Shalom 429 work file

стр. 2

Из писем Любавичского Ребе

Борис Гулько

Дональд в Зазеркалье

Противоракетная оброна США

Марк Штейнберг

Александр Казарновский

Как льдины в Африке

Ирина Чайковская

Дэвид Стаубер

Когда я вышел на улицу

Встречи с Ребе

У нас в гостях: Дина Рубина

Григорий Галич

Эрнст Зальцберг

Раз позволено жить - нужно любить

Взгляд из Германии

Александр Шапиро

Александр и Лев Шаргородские

стр. 8

стр. 9

стр. 14

стр. 16

стр. 19

стр. 20

Борис Голдовский... “Шалом” - детям

стр. 5

стр. 6

стр. 10

Уроки одного юбилея: Семен Ицкович Шуламит Шалит

стр. 4

Маран из Ленинграда

стр. 21

стр. 22

Любавичский Ребе и Россия

О нашем Ребе можно рассказывать долго: столь грандиозы его дела, столь замечательна его личность, столь многогранна его философия. Я хочу остановиться сегодня на одном вопросе, который можно сформулировать так: Ребе и Россия. Почему этот вопрос очень интересен? Дело в том, что судьба Седьмого Любавичского ребе – важная часть истории русскоязычных евреев. Следует отметить, что из России вышли все руководители Любавичского движения, все, что называется, кровно были связаны с российским еврейством. Однако из всех духовных лидеров иудаизма минувшего столетия наш Ребе в наибольшей степени ощущал свою близость с соплеменниками в Советском Союзе, уделял им особое внимание. Поколения его предков жили в Российской империи. Напомню коротко некоторые моменты биографии Ребе. Он родился 11 Нисана 5662 (1902-го) года на юге Украины, в городе Николаеве. Его отец, рабби ЛевиИцхак Шнеерсон - выдающийся знаток Торы, был праправнуком третьего Любавичского Ребе, Менахем-Мендела из Любавичей. Именем великого предка он и

назвал старшего сына. Пять лет спустя рав Леви-Ицхак переехал в Екатеринослав (ныне Днепропетровск), где оставался главным раввином до дня своего ареста органами НКВД. Там же прошли детские и юношеские годы Ребе. Он был феноменально одарен и редкостно трудолюбив: резко опережая своих сверстников, он был вынужден учиться самостоятельно. Выпускные экзамены в Екатеринославской гимназии будущий Ребе сдавал экстерном – именно с тех времён Ребе сохранил чистый русский язык, на котором он впоследствии обращался к советским евреям. В 1923 году в Ростове-на-Дону молодой раввин Менахем-Мендел впервые увидел Шестого Любавичского Ребе - рабби Йосефа-Ицхака Шнеерсона. Молодой человек становится его преданным учеником, делит с ним полную опасностей судьбу борца за сохранение еврейской религии. В декабре 1928 года в Варшаве состоялась свадьба Менахема-Мендела и ХаиМушки - средней дочери Шестого Любавичского Ребе. В 1950 году после ухода из жизни своего великого тестя рабби Менахем-Мендел Шнеерсон становится во главе движения Хабад.

С момента эмиграции Ребе прилагал массу усилий ради выживания подпольной инфраструктуры ХАБАДа в СССР. Лидеры других течений иудаизма никогда не уделяли такого внимания данному направлению. В итоге только последователям Ребе удалось сохранить систему подпольных хедеров и иешив в Советском Союзе в течение всего периода коммунистической власти, даже в годы сталинской диктатуры. В речах Ребе мы находим постоянные упоминания о духовных братьях и сестрах в России. Вот, например, что он говорил летом 1964 года: "Давайте все скажем "лехаим" за тех, кто там (в Советской России), и пожелаем им иметь возможность изучать Тору, соблюдать заповеди и избежать страданий от рук их злобных гонителей". Сталинские репрессии 1930-1940-х годов погубили многих хабадников. Трагическая судьба постигла отца Ребе: арестованный органами госбезопасности, он скончался в казахстанской ссылке. Память о страданиях советских евреев проявлялась у Любавичского ребе и в том, что он десятки послевоенных лет требовал максимальной секретности в перепи-

ске и контактах с хабадниками, оставшимися в СССР. Направляя евреям СССР письма по секретным каналам, Любавичский ребе подписывался паролем "Дедушка". Даже в Нью-Йорке он призывал к осторожности, опасаясь агентов КГБ, которые, по его мнению, могли проникнуть и в офис ХАБАДа. В 1967 году Ребе предсказал грядущее падение коммунистического режима и заранее стал готовиться к этому. Примечателен такой эпизод. В начале 1970-х годов чуть-чуть приоткрылся железный занавес, десятки тысяч евреев смогли эмигрировать из СССР. Они делали остановку по пути в США в Ладисполи, в окрестностях Рима. Посланцы Ребе организовали там школу, создали сеть социальных и образовательных учреждений с целью донести до выходцев из СССР сущность иудаизма. В 1985 году Ребе сообщил своим хасидам в России - тем, кто входил в его подпольную сеть религиозных институтов, что худшее позади. А в 1987 году Ребе призывает правительство Израиля начать подготовку к принятию большого числа Окончание на стр. 3

стр. 2

Выпуск 429

“SHALOM”

Published monthly

by Synagogue F.R.E.E. The Samuel G. Bellows Educational & Cultural Center

Editor-in-Chief Rabbi Shmuel Notik Editor Yevsey Tseytlin

Synagogue & Headquarters: 2935 W. Devon Avenue Chicago, IL 60659 (773) 274-5123 Fax (773) 274-3810 E-mail: free@obshina.com Rabbi/Executive Director Rabbi Shmuel Notik Building Campaign Chairman Shael Bellows Endowment Campaign Chairman Glenn Morris President Mrs. Reitza Kosovsky Director F.R.E.E. of Chicago Rabbi Levi Notik Director Satellite Center/ F.R.E.E. of Niles Rabbi Naftoli Hershkovich Associate Rabbi of F.R.E.E. of North Suburbs Rabbi Sholom D.Notik Youth Development Director Rabbi Ari Rendler Educational Center Abraham Lapson Hebrew School Social/Vacational Services Mrs. Chana Tsetlin Hecht Chassidus Library Lyuba Golz Russian Judaica Library Редакция: yevseyts@gmail.com Евсей Цейтлин (редактор) Алексей Лоскутов (дизайн) Лариса Боярская Бела Горелик Нина Дубровская Илья Куксин Клара Левина Мила Левин Наталья Минина Владимир Темкин

Компьютерное обеспечение: Юрий Шлеймович IO Digital, Inc.

Организация F.R.E.E. в Большом Чикаго Главный офис и синагога: 2935 W. Devon Avenue Chicago, IL 60659 (773) 274-5123 Fax (773) 274-3810 E-mail: free@obshina.com www.obshina.com Центр в Riverwoods. Синагога и учебные классы Тел. (847) 444-1265 (773) 456-3441 Воскресная еврейская школа имени Абрама Лапсона Центр по подготовке к бар- и бат-мицве Тел. (847) 830-8152 Синагога в Des Plaines: 9401 Margail, Des Plaines, IL 60016 Tel. (847) 296-1770 Редакция ежемесячника “Шалом” и еженедельной радиопрограммы “Беседы об иудаизме” 2935 W. Devon Avenue Chicago, IL 60659 (773) 274-5123 Fax (773) 274-3810 E-mail: editor@chicagoshalom.com

Редакция не отвечает за содержание объявлений и не гарантирует кошерности предлагаемых продуктов. Мнения, высказываемые авторами публикаций, не обязательно совпадают с мнением редакции. Присланные рукописи не возвращаются, в переписку по этому поводу редакция не вступает. Перепечатки возможны только с разрешения редакции. Дизайн является собственностью газеты.

© Shalom. All Rights Reserved.

Урок для евр е я из России

5778 май 2018

Из писем Любавичского Ребе

Я был глубоко огорчен и в то же время удивлен тем, что вы описываете в вашем письме. Вы говорите, что вам пришлось, к несчастью, отступить от некоторых принципов иудаизма и просите благословить вас, чтобы вам не пришлось отступать еще больше. Естественно, вы находите оправдание всему происшедшему в том, что родились и были воспитаны в Советском Союзе, однако надеюсь, вы не обидитесь, если я скажу, что согласно впечатлению, которое осталось у меня после нашей личной встречи, я думал, что никакие сложности в плане соблюдения еврейских традиций не будут для вас проблемой здесь, в Америке. Особенно принимая во внимание то, что вы так стремились вырваться из России, что было совсем нелегко и было сопряжено со многими жертвами и лишениями, поскольку вашим главным если не единственным мотивом являлось желание быть свободным, вести по-настоящему еврейский образ жизни, так, как должен жить каждый еврей. Мы только что отпраздновали Пурим и читали в Свитке Эстер, что евреи, как и сейчас, были рассеяны среди других народов по всей земле, страдая от многих проблем только потому, что они – евреи, но, несмотря на это, сохраняли верность еврейскому образу жизни, как рассказывает Свиток: "Их законы отличались от законов других народов". Тем не менее, полные решимости и гордости "еврей Мордехай" и "народ Мордехая" – если опять-таки процитировать Свиток Эстер – "не преклоняли своих колен и не кланялись" ни перед кем и ни перед чем, что заставило бы их отречься от своего еврейства. И именно благодаря этому в конечном итоге стало так, что "у евреев был свет и веселье, и радость, и почет", включая также почет и уважение даже со стороны их прежних врагов. Вы, конечно же, помните те трудности и проблемы, которые возникали у евреев в Советском Союзе, и то самопожертвование, которое от них там требовалось. Поэтому любые трудности, с которыми еврей может столкнуться в так называемых свободных странах, не идут с этим ни в какое сравнение. В любом случае, Всевышний дает нам все необходимые способности и силы, чтобы преодолевать испытания и злоключения, встречающиеся у нас на пути. Если человеку кажется, что испытание, выпадающее на его долю особенно тяжело, это лишь доказывает, что ему даны особые возможности для его преодоления. Таким образом, это по большей части

зависит от личного желания и решимости человека не искать легких путей и не поддаваться соблазну. Преодолевая эти трудности, человек получает истинное удовлетворение и обнаруживает в себе внутренние силы и качества, о наличии которых он даже не догадывался. И может добавить их в свой арсенал, чтобы впоследствии использовать в полной мере для собственного блага, блага своей семьи и всего еврейского народа. Я вовсе не имею в виду читать проповеди, но лишь хотел бы дать вам должную рекомендацию в отношении как прошлого, так и будущего. Говоря попростому, Тора заверяет нас, что "ничто не может устоять перед тшувой (раскаянием)", что по сути означает сожаление о прошлых ошибках и твердое решение жить в полной мере в соответствии с принципами иудаизма и делать это с радостью в сердце. Я также хотел бы обратить ваше внимание на обстоятельство, которое часто остается незамеченным. Как вы, наверно, знаете, представители Кремля пытаются защитить свою политику дискриминации и ущемления евреев тем, что советские евреи совсем не интересуются еврейством – еврейской религией, еврейским образованием и т.д. И как живое тому подтверждение - множество примеров того, как евреи, покинув Советский Союз и очутившись в свободных странах, где у них есть все возможности жить в полной мере еврейской жизнью, тем не менее этого не делают. Таким образом, еврей, который приехав из-за "железного занавеса", сразу же начинает придерживаться еврейского образа жизни, невзирая на различные соблазны, доказывает несостоятельность этого утверждения, которое помогает Советскому режиму продолжать политику ненависти и преследования по отношению к евреям. Я хотел бы закончить это письмо на приятной ноте, выразив мою надежду и уверенность в том, что вы вскоре сможете сообщить мне хорошие новости о том, как ваши повседневные дела и образ жизни все более соответствуют настоящему иудаизму, и что вы показываете живой пример того, как еврей должен жить - с достоинством, гордостью и с настоящей радостью. Перевод Йосси Крупенина

Кошерная психотерапия

...Я очень ценю ваш обстоятельный ответ на мое письмо и заметку (меморандум) по вопросу о необходимости ор-

ганизации широкого использования трансцендентальной медитации (ТМ) и подобных методов психотерапии, которые были бы совместимы с законами Торы и одновременно отвечали бы двум целям: проведению этой терапии "кошерным образом", сделав ее доступной еврейским пациентам, и в то же время ограждению многочисленных евреев от соприкосновения с чужими культами (идолопоклонством), что происходит сейчас в США. В ответ, позвольте мне, прежде всего, сказать, что с принципиальной точки зрения, до тех пор, пока это служит достижению вышеобозначенных целей, любое решение, которое будет считаться наиболее эффективным, будет наиболее желаемым и, конечно, приемлемым для меня. Тем не менее, в вашем письме были некоторые идеи, которые требуют более тщательного рассмотрения. Например, предложение о том, чтобы институт, применяющий данные лечебные методики, имел строго ортодоксальную ориентацию, надо изучить в свете того, не будет ли это отпугивающим фактором для многих кандидатов, которые, возможно или даже вероятно, не решатся воспользоваться его услугами, опасаясь столкнуться с религиозными требованиями и обязательствами, к которым они не готовы. Это не означает, что данная идея должна быть немедленно отвергнута. Возможно, будут и те, кому религиозная направленность института не помешает. Но все же мне кажется, что если мы хотим привлечь к терапии интерес более широкого круга, не следует связывать его напрямую с какой-либо религиозной ориентацией или дисциплиной, по крайней мере, на начальной стадии развития. Естественно, я говорю именно о публичной ориентации института, который не может ставить религиозные или любые другие предварительные условия пациентам, нуждающимся в его услугах. Деятельность же самого института должна быть организована строго в соответствии с законами Торы, с кошерной кухней, соблюдением Шаббата, мезузами на всех дверях, точно так же, как в кашерных отелях и других заведениях. Что касается главной идеи вашего письма, а именно, того, что большинство людей, для которых предназначена

стр. 3

5778 май 2018 наша программа, считают себя "нормальными" и не заинтересованы в услугах медиков-профессионалов, но вместо этого предпочитают более упрощенную среду, возможности для релаксации и т.п. - все это надо обязательно учесть, так как конечные цели проекта от этого не пострадают. И если, как вы предполагаете, такая организация института была бы более практичной для привлечения большего количества людей и достижения главных целей (лечения пациентов и устранения идолопоклонства), то, конечно же, это следует рассмотреть. Я хотел бы поднять еще один вопрос, хотя он и не вполне лежит в сфере моих знаний, в отношении гипноза, который, как написано в вашем письме, является одной из техник, используемых в психо-

Рабби Шмуэль Нотик

Продолжение со стр. 1

репатриантов из России, предупредив, что потребуется строительство новых жилых кварталов и центров по трудоустройству. Ребе также велел приступить к строительству нового района в Иерусалиме – специально для евреев из СССР. Пророчество Ребе, как всегда, исполнилось: два года спустя Советский Союз открыл границы для всех желающих уехать в Израиль. Ребе убеждал, что в СССР грядут пере-

мены не только потому, что у коммунизма нет будущего, что советская система нежизнеспособна. Ребе предвидел изменения не

Выпуск 429

ционер марок и хотели бы, чтоб несколько приложенных вами конвертов первого дня (которые я возвращаю) были мной подписаны, и т.п. Я сожалею, что не могу выполнить вашу просьбу. С другой стороны, так как все случается по Промыслу Б-жию, и вы взяли на себя труд написать мне, я воспринимаю это как признак того, что должен использовать эту возможность, чтобы обратить ваше внимание на один вопрос, который имеет отношение к вашему хобби. А именно на то, что каждый еврей обязан быть "страстным коллекционером" заповедей и добрых дел в своей повседневной жизни. И это, на самом деле, самое драгоценное из всего, что еврей может собирать. Настолько, что наши мудрецы сказали, что "один час, проведенный в

работе над собой и в свершении добрых дел в этом мире, лучше, чем вся жизнь в мире грядущем " (Пиркей Авот, 4:17). Более того, это такой вид коллекции, который еврей может постоянно обогащать изо дня в день, не прибегая к специальным почтовым казусам, подписям и т.д. Это лишь вопрос его собственной личной воли и решимости. Я уверен поэтому, что вы тоже являетесь страстным собирателем исполненных заповедей и добрых дел, и что, в соответствии с великим принципом Торы "возлюби своего ближнего, как самого себя", вы используете свое хорошее влияние для того, чтобы вдохновлять и других в этом направлении советом и личным примером.

глазами политика, а взглядом Торы.

ставлена книга под названием "Дедушка.

ших и малых городах от Балтики до Тихого

близящийся 5750 год еврейского календаря

раввин Зуся Вольф, опубликовал 650 страниц

ропа претерпела решительные и внезапные

Ребе о судьбе советского еврейства и его

терапии. Я всегда относился с подозрением к методикам, которые лишают человека способности действовать по собственному желанию и ставят его, даже временно, в зависимость от других. За исключением, разумеется, экстренных ситуаций (спасение человеческой жизни). Я определенно не одобряю использование таких методов массовым образом и менее всего хотел бы поощрять в этом психологов и психиатров, участвующих в нашей программе... (Из письма от 21-го Адара II, 5738 года)

Страстное собирательство

Вы пишете, что вы страстный коллекВ сентябре 1988 года Ребе провозгласил

"годом чудес". Через нескольких недель Ев-

перемены - один за другим рухнули комму-

Любавичский Ребе и евреи России". Автор,

документов, включающих размышления письма об оказании необходимой помощи

нистические режимы.

евреям за "железным занавесом". Финанси-

Ребе направил туда сотни своих посланни-

известным бизнесменом и филантропом

В последние годы существования СССР

ков, снабдив их подробными инструкциями

по возрождению еврейских общин.

О том, что сделал Ребе для евреев России,

можно рассказывать долго.

В 2007 году общественности была пред-

Дорогие друзья!

Синагога F.R.E.E. приглашает вас на еженедельную дружескую встречу для молитвы и совместного завтрака.

Мы будем молиться за благополучие наших семей, здоровье родных и близких, за процветание Израиля.

После завтрака - беседа об иудаизме, еврейских традициях, истории и культуре нашего народа.

Мы ждем вас каждый четверг в 9:00 утра по адресу:

1101 W. Lawrence Ave., Chicago

За дополнительной информацией звоните Рабби Леви Нотику по телефону 847. 830. 8152

океана, в различных новых государствах рас-

сыпавшейся "красной империи". По сути

дела, именно ХАБАД соединяет распав-

шийся Советский Союз своей системой еврейских школ, общинных центров, синагог.

Я могу согласиться со своим коллегой,

рование этой публикации было обеспечено

главным раввином России Берлом Лазаром,

Львом Леваевым, на которого Ребе возложил

тральная фигура не только мирового, но и со-

постсоветском пространстве.

полностью изменилась ситуация в русскоя-

задачу по возрождению еврейской жизни на

Сегодня посланники Ребе помогают евреям

вернуться к своим корням, работая в боль-

который считает: "Ребе, несомненно, цен-

ветского еврейства: благодаря его усилиям зычных еврейских общинах и в странах быв-

шего СССР, и во всем мире".

