Gt 9 by Zmicier Haurusik

Г ор о д ски е т а кти ки альманах

¹9

Г о ра д : асяродак, супольнасць, в о б ра з д з е я н н я

Умные го ро да

Ад рэда к та р а Горад сёння з’яўляецца адным з самых прыцягальных аб’ектаў для актыўных і цікаўных людзей. Ён вабіць і пужае адначасова. Ён складаны, шматгранны, а з іншага боку, блізкі наўпроставым, штодзённым успрыманнем, побытавасцю і дадзенасцю. У гэтым зазоры паміж даступнасцю і маштабнасцю паўстае жаданне не толькі разумець і ведаць, але і змяняць і паляпшаць. У сітуацыі закрытасці шмат якіх бакоў беларускага жыцця для актыўнага дзеяння горад усё часцей становіцца аб’ектам прыкладання грамадскай і асабістай ініцыятывы. Праз змены ў двары ці раёне бачыцца больш грунтоўнае ўздзеянне на агульны стан справаў і сітуацыю ў краіне.

тенденции, критика, перспективные решения и вопросы локализации / автор: Vladimir Bataev / Smart & Circular City Innovation Funding Expert, Zaz Ventures

Гэтыя развагі падштурхнулі нас распачаць у Лятучым універсітэце адукацыйную праграму, якая б давала актыўным і цікаўным падставы для больш грунтоўнага і сістэмнага погляду на горад, для паглыблення ў ягоныя механізмы і працэсы, для арганізацыі сваёй дзейнасці і супольных справаў. Разам з “Зялёнай сеткай” і “Гарадскімі тактыкамі” вясной 2016 года мы зладзілі пілотную школу “Горад: асяродак, супольнасць, вобраз дзеяння“. Яна была накіраваная на распрацоўку і прасоўванне сучасных падыходаў для развіцця беларускіх гарадоў, фарміраванне ўзаемасувязі некалькіх вектараў мыслення і практыкі: урбаністыка, устойлівае развіццё, экалогія і сістэмны падыход у даследаванні і развіцці гарадоў. У гэтым нумары мы прадстаўляем шэраг матэрыялаў, якія адлюстроўваюць тэмы, што разбіраліся на занятках. А таксама прапануем некалькі артукулаў, якія былі напісаныя выпускнікамі школы паводле матэрыялаў даследаванняў, праведзеных у межах навучання. Матэрыялы, што прадстаўлены ў гэтым нумары альманаха, адлюстроўваюць вельмі розныя кірункі думкі, якія аб’ядноўвае толькі тое, што ўсе яны з’яўляюцца важнымі і перспектыўнымі для далейшай распрацоўкі і паглыблення.

Как технологии форми руют городской облик? Новые технологии всегда оказывали непосредственное влияние на городскую среду. Два классических примера: энергия и транспорт. Электричество Электричество дало нам городское освещение, кондиционеры, лифты, насосы для очистных сооружений. В результате комбинации этих технологий, например, у нас появилась возможность строить небоскребы. Автомобиль До недавнего времени города и проектировались под автомобили. Автомобиль потянул за собой инфраструктуру: автострады, светофоры, парковки – все то, без чего непросто представить современный город, а в результате мы еще получили пробки и загрязнение воздуха – бич современных городов.

/ Тацяна Вадалажская / Праграмны каардынатар Лятучага ўніверсітэта.

Хрестоматийный конфликт Джейкобс и Мозеса в Нью-Йорке в 1960-х годах как раз развернулся вокруг новых автострад, под которые собирались сносить жилые районы, и аналогичные конфликты были почти в каждой стране. Ну и конечно, автомобили дали нам urban sprawl – разрастание городов, американский

градостроительный сценарий, который часто копировали в Азии. Новый виток – электромобили. Сто лет спустя они возвращаются, потому что теперь у нас есть инфраструктура для них: скоро от Бреста до Бреста можно будет доехать на регулярных подзарядках, не опасаясь. И, конечно, автомобили с автопилотом, у которых можно выделить два любопытных побочных эффекта: • мы подошли к историческому моменту, когда у робота в городской среде появится легальное право на убийство (кого спасать в случае неминуемой аварии – водителя или пешехода?); • мы получим вождение в его нынешнем виде как маргинальное занятие (светофоры машинам с автопилотом будут не нужны, к примеру, и человек больше не сможет принимать участие в городском движении). С другой стороны, повсеместный переход на такие автомобили (в комбинации с кар-шерингом) опять кардинально изменит облик города: • произойдет слияние общественного и личного транспорта; • парк автомобилей сможет уменьшиться до 30-40 % от среднего сегодняшнего, прекрасно покрывая все нужды городского жителя; • большинство парковочных пространств, на улицах и в зданиях, можно будет вернуть городу для других целей.

Взгляд на город будущего Любимая тема научно- (и ненаучно-)фантасти ческого кинематографа : • “Метрополис” Ланга; • “Бегущий по лезвию бритвы” Скотта; • “Пятый элемент” Бессона; • “Облачный атлас” братьев (теперь уже сестер) Вачовски и многие другие. Город будущего предстает чаще всего мрачным, перегруженным азиатским мегаполисом (но чаще всего с летающими автомобилями). Тем не менее Новый Сеул в “Облачном атласе” не слишком отличается от Сеула сегодняшнего, и похоже, что печальные прогнозы сбываются. Три ключевых события В 2008 году – переломный момент, происходят три события, которые в корне меняют города: 1. Тотальная мобилизация – абонентов беспроводного интернета становится больше, чем абонентов DSL, оптоволоконных и других фиксированных линий. 2. Тотальная сенсоризация – устройств в интернете становится больше, чем людей в интернете (а отдельные прогнозы предсказывают ~50 млрд подключенных устройств к 2050). 3. Тотальная урбанизация – городских жителей становится больше, чем сельских жителей.

Масса примеров последнего явления, особенно в Азии и Африке: • население Мумбаи выросло на 25 % с 1991 по 2010, пассажиропоток в поездах – на 66 %, количество автомобилей на 181 % и количество предприятий на 56 %; • протяженность метро в Дели выросла с 8.3 км в 2002 до 110 в 2012. Колоссальный приток людей естественно привел к проблемам: • нагрузка на инфраструктуру; • нагрузка на системы соцобеспечения (там, где они есть); • растущее потребление ресурсов; • растущие выбросы (города обеспечивают 70 % CO2 эмиссий при 4 % мировой территории); • неминуемый транспортный и экологический коллапс (а во многих городах он уже и наступил – Пекин, Дели и т. д.).

Новые утопии Умногородское движение появилось как раз на стыке трех ключевых событий и осознания проблем, вызванных ускоренной урбанизацией. Подход к умным городам изменился со временем: от агрессивной оптимизации городских ресурсов с помощью ИКТ в первых проектах мы пришли к новой модели городской трансформации, в которой новые технологии играют ключевую роль, дополнительно изменяя систему городского

управления, и создавая благоприятные условия для развития гражданского общества и наделяя горожанина полномочиями влиять на качество городской жизни и ответственностью. В противовес безжизненным умным городам под ключ, таким как Сонгдо в Корее и Масдар в ОАЭ, мы пришли к точечным интервенциям – умным городским решениям в Сингапуре, Амстердаме, Барселоне и т. д. Европейская перспектива Для Еврокомиссии умные города – это ключевой инструмент достижения экологических целей к 2020 году, а именно по сравнению с 1990 годом: • на 20 % расширить использование энергоэффективных технологий; • на 20 % увеличить объём энергии, вырабатываемой из возобновляемых источников; • на 20 % снизить выброс CO2. Фокус на города среднего размера, 0.15-2 млн и 2-5 млн жителей, в которых проживает 40 % населения ЕС и вырабатывается 43 % ВВП. Кроме того, в городах такого размера проще отрабатывать и реплицировать успешные решения. В отдельных странах ЕС (Швеция, Финляндия, Италия) больше ¾ городов внедрили какие-либо умные решения.

Модели умных городов

• Цифровые табло на всех остановках. • Парковки с сенсорами и динамическим ценообразованием. • Мультимодальные транспортные планировщики (особенно на смартфонах). • Навигаторы для людей с инвалидностью. • Электрогрузовики. • Vehicle-to-grid: использование батарей электромобилей для питания домов. Более строгая типология • Умные районы, такие как Асперн в Вене. СО2-нейтральные, вырабатывающие практически всю необходимую им электроэнергию, с умными энергосетями и различными циркулярными решениями (например, собственная выработка, очистка и переработка воды). • Тестовые микроинфраструктуры, такие как “климатические улицы” в Амстердаме. Большое количество сенсоров следит за микроклиматом на улице и отслеживает использование городской инфраструктуры. • Системы управления ресурсами, такие как микросети, например на о. Пампус. • Интеллектуальные транспортные системы (установлены практически в каждом крупном городе). • Платформы гражданского участия, такие как “Талака” в Беларуси.

Число им – легион. Модель Бойда Коэна – одна из наиболее успешных, демонстрирующая ключевые характеристики и типы проектов.

Критика и некоторые выводы

Голландская (и особенно Амстердамская перспектива)

Определения умного города расплывчаты – при желании под них подходит практически что угодно. Зачастую удобнее обсуждать конкретные умногородские решения, которые: • включают ИКТ-компонент; • опираются на качественный городской дизайн (формируют или укрепляют сообщество, не оставляя за бортом пожилых или технически неграмотных людей); • вписываются в законодательное пространство в городе; • коммерчески успешны; • приносят понятную большинству пользу (экономят время, деньги и т. д.).

Голландский подход – от секторальных, мелкомасштабных, экспериментальных решений к масшта бируемым и мультидисциплинарным (с вовлечением широкого круга специалистов: от архитекторов и социологов до программистов и физиков). Голландия планирует стать ключевым экспортёром умногородских решений в Европе. Основные темы: • Постоянная подключенность и доступность всех городских сервисов, устойчивая мобильность, энергия из возобновляемых источников, циркулярная экономика. • Сотрудничество на всех уровнях иерархии. • Изменение роли правительства в вопросах планирования. • Отсутствие центрального планирования (как в Дубаях).

Примеры важных умногородских решений

Эффективная экосистема в Амстердаме: • Технологический чиновник (Chief Technology Officer), который отвечает за массовое проведение экспериментов и отбор наиболее перспективных для финансирования городом. • Амстердамский экономический совет. • Общественно-частное партнерство “Амстердам Смарт Сити”. • Профильные НИИ: Amsterdam Metropolitan Solutions Institute.

Многие архитекторы и городские планировщики полагают, что тема умных городов необоснованно узурпирована технологами. Например, Кулхас: “… города, что мы строили раньше, – они глупые?”. Массовая сенсоризация в городской среде может привести к тотальной слежке и окончательной потере приватности. Бесконтрольная оптимизация городких ресурсов может привести к однообразности городов и лишить их непредсказуемости. Значительное улучшение жизни горожан будет зависеть не только от новых технологий, но и от большего осознания влияния индивидуальных решений на общество и от изменения поведения и привычек

У м н ые города и л и умн ые г ор о жа н е Можно ли подготовиться к будущему? / Автор: Иван Сухий / Медиа-эксперт, политолог (Россия)

Невозможность нарисовать даже приблизительно точную картину будущего неоднократно подтверждалась смехотворностью визуализированных (выполненных в виде картин / рисунков) представлений футурологов, художников, архитекторов и писателей-фантастов1.

Советует читать: Kurzweil, Ray – The Singularity Is Near. Kurzweil, Ray – How My Predictions Are Faring. http://www.kurzweilai. net/. Anthony Townsend – Smart Cities: Big Data, Civic Hackers, and the Quest for a New Utopia. Hemment, Drew; Townsend, Anthony, Smart Citizens. Jeremy Rifkin – The Zero Marginal Cost Society. Джереми Рифкин. Третья промышленная революция. Москва: Альпина нон-фикшн, 2014. Ричард Флорида. Креативный класс: люди, которые меняют будущее. Москва: Классика XXI, 2007.

Ближе к нашим дням один из руководителей Google Реймонд Курцвейл в начале 1990-х сделал 108 предсказаний на конец первого десятилетия XXI века, из которых 89 сбылись полностью (часто с удивительной точностью по времени), а ещё 13 – сбылись по существу. То есть на коротком отрезке Курцвейл имеет подтвержденную высокую точность технологических прогнозов. Совершенно неочевидно, что такая же или сравнимая точность будет у его будоражащих сознание предсказаний и на более длительном отрезке времени (до 2050 и даже до 2099 г.). А предсказывает он триумф небиологического (искусственного) интеллекта во второй половине 2030-х, массовое появление гаджетов-имплантатов (вживляемых в организм) уже в 2025-м, полную замену автотранспорта на автономные машины к 2033 году. Ну и к концу первой половины XXI века он ожидает появления роботизированных людей, бессмертие “биологических” людей (за счёт армии нанороботов, “вычищающих” болезни из тела), а к 2045 году – технологическую сингулярность (выход технического прогресса из-под контроля человека и приобретение им немыслимой скорости). Поскольку до какой-то степени будущее является материализацией коллективных и индивидуальных представлений о нём, стоит читать (и слушать) футурологов и писателей-фантастов хотя бы для того, чтобы давать пищу своему воображению. Совершенно очевидно, что во всей своей полноте предсказания как Курцвейла, так и любых других “пророков”, не сбудутся, хотя значительная часть их догадок рано или поздно материализуется. Реальная картина будущего родится во взаимодействии новых технологий и человеческих сообществ, которые будут воспринимать их тем или иным способом, совершенно необязательно принимая их “с распростёртыми объятиями”.

Ричард Флорида. Кто твой город? Креативная экономика и выбор места жительства. Москва: Strelka Press, 2014.

Забавнейшая подборка прогнозов будущего из прошлого доступна на сайте http://paleofuture. com/.

Тем не менее, если говорить не о детальной картине будущего в целом, а о “проценте попадания” точечных прогнозов писателей фантастов и футурологов (о предвидении отдельных важных технологических достижений и прорывов, которые действительно оказывают огромное воздействие на жизнь потомков), надо признать, что лучшие из “провидцев” очень многое понимали задолго до своих современников. В 1960-х годах Генрих Альтов (создатель ТРИЗ – теории решения изобретательских задач – и сам научный фантаст) опубликовал анализ предвидений фантастов: Ж. Верн: 108 прогнозов, из них 10 ошибочных; Г. Уэллс: из 86 прогнозов верными оказались 77; А. Беляев: только 3 ошибки на 50 прогностических фантазий.

Так из XIX века виделось “аэротакси” века XX

Детальное представление о том, как будут выглядеть города в 2030-2050-х годах, невозможно, и любая визуализация его будет предметом насмешек в относительно недалеком будущем. Тем не менее уже видны многие ключевые технологические прорывы, которые наверняка отразятся на урбанистическом образе жизни и структуре городов. Даже если придерживаться

консервативного подхода к прогнозам будущего городов, при знакомстве с работами как наиболее титулованных футурологов, так и их менее известных коллег трудно отделаться от впечатления, что примерно в 2030-2035 годах будет какой-то переход урбанистической цивилизации в другое качество, некий обрыв постепенного развития и наступление новой реальности (во всяком случае, в наиболее продвинутых городах мира). Такой качественный скачек связан с революционными изменениями сразу в нескольких важнейших сферах, определяющих стиль городской жизни: • транспорт (наступление эпохи беспилотных авто- и электромобилей); • производство и передача электроэнергии (децентрализованная генерация электричества каждым зданием с помощью солнечных батарей и передача его излишков в интеллектуальные электросети); • производство потребительских товаров (массовое внедрение 3D-печати в местах продажи и просто в жилых домах вместо промышленного производства); • здравоохранение (удалённая индивидуализированная медицина); • удалённая работа (расширение возможностей работы на дому с использованием средств VR); • развлечения (VR заменяет множество традиционных видов досуга); • местное самоуправление и демократия (решение вопросов прямым голосованием онлайн и делегирование голоса доверенному эксперту по собственному выбору). Средний частный автомобиль простаивает на парковках 95 % времени и только 5 % времени находится в движении. Считается, что выполнить все сегодняшние перевозки в крупных городах можно флотом беспилотных авто- или электромобилей на порядок меньшим, чем число ныне ездящих по дорогам авто. И компания Uber объявила о том, что уже в августе 2016-го

на улицах американского Питтсбурга появится 100 беспилотных Volvo ХС90, в которых поначалу за автоматикой будут наблюдать сидящие на водительском месте “инженеры”, могущие при необходимости взять управление на себя или исправить ошибку электронного шофёра. Но уже через 5 лет, в 2021 году, Ford собирается начать массовые продажи беспилотных авто четвёртого поколения – без руля, педалей газа и тормоза, в которых человек-водитель будет совсем лишним. В первое время такие автомобили будут эксплуатироваться преимущественно в городах, тогда как за городом всё ещё будут господствовать управляемые людьми транспортные средст ва, но с широким набором вспомогательных функций на основе беспилотных технологий и искусственного интеллекта. Кстати, Курцвейл прогнозирует, что в 2024 году людям запретят садиться за руль автомобилей, не оборудованных компьютерными помощниками, а элементы искусственного интеллекта станут обязательными в конструкции транспортных средств. Полную победу беспилотников на дорогах технопророк относит на 2033 год. Кажущаяся уже неизбежной победа беспилотных автомобилей заставляет задуматься над несколькими сложнейшими вопросами, которые вот-вот встанут прежде всего перед жителями городов: • Как будут взаимодействовать с появляющимися беспилотными автомобилями обычные водители? Считается, что массовое распространение беспилотников резко снизит аварийность, но кто может просчитать первоначальный “смешанный” период?

