры в центральной части 1,0 м. По стенкам ямы хорошо фиксировался уступ, шириной 0,25–0,3 м, высотой 0,3 м, выкопанный в материковом грунте (– 60 см). На уступ было уложено покрывало, видимо, из войлока. Его сохранность была настолько хорошей, что отмечались складки, поперечные волокна, цвет – серо-сиреневый с розовым оттенком. Покрывало подпрямоугольной формы, с закругленными углами, края неровные, размерами 1,85 х 0,8 х 0,9 м, толщиной 0,02–0,03 м. Оно плавно прогибалось до дна могильной ямы на глубину – 80 см от края ямы, в разрезе напоминало форму «корыта» (рис. 6, 1). В северной части камеры находился сосуд, наклоненный к центру дна ямы (– 55 см). Он был частично закрыт войлоком и, вероятно, в древности был поставлен на уступ, а затем со временем сполз по стенке (рис. 18, 11, 14). Второй сосуд «выглядывал» из-под покрывала в центре камеры (– 55 см). После снятия войлока появилась возможность увидеть, что по центральной оси дна ямы лежал костяк погребенного, ориентированный головой на ССЗ (– 80 см – 85 см). Поза захороненного была необычной для погребального обряда андроновской культуры. Умерший был положен на дно камеры на живот, спиной вверх. Череп чуть повернут в правую сторону и лежал на левой 27. 1, 2. Лис. II, с. 5А, п. 3. Вид костяка на дне погребения

27

Раздел первый

28

стороне, глазницами вниз. Левая рука, согнутая в локтевом суставе, помещена под костями грудной клетки. Кисть левой руки была уложена на правую лицевую сторону черепа. Фаланги пальцев собраны вместе вовнутрь ладони и сохранились in situ, так как были придавлены боковиной сосуда. Правая рука, согнутая в локтевом суставе, лежала под лучевой костью левой руки вдоль грудной клетки. Правая рука, согнутая в запястье, была уложена кистью под подбородок. Фаланги пальцев собраны вместе и загнуты вовнутрь ладони (фото 5, 9). На правой руке был бронзовый пластичный браслет без наверший, предварительно разломанный на три части. На левой – бронзовый пластинчатый браслет со спиралевидными навершиями (рис. 26, 2а). Сохранность браслета хорошая. Ноги согнуты в коленных суставах под тупым углом в 100 градусов. Кости голени обеих конечностей собраны вместе, параллельно друг другу, кость правой пятки находилась выше левой, стопы ног повернуты в правую сторону. Около коленного сустава правой ноги стоял вертикально вкопанный в дно камеры и чуть наклоненный в сторону костяка, сосуд, который ранее фиксировался под войлоком. По всей видимости, в дне была вырыта ямка для установки сосуда. Из-за сыпучести материкового песка ее очертания не удалось проследить. Под костями грудной клетки и позвоночника погребенного были найдены в виде пятна остатки тонкой подстилки органического происхождения в виде пятна, темно-коричневого цвета – кожа (?). Пятно в плане округлой формы, размером 0,5 х 0,6 м. Около лучевой кости правой руки были зафиксированы кусочки красной краски (охра ?). После снятия ребер под нижней челюстью были обнаружены пастовые бусины, расположенные зигзагом. Возможно, они украшали ворот платья. Череп погребенного был очень плохой сохранности. Его не удалось вынуть целым. Общая длина костяка в полусогнутом состоянии 1,5 м. Необходимо упомянуть еще об одной детали устройства камеры – дно ямы неровное, по направлению к югу (к ногам) ее уровень повышался на 0,1–0,15 м. Ноги погребенного лежали на возвышенной части дна камеры. Возможно, что этот подъем был сделан специально для удобного выхода из камеры после завершения обряда и укладки тела умершего. Погребение 4. Соединено перемычкой с восточной стенкой камеры погребения 3. Длина перемычки – 0,65 м, ширина – 0,2 м. Очертания в плане имели сапожкообразную форму, размерами 1,0 х 0,6 х 0,9 м, западная сторона была вытянута на 0,2 м, ориентированы по линии С–Ю. Следует отметить, что яма была выкопана в плотном суглинке белого цвета материкового происхождения. Суглинок же заполнения ямы был плотным, темного, почти черного цвета. Этот факт еще раз наводит на предположение, что заполнение для погребальной камеры готовилось специальным образом. Очертания и размеры камеры ко дну почти не изменились. Стенки прямые. Со стороны перемычки отмечался пологий спуск по направлению к погребению 4. Вдоль восточной стенки, ближе к углам лежали два фрагмента от деревянной плашки, длиной 0,1–0,15 м, толщиной 0,01 м (– 40 см). На дне камеры были обнаружены останки погребенного ребенка (– 55 см). Сохранились лишь кости ног (бедренные и берцовые кости) и несколько позвонков. Судя по ним, погребенный лежал на левом боку, был ориентирован головой на юг. Кости плохой сохранности. Ребра и другие части костяка отсутствовали. В районе таза найдено несколько пастовых бусин. Кроме того, была обнаружена кость от нижней конечности крупного рогатого скота, лежащая перпендикулярно костям погребенного.

28. 1. Лис. II, с. 5Б. Разрез бровки над погребением 7

28. 2. Лис. II, с. 5. Разрез бровки в центре

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи Дополнительные ритуальные детали ограды 5А. В северо-западном секторе подкурганной площадки в 0,4 м к северу от камней ограды был обнаружен жертвенник: уложенный в насыпь кургана череп молодого животного – теленка (?),– направленный роговыми стержнями на север (+ 67 см). Череп плохой сохранности. В курганной насыпи, над погребением 2, ближе к его северной стороне был обнаружен целый сосуд (рис. 18, 9), по всей видимости, впущенный в насыпь (– 5 см) – жертвенник 1. Яма, расположенная в северо-западном секторе подкурганной площадки, рядом с черепом (– 15 см), возможно, относилась к разряду жертвенных. В плане овальной формы размером 1,8 х 0,9 м, ориентирована по линии СВ–ЮЗ. Заполнение ямы: гравистый песок темно-коричневого цвета. За внешней линией юго-западной стороны ямы лежало несколько камней, уложенных плашмя в полукруг (– 24 см). Ограда 5Б. Это сооружение, видимо, было главным ритуальным объектом всей курганной группы. Ограда находилась в центре всей курганной цепочки, отличалась от остальных сооружений круговым рвом и ямами, четко выделенной подкурганной площадкой. В центре её после снятия насыпи, фиксировалась выкладка из камней. Первоначально она была отнесена к проявлению ритуальных действий андроновцев. Однако в процессе раскопок выяснилась иная обрядовая ситуация. Камни были уложены на мешаный насыпной грунт. Особо выделялся камень подтреугольной формы размером 1,5 х 0,5 м. По всей видимости, этот камень в древности служил менгиром, позже был вынут из насыпи кургана и уложен в надмогильную конструкцию, выстроенную представителями другой культуры и времени. После расчистки камней, внутри выкладки был обнаружен горшок, стоящий на дне, рядом с ним фиксировался костяной тлен (+ 12 см). Обозначен как жертвенник 2 (рис. 18, 20). Погребение 5. После снятия камней выкладки были выявлены первоначальные очертания могильной ямы в плане прямоугольной формы с закругленными углами, размером 2,4 х 1,5 м, ориентированы по линии СЗЗ–ЮВВ (– 10 см). На поверхности очертаний могильной ямы, ближе к центру северной стороны, отмечалась кладка из плашмя лежащих камней, в плане подтреугольной формы размером 1,1 х 1,0 м. Камни геометрической формы уложены плотно, размерами 0,4 х 0,5 м – 0,5 х 0,6 м. На цветовом фоне заполнения ямы, вокруг уложенных камней фиксировались еще одни очертания, более темного цвета, в плане подтреугольной формы, размером 1,9 х 1,7 м, ориентированные острым углом в северную сторону (– 15 см). После снятия камней под ними был обнаружен костяк погребенного, который относился к вводному погребению (– 20 см). Четыре плоских камня были уложены на скелет погребенного. Умерший лежал на спине, головой на север, кости рук уложены прямо, вдоль туловища (фото 5, 8). Левая рука чуть согнута в локтевом суставе, кисть согнута в запястье, и фаланги пальцев повернуты к бедренной кости левой ноги. Правая рука лежала прямо, вдоль туловища, но кости кисти и фаланги пальцев отсутствовали. Ноги лежали прямо, вытянуто по направлению к югу. Кости стоп обеих ног и фаланги пальцев отсутствовали. По всей видимости, они были растащены грызунами. Череп частично разрушен в лобной части. У кости левого плеча был найден фрагмент горного хрусталя. Очевидно, что при вводном захоронении умершего использовалась не только сама погребальная камера андроновского времени, но и камни из ограды (рис. 16, 4). Погребение 6. Ниже вводного погребения были выявлены очертания могильной ямы в плане прямоугольной формы, с закругленными углами, размером 2,7 х 1,7 м, ориентированные по линии СЗЗ–ЮВВ (– 21 29. 1. Лис. II, с. 5А, п. 2. Вид очертаний погребения

29. 2. Лис. III, с. 6, п. 2. Сосуды на дне погребения

29

Раздел первый

30

см). Очертания северной стороны камеры неровные, в центре вытянуты на расстоянии 0,5 м. По всей длине прямых стенок камеры отмечался уступ, шириной от 0,1 до 0,2 м (– 90 см – 100 см), выкопанный в материковом грунте. Другой особенностью устройства погребения была ступенька, сделанная на уступе северной стороны, ближе к СВ углу камеры. Ступенька обмазана глиной, в плане вытянутой овальной формы, размерами 0,9 х 0,1 х 0,2 м. Ширина всего уступа в месте фиксации ступеньки – 0,3 м. Глубина ямы 1,2 м (рис.

6, 2). Уступ служил для укладки составного настила, который in situ сохранился только в западной половине погребения. Он фиксировался в виде четырех плашек, уложенных поперечно на уступ. Поверх деревянного настила лежали фрагменты войлока серо-сиреневого цвета, толщиной 0,02 м, размер самого крупного сохранившегося куска 0,7 х 0,4 м. Несколько мелких фрагментов войлока было обнаружено вертикально лежащими на западной стенке камеры. Видимо, войлок был положен внахлест на стенки камеры. Настил состоял из двух слоев: верхний – войлочное покрывало, нижний – деревянные плашки хорошей сохранности. Четыре плашки (сосна?) длиной 1,2–1,3 м, шириной 0,15–0,17 м, толщиной 0,03 м, подогнутые плотно друг к другу прогнулись на глубину 0,1 м ко дну могильной ямы. Продольные плашки длиной 0,2–0,3 м, шириной 0,06 м лежали вдоль уступа северной и южной стенок ямы (– 125 см). В центре дна отмечалось несколько фрагментов от поперечного перекрытия, а также куски войлока и подстилки органического происхождения, темно-коричневого цвета, прямоугольной формы, размерами 0,3 х 0,4 м (кожа ?). Остатки войлочного покрывала фиксировались в юго-восточном углу камеры (– 100 см – 115 см). На дне ямы было найдено несколько фрагментов керамики (– 115 см). После снятия перекрытия в северо-западном углу было обнаружено скопление фрагментов керамики плохой сохранности (– 120 см) (рис. 18, 2, 4, 7). В 0,2 м от южной стенки ямы зафиксирован костный тлен коричневого цвета от черепа и костей рук погребенного. Судя их расположению, умерший лежал на левом боку, головой на СЗЗ. Сохранность костей плохая, удалось вынуть несколько зубов от нижней челюсти черепа. Очевидно, что в погребение было проникновение, его следы фиксировались в виде воронки глубиной 0,2 м около ступеньки на дне ямы. Погребение 7. Обнаружено во рву юго-западного сектора подкурганной площадки ограды 5Б, с западной стороны вертикальной стенки. Погребение располагалось в том месте, где соприкасались курганные насыпи двух оград, и было совершено во рву, первоначально фиксировалось как пятно с материковым заполнением, мало отличное от цвета самого материка. Его очертания частично уходили под камни вертикальной стенки. С целью их фиксации были частично разобраны камни стенки. Погребение в плане овальной формы, размерами 2,2 х 0,8 х 0,9 м, ко дну суживались до 2,0 х 0,7 м, ориентировано по линии СЗ–ЮВ, стенки пологие, глубиной 0,75 м. Погребальная камера отличалась своим устройством и заполнением – пологие стенки камеры были выложены слоем супеси черного цвета, без содержания каменной крошки, толщиной 0,05–0,07 м. Не исключено, что этот слой супеси был специальным образом приготовлен: смешан с сажей или углистой массой. Отдельные угли в этом слое не находились, но он вполне мог содержать какие-либо сажистые или углистые включения. Основное заполнение камеры: супесь коричневого цвета с содержанием гравистого песка.

30. 1. Лис. II, с. 5. Вид со стороны ямы

30. 2. Лис. II, с. 5, п.7. Вид нижней части костяка

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи На дне находился костяк погребенного хорошей сохранности (– 60 см). Умерший лежал на спине, ориентирован головой на ЮВ, череп чуть повернут в правую сторону, кости рук вытянуты прямо вдоль тулова и плотно прижаты к нему, кости ног вытянуты прямо, коленные чашечки и кости пяток правой и левой ноги сдвинуты друг к другу, кости стоп раскинуты в противоположные стороны, позвоночник чуть скривлен в правую сторону (фото 5, 7). Возможно, что по ритуалу умерший перед погребением был запеленат в погребальный саван или связан (рис. 16, 5). Костяк располагался в 0,1 м от юго-западной стенки. У стопы левой ноги были обнаружены кости барана: задняя часть с ребрами (– 65 см). Чуть ниже костей барана и костей стоп погребенного стоял сосуд – кувшин, хорошей сохранности, в древности у него был отбит частично венчик, в придонной части имеются два сверленых отверстия, для ремонта днища (фото 17, 7). На внутренних стенках сосуда, по диаметру сохранились следы накипи в виде тонкой солевой корки. На поверхности тулова в нескольких местах сохранились следы темной краски (ангоб?). Таким образом, погребальное сооружение 5 содержит в себе две ограды с самостоятельными курганными насыпями, которые в течение времени растеклись. Возможно, что подкурганные площадки создавались одновременно или с небольшим перерывом во времени. Стенка из камней, расположенная между площадками оград 5А и 5Б, по всей видимости, была выстроена из камней, вынутых из кольца ограды андроновского времени. Наряду с погребениями эпохи бронзы сооружение содержало два погребения, относящихся к позднему средневековью. Дополнительные ритуальные детали. Ров ограды 5А. Очертания полукругового рва фиксировались с южной стороны ограды (+ 23 см + 14 см). Восточный его конец имел каплевидную форму шириной до 1,5 м, ширина рва по всей его длине – 1,0 м. Западный конец рва расширялся и углублялся в яму, в плане овальной формы, вытянутой по линии СВ–ЮЗ, размером 8,0 х 5,0 м. Стенки ямы 1 пологие, ко дну размер ямы уменьшается до 4,8 х 2,3 м. Глубина рва от 0,1 м до 0,15 м, глубина ямы 1,1 м. В придонной части центра ямы отмечался ряд из пяти камней, длиной 0,7 м (– 58 см). Грунтовое заполнение рва и ямы неоднородное. До вскрытия рва и ямы по центральной линии их поверхности полосой фиксировалось заполнение: супесь черного цвета с содержанием гравия. Подстилающим слоем заполнения рва служила супесь желтого и коричневого цветов. По всей видимости, заполнение – супесь черного цвета, – готовилось специальным образом. Возможно, оно содержит углистые включения. Супесь черного цвета располагалась в верхних слоях в заполнении рвов, а в придонной части не прослеживалась. Не исключено, что грунт – супесь черного цвета – по законам ритуала специально рассыпался в центральной части рвов и ям (рис. 2, 4). Ров ограды 5Б. В центральной части погребальной постройки ров округлой формы пересекался вертикальной стенкой из камней, плашмя положенных на насыпной грунт. С северной и восточной стороны постройки очертания рва расширялись и углублялись в две ямы, причем, ямы и ров образуют единую систему в конструкции всей постройки. Ширина рва от 1,0 м, до 1,5–1,7 м, ко дну до 0,7–0,8 м, глубина рва 0,2–0,3 м. Стенки пологие (фото 5, 5). Яма 2 расположена за северной стороной ограды, в плане полукруглой формы размером 6,0 х 3,5 м (+ 4 см). Стенки ямы пологие, ко дну очертания уменьшаются до 2,0 х 1,5 м, глубина 0,6 м. Яма 3 расположена за восточной стороной ограды, в плане овальной формы, вытянутая по линии СЗ–ЮВ, размером 3,5 х 2,0 м. Стенки ямы пологие, ко дну размер уменьшается до 1,5 х 0,8 м, глубина 0,8 31. 1. Лис. II, с. 5Б, п. 1. Вид камней над погребением

31. 2. Лис. II, с. 5А. Разрез рва в западной части

31

Раздел первый

32

м. Яма 4 расположена с восточной стороны ограды, в плане овальной формы, вытянутая по линии СЗ–ЮВ, размером 3,5 х 2,0 м. Стенки ямы пологие, ко дну размер уменьшается до 1,5 х 0,8 м. Глубина ямы 0,8 м. Заполнение рва и ям аналогичное заполнению рва и ямы ограды 5А. Западный разрез центральной бровки А–А’. Бровка длиной 25 м пересекала по центральной оси всё погребальное сооружение 5 по линии СВ–ЮЗ, толщина слоя в северо-восточном конце 0,2 м, в юго-западном – 0,5 м. Верхний дерновый слой – толщиной 0,04–0,05 м. По бровке хорошо фиксируются высоты двух насыпей, а также место их соединения и разрез вводного погребения. Высота бровки по насыпи ограды 5А и 5Б – 0,75 м от уровня материка. Насыпь ограды 5А сохранилась нетронутой в отличие от насыпи ограды 5Б, которая была перемешана во время сооружения выкладки и вводных погребений. Основу насыпи составляли два слоя. Слой супеси темно-коричневого цвета толщиной 0,25–0,3 м, по направлению к подошве кургана приобретал почти черный цвет. Супесь насыпи содержала гравистый песок. Верхний слой супеси темно-коричневого цвета перекрывал заполнение погребения 2. Второй слой – супесь коричневого цвета толщиной 0,2–0,4 м, располагался по обе стороны от разреза погребения 2. При этом, с правой стороны разреза погребения слой супеси коричневого цвета перекрывал слой погребенной почвы (супесь почти черного цвета), толщиной 0,15 м и заполнение рва. С левой стороны слой супеси коричневого цвета прорезал погребенную почву (рис. 2, 4). По профилю бровки фиксировались слои заполнения могильной ямы погребения 2. Верхний слой – супесь черного цвета, толщиной 0,25 м, длиной 2,0 м; второй – супесь темно-коричневого цвета, толщиной 0,25 м, длиной 1,5 м. Заполнение в придонной части – супесь коричневого цвета с линзами из супеси желтого и черного цветов. По левой стенке камеры фиксировались очертания лаза с заполнением из супеси коричневого цвета, шириной 0,2 м. По центру профиля бровки хорошо фиксировался разрез вводного погребения 7, совершенного во рву ограды 5Б: колоковидной формы, шириной 1,2 м на уровне материка, в придонной части камеры – 0,6 м. Заполнение камеры: супесь коричневого цвета, которая перемешана с линзами из супеси черного и желтого цветов. На профиле отмечался выложенный по стенкам камеры слой супеси черного цвета, без содержания каменной крошки. С левой стороны разреза вводного погребения отмечался слой супеси черного цвета, без каменной крошки, длиной 1,2 м, толщиной 0,1–0,15 м, лежащий на погребенной почве. Верхний слой насыпи ограды 5Б неоднородный по своему цветовому содержанию – супесь коричневого цвета, толщиной 0,25–0,3 м, содержал линзы из супеси черного цвета. Он был явно нарушен во время совершения вводных погребений. Второй слой насыпи разделен на две части: над погребением супесь темно-коричневого цвета, толщиной 0,5–0,6 м, с небольшими линзами из супеси серого и желтого цветов. В разрезе профиля рва ограды 5Б фиксировались слои: верхний – супесь черного цвета, толщиной 0,4 м; второй слой супесь – коричневого цвета толщиной 0,15 м; третий, подстилающий дно рва – супесь коричневого цвета, толщиной 0,2 м. Материк: гравистый песок желто-коричневого цвета. Восточный разрез профиля бровки по линии 14. Бровка длиной 27,50 м, восточный конец толщиной 0,4 м, западный 0,3 м. Профиль проходил через насыпь кургана ограды 5Б. Высота насыпи в самой высокой точке 0,75 м от материка. Насыпь двухслойная: верхний – супесь коричневого цвета с линзами супеси черного цвета, толщиной 0,2–0,3 м, растекалась к подошве кургана и постепенно переходила в супесь темного, 32. 1. Лис. II. Рабочий момент раскопок

32. 2. Лис. II, с. 5Б

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи почти черного цвета с затеками. Второй слой – супесь темно-коричневого цвета с небольшими линзами супеси черного и желтого цветов – располагался в виде шапки «гриба» над погребением, толщиной 0,5–0,6 м и перекрывал ров с восточной стороны. В восточном разрезе профиля камеры хорошо фиксировалась линза из супеси серо-коричневого цвета, длиной 2,2 м, шириной 0,25 м, которая относилась к вводному погребению. Кроме того, отмечались очертания лаза котлообразной формы, шириной 0,75 м, c заполнением из супеси темно-коричневого цвета. Заполнение рвов по восточному разрезу профиля: супесь черного цвета. Северный разрез профиля по линии 16. Профиль проходил по подошве курганной насыпи ограды 5А. Длина бровки 14 м, высота в западном и восточном концах 0,2 м. Наибольшая толщина бровки 0,6 м. Верхний слой насыпи располагался по подошве курганной насыпи – супесь черного цвета толщиной 0,25 м, длиной 6,0 м. Основной второй слой располагался по центру бровки – супесь темно-коричневого цвета, с небольшими линзами из супеси серо-коричневого цвета, толщиной 0,3–0,5 м, длиной 7,5 м. Заполнение рвов по разрезу: супесь черного цвета. Северный разрез профиля по линии 15. Профиль проходил по центру курганной насыпи оград 5А и поверхности раскопа. Длина бровки 22 м, высота в восточном и западном концах 0,25 м. Толщина бровки в высокой точке 0,7 м. Основной слой насыпи (супесь темно-коричневого цвета, толщиной 0,3 м и 0,4 м, длиной 7,0 м) располагался по центру курганной насыпи и перекрывал ров. В центральной части курганной насыпи – супесь темно-коричневого цвета разделялась слоем супеси коричневого цвета толщиной 0,25–0,3 м, длиной 5,0 м. За пределами курганной насыпи по разрезу по обе стороны бровки фиксировался слой супесь черного цвета с затеками (рис. 2, 4). Восточный разрез профиля по линии Д. Профиль проходил по раскопу и частично по подошве курганной насыпи ограды 5А. Длина бровки 12 м, толщина в северном конце 0,4 м, в южном конце 0,25 м. Основной слой: супесь черного цвета, с затеками. Заполнение рва по разрезу профиля – верхний слой супесь черного цвета, придонная часть – супесь темно-коричневого цвета. Западный разрез профиля по линии Г. Профиль проходил по крайней линии раскопа, прорезая ров ограды 5Б. Длина бровки 16 м, толщина в северном и южном концах 0,2 м. По краям профиля фиксировался слой нетронутой супеси черного цвета с затеками. Центральный слой – супесь коричневого цвета толщиной 0,3–0,5 м, длиной 6,0 м. Он частично перекрывал ров и яму ограды 5Б. Заполнение рва и ямы: верхний слой – супесь черного цвета, нижний, придонный – супесь коричневого цвета (рис. 3, 5). Разрезы ям, рвов и дополнительных конструкций. Разрез Б–Б’. Восточный разрез профиля стенки из камней между оградами 5А и 5Б. Длина разреза 3,0 м, высота по концам – 0,6 м, по центру – 0,75 м. Камни, из которых была сооружена стенка, лежали на слое супеси коричневого цвета с линзой из желтого песка, толщиной 0,2 м. Второй слой – супесь черного цвета, толщиной 0,35 м. Заполнение рва в разрезе – супесь темно-коричневого цвета. Разрез В–В’. Западный разрез, направленный по линии СВ–ЮЗ по яме ограды 5А и рва ограды 5Б. Длина разреза 13,50 м, высота по концам – 0,25 м, по центру – 0,6 м. По разрезу четко фиксировалась цветовая разница в заполнениях рва ограды 5Б и ямы ограды 5А. Ров: верхний слой – супесь черного цвета; придонный – супесь темно-коричневого цвета. Заполнение ямы: супесь темно-коричневого цвета с двумя линзами из супеси серо-коричневого цвета длиной до 1,5 м. Стенки рва и ямы пологие. Раз33. 1. Лис. II, с. 6, 8. Общий вид после вскрытия

33

Раздел первый

34

рез Г–Г’. Западный разрез профиля стенки из камней между оградами 5А и 5Б. Длина разреза 3,0 м, высота по концам 0,75 м. Разрез четко фиксировал профиль вводного погребения 7. Заполнение камеры: верхний слой – супесь темно-коричневого цвета толщиной 0,7 м; средний – супесь коричневого цвета, толщиной 0,5 м. Эти слои разделены вертикально вкопанным камнем длиной 0,5 м, который закрывал сверху погребение 7. Придонная часть камеры – супесь черного цвета, с линзами супеси серо-коричневого цвета. По линии материка отмечалось углубление длиной 0,5 м, глубиной 0,15 м. Возможно, что в это углубление был вкопан менгир. Восточный разрез профиля по линии Д–14’. Профиль проходил по разрезу рва ограды 5Б. Длина разреза 6,0 м, высота по концам – 0,5 м, глубина в центральной части 0,75 м. Стенки рва пологие. Верхний слой заполнения рва – линза супеси черного цвета толщиной 0,4 м, перемешанная с тонкими линзами супеси серо-коричневого цвета. Нижний слой – линза супеси коричневого цвета, толщиной 0,25 м, по обеим сторонам которой линзы супеси коричневого цвета толщиной 0,25 м. Возможно, что ров заполнялся землей постепенно, в несколько приемов (рис. 3, 5). Погребальное сооружение 6 (ограда). Располагалось в 6,0 м к ЮВ от сооружения 5, фиксировалось в рельефе по насыпи высотой 0,15 м, диаметр по внешнему контуру очертаний рва 9,0 м. После снятия грунта на уровне материка обнаружены очертания могильной ямы (– 13 см) и кольцевого рва (– 5 см). Диаметр погребального сооружения по внутреннему контуру очертаний рва 6,5 м (рис. 3, 4). Погребение. Могильная яма в плане прямоугольной формы, с закругленными углами, размером 2,3 х 1,55 м, ориентирована по линии З–В. Заполнение камеры однородное: супесь коричневого цвета. Глубина могильной ямы 1,2 м. Конструкция погребальной камеры представляет собою ящик, сооруженный из каменных плит, которые был опущены в грунтовую яму на глубину 0,6 м (фото 5, 10). Ящик в древности перекрыт массивным перекрытием, от которого сохранилась лишь одна плита, перекрывавшая восточную половину ящика (рис. 6, 5). Плита трапециевидной формы, размером 1,3 х 0,8 х 0,9 м, толщиной 0,15 м лежала на пяти вертикально вкопанных плитах и упиралась в стенки камеры. Западная стенка облицована одной вертикально стоящей прямоугольной плитой, размером 0,9 х 0,8 х 0,1 м. Северная стенка – тремя вертикально вкопанными камнями правильной геометрической формы размерами: 0,4 х 0,2 х 0,07 м; 0,8 х 0,7 х 0,05 м; 0,5 х 0,45 х 0,05 м. Восточная стенка облицована тремя плитами, вертикально вкопанными полукругом в дно ямы. Все они правильной прямоугольной формы размерами 0,4 х 0,6 м – 0,5 х 0,6 м, толщиной 0,07 м. На одной плите, стоящей в северо-восточном углу фиксировалась, искусственная выемка, сделанная, видимо, специально для её транспортировки. Южная стенка была облицована только двумя плитами размером 0,6 х 0,6 м и 0,4 х 0,25 х 0,06 м, толщиной 0,06 м. Две плиты северной и южной сторон камеры были укреплены мелкими, плашмя уложенными на дно ямы камнями (– 120 см – 130 см). Размер погребения в придонной части 1,8 х 1,1 м (рис. 5, 6). Изменение размера произошло из-за ступенчатообразного уступа шириной 0,1–0,15 м, проходящего по периметру всех сторон погребения (– 60 см). Общая глубина ямы 1,2 м. Дно погребения: рыхлая супесь коричневого цвета с большим содержанием щебня. В заполнении обнаружено несколько фрагментов керамики (рис. 18, 22).

34. 1, 2. Лис. II, с. 10. Вид каменной закладки входа в ограду

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи Ров. Была вскрыта только западная половина рва, со стороны рва сооружения 5. Между границами очертаний двух рвов лежал плашмя камень (– 5 см). В западном секторе ров разомкнут на расстояние 0,7 м, концы округленные. Ширина рва в этом секторе от 2,5 до 0,8 м, глубина 0,4–0,5 м. Заполнение рва однородное: супесь коричневого цвета Стенки рва пологие, ко дну ширина его изменилась до размера 0,5–0,75 м. Погребальное сооружение 7 (ограда). Располагалось между оградами 5 и 6. По насыпи сооружение почти не фиксировалось на современной поверхности. После снятия грунта были обнаружены очертания могильной ямы и рва, разомкнутого в двух местах. Диаметр ограды по внешнему контуру очертания рва 6,5 м, по внутреннему – 4,5 м (рис. 3, 4). Погребение. В плане овальной формы размером 2,5 х 1,5 м, ориентировано по линии СВВ–ЮЗЗ. Стенки ямы пологие, ко дну размер суживался до 2,0 х 1,0 м. Глубина ямы 0,3 м. Заполнение однородное: супесь коричневого цвета. В восточной половине дна ямы было обнаружено несколько фрагментов керамики плохой сохранности (– 13 см). У западной стенки разрозненно лежали кальцинированные кости. Ров. Был разомкнут в западном и южном секторах сооружения на два самостоятельных ровика. Расстояние между западными концами рва 4,0 м, между южными – 2,0 м. Ровик 1 дугообразной формы, длиной около 3,5 м, шириной 0,5–0,75 м, глубиной 0,1 м. Заполнение однородное: супесь коричневого цвета. Ровик 2 располагался с восточной стороны погребения, в плане дугообразной формы, общей длиной 7,0 м, шириной 0,75– 1,25 м. В заполнении (супесь коричневого цвета) находились камни, уложенные плашмя в виде коридора, направленного по линии З–В, длиной 4,0 м, шириной 0,4 м. Камни преимущественно геометрической формы, размерами 0,2 х 0,3 м – 0,3 х 0,5 м. Глубина ровика 0,3–0,4 м. Погребальное сооружение 8 (ограда). Находилось в 2,0 м к западу ото рва ограды 7. Насыпь в рельефе высотой 0,2 м (фото 4, 5). После снятия грунта обнаружены очертания могильной ямы и кольцевого рва (+ 8 см), северные концы которого были разомкнуты на расстояние 0,4 м. Могильная яма находилась в центре круга подкурганной площадки диаметром 7,0 м, образованной рвом (рис. 3, 4). Погребение. В плане прямоугольной формы, с закругленными углами, размером 2,6 х 1,5 м, ориентировано по линии СВ–ЮЗ. На поверхности очертаний фиксировалась линза супеси черного цвета в плане округлой формы, диаметром 1,8 м. По всей видимости, это следы лаза, очертания которого прослеживались до дна могильной ямы. Глубина ямы 0,2 м. Углы могильной ямы этого погребения были укреплены вертикально стоящими камнями. В северо-восточном и юго-восточном углах находилось по три камня, в противоположных углах стояло по одному камню (рис. 6, 4). У южной стенки камеры было обнаружено четыре сосуда, стоящих по диагонали (– 10 см). В центральной части дна фиксировались очертания лаза, в плане подовальной формы размером 0,9 х 0,9 м. Лаз разрушил дно могильной ямы на глубину 0,5 м. В северной половине находились in situ кости ног погребенного, кости стоп ног собраны вместе, кости голени находились параллельно друг другу. Умерший, по всей видимости, был уложен на левый бок, головой на ЮЗ Ров. Фиксировался по своим очертаниям и заполнению. Ширина рва 0,8–1,0 м, северные концы округлые. В центральной части очертаний поверхности рва наблюдался слой из щебнистой супеси черного цвета. Под слоем супеси черного цвета находился слой супеси коричневого цвета. Стенки рва пологие. Ко дну ширина рва суживалась до 0,5–0,7 м. Глубина рва 0,2–0,4 м.

35. 1, 2. Лис. II, с. 10. Вид каменной закладки входа в ограду

35

Раздел первый

36

Погребальное сооружение 9 (ограда). Высотой в рельефе около 0,2 м, диаметром около 8,0 м. После снятия грунта обозначались очертания могильной ямы, в плане прямоугольной формы, с закругленными углами, ориентированной по линии СВ–ЮЗ. В 1,5 м от южной стороны могильной ямы отмечались очертания полукругового рва (– 13 см), в плане округленной ладьевидной формы, размером 8,0 х 3,0 м (рис. 3, 4). Погребение. На поверхности очертаний могильной ямы фиксировалась округлая линза супеси почти черного цвета с большими содержанием щебня, диаметром 1,75 м. Заполнение ямы: рыхлая супесь от темно-коричневого до серого цвета. Глубина ямы 0,4 м. Погребение имело оригинальное устройство. Северовосточный, юго-западный и юго-восточный углы были заложены вертикально поставленными камнями, по три в каждом углу (– 5 см – 15 см). Колотые камни размерами 0,2 х 0,3 м – 0,3 х 0,5 м. В северо-западном углу сохранился всего один камень. Северная и южная продольные стенки камеры были облицованы в один слой деревянными жердями длиной 1,6 м, диаметром 0,07 м (– 35 см). Концы жердей упирались в камни. Между ними и стенками камеры фиксировалась дополнительная подсыпка из супеси темно-коричневого цвета, шириной 0,1 м, высотой 0,1 м (рис. 5, 5). На дне ямы, у юго-восточного угла была обнаружена линза из кальцинированных костей диаметром 0,4 м, толщиной 0,05 м (– 40 см). Причем, крупные кости были уложены плотно, а мелкие кости лежали между ними. В центральной части находились фрагменты от трубчатых необожженных костей (животного?) (– 35 см). В южной половине камеры фиксировались фрагменты керамики от трех сосудов, рядом с ними лежало два фрагмента от поперечного перекрытия, длиной до 0,4 м (– 40 см). Ров. Четко фиксировался на поверхности материка не только по своим очертаниям, но и по своему заполнению. В центральной части его поверхности наблюдалась линза из щебнистой супеси черного цвета. Заполнение рва неоднородное: слои супеси черного цвета переслаивались слоями супеси коричневого и серо-желтого цветов. В заполнении центральной части рва было найдено несколько фрагментов керамики (– 50 см – 60 см). В западном конце рва зафиксировано два положенных плашмя камня: один красноватого цвета, другой – белого (– 15 см). Ко дну ров суживался до размера 6,0 х 1,5 м. Глубина рва в центральной части 0,6 м. Погребальное сооружение 10 (курган-ограда). Сооружение примыкало своей насыпью к ограде 6. Диаметр по насыпи 12 м, высота в рельефе 0,5 м. Насыпь курган рыхлая с большим количеством щебня. После ее снятия зафиксирована ограда с пристройкой (рис. 4, 3; 5, 1, 4). Ограда А. Основная ограда в плане округлой формы диаметром 6,0 м. Камни (туф коричнево-красного цвета) ограды преимущественно крупных размеров 0,2 x 0,3 м – 0,4 x 0,5 м, были уложены плашмя на искусственную подсыпку из супеси темного цвета толщиной 0,15–0,2 м. Камни в западной половине ограды отсутствовали. В северо-восточном секторе, в месте соединения основной ограды и пристройки фиксировалась каменная конструкция в виде усеченной пирамиды, сложенной методом кладки преимущественно из камней опоки, высотой 0,7 м, шириной по основанию 0,75 м, по вершине 0,4 м. По своему серо-белому цвету эта кладка заметно выделялась на фоне красноватых камней ограды. Возможно, в древности, в этом месте был вход в ограду, впоследствии заложенный камнями, специально выбранным для этой цели другого цвета (фото 4, 4). Ограда Б. Пристроена к северной стороне основной ограды, в плане овальной формы размером 4,5 x 2,5 м, вытянута по линии 36. 1. Лис. II, с. 10. Вид сооружения. Рисунок Н. Валдаевой

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи З–В. Камни размерами 0,2 x 0,3 м – 0,3 x 0,4 м были врыты на ребро в подсыпанный слой супеси темного цвета. По северной стороне кольца камни отсутствовали. За пределами пристройки с западной стороны находилась выкладка из камней в плане овальной формы, размером 1,2 x 1,0 м, ориентирована по линии СВ– ЮЗ ( – 50 см). Погребение 1. Располагалось в центре ограды А (– 50 см). Могильная яма в плане подпрямоугольной формы, очертания сильно размыты и нарушены прокопами, размерами 3,0 x 2,0–1,8 м, ориентирована по линии СЗ–ЮВ, глубиной 1,5 м. На поверхности очертаний погребения, в центре, фиксировалось пятно серо-коричневого цвета, в плане овальной формы размером 1,75 x 1,75 м. Заполнение ямы: линзы рыхлой супеси серо-черного цвета вперемешку с линзами серо-коричневого, серого цветов. В заполнении на разных глубинах встречались отдельные камни, фрагменты керамики и дерева (рис. 17, 11, 13). Ко дну могильная яма суживалась до размера 2,15 x 1,5 м, и очертания приобретали форму правильного прямоугольника с закругленными углами. У середины южной стенки была найдена половина сосуда, выкинутого во время проникновения. Стенки камеры разрушены (рис. 5, 2). Устройство погребения. Вероятно, здесь был «балдахин» и подстилка из войлока. Фрагмент кошмы находился in situ у восточной стенки камеры (– 150 см). Верхний цельный фрагмент подпрямоугольной формы размером 1,1 x 0,3 м, толщиной 0,01–0,02 м. Своим краем этот фрагмент упирался в стенки и прогибался ко дну погребения. Из-под верхнего фрагмента выступал нижний слой кошмы плохой сохранности (– 167 см). Между кусками кошмы у восточной стенки зафиксирован тлен от деревянной поперечной плашки длиной 0,9 м толщиной 0,02 м. Отмечены остатки от четырех деревянных столбиков, вертикально вкопанных в материк на расстоянии в 0,2 м от углов, высотой 0,15–0,16 м, диаметром 0,05 м. По всей видимости, войлочный «балдахин» был уложен на деревянную раму, которая поддерживалась деревянными столбиками и служила опорой для него (рис. 5, 2). Нижний слой кошмы в виде подстилки устилал дно камеры, основательно разрушенное во время проникновения в погребение (фото 4, 6, 7). Примечателен такой факт, что фрагменты керамики от одного и тоже сосуда № 1 были найдены в этом погребении, и в погребении 1 погребального сооружения 11. Скорее всего, такое совпадение связано с одновременным проникновением в погребения. В результате чего разбитый сосуд оказался в двух погребениях. Ограда Б. Первоначально внутри пристройки фиксировались очертания одной ямы в плане прямоугольной формы, с закругленными углами, размером 2,5 x 2,25 м, ориентированной по линии З–В (– 60 см). На ее поверхности отмечено пятно серо-черного цвета овальной формы размером 2,0 x 1,5 м. При ее вскрытии в придонной части зафиксированы очертания двух ям (– 130 см). Над ними в заполнении (супесь серо-коричневого цвета) найдено несколько фрагментов керамики и неопределимых костей. Яма 1. В плане овальной формы размером 2,25 x 1,0 м, ориентирована по линии З–В. Яма 2. Располагалась параллельно яме 1, в плане овальной формы размером 1,75 x 1,0 м, ориентирована по линии З–В. Глубина ям 0,1–0,15 м. Трудно сказать, что это: ограбленные погребения или ямы-заготовки для погребений, которые так и не были совершены. Дополнительные ритуальные детали сооружения. Очертания ямы 3 была зафиксированы в северо-западном секторе ограды между разомкнутыми концами кольца в плане грушевидной формы, размерами 4,5 37. 1. Лис. II, с. 10. Вид каменной закладки входа в ограду Рисунок Н. Валдаевой

37

Раздел первый

38

x 1,75–1,0 м, ориентированы по линии ССЗ–ЮЮВ глубиной 0,6 м ( – 93 см). Ко дну яма суживалась до размеров 3,0 x 1,0–0,5 м. Заполнение ямы: супесь серо-коричневого цвета. Ров. Погребальную постройку окружал кольцевой ров, который отличался по своему цветному заполнению, неоднократными переделками и каменными обкладками. Первое цветное кольцо рва – это супесь серо-желтого цвета, шириной 1,2–2,0 м. Оно было разрушено сооружением пристройки и ямы 3. При выборке заполнения во рву восточной половины пристройки были обнаружены две обкладки из камней (– 62 см – 107 см). Они располагались по заполнению вдоль стенки рва. Крупные камни (красноватый туф) 0,3 x 0,4 м, по всей видимости, относились к конструкции кольца ограды, которые сползли в ров при разрушении насыпи. Камнями (известняк серого цвета) мелких и средних размеров 0,1 x 0,15 м – 0,15 x 0,2 м было обложено заполнение у стенок рва. Следует отметить, что камни обкладывали не стенки рва, а грунтовое заполнение как бы имитируя стенку, сложенную из камней внутри рва (фото 4, 3). Обкладка 1. Расположена в центре восточной половины рва, в плане подовальной формы размером 2,5 x 1,0 м, высотой 0,7–0,9 м. Камни уложены плотно в два-три ряда в заполнении рва, с наклоном к его внешней стенке. Размеры их варьируют от 0,3 х 0,4 м до 0,4 х 0,6 м. Обкладка 2. В виде двух полуовальных колец размерами 1,0 x 0,6 м. Отдельные камни располагались в виде полосы вытянутой по направлению к югу длиной около 3,0 м, шириной 0,4–0,5 м и заканчивающейся в южной половине рва. Похожая обкладка из камней была обнаружена при вскрытии рва в северо-западном секторе под овальной каменной выкладкой (– 76 см – 141 см). Здесь найдено ребро лошади (– 123 см). Обкладки, возможно, имитировали образ вала, выстроенного во рву. Второе цветное кольцо из супеси серо-коричневого цвета окаймляло всю погребальную конструкцию. Северная половина рва вокруг пристройки, по всей видимости, была выкопана позже, ширина рва в этой части 1,0–1,3 м, глубина 0,3–0,5 м. Первоначально, видимо, ров проходил по месту сооружения пристройки Б. Для понимания устройства ограды и рва показателен разрез Д–Д’. Под камнями ограды фиксировался гумусированный слой супеси темно-коричневого цвета толщиной 0,15–0,2 м. Подобный же слой встречался и под камнями обкладки внутри рва. Вероятно, для закрепления камней клался дерн или выкид из могильной ямы. Этим же слоем были закреплены камни ограды и обкладок во рву. Разрез восточного профиля бровки. Дерновый слой толщиной 0,02–0,03 м, основной насыпной слой – супесь серо-желтого цвета толщиной 0,2–0,3 м, в центральной части бровки супесь серо-черного цвета толщиной 0,2–0,3 см вместе с супесью серо-коричневого цвета толщиной 0,2 м. По обеим сторонам разреза могильной ямы – супесь темно-коричневого цвета, погребенная почва – супесь темного цвета с затеками. Материк: щебнистый грунт (рис. 4, 3). Погребальное сооружение 11 (курган-ограда). Сооружение располагалось с южной стороны сооружения 10 и соприкасалось с ним своей насыпью. Диаметр по насыпи 12 м, высота в рельефе 0,4–0,5 м. Оно было единственным погребальным сооружением среди курганов, в центре которого была каменная выкладка в плане округлой формы диаметром около 5,0 м. Камни выкладки были разных пород размерами 0,1 x 0,15 м – 0,2 x 0, 3 м. Возможно, они были специально принесены в ритуальных целях. После снятия насыпи под ней было выявлена ограда и другие конструкции. Насыпь легко копалась, по своему составу была неоднородной и содержала большое количество щебня (рис. 4, 1).

38. 1. Лис. II, с. 10. Вид каменной обкладки во рву

38. 2. Экспедиция на праздновании Дня города

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи Ограда. В плане овальной формы размером 8,5 x 6,0 м, ориентирована по линии СЗ–ЮВ, камни (туф красноватого цвета) ограды преимущественно геометрической формы размерами 0,3 x 0,4 м – 0,5 x 0,6 м уложены плашмя на искусственную подсыпку супеси темно-коричневого цвета. Некоторые камни крупных размеров были укреплены мелкими камнями. По южной, восточной сторонам кольцо ограды было разомкнуто на 2,0 м, по западной – на 5,0 м. К юго-западной стороне была пристроена ограда в плане прямоугольной формы размером 2,0 x 1,5 м. При ее вскрытии было обнаружено несколько фрагментов керамики (– 60 см). Погребение 1. В плане овальной формы размером 3,25 x 3,0 м, ориентировано по линии СВ–ЮЗ, глубиной 1,2 м. Погребение на поверхности материка хорошо фиксировалось по своему заполнению – супесь серо-коричневого цвета. В центре его очертаний отмечалось пятно черного цвета овальной формы, размером 1,0 x 1,2 м. На глубине – 70 см могильная яма приобрела форму прямоугольника с округленными углами, размером 3,4 x 2,6 м. В восточной стенке имелся ступенчатообразный спуск ко дну ямы шириной 0,55 м, высотой 0,4 м. Ко дну яма суживалась до размера 3,0 x 2,4 м. Заполнение неоднородное, линзы рыхлой супеси серо-черного цвета переслаивались с линзами супеси серо-коричневого цвета (рис. 4, 2). В нем на разных глубинах найдены фрагменты от шести сосудов, кости (возможно, от человека) и несколько камней правильной геометрической формы, размерами 0,3 x 0,4 м. У юго-западной стенки находился археологически целый сосуд, лежащий на боку устьем к западу (рис. 17, 2, 4–7). Сохранились некоторые детали погребального устройства – фрагмент перекрытия в виде балдахина из войлока (?), лежащий на камнях, которые вертикально вкопаны по углам в дно камеры, и фрагмент полстилки, возможно из кошмы. Хорошо фиксировался верхний кусок войлока, лежащий in situ на вертикально вкопанном камне в юго-восточном углу, прямоугольной формы, размером 1,6 x 0,6 м, толщиной 0,01 х 0,15 м (– 150 см – 170 см). Фиксировалась структура кошмы: различались волокна белесого цвета. Камень-держатель квадратной формы, размером 0,4 х 0,2 м, был обтесан. Под кошмой на камне-держателе лежали фрагменты от двух деревянных плашек длиной 0,2 м, шириной 0,02 м. Они располагались под прямым углом друг к другу. По всей видимости, это остатки от деревянной рамы, которая поддерживала перекрытие из кошмы и располагалась по четырем сторонам света, придавая жесткость мягкой плоскости войлочного перекрытия. Камни-держатели правильной геометрической формы для войлочного «балдахина» были вкопаны в северо-западный и юго-западный углы. По этим углам фиксировался размер дна погребения — 2,2 x 2,0 м. По всей видимости, «балдахин» перекрывал площадь придонной части камеры на высоте 0,4 м. Размер этого «балдахина» из кошмы был чуть больше площади дна могильной ямы. Нижняя кошма, по всей видимости, устилала дно погребения и служила подстилкой. Ее сохранность хуже, чем сохранность верхнего войлока. Подстилка была уложена внахлест на уступчик на высоту 0,3 м, который был сформирован из материкового грунта и проходивший, по всей видимости, в древности по всей длине южной стенки камеры Таким образом, восстанавливается следующая последовательность действий по ритуальному устройству погребения. При совершении обряда дно ямы было выстлано подстилкою из кошмы. Затем на камни, предварительно вертикально врытые по углам, была установлена деревянная рама из плашек для придания ребра жесткости куску войлока. Поверх камней и рамы был положен войлочный «балдахин». Не исключе39. 1, 2. Лис. II, с. 10. Вид сооружения и входа в ограду

39

Раздел первый

40

но, что ступенчатообразный спуск по северной стенке имел практическое назначение для входа в пространство погребения для совершения ритуальных действий. Погребение 2. Располагалось в северной половине ограда (– 60 см). В плане овальной формы размерами 2,5 x 1,6–1,4 м, ориентировано по линии З–В, глубиной 1,0 м. Ко дну яма суживалась до размера 2,2 x 1,1 м. По центру поверхности погребения отмечалось пятно черного цвета размером 1,0 x 0,5 м (рис. 4, 4). Заполнение ямы: линзы рыхлой супеси серо-коричневого цвета вперемешку с линзами черного цвета. В нем на разных глубинах встречались отдельные фрагменты керамики от двух сосудов, неопределимые кости, кусочки дерева (рис. 17, 1, 9). В придонной части камеры, у западной стенки зафиксированы куски кошмы, уложенные в два слоя (– 130 см). Верхний слой кошмы имел подовальную форму размером 0,6 x 0,4 м, толщиной 0,01–0,02 м. Второй слой кошмы худшей сохранности находился на 0,01 м ниже первого. Под двумя слоями войлока отмечался слой супеси темного цвета насыщенного органикой толщиной 0,15–0,2 м. В нем найдены фрагменты бронзовых украшений (браслет, подвеска, бусина), а также фрагменты керамики и зубы от черепа погребенного. На расстоянии 0,2 м от углов камеры были обнаружены фрагменты четырех вкопанных в дно деревянных столбиков. Они возвышались на высоту 0,1–0,15 м от уровня дна камеры и были вкопаны на глубину 0,1–0,15 м, диаметр их около 0,04 м. Столбики предназначались для поддержания кошмы «балдахина» на высоте 0,25–0,3 м от дня ямы. Второй, нижний разрушенный слой кошмы, видимо, относился к подстилке. В центральной и восточных частях дна было обнаружено два фрагмента деревянных плашек длиной 0,25 м и шириной 0,1 м. По всей видимости, они принадлежали раме, которая, возможно, была установлена на столбики и поддерживала «балдахин» из кошмы. Ров. Ограду окружал кольцевой ров, состоящий из различных по цвету заполнений: первое кольцо – из супеси серо-коричневого цвета шириной 0,5–0,8 м; второе кольцо – из супеси черного цвета шириной 0,8– 0,9 м. Очертания этой части рва выходили за границу раскопа. Глубина рва варьировала от 0,25 м до 1,0 м. В северо-восточной части были найдены отдельные лежащие камни и фрагменты керамики (– 80 см – 90 см). Разрез западного профиля бровки. Дерн толщиной 0,02–0,3 м, по центру линза из камней размером 4,5 м, толщиной 0,2–0,3 м. По концам профиля: супесь серо-черного цвета толщиной 0,2–0,25 м. Слой супеси серо-коричневого цвета – это основной насыпной слой, по концам профиля толщиной 0,25– 0,3 м. Супесь коричневого цвета – линзы длиной 2,0 м и 1,5 м, толщиной 0,2–0,25 м, – по обе стороны от разреза могильной ямы. Возможно, это остатки погребенной почвы, с утоптанным на ней выкидом из ямы. Материк: супесь с большим количеством щебенки (рис. 4, 1). Погребальное сооружение 12 (курган) – см.: Сеитов, Усманова – статья в данном сборнике. Погребальное сооружение 13 (ограда). Завершало всю цепочку сооружений в южном конце цепочки. Располагалось в 6,0 м к югу от сооружения 11 (рис. 3, 1). После снятия грунта зафиксирован круговой ров, окружавший площадку в плане округлой формы, диаметром 6,0 м, в центре которой фиксировались очертания могильной ямы (– 80 см).