стр. 4

5778 май 2018

Выпуск 429

КОММЕНТАРИИ

Борис Гулько В ХХ веке – революция суфражисток, Великая депрессия и социальные реформы ФДР, продвижение либерализма в годы президентства Линдона Джонсона, десегрегация и МЛК. Общество за полвека прониклось этими изменениями. Наконец, пришла новая революция – Барака Обамы. Этот президент поставил страну с ног на голову. Он объявил, что США «одна из самых больших в мире мусульманских стран», что мусульмане создавали её цивилизацию, хотя были замечены разве что в работорговле. Соответственно, Обама переориентировал внешнюю политику США на поддержку исламистских движений в мире: привёл к власти в Египте «Мусульманское братство», разбомбил правительственные войска в Ливии и вручил эту страну исламистам, открыл Ирану путь к атомной бомбе и разморозил ему более 100 миллиардов долларов. Напротив, Израиль Обама превратил в государство-парию. Одним из самых больших грехов была объявлена статистически неприметная в США, скажем, по сравнению с антисемитизмом, «исламофобия». Этот грех уступал в тяжести лишь белому расизму. Чёрный расизм, напротив, был оправдан врождённым грехом «привилегии белых». В столкновениях при задержании чернокожих преступников виновными пытались делать блюстителей порядка. Про одного такого темнокожего преступника президент сочувственно сказал: «Он мог быть моим сыном». Полиции пришлось покинуть многие кварталы городов, заселённые чернокожими, и там резко пошла вверх цифра убийств. Стали обыденными мятежи афроамериканцев – с поджогами и грабежами. В экономику и в экологию Обама привнёс социалистический подход, включающий доминирующую роль государства. Глобальное потепление было провозглашено доказанным важнейшим фактором мироздания, в жертву борьбы с которым должны быть принесены свобода экономики и благосостояние страны. Обама поддерживал широкую эмиграцию в США, включая нелегальную, состоящую из граждан недоразвитых стран, чтобы закончить здесь доминирование белого большинства. Особенно привлекательна для Обамы была эмиграция мусульман. Революция Обамы отменила традиционную сексуальную мораль, узаконила однополые браки и сделала самыми оберегаемыми членами общества страдающих психическим расстройством транссексуальности, связанным подчас с шизофренией. Для удобства транссексуалов Обамой были изменены правила пользования туалетами и душевыми в учебных заведениях. Если парень вдруг почувствует себя девушкой, он может мыться в девичьей душевой. При этом само явление транссексуально-

Мы живём в беспрецедентное для Америки время. Но такими были все времена великой страны: пионеры, осваивавшие материк от океана до океана, войны с аборигенами и с метрополией, потом война с самими собой, покончившая с рабством и оставившая 700 тысяч погибших; первое убийство президента – Линкольна. сти крайне редко. Им страдают 0,003% мужчин и 0,0001% женщин. Революция Обамы прошла столь гладко, поскольку общество приняло на себя жестокую цензуру, названную в Америке политкорректностью. Что дозволено говорить и писать – решают левый истеблишмент и труженики СМИ. С такой влиятельной армией историческая победа прогрессивизма, как зовётся наследие Обамы, казалась окончательной. Тем более, что президент предпринял все возможные, хотя и противозаконные меры, чтобы его сменила Хиллари Клинтон, обещавшая продолжить его политику. Победа на выборах 2016 года Дональда Трампа представлялась невозможной, невероятной. Но она случилась. Трамп – первый, пришедший со стороны, не из политиков, президент США. Вся его жизнь была связана с удовольствиями. Как застройщик, он создавал казино, курорты, шикарные квартирные комплексы. Трамп субсидировал популярное телешоу и участвовал в нём, проводил конкурсы красоты, сам трижды женился на красавицах. Растил детей. Ничто не заставляло его оставлять его приятную жизнь и идти в политику. Но Трамп почувствовал, что мир, в котором он жил и который любил, кончается, заменяясь дикостью третьего мира, ислама, социалистических химер, сексуальных извращений вроде феминизма. Победив на выборах, Трамп заспешил отменить всё, что поддавалось отмене из наследия Обамы. В этом смысле Трампа можно назвать контрреволюционером. Исчезли десятки установленных Обамой регулирующих правил, душивших экономику, исчезла из политики афера глобального потепления, прогрессивные режимы Кубы, Ирана и Северной Кореи вернулись в категорию изгоев, а Израиль вновь стал другом Америки. Была приостановлена или крайне затруднена иммиграция в США мусульман и народов из

стран, которые, как нам донесли, Трамп за закрытыми дверьми назвал «дерьмовыми». Понятно, сторонники прогрессивизма пришли в неистовство – рушилось всё, чего они добились в глобальной перестройке Америки. Обамовские ставленники в «глубоком государстве», направляемые Обамой, устроили ещё на стадии избирательной кампании прослушивание сотрудников Трампа. Результаты противозаконных прослушек сливались в прессу. Так была разрушена карьера генерала Флинна, недолго прослужившего советником Трампа по национальной безопасности. Майкл Флинн потерял пост начальника военной разведки, поскольку не соглашался с политикой Обамы в Сирии, ведшей к усилению там исламистских группировок вроде Аль-Нусра и Аль-Кайда и возникновению Исламского Государства. Начав работать в администрации Трампа, когда формально ещё правила администрация Обамы, Флинн провёл встречу с послом России Кругляком. Содержание его беседы стало известно, поскольку она прослушивалась. Флинн был обвинён в нарушении «Закона Логана», запрещающего частным лицам общаться с представителями иных государств. Закон этот был принят в 1799 году, никогда не применялся и фактически был мёртв. Заслуженного генерала вынудили покинуть важный пост. Об акциях влиятельного игрока антитрамповской команды из «глубокого государства», директора ЦРУ Джоне Бреннана, верного служаки Обамы, в годы работы послом в Саудовской Аравии, ходит молва, тайно принявшего ислам, в недавнем интервью поведал бывший ассистент директора ФБР Джим Каллстрём. В соответствии с его источниками Бреннан «почти еженедельно или ежедневно сливал через Конгресс и СМИ кучу фальшивого дерьма якобы из Рос-

сии, он был одним из активных людей». Бреннан выполнял поручение Обамы – считает Каллстрём. «Приказ шёл с самого верха, они предполагали, что выиграют выборы 2016 года, и никто не будет когда-либо знать, как это произошло. Они просто развязали разведывательное сообщество… Эти люди совершили тяжкие преступления», – утверждает Каллстрём. Сейчас Бреннан через Твиттер обратился к президенту: «Когда станет известной в полной мере Ваша продажность, нравственная распущенность и политическая коррупция, вы примете свое законное место опального демагога на свалке истории». Бреннан заявил, что Россия шантажирует Трампа, но потом от этого обвинения отрёкся: «Я не знаю, есть ли у русских что-нибудь на Дональда Трампа». И это уровень директора ЦРУ – ругань и клевета! Помянутая Каллстрёмом «куча фальшивого дерьма» стала в последние полтора года центром политической жизни великой державы, основанием расследований Трампа и его команды Конгрессом и Спец-прокурором Мюллером. Когда нужно назвать это «вещество», извлекают неосторожную шутку Трампа: обвинённая в серьёзном уголовном преступлении в бытность Госсекретарём США – в халатном обращении с секретными материалами, Хиллари Клинтон уничтожила улики преступления – стёрла более 30 000 емейлов со своего незащищённого сервера, которым пользовалась вместо защищённого госдеповского. Высказывалось предположение, что русские спецслужбы могли перехватить эти секретные е-мейлы, Трамп заметил: «Так пусть Путин покажет нам эти е-мейлы». Враги Трампа, делая вид, будто не понимают, что речь идёт о шутке, стали приводить эту фразу как доказательство сотрудничества Трампа с президентом России. Окончание на стр. 10

стр. 5

5778 май 2018

Выпуск 429

Марк Штейнберг Блефом был проект СОИ, предусматривавший развертывание боевых космических станций с поражающими лазерными установками, способными уничтожать вражеские баллистические ракеты в космическом пространстве. Сегодня стоящая на вооружении американская ПРО блефом не является. Но... Процитирую статью «Космические Чернобыли» крупнейшего российского военного эксперта П.Фельгенгауэра: «... Дееспособной американской ПРО не существует в природе... Остановить лавину российских ракет ей не под силу...» - заявил он, комментируя выступление В. Путина в Манеже. Так существует ли у США дееспособная ПРО? Разберемся по ее эшелонам.

Первый эшелон ПРО США

В 1975 году США заморозили систему «Сейфгард», предназначенную для прикрытия позиционного района наземных баллистических ракет, и до 2005 года вообще не располагали стратегической ПРО. Но вскоре был завершен ее первый этап. Он предусматривал развертывание 16 наземных противоракет типа «Джибиай» в двух позиционных районах: Форт Грили, Аляска, – 10 космических перехватчиков GВI и еще шесть на авиабазе Ванденберг, Калифорния. Во втором этапе (2006 – 2007 гг.) отработано взаимодействие противоракет GBI и выведенных на орбиту спутников обнаружения и сопровождения ядерных боеголовок противника. Началось боевое патрулирование комплекса раннего обнаружения, устанавливаемого на специальных самолетах и подвижных морских платформах. Вместе с тем проектные задания выполняются с большим запозданием, и до постановки в строй системы многослойной обороны территории страны, которая должна обеспечивать перехват любых атакующих ракет на всех участках их полета, потребуется куда больше времени, чем планировалось. Ибо задачи третьего этапа, в котором намечалось завершить создание боевой эшелонированной системы НПРО, не выполнены. Численность наземных противоракет не изменилась, количество самолетных систем обнаружения и сопровождения вражеских боеголовок осталось прежним. Не изменилась и группировка средств раннего обнаружения ракетных пусков. Она состоит из трех сверхмощных радаров на западном направлении: в северной Англии, в Гренландии и в Норвегии. Кроме того, у Пентагона есть доказавшая свою эффективность морская мобильная радарная система, SBX, размещенная на платформе в 50 тыс. тонн и «видящая» на 5500 км. Она предназначена для обнаружения и слежения за космическими объектами, в том числе высокоскоростными и малогабаритными, а также для выработки данных целеуказания. Огромная конструкция высотой с 20-этажный дом способна самостоятельно передвигаться в океанских водах со скоростью до 13 км/час и может быть передислоцирована в любую точку океанской поверхности . Одна из таких систем сейчас дежурит у Алеутских островов, одна направлена в Индийский океан. В 2013 году

введены в строй еще три. Пентагон не исключает возможность размещения одной из них в Северном море, что обеспечит абсолютный контроль космического пространства над Европой.

Второй эшелон ПРО

Но если развертывание первого эшелона ПРО далеко от завершения, то второй эшелон введен в строй своевременно. Вторым эшелоном является морская компонента – система «Иджис»: 13 крейсеров и 35 эсминцев, оснащенных противоракетами SM–3 («Стандарт–3» блок 1В). Каждый корабль несет 40 – 50 этих противоракет. Таким образом, во втором эшелоне американской НПРО задействовано более тысячи противоракет морского базирования. Их особенностью является наличие перехватчика, оснащенного двигателем и собственной системой управления. Этот перехватчик выводится ракетой в наиболее выгодную позицию по отношению к цели, захватывает ее бортовым сенсором и выпускает маневрирующую ударную боеголовку, которая и уничтожает цель. Система прошла все наземные и полетные испытания, показав вполне удовлетворительные результаты. В ближайшие годы планируется сбалансировать неравномерность противоракетных потенциалов «атлантической» и «тихоокеанской» морских корабельных группировок ПРО США, что будет способствовать усилению американской наземной противоракетной группировки в Европе. Одновременно планируется повысить удельный вес морской системы ПРО среди противоракетных систем. К 2019 году количество ракет-перехватчиков на кораблях системы «Иджис» составит свыше 48% от общего числа ракетперехватчиков, которые должны появиться на вооружении к этому сроку. Противоракеты передового базирования на боевых кораблях являются важным элементом эшелонированной ПРО Америки. Они должны гарантированно уничтожать МБР противника на старте, его носители средней дальности, а также крылатые ракеты. Между тем предлагаемая планом дислокация этих противоракет нацелена не на блокирование возможных атак Ирана. Основная группировка кораблей, оснащенных противоракетами «Стандарт–3», будет развернута в позиционных районах, блокирующих старты крылатых ракет Х-555, супервысокоточных и гиперскоростных. О них в том числе и

вещал Путин.

Третий эшелон ПРО

В него входит мобильный комплекс THAAD, предназначенный для передового прикрытия военных баз и стратегических объектов от входящих в атмосферу боеголовок баллистических ракет малого и среднего радиуса действия. Возможности комплекса не позволяют ему поражать цели в космическом пространстве. В комплексе используется кинетический перехватчик, позволяющий сбить боевой блок баллистической ракеты на дальности до 200 км при высоте до 150 км. В 2008 году первая батарея из 24 ракет THAAD была развёрнута на Гавайских островах для защиты архипелага от возможного удара северокорейских баллистических ракет среднего радиуса действия. В настоящее время в состав почти всех полков ПВО США входит по одной батарее таких ракет. Вторым компонентом этого эшелона ПРО является зенитно-ракетный комплекс «Patriot» РАС-3, который считается основным средством тактической противоракетной обороны от баллистических ракет малого радиуса действия. Сегодня все комплексы «Patriot» PAC-3 комплектуются как зенитными ракетами для поражения аэродинамических целей, так и противоракетами для поражения баллистических ракет малого радиуса действия. Спутниковая группировка американской ПРО предназначена для отслеживания стартов МБР. Она состоит из 16 космических аппаратов, патрулирующих над Тихим, Атлантическим, Индийским океанами и европейской зоной. Технические характеристики спутников позволяют иметь глобальную зону обзора по долготе и широте. Время поступления информации – не более двух минут после обнаружения старта баллистической ракеты. Численно американская космическая группировка в три раза превосходит российскую. Однако российская система ИС (истребители спутников) нацелена на нее на случай глобального конфликта. И вполне возможен вывод из строя большинства спутников, особенно если Россия ударит первой. В настоящее время предполагается продолжить развёртывание системы НПРО США. В дальнейших планах на период до 2025 года: - Создание третьего района ПРО конти-

нентальной территории США, прикрывающего промышленные центры Атлантического побережья; - Доведение общего числа противоракет системы GBMD на территории США до ста.

- Развёртывание стационарных версий комплекса Aegis 3 в Европе для прикрытия территории европейских союзников США.

Прав ли Фельгенгауэр?

Согласно положениям договора 2011 года, две великие державы должны до конца 2018 года сократить количество стратегических ядерных боеголовок до максимальных 1550. Но после того, как в сентябре 2013 года российские запасы сократились до минимума, Москва прекратила разоружение и начала расширять свой арсенал. И сейчас он равен 1800 единицам. Вот против кого развертывается и оснащается армада боевых кораблей США, несущих противоракеты. Да еще планируется эти противоракеты и радары разместить в Восточной Европе. Это подтверждает и дислокация кораблей с системой «Иджис», которые развернуты именно в той акватории, где они способны перехватить оба стратегических направления российского удара – кроссполярное и кроссатлантическое. Три российские ракетные армии дислоцированы на севере европейской части России, на Урале и в Западной Сибири. Авиабазы стратегических бомбардировщиков – на средней Волге. Подводные ракетоносцы - в основном в Баренцевом море. Атаку с этих направлений и должны блокировать группировки американских кораблей, которые планируется еще и усилить мобильными системами «Иджис» в Румынии и Польше. Какая мощь, казалось бы! Но в таком случае как быть с утверждением российского военного эксперта? Думается, он все-таки прав. Если России позволено будет запустить даже половину своего стратегического арсенала, уцелевших боеголовок с лихвой хватит на то, чтобы наша страна перестала существовать. Так есть ли решение? Да, оно существует. Но заключается не в росте числа противоракетных систем и радаров. Речь может идти лишь о стратегии. Ударить первыми! – вот что диктует стратегия. И тогда возникает уверенность, что отечественная наша ПРО сумеет перехватить и уничтожить контратакующие остатки ракетно-ядерной мощи противника.

стр. 6

5778 май 2018

Выпуск 429

Александр Казарновский Когда я вышел на улицу из синагоги, моя жена уже ждала меня снаружи. "Смотри что творится!" - с какой-то смесью изумления и восхищения воскликнула она. Я огляделся и вздрогнул. Первое, что меня поразило – то, как все вокруг были одеты. Высоченные шапки типа фесок, одеяния чуть ли не до земли, на ногах остроносые туфли, даже не туфли, а чувяки какие-то. Самое удивительное, что и моя собственная одежда сменилась этим странным нарядом. Моя жена, шагавшая рядом также обратилась в ярко выраженную восточную женщину, чей голубой халат вроде бы и не выделялся среди одеяний встречных дам. Изменилась и улица. Исчезли машины, светофоры. Исчез асфальт, а брусчатка стала куда крупнее, да и обтесана она была погрубее. Ну и здания… Впрочем, многие из них оставались такими же, как мы только что видели, другие как бы появились заново, но вполне с ними гармонировали. А вот дома в современном стиле исчезли начисто. При этом Цфат оставался Цфатом – камень, цветы, и улочки, ползущие снизу вверх. Сомнений не было – мы оказались в прошлом. Однако, было это не страшно, а скорее интересно, особенно моей жене, великой ценительнице изящной одежды. Едва увидев ткацкую мастерскую, она сразу же ринулась туда. В мастерскую мы вошли свободно, но ткацкие станки не работали, прялки застыли, зато на собрании которое предстало нашим взорам, кипели страсти. Выступал невысокого роста широкоплечий мужчина, голова которого была посыпана пеплом(!), а по щекам бежали красные пятна. На нем были надеты какие-то лохмотья вроде рогожи. "Вретище" – пробормотала моя жена.

- Все вы меня знаете! – твердил он. – Я хозяин этой фабрики. Прошу вас, скажите, кому из вас я недоплатил или заплатил неправильно! Пожалуйста! Молчание.

- Умоляю вас! Даже если речь пойдет о сущих грошах! Народ безмолвствовал.

- Поймите, - взывал несчастный хозяин. Сегодня я встретился с великим равом Ицхаком Лурией, Святым Львом, проживающим у нас в Цфате. Я спросил его – что мне сделать, чтобы стать лучше. "Ведь ты, - сказал я, - способен увидеть корень каждой души. Я же хочу узнать, что мне сделать, чтобы исправить все, что следует исправить, начиная с момента, когда моя душа родилась в этом теле. Я знаю, тебе достаточно взглянуть на мое чело". Он пристально взглянул на меня и пробормотал: "Почти что украл!" И вот я перед вами. Если вы не хотите, чтобы я умер от горя, скажите, кого я обидел, обсчитал, кому нанес ущерб? Спасите меня. По залу побежала рябь удивленного

гула, а мы с женой были просто потрясены. Невероятно! Мы перенеслись не просто в Цфат прежних времен. Неожиданно для самих себя мы оказались современниками великого Ицхака Лурии, ни более ни менее, как создателя каббалы в ее современном виде, человека, переосмыслившего древнюю книгу "Зогар", основу еврейской мистики и раскрывшего человечеству тайны сотворения вселенной и тайны мироздания. Он родился в 1534 году в Иерусалиме и скончался в возрасте тридцати восьми лет. Последние два с половиной года прожил в Цфате. Следовательно сейчас 1570, 1571 или 1572 год. Помимо гениальности и огромных знаний в области мистицизма прославился сверхъестественными способностями и умением видеть то, что постижению других смертных недоступно. Похоже, нам предоставлялся случай убедиться в этом. Между тем, народ негодовал.

- Рав Галанте! Ты всегда был с нами честен! – крикнул один из работников.

- Ты всегда был справедлив! – крикнула какая-то женщина.

- Ты всегда был щедр! – зашумели все.

- Ладно, - покорно произнес рав Галанте и подтянул к себе стоящий в некотором отдалении мешок. – Раз так – вот вам мешок с золотыми монетами. Пусть каждый из вас возьмет сколько пожелает. Или в уплату моего долга, если такой имеется, или в подарок. Никто не двинулся с места. И вдруг одна женщина встала и подошла к мешку. Ни слова не говоря, она взяла из него несколько монет. Осыпав ее благодарностями и благословениями, рав Галанте вылетел на улицу. Мы с женой переглянулись и помчались за ним. Замелькали домики, деревья, повозки, запряженные ослами и мулами. Наконец, на углу, возле синагоги, рав Галанте буквально ворвался в группку людей, окружившую высокого статного бородача с густыми бровями и бездонно голубыми глазами. "Недаром именно в этот цвет в Цфате в последствии будут красить дома и синагоги, – подумалось мне. – Говорили, это, дескать, потому, что синий цвет означает небеса, а сие навевает человеку мысли о Б-ге. Теперь я вижу, что появился этот обычай в память о пронзительном взгляде великого праведника, чудотворца и знатока самых сокровен-

ных глубин Торы!" Без слов рав Галанте растолкал народ и подставил лоб.

- Ну как, рав Ицхак, - только и спросил он с трепетом.

- Понимаешь, - ответил Святой Лев, кинув взгляд ему на чело, - эта женщина ткет очень тонкую ткань и, возможно, считает, что должна получать больше, чем другие работники. Сейчас на тебе никаких следов греха не осталось. Счастливый хозяин фабрики помчался по улице, издавая такие радостные вопли, что с окрестных деревьев посыпалась листва. Рав Ицхак Лурия и его ученики двинулись вниз по улочке. Мы хотели было присоединиться к ним, да как-то постеснялись. Решили держаться чуть поодаль. И тут наше внимание привлекла странная пара. Это явно были муж и жена – не очень молодые, но одетые очень бедно – так, по крайней мере, определила моя жена, а она в этом толк знает. Каждый из них тащил по здоровенному мешку, а на лицах у обоих был написано райское блаженство. Супруги, озираясь по сторонам, словно таясь от кого-то, вошли в синагогу, а мы незаметно проследовали за ними и спрятались за большими, цвета свежей карамельки, колоннами. Остановившись прямо возле арон а-кодеша — то бишь Ковчега Святыни, мужчина и женщина осторожно опустили мешки на пол и, присев на корточки, стали их развязывать. Мы почувствовали потрясающий запах только что выпеченных хал.

- Все-таки какие мы с тобой молодцы!

– послышался мужской голос. – Вернее, ты, Сара! Ведь ты первая сказала: "Всевышний так заботится о нас. Давай сделаем ему какой-нибудь подарок".

- Ну да, - отвечала женщина. – Зато тебе, Ицхак, первому пришла в голову идея класть в арон а-кодеш перед каждым шабатом Хлеба Предложения.