• Как надо менять городскую инфраструктуру под беспилотные автомобили? Как быстро? И не ущемит ли это права традиционных автомобилистов? • Как законодательно регулировать функционирование многочисленных беспилотных авто? Кто должен отвечать за совершаемые ими ДТП, особенно с ущербом для людей или со смертельным исходом?

от домов и сами работать как источники энергии (как передвижные батареи во время стоянки) признаками нового промышленного уклада, который преобразит не только образ жизни, но и отношения индивидуума с властью. Владельцы производящих электричество домов станут намного менее зависимыми от централизованных решений.

Нет сомнения, что массовое внедрение беспилотных автомобилей, приведёт не только к смене образа жизни большинства горожан, но и к необходимости разрешать, например, неслыханные ранее моральные дилеммы. Автоматического водителя, например, можно запрограммировать на минимизацию человеческих жертв в ситуациях неизбежного столкновения / наезда на пешеходов. В таком случае искусственный интеллект пожертвует пассажиром (пассажирами) самого авто. Впрочем, запрограммировать “беспилотник” можно и на противоположные решения – беречь своих пассажиров прежде всего (особенно, если среди них дети). Кто будет решать, как запрограммировать автомобиль? И как он будет отвечать в случае аварии?

Возникает проблема: как соотносятся вышеописанные тенденции с огромным наследием централизованной энергетики, доставшимся нам от индустриальной эпохи? В городах электростанции всех типов занимают значительные площади – что будет с ними, когда нужда в их генерирующих мощностях отпадёт?

Какие бы сложные вопросы не порождал переход к беспилотному наземному транспорту, судя по планам ведущих мировых автопроизводителей, их придётся решать уже через несколько лет, и лучше задуматься и начать общественное обсуждение уже сейчас. И уж точно стоит подумать всем, кто зарабатывает на жизнь вождением автотранспорта. Профессия шофёра через 10 лет будет востребована только на уровне самых высоких профессионалов (испытателей и т.п.), а автолюбители постепенно будут вытеснены в специальные места (автодромы и т. п.) примерно как сейчас любители верховой езды – на ипподромы, в специальные конюшни и конные парки. Нетрудно представить, что частное владение авто может для многих или даже большинства горожан уйти в прошлое (они будут пользоваться uber-образным сервисом вызова автопилотируемых авто нужного типа точно ко времени), дворы разгрузятся от машин, а многочисленные автопарковки и гаражи уступят место совершенно другим городским пространствам. Каким? Зависит в том числе и от горожан. Еще один неизбежный сдвиг, который отразится на облике городов и стиле жизни, – начавшийся переход от использования ископаемого сырья (уголь, нефть и газ) к энергии солнца и ветра для производства электроэнергии. По многочисленным прогнозам, в течение максимум 25 лет этот переход приведёт к тому, что нефтегазовый сектор станет чем-то вроде нынешней угольной промышленности, а страны, где он гипертрофированно развит, будут искать способы от него избавиться.. Теоретик “третьей промышленной революции”, советник нескольких европейских правительств и Еврокомиссии Джереми Рифкин считает переход к децентрализованному производству электроэнергии, его накоплению и обмену через интеллектуальные сети, а также к электромобилям, которые могут подзаряжаться

Постоянно звучащие уже несколько лет прогнозы вытеснения массового промышленного производства 3D-принтерами пока вроде бы не сбываются. Но прорыв может наступить в любой момент. Курцвейл считает, что в 2031 году 3D-печать будет широко использоваться для изготовления человеческих органов в больницах всех уровней. Примерно как сейчас аппаратура УЗИ... Но преобразовать города может массовое использование 3D-принтеров для производства потребительских товаров под заказ – станут ненужными обширные складские и торговые площади. Многое можно будет изготавливать дома, скачивая программы и электронные образцы изделий из интернета. Рано или поздно, 3D-печать серьёзно потеснит не только массовое производство, но и кустарное индивидуализированное производство невысокого качества – модели изделий для принтеров можно будет подгонять под себя на домашних компьютерах. Магазины (и внешнее производство) останутся только в виде бутиков для изделий с высокими художественными достоинствами. Как далеко отстоит от наших дней такое будущее? Возможно, оно ближе, чем нам кажется. Сегодня наличествуют все необходимые технологии, которые могли бы сделать большую часть услуг здравоохранения удалёнными и индивидуа лизированными. Чтобы за исключением самых острых случаев, требующих личного присутствия врача и госпитализации, пациент мог сделать анализы самостоятельно с помощью домашнего прибора, присоединённого к смартфону или другому подключенному к сети компьютеру и отправить результаты хоть своему личному врачу, хоть международному консилиуму лучших специалистов по тому или иному заболеванию. Впрочем, точность диагнозов, поставленных лучшими компьютерными программами, уже по многим болезням часто превосходит точность диагнозов живых врачей. Когда и если подобные технологии будут реализованы, инфраструктура здравоохранения претерпит огромные изменения: потребуется значительно меньше поликли-

ник, большинство нетяжелых заболеваний будут диагностироваться удалённо и лечиться на дому, также удалённо будет осуществляться врачебное наблюдение. VR – технологии виртуальной реальности – ещё одна причина оставаться дома как для удалённой работы, так и для развлечений. Курцвейл считает, что виртуальная реальность полного погружения, неотличимая от “реальной реальности”, станет массовой во второй половине 2030-х годов. Для неё, возможно, уже не потребуется никакого внешнего оборудования, так как наномашины для её создания будут имплантироваться прямо в мозг. То, что люди через 20 лет будут перемещаться значительно меньше, чем сегодня считает и основатель Uber Трэвис Каланик, который пессимистично оценивает перспективы своей компании после 2030 года. Впрочем, есть и те, кто уверен, что именно беспилотные автомобили позволят людям жить значительно дальше от офисов и городов, потому что время в дороге можно будет потратить с пользой – работать на компьютере, проводить удалённые совещания по видеосвязи или просто спать.

Любую технологическую (и не только) инновацию вслед за её инициаторами, число которых не превышает 2-3 %, подхватывают Early Adopters (13-14 %), за которыми следует “раннее большинство” (Early Majority), “позднее большинство” (Late Majority) и отстающие (Laggards). Такую закономерность распространения инноваций обнаружил в конце 1950-х годов американский социолог Everett Rogers, в честь которого она получила название “кривой Роджерса” (Rogers’ bell curve). График считается классическим в социологии и маркетинге.

Innovation Adoption Lifecycle

Инноваторы, Early Adopters и часть “раннего большинства” в значительной степени совпадают с социальной группой, которую известный американский урбанист и социолог Ричард Флорида назвал креативным классом. К этому классу относятся люди свободных творческих профессий. По мере того как все рутинные виды работ будут переходить от людей к роботам и компьютерам, большинство активных работающих представителей вида homo sapeins будут заняты именно таким видом труда, однако в настоящее время они всё ещё в меньшинстве. По мнению Флориды, к креативному классу в середине первого

десятилетия XXI века можно было отнести 38 млн жителей США (30 % рабочей силы) и 13 млн жителей России. Именно представители креативного класса не только первыми воспринимают инновации, но и чаще всего являются их источником. Креативный класс, как следует из исследований Р. Флориды, распределяется неравномерно как внутри стран, так и между странами. Тенденциями последнего десятилетия в США стали: • “большая сортировка” – креативный класс группируется по интересам: IT-стартаперы тяготеют к одним городам, дизайнеры одежды – к другим, представители музыкальной индустрии – к третьим, киноиндустрии – к четвёртым; • возврат групп креативного класса из пригородов в города и образование собственных “гетто”, часто – в ранее непрестижных районах. Креативный класс, как и раньше, отличается повышенной мобильностью по сравнению с большинством остального населения. В странах бывшего СССР исторически было всего несколько крупных городов (Москва,

Только “умные горожане” способны решить проблему, формулируемую как “технологии – это ответ, но каков вопрос?”. Вопросы, на которые должны дать ответы технологии, могут придумать, прочувствовать, осознать и задать только люди. Будущее городов в эпоху стремительных перемен зависит от того, сколько в каждом из них людей, способных задать эти вопросы.

Санкт-Петербург, Киев, Минск, Вильнюс, Рига, некоторые другие крупные города) с высокой концентрацией креативного класса. Отдельную категорию составляли небольшие наукограды с высокой долей технической интеллигенции. Значительная часть креативного класса с распадом СССР переместилась на Запад, с 2014 года этот процесс вновь особенно активно пошел в России. Москва и некоторые другие города (например, Казань) предпринимают заметные усилия для удержания творческих талантливых людей за счёт создания технопарков, креативных кластеров, инкубаторов стартапов. Под Казанью ведётся интенсивное строительство Иннополиса (http://www.innopolis.com/) – города высоких технологий, который должен привлечь несколько десятков тысяч IT-специалистов с семьями и студентов в тамошний университет. Будет ли успешен проект Иннополиса пока неясно, но он имеет одно значительное преимущество перед многочисленными московскими творческими кластерами, технопарками и бизнес-инкубаторами: люди, объединённые по критерию принадлежности к креативному классу, будут составлять в Иннополисе подавляющее большинство населения. Возможно, они окажут влияние и на

Адаптация го ро до в к изменения м климата

развитие расположенной неподалёку Казани. От наличия креативного класса в городе и его окрестностях зависит, в частности, то, насколько этот город будет открыт инновациям и насколько его жители будут готовы их переварить и адаптировать под себя (а часто и себя под инновации). Среди урбанистов сейчас ведётся затяжной спор между сторонниками умных городов (smart cities) и их критиками, которые считают городскую среду, построенную на контроле за всем и вся, на постоянном анализе big data новой версией антиутопий XX века с электронным “большим братом”. Сторонники последнего подхода, например Anthony Townsend, считают ключевым понятием smart citizens – “умных горожан”, которые должны формировать города своими коллективными усилиями. Только “умные горожане” способны решить проблему, формулируемую как “технологии – это ответ, но каков вопрос?”. Вопросы, на которые должны дать ответы технологии, могут придумать, прочувствовать, осознать и задать только люди. Будущее городов в эпоху стремительных перемен зависит от того, сколько в каждом из них людей, способных задать эти вопросы.

большие возможности больших проблем / Автор: Мария Фалалеева, к.г.н. / Заместитель председателя центрального совета МОО “Экопроект”, Беларусь–Ирландия

Нужно бежать со всех ног, чтобы только оставаться на месте, а чтобы куда-то попасть, надо бежать как минимум вдвое быстрее! Л. Кэролл. “Алиса в Стране Чудес”

И ещё это будущее зависит от того, насколько город использует современные средства прямой и представительной демократии при обсуждении и решении возникающих в процессе перемен вопросов. Голосование через интернет позволяет напрямую выявлять мнение жителей. Там же можно организовывать дебаты и презентации вариантов решения проблем. Очень перспективной представляется форма непрямой, но “квалифицированной” демократии, когда люди по определённым вопросам могут делегировать свои голоса экспертам, которым они лично доверяют, и которые затем могут принимать участие в решении узкоспециальных и/или сложных вопросов, в том числе голосованием среди экспертов, наделённых дополнительным числом голосов. Беларусь может встретить наступление “странного нового мира” во всеоружии, опираясь на свой хорошо развитый IT-сектор, крупнейший в Восточной Европе. Также не грех поучаствовать в конкуренции за покидающий большинство стран СНГ креативный класс прежде всего из числа “русских европейцев”, которым всё более неуютно на родине. Можно представить себе, например, создание с минимальным участием государства новых креативных кластеров в городах Виленского края по обе стороны беларуско-литовской границы, что позволило бы сочетать свободный доступ к белорусской части кластеров талантов из стран СНГ и возможности Евросоюза в литовской части. Мода на переезд программистов, целых IT-компаний (особенно стартапов) из России в Беларусь и Литву – заметное явление последних лет, и грех не попытаться им воспользоваться на благо Беларуси

Прежде чем говорить о проблемах и возможностях, с которыми сталкиваются города в условиях глобальных изменений климата, представим, что мы имеем дело с двумя абсолютно разными системами – экологической системой изменений климата и социально экономической системой города. Это различные системы, и, тем не менее, у них много общего. Во-первых, и города, и изменения климата развиваются и формируются под воздействием ряда факторов самого разного характера – политических, экономических, экологических, социальных. Многие из этих факторов находятся за пределами зоны контроля лиц, принимающих решения. Во-вторых, оба явления обладают широким спектром и географией воздействия – от глобального до локального.

Более половины мирового населения проживает сегодня в городах, и к 2015 году этот показатель может увеличиться до 66 %. Города потребляют около 70 % производимой энергии, и этот показатель постоянно растёт. Развитие городских территорий и изменения климата в настоящий момент являются одними из основных движущих сил, формирующих экологическую, экономическую и социальную ситуацию в глобальном масштабе. В-третьих, планирование и принятие в обоих случаях связано с высоким фактором неопределённости. В-четвёртых, для обеих систем характерна проблема совместного владения (tradegy of the commons), когда причиной возникновения проблем могут стать одни, а испытывать последствия – другие.

сооружений и др. Снабжение продовольствием включает не только поставку продуктов, но и возможное повышение цен, затраты на транспортировку и хранение. Повышение уровня моря особенно актуально для прибрежных городов и территорий, однако города нашего региона могут в будущем испытывать воздействие путем притока “климатических” мигрантов – переселенцев из зон риска, повышения цен на продовольствие и транспорт и др.

Другими словами, сложная, открытая и во многом непредсказуемая система-среда города вынуждена развиваться под влиянием сложной, открытой и во многом непредсказуемой системы-среды климатических изменений. При этом обе системы непрерывно формируют друг друга. Города являются одним из основных источников парниковых газов – основной причины антропогенных изменений климата. В силу высокой концентрации населения, производительных сил и инфраструктуры города, с одной стороны, наиболее уязвимы к изменениям климата, а с другой обладают наибольшим потенциалом и ресурсами адаптироваться к новым условиям, то есть снизить риски и извлечь выгоды. Задача городского управления в области изменений климата сводится, таким образом, к решению трех основных вопросов. Во-первых, снизить воздействия на изменения климата путем сокращения выбросов парниковых газов на территории конкретного города . Во-вторых, по возможности снизить риски, связанные с изменением климата. В-третьих, определить и использовать возможности, которые несут в себе новые климатические условия. Снижение или смягчение воздействия в климатической политике называют митигацией, снижение рисков и использование возможностей относится к адаптации к изменениям климата. Каждая территория (регион, город, район) обладает своими уникальными характеристиками, которые определяют реакцию социально-экономической системы города на изменения климата. В теоретическом плане, эти характеристики можно описать понятиями подверженности – насколько сильно проявляются воздействия изменения климата на данной территории, уязвимости – насколько сильно изменения климата воздействуют на равновесие системы и приводят к ее нарушениям, адаптационного потенциа ла – способности общества разрабатывать и осуществлять мероприятия по снижению нежелательных воздействий и использованию выгод. Наиболее типичные воздействия изменений климата на городские территории можно объединить в несколько групп1. Экстремальные погодные явления часто являются причиной наводнений, которые усугубляются недостаточной эффективностью системы отведения сточных

http://www.iclei.org/fileadmin/PUBLICATIONS/Brochures/ IPCC_AR5_Cities_Summary_FINAL_Web.pdf.

вод и характером застройки. Большая площадь застроенной и “запечатанной” асфальтом поверхности увеличивает интенсивность поверхностного стока и повышает риск наводнений, тогда как зеленые зоны способствуют задержке и фильтрации сточных вод. Повышение темпера туры и формирование “острова тепла” в центре города, кроме воздействия на здоровье людей и комфортность проживания, увеличивают риск загрязнения воздуха. Зеленые насаждения способны значительно снизить эффект перегрева воздуха на локальном уровне и на всей территории города в случае, если зеленые пространства образуют единую систему экологических коридоров, способствующей проветриванию и удалению перегретого воздуха. Такие экологические коридоры создаются во многих странах в качестве эффективной меры адаптации городов к изменениям климата. Примером такой системы мог бы служить и водно-зелёный диаметр Минска, однако в настоящее время целостность и прозрачность этой системы нарушена уплотнительной застройкой центра, несмотря на протесты экспертов и общественных организаций. Снабжение питьевой водой является одной из важнейших проблем городов мира и с изменениями климата может стать острой проблемой и для Беларуси. Помимо нехватки воды, проблемы питьевого водоснабжения могут быть связаны с быстрым размножением бактерий при повышенной температуре, нарушением работы очистных

Мероприятия по адаптации включают жёсткие меры, которые часто делят на “серые” – технологические и “зелёные” – экосистемные, и мягкие – образовательные, политические и информационные. Кроме того, выделяют краткосрочные, среднесрочные и долгосрочные мероприятия. Такая многоплановость, с одной стороны, открывает возможности участия самых разных заинтересованных сторон, профессиональных и общественных групп. С другой – требует координации и гибкого стратегического подхода к управлению адаптацией, что часто не вписывается в рамки стандартных процедур и сроков городского планирования. Поэтому в последние годы климатическое управление и планирование фактически выделилось в отдельную междисциплинарную область научных и практических исследований, широко использующую методы и идеи из самых различных областей знаний: теории адаптивного менеджмента, построения исследовательских сценариев, экономической оценки экологических услуг, коммуникации и обучения социума и многих других. Местные климатические планы и планы адаптации разрабатываются для городов и территорий, следуя принципу “4 I”, предложенному ООН для разработки климатических стратегий2: инте грация (Integration) – необходимость учета различных перспектив и интересов, необходимость выявления и использования возможных каналов воздействия и доступных ресурсов на разных уровнях; вовлечение заинтересованных сторон (Involvement) в процесс разработки и внедрения климатических стратегий; информационное обеспечение (Information) – использование различных видов и источников информации; инве стиции (Investments) – привлечение ресурсов для реализации мероприятий – финансовых, людских, информационных и др.

