# 1 (2022) • 9 января
Газета «Диаспора» – все о нас с вами
В среде русскоязычных иммигрантов обычно существуют два взаимоисключающих мифа о дружеских качествах американцев. Некоторые уверены, что американцы намного дружелюбнее россиян, и это касается не только банальной вежливости, но и количества времени, проведенного с друзьями. Другие же утверждают, что американское дружелюбие в лучшем случае поверхностно, а в худшем – лицемерно, и жалуются на невозможность выстроить в иммиграции близкие отношения и встретить подлинную душевность.
Ксения Кириллова, Разница менталитетов На самом деле возможны ситуации, в которых оба эти мифа далеки от реальности. Если на густонаселенных побережьях США отношения действительно часто носят более формальный характер, то где-нибудь в американской глубинке они могут довольно быстро перерасти если не в глубокую дружбу, то по крайней мере во вполне искреннюю взаимопомощь. С другой стороны, излишняя душевность в отношениях с коллегами в трудовых коллективах в Соединенных Штатах не принята, и может быть истолкована превратно – как, к примеру, ваша попытка интриговать, нарушать субординацию или даже найти некий «коррупционный» способ нивелировать свой непрофессионализм.
В Америке вполне возможны случаи, когда незнакомый человек при первой же встрече может не только начать разговаривать о погоде и прочих банальностях, но и делиться подробностями своей личной жизни и даже медицинскими диагнозами. С другой стороны, некоторые иммигранты жалуются, что подобная открытость с их стороны привела к трагическим последствиям – особенно в случаях, когда они легкомысленно признавались новым знакомым в своей неискренности в иммиграционных вопросах. Во многих случаях законопослушные собеседники таких людей считали своим долгом сообщить о них в иммиграционные службы, хотя во время разговора ничем не проявляли своего неодобрения. Часто прямолинейность русскоязычных иммигрантов воспринимается американцами, как грубость, тогда как
FONTS:
Questrial
CMYK 85 50 0 0 RGB 28 117 188 Web #1c75bc
CMYK 0 99 88 6 RGB 223 28 46 Web #df1c2e
В ЧЕМ ОСОБЕННОСТИ
ДРУЖБЫ С АМЕРИКАНЦАМИ? выходцы «из наших широт» жалуются на то, что не могут понять, что скрывается за цветистой вежливостью американцев, и какие на самом деле намерения у их собеседников. С другой стороны, американцы упрекают россиян в том же самом, сетуя на то, что иммигранты с постсоветского пространства с трудом решаются сказать, чего хотят на самом деле. Словом, варианты могут быть настолько разнообразными, что становится очевидным: граница проходит не по степени открытости, дружелюбия или искренности. Скорее, главная разница заключается в том, какое место другой человек занимает в жизни русских и американцев.
«Путь героя» Чтобы понять это место в постсоветской культуре, важно вспомнить, какой след оставило так называемое «советское воспитание» в менталитете наших соотечественников. На протяжении десятилетий в людях взращивались неосознанные запреты на счастье, удовольствие, радость и прочие естественные проявления человеческой жизни. Этот запрет, конечно, не был абсолютным, однако простые человеческие радости всегда ставились в зависимость от
более «высоких» категорий: героизма, самопожертвования, альтруизма, преданности идее и так далее. Именно они провозглашались как основной смысл человеческой жизни, и в отрыве от этих «великих идей» обычное счастье клеймилось «мещанством», «буржуазными пережитками» и прочими нелестными эпитетами. Соответственно, человек не чувствовал себя вправе радоваться без «уважительной причины».
Лучше всего этот феномен описывается категорией так называемого «морального права». Сюда равно подходят как установка: «Я не имею морального права наслаждаться жизнью в новой стране, если я не защищаю ее», так и противоположная ей максима: «Я не имею морального права наслаждаться жизнью в новой стране, если я тем самым не защищаю собственную страну». Поскольку потребность быть счастливым свойственна каждому человеку, запрет на «легкое счастье» породил
Часто прямолинейность русскоязычных иммигрантов воспринимается американцами, как грубость, тогда как выходцы «из наших широт» жалуются на то, что не могут понять, что скрывается за цветистой вежливостью американцев, и какие на самом деле намерения у их собеседников. 12
COLORS:
Open Sans
концепцию сложного, при котором человек все же мог позволить себе быть счастливым, только предварительно выполнив ряд условий: совершив подвиг, выполнив «стахановскую» норму труда или просто делая что-то не для себя, а для другого. Отсюда и возникла конструкция обусловленного («сложного») счастья: «Я сделал важное дело, и вот теперь имею право отдохнуть» (позволять себе отдыхать просто так, из-за простой усталости, не поощрялось). То же самое касалось привязки важных атрибутов жизни к другим людям: «Завтра приезжает мой друг / родственник / большой начальник, и вот тогда мы сможем это отметить, пойти в ресторан, «накрыть поляну» и т. д.» (устроить праздник себе самому или своим близким просто так, без повода, было не принято). Выбор поводов и друзей, в свою очередь, часто определялся делом или идеологией: «Мы делаем одно дело, поэтому должны дружить»; «Мы единомышленники, а значит, друзья и соратники». Эти спонтанно возникшие в обществе конструкции, с одной стороны, действительно увеличивали жертвенность людей, поскольку жизнь выстраивалась по принципу: не пожертвуешь – не порадуешься. С другой стороны, они облегчали драконовские требования эпохи, создавая своего рода «психологическую инфраструктуру героизма» – среду, в которой было комфортно существовать альтруистам. Человек, условно говоря, совершивший подвиг, наконец чувствовал, что теперь имеет моральное право быть счастливым и даже просить помощи у своих соратников. Соратники, в свою очередь, чувствовали, что морально обязаны помочь ему, поскольку не только делали этим добро своему товарищу, но и вносили посильный вклад в общее дело.
ПО ВОПРОСАМ РАЗМЕЩЕНИЯ РЕКЛАМЫ ОБРАЩАЙТЕСЬ ПО ТЕЛЕФОНУ: (916) 487-9701 или (916) 705-0739