- А ты додумалась вместо этих хлебов выпекать халы, да такие вкусные, что каждый раз, как после субботы мы заглядываем в арон акодеш, там уже нет ни крошки.

- Наверно Б-г ест наши подарки и пальчики облизывает! – мечтательно произнесла Сара.

- У Б-га нет пальчиков, - поправил ее Ицхак. – Это еще великий Рамбам уста-

новил.

- Как это нет? – удивилась Сара. – А как же он ест тогда? Обсудив возможные варианты Б-жественной гастрономии, они открыли арон акодеш и спешно стали перекладывать в него душистые халы. За этим занятием их застал неожиданно зашедший в синагогу раввин.

- Воры! – заорал он, поначалу в полумраке не разглядев их лиц. – Решили обчистить Святой Ковчег, да?! Серебрянную указку хотели утащить? Корону? А может, сам свиток? Потом, узнав своих прихожан, в изумлении воскликнул: - Ицхак? Сара? Быть того не может. Муж и жена, дрожа, сбивчиво объяснили, что они не собирались ничего красть, просто каждую пятницу перед наступлением святого шабата они делают подарок Творцу – кладут в Ковчег свежеиспеченные халы, а после шабата проверяют – хал нет, значит, Всевышний принял подарок и все съел. Реакция была неожиданной. Раввин начал кататься от хохота по каменному полу синагоги. Потом, утерев выступившие слезы, пояснил: - Месяц назад, покидая синагогу после пятничной вечерней молитвы, я заметил, что ПАРОХЕТ – завеса на Ковчеге слегка сдвинута. Пошел ее поправить и обнаружил, что кто-то положил в арон акодеш свежие халы. Ну я и взял их себе домой – все равно ведь засохли бы… А вы, идиоты, решили, что Б-г питается вашими халами? Наступила тишина, прерываемая рыданиями Сары и мрачным сопением Ицхака. Так прошло несколько минут. А потом оба повернулись спиной к арон акодешу, из колыбели их счастья превратившемуся в его могилу, и, сгорбившись, побрели к выходу. Мы с женой стояли прижавшись к колонне. Она – глотая слезы, я – стиснув зубы. И вновь послышались шаги. Из своего укрытия мы не видели его лица, но голос… неповторимый баритон рава Ицхака Лурии спутать с чьим-нибудь еще было просто невозможно. Сейчас этот баритон грохотал: - О несчастный! Когда эта пара пекла Лехем Апаним, в высших мирах царила такая радость, такой праздник звенел, какого не было со времен Второго

стр. 7

5778 май 2018 Храма! Ты безжалостно разрушил счастье двух прекрасных, чистых людей, и радость небес ты тоже разрушил! Знай же, что Небесный суд приговаривает тебе к скорому уходу из этого мира! Тебе остается лишь одно – каяться, просить прощения, и, быть может, чудо свершится и Всевышний пощадит тебя! Раввин охнув, осел на каменный пол и в ужасе закрыл лицо руками.

- А вы, двое, - продолжал великий ясновидец, - что прячетесь за колонной в уверенности, что я не подозреваю о вашем присутствии, идите сюда! Вас приглашаю я отпраздновать со мной наступающую субботу! Пусть невеста-суббота приходит скорей в окружении радостных дней! Пусть горят и горят украшенья на ней из больших драгоценных камней! Пусть жених, обнимая, сливается с ней под прекрасною сенью Шхины! И пускай силы зла навсегда, навсегда, навсегда будут истреблены! Мы поем гимн, созданный великим Ицхаком Лурией, а сам Святой Лев, одетый в белые одежды, как первосвященник в Йом Кипур, запевает. Мы стоим посреди Яблоневого сада, а вокруг – поля. Солнце, не просто красное, а с каким-то малиновым оттенком, медленно опускается за гору Мерон. Мы вышли встречать Субботу. Вдруг деревья начинают с особой силой шелестеть, в голосах птиц слышны прямо-таки нервные нотки. Мы все замолкаем. Рав Ицхак застывает, закрыв глаза и только губы его шевелятся в молитве.

- Что это? – спрашиваю я шепотом у стоящего ко мне ближе всех ученика

Святого Льва.

- Души! – так же шепотом отвечает он.

– К нему слетаются души с цфатского кладбища… Просят исцеления и успокоения. Он молится, чтобы они поднялись на новые высоты в духовных мирах. Назад возвращаемся в тишине. Вдруг мой недавний собеседник вполголоса начинает рассказывать: - А недавно, в такой же час, перед шабатом, он вдруг на этом самом месте говорит: "А что, друзья, не отправиться ли нам на шабат в Иерусалим?" "Конечно, отправимся, - ответили мы. – Вот только сходим домой, жен предупредим, чтобы к трапезе не ждали!" А он вдруг как зарыдает! "Если бы, - говорит, - вы мне хором объявили, что идете со мной, в мир тотчас же пришло бы Избавление. А так – возможность упущена!" Я пытаюсь осмыслить рассказанное. Наверное, я бы тоже в этой ситуации побежал делиться планами с женой. А вообще, жаль, что в ХVI веке был напряг с мобильными телефонами – глядишь, и Избавление давно бы уже наступило.

***

Мы сидим за большим субботним столом. Сквозь окна видно звездное небо – именно с таким расчетом строил себе дом Ицхак Лурия.

- Да, - рассказывает он. – Я родом из Иерусалима. Но еще в раннем детстве мы переселились в Каир. Там я учился в школе у одного из величайших учителей Египта - рава Давида бен Шломо ибн Зимры. Там же женился. Часто я уезжал из Каира и целые недели проводил в раздумьях в хижине на берегу Нила. И

вот однажды ночью услышал голос пророка Элиягу: "Что ты делаешь в этой грешной стране? Отправляйся в Галилею, в Цфат! Там отыщи человека, который сможет воспринять от тебя учение каббалы. Имя его — рабби Хаим Виталь по прозвищу Калабрис. Его душа нуждается в исправлении, - несмотря на все ее величие. Помочь ему в этом — также твоя миссия. И знай еще, что дни твоей жизни немногочисленны…" На следующее утро погрузил я детей своих и пожитки свои на верблюдов и отправился в Цфат. Здесь учил «Зоар» у рабби Кордоверо. Когда Кордоверо покинул этот мир, я шел в погребальной процессии, и вдруг увидел два столба света, сопровождавшие умершего. А рав Хаим Виталь вот он, здесь, рядом со мной. Ого! Оказывается, скромный ученик Святого Льва, рассказывавший мне о душах, слетевшихся к его учителю и о несостоявшемся походе в Иерусалим, и есть замечательный Хаим Виталь, человек, изложивший в своих книгах учение рава Ицхака Лурии и составивший его жизнеописание. И именно из его книг мы знаем про цимцум (сокращение) – когда бесконечный (Эйн Соф) Всевышний "ужался", сократил себя, чтобы дать место материальному миру, чтобы сотворить Вселенную и человека, обладающего свободой выбора. И про швират килим - разбитие сосудов, в которых в наш мир поступал Б-жественный свет, мы тоже знаем от него. О том, что искры этого света оказались в заточении у клипот – нечистых оболочек - и перед еврейским народом встала задача извлечь их из этих оболочек, вернуть им

Выпуск 429

силу, вернуть их в мир. Ну, и вытекающее их этого учение о тикун олам – исправлении мира – это ведь тоже ангелам не перепоручишь – все лежит на наших, человеческих плечах. Великий ученик и величайший учитель. Да-да, величайший! Про некоего товарища, которого обожествили в двадцатом веке писано: "Он в черепе сотней губерний ворочал"… Подумаешь, губернии! ЭТОТ в черепе ворочал мирами! И мне вдруг становится понятным когда ТАКОЙ человек за десять минут до наступления субботы зовет двинуться в Иерусалим, преодолевая сотни километров, то не рассуждают, не бегут предупреждать жен и даже за мобильники не хватаются – буде они уже изобретены. Просто берутся за руки и летят сквозь вечность. Мы с женой прощаемся с шабатом. Снова солнце, красное, с малиновым оттенком, опускается за Мерон. Медленно, осторожно, словно женщина босой ногой проверяет, не холодна ли водичка. Там, где расстилались поля, стоят здания. Там, где шелестел Яблоневый сад, выросла синагога, которая так и называется – синагога Ари. А в окнах окрестных домов – электрический свет. Мы в двадцать первом веке. Еще час и кончится суббота. Еще два часа – и автобус увезет нас из Цфата. Но я вернусь сюда, обязательно вернусь, и верю – однажды, в пятницу, перед закатом подойдет ко мне человек с густыми бровями и и бездонно голубыми глазами и скажет своим неповторимым баритоном: "Пойдем сейчас в Иерусалим праздновать субботу?" И я отвечу: "Пойдем!"

стр. 8

5778 май 2018

Выпуск 429

НАШЕ ОБОЗРЕНИЕ: РОССИЯ

Ирина Чайковская

Сегодня «детская» тема вопиет к небесам. После трагедии в Кемерове о детях лучше не писать - болит, кровоточит. Но этот фильм я посмотрела за полторы недели до кемеровского кошмара и тогда же подумала, что промолчать не смогу. Замечательный артист, любимый мною Валерий Баринов, снимавшийся в картине «Вдвоем на льдине» (2015, реж. Вал. Игнатьев, Гран-при на фестивале в «Орленке») в роли хирурга, директора детского онкологического центра, перед показом ленты сказал: «Обещаю вам удовольствие». И, наверное, часть зрителей это удовольствие получила. Еще бы: мальчик музыкант, с красивыми кудрями, играющий Рахманинова на непонятно откуда взявшемся в онкологическом центре рояле, девушка - художница, рисующая на стене лечебного корпуса что-то романтическое, – вот каких героев нам припасли. А любовь, возникающая между этими двумя раковыми больными, – разве она не выжмет слезу? Не вызовет прилив сострадания? И вот они уже бегут, взявшись за руки, по архитектурным пространствам – иначе не скажешь - светлого, утопающего в зелени, и ничуть не похожего на больницу ракового корпуса. Бегут по каким-то недостроенным этажам, по лестницам, выходящим к небу, и там, на самой верхушке, на фоне золотого заката – застывают в позе блажества. Здорово! Просто здорово! А вот итересно, где это снимали! Облазила интернет – не нашла сведений. Обычно можно найти, где снимался тот или иной фильм, в этом случае - молчание. Посмотрела картинки всех московских детских раковых учреждений, нет, как-то непохоже. Уж больно фантастично то, что нам показали. Может, специально сконструировали? Для кино? Если ошибаюсь, пусть мне напишут те, кто видел такую красоту воочию. Причем красоту еще необжитую и малонаселенную, в каждой комнате по двое разновозрастных постояльцев. Когда-то, когда мы с сестрой были маленькими, на Ленинских горах было построено чудо архитектуры – Дворец пионеров. Могу свидетельствовать - от новизны и оглушительной смелости архитектурных решений захватывало дух. Стекло, керамика, металлы, полные воздуха пространства, лестницы, пролеты, перекрытия, зимняя оранжерея, разнообразие форм протяженного здания, расположившегося в красивейшем месте

О фильме "Вдвоем на льдине" и не только о нем столицы на Ленинских (Воробьевых) горах – все это вызывало радость – за себя, «советского пионера», и гордость – за страну, сделавшую детям такой подарок. В 1961 году государство, отправившее в полет Гагарина, могло себе позволить такую немыслимую трату – на тех, кто не сеял, не жал, не строил, но считался будущим страны. Это была своеобразная пиар-акция и одноврменно акция устрашения для всех «буржуинов» - смотрите, как мы умеем, и все это великолепие для детишек бесплатно. Бесчисленные кружки действительно все были бесплатными. Заниматься в них было одно удовольствие. В новый Дворец пионеров водили экскурсии, автобусами привозили иностранацев из капстран. Свои также пытались отщипнуть от детского пирога. Во Дворце пионеров снимали фильмы о прекрасном советском настоящем и светлом будущем. Довольно часто я узнавала знакомые коридоры при просмотре тогдашней кинопродукции. Может быть, и сейчас решили отгрохать нечто подобное, небывалое, грандиозное – для больных детей? Больных самым страшным заболеванием века, не оставляющим надежды? Но...как-то не верится. Слишком много вокруг примеров того, что детям не дают, а у детей отнимают. Алчное государство с удовольствием сожрет все само, но не поделится с больным ребенком. Родители вынуждены собирать деньги для лечение своих несчастных чад за пределами России, внутри страны создаются благотворительные фонды, чтобы помогать несчастным родителям и их больным детям. Бюджетные расходы на медицину в стране постоянно сокращаются.

Тогда как же совместить то, что есть, с тем, что нам показали? Очень просто. То, что нам показали на экране, - обыкновенная заказуха. Режиссер Валерий Игнатов снял свой фильм по заказу Министерства культуры и, соответственно, на его деньги. Снял – скажу я вам – хорошо. Ведь и «Кубанские казаки», не имеющие ничего общего с действительностью, о которых говорят, что тогдашняя крестьянка-колхозница, глядя на великолепие земных даров, показанных в картине, спросила: «А где же это, милые, такая благодать?», - так вот и «Кубанские казаки» сняты были хорошо – красивые кадры, лица, музыка... О музыке. В фильме «Вдвоем на льдине» (Кстати, название ничем не обусловлено и никак не обыгрывается) музыка очень хороша. Рахманинов. «Вокализ». Божественная мелодия. А в конце фильма музыкант Роман, уже с облетевшими от химиотерапии кудрями, играет Второй концерт все того же Сергея Васильевича прямо в Детском онкологическом учреждении – чтобы волшебной силой искусства исцелить погибающую подругу. Бедняжка, ей искусство не помогло она умирает. Однако то, что с Юлей чуда не происходит, - еще ничего не значит. Силой искусства исцеляется сам Роман – буквально накануне операции. После исполнения концерта с оркестром рентген показывает абсолютное отсутствие опухоли. А вы как думали? Если в советской больнице можно разрисовывать стены корпусов и больничных палат, если Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром можно сыграть в Детском онкологическом отделении,

если мальчика можно поселить в палате рядом с любимой им девочкой, если во всем отделении только одна «нехорошая» сестра стоит на страже порядка и дисциплины, постоянно получая за это по носу от «хорошего» директора, то вывод можно сделать один: в фильме все понарошку. Все наоборот. Не так, как в жизни. Примерно тогда же, когда смотрела фильм, я выписала из новостной ленты несколько событий из реальной жизни: Вот они. 1. Комиссия Госдумы по этике не усмотрела нарушения Слуцким поведенческих норм. 2. Заммэра Москвы считает разумным, чтобы больной, у которого рак на поздней стадии, лечился за свой счет. 3. Роскомнадзор не нашел превышения вредных газов в районе Волоколамска. Все эти известия так же далеки от правды, чести и совести, как льдины Северного Ледовитого океана от побережья Африки. В них отразился взгляд на порядок вещей тех, кто сегодня стоит у власти в России. Согласитесь, что взгляд этот прямо противоположен человеческому. А теперь посмотрим с этой точки зрения на фильм «Вдвоем на льдине». Он снят с позиций российской власти в лице ее Министерства культуры, которое хочет воспитывать патриотизм на положительных примерах. Развесистая клюква про детский онкологический центр очень их устраивает. Вы говорите, что в Детских онкологических центрах нет мест? Там лечат за деньги? Не хватает лекарств и передового оборудования? А вы посмотрите фильм - и убедитесь, что все там есть, и даже с прибавкой, как льдины в Африке...

5778 май 2018

ВС Т Р Е Ч И

С

стр. 9

Р Е Б Е

Выпуск 429

Разноцветный иудаизм

Дэвид Стаубер Я вырос в религиозной семье. В йешиве, где я учился, мои наставники поддерживали дисциплину железной рукой и запугивали грядущими наказаниями за нарушение мельчайших деталей закона. Мне это не нравилось, и в конце концов мое отношение к иудаизму стало не просто скептическим, но даже, я бы сказал, агрессивным. И в один прекрасный день я отбросил всякую связь с еврейской религией и единственное, что делал, это постился в Йом-Кипур. Когда я женился, еда в нашем доме всегда была кошерной, но таково было желание моей жены, а не мое. В начале 70-х я учился на втором курсе юридического факультета в университете Южной Калифорнии. Однажды в пятницу вечером мы с женой отправились в кино в Вествуд, однако все билеты оказались проданы. За место на автомобильной стоянке мы уже заплатили, поэтому решили просто погулять и от нечего делать зашли в дом Хабада, где я познакомился с раввином Барухом Шломо Куниным. Благодаря ему я со временем смягчил свое отношение к иудаизму и даже пару раз надевал тфилин. Никаких особенных изменений в свою жизнь я не внес, но по крайней мере уже не чувствовал полного отторжения от еврейства. Когда я получил в диплом, мы с женой отправились в путешествие по Европе и в Греции попали в ужасную автокатастрофу. Моя жена сломала спину и оказалась полупарализована. Когда ее перевезли в больницу Седар в Лос-Анджелесе, там нас уже ждал раввин Кунин, который тут же начал уговаривать мою жену написать Ребе, что она и сделала. Вскоре пришел ответ и благословение. Ребе сказал, что для ее выздоровления жизненно необходимо зажигать субботние свечи, что она должна быть очень скрупулезной в выполнении этой заповеди. Так моя

жена начала зажигать субботние свечи. Через некоторое время ее перевели в реабилитационный центр, и мы забыли принести свечи, так что ей не удалось их зажечь. Сразу же после этого ее правая нога чудовищно распухла, и вообще начался рецидив. Однако она поправилась и с тех пор всегда следила за тем, чтобы не пропустить зажигание свечей. Через шесть месяцев программа реабилитации закончилась, и моя жена могла уже двигаться с помощью костылей. Она очень хотела увидеть Ребе в Нью-Йорке, и хотя врачи были против, мы поехали. Это было в 1973-м году. Нас было трое: моя жена, ее отец и я. Пока мы ждали у кабинета Ребе, кто-то сказал мне, что я должен написать Ребе записку с просьбой. "Нет у меня никаких просьб", – сказал я. Мне ничего не надо было от Ребе. Я всего лишь сопровождал жену, исполняя роль зрителя в заднем ряду, и писать мне было не о чем. Но тот человек был очень настойчив. Он сказал, что если я ничего не напишу, я не могу идти к Ребе. Тогда я написал: "Если Б-г столь велик, зачем Он настаивает на всех этих мелких деталях?" Хотя я написал это только потому, что мне велели что-нибудь написать, на самом деле меня всегда раздражало, что Б-г цепляется ко всяким мелочам. Выглядело так, что Его злит, даже если упустить самую незначительную вещь, скажем, залезть мясной ложкой в творог. Я никогда не понимал, почему. Ребе начал с того, что попросил нас сообщить ему наши еврейские имена – имя собственное и имя матери. Я сказал, что меня зовут Авраам Давид сын Малки, и Ребе записал это имя на листочке. Жена сказала, что ее зовут Йохевед Хана дочь Бины, и Ребе записал ее имя. Затем тесть сказал, что его зовут Моше бен Хана, и Ребе начал молча постукивать карандашом по столу. Мы смотрели на него с удивлением. Затем Ребе обратился к моему тестю: "У вашего зятя двойное имя и у вашей дочери двойное имя". Мой тесть задумался, а потом вдруг вспомнил: "О, о, мою мать звали Хана-Индл". Ребе кивнул и записал его имя. Затем он повернулся ко мне и сказал: "Я не понимаю ваш вопрос". Мне казалось, что вопрос - какая разница Б-гу, смешивается ли мясное с молочным, совершенно понятен, и я начал повторять его на идиш, подумав, что Ребе затрудняется с английским. Но он прервал меня посреди предложения. Он поднял руку и сказал: "Все это не для Б-га. Это для нас. Он хочет, чтобы мы приблизились к Нему, и Он дает нам

путь". И когда Ребе сказал это, мне вдруг стало совершенно ясно, что Всевышний хочет близости отношений. Впервые в жизни я понял, что Он не хочет запугать нас и согнуть в бараний рог. Он предлагает нам путь к Себе и говорит: "Если пойдете этим путем, найдете Меня". Подобная мысль оказалась совершенно новой для меня. Я никогда не видел иудаизм в таком свете. Мне всегда казалось, что суть всей религии - это запреты, что Б-гу нужно раболепство, а не любовь, и что я должен выверять свое поведение, чтобы избежать Б-жественного гнева и наказания. Никогда я не видел иудаизм в таком положительном свете: что Всевышний любит нас и хочет, чтобы мы стали ближе к Нему. Этот взгляд по-настоящему заинтересовал меня. Было ощущение, словно до сих пор я находился в темной комнате, а Ребе зажег свет. Я до сих пор помню испытанное в тот момент чувство, что я встретил одного из величайших людей в мире. После нашего отъезда из Нью-Йорка я начал интенсивную переписку с Ребе, поскольку хотел узнать и понять как можно больше, и он всегда отвечал на мои письма. В течение того же года моя жена забеременела. Она написала Ребе, и он ответил благословением на "нормальную и легкую беременность и рождение здорового ребенка в благоприятное время". Все доктора, к которым мы обращались, советовали сделать аборт, поскольку с ее увечьями она, по их мнению, была не в состоянии выносить ребенка. Но жена и слышать об этом не хотела. Она полностью доверяла Ребе. Когда начались роды, вначале все происходило очень медленно. Схватки продолжались тринадцать или четырнадцать часов, и врач сказал, что надо делать кесарево сече-

