Удмурт ПЕН-клуб альманах 2010 by venn zzz

ар Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

удмуртпен-клубальманах

№ 5-6 / 2010

За время своего существования Удмуртский ПЕН-клуб неоднократно бывал в Эстонии, встречался с президентом Эстонии Тоомасом Хендриком Ильвесом, молодыми писателями Эстонии, преподавателями и студентами университетов города Тарту, Таллинна. С Удмуртским ПЕН-клубом активно сотрудничают – Арво Валтон, Ева Тулуз, Юлле Каукси, Силард Тот, Яак Прозес, Хандо Руннель, Кристийна Эхин, Андрес Хейнаппу, Надежда Пчеловодова, Светлана Едыгарова, Елена Родионова, Ирина Орехова, Ольга Игнатьева и другие. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

В 2008 году в Париже в Сорбонском университете, в Доме Поэзии, в ПЕН-центре Франции Удмуртский ПЕН-клуб презентовал антологию французской поэзии на удмуртском языке. Были проведены встречи с сотрудниками министерства культуры Франции, с языковедом, профессором финно-угроведения, писателем, поэтом Жан-Люк Моро и другими общественными деятелями.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

В 2009 году был воплощен в жизнь итальянский проект. В ближайшее время будет издана антология итальянской поэзии на удмуртском языке. Презентация этой книги пройдет в Италии во Флоренции. В том же году Удмуртский ПЕН-клуб посетил Швецию – Стокгольм. Были проведены встречи с известными шведскими писателями и поэтами. В 2010 году Удмуртский ПЕН-клуб презентирует австрийскую и английскую поэзию на удмуртском языке.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

В мае 2010 года состоялась презентация книги «Правдивые истории из жизни великого композитора Петра Ильича Чайковского в изложении Энвиля Касимова (Быль)» в столице Удмуртской Республики в гостеприимном ресторане «Сказка».

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Мероприятия и встречи Удмуртского ПЕН-клуба разных периодов.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Удмуртский ПЕН-клуб ориентируется на современную мировую литературу и переписывается со многими известными писателями.

Известные писатели о литературе:

Орхан Памук

Когда друзья узнали, что я собираюсь быть писателем, они говорили мне: «Ну как ты можешь быть писателем? Ты же не знаешь жизни! До сорока лет вообще не имеет никакого смысла начинать писать романы, потому что ты не знаешь жизни». Но есть множество людей, у которых очень насыщенная, бурная, полная приключений жизнь, однако это не значит, что они могут быть хорошими писателями. Если у вас бурная жизнь, вы можете написать автобиографию, но это не будет литературой. В литературе ты занимаешься самовыражением. В тебе должно быть нечто, что ты хочешь выразить, – и это нечто может в тебе быть, даже если в твоей жизни ничего не происходит.

Пауло Коэльо

Что такое быть писателем? Это все время – постоянно – писать книги. Принимать новые вызовы. Вы находитесь постоянно на пути реализации своей мечты. В чем заключается ваша мечта? – В том, что вы постоянно идете к своей мечте. Я постоянно себя должен реализовывать, как писатель, двигаться вперед. Каждая книга, которую я написал, это моя попытка понять самого себя, часть самого себя. И, разумеется, для того, чтобы понять глубже, я полностью концентрируюсь на теме, которую выбираю для книги. Я, в конце концов, являюсь первым и единственным читателем своей книги, когда другие ее еще не видели, когда я еще не отдал ее издателям.

Габриэль Гарсиа Маркес

...Журналистика помогает писателю не только тем, что поддерживает живую искру в работе, она обеспечивает постоянный контакт со словом, а главное – постоянный контакт с жизнью. В тот день, когда писатель утратит связь с действительностью, он перестанет быть таковым. Занимаясь журналистикой, этот контакт сохраняешь, а вот литературная работа, напротив, все дальше и дальше уводит нас от жизни. Слава же вообще рвет последние нити, и если упустишь момент, окажешься под непроницаемым колпаком, навсегда лишившись способности понимать, что происходит вокруг.

Шеймас Хини

Очень часто я черпаю темы для своих стихов из детства, из тех образов, которые всплывают в моей памяти. И чаще всего я пишу именно по памяти о том, что произошло в прошлом. 5 или 6 раз со мной случилось такое, что я написал стихи, основанные на снах или те стихи, которые я увидел во сне. Но я должен признаться, что само написание стиха, творение стиха требует от поэта, в частности, от меня пребывание в таком сонном состоянии, мечтательном состоянии. Должен сказать, что я не имею никаких предубеждений относительно той или иной формы стихосложения. Я достаточно гибок в этом плане, то есть форма моих стихов может быть и свободной, и традиционной. Например, сонеты всегда в свободной форме. Подготовила Лариса Орехова.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

я 5 ду исполняетс го 0 1 0 2 в у б у м ЕН-кл читателей с эти Удмуртскому П и в о н е л ч х и ем наш лет. Поздравля илеем! х интересных ы в о н прекрасным юб , я и н е о тр енного нас Желаем возвыш тесь с нами! й а в та с о а гд е с ед! В проектов и поб

ар

арын тырме 5 0 1 0 2 ы л б у л -к э но Удмурт ПЕН солэсь ёзчиосс ы м ко ь с а л кы еч ар. Њ дыр арлыдэн! л у ш та э с с ё ь с ь лыдњи мылкыд, выл и ч п ка ы м Сћзисько рмонъёс! Котьку о в о н с ё ъ ж у ь с тунсыкое џош! луэлэ милемын Удмурт ПЕН-клублэсь альманахсэ поттыны юрттћзы: Финляндиысь Кастрен Общество, Удмурт Элькунысь лулчеберетъя, печатья но ивортодэтъя министерство, «Инвожо» журналлэн редакциез, «Известия Удмуртской Республики» газетлэн редакциез, «Моя Удмуртия» телерадиокомпания.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Андрей Баранов Руководитель Ижевского филиала ОАО “Вымпелком” (торговая марка “Билайн”)

ПОЭЗИЯ И БИЗНЕС Андрея Баранова – поэта и менеджера, без преувеличения можно представить как одну из наиболее экзотических персон в истеблишменте Удмуртии. Ему подвластны две стихии, две экзистенции, казалось бы, пребывающие в извечном противоречии: творчество и деньги… Думается, только по-настоящему талантливому человеку удается не потеряться в лабиринтах разности этих миров, найти и полнокровно, многообразно выражать себя. Беседа с Андреем Барановым, однако, привела нас к мысли, что поэзия и бизнес не так далеки друг от друга, и в жизни нашего героя они составляют единый сюжет, пусть и несколько завуалированный. И творчество, и бизнес – явления, обусловленные темпераментом, который имеет множество имен – «мировоззрение», «характер», «харизма». Возможность соприкоснуться с «темпераментом» Андрея Баранова – чрезвычайно полезный, нетривиальный опыт. – Андрей, в этом году «Инвожо» исполняется 20 лет. Как Вы видите настоящее и будущее нашего журнала? Как стать успешнее? – Да, я слежу за «Инвожо»… Вы задали мне вопрос, и я вспомнил о «ШО» – издающемся в Киеве «журнале культурного сопротивления» (так он себя позиционирует). Там материалы публикуются на трех языках – русский, украинский и бело-

русский. «ШО» немножко такой гламурно-литературный. В журнале пишут о том, что слушать, что смотреть, что читать. Рубрики так и называются – «ШО слушать», «ШО читать»… Фишка журнала, на мой взгляд, в том, что издатели «захватили» публику, у которой есть деньги, амбиции и которая хочет казаться интеллектуальной, гламурной (а некоторая часть такой и является). ПосмотриУдмурт ПЕН-клублэн альманахез

те на рекламу в «ШО»: дорогие рестораны, автомобили, операторы мобильной связи, концерты звезд… Трудно представить таких рекламодателей, например, в легендарном «Новом Мире», тираж которого около 5000 экземпляров на всю Россию, или в том же «Инвожо»? Кстати, тираж «ШО» в районе 20000, штат журнала человек 20, все очень серьезно. Журнал вышел на самоокупаемость (ранее финансировался за счет частных инвесторов), но с самого начала позволил себе хорошую печать. География у журнала довольно большая – вся Украина, регионы России и Белоруссии. У вас журнал ежемесячный, в каком смысле – элитарный, «не для всех». Я бы по аналогии с «ШО» попытался уйти в «гламур», возможно, захватил бы интересы чиновничьего истеблишмента – и при этом попытался бы остаться на заданной ранее высокой планке требований к содержанию журнала. – Как Вы ощущаете культурный ландшафт Ижевска? – Я не участвую в процессе образования этого ландшафта. Во всяком случае – активно. – Это осознанный выбор или просто обстоятельства так складываются? – Мне просто не хватает на все времени. Если есть свободное время, то я занимаюсь более увлекательными с моей точки зрения проектами. Я не посещаю культурные мероприятия, поскольку считаю, что они должны дозироваться, они не должны стать моей повседневностью. Иначе многое теряется, многое остается в стороне. Тем не менее, я стараюсь присутствовать на тех мероприятиях, которые делают мои знакомые, друзья. Но так как знакомых у меня немного, а друзей еще меньше, то и на мероприятиях я бываю очень редко. – Что Вам интересно сейчас? – Моя работа в «Билайне». Был довольно долгий период, последние год-два, когда развитие, казалось, замедлилось, и моя роль менеджера сводилась к техническим, прикладным вопросам: как сэкономить, как снизить риски и прочее. Кризис, в общем… Но сейчас многое поменялось! Появились признаки движения вперед, совершенно новая среда и новые продукты – например, те же технологии 3G и модемы для беспроводного доступа в Интернет. Это новые каналы продаж, новый тип взаимодействия с клиентами… Очень интересно. – Ваше отношение к деньгам… Деньги… Начну издалека. Я совершенно не предполагал, что буду работать в коммерческой компании. Я был горд, что поступил в Литературный Институт им. М. Горького, что его закончил, что я что-то пишу. После института была ас-

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

пирантура того же Лита. И – безденежье… Два лета подряд мы вместе с женой покупали вещи в Москве, привозили на местный рынок и продавали. Итогом этих обменных операций и удачного стечения обстоятельства стала квартира в Москве. Все это время мы жили в литинститутской общаге, и я пытался совмещать литературу, науку и бизнес. Писал диссертацию, которая называлась «Воссоздание национального своеобразия удмуртской поэзии в русском переводе», переводил удмуртский фольклор... Но, как сейчас помню, взял первое попавшееся объявление и 3 ноября 1993 года (этот день я запомнил) устроился агентом по продажам. Причем у меня был выбор – за оклад 70 долларов в месяц что-то типа бумажки перекладывать или агентом – безо всяких гарантий и даже без официального трудоустройства. и за первую же неделю я заработал двести долларов, это был 1993 год. Была жуткая ломка: как же – ведь я такой умный, без пяти минут кандидат наук – и приставать к людям?! Ничего, сломался. Первая неделя – двести долларов, вторая – триста… За первый месяц я заработал полторы тысячи долларов. Это были огромные деньги в те времена для Москвы, это были сумасшедшие деньги! К тому времени я уже выпустил две книжки стихов, обе безгонорарные, были публикации в журналах, альманахах, за которые я получил три копейки. У меня был пятилетний сын, жена-студентка – поэтому выбор был очевиден. Так случилось, что я стал агентом, потом менеджером, затем директором компании… О чем мы? Да, о деньгах. Сначала, когда я пошел служить, они нужны были, чтобы покрыть свои потребности. Казалось: вот заработаю еще столько и уйду обратно писать. Но, как часто бывает, инструмент стал целью… появился азарт работы и азарт зарабатывания. Это стало чем-то вроде увлекательной игры: быть первым, непременно заинтересовать человека и… заработать. Срок защиты диссертации у меня был в декабре, и где-то осенью я почувствовал себя перед выбором. В первую очередь, мне было крайне неудобно перед моим научным руководителем, довольно известным переводчиком, поэтом Львом Озеровым, учеником Ахматовой, Пастернака... Я вдруг осознал, как это сложно – соскочить с иглы моей работы. Конвейер включился, и остановка его означала – выпасть из игры, из обоймы, отдать все, что я построил, кому-то другому. При этом я понимал, что мне нужно-то всего недели три – но полного отключения: дописать предисловие, послесловие, составить библиографию… И я обманул сам себя, как страус. За хорошую работу мой босс дал мне недельный тур на двоих в Испанию. И вот я взял с собой в Испанию диссерта-

цию, думая (вот наивный – это была моя первая поездка за границу!), что я что-то напишу. Но, естественно, там было не до этого... Вот так вот. И, возвращаясь к деньгам… Их, после того, как я пошел работать, хватало на все потребности и запросы мои и моей семьи, которые, впрочем, и тогда, и сейчас были невелики. Поэтому долгое время я относился к денежным знакам как к очкам, к баллам, которыми поощряются успешные игроки. И не более. – С возрастом, ростом успешности меняется ли отношение к деньгам? – О, да – меняется… Сейчас я поумнел (смеется) и понимаю, что деньги – не эфемерные баллы, а реальность, за которую можно получить какую-то другую реальность… – Вы упомянули о Вашем первом путешествии в Испанию. В каких странах Вы побывали, и что дают в духовном плане поездки? – Замечу для начала, что я очень консервативный человек. Я был во всех странах, в которых привык отдыхать средний класс. Дальше, на экзотику типа Мальдив или Австралии, я не смотрю. А не смотрю, поскольку знаю, что мое вдохновение также консервативно, оно часто «привязано» к местам, куда я возвращался неоднократно. Я побывал в Испании, Тунисе, Турции, Египте, Украине, пока не открыл совершенно удивительное место. Никакая Анталия или атолл в Тихом океане с ним не сравнятся, больше ничего не хочу искать! Уединенная бухта, один отель, дачный поселок, яхт-клуб, горы кругом – и все… Каждое утро и вечер – поход в горы. Это первое место отдыха, из которого я приезжаю, скинув килограммы. Скакать козой по горным тропам – здорово! – Ваши путешествия постоянно трансформируются в сюжеты. Путешествия предопределяют поэтические впечатления. Я помню, в одном из Ваших стихотворений лирический герой встречается с девушкой-турчанкой… – Я человек, который, по всей видимости, лишен фантазии. Я что вижу, о том пою. Не могу писать о тех ситуациях, в которые не попадал… Не могу описывать те чувства, что сам не испытывал… В реальности была эта встреча, встреча с турецкой девушкой Айше. Все это трансформировалось в поэтический сюжет… – Вы назвали себя консервативным человеком. Вам в жизни мешает это качество? – Да, пожалуй, мешает. Однако, условия моей работы таковы, что приходится избавляться от врожденной консервативности, приходится учиться быть гибким. Я сам иногда выхожу на улицу, чтобы продать модем, пристаю к людям, говорю: «Здравствуйте», улыбаюсь. Для меня это не зазор-

но, это нормально. Нельзя требовать от сотрудников и от дилеров продаж, если сам не знаешь, как продавать. – В вашей поэзии одна из главных тем – тема прошлого. Вы человек, ориентированный больше на прошлое или будущее? – Да, вы это точно заметили… У меня есть такое стихотворение, прочитаю его: А счастье все же было, было!.. На лужицах оно рябило, сквозило майским ветерком. Оно в окошках ставней било, когда в трубе низовка выла, а я писал стихи о том как я несчастлив… Счастье было! Оно со мной играло в жмурки, прикидываясь не собой. И обманувшись, кофе в турке я жег и жег очередной. Оно молчком сидело в кресле, оно сверчком скрипело, если садилось солнце за холмы. Оно металось светом свечки и умирало с жаром печки, шепча беззвучно: «Мы…» Из тьмы часы смотрели… Счастье было. А я сидел и пил вино и не жалел, что уходило неслышной поступью оно. Так что – да… Прошлое. Детство. Мама, отец. Город Сарапул, в котором я родился. Азовское море и Ейский лиман, где жила моя бабушка… В общем – прошлое. – Вы помните довольно знаменитую фразу поэта Михаила Дудина о том, что на жизнь каждого человека приходится одинаковое количество счастья, только одни проживают его за 20 дней, а другие растягивают на 20 лет. Вам какая позиция ближе? – Я думаю, что у счастья нет такой меры. Мне кажется, что счастье неограниченно, его не может быть много или мало. – У вас есть сейчас ощущение счастья? – Есть осознание счастья, чувство счастья. – Для Вас характерна дисгармония головы, разума и сердца? – Дисгармония такая встречается, когда нужно принять какое-то решение, – например, уволить человека, а его, скажем, жалко. Заметил, что когУдмурт ПЕН-клублэн альманахез

да иду на поводу у чувства, как правило, принимаю неправильное решение. И чем дальше, тем больше я в силе этого правила убеждаюсь. – Существует ли в Вашем мире интуиция? – Да, существует. Но что такое интуиция? На мой взгляд, – это видение решения. Чувственный опыт, сознание подталкивают тебя к некой идее, к этому решению. Для меня очевидно, что интуиция основывается на опыте человека. Не понимаешь почему, но понимаешь, что вот так, а не иначе. И это уже не чувства. – Что слушаете в машине? – Слушаю «Наше радио», «Ретро FM». Мне близка музыка восьмидесятых, советская музыка. Я вслушиваюсь в тексты песен, для меня важно качество песенных текстов. – Чем для Вас является поэтическое искусство? – Поэзия для меня является одним из главных способов познания, прочувствования мира. Написать стихотворение – процесс естественный в моей жизни, как подумать или, например, поплакаться в жилетку. Ведь, как правило, стихи пишутся не от хорошей жизни, а когда плохо. Когда плохо, когда все тошно просто, приходишь домой, опускаешь бессильно портфель, завариваешь чай и жалишься сам себе: «Как все достало, какой же я одинокий, как же мне плохо». И как-то само собой перейдешь на стихи и напишешь что-нибудь неплохое… Несколько лет назад я даже поймал себя на мысли, что не то, что пишу, но даже думаю пятистопным ямбом, хоть и белым. Потом был другой период: тяжеловесные, прозаизированные длинные строки. В последней книжке, например, у меня есть стихи такого размера, что в ширину листа не укладываются, и рифмы, если читатель неподготовлен, очень трудно услышать. Просто каждому времени – свой размер, свой тип познания. – А задумывались ли Вы над тем, что, быть может, Ваша поэзия – главное в жизни? – Конечно, задумывался, тщеславия мне было не занимать! Я однозначно видел себя писателем, причем хорошим. И никем, кроме писателя. Но потом случились семь лет, когда я не писал вообще стихов, с головой ушел в работу. И, вы знаете, в тот момент я даже испытывал счастье

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

от осознания того, что я не пишу стихов, что я освободился от этого. Теперь все несколько иначе. Стихи я пишу, но я счастлив от осознания того, что кроме них у меня есть еще работа, другая, помимо писательства. В первый раз я почувствовал это в Москве, перед самым возвращением в Ижевск. Ежегодно в подмосковных Липках проводится семинар молодых писателей, где семинары ведут прославленные мэтры, редактора толстых журналов типа «Нового Мира» и «Октября». За те несколько дней я насмотрелся, как раболепствуют перед редакторами молодые писатели, как они все готовы отдать, чтобы на них обратили внимание. И вот тогда я почувствовал себя удивительно свободным: мне безразлично, напечатают меня или нет! И когда меня в последние годы стали печатать в толстых журналах, в том же «Новом Мире» и «Знамени», какого-то особого восторга я не испытал. А вот лет пятнадцать назад я бы точно лопался от гордости: я – писатель, меня признали! Так что, поэзия в моей жизни главное. Но не самое. – Но Вы же чувствуете, что пишите хорошие стихи? – Я чувствую, что некоторые стихи действительно хорошие…Что вполне меня устраивает… – Планируете издать книжку в ближайшем будущем? – Нет, не планирую. У меня нет ощущения, что я написал еще на одну книжку. Я просто пишу, если пишется. А если нет – продаю модемы! (смеется).

– Что Вы читаете в последнее время? – Это очень провокационный вопрос… Наверное, как большинство малолетних графоманов, я писал стихотворения, не слишком читая других авторов. И только спустя какое-то время, когда уже старшеклассником, стал ходить в сарапульское литобъединение, я открыл для себя Давида Самойлова, к которому периодически врозвращаюсь, Владимира Соколова… Ну и, конечно, Олег Хлебников, тогда уже не ижевский, а московский. С удовольствием открываю последнюю его вышедшую книгу, подаренную мне автором в прошлом году! Беседовали: Пётр Захаров, Алексей Арзамазов, Лариса Орехова.

Андрей Баранов Родился 18 декабря 1968 года в Сарапуле. Первая публикация состоялась еще в десятом классе – в газете «Красное Прикамье». Окончил Литературный институт имени Горького (1991) и аспирантуру (1994) того же института без защиты диссертации. В Ижевске вышли две книги его стихов: «Ранние холода» (1990) и «Ключи» (1991). Примерно к тому же периоду относятся его публикации в минском журнале «Парус» (1987) и молодогвардейском альманахе «Поэзия» (1989). Примерно с 1993 года отошел от поэтического творчества и практически не писал; однако в 2000-м вновь «взялся за старое» – благодаря случайно открытому интернет-сайту Стихи.ru, публикуется также на Поэзии.ru, Прозе.ru, Термитнике и других сайтах. Участник литературной группы «Рука Москвы» и литобъединения «Пиитер». Публиковался в журналах «Смена» и «Арион». Лауреат «Интернет-премии» I степени МО СП России за I квартал 2003 года. Две последние книги его стихов вышли в петербургских издательствах: «Солнце на стене» (2003) и «*ссылка верна» (2005). Появление псевдонима комментирует так: «Девяностые годы развели меня-пишущего и меня-остального настолько, что все публикации последних лет в Cети и в оффлайне я публикую под именем героя моего так и ненаписанного романа: Глеб Бардодым (Gleb Bardodym)». В настоящее время – руководитель филиала компании ОАО “Вымпелком” (торговых знак Билайн) в Удмуртии.

***

Ижевск Наше солнце, как мячик, уже на излете, забьется в жадных лицах подруг, в застекленных витринах, в бокалах вина, и завод вдалеке, как медведь на песке, подыхая, к воде припадет и напьется раскаленного в кровь чугуна. Наше солнце полощет бинты покрасневшие. Вечер так спокоен и бронзов, медлителен, южен и тих. Наши верные женщины оголяют улыбки и плечи и садятся в чужие авто. …Бормочи надоедливый стих, расслабляйся, орешки коли и рассказывай басни, и танцуй сам с собой, хоть оркестрик умолк навсегда! Наше солнце в витринах, как зверь умирающий, гаснет… Заведенье закрыто. Пора уходить, господа.

Что нужно больше? – Вечер тих и прян... Что нужно больше? – Вечер тих и прян, расслаблен, словно женщина в истоме. Листва еще сочна, мясист бурьян, и до утра не гаснет лампа в доме, ложась крестом на влажный шелк полян. Что нужно больше – если больше нет покоя теплых волн и кастаньет сверчков, цикад, кузнечиков? – Не знаю… Зачем ищу в самом себе ответ и, отыскав едва, опять теряю?.. А вечер прян и пьян, и легок – как вино в моем бокале неотпитом, как женщина, как жизнь – за шагом шаг по теплым отступающая плитам.

В теплой ванне, в холодной квартире карандашною точкой в пунктире, мокрой птахой в тяжелой листве, одиноким сигналом в эфире в моросящей дождями Москве – или Вене?.. Но – спряталась вена. Пахнет мыло дешевым вином, и стучит, как башкою о стену, кран дырявый, худой метроном. Метроном никогда не собьется, и стена-тишина не прорвется… Только детство, как пуля, вернется – и циркач железяку согнет в рог бараний, и фокусник Спиря спрячет мальчика где-то в надмирье – и отыщет… И зайчиком в тире с края ванны рука соскользнет.

Здесь камни помнят о дожде... Здесь камни помнят о дожде спустя столетье. Здесь забывают о вожде на сутки третьи. И наши броские слова – в кармане мелочь. Здесь только музыка права – ветров и мельниц. Они сотрут за годом год, за камнем камень… И даже музыка умрет, и даже память. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Жить нужно как люди... Жить нужно как люди: легко и счастливо. …В окошке распахнутом город дождит. По пятницам Бонд и холодное пиво, футбол по субботам… Все лето – в кредит, который обратно попросят не скоро. Но он рассосется внезапно и споро – заначкой, томящейся в томике снов, читаемых на ночь, когда не мешают они суете и в себя не вмещают молчанье ни разу несказанных слов... и тихо прощают, прощают, прощают дождливое лето и нашу любовь.

Смотри, как нас осаживает сад... Смотри, как нас осаживает сад то мертвым зноем, то грозой внезапной. Что будет завтра? Да, что будет завтра? Бог весть, что будет… Я не виноват в незнаньи этом, ты не виновата. По синей речке, как буксир баржу, тюки толкают с плотно сбитой ватой. Вот так и нас с тобой столкнут когда-то, когда мы… Нет, не стоит. Не скажу. Ты знаешь, этот сад имеет край, а край – начало… Кто кого имеет значенья не имеет. Просто знай: там сад редеет, и река мелеет, и краски слепнут, и гортань немеет. Доверься мне: дай руку и ступай за мною следом! Яблоко твое я съел до самой горечи сердечка. Теперь и твой черед калитки тайну попробовать открыть и полюбить…

Когда земля под нами провернется... Когда земля под нами провернется – коварный шар под старым циркачом, и солнце, как прожектор, разорвется, горячим осыпая сургучом, –

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

потянет вдруг махрою из курилки… И, не содрав свой шутоватый грим, мы упадем в несвежие опилки щекой небритой, лбом непробивным. Нам будут хлопать, сидя на диване. Но пауза затянется… Опять нас будут тормошить. А мы – не встанем, не отзовемся, хоть и будут звать. Пусть блюдца бьются, плачутся валторны, сменяются в партерах господа – а номер наш не выпадет повторно, и мы не повторимся никогда.

Раскаленное солнце закамских песков... Раскаленное солнце закамских песков. Плавники затонувших мысков… Тени – только от птиц… Камыши… Ковыли… Это времени край и земли, за которым сохатый трубит, как Роланд, на неслышимых уху басах. …Дай мне этот бесценный, бесцельный талант – забывать о идущих часах на запястье твоем, на планете моей механических кукол и долгих дождей, и себя, как стихов омертвевших тетрадь, вспоминать, вспоминать, вспоминать…

Еще остался кофе в банке... Еще остался кофе в банке, листок – на ветке, день – во мне и на пустынном полустанке я – отражением в окне, где только лампы нимб слепящий да я, далекий, настоящий, в ее спасительном огне.

И з в е с т н ы е пи с а т е л и о л и т е р а т у р е : Жозе Сарамаго Я не разделяю литературу по категориям. Есть, например, развлекательная литература. И она необходима. Время от времени я беру в руки книгу, которая бы меня отвлекла от некоторых мыслей. Но есть и другая литература, которая заставляет думать, рассуждать, мыслить. Что касается меня, то я никогда бы не смог написать роман, не затронув в нем хотя бы один из волнующих меня вопросов. Книга для меня – это место, где я размышляю о мире, о жизни, об обществе, об истории, о времени, прошедшем и настоящем. И, конечно, о будущем. Поэтому литература для меня – это место и пространство для размышлений.

Салман Рушди В моем представлении литература – это что-то среднее между классической симфонией и джазом. Но что самое интересное, в литературном произведении музыкальная тема заключена не в нотах-словах, а в предложениях. Не слова, не только слова, а музыкальный слог может передать массу вещей. Если вы пишете стаккато, то ваш голос пробуждает у читателя беспокойные чувства. Если пишете длинными, текучими предложениями, это, скорее всего, лирика.

ГЕРТА МЮЛЛЕР Литература не может уйти от реальности, как бы ей этого ни хотелось. Даже самая экспериментальная. С помощью литературы можно лишь лучше понять реальность, помочь себе справиться с ней, но не убежать.

Гюнтер Грасс Довольно часто происходят дискуссии, может ли литература изменить мир. У меня есть прекрасный пример. После одного выступления ко мне подошел мужчина лет 60 и стал меня благодарить. Он сказал: «Я прочел ваш роман в 16 лет (мне это было строжайше запрещено) и понял, что то, что я считал вредными привычками, на самом деле очень естественно. И моя жизнь стала гораздо веселее». Вот так и действует литература.

Дорисс Лессинг Я писала в течение всей жизни. Почему я должна это прекратить? Жизнь – это очень тяжелая работа, ведь так? Меня волнует процесс создания того, что раньше не существовало. Я создаю истории из ничего. И наслаждаюсь тем, что рассказываю истории. Подготовила Лариса Орехова.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Владимир Дубосарский & Александр Виноградов

Владимир Дубосарский 1964 году родился в Москве. 1980–84 гг. учился в Московском художественном училище Памяти 1905 года. 1988–91 гг. учился в МГХИ им.Суpикова. С 1994 года – член МОСХ. С 1994 года работает совместно с Александром Виноградовым. 2004 году организует культурный центр «АртСтрелка», открывает галерею «АРТСтрелка-projects» (совместно с О. Лопуховой).

Александр Виноградов 1963 году родился в Москве. С 1980 по 1984 гг. учился в Московском художественном училище Памяти 1905 года. С 1989 по 1995 гг. учился в МГХИ им. Сурикова. С 1994 г. – работает вместе c Владимиром Дубосарским. Живет и работает в Москве.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Не отказываясь от традиций советской живописи, точнее, взяв на вооружение основные требования социалистического реализма, ДубосарскийВиноградов возрождают жанр монументального тематического полотна. Они декларируют работу на заказ, хотя их заказчик – чаще всего виртуальный, несуществующий. Речь скорее идет о пресловутом социальном заказе, который художники пытаются угадать, живописуя то, чего хочется “простому народу”. В рамках “заказа” художники иронично играют масскультурными клише, рекламными образами, создавая нового героя: позитивного и победоносного. Яркая палитра, “невозможные” встречи разнородных, разноплановых персонажей на плоскости холста – множат реальных поклонников виртуального заказа. Живописный язык ДубосарскогоВиноградова, как и многих представителей актуальной живописи, понимают как текст, но, в отличие от предшественников, этот язык легко воспринимается зрителем без расшифровки. Обнаженные разнузданные трактористки; Гельмут Коль на свадьбе молодых немцев; романтичные и значительные герои – Ельцин и Лебедь; Сталлоне, рисующий позирующего Шварценеггера в кругу детей – веселые виртуальные фантазии (вполне в духе социалистического реализма) обнажают способ современного мышления со всеми его парадоксальными изгибами. Не случайно культовый среди молодежи писатель Виктор Пелевин, с согласия авторов, оформил свой новый роман иллюстрациями с уже готовых произведений Дубосарского и Виноградова. Причем, русская версия иллюстрирована американскими поп-идолами, в Америке книга выйдет с персонажами Мишки и Барби, а в Германии – это будут немецкие культовые Удмурт ПЕН-клублэн альманахез 21 фигуры.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

ДМИТРИЙ ПРИГОВ Русский поэт, художникграфик. Один из лидеров русского «неофициального искусства». Родился 5 ноября 1940 года в Москве, в семье инженера и пианистки. После окончания школы два года работал слесарем на заводе. В 1959–1966 годах учился в Московском высшем художественно-промышленном училище (быв. Строгановское). С 1966 по 1974 годы работал в архитектурном управлении Москвы. С 1975 года – член Союза художников СССР. С 1989 года – участник московского Клуба Авангардистов (КЛАВА). Стихи начал писать с 1956 года. В 1970–1980-е его произведения печатали за рубежом в эмигрантских журналах США (альманах «Каталог»), Франции (журнал «А–Я») и Германии, а также в отечественных неподцензурных изданиях. Свои тексты исполнял преимущественно в буффонадной и экзальтированной манере,

почти кликушеской. В 1986 году направлялся на принудительное лечение в психиатрическую клинику, откуда был скоро освобожден благодаря протестам деятелей культуры внутри страны (Бэлла Ахмадулина) и за рубежом. На родине начал публиковаться только во времена перестройки, с 1989 года. Печатался в журналах «Знамя», «Огонек», «Митин журнал», «Московский вестник», «Вестник новой литературы», «Новое литературное обозрение» и др. С 1990 года – член Союза писателей СССР; с 1992 года – член русского Пен-клуба. С конца 1980-х периодически приглашается с литературными и музыкальными номерами в различные телевизионные программы. С 1990 года изданы более десятка стихотворных сборников, несколько книг прозы. Помимо сугубо литературной деятельности, Пригов написал большое число графических работ, коллажей,

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

инсталляций, перформансов. С 1975 года – участник изобразительных и литературных андеграундных акций, а с 1980 года его скульптурные работы выставляются за рубежом. Первая персональная выставка – в 1988 году в Struve Gallery (Чикаго). Участвовал также в различных музыкальных (группа «Среднерусская возвышенность», совместные работы с композитором Сергеем Летовым и др.) и театральных проектах. С 1999 года (общероссийский фестиваль-конкурс «Культурный герой») активно привлекается к участию в руководстве и в жюри различных фестивальных проектов. Умер Пригов 16 июля 2007 года в Москве.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Лариса Звездочетова Живописец, автор объектов и инсталляций. Родилась в Одессе в 1958. В Москве с начала 1980-х. С конца 90-х живет и работает в Голландии, а также в Москве и Одессе. Принимала участие в выставках АПТ-АРТа. В своих произведениях обращается к народному творчеству, вещам повседневного обихода и кодам бытовой культуры. Работы хранятся в коллекции Государственной Третьяковской галереи, музее Лювига в Аахене, Музее современного искусства г. Парижа, Государственном Русском музее, музее Циммерли (США).

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Г.А. Никитина Финно-угорские народы России в социальных трансформациях XX века: опыт и проблемы адаптации Преамбула. В XX в., самом динамически насыщенном столетии всемирной истории, финно-угорские народы вместе со всей страной пережили как минимум две масштабных социальных трансформации модернизационного характера. В самом начале века это была модернизация, модель которой в отечественной историографии принято называть «имперской». На раннеиндустриальной стадии ее развития (вторая половина XIX – начало XX в.) традиционные, преимущественно аграрные, сообщества, в том числе финно-угорские, были вовлечены в процессы радикальных экономических преобразований и сопровождавшей их социальной эволюции. После октября 1917 г. Россия вступила в качественно новую полосу развития, которая обеспечивалась своеобразными идеологическими, институционально-политическими, экономическими инструментами. «Имперскую» модель модернизации сменила «советская», во многом обнаруживавшая черты преемственности, что позволяет рассматривать их в едином исследовательском контексте. У России не было иного пути, кроме продолжения прерванного кровавой драмой первой мировой войны перехода от традиционного, аграрного к индустриальному обществу. На излете XX в. рухнул коммунистический строй, с краха которого для России начался отсчет нового времени. Генеральным вектором ее развития стали процессы преимущественно либеральной трансформации политической, экономической и социальной системы общества. Исторический промежуток времени между социальными трансформациями начала и конца XX в. не был отмечен какими-либо кардинальными преобразованиями, ибо предпринимаемые реформы либо не увенчались успехом, либо не оправдали надежд реформаторов. Советское общество осуществило индустриализацию страны, испытало трагедию

Великой Отечественной войны, открыло дорогу в космос, но его экономика развивалась преимущественно в русле экстенсивной эволюции, негативные последствия которой отчетливо проявились в последней трети столетия. В современной историографии трансформация посткоммунистических стран анализируется с помощью теории транзита, имеющей определенную близость с теорией модернизации. Различными являются только точки отсчета. Если под модернизацией понимается переход от традиционного общества к индустриальному, то трансформации постсоветского времени интерпретируются как транзит от коммунистической командно-административной системы к модели развития западных стран. Правда, реалии первого пореформенного десятилетия показали, что механическое заимствование западной модели развития не стало рецептом и гарантом успешности российских преобразований. В этой связи транзитологический подход к проблеме стал подвергаться критике. К анализу российских трансформаций рубежа XX–XXI вв. можно подойти и с позиций оценки качества содержания и стратегии проводимых реформ. При таком подходе невозможно не согласиться с мнением старшего вице-президента Всемирного банка Дж.Стиглица о том, что причины неудач коренятся в некомпетентности самих реформаторов, испытывавших «чрезмерное доверие к моделям экономики, почерпнутым из учебников». Действительно, прошедшие годы показали, что ход и результаты трансформационных процессов в России, а также надежды, с ними связываемые, не оправдались. Спутниками реформ стали болезненные социальные потрясения и регресс практически во всех сферах жизнедеятельности россиян. В этой связи изучение проблем, связанных с трансформацией постсоветского общества, приобрело чрезвычайную актуальУдмурт ПЕН-клублэн альманахез

ность, что, конечно же, не снимает необходимости анализа трансформационных процессов начала XX в. и их последствий для судеб финно-угорских народов России. Наиболее актуальной представляется фиксация внимания на этнодемографических параметрах, уровне социально-экономического развития, включенности в общественно-политические процессы и, наконец, сохранности родных языков. На наш взгляд, эти аспекты заявленной проблематики являются достаточно важными и одновременно репрезентативными для суждений о степени адаптированности российских финно-угров к трансформациям XX века. Социальные трансформации начала XX в. финно-угорские народы Российской империи начала XX в. профессор А. Каппелер относит к числу «молодых», или «малых» наций, не обладавших собственными элитами, имевших несовершенную социальную структуру, не имевших традиции средневековой государственности, литературного языка, высокоразвитой профессиональной культуры. Это были «крестьянские народы», которые очень медленно вовлекались в процессы формирования национального самосознания. Нередко «малый народ» оказывался объектом двух или нескольких разнонаправленных национально-культурных и конфессиональных влияний: с одной стороны, русификаторской политики Империи, с другой – националистических устремлений соседних, более развитых народов . История финно-угорских народов России – яркое тому подтверждение. После октября 1917 г. исторически судьбоносным для восточно-финских народов – карел, коми, мари, мордвы и удмуртов – событием стало образование автономных государственных образований. Усложнилась их этническая структура. Практически у каждого этноса появились этническое ядро (компактно живущая на территории автономий часть этноса), этническая периферия (компактные группы, отделенные от ядра и проживающие на этнической территории, не вошедшей в состав национальной государственности), и, наконец, части этноса, рассеянные по территориям, занятым другими этносами. С этого времени началось несовпадение истории «национального» края и этнической истории народов. Однако на протяжении XX в. титульные автономные образования стали составной частью этнического самосознания финно-угорских народов. Как пишет С.Лаллукка, «этноконсолидирующее воздействие титульных республик и округов распространяется даже на тех представителей этих народов, которые проживают за пределами их автономий», и «крайне важно, чтобы эти автономные образования могли сохранить свой статус и целостность при проведении в России реформ административно-территориального устройства». В целом, первое послеоктябрьское десятилетие для финно-угорских народов стало временем значи-

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

тельного социально-культурного прогресса, становления многожанровой литературы, театра, развития профессионального изобразительного и музыкального искусства, расширения сферы функционирования родных языков, национального издательского дела, временем развертывания широкого научнокраеведческого движения, начала общественного движения по изысканию и сохранению традиционной культуры, народного творчества. Была создана письменность и национальная школа вепсов, ижоры, кольских саамов, ханты и манси. В основу ранней советской национальной политики был положен принцип равенства народов внутри союзного федеративного государства как средство достижения равенства в социально-экономическом и социально-культурном уровне развития разных народов, преодоления отсталости менее развитых. Советское государство отказалось от характерной для позднесамодержавного периода практики насаждения русских в органы управления и административные структуры национальных окраин. Был взят курс на так называемую «коренизацию», т. е. перевод делопроизводства на родные языки и подготовку представителей местного, коренного населения в правительственные и партийные аппараты, в учреждения образования, культуры, науки, здравоохранения, в промышленную отрасль. Начатая в 1924 г. кампания наиболее успешно была проведена в выделявшейся этнической гомогенностью своего населения Коми (92,2 % коми в составе всего населения в 1926 г.). Здесь уже в 30е гг. завершилось становление коми национальной школы, осуществлялось введение коми языка в текущее дело- и судопроизводство. На волостном и уездном уровне в основном была завершена коренизация советского и партийного аппарата. Иная картина наблюдалась в поволжских «финно-угорских» регионах. Так, в Удмуртии к 1935 г. на удмуртское делопроизводство не перешли даже в районах с чисто удмуртским населением. В Удмуртской, Мордовской, Марийской автономиях (в двух последних – в меньшей степени) процесс коренизации был осложнен практически полным отсутствием городского коренного населения. В 1923 г. в Ижевске рядом с русскими (91,1 %) проживало лишь 1,9 % удмуртов. В таких условиях взятый курс следовало проводить осторожно и тактично, но этого не произошло, и в конце 20-х гг. удмуртско-русские взаимоотношения оказались на грани взрыва. В целом, современная историография итоги кампании коренизации среди финно-угорских народов склонна интерпретировать как «плачевные». Поступательное развитие народов советской России в «золотые», по выражению А. Каппелера, двадцатые, было прервано унификацией, массовой коллективизацией сельского хозяйства, сопровождавшейся раскулачиванием и террором. Для «аграрных» финно-угорских этносов новая политика

обернулась настоящей трагедией, нанесшей невосполнимый урон, усугубленный массовыми репрессиями 1930-х годов. Последние практически «на нет» свели все результаты предшествовавшей работы по социально-культурному развитию советских финно-угорских народов. Был подорван культурно-интеллектуальный и нравственный потенциал, огромный ущерб нанесен языкам, национальному самосознанию. Фактически все первое поколение национальной интеллигенции было истреблено. Это означало, что у еще недостаточно окрепших этносов была уничтожена главная сила этнокультурного развития и воспроизводства – молодая национальная элита – интеллигенция. Из духовной жизни вытравливались религиозные верования, вырубались и сжигались предметы культа у кольских саамов, священные рощи и постройки – у удмуртов и марийцев, закрывались и осквернялись православные храмы у карел, коми, лютеранские – у ингерманландских финнов. Гонениям подвергались носители и хранители шаманизма. Прав марийский ученый К. Н. Сануков, считающий, что «многие негативные явления современной национально-культурной ситуации наших народов корнями уходят в тот период, являются не преодоленными последствиями тех событий. Поступательное развитие, когда последующее поколение интеллектуальных сил естественно опирается на предшествующие достижения, наращивая их, было прервано». Огромной силы удар был нанесен по удмуртскому крестьянству. После прозвучавшего на всю страну в 1929 г. скандального «Лудорвайского дела» удмуртская община была отождествлена с органом самоуправления – сельским сходом (кенеш), – против которого как кулацкого, контрреволюционного органа была развернута широкомасштабная кампания террора. В разгар массовых репрессий 1937 г. обвинение «участник кенеша» для жертв доноса или клеветы оборачивалось жестокой расправой вплоть до расстрела. В 1929 г. по сфабрикованному делу «Софин» были арестованы К. Герд и еще 26 удмуртов, 2 коми, 1 мордвин, (а также 1 русский) – представители восточно-финской интеллигенции и ответственных работников, обвиненных в создании националистической контрреволюционной организации с целью формирования единой финно-угорский федерации под протекторатом Финляндии. На долгие годы в Удмуртии развернулась борьба с «гердовщиной» как идеологией якобы национальной узости и затушевывания идеи классовой борьбы в деревне. Поиски «буржуазных националистов», «вредителей» и «врагов советской власти» несли в себе смертельную угрозу для национальной интеллигенции края, и привели к большим потерям в сфере просвещения, образования, науки. В 1937 г., на пике репрессий, в Удмуртии пострадало 1347 человек, в отношении 426 из них была применена высшая мера наказания.

Послевоенное развитие экономической и социальной сферы, культуры советского общества характеризовалось противоречивыми тенденциями. Тяжелая социально-экономическая ситуация вынуждала к усиленному оттоку сельского финно-угорского населения за пределы своих республик и округов – на крупные стройки, целинные земли, где в отрыве от родной среды претерпевало процесс ассимиляции. Самые негативные последствия для демографического, психолого-эмоционального, нравственного состояния финно-угорских народов имела политика ликвидации так называемых «неперспективных» деревень. В категорию таковых в первую очередь попадали малочисленные, по сравнению с русскими, деревни марийцев, удмуртов, коми, вепсов, карел и др. Превращение северных районов в места ссылки, огромное количество ссыльных и переселенцев значительно изменило национальный состав, в частности, в Карелии, Коми. Так, по данным переписи населения 1939 г., в Коми АССР насчитывалось 320,3 тыс. жителей, 90,0 % из них проживали в сельской местности. Коми народ составлял 72,5 % населения, русские – 22 %. К 1959 г. численность населения республики за счет сотен тысяч рабочих лесной, угольной, нефтегазовой промышленности возросла почти в 2,6 раза. Городское население за 1939–1959 гг. выросло 16,6 раза и составило 40,8 %. Доля коми в составе населения уменьшилась до 30,1 %, русских – выросла до 48,6 %, украинцев – до 10,9 процентов. Промышленное освоение Севера и Сибири, разработка месторождений нефти и газа вместо повышения уровня и качества жизни привели к бедственному положению саамов, ханты, манси, родственных самодийских народов. Были погублены, залиты нефтью, выведены из оборота десятки, сотни промысловых угодий, рыбохозяйственных водоемов. За эти годы в несколько раз сократились уловы рыбы, добыча промысловой пушнины, заготовки орехов, грибов, лекарственного сырья, поголовье оленей. Местное население, оставив кочевой образ жизни, в ускоренные сроки было вынуждено приспособиться к современным социокультурным стандартам, тогда как финно-угры Балтийского региона и Центральной России, по словам А. Юнтунена, «к новым условиям жизни приспосабливались на протяжении столетий». Обские угры раньше других сибирских аборигенов испытали на себе последствия внешних воздействий, оказавшись в силу специфики своего расселения, одними из первых на пути освоения восточных регионов страны. Так, если в 1935 г. в Ханты-Мансийском автономном округе проживало 50,8 тыс. человек, то в 1967 г. – 250 тыс. (за 32 года общая численность населения округа увеличилась почти в 5 раз!). Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

В 1960-е гг. был подорван главный рычаг этнокультурного развития финно-угорских (равно как и всех других нерусских) народов: обучение в школах, начиная с первого класса, было переведено на русский язык. Для малых северных народностей отрицательные последствия имело насаждение системы русскоязычных школ-интернатов, отрывающих детей от традиционной среды обитания. Анализ демографических показателей восточно-финских народов Российской империи за 1719, 1848, 1897 гг. явственно свидетельствует о том, что до конца XIX в. их численный рост был гораздо динамичнее, чем у русских. Однако данные 1926 г. стали первым предупреждением о начавшемся негативном дрейфе. С 1939 г. можно было уже говорить об относительном (а у мордвы – и абсолютном) их сокращении. Свою страшную роль в этнодемографических утратах, в прогрессирующей ассимиляции финно-угров сыграли репрессии 1930-х гг. Накануне двух войн – с Финляндией и Великой Отечественной – данные переписи 1939 г. были использованы в качестве источника информации о «неблагонадежных» национальностях, к которым были отнесены меньшинства, родственные народам, зачисленным в потенциальные противники СССР. Война с Финляндией усилила репрессии против всех финноугорских народов, последствия которых наиболее губительными стали для ингерманландцев, ижоры, карел, особенно тверских. Лишения финно-угорских народов в 1939–1959 гг. привели к первому крупному провальному демографическому периоду в их развитии. Убыль численности этносов составила за это время 335,9 тыс. человек. После переписи 1959 г. сокращение численности мордвы, карел, финнов, вепсов, ижоры приобретает устойчивый характер. Второй период убыли населения – 1970–1979 гг. – дал отрицательный прирост населения в 62,3 тыс. человек. И, наконец, третий период – рубеж XX–XXI столетий – стал самым масштабным по потерям населения. Казалось бы, послевоенные годы в истории советского общества отмечены успехами и достижениями, однако их спутниками достаточно рано стали признаки застоя и регрессии, в том числе в сфере национальных отношений. В условиях, когда изменился национальный состав населения республик, в том числе финно-угорских, как следствие интенсивного промышленного освоения и высокой миграции, объективные этнодемографические и этнолингвистические процессы усугубились субъективизмом и непродуманностью установок в национальной политике. Полиэтническая структура населения регионов, в том числе за счет все более возрастающего количества межэтнических браков, превратилась в важный фактор социально-культурной и языковой ассимиляции этнических групп. Национально-русское двуязычие, ставшее характерной чертой большинства коренных финно-угорских народов, после-

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

довательно замещалось одним языком – русским. Этот переход сопровождался снижением функциональной нагрузки на национальные языки, сужением сферы их функционирования. Со второй половины XX в. явной стала эрозия национальной политической элиты, сформировавшейся в процессе коренизации аппарата власти и превратившейся в так называемую этнономенклатуру. Питательной почвой для нее стало регулирование национально-демографических параметров в представительных органах власти. Оно продолжалось вплоть до 1990 г., но, к сожалению, в реальной государственной политике этнический фактор в самом широком смысле этого слова от этого не приобретал более актуализированные формы. Склонность местных этнических общностей к конформистскому поведению, с одной стороны, и желание номенклатуры во всех ситуациях самосохраниться – с другой, привели едва ли не к полному вырождению этнономенклатуры как выразительницы и защитницы интересов своих народов. Похоже, не без оснований К. Н.Сануков адресовал генерации руководителей марийского происхождения достаточно нелицеприятные слова. По его мнению, она, сформировавшись с конца 30-х гг. и правившая до недавнего времени, передала «бразды правления выпестованной ею в своем духе смене», представляющей «собой весьма интересный тип людей, которых В.И. Ленин называл «обрусевшими инородцами». Они, как считает ученый, оторвавшись от родных корней, десятилетиями ущемляли и вытаптывали духовное развитие своего народа. Нельзя сказать, что в постсоветских условиях финно-угорская этнономенклатура стала национально (этнически) ориентированной, более того – отдельные ее представители порой не гнушались попытками использовать энергию этнического ренессанса 1990-х гг. в своих целях. На рубеже XX–XXI вв. в жизни финно-угорских народов, остающихся преимущественно «крестьянскими» (52 % из них – сельские жители), решающими стали аграрные реформы. Сельские труженики оказались заложниками экономического реформирования и внедрения «дикого» рынка, исключившего из поля зрения государства все экономически нерентабельные, ранее дотационные, а теперь депрессивные отрасли народного хозяйства. Ситуация выпадения или исключения из новой рыночной экономики лишь развила наследие советского прошлого, в котором российская деревня, несмотря на лозунг смычки села и города, оставалась на периферии государственных интересов, а жители деревни – в числе наименее обеспеченных россиян. В настоящее время разрыв между городом и деревней стал более очевиден, так как неконтролируемые реформы привели к глубоким и опасным деформациям человеческого и производственного потенциала села, а аграрный труд приобрел черты архаизации, натурализации и примитивизации. На грани развала оказалась со-

циальная инфраструктура села – образовательная, культурная, медицинская. В северных территориях проживания финно-угров, где экономические условия для аграрного бизнеса гораздо менее благоприятны, кризис проявляется еще масштабнее. Фактический отказ государства в адекватной помощи сельскохозяйственному сектору страны, разрушение политических, хозяйственных, социальных, идеологических основ предыдущего этапа развития вынудило финно-угорские народы искать новые опоры жизнедеятельности, устойчивые связи и отношения, опираясь на которые можно было бы обеспечить себе выживание или благополучие в новых условиях. Перед необходимостью таких поисков оказались все социальные слои, корпоративные хозяйствующие субъекты (крупные и средние производители, по Т. Шанину – «крупхозы»), фермеры, семьи, другие малые группы села. Очень скоро среди них оформились полярные группы: одна из немногочисленных успешных адаптанов, другая – из представительного слоя слабых, балансирующих на грани выживания. Из второй группы постоянно рекрутируются дезадаптанты: в таких случаях корпоративные хозяйствующие субъекты становятся банкротами, отдельные семьи – маргиналами, а индивиды деградируют, формируя пока еще редкие ряды сельских люмпенов. Устная информация, полученная от коллег из Мордовии и Марий Эл, результаты исследований современной удмуртской деревни свидетельствуют о том, что в названных субъектах преобладающее число успешных, экономически сильных крупхозовадаптантов является преимущественно «титульным» как по составу рабочих, так и их руководителей. Можно сказать, что консервация аграрного труда и образа жизни финно-угорских народов, их трудолюбие, слабая горизонтальная мобильность в данном случае сыграли стабилизирующую роль в сохранении сельской местности и сельской экономики названных регионов. Результаты исследований сельских реалий Удмуртии позволяют полностью согласиться с мнением известного российского географа Т. Г. Нефедовой, считающей, что социальная архаика «островных» этнических сообществ в кризисных условиях сельского хозяйства оказалась более устойчивой и даже более гибкой. Специфика адаптационных практик сельских финно-угров проявилась в том, что они, сохраняя, по сравнению с русскими, более выраженную приверженность коллективистским традициям, часто предпочитают оставаться в привычных рамках крупхозов. Однако при всех равных условиях основным ресурсом и механизмом выживания тружеников села стало личное подворье как наиболее надежный гарант социального и материального статуса при застойной безработице, низкой цене труда, задержках заработной платы, отсутствии перспектив и других регрессивных реалий современной деревни.

