96 № 119 (Приют Одиннадцати) 98 Шхельдинское ущелье. Вдали пик Щуровского 99 Крушение нашего вертолёта. Ушбинское плато. Южная Ушба. Кабардино Балкария 96
Как все светлокожие, Костя и Андрей начали ката строфически обгорать. Чтобы защититься от солнца, об мотали лица марлей, оставив щели для глаз и рта. Вид получился соответствующий. На подходе к седловине остановились отдохнуть у камней, торчащих из снега. Андрей сидел на камне и безучастно смотрел перед собой. Перед ним в 2–3 х метрах лежал вытаявший из льда труп. Как в театре аб сурда: черный человек без лица и человек ледяной. Он был цвета слоновой кости и такой же твердый. Подру бив лед, я увидел ткань военной формы еще одного по гибшего и такую же рядом с ним. Во время Великой Отечественной войны, в августе 1942 года, передовой отряд немецкой горно стрелковой дивизии под коман дованием капитана Хайнса Грота прошел по долине реки Кубань, через село Хурзук, поднялся на перевал Хотю — Тау и, пройдя снежные поля Эльбруса, занял «Приют одиннадцати». 21 августа, после двух неудачных попыток, небольшая группа немецких солдат подняла флаг на западную вершину Эльбруса. Зимой 1942 года немецкие отряды были выбиты с перевалов и отступили, а в феврале 1943 года отряд военных альпинистов под руководством Александра Гу сева снял флаг. Таким образом, мы случайно оказались свидетелями трагедии, разыгравшейся здесь пять лет назад. Мы знали, что на седловине есть хижина, поэто му палатки не взяли, но вместо хижины увидели ледя ной бугор и торчащий из льда угол крыши. Отрубили ме сто, где предполагалась дверь. В верхней части кто то до нас прорезал дыру, а, покидая дом, не удосужился ее закрыть — хижину плотно забило снегом. От време ни он превратился в сыпучий фирн. Котелком и миской мы выгребли часть снега, насколько хватило рук. Я, как самый тощий, с трудом протиснулся внутрь, чтобы уве личить вместимость чудесного приюта. Иного выхода не было — заночевать без палатки невозможно. Затем полез Андрей, сняв анорак и вынув все из карманов. С большим трудом, задыхаясь в крохотном объеме, он
тоже оказался внутри. Выбросили еще часть снега. А Костя безучастно сидел на льду. Мы его окликнули — никакой реакции. Он не бывал на такой высоте и не достаток кислорода его доконал. От скал Пастухова он уже шел очень тяжело. Только теперь мы поняли, что втащить его внутрь на грани возможного — он больше нас обоих. Увеличить отверстие нечем. Стены и двери хижины многослойные — доски — войлок, доски — войлок. На уговоры он не реагировал. Не вылезая, до него не дотянуться. На помощь пришел ледоруб. Я за дел им за ворот под капюшоном и потянул. Костя без вольно повалился. Так я его и подтащил. А дальше что? Протаскивали мы его буквально по частям, с неверо ятными усилиями, в самых неудобных положениях, ког да и в спокойном состоянии дыхания не хватает. Подложив под себя рюкзаки, кое как устроились. Стало даже не так холодно. Не покидало ощущение ло вушки. — Как мы отсюда вылезем? Вновь загудел ветер. Мимо нас, через седловину, горизонтально летит снег. Костя ожил, но на свой лад. Он мечтал о том, как уедет в деревню. У него будет дом, огород, корова и жена. Он будет ловить рыбу. Он бре дил вполне осмысленно, но нас не замечал. Было над чем задуматься. Пурга ночью кончилась. На черном небе сияли не обычные звезды. Растопили снег на спиртовке, выпи ли по чашке чаю. С рассветом надо выходить. Решили, что я выберусь первым, Андрей — последним. Так мы поможем выбраться Косте. После ледяной, но тихой но ры снаружи показалось невероятно холодно. Подъем на западную вершину, сначала пологий, вскоре становится крутым. Снег плотный, местами об леденевший. Перед выходом на вершину надо одолеть высокий снежный карниз. На таком склоне, если упадешь или соскользнут лыжи, быстро долетишь до седловины. Поэтому перед выходом связались страховочной Продолжение на с. 000 97