40. 1, 2. Лис. II, с. 12. Вскрытие кургана и погребения

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи Погребение. В плане неправильной овальной формы, длина по центральной оси 2,5 м; длина западной стенки – 1,2 м, восточной – 1,8 м, ориентирована по линии ЮЗ–СВ. До вскрытия на поверхности ямы фиксировалась углистое (?) пятно черного цвета, овальной формы, размером 0,9 х 0,7 м. Оно прослеживалось на глубину до 0,3 м, ниже перемешиваясь с основным заполнением – супесью темно-коричневого цвета (рис. 6, 7). В заполнении на разных глубинах встречались фрагменты керамики (рис. 18, 21). Устройство камеры. Восточная стенка была пологой и плавно спускалась к центру дна. В юго-восточном углу отмечена приступка в плане полуовальной формы размером 0,6 х 0,5 м, высотой 0,2 м. На приступке и в восточной половине ямы фиксировались плашмя положенные камни (шесть штук) геометрической формы, размерами 0,2 х 0,3 м – 0,3 х 0,4 м (– 100 см – 120 см). К центру очертания камеры приобретали четкую форму овала размером 1,6 х 0,9 м (– 140 см). По центральной оси, у восточной стенки найдены in situ кости голени, сложенные вместе, щиколотки обвиты вокруг низкой из бронзовых и пастовых бусин. Кости стоп отсутствовали. Дно камеры понижалось до глубины –180 см. На этой глубине очертания дна камеры приобрели округлую форму размером 1,0 х 0,9 м. В западной части камеры, на ее дне встречались отдельные камни (шесть штук). Один из них правильной треугольной формы был достаточно крупного размера 0,5 х 0,5 м, толщиной 0,15 м. Он стоял на дне могильной ямы чуть наклонно к западной стенке (– 160 см – 200 см). Возможно, камень был специально воткнут в дно могильной ямы во время проникновения в погребение. Не исключено, что такое действие могло носить ритуальный характер. Яма 1. В 1,5 м к югу от погребения фиксировалась яма в плане круглой формы, диаметром 0,8 м, глубиной 0,2 м (– 80 см). Заполнение ямы: супесь темно-коричневого цвета. Назначение ямы неизвестно. Ров. На поверхности очертаний кругового рва, в центре фиксировалась полоса из супеси черного цвета (с содержанием углистой массы?) шириной 0,3 м. Ширина рва по всей длине окружности варьировала от 0,7 м до 1,2 м. Заполнение рва: супесь темно-коричневого цвета, с верхней линзой из супеси черного цвета. Глубина рва 0,15–0,2 м. Ко дну ширина рва суживается до 0,5–0,9 м. Внутренняя стенка рва пологая, внешняя – прямая. В южном конце рва, на его поверхности зафиксированы камни, уложенные плашмя в зигзагообразную линию. Размеры камней: 0,2 х 0,3 м – 0,3 х 0,4 м. Погребальное сооружение 14 (ограда). Практически соединялось с сооружением 13. После снятия грунта и зачистки поверхности на уровне материка были отмечены очертания полукольцевого рва, который обозначал площадку погребального сооружения. Размер округлой площадки по внутренней линии рва 5,0 х 4,5 м. Ров разомкнут с восточной стороны на расстоянии 5,5 м. Концы рва округлые. Ширина рва от 0,7 м до 1,0 м. На поверхности рва, по центральной оси наблюдалась полоса из супеси черного цвета (с содержанием углистой массы?) шириной 0,3–0,4 м. Заполнение рва: супесь темно-коричневого цвета с содержанием каменной крошки, с линзой из супеси черного цвета в верхней части. Глубина рва 0,25–0,35 м. В заполнении был найден отбойник (рис. 27, 3). Стенки рва с внутренней стороны площадки были покатыми, а с внешней стороны – прямыми (рис. 3, 1). В центре площадки фиксировались очертания могильной ямы (– 20 см). Погребение 1. В плане овальной формы размером 2,0 х 1,7 м, ориентировано по линии ССЗ–ЮЮВ. На очертаниях поверхности в центральной части погребения фиксировалось пятно овальной формы размером 1,0 х 0,7 м, черного цвета (с углистым содержанием?). Возможно, это следы проникновения, которые 41. 1. Лис. II, с. 8. Вид после вскрытия

41. 2. Лис. III, с. 2. Зарисовка сооружения

41

Раздел первый

42

прослеживались в виде линзы до глубины 0,5 м. Заполнение ямы: супесь коричневого цвета с большим содержанием каменной крошки. Ко дну размер уменьшился до 1,6 х 1,0 м. Глубина ямы 1,0 м. Устройство камеры: по длине северной и южной стен отмечался уступ шириной 0,1–0,12 м, высотой 0,1–0,13 м. Причем, по южной стороне уступ был сделан из подсыпанного материкового грунта. Западная стенка камеры была покатой. В юго-восточном углу камеры, на дне найден фрагмент зуба КРС. Других находок не обнаружено. Погребение 2. Располагалось за пределами площадки погребального сооружения 14, в 1,5 м к СВ от южного конца рва. В плане прямоугольной формы с закругленными углами, размером 1,2 х 0,7 м, ориентировано по линии З–В. Стенки ямы прямые, глубина 0,35 м. На поверхности отмечались камни размерами 0,1 х 0,2 м, положенные плашмя в виде овала, размером 0,3 х 0,6 м. Все камни красноватого цвета, кроме одного белого. Заполнение ямы: супесь темно-коричневого цвета (рис. 3, 3). Устройство камеры. В 0,2 м от восточной стенки обнаружены две плиты, врытые вертикально в дно, в 0,3 м от западной – две плиты, упирающие в дно и наклоненные к стенке. Плиты из камня туфовых пород, геометрической формы, размерами 0,15 х 0,2 м, толщиной 0,05–0,06 м. В пространстве, обозначенным врытыми на дне плитками, по ее центральной оси обнаружен костяк ребенка и два сосуда (рис. 18, 12, 13). Сосуд № 1 был поставлен в непосредственной близости от лобовой части черепа погребенного. Сосуд хорошей сохранности. Сосуд № 2 был наклонен по направлению к тулову погребенного и прикрывал собою кости рук. Костяк погребенного ребенка лежал на левом боку, скорченно, головой на запад (– 45 см). Кости рук согнуты в локтевых суставах под углом в 45 градусов и собраны вместе. Кости ног согнуты в коленных суставах под углом в 45 градусов. Кости кистей рук и стоп ног отсутствовали. Череп сохранился лишь фрагментарно и затылочной частью упирался в плиту. Жертвенник 1. Находился в южном конце рва. На поверхности фиксировался в виде вертикально вкопанной плитки Г-образной формы, красноватого цвета, размером 0,15 х 0,2 м. Заполнение рва: супесь темного, почти черного цвета. При вскрытии было обнаружено две плиты из известняка белого цвета, геометрической формы, размерами 0,3 х 0,4 м. Они были врыты под наклоном к центру ямы, очертания которой фиксировались на глубине –70 см. Яма в плане овальной формы размером 1,0 х 0,8 м, ориентирована по линии ЮЗЗ–СВВ. Плита с восточной ямы была закреплена камнем красноватого цвета. Под другим камнем (в западной части ямы) был обнаружен сосуд (рис. 18, 17), стоящий на дне жертвенной ямы (– 90 см). Глубина ямы 0,2 м. Жертвенник 2. Располагался за пределами погребальных сооружений с западной стороны, в 1,5 м ото рва сооружения 13. Жертвенная яма в плане округлой формы размером 2,0 х 1,7 м, ориентирована по сторонам света (– 45 см). В центре ямы обнаружено скопление костей КРС (– 60 см). Кости были плотно уложены. Среди них выделялись позвонки, челюсть, скрещенные между собой лопатки, кости нижних конечностей, лежащие по краям выкладки. Размер выкладки 0,5 х 0,5 м. После снятия костей яма сузилась до размера 1,2 х 1,2 м, сохранив правильную округлую форму (– 99 см). Глубина ямы 0,7 м. Заполнение ямы на этой глубине изменилось от супеси темно-коричневого цвета до супеси черного цвета, причем с минимальным содержанием каменной крошки. Не исключено, что заполнение для этой части ямы было приготовлено специально. У северной стенки ямы была обнаружена лобовая часть черепа человека с фрагментарно 42. 1, 2. Лис. II, с. 14. Вид погребения и жертвенника 1

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи сохранившейся верхней челюстью, уложенная надбровными дугами вниз (рис. 3, 4). В 0,5 м от черепа, у западной стенки ямы лежали две лучевые кости, расположенные под прямым углом друг к другу (– 145 см). Рвы обоих построек практически соприкасались. Ров погребального сооружения 13 был кольцевым и частично уходил за линию раскопа. По всей видимости, на уровне материка (– 44 см) он составлял единый коридор со рвом сооружения 14. На глубине – 55 см очертания рвов разъединялись. Погребение 3. Располагалось отдельно между погребальными сооружениями 11 и 12, фиксировалось по камням, вертикально врытым по западной и восточной сторонам. Камни аморфных форм, размерами 0,15 х 0,2 м – 0,3 х 0,4 м. Погребение в плане овальной формы размером 2,65 м х 1,28 м, ориентировано по линии З–В. Заполнение ямы: супесь темно-коричневого цвета. Ко дну яма суживалась до размера 2,3 х 0,65 м. Стенки камеры пологие. В центре дна находился костяк погребенного, лежавший на спине, вытянуто, головой на запад. Череп наклонен в правую сторону, нижняя челюсть упирается в правую ключицу, шейные позвонки S-образно изогнуты. Кости рук плотно прижаты к тулову. Кости кисти правой руки лежали вдоль бедренной кости правой ноги. Кости кисти левой руки были уложены под кость таза. Фаланги пальцев собраны вместе. Кости ног лежали вытянуто. Кости стоп направлены в разные стороны, кости пяток притянуты друг к другу. Кроме костяка других находок не обнаружено. Общая длина костяка 1,6 м. По всей видимости, погребение относилось к позднему средневековью. Лисаковский III (группа IV, 2002–2006 гг., обнаружена в 2001 г. А.С. Сусловым). Находится на высоком берегу реки Тобол, ниже течения, в 3,0 км от могильника Лисаковский II (фото 3, 1). На поверхности эта группа фиксировалась по нескольким насыпям и камням погребальных сооружений, расположенных в цепочку, которая перпендикулярно направлена по линии С–Ю к течению реки. Насыпи отмечались в рельефе по высоте 0,4–0,5 м. Вскрытие могильного поля велось с северной стороны методом сплошного раскопа, разделенного осевой бровкой на две линии квадратов со сторонами 6,0 м х 6,0 м и 8,0 м х 6,0 м, с буквенной и цифровой индексацией (А – Б, 1 – 11). Центральная бровка, ориентированная по линии СЗ–ЮВ, проходила через всю площадь раскопа и соответствовала основному направлению погребальных сооружений (рис.

7, 1). Погребение 1. Расположено в квадрате А–1 в северном конце линии раскопа. В плане прямоугольной формы, с закругленными углами, размером 2,5 х 1,2 м, ориентировано по линии СВВ–ЮЗЗ (– 80 см). В центре погребения фиксировался вертикально установленный камень подтреугольной формы, размером 0,4 х 0,3 м. Глубина камеры 0,2 м. Заполнение ямы: мешаная супесь темно-коричневого цвета с преобладанием черной супеси в центре. При вскрытии в заполнении ямы находились отдельные фрагменты керамики (рис.

19, 8, 13) и одиночные камни. На дне найдена ископаемая ракушка-подвеска, с отверстием в верхней части (рис. 25, 21). Восточная стенка погребения была укреплена плитой, вертикально вкопанной по ее центру, размером 0,4 х 0,2 м. Около погребения на равном расстоянии (примерно около 1,5–2,0 м) фиксировались очертания двух ям (– 90 см – 74 см). Яма 1. Овальной формы, размером 4,0 х 1,0 м, глубиной 0,1 м, ориентирована по линии СЗЗ–ЮВВ. Заполнение: супесь темно-коричневого цвета. Яма 2. Овальной формы, размером 2,5 х 1,2 м, глубиной 0,1 м, ориентирована по линии СЗЗ–ЮВВ. Заполнение: супесь темно-коричневого цвета. Яма 3. Другое углу43. 1, 2. Лис. III, п. 4. Вид костяков погребенных и накосника

43

Раздел первый

44

бление, в форме трехлистника, зафиксировано в 4,0 м к востоку от погребения. Его стоит рассматривать как отдельную яму, заполнение которой со временем расплылось и при вскрытии выявилось в такой форме. Размер углубления по осям 6,0 м и 7,0 м (– 60 см – 78 см). Заполнение: супесь темно-коричневого цвета. В его центральной части отмечалась яма в плане овальной формы, ориентированная по линии СЗ–ЮВ, размером 3,5 х 1,5 м, глубиной 0,6 м, с заполнением из супеси коричневого и черного цветов. На дне ямы (– 126 см) было найдено несколько отдельных камней средних размеров. Погребение 2. Расположено в квадрате А–3 (– 60 см). В плане овальной формы размером 0,8 х 0,4 м, ориентировано по линии З–В. Заполнение: супесь темно-коричневого цвета. В западной части на поверхности очертаний ямы фиксировалось днище от сосуда, поставленного вверх дном в другой горшок (рис. 19, 1, 15). Глубина ямы 0,15 м. Над горшками была обнаружена плитка, возможно крышка (рис. 27, 5). На дне, в восточной части ямы было найдено несколько кальцинированных костей, низка из пастовых бусин, ближе к южной стенке лежало каменное скребло (рис. 27, 4). В 0,3 м к югу от погребения 2 обнаружена ямка (столбовая?) диаметром 0,2 м, глубиной 0,1 м. На ее дне лежал плоский камешек подтреугольной формы, небольшого размера (рис. 27, 2). Погребение 3. Располагалось в квадрате А–З (– 70 см). В плане прямоугольной формы, размером 2,4 х 1,0 м, ориентировано по линии З–В. Заполнение ямы: супесь темно-коричневого цвета с пятном из черной супеси в центре. В ней на разных глубинах встречались фрагменты керамики (рис. 19, 21) и несколько трудно определимых костей, по всей видимости, от костяка погребенного. Примечательно, что фрагменты из погребения 3 составляли вместе с фрагментами из погребения 1 днище одного сосуда. Юго-восточный угол камеры был укреплен четырьмя камнями, врытыми вертикально в дно, размерами 0,3 х 0,2 м – 0,2 х 0,15 м. В такой же манере – вертикально врытый камень – был оформлен северо-восточный угол ямы. Ближе к восточной стенке на дне два камня лежали плашмя друг на друге (– 98 см). По всей видимости, к погребению 3 относились два жертвенника, располагавшихся в 1,5 м к востоку от него. Жертвенник 1. На уровне материка фиксировались очертания ямы (– 59 см), в плане округлой формы размером 0,5 х 0,4 м. На дне ямы был обнаружен сосуд, лежащий на боку, устьем к востоку (– 65 см). Сосуд прикрыт наполовину крышкой, боковиной от другого сосуда (рис. 19, 6, 11). Жертвенник 2. Находился почти на одной прямой с жертвенником 1. В плане яма неправильной вытянутой овальной формы, размером 0,25 х 0,1 м, ориентирована по линии С–Ю (– 59 см). Заполнение: супесь коричневого цвета. В жертвеннике находились кости животных (МРС), фрагмент керамики (рис. 19, 24). Несмотря на маленькие размеры ямки, костей было набито в нее достаточно много: две челюсти и две кости нижних конечностей (МРС) врыты вертикально, остальные (ребра, отдельные зубы, позвонки) уложены рядом. Глубина жертвенной ямы около 0,15 м. Завершали всю ритуальную композицию, связанную с данным погребением, полукольцевой ровик и яма. Полукольцевой ровик располагался в 3,0 м к востоку от погребения, ориентирован по линии ССВ–ЮЮЗ, размером 4,5 х 1,0 м (– 61 см). Заполнение: супесь темно-коричневого цвета с присутствием супеси черного цвета. Глубина ровика 0,15–0,17 м. Яма 4. Располагалась с южной стороны, в 1,0 м от погребения 3 и своими очертаниями частично уходила за линию раскопа (– 76 см). В плане полуовальной формы, размером 3,0 х 1,5 м. К центру уровень дна 44. 1. Лис. III, с. 4, п. 2. Сосуд

44. 2. Лис. III, с. 3. Вид разреза рва

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи постепенно понижался до глубины 0,3 м. Заполнение ямы: супесь почти черного цвета. От ямы в сторону погребения отходил «отросток», в плане подовальной формы, размером 2,0 х 1,0 м, глубиной около 0,08 м. Яма 5. Находилась в 3,0 м к востоку от погребения, ориентирована по линии ССВ–ЮЮЗ, размером 4,5 х 1,0 м (– 61 см). Заполнение: супесь темно-коричневого цвета с присутствием супеси черного цвета. Глубина 0,15–0,17 м. Погребение 4. Располагалось в квадрате А–5 (– 62 см). В плане подтрапециевидной формы размером 2,4 х 1,7 х 2,0 м, ориентировано по линии СЗЗ–ЮВВ. На уровне материка очертания погребения фиксировались следующим образом: полоса супеси темно-коричневого цвета шириной 0,25–0,3 м окружала очертания центральной части ямы прямоугольной формы, размером 2,0 х 1,2 м, состоящей из супеси серо-коричневого цвета. При вскрытии выяснилось, что заполнение полосы отмечалось до глубины 0,05 м, ниже шло основное заполнение камеры: однородная супесь серо-коричневого цвета. В придонной части в ходе норы найдены обломки бронзового височного кольца и браслета (фото 6, 1). Устройство камеры. По северной стенке зафиксирован уступ шириной 0,1–0,25 м, высотой 0,3 м. В центре северной стенки, к уступу были плотно приставлены три плоских камня, размерами 0,15 х 0,2 м – 0,1 х 0,1 м (– 103 см). Они укрепляли и придавали устойчивость уступу. Другие камни, укреплявшие стенки, лежали у центра южной, восточной, западной стенок камеры, северную стенку укрепляли два камня, лежавших друг на друге (рис. 8, 8). В северо-западном углу было обнаружено два сосуда, стоявших вдоль стенки. Сосуд № 1 целый, сосуд № 2, стоящий за ним, распался на отдельные фрагменты (рис. 19, 9, 19). Возможно, он был разрушен, проходящей в этом месте норой. На сосуде была обнаружена нижняя челюсть от погребенного. На дне ямы находились два костяка, лежавших в скорченной позе, лицом к лицу (– 109 см). Погребенный 1. Лежал на правом боку, скорченно, череп на правом боку, ориентирован на запад, сильно раздавлен, нижняя челюсть отсутствует. По всей видимости, она находилась на фрагментах сосуда № 2. В районе височных впадин находилось бронзовое височное кольцо, другое кольцо было найдено в заполнении (рис. 26, 10). Левая рука была согнута в локтевом суставе под углом в 45 градусов и отодвинута на небольшое расстояние от тулова. Локтевая и лучевая кости левой руки лежали на костях рук второго костяка. Часть костяка не сохранилась, отсутствовали фаланги пальцев, ряд позвонков и ребра. По всей видимости, они были растащены грызунами. Кости таза уложены на правый бок. Кости ног согнуты в коленном суставе под углом в 90 градусов. Бедренные кости сложены вместе и перекрывали кости ног второго костяка в районе колен. Кости голени были чуть раздвинуты под углом в 30 градусов и уложены параллельно друг другу на расстоянии 0,1 м. Кости и фаланги обоих стоп отсутствовали. Общая длина костяка в скорченном состоянии 1,4 м. Декор одежды. В районе грудины была найдена подвеска из раковины. После снятия фрагментов керамики от сосуда № 2, обнаружен накосник, потревоженный грызунами. Накосник в виде двух низок обойм, начинался у третьего или четвертого позвонка погребенного. В самом начале низки обойм были перехвачены продольной перемычкой из четырех обойм из тонкой листовой бронзы. Центральная часть накосника значительно разрушена. По его сохранившимся фрагментам можно предположить, что две низки из обойм опускались вдоль спины погребенной до пояса и заканчивались листовидной подвеской, найденной у тазо45. 1. Лис. III, с. 2. Вид камней кольца ограды

45

Раздел первый

46

вой кости. Подвеска обернута в верхней части рифленой пластиной, около нее лежала подвеска из раковины (рис. 25, 19, 20, 22, 23, 26). Накосник длиной около 60 см. Неизвестно была ли вторая листовая подвеска. Ее могли преднамеренно не положить к погребенной девушке, или она могла быть утащена грызунами. В этом же месте было найдено несколько фрагментов от обойм и перстня со спиралевидным окончанием. Погребенный 2. Лежал на правом боку, череп – на правом боку, в 0,1 м от черепа первого костяка. По всей видимости, при погребении голова была опущена чуть вниз и прижата к плечам. Глазницы черепа второго костяка находились ниже глазниц черепа первого костяка. Череп раздавлен, но его сохранность была лучше, чем у первого погребенного. Кости рук уложены параллельно друг другу, плотно прижаты к грудной клетке, согнуты под углом в 45 градусов. Фаланги пальцев и несколько ребер отсутствовали. Однако поза «на левом боку» не прослеживалась по отношению ко всему скелету. В районе чуть выше пояса тело погребенного было повернуто на живот. Поворот, возможно, носил насильственный характер, так как в этом месте отмечался разрыв между позвонками. При этом хорошо фиксировались тазовые кости, раздвинутые друг от друга на расстояние 0,1 м. Бедренные кости погребенного были уложены параллельно друг другу на расстоянии 0,15–0,1 м. Ноги погребенного согнуты в коленных суставах, и кости голени уложены параллельно. Коленные суставы нижнего костяка соприкасались с коленными суставами верхнего, первого костяка. Сохранились суставные кости от ступни правой ноги, повернутой в левую сторону. Фаланги пальцев стоп отсутствовали. Общая длина второго костяка в скорченном состоянии 1,4 м. Ювелирный декор. На запястье левой руки был обнаружен пластинчатый бронзовый браслет без наверший (рис. 26, 8). К декору одежды (под одеждой в широком смысле слова понимается покров с набором декоративных деталей) можно отнести низку из пастовых бусин, лежавших вокруг стопы левой ноги. Возможно, они украшали обшлаг штанов или обувь. Другой браслет, который, по всей видимости, был надет на правую руку, найден в заполнении. Судя по набору украшений, костяки принадлежали особам женского пола. Судя по размерам и грацильности костей, можно предположить, что погребенные были девушками подросткового возраста. Примечательна такая деталь: если головы умерших были близко придвинуты друг к другу, то тела их отодвинуты на расстояние до 0,4 м. По всей видимости, это связано со столь необычной позой второго костяка, лежавшего на левом боку и повернутого в поясничном отделе на живот вверх спиной. Яма 6. Располагалась дугой в 1,0 м к северу от погребения, размером 4,0 х 1,2 м, ориентирована по линии З–В (– 56 см). На поверхности ее очертаний отмечалось несколько отдельно лежащих камней. В центре фиксировалась небольшая линза из супеси черного цвета, которая при вскрытии исчезла буквально на первом штыке лопаты. Заполнение ямы: супесь коричневого цвета. В нем встречались отдельные камни. Ко дну яма суживалась до размера 2,0 х 0,5 м. Стенки пологие. Глубина ямы 0,5 м. Яма 7. В 2,5 м к западу от погребения фиксировались очертания ямы, которые частично уходили за линию раскопа. По всей видимости, яма была округлой формы, размером 2,0 х 1,5 м, ориентирована по линии С–Ю (– 80 см). Заполнение ямы: супесь почти черного цвета. Глубина ямы 0,12 м. Погребальное сооружение 1 (курган). Фиксировалось на поверхности по насыпи диаметром 11 м, высота в рельефе 0,4 м. Насыпь: плотная супесь темно-коричневого, местами коричневого цвета с содержа46. 1, 2. Лис. III, с. 1. Вид каменной выкладки и «менгиров»

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи нием крупного щебня. В самом центре постройки была обнаружена искусственного вида выкладка из плотно уложенных камней, правильной овальной формы, размером 1,8 х 1,2 м, ориентирована по линии ССВ– ЮЗЗ. Среди камней выкладки фиксировались фрагменты горелых веток. На камнях были следы сажи, но следов прокала не наблюдалось. По краю выкладки стояли вертикально вкопанные камни. Камни колотые, размерами от 0,1 х 0,2 м до 0,2 х 0,3 м. Крупные камни, лежащие и вертикально стоящие, были укреплены мелкими камнями (рис. 7, 1 ). При вскрытии насыпи в ЮЗ секторе были обнаружены отдельные фрагменты керамики от одного сосуда (рис. 19, 26). Конструктивные детали сооружения. После зачистки подкурганной площадки выявлено семь камней, которые, по всей видимости, обозначали окружность ограды диаметром примерно 5,0 м. Вокруг условной ограды из камней на уровне материка фиксировалось кольцо из супеси коричневого цвета шириной 1,0–1,3 м (– 59 см). При глубокой зачистке оно исчезло. По всей видимости, оно относилось к насыпному слою. За очертаниями этого кольца в южной половине подкурганной площадки отмечались очертания рва, по всей видимости, полукольцевого, частично уходящего за границу раскопа. Заполнение рва: супесь почти черного цвета. Ширина рва 0,8–1,0 м, глубина 0,2–0,3 м. Погребение. В плане овальной формы размером 1,9 х 1,6 м, на поверхности очертаний отмечена выкладка из камней, которая располагалась преимущественно в южной половине ямы и уходила вглубь ее. Камни, уложенные друг на друга на уровне материка, были в основном геометрической формы. По южной стенке ямы отмечалась цистовая кладка из камней высотой до 0,5 м. Выделялись два камня подпрямоугольной формы размерами 0,3 х 0,4 м, заложенные по центру кладки и выполнявшие крепежную функцию. На многих камнях были следы сажи. Западную и восточную стенки оформляли одиночно положенные камни. Между ними отмечены многочисленные куски горелых веток. Причем особой системы в их укладке не отмечалось. Они хорошо фиксировались не только в кладке, между камнями, но и по западной стенке, по которой они были уложены по всей ее высоте. Фрагменты веток размерами 0,02–0,04 м, диаметром 0,02 м (рис.

9, 3, 4, 7). По всей видимости, ветки были принесены и уложены между камнями еще горящими. Сожжение веток в яме не производилось, так как основательных следов прокала не отмечено. Лишь небольшое пятно прокала фиксировалось в одном месте, у восточной стенки. Можно предположить, что ветки сжигались гдето на стороне и еще горящими были помещены в яму. Ближе к западной стенке, между плашмя лежащими камнями, на глубине были обнаружены пережженные кости животного (– 50 см). Камни кладки разбирались до уровня материка, до выявления первоначальных очертаний могильной ямы, в плане прямоугольной формы с закругленными углами, размером 2,5 х 1,5 м, ориентированной по линии З–В. В ее очертания были врезаны очертания верхней ямы с каменной выкладкой. Вводным погребением (?) была разрушена южная сторона основного погребения, которая была вытянута до размера 1,2 х 0,8 м. Итак, под курганной насыпью отмечены два погребения. Первое, нижнее – основное, прямоугольной формы, и второе, верхнее – вводное – овальной формы, с выкладкой из камней. Стенки последнего погребения, в особенности южная стенка, выложены камнями. Вводное погребение. После расчистки камней на уровне материка была выявлена конструкция вводного погребения. В центре выкладки был вертикально установлен камень подтреугольной формы, размерами 47. 1. Лис. III, с. 1. Вид черепа в яме

47. 2. Лис. III, с. 2. Вид разреза рва

47

Раздел первый

48

0,7 х 0,5 х 0,3 м, с двумя острыми верхними концами треугольной формы (– 85 см). Края его сколоты, поверхность серого песчаника не обработана. Вертикальную устойчивость камню придавали две плитки, врытые рядом с его основанием. Другой камень размерами 0,7 х 0,3 х 0,35 м, из серого песчаника, лежащий на боку, находился в 0,4 м к северу от первого, упирался своим верхним концом в северную стенку ямы (фото 6, 4). Судя по его положению и забутовки мелкими камнями его основания, можно предположить, что он был уложен на бок изначально в отличие от центрального, вертикально стоящего камня. Он имел карандашевидную форму с одной подтесанной гранью (рис. 9, 4). После снятия камней и двух крупных камней, назовем их условно менгирами, в южной половине размер ямы сузился, образуя своими стенками своеобразную площадку в плане округлой формы размером 0,7 х 0,6 м (– 85 см). На стенках фиксировались фрагменты горелых веток, а на самой площадке они отсутствовали. На ней был обнаружен череп человека, лежавший на левом боку, достаточно хорошей сохранности, за исключением верхней челюсти, которая по сравнению с нижней челюстью была значительно разрушена (– 100 см). В 0,06 м ниже черепа лежала кость (предплечье?), уложенная под тупым углом относительно него. Рядом с ней – еще три кости: две лучевых и одна неопределимая. Они были собраны вместе и уложены перпендикулярно по направлению к черепу (рис 9, 3). Завершал эту своеобразную «композицию» камень подтреугольной формы, размером 0,15 х 0,06 м, судя по следам прокала на нем, явно побывавший в огне. К северной стенке дно понижалось на 0,3 м. Камень лежал на границе этого понижения, тем самым подчеркивая линию площадки, на которой находился череп. Ближе к западной стенке обнаружена кость (берцовая?)

(– 115 см). У северной стенки – три фаланги от стопы человека (– 90 см). В северо-восточном углу лежал плашмя камень прямоугольной формы, размером 0,1 х 0,15 м (– 120 см). Основное погребение. После разборки западной стенки вводного погребения, отделявшей его от основного, обозначены очертания дна первоначальной могильной ямы, в которую оно было впущено. Очертания в плане прямоугольной формы, с закругленными углами, размером 2,3 х 1,6 м, ориентированные по линии СЗЗ–ЮВВ. Заполнение ямы: супесь темно-коричневого, почти черного цвета. Основные находки сосредотачивались у западной стенки: скопление фрагментов керамики от двух горшков (рис. 19, 3, 22), кости КРС (фаланги, берцовая). У восточной стенки по углам камеры плашмя лежало по камню, размерами 0,3 х 0,4 м, на одном из них, в ЮВ углу – кость (неопределима). Погребальное сооружение 2 (курган-ограда). Вся поверхность сооружения была распахана, и трудно было судить о его первоначальной высоте. Фиксируемая высота в рельефе около 0,2 м. Диаметр всего сооружения по расплывшейся насыпи около 11 м. После снятия насыпи отмечена ограда округлой формы, диаметром 7,0 м. В насыпи обнаружен фрагмент керамики (рис. 20, 23). Кольцо ограды было разомкнуто в северной и южной частях на расстоянии 2,0 м. Камни ограды диоритовых пород, желто-коричневого цвета, преимущественно геометрических форм, размерами 0,3 х 0,4 м – 0,5 х 0,7 м, уложены плашмя. В восточной половине кольца ограды несколько камней были врыты на ребро (рис. 7, 1). Погребальная конструкция. После снятия насыпи на глубину 0,2 м внутри ограды были обнаружены очертания подкурганной площадки из супеси серого цвета, подовальной формы, размером 4,0 х 5,0 м (+ 37 см). В ее центре четко фиксировались очертания серо-черного цвета, в плане прямоугольной формы 48. 1. Лис. III, с. 2. Вид cооружения после вскрытия

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи с закругленными углами, размером 4,5 х 2,5 м, ориентированные по линии З–В. Внутри этих очертаний по заполнению темно-коричневого цвета фиксировались очертания могильной ямы, размером 3,0 х 2,0 м, ориентированной по линии З–В. Вероятно, что могильная яма была окружена валиком искусственного происхождения, который и фиксировался по заполнению серо-черного цвета. В его центре отмечался наброс из колотых камней подпрямоугольной формы, размером 1,5 х 1,2 м, ориентированный по линии З–В. Колотые камни мелких размеров положены плашмя, плотно друг к другу (фото 8, 3). В восточной половине подкурганной площадки, среди камней, под дерном был найден костяк лошади без черепа (+ 20 см), фрагменты которого в виде отдельных зубов и обломков челюсти оказались разбросанными по площадке на расстояние 1,0 м от скелета лошади. Не исключено, что череп был разрушен пахотой. Кости скелета лошади плохой сохранности и частично были раздавлены камнями, однако поза хорошо фиксировалась. Туша лошади, по всей видимости, была уложена на брюхо и ориентирована по линии ССВ– ЮЮЗ, левая задняя нога вытянута, пяточная кость отсутствовала. Она была обнаружена на костях коленного сустава правой задней ноги, согнутой в колене. Причем ее коленный сустав сознательно был придавлен плоским камнем. Передние ноги, вероятно, были насильственно сломаны в коленных суставах и уложены с правой стороны костяка в согнутом положении под углом в 45 градусов. Копыто левой передней ноги было вертикально врыто в землю. Общая длина скелета лошади около 1,2 м (рис. 7, 3). За очертаниями южной стороны подкурганной площадки зафиксирован «коридор» длиной 1,0 м, сложенный из двух рядов камней по направлению к кольцу ограды. Расстояние между рядами 0,9 м. Колотые камни уложены плашмя. В пространстве между рядами камней был найден фрагмент керамики. По всей видимости, такое положение камней могло символизировать «нечто», связанное с идеей передвижения – дышло колесницы (?). Погребение 1 (вводное). Фиксировалось по набросу из камней (+ 21 см). При разборке камней в юговосточном углу наброса найден сосуд в развале, плохой сохранности, с разрушенной верхней частью горла. Среди камней со следами сажи в большом количестве найдены мелкие обломки горелых веток. Возможно, что внутримогильное заполнение состояло из грунта перемешанного с обломками горелых веток. Следов прокала не отмечалось. Камни были уложены в два ряда и на всю глубину заполняли могильную яму вводного погребения, в плане овальной формы, размером 1,2 х 0,8 м, глубиной 0,2 м. Края ямы были обрамлены несколькими камнями с западной стороны. Ближе к западной стенке камеры, под камнями был обнаружен фрагмент черепа погребенного – верхняя часть черепа без нижней челюсти (рис. 9, 8). Ниже черепа находился плоский камень размером 0,2 х 0,15 м, вероятно положенный преднамеренно. В южной половине ямы было обнаружено две кости КРС (– 25 см). Погребение 2. Устройство могильной ямы определено наличием в заполнении несколько слоев грунта, различающихся по цвету. По всей видимости, валик из супеси серо-черного цвета, шириной 0,2 м и толщиной 0,15–0,2 м, располагался по периметру стенок внутри камеры. Основное заполнение: супесь темно-коричневого цвета с примесью крошки серого цвета, в которой были видны следы проникновения с рыхлым заполнением, в плане овальной формы, размером 0,4 х 0,7 м. При вскрытии в заполнении встречались отдельные фрагменты керамики и дерева, кальцинированные кости. В юго-восточном углу камеры (– 30 см) 49. 1. Лис. III, с. 2. Вид скелета лошади

49. 2. Лис. III, с. 2. Вид погребения 2

49

Раздел первый

50

найдены кости КРС (тазовая кость, кость нижней конечности). Они, по всей видимости, не потревожены и сохранились in situ. Первое значительное скопление кальцинированных костей в виде полосы, вытянутой вдоль северной стенки камеры, длиной 0,8 м и толщиной 0,03 м, было обнаружено на глубине – 60 см. Рядом находилось несколько фрагментов керамики сосуда № 1. Второе скопление кальцинированных костей было зафиксировано ниже в этом же месте, под камнями (– 70 см). Среди кальцинированных костей встречались обломки довольно крупных размеров: 3,0 х 4,0 см, хорошо различимые фрагменты черепа и зубов (рис. 9, 9). Тут же лежали фрагменты керамики сосуда № 2 (рис. 19, 23, 29). Посредине южной стенки на этой же глубине обнаружены фрагменты костей КРС (нижние конечности). После снятия валика и грунта в центре погребения четко обозначалась цветовая разница в заполнении. Центральная часть – супесь темно-коричневого цвета, западная половина – плотная, супесь серо-коричневого цвета с большим количеством щебня, вероятно, это половина была не тронута грабителями. После зачистки была выявлена непотревоженная конструкция могильной ямы, зафиксирована обкладка деревянной рамы: бревно, лежащее вдоль северной стенки ямы и бревно – у восточной стенки (фото 7, 2). Погребение 3. Конструкция. Размеры в придонной части 2,7 х 1,6 м, глубина от уровня материка 1,1 м, ориентирована по линии З–В. По периметру стенок зафиксирована деревянная рама, составленная из бревен (продольные) и досок (поперечные). Бревна (сосна?) хорошей сохранности с фиксируемой структурой древесины. Длина бревна вдоль северной стенки – 2,2 м, вдоль южной стенки – 2,2 м, диаметр 0,2–0,25 м. Доски колотые, в разрезе прямоугольной формы длиной 1,2 м, шириной 0,15 м и толщиной 0,1 м (рис. 9, 2, 5). Примечателен способ стыковки бревен и досок, вплотную приставленных друг к другу. В северо-западном углу бревно и доска были подтесаны под острым углом. В юго-западном углу – под прямым углом. Поперечные доски вертикально уставлены в дно могильной ямы. Северо-восточной угол: в бревне был сделан паз под прямым углом, в который была установлена доска. В юго-восточном углу бревно было подтесано под косым углом и подогнуто вплотную к доске (фото 7, 3, 7). Поперечное перекрытие в виде двух бревен, уложенных на раму, сохранилось только в западной половине камеры. Длина бревен 1,3 м, диаметр 0,3 м, ширина 0,2 м. Поверх бревен поперечного перекрытия фиксировались фрагменты покрытия из кошмы сиренево-белесого цвета, общим размером 0,6 х 0,5 м, толщиной около 0,02 м. Фрагмент войлока также фиксировался на обломках перекрытия в восточной половине камеры (фото 7, 2). Сохранность деревянной конструкции хорошая. Для придания раме горизонтальной плоскости были использованы камни-держатели, которые подкладывались под бревна и доски рамы. Кроме того, подобные камни устанавливались вдоль стенки, над рамой, для поддержки перекрытия. Всего зафиксировано восемь камней-держателей. Третье скопление кальцинированных костей, самое мощное по количеству было обнаружено у восточной стенки камеры, непосредственно у поперечной доски. По всей видимости, вдоль доски было сделано небольшое углубление, длиной около 0,6 м, глубиной около 0,02 м, которое было заполнено костями. Среди костей встречались крупные обломки черепа, зубов и трубчатых костей.

50. 1. Лис. III, с. 2. Общий вид кольца ограды

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи В западной половине погребальной камеры, под поперечным перекрытием, ближе к юго-западному углу, на дне найдены фрагменты керамики плохой сохранности. Не исключено, что погребение было ограблено людьми, которые хорошо были знакомы с ритуалами и системой устройства погребальной камеры. К примеру, перекрытие в западной стороне осталось частично нетронутым. Тогда как перекрытие восточной половины погребения было разрушено и проникновение, по всей видимости, осуществлялось в центральной части погребения. При этом валик в юго-восточном углу как часть устройства камеры оказался нетронутым. Целой осталась «ступенька» для спуска в яму в виде плоского камня, установленного на уступ между стенкой камеры и доской рамы. По всей видимости, погребения 2 и 3 осуществлены практически одновременно, или временная разница между ними была совсем небольшой. Вводное погребение относилось к более позднему времени, скорее всего, к финальной бронзе. Керамика плохой сохранности, что не позволяет четко определить его культурную принадлежность. Ров. Очертания кругового рва фиксировались на уровне материка (+ 7 см) по темному, почти черного цвета заполнению. Причем заполнение из супеси черного цвета с примесью каменной крошки фиксировалось полосой шириной до 1,2 м по центру очертаний поверхности рва, по краям наблюдалось заполнение темно-коричневого цвета. Ширина рва в южной половине постройки от 1,0 м, до 2,5 м в северной половине. На поверхности очертаний рва, в северной половине, встречались отдельно лежащие камни небольших размеров 0,1 х 0,2 м. Северная половина рва. Ширина рва варьировала от 1,5 м до 2,5 м, глубина от 0,3 м до 0,6 м. В северо-западном и северо-восточном секторах рва, в придонной части и на дне обнаружены камни размерами 0,2 х 0,3 м – 0,4 х 0,5 м. Среди камней найдены кости КРС и фрагмент керамики (рис. 19, 5). Южная половина рва. Ширина рва от 1,0 м до 1,5 м. Ров был вскрыт только частично в юго-восточном секторе. Глубина его в этом секторе резко варьировала от 0,7 м (центральная часть сектора) до 0,2 м (направление к юго-западному сектору). Погребальное сооружение 3 (ограда). Сооружение расположено в 5,0 м к югу от погребальной постройки 2. Погребальная площадка овальной формы размером 6,0 х 5,0 м окружена рвом, разомкнутым в северо-восточном секторе. Расстояние между округленными концами около 0,5 м (рис. 7, 1). Погребение. Очертания погребения фиксировались на уровне материка в виде небольшого пятна темно-коричневого цвета размером 1,0 х 1,2 м (– 7 см). В 1,0 м к югу от пятна на подсыпке лежал камень размером 0,8 х 1,0 м. Первоначально вскрытие погребения велось по очертаниям пятна. Заполнение ямы: супесь темно-коричневого цвета вперемешку с каменной крошкой и щебенкой. В придонной части погребение приобретало четкие очертания прямоугольной формы, с закругленными углами, размером 2,5 х 1,5 м, ориентировано по линии З–В. Глубина ямы от поверхности материка 1,2 м. В заполнении встречались отдельные фрагменты дерева, многочисленные кости грызунов и несколько костей от скелета погребенного. Однако, несмотря на достаточно сильную степень разрушения, деревянные конструкции погребения сохранились хорошо. В придонной части по периметру сторон яма была обложена рамой, составленной из бревен (сосна?) диаметром 0,15 м. Бревна были состыкованы под прямым углом по отношению друг к другу. Длина бревен: северная стенка – 2,3 м, южная – 2,1 м, западная и восточная – 1,1 м, диаметр – 0,15 м. Кроме того, сохра51. 1, 2. Лис. III, с. 2. Вид деревянной конструкции в погребении

51

Раздел первый

52

нилось поперечное перекрытие из плашек. В западной половине оно было разрушено и фиксировалось в виде обломков длиной 0,2–0,4 м, лежавших на раме. В восточной половине перекрытие сохранилось in situ. Причем здесь поверх поперечного перекрытия зафиксированы отдельные фрагменты покрытия из кошмы. Всего отмечено (во фрагментах и целыми) двенадцать плашек, которые составляли поперечное перекрытие. Общая длина плашек около 1,4 м, толщина 0,03 м. Для придания горизонтальной положения перекрытию, в нескольких местах под раму были подставлены камни-держатели. В заполнении придонной части обнаружены фрагменты костей скелетов погребенных (черепная коробка, кости рук и ног, зубы). Также были найдены фрагменты от украшений: бронзовое кольцо (рис. 26, 2), бронзовые бляшки, пастовые и бронзовые бусины (рис. 25, 25, 28). По предварительному определению они принадлежали взрослому человеку (женщине) и ребенку (рис. 10, 5). Погребальный инвентарь. У западной стенки могильной ямы, вдоль бревна рамы обнаружено развалы от четырех сосудов и один целый сосуд (–100 см) (рис. 19, 16, 17, 27, 28). Он стоял ближе к юго-западному углу и имел два сквозных отверстия с двух сторон тулова (рис. 19, 2). Вероятно, они предназначались для привешивания. У середины северной стенки, на дне камеры, под фрагментом плашки перекрытия был найден полированный топор-молот из двухцветного камня (– 95 см) (рис. 28, 9, 10). В отверстии топора сохранился фрагмент деревянной рукояти, с двумя бронзовыми заклепками-скобками (фото 7, 4). Под плашкой перекрытия, у северной стенки, ближе к северо-восточному углу найдена нижняя челюсть от человеческого черепа (– 105 см). В нише северной стенки (размерами 0,6 х 0,25 х 0,2 м) был установлен череп ребенка, направленный глазницами в сторону юго-востока. Сохранность черепа хорошая, нижняя и верхняя челюсть зафиксированы на месте, правая сторона чуть смята. Рядом с черепом находилась локтевая (?) кость руки. По всей видимости, череп был специально инсталлирован в нишу. При дополнительном исследовании южной стенки камеры, в ней были обнаружены очертания еще одной ниши, которая при выборке ее заполнения оказалось на самом деле входом в могильную яму. При зачистке материка очертания этого входа не фиксировались, так как он был закидан материковым грунтом. Его очертания, углубленные в материк, были только выявлены на глубине – 40 см. Они имели полуовальную форму размером 2,0 х 1,5 м и, постепенно уменьшаясь до размера 1,5 х 0,5 м (– 70 см), были направлены к южной стенке. Камень, который был обнаружен сверху, при вскрытии внутриоградного пространства, по всей видимости, служил прикрытием для входа. Таким образом, в погребении обнаружен один череп в нише (детский?), одна нижняя челюсть, фаланги пальцев от кистей рук и ног, принадлежавшие взрослому, зубы и фрагменты костей, принадлежавшие детскому костяку. По всей видимости, после нарушения погребения, оно могло еще раз быть использовано в качестве культового захоронения черепа. Сам факт, что топор-молот, столь редкая вещь в андроновских погребениях, оказался нетронутым (возможно, из-за святости этого предмета) позволяет говорить о неординарности этого погребения в системе культовых андроновских ценностей. Ров. Округлой формы, разомкнут в северо-восточном секторе на расстоянии 0,5 м (– 20 см). Ширина рва варьировала от 2,0 м (северная половина) до 1,0 м (южная половина). Заполнение рва: однородная 52. 1, 2. Лис. III, с. 3. Вход в погребение и вид черепа в нише

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи супесь почти черного цвета. Ко дну ров резко сужался до ширины 0,8–1,0 м, глубина на всем протяжении варьировала от 0,5 м до 1,0 м. В северо-западном секторе рва обнаружена челюсть КРС (– 55 см), в северовосточном находились камни на разных глубинах. Несколько камней лежало на дне рва. Наиболее глубокая часть была зафиксирована ближе к восточному концу рва. По всей видимости, здесь, внутри рва была яма овальной формы размером 1,5 х 1,0 м. Очертания рва в южной половине резко суживались до ширины 0,4–0,5 м. Стенки рва различались: со стороны внутриоградной площадки стенка была почти отвесной, а с внешней стороны рва – стенка пологая. Глубина рва от уровня материка 0,6–0,7 м. Устроители рва рационально использовали саму природную поверхность, обходя при копании рва выступающий скальный материковый выход. Заполнение рва: со стороны площадки фиксировался слой супеси коричневого цвета, плавно спускавшийся по стенке. Основное заполнение: супесь черного цвета. В придонной части обнаружен фрагмент нижней челюсти КРС, в 2,5 м от нее – фрагмент зуба КРС, и на таком же равном расстоянии, на равной глубине был найден еще один фрагмент кости КРС. Кости находились в придонной части, что дает возможность предположить постепенное заполнение рва грунтом. Погребальное сооружение 4 (курган-ограда). Сооружение расположено в 5,0 м к югу от погребального сооружения 3. Очевидно, что оно являлось одним из центральных погребальных построек данной курганной группы (фото 8, 1). На поверхности сооружение фиксировалось по нескольким камням ограды, выступающим над поверхностью на 0,1– 0,2 м. Расплывшаяся со временем насыпь имела высоту в рельефе около 0,3 м. После снятия грунта выявлена ограда подовальной формы размером 9,0 х 7,0 м, ориентированная по линии З–В. Северо-восточный угол ограды прямой. Камни ограды – диффузные породы красноватого цвета, частично установлены плашмя, частично врыты на ребро с наклоном к центру. Камни преимущественно геометрической формы, размерами 0,3 х 0,4 м – 0,5 х 0,6 м, были положены на искусственную подсыпку супеси коричневого цвета толщиной 0,15 м. В северо-западном углу ограды камни отсутствовали. Ограда была окружена кольцевым рвом, который четко фиксировался по своему заполнению супесью черного цвета (– 40 см). При вскрытии насыпи в юго-восточном секторе ограды найдено несколько фрагментов керамики (рис. 20, 14, 20, 22), бронзовая бляшка, а также несколько россыпей костей животных, которые при исследовании оказались жертвенными выкладками (рис. 7, 1). Жертвенник 1. Расположен в юго-восточном секторе (– 20 см). Представлял собой выкладку из нижних конечностей КРС (корова?), одного черепа коровы и двух челюстей КРС (корова?). Череп направлен по линии З–В. Кости уложены плотно в грунт насыпи. Жертвенник 2. Расположен в 2,0 м к северу от жертвенника 1 (– 20 см). Представлял собою выкладку из четырех костей нижних конечностей КРС (корова), двух нижних конечностей МРС (баран) и трех челюстей КРС (корова). Кости нижних конечностей лежали на костях челюстей. Возможно, что в выкладке 2 был тоже череп, который со временем разрушился. Жертвенник 3. Расположен в 1,0 м к востоку от жертвенника 2 (– 25 см). Представлял собою выкладку из четырех конечностей барана: три кости лежали друг на друге, другая кость – отдельно. Около жертвенника лежал плоский камень белого кварцита размером 0,1 х 0,3 м. На погребальной площадке на уровне материка зафиксировано очертания семи погребений (– 48 см – 50 см). Два погребения (3 и 4) были расположены друг за другом в западной половине ограды и ориенти53. 1. Лис. III, с. 4. Вид после вскрытия

53. 2. Лис. III, с. 4. п. 3. Вид сосудов и черепов

53

Раздел первый

54

рованы по линии С–Ю. Три других располагались в восточной половине ограды (1, 5, 6). Два погребения были соединены другом с другом перемычкой (5 и 6). Погребение 7 располагалось в южной части ограды, детское погребение 2 – в центре погребальной площадки (фото 8, 2). Погребение 1. Прямоугольной формы с закругленными углами, размером 2,5 х 1,5 м, ориентировано по линии СВ–ЮЗ, глубиной 0,6 м. По центру очертаний фиксировалось пятно аморфной формы желто-коричневого цвета. Основное заполнение камеры представляло собой мешаную супесь темно-коричневого цвета. При вскрытии в нем встречались отдельные фрагменты костей животных. У восточной стенки обнаружен вертикально вкопанный череп коровы, направленный челюстями вниз ко дну могильной ямы. Рядом, в юговосточном углу – челюсть барана (– 30 см). На дне могильной ямы в юго-западном углу обнаружен развал сосуда № 2, фрагменты которого были растащены вдоль южной стенки камеры. Сосуд № 1, археологически целый, стоял ближе к юго-западному углу (рис. 19, 4, 20). Третий сосуд, также растащенный на фрагменты, находился в северо-западном углу. Кроме того, его фрагменты были разбросаны в центре ямы. В восточной половине дна ямы, в 0,2 м от южной и северной стенок найдены две кости от конечностей коровы (фото 9, 3). Среди фрагментов керамики найдено несколько пастовых бусин. В 0,3 м от середины восточной стенки камеры обнаружены in situ кости стопы левой ноги погребенного, на которой находилась низка бронзовых пронизок длиной 5,0 см. По всей видимости, она декорировала верх обуви. Фаланги и кости от другой стопы были разбросаны рядом (рис.