Превращение семейных хозяйств в активных игроков сельской экономики показало, что самостоятельность крестьянского социума России выразилась не там, где предполагалось (например, не в занятии фермерством). Оценивать подобную практику как однозначно позитивную и перспективную едва ли возможно. Выживание СПХ и демонстрация ими значимого экономического результата происходит за счет самоэксплуатации, которая гарантирует определенную экономическую и материальную независимость, но не уменьшает несвободу – несвободу от тяжелого (преимущественно физического) ежедневного труда, необходимости неотлучного пребывания в рамках собственного мелкотоварного хозяйства. Неслучайно один из отечественных крестьяноведов практику перелива энергии созидания селян в личные подворья назвал неоархаикой. В то же время СПХ, как никакая другая форма хозяйствования, ярко отражает степень активностипассивности селян в условиях переходного общества. Если даже основная стратегия их поведения связана с выживанием, то и в таком случае четко просматривается деление сельского социума на индивидов (или семей), мобилизующих свои ресурсы и действия, и пассивных, не предпринимающих усилий для сохранения статуса. Первые демонстрируют образцы практик освобождения от патерналистских ожиданий и расчета на собственные силы, вторые – иждивенчества в ожидании социальной помощи от местного сообщества, органов власти или опеки. Что касается занятия фермерством, прошедшее десятилетие показало, что этот ресурс сельским социумом (и не только им, но и идеологами реформ) был сильно переоценен. Фермеризации как страны, так и регионов не произошло. Существующие фермеры производство и реализацию продукции в основном осуществляют в рамках натурального обмена, практикуют формы неэкономического взаимодействия; многие функционируют в режиме самообеспечения. За годы трансформаций фигура фермера в деревне стала узнаваемой, но фермерский уклад в сельском хозяйстве не стал ведущим. Появление новых факторов сельской экономики в лице акционерных обществ свидетельствует о процессе концентрации производства (а заодно – и собственности) в руках крупных товаропроизводителей, преимущественно – городских бизнес структур, игнорирующих сельский социум в качестве субъекта этого процесса. Подобное становится возможным из-за модернизации экономических отношений преимущественно в технологическом и организационно-правовом направлениях, факторы же развития человеческого потенциала экономики, его нравственная и гуманистическая составляющие остаются в тени, что, кстати, усугубляет критические показатели качественных параметров демографического ресурса села. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

В функционировании сельских сообществ в регионах проживания финно-угорских народов можно выделить некоторые особенности. Так, приграничное положение, наличие природных ресурсов, этническая общность с сопредельной территорией обусловили к Карелии особый подход со стороны ЕС. В данном контексте сельские сообщества региона оказались в уникальной ситуации: помимо внутрироссийских трансформаций, они стали непосредственными участниками инновационных международных инициатив, развитие которых позволяет говорить о карельской модели трансграничного сотрудничества. Остается задаться вопросом, останутся ли сельские сообщества Карелии в роли «сырьевых придатков», периферийных территорий, или, воспользовавшись благоприятными трансграничными условиями, мобилизуют свой внутренний ресурс и выйдут на альтернативные инновационные стратегии развития. Нечто подобное можно сказать и о северных территориях проживания финно-угорских народов России – Республике Коми и Ханты-Мансийском АО. Будущее этих регионов как субъектов Федерации, а соответственно и их населения, во многом зависит от результативности сотрудничества с Баренцевым Евро-Арктическим регионом, появления железнодорожной магистрали Белкомур (Архангельск – Сыктывкар – Пермь) как части транспортного северного коридора, связывающего Транссиб с портами Скандинавии и Архангельска («Баренц Линк»). Значительный потенциал равноправного регионального взаимодействия виден и в новой инициативе северного измерения с участием России, ЕС, Норвегии и Исландии. В связи с этими инициативами появляются надежды на решение социально-экологических аспектов устойчивого развития Севера страны и проблем коренных малочисленных народов, в первую очередь – сопряжения их права на ведение традиционного образа жизни и традиционного хозяйствования с промышленным использованием природных ресурсов. Нельзя сказать, что развитию сельского хозяйства страны внимание не уделяется, однако многочисленные программы, принимаемые каждые 2–3 года, не складываются пока в единую осмысленную государственную стратегию. Между тем разработка такой стратегии жизненно необходима для всего российского сельского социума. Для финно-угорских народов она особенно важна потому, что в условиях наметившегося процесса деурбанизации значение сельской части как важнейшего ресурса поддержания и сохранения этничности, как «страхового фонда» этносов многократно возрастает. Важно это и потому, что сельское население после деколлективизации в массе своей находится в состоянии социальной дезорганизации и дезориентации, о чем среди всех прочих показателей, наиболее выпукло свидетельствуют данные демографии.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Согласно данным переписи населения 2002 г., общая численность финно-угорских народов России составляет 2,7 млн. человек, или 1,9 % от общей численности населения России. По переписи 1989 г., эти показатели были равны 3,2 млн. и 2,2 % соответственно. Таким образом, общее сокращение численности российских финно-угров составило 468 тыс. человек. Мордва «потеряла» 229,6 тыс., удмурты – 77,9 тыс., коми – 42,9 тыс., марийцы – 39,4 тыс., карелы – 31,6 тыс., коми-пермяки – 22,0 тыс. человек. Сократилась также численность вепсов, ижор. Как видим, почти половина убыли населения приходится на мордву (было 1073 тыс., стало 845 тыс.), которая вышла из группы народов с численностью более 1 млн. человек. Рост численности зафиксирован среди ханты, манси и саамы. Численность ханты с 1989 по 2002 гг., т. е. за 14 лет, выросла на 44 %, тогда как за предшествующие 10 лет (1979–1988 гг.) – на 7,7 %. У манси эти показатели равны 51 % и 12,2 % соответственно. Увеличение численности названных народов некоторые авторы не без оснований объясняют тем, что с наступлением новых времен менять национальность на «титульную» при наличии смешанной крови стало привлекательным. Особенно это выгодно в северных районах, где коренное население пользуется определенными льготами. Имеются сведения по разным странам, согласно которым меры позитивной дискриминации аборигенного населения усиливают стремления представителей иных групп записываться в его состав. Влияет на ход развития также то обстоятельство, что антропологический тип, отличающийся от большинства населения, задерживает ассимиляцию народов Севера. По замечанию коми демографа В. Фаузера, время между переписями 1989 и 2002 гг. по потерям населения для российских финно-угров стало самым катастрофическим: «Даже на общем фоне депопуляции страны в последнее десятилетие их демографическая динамика выпадает из общероссийских тенденций в худшую сторону». Основная причина столь резкого (по сравнению с русским населением) сокращения усматриваются в совмещении двух негативных тенденций: продолжения ассимиляционных процессов и увеличения темпов естественной убыли. Естественная убыль во многом была обусловлена более «старой» возрастной структурой, сложившейся к периоду социальных преобразований. Наибольшее превышение доли пожилых людей над долей детей и подростков, свидетельствующее о демографическом старении, зафиксировано у карел, мордвы, коми, коми-пермяков и удмуртов. Демографические проблемы финно-угорских народов связаны и с их сельским происхождением. Социально-экономические изменения рубежа XX–XXI столетий наиболее болезненно сказались именно на сельском населении страны. Разрушение

экономической основы жизнедеятельности и социальной инфраструктуры села радикально изменило демографическое поведение сельских жителей. На фоне социально-экономического и политического кризиса беспрецедентный характер приняли темпы снижения рождаемости. Начавшуюся депопуляцию ускорил значительный рост смертности. Переписью 2002 г. максимальная смертность зафиксирована у коми-пермяков, карел, мордвы и марийцев. Во всех финно-угорских регионах уровень смертности на селе заметно выше, чем в городе (при достаточно близких значениях общего уровня рождаемости). Одна из демографических проблем финно-угорских народов – существенная половая диспропорция. Переписью 2002 г. наибольшие показатели половой диспропорции выявлены у карел и коми, но в целом, удельный вес женщин старше трудоспособного возраста у всех народов минимум в два раза больше, чем мужчин. Ужасающие размеры приняло соотношение полов у сельских ижорцев: на 1000 мужчин 3545 женщин! Столь неблагоприятная картина соотношения полов объясняется сверхсмертностью среди мужчин, в том числе – трудоспособного возраста, о чем свидетельствует низкий удельный вес мужского населения, дожившего до возраста старше трудоспособного. Так, в 2002 г. в Республике Коми доля лиц старше трудоспособного возраста у женщин составляла 24,8 %, а у мужчин 11,7 %; у карел 38,6 % и 18,8 %; у коми-пермяков 26,9 % и 12,7 %; у мордвы 35,6 % и 18,7 %; у удмуртов 26,4 % и 12,9 %; у марийцев 20,9 и 10,3 % соответственно. У ханты и манси из-за высокой смертности доля населения обоих полов старше трудоспособного возраста и вовсе составляет менее 10 %. Для большинства этносов характерно также увеличение, в сравнении с переписью 1989 г., удельного веса вдовых и разведенных. Республика Коми вместе с Ханты-Мансийским АО оказались в числе двух национально-государственных образований финно-угорских народов, в которых доля титульного населения возросла в сравнении с 1989 г. В Карелии, Удмуртии, КомиПермяцком АО, Марий Эл, Мордовии доля титульных этносов в населении не слишком значительно, но сократилась. Темпы снижения численности коми выше, чем у марийцев и удмуртов, но ниже, чем у других названных финно-угорских народов. Уровень диаспоризации коми этноса остается одним из самых низких среди финно-угорских народов (87,4 % всех коми живет в республике). Это объективно создает более благоприятные условия для его демографического воспроизводства. В то же время среди коми выявлена самая глубокая половая диспропорция, столь значительной величины в активном брачном возрасте нет ни у одного другого финно-угорского народа России, за исключением ханты и манси. Следствием этого может стать

активный поиск брачных партнеров среди других этносов республики, что только усилит процессы ассимиляции среди коми. Значительные потери абсолютной численности финно-угорских народов России на рубеже XX–XXI вв. объяснить только демографическими факторами нельзя. Свою роль сыграли также факторы ассимиляции и этнической идентификации с доминантным русским окружением или иными национальностями. Судить об этом можно по тому, что от переписи к переписи шло уменьшение числа и доли лиц, считающих родным язык своей национальности при одновременном росте числа и доли лиц, считающих таковым русский язык. Так, в 1970 г. удельный вес мордвы, назвавшей родным языком язык своей национальности, составил 79,7 %, в 1979 г. – 74,6 %, в 1989 г. – 69,0 %. В то же время вырос удельный вес лиц, считающих родным языком русский: 20,3 %, 25,4 % и 30,9 % соответственно. Аналогичные результаты были получены и по народам Севера. В 1959 г. только 15 % коренных северян назвали русский язык родным, в 1970 г. – 23 %, в 1979 г.– 29 %, а в 1989 г. – уже 36 %. Процессы аккультурации и языковой ассимиляции, принявшие весьма значительные масштабы среди всех финно-угорских народов, стали прямой угрозой лингвистической компетентности в области родных языков. Так, микроперепись 1994 г. показала, что русским языком в семье пользуются 966 манси, 957 вепсов, 864 ханта, 825 карел, 568 коми, 382 мордвина, 381 коми-пермяк, 363 марийца, 350 удмуртов из каждой 1000 жителей названных народов, проживающих в своих национальных республиках или округах. Исследованием 1997 г. среди коми выявлено, что пятая часть городских подростков 16–17 лет, у которых оба родителя коми, предпочли этническую идентификацию с доминантным большинством, а не со своим этносом. Перепись населения 2002 г. только подтвердила факт языковой ассимиляции, причем все более масштабной и тесно коррелирующей с ростом доли финно-угров-горожан. Так, если в сельской местности Коми родным назвали язык своей национальности 86,5 %, то в городе – только 44,3 %. Среди удмуртов, число людей, у которых родной язык совпадает с национальностью, сократилось с 75,7 % до 66,6 %. Среди городских удмуртов язык своей национальности назвали родным лишь 47 %, в селе – 81,9 %, хотя тенденции языковой ассимиляции усиливаются и здесь. Результаты опросов показывают, что язык значительной частью населения по-прежнему воспринимается как важнейший этнодифференцирующий признак и главный идентификационный маркер. Однако идеальные модели и реальная языковая практика очень далеки друг от друга. На практике наиболее употребляемым даже на уровне семьи оказывается не родной, а русский язык. Лишь 5 % Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

городских и 24 % сельских учеников-удмуртов признались, что в их семьях общение идет только на родном языке, исключительно на русском общаются 27 % и 14 % соответственно. С начала 1990-х гг. в регионах проживания финно-угров предпринимаются различные меры по поддержке миноритарных языков: принимаются законы о государственных языках, повышается их статус, разрабатываются и реализуются государственные программы развития языков, усиливается работа по нормированию языков и т.д. Литература на национальных языках издается как социально значимая, т. е. за счет государственных средств. Тем не менее, заметных изменений в этноязыковой ситуации не происходит. И это объяснимо: финно-угры были и остаются этническими меньшинствами, при этом воспринимают русских как референтную группу, так как, несмотря на стабильное повышение образовательного уровня, все еще отстают в этом плане от русских, а доминантная культура, очевидно, воспринимается представителями этнических меньшинств как более престижная. Изменить ситуацию и культурные ориентации возможно при изменении демографических пропорций этнических групп и отношения к восприятию русского языка. Очевидно, ни того, ни другого в обозримой перспективе не произойдет. Эта тенденция сколь устойчива, столь же и долговременна. Законы о государственных языках в Коми и Мордовии предполагают укрепление позиций коми и мордовского языка через введение обязательного обучения языкам титульных этносов всех учащихся средних школ, что воспринимается иноязычным населением субъектов, а порой и представителями самих титульных этносов, неоднозначно. На наш взгляд, корни подобных ситуаций во многом связаны с проблемами статуса и престижности финно-угорских языков, узостью сферы функционирования, достаточно низкой востребованностью самими носителями языков. Для их решения необходимо соблюдение как минимум двух условий. Первое – язык должен быть востребован в такой мере, какой обладание им начнет давать индивиду экономический, социальный, культурный эффект, второе – оказывать сколько-нибудь ощутимое позитивное воздействие на положение владельца языка в социуме. Сделать это чрезвычайно сложно, ибо малочисленные этносы объективно находятся в более уязвимом положении, и престиж их языков всегда будет ниже, нежели у доминантного населения. Чрезвычайно сложна и задача расширения функций языков. Она «требует активных усилий для реализации масштабных гуманитарных программ завершения нормирования языков, определения допустимых пределов лексических заимствований и словотворчества, разрешения проблемы оптимального соотношения литературных языков и диалектных форм, а также многих других, которые до сих пор не решены финно-угорскими языковедами».

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Одним словом, в решении вопроса о повышении престижа языка меньшинств нет простых решений. Очевидно, что демографический и культурный потенциал основных взаимодействующих этносов в регионах проживания финно-угров (с одной стороны, русских, с другой – одного из титульных народов) несопоставим, и это решающее обстоятельство будет и впредь определять ход этнодемографического и этнокультурного развития. Неслучайно основная доля межэтнических браков в «финно-угорских» регионах приходится на браки финно-угров с русскими. По нашему убеждению, достаточно эффективную роль в повышении лингвистической компетентности, расширении сферы функционирования финноугорских языков могла бы сыграть семья. Институт семьи – первый, самый близкий и самый главный агент социализации (в том числе этнической), имеющий большие преимущества перед всеми остальными социализаторами как традиционного, так и современного времени. Ни в каком обществе, ни в какой культуре ребенок сам не выбирает первый язык: таковым становится язык внутрисемейного общения. Обычно не решает он и проблему этнической принадлежности: за него ее решают родители и другие взрослые члены семейного коллектива. В недрах семьи индивид усваивает стереотипы и стили поведения, ценности, получает навыки и знания, в том числе этнокультурные, этносоциальные, конфессиональные и др. И сегодня не кто-нибудь, а именно родители решают вопрос о том, в какую школу и класс идти ребенку, изучать или не изучать родной язык (особенно в условиях города). Результаты социологических исследований среди удмуртов убедительно свидетельствуют о том, что настрой детей (позитивный или негативный) на изучение родного языка зависит от родителей, от их установок и языковых ориентаций. Ребенок, чьи родители дистанцируются от этнокультурных ценностей своего народа, в том числе языка, равнодушны к проблеме собственной этничности и межэтнических отношений, едва ли вырастет с иными оценочными установками. Лингвокультурная компетенция детей в рамках семейного коллектива, углубление ее в стенах дошкольного учреждения, школы и вуза во многом связаны с матерью. Женщина в целом чаще, чем мужчина, ориентирована на собственную этническую культуру, особенно – сельская. К сожалению, современные матери, обучавшиеся в советской (не национальной) школе с конца 1950-х до начала 1990-х гг., часто не скрывают желаний сократить культурную дистанцию между своим этносом и русским, в том числе в сфере языковой. Многие из них придерживаются адаптивной стратегии культурной (русской) ассимиляции и не считают знание родного языка для своих детей необходимым.

Данные по удмуртской семье, а они могут быть экстраполированы и на другие финно-угорские народы, лишний раз убеждают в необходимости целенаправленной работы с семьей для решения проблем по сохранению витальности языков. В связи с этим хотим особо отметить принятую в 2009 г. вторую республиканскую целевую программу по реализации закона УР «О государственных языках Удмуртской Республики и иных языках народов Удмуртской Республики» на 2010–2014 годы. Она выгодно отличается от первой программы уже тем, что одним из главных приоритетов в ней названы работа с семьей и увеличение объемов аудиовизуальной продукции на удмуртском языке для детей дошкольного и младшего школьного возраста. Как известно, степень сохранности этнических культур, в том числе языков, укрепление национального самосознания, межпоколенная трансляция духовных ценностей народов существенно зависят от элиты. К сожалению, говорить о наличии представительного слоя этнической бизнес- и политэлиты, которая оказывала бы значимое влияние на принятие управленческих решений в своих регионах, формирующих условия жизни населения, у нас, похоже, нет, поэтому ограничимся некоторыми размышлениями относительно интеллектуальной элиты финно-угорских народов. Молодая и немногочисленная, преимущественно гуманитарная, в массе своей – крестьянских корней и потому городская, как максимум во втором, а в основном – в первом поколении, она несет в себе слабости, присущие не только российской гуманитарной интеллигенции в целом. Она имеет и свои, «родовые» уязвимые места, проистекающие из исторических и социальнополитических особенностей ее формирования, социальной, преимущественно сельской, и этнической ментальности. Этническая элита финно-угорских народов России постоянно находится в ситуации выбора – между своей этнической культурой и русской (или западной). Примером тому может послужить неспособность элит представить своим народам оптимальную модель развития, в которой разумно сочетались бы элементы традиционализма и модернизма, или модель культивирования билингвизма без утраты родного языка. Часть этнических элит, видя нормальность лишь в другой культуре, теряет нить исторического развития собственного народа и собственной культуры. Другая ее часть спасение этноса видит в изоляционизме и обращении к опыту Прошлого, спекулируя на уникальности и самобытности своих этносов. Именно на этих примерах явственно проступает рассогласованность в выборе векторов культурного прогресса финно-угорских народов в виде ассимиляции, консервации или общероссийской модели модернизации. В условиях демократизации общественной жизни интеллектуальная элита финно-угорских народов добровольно взяла на себя решение задач по подъ-

ему национального самосознания, сохранению и развитию культуры, продвижению в общество родных языков, организации национальных движений. Однако отсутствие опыта, наработанной политической культуры и последовательности в действиях, рассогласованность интересов, увлеченность желанием решать проблемы не социального или экономического, а политического характера, часто приводили к политизации действий, неоправданной мобилизации (порой – до радикализма) деятельности национально-культурных организаций и объединений. Как следствие – совершались ошибки в выборе тактических и стратегических моделей решения тех или иных вопросов. К тому же усилия лидеров и активистов движений часто сходили на «нет», не получая ответных импульсов «снизу», где инерция общественной инициативы до сих пор остается достаточно слабой. Специфика формирования национальных элит, этнической психологии финно-угорских народов влечет за собой одну из самых острых проблем современности – слабое участие в процессе принятия решений в своих регионах. Как выразился в отчетном докладе о деятельности Консультативного комитета финно-угорских народов за 2000–2004 гг. председатель комитета В.П. Марков, «невозможно насильно сделать счастливым даже отдельно взятого человека, не говоря уже о народе. Это получится лишь только тогда, когда сам народ не просто захочет, но будет стремиться к этому… [что] упирается в проблему наличия достаточного количества людей, способных грамотно принимать решения … во всех сферах жизни». В этой связи особенно острой становится проблема национальных элит, готовых и способных решать социально-экономические, общественно-политические задачи в современных условиях. От них в первую очередь зависит степень представительства народов в законодательных, исполнительных и иных органах власти различного уровня. Между тем в выборных кампаниях в законодательные органы власти федерального и регионального уровней финноугорские народы России неуклонно сдают позиции по представительству в них своих народов. Смеем предположить, что не лучшим образом проявили себя национальные элиты в ситуациях, связанных с фрагментацией этносов по субэтническому признаку, ослабляющих консолидационные процессы как внутри народов, так и в целом финно-угорского движения. Накануне переписи 2002 г. лидеры коми движения «Изьватас», руководствуясь в основном конъюнктурными соображениями, призвали северных коми идентифицировать себя коми-ижемцами. Как показали итоги переписи, на этот призыв откликнулось 16 тыс. человек. Опасный характер приняло все более углубляющееся размежевание мордвы на эрзю и мокшу. На этой основе в середине 1990-х гг. произошел раскол мордовУдмурт ПЕН-клублэн альманахез

ского национального движения на мокшанское и эрзянское. Его последствия зафиксировала микроперепись 1994 г., а перепись 2002 г. подтвердила еще раз. Менее масштабно, но не менее отчетливо субэтническая фрагментация на «горных» и «луговых» проявилась и в Марий Эл. На рубеже XX–XXI столетий характерным явлением в общественном развитии финно-угорских народов стало набирающее темпы международное финно-угорское движение. В научном и общественно-политическом лексиконе появилось устойчивое понятие «финно-угорский мир», реальность которого, к сожалению, некоторыми учеными и политиками подвергается сомнению. Процесс «воссоздания» финно-угорского мира интерпретируется как поиск новых идентичностей, рассматриваемых в качестве некоего символического капитала, формы культурной интеграции и инструмента политической мобилизации этнических общностей, или как стремление отдельных людей, групп, движений, этнических элит разыграть финно-угорскую карту с целью обеспечения привилегий и политической поддержки извне. Так или иначе, современное международное финно-угорское движение – это реальный фактор, консолидирующий финно-угорские народы в культуре, образовании, науке и информационном пространстве. Расширяются и укрепляются связи по линии народной дипломатии (как между регионами России, так и с зарубежными финно-угорскими государствами). Происходит более глубокое осознание того общего, что связывает финно-угорские народы, нарабатывается опыт решения жизненно важных вопросов, в том числе сохранения языков и культур. Консультативный комитет финно-угорских народов стал координирующим центром сообщества, сумел создать разветвленную систему связей с различными государственными и неправительственными организациями, благодаря которой финно-угорское движение стало заметным общественным явлением, как в РФ, так и на международной арене. В то же время следует признать, что в рамках России движением охвачен тонкий слой представителей финно-угорских народов. Сельское население, как и прежде, слабо или никак не реагирует на проблемы осуществления национального интереса, а городские финно-угры глубоко втянуты в процесс ассимиляции, будучи ориентируемы в основном на ценности российского масштаба. Российское финно-угорское движение обнаруживает слабую консолидацию, в его недрах ощутимы желания регионов перетянуть «центр активности» (подкрепляемый определенными финансовыми вливаниями из федерального бюджета) на себя, налицо – увлечение организацией массовых мероприятий праздничнофестивального формата, тогда как жизнь требует систематической работы по решению проблем более прозаического характера.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Резюмируя, отметим, что от финно-угорских народов России, как и от всех россиян, XX век как минимум дважды потребовал чрезвычайной мобилизации с целью адаптации к социальным трансформациям, кардинально изменяющим жизнь и привычную картину мира. Благодаря наработанному опыту, они сохранили свою идентичность, культуру, языки, социальный статус, хотя многое утратили в названных же сферах. Можно констатировать, что при относительно успешной социальной и социально-психологической адаптации современные финно-угры переживают кризис психической адаптации, проявлением которого являются массовые формы саморазрушающего поведения (алкоголизм, суицид). Все российские финно-угры давно включены в единое экономическое пространство страны. Практически не осталось таких отраслей экономики, которые были бы специфически исключительными для коренных народов. Даже оленеводство, являющееся образом жизни для многих манси, ханты, ненцев, претерпевает последствия давления моноструктурной экономики, опирающейся на топливно-энергетический комплекс. Ранее считавшаяся традиционной отрасль рыболовства также испытала на себе приток рабочей силы извне. Все это с уверенностью позволяет констатировать, что дальнейшее развитие финно-угорских народов России всецело будет зависеть от федеральной политики, но не только. Достижение успеха зависит и от самих финно-угров, их активности в строительстве многонационального федеративного Российского государства. Современность ставит перед российскими финно-уграми не менее сложные, чем в XX в., задачи. Глобализация актуализирует проблему адаптации к условиям информационного общества в единстве технологических, социальных, экономических, правовых и политических факторов. Достойные ответы на новые вызовы во многом зависят от молодежи, ее интеллектуального потенциала, конкурентоспособности, нравственного, физического здоровья, гражданской ответственности за судьбы своих народов, их языки и культуры. Вырастет ли она такой, зависит от того, как умело будут использованы имеющиеся ресурсы (а они еще есть!), и стратегические принципы выживания, заключающиеся в первую очередь в культурной стойкости, открытости и гибкости.

Семён Виноградов

ПУШКИН УДМУРТЫ В детские годы, читая стихи Пушкина, я завидовал тем народам, о которых писал Александр Сергеевич. Он упоминал о многих народах и народностях. В одном только стихотворении «Памятник» он перечисляет и славян, и финнов, и тунгусов, и калмыков. В те годы я еще не понимал, что А.С. Пушкин под именованием финн подразумевает все финноугорские народы, включая и удмуртов. Многие скажут: да не знал он про удмуртов. Самое удивительное, что знал, да еще и лучше, чем сами удмурты сегодня знают о себе. Прожив на белом свете всего 37 лет, он поднялся до вершин литературного творчества и за короткое, отпущенное ему Богом время, успел помочь и нам, удмуртам. В чем эта помощь заключалась: все наши поэты и писатели учатся на его произведениях, даже мы, художники, пользуемся его советами в жизни. Лично я старался прислушиваться к словам Пушкина: «Хвалу и клевету приемли равнодушно / И не оспоривай глупца» – и к другому высказыванию: «Служенье муз не терпит суеты / Прекрасное должно быть величаво». Это его помощь творческой интеллигенции, но Александр Сергеевич помог и всему удмуртскому народу. Он сумел разглядеть сердцевину духовной и материальной культуры нашего народа и показал ее миру, способствуя сохранению до наших дней. Статью об удмуртах А.С. Пушкин, редактор журнала «Современник», через своего друга Владимира Федоровича Одоевского заказал вятскому журналисту Алексею Ивановичу Емичеву. Уроженец г. Слободского Вятской губернии, Емичев хорошо знал удмуртов, изучал мифологию, записывал обряды, образ жизни удмуртов, окружающую их природу, и задумывался об историческом пути этого народа.

До 1174 г. Вятская земля была сплошь заселена удмуртами и только небольшая территория – марийцами. Кто знает, представителем какого из трех народов был сам А. Емичев? Может, он русский, может, мариец, а может быть, и обрусевший удмурт. Таких людей в Вятском крае насчитывалось тысячи. Почему приходится об этом думать? Потому что постороннему человеку редко удается так до мелочей, проникновенно изучить образ жизни другого народа, тем более что А.И. Емичев не был ученым, этнографом. Он великолепно справился с заказом-заданием А. С. Пушкина. Статья понравилась создателю журнала «Современник». Но к 1836 году Пушкин был хорошо знаком с царской цензурой. После выхода каждого тома журнала первые три экземпляра необходимо было отсылать цензору, о чем в журнале есть приписка – указание цензора. А.С. Пушкин, как видно, доработал статью, введя несколько предложений, отвлекающих цензора. Как мне кажется, таких исправлений и добавлений три-четыре, и эти редакторские правки касаются взаимоотношений христианства и язычества (это моя точка зрения). Известно, что государственной религией было христианство (православие) и исповедовать языческие верования было запрещено. Вот почему, я думаю, он ввел в статью эпиграф: «Свет Христов просвещает всех». И вторая вставка, по-моему: «Как черная капля в глубине светлого сосуда». Предложение получилось противоречивое. Вот текст А.И. Емичева после правки: «Любопытствуя узнать что-либо о вероисповедовании этих первообитателей моей лесной родины, я успел собрать некоторые черты их мифологии, и думаю, что Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

малолюдное язычество, сохранившееся до нашего времени среди христиан, как черная капля в глубине светлого сосуда, достойно некоторого внимания». В этом предложении сохранилась главная мысль: «язычество... достойно некоторого внимания». Я считаю, что А.С. Пушкин ставил своей целью показать российскому и мировому читателю образ жизни удмуртов, сохранить духовную культуру и мифологию удмуртов и марийцев для потомков. И действительно сохранил. Я уже не один десяток лет занимаюсь обрядами, изучаю их, но до сих пор не знал, когда проводится обряд, связанный с дятлом. А благодаря пушкинскому журналу я узнал полнее этот обряд. И кроме этого много интересного узнал для себя. О человеческом, добром отношении А.С. Пушкина и А.И. Емичева к удмуртам говорят два факта. В книге Н. Козлова «Философские сказки» ярко рассказывается о св. Стефане Пермском, как он искоренял традиционную веру коми, коми-пермяков и удмуртов – народов, близких друг другу по языку и обычаям. Автор пишет: «Преподобный Стефан прославился своей деятельностью по распространению Христианства. А именно он отправился в Пермскую область, где народ жил тогда по своему обычаю и своей вере, молясь своим богам. И вот, придя в чужой край, Стефан начал свои великие подвиги... Однажды преподобный раб Божий, молясь Богу, сотворил молитву и вошел в некое место, где была их знаменитая кумирница, иначе капище, и собрался разорить идолов. И опрокинул жертвенники, и богов сравнял с землей, и с Божьей помощью знаменитую их кумирницу поджег, огнем запалил ее. Все это сделал один, когда идолослужители не знали, и кумирников не было, и не было ни спасающих, ни защищающих. Какое рвение было у преподобного против статуй, которых называли кумирницами, как возненавидел он их из-за непомерной мерзости! И совершенной ненавистью возненавидел их, и до конца их ниспроверг, и идолов попрал, и кумиров

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

сокрушил, богов с землей сравнял. Те статуи, высеченные, изваянные, вырезанные ниспроверг, и топором посек, и огнем испепелил, и пламенем пожег, и без остатка их истребил. Неленностно сам со своими учениками по лесам обходя, и по погостам выспрашивая, и в домах ища, и в лесу находил, и здесь и там всюду находил, пока все кумирницы не уничтожил и до основания их не искоренил, и ни одной из них не осталось». «Почему местные жители не убили его на месте»? – спрашивает автор. Понятно: по Российским законам их судили бы за убийство. А против его действий Российского закона не было. И Стефан рушил культурные ценности, совершал надругательства над кладбищенскими памятниками, уничтожал то, что было свято для этих народов. По современному Российскому и Международному законодательству – это преступление. Но в те времена церковь оценивала такие деяния иначе: преподобный Стефан стал Епископом Пермским, после смерти был канонизирован в святые, его жизнь и подвиги занесены в Житие для воспитания подрастающих поколений. Алексей Иванович Емичев и Александр Сергеевич Пушкин бережно собирают по крупицам исчезающие народные обряды и рассказывают о них читателям журнала как о культурном достоянии России. А Стефан Пермский со своими учениками стирал с лица земли ценные памятники истории и культуры. Благодаря таким людям, как Пушкин и Емичев, Кони и Короленко, Пуцек-Григорович и Луппов, немногочисленный удмуртский народ сумел сохранить до наших дней многие свои обряды и обычаи, одежду и язык, фольклор и мифологию. В знак благодарности я пытаюсь написать картину «Пушкин и удмурты». Пусть к 200-летнему Пушкинскому юбилею удмурты узнают о его непосредственном участии в истории и культуре нашего народа. И пусть мой удмуртский народ никогда не забывает его в числе своих благодетелей.

Семён Виноградов

ЦИФРЫ, оставшиеся от предков Каждый народ вносит в мировую культуру что-то свое, интересное и своеобразное. У нашего народа тоже есть немало интересного, самобытного. Но мы очень часто не умеем показывать то, что сумели создать. Искусство нашего народа с большой теплотой принимают и за границей. Недавно в селах и городах Венгрии показывались изделия народных мастеров и картины профессиональных художников. Мне приятно то, что и мои работы были в том числе. В дореволюционном издании «Орнамент народов мира» есть красивые удмуртские полотенца. Они ничем не уступают изделиям других народов. Много красивой и своеобразной удмуртской одежды хранится в музеях Венгрии, Финляндии, Эстонии… Мало таких людей, кто не знает про красивые удмуртские песни. Мне посчастливилось участвовать в работе четвертого Международного конгресса финно-угроведов в Будапеште. Там выступали два музыковеда Вансло Викар и Габор Берецки. Они говорили, что наиболее древние музыкальные мотивы сумели сохранить удмурты. Про красоту и богатство удмуртской одежды знают и помнят во многих странах мира. В Сорбоннском университете в Париже всемирно известный профессор ЖанЛюк Моро читает лекции об удмуртской литературе и фольклоре. В наше время нельзя сказать, что в мире совсем не знают про удмуртов. Знают уже, но тем не менее некоторая пассивность в пропаганде народа чувствуется. В некоторых областях есть интересные факты, но мало говорим о них. Возьмем удмуртские цифры. Кто знает о них? Очень мало таких. Если бы немец Макс Бух не заинтересовался ими, то, пожалуй, мы сами забыли бы уже о них. Они же не только нас обогащают, они обогащают весь финно-угорский мир. Если у нас есть, значит, у них тоже было. Если человек живет на земле миллионы лет, то примитивный счет возник, очевидно, много тысяч лет назад. Первые инструменты, приспособления для счета, видно, что заменяли пальцы. Эти изображения, точнее, многократные копии с этих изображений пальцев дошли до наших дней в форме первых цифр. Все народы начали считать при помощи пальцев, поэтому начальные цифры у многих народов одинаковые. Этим же объясняется схожесть первых цифр – удмуртского счета и римских цифр, там и там – это стилизованное

изображение пальцев. Проходили века, развивалось все, в том числе и счетная система и цифры. Если раньше были отдельные знаки, метки, цифры, то постепенно люди научились комбинировать, составлять числа из нескольких цифр и записывать их. А число – это уже сердцевина математики. Но постепенно знания о числах тоже развивались, расширялись. Люди поняли, что числа могут быть и малые, и бесконечно большие. Необходимость возникла измерять длину, ширину, тяжесть, время и еще много чего. Для каких-то дел появилась необходимость найти половину, одну третью часть, одну четвертую часть от больших величин. В VI–XI вв. в Индии знали уже и об отрицательных числах. Мы в этой статье не будем говорить об иррациональных, комплексных и других числах. Просто ознакомимся с удмуртскими цифрами. В нашей современной жизни нам чаще всего приходится иметь дело с арабскими и римскими цифрами системами счисления. Любой грамотный человек понимает, о чем я говорю. Арабские цифры пишутся так: 0, 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9..., а римские так: I, II, III, IV, V, VI, VII, VIII, IX… Если рассмотреть удмуртские цифры, то выясняется, что их еще никто не изучал и не знает где и когда они возникли. Даже многие удмурты о них мало знают. И зарубежные ученые не знают о том, что у нас есть система счета. Все думают и считают, что счетная система первоначально появилась в Египте и Вавилоне. Кто знает, может, наши предки в этом когда-то их и опережали. Наверное, ученые эти вопросы еще рассмотрят. Древние греки, финикийцы, евреи, сирийцы и русские вместо цифр употребляли буквы. В России такая практика продолжалась до XVI века. В средние века в Европе пользовались римскими цифрами. Для обозначения десятичных разрядов были особые знаки I =1, X =10, С=100, М=1000 и Их половин V =5, L =50 D =500. Современные цифры перенесены в Европу в 13 веке арабами (по-видимому, из Индии) и получили широкое распространение со 2-й половины 15 века. Распространенные в современном мире цифры называются арабскими. В системе счета цифры через определенный промежуток из первого разряда переходят во второй (десятки), из второго – в третий (сотни) и т. д. Число n называется основанием системы счисления, а знаки, употребляемые для обозначения Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

количества единиц каждого разряда – цифрами. Наиболее употребляемая система – десятичная. Происхождение десятичной системы связано с пальцевым счетом. Некоторые народы пользовались пятеричной системой счета. В древнем Вавилоне была распространена шестидесятеричная система, следы которой остались в делении часа и градуса на 60 минут, и минуты на 60 секунд. В ЭВМ применяется двоичная система счисления, в которой каждое число выражается при помощи двух цифр: 0 и 1. Многие люди и во сне, наверное, не видели удмуртские цифры и думают у удмуртов нет цифр. Но это не так. Приезжайте в любую деревню, которая находится подальше от городов. Если там есть строительство, то и найдете и удмуртские цифры, хотя бы на старых бревенчатых строениях. Немецкий врач Макс Бух, приехав в Удмуртию в XIX веке, сразу обратил внимание на удмуртские цифры и переписывал их в ближайших от Ижевска деревнях. Если бы у всех финно-угорских народов системы счисления свести воедино, то получилась бы очень интересная система. Даже без объединения удмуртские цифры самодостаточны и ими можно пользоваться, можно считать. Кое-кому покажется, что удмуртские цифры похожи на цифры других народов, но это не так. Не перенимали удмурты у римлян, и римляне не перенимали у удмуртов. У

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

римлян есть пальцы и у удмуртов есть пальцы. Первоначально те и другие, заметно, что считали пальцами. Когда записывали цифры – знаки у них они тоже напоминали пальцы. Если как следует смотришь, удмуртские цифры, они ни на какие другие цифры не похожи, очень своеобразны, имеют свой оригинальный облик. Удмурты с глубокой древности пользуются уже системой счета. По материалам археологов удмурты в первом тысячелетии до нашей эры жили уже в бревенчатых домах. При строительстве удмурты традиционно пользовались только своей системой счета. Это рубленные топором знаки. В изданной в Хельсинки 1882 году в книге Макс Бух хорошо показал удмуртскую одежду, музыкальные инструменты. В этой же книге он показал двадцать четыре удмуртские цифры. Он это собрал в основном в деревне Гондырево и в других деревнях. До разгрома Иваном Грозным южные удмурты жили очень богато. У них были князья и вельможи, сотники и главы племен. Они торговали с булгарами, арабами, приезжали купцы из Индии. Очевидно, поэтому удмурты имеют термин дуэ – верблюд. Экономическое развитие тянуло за собой и развитие духовное, в том числе развивалась и система счисления. И была создана такая система.

Арво Валтон Таллинн

О необходимости обучаться на родном языке Я хотел бы поговорить о том, что, по моему мнению, является самой большой проблемой как сегодняшнего дня, так и будущего удмуртской литературы. В 2005 году в Ижкаре проходила Международная конференция, посвященная вопросам развития и функционирования родных языков. Не знаю, какова была цель этой научнопрактической конференции, может быть такая, чтобы показать миру, что родные языки будто бы еще функционируют. Да, функционируют в деревнях, в разговоре простых тружеников. Это пока не удалось выжить. А ведь в остальных сферах жизни эти языки так называемых малых народов почти не функционируют, раз у народа отнято образование на родном языке. Удмуртскими национальными школами называют некоторые школы в сельской местности. Но это самообман, ибо в этих школах на удмуртском языке учат только «удмуртский язык» и «удмуртскую литературу», и то удмуртский язык находится на положении необязательного предмета. На практике дают ребенку то, что выбирает родитель: учить удмуртский или английский. Сознание так называемой глобализации дошло и до этих родителей, и они зачастую выбирают английский, этот империалистический язык номер один. Аргументируют, якобы, тем, что удмуртский язык дети и так знают, а английский язык открывает перед ними мир. Когда-то и английский язык насаждался в колониях насильно, но на сегодняшний день эта колониальная система распалась, и насильное действие уже не работает. Зато через так

называемую необходимость международного общения насаждается американский вариант исковерканного английского языка, который распался на десятки вариантов пиджинизации. В истории распались все империи, раньше или позже распадутся и ныне существующие. В наше время, когда идет процесс вымирания сотен и сотен языков мира, от каждого народа, именно от народа, зависит прежде всего то, выживут ли его язык и его самобытная культура. В условиях, где образования на своем языке не существует, даже у таких сравнительно крупных народов, как удмуртский, марийский, коми, эрзя, мокша, не говоря о более мелких по численности народах или еще более разбросанных на большой территории страны, является по-своему чудом то, что на этих языках живет и развивается художественная литература. Это, видимо, благодаря 1920-м годам, когда большевизму надо было заигрывать с малыми народами, чтобы выжить. Но вскоре носители этой литературы, как и интеллигенция других видов жизнедеятельности, были поголовно уничтожены, литературная деятельность надолго заглохла, но оживилась-таки заново. На сегодняшний день художественная литература является чуть ли не единственной формой протеста против отнятия у народа своего родного языка в остальных сферах духовной деятельности. Но даже в литературе критика и литературоведение ведется уже в большинстве случаев на чужом языке, что, если подумать, весьма абсурдно: говорить о языковом предмете на чужом языке. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Какова перспектива такой литературы, если ее читатели с русским образованием не приучены читать на родном языке? Как эта по-своему героически созданная литература находит путь к читателю? Зайдите в Ижкаре в книжные магазины, спросите книги на удмуртском языке. На вас посмотрят как на дикарей, мол, что это еще такое – книги на удмуртском языке, кому они нужны? Как будущее художественной литературы, так и ее сегодняшний день упираются в школьное образование. Пока все предметы, начиная с первого по одиннадцатый класс, не будут преподаваться на родном языке, до тех пор большой перспективы нет и у удмуртской художественной литературы, которая старается идти в ногу с мировыми процессами литературной жизни. А как идти в ногу, когда твой читатель на своем языке имеет мало понятия по биологии, по географии, физике, не говоря о быстро развивающейся информатике? Что же делать в условиях насаждения чужого языка всем этим народам? Мне кажется, прежде всего надо очень хотеть, чтобы твой язык не вымер в потоке вымирания многих языков мира. Во-вторых, в практике иррациональных и безалаберных режимов имеются возможности, которые надо использовать. Назовем хотя бы ныне существующую возможность создавать частные школы, ведь и частные школы отчасти обеспечиваются государственными средствами, а остальное должно быть посильно самим людям. Но для этого надо отказаться от привычки, что власти думают за меня и действуют за меня. Можно создавать и очень малые группы обучения в домах. В восточно-европейских странах в условиях советского режима существовали даже подпольные университеты, но такая подпольность ныне совершенно не нужна. Возможно также создавать воскресные школы, как это под силу религиозным организациям, эмигрантским группам многих стран. Приведу пример из эстонской послевоенной эмиграции. Живя в лагерях, бедствуя, они уже создавали гимназии на эстонском языке, где обучали своих детей. В течение 50 лет имелись эстонские

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

гимназии в Стокгольме, Торонто, Сиднее и во многих других городах мира. А в городах поменьше, где эстонцев было мало, создавались воскресные школы. Татары ведь могут иметь полноценные национальные школы, почему удмурты этого не могут? Детям нужна языковая среда, сознание того, что язык, который они впервые услышали от своих родителей, не какое-то второстепенное явление, а на нем можно говорить обо всем в нынешнем мире. Бояться того, что закончивший гимназию на своем родном языке молодой человек не сможет поступить в высшие учебные заведения, в том числе международные, не следует. Многие дети-удмурты обучаются в Венгрии, Финляндии, Эстонии и прекрасно справляются с программами. Тем более им под силу будет поступать в высшие учебные заведения с русским языком, с которым они и так знакомы с детства. Практика советских времен показала, что из республик Прибалтики и Кавказа абитуриенты даже лучше поступали в высшие школы Москвы и Ленинграда, чем окончившие средние школы на русском языке. И, наконец: надо помнить, что людей, которые препятствуют образованию на удмуртском языке, распространению удмуртской литературы, кормит удмуртская деревня. Она кормит паразитирующий город, который готовит средства убивать людей и загрязняет окружающую среду, кормит своим трудом и развалившиеся деревни соседей. Так вот, хотя бы поэтому язык этого трудолюбивого, чистоплотного и честного народа имеет право на существование, право на то, чтобы все высоты сегодняшней науки и художественного слова могли прозвучать на этом языке.

Современная литература Удмуртии Пётр Захаров

Дорога к КАдыру Отрывок из романа ...Тукай снова и снова шел на сторону восходящего солнца. Он видел, что многие знали, куда он идет. А если спрашивали, то и сам не скрывал этого. Ему приветливо улыбались ели, по-свойски кивали сосны, он тоже в ответ улыбался и многозначительно кивал, пожелав здоровья и счастья. А когда молодые березы, прижимаясь друг к другу, шептались о нем, он кланялся им по пояс и говорил: «Сестры мои, не обессудьте, я мог бы, конечно, с вами посидеть, но мне надо идти, а ветру я обязательно скажу, чтобы он послал к вам добрых женихов». Тукай радовался, что находил со всеми общий язык, и не забывал благодарить своих кадыров, которые научили уму-разуму. Он был рад, и даже, наверное, счастлив, что вот так просто шел по незнакомым местам и везде встречал взаимопонимание. Он заранее знал, где будет родник, где речка, где избушка, где луга, где рощи – ему об этом говорили придорожные травы, звери, и даже ветер на косогорах или туман на низинах. И вообще, компания у него была веселая и добрая, на дороге встречались разные звери, и каждый о чем-то рассказывал. От ежа он узнал, что это из-за его старого деда, дороги стали такими неровными и кривыми. А лось рассказал, что когда-то в давние времена по просьбе великого волка именно лесной лось вытащил из болота котел, на донышке которого лежал, спасенный от людоедов, человеческий детеныш, основатель рода Тукая. Заяц ему открыл о страшных дивах и алпах, а уж – о Великом Карге-Мардугане и Чак-Чаке. И вообще он столько узнал о прошлом, что ему начинало казаться, что все на этой земле дышит только прошлым, а настоящее только-только складывается и не спешит говорить о себе. И когда Тукай очередной раз вставал и двигался в сторону восходящего солнца, птицы стаями взмывали в небо и шумно перелетали на раскинувшиеся впереди рощи, и снова бурно обсуждали о том же, о чем думал Тукай.

А в округе, и в правду, бурно пробуждалась весна. На лугу, по которому он шел, как свечки вырастали новые травы, и каждая эта свечка с капелькой на макушке золотым отблеском отражала лучи весеннего солнца. На краю маленькой речушки распускались желтые почки ивы и тоже сверкающими бусинками радовали глаза. Можно было подумать, что их переполняло счастье, и они кричали об этом небу, земле, ветру и каждому, кто проходил мимо. Но, наверное, это было не совсем так. Тукай видел, что на каждой травинке, на каждой бусинке, кроме весенней радости, присутствовал еще и страх. И этот страх невозможно было сокрыть от его глаз. Каждая травинка видела безжизненные тела прошлогодних трав и постоянно думала, что же с ними это такое случилось, и как это могло случиться? Но весна не хотела, чтобы они думали, она заставляла их быстрее раздуваться и подниматься все выше и выше к весеннему ветру и солнцу. Но не властна была весна над Тукаем, который неустанно спрашивал: «А как же дальше? Вот оно сегодня распускается, пробивается из-под земли, а потом приходит день и все уходит в прошлое. Остается солнце, остается небо, остается земля, а те, которые уже ушли, больше не появляются. Что же там происходит? Что там нас ожидает? И вообще как там? Где теперь мои учителя-кадыры Акмар, Пужей, Абызэй, Каньсар?» И чем больше он спрашивал, тем медленнее несли его ноги. Нет, Тукай никого и ничего не боялся. Он знал, что земля – это его земля, она в три аршина пропитана кровью его предков, и она всегда защитит его на своей территории. Он знал, что подземный бык слушал его шаги, и предупреждал всех в округе, что это свой человек идет, и чтобы с ним все обходились по-доброму. Он не забывал благодарить за это могучего быка, каждый раз, когда садился есть очередную лепешку, отламывал кусочек и кидал быку через левое плечо. Не важно было, Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

кто съест этот кусочек, ворона или мышь полевая, но этот кусочек точно съедался подземным быком. Великий бык мог перевоплощаться в кого угодно и где угодно, и мало того, он мог одновременно находиться во многих местах. Если раньше Тукай, может, и сомневался, но теперь он твердо знал, что это действительно так. Обладая знаниями великих кадыров, Тукай мог бы стать отличным охотником или торговцем, он знал повадки и нравы почти всех зверей, которые обитали в округе, знал как и когда их ловить, как заготовлять, как и где продавать, и как разбогатеть. Его учил этому сам Акмар, ученики которого разбрелись по всему свету и стали очень богатыми людьми, а некоторые даже правителями. Из него мог бы получиться отличный знахарь, он знал языки зверей, растений, знал движение звезд, язык камней. Сам Пужей не раз восхищался новыми изобретениями своего молодого ученика. Из него мог получиться хороший маг и кудесник. Великий Абызэй отпускал перед ним руки и честно сознавался, что ученик перерос учителя. Только старый Каньсар, кажется, постоянно ругал его. «Воин не должен думать, а ты думаешь и спишь!» – кричал он ему тренируя его на краю пропасти закрытыми глазами. Если бы знал, Каньсар, о чем тогда думал Тукай, наверное, он бы отдал ему свой пояс, как лучшему ученику. Или же если бы он прожил еще месяц, то Тукай показал бы ему на деле, что он освоил на краю той пропасти с завязанными глазами. Но Каньсар и слушать не хотел о пилюлях, которые продлили бы ему жизнь. А Тукай освоил все, и даже больше чем отдал Каньсар. Ровно через месяц он уже мог делать невероятное, о котором не только не мечтали, но даже знать не знали его учителя-кадыры. Еще в самом начале тренировок, Тукай увидел вокруг Каньсара какие-то энергетические тела. Они как мыльные пузыри носились вокруг него и как бы повторяли движения Каньсара. Но самое главное, они также, как и появлялись странным образом, исчезали после тренировок. А однажды на краю пропасти Каньсар вдруг отступился и нога у него ушла в пропасть, еще секунду – он камнем упал бы вниз, но тут произошло нечто странное: один из энергетических тел мгновенно перевоплотился в образ Каньсара, а падающий Каньсар превратился в пылинки и рассеялся. Они оба обомлели. – Как это получилось? – спросил Каньсар и в ту же секунду еще два Каньсара ожили в двух других энергетических телах. Тукай мгновенно снял завязку и увидел перед собой все тех же трех одинаковых учителей. – Что-то у меня троиться начинает в глазах…

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

– испуганно прошептал старый Каньсар и устало сел на камень, и как только он сел, два других образа тут же растворились в воздухе, как и другие энергетические тела. Тукай не стал беспокоить больное сердце уставшего учителя. К тому же сварливый Каньсар снова начал его ругать на чем белый свет стоит. – Думаешь, все ты думаешь и хитришь! Здесь тело должно думать, а не ты! Ты должен действовать мгновенно! – долго еще кричали скалы голосом Каньсара. На третий день Каньсара не стало. Сделав последние почести, как попросил старый кадыр, Тукай прибежал к скалам и каждый день с утра до ночи начал повторять движения Каньсара. Он вспоминал каждую мелочь, входил в образ Каньсара, ругался как Каньсар, но энергетические тела так и не появлялись. Через две недели усиленных и безрезультативных тренировок он наконец решил отдохнуть – укрылся ветром и уснул мертвецким сном. Сколько он спал, может день, может два, может три, может еще больше, он не знал, да и знать не хотел. Но во сне он увидел большое тихое озеро и белого бобра. Это был необычайно красивый бобр. Его белые усики, алмазные зубы и умные, проникающие до глубины души глаза притягивали к себе необычайной чистотой. – Ты не бойся меня, я с миром… – улыбнулся бобр. – Хочу дать тебе совет. Ты не расстраивайся и не отступай от своего. Твои учителя были хорошими кадырами, но они никогда не сталкивались с энергетическими телами. Я пришел к тебе коечто объяснить. Когда проснешься, просто подумай об энергетических телах, подумай, когда и где о них ты слышал или когда ты их видел, повстречал. Затем проанализируй, войди в эти обстоятельства и у тебя все получится… Я могу, конечно, приоткрыть тебе некоторые приемы. Но ты сначала должен сам дойти до этого. А когда освоишь эти тела, у тебя возникнут другие вопросы. Тогда приходи к моему озеру. Иди в сторону восхода солнца, и ты найдешь меня… – бобр снова улыбнулся и исчез, причем все это произошло также, как это происходило с телом Каньсара у Красного обрыва. Тело его рассыпалось на мелкие кусочки и растворилось в воздухе. Тукай проснулся бодрым и светлым. Он чувствовал необычайную легкость во всем теле, если были бы у него крылья, как у орла, то он запросто взмыл бы в небеса и полетел бы над этими горами и лесами. Да и настроение у него было хорошее. Сон был настолько светлый, у него внутри все трепетало от радости и счастья, а силы наливались в нем как соки в созревших яблоках.

Как и говорил мудрый бобр, он сразу вспомнил об энергетических телах. Вспомнил, когда и где они проявлялись. А за его короткую жизнь они проявлялись не единожды. Например, в детстве, когда он убегал от свирепого медведя, он махом перепрыгнул такой широкий обрыв, что даже не понял, как это произошло. Это от страха, говорили люди. Но кадыры, как они ему твердили, что страх – это незнание. Значит, он не учел главного, поверил людской молве. А стоило подумать, что же все-таки скрывается за подобным страхом. Тукай усиленно думал и о других подобных случаях. Он слышал как некоторые туны, перепрыгивая через воткнутый на пенек топор, перевоплощаются в волков или медведей, как некоторые колдуны залезают в печку и превращаются в гусей, свиней и разные предметы. Значит, все это правда. А если это правда, то как это они делают? «Отключай сознание и доверься телу!» – говорил Каньсар. «Думай и не думай!» – говорил кудесник Абызэй. «Думай глазами, а не мозгами!» – говорил охотник Акмар. «Войди в обстоятельства и ты узнаешь!» – говорил знахарь Пужей. «И бобр тоже… также говорил…» – вдруг осенило Тукая. – Перенапряжение и второе сознание! Вот оно что! – как молния вспыхнуло в его голове. Он не стал спешить, сосчитал до девяти и снова вошел во все обстоятельства перевоплощений. Потом прошелся по краю пропасти и сказал: «Да! Это только так! Акмар перенапрягался и отключал сознание!» Теперь ему все было ясно, оставалось только пробовать. Сделав обратный отчет, он вспомнил разъяренного медведя и вошел в состояние убегающего мальчика. Перед ним побежали деревья, зажужжал ветер, засвистели ветки, сердце запрыгало сумасшедшей скоростью, сзади затрещали сучья, послышался рев, потом еще, потом еще, – он напряг все силы, уже не чувствовал ног, не чувствовал тела, сознание отключилось, вот перелетел через поваленное дерево, перепрыгнул через пенек, представил как перепрыгнет через ров, и тут произошло, то чего он раньше не видел – деревья рассыпались на мелкие кусочки и, как светящие птицы, полетели через ров его энергетические тела… Тукай и сам не понял, как оказался по ту сторону Красной пропасти. Вокруг него кружили около пятнадцати светящихся тел. – Ты можешь войти в каждую оболочку… Можешь одновременно… Можешь при желании, превращать их в свинью, медведя, волка, грача, кошку или во что пожелаешь… – сказал ему голос откуда-то извне. Тукай был готов ко всему, и даже к этому голосу. Он не вздрогнул, хотя чувствовал свое тело.

Оно было ватное, рыхлое, готовое в любую секунду рассыпаться на мелкие частицы. – Я уже это знаю… – услышал он свою же мысль. – Ты много что знаешь… – ответил голос. – А как мне перейти обратно на ту сторону Красной пропасти? – снова громко подумал Тукай, но ответ прозвучал мгновенно. – Переправь одного или всех из этих оболочек на ту сторону, затем войди в них. Но не спеши, сначала попробуй управлять ими. Представь, что они летают, или бегают, кувыркаются, и ты поймешь. Тукай снова вспомнил. Вскоре одно из этих тел перелетело на ту сторону пропасти, затем подпрыгнуло вверх, встало на руки. Второе тело просто зашагало по воздуху, третье прыгнуло в пропасть и встало у ручья, четвертое заплясало чабату. А еще через некоторое время один из Тукаев разжег костер и готовил дрова, второй – рыбачил на дне пропасти, третий готовил тесто для лепешек. – Ты слишком не распространяйся, это требует больших запасов силы… – предупредил его голос. – Я знаю… – сказали все три Тукая. – Я должен был спросить… – сказал голос… – Р-р-р! – зарычал волк, глядя на свое отражение в воде и держа в зубах бьющуюся рыбу. Вдруг в небе появился ястреб, он камнем кинулся вниз, выхватил у волка рыбу и исчез за скалами. А волк, кажется, только радовался… – Шутник… – сказал голос. – А это и есть – сила… – сказал Тукай, радостно обжаривая рыбку. Да, теперь Тукай смог бы стать кем угодно. Но у него были важные вопросы к белому бобру. Он знал, что Бобр не простой кадыр, и за те знания, ради которых он шел к нему, надо будет пожертвовать многим. Кроме этого, путь к следующему кадыру всегда традиционно был связан с дорогой, и каждому новому кадыру важно было увидеть, как ученик пройдет дорогу от старого кадыра к новому, этот путь определял дух, и ученик должен был его пройти так, как считал нужным – так требовали учителя и законы кадыров. Поэтому Тукай просто шел, шел не спеша и разговаривая со всеми, кто желал этого. Все четыре кадыра ему говорили, что к прошлому нет возврата, и требовали, чтобы он ничего не оставлял на завтра, а все делал сразу же, как это требует старый закон Вужкат. Впереди располагалась большая низина. Густой туман, который скрывал низину, уже рассеивался и взору открывались верхушки елей, синеватых Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

осин и кудрявых развесистых берез. «Это та самая роща, о котором говорили птицы», – догадался Тукай и зашагал быстрее. Дойдя до рощи он поздоровался с лесным духом, который почему-то с нетерпением ждал его. – Бобр тебя уже заждался, — усмехнулся лесной. – А что это ты пешочком идешь? Мог бы и полететь, так ведь быстрее? – спросил он. – Боюсь, как бы не наворотить чего недоброго… – признался Тукай. – Вот встречусь с ним, потом, может быть, и полетаем. – Понятно говоришь… – задумался лесной. – Ты только с ним осторожно начинай. Не беспокой его. Лучше садись подальше и молчи. Гнев этих кадыров страшный. Лучше подожди, когда он сам начнет беседу. – Спасибо, лесной… – улыбнулся Тукай. – Я сяду подальше и подожду. – Это быку скажи спасибо, он меня давеча предупредил, сказал, чтобы я обязательно тебя подождал и рассказал, как быть с бобром. – Спасибо… – снова улыбнулся Тукай. – Неужели он такой страшный? А мне он показался очень добрым. – Добрый? – хмыкнул лесной, покачав головой.– Это смотря с какой стороны посмотреть… Он разный… И с четырех, и с пяти, и с шести сторон… Он недавно водяного чуть не спалил. А русского лешего из соседней рощи налысо побрил и к матушке с гостинцами отправил. А матушка, говорят, чуть с ума не сошла. Все лешие требухи ему надавали. А шумные мальцы оглоблями гоняли по деревне. Сидит он сейчас в своей роще, и на люди не появляется, волосы отращивает… – А за что он его так? – А спроси ты его… – махнул он рукой и вдруг опомнился и прошептал. – Нет, нет… Это я к слову… Ты лучше у него ни о чем не спрашивай. А то попадет мне от подземного быка. Пойдем, я тебе дорогу покажу. Лесной шагал так быстро, что Тукай еле за ним успевал. – Не туда пошел, здесь прямее… – вдруг появился он сзади. – Ты это, погоди малость, есть у меня к тебе просьба, расскажи мне после, как он тебя встретил и как обучил и вообще о чем он с тобой говорил. Мне очень интересно. Я, конечно, и так узнаю, от ветра, или от тумана, или от этих галок. Но они ведь такое наговорят, и чеши потом затылок свой. – Хорошо, договорились… – улыбнулся Тукай. От этих слов лесной был на седьмом небе от счастья.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

– Знаешь, мне кажется, что ты ему понравишься. У него давно уже не было учеников. Лет двести точно. Может от этого и он порой бывает такой злой. – А сколько ему лет? – удивился Тукай. – Лет пятьсот, а может семьсот, а может больше… Это, знаешь, такой экземпляр… Он знает все. У тебя голова кругом пойдет. Если честно, я завидую тебе. Здесь многие бы хотели оказаться на твоем месте… Но бобр – он сам выбирает. Ты спроси-ка его про… О, нет, не надо спрашивать… Догадается, что я попросил… В общем, пойдем. Тут лесной быстро нырнул за кустики и вышел с огромной корзиной. – На, угощайся… – подал он Тукаю какой-то фрукт. – А что это? – спросил Тукай. – Банан. Фрукт заморский. Дядя выслал. А это передай кадыру, – поставил он перед ним корзину. – Здесь все заморское. Скажи от меня и от моего дяди. Скажи, мол, помнят, ценят, уважают… – Хорошо… – улыбнулся Тукай и еле поднял корзину. – Я дальше не пойду, – шепнул ему на ухо лесной. – Вот обойдешь косогор, а потом дуй прямо. И выйдешь как раз к тому берегу, где любит он отлеживаться. Про водяного и русского лешего лучше не спрашивай… – дал он еще напоследок совет. –Ага… – обещал Тукай и поднял корзину на плечи. – Подожди… – снова остановил его лесной. – Ты это… Мало ли что там будет… Бобр странный… Может и неделями, и месяцами молчать… Если поговорить с кем захочешь, ты заглядывай ко мне… Я всегда буду рад с тобой встречаться… – Спасибо. Если что, я приду, – улыбнулся Тукай и пошел кое-как неся грузную корзину. Лесной долго еще смотрел ему вслед. В глазах его светился и страх, и радость, и тоска, и еще много чего непонятного. Кто знает, о чем сейчас думал этот лесной. И вообще, много их шастает в наших дебрях, и у каждого свой нрав, своя кривая, свои симптомы. Никто из них душу не раскрывает. А кому ее раскрыть-то? Так думал Тукай, шагая навстречу весеннему ветру и с каждым шагом приближаясь к заветному озеру. Наконец впереди появились камыши. Они зазвенели бубенчиками. По крайней мере так показалось Тукаю. С каждым шагом они звенели все громче и громче...

Пётр Захаров

Как Лопшо Педунь рыжим стал Пьеса – сказка по мотивам удмуртского фольклора Действующие лица: Лопшо Педунь – мальчик. Бабушка. Кот. Ягмурт – Хозяин Леса. Вукузё – Хозяин Воды. Тќлпери – Хозяин Ветра. Солнце.