ние. Увидев наше разочарование, он согласился подождать пятнадцать минут. Вернувшись и осмотрев ее снова, он сказал: "Поверить не могу! Полная дилатация!" И он заорал мне: "Беги сейчас же, тащи сюда медсестру! Всем выйти!" Мы бросились в родильную палату, но все, что оставалось сделать врачу, - это подставить руки, и мой сын появился на свет. Позже врач попросил у нас копию благословения Ребе. "Вы просто не представляете себе, - сказал он нам, - какое чудо вы сейчас видели. Вы просто не можете это понять, потому что вы не доктора и не способны оценить все возникшие трудности. Но вы должны знать, что в эти пятнадцать минут произошло самое натуральное чудо!" С течением времени у нас родилось трое сыновей и две дочери. И каждый раз Ребе давал то же самое благословение, и каждый раз все получалось прекрасно, пока моя жена не забеременела нашей дочерью Сарой. На этот раз Ребе ничего не сказал о здоровом ребенке, и моя жена была совершенно деморализована. Снова и снова она писала Ребе об этом. Сара родилась со множеством отклонений от нормы и спустя шесть месяцев умерла. Я понимал, что Всевышний в своей мудрости решил дать нам эту девочку на очень краткий срок, и как бы я ни хотел, чтобы она оставалась с нами, по крайней мере, я был благодарен за те дни, что мы были в этом мире вместе. Воспринять Б-га как Б-га любящего, а не наказывающего, я был способен лишь благодаря тому, что так научил меня Ребе. Перевод Якова Ханина

ЗАНЯТИЯ ПРОХОДЯТ ПО ВОСКРЕСЕНЬЯМ НАЧАЛО В 6:45 ЧАСОВ ВЕЧЕРА F.R.E.E. in Niles

стр. 10

5778 май 2018

Выпуск 429

МЫ - В АМЕРИКЕ

Уроки одного юбилея

«С чем можно сравнить мир эмиграции?» спросил меня однажды знакомый, приехавший из России «посмотреть Америку». Ему казалось, я давным-давно ответил для себя на этот вопрос. А я задумался... Мир эмигранта часто похож на безлюдный полустанок. Позади – пустота, впереди – заснеженное мертвое поле. Вот почему в эмиграции порой не живут – доживают. Вот почему так трудно складываются здесь судьбы литераторов. Многие из них надолго (хорошо, если не навсегда) замолкают. Впрочем, говорю сейчас об этом только потому, что хочу рассказать совсем об иной судьбе. Поселившись в 1996-м в Чикаго, я то и дело слышал – от разных людей - одно имя: Семен Ицкович. Кем был этот человек? Док-

Б. Гулько

Окончание. Начало на стр. 4

Горестную эволюцию прошли за последнее десятилетие американские СМИ. Они превратились в идеологический орган прогрессивистов. Люди прессы перестали быть журналистами и публицистами в традиционном понимании, а превратились в лживых горлопанов-агитаторов, сначала страстных поклонников Обамы, а сейчас оголтелых ненавистников Трампа. Порочащая Обаму, тогда ещё только кандидата в президенты, информация, едва промелькнув по страницам газет и экранам ТВ, немедленно исчезала. Филадельфийская речь Обамы, когда выяснилось, что он 20 лет проходил воспитание у чёрного расиста и антисемита Джереми Райта, была почему-то признана исторической и всё объясняющей. В своём эссе «Маньчжурский» президент» я рассказывал о сенсационной публикации левым сайтом Politico 18 декабря 2017 разоблачения Джоша Майера о том, как Обама «крышевал» нарко-террористическую империю «Хизбаллы». Та «совершала доставку тонн наркотиков из Венесуэлы в США, а также через африканскую страну Бенин в Европу, использовала вырученные в Америке деньги для покупки в американских дилершипах подержанных автомобилей, транспортировала и продавала их в Африке. Годовая выручка «Хизбаллы» равнялась примерно миллиарду долларов». Обама уничтожил «Проект Кассандра», в который были вовлечены около 30 американских и европейских ведомств по борьбе с наркоторговлей, занимавшийся преступной

тором технических наук, известным специалистом в области строительных материалов, до 1993 года - профессором Белорусского политехнического института. Конечно, я удивился. Ведь всего несколько лет спустя Ицкович уже стал одним из самых интересных публицистов русскоязычной Америки. Каждую неделю его статьи печатались в Чикаго, Нью-Йорке, Балтиморе, Лос-Анджелесе, позже – во Франкфурте-на-Майне. Причем, дело не в самом факте публикаций. «...Его статьи – мой камертон, - с некоторым удивлением подмечал П. А. из Бруклина в своем письме в газету «Еврейский мир». - То, что претит ему, претит и мне. Возмущаюсь тем, чем возмущается автор. А в восторге от его симпатий. Бывает же такое...» Я не раз пытался понять: в чем суть «превращения» Семена Ицковича? Как оценить этот поздний дебют и стремительный, поистине счастливый переход из «физиков» в «лирики»? Конечно, чудес в литературе не бывает. Мне показалось: здесь была типичная ситуация выбора. Семен Ицкович осознал редкий шанс, подаренный всем нам эмиграцией: возможность начать «другую жизнь», реализовать иную грань собственного таланта. Именно в этом случае мертвое поле эмигрантского быта исчезает, снег отчаяния, точно по волшебству, тает. Публицистика всегда резко обнажает личность автора. Читая статьи Семена Ицковича, я вижу перед собой немолодого человека, который, прожив долгую жизнь, ни о чем не забыл: арест отца; путь под бомбежкой в эвакуацию; учебу в артиллерий-

ской спецшколе, напоминавшей мрачными нравами бурсу; диссертационные мытарства, в которых главная преграда - пресловутый «пятый пункт»... А за всем этим - страх, насквозь пронизывающий любую клеточку общественного организма в России. Освободиться от страха трудно – даже если ты уже перелетел через океан. Семен Ицкович, о чем бы он ни писал, учит своего читателя свободе: искать истину, разрушать вчерашние догмы, быть самим собой... Может, здесь и кроется, прежде всего, секрет его популярности.

11 мая Семену Ицковичу исполнилось 90 лет. Не буду повторять дежурную фразу о том, что юбиляр по-прежнему молод. Однако бесспорно: по-прежнему молоды,энергичны, бесстрашны в утверждении правды его статьи. Сердечно поздравляя с юбилеем большого друга «Шалома», мы желаем Семену Ицковичу крепкого здоровья на долгие годы, радости и вдохновенья!

деятельностью Хизбаллы. Это разоблачение едва промелькнуло в прессе и забылось. Зато уже полтора года СМИ обсуждают «сговор Трампа и его команды с русскими, которые помогли Трампу выиграть выборы». Поначалу могло казаться, что эти предположения могут иметь некие основания. Викиликс опубликовал порочащие Хиллари материалы, похищенные с компьютера Демократического Национального Комитета (ДНК). Стало известно, что Хиллари жульнически выиграла праймериз, оттеснив более популярного кандидата сенатора Берни Сандерса (этот бы как президент быстро превратил США в Венесуэлу), что перед дебатами CNN она получила вопросы, которые ей будут задавать, и сумела, к примеру, блеснуть на дебатах лекцией о содержании свинца в почве Миннесоты. За такое жульничество абитуриентов выгоняют с экзаменов. Но не претендентов в президенты США. Демократы обвинили российские спецслужбы в похищении всей этой информации. И хотя Викиликс, которая никогда не лжёт, отрицала эту версию, американский истеблишмент, включая прессу, принял её. И тут случилось, казалось, землетрясение.

9 августа левый журнал The Nation неожиданно опубликовал подробную статью, сообщив, что авторитетная группа «Ветераны разведки за здравый смысл» (VIPS) установила: информацию с компьютера ДНК снял некто, имевший доступ к этому компьютеру, а не находившийся на расстоянии российский хакер. Был очевиден подозреваемый в этом похищении – через два дня после похищения на вашингтонской улице был убит неизвестными работник ДНК Сет Рич. Это

убийство, по существу, не расследовалось. Немедленно респектабельный сайт Блумберг напечатал статью о выводах VIPS. Я подробно описал эту интригу в эссе «Интересное время». Можно было предположить, что полетят со своих постов редакторы изданий, что журналисты устроят массовые покаяния в том, что полтора года кормили читателей, зрителей и слушателей ложью, что испросят прощения у президента, репутацию которого столь долго полоскали в грязи. Ничуть не бывало. Прошли пара дней, и статьи вновь запестрели ссылками на сговор Трампа «с русскими». И хотя порой появляются в прессе признания, как в рецензии Мари Луиз Келли с NPR на бестселлер Корна и Изикоффа «Русская рулетка: история войны Путина против Америки и избрание Дональда Трампа», – «Нет доказательств сговора, нет свидетельств, что Россия изменила исход выборов 2016 года…», влиятельный конгрессмен Адам Шиф по-прежнему видит «в распоряжении общественности массы доказательств сговора», а конгрессмен Тед Лью настаивает, что «облака предательства» висят над администрацией Трампа. Картина представляется сюрреалистичной – гражданам страны полтора года поставляют откровенно лживую информацию. Эндрю Клаван, статьи которого я стараюсь не пропускать, ставит в публикации от 5 апреля американскому журнализму, определяющему общественный дискурс, такой диагноз: «Он заселён крупнейшим сборищем болванов, когда-либо собиравшихся у города болванов на планете болванов... Если вы до-

***

Евсей Цейтлин

Лариса Ицкович Из венка сонетов Посвящается мужу

***

Я знаю, дорогой, что ты уже устал От полосы препятствий на пути, Которую ты должен был пройти До цели, что так смело намечал.

Еврейский мальчик минского двора, Познавший безотцовщину тридцатых, Когда в ГУЛАГ отцов невиноватых Гнала в этапах мрачная ВОХРа. Тебя – подростка – от когтистых лап войны Спасала мать, проехав полстраны – Была бездомность, нищета и голод. Но юность из надежды соткана, Что будет жизнь прекрасна и длинна, А ты на старте – и силён, и молод.

***

Вот ты на старте – и силён, и молод, И смел, и кажутся преграды нипочём, Ты опыт обретал, крепчал плечом, Но путь, как всем, определяли Серп и Молот – Ты инженер, и ты на "стройке коммунизма" На Крайнем Севере, где с ног валила вьюга... Вот офицер ты и от Мурманска до юга В погонах прошагал... Твоя харизма Всё ж помогла свершить прорыв в науку, И приложив старанье, ум и руку, Ты степени и званья обретал. С каким трудом? – не хватит строк сонета. Но рук своих наличьем партбилета Ты, к счастью своему, не замарал.

***

Ты, к счастью, рук своих не замарал, И совесть носит белые одежды, Но с горечью несбывшейся надежды Свой край, с рожденья милый, покидал. Ах, в эмиграции мы все как чистый лист, В себе оттачиваем новые уменья. С тобой особый случай – без сомненья Ты стал высокой пробы журналист, Поскольку Б-гом иль природой одарён Умом, талантами (и внешне недурён!), К тому же видишь жизнь не сквозь окно. И упиваясь воздухом свободы, Ты вспоминаешь прожитые годы Как ленту очень старого кино. бавите к эмоциональной сфере трёхлетнего малыша истеричный характер, то получите типичного американского журналиста и комментатора… Я могу накинуть лассо на гориллу, удалить той лобные доли и за 15 минут научить её делать работу лучше, чем эти клоуны». В последние дни анти-трамповцы в министерстве юстиции (МЮ) и в ФБР открыли против президента новый фронт. Они позволили спец-прокурору Мюллеру, в попытке найти подтверждение, что Трамп заплатил порно-звезде Клиффорд, с которой переспал 12 лет назад, $130 000 с целью купить её молчание, серию обысков – в офисе, в доме и в номере отеля адвоката Трампа Майкла Коэна. Такие обыски нарушают конфиденциальность отношений «клиент – адвокат» и могут быть допущены, пишет гарвардский профессор юриспруденции Дершовиц в статье «Почему рейд ФБР против адвоката Трампа направлен против всех нас», «только как последний ресурс в исключительно важных случаях. Из того, что мы знаем, данное подозрение не укладывается в этот строгий стандарт». Учитывая, насколько «закон» был благосклонен к Обаме и к Хиллари после серьёзнейших надругательств тех над ним, последние действия МЮ и ФБР против Трампа выражают двойной стандарт и укладываются в про-обамовскую стратегию «глубокого государства». Похоже на то, что «наследие Обамы» умирает. Во всяком случае, оно уже сильно смердит.

стр.

5778 май 2018

11

Выпуск 429

Дорогие друзья!

Счастливы те, кто щедры во все времена. Псалмы, 106:3 Благотворительность превращает вещество в дух, обращает монету в пламя. Ребе

Мы искренне признательны тем, кто оказывает материальную поддержку нашей организации. Это благодаря вашей бескорыстной помощи мы осуществляем свои многочисленные программы. “Шалом” публикует сегодня имена спонсоров, которые сделали свои пожертвования с 16 МАРТА по 15 АПРЕЛЯ. Возможно, по техническим причинам чьи-то фамилии отсутствуют в списке - в этом случае позвоните нам, пожалуйста.

С искренним уважением, Шмуель Нотик, главный раввин и исполнительный директор организации F.R.E.E. Большого Чикаго

Мы сердечно благодарим Mrs. Anna Povalinsky и газету “Реклама” за спонсорскую поддержку организации F.R.E.E. Мы от души благодарим Mr. Igor Tsesarski и газету “Обзор” за спонсорскую поддержку организации F.R.E.E. Мы горячо благодарим газету "7 дней" за спонсорскую поддержку организации F.R.E.E. Мы искренне благодарим Mrs. Lilia Averbukh & Mr. Michail Smekhov, радиопрограммы “Новые горизонты” и “Эхо планеты” за информационную поддержку организации F.R.E.E.

Abrams, Yitzchok Adanin, Yuriy & Olga Agarunov, llya & Bella Aizikovich, Gene Amburg, Dmitriy Andersen, Monica Antonova, Tatyana Aptekar, Simon & Alla Arlinsky, Steve & Liya Artemchik, Irina Auerbach, William & Sue Aver, Gary & Sharon Azoulay, Avi Azrikan, Leon & Inna Bakaleynik, Eliezer & Avigail Barengolts, Michael & Tatyana Barkon, Igor A. & Inna Basin, Beth Becker, Benjamin Becker, Eugene & Marina Becker, Marina Bekker, Isaac B. & Tamila E. Bennish, Levi & Minna Benyaguev, Stanislav Berdichevsky, Alexander & Marina Berdichevsky, Valery & Alla Bergovoy, Shalom & Shizue Chana Berkovich, Eli & Baila Beyer, Irene Bilinkis, Isaak & Polina Birman, Ilya & Nataliya Birn, Michael & Elissa Blokh, Elliot & Alla Bodner, Miron Borkhovik, Ilya & Kira Bratkovskiy, Michael Brodsky, Hill & Tanya Brusilovsky, Roman & Irena Bunin, Gregory & Marina Burd, Greg Bushkova, Marina Chafetz, Galina Chern, Natalie Cherney, Jerry Chernyak, Mikhail & Tsilya Cherrick, Alfred & Ellie Chiflikyan, Ruben & Mila Children's Healthcare LTD Mr. & Dr. Kroin Choslovsky, Joel Cohen, Shimon Dadiomov, Edward & Yevgenia Darer, Simon & Milla Dolgin, Boris & Dora Dolnikova, Elvina Dubinsky, Yuriy Dubrovskaya, Nina Dugan, Shlomo & Leah Dzekhtser, Arkady & Lyubov Dzhanashvili, Arkady & Leyla Elkind, Salvina Elterman, Michael Emanuel, DovBer Eydelshteyn, Zina Faibussowitsch, Ilja Faltushansky, Boris & Diana Feldman, Arkady & Larisa

Feldman, Dmitry & Larisa Feldman, Gregory & Alice Fine, Avraham Simcha Finkelshteyn, Dimitri & Diana Fishkin, Mark & Margarita Fleyder, Volko Flink, Yuriy Fomin, Galina Fortel, Stanislav (Stan) & Natalia Fouhal, Betzalel & Leah Frayfeld, Vladimir & Anna Fremderman, Emmanuil & Galina Frenkel, Alexander & Irene Fridberg, Leonid & Isabella Friedman, David & Ronna Froyshteter, Boris & Raisa Galison, Eugene & Mary Galitsky, Michael Galperin, Boris & Yevgeniya Gamburg, Boris & Ludmila Garbar, Marat & Alla Garmel, Marina Gelfand, Yevgeni & Ruthie Genadiynik, Zoya Gendler, Alexander Gershengorin, Anatoly & Isabella Gershengorin, Morris & Marina Gershevich, Mariya M. Gershong, Roza Liya Gimpelevich, Arkady & Liliya Gladchenko, Alexander & Irina Glaser, Pesach & Sara Chana Glenner, Sidney & Lisa Golber, Inna L. Golber, Sergey A. & Nelly Filippova Goldberg, Boruch Boris & Nechama Goldbloom, Zalman Golovchuk, Georgy & Maya Goltsin, Boris & Izabella Gorashchenko, Sergey & Marina Gordon, Daniel Gorodetskaya, Sofia Gorter Gotman, Roman & Liliya Greenspan, William & Cissy Grigoryev, Alex Grinberg, Mark & Yelena N. Gudkovich, Boris D. & Klara B. Gumin, Mikhail & Irina L. Gutkin, Leo I & Mila Hanson, David & Shari Harari, Zohar Harris, Jonathan B. & Cara L. Hartman, David & Chaya Hecht, Chaim & Miriam Hershkovich, Avraham & Rivka Ilinskiy, Leonid & Elina Intelegator, Ruslan & Galya Jacobson, David Jacobson, Schneur & Freida Jitz, Michael & Yekaterina Kacev, Yosef & Goldie Kachkova, Enta & Natasha Kagan, Yakov & Raisa Kanter, Simcha & Gittel Kaplan, Aaron & Adina

Kats, Gregory & Polina Katz, Michael Keyser, Alexander & Irene Khodarkovsky, Mikhail & Bela Khvilovsky, Michael & Angela Kiperman, Raisa Kiss, Maxim & Svetlana Kitzes, Aryeh Kleban, Arkadiy & Lyudmila Klinstein, Janet Koenigsberg, David & Judy Kogan, Lilya Kohn, Theodore Kolodizner, Mark & Helen Konnikov, Grigoriy & Viktoriya Koren, Khaya Kotliar, Alex & Yael Koyfman, Michael & Anna Kozachuk, Zakhar & Yelena Kozlov, Alexandr & Katya Kozubsky, Boris & Rozalia Kozyerinsky, Naum & Natalia Kraychik, Igor & Alona Krive, Alex Krivoruchko, Arkadiy & Yelena Krockey, Alan Krotman, Michael & Larisa Krupnik, Gennadiy & Jane Kupfer, Yizhak & Chana Kushnir, Marina Kutsyshina, Larisa Kyslova, Veronika Lakhman, Aaron & Maria Lanchina, Betya Lapitskiy, Berta Lapson, Alexander & Ann Lerner, Ilya & Jane Levinzon, Rafail Levitas, Gary & Marina Leyderman, Aleksandr & Sonya Leyderman, Sonya Liberov, Alexander Lieberman, Rose Liokumovich, Boris & Alevtina Livs, Arkady & Irina Livshutz, Michael Lozner, Leon & Inna Lyushkova, Polina Magdel, Vera Makagon, Rosie Makhover, Lazar & Anna Maktaz, Mikhail & Galina Malkin, Mark & Klara Mamedov, Rafik & Alla Mandel, Aleksandr Manevich, Yan Marchevsky, Feliks & Larisa Margolis, Boruch & Irina Medvedeva, Bella Melamed, Galyna (Yelena) Messerman, Grigory & Larisa Mikhaylov, Alec & Lyubov Mikhlin, Maria Miller, Moshe L. & Leah Milter, Mark & Polina Mironov, Larisa Mogill, Alen Mogill, Ariel & Erena

Mopsik, Dmitry & Nella Moscowitz, David Moshe & Leah Mudrik, Sam & Svetlana Myaskovskaya, Liliya Narovlyansky, Alex & Raisa Nayvelt, Stanislav (Steven) & Paula Berger Nisman, Aleksander & Elaine Notik, Aharon Chaim & Pessie Notik, Levi & Pessy Notik, Sholom Ber & Sarah'le Novak, Svetlana Ochakovski, Igor & Elena Olenina, Sonya Palacios, Demetrius Patent, Mark & Irina Arshev Pearlman, Elaine Pekelis, Maria Perlstein, Howard Peters, Dave & Inna Peysin, Boruch & Adina Peysin, Eliyahu & Nechama Phillips, Al Podrobinok, Felix Polyak, V. Polyakova, Raisa Popper, Yehoshua & Hindy Potashnik, Emma Prokupets, Valeriy & Ella Pyatetskiy, Roman & Fanya Rabinovich, Inna Rabinovich, Leonid & Raisa Rabinovich, Valeriy Rafalson, Howard Ragulin, Maksim & Lyubov Raitman, Moishe & Esther Rajchenbach, Chaim & Rikki Raskin, Zina Gina Razumovskiy, Lev & Yevgeniya Reich, Jakob & Esther Reifman, Arkady A. Reznik, Michael Reznik, Peter & Galina E. Reznikov, Jeffrey S. & Sophia Rosenbloom, Micha & Breina Rosenzweig, Emil Jacob & Bella Rosin, Boris & Adel Roytman, Alla Roytman, Naum & Maya Royzen, Larisa Rozenblat, Anatoly & Marya Rudiak, Ilya & Olga Saacks, Israel & Melissa-Miriam Sapozhnikov, Igor & Alla Schanowitz, Meyer & Lieba G. Schanowitz, Yechiel Schwartz, Yosef & Devorah Segal, Roman & Yevgeniya Semerdzhidi, Vladimir & Liliya Serper, Bela K. Shapiro, Yaakov Shenkman, Igor & Tatyana Shklover, Genakh & Mariya Shkolnikov, Victor & Flora Shkolnikov, Yuri & Rimma Shkolnikov, Zev & Miriam Shkurenko, Alex & Galit Shmushkovich, Vadim Y.