Климатические стратегии разрабатываются для крупнейших городов мира – Лондона3, Парижа4, Нью-Йорка5, Чикаго6 и многих других. На территории стран СНГ, пожалуй, первой стратегией адаптации крупного города станет климатическая стратегия Санкт-Петербурга7. В следующие несколько лет работа над климатическими стратегиями должна начаться и в Беларуси. 16 белорусских городов присоединились к инициативе ЕС “Соглашение мэров” и в ближайшие два года будут разрабатывать местные климатические стратегии. Согласно добровольным национальным обязательствам Республики Беларусь в рамках Парижского соглашения РКИК ООН, к 2020 году будут созданы основы национального законодатетельства в области адаптации и вопросы адаптации будут учитываться при планировании городов и административно-территориальных единиц. Предваряя официальные решения, экспериментальные планы адаптации для городов и регионов Беларуси разрабатываются в рамках проекта ЕС “Climate Forum East”. Международное общественное объединение “ЭКОПРОЕКТ” совместно с местными партнерами разрабатывает пилотные планы адаптации для Споровского и Мотольского сельских советов и города Чаусы. Работу по адаптации к изменениям климата можно описать как процесс постоянного развития, эксперимента, наблюдения и обучения. У этого эксперимента есть начало, но не может быть конца. Роль в этом процессе есть у каждого жителя города – администратора, бизнесмена, общественного активиста. Так что если вы любите искать непростые ответы на неоднозначные вопросы, и хотите чтобы ваш город не только выжил, но и жил, вам – сюда!

16 белорусских городов присоединились к инициативе ЕС “Соглашение мэров” и в ближайшие два года будут разрабатывать местные климатические стратегии.

https://unfccc.int/files/adaptation/application/pdf/adaption_ commitee_publication_-_web_high.pdf.

https://www.london.gov.uk/sites/default/files/gla_migrate_ files_destination/Adaptation-oct11.pdf.

http://api-site-cdn.paris.fr/images/70921.

http://s-media.nyc.gov/agencies/sirr/SIRR_singles_Lo_res.pdf.

http://www.chicagoclimateaction.org/filebin/pdf/finalreport/ CCAPREPORTFINALv2.pdf.

http://kommersant.ru/doc/3132248.

Л о г ика и о с нов а н и я р а з в и ти я г ор о дов функциональные решения versus устойчивое развитие / Автор: Виктор Ермоленков / Доцент кафедры управления региональным развитием Академии управления при Президенте Республики Беларусь, кандидат биологических наук

Города можно представить как биосоциальные системы, организованные с определённой целью. Эта цель связана с созданием условий для реализации сообществом людей базовых жизненных проявлений, которые могут быть описаны через процессы сложной организации, обмена веществ (метаболизм), количественный

рост по ряду параметров, реакции на внешние воздействия, способности к адаптации и воспроизводство. Мотивация для действий горожан, связанная с обычными жизненными потребностями, предполагает, что люди планируют определенные действия по формированию городской среды, стремясь достичь результата, предписан-

ного этой мотивацией. Это означает, что логика создания и развития города обязательно должна обеспечить биологическое выживание и по мере возможности высокое качество жизни в меняющихся условиях. При этом планировка места жизни людей – результат действия комплекса факторов, среди которых значительное место занимают мировоззренческие, культурные особенности группы, а также специфика механизма управления обществом. Целеполагание при создании города – это не только совокупное выражение свободы воли всех жителей. На него могут существенно повлиять индивидуальные предпочтения отдельных, наиболее значимых субъектов социальных отношений. В связи с этим логика постановки внутренних целей развития города может исходить из двух установок: высокое качество жизни всех членов сообщества горожан или высокое качест во жизни элитарной группы. В качестве примера городов, максимально ориентированных на демократические условия управления и равенство граждан, могут служить поселения, выстроенные в соответствии с Гипподамовой системой планировки городов*. Главные улицы в них были перпендикулярны друг другу. Ограниченные ими идентичные кварталы содержали по десять дворов, что создавало ситуацию полного равноправия жителей с точки зрения авторов застройки. А Чатал-Гуюк, один из древнейших городов мира, построенный в восьмом тысячелетии до нашей эры, состоял из практически одинаковых домов и не имел даже храма. Дело в том, что символическое сосредоточение религии в одном месте способно выделить касту жрецов, поставив их над остальным населением. Социальное расслоение и возрастание роли правителя наложило свой отпечаток на формирование городской среды. Отличительной особенностью урбанизированного ландшафта стали дворцы для императора и знати, казармы для военных, а также храмовые комплексы. Иногда целый город застраивался, чтобы удовлетворить интересы только одного влиятельного лица. Таким является итальянский Урбино, администра-

Милет. V век до н. э. *Гипподамова система – способ планировки античных городов с пересекающимися под прямым углом улицами, равными прямоугольными кварталами и площадями, отводимыми под общественные здания и рынки, кратными стандартным размерам квартала. Вслед за Аристотелем её обычно связывают с именем древнегреческого архитектора Гипподама из Милета (485-405 годы до н. э.), хотя ныне известны и более ранние примеры.

тивный центр одноименного герцогства, из которого правящая регионом семья Монтефельтро сделала для себя сказку Ренессанса. По подобной логике в XVII веке на стыке провинций Пуатье и Анжу для первого министра Франции был построен город Ришелье. Это была попытка создать идеальный город, воплощающий результаты поиска кардиналом “божественных пропорций”. Весь комплекс строений через архитектуру отражал совершенство социального порядка, основанного на определенной морали и политических воззрениях. В ситуации, когда какие-либо экологические факторы влияют на выход за пределы зоны комфорта для людей, окружающая среда может играть определяющую роль в развитии города. Ярким примером сказанному может служить Ангкор – столица Кхмерской империи, процветавшей примерно с IX по XV века. Этот удивительный храмовый комплекс состоит из дворцов, связанных с системой водохранилищ и каналов. Главным фактором, повлиявшим на создание Ангкора, были юго-западные муссоны – ливневые дожди, идущие с мая по октябрь. В пик сезона, с июля по сентябрь, дожди и в наше время идут каждый день. В древности они вызывали затопление значительных территорий и катастрофические последствия для жителей Камбоджи. С октября по апрель северо-восточный муссон вызывает продолжительную засуху с палящим солнцем. Она так же, как и наводнение, бедственна для людей. Но древние кхмеры спланировали свою столицу как гидросистему, способную удержать огромное количество воды, поступающей в период интенсивных дождей. Обширная сеть каналов, дамб и водохранилищ на территории города (в том числе под ним) позволяла в сухой сезон решать проблемы орошения сельскохозяйственных земель и водообеспечения жителей столицы, в которой проживало до миллиона человек. Усложнение системной организации в развитии социоприродных систем является всеобщей тенденцией. Сказанное означает, что в ходе

исторического развития стран идет нарастание специализации подсистем. При этом в рамках страны нарастает дифференциация функций, выполняемых отдельными городами. Иногда это происходит практически естественным образом. В этом случае логика развития поселения оказывается предопределена с учетом специфики географического положения или местных природных особенностей. Так, город Бат на юго-западе Англии стал всемирно известным после постройки комплекса римских бань на базе имеющихся здесь трех горячих источников с постоянной температурой 46,5 °С. По схожим основаниям разрабатывались градостроительные решения для многих городов курортов. Наличие защищенной гавани на пересечении торговых морских путей, как правило, способствует созданию города-порта. Довольно часто встречается ситуация, когда местное городское планирование оказывается подчинено внешним целям, поставленным органами управления вышестоящего уровня. В этой ситуации городская инфраструктура поддерживает предопределенную свыше специализацию населенного пункта, который может быть, например, наукоградом, транспортным, административным центром (столицей), промышленным, финансовым центром либо центром развлечений. Иногда город не просто приобретает специализацию по воле “сверху”, а создается “с нуля” по единому плану. Примерами этого служат Норильск, Новополоцк, Тольятти, Астана. Вместе с тем сугубо экономическая ориентированность развития города, как и его монопрофильный характер, способна создавать ситуацию неустойчивости в его развитии. В принципе она может проявляться как: 1. Экономическая неустойчивость, когда рост прогнозных показателей в экономике города достигается за счет использования невозобновимых (количественно ограниченных) ресурсов или чрезмерной эксплуатации возобновимых ресурсов, что препятствует их восстановлению. 2. Социальная неустойчивость. Причинами ее могут быть: • чрезмерная поляризация социальных групп по уровню удовлетворения основных потребностей; • перекос в сторону материального потребления, который способен негативно отражаться на окружающей среде; • социальные болезни, которые делают невозможным рациональное поведение людей как членов общества. 3. Экологическая неустойчивость связана с деградацией окрестных экосистем, их неспособностью перерабатывать и депонировать поток отходов (загрязнений), порожденный существующим в городе характером экономики и стилем жизни.

В случае интенсивного роста города проходят определенные фазы развития. В ходе этого процесса могут накапливаться риски возникновения неустойчивости. Так, переселение из села обеспечивает концентрацию населения в городе – урбанизацию. За ростом плотности населения в центре происходит развитие окраин, как спальных районов – субурбанизация. После достижения абсолютной деконцентрации наблюдается рост населения пригородов и прилегающих сёл – деурбанизация. Поскольку город – это система с высоким уровнем концентрации энергии, материалов, воды, продовольствия, в которой все это превращается в мусор, стоки, шум, вещества, загрязняющие воздух и воду, постольку его рост и углубление внутренней специализации значительно увеличивают потоки ресурсов, необходимые для поддержания функционирования системы. Автоматически увеличивается поток побочных результатов жизнедеятельности людей. Выходом из ситуации может служить логика, в соответствии с которой в городе, кроме традиционных социально-экономических задач, будут решаться следующие: • сохранение материальных ресурсов; • энергоэффективность; • разработка структур долгосрочного строительства и использование старых зданий; • решение проблем перемещения; • система управления отходами; • устойчивое водообеспечение. Все они предполагают стратегический переход городов к устойчивому развитию. Его реализация связана с разработкой “Местных Повесток 21” – локальных стратегических планов по достижению гармонии природной и социально-экономической систем. Фактически, в ходе разработки и реализации таких документов при широчайшем участии жителей создаются планы повышения качества жизни населения с одновременным переходом городов на устойчивую ресурсную базу при условии снижения давления на окружающую среду. ”Местная Повестка 21” для урбанизированной территории должна содержать комплексную текущую оценку устойчивости системы по заранее разработанной системе индикаторов, образ желаемого будущего, а также пошаговый сценарий его достижения. Поскольку более половины населения планеты проживает сегодня на урбанизированных территориях, постольку трансформация их в биосферосовместимую форму позволит внести существенный вклад в решение глобальной проблемы неустойчивости развития человечества

право на го ро д Что помогает горожанам защищать своЁ право на город? / авторы: Анастасия Дорофеева / Председатель Белорусской партии “Зелёные”

/ Марина Дубина / Социальная активистка, экологист, координаторка правовой службы Товарищества “Зелёная сеть”, директор общественного объединения “Экодом”

В последнее время мы все чаще можем читать истории о том, как местные жители и активисты пытаются защитить свои права на город, становятся на защиту парков и скверов, выступают за сохранение своих домов от сноса, пытаются благоустроить свой двор. Уже становится традицией проводить городские фестивали у себя на районах, многие жители Минска, наверное, поучаствовали или слышали о районных фестивалях в Грушевке, Уручье, Малиновке или Слепянке. Горожане все чаще перестают ждать помощи от городских властей и выходят самоорганизовываться, благоустраивать свое пространство сами. Тенденцию отстаивания своих прав подхватывают и жители регионов: так, в сентябре жители Витебска выступили за сохранение парка Партизанской славы, на месте которого планируется к застройке собор в водоохранной зоне. Начали собирать подписи, писать обращения, добиваться встречи с чиновниками, а когда приехали строители на место – вышли на защиту парка. Появляются и новые тенденции: если раньше большинство граждан писали обращения в Администрацию президента, надеясь, что эта инстанция разберется и наведет порядок, услышав граждан, то сейчас люди при защите своих прав больше стали обращаться в иные инстанции,

например местные исполкомы, ходят на приёмы, просят организации встреч, в прокуратуру, просят проверить законность тех или иных требований, создают петиции и пишут коллективные обращения, ищут экспертной поддержки и чаще стараются придать огласке, осветить ход развития событий в СМИ. Появляются форумы, сайты и блоги, посвящённые проблемам города, так, к примеру, жители Сельхозпоселка с целью объединения своих усилий против сноса частного сектора создали сайт 4430.by, а когда столкнулись с проблемой планируемой вырубки сквера Котовка – kotovka-live.by, где обсуждают свои права, законодательное регулирование и возможные действия. Такая самоорганизация не может не радовать и не восхищать. Однако как часто таким инициативам граждан удаётся достигнуть результата? И если им удаётся это, то благодаря чему? Так, к примеру, жители Столбцов в прошлом году выступили против уничтожения мощёной дороги и вырубки аллеи вдоль неё, спустя год все же удалось добиться придания дороге статуса историко-культурной ценности, жители Зелёного луга более трёх лет не переставали бороться со строительством Клуба любителей бега в зеленой зоне, проводили митинги, обращались во все инстанции и даже дошли до суда.

Сейчас Мингорисполком расторг инвестдоговор и обязал застройщика восстановить территорию. Примечательна история жителей с ул. Заславской, которые почти 4 года отбивались от проекта бизнес-центра у себя во дворе, прошло несколько общественных обсуждений, в итоге проект отклонили – во дворе будет сквер.

пример, создание детской площадки, разбивка клумб, посадка деревьев, создание граффити на зданиях, проведение досуговых мероприятий (праздников, фестивалей, кинопоказов и т. д). Существуют также случаи, когда проблема не связана напрямую с властными отношениями, например стихийные явления, как снеговые заносы, последствия урагана и др.

Не возьмемся судить о проценте успешных случаев защиты гражданами своих прав, но практика, к сожалению, говорит о том, что позитивные случаи скорее исключение, чем правило. Но что влияет на позитивный исход таких историй? Человеческий фактор, нахождение нужных связей, экспертов, нарушение законодательства, массовые протесты жителей, коллективные обращение и сбор подписей или может когда жители находят поддержку среди какого-либо государственного органа, в лице Минприроды или Минкульта, а может хорошее знание своих прав и механизмов их защиты, бдительности и активность? Также многие инициативы, работа организаций направлена на развитие местных сообществ, однако помогает ли такой подход, когда даже развитая, организованная инициатива сталкивается с проблемами в своем сообществе, будь то строительство завода с вредным производством, застройка парка гостиницей или очередным торговым или бизнес-центром во дворе жилого района? Также интересно насколько удается противостоять крупным проектам, зачастую реализуемым крупными инвесторами, или спускаемыми сверху по указу президента. Так, к примеру, жители, выступающие за сохранение парка 40-летия Октября в Минске, предпринимали очень разнообразные и многочисленные действия, чтобы не допустить строительства гостиницы, однако гостиницу все равно построили, большую часть парка вырубили, проект реализовывался по инвестиционному договору с китайской компанией. Такие объекты, как отель Кемпинский и строящееся в данный момент здание Верховного суда в г. Минске, расположены в водно-зеленом диаметре г. Минска, в котором по регламентам Генплана города запрещено строительство и даже отдельно отмечено – “выполнить комплекс научных исследований для придания водно-зеленому диаметру Минска статуса историко-культурной ценности и его внесения в списки памятников природы и историко-культурного наследия Республики Беларусь”. Некоторые вопросы, относящиеся к так называемым политизированным, к примеру строительство Островецкой АЭС или Беларусско-Китайского индустриального парка, тоже не оставляют местных активистов и экологов равнодушными, однако больших позитивных результатов в таких вопросах не удается добиться. Однако несмотря на возрастающую активность местных жителей, не готовых мириться с вторжением в их среду и желающих участвовать в развитии своих районов, городов, мы все равно сталкиваемся с низкой активностью вовлечения

Мы, в силу специфики деятельности чаще всего взаимодействуем с реактивными инициативами. Потому мы хотели бы сконцентрироваться на ис следовании деятельности только таких инициатив. Реактивные инициативы имеют определенную специфику: • Имеют локальный характер, так или иначе привязаны к определенной местности (двору, микрорайону, улице, району). • Импульс к возникновению инициативы исходит от местных жителей (потом могут включаться жители других частей города и даже

горожан в решение проблем. Часто бытует мнение, что строительство заводов, вырубка парков – дело экологов и активистов, что кто-то делает – и хорошо, и кто-то должен прийти и разобраться. Таким образом происходит определенное перекладывание ответственности не только за решение проблемы и за деятельность, но и за результат. И если проблема не будет решена, будут виноваты те самые активисты, эксперты, общественные организации, но не люди, которые решили остаться в стороне. А следовательно, если история и закончится позитивным результатом, то жители не почувствуют своего вклада в него, не приобретут новых знаний и навыков, и если опять случится через месяц-год конфликт, то не будут знать, как действовать, а следовательно и не смогут передать знания другим жителям, инициативам. В соответствии с законодательством есть механизм обсуждения с гражданами планируемых к строительству объектов, так называемые общественные обсуждения. Вот как сформулировано их определение: “общественное обсуждение – комплекс мероприятий, проводимых организатором общественного обсуждения и обеспечивающих информирование физических и юридических лиц об архитектурной, градостроительной и строительной деятельности, а также возмож ность выражения участниками общественного обсуждения своего отношения к решениям, заложенным в проектах, в целях учёта общественных интересов и соблюдения прав физических и юридических лиц”. Потому из самого определения уже понятно, что реального механизма участия граждан в принятии решений нет, есть лишь информирование и ещё возможность высказать своё мнение. Таким образом, сложно однозначно ответить на вопрос, что помогает жителям решать городские

Иногда жители, столкнувшись с городской проблемой, ищут какой-то универсальный рецепт, что делать, куда написать или сходить. Однако практика показывает, что его не существует, что в разных ситуациях помогают порой совершенно разные механизмы. Но без активного участия горожан, без их причастности ничего не получится.

