1999 году, он позвонил мне и задал вопрос: - есть ли у меня информация о трех юношах, о которых Гиппиус написала в своих знаменитых стихах в июле 1918 года: «Три сына, три сердца». Стихи посвящены сестре Дмитрия Владимировича, которая, кстати, иммигрировала в Канаду. Хотя племянница Дмитрия Владимировича очень смутно помнила об их встречах с Гиппиус в Петрограде, она относительно хорошо запомнила ее в Париже, и о стихотворении она вспоминала (перефразирую), что... идиллическая атмосфера ранних лет растаяла - как и не бывало, когда на семью страшным, не вмещающимся в сознание грузом свалилось известие, что Дмитрий – следует добавить, он был любимцем и крестным сыном Дмитрия Владимировича - был убит в бою под Ковелем 20 сентября 1916 года. В течение следующих лет погибли старшие братья - рыцари белого дела - Владимир, двадцатипятилетний капитан, был убит 9 февраля 1918 года под Ростовом, а менее чем через полгода и штабс-капитан Николай, двадцатисеми лет от роду, был убит, как сказано в официальном уведомлении, 20 июля 1918 года. Зинаида Александровна хранила документ о смерти своих братьев, подписанный двумя генералами - единственный осязаемый, горький сувенир о своих братьях, до конца её жизни. Есть много подробностей о личной жизни Дм.Влад., особенно в Польше, о которых я напишу когда-нибудь, может быть, в обозримой перспективе. Интересный, совсем неизвестный момент касается знакомства с гением (пожалуй) Гарольда Уильямса, одного из самых красочных персонажей русской жизни в начале ХХ столетия. Уильямс был другом (я употребляю это слово в широком смысле) Льва Толстого, Герберта Уэллса, Льва Троцкого и Антона Деникина, либералов всех оттенков, от аспидно-черного Троцкого до небесной синевы Уэллса. Его жена (и я снова использую это слово в широком смысле) не менее известна и колоритна; Ариадне было предложено написать официальную биографию Анны Павловны Философовой. Интересная пара часто встречалась с Дмитрием Владимировичем и его сестрой Зинаидой, которой посвящено упомянутое мною ранее стихотворение Гиппиус; Дмитрий Владимирович поддерживал связь с ними ... я уверен, что, когда они встречались, происходили настоящие интеллектуальные баталии; оба они были политическими активистами и одаренными интеллектуалами. Что касается жизни Дм.Влад. в эмиграции, пожалуй, это может интересовать ваших читателей… Как известно, свои последние двадцать лет жизни он провёл в Польше. Его друг и единомышленник Юзеф Чапски рассказывал мне: «Дмитрий Владимирович ежедневно писал несколько писем и вёл личный дневник. Работая неистово, вкладывая все силы и душу, он постоянно думал о России»... Представьте себе, София, если бы у вас был такой помощник в Торонто, который писал бы Вам по три серьёзных статьи в день…
Порой отчаянье захлёстывало его, особенно в варшавские годы жизни, когда он пытался подвести итоги безнадёжной, как иногда казалось, борьбы. Он был принципиальным противником большевистского режима, так же как и царского, впрочем. Гиппиус и Мережковский постоянно были в связи с ним, и на расстоянии старались поддержать Диму (как они его называли). В статьях, написанных в последние годы его творчества, Философов пытался поднять эмигрантов, сплотить их. Но основная масса была тогда пассивна; Философов разделил беженцев и эмигрантов на два социума, дав им свои собственные определения . Беженцами он считал людей, переехавших только из экономических соображений в результате хаоса массовой эвакуации. Настоящие эмигранты, по мнению Философова - это борцы за идею, которые оставили свою порабощённую Родину из соображений несовместимости менталитета в создавшихся обстоятельствах. Возможно сейчас бы они назывались беженцами совести, вот такие беженцы из Бежаниц… Непростым было в тот период и душевное состояние Философова – он страдал от глубокой депрессии. Одного примера будет достаточно, чтобы