Действие первое Картина первая Перед домом Педуня. Лопшо Педунь сидит на скамейке и на самодельной дудочке наигрывает незатейливую мелодию. Бабушка выглядывает в окно, выколачивает подушку. Летит пыль. Бабушка (чихает). Апчхи!.. Педунь, все бездельничаешь? Хоть бы подушки вытряхнул. Вчера такой ветер был, пыли нанесло – дышать нечем… (Педунь, не слушая ее, продолжает играть на дудочке.) Ишь, даже ухом не ведет!.. И откуда ты такой взялся… Все ведь трудятся, работают, один ты целыми днями, только и делаешь, что в дудку дудишь! Лопшо Педунь. Я, бабушка, не дудю. То есть не дужу... Играю я, бабушка. Нравится? Бабушка. Ох, внучек, нравится-не нравится. А кто делом заниматься будет? Надо подушки выхлопать. Лопшо Педунь. Вот мелодию выучу, а потом подушками займусь. Никуда они не убегут. Бабушка. Они-то не убегут, да вот тебя потом днем с огнем не сыщешь. Уж лучше сама выхлопаю. (Принимается яростно колотить подушку. Педунь играет. Вдруг бабушка останавливается,

прислушивается.) Ой, внучек, кажется, опять ветер поднимается. Не приведи бог, все белье унесет. Собери его поскорее! Лопшо Педунь. А может и не унесет. Вот доиграю и соберу. (Продолжает играть на дудочке.) Бабушка. Ну что за бездельник! Сама все сделаю! (Бабушка выходит из дому, собирает развешанное на веревке белье, закрывает окна и двери. Ветер шумит все сильнее, а Лопшо Педунь не обращает на это внимания, продолжает играть. Ветер стихает. Бабушка снова появляется в окне.) Ой, ты. Господи, что творится! Что за ветер такой? И откуда он взялся? Никогда такого не было! Лопшо Педунь. Ветер, как ветер – ничего особенного. (Достает зеркальце, смотрится в него.) Ты мне лучше скажи, бабуля, на кого я похож? На папу или на маму? Бабушка. Ты похож на бездельника, вот. Что я тебе скажу! На дудочке играешь, в зеркальце смотришься, а что кругом творится, замечать не хочешь. Лопшо Педунь. А что творится-то? Бабушка. Да ты слепой, что ли? Налетело горе неведомое. Ветер деревья ломает, дома рушит, страшные тучи на нас гонит. И в лесах не птиц, ни зверья не осталось, в реках рыба пропала, родники пересохли. Скот из деревни неведомо куда пропадает… Лопшо Педунь. Как это пропадает? Бабушка. А вот так! Может, крадет его кто. Наши мужики по следам в лес ушли – ни один не вернулся. Теперь во всех дворах только малышня вроде тебя и осталась. Кто нас от напасти такой защитит? В былые времена богатыри были – батыры. От любой беды людей спасали, а теперь, видно, перевелись. Лопшо Педунь. Почему перевелись? А я на что? Вот возьму меч – любого врага одолею! Бабушка. Вот, вот, только хвастать и горазд! Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Лопшо-Педунь. Это я хвастаю? Бабушка. А то кто же? Ты, поди, и меч-то поднять не сможешь. Лопшо Педунь. А ты попытай меня. Бабушка. Ну что ж, это можно. Видишь, у забора камень лежит. Попробуй его подними. Если камень одолеешь, то и с мечом управишься. Лопшо Педунь (смотрит на камень). Этот, да?.. (Пытается поднять камень, не может.) Бабушка. Видишь, не под силу тебе. А наши батыры этот камень в небо, как мячик подбрасывали. (Ставит на подоконник тарелку с пирожками.) Нако, поешь, может сил прибавится, а я пока за водой схожу. (Берет ведра, уходит.) Лопшо Педунь (присаживается на камень). Подумаешь, камень своротить ума не надо. А вот, чтобы людям покой вернуть, тут одной силы мало будет. Тут не сила, тут голова нужна. Вот пойду в лес и разузнаю, кто все эти пакости делает. А уж там что-нибудь придумаем. Если силенок для драки не хватит, то смекалку на помощь призову. (Берет котомку-пестерь, складывает туда пирожки.) В дороге все пригодится. (Кладет туда дудочку и зеркальце.) И дудочка и зеркальце, ведь недаром мне его бабушка подарила. Вот, вроде, и собрался, а голова, голова она всегда при мне. (Идет и поет песню о походе в лес.)

Картина вторая Темный и мрачный лес. Между деревьями, сверкнув зелеными глазами, пробегает черный кот. Прячется. Боязливо озираясь, выходит Лопшо Педунь. Лопшо Педунь. Ух, и жутко тут!.. И ни одной живой души не видать. Кого же тут спросишь? (Из-за кустов выглядывает кот.) Ой, кто здесь?! Кот. Это я. Ты меня не бойся. Я всего лишь обыкновенный несчастный кот. Лопшо Педунь. И, вправду, кот. С чего ты решил, что я боюсь? Да ты знаешь, кто я такой? Я знаменитый богатырь. Педунь батыр! Кот. Кто?.. Педунь батыр? Ой, не смеши меня!.. Батыры не такие. Лопшо Педунь. Вообще-то я еще не совсем батыр. Я еще им не стал. Но стану обязательно. А ты что в лесу делаешь? Кот. Я в лес ушел, потому что дома есть нечего стало. Коровы нет – ни молока, ни сметаны. Да и здесь поживиться нечем. Весь день ходил, ни одной, даже самой маленькой птички не увидел. Лопшо Педунь. Это все от того, что беда в наши края пришла. Вот только кто ее на нас наслал, непонятно. Я затем в лес и пришел, чтобы про это узнать.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Кот. Ну, я тебе про то и сам рассказать могу. Знаю я, чьи это проделки. Здесь Хозяин леса по имени Ягмурт живет. Всех зверей он куда-то в яму спрятал, всех птиц куда-то увел. И друзья у него такие же, как он сам. Один из них – Тќлпери – Хозяин ветров. Это он деревья в лесу валит и дома рушит. Один раз даже медведя унес… Лопшо Педунь. Как медведя? Кот. А так. Поднял на воздух – только его и видели. Есть и еще один – Хозяин воды Вукузё, страшный такой, всех, кого встретит, в свое болото тащит. Лопшо Педунь. Так нужно же их остановить. Кот. Ишь, какой шустрый! Тут и до тебя много охотников было, только где они? Лопшо Педунь. Где? Кот. А куда ты, думаешь, все мужики делись? Тоже сражаться хотели. Только их Ягмурт всех в свои ямы побросал. Так что ты лучше о том не думай, домой ступай. Лопшо Педунь. Нет, нельзя мне не с чем возвращаться. Засмеют меня. Скажут горе-батыр. Кот. А что же ты такой маленький сделать сможешь? Лопшо Педунь. Не в росте дело. Если я с ними не справлюсь, то кто справится? Все в округе от голода помрут. Кот. Ой!.. Ой-ой-ой! Лопшо Педунь. Что с тобой? Кот. Ой, сил нет! Лопшо Педунь. Да что случилось? Кот. Как что? Я уже от голода помираю. Целую неделю ничего не ел. Никакой еды в лесу нет. Все, конец мне пришел… Лопшо Педунь. Погоди, не помирай. Рано еще. (Развязывает котомку. Достает пирожок.) Вот, поешь лучше. (Кот с жадностью ест пирожок.) Кот. Мяу! Вкуснотища! (жует). Ты меня от смерти спас. А за это я тебя отблагодарю. Скажу тебе у кого совета попросить, чтобы с нечистью справиться. Лопшо Педунь. У кого? Кот. У солнышка. Уж кто эту нечисть терпеть не может, так это солнце. Оно и подскажет, как их одолеть. Только торопиться надо. День к вечеру клонится. Солнце скоро сядет. Лопшо Педунь. Спасибо тебе, Кот. Что бы я без тебя делал?.. (Поворачивается к солнцу, кричит.) Солнышко! Солнышко!.. Великое солнце наше!.. (Звучит музыка, Солнце опускается над лесом.) Солнце. Слушаю тебя, маленький батыр! Лопшо Педунь. Ого! (Коту). Ты слышал? Батыр!.. (Солнцу). Не скажешь ли ты, Солнышко, как можно победить Ягмурта, Тќлпери и Вукузё? Солнце. Скажу, Педунь… знаю, как их победить. Мне тоже не по душе их проделки. Только справишься ли ты?

Лопшо Педунь. Все сделаю, чтобы справиться. Кот. А я помогу! Солнце. И не испугаетесь? Ну, тогда слушайте меня внимательно. Иногда только ум может сделать человека богатырем. Если будете умными и сообразительными, вы их непременно победите. Я вам свою силу дам. Эту ночь я удлиню для вас. Всю землю накрою туманами, наполненными чистыми помыслами. На каждой травинке, в каждом дереве, в каждом ручейке, на любом пригорке вас будут ожидать сверкающие, как утренняя роса мысли. Если победите страх, то вы их непременно услышите, они вам подскажут, как поступить. А теперь пора мне. До завтра, мои маленькие друзья. Может быть с вашей помощью завтра совсем другим станет. (Солнце садится за горизонт, наступают сумерки.) Лопшо Педунь. Как сразу темно стало. Кот. А ты темноты не бойся, мои глаза и в темноте видят. Лопшо Педунь. И я, вроде, видеть начинаю. Смотри, какой туман опустился. Кот. А что это там сверкает в тумане? Лопшо Педунь. Так это же мысли, о которых говорило солнце. Они как его лучи сверкают. Кот. Может они нам подскажут, где Ягмурта искать. Голоса. В эту сторону идите, в эту сторону… Лопшо Педунь. Слышишь? В эту, говорят, сторону. Кот. А, по-моему, в ту. Голоса. В эту сторону, в эту… Лопшо Педунь. Я не понимаю. Они со всех сторон кричат. Кот. Раз со всех сторон кричат, то и идти надо в разные стороны. Лопшо Педунь. Как это? Кот. А так. Куда не пойдем, все-равно Ягмурта встретим. Лопшо Педунь. Ну, пошли тогда. (Уходят. Появляется Ягмурт.) Ягмурт. Идите, идите. Глупенькие. Куда бы вы ни пошли, сюда же вернетесь. Крути же их лес, закручивай. Пусть их силы иссякнут, пусть иссохнет их ум. А потом я их в свою яму брошу. ( Уходит. Снова появляются Лопшо Педунь и Кот.) Голоса. Сюда идите, сюда! Кот. Снова на это место вернулись. Может быть нас Ягмурт крутит. Лопшо Педунь. Похоже на то. Слушай, мне бабушка говорила: «Если хозяин леса начнет тебя по лесу морочить, нужно остановиться и лапти переобуть». Кот. Как это. Лопшо Педунь. Правый лапоть одеть на левую ногу, а левый – на правую.

Кот. И что получится? Лопшо Педунь. Тогда Ягмурт не сможет уже тебя кругами водить. (Педунь садится и переобувает лапти. Появляется Ягмурт.) Ягмурт. Думаешь, лапти поменял, так меня перехитрил? Так, что ли? Кот. Ой! Караул! Погибли мы! Убегай быстрее, Педунь! Это же сам Лесной Хозяин! Мяу!!! (Убегает.) Ягмурт. О, смотри-ка, как быстро твой приятель деру дал. А ты, почему не бежишь? Лопшо Педунь. А кто ты такой, чтобы я от тебя бегал? Ягмурт. Кто я?.. Да ты в своем уме? Меня не узнал. Я Хозяин Леса. Лопшо Педунь. А я думал Пугало огородное. У моего деда точь в точь такое на огороде было. Ягмурт. Ты что несешь? Какое-такое Пугало? Лопшо Педунь. А ты как думал? Мой ведь дед ленивый был. Пугало ему делать было не охота. Так он, бывало, пойдет в лес, поймает Ягмурта, на палку насадит да и ставит в огород. Вороны очень пугались и от других птиц помогало. А вот мыши Ягмуртов совсем не боялись, в штанах у них гнездились. Такая неприятность. Ягмурт. Не верю я тебе. Врешь ты все. Где это видано, чтобы из Ягмуртов пугало делать. Да я сам из тебя сейчас пугало сделаю. Я тебя на самую высокую ель посажу – будешь на ветру ушами хлопать, птиц пугать. А ну, слуги мои верные, хватайте этого мальчишку! (Раздается скрип, деревья начинают медленно с угрозой надвигаться на Лопшо Педуня.) Лопшо Педунь. Ох, ты! Так я, пожалуй, и в самом деле пропаду. Что же делать? Эй, где ты, мысль светлая? Голос. Дудку возьми, дудку! Лопшо Педунь. Дудку? Зачем мне дудка?.. А, понял, понял кажется! (Ягмурту.) Погоди, Ягмурт! Я тебе кое-что показать хочу. Ягмурт (делает знак деревьям, те замирают). Что ты мне показать можешь? Лопшо Педунь. Ох и бестолковый же ты, раз со мной сражаться решил. Смотри, помощники у тебя большие, а неуклюжие. Толку от них мало, даром, что такие дубины вымахали. А вот у меня дерево маленькое, а проворное, любого заставит, что угодно делать. Ягмурт. Ох, опять врешь, хвастаешь. Лопшо Педунь. А ты сам посмотри. (Достает из котомки деревянную дудочку.) Ну, слуга мой проворный, заставь-ка этого Ягмурта по лесу поскакать. (Лопшо Педунь начинает наигрывать плясовую. Ягмурт, неожиданно для себя начинает приплясывать.) Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Ягмурт. Ой!.. Ой!.. Что это?.. Что это со мной? Эх!.. Ох!.. Я не хочу танцевать! Не хочу! (Пляшет по поляне.) Останови своего помощника! Не заставляй меня танцевать!.. Ой, хватит! Лопшо Педунь (прерывает игру). Это еще что, вот прикажу ему, так прямо на огород и поскачешь ворон пугать. Ягмурт. Не надо! Не надо, батыр! Проси, чего хочешь – все сделаю. Не хочу быть пугалом. Лопшо Педунь. А если не хочешь, то выпусти из неволи всех птиц, всех зверей лесных. Скотину нашу в деревню верни и мужиков освободи. Ягмурт. Что хочешь, сделаю, а этого сделать никак не могу. Чего другого попроси. (Лопшо Педунь снова начинает играть.) Ладно! Ладно! Всех отпущу! Твоя взяла. (Лопшо Педунь снова прекращает играть. Раздается пение птиц, где-то мычат коровы, слышны далекие голоса.) Все, всех отпустил. Пусть домой идут. (Падает от усталости.) Лопшо Педунь. Слышишь, как хорошо в лесу стало. И больше бедокурить не смей, а то я из тебя точно пугало сделаю. Понял? Ягмурт. Понял, батыр. Лопшо Педунь. То-то же. Кстати, а товарищ мой где? Ягмурт. Не трогал я его – сам убежал. (Из-за деревьев выходит Кот.) Кот. Да тут я. Пока ты с этим страшилищем веселился, я тоже времени даром не терял. Я дорогу к Водяному отыскивал. Лопшо Педунь. А я подумал, ты просто испугался. Кот. Кто испугался, я? Кого? Его? Просто я подумал, что ты и без меня тут управишься. Лопшо Педунь. Ну, раз ты дорогу знаешь, пошли. Ягмурт. Погоди, батыр. Скажи хоть, как зовут тебя? Лопшо Педунь. Меня? Меня зовут Лопшо Педунь. Ой, нет... Я хотел сказать, что меня зовут Батыр Педунь. Ягмурт. Лопшо Педунь батыр. Вот ты значит кто. А с виду такой маленький, совсем на батыра не похож. Лопшо Педунь. А ты не суди по виду, суди по силе. Кот (Ягмурту). Слышишь, дядя, а меня зовут Кот батыр. Запомнил? (Ягмурт кивает головой.) Лопшо Педунь. Ладно, уж. Пошли, Кот батыр. Голоса. В эту сторону идите, в эту сторону! Кот. Между прочим, верно говорят. В эту сторону нам идти. (Уходят.)

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Картина третья Опушка леса. Лопшо и Кот появляются на опушке. Лопшо Педунь сразу же проваливается в болото. Кот успевает отпрыгнуть в сторону. Лопшо Педунь. Эй, Кот! Помоги!.. (Пытается выбраться.) Куда ты меня завел? Говорил, дорогу знаешь. Вытащи меня. Скорее отсюда! Голос. Отсюда никто не может выбраться. Лопшо Педунь. Как не может? А Кот где? Голос. Он испугался. Убежал Кот. Лопшо Педунь. Понятно… Значит я снова один… Ой, тону, кажется. (Погружается в воду по пояс.) Голос. Тебя водоросли на дно тащат. Лопшо Педунь. Верно… А куда это они меня тащат. Голос. К хозяину Воды. Лопшо Педунь. Так мне же к нему и нужно! (Погружается в воду по шею.) Пока совсем не утонул, расскажите мне о нем. Голос. Вукузё безобразно страшен и очень силен. Одним шлепком по воде укрывает под водой целые города. Если захочет, одним шлепком по воде огромные реки сушит! Лопшо Педунь. Значит, он по воде шлепать любит. А что он не любит? Голос. Не любит стужу зимнюю. Очень не любит, когда его воды лед сковывает. Лопшо Педунь. Почему? Голос. Потому что сам под лед попадает. Лопшо Педунь. А, вот оно в чем дело! А ска… (Погружается в воду с головой.)

Картина четвертая Подводное царство. Появляется Хозяин Воды. Он поет песню о своем могуществе. Замечает Лопшо Педуня. Хозяин Воды. Ой! А это еще что за малявка? Лопшо Педунь. Я? Я воин великого Солнца. Хозяин Воды. Воин? О-хо-хо!.. Вот сказанул так сказанул. Не было у меня еще такого смешного болтуна. Лопшо Педунь. Да уж не смешней тебя, образина. Хозяин Воды. Как ты сказал? Образина? Да знаешь ли ты, кто я такой? Я сам Хозяин Воды – Вукузё. Да я тебя за это лягушек пасти отправлю. Будешь сторожем лягушачьим в моем омуте. Лопшо Педунь. Да я тебя сам скорее батраком сделаю.

Хозяин Воды. Ты?.. Меня?.. Да тебе в жизни столько каши не съесть, чтобы меня победить. Лопшо Педунь. Да ты еще и хвастун! Видно, все водяные одинаковы. Хозяин Воды. А ты где это других встречал? Лопшо Педунь. Да попался мне тут один. Тоже хвастал, грозил меня лягушачьим пастухом сделать. А я только три раза волшебной сковородкой по воде шлепнул, и он сразу моим батраком стал. Теперь, что ни прикажу, все делает. Хозяин Воды. Это что за сковородка такая? Лопшо Педунь (достает зеркальце). А вот она! Один раз по воде шлепнул – весь омут в сковородку собрался, второй раз шлепнул – вся вода в сковороде, как стекло замерзла, третий раз шлепнул – и сам Водяной под водой оказался. (Смотрит в зеркало.) Эй, Вукузё, покажись. Смотри, а он на тебя похож. Уж не брат ли твой? (Поворачивает зеркало в сторону Хозяина Воды.) Хозяин Воды. И вправду, похож!.. А как же он туда поместился? Лопшо Педунь. Ха! Поместился! Он не только поместился, но и меня теперь во всем слушается. Вот смотри! Эй, Вукузё, помаши рукой. Хозяин Воды. Ты это кому говоришь, мне или ему? Лопшо Педунь. Вам обоим. Хозяин Воды (машет рукой). Ой! И он машет! Лопшо Педунь. А я что говорил. Убедился? Сейчас и тебя к нему отправлю. Хозяин Воды (падает на колени). Ой, не надо, батыр. Не хочу я так жить! Пощади! Лопшо Педунь. Могу и пощадить. Только ведь не задаром. Хозяин Воды. Что хочешь, проси – все сделаю. Лопшо Педунь. Ну, для начала освободи меня от водорослей и вытащи из воды. Освободи все реки и родники. Выпусти туда всю рыбу и всех утопленников на волю отпусти. Вот тогда и я тебя не трону. Хозяин Воды. Ладно, батыр, будь, по-твоему!

Картина пятая Лопшо Педунь оказывается на берегу. К нему тут же подбегает Кот. Кот. Ну, где ты пропадал. Я уж ждать устал. Чего возился-то? Я думал ты с Водяным быстро управишься. Лопшо Педунь. Это я пропадал? Это ты убежал, бросил меня. Кот. Я не бросил. Я тебе отсюда с берега помогал. Лопшо Педунь. Как это?

Кот. Я отсюда на воду страшным голосом кричал. Вот так. (Кричит.) Мяу! Мяу! Чтобы Вукузё напугать. Лопшо Педунь. Ну, спасибо, я бы без твоего крика не справился. А что же под воду не спустился? Кот. Я хотел. Но мне под воду никак нельзя. Кошки, они воды боятся. Поэтому я подумал, что на берегу я тебе больше пользы принесу. А потом я дорогу к Хозяину Ветра искал. Лопшо Педунь. Ну, коли так, показывай, где он живет. Голос. В эту сторону идите, в эту сторону! Кот. Слышишь? В эту, говорят, сторону. Все правильно. Лопшо Педунь. Ну, хорошо. Пошли в эту сторону. (Из воды показывается голова Хозяина Воды.) Хозяин Воды. Погоди, батыр, скажи мне, как тебя зовут. Лопшо Педунь. Лопшо Педунь! Батыр Педунь меня зовут. Кот. А меня Кот батыр, понял? Хозяин Воды. А ты что, тоже можешь воду заморозить? Кот. Что вода? Видишь, какие у меня когти? Как царапну – всю шкуру спущу.

Картина шестая Горы, глубокие ямы. Завывает ветер. Лопшо Педунь и Кот с трудом двигаются вперед. Ветер чуть не сбивает их с ног. Лопшо Педунь. Эй, Кот! Где ты? Кот. Я здесь! (Оба прячутся за камни.) Лопшо Педунь. А я уже было подумал, что тебя ветер унес. Кот. Еще немного, и, вправду, унесет. Ох, сил нет. Лопшо Педунь. Не сдавайся, ты же батыр. Кот. Батыр-то батыр, да устал уж очень. Лопшо Педунь. Да, далеко Хозяин Ветра живет. Давай уж отдохнем немного. Кот. А мы не заблудились? Лопшо Педунь. Нет. Мысли говорят: правильно идем. Кот. А может обратно вернуться. Плюнуть на эти мысли и вернуться. Лопшо Педунь. Да ты что?! Кот. Уж очень погибать не хочется. А тут на каждом углу смерть тебя ждет. Сорвался в пропасть и прощай. Лопшо Педунь. Не говори так. Нельзя нам возвращаться, пока Хозяина Ветра не победим. Из-за камней появляется Хозяин Ветра. Хозяин Ветра. Кто это тут меня победить собирался? Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Кот. Ой! Мяу! Мы не это… мы просто… Это не мы! Нам тебя побеждать не надо. (Прячется за камень.) Хозяин Ветра. Как это не надо?.. Зачем же вас сюда в горы занесло? Лопшо Педунь. Мы пришли на тебя посмотреть. Кот. Ага, точно, посмотрим и обратно пойдем. Голос. Ищите его слабое место… Слабое место ищите… Лопшо Педунь. Ты сам подумай, как это мы с тобой с таким всемогущим сражаться можем? Голос. Слабое место, слабое место его ищите… Лопшо Педунь. Да ищу я! Не нахожу только… Хозяин ветра. Чего ты ищешь? Не понял я. Кот. (выглядывает из-за камня). Слабое место он ищет. Хозяин Ветра. Какое место? Лопшо Педунь. Слабое место, говорят у тебя есть. Хозяин Ветра. У всех есть, а у меня нет. На то я и есть Тќлпери – Хозяин Ветра. Лопшо Педунь. Нашел!.. Есть у тебя слабое место – дома у тебя своего нет. Хозяин Ветра. А зачем мне дом? Кот. А как же без дома жить? Где отдохнуть? Где голову приклонить? У всякого свой дом должен быть. У Ягмурта есть, у Вукузё есть, только ты, бродяга бездомный. Лопшо Педунь. От того ты и покоя не знаешь. Деревья валишь, дома рушишь. А был бы дом, ты бы там отдыхал иногда, как твои братья. Хозяин Ветра. А что, разве у моих братьев есть дома? Лопшо Педунь. Конечно. У каждого Тќлпери свой дом должен быть. Хозяин Ветра. А какие у них дома? Лопшо Педунь. А вот у меня как раз один такой с собой есть. (Вытряхивает из котомкипестеря пирожки.) Смотри, чем не дом! Хозяин Ветра (недоверчиво). Как же я туда помещусь? Кот. Другие Тќлпери помещаются, и ты влезешь. Любой большой ветер может стать маленьким. Хозяин Ветра. Это верно. И я могу. (Уменьшается, забирается в котомку). А ведь поместился… Как хорошо тут! И вылезать неохота. Лопшо Педунь. Вот и живи там. (Хозяин Ветра выбирается из котомки и снова становится большим.) Хозяин Ветра. Вы что, и вправду мне его дарите? Лопшо Педунь. А он тебе нравится? Хозяин Ветра. Так нравится – слов нет. Чем мне вас отблагодарить?

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Лопшо Педунь. А ты исправь все свои плохие дела и забирай его себе. Только не ломай больше ничего, не круши. Кот. И медведя, которого унес далеко, назад в лес верни. Хозяин Ветра. Ну, это я запросто сделаю. Лопшо Педунь. Коли так, забирай свой ветряной дом, а нам идти пора. Хозяин Ветра. Ну, спасибо вам и доброго пути. Лопшо Педунь. И тебе спасибо, Хозяин Ветра. (Достает платок и увязывает свои нехитрые пожитки в узелок.) Хозяин Ветра. Я теперь совсем другой стану. Слово даю, ничего ломать не буду. А зовут-то вас как? Лопшо Педунь. Меня Батыром Педунем кличут… Кот. А меня Кот батыр. Хозяин Ветра. Ну, прощайте, батыры! (Исчезает.) Лопшо Педунь. Смотри-ка! До рассвета управились. Домой возвращаться можно. И совсем это не хитрое дело батыром быть. Кот. Я тоже так думаю. (Идут и поют песню о своих победах.)

Картина седьмая Те же горы, но все вокруг изменилось. Расцвели красивые белые цветы, над ними кружат светящиеся мотыльки, все освещено призрачным лунным светом. На ветке висит котомка Педуня. Появляются Вумурт и Вукузё. Ягмурт. Эй, Тќлпери, принимай гостей! Вукузё. Куда он делся? Может быть, погубили его батыры. Ягмурт. Да ты что? Совсем с ума сошел в своем болоте сидя? У батыра Педуня сердце доброе, не станет он никого губить. Вукузё. Да, с ним можно столковаться. Если ты с ним по-хорошему, то и он с тобой по-хорошему. Ягмурт. А я тебе так скажу, мне теперь в своем лесу самому нравится. Птицы поют, зверушки бегают, цветы везде расцвели… (нюхает цветок.) Как я раньше-то такой красоты не замечал?.. Вукузё. А мне как в моем подводном царстве нравится! Даже лягушки теперь по-другому квакают. Ягмурт. Однако, где же все-таки Хозяин Ветра? Эй, Тќлпери! (Из котомки, зевая и потягиваясь, появляется Хозяин Ветра.) Хозяин Ветра. Ну, чего раскричались? Спать мешаете.

Ягмурт. Откуда это ты вылез? Вукузё. Что это за мешок? Толпери. Это, братцы, не мешок. Это мой дом – ветряной пестерь. Очень удобная вещь – хочешь на плечах носи, хочешь внутрь забирайся и спи. Никогда у меня своего дома не было. А теперь я в нем за всю свою жизнь высплюсь. Мне его батыр Педунь подарил. Я теперь его самый лучший друг. Ягмурт. И я его лучший друг! Вукузё. И я! Я тоже его лучший друг. Толпери. Я вам, братцы, так скажу, когда человек с нами дружит, и мы с ним дружить будем. И тогда и человеку хорошо, и лесу хорошо, и воде, и ветру – всем хорошо. Ягмурт. Мы это и сами теперь знаем. Вукузё. Спасибо батыру Педуню, научил нас.

Картина восьмая Возле дома Лопшо Педуня. На крылечке стоит Бабушка. Бабушка. Ой, горе мне! Пропал внучек. Зачем я его ругала, старая! (Всхлипывает.) Обиделся, в лес ушел, а из леса теперь никто не возвращается. Сгинул мой Педунь!.. (Плачет.) (Появляется Лопшо Педунь и Кот.) Лопшо Педунь. А вот и мы, бабуля! Бабушка. Кто это?.. (Видит Педуня и Кота.) Явился, негодник! Ты где это всю ночь шлялся? Я уж не чаяла тебя в живых увидеть. Совсем о своей бабушке не думаешь! Лопшо Педунь. Не сердись, бабуля, не ругайся. Думал я о тебе. И не только о тебе. Я о всех людях думал. Я ведь не просто так в лес ходил. Я всех нас от беды избавил. Со всеми темными силами управился. Бабушка. Опять врешь, хвастаешь? Хватит врать-то уже. Лопшо Педунь. Да не вру я, бабушка! Ты вокруг посмотри. Ветра нет – благодать, деревья весело шумят, скотина во дворы вернулась. И люди домой пришли. Мы теперь совсем по-другому жить будем, бабушка. Бабушка. Ветра и, правда, нет, но это еще ничего не значит. Мало ли ты какие сказки рассказывать будешь. Кто твои слова подтвердит?

Кот. Я могу подтвердить. Все правда. Батыр Педунь и Ягмурта, и Вукузё, и Тќлпери одолел, присмирели они. Больше зла делать никому не будут. Бабушка. А ты кто такой? Кот. А я, женщина, батыр Кот. Бабушка. Кто?.. Батыр Кот? (Смеется.) Ой, не могу! Ой, насмешил! Батыр Кот! И товарища себе такого же хвастуна, как сам нашел. Звучит музыка. Над домом медленно поднимается Солнце. Солнце. Не хвастают они, правду говорят. Я могу подтвердить. Могучим батыром оказался твой внук Лопшо Педунь. Сила его не в руках, не в ногах. Сила его в голове. Умом он нечисть одолел. Светлая у него голова! И хочу я его отблагодарить за то, что о людях думал, за то, что не испугался, за то, что с трудным делом справился. Пусть эту светлую голову каждый сразу увидит. Коснусь я тебя своим лучем, батыр, и станут твои волосы такими же золотыми, как солнышко в небесах. Всякий издалека знать будет – это идет батыр Педунь – Золотая Голова. Музыка. Луч солнца касается Лопшо Педуня, волосы его становятся рыжими. Бабушка. Ох, прости меня внучек! Прости меня, батыр Кот! Не поверила я вам, старая. Вижу теперь, что правду вы говорили. Спасибо вам! Иди скорее ко мне, внучек, обниму тебя. Лопшо Педунь. А можно, бабушка, батыр Кот теперь у нас жить будет? Бабушка. Конечно, милый! Пусть живет. Мне для него теперь ничего не жаль! Кот. Если не жаль, хозяйка, не найдется ли в доме сметанки? А то мы с дороги проголодались. Бабушка. Как не найдется? Для вас все найдется! (Убегает в дом.) (Лопшо Педунь достает дудочку.) Лопшо Педунь. Ну, теперь веселье пойдет, раз все так хорошо кончилось. А где веселье, там и музыка. Начинает играть. Этот мотив подхватывают и другие музыкальные инструменты, и вот уже звучит целый оркестр. КОНЕЦ

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Энвиль Касимов

Приключения Барби Отрывки из будущей книги *** …Шла Барби на базар. Шла себе, тихонечко показывая зазеленевшим деревьям, пятиэтажным домам, пролетающим в теплом небе жукам и другим живым особям обоего пола свою реальность – совсем даже не человеческую, а космическую красоту. Идет себе так и каблучками выстукивает не обыкновенную песню желания и любви, которую другие петь стесняются. Юбчонка вытанцовывает кокетливый хоровод от всякого игривого ветерка и шага звонкого. А из-под пласированной юбочки сверкают беленькие трусики, только что сшитые каким-то знаменитым кутюрье. Да, она такая: знак вселенской красоты и мечта всех кобелей мира. Барби несет любовь и до безумия ее сама желает. – Ой! Хорошо-то как! – подумала Барби, а думала она всегда. Тут, вдруг, драчуны на всю улицу – очень громко дерутся. Мужик с большой и седой бородой в беретике бьет своими длинными ручонками по седой лысине мужика в белых шортах. Бьют друг друга сильно и в основном по голове, но не кричат и не ругаются. Кряхтят только. Потому что это были два интеллигентнейших человека, а воспитанные люди не ругаются. Мужик с седой бородой великий итальянский художник Леонардо да Винчи, а с седой лысиной в белых шортах был Пабло Пикассо – тоже великий художник. А подрались они из-за кучи тряпок всяких, что сшил другой мужик со смешным именем Гучи. – Дураки какие-то. Как девчонки дерутся из-за тряпок. Пошли бы в магазин и купили бы себе все, да еще подштанники по самой распоследней моде, – подумала Барби, а думала она всегда. Подумала и пошла дальше. Идет себе так и жизни радуется, а потом в ней совесть вдруг как пробудилась и решила она, что некрасиво двум великим художникам по мордасам живопись византийскую разводить. Подошла. Помирила. Поцеловала каждого из драчунов и пошла дальше.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

А тут трамвай краснобокий посреди улицы остановился, и из него художник безухий Ван Гог как высунется в окно, да как закричит громче громкого: – Целуй меня, распрекрасная Барби, а не то передерусь со всеми трамвайными пассажирами и пооткусываю всем им ухи. Да так пооткусываю, что не пришить их никуда. Кому правое, а некоторым даже левое. Подумала Барби, а думала она всегда, что незачем всемирную историю искусства портить драками всякими, и зашла в трамвай. Поцеловала Ван Гога в лоб сморщенный, и он сразу успокоился. Сидит в уголке. Ухо свое отрезанное жалеет. Лучше бы таблетки успокоительные пил, а не водку горькую, и ухо было бы целое и невредимое. Не стала выходить из трамвая Барби, потому что решила поехать в кино – новое кино про войну посмотреть, потому что она любила всякую жуть и муть на большом экране в кинотеатре. А тут, откуда ни возьмись, кондукторы, то есть проверяльщики трамвайных безбилетных пассажиров в форме немецких офицеров времен второй мировой войны с крестами на груди и с автоматами тяжелыми на плече. – Какие красивые мужички и сапоги такие чищеные блестят, и всю красоту мира в себе отражают, – подумала Барби, а думала она всегда. А мужики-билетопроверяльщики как ее напугают, да как скажут ей: – Хенде хох, распрекрасная Барби. Покажитека нам свой билетик трамвайный, а то нам кажется и не Барби вы вдруг, а заяц какой-то. Ничего не услышала Барби, потому что она в обморок упала. А там, в обмороке, музыка красивая тихонечко играла, и она такое увидела, что когда очнулась от искусственного дыхания рот в рот, которое ей красивый мужик-билетопроверяльщик делал, решила она, что будет жить по-другому. А как будет, никому не сказала, только ее после

этого никто не видел. Хотя письма она присылала регулярно. Первое начиналось так: «Весь мир делится на Барби и всех остальных».

*** Я соврал, когда написал, что Барби никто не видел. Видели ее и не могли не видеть. Зато красиво так получилось. Жизнь Барби посвятила собирательству всяких там премудростей и общению с умными людьми. Барби много слышала про мужичка умненького, что в Индии живет. В стране этой много всяких странностей и мудрености всякой. Ну, например, они коров не едят, и эти телочки с выменем до пола у них живут даже лучше самих людей, но только там жарко очень и много снимают разных кино. Иногда это кино даже нормальным людям показывают. В кино эти индийцы очень смешно дерутся и ударяют друг друга понарошку. Только как-то громко получается. Подерутся, поцелуются, а потом петь и танцевать начинают. Вот так и живут. Набрала она всякой всячины целую тележку и пошла пешком в Индию. Идет себе быстрым шагом, песенку напевает и тележку впереди себя толкает. Тут смотрит она: в шапках больших из тряпки намотанных и на верблюдах двугорбых мужики тихо так плетутся, в караван сбившись. Спрашивает Барби у самого главного: – Куда путь держите? Отвечает он, но не сразу, что идут они в Индию и везут товар всякий на продажу. Ну, как бы они купцы и послы заморские. Попросилась Барби с ними в путешествие, а потом не рада была. Потому что это не купцы, а бандиты, что девушками раскрасивыми торговали для всяких там утех мужицких и гаремов разнообразных. Отняли они у Барби тележку, руки связали и посадили на верблюда двугорбого. Прикрыли ее с головой большой черной тряпкой и повезли ее как удобрение какое-нибудь. Не видела ничегошеньки Барби, потому что сознание потеряла. Удобно у девушек организм устроен. Если что не так, то бах и в обморок – тут и нет проблем. А если вдруг что надо станет, то поплачешь немножечко, поскулишь, покапризничаешь, и все же по волшебству образуется. Барби очнулась уже на гнусном базаре, где людьми торговали. – Вот те и базар! – подумала Барби. Да как заплачет. Да так громко, что ее злые бандиты уже бить хотели, как вдруг подбежит к ним заморский принц шанхайский в одеждах дорогих и говорит, что купит он красу распрекрасную за деньги любые.

Сторговался принц с бандитами за коня арабского, который через день-два от плохого обращения окочурился, и трех баранов, которые и не бараны вовсе, а козлы кастрированные и от этого еще более гнусные. В общем и целом не дорого обошлась дорогая Барби принцу заморскому. Потом провели они ночь в шатре расшитом золотом и украшенном каменьями драгоценными и говорили, говорили… Так прошла еще тыща ночей и все в разговорах. Притомился принц и захотел поспать немножко, а перед тем как уснуть, купил Барби билет на самолет до самой Индии и еще охранников выделил целых тридцать три богатыря. От билета Барби не отказалась. Поблагодарила принца шанхайского, поцеловала его в щечку бритую и сказала, что охрана ей не нужна. Мол, если че, то сама справится. Уселась в самолет и улетела прямиком в Индию и к самому Будде.

*** Пришла Барби к Будде, а он сидит и молчит с закрытыми глазами. Присела она рядом и ждет, когда ее мудрец заприметит и говорить начнет. Тут рядом тоже много людишек разнообразных сидят и, как Барби, все ждут так себе и ждут, чтобы Будда заговорил. Будда сидит и ничего не ест. Почти не дышит. Двадцать лет просидел без еды-воды, да как вскочит и как побежит в кусты ближайшие, видимо, по малой нужде. Через минутку вернулся и весь светится. Опять сел на следующие двадцать лет. Сидит. А все его тоже ждут, и кто чем попало занимается. А Барби вышивкой увлеклась. Ждет, когда Будда заговорит и тихонечко так гладью узор вышивает. Красиво получилось. Потом этот узор в музей британский разместили. Только моль в Англии зверствует, и съела она подчистую всю вышивку. Ничего для истории искусства не осталось. Не уберегли англичане-алкоголики красоту великую. Двадцать лет прошло, да как откроет глаза Будда, да как увидит Барби, да как громко так вздохнет: – Оммммоя Барбииии! Потом он встал, подошел к Барби и обнял ее. А все, кто рядом сидел, позавидовали красавице и стали рассказывать, что будто бы Будда сказал: – ОМ! А не: – Оммммоя Барбииии! Завистники и обманщики. А еще буддистами себя называют. Взял Будда под ручку, и стали они прохаживаться и беседовать. А Барби потом все подробно записала. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Лариса Орехова

0 (Нуль) (Пумтэмлык) 0 (Нуль) (Бесконечность)

*** Кыдёкын-Кыдёкынтём-пеймыт Коркан

*** Далеко-Далеков Доме черном темном

Анай изе… Анай изе…

Матушка спит… Матушка спит…

*** туж кыдёкын но туж матын одћг дыре!

*** очень далеко и очень близко в одно и то же время!

оло нош тыметын оло нош серметын

может в пруду может в узде

шудэ њырда зоре

играет томится дождит

эркын ќре

свободное мое русло

кусо жондэм куараосын

голосами кричащих кос

Лул Бќрдон:

Внутренний плач:

Марлы Пумтэмлык бусьтыр эрико

Почему Бесконечность богата свободна

Марлы сьќд-сьќдэсь

Почему черные-черные Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

инбам синъёс

у неба глаза

Марлы Толэзь Марлы синву

Почему Луна Почему слезы

Марлы Лапит кадь лэзид

Почему как Лапит отпустил

Эрња Валэз!

Дикую Кобылицу!

*** Вань улон – Ожмаськон! Кин кужмогес!?

*** Вся жизнь – Борьба! Кто сильнее!?

Вань улон – Сюрес! Кытын кожонъёс – каръёс!

Вся жизнь – Дорога! Где повороты – города!

Вань улон – Со Крезь! Соин шудытэк уг лу!

Вся жизнь – Это Крезь! Поэтому нельзя не играя!

Вань улон – Гурезь! Кудаз одно ик тубоно!

Вся жизнь – Гора-Гурезь! Куда обязательно надо подняться!

Вань улон – Куриськон! Икона! Алтарь! Сюсьтыл!

Вся жизнь – Это молитвы-просьбы! Икона! Алтарь! Свечи!

Вань улон – Кеськон! Вордскон! Будон! Пересьмон!

Вся жизнь – Это крик! Рождение! Взросление! Старение!

Вань улон – Эктон! Љуатскон но Бырон!

Вся жизнь – Пляска! Возгорание и Исчезновение!

Вань улон – Со Лул… Солэн Лобонэз! Тылыз! Пеньыз…

Вся жизнь – Это Душа… Ее Полет! Огонь! Пепел…

*** мон – Лабиринт со – Минотавр со возьма монэ нош мон сое

*** я – Лабиринт он – Минотавр он охраняет меня а я его

дась ни Тыл – со љуа туж юн дась ни Кыл со пушкын – кужмо Тын

уже готов Огонь – он горит очень крепко уже готово Слово внутри огня – сильный Ветер Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

љуалом кыкнамы ик отын – со тылын – туж кужмо но юн!

сгорим мы оба в нем – в этом огне – сильно и крепко!

нош Пашпу нош Усьтоз синъёссэ нош Ќтёз мукетъёссэ

а Орешник снова Откроет глаза снова Позовет других

1 (Кыл)

1 (Слово)

Мон оски Та Дунне – Мукет!

Я верила Что этот мир – Другой!

Синвуосы суто – Бќрд!!! Мия Анае!!!

Слезы жгут – Реви!!! Мия Мама!!!

Шур – мынам Синъёсы Тќл – мынам Ымдуры Куаръёс – Бабляосы

Река – мои Очи Ветер – мои Губы Листья – мои Локоны

Пиялаос яраосын – вурылэмын Йылсо сэрегъёссы учконъёсы…

Стекла в ранах – сшиты В острых уголках зрачки…

Улэ! Улэ! Улэ! Улэлэ!

Живи! Живи! Живи! Живите!

Улонын – кулэ кыл – вань! Инбамын – Тћ сярысь – Ивор!

В жизни – нужное слово – есть! В Небе – для Вас – Завет!

Улэ!!! Яр-Атон – Тћ вќзын Тћ дорын Тћ пушкын!

Живите!!! Любовь – Яр-Атон – возле Вас в Вашем доме внутри Вас!

7 (Кыл)

7 (Слово)

Мынам калыке – алмаз жильыосын мерта аслэсьтыз вамышъёссэ со пушкын бырисьтэм кужым – алмаз жым!

Мой народ – алмазными цепями мерит свои шаги в его жилах нескончаемая сила-кужым – алмазный жым!

тём-пеймыт нюлэсъёсын лулыз солэн ватћськемын кылтэм чалмытлыкын выжыосыз туж кышкасесь синъёс – йыромемын – жильыоссы вандо зубектылэм нарњем пыдзэс мыно соос – жильыосын – пеймыт нюлэсъёстћ

в черных лесах душа его сокрыта в бессловесной тишине его корни очень пугливые глаза – заблудившиеся – оковы цепей режут онемевшие и истертые ноги идут они – в цепях – по темным лесам

кучыранъёс музэн шундыпизэс витё

словно совы ждут солнечного детеныша

нош котьку но сьќд пумтэмлык музэн

а в ответ им всегда как черная бесконечность

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Уйшор гинэ кока Пу гырлызэс Ку гырлызэс Ал гырлызэс Маз гырлызэс

только холодный Уйшор колотит Колокола из дерева Колокола из кожи Колокола из коленей АЛ Колокола из терпений МАЗ

нош Сизифлэн барабанэз туж кќшкемыт куараосын љутэ Изэз погыльтыны

а барабан Сизифа со страшными голосами поднимает Камень чтобы скатить обратно

Мынам калыке – вылэ но вылэ – ачиз Прометей кадь кужмо но юн жыльыосын гутё пыдсы кудћз мыдлань берыктэмын нырысетћ Алангасар музэн

Мой народ – поднимается и поднимается – как Прометей сильными и крепкими цепями на дно пропасти которая вывернута наизнанку словно первый Алангасар

ТРИСТАН – ИЗОЛЬДАЛЫ

ТРИСТАН – ИЗОЛЬДЕ

люка мынэсьтым пеньме но Шур вылтћ ну монэ быдњым шудбуро пыжен кысћсь Шунды сћослэн бичатонзы вылтћ

собери мой прах и по Реке неси меня на большой и счастливой лодке по щекочущим лучам угасающего Солнца

эн учкы мон шоры… тыл гинэ мед бќрдоз…

не смотри на меня… только огонь пусть плачет…

эн оскы мар гожтозы ву вылэ чорыгъёс уг усьтћськы соослы дунне вылысь черс со ватосъёсты тодэ Шур… тодэ Тќл… тодэ Нюлэс…

не верь тому о чем напишут рыбы на воде не открывается для них мировое веретено эти тайники знает Река… знает Ветер… знает Лес…

ну монэ быдњым шудбуро пыжен мыдлань будћсь Нюлэс-Шундылэн њардоназ…

неси меня на большой и счастливой лодке к заре обратно растущего Леса-Солнца…

ОБЫДА

– Кин тон кескич кышно? Учкиськод шорам туж сак… Пќяны?! Оло шонерзэ-а вераны тон турттћськод? Малы-о туж сэзь Пыдъёсыныд тапыртћськод? Уг уг пыр уг пуксьы мон Тынад тумошо лопатаяд Тон монэ уд суты

– Кто ты хитрая женщина? Смотришь на меня очень чутко… Хочешь обмануть?! Или хочешь правду рассказать? Почему так шустро Выплясывают твои ноги? Нет не зайду не сяду я На твою нехитрую лопату Ты меня не сожжешь

– Уг! – шуэ одћгзэ синзэ кырмыштыса – Мон тонэ нылы туж зол яратћсько Угось кин тон луиськод мон тодћсько Нюлэслэн нылыз ук тон

– Нет! – говорит подмигнув одним глазком – Я тебя дочка сильно люблю Потому что знаю кто ты такая Ты являешься дочерью леса Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Вордскемын тани татын – Куак пќлысь пичи тэлез возьматэ Пужым котырез – Бадњым тэль азьвыл татын вал Куке тон нылы синъёстэ љутћд Но Шунды сиосын мыняса учкид Вот соку валай мон! – Киоссэ ик шоналтэ! – Кин но кытысь луиськод…

Родилась ты вот здесь – Показывает на поляну за кустами На место вокруг сосны – Раньше здесь был непроходимый лес Когда ты доченька глаза подняла И Солнечными лучами радостно посмотрела Вот тогда я и поняла! – Руками замахнула! – Кто ты и откуда будешь…

Но шуак ышиз ваньмыз Пукисько пужым йылын Нош отын эшшо вылын Пуштрес џуж гоно коньы – Мульызэ сётэ мыным Ме пе си тыныд кулэ Сиыны та мульыез Нош ик адњы Шундыез Отын Анаед тынад улэ…

И вдруг быстро все исчезло Сижу я на сосне А там еще выше Пушистая и рыжая белка – Мне орехи подает На мол ешь это тебе Обязательно надо съесть Тогда ты снова увидишь Солнце Там у тебя Мама живет…

3 (Куинь)

3 (Три)

Нюлэскын тужгес но љужытгес тужгес но мќйыгес писпу йылын синмез мальдытыса ик улэ вал… зарни тылэн югдытыса уно син-син учконъёсын усьтћськыса… отын вал мон – уно монъёс – Нюлэскысь Нюлэсъёс

в Лесу на самом высоком на самом старом дереве ослепляя глаза сидели… освещая золотым огнем многоокими глазами открываясь… там была я – я во множественном числе – исконно Лесные Леса

*** Уй возьматћз мыным ассэ: Лулыз вал солэн Пересь – вань тодмотэм вашкалалэсь но валлянлэсь – кисыри ымныро губырес – уд но тоды уд но вала кќня солы Ар-ес – уд но тоды уд но вала кќняетћ Ар-ез со раньњыса ветлэ Музъем-раньчотћз – кќшкемыт курадњон солы – музъемдур Сюрес – ортчыны сое Дырлэн висёнэз пыртћ чиданы сое – вормыны – выльысен мед вордскоз шуыса Выль Џукна – егит Лул

*** Ночь показала мне себя: Душа у нее была Старая – старее прошлой и забытой старины – с морщинистым лицом горбатая – и не узнаешь и не поймешь сколько ей лет – Ар-ес – и не узнаешь и не поймешь уже который год – Ар-ез – она устало бродит-ходит по своему раньчо «Земля» – для нее большие страданья – околоземельные Дороги – пройти их через болезни Времени вытерпеть их – победить – для того чтобы снова родилось Новое Утро – молодая Душа

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

*** уйвќт сюресъёстћ мон утчасько тонэ нош пумитам адњиськыло гутёосысь учкись вож синмо вужеръёс – туж кыдёкысь гурезьёслэн югыт-югыт вордскись ымныръёссы – кельто пытьыоссэс мынам вирам – уйшор ыше шаер шоры – берга уй кыз мон синъёстэ гинэ адњыса вуисько – кужмо но шудбуро бубылиё уй сьќры

*** по дороге снов я ищу тебя а на встречу мне показываются глядящие из пещер зеленоглазые тени – у отдаленных гор светло-светло рождающиеся лица – оставляют следы в моей крови – уйшор исчезает в середине отчизны – крутится ночная ель я только глаза твои успеваю видеть – за сильной и счастливой ночью с порхающими бабочками

*** Толэзь со – тон нош мон – Шунды инбамын улћськомы ватскыса ог-огмылэсь тон – Уйин Возьмась Инмын мон – Џукна тылси-зор ву вылын лудъёс вылын лэйкась-эктћсь

*** Луна – это ты а я – Солнце живем на небе прячась друг от друга ты – Ночью на Небе Сторож я – Утренний дождь лучей танцующих и колыхающих на воде на лугах

ог-огмылэсь ватскиськомы ке но мылкыдъёсмы ог-огмылы тодмо кќня ке шокчонъёс гинэ асьме вискын кќня ке учконъёс гинэ асьме пушкын лыдњон понна сюлэмъёсмес ог-огмылэсь но утьыса кельтон понна шудо-буро малпанъёсмес эшшо огзэ мќзмон дырез ортчон-потон понна

хотя и прячемся друг от друга настроения наши друг другу известны всего лишь несколько дыханий между нами всего лишь несколько взглядов между нами чтобы прочесть сердца друг у друга чтобы сохранить счастливые мысли чтобы пройти и выдержать еще одно грустное время

*** Сюрес тубато Мукетыз сюрес ќвќл Вылће – улће…

*** Дорога с лестницами Иной дороги нет Вверх – вниз…

Тубат – Выжъёсысь синкылиос (бќрдон) Коџышъёс отысь тэтчало Мукет дуннеосы – Быдњым шуръёс вылтћ

Лестница – Слезы на мосту (плач) Кошки оттуда прыгают В другие миры – Через большие реки

Тубат – пирамида Уно сэрегъёсын Одћг вырйылын

Лестница – пирамида Со многими углами На одной вершине

КАЛЫКЛЭН ЯРАТОНЭЗЛЫ СЁТСКОН

Людской любви Отдача

Эн ветлы гадяд кокаса: Мон Мон Мон Лулыд ик сюлмыд потымон

Не ходи бея себя в грудь: Я Я Я Хоть и выпрыгнет душа или сердце Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Нокин но уз луы валась Ни Уйпал ни Џукпал палась Тон луод соослы серем Котькыџе мед луоз ни вылад дэрем Пальпотон но татын уз юрты Тапыртон но номыр уз сёты Яратон сётћське ужъёсын Бадњымесь но вылћ Киосын Со пќсез њырдытэз возиське-утиське Со пушкын бусьтырез адњиське Номырин но уз лу воштыны Мон шуса но уз лу басьтыны

Не найдется никто понимающий Ни с Севера ни с Востока Ты будешь для них смешен И какая бы ни была на тебе рубаха И улыбка здесь не поможет И ритм танцующих ног ничего не даст Любовь отдается трудами Большими и всевышними Руками Этот жар бережется-хранится В ней богатство искрится Ее обменять невозможно ничем И словом «я» ты ее не получишь

ГАЛАТЕЯ

Пигмалион! Кылдытћсе мынам!

Пигмалион! Создатель мой!

Пигмалион! Югдытћсе мынам!

Пигмалион! Светоч ты мой!

Пигмалион! Усьтћськонэ мынам!

Пигмалион! Моя откровенность!

Ческыт уммен кќлћсь куаръёс Со вылын али гинэ вордскем вуос Ненег усьтћськыны кутскем бубылиос Югыт чеберскись сяськаос пушкын

Сладким сном спящие листья На них только что родившиеся росы Нежно раскрывающиеся бабочки На светлых распустившихся цветках

Вордскиз со мусо мунё!

Родилась она милая кукла!

Тубат – сюрес Мукетыз ќвќл Тубат –

Лестница – дорога Иной дороги нет Лестница –

*** Бќрдо на а Серекъяло на а Кырњало на а Веттало на а Шудо на а Экто на а Мадё на а

*** Заплачу ли еще Буду ли смеяться Запою ли песню Покачаю ли Буду ли еще играть Спляшу ли Расскажу ли сказку

Со пересь песянае сямен нунызэ веттаса нуназе вакытэ?

Как старая моя бабушка качая ребенка в дневное время?

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Алексей Шепталин

Отрывки из дневников Американская гастроль: Cowboy Club 23:12

Как и было обещано, вечером нас отвезли на танцы в Cowboy Club. Отправились мы туда вшестером – я, Миша, Лариса, переводчик Костя и две американские девушки. Поскольку Сан-Диего растянут вдоль океанского побережья, добирались мы в другой район города относительно долго, но увиденное того стоило. Припарковав автомобили, мы направились ко входу. Внешне заведение напоминало стилизованный салун из вестерна. Молодежь стекалась довольно активно, и, как я заметил, девушки в подавляющем большинстве были в джинсовых юбках, ковбойских сапогах, а многие еще и в шляпах. Принципиальное отличие заключалось в больших габаритах здания и агрессивной неоновой иллюминации. Фейс-контроль осуществляли восемь рослых парней в ковбойских шляпах, джинсах и сапогах. Уже на входе нас ожидал неприятный сюрприз – охрана очень вежливо по форме и наотрез по содержанию отказалась пропускать Мишу, поскольку у него не оказалось с собой документа, удостоверяющего личность. На наш удивленный вопрос «почему?» нам ответили, что по закону штата в развлекательное учреждение, где продаются алкогольные напитки (это они про пиво!!!), запрещен вход лиц моложе 21 года. Широкоплечий Миша при росте 190 см вполне выглядел на свои 28 лет, к чему мы и пытались апеллировать. Охранники с неизменной американской улыбкой объяснили, что не пустили бы его без удостоверения, даже если бы он выглядел на 50 лет, закон есть закон. Мы обратили внимание, что все входившие в клуб предъявляли водительские права, которые в США являются едва ли не основным удостоверением.