8, 11; 9, 6). Погребение 2. Овальной формы размером 0,6 х 0,4 м, ориентировано по линии СВВ–ЮЗЗ, глубиной 0,4 м. В заполнении – супесь темно-коричневого цвета – был найден плашмя лежащий камень. На дне – фрагмент косточки неясного происхождения и лежащий на боку сосуд (рис. 19, 10), ориентированный устьем в сторону запада (– 93 см). Погребение 3. Прямоугольной формы размером 1,5 х 1,0 м, ориентировано по линии С– Ю (– 58 см), глубиной 0,5 м. Заполнение ямы: супесь темно-коричневого цвета с примесью каменной крошки. По всей длине поверхности западной стороны погребения лежали плашмя четыре камня подпрямоугольной формы, размерами 0,2 х 0,3 м – 0,3 х 0,4 м (фото 7, 5). На дне, в юго-западном углу обнаружено три сосуда, археологически целые. Один сосуд стоял вплотную к углу, второй лежал один на боку, третий располагался чуть ниже. Сохранность керамики плохая (рис. 19, 18). Ниже сосудов были обнаружены два черепа погребенных, лежавшие на левом боку и ориентированные на юг. Сохранность черепов плохая (рис. 9, 10). Череп 1. Нижняя и верхняя челюсть сохранились. Хорошо фиксировались зубы. Поверхность черепной коробки была покрыта трещинами. Череп находился ниже сосуда № 3. Череп 2. Находился на расстоянии 0,04 м от первого черепа. Черепная коробка сохранилась в обломках. Нижняя и верхняя челюсти отсутствовали. Но зубы хорошо сохранились и были «выложены» в три ряда. Однако никаких позвонков, впрочем, как и других частей скелета, не было обнаружено. Ниже, в 0,3 м от северной стенки, была обнаружена одна кость задней ноги барана вместе с астрагалом. В юго-западном углу камеры, за сосудом № 3 лежали три бронзовые скобки, между ними зафиксирован маленький кусочек дерева (рис. 26, 6, 7). В северо-восточном углу камеры находилось семь коровьих 54. 1. Лис. III, с. 4, п. 2. Вид погребения

54. 2, 3. Лис. III, с. 4, п. 3. Вид черепов

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи астрагалов, уложенных в кучку. Кости плохой сохранности, но даже в этом состоянии было отмечено, что они имеют следы потертости. Один астрагал имеет отверстие. Очевидно, что астрагалы служили игральными костями (фото 17, 5, 6). Погребение 4. Расположено между погребениями 2 и 3. В плане подквадратной формы, с вытянутым северо-восточным углом, размером 1,0 х 0,9 м, ориентировано по линии СВ–ЮЗ, глубиной 0,25 м. Заполнение: однородная супесь темно-коричневого цвета. На дне вдоль северной стенки обнаружено два сосуда: один в развале, другой археологически целый (рис. 21, 3, 4). Чуть ниже сосудов находился раздавленный череп погребенного, лежавший на левой стороне. Нижняя челюсть плохой сохранности. Кости скелета отсутствовали полностью. В 0,2 м от черепа, на дне, в центре погребения лежали обломки браслетов, собранные вместе: четыре браслета, со спиралевидными окончаниями, согнутые из бронзового прута, плоского в сечении (рис. 26, 1, 5). Под черепом, в районе затылочной части обнаружена подвеска из ракушки и бронзовая бусина, которые вероятно могли украшать шапочку (рис. 25, 24). Внутри черепа была найдена серьга из бронзового прута со спиралевидным окончанием и швензой (рис. 25, 16). По всей видимости, погребение принадлежало девочке (рис. 8, 5). В северо-восточном углу погребальной камеры была найдена кость от руки погребенной (?). Погребение 5. Расположено в центральной части внутриоградной площадки. На уровне материка фиксировалось в виде погребения соединенного с погребением 6. В центре очертаний погребения имелось пятно из супеси рыже-желтого цвета, которое явно свидетельствовало о проникновении в могильную яму. Погребение прямоугольной формы размером 2,0 х 1,2 м, ориентировано по линии З–В, глубиной 0,55 м. Заполнение неоднородное: супесь темно-коричневого цвета, перемешанная с супесью рыже-коричневого цвета. В нем обнаружено несколько фрагментов керамики (рис. 9, 1). У западной стенки погребения стояло два сосуда в развале (рис. 20, 2; рис. 21, 2, 16, 13, 14). Костяк погребенного не обнаружен. Фрагмент черепа лежал у сосуда № 1. Зафиксировано несколько фрагментов костей человека, кроме того, несколько пастовых бусин и бронзовых бусин (рис. 25, 12–15). Устройство погребальной камеры. По стенкам погребения стояло восемь вертикально вкопанных камней. В юго-восточной углу находилось три камня, стоящих вместе вертикально. Перекрытия из дерева не сохранилось. Зафиксирован всего один фрагмент дерева размером 0,1 х 0,05 м. Погребальная камера была соединена с камерой погребения 6 «коридором», устроенным в материке, длиной 0,8 м и шириной 0,5–0,6 м. Именно над этим своеобразным проходом-коридором находилась жертвенная выкладка 2 из костей КРС (две челюсти, кости передних конечностей). Погребение 6. Соединено с камерой погребения 5 проходом-коридором. На поверхности очертаний погребения фиксировалось пятно аморфной формы из супеси желто-коричневого цвета. Погребение овальной формы размером 1,9 х 1,0 м, ориентировано по линии З–В, глубиной 0,7 м. На поверхности было обнаружено в обломках два пластинчатых браслета со спиралевидными окончаниями. Заполнение ямы: супесь темно-коричневого цвета, мешаная с линзами желто-коричневого цвета (фото 9, 2). В нем обнаружено несколько бронзовых бусин, фрагменты листовидных подвесок и обломки трех бляшек, со штампованным орнаментом, фрагменты браслетов со спиралевидными окончаниями и без них (рис. 26, 3, 4, 9). На дне, у 55. 1. Лис. III, с. 4, п. 3. Вид игральных астрагалов

55. 2. Лис. III, с. 4, п. 4. Вид черепа и браслетов

55

Раздел первый

56

западной стенки камеры стояло в развале два сосуда (– 55 см). Третий сосуд во фрагментах был разбросан вокруг этих двух (рис. 21, 7–9). Вторая половина ямы, в особенности ее центральная часть была практически заполнена кремированными костями. Линзы как такой не прослеживалось, скорее всего, кости были разбросаны россыпью в заполнении на глубину до 0,2 м. Среди костей находились угли довольно крупных размеров 0,02 х 0,03 м (рис. 9, 1). Ближе к южной стенке, напротив прохода-коридора, на кремированных костях обнаружены две низки из бронзовых бочонковидных бусин, с одной бляшкой и одной листовидной подвеской, которые относились к накосному украшению (фото 17, 2). Низки были предварительно разорваны (рис. 25, 1–4, 29, 30). Одна обойма, по всей видимости, предназначенная для крепления накосника, лежала посредине низки. Листовидная пластина была обернута рифленой пронизью подтреугольной формы. Рядом с низкой лежала бляшка со штампованным орнаментом. Во время проникновения в погребение часть погребального инвентаря была оставлена на дне: накосное украшение было разорвано, вещи были все сломаны, так же как и один горшок. Возможно, что погребение имело какой-то особый знаковый статус в контексте погребального ритуала. Само погребение внутри постройки обозначено на поверхности материка камнем серого цвета с белой кварцевой прожилкой. Кварц довольно редкая порода для данной местности. Возможно, камень был специально принесен и уложен рядом с таким особым погребением. Камень вытянутой треугольной формы, размером 0,4 х 0,2 м, лежал у восточной стенки погребения. Рядом с ним находилась выкладка из четырех ножек барана. Погребение 7. Овальной формы размером 1,2 х 0,6 м, ориентировано по линии ССВ–ЮЗЗ, глубиной 0,4 м. Заполнение: супесь темно-коричневого цвета. В нем при вскрытии было обнаружено всего несколько разрозненных костей, бронзовые рифленые пронизи (2 шт.) (рис. 25, 17, 18), бронзовые бусины и один неорнаментированный фрагмент керамики, фрагмент лобной части черепа (рис. 8, 7). Таким образом, в погребальном сооружении 4 обнаружено семь погребений. Погребальное сооружение, по всей видимости, представляло собой семейную или родовую усыпальницу. Здесь обнаружено три погребения, принадлежавших детям и три – взрослым, и одно, вероятно – подростку. Ров. Имел вытянутую овальную конфигурацию, разделялся на два самостоятельных полукольцевых рва, обозначенных условно как восточный и западный, которые фиксировались на уровне материка по черному заполнению (– 60 см – 70 см). Концы их были округлены. При этом хорошо отмечались проходы между округленными концами в западном и южных секторах, которые условно обозначены как «вход» и «выход». Ширина западного «входа-прохода» – 1,2 м. Он был свободен от кладок и всякого рода каменных забутовок. «Выход» был обозначен со стороны юго-востока, расстояние между концами рва 2,0 м. Однако в этом месте проход на погребальную площадку закрыт камнями ограды. Здесь же, под плашмя положенными камнями ограды обнаружена яма в плане округлой формы, диаметром 0,4 м, глубиной 0,35 м, выдолбленная в скалистом материком грунте, она не содержала никаких находок. Возможно, что она служила резервуаром для какой-либо жидкости или предназначалась для хранения чего-либо. Описание отдельных частей рва. Западная половина рва в плане вытянутой овальной формы, расположена вдоль западной стороны ограды, длиной около 8,0 м, шириной 2,0 м. Заполнение: супесь чер56. 1. Лис. III, с. 4, п. 5. Вид сосудов

56. 2, 3. Лис. III, с. 4, п. 6. Вид сосудов

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи ного цвета, только ближе к юго-западному концу наблюдался слой супеси коричневого цвета. Глубина в этой части рва не была одинаковой на всем его протяжении. Наверное, глубина рва задавалась не только конструктивными параметрами, но самим характером почвы – скалистый материковый выход не позволял углублять ров на всем его протяжении. Таким образом, получалось, что эта часть рва состояла из цепочки ям, соединенных между собой материковыми перемычками и перекрытых грунтовым выкидом из них. Северо-западный и юго-западный концы рва глубиной до 0,5 м. В северо-западном конце на дне был обнаружен неорнаментированный фрагмент керамики (рис. 19, 25). В юго-западном конце обнаружено несколько фрагментов керамики, вероятно от одного сосуда (три фрагмента) и зуб КРС. Некоторые детали конструкции юго-западной части рва позволяют говорить об этапах построения ограды. В непосредственной близости к кольцу ограды наблюдался слой супеси коричневого цвета, который полосой (шириной до 0,4 м) простирался практически до округленного юго-западного конца ограды. Именно в этот слой были вертикально врыты плиты. Для одной из них, длиной 1,2 м, было сделано специальное углубление глубиной до 0,2 м, заполненное супесью коричневого цвета. Сама плита была укреплена двумя плашмя положенными на дно углубления камнями. Такие строительные детали позволяют предположить, что ров создавался одновременно с оградой, или их построение не было растянуто во времени. В юго-западном конце рва фиксировалась выкладка из мелких камней типа опоки, которая прилегала к ограде. Глубина рва в этом месте около 0,2 м. Восточная половина рва отличалась от западной половины своей формой. Она полукругом окаймляла восточную половину ограды. Общая длина этой части рва около 18 м, в центральной части ширина варьировала от 2,0 м до 3,0 м. По своему строению восточная половина рва напоминала западную часть, то есть это линия из ям вытянутой конфигурации, глубиной от 0,2 до 0,4 м. Заполнение: супесь черного цвета с содержанием щебня. На дне встречались отдельные фрагменты керамики и кости (зубы КРС). Причем, последовательность их расположения была следующей: в северовосточном конце лежали отдельные фрагменты от одного сосуда на расстоянии 0,3 м друг от друга. При реставрации они были склеены в один фрагмент крупного размера. Несколько фрагментов от двух разных сосудов находились на дне центра рва (рис. 20, 1, 3, 5, 18, 28–30). Здесь же при вскрытии был найден фрагмент браслета. Однако фрагменты керамики, найденные во рву не имели сходства с керамикой из потревоженных погребений. Они были намеренно брошены в ров согласно погребальному ритуалу. Описание профиля. Линия 14–8. Основное заполнение разреза профиля – супесь коричневого цвета, переходящая постепенно – в темно-коричневый цвет. В квадратах 8, 12–13 супесь коричневого цвета имела серый оттенок. В квадрате 14 хорошо фиксировались слои рыжей супеси (длиной 0,2–0,4 м) по сторонам от погребальной камеры. Такой же слой отмечался над могильной ямой в квадрате 9. По всей видимости, это выкид из могильной ямы. Кроме того, в разрезе профиля хорошо фиксировалось заполнение рвов в виде супеси черного цвета, с подсыпкой из супеси коричневого цвета (рис. 10, 8). Погребальное сооружение 5 (ограда). Сооружение находилось в 3,0 м к ЮВ от ограды 8. Эта ограда не встроена в единую линию расположения погребальных построек, и была выдвинута из этой линии на расстояние 4,0 м. На дневной поверхности ограда фиксировалась по нескольким камням ограды. При вскрытии внутриоградного пространства в юго-западном секторе ограды было найдено несколько фрагмен57. 1. Лис. III, с. 5. Вид после вскрытия

57. 2. Лис. III, с. 4, п. 1. Череп коровы в погребении

57

Раздел первый

58

тов керамики. После снятия грунта была выявлена ограда, сложенная из камней желто-коричневого цвета, типа дайки, геометрической формы размерами 0,3–0,4 м х 0,5–0,6 м, положенных плашмя. В юго-западном секторе колотые камни ограды были мелких размеров: 0,1 х 0,2 м. В этом месте линия камней ограды выводилась в ров, окружавший площадку (рис. 7, 1). Ограда в плане округлой формы диаметром 8,0 м. Ее окружал кольцевой ров, очертания которого хорошо фиксировались на уровне материка (– 66 см). Заполнение восточной и центральной части рва: супесь черного цвета и супесь коричневого цвета в виде узкой полосы шириной 0,4–0,5 м, примыкавшей вплотную к кольцу ограды. Заполнение западной половины рва: супесь черного цвета. Ширина восточной половины рва – 1,5 м, западной половины – 0,6–0,8 м. После зачистки внутриоградной площадки на уровне материка были выявлены очертания двух могильных ям (фото 9, 1). Погребение 1. В плане прямоугольной формы, с вытянутой северной стороной, размером 2,1 х 1,3 м, ориентировано по линии З–В, глубиной 0,5 м. Заполнение ямы неоднородное: супесь темно-коричневого цвета перемешана с линзами рыже-коричневого цвета. В ней было найдено несколько фрагментов керамики и ракушка (подвеска). В придонной части погребения была выявлена обкладка из камней. По периметру дна было уложено пять камней. Один камень довольно крупного размера (0,4 х 0,6 м) был положен плашмя. Все камни принадлежали породе диффузного происхождения с характерным красноватым цветом. Другой камень отличался по своей породе – кварцит серого цвета, прямоугольной формы, размером 0,2 х 0,3 м. Около него обнаружен фрагмент войлока размером 0,1 х 0,15 м. По всей видимости, камни предназначались для укладки перекрытия из войлока (рис. 8, 9, 11, 12). В северо-западном углу обнаружено два сосуда в развале, плохой сохранности (фото 6, 5). Три других сосуда были разбиты и разбросаны в центральной части дна ямы. Кроме того, в центральной части было найдено несколько фрагментов костей животных и человека, зубы человека. В юго-восточном углу находилось сорок восемь бараньих астрагалов, собранных в «кучку», диаметром 0,25 м (– 35 см). Рядом с ними, с левой стороны лежал бронзовый крюк с петлей (рис. 27, 1). Два астрагала находились на расстоянии 0,3 м с обеих сторон от основного скопления астрагалов (фото 7, 6). Примечательно, что в погребении, которое носило следы явного проникновения, сохранилось часть погребального инвентаря. Кроме того, в погребении было обнаружено несколько бронзовых и пастовых бусин. Северная стенка погребения была по всей длине уложена колотыми камнями из породы дайки. Погребение 2. Расположено в 1,5 м к северу от погребения 1. В плане прямоугольной формы, размером 2,0 х 1,2 м, ориентировано по линии ЮЗЗ–СВВ, глубиной 0,4 м. На поверхности очертаний могильной ямы фиксировалось пятно из мешаного грунта темного цвета. Заполнение: плотная супесь темно-коричневого цвета, мешаная с супесью рыже-коричневого цвета. При вскрытии в нем найдено несколько фрагментов керамики (рис. 20, 19), зубы КРС и фрагмент кости человека. По дну погребения были разбросаны пастовые бусины. Дно камеры – скалистый материковый выход – имело вогнутую конфигурацию. Других находок не обнаружено. Конструкция рва. Ров был округлой формы и окружал полностью ограду. В юго-западном секторе, с внешней стороны его, по направлению к западу отходил канавообразный «отросток» овальной формы, длиной 6,0 м, шириной 0,6 м, глубиной 0,03 м. Заполнение этой части рва: супесь черного цвета. В северо58. 1. Лис. III, с. 4. Вид конструкции северной части кольца

58. 2. Лис. III, с. 5, п. 1.Вид дна погребения

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи восточном секторе рва обнаружено три выкладки из плашмя положенных камней, длиной до 1,0 м. Камни лежали друг на друге плашмя. Скорее всего, они могли относиться к каким либо конструктивным особенностям рва и ограды. В придонной части рва, у концов двух выкладок было найдено по камню правильной прямоугольной и округлой формы. Рядом с камнем прямоугольной формы (квадрат В–15) лежал зуб КРС (– 88 см). Другой особенностью восточной части рва явилось три скопления керамики (квадрат В–16). Скопление 1. Мелкие фрагменты керамики, разбитые явно до помещения своего в ров, располагались в заполнении в два слоя. Много фрагментов неорнаментированных, мелких размеров до 1,0 см. Скопление 2. Располагалось частично под камнями. Встречаются довольно крупные фрагменты от одного и того же сосуда. Но имеются и мелкие фрагменты от другого сосуда. Скопление 3. Несколько фрагментов от разных сосудов были разбросаны среди камней (рис. 20, 4, 6, 12, 13, 17, 21, 24, 25). Следует отметить положение камней в юго-восточном секторе рва. В отличие от каменных выкладок здесь мелкие колотые камни были выложены зигзагообразно. Причем, они составляли отдельную линию, не связанную с основной линией кольца ограды. Один фрагмент керамики был найден в юго-западном секторе рва. Найденные во рву фрагменты керамики не являются фрагментами от сосудов из погребений. Это отдельные фрагменты, принесенные специально для положения на дно рва, за исключением тех фрагментов, которые были найдены при вскрытии в центре сооружения. Они могли быть выкинуты из могильной ямы при проникновении в нее. Погребальное сооружение 6 (ограда). Сооружение располагалось в 2,0 м к юго-западу от юго-западного конца рва сооружения 4. На поверхности фиксировалось по нескольким камням. После снятия грунта была выяснена конструкция погребального сооружения. Ограда представляла собой полукольцо диаметром около 5,0 м, выложенное из камней диффузных пород красновато-фиолетового цвета. Камни размерами 0,2 х 0,3 м – 0,3 х 0,4 м были положены плашмя и частично лежали в заполнении рва. Таким образом, камни и ров составляли единую линию ограды (рис. 7, 1). Ров шириной 1,0 м фиксировался на уровне материка по черному однородному заполнению (– 70 см – 85 см). Он окаймлял погребальную площадку с западной стороны. Концы его округлены. С южной стороны были зафиксированы очертания ямы овальной формы с вытянутым «отростком», длиной 1,8 м и шириной 0,5 м. Внутри ограды после зачистки материка были обнаружены очертания пятна из супеси серого цвета. По всей видимости, остатки погребальной площадки, в плане округлой формы размером 5,0 х 5,5 м. Толщина слоя супеси около 0,05 м. После ее снятия были выявлены очертания двух могильных ям. Погребение 1. Располагалось в центре погребальной площадки. В плане прямоугольной формы с округленными углами, размером 2,0 х 1,2 м, ориентировано по линии ЮЗЗ– СВВ, глубиной 0,4 м (– 80 см). Заполнение ямы неоднородное: супесь темно-коричневого цвета с линзами светло-коричневого цвета. В ней были найдены фрагменты керамики (рис. 20, 8, 10, 27) и несколько костей человека, бронзовые бусины и пронизь (рис. 25, 8–11). В центре могильной ямы было обнаружено ребро (животное? человек?) (– 102 см). К конструктивным деталям погребальной камеры относится уступ, проходящий по западной стороне, высотой 0,2 м, шириной 0,25 м (– 100 см).

59. 1, 2. Лис. III, с. 5, п. 1. Вид бронзового крюка и бараньих астрагалов

59

Раздел первый

60

Погребение 2. Расположено в северо-западной стороне площадки. В плане подпрямоугольной формы размером 1,25 х 0,6 м, ориентировано по линии З–В, глубиной 0,3 м. Заполнение ямы однородное: супесь темно-коричневого цвет. На дне, вдоль западной стенки было установлено три сосуда, археологически целых. Причем в такой последовательности: сосуд № 1 – самый высокий (плохой сохранности), сосуд № 2 – средний по размерам, сосуд № 3 – самый маленький по своему размеру (рис. 21, 11, 12, 17). У восточной стенки погребения находились кремированные кости, которые были разбросаны на поверхности размером 0,3 х 0,4 м. Кости вперемежку с золой заполняли погребение на глубину 0,15 м (рис. 8, 6). Конструктивные особенности рва и ямы. В юго-западном конце рва было найдено ребро КРС (– 85 см). При вскрытии ямы было обнаружено несколько фрагментов керамики от разных сосудов (рис. 20, 9, 15, 16). Заполнение ямы: супесь черного цвета. Ко дну ямы приобрела четкую округлую форму диаметром 1,3 м. Глубина ямы 0,3 м. В придонной части ее находилось несколько камней. От ямы в сторону западу отходил «отросток» длиной 1,5 м, шириной 0,5 м, глубиной 0,05 м. Описание профилей. Линия А’– 7 – 16 – 15. Длина бровки 18 м, толщина 0,3–0,4 м. Основное заполнение: супесь темно-коричневого цвета. По концам бровки, ближе к материку супесь имела затеки. В разрезе фиксировались очертания рва с основным заполнением в виде супеси черного цвета и супеси коричневого цвета, подстилающей одну стенку рва. Линия А – Б – 15. Длина бровки 24 м, толщина 0,25–0,3 м. Основное заполнение: супесь темно-коричневого цвета. В разрезе фиксировались очертания рва с основным заполнением в виде супеси черного цвета и супеси коричневого цвета, подстилающей одну стенку рва. Заполнение могильной ямы: мешаная супесь коричневого цвета и темно-коричневого цвета. Линия А – 17 – 16 – 15. Длина бровки 18 м, толщина 0,25–0, 3 м. Основное заполнение: супесь темно-коричневого цвета. Линия Б – 17 – 16 – 15. Длина бровки 18 м, толщина 0,3–0,4 м. В разрезе четко зафиксированы очертания рвов с заполнением из супеси черного цвета. В середине бровки, над могильными ямами отмечались очертания грабительских воронок – рыхлая супесь темно-коричневого цвета толщиной 0,4 м. Между разрезами погребальных камер фиксировался слой перекида из супеси рыже-коричневого цвета, толщиной 0,15 м, длиной 1,2 м. Заполнение погребальных камер: супесь коричневого цвета мешаная с линзами супеси темно-коричневого цвета. По концам бровки – супесь темно-коричневого цвета с затеками по направлению к материку. Погребальное сооружение 7 (курган-ограда). Находилось в 15 м к югу от сооружения 6. Высота насыпи в рельефе 0,5 м. Насыпь кургана неоднородная по своему составу: слои суглинка темно-коричневого, желтого и серого цветов с содержанием щебенки. При вскрытии насыпи в центральной части кургана встречались отдельные фрагменты керамики и дерева (рис. 6, 3). Ограда. Особенностью данной конструкции является то, что ограда была сложена из камней только в восточной половине подкурганной площадки и дугой окаймляла с восточной стороны очертания погребения. Камни ограды уложены плотно, плашмя на искусственную подсыпку из суглинка коричневого цвета с серым оттенком, толщиной 0,15–0,2 м, который, в свою очередь, находился на погребенной почве. Некоторые камни были врыты на ребро и играли роль контрфорсов для поддержки кольца ограды, шириной 0,5–0,8 м. Многие камни в виде плит геометрической формы (диффузные породы красноватого цвета). По центру кольца ограды был сделан проем. Две вертикально вкопанные плиты в кольце ограды, со временем наклонившие в разные стороны, визуально оформ60. 1, 2. Лис. III, с. 7. Восточная половина ограды и вид оформления угла в погребении

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи ляли вход на ритуальную площадку с восточной стороны. Ширина входа 0,5 м. Плиты же, оформлявшие вход, правильной прямоугольной формы размером 0,5 х 0,7 м. Одна плита имела выемку в верхней части. Конструктивные особенности. Интересной деталью в оформлении ограды был плоский камень, лежавший плашмя в начале кладки кольца с северной стороны. Камень Г- образной формы размером 1,5 х 1,0 х 0,8 м, толщиной 0,08 м. По краям его плоскости имелись три выемки, по всей видимости, предназначенные для обмотки веревкой во время перевозки и доставки такой большой плиты на место строительства ограды. Кроме того, на плоскости плиты фиксировались следы искусственной обработки и специально сделанный по самой длинной стороне желоб вытянутой овальной формы, длиной 0,12 м, шириной 0,06 м, направленный на север ко рву. Вероятно, эта плита играла роль алтарной плиты, предназначенной для жертвенных возлияний (фото 15, 1, 2). Подкурганная площадка. В плане округлой формы диаметром 10–11 м. Её четкие контуры хорошо прослеживались за счет рва, окружавшего площадку. В этом случае площадка имела вид «круглого стола». На площадке, вокруг погребальной камеры, в радиусе в метра от нее, фиксировались отдельные угольки и маленькие кусочки дерева, втоптанные в материк (– 70 см). Ров. Является одной из самых интересных конструктивных деталей данного погребального сооружения, составляя с ним единое целое. Не думается, что он предназначался только для взятия грунта для сооружения насыпи, высота которой не слишком большая, и, по всей видимости, для ее сооружения не требовалось столько земли, сколько могло быть вынуто изо рва. Ров в форме кольца, имел два прохода: в юго-восточном секторе шириной 1,5 м; в юго-западном – 1,0 м. Проходы располагались напротив друг друга по линии ЮЗ–СВ. Концы рва имели овальную форму. Ширина рва варьирует от 1,5 м до 2,0 м. Заполнение рва неоднородное: слои суглинка темно-коричневого цвета переслаивались слоями суглинка коричневого и серого цвета. В придонной части рва, в некоторых его местах четко фиксировался слой гумуссированного суглинка черного цвета. Стенки рва пологие, ко дну ширина рва суживалась до размера 0,6–0,9 м. Если в юго-восточном секторе в заполнении рва фиксировались плиты и камни (– 85 см – 96 см), уложенные плашмя в четыре выкладки, то в западной половине рва камни практически отсутствовали или же были положены отдельно. По всей видимости, установление камней определенным образом было обусловлено ритуальными правилами, смысл которых установить пока невозможно. Примечательно, что проход между концами рва в западной половине сооружения практически находился на одной линии З–В с проходом, сделанным в середине кольца ограды. Возможно, что эти проходы также использовались в ритуальных целях. Глубина рва по всей его длине окружности различная. Линия дна рва была неровной. В округлых концах на дне рва фиксировались дополнительно устроенные углубления или ямы. В северо-восточном конце глубина рва достигала 0,6 м, яма имела овальную форму размером 1,0 х 0,5 м. В юго-восточном конце глубина достигала 0,3 м. В северо-западном глубина рва 0,6 м. Размеры овальной ямы 1,2 х 0,7 м. Глубина рва в юго-западном конце 0,15 м. В северо-западном секторе ров резко расширялся и своими очертаниями уходил за пределы раскопа, образовывая подобие площадки на дне. Её фиксируемая часть была овальной формы размером 4,0 х 2,0 м. В северо-западном секторе рва в заполнении, ближе к его округлому окончанию, были обнаружены фрагменты керамики (– 90 см – 110 см) (рис. 20, 11, 26), а на дне – изделие (навершие?) из пяточной кости лошади (– 140 см) (рис. 27, 7).

61. 1, 2. Лис. III, с. 7. Вид погребения и кладки камней в ограде

61

Раздел первый

62

Погребение. Располагалось в центре подкурганной площадки. В плане правильной прямоугольной формы с закругленными углами, размерами 2,9 х 1,8 х 1,5 м, ориентировано по линии СЗ–ЮВ. В центре камеры фиксировалось пятно темно-коричневого цвета овальной формы размером 0,8 х 0,9 м. У южной стороны камеры найден фрагмент деревянной плашки (– 55 см) длиной 0,5 м, шириной 0,07 м. Заполнение неоднородное: пятно суглинка темного цвета с примесью щебня прослеживалось в виде линзы до дна. Глубина ямы 0,3 м. По всей видимости, это были следы проникновения. Общее заполнение: суглинок коричневого цвета, в котором встречались отдельные фрагменты керамики (рис. 18, 18) и угольки. Особенно много угольков было в юго-восточном углу камеры (рис. 6, 8, 9). Конструкция погребальной камеры. Обкладка стен состояла из каменных плит и дерева: бревна, горбыли и плашки. Сохранились две продольные и одна поперечная детали от деревянной рамы. Южную стенку укрепляло бревно диаметром 0,17 м, длиной 1,15 м. Северную стенку оформлял горбыль (расколотое бревно) диаметром 0,14 м, длиной 1,3 м. Восточную стенку – бревно диаметром 0,2 м, длиной 1,15 м. Сохранность деревянной конструкции, учитывая ее возраст и разрушение, достаточно хорошая. По всей видимости, судя по структуре дерева, детали рамы были сделаны из сосны. Кроме того, стенки камеры были оформлены каменными плитами и булыжниками. Следует отметить, что камень внутри камеры отличался по породе и цвету от камней, из которых сложена ограда. Плитки из кремнистого песчаника, булыжники мелового известняка (опока) применялись для забутовки углов и щелей. В этом случае можно предположить о существовании неких обрядовых критериев для выборки породы камня и его использовании в конструкции ограды или погребения. Плиты облицовки геометрической формы размерами 0,2 х 0,4 м – 0,3 х 0,4 м, толщиной 0,05 м имели следы сколов. Булыжники были округлой формы размерами 0,1 х 0,15 м – 0,1 х 0,2 м. Как правило, булыжники клались в углы камеры и заполняли пустоты между бревнами и дном камеры. При этом вся конструкция приобретала устойчивую монолитность. Хорошо прослеживалось перекрытие по южной стенке камеры в виде трех фрагментов бревна и горбылей (длиной до 0,5 м, диаметром 0,15–0,18 м), лежавших на продольном бревне рамы. По всей видимости, перекрытие состояло из бревен, плашек и горбылей. К сожалению, из-за нарушения погребения невозможно проследить последовательность и порядок положения деревянных деталей перекрытия. Примечателен северо-восточный угол камеры, где сохранились две плиты, врытые в дно камеры под прямым углом друг к другу, in situ сохранились продольные и поперечные плашки, лежавшие друг на друге, длиной 0,2 м, шириной 0,05 м, толщиной 0,03 м. Плашки от перекрытия были разбросаны по дну камеры. В одном случае удалось обнаружить in situ на кремированных костях лежащие крест накрест три ветки диаметром 0,03 м. Все оставшиеся детали указывают на всякие способы использования дерева в конструкции внутри камеры. По западной стенке камеры проходила ступенька высотой 0,1 м, шириной 0,4 м, видимо, имевшая также конструктивное значение – спуск в погребение. Обряд захоронения. В юго-восточном углу камеры находились in situ кремированные остатки человека. Уложенные кости образовывали геометрическую фигуру размером 0,2 х 0,2 м. Четко выделяются крупные фрагменты от черепа и берцовых костей. Судя по положению продольной плашки, не исключено, что при 62. 1, 2. Лис. III, с. 8. Вид кольца ограды и антропоморфной стелы

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи ее помощи было специальным образом отделено место положения кремированных костей. В этом же месте найдено много отдельных угольков. Грунтовое заполнение имело слегка серый оттенок. Погребальный инвентарь. Из находок, сделанных в восточной половине камеры, следует отметить бронзовые бляшки, пронизи и костяное кольцо (рис. 28, 6, 8). Две бляшки крупных размеров (2 шт.) были найдены у бревна рамы восточной стороны и под камнем (– 90 см –106 см). Бляшки мелких размеров (2 шт.) и костяное кольцо – под камнями, лежащими в центре дна. Пронизи (2 шт.) были обнаружены в северо-восточном углу между камнями и плашками. Сохранность бронзы плохая. Бляшки орнаментированные, пронизи рифленые. Сосуды представлены только фрагментами, которые были обнаружены при вскрытии над могильной ямой и в ее заполнении (рис. 18, 18, 20, 7). По всей видимости, сосудов в самом погребении было два. Восточный профиль бровки западного сектора. Длина бровки 15 м. Высота в северном конце 0,3 м, в южном 0,4 м. Стратиграфия слоев: 1 – дерн, толщиной 0,01 м. В центральной части профиля четко фиксировался лаз темно-коричневого цвета, в разрезе котлообразной формы, размером 1,5 х 0,6 м. Внутри лаза и по правую его сторону фиксировались небольшие линзы из суглинка желтого цвета, размерами 0,2 х 0,3 м; 2 – суглинок коричневого цвета, основное заполнение насыпи, прорезано лазом, перекрывал ров с северной стороны и достигал границ рва с южной стороны, длиной 7,0 м и 4,0 м, толщиной 0,25–0,15 м; 3 – суглинок желто-коричневого цвета, фиксировался под насыпью, по обе стороны от лаза, длиной 2,5 м и 1,5 м, толщиной 0,25 м; 4 – суглинок серого цвета в виде прослоек, находился только под слоем суглинка желто-коричневого цвета, с обеих сторон лаза, длина прослоек от 0,5 м до 2,0 м, толщина 0,05 м. Возможно, этот слой содержал золистые включении; 5 – погребенная почва (?), суглинок серо-коричневого цвета, длиной до 5,0 м, толщиной от 0,2 м до 0,1 м по направлению ко рвам. Так как погребенная почва в некоторых местах была потревожена, не исключено что древняя поверхность использовалась как некая площадка для ритуальных манипуляций. Вокруг ямы были найдены угольки и маленькие кусочки дерева, втоптанные в материк. Заполнение рва в южном конце профиля – линза суглинка почти черного цвета, толщиной 0,4 м – с левой стороны. Линза из суглинка темно-коричневого цвета, толщиной 0,3–0,4 м, опускалась и подстилала дно рва. Общая глубина рва в этой части рва – 0,6 м. В северном конце разреза бровки ров имел иную стратиграфию слоев. Сверху хорошо фиксировалась линза из суглинка черного цвета, толщиной 0,3 м. Под ней была прослойка суглинка коричневого цвета, толщиной 0,2 м, третий слой – суглинок черно-коричневого цвета, толщиной 0,3 м, который подстилал дно рва. Материк: суглинок желто-коричневого цвета с содержанием щебня. Восточный профиль центральной бровки. Длина 15,5 м. Высота в северном конце – 0,3 м, в южном – 0,3 м. Стратиграфия слоев: 1 – дерн, толщиной 0,05 м; 2 – суглинок коричневого цвета (основное заполнение насыпи) длиной 13 м, толщиной 0,4–0,2 м; 3 – суглинок желто-коричневого цвета в виде линзы длиной до 6,0 м, толщиной 0,3–0,15 м – в центральной части профиля; 4 – суглинок коричневого цвета длиной 2,5 м, толщиной 0,15 м; 5 – суглинок серого цвета, возможно, с содержанием золы, длиной 6,0 м, толщиной 0,05 м; 6 – погребенная почва (?), суглинок серо-коричневого цвета длиной 8,0 м, толщиной 0,2–0,15 м. Заполнение рва, в южном конце, с левой стороны – линза суглинка черного цвета, толщиной до 0,5 м; линза суглинка 63. 1, 2. Лис. III, с. 8. Погребальная камера и вид нижней челюсти на дне

63

Раздел первый

64

темно-коричневого цвета толщиной 0,4 м подстилала дно рва. Северный конец рва: верхняя линза из суглинка черного цвета, толщиной 0,4 м; линза суглинка темно-коричневого цвета с большим количеством щебня – основное заполнение рва, толщиной 0,4 м. Дно рва подстила тонкая прослойка из гумусированного суглинка черного цвета длиной 0,7 м, толщиной 0,05 м. Пространство между погребальными сооружениями 3 и 4. С западной, внешней стороны сооружения 4 отмечались очертания двух погребений. Погребение 5 в плане прямоугольной формы размером 0,6 х 0,5 м, ориентировано по линии ЮЗЗ–СВВ. При его вскрытии на глубине 0,3 м от уровня материка, в углах по восточной стороне обнаружено по одному плашмя лежавшему камню (дайка) размером 0,1 х 0,2 м. В северо-западном углу находился лежавший на боку раздавленный сосуд. Он лежал под камнем – туф темнолилового цвета, треугольной формы, размером 0,1 х 0,15 м. По всей видимости, он служил крышкой. Рядом с сосудом, у центра западной стенки найден череп плохой сохранности, лежавший теменной частью вверх и принадлежавщший захороненному ребенку. Зубы и челюсти отсутствовали. Других частей костяка не обнаружено (рис. 8, 1 ). Погребение 6 располагалось в 2,0 м к востоку от погребения 5, очертания подпрямоугольной формы размером 1,8 х 1,0 м, ориентированные по линии ЮЮЗ–ССВ, ко дну размер суживается до 0,9 х 0, 4 м. Глубина ямы от уровня материка 0,5 м (рис. 8, 2 ). У западной стенки был найден всего один фрагмент керамики и кости (неопределима). Погребальное сооружение 8 (ограда). Сооружение располагалось отдельно, но принадлежало всей композиции погребального поля могильника Лисаковский III. Оно находилось в южной половине поля, в 20 м от сооружения 7, поблизости от края коренной террасы берега и заканчивало визуально всю линию погребальных сооружений. На поверхности оно фиксировалось по нескольким камням и было сильно разрушено пахотой. После снятия перепаханного грунта было обнаружено нечто подобное полукольцу, сложенному из камней, лежавших плашмя на искусственной земляной подсыпке (толщиной от 0,2 м до 0,3 м). Основная линия камней (туф красноватого цвета) находилась над могильной ямой в форме подковы. Общие размеры конструкции с запада на восток – 6,0 м, с севера на юг – 4,0 м (рис. 7, 2). Под центральными камнями были обнаружены очертания могильной ямы (– 25 см). Пятно было ярко выраженного черного цвета, со следами прокала и кусками сожженного дерева. Очертания пятиугольной формы размером 2,0 х 1,6 м, ориентированные по линии ССЗ–ЮЮВ. По всей длине северной, западной и восточной сторон на уровне материка фиксировались плашмя положенные камни (– 30 см – 50 см). С южной стороны погребения под наклоном к центру находился плоский камень антропоморфной формы длиной 0,9 м и шириной 0,4 м (дайка светло-коричневого цвета). Способом глубокой подтески верхней части камню была придана форма лица, но без выраженных деталей, таких как нос или глаза (фото 6, 6). Возможно, что антропоморфная стела первоначально стояла вертикально, но со временем упала. При вскрытии над погребением были найдены ножевидная пластина и кремневые отщепы (рис. 28, 2–4). Погребение. Заполнение погребальной камеры – черный жирный суглинок с многочисленными пятнами прокала. Часто грунт, особенно в южной части погребения, был яркого рыжего цвета. По всей поверхности погребения в заполнении встречались многочисленные кусочки угольков от сгоревшего дерева. Но утверждать, что костер горел непосредственно в яме, наверное, не представляется возможным. Угольки не 64. 1. Лис. III, с. 9. Вид кольца ограды

64. 2. Лис. IV, с. 1. Вид перемычки между погребениями

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи располагались компактно, да и пятна прокала были разбросанными. Скорее всего, прокаленная почва вместе с угольками была принесена с другого места. Конструкция погребения. Северная сторона ямы была обложена камнями (туф и порфирит) геометрических форм, размерами 0,6 х 0,5 м – 0,6 х 0,7 м. Они были установлены с наклоном к стенкам погребения. Западная сторона камеры также была оформлена камнями, но уже гораздо меньших размеров 0,2 х 0,3 м – 0,15 х 0,4 м. В юго-западном углу погребения лежало плашмя друг на друге пять мелких плоских камней. В юго-восточном углу и у середины южной стенки находились по одному крупному камню (0,3 х 0,5 м) и несколько мелких камней (фото 6, 7). Четыре сильно обожженных фрагментов костей животного (ребро, фрагмент ноги) найдено у южной стенки (– 75 см). Со стороны западной стенки, ближе к центру могильной ямы, после снятия камня обнаружена нижняя челюсть человека, которая лежала на левом боку, зубами вверх на двух мелких плоских камнях (– 75 см). Представляется, что такое положение челюсти было придано специально. В 0,3 м к востоку от челюсти была обнаружена бусина из стекла ярко изумрудного цвета плохой сохранности, рассыпанная на мелкие кусочки. Погребальная камера имела прямые стенки, и при приближении ко дну жирный черный блеск заполнения усиливался. Возможно, оно содержало органику или, например, при сожжении дерева использовался жир. На дне погребения, по центру четко зафиксирован фрагмент обугленной ветки дерева Г-образной формы, общей длиной 0,5 м, шириной 0,08 м (– 100 см). Возможно, что она была намеренно уложена таким способом. Ритуальная ситуация. Итак, погребение, которое не было нарушено каким либо проникновением, вероятно, предназначалось для ритуального помещения нижней челюсти человека и, скорее всего, имело культовое значение. Погребальное сооружение 9 (ограда). Расположено вне основной линии погребального поля Лисаковский III в 8 м к востоку от сооружения 5. На поверхности фиксировалось по нескольким камням и по небольшому возвышению, в котором с трудом угадывалось со временем разрушенная насыпь. После снятия насыпи в квадрате размером 12 х 12 м выявились линии каменной конструкции в виде разомкнутых «отрезков» из плашмя положенных камней. Причем юго-восточная сторона была выложена наподобие «вопросительного знака», а вся форма конструкции напоминала «недостроенный» прямоугольник размером 7,0 х 5,0 м, ориентированный по линии С–Ю. Камни сооружения колотые геометрических форм размерами 0,1 х 0,2 – 0,2 х 0,4 м. В северной части конструкции отмечены очертания погребения (– 50 см). Погребение. В плане овальной формы размером 1,8 х 1,0 м, ориентированное по линии С–Ю. Погребение располагалось вплотную к «отрезкам» из выложенных камней. Заполнение: супесь с каменной крошкой почти черного цвета. Погребение оказалось пустым. По всей видимости, оно могло быть кенотафом или заготовкой для будущего захоронения. Дно камеры – это скальный выход, который имел покатую поверхность. За пределами линии камней в юго-западной части квадрата под камнем (– 30 см) было найдено несколько зубов КРС (возможно, фрагмент челюсти).

65. 1. Лис. IV, с. 1, п. 2. Вид дна погребения

65. 2. Лис. IV, с. 1, п. 1. Вид прохода, закрытого бревнами

65

Раздел первый

66

Дополнительные сооружения. В северо-восточной части квадрата была обнаружена яма овальной формы размером 1,25 х 1,0 м, ориентированная по линии З–В, глубиной 0,4 м. Яма, видимо, была предназначена для взятия грунта. Лисаковский IV (группа V, 2003, 2007 гг., обнаружена в 2002 г. А.С Сусловым). Погребальное поле данной группы оказалось сильно распаханным, и на поверхности было выявлено всего два кургана, которые находились на расстоянии в 1,3 км от могильника Лисаковский III, вниз по течению реки (фото 3, 1). Погребальное сооружение 1 (курган-ограда). На месте его фиксации был разбит раскоп в форме восьмиугольника с целью охвата всей площади наземной постройки. Высота разрушенной насыпи кургана 0,3 м, диаметр около 12 м. Вскрытие кургана велось по секторам с двумя перпендикулярными бровками, направленными по оси расположения обоих курганов. После снятия курганной насыпи было выявлено полуразрушенное кольцо ограды из камней диффузных пород красноватого цвета, геометрической формы, размерами от 0,2 х 0,3 м до 0,4 х 0,6 м, преимущественно уложенных плашмя, в один ряд. Кольцо ограды окаймляло подкурганную площадку диаметром 9,0 м, которую, в свою очередь, окружал круговой ров (рис.

10, 1). Подкурганная площадка. При ее вскрытии в центральной части обнаружены остатки кольца (?) из суглинка серого цвета размерами 3,0 х 1,0 м – 1,2 х 0,5 м (– 35 см). По всей видимости, оно окружало могильные ямы, соединенные между собой в центральной части перемычкой шириной 0,6 м (фото 10, 1, 2). Общий размер двух соединенных погребений 4,0 х 2,75 м. При снятии курганной насыпи над могилами было обнаружено несколько фрагментов керамики. У северо-западного угла могильной ямы 1 установлены плашмя два камня, под которыми находилось два археологически целых сосуда (– 25 см) – жертвенник (рис.

19, 7, 12). Погребение 1. В плане прямоугольной формы с закругленными углами, размером 2,75 х 2,0 м, ориентировано по линии З–В. Ширина камеры указывается до перемычки. Заполнение неоднородное: суглинок коричневого цвета, по центру с темным заполнением (следы проникновения). На разных глубинах встречались мелкие фрагменты дерева и кости мелких грызунов. С левой стороны перемычки имелась ступень, в плане подпрямоугольной формы, размером 0,4 х 0,6 м, высотой 0,9 м. Южная сторона ступени соединена с выступом перемычки и конструктивно составляла с ней одно целое (рис. 10, 2). При вскрытии погребения, хорошо вырисовались сами очертания проема между двумя камерами, ширина которого увеличилась до 0,75 м. Он был прикрыт деревянными бревнами, которые под углом упирались в заполнение проема и в придонную часть камеры. От северной стенки погребения 1 отмечался проход к закрытому грунтом проему между камерами (фото 10, 3). По всей видимости, он исполнял роль перехода из камеры погребения 1 в камеру погребения 2. При этом верхние концы бревен фиксировались на глубине – 100 см, а нижние на – 140 см. Всего отмечено пять бревен, фрагменты которых имели размеры от 0,7–0,6 м до 0,4–0,3 м, диаметр 0,1 м (фото 10, 4). Таким образом, проход со стороны погребения 1 к проему имел размер 1,3 х 0,6 м. В проходе была найдена боковина от сосуда (– 115 см), трубчатая кость с заточенным концом, стоящая вертикально, очень напоминающая своим видом орудие, которое, возможно, применялось для копки (– 107 см) (рис. 27, 6). В нише прохода (0,25 х 0,4 м) было обнаружено несколько костей плохой 66. 1, 2. Лис. IV, с. 2. Вид прохода в кольце ограды и выкладка костей в погребении

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи сохранности (скорее всего, от костяка погребенного) и нижняя челюсть от черепа. Ближе к восточной стенке камеры также обнаружены фрагменты костей и позвонков погребенного (–150 см). Фрагменты керамики в основном сосредотачивались в центральной части ямы (– 155 см). Керамика плохой сохранности. По всей видимости, они принадлежали двум разным сосудам (рис. 18, 5; рис. 19, 14). Кроме того, по центральной линии дна, параллельно продольным стенкам ямы лежало несколько фрагментов плашек от перекрытия размером 0,3–0,4 м, шириной 0,07–0,08 м (– 130 см). Лишь у западной стенки камеры наблюдалось перекрытие in situ (– 140 см). Три плашки (0,03 х 0,3 х 0,6 м) были уложены вдоль стенки, поверх них находились фрагменты войлока в виде органики фиолетово-белесого цвета. Глубина камеры 170 см. Дно камеры: материк суглинок коричневого цвета с карбонатными вкраплениями (рис. 13, 7). Погребение 2. В плане прямоугольной формы, размером 2,4 х 1,4 м, ориентировано по линии З–В (– 48 см). Заполнение камеры: плотный суглинок, который по ее сторонам был темно-коричневого, почти черного цвета, а в центре – серо-коричневого цвета. На дне погребения (– 105 см) были обнаружены очертания в виде антропоморфной фигуры размерами 0,9 х 0,9 х 1,3 м, которая была сделана в материке и заполнена суглинком белесого цвета. Находок не обнаружено. Столь необычное погребение 2 может расцениваться как кенотаф (рис. 10, 2). Ритуальная ситуация. От южной стенки погребения 2 намечался небольшой проход к проему, оформленный с двух сторон выступами из материковой глины белого цвета, овальной формы, размерами 0,2 х 0,2 м – 0,4 х 0,25 м. При разборке заполнения проема обнаружены две узкие по ширине ступени, ведущие от камеры погребения 2 к камере погребения 1. По длине они равнялись длине проема, шириной 0,1 м и 0,2 м, высотой 0,15 м. На последней из них, в заполнении проема, лежало два крупных фрагмента от человеческого черепа (– 115 см). Реконструкция погребального обряда. Таким образом, после разборки проема, закрытого грунтом и бревнами со стороны погребения 1, было выявлено, что он соединял две камеры. Вполне вероятно, что в древности, до закрытия погребений грунтом, по нему можно было переходить из одной камеры в другую. Не исключено, что камеры после совершения обрядов погребения стояли некоторое время открытыми, и позже проход был забутован грунтом и прикрыт бревнами, сами погребения засыпаны. Еще одна деталь устройства камеры обращает на себя внимание, конструктивное значение которой остается непонятной. С западной стороны проема фиксировалось искусственное углубление в материке, в плане овальной формы, размером 0,6 х 0,2 м, глубиной 0,2 м, которое могло служить для каких-то строительных приспособлений. Ров. Шириной от 2,0 м до 1,5 м, ко дну чуть суживался до размера 1,2–1,0 м. Стенки рва пологие. На всем протяжении по центру его поверхности наблюдалась полоса из суглинка черного цвета, по всей видимости, содержащая углистую массу толщиной 0,04 м. В целом же заполнение рва однородное: суглинок темно-коричневого цвета. В нем отмечались отдельные камни, кости животных и фрагменты керамики (– 90 см – 97 см). Кроме того, было обнаружено три выкладки из камней (0,4 х 0,5 м – 0,6 х 0,5 м), уложенных по пологой стенке рва, примыкавшей к подкурганной площадке. В северной половине рва, под выкладками фиксировались углубления, в плане овальной формы, размерами 2,5 х 1,0 м, глубиной 0,2 м. В них найдены 67. 1, 2. Лис. IV, с. 2. Вид погребения и выкладки из костей

67

Раздел первый

68

отдельные кости животных (КРС) и фрагменты керамики (рис. 24, 4). Глубина рва варьировала от 0,25 м до 0,5 м. Погребальное сооружение 2 (ограда). После снятия грунта в квадрате размером 12 х 12 м под перепаханным дерном были обнаружены камни конструкции, лежавшие на разных высотах. По всей видимости, каменная конструкция была разрушена плугом, а фиксировалась одна дуга северной стороны, сложенная из плашмя положенных камней (фото 10, 5). Камни аморфных форм размерами 0,2 х 0,4 м – 0,4 х 0,6 м лежали на искусственной подсыпке высотой 0,1–0,2 м. После снятия грунта на уровне материка (– 50 см) отмечены очертания погребальной ямы и полукольцевых ровиков, которые были вытянуты вдоль могилы по направлению З–В (рис. 10, 3). Погребение. Располагалось в центре сооружения, сильно разрушено норами, коридорообразные проходы которых фиксировались с разных сторон очертаний. Могильная яма в плане прямоугольной формы размером 3,5 х 2,0 м, ориентирована по линии ССЗ–ЮЮВ. Ближе к восточной стороне, почти по центру очертаний, был обнаружен камень (порода дайка) достаточно внушительных размеров 0,6 х 0,7 х 0,3 м почти квадратной формы, лежащий плашмя (фото 10, 6). После снятия камня под ним обнаружена выкладка из костей человека (– 100 см): кости таза, берцовые кости (малая и большая), несколько фаланг стопы ноги. Берцовые кости были перекрещены, две кости таза размещались с обеих сторон. По всей видимости, кости подобным образом были выложены специально. С западной стороны выкладки лежало два камня размером 0,2 х 0,4 м. Других находок, относящихся к эпохе бронзы, не обнаружено (рис. 10, 4). Иные свидетельства. В проходе норы, с северной стороны найдена хорошо сохранившаяся скорлупа от четырех яиц. Скорее всего, они принадлежали птице (утке?), которая, как известно, может использовать норы грызунов для высаживания своих яиц (устное сообщение С.В. Колесникова, г. Лисаковск). Заполнение погребения: рыхлый суглинок темно-коричневого, почти черного цвета. Размер очертания ямы меняется до 3,2 х 2,4 м (– 90 см). Глубина ямы 0,5 м. Дно могильной ямы: суглинок белесого цвета. Реконструкция ритуальной ситуации. Безусловно, что в погребение было проникновение. Некоторые кости скелета намеренно сложены вместе и закрыты большим камнем. Также следует отметить наличие камня подовальной формы — кварцита, белого цвета, размером 0,2 х 0,3 м, лежавшего в западной части погребения (– 70 см). Дополнительные детали конструкции. Два полукольцевых ровика относятся к погребальной конструкции. Они четко фиксировались по своим очертаниям на уровне материка (– 50 см). Ровик 1 располагался в южной половине конструкции. В плане имел выпукло-вогнутые очертания размером 7,0 х 1,5 м, глубиной 0,2 м. В заполнении было обнаружено два камня. Ровик 2 располагался в северной половине конструкции (– 35 см). Под камнем в восточной части рва была обнаружена кость КРС. При вскрытии найдено два фрагмента керамики (– 65 см). Глубина ровика 0,2–0,3 м. Лисаковский V (группа 2, 1997–1998 гг. Обнаружена в 1996 г. Э.Р. Усмановой). Находится на самой высокой точке береговой линии, в 4,3 км от могильника Лисаковский IV, вниз по течению реки и заканчивает всю линию погребальных групп на левом берегу. Группа состоит из пяти погребальных сооружений, расположенных в плане в виде зигзага. Рядом находится современное казахское кладбище, не исключено, что 68. 1, 2, 3. Лис. V, с. 1. Нож , амулет, височное кольцо (бронза, камень, золотая пластина)

0 1

1

2

3

0

1

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи некоторые сооружения могли попасть в зону его территории и не сохранится. Самое крупное погребальное сооружение – это курган-ограда, которое занимало господствующее положение, а все остальные постройки группировались с южной ее стороны. Погребальное сооружение 1 (курган-ограда). Диаметр кургана – 12 м, высота – 1,0 м. Под земляной насыпью была расчищена ограда круглой формы диаметром 10 м, сложенная преимущественно из плашмя положенных камней размерами 0,3 x 0,5 м – 0,2 x 0,6 м, уложенных на искусственную подсыпку из супеси темно-коричневого цвета. В западной половине кольца несколько камней было врыто на ребро (рис. 11, 1). С внешней западной и юго-западной сторон кольца находилось шесть пристроек, сооруженных из мелких колотых камней размерами 0,1 x 0, 15 м – 0,15 x 0,2 м. (– 90 см). Они оформляли ограду в виде полуовальных «лепестков», примерно одинаковых размеров: 4,0 x 1,5 м. В центре каждой пристройки лежало по крупному камню (0,2 x 0,4 м). Заполнение внутри пристроек – суглинок серого цвета. В центре же курганной площадки фиксировалась выкладка из камней (– 30 см), в плане аморфной формы, размером 2,0 x 1,5 м (фото 11, 1). С юго-западной стороны выкладки обнаружены ребра и берцовые кости крупного рогатого скота, по всей видимости, жертвенное приношение (– 50 см). В центре подкурганной площадки были зафиксированы очертания могильной ямы (– 60 см). Погребение. Грунтовая яма в плане квадратной формы с округленными углами, размером 3,25 x 3,0 м, глубиной 2,0 м, ориентирована по линии З–В. Погребение имело ряд своих конструктивных особенностей. Во-первых, каменная вкладка, которая начиналась в насыпи и продолжалась в заполнении ямы. Во-вторых, могильная яма была окаймлена полосой из суглинка белого цвета шириной 0,25–0,3 м, с западной стороны – шириной 0,5 м. Каменная выкладка находилась на супеси коричневого цвета с включениями суглинка белесого цвета. Возможно, что это была специально приготовленная площадка для ритуальных манипуляций (рис. 11, 1). При вскрытии погребения обнаружено, что валик белого суглинка был уложен по внутреннему периметру камеры на глубину 0,35–0,4 м. Заполнение ямы неоднородное: в северо-западной половине ямы фиксировались линзы песка и супеси коричневого цвета; в восточной половине – плотная супесь коричневого цвета, мешаная с суглинком серо-коричневого цвета. Около западной стенки лежали кости передних ног коровы, ориентированные по линии З–В, фрагменты берцовых костей, лопатки КРС, фрагменты керамики (– 150 см) (рис. 22, 3, 4). Ниже, под костями коровы, были обнаружены три черепа барана, уложенные на расстояние 0,15–0,2 м друг от друга. Параллельно западной стенке лежала бедренная кость коровы. Устройство погребальной камеры. По южной и восточной стенкам камеры камни были уложены в три-четыре ряда, а по западной – в один ряд на уступ, шириной 0,4–0,3 м, высотой 0,3–0,4 м (– 200 см). Камень преимущественно серо-белесого цвета – опока – размером 0,1 x 0,2 м – 0,15 x 0,3 м был положен в глину черного цвета и даже частично обмазан ею. Природная глина служила раствором (рис. 12, 8). Мелкие камни укладывались между камнями крупных размеров, придавая устойчивость каменной крепиде. К ней, изнутри, плотно прилегала рама, составленная из бревен. «Бревно» обозначено условно, так как из-за сохранности дерева трудно было судить: горбыль это или бревно. По северной стороне хорошо фиксировалось бревно длиной 2,0 м, диаметром 0,1 м (– 220 см). Южная сторона рамы была составлена из двух отдельных 69. 1, 2, 3. Лис. V, с. 1. Скобки, их положение. Вид погребения с камнем-разделителем

0 5

69

Раздел первый

70

частей бревна, восточная – из цельного бревна, уложенного под камни крепиды (длиной 1,8 м, диаметром 0,06 м), западная – из двух отдельных частей бревна (длиной 0,7 м, диаметром 0,07 м), расположенных вдоль ступенчатообразного выступа. Концы бревен упирались в вертикально вкопанные камни, исполнявшие роль держателей (фото 11, 6). В южном конце, восточной стороны рамы среди волокон обнаружено две бронзовые скобки, скреплявшие какой-то деревянный предмет, фрагменты которого остались внутри них. Таким образом, придонную часть камеры оформляла двухсоставная конструкция квадратной формы, внешняя сторона которой была сложена из камней, внутренняя – из бревен или горбылей. Размеры дна погребения внутри деревянной рамы 2,3 х 2,1 м. Посредине восточной стороны стоял вертикально вкопанный камень размером 0,55 x 0,07 м, верхняя его часть трапециевидной формы, нижняя – округлой формы. Дно могильной камеры визуально крестообразно было разделано на четыре сектора камнями-держателями. Общая глубина погребения от уровня материка 1,9–2,0 м (рис. 11, 2, 5). В придонной части, по стенкам могильной ямы отмечены уступы. Северная стенка – ширина уступа 0,15–0,2 м, высота 0,15–0,2 м. Южная стенка – пологий уступ шириной 0,15 м, высотой 0,20 м. Восточная стенка – уступ шириной 0,2 м, высотой 0,18 м. Западная стенка – двухступенчатый уступ шириной 0,3 м, высотой 0,18 м. В северо-западном секторе дна хорошо сохранилось поперечное перекрытие из шести продольных деревянных плашек длиной 0,4–1,0 м, шириной 0,1–0,2 м. На дне погребения были обнаружены сосуды в следующей последовательности: в северо-западном углу – сосуд № 1; в юго-западном углу – сосуд № 2; посредине западной стороны рамы стоял сосуд № 3; в северо-западном углу – сосуд № 5; в 0,1 м от этого сосуда находился сосуд № 4 (– 230 см). Сосуд № 6 был размещен в центре дна погребения (рис. 22, 1, 2, 7, 11). Внутри сосуда № 5 находились остатки жертвенной пищи – ребро и тазовая кость барана. Погребенный 1. Находился в северной половине дна могильной ямы, лежал на левом боку, ориентирован головой на СЗЗ, кости рук согнуты в локтевых суставах, левая рука располагалась перед черепом, правая лежала ниже, около груди. Кости плохой сохранности. Ребра, позвонки, кости ключицы, лопаток отсутствовали или не сохранились. В области грудины лежала подвеска в 1,5 оборота – бронзовая пластина, плакированная пластиной из желтого металла – золота. Под локтевым суставом правой руки лежал бронзовый нож, направленный острием вниз (– 240 см). Примечательно, что вместо костей верхней части тулова лежали камни размером 0,1 x 0, 15 м, уложенные плотно. Возможно, что это имитация отсутствующего тулова. Нижняя часть костяка находилась под покрывалом органического происхождения (рогоз? камыш?). Хорошо сохранилось перекрестное положение стеблей. Покрывало размером 1,2 x 2,2 м, серо-белесого цвета. По восточной стенке покрывало частично лежало на камнях крепиды и плавно опускалось ко дну камеры. После его снятия обнажились кости ног и таза погребенного. Кости таза были развернуты, ноги согнуты в коленных суставах и уложены на левый бок, правая нога перекрывала левую, кости стоп, по всей видимости, были сложены вместе. Кости плохой сохранности, общая длина костяка 1,7 м. На дне северной половины фиксировались останки подстилки органического происхождения темно-коричневого цвета, размером 1,1 x 1,1 м, возможно, кожа. Рядом с костями ступней ног была обнаружена бронзовая скобка.