проблемы. Однако мы хотели бы поискать факторы, которые влияют на позитивный или негативный исход решения городских проблем на примере экологических вопросов, а также то, что влияет на формирование и устойчивость деятельности инициативы. Под местными инициативами мы подразумеваем неформальное объединение горожан, действующих совместно на основе самоорганизации с целью решения проблемы или удовлетворения потребности, возникшей в определенной части города. Основными характеристиками инициатив являются: 1) направленность на решение определенной проблемы или удовлетворение определенной потребности; 2) реактивный и проактивный характер.

других городов, но изначально местные жители являются инициаторами). • Как правило, горожане апеллируют к праву на участие местных жителей в принятии решений, затрагивающих их права и интересы. • Нацелены на коммуникацию с местными властями для оказания влияния на ситуацию, принимаемое решение (или как минимум включен данный компонент). • Функционируют на основе самоорганизации. Не имеют формальной структуры.

Реактивные инициативы реагируют на возникающую проблему (например, вырубка деревьев, строительство парковки на детской площадке, уплотнение и т. д.). Как правило, источником проблемы является принимаемое решение, исходящее извне (со стороны городских или районных властей, инвесторов, застройщиков) и затрагивающее непосредственно интересы жителей определенной части города (двора, микрорайона, района).

Вопрос успешности инициативы сложно определить, в некоторых случаях инициативы хорошо самоорганизуются и действуют, однако не достигают результата. А в некоторых случаях не создавалась инициативная группа, но для решения проблемы были предприняты определенные отдельные шаги, такие как, к примеру, написание писем, освещение вопроса в СМИ, и этого было достаточно для разрешения проблемы. Поэтому, определяя успешность инициатив, мы будем учитывать два аспекта: во-первых, насколько удалось добиться результата, поставленной цели; во-вторых, насколько состоялась самоорганизация инициативы, являлась ли ее деятельность устойчивой.

Проактивные инициативы направлены на удовлетворение потребностей жителей определенной части города (двора, микрорайона, района). На-

Мы также допускаем, что успешность решения локальных экологических проблем могла зависеть от сплочённости и активности местных жи-

телей, наличия определенных знаний и навыков у членов группы, например, кто-то из активистов являлся членом других сообществ и имел опыт в решении проблем. У нас есть 2 гипотезы, которые предполагают: 1. Инициатива может иметь больше шансов на успех (достижение цели), если до возникновения проблемы в этой местности существовало устойчивое сообщество жителей с определенной культурой коммуникации между собой. 2. Инициатива может иметь больше шансов на успех, если среди заинтересованных в решении проблемы присутствует человек, у которого имелся ранее опыт включённости в другие сообщества. Этот человек становится точкой “кристаллизации” для формирования сообщества на месте и привносит определенные методики взаимодействия и самоорганизации. Или участник инициативы являлся носителем определённых знаний, экспертом, специалистом в определённой области, которые помогли направить деятельность инициативы в более продуктивное русло. Так, мы хотим сделать исследование тех случаев, когда жители и местные инициативы пытались защитить свои экологические права, и проанализировать, что им в этой деятельности помогло или нет, а также почему. Хоти узнать, влияет ли развитое местное сообщество на успешность достижения результата или же важнее привлечение как можно большего числа субъектов к взаимодействию, а также понять, вокруг каких в основном вопросов люди готовы объединяться. Мы бы хотели выбрать порядка 15 случаев деятельности жителей по отстаиванию своего права на город, в том числе и с негативным исходом.

Что для нас важно узнать про инициативы и их деятельность: • описание истории; • суть конфликта; • определялись ли заинтересованные стороны; • была ли поставлена цель и пересматривалась ли она в ходе деятельности; • как развивалась история и была ли достигнута поставленная цель полностью или частично; • кто и как узнал и поднял проблему; • кто инициировал деятельность; • была ли сформирована инициативная группа и как принимались решения, было ли распределение ролей и как они распределялись; • как информировали о проблеме и деятельности других местных жителей, горожан; • были ли участники знакомы до этого между собой; • был ли предыдущий опыт совместной деятельности, если да, то какой;

• был ли опыт у участников группы предыдущий опыт решения локальных проблем, участвовали ли они в других инициативах, сообществах; • выделялись ли в инициативе наиболее активные участники, если да, то какой у них был предыдущий опыт, а также был ли у них опыт включенности в другие инициативы, сообщества, опыт решения других проблем; • были ли среди участников эксперты, специалисты; • с кем и каким образом происходило взаимодействие (СМИ, гос. органы, застройщик и др.); • были ли задействованы общественные организации, эксперты, на каком этапе они подключились и какую роль играли, кто стал инициа тором данного взаимодействия; • как строились отношения с внешними субъектами и др.

Для нас важно было бы не только провести в рамках исследования интервью с активистами, с организациями и экспертами, с которыми коммуницировали, но и узнать мнение жителей тех районов, городов, в которых происходила борьба, чтобы понять, насколько они были информированы и включены в процесс, а если не были, то почему. Также будет проведен анализ публикаций в СМИ по поводу того, как писались истории конфликтов, кто в основном давал комментарии и как освещалась последовательность развития истории. Однако для нас также важно узнать от людей, что они считают позитивными или негативными факторами, влияющими на достижение целей деятельности, на активизацию местных людей, а также провести сравнение деятельности инициатив, включенности разных субъектов в их деятельности, используемые механизмы. Таким образом, по итогам проведения исследования мы сможем проверить, подтвердятся ли гипотезы, и узнаем, что является фактором успешности инициатив, сплочённости и устойчивости их деятельности.

Публично ст ь в Беларус и Публичная сфера является неотъемлемой частью общественной жизни любого города. Публичность позволяет перейти к безопасности, реализовать право на город, его управление, поэтому является важной для всех граждан. / автор: максим василевский / Выпускник ECLAB, концетрация “Публичная история”

Мы предполагаем, что удастся понять, какие самые распространённые подходы использовались в решении проблем и насколько они были удачными. Для чего всё это нужно и чем может быть полезно? Результаты полученного исследования помогут определять ключевые факторы, на что необходимо обращать внимание, что делать более первоочередным и приоритетным в дея тельности как самих жителей, инициативных групп, так и будут полезными для общественных организаций, инициатив, экспертов, что даст им ключи к большему взаимодействию с местным сообществом. А также данное исследование будет полезно для дальнейшего изучения местных инициатив. Хотите принять участие, знаете местных активистов, которые готовы были бы рассказать свои истории, или может знаете случаи, которые считаете важными и о них нигде не писали в СМИ, мы будем рады взаимодействию. Мы ищем как активистов, местных жителей, представителей общественных организаций, экспертов, специалистов, СМИ, которые участвовали в кампаниях по решению локальных экологических проблем, будь то строительство домов, заводов, свинокомплексов, любых предприятий, которые, по мнению жителей, могут оказать вредное воздействие и выступали против реализации таких проектов или же боролись за сохранение зелёных зон, парков и скверов и готовы были бы поделиться своим опытом. Мы будем рады любым контактам, историям. И если вам есть что сказать, пишите на greenbelarus@gmail.com с пометкой “Город-исследование”

советует читать: Сеннет Р. Падение публичного человека. Арендт Х. Vita activa, или О деятельной жизни / Пер. с нем. и англ. В. В. Би бихина. – СПб.: Алетейя, 2000. Илья Утехин. Место действия. Публичность и ритуал в пространстве постсоветского города. – Strelka Press, 2012.

Публичное пространство города перед лицом вызовов современности: “Мобильность и злоупотребление публичностью”. Олег Панченко. Режим доступа – http://www. nlobooks.ru/node/2638.

Согласно концепции французского социолога и философа Анри Лефевра, публичная жизнь должна быть ориентирована на перераспределение системы принятия решений с государственного уровня на городское пространство и городских жителей. Анри Лефевр выступает за участие горожан в принятии всех решений, которые относятся к созданию городских пространств тем самым они получают право на город – право на активное производство пространства и доступа к нему. Право на город, согласно Анри Лефевру, также должно способствовать сокращению социального неравенства. Публичная сфера является неотъемлемой частью общественной жизни любого города и выражает собой место для реализации права на город, поэтому является важной для всех граждан без исключения. На данный момент существует несколько философских подходов к пониманию публичности, которые представляют собой бинарные оппозиции: “частное–государственное” в либеральной теории, ассоциирующееся с именами Ханны

Аренд, Югена Хабермаса, и “частное–публичное” в демократической теории, связываемое обычно с именем Ричарда Сеннета1. Первый подход связывает публичную сферу с политикой, второй – акцентирует внимание на способах свободного взаимодействия с незнакомыми людьми. Рассмотрев эти доминирующие подходы, можно увидеть ряд общих черт в понимании того, что такое публичность. Опираясь на существующую традицию, социолог Шарон Зукин в своей книге “Культуры городов” попыталась определить основные критерии публичности: 1) общественное управление; 2) свободный доступ для всех; 3) в рамках публичного пространства устремление множества людей к общественным (не частным) целям. Критериев оценки публичности существует большое множество, но Шарон Зукин, на мой взгляд, выделила основные параметры здорового существования и развития публичных пространств. Эти параметры, как правило, закреплены на за-

но связано с понятием “общественного порядка” и в настоящее время в законодательных актах не содержится. До ноября 2009 года оно содержалось в главе 2 пункта 2 “Инструкции о порядке заполнения регистрационных карточек единой государственной системы регистрации и учета правонарушений”, утвержденной постановлением Министерства внутренних дел Республики Беларусь от 31.03.2007 № 822, что подтверждает общий запретительный характер определения. Под общественным местом понимались участки местности, здания, сооружения, маршрутные транспортные средства, находящиеся в пределах населенного пункта, за исключением жилищ и огороженных участков местности, прилегающих к жилищам граждан индивидуальной застройки, а также находящиеся вне пределов населенного пункта маршрутные транспортные средства, здания и сооружения, предназначенные для свободного (за плату) посещения гражданами. Понятие носит утилитарный характер для привлечения к ответственности по статье “Мелкое хулиганство”, предусмотренное статьей 17.1 КоАП, которое направлено на защиту достоинства личности и личной неприкосновенности (охраняемых конституционных благ), а также на безусловное поддержание такого общественного порядка, при котором права и свободы индивида подлежат обязательной законодательной гарантии от противоправного поведения иных лиц.

конодательном уровне, но на практике часто игнорируются или приобретают измененные формы. Проанализировав правовые акты белорусского законодательства, можно прийти к заключению, что не все критерии могут быть реализованы в рамках публичности в виду своей противоречивости друг другу. Это противоречие можно принять как отправную точку для оценки ситуации в Беларуси. Об утверждении Инструкции о порядке заполнения регистрационных карточек единой государственной системы регистрации и учета правонарушений – http:// www.pravo.by/pdf/2007108/2007-108(018-057).pdf.

http://pravoved.by/ vopros/6213-igra-namuzykalnyh-instrumentahv-obschestvennyh-mestah. html.

Исходя из проведенного мной анализа правовых документов, я могу сделать вывод о том, что в Беларуси публичность находится под пристальным контролем государства и воспринимается, скорее, через призму запретительных практик, а не как неотъемлемое право личных свобод. Государст во стремится доминировать и контролировать любые гражданские проявления активности для усиления и расширения своей гегемонии. В пуб личном пространстве нет чётких заранее оговоренных правил, чем государство и пользуется используя удобные коннотации, затрудняя при этом возможность равноценного диалога. В законодательстве Республики Беларусь не нашлось определения понятия “публичности” и “публичного пространства” как таковых, и в юридической практике считается, что публичность должна регулироваться неформальными принципами, которые обеспечивали бы права каждого гражданина и соблюдение общественного порядка. Определение понятия “общественное место” тес-

Общественное место в контексте хулиганства в обязательном порядке включает в себя признак публичности, и государство берет на себя ответственность регулирования публичной сферы жизни граждан. Публичность (от лат. publicus – общественный) – это деятельность в присутствии публики (людей), что характеризуется публичностью последствий, наступающих после совершения административно наказуемого проступка. Из разъяснения, приведенного в постановлении Пленума Верховного Суда Республики Беларусь от 24.03.2005 № 1 “О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве”. В пункте 3 постановления указано, что “явное неуважение к обществу характеризуется заведомым пренебрежением виновным общепринятыми нормами поведения в обществе, активным противопоставлением своей личности интересам общества или отдельных лиц, в том числе и в таких местах, которые не принято считать общественными, например лес, пустырь, поскольку соблюдение общественного порядка направлено на обеспечение спокойствия не только больших групп граждан, но и каждого члена общества в отдельности”.3 В связи с разъяснениями становится ясным, что некоторые открытые пространства частной собственности (квартира, тамбур, балкон) по сути своей не являющиеся общественными, при определенных обстоятельствах могут являться таковыми. Таким образом, государство присваивает себе частную сферу с целью обеспечения общественного порядка и конституционных прав граждан при этом ярко демонстрируется нецелостность в правовом поле, конфликт на уровне повседневности.

Органы государственного управления наделены правом определять и назначать публичные пространства в городе и вести за ними пристальный контроль, следуя идеологическим принципам. Зона ответственности государственных организаций распределена таким образом, что ключевые решения принимает вышестоящий орган городской структуры управления. Контролируемое публичное пространство, согласно теории Ханны Арендт, являясь подконтрольным, теряет свой изначальный смысл как место, где собираются незнакомцы для решения общественно важных вопросов, не касающихся своих личных интересов. Пространство стало для государства важным политическим инструментом. Государство использует его, чтобы укрепить власть, контролируя строгую иерархию, гомогенность целого и сегрегацию частей. Отсутствие свободы самоопределения и высказывания своих интересов “другому” накладывают определённый отпечаток в целом на гражданское общество. Граждане перестают ощущать свое влияние на окружающую действительность, что приводит к безразличию и отчуждению. Государственная авторитарность возрастает, увеличивается атомизация граждан, происходят проблемы с общественной коммуникацией, сокращаются социальные связи, появляется недоверие к большинству действующих институтов, что более характерно для обществ тоталитарного порядка. В такой ситуации возникает большое количество неопределенностей, в том числе и связанных с проведением публичных мероприятий и различными гражданскими инициативами. Решение о проведении того или иного мероприятия зачастую принадлежит не четкой структуре управления, а зачастую подчиняется личному фактору. Отсутствие чётко очерченных правил, регулирующих на законодательном уровне публичную сферу, не позволяет поддерживать демократичные принципы ввиду присутствия ярко выраженной воли отдельных личностей. Законодательная база не является однозначной и полной, чтобы дать возможность беспрепятственного публичного действия любому индивиду, который пожелал бы заявить свое право на город. Неформальные связи в данном случае выходят на первый план, что не позволяет сохранить всеобщую доступность к публичной сфере. В результате происходит точечное развитие отдельных сфер общественной жизни, которые плохо взаимодействуют друг с другом, и как результат возникают культурные перекосы. Чрезмерный контроль не позволяет использовать весь общественный потенциал для развития гражданского общества, так как доступ к публичности имеют не все граждане в равной степени, чтобы иметь возможность артикулировать свои интересы и искать возможность интеграции малых групп в социум. Это можно проследить на примере организации фестиваля “Мсціслаўскі фэст-2007” в рамках проекта исследования малых городов Беларуси, где, по сути, близкое знакомство с городом и прошлые контакты одного человека, Юлии Галиновской, с большинством активных людей города и позволили провести

фестиваль. В дальнейшем активные горожане так и не смогли преодолеть собственной зависимости от властей, внутренних разногласий, ощущения собственной беспомощности, что привело к тому, что власти, присвоив себе реализацию мероприятия, полностью исключили участие горожан в его организации придерживаясь личных интересов.4 Согласно одной из теорий построения городов именно наличие публичной жизни позволяет отличить город от поселения.4 Основой города являются самоуправление, права и свободы граждан. Все многообразие индивидуальных жизненных проектов горожан артикулируются в публичной сфере, позволяя формироваться культурным традициям. Таким образом достигается вовлеченность каждого индивида в общественную жизнь, поддерживается плюральность мнений, демократичность и справедливость принятых решений. Городская жизнь является полной и осмысленной. Беларусские города зачастую не имеют свободы самоопределения в публичной сфере. Однажды делегировав право управления городским пространством, участвуя в выборах

Согласно одной из теорий построения городов именно наличие публичной жизни позволяет отличить город от поселения. Основой города являются самоуправление, права и свободы граждан. органов власти, граждане попадают под тотальный контроль государства, которое своими запретами реализации конституционных прав на беспрепятственное самовыражение пытается оградить их самих от себя. В такой ситуации публичные пространства поглощаются частными и свободными от тотального контроля площадками. Происходит атомизация общества и теряется способность к личному взаимодействию, что приводит к снижению общественного потенциа ла и закостенению общественных институтов. Для развития белорусского гражданского общества городам просто необходимы публичные места, где граждане могли бы взаимодействовать и вырабатывать свою индивидуальную идентичность города, свою культуру. Нация подразумевает общность интересов, культуры – факторов позволяющих определять личную принадлежность к сообществу, – и таким образом участвовать в его жизни и развитии. Следовательно, публичность является важным фактором в развитии общества, и этой сфере следует уделить более пристальное внимание, учитывая интересы всех заинтересованных акторов

Игра в города: по материалам экспедиций в малые города Беларуси / сост., науч. ред. Т. Водолажская. – Минск: И. П. Логвинов, 2009. Режим доступа – http://methodology. by/wp-content/ uploads/2009/10/1-203. pdf.