Shteinberg, Michael & Nataliya Shubs, Alexander & Yelena Shumlyanskaya, Sofiya Shwartsman, Igor & Marina Sigalov, Sergei Silshtut, Alexsander & Ludmila Smotkin Simkin, Oleg & Natalia Sincha, Adolf & Klavdiya Sleepak, Michael & Dora Slipak, Inna Slobodetsky, Eugene Smirnov, Yuriy Smolov, Karl & Marina Smolov, Rostislav & Lilya Smolov, Vera Sorokin, Peter & Olga Spector, Leonard & Galina Spencer, Inga Spevak, Irina Spitz, Anthony Steinberg, Shmuel & Sarah R. Sukhman, Tatyana Summo, Nina Suslenskiy, Edward & Valentina Svishchev, Boris & Elena Talyansky, Aryeh Leib & Chana Tchernyahovsky, Oleg Tenenbaum, Yakov & Ludmila Titarenko, Fedor & Olga Tityevskaya, Luba Topol, Margarita Topper, Aaron Joseph & Cecilia Tsatskin, Simon & Nonna Tsirkin, Dmitriy Tsvik, Klara Ulitsky, Igor & Nora Uster, Ilya & Larisa Vatel, Veta Vaytsman, Alexander & Luybov Vilk, Steve & Nonna Vinokur, Kira Vitkin, Marina Vitkova, Ion & Zhenya Volchkov, Sergey & Irina Volfson, Yevgeniy & Yevgeniya Voloshin, Gennady & Irina Vorobiovski, Natan Wang, Natalia Weingrow, Yakov & Sheryl Weissman, Dovid & Lifsha Wengrow, Heshy & Debbie Werbler, Ari & Deborah Younes, Joseph & Rosanne Yufest, Dora Zabezhinskaya, Bella Zakutinsky, Samuil & Alina Zaltsman, Dmitry & Larisa Zats, Motil & Dora Zelenkovsky, Mark & Valentina Zelguer, Alex Zelinsky, Zinoviy & Marina Zeltser, Aleksandr & Gelena Zitser, Emil Zoltak, Tsilia Zubko, Leonid

стр. 12

5778 май 2018

Выпуск 429

Классы по изучению Торы и Кабалы.

Тел. (773) 456-3441 Свадебные церемонии «Хупа» для евреев всех возрастов!

(773) 274-5123

Уроки иврита Рабби Элиэзер Бакалейник

(847) 913-3547 При необходимости прочитать Кадиш звоните по телефону

(773) 274-5123

Мезуза охраняет еврейский дом и его жителей. Вы хотите приобрести и установить мезузу?

(773) 274-5123

Записывайте детей в нашу воскресную школу в северных районах Большого Чикаго. Справки по телефону:

(773) 274-5123

Мы всегда рады вам, всегда ждём вас, друзья! Сердечно Ваш Рабби Шмуель Нотик

5778 май 2018

стр.

13

Выпуск 429

стр. 14

Выпуск 429

Дина Рубина В оркестрион, уверяла Вера Самойловна, изначально было записано много песен: а как иначе, трактир ведь был знаменитый, у Калужской заставы стоял, место солидное; там даже какая-то либеральная партия проводила собрания, постоянно толклись по своим интересам канареечники да голубятники, а что до артистов, то и господин Шаляпин, бывало, заглядывал, не брезговал. Так что, из развлечений полагалось не только спиртное. Не станут завсегдатаи трактира, пусть даже и пьяные в лоск, одно и то же крутить, не потерпят убожества. Да и сам величественный шкаф красного дерева, выстроенный по образу какого-нибудь европейского собора, даже с небольшой колоколенкой, по обе стороны которой сходили резные скаты; сам шкаф, с молодцевато выпуклой грудью, инкрустированной лентами-гербами и вензелистыми росчерками (а если отпереть ее ключиком, то в глубине открывался ряд медных труб, выстроенных, как на плацу), - этот шкаф-собор представал олицетворением великолепия и скрытых чудес; предполагал обширнейший репертуар, кипучий и бравурный, раздумчивый и скорбный, песен двенадцать, если не пятнадцать, не говоря уж об отечественной «Боже, царя храни!» - прискорбно не сохранённой, как, впрочем, и царь, и отечество. Оркестрион вообще-то считался имуществом, приписанным к желдоршколе, хотя и достался лично Вере Самойловне по наследству от кузины Бетти, богини пищеблока номер два. Интересно, что, и это, и другие странные ее заявления, Сташек пропускал, как бы не слыша, заминал, не придавал им значения, словно произносила их не сама Вера Самойловна, а некто сидящий внутри её головы, где-то на задах затылка, кого Сташек считал полным ку-ку и старался не выпускать на подмостки. Не переспрашивать и не уточнять, дабы не сорвать стоп-кран, что приведет к лавине полубезумного бреда. Ему частенько хотелось переключить в старухе невидимое реле, переводя ее на другие жизненные рельсы. И потому, даже годы спустя, некоторые темы и эпизоды ее

У НАС В ГОСТЯХ

5778 май 2018

«Что нового у Дины Рубиной?» - часто спрашивают наши читатели. Классик современной прозы работает сейчас над романом «Наполеонов обоз», первая книга этого романа – «Рябиновый клин» - увидит свет осенью. Большой друг «Шалома», Дина Рубина предоставила нам право эксклюзивной публикации фрагмента первой главы второй части «Рябинового клина». Из недавнего интервью Дины Рубиной: «... Откуда в названии Наполеон? Как известно всем, Бонапарт проиграл войну 1812-го года. Французы увязли в российских снегах . Но в Москве Наполеон все-таки побывал и пограбил там немало. Во Францию снарядил несколько трофейных обозов. Из них один - так называемый «золотой обоз» с сокровищами Кремля... исчез. Историки до сих пор ломают голову – куда делся «золотой обоз» Наполеона. Один из героев романа, человек яркий, авантюрный, сын известного венецианского врача, - сопровождает обоз в качестве адьютанта-переводчика. И вот, где-то в пути, среди армейских бедствий ему приходится спасаться… Он остается жить в России, и в романе действуют его потомки. В первом томе действие происходит в двух местах - в деревне Серединки, под городом Боровском, и в городе детства моего современного героя – Вязники…»

жизни, к запоздалому сожалению Сташека, так и остались между ними не прояснёнными. Что за кузина Бетти, например, - загадочная, как и пищеблок номер два?

Вера Самойловна Бадаат (именно так, и само собой, все, кроме участников школьного оркестра, именовали ее Баобабом), сошла с поезда на станции Вязники в пятьдесят четвертом году - давно, еще до рождения Сташека. Была она в кирзачах, в железнодорожной шинели со споротыми пуговицами; сквозь шершавые лишаи на лысине пробивались кустики седины. Впрочем, лысину она прикрывала дерматиновой кепкой с козырем, подаренной ей на выход из лагеря знакомым учетчиком. Сквозь мешковину торбы за плечом проступали очертания какого-то загадочного круглого предмета, и хорошо, что по дороге никому из гопников не пришло в голову торбу распотрошить, ибо находилась в ней большая кожаная коробка на потрепанном ремне. Коробка была выпуклой с одного боку, будто беременной. Такие в начале девятнадцатого века изготовлялись во Франции для хранения и перевозки в сложенном состоянии нескольких духовых инструментов, необходимых для мини-оркестра. Точно такую коробку до войны можно было увидеть в Ленинградском музее старинных музыкальных инструментов на Исаакиевской площади,

дом 5, (а лет этак сорок спустя Сташек встретил такую же в Metropolitan museum, в Нью-Йорке). Их таскали на себе бродячие музыканты и возили с собой армейские оркестры. Нежномалиновый плюш выстилал внутри многочисленные продолговатые и круглые выемки и бороздки, в которые очень тесно и ловко были упакованы части инструментов.

Каких же инструментов, полюбопытствуем мы? Каких угодно, но обязательно на все три регистра, что делало ансамблик оркестром настоящим, полностью укомплектованным, удобным для переноски. Высокий регистр: флейта или гобой, средний: бассон или английский рожок, а регистр басовый – фагот, барочный тромбон или валторна. Мы бы выбрали: флейту piccolo, английский рожок и валторну, - те инструменты, что, собственно, и находились в коробке. Правда, у валторны есть неудобный раструб, но для него в чехле продумана специальная полая горка. Все же её многочисленные трубки легки и на вид ненадежны, но, собранные вместе, производят неожиданно низкий и волнующий звук осенней охоты. Интересная деталь: коробка сделана была из тонкой сухой бычьей кожи и, открываясь, превращалась в барабан если вынуть плюшевую начинку. Палочки тоже присутствовали в комплекте,

и с барабаном оркестр был просто изумительно оснащен той необходимой пульсацией ритма, без которой музыка любого ансамбля похожа на иноходь хромой кобылы; с барабаном же, оркестр, да еще военный, - суть истинно армейский авангард, возжигающий боевой дух в воинских сердцах! (А пионерский горн, произнесем мы чуть ниже тоном, гораздо позже купили в «Культтоварах», и он тоже весьма пригодился для истории оркестра желдоршколы стации Вязники Горьковской железной дороги).

Станция подходила Вере Самойловне по двум причинам: она находилась за сто первым километром и, судя по благообразному вокзалу, свежеокрашенному в желтый цвет, по отсутствию косых горбылей и грязно-кирпичных заборов, здесь жили нормальные люди, и значит, непременно должна быть школа, а школе необходим оркестр. Она и создала этот оркестр буквально за полгода простым и самым логичным по ее мнению способом: дала объявление в газете, и инструменты разной сохранности стали приплывать из самых неожиданных мест, - из Мстеры, Гороховца, Холуя…даже из Пировых Городищ, - порой, из глуши невероятной, и привозили их самые неожиданные люди. Эх, повторяла полушутя Вера Самойловна в конце жизни, а вот скрипочки

стр.

5778 май 2018 Страдивари я так и не дождалась. Спустя много лет, умирая от рака в Народной (бывшей земской) больнице города Вязники, она говорила Сташеку: - Я понимала, где оказалась. Это ведь самое нутро России. Купеческие, дворянские гнезда, непременное домашнее музицирование, а значит, инструменты, выписанные из парижей-марселейлиможей… Да, многое было сожжено по поместьям, но многое и растащено. Слава богу, не перевелись мародеры в нашем народе! Скажу тебе прямо: я всегда предпочту мародера идейному товарищу. Ибо при прочих равных есть надежда, что в его руках, ну, в крайнем случае, в нужнике на задах огорода, может сохраниться культурное богатство нации. Тут Сташек опять пропустил – речь ведь шла о музыкальных инструментах; при чем тут мародеры и нужники, тем более, идейные товарищи!

А потому вернемся к оркестриону. Вера Самойловна, замечательно чуткий музыкант, создатель и дирижер школьного оркестра, в механике ни черта не понимала, а обнажить перед местным умельцем изношенное нутро инструмента опасалась; говорила, вот если б его как-нибудь до Москвы дотащить или пригласить сюда специалиста из Музея музыкальных инструментов. Так ведь это в какие деньги станет: за билет туда-обратно вынь да положь, а сама работа во что обойдется – страшно представить. Нет, это уже потом, со вздохом говорила она, это уже после нас…

Жила она при школе: огромные окна, всегда светло, всегда тепло, ибо своя котельная, - самые благоприятные для музыкального инструмента условия. Оркестрион стоял в комнате, занимая чуть не всю стену, и свою коронную, последнюю-угасающую: «Шумел, горел пожар московский» выхрипывал через силу и не часто, раза два-три в году, на праздники. А однажды, когда в самом начале их знакомства Сташек признался, что родился прямо-таки сегодня, под самый Новый год, Вера Самойловна, бормоча: «ах, это ж надо, ну, мы сейчас… в честь такого дела…», стянула с оркестриона тусклую бархатную тряпку, разыскала в деревянной плошке на столе старую монету и торжественно, будто целила прямо в сердце, вбросила ее в прорезь на груди собора… Сташеку показалось, что оркестрион тяжело вздохнул краснодеревной своей, медно-органной грудью, и грозно и слабо где-то зазвучал далекий простуженный оркестр… (Это мучительное исполнение почемуто напомнило ему гороховецкого деда Назара Матвеевича, его попытки помочиться: как стоит он, слегка наклонившись, чтобы не забрызгало штанин, а вялая ржавая струйка течет и течет, как бы сама по себе: Судьба играет человеком…Она изменчива всегда…То вознесет его высоко…То бросит в бездну без стыда). Слова песни с начала до конца продекламировала выспренним речитативом Вера Самойловна, стараясь попадать в присядку усталой мелодии. Это был про-

стой и понятный рассказ о горечи поражения, он проникал в душу, будоражил, и в то же время смирял перед судьбой. Как хотите, это была замечательная песня! Слова ее, печальные и поучительные, Сташека пробрали, как ледяной сквозняк: Зачем я шел к тебе, Россия, Европу всю держа в руках? Теперь с поникшей головою Стою на крепостных стенах. Войска все, созванные мною, Погибнут здесь среди снегов. В полях истлеют наши кости Без погребенья и гробов».

- Это…кто? – Ошеломленно спросил он. – Про кого это? Когда?

- Это, милый мой, про императора Наполеона, кто пытался Россию проглотить, да подавился.

- Потому что мы все – русские герои. – Утвердительно проговорил Сташек, хотя слова песни бередили в нем странное сочувствие к человеку в сером сюртуке.

- И да, и нет, - невозмутимо отозвалась старуха, наливая себе в стакан крепчайший, на просвет аж буро-кровавый чай из заварочного чайника. – Потому что Россия – огромная вязкая страна. Необъятная. Непоглотимая…Такое, знаешь, в степи, еще в предгорьях бывает: отмахаю, думаешь, километров семь вон до той горки, за час легко добегу. И все идешь и идешь, потом тащишься…, а горка все дальше, и темнеет, и вдруг перед тобой – болото… И ко всему прочему, наваливается главный ужас: ге-

15

Выпуск 429

роическая русская зима, лютый мороз, то есть, самое время жрать своего павшего коня…или – она выкатила черные, под цвет чифиря, глаза, как делала, когда показывала вступление басам: - или своего убитого товарища. Ну, приехали. Вот опять этот ку-ку старухи выскочил из подпола, как безобразник Петрушка, и скачет, и кривляется, и черт те что несёт! Сташек привычно пропустил мимо ушей дикое превращение легкой прогулки в непроходимое болото, полное людоедов (потому что, якобы, лютый мороз)... Самое время было старуху переключить. Вообще, он как-то иначе представлял наши войны, а тут получалось, что в победах и мужество солдат ни при чем, и военный гений командиров - пустяки…Он примолк, нахохлился, а спустя минут пять попросил еще разок прочитать то место, где - призадумался великий, Скрестивши руки на груди; Он видел огненное море, Он видел гибель впереди. И Вера Самойловна прокашляла все это своим астматическим голосом, заперла на ключик оркестрионову грудь, накинула на него лысый бархат и строго проговорила: - Когда уйду… это ценное достояние исторической культуры нашего народа в музей переместят. Я уже все в бумаге отписала, с печатью, у нотариуса. Это вопрос принципиальный. Ты слышишь, Аристарх? И Сташек кивнул.

стр. 16

5778 май 2018

Выпуск 429

ИМЕНА

Шуламит Шалит

Так совпало. Сначала по подсказке посмотрела фильм Яира Кедара, посвященный Лее Гольдберг. «Литературная держава» — называет ее там один известный израильский литературовед. Сначала это вызвало улыбку. «Ты сама себе держава. Ты сама себе закон…» — неужели читал Марию Петровых, именно так назвавшую Анну Ахматову. В нашем случае речь о том, что Лея Гольдберг (правильно — Леа, но с таким окончанием не склоняется, поэтому мы используем орфографию русского языка, да мы, собственно, так и произносим — Лея) — поэт, прозаик, писала для взрослых и для детей, критик, литературовед, переводчик, лектор, почти 20 лет преподаватель литературы в Иерусалимском университете. Затем, 23 ноября 2017 года, в банке нам выдали новенькую (одну!) купюру в 100 шекелей и на ней фотография Леи Гольдберг. Можете не верить, но сердце сжалось. «Платить» ею не могла, с неделю держала купюру как сувенир… Портрет Леи Гольдберг на деньгах? (Купюры в 20 шекелей, с портретом другой поэтессы, Рахель, я тогда еще не видела). Что-то смущало. Вдруг вспомнила, что Андрей Вознесенский требовал убрать Ленина с денег… Сколько шума было! Не помните, потому что молодые. Можно повторить шутку одного таксиста: «Что — жалко отдавать Лею Гольдберг в чужие руки?» Когда внимательно рассмотрела купюру, оценила и вкус и чуткость работы дизайнера (ее зовут Оснат Эшель): такое родное и милое, в профиль, лицо одной из лучших израильских лирических поэтесс — на фоне нежных цветов миндального дерева. А на обороте обнаруживаю две цитаты из стихотворений, давно ставших песнями, знаменитыми и любимыми. Справа название «Ямим леваним…» («Белые дни», перевод — ниже), а слева — изображение: две юные косули — иллюстрация к стихотворению «Ма осóт а-аялóт?» («Чем заняты косули?», иногда вместо косуль — «лани» или «газели», но переводов не нашла, а косуль видела в лесу Рамот, под Иерусалимом. Вот таких, как эти две… Чудо, что выжили после пожара… ...Так я вернулась к Лее Гольдберг, в тот город, где мне довелось родиться — почти через три десятилетия. Но и дома, и улицы, и набережную Немана, и сосны в пригородах, Панемуне и Бирштонасе — все, что видела и помнила она, так мне близко и понятно. Вообще-то Лея Гольдберг родилась не в Каунасе, а в Кенигсберге, но вскоре после рождения дочери семья переехала именно в Каунас (тогда Ковно), поэтому первой своей родиной считала Литву (из письма Л.Г. Тувье Ривнеру: «Мне было приблизительно 10 дней, когда я была «перевезена» в Литву»).