70. 1, 2. Лис. V, с. 3. Вид кольца и укладки камней в ограде

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи Погребенный 2. В южной половине погребения отмечалось покрывало иного рода: органического происхождения бело-серого цвета с хорошо прослеживающимися волокнами, возможно, от кошмы. Покрывало размером 2,0 х 1,0 м лежало на камнях крепиды и опускалось ко дну камеры. В западном секторе оно сохранилось во фрагментах, в восточном секторе – сплошным куском. Под ним был обнаружен костяк погребенного. Судя по украшениям, он принадлежал женщине. Кости были плохой сохранности, прослеживалась костяная труха. Отсутствовали кости тулова: позвонки, ребра, лопатки, тазовые кости. Фрагментарно сохранились кости руки и ног, черепа. Судя по ним, умершая лежала на левом боку, руки согнуты в локтевых суставах и сложены вместе. Кости ног лежали на боку, согнуты в коленных суставах и раздвинуты, кости ступней собраны вместе (фото 11, 2, 3). Погребенная лежала головой на СЗЗ. Общая длина костяка около 1,7 м. Между плечевыми и лучевыми костями рук зафиксирован набор украшений и предметов. В районе предполагаемого черепа, от которого сохранилось всего несколько фрагментов, лежал на лезвии бронзовый нож, направленный острием вниз (фото 11, 5). Около острия ножа – семь бронзовых полушарных бляшек, расположенных в одну линию, возможно украшавших головной убор. Тут же рядом лежали два височных кольца (бронзовая основа, плакированная золотой пластиной) и обломки бронзовых четырех браслетов и перстней со спиралевидным концами (фото 11, 7). В середине этого набора украшений, между кольцами и браслетами находилось девять бляшек, выложенных V-образно, принадлежавших челюстно-лицевой подвеске. Между бляшками было обнаружено несколько зубов погребенной и пастовые бусины. В области груди находился каменный амулет антропоморфной формы. В районе костей таза были обнаружены фрагменты текстиля и кожи. По всей видимости, это обшлаг кофты или куртки, край которого был расшит полушарными бронзовым бляшками (7 шт.) и пастовыми бусинами (фото 11, 4). Бронза очень плохой сохранности. Костяк погребенной лежал на меловой подстилке (?). Учитывая характер местных почв, не исключено что это могли выходы природных карбонатов. Дополнительная конструкция. Она располагалась в 2,5 м к северу от северного конца бровки. Представляла собой дугообразную выкладку из камней, ориентированную по линии СВ–ЮЗ. Длина левой дуги – 2,0 м, правой – 1,5 м. Вскрытие пристроек в западной половине показало, что это были ритуальные полукольца, внутри которых отсутствовали какие-либо находки. По всей видимости, они оформляли поверхность рва, глубиной 0,8 м. Однако его основные очертания проследить не удалось. Во время вскрытия найдено несколько фрагментов керамики от одного сосуда (рис. 22, 10). Погребальное сооружение 2 (ограда). Сооружение располагалось в 20 м к ЮВ от кургана-ограды 1. На поверхности фиксировалась по нескольким камням. Насыпь отсутствовала. После снятия дерна была зафиксирована выкладка камней, обозначавшая могильное пятно. Среди камней лежали кости животных: ребра и челюсть барана. После снятия камней было начато вскрытие погребения, очертания которого едва улавливались. Стенки погребальной камеры зафиксированы на глубине 80 см. Заполнение ямы: плотный суглинок коричневого цвета. В нем на разных глубинах были найдены фрагменты керамики, кости животных, подвеска из раковины. Очертания могильной ямы в плане овальной формы размером 2,2 x 1,4 м, ориентированные по линии СВ–ЮЗ. Ко дну яма суживалась до ширины 1,1 м, в северо-восточной стенке была 71. 1. Лис. V, с. 5, п. 2. Вид погребения

71. 2. Лис. V, с. 4. Вид кольца ограды

71

Раздел первый

72

зафиксирована небольшая ниша высотой 0,3 м, длиной 0,3 м. Очертания ямы подпрямоугольной формы с закругленными западной стороной, размером 2,3 х 1,1 м. У западной и северной стенок лежали деревянные плашки длиной 0,7 м, шириной 0,07 м (рис. 11, 4 ). У западной стенки ямы были обнаружены разбросанные фрагменты керамики. Рядом с ними лежал на левом боку череп умершего довольно хорошей сохранности, направленной теменной частью на запад. Кости верхней части тулова отсутствовали: ребра, позвонки, лопатки, ключицы. Сохранились лишь две лучевые кости рук, лежащие параллельно друг другу. Около северной стенки находились фрагменты двух сосудов, по всей видимости, разбитые в древности (рис. 22, 5, 6). Кости таза и ног сохранились in situ. Судя по ним, умерший лежал на левом боку, бедренные кости находились параллельно друг другу, кости голени также лежали параллельно друг другу и были сдвинуты в сторону южной стенки. Кости ступней отсутствовали, вместо них стоял сосуд № 3, археологически целый (рис. 22, 9). Его окружали камни средних размеров: 0,1 x 0,2 м. В юго-восточном углу находились десять ребер лошади, сложенных вместе (– 180 см). Вертикальная ниша была укреплена двумя вертикально стоящими камнями высотой 0,15–0,2 м. Погребальное сооружение 3 (ограда). Сооружение расположено в северной части раскопа, поблизости у сооружения 2. На поверхности фиксировалась по нескольким камням. После снятия грунта четко прослежено кольцо ограды, в плане округлой формы, диаметром 7,0 м. Камни ограды – опока неправильной формы – уложены на искусственную подсыпку высотой 0,1–0,15 м. Ширина кольца ограды от 0,4 м до 1,0 м. Вокруг камней ограды хорошо фиксировались по темно-коричневому заполнению очертания кругового рва. Ширина рва по верхним очертаниям 1,0–1,2 м (рис. 12, 1). На уровне материка в центре внутриоградной площадки фиксировались очертания могильной ямы (– 40 см). Погребение. В плане неправильной прямоугольной формы с округленными углами, размером 2,0 x 1,5 м, ориентировано по линии З–В. Заполнение ямы: плотный суглинок тесно-коричневого цвета с большим содержанием щебня. В нем встречались отдельные камни и фрагменты керамики. У западной стенки обнаружены крупные фрагменты керамики от двух разных сосудов (– 88 см) (рис. 22, 8; 23, 1). В северо-восточном углу лежал на боку целый сосуд (рис. 23, 11). В придонной части по всей поверхности могильной ямы фиксировались остатки перекрытия белесого цвета, по всей видимости, органического происхождения, размером 1,4 x 0,6–0,4 м. По западной и восточной стенкам отмечался ступенчатообразный уступ шириной 0,2 м и высотой 0,3 м. К придонной части могильная яма приобретала форму правильного прямоугольника размером 1,75 x 1,0 м. На дне погребения лежали разбросанные камни, вдоль западной и восточной стены находились поперечные деревянные плашки длиной 0,7–0,5 м, шириной 0,05–0,06 м. У северной стенки лежали фрагменты деревянной плашки длиной 0,2–0,25 м. По всей видимости, это остатки деревянной рамы. На уступе, с южной стороны лежали фрагменты керамики и берцовые кости человека. Общая глубина ямы 0,9 м (рис. 12, 6). Дополнительные конструкции. Ров опоясывал кольцом ограду. В западном и юго-восточном секторах глубина рва 0,2 м, ширина 0,9–1,0 м. Заполнение рва: плотная супесь почти черного цвет с включениям щебенки, в которой встречались фрагменты керамики (рис. 23, 13).

72. 1. Лис. V, с. 4. Вид после вскрытия

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи Погребальное сооружение 4 (ограда). Сооружение располагалось рядом с сооружением 3. После снятия дерна обнажилось кольцо ограды в плане подовальной формы размером 8,0 x 6,5 м. Ориентировано по линии СВ–СЗ. Камни ограды неправильной формы, размером 0,15 x 0,2 м, лежали на искусственной подсыпке толщиной 0,15–0,2 м (рис. 12, 2 ). Внутри ограды на уровне материка выявлены очертания двух могильных ям (– 50 см). Погребение 1. В плане неправильной четырехугольной формы, ориентировано по линии СВ–ЮЗ, размером 2,4 x 1,4 м, ко дну уменьшился до 2,0 x 1,1 м. На глубине 60 см очертания приобрели более четкую форму прямоугольника. Заполнение ямы: плотная супесь темно-коричневого цвета с примесью щебенки, в которой на разных глубинах встречались обожженные кости животных, прослойки золы, угольки от тонких веточек. В придонной части камеры зафиксировано перекрытие органического происхождения, волокна серо-белесого цвета – войлок (?). Это погребальное покрывало было уложено на камни, установленные по периметру придонной части могильной ямы, и прогибалось в центральной части. После его снятия обнажилось дно могилы, по центральной оси лежал костяк на левом боку, скорченно, головой на ЮЗ. Длина костяка 1,5 м. Сохранность костей очень плохая. От черепа сохранилась только нижняя челюсть. Кости рук согнуты в локтевых суставах, уложены параллельно друг другу и слегка раздвинуты. Кости ног согнуты в коленных суставах, бедренные кости лежат параллельно друг другу, кости голени правой ноги под углом перекрывали кости голени левой ноги. От ступней сохранились пяточные кости и несколько фаланг пальцев. Отсутствовали позвонки, ребра, лопатки. Вдоль юго-западной стенки стояло три археологически целых сосуда (– 150 см) (рис. 23, 5, 6, 15). С правой стороны костяка, около тазовых костей лежало несколько ребер от КРС. Из костей животных, которые встречались в заполнении, предварительно были определены рог козы, зубы лошади и астрагалы барана. Глубина ямы 1,0 м. Стенки ямы пологие (рис. 12, 3). Погребение 2. Расположено в северной половине ограды. В плане подпрямоугольной формы размером 2,1 x 1,3 м, ориентировано по линии З–В. Ко дну яма уменьшается до размера 1,95 x 0,9 м. Поверхность погребения была покрыта камнями. Заполнение ямы: супесь темно-коричневого цвета с примесью щебенки, в нем на разных глубинах встречались камни, обломки костей животных, угольки от мелких веток. У западной стенки обнаружено два сосуда археологически целых (– 70 см) (рис. 23, 3, 7). Частично сохранившийся костяк погребенного располагался по центральной оси дна могильной ямы. Череп, кости тулова отсутствовали. Кости ног согнуты в коленных суставах. Бедренные кости, кости голени лежали параллельно друг другу. Судя по ним, погребенный лежал на правом боку скорченно, головой на запад. Кости стоп были собраны вместе, кости фаланг отсутствовали. Одна пяточная кость находилась около сосуда № 1. Несколько фрагментов от сосуда № 1 лежало на месте ребер. Длина сохранившейся части костяка около одного метра. На дне найдено несколько фрагментов бронзы. Глубина ямы 0,4 м (рис. 12, 4). Погребальное сооружение 5 (ограда). Сооружение расположено с южной стороны сооружения 4. После снятия дерна обозначалось кольцо ограды, в плане округлой формы диаметром 5,0 м. Камни (песчаник серо-белого цвета) уложены в один ряд на искусственную подсыпку толщиной 0,1–0,12 м. Камни отсутствовали в западной половине ограды. Внутри кольца ограды были отмечены очертания могильных ям, соединенных в одно целое пятно (рис. 12, 5).

73. 1. Лис. V, с. 4. Вид укладки камней

73. 2, 3. Лис. VI, с. 1. Вид первого уровня погребения

73

Раздел первый

74

Погребение 1. Располагалось в северо-западном секторе ограды. Погребение фиксировалось по очертаниям и поперечным плашкам перекрытия, лежавшим на материке (– 50 см). В плане прямоугольной формы с округленными углами, размером 1,5 x 1,0 м, ориентировано по линии СВ–ЮЗ. Предварительно были расчищены фрагменты пяти плашек, лежавших in situ на бортике западной стороны ямы, длиной 0,1–0,2 м. По центру западной стороны бортика лежал фрагмент покрывала из органики (войлок?), частично перекрывавший деревянную плашку и плавно опускавшийся по стенке ко дну погребения. После снятия поперечных плашек и фрагмента покрывала у юго-западной стенки обнаружено два археологически целых сосуда (– 80 см) (рис. 23, 9, 10). По центральной оси дна ямы лежал на левом боку костяк погребенного, скорченно, головой на юго-запад. Череп погребенного сохранился, кости рук были согнуты в локтевых суставах и сложены вместе, кости кистей, стоп, ребра, позвонки, ключицы, лопатки отсутствовали. Бедренные кости уложены параллельно друг другу, кости голени разбросаны. В области шейных позвонков найдено несколько пастовых бусин и один фрагмент бронзовой обоймы. Рядом с костями рук лежала кость задней ноги барана в сочленении, другая кость КРС находилась у северо-восточной стенки ямы (рис. 12, 7). Погребение 2. Соединено с погребением 1 материковой перемычкой, длиной 1,2 м и шириной 0,8 м. Погребение в плане прямоугольной формы с округленными углами, размером 2,3 x 1,2 м, ориентировано по линии СВ–ЮЗ. Ко дну яма уменьшилась до размера 1,9 x 1,1 м. Заполнение ямы: плотный суглинок серокоричневого цвета. У юго-западной стенки были зафиксированы фрагменты от пяти продольных плашек длиной 0,2–0,3 м, шириной 0,08–0,1 м, которые опускались по стенке камеры ко дну. В заполнении встречались на разных глубинах фрагменты керамики (рис. 23, 8, 14), камни, отдельные пастовые бусины, кости животных (МРС). У юго-западной стенки обнаружена кость таза человека, отдельные части от костяка человека находились в центральной части дна могильной ямы. У северо-восточной стенки, в придонной части ямы находилась поперечная плашка длиной 0,7 м, шириной 0,5 м. В северо-западном углу фиксировалась забутовка из несколько, плотно уложенных вертикально камней, размером 0,4 x 0,3 м. На дне ямы найдены пастовые бусины, в большом количестве обломки бронзовых изделий. Глубина ямы 0,5 м (рис. 12, 7). Дополнительные ритуальные детали. В 3,0 м к СВ от ограды 3 при зачистке материка было найдено два археологически целых горшка (рис. 23, 2, 12), рядом с ними лежало несколько фрагментов костей от детского костяка. Могильники правого берега. Главный и самый большой некрополь Лисаковский I из могильников Лисаковской округи находится на правом берегу. По своему положению в пространстве он является центральным образующим ядром всех других погребальных групп. Несмотря на современный антропогенный пейзаж, который значительно изменил культурно-природный ландшафт, с его территории можно увидеть все четыре группы, расположенные на левом берегу. Другие же группы – Лисаковский VI и VII (совсем незначительные группы по своему количеству погребальных сооружений) – находятся в глубине коренного правого берега реки, напротив групп Лисаковский III и IV, также с их территорий просматриваются группы Лисаковский II и V. Иными словами, все могильники выстроены таким образом в пространстве, чтобы можно было видеть каждую погребальную группу с территории другой (фото 3, 2, 3, 5).

74. 1. Лис. VI, с. 2. Общий вид после вскрытия

74. 2. Лис. VI, с. 3. Общий вид погребения

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи Лисаковский VI (2003–2007 гг., обнаружен в 2002 г. А.С. Сусловым). Состоит из четырех видимых погребальных сооружений, расположенных в цепочку, которая направлена перпендикулярно к реке по линии ССВ–ЮЮЗ. Погребальное сооружение 1 (курган-ограда). Возглавлял цепочку с северной стороны и был самым крупным сооружением. Курган фиксировался на поверхности по каменной «рубашке» насыпи, диаметром 10 м, высотой 0,8 м. Насыпь состояла из колотых камней размером 0,2 х 0,3 м и щебенки, которая «забивала» пустоты между камнями. При этом, по длине окружности частично отмечались крупные камни кольцевой ограды – крепиды. Насыпь была разрушена бурением геологического шурфа. Однако курган хорошо сохранил полусферическую форму насыпи (рис. 13, 1). Вскрытие кургана велось с оставлением одной бровки, направленной по линии ССВ–ЮЮЗ. При разборке насыпи фиксировались многочисленные углистые прослойки с небольшими пятнами прокала. Следы сажи хорошо прослеживались на камнях. Очевидно, что камень укладывали непосредственно на горящие ветки. Пока остается открытым вопрос: был ли огонь разожжен на месте и горящие ветки засыпаны камнями насыпи? Или еще горевшие ветки были принесены вместе с прокаленным грунтом и после засыпаны каменной насыпью. К сожалению, не удалось проследить следов мощного прокала, возможно, он был вымыт, и характер почвы (серый суглинок со щебнем) не позволил сохранить его следы. Но в любом случае, горящие или сгоревшие ветки входили в конструкцию насыпи. После снятия мелких камней насыпи была выявлена основная конструкция погребальной постройки. Кольцо ограды, разомкнутое в юго-западном секторе, было сложено из крупных камней железистого песчаника красноватого цвета, размерами 0,3 х 0,4 м – 0,5 х 0,7 м. Камни были положены на материковую поверхность без видимых следов подсыпки. В северо-западном секторе постройки камни ограды образовывали нечто подобное внутреннего кольцу, размером 3,5 х 2,0 м, пристроенному к ограде изнутри. В центральной западной части подкурганной площадки хорошо фиксировался каменный накид округлой формы, размером 3,0 х 3,5 м, образованный частично из мелких камней и частично из камней крупных размеров (0,3 х 0,4 м – 0,4 х 0,5 м). Среди камней хорошо прослеживались углистые прослойки из сожженных веток. При разборке насыпи в северо-западном секторе были обнаружены фрагменты керамики от различных сосудов эпохи бронзы. Кроме того, в центральной части насыпи найдено два фрагмента, один из которых имел голубую поливу на своей поверхности, другой был изготовлен на гончарном кругу. Они, по всей видимости, принадлежали к средневековью. На материке около погребения был обнаружен обработанный кусок горного хрусталя (рис. 28, 7). После снятия камней насыпи и накида, в центральной части погребальной площадки были отмечены очертания пятна округлой формы, размером 4,5 х 3,5 м. Заполнение: суглинок темно-серого цвета с большим количеством щебня. По центру этого пятна были отмечены очертания могильного пятна, в плане прямоугольной формы с закругленными углами, размером 2,5 х 2,0 м, ориентированного почти по линии З–В (– 60 см). Заполнение: суглинок темно-коричневого с примесью щебенки серого цвета. Очертания могильной ямы были окружены кольцом, выложенным из плашмя лежавших камней крупных размеров 0,4 х 0,5 м – 0,6 х 0,7 м, преимущественно геометрической формы. Кольцо овальной формы размером 3,5 х 2,0 м, 75. 1, 3. Лис. VI, с. 3. Вид придонной части погребения

75. 2. Дорога между раскопами Лис. V и Лис. VI

75

Раздел первый

76

ориентировано по линии СЗЗ–ЮВВ. После снятия камней внутреннего кольца и расчистки пятна на уровне материка была зафиксирована следующая ритуальная ситуация с погребениями. Еще до вскрытия, судя по керамике, было очевидно, что могильная яма использовалась несколько раз для разновременных погребений. Погребение 1. Было зафиксировано углубление в виде воронки глубиной 0,15 м, повторяющее очертания могильной ямы и окруженное камнями (– 100 см). Заполнение: суглинок темного, почти черного цвета с большим количеством щебня. В центре углубления, по направлению оси З–В, обнаружен костяк ребенка 2–3 лет, лежавший на спине, ориентирован головой на запад. Череп раздроблен, нижняя челюсть хорошо сохранилась, кости рук лежат прямо вдоль тулова, кости ног, по всей видимости, лежали на боку, берцовые кости, кости стоп и кистей отсутствовали. В засыпке, к северу от скелета, зафиксированы фрагменты черепов взрослых людей (возможно, от трех особей?). Состояние черепов, а также их бессистемное положение позволяют определить их происхождение как выброс из более ранних по своему происхождению погребений. Вещевой материал не обнаружен (рис. 8, 10, 13). Погребение 2. В границах первого уровня могильной ямы, чуть ниже уровня костяка ребенка, в 0,4 м к югу от него, обнаружен фрагментированный костяк взрослого человека. Значительная часть скелета утрачена, но сохранившиеся кости находятся в анатомическом порядке: череп лежал на левой стороне, ориентированный по линии З–В. Глазницы черепа расположены на уровне костяка ребенка. Сохранилось несколько позвонков in situ и кости двух рук без кистей, положенные параллельно друг другу у позвонков и нижней челюсти. В 0,1 м к западу от черепа обнаружена пастовая бусина диаметром 3,0 мм, по-видимому, являющаяся выбросом из более древнего погребения. Другой вещевой материал не обнаружен (рис. 13, 4). Погребение 3. Ниже были зафиксированы очертания нового погребения подпрямоугольной формы, размером 2,6 х 1,6 м, ориентированного по линии З–В. Заполнение: темно-коричневый суглинок с большим количеством щебня. В верхней части имелся уступчик шириной 0,2 м и высотой 0,15 м (– 115 см). В центре могилы в засыпке встречаются фрагменты кремированных костей человека, кости животных и фрагменты неорнаментированной керамики. Погребение 4. При дальнейшем углублении (– 125 см) зафиксированы очертания другого погребения размером 2,2 х 2,0 м, с заполнением суглинка темно-серого цвета с примесью мелкого гравия. Погребение почти полностью разрушено верхним погребением. В его северной части обнаружены кремированные кости (– 180 см). Следует отметить, что тяжелый грунт заполнения значительно затруднил вскрытие погребальной камеры. Вдобавок, могильная яма подвергалась многократным проникновениям и разрушениям со стороны землеройных животных. В буквальном смысле слова, вырубленная в скалистом материке, она была заполнена щебенкой и скальным выходом по цвету мало отличным от материка. В придонной части погребение имело прямоугольную форму с закругленными углами, ориентировано по линии СВ–ЮЗ, размером в придонной части 2,6 х 1,4 м. В заполнении встречались отдельные камни довольно крупных размеров 0,4 х 0,5 м. Кости погребенного (погребенных ?) были разбросаны по всей поверхности дна погребения (– 100 см – 120 см). При этом, в отличие от верхних двух костяков (ребенок и взрослый), которые находились частично in situ, невозможно было проследить положение нижнего скелета 76. 1. Лис. VI, с. 3. Вид камней из заполнения

76. 2. Вот он «белый камень»!

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи (скелетов ?). Среди костей человека встречались кости животных (КРС, МРС). Отмечена одна особенность для костей человека – они были слегка обожжены, при этом анатомическое строение кости оставалось целым. Среди находок – малочисленные фрагменты керамики (рис. 18, 1, 3, 6; 21, 1), полушарная бляшка и многочисленные пастовые бусины различного диаметра, белого и голубого цвета (рис. 25, 5–7), разбросанные по дну погребения. Устройство погребальной камеры. В придонной части камеры прослеживались фрагменты деревянной рамы (южная сторона погребения – длиной до 0,3 м и шириной 0,06 м). По восточной стороне фиксировалось перекрытие в виде одиночного бревна длиной 0,8 м, диаметром 0,15 м. Перекрытие было уложено на искусственную подсыпку из щебнистого грунта. К сожалению, из-за сложности заполнения расчистить полностью бревно перекрытия не удалось. Общая глубина погребальной камеры от уровня материка 1,2 м. Подкурганную площадку с восточной и западной стороны окружали два полукольцевых рва шириной 0,8–1,0 м, глубиной 0,3–0,5 м. Погребальная камера кургана использовалась многократно. Все захоронения, за исключением верхнего, наиболее позднего, производились в разные исторические эпохи и в пределах одной (самой древней) могильной ямы. Погребальное сооружение 2 (курган-ограда). Сооружение располагалось в 5,0 м к югу от сооружения 1, фиксировалось на поверхности по каменному набросу высотой 0,3 м, диаметр расплывшейся насыпи около 8,0 м. Насыпь кургана: плотная супесь коричневого цвета, с большим количеством плитняка, который создавал трудности при вскрытии насыпи. Особо плотная забутовка из камней наблюдалась в центре курганной насыпи, указывающая на наличие погребальной камеры. После снятия насыпи обнаружилась подкурганная выкладка из плашмя уложенных камней в форме S-образной фигуры. Камни преимущественно геометрической формы, размерами 0,3 х 0,4 м – 0,4 х 0,5 м, из диффузных пород красноватого цвета, уложены на искусственную подсыпку из супеси темно-коричневого цвета (фото 12, 1). Рядом с центром площадки, между камнями фиксировались фрагменты горелого дерева (ветки?), длиной около 0,3 м (– 25см). После расчистки каменного завала в центре отмечена выкладка из мелких колотых камней в плане овальной формы, размером 2,0 х 1,0 м, ориентированная по линии СВ–ЮЗ. При ее дальнейшей расчистке были выявлены конструктивные детали выкладки, а именно: западная сторона, обрамленная лежащими плашмя камнями (0,4 х 0,5 м) и укрепленных мелкими камнями (– 35 см). Между камнями находились кусочки горелых веток длиной до 0,04 м. Внутри каменной выкладки выявлены очертания могильной ямы, закрытой камнями, в плане овальной формы, размером 2,0 х 1,0 м (– 45 см). С восточной стороны могильной ямы отмечалась приступка, сделанная на скальном материковом выходе, в плане овальной формы, размером 0,8 х 0,4 м, высотой 0,1 м (рис. 13, 2, 3, 5). Погребение. Ко дну размеры погребения суживались до 1,7 х 0,5 м. Заполнение: супесь коричневого цвета с сажистыми включениями. Следы сажи фиксировались и на некоторых камнях. По западной и восточным стенкам камеры отмечались следы сажистого грунта, но при этом следов прокала не наблюдалось (фото 12, 2). Среди камней встречались отдельные фрагменты горелых веток. На приступке был найден крупный фрагмент (0,02 х 0,04 м) от горелого черепа, черного цвета, лакированного на вид. Несколько фрагментов кремированного до черноты черепа обнаружено в южной верхней части ямы. Они лежали в виде 77. 1, 2. Лис. VI, с. 3. Артефакт из погребения – «белый камень»

77

Раздел первый

78

полукруга, по всей видимости, имитировали округлость черепной коробки (фото 12, 3). Рядом находился жертвенник прямоугольной формы из красноватого песчаника (– 75 см) (рис. 28, 11). Посредине восточной стороны отмечался небольшой уступчик высотой 0,1 м, размером 0,2 х 0,2 м (– 55 см). На нем лежал камень прямоугольной формы размером 0,1 х 0,14 м. По всей видимости, уступчик предназначался для спуска в могильную яму. Посредине южной покатой стенки лежал наклонно сосуд в развале (рис. 18, 19), археологически целый (– 75 см). Рядом с ним, с правой стороны, миниатюрная бронзовая пластина, прямоугольной формы, размером 1,0 х 0,5 см. С левой – фрагмент горелой кости (фото 12, 4). Под оставшимися камнями выкладки находок не обнаружено. У середины западной стенки найдена ископаемая ракушка (– 70 см) (рис.

28, 5). В северной половине ямы, на дне (– 95 см –100 см) лежали одна левая бедренная и параллельно друг другу две берцовые кости. Расстояние между ними 0,12 м. В 0,15 м от берцовых костей расчищены фаланги стоп с одной лишь пяточной костью. Кости плохой сохранности и не обожжены. По всей видимости, кости специально уложены таким образом, чтобы имитировать положение костяка на спине. Судя по ним, ориентировка предполагаемого полного костяка погребенного могла быть по линии ЮЗЗ–СВВ. Над костями ног находился фрагмент органического происхождения, темного, почти черного цвета, плотного по своей структуре, размером 0,12 х 0,3 м, распавшегося при его взятии. Дно камеры – скальный выход – имело корытообразную форму. В данном захоронении зафиксирован достаточно необычный способ обращения с умершим: когда череп был кремирован, кости тулова отсутствовали, а нижняя часть тела – ноги – были уложены в позе погребенного на спине (рис. 13, 6). Профиль бровки. Линия С–Ю. Длина 10 м, высота 0,3–0,5 м. Основное заполнение: супесь темно-коричневого цвета с большим количеством плитняка. В центре разреза курганной насыпи фиксировалась выкладка котлообразной формы из плотно положенных камней, размерами 1,5 х 0,5 м. С правой стороны от выкладки в профиле отмечены фрагменты горелых веток длиной до 0,3 м. Ближе к краям бровки – остатки погребенной почвы – супесь коричневого цвета, почти черного цвета, длиной 1,0–1,3 м, толщиной 0,1 м. Материк скальный выход желто-коричневого цвета. Погребальное сооружение 3 (курган). Сооружение располагалось в 6,0 м к югу от сооружения 2. На поверхности фиксировалось по насыпи из щебня и колотого камня, высотой около 0,3 м, диаметром около 12 м. Курган располагался на естественном возвышении, что придавало его насыпи дополнительный объем. В насыпи отмечено несколько крупных камней размерами 0,4 х 0,5 м – 0,5 х 0,6 м. Один из них (порода серого гранита) имел подпрямоугольную форму. Подобная порода весьма редкая для каменных выходов в этой местности. Видимых контуров ограды не фиксировалось. Насыпь была достаточно плотная и слежавшаяся. После ее снятия в центре подкурганной площадки отмечена забутовка из камней над погребальной камерой (рис. 13, 9). Погребение. Четких очертаний погребения не отмечалось. Причиной тому сама идея сооружения погребения в скальном выходе, который не дает возможности выделить контуры очертаний на уровне материка (фото 12, 5). Заполнение погребения отличалось от материкового (колотый щебень) размером и породой камня. Преимущественно это были камни туфовых и индезитных пород, перекрытые щебнем. Только после 78. 1. Лис. VII, с. 2. Вид кольца ограды после вскрытия

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи расчистки заполнения погребения чуть глубже уровня материка (– 35 см), удалось выявить первоначальные верхние очертания погребения в плане подпрямоугольной формы размером 2,4 х 1,7 м, ориентированные по линии З–В. По западной стороне погребения четко фиксировался край скального выхода. Вскрытие погребения велось поэтапно, с фиксацией каждого слоя каменной забутовки (рис. 13, 10). Первый, верхний слой забутовки (I) обозначился в виде камней геометрической формы размерами от 0,2 х 0,3 м до 0,4 х 0,6 м. Определенной системы в их расположении не наблюдалось. Пространство между камнями было забито колотой щебенкой. После снятия этого слоя камней, которые под собой «цепляли» еще несколько камней, выявлена сплошная забутовка (– 70 см), состоящая из мелкого камня, щебенки и камней геометрической формы, выстроенных преимущественно вдоль восточной стенки (II, второй слой). Основные камни забутовки – туфовые породы красноватого цвета. Колотый щебень и скальный выход относились к дайковым породам. Таким образом, цветовая разница в камнях определяла колористику заполнения, на фоне которой в придонной части четко отмечался камень белого цвета подтреугольной формы (известняк), перекрытый другими камнями и щебенкой (фото 12, 7). Камера погребения, в буквальном смысле этого слова, была вырублена в скальном выходе. В «каменном» заполнении было найдено орудие наподобие скребла с обработанным длинным рабочим краем, и небольшой обломок отбойника. На третьем этапе, после выявления всех сторон (выходы коренной скальной породы) обозначались контуры погребения в плане прямоугольной формы размером 2,1 х 1,7 м. Третий слой (III) каменного заполнения представлял собой упорядоченное покрытие придонной части камеры (– 90 см). Камни были уложены сплошным слоем, почти панцирем. По северной и восточной стенкам находился ряд из трех вертикально поставленных камней. На этом уровне оформился вид «белого» камня (– 95 см), условно обозначенный на чертеже и в тексте как «бк». Он лежал на плоском камне сегментовидной формы размером 0,35 х 0,4 м, который был закреплен камнем полукруглой формы размером 0,1 х 0,15 м. Устройство камеры. С самого начала вскрытия погребальной камеры было очевидно, что в нее не было проникновений. На этот факт указывал сам характер забутовки, которая не была потревожена. В этом случае следует отметить, что камней было вытащено изрядно по своему количеству (более 50 шт.). К этому следует добавить несколько десятков ведер колотой щебенки, извлеченных при вскрытии. То есть, погребальная камера была основательно «закрыта», «замкнута» таким вот каменным панцирем, что не давало и намека на проникновение в нее. Первоначально «белый камень» виделся неким маркером возможной находки, которая могла находиться под ним. Какое же было удивление и даже некоторое разочарование, когда после снятия «белого камня» и подложек под ним ничего не было обнаружено. При этом, само пространство камеры сузилось, и ее стенки являли собою ступенчатообразное подобие из коренного выступа скалы (рис. 13, 8). Размер дна камеры 1,0 х 0,5 м. По всей видимости, была следующая последовательность действий по совершению обряда: 1 – выбор возвышенного места, и расчистка места для совершения погребения; 2 – «вырубка» погребальной камеры в скальном выходе с учетом рельефа; щебень, из которого сложена насыпь, был получен при устройстве камеры; 79. 1, 2. Лис. VII, с. 1. Вид кольца ограды после вскрытия

79

Раздел первый

80

3 – на плоской плите, положенной на дно «вырубленной» погребальной камеры был установлен «белый камень». Его позиция была зафиксирована несколькими мелкими камнями, один из которых имел полукруглую форму. Сам камень «бк» подтреугольной формы, одним острым концом ориентирован на СВ по направлению к реке; 4 – первоначально придонная часть камеры была покрыта камнями в определенном порядке. Восточная стенка была укреплена тремя вертикально поставленными камнями-плитами. Далее, по направлению к верху забутовка приобрела более беспорядочный характер. Принесенные с берега реки камни туфового происхождения закидывались в камеру вместе со щебнем. Необходимо отметить, что западная стенка камеры имела ступенчатый вид с небольшой нишей, и тем самым походила на сиденье природного характера. Ритуальная интрига. Камни, вынутые из заполнения, в том числе «бк», были разложены на земле и рассмотрены (фото 12, 6). Во время вскрытия «белый камень» фиксировался только сверху. После изъятия его из «каменного» плена при внимательном осмотре были отмечены следы сработанности по одной боковой стороне. Четко визуализировался профиль человеческого черепа: нос, челюсть и глазница. Сходство оказалось столь явным, что стало понятно: именно этот камень являлся «героем» и основным «действующим лицом» погребения. Нечто материально ожидаемое уступило место нечто сакральному: черепу, символический образ которого воплощен всего несколькими штрихами-подтесками в камне. Профиль бровки. Длина 12 м, в центральной части высота 0,3 м, на концах – 0,2 м. Заполнение однородное: колотый щебень. Наиболее крупные камни (0,2 х 0,3 м) составляли забутовку над могильной ямой в центре. Материк: коренной скальный выход. Лисаковский VII (2006–2007 гг., обнаружен в 2002 г. А.С. Сусловым). Находится в 70 м к западу от могильника Лисаковский VI, на правом коренном берегу реки Тобол. Памятник расположен на возвышении второй надпойменной террасы, на площадке, ограниченной с запада глубоким логом, а с севера – рекой. С южной и восточной стороны площадка ограничена понижениями водосборов реки и лога. Южная и восточная части погребального поля отчасти разрушены искусственными лесонасаждениями и огнезащитной пахотой. При первичном обследовании на поверхности зафиксированы три насыпи погребальных сооружений высотой от 0,15 до 0,50 м и частично оголенные ограды из красного окисленного туфа и бурого железняка. Насыпь центрального, самого крупного сооружения, в верхней части имеет каменную выкладку (фото 3, 5). Погребальное сооружение 1 (ограда). Сооружение на поверхности фиксировалось по нескольким камням, насыпь как таковая отсутствовала. После вскрытия выявлена ограда в плане округлой формы размером 7,5 х 6,0 м. Кольцо ограды в юго-восточном секторе было немного вытянуто в угол, а в северо-восточном секторе было разомкнуто на расстоянии 2,0 м. Камни ограды положены преимущественно плашмя на искусственную подсыпку толщиной 0,3 м (рис. 14, 1). Кольцо ограды. Детали. Камни ограды – туфовые конгломераты красноватого цвета и серо-коричневого цвета – различались по размерам. С юго-восточной и западной сторон ограды это были камни геометрической формы, достаточно больших размеров: 0,4 х 0,6 м – 0,5 х 0,7 м. Они были установлены под наклоном к центру ограды и частично укреплены камнями мелких размеров. Кольцо ограды было шириной 80. 1. Лис. VII, с. 1. Рабочий момент съемки

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи от 0,3 м до 0,6 м. В центральной части внутриоградного пространства наблюдалась выкладка из камней вытянутой формы длиной 3,0 м, направленной по линии СЗ–ЮВ (– 25 см – 35 см). Она визуально делила внутриоградное пространство посредине. Камни (туфового происхождения) размерами 0,2 х 0,3 х 0,4 м лежали плашмя на подсыпке супеси рыжеватого цвета. В центре выкладки фиксировался один камень другой породы – железистый песчаник, который, по всей видимости, был принесен специально (фото 14, 3). Правый берег реки Тобол имеет каменные выходы вулканического происхождения, а железистый песчаник относится к месторождению железистых руд, которое находится, примерно, в 20 км от места расположения могильника Лисаковский VII. Часть камней в виде плит были врыты на ребро, некоторые лежали друг на друге плашмя (юго-восточный сектор). Кроме того, камни лежали на поверхности полукольцевых ровиков, которые окружали с восточной и западной сторон кольцо ограды. В северо-западном секторе, непосредственно у конца бровки, отмечалась округлая выкладка из нескольких плит размером 0,9 х 0,8 м, углубленная в заполнение рва. Под одним из камней была обнаружена кость КРС. Погребение. В плане прямоугольной формы размером 3,0 х 2,4 м, ориентировано по линии С–Ю. Поверхность его очертаний пересекает каменная выкладка. После снятия камней на поверхности погребения выявились очертания ямы и темного пятна (почти черного цвета), расположенного в центре (– 50 см). По всей видимости, это следы проникновения. Заполнение ямы неоднородное: супесь коричневого цвета, мешаная со слоями рыжеватого цвета (рис. 14, 7). Вскрытие ямы было начато с ее северо-западного угла. Именно по направлению к нему яма суживала свои размеры. В северо-западном углу были обнаружены сочлененные кости голени и ступни правой ноги, находившиеся на стенке погребальной камеры ступней вниз. Скорее всего, голень вместе со стопой была вытащена из погребения в тот момент, когда мышечные связки были еще целы. Длина стопы до 25 см, сами кости голени имели довольно массивный вид. Под этими костями зафиксировано несколько фаланг пальцев от другой стопы (рис. 10, 7). На уровне костей голени (– 75 см – 85 см) находился завал из камней, который занимал вытянутую часть северо-западной стороны погребения. Камни размерами 0,2 х 0, 3 м – 0,1 х 0,2 м были уложены в 2–3 слоя и образовывали нечто подобное выкладке в плане овальной формы размером 1,2 х 1,0 м, ориентированной по линии З–В. Скорее всего, выкладка представляла собой заброс, который образовался после завершения проникновения в могильную яму. Под камнями уровень дна погребения был пологим и постепенно опускался к центру и к его южной стороне на 0,2–0,3 м. Таким образом, могильная яма, по всей видимости, была расширена за счет проникновения, которое разрушило первоначальный контур ее очертаний. Завал из камней, вероятно, закрывал выход из погребения (рис. 8, 3, 4). Посредине дна погребения, ближе к западной стенке, обнаружено два ребра КРС, лежавших параллельно друг другу на пятне органики белесого цвета, размером 0,8 х 0,4 м. Рядом – фрагменты деревянных плашек размером 0,05 х 0,08 м и один фрагмент керамики (рис. 24, 2). Устройство погребальной ямы. По восточной стороне ямы четко фиксировалась ступень (– 65 см) из материкового останца (суглинок коричневого цвета) размером 0,4 х 1,5 х 0,30 м. Заполнение камеры: супесь коричневого цвета с небольшой примесью каменной крошки. В северо-западной стенке погребения, в вы81. 1, 2. Лис. VII, с. 2. Ограда после вскрытия и вид СЗ сектора

81

Раздел первый

82

тянутой ее части, размещалась небольшая ниша длиной около 1,1 м, высотой 0,2 м, шириной 0,2 м. В ней находился плашмя лежавший плоский камень пятиугольной формы, размером 0,35 х 0,35 м. Ритуальная ситуация. Очевидно, что в погребение было совершено проникновение, когда мышечные связки тела еще не были разрушены. Заброс камнями, возможно, символически закрывал после проникновения выход из погребения. Кости голени и стопы правой ноги, зафиксированные в полувертикальном положении на стенке могильной ямы, вероятно, имели также отношение к символическому акту «закрытия». Погребение было разрушено полностью. И, если так можно выразиться, вынесено все без остатка. Вероятно, что проникновение, которое, скорее всего, носило ритуальный характер, было совершено вскоре после погребения умершего. Дополнительные детали конструкции погребального сооружения. За пределами кольца ограды на уровне материка были отмечены очертания двух ям и двух полукольцевых ровиков. Ровик 1 располагался с юго-восточной стороны кольца ограды, имел длину около 6,0 м, ширину 1,0–1,5 м и глубину 0,1–0,15 м. Поверхность ровика была обозначена цепочкой из плашмя уложенных камней (– 20 см). Заполнение: черная супесь. Находок не обнаружено. Яма 1 находилась за юго-западной стороной ограды, в плане овальной формы, размером 3,5 х 1,7 м. Ко дну ее размер резко суживался до 2,2 х 0, 75 м. Глубина ямы 0,6 м. При вскрытии ямы было обнаружено несколько фрагментов керамики (рис. 24, 1, 3, 6) и отдельные камни. Ровик 2 находился за западной стороной кольца ограды, размером 3,5 х 1,2 м, глубиной 0,2–0,3 м. На его поверхности находились крупные камни кольца ограды (– 20 см). Возможно, что ограда возводилась после сооружения ровиков и ям, которые, вероятно, заполнялись постепенно. Мелкие камни образовали некое подобное небольшой выкладки, под которой лежала кость КРС. Заполнение: супесь почти черного цвета. Яма 2 находилась за северной стороной ограды, в плане овальной формы, размером 2,2 х 1,2 м (– 55 см), глубиной 20 см. На ее поверхности также находилось несколько камней. Заполнение: супесь черного цвета. Находок не обнаружено. Восточный профиль бровки С–Ю. Разрез А–А’ длиной 12 м, высотой в центральной части 0,5 м, по краям – 0,3 м. Основное заполнение: супесь темно-коричневого цвета. По обе стороны от погребальной камеры (с южной и северной стороны) фиксировался слой погребальной почвы длиной 3,5–4,0 м, высотой 0,2–0,3 м. На ней отмечались слои выкида из могильной ямы в виде супеси рыжего цвета, длиной 1,0–2,0 м, толщиной 0,15 м. Заполнение рва: супесь черного цвета. Заполнение погребения: супесь темно-коричневого цвета со слоями супеси рыжего цвета. Материк: супесь коричневого цвета с примесью каменной крошки. Погребальное сооружение 2 (ограда). Сооружение располагалось в 6,0 м к востоку от ограды 1. На поверхности фиксировалось по нескольким камням. Насыпи как такой не наблюдалось. После снятия грунта было очищено кольцо ограды, в плане округлой формы, южная сторона кольца вытянута в почти прямой угол. Камни кольца размерами 0,15 х 0,2 м – 0,2 х 0,3 м, уложены в несколько рядов. В кладке встречаются плиты правильных геометрической формы размерами 0,3 х 0,4 м – 0,4 х 0,5 м. Камни (туф красноватого цвета) уложены на искусственную подсыпку (супесь коричневого цвета) в виде сплошного панциря (фото 14, 1). Укладка была настолько плотной, что между камнями с трудом проходил нож. Ширина кольца 0,3–0,6 м. После окончательной расчистки на глубине 0,5 м в центре внутриоградного пространства были зафиксиро82. 1, 2. Лис. VII, с. 3, п. 1. Фиксация момента проникновения: комья земли и разбитые сосуды

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи ваны очертания могильной ямы, на поверхности которой было отмечено пятно черного цвета размером 0,3 х 0,5 м. По всей видимости, следы проникновения (рис. 14, 2). Погребение. В плане правильной квадратной формы с закругленным углами, размером 2,2 х 1,7 м, ориентировано по линии СЗ–ЮВ. Заполнение ямы: супесь коричневого цвета с включениями рыжего цвета. Глубина погребения 0,5 м. В центре погребения зафиксированы два фрагмента черепной коробки. Они были, если так можно выразиться, центром «композиции», образованной костями скелета погребенного. Вокруг фрагментов черепа располагались остальные кости. Но никакой закономерности в их расположении не наблюдалось. Кстати, все кости были разрозненными, а следовательно, проникновение в погребение было совершено, когда мышечные связки уже были разрушены. Кости ног были уложены в виде зигзага. Из костей скелета предварительно определены следующие: кости ног (берцовые, бедренные, несколько фаланг пальцев, пяточные кости); кости рук (лучевая, локтевая, несколько фаланг пальцев); несколько позвонков, зубов. Отсутствовали кости таза и ребра. В заполнении был найден фрагмент керамики и несколько пастовых бусин (рис. 14, 8). Конструктивные особенности сооружения. Ограду окружал кольцевой ров (– 35 см – 50 см). По форме он был почти идеальной округлой формы. В юго-восточном секторе очертания рва вытягивались в «отросток» полуовальной формы длиной до 0,8 м. Заполнение рва: полоса черной супеси, которая проходила по всей длине окружности рва. Ближе к кольцу заполнение рва имело коричневый цвет и также полосой опоясывало ограду. По всей видимости, такое двойное цветовое заполнение связано с самим моментом устройства и последовательностью засыпания рва. Глубина рва около 0,15–0,25 м. При вскрытии рва на глубине (по всей длине его окружности) была обнаружена цепочка, сложенная из камней мелких размеров (0,1 х 0,2 м), которая уподоблялась второму кольцу ограды, расположенному ниже уровнем, чем первое кольцо (– 35 см – 45 см). Причем в некоторых звеньях кольца отмечалась следующая закономерность: крупный камень (0,2 х 0,3 м) соединялся цепочкой, сложенной из мелких камней. Другой особенностью второго кольца было наличие крупного камня (0,4 х 0,6 м) в центре западной части. Камень как бы «закрывал, запечатывал» вход-выход вовнутрь ограды со стороны запада. Он был укреплен несколькими мелкими камнями. При вскрытии северо-восточного сектора рва, у самого конца бровки был найден фрагмент кристалла горного хрусталя (– 25 см) (рис. 28, 1). Таким образом, двойное кольцо, сложенное из камней и углубленный круговой ров позволяют довольно выразительно представить погребальную платформу ограды на уровне земной поверхности (фото 13, 3; фото 14, 1, 2). Ритуальная ситуация. По всей видимости, в случае ограды 2 имеет место быть ритуальное ограбление-проникновение. Кости скелета не находились на дне погребения, а располагались буквально на его поверхности и, возможно, были уложены специальным образом. Других находок в погребении не было. Возможно, и сосуды были вынесены, ведь в случае простого ограбления, чаще всего они разбивались. Южный профиль бровки З–В длиной 15 м, высотой в центральной части 0,5 м, по краям – 0,3–0,4 м. Основное заполнение бровки: супесь темно-коричневого цвета. Заполнение рвов двухслойное: супесь коричневого и почти черного цветов. По обе стороны от погребения фиксируются линзы супеси рыжего цвета длиной около 0,7 м, толщиной до 0,25 м. Материк: супесь коричного цвета с примесью каменной крошки.

83. 1. Лис. VII, с. 3, п. 2. Детское погребение во рву

83. 2. Лис. VII, с. 4. Разрушенное деревянное перекрытие в погребении

83

Раздел первый

84

Погребальное сооружение 3 (курган-ограда). Сооружение располагалось в 10 м к югу от сооружения 2. По своим внешним данным это был самый заметный и внушительный курган, выделявшийся по своим размерам и видимой конструкции, диаметром 12 м, высотой до 0,5 м. Насыпь кургана была неоднородной по составу и плотности. После ее снятия определилась ограда, имевшая форму почти идеального круга диаметром около 8,0 м. Вокруг нее прослеживались очертания замкнутого рва круглой формы. Таким образом, диаметр всей погребальной конструкции (ограды в комплексе со рвом) около 13 м (рис. 14, 3). Конструктивные детали. Кольцо ограды составлено из камней, плотно уложенных плашмя в дватри ряда на искусственную подсыпку из супеси коричневого цвета. Ограда была разомкнута в западной стороне на расстояние 0,5 м, тем самым, обозначая символический проход по направлению к западу (фото 13, 1). Ширина кольца варьирует от 0,5 м до 0,8 м. Камни (красно-фиолетового цвета) преимущественно геометрических форм размерами 0,2 х 0,3 м – 0,4 х 0,6 м. Особо выделяется в кольце ограды камень белого кварцита размером 0,15 х 0,2 м. Он был единственным и располагался почти в центре с внутренней стороны восточной части ограды, напротив символического западного прохода. По всей видимости, это был маркер, обозначавший некую ритуальную сущность задуманного в строительстве ограды. После зачистки материковой поверхности внутри кольца ограды были отмечены очертания погребения (– 50 см). С восточной стороны очертания могилы окружала линза серого цвета, размером 3,0 х 1,5 м, которая, по всей видимости, имела золистое происхождение. Погребение 1. В плане прямоугольной формы с закругленными углами, размером 3,2 х 2,5 м, ориентировано по линии СВ–ЮЗ. Заполнение неоднородное: супесь темно-коричневого цвета с линзами черного и рыжего цвета. В северном углу наблюдалось заполнение из супеси серого цвета (– 70 см). Погребение явно носило следы проникновения. При вскрытии встречались отдельные фрагменты керамики и фиксировались слежавшиеся комья грунта заброса (рис. 10, 9). Устройство погребальной камеры. По всей длине северной, южной и восточной стенкам камеры фиксировались искусственные уступы шириной 0,3–0,4 м, сооруженные из материкового заполнения (– 75 см – 80 см). Уступы по южной и северной стенкам оказались сильно разрушенными в результате проникновения. В центре южного уступа были обнаружены две кости от скелета человека плохой сохранности (– 90 см). Чуть ниже уровня уступов, вдоль восточной стенки и в юго-восточном углу камеры находились фрагменты перекрытия из органики светло-серого цвета с волокнистой структурой. Они плотно соприкасались со стенками камеры, а с восточной стороны сохранились in situ фрагменты перекрытия треугольной формы, размером 0,15 х 0,2 м. Длина сохранившегося перекрытия по южной стенке около 0,9 м. По всей видимости, перекрытие из органики было уложено на уступы и при проникновении было разрушено. Глубина погребения 0,7 м (рис. 14, 5). Погребальный инвентарь. В юго-восточном углу зафиксированы фрагменты от четырех горшков (– 105 см – 120 см) (рис. 24, 7, 8, 17, 18). В основном они принадлежали боковинам от сосудов, разбитых еще в древности и выкинутых из погребения. В придонной части была обнаружена одна кость от скелета погребенного (лучевая?) (– 100 см).

84. 1. Лис. VII, с. 2. Вид укладки камней в кольце ограды

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи Ров. Общая ширина рва по всей длине окружности сооружения около 1,5 м (фото 13, 2). Заполнение отличалось по цвету: центральная полоса – супесь почти черного цвета, шириной 0,5–0,7 м; со стороны кольца ограды и внешнего очертания рва супесь имела коричневый оттенок (– 50 см – 60 см). По всей видимости, такая цветовая разница могла появиться вследствие последовательности заполнения рва грунтом и разрушения самой насыпи. При этом, основные находки во рву располагались именно в заполнении черного цвета. При вскрытии рва в северо-западном секторе обнаружено несколько мелких фрагментов керамики (– 60 см) (рис. 24, 5). Из них несколько фрагментов принадлежали сосуду № 1 из погребения 1. Кроме того, по всей длине окружности рва, на определенном расстоянии друг от друга находились камни, лежавшие по одному или кучкой (– 65 см – 70 см). Глубина рва на всей его длине окружности от 0,8 м до 1,0 м. Конструктивные особенности рва. В западной стороне, с внешней стороны, отмечены очертания выступа прямоугольной формы, размером 0,5 х 0,3 м. При его вскрытии обнаружено четыре камня, уложенных плашмя. Под ними найден сосуд (жертвенник), лежащий устьем по направлению на северо-восток, к реке (рис. 24, 15). Два подобных выступа прослеживались по очертаниям западной дуги рва. В них обнаружено по одному камню. Погребение 2. Находилось в юго-западном секторе рва, под камнями ограды, которые были специально разобраны. Не исключено, что ров мог быть открытым во время совершения погребения. Очертания погребения не фиксировались. Первоначально был обнаружен сосуд № 1 (– 70 см), стоявший у стенки кольца ограды; рядом с ним, на дне рва, фиксировался наброс из нескольких камней. После его снятия был найден еще один горшок № 2 (– 85 см) (рис. 24, 13, 14). Около него – костяк ребенка, вокруг которого отмечалось темное пятно овальной формы размером 0,65 х 0,5 м. Ребенок лежал на левом боку, головой на СЗ, длина костяка около 0,3 м, ребра и фаланги пальцев отсутствовали. Череп сохранился фрагментарно (рис. 14, 3а). Описание бровки. Длина 12 м, высота 0,5 м. Основное заполнение: супесь темно-коричневого цвета. По обе стороны от могильной ямы фиксировалась погребенная почва толщиной 0,15 м, линзы длиной до 3,0 м. С южной стороны разреза могильной ямы фиксировался выкид из могильной ямы – линза супеси рыжего цвета длиной 1,0 м шириной 0,2 м. Разрезы рвов по центральной бровке: верхнее заполнение – супесь почти черного цвета; основное заполнение – супесь коричневого цвета. Стенки рва пологие, с южной стороны внутриоградной площадки ров имел ступенчатообразный выступ. Особенности погребальной конструкции. Курган выделялся среди ранее раскопанных сооружений, прежде всего, своей конструкцией рва, в котором были совершены дополнительные ритуалы: погребение и жертвенник. Линия и глубина рва подчеркивали на поверхности внутриоградную площадку, выделяя кольцо ограды зрительно, создавая дополнительный объем погребальной постройке. Погребальное сооружение 4 (ограда). Сооружение находилось в 4,0 м к северо-западу от кольца ограды кургана 3. Ограда фиксировалась по нескольким камням, выступающим на поверхности. Насыпь как таковая отсутствовала. При вскрытии внутриоградного пространства в центре было найдено фрагментов керамики. По всей видимости, выкинутые из погребения. Сама ограда была округлой формы диаметром 6,0 м. Общий диаметр сооружения вместе со рвом 8,0 м. Камни ограды размерами 0,1 х 0,2 м – 0,4 х 0,6 м (красновато-фиолетовый туф) частично уложены плашмя, частично врыты на ребро (фото 14, 4). За пределами

85

Раздел первый

86

ограды, в северо-восточном секторе, отмечена пристройка подрямоугольной формы размером 1,5 х 1,0 м, сооруженная из камней (бурый железняк), лежавших плашмя (рис. 14, 4). Погребение. В центре внутриоградной площадки на уровне материка (– 40 см) зафиксированы очертания могильной ямы в плане овальной формы, размером 4,0 х 3,0 м. Очертания погребения представляли собой тройное кольцо из овалов, различающихся по цветовому заполнению. Центральное кольцо – супесь черного цвета, размером 0,75 х 0,5 м, среднее – супесь рыже-коричневого цвета, размером 2,75 х 1,75 х 0,5 м, внешнее – супесь черного цвета, размером 4,0 х 3,0 х 0,5 м. Очевидно, что такая цветовая разница в заполнении связана с проникновением в погребальную камеру. После дополнительной зачистки очертаний четко вырисовалась форма погребения – прямоугольная с закругленными углами, размером 3,1 х 2,1 м, ориентированная по линии З–В. Глубина ямы 0,7 м. Конструкция погребальной камеры. Ко дну размер погребения уменьшился до 2,8 х 2,0 м (– 75 см). На искусственную подсыпку (высотой до 0,1 м) из материкового заполнения (супесь с большим содержанием каменной крошки) вдоль стенок были уложены в два ряда плашмя камни, образовав внутреннюю обкладку камеры. В центре северной стенки фиксировалась ступень, сделанная из коренного материка, в плане полуовальной формы, размером 0,9 х 0,25 м, высотой 0,2 м. Камни обкладки по этой стенке размерами: 0,2 х 0,4 м. Они уложены вдоль стенки и оконтуривали ступеньку. Следующие элементы внутримогильной конструкции – это деревянная рама и перекрытие, к сожалению, довольно сильно разрушенные проникновением. Рама, состоящая из плашек шириной от 0,07 до 0,1 м, находилась под каменной обкладкой на дне могильной ямы. Скорее всего, при устройстве придонной части камеры сначала была установлена деревянная рама, потом сделана подсыпка, на которую были установлены камни обкладки (рис. 10, 6; рис. 14, 6). Перекрытие, вернее его остатки, фиксировались в беспорядочном состоянии в западной части погребения. Длина фрагментов от 0,2 м до 0,5 м. Сохранившаяся часть перекрытия лежала поперек у северной стенки и была составлена из четырех сохранившихся плашек шириной до 0,15 м. Под плашкой, в юго-западном углу были найдены фрагменты керамики от двух горшков (рис. 24, 9–12). В центральной части дна ямы обнаружены фрагменты керамики, несколько бараньих астрагалов, кость МРС, обломок кольца бронзового, несколько пастовых пронизей (– 90 см). Посредине южной и северной стенки, на дне зафиксировано скопление угольков (– 90 см), в СВ углу – несколько кальцинированных костей. В центре дна могильной ямы найдено несколько необожженных зубов человека. Ров. Очертания кругового рва шириной 1,0–1,2 м фиксировались за пределами окружности кольца ограды (– 30 см). Заполнение неоднородное: внутреннее кольцо – супесь темно-коричневого цвета; внешнее кольцо – супесь почти черного цвета. В северо-восточном секторе ров был перекопан, и в его заполнении была устроена пристройка. В юго-западном секторе на поверхности очертаний рва найден фрагмент керамики. Описание разреза бровки по линии С–Ю. Длина 8,0 м, высота в северном конце 0,2 м, в южном – 0,4 м. Основное заполнение: супесь темно-коричневого и коричневого цветов. Над разрезом рва: супесь черного цвета. Внутри ограды, до линии кольца из камней, на всем протяжении бровки прослеживается слой по86. 1. Лис. VII, с. 2. Вид укладки камней в кольце ограды

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи гребенной почвы (супесь черного цвета) длиной 5,5 м, толщиной 0,15 м. На ней лежал тонкий слой супеси коричневого цвета длиной 5,5 м и толщиной 0,1 м. Материк: суглинок с содержанием каменной крошки.

