ВОЙНА ЗА МИР
УРОКИ МУЖЕСТВА Раиса Михайловна Сонина, 88 лет, ушла на фронт из деревни Иж-Бобья Агрызского района С Раисой Михайловной мы встретились в музее школы № 73, который она создавала с мужем и где работает последние 40 лет. Здесь, говорит она, вся её жизнь. Несмотря на повышенное давление, она охотно отвечала на многочисленные вопросы и даже провела экскурсию по музею. Когда я попыталась извиниться, что в таком состоянии вырвала её на интервью, Раиса Михайловна резко меня одёрнула: «Пока есть силы, я буду рассказывать про страшные дни войны! Мы с мужем клятву давали». О СВОИХ ПОХОРОНАХ — Я одной из первых в 1943 году узнала, что формируются зенитные части. Мужчин не было, набирали девушек, вот и вызвалась добровольцем. Моему примеру последовали ещё семь девушек. В живых осталась только я … Попав на фронт, я вскоре заболела и очутилась в госпитале. В день выписки врач попросил меня помочь занести раненых. Страшное явление: у кого глаз нет, у кого рук — от увиденного знобило и лихорадило, но эмоции не показывали. И вдруг — бомба! Меня отбросило в сторону. Очнулась снова в госпитале. Оказалось, я пять суток была без сознания, и домой уже похоронку отправили. Как рассказали, меня засыпало землёй — одни ноги торчали. Выкопали, пульса нет, давай могилу копать. А мимо врач проходил, который меня только что выписал: «Вы что делаете, она же дышит!». Так я снова попала в больницу. Контузило сильно, и врач убеждал вернуться домой. А я сказала: «Я столько горя, страха видела, никуда не пойду, пока до Берлина не дойду!». О ВСТРЕЧЕ С МУЖЕМ Познакомились с будущим мужем, когда выгружали раненых. У него пол-ягодицы было оторвано, и врачи восемь операций провели, чтобы спасти ногу — и спасли! Нам дали направление в одну снайперскую роту — так и начали общаться. Помню, как однажды он робко спросил: «Можно вас проводить?». А почему бы и нет? Так и провожал от штаба, где я работала писарем, до землянки.
За мной гнался один командир полка, через связного слал записочки, но я сразу сказала: мне ничего от него не надо. Он не понимал этого, ведь за ним я бы как за каменной стеной была и домой с наградами — какими хочешь — вернулась бы. Мой будущий муж был порядочным — и я выбрала его. Никаких наград нам не надо было. Больше всего хотелось остаться в живых, и чтобы война закончилась. И мы дали клятву: выживем — будем рассказывать всю правду о тех страшных днях. О ЖЕНЩИНАХ НА ВОЙНЕ После первой бомбёжки, помню, женщина-гинеколог вышла вся седая. Её отправили домой. Трудно было женщинам... Всякое случается, а вода — только холодная. И иногда так хотелось заболеть, чтобы в госпиталь попасть и хоть на время забыть о страхе. Но не болели. Болячки дали о себе знать позже. А как отправят за 40 км, вот и идёшь, ешь консервы с сухарями, что союзники выслали, да снегом закусываешь. И всё равно мы не жаловались. Мы, женщины, не только детей можем рожать. Приходилось и ружьё в руках держать — не убивать, а защищать. За что наших детей в колодцах топили? А сколько молодых парней и девчат домой не вернулось? Садишься письмо писать, а рука дрожит, не слушается. «Ваша дочь погибла, защищая Родину…» — страшная запись. Война оказалась страшнее и омерзительнее, чем мы её представляли. О ПАТРИОТИЗМЕ Вот сейчас говорят: за Сталина заставляли кричать. Никто нас не заставлял! Патриотизм у нас был настоящим. Мы и Ленина, и Сталина любили. И до сих пор любим. А попробуйте кого-то сейчас добровольно отправить на фронт! Тут же болезней напридумывают. А мы — шли добровольно. Нас не уговаривали. И указания командиров выполняли беспрекословно. А в настоящее время некоторые ребята даже не знают, кто победил в той войне, говорят — американцы. Горько. Я 60 лет веду военно-патриотическую работу, сначала с мужем, теперь одна, и, пока есть силы, буду продолжать это делать. Про своих учеников могу сказать: они чтят память дедов и прадедов и с трепетом относятся ко всем музейным экспонатам. Могу ничего не закрывать: уверена, всё останется в целости и сохранности. Я вернулась с фронта всего с четырьмя медалями, а сейчас у меня их гора — за работу по военно-патриотическому воспитанию. Мой музей признан образцовым, имеет 250 наград. Где вы такой ещё найдёте?! Читаю отзывы о моей работе — и слёзы на глаза наворачивается. Свою клятву я сдержала. И пока есть силы, буду рассказывать, какой ценой завоёван мир на земле. -
91