Прожила она на свете неполных 59 лет, родилась весной, 29 мая 1911 года, покинула этот мир зимой 15 января 1970го. Годы Первой мировой войны прошли для родителей, Цили и Авраама Гольдбергов, и для их девочки в скитаниях (Витебск, Балашов, Двинск),тяжких испытаниях.К дорогам Гражданской войны в России она вернется уже после Второй мировой войны (повесть «Ве-ху а-ор» — «И он тот светоч»). Эти дороги она знала не по литературе. Стояла осень 1919 года, беженцы пытались вернуться из России в Литву, гдето на границе колонна застряла. Слышны были выстрелы. Люди голодали, болели. Затем все ушли, а Лея осталась с матерью, потому что отца арестовали русские, затем литовцы, посчитав, что он — коммунист. И вот мать пошла то ли просить за отца, то ли за разрешением пересечь границу. А девочка осталась сторожить чемоданы. Одна на пустой снежной дороге, среди бесконечного поля… Её пальцы окоченели. От этих полей веяло страхом. Но запомнила, что зверей не боялась. В 8 лет, в тот жуткий день одна, замерзавшая среди снежных сугробов, она не зверей, а людей боялась. Так и осталось в ней навеки — страх перед одиночеством, покинутостью и злом людским… В ту ночь, когда мать, наконец, вернулась, у девочки начался жар, температура подскочила под сорок… Долго болела. Слишком многое довелось перенести, не по возрасту тяжкая ноша — отца пытали, в тюрьме несколько раз ставили к стенке, но не расстреляли. В том же 1919 году вернулись в Каунас. Отец не выдержал, нервы сдали, попал в лечебницу, возвращался, потом снова… С дочерью стал груб.Всю жизнь Лея боялась, не случится ли с ней нечто подобное: а вдруг передастся по наследству? Но мы забежали вперед. Вернемся в самый ранний период ее жизни. С самого рождения девочка поражала окружающих своей «взрослостью» —

любознательностью, умом, памятью, любила играть словами. Заговорила она в восемь месяцев, а когда ей было полтора года, как вспоминала ее мать, и это записано в монографии поэта, ученика и друга поэтессы, Тувье Ривнера, произошёл такой случай: заходит Ляля, как называли её домашние, к соседке, а там сидит соседкин брат и читает газету. Ляля подошла к нему: «Ты что читаешь, газету? Ну, что слышно?» Читавший в недоумении поднял глаза: «Что вырастет из этого ребёнка?» Он спросил это на иврите, чтобы дитя не поняло. «Ма йицмах?» — произнес он. «Цама», — почти срифмовала, я повторю, полуторагодовалая Лея. Цама — коса. Йи-цмах — цама… Коса у нее вырастет… Рано начала писать стихи, причем, на русском языке, хотя и дома и все вокруг знали идиш, а ивритские слова вставляли, когда не хотели, чтобы ребенок понимал, но дитя-то было толковое. (Из нашего с братом детства: когда кто-то из родителей вместо «гелт», «деньги» на идише, говорил «моэс», мы их быстро раскусили, а в Израиле узнали, что «моэс» от «мэа, мэот» — «сто, сотни» на иврите, в общем, говорили о деньгах.) Во дворе соседями семьи Гольдберг оказались трое учителей той гимназии, в которую вскоре поступит Лея. Видимо, они не раз бывали свидетелями того, как девочка, завязывая бесконечные шнурки на своих высоких ботинках, какие тогда носили, что-то бормотала, нашёптывала… Когда один из них спросил: «Что ты сказала?», думая, что не расслышал ее обращения, она ответила: «Сочиняла, чтобы не умереть от скуки, стихи»… Наверно, поэтому на приёмных экзаменах её попросили прочесть не из классики, как других, а из своих стихов. Директор гимназии написал родителям письмо. Ваша, мол, дочь — ребёнок необыкновенный и нуждается в особом воспитателе. Многим она казалась странной, полгода сидела на уроках иврита как немая, и никто не знал, что с 10 лет вела днев-

ник на иврите, а потом враз заговорила… В общем, и гимназические годы — не самая приятная пора жизни. Она чувствовала себя как голодный, попавший в среду сытую, в среду разодетых барышень. Ей мучительно было вставать по утрам, чтобы идти в гимназию. Но года через четыре произошла перемена — многие из ее сверстников, те, что так долго не принимали её — обижали, задирали, смеялись над ней, отчужденно стоявшей на переменах в сторонке, лепечущей что-то, шевеля губами, вместо того, чтобы бегать и дурачиться вместе с ними, — оценили её, наконец, потому что её сочинения были блестящими, кто-то, конечно, завидовал, но видели, что Ляля не кичилась своей образованностью, бескорыстно помогала слабым… Все выросли, появились подруги… О Лее в детстве, хотя познакомились они уже в университете, любила рассказывать моя московская преподавательница Ида Марковна Дектор. Их знакомство состоялось в доме у общей подружки, пианистки Лизы Майзель (Кронзон), когда та приехала на каникулы из парижской «Сорбонны»: «Я была на 4-м курсе, когда Ляля училась на 1-м, и мы обе в стоптанных туфлях прыгали через лужи, когда не ездили, а бегали давать частные уроки, зарабатывали — она на учебу в Берлине, а я — в Вене». В голосе ее всегда слышалась гордость за Лялю, как будто та была ее младшей сестричкой. Да, скромная гимназистка, потом студентка, Лея Гольдберг вынуждена была нянчить одних детей, учить других, но, проучившись сама всего два года в Каунасском университете, свою мечту учиться в Берлине, потом и в Бонне, осуществила. Ида Марковна говорила чуть ревниво, но почтительно (не в Москве, конечно, а позже, в Израиле), что уже тогда, в Каунасе, интеллектуальный уровень Леи Гольдберг, ее цепкая память, сколько всего она знала наизусть («Больше Вас?

— спрашиваю. — О, да!» отвечает), и интерес к наукам (хотя впоследствии скажет, что математику не любила) всегда выделяли её среди других. Ида Марковна произносит: «И эти огромные внимательные умные глаза» — и замолкает, как будто все еще вглядывается в них… Глаза Леи пристально всматривались не только в мир, что вокруг, но точно так же — и в себя, в свои чувства, ощущения — в своё «я». Стала писать и на иврите. Читала дни и ночи, сочиняла стихи, рассказы, пьесы. Однажды собрала написанное и торжественно предала земле, похоронила. «Я — не девица, слагающая стихи», — скажет она позднее об этой «церемонии» в «Письмах из мнимого путешествия», я — поэт. Мой стих — не замена украшению, не кокетство. Стихи — это стихи»: Они подошли ко мне И мне приказали: пой. И сказали мне: мы — слова. Покорилась я, пела их. Духовно она созрела очень рано. На уроке химии у директора гимназии Аарона Бермана, в 7-м классе, значит, когда ей было лет 13-14, она читала тайком философский трактат Платона. Директор заметил, подошёл. Девочка, поглощённая чтением, его приближения не заметила. Когда же он увидел, что именно прячет под крышкой парты его ученица, изумлённый её выбором и сосредоточенным вниманием к читаемому, на какую-то секунду остолбенел, потом наклонился и прошептал ей на ухо:

стр.

5778 май 2018

зачем ты читаешь под партой, это вредно для зрения, положи книгу на парту. С тех пор — многие годы — продолжалась дружба между умным и тонким учителем и такой особенной, ни на кого не похожей ученицей. Трудно представить, что в 14 лет она читает на немецком языке не только стихи и драмы Шиллера, но и его программный труд «Письма об эстетическом воспитании человека», и обсуждает этот труд в письме к подруге Мине Ландау. В поэзии её вкусы менялись, хотя неизменной оставалась любовь к Ахматовой, например, в прозе же Чехов и Лев Толстой были её гениями. Она где-то написала, что Чехова любит не столько как писателя, сколько как человека. В книге Г. Ярдени «16 бесед с писателями» читаю слова Гольдберг: «В прозе я верна одной любви — Толстому, при том, что никто другой не подвергся у меня такому строгому экзамену, как он — после трёх лет, в течение которых я переводила его «Войну и мир», я могу теперь преспокойно отложить эту книгу в сторону и начать читать её сначала с тем же воодушевлением первого чтения. Впрочем, и Чехова я готова читать в любое время. И Достоевский мне интересен, но люблю я — Толстого». Да, именно Лея Гольдберг перевела на иврит «Войну и мир». Но и «Детство» Максима Горького, и рассказы Чехова, и «Сёстры» и «Хмурое утро» Алексея Толстого, «Белеет парус одинокий» Валентина Катаева, переводила и М. Пришвина, и С. Маршака, и К. Чуковского. Почему мы так подробно остановились на её детстве? Лея Гольдберг сама постоянно возвращалась в мир детства, ранней юности, мир, который вольно или невольно воссоздавала, пытаясь вновь прочувствовать, вернуть, иногда перебороть, иногда — утешиться… Никогда не забывала ни красоты природы — русской, литовской, ни дисгармонии душевной от встречи с отталкивающим и отталкивавшим её миром. Анна Ахматова сказала, что для поэтов имеет значение только прошлое, и детство —

более всего остального. Из дневника (в 16 лет, снова невозможно поверить, она подведёт черту): «Можно жить, и любить, и оставаться одинокой. И это — моя судьба. Я вообще не способна любить человека, который любил бы меня. Потому что я — это я. Личное счастье для меня невозможно». Счастье оказалось невозможным, но наряду с творчеством мотивом всей жизни называет любовь. Через много лет, в лекции о Данте, скажет, что любовь — это не только влюблённость между ним и нею, что сама по себе любовь — огромный человеческий мир, несущий в себе основу для великой поэзии. Беатриче — она, в сущности, дитя поэзии Данте, и его счастье в том, чтобы воспеть славу Беатриче (и это после того, как он присутствовал на её свадьбе). Счастье — любить, а значит, петь. Печататься начала еще учась в гимназии и, конечно, в университетские годы, но по приезде в Берлин была удивлена, что и тамошний народ — интеллигенция, еврейские студенты знают её имя и её стихи, а вторично удивилась, когда в феврале 1935 года, спустя месяц после ее приезда в Эрец-Исраэль, Авраам Шлионский торжественно преподнес ей изданный им сборник стихов поэтессы «Кольца дыма». Радостное удивление на ее лице вскоре сменили слезы: в книге так много опечаток! И все-таки в литературных кругах имя Леи Гольдберг было у всех на устах. С ней знакомились, задавали вопросы. А действительно, чем она занималась в Берлине? В Бонне? Изучала семитские языки, древние культуры, изучала театр, а Берлин в 30-е годы был мировой театральной столицей — это и Рейнхард, и Гранах, и Брехт, пластические искусства, ходила на лекции об истории искусств, к профессору Фишелю, изучала период Возрождения и Средневековье. Тема её докторской диссертации звучала так: «Самаритянский перевод Пятикнижия — исследование рукописных источников». Она сравнивала Тору и её рукописные переводы — работа глубокая, требовавшая большой

эрудиции и давшая ей много полезного для позднейшей лекторской деятельности. В Бонне получила степень доктора философии, вернулась в Каунас, а оттуда приехала жить и творить в Эрец– Исраэль. Весной 1935 года, сразу по приезде в Тель-Авив, который в ту пору был всего лишь «малым» Тель-Авивом, она напишет — и почему-то по-русски: Он дышал ещё запахом нового дома Нежилой пустотою открытых окон, Волшебством новизны, непонятно знакомой, Точно дважды приснившийся сон. Опоясанный морем и зноем, хранил он Тайны раковин, залежи древней тоски, И томимые жаждой, сбегали пески На заброшенный берег, расписанный илом. Начиналась счастливая новая жизнь в «королевстве иврита», к чему она стремилась с самого детства. Тель-Авив ей понравился, что-то «между Берлином и Ковно»! Но где работать? Печататься — пожалуйста, но платить мы тебе не сможем. Так и говорили: нечем! Газета «Давар» немножко платила. Взяли с радостью. Чем только в этой газете Лея не занималась: печатала стихи, очерки, рецензии на спектакли — и так семь лет подряд. Когда листаешь сегодня «Давар» тех лет, находишь и ее многочисленные переводы статей, причем с трёх языков. Кроме того, открылся её дар детской поэтессы и писательницы, и тут ей оказались подвластными все жанры — поэзия, проза, серии рифмованных приключений с продолжениями… А с детскими стихами ты уже настоящая знаменитость не только в литературной среде, тебя знают воспитательницы в детских садах, учителя, родители, дети… А деньги — слезы… Ничего, молодая. Утром преподавала иврит новым репатриантам, а вечером, в другом конце города, занималась с работавшими девушками. Устала? Да, немножко, но спешит не домой, а в “Касит”, одно из излюбленных кафе — прибежище поэтов и культурной богемы, где до глубокой ночи сидит с друзьями и коллегами… Она безумно влюблялась и так же отчаянно страдала. Её любовь всегда была обращена к людям старше, иногда много старше её по возрасту. Чувства сильные, а любовь безответна, порой годами объект её любви ни о чём не догадывался. Ни с кем не делилась, но записывала свои чувства и порою даже иронизировала над ними… Я сегодня беру выходной у тоски, У усталости, взрослости, у фолиантов, что готовы словами ученых педантов Поучать, что иные слова — пустяки. Хорошо мне ответа не ждать на вопрос, Как цветущее дерево это зовется? Как молчание птиц в тишине отзовется? И откуда звезду эту ветер унес? Может, я потерялась в словах, что близки, И прекрасного больше в прекрасном не вижу? Или, может, мне самое дальнее — ближе? Я сегодня беру выходной у тоски. («Выходной», пер. Я. Хромченко). Как искренне и глубоко. В 1950 году получила приглашение на работу в Иерусалимский университет, где и проработала 20 лет, практически до конца жизни, преподавая литературу и сравнительное литературоведение. Ее учениками были Далия Равикович, Дан

17

Выпуск 429

Пагис, Иехуда Амихай, Тувья Ривнер — все стали талантливыми поэтами. Она много ездила за границу. Вообще любила уединяться. Мы говорили, что она сиживала с друзьями поздними вечерами в кафе «Касит», но в кафе «Пильц», с видом на море, она сидела обычно одна, в углу, курила, читала или писала. Формально была как будто в группе Шлионского и Альтермана, но очень скоро дала понять, что она «вместе», когда ей этого хочется. Большинство писали на актуальные темы, она в это «русло» не вошла, продолжая тематику лирической и философской поэзии. Хаим Беэр, известный писатель, видел, как Лея Гольдберг, с которой он ехал в одном автобусе из Иерусалима в ТельАвив, сойдя с автобуса, пересела в другой — по обратному маршруту — в Иерусалим. Кто-то ему объяснил, что Лея Гольдберг любит движение, в нем рождаются и ритмы и рифмы… Подойти к ней он не решился. К таким людям, которые смотрят и вроде слушают, а по сути погружены в себя, в свое, боязно подходить, заранее опасаешься отчужденности, на расстоянии чувствуешь, еще до стихов и первой фразы, бесконечную их одинокость… Поэзия была ее главной любовью, ей доверяла всю себя, поэтому мы знаем о ней самой так много. Но своему ученику, а потом и другу Тувье Ривнеру она писала письма, сейчас они опубликованы. А с экрана он рассказывает, как встречал ее в Иерусалиме, когда она возвращалась, как обычно, одна, но счастливая, после прогулки в поле, с букетиком полевых цветов или одним цветком в руках… В 1969 году заболела, но ее как будто вылечили, и она еще побывала в Швейцарии. По возвращении боли усилились и, лежа в кровати или полулежа, она разрисовала стену по всей ширине комнаты, кстати, рисованию она училась в детстве, и на это зарабатывала сама. Пишет, что особых успехов добилась в старших классах. Потом поняла: без живописи она проживет, без поэзии — нет.

9 июня 2007 года мне довелось побывать на вечере в художественной галерее «Richter Gallery», в Яффо, на вечере памяти Леи Гольдберг — поэта и художника (!) — все стены там были увешаны ее работами. В зрелом возрасте она сопровождала рисунками свои стихи. В одну из годовщин смерти Леи Гольдберг (похоронена она в Иерусалиме, на кладбище Хар а-Менухот — Гора Покоя), когда жива еще была ее мать Циля, друзья и почитатели поэтессы, как и ежегодно, принесли цветы на могилу. Когда все разошлись, мать осталась наедине со своими мыслями, своей памятью. Через некоторое время шофер, ждавший её в отдалении, приблизился и сказал ей, одиноко стоявшей возле могилы: «Не надо грустить, Циля. Мы живём, уходим и нас забывают. А твою дочь не забывают. Каждый день мы слышим её стихи и песни по радио и по телевидению, читаем её рассказы и даже маленькие дети знают её наизусть»… Сказано давно, а живо и сегодня. Трепетную строфу в честь Леи написала моя приятельница, поэтесса, тоже Лия (Юлия) Владимирова: Кипарисовая аллея, Дальний смех, дальний оклик впотьмах, Слово, сладостно лёгкое: Лея, Словно лёд, словно мёд на губах…

стр. 18

5778 май 2018

Выпуск 429

В ИЮНЕ в синагоге будет читаться поминальная молитва Кадиш в день Йорцайта (годовщину смерти по еврейскому календарю) родных и близких наших прихожан. Даты общепринятого календаря не совпадают с датами по еврейскому календарю, поэтому некоторые имена будут опубликованы в следующем месяце.

Вечная им память!

Aaron Beygel Aaron Ostrovskiy Abram Pekelis Abram Sklyanskiy Albert Sinelnikov Alex Murashev Alex Ratner Alexander Flatte Alexander Kantorov Alexander Murashev Alexander Polevoy Alexander Tilman Alter Pikus Anna Farber Anna Leviant Anya-Gennya Rubanova Arkadiy Goldman Arkadiy Verkh Arkady Fradkin Aron Velednitsky Avraam Darer Avraham Frid Avrum Babinsky Bassia Elen Basya Evseevna Barkan Basya Granovskaya Basya Komissarchik Bella Markova Bella Navidomsky Benyomin Kreymerman Benyomin Tokar Berl Oreper Berta Malka Frenk Bienish Bornstein Boris Birman Boris Bunien Boris Isperova Boris Rivkinzon Boris Smolenskiy Boris Volfson Boruch Shvarts Boruch-Avraham Serebrennik Bracha Uretzkaya Breina Belyatskaya Brocha Rabovskaya Chaim Menaker Chaim Shapiro Chana Domberg Chana Leah Kostomolotskaya Channa Tsaer Chaskel Berdichevsky Chaskel Melnik

Chaya Polyak Chaya Samardina David Oks David Salganik David Shteyngolts Dina Shmoys Dora Entina Dora Katsiv Dusya Shlyafer Eagene Mikhaelzon Eliezer Letichevskiy Eliyahu Cohen Elka Buks Elya Krichak Elya Voloshin Emma Shcherbakova Enta Cheklin Enya Starets Esfira Pukhovich Ester Aisenshtein Ester Barkon Ester-Leya Berkovich Fabish Boruch Vaksman Faina Burd Faina Shoiched Faivil Tamarkin Fanya Fishman Fayvish Dimanshteyn Feiga Dolitskaya Felix Tsipelshteyn Finias Barkan Fraida Brodskaya Frida Onosova Fridrich Srebnik Friedel Broha Merenzon Frima Shlayen Gabriel Sepiashvili Genya Fridman Genya Kravchenko Genya Lodkin Genya Ratner Gersh Epelman Gersh Krivopisk Gershon Oks Gita Margolina Gittle Furman Godel Fuks Gregory Liberman Gregory Tutunik Greta Freedland Grigory Khodor Gutman Michelson Haim Haim Gorelik

Кадиш читается каждый день в течение первого года после смерти человека, а затем в день Йорцайта (годовщину смерти). В настоящее время по просьбе родных и близких в синагоге F.R.E.E. в течение года читается Кадиш в память об ушедших из жизни наших прихожанах:

Haya Feiga Visotskiya Haym Remennik Hersh Rokhlenko Hiyo Simanduyev Ichil Indis Ida Kogan Ida Libo Ida Ostrovskiy Iliya Prilipko Ilya Frayfeld Ilya Katsovich Ilya Vinnik Ilya Zaritsky Inda Roytman Iosif Kushakovskiy Iosif Zamskiy Irving Leistner Isaac Grabarnik Isaak Arshinov Isaak Gut Isaak Katsiv Isay Yurovsky Israel Plot Israel Polonskiy Joseph Lishnevsky Khaim Krul Khava Slobodetskaya Khaya Mindich Kiva Sheykman Klara Astrina Klara Estrin Klara Gutman Klavdia Lelchuk-Weinberg Lasar Shteynberg Lazar Kapilevich Lazar Shtrom Lazer Dvorkin Leah Drozd Leah Glazina Leah Kaprav Leah Shteynberg Leib Levit Leib Limonchik Leib Rabinovich Leonid Berman Leonid Dolnikov Leonid Duchman Lev Gurevitch Lev Pisman Lev Popkov Leyb Rivkin Liya Fridman Liza Kneller Liza Safian

Liliya Iorish Nisim Shaakov Ludmila Grunin Manya Liberman Naum Shaakov Irina Moverer Caspi Aleksander Narovlyanskiy Maria Shifrin Aida Dzekhtser

Lora Karpilovsky Luba Berger Luba Novodvorskaya Lubov Fuks Ludmila Tsigal Malka Slavinskaya Manya Ayzenberg Manya Barder Manya Dlot Manya Greenberg Manya Kitaigorodskaya Manya Vaynberg Manya Yamin Maria Katzman Maria Levitis Maria Shoykhet Mariya Raginsky Masha Petkovskaya Matvei Adanin Meer Miller Mendel Amstislavskiy Mendel Goldin Meyer Shklover Michael Shoiched Michael Smolyanskiy Michail Ferdman Michail Shklyanoy Michail Shor Michail Tsimerman Mikhael Livshits Mikhail Gilgur Mikhail Kacher Minucha Tarnopolsky Mira Galis Mira Reznikova Miriam Amstislavskaya Miriam Razumovich Mordechai Messegnikov Morris Kravchenko Moshe Burshteyn Moshe Rosenzweig Moshe Vysokovskiy Motel Slobodetskiy Motl Rosumovskiy Natan Melamed Nechama Nayshtut Nissan Pisman Nochum Rabinovich Olga Boruchova Olga Kravetskaya Pesya Rochel Dykhne Peter Belmas Peter Tsivin Petr Fleshler

