РОССИЙСКОЕ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО XIX - начала XX В. В ОБЛАСТИ ФОТОГРАФИИ Свод законов Российской империи, действовавших «на всем пространстве Империи», официально вступил в силу в 1835 г., т.е. до изобретения фотографии. Естественно, в Свод законов (к 1865 г. он насчитывал 69 996 статей в 15 томах) и во всех дополнениях к нему ничего не говорится о фотографических и подобных им заведениях (фотоцинкографиях, фототипиях). На первых порах развития фотографии дагерротипные и фотографические заведения открывались в обеих столицах Империи, поэтому естественно, что первый административный документ касался Петербурга и Москвы. На основании указа Правительствующего Сената от 9 апреля 1858 г. выдача промыслового билета на открытие фотографического заведения в этих городах была возложена на обер-полицмейстера при обязательном «удостоверении в благонадежности лиц, желающих приобрести оный» (т.е. промысловый билет). Изобретение визитной фотографической карточки в том же 1858 г. вызвало такой интерес к фотографии, что светописные заведения, по словам современника, «вырастали чуть ли не ежедневно, как грибы». Этот интерес очень быстро распространялся по городам и весям России, а практически неконтролируемые со стороны властей и неподцензурные фотографы, кроме павильонной съемки «безнаказанно распространяли в публике картины безнравственного содержания». Эти обстоятельства побудили министра внутренних дел принять особые распоряжения, по которым на фотографические заведения распространялись все постановления о типографиях, в том числе о порядке их открытия, передачи от одного лица другому и т.д. Циркуляр министра внутренних дел П.А. Валуева (1814— 1890) от 14 ноября 1862 г. за № 154 гласил: «...в видах устранения злоупотреблений со стороны содержателей, фотографические заведения подчинить общим правилам о типографиях...» В течение 55 лет циркуляр № 154 был основным документом, регламентирующим деятельность фотографических заведений. Дополнительные инструкции, касающиеся фотографий, появились в 1865—1867 гг. Суть этих документов сводилась к следующему. Дозволение (т.е. разрешение) на открытие фотографического заведения выдавалось:

в Москве - от генерал-губернатора, в Санкт-Петербурге - от градоначальника, в прочих городах и населенных пунктах -от местных губернаторов. Для получения дозволения подавалось на гербовой бумаге прошение с указанием, где предполагается открыть заведение; к прошению прилагался лист гербовой бумаги для написания свидетельства (в разные годы стоимость бумаги колебалась от 60 коп. до 1 руб., ее заменяли гербовые марки). Дополнительно требовались два письменных поручительства в благонадежности и уплата пошлины. Пошлина составляла 20 руб. серебром в год. Кроме того, в Москве нужно было получить дозволение Московской ремесленной управы. Подробно процедуру открытия фотографического заведения описал журнал «Фотографический вестник» в № 3 за 1896 г.: «Для открытия фотографического заведения надобно обратиться с просьбою о том к губернатору с указанием помещения, где полагают иметь фотографическое заведение. После этого помещение будет осмотрено разными лицами, которым это поручают, от местной полиции, цензурного комитета, брандмайором, городским техником и пр. По получении разрешения следует обратиться в местную полицию с просьбою о разрешении вывесить вывески, приложив план расположения вывесок в двух экземплярах. Относительно торгового права местная купеческая или ремесленная управа (смотря по местности) приглашает взять надлежащие документы после того, как получит сообщение от губернатора, что открытие фотографии разрешено». Полученное дозволение было действительно в течение двух лет, т.е. тот же срок, что и дозволение на открытие типографии. Требования соблюдения правил, установленных для типографий, предъявлялись и к фотографическим заведениям при передаче или продаже его, а также при изменении адреса. Циркуляром министра внутренних дел и дополнительными инструкциями жестко регламентировались обязанности фотографов. Насколько серьезно к выполнению требований законов и распоряжении относились профессиональные фотографы, можно судить по публикациям в литературе по фотографии выдержек из текстов этих документов — в «Справочной книжке фотографа» В.И. Срезневского (1889) и «Фотографическом календаре на 1891 год» И.И. Карпова. Высочайший указ Правительствующему Сенату от 6 апреля 1865 г., касающийся всех фотографических заведений России, гласил: «...объявить с подписками всем содержателям фотографических заведений, чтобы они, под опасением