У л ица О к тябрь ска я к а к прое кт б ез прое кта , или естественное “хотят-приходят-делают” в заданных обстоятельствах / автор: Любовь гаврилюк / Арт-журналист

можно дополнить. Но пока это: • жители улицы; • сотрудники небанальных офисов (спасибо за определение Владу Луневичу); • владельцы небанальных кафе; • руководство культурных инициатив.

Концепция, мотивация потенциальных субъектов развития, сам регион и его границы, значимость единственного в своем роде места для горожан и администрации города – не фантом ли это? Весь комплекс представлялся интересным для описания и исследования – с той хотя бы задачей, чтобы помочь комьюнити, если оно есть, все же продвинуться в развитии своей улицы. Часть этих вопросов отпала уже в разговорах с участниками нашего мультиинтервью.

Представляли эти группы отдельные активные участники событий (важно, что реально происходящих), и я ни в коем случае не претендую на полный охват всех структур, действующих здесь.

… Да, когда помимо кафе здесь появились 1-2-3 места, люди стали приходить на Октябрьскую, и они знают, что куда-то точно попадут: в “Цэх”, на йогу, в “Хулиган” – что-то интересное есть всегда.

Есть и внешние силы, то есть заинтересованные представители извне, – администрация Ленинского района и новая активная составляющая, проект “Улица Бразиль”. В более полном варианте исследования их мнения надо было бы учесть обязательно, но сейчас информация о них у меня опосредованная. Например, мои собеседники ссылались на обсуждение плана развития Октябрьской, который существует в администрации района много лет (пешеходная улица, музей и т. д.), но в отсутствие финансовых средств остаётся нереализованным.

О границах

“Чей город?” Этой формулировкой я обязана Искре Крстич (Сербия), которая на конференции Школы “Город” ЛУ говорила об опыте Белграда. В нашем случае речь пойдет об улице – то есть локации меньшей, но тоже не без аналогичных проблем. Среди обитателей и участников возможных трансформаций на Октябрьской нельзя не выделить очевидные группы людей, перечень которых

Для кого

Идея написания этого текста возникла из ощущения, что это очень важно: развитие ул. Октябрьской – как открытый процесс, позитивные на сегодняшний день изменения и неопределенность, боязнь потерять уникальное для Минска место.

Итак, каждому представителю своей группы были заданы примерно одни и те же вопросы. С небольшими вариациями собеседники шли по заданному плану.

Влад Луневич /совладелец “Лаўкі”, “Enzo”, “Депо”/: “Пока еще мало кто понимает Октябрьскую”.

В ту сторону – государственный дрожжевой комбинат, государственный к/з “Минск”, государственный “Кристалл”. Сколько раз ходили ребята, пытались договариваться по аренде – все идёт очень тяжело, там никому это не надо. Но они есть, эти предприятия, вывести их за пределы Октябрьской никто не может. Так сложилось. Только МЗОР идёт на контакт, потому что, наверное, зарабатывает на аренде больше, чем на производстве. Уже несколько раз его выставляли на продажу на аукцион, сначала целиком, потом по частям, но желающих не нашлось. Мы готовы взять площади в аренду, но покупать – нет. Если в фирмах частные собственники, разговаривать можно: скакнул доллар, нас понимают. И тут идёт развитие.

Сейчас мы забираем первый этаж “Автополиса”, но больше свободных площадей на Октябрьской нет. То есть расти больше некуда. Во многих странах есть такая практика: отдать за 0 рублей, только чтобы место развивалось, но у нас такого нет.

1/ Республиканский культурно-просветительский центр

О развитии

2/ Жилой дом

Что касается образовательных и культурных проектов, сам я не могу этим заниматься, я веду ресторанный бизнес. Не только на Октябрьской, а по всему городу. Но я помогаю, рассказываю тем, кто приходит: если хотите здесь зарабатывать, вы должны развивать всю улицу. Есть “Штирлицбар”, некоторые офисы – они в какой-то мере и патриоты, им интересно, чтобы эта достопримечательность была у Минска, и туристическая привлекательность. Большая проблема с людьми: нет тех, кто взял бы на себя ответственность. Простейшую работу выполнить – да. Но там, где есть ответственность – планировать, организовать, провести, отчитаться по документам, – нет. Я сейчас вижу: у человека есть компьютер и интернет, всё, больше вообще ничего не надо. И денег не надо. То есть снизились сами потребности. Например, я хотел сделать конференц-зал, но люди, которые должны были там работать, оказались не готовы.Так что, желающих развивать улицу особо нет.

3/ БГУ 4/ УП Новик 5/ ОАО Минск “Кристалл“ 6/ ОДО МАКТОПЛИЗИНГ 7/ СП Лотис 8/ ОАО Старая фабрика 9/ ООО Инвестприват 10/ ОДО Ройялти 11/ ОАО МЗОР 12/ ООО БелРостИнвестСтрой 13/ ООО Превентив 14/ РДУП “Беларусьнефть Минскавтозаправка“

Юлия /архитектор/: “Люблю игру в места жизни, но будут ли здесь наши дома?”

“Динамо“ заменили храмом – это правильно. Потому что так считывается Москва, а со стадионом узнаётся Минск, наша улица. Его не только видно, но и слышно, когда там что-то происходит. Комьюнити

“Улица Бразиль” в этом году очень агрессивна: им нужны спонсоры, они хотят зарабатывать, при этом предлагают вещи, которые мешают нашему бизнесу. Например, сделать пешеходную зону. Мы против: на Октябрьской ведь нет потока людей, как в центре, нет пешеходов, которые в любом случае придут. К нам нужно ехать специально: в кафе, в типографию, в химчистку. И нужна парковка. Поэтому пока мы не смогли услышать друг друга. По конкурсу граффити смог договориться только Олег Ларичев: были добрые личные отношения, он получил разрешения, он двигается по этому плану. Но он один, это единичный вариант, это не алгоритм для всех. Нас останавливают в первом же кабинете, хотя через посольство “Улицу Бразиль” тоже провести можно. Вы говорите об арт-галерее? Да, она вписалась бы (а “Корона” – нет), но какая галерея, кто ею займется?

…В нашем доме 40 квартир и в соседнем – 80. Это ул. Октябрьская, дома 6 и 8. Точное число жильцов есть на сайте райисполкома.

Его нет, нет сообщества соседей. Как и везде у нас, люди организуются по мере возникновения общих проблем.

Мой дом 1957 года, кирпичный, 4-этажный. Всё очень уютно, в домах есть коменданты, так что дворы благоустроены. Единственное, что создает относительное неудобство, это студенты, которые через наши дворы ходят в общежитие. Соседи прогоняют их, особенно с детских качелей. К нам на детские площадки приходят даже с улицы Белорусской, наверное, у них такого нет.

Был момент, когда Елена Батурина хотела сделать на Октябрьской зону казино. Собирались расселить общежития, а нам было прямо сказано: вы будете жить в Лошице, в новостройках без отделки. Но, к счастью для нас, кризис не позволил это сделать.

О границах Ценно здесь то, что это центр города, но у нас абсолютно тихо. Все движение идет по параллельной улице Ленина. Даже соседство с предприятиями у нас не чувствуется.

Комьюнити Кроме тех ребят, что я назвал в ресторанном бизнесе, здесь работают “PR- квадрат”, обжарщики кофе, “Цэх” – мы общаемся и на одной волне. Но есть и другие люди, они не хотят общаться. И мы не можем на это повлиять. Есть банальные логистические конторы, которым все равно, где работать.

Та часть, где сейчас граффити, вернее, сами граффити, мне дико не нравится. Понятно, что завод сдает площади. Но это посольство Бразилии, это их стиль, он аппелирует к городским подворотням – это стиль разукрашенных заборов. На заборе в Ждановичах это было бы нормальным, но не в центре города.

Я сам ездил, искал людей, чтобы чем-то наполнить эту улицу, кроме кафе. Появились креаторы, рекламщики, редакция журнала – у нас есть взаимопонимание. Хорошо, что на Октябрьской ищут аренду творческие люди. Типография, программисты пришли – радует, что приходят те, кто понимает Октябрьскую. Хотя ее еще мало кто понимает, ее перспективу, потенциал. Но люди ездят, видят, как это делается в других странах, хотят сделать красиво. И думаю, что это будет продолжаться.

Исключение – орнаментальный граф Чапский, в строгой манере, с использованием объемов. Все остальное – не отсюда, понимаете, эти граффити, они меняют здания!

Хотя повторюсь, мы не влияем на МЗОР: отдадут под “Корону”, значит, отдадут, им все равно.

Это вопрос даже не собственно эстетики, а центра города, его архитектуры. У этого места есть свой стиль, свой образ. И эти изображения режут мне глаз. Это мое субъективное мнение, но, насколько я знаю, моих соседей тоже. Октябрьская для меня начинается от “Динамо“ – как есть, от географической границы. Это визуальная ось, стадион отовсюду виден. Нашу улицу задействовали, когда снимали фильм “Стиляги”, и

И хотя все наши заслуженные ветераны писали куда-то письма, все стали искать знакомых юристов и т. д., помогло не это. Только кризис помог. Говорят, был еще митинг по поводу заграждений – чтобы студенты не ходили. Но подробностей я не знаю. Еще я слышала, что люди ложились под строительную технику, когда выкорчевывались деревья на территории бывшего ипподрома. Но это далековато от нас. У нас же улицы идут параллельно: сначала Октябрьская, потом Ленина, потом речка, потом Красноармейская. И дела этих улиц не пересекаются. О развитии Точно здесь не надо строить новые громоздкие объекты. Этого точно не надо. Та тенденция, которая сейчас есть в конце улицы, мне она симпатична. Мне нравится игра в места жизни. Например, я раньше скептически относилась к кафе “Enzo“, мне было не понятно, к чему оно, что тут за машины. Но потом я почитала про “Ferrari“, про самого гонщика Энцо Феррари, которому посвящено это кафе. Оказывается, он был настолько предан делу, что вообще редко выезжал из своего завода. И все стало на свои места, кафе на Октябрьской получилось очень в духе этой истории. Я хожу на все проекты, которые проводит “Цэх”. Помимо тех, что типа Ван Гога, о которых я слышала, что людям с высшим художественным образованием на них ходить не стоит.

Вижу на Октябрьской место для молодых художников. Эта волна, которая поднялась, могла бы еще расти. Но все занято заводами, которые обещают выселить, но не получается. Я видела на сайте исполкома концепцию развития района и знаю про общественное обсуждение, но меня, честно говоря, волновало только, будут ли наши дома. Дома на месте. А планируется креативное про-

странство, пешеходная зона, музей промышленной архитектуры. Все, кто работает на Октябрьской сейчас, жалуются, что существуют на птичьих правах – делают ремонты, развивают, но в любой момент их могут попросить. Поэтому я и говорю о молодых художниках. Их можно показывать без особых затрат. Пока это позитивное развитие. Юля /компания “Астроним”/: “У нас очень тихо и душевно. Хотя работы много” …Офис находится здесь порядка 3,5 – 4 лет, офис большой – 150 м2, странноватый, но нормально. В целом, он комфортный, хотя летом жарко, зимой прохладно, но это все равно. Характер работы у компании такой, что к нам приходят клиенты, есть возможность с ними общаться, но вообще у нас очень тихо. Спокойно, расслабленно, и это точно лучше, чем в стандартном офисе. Есть желание сюда возвращаться. Границы и комьюнити Мы выходим в кафе, у кого-то есть знакомые, ходим иногда в “Цэх” – но это несколько человек, не все. Остальные, в основном, просто приходят на работу. Особо не тусуемся, на вечеринки не ходим. Работаем достаточно отстраненно. Соседей знаем, есть приятные люди, но таких проблем, которые бы всех объединили, нет. Когда-то были сложности с электричеством. Мы питались от МЗОРа, а его отключали за неуплату. Но теперь мы перешли на свою систему и сейчас все нормально. По работе мы встречаемся с госструктурами, видно, что там другие подходы, другое отношение к делу. Но здесь, на месте, мы не сталкиваемся – они далеко, только если запах дрожжей доносится, или видим грузовики около “Кристалла”. Но у нас даже время работы другое.

Октябрьскую я вижу до границы с рекой – без “Пекина” и “Динамо”, это другие места, там по-другому живут. Развитие Я прихожу каждый день на работу, но здесь, мне кажется, то место, где можно собираться людям – они не мешают никому, публика тут специфическая, и она не смешивается ни с кем. У меня, во всяком случае, это вызывает приятные ассоциации. Жилые дома и общежития мы не видим, но на обед ходим в ту сторону – там публика тоже разношерстная. Среди студентов много молодежи из Азии, они привносят своеобразный антураж.

Есть там пространство “Space“ – мы туда редко ходим, но там тоже что-то происходит. Нет ощущения, что это историческое место. Может, это вопрос микроклимата нашей компании: есть чувство неформальности, велосипеды, график более свободный. Хотя у нас очень много работы. “Астроним” всегда был таким душевным, не как все. И до этого офис тоже был на последнем этаже здания, тоже неформальный. Но когда мы узнали, что “Znyata“ съезжает, сразу сюда переехали. Для меня такая атмосфера – ценность. Когда приходишь в компанию с жёсткой корпоративной структурой, это тяжело, видишь, что всё это не нужно.

Сама Октябрьская может быть зарегулирована “сверху”, или что-то ещё произойдет. Но сейчас здесь чувствуется концентрация людей определённого склада, и есть консолидация по специф ике работы, по определённому образу жизни. Много таких компаний, но если вдруг улица будет переполнена, повысится арендная плата, тогда появится риск, что это изменится. Мы часто говорим об этом, всем интересно, что будет дальше, во что это всё выльется. Когда в 2010-2012-х годах был “Ньютон”, это было хорошо, но совсем пусто. Прекрасное странное место, где никого нет. Сейчас оно не могло бы так существовать. Теперь здесь больший поток людей, больше предложений. Много фаст-фуда, и хотя он довольно изощрённый, но рассчитан на большое число людей. Наверное, высокая кухня здесь бы не прижилась. Улица достаточно интенсивно развивается, это бросается в глаза: столько стало машин, “Enzo“ забит в обед, место очень популярное. Есть уже эксплуатация образа творческой улицы – это развитие, то есть притягивается определённая публика, и будет, наверное, появление новых акторов. А сейчас – замечательно. Время, когда предел еще не достигнут, и есть “Цэх”, есть кафе. “Цэх” и “Хулиган” делают очень много, но по-разному.

Андрей Ленкевич /арт-директор пространства “ЦЭХ”/: “Идеальное пространство для креативной индустрии” …Работаю в “Цэхе” года полтора, не с самого начала. Но знаю, что площадку выбирали из трёх возможных. На первом этаже мы делим с баром “Хулиган” ангар в 2000 м2, на втором у нас два небольших зала. Поэтому можно провести абсолютно все: от лекции и выставки до больших концертов, кинопоказов и Месяца фотографии. Практически любой проект, это ведь огромная площадь. Например, проводили презентацию новинок “Jaguar“. Его сложно было поставить в помещение – у нас маленький вход, и так как это исторический памятник, мы не можем его переделать, но через заводские ворота его провезли и установили. Наше пространство можно разгородить, как хочешь, сделать любой дизайн – хоть проект ООН представляйте! Границы, комьюнити, развитие Мы знаем многих, кто здесь работает, все рядом, близко, если возникают вопросы, конечно, общаемся. С некоторыми компаниями знакомы уже много лет, сейчас они сюда переехали. Если есть необходимость, решаем вопросы с МЗОРом – это не моя компетенция, но я знаю, что с главным инженером, с хозяйственными службами нормальные рабочие отношения. Границы района… Концентрация, конечно, здесь: “Цэх“, “Хулиган“, “Enzo“, “Депо“, “Лавка“. Сюда собираются люди, которые не ходят в другие места. Специально приезжают. Не только молодежь, вот “Enzo“ – ресторан для среднего класса. Это место любят байкеры, владельцы ретроавтомобилей. Днём довольно много клиентов у рекламщиков и фотографов, в типографию люди приезжают, к программистам, посмотрите, у граффити свадьбы фотографируются. В нашем здании на третьем этаже – йога. Так что не только вечером здесь много людей. В конце Октябрьской, со стороны Партизанского проспекта, уже открылось новое место – “Моби дик”, это фитнес-клуб и бар. Очень быстро развивается площадка около “Spacе”, там огромные фотостудии. А на улице ребята смотрят кино, у них пикник, волейбол. Все развивается естественно. Люди хотят делать, приходят и делают. Придумывают сами. А власти, конечно, не понимают, как это такие молодые, странно одеты, непонятно как пострижены, и вдруг они делают что-то хорошее. Так вы просто нам не мешайте!

“Улица Бразиль” в этом году будет грандиозная. Все распишут, будет какой-то деревянный помост на всю улицу, спортивное поле, что-то еще. Это же видно: еще три года назад ничего такого не было, а сейчас здесь все гудит! Вы чувствуете, что все время что-то происходит!

Попытка интерпретации: проблемы и неопределенности О границах Любопытно, что граница района видится нашими собеседниками по-разному. Никто из них не говорил об исторической малой Ляховке, капище и ритуальном камне, который существовал здесь до середины прошлого века. Свислочь и гостиницу “Пекин” тоже не вспоминали, а в уточнениях всё подтвердили, что “это всё – совсем другое”. Вскользь был упомянут старый (довоенный) ипподром. И только для архитектора Юлии улица Октябрьская начинается от стадиона “Динамо“, который просматривается насквозь и служит точкой отсчёта для движения улицы.

Разрыв коммуникаций Из интервью следует, что люди, которым нужна коммуникация, в нее включены. Она неформальная и оперативная – там, где не задействованы госструктуры. С большим или меньшим результатом работают контакты с исполкомом, если он вовлечен в конкретную проблему. Но основной принцип – рабочая необходимость. Плюс избирательность в партнерстве. И упомянутая неформальность, мобильность, что напрямую связано с доверием между людьми. Без указаний

Временное присутствие Возможное, проблема концепции и ощущение недолгого присутствия на Октябрьской связаны непосредственно. Но, может быть, эта связь не так однозначна. Так или иначе, вопрос “как давно и что будет” обсуждался со всеми участниками интервью. Все работающие и отдыхающие на Октябрьской люди обозначают пребывание здесь 2-3 годами. Более ранние воспоминания связаны со студией “Znyata“ и кафе “Ньютон“. Первопроходцы ровно на том же месте сделали очень много: с них началось “место”, и место четко описывалось как актуальное и неформальное. Ни по форме, ни по содержанию трансформации в последние годы не было: увеличился только масштаб и наращивалось качество. Определенный временной этап можно отсчитывать от начала проекта “Улица Бразиль” – он делает очень широкий шаг навстречу всему городу, развивает

Не входят в понятие “Октябрьская” концертный зал “Минск”, завод “Кристалл”, едва вспоминали о жильцах 120 квартир.

Пространство “Цэх” присутствует во всех ответах, иногда по умолчанию. Это и институция, и событие, и “где кафе”.

Чуть чаще – о студентах общежитий и пространстве “Space“. В основном их тоже оценивают как участников неформальных процессов, т. е. отдыха.

Проблема ли это – отсутствие чёткой границы территории? (На сегодняшний день четкость связана только с государственной собственностью на объекты.) Ведь границы можно было расширять – резервы пока есть. Или сужать по какимто причинам. Преимущество осознавания границ – это преимущество языка (в частности, креативного) своего места, понимания его уникальности. Думаю, что граница в нашем случае – это просто пока граница активности.

Более-менее точная граница “Октябрьской” промаркирована как “красный кирпич”, т. е. завод МЗОР. Он же и в том же качестве границы фигурирует как место, “где граффити”. Третий вариант ответа звучит как “часть, где кафе”.

от администрации. Потому что взаимопонимание в креативной индустрии – на профессиональном и личностном уровне – возможно, самое главное. Но там, где непосредственной потребности в коммуникациях нет, их и не возникает.

Все эти “теории” и “проекты” воспринимаются ими как нечто, навязанное извне, т. е. чужое по определению. При том, что каждый участник понимает и собственное – неуверенное, неосновательное – присутствие на этой территории.

Это удивительно, что в век концепций, планирования, стратегий и т. д. уважения к подобным подходам участники наших бесед не обнаружили.

Если же некие “бренды” вдруг имеют шансы оказаться пришедшими “сверху”, на словах, по крайней мере, их ждет неприятие. Социолог ли что-то обобщает, предлагает ли чиновник – не важно. Это как бы не “своё” и нереально, неправильно.

имидж Октябрьской совсем с внешней, неожиданной стороны. Почему вдруг Бразиль? А получилось любопытно, осталось на несколько лет, вызвало волну интереса.

Отсутствие определённых регламентов, потому что есть доверие – это и лицо Октябрьской, и её уязвимость, и самый прочный (потому что человеческий) стержень.

Самое важное: есть ли осознание временного пребывания на Октябрьской? Безусловно. Возможно, в этом причина непостоянных коммуникаций, неконкретных границ и описаний места.

***

Неконцептуальный подход

Доверие – знаковый момент Не большое открытие, но, мне кажется, доверие – более глубокий ключ к событиям. Сохранение лояльных (дружественных) отношений с партнерами по бизнесу – вопрос доверия. Понимание “небанальными офисами” творческих запросов клиентов – тоже. Отношения “кафе – неформальная публика” из той же темы. Связи “Цэха” со своей аудиторией и признание аудиторией культурных и образовательных программ “Цэха”, в общем, тоже история про доверие. Причём непроговоренное, недекларированное.

Если это публичное пространство не состоится, доверительные отношения не исчезнут – они найдут другие места и формы предъявления себя. Но город лишится сегодняшней Октябрьской. А новая будет… новой.

Стварыць атмас ф еру за дзевя ц ь кро кау

комментарий от организаторов “Vulica Brasil” Посольство провело встречи, чтобы обсу дить план Целью фестиваля и плана является “присвоение” улицы её обитателями с помощью коммуникации: “Потенциал огромен, и при этом сближение людей идёт медленно, – говорит Мила Котка, продюсер фестиваля. – Но три года назад, когда мы пришли на эту улицу, действительно все были сами по себе”. Для знакомства посольство организовало несколько встреч для городской администрации и представителей различных бизнесов. На последней, которая была летом, пришедшим презентовали проект “Vulica Brasil “ и узнали их мнение.

Правілы Петэра Цумтара / Аўтар: Лізавета Неўмяржыцкая / Грамадзкая культурная кампанія “Будзьма беларусамі”

Девочки из химчистки, вообще, пришли и сказали: “Мы за всё, мы всему рады”, – говорит Мила. Встреча была не единственной, и посольство их продолжит.

“Я что, мэр Октябрьской?” Три года назад улица Октябрьская была промышленным уголком Минска. Теперь же это один из центров социальной жизни города, но проблема коммуникации между людьми не решена. Возможно, поможет справиться план урбанистического развития, который посольство Бразилии уже согласовало с городом и продолжит воплощать весной.

“Все, кто есть на улице, любят её” Улица, соседняя с посольством, могла бы стать одной из самых интересных в Минске, считает Данило Теофило Коста, один из вдохновителей проекта “Vulica Brasil “. “Я уверен, что все, кто есть на улице, любят её и хотят, чтобы она развивалась”, – говорит он. В рамках проекта команда архитекторов, и урбанистов и художников из Бразилии и Беларуси разработала урбанистический план развития части улицы Октябрьской для участка от спортклуба в здании № 16 до конца улицы в сторону трамвайного кольца. Жилые дома не затрагиваются.

План начали воплощать в 2016 году через маленькие интервенции: постройки, зелёные зоны и растения. Комфортно станет не только в зданиях, но и снаружи: “Вы же знаете нашего человека, его психология – зона комфорта внутри, – говорит Мила. – У советского человека она часто заканчивается дверями квартиры, зона, в которой он готов тратить силы, чтобы сделать её лучше. И многие вопросы даются на откуп структурам”. Но кое-что структуры делать не берутся в отличие от горожан. Например, по плану уже появилась зона отдыха на парковке у кафе “Moby Dick“. Скоро на улице появится городская мебель, больше зелени, места для привлечения людей и контейнеры для раздельного сбора мусора. Идея сделать улицу пешеходной не прижилась, зато появится велодорожка. Документ уже утверждён городом и рассмотрен комитетом архитектуры, но его продолжат дополнять. Посольство ищет специалистов, желающих присоединиться к реализации. “Иногда думаешь: зачем в это всё ввязалась? Я что, мэр Октябрьской? – Мила изумляется себе самой. – А потом… Вчера проехалась – так красиво! Снежок падает, эти муралы… Я считаю, что мы внесли большой клад в развитие этой улицы”

“А тут атмасферненька!” “Прэзентацыя прайшла ва ўтульнай добразычлівай атмасферы” “У нас тут свая атмасфера” За гэтымі збітымі, падавалася б, выключна эстэтычнымі, метафарычнымі выразамі стаяць незлічоныя тамы даследаванняў “атмасферы”. “Атмасфера” разглядаецца сацыёлагамі, архітэктарамі, філосафамі, урбаністамі як прасторавая характарыстыка і афектыўная ўстаноўка, своеасаблівы вопыт успрымання чалавекам прасторы і актыўная якасць архітэктуры, што ўздзейнічае на гледача. Сёння даследчыкі атмасферы штогод з’язджаюцца на навуковыя канферэнцыі і маюць сайт1, які ўражвае сваёй бібліяграфіяй.

Як можна патлумачыць такую цікаўнасць? Сёння горад як аб’ект даследаванняў – гэта не толькі і не столькі сукупнасць прадметаў (дамоў, плошчаў, вуліц, дарог і г. д.), а яго вывучэнне не зводзіцца да марфалогіі і матэрыяльнага ўладкавання. У спробе адказаць на пытанне “Што такое горад як унікальнасць?” ён таксама даследуецца як прастора сузірання, успрымання і перажывання рознымі сацыяльнымі групамі, прастора паўсядзённага вопыта кожнага асобнага гараджаніна. Супрысутнасць, атмасфера, порыстасць, транзітыўнаць, перажыванне жыхарамі прасторы, часу – вось тыя фенаменалагічныя тэрміны, якія прапануюць выкарыстоўваць перадавыя сучасныя даследчыкі. Успрыманне прасторы, яе эмацыйнае перажыванне, паводле меркавання некаторых з іх, і ёсць заслуга атмасферы. Так, адзін з самых адметных

“Atmospheric Spaces” https://atmosphericspaces.wordpress.com/.

“Radical diatonicism, forceful and distinctive rhythmical pronunciation, melodic clarity, harmonies plain and severe, a piercing radiance of tone colour, and finally, the simplicity and transparency of his musical fabric, the stability of his formal structures”*.

даследчыкаў – швейцарскі архітэктар Петэр Цумтар – увёў панятак атмасферы як паказчыка якасці архітэктуры агулам і нават сфармуляваў дзевяць пунктаў-парадаў, кіраванне якімі мусіць дапамагчы архітэктару яе стварыць (Zumthor, Peter. “Atmospheres: Architectural Environments, Surrounding Objects”. Birkhauser, Switzerland, 2006).

“Вось, як мы мусім працаваць!” – дэклараваў Цумтар сваім супрацоўнікам. Але як дасягнуць такога ўздзеяння? Адказ на гэтае пытанне Петэр Цумтар сфармуляваў так:

Петэр Цумтар – знаны архітэктар і тэарэтык. У маладым узросце ён працаваў у цяслярскай майстэрні свайго бацькі (верагодна, гэта і стала падставовым у ягоным трапяткім стаўленні да матэрыялаў агулам і да дрэва ў прыватнасці), пазней вучыўся ў арт-школе і архітэктурным Pratt Institute ў Нью-Ёрку. Самая вядомая ягоная пабудова – тэрмы ў Вальсе – увайшла ў 2011 годзе ў спіс “новых цудаў свету”, складзены часопісам “Vanity Fair“.

“Ёсць адно слова для гэтага – атмасфера. Я ўваходжу ў будынак, бачу пакой і – за долю секунды – атрымліваю ўяўленне пра яго”. Архітэктар звяртае ўвагу на тое, што атмасфера не можа існаваць сама па сабе без узаема дзеяння з чалавекам, і разважае пра асаблівую магію – “магію існага”, якая стварае гэтую інтэрактыўнасць. Каб стварыць такую магічную прастору Цумтар вызначыў для сябе дзевяць пунктаў-пытанняў, пра якія архітэктар разважае падчас працы над кожным праектам.

“Спачатку Петэр хацеў пабудаваць тэрмы ўнутры гары, – распавяла дырэктар курорта і жонка архітэктара Аналіза Цумтар часопісу “ARCHITECTURAL DIGEST“2. – Потым была ідэя выцягнуць з гары гіганцкі валун і стварыць купальню ўсярэдзіне яго. Гэтыя фантазіі былі нязбытнымі. У рэшце рэшт ён разабраў гару на часткі і склаў яе наноў, пласт за пластом – выявілася, што гэта адзіны спосаб дамагчыся патрэбнага эфекту.”

Цумтар параўноўвае інтэр’еры з агромністымі музычнымі інструментамі, якія збіраюць гукі, узмацняюць іх і перадаюць у іншыя месцы. Важна, што маюцца на ўвазе не гукі, якія ўзнікаюць праз узаемадзеянне людзей з мэбляй або нейкім абсталяваннем, але пра гукі самой прасторы. Цумтар лічыць, што гук месца залежыць ад формы памяшкання, матэрыялаў, якія там выкарыстоўваюцца і, вядома, ад іх спалучэнняў. ПУНКТ 4. “Тэмпература прасторы” Архітэктар сцвярджае, што будынкі маюць і ўласную тэмпературу, якая зноў жа залежыць ад матэрыялаў, выкарыстаных пры будаўніцтве і аздабленні. Але ён падкрэслівае наяўнасць не толькі фізічнага, але і псіхалагічнага сэнсу ў тэмпературы прасторы:

Першым найвялікшым сакрэтам архітэктуры для Цумтара з’яўляецца збор розных матэрыялаў, рэчаў і здольнасць аб’яднаць іх у адзін каркас. “Слова “цела” я маю на ўвазе цалкам літаральна. Як нашыя ўласныя целы з іх анатоміяй: органамі, якія мы не можам бачыць, і скурай, якая пакрывае нас. Гэта менавіта тое, як я разумею архітэктуру, як я імкнуся думаць пра яе?” – зазначае Цумтар.

Праз год, у 2009 годзе, за свае тэрмы ў Вальсе Петэр Цумтар быў уганараваны Прытцкераўскай прэміяй, якая лічыцца аналагам Нобелеўскай прэміі ў галіне архітэктуры.

ПУНКТ 2. “Сумяшчальнасць матэрыялаў” “Матэрыялы рэагуюць адзін з адным і кожны мае свой бляск, таму ў спалучэнні заўжды ўтвараецца штосьці ўнікальнае”. і больш глыбокага разумення іх асяроддзя”, – адзначылі сябры журы падчас цырымоніі ўзнагароджання Цумтара ў Буэнас-Айрэсе. Сам Петэр Цумтар называе свой падыход “павольнай” ці нават “руплівай архітэктурай”. А галоўным паказчыкам якасці лічыць зусім не ўключэнне будынкаў у архітэктурныя даведнікі: “Quality architecture to me is when a building manages to move me” (“Якасная архітэктура для мяне – гэта будынак здольны мяне ўзрушыць”). Эмацыйную рэакцыю на якасную архітэктуру Петэр Цумтар параўноўвае з уздзеяннем музыкі на арганізм чалавека. А слоганам свайго бюро архітэктар абраў цытату музыказнаўцы, які даследаваў творчасць кампазітара Ігара Стравінскага:

Интэрв’ю с Петэрам Цумтарам // ARCHITECTURAL DIGEST http://www.admagazine.ru/arch/29827_interview-to-petertsumtor.php.

ПУНКТ 3. “Гучанне прасторы”

ПУНКТ 1. “Цела архітэктуры”

У 2008 годзе Петер Цумтар атрымаў Імператарскую прэмію Асацыяцыі мастацтваў Японіі. Гэтая ўзнагарода прысуджваецца дзеячам мастацтва за дасягненні і духоўнае ўзбагачэнне ўсёй сусветнай супольнасці.

“Яго праца дэманструе, што сціпласць падыходу і адвага формы не выключаюць адна адну. Яго будынкі заўсёды знаходзяцца ў дынамічным узаемадзеянні з навакольным асяроддзем. Яны прывабныя, прыцягваюць людзей да сябе

*“Радыкальная дыятоніка, моц нае і характэр нае рытмічнае вымаўленне, ме ладычная яснасць, гармоніі простыя і строгія, пранізлівае ззянне колеру гуку, і нарэшце, праста та і празрыстасць музычнай тканіны, стабільнасць асноўных структур”.

Цумтар з неверагоднай пашанай ставіцца да выбару матэрыялаў. Гэтую частку яго працы можна падзяліць на два этапы: спачатку архітэктар ўяўляе тое, як будуць спалучацца матэрыялы, а пазней (калі бачыць іх у рэальнасці) разважае над тым, як працаваць далей. Бо далёка не заўжды атрымлівае тое, што чакаў. Напрыклад, так Петэр Цумтар распавядае пра працу над тэрмамі ў Вальсе: “Мы правялі гады за распрацоўкай канцэпцыі, формы і працоўных чарцяжоў для нашых камен ных тэрмаў. Потым пачалося будаўніцтва. Я стаяў перад адным з першых блокаў, які му ляры выкладвалі з гнейсу, што быў здабыты ў суседнім кар’еры. Я быў здзіўлены і раздражнё ны. Хоць усё ішло па нашых планах, я не чакаў гэтага цяжару і адначасовай мяккасці, гэтай радаснай шэра-зялёнай прысутнасці, што выпраменьвалі квадры каменю. На імгненне я адчуў, што наш праект увільвае ад нас і становіцца незалежным, таму што ён перарос у вечнасць матэрыялу, які падпарадкоўваецца сваім уласным законам.”

Капліца брата Клаўса ў Вахендорфе (Германія).