Yevgeniya Pavlenko Nataliya Starikovskaya Igor Levitin Luba Barenboim Sofya Panich Mikhail Reyngold Levitin, Igor Dzekhtser Aida Barenboim

Polya Palti Rachel Ginsburg Rachel Markus Rachel Prilitskaya Raisa Geyer Raya Yekevich Relya Briskina Revecka Shor Riva Goldman Riva Reznik Riva Rodik Riva Rukhovish Riva Sklovskaya Riva-Leya Levina Rivka Melamed Rivka Sander Rivka Shmidt-Nakhlis Rivka Zoierman Robert Raskin Rochel Beyderman Rochel Shnayder Rochel Zlotnikova Roza Ayzenberg Roza Grinshteyn Roza Patla Roza Shevilenko Rukhlya Babinsky Ruvim Belyatskiy Ruvim Matz Samuel Rodik Samuil Tenenbaum Samuil Yufest Sara Adanina Sara Etinger Sara Michaylova Semen Amburg Semen Vernikov Semen Zhidovetskiy Semyon Soyfer Sender Friedman Sergey Butman Sergey Butman Shaina Fayenston Shamay Danilov Shifra Dvorkina Shimon Dragunsky Shlima Liberman Shlomo Purinson Shluma Kuznetsov Shmarya Trachtenberg Shmuel Boyarskiy Shmuel Dratva Shmuel Kachka Sholem Landa

Luba Goldberg Rhea Reyngold Mikhail Panich Sofya Braginskaya Shprynya Varshavskaya Berta Lev Riabinin Mikhail Reyngold

Shulamis Liberman Sobel Krutoyarskaya Sofia Khaytina Sofia Kotlyar Sofia Zarkh Sofya Shnaydershteyn Solomon Fayn Solomon Levin Solomon Naroditsky Solomon Zhidovetskiy Sonia Lerman Sonya Zilbergleyt Soybl Krutoyarskaya Srul Shwartzman Sulamis Sulamif Lichtenshteyn Tamara Tziporkina Tona Stupnitsky Tsilia Greenberg Tsilia Presman Tsilya Beyzina Tsilya Fleyder Tsilya Fridman Tsilya Kaplan Tsirel Valdman Tuba Konvicer Tzal Perlin Velvel Kordonsky Victor Levin Vladimir Arensky Vladimir Engels Vladimir Slusarev Volf Vaysburd Yaakov Sukenik Yakov Barakh Yankel Nezhivov Yefim Kofman Yefim Matyukova Yefim Volovish Yekusiel Raihelson Yelizaveta Rokhlenko Yitzchak Grabarnik Yitzhak Bryklin Zakhar Byk Zalik Tutunik Zavil Goldman Zelda Rukman Zelda Shmaryan-Sukonnik Zelda Yekhevich Zinoviy Stirenzon Zusya Etinger Zyama Yechevich

Phillip Zeidman Rhea Goldberg Shprynya Braginskaya Sofya Panich Sura Vulikh

стр.

5778 май 2018

ВЗГЛЯД ИЗ ГЕРМАНИИ

Григорий Галич

НЕДЕТСКАЯ БОЛЕЗНЬ ЛЕВИЗНЫ Каждое событие государственного масштаба в Израиле высвечивает в очередной раз идиотизм левых радикалов – от рядовых граждан до высоких партийных деятелей и высших чиновников. В настоящее время это отчетливо проявилось во время дебатов о правомерности высылки из страны африканских нелегалов, до предела осложнивших жизнь гражданам в южной части ТельАвива. Дело доходит до массовых протестов «леваков» в защиту нелегалов от высылки. Характерно, что ни один из этих озабоченных не изъявил желания взять к себе на проживание хотя бы пару суданцев или эритрейцев. Зараза левизны коснулась и лидеров еврейского сообщества в Германии, но несколько в другом аспекте. Когда на последних парламентских выборах партия Альтернатива для Германии(АдГ) заняла третье место, больше всего, как ни странно, она подверглась нападкам со стороны председателя ЦСЕГ Йозефа Шустера и его присных, которые объявили ее «правопопулистской». Их очень озаботило то, что АдГ оказалась первой и единственной партией, открыто заявившей об опасности, которую представляет для Германии бесконтрольное вторжение миллиона мусульман, в т.ч исламских радикалов и экстремистов. При этом лидеры АдГ отчетливо проявили свои симпатии к еврейскому сообществу, продемонстрировав это соответствующими публичными акциями и заявлениями. Они в отличие от еврейских функционеров, призывающих к «толерантности» по отношению к мусульманским нелегалам, предупреждают об опасности этого арабоафриканского нашествия в первую очередь для евреев, что уже подтверждено многочисленными фактами. Занятные сентенции на эту же тему прозвучали из уст участников всегерманской Недели братства, проходившей под девизом «Преодолевая страх – наводить мосты» и посвященной осуждению т.н. «правого популизма». По умолчанию все выступления косвенно посвящались отношению германского общества к мусульманским иммигрантам. Один из высокопоставленных епископов Ульрих Ноймайр заявил: «Нельзя допустить, чтобы уважение, с которым мы должны относиться к каждому (??-Г.Г.) человеку, подвергалось осмеянию как «прекраснодушный идеализм» или «политкорректность». Оригинальным, мягко говоря, можно назвать выступление Авраама Радбила, который сказал, что «элементы правого популизма обнаруживаются уже во второй книге Моисея, а именно в поведении фараона, который поработил народ Израиля, убеждая при этом народ Египта, что он является жертвой в своей стране и подвергается угрозе со стороны евреев». Таким образом был определен

диапазон «правого популизма» – от фараона до АдГ, ныне угрожающего незваным гостям Германии. Раввин Иона Зиверс отметил: «К сожалению, в последнее время мы видим, что антисемитизм, который латентно существовал и ранее, все более открыто проявляется в обществе». Будь Зиверс не скован цепями «политкорректности», он бы добавил, что вновь прибывшие «беженцы»-мусульмане не считают нужным сдерживать свои юдофобские эмоции, приобретенные дома и подпитывамые в германских мечетях. В этом ключе важным для евреев и Израиля событием явилось назначение новым главой германского МИДа Хайко Мааса, бывшего до этого министром юстиции. Он сменил на новом посту Зигмара Габриэля, «прославившегося» братанием с израильскими(а вернее – с антиизраильскими-Г.Г.) левыми радикалами и палестинскими главарями. Еще во время своего первого визита в Израиль в 2012 году Габриэль назвал его «государством апартеида». Повторил он эту мерзость и в декабре 2017, выступая в Берлине перед мусульманскими активистами членами турецкой общины и вновь прибывшими арабскими мигрантами. «Благодаря» Габриэлю, отношения между Израилем и ФРГ резко ухудшились за последнее время. В первом же своем публичном выступлении Хайко Маас заявил: «Я пришел в политику не из уважения к Вилли Брандту или ради движения за мир. Я пришел в политику из-за Освенцима», и назвал добрые отношения между ФРГ и Израилем не только «исторической ответственностью, но и продиктовнными глубокой внутренней мотивацией». Перед мартовским визитом в Израиль он определил степень взаимоотношений двух государств: «Нести ответственность и сохранять солидарность с демократическим еврейским государством Израиль, отстаивать его безопасность и бороться с антисемитизмом – вот что находится в центре нашей внешней политики. Это компас, которому я следовал на своем пути в политику». Уже в Израиле, посетив музей Яд-Ва-Шем, Маас задержался там намного дольше, чем это предусматривалось протоколом, чтобы позже сказать: «Когда осматриваешь экспозицию, видишь свет в конце туннеля, потому что нужно стремиться туда, где свет и надежда. Но перед этим нужно увидеть весь мрак... Мы поддерживаем эту страну, которая здесь вспоминает тех, чьи жизни и мечты были разрушены». Встретившись с палестинскими лидерами, Маас призвал их вести себя менее радикально и не «сжигать мосты» в отношениях с Израилем и США, ибо в «одностороннем порядке решить проблему палестино-израильских отношений невозможно», и сделал акцент на том, что

без США достичь результатов будет особенно трудно, прямо намекнув на недавние резкие эскапады палестинского раиса в адрес Америки. Во время встречи с Маасом Нетаниягу, по достоинству оценив его мысли и слова, искренне обратился к нему: «Вы прибыли сюда как друг. Я слышал Ваши заявления, которые трогают сердце и вдохновляют. То, что Вы говорили о Холокосте, антисемитизме и расизме, волнует нас и укрепляет наше единомыслие... Мы ценим вклад Германии в поддержании безопасности Израиля и тем самым его будущего. Добро пожаловать в Иерусалим, наш друг». Таким образом сегодня мы можем сказать о германо-израильских отношениях : «В добрый путь!» В заключение – небольшая сентенция относительно окончательно зарвавшегося стамбульского османоида. Дабы полностью

19

Выпуск 429

сориентировать в свою пользу турецкую общину Германии, насчитывающую несколько миллионов человек, предостеречь ее от ассимиляции и радикализировать в части исламизма, Эрдоган решил заслать в ФРГ своих министров-клевретов, дабы они на местах – в крупных городах провели соответствующие агитационные акции. Германия отказала потомку янычар в этом удовольствии. Выступая после этого в Анкаре перед турецкой аудиторией, он назвал политику ФРГ в отношении Турции национал-социалистической, а государство нацистским. На это Хайко Маас отреагировал следующим образом: «Его высказывания подлы и не поддаются пониманию», а генсек ХристианскоДемекратического Союза ФРГ Андреол Шойхер назвал заявление Эрдогана «чудовищным промахом деспота с Босфора». На экстренно собранном саммите Организации Исламского сотрудничества в Стамбуле Эрдоган назвал Израиль «террористическим государством». «Мы не можем молчать перед лицом агрессии» – заявил он и призвал все мусульманские государства «признать оккупированный Иерусалим столицей Палестины». В ответ на это Нетаниягу обвинил его в преступления против мирного неселения Сирии, убийствах тысяч курдов и непризнании геноцида армян, что окончательно взбесило зарвавшегося османоида, и у него хватило дурости брякнуть, что «США и Израиль сходят с ума, потому что мы заключили с Россией сделку по ЗРК С-400». Остается только поаплодировать вновь вспыхнувшей трогательной дружбе и единомыслию двух самодержцев, наблюдать которые можно было во время их рандеву в Сочи и Стамбуле.

стр. 20

5778 май 2018

Выпуск 429

НАШ МУЗЕЙ

Эрнст Зальцберг Опера переживает ныне свое второе рождение. Билеты в лучшие оперные театры мира распродаются вперед на несколько месяцев. Цена билетов на оперные представления в рамках ведущих европейских музыкальных фестивалей достигает сотен долларов. Известные оперные певцы проибретают статус суперзвезд и пользуются повышенным вниманием средств массовой информации. И, пожалуй самое главное трансляции спектаклей из Метрополитенопера и других оперных театров смотрят миллионы людей в десятках стран мира. Во всем этом заметную роль сыграл Борис Голдовский. Он был человеком разнообразных дарований: пианист, дирижер, режиссер-постановщик, лектор-просветитель, преподаватель оперного пения и оперной режиссуры, радиокоммеитатор и полиглот. Сочетание этих качеств плюс энциклопедические знания оперной литературы позволило ему внести столь значительный вклад в популяризацию оперы в США. Борис Голдовский родился 7 июня 1908 года в Москве. Его отец, Онисим Борисович, был известным московским адвокатом и видным деятелем партии кадетов, мать, Леа Любошиц - талантливой скрипачкой. Необычные музыкальные способности Бориса проявились очень рано. Его первыми учителями по фортепиано были дядя Пьер (Петр) Любошиц и профессор Карл Кипп. В Московской консерватории Борис посещал занятия по теоретическим предметам, а летом 1921 года брал уроки по композиции у А.Т.Гречанинова. Октябрьская революция резко изменила жизнь семьи Голдовских - у них была отнята собстственность, Онисим Борисович подвергся допросу в ГПУ и краткосрочному аресту. Чтобы как-то существовать, Леа давала концерты для рабочих московских заводов, в которых ей нередко аккомпанировал сын. Иногда он исполнял в них и сольные номера. Наградой за выступления служили столь драгоценные тогда продукты: яблоки, селедка, крупа. Жизнь в Москве становилась все тяжелее, и Голдовские решили покинуть Россию. Осенью 1921 года Леа с Борисом уехала в Петроград, на пароходе добралась до Штеттина и, в конце концов, очутилась в Берлине. Вскоре удалось вывезти в Германию и маленькую дочку Ирину. Онисим остался в Москве, и ему было не суждено воссоединиться с семьей - он скоропостижно скончался от сердечной недостаточности вскоре после получения вторичного вызова в ГПУ. В Берлине Борис продолжил свое музыкальное образование, занимаясь с учеником А.Глазунова и А.Есиповой, пианистом и дирижером Леонидом Крейцером. В январе 1922 года юный пианист выступил в концерте русской музыки в зале Бетховена, исполнив с Берлинским филармоническим оркестром под управлением Крейцера Концерт С.Ляпунова для фортепиано с оркестром. В этом же концерте Леа Любошиц сыграла Концерт Глазунова для скрипки с

оркестром. Дуэт в составе Леи и Бориса часто выступал не только в Берлине, но и в Париже, куда переехала Леа, и Брюсселе. Доход от концертов Леи был основным источником существования семьи. Помимо этого, Борис подрабатывал частными уроками. Другим учителем Голдовского в Берлине был А.Шнабель. Уроки с этим выдающимся пианистом, их достоинства и недостатки живо описаны Голдовским в его автобиографической книге. Летом 1924 года Леа уехала из Парижа в Филадельфию, где стала преподавать в Кёртисовском институте музыки. Это не было её первым знакомством с Новым Светом - в 1907-1908 годах она гастролировала в США вместе с Ф.Шаляпиным. Борис остался в Европе и продолжил образование в Будапеште сначала с Ирэн Сенн и затем в Академии Ф.Листа с Эрнстом фон Дохнаньи. В 1925 году Голдовский навестил Лею в Филадельфии, а в 1930 году окончательно перебрался туда и поступил в класс дирижирования Фрица Райнера в Кёртисовсвом ннституте музыки. По словам Бориса, именно Райнер привил ему любовь к опере, к которой до этого он был равнодушен. В 1936 году Голдовский уехал в Кливленд, где занял пост помощника дирижера А.Родзинского, руководителя прославленного местного симфонического оркестра. Голдовский помогал ему в постановке опер («Кавалер роз», «Кармен», «Тангейзер», «Электра»), работая с певцами и хором и иногда дирижируя спектаклями. Он же руководил вновь созданным Филармоническим хором, который участвовал в исполнении 9 Симфонии Бетховена и «Реквиема» Верди. В этом же году Голдовский по приглашению директора Кёртисовского института музыки Р.Рубинштейна возглавил оперное отделение института. В 1942 году музыкант переезжает в Бостон, где становится директором оперного отделения Консерватории Новой Англии (The New England Conservatory of Music). Через черыре года он основал здесь Оперный театр Новой Англии (The New England Opera Theatre), который с 1962 года стал называться Оперный театр Голдовского (The Goldovsky Opera Theatre). Поначалу он был учебной студией

Консерватории Новой Англии, но потом стал независимой компанией и в 1950-е годы перебазировался в Нью-Йорк. Театр просуществовал до 1985 года, когда Голдовский ушел на пенсию. За прошедшие сорок лет под его руководством коллектив совершил многочисленные гастрольные поездки по США, знакомя слушателей в разных частях страны с лучшими образцами оперного искусства. Многие участники труппы продолжили карьеры в Метрополитен-опера и других ведущих американских оперных театрах. Стремясь к расширению местной аудитории, Голдовский был сторонником исполнения опер на английском языке, а не на языке оригинала, как это принято в наши дни. Владея несколькими европейскими языками, он перевел многие либретто на английский и использовал их в постановках Оперного театра Новой Англии. В 1940 году Голдовский начал преподавать в Беркширском музыкальном центре в Тэнглвуде, основанном С. Кусевицким. Через шесть лет он возглавил здесь оперное отделение, сменив Г.Графа, и оставался на этом посту последующие 16 лет. При нем отделение превратилось в лабораторию американской оперы. Здесь пробовали свои силы молодые певцы и режиссеры, здесь Голдовский воплощал в жизнь свои идеи о неразрывном единстве музыки со словом и сценическим действием и необходимости отказа от устоявшихся оперных штампов с тем, чтобы вдохнуть новую жизнь в этот вид искусства. Здесь Голдовским были поставлены «Питер Граймс» Бриттена (1946, американская премьера, дирижер Л.Бернстайн), «Идоменей» Моцарта (1947, американская премьера, дирижер Голдовский), «Турок в Италии» Россини (1948, опера не шла в США более 100 лет), «Альберт Херринг» Бриттена (1949, американская премьера), «Пиковая дама» Чайковского (1951) и «Король Теодор в Венеции» Д.Паизиелло (1961). Критик Boston Herald Рудольф Эли писал о постановке «Идоменея»: Это было лучшее студенческое исполнение, которое я слышал в своей жизни, В нем отразились все сокровища музыки, созданной до Моцарта и после него. Все было направлено на то, чтобы достичь наиболее полного слияния музыки и слов.

Через четыре месяца опера была показана в Бостоне в Jordan Hall. Г.Келлер, в то время директор Консерватории Новой Англии, писал Голдовскому: Вчерашнее исполнение убедило меня в том, что никогда раньше я не слышал Моцарта во всем его величии. Оркестровая партия была сыграна с таким огнем и красками, которые я редко, если когда либо вообще, находил в его симфониях. Опера была подлинной любовью Моцарта, и я надеюсь (кто знaет?), что он слышал Ваше исполнение. Одна из слушательниц писала Голдовскому: Дорогой мистер Голдовский, с большим удовольствием посылаю Вам 200 долларов. После воскресного представления «Идоменея» я была удивлена, что сцена не была засыпана меховыми шубами, бриллиантовыми диадемами, обручальными кольцами и скомканными банкнотами. В Беркшире у Голдовского учились десятки молодых певцов, их простой перечень занимает целую страницу в его книге «My road to opera». Некоторые из них приобрели международную известность (Ф.Гуаррера, Ш.Милнс, Ф.Куртин), другие стали певцами в американских театрах или посвятили себя дирижировнию и режиссуре (С.Калдвел). Однако наибольшую известность принесла Голдовскому работа на радио. В 1944 году он стал участником викторины, которая проводилась в антрактах воскресных трансляций Метрополитен-опера. И трансляции, и викторины спонсировались нефтяной компанией Texaco,которая также оплачивала еженедельные поездки Голдовского из Бостона в Нью-Йорк и обратно. Вскоре его пригласили вести перелачу «Open News on the Air», в которой он обсуждал и анализировал транслируемую оперу и иллюстрировал свой рассказ примерами, исполненными на фортепиано. Голдовский оставался в эфире почти 50 лет, до 1990 года, и приобрел всеамериканскую известность. Каждую неделю голос с русским акцентом «мистера оперы» (таково было его прозвище) слушали в миллионах американских домов и квартир. В 1954 году музыкант получил Peabody Award за выдающийся вклад в радиомузыку. В конце 1970-х годов Голдовский возобновил преподавательскую деятельность в Кёртисовском институте музыки и продолжал ее до выхода на пенсию в 1985 году. Музыкант умер в своем доме в Бруклине, Массачусетс, 18 февраля 2001 года. Вклад Голдовского в понимание оперы в США был огромным. Трудно назвать другого музыканта, который бы сделал больше, чем Голдовский, для популяризации этого жанра. По словам Милнса, он был «одним из наиболее значительных популяризаторов оперы в наше время». У него была многомиллионная аудитория на радио и позднеена телевидении, он преподавал, часто выступал с лекциями об опере в различных культурно-просветительных организациях и обществах. Те, кому посчастливилось слушать Голдовского ( автор статьи относится к их числу) немедленно подпадали под обаяние этого энциклопедически образованного человека, наделенного чувством юмора и умением мгновенно устанавливать контакт как с видимой, так и невидимой аудиторией. Голдовский является автором нескольких книг об опере, оперном пении и режиссуре. Его бывшие студенты возглавляли оперные отделения во многих американских колледжах и университетвх. Другие его питомцы пели на сценах Метрополитен-опера и ведущих американских оперных театров. Во многом благодаря Голдовскому опера в США из умирающего жанра для избранных превратилась в искусство, любимое миллионами.

стр.

5778 май 2018

21

Выпуск 429

ПРЕЗЕНТАЦИЯ

Наш постояный автор Александр Шапиро выпустил две новые книжки для детей. Серлечно поздравляя А.Шапиро, от души желаем ему крепкого здоровья, радости, вдохновенья!

Александр Шапиро

ВСЁ РАВНО Я НАУЧУСЬ!

В первый раз на лыжи встану, только вовсе не помчусь. Мне с горы спускаться рано, я тихонько прокачусь. Не планёр я и не птица, чтобы в воздухе летать, мне бы только научиться равновесие держать.

Мне бы палкой оттолкнуться. Небо вижу… Ну и пусть… Каждый может спотыкнуться – всё равно я научусь!

Видите, как разрывает хмурые тучи озорной лучик солнца? Готовы посетить библиотеку или сходить на рыбалку? Знаете, как стать магом? Слышите, как катится между небом и землей загадочный "дядька-громобой"? Помните, когда ставить точку, а когда запятую? В волшебный мир детства, играющий всеми цветами радуги, приглашает юных читателей Александр Шапиро на страницах книги "Как нашёлся солнца луч". О природе и самой разной погоде, о домашних питомцах и веселых забавах, о ярких буднях девчонок и мальчишек, а так же о полезных навыках, которые пригодятся в школе, пойдет речь в добрых стихах. Очаровательные басни растолкуют, что хорошо, а что плохо. Атмосфера легкости и беспечной радости, аромат сирени и шум дождя, верные товарищи по играм и чудесное настроение, волшебные фантазии и тайны цифр и знаков препинания - это и многое другое ждет всех, всех, всех, кто не прочь пережить парочку приключений, завести новые знакомства и узнать что-нибудь полезное. ОРЁЛ И КАНАРЕЙКИ (басня)

На маленькой скамейке сидели канарейки, но не пускали трели, а пели, как умели.

Орёл, круживший в небе, поклонником их не был. Но закричал: "Прекрас-с-сно!" один петух горластый. И тут же поплатился: орёл в него вцепился...

Гуляла там девчонка в коротенькой юбчонке. Она не растерялась, орла не испугалась.

Швырнув сухую ветку, в него попала метко. Не выдержав удара, бежал он, шкодник старый... А девочка упала – коленку разодрала...

Теперь скажите честно, насколько тут уместно, отбросив слово "или": вы так бы поступили?

ПОДОЖДЁМ ДО ЛЕТА

Залетело зёрнышко в маленькую ямку. Засветило солнышко утром спозаранку. Лучиком согрело рыхлую землицу, и комочек белый начал шевелиться...

Силу набирая, потянулся к свету. Что растёт? Не знаю подождём до лета.

«Сила жизни — в душе, а душа — это корень всего»

15 мая (по еврейскому календарю — 1 сивана), за пять дней до прекрасного праздника дарования Торы — Шавуот, в синагоге F.R.E.E. на Devon Ave в Чикаго прошла новая встреча Ассоциации узников гетто из бывшего СССР. Участникам встречи была представлена литературномузыкальная программа «Сила жизни — в душе, а душа — это корень всего». В программе, подготовленной неутомимой Кларой Левиной, прозвучало несколько важных тем. Это и скорбь о жертвах Катастрофы европейского еврейства. Это и надежда, которая никогда не покидает еврея: ведь нам, избранному Б-гом народу, Всевышний даровал Тору, Учение истины, справедливости, милосердия. Мне кажется, эта программа по-своему иллюстрировала приведенные Кларой Левиной слова «Тании», основной книги Любавичского хасидизма: Тора - это «дверь», которую мы открываем, чтобы объединиться со Всевышним. Чтобы под Его руководством понять и вместе с ним продолжать строить добрый, справедливый, мудро устроенный мир. Собравшихся тепло приветствовал директор синагоги F.R.E.E. в Чикаго Рабби Леви Нотик. В программе участвовали талантливые люди нашей общины. Музыкальную композицию «Праздник Торы» прекрасно исполнили Григорий Макшанцев и Наталья Соловьева; стихи замечательно читали любимые нами Марина Карманова, Раиса Петрушина, сестры Мириам и Хава Бирман. Но основное место в программе было отведено стихам Ларисы Ицкович. Ее жизненное кредо точно выражено в стихах: «Чтоб полноценно жить — простая философия: любить, любить, любить...» Это любовь человека к Всевышнему, к Торе, природе и людям. Бесспорна художественная сила, нравственная чистота и доброта стихов Ларисы Ицкович, которые широко публикуются в русскоязычной прессе США и Европы. Программа «Сила жизни — в душе, а душа — это корень всего», как всегда, вдохновила, оживила, духовно обогатила зрителей. Дружеское общение продолжалось еще долгое время, за праздничным столом.

Наталья Минина

На снимках: Рабби Леви Нотик, президент Ассоциации узников гетто из бывшего СССР Борис Ладыженский, Клара Левина, Лариса Ицкович.

стр. 22

5778 май 2018

Выпуск 429

РАССКАЗ Где-то в начале пятидесятых годов гражданка Красная вступила в единоборство с товарищем Сталиным. Товарищ Сталин об этом не знал. Гражданка была из тех русских людей, которые любили евреев, даже носатых, даже работавших в торговле, даже с дачами. Сама Красная жила в полуподвале с видом на ноги проходящих. Даже справедливое осуждение еврея — ведь случается и такое — вызывало в сердце гражданки Красной глубокое возмущение. Она считала, что после того, что произошло, судить евреев вообще нельзя. Ни за что! Они настрадались навсегда. Генералиссимус придерживался другого мнения. Красная хотела выделить евреев в касту неприкасаемых — она плохо разбиралась в этнических проблемах индийского общества — она была паспортисткой — и неприкосновенные были для нее святыми. Любой еврей был для нее святой. Даже с дачей… Гражданка Красная была последовательницей дочери фараона Марнепта Второго. Купаясь в Ниле в древние времена, дочь нашла в корзине, в тростнике, младенца Моисея — и спасла еврейский народ. Красная была дочерью пастуха, никогда не видела Нила, купалась в общественной бане в Щербаковском переулке, ела капусту с картошкой в мундире — и спасала евреев. Паспортистка Красная спасала еврейский народ от генералиссимуса Сталина. В последний год своей жизни генералиссимус, будучи выдающимся специалистом в национальном вопросе, задумал решить еврейский вопрос — в Сибири началось широкое строительство бараков, и не в чем стало перевозить скот — все вагоны были отобраны для транспортировки евреев, что вызвало очередную волну антисемитизма.

— Опять все евреям, — говорила на коммунальной кухне необъятная Настя. Коммунальные кухни великого города были недовольны евреями. Короче, генералиссимус решил уничтожить еврейский народ, паспортистка — спасти… Мне исполнилось шестнадцать лет. Я должен был получить паспорт. Первым пунктом в паспорте была фамилия, пятым — национальность. Я был евреем. Гражданка Красная решила записать меня русским. Это был ее метод. Во время блокады в разоренной квартире профессора Лурье она нашла изодранную книгу с вырванными страницами. Она читала эту книгу по ночам, и горькие слезы лились в полуподвале — книга была про испанских евреев, про их изгнание. Из этой книги гражданка Красная извлекла одно — чтобы спастись, еврею надо было сменить религию. Стать мараном. Паспортистка Красная не могла менять религию — трудно менять то, что было отменено. Она меняла национальность

Александр и Лев Шаргородские

и пекла «маранов». По Куйбышевскому району Ленинграда бегало уже семь свежеиспеченных маранов-евреев, записанных русским, узбеком, украинцем, казахом и даже чехословаком. Она не знала, что нет такой нации — она знала, что чехословаков сегодня не убивают… День, когда она создавала нового марана, был для нее праздником. Она надевала лучшее платье — трофейный костюмчик из Эберсвальде, оренбургский платок, янтарные бусы и душилась самыми популярными в те годы духами «Красная Москва». Когда сослуживцы интересовались, что это сегодня за праздник, она скромно отвечала: «День рождения». Чей — она не уточняла… Ничего этого я не знал. Я шел за паспортом по набережной Фонтанки. Был ноябрь, падал мокрый снег, кони на Аничковом мосту погрустнели. Люди скользили и падали, из булочной несло хлебом, инвалид просил на пиво. Я шел за паспортом, легко и беззаботно, ничуть не задумываясь, надо ли становиться гражданином этой страны, нужна ли она еврею и нужны ли евреи ей. Я был в возрасте, когда думы светлы, как тополь в сентябре… В конторе было натоплено, на полу таял нанесенный валенками снег, пахло сосисками. Я вошел в комнату — за столом сидела огромная женщина в оренбургском платке, с янтарным ожерельем вокруг крупной шеи, волосы ее были русые, зачесанные назад, в клубок. Запах «Красной Москвы» кружил голову. Она сурово посмотрела на меня.

— Почему ты так долго не приходил за паспортом?

— Было много уроков, — соврал я.

— Держи, — она протянула мне зеленую книжицу. Оттуда глядела моя фотография, изуродованная фотографом. Но вздрогнул я не от этого — в графе национальность стояло «русский».

— Простите, — сказал я, — я — еврей.

— Иди, иди, — подтолкнула она, — у

меня много работы.

— Я еврей, — повторил я, — а здесь написано «русский». Вы ошиблись.

— Я лучше знаю, кто ты, — ответила она и открыла дверь, — следующий! Я захлопнул двери: — Исправьте, — сказал я. — Пока вы не исправите — я не уйду! Я сел. Она тоже. Мы смотрели друг на друга.

— Ну какой ты еврей, — наконец произнесла она, — языка своего ты не знаешь, истории не знаешь, религии не нюхал — одно слово, что еврей. Вот скажи, к примеру, кто такие мараны? Я не знал.

— А хочешь записаться евреем, — сказала она, — держи паспорт и давай к дому! Я сидел, не вставая.

— Тебе хочется в Сибирь, — сказала она, — с твоими легкими?

— Исправьте, — повторил я, — мне надо готовить математику.

— Чтобы считать вагоны?!

— Какие вагоны? — не понял я.

— Которые вас уже ждут! Или ты о них ничего не слышал? Я слышал об этих вагонах, они должны были отвезти нас в снега, в мороз…

— Я не запишусь русским, — ответил я.

— Почему? Ты их не любишь?

— Я их люблю, — ответил я.

— Чего же ты упрямишься?

— Я — еврей, — повторил я.

— Козел ты, — сказала она, — не хочешь русским — могу записать татарином, грузином. Грузины — чудесная нация, не антисемиты. Никогда не преследовали евреев. Поют «Сулико». Она затянула.

— Запишите меня евреем, — повторил я. Она встала.

— Разговор окончен, — она хлопнула ящиком стола, — евреем я тебя не запишу.

— Вы антисемитка? — спросил я. Она дала мне легкую затрещину: — Паспорт берешь, козел?

— Нет, — я покачал головой.

— Тогда давай его сюда, — она взяла паспорт и спрятала его в стол, — скажи, чтоб зашли родители… Когда я вышел из конторы, было уже темно — были почти самые короткие дни — валил снег, забивал глаза, буксовали троллейбусы… До сих пор я не понимаю, почему я хотел записаться евреем. Моим языком был русский, героями — русские — Наташа, Онегин, Пугачев, никакой другой литературы, кроме русской, я не знал и не обожал. Я спорил по-русски, плакал по-русски и по-русски признавался в любви. Я любил русских девочек, русские песни и русский мат. Ничего еврейского я не знал. Я не знал ничего о красавице Эстер, о прекрасной Юдифи, я не знал, что есть герои-евреи, что были братья Маккавеи и сын звезды — БарКохба, и восстание в гетто Варшавы. Слово Иордан ничего не вызывало во мне. Мне нравилось, когда говорили, что я вылитый русский, что у меня глаза Есенина, что у меня широкая русская душа — потому что какой ширины еврейская душа — я не знал. Дружил я с русскими, вместе с ними бегал по крышам, играл в деньги и был чрезвычайно горд, когда Колюня, вор районного значения, — мне сказал: «Я тебе, как русскому, признаюсь — мы вчера столовку ограбили…» Я не хотел знать, кто я! Не хотел слышать! Имя Абрам вызывало хохот, Сарра — стыд, и я гордился своим прямым носом, именем Петр и чистым произношением буквы «р»… И хотел записаться евреем!!! Это было чистое упрямство, голое упрямство горного козла…

— Вы так думаете, — сказал мне много лет спустя рабби Гершель из Цфата, — это Тора, Тора вас вела.

— Я не знал Торы, рабби.

— Вы ошибаетесь, друг мой. Вы ее прекрасно знали.

— Рабби, — поклялся я, — за всю свою жизнь я не прочел и строчки Торы.

— А чем вы занимались до рождения?

— До рождения, ребе?!! Гершель покачал головой. Он был красив. Предки его писали «Каббалу».

стр.

5778 май 2018 — Зародыш, — сказал ребе, — в чреве матери напоминает книгу, прекрасную книгу. Он ест, что ест его мать, пьет, что пьет его мать. Над его головой свет, он смотрит и видит весь мир. Нет более счастливых дней для человека, чем дни в чреве матери его — он изучает Тору. И когда он готов покинуть чрево — является Ангел, ударяет его и заставляет забыть Тору, всю Тору. Что, по-вашему, означает эта выемка? — и дотронулся до ложбинки на верхней губе, — что, повашему, это означает? Это знак, друг мой, знак, оставленный ангелом… Солнце садилось, и Гершель пошел в синагогу… Но тогда я этого не знал, ничего не знал, я еще не вкусил от древа познания — я был счастливым человеком. И упрямым. Не знаю, всосал ли я с молоком матери Тору, но упрямство — наверняка. …Дома была мама. Она пекла пирожки с капустой. По случаю паспорта. Она пекла и что-то напевала.

— Ну, где наш новый паспорт? — спросила она.

— В ЖАКТе, — ответил я.

— Как это?!

— Я не взял его. Меня там записали русским.

— Ну и что? Это же счастье! — вскричала мама, — надо было хватать и бежать!

— Я не возьму его, — повторил я. Моя умная мама все поняла. Она села на табурет и положила руки на колени. Пирожки подгорали на черной сковороде.

— В этой стране, — сказала мама, — можно прожить без мяса, без ванны, без воздуха, но не без паспорта. Прошу тебя — не разрывай мое сердце, пойди за ним.

— Нет, — ответил я, — я останусь дома и буду есть пирожки.

— Благодари Б-га, что тебя записали русским, — сказала она.

— Почему, мама?

— Почему? Да потому, что, если бы твой папа был русским, он бы не торчал на вонючем заводе. Он бы, с его головой, был бы профессором, директором или членом-корреспондентом! Если бы твой папа не был евреем — он бы был академиком, с его головой, его портрет висел бы на Невском, он бы был в энциклопедии, твой папа, с его головой.

— Я не хочу в энциклопедию, — сказал я.

— Я вижу, — сказала мама, — ты хочешь в Сибирь. Ты хочешь, чтоб тебе всю жизнь совали палки в колеса! Куда ты уедешь на таком велосипеде? Посмотри, куда приехали мы — комната у туалета, окно на свалку, папа, пропахший гудроном. Ты хочешь туда же?! Я намазал булку маслом, посыпал сверху сахарком и начал жевать.

— Возьми Шапиро, — продолжала мама, — двое детей! Беллочка записана белорусской, Абраша — хохлом! У Рабиновичей все дети казахи. Альперовичи — латыши. Мулька Шмек, сын раввина — калмык. И все довольны, все были согласны! Почему ты упираешься?!

— Не знаю, — ответил я.

— Подумай, — сказала мама, — ты

сможешь поступить в университет. На филологический. На философский. В Институт Международных отношений. Будешь послом. В Индии, в Малайе. Я знаю? Станешь русским дипломатом!

— Я хочу быть дипломатом-евреем, — ответил я. Мама тяжело вздохнула.

— Почему люди хотят совместить несовместимое, — произнесла она. Легкий дымок тянулся от пирожков… Потом пришел папа. Он снял потертое кожаное пальто.

— Он не хочет становиться русским, — выпалила мама. Папа сел на диван и закурил свой «Беломор».

— Ты слышишь, он хочет быть евреем. Мороз затягивал окно. Папа курил и слушал рассказ мамы. Он улыбнулся, папа. Я тогда не понимал, чему он улыбался, мой папа, который мог быть в энциклопедии.

— Чему ты улыбаешься, хохэм? — спросила мама.

— Я делаю то, что пока не запрещено, — ответил он. Мама махнула рукой и пошла подогревать вчерашний борщ.

— Я не настаиваю, чтобы ты записался русским, — сказал папа, — или узбеком, или калмыком. Потому что я не уверен, что если все евреи запишутся калмыками — не начнут преследовать калмыков. Я просто размышляю. Я просто думаю, что если бы твоя мама не была еврейкой, она бы не преподавала идиотам черчение, а с ее головой стала бы Софьей Ковалевской, или мадам Кюри, или Голдой Меир, с ее головой. Но я тебе ничего не говорю, ничего. Я тебе не говорю, что мой родной брат — армянин, а сестричка — литовка, и если бы наши родители это узнали — они бы умерли вторично… Потом папа достал новую папиросу, долго чиркал спичкой, обжег палец и задымил.

— Ты знаешь, почему Б-г не пустил Моисея в Ханаан? — спросил он.

— Нет, — сказал я, — не знаю.

— Потому что Моисей, великий Моисей, однажды, в своей юности, не признался, что он еврей. Вошла мама с горячей кастрюлей.

— Чему ты учишь ребенка? — сказала она, — вечно болтаешь глупости! Ешь борщ! — Затем она повернулась ко мне, — а ты, завтра, с утра, пойдешь и заберешь паспорт. Я прошу тебя, будь русским, мне будет легче.

— Нет, — сказал я, — я хочу в Ханаан. Слезы падали из маминых глаз прямо в горячий борщ.

— Что ты молчишь, хохэм, — повторяла она папе, — что ты молчишь?.. Паспорт я получил. В пятом пункте стояло то, что хотел я.

— Сходи к психиатру, — посоветовала гражданка Красная, вручая его. — Доктор Блох, тоже, кстати, азербайджанец… Она перестала говорить с папой, считая, что во всем виноват он.

— Ему мало, что он сам еврей, — ворчала она, — такого хлопца губят… В те дни она работала много, гражданка Красная. Она засиживалась ночами.

Куда-то торопилась. Тучи сгущались над Ленинградом. Евреев вышвыривали с работы, к врачам-евреям не обращались. В школах, на переменках, евреям устраивали обломы: — Это вам за то, что вы хотели отравить Сталина. На нашей коммунальной кухне необъятная Настя часами повествовала о вагонах, где они стоят, какие они и как в них будут перевозить.

— По двести еврейчиков на вагон, — деловито докладывала она и с аппетитом посматривала в сторону нашей комнаты. — Диван я передвину к окну, — мечтала она. Люди мечтали на коммунальных кухнях великого города. В воздухе пахло весной и погромом. И пришел день, когда гражданку Красную попросили составить списки всех евреев ее микрорайона.

— Для отправки в санаторий, — уточнил майор Киселев. Гражданка Красная принялась за работу — она старательно печатала на высоком «Ундервуде» имена, отчества и фамилии. И адреса. Мелькали там и Поварской, и Стремянная, и Кузнечный. И, прекрасный Невский промелькнул. Машинка стучала, стучала. К утру списки были готовы.

— Кто бы мог подумать, что у нас столько еврейчиков? — пропел майор Киселев.

— Медлить не стоит, — сказала гражданка Красная, — а то многие из этих по-

23

Выпуск 429

донков могут улизнуть.

— Об этом не беспокойтесь, гражданка Красная, — успокоил майор… Первой арестовали ее — гражданка Красная составила подробные списки всех стукачей, мародеров, грабивших квартиры во время войны, и просто рядовых антисемитов микрорайона. Списки были беспощадны — за единожды произнесенную безобидную «жидовскую морду» вас уже включали в список. Ее посадили в районную кутузку. Допрашивал сам майор Киселев. Он был беспощаден — в списках он шел пятым. Была вскрыта незаконная деятельность гражданки Красной по производству маранов. Все эти казахи, латыши и прочие были пойманы и переведены вновь в лоно иудаизма. Неизвестно, куда б сослали и саму гражданку Красную, если бы внезапно не сдох человек, фигурировавший в списке Красной под фамилией Джугашвили. Ее выпустили и даже не выкинули из ЖАКТа, разрешив работать «без права допуска к документам, имеющим графу «национальность». Жизнь для нее потеряла всякий смысл. Из глаз ее ушел свет, янтарные бусы валялись на подоконнике, «Красную Москву» она отдала дворовому алкоголику Борису. Вскоре она умерла. На ее похоронах были одни евреи. Они установили ей памятник. На сером камне написано: «Гражданке Красной от маранов Ленинграда»…

стр. 24

Выпуск 429

5778 май 2018