долго не занимать этим внимание. Дело в том, что перед эмиграцией: - «И всем казалось, что радость будет, Что в тихой заводи все корабли, Что на чужбине усталые люди Светлую жизнь себе обрели». В действительности ничего даже похожего на тихую заводь не было, а был террор, развязанный ОГПУ против определенных эмигрантов; это было прекрасно проиллюстрировано в диалоге Мити и Котова в фильме Михалкова «Утомленные солнцем» во время их разговора тэт-а-тэт на даче генерала. Когда Философов узнал о том, что генерала Миллера закатали в ковер и выкрали из квартиры в Париже среди бела дня, под носом у Сюрте Женераль, он был потрясен и постоянно держал яд при себе и в ночной тумбочке. - В статье Эльвиры Дажунц в разделе “Страницы истории Петербурга” можно прочитать: “Поместье Богдановское, образцовое по тем временам хозяйство, с парком, устроенным «поверсальски», с богатейшей коллекцией живописи, бронзы и фарфора, притягивало к себе множество просвещенных людей. Бывал здесь и Пушкин – его Михайловское было в нескольких десятках километров отсюда. Хозяйке Богдановского, Марии Матвеевне (урожденной Рокотовой), поэт посвятил вот это милое стихотворение, которое записал на крышке ломберного столика: ”Она таинственно молчала. / И он таинственно молчал./ Она ни слова не сказала, / Он ничего не отвечал. / И наконец с мольбой во взоре / Она промолвила ему:
/ «Мой друг, об этом разговоре / Не говорите никому». Конечно, столик не сохранился, и усадьба была разрушена. И это печальные страницы государства российского. Но мы беседуем с вами в наши дни, когда пусть медленно, пусть спустя долгие годы, но все же возрождается память о тех, кто оставил свой неоценимый культурный пласт. Как выглядит сейчас это место? - Я вижу, вы провели подробные исследования... Даже с большой натяжкой я не Пушкинист. Да, эти строки звучат для меня как стихи Александра Сергеевича... Существуют такие почти поэтические предания, легенды о его визитах в Богдановское, Михайловское и Тригорское только за углом и через поле. Известно, что в июле 1825 года Пушкин бывал в Богдановском. В ответ на ваш вопрос: - «Как 'это место' выглядит?» - могу сказать, что в поэтическом контексте, который вы только что упомянули, это выглядит точно так же, как и в реальности. Но если я добавлю еще немножко Пушкинианы … Кажется, мои предположения не безосновательны, вы любите такие подробности, особенно несколько сдерживая дыхание, беседы с поэтами о сокровенном... Вы почувствуете богатый культурнопсихологический контекст этого места. Кстати, о Марии Матвеевне Рокотовой: я не знаю статью, которую вы цитируете… Но и я могу сказать коечто и о ней. Она вышла замуж за Дмитрия Николаевича Философова, который скончался в 1863 г., это дедушка Дмитрия Владимировича. И вот, это возвращает нас к известному пруду, который я уже упомянул, в форме вензеля буквы Ф. Надо упомянуть, что у Философовых до «великого несчастья», как характеризовал событие 18 февраля 1861 года Фирс, было около 2000 крепостных. Дедушка Дм.Влад. превратил этот лес в парк английского типа, сообразно вкусам того времени. Сам Венецианов со своими учениками неоднократно гостил в Богдановском и, кажется, в 1823 году, написал портрет хозяйки дома - Марии Матвеевны. Кстати, эта картина из коллекции Философовых висит в Третьяковской галерее; так что вы можете увидеть Марию Матвеевну и ее безмолвный, я бы сказал, чувственный, влекущий взор... как будто говорящий с тем, кто смотрит на портрет. Ранее я упомянул Ариадну Тыркову. Работая над книгой памяти Анны Павловны, Ариадна Владимировна обнаружила в ломберном столике выцарапанную поэтом надпись А.С. Пушкина... Много таких моментов в Богдановском... оно дышит романтикой истории. Однако если говорить про Пушкина и Философовых подробно, нам понадобится еще одна встреча, самовар и третья собеседница – Вдова Клико. Дм. Влад. и 33