Мы всего-то приехали на пару-тройку часов, а дорога за паспортом и обратно заняла бы часа два, что было бессмысленно и Миша, смирившись с расколом, благословил нас на «введение во храм» и уселся на скамеечку. Пройдя фейсконтроль, мы заплатили на кассе по 5 долларов, ответно улыбнувшись кассирше с бейджем «Natasha». Наверняка это была русская девушка, но я не стал вступать с ней в разговор, поскольку за десять дней в Сан-Диего уже привык, что русских можно встретить практически везде. Мы вошли в просторный зал, разделенный на две части. В одной концентрировались несколько баров и пара десятков бильярдных столов. Вторая же представляла собой танц-пол с сотнями людей, танцующих под кантри-мьюзик. Многие ходили с пивными банками, периодически прикладываясь. Толчея была невероятная и мы решили пройти на второй этаж, откуда было удобно вести наблюдение за всем происходящим. Наши американские подружки пошли танцевать, предложив нам присоединиться после изучения основных танцевальных па. По пути я в толпе пару раз крепко ударился плечом о плечи веселившихся «ковбоев». По старой привычке я был готов к худшему развитию событий – к словесному наеду типа «смотри, куда прешь!» или предложению «поедем-выйдем-поговорим». К моему удивлению реакция ковбоев была прямо противоположной, они приподнимали шляпу со словами «сорри, сэр». В тот вечер я был великодушен. Наверху оказалось не так многолюдно. С балконов второго этажа над танцполом нависало несколько больших конфедеративных флагов времен гражданской войны в США. Словно в издевку над общей картиной «дикого Запада» среди публики разгуливал явно перебравший спиртного одинединственный на всей вечеринке негр. Подобно Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

годовалому ребенку после каждого десятка шагов он останавливался у стеночки, чтобы перевести дух. Пошатываясь, этот полутораметровый потомок дяди Тома подошел к нам и, дыша в грудь Ларисе, пригласил ее танцевать. Та, естественно, отказала. Он безрезультатно повторил просьбу. В следующий момент представитель угнетаемого расового меньшинства возопил, что есть мочи: «Ты отказываешь мне? Потому что я нигер? Да?!!!» К счастью, музыка играла очень громко и свидетелями начинавшегося скандала оказалось «всего» человек двадцать. Межрасовый инцидент удалось загасить довольно быстро. Переводчику Косте достаточно было только сказать ему, что мы русские, а эта девушка с нами. Реакция негра на слово Russia была молниеносной – его лицо исказила гримаса ужаса и он короткими перебежками направился от нас куда подальше, судя по походке, трезвея на ходу от услышанного. Сверху было удобно наблюдать за действом в зале. Все ковбойские танцы были двух видов. Под медленный кантри ковбои вели своих кружившихся партнерш по кругу, слегка поддерживая их. Среди присутствующих наблюдалось доминирование девушек, вследствие чего во время медленного танца девчонки стояли в сторонке, ковбойские шляпы в руках теребя. Во время быстрых танцев все выстраивались в ряды и шеренги, совершая определенный набор последовательных танцевальных движений с притопами, прихлопами, прыжками, разворотами и т.д. Не скажу, что движения были сложными, поскольку подавляющее большинство в такт музыке делало их довольно синхронно, словно репетировало целыми днями. Легкими их тоже нельзя назвать, поскольку многие танцоры свистом и криками выражали восторг от того, что протанцевали с начала до конца ни разу не сбившись. Пока женская часть отрывалась на ковбойском шейпинге, большинство парней тусовалось вокруг столов, азартно играя в бильярд или наблюдая за игрой. Практически у каждого, даже у играющих, в руке была банка пива, как правило «Budwiser». Как мне довелось убедиться, в южных штатах настоящий культ бильярда и пива. Пива пьют много, но, что удивительно, чем больше, тем веселей становятся. Единственным пьяным за три часа пребывания в клубе был тот самый негр. Ни одной перебранки, ни одной драки. Все друг другу улыбаются, извиняются. Я в толпе кому-то на ногу наступил – извинились оба и одновременно. За что я – понятно, но «пострадавшему»-то за что

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

извиняться? В общем, странные они, американцы эти. Нелогичные какие-то. Столько адреналина зря пропадает. А если серьезно – это практически другая цивилизация, в чем я имел возможность убедиться еще много раз…

Американская гастроль: Не хороните мое сердце у Вундед-Ни 00:30

Разжиревшие на казенных харчах «объиспанившиеся» индейцы в тюрьме меня не впечатлили. А пообщаться с коренными американцами хотелось. Я настолько допек принимавшую сторону индейской тематикой, что наши хозяева всерьез озаботились, где бы и чего нам найти такого специфически индейского. Надо заметить, что свое негативное отношение к индейцам они скрывали с трудом. Ну, может, и не негативное, но явно настороженнонедоброжелательное. Я сравнил его с тем, как у нас относятся к цыганам. Итак, местные музеи уже были освоены и в качестве продолжения нам предложили посетить соседнюю индейскую резервацию, где находилось крупнейшее казино Южной Калифорнии. Как нам объяснили, на территории большинства штатов игральные заведения просто запрещены, и американцы вышли из положения, разместив всевозможные казино в резервациях, которые островками размещены во всех западных штатах США. Все дело в том, что на территории индейских резерваций федеральная юрисдикция не распространяется, то есть, вроде бы как нет в штате формально никаких казино, а брызнул азарт через край – через пару часов доберешься. В резервациях, кстати, полное индейское самоуправление, туда даже полиция штата нос не сует, чем пользуются криминальные граждане. Ехали мы в резервацию от Сан-Диего всего около часа. Машины двигались туда нескончаемой вереницей – богатеньким американцам не терпелось избавиться от презренных грязнозеленых дензнаков, столь почитаемых во всем мире. Уже двигаясь по резервации, мы получили возможность окинуть беглым взглядом бытие калифорнийских индейцев-кумийяи. Действительно, бедно живут. Джипы-пикапы у их домов были какие-то старые, годов, наверное, 80-х. На фоне остальной Калифорнии индейские коттеджи выглядели весьма неказисто. Нигде не было розовых кустов, пальм и прочей эстетичной растительности – оно и понятно, за ней ухаживать надо. По нескольким крупногабаритным индейским фигурам можно было догадаться, что работой они себя явно не утруждают. Да и ментальность

у индейцев другая – дети природы все-таки. Как я понял, меркантильность и жажда наживы им чужды, а те деньги, которые на игорном бизнесе зарабатывают резервации в богатых штатах типа Калифорнии, относительно ровным и тонким слоем размазываются по остальным резервациям. Да, у индейцев самый низкий уровень доходов в США, но ведь они практически и не работают. Поскольку среднегодовая температура в Южной Калифорнии 21 градус, многие из этих американских «диогенов» живут в старых вагончиках-трейлерах и вполне этим довольны, так как никаких налогов платить не надо. Зарабатывают по-разному. Одни ездят на работу в город, другие сувениры делают, третьи ими торгуют, четвертые криминалят и т.д. Есть даже фольклорные коллективы, выступающие на площадках при казино. На одно из таких представлений мы и попали. Не скажу, что был счастлив это видеть, поскольку это было театрализованное шоу, имевшее с народными традициями лишь костюмное сходство (примерно как мамонтовский «Италмас»). Даже наши далекие от культурной антропологии американские друзья несколько раз сказали нам, что это лишь шоу и не надо думать, что это реальные индейские песни и танцы. Яркое красочное танцевально-музыкальное шоу с использованием лазерных, водных и дымовых спецэффектов длилось чуть более получаса, после чего возбужденная толпа, на две трети состоявшая из дам пенсионного возраста, направилась внутрь казино проматывать свои зеленые тугрики. Большинство засело за одноруких бандитов и упоенно отдалось игре. По нескольким радостным лицам я понял, что некоторые даже выигрывают. Пенсионная система США такова, что к пенсии у многих складываются весьма приличные капиталы, благодаря финансовой стабильности и сложной накопительной системе. Страна не испытывала серьезных финансовых потрясений с кризиса 1929 – 1933 гг., что при низком уровне инфляции, высокой зарплате и процентных начислениях во всевозможных фондах делает пенсионную жизнь американских стариков поистине золотым временем. Они путешествуют, занимаются благотворительностью, выписывают пригожих невест из Филиппин или России, снимают мексиканских мачо и т.д. Надо видеть, с каким азартом эти старушки с одинаковыми стрижкамиприческами, похожие одна на другую почти как сестры, дергают рукоятки автоматов, получая те острые ощущения, которые в других сферах им, видимо, уже недоступны. Я с детства грезил индейцами, после того как еще в шестилетнем возрасте посмотрел знаменитый фильм «Чингачгук – Большой змей»

с Гойко Митичем. Потом были романы Фенимора Купера «Прерия», «Последний из могикан», «Зверобой», «Следопыт» и т.д. Вестерны до сих пор мой любимый киножанр. И вот я, очутившись на противоположном краю земного шара, находясь в «индейской резервации», больше напоминавшей филиал Лас-Вегаса, за целый вечер не встретил ни одного реального индейца (я имею в виду антропологический облик). Вся обслуга была из латинос, говорят, что индейцы для этой работы слишком гордые. В отличие от моих восторженных товарищей, меня, как этнографа, все увиденное в этой благополучной резервации в большей степени удручило – степень этнокультурной ассимиляции индейцев США казалась гораздо выше, чем я мог ранее предполагать. Потомки тех, кто когдато бился за свободу у Вундед-Ни, явно предпочли свободе хот-доги, гамбургеры и барбекю…

Американская гастроль: в тюремных застенках (2 часть) 01:36

Едва ли не посредине тюремной территории мы увидели огороженную забором из сетки небольшую площадку, на которой красовался круг диаметром в несколько метров из красноватого грунта. Вся поверхность круга была покрыта затейливыми геометрическими орнаментами из камушков. Как объяснил нам библиотекарь, на этом месте когдато стоял тотемный столб и шаманский шалаш. Он рассказал нам, что здесь местные индейцы по праздникам совершали религиозные обряды до тех пор, пока не пришли строители. Договориться не удалось – проект есть проект, началась планировка местности. Бульдозерист снес шалаш и столб, за что прилюдно был проклят шаманом. В первую же ночь после святотатства бульдозерист по неустановленной медиками причине умер, а еще несколько рабочих оказались в реанимации, где один скончался через сутки. От чего надо было лечить остальных, врачи так и не поняли. Все строители, как один отказались работать на объекте и уехали. Новые мексиканские рабочие, прибывшие на стройку, услышав эту историю, также отказались работать, поскольку они народ набожный и суеверный. В результате подрядчикам пришлось пойти на невероятный шаг, едва ли не посреди тюремной территории они оставили проклятое место, обнеся его высоким забором, к которому рискуют подходить только индейцызаключенные. Мы не были бы русскими людьми, если бы не попросились внутрь (инициативу проявили женщины, почему-то, как ни странно), но нам отказали, несмотря на наличие калитки. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Нас сводили в столовую, где в огромном зале обедали с десяток сотрудников. Показали меню, продемонстрировали набор блюд (салаты, котлеты и куча всяких гарниров), но, к нашему сожалению, не покормили, лишив возможности впоследствии рассказывать, что мы «хлебали баланду» на американской зоне. Нам показали учебные классы, где малограмотные зеки-афроамериканцы получали образование. Затем нас привели в огромный двухэтажный зал, в центре которого за непробиваемыми стеклами с узкими «бойницами» на возвышении находилось помещение для охраны. Там несли вахту два охранника, которым с их мест было видно и слышно практически все вокруг. По периметру зала находились камеры и пара душевых кабин. На пространстве между «стекляшкой» и камерами стояли столы, за которыми играли заключенные, причем не только в традиционные карты и домино, но даже и в шахматы! Зеков было немного, поскольку большинство находилось на улице. Они истосковавшимся взором смотрели на женскую часть нашей «делегации» и даже отпустили в их адрес пару безобидных шуток. Камеры были двух и четырехместные. В одну из камер нам разрешили заглянуть. В небольшом помещении, напоминавшем двухместное вагонное купе, друг над другом располагались спальные койки. У двери стоял унитаз, а в противоположном от двери и кроватей углу на кронштейне был закреплен небольшой телевизор, который является на зоне разновидностью поощрения. Когда нас выводили из этого зала, я заметил, что охранник за стеклом, оказывается, все это время держал в руках винтовку. Я, как этнограф, везде и всюду, даже в тюрьме, интересовался индейской темой. Я задавал про тюремную жизнь индейцев так много вопросов, что Дэвид не выдержал и отдельно от остальных сводил меня в камеру к индейцам (в тюрьме все зеки тусуются со своими). Так получается, что в Калифорнии процент криминала среди индейцев выше даже, чем у негров, и значительная часть мужского индейского населения хотя бы раз в жизни, но проходит через тюремные «университеты». Войдя в камеру, где играли в карты несколько зеков, похожих больше на мексиканцев, чем на индейцев, я поздоровался с ними, но ответа не получил. Уже в камере Дэвид пояснил мне, что местные индейцы белых за людей не считают и принципиально говорят лишь на испанском. Когда я сказал зекам, что я из России, их глаза сделались круглыми от удивления, словно они увидели питекантропа. Я добил их, произнеся бессвязный

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

набор испанских фраз, точно не помню, но что-то типа «Венсеремос, амигос! Грингос но пасаран! Эмпебло унидо хама серавенсидо! Вива Фидель!» По их шалым глазам я понял, что переборщил, но Дэвид меня уже вытягивал из камеры, как говорится, от греха подальше. Поскольку главная цель американской пенитенциарной системы – не наказание, а перевоспитание, к заключенным постоянно открыт доступ всевозможных священников: католических, протестантских и даже иудейских. На обратном пути мы столкнулись с раввином, который специально приехал из Сан-Диего на проповедь к четырем зекам-иудеям. Одна из наших дам, еврейка Наташа из г. Владимира, была просто в восторге от встречи с раввином в столь необычном месте. Он в свою очередь был рад не менее, и нам с трудом удалось их растащить, поскольку время уже поджимало. Когда мы покидали территорию тюрьмы, я подумал, что мне все это больше напоминает какой-то военно-спортивный лагерь: все условия для занятий спортом, приличное питание, библиотека, настольные игры, душ в любой момент, телевизор, учеба, лекции и проповеди. Безусловно, человек в такой обстановке не обозляется, и выходит на свободу нормальным человеком, формально искупившим свою вину перед обществом. Вот только страх повторного попадания на такую зону у них вряд ли формируется. Хотя, возможно, я не прав, поскольку американцы, как мне показалось, гораздо больше, чем мы, умеют ценить и свободу, и время. В один из дней программы наши HOSTS вместе с нами обсуждали, что бы нам еще показать в Сан-Диего. Дэвид, работавший в руководстве тюрьмы, неожиданно для всех предложил сходить на “экскурсию” к нему на работу. От этого предложения почему-то особенно были в восторге наши женщины, хотя и не могли до конца поверить, что это возможно. Больше всех, однако, не верил я, так как не понаслышке знал, что такое режимный объект – в июле-августе 1991 г. я работал в стройотряде в колонии строгого режима в поселке Азино (мы меняли забор и натягивали колючую проволоку в “запретке” – будет возможность, расскажу, как меня чуть не пристрелили с вышки). А в США многое оказалось намного проще. Единственное условие, которое нам предъявили – никаких джинсов и футболок, чтобы максимально отличаться от заключенных.

Утром нас, разодетых в пиджаки и галстуки, привезли в тюрьму, находившуюся посреди пустыни километрах в 30-ти от города. У нас забрали фотоаппараты, документы, сумки. Пока на нас оформляли пропуска, мы встали в нескольких метрах от двери в проходную. Ждать пришлось около получаса, поскольку шла пересменка. Сразу поразили две вещи. Первая – как много женщин работает в мужской тюрьме. Вторая – каждый, кто выходил из дверей, извинялся перед нами. После того как извинилось человек 20, я не выдержал и спросил у Дэвида, в чем дело? Он ответил, что мы стоим очень близко от двери (3 – 5 метров!) и все выходящие извиняются и одновременно благодарят, за то, что мы их пропускаем. Я сразу вспомнил свои оттопанные студентами ноги и входную дверь на пружине во второй корпус УдГУ, у которой одна створка была постоянно закрыта на шпингалет, из-за чего в большой перерыв возникали значительные пробки. Американцам такие проблемы были неведомы. Пересменка закончилась, и нам предложили расписаться в каком-то журнале, что мы идем в тюрьму на свой страх и риск, и что правительство США не несет за нас никакой ответственности! Наши дамы зароптали, но Дэвид успокоил их, сказав, что нас поведут в “облегченную” зону, где досиживают те, кому до выхода осталось менее полугода (или года – точно уже не помню), что, по его мнению, было фактически гарантией безопасности. Мы расписались и пошли. Сначала нас усадили в какой-то аудитории, где местный психиатр, доктор медицины Марк Катц, кратко проинструктировал нас, как вести себя на “зоне” и ответил на наши вопросы. Не в меру упитанный психиатр периодически подергивал головой, хихикал невпопад и громко сопел. Обсуждая позднее психиатра, я списал его поведение на издержки профессии, а наши женщины пришли к выводу, что ему самому было бы неплохо пройти курс лечения. Миновав три высоченных забора и трижды показав охране документы, мы оказались на обширной площади, разделенной на сектора, предназначенные для различных спортивных игр. Я разглядел баскетбольную и волейбольную площадки, а также футбольные ворота (для соккера). Оказывается, почти все свободное время зеки могут резаться в спортивные игры, и мне стало понятно, почему негры так здорово играют в баскетбол. Когда мы проходили по дорожке мимо площадок, игравшие там зеки прекратили игру и уставились на нас. Здоровенный толстый негр с искренней радостью в голосе воскликнул: “Велкам!”, от чего мы поежились, а наши дамы прижались к нам поближе.

С нами (8 женщин и 3 мужчины) шли два работника тюрьмы, вооруженных лишь дубинками. Но, как нам сказали, на самом деле все было под гораздо более пристальным контролем. Первым делом нас повели в библиотеку, где роль библиотекаря выполнял немолодой уже индеец (кажется, из зеков) с длинными, седоватыми волосами, собранными сзади в хвостик. В библиотеке посетителей не было, и индеец посетовал, что книги теперь почти не читают, а если и берут литературу, то преимущественно религиозную. Я спросил, есть ли у них книги русских писателей? “Да, конечно, Толстой и Достоевский” – ответил книгохранитель (“Война и мир”, “Преступление и наказание”). На вопрос о том, как часто их читают, он ответил, что на его памяти еще ни разу не брали. Индеец был из местного племени Кумийяи и он снова вывел нас во двор, чтобы показать святыню его племени – капище, оказавшееся при строительстве на территории тюрьмы. Когда мы вышли во двор, то были удивлены открывшейся картиной...

Со стороны, наверное, виднее... 09:22

В один из дней нашей программы, когда мы собирались на обозрение богоугодных заведений г. Сан-Диего, руководитель Гэри объявил, что с русскими хочет встретиться журналист местной авторитетной газеты “The San-Diego UnionTribune” Брайан Кларк. Когда мы приехали на экскурсию в дом престарелых, журналист уже ждал нас. Не помню почему именно, но за интервью он обратился ко мне (наверное, как к “профессору”) и Людмиле, активистке из Адыгеи. Мы поговорили о перспективах взаимоотношений США и России, о перенимании опыта строительства демократии, о программе “Открытый мир” и ее пользе для молодых россиян. Напоследок журналист сказал, что ему нужна наша фотография, но фотограф газеты сможет встретиться с нами только завтра. На завтра у нас были запланированы походы по музеям Сан-Диего. Мы договорились о встрече в 9 утра у Музея человека. Зная, как американцы ценят свое и чужое время, мы на всякий случай пришли в 8.50. Фотограф появился без одной минуты 9. Мы поздоровались и предложили ему сделать фото на ступеньках музея. Фотограф поморщился и ответил, что это слишком банально и чтобы мы не беспокоились и осматривали экспозицию, а он в это время будет искать хороший фон и ракурс. Ходили мы по этому большому музею больше двух часов, рассматривая скелеты динозавров, саркофаги из Египта, мумии ацтеков из Мексики, многочисленные Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

археологические и этнографические артефакты индейцев Юго-Запада США и прочие экспонаты. Сначала мы поражались выдержке и профессионализму фотографа, который тратит столько времени ради одного-единственного снимка. Спустя какое-то время, мы уже и думать забыли о нем, а он между тем ходил и ходил за нами. Оказалось, он не просто искал ракурс и фон, а щелкал нас исподтишка. Мы были удивлены, когда он подошел попрощаться. Он сказал, что сделал несколько фотографий и на свой вкус выберет лучшую для газеты. Проверить, что он там нащелкал, мы не могли – его здоровенный NIKON был хоть и крутонавороченный, но аналоговый, поскольку цифровые технологии в 1999 г. еще не имели столь широкого распространения. На следующее утро Гэри принес нам несколько экземпляров свежего номера газеты и, смущенно улыбаясь, развернул один из них. Крупный заголовок гласил: БУДУЩИЕ РУССКИЕ ЛИДЕРЫ С ВИЗИТОМ В САН-ДИЕГО. Все бы ничего, только над заголовком красовалось фото манекена НЕАНДЕРТАЛЬЦА, в сравнении с которым наши мелкие фигурки были просто фоном! Гэри и его жена Кларис извинились за фотографа, им его поступок показался оскорбительным. А мы с Костей лишь улыбнулись, так как поняли, почему каждый американец, узнававший, что мы – русские, оглядывал нас с головы до ног так, словно пытался обнаружить хвост, рога и копыта. У среднего американского обывателя до сих пор есть убеждение, что русские – это побочный продукт антропогенеза, недоразвитые Хомо Сапиенс, вечно пьяные и в распущенных шапках-ушанках. Не верите? Тогда вспомните, хотя бы русского космонавта (не когонибудь!) из фильма “Армагеддон”.

Американская гастроль: это страшное слово “Russia” 00:58 ... из России. Через несколько часов ожидания мы группой (9 участников плюс 2 переводчика) прошли на самолет компании “American Eagle” до Далласа. Замечу, что досмотр на внутренних линиях был настолько формальным по сравнению с нашими аэропортами, что пронести на борт можно было, наверное, все, что угодно. Сел я на свое место и чувствую, что в сон клонит нестерпимо – в России-то уже ночь как-никак. Два соседних кресла пустовали. “Может соседей и не будет” – подумал я. Решил пересесть к окну, чтобы меня не тормошили соседи, если придут. Заснул быстро. Проснулся от

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

деликатного потрясывания за плечо. Открываю глаза и думаю, неужели уже в Даллас прилетели, как я мог проспать 4-часовой перелет? Как оказалось, пришел сосед и требует освободить его законное место у иллюминатора, он, видите ли, любит обозревать красоты родной страны. Чертыхнулся я, у меня бы совести не хватило спящего человека будить. Такие вот они, американцы, порядок любят во всем. Пересел я и снова отключился. Проснулся уже в полете от шума в салоне. Оказывается, наш Боинг, набрав высоту, оказался в зоне грозового фронта. Молнии постоянно сверкали по обе стороны от самолета. Дамская аудитория периодически охала и ахала. Самолет то и дело попадал в воздушные ямы – ощущение не из приятных. Многие пассажиры были настолько напуганы, что даже молились. Как позднее признался М.Ю. Малышев, он в тот момент тоже начал прокручивать в памяти лучшие воспоминания из своей жизни. Тревога стала охватывать и меня. Я много летал самолетами, но такого рейса больше никогда не было. Я внушил себе, что от меня ничего не зависит, и снова погрузился в сон, а когда проснулся, то увидел, что мы стоим в каком-то аэропорту, пассажиры же в массе своей спят. Оказалось, что мы приземлились в городе Нэшвилл штата Теннесси, чтобы переждать эту страшную грозу. Согласитесь, нечасто такое бывает. В Даллас мы прибыли глубокой ночью, когда самолет на Сан-Диего уже улетел. Представители “American Eagle” принесли извинения за то, что мы опоздали. Они заверили, что компенсируют нам затраты на ночлег и завтра отправят первым же рейсом. Нас отвезли в город (минут 30 езды от аэропорта) и поселили в приличном мотеле. Размещавший нас портье в лице переменился, узнав, что мы из России. Я тогда не придал этому значения, но позднее не раз вспоминал его физиономию. Я выспался в полете, поэтому предложил товарищу немного прогуляться, когда еще судьба забросит в Техас? Кругом порядок, чистота, от тысяч ламп светло как днем. Ни тебе пьяных ковбоев, ни проституток, ни индейцев. Скучно... Ничего сколько-нибудь примечательного за час прогулки мы не обнаружили. А вот в Ижевске в 1999 году за один ночной час можно было бы не на одно приключение нарваться. Уже направляясь в мотель, мы решили сфотографироваться с колоритными техасскими рейнджерами на мотоциклах. В ответ на просьбу они спросили, откуда мы приехали. Услышав про Россию, один положил руку на кобуру пистолета, другой взялся за рукоятку пластиковой дубинки. Они молчали, внимательно оглядывая нас. Лишь когда

я повторил просьбу, они пусть нерешительно, но ответили согласием – на русскую мафию мы своим внешним видом явно не тянули... Утром мы сели на микроавтобус, специально присланный за нами авиакомпанией. Времени до регистрации оставалось немного, и мы должны были впритык прибыть в аэропорт. Водитель оказался болтуном. Он что-то говорил, что-то спрашивал у сидевших впереди переводчиков, а те только переглядывались и просили его повторить. Переводчики Костя и Лена сказали нам, что таксист говорит на чудовищном английском и они почти ничего не понимают. Ехали мы так минут пятнадцать. Наконец, ему надоело повторять каждую свою фразу по три раза и он задал вопрос, с которого надо было бы начинать: “Вы откуда ребята такие непонятливые”. Услышав слово “Russia”, он, так же, как и другие до него, переменился в лице и задергался. По ведению автомобиля мы поняли, что он нервничает, словно везет самый опасный груз в мире. Водила остановил автомобиль перед аэропортом, даже на парковку не заехал. По надписи на здании мы поняли, что это терминал компании “Дельта”, а нам-то нужен был терминал “Америкэн Игл”! Водила заявил, что понятия не имеет про такой терминал и, покидав наши чемоданы на асфальт, а также проигнорировав наше возмущение по поводу его действий, запрыгнул в авто и уехал. Аэропорт в Далласе чудовищно огромный по площади. Мы обратились к полицейскому, и тот объяснил нам, как на подземном трамвае добраться до нужного терминала. К трамваю мы не бежали, мы “летели” так, что народ в изумлении расступался. Когда мы добрались до нужной остановки и выскочили в зал, то увидели, что у стойки регистрации стоят бортпроводница и кучка провожающих. С криками “Ура! Успели!” мы, расталкивая чинную американскую публику, подлетели к стойке и по старинной русской традиции, напирая друг на друга, враз протянули свои билеты. Пока ошалевшая бортпроводница, нелепо улыбаясь, нас обслуживала, мы пришли в себя, успокоились и поняли... что распихали очередь. До нас дошло, что эти несколько человек – не провожающие, а последние из пассажиров рейса! Как нам объяснили потом, в Америке не принято стоять в очереди ближе, чем за полтора метра друг от друга! Ну, разве мы могли представить, что очередь может так выглядеть? Конечно, нет. Американцы – люди тактичные, по их глазам было видно, что они нас простили, никто нам даже слова не сказал (а в России нас бы сразу матом обложили). Более того, они смотрели на нас с

неподдельным интересом, что поделаешь – скучно живут люди. А столь страшное для американцев слово “Russia” мы старались не употреблять ни при регистрации, ни в полете. Кто знает, как бы пилоты отреагировали, еще высадили бы гденибудь над Аризоной... Перелет Даллас – Сан-Диего продолжался около 3 часов. Погода была великолепная, я сидел у окна и разглядывал огромные квадраты фермерских угодий. Мы летели над Техасом, Нью-Мексико и Аризоной. Меня поразило, что большая часть этих, как мне раньше казалось, засушливых и пустынных штатов, активно использовалась для производства сельхозпродукции. Стало понятно, почему Америка готова закидать своим продовольствием весь мир – там в деле любые мало-мальски пригодные земли. Когда мы прилетели в Сан-Диего, первым делом удивились, что аэропорт находится едва ли не в центре города. Оказывается, это не проблема, поскольку лайнеры взлетают и заходят на посадку со стороны океана, а шум от Боингов в разы меньше, чем от российских аналогов. Кроме того, чтобы не нарушать покой жителей, запрещены рейсы после 23 часов. Мне показалось, что встречавшие нас американцы выглядели несколько растерянно, но об этом чуть позже. Пришлось потерять много времени в аэропорту, так как у одной из участниц, Татьяны, пропал чемодан. Тысячу раз извинившись, представитель авиакомпании пообещал разыскать чемодан и в качестве компенсации выписал чек на какуюто сумму, кажется 200 баксов, по тем временам – сносно. Татьяна раскричалась, что у нее в чемодане было несколько платьев и каждое ценой по 200 баксов, а еще бесценные туфли со стразами и т.д. “Дура, – ответил американец в переводе с английского на латынь, – дура лекс, сед лекс”. Таковы правила, ничего не поделаешь, диалог был окончен. Татьяну повезли в ближайший супермаркет для покупки джинсов и обуви, где она, как мне рассказал переводчик, выместила всю русскую злость за трехвековое монголо-татарское иго на продавцах-консультантах, перевернувших магазин вверх дном в поисках подходящих вариантов. Жить мы должны были в “обычных” американских семьях. Как я потом узнал, принимающей стороной выступила местная община протестантовметодистов. Мне повезло, меня с переводчиком Костей отрядили в семью Гэри Атта (Gary Utt), главного организатора нашего визита в Сан-Диего. Им с супругой Клэрис было за 50 лет и они вдвоем жили в большом доме с двумя просторными гостиными и четырьмя спальнями. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Вечером американские HOSTS и российские GUESTS собрались в доме Аттов для общего знакомства. Наконец-то я понял причины растерянности американцев в аэропорту – они, в значительной мере, увидели не тех, кого ожидали. Понять это мне помог один из американцев, с которым я сдружился на почве любви к истории и антропологии. Дэвид с разочарованием в голосе откровенно сказал мне: “Мы слышали, что русские женщины одни из самых красивых в мире, но, судя по приехавшим...”. “Зато мы привезли самых умных” – ответил я ему. Второй момент – возраст двух участниц (около 50-ти лет), хотя принимающей стороне сообщили, что приедет молодежь 25 – 30 лет. Третий момент – моя персона. По документам я должен был значиться как assistant-professor, т.е. доцент по-нашему. Но кто-то упустил слово assistant, и меня все называли профессором. Могу себе представить чувства Гэри и Кларисс, когда они, ожидая увидеть русского профессора, увидели 28летнего парня в джинсах и кроссовках. Поскольку я владел сносно лишь немецким языком, во время встречи я на отвратном английском худо-бедно объяснил собравшимся, кто я, чем занимаюсь и что меня не надо называть профессором. После того, как я сказал, что преподаю культурную антропологию на факультете истории, почему-то возникла неловкая пауза, американцы заерзали на своих местах и недоуменно переглянулись. Переводчица Лена потом разъяснила мне, что надо говорить “фэкалти оф хистори”, а не “факалти”. Как я понял, ни у кого из хозяев не было высшего образования, они были очень далеки от науки, среди них значились отставной военный, медсестра, бизнесмены и служащие компаний, поэтому они лишь приблизительно знали, что

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

такое антропология (термин “этнология” был им совершенно неизвестен). Когда меня спросили, откуда я приехал, я попытался объяснить, но напрасно, поскольку о географии России они были знакомы лишь по сводкам новостей – Моску, Чечня, Сибир... Я рассказывал им, что между Москвой и Сибирью есть большой промышленный регион Урал. “Город Ижевск, – продолжал я – оружейная столица России, у нас живет знаменитый конструктор Калашников”. По их глазам я понял, что мои слова ни о чем им не поведали, но из приличия они закивали головами. Неожиданно кто-то спросил: “Sorry, who is it, Kalashnikoff?” Ладно, подумал я, мирные люди, что с них возьмешь, с медсестер-то? Я решил достать из рукава козырного “туза” и почти торжественно объявил, что приехал с родины знаменитого Петра Чайковского. Они опять закивали головами, негромко приговаривая и словно вспоминая: “Tchaikovsky, Tchaikovsky...”. Я торжествовал по поводу того, что хоть как-то сопричастен к бренду вселенского масштаба, к родине композитора, чье имя известно во всем цивилизованном мире... ...”Sorry, who is it... Tchaikovsky?” – опустил меня с неба в американскую реальность чей-то вопрос? Козырей у меня больше не было...

ТУАЛА СЕКЫТ ЗЋБЕТ Туала Дангыр Туала Дыдыклы яратонзэ возьматон понна Нош ик гондыр пумитэ потэ Кыкназы пужым котыртћ вожомыса бергало – Кин кинэ сутоз! Кыксы ик сьќсьлы пќрмемын Уд тоды, кин сьќры кин уйиське Уд тоды, кин кинлэсь пегње

Виктор Шибанов

Мќйы пужым учке но чакла Таџе учырез со куке но адњылћз ни уго ТУАЛА ВУЖ МУЛТАН

АСЬМЕЛЭН АДЊОНМЫ Кыџе визьмо пияш! – котырак ивор вќлмиз. Вань шаерлы возьматонзы дыръя Телережиссёр сое кызьпу вќзы султытћз (номыр сыџе-таџезэ малпатэк), коньы кадь горд вал со пияш, оло нош, кылдысин выллем визьмо. Но удмуртъёс – со устоесь пќйшурасьёс! Пукыџ ньќлъёс – лекесь кылъёс – љоген Пияш шоры котыр ласянь ик лобизы; Кин ке ыбиз секыт вожъяськыса… Кин ке ыбиз вужмем пукыџсэ эскерон муген… Кин ке ыбиз аслэсьтыз быдњым зэмлыксэ утён понна… Секыт вал пияшлы. Нош со ќз быры, Тылобурдо выллем љутскиз со устолык инме, Солэн ужез-данэз вќлмиз Камлэн но Волгалэн вадьсаз. Но удмуртъёс – со устоесь пќйшурасьёс! Выльысь лобо лекесь кылъёс-ньќлъёс – Вожъяськыса… эскерон муген… быдњым зэмлык понна… Мар луоз отћяз – асьмелы со тодмо: Ыбем тылобурдо пќрмоз мукетыз тылобурдолы, Љутскоз со эшшо но вылэгес, кунгож сьќры вќлмоз данэз, Отчы но вуозы пќйшурасьёслэн пукыџ ньќлъёссы – Сыџе ини удмуртлэн адњонэз. Собере со пќрмоз чорыглы, Кошкоз кыдёкысь пыдло вуосы: Калык пќлысь уд адњы, Калык пќлысь уд кылы – Но сое туж витьыны кутскозы, Котькуд малпанзэ сћлы карозы; Озьы ке но трос сюлворемъёс бере Аслаз интыяз яркыт пияшез ыстћз ке, Нош ик пукыџ ньќлъёс ужаны кутскозы.

Таяз судэ но Туалаез Даша Гришина Сэзь но дћсьтћсь луыса потћз Судъясьёс но суд дурбасьтћсьёс но шќдо Дашалэн одћг верамезлэсь Аръёсын кыстћськись суд Туннэ ик дугдыны быгатоз Ваньмыз ик Даша шоры мертчиськыса учко Но солэн синъёсыз одћгзэ верало Кылъёсыз мукетсэ тодыто: Адямиослэсь ымъёссэс Кин ке бадњым киыныз џоктаз кадь СЌРИСЬКИЗ Сќриськиз чагыр чаша. Со янак вылысь усиз. Жингыр-куангыр карыса, Дас чалеплы пазьгиськиз. Вал чаша. Со интые Юдэсъёс кузёясько, Азьвыл чагыр пужыез – Пырдыса ке но – утё. ...Со ас улэмез сярысь Трос муртлы ай вералоз, Но выльысь сќриськыны Со уз быгат ни. Угось Сќриськыны быгатон – Со сыџе ик узырлык. Нош чалеп? Чалеп сярысь Вераськон ќвќл кысык. Сќриськиз чагыр чаша. Та минут ноку уз вуны: Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Табере сќриськыны Со уз быгаты ноку но.

Кыџе ке куронме сыџе мыдланьтћсько, Палэнысен возьдаськыны кутскисько.

ИЖ ТЫМЕТ ДУРЫСЬ УЧЫР Огпол љомыт куазен потћ вал Иж тымет дуре, Ву, корт кадь, чиль-чиль, Ќжытак вогыръяське. Шуак тымет пыдсысь азям љутскиз меџкыт гурезь, Учки но – со вуын улћсь изьвер: выжыкылысь шимес кыйлэн выллем йырыз, позыръяськись завод муръё кадь чыртыез, синмыз гинэ адямилэн кадь лыз, визьмо. Ижлэн Лулыз ассэ нимаз со, вазиськиз Удмурт кылын: «Тодматскеме потћз тонэн. Мон џем адњылћсько кылдысинэз, кудћз Куке коньы вал, чорыглы пќрмиз бќрысь… Огпол тонэ но вайимы вал тодамы». Мон шонерски: иське, монэ уг витьы на бырон. «Шумпотћсько тон понна, берло дыре буйгад, Лякыт луид; озьы ке но уйвќтъёсыд Азьвыл кадь ик лекесь. Кыџе муген озьы?» Уг тодскы, мар мон вазьылћ курдаменым. Нош со: «Я мар уг тырмы на? Ваньзэ радъяй мон тћ понна. Асьме понна! Дћсьтћсь лу! Ужа кужмогес! Эн тэргаськы эшъёсыныд. Иське…» Татын ќй чида ни: «Кытын тон вал азьло… Малы вуттћд монэ таџе шимес калозь но – табере Мынам вылам ик вуиськод; йырыд шат кур, Татчыозь ќй погра на шуыса? асме ќй вуза на шуыса? Бен, мон тќрнам яра ини. Нош тон сыџе бадњым ке…» Соку вуысь љутскиз мукет чырты но йыр, Эшшо но бадњымгес – со мугорысь ик, Иськем кемын быжыз но сэзъялскиз кадь. Љутскиз пилем дорозь, маке но шиетћз, Шорам ќз поты учкемез (тэй шор шат?!). Кыкез ик чыртыос губырскыса, Позыр кариськыса выйтћськизы. Мон шымырски… Синме усьтэм берам: тымет вуос Выльысь азьло интыязы. Нокин ќй вал кадь. Ву, корт кадь, чиль-чиль, ќжытак вогыръяське. ВОЗЬЫТЛЫК Пќйшур сьќры пќйшур сямен, Шунды сьќры толэзь музэн, Куддыр мон ветлћсько ачим сьќры. Милям вискамы ог дасо шокчем, Милям вискамы ог дасо вамыш. Сьќрласянь учконо ке, Мон аслым туж паймисько: Верано кылме интыяз уг вераськы,

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Кин ке џектоз: Мон но ачим интыенызы воштћськыны кулэ ук! Кин мынэ берпалан, солы дас шокчемлы азьпала потоно, дыр. Шонер. Но соку со мон уг луы ни.

* * *

компьютерен меџак гожтэм кылбур – со корт дћсен чеберъяськем нылмурт выллем озьы ке но калык пќлы потэмез потэ егит пиослэсь йырзэс берыктыны йќндыре КЫЗЬПУ ТУЙ ВЫЛЫСЬ ШЕДЬТЭМ ГОЖТОС Сергей Завьяловлы ..…………..инмысь тыл сутћз ……………выжы… ……………кизы астэ жалятэк ……..инмарлэс… ………узычерыкйаскизы пиналйосно кышнойос ….вир ………………………отысен…………. кылдсинлыв…………..удморт калыкедно……. НЫРЫСЕТЋ ЛЫДЊОН (кызьпу туез шедьтон аре ик) <Тушмон вуиз> инмысь <сямен (шуак)>, тыл сутћз <вань> выжы<ез>. <Ожчиос ожмась>кизы, асьсэды жалятэк, <ќз ву> инмарлэсь <юрттэт>. <Виылык>узы черыкйаськизы пиналъёс но кышноос. <Уно> вир <кисьтћськиз>. Соку <сьќсь> шуиз, медам кыле (дунне вылэ)> Кылдсинлы вќсяськись удморт калыкед но вуоно выжыосыз. КЫКЕТЋ ЛЫДЊОН (кык толэзь ортчыса)

<Васькиз> инмысь тыл (синсьќр ракета), сутћз <писпу> выжы<ез ик>. <Черен нюръясь>кизы, асьсэды жалятэк, <со вал> инмарлэсь <юрттэт>. <Бурмык>узы черекъяськизы пиналъёс но кышноос. <Пож> вир <чылкытомиз>. Со дырысен <вќлмиз> Кылдсинлы <вќсяськон вань> удморт калыкед но <пќлы>.

Игорь Крестьянинов

«ЭШ-ТЕРЕК или КАМСКАЯ ТРАГЕДИЯ» либретто рок-оперы

Рок-опера была написана композитором Сергеем Колеватовым (лауреатом всесоюзного джазового конкурса) и, тогда еще студентом Литературного института им. Горького, поэтом, Игорем Крестьяниновым, автором либретто, в 1989 году. Оперу намеревалось поставить на сцене Удмуртского музыкального театра оперы и балета. Но в силу разных причин этого сделать не удалось. Основная причина – отсутствие финансовой базы. К опере достаточно благосклонно отнесся классик удмуртской музыки Г. Корепанов-Камский. Ее откровенно похвалил один из лучших современных российских композиторов А. Рыбников. В настоящее время С. Колеватов проживает в США, член Союза российских писателей И. Крестьянинов – в г. Самара. В рок-опере тонко передан: национальный колорит, глубокий психологизм действующих лиц. В ней подняты вечные темы, далеко не чуждые нашему современнику: любовь и ненависть, предательство и кара за нее, коварство и невозможность жить по старым принципам. Поэтому многое будет зависеть от ее постановки на сцене: от таланта режиссера и хореографа. Стоит также предположить, что постановка рок-оперы внесет свой особый вклад в музыкальную культуру Удмуртии, послужит незримым, духовным единством народов, населяющих Прикамье. Прошло более двадцати лет с момента ее написания, но время показало, что тема и образы оперы актуальны и в наши дни, а мелодика – современна. А стало быть, произведение несет в себе печать настоящего музыкального произведения. Авторы творили ее в знак уважения перед культурой удмуртского народа, как дань, что они жили на этой негромкой, родниково-италмасной стране. Действие рок-оперы происходит в ХV–ХVI веках в междуречье Волги, Вятки и Камы. Автором либретто видоизменена и обработана народная удмуртская легенда.

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: ЭШ-ТЕРЕК – отважный вожак молодых удмуртов. ЗЯНКА – его невеста. ОШМЕГ – ее отец, тќро (вождь) племени удмуртов. МАЙДАН – вождь тушмонского (враждебного) племени. ЛЕДА – дочь Майдана. ПЕВЕЦ – народный бард. ПЕТЫР, АЛДАР, МИКВОР – друзья ЭШ-ТЕРЕКА. ШАМАН тушмонского племени. Молодые воины, народный певец, удмуртские старцы, тушмонский воин. 1. П Р О Л О Г (Зонг народного певца) Много тайн голубая Кама Поглотила в своей волне. Чайки стонут над ней упрямо, Будто видят, что скрыто в воде. Рыбы знают – сказать не могут. Камни помнят, но дна боятся. А песок – только сохнет и мокнет, Словно слышал, но в слышанном кается. Но осенней порой, в день заведомый Ветер волны вздымает смехом. Все живое, что Каме преданно, Вторит смеху заплаканным эхом. Я услышал историю эту среди шумного спора стихий. В ней, как в жизни, ответов нету, Лишь становятся песней стихи. ГНЕВ МОЛОДЫХ УДМУРТСКИХ ВОИНОВ Конский топот, крики, шум, беглый говор. – Кто? Где? Как? – Угнали скот… – Разини! Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

– Теперь готовься, враг?! – В поход? – А что, простим им?! – Петыр, зови ребят! – Мы их зажмем, как зайцев. – Дороги нет назад. – Боятся, а кусаются. – Терек, веди отряд! – Ты самый сильный, самый ловкий! – Тушмонов1, как мышат Загоним в мышеловку! – Осто2, уромы3! – Осто! Осто! Осто! – Веди, Терек! 1-й СТАРЕЦ: – За что? За что? Молодые, озорные, Будто стрелы боевые. Вы послушайте старейшин. Мы совет дадим мудрейший. Только скроет солнце глаз – Вам тќро4 зачтет указ. СОВЕТ СТАРЦЕВ 1-й СТАРЕЦ: – Молодая кровь кипучая. Им глаза застила красная. Чую битву неминучую. Может говорю напрасно я? 2-й СТАРЕЦ: – Старики, что делать будем? Может их шайтан попутал? Скот вернут они, а люди? Не должно быть мести лютой. 3-й СТАРЕЦ: – Эй, Ошмег, скажи, старейшина, Слово мудрое и верное? А то моя пустая плешина Ничего не скажет дельного. ОШМЕГ: И у нас бывала в юности Жажда к подвигам безмерная. Но в боях учились мудрости – Не бросаться в драку первыми. Посему, я объявляю, Что в поход не созываю. Сам поеду я к тушмонам. Молодым – остаться дома.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

ПИРУШКА МОЛОДЫХ ВОИНОВ. ИЗГНАНИЕ СТАРЦЕВ ЭШ-ТЕРЕК: – Указ? Плевал я на указ. ВОИНЫ: – И мы плюем не в бровь, а в глаз. ЭШ-ТЕРЕК: – Гуляй, братва! Кумышку трескай! А завтра поутру – с отместкой! АЛДАР: – Хороша твоя кумышка! МИКВОР: – Не присасывайся слишком. АЛДАР: – Пьют без песни только пьяни. Друг, сыграй на чипчиргане! Эх, пускайся в пляс, народ! МИКВОР: – Тише, Эш-Терек поет! ЗОНГ ЭШ-ТЕРЕКА Мы не пьем – мы готовимся к бою. Пусть поймет нас народ, как следует, – Чтобы весело жить под луною – Надо мир отстоять победою. Чтоб другим неповадно было бы Нашу землю топтать родниковую. Пусть боятся звериные лбы Нашей силы и мести кованой. Припев: Эй же, эй, наливай до краешка! Выпьем, братья, за долю светлую! Чтоб сильней закипала кровушка За великую славу победную! АЛДАР (пьяно, завистливо): – Больно сладко ты поешь… Что, Терек, в верхушку метишь? ЭШ-ТЕРЕК: – Это что пищит за вошь?! Ты, гнедая, мне ответишь. МИКВОР: – Эй, зачем сцепились, братцы? Завтра утром подниматься. Ты, Алдар, залил глаза. Пить тебе совсем нельзя. ЭШ-ТЕРЕК: – Ладно! Хватит! В честь похода Я твою прощаю злобу. Эй, уромы, айда-ка к старцам Над указом чтоб посмеяться! МОЛОДЫЕ ВОИНЫ С ЭШ-ТЕРЕКОМ: – Что, дрожите, онучи старые? Подмочились от страха, хворые?

Ничего. Мы под зад ударим им! Мы – ребята вполне здоровые.

чтоб поцелуй запомнился до возвращенья скорого!

ОШМЕГ: – Эй,Терек! Не мути водицы! А то нечем будет напиться. Расходитесь-ка с миром, уромы! Глотки драть – что месить солому.

ЗОНГ БИТВЫ

ПЕТЫР. АЛДАР. МИКВОР – Что, ребята, потерпим старцев? Из-за трусости нам оставаться?! Сгоним их из гурта в чащобу, Проучить недоумков чтобы! ОШМЕГ: – О, горе нам! Кого растили? Умы прижаты глупой силой. Наверно мир сошел с ума. И в гурт пришла сама чума. О, горе, горе, горе… О, доля, доля, доля… О, где былая воля… ПЕТЫР. АЛДАР. МИКВОР – Эй, же, эй, наливай до краешка! Выпьем, братья, за долю светлую! Чтоб всегда закипала кровушка За великую славу победную! ЗЯНКА. ЭШ-ТЕРЕК. ПРОЩАНИЕ ПЕРЕД ПОХОДОМ ЗЯНКА: – Батыр, ты мой отчаянный! Мой крепкий вяз раскидистый… ЭШ-ТЕРЕК: – О, Зяночка, кукушечка! ЗЯНКА: – Храни себя от ран, от бед, От женских глаз сверкающих! ЭШ-ТЕРЕК: – Не хмурься зря, любимая, рассвет мой огнедышащий, мой италмас лазоревый! ЗЯНКА: – А чтоб ты не забыл меня, мой сокол ясноглазенький, повесь на шею памятный гайтан, что мною вышитый! ЭШ-ТЕРЕК: – Ты жди меня, пригожая! Вернусь – сыграем свадебку на все четыре стороны. Давай же, на прощание сердечно поцелуемся,

Бой, жестокий бой! Стрел тягучий вой! Сабель водопад. Кровь. Стон. Ад. Пыль. Мрак. Свет. Молод. Юн. Сед. Добрый или злой – Все в куче той… Бой, смертельный бой! ПОБЕДА УДМУРТОВ. НОВЫЙ ВОЖДЬ ТУШМОНЫ: – Слава, слава Эш-Тереку – Лучшему батыру века! Сильному, как сто медведей! Неразлучному с победой! И его уромам храбрым, Нет которым в мире равных! ЭШ-ТЕРЕК: – Похвалы меня не греют! Собирайте дань скорее! Где Майдан, «тќро отважный»? Я его поклонов жажду! Что, старик, маячишь тенью? Смерти просишь? На колени! ЗОНГ МАЙДАНА Батыр, наимудрейший! Батыр, наихрабрейший! Гроза лесов и моря, Позволь мне слово молвить? Прости меня ты грешного. Мои дела поспешные. Народ ослаб от голода. Народ устал от холода. Не оставляй сиротами Младенцев наших крохотных, А женщин наших – вдовами. Служить тебе готовы мы Пока леса колышутся, Пока течет вода в реке И солнышко восходит в срок. Эй, люди, слышите Майдана! Моей Тереку будет данью – Наследница моя – Леда. (Спасенье мне, тебе – беда) – про себя Терек, бери ее женою. А свадьбу мигом мы устроим. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

ЗОНГ ЭШ-ТЕРЕКА О, кто ты, призрак или сон? А может стал я неживой? В груди растет какой-то звон. О, где я? Что со мной? Твои глаза, как два рассвета, Куда-то манят и зовут… Улыбка светит вечным летом. А волосы твои поют. Леда… Как-будто звуки дышат, Вода журчит из родника. Как будто птица рвется выше За синеву, за облака. А может снова я родился? А может снова умер я? Вы слышите: Л-ю-б-л-ю! В-л-ю-б-и-л-с-я! Заря, заря… Вокруг з-а-р-я! ПЕВЕЦ. ОТСТУПЛЕНИЕ. КОНЕЦ I АКТА Такое бывает с нами: Однажды любовь обрели и бредим цветными снами, и песни поем о любви. И верим, что счастье будет в единстве души и тела. Клянемся исполнить, люди, то, что судьба повелела. Но облик еще прекрасней стирает первые клятвы. Размыты вчерашние краски и к прошлому нет возврата. Немеем, не веря в чудо. И все мы отдать готовы. Ведь вечно рабами будем какого-то адского зова.

II АКТ

ЭШ-ТЕРЕК. ОБРЯД ПРИНЯТИЯ НОВОЙ ВЕРЫ ЗОНГ ШАМАНА Хуро-я-я-я… Агед-бар-ар-ар… Каран-са-са-са… Белто-шур-шур-шур… Заклинаю огнем я, я, я… Круг огнем очерчу я, я, я… И настой лебеды выпить должен глоток… А потом бороды должен скушать клочок… Бубен мой-ой-ой… стань всесильной луной, Поднимись над землей и со мною запой: – Хуро-я-я-я… Агед-бар-ар-ар… Каран-са-са-са… Белто-шур-шур-шур… О, Великий Уну, молви слово ему-у-у-у… Веру нашу храни… От врагов береги… Знай всегда, что Уну не простит никому Отреченья и зла… Дайте шкуру козла! Одевай, Эш-Терек! Стал ты наш человек! На коленях скачи вокруг костра и кричи: – Хуро-я-я-я… Агед-бар-ар-ар… Каран-са-са-са… Белто-шур-шур-шур… ПОСЛЕДНЕЕ УСЛОВИЕ ЛЕДЫ ЛЕДА: – Скажи, Терек, в глаза мне честно – в родном краю ты не оставил любимой девушки, невесты, которую в душе восславил? ЭШ-ТЕРЕК: – Была одна, да позабылась с тех пор, когда тебя увидел. Зачем тебе, скажи на милость? Ее ничем я не обидел. ЛЕДА: – А как зовут ее, мой славный? ЭШ-ТЕРЕК: – Зачем? С ней кончено. Ну, Зянка.

ЗОНГ ЛЕДЫ Я прекрасна, неправда ли, Терек? Волосы блестят, как-будто шелк. А глаза мои синей чистейших рек. Ты такую не найдешь и не нашел. Стан мой, словно ива на ветру. Зубы – жемчуга из жемчугов. Губы, словно вишня поутру. Ты готов меня любить? Готов. Пусть твои товарищи назад Возвращаются, к себе домой.

Ты останься. Пусть идет отряд. Стану я тогда твоей женой.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

ЛЕДА: – Так вот, последнее условье – Пусть будет Зянка мне служанкой! Ни слова! Так хочу, любимый. Коль преданность ко мне огромна – Скачи, моей душой хранимый! Ну… не смотри темно и скорбно. ЭШ-ТЕРЕК: – Леда! За что такие муки?! Приказывай – сражаться буду.

Ты бесишься цепною сукой. Ведь мы же люди, мы же люди! ЛЕДА: – Я все сказала, что хотела! До остального нет мне дела… Последний раз – влюблен в меня? ЭШ-ТЕРЕК: – Да… еду… Эй, скорей коня! РОДНОЙ ГУРТ. ВОЗВРАЩЕНИЕ – Терек вернулся! Эй, люди, песен! – Как изменился. Стал хмур, не весел. – Как не в себе… – (Все от побед). – Ты болен, нет? ЭШ-ТЕРЕК: – Оставь, дружище, спозаранку Расспрашивать меня о многом. Скажи-ка лучше – где же Зянка? Прости, устал с дрянной дороги. ДРУГ: – Там, в роще, травы собирает, Готовит по ночам снадобья. А с зорькой песни распевает. То дар богов – дышать любовью. ЭШ-ТЕРЕК: – Несчастный, маленький ребенок, Ты все такая же, как прежде, Твой голос также чист и звонок, О, безнадежная надежда! (Фоном звучит застольная.) ЗОНГ ЗЯНКИ Сплетайся ярче, мой венок! Вот лютик, вот шафран, вот кашка. О, где ты, милый мой дружок? Мне без тебя тоскливо, тяжко… Кукушка, милая подружка, Скажи – а сколько мне осталось? Ну, что молчишь, смешная врушка? Что, ничего? Ну. Дай хоть малость… Вот возвратится милый мой: Красивый, молодой, отважный. И стану я его женой: Заботливой, счастливой, важной… ЭШ-ТЕРЕК. ЗЯНКА. СВИДАНИЕ ЗЯНКА: – Терек, ты? В самом деле… это ты?

ЭШ-ТЕРЕК: – Да, это он и с ним цветы. Ты все ждала меня? ЗЯНКА: – Да, очень! Даже стала тоньше. И с каждым днем все больше, больше. ЭШ-ТЕРЕК: – А счастья ты желаешь мне, Ведь я одной ногой в беде. ЗЯНКА: – А что случилось, мой Терек? ЭШ-ТЕРЕК: – О, я несчастный человек! Запутан в сети, околдован И в колдовстве поклялся словом. ЗЯНКА: – Кому? ЭШ-ТЕРЕК: – Жене. ЗЯНКА: – Какой? ЭШ-ТЕРЕК: – Моей. И если ты – святая Зянка, И для меня на все готова, То будь моей жене служанкой… О, будь же проклято – то слово! Я умоляю. Хочешь на колени я встану пред тобою! Что ты молчишь? Скажи! Ответь! Ты стала бледною, как смерть! Ты холодеешь? Что с тобою?! Твои глаза глядят луною. Замкнулась цепь огня и хлада. Себя я вижу скользким гадом, Ползущим в поисках добычи. Я разоряю гнезда птичьи. Виновен? Нет. Виновен? Да. Любовь осталась иль вода. СУМАСШЕСТВИЕ ЗЯНКИ (Идет, шатаясь по гурту и напевает.) – А я похожа на жену? Давайте, птички. Полетаем? Давай с тобой в любовь сыграем? Гляди – какая я богатая. Всем хватит. Первый будет мой… Ему цветочек подарю. Смотрите – я уже лечу: На веточку присела и клювиком букашку съела (Смеется.) А я плела себе венок. Надела – он растет. И вот уже я – елочка. На мне одни иголочки. Как душно, жарко от иголочек! Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

О, сколько здесь таких же елочек! Разденемся, давайте, елочки?!!!

ПРЕДСМЕРТНЫЙ ЗОНГ ЛЕДЫ

ЭШ-ТЕРЕК (Обегает народ). – Вершите, люди. Страшный суд! Склоняю голову для плахи! Прибейте чумную собаку! Петыр, Алдар, Миквор! Вы тут? Я смерти не боюсь. Виновен. И лишь презрения достоин.

Страшен будь, как гной, груб, как в зад пинок, Бестолков, как рот, слаб, как вскрытый нерв. Будь: таким, как есть. Все, что хочешь, пой. Кем угодно будь. Век живи любя.

ОШМЕГ: – Кого обрадует, согреет Твоя безжизненная кровь? Ты опозорил землю предков И предал высший дар – любовь. Уйди от нас, ищи прощенья В себе самом, если найдешь. И хоть заслуживаешь мщенья, От наших рук ты не умрешь…

В этой жизни, здесь, ты для всех – чужой. Злобой дышит грудь! Ну... убей меня!

ДОРОГА К ЛЕДЕ. ЕЕ ШАТЕР

О, ветер, ты вздыхаешь вольно! И правишь вольно женской красотой. Старуха-жизнь, с меня довольно! Пускай другие правят высотой.

ЗОНГ ЭШ-ТЕРЕКА За спиной – пустота. Впереди – темнота. А в груди – теснота. А в глазах – слепота. Конь, да лес, да трава. Да, смешная сова. Да, людская молва. Да, больные слова. В ШАТРЕ. ЛЕДА И ЕЕ ЛЮБОВНИК Увези меня, увези в край пунцовых теней и блаженства… Где так яблоками сквозит дух простейшего совершенства… Где секунда тянется днем и душа отпадает, как лишняя… Тело огненным петухом загорается, еле слышно… (Топот копыт, Терек врывается в шатер.) ЭШ-ТЕРЕК: – Так вот она, любовь, какая! Простоволосая, земная. Эй, буйвол, ты уже убит! Хотя еще и не зарыт. Покойник ты! Прощайся с солнцем! В последний раз оно смеется! (Сражаются, воин погибает.) ЭШ-ТЕРЕК: – Все кончено… прости, батыр. Ты сам спешил на смертный пир! ЗЯНКА: – Ты моего самца сразил, Но дух мой мстящий не убил! ЭШ-ТЕРЕК: – Готовься, подлая змея, К удару! Очередь твоя!

Будь: хорош собой, нежен как цветок, да, умен как черт, да, силен, как лев.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

ПРЕДСМЕРТНЫЙ ЗОНГ ЭШ-ТЕРЕКА Не изменить того, что сделалось планидой. Смеюсь и плачу именем твоим. Стремленье к счастью – стало панихидой, А для меня – отчаяньем самим.

Расправлю руки, кану в Каме скрытной, Не оборачиваясь в горестном пути… Быть может, в темноте наткнусь на крылья, Которые при свете не найти… ЭПИЛОГ. ПЕВЕЦ Вот и все. Так было, да забылось. Но вечны будут сказы старины. В них жажда жизни наших дедов билась. Печаль и правда – все в них отразилось. И рвется к нам сейчас из глубины. А Кама все течет, подтачивая берег, Красавицей раздольной, голубой. В ней рыбы пляшут, топят жажду звери. И тысячи таинственных поверий Сокрыто вольной, царственной рекой… КОНЕЦ

Тушмон – враг. Осто – воинствующий клич. 3 Уром – брат, товарищ. 4 Тќро – вождь племени. 5 Гайтан – нашейное украшение. 1

Игорь Крестьянинов ПОБАСЕНКА Богач трепался куркулю: «Весь мир продам! Весь мир куплю!» Но вдруг откуда-то с небес Упал кирпич ему в торец. Увы, не стало богача. Не найден автор кирпича. Мораль сей басни такова – Наследство обретет вдова. Лишь тот, кто прожил до седин, Всегда богач и господин. В ПУСТЫНЕ «Не спрашивай меня и жди… – то не слова, лишь взгляд Отцовый. Но для Него в глуши пунцовой Все это: хлеб, любовь, дожди. Что делал Он в пустыне сей? Нес пост. Молился. Строил планы. Не мысля о небесной манне, Он взглядом приручал зверей. Так продолжалось сорок дней: Суровых солнц и лун холодных. Явился Князь в лохмотьях сбродных: «Неужто Он – тот Назорей? Да он взалкал от постных тягот. Применим силу медных труб». Здесь хитро усмехнулся зуб: «А, впрочем, как фортуна ляжет». – Ты – Божий сын? Я – раб всего лишь. Так преврати каменья в хлеб? Ты, может быть, – трусливый лев? И понапрасну – Бога молишь? – Бог заповедал Моисею – Жив человек не только хлебом, Но всяким с л о в о м, данным с неба, Которое и жнет, и сеет. Он чешуей покрылся резко. Глазища кровью налились. Закапала из пасти слизь – Несет Его змеище мерзкий И ставит на крыло собора Иерусалимского: – Пади! Ведь знаешь сам – что впереди – Тебя удержит «братьев» свора.

Но безбоязненно и твердо Он смотрит в левый глаз-лишай: «Написано – не искушай Отца». И льдом покрылась морда. Возводит он Его на гору. «Все царства мира, славу их» Показывает. Духом сник: «Последний искус… априори?» – Прекрасна, девственна земля: Моря, леса, поля и реки… Вот только нет здесь Человека, Чтоб управлял ей за Меня. Ты поклонись мне и служи. И станет все твоим навечно. Лишь под моей защитой млечной Здесь никогда не будет лжи». – Написано: служи лишь Богу И поклоняйся одному. Враг-Сатана, иди во тьму Своей привычною дорогой!» Исчез, как будто, не бывало. Сонм ангелов явился вдруг. И, сквозь тяжелой тучи круг, На небе вспыхнул крест кровавый.

*** «Нам, писателям второго ряда, С трудолюбием рабочих пчел, Даже славы, собственно, не надо, Лишь бы кто-нибудь прочел».

Б. Слуцкий

Истинным поэтам

присуще самобичевание. Это – истин самоотречение. И огонь познания. Также – самоврачевание. Это – смелость посмотреть глаза в глаза, Если наблюдать никак нельзя. Это – поэтическая ураза – в ночь лететь, отринув тормоза.

***

Морг снесли – воздвигнули обком, Зданье из: стекла, мрамора и света. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

В детстве мы играли в морге этом, А точнее – в садике цветном. Здесь познали мы: табак и вина. Шлифовали скулы и носы, Постигая взрослые азы. Подчиняясь времени безвинно. , Здесь хрипели «битлов» под гитару. Чужаков сгоняли восвояси. Здесь мы разошлись в 10 классе, Изменяя заблуждениям старым. На крутом холме в моей судьбе Гордо возвышается обком – Памятник, скрывающий в себе, Вечного движения закон.

***

Я не такой. Я солнечней. Я лучше. Из каждой клетки выжимаю грязь. Стреляющий цветами лучник С надеждой в прошлое попасть. Но что мне делать с бедной речью, Когда для слов не найден щит? Слова любви несу я встречным. Уста открою – бес ворчит. БЛЮЗ ОБЛАКА Упало облако бесстенным лабиринтом К финалу высохшего дня На луг, осенней дланью выбритый, Горячий воздух леденя. Уставшее скитаться волоком По джунглям потолка земли, Упало до рассвета облако, На плечи таинство взвалив.