ответственности по закону, не выпускали бы из своих заведений произведений светописи без обозначения фирмы фотографии, и во-вторых, чтобы снимки с картин и эстампов печатали не иначе, как с цензурного дозволения». И далее: «Фотографщикам воспрещается копировать карточки и портреты политических преступников, а равно снимать и копировать соблазнительные изображения. Снимки же с картин и эстампов печатаются не иначе, как с цензурного дозволения...» Почти дословно эти пункты повторяет Распоряжение по фотографиям 1867 г.: «На всех произведениях светописи должна быть припечатана фирма фотографии, а если печатаемое произведение подверглось цензуре, то и дозволение цензуры. На всех копиях следует припечатать слово копия». Несмотря на Высочайший указ, «снимать и копировать соблазнительные изображения» фотографы-профессионалы продолжали во все времена. В качестве примера приведу выдержку из заметки в журнале «Фотограф-любитель» № 5 за 1903 г.: «В газетной корреспонденции из М… мы находим сообщение, что одна из местных жительниц снялась у фотографа в костюме Евы, заказав ему 400 таких карточек. Комментарии к этому излишни; нужно только удивляться фотографу, принявшему такой странный заказ, рискуя закрытием фотографии за подобную съемку, воспрещенную уставом». Приоритет введения цензуры на фотографические произведения принадлежит Москве и Московской губернии, где ее ввели в октябре 1862 г., т.е. за месяц до упоминавшегося циркуляра № 154 Министерства внутренних дел и почти за 3 года до Указа 1865 г. «Фотографические заведения обязаны хранить в должном порядке, под номерами, в течение одного года, по одному экземпляру всех отпечатанных карточек, портретов, видов и проч., на случай могущих возникнуть по сему предмету справок. Для сего следует иметь особую книгу, в которую означенные экземпляры вписываются по порядку и под номерами» (Распоряжение по фотографиям 1867 г.). За нарушение сего правила взыскание налагается по статье 29 установлений «О наказании мировыми судьями». Фотографические заведения, как и типографии, обязаны были брать промысловый билет по местному окладу 2-й гильдии. Странствующие фотографы должны были получать установленные статьей 37 Положения о пошлинах от 9 февраля 1865 г. билеты только на открываемые в городах и селениях фотографические заведения, даже если эти заведения были временными. «Фотографические карточки, портреты и снимки дозволяется пересылать по почте под бандеролью» (Правила почтовые).

«Фотографщики за содержание выпущенных из их заведений произведений живописи (репродукций) призываются к суду тем же порядком, каким призываются типографщики» (упоминавшийся уже Указ от 6 апреля 1865 г.). О времени открытия и закрытия фотографического заведения владелец должен был уведомить: в столицах и Варшаве полицейского инспектора по делам печати, надзиравшего за типографиями, литографиями и фотографиями, а в прочих городах надлежащего чиновника, надзиравшего за такими заведениями. В начале XX в. власти стали регулировать деятельность фотографических заведений, т.е. вместо уведомительной системы была введена разрешительная. Например, «Обязательные постановления Курганской городской Думы» в 1907 г. предписывали: «Для фотографий устанавливается время с 9 часов до 4 часов дня летом и зимой в будние дни, и с 11 утра до 4 дня в праздники, считая, в том числе, час на обед служащих. Служащие в фотографиях должны быть свободны от занятий: три дня Рождества, в сочельник перед Рождеством, в первые три дня Пасхи и в субботу на Страстной неделе. Самим же хозяевам предоставляется право открывать фотографии для публики и в эти дни». При закрытии или продаже заведения владелец возвращал дозволение. Для беспрепятственной фотосъемки на улицах в столицах требовалось разрешение градоначальника. Во всех вышеперечисленных