“Калі я думаю пра сваю працу, мне прыходзіць на розум дзеяслоў “тэмпераваць” – магчыма, нешта кшталту наладжвання піяніна, вышук патрэбнага настрою, як у сэнсе інструментальнага гучання, так і атмасферы.” ПУНКТ 5. “Навакольныя аб’екты” На думку Цумтара, архітэктар як аўтар прасторы можа толькі ўявіць, якія прадметы будуць яе напаўняць. Але развагі пра гэта неабходныя і дапамагаюць архітэктару адчуць, як яго прастора будзе выкарыстоўвацца, як яна будзе працаваць і жыць. ПУНКТ 6. “Паміж спакоем і прывабнасцю” У гэтым пункце вядзецца размова пра здольнасць архітэктараў кіраваць перасоўваннямі людзей у прасторы. Цумтар прапануе не задаваць дакладных кірункаў, але дазволіць людзям пэўную свабоду перасоўванняў. Разам з тым адпаведнымі не напроўставымі прыёмчыкамі “спакушаць” іх рухацца туды, куды патрэбна архітэктару. “Здольнасць архітэктара, пра якую я кажу, нагадвае, хутчэй, прадумванне мізансцэны, рэжысіраванне п’есы”, – адзначае Цумтар

Кто мы? Где мы? или Что значит быть горожанином Исследование образа жизни в городе на примере г. Могилёва / автор: Светлана Богуславская / Cоциолог, аспирант НАН Беларуси по специальности ”социология”

ПУНКТ 7. “Напружанне паміж інтэр’ерам і экстэр’ерам” Петэр Цумтар выхваляе прафесійную моц архітэктара: збудаваўшы будынак (з інтэр’ерам і экстэр’ерам), ён стварае новую мяжу, новы пераход, перасячэнні ў вольнай прасторы. Такім чынам, архітэктар падзяляе прастору на два бакі: унутраны (асабісты, прыватны) і знешні (грамадскі фасад). Таксама Петэр Цумтар звяртае ўвагу на тое, як будынкі могуць “прамаўляць” вонкі, пазіцыянаваць сябе ў прасторы: “Будынкі заўжды штосьці кажуць вуліцам ці плошчам. Яны могуць сказаць: «Я сапраўды рады

Капліца брата Клаўса. Фрагмент інтэр’ера.

месціцца на гэтай плошчы». Або: «Я – самы прыгожы будынак тут. Вы – усе астатнія – выглядаеце пачварна»”. ПУНКТ 8. “Узроўні блізкасці” Падчас працы над сваімі праектамі Цумтар звяртае ўвагу на паняткі “блізкасці” і “дыстанцыі”. Але цікавіць яго не проста маштаб, але “штосьці больш цялеснае”: як форма, памер, суадносіны паміж масай будынка і масай чалавека ўплываюць на яго адчуванні ў прасторы. ПУНКТ 9. “Святло на аб’ектах”

Постановка проблемы

Цумтар зноў вяртаецца да матэрыялаў і сцвярджае, што архітэктару варта ведаць і загадзя прадугледжваць асаблівасці адлюстравання ад кожнага з іх святла.

Для Республики Беларусь характерны те же внутримиграционные тенденции, что и для большинства постсоветских государств: центростремительные миграционные потоки, концентрация населения в городах и снижение на этом фоне потенциала сельской местности, формирование трудонедостаточных и, соответственно, трудоизбыточных регионов, дисбаланс профессионально-квалификационных характеристик и половозрастной структуры населения и др. Т. е. все то, что являлось и частично до сих пор остается поводом для алармистской риторики в политико-управленческой среде и на поддержку, стимулирование и возрождение чего направлены различного уровня концепции, программы и ресурсы в целом.

Асаблівую ўвагу па-за праграмнымі 9 пунктамі Петэр Цумтар надае зладжанасці ў архітэктуры. У якаснай архітэктуры ўсё (месца, прызначэнне, формы) мусіць быць бездакорна дапасаваным: “Кожная рэч абгрунтаваная іншай, і немагчыма выдаліць штосьці адно без разбурэння цэлага”. Можна па-рознаму ставіцца да вывучэння атмасферы. Тым не менш вялікі масіў прац даследчыкаў атмасферы і іх крытыкаў у сучаснай беларускай інтэлектуальнай прасторы застаецца не пераасэнсаваным. У той час як іх выкарыстанне бачыцца карысным для аналізу прасторы беларускіх гарадоў і тых зменаў гарадской прасторы, якія закранаюць не толькі эканамічныя, спажывецкія бакі нашага жыцця, але і маюць уплыў на яе сацыяльныя і культурныя аспекты

На сегодняшний день практически 80 процентов населения республики проживает в городах, и тенденция роста численности городских жителей сохраняется. И каждому из нас, даже на интуитивном уровне, понятно, с чем это связано и почему все попытки “возрождения села” с использованием административно-дисциплинарного ресурса безрезультатны. Традиционно основным центром притяжения мигрантов является г. Минск. В 2015 году почти четверть всех внутренних мигрантов осела в столице. Что касается Могилёвской области, то начиная с 1990 года при тенденции постоянного уменьшения общей численности жителей региона доля городских жителей растет1. Могилёвская область лидирует в отношении доли городского населения: на начало 2016 года городское население по стране в целом составляло 77,6 %, а в Могилёвской области – 79,6 %.

Начиная с 1975 г. городское население Могилёвской области стало превалировать над сельским (50,3 и 49,7 процента соответственно).

казателей уровня и качества жизни с акцентом на экономической составляющей, а также односторонняя, административно-дисциплинарная городская политика, идеология обусловливают восприятие города жителями самого города как чего-то общественного, “не-своего”, а “свое” ограничивается рамками дома. Поэтому и безынициа тивное индифферентное отношение к городу, неактивная гражданско-городская позиция, превалирование потребительской установки. Все это может усиливаться временным, как было отмечено выше, ситуативным характером пребывания в конкретном городе; отсутствием сильных культурных, социальных, экономических и других связей; ощущением себя в качестве “пассажира”.

Под провинцией мы будем понимать сельскую местность, поселки городского типа, а также малые города.

Описанная ситуация сама по себе является не проблемой, а, скорее, закономерностью. Но часто выпускается из виду, что урбанизации – это не только про численное увеличение городов, но и про качественные изменения образа жизни людей как в границах города, так и далеко за его пределами. Ведь за абстрактными цифрами стоят конкретные люди, со своим жизненным миром, бэкграундом, потребностями и установками, образом мыслей и жизни. На наш взгляд, значительно больший интерес, в том числе исследовательский, представляют вопросы интеграции переселенцев в городское пространство и возможность формирования сообщества людей не только по принципу административно-территориальной принадлежности, но и через культивирование ментальных, речевых, поведенческих практик, сюжетов и представлений о городе, которые могли бы лечь в основу городской идентичности. Ведь сам факт переселения в какой-то город не означает восприятия этого города как своего, а самого себя – частью города. Индивид может и не разделять и интериоризировать “правил игры”, а просто инсценировать их принятие посредством трансляции значимых маркеров и символов, а в своей повседневной жизни или в ситуациях взаимодействия со “своими” использовать привычные, укоренившиеся как нормативные в его исходном сообществе практики. Если рассматривать город как уникальную социокультурную и социоэкономическую локальность, каждый город обладает некоторой специ фикой, формируемой особой конфигурацией природно-климатических, историко-культурных, социально-демографических и других факторов, и образ жизни отдельного города является уникальным и, в свою очередь, как мозаика, складывается из образов жизни его жителей. Нивелирование на институциональном уровне “образа жизни города”, которое сводится к замеру по-

Цель нашего исследования состояла в том, чтобы определить, существуют ли какие-либо значимые различия в восприятии города, в организации образа жизни и повседневных практик у переселенцев из провинции2 и горожан с рождения. Это исследование носит исключительно разведывательный характер, так как мы хотели нащупать те направления анализа, которые были бы адекватны реальному состоянию представлений и идентичности современных жителей Могилева. В рамках исследования мы сделали допущение, что существуют отличия в образе жизни у родившихся в городе и переселившихся в город из провинции. В качестве основных критериев различения были выбраны следующие: • Повседневная жизнь с акцентом на организации и проведении свободного времени, выходных и праздничных дней, отпуска. Именно аспекты жизни, связанные с рутинными, нерефлексируемыми практиками и действиями, являются наиболее укоренёнными и репрезентативными в нормативно-ценностном плане. • Представления о городе. Люди, живущие как в городе, так и за его пределами, имеют некоторый образ того, что есть город или чем он должен быть. Знания о городе проживания (история, культурно-исторические объекты и городские легенды, значимые символические места). • Оценка степени комфортности города. В данном случае предполагается субъективная оценка человеком городской среды, основывающаяся на его ценностной шкале. В качестве метода исследования были избраны глубинные интервью, в которых обсуждались все описанные выше критерии. Кроме того, переселенцам задавались вопросы относительно причин переселения, характера трудностей, с которыми они сталкивались в процессе смены места жительства, об ожиданиях относительно места пребывания и того, насколько они оправдались. В итоге была проведена серия интервью по заранее подготовленному тематическому плану как с переселенцами, так и уроженцами Могилёва. Среди переселенцев были четыре женщины (1986, 1979, 1943, 1938 годов рождения) и двое мужчин (1955, 1941 г. р.). Среди уроженцев Могилёва были опрошены двое мужчин 2002 и 1960 г. р., а также женщина 1948 г. р..

Результаты интервью 1. О переселении Несмотря на то что выяснение причин и мотивов переселения не входило в задачи исследования, тем не менее обойти стороной эту тему также не представлялось возможным. Ответы оказались вполне предсказуемыми: получение образования и трудоустройство – основные названные причины переезда в город. При этом трудности, испытываемые людьми при переселении, варьируются в зависимости от времени переселения: советский и постсоветский периоды. Так описывают трудности переселенцы советского периода: “Паспорта не давали, спрауки не давали… ну таксяк… дадут спрауку, паспорт палучышь и едешь. Ну тут… эт самое… прописывались на квартиру”. “Ну, во-первых, одеть-то нечего было, в одном ситцевом платьице. Вечером быстро стираешь, утром оденешь. Ну а… домработница там, конечно, особенно не разгуляешься. А была такая мечтаааа… по Первомайской погулять в то время. Там танцы вечно были, танцплощадка была, ну и музыка всегда играла и вообще прогуливались”. “В те годы – не сложно (смеётся)”.

“Меня всегда привлекали большие города прежде всего тем, что там движение. Много людей, все такие разные. Постоянно на улицах есть кто-то”. “В городе больше возможностей проводить время… всякие магазины, кафе, интересные места”. 2. Повседневная жизнь В данном случае существенным для различения является социальный статус: пенсионеры, работающие, учащиеся. Описать повседневную жизни людей разного возраста, но находящихся на пенсии, можно двумя конструкциями: “дом – дача”, “дом – скамейка”. “В домашних делах, как в пенсионных делах. Раньше работала. Вот во время работы в обеденный перерыв в старой части города всегда бывала”. “А чэм я занимаюся? Ничэм не занимаюся. Дома. Телефизор гляжу. Есци навару. Ва дварэ…я далеко не хажу, потому что у меня болячэк многа”. “Ну, как лето в деревне сижу в большей степени… Ну, а в городе сидим большей частью, когда могла

Для молодого поколения переселенцев, поступавших в средние и высшие учебные заведения в 1990-2000-х годах, проблемы экономического характера также имели место: “…Если мне не хватало денег, то я искала работу. Я с первого курса всегда работала, старалась не зависеть от родителей”. “Родители помогали. Моя деревня недалеко от города, поэтому часто ездила домой”. Что касается ожиданий относительно нового места и того, насколько они оправдались, здесь ситуация, на наш взгляд, диаметрально противоположная. Для переселенцев советского периода доминируют при принятии решения о переезде “выталкивающие” факторы – тяжёлые условия жизни в месте происхождения. “В дзеревне ж тяжело было… А что там хорошего было? У детстве у нас было… свету не было даже и радзива… лучынки палили… Ну что там… очэрыдзи… кароу пасвили. Дзярэуня есть дзярэуня. Вот так и занималися”. “В общем как тогда жизнь была трудная… работали… очень. Ну на земле тода. В колхозе не платили. За трудодзенство надо было самим…и сено заготавливать, и в колхоз ходзить, и в школу бегать… кароу сельских пасла, чтобы там плата была. И молоко давали по литру там по очередзи и какую-то дзенежку там небольшую. …Подъём всегда был у 6 часов утра. Ну… а… в это самое, в город тогда не отпускали, как-то было… ну что после 7 классоу кто-то порекомендавау, в общем в горад забрали мене у няньки”. А вот для постсоветских переселенцев значимыми при принятии решения являлись “притягивающие” факторы: город как таковой представлялся привлекательным. К тому же образ города был сформирован на основании непосредственного опыта – периодических поездок за покупками.

работать, еще подрабатывала, а счас что… у магазин сходили, по городу прошла и домой. Ну вот. Иногда... в этом году еще не… в музей, концерт”. Праздники для данной возрастной группы актуальны только семейные (у кого семья есть): это, как правило, дни рождения детей и внуков. И скорее как ритуал, нежели как внутренняя потребность, “чисто символическое” отмечание календарных событий: Новый год, Пасха, Восьмое марта. Работающие респонденты, особенно в старших возрастных группах, рассматривают свое свободное время как передышку между рабочим: “Прихожу домой и пытаюсь прийти в себя”. А летние выходные дни и отпуск – дача форевер! Причем дача – это место, где “можно почувствовать себя свободным. Скинуть все эти роли, одежды”.

А вот для респондентов в возрасте до 40-45 лет, как работающих, так и учащихся, свободное время и отпуск ассоциируются с досугом, хобби, при возможности путешествиями.

неприглядном свете. Оценивая степень комфортности Могилёва, люди акцентировали внимание на “серости, однообразии и монотонности жизни в городе”.

Значительно сложнее с организацией досуга дело обстоит в рамках города, особенно для подростков: “В свободные от учебы время ну могу с ребятами встретиться, с друзьями. Можем… куда-нибудь сходить, в кино, например. Так, можем по городу пошляться. …На Советской площади часто бываем. Оттуда вид неплохой на город. Ну, на велосипедах часто катаемся. Я побывал во всех музея Могилёва, поэтому посещать их повторно мне не очень хочется. Потом если совсем скучно и совсем нечего делать, то можем сходить на Днепр на рыбалку. Ну, в основном вроде всё”.

Что касается знаний о городе – его истории, значимых местах, легендах, – то наиболее глубокую и всестороннюю осведомленность демонстрируют горожане старших возрастных групп. Во многом потому, что они были свидетелями строительства ряда историко-материальных объектов и, соответственно, сноса старых построек города. Как они сами констатировали, если знания об истории Могилёва, связанные с событиями Второй мировой войны и в целом существования Советов, методично и систематически транслировались, то знания о более ранней истории Могилёва были получены либо самостоятельно (редкий случай), либо по случаю.

Интересно, что все опрошенные достаточно негативно относятся к массовым городским мероприятиям, а посещают их в “добровольно-принудительном порядке”. 3. Представления о городе, а также о степени комфортности проживания в нём Здесь стоит отметить, что представления как раз таки зависят от места первоначального проживания, от продолжительности проживания в городе и периода (советский, постсоветский) переселения. Люди старших возрастных групп, переселившие ся в город в советский период, при описании города (предлагалось это сделать максимально абстрактно) делали акцент на материальной составляющей городской среды. Этот образ может строится как антитеза “город не есть деревня”, что означает наличие канализации, оборудованных дорог, “удобства в доме”, многоэтажных домов, доступа к разнообразной информации. Несмотря на все очевидные “материальные блага”, “город – это монстр, который силы из нас высасывает”. Горожане с рождения данной возрастной категории строят свои представления о городе по шкале “было – стало”, “хуже – лучше”. Безусловный позитивный момент как критерий развития города – улучшение инфраструктуры. При этом констатируется факт утраты в связи со сносом и изменением первоначального городского ландшафта многих природно-исторических мест, культурных объектов и просто “уютных местечек”. При этом у всех представителей старшего поколения представление города носит несколько ностальгический характер, а знание актуальной ситуации имеет фрагментарный характер. Определение города у более молодого поколения происходит в категориях “хипстерского урбанизма” с акцентом на удобстве и комфортности среды: наличие зон отдыха и их оснащенность, развитость велодорожек, торгово-развлекательных мест, насыщенность городской жизни всякого рода локальными ивентами. И надо отметить, что Могилёв с этой позиции предстаёт в весьма

Для молодого поколения горожан знание о городе ассоциативное, опосредованное личностным эмоциональным, как правило, опытом: “там мы с моим будущем мужем, а тогда парнем, много гуляли”, “на Советах молодёжь собирается, тусуется”, “площадь у Звездочёта, там мы с друзьями встречаемся”.

Выводы

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И ГОРОДСКОЕ РАЗВИТИЕ ПОТЕНЦИАЛ ВИТЕБСКА КАК ИНФРАСТРУКТУРЫ ДЛЯ “КРЕАТИВНОГО ГОРОДА” / автор: Оксана Кузина / Магистр социальной философии, культуролог, директор НКО “Прастора”, Центр урбанистических проектов и инициатив

Анализ интервью не выявил существенных различий в образе жизни у родившихся в городе людей и переселившихся в город из провинции. По крайней мере, мы не смогли их схватить при первом приближении к проблеме. На повседневном уровне в качестве демаркаторов выступают социальный статус и возраст, которые в большей мере определяют способ и характер организации времени, нежели место рождения. Что касается представлений о городе, то здесь значение имеет место рождения в связке с периодом переселения. Если для переселенцев советского периода город – “цивилизация с материальными благами”, то для постсоветских – это также кладовая ресурсов и возможностей, но без акцента на канализации как преимуществе города. Обращает на себя внимание то, что при всех преимуществах города, респонденты часто упоминали о чувстве несвободы, однообразии (это выражается и в проведении досуга разными группами) и монотонности жизни в городе, что противоречит самой идее города как единства непохожих. В реалиях фиксируется ситуация “разобщенности одинаковых” (на вопрос об участии в деятельности каких-либо сообществ, кружков или дворовых товариществ, формальных и неформальных, все респонденты ответили отрицательно). Вместе с тем, отвечая на вопрос, что делает любой горожанин, респонденты проявили единогласие: следит за чистотой в своём городе или хотя бы дворе. Эта установка интересна сама по себе, как отдельный вопрос для изучения: является ли она результатом целенаправленной политики “чистоты” (это ведь бренд нашей страны!) или это некая ментально укорененная черта белорусов, или результат чернобыльской травмы. Во всяком случае, данный экологический тренд, даже в таком упрощённом виде, дает основание говорить о наличии хоть чётко и не артикулированного, однако солидаризирующего фактора. Подводя итог, подчеркнём, что это исследование – первый шаг на пути осмысления обозначенной проблемы. И, скорее, его результатом стали не ответы, а новые вопросы: кто является референтной группой для переселенцев? Где проходит граница между приватной и общественной жизнью? Что может выступить точкой сборки городской идентичности для конкретной локальности?