Мы встретимся за гробом. Но будем уж не те. Без алчущей утробы На сумрачной звезде. Мы о земле не вспомним. (Быть может, только в снах?) Прибитые ладони. Звон чистый, колокольный. Да, слезы на устах… КРИДЕНС КЛИВАТЕР РИВАЙЛ Когда спустился в космос первый из землян С неподражаемой улыбкой готовой встретить разум Я песенки в небытии урчал четвертый месяц под сонаты мамы «Битлы» раскручивали болты тугоприкрученных гармоний века Крича, малыш, вставай из колыбели и с нами праздник жизни раздели И я спешил Мне лик знаком конца квадратный сажень сажи Но вера в истинное возрождение велит Дышать И петь.

Мы и не думали о Пасхе в индустриальные годы. И демонстранты в танце красном нас умиляли иногда. Мы смутно чувствовали лажу: «Куда идем? За что? Зачем?» Но всем хватало эпатажа: играй, гармоника, звончей! Когда веселая погода, когда ты молод и горяч, То солнышко на небосводе подбросить хочется, как мяч. Теперь свободны мы. Без денег. Кой-как свой догребаем век. – Не заработал? Ты – бездельник. И даже – недочеловек. Ну да, свободен ты, как птица. Но только некуда лететь. Никто не ждет нас за границей. Ступай, считай в кармане медь. Но пусть, Поправший смерть, поддержит нас в самых легких пустяках: От шага лживого удержит, уверит – все в твоих руках. Все по заслугам, Боже правый: и жесткий век, и суд, и власть. Смиренья дай, душе лукавой и укроти больную страсть, Чтобы к стопам твоим припасть, невзгоды восприняв, как сласть…

Войду в его седую леность, Забыв, что где-то я живу… Рассеиваясь постепенно, С ним утром кану в вышину.

*** Юрию Майшеву

Падет на сердце ласка – Сотрутся дни невзгод. Сегодня будет Пасха И солнца хоровод.

***

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

во мне меня самой больше, чем в маленькой мушке ее самой. Маленькую мушку можно прихлопнуть, не заметив. Если же я окажусь на ее месте, то что-то большое, нажитое мною за всю мою жизнь, вырвется наружу, оставшись на ладонях желтой или зеленой с коричневым слизью, потеряв всякий смысл, или придав смысл чему-то другому, необязательно новому». Лишь немногие из людей проживают судьбы. А, уходя, оставляют за собой след. И лишь немногие из людей, с этого следа не сбившись, проживают судьбы.

Дина Перевозчикова Гретта Фиолли …и кукла по имени Гретта Фиолли спросила: – Почему я не могу сделать то, чего я сама хочу? – Потому что, – отвечал ей Палео-кукловод, – это я создал тебя, создал ради своей цели. И чтобы цель моя осуществилась, я буду повелевать тобою. – Это несправедливо. – Это справедливо, потому что единственно и верно. Я здесь словно художник или самозабвенный писатель, творящий судьбы. Я не спрашиваю героев: «Дорогие мои, куда угодно вам пойти, чего отведать и кого повидать?» Я сам решаю, что будет с ними в следующую минуту. И через мгновенья повозка растворяется в бездне тумана, ковыляя по лесным и горным тропам; безудержно бредет за мечтой Палео-кукловода, везя немногочисленную труппу марионеток и бедную Гретту Фиолли, а вслед за ними и ее мысли о том, что книга вот-вот закончится, музей закроется, и герои останутся только в памяти созерцателя… – Вам знакомы Винсент Ван Гог, Анри Матисс и Амадео Модильяни? – О, да. – Отвечаю я так лживо, но безропотно, дабы не нарушить идиллию нашей беседы. Бз-з-з-з, бз-з-з-з. И теперь нас уже трое, но меня это ничуть не огорчает. Если бы муха прекратила свое жужжание, походившее скорее на рычание хищника, которому не доступна его добыча, то наступила бы тишина – а это опасно. Можно услышать что-то, чего слышать нельзя, от чего станет страшно, даже если рядом будет кто-то, готовый защитить. Муха парит над нами, словно головы наши вымазаны медом; парит, мне кажется, без взмахов крыльев, как горделивый орел, в величественной высоте. Но собеседник мой, недоумевая, скрежеща зубами, неистово машет руками, позабыв о приличии. И тут вдруг муха заговаривает человеческим голосом: «Я – большая муха. И большая я потому, что

– Вам знакомы Ван Гог, Анри Матисс и Амадео Модильяни? – спрашивает он своей безучастной, но лучезарной на вид улыбкой. Целомудренный холод отражается в его словах, врезаясь в душу. Он жалок! Он – лед. – О, да, – отвечаю я целомудренно холодно, – «Подсолнухи», «Одалиска», «Портрет Жанны Эбютерн». Только бы выжить в этой причудливой комнате, где нас трое, где раздражающе тихо и успокаивающе шумно и темно. Мой собеседник, пресный, но, вместе с тем, чуть горьковатый, голословит об искусстве, натянув на глаза капюшон. – А слышали ли вы о моем ангеле? – Не слышал. – Сухо отвечает бездушный капюшон. Скверно. Я хочу уйти, но что-то держит меня. И почему я не могу делать то, что я сама хочу? Это несправедливо… …но… Бах! И книга закрывается.

Подземелье Однажды, не так давно, я решил отправиться в подземелье. Удивительное место – так мне говорили, и я решил отправиться. Друзья сетовали: «Не справится». А Понедельник, зная меня, как все свои четыре времени суток, уверял всех: «Он с этим вмиг управится! Вот через это злое ущелье переправится и поправится быстро, если что-то вдруг неладное случится». Но ни на шаг я не отступился и уверенно зашагал вдоль зарослей крапив зубчатолистных и лопухов лопастевидных; и ни на шаг не отступился и назад не попятился. Среда же середина, и незачем ей пятиться, да и некуда и не от кого. А если бы и попятиться, то не назад попадешь, а в самом начале окажешься – в понедельнике. Так что лучше быть на своем месте и изредка взять да и отпятиться в путешествие, но не кругосветное и не далекостранное, а так, куда-нибудь по соседству, например, в подземелье. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

И бухнулся я туда с головой. Снежинки, всю дорогу меня сопровождающие, зашептали звонколедяными гландами: «Здесь страшно! Давайте попятимся!» А я поспешил ответить им: «Попятимся, да попятимся. Вы что, спятились? Снежинкой быть – волков не бояться, в огонь не ходить, а в подземелье можно, особенно если глухо и темно». А живут в подземелье буквы. И с некоторыми из них я был уже знаком: с, р, е, д, а. И жил я до сих пор со своим именем и с буквами, его составляющими. Жил – не тужил, пока здесь в подземелье не узнал Свободному Посвящается Д.Н. Сбереги свое огниво, Отправляйся в путь нелегкий. В косы войлочные нити, Не спеша, вплетай в пути. Лица – важно. Мысли – слышно. Собирай. Легко – лети. В косы воздуха вплети. Собирай, вплетай чудесное. И земное, и небесное. По весне на днях прощения Возвращайся и рассказывай. И еще всю жизнь рассказывай, Что случилось повидать. Чтобы забывать на время, Как старательно, несмело Так друг другу не сумели Что-то важное сказать. Сыну Небесного воинства ангелы пели, Громом гремели, крепили деревья. Крепились деревья и с ветром дружили, С птицами, с солнцем, с небесной водой. Небесного воинства ангелы плакали, И плакали земли, и плакали вороны. Но музыка снов возвращала их к радости, И квакал лягушками новый восход. Небесного воинства ангелам верили – Хранителям-ангелам. Доверяли судьбу. А матери, над колыбелью склоняясь, Шептали нам: «Ангел мой, спи, засыпай!»

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

еще одну удивительную глупость: если в конец моего имени попятиться, то не назад попадешь, а в самом начале окажешься – в начале алфавита: а,…, д, е,…, р, с,… Ну а если ко всему придираться, то совсем можно спятиться. Среда – день так, средний, ничего, казалось бы, особенного. Ну а если ко всему не придираться и быть всегда на своем месте, так всегда средой и останешься. А тогда пяться – не пяться, точно спятишься, еще и больше прежнего!

Старый моряк и его жена I В восемь – шифера осколки. В десять – ветхость, старость, шерсть Одеяла. Запах моря, Отступание едкой кори, Горе, корень, розы корень В ссохшей пепельной земле. И до ночи: спицы, пряжа, Твоего покоя кража Ветром слабым, недоношенным По нескошенной траве. Я скучаю, ты стареешь, Вяжешь свитер, ждешь, робеешь. Горько ждешь, кроя минуты Своего дневного сна. Рукава кроя халата, Воротник, карманы, шлицу, Задавая, что сумеешь От простуды уберечь. Так и относишься ко мне халатно, Еще курточно, брючно, носочно. Но почему не душевно? не харАктерно? не сердечно?

Нарисовала окно. Тонкие черточки – рама И просто теплое, желтое, немое окно. За ним – прятки и жмурки, и сладкие пряники, Весна без влюбленностей, осень в цветах. А белые лебеди, белые лебеди. Вестники радостных нежных тревог. Белые, нежные Низко летают. Странники Потешные В пене тают. О них забывают.

А мои корабли видят разные страны, Разных странников, Разные странности. Но не мой маяк, тобой нарисованный, – Просто теплое, желтое, немое окно.

III

Моя рука была пером, В чернилах топшем ради слова. Не чувствуя твоих полетов, Но злясь, тайком сдвигая брови, Я был твоим вторым крылом. Ты приземлялась в редких окнах Мной одомашненной души, Моей души, мятежной, грубой, Многоквартирной, малосемейной, Без света люстр в редких окнах, Во снах увиденных вершин. И я кричал, чтоб ты молчала, Чтобы не слышала молчанья. Грезя гомоном венчальным, У причала не ждала. Все вчерашние газеты Наизусть и полетели. Самолет – в звенящий воздух. В молодое море – плот. Моя рука была пером, В чернилах топшем ради слова. Я был твоим. Я был притворно.

Я изменял тебе – Менялся. Всем изменял – И извинялся. Но раз лишь изменил себе я, Став ожидаемым тобой.

Я прогнал бы Мечту. Наплевал. Опостылела. Только слабая. Нежится. Просит. Дрожит. Слабая, гордая. Терпит. Молчит. Полынь горькая, но ласкаю. Вздыхаю. Облизываюсь. А Мечта – шмыг на кровать. Под одеяло – и ластится, кошкой мурлыкает. Какая ты? Сколько ты весишь, когда Я лелею тебя в своих снах и заботах?

А когда прогоняю к другим морякам? Неприкаянная моя, беспризорная моя, Живи еще, радуйся еще. Мой маяк еще здесь. Ждет. Согревает меня. Не люблю, а он ждет меня. Почему я этому рад? Своя земля Вымокли одуванчики, поникли – обмякшие перья. Златосвета сон не видели, Благовестом обернулись к утру. Снежками, жемчужными перлами Пепелища запорошили. Злат-стебель стоит, расцвел по утру. А ты высекай босыми пятками Клейма на вспаханных землях! Обращай костровые, дымные, гробовые В бороздные, севом венчанные, Пшеничные, бревенчатые! Своя сила. Своя земля. Одна.

***

Тлеющим сплетеньем сухоцвета Кто к торжеству повенчал тебя? В день скорбящих златым сплетением Кто тебя короновал? Кто, заблудший в ветхих отрепьях, В твой дом на ночлег постучался? Кто поведал балладу пророка, На удачу твой меч освещал? Я плачу над твоими ранами. Птицей-ибисом выше всех птиц Стерегу твое гордое сердце, Но сочатся, без жизни, без сил: Кап-кап-кап-кап-кап. Бубенчиковые, пунцовые. Кап-кап. Леденцовые. Красные ягоды. Кап-кап. Кто поделился с тобой крылами? Кто научил летать? Почему летаешь так далеко от земли теперь? Сочатся. Соленые. Кап-кап. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

***

Напои живой водой мою душу. Мертвой водой напои мои страхи. Слышишь. Дышишь. Дыши. Душно. Умой меня по вечеру живой водой – Слышишь. Крыши. Слышишь. Звезды. С иконой спокойнее У Бога под боком. Над церковью птица. Птица к тревоге. Тревога в небе… В небе спокойствие – Слышишь. Крыши. Слышишь. Звезды. Напои живой водой мою душу. Умой мою землю живой водой.

***

Мы – лопасти мельницы, скрежет капкана. Храп засыпающей лавы вулкана. Деньги, пропавшие в дырке кармана. Шепот травы в сонной бездне тумана. Мы всюду. Мы звуки. Мы неживые. Но поэтому мы и не умираем.

***

Городские ангелы – серы. Мои городские ангелы. Если город – юг, то свежесть – север. Воздух прогорает черным пламенем. Полынь, одуванчики, клевер – Каменная, каменные, каменный. Красное Из письма Д.Н. Красный закат, Мои красные яблоки Катятся с левого склона горы. И не узнаю я,

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Душно ли, зябко ли Будет одним им лежать до поры. До той до поры, когда в рваном ущелье Будет цвести красно-яблочный сад… Рыбак Мне не снятся корабли. Не о том у моря плачу. Слезы высохли тем паче. Мне не снятся корабли. Словно агнец, глуп и робок, Вторит палевый дымок, Что помочь уже не мог. Мал, несмел, но сух спросонок. В стороне нудит острога, Невод брошен под порог. Дайте снам моим свободу, Дайте праведность дорог, Чтоб престола быть достойным, Чтобы честь, как у царя, Доблесть – воина свободного, Вера в дело – звонаря. И пускай пока несмело… Но была бы вера в дело! Зеркала Эти лужи – дети дождя, Земные осколки неба. Я их прощу, уходя. И ты простишь. Ну а мне бы Забыть их еще, только как? Отражаются в них наши судьбы – Для кого-то, быть может, пустяк, А для нас – смысл жизни, по сути. Твои чувства суть моя жизнь, Твои мысли суть мои мысли. А лужи – зеркальный сюрприз, В них твое отражение повисло. Отраженье на фоне неба В каждой капле кривого дождя. Я прощу тебя, ну а мне бы Как-то забыть тебя.

Вениамин Тронин Кинорежиссер, Заслуженный деятель искусств Удмуртии (г. Глазов)

В общем, надо мне признаться: возраст! Он уже случился. Лета, зимы… Ну, пора бы поутихнуть, поумнеть. Это осень, и, пожалуй, далеко не в первых числах. Это осень. Лист тяжелый. Набирает крона медь.

Эротический город

* * *

На Платановой аллее, изнывая и шалея, набирает дивный Сочи сочный бархатный сезон. Месяц скалится для фото. Начинается охота. Стонет, ломится – нет мочи, столик для двоих персон.

Пью в метро свой быстрый кофе. Репетиция уюта. От предательства погоды прячусь в мокрый воротник. На поклаже: «Нетто-брутто». По сюжету некто будто от безделья и ненастья в подземелие проник.

А в заливе дышит море, томно, трепетно, в миноре, и упрямо гонит волны, словно дама в декольте. С неба пялятся на бюсты, очень жадно, очень грустно, драгоценные кулоны и роскошные колье.

Этот дождь ненастоящий, потому что без начала. Этот холод невзаправду, потому что месяц май. Существует то, что видишь, – ты резонно отмечала. Я согласен. Ты не знала? Я согласен, так и знай.

Субтропические игры: млеют лани, взмокли тигры; с мыса Видный выползает Казанова-крокодил; набирает силу парус; вынул клюв из гальки страус; даже заинька Мазая вдруг удава закадрил.

Мне пора… Куда-то двигать, чтоб мелькал сюжет в окошке, слушать, видеть, снова слушать и молчать, молчать, молчать. Слишком много разболтала книжка в сумрачной обложке – так, что даже оживила взгляд ленивый палача.

Здесь на ребрышках форели гастрономы-менестрели исполняют pizzikato, пляшут в такт окорочка знойный танец босса-нова; вместо свиста постового – трель обласканной цикады, песня пылкого сверчка.

___________ Палача? Ну, это слишком. Просто вырвалось для пары. *«Дацх нарди гуло» – с грузинского Нынче рифма своенравна, языка – успокойся, сердце. и беспомощна весна. С ночи крутится без дела в голове мотивчик старый. Там припев: «Дацх нарди гуло»,* – надоедливый весьма.

На Платановой аллее океан любви мелеет. Рассекает влево-вправо мокрой осени метла. Вмиг скучнеет побережье, и живут в снегах как прежде отдохнувшие на славу – закопченные тела.

Чтобы сердце успокоить, надо жить еще лет сорок, или триста (кто же знает), или пить атеналол. Взгляд не тих, на удивленье, значит, все еще не зорок, и всего пустого звона, знать, язык не намолол.

Все же просто: будь что будет, есть, что должно. Слава Богу, что случайность неизбежна, и значителен пустяк. Это даже неприлично без улыбки жить подолгу. Даже брошенные дети слишком долго не грустят. Чудеса – они под боком, а не где-то на Тибете. Кто заказывал жар-птицу? Распишись и получи. На заснеженном пригорке на обычном белом свете всякий раз, как на ладошке, предстают Удмурт. Ключи. Чудеса – они под боком.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Вениамин Морозов

Кот сћзьыл

Кылбуре гинэ…

Дугдылытэк пужнэ, кыдыра, Сћзьылмы синвуэн пылаське. Музъеммы суч котме та дыре, Пыд улын ик сыръя, веттаське.

Мылкыды ке љутскемын, Вылћын поръя, Я лэчыт гижыосын Куректон џабъя, Кылбуре ни та вие Пачыла, уртче; Куриське ручка кие Кагазэн валче. Эшъёсы ке но артын Визьмоесь, њечесь, Бен пыдлось малпанъёсты Усьтылод-а весь? Кылбуре гинэ монэ Котьку ик вала – Кисьтћсько шуд-кайгуме Ватытэк, шара.

Куак-писпу љожомем мылкыдын Чусомиз, жадем тус ни пыџаз. Люкиське дћсеныз-куаръёсын, Весь вале но вќлдэ котыраз. Та вакыт сћялэс шундыез Зќк пурысь пилемъёс ватћзы. Инкуазьмы туж џемысь кунэрес Учкылэ бусаськем синъёсын. Котырын жобаське. Мќзмытэсь Уйёсты воштыло нуналъёс. Бен соин, дыр, тќдьы шобретэз Но толэз уноез возьмало. Бускельёс Пуксьыса сюры вылэ Ог љытэ, Сьќд Курег бурдоослы Коткетэ: – Нылкышно туннэ шуиз эшезлы: Курег йыр, пе, со, шузи Бускельзы. Нунал-лумбыт сћсъязы Сямъёссэ, Ужъёссы нош вунћзы Асьсэлэн. Куаразэ йќно Атас эскериз, Бурдъёссэ лопыръяса Итћськиз: Вожъяське: Трос кышно, пе, горлопан Весь возе. Нош аслаз ке туганэз Лыдъянтэм, Учконо ке, Тылые ќжытгем. Гонтурзэ, пе, пурњытћ Бќляклэсь, Нош ачиз толон бертћз Синякесь…

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Ошмес но Бадьпу Гурезь улысь Бадьпу вќзын Чылкыт ошмес бызиз. Жильыртыса таџе кылын Со вож куаклы вазиз: – Пинь долкамон дун вуэным Мон потэмын данэ, Ческытэным, юзмытэным Ваньмыз басьтэ санэ. Адямиос, турын я мар Бусьтыреным уло. Выжыосыд, ачид, эсьма, Уть, кыстћсько палам… Дыр ортчемъя, Бадьпу куасьмиз – Сюрес пќсь шундылы. Ошмес пумен синћз, восьмиз, Ышиз луо пќлы. * * * Куд-огезлэн улонамы Ворме вылтћ сямыз. Ум дунъяське меда малы Артысь њеч эшъёсыз. Кильтро тулыс Кыдыра, пужнэ, зоре – Куартолэзь бќрдэ, Миськыса турын-куарез, Синвузэ кисьтэ.

Тулыслэн сыџе мылкыд – Нюр-котэз лачак. Ярамтэ, дыр, вож дћськут – Огпќртэм уга…

Кин ке отысь табыш поттэ, Кќй-вќй пќлын уя, Чик янгыштэм егит муртэ Лек тылљуэ куя.

Нош шедьтэ буёл турлы Сяськаен-чукен – Абдралод, паймод талы – Эк, кильтыръяське.

Кин вералоз, кќня нуны Ќз адњы дуннеез? Кин лыдъялоз, кыџе дунын Чигтод улон дырез?

Пќсь шунды ке уката Мынектэ шораз, Нясь тќлэд ке маялтэ – Џыдонтэм дораз.

Кыџе шимес сьќлык понна Бќрдэ оген нэнэ? Оксыз кылем нылпи понна Кин кыл кутоз туннэ?

Сюрес вылэ

Келя пизэ сюрес вылэ, Анай берга шаплы. Ас интыяз ќвќл сюлэм, Буйган уг ву солы.

Пинал дыр малы меда Туж чаляк ортче? Улонэ тани бырда, Аръёсын ортче.

Тани сиён-юон ни дась, Кутэм-пќрам тырмыт. Шуныт пыдвыл, пќзьёс но дћсь Тырылэмын љикыт.

Азьвылгес љоггес-љоггес Азьланьзэ возьмай. Потылћз мыным маке: Љегатскиз ни май.

Мусояса веша ненег (киос уг уло тэк). Либыт кылын вазе нэнэ, Визь-кенешсэ сётэ: – Астэ умой возь, нуные, Лачмыт ул калыкын, Керетонэ эн пыр, пие, Медад шедь сьќлыке. Гольык йырын эн ул кырын: Висён кутод утыр. Туж ик эн мурта палэнын, Њеч сиськылы, кќттыр…

Ќс дорын љуждаламе Пусйылћ ялан, Витьылћ весь будэмме, Љутскемме выллань.

Сэректыто ке но пизэ Кылъёс: эшъёс витё. Умой вала ук анайзэ, Угось аслыз… витьтон.

Шузигес ик вылћськем Нылпи йыр валлин. Луысал на ке васькем Со дыре туннэ. Гольык пыд бызьылысал Џук лысву пќлтћ, Шудысал, лќптылысал Эшъёсын кытћ.

Кин вералоз?

Но уг лу вамыштыны Ог шуре кык пол. Дасяське шокыштыны Пумитам лек тол.

Даур бќрсьы даур ортче – Уг воштћськы калык. Эшъяськыса, џошен, уртче Улон ялан уг лык.

Адњонмы сыџе ветлэ – Мар куректонэз. Вань ук котькуд вакытлэн Маиз ке њечез.

Музъем висе кышкыт ожен, Сьќдкыль ара, йыркур. Шобыртћське кыжмем дыжен, Уретћське шудбур.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Сергей Шумский

ШУТ Из окна морской прилив – Капли на портрете. Острый нотный перелив – Песня на рассвете. Сколько судеб поперек… Нет грустнее линий. Но никто мне не помог Вылепить из глины Солнца круг, планеты шар, Очередь за хлебом… В сердце каменный пожар – Между мной и небом. Шут грустит, народ ликует, Умирает сказка… Ни-кого и не-волнует. Не хватает ласки. День умыт прозрачным светом. Поезд мчится вдаль. Я уйду с немым рассветом. Никому не жаль…

***

Хрупкое счастье в усталых ладонях, Медленно-быстро и снова на склоне. На перепутье, неверной дорожке – Зыбкая радость в серебряной ложке. Отсветы дальних огней маяка. Новая, но не чужая река. Пальцы, пыльцой окропив мотылька... То ли я слышу? «Уже», не «Пока». Страшно придумать название сказке, Страшно сорвать пожелтевшие маски... И я повторю: «Все идет, как идет.» Секундой-падение. И снова на взлет!

***

Мое язычество – во мне, И не пугает край небесный. Уже отравлен миг чудесный, И Лето предано Зиме. Теперь молчать – необходимо, И пальцам – замыкать свой круг... Который раз, второй,– и вдруг Напополам, но так же мимо.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Любой природной красоты Замена лиц нерукотворных Нас превратит в рабов покорных, А может – в пламенных синиц.

Обреченное

Что-то уходит, а мы остаемся. Снова нас склеят, но мы разобьемся: Капли дождей о сырой подоконник, Пара значений в потрепанный сонник. Вслед уходящему тихое «Здравствуй!..» Или – привычное – «Огнеопасно». Желтый листочек в сентябрьской луже... Кто-то смеется, а кто-то простужен. Пух облаков на темнеющем небе. Голод, который мечтает о хлебе. Письмо, не дошедшее до адресата Или забытое слово «расплата». Шарик стеклянный в дырявом кармане И обреченно-открытое пламя. Бледная радуга на небосклоне, Яркая краска на радужном фоне. Или звонок, что случайно пропущен... Кто-то утешит, мол, все будет лучше. И недоверие глаз за стеклом... Те, кто исчез,– позабытый фантом. Пара невыполненных обещаний Или не время для давних признаний. Непостоянство. Движенье вперед. Три шага назад – никуда не придет. Или отказ от невидимых крыльев... Меняй декорации – мы снова забыли.

Александр Лаптев

Ќтьымтэ куно Верос

«Бж-ж-ж!» – Трофимовъёслэн патеразы љытазе сюлэме йќтымон ик, вис карытэк кадь, вылысьтыз вылаз жингыртћсь луиз. «Шутэтскон нуналъёсы но ганяк кариськыны маза ќвќл!» – телевизор учкись Ондћ керњег султћз диван вылысьтыз но квартира ќссэ ваяк усьтћз, площадкае потћз. Этажысьтызы вань патеръёс лифтлэсь корт борддорен вќлдэтозь ик висъямын. Ма карод, берло аръёсы улон чукин-бекин луиз бере, ваньмыз озьы йырвандћсьёслэсь ватскиськом кожазы, лэся. «Нош котькуд шудтэм учырлэсь утиськыны быгатод шат?» – љуалскем мылкыдзэ пиосмурт зћбыны турттэ. – Кин со? – Мон со, мон. Лёва. Ондћ али гинэ тодаз вайиз ќтьымтэ кунолэн вуонэз пумысен кышноезлэсь толон љытазе кылпум поттылэмзэ. «Нокытчы ик уд пыры, сузэрелэн пиез армиысь бертэм, городысь уж та вие утчаны турттэ. Колхоззы куашкам, гуртын, пе, егитъёслы номыр карыны»,– Оляез янгышам тусын шуиз вал. Тазьы верамез соку со малы ке пель сьќртћз лэзиз. Табере тани Трофимовъёслэн одћг сэрегъем патеразы ачиз пыре ини. Армиын службазэ ортчытозяз, сотэк но љужыт мугорыз эшшо шќдскымон нуйтћськем. Тћни ук ќсэтћ но уг тэры, йырзэ кќня ке мыкыртэм но каре. Нош пыдъёсыз, со пыдъёсыз! Кыџе размер пыдкутчан нуллэ ни меда? Бадњым классъёсын дышетскыкуз ик вуз каронниысь ньыльдон ньыльетћзэ солы басьтыло вал кадь. Пиосъёс патере вамыштћзы но пыран-потан пала огдырлы љегазы. Лёва пельпумысьтыз макебыдња сумказэ выж вылэ тач! пуктћз. Отын, сиёнэз но, дћськутэз но шуэм кадь, туллямын, лэся. Из секта со луоз. Ма карод, уж шедьтытозяз, огдырзэ џужапаез дорын нош улоз ини. – Я, сумкадэ берлогес-а, мар-а балконэ поттод. Сќриськоно кадь сиёндэ холодильнике тырод. Пыдкутчандэ кушты но тћни отчы, дћськут ошылон сэреге, выж вылаз, пуктылы. Буш интыез вань,– Лёва котырын Ондћ сюлмаськем порма берга.– Тон кыџе-о размер пыдкутчан озьы нуллћськод ни ай? – Ньыльдон куать. Бадњымзэгес но кроссовки басьтысал, дыр, но сыџезэ, пе, уг ик потто, лэся. Кќня ке тани пыкегес,– Лёва данъяськон тусын мынектћз. – Мда-а, тон, ява, зэмос алангасар кадь, батыр луэмед,– паськыт пельпумо, сьќдкысъем, Кавказ палась

муртъёслы укшась егит пи шоры дэймыса учконъяз, Ондћлэн вожпотонэз пумен сылмиз.– Я, ойдо, сопала, залэ, потомы. Нош џужапаед сиён пќраны кутскиз вал. Диван вылэ Лёва ќз пуксьы, пасьтана усьтэм ќсэтћ соку ик лоджие вамыштћз. Њырдам шунды нуназе бере тапалласянь пырыны кутске но патерез номыртэм љокыт каре. «Пќсь йќтћз-а, мар-а талы?» – патер кузё малпаз. Со вие Лёва лоджилэн усьтэм укнотћз кускозяз кыре утыр ошиськиз ини. – Усёд, чакласькы!– Ондћ куалектћз. – Љужытын ик тћ улћськоды. Быдэс город кипыдэсын кадь адњиське. Армие ветлэмелэсь азьвыл дорады улыкум, биноклен но котыр ёросэз дас куатетћ этажысен учкылћсько вал. Вань на-а соды? Ондћ, пыран-потан пала мыныса, дћськут ошылон висъетлэн љажыысьтыз кулэсь вурем бадњым, чурыт футлярез кыскиз, пушкысьтыз бинокльзэ поттћз но укное кечырскем Лёвалы сётћз. Армиын службазэс џош ортчытэм эшъёсызлэн кузьыменызы со туж данъяськылћз. Соин но, тодмо пќйшурасьёсыз пќлысь одћгез бинокльзэ вузаны куремез бере, пиосмурт чутрак шуиз: «Сюлэмлы дуно кузьымез уг вузало». Лоджиысен шоркарез Лёва учкыку, Ондћ кышноезлэн вынмуртэзлэсь кык ар талэсь азьвыл патеразы улэм-вылэмзэ син азяз пуктћз. Лёва, школазэ йылпумъяса, азьланяз дышетскыны мылыз потымтэен, матысь эшъёсыз сямен, нокыџе вузэ пырыны ќз љутћськы. Мамаезлэн косъяськем шќлказ улыны дышем мурт оломар йылтћ, ява, Иже вуиз. Маляр-штукатурлэн удысэзъя вакчи дыр куспын тодон-валан басьтыны нимысьтыз направление сётћллям. Солэн мамаез ачиз но пинал дыръяз сыџе ужын ик кќня ке дарманьтыса вуттэм, лэся. Ќйтќд, малы одно ик такеме, Иже, лыктонэз вал ини? Гуртсылы матысь городын но сыџе ик удыслы дышетскон интызы вань. Ваньмызлэн сямен одно шоркаре лыктэмзы потэ. Татын соосты воксё чидатэк возьмало, њыгыръяса пумиталозы кожало, вылды. Нош Лёва, љыны ар џожелы умой огинъюртэ сюрем вылысь но, ява, патеразы, чик возьыттэк, куриськыны кутскиз. Дас сизьым аресъем ослоп бадњымъёслэн шуныт бурд улысьтызы потыны ќз ик малпалля, шќдске. Ма, кызьы-о озьы ньыль муртлы гинэ чаклам комнатаын ќд улысалыд ини? Отын огъя сиён пќран но гылтћськон интыоссы, шутэтскон сэрегын телевизорзы Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

но вал. Ас палъёсысьтыз ик эшъёсыныз но пумен матэгес кариськысал. Ќз, ќз яра солы отын сыџе огъя улонвылон. Анай-атайёсыз тэльмыремъя сое, Олялэн аслаз выжыез бере, патеразы таки кутытэк ќйлась. Ачиз Ондћ, ќйтќд, чик но сыџе, пќзьтэм галанка я нушы порма шуод-а, ќй вал кадь. Иже сое машинаен вайыса куштћзы но кельтћзы. Вот тыныд! Отћзэ ваньзэ ачиз лэсьтћз-бызьылћз ни. Экзаменъёссэ сётъян вадес тћни, уноез сямен, огинъюртэ огдырлы интыяськылћз, вылћ тодонъюртэ пырыны пќрмытћз но – вить арлы общежитие сэрег сётћзы. Нырысь-валысь витьназы улћзы, куинетћ курсысен ини ньыль кузя кылизы. Дышетскон вакытаз котькыџе шуг-секытъёс вал ке но, ваньзэ ачиз вормиз. Нокин но сое, кутэтысь потымтэ муртэз сямен, китћз валтыса ќз нуллы. Ваньзэ ачиз лэсьтћз, тыршиз, бызьылћз, мукетъёслэсь юрттћськемзэс возьмаса, йыбыртъяса, љожъяськыса ќз улы. Та югыт дунне вылын уго, аслыд сяна, нокинлы оскиськыны уг луы. Эшъёсыдлы, тодмоосыдлы, тужгес матысь адямиосыдлы но. Ог-огед понна нокин кыл уг куты. Кыл вылын гинэ тыныд оломар но лэсьтозы, уж вылэ вуиз ке, чиньызэс но уз выретэ. Озьы со џыжывыжыосызлэн, гуртысьтыз тодмоосызлэн патеръёсазы куриськыса, акылляськыса, ултћяськыса, шуныт сэрег утчаса ќз ветлы. Нырысетћ аръёсаз дор палъёсызлэсь туж зол мќзмылћз ке но, муртъёс пќлын ик сюлэмзэ буйгатыны дышиз. Уллё мында калыкен, кырсь омырен нырысь-валысь йырзэ висьытћсь город но пумен нокыџе ќз йќты ни. Оглом вераса, дас сизьым арзэ озьы огинъюртъёсын костаськиз, кышноез – кызьлэсь но уногес. Џок ини ойдо, улонысьтымы шакрес, кырсь палъёссэ тодон но эрке писэй луонтэм понна гинэ но асьмеос казармаын огдырзэ коть улыны кулэ. Нош та вие – мурт патерысь мурт патере потаса, дурыныз коньдон тырыса. Сыџе ини со адями – котьмалы пумен дыше, басьтћське… – Марлы-о тћ армиысь ку бертэмме тодыса вылысь но љытам ќд вуэ? – Лёва, биноклез син дорысьтыз огдырлы палэнтыса, шќдтэк шорысь юаз. Ондћ тодэ ваёнзэ амалтэк уретоно луиз, кышноезлэн вынмуртэз шоры паймыса учкиз: али но-а, мар-а та пиёк уг на тоды џужкенакезлэсь висьыса улэмзэ, эмчиослэсь сое кузь сюрес вылэ потаны лэзьымтэзэс? Џап соин сэрен лыктыны быгатымтэзэс телефон пыр кышноез сузэрезлы ивортћз вал. Оляез уго, тазалыклы изъян вайись ужын тыршыса, дырызлэсь вазь пенсия басьтыны ќдъяз ке но, шумпотонэз сомындагес, бордаз олокыџе но висёнъёс-черъёс табере лякиськизы. Тужгес но сюлмыз кырмылэмен, воксё пумаз вуиз ини. Вылаз ик, сузэрезлэсь пизэ кузпалыз уг яраты. Куддыръя сое воксё адњонтэмез но. – Џужкенакед кузь сюресэз ќй чидасал. Мамаед та пумысен номыр ќз поттылы-а, мар-а? – Нырзэ со чатыртэм, – шуиз мама. Лёва мултэссэ вераны шедьтэмзэ шќдыса, шуак могњиз. Трофимов пиёклэн пумитаз сачак вазьыны ымзэ усьтэм ни вал но, џап соку ќс куспы Оля вуиз: – Ойдо, кќня ке юрттћськы ай… Пќраськон сэрегын пиосмурт кема ќз љега. Залэ берытскемез бере Лёва лоджия укноетћ бинокльтэк гинэ юрт азьтћзы дымбыртыса сопала-тапала ветлћсь трамвайёс но калык шоры мольккатыса сылэ вал. Ондћ азьло интыяз ик шыпак пуксиз но, кышноезлэн вынмуртэныз герњаськем азьвыл суредъёс син азьтћз нош ортчизы.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Я, школазэ сокугес йылпумъям мурт патеразы интыяськиз ке интыяськиз ини но… Ондћлэн кышноез љожтћськемъя, со, пе, залысьтызы диван вылын пуньырњыса, телевизор учкыса, каналысь каналэ выжылыса, нуналэн-нуналэн пуклё выллем тэк улэ. Кино тырмытэк, лэся, боевикъёсын вуж но дунтэм видеокассетаос юрт вќзысьтызы ик базарысь басьяны ќдъям на. Кыре поталляны, городэн тодматскон сямен коть калгыны тодаз но, пе, уг лыкты – чылкак тэбинем йырвизьзэ тугась ящик-телевизор борды. Улон сэрегзы пичи – одћг висъетэн гинэ бере, ваньмыз син азьын ук. Џаш карем но амалтэк пеле пыре, сюлэмез сэректытэ. Ай со, сонгро мурт сямен, телевизорлэсь куаразэ но номыртэм бадњым каре вылэм. Лёвалэсь сокем люкетэмзэ, мултэс луэмзэ Ондћ но, ужысь бертылэмез бере, шутэтскон нуналъёсы но ас вылаз юн шќдылћз. Озьы сотэк но њоскыт патерзылэсь ог люкетсэ, собыдња залэз, со огназ басьтћз, киултћз – кузёяськыны ќдъяз, шуыны луоз. Нош ачид ке, соку котьма кар но, аслад сэрегад љиптћськыса улыны кылиськод. Ќтьымьтэ куноен Трофимов олокќня ползэ ини љотрес вераськыны вырњылћз вал но, котькудаз учыре Оляез сое ялан куспетћ карылћз: – Я, чида кќня ке. Адњиськод ук – со чылкак гонтэм тютю кадь, номыре уг на вала. Ачиз озьы шуылћз ке но, сузэрезлэсь пизэ та вие ик гуртаз келясал кадь. Вылаз ик, Лёва, штукатур-маляре дышетскыны љытазе куать часлы гинэ ветлыса, укмыс котырын берытскылћз, гуртысьтыз таляк келям улмозэ таман сиылћз (шуркынмонлэн пумыз, толсурлэн кутсконэз соку вал), закодэ капчиятскыны вистэм-вожтэм ветлћз. Ай эшшо олокытчыяз скал мында ву юылћз. Сыџе муртлы азьпалаз выж вылэ бадњым ведраен ву пуктонэз гинэ на кыле. Со кадьёс пудо сямен весь љоместыса но улысалзы, дыр. Кќтыз солэн зып-зып ќз ик тырылы, лэся. Юдэсэн пќзьтэм сћль сиымтэяськид ке, озьы со луоз ини. Нош сћльбергатон пыртћ поттэмзэ, фаршез, макаронэн мар сураса, соку ик ќвќлтэмак карылћз, котлет-моклет кадьёсты огкутскемен витьсэ-куатьсэ но ньылысал, дыр. Ой, со сиськемез сярысь Ондћ кудогезлы вераны шедьтысал ке, воксё дэймысалзы, чабкиськысалзы, вылды. Нуналэн-нуналэн тэк кылльыса вылысь (я, музъем ужась луысал ке, номыр ќй шуысалыд ини) воксё уралтэм мурт кадь дауртылћз ук! Одћг пол Ондћ, ужысьтыз дораз вуыса, холодильникез усьтћз но, отын бушатэм кырсь кастрюля сылэ. Оляез со нуналэ поликлиникае терапевт доры ветло шуиз вал. Нош Лёва ке нуналлы быдэ со вадес ас дышетскон интыяз кошкыса вуттэ. Ондћлы таяз учыре амалтэк аслыз љук ке но коть пќзьтоно луиз. Эмъюртысь берытскем нылкышно, кузпалызлэсь плита котырын бергамзэ адњыса, воксё паймиз: – Холодильникысь пуктэм бадњым кастрюляысь борщез ќд адњы-а, мар-а? Ондћ керњег куараен гор-гор серектћз: – Курмем посуда гинэ отын сылэ! Оля йырбераз нушыен шуккем кадь луиз: – Вить литръем кастрюляысь борщез Лёва огназ сиыса быдтэм кожаськод-а? – Ќйтќд, кин сием, уг тодћськы, нош кастрюля буш. Тыныд сое миськонэз гинэ кылем на,– кышноез шоры Ондћ ќжыт гинэ жоб куараен кесяськыны ќз кутскы. Картэзлэсь ортчыт њырдамзэ шќдыса, Оля пыриськись куараен, зћбытак шуиз:

– Тон племянникелы сокем вождэ эн потты. Будћсь муртлы трос сиён кулэ. – Сокем тыкыны ке яратэ, магазинысь сиён-юон мед октоз! Татчыозь татын улытозяз одћг колды нянь но ќз на басьты ук! Чырты сьќрамы озьы пукыны солы пичи но возьыт ќвќл шат?! Дорамы улэмез понна нокыџе уксё но ум басьтћське. Дышетскыны келям интыысьтыз патер понна тыронлы висъям коньдонэз ке оломар но куд кулэтэмезлы ик быдтыса улэ: я солы туала модая чеберъям эрезь* кулэ, я эшшо ке фотоаппарат… Трос сюрсэн сылћсь крезьгур центр но, папазэ басьтыны косыса, ымыз усьтћськем ни шуиськод. Нош гуртаз берта ке, картофка гинэ но вайыны тодаз уг лыкты. Мукетъёс ке, ог уйлы-мар кќлыны куное ветлыкузы но, одћг чечы пуньы сисько-а, уг-а, но сьќразы бадњым сумказэс кузёосызлы кельто. Эгоист со! – кызь арлэсь кемагес улытозязы, Ондћ нырысьсэ озьы кышноеныз керетћз. Кќтыз љожен Оля синвуаськиз: – Лёва асьмелы мурт адями ќвќл ук. Сузэрелэн пиез со, кироспи. Марлы озьы сое нянь басьтылымтэысьтыз но сокем туйылонэз ини?.. Тани со, патеразы огдырлы каръяськем мурт, дышетсконзэ йылпумъяса, практикае выжиз. Оло Ондћлэн кышноез њургетылэмен-а, оло мамаез-папаез маке верамысь-а, магазинысь но чыры-пырыен сиён-юон басьяны кутскиз, дорысьтыз но мар но со нуллћз ини. Озьы ке но октылэмзэ но, гуртысьтыз вайылэмзэ но, кылсярысь, пыжиськемъёссэ, огназ уйлы пумит нушкатыса пукылћз. Нош келям фаршсэс сультыртћсь сема вќй пушкын нырысь-валысь пурсатыны ќдъяз вал. Џуштаськем кќш зын поттэмзэ шќдыса, Ондћлэн кышноез сое воксё пурњытћз, лэся. Ма, дурыныз понэм сультыртћсь вќез пурсатон табаысьтыз котырак пазяське, пе: плита но, со вќзысь тумба вылэ но, борддоре но. Џуказелы ужаз нуон вылысь, ачиз пќраны кутскон љытэ кухняысь вань котырез номыртэм саптам, абыршак карем. Лёва озьы берланес ќй вырысал, дыр, ини, но мамаез вань сиёнзэс сультыртћсь вќй пушкын дася бере, кытчы пырод на, син адње ук. Озьыен, со сямен ик, табере ини маймыллы укшатћськыса, пќрез быдэсъяны кулэ. Ондћос ноку но озьы мыдлань уг ужало, уг сисько. Вань сиён-юонзэс вуэн дасяло, пќзьто, паро яке пыжо. Урод адями борды уродэз ик лякиське но кадь. Ондћлэн кышноез индылэм улсын дыр ортчемъя Лёва отћяз азьвыл сямен ќз берланьяськы ни. Сьќраз нуыны шуыса, фаршен вермишель я љук огпќртэм весь пќралляз но дасям сиёнзэ љынызэ литръем банкае тырылћз, љынызэ кухняын кожаз сиыса пукылћз. Нош солэн люкетэмез, мултэс луэмез татын но зол шќдћськылћз. Куддыръя уго Ондћослэн но Лёвалэн сиён дасянзы, љытсэ сиськонзы огвадесэгес тупалляз. Соку но со, тодыса вылысь, Ондћлэсь огдышем пукон интызэ чик возьыттэк-мартэк басьтылћз. Нокыџе юан-веран но ќвќл, ява! Тусьты-пуньыосты, чай юон чашаосты но тэркыосты нош ик кќё-вќё киосыныз таман кырмалляз, ымесь карылћз. Пќсь вуэн гылтэм бере но сиськон арбериослэн юрњым бервылзы Ондћлы ќз бырылы кадь потылћз. Соин ик сыџе тћрлыкез, солэн малпамезъя, шукыяськись кизер макеосын яке хозяйственной майталэн куаш-куаш миськыны кулэ. Собере одћг вадесэ, витьымтэ шорысь шуод ини, кухняысь раковиназы тып-тып тымиськиз, вуэз нокыџе уг кошкы ни. Я, араз одћг пол, кык пол сыџе сю-

лэмшугъяськытћсь учыр луылэ ке, ярам вылэм ини но… Раковина улысь труба ёзъёсты сэрттыса но ву бызён интылэсь пушсэс чиньы зќкта тросэн пырак ваннаозь сузяса вуттэ-а, уг-а, мылкыдэз куашкатћсь азьвыл суред выльысь берыктћське. Озьы вылысьтыз вылаз ньыль пол-а, вить пол-а луылћз. Отћяз Ондћлэн кышноез сопала-тапала ветлон висказ Лёвалэсь пќракуз ужтэмамзэ синйылтэм. Соид, пе, ява, кастрюля, тусьты-пуньы миськем бервылъёсты, кылем-мылемъёсты љегатћсь раковина сеткаез љутэм но вылысьтыз вань люкаськем сиён-юон гыйгайзэ**, жуг-жаг ведрае куштэм интые, пырак пасяз ик, гырказ, курткем. Э-э, тћни мар бордын ужпум вылэм! Ма, кызьы-о сое гинэ но, сеткалэсь малы понэмзэ, уд вала ни, я?! Таиз йырвисёнзылы пум поныса вуттћзы-а, ќз-а, пумен мукетыз адњон йыр вылазы усиз. Лёва ужамъяськыны кутскиз бере, бордысьтым буёл зын паке шуыса, нуналлы быдэ ваннаын пукыны дышиз. Гуртысь вуэм муртлы сокем кельшиз, лэся, шуныт вуын тэшкыли музэн пули-пули карыса улыны. Эсьмаса, шутэтскон нуналъёсы дораз мунчое пырем вылысь но, татысен ини ваннаын кисьмаса кылльылћз на. Куд-ог кќснуналъёсы но арнянуналъёсы гуртаз ќз ик шутэтскылы, югыт вакытэз телевизорзы азьын ортчытъяз, диван вылын погылляськылћз, собере нош ик ваннае гаџолскылћз. Кќня солы вераллязы пыласькон интыысь, борддорысьтыз, весь нюласа, буёллэн ломдылэмез, ванналэн дуръёсыз дырызлэсь вазь сьќдэктэмзы, пурысьтамзы пумысен. Сыџе пыкылонъёс, солэн одћг пельтћз пырса, мукеттћз потылћзы, лэся – нокытчыяз но ќз йќтылэ. Марысь мар ке, выльдон-тупатъян ужъёс вылаз уз усе ук. Весь бераллям-пќськытэм сантехника ёзъёсты но со уз вошъя… Одћг кылын вераса, љыны арзэ-мар соин одћг липет улын улэмзы бере, воксё нерад луизы, сьќд сюлмазы вуизы… Ма, котькызьы пќсекъя ини но, аслэсьтыд адямидэ, џыжы-выжыдэ озьы гинэ уд улля. Кошкемзэ гинэ чидатэк, ялан возьмаса улод. Кызьы сыџеосты яратод ини, я, ватсаса тыныд сомында сюлэмшугъяськонъёс ваё бере? Табере тани со нош ик патеразы огдырлы пыре… «Пыдъёсаз ньыльдон куатетћ размер пыдкутчан нуллћсько шуиз, лэся, нош армие ветлыса, йыраз ќжыт ке но коть кеньырез йылћз меда?» – Ондћ сьќрласянь султэм Лёвалэн кузь мугорыз шоры долказ. – Я, тћ сиськыны лыктћськоды-а, уд-а? – кухняысь Олялэн љотырес куараез кылћськиз. – Ойдо, вырњим. Бинокльдэ диван вылэ кельты,– шуиз Ондћ но нырысь ик ачиз мукетаз висъетэ вамыштћз. Љќк вылысь тэркыосы пќсь шыд љутэмын ини. Шораз музон бадњым тэркыын юдэсъёсын сћль парланыса пуке. – Армиын вань сётэмзэ сиыны дышиськиз,– Лёва шыд њузьылонъяз сћлез но пумен кыска. «Дорын мында сиён ќз донгиськылы ке, озьы луоз ини со»,– Ондћ ас понназ мынектћз. – Мар карыны тон малпаськод ни ай? – љќк сьќры интыяськыса, Оля вынызлэн пиез шоры мыр-мыр учкиз. Лёва соку ик ќз вазьы. Пуньыеныз тэркыяз колтыртыса, шыдэз огдырзэ чалмытак њузьылћз. – Грузчике коть интыяськы шуыса, мама татчы келяз,– собере со, синъёссэ љутыны дћсьтытэк, мур шокыштћз. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

«Хм, армие ветлыса вылысь но, таид џуж тютю кадь ик кылем, лэся, анай-атаезлэн бурд улысьтыз потымтэ на. Ку меда ас йырыныз малпаськыны, улыны дышоз ни?» – Ондћ амалтэк пќсинак потћз. – Грузчике?! Ма, тон ќжыт ке но коть малпаськид-а мамаедлэн озьы верамез пумысен?– Ондћлэн кышноез воксё дэймиз. – Иже со понна лыктћськод-а? Нокыџе мукет ужъёсты быдэсъяны уд ни быгаты кожаськод-а, мар-а? Грузчикын тордосъёс но мукет со выллем улон пыдсы лэзиськемъёс, асьсэды улонын шедьтымтэос гинэ ужало кадь мыным пото. Тросэз эшъёсыд сямен ик, тыныд дышетскыны кулэ вал на. Лёва аслэсьтыз турна: – Агае вылћ тодон-валан басьтћз ни, нош гуртысь уж ќз шедьты. Табере со, агрономлэсь дипломзэ басьтэм мурт, бускель Татарстанысь охраннике интыяськиз. «Асьме семьяямы учёной вань ни – тырмоз»,– шуиз мама. Дипломен, зэмзэ ик, трос уксё уд потты. Мынам, ар ортчыса ик ини, вужзэгес коть машина басьтэме потэ. Кузпалъёс ог-огзы шоры паймыса учкизы – ужаны ќз на кутскы ай, куронъёсыз ке аслэсьтыз бадњымесь ни. Оло, мамаезлэсь кырњанзэ таид нош ик озьы нёръя? – Мамае акыльтэм ни райцентрысь базаре туллям автобусын ветлыса,– Лёва утыр ватсаз. Оля воксё кушектћськиз. Ондћ но, мар вераны валатэк, ымаз њузем кадь пуке. – Грузчикын ужаса, машиналы коньдон люкало кожаськод-а?! – нылкышно, йыркурез пќсьтэмен, кытчы пырыны уг вала ни. Пыдулзэ гинэ адњись сузэрезлы солэн туж зол вожез потэ: городын ваньмыз инмысь усе кожа-а, мар-а… Марлы Аля озьы пизэ мыдланезлы дышетэ? Мугез валамон кадь: пичи дырысеныз ик Оля покчи сузэрезлэсь котьмалы вожъяськон сямзэ ас вылаз шќдылћз. «Тыныд котьку но удалтэ. Дышетћсьёс но «витьёс» гинэ весь пуктыло. Нош мыным, ойдо, џок ни, «куиньёс» но яралозы»,– шуылћз со. Ачиз ке Аля њеч дышетскыны йќназ ќз но турттылы. Шор ёзо школаез йылпумъяса, со классысьтыз ик синмаськем пиезлы пумен бызиз. Семьяяз татчыозь ваньмыз умой кадь: картэз зћбыт, мултэссэ уг њистылы, пиналъёссэ яратэ, уез-нуналэз валатэк кадь ужа. Озьы ке но покчи сузэрез Олялы ялан вожъяське: «Тыныд удалтћз: институтэз йылпумъяд, бадњым уждунэн уж шедьтћд, картэд уг юы, тамак уг кыскы, пиналъёсты ќвќл. Котькин но озьы вќл-вќл улысал»… – Мон воксё грузчике ик ќй интыяськысал, дыр, но… – со вие Лёва шуиз.– Гуртысьтымы эше татысь огаз заводын ужа. Университетын заочно дышетскисько на шуиз. Соин вераськыса утчало ай. – Кытын-о собере со улэ? – Ондћлэн кышноез сиськонъяз Лёва шоры уџерак учкылэ. – Мурт доры квартирае пыремын. – Кќня, пе, собере тырисько? – Соиз сярысь ќй на юалляськы. Центрлы матэгес, пе, кариськоно вал. – Центрын улон понна уждун дурыныз басьтыны кулэ. Со эшедлэн, озьы вераське бере, уксёез но вань, дыр. Квартираын но огназ уг улы, луоз. Кузёез улон сэрегзэ быдэсак-а, мар-а, пе, сётэ? – Озьы, лэся. – Квартирез кќня комнатаен, пе?

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

– Одћг. Али, пе, отын кык кузя улћськом. Куке-соку вить мурт но, пе, вал. – Азьвыл ик тыныд, конечно, ужан инты шедьтыны кулэ вылэм. Кызьы-о шуиськод эшедлэн нимыз? – Лёшик. – Со пумысен вераськыса утча ай Лёшикеныд туннэ ик,– табере ини тусьты-пуньы миськонъяз Ондћлэн кышноез весь выжыятэ. – Ма, о-о, вераськыын малпасько. Таяз шутэтскон нуналъёсы со малы ке гуртэ ќз берта… Сиськемзы бере залэ потыса, Лёвалэн нырулаз кќня ке газетъёс соку ик вуттћзы. – Тани татысь шедьтод квартиразэс огдырлы улыны сётћсьёслэсь телефон номеръёссэс. Шонергес вераса, риэлторъёслэсь. – Кинъёс со сыџе? – Лёва мар шуыны ик паймиз, синъёссэ золъяса я џужапаез, я Ондћ шоры учкылэ. – Ой, тонэныд но ини… Куд-ог эшъёсыд городын но уло, номыр-а, мар-а со пумысен уг поттыло?– Оля зќкомыны кутскем мугорзэ диван вылэ пуктћз. Креслое интыяськем Ондћ риэлторъёс пумысен вераськон љутскемлы ас понназ керњегъяськыны кутскиз: «Мар тон озьы вераськиськод ини, я, пиёкедлэн дась кушамзэ гинэ но ай ньылыны толыкез уг тырмы». Лёва ке, нокыџе кариськытэк, ялонъёсын огзэ газетэз љќк сьќрысен учкем карыны ќдъяз. – Тон кадьёслы улон инты, квартира утчась муртэ риэлтор шуо. Липет улэ пырыны турттћсен но квартиралэн кузёеныз со договор гожтэ. – Квартиралэн кузёеныз нокыџе риэлторъёстэк но пырак вераськыны уг луы шат? – Лёвалэн ымнырыз чырс палэзь веръям бќрсьы выллем кузялтћськиз. – Уг. Рынок – со рынок ини. Огез вуза, мукетыз басьтэ… Тыныд улон инты шедьтэмез, тонэныд но квартиралэн кузёеныз договор лэсьтэмез понна, риэлтор дурыныз уксё басьтоз. Собере ини тон толэзьлы быдэ квартира кузёлы коньдон тырод. Отын улћсез тросгес луэмъя, тыриськонэд но кулэсмоз. – Хм… – Лёва мар шуыны ќз тоды ни, йырберзэ гинэ кормалтћз. – Центре, мон сямен, инты утчанэз ќвќл. Укыр дуно усёз. Ай собере олокыџе уже интыяськод. Одћг пќртэм транспортэн, огысьтыз мукетаз выжылытэк, ужан интыяд вуылыны мед быгатысалыд. – Я, мон соку Лёшиклы жингыръяса утчало ай,– Лёва, сотовой телефонзэ кутыса, лоджие потћз. Эшсэ соку ик шедьтћз, лэся. Трос ик ќз но вераське, пумиськон сярысь кенешизы кадь. – Квартиразэ Лёшик воштыны малпасько шуиз. Центре кариськемез потэ. – Ойдо, соку џок ни, асьтэос тододы. Ас вылад вуытэк, со троссэ валаны уг луы уго. Газетъёсысь ялонъёсъя џуказе ни-а, мар-а, жингыръялод. Умойёссэгес улон инты бырйыса, мон ручкаен ик пусйылћ вал. Џуказеяз Лёва џукна султэм беразгес ик улон сэрег утчаса жингыръяны кутскиз. Џужапаезлэн газетъёсысь пусйылэм интыосызъя котькудћз пумысен вераськем кариз. Одћгез но мылкыдызъя ќз тупа, лэся: я укыргес трос коньдон куро, я улон интызы городлэн пумаз яке воксё сьќраз, я пќсь вузы но пыласьконнизы ќвќл, я патер кузёез нылмуртъёсты гинэ кутэ. Озьы вистэмвожтэм жингыръяса жадемысьтыз но выремезлэн нокыџе пайдаез ќвќлысь, Лёва дћсяськиз но эшез доры вырњиз. Нош отын со быдэс нунал улыса вылысь, џошенназы но номыр пќрмытћллямтэ. Љытазе бертыкуз, ялонъёсын выль газетъёс басьтэм на.