документах не нашлось места для защиты авторского права на произведения фотографии. Первый российский закон об авторском праве — Цензурный устав 1828 г. и приложение к нему — действовал до конца XIX в. и также не мог предусмотреть изобретение фотографии. Авторское право фотографов в России долго оставалось, по выражению известного юриста князя Александра Ивановича Урусова, «фактическим бесправием». Действующие гражданские законы не отказывали искусству фотографии в защите права художественной собственности, но сам закон был не полон и требования его трудноисполнимы. По закону 1846 г., в редакции статьи 420 тома X части I Свода законов правом художественной собственности на свои произведения пользовались живописец, скульптор, архитектор, гравер, медальер и другими отраслями изящных искусств занимающийся художник. Но только в суде можно было установить, что фотография есть отрасль изящных искусств. Хотя другая статья гражданских законов — № 1185 — определяла порядок наследования в художественной собственности и прямо называла фотографию в числе других искусств, произ-

ведения которых могут передаваться по наследству. Поскольку светопись в те годы была явлением новым и не защищалась однозначно действующими законами, она оказалась бессильной перед контрафакцией, т.е. нарушением авторского права путем воспроизведения и распространения чужого произведения. Несколько примеров вопиющей контрафакции. В 1861 г. фотограф И.Ф. Александровский получил право на съемку портрета имама Шамиля и выпустил его фотоснимки в Петербурге, но они подверглись контрафакции Мартином Вагенгеймом. Александровский возбудил соответствующее дело, дошедшее до Сената, который дело прекратил, найдя, что оно подлежало производству в гражданском порядке, а не в уголовном. Напомню, что Александровский первым в России получил звание «фотографа Его Императорского Величества». Фотограф Г.В. Везенберг в течение нескольких лет копировал фотокарточки артистов и других известных лиц, выполненные К.И. Бергамаско и СЛ. Левицким, и продавал копии по 10—15 коп. Вообще, фирма «Везенберг и К°» не брезговала тиражированием карточек «безнравственных и соблазнительных» и занималась контрафакцией вплоть до 1917 г., несмотря на принятый в 1911 г. закон о защите авторских прав на фотографические произведения. В 1881 г. журнал «Нива» воспроизвел под чужой фамилией ландшафтный снимок фотографа-любителя А.И. Никитина. Та же «Нива» опубликовала фото известного московского фотографа-любителя A.C. Мазурина «Полк на походе» без указания, что гравер Цехановский скопировал иллюстрацию с фотографии. Незащищенность авторского права фотографов была предметом беспокойства как фотографов, так и юристов, в числе которых необходимо назвать князя А.И. Урусова и В.Д. Спасовича — автора многочисленных научных трудов и учебника уголовного права, в 1865 г. опубликовавшего свою работу «Права авторские и контрафакция». Спасович, по определению В.В. Стасова, — «наш известнейший исследователь по части прав авторских и контрафакции». Естественно не стояли в стороне от защиты своих прав и сами фотографы. В 1881 г. V (светописным) отделом Императорского Русского технического общества (ИРТО) подготовлена «Записка по выработке закона о художественной собственности фотографа». В 1882 г. на 1-м съезде русских деятелей по фотографии, организованном V отделом ИРТО, от имени V отдела В.И. Срезневским прочитан доклад «О художественной собственности фотографа и ограждении ее особыми постановлениями». Доклад

полностью был напечатан в «Трудах Съезда г-д членов Императорского Русского технического общества в Москве 1882 года» (СПб.: Тип. бр. Пантелеевых, 1883. Т. 3). Журнал V отдела ИРТО «Фотограф» в 1881 и 1883 гг. опубликовал материалы об авторских правах фотографов и их защите. В 1894 г. V отделом подготовлен «Проект положения об авторском праве на произведения фотографии». В 1889 г. журнал «Фотографический вестник» в статье «О праве фотографировать» призывал «желающих высказаться по этому вопросу... мы по мере возможности готовы уделить место в нашем журнале». 23 марта 1894 г. на заседании фотографического отдела Общества по распространению технических знаний рассматривалось заявление московского фотографа К.