Для заметок

87

87. 1. Лис. VII, с. 1. Вид укладки камней за оградой

87. 2. Лис. VII, с. 2. Вид юго-восточного сектора ограды

Раздел первый Погребальный обряд: позиция и символика

88

Берег левый, берег правый… Погребальные группы левого берега были раскопаны в период с 1997 по 2004 гг., после того, как был исследован могильник Лисаковский I (1986–1996 гг.), расположенный на правом берегу, который и дал наибольшее количество погребений (фото 2, 4). Они принадлежат двум культурным традициям евразийской степной бронзы: алакульской и федоровской. Погребальный обряд могильников левого берега основан на принципах алакульской ритуальности. Погребения этого берега, которые по своему количеству значительно уступают погребениям правого берега, практически все разрушены проникновениями, носившими, скорее всего, характер ритуальных ограблений. Они были совершенны намеренно, с целью изъятия не только вещей, но и костей погребенных. Эта занимательная тема будет озвучена далее по тексту. Параллельно с могильниками II, III, IV, V (условно назовем погребальные группы могильников левого берега – «левые», а правого берега – «правые»), были раскопаны две погребальные группы VI и VII правого берега (2004–2007 гг.). Они не относятся к погребальному полю могильника Лисаковский I и расположены отдельно, напротив групп III и IV левого берега (фото 2, 3). Основные погребения Лисаковский VI по материалу относятся к поздней бронзе, за исключением нижнего алакульского погребения в кургане 1. Погребения Лисаковский VII представляют классическую алакульскую традицию захоронения. Обе группы содержат по 4–5 погребальных сооружений. Археологические данные из раскопанных погребений этих двух групп малочисленны, что в общей статистической выборке особой роли не играет (фото 2, 5). Поэтому для понимания отличий в погребальном обряде сравниваются основные признаки погребальной традиции могильников Лисаковский I (правый берег) и Лисаковский II, III, IV, V левого берега. По всей видимости (это вводное слово часто употребляется археологами, потому что видимость создается именно присутствием объективных артефактов), левый берег реки Тобола был освоен в качестве погребального пространства раньше, чем правый. Поселение и могильник Лисаковский I по своему компактному расположению – это единый комплекс правого берега, чего не скажешь об отдельных погребальных группах левого берега, расположенных на определенном расстоянии друг от друга. Низкий правый берег, видимо, был более удобен для проживания, чем высокий и крутой левый берег без подходящих подступов к воде. Не исключено, что выше по течению реки, напротив могильников Лисаковский II и III, на правом берегу было еще одно поселение. Сейчас оно, скорее всего, разрушено дачными земельными участками, при обработке которых были найдены фрагменты керамики (устное сообщение А.С. Суслова). Андроновские жители этого предполагаемого поселения на правом берегу устраивали могильники на левом берегу, легко переходя через реку по броду, который до сих пор сохранился в этом месте. Первопроходцы эпохи бронзы, видимо, исследовали течение реки, нашли брод, который и позволил перемещаться с одного берега на другой. Тысячелетиями позже этот брод использовался в караванном торговом пути по направлению Троицк – Бухара. [Таиров, 1995, с. 10]. Правый берег – поселение, левый – первые погребальные поля. И здесь становится очевидной особая символическая роль реки, которая одновременно объединяла и разделяла профанное и сакральное про88. 1, 2. Лис. VII, с. 2. Расчистка камней кольца ограды

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи странство живых и мертвых. Тобол уподобляется знаменитой мифической реке Стинкс, которая своими водами одновременно соединяла и разделяла берега живших и умерших. Может быть, эта мифологема была присуща андроновскому мировоззрению и послужила причиной первой организации жилых и погребальных объектов на разных берегах. Потом, позже, около другого поселения, расположенного ниже по течению относительно раннего поселения, возникнут компактно четыре погребальные группы могильника Лисаковский I. Тем самым, создалась территория мемориально-культового «священного», существующая по соседству с хозяйственной территорией «профанного», которые вместе и олицетворяют круг жизни человека. При общих погребальных стандартах, принятых в культуре «андрона», «левые» могильники отличаются от «правых» в деталях, которые весьма заметны, несмотря на то, что количественная выборка погребений по признакам отличается из-за разницы в количестве существующих и раскопанных погребений. Поэтому сравнительная таблица показывает тенденцию сходства и различия того или иного признака в материализированных проявлениях ритуалов могильников правого и левого берегов. При определении процентного содержания признаков подсчитывались данные левобережных погребений могильников Лисаковский II, III, IV, V (алакульская традиция), и в эту же группу были включены погребения правобережного могильника Лисаковский VII (исключены данные могильника Лисаковский VI, поскольку разрушено погребение сооружения 1, другое сооружение относится к поздней бронзе, третье – культовое погребение). Полученные процентные данные сравнивались со средним показателем процентных данных могильника Лисаковский I (группы А и Б, погребения алакульской традиции), которые были взяты из статистических таблиц, опубликованных в монографии [Усманова, 2005, с. 221–222]. На основании сравнительного анализа процентного содержания была составлена таблица сходства и различия между погребениями левого и погребениями правого берегов (приложение 2, табл. 1). По данным таблицы 1 видно реальное различие по ряду признаков. Однако они не оппозиционируют друг другу, так как погребения обоих берегов принадлежат степной общности культур «андрона». Особо хочется обратить внимание на те особенности в погребальном обряде могильников левого берега, которые четко прослеживаются в совокупности признаков всех групп. Что называется «почувствуйте разницу». Об этом в остальных таблицах, где выставлено процентное соотношение признаков между погребениями могильников Лисаковский II–VII и могильника Лисаковский I (приложение 2, табл. 2–7). Андроновский «хендж». Погребальные сооружения, выстроенные в цепочки на погребальных полях левого берега, в плане имеют форму близкую к кругу, другие формы отсутствуют. На левом берегу присутствует совершенно неизвестный для правого берега вид ограды – округлая площадка, выделенная, можно сказать, «вырезанная» рвом (кольцевым или полукольцевым) на земной поверхности. Высокая насыпь и ограждение из камней в этом случае не наблюдаются. Объемные контуры площадки для погребения ограничиваются и подчеркиваются глубиной рва. Такие погребальные сооружения обозначаются общим термином – ограда. С одной только разницей, что роль ограды выполняет ров (фото 4, 5). Своим внешним обликом они напоминают ритуальный памятник типа хендж (henge), состоящий из округлой площадки, ограниченной рвом, с внешней стороны которого насыпан вал. Лисаковские ограды не имеют насыпного вала, и по раз89. 1. Молодой город Лисаковск и вечное кольцо «андрона»

89

Раздел первый

90

мерам они гораздо миниатюрнее по сравнению с классическими хенджами типа Henge Abvery в Британии [Брей, Трамп, 1990, с. 272]. Организация погребальной площадки в пространстве при помощи рва вызвана не столько отсутствием камня, сколько иными причинами. Например, на могильнике Лисаковский II, ограды из камней находились в центре погребального поля, а сооружения ограда-ров в периферийной зоне. Оппозиция центр – периферия отражает статусные позиции в отношении значимости того или иного вида погребального сооружения. Центр придает объекту более высокий статус, чем периферия. В лисаковских могильниках погребения периферийной зоны отличаются упрощенным устройством погребальных камер [Усманова, 2005, с. 74–75]. Вероятно, камень в ограде имел особое значение. На левом берегу конструкции центральных элитных построек насыщены камнем, который применялся в создании избранных, особых сооружений. Камень в кольце ограды подчеркивал элитность построек на фоне других, упрощенных построек. Туфовые породы темно-красного цвета с фиолетовым оттенком, в основном составляют коренные выходы правого берега. Камень этой породы широко используется в строительстве «правых» погребальных сооружений. Коренной левый берег – это выходы дайки, опоки. Вполне возможно, что камень туфовой породы в исключительных случаях специально мог доставляться с правого берега для строительства сооружений, в которых погребалась племенная знать. Тем более, что его скалистые выходы расположены в районе брода. Итак, в «левых» группах погребальных сооружениях имеется, можно сказать, собственный вид постройки – ограда-ров – округлая площадка, образованная рвом (кольцевым или полукольцевым), без каменной ограды и видимой насыпи. Этот «лисаковский хендж» обычно занимал периферийную часть погребального поля, и захороненный в нем умерший, вероятно, принадлежал страте отличной от элитной, представители которой были захоронены в центре. «Запечатанный» на века. Некоторые ограды на левом берегу, сложенные из камней, имеют одну особенность – четко обозначенный камнями проход на погребальную площадку, который мог служить одновременно и входом и выходом. В постройках правого берега проход в большинстве случаев – это пустующее пространство между разомкнутыми концами оград из камней [Усманова, 2005, с. 77–78]. В «левых» оградах – входы-выходы заложены каменными кладками или отмечены вертикально вкопанными плитами. Остановлюсь на трех постройках, в которых наиболее ярко представлен феномен «запечатанного входа-выхода». Лисаковский II, постройка 10. Кольцо ограды сложено из туфовых камней красновато-фиолетового цвета геометрической формы, положенных плашмя. В восточной части, в месте соединения основной ограды с пристройкой, фиксировался вход-выход, заложенный камнями – опока (известковая галька осадочной породы) вперемешку с окремнезенным песчаником, камнями туфовой породы красноватого цвета. Они были уложены плашмя в виде усеченного конуса, высотой до 0,7 м, шириной в основании 0,75 м (фото 4, 3, 4). Между камнями прослеживался тонкий слой супеси темно-коричневого цвета, вероятно, скреплявший кладку. Искусственная «запечатанность» камнями пространства между разомкнутыми концами ограды, по всей видимости, была продиктована правилами ритуала, когда была необходимость закрыть вход-выход на погребальную площадку после завершения обряда. Кстати, вопреки правилам археологической методоло90 .1. Тени прошлого.

90. 2. Лис. III, с. 2. Вскрытие рва

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи гии, мы не разобрали эту кладку, которая оформляла вход-выход, так как не захотели нарушить сакральную ритуальность давно прошедшего времени. Лисаковский III, постройка 4. В этой погребальной постройке, которая находилась на погребальном поле в середине цепочки, был оформлен оригинальный проход. Ограда из камней была окружена кольцевым рвом с разомкнутыми (северным и южным) концами. С северной стороны между округлыми концами рва наблюдался проход на погребальную площадку шириной чуть больше одного метра (фото 8, 1). Здесь отсутствовали камни ограды. То есть проход был свободен. С южной стороны наблюдалась иная картина: проход между округлыми концами рва, шириной около двух метров, со стороны ограды был закрыт вертикально вкопанными и плашмя положенными плитами, под которыми была неглубокая ямка, заложенная камнями. Возможно, она предназначалась для каких-то возлияний. На погребальной площадке постройки насчитывалось семь погребений. Это единственная, можно сказать, «семейная усыпальница» среди всех погребальных сооружений левого берега. Такое сложное оформление входа-выхода, видимо, связано с неоднократным посещением погребальной площадки, по мере совершения погребений. Постройка в своей конструкции имела два прохода, расположенных напротив друг друга по линии С–Ю, и только один входвыход оказался особым образом «запечатанным» камнями. Лисаковский III, постройка 7. Это самое крупное сооружение в центральной части погребального поля этого могильника. Кольцевой ров был разомкнут с восточной стороны каменной ограды на расстояние 1,5 м. Вход-выход в кольце ограды оформлен двумя вертикально вкопанными плитами, плашмя перекрытыми другой плитой между округлыми концами рва. Плиты из туфа правильной геометрической формы заметно выделялись среди других колотых, неправильной формы камней ограды. Западная же половина ограды была свободна от камней. Возможно, что камни здесь были разобраны позже, или они не были положены намеренно во время строительства ограды. При этом сам вход-выход на погребальную площадку был оформлен камнями. Итак, только в центральных оградах сделаны входы-выходы. В этом контексте опять выделяется статусная роль центра на погребальном поле, в зоне которого и расположены сооружения с заложенными или обозначенными камнями входами-выходами на погребальную площадку. Видимо, это обрядовое правило действовало только в отношении погребальных построек с захоронениями особо статусных членов общества. Ритуальное таинство рва. Ров присутствует в конструкции всех погребальных сооружений левого берега. При этом постройка с глубоким рвом может не иметь насыпи. В сооружениях правого берега рвы есть только в курганах-оградах, то есть в этом случае связь с устройством насыпи очевидна. Толковый словарь В. Даля трактует: «ров» – это «то…, что вырыто заступом и водою: яма, готовая могила… канава, окоп, прокоп… вглубь узкая долгая полоса для стока или притока воды… заместо ограды, для защиты, причем земля изо рва накидывается валом. [Даль, 1955, т. 4, с. 98]. Что предоставляет ров собою как конструктивная деталь «левого» погребального сооружения?

91. 1. Лис. III, с. 2. Вскрытие рва

91. 2. Лис. VII, с. 2. Очертания рва

91

Раздел первый

92

Форма в плане. Классическая форма рва – кольцевая. В большинстве случаев концы рва разомкнуты (фото 14, 2). Имеются полукольцевые рвы. И совсем редкой конфигурации ров в виде вопросительного знака (Лисаковский II, ограда 2). Устройство рва. Ширина рва примерно во всех сооружениях доходит до метра и чуть больше. Ко дну ширина рва суживается. Глубина рвов от 0,4 м до 1,0 м, и на всем протяжении она может варьироваться. Это связано как с характером материкового выхода в придонной части, так и с особенностями устройства рва. В некоторых постройках на дне рва имелись отдельные ямы (Лисаковский II, сооружение 5), которые значительно расширяли линию его очертаний. Иногда из-за скалистого материка трудно было придерживаться одного уровня дна в придонной части. В таком случае рылись неглубокие ямки в тех местах, где это было возможно, и они соединялись в цепочку (Лисаковский III, постройка 4). Чаще всего глубина рва зависит от вида погребальной постройки: курганный ров более глубокий, чем ров вокруг ограды из камней или площадки. В разрезе ров чаще всего имеет чашеобразную форму, в большинстве случаев стенки пологие. Иногда со стороны каменной ограды стенка делалась наклонной под острым углом или с небольшим уступом (фото 5, 5). Порой на дне рвов находились отдельно лежащие плоские камни с острыми краями, типа примитивных скребел. Возможно, при помощи их и копался ров (фото 17, 4). Заполнение рва. По составу заполнения выделяются три вида рвов. А – ров кургана-ограды – имеет сложное заполнение, неоднородное по своему составу. В придонной части наблюдается тонкий гумусированный слой, указывающий на то, что ров мог оставаться некоторое время открытым: скапливалась вода, шел процесс почвообразования. В основном заполнении (супесь коричневых оттенков) различаются линзы темных, почти черных оттенков, что указывает на периодичность закидывания рва в определенные промежутки времени. Со стороны погребальной подкурганной площадки в заполнение рва частично сползала курганная насыпь. Итак, заполнение курганного рва, по всей видимости, происходило поэтапно: 1 – на открытом дне рва формировался почвенный слой; 2 – ров закидывался в несколько приемов; 3 – курганный насыпной грунт со временем съезжал в заполнение рва. Б – ров ограды с каменным кольцом – заполнение отличалось по своему составу: 1 – отсутствовал грунт курганной насыпи; 2 – в придонной части рва гумусированный слой почвы не наблюдался, значит, ров не стоял долгое время открытым. Хотя наличие линз темных оттенков в основном заполнении может указывать на временную периодичность в закидывании рва грунтом. В – ров сооружения ограда-ров – имеет однородное заполнение. Это и понятно, во-первых, ров этого сооружения неглубокий, во-вторых, ров оконтуривает погребальную площадку сооружения, и акцент делается на него, прежде всего, как на образ ограды. Во всех видах рвов есть одна общая черта в устройстве заполнения – это полоса грунта черного цвета, по всей видимости, сажистого содержания, которая фиксировалась по всей длине центральной части заполнения рва, шириной 0,3–0,5 м, толщиной до 0,2 м, в разрезе в форме линзы (фото 5, 3). Не исключено, что такой грунт специально рассыпали полосой по центру очертаний рва. Содержание заполнения рва. В сооружениях левого берега по содержанию заполнения условно различаются два вида рвов: А – «пустой» ров – в заполнении и на его дне отсутствуют какие либо каменные выкладки, жертвенные приношения. «Пустой» ров входит в конструкцию, как правило, периферийных по92. 1, 2. Лис. III, с. 3. Разрезы рва

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи строек (Лисаковский II, сооружения 2, 14). Б – «полный» ров – в заполнении и на дне имеются каменные выкладки, кости животных, фрагменты керамики (фото 10, 1; 13, 3). Такие рвы принадлежат центральным сооружениям могильника. Отличительная черта «левых» рвов от «правых» – это отсутствие в них погребений и цельных сосудов. Выкладки во рвах по способу положения камня на дно известны двух разновидностей: а – горизонтальная выкладка в линию или овал (Лисаковский III, сооружение 5), в некоторых случаях соблюдался ритм, когда камни чередовались по размерам: маленький – большой (Лисаковский VII, сооружение 2); б – вертикальная выкладка – камни уложены на стенку рва со стороны погребальной площадки, имитируя стенку (Лисаковский II, сооружения 10, 11). Возможно, что стенка-имитация из камней, которая не имела практического значения во рву, символизировала стены реальных сооружений. Здесь напрашивается аналогия с укрепленными городищами типа Аркаим, в планиграфию которых заложена система рвов, валов, облицованных камнями, оформленная в виде круга или овала [Зданович Г.Б., Батанина, 2007, с. 56–57]. На дно рва клались кости животных и куски керамики (Лисаковский II, сооружение 3), фрагменты от разных сосудов рассыпались по дну (Лисаковский III, сооружение 5). Они не относились к посуде из погребений, что исключает их выкид из могилы во время проникновения туда. Не исключено, что они могли приноситься с поселения, и принадлежали старой разбитой хозяйственной посуде. Практическое значение рва. Прежде всего, изо рва брался грунт для сооружения насыпи. Ров своей формой и вырытым объемом организовывал пространство – площадку – для совершения захоронения (фото 6, 3). Ров – это деталь конструкции всего погребального сооружения. Его кольцо или полукольцо составляет одно целое сооружение с каменным кольцом ограды, а если оно отсутствует, то в комплексе с погребальной площадкой. Ритуально-символическое значение рва. Традиционные защитно-магические функции рва подчеркивались всякими ритуальными действиями, материализованные остатки которых находятся в его заполнении [Усманова, 2005, с. 76]. Масштабность всего погребального сооружения ощущается, когда видишь его вместе с раскопанным рвом. Тогда зрительно увеличивается пространственный объем всей погребальной площадки. Скорее всего, некоторое время ров стоял открытым. Это замечание касается рвов крупных построек – курганов-оград. Относительно большая глубина таких рвов позволяла людям заходить внутрь и совершать ритуалы. Отсюда, видимо, и следует сооружение небольших уступов-ступеней, сделанных по стенкам больших рвов и облегчающих спуск. Да и мелкие по глубине рвы использовались по обрядовому предназначению: в них бросались кости животного, фрагменты керамики. Зона погребальной площадки была главной в обряде – на ней совершались захоронения, жертвенные закладки. Однако ров кургана не мог оставаться долгое время открытым. Из-за природно-климатических воздействий его земляные стенки подвергаются быстрому разрушению. По нашим наблюдениям, при консервации раскопа ров начинает разрушаться на второй год после его вскрытия. Скорее всего, в андроновское время ров стоял открытым не более одного сезона, например, с весны до поздней осени. В этот период он, по мере свершения ритуалов, постепенно закапывался. Это лишь предположение, как и другое – об использовании вынутого изо рва грунта. Некоторые погребальные постройки имеют глубокие рвы, при этом их насыпь не отличается высотой или как таковая вообще отсутствует. Даже при учете ветровой эрозии и нарушении 93. 1, 2. Лис. VII, с. 3, 2. Вид камней на дне рвов

93

Раздел первый

94

почвенного слоя под воздействием современного антропогенного фактора, насыпь в рельефе выглядит плоской. Общеизвестно, что грунт, полученный при копании любого углубления, в зависимости от его состава может увеличиваться в объеме в среднем в 1,5 раза. При рытье рва грунт складывался в виде вала, земля из которого использовалась для насыпи. Если курганная насыпь достаточно высокая, то она забирает весь грунт вала, если невысокая, то грунт изо рва остается неиспользованным. За многие годы исследования погребальных построек эпохи бронзы Лисаковской округи у меня возникло несколько вопросов касательно рва, способов его организации в структуре погребального сооружения, на которые пытаюсь найти ответы в своей археологической практике. Первый вопрос: в каком направлении образовывался вал – выкид изо рва – в сторону погребальной площадки или за внешнюю линию рва? Один из вариантов ответа родился на основании устройства курганной насыпи, которая указывает на этапный характер ее воздвижения [подробнее о строительстве кургана-ограды см.: Усманова, 2005, с. 75–76]. Насыпь в своей структуре имела: 1 – центральное ядро, сформированное над погребениями выкидом из могильной ямы (в курганах они глубокие); 2 – насыпной грунт изо рва, покрывающий ядро. То есть выкид изо рва, видимо, не сразу укладывался в насыпь, он «отлеживался» и ждал своего часа, скорее всего за внешней линией рва. Позже этим грунтом закидывался и сам ров, и земляное ядро, сформированное выкидом из могильных ям. Это предположение «работает» в том случае, когда насыпь сооружения сложносоставная. Если насыпь невысокая и простая по своему устройству, то, по всей видимости, выкид изо рва мог сразу попадать на погребальную площадку, засыпая могильные ямы, которые были неглубокими в такого рода постройках. Второй вопрос: куда девалась лишняя земля, выкинутая изо рва и не использованная для сооружения насыпи? В действительности, грунт, вынутый из любой ямы, увеличивается в объеме. Если насыпь как таковая отсутствует, и погребальная площадка лишь покрыта тонким слоем насыпного грунта, а ров относительно глубокий, то куда уносился или укладывался оставшийся выкид изо рва? Если бы он оставался на месте, то в рельефе и разрезе рва фиксировался бы невысокий валик, сохранившийся от выкида. Подобная ситуация не отмечается. Возможно, что оставшийся грунт изо рва постройки растаскивался по всему погребальному полю или дополнительно укладывался в насыпь другого сооружения, более крупного по своим размерам. На погребальном поле Лисаковский II самая большая насыпь, принадлежавшая кургану 1 без погребения, была, по всей видимости, сформирована именно таким образом. Этот сюжет последует далее по тексту. И еще один вопрос: в какой последовательности, очередности создавались ров, погребальная площадка и сами погребения? Возможен такой вариант ответа: ров, скорее всего, был первым объектом при создании всей погребальной конструкции, ограничивая пространство для погребений. Позже оформлялась погребальная площадка и сами погребения, выкид из которых равномерно распределялся по ней для создания земляного «ядра» будущей курганной насыпи. И, наверное, старинная русская пословица «Ров не готов, а покойник поспел» отражает именно первый шаг – устройство рва при создании всего погребального сооружения.

94. 1. Лис. III, с. 4. Мелкие фрагменты керамики на дне рва

94. 2. Лис. VII, с. 2. Камни на дне рва

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи Итак, ров – это и углубление для взятия грунта, и пространство, в котором совершались обряды, подобающие погребальной церемонии, и оберег, с защитно-магической функцией круга, и граница между живыми и умершими. Таинство рва в его разных ипостасях, слитых в одно целое, практически-символическое, без которого было бы невозможным ритуально-символическое «содержание-начинка» всего погребального сооружения. Мировая Гора. Многие артефакты имеют столь очевидное выражение в архетипических образах, что нередко их интерпретация сводится к перечислению тех или иных семиотических правил их организации в предметном мире. Такими излюбленными архетипами являются «Мировое Древо», «Мировая Гора», чьи знаки «читаются» во многих вещах сакрального порядка. Однако соответствие археологического объекта с мифологическим образом могло быть, а могло и не быть, и явиться лишь результатом интерпретации «пытливого» ума исследователя. Отнюдь не желая такого рода приписок тому, чего не было в ритуальном поведении сообщества, оставившего захоронения на погребальном поле могильника Лисаковский, все-таки хочу обратиться к столь распространенному архетипу как «Мировая Гора». Погребальное поле могильника Лисаковский II хорошо было заметно на местности в окружности радиусом 10–15 км, благодаря своему первому кургану, который по конструкции был необычен для погребального обряда племен андроновской общности в этой части Евразийской степи. Этот курган стоял «во главе» курганной цепочки, и «венчая» погребальное поле. Он выделялся среди других сооружений своими размерами: в плане овальной формы, вытянутой по линии СЗ–ЮВ, длиной по насыпи около 19 м, шириной 8,0 м, высотой в рельефе 1,0 м. Описание его дается в общем разделе о могильниках Лисаковской округи (фото 4, 1, 2). В кургане отсутствовало погребение и его строение имело свои конструктивные особенности: подкурганная площадка округлой формы, устроенная на древней поверхности, окруженная тремя ямами для взятия грунта. Способ устройства насыпи хорошо прослеживается в профиле центральной бровки: – на площадке были прослойки серого цвета, возможно, золистого содержания, появившиеся в ходе каких-то ритуальных действий; – основу насыпи составлял кольцевой вал высотой около одного метра, насыпанный из грунта (супесь темно-коричневого и коричневого цветов), выкинутого из ям на подкурганную площадку; – пространство внутри кольцевого рва было закинуто грунтом другого вида (супесь, смешанная со щебнем и прослойками черного цвета, сажистыми на вид). Таким образом, насыпь в разрезе имела полусферическую, а в плане овальную форму. Причем, грунт для сооружения такого вида постройки мог готовиться специальным образом. Свидетельством тому – наличие черной углистой массы в заполнении ям и наличие таких же прослоек в курганной насыпи. Для возведения насыпи использована была не только земля из ям, которая легла кольцевым валом вокруг подкурганной площадки. Видимо, специально приносилась земля с других сооружений, оставшаяся после создания насыпей. Ею была засыпана центральная часть внутри кольцевого вала. Не исключено, что этот курган возводился последним, знаменуя собой окончание ритуальных действий на этом погребальном поле. Или, возможно, наоборот, он был сооружен первым в виде кольцевого вала. Тогда пустое пространство внутри 95. 1. Лис. III, с. 7. Вид рва после двух лет раскопа

95. 2. Лис. VII, с. 2. Цепочка из камней на дне рва

95

Раздел первый

96

кольца постепенно заполнялось землей, которая могла приноситься как остаточный грунт после завершения сооружения других погребальных построек. Расчет объема насыпи кургана и объема изъятой земли из трех ям показал следующее соответствие: объем насыпи – 159 м; объем изъятой земли – 105 м. Следовательно, земля для сооружения насыпи была дополнительно принесена. И вполне возможно, что «источником» для воздвижения насыпи была земля изо рвов других сооружений. Очевидна некая ритуальная особенность этого сооружения. Уникальность его видится в расположении на высокой точке берега, в отсутствии в нем погребений, культовых ям. Оригинальность устройства указывает на его сакральную важность и обрядовую необходимость присутствия на погребальном поле. Курган, «встроенный» в линию горизонта, возвышающийся над другими сооружениями могильника и видимый за многие километры до подступов к нему, очень напоминает образ «Мировой Горы». Такая трактовка кургана имеет свой смысл в контексте религиозно-мифологических представлений традиционных обществ. Почитание гор, сооружение храмов, святилищ, жертвенников на возвышенных местах, и, наконец, гора как образ мира – все это проявление древнейшего культа Горы. Он, прежде всего, основан на роли Горы быть главным ориентиром на местности и маркером, который утверждает стабильность пространства. «Мировая Гора» относится к архетипам космогонического характера, призванных сакрализировать пространство при помощи совершения ритуалов [Элиаде, 1987, с. 152–153]. По всей видимости, сооружение этого кургана символизировало собой факт заселения данной местности первыми поселенцами-андроновцами, которые пришли на берега реки Тобол, нашли брод, основали поселение на правом берегу и устроили последнее прибежище для своих умерших соплеменников на левом берегу. Возможно, могильник, получивший современное обозначение Лисаковский II, и был первым могильником, который возник на левом берегу Тобола, в округе радиусом 15–30 километров. Имитируя образ «Мировой Горы», курган означал вхождение в новое, только что освоенное пространство, которое становилось своим для вновь прибывших и поселившихся здесь людей. Возможно, что сам образ «Мировой Горы» может быть соотнесен с символом родовой Горы – оберегом и защитницей, знаком, принесенным извне, как память о некой мифической прародине. Образ кургана в понимании «Мировой Горы» дополняет плита, найденная у подножия кургана. Плита – мелкозернистый песчаник серого цвета, прямоугольной формы, размером 90 х 55 см, толщиной 13 см, нижняя часть специально заострена для ее установки в грунт. Верхние углы подтесаны. Поверхность плиты обработана грубыми сколами. В центре ее плоскости имеется изображение кольца диаметром 9,0 см, ширина обруча, выполненного в технике прошлифовки – 1,7 см (фото 15, 6, 7). Семантика круга-кольца восходит к архетипичному пониманию земных/солярных/небесных знаков, оберегов. Плоскость скал этого пограничного лесостепного района не располагает наскальными изображениями. Причина, может быть, кроется не только в самой породе скал (туфовые вулканические выходы), которая не предполагает из-за особенностей своего геологического строения нанесения петроглифов. Возможно, что процесс расселения андроновских племен, который носил постепенный характер и шел параллельно с географическим открытием пространства, предполагал также постепенный характер его заполне-

Расчет объема земли в ямах сооружения 1, Лисаковский II π·x·y·h Vb = 2 3,14 · 3,5 · 0,6 ·6 V1= = 19, 1782 m2 2 3,14 · 4,5 · 1 · 5,5 = 38, 8575 m2 V 2= 2 3,14 · 3,5 · 0,5 · 17 V 3= = 46, 7075 m3 2 Vоб = V1 + V2 + V3 = 19, 782

38, 8575

46, 7075

105, 347 m3

Итого: общий объем земли, изъятой из трех ям, около 105 m3 Расчет объема земли в насыпи сооружения 1, Лисаковский II V = 1/3 · π · a · b · h V = 1/3 · 3,14 · 19 · 8 · 1 ≈ 159 m3 Коэффициент уплотнения щебнистого грутна 1:1 Итого: земляной объем насыпи около 159 m3 Расчет произведен: Когай Б.Я., Когай Я.Б. (инженер-строитель, математик, г. Караганда) Литература: Выготский М.Я. «Справочник по высшей математике», М., 1973, с. 488-490

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи ния знаками-индексами, принятыми в их способах описания мира. Потому и наскальные рисунки, как один из способов маркирования культурного пространства, могли появляться не везде, отражая постепенность формирования знаний об окружающем мире. Плита с изображением кольца была своего рода знаковым «апострофом» степного пространства и была специально установлена в земляную насыпь – тело «Мировой Горы». На ее плоскости обозначено кольцо-круг – один из главных символов культуры степных сообществ эпохи бронзы, представляющий пространство как круг земной и как знак освоения новой территории. Навечно уснувшие под балдахинами. Большие фрагменты органического происхождения, обнаруженные в придонной части «левых» погребений, из-за структуры сохранившегося длинного пушистого волокна серо-синего цвета, могут отождествляться с войлоком (рис. 4, 6, 7). Это предварительное определение, сделанное на основании видимых морфологических характеристик найденных фрагментов. Прямоугольный кусок войлока горизонтально укладывался в придонной части погребения на: а – уступ; б – вертикально поставленные по углам столбики или камни. В некоторых случаях уступ и вертикальные камни вместе «служили» для поддержки войлочного перекрытия. Уступ использовался для горизонтального поддержания перекрытия и, видимо, для спуска в яму. Надо сказать, что уступ – это великолепным образом продуманная деталь в устройстве погребения. В погребениях, где имелось перекрытие, как правило, имелся уступ. Он формировался двумя способами по длинным сторонам камеры: а – подсыпался грунт к стенке; б – под углом подрубалась материковая поверхность стенки. На уступ/камни/столбики часто устанавливалась четырехугольная рама из плашек или жердей, чтобы придать жесткость и ровную поверхность покрывалу из войлока. Общий вид такой конструкции напоминал балдахин или навес. Расстояние между войлоком и дном равнялось высоте уступа/столбиков/камней. Это примерно около 30–40 см. Войлок, впрочем, как и любое перекрытие, не позволял грунтовому могильному заполнению соприкасаться с телом умершего. Со временем под тяжестью земли войлочное перекрытие прогибалось ко дну, покрывая костяк погребенного. Такое положение фиксировалось в том случае, когда погребение не нарушалось проникновениями. И тогда при расчистке его придонная часть смотрелась как «укутанная» войлоком. Причем волокнистая структура настолько хорошо фиксировалась, что, казалось, можно поднять кусок войлока, не разрушив его. Однако это далеко не так. При высыхании волокна быстро рассыпались, что лишало возможности законсервировать фрагменты войлочного перекрытия. Возможно, в могильных ямах большого размера войлочное покрывало состояло из нескольких кусков. Чаще всего при устройстве балдахина войлок укладывался на раму, иногда на поперечное деревянное перекрытие, тогда получалось что-то типа двойного навеса. В своем большинстве погребения с войлоком принадлежат погребениям, расположенным в центральной части могильного поля. И, по всей видимости, войлочный балдахин возводился над погребальным ложем умершего, имевшее элитное происхождение. Перекрытие из войлока самый распространенный вид перекрытия и главная отличительная черта в оформлении погребального обряда левого берега. В «правых» погребениях перекрытие в основном смастерено из дерева. На могильнике Лисаковский VII (сооружение 3) обнаружены фрагменты перекрытия текстильного вида белесого цвета без видимого волокна, по всей видимости, тканого происхождения. По пред95. 1. Перекрытие с войлоком в погребениях Лисаковской округи Могильники

Перекрытие с войлоком войлок

войлок на деревянном перекрытии

войлок на раме

центр

Лисаковский II

1

1

5

7

Лисаковский III

1

2

2

1

Лисаковский IV

Сооружение

Положение на поле периф.

курган/ограда

отдельное погребение

7

–

3

–

1

1

–

4

–

Лисаковский V

1

2

1

4

Всего

3

6

6

14

1

1

15

97

Раздел первый

98

варительному определению Dr. Linda Hurcombe (устное сообщение, The University of Exeter, Great Britain) эти фрагменты принадлежали плотной шерстяной ткани твидового переплетения. Исполнители погребального обряда на погребальных полях правого берега по каким-то причинам отказались от устройства войлочного балдахина-перекрытия. То ли войлок, по соображениям ритуала, был лишен образа «священного» и потому его использование в обряде постепенно было сведено на «нет». То ли войлок стал вырабатываться в меньших количествах, и его дефицит повлиял на устройство ритуальных деталей погребения. Откуда, из каких культур пришла эта традиция убранства в виде покрывала из войлока над погребальным ложем – неизвестно. Очевидно одно, что жители лисаковского поселения эпохи бронзы могли валять войлок. Из истории войлоковаляния. Войлок относится к категории текстиля, к которому принадлежат все типы артефактов из волокон растительного или животного происхождения. Последние могут быть оформлены в нить (ткань, трикотаж) либо использоваться в массе (войлок). Принцип войлоковаляния основан на способности шерстяных волокон сцепляться друг с другом при помощи покрывающих их поверхность чешуек в процессе прессовки, трения и скатывания (валяния). При прядении – волокна шерсти вытягивают и соединяют в нить. При валянии – работают с волокнистой массой. Процесс валяния убыстряется и приводит к лучшим результатам при обработке волокна горячей водой, паром. [Царева, 2006, с. 226–227]. В отличие от прядения и нитеобразования, прослеживающихся, по меньшей мере, с 20 тыс. до н.э., принцип войлоковаляния распространился в Евразии исторически позднее и на весьма ограниченной территории. Изготовление войлока напрямую связано с появлением овцы шерстяной породы, то есть овцеводство как практикующее занятие приводит к войлоковалянию. Местом выведения овцы шерстяной породы считается Иранское плато, вероятно, это была одной из начальных точек освоения техники валяния. Самые ранние войлоки, бесспорно, были найдены в Центральной Анатолии (Турция) и датируются серединой III тыс. до н.э. Их появление связывают с культурой пришедших с севера степных индоевропейцев [Царева, 2006, с.

234]. Войлок был известен в III тыс. до н. э. и жителям междуречья Тигра и Евфрата – шумерам. Культуры ранних кочевников I тыс. до н. э., распространенные на всем протяжении Великого степного коридора – от Северного Причерноморья до высокогорий Тувы и Алтая – широко использовали войлок в быту. Пазырыкские войлоки, наверное, являются самыми знаменитыми из всех известных археологических находок войлока [Царева, 2006, с. 237, 239].

P.S. «Их появление связывают с культурой пришедших с севера степных индоевропейцев», может, это были степные племена с «андроновским» содержанием культуры?! Свидетельство из казахской этнографии. Производство войлока – важное ремесло в хозяйстве скотоводческого типа. Это первейшая необходимость в жизни кочевника. Ведь войлок – это основной материал для создания различных частей покрытия передвижного жилища – юрты. И не только. Он являлся прекрасным материалом для изготовления различных предметов бытового убранства и одежды. Основное сырье для войлока –шерсть овцы. Сам процесс изготовления войлока – это сложный процесс, требующий определенных навыков, начиная от заготовки шерсти, ее раскладки, вспрыскивания горячей водой, утрамбовки до 98. 1. Процесс войлоковаляния. Аул Терсаккан, Улытауский р-он, Карагандинская обл.

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи плотного состояния. Изготовление войлока – коллективное дело, в котором принимали участие женщины всего аула [Казахи, 1995, с. 95]. Производство текстиля у «андроновцев». Находки костей в культурных слоях поселений, в жертвенных комплексах могильников указывают, что овца занимала одно из ведущих мест по количеству особей в «андроновском» стаде [Потемкина, 1985, с. 312; см.: Каспаров, Оутрум – статья в настоящем сборнике]. Андроновцы, скорее всего, разводили овцу шерстяной породы. Они умели заготовлять шерсть, обрабатывать ее, прясть, окрашивать и делать качественные изделия из шерстяного текстиля. Фрагменты тканого, плетеного текстиля, принадлежащие головному убору и платью, найденные в погребениях, указывают на высокое развитие ткацких технологий в «андроновское» время [Усманова, 2010, с. 99–113]. Шерсть – это знаковый материал для андроновских мастеров ткацких дел, которые могли изготовлять тканый текстиль, плетеный и нетканый текстиль, то есть войлок. И не исключено, что они одни из первых в степной Евразии научились валять войлок, который с успехом использовался в повседневной жизни: войлоком утепляли земляные полы своих жилищ, изготовляли войлочные изделия и одежду. Поэтому утилитарное значение войлока как утеплителя было огромным. В элитных курганных погребениях левого берега могильников Лисаковской округи в качестве подстилки использовался войлок. Умерший лежал на войлоке и под войлоком. Шерстяное, войлочное «оформление» погребения, видимо, демонстрировало особую ритуальную знаковость в неординарных погребениях. К сожалению, по законам археологического жанра, в погребениях эпохи бронзы изделия из шерсти находились весьма редко. Если бы представился такой уникальный случай, как в курганах вечной мерзлоты Пазырыка, где войлочные ковры сохранились в первоначальной красоте, кто знает, может быть, и в андроновских погребениях можно было бы увидеть войлок таким, каким его валяли и украшали в то время. Итак, уровень развития ткацких технологий в андроновское время позволял делать тканый, плетеный и нетканый текстиль. О тканом и плетеном текстиле в контексте реконструкции «андроновского» женского костюма эпохи бронзы мне уже приходилось писать [Усманова, 2010]. Находки фрагментов войлока, а то и целых войлочных перекрытий в андроновских погребениях – это свидетельство умения валять войлок. Конечно, мои оппоненты могут возразить, что все вышеизложенное про войлок – это плод моего воображения, потому что не был проведен достоверный анализ волокон, найденных в погребениях Лисаковской округи. Еще раз повторюсь, что консервация фрагментов войлока в полевых условиях оказалась невозможной. Это лишило меня возможности точно аргументировать факт использования войлока в качестве перекрытия в погребениях. Представлены фотографии погребений, в которых зафиксированы фрагменты войлока и полевые наблюдения. Однако опыт исследователя долгие годы изучающего артефакты андроновских погребений, а также существование ткацких технологий в эпоху бронзы, объективно подтвержденное находками, убеждает меня в правильности вывода о наличии именно войлочных перекрытий в погребениях, а значит и практики войлоковаляния в хозяйственной деятельности «андроновцев». Плотницких дел мастера. В «левых» погребениях обнаружены также перекрытия: а – из дерева в сочетании с войлоком и без него (рис. 7, 1–3); б – из рогоза в сочетании с корой (один случай). В придонной части ряда погребений хорошо фиксировалась деревянная конструкция: перекрытие в виде поперечных 99. 1. Перекрытие из дерева в погребениях Могильники

99. 2–4. Лис. III, с. 2. Деревянная конструкция на дне погребения

Перекрытие из дерева костяк

отдельные кости

кремация

Лисаковский I

5

1

Лисаковский II

2

1

Лисаковский III

2

Лисаковский V

1

5

Всего

1

12

4

99

Раздел первый плах, уложенных на раму четырехугольной формы, составленной из плах – «это бревешки, расколотые пополам» [Даль, 1955, т. 3, с. 122]. Перекрытие типа настила закрывало полностью площадь погребения в придонной части и состояло из плах, количество которых доходило иногда до 12-ти штук. Настил из плах плотно укладывался, вероятно, поэтому, в могилах горшки крупных размеров буквально оказывались раздавленными, а маленькие сосуды оставались целыми. В устройстве деревянной конструкции, кроме плах, (гораздо реже) использовались жерди, горбыли, бревна, доски. Несмотря на трухлявость дерева (по предварительному определению – это сосна, иногда береза), отмечалась длина отдельных плах в перекрытии, которая соответствовала ширине погребения в его придонной части (от 1,0 м и больше). Длина плах в раме соответствовала длине стенки погребения (от 1,5 до 2,2 м). При этом любая сторона рамы могла быть «набрана» из нескольких кусков плашек. В разрезе плаха полуовальной формы, диаметром от 5,0 см до 10 см. Порой в погребениях сохранялись крупные фрагменты расколотых бревен – горбылей или самих бревен диаметром до 12 см. При устройстве перекрытия и рамы вместе с уступом обязательно применялись камни-держатели, которые располагались вдоль стенок могильной ямы напротив друг друга. Все эти детали придавали устойчивость конструкции: поддерживали горизонтальную поверхность перекрытия, закрепляя раму по стенкам могильной ямы; фиксировали перекрытие в приподнятом состоянии над дном ямы, видимо, для того, чтобы не допускать контакта тела с землей. Присутствие перекрытия из дерева, также как из войлока – признак центральных элитных погребений. Детские погребения не имеют перекрытия, ни в каком его виде (всего один случай, Лисаковский V, ограда 5, погребение 2). Периферийные погребения редко имеют перекрытие. Другое наблюдение касается расстояния между дном погребения и деревянным перекрытием, которое, в большинстве случаев, не превышало 20–30 см и не всегда могло соответствовать толщине тела умершего. То есть покойник, если это был взрослый человек, по размерам с трудом вмещался в эти «сантиметры». Не исключено, что хоронились разрозненные кости скелета или кремированные останки человека, которые вполне могли расположиться в этом узком пространстве между настилом и дном погребения. Такая риту100 альная особенность прослеживается не только в «левых» погребениях, но и в погребениях правого берега могильника Лисаковский I. Например, почти во всех курганных неразрушенных погребениях с деревянным перекрытием этого могильника захоронены отдельные части тела: череп; череп и кости ног (Лисаковский I, группа А, курган 1, 2). На левом берегу – погребение из так называемого «кургана вождя» имело сложносоставное перекрытие из рогоза, коры, плашек (фото 11, 3), под которым находилось два костяка погребенных, у которых кости верхней части тулова отсутствовали (Лисаковский V, сооружение 1). К сожалению, многие погребения, где имелись деревянные конструкции, разрушены проникновениями, и проследить этот ритуальный тип – деревянный настил над захоронением отдельных частей тела или кремированными останками человека – не всегда представляется возможным. Качество, с которым сделаны детали деревянной конструкции, указывает на достаточно хорошее владение плотницкими навыками по части обработки дерева. Андроновцы знали технику теса и раскола, отсюда следует изготовление плах, досок, горбылей и их применение в погребальных конструкциях (фото 7, 100. 1, 2. Лис. III, с. 2. Деревянная конструкция на дне погребения

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи 7). Способы соединения деревянных частей рамы – в пазы и под углом – опять же подтверждают развитие плотницкого умения, которое могло сформироваться в среде, где хорошо знали работу с деревом, используя соответствующий рабочий инструмент. В степной части Верхнего Притоболья, где находятся памятники Лисаковской округи, леса нет. Сосновые леса реликтового происхождения растут на расстоянии 80–100 км от лисаковских могильников (Аманкарагай, Аулиекольский р-он, Костанайская обл.). Андроновцы умели заготовлять и каким-то образом доставляли сосну для сооружения своих домов и погребений. При этом, дерево, скорее всего, использовалось и для разведения погребальных костров при кремации умерших. Оно было весьма почитаемым материалом еще из-за того, что использовалось в креативной профессии плотника, когда из природной субстанции (дерево) создается культурная субстанция – вещь. И найденный на могильнике деревянный идол в виде подтесанного бревна, имевшего форму фаллоса (Лисаковский I, группа Б, курган 2) – это символ Мирового Древа, которому поклонялись [Усманова, 2005, с. 107–109]. При устройстве деревянных конструкций использовалась не только сосна, но и береза. На некоторых жердях сохранилась кора белесого цвета. Сейчас берега Тобола в районе Лисаковска засажены искусственными посадками. В древности же здесь могли расти небольшие березовые и осиновые колки. На поселении среди костей животных обнаружены две челюсти бобра – свидетельство его проживания в водах Тобола. Бобры предпочитают селиться по берегам медленно текущих речек, стариц, прудов и озёр, избегают широких и быстрых рек. Для них важно наличие по берегам водоёмов древесно-кустарниковой растительности из мягких лиственных пород (питаются корой и побегами деревьев, предпочитая осину, иву, тополь и берёзу), а также обилие водной и прибрежной травянистой растительности, составляющей их рацион. Для строительства домиков и плотин бобры валят деревья. Вполне вероятно, что в эпоху бронзы по берегам Тобола шелестели листвой березы, осины, древесина которых служила пищей для бобров, и материалом для строительства их хаток [ru.wikipedia.org/wiki/Обыкновенный бобр]. Итак, дерево широко использовалось в оформлении в основном престижных погребений. Деревянное устройство, состоящее из рамы и перекрытия (настила), по законам ритуала не допускало прямого контакта насыпного могильного грунта с покойным. Мастерство, с которым сделана деревянная погребальная кон- 101 струкция, указывает на относительно высокий уровень развития плотницких навыков и умений у «андроновцев». Подобно сообщающимся сосудам. На погребальных полях обоих берегов есть достаточно редкий вид погребения – две могильные ямы (один случай – три) соединенные между собой перемычкой из материкового грунта шириной 0,4–0,5 м, высотой от 0,2 см до 0,4 м. На уровне древней дневной поверхности в плане такое соединение смотрится проходом между могилами. Подобные погребения своим внешним видом напоминают соединенные между собой вагончики или сообщающиеся сосуды (фото 9, 2). Возможно, они устраивались следующим образом: выкапывались две ямы параллельно друг другу, одна яма могла быть вырыта раньше, другая – позже. Копатели, заранее предполагая устройство перемычки, выкапывали следующую яму на незначительном расстоянии от первой. Межмогильное пространство подчищалось до необходимого уровня, из материка формировалась перемычка, возвышавшая над дном обеих могильных 101. 1. Погребения с перемычкой в сооружениях 101. 2. Лис. IV, с. 1. Фрагменты черепа на перемычке Могильники

Погребения с перемычкой

Культурная принадлежность

Лисаковский I

3 (1 – тройное)

федоровская

Лисаковский III

2

алакульская

Лисаковский IV

1

алакульская

Лисаковский V

1

алакульская

101. 3. Лис. IГ, огр. 16. Сосуд на перемычке

Раздел первый ям. Отсюда происходит некая сглаженность очертаний внутренних параллельных сторон погребений, направленных к перемычке. Если ее высота была небольшой, то ее можно было легко переступить, попадая из пространства одной ямы в пространство другой. Поверхность перемычки иногда служила чем-то вроде полочки, на которой вершились ритуальные приношения в виде сосудов, жертвенных костей. Вероятнее всего, одна яма могла стоять открытой, ожидая захоронения, в другой же уже было совершено погребение. После завершения обряда ямы закрывались полностью грунтом. Сдвоенные погребения на правом берегу принадлежат федоровской обрядности, а на левом берегу – алакульской обрядности. При этом в федоровских погребениях (правый берег) захоронения совершены по способу трупосожжения, в алакульских (левый берег) – по способу труположения (один случай – трупосожжение). Обрядовый смысл соединенных погребений понять трудно. Если в них были похоронены родственники, то почему таких погребений так мало. На весь массив «правых» погребений федоровского образца могильника Лисаковский I (78 погребений) приходится всего три погребения. На левом берегу на все количество алакульских погребений (51 погребение) приходится четыре погребения с перемычкой. Видимо, имелась некая социально-значимая связь между погребенными, захороненными в погребениях с перемычкой. Явно, что сдвоенное погребение – это признак, демонстрирующий оригинальность, ритуальную индивидуальность проведенного обряда захоронения. В нем имеется один общий антропологический принцип: в одном из погребений всегда похоронена женщина. Это подтверждается, прежде всего, погребальным инвентарем: украшения, пряслице, игла, то есть те вещи, которые принадлежали женщине. Не исключено, что сдвоенный блок погребений символизировал особенность смерти погребенных, умерших, возможно, почти в одно и тоже время. В погребениях с перемычкой между камерами присутствовал проход. И может быть, особенность происходившего ритуала в этих погребениях кроится как раз в этой детали. По проходу можно было легко перемещаться из одной ямы в другую (фото 6, 2). Кто знает, возможно, андроновцы, так и делали. В погребениях левого берега невысокая перемычка может ассоциироваться с порогом, который легко переступать. Скорее 102 всего, именно в устройстве прохода и есть некое знаковое проявление связи и символического контакта между захороненными индивидами. Причем проход мог быть не только открытым (Лисаковский III, сооружение 4, погребения 5 и 6), но и специальным образом закрытым. Как, например, в сдвоенном погребении (Лисаковский IV, сооружение 1) проход со стороны левого погребения был загорожен бревнами от перекрытия (фото 10, 3, 4). Это произошло, вероятно, во время проникновения в левое погребение, которое стояло открытым или чуть было присыпано. В результате чего деревянный настил был разрушен, вещи изъяты, кости скелета, принадлежавшие женщине, разбросаны. Черепная коробка была положена на поверхность перемычки, которая стояла открытой и позже, после завершения «погрома», была засыпана вместе с двумя ямами, а проход был заблокирован бревнами, упиравшимися под углом в грунтовую засыпку. Примечательно, что со стороны левого погребения на перемычке была сделана ступенька, ведшая к правому погребению. Явно, что проход устраивался с целью сообщения между погребениями. Позже, по законам погребальной ритуальности, он был закрыт. Видимо, такое действие носило обязательный характер, предписанный ритуалом, и содеяно было только после проникновения в левое погребение, нарушившее его целостность.

102. 1, 2. Лис. III, 4, п. 5, 6. Общий вид погребений

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи Правое погребение, оказалось, пожалуй, самым оригинальным из всех погребений, раскопанных в могильниках эпохи бронзы Лисаковской округи (Лисаковский IV, сооружение 1). Это был кенотаф, но какой! На дне погребения (это плотный суглинок белесого цвета) была выкопана яма глубиной 15 см, в плане антропоморфной формы с заполнением из суглинка коричневого цвета. Она хорошо выделялась по цвету на фоне белесого материка. По всей видимости, яма антропоморфной формы представляла собой имитацию отсутствующего здесь погребенного. Может быть, по этой причине был заблокирован бревнами и проход. Люди, проникшие в левое погребение, знали об особенностях правого погребения, и отсюда последовало желание отгородить одно погребение от другого бревнами, плахами. Итак, редкие сдвоенные погребения с перемычкой имеются на погребальных полях эпохи бронзы Лисаковской округи. С одной разницей, что на левом берегу – они представлены в контексте алакульской погребальной обрядности, на правом берегу – в федоровской погребальной обрядности. В одном из погребений двойного блока (один случай тройного блока – Лисаковский I, группа Г, ограда 16) обязательно хоронилась женщина. Символика таких погребений, которые «сообщались» между собой при помощи прохода, вероятнее всего была связана с особенностями смерти погребенных, произошедшей, по всей видимости, с небольшим отрывом во времени. Охотники за «косточкой» предка. В погребениях левого берега, впрочем, как и правого, фиксируются нарушения костей человеческого скелета, которые вызваны не только деятельностью землеройных животных или фактом ограбления, но и другими причинами. В археологической литературе для такого рода погребений предложен общий термин – «погребение с нарушенной анатомической целостностью костяка» и выделены два основных варианта этого феномена: «вторичные» и «расчлененные» [Зайцева О.В. цит. по: Молодин, Гришин, 2005, с. 7]. Под вторичным погребением понимается перезахоронение костей после первичного их погребения. Расчлененное погребение – это погребение, возникшее в результате действий, которые привели к нарушению общей («анатомической») целостности тела умершего, т.е. к его частичному или полному расчленению [Смирнов, 1997, с. 163]. Не исключено, что на могильниках эпохи бронзы Лисаковской округи существовали оба эти варианта действий по отношению к телу умершего. Однако по причине их малочисленности, и главным образом из-за отсутствия скрупулезного антропологического анализа 103 с элементами судебной медицины определить среди них где «вторичные», а где «расчлененные» погребения, пока не представляется возможным. При этом сам феномен «погребения с нарушенной анатомической целостностью костяка» присутствует, и его проявления описываются в данном сюжете. Тема «культа черепа», выраженная в отдельно захороненном черепе или его частей в андроновском погребальном обряде на примере погребений могильников Лисаковской округи ранее затрагивалась в монографии [Усманова, 2005, с. 126]. Тема, которая на первых этапах исследований только намечалась, иногда угадывалась, виделась в находках погребений могильников правого берега. Позже эта тема буквально «зазвучала» в оригинальных артефактах погребений левого берега. В «правых» погребениях имелись: а – отдельно захороненный череп с инвентарем; б – костяк без черепа; в – отдельно захороненная челюсть. В «левых» погребениях зафиксировано два случая изолированного выставления черепа в погребениях, то есть кефалотафия (захоронение отдельных черепов) в ее классиче103. 1. Погребения с черепом или с его отдельной частью в сооружениях Лисаковской округи Могильники левого берега

Отдельно череп

Лисаковский II

Лисаковский III

Лисаковский IV

Лисаковский V

Челюсть или другая часть черепа

Костяк без черепа

2 – жертвенник

4

Череп без костяка

1 – костяк разрушен

1

1

2

Раздел первый ском виде [Смирнов, 1997, с. 176]. Есть также погребения с черепами и с инвентарем и погребения, в которых в результате проникновения был изъят череп или, наоборот, оставлен череп, а другие части скелета разрушены. Зафиксировано два жертвенника с фрагментами черепов, один из них был закрыт выкладкой из костей животных (могильник Лисаковский II, ограда 14, жертвенник 2). Манипуляции с черепом. Два погребения с черепами и сопровождающим инвентарем принадлежали подросткам (Лисаковский III, сооружение 4, погребения 3 и 4). Черепа хоронились отдельно, без костяка. Ямы по своим небольшим размерам предназначались только для черепов и сопровождающего инвентаря. В погребении 3 находилось два черепа подростков в возрасте 9–10 лет (предварительное определение А.В. Колбиной), ниже которых – две берцовые косточки (фото 7, 5). Незначительная по своим размерам яма лишний раз подтверждает идею организации могильного пространства только для помещения черепов. Игральные кости в виде коровьих астрагалов (7 шт.) были положены в левый нижний угол (фото 7, 5). Три сосуда стояли за черепами. В погребении 4 обнаружен череп, принадлежавший девочке-подростку в возрасте 10–12 лет (предварительное определение А.В. Колбиной). Браслеты, разломанные еще в древности, находились рядом с черепом, внутри которого была одна серьга, скорее всего, засунутая туда намеренно (фото 17, 3). Два сосуда находились за черепом. Относительно двух этих погребений не представляется возможным определить, как хоронились черепа – были ли это вторичные захоронения, или все-таки был ритуальный акт расчленения тела, в результате которого в могилу был помещен череп без тела. Другие погребения с «обезглавленными» костяками, с разбросанными фрагментами украшений, вероятнее всего, принадлежали женщинам (Лисаковский V). Возможно, что «изъятие головы» у захороненной женщины происходило из-за украшений головного убора, когда он забирался вместе с головой. Одно погребение было полностью закрыто войлочным перекрытием, что первоначально при вскрытии не предвещало наличие разрушенного костяка (Лисаковский V, ограда 4, погребение 1). Когда войлок был убран, то обнаружился «обезглавленный» скелет и на месте черепа – обломок нижней челюсти. В данном случае остается предположить, что череп был вытащен до того, как погребение было закрыто войлоком. То есть 104 произошла декапитация – обезглавливание тела до его изоляции грунтом [Смирнов, 1997, с. 163]. Другое погребение было сознательно разрушено проникновением, в ходе которого был изъят череп, оставшийся костяк находился in situ (Лисаковский V, ограда 4, погребение 2). Примечательно, что оба погребения находились в одном сооружении. Похоже, что «охотники», снимая ювелирные гарнитуры и головные уборы, попутно «захватывали» с собой голову, которая тоже являлась ценностью как место сосредоточение духовной энергии. В другом случае череп намеренно был оставлен после разрушения костяка и вытаскивания вещей (Лисаковский II, сооружение 5Б, погребение 6). Причем по положению черепа in situ на дне могильной ямы можно утверждать, что во время проникновения он оставался «неприкасаемым», даже когда весь остальной скелет был разрушен и кости вынесены. Данное погребение было центральным на всем могильном поле, с двойным настилом из дерева и войлока. Возможно, по причине его элитности, череп и был оставлен на месте. Два других погребения могильника Лисаковский III демонстрируют редкий ритуал в контексте 104. 1. Лис. IV, с. 2. Положение костей в погребении

104. 2. Лис. VII, с. 1. Положение костей ноги в погребении

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи андроновской обрядности, когда черепа были отделены от костяков и изолированно выставлены в это же погребальное пространство. Реконструкция ситуации. Череп вместе с некоторыми костями скелета был изъят из погребения (Лисаковский III, сооружение 1). По всей видимости, во время проникновения мышечные связки тела уже были разрушены и разрозненные кости остались лежать на дне погребения. Потом могильная яма, скорее всего, была засыпана грунтом, и на уровне материка, в углублении ее заполнения с использованием камней, была устроена ниша, в которую был инсталлирован на левом боку череп. Под ним поместили две кости рук. Вся композиция была закрыта горящими ветками, и камнями. Сверху каменной забутовки были вертикально установлено два камня, высотой до одного метра (фото 6, 4), один из которых имел форму усеченного конуса и, видимо, был менгиром. По всей видимости, проникновение в погребение и последующая инсталляция черепа были совершены примерно в одно историческое время – андроновское. В другом погребении были похоронены женщина и ребенок, и оно оказалось существенно разрушенным из-за проникновения. Сосуды находились in situ, кости скелетов оказались разбросанными и сохранились лишь фрагментарно (Лисаковский III, сооружение 3). Находка черепа ребенка 3–4 лет (предварительное определение А.В. Колбиной) в нише, устроенной в продольной стенке могильной ямы, оказалась неожиданной (фото 7, 1). Как неожиданной оказалась находка на дне разрушенного погребения каменного топора-молота – вещи редкой и уникальной для андроновского предметного мира (фото 7, 4). Трудно сказать, когда была сделана ниша с черепом: во время совершения захоронения или позже, после проникновения. В этом случае погребение некоторое время стояло открытым, чтобы можно было инсталлировать в стенку череп. Также не представляется пока возможным узнать, принадлежал ли череп захороненному здесь ребенку или был отдельно принесенным ритуальным объектом. Примечательно, что нарушители «могильного покоя» не тронули топор, видимо, из-за его исключительной значимости. Он был табуирован для выемки из погребения женщины и ребенка. Не исключено, что топор-молот и череп в своей символике были связаны некой общей цитатой из погребального текста. Выставление черепа. Подобная ритуальная манипуляция известна не только в погребениях, но и на поселении Лисаковском. За пределами жилища, ближе к его северо-западному углу был обнаружен череп 105 человека, лежавший на правом боку, без нижней челюсти. Рядом стоял целый сосуд горшечной формы, с клиновидными вдавлениями по округлому тулову, каменный пест-молот и несколько костей животных. Жертвенная выкладка на поселении явно демонстрирует идею кефалотафии, связанную с культом предка и охранной магией: выставление отдельного черепа в окружении предметов хозяйственного назначения. Выставление челюсти. В погребении сооружения, оформленном антропоморфной стелой и расположенном изолированно на могильном поле, была выставлена нижняя челюсть без других костей скелета (Лисаковский III, сооружение 8). Из находок в заполнении – кремированные кости животных, древесные угольки и стеклянная бусина зеленого цвета, плохой сохранности. На дне погребения выложена сгоревшая ветка. Выставление черепной коробки. Теменная часть черепной коробка была инсталлирована в жертвенном комплексе вместе с костями животных (Лисаковский II, ограда 14, жертвенник 2). После разрушения 105. 1. Лис. VII, с. 1. Положение костей ноги в погребении

105. 2. Лис. VII, с. 3. Положение черепа в нише погребения

Раздел первый погребения черепная коробка без нижней и верхней челюсти специально была оставлена в пространстве могильной ямы – на ступеньке-приступке (Лисаковский IV, сооружение 1). Фрагмент черепной коробки и сосуд специально помещены в погребение, которое было введено над погребением с кремированными костями (Лисаковский III, сооружение 2). Манипуляции с черепом, с его частями, и отдельными костями погребенного, скорее всего, имели характер ритуальных. На вопросы для чего совершались все эти проникновения, оставлялись «обезглавленные» костяки или наоборот, выставлялся отдельно череп или челюсть – однозначно ответить нельзя. Эти действия с разной мотивацией в любом случае были связаны с главными культами, основами основ сакральной жизни традиционного общества – культами предков и плодородия. Ритуалы с черепом и костями погребенных – это проявление обрядов, знаковые мотивы которых вращаются вокруг жизненно важных культов. Мотив первый, ритуально-магический. Так называемое ограбление носило весьма условный характер. Проникновение в женское погребение, видимо, совершалось с целью изъятия головного убора, украшенного бронзовыми и золотыми украшениями. Иногда вместе с головным убором могла забираться из могилы и голова. В этом контексте трудно предположить, как это происходило. Отсекалась ли голова или просто, грубо выражаясь, отрывалась. Но факт остается фактом – в погребениях встречаются анатомически целые «безголовые» скелеты. Проникновение происходило, видимо, спустя некоторое время после захоронения, когда мышечные связки оставались целыми, и декорированный украшениями головной убор еще не подвергся деформации. Потому скелет и сохранялся in situ, только без черепа. Не исключено, что погребение стояло открытым, без грунтового заполнения и уже после проникновения закапывалось. Головной убор, как известно, имеет символическое, статусное значение в костюме [Усманова, 2010, с.

73–78]. В андроновском «дресс коде» он представлял ценность, со всеми своими функциями и знаковыми значениями. Возможно, отсюда и следовала идея необходимости его изъятия из погребения и вторичного использования. Причем головной убор забирался не из всех погребений. Некоторые погребения, возможно, были табуированными для проникновения. Вопреки банальной истине – грабится из-за богатства – часть 106 элитных погребений могильников Лисаковской округи оставалась нетронутой и в них сохранялись головные уборы с накосными украшениями, которые достались, уже нам, археологам. Проникновение в могильное пространство, по всей видимости, в большинстве случаев, носило ритуальный характер и совершалось современниками захороненных. Они знали, кто где лежит и с чем лежит, куда можно «залезть», а куда нельзя. Например, все погребения могильника Лисаковский II оказались разрушенными. Причем основательно – было вынесено все, что можно вынести, кроме керамики. Нетронутыми оставались детские погребения и погребение, которое символично названо погребением «шаманки» (об этом погребении сюжет далее по тексту). В разрушенном центральном погребении некрополя намеренно сохранен только череп, другие кости скелета были частично разбросаны или вытащены. В могильнике Лисаковский V погребение единственного большого кургана, символично обозначенного «курганом вождя», осталось также нетронутым. Другие же захоронения вокруг кургана были частично или полностью разрушены.

106. 1. Лис. V, с. 4. п. 2. Вид костяка без черепа

106. 2. Лис. III, с. 4. п. 4. Вид погребения с черепом

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи Скорее всего, это правило «ритуального ограбления» возникло на основе культа предков. Одни могилы можно было трогать, другие нельзя – табу, в них была важна целостность погребения, и кости оставались преданными земли навечно. В этом диалоге «живые и мертвые» немаловажную роль играла относительное время захоронений. Ранние погребения подвергались ритуальному проникновению, и в таком случае предметы и кости могли переноситься в другие поздние погребения, но культурно одновременные. Сравнивая погребения левого и правого берега, можно отметить, что «правые» погребения насыщены вещами и здесь меньше «разграбленных» могил. Погребальные поля правого берега масштабнее по размерам, чем поля левого берега [Усманова, 2005, с. 143–144]. Можно сделать предположение, не лишенное смысла, что из погребений левого берега стаскивались вещи и «косточки предков» (но не сосуды!), которые разными способами выставлялись в погребениях правого берега, например, те же челюсти или черепные коробки. Кроме того, проникновения в «левых» погребениях совершались с целью инсталляции черепов в этих же погребениях согласно каким-то магическим ритуалам. Еще раз повторюсь, что люди, которые «входили» в погребения, были из того же времени и культурной традиции, что и захороненные. Они знали, что и как совершено по обряду, какие погребения можно трогать, а какие нельзя, и действовали опять же сообразно ритуалу, оставляя или вынимая те или иные кости. Другое объяснение ритуальных разрушений – это вероятное существование обряда «обезвреживания», когда прах покойников ворошился с целью обезопасить живых. Такой обряд известен по этнографическим описаниям и археологическим данным у средневековых адыгов. В погребениях могильника Черный Ерик (Краснодарский край) имеются характерные нарушения анатомического порядка – переворот костей коленями вниз, сдвиг черепа, нарушения в области грудной клетки и кистей рук. При этом никаких признаков грабежа не обнаружено [Волков, 2002, с. 196]. Не этот ли случай был зафиксирован в погребении правого берега (Лисаковский VII, сооружение 1), когда во время проникновения были выбраны все кости и нога (связки мягких тканей были целыми в момент захода в могильную яму) была вертикально приставлена к стенке погребения? В таком положении она была расчищена. В другом погребении (Лисаковский VII, сооружение 2) разные кости скелета, в том числе 107 и фрагмент черепной коробки, буквально были выложены на поверхности очертаний могильной ямы. То есть разрозненным костям была придана определенного вида укладка. «Андроновцы», вероятнее всего, изымали особо статусные вещи, принадлежавшие умершим предкам, с целью придания им второй жизни и сохранения их коммуникативной функции. Связь с миром предков происходила через предмет или «косточку». В результате материальность уступала место духовности. Отступал страх перед умершими, перед смертью, и налаженная через объект связь позволяла оберегать живущих. Проникновение в погребение носило характер символической коммуникации между живыми и мертвыми. Конечно, часть погребений разрушалась вводными погребениями из других времен и эпох. Но это уже другая история использования погребального пространства, как, впрочем, и другая, когда проникновение в 107. 1. Лис. III, с. 8. Положение нижней челюсти на дне погребения

Раздел первый погребение становится промыслом, а жажда материального становится весомым фактором в диалоге «тот мир и этот мир». Мотив второй, био-социальный. Погребения с отдельными черепами или отдельными костями скелета – это не только результат ритуально-магической практики и культового отношения к предкам. Но и сами условия, время смерти формировали погребальную обрядность и отношение к телу умершего. Два мотива – магический и био-социальный – объединились вместе. Людей, умерших зимой, не могли хоронить в зимний период. Суровые зимние климатические условия не способствовали устройству погребальных сооружений в аридной степной зоне (фото 3, 6). Тела умерших, скорее всего, хранились и ждали весенне-летнего сезона, когда можно было совершать захоронения. Могла быть и другая ситуация, когда тело успело частично разложиться до устройства погребального сооружения, и в таком случае земле предавались разрозненные его части. В некрополе правого берега было обнаружено погребение, когда уже частично разрушенный скелет был уложен в какую-то емкость, типа мешка (Лисаковский I, постройка 11, погребение 2). И как результат особого взгляда на погребальный ритуал и на отношение к погребенному – это расчленение тела. Палеозоологический анализ костей из жертвенников (Лисаковский III, сооружение 4), показал, что забой животных произошел зимой (см.: Каспаров, Оутрум – статья в данном сборнике). Не исключено, что причиной забоя могла быть поминальная тризна в память умерших в зимний период людей. Кости жертвенных животных могли храниться на холоде где-нибудь в схронах, рядом с телами умерших. По теплу, когда земля оттаяла и стало возможным соорудить погребальную ограду, были сделаны захоронения и жертвенные выкладки из забитых зимой животных. Кстати, эта ограда была единственным сооружением с таким количеством погребенных – семь могильных ям. Захоронения с черепами или с их фрагментами принадлежали детям-подросткам, вероятно, умершим зимой (Лисаковский III, сооружение 4, погребения 3 и 4). Возможно, что от тел к весне сохранились только черепа или их могли намеренно «законсервировать», чтобы в похоронить в теплое время года. Реконструкция ситуации. Видимо, погребальная площадка этого сооружения стояла некоторое время 108 открытой, и на нее могли заходить люди, поэтому вход и выход располагались напротив друг друга. Один из которых (восточный) потом был закрыт, «запечатан». Кости животных, забитых зимой, были уложены после того, как ямы были засыпаны, так как по уровню жертвенники находись над очертаниями погребений. Есть основание полагать, что причиной захоронения разрозненных частей костяков было зимнее время смерти, когда надо было сохранить тело и позже, в весенне-летнее время его похоронить. Вероятно, полностью тело не удавалось сохранить, и хоронились только части костяка, и в ритуале погребения большое внимание уделялось черепу. Не только время года, но и причины смерти также могли повлиять на обычай хоронить разрозненные кости. Например, внезапно произошедшая смерть вдалеке от дома, когда было возможным привезти только часть тела. Видимо, существовало множество причин, которые невозможно полностью воспроизвести и по которым производились ритуалы захоронения отдельных частей тела и черепа (головы).

108. 1, 2. Лис. III, с. 4. Зарисовки жертвенников из костей животных и ограды

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи Итак, погребения левого берега, как и правого, демонстрируют традиционные для «андроновского» обряда ритуалы, связанные с захоронением/выставлением черепа (челюсти), выниманием/оставлением костей скелетов или захоронением отдельных его частей, присутствием расчлененных или вторичных погребений (приложение 2, табл. 7) Ритуал проникновения в погребение – это фактор магической коммуникации между «живыми и мертвыми», когда вещь или «косточка» предка способствовала сохранению жизни после смерти. Табу на разрушение. В погребениях левого берега есть захоронения, на которые был наложен запрет проникновения в них. Окружающие погребения были разрушены, эти же оставались целыми. На левом берегу гораздо больше разрушенных захоронений по сравнению с «правыми» погребениями могильного поля Лисаковский I. Есть смысл рассмотреть особенности левобережных целых погребений, не доставшихся «похитителям косточек». Могильник Лисаковский II. Здесь почти все погребения были разрушены кроме трех детских и одного взрослого погребения. Понятно, что детские погребения не представляли интереса не только из-за вещей, но главное, что в них не было той заветной «косточки» предка, ради которой в могилу, по всей видимости, и проникали. Дети не достигли того социального статуса, который имел взрослый в обществе, и поэтому их могилами «пренебрегали». Данное погребение взрослой женщины отличалось от всех известных андроновских погребений Лисаковской округи (ограда 5А, погребение 2). Оно было перекрыто в придонной части толстым «покрывалом» из войлока. Умершая женщина была уложена на живот, ничком, руки, согнутые в локтях, перекрещены на груди. Правая рука лежала под левой рукой, кисть которой находилась на правой лицевой стороне черепа (фото 5, 2, 9). Пальцы были согнуты вовнутрь ладоней. На руках умершей было по одному бронзовому браслету: на правой руке – без наверший; на левой – со спиралевидными навершиями. Ноги лежали на левом боку, согнутые в коленных суставах. Сосуды стояли на дне погребения в необычной манере: один был установлен на уступ над головой погребенной, другой – был вертикально вкопан в дно камеры около колена правой ноги. Этот сосуд отличался своей формой и высотой. Следует отметить, что это пока единственный сосуд в коллекции лисаковской 109 керамики цилиндрической формы высотой 34 см (фото 17, 8). Столь редкий по своей форме и высоте сосуд обращает на себя внимание в контексте производства кисломолочных напитков. Немного этнографии. Сосуды или емкости вытянутой формы использовались для приготовления бродильных напитков, квашения и сбивания масла. В культуре пищи кочевников Тувы для кисломолочных напитков (хойтпак и кумыс) применялись цилиндрические долбленные бочки тоскар (доскаар) [Ванштейн,1991, с. 95]. В казахской традиции кожаная емкость для приготовления кумыса – саба – имела коническую форму с квадратным у основания дном, переходившим постепенно в узкую горловину вверху, в отверстие которой вставлялся пспек (пiспек) – деревянная мутовка (палка с крестовиной на нижнем конце для взбалтывания жидкости). Масло сбивалось в куби (күбi) – маслобойне, представляющей собой усеченный конус с чуть суживающимися кверху стенками. Они были цельнодобленными или собранными из отдельных нешироких планок [Джанибеков, 1990, с. 113]. Сейчас для процесса брожения кобыльего молока 109. 1, 2. Подготовка куби и процесс брожения кумыса. Аул Терсаккан, Улытауский р-он, Карагандинская обл.

Раздел первый чаще всего используется деревянное куби, которое согласно традиции предварительно перед приготовлением кумыса окуривают дымом таволги и обмазывают изнутри маслом вперемежку с жиром конской колбасы (этнографические наблюдения Б.С. Кожахметова, с. Терсаккан, Улытауский р-он, Карагандинская обл.). Цилиндрический сосуд, поставленный в «андроновское» погребение, мог служить для приготовления какой-то разновидности кисломолочного продукта. Особенности погребального ритуала – необычная поза погребенной, местонахождение цилиндрического сосуда у коленей – предполагают неординарный статус захороненной женщины. К тому же это единственное взрослое ненарушенное погребение на этом могильнике. Наверное, те, кто разрушал здесь все погребения, знал, что это погребение трогать нельзя по причине особого социального места, занимаемого умершей при жизни. Не исключено, что похороненная столь оригинальным образом женщина принадлежала особой страте, возможно, жреческой или шаманской. И сосуд мог использоваться в приготовлении какого-нибудь специального бродильного, пьянящего напитка из молочного продукта. Могильник Лисаковский III. На погребальном поле были разрушены проникновениями все взрослые погребения, в двух из которых были выставлены черепа. «Ограблению» не подверглись подростковые и детские погребения. Погребение 4, где были захоронены две девочки с ювелирным гарнитуром — с накосником (фото 6, 1). Другие погребения (сооружение 4, погребения 3, 4) – это захоронения с черепами подростков, в которых тоже был инвентарь и казалось бы, мог представлять интерес для «расхитителей» (фото 7, 5). Все эти погребения намеренно были нетронуты так же, как и погребение, где была выставлена одна челюсть (сооружение 8). Погребальная традиция, в соответствии с которой и были захоронены умершие в этом могильнике, четко определяла по внешним признакам знаковые позиции взрослых, подростковых и детских погребений. Здесь продемонстрированы разные способы обращения с черепами: отдельное выставление черепа, захоронение черепа с инвентарем, захоронение челюсти. Явно, что при проникновении вместе с «косточкой» предка вытаскивалась и значимая «вещица». В женских погребениях – это были украшения, в мужских – ножи. Вещи, не имевшие престижного значения, как правило, оставлялись в погребениях. Они также могли 110 быть табуированы для изъятия. Например, это топор-молот, который в виду своего особого сакрального значения остался лежать на месте (сооружение 3) (фото. 7, 4). В разрушенной могиле (сооружение 5, погребение 1) были обнаружены астрагалы, лежавшие кучкой – рядом с ними бронзовый крюк (фото 7, 6). Возможно, он предназначался для подвешивания туши овцы. Подобные крюки до сих пор используются в мясных лавках. Крюк не был тронут, остался на месте в основательно разрушенном погребении. Размышляя о погребениях, понимаешь, что каждое созданное на погребальном поле захоронение – это история жизни и смерти человека. В погребальном обряде отношение к нему складывается из этих прижизненных характеристик: инвентарь, погребальная конструкция, способ захоронения и, наконец, возможность или невозможность в него проникнуть. И даже такое необычное погребение – с выставленной челюстью (сооружение 8) – принимает значение особого погребения, проникновение в которое запрещено. Могильник Лисаковский IV. Два раскопанных сооружения содержали погребения, полностью разрушенные (фото 10, 3, 5). При этом, оставшиеся в погребениях кости оказались специальным образом уложен110. 1. Лис. III, с. 4, п. 6. Сосуд № 2

110. 2. Лис. III, рабочий момент

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи ными: черепная коробка – на ступенчатообразный выступ (сооружение 1, погребение 1), бедренные кости, оставшиеся от костяка, специальным образом уложены под большим камнем (сооружение 2). Погребение, на дне которого в виде углубления была сделана имитация антропоморфной фигуры, не подвергалось проникновению (сооружение 1, погребение 2). Могильник Лисаковский V. По всей видимости, на левом берегу захоронения на этом могильном поле создавались последними. По высоте положения погребальной площадки, этот некрополь находится почти на одном уровне с могильником Лисаковский II. Его главный курган хорошо просматривается и с площадки поселения, и с других могильников левого и правого берега. На могильнике было раскопано пять сооружений, среди них курган, погребения которого оказались нетронутыми. Это сооружение выделялось среди других и по размерам, и по своей оригинальной конструкции, и по устройству погребальной камеры. Из-за этих, можно сказать, «выдающихся» показателей курган символично был назван нами, археологами, «курганом вождя». В погребении находилось два костяка умерших, судя по инвентарю – мужчина и женщина. Сохранность костей была плохая. Однако поза каждого из захороненных хорошо фиксировалась, причем так же, как фиксировалось и отсутствие некоторых частей скелетов. По всей видимости, здесь было произведено частичное погребение костяков. Женский костяк. Обнаружены нижняя челюсть и обломок черепной коробки (фото 11, 2). Полностью отсутствовали кости тулова – ребра, позвонки, таз, лопатки, ключицы, фаланги пальцев кистей. Фиксировались кости рук и ног: кости рук, согнутые в локтях, сложены вместе. Кости ног согнуты в коленных суставах, параллельно друг другу, на левом боку, кости стоп собраны вместе. Вероятно, погребение женщины было совершено первым. Костяк был закрыт «покрывалом» из войлока. Ювелирный гарнитур – челюстнолицевая подвеска, браслеты, разломанные еще в древности, височные кольца (бронза, плакированная золотой пластиной) – были собраны вместе и помещены в пространство между лучевой и костями предплечья (фото 11, 5, 7). То есть они не были одеты на умершую женщину и лежали в принятом месте их ношения: на лице и руках. Одна вещь находилась в районе груди – амулет из камня коричневого цвета, антропоморфной формы, в месте перехода «головы» в «тело» имеются следы потертости, оставленные шнуром при ноше- 111 нии. Это первая находка такого амулета в женских погребениях могильников правого и левого берегов. По всей видимости, амулет имел знаковое, магическое предназначение для захороненной особы и при жизни, а после смерти оставался на груди своей носительницы. Другая особенность этого погребения – это нож, который был положен острием вниз к голове захороненной женщины (фото 11, 5). Такое положение ножа известно в другом курганном погребении, на правом берегу: захоронение одной головы в головном уборе с накосным украшением, нож на лезвии был обращен острием вниз к теменной части черепа (Лисаковский I, группа А, курган 1, погребение 1). Именно нож, направленный острием вниз к голове, по всей видимости, и демонстрирует особый статусный характер погребенной, принадлежавший к верхушке местного сообщества. На правом и на левом берегу имелось по одному женскому погребению – с ножом, направленным к голове. Накосное украшение – это демонстрация женского статуса, нож острием вниз – это некий особый 111. 1, 2. Рабочие моменты на раскопе могильника Лисаковский III

Раздел первый знак, возможно, происхождения и социальной значимости умершей персоны. Женские погребения с таким положением ножа находились в центральных курганах, в центре погребального поля, и заметно выделялись среди других. Вероятнее всего, таким знаковым образом отмечалась местная элита, причем на погребальных полях обоих берегов. В других женских погребениях имелись накосные украшения и ножи, которые находились в районе рук (Лисаковский I, группа А, курган 2, погребение 2). Мужской костяк. Он сохранился лучше. Фиксировалась хорошо поза – на левом боку, руки согнуты в локтевых суставах, правая рука уложена на расстоянии, параллельно левой руке. Кости тулова отсутствовали, кости таза были развернуты, кости ног согнуты в коленных суставах, собраны вместе. Скорее всего, умерший мужчина был похоронен позже, чем женщина. Могила, видимо, была заранее подготовлена и разделена на две половины вертикально врытым камнем, высотой около 0,7 м: верхний конец трапециевидной формы, нижний – округлой формы. Не исключено, что женский костяк был частично засыпан грунтом, и позже в яму было совершено проникновение для того, чтобы похоронить тело умершего мужчины. На этот факт указывают очертания воронки в центре разреза бровки над погребением мужчины. В ее заполнении были обнаружены кости жертвенных животных (черепа, нижние конечности), фрагменты керамики, не имеющие отношения к сосудам погребения. Сам костяк умершего был перекрыт до костей таза поперечными деревянными плашками, ноги и остальная площадь «мужской» половины была перекрыта рогозом. Около костей правой руки лежал нож, в области груди – подвеска в 1,5 оборота (бронзовая пластина, плакированная золотой пластиной). Погребение оказалось неразрушенным по причине значимости в нем похороненных людей, вероятно, игравших ведущую роль в местном «андроновском» сообществе. Если в него и было совершено проникновение, то только с целью захоронения умершего мужчины на заранее приготовленной половине в могиле. Оно было табуировано от проникновения за «косточкой предка». Видимо, по представлениям погребенная элита должна была охранять родовую землю, покоясь в ней. Конечно, все это из области предположений. Но может быть, на самом деле и было так в той далекой, от нас, андроновской жизни. В двух других нетронутых погребениях на могильнике Лисаковский V находился костяк девочки-под112 ростка (сооружение 5, погребение 2) и погребение с нарушенной анатомической целостностью костяка (сооружение 2). В этом погребении два сосуда были разбиты и разложены вокруг черепа, лежащего на левом боку. Кости тулова отсутствовали. Две лучевые кости были положены параллельно друг другу, имитируя положение рук. Кости таза лежали на левом боку. Бедренные кости уложены параллельно друг другу. Кости голени, сложенные вместе параллельно друг другу, находились с правой стороны от бедренных, то есть вне своего анатомического положения в костяке. Кости стоп отсутствовали, вместо них был поставлен горшок. Такое положение костей скелета, скорее всего, наводит на мысль, что умерший был похоронен в расчлененном состоянии по причине особенности статуса или смерти. Итак, на территориях четырех могильников левого берега имеются погребения, ритуальные проникновения в которые, видимо, находились под запретом. Они принадлежали детям-подросткам, элите местного сообщества, особым личностям.

112. 1. Лис. VII, с. 3. Вид ограды

112. 2. «Андроновки»

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи «И сами, как живые камни, устройте из себя дом духовный…» Нет, наверное, в природе материала, который был бы так тесно связан с историей человечества, как камень – первый материал для изготовления орудий труда и строительства, первый «холст» для рисунков, первое воплощение божества. В одном из ранних общеиндоевропейских мифов камень выступает главным атрибутом Бога Грозы. В Древнем Риме, поклоняясь камню, почитали Юпитера [Иванов, Топоров, 1974, с. 12]. Камень не только был «втянут» в сферу обыденного, но занял, чуть ли не главное место в сфере сакрального. Он стал символом поклонения в дохристианских и домусульманских верованиях, а в дальнейшем, в поздних религиях – синонимом проявления твердости духа и веры. С древности и по сегодняшний день существует вполне оформившаяся культура Камня, связанная с комплексом представлений о его святости. При исследовании могильников левого берега было обращено внимание на разные способы использования камня по его цветовым характеристикам и способам установки его в погребальном сооружении. Видимо, существовала определенная ритуальная «игра» с цветом поверхности камня. Кварцит белого цвета, опока серо-белесого цвета выделялись на фоне камней другой цветовой гаммы в погребальной конструкции ограды, на поверхности погребальной площадки и на дне рва (фото 5, 5). Основные камни погребальных конструкций левого берега – это туф красно-фиолетового цвета и дайка рыже-коричневого цвета. По всей видимости, камнями светлых оттенков, (на чертеже указаны альтернативным темным цветом), отмечались определенные могилы. Например, на погребении с крюком или женском погребении с накосником (Лисаковский III, сооружения 5, 4, погребения 1, 5) цветом камня выделялись детали конструкции – вход (Лисаковский VII, сооружение 3). Камень белого цвета – это своеобразный маркер, он привлекал внимание и выделял объект среди других (Лисаковский II, сооружение 5Б) (фото 15, 3, 5). Впрочем, как и другой камень – железистый песчаник, который приносился специально в единичных экземплярах и укладывался в кольцо оград могильников Лисаковский VI и VII. Камень. Цвет. Основное «рабочее» предназначение камня в погребальной ситуации – это использование его при строительстве погребального комплекса, который включает в себя, прежде всего, надмогильное сооружение в виде кольца ограды и само погребение, стенки которого в некоторых случаях облицовываются камнем. «Андроновским зодчим» были известны следующие строительные приемы: кладка, забутовка, 113 применение связующего раствора, – и такой архитектурный прием, как контрфорс (укрепляющая вертикальная часть стены). Кольцо ограды сооружалось тщательно, если можно употребить такое сравнение, и камень с этой целью готовился специально. Чаще всего ему придавалась геометрическая форма, и он в виде плиты укладывался плашмя и/или врывался вертикально. Но и колотый камень с его природной поверхностью также использовался в сооружениях. Каждая ограда при общем способе построения была индивидуальной и обладала собственным видом, благодаря каменному контуру, который вычерчивал форму постройки. При этом «андроновские» строители подбирали определенный камень, предназначенный для конкретной ритуальной ситуации. Цвет красный. При сооружении «дома вечной жизни» брались местные вулканогенно-осадочные горные породы: конгломераты фиолетово-красного и фиолетово-бурового цветов [Каздым, Усманова, 1999, с.

81]. Выходы его в виде скальных береговых отложений находятся на расстоянии 2–3 километров от места расположения основной погребальной группы Лисаковский I. Для сооружения колец погребальных по113. 1. Камень в погребениях Лисаковской округи Конструкция погребальная

Камень белого цвета

Лис. II ров

3

ограда/насыпь

2

могила

2

жертвенник

1

Вертикальный камень-менгир

Горизонтальный камень-алтарь

2

Лис. III ограда

1

могила

2

Лис. VII ограда

1 2 - железняк

3

Раздел первый строек левого берега, камень мог переноситься по броду с туфовых выходов противоположного берега или добывался где-то на стороне. Нами не было обнаружено вблизи могильников левого берега туфовых выходов красноватого камня. Подобная необходимость диктовалась цветом самого камня. Например, камень из разряда дайки (желто-коричневого цвета), скальные выходы которого есть и на правом и левом берегу, редко применялся для сооружения оград. Если дело касалось центральных оград, где, по всей видимости, были похоронены особы с повышенным социальным статусом, то, как правило, камень красноватых оттенков становился «фаворитом» их ритуальных колец. О красном цвете и его значении в обрядовой символике написано достаточно. Его семантика сводится к одному началу – жизни и связанному с нею культом плодородия. В архаичных культурах он ассоциировался с кровью – жизненной силой. Культовая природа красного цвета, как цвета жизни, едина во всех его ипостасях, будь то хозяйственная вещь, одежда, поэтический язык песни или рисунки, чьи линии «оживают» под действием красного цвета. Его притягательность и избранность для погребального обряда ясна. Ведь смерть рассматривалась древними как инобытие, как цепь перерождений, а не как бесследное исчезновение. Красный цвет – архетип и любимец в колористике сакральных цветов. Индейцы майя, подобно евразийским племенам ямной культуры IV тыс. до н. э., посыпая свои погребения охрой или красной краской, верили, что этот цвет будет способствовать возрождению умершего к новой жизни [Гуляев, 1999, с. 34]. Камень красноватых оттенков служил не только строительным материалом, но, описывая контур ограды, обозначал и огораживал священное пространство, где происходили обрядовые действия, направленные на восстановление жизни после смерти. На этой, можно сказать, краеугольной формуле «жизнь – смерть – жизнь» основаны все обряды перехода, к которым относятся родины, инициация, свадьба, похороны. Смысл её выражается в идее неразрывной слитности понятий «смерть – зачатие – рождение», фундаментального представления архаичного мировоззрения [Фрейденберг, 1978, с. 77–78]. Магическое присутствие красного цвета на предметах, «участвующих» в обрядах жизненного цикла: одежде, амулетах, утвари и т.п. – подчеркивает священность этой формулы. Еще совсем недавно красный цвет ткани был основным цветом в традиционном костюме невесты. И по сей день красная нить, повязан114 ная на руки и ноги, оберегает младенца, родившего в таджикском кишлаке от «дурного» глаза в течение сорока дней [Чвырь, 1983, с. 125]. Женщины-удмуртки плетут из красной нити сетку на голову, которая, по тамошним поверьям, защитит их от злых сил [Богордаева, 1999, с. 100]. Цвет белый. Используя красный цвет как главенствующий в цветовой гамме камней, составляющих погребальное сооружение, «андроновцы» включили в «ритуальную палитру» погребений и белый цвет. Камень белого цвета (кварцит) приносился с береговых выходов, удаленных на расстояние 2–6 километров от основных групп погребальных построек. В отличие от камня красноватых оттенков, белый камень маркировал иные ритуальные ситуации в обрядах могильников Лисаковской округи. Чаще всего камень белого или бело-серого цвета в погребальном обряде отмечал детское погребение, жертвенник или ров. Камнями – опокой бело-серого цвета был намеренно заложен вход на подкурганную площадку сооружения 10, могильника Лисаковский II (фото 4, 4). Камень такой цветовой гаммы редко применялся при строительстве непосредственно кольца ограды самого сооружения (Лисаковский V, сооруже114. 1, 2. Лис. III, с. 7. Вид плиты с выемкой на плоскости

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи ние 4). Возможно, в символике погребальной обрядности ему отводилась иная роль, связанная с обозначением некоего пограничного переходного состояния умершего. Например, дети еще не относились к классу взрослых, вход и ров воспринимались как граница между миром живых и мертвых, жертва рассматривалась в качестве посредника между теми, кто совершал жертву, и между теми, кому она предназначалась. В традиционных культурах белый цвет священен. С ним соотносятся понятия удачливости, счастья, ритуальной чистоты и жертвенности. Предпочтение отдавалось белому окрасу животных, приготовленных для жертвоприношения. В среднеазиатском пожелании белой дороги – ак юл – кроется понимание счастливой дороги. Ткань белого цвета – непременный атрибут в обряде народов Центральной Азии, связанный с охраной младенца в первые дни его жизни [Чвырь, 1983, с. 124]. Пожалуй, только в одном случае символическое применение камня белого цвета на могильнике Лисаковский выбивалось из общего его ритуального контекста. Камень крупного размера (0,4 х 0,6 м) – белый кварцит с кристаллами кварца – лежал над погребением центрального кургана (фото. 15, 5). Очевидно, что он маркировал главное погребение данной курганной группы (Лисаковский II, сооружение 5Б). Об этом свидетельствует само устройство могильной ямы в центральном сооружении и наличие менгира. Погребение ограблено, но разрушители не посмели разбить череп захороненного человека, оставив его намеренно in situ, демонстрируя своим поступком святость погребения, касавшегося культа поклонения черепу предка. Горный хрусталь, чья сакральная природа имела отношение к Небу, в культурах бронзы индексировал элитные погребения, представляя культ кузнеца, чьи функции часто совмещались с функциями жреца [Михайлов, 2001, с. 73]. Использование кварцита, редкой породы камня в данной местности, подтверждает идею о необходимости приноса этого камня для индексации погребения, где была захоронена особо важная персона – «андроновский VIP». Камень. Алтарь. В культуре Камня выделяются камни, которые использовались в качестве жертвенников. Этот древний обычай известен еще с библейских времен – камень как плоскость, на которой творились предписанные обрядом действия. Особой обработке такие камни не подвергались, их природная форма, выемки, чашеобразные углубления делали их поверхность удобной для всякого рода ритуальных манипуляций. Традиция таких камней-жертвенников своими корнями уходит еще в каменный век и доживает до 115 этнографической современности. «Показательно описание ритуала у одного из дардских племен – западные кати: … Их обычай молиться был таков: (если) где был большой источник... и большой камень, (то), придя туда, клали на камень ком сливочного масла… и один человек становился жрецом. Став жрецом, он смотрел в небо и громко произносил (заклинания)…» [Иванов, Топоров, 1974, с. 12]. В кольце ограды (Лисаковский III, сооружение 7) обнаружена плита из вулканогенно-осадочной породы красноватого цвета, которая выделялась своей необычной Г-образной формой и размерами (1,5 х 1,0 х 0,8 м, толщиной 0,08 м). По краю плиты имелись три выемки, по всей видимости, предназначенные для обмотки ее веревкой во время транспортировки на место строительства ограды. На поверхности плиты фиксировались следы искусственной обработки: округлое углубление и прошлифованный в нем желоб вытянутой овальной формы длиной 0,12 м, шириной 0,06 м, направленный на север, в сторону рва (фото 15, 1, 2).

115. 1. Лис. II, с. 1. Вид плиты

115. 2. Лис. II, с. 5Б. Вид белого кварцита над погребением

Раздел первый Положение плиты на краю подкурганной площадки, вероятно, указывало на ее назначение в самом ритуале. Не исключено, что углубление и желоб на плоскости камня могли применяться для возлияния жертвенной жидкости, которая затем стекала в ров. Было замечено также, что во время дождя вода собиралась в углублении на плоскости каменной плиты. Семантика таких камней-жертвенников, природных алтарей «вращается» вокруг известного и такого насущного для традиционного общества культа, как культ плодородия и связанную с ним необходимость жертвоприношения [Марьяшев, Потапов, 1999, с. 108]. Широкая география распространения и всевременность существования камней-жертвенников позволяют говорить об их архетипичности в мировой культуре. Их можно встретить в сибирских, европейских и азиатских культовых древностях [Кубарев, 1988, с. 108]. Причем такие камни, по своему священному праву, являются действующими и сегодня – им приписывается чудодейственная целительная сила. Например, к камням горы Сулайман-Тоо (Южный Кыргызстан, г. Ош), где есть искусственные чашевидные углубления, до сих пор приходят на поклонение паломники со всей Центральной Азии [Аманбаева, 1999, с. 13]. «Такие чаши на камнях выдалбливали в самые разные эпохи в практических и в культурных целях…В XIX в. этнографы неожиданно обнаружили сходные углубления на недавних крестьянских надгробиях в Бретани, Германии, Швеции, Дании, Исландии и принялись расспрашивать об их назначении. Бретонцы наливали в эти неподвижные сосуды воду, чтобы охладить душу умерших. Нередко воду заменяли молоком» [Формозов, 1980, с. 108]. По всей видимости, в таком символическом контексте можно рассматривать и плиту из ограды сооружения 7 могильника Лисаковский II. Ее нахождение и положение в погребальном сооружении подтверждает главную идею погребального обряда как одного из обрядов перехода – восстановление жизни после смерти — немыслимое без силы плодородия. Камень. Форма. Универсальное существование менгиров от Швеции и Кавказа, включая степи Центральной Евразии, и далее вплоть до Японии невозможно обосновать идеями общего генезиса. Скорее всего, была некая причина священного характера: чтобы камень, врытый вертикальной плоскостью в землю, стал одним из главных элементов коммуникативной символики. Наиболее простой и понятной взору была форма обелиска, памятника в виде суживающегося кверху столба [Ожегов, 1988, с. 342]. Конечно же, эта 116 схема, выраженная в форме камня, воспроизводила важные для архаических культур символы. Например, фаллический символ связан с культом плодородия. Некоторые менгиры ассоциативно могли напоминать образы животных: барана, коня, быка, верблюда [Маргулан, 1979, с. 285]. Одно понятно, что взметнувшийся ввысь своей вертикальной плоскостью камень выполнял посредническую функцию связи между Небом и Землей. Менгиры Бесшатыра и мегалиты Стоунхенджа до сих пор хранят непознаваемость своей медитативной сущности. Менгиры как первичные древние архитектурные формы на территории Верхнего Притоболья мало известны. Не исключено, что во время активного целинного освоения земель они могли быть уничтожены. С другой стороны, здешние места не столь богаты камнем, как, например, степи Казахского мелкосопочника. Однако находка менгира на могильнике Лисаковский II (сооружение 5Б) позволила ввести этот памятник в контекст универсальных первобытных архитектурных построений и форм.

116. 1, 2. Лис. VI, с. 3. Вид «белого камня» сбоку и сверху

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи Ситуация прослеживается следующим образом: менгир, уложенный плашмя над вводным погребением, оказался вынутым из насыпи. В профиле бровки сооружения фиксировались очертания углубления, где, по всей видимости, он стоял. Менгир подтреугольной формы размером 1,5 х 0,5 м был сделан путем подтески одной стороны из туфового конгломерата красноватого цвета. В древности из-за вертикально врытого менгира курган был виден в округе 10–12 километров. Водрузив его на предназначенное ритуалом место и восстановив нарушенную веками «небесную коммуникацию», мы смогли убедиться в его принадлежности степному пространству, ставшему священным тысячи лет назад. Без этих камней, без этих точек на линии степного горизонта исчезла бы символическая связь между нижним и верхним мирами. Степной геном, который начал складываться на евразийских просторах еще в эпоху бронзы, отчетливо проявился не только в сооружении курганов, но и в традиции возведения менгиров, антропоморфных изваяний. Традиция продолжилась в скифо-сарматское время. В эпоху средневековья такой способ кодирования пространства воплотился в каменных балбалах кипчаков, а в начале нового времени – в кулпытасах казахов [Чибилев, 2000, с. 7]. Камень. Образ. Погребение есть культурно отработанный стереотип действий по отношению к умершему человеку. По ритуальным правилам умершего сопровождает предметная погребальная атрибутика. Если могильная яма оказывается без костей погребенного, но при этом имеются артефакты или таковые вообще отсутствуют, то такое погребение считается кенотафом, то есть символическим погребением. В андроновском погребальном обряде камень использовался в символизации идеи смерти человека. В этом плане примечательны погребения-кенотафы, которые не содержали костных остатков умерших. Вместо них на дне камеры фиксировались каменные плитки размерами 0,1 х 0,2 м – 0,2 х 0,3 м, неправильной геометрической формы. Они, в количестве двух или трех, как правило, лежали в центре или ближе к одной из стенок погребальной камеры. Процент такого рода могил составляет около пяти от общего количества кенотафов, раскопанных в погребальных группах. Они не носили следов ограбления, и вещевой инвентарь (в большинстве случаев, это керамические сосуды) находился in situ [Усманова, 2005, табл. 39, с. 224]. По всей видимости, камень являлся заместителем умершего, создавая присутствие его образа. В этом случае камень выступает как ипостась человека. Скорее всего, камень мог рассматриваться как нечто постоянное, 117 олицетворяющее человеческую плоть и поэтому не допускающее разрыва круга вечной жизни. Само тело погребенного могло отсутствовать по разным причинам: смерть на стороне, несчастный случай и т.д. Симптоматично другое: замещая тело, камень становится символом (персонификацией) умершего. Тем самым еще раз подчеркивается сакральность камня и принадлежность миру смерти. Камень, по всей видимости, был одним из первых образов и форм, замещающих умершего. К проблеме появления заместителя (фигуры) умершего в погребально-поминальной обрядности неоднократно обращались исследователи (Шишло, 1975, с. 255). От простого камня или палки до куклы в одежде умершего, посаженной в жилище – такова предметная линия символического представления культа предка. Неизвестно, как проявлялся сам обычай выставления заместителя умершего у «андроновцев». Каменные плитки в погребениях являются лишь свидетельством верований, уходящих своими корнями в мир ритуалов, где 117. 1, 2. Лис. VI, с. 3. Вид «белого камня» сбоку и спереди. Рисунок А. Бекишевой

1

2

Раздел первый осуществлялась связь между живыми и мертвыми и где, по меткому выражению Л. Леви-Брюля, смерть, как и рождение, являлась длительным процессом. По всей видимости, погребение с «белым камнем» (Лисаковский VI, сооружение 3) относится к разряду погребений, в которых имелся ритуальный образ камня. Погребение, плотно забутованное в три слоя большим количеством камней, пересыпанных щебнем, было скрыто под насыпью кургана из колотого щебня и устроено в скальном материке. Когда вскрывалось данное погребение, то было очевидно, что в него не было проникновений. Конечно, как археологи, мы понимали, что это неграбленое погребение, и по этому поводу строились всевозможные догадки на тему будущих находок (фото 12, 5–7). Но каково было наше удивление, когда в придонной части вместо ожидаемого предмета «необыкновенной» ценности, появился камень (известняк белого цвета), который заметно выделялся на фоне забутовки из камней индезитных пород коричневого цвета. Первоначально этот, названный условно «белый камень» представлялся маркером находки, которая могла находиться под ним. Камень подтреугольной формы, с полукруглым основанием размером 0,3 х 0,35 м и высотой 0,18 м, ориентирован острым концом на северо-восток по направлению к реке. Именно этот «белый камень» явился главной интригой данного погребения! При его внимательном обследовании обнаружены следы обработки в виде легкой шлифовки по одной из граней. Если камень повернуть правой стороной для просмотра, то с острого угла начинается «превращение» его в скульптурную форму: четко обозначается профиль со слегка выступающим вздернутым носом, надбровная дуга выполнена в рельефе, чуть обозначена треугольная глазная впадина, линия скулы подчеркнута естественным сколом камня. Первобытный «ваятель» умело использовал природные качества камня – известняка – его рельефность и конфигурацию. Переносица и линия губ обозначена методом легкой шлифовки по боковой грани камня (на рисунке показано стрелкой). Нельзя сказать, что над камнем вдохновенно трудились как над Венерой Милосской. Но в результате была подана очень деликатная скульптурная форма черепа человека, которая просматривается только с одной, правой стороны. С левой стороны плоскость камня имеет природную поверхность. Верхняя плоскость горизонтальная, с округлым основанием, без ре118 льефных линий. Белый известняк был специально принесен из другого места, потому что скалистая линия правого берега реки Тобол – это туфовые выходы камней красно-коричневого цвета. Потом камень был обработан в виде формы черепа. Каким образом он использовался: в обрядовой погребальной церемонии или в других ритуальных практиках – сказать невозможно. Так же, как и невозможно понять его обрядовую роль как заместителя черепа. Курган с «белым камнем», расположенный в комплексе с курганами, принадлежавшими культурам финальной бронзы, скорее всего, относится к этому периоду. Занимательна сама интрига погребения, то есть обрядовое соотношение самого предмета и тех скрытых за ним ритуальных обстоятельств, которые и привели к созданию этого погребального комплекса. Безусловно, что это преднамеренное погребение, совершенное с целью захоронить данный объект – «белый камень», который являлся культовым камнем. Отсюда следует такая тщательность его сокрытия большим количеством камней, щебенкой. Это тайное желание не дать возможности увидеть чужому глазу священное, предназначенное только для узкого круга людей. «Белый камень», по закону погребальной ритуальности, 118. 1. Тень веков

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи оказался в «каменном плену» – погребальная камера, можно сказать, вырублена в скальном материковом выходе, прослеживается мощная каменная забутовка. Земляное заполнение почти отсутствует, как будто следуя формуле захоронения: камню – каменное. Культовый камень своей формой имитировал череп: избран белый цвет; легкой шлифовкой получен контур профиля. С точки зрения «культа черепа», весьма распространенного в традиционных культурах и связанного с культом предков, становится понятным, почему камню приданы очертания черепа. Другой вопрос: что могло символизировать погребение «белого камня», который своей формой имитирует череп? Возможно, будучи культовым камнем, «белый камень» использовался в обрядах, связанных с культами плодородия и предков, а затем, по каким-то причинам, он подлежал захоронению. Например, подобный вотивный объект (деревянный столб-идол) был подожжен и зажженным был «погребен» (могильник Лисаковский I, группа Б, курган 3). Видимо, культовые предметы по истечении срока магического действия подлежали погребению-уничтожению для символического возрождения в будущем. Ведь смысл погребения в первобытных культурах как обряда перехода – это последующее возрождение через принятие смерти. Наверное, в таком контексте культуры смерти возможно рассматривать столь редкое, специальное погребение «белого камня». Погребения, которые не укладываются в рамки привычного для ученого ума представления о погребальном обряде эпохи бронзы. Бесоба. Так среди местных казахов, когда-то проживавших в поселке Кызылжар, на левом берегу реки Тобол, назывались курганы могильника Лисаковский II (устное сообщение старожила Наурызбаева Капыша Жумагазы улы). Пять курганов, заметно выделявшихся на поверхности своими насыпями, хорошо просматривались в округе. Хорошо был виден первый курган, как выяснилось впоследствии, не имевший погребения, но являвшийся ведущим земляным строением в курганной цепочке, направленной вдоль береговой линии. Четкий профиль курганов, чернеющий на фоне закатного солнца, притягивал взгляд к линии горизонта. Высокая обзорная площадка, с которой просматривалось пространство в радиусе 10–15 километров, по всей видимости, во все времена привлекала к себе желающих совершить на ней ритуалы. Конечно же, кто проходил по броду, который был местом перехода на протяжении нескольких столетий и располагался напротив курганов, обращал внимание на эти насыпи. Не исключено, что и курганы могли 119 быть своеобразным ориентиром для людей, которые искали место переправы через реку. Насыпи курганов не только служили хорошим ориентиром в степи, но само «андроновское» погребальное поле становилось священным местом, где отправлялись обряды уже других культур и народов. Могильник Лисаковский II. На его территории было обнаружено несколько погребений и жертвенных приношений, совершенных в более позднее время. Одни погребения «внедрились в тело андроновских» насыпей и погребений, другие организовали самостоятельное могильное пространство рядом с «андроновским». Это неординарное знаковое место стало погребальным пространством для кочевников и караванщиков, нашедших здесь последнее свое пристанище. Центр погребального поля могильника стал наиболее популярной зоной, где совершались погребения и жертвоприношения представителями культур других эпох. Это магический приоритет центра. При этом первоначальная конструкция каменных колец разбиралась в соответствии с продуманными строительными 119. 1. Лис. II, с. 1. Вид центральной бровки. Рисунок Н. Валдаевой

Раздел первый задачами новых обрядов. Отсюда следовало изменение в конструкции центральной ограды могильника (сооружение 5), где андроновское кольцо было разобрано и выстроена стенка из камней ограды. Поваленный менгир также использовался в выкладке. Кто же «зашел» в андроновское пространство и оставил вещественные знаки и своих умерших соплеменников? Каменная выкладка в центре ограды 5Б в плане квадратной формы, размером 1,5 х 1,5 м, состояла из камней ограды и менгира. Внутри выкладки в земляной засыпке стоял сосуд с округлым дном, рядом с ним – костяной тлен (фото 15, 4). Здесь же был заложен камень – кварцит белого цвета, заметно выделявшийся на фоне других камней туфового происхождения, краснофиолетового цвета. Очевидно, что жертвенник был позже сделан над погребением (см.: Сеитов, Усманова – статья в данном сборнике). Сосуд явно не андроновского происхождения и принадлежал к зауральской керамике раннего железного века (VI–IV вв. до н.э.). В «теле» этого же сооружения было устроено вводное погребение: костяк погребенного, лежавший на спине, придавлен в области груди и ног крупными камнями (ограда 5Б, погребение 5). Жертвенник не имел к этому погребению отношения. Кости скелета частично растащены грызунами: правая кисть, стопы ног. Датирующий материал отсутствовал. Умерший был ориентирован головой на юг (фото 5, 8). Обнаруженный у левого плеча обломок кристалла кварца не может быть культурно атрибутирован. Судя по северной ориентировке, погребение, скорее всего, относится к средневековью. Вводное погребение было введено в «андроновское» погребение, которое было разрушено, видимо, еще в эпоху бронзы. В нем in situ сохранился один лежащий череп (ограда 5Б, погребение 6). Другое вводное погребение было совершено во рву ограды 5Б, на поверхности оно было выделено стенкой, длиной до 5,0 м, из плашмя положенных на земляную засыпку камней, которые предварительно были вынуты из «андроновской» ограды. Погребение буквально было врезано в ров, его стенки выложены супесью черного цвета, видимо, с содержанием углистой массы (погребение 7). На дне лежал на спине костяк, головой на ЮВ, кости рук были плотно прижаты к костям таза, пятки стоп прижаты друг к другу (фото 5, 7). Скорее всего, умерший был завернут в погребальный саван/ткань. У его ног находился сосуд – кувшинообразной формы, изготовленный на гончарном кругу, оранжево-коричневого цвета (фото 17, 7). На 120 тулове имелись четыре ремонтных сквозных отверстия, предназначенных для скрепления разбитых частей сосуда шнуром (кожаным?). С внутренней стороны сосуда фиксировались солевые следы накипи. Видимо, в нем долго кипятили воду. Диаметр сосуда по венчику 10 см, высота — 23 см. У стопы левой ноги лежали кости барана – задняя нога с ребрами. Сосуд явно среднеазиатского происхождения и может быть датирован 14–15 вв. Скорее всего, погребение принадлежало караванщику. Воображение рисует следующую картину: караван добрался до брода, и видимо, не выдержав тягот пути, один из караванщиков умирает. Его хоронят на высоком месте, напротив брода. Сделав ему могилу в древнем кургане и вынув из ограды камни, караванщики соорудили над ней стенку из камней, как знак совершенного погребения. И сосуд, кипятивший воду в дни долгого пути и переживший не один ремонт, был оставлен у ног умершего как символ той земли, из которой пришел на берега Тобола караван.

120. 1. Лисаковск VI, сооружение 3

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи Два других погребения оказались пристроенными с западной стороны курганной цепочки. Это земляной курган раннего железного века сарматского времени (см.: Сеитов, Усманова – статья в данном сборнике) и погребение с костяком, без инвентаря, которое относится, скорее всего, к позднему средневековью. Итак, в центре погребального поля могильника Лисаковский II были устроены жертвенник, вводные и самостоятельные погребения, относящиеся к эпохе ранних и поздних кочевников. Место это однажды, во времена бронзового века было избрано для священных погребальных ритуалов и в виду своего ландшафтного положения (обзор местности, высокий берег, брод) использовалось в последующие времена. Эти ведущие характеристики пространства явились причиной образования современного казахского кладбища около другого погребального поля могильника Лисаковский V. «Загадочная» периферия. На правом берегу находятся два могильника, которые не входят в систему погребального поля Лисаковский I – это могильники Лисаковский VI и VII. Располагаясь на правом берегу, они, скорее всего, сосуществуют в одном пространстве с могильниками Лисаковский III, IV левого берега, в котором река является естественным разделителем. Они расположены напротив друг друга, через реку. Во время их раскопок мы заметили, что в безветренную погоду можно переговариваться с территорий могильных полей, расположенных на разных берегах. Оба могильника находятся на небольшом береговом склоне, на расстоянии в 300 метров друг от друга. Они небольшие по количеству своих погребальных сооружений, если не сказать, что маленькие. На поле могильника Лисаковский VI насчитывается четыре погребальных сооружения, три из которых раскопаны. Шесть видимых сооружений зафиксировано на территории могильника Лисаковский VII, из них четыре раскопано. «Андроновское» происхождение погребений и керамики могильника Лисаковский VII не вызывает сомнения. Чего не скажешь о погребениях могильника Лисаковский VI. Могильник Лисаковский VI. Основное погребение центрального кургана-ограды 1 по конструкции (деревянная рама в придонной части) и фрагментам керамики относилось к алакульской погребальной традиции. Ограда сооружена из крупных камней железистого песчаника. Скалистые берега реки – это туф красно-фиолетового цвета и дайка коричневого цвета. Камни железистого песчаника притаскивали из другого места – из залежей железистого песчаника, расположенных в 8–10 км от данного объекта (сообщение Б. 121 Молдашова, гл. геолога КБРУ, г. Лисаковск). В погребении было совершено несколько вводных захоронений, относящихся к разным эпохам. Обнаружены фрагменты керамики финальной бронзы (саргаринская культура), фрагмент средневековой керамики с цветной поливой, два полуразрушенных костяка (ребенок и женщина, вводное погребение), разрозненные кости и кремированные кости от других скелетов. Это, как «братская» могила, собранная погребальным ритуалом из разных культур и времен. Кроме керамики, в заполнении и в придонной части найдены многочисленные пастовые бусины. Самая замечательная находка в этом сооружении была сделана при зачистке материка вблизи погребения – нуклеус из высококачественного горного хрусталя, овальной формы, с четырьмя крупными сколами (фото 16, 1). Основное погребение сооружения 1 могильника Лисаковский VI принадлежит к алакульской культуре. Другое сооружение 2 имеет иное культурное происхождение. Оно отличалось по погребальному обряду и 121. 1, 2. Лис. III, с. 4, п. 6, 4. Накосное украшение, серьга

Раздел первый инвентарю от алакульского обряда и относится к переходному периоду от бронзового века к железному веку (см.: Епимахов, Усманова – статья в данном сборнике). Итак, на территории могильника Лисаковский VI имеются два сооружения, которые датируются в хронологическом диапазоне от алакульской культуры до культуры переходного периода, от бронзового века к железному. Здесь же присутствует погребение ритуального объекта, символично обозначенного как «белый камень», имевшего магическое содержание, смысл которого заложен в культе камней. Презентация погребального инвентаря. Инвентарь из левобережных погребений в количественном отношении значительно уступает инвентарю из правобережных погребений. Однако в нем присутствуют оригинальные вещи, которых нет в предметной коллекции из «правых» погребений. Выделены следующие категории инвентаря: украшения, предметы быта, орудия труда, предметы вооружения и, конечно же, самая «активная» по своему количественному присутствию категория – керамика. Украшения. А – бляшки бронзовые. А1 – бляшки нашивные, орнаментированные (концентрические окружности, крестообразные и звездообразные фигуры) – 7 шт. Техника исполнения – штамп. Диаметр от 35 мм до 43 мм, толщина 1,0 мм. Имеются по два отверстия для нашивания, расположенные по краю, напротив друг друга (рис. 25, 28, 29; 28, 6). Предполагаемая область декорирования: челюстно-лицевая подвеска, накосное украшение. А2 – бляшки нашивные, орнаментированные (концентрические окружности, крестообразные фигуры) – 3 шт. Техника исполнения – штамп. Диаметр от 10 мм до 16 мм. Имеются по два отверстия для нашивания, расположенные по краю, напротив друг друга (рис. 28, 6а). А3 – бляшка выпукло-вогнутая – 1 шт., диаметр – 6,0 мм (рис. 25, 6). Предполагаемая область декорирования: головной убор, ворот платья. Б – подвески бронзовые листовидной формы, верхний конец оформлен рифленой пластиной. Предполагаемая область декорирования: накосное украшение. Б1 – подвеска имеет форму узкого вытянутого листа, длиной 6,0 мм, шириной 11 мм, толщиной 0,1 мм – 1 шт. В верхнем тупом конце – отверстие для подвешивания (рис. 25, 22). Б2 – подвески имеют форму широкого листа, концы обломлены и не сохранились, ширина в средней части – 18 мм, в верхней части – 11 мм, толщина пластины 0,1 мм – 4 шт. (рис. 25, 30 ).

122 В – пронизи бронзовые, рифленые. В1 – прямоугольной формы, длина от 20 мм до 30 мм, ширина от 6,0 мм до 8,0 мм, рифление в виде горизонтальных линий по всей поверхности – 3 шт. (рис. 25, 17; 28, 6б). Предполагаемая область декорирования: челюстно-лицевая подвеска. В2 – пятиугольной формы, длина от 35 мм до 40 мм, ширина 10 мм, рифление в виде горизонтальных и ломаных линий – 2 шт. (рис. 25, 23; рис.

25, 30а). Предполагаемая область декорирования: накосное украшение. Г – обоймы бронзовые, пластинчатые – 5 шт. Различаются по размерам, длина от 7,0 мм до 16 мм, ширина от 4,0 мм до 11 мм, толщина пластины – 0,1 мм (рис. 25, 3; 26, 27). Предполагаемая область декорирования: накосное украшение; обувь. Д – кольца височные. Д1 – бронзовая пластина плакированная золотой, внутри деревянный прут для основы, концы орнаментированы горизонтальными и ломаными линиями, собранными в две группы – 2 шт. Техника исполнения – штамп. Замковая часть – узкий заостренный конец входит в расширенный трубкообразный конец. Диаметр кольца 70 мм, ширина посредине 8,0 мм (стр. 68, 3 ). Д2 – бронзовая пластина 122. 1. Лис. III, с. 4, п. 6. Бляшки, листовидные подвески

0

1

122. 2. Лис. III, с. 5, п.1. Бронзовый крюк

0

1

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи согнута в трубочку на основу, которая не сохранилась, диаметр 75 мм, ширина 7,0 мм – 2 шт. Замковая часть не сохранилась (рис. 26, 10). Предполагаемая область декорирования: головной убор, мочки ушей. Е – серьги ушные бронзовые. Е1 – серьга проволочная, один конец в виде скрученной спирали, швенза имеет острый конец и согнута под углом – 1 шт. Диаметр спирали 12 мм, общая длина изделия 25 мм (рис.

25, 16). Е2 – серьга, пластинчатая, внутри органическая основа (деревянный прут?), замковая часть сломана, диаметр 30 мм, ширина 3,0 мм (рис. 26, 2). Ж – браслеты бронзовые, разомкнутые, пластинчатые. Ж1 – браслеты со спиралевидными окончаниями, общий диаметр обруча 35 мм, ширина пластины 4,0 мм, высота головки спирали 7,0 мм – 4 шт. (рис.

26, 1, 5). Ж2 – браслеты со спиралевидными окончаниями, общий диаметр обруча 55 мм, ширина пластины 7,0 мм, высота головки спирали 8,0 мм – 3 шт. (рис. 26, 3, 2а, 9). Ж3 – браслеты с округленными концами, общий диаметр обруча 52 мм, ширина пластины 6,0 мм – 3 шт. (рис. 26, 4, 8 ). З – подвески из природной формы – 3 шт. Ископаемая ракушка Corbicula fluminalis (?), с отверстиями в верхней части, длина по панцирю от 30 мм до 43 мм (рис. 25, 19–21). Предполагаемая область декорирования: головной убор. И – бусины. И1 – бронзовые, колечкообразные, согнутые из прута, диаметр 3,0–4,0 мм (рис. 25, 7, 10 ). И2 – бронзовые, бочонкообразные, согнутые из пластины, диаметр 3,0– 4,0 мм (рис. 25, 4, 9). И3 – пастовые, колечкообразные, диаметр 3,0–4,0 мм (рис. 25, 5). Предполагаемая область декорирования: головной убор, платье, обувь. К – пронизки. К1 – пронизки, бронзовые согнутые из рифленой пластины, диаметр 3,0 мм, длиной 15 мм, диаметр 4,0 мм (рис. 25, 2, 8). К2 – пронизки, бронзовые, в виде соединенных бусин, диаметр 4,0 мм. К3 – пронизки, пастовые, в виде трубочки, диаметр 2,0–3,0 мм (рис. 25, 12). Л – трубочка в виде двойной спирали, согнутой из проволоки, длина 18 мм, диамет 4,0 мм (рис. 25, 1). М – подвеска-амулет, камень коричневого цвета (кварцевый песчаник? полевой шпат?), антропоморфной формы, длиной 38 мм, шириной по основанию 14 мм: четко обозначена «голова» округлой формы со скошенной плоскостью, «тело» прямоугольной формы, в разрезе – треугольной; в месте перехода «головы» в «тело» имеются следы потертости, оставленные шнуром при ношении. Поверхность изделия гладкая (стр. 123 68, 2). Подвеска, атрибутированная как продолговатая галька-амулет, известна по находкам из Синташтинского большого грунтового могильника, погребение 35 (Генинг В.Ф., Зданович Г.Б., Генинг В.В., 1992, с.

225, рис. 122, 13). Украшения из погребений левого берега, входят в традиционный, стандартный набор алакульских ювелирных изделий. В гарнитурах присутствуют характерные для алакульских головных уборов накосные украшения – низки бусин или обойм, оформленные внизу листовидными подвесками (Лисаковский III, погребение 4; сооружение 4, погребение 6), челюстно-лицевые подвески в виде бляшек, соединенных рифлеными пластинами (Лисаковский III, сооружение 7; Лисаковский V, сооружение 1). Височные кольца, плакированные золотой пластиной (Лисаковский V, сооружение 1) почти идентичны кольцу, найденному в погребении правого берега (Лисаковский I, группа А, погребение 8). Единственные украшения (по происхождению из левобережных погребений), которые не имеют аналогов в ювелирном стандарте правобереж123. 1, 2. Лис. III, с. 3. Виды деталей топора-молота

Раздел первый ных погребений – это амулет (Лисаковский V, сооружение 1) и серьга с головкой в виде спирали (Лисаковский III, сооружение 4, погребение 4). Орудия. Были найдены в заполнениях рвов, и ям. Определение орудий как предметов, относящихся к погребальному инвентарю весьма условно. Они не сопровождали умершего. Некоторые из них, возможно, применялись во время копки рвов и ям. А – скребла. А1 –кремнистый песчаник серого цвета (по предварительному определению) пятиугольный формы, размерами 110 х 100 х 75 мм, толщиной 20 мм, по поверхности несколько сколов, края острые (рис. 27, 4). А2 – треугольной формы, кремень темно-вишневого цвета (по предварительному определению) размером 30 х 26 мм, края поправлены ретушью (рис. 27, 2). Б – отбойник, кремень темно-вишневого цвета (по предварительному определению) прямоугольной формы, в сечении – трапециевидной формы, с четко выраженной горизонтальной ударной площадкой, размером 70 х 65 мм, высотой 65 мм, по краю площадки имеются рабочие сколы, поправленные ретушью (рис.

27, 3). В – орудие типа мотыги для взрыхления почвы, изготовлено из трубчатой кости КРС, имеет острый конец и следы сработанности, расширяется книзу, нижний конец – подрезан, видимо, для лучшей фиксации при насадке на рукоять. Длина изделия 195 мм, диаметр в верхней части – 36 мм (рис. 27, 6). Предметы вооружения и быта. Ножи (2 экз.) происходят из погребения сооружения 1 могильника Лисаковский V (стр. 68, 1). Один нож находился над головой погребенной женщины и был очень плохой сохранности. Другой нож – в районе кистей погребенного мужчины, сохранность его была удовлетворительная. Оба ножа относятся к типу обоюдоострых ножей-кинжалов с намечающимся перекрестием, и нервюрой по всей длине клинка, пятка прямоугольной формы. Длина изделий – 17,5 см. Металл коррозирован. Топор-молот с полусферическим обухом (Лисаковский III, сооружение 3). Это первая находка такого рода, сделанная в алакульских погребениях казахстанских степей (рис. 28, 9, 10). Длина изделия 11,4 см, длина лезвия 5,5 см, молоточковидный обух 3,5 х 3,5 см, ширина в районе проушного отверстия 2,8 см, диаметр отверстия с одной стороны 1,4 см, с другой – 1,8 см. Шлифовка, сверление. Сверленое отверстие имеет 124 биконическую форму (фото 16, 3, 4; 17, 1). Камень (по предварительному определению – габбро) по цвету двухсторонний: одна половина топора темно-зеленого цвета, другая – молочно-серого. Причем цветовая граница проходит по центральной длинной оси через отверстие. Изделие комбинированное. Одна половина предмета оформлена в виде молотка с полусферической шляпкой, вторая – в виде топора. Полукруглое лезвие симметричной формы, с одной стороны по нему имелось два незначительных скола. Лезвие не острое, и в качестве топора изделие не могло применяться. По всей видимости, рабочей частью служила половина с молотком. В отверстии сохранился фрагмент деревянной рукояти с двумя бронзовыми скобками, вмонтированными сверху. Размеры скобок 10 х 10 мм. Контекст находки. В единичных экземплярах подобные топоры-молоты найдены в Южном Зауралье: алакульское поселение Коркино I, погребение могильника эпохи бронзы у пос. Мирный, и случайная находка у. с. Пески [Чеченкова, 2004. с. 246–251]. Характерны они для культур с боевыми топорами и шнуровой керамикой конца III тыс. до н. э. (Северная Европа от Ютландии до Волги), для фатьяновской культуры 124 1. Пяточная кость лошади

124. 2. Лис. III, с. 4, п. 3. Игральные астрагалы

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи (первая половина II тыс. до н. э.) [Брей, Трамп, 1990, с. 263, 287). По всей видимости, каменные полированные топоры-молоты распространяются с запада на восток [Нелин, 1996, с. 183–188]. Топор-молот вопреки своей принадлежности к вооружению и ассоциацией с образом мужчины-воина был найден в разрушенном захоронении женщины и ребенка, где в стенку могильной ямы был инсталлирован череп ребенка (Лисаковский III, сооружение 3). Единственная вещь, которая была не тронута – это топор. Он, скорее всего, был импортного происхождения и привнесен из другой культурной среды, мог быть результатом межплеменного обмена и служил священным даром-оберегом, который особо почитался. Отсюда его индивидуальная знаковость, он находился под запретом к изъятию из погребения. Инсталлированный в стенку погребения детский череп (следует отметить, это первый случай выставленного таким образом черепа, известный нам по «андроновским» свидетельствам) дополнительно подчеркивает особую священность этого предмета. Крюк бронзовый изготовлен из прута, квадратного в сечении, верхний конец загнут в виде плоской петли, длиной 17 мм; длина обратного нижнего загиба с острым концом 25 мм, общая длина изделия до загиба 90 мм, острие не имеет так называемого «жальца» (рис. 27, 1). В погребальном инвентаре синташтинской культуры встречаются крюки, они округлой конфигурации, и на конце имеют «жальце» [Ткачев, 2007, с. 184]. Чаще всего они обозначаются как рыболовные [Генинг В.Ф., Зданович Г.Б., Генинг В.В., 1992, с. 164, 223, 231]. Описываемый крюк найден в погребении (Лисаковский III, сооружение 5, погребение 1) с алакульской керамикой, рядом с кучкой бараньих астрагалов (фото 7, 6). И, скорее всего, относится к так называемым «мясным» крюкам, на которых подвешивалось мясо (устное сообщение Alan Outrum, Университет Экстера, Великобритания). Скобки бронзовые найдены за головой погребенного, в районе сосудов. Выделяются две группы скобок. 1-ая группа: Г-образные концы загнуты друг за друга (3 шт.), длина скобок 36 мм, 34 мм, 32 мм, прут в сечении прямоугольной формы размером 5,0 х 3,0 мм (Лисаковский I, сооружение 1, погребенный 1). Внутри них были фрагменты дерева, то есть скобки охватывали какой-то предмет в виде палки. 2-ая группа: Г-образные концы находятся на расстоянии друг от друга (3 шт.), проволока узкая в сечении – 2,0 мм, по сути это согнутая пластина, длина скобок 18 мм, 11 мм, 5,0 мм (Лисаковский III, сооружение 4, погребение 125 3). На концах скобок были фрагменты дерева, по всей видимости, принадлежавшие деревянному предмету (рис. 27, 6, 7). Оригинальные предметы. Впервые обнаружены в составе погребального инвентаря погребений могильников эпохи бронзы Лисаковской округи. Жертвенник из кварцевого песчаника красноватого цвета (по предварительному определению) прямоугольной формы, с округлыми длинными сторонами, с небольшим бортиком и вогнутой поверхностью с одной стороны, с другой – гладкой поверхностью (фото. 16, 2). Длина – 127 мм, ширина посредине – 95 мм, ширина по поперечным сторонам – 63 мм и 80 мм, высота 20 мм и 35 мм. Нижняя поверхность жертвенника затерта. Найден в погребении поздней бронзы (Лисаковский VI, сооружение 2). Из этого же погребения происходит створка ископаемой раковины (окаменевший корпус серого цвета размером 40 х 28 мм) не имеет следов обработки и, видимо, не являвшаяся изделием, а используемая как природная форма, возможно, в виде ритуального приношения (рис. 28, 11).

125. 1. Лис. VI, с. 1. Поверхность нуклеуса из горного хрусталя

Раздел первый Аморфный нуклеус для отщепов на кристалле горного хрусталя размером 50 х 45 мм, высотой 18 мм (фото. 16, 1). Хрусталь обладает высокой дисперсностью (рис. 28, 7). Нуклеус (или сырье?), скорее всего, происходит из районов Южного Урала. Хотя район Лисаковска – это район сохранившихся уральских структур, и он мог быть найден здесь. Нуклеус может быть любого времени, даже эпохи бронзы, поскольку это предмет не утилитарный, в хозяйстве не применяемый. Сколотые отщепы с него вряд ли могли быть заготовками для орудий. Возможно, предмет имел культовое значение (устное сообщение В.С. Мосина, Челябинск). Два куска кристаллов кварца, не имеющих следов обработки, найдены в погребении и во рву (Лисаковский II, сооружение 5Б погребение 5; Лисаковский III, сооружение 3). Скорее всего, они также имели некое культовое значение. Астрагалы игральные – таранные (подпяточные) кости коровы (7 шт.) – обнаружены в погребении, где были захоронены два черепа, принадлежавшие мальчикам-подросткам (Лисаковский III, сооружение 4, погребение 3). Кости длиной от 55 мм до 65 мм, шириной от 35 мм до 45 мм имеют широкую, плоскую, подработанную и слегка затертую сторону, в нижней части одной кости есть отверстие (фото 17, 5). Это единственная находка астрагалов из погребений лисаковских могильников, которые могут быть атрибутированы как игральные кости. Во-первых, они найдены в детском погребении, что говорит в пользу их отождествления с игровым моментом в жизни мальчиков-подростков, во-вторых, легкая затертость широкой поверхности кости не является залощенностью, которая получается в результате использования астрагала как лощила для обработки какой-либо поверхности. «Навершие» – название условное. Это отросток ниточной кости задней ноги – пяточная кость лошади, длиной 105 мм, шириной 45 мм, округлая суставная верхняя часть и нижняя часть с отростками горизонтально подрезаны (рис. 27, 7). Для сравнения в тексте представлен рисунок анатомической пяточной кости лошади. В нижней боковой части слегка обозначена выемка, внутри полости кости имеется дополнительное отверстие. Общим своим видом кость напоминает образ птицы. Найдена она была на дне рва и, возможно, использовалась в качестве навершия в каких-то церемониях, происходивших во время совершения погребального обряда (Лисаковский III, сооружение 7).

126 Микролитическая пластина и отщепы, кремень (3 шт.) – не относятся к погребальному инвентарю, были найдены при вскрытии центральной части сооружения (Лисаковский III, сооружение 8). Возможно, они туда попали случайно. Однако и не исключена и версия специального их приношения, например в качестве ритуального дара (рис. 28, 2–4). Сосуды. Коллекция керамики (Лисаковский II, III, IV, V, VI, VII) представлена преимущественно сосудами горшечной формы, насчитывается несколько сосудов баночной формы. Всего 113 сосудов – это цельные формы и крупные фрагменты, по которым определяется форма сосуда и значимая часть его орнаментальной композиции (97 сосудов – из погребений левого берега, 16 сосудов – из погребений правого берега). В общей статистике не принимались во внимание отдельные мелкие фрагменты керамики, найденные в заполнении рвов и ям. Для сравнения: в погребениях Лисаковский I (группы А, Б) найдено 209 сосудов, с учетом крупных фрагментов керамики. Коэффициенты распределения признака относительно содержания сосудов в погребениях обоих берегов примерно равные: левый берег – 1,9 (51 погребение, 97 сосудов); пра126. 1. Сосуды из погребений Лисаковской округи

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи вый берег – 1,8 (группы А, Б – 113 погребений, 209 сосудов). Посуда погребений левого берега по общему виду и орнаментальному стилю – горшечная форма с уступчатым плечом, орнамент (прочерченные линии, горизонтальные зигзаги, треугольники самых различных типов) по шейке, верху тулову, в придонной части, по шейке свободная от орнамента зона, – это алакульская керамика. Коллекция сосудов и фрагментов керамики из погребений могильников левого берега Лисаковский II, III, IV, V и правого берега Лисаковский VI (только одно сооружение 1), VII представлена в общем контексте описания. Могильник Лисаковский II. Группа сосудов имеет типичный алакульский облик. Один сосуд баночной формы (рис. 18, 9). Другой сосуд круглодонный из вводного жертвенника, относится к раннему железному веку (рис. 18, 20). Исключением из алакульской коллекции являются четыре сосуда. При своем алакульском облике они имеют особенности. Три сосуда плавнопрофилированные, высоких пропорций, орнаментированы заштрихованными треугольниками, линиями зигзагов, пирамидальными фигурами, техника исполнения – резной штамп, резная линия (рис. 17, 11–13). Один сосуд орнаментирован без разделения по зонам до середины тулова и в придонной части имеет невысокий поддон. Два других имеют свободную от орнамента зону по шейке. Четвертый – сосуд горшечно-баночной формы, отличается от остальных своими узкими пропорциями, высотой (34 см) и цилиндрической формой ведра. Орнаментирован по всей поверхности в алакульском стиле, с сохранением свободной зоны по шейке, – ряды заштрихованных треугольников и зигзагов (рис. 18, 14). Могильник Лисаковский III. Керамику этого могильника при типичной алакульской форме (сосуды горшечной формы с уступчиком, одна форма горшечно-баночная, один сосуд плавнопрофилированный) отличает стиль орнамента: насыщенные меандром ковровые композиции, выполнены в технике зубчатого штампа. Из тридцати цельных форм сосудов насчитывается семнадцать сосудов с меандровидными орнаментальными композициями (рис. 19, 21). В андроноведенье подобная керамика обозначена как амангельдинский (кожумбердинский) тип керамики – алакульская профилировка тулова с пышным федоровским узором [Зданович Г.Б., 1988, с. 131]. Могильник Лисаковский IV. Самая малочисленная по количеству группа керамики – три сосуда цельной формы (горшечной, горшечно-баночной, баночной формы) выполнены в алакульской манере (рис. 19, 7, 12, 127 14). Могильник Лисаковский V. Все сосуды горшечной формы, за исключением одной банки. Из двадцати трех сосудов шесть сосудов имеют «амангельдинскую» стилевую направленность в орнаментике. Другие – характерный алакульский орнамент – зигзаги, заштрихованные треугольники, выполненные в технике резного орнамента (рис. 22, 23). Могильник Лисаковский VI. Фрагменты керамики происходят из погребения сооружения 1, чье пространство использовалось несколько раз для подзахоронений в разные времена, поэтому керамика представлена в весьма разрозненном виде. Имеется один алакульский фрагмент, два других по своему виду характерны для керамики поздней бронзы – саргаринской (рис. 18, 1, 3, 6). Сосуд горшечно-баночной формы с отогнутым венчиком (сооружение 2) относится к переходному периоду от финальной бронзы к раннему железному веку (рис. 18, 19).

127. 1, 2. Лис. III, с. 4. Сосуды из погребений 6 и 5

Раздел первый Могильник Лисаковский VII. Сосуды (шесть сосудов горшечной формы) и фрагменты посуды относятся к алакульской традиции формы и орнамента (рис. 24). Один сосуд горшечно-баночной формы с овальными горизонтальными вдавлениями, возможно, имеет инокультурное происхождение (рис. 24, 13). Относительная датировка, или в какой последовательности возникали некрополи. Посуда из погребений левого берега (Лисаковский II, III, IV, V) и правого берега (Лисаковский VI, VII) выполнена в алакульской традиции, которая прослеживается в горшечной форме с уступчиком, в свободной от орнамента зоне на шейке, в орнаментальных композициях (исключение – сосуды из вводных погребений и переходного погребения). В погребениях могильника Лисаковский III вместе с алакульской керамикой присутствует, в большинстве своем, посуда так называемого «амангельдинского типа», который возник по правилам формирования федоровского орнамента на алакульской форме. Сосуды из левобережных погребений по своим признакам в обшей своей массе не отличаются от сосудов из правобережных погребений основного некрополя Лисаковский I, алакульской части групп А и Б. По всей видимости, это единый керамический комплекс, который формировался в одно историческое время, но в разные его интервалы. Вероятно, что один могильник возникал чуть позже другого, некоторые же погребальные поля по обоим берегам могли использоваться одновременно. Компактно собранные погребения на одном погребальном поле принадлежали отдельному роду, объединенному кровным родством и общей культурной традицией, что и демонстрирует погребальный ритуал, инвентарь и, особенно, посуда. Наиболее ранней группой, по всей видимости, является группа погребений могильника Лисаковский II. Относительно ранняя дата возникновения этого погребального поля обосновывается наличием плавнопрофилированных сосудов, которые свои обликом очень близки к синташтинской посуде – тип III.2 [Ткачев В.В., Хаванский, 2006, с. 37]. То есть это ранние формы, которые могли сохраниться как рудимент или были повторены как реплика с учетом алакульского стиля орнамента (резные линии и зигзаги, ряды заштрихованных треугольников, пирамидальные фигуры). Кроме того, элементы погребального обряда могильника Лисаковский II не повторяются на других могильниках – это сложносоставные балдахины из войлока и дерева, оригинальные сооружения (ящик из плит, ограды, образованные за счет рвов). Погребальный обряд 128 могильника Лисаковский II отличается своей индивидуальностью. Да и сам факт почти полного, можно сказать тотального разрушения погребений, как результат проникновения живших чуть позже «единокультурных» соседей – «охотников за косточкой предков» – указывает на его более раннее происхождение по сравнению с другими погребальными полями. Следует отметить, что некая рудиментарность в виде предметного наследства от синташтинской культуры, существует в погребальном инвентаре могильника Лисаковский III (сооружение 4, погребение 3). Острореберный сосуд из этого погребения на своей поверхности имеет синташтинскую орнаментальную стилистику – елочный узор с вертикальной направленностью, выполненный посредством мелкозубчатого штампа [Ткачев В.В., Хаванский, 2006, с. 51]. Ритуальная предметная память, видимо, представлена в астрагалах, уложенных кучкой (Лисаковский III, сооружение 5, погребение 1), и бронзовом крюке: астрагалы – неизменный атрибут, сопровождающий синташтинские погребения, впрочем, как бронзовый крюк, который распространен в синташтинском погребальном инвентаре [Генинг В.Ф., Зданович Г.Б., Генинг В.В., 128. 1. Лис. III, с. 4, п. 3.Вид орнаментальной композиции на поверхности сосуда

0

1

Могильники эпохи бронзы Лисаковской округи 1992, с. 114, 200, 223, 230].Эти предметные единичные «цитаты» из синташтинской погребальной традиции отражают относительно ранние этапы формирования могильников (Лисаковский II, III) левого берега по сравнению с остальными могильниками двух берегов. Могильник Лисаковский V по показателям погребального обряда и инвентаря, в том числе и керамики, – алакульский, без ранних культурных «цитат». Итак, основные погребения (за исключением вводных погребений) принадлежат единому культурно-пространственному континууму – обозначим его в устоявшемся в археологии традиционном термине – андроновскому. В целом, учитывая погребения левого и правого берегов, алакульский компонент (Лисаковский I, группы А и Б; Лисаковский II, III, IV, V, VII) преобладает над федоровским компонентом (Лисаковский I, группы В и Г). При этом на правом берегу насчитывается примерно их равное количество: 76 алакульских погребений (Лисаковский I, группы А и Б, Лисаковский VI, VII), 78 федоровских погребений (Лисаковский I, группы В и Г), 16 смешанных погребений (Лисаковский I, группы А, В, Г), на левом берегу имеются только алакульские – 51 погребение. Среди левобережных погребений нет федоровских погребений. Присутствие в погребениях могильника Лисаковский III керамики с алакульской формой и федоровским стилем орнамента – это не факт предметной реализации федоровского погребального обряда с классической федоровской посудой. Видимо, в данном случае, можно говорить о привнесении новых мотивов, возникших в результате контактов, которые не изменили ведущий алакульский стиль керамики. Очевидно, что алакульская погребальная традиция является первоначальной в этом «собрании» погребальных «текстов», возникших на берегах Тобола. Алакульский культурный стереотип с синташтинскими «привкусом» обозначает начальный этап формирования культурно-пространственного континуума, к которому чуть позже присоединяется федоровский культурный стереотип, сохранивший свою «сепаратную» неприкосновенность в виде отдельных погребальных полей, погребального обряда и керамики. Абсолютная датировка. Календарная датировка могильников Лисаковской округи на основе согласования радиокарбонных дат с дендрохронологическими методами (см.: Панюшкина – статья в данном сборнике) получилось следующая. Самый старый возраст оказался у образца дерева из кургана 3 (Лисаковский I, группа Б) – итоговая дата 1780 г. до н. э. Образец принадлежит находке, которая атрибутирована как «жертвенный столб» [Усманова, 2005, с. 107]. Это единственная абсолютная дата, которая определена по 129 правобережному могильнику Лисаковский I. Погребения левобережных могильников Лисаковский III, IV создавались в 1740–1660 гг. до н. э., то есть в течение 80 лет. Из них раньше были совершены погребения могильника Лисаковский IV (сооружение 1, двойное погребение с перемычкой) – 1740 г. до н. э. В это же время параллельно шло образование погребального поля Лисаковский III. По всей видимости, наиболее раннее его сооружение – это сооружение 3, давшую дату 1740–80 гг. до н. э. Образцы дерева из погребений сооружений 2 и 7 имеют следующие календарные даты: сооружение 2 – 1660 г. до н. э., сооружение 7 – 1670 г. до н. э. Итак, основные погребальные поля (Лисаковский I группа Б, Лисаковский III, IV) формировались в период 1780–1660 гг. до н. э., в течение 120 лет. К сожалению, нет абсолютных дат по могильнику Лисаковский II, который по ряду признаков погребального обряда и керамике, видимо, возникает раньше всех могильников, расположенных на обоих 129. Лисаковская археологическая экспедиция. Праздник «День археолога»

Раздел первый берегах. Погребения правого берега Лисаковский I появляются сравнительно позже, завершая процесс формирования погребального комплекса, состоящего из алакульского и федоровского компонентов. Но именно образец из погребения Лисаковский I (группа Б, курган 3) дает самый старый возраст –1780 г. до н.э. В таком случае возникает противоречие между относительно поздним характером погребального обряда, керамики и полученной ранней календарной датой. Однако это противоречие устраняется, если обратить внимание на знаковый характер погребения, из которого происходит образец. Это не совсем обычное погребение в его классическом понимании: в нем был захоронен жертвенный столб. Оно могло быть устроено гораздо раньше, чем все погребения могильника Лисаковский I. Может быть, именно с него и началось освоение правого берега: строительство нового поселения, организация погребального пространства. Новые поселенцы «застолбили» территорию священным столбом, похоронив его первым в качестве оберега. Послесловие к сочинению или работа над ошибками… Сочинением на свободную тему заканчивалась монография «Могильник Лисаковский I: факты и параллели» (Караганда – Лисаковск, 2005). В жанре свободной интерпретации была развита тема двух культур в «андроне» на примере памятников Лисаковской округи. Теперь, когда проанализированы пусть даже в самых общих чертах погребения левого берега (Лисаковский II, III, IV, V), можно сказать о том, кто первым освоил берега Тобола в этой местности. Это были представители «алакульского рода-племени», которые первыми и захоронили своих соплеменников на левом берегу (Лисаковский II). Самый поздний левобережный – могильник Лисаковский V. Освоение правого берега в качестве погребального пространства, возможно, было начато вместе и с левым берегом (Лисаковский I, группа Б, курган 3, «погребение жертвенного столба»). Позже появляются представители «федоровского рода-племени», и тогда в пространстве правого берега возникают совместные погребальные поля, при ведущим алакульском компоненте (Лисаковский I, группа А и Б) и отдельные «федоровские» погребальные поля (Лисаковский I, группы В и Г). И как результат – соседство в реальной повседневной жизни на поселении и в посмертной жизни на погребальном поле двух культурных традиций – алакульской и федоровской. Соседство-диалог, в результате которого и возникает такой яркий и самобытный комплекс андроновских памятников в этой части степного Верхнего Притоболья, обозначенный как «памятники Ли130 саковской округи».

P.S. Заключительными словами в сочинение были такие слова «до новой встречи с наследием андроновской культуры»…

130. Пластическая реконструкция лица по черепу из кургана «кипчакский». Автор Г.В. Лебединская

Приложение 1 Отдельные сооружения Правый берег. Группа Кызыл Жар. Находилась в 2,0 км от могильника Лисаковский V, вниз по течению реки, на высокой точке левого берега. Она включала в себя два сооружения. Погребальное сооружение 1 (курган-ограда). Диаметр сооружения 6,5 м, высота в рельефе 0,4 м. Насыпь состоит из камней (0,2 х 0,3 м – 0,3 х 0,4 м), плотно уложенных в слой супеси темно-коричневого цвета. После снятия камней четко выделилось кольцо-крепида из камней, в плане овальной формы, размером 5,5 х 4,5 м, шириной 0,9–1,0 м, ориентировано по линии СЗ–ЮВ. Камни кольца уложены плотно плашмя в один-два слоя на искусственную подсыпку из супеси темно-коричневого цвета. Некоторые камни были врыты на ребро и играли роль контрфорсов. Два камня высотой 0,5–0,6 м были вертикально врыты посредине восточной и западной сторон внутри крепиды по направлению З–В. Заполнение внутри ограды: супесь темно-коричневого цвета. На площадке внутри ограды никаких очертаний не обнаружено. Постройка носила явно культово-поминальный характер. Временная принадлежность ее неизвестна (рис. 15, 1). Погребальное сооружение 2 (курган-ограда). Располагалось в 170 м к югу от сооружения 1. На поверхности фиксировалось по беспорядочно разбросанным камням. После снятия насыпи было выявлено кольцо ограды диаметром 5,0 м. Камни ограды преимущественно крупных размеров и геометрической формы (0,45 х 0,5 м) были уложены в один ряд плашмя на искусственную подсыпку из супеси темно-коричневого цвета толщиной 0,1–0,15 м. Крупные камни были укреплены мелкими камнями. В восточной половине сооружения фиксировалась каменная выкладка в виде горизонтальной полосы, которая направлена с севера на юг, и выходит за пределы южного контура ограды. Выкладка размером 5,0 х 0,5 м выложена из мелких колотых камней. После зачистки внутриоградного пространства было выявлено погребение (рис. 15, 2). Погребение 1. Располагалось с западной стороны кольца и было оформлено врытыми вертикально камнями. Очертания овальной формы размером 1,6 х 0,8 м, ориентированы по линии СЗ–ЮВ. По северо-восточной стороне имелся трехступенчатый спуск ко дну. Ширина ступени 0,2 м, высота – 0,4 м. По юго-западной стенке отмечалась облицовка из беспорядочно уложенных и закрепленных грунтом камней высотой 0,8 м, шириной 1,0 м, толщиной 0,2 м. Она не доходила до дна камеры. На глубине – 120 см очертания погребальной ямы изменились и расширились в северо-восточную и юго-западную стороны до размера 1,1 х 0,7 м. Изменилась ориентировка погребения (СВ–ЮЗ), которая произошла из-за небольших ниш, сделанных в северо-восточной и юго-западной стенках. В нишах фиксировалось несколько лежащих камней. Ко дну яма суживалась до размера 1,0 х 0,4 м, сохраняя форму овала. Общая глубина ямы 1,0 м. На дне ее лежало несколько разбросанных ребер и позвонков от костяка погребенного. Не исключено, что в погребении было совершено проникновение, после которого погребальная яма была опять забутована камнями. Погребение 2. Располагалось за пределами ограды в 1,5 м к ЮВ от кольца (– 50 см) и фиксировалось по четырем вертикально вкопанным в материк наклоненным плитам размером 0,2 х 0, 25 м. После их снятия отмечены очертания могильной ямы в плане овальной формы размером 1,0 х 0,5 м, ориентированы по линии З–В. Глубина ямы 0,4 м. Ко дну яма суживалась до размера 0,95 х 0,35 м за счет ступенчатообразного спуска шириной и высотой 0,2 м, проходившего по северной стороне. На дне находился костяк погребенного ребенка, череп на левом боку, ориентирован головой на запад. Тело развернуто на спину, кости рук прямо вдоль тулова, кости ног параллельно друг другу. Фаланги пальцев на кистях и стопах отсутствовали. Никаких находок не обнаружено. По обряду захоронения сооружение может быть отнесено к культурам андроновской общности (рис. 15, 2). Левый берег. Курган «кипчакский». Расположен в 800 м от группы Г могильника Лисаковский I (см.: Акулов – статья в данном сборнике). На поверхности фиксировался по нескольким камням, высота в рельефе 0,2 м. После 131. 1. Курган «кипчакский», вид погребения

131

Раздел первый

132

снятия дерна обнажилась каменная «рубашка» кургана в плане овальной формы размером 5,0 х 4,0 м. Камни уложены плотно, преимущественно в один слой (рис. 15, 3). После снятия камней в центральной части кургана зафиксированы очертания могильной ямы в плане правильной прямоугольной формы с закругленными углами размером 2,2 х 0,95 м, ориентированные по линии З–В. Заполнение: забутовка камнями вперемешку с супесью темно-коричневого цвета. Ближе ко дну могильной ямы количество камней уменьшилось. В придонной части очертания ямы приняли форму овала размером 2,4 х 0,85 м. В западной стороне зафиксированы два плашмя положенных камня, которые прикрывали небольшую нишу, сделанную в западной стенке. Размер погребения в придонной части 2,6 х 0,65 м. Глубина ямы 1,20 м. На дне находился костяк погребенного на спине, головой на запад (– 125 см). Череп чуть повернут в северную сторону. Нижняя челюсть сильно сдвинута вниз. Кости рук прямо направлены вдоль тулова, кисть правой руки находилась под тазовой костью. Кости ног лежали прямо, параллельно руг другу, стопы ног – на левом боку, опущены вниз (рис. 15, 3). Погребальный инвентарь. С правой стороны черепа около ушного проема находилась серебряная серьга. Чуть ниже, рядом с правой ключицей лежала агатовая бусина. На тазовых костях лежали две костяные накладки (для лука ?). У коленного сустава и на стопе правой ноги находилось по одному железному стремени. С правой стороны, у стенки, напротив косей голени был положен набор вещей: железные удила, железные накладки для конской узды, железный нож (?). Между костями голени находилось три железных наконечника стрел, один наконечник – ниже костей стопы правой ноги, остриями вверх. У левой стенки напротив костей стопы левой ноги лежал железный наконечник дротика, острием вниз. Ниже его – фрагмент деревянного предмета, на котором сохранилась кора березы (дубинка ?), в разрезе округлой формы, прямоугольной формы размерами 0,07 х 0,15м. Описание вещей. Кольцо серебряное, согнутое из прута, округлого в сечении, округлой формы, диаметром 22 мм, заостренные концы разомкнуты. Бусина агатовая овальной формы, размером 14 х 10 мм, отверстие сверленое сквозное диаметром 3,0 мм. Камень двойной по цвету – одна половина молочного цвета, другая – светло-коричневого цвета. Накладки на лук, костяные: 1 – прямоугольной формы, длиной 220 мм, шириной 12 х 20 мм, в сечении полуовальная.

2 – подпрямоугольной формы, длиной 120 мм, шириной 30 мм., концы обломлены. Наконечники стрел черешковые, железные. Перо ромбовидной формы, ромбовидного сечения, общей длиной 24 мм, 26 мм (2 шт.). Перо удлиненной подтреугольной формы со скошенной стороной, пятиугольного сечения, черешок чуть выступает, общей длиной 45 мм (1 шт.). Перо треугольной формы, пятиугольного сечения, длина пера равна длине черешка, общей длиной 66 мм (1 шт.). Наконечник дротика, железный, перо плоское, пятиугольной формы, размером 30 х 35 мм, длина черешка 75 мм, общая длина наконечника 112 мм. На черешке сохранились деревянные фрагменты от рукояти. Накладки на конскую узду (ременные), железные (5 шт.), пятиугольной формы, размером 36 х 14–6,0 мм. В верхней части имеется заклепка в виде выступающей шляпки. Удила железные, двухсоставные с кольцами. Диаметр кольца 30 мм, длина стержня 80 мм, длина поперечной перекладины 10 мм. Стремена железные (2 шт.), одно стремя рассыпалось на фрагменты. Стремя арочной формы с подножкой и отверстием в плоской расплющенной дужке, чуть усиленной ребрами. Общая высота стремени 125 мм, ширина дужки 20 мм. Нож железный, плохой сохранности, видимо однолезвийный, длиной около 70 мм, шириной 12 мм. Культурная принадлежность погребения. Данный комплекс относится к домонгольскому времени и может быть датирован кыпчако-половецким этапом XI – начало XIII века [Бисембаев А.А., Усманова Э.Р., С.Б. Боталов. Кочевники поздней древности и средневековья. Памятники кыпчако-половецкого этапа (XI – начало XIII века) // Археология Южного Урала. Степь (проблема культурогенеза). – Челябинск: ООО ЦИКР «Рифей», 2006. – С. 411–412.]. Антропологом Г.В. Лебединской (Москва) выполнена пластическая реконструкция по черепу захороненного воина из погребения названного условно «кипчакским».

132. 1, 2, 3. Курган «кипчакский». Вещи: стремя, наконечник дротика, удила (железо)

Приложение 1 Курган средневековый. Расположен в 1,5 км к СЗ от группы Г могильника Лисаковский I, на вершине холма. Насыпь невысокая, сложена из суглинка красновато-коричневого цвета, перемешанного с камнями. «Каменная рубашка» кургана довольно плотная. В центре кургана на поверхности лежал камень крупного размера 40 х 50 см. Курганная насыпь в плане четырехугольной формы размером 4,5 х 4,5 м. Камни уложены преимущественно в один слой, только в центре – в два-три слоя (рис. 16, 1). После снятия камней в центре подкурганной площадки отмечены очертания погребения в плане овальной формы размером 2,3 х 1,25 м, ориентированные по линии З–В (– 20 см). Контур ямы оформлен вертикально вкопанными камнями (рис. 16, 2). Погребение забутовано камнями до самого дна (– 110 см). На дне погребения, на спине лежал костяк погребенного, головой на запад (– 125 см). Череп слегка наклонен в левую сторону. Кости рук уложены прямо вдоль тулова. Кисть правой руки развернута вверх. У фаланг пальцев правой кисти находились две кости КРС (кости ног?). Одна кость располагалась между бедренными костями ног погребенного, которые лежали прямо параллельно друг другу (рис. 16, 3). Стопы ног находились на правом боку, фаланги пальцев направлены вниз. Из находок: три астрагала МРС с залощенной поверхностью лежали у правого плеча. Других находок не обнаружено. По всей видимости, захоронение относится к позднему средневековью. Ниже приводятся результаты трасологического анализа, который сделан А.Ю. Чиндиным (Россия, Выборг). На всех трех представленных астрагалах фиксируются следы воздействия красноватого оттенка глины. Астрагал № 1, (шифр 50 М-Л 6427) размеры 35 х 19 х 20 мм. На верхнем и нижнем торцах имеются следы легкой сточенности, продольно и диагонально направленные тончайшие царапины, а также заполировка, свидетельствующие об использовании астрагала в качестве лощила для довольно мягкого материала типа шкуры на достаточно твердой и ровной основе (деревянной, каменной). Время работы непродолжительное. Астрагал № 2, (шифр 50 М-Л 6428) размеры 34 х 17 х 19 мм. На верхнем торце, в правой части фиксируется легкая сточенность и залощенность. А также продольные и поперечно направленные тонкие царапины от непродолжительного воздействия на достаточно мягкий материал типа шкуры с естественными абразивными добавками (мельчайшие крупинки песка). Несколько иного характера следы обнаружены на правом конце нижнего торца рассматриваемого астрагала – это четыре линейных, но не прямых слегка закругленных сравнительно широких желобка, которые образованы не от воздействия абразивных частиц. Источник происхождения данных следов неясен. В качестве гипотезы предлагается следующее: это вдавлено-прочереченные полосы от воздействия сглаженных, не острых выступающих частей орудия из кости (рога) дерева. По описанным следам неизвестного происхождения фиксируется заполировка от воздействия мягкого материала, типа шкуры. Астрагал № 3, (шифр 50 М-Л 6426) размеры 34 х 27 х 21 мм. Следов использования в качестве орудия не зафиксировано. Но в средней части поверхности верхнего торца зафиксирован вдаленно-прочерченный желобок, аналогичный описанным нами выше и обнаруженным на астрагале 6428. Поверх желобка фиксируется заполировка, возникшая от контактов с мягким материалом, типа шкуры. Таким образом, астрагалы применились, скорее всего, для обработки шкуры. И в данном контексте можно предположить, что захороненный в этом погребении человек при жизни имел отношение к обработке шкур и мог быть кожевником.

133. 1, 2. Курган «кипчакский». Вещи: накладки на лук, кольцо (кость, серебро)

133

Раздел первый Совокупность признаков

Сходство

Различие

1. Погребальное сооружение

Наличие построек: курган-ограда; ограда, со всеми видами насыпи и площадок

правый берег

левый берег

Две формы построек (круг и квадрат); рвы принадлежат курганам; наличие пристроек к оградам; различные способы организации структуры положения сооружений в пространстве; рвы без каменных стенок

Одна форма построек – круг; рвы вокруг всех типов построек; наличие ограды, образованной за счет рва, а не камней; организация структуры в виде цепочки сооружений; каменные выкладки, стенки во рвах

2. Погребальная камера

Наличие грунтовых камер с деревянными рамами; широтная и меридиональная ориентировка погребений; перекрытие из дерева; расположение за оградой и в ограде

Наличие четырех форм погребений; сложное заполнение камер; разнообразные виды облицовки из камней в погребении

Преимущественно погребения прямоугольной формы; погребения с перемычкой; перекрытия из войлока; уступ по стенке

3. Погребенный

Скорченное положение на левом Относительно мало разрушенили правом боку ных погребений; погребения во рвах; много детских погребений; сосуществование кремации и ингумации; большое количество кенотафов

Кремация единична; инсталляции черепов; положение костяка на животе; много разрушенных погребений; выкладки из костей человека; мало детских погребений

4. Инвентарь

Традиционный набор: керамика, украшения, вещи

Отсутствие золотых изделий и предметов быта (один случай); находка культового предмета (топор-молот); игральные кости

4.1 Сосуды

Наличие сосудов в погребениях и Сосуды двух культурных тради- Сосуды одной культурной традиции: жертвенниках ций: федоровской и алакульской; алакульской; много разбитых сосудов; наличие блюд; имеются сосуды с два случая сосуда с крышкой; нет блюд крышками. Сосуды вверх дном.

5. Жертвенники

Жертвоприношение в виде костей животных, отдельные сосуды

Сосуды во рвах; много жертвен- Во рвах фрагменты керамики; мало ников из костей животных и со- жертвенников с костями животных и судов сосудами

5.1 Кости животных

Три вида животных: КРС, МРС, лошадь

Кости животных в сосудах

Астрагалы овцы в погребениях; наличие костяка лошади

6. Камни

Ограды из камней туфовых и индизитных пород; оформление придонной части камеры камнями

Камень в кенотафах

Менгиры; антропоморфные стелы и камни с изобразительной символикой; присутствие цветовой разницы в камнях в оформлении оград

134

Разнообразие ювелирных гарнитуров и предметов быта; наличие золотых изделий

Таблица 1. Сравнительная характеристика признаков погребального обряда могильников правого и левого берега

ограда (камни) Могильник

есть

нет

насыпь есть

нет

форма круг

квадр.

размер больш.

малый

насыпь + 0,5 м

- 0,5 м

Лис. II

4

10

10

4

4

4

10

3

7

Лис. III

6

2

4

4

6

5

3

1

3

Лис. IV

2

1

1

2

1

1

1

Лис. V

5

1

4

5

1

2

1

Лис. VII

4

1

3

4

3

1

1

Итого

21

12

17

16

21

16

17

6

11

%

63,6

36,4

51,5

48,5

100

48,5

51,5

35,2

64,8

40,2

59,8

70

45

55

40

60

Лис. I %

30

Таблица 2. Могильники Лисаковский II–VII. Погребальное сооружение. Общие статистические данные. Всего 33 сооружения

Приложение 2 пристройка Могильник

есть

Лис. II

1

положение

нет

плашмя

ров (яма)

ребро

есть

13

4

14

Лис. III

8

6

7

Лис. IV

2

2

2

Лис. V

5

5

2

Лис. VII

4

4

4

32

21

29

Итого

1

%

3

97

100

Лис. I %

22

78

74

26

вид

кол-во могил

нет

круг 6

8

10

3

1

6

1

5

3

1

1

1

1

3 4

полукруг

одна

две +

1

1

3

2

3

1

3

1

17

12

22

10

87,8

12,2

58,6

41,4

68,7

31,3

60

40

37

63

64

36

Таблица 2а. Могильники Лисаковский II–VII. Погребальное сооружение. Детали оформления площадка

расположение

Могильник

есть

нет

центр

периф.

отдел.

Лис. II

5

9

7

7

Лис. III

2

6

3

5

Лис. IV

1

1

Лис. V

1

4

1

4

Лис. VII

1

3

1

3

Итого

10

23

12

19

2

%

30,3

69,7

36,4

57,6

6

Лис. I %

14

86

41

56

3

2

Таблица 2б. Могильники Лисаковский II–VII. Погребальное сооружение. Детали оформления форма

размеры

прямоуг.

овал

миним.

глубина средн.

135

заполнение

максим.

миним.

средн.

максим.

прост.

состав.

Лис. II

10

8

1

7

10

8

3

7

16

2

Лис. III

19

4

4

5

14

12

9

2

17

6

Лис. IV

3

2

1

Лис. V

6

1

4

3

Лис. VII

3

2

1

4

1

Итого

41

15

6

%

73,2

26,8

10,7

Лис. I %

58

31,2

10,4

3 4

3

3

1

4

4

1

4

16

34

22

23

11

43

13

28,5

60,7

39,2

41,1

19,7

76,8

23,2

51

38,1

36

45

19

70

30

2

Таблица 3. Могильники Лисаковский II–VII. Погребение. Общие статистические данные. Всего 56 погребений

устройство погребения

уступ

перекрытие

перекрытие

Могильник

грунт.

гр-дер

гр-кам

гр-д-к

есть

нет

есть

нет

дерев.

войлок

Лис. II

6

2

5

5

8

10

10

8

8

7

Лис. III

13

5

5

5

18

4

19

4

1

Лис. IV

2

1

Лис. V

2

4

Лис. VII

3

1

1

Итого

26

8

%

46,3

Лис. I %

64

3

3

5

4

3

3

4

2

3

2

3

1

1

17

39

20

36

16

13

30,4

69,6

35,7

64,3

51,8

48,2

19

81

8.5

91,5

1

2

11

11

14,3

19,7

19,7

12,3

16,6

7

Таблица 3а. Могильники Лисаковский II–VII. Погребение. Детали оформления

Раздел первый ориентировка погребения

С—Ю

З—В

СЗ—ЮВ

СВ—ЮЗ

ССЗ—ЮЮВ

ССВ—ЮЮЗ

СЗЗ—ЮВВ

СВВ—ЮЗЗ

Лис. II

2

5

1

4

2

1

2

1

Лис. III

1

8

2

2

1

2

2

5

3

4

6

Лис. IV

2

Лис. V

3

Лис. VII Итого

3

1 4

3

1

1

21

4

11

4

%

5,4

37,6

7,1

19,6

7,1

5,4

7,1

10,7

Лис. I %

2,3

20

25,2

31,3

0,9

0,5

6,2

12

Таблица 3б. Могильники Лисаковский II–VII. Погребение. Детали оформления

способ

трупопол.