– Тыныд уж шедьтон пумысен эшед кылпум ќз поттылы-а?– Ондћлэн кышноез юа. – Џуказе вазь џукна ик аслаз ужан интыяз, заводэ, мыном шуса вераським. Кыџе ке цехаз адямиос кулэ, лэся. Татысен пырак мыныны луоз-а со заводэ? – Троллейбусъёс отчы ветло. Котькудаз пуксьы. Лёва быдэс љытсэ, выль басьтэм газетысьтыз ялонъёсъя улон сэрег утчаса но висказ эшеныз вераськыса, дырзэ ортчытћз. Нош џуказеяз, зэмзэ но, вазь џукна ик султћз, чай юэмъяськиз но дыртыса кыре потћз. Сокем ик трос дыр ортчымтэ, Ондћос доры, пе, жингыртэ ни: – Џужапа-ай, монэ уже кутом, пе, но, трудовой книжка басьтоно шуизы. Верам адрессыя, нокыџе транспортэ-мар пуксьылытэк, пыдын мынћ но со магазинзэс ќй шедьты. Тћ палан но кытыназ ке трудовой книжка вузало шуиськод вал кадь ук. – Ма, Лёва, адямиослэсь но тынад юалляськемед уг луы ни-а, мар-а, воксё. Ветлод ини табере мыдланьазьлань… Я, улон палысьтызы киул арбериосын* вуз карон магазинысь трудовой книжка со шедьтэм. Собере заводаз выльысь тќлатэм. Уже интыяськыны но, ява, пќрмытэм! Нош кќтвеськантэм сямызлэсь, куке-соку улэм палаз кыџе ке муген ялан вуылыны турттонэзлэсь, амалъяськонэзлэсь, улон сэрег бќрысь шедьтыса но ини, таки куштћськыны ќз вала. Кылсярысь, џышкиськыны тужгес џем ветлћз, пигон кузьда йырсизэ толэзяз кык пол но вакчиятъялляз, дыр. Ќйтќд, туала вакытэ котькуд сэрегын парикмахерскойёс ужало кадь, но ас улон котыразы нокыџеез ќвќл-а, мар-а. Ма, Ондћос пала вуылыны турттон мугез солэн мукетгес вал ини. Йырзэ џышкон яке мукет чыры-пыры ужзэ быдэстон сямен, одно ик доразы пыралоз, огэсэпсэ пукоз, вераськем кароз. Сое татын воксё чидатэк весь возьмало кожа, дыр. Тани Лёва, Ондћ сямен ик, нуналлы быдэ кадь уже ветлыны кутскиз. Ог џукна вазь ик султћз, мисьтћськиз, чай гинэ юиз но дћсяськиз-кутчаськиз. Собере, оломар дауртыса, пыран-потан палан огдырзэ љегаз на. Кошкыса вуттћз-а, ќз-а, њубис кельтэм ќс вистћ залэ, валес вылазы кыллись, султыны дасяськись Ондћлэн но кышноезлэн нырулазы џокак карись кќш зын шуак вуиз. – Мар со сыџе?! – Оляез воксё куалектћз, Лёвалэсь изъянтэм бервылзэ шараяло кожаса, кухняе бызьыса сямен потћз. Отысь номыр берланес ужез синйылтытэк, пыран-потан пала выльысь лыктћз. – Фу-у, кыџе татын зын ук… Коть тћрез ош… Маин ке пазяськиз-а, мар-а, та, шайтан воштэм,– Оля нырзэ киыныз џоксаны выре. Зал, лоджия ќсъёсты, кухняысь форточкаез ваяк усьтћз. Сотэк аслад патерад, ява, воксё љокалод, кин тодэ, оло, кукъёстэ но шеръялод. Ондћ но љогак султћз. Лёвалэн зын бервылыз солэсь но сюлэмзэ шуг карыны кутскиз: «Нош ик-а, мара та азьвыл сямен ик дэймытъялоз ни?» Зынњытэм патераз со кема љегатћськыса ќз улы. Сэзьгес кариськон понна нырысь-валысь кофе юиз, собере уж дураз дыртћз. Нош љытазе бертћз, усыкмытћсь зын, оло, воксё бырымтэ, лэся. – Лёва кытын-о? – кышноезлэсь со юаз. – Сиськиз-мараз но эшез доры кошкиз. Кельшымон улон сэрег џекто, пе. – Нош ик-а, мар-а, маиныз ке зыраськиз? – Ќз но зыраськы кадь но… Ачим но паймемын ни.

Йыр воксё пилиськымон висе. Со зыныз борддоре ик лякиське, олошай. Тќлатыса но бырыны таки уг вала. Ондћлэн кышноезлэн олокыџе но со выллем чатыртћсь зынъёслэсь йырыз висьыны гинэ ќвќл, поромыны ќдъя. Куд-ог дыръя њигарыз но воксё быре, шугоме, дыр! куалекъяны кутске. Соин но табере Лёваен роспрос вераськытэк, нокыџе йќныз ќвќл. Нош со ке та нуналэ эшез дорысь туж бер вуиз но соку ик изьыны выдћз. Кузпалъёс но шобрет улазы пыремын ни вал. Соин ик уйлы пумит номыр ќз вераське ни. Џуказеяз но Лёва, заводэ мыноно бере, вазь џукна ик султћз, туалетэ пыраз, номыр ќз но куртчы, лэся, потћз но кошкиз. Бќрсяз, азьвыл сямен ик, шуркак вќлдћськись но џемонэ йќтћсь зын кельтћз. Ньыль нуналзэ, ява, озьы бќрсьысь бќрсьы ялан одћг суред вал. Лёва дырын-дырын жингыръялляз, сокем берозь љегаллямзэ эшеныз квартира утчаменыз валэктылћз. Кожаз кыльылон дыръяз, транспорт дугдылонниысен, лэся, кытчы ке малы ке мынонэз пумысен пичи мурт сямен шузи-мази юанъёс сётъялляз. Пырак вќзысьтыз ик адямиослэсь со пумысен юалляськыны но уг луы ни шат? Ог џукна Ондћлэн кышноез Лёва бќрсьыгес ик султћз. Ачиз Ондћ но валесын погылляськыса гинэ улэ на вал. Тани Оляез заллэсь ќссэ ваяк усьтћз но, отын, пыран-потан вадьсысьтыз синучкон вадьсын, Лёва зынњытћсь макееныз џап зыраськыса улэ. Шонергес верано ке – пазяськыса. Баллончикысь. – Мар-о тынад эшшо зынгес дезодорант басьтэмед уг луы вал-а?! Шокчыны номырин ук! Соиныд йыр висьыны, берганы, ќскем потыны кутске. Быдэс нунал уйжомем кут кадь ветлћсько. Со зынњытэм бервылыд тќлатыса-тќлатыса но, ява, таки уг быры. Лёва «хм!» кариз но баллончиксэ ветровкаезлэн пуш кисыяз чуртназ. – Азьло аръёсы сыџе баллончикен урбо-таракан быдтон дихлофос вузало вал. Тынад но дезодорантэд солэсь пќртэм ќвќл кадь,– таяз учыре шыпакгес улћсь, трос вераськисьтэм Ондћ но кышноезлэсь вынмуртсэ пыкылћз. Лёва номыр ќз куареты, патерысь кыштырак потћз. – Мар со озьы пиосмурт йырын, театре дасяськись кильтро нылмурт кадь, сыџе зынњытћсь дезодорантэн пазяськем луоз? Йќно воргорон мычиськем бераз гинэ кремен я одеколонэн зыраське,– Ондћ валес дураз пуксиз но огдырзэ озьы уйжомыса выллем улэм бераз мисьтћськыны вамыштћз. Нош кышноез тыпыр-тапыр ветлэ ини, лоджилэсь но, патерзылэсь но укнооссэ-форточкаоссэ ваяк усьяса. – Ой, сюриз ук та йырвисён, сюлмаськон нош ик. Со химиеныз, ядэныз вань чылкыт омырез ќвќлтэмак каре ук. Нош мќйымон пала сётскем кузпалъёслэсь верамзэс Лёва со џукна пеляз понымтэ, лэся. Џуказеяз но, џуказе улысааз но, бќрысь но ай эшшо озьы ик пазяськылћз, Ондћослэсь патерзэс шимес зынњытъяз. «Нокыџе возьыт-табыш ќвќл ук таидлэн. Номыртэм ваменэс, ассэ гинэ тодыса улћсь. Котырысьтыз адямиос солы, коть висё, коть уг, нокыџе уг йќто, лэся. Квартираямы улыны кутэммы понна-а, мар-а ымныре озьы сяла»,– зћбыт мылкыдо воргорон но пумен њырданы, пазяськыны, ќрысьтыз потыны ќдъяз. Адямиослэсь огсыр мынћсь улон-вылонзэ туганы, сураны-пожаны, Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

тарканы кутскизы ке, воксё нырдћняд вуттћзы ке, котькудћз, ява, писэй сямен амалтэк пештырскоз, я џушъял музэн веньёссэ џогыр кароз. Ассэ етћзгес возись Оляезлэн ке чиданэз воксё чигиз. Умоез пала воштћськонлы азьланяз нокыџе оскон ќвќл ке, озьы со луэ ини. – Ужысь љытазе бертћз ке, коркась улляса сое потто. Котькытын табере мед кќлалоз,– љотрак шуиз Оляез. Нош Лёва со љытэ заводысьтыз бертыса вуттћз-а, ќз-а, бадњым сумкаяз тыриськыны кутскиз. – Тон кытчы-о озьы…– Ондћлэн кышноез пыран-потан палась бакча сиён возён пичигес контейнер вылэ сачак пуксиз. – Квартира шедьтћмы,– Лёва капчи мылкыдын шуиз. – Э-э, озьы-а, ма…– кузё кышнолэн кушетскем ымныр вылтћз шумпотон вужер ортчиз. Я, ваньмыз ас кожаз, шуод ини, радъяськиз, лэся. Покчи сузэрезлэн, џыжы-выжыосызлэн судъямзы пумысен но куд-ог дыръя малпаськытэк ќвќл. – Собере кудпала-о квартира шедьтћды? – Ма, центре. – Я, котькуд пала интыяське ини. Коньдонды гинэ улэм понна тырыны мед тырмоз. Ондћен Оля доразы сюресэз Лёва вунэтоз ни кожало вал. Э-э, озьы ке луысал, шунды мукет ласянь љужаны кутскысал, дыр! Кык арня ортчыса вуиз-а, ќза, утыр со лыктэ ини. Толэзяз кык пол но, куинь пол но озьы ветлыны дышиз. Бордысьтыз котьку сямен дихлофос порма дезодорантэз пакылћз. Куддыръя со, џужапаезлэсь тэльмыремзэ кќня ке кылзћськыса кадь, зол ќз но пазяськылы, лэся, оло нош, лыктон нуналаз созэ кияз но ќз ни кутылы. Озьы ке но адњемпотостэм зыныз патере пырем бераз ик шурк! гинэ вќлдћськылћз. Ма, солэн ветровкаез но, ачиз борды но духи нергеез пыртћз потымон, таџ-таџ пыџам ни, луоз. Ќйтќд, эшъёсызлы кыџе меда йќтылћз озьы пакыса, котырзэ зынњытыса ялан ветлэмез? Но котьмалэн кутсконэз но, пумыз но вань шуэмъя, огпол Ондћлэн кышноез воксё визьтэммиз. Ог арнянуналэ (соку бер сћзьыл вал ини) џукна дас час котырынгес ќсазы кин ке жингыртћсь луиз. Ондћ потћз но, азьпалаз шача кузьда мугоро Лёва кылдћз. – Я, ортчы,– воргорон кќсытак шуиз. – Тћ палась дћськут вузан магазинэ лыктэм вал, со ке дас частэк уг на усьтћськы. Возьмаськыса пыдъёс кынмыны кутскизы. Кќня ке но коть тћ дорын шунтћсько шуыса пыри,– Лёва пумен кылиське ини. Бордысьтыз оломар куспын вќлдћськыса вуттэм зыныз, сьќськаб музэн, кузпалъёслэсь шоканзэс соку ик шымыртћз. «Потон азяз гинэ та пазяськем ведь, зын песьтэр»,– Ондћ, вожез потыса, креслояз выльысь пуксиз но телевизор учконзэ азьланьтэм кариз. Укно дурысьтызы горшокъёсысь будосъёсы ву киськась Оляез пырем мурт шоры ыльын сиёно кадь учкиз: – Лё-ова,– нёжтыса ик собере со шуиз,– тынад йырад кокаса ик-а, мар-а верано ини… Татчы лыктыкуд, номырин пазяськоно, зыраськоно ќвќл. Дорамы сокем пыремед потэ ке, нокыџе зын поттћсьтэм чылкыт воштос дћськуттэ дћся. Нош пыдэз шунтыны вазь џукна ик ужаны кутскись сиён-юон магазинын но луэ. Ми палан но соос таляк. Супермаркет но эшшо вань

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

на. Тон милемыз уд гажаськы бере, давай-ка дћсяськы… Азьыдлэсь берыд… Магазинэд но утыр усьтћськоз…– Ондћ кышно Лёваез патерысьтызы сильсьќртћз донгаса кадь поттћз. – Олошай со такеме, городэ лыктэмын. – Площадкаысь корт ќсэз пунняса пырем бераз пќзись мылкыдзэ Оляез выльысь ќръяз. – Улон сэрегез но ќвќл – квартираысь квартирае кќня пол потаз ни. Йќназ уж но уг шедьты – уждун отын но, татын но ќжыт тыро, пе. Ог-огедлы юрттэм, пайда ваем интые, ветлэ люкетыса, ас дуннеяз усьыса. Котырысьтыз адямиослэсь но куронъёссэс со ќжытак коть лыдэ басьтод кадь ук. Ачид но ул, мукетъёсызлы но улыны сёт. Сыџе вожвылъяськон учыр бќрсьы Лёва сярысь кема дыр џоже нокыџе ивор но ќз кылћськылы. Ма, со пумысен Трофимовъёс туж ик тодыны но ќз турттэлэ. Дыр ортчемъя ваньмыз ас ќраз пыроз, интыяз пуксёз ай, малпазы, лэся. Озьы ке но Олялэн сюлмыз пирсэкъяса улћз ик но, огпол Лёвалы жингыртоно кариськиз. Сотовой телефонэз нокин ќз куты. Бќрысь нуналъёсы но герњаськыны таки ќз быгаты. Нош ог љытазе телефонысь покчи сузэрезлэн викышъяса бќрдэмез кылћськиз. – Пие кык арня мындазэ ини йырыз зуркаса райбольницаын кылле. Мугорыз копак лыз-вож, мыжгамтэ-џыжамтэ интыез ик ќвќл. Со адњемпотостэм городады мынэсьтым сюдћсь-вордћсьме милиционер дћсен муртъёс тышкаллям. – Кызьы?! – шимес иворез кылыса, Оля воксё кылтэм-ымтэм кадь луиз. Мар вераны валамтэеныз, огдырзэ озьы чалмыт улћз но собере шуиз: – Милиционеръёс татын но Лёваез џемысь дугдытъяло вылэм. Кытысь-марзэ соку ик, пе, юало. Соин ик берло дыре паспортсэ котьку сьќраз нуллэмзэ вералляз. Тон чиган кадь чиль-сьќд йырсиё бере, Лёва но выжыяд мынэмын. Пиедлэн тусыз чын удмуртлэн кадь ќвќл. Кавказ палась лыктэм мурт, чечен сое кожазы, дыр. Паймымон иворез Оля куалектыса соку ик Ондћезлы вераз. – Лёва, пе, йќна ни, матысь дыре больницаысь потоз. Нош городэ, заводэ ужаны, солэн лыктэмез, пе, уг ни поты. Аля сое райцентрысь сиён-юон магазинэ грузчике интыяны турттэ. – Я, астэ ачид озьы йырйыса, курадњытыса эн улы. Тон-а, мар-а табере янгыш Лёваез тышкамзы понна? Дор палъёсаз вуиз бере, њеч мед ужалоз ини. Мед кышнояськоз, семья мед кылдытоз. Юртсы улыно-вылыно. Ваньмызлы городын улыны кылдымтэ, уката ик туала вакытэ. Гуртын вордскид бере, ас палъёсад ик ужа,– кузпалзэ буйгатыса, Ондћ шуиз. «Кин тодэ, оло, озьы но»,– картэныз споръяськыса Оля ќз улы ни.

*эрезь – джинсы.

Пётр Берш Встреча На этой улице Сегодня Нас было двое Время великих свершений И время великой Бойни Брожу такой одинокий И такой важный Тушу за сигаретой сигарету вальяжно Такой странный и такой эпатажный ха… ……………………… По артериям автострады железная кровь сотнищи тромбов машины-снаряды Колонны фонарных столбов и тут среди шаблонов и образцов словно пузырек воздуха в капиллярах моего города в потоке напыщенных олухов Ух! такая неописуемая и такая долгожданная из неги, ароматов и снов …………………………. вроде Такааая бесцельность что «Ой, держите меня» Сейчас расколочу все витрины стекла разобью за ценностью ценность из огня да в полымя! ан-нет! ……………………….. Я сегодня поклялся Напишу реквием Себе и многим другим дома остался сижу, бутерброды ем И хотелось бы реквием А получился гимн ……………………

смотрю в небо С неба прыгают самоубийцы звезды или не звезды, я не знаю. Я там не был А на соседней улице Дома ты смотришь фильмы Какого-нибудь Кустурицы И пьешь подогретый чай Скорее всего одна И в окне горит свет Как в тысяче других окон и невозможно, никакими усилиями разорвать этот кокон. И можно стоять и плеваться, Ежесекундно выругиваясь На мир, на любовь, Которой нету Стараться Выкорчить из себя поэта или Спокойную глыбу, предательски вслушиваясь В лица проходящих мимо людей Натянуть лыбу Шарахаться От гопников и блядей, Нервно жуя Фильтр своей сигареты. проваливаясь в вечер, на лавке сижу я, а где-то все также ты, где ты?

*** ты никогда не объяснишь причуды жизни не выведешь грамматики бытия ведь в мире все не так безукоризненно, как этого желаем ты и я иной пытается быть солнцем на бумаге под кипою бумаг похоронившись, он опочит в подобном саркофаге, прожив и никогда не полюбив жизнь

Проваливаясь

а кто-то ветру мчит вперед навстречу чертя огнями нить меридиана он сломит голову и станет лишь предтечей движенья по маршруту каравана

Проваливаясь в темень, я мерзну считаю время

ведь нет на свете предсказаний верных закономерностей и истинных теорий Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Весь механизм общественной Вселенной закручен миллионами Историй ты никогда не объяснишь причуды жизни не выведешь грамматики бытия но если хочешь – будь безукоризненным пусть даже падшим вижу тебя я

Дзруям

(написание названия именно такое)

Нас опять завалило дома Снег не к месту, но все же он Превращает пейзаж знакомый Накрывая своим платком Облаками земными тает Под ногами белесый дождь Все спокойно, лишь восклицает С постамента советский вождь

Нас грядущее не манит, Настоящее не жмет, Нас затянет и отстанет – Знаем мы секретный код.

Воздух тоже совсем промокший Дым летит не наверх, а вниз Не отдельностью и не общей Нам бедой стал земли каприз

Код не притча, не молитва, Код наш теплый и простой. Не в замок, без злости, битвы, Как любой из нас – живой.

Пусть не видно вперед и метра Все равно побегу вперед Не взирая на скорость ветра Ведь настанет и мой черед

Может быть его не нужно Голосить на целый свет, Ну а вам скажу я – дружба – Мне для вас секрета нет.

Снег – отбеливатель из банки Сверху сыплет седой старик Накрывая дефект огранки Вот он, тот долгожданный миг

Баллада про трех друзей

Поразительно за порогом Все разрозненное – в одно Будет буря пусть мне предлогом Постучаться в твое окно

В царстве больных, изнывающих душ, В темном лесу, где прохлада и темень Жили три друга: один неуклюж, Второй глуповат, но ученую степень

Мальчик и символы

Все же имел, ну а третий дружище, Он был музыкант, сладкогласый певец. Пусть в голове только ветер и свищет, Зато глас соловьиный, а шкуркой – песец.

Час передышки сонной В пьяном забвении улиц Лавки для многотонных Вниз, заскрипев, прогнулись

Пели ночами, смеясь у костра, Пили вино и таскали друг друга В случае том, если плохо с утра. Хозяйство вели без мотыги и плуга.

Слово потухших лирик Символы без намека Атеистичный клирик Мальчик, дитя порока

Белки и птицы слушали их Пьяную, добрую, честную песню. Странная музыка, простенький стих. Хоть не впопад, но все же все вместе:

Мальчик, отец пророка Слово, чье дело Пламя Он написал до срока, Сделав из строчки Знамя

«Когда все хорошо у нас, Когда придет беда, Мы будем вместе в мире жить, А порознь – никогда.

Мальчик, что папиросу Курит под темной ночью Мальчик накормлен досыта Собственным многоточием

В неделю, месяц, год и час Посев или страда, Мы будем вместе петь не раз, А порознь – никогда».

***

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Ульфат Бадретдинов

СОВА Рассказ

Рано поднял нынче Байтуган сына. Понятно, и похныкал, и покапризничал малец, кому же спозаранку из теплой постельки вон хочется? – Не маленький, восьмой год идет, помогать пора. За лошадью приглядеть невелик труд, – спокойно рассудил отец. Мальчонка тихомолком возликовал: ещё пятилетним успел он осилить умение ездить верхом на семейной, смирной нравом, их лошадке, которую за окрас звали Белогривкой. Но подыматься сейчас ему все равно не хотелось. – Вставай, парень! – построже зазвучал голос отца. – Ванюрка, слышишь?! Ванюрка… Привыкал отец к этому имени сына долго. Вопреки его воле, так парнишку назвала бабушка Сяськабей. А когда Байтуган поехал за свидетельством о рождении, попросил секретаря записать сына Валерием. Документ никому не показал. Мать читать не умеет, а жене о новом имени сообщил только через месяц. Тогда и решили: к сыну будут обращаться Ванюрка. Мальчик о своем настоящем имени узнал только в школе. А друзья, родные его, как и раньше, Ванюркой зовут. – Гляжу, все еще потягаешься? – неодобрительно глянул из горницы отец. Ванюрка поежился, живо вскочил. Худая шутка всерьез рассердит отца, если тому что-то загорелось сделать к спеху. Легко схлопотать по первое число. Потом-то, понятно, батя скоро остынет, глянет виновато, да только – не буди лихо, пока оно тихо… – Голодным не пойдешь! – мать выставила на стол крынку молока свежего удоя. – Ма-ам… да не хочу я кушать… – заканючил привычно Ванюрка, которому кусок в горло не лез в предвкушении увлекательного путешествия в лес на телеге, с Белогривкой в запряжке. – Не «мамкай»! – сдернула Сяськабей. – Это пока тебе кушать не хочется, а на вольном воздухе живо промнешься. Пей-ка вот парное молоко… Ванюрка насупился, но вспомнил наказ отца: маму сейчас волновать нельзя, скоро она принесет в дом твоего братика или сестренку, так что будь мужчиной и маме не перечь! Так что он, через силу, одолел стакан теплого молока.

– Ну, вот и молодец! – похвалила Сяськабей. – Совсем уже большой станешь, силу копить надо…

*** Малова-то в лесу Сарсаз хвойника, средь берез, осины да липняка, елка с сосною точно островки средь моря. Зато высотой, а зимой еще и отрадной глазу зеленью, их особенно далеко видать. А еще в этом лесу притаился и обрел худую славу глубоченный, буйно заросший разным бурьяном да дурманом лог Эгени. Имя он свое несет, по местному поверью, от мужика, что заблудился в этом чертоломе, угодил в самый буерак да там и отдал душу, а овраг перенял его имя. Широченные липы осеняют там лесную гущину, в их тени чахнет поросль иных пород. Здесь не любят бывать окрестные жители, поскольку, по словам стариков, слоняется душа не упокоенного Эгени и заманивает в овраг новую жертву… Только сова, толстая голова, приглядела дупло в стволе старой липы в самой горловине оврага Эгени и охотно его обжила. Ночная у нее повадка, в мае для этой птицы потемок едва хватает, чтоб закогтить какую ни есть добычу и насытить себя, пока не засияет румяная зорька, и убраться в свое убежище на дневку. Это когда она одна была. Перемену в совьей жизни принесли последние недели, когда птице пришлось обогревать кладку, а потом охранять и питать парочку вылупившихся совят, тут уж и светлого дня приходилось прихватывать для охоты, и почти все добытое уходило в прожорливые клювики птенцов – исхудала сова, ослабела. Мышковать, малую живность промышлять на прокорм семейства труд немаленький, освоила она и денное время, нужда заставила. Поджидала сова, что вот-вот поднимется ее потомство на крыло, но не суждено ей было того дождаться. Воротилась она как-то с добычей к гнезду: кто-то большой мохнатый, рыжий с серыми подпалинами, копошится у входа в дупло, рыком давится, подбираясь к самому ее драгоценному на свете, к малым птенчикам. Да это ж рысь, лютая лесная кошка, норовит сожрать совиных малышей! Вон, уже и перышки по ветру полетели… Не взвидев света, кинулась пернатая мать на рыжую хищницу, зашлась в отчаянном писке, норовит кривым когтем Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

выцелить рысий глаз, соседей на помощь кличет. Да разве ж этой убийцей сладишь – рысь в одиночку лося берет… Так вот исчезли в ее прожорливой пасти совята. Горе, оно и зверю-птице ведомо. Три ночи вилась над порушенным гнездом сова, не оставляла осиротелое свое жилище. Да ведь не воротишь погубленных деток. И у злостной обидчицы ее подрастают двое рысят, так она своих-то пуще глаза бережет. Тоже мать. Но ее, сову, оставила одинешенькой. Что ж, испокон веку в жизни так и водится: кто смел – тот и съел. Но время брало свое, жизнь не остановишь, сова почувствовала голод, полетела на лесную опушку. Правда, это было охотничье угодье единственного в округе сыча, оберегавшего свою добычу. Ну, авось, мышку-другую сыч ей уступит, пожалеет сову в ее материнской печали.

*** Монотонная музыка тележных колес смыкает Ванюркины веки, убаюкивает, и лишь бодрое отцово: «Но-о!», поторапливающее лошадку, заставляет мальца вздергивать голову. Нудная песня худо смазанных втулок, видимо, надоела и Байтугану. Он отпрукивает Белогривку, оглядывает весь колесный стан, лезет пыльной мазницей в подвесное ведерко и обильно смазывает оси. Поскулив еще десяток метров, колеса унимают свой скрип. Полевую дорогу на опушке леса как обрезало, дальше с телегой в гущу не пробраться. Байтуган все же увел повозку недалеко в лес, от солнцепека. Но там ожидала другая беда – сонмище всяческих кровососов облаком окружило вспотевшую лошадку, она хлестала хвостом, перебирала ногами и мелко дрожала всей шкурой – отбивалась от гнуса как умела. – Белогривку отпрягать не станем, с сухостоем я живо обернусь. А ты животину от слепня-комара береги, – Байтуган спроворил веник из липовых веток, – отхлёстывай вот. Заткнув топор за опояску, он направился в лес, обернулся и ободрил сына: – Ты, Ванюрка, не дрейфь тут. Некого бояться, да и далеко я не уйду, стук топора тебе слыхать будет… Летучая вампирская мелочь прожигала Ванюрку укусами и сквозь рубаху, а уж лошадь мошка и вовсе поедом ела. Белогривка крутит хвостом, брыкается задними ногами, но при этом с аппетитом лакомится сочной травой и близлежащими листьями с веток – когда еще добудешь такой вкуснятины? Ванюрка исправно схлестывает ее круп и бока, гонит летучих паразитов, внимательно вслушиваясь в стук топора. Когда тот умолкает, мальчишка напряженно поджидает нового «тюк-тюк», а также оглядывает окрестный липняк: здоровенные какие деревья выросли. Вот, по соседству особенно толстая, матерая. Ванюрка вглядывается – какой-то серый в крапинку комок шевельнулся в развилке ствола. Птица, да крупная такая. Мальчик еще подобных и не видывал. Хотя на картинках встречал. Кажется, совой звать. Да, глаза

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

круглые, кошачьи, крючковатый нос. Это точно сова! А та, бесшумно распустив крылья, тоже тишком направляется в глубину леса. Ванюрка провожает ее глазами, что стали столь же круглы, как у нее. Сова на той липе гнездо себе сделала? Или, может, обед поблизости добыла и на дереве, в развилке, съела? Наверное, так, потому что с крючковатым ее клювом ей выдолбить дупло для гнезда невозможно. А совы в дуплах гнездятся, это он уже знает по рассказам взрослых. Вот вороны, что каждый год обживают вяз за их оградой, строят гнезда из веток, даже им с их клювами-долотами слабо дерево долбить. А может, воронам и так хорошо… Появляется из леса с вязанкой крупного хвороста, наконец, и Байтуган. Добрая усмешка его гаснет, когда отец видит смятение на лице сына. Отец убыстряет шаги. – Что тут стряслось, сынок? Обидел кто? – Не-ет… – Ванюрка прячет глаза. – Я же не слепой… Испугало тебя что-то… Ванюрка сопит, продолжает молчать. Наконец, сознается: – Испугался я… совсем немножко, отец. Крупная такая птица с этого вот дерева слетела, и в лес. Сова, наверное, я такую в картинке видел. – Ну, повезло. Теперь знаешь, какая она, сова, в жизни бывает. Птиц тут в лесу много, и все они людей сторонятся – мы ж для них большие, сильные. Это они нас боятся… Подбодрив сынишку, Байтуган опять зашагал в лес. Второй ходкой он вытянул к телеге волокушу, полную сухостоя. Спина рубахи липла у работника к телу, солнце уже приметно и сквозь листву, отец вытер рукавом распаренное лицо, загрузил телегу дровами. – Еще для пахталки заготовку надо. Бабушка заказала. Подальше, у оврага погляжу. А то пошли вместе, лошадку у нас никто не уведет, овод от солнышка присмирел, – отец приготовил ножовку, выпилить чурбак. Ванюрка охотно отправился следом. Байтуган издали углядел вожделенную заготовку: липа с прямым стволом, с темной расселиной дупла. Оттуда выметнулась крупная серая птица и с писком метнулась прочь. Байтуган решительно направился к дереву, попробовав остроту зубьев пилы ногтем. – Отец, – встрепенулся Ванюрка, – не тронь эту липу! Там же птица эта… сова. Ты же видел. Она из этого дупла вылетела. Там ее гнездо. Не надо! – Почему ты кричишь, Ванюрка? Я же рядом с тобой… – Отец, сова как раз с этого дерева вылетела. – В лесу деревьев с дуплами много. Птицы любят залетать в эти дупла, – старается успокоить сына Байтуган. – Для птенцов время поздноватое, слетели уже с гнезд. А мы, пока с тобой перекоряемся, как бы без пахталки домой не приехали, – он решительно полоснул инструментом по стволу. Хорошо разведенная и отточенная пила отчего-то худо вгрызлась в дерево. Байтуган снова взопрел, часто переводил дух. Тень скользнула над его головою, мужик вскинул глаза – большая птица над ним захо-

дила на новый низкий круг. Байтугану сделалось не по себе – какой шайтан повадился сюда средь бела дня? Сова, что ли? Ну, точно она! – Она снова прилетела! – испуганно крикнул Ванюрка. А сову будто на бечевке тут вертят – неустанно кружит, изредка присаживаясь на ближайшие деревья, исходя птичьим криком. Байтуган отмахнулся, снова прилежно налег на пилу. Липа, наконец, с хряском упала. Мужик отмерил надобную длину, опилил макушку, отнял комель по самое дупло, с натугой уволок грузный кряж к лошади, завалил, поместил груз на телеге. Сова не лезла из головы. Впрямь у нее гнездо поблизости, что ли? Очень уж настырно себя вела. Неужели она до середины лета птенцов-то на крыло не поставила? Кстати, где сынишка? Байтуган растерянно огляделся: как ветром сдуло. – Ваню-урка! – сложил он ладони рупором. – Ту-ут я, отец, – выставил русую голову из-под рядна на телеге сын. – Я боюсь… – Чего боишься? – Эта птица прямо на меня кинулась, – понизив голос, сообщил Ванюрка. – Ух, страшная такая… – Сказал тоже, – облегченно вздохнул Байтуган. – В женихи тебе скоро, а с птичкой в прятки играешь. Сказал ведь: она тебя бояться должна, а не ты от нее бегать. – Ну, если прямо в глаза кидается? Убежишь тут… – виновато оправдывался мальчишка. – Давай поедем скорей… – Не ночевать же тут, поедем, – Байтуган почувствовал, что начинает темнеть. Посмотрел вверх: а там ни одного облачка нет, солнце высоко уже, скоро полдень будет. И вдруг он заметил, что с солнцем что-то случилось. «Что такое?! – вслух спросил Байтуган самого себя. – Солнце уменьшается?» Сразу вспомнил слова стариков: «Когда-то будет конец этому белому свету». Тогда маленький Байтуган не поверил словам дедушек, особого внимания не обратил. Вот сегодня сразу вспомнил. «На Земле жизни не будет?» – по его телу прошла дрожь, как будто холодной водой облили. И Ванюрка приметил, что вытворяет природа что-то нежданное и нехорошее – скукожился на передке телеги. – Отец, гони лошадку! Почему это так быстро темнеть стало? – Да и так поспешаю, сынок. Лошадку поберечь хочется. А что потемнело… Это пройдет, пройдет. Солнце меж тем убавляло свою силу все быстрее. Слыхал про такое диво мужик краем уха, а теперь вот и в явь довелось поглядеть, как в погожий летний полдень на землю опускается вечерний сумрак. Они уже выехали на полевую дорогу, когда от опушки отделился живой летучий лоскуток, приблизился к ним. Сова, опять та же окаянная сова! Птица близко облетела телегу, так блеснув глазами, что испуганно напрягала ушами Белогривка, а Ванюрка совсем запаниковал, закрыл ладошками лицо. Байтуган гикнул, замахнулся на сову вожжами, та отпрянула в сторону. А черная тень почти совсем

наползла на солнечный диск. Откуда-то дохнул прохладный ветер, словно из этой прорехи на месте солнца. Лошадка встала, несмотря на все понукания…

*** – Да где они запропастились? Не заблудились же в лесу, там мужик мой всякое дерево знает! А тут, как на грех, день в ночь обернуться норовит, сроду такого не видывали. Осто, Инмаре! – Сяськабей металась по горнице, не находя себе места. – Ты, кен, сношенька, не нервничай. Никуда не денутся, воротятся. Тебе сейчас, в твоем положении, переживать нельзя, – утешала старая Марпа апай сноху. – Да как тут спокойной быть, мама… Сына с собой увез, а на улице, ты погляди, что творится – средь дня темно. Что только делается? Марпа апай только перекрестилась трясущейся рукой. Немалый уж век она прожила, всякого навидалась, худого и доброго – но чтобы солнце в середине дня на небе как корова языком слизнула, такого никогда за всю ее жизнь не бывало. Слышала она еще от деда своего, девчонкой: мол, как солнце угаснет, жди светопреставления, миру конец за грехи. Все это и она считала страшной сказкой, какою непослушных ребятишек пугают. А на деле-то сколько страху! И никто ничего не объяснит, не Сяськабея же спрашивать, у нее дорога от печи до порога. Потемки за окном еще более сгустились – торжествовал не июль, а ненастный сентябрьский вечер. Марпа апай тихомолком творила молитвы, какие знала. А сноха, отворив дверь, вышла на крыльцо, не заслышится ли вдали знакомый скрип тележных колес. Старуха оборотила лицо к киоту с темными ликами святых и вдруг услышала с крыльца отчаянный вопль снохи: – Ма-ама!.. Марпа апай кинулась в сени, на крылечко – нет, нигде нет Сяськабея. – Где ты, кен, куда подевалась? – воззвала она дрожащим голосом. – Ой, мама… ой, мамочки мои! Оступилась я со ступенек, животом ударилась, – прозвучало снизу из сумерек. – Господи, спаси и сохрани… Больно как! Будто ножом режут…

*** «Светопреставление», кажется, откладывалось: с самого краешка превратившегося в черный диск солнца появился блистательный лучик. Он принялся теснить, выжигать черный уголь диска, на солнце опять стало невозможно глядеть незащищенным глазом. Мир словно вздохнул полной грудью, вновь расцвел пестротой красок, с удвоенной охотой запели птицы. Затмение заканчивалось, и Байтуган с сыном повеселели. – Прибывает, прибывает! – упоенно повторял Ванюрка, из-под руки вглядываясь в светило. – Нельзя на солнышко долго глядеть, слепнуть можно! – оговорил Байтуган, он и сам слышал такой совет в своем детстве. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Уже на деревенской околице они почувствовали, как вовсю рассверкавшееся солнце посылает вниз присущий середине лета жар, будто и оно счастливо, отринув прочь поглотившую его пасть мрака. И лошадка прибавила прыти, завидев родную огородину. Только отчего же это никто воротину не отворяет, неужели столь уж перепуганы домашние мраком посредине дня, нос из дому высунуть боятся? Ванюрка скоренько юркнул в калитку и распахнул ворота настежь. Байтуган с беспокойством оглядел двор. Ни-ко-го. Не распрягая Белогривки, он заторопился в дом, за ним направился Ванюрка, тоже встревоженный непривычным безлюдьем. На крыльце Байтугана заставил обернуться стук банной двери, откуда показалась Марпа апай. Руки матери были окровавлены, на лице виднелась озабоченность. – Мама, что-то в дому плохое случилось? – ноги Байтугана сделались ватными, он не узнал своего голоса. – Ты, сын, давай не рассусоливай: самовар на столе горячий, отцеди ковшик кипятка, неси сюда, – мать говорила спокойно и твердо. И пояснила, посветлев лицом: – Еще сынка Господь в нашем дому прибавил…

*** По утренней прохладе Байтуган надумал мастерить пахталку – всегда ему складно работалось спозаранку. Сразу же, прикинув на глаз должную длину заготовки, примерился к нижнему краю дупла. Пила сноровисто впилась в свежее дерево – и вдруг пошла словно холостым ходом. Байтуган вгляделся: на зубья пилы налип птичий пушок. – Вот незадача-то, – от расстройства покачал головою мужик. – Так и есть, поздно загнездовала провожатая-то наша, видать, в гнезде птенцы были, – он закончил распил, а оставшийся чурбак расколол надвое топором. Да, в дупле оказался птенчик, вернее, раскромсанный стальными зубьями кровавый комочек пера и мяса. – Тьфу ты, лешак, все-таки принял грех на душу! – Байтуган почесал затылок. «Пока Ванюрки нет, мертвого птенца куда-то надо бросить», – так подумав, он брезгливо ухватил останки мертвой пичуги и забросил в самую гущину крапивы, буйно растущей вдоль забора – туда даже куры не совались. Настроение его испортилось, не стал делать пахталку.

*** Так и не повезло осиротелой сове ночной порою промыслить добычу. Впроголодь примостилась она на липовом суку на опушке леса, смежила круглые очи в полудреме, коротала темень, вцепясь кривыми шильями когтей. И в этом забытьи все тревожил птицу жалкий писк птенца, не поспевшего еще встать на крыло, привычно поджидавшего мать с теплым куском мяса в клюве. А когда небо на востоке заалело, голодная измученная мать, влекомая неведомой силой, направила свой полет над полем в сторону чернеющих внизу человеческих обиталищ.

100

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Она уже когда-то побывала здесь, ведь в суслонах жита, в зерновых амбарах всегда можно закогтить полевку, а возле огородов, если повезет, словить и зайчонка. Но сегодня ее звал в деревню не только и не столько голодный зоб, но ведомый всем матерям на свете зов вел ее, точно путеводная нить, к месту, где может отыскаться пернатое ее сокровище. Понимала она это слепым голосом крови. Сова присела на широко раскидавшем крону вязе, что рос во дворе Байтугана. Рассветный крик петуха в курятнике заставил ее встопорщить перья, но с места не согнал. Там, внизу, громко вскрикнула птица. Незнакомая ей, но – птица! Может, ее птенчик как-нибудь угодил в чужую птичью стаю? Он там? Не обижают ли его эти голосистые? Сова спланировала к курятнику, влетела в широкий продух под его крышей. Громкое кудахтанье, истошный вопль петуха огласили утреннюю тишь, в курятнике поднялась катавасия. Не обнаружив своего малыша, сова так же неслышно, точно призрак, оставила в покое перепуганный курятник и направила свой полет обратно к знакомому лесу. Как при пожаре, панически металась Марпа апай возле потревоженного птичника, во весь голос взывая: – Байтуган! Байту-гаан! Да проснись же ты, проснись! Тот, заспанный, в нижнем белье вскочил на крыльцо. – Ну, чего ты голосишь, мама, как под ножом? – Да ведь куры… до единой курочки у нас пропали… – пояснила Марпа апай плачущим голосом. – Сам погляди, ни одной пеструшки не видать! Байтуган заглянул в курятник. Насесты были пусты, а на земляном полу распластался без признаков жизни петух. Кур, действительно, будто шайтан скрал. – Та-ак, если б зверь какой, он бы тут пуха-пера на перину натряс… – недоуменно поделился он соображениями с матерью. – Хорь, скажем, либо лиса… и не сезон им. Да они столько кур за раз не передушат, не унесут. Дела-а… – И правда – ни пушинки, – оглядела курятник Марпа апай. – Куда ж запропастились они? Петух с чего-то пропал… А, во-он в углу, в соломку забилась пеструшка, живая будто, – старушка направилась к несушке. – Ой, живая! – обрадовалась она. – Да надо поискать, покликать, авось, и другие найдутся. Чипачипа-чипа!.. Еще несколько куриц показались из-под сарая, из бурьянов. Марпа апай задала птицам корму. И вскорости пеструшки собрались возле кормушки все до единой – кроме владыки гарема, петуха. Был кочет пестр и жарок пером, заботлив к своим многочисленным подружкам, но годами уже не молод. И появление в курятнике неведомого крылатого страшилища довело его до разрыва сердца. Это и в птичьем мире случается. Падишах-петух не вынес неожиданного потрясения. Байтуган все поглядывал на разлапистый вяз. На душе у него от утреннего происшествия тоже было

муторно. А вяз, как-никак, стоял на месте моления их рода. Жрецы обращаются в трудную минуту жизни к дереву, как символу их духовной опоры, веры. Все вокруг священного древа ухожено, чисто выметено, и вяз точно чувствует особенное человеческое внимание, стоит гордо и статно. «А не сова ли с утречка в курятник наведалась? – размышляет Байтуган. – Она ведь углядела, куда мы липу-то с ее дуплом умыкнули. Может, и прилетела отомстить за своего малыша?» Он отыскал в зарослях крапивы тельце птички и в огороде, в укромном углу похоронил, глубоко закопал обезображенного совенка. И, вроде, полегчало на душе.

*** …Пятый уже с сегодняшнего утра скворечник ладит Байтуган. Пилой пилит, топором рубит, молотком стучит, а в голове совсем другие мысли. Все думы о младшем сыне. Ему уже пять лет исполнилось. Бойким, здоровым растет. Но не говорит. Немым родился. «Почему так случилось? Если бы я не свалил ту липу, может быть, совсем по-другому сложилась жизнь у моего сына? А ведь Ванюрка не разрешал мне ее пилить. Не послушался. Упрямый все-таки я. Почему тогда не послушался? А если пахталку унесу в лес и там оставлю?» – разные мысли лезут в голову Байтугана. Часто вспоминает он и о том, как исчезало солнце. К чему это было, не понимает. Младшего сына уже несколько раз возили к знахарям из соседних деревень. Каждый из них по-своему говорит. Кто-то обнадеживает, что мальчик впредь будет разговаривать, другие твердят, что он немым и останется. Кому поверить? И доктора мальчика проверяли. Все одинаково сомнительно покачивали головами: труден случай, труден. Но немота без глухоты не совсем уж безнадежно… Байтуган, когда уверился, что сынок, похоже, обречен на немоту, в утреннюю рань возносил горячие моленья инмару-богу под священным вязом. И тихомолком, мысленно просил прощенья у совы, которую, по упрямой дурости своей, обездолил… В таких размышлениях, в долгой скорби своей Байтуган точно в темной яме. Прикосновение к ноге воротило на белый свет: стоит рядом Микаль, безмолвный его парнишка, ласково усмехается отцу. Затеплилась в отцовом сердце ответная улыбка. – Сынок пришел… А вот погляди-ка, ладно ли у папки получилось? – указал он ребенку на скворечник, который действительно можно было назвать игрушкой: беленький, точеный, славно пахнет свежей древесиной. Малыш в ответ потешно оттопырил большой палец: красота, мол, отец. – Ах ты, шпингалет, дорогуша ты моя! Смекалистый растешь, уже и на «большой» соображаешь… Эх, не беда бы наша с тобой! – отец обнял сына, пригорюнился. Присмирел и Микаль, будто разделяя отцову печаль, потом встрепенулся и… Отец не поверил ушам: – Паа-па! Па-па! – впервые подал сын свой го-

лосишко, вскричал звонко и перепуганно, указывая куда-то вверх ручонкой. Свету не звидел Байтуган от радости: сыну воротился голос, Микаль одолел немоту! Отец поднял изумленные глаза в направлении ручонки Микаля: на священном вязу сидела сова. Внеурочное для нее время суток прилетела она неведомо зачем. Ее желтые пронзительные очи глянули Байтугану прямо в глаза. И мужик почувствовал своим потрясенным сознанием: это она, это та самая птица, перед которой он столь необратимо, столь немыслимо жестоко виноват. Сова переступила на ветке, легко снялась с дерева, сделала широкий круг над Байтуганом и его сыном, над всем двором – и неспешно, редко взмахивая пестрыми крылами, потянула в голубоватую дымку, туда, где острыми, как у пилы, зубцами деревьев, виднелся лес. Байтуган из-под ладони долго, пока не растворилась в небе пернатая точка, провожал глазами сову. Затем, не говоря ни слова, будто в онемении, от которого только что избавила злая немощь его сына – низко, земно поклонился вслед улетевшей птице. Потому что всей своей верой в чудо, всей перенесенной своей мукой ощутил: это прилетело его прощенье. Прощенье и прощанье. Слезы текли по его загорелому, истомленному лицу.

*** Время подобно текучей воде. Вот уже и дедушкой кличут Ванюрку односельчане, и у него уже есть внучек – малый побег Микаля. Сейчас внук с дедушкой Ванюркой торопятся в сельский клуб – сегодня деревня празднует свое трехсотлетие. Не с пустыми руками идут старый и малый на мирское торжество. Под мышкой старик несет пахталку. Штуку, которая в памяти его крепко связана с черным солнцем затмения. В свое время Ванюрка, не дедом еще, много разузнал и потом рассказал внуку о столь редком природном катаклизме. А пахталка сделана из той самой липы, где было дупло, и в том дупле обитала сова с птенчиком. А липу эту спилил отец Ванюрки, погубив гнездо и махонького ее обитателя. Подобным чуду было исцеление Микаля от немоты… И подобным чуду были окрестные леса с их обитателями, которым Ванюрка отдавал больше двух десятков лет свою заботу. Стал он лесником, хранил леса от потравы, не давал хищникам в людском обличье обижать зверье и птицу. Теперь ему это уже не в силу. И он несет в музейный уголок клуба ту самую пахталку, которой сбивали масло. А с нею несет он и собственную богатую событиями память о прожитом. Может, кому и пригодится… Перевод с удмуртского Анатолия Демьянова.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

101

Ижевское поэтическое объединение «Чайка»

Андрей Суднищиков Руководитель Ижевского поэтического объединения «Чайка»

по кускам – Так наследство дедов,

Я любви

своей сделал аборт, Под наркозом бессонных ночей Выскребая из сердца что-то… Повторяя траектории финалов, Опустошений и каждого из осколков, – Я уже не прошу ее мертвым осколочным ртом, И поэтому наступает мгновение, Хоть дело здесь не в мгновении… И внутри по углям и болячкам затопчется ветер. Бьюсь в поклонах уже без молитвенных слов – Это просто

Я любви

не принимайте за веру!

истерика –

своей сделал

аборт – Через – рот – или – через – не – вспомнить – точно – Ковырялся скребком и щипцами удил ее

102

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Тоже приобретает Но сейчас не о том – Я соскучился по А точнее, –

иную

переходя к отцам, меру,

соловьям,

на кой мне их тушки, –

конечно,

по трелям! Они просто поют, а мы за них лжем – о любви – О каждом куске по отдельности и чуть реже в целом… Отпустило. И замерло все. И на месте плывет, И хо-хочет осколками, тушками и кусками, И зачем-то слоны облаков прямо над моей голо-ВАМИ – Ну, она, видно, из солидарности к… Теперь тоже выглядит красновыцветшими мазками. Все ушло, не оставив своих адресов. Помню твой, но сейчас это больше, чем

глупо.

Уходя,

я не просто теперь

Ухожу

теперь каждым

неловко

куском – Так рождается мука – Прародительница всех чудес Говоря,

не забывай говорить!

Уходя,

не…

Вилось

своей

Я – в галоп… ее И обратно

у сердца

сделал

по кускам

И шпорами

Чтоб единей

что

***

В венах штормит темно-синих, Пульс набирает высоту, Холод, дрожь и бесконечно ливни. Я наяву или в полубреду. Все в мозгу перемешалось – Чувства – в камень, душу – в гроб. «Наливайте, что осталось! Смерть наступит и без проб».

по глазам лошадей, – Собирать

в тело,

смотрелась, болелась

но, возможно,

Организатор и куратор проектов ИПО «Чайка».

мухой.

разболелась

обескрыленных

Все ушло,

Александр Камашев

аборт,

впихивать

Чтоб единей

В моих

Остановить то,

когда-то

любви

А она

не со мной.

не забывай уходить.

Уходя,

ухожу –

мышцах.

вернешься лишь ты. Больше нет чувств и сердца – прикоснись к пустоте и ей станет легче, И тебе станет легче растопить из металла мосты.

***

Бывает раз любовь, А дальше только крохи, Потом потянешься к любой: В дверной проем, через пороги. Уже привык с собой таскать: Любовь, влюбленность или что-то в этом роде. Хочу слова на чувства заменять, Мне надоели всякие пародии! Ведь так практичней, так веселее: Любовь к себе приворовать, И жизнь приятней, когда в груди теплее – Пускай уходят чужие чувства на дрова!

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

103

Слагаются песни, баллады, поверья Но Кто-то уже не дождется Кого-то. Наступит зима, все покроет небесным, И тени снегов станут тенью решеток. И Кто-то подумает: «Здесь мое место, Пусть я никогда не увижу Кого-то!»

Александра Мезина

***

Не читай моих дневников, Не дыши на меня огнем. Забирается в глубь веков То, что я называю сном. Чтобы нечего было взять И не на что было смотреть, Попытаюсь опять призвать То, что я называю смерть. Ты хотела меня украсть, Но она успела вперед. Ты узнала, что значит страсть, Я узнала что значит лед. Я сгораю медовым огнем, Ты, как облако таешь в воде. Через день всё окажется сном, Не оставив следов в судьбе.

Андрей Шамилов

***

Отражаясь в бликах зеркал ночного кафе, На меня надвигаясь, ко мне подплываешь. Ты прекрасна, принцесса ночи варьете, И ко мне прикасаясь, свысока ты взираешь. Грянет вальс, и быстрее закружимся мы В кружевах этих звуков, словно бабочки в танце. Ты прижмешься ко мне, кинув локон на грудь, И сольемся мы в такт в этом пагубном танце. Все закончится, вновь нас окутает ночь. Ты мне скажешь: «Пора нам опять расставаться». И мы разойдемся, нам уже не помочь, И встречи далекой нам уже не дождаться.

***

Она сладкая и воздушная – Невесомость последних потерь. Улыбается добродушно мне Маленькая моя смерть. Ты забудешь то, что не забывается, И не вспомнишь то, чего нет. Добродушно мне улыбается Маленькая моя смерть. За искристыми водопадами Звезд-мечтателей в тишине. Вспоминай о тех, кого рядом нет, Может, вспомнишь и обо мне.

***

Косыми дождями смыта дорога, Туманом покрыты седые болота. Полынью сменились цветы у порога И Кто-то не ждет уже больше Кого-то. Сметаются ветром сухие деревья, И ночь расправляет крылья-тенета.

104

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Алена Буркова

***

Хриплым шепотом признаются в любви Только те, кого миловал ангел, Что, пожертвовав крыльями, достигает земли И пытается мир обернуть белой марлей...

А мы плачем, смеемся, страдаем и врем, Мертвым идолам создаем постаменты И беднягу бескрылого громко клянем... Как же жалки бываем мы в эти моменты...

Анастасия. Да упокоится с миром… Анастасия! Да приидет тебе царствие небесное. И земля пусть станет тебе пухом. А русалочка умерла. Она стала духом. Ее сердце – такое тесное, Но живое… А раба Божия Анастасия Покоится с миром В одной могиле.

Анастасия Сайфуллина Из сердца лепить колбаски, Откровения, Опознания. Труп во дворе и сказки На ночь. От тоски ли, От незнания Убежденность в том, что сильная. Завтра... Завтра можно будет уйти От ласки. Подсказки На снегу. Ловить губами Снежинки. Картинки Разные, удивительные. И может быть даже прекрасные. Глаза, Небо Ясные. Твоя тоска удавкой. Частые Слезы, Встречи. Чем закончится этот вечер? Молчанием.

***

Тише, чем есть сейчас Могут быть лишь дозор с часовыми. Смех вызывает пожар. Мы, возможно, проснемся другими. Ты мне скажешь: «Отстань. Помолчи. От тебя я устал это слушать. Если бредишь – то бредь, но молчи! Я к обеду принес пампушек».

***

Да упокоится с миром Раба Божия

***

Отовариваюсь на Арбате: Две картины и странный батик, Пара слов и одна поэма. Я давно в чудеса не верю. Покупаю их так… по привычке. В темноте не нуждаются спички – Им побольше бы гари и дыма. Для кого-то и я половина.

Виктор Ливаковский

***

Я с детства отличался От сверстников своих: Быстрее рыси мчался И думал за двоих, Я мог одним ударом Бревно переломить, Но не был я нахалом, Каким не стоит быть. Однажды возвращался С прогулки я домой – Мне дядька повстречался С большою бородой. Он предложил таланты Мои во мне развить. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

105

Спросил я: «Вы сектанты?», Ответ был: «Может быть…». Вот так и началось Учение мое. Спокойно мне жилось, Имел я все свое. И в школе научился Орудовать клинком, А, если затупится, Задену кулаком. Из лука попадали В цель стрелы все мои И ощущенья знали, Где враг, а где свои. Таких нас было тридцать, Элитный был отряд: Все в белых рукавицах, У всех глаза горят. О славе мы мечтали, О гордости за нас. И чтоб не забывали Позвать нас в трудный час. Хотели стариками Мы в кабаке сидеть И говорить стихами, И дружно песни петь. Сидеть за кружкой пива, Бои все вспоминать: Кто? Как? Кого? Красиво? Все пережить опять. Коль смерть к кому придет, То ее гордо встретить. Тот воин упадет, Но есть, кому ответить. И воина запомнят, И будут воспевать. О нем потомки вспомнят – Прольют слезу опять. Но мысли прочь откинем – Сейчас наш первый бой. Врага мы отодвинем И двинемся домой. Задание нам дали: Войска их заманить Туда – в степные дали, Где их должны убить. И вот мы мчимся кучей, Все лупим лошадей, За нами летит туча Озлобленных людей. Осталось только малость До наших дотянуть. Тогда, оставив жалость, Закончим мы их путь. Но… боги вы мои!.. На нас огни летят. По нам же бьют свои! Убьют нас всех подряд. «Ребяточки, спокойно!», –

106

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Кой-кто из нас кричит, Кому-то стало больно, А часть уже молчит… И вскоре на том поле Не стало никого. Не мучат меня боли И друга моего. Враги мертвы все тоже, Забыли и про них. Нас в землю не положат И не напишут стих. А лавры и заслуга Достанутся другим. Тем, кто убил нас грубо – Все песни будут им. А нам лишь остается По полю всем блуждать. Душа все не уймется: Кого-то будет ждать.

Владимир Серебряный

***

Синий ветер в темном царстве На седеющей планете В непридуманном пространстве Расставляет злые сети. Синий ветер, спутник жизни, Гонит всех пернатых в стаи. Их птенцы полны цинизма, Но мудрей они не стали. Белый ворон в черной рясе – Панацея для синицы. Серой журавлиной массе Не понять, что это птицы. Синий ветер, символ веры, Смотрит грустно с пыльных рамок. Томный взгляд прекрасной Пери Занят лишь прибрежным хламом. Рыбаки, пытаясь тщетно Замести дорогу к морю,

Говорят о ветре вредном Как о друге, я не спорю.

Дожди из серебряных перьев стремятся попасть На головы серых зонтов, открывающих пасть.

Синий ветер для чего-то В оба уха шепчет трели И берет такие ноты, Что живые б не сумели. Музыканты-виртуозы Вторят дружно в такт стихии. В шуме том не видно прозы, Так же как слабы стихи их.

Устал пантеон-вседержитель, ушел на покой, Оставил роман, переписанный левой рукой. Имеющий уши заметить пока не готов В конце среди ветхих страниц пару чистых листов...

Ветер синий в темном царстве, Заполняющем пустоты, Не замеченный в коварстве Собирает мед из соты. Бедных пчел, что сеют просо, Заточил он в прочный кокон. Будет выбраться не просто Тем, кто в жизнь не видел окон. Где же этот синий ветер, Замесивший столько теста? Он невидим, но в сюжете Занял основное место. Если в дверь к вам постучали, Вы спросили – нет ответа, Там во тьму с витка спирали Смотрит ветер царства света...

***

Здесь нет оптимально иных вариантов игры. Серебряный век был дороже желтеющей тьмы. У них был огромный словарь недосказанных фраз. Он мал, по сравнению с тем, что мы скажем сейчас. Я редко кремирую части от попранных книг – Там может случайно остаться последний тупик. Как трудно признаться, когда ты еще не готов, Что вечный роман начинается с чистых листов. Обидно, что умные люди умеют читать. Морские Сирены беспомощны, если же знать, Что с детства у Евы со змеями куча проблем – Красиво то платье, которого нету совсем. В Эдемском саду-огороде нектара не счесть. Садовник уверен: пока удобрения есть, Цветы не распустятся, даже когда захотят... Нарцисс, увядая, цитирует гадких утят. У яблони листья здесь красят в иные цвета. Плоды без корней упираются в низ живота. Голодный червяк эти яблоки даром не ест, Но в мире простейших нам не предусмотрено мест. Жаль Солнце, которое знает всего два числа, Работает в фазе неполной отдачи тепла. Оно измеряет по шкалам немого Дали, Насколько все наши фундаменты в землю вросли. На небе ни облачка, значит нам не на что влезть, Но крылья растут, несмотря на печальную весть.

Владимир Степанов Гаструла Кашлять у любимой школы Толстых пальцев благодать Пить тягучие меда Облаков густые смолы Красным солнцем подниматься В окисленных небесах, Грызть коричневатый сахар, Как балконы улыбаться.

***

Взять, обидеться. К черту всех!! Но зачем я в постели лежу?? Блох ловлю на простуженном псе И ракушки кидаю моржу Я поглажу ногой анемон, Кашалоту слепому в нутро Затолкаю селедки пять тонн И котенка возьму из метро Разбросаю я семок везде – Пусть косится нетрезвый гопарь, И вороны к моей бороде Привыкают, откинувши хмарь Пусть комар хлещет кровь из горла, Пусть пиявка сосет из ноги, Научусь-ка глядеть у орла, Подарив шимпанзе сапоги ...Сколопендру катать по столу, Саламандру водой напоить. Я валяюсь в кровати в углу, Не обижусь, зверюги мои!! Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

107

Джульетта Неизбежность тщеты света Убегающих годов Ах, несчастная Джульетта, У Ромео карантин Через годы он вернется, В смерти славной побывав Он придет и повернется Под балконом синий встав Крикнет он: Эгей, Джульетта, Покажись, любовь моя!! А Джульетта в эполеттах Выйдет сбоку на края И протянутся костяшки, Засверкает соль глазниц... И гниющие милашки Ах, пардон, упали ниц

***

Великий сон лингвистических кирпичей Пятиосных квартир фотографий ночей Восклицания призраков радостной улицы Лицо с прилипшими обоями Хирургической раковиной наступившей ноги Пляшут художниками пальцы воды Зеркальная песня ответственной яблони Голой балконной истории пение Пора пустых буханок неба Мундштук растерянного друга Могила психофизиологии Дым антивирусных билетов в сосны Японский мыльный диван Безосновательность Химии слов

***

Под сигаретами мерещится Свое лицо бумаги желтой Стаканчик облачного месяца Счастливыми зубами сколот Дверей безоблачная фаза И позвоночник унитаза

***

«Чайке» Аэропорт районом спальным стал, И здесь давно уж самолеты не летают, Но засверкал тут поэтический кристалл, Который ИПО «Чайка» называют. Вечерним понедельным четвергом Здесь регулярно для пытливых трубят сбор, И за столом, как за семейным пирогом, Звучат стихи – шедевры, на подбор.