А. Фишера о необходимости ходатайствовать перед правительством об охране права художественной собственности на произведения фотографии. Первый съезд русских деятелей по фотографическому делу, состоявшийся в 1896 г., заслушал обстоятельный и аргументированный доклад А.И. Урусова «Об авторском праве фотографов». Ввиду сложности и важности вопроса избрали комиссию, которой поручили разработать материалы, касающиеся авторского права. Вообще, относительно фотографии в литературе того времени (не только российской, но и мировой) много спорили о том, заслуживает ли она в принципе защиты, иные доказывали, что она продукт не умственной деятельности, а механических приемов и света. Наконец, к 1900 г. было признано, что художественное значение фотографии бесспорно, умственная деятельность проявляется здесь в выборе сюжета, комбинации деталей, распределении света и т.п. Вернемся в 1896 г. Создана Комиссия Императорской Академии художеств по ограждению прав художественной собственности, и одной из задач ее была подготовка проекта закона об авторском праве фотографа. В Комиссии работал почетный вольный общник и действительный член Русского фотографического общества в Москве Андрей Андреевич Карелин (1866—1928) — выпускник Академии художеств, сын знаменитого нижегородского фотографа Андрея Осиповича Карелина. О первых шагах Комиссии по авторскому праву фотографа он публикует в журнале «Фотографическое обозрение» статью «Установление авторского права в Комиссии Императорской Академии художеств по ограждению прав художественной собственности». В последние недели 1896 г., в порядке подготовки к предстоящему пересмотру законоположений, касающихся фото-

графического дела в России, V отдел ИРТО приступил к организации сбора статистических сведений о количестве профессиональных фотографов, их работах, условиях труда и т.п. Но академическая Комиссия работает не спеша, защита авторского права фотографов и законопроект о его защите — чуть ли не последние в плане ее работы. Понимая, что самостоятельно ему практически невозможно преодолеть пассивность других членов Комиссии, A.A. Карелин обращается за поддержкой к фотографической общественности. От имени РФО он получает документ о привлечении Русского фотографического общества к работам Комиссии Академии по выработке проекта законоположения: «Русское фотографическое общество в Москве в общем собрании своих членов, состоявшемся 6-го сентября сего 1897 года, единогласно постановило: избрать и уполномочить своего действительного члена Почетного вольного общника Императорской Академии художеств Андрея Андреевича Карелина ходатайствовать во всех подлежащих правительственных и общественных учреждениях об установлении и учреждении в законодательном порядке прав собственности за фотографическими снимками, в удостоверение сего выдано ему сие полномочие». В 1905 г. в заседаниях V отдела 22 апреля и 13 мая при участии санкт-петербургских фотографов обсуждалось существующее положение дел с защитой авторского права фотографа и рассматривался проект закона, подготовленный в Министерстве юстиции. Проходит 10 лет, результатов работы над законопроектом о праве собственности на произведения фотографии нет, есть только проект Министерства юстиции. Тогда в 1907 г. по инициативе A.A. Карелина в Санкт-Петербурге организован «Комитет уполномоченных главнейших русских фотографических обществ». От санкт-петербургских обществ в комитет вошли: В.И. Срезневский, Л.С. Левицкий, Л.Н. Вульфсон, В.А. Виноградов, A.A. Захарьин, П.С. Жуков и Ф.О. Эг-глер; московские и провинциальные фотографические общества представлял A.A. Карелин, уполномоченный выступать от имени восьми фотографических обществ и в Комиссии Академии, и в подкомиссии Государственной Думы. Результатом деятельности этого комитета явились «Записка об авторском праве фотографа Государственной Думе» и «Основные положения» этой записки, которые были опубликованы в прессе в 1908 и 1909 гг. Деятельность A.A. Карелина была оценена высоко, журнал «Светопись» в 1908 г. писал: «Считаем долгом выразить здесь