Алексей Евсеев. Фонарик. Холст, масло, 70×50 см. 2005 г.

Креативная экономи ка – изменчивость, гиб кость, адаптивность В последние десятилетия многие западные города столкнулись с острыми кризисами. Это было обусловлено двумя процессами: во-первых, перемещением промышленных предприятий в страны с более дешевой рабочей силой; вовторых, массовой миграцией сельского населения в города. Эффективным способом решения накопившихся проблем стало развитие в городах культурных и творческих индустрий. Термин “креативная (творческая) экономика” впервые был введен в оборот журналом “Business Week “ в 2000 году. В этом же году в Англии появилась книга специалиста по городскому развитию Чарлза Лэндри “Креативный город”. В ней пропагандировалось объединение творческих ресурсов людей и сообществ для формирова-

ния экономически и социально благополучной городской среды. В 2001 году Джон Хокинс отметил, что в центре понятия “креативная экономика” лежат “творческие индустрии”, или “креативные индустрии” (creative industries). Творческие индустрии – это сектор экономики, создающий продукты на основе творчества и культурных ресурсов: музыка, изобразительные и исполнительские искусства, кино, мода, ремесла, литература и издательское дело, реклама, дизайн, архитектурное проектирование, интернет и мультимедиа. Одной из первых стран, уделивших пристальное внимание творческим индустриям на правительственном уровне, была Великобритания, которая и сегодня является признанным мировым лидером по степени их развития. В 1998 году в составе правительства Великобритании был учрежден Департамент культуры, медиа и спорта (DCMS). Первым результатом его деятельности стало

официально закреплённое в этом же году определение понятия “творческие индустрии”. Творческие индустрии, являясь ядром креативной экономики, обладают мультипликативным эффектом: они придают новые импульсы развития как смежным отраслям, так и в целом городской экономике и городской среде. Слияние современных творческих и экспериментальных подходов, типичных для искусства и предпринимательства, порождает инновационные, эффективные идеи в области бизнеса. Способность творческих индустрий создавать стиль и разрабатывать дизайн в сочетании с навыками маркетинга помогает преобразовывать более крупные производства, позволяя им выдержать становящуюся все более глобальной конкуренцию.

Развитие творческих ин дустрий – пока не прио ритет в Беларуси Многие мировые города, в частности Нью-Йорк, Париж, Лондон, процветают именно благодаря развитию творческих индустрий. В Республике Беларусь о необходимости государственной и муниципальной поддержки творческих индустрий пока не говорят. Сегодня можно с уверенностью говорить, что государство не учитывает ключевой общеевропейской и отчасти мировой тенденциі создавать и развивать сервисную пост индустриальную экономику. В Беларуси бюджетные средства, направленные на развитие культуры, не включают в себя статью на развитие творческой индустрии. Если речь идет о бюджетном финансировании, то государственное финансирование в области культуры направлено на сохранение историкокультурного наследия и дальнейшее развитие культуры, создание условий для всестороннего развития личности, роста ее творческой инициативы, духовных и эстетических потребностей. Исключением в общей тенденции можно считать начало реализации двухгодичного проекта “Развитие предпринимательства в креативных индустриях Беларуси”. Проект реализуется с 2014 года Молодёжным общественным объединением “Азбука предпринимательства” при поддержке Европейского союза. Акцент на творческую индустрию как инструмент городского развития не случаен, так как давно признано, что в процессе реструктуризации городской экономики малое предпринимательство играет особую роль. Оно становится двигателем развития городов и в период кризиса. Малые независимые предприятия и фирмы обеспечивают доход людям, работающим на этих предприятиях, что вдыхает жизнь в переживающие упадок районы. Творческие индустрии помогают малому бизнесу “упаковывать” и продавать свой продукт. Неотъемлемой частью креативной экономикі являются предприятия, связанные с культурой – такие как галереи, арт-кафе, дизайнерские студии, салоны мод и пр. Их существование в городе важно еще и по той причине, что они неповтори-

мы, имеют свое лицо, создают особую атмосферу и обслуживают не только местных жителей, но и приезжих, привлекая в город дополнительные средства. Туризм, основанный на традиционных культурных достопримечательностях города, но поддержанный и расширенный благодаря малым предприятиям, работающим в сфере культуры, стал новым источником доходов в ряде городов и помог заполнить вакуум, образовавшийся в результате сокращения традиционных производств.

Мы родились в век мертвых героев и уста ревших ценностей Провинциальный Витебск волей судеб вошёл во все каталоги по современному искусству XX века благодаря двум именам, оказавшимся в одной географической и временной точке: Марк Шагал и Казимир Малевич. Именно усилиями этих персоналий в искусствоведческий язык вошло словосочетание “витебская художественная школа”, которая является культурным кодом Витебска. Попробуем проанализировать потенциал Витебска как инфраструктуры для “креативного города” на примере локального культурного кода – “витебская художественная школа”. Культурный код “витебская художественная школа” опирается на наследие так называемого витебского ренессанса: годы в начале ХХ века, когда в городе жили и работали Шагал и Малевич. Два направления, обозначенные ими в искусстве, “творчески переосмыслялись витебскими художниками” последние сто лет. Условно креативную инфраструктуру города можно разделить на два направления. К первому относятся художники, которые позиционируют себя как последователи беспредметной живописи, конструктивизма и, конечно, духовные приемники К. Малевича, по образованию, месту работы или окружению они ближе к дизайну и связаны с Витебским технологическим университетом. Выпускники художественно-графического факультета Витебского государственного университета им. П. М. Машерова вспоминают М. Шагала как основателя витебской художественной школы. Именно из созданной М. Шагалом школы вырастет alma mater витебских художников – художест венно-графический факультет университета им. П. М. Машерова, который стал итогом преобразований художественных учебных заведений. Музейные пространства условно разделили сферу влияния. ГУ “Музей «Центр современного искусства»“ развивает идеи авангардизма, беспредметной живописи, осуществляет проекты, направленные на пропаганду инсталляций, перформансов и пр. Витебский художественный музей взял под своё крыло ушедших и живых классиков. Прежде всего это коллекция работ Ю. Пэна. ГУ “Арт-центр Марка Шагала” является хранителем наследия Шагала.

Культурный код “витебская художественная школа” опирается на наследие так называемого витебского ренессанса – годы в начале ХХ века, когда в городе жили и работали Шагал и Малевич. Мощный безусловный потенциал культурного кода “витебская художественная школа” при ближайшем рассмотрении и переосмыслении пока не даёт монетизации в секторе креативной экономики. Молодые художники мало связывают своё творчество с наследием “витебского ренессанса”, и лишь представители old school и чиновники от искусства, краеведы и искусствоведы, для которых поддерживание традиции и мифа – часть работы, продолжают нести знамя витебской художественной школы как бренда. Что касается широких масс горожан, то они либо ничего не знают о традициях авангарда в витебской художественной школе, либо знают что-то на уровне манифеста и лозунговой гордости за свой город. Локальная идентичность витебская художественная школа не закреплена в городском сознании. История брендирования города через героев, которые для большинства горожан на самом деле мало что значат, не даёт городу обрести коммерческий бренд, так необходимый для креативной экономики. Неразвитая туристическая и коммерческая инфраструктура вокруг этих имен не даёт необходимого развития в этом направлении.

Потенциал Витебска как инфраструктуры для “креативного города” Для возникновения монетизированных творческих индустрий в городе есть людской ресурс – представители творческих профессий, выпускники двух университетов и колледжей искусств. Есть желание реализации в области креативной экономики. Есть образованная в сфере культуры и искусства публика. Есть ли в Витебске артрынок как базисное условие развития креативной экономики? Весной 2015 года был реализован арт-проект “Пять комнат”, цикл интервью. Цель проекта – сделать срез существования и функционирования арт-рынка в Витебске. К участию в проекте были приглашены художники, галерист, теоретик культуры. Вопросы, заданные собеседникам, охватывают пять составляющих художественного процесса и функционирования арт-рынка: художник, художественный метод, критик, галерист, зритель. Общим и неожиданным выводом проекта стал посыл, что витебским художникам пора выйти из тени, перестать прикрываться именами

Кто сегодня полномочен или имеет возможности запустить изменения в сторону развития в городе креативной экономики? Городская администрация не может быть заказчиком на изменения. Бизнес озабочен собственной прибылью, не готов к корпоративной социальной ответственности, а закон о благотворительности не содействует оказанию помощи некоммерческим проектам.

художников периода “витебского ренессанса” – М. Шагалом и К. Малевичем. Большинство респондентов, с которыми я общалась в рамках проекта, высказали одну важную мысль: за Шагалом не видно других витебских художников. Шагал давно стал брендом Витебска и его нужно продавать, но больше в туристическом секторе. Хотя и в этом направлении есть определенные трудности в связи с авторскими правами Фонда Шагала на использование изображений работ художника в коммерческих целях. Для вовлечения культурного кода “Наследие Шагала” в креативную экономику этот факт является препятствием.

Городу нужна переза грузка Изменения может инициировать только человек, горожанин, причём прежде всего через свою деятельность. Одним из первых этапов развития “креативного города” может стать формирование сообщества городских экспертов, в которое кроме городской администрации войдут яркие городские личности, культурологи, краеведы, городские активисты, менеджеры культурных проектов. После знакомства необходимо погрузить экспертов в технологию диалога – анализируя реальные городские пространства, проблемы и средства коммуникации выбрать конкретное место или конкретный культурный код города и запустить ускоренную его виртуальную эволюцию от проекта, деятельности, конфликтов, распределения ролей и рефлексии.

В сентябре 2016 года в рамках реализации проекта, финансируемого ЕС “Историко-культурное наследие УНОВИС – культурный код развития города Витебска” в Витебске вышли на маршрут два трамвая с росписями по эскизам К. Малевича. Цель проекта, указанная в местных СМИ, – возрождение созданной почти 100 лет назад версии росписи общественного транспорта в современной городской среде. Доминирующее слово в декларируемой цели – “возрождение”, т. е. проект направлен на возрождение и сохранение историко-культурной ценности территории Витебска. Это неплохая попытка на пути к привлечению в город туристов и раскрутка коммерческой темы “Наследие Малевича”. Продолжая эту тему, необходимо создать сувенирную продукцию, тем самым развивая тему авангардизма в Витебске. Этот проект ещё в начале пути.

Потенциал Витебска – дух свободы и креатив ное мышление

Удачным на сегодня витебским арт-проектом в сфере творческой индустрии можно назвать арт-пространство “Толстого, 7”. Это здание, в аварийном состоянии отданное на баланс Центру современных искусств, усилиями научных сотрудников превращено в прототип парижского “Улья”. Ремонт в комнатах был сделан бюджетно: за счет молодых художников, которые хотят иметь выставочное пространство для своих работ и рабочее пространство для творчества. Главное, что привлекает и молодых художников и публику в это место, – альтернативность, дух свободы, авангардные веяния в искусстве.

В городе есть потенциал, дух свободы, креативное мышление, профессиональные творцы, стремление к авангардным веяниям в искусстве; есть культурный код “витебская художественная школа”, который нужно раскрутить за пределами локального рынка и “островного” типа витебской культуры. Для расцвета креативной экономики постсоветским городам нужны новые смыслы, которые наполнят их жизнью, вдохнут энергию в городские сообщества и запустят новые экономические и социальные моторы. В одном из комментариев к подборке событий в Витебске, кто-то написал: “Ребята, а в какой стране находится Витебск? Они там постоянно отжигают!”. Возможно, культурный код “Витебск – город авангардных решений” может стать основой развития креативной экономики и, как следствие, возникновения неформальных фестивалей, форумов, ярмарок, уличных спектаклей и концертов, уличной еды и творчества. Важно, чтобы эти активности стали профессиональным бизнесом.

Для этого необходимо осмыслить историю города и его культурные коды, а после переосмыс лить. Переосмыление культурного кода – самая важная и сложная часть процесса. Чтобы работа прошла качественно, необходимо привлечь фасилитатора со стороны, иначе действия по перезагрузке будут неэффективными. Новые смыслы должны представлять вариант синтеза локальной и глобальной культуры, новые технологии коммуникации, чёткую модель будущего пострыночного города. Чтобы развивался арт-рынок, нужен запрос на культурные артефакты, а для этого необходимо создать маркетинговую программу, насыщенную культурными событиями. В идеале необходим ряд экономических инструментов: льготная арендная плата за мастерские, выставочные пространства, городской интернет-маркет, объединяющий творческий кластер Витебска “Город ART”, который будет раскручивать и продавать бренд “витебская художественная школа”; обучить, помочь сформироваться молодым артменеджерам “негосударственного образца” и развитая инфраструктура, которую может создать креативный класс. Этот процесс необходимо осуществлять в тесной связи городской администрации, гражданского общества и бизнеса

с ловарь Шеринговая экономика – зонтичный термин со множеством определений, часто используемый для описания экономической и социальной деятельности, включающей в себя онлайн-транзакции. Первоначально появившись в open-source сообществе для определения распространения информации по модели ”равный - равному” (peer-to-peer), сейчас термин используется в более широком смысле для описания любых торговых транзакций, совершенных на онлайнплощадках, чаще даже по принципам розничной торговли, чем по модели peer-to-peer. Из-за этого термин ”шеринговая экономика” критикуют за неточность и введение в заблуждение, а некоторые утверждают, что даже услуги одинакового значения могут быть оказаны с целью получения прибыли. Устойчивое развитие – это организующий принцип достижения целей развития человечества, в то же время поддерживающий способность природных систем производить ресурсы и предоставлять услуги, от которых зависит экономика и общество. Желаемый результат – общество, в котором условия жизни и использование ресурсов продолжают удовлетворять нужды человечества, не подрывая целостность и устойчивость природных систем. Концепция устойчивого развития появилась в результате объединения трёх основных точек зрения: экономической, социальной и экологической. Экономическая составляющая концепция подразумевает оптимальное использование ограниченных ресурсов и использование экологичных – природо-, энерго-, и материало-сберегающих технологий, включая добычу и переработку сырья, создание экологически приемлемой продукции, минимизацию, переработку и уничтожение отходов. Социальная составляющая устойчивости развития ориентирована на человека и направлена на сохранение стабильности социальных и культурных систем, в том числе, на сокращение числа разрушительных конфликтов между людьми. С экологической точки зрения, устойчивое развитие должно обеспечивать целостность биологических и физических природных систем. Деградация природных ресурсов, загрязнениеокружающей среды и утрата биологического разнообразия сокращают способность экологических систем к самовосстановлению. Термин ”креативная индустрия” вмещает в себя виды экономической деятельности, связанные с производством и исследованием знания и информации. Такая деятельность также может относиться с понятиям ”культурная индустрия” (особенно в Европе (Hesmondhalgh 2002, стр. 14) или ”креативная экономика” (Howkins 2001). Недавно в странах Латинской Америки и Карибского бассейна она была переименована в ”апельсиновую (оранжевую) экономику” (Buitrago & Duque 2013). По Хоукинсу, креативная экономика включает в себя индустрию рекламы, архитектуру, искусство и ремёсла, дизайн, моду, кино, музыку, театральное искусство, издательское дело, НИОКР (научноисследовательские и опытно-конструкторские работы), разработку программного обеспечения, игрушки и игры, телевидение, радио и видеоигры (Howkins 2001, стр. 88-117). Некоторые учёные считают, что индустрия образования, включая публичные и частные услуги, также образует часть креативной экономики. Поэтому данному сектору экономики продолжают давать разные определения. ”Право на город” – концепция, идея которой впервые сформулирована французским социологом и философом Анри Лефевром в одноименной книге, вышедшей в свет в 1968 году. Основой идеи является “спрос [предъявляемый жителями города] на обновленное, расширенное право на доступ к городской жизни”. Право на город затрагивает сферу принятия значимых решений: настаивает на переориентации системы принятия решений с государственного уровня на городское пространство и городских жителей. Причём Лефевр выступает за участие в принятии горожанами всех решений, которые относятся к созданию городских пространств.

ЗМЕСТ Умные города В. Батаев Умные города или умные горожане Иван Сухий Адаптация городов к изменениям климата Мария Фалалеева Логика и основания развития городов Виктор Ермоленков Право на город Анастасия Дорофеева Публичность в Беларуси Максим Василевский Улица Октябрьская как проект без проекта Любовь Гаврилюк Стварыць атмасферу за дзевяць крокаў Лізавета Неўмяржыцкая Кто мы где мы? Светлана Богуславская Креативная экономика и городское развитие Оксана Кузина

▶3 ▶6 ▶11 ▶14 ▶17 ▶21 ▶24 ▶31 ▶35 ▶39

Нумар рыхтавалі: Зміцер Гаўрусік – ідэя і рэдактар нумара Юля Янюк-Казлоўская – макет Васіль Явід – дызайн, вёрстка У нумары выкарыстаныя фотаздымкі: www.google.com Тыраж: 299 асобнікаў Надрукавана на ўласнай тэхніцы Распаўсюджваецца бясплатна Травень, 2017 Мінск E-mail: gtalmanach@gmail.com