ПОСВЯЩЕНИЯ Маше Путиной С такой фамилией в «тиши оков» не проживешь, И в жизни с ней желаю обойтись без «вновь обмана». Стихами ангельский авторитет приобретешь, Покуда звучен стих твой, как шансон Монтана. Кате Стрелковой Кто сказал, что кап, кап, кап В стихах Катеньки, как шкап? Это ж образец стишистый, Красив, как попугай волнистый. Ольге Суриной Под белым саваном сокрылась, И ангелом сошла с небес, Стихов чудесных легкокрылых Тут не почует лишь балбес.

Протягивая руку К ветке будущности Одна земля запоет Соловьи вероятности Разбегаются глиняно Зри, насекомое будет мое Беззаботная ржавчина Метко раскрошится, Разом увидев диоды земли Островами органики Тянутся тягостно Кто в магазин ушли

108

Вячеслав Безымяннов

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

А. С. (на день рождения) В Колтоме-то накалились провода. Отчего такое дело, господа? День рожденья накануне Покрова. У кого? У Андрея у Суднищикова.

Точка ли зрения иль многоточие зрений... Выйти из ряда вон значит начать новый ряд. Помнится дыма зигзаг на обоях в гостиной: С пламенем мы разделили диван пополам. Как обожжешь – отвращенья хлыстом по рукам – Я до сих пор руки в воду сую инстинктивно. Где же ты сыщешь виньетку? Ведь в нашей строке Так и осталась не ставить предела привычка. Скрип половиц, одеяло на пыльной софе, Скобки двух спин, стопка рук, остальное – в кавычках.

Даша Володских

***

Текучий гомон с далекой заставы, Ленивый ветер с речных берегов... Когда руки твоей рядом не станет, Я буду много писать стихов. Всю ночь, бездушные, тикают мерно. Когда рук... Бездыханная тишь. Там на реке непроглядной, наверно, Камыш. Когда руки твоей рядом... Светает. Когда руки!.. Золоченый огонь Пылает в небе! Не станет! Не станет! ...Сожму покорно пустую ладонь.

***

Сердце мечется, в сердце колется: Как, Господь, Твое дело спорится? Как прорехи мои латаются Золотою Твоей рукой? То не молится, то не дышится, Как, Господь, Твое имя пишется? К нам, Господь, Твое время движется Серебристой густой рекой. Уж к молитве зовет набат, а мы Берегами идем горбатыми – Да не с веслами, а с лопатами – И желаем найти покой.

***

Без вести пропади на жизнь, Ударь – и не проси прощения, У края стоя, не держись – Сыграй со мной на ощущениях. Позволь стремглав взмывать до дна, С земли на небо опускаться и Позволь твой вялый шаг догнать – Сыграй со мной в ассоциации. Но я прошу, придумай день: Присядь на стареньком диване. Я сниму часы, закрою дверь – И поиграем в понимание.

***

Что-то имя твое по осени не рифмуется Ни с молитвами, ни с дыханием, ни с дождем. Что-то имя твое со ртом моим не целуется. В осень имя твое становится мне вождем. Болью огненной, с силой вогнанной в переносицу, Бровью круглою, вверх в отчаяньи вознесенною – Так по всей моей голове твое имя носится Скороговоркою и молитвою. Губы сонные Все жуют твое имя бренное, деревянное И едят его, не взирая на постный день. Добавляю я в каждый слог твое имя пряное. В уши чуткие тихой шуткою свое жуткое имя – вдень!

На Твое лицо отвечать спиной И на Твой ручей восставать стеной... Нам, увы, на Твой дом идти войной Не впервой. Только вот уста мои и персты, Мы стоптали мир, не пройдя версты. Я возьму студеной воды, а Ты – Омой.

***

В скобках двух спин стопка рук и изгибы коленей: Линия губ и агония губ – говорят. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

109

Пусть оно сидит со мной Что ему терять?! Мне бы вспомнить только лишь Чья душа безропотно В том забытом сне моем села помолчать Мне бы вспомнить только бы Где за поворотами У какой черты теперь нам друг друга ждать? К черту миллионы нам по счетам и счетчикам К черту нам вытягивать, греть и собирать Все слова и истину сжало в многоточие Время перелетное! Время уползать!

Дина Исмагилова

***

Это когда уже не будешь ждать... Закроешь двери. Перекроешь краны... Когда остынет точность номеров ...и по стене... немою телеграммой... Когда на стеклах высохнут следы Растают мятными конфетками попытки Когда рисуются и сводятся мосты И покупаются дешевые таблетки Когда сумеешь громко промолчать И угадаешь, где же надорвется Когда загадываешь, чтобы опоздать... Не дотянуть до следующего солнца... Это когда в сухом потоке глаз и ртов Считаешь одичалые снежинки Когда сливаешься со стенами домов А дырам вырезал веселые картинки Когда, скрываясь, остаешься на виду И все хранишь какие-то кусочки Когда петардами в расплавленном мозгу На буквы раскидало твердость строчки Последние слои знакомых лиц В фрагментах молчаливых кинофильмов Это когда на дне копаешь дно А рядом тихо плачет кто-то сильный... Это когда уже не будешь ждать...

***

Чашечки надколоты Листики надорваны Мне не по ножу теперь Мне из-под ножа Слишком вычитали мы Стало дико холодно Плачешь ли во сне теперь? Держишь ли держась? Я снежинки пальцами Собираю в горсточки Неба подаяния в свой пустой карман Пусть оно ревет со мной Скользкими занозками

110

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

***

Плоскость утра Помятая ложь Вскрыты сны И на бантики звуки Вместо песни сегодня дрожь И стеклянная крошка в руки Сопли, шарики и цветы Замелькают немым сюжетом Я меняю все буквы на Ты, Догорая в своих сигаретах... Черно-белую зебру часов За секунду вишневого неба... Вместо ложки сегодня нож И соленая хрупкость снега. Мозг на цифры! И сердце на стол! Прогрессивные методы лучших! Улыбаемся слишком всерьез Нам не хватит всего лишь минуты... Нам не хватит обрывка строки, Чтобы встать в миллиметре от неба Я весь мир разменяла на Ты Я слепила весну из снега...

***

День выстрелом в висок Сворачиваем небо По плану тишина И две краюшки хлеба Кормить бескрылых птиц И собирать всех лишних А все смотрели вверх, Вылизывая днище... Лимит засохших слов Слоями лепят знаки Просроченной любви Закиснувшая радость И вновь по проводам Консервам из эмоций Сухой паек души Вся суточная норма... Штрихкоды и мечты Дожди и упаковки У каждого есть дверь И сорванные пробки...

***

Я обещаю – можешь лететь... не будет ничего... Осень сожгла пароли По стенам... по коридорам Иди... вдоль души... Часы отчеканят дробью Я спрячусь в твоих ладонях Теперь... не дыши... А завтра меняй привычки Обломком сгоревшей спички Пиши мне... стихи... В тот день с неба будет сахар Я лягу набитая ватой Смотри снегири... Из сердца к тебе помчатся Так просто теперь встречаться Под небом одним... И с нежностью рваных тряпок На горле замкнутся канаты Собачей любви... Забудь все слова прощанья Любовь – повод к обещаньям От тех, кто пуст... Я мотыльковым снегом Бездомным бродячим ветром В ладонях твоих усну...

Егор Роньжин

***

Я горю отраженным светом – этот свет обогреть не в силах; И на морде моей зеркальной расплодились дефектов прыщи; С этим миром – не то что б на ножиках, а пьяный крестьянин – на вилах. Заложу истребитель в штопор, сто грамм водки – за воротник. Доиграться рискует каждый, кто в своем лихом эпатаже То стрелял по-снайперски в спину, то водицу в ступе толок – Ну а мне остаются только мои звездочки на фюзеляже – По одной за сто сбитых радостей – незавидный судьбы итог. Дак храни меня, грешного, Господи, в час когда задымит машина – Где-то между сбитыми тыщами, посредь бочки иль мертвой петли; Не могу промолчать по времени, сроду не проглотив аршина – Лишь смотрю, как внизу из гавани, убегают в мечту корабли...

***

Не догнать, что бы прогнать, этот гон, что встает за Восходом багровым, этот путь, где по берегу – по берегам Путь ложится суровый, спокойный, ковровый. Не забыть. Не завыть. Не зарыть. Если есть – не отдам. Из-под палки выходят с палатками в злые походы Орды орд – пастухи бесконечных коней. Под пером остаются на завтра пустые просторы; Выйти в море – безумство. Оно же и будет верней. Над горами, над степью, над лесом, над морем, Над тобой, надо мной, и над нами – проходят ветра Слепота отсекает цвета. Глухота звуки порет. Сделай все, что был должен, тогда и наступит – пора. По снегам и листве, по теням, словно странники Бога; По домам, по пещерам, кострам, невпопад-наугад Путь в объезд. Шум колес. В тень глухая, лесная дорога... Возвращаемся, брат. Возвращаемся. Он будет рад.

***

Бывают люди из породы беглецов. Бывают те, кто жизнь в борьбе проводит. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

111

Еще – постельных копии клопов. Ну а иным все это не подходит. Бывают люди, что живут в тоске. А те – свой компас продали за трешку. Бывают – боги. Чаще – на кресте. И есть живущие как будто понарошку. Есть люди, все привыкшие ломать. Ну а в иных – нездешеняя порода; Отец им – не отец, и мать – не мать... На нашем дне им слишком мало кислорода.

Екатерина Стрелкова

***

Двери, стены, окно, обои... Я в углу. Плету паутину. Подоконник, цветок и ваза... Угол свой никогда не покину. Чайник, стол, потолок, батарея... Здесь в углу так уютно и мило. Холодильник, линолеум, крошки... Лишь тебя из угла не видно...

Динара Закирова

***

единственное ему...

***

Я одинока… Я одинока Вокруг меня лишь тишина И может в мире найдется кто-то Кто может вспомнить про меня Когда писала эти строки В душе я думала о том Какой же все же мир жестокий И в этом мире мы вдвоем Но кто же он Тот с кем мы вместе Борясь за праведность и честь Играли с мыслями как дети И уничтожали месть Ведь не дано мне быть поэтом И пьес не сочиняю я Быть может просто человеком Вот это суть нашего дня

Черной краской по грязным стенам В клетке лифта твое молчанье... Я боюсь высоты и падать, Ты боишься моих признаний. Внутри красная жирная мякоть – Певчий стриж с перерезанным горлом, Навсегда разучившись плакать Я дышу тобой... это больно...

***

Твои пальцы стонут жалобно... Мне не больно – каждый раз. Как же странно – Все романсы почему-то не про нас... Отмени благословение, Можешь даже все забыть... Обреченный на мучения Ты боишься... не любить...

***

112

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

***

Чи-тать... Поминанья устами усопших, Сли-зать... С твоей каждой раны холодную соль, В тет-радь... Где зудящий и ноющий шепот, Втоп-тать... Новый, медом написанный стих.

И солнце светит, как в последний раз. И нежен взгляд еще любимых глаз. Счастливый знак. Счастливого пути! Вот только нелегко тот путь найти.

***

Иди своей дорогой. Рукой руки не трогай. И провожать не пробуй. И не смотри мне вслед. Мелькают чьи-то лица. Со счета можно сбиться!. Мое же – только снится. Меня на свете нет.

***

А.С. В нем мудрость старика с наивностью младенца Соединились, сплавились, слились. Выделывает те еще коленца! Но их ему подсказывает жизнь. Он ученик. Но он же и учитель. Он поводырь. И он же проводник. Ах, что же вы неловко так молчите, Когда он вдруг срывается на крик?

Ирина Колодиева * * *

Дровяной переулок. Старый питерский двор. Звук шагов твоих гулок. Тополь ветви простер Над тобой, словно крылья, Будто хочет взлететь. Знает: тщетно усилье. Остается смотреть В это серое небо Под ворчанье ворон В ожидании снега До скончанья времен.

До вас ли он желает докричаться? Не тешьте самолюбие свое. Его коням необратимо мчаться Сквозь смех и плачь, сквозь снег и воронье. Он в вашей не нуждается заботе. Что вам его крутые виражи? Прошу лишь: на опасном повороте Попридержи коней, попридержи!..

***

Уходим во взрослую жизнь Без слез, сожалений и стонов. Живем в ожидании виз, Свиданий, звонков телефонных. – Привет! – Как дела? – Все о`кей! Успеть бы! Скорее! Скорее! Глаза повзрослевших детей Так быстро, так рано стареют! И вспомним, устав от потерь, О детстве, оставленном где-то. Вот только не вспомнить теперь, Какого оно было цвета…

***

Все есть для счастья. Счастья только нет. Счастливый попадается билет. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

113

***

Под раскрашенною стенкой, Позаброшенный хозяйкой, На истоптанных ступеньках Под дождем остался зайка. Капельки воды стекают По мохнатой грустной морде. Осень собирает в стаи Желтых листьев хороводы.

Мария Гаврилова

***

Сон на сон Силуэт высоты образ неба разбил. День на день Все крепчала надежда на святость оков. Прах на прах Черный дым от сожженных отцовских могил Крик на крик Задушил изваяния старых Богов. Страх на страх По распоротым тучам скользили лучи, Ложь на ложь Превращая слова в разлохмаченный бред. Боль на боль Смысла не было мертвую веру лечить. Кровь на кровь Постепенно попытки сходили на нет. Грех на грех Камни падали с неба, дробясь на лету. Мысль на мысль Все молитвы забытые вспомнились враз. Тень на тень Уходили глаза и мечты в пустоту. Свет на свет Бог решил наказать недоверчивых нас. Смерть на смерть…

***

Руки – на пульте. Пальцы – на кнопке. Свежие души в жаркую топку. Кто не проснется – даже не важно. Крыл не раскроет ангел бумажный. День будет новый. Мир будет старый. Только живые видят кошмары. Я обманула. Ты не поверил. Так будет лучше!.. Я… не хотела… Пусть тебе снятся звездные ночи. Спи, мой любимый… Спи, мой хороший…

114

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

И ведет их в небо, к солнцу, Прочь от холода и стужи. А хозяйка не вернется, Зайка ей уже не нужен. Неба серого мозаика, Клены заплетают косы. Зайку бросила хозяйка... Пусть ее никто не бросит.

***

Помоги мне поверить В Смерть И отвергнуть ее, Чтобы жить. Мою душу на много Лет От тяжелого сна Пробудить. Помоги мне принять Мир, В сером городе жить – Не робеть. И в глазницы чужих Квартир Научи без боязни Смотреть! Расскажи мне, как сильной Быть, Как прервать свой смертельный Бег. Научи меня снова Любить! Ненадолго… Хотя бы… Навек!

Разыгранные чертоги – Черты моего лица, И, плавно сбегая с крыльца, Я кланяюсь звездам в ноги. Чертята, чертенки, чертеж, Сплетенные в небо руки; В сердцах – золотые стуки, Ты – это я, где найдешь? Сливаются черные краски, Разлитое солнце в очах. Опора – в надежных плечах… Расчерченный лист белой ласки.

Мария Путина Душа Перелистнуть и с чистого листа Из памяти стереть всю боль и все печали И убежать куда-нибудь туда, Где часто просыпаюсь я ночами.

Четверка червовых колод, Гадание против ветра… Зажженная горстка пепла – По верху холодных холмов. Зачеркнутое причастье, Причастные смыслы вслух – Черный и белый пастух Моего полосатого счастья.

И в переулке встретить пустоту Ранимую, заполненную светом, Которую ищу уже давно, Которую узнаю по приметам. И даже если прошлое вернется вспять, Чем дорожила, но забыть пыталась, Себя не перестану удивлять Тем, что в моей душе на век осталось.

Печаль Серое в поток, Сквозь туман. В тишине оков – Вновь обман. На щеках хрусталь Как всегда, А в глазах мораль – Пелена. Где – то свет, Бега нет, В зазеркальных окнах Печаль. Нашу ложь отнимет, Упадет и сгинет, Не ищи, не надо, Прощай.

***

Чертовское время – ночь, Чертовски гляжу я в брови, Чернеет на ясном склоне… Я – черноглазая дочь.

Мария Розалка *** Среди двух огней Среди двух ночей Среди двух очей Среди двух людей Среди двух беги Среди двух… прости… Среди двух спаси Среди двух умри. Посреди дорог Раздвоился Бог Среди двух мечей Есть природы рог На него садись На него молись Только не скупись Протаранить жизнь! Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

115

Это Это Это Это

Он укажет путь Гимн мечты забудь… Пропоет тоска Тебя ждет доска. А пока жива Лишь глоток тепла И в огонь дотла Да поглотит мгла! Протяни уста… Обними глаза… Среди двух сердец Проскулит гроза…

герои никем не узнанные слова, но никем не сказанные любовь, лишь бездонно-пустотная игра… Только слишком жестокая.

***

Ночь. Вода уносит к берегам огней Сквозь дымку привидений времени К Тебе. Отвергнув серость дней, Дышу Тобою, Вдохновение…

***

Как приятно во всем признаваться шутя Как легко мне кружить вне всемирного танца Как приятно, сгорая, плевать в небеса Рвать на части себя и смеяться, смеяться… Отреченье всего от себя, от мечты Лишь единственный газ, что томит твою душу… Ты нигде, никогда ничего не ищи, Ведь для боли свободы ничто нам не нужно…

***

Желтеньких сумерек мертвые строчки Желтый туман каменеющих дней Лица смотрели в глаза на листочке Петлю вбивая на сотни гвоздей Это она, чья судьба не начавшись, Пала на дно тихой песней дождя Это она. Помнишь, прошлою ночью Птицы клевали у древа тела… Песня на зыбких осколочках платья Душу носила по мертвой тропе Помнишь, твои высекала распятья Тонкою нитью по белой руке…

Наталья Вершинина

***

Когда сжимает грудь мою печаль, Когда тревогам нет конца и края Я буду все ж надеяться и ждать То время, что дал Бог, нам предвещая Минуты сладострастия и грез И дум возвышенных порою чистых, Когда вновь в жизни будет все всерьез И луч надежды нас коснется быстрый.

Мне бы взлететь по рассеченной башне Наших с тобою непрожитых дней Пусть будет боль… Ты мне дай ее, ладно? – Лишь бы не рай с полусотней гвоздей…

***

Одиночество. Тьма. Тишина иль забвение… Горло, кулак, изрыгающий пение Хлипких ногтей по высокой обочине Путь может есть… на бумаге заточенной Стена или сумерки с белоподтеками Иль красота за семью горизонтами Это черта, только не за порогами Это мечта, только нам не знакомая Все это я, только бледно-лиловая… Это твой путь, только не коронованный Это конец, только не припаркованный Это твой дом, только не обетованный Это падение слишком желанное Это душа, только в клетке зажатая

116

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Ольга Сурина

***

Мои губы кровоточат поцелуями О твои, расколотые нежностью. Я тебе не снилась, было грустно ли? Может, праведность с тобой заменим грешностью?

Мои руки не приемлют невнимания, Коготками выцарапывая линии. Наши ночи лишь короче от желания, А хотелось, чтобы были они длинными.

Где-то свет не сошелся клином. И водители спят, Холода «минус ноль» – Время ждет приближенья весны.

Твои пальцы становились откровеннее, Оставаясь в тонкий коже отпечатками. В глазах твоя улыбка – отражение Объятий, что когда-то были краткими.

Мы смотрели туда, Где, наверное, ночь Или дождь, ну а, может, пусто. Забывали всегда, Куда надо спешить. Нет пространства – и нет оков. Оставляли следы, Где собаки прошли. Им, наверное, тоже грустно: Или дверь не нашли, Или ключ не от той. Просто сны тоже видели псов.

Твои губы дожидаются прощения За напрасно нерастраченные слабости... Слышно торопливое биение Сердца, не согласного на малости.

***

Как убить минуты времени В промежутке одиночества? В ворохе увядшей зелени – Тень без имени и отчества. Обреченность быть обязанным Движется с тобой – не спрячешься... Что судьбой еще не связано, Не возьмешь, коль не расплачешься. Забиваем в сердце колышки. Кто – кому? Поймешь со временем. Новый вечер в роли Золушки, Не считая это бременем. Убивая время мыслями, Воскресаю каждой клеточкой... Люди чувства мерят числами, Я ж пою на тонкой веточке. Просто жду, что будет сказано, Сидя средь увядшей зелени... Мне становится привычнее Убивать минуты времени.

*** У бродячих собак На шеях висят Ключи от чужого дома. И время назад Эти лапы ступали Там, куда движемся мы. Им лохматая шерсть Заменяет слова. В теле мысли свернулись комом, И ключи ни к чему. Ни к одной двери. Просто псы тоже видели сны. Серый свет в облаках – Перманентный дым. И дышат века не в спину. И время назад Дым имел направленье: Туда, куда движемся мы. Просто некуда встать – Все места пусты,

***

Пустота. Все мое существо – пустота. Кто-то тянет ладони в размокшие щеки. Не смогла обезболить, суметь не смогла, Но все во время, все в отведенные сроки. Изливаясь наружу бессмысленным сном, Помешавшим вернуться в убогость реалий, Я живу в конуре, глядя через окно Запыленных идей, не вдаваясь в детали. Назови меня Назови меня своей, Дай мне право в это верить, Из-за запертых дверей Суть любви своей отмерить. Проводи меня к мосту, Там разрушены границы, Я травою прорасту, Растворяя смысл и лица. Спрячь меня от пустоты В клетке обогретых пальцев. Мы сожгли не все мосты, Сущность передана вкратце. В вечном беге от огней Быть стремилась вольной тенью... Я всегда была ничьей, Чтобы ты назвал своею... Игра Давай с тобой сыграем чувства На каплях предпоследних слез, Мы – духи падшего искусства, Высоковато нам до звезд. Давай с тобой сыграем чувства, Сдавай колоду на двоих, В твоей душе не слишком пусто, В моей, больной – творится стих. Поднимут занавес, начнется Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

117

Игра теней, движений, слов, Твоя душа опять смеется, Моя – свободна от оков. Давай с тобой сыграем песню, Твой голос недвижим и тих... Я стану вновь не слишком честной, Кропая новый серый стих. Заночевать в твоем сознаньи, Присниться трепетным дождем... В глазах – война, в сердцах – восстанье, И мы с тобой – восхода ждем...

Сказка была надолго, Сказка была счастливой, Но сломалась иголка. Но разбилась игрушка, Но изранила руки. Залила черной тушью, Да замерзла со скуки. Осень в траурном желтом. Мысли под белым небом. Прячусь в бескрайний холод. Сказка была нелепой. Питер Найти какое-то сходство с тобой В сером дождливом куполе туч. Два дня без тебя, два дня рекой, Пытаясь найти от счастья ключ. Искать твои лица наощупь во тьме, Пытаться услышать твой голос… Любимый, ты был слишком нежен ко мне В обрывках газетных полос. И я уехала на восток, рыдая под стук колес. В карманах – твой воздух. Последний глоток. Последний немой вопрос. На Северо-Запад в слезах глаза Глядят и губы дрожат. Последний вдох. Заснуть нельзя, В руках твое солнце держа.

Теперь твой ход...

Ольга Шадрина Уходя, уходи Я поставлю в церкви свечку Нерожденным, непрощенным. Я уйду в холодный вечер Сонной, бледной и свободной. Я поставлю в сердце свечку Тем стихам, что не родятся. Уходя навеки в вечность, Трудно будет докричаться До пылающего солнца, До невинности заката, До запретных перелетов Вдаль по небу из агата, До заветных переплывов Через море слов любимых, Через их прощальный шепот. Буду вечным пилигримом. Я поставлю в церкви свечку На прощание, надолго, Уходя навеки в вечность. Не забуду. Помню. Ольга.

***

Что вы знаете о жизни без оглядки, понапрасну, Что вы знаете о смерти, настоящей, навсегда? Что вы знаете о боли, рвущей все вокруг на части? Не узнайте, я молю вас! Не узнайте никогда!

***

Автобусные сказки раздавлены колесами. Я снова возвращаюсь в свой странный серый рай, Я снова задаюсь печальными вопросами, Пытаясь разорвать оковы снов с утра. Бессмысленные взгляды, безмолвные надежды, Прокуренная вечность, раздавленный ответ. Отравленное солнце глаза лучами режет, По сердцу разливает свой слишком белый свет. Тревоги потушили ветра бездумных весен В кроваво-алых каплях моих соленых слез. Ветрами стылой влаги меня обнимет осень, Нахально раздувая медь моих волос. Автобусные сказки, тревоги расставаний, Колени ударяются о пыльную траву. Автобусные сказки, башни серых зданий. Я, может быть, проснусь. Я, может, доживу.

Сказка

Лондон

Осень в траурном желтом. Мысли под белым небом. Прячусь в бескрайний холод. Сказка была нелепой. Сказка была красивой,

На улице – Лондон, на улице слякоть, Под пальцами – мокрая дрожь стекла. Неплохо. И, вроде бы, незачем плакать. Пустая тревога как будто ушла.

118

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

За окнами поздно, за окнами крылья Без птиц не могут сами взлететь. Над тучами звезды рассыпались пылью, Сквозь серую грязь их не разглядеть. Есть время очнуться и дернуть чаю, Есть струны и капельки странных снов. Есть вечность твоей неземной печали В холодных дворах на грани миров. Есть чьи-то ненужные, кажется, взгляды, Есть искры погасших когда-то костров, Есть память о том, что когда-то был рядом, Есть стылая липкая грязная кровь. Осколками песни застыли в горле. Обломки надежд застыли в глазах. Я стала слепой. Я стала болью. Повесилась сказками на фонарях. 4 Распалась на части пустая мыслишка. Два неба залили собою глаза. Три ладошки свои, пытайся согреться, малышка, Четыре – беги отсюда скорей и не смотри назад… Рас-пяли звездную ночь простывшие лужи, Два глаза впились в эту синюю темноту. Три шага назад-вперед снами закружат Четыре – черным на черном чертить черту. Раз-умным пеньком сидишь в углу и не плачешь. Два старых избитых ботинка пылишь своими словами. Три фразы молитвы твердишь и веришь в удачу. Четыре бессмысленных дня бросаешь в пламя.

***

Я – хитрая странная кошка С белым пятном на носу. Лавирую понарошку, В глазах свои слезы несу. У меня есть четыре лапки И пушистый хвост трубой рыжей. Я с асфальта слижу капли Молока-дождя и луну увижу. Я на крыше считаю звезды, От котов на деревьях прячусь. Я в глазах несу свои слезы. И мурлычу. И тихо плачу.

Сергей Коровин Спорили волки Спорили волки. В сгоревших руинах. Стоя кольцом, чуть дыша, Вздыбив видавшие виды спины, Глядя на малыша. Нет, он не плакал. Как будто бы зная, Что предстоит им решить. Может и знал. Но знала ли стая Как он хотел жить?.. Был бы он старше – то вмиг разодрали б Смело на сотню кусков, Был бы с ружьем или отблеском стали – Не пожалели б клыков. Но не смогли. Не смогли встретить взгляда Пары невинных глаз. Волки – все ж таки стая. Не стадо. Волчий инстинкт – не приказ. И на луну не завыли, как прежде, Силясь хранить тишину. Маленький мальчик. Почти без одежды. Кто будет другом ему?.. В миг, когда ночь распахнула объятья Тихим звериным шагам, Серые волки, почти что братья, Снова пошли по следам. А на спине овдовевшей волчицы Осиротевший малыш Спал. И только ночные птицы Резали криками тишь.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

119

Сергей Кузнецов

***

В храм природы вхожу, на пороге оставив печали, В храм природы вхожу, все заботы стряхнув до одной. За прудом небеса лес с зарей повенчали, И лампадки костер догорает над сонной водой. Отблеск нового дня босиком пробежался по крышам Постучался в окошко, вошел в каждый дом. Храм природы открыт рассказать нам об этом он вышел, И лампадки костер догорает над сонным прудом. Шебуршит пожелтевший камыш и уключин скрип тает, Старый дьякон-Ижмаш все бубнит свой псалом. Над Ижсталью дымок в облака улетает, И лампадки костер догорает над сонной водой. В храм природы вхожу, на пороге оставив печали, В храм природы вхожу все заботы, стряхнув до одной. За прудом небеса лес с зарей повенчали, И лампадки костер догорает над сонной водой.

***

Кресты опор высоковольтных передач Завесою зашторены туманной. Пруда не видно хочешь – смейся, хочешь – плачь К ногам ластится след тропы обманной И мнится мне в тумане что ладья Былинная навстречу выплывает На ней дружина, князь, вокруг друзья Заздравные вверх кубки поднимают. Струит над ними розовый рассвет Шар золотой все выше, выше, выше В его лучах туман зачах, сошел на нет И только эхо весел плеск колышет Да вторят травы шепотом: «Друзья, Не пожалеем жизни для России» На той ладье с дружиной плыл и я, И черпаю в былинах мои силы.

***

Научись держать удар Плыть на гребне волн мятежных, Пить лесов хмельной нектар

120

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Целовать взахлеб подснежник, Растворяясь в голубизне В поднебесной дальней дали Со всем сущим на земле В мире жить и не скандалить. Научись любить себя И других душой широкой, Чтоб в ответ тебя любя Мир к тебе не был жестоким, Чтоб в уста тебя лобзал Разнотравьем, буйством красок, Чтоб когда-нибудь и ты сказал Сам себе: да жизнь – вокзал, Многих я здесь потерял, Кто-то ждал меня, скучал, Натыкаясь на оскал Оступаясь, отступал И опять упорно ждал. Ну, а в общем, все прекрасно, Жизнь прожита не напрасно. Научись держать удар.

***

Шершавым языком травы Земля зализывает раны: Окопы, против танков рвы, Могильный холмик безымянный. За годом год, за мигом миг Все исчезает, словно кто колдует, А ветер-озорник к траве приник И без стеснения ее целует, И гонит волны по полям, И травы семена роняют, И правнук нынче косит там, И души прадедов крылатые летают. РЕЦЕПТ ЛЮБИМОГО САЛАТА Самый лучший салат, это босиком по росе И с разбегу – в улыбчивый пруд. К паре ложек зари облака собрать все, Что по небу и пруду плывут. Накрошить мелко волн, тонкий ломтик луны, Разложить на тарелочке с краю И конечно же духу прибрежной сосны И тумана по горстке добавить. Ветром все размешать, поперчить, посолить Сверху радугу бросить небрежно И любви от души, прямо с горкой налить – И красиво выходит, и нежно.

***

Шихту с обломков бытия В мартены душ бросая, В итоге дней уверен я: И у тебя, и у меня, Как сталь булатная звеня, Характер выйдет из огня, На солнце жизни радугой играя.

***

В толчее рукопашного боя Отирая с лица кровь и пот, Глас с небес услыхал над собой я: «Ну и времечко. Забот невпроворот Понасеяли плевел меж злаков Да зовите, зовите ж жнецов». Мир горел, мир взрывался, шла драка, А над толпой Он с терновым венцом.

Я уезжаю Я уезжаю туда, где сегодня меня не знают Я уезжаю туда, где пока что меня не ждут Я возвращаюсь оттуда, где уже обо мне не вздыхают И щекою к ладони, к ладони моей не прильнут. Я скучаю и знаю, но опять уезжаю Я запомню тебя всерьез А на старом вокзале мы не скроем печали Не смогу удержать я слез. И осенней порой обо мне не заплачут, но все же Менуэты листвы хороводить мне будут вслед Я уеду совсем, вам не верится в это тоже Только белой пургой да звездой растворюсь в ответ. ОСЕНЬ Осень, поиграв дождями серыми, С неизвестной властью силы мерила Зря тебе я, осень, душу вверила, Кто же знает, сколько мне отмеряно. И осень не желает быть одной – На землю слезы желтые роняет, И плачет осень над своей судьбой – Как будто ей любимый изменяет.

Тамара Дубровина ПОКРЫВАЛО

Твой старый сад застиран и размыт. Какая в нем неведомая сила, Но только осень для меня молчит, Как будто это я ей изменила.

Я чинила свое покрывало В летний день, когда было жарко И по звездочке желтой вшивала, Чтобы теплым было и ярким. Я стирала свое покрывало Бахромой украшала модной Чтобы было мне чем усталой Укрываться в ночи холодной Это мамино покрывало Что спасает меня в разлуке Жизнь идет, а оно не устало Только мамины помнить руки. Мое прошлое Я с тобой поделюсь, хоть сама голодна Я с тобою сроднюсь, неудача моя И на трон посажу и камин разожгу Пусть я пышащим жаром лицо обожгу. Я – свое побежденное прошлое Ненадежное и неизвестное И бываю совсем не взрослая Под веселье свое неуместное Я тебе разрешаю забыть меня Что ж ты рвешься, душа неокрепшая, Научи меня не задуть огня Ты, печаль моя повзрослевшая.

Шеба Линник

***

Я запер в глубине воспоминаний Твое лицо, от времени истлевшее. И взгляд шальной, но с капелькой страданья, Похоронил в себя. Мое давно ушедшее, Истекшее в заплаканности улиц, Проникшее куда-то в землю время, Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

121

Смотря в тебя, опять перевернулось. И я, в котороый раз, не знаю, где мы.

Я не считаю их. За много лет Привык молчать о главном. Да...

Мой голос не звучит – он был замолен, Болел и сдох. Теперь мы жарко шепчем В пустое небо туч и колоколен. Потерян пульс. Моя хвала нашедшим.

Здесь нет огня. Ни одному окну. Не надо лжи. Не надо. Я устал От теплых слов. Я знаю, ты соврал. Прошу тебя... верни мне тишину.

Ты – просто сон. И я совсем устал. И наши руки вместе – лабиринты Немой зимы и верности зеркал. Вот только зеркало, на деле, вышло битым.

Из праха – в прах. Я радостно-один. Плету колечки сизого рассвета, Которому диагноз – никотин. Спасибо, Господи, тебе за это.

***

Это песня паденья листвы… Это шепот уставших небес… От дождя не осталось, увы, Ничего… Хмурый загнанный лес Мне сказал, что дороги – не в счет, Что не будет начала пути, И конца. И вино потечет Вместо слез. Загрусти. Загрусти…

Под глазами легли тени. Слышу листьев скупой шелест. Мой бессмысленный враг – время, Проклинаю его прелесть.

Отпусти. Мои мысли стремглав Стаей птиц ускользнут в темноту. Я не знаю, кто должен быть прав, Я хочу умереть на лету.

Проклинаю тебя – взглядом, Не за то, что люблю – просто. Утро снова взойдет ядом Желтых солнечных стрел. Острых.

Опрокинь меня в небо – водой, Поднимающей серый песок. Я ничей. Но безумно… живой. И в глазах моих бьется… Восток.

Слишком многого мне надо. Слишком многое с плеч сбросить. В тихом омуте – там рады Новой боли. Опять проседь Пролегла по вискам. Страшно. Это прошлой весны начало. Стены. Улицы. Сны. Башни. Небо в ужасе промолчало. Там, где тернии, там звезды. Так учили нас. Три слова – Это мало. Рассвет. Поздно. Вместо неба асфальт. Снова.

***

Забудь слова. Они лишь пачка букв. В морозном воздухе застыла тишина. Она одна – предел. Она одна Многоголосый, совершенный звук. В ней шорох ставших чьей-то правдой слез. В ней вся зима. Не надо. Подожди. За серой моросью – душа – мои дожди. Я так живу. Безжалостно – всерьез. Под пляску капель, под кошмар весны, Под вой ветров... Я снова не скажу. И ты молчи. Так честно. Я гляжу На циферблат, как на икону. Сны Приходят редко... В целом – ерунда – Скупой намек на мысли. Мысли – бред.

122

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Юлия Кропотина

***

Мы кричали – любить! И смеялись в дорогу. Нам мало было быть Нам хотелось свободы. Мы смотрели на небо В восходящую даль… Мы считали минуты до лета. Так прошел наш февраль… А до лета осталось Еще девять недель… Все слова потерялись – Мы делили постель…

***

Я хотела б сказать что люблю Но всего лишь рисую мелом Я хотела б сказать что живу – Но всего лишь бросаюсь пеплом… Все горит и сгорает в миг От души остаются печати И как смыслы ста сотен книг Отступают в секунду зачатья… Я теряю контроль над мечтой… И уже вылетаю в море. Я мечтаю остаться пустой – Но на мне все горит как на воре… Я хотела б сказать – «я одна», Но секунды идут бесконечно Когда я живу без тебя На душице ленивая вечность.

***

Я хочу быть улыбкою доброй. Я хочу быть одна. С тобой. Отпусти меня призрак серый Для того, чтоб могла я вернуться. Заблудилась в дороге, глупый… Как могла в трех стенах разминуться? Я стенаю в пролете оконном Тихо плачу в углу у двери… Как могла я одна очутиться, Когда рядом со мною ты?

***

Юлия Сабурова

***

Здравствуй, боль моей души, Текущая солью из глаз. Ты склоняешь на суицид по любви Монологом избитых фраз. Здравствуй, мой безотчетный страх, Захвативший сердце в тиски; Призываешь стоять и не делать шагов, По увитому смертью пути. Вы пришли в мою спальню в ночной темноте Вместе с боем старинных часов, Прикоснулись губами к горячей руке И апатию влили в кровь. Я ждала две минуты, а после огонь И яд мыслей влила в ваш мозг. И смеялся раскатами близкой грозы Мой рубцами покрытый бог.

***

В рунном пространстве забытых легенд Ты нашел смысл быть человеком. И в жарком пламени древних побед Закалил свою веру в рассветы. Ты растянул в сером городе стяг Алого цвета под пасмурным небом. И призвал, сжав ладони в кулак, Следовать к морю за ветром. Но люди не слышали, люди глухи, Люди не видели света. И в доказанье своей правоты Ты один проложил тропы в небыль. Там горный ветер манил, зазывал за собой, Приоткрывал двери в небо. И пусть каждый шаг приносил тебе боль, – Он был сладок вкусом победы. И там, где уже конец не далек, Там, где вечность дышала покоем, Ты свернул от нее и ушел на восток, Чтобы снова позвать за собою.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

123

Римма Игнатьева

Чилекъян-ворекъян Кузьверосысь люкет Зиналэн син азяз югак луиз. «Уй гудыри», – малпаз нылмурт. Сюлэмыз уката юнгес жугиськыны ылаз. Инкуазь шукыръяськемлэсь курдаменыз, оло, уй пеймытлэсь кќшкемаса, веськрес мугорыз шымыртћськиз. Клубзэ ворсакуз, Лади келяны џектћськиз вал, нош Зина егит пиез сереме гинэ уськытћз. Мумаезлэн верамезъя, кеньыр пунэмтэм уг луы. Озьы ик вань со. Ладиез мыскыллямез понна Зиналы аслыз ик урод: пеймыт гудырикошкон уе та шимес тэль пыртћ, Сьќд тымет вамен, огназлы вамышъяно. Ма, вамышъянэз мар – сюлэм пыдтышке вуымон кышканэз чидано. «Табере эн љожтћськы», – ассэ ачиз пыкылыса сямен, шара вераз нылмурт. Со вакытэ уй инбамын нош ик чилектћз. Пичигес тымет сьќрысь лулпуос њаректэм кадь адњиськизы. Нош тымет вылын, пырак ву вылын, черсыса пуке… Палэзьвай песяез. Зина интыяз ик пумиз. «Песяй, тон малы татын?» – оло зэм вазиз, оло малпаз гинэ нылмурт. Озьы ке но пересь сое кылћз, лэся – улэп дыръяз йыркуръяськылыкуз музэн, кунэртћськиз: «Нош ик клуб шуонад љегад-а, завклуб?» – «Песянай, ма, тон вераськыны но пќрмытћськод ук!» (Кулон азяз уго Палэзьвай кенак чылкак кылтэм-ымтэм кылиз вал. Нош табере, ватэмзы дырысен љыны арлэсь ятыр ортчыса, песянай юг-тќдьы дэра дэремен, йыраз чалмаен тымет вылын черсыса пуке, эшшо ке нуноксэ даллашемъяське…) Нунокезлэсь абдрамзэ песянай ќз ик вала, вылды. Черссэ бур киыныз бергатонъяз визь-нодаз: – Кќня курисько ини тонэ артистэ дышетскыны! Тон ке ќд, кин-о улонэ пыџатоз мынэсьтым быдэсмымтэ малпанъёсме?! Зиналэн кышканэз-кќшкеманэз киын палэнтэм сямен быриз. Синпќртман дуннеысь зэмос (оло нош, чылкак мыддорин?) улонэ берытскыса, песяезлы валэктћз: – Мон туэ сћзьыл, Мики армиысь бертћз ке, бызьыны медћсько. – Чыртыяд кыџес ошыны эн дырты! Бызем кышномурт – картэзлэн ляльчиез. – Ой, песяй, тон вашкалаос сямен малпаськиськод на ук. Ми ведь Микиен ог-огмес пичиысен яратћськомы, – ќчкароно кожаз нылмурт. – Эн мытылы! – пересьлэн лекез уката пуромиз. – Тон номыр уд валаськы! Ми песятаеныд ог-огмес тожо яратћмы вал. Нош берло мар луиз? Тото вот: мон – пќрась, корка утялтћсь, пудо сюдћсь, нылпиосты будэтћсь луи, нош Митрей – кивалтћсь, депутат, герой… А кќня кышноослэсь валесъёссэс

124

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

погмаз мынам яратоно картэ – кузпалэзлы ваньзэ чидано. Эн бызьы! Мын артистэ! Инмын нош ик воректћз, собере котырак пеймыт кылиз. Песянай но ышиз. Ма, тымет выл ик ќз адњиськы ни. Ќрлэн каллен жильыртэмез гинэ чус уез шулдыргес каре. Паймымон вќтэзлэсь сазьдћськыса, Зина сылон интыяз огшап љегаз на. Собере, синъёсыныз мае ке утчаса, котырзэ уџертћз. Ќвќл, нокин ќвќл. Котыр пеймыт. Нылмуртлэсь вылтырзэ кезьыт вуэн пылатћзы, кожалод. Шуак пезьдэм пукыџ ньќл сямен лобыштћз ук џыпет кузя! Нялмыт гурезьын сылћсь гурт пуме кызьы вуэмзэ ик ќз шќдылы… Кылем уе адњемзэ-кылэмзэ мумаез сак кылзћз но шуиз: – Сьќд тыметлэсь пќртмаськемзэ верасьёс тон сяна но шедьылћзы. Шайвыл уллапалась ошмесысь ву отчы люкаське уго. Соин но, вылды, кулэмъёслэсь ивор вуттэ. Песяед ведь, зэмзэ ик, быдэс даураз ќпкелиз, артистэ мынымтэысьтыз. Куараез солэн тулыс уџылэн порма вал. Мугорыз но веськрес, кызьпулэн выллем, тусбуез но суредэ пуктоно кадь. Соин ик синмаськиз, дыр, гуртысь арганчи, Митрей песятаед, шуисько, Палэзьвай ныллы. Яратћз ке яратћз, вылды. Но ведь песянаедлэн улон азьыз, зэмзэ ик, сюбегомиз, семьялэсь кыдёке ќз мыны ни. А пиосмуртъёс, нылы, зэмзэ ик… м-м-м… Кызьы шуод ай сое?… ну, собственникъёс, асьсэды гинэ тодћсьёс выллемесь. Э, бен Микиед сярысь ма вераны уг тодћськы но… Артистэ дышетскемед потэ ке, мын, мон тонэ уг возьы. Тазалыке вань дыръя, быгатэмъям юртто. *** Котькыџе синмаськымон чебер интыосы тон вуылы – вордскем палъёс сюлэмысь уг кошко. Дорзылэсь мќзмеменызы, вылды, артист луыны дасяськись удмурт егитъёс ваньмон дыръёссэс огазьын ортчытъяны тыршо. Тани туннэ но Вавож палъёсын вордскем но будэм Зоязылэсь вордскем нуналзэ пусйыны нылъёс пиосты асьсэлэн бќлетазыкомнатаязы чортћзы. Дэмен пуком, кемалась тодмо гуръёсты нёръялом, пе. Ачиз Щуклина уго крезьгуръёс но кылдытъяны пишмытъя. Опарина Зина кылъёссэ гожтыны йќндыре. Куддыръя усто пќрме, нош таиз, кык нылъёслэн одћг пиез яратонзылы сћземез, ќзгес удалты. Зина тае ачиз вала. Соин ик, кылбурзэ тупатыны шуыса, эшъёсызлэсь выльысь но выльысь нимазъяськылэ. Шудоно рольдэ эшъёсын

џош гинэ волятыны, оскымон карыны луэ ке, гожъяськон удыс югдад кыльылэмез кулэ каре… – Кыџе чебер ук тон, Зиночка, – огъяулонниысь сиён пќран бќлетлэн укноез дорын ас малпанъёсаз выем нылмуртэ пельпумъёстћз ненег њыгыртћз Дима. – Чебер ке но, тынад ќвќл, уг но луы, – пилэсь киоссэ палэнтыса, йќно серектћз Зина. Љужыт мугоро, сьќд синмо но сьќд бабля йырсиё пилы курсысьтызы данакез нылъёс синмаськемын. Щуклина Зоя но тћни Кудрявцевен уйбыртэ. Тае тодэмзэ верамез потэмен-а яке озьы пќрмиз-а, Зина егит пиез могак кариз: – Мын, та кылъёстэ Зояедлы сипырты, со оскоз. Нош мон котыртћ юнме эн гожеръя – трос нылъёсты юнме бќрњытъямед ни, шуо, мон соослэсь радзэс йылэтыны уг медћськы. Ныллэн пумитаз ма вераны тодытэк, Дима огшап гуньдэм выллем сылћз на. Собере каллен гинэ шыпыртћз: – Сокем йќно вылэмед ук тон, Опарина. Нош мон йќнооссэ, чеберъёссэ сярысь, золгес яратћсько. Зина валаса но ќз вутты, кызьы пиосмурт киос сое кужмо њыгыртћзы. Дималэн чидасьтэм тылын љуась ымдуръёсыз нылмуртлэсь небыт ымдуръёссэ сюпсьыны ылазы. Зиналэн йырыз поромиз, син азяз пеймыт луиз, мугорыз аслэсьтыз кылзћськемысь дугдћз. Ачиз но, ма верамзэ валатэк, киосыныз пилэн чыртыяз ошиськиз. – Зина, ойдо милям комнатаямы. Али отын нокин ќвќл, пиос Зояез њечкыланы мынћзы. Асьмелы отын нокин уз люкеты, – ныллэсь быдэс йырлы љужыт Дима Зинаез, кустћз њыгыртыса, ќс пала валтћз. Кузь коридорлэн пумысьтыз тодмо висъетлэн (комнаталэн) ќсэз вадьсы вуыса, нылмуртлэн катьтэммем кадь мугорыз шуак золскиз. – Сыл ай! Дугды, шуисько! Иське, тыныд кельшо чебер мугоры но йќно сямы? Ярам. Вот только мыным со тырмыт ќвќл. Куке яратћд ке лек, йќнтэм выросъёсме, шуш, шќтэм ямсыз дыръям, соку ик мон тынад луо. Нош али монэ Зоя вите. Тонэ – уката ик… – пилэн кужмо киосыз улысь мозмытскем нылмурт, эркын тылобурдо музэн, лыктэм сюресэтћз омырез зуркатыса лобыштћз. Сьќраз ческыт духи зын гинэ кылиз на. *** Дунне вылын кызь куинь ар улытозяз, Кудрявцевез нылъёс пќлысь нокин сокем ќз мыскылля на. Ма, мар веранэз, кырмыштэ гинэ – кузь йырсиос пи сьќры уллёен калъясько. Ваньзы соос гольык мугорзэс Дмитрийлы мусояны сётыны котьку дасесь. Армиысь бертэм казакпи тросэзлэсь нылйыр чечымзэс но басьтћз. Коть одћгез мед љожтћськоз вал. Ведь данакез тодылћзы: Дима соосын ог-кык уйзэ ортчытоз но пыраклы вунэтоз. Берло нуналлы быдэ пумиськылћзы ке но, чиганлы укшась, веськрес, љужыт мугоро, капчи вамышо пи соослы пальпотылћз, њечбуръяськылћз, нош валесазы ноку ќз берытскылы ни. Зэм, куд-огез, синкылиоссэс виятыса, егит пилэсь сюлэмзэ берыктыны вырылћзы ик.

Но Кудрявцевлы сыџеос юрњым потыны ќдъяллязы. Бен, ас мылкыдзэ со безэм (акыльтэм) нылъёсызлы но ќз шараялля. Котькудћныз лякыт вераськыны тыршылћз. Тани Зоя Щуклиналы но Дмитрий валэктћз, малы со та нылэн кузпалъяськыны уг быгаты. «Соин ик, мусо Зоечкае, аслэсьтыд но, мынэсьтым но карьерамес эн пытса – больницае мыныса, кылдэм нуныдэ кушты. Коньдонэн юртто», – шуиз џош дышетскись эшезлы Кудрявцев. Со тодэ: нылмурт али но уйёсы дусымез понна синкылиоссэ виятэ, нунызэ куштћз ке но. Нош пилэн сюлэмыз капчиен шедьтэм шудлы уг шумпоты. Тћни малы Дмитрий, Зояез жаля ке но, ныл доры берытскыны уг быгаты. Зина Опарина – таиз чылкак мукет. Азьвыл нылъёсыз пќлысь огезлы но уг укша. Сэзь, шаплы, чебер. Йќно, кырњаны но, вераны но пќрмытэ, эктыны но мотор. Кыллы кисыяз уз пыры, муртлэсь визь но уз куры. Тћни сыџе нылмурт Дмитрий Кудрявцевлэсь сюлэмзэ пќськы сямен висьытэ. Куддыръя уйёсы но уйжомыса сайкалля. Сыџе дыръёсы кырымзэ лосыр! кырме. Умме усьыны быгатытэк, огез бќрсьы мукетсэ сигарет аратэ но пушкыз сутскымон џындэ… *** Огаз тулыс нуналэ Зина занятиосы малы ке ќз лыкты. Соин џош улћсь нылъёслэсь юаны дћсьтытэк (эшшо ке Зина понна сюлэмшугъяськемзэ шќдозы), Кудрявцев быдэс нуналзэ кузьыли муџ вылын пукем кадь ортчытћз. Љыт, огъяулонниысен гинэ Чирков Ванялэсь выремзэ кылыса, чылкак абдраз: Опарина, пе, чайникысь быректэм вуэн пыдъёссэ сулятэм. – Кыџе больницаын со кылле? – ма верамзэ Дима ачиз но шќдытэк кылиз, лэся. Нош горд пештал выллем йырсиё, бам пасьтаназ пужыё Иван горыны ќз љегатскы: – О-о, да тон, пиёк, на этот раз серьёзно влюбичкемед! Номыр уд шуы: Зина того стоит. Дима эчешыса ќз улы ни – куртказэ дћсяса, ураме потћз. Эмъяськоннилэн приёмнояз пукись зќк кышномурт но егит пиез номырин ќз шумпотты: туннэ, пе, бер ни, џуказе, нуназе бере, ньыль часлы лыкты. Аслаз улоннияз со шу сием мурт тусо ымнырын берытскиз. Эшъёсызлэсь, уката ик лапег мугоро Ванялэсь, кескич мыньпотэмзэ но ќз шќды, лэся – дћськутсэ кыльыса, нокинэн вераськытэк, вазь ик кќлыны выдћз. Нош умме усьыны тылэз кысэмзы бере но ќз пишмыты. Оло Зинаез жаляса, оло аслэсьтыз ноку малпамтэ югдуре шедемзэ валаса, Дмитрий нырысьсэ ассэ нокинлы кулэтэм, куштэм кучапи интыын адњиз. Џук њардыку гинэ уйвќтъёслэн дуннеязы ышиз. Нош со уйвќтъёс шумпоттћсесь чик ќй вал. Я сюрес вылтћ дораз бертћсь муртэ кыйёс шиетыса уйылћзы, я, Зинаез утчаса, каре сьќрлось лыктэм Кудрявцевез сьќд куо, гольык кылиськем негръёс кырмылћзы… Уммез сайкиськыса но казакпи секыт мылкыдын кема кыллиз валесаз. Туннэ со занятиосы ќз мыны. «Палатаяз сяська керттэтэн, емышъёсын пыри ке, оло, сокем адњонтэм уз кары ни», – ассэ ачиз буйгатћз егит пи. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

125

Вить минуттэк ньыль часын Дима йыгаськиз Зиналэн палата ќсаз. – Ку-удря-авце-эв? То-он?! – Димаез адњыса, моганы шќтаз валесын кияз книгаен кыллись нылмурт. – Бен, мон. Нош тон малы ай таџе шулдыр куазен, казакпиосын город ульчаостћ, ресторанъёстћ юмшам интые, валес мертаса кыллёно кариськид? – шулдыр мылкыдо, номыр луымтэ кадь вазиз пи. – Нокинэн юмшаны бере, мыным тазьы но яралоз ни, – биньылэм пыдъёссэ шобретэн ватыны турттыса мытылћз нылмурт. – А тон монэн юмша, Зинуше, – таяз учыре каллен но мќзмыт куараен шуиз Дмитрий. Џош дышетскись эшезлэн кроватез пуме пуксьыса, ныллэн синъёсаз меџак учкиз. Со синъёсысь Зина тэльмыронэз но, вќсь луонэз но, љожомонэз но, со вакытэ ик ќпкелёнэз но адњиз. Ныллы та пи витёнтэм шорысь туж жаль потћз. Нокинлы воксё кулэтэм, ас кулэяськонъёссэ гинэ тодћсь йќнтэм пинал но – тћни. Нылмуртлэн пилэсь йырзэ гадь бордаз љиптэмез потћз. Но мылкыдзэ усьтыны ќз дырты. Мќзмыт пальпотыса ќчкаремъяськиз: – Юмшасал, но тон ведь чеберъёссэ утчаськод. Мынам ке пыдъёсы табере бурмизы ке но, куэз шымыриё-купыриё кылёз – сыџе ямсыз муртэн адямиос азьтћ тыныд ортчыны возьыт луоз. Дима маке вераны ымзэ усьтэм вал, но Зина сое алћз: – Я, я, эн чеберъяськы. Лучше ваем яблокъёстэ миськы ай. Мынам ведь та вие лёгаськеме уг пќрмы. Ќйтќд, ку ай пыд вылам султо на табере? – ныллэн синпумъёсаз чылкыт инњыос быльыразы. Нош егит пи, со синкылиосты медам адњы шуыса, лэся, сэрегысь раковина пала вамыштћз. Огшап улыса берытскыкуз, Дима адњиз: нылмурт, азьло сямен ик мќзмыт пальпотыса, валес вылаз пуке ни… Эмъяськонниын кык толэзь ёрос йќнатскытозяз, Зина доры Дмитрий нуналлы быдэ вуылћз. Опарина талы дышиз, лэся – пилэсь лыктэмзэ ачиз валатэк возьмалляз ни. Уката ик Дима солы занятиосын выльзэ тодэмзэ мадьылћз. Со сярысь пи сюлмаськемен, нылмурт џош дышетскись эшъёсызлэсь сокем бере ќз кыльы… Пыдъёсысьтыз куэз бурмем бере чутысагес вамышъясь Зинаез Кудрявцев огъяулонниязы таксиен вуттћз. – Инмар понна: асме королева кожасько, – серектћз нылмурт, тямысэтћ этажысь бќлетаз пиен кунултћськыса пырыкуз. – Озьы ик со вань. Тон – мынам королевае, – пичи но серекъятэк, вылаз ик, кыџе ке сюлмаськись тусын пумитаз вазиз пиосмурт. – Ха-ха-ха, конгро куко королева, – валес вылаз выл дћськутэныз ик зоньтћськыса оло серектћз, оло викыштћз Зина. – Зэм, Зинуша, оскы мыным: тон кадь чеберзэ, тон кадь визьмозэ, музон муртэ тон кадь валаны быгатћсьсэ, соин џош ик йќнозэ нылмуртэз мон ќй пумиталля на. Яратћсько мон тонэ, мусое, яратћсь-

126

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

ко, соин ик курисько: бызь мыным, – ныл вќзы пуксьыса, пи солэсь пичи кизэ кутћз но ымдурыныз ненег йќтскиз. Зина куалектыса пуксиз… *** Улонысьтыз суредъёс нылкышнолэн син азяз выльысь яркыт пуксизы. Тќдьы йырсиё, векчи куско, лыз синмо, лапег мугоро, юн быгыто пыдысьтыз куџо луэм кузэ сьќд колготки улэ ватыса, Зина шудо вал егит картэз вќзын. Ма, Дима но кышнозэ, зэмзэ ик, ки вылаз нуллћз, шуыны луоз. Нош пизы, собере нылзы вордскем бере, Зина театрзэ огдырлы вунэтћз. Артист ке но, со уго нырысь ик кышномурт, анай, семьязэ утись. Улонын кышномуртлэн интыез сярысь малпанъёссэ Зина картэзлэсь лушкемен кагаз вылэ кисьтылэ. Кин тодэ, оло, «Нылкышнолэн шудэз» пьесазэ куке но сцена вылын возьматыны но удалтоз. А мар, Зина маин кулэсгес, пиртэшгес Удмурт Элькунысь сћё-дано артистлэсь Дмитрий Кудрявцевлэсь, мукет сямен вераса, картэзлэсь? Дмитрийлэн данэз берло дыре, зэмзэ но, калык пушкы паськыт вќлмемын. Йќскалык театрысь артист гуртъёсы џем поталля концертъёсын. Со угось витьымтэ шорысь ачиз кырњанъёс гожъяны ќдъяз. Куддыръя гурзэ но, кылъёссэ но ачиз ик пќрмытэ. Нимысьтыз кассетае но гожтэмын ни картэзлэн кырњанъёсыз. Арганзэ золтыса нёжтэ ке, Зиналэн пушкыз шумпотыса тыре. Бадњым куараен ваньмызлы кылымон кеськемез потэ: «Адњиды-а, кыџе таланто мынам кузпалы?» Со вакытэ ик нылкышнолэн сюлэмаз кыџе ке валантэм мылкыд каръяське. Оло вожъяськон, оло љожомон, оло… Бен, корка пушкысь уж-пќрез быдэсъякуз, со тодаз џем вайылэ мумаезлэсь, гурт школаысь дышетћсьлэсь, алэмзэ: «Тон, нылы, котьку азьпалан луыны тыршылћд. Нош бызем кышномурт картэзлэн вужераз кыле. Кельшоз меда тыныд сыџе улон?» Нылызлэсь бызьыны дасяськемзэ тодыса вераз вал та кылъёссэ мќйы кышномурт. Зина соку малпаз: мемиез ачиз картэн ноку улэмын ќвќл бере, янгыша. Ма, кызьы соос Димаен ог-огзылы люкетозы? Кыксы но одћг театрын ужалозы – сюлэмшугъяськонъёссы огвыллемесь луозы. Огез мае ке ќз пишмыты ке, кыкетћез нырысетћезлы юрттоз. Адямилэсь лулпуш дуннезэ валан, йырвизьмын ужаса маке выльзэ кылдытон удысын тыршисьёс ке ог-огзэс ќз валалэ, кин валалоз на соосты? Уката ик – Димаен Зина. Џош дышетскем сяна, соос уго берло кык аръёссэ люконтэмесь вал. Курсысьтызы нылъёс но пиос соосты «огпаръёс» гинэ шуылћзы. Ма, ульчаетћ но соос ваче ки кутскыса гинэ ветлылћзы угось. Дышетсконзылэн берпуметћ араз кузпалъяськемзылы нокин ќз абдра. Зэм, Зоя Щуклина кадьёс вожаменызы олокыџе но кыл вќлдыны вырылћзы ик. Нош кык дыдыкъёслэсь кусыпъёссэс сќрыны нокинлэн йќныз ќз окмы. Кызьы кырња табере, кузпалъяськемзы дырысен дас вить ар ортчыса, Димаез: «Тон мыным, мон тыныд кылдэмын…» – Мама, тон дорын-а? – Зиналэсь малпанъёссэ куспетћ карыса, ќс азьын кылдћз бубиз кадь ик љужыт мугоро, сьќд синмо но сьќд йырсиё, одћг