искреннюю признательность глубокоуважаемому A.A. Карелину за то, что он дал нам возможность принять участие в этом деле. Сам художник по профессии, сын известного А.О. Карелина — одного из первых пионеров художественной фотографии — Андрей Андреевич уже по работам отца постиг, что фотография не ремесло, что ей по праву принадлежит место, равное с другими искусствами <...> И лишь только узнал он, что равноправию с другими искусствами грозит опасность, — он первый забил тревогу, поспешил принять меры против этого, познакомив думскую подкомиссию с трудами Академической комиссии 1897 г.». Журнал одновременно напечатал статью A.A. Карелина «Законопроект об авторском праве. По поводу законопроекта министра юстиции». В 1908 г. V отдел ИРТО принимал активное участие в составлении «Записки об авторском праве фотографа Государственной Думе от 11 русских фотографических обществ». Для большей убедительности возражений против проекта Министерства юстиции V отдел вместе с Санкт-Петербургским фотографическим обществом, Русским фотографическим обществом в Москве и девятью российскими коллекционерами устроили четырехдневную выставку произведений художественной фотографии в залах Императорской Академии художеств и там же показательный вечер для членов Государственной Думы и Государственного Совета. Помимо фотовыставки в залах Академии художеств, защиту законопроекта поддержал показательный вечер в Академии художеств 30 мая 1908 г., на котором, в частности, демонстрировались «фотографии в истинных цветах, проектировавшиеся на экране СМ. Прокудиным-Горским», они произвели на членов Думы и Совета «необычайное впечатление». В это время СМ. Прокудин- Горский являлся председателем V отдела ИРТО, членом Совещания представителей фотографических обществ. Председателем комиссии по устройству выставки «В защиту авторского права фотографов» был член Комитета уполномоченных от V отдела ИРТО В.И. Срезневский, имевший громадный опыт организации фотовыставок. Судя по отзывам многих присутствовавших на показательном вечере, он оказал существенную помощь в разъяснении поданной в Думу «Записки об авторском праве фотографа...». Наконец, Положение об авторском праве, принятое Государственным Советом и Государственной Думой, высочайше утвержденное 15 марта 1911 г., впервые в России признало авторское право на фотографические произведения. Это право прописано в § 59—64 главы шестой Закона. Просуществовало оно только 7 лет, в 1918 г. все законы Российской Империи были

отменены новой властью. Еще одним аспектом законодательства в области фотографии является регламентация основания (открытия) общественных организаций, связанных с фотографие й: фотографических обществ, кружков, периодических изданий. Образование обществ регулировалось двумя законами Российской империи — от 12 января 1862 г. и 3 января 1869 г., по которым право разрешения на открытие общества (с утверждением его устава) было предоставлено министру внутренних дел. Единообразия в системе утверждения уставов фотографических обществ и кружков в течение почти 50 лет, т.е. с 1871 по 1918 г., не было, так как некоторые общества и кружки не являлись самостоятельными организациями, а были структурными подразделениями других организаций, имевших свои уставы. Первое фотографическое общество в России возникло в 1871 г. под названием Фотографический отдел Общества распространения технических знаний (ОРТЗ). Его устав (правила) был утвержден общим собранием ОРТЗ 20 сентября 1871 г. Состоящее «под Августейшим покровительством Его Императорского Высочества Великого Князя Алексея Александровича» Общество распространения технических знаний в Москве образовано в 1868 г., его устав утвердил министр внутренних дел, так что утверждать устав отдела не пришлось. Для учрежденного в составе Императорского Русского технического общества (ИРТО) V отдела светописи и ее применений также не требовалось утверждения устава министром внутренних дел. 5 марта 1878 г. в Совет ИРТО было подано заявление об организации V светописного отдела, подписанное 31 учредителем. 10 марта состоялось первое учредительное заседание Отдела, наконец 22 апреля 1878 г. документально оформлен самостоятельный V (светописи и ее применений, или светописный) отдел ИРТО под председательством знатока фотографии инженер-генерал-лейтенанта Д.Г. Биркина. С 22 апреля 1878 г. начался официальный отсчет деятельности Отдела. За более чем сорокалетнюю работу V отдел неоднократно менял название: светописи и ее применений, светописный, фотографический. В 1880-е гг. фотографические отделения ИРТО были организованы в Москве, Одессе, Киеве и Харькове. В начале 1890 г. журнал «Фотографический вестник» поместил любопытную заметку, объясняющую, как можно избежать процедуры утверждения уставов министром внутренних дел: «Фотографические общества в России. Такие общества существуют

в виде отделений Императорского Русского технического общества... Кроме того по России, вероятно, рассеяны более или менее большие кружки фотографов, сходящихся по временам, чтобы побеседовать о светописи. Мы слыхали о существовании подобных кружков в Кронштадте и Дерпте. Весьма желательно обращение подобных кружков в узаконенные общества, и это легко восполнимо без хлопот по ходатайству перед правительством об утверждении особого устава. Дело в том, что Императорскому техническому обществу предоставлено право открывать свои отделения в России повсеместно. Где существуют светописцы, желающие устроить более серьезный кружок, им стоит только примкнуть к техническому обществу. Для этого надобно внести в центральный совет общества в Петербурге просьбу, подписанную 20 лицами (фотографами и интересующимися другими отраслями техники), об учреждении отдела в известной местности». В 1890-е гг. возникают фотографические общества в Одессе и Харькове (1891), Рижское общество фотографов-специалистов и любителей (1892), Ярославское фотографическое общество и Русское фотографическое общество в Москве (1894); уставы этих обществ утверждены министерством внутренних дел. Прошения об утверждении уставов обществ подавались через канцелярии губернаторов, в Москве — через канцелярию генерал-губернатора. Уставы фотографических кружков при высших учебных заведениях утверждались Учебными комитетами академий, университетов, институтов. Пожалуй, последним уставом фотографических обществ, утвержденным министерством внутренних дел 31 января 1905 г., был устав Нижегородского фотографического кружка. В апреле того же года министр внутренних дел предоставил право губернаторам и градоначальникам (в Санкт-Петербурге и Москве) утверждать уставы общеобразовательных, литературных, музыкально-драматических и спортивных обществ, руководствуясь основными требованиями для открытия подобных обществ: легальность, обязательная отчетность и т.п.; на фотографические общества как общеобразовательные распространялось это разрешение. Исключением из вышеупомянутых законов и правил утверждения уставов был Устав Военного общества любителей фотографического искусства в Варшаве, утвержденный 20 февраля 1893 г. военным министром генерал-адъютантом П.С. Ванновским, так как членами данного Общества могли быть только военнослужащие и офицеры в отставке. Что касается периодических изданий фотографических обществ и

независимых издателей, а их в разные годы в Российской империи было 47 названий, без предварительной цензуры выходили журналы «Известия Русского общества любителей фотографии» (1903—1907) и «Повестки Русского фотографического общества» (1905—1908), остальные издания подвергались цензуре в соответствии с законом 1865 г. Фотосъемки вне фотографических заведений фотографами-профессионалами и любителями регламентировались административными документами. Членам Фотографического отдела ОРТЗ в 1892 г. министр внутренних дел предоставил право производить повсеместно в России фотографические снимки, не испрашивая всякий раз особого разрешения у местных властей, за исключением крепостей и мест, имеющих стратегическое значение. Все члены Русского общества любителей фотографии, изъявившие желание иметь разрешение на съемки в Москве, получили особые свидетельства из канцелярии московского обер-полицмейстера. Последнее разрешение такого рода было выдано 21 апреля 1917 г. Комиссаром Временного правительства по г. Москве. Членам РФО предоставлено право на производство фотосъемок в Москве при условии съемки сюжетов, не имеющих стратегического значения (Ведомости комиссариата московского Градоначальства. 1917. 25 апр. № 36.).