трупосож.

Лис. II

10

2

Лис. III

18

6

Лис. IV

2

Лис. V

8

Лис. VII

4

биритулизм

кенотаф

отсутствует

6

2

1

1 1

1

Итого

42

7

1

7

3

%

70

11,7

1,6

11,7

4,9

Лис. I %

73,3

16,9

0,45

5,7

3,6

Таблица 4. Могильники Лисаковский II–VII. Погребенный. Общие статистические данные. Всего 50 погребенных. 10 – отсутствуют

136

взрослый

ребенок

муж. Лис. II

жен.

1

Лис. III 1

Лис. VII

1

мальчик

девочка

неопр.

да

нет

1

2

10

4

2

1

3

14

9

3

6

11

8 2

2

4

3

6

1

4

1

Лис. IV Лис. V

неопр.

нарушено

3

1

Итого

3

18

22

2

2

6

36

15

%

6,9

41,9

51,2

20

20

60

70,5

29,5

Лис. I %

25,5

30,6

43,9

5,5

3,9

7,8

49

51

Таблица 4а. Могильники Лисаковский II–VII. Погребенный. Детали оформления

положение Лис. II Лис. III Лис. IV Лис. V Лис. VII Итого % Лис. I %

левый бок 4 4

правый бок 1 1

5 1 14 34,2 52

1 3 7,3 8,6

живот 1

1 2,5 0,75

неопред.

3 13 2 2 3 23 56 31

Таблица 4б. Могильники Лисаковский II–VII. Погребенный. Детали оформления

Приложение 2 ориент. умершего Лис. II Лис. III Лис. IV Лис. V Лис. VII Итого % Лис. I %

Ю 1 2

З 1 2

СЗ

ЮЗ 2 2

4 3 7,2

ССЗ 1

ЮЮЗ 1

СЗЗ 1

1 2,3 0,75

1 2,3 4.6

1 2,3 3,1

2 1 1 2,3 3,1

7 16,8 13,1

6 14,4 41

неопр.

3 12 2 2 3 22 52,4 44

Таблица 4в. Могильники Лисаковский II–VII. Погребенный. Детали оформления

один 7 11

Лис. II Лис. III Лис. IV Лис. V Лис. VII Итого % Лис. I %

два 3

6 3 27 61,4 82

количество погребенных три неопред.

5 4 2

наличие костей есть нет 12 2 22 1 2 7 5 48 3 94,1 5,9

1 2 13 29,5

4 9,1 10

8,4

137

Таблица 4г. Могильники Лисаковский II–VII. Погребенный. Детали оформления

Лис. II Лис. III Лис. IV Лис. V Лис. VII Итого

украшения есть нет 6 8 12 9 1 5 2 2 3 25 23

вещи обихода есть нет 14 3 18 1 1 6 5 5 43

золото есть нет 14 21 1 1 6 5 1 47

% Лис. I %

52 23,4

10,4 53

2 3,4

48 76,6

89,6 47

98 96,6

посуда есть нет 12 2 21 1 7 5 46 2

подстилка есть нет 5 9 21 1 1 6 5 6 42

95,8 85

13 2,4

4,2 15

87 97,6

Таблица 5. Могильники Лисаковский II–VII. Погребальный инвентарь. Общие статистические данные Могильник Лис. II Лис. III Лис. IV Лис. V Лис. VII Итого % Лис. I %

количество сосудов один два 1 4 2 7 1 2 2 3 16 6,5 34,9 15,4 35

три + 3 6

неопр.

4 6

положение в могильной яме угол стенка другое 2 5 3 8 2

4 1 14 30.4 43,3

1 2 13 28,2 6,6

1 1 7 14,9 22

5 1 19 40,5 58,4

1 1 4 8,5 2,3

Таблица 5а. Могильники Лисаковский II–VII. Погребальный инвентарь. Детали оформления

неопр.

5 8 1 1 2 17 36,1 15,1

Раздел первый культ огня Могильник Лис. II Лис. III Лис. IV Лис. V Лис. VII Итого % Лис. I %

местонахождение

есть 2 4

нет 12 4 2 4 3 25 75,8 59

1 1 8 24,2 41

сооруж.

2

погреб.

1 4

2 20 2,3

1 1 7 70 34,1

вид ров 1

иное

1 10 13,7

4,5

прокал уголь 1 2 1

дерево иное 1 3

1 3 27,2 12,5

2 18,2 53

1

1

4 36,4 5

2 18,2 30

Таблица 6. Могильники Лисаковский II–VII. Жертвенный комплекс (культ огня, кости животных). Общие статистические данные местонахождение Могильник

сооруж.

Лис. II

погреб.

ров/яма

кости

сосуд

2

4

4

1

1

9

5

14

1

2

2

2

1

Лис. III

4

Лис. IV

1

Лис. V

2

4 2

2

Итого

7

17

%

18,4

Лис. I %

31,6

Лис. VII

138

вид жертвенника сосуд

кос/сос

фр.кер.

1

5 2

1

13

1

27

4

1

4

44,7

34,2

2,8

75

11,1

2,8

11,1

36

26,8

8.7

53

19,2

7,2

9,6

1 1

Таблица 6а. Могильники Лисаковский II–VII. Жертвенный комплекс (культ огня, кости животных)

часть костяка зубы

вид животного конеч.

череп

3

2

2

10

2

6

1

1

1

2

2

1

1

2

1

1

Итого

3

15

6

7

3

4

4

%

7,1

35,8

14,3

16,7

7,1

9,5

Лис. I %

17,5

17,5

13,3

10,8

5

11,6

Лис. II Лис. III

челюсть

астраг.

ребро

Лис. IV Лис. V

неопред.

крс/лош

мрс

3

1

9

7

3

4

1

1

16

13

2

9,5

51,6

41,9

6,5

21,6

41,4

41,4

17,2

2 костяк 2

Лис. VII

2

неопр.

2

Таблица 6б. Могильники Лисаковский II–VII. Жертвенный комплекс (культ огня, кости животных)

Приложение 2 Лисаковский II Соор. 5, погр. 1

Череп ребенка плохой сохранности, лучевая кость, остальные кости отсутствуют

Соор. 5, погр. 2

Взрослый, обломки черепа, кости стоп, остальные кости отсутствуют

Соор. 5, погр. 4

Ребенок, кости ног и позвонки, нет черепа

Соор. 5, погр. 6

Взрослый, костный тлен от черепа и рук, остальные кости отсутствуют

Соор. 8 погр.

Взрослый, кости ног in situ, остальные кости отсутствуют

Соор. 13, погр.

Взрослый, кости голени, остальные кости отсутствуют

Соор. 14, жерт. 2

Взрослый, лобовая часть черепа, остальные кости отсутствуют

Жерт. около соор.3

Взрослый, черепная коробка

Соор. 1, погр.

Взрослый, выставлен череп, две лучевые, берцовая кость, фаланги стоп, остальные кости отсутствуют

Соор. 2, погр. 1, вводное

Взрослый, верхняя часть черепа без нижней челюсти, остальные кости отсутствуют

Cоор. 3, погр.

Взрослый, нижняя челюсть, кости ног рук и ног, остальные кости отсутствуют Череп ребенка выставлен в нише стенки погребения

Соор. 4, погр. 1

Взрослый, кости стоп in situ, остальные кости отсутствуют

Соор. 4, погр. 3

Два черепа подростка, остальные кости отсутствуют

Соор. 4, погр. 4

Подросток, череп, лучевая кость

Соор. 4, погр. 5

Несколько фрагментов костей

Соор. 4, погр. 7

Взрослый, фрагмент лобной части черепа

Соор. 5, погр. 1

Зубы человека, остальные кости отсутствуют

Соор. 5, погр. 2

Несколько фрагментов костей

Соор. 6, погр. 1

Несколько фрагментов костей

погр. 5

Ребенок, череп без зубов, остальные кости отсутствуют

Соор. 8, погр.

Взрослый, челюсть, остальные кости отсутствуют

Лисаковский III

Лисаковский IV Соор. 1, погр. 1

Взрослый, два фрагмента черепа, нижняя челюсть, фрагменты костей, остальные кости отсутствуют

Соор. 1, погр. 1

Выкладка из костей: кости таза, берцовые кости и несколько фаланг стопы, остальные кости отсутствуют Лисаковский V

Соор. 1, погр. 1

Костяк 1 и 2, взрослые, отсутствуют ребра, позвонки, ключицы, лопатки. Кости рук и ног in situ, черепа во фрагментах, кости плохой сохранности

Соор. 2, погр. 1

Взрослый, череп хорошей сохранности, кости рук и ног in situ, отсутствуют ребра, позвонки, лопатки, ключицы, стопы ног

Соор. 3, погр. 1

Взрослый, берцовые кости ног, остальные кости отсутствуют

Соор. 4, погр. 1

Взрослый, нижняя челюсть, кости ног и рук in situ, остальные кости отсутствуют

Соор. 4, погр. 2

Взрослый, кости ног in situ, кости стоп и остальные кости отсутствуют

Соор. 5, погр. 1

Взрослый, череп, кости рук и бедренные кости in situ, остальные кости отсутствуют

Соор. 5, погр. 2

Взрослый, кости таза и ног, остальные кости отсутствуют Лисаковский VII

Соор. 1, погр.

Взрослый, кости голени правой ноги в сочленении с костями стопы, остальные кости отсутствуют

Соор. 2, погр.

Взрослый, выкладка из фрагментов черепа, берцовые, бедренные, кости рук, фаланги пальцев стоп, остальные кости отсутствуют

Соор. 3, погр. 1

Взрослый, всего несколько костей

Соор. 3, погр. 2

Ребенок, костяк in situ, отсутствуют ребра, фаланги пальцев ног и рук, позвонки

Таблица 7. Могильники Лисаковский II–VII. Костные останки погребенных

139

Раздел первый

140

Новая нумерация

Старая нумерация по отчету

Группа II, левый берег

Группа III, Е

Год раскопа. Отчеты

Сооружение 1

Курган 11

2000 г. Охранные раскопки поселения и могильника Лисаковский в 2000 г.

Сооружение 2

Ограда 10

2000 г. Охранные раскопки поселения и могильника Лисаковский в 2000 г.

Сооружение 3

Ограда 9

2000 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2000 г.

Сооружение 4

Ограда 7

2000 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2000 г.

Сооружение 5

Ограда 8

2002 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2002 г.

Сооружение 6

Ограда 6

2001 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2001 г.

Сооружение 5

Ограда 8 (постройка)

2002 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2002 г.

2001 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2001 г.

Сооружение 7

Ограда 7

Сооружение 8

Ограда 5

2001 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2001 г.

Сооружение 9

Ограда 4

2001 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2001 г.

Сооружение 10

Курган-ограда 3

2000 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2000 г.

Сооружение 11

Курган-ограда 1

2000 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2000 г.

Сооружение 12

Курган 2

2001 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2001 г.

Сооружение 13

Ограда 14

2002 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2002 г.

Сооружение 14

Ограда 13

2002 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2002 г.

Группа III, левый берег

Группа IV

Погребение 1

Погребение 1

2003 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2003 г.

2003 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2003 г.

Погребение 2

Погребение 2

Погребение 3

Погребение 3

2003 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2003 г.

Погребение 4

Погребение 4

2003 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2003 г.

Сооружение 1

Погребение 5

2003 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2003 г.

Сооружение 2

Курган-ограда 6

2004 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2004 г.

Сооружение 3

Ограда 7

2004 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 1989 г.

Сооружение 4

Ограда 8

2005 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2005 г.

Сооружение 5

Ограда 9

2005 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2005 г

Сооружение 6

Ограда 10

2005 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2005 г.

Сооружение 7

Курган-ограда 1

2002 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2002 г.

Сооружение 8

Ограда 11

2006 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2006 г.

Сооружение 9

Ограда 13

2007 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2007 г.

Группа IV, левый берег

Группа V

Сооружение 1

Курган 1

2003 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2003 г.

Сооружение 2

Ограда 2

2007 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2007 г.

Группа V, левый берег

Группа II

Сооружение 1

Курган 1

1997 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 1997 г.

Сооружение 2

Ограда 2

1997 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 1997 г.

Сооружение 3

Ограда 3

1998 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 1998 г.

Сооружение 4

Ограда 4

1998 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 1998 г.

Сооружение 5

Ограда 5

1998 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 1998 г.

Группа VI, правый берег

Группа VI

Сооружение 1

Курган 1

2005, 2006 гг. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2005 г.

Сооружение 2

Курган 2

2003 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2003 г.

Сооружение 3

Курган 3

2007 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2007 г.

Группа VII, правый берег Группа VII Сооружение 1

Ограда 1

2006 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2006 г.

Сооружение 2

Ограда 2

2006 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2006 г.

Сооружение 3

Ограда 3

2007 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2007 г.

Сооружение 4

Ограда 4

2007 г. Охранные раскопки могильника Лисаковский в 2007 г.

Таблица 8. Могильники Лисаковский II–VII. Соответствие нумерации погребальных сооружений относительно описания в первом разделе сборника и отчетов

Список литературы 1. Аманбаева Б.Э., Дэвлет Е.Г. Петроглифы Сулайман-Тоо // Новое о древнем и средневековом Кыргызстане. – Вып. 2. – Бишкек: Мурас, 1999. – С. 13.

2. Богордаева Н.П. Цветовая символика в традиционной одежде обских угров // Вестник археологии, антропологии и этнографии. – Вып. 2. – Тюмень, 1999. – С.100.

3. Брей У., Трамп Д. Археологический словарь. – М.: Прогресс, 1990. – С. 272, 287.

4. Вайнштейн С.И. Мир кочевников Центра Азии. – М.: Наука, 1991. – С. 95.

5. Волков И.В. Сектор комплексного исследования наследия юга России // Наследие и современность.

– Вып. № 10 – М.: Институт Наследия, 2002. – С. 196.

6. Генинг В.Ф., Зданович Г.Б., Генинг В.В. Синташта: археологические памятники арийских племен Урало-Казахстанских степей. – Ч. I. – Челябинск: Южно-Уральское кн. изд-во, 1992. – С. 200, 223, 225, 230, 231.

7. Гуляев В.И. Представления древних майя о загробном мире // Погребальный обряд. Реконструкция и интерпретация древних идеологических представлений. – М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 1999. – С. 34.

8. Даль Владимир. Толковый словарь живого великорусского языка. – Том 4. – М.: Государственное изд-во иностранных и национальных словарей, 1955. – С. 98.

9. Джанибеков У. Эхо – Алма-Ата: Изд-во Өнер, 1990. – С. 113.

10. Иванов В.В., Топоров В.Н. Исследования в области славянских древностей. – М.: Наука, 1974. – С.

12.

11. Зданович Г.Б. Бронзовый век Урало-Казахстанских степей. – Свердловск: Изд-во Уральского университета. 1988. – С. 131.

12. Зданович Г.Б., Батанина И.М. Аркаим – страна городов. – Челябинск: Изд-во. «Крокус», 2007. – С.

56–57.

13. Каздым А.А., Усманова Э.Р. Использование в бытовых и ритуальных целях местных горных пород 141 жителями Лисаковского поселения // XIV Уральское археологическое совещание. – Челябинск: Изд-во Рифей, 1999. – С. 80–81.

14. Казахи. // Сборник под редакцией Козыбаева М.К., Аргынбаева Х.А., Муканова М.С. – Алматы: Изд-во «Казахстан», 1995. – С. 95.

15. Кубарев В.Д. Древние росписи Каракола. – Новосибирск: Наука, 1988. – С. 108.

16. Маргулан А.Х. Бегазы-дандыбаевская культура Центрального Казахстана. – Алма-Ата: Наука, 1979. – С. 285.

17. Марьяшев А.Н., Потапов С.А. Камни с чашевидными углублениями из Семиречья // История и археология Семиречья. – Вып. 2 – Алматы: Фонд «Родничок», Фонд «XXI век», 1999. – С. 108.

18. Михайлов Ю.И. Мировоззрение древних обществ юга Западной Сибири (эпоха бронзы). – Кемерово: Кусбассвузиздат, 2001. – С. 73.

19. Молодин В.И., Гришин А.Е. К реконструкции погребальной практики кротовской культуры (погребения с нарушенной анатомической целостностью костяка на могильнике Сопка – 2/4; 2/5) // Археология Южной Сибири. – Кемерово, 2005. – С. 7.

20. Нелин Д.В. Топоры эпохи бронзы из фондов Челябинского областного краеведческого музея // Материалы по археологии и этнографии Южного Урала. – Челябинск: ТО «Каменный пояс», 1996. – С.

183–188.

21. Ожегов С.И. Словарь русского языка. М.: Рус. Яз., 1988. – С. 342.

21. Потемкина Т.М. Бронзовый век лесостепного Притоболья. – М.: Наука, 1985. – С. 312.

22. Смирнов Ю.А.. Лабиринт. Морфология преднамеренного погребения. – М.: Изд. фирма «Восточная литература» РАН, 1999. – С. 163.

23. Таиров А.Д. Торговые коммуникации в Западной части Урало-Иртышского междуречья. – Челябинск, 1995. – С. 10.

24. Ткачев В.В. Степи Южного Приуралья и Западного Казахстана на рубеже эпох средней и поздней бронзы. – Актобе: Актюбинский областной центр истории, этнографии и археологии, 2007. – С. 184.

25. Ткачев В.В., Хаванский А. И. Керамика синташтинской культуры. – Орск – Самара: Изд-во ОГТИ, 2006. – С. 37.

26. Фрейденберг О.М. Миф и литература древности. – М.: Наука, 1978. – С. 77–78.

27. Формозов А.А. Пластика первобытного искусства на территории СССР. – М.: Наука, 1980. – С. 108.

28. Чвырь Л.А. Опыт анализа одного современного обряда в свете древневосточных представлений // Средняя Азия, Кавказ и зарубежный Восток в древности. – М.: Наука, 1983. – С. 124.

29. Чеченкова О.П. Каменная скульптура лесостепной Азии эпохи палеометалла III–I тыс. до н.э. – Екатеринбург: «Тезис», 2004. – С. 246–251.

30. Чибилев АА. Степи в истории человечества // Культурное наследие степей Северной Евразии. – Оренбург, 2000. – С. 7.

31. Шишло Б.П. Среднеазиатский тул и его сибирские параллели // Домусульманские верования и обряды в Средней Азии. – М.: Наука, 1975. – С. 255.

32. Царева Е.Г. Войлоки Евразии // Культурное наследие народов Центральной Азии, Казахстана и Кавказа / – МАЭ, Т. LII. – Санкт-Петербург: Наука, 2006. – С. 226, 227, 234.

33. Элиаде Мирча. Космос и история. – М.: Прогресс, 1987. – С. 152–153. Интернет-ресурс: ru.wikipedia.org/wiki/ Обыкновенный бобр Список сокращений АН СССР – Академия наук СССР АСГЭ – Археологический сборник Государственного Эрмитажа ВАУ – Вопросы археологии Урала, Свердловск

142

ИИФиФ СО АН СССР – Институт истории, филологии и философии Сибирского отделения АН СССР КарГУ – Карагандинский государственный университет имени академика Е.А. Букетова ЛАЭ – Лисаковская археологическая экспедиция МАЭ – Сборник Музея антропологии и этнографии, Санкт-Петербург РАН – Российская академия наук, Москва РА – Российская археология, Москва СА – Советская археология, Москва САИ – Свод археологических источников САИ – Сарыаркинский археологический институт при КАрГУ ЧГПУ – Челябинский государственный педагогический университет ЮУрГУ – Южноуральский государственный университет

Условные обозначения

дерн

●

●

●

●

○

○

\

\ | | | |

супесь (суглинок) черного цвета супесь (суглинок) коричневого цвета

супесь (суглинок) темно-коричневого цвета супесь (суглинок) серого цвета погребенная почва

....... . .................... балластовый песок ....... материк угольки фрагменты керамики линза супеси (суглинка) черного цвета 1

**** √ √

сосуд в погребении кремированные кости затеки кости животных

///////

прокал

◘ ◘

череп животного п., погр. ─ погребение с., соор. ─ сооружение жертв. ─ жертвенник

143

3

-170

-117

1

А

-190

2 -111

Б

2 -124

-97

В

3

14 ←

4

Г

15 16 ← ←

5Б

5А

7

9

10

7

Б — Б' ● ● ● ● ● ○

14

13

15 16

9 17

яма 3

-38 -4

-101

↑

▲ -40

+12 -42

+4

-12 ♦ +52

+47

-29 -15 +65

-11 -40 -66

погр. 5, 6

-62

●

+14

Д'

23

+7

-33

погр. 4

+10

+70 ↑ +64 Г  +57 +5

+65 Б

-36 -2 -79

●

● ○

+59

-58

погребение 1 +17 -14

-5

+14

А

+20

↑

-120 яма 1 -65

0

-13

3

+17 +29

погр. 2

В +49

↑

-47

В —В'

погр. 3

-67

◘ +67

-24

+23

+3 -7 -30

-25 Г↑ -102 ♦ -5 погр. 7 -15 +20 -5 -25

○ ● ●

-9

-73

-25

+7

Д

Б

В

-38

Г — Г'

100

+9

+21

●

● ○

●

15 +10

14 -12

4

22

ограда 5А

+12

яма 2

○

+64

+81

+20 +4

● ●

-34

+57

↑

-54 +16

○

14 21

-47 А

144

12

18

1

ограда 5Б

-24

ограда 4

0

13

8

Ж ○

3

-142 -160

11

E

● ○

-96

11

1

Д —Д' ○ ●

2

10

↑

6

6

6м 8

0

↑

Д

В'

-160 -180

-147

▲ -110

В

-70

●

●

● ● ●

●

○

●

●

+94 ● ● ○ ○ ○○○

+78 ○ ○ ○ ● ○ ● +31 ● ○

●

●

○

А — А' +78 ○ ● ○ ● ● ● ●

○

○

● ○

●

+94 ● ● ○

● ○ ○

○

● ● ○

+15 ● ○ ○ 16 -4 ● ● +45 ● ●

+86 ○

○

● ●○ ○ ● ● ●○ ●

○

● ●

●

● ○

● +37 ●

●

●

●

+19 ● +67 ● ○ ● ●

●

+49

●

● ○ ●

●

Рис. 2. Лисаковский II. 1 – расположение сооружений. 2 – сооружения 3, 2. 3 – сооружения 4, 5. Планы, профили, разрезы

+19 ● ●

+18

-52

погр. 2 жертв.1 -25

ограда 14

-49

-24

погр. 1-88

а

ограда 6

-80 -100 -80 яма 1 -44 -107

-48 -70 -64

-13

-87 -90 -20 -53 -69 -74 -32-60 -55 погр. 1 -44 -60 -4 -99 жертв. 2 -73

-5 -40 -50

+36

а′

+16

-10

-50 -40 -5 -20 -40

ограда 7

+10

-10

▲ -13 +17

+22+12 -25

-60 -20 -50

+8

-40 +2

+37

-60

-12 +8

1 -40 2

-55

-55

-20

а —а′

-60 -24

2 +33

10 +30 ●

4

В ●

●

● Б

+3 9

●

● 9 +15

●

Б ●

●

8

Б

+27 ●

●

●

●

●

●

● ●

● +30 ●

●

●

●

+30 ●

●

В

+50

В ●

А — А' -132 8 ● ● ● ● +30 ○○ Б — Б' -132 В — В' -140 ● ○ ● ● ○● ○ 7 +48 √ В +28 ● ● +17 ● ○ ○ √ ● ● ● 18 А' Б' +5 +23 +22 ● ●● ● ● ●

●

○

●

●

● В ●

●

+112 ●

●

+25 Б √ ● ● В' +20 ●○ ○ ●

○●

7 +12

●

●

●

●

Б

Г' ●

+25 ●

+13 ● ○ ● ○ ● ○

●

●

● Д

+48

+15 ● +112 ●

Д

○ ○

Д' ●

○

●

○

Б ○ ○

+30

+15

+30 ●

● ○ ○

+3

+35

●

●

+48 ○

●

Б

+50

●

●

В

● +12 ○● ○● ●

●

Д

Г ●

+15 ●

●

●

●

○ ○ ○

●

●

●

+49

●

Г

+30

●

Г ●

Г

●

Б

+38 ●

●

●

0 100

+33

В ●

Г

+48

●

+60 ●

●

●

●

+60

В

● Д

+35

●

Д

● ● ●

+21

●

+48

●

+38

●

●

Г

+49 ●

145

В

+55

Г ●

Д

● ● ●

● ●

+55

-13

ограда 9

0 20

Г

+48 ● ●

●

●

10

5

б — б'

0 20 Д

-60 ▲▲

0 20 жертв. 2

3

11

11 +21

-24 б′

-75

+17

-34 -5

-20

-5 ▲▲

ограда 8

б

-50

-45

-10

жертв. 2

-112

ограда 13

1

-47

-60

+30 ●

●

+28 ● ○

В ●

+17

+10

Рис. 3. Лисаковский II. 1 – сооружения 13, 14. 2 – сооружение 5А, погребение 2. 3 – сооружение 14, погребение 2. 4 – сооружения 6, 7, 8. Планы, разрезы. 5 – профили бровок по квадратам погребального поля

А-А′

-40 -47 -60 ▲-57

-32

а

-72

погр. 1 А

погр. 2

А′

-40

нижняя кошма

-53

-50

г

-127 д′

-185

-73

а′

-123

а—а′ -137 верхний слой кошмы

-72

40

-147

д

г—г′ деревянная конструкция

0

▲ -150 ▲ ▲ в′ г′ -150

в

-100

-197

▲

б′

-162

уступчик ▲ -90

100

б

-172

в—в′

-51

1

-150

верхняя кошма

-70

-35

-192

б—б′

▲ ▲

0

\ ●\ \ \ ● \ ○ \ ● \ \ \ ○ \ ○ \

нижний слой кошмы -21 ●

-25 ● \ ○ \ ○ | | \| ●

●

2

0 |

|

д—д′

-33

○| \

|

146

○\ ○ \ ● \ ○ ● ● ○ \ ○ \ ● ● ● ● ●

○ \ ●

0

40

-53

-130 Б

д

-137

-168

-48

яма 3

Б′

-140

-48 -160 -59

-52

-63

-20

погр. 1

-37

-140

-42

д′

а

в

а′

-46

ямы 1, 2 -60

столбики в′

-25

-25

40

0

-52

4 -64

г -63

-38

-37 -60 -65

-38

3

●

● ● ○ \ ○\

-17

Б - Б′

-52

верхний слой кошмы

-53 г′

0 -29 | ○ | ○ | ○| ○| ○ | ○ | ○ | ○ | ○ ● \ ● \ ● \● \ ● | ○\ ○ | | | | | | | | | | | ● ● ○ \○ ○ ○ | ○ ○| | ○| ○

-46

-62 нижний слой кошмы

|

-25 ○ | ○| | |

-52 ● ● ○| ○| ● \ ●

●

0

Рис. 4. Лисаковский II. 1, 2, 4 – сооружение 11, погребения 1, 2. 3 – сооружение 10. Планы, профили, разрезы

100

-60

-60

\ ○ ○\ | ○●| \○●| ○\| ○ ○\ а—а′ ○ \ ○ \○ \○\ ○ ○ ○\ ○ \ \ ○ \ ○\

-48 яма 3

-93

-59

-141 -82

ж

-142 -128 ж′

-42

-63

-46 е′

е -74 -98

яма 1 -133

-64

-82

○ \ ○●\ ●○\● \○● \ ○ ○ \ \ ○\ ○ \○\ -97 √ ○√

1

Е з

нижний слой кошмы

-88

деревянный столбик

Е′

-207

-46 е-е′

\ \ \○●\\ \ ● \ \ ● | ○ |○ | ○ | ○ |○ | ○

ж—ж′ ● \ ○ ○ \○ \ ○ ○√\● ○√ \ ○| ○| ○ |

-212

Е—Е′ -140 -152 -167 -207

з-з′ \ ○\ ○\ ○

0

40

0 А

2

вид В

20

-150 ↑В

100

0

-52

з′

-111

-98

-192 верхний слой кошмы

-152

-74

-86 -65

-140

-34

-107 д-д′

-52

в′

яма 2

-52 -94

-159

-100

-42

в -25

-210

-80

г—г′ ○ \ ○\ ○ \ ○ ○ \ ○\●\● - ○ - \ ●\-○ - ○ -○ ○

в—в′ ● ● | ○ /\ ○ ○ ○\ ● \ | ○| ○ /\ ○ ○ | |○ /\○ ○ /\

б′

б

-37 погр. 1

|

б— б′ -○ ○| - ○ ○ || ○| | | -○ | -○- ○-○

-120

вид Г ↓Г -180

147

-150

-190

яма 3 А—А′

-130

3

яма 1

погр. 1

б′ -100 -140

б а—а´

-80 а′ д′ б— б´

-5

-10 -15 яма 2

-110 А

д -20

А

А—А

-40

г

а

-120

в

40

0

А

-30 в′

-40

схема е

в— в´

Б

г—г´

-35

-5

Б´

А—А′

д— д´ схема е

4

Б—Б′ вид Д В—В´

40

5 Г — Г´

20

6

Рис. 5. Лисаковский II. 1, 2, 4 – сооружение 10, погребение 1. 3 – сооружение 3, погребение. 5 – сооружение 9, погребение. 6 – сооружение 6, погребение. Планы, разрезы

-100 -85

Б 1

-50

-55

-21

вид сбоку 1

-105 -95

краска

-125 -95

-5

-125

вид сверху

-105 -20 -100

А

-125

-55

А

-60

-140

-85

2

-80

1а

-115

2

-115

А— А´

0

40 20

2

20

Г

-13 Б — Б´

Б΄

-82

-42 -49

-87 -64 -82

-35

■ ■

-70

-86

-80 -133 -100 -135 -90

4

■

-120

-83

-75

1 2

-85

-95

-85

-100 ↑ ва → б↓ ■ ■ -87

-75

-106 -90

-94

-70

1

-102

0

20

7 -130

-50

Е´

1 ― бляшка бронзовая 2 ― кольцо костяное -84

-160

-160 -200 -80 Ж — Ж´

-149

40 20

Е — Е´

вид б

вид а -100

* *

* вид в

■

8

-170 -140

6 ●● ● ●

-120

-170

-75

-30 ●

Ж´ -100

-200

Д' 0 -10 -7 ● ● ○○○ ● ● ○\ ○\○

-97

-180

100 -25 ●

-106

-116

40

0

-95 -80

-108

-40 ●● ● ○

-100

Ж

-13

-86 -90

-50

Е

Г´

-125

-30

0

-15

-140 -28

-70

-120

-80

-60

5 -10

▲ -55

-54

3

-70 -20

-22

■

В´

-50

-40

-124

Д ↓

-80

4

-60

-99

-57

-140

148

0 10

В

-77 -101

-130

-70

-10

1

-125

-109

3 2

Д

-50

-75

-120

-15

1

-60

-75

9

Рис 6. Лисаковский II. 1 – сооружение 5А, погребение 3. 2 – сооружение 5Б, погребение 6. 4 – сооружение 8, погребение. 5 – сооружение 6, погребение. 6 – сооружение 2, погребение. 7 – сооружение 13, погребение 1. Лисаковский III. 3, 8, 9 – сооружение 7, погребение. Планы, профиль, разрезы

-53 -43

-90

яма 1 -42 -80

-39

А

Б

погребение 1

-78

-44

-60

-41

2 -60

-24

жертв. 3

-59

жертв. 2

-30 +4

-16 А 3

яма 5

-75

-111 -56

-62

-13

3 погребение 4

5 15

-70 -15

-23

6 -39

-85 -18

-50

-91

-66

-89

▲ -60

погребальное сооружение 4

-75 погр. 1 -100 -80 погребальное сооружение 6 -70 +8 -85 -95 -100 -102 -80 -87 -110

16

7

+37

0 50

-88 погр. 2

+7

-87

погр. 1 -70

▲-104 -95 ▲ -70

-114 ▲ -77

100

+18

-35

+13

1

-77

0

8

погребальное сооружение 8

+5

-28 +8 -70 9

-16 -10 +30

-55

-75 ■

■

-25 +10 -10

-30

-10

■

-75 ■

■

■ -60

2

-85

■

бусина

• -90 -75

-50

-50 +10

■

-100

-15

+21

+9

-70 -120

погребальное сооружение 5

-22

-30

+20

-58

-75

-100 -108 -39 -25 погребальное сооружение 2 -28 -41

149

погр. 2

-62

-39

-70

-48

-92 ▲ -65 -80

-65

погребальное сооружение 1 -33

-63 -20

погр. 1

13

-77 -60

-63 погр. 6 -75 погр. 4 -35 погр. 2 жертв.3 -90 -66 ▲ -55 погр. 3 -75 жертв. 2 погр. 5 -80 -60 -58 -60 -58 -100 жертв. 1 -80 погр. 7 14 -87 -60

4

яма 6

Б

-55

▲-75 -60 -40

-45 -75 -92

-26

-31

-59

-80

-5

-76

-61

-51

-92 -30

-40 -80

-25

11

-70 -40

-10

жертв. 1 -26

-75 -100 -103 яма 4

погребальное сооружение 9

-50 130

-7

-16

-126 -90

погребение 2 -60 погребение 3 -70 -36 -102

-90 +22

-45 -20

1

погребальное сооружение 3 10

яма 3

-90 яма 2

-20 -75 -80

-80 -60

-80

-65 -50 0 20

Рис. 7. Лисаковский III. 1 – общий план расположения погребальных сооружений. 2 – сооружение 8, погребение (культовая яма); 3 – сооружение 2, положение костяка лошади

ж

-30

-50

-38

-20

ж — ж'

-15

-30

-20

-50

-50

-105 ▲

2

-65 ж' -50

2 1

-15

1

с — с'

-20 д — д'

3

-25

браслеты

40

е — е'

4

20

5 0

20

-30 -10 2

1

-35

-15

-76 -98 височное кольцо

-100

1

3 2 ←

••• -40

бронзовый браслет

а

150

-85 *

*

6

* *

-103

*

0

20 -72

*

7

-75

8

-60

-102 -62

-62 А

А΄

-30 2

а — а'

-85

Б

1

-5

0

4

Г - Г´ -10 -120

-100

-90

5 В -15

-120

•

11а •

•

11

•

○

○

○

-75 -130 •••

астрагалы -20

● \ ● \ ● \ ● \ ●\

12

-95

-80 -70 20

Б΄

10

-50

20

А - А΄

-80

крюк бронзовый -35

0

В΄

-30

0

20

-100

3

9

а'

накосник -109

*

-20

*

-85 -105

13 0

20

Б - Б΄ ○

○

○

○

○

\ ○ ○\ ○ \ \ \ \ \ \ ●\ ● ● ● ● ● ○ \ ○ \ ○ ○ ○ ○ ○ \ \

В - В΄ 40 20

Рис. 8. Лисаковский III. 1, 2, 8 – погребения 5, 6, 4. Сооружение 4. 5, 7 – погребения 4 и 7. 7. 6 – сооружение 6, погребение 2. . 9, 11, 12 – сооружение 5, погребение 1. Лисаковский VI. 10, 13 – сооружение 1, погребение 1. Лисаковский VII. 3, 4 – сооружение 1. 11а – сооружение 3, погребение 1. Планы, разрезы

В — В´ А

-40

2

-50 2

1

-50

череп

Б — Б´

■

ребро

-40

-65

2

1

-50

-40

■ *

накосник

-50

■

1

А — А´

-50

■

-55

*

3

А´ -50 -50

■

3

■ * -70 -35

-65

*

-65 -85 -100

-45 0

4

-110

-50 Б

-110 ■

-123 -20

-80

-75

-105

-115■

20

-45

2

-100

-90 -120

Г

-100

-115 -50

151

Г´

1

е

е'

-110 -95

В

■

-50

В´

■

-95

-90

а↓ -80

-60

-35

-30

6 -60

5

0

7

20

-35

е — е'

0

-70 Б

вид а

0

-70

20

ж -10 Д

-20 Д´

* * ** * * * -60

-60

-30 ■■ -50

Д — Д'

ж'

-35 1

-35

-37

-15 ○ ○ ○ ● ● ● \●\ ● ● ● ● \ ● ● ● \ * ●\ ● \ ● \ ● \ ● \ 0

○ ○ ○ ○

20

9

ч.1

ч.2

-20 -110 -15

0

3

2

-70 -60

-25

20

-20

ж — ж'

8

-110

-120

3 -90

-70

10 40

0

20

астрагалы -35

-40 -40

Рис. 9. Лисаковский III. Сооружение 1. 3, 4, 7 – погребение. Сооружение 2. 2, 5 – погребение 3. 8, 9 – вводное и погребение 2. Сооружение 4.

1, 6, 10 – погребения 5, 6, 1, 3. Планы, разрезы

-91

2 сосуда -62

-48 -140

-135

-118

погр. 2 -24

-160

-39

-73

-140

-90 -8

-80

-94 A'

+6

-39

-105

-150

-166

погр. 1

погребение 2

-60

-36

-48

-25

погребение 1

-80

-6

-15

A

-56

-61

-36

-61 -118

-108

-166

-115

-23

-100

-130

-39

1 -20 ●

●

-17 ●

-10

-44

-45 0

0 -10 -25 ● ○ ● ○ \●\ ● ● ● ○\ ● ○\ ○○\ ○ ●\ \ ○ \ ○\ ○ \

●

-95

●

-30

-105

-43

2

100

0

20

-45

●

●

-120 -71

-37

5

3 4 2 1 -90

-65

-50

▲▲

-100 -100

152 -50

-35

0

3

-50 -90

-80 зубы ■ ■ ■

-80 -90

-55 А' ■■ ■ -80 -75 -85

5

-90 А —А'

-50 -100 -75

-85

-70

-95

-80 -85

ф р -80 . * *-90 бронзы -80 -90 * * *

-80 0

-100

А

-100

-75 -40

-80 0

20

-60

-105

30

-80

7

14

+17 ○ \ ○\ \ \ ○\ \ ○ ○ ● ● ●\ ○\ \ \ ○ ● ● ● +4 11 +22 ● ○ ○ ○ ○ ○ ○ ● ● ●● ● ●● ● ● ● ● ●● ● ●

8

40

-75

Б'

+25 ○\ \

-75

-65

-75

-110

-60

0

-50

4 -65

череп

-90

100

Б -80 -90

6

-80 A' -60

A

-70

А

-95 • ••бусина ●бляшка

-70

-60

-50

-70

-50

топор

-100

13 \ \

○

\

\

○\

\

10 ●

●

●

○\

12

+12 \

+30 ● ● ● ● ●

\

-120

-115 -100

+4 ○ +37 \ ○

-90

9

А'

-110

-90

\ \ ○ \ 9 \ \ \ \ \ \ \ ○ ○ ○ ○ ○○ ○ ●\ ● \ \ \ ● ●\ ● \

○\

-90

-90

-75 -50

-70 0

20

Рис. 10. Лисаковский IV. 1, 2 – сооружение 1, погребение. 3, 4 – сооружение 2, погребение. Лисаковский III. 5, 8 – сооружение 3, погребение; профили бровок по квадратам погребального поля. Лисаковский VII. 6, 7, 9 – сооружения 4, 1, 3, погребения. Планы, разрезы

-12

б в 2

-240

-200

3

-220 1 5

0

-230

63 -240

-13

А

1 а

-50

10

4

7 3

5 -230 5

4

а'

6

9 6

-200

8

-230 -55 1, 2 – бронзовые скобки 3 – набор женских украшений 4 – подвеска в полтора оборота 5 – нож 6 – органика 7 – подсыпка меловая 8 – покров рогоз 9 – деревянный настил 10 – кости животного

-230

-200 г

-60 -70

г' в' 0

20

-60 б'

-80

-70

2

-50

2

1

-129 3

-75

153

-70 -90

-90

-15

-137

-132

-85

-149 -75

1 А' 0 -10

●

●

\●

● ● \●

\

●

● ●

● ●

-170

● -170

1

● ● ●

●

● ● ●

● ●

3

\●

-30 \● \ ●

-60 ●

●

● ●● ●

0

20

-89 -106

-80 -20

0 2

-129 -56

-46

5

1 2

-180

●

● ● ○ ○ ○

100

●

-40

0 -10

●

-60

А ― А'

-160

40 -100

а ― а'

-20

д

д'

-29 -83

-50

б ― б'

-100 -50

4 0

20 -190

1

3

3 -100 -190

д ― д'

6

0

-90

20

7

2 -40

Рис. 11. Лисаковский V. 1, 2, 5 – сооружение 1, погребение. 3 – сооружение 4, погребение 1. 4 – сооружение 2, погребение. 6, 7 – сооружение 3, погребение. Планы, профиль, разрезы

-70

-40

-49

-39

-39

-20

-29

-110 -40 -50

-40

-33

-16

-50

-32 -35 +2

0

-39

-80 -15

-15

1

-27

-46

-23

2

-59

-69

100

-69 -143 1 2 -121 3 -164 -158

154

-135

1

-68

А

-74 -153

-50

-83 -80

-88

-132

-86

-25

0

0

20

-12

5

-10 ●

●

● ●

-110 -50 -110

-70 -60

-80 -70

6

в ― в'

балластовый песок с крупной крошкой

зеленая глина черная глина

-90 -110 -50

-120

●

●

Б' -80

-100

-11 ● ○○ ● ●

красная глина

2

-100 -90

-126

серо-белый суглинок

г ― г'

балластовый песок с крупной крошкой -95 Б―Б'

-126

-50 -70

-85 1

-100

Б

-126

●

серо-белый суглинок

-60

-120

100

А ― А'

-45

4

-128

красная глина зеленая глина

0 20

-126

черная глина

7 -90

А'

-10

1 -82

-148

-100

-25

2

-67

-150

-159

3

-28

0

20

8 0 20

Рис. 12. Лисаковский V. 1, 6 – сооружение 3, погребение. 2, 3, 4 – сооружение 4, погребения 1 и 2. 5, 7 – сооружение 5, погребения 1 и 2. 8 – сооружение 1, погребение. Планы, профиль, разрезы

Г

-10

-60 -15 Е

Е' -30

2 0

Г — Г' -33 ● ●

-10 -28 ● ● \ ○ \ ○ \ \ ○

0

Г'

-12

○●

○\

1

●\\ ●

-52 ●

+5

40

0

100 Е — Е'

3 ●

-80

-30 ●

●|

|

0

-15 ● |●

●

-113

А

-5

-125 A′

-175

-70

Б

-35

-180

-75 -50 -135

-170

0

-150

40

-105

●

●

●

●

|

|

●

|

●

● ● ● ●

Д

Б′

-95 -105

-75

0

-25

40

-90

-85 -95 -80

-55 -45

-45

155

-50 Б — Б′

6

5

7

В — В′

8

-35 100

-80

-60

A— A′ ●

|

-30

-70

-170

4

-15 ● ●

●

0

-105

-105

● ● ● ●

0

40

\ \ \ \ \ \ \ ○ \ \ \ \ \ ○ \ ○ \ ○ ○ \ ○\

\ \ \\ \\\ \ \ \ \ \ \ \\ \\ \ 40 \ \\ \ \ \ \ \ \ 20 \ ○\ ○ \ ○

«БК»

-70

-35

-25 В

-95 -105

9 Д' -25

-85

0

-115

«БК»

Д — Д' -30 0

100

-90

В′

местонахождение «б. к.»

-35

-50

10

Рис. 13. Лисаковский VI. 1, 4 – сооружение 1, погребение. 2, 3, 5, 6 – сооружение 2, погребение. 8 –10 – сооружение 3, погребение. Лисаковский IV. 7 – сооружение 1, погребение 1

-50

-40 -60

-70

+5

-100

-15 -15

-50 -70

-5

-30

-35

-60

-55 -75

-30 -30

-10

A

+20

-50

A'

+5

-20

-10 +30 - 20

-5 - 10

- 10

- 55

-25 -35

- 35

- 25 - 45

0

-10 -5 ● ● ● ● ● ● ○

-20

-30

1

+5

2

А – А' 0 ○ ○ ○ ○

-2

100

-15

-10 ●

○

●

○

●

+5 ●○

+7 ○

●

○

-22

+5 ○

+2 ○

○●

0 ○ ●

○

○

●

3а

-70 -45

156

-70

-40

кварц

-15

-60 -100

-50

-80

-30 20

сосуд 2 сосуд 1

-100

-40

-70 -90

-45

а – а'

4

●● ● -50 ● ●

3

-25 ● ○ ●○

-10 ● ●

●

0 ○

○○ ● ○ ○ ○

-15

○

-30

-40

-70

а

сосуд 3 -95

0

-55

а'

-70 -60

-90

-110 -80

-60

-20

-35

-40 ● ● ● ●

-30 0

●

100

-30 -12 ●

-22 ● ○ ●

-15 -7 ● ○

0

0

100

●

д -75 -110

с — с'

с

5

-90 е — е'

с'

-100

е

-60

-70 -120 -65 е'

-125

-90

6

-50

б — б' -135 а — а' 0

20

7

-65

-70

-150 -95

-140 д'

-150 -50

8

Рис. 14. Лисаковский VII. 1, 7 – сооружение 1, погребение. 2, 8 – сооружение 2, погребение. 3, 5 – сооружение 3, погребения 1 и 2. 4, 6 – сооружение 4, погребение. Планы, профили, разрезы

-45 -55 Б -50 -40

-60 -100

A'

A +3

0

-120 -140

+5

100

-100

← -35 ←

-25

Б — Б'

Б'

А — А'

← -50

-15

1

А'

А

←

A — A' ●

●

В

●

В'

-90

40

0

2

В — В' 20

-150

-50

20

-100

157 --125

-150 2

1 -140

1 — кольцо серебряное 2 — бусина агатовая 3 — накладка костяная 4 — стремя железное 5 — накладки железные 6 — удила железные 7 — наконечники стрел и дротик железные

3

4 -145 -135

Г

Г'

-144

5

7 4

6

Г — Г'

-140 -120

+5

-5 ●

●

4

-80

3

-25

●

●

●

●

-10 ●

●

20 20

-5

0

●

●

●

0

100

Рис. 15. Отдельные сооружения. 1 – ритуальная ограда. 2 – ограда, детское погребение. 3, 4 – курган «кипчакский», погребение. Планы, профили, разрезы

А

↓

кость лошади

-60

0

●

●

●

●

●

-25

-50

100

А'

А — А' 0

-15 ●

-80

↓

-25

●

●

●

-30

●

-10

-135

●

1

● ●

2 0

20

↓

158

-125 -130 -60

-70

-65

-50 -70 0

3 -135

0

20

4

-15 0

20

5

0

20

Рис. 16. Лисаковский II. Сооружение 5. 4 – погребение 5. 5 – погребение 7. 1–3 – средневековый курган, погребение. Планы, профиль

4 0

1

0

2

3

0

1

1

0

2

2 0

2

8 6

7

159

9 5

0

0

10

2

1 0

0

2

12

2

11

13

14

Рис. 17. Керамика. Лисаковский II. Сооружение 11. 1, 9 – сосуды № 1, № 2, погребение 2. 2, 4–7, 10,12 – сосуды № 2, № 1, № 3, № 7, № 6, № 5, № 4, погребение 1. Жертвенник. 3, 8 – сосуды № 1, № 2. Ров. 14 – фрагмент. Сооружение 10. 11, 13 – сосуды № 2, № 1, погребение

4

3

4

0

2

0

2

1 7 5

0

4

8

6

9

0

2

13 10

0

4

11

0

4

0

12

2

160 15 0

4

0

14

16

2

17

18

22

19

0

2

20 21

0

2

Рис. 18. Керамика. Лисаковский II. Сооружение 5Б. 2, 4, 7 – погребение 6. 20 – жертвенник 2. Сооружение 5А. 9 – жертвенник 1.

10, 15 – сосуды № 2, № 1, погребение 2. 11, 14 – сосуды № 1, № 2, погребение 3. 16 – погребение 1. Сооружение 14. 12, 13 – сосуды № 2, № 1, погребение 2. 17 – жертвенник. Сооружение 13. 21 – погребение. 22 – сооружение 6, 4. Лисаковский III. Сооружение 7. 18 – сосуд № 2, погребение. Лисаковский IV. Сооружение 1. 5 – сосуд № 2, погребение 1. Лисаковский VI. Сооружение 1. 1, 3, 6 – фрагменты. Сооружение 2. 19 – сосуд, погребение

4 2

1

7

5

3

6

8 0 2

10

9

14

11

15

16

12

13

0 2

17 0 2

161

18

21

19

22

23

24

25

29 27

0 2

20

26

0 2

0 2

28

Рис. 19. Керамика. Лисаковский III. Погребение 2. 1, 15 – сосуды № 1, № 2. Сооружение 3. 2, 16, 17, 27, 28 – сосуды № 1, № 2, № 3, № 5, № 4. 3, 22, 26 – сооружение 1, фрагменты. Сооружение 4. 4, 20 – сосуды № 1, № 2, погребение 1, 10 – погребение 2.

18 – сосуд № 3, погребение 3. 25 – фрагмент, ЮВ ров. Сооружение 2. 5 – СЗ ров. 23, 29 – сосуды № 1, № 2, погребение 2. Жертвенник 1. 16, 11 – крышка, сосуд № 1. Погребение 1. 8, 13 – фрагменты. Погребение 4. 9, 19 – сосуды № 1, № 2. Погребение 3.

21 – фрагменты. Жертвенник 2. 24 – фрагмент. Лисаковский IV. Сооружение 1. 7, 12 – сосуды № 2, № 1, жертвенник. 14 – сосуд № 1, погребение

4

2

1

5

3

6

7 0

2

10 11 0

8

2

12

14

13 9

162

18

16 15

0

2

19

17

20

23 0

21

24

28

2

22

25

26

29

27

0

2

30 0

2

Рис. 20. Керамика. Лисаковский III. Сооружение 4. 1, 3, 5, 18, 28–30 – ров. 2 – погребение 5. 14, 20, 22 – насыпь. Сооружение 5.

4, 6, 12, 13, 17, 21, 24, 25 – фрагменты, ЮВ ров. 19 – погребение 2. Сооружение 6. 8, 10, 27 – фрагменты, погребение 1. 9, 15, 16 – фрагменты. Сооружение 7. 7 – сосуд № 1, погребение. 11, 26 – ров. 23 – сооружение 2, насыпь

1 3 5 2

4

6 7

8

10

163

9 11 12 13 14

15 17 16

0

2

18

0

19

2

20

Рис. 21. Керамика. Лисаковский III. Сооружение 4. 2, 13, 14 – сосуды № 1, № 2, фрагменты, погребение 5. 3, 4 – сосуды № 1, № 2, погребение 4. 7–9 – сосуды № 1, № 3, № 2, погребение 6. 16. Сосуд №3, погребение 1. Сооружение 5. 10, 15, 18–20 – сосуды № 5, № 3, № 4, № 1, № 2, погребение 1. 5, 6 – фрагменты, ЮВ ров. Сооружение 6. 11, 12, 17 – сосуды № 1, № 3, № 2, погребение 2. Лисаковский VI. Сооружение 1. 1 – фрагменты

0

2

2

0

2

3 1 4

0

2

7

164

5

0

6 0

2

8

2

0

2

0

2

10 11 9 Рис. 22. Керамика. Лисаковский V. Сооружение 1. 1, 2, 7, 11 – сосуды № 4, № 2, № 3, № 6, погребение. 3, 4 – заполнение. 10 – ров. Сооружение 2. 5, 6, 9 – сосуды № 1, № 2, № 3, погребение. Сооружение 3. 8 – сосуд № 2, погребение

2

3

1

5

4 6

165

8 7 9

0

11

2

12

10

13

14

15

Рис. 23. Керамика. Лисаковский V. Сооружение 3. 1, 11 – сосуды № 3, № 1, погребение. 2, 12 – сосуды № 1, № 2, детское погребение. 13 – СЗ ров. Сооружение 4. 5, 6, 15 – сосуды № 2, № 3, № 1, погребение 1. 3, 7 – сосуды № 2, № 1, погребение 2. Сооружение 5. 9, 10 – сосуды № 2, № 1, погребение 1. 8, 14 – сосуды № 2, № 1, погребение 2

1 2

0

3

4

2

6 0

2

5 0 2

8

0

2

0 2

7 0

2

11 12

166

9 0

10

2 0

0

2

2 0

2

0

2

13 15

14

0 0

16

4

2

0

17

4

18

Рис. 24. Керамика. Лисаковский VII. Сооружение 1. 1, 3, 6 – яма 2. 2 – погребение. Сооружение 3. 5 – ров. 7, 8, 17, 18 – сосуды № 2, № 1, № 4, № 3, погребение 1. 13, 14 – сосуды № 1, № 2, погребение 2. 15 – ров, жертвенник. Сооружение 4. 9–11 – сосуд № 2, № 1, погребение 1. 12 – фрагменты, погребение 2

4 1

9

16

5

3

2

8

a

10

11

12

17

6

14

13

18

7

15

0

1

19 20

24 21

167

23 22 0

25

26

27

1

28

29

а

30 Рис. 25. Украшения. Бронза. Лисаковский III. Сооружение 4. 1 – спираль. 2 – пронизь. 3 – обойма. 4 – бусины, а – пронизь, паста. 29 – бляшки. 30 – подвески, погребение 6. 16, 24 – серьга, подвеска из раковины. погребение 4. 12–15 – погребение 5. 17, 18 – пронизи, погребение 7. 27 – обойма. Погребение 1. 21 – подвеска из раковины. Погребение 4. 22, 23, 26 – детали накосника (подвеска, пронизь, обойма). 19, 20 – подвески из раковины. Сооружение 6. 8–11 – пронизь бусины, погребение 1. Сооружение 3.

25, 28 – бляшки, погребение. Лисаковский VI. Сооружение 1. 5 –7 – бусины, полушарная бляшка

0

1

2

1 a

6 3

7

5

4

168

8

10

9

0

1

Рис. 26. Украшения. Бронза. Лисаковский III. Сооружение 4. 1, 5 – браслеты, погребение 4. 3, 4, 9 – браслеты, погребение 6. 6, 7 – скобки, погребение 3. Сооружение 3. 2 – кольцо, погребение. Погребение 4. 8 – браслеты. 10 – кольца височные. Лисаковский II. Сооружение 5А. 2a – браслет, погребение 3

2 0

2

3

1

0

2

4

169

5 0

6

2

7

Рис. 27. Орудия, вещи. Камень, кость, бронза. Лисаковский III. Сооружение 5. 1 – крюк, погребение 1. Погребение 2. 4 – скребло. 5 – крышка 2 – скребло, столбовая ямка. Сооружение 7. 7 – навершие (?), ров. Лисаковский IV. Сооружение 1. 6 – орудие для копки (мотыга?), погребение 1. Лисаковский II. Сооружение 14. 3 – отбойник, ров

3

4

2

0

2

1

5 0

6

0

2

7

2

0

2

б

а

8

9 0

10

2

11

Рис. 28. Вещи, украшения. Камень, кость, бронза. Лисаковский III. Сооружение 8. 2–4 – пластина, отщепы. Сооружение 7. 6, 8 – бляшки, пронизи, кольцо. Сооружение 3. 9, 10 – фрагмент деревянной рукояти, топор-молот. Лисаковский VII. Сооружение 2.

1 – горный хрусталь. Лисаковский VI. Сооружение 1. 7 – аморфный нуклеус из горного хрусталя. Сооружение 2. 5 – ископаемая ракушка, 6 – жертвенник, погребение.