интыяз љыны минут но пукыны-сылыны валасьтэм Ондћ. Сокем сэзь, шаплы луэменыз-а, мар-а, пиезлэн сием сиёнэз иназ уг мыны – туж чиед улэ. – Мама, мон дыртћсько. Сиёндэ љоггес пќсяты но, мон сиськыса секцие бызё. О кей? – О кей, о кей, – пизэ пыџкылћз анаймурт. – Бызьылытэк, каньылля лэсьтыса но вуысалыд, вылды, – љќк вылэ микроволновой гурысь сиён пумен поттылонъяз вуџыртћз егит кышномурт. Пересь мурт выллем вуџыртэмезлы аслаз ик серемез потћз. Ма, егитъёс чупырес ќз выре. Пересьёс-а, мар-а улонэз азинтозы? Љќк сьќрын сиськыса пукыкуз но тэк улыны уг чида Ондћез – пыдъёсыныз, киосыныз шонаса, школаын туннэ ортчем ужрадъёс сярысь маде. Зина синмаськыса учке пиез шоры. Аслаз нылпиез котькинлы мусо, дыр. Нош Зиналы солэн пиез но нылыз котькинлэнэзлэсь чебересьгес, визьмоесьгес, дуноесьгес пото. Мыняса пиезлэсь йырсизэ маялтэм вал но Ондћез кунэрскыса палэнскиз: – Ну, мама, мон ведь пичи пи ќвќл ни! – Ќвќл, ќвќл, пие, – пиез шоры мусоясь синъёсын учконъяз, кышномурт Ондћ азе картошка пунемен котлет пуктћз. – О-о, мынам яратоно сиёнэ! – шумпотыса интыысьтыз тэтчиз быдэ вуымтэ пияш. Борддоре ошем радиоприёмникез улњытыса, шулдыр крезьгуръя кисћ-куасћ мугорыныз козћнъяськыны шќтаз. Озьы эктэмъяськыса ик сиськиз, собере, нэнэезлы тау карыса, бамаз чупаз: – Ваньмыз туж ческыт вал. Я, мон бызи, ато бере кылё. – Ма, дћськуттэ коть вошты, – пиезлэн бќрсяз вераса вуттћз на Зина. Аслаз висъетаз кема љегатскытэк, Ондћ нош ик ќс сьќры ышиз. «Осто, кыџе укша со бубизлы, быдэ вуымтэ Дима но сыџе ик чупрес вал, луоз. А нош кышноос ласянь но пие бубиз выжые ик мынћз ке? Ой, џок…» – аслаз вожамезлэсь возьдаськыса сямен, Зина ымнырзэ киосыныз џоктаз. Институтын дышетскыкуз, Зина паймыса малпалляз: «Малы Зоя сокем вожась? Одно-а яратон но вожан артэ ветло? Уг, дыр. Ведь вожан – аслыд но яратоно адямиедлы оскытэк ултћян. Нош яратон… со – Инмар. Бен, бен, Инмар! Только черкын вераноез ќвќл. Таиз туж чылкыт, дун, сьќлыктэм. Шунды вылын кызьы уг адњисько виштыос, озьы ик яратыку кырсь осконэн, сьќд малпанъёсын улыны уг луы. Уз, милесьтым Димаен яратонмес нокыџе пож малпанъёс, лек вожанъёс уз сапталэ…» Кузпалъяськемзы дырысен кык-куинь ар ортчыса, картэзлэн Щуклина Зояен выльысь кушласькемез сярысь кылыса, Зина гор-гор серекъяз гинэ. Солэн Димаез сое нокинэн уз вошты! Вылаз ик, картэз сокем яратэ Ондћ пизэс. Гастрольёсын толэзь мында улэмез бере бертэ ке, пизэс, туж-туж дуно мае ке сямен, кияз кутэ но, умме усьытозяз, киысьтыз уг куя ни. Чупыргы пияш бубизлэн киысьтыз мозмытскыны турттэ, нош Дмитрий сое чупам вылысь чупаны ќдъя. Таџе суредэз адњыса, анайлэн сюлэмыз шудэн пачыла. «Юнме зулё, њеч улэммылы вожъяськыса», – малпа Зина ас понназ…

*** Дмитрий Кудрявцев егит драматурглэн Илья Прозоровлэн пьесаысьтыз Офонь песятаез шудэ туннэ. «А ведь, зэмзэ ик, песятайлы матэктћсько ни, лэся. Тани синпумъёсам векчи кисыриос, пель дорысьтым сьќд йырсиосы пќлын азвесьвуаськемъёсыз нуналмысь йыло кадь. Нош йырпыдэсысьтым йырси нюжаосыз кытчы ке шупчиллям. Охо-хоо», – ас понназ нукыртћз сћё-дано артист. Котьмар мед шуозы, но артистлэн ужез капчи шуымон ќвќл. Котькуд роль сюлэм пыр потэ. Сотэк учкись тынад шудэмедлы уз оскы. Нош ќз оскы ке, спектаклез учкыны но уз лыкты… Йќскалык (Национальной) театрын дас вить ар мында ужатозяз, Кудрявцевлы ог витьтон пала пичиоссэ но бадњымъёссэ рольёсты шудоно луиз ни. Витьтон роль – витьтон пќртэм адямиослэн туж трос турлы малпанъёссы, шќдонъёссы, сюлмаськонъёссы, куректонъёссы-шумпотонъёссы. Куддыръя астэ ик вунэтоно… Ма, сомында ар ортчыса, Зояен выльысь кушласькемез но ассэ вунэтон бордысь уг поты шат? Зэм, кышнояськемез бере Дмитрий ог вить арзэ палэнысь кышномуртъёс шоры ќз ик учкылы. Нош берло… Бен соос асьсэос пиосмуртлэн чыртыяз ошисько ук. «Самой главноез – сюлэмыным мон Зинаме но нылпиосме гинэ яратћсько. Нош мугор – со оболочка, огдырлы гинэ. Секс но яратон чылкак пќртэмесь ук. Вылаз ик, Зина номыр уз тоды», – ассэ ачиз буйгатъялляз Кудрявцев. Угось пиосмуртлэн кышномуртъёсыз, зэмзэ ик, Зоя сянаез, Ижысь, уката ик аслаз театрысьтыз ќй вал… – Грим умой пќрмиз кадь, о-о-а? – артистлэсь йырысьтыз париксэ, туш нергезэ тупатъянъяз, сак учкиз синучконэ кќй мугоро Серафима Петровна. Со куспын режиссёрлэн юрттћсез Кудрявцевез сцена вылэ ќтиз: – Дмитрий Петрович, эн љегалэ – тћляд потонды… Залын калыкез тыраз шуыса адњиз ке но, вань ымныръёсты артист али уг тодма. Али со Офонь. Героез сямен малпаське, героез понна вераське, ветлэ но ужа героез кадь. Озьы ик кыџе ке героез понна со музон кышномуртъёсын валесын гольык кариськылэ… Кышноезлэсь учкисьёс пќлын пукемзэ уг синйылты Дмитрий. Ма, собере Зина спектакле лыктонзэ ќз но вера. Таяз спектакльын уго Зинаида Опариналы (кышноез аслэсьтыз нылдыр фамилизэ кельтћз) тупамон роль нош ик ќз шедьы. Режиссёръёс Кудрявцевлэсь кышнозэ малы ке тэргало: пќрмостэм актриса каро, лэся. Собере ачиз Зина но та ласянь туж ик уг куректы кадь. Тодмоосыз юалляськыку, Опарина серекъяса шуылэ: «Одћг гуын кык гондыр уг тэры, пе. Дмитриен кыкнамы тодмо артистъёс луимы ке, кыкмы ик йырмес урдыса ветлыны ќдъяломы но ог-огенымы ваче мырњиськылыны кутскомы эшшо…» Калыкен џош Зина но кема чабиз артистъёслы. Валтћсь геройёсты шудћсьёслы – Дмитрий КудрявУдмурт ПЕН-клублэн альманахез

127

цевлы но Зоя Щуклиналы – учкисьёс быдэс њыгыртэт сяська кузьмазы. Адямиос залысь дыртытэк потылыны кутскем бере Зина но гардероб пала вамыштћз. – Кузпалдэ уд возьмаськы шат, Зиночка? – нылкышно шоры кыџе ке жальмыт тусын учкиз Маняпай. – Уг. Со вуэмлэсь азьло сиён пќсятыны вутсконо. Ато спектакль бере со кќттырмостэм кадь сиське, ява, – пальтозэ дћсянъяз шуиз Зина. Маняпай маке вераны ымзэ усьтэм на вал, но егитэз кышномурт потон ќс палан вал ини. – Тћни со – лапеггес мугоро, тќдьы йырсиё, ымнырын Христослэн анаезлы кельшись кышномурт – Кудрявцевлэн кышноез, – ќсэз ворсакуз кылћз Зина но ас понназ мќзмыт мыньпотћз: «Иське, Христослэн анаезлы кельшисько тусбуйыным, нош улонын – Кудрявцевлэн кышноез. А кытчы пыриз Зиночка Опарина?.. Зэмзэ ик, умойтэм та…» …Тыкмачен шыдзэ – Дмитрийлэсь яратоно сиёнзэ – Зина та љытэ олокќня пол пќсятъяз ни. Нош картэз ќвќл но ќвќл. «Оло, бертыкуз шырмачъёсын пумиськиз?» – сюлэмшугъяськыны шќтаз кышномурт. Уйшор кемалась ортчемын ни. «Оло, со сќсыртэмын но доре бертыны уг быгаты?» – Зина пальтозэ дћсяз. Уй укное учкыса шымыраз: «Маин бен мон солы юрттыны пишмыто, ачим пеймытлэсь кышкасько ке? Со бандитъёс асме но ќвќлтэмак карозы ук…» Кышнопал висъетысь сэрего диван вылэ пальтоеныз ик катьтэм пуксиз кышномурт. Огезлэсь мукетыз кќшкемыт суредъёс пуксё солэн син азяз. Тани Димаез сьќд моко выллемъёс кырмиллям но ныр улаз лэчыт пуртсэс донгыса кышкатъяло. Я кузпалзэ йырвандћсьёс машинаен лёгаллям но мур вукыреме сэрпалтћллям кадь. Зина картсэ отысь поттыны турттэ но уг вормы… Пырон ќс йыггетэмысь гинэ сайказ кышномурт. «Ма, умме усиськем, лэся, ук», – аслыз ачиз паймиз Зина. Зубектэм пыдъёссэ шонертыса, кќня ке пол вушйиз но пыронние вамыштћз. – Тон? Кытын такема љегад? – чик но сќсыртымтэ, азьло кадь ик кужмо, таза картсэ адњыса, Зина оло шумпотћз, оло малы ке паймиз. Картэз уго ассэ янгышам пичи пинал кадь возе. Выл дћськутсэ туж кема кыльыны выре, кышноез шоры меџак учкыны ик уг дћсьты. Тћни кышноезлэсь юамзэ ик кылымтэяське. – Малы тон номыр уд куаретћськы? – картсэ ёртэ Зина. Нош соиз юанлы юанэн ик, кытчы ке палэнэ учкыса вазиз: – Тон малы пальтоен таџе вазь? Оло, эстэмысь чылкак дугдћллям-а? Куараез кыџе ке мурт, тодмотэм. Џапак со ик кышномуртэ уката сюлэмшугъяськытэ, тунсыкъяськон сэбедзэ муромытэ. – Дима, тырмоз шузияськыны. Кытын тон такема калтыртћд? Мынам сюлэмы тон понна малпаськыса потыны медэ ни вал. – Табере гинэ, лэся, кышномурт синйылтћз, куазь юга ни шуыса. – Мар мон сярысь сюлмаськонэз? – нош ик палэнэ учкыса шуиз картэз. Озьы ик номыр валэкты-

128

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

тэк, кышнопал висъетэ мынћз. Зина но картэз сьќры быж сямен калъяськоно кожаз. – Сиемед потэ ни-а? – кышномурт љогак плита вќзы султћз. – Вот тазьы – дорын ветлон дћськутэныд, шуисько, тон уката чебер потћськод мыным, – картэз кышноезлэсь выросъёссэ мышласянь чакласа улэ вылэм. – О-о угось. Поди принеси то, поди принеси это – сыџе ролез шудыны сяна уг яраськы вылэм мон та дуннеын, – театрысь толон љытазе потыкуз, кылэмез Зиналэн сюлэмаз ик мертчыса кылем, лэся. Табере, оло со кылъёслы луыса, оло уйбыт сюлэмшугъяськыса пукемезлы йыркуръяськыса, кышномуртлэн синъёсысьтыз чылкыт ву ќръяськиз. Љќк вќзысь пукон вылэ интыяськем Дмитрийлэн мугорыз ик шымыртћськиз, таџезэ адњыса. Зина угось та дырозь номыр пумысен ќз љожалля. «Нылкышнолэн шудэз уж бордын ќвќл, семьяез бордын», – оскытъялляз со ассэ но картсэ. Дмитрий таин соглаш кариськиз. Шонерзэ вераса, аслыз пиосмуртлы умой вал: гастрольысь вуиськод, нош тонэ пќсь сиёнэн, небыт валесэн, таза но муспотон нылпиосын кышноед пумита. Нокин номыр уг куры – лэсьты гинэ аслэсьтыд уждэ. Нош семья, улон-вылонысь ваньмыз чыры-пыры – магазинъёсы ветлон, квартира дун тырон, квартираез чылкытатон, сантехникезслесарез ќтён, сиён-юон пќран, дћськут миськон но мукетыз – Зина вылэ усемын. Кышноез таџе улонэз понна уг но ќпкельы, кожалляз Кудрявцев. Пиосмуртлы кышноез маке кадь жаль потћз. Оло, соин но ымызлэсь усьтћськемзэ ќз шќды: – Зина, м-ма-марым, вождэ эн потты… М-ммон… Марым… Мон та уй… ну, вопщем озьы… та уй мон … Зоя дорын вал. Вот озьы… тон сёровно тодод, одћг театрын ужаськомы бере. Но та сяна – ни-ни…– Дмитрий могњылыса вераське. Табере со кышноезлэн синъёсаз меџак учкыны быгатћз ни, лэся. Мугорыз но шонерскиз кадь. Нош Зина абдраса учкиз картэз шоры. Огшап вырњылытэк, чалмыт сылэмез бере, «озьы иське» шуиз но кухняысь потћз. Дмитрий азьло пукон вылаз ик пуксьыса кылиз. Кќня пол ассэ алылћз: «Юоно колдэчысь вуэз пожаны уг яра». Нош Зоялэн синмальдытћсь кужымез солэсь йырзэ выльысь поромытћз. Уката ик толон љыт, сокем зол кичабонъёс, зарезь мында сяськаос бере… Быдэс њыгыри сяськаоссэ со кышноезлы ќз, сцена вылын шудоно эшезлы, Щуклина Зоялы, кузьмаз… *** Анаезлэн дорысьтыз шуак-дуак ишкалскыса кошкемез Ондћлы чылкак валантэм. Эшшо ке Маша но со сьќры ик калъяськем. «У-у, предательницаос! – пияш йыркуро мыжгиз тупез. – Ваньзы соос, курег визьёс. Тћни – Надя но… Тонэ гинэ яратћсько шуыса ветлћз, нош ачиз нырысетћ пумиськемаз ик Костя улэ выдэм. У-у, паскудаос! Возьмато ай мон тћледлы!» Кќтљожзэ, оло нош, вожпотонзэ пияш спортын кутћськись арбери вылэ сюлэмыз лычсузьымон кисьтэ…

Туннэ Ондћ анаезлэсь но сузэрезлэсь гожтэтсэс басьтћз. Толэзь ёрос ортчиз ини соослэн пиоссэс аналтыса кошкемзы дырысен. Та дырозь пияш но, атаез но ќз тодылэ, кытчы шаянскизы огезлэн анаеныз сузэрез, кыкетћезлэн кышноез но нылыз. Табере Ондћ тодэ: Перме ведь кќчиллям, лэсянтэмъёс. Анаез отысь театре ужаны интыяськем. Нош дас ньыль аресъем Маша табере мурт карысь школае ветлэ, лэся. «Мед!» – эшшо огпол мыжгиз на пияш тупез. Собере киысьтыз боксёр пќзьёссэ куштћз но небыт мат вылэ уськытскиз. Макем жадиз со туннэ… – Кудрявцев, тренировкаед йылпумъяськиз-а, мар-а? – кылћз пияш тренерезлэсь куаразэ. – Иське, давай – душ улэ. Мисьтћськемед бере дорад берты – туннэ понна зол ужад – тырмоз…» Андрей мылпотытэк кадь султћз но, сумказэ кутыса, залысь потћз. Вань ёзвиосты, быдэс мугорез сэзёмытћсь ву улын сылонъяз, пияшлэн тодаз выльысь лыктћз анаезлэн гожтэмез: «Пока массовой сценаосын гинэ шудћсько». «Да тон массовой сценаосын но шудыны уд быгатћськы. Тьфу… Удмурт кылыныд шудэмед ќз пќрмылы, табере ведь њучъёс пќлы чуртнаськем. Бездарь!.. Вот атай артист ке артист! Кыџе зол шудэ! И мама сыџе муртэ дунъяны ќз вала, – вуэн џош пияшлэн ымныр кузяз синкылиосыз питырско. Ярам ай: соосты нокин уг адњы. Спортъя школаысь потыса, Ондћ дораз ќз дырты – дыртытэк вамышъяз город урамъёстћ. Сием потонзэ шќдэмез бере пияш кафее кожоно кариськиз. Атаез солы туннэ но витьтон манет кельтћз. «А картофка пунемен котлетты сёровно мамалэн кадь ческыт пќрмымтэ», – сиськонзэ йылпумъяса малпаз пияш. Собере сумказэ пельпум ваментћз выльысь ошиз но тулыс ураме гылњиз. Таяз учыре со тымет пала вамыштћз. Тымет вылысь йќ шунам ни. Пингвинъёслы укшась пиосмуртъёс чорыгаса уг пуко ни. Оштолэзьлэн кыкетћ љыныяз куазь гужем кадь кариськиз. Эсьма, шур дурысь американ бадяръёс но бадьёс ненег куаръёссэс поттыны дћсьтћллям. Татын, закодлэсь кќня ке вамышын гинэ, городын сярысь, омыр но чылкак мукет. Тћни ук, тылобурдоос но сое шќдо, лэся – турлы пумо куараосын шумпотон крезьгурзэс кисьто. Карын будэм Ондћ чирдэмзыя но, вылтуссыя но нимын вераны уг тоды та лулосъёсты. Ма, собере дунне вылын дас вить но љыны ар улытозяз, пияшлы таџе аспќртэм концертъёсты кылзыны ќз тупалля на кадь… Нош со чарланъёсыд ук, чарланъёсыд, чорыг понна вожмаськыса, дыр, сокем керњегъясько, ог-огенызы даллашо. – Эй, пацан, тебе чо, делать не х…? Чо ты тут шляешься? А ну, вали отсюда! Тут наша территория! – ымысьтыз сысконзэ кырсь чиньыосыныз кузь кысконъяз, шќтэм даллашиз кузь йырсиё, пеляз чиганъёслэн кадь кульчо бырттэм пияш. Андреен огъёзгес луоз со. Нош ассэ кыџе йќнтэм возе. Вылаз ик, кќшкемыт кылъёсын ораське. «Убью» шуыса кышкатъяське эшшо. Ачиз ке Ондћлэсь быдэс йырлы лапег но, чиедгес но ай. Ондћ уго чиед ке но, суйёсаз но пыдъёсаз быгытъёсыз – ого-го! Боксъя секцие ветлэмез юнме ќвќл, вылды.

– Мар ораськиськод? – дораз матэктэм пи пала мылпотытэк берытскиз Кудрявцев. – Мон уг ораськиськы. Мон тонэ алћсько. Татын милям тусовачконнимы, валад-а? – табереяз пыриськисьгес куараен валэктћз тодмотэм пи. – А тћ монэ но асьтэ пќлы басьтэ, – витьымтэ шорысь луиз, лэся, Ондћлэн верамез лек вырись пи понна. Солэн ымныраз юан пус пуксиз. Сопала, тапала утчаськыса бызьылћсь синъёсыз кымысаз тэтчизы. – Тон? Ми пќлы? – моганы кутскиз со. – Ей богу, шузи, лэся, тон. А баксъёсыд вань-а? – Кытысь луозы мынам долларъёсы? Тон ачид визьтэмгес, дыр, сыџе юанъёс сётъяськод бере, – Андрейлэн пунэме кылемез ќз поты, лэся. Кудрявцевлэсь юн быгытъёссэ синйылтэменыз яке мукет муген-а, жугиськыны шуыса, мыжыкъёссэ кырмем мурт Ондћ вќзы уката матэктћз но, сое йырысеныз пыдозяз мертаса, шыпытак юаз: – Травкаед но ќвќл-а? – Кыџе сыџе травка? Маке валантэм вераськиськод тон, друг, – акылес кутлэсь музэн шоналтћськиз Ондћ. – И ноку-ноку ќд веръялля на-а, мар-а? – тодмотэм пилы Андрейлэн валасьтэм луэмез уката паймымонгес йќтћз. – Мае ќй веръялля-а, шуиськод? – ог-огзэс валамтэысьтызы, та вераськон Кудрявцевлы маскара потыны кутскиз. – Ну, тон даёшь! – сысконзэ асфальт вылэ сялњыса шултћз кузь йырсиё пи. – В нашем возрасте вань пиос но нылъёс наркотикъёслэсь шќмзэс тодо ни, а тон, видимо, мурљолысь потэм – номыр уд тодћськы. Одно слово, лох! Та йќнтэм пияшез оломар супыльтэмез понна дышетоно ни-а, мар-а шуыса, Ондћ но саесъёссэ пужалляны ылам ни вал но, тренерезлэн алэмез пель сьќраз чузъяськиз: «Тћ приёмъёсты тодћськоды, нош мукетъёс – уг. Та быгатэмдэс огшоры улонын кутыны уг яра – тћ спортлэсь шќмзэ тодћсьтэм адямиез интыяз ик ваньмытыны быгатоды…» – Тон, друг, мар верамдэ вала, ява. Ато, огпол васькытћ ке, слабо не покажется, – выль тодмоез манер вераськыны ќдъяз Ондћ. – Нош наркотикъёсын милем вырыны уг яра. – Спортсмен-а, мар-а тон? – Андрейлэсь спорт дћськутсэ чакласа валатскиз ик, лэся, бакча сульдэр кадь дћсяськем пияш. – Бен, спортсмен, только али кутскись ай. Нош тон мар ужась адями? Та милям интымы шуид, нош эшъёсыд, иське, кытын? – керетонлэсь палэнскон сюрес вылэ султћз Ондћ. Та пияш солы пќрмостэм кучапи кадь луэменыз, вылды, жаль потыны кутскиз. – Кызьы тынад нимыд? – Сергей мон. Только эшъёсы Серая Шейка шуо. Соос монэ клиент утчаны ыстћзы, – Ондћен чылкак матысь адямиен сямен вераськыны ылаз пияш. – Понимаешь, огезлэн эшмылэн ломка кутскиз ни, нош вотянка (анаша – ред.) басьтыны коньдонмы ќвќл. Соос монэ татчы ыстћзы, шыпыт интыын кинлэсь ке коньдонзэ таланы шуыса. Нош мон, тон кадь Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

129

ик, кутскись гинэ: муртэ вќсь карыны уг пишмытћськы. Вань ке кќня ке манетэд, вай, пожалуйста. Ваня курадње: жаль. А так соос ваньзы умоесь пиос. Пал кыл но вератэк, Ондћ кисыезлэсь молнизэ усьтћз но сиськемез бере кылем уксёзэ Сергейлы мычиз. – Ой, тау, тон монэ сыџе выручил, – шумпотћз Сергей. Табере со чик но уг кельшы ни хиппилы. Ма, Ондћ азьын сэмберъяськонэз вылымтэ шуыса валаз, вылды. Огшоры пияш, быдэ вуымтэ но ульча вылэ лэзиськем маке. – Да ладно, эн шугъяськы. Нош малы ай тон ульча пинал луид? – выль тодмоез азьын ассэ арлыдо мурт кадь возьыны шќтаз Ондћ. – А мыным нокытын улыны. Буби ноку но ќй вал. То есть, со вал, дыр. Сотэк мон кызьы вордскысал? Но мон сое ќй адњылы. Малпасько, муми ачиз но уг тоды, кинлэсь со монэ вайиз. Пиосмуртъёс со доры али но табунэн ветло. Кыско, юо, даллашо, жугисько – монэн йырин-а кинлы ке? Чидай, чидай, соослы лосьёнъёс нуллыса, собере сялњи. Школае ветлэмысь дугдћ. Дорысьтым пегзћ. Вот и … – Сергейлэн синпумъёсыз котмизы. – А-а, мар кулэтэмез сярысь супыльтонэз. А тон ничего пияш, кельшид мыным. Ойдо сьќрам – ми пќлын мќзмыт уз луы. Пичи но пумитъяськытэк, Ондћ выль тодмоез сьќры вамыштћз. Пляж вќзтћ ортчыса, соос меџ яре љутскизы но пужымо тэле пыризы. Љоген Ондћлэн ныраз џын зын шќдћськиз. – Таџе кќс куазен кин тылскыны дћсьтэм? – шара паймиз со. – А – со мынам друганъёс дыдык пыжо. Сием потэ ведь, – янгышам тусо вазиз Сергей. – Асьмеос вуим. Тылскем котыре ог дасо кузя быдэ вуымтэос пуксиллям. Куд-огез корт ньќр вылын, зэмзэ ик, «шашлык» пыжо. Ваньзылэн сямен ымъёсазы тамак. Кин сисьмем лћял вылын, кин уродос ящик вылын пуке. Огез гинэ пырак кезьыт музъем вылэ выдыса козћнъяське. Палэнысен учкыса ик валамон: пияшлы туж вќсь. Сергей соку ик њепысьтыз шприц но лыктыкузы аптекаысь басьтэм кыџе ке эмъюм поттћз. Пукисьёс пќлын огыр-бугыр луиз. Утыр вуэн њенелик но сюриз. Сурет дась луэм бере пияшъёс ог-огзылы одћг шприцысь укол лэсьтыны дыртћзы. Огшап ортчыса, та дырозь лек тусо пияшъёс шулдырмизы. Музъем вылын кыллисез но љутскиз. Сергей доры лыктыса, сое њыгыртћз но, нылмуртэ сямен, ымдураз зол-зол чупаз: – Век не забуду, кралечка, такем њеч лэсьтэмдэ. Табере мон тонэ сизьыметћ инбамозь вуттымон ярато… – гольтрес серектыса, пияш Сергейлэн берпалаз чабкиз. Вќсь карымон ќз, вешаса-нуныяса кадь. Собере гинэ ваньзы адњизы, лэся, пќлазы мурт вань шуыса. – Андрей асьмемын эшъяськыны турттэ, корешъёс, – выль тодмоеныз эшъёссэ тодматыны дыртћз Сергей. – Только со кайф шуонэз уг тоды на. Пиос паймыса учкизы Ондћ шоры. Нош одћгез, Сергейлэн выллем кузь, тќдьы йырсизэ резинкаен

130

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

керттэм пияш, Кудрявцев доры матэктыса, сое пыртћз сћсъямон учкиз: – Ничего, дело наживное. – Собере суй быгытъёссэс кырмиз но малы ке тупыттэм шумпотыса ватсаз: – Монэ Настюха нимало. Тон мынам луод. Не тушуйся: ми тоже нырысьсэ тон кадесь ик вал. Табере дышимы котьмалы, так ведь, Серая Шейка? – пал синмыныз со Сергейлы кырмыштћз но эшъёсызлы «во!» шуыса, пќлызэ возьматћз. Эшшо кќня ке дыр ортчыса, пиос малы ке паренпарен кариськыса ышылћзы. Тылскем дуре Ондћ но ассэ Настюха шуыса нимась пи гинэ кылизы. Настюха Ондћ котырын эрки писэй выллем позыръяське: я йырзэ пилэн алвылаз понэ, я суй бордаз зыраське… – Кытчы соос ваньзы ышизы? – пумтэм абдраса но Настюхаез бордысьтыз каллен донгыны турттыса юаз Ондћ. – Бери от жизни всё, валад-а? Тон сое уд валаськы на кадь. Но ничего, ачим дышето, – озьы шуыса, Настюха Ондћлэсь кук виссэ маялляны шќтаз. Пумен пилэсь штан шырыпсэ утча… – Тон мар, огпалмид-а? – Ондћ пукон интыысьтыз тэтчемзэ но ќз вала. Со дор палаз лобатыны медэ ни вал. Шуак тодаз лыктћз, атаез гастрольын, патераз нокин ќвќл шуыса. Сюлэмзэ нош ик вќсь чепыльтћз. Ондћ соку Настюхалэсь тэльмырись куаразэ кылћз: – Мон тыныд пичи но уг яраськы-а? – Малы? Огшоры пияш но пияш. Асьмеос нырысьсэ адњиськиськомы ук, – Ондћ мукет номыр вераны ќз тоды ни. Нош Настюха синкылиен бќрдыны ылаз: – Ќвќл, тон ќд вала. Мынам пи луэме уг поты, монэ ваньмыз ныл интыын адњо, – ачиз, чын нылъёс музэн, нырулзэ, синъёссэ зыра. Ма карыны чылкак абдрам Ондћлы юрттэт тэль палась лыктћсь Ваняен Сергейлэсь вуиз. – Ќз пќрмы-а, Настюха? Ну, тон не горюй. Яратон соку ик уг лыкты… Пиослэн синъёссы шумпотонэн чиляло, ымныръёссы валантэм тылын љуало. Љоген куакъёс сьќрысь мукетъёсыз но пиос адњиськизы. Таосыз но шудбурен пачылало, кожалод. «Вот сюриськиз ке сюриськиз! Таосыд бен гомикъёс ќвќл-тэ? – мае ке сое валаны ќдъяз кадь Ондћ. Витьымтэ шорысь таџе йќспќртэм пиос пќлы шедемез солы осконтэм, со вакытэ ик паймымон но гочатћсь потыны кутскиз. – Вождэ эн потты, Настюха, – али но синкылиоссэ но зырымзэ џушылћсь Настюхаез буйгатон вылысь, сое пельпумтћз њыгыртћз. Соиз музон пиос шоры, синкыли пыр ке но, мак сяська кадь пальпотћз… *** Тодмотэм карын Зиналы улон инты ласянь но, уж ласянь но капчи ќй йќтысал, Сенька џужмуртэз ке ќй юрттысал. Сенька џужмуртэз, со ик киросатаез, Зинаез аслаз куинь висъетъем улоннияз шумпотыса пумитаз. Вылаз ик, Драмая театрысь тодмоосыз пыр уже интыяз. Уката ик удалтћз Машалы: солэн выль

школаяз урам вамен выжонэз гинэ вань. Бускель квартираысь Аняен соос табере одћг парта сьќрын пуко. – Выль эшъёсыдлы дышид-а ини, нылы? – диван вылын телевизор учкыса пукись Машалэсь суд йырсизэ маялтћз Сенька џужмурт. – Бен, песятай, ваньмыз умой. Только… папаен Ондћ милемын џош улысалзы ке, эшшо но њеч луысал, – нылаш керпотыса учкиз мукетаз висъетэ пырон ќс пала. Отын Марина Ивановнаен мамаез маке сярысь каллен кенешо. – Ничо, ничо, нылы, улонын оломар но луылэ. Милициын ужатозям, мон котькыџе учыръёсты адњылћ, – Сенька џужмурт мур лулњиз. Солы но уг кельшы сузэрезлэн нылызлэн картэныз люкиськемез. Уката ик соин сэрен пияш мумизтэк кылемын шуыса. Нош мурт кусыпъёсы пыриськемез уг поты. Ачиз но уго кыкетћзэ кышнояськемын. Нырысетћ кышноезлэн милиционерен улэмез ќз поты. Ярам, Марина сое валаз – ужзэ но ќз тэрга, картэзлэсь пизэ но аслыз кариз. Табере Пашазы Павел Семёнович луэмын. Пизылэн аслаз семьяез, фирмаен кивалтэ. Одћг городын улыса вылысь, вордскем дораз толэзяз огпол я кык пол сяна пыраны дыр уг шедьты… Пенсие потэм муртъёслы Зинаен Машалэн соосын џош улэмзы шумпотон гинэ: соос выльысь улонын кинлы ке но кулэесь, соос но кинлы ке пайда вайыны быгато. Зэм, яратоно кироснылыз картэныз но пиеныз ќй люкиськысал ке, уката њечгес луысал вылэм. Но… – А вот Ондћ милесьтым пичи но уг мќзмы, лэся. Мон солы вить гожтэт лэзи ни, нош агай мыным одћг но ќз, – Машалэн ымнырыз кунэрскиз. Тае синйылтыса, Сенька џужмурт вераськонэз мукет ќре выжтыны дыртћз: – Гужем каникул дыръяд ма карыны малпаськод, нылы? – Мама отпуске потћз ке, деревняе песяй доры бертом. Быдэс ар ќй адњылы ни ук мон сое. Отличница луэме понна, ой, шумпотоз ук! – ныллэн кайгыронэз џук лысву музэн тќлњиз, лэся… *** – Зина, тон ќд жадьы на-а? Бертэмед дырысь ведь весь маке гожъяськиськод. Таџе чебер куазен Машаен џош узылы коть ветлэ вал. Покчивуко гурезьын, пе, горд-горд узыез, борыез но, – мемиезлэсь акыльтымон вуџыртэмзэ чидатэк, Зина коркась потћз. Пьесаез но уго пумаз вуттэмын ини кадь, табере режиссёрен кенешоно на. «Отпуске йылпумъяськытозь, Иже ветлоно луоз», – киоссэ выллань карыса назьыльскиз егит кышномурт. Машаез со ульчаысь но, азбарысь но ќз адњы. «Эшъёсыныз кытћ ке ветлэ, дыр. Ярам, мон огнам но уг йыромы, вылды», – пичигес пластмасс ведра кутыса, Зина гурт кузя вамыштћз. Покчивуко гурезьын, зэм ик, узы-борыез омыртымон. Посудаезлэсь кытћ-мартћ тырмемзэ ќз ик шќдылы кышномурт. «Пеймыт вышкыяз» но тырмыт бичамез бере йырез поромытћсь турын пќлы уськытскиз. Пичи дырысеныз яратэ со тазьы, гаџолћн

выдыса, инбаме учкыны. Тќдьыалэс пилемъёс олокытчы дырто. Ваньзы соос пќртэмесь: я гондырлы укшало, я тылыослы, я адями тусбуйлы… «Суреданы пишмытысал ке, тае мон одно суредасал», – капчи лулњиз Зина. Со вискын кышномуртлэн пель сьќраз вож нунылэн бќрдэмез кылћськиз. «Ма, татчы кытысь вож нуны вуоз?» – паймиз со. Нош нунылэн бќрдэмез Зиналы туж тодмо йќтэ. Куара матынгес но матынгес кылћське. Нылкышно пуксиз. Котыр утчаськиз – одћг лул но уг адњиськы. Выльысь выдћз. Бќрдэм куара нош ик пелез урмытэ. «Ма, ма таџе ишан та? Музъем улысь кылћське, лэся, бќрдэм куара. Вылаз ик, сокем укша та куара пиелэн нонэмез потыку бќрдэмезлы… Ма, солы табере дас вить, љоген дас куатез тырмоз. Таки веть ответэз ќз вуы. Ну, характе-ер!» Соку Зина выльысь љожомонэн, курадњонэн, вќсь луонэн тырмем пинал куараез кылћз. Таяз учыре куара кыџе ке юрттэт возьма кадь, потћз кышномуртлы: «Ма-а-ма-а! Уть монэ! Ой, кышкасько-о-о!» Оло, писпуос сьќрысен нокинэ но уг адњы кожаса, Зина ведразэ кутћз но шерос пужымъёс, кызъёс но кќня ке пипуос пќлтћ утчаськыны малпаз. Кин тодэ, оло, кыџе ке кышномурт узыяны-борыяны лыктћз, собере емыш бичанъяз палэнскиз, нош изись пиналэз сайказ но табере йыромиз? Нош Зиналэн тыршемез юнме луиз. Одћг лул но пумитаз ќз сюры. Ма, со валамон: вань гуртоос, чипыен-куреген шуэм кадь, турын дасянын. Зина выллем ужтэмъёс гинэ тазьы њудыса ветло. Пужымъёс пќлтћ мыныкуз, нылкышнолэн пыд азяз кускыли усиз. Со йырзэ љутћз но вай вылысен вай вылэ тэтчась коньыез синйылтћз. «А-а, тон-а, ма, со, пуась? Оло, тон ик пинал выллем кесяськид?» – пальпотћз Опарина. Коньы, солы пумит луэмзэ возьматыса сямен, быжыныз шонтћз но мукетаз писпуэ тэтчиз. Зина но со сьќры калъяськиз. Нош лобась шќртчиез уёд шат? Коньыез син улысьтыз ыштэмлы йыркуръяськыса кадь, кышномурт писпуос сайкысь кыралэ потћз. Татћ гурезь бамаллэн тужгес меџ азьыз вылэм. Та интыез нюрошуръёс Покчивуко йыразь нимало. Меџ ярысен ки вылын кадь адњиське Сьќд тымет. Вашкала-вашкала вакытъёсы со тымет вылын пичигес вуко вылэм. Соин ик куддыръя тыметэз но, гурезез но гуртоос Покчивуко шуыло. Татысен, Покчивуко йыразьысен, тыметлэн шунды шорын вогыръяськыса визыламез туж чебер йќтэ. Али ик гурезьысь бызьыса, васькы но шунды азьын нясь-нясь луэм вуэ зымы вал кадь. Но со пичи ќвќл ни ук њазегъёсын, џќжъёсын огазьын уяны. Џапак тылобурдоос ик тыметэз пожало. Огсыр бызись ќрез вадестћ гинэ ву чылкытгес. Нош отћ кезьытгес потэ, лэся, бурдоослы – матэктыны уггес дћсьто. Оло нош, ќрлэн йќспќртэм кужымез малы ке кышкатэ соосты? Зина пичи дыръяз ачиз но со ќре ќжыт гинэ ќз выйы. Уян сяменыз, ќр вадьсы вуиз но – ыш! Нош берен берытскыны эшъёсызлэсь возьдаськиз: эшшо кышкась шуозы. Со уго пырак выж дорозь уяны эчешиз. Ассэ вормыса, нылаш выж пала уяны ылаз. Мугорзэ кузьылиос чепылляло кадь, выж улысь гудњеме вулэн усемез но пумен шимесгес кылћське. «А-а-а!» Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

131

– ву шаугетэмысь, золгес черетскиз на нылаш но, син азяз пеймыт луиз. Џап со вие џыпет вылтћ Лёгор дядяй мыныны ќй учырасал ке, ќйтќд, мар луысал соку Зина-корзинаен… Аслаз тодэ ваёнъёсыз пумысен мќзмытак пальпотћз Опарина. Со вие нылкышнолэн пель сьќраз нош ик пиезлэн кадь куара чузъяськиз: «Ма-ама!» Таяз учыре бќрдэм тымет паласен кылћське. Емышен ведразэ пальккантэм вылысь, кышномурт луэмезъя каллен васькиз гурезь бамалэтћ. Нялмыт азе вуэмез бере, шокчонзэ воштыса, огдырлы дугдћз, котыр утчаськиз. Тыметлэсь ог вить-куать сю метрын сылћсь парсь гид палась лыктћсь адямиез адњыса, сюлэмыз кќнялы ке буйгаз. Уг пќртмаськы ке, со пиосмурт но бќрдэмез кылыны кулэ ук… – Ќй, нокыџе бќрдэм куараосты ќй кылы, – выжез ортчыса, солэн пумитаз лыктћсь Зина шоры огпалмем мурт шоры кадь учкиз ог кызь аресъем пи (Зина сое ќз тодма: троссэ егит гуртооссэ со кин шуыны уг тоды ни). Егит пи џыпетэз ортчем но выж вылэ чылкак огназ кылем бере кышномуртлэн мугорыз юзыр-кезьыр луиз. Уката ик солэн тодаз лыктћз институтэ мынэмезлэсь азьло та интыысен ик ишанэн пумиськемез. Пыд улзэ но шќдытэк, Опарина тодмотэм пи сьќры уйиськиз… *** Дмитрий Кудрявцев чылкак ыштћськиз, шуыны луоз. Режиссёрзы олокќня пол ини дано артистлэн кќтвеськантэм шудэмезлы паймемзэ пусйылћз. Тани туннэ но Леонид Григорьевич пќсекъятэк ќз чида: – Дима, тон татын шумпотыны кулэ, понимаешь, шум-по-ты-ны! А тон мае мыным возьматћськод? Тон ведь сиё-дано артист, а шудћськод… будто какой-то школяр, едрить-кудрить! – Мон тћлесьтыд звание ќй куры, так что со нимын монэ эн пыкылэ! – Дмитрийлэн но вожез пќсьтћз. Леонид Григорьевич пумитаз йырыныз гинэ шоназ на. – Туннэлы окмоз, ато нерваосмы ваньмылэн никудышноесь ни, – шуыса режиссёр репетициос ортчытъян залысь потћз. Артистъёс соку ик асьсэ супыльтонъёссэс мытћзы. Дмитрий доры, лобыса кадь, Зоя Щуклина вуиз: – Димуля, мынам выключателе уг ужа. Лыкты вал туннэ, пожалуйста. Њеч лэсьтэмдэ улытозям уг вунэты, – Зоялэн куараез пыриськись кучапилэн нискетэмезлы укша. – Уг ваньмиськы мон туннэ. Пиелэн классэн кивалтћсез малы ке ќтем, ныр улаз гинэ нукыртћз Дмитрий. Ачиз нылкышно шоры синъёссэ ик ќз љутъя. – Да солэн, Зоечка, пиосмурт аппаратэз уг ужа ни, сё, тю-тю. Лучше тон монэ ќть, – гольтрес серектћз горд йырсиё, лапег мугоро Чирков Ваня. Мукет дыръя таџе мыскыллямез Дмитрий ќй чидасал, дыр. Нош туннэ, номыр луымтэ кадь, нокин шоры учкытэк, театрысь потћз… – Дмитрий Петрович, кышноеныды люкиськемды бере Андрюша тодмантэм воштћськиз. Урокъёсы

132

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

но куддыръя уг ветлы. Эшъёсыныз но ассэ керњег возе. Оло, тћ валэктоды, маин герњаськемын со? – атаймуртлэн синъёсаз меџак учкыса вераське Софья Львовна. Арлыдо кышномуртлы ачиз но лек кыл меџкытытэк, ќжыт гинэ чидатскиз Кудрявцев. Урод мылкыдзэ шараянтэм вылысь, воргорон йырзэ ошиз, пиньёссэ зол куртчиз. Дышетћсьлэсь верамзэ куспетћ ќз карылы со. Нош люкиськыкузы оскытћз, пиеныз рос-прос кенешоз, ваньзэ тодоз, юрттэт кулэ луиз ке, одно ик Софья Львовналы вазиськоз шуыса. Нош ас понназ лушкемен малпаз: «Варгас њазег, аслэсьтым берпуметћ осконме но утеме уг пишмы, лэся, эшшо ке дышетћсь вылэ йыркуръяськисько. Со ведь мынам сюлмаськымтэе пумысь алћз гинэ…» Пиосмурт дораз туж секыт мылкыдын бертћз. Пиез вуымтэ на. «Неужто секцияз такема љега?» – паймиз атай но љыт понна сиён пќраны басьтћськиз. Сиёнэз но бен со пормагес ини: сиськонниысь басьтэм котлетсэ пќсятћз, геркулеслэсь љук нерге пќрмытћз. Огназ йыраз воргорон сиён дасянэн ќй вырысал, дыр. Нош пияшлэн џапак сиськон вакытэз – будэ, юнма, трос кужым кулэ али солы. Уката ик дышетскон ар йылпумъяськон азьын. Нуназе Ондћ школаысь столовойын сиське. Нош секциысь потыса, матысь кафеын ма но со куртче, лэся. Нош љыт… «Мумиз бордамы луысал ке, номыр сыџе-таџе сюлмаськонъёс ќй луысалзы», – ќпкелиз шуге-леке усем воргорон… Љыт понна олокќня ползэ шунтћз ни Дмитрий гусъяськонзэ. Ульчаын но чылкак пеймыт луиз – Ондћ ќз вуы. «Неужто тренировказы такема кыстћське?» – абдраса Кудрявцев азбаре потћз. Спортшкола дорозь вуыса, солэсь сюлэмзэ шымырскытћзы пеймыт но кќшкемыт укноос. «Иське, пие кытћ ке эшъёсыныз юмша, дыр», – ассэ ачиз буйгатыны тыршиз атай. Тамаксэ кенжытыса, Дмитрий Петрович каллен гинэ вамыштћз дор палаз. Подъездзы азе вуыса, аслаз патераз пырыны ќз дырты. Пырон дорысь њус вылэ пуксиз но тамаксэ пушказ кыскиз. Кема возьмаськоно луиз Дмитрий Петровичлы. Кар вадьсы уйшор лопырскем бере гинэ аслэсьтыз пизэ адњиз. – А-а, пап, привет! Асьмелэн мужское братство, озьы-а? Тон ке беромиськод, мон тонэ витисько, нош мон ке, тани тон пурккетыса пукиськод. И вопще, пап, пиосъёс со не то, что кышномуртъёс… Ондћ эшшо маке супыльтћз на, но атаез пизэ, донгаса сямен, подъезд пасе донгиз. Пиезлэсь кудњемзэ валаз ке но, бадњымез Кудрявцев вераськонэз џуказелы кельтоно кариськиз. Усыкмем йыро адямиен даллашыса, маке њечсэ поттод шат? Улоннизылэн ќсэтћз пыремзы бере ик Ондћ ялћз: – Мынам али котьмарлэсь зол кќлэме потэ, – ныр улаз кыџе ке тодмотэм гурез нёръяса, пияш аслаз висъетаз гылњиз. Нош џуказеяз Дмитрий Петровичлы пиеныз йырин ќйлась. Театрысьтызы огез артистсы витьымтэ шорысь кулэм – вань пиосмуртъёсын џош Кудрявцевлы но эшсэс берпуметћ сюресаз келянэн герњаськем ужпумъёсын бергано-бызьылоно луиз.

*** Ондћ бер сайказ. Йырыз жон! каре. Быдэс мугорыз тышкамын кадь. «Уг, школае туннэ уг мыны. Так и так дышетскон арлэн берпуметћ нуналыз», – ас понназ малпаське быдэ вуымтэ пияш. Вылысьтыз шобретсэ палэнтыса султыны медэ ни вал – йырыз поромемен, выльысь валес вылаз уськытскиз. «Вот тебе кайф, – оло ассэ, оло кинэ ке тышкаськиз пичиез Кудрявцев. – Та нырысетћез но берпуметћез мед луоз!» Ма, толон Ондћ со вотянка шуонзэс ымаз но ќй понысал, дыр, Папуасэн Верзила кужмысь ќй карысалзы ке. Иське, пе, тынад милесьтым пќртэмгес луэмед потэ – ми, пе, таџезэ ум чидаське… Нош йырыз берганы, вань дунне чебер потыны кутскем бере, со ачиз но ќз вала котыраз мынчыръяськись Надюхаен гольык кариськемзэс. Номыр уд шуы: Надюха Ондћез лычсузьымоназ яратћз кадь. Зэм, ачиз пияш ортчем суредъёсты тодаз вайыны умой-умой уг быгаты ни – йырыз сокем усыкмемын вылэм, дыр. Пияшлы малы ке но возьыт потыны ќдъяз. Та мылкыдзэ вормон понна, вылды, шара вазиз: – А веть тодмо адямиос пќлын но гомосексуалистъёс ќжыт ќвќл, шуо. Со Филяез ик басьтоно ке… Ондћлэсь ассэ буйгатон но шонере поттыны мугъёс утчанзэ куспетћ кариз ќс вадьсысь чингыли: «Дзинь-дзинь! Усьтэ љоггес!» Пияш каллен гинэ пуксиз, собере султћз но трусик коже ќс пала вамыштћз. «Глазокетћ» ќс сьќрын сылћсь Сергеез адњыса, усьтонзэ палэнэ сэрпалтћз. Серая Шейка мышкысь Верзилаен Папуасэз адњыса, со нырысь куалектћз: малы соос татчы лыктћллям? Нош Сергей, тодмоезлэсь кышкамзэ валаса сямен, валэктыны сюлмаськиз: – Ми тынэсьтыд бибыдэ (уксёдэ – ред.) пунэманы пырим вал. Ачид валаськод: кобыламес нечем запрячь (шприцез наркотикен номырин тырмытыны – ред.). Нош висёнэз маин ке ик надо залечить… – Пыриськись коџышпилэн выллем выремез Верзилалы ќз кельшы, вылды – Сергеез палэнтыса, Ондћен ваче мќля кариськиз: – Так вот, вай милем кќня ке бибыдэ, и ми татысь тќлњом. – Мынам коньдонэ ќвќл, – ог вамышлы берлань чигназ Ондћ. – Ну и х… с тобой! Соку тћни видиктэ басьтом, – сэрегысь пичи љќк вылын сылћсь телевизорен видеомагнитофон пала вамыштћз губырес љужыт мугоро Папуас. – Тон мар?! Визьтэммид-а?! – Ондћ, чылкак абдраса, Папуасэз суйтћз кырмиз. – Ай-ай-ай! – вќсь луэмезлы чидатэк, Папуас визьтэм мурт кадь черетскиз. – Цыц! – шиетћз Верзила. – Шмакодявкаос! Ветлы тћледын на дело – соку ик вузалоды! – Папуасэн Серая Шейкаез ќс доры донгыса, со ачиз телевизорен видик пала вамыштћз. Ондћ югдурез али гинэ валаз кадь. Пружина кадь золтћськиз но шырмачлы оген васькытћз. Верзила соку ик кусћнь куасалтћськиз. Кќтсэ огшап кутыса

улэмез бере, пырак ќс доры чигнам юлтошъёсызлы куаретћз: – Ма учкиськоды?! Кутэ, џыжалэ сое! Верзилалэсь косэмзэ Серая Шейка ќз ик кылы, кожалод – борддор пушкы пырыны быгатысал ке, отчы ватскысал, дыр, кќшкемыт адњонэзлэсь. Пилэн ымныраз одћг шапык вирез но кыльымтэ ни, лэся. Нош Папуас эшезлэсь косэмзэ гинэ возьмаса улэм, вылды – гольык Ондћлэн едћняз џыжыны вуттћз ини. Табереяз пияш куасалтћськиз. Верзилаен Папуас со вылэ урмыса омыртћськизы: џыжало, мыжгало… Њигартэк кылем Ондћ выж вылэ ньыльпыдъяськиз. – Вот озьы! Кемалась тазьы кулэ вал ини, – шумпотћз Папуас. Нош Верзила эшсэ дугдытћз: – Сыл ай, товарез нуыса вуом. Нырысь сое опустим… – йырсазьзэ ыштон калэ вуэм Ондћлэсь йырсизэ кырмыса, пилэн ымдураз штан гыркысьтыз поттэм арберизэ вуттћз. Эшезлэсь адњем карыса, Папуас но кылиськыны шќтаз. Таиз ньыльпыдъяськем Ондћлэн бераз султћз… – У-у, падла, эшшо веть куртчылћське! – Верзила кузь кукъёсыныз Ондћлэн мугораз, ымныраз – кытћяз шедем џыжаны ылаз. Вќсьлы но ултћямлы чидатэк, Ондћ выж вылэ кысмыляк усиз. Со ќз адњы ни, кызьы Серая Шейка, тќдьы бќз кадь луыса, ќс сьќры пегњиз, нош Верзила, аслаз штанысьтыз езэ басьтыса, номыре валасьтэм но шќдылћсьтэм Ондћез кыџесаз… *** Шимес ивор Зина доры быдэс толэзен љыныен ортчыса гинэ вуиз. Угось џужмуртэз но Марина кенакез соос гуртэ кошкем берегес ик сад-бакчаязы улыны кариськиллям. Дмитрийлэсь телеграммазэ Санька џужмуртлы бускельзы пќсьтолэзьлэн кутсконаз гинэ сётэм. Собере Зиналы пиезлэн, нош сузэрезлы нунокезлэн быремез сярысь кызьы умойгес, кышномуртъёсты пыд вылысьтызы погыртонтэм ивортыны амал утчаса улэм. Со куспын Дмитрий Ижын Ондћзылэсь ньыльдон уйзэ ортчытыса но вуттэм ини. Нош кышноезлэн мумизлы ивор сётон сярысь малпан Дмитрий Петровичлэн тодаз но ќз лыкты. Вармуминыз кусыпъёссы угось Зинаен кузпалъяськемзылэн нырысетћ нуналысеныз ик ќз тупалэ. Ма, собере кышноез нылыныз гуртын уло шуыса, ќз ик малпа пиосмурт. Вылаз ик, пизылэн кќшкемыт эзелен витьымтэ шорысь пумиськемез аслыз но воргоронлы туж бадњым шуккет луиз – уката золгес ыштћськиз. Ондћез ватон-келян ужъёсты ас вылазы басьтћзы Кудрявцевлэн џош ужась эшъёсыз. Пияш угось артистъёслэн син азязы будћз, шуыны луоз… – Тон, Зиночка, сокем эн чигтћськы ни: ма карод на табере, озьы луиз бере. Улэпъёслы улыны кулэ. – Артистъёсмы уже сћзьыл потћзы ке, та пьесадэ пуктон борды кутском, – Леонид Григорьевич Зинаез лћятон кылъёс утча, но уг шедьты. – Ачим мон виноват, Леонид Григорьевич, – Опариналэн синкылиоссэ кутэмез нош ик ќйлась. – Отпуске потэме бере ик Иже лыктыны кулэ вал мыУдмурт ПЕН-клублэн альманахез

133

ным, нош мон йќнъяськи: соос, пќй, гожтэт но уг лэзё бере, ќжыт мед валалозы, ма со мумытэк но кузпалтэк улон. Ма, йќнъяськон гинэ шат? Вормытъяськыны ќдъяй. Йыры уката ик кур луиз, Андрюшамы монэн кошкыны пумит луэмысь. Кожай: огдырлы люкиськиськом, нош луиз – пыраклы… – Кышномурт сумкаысьтыз кыкетћзэ ныркышетсэ поттћз. Собере пукон вылысь секытэн султћз но, «вождэс эн вае» шуыса, режиссёрлэн висъетысьтыз потћз. Фойеысен со витьымтэ шорысь џош дышетскем но одћг бќлетын (комнатаын – ред.) улэм эшеныз, Щуклина Зояен, ваче ымныр пумиськиз. Кышномуртъёс огшап кыксы но чал-чал, ог-огзэс йырысенызы пыдозязы чаклазы. Зоялэн дћсьтонэз бадњымгес вылэм, лэся – гуньдылыса-могњылыса вазиз: – Пиед бырем пумысен куректэмме верасько. Собере… Зинћ, тон… мыным сокем эн йыркуръяськы. Егит дырысеным яратэмме вунэтэме уг луы. Нош Дима… Дима тонэ гинэ яратэ. Сое мон валесын џош луыкум но шќдылћ… Тыныд воже потэмен, мар дауртэмме ќй валалля. Кќня пол вожъяськыса учкылћ Андрюшады шоры: сокем шузи ќй луысал но кылдэм нуныме ќй куштысал ке, со веть али быдэ вуэмын луысал ни. Нош мон мурт визьмын улоно кожай, табере тани чолак огнам… Ярам, тынад, Зинћ, нылыд будэ. Нош монэ пересьмем дыръям кин учкоз, кин нянь, ву сётоз?.. Ой, вождэ эн вай, эше, – синкылиоссэ кутыны вормытэк, Зоя Зиналэн чыртыяз ошиськиз. Тазьы луонзэ нокызьы уг возьма вал Зина, соин ик, ма карыны валатэк, Зоялэсь горд йырсизэ, пельпумъёссэ маялляны шќтаз. Огшап њыгырскыса но синвуаськыса сылэмзы бере, кышномуртъёс пальпотыса учкизы ог-огзы шоры. Табереяз ини Зина юаз: – Тон вал-а Ондћмес келянын? Пиме зол-а курадњытћллям со изьверъёс? – Ой, Зинћ, эн юалляськы. Тодам вайисько ке, сюлмы путыны медэ. Вот веть-а: кин меда вордэ со кык пыдо сьќсьёсты? – Дмитрий шуиз: виисьёсты кутћллям ини… – О-о, џуказеяз ик кырмиллям. Телевизордэс вузаны турттыкузы шедьтћллям шакшыосты. Куинь кузя вылћллям, лэся, йырвандћсьёс. Огез соку ик ваньзэ следовательлы кисьтэм: мон, пе, ќй тодылы, соос Андреез виыны малпало шуыса. Озьы-а, тазьы-а, но суд азьын ваньзы янгыш. Ма, закон азьын гинэ шат? Соос нырысь ик Инмар азьын янгыш. Мон веть, Зинћ, Ондћдэс ватэммы дырысен ялан черке ветлћсько. Ќйтќд, быгатоз-а Инмар мынэсьтым сьќлыкъёсме чылкытатыны? – Зоя ныркышетсэ нош ик синпумъёсаз вуттћз. Зина, эшсэ но бусёнозэ тодманы турттыса, Щуклинаез синъёсыныз мертаз: уг алдаськы, уг шуды кадь. Ма, сьќлыктэм муртъёс дунне вылын ќвќл. Зина ачиз но сьќлыко… «Озьы. Џапак тазьы нимало мон вуоно пьесаме – «Сьќлыкоос». Шудо но шудтэм, янгышо но янгыштэм нылкышноослэн улонысьтызы кќня ке суредъёс возьматэмын луозы отын…»

134

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

*** Дмитрий Кудрявцевлэн Удмурт театрысь кошкемез куд-огезлы паймымон но осконтэм потћз, лэся. Телевидениын аслэсьтыз программазэ, пе, кылдытэм. Зэм, учкисьёс солэн веранъёсыныз шуркынмон толэзьысен гинэ тодматскыны быгатћзы. Нош соос учкисьлэсь сюлэмзэ малы ке ќз вырњытэ… Ужын сямен ик, семьяен улоназ но номыр шумпотымонэз ќвќл бере, оло Ижысьтыз ик кытчы ке чальтчоно ни-а шуыса малпалля со куддыр. Зинаен нылыз но, одћг городын улыса вылысь, со доры уг берытско. – Я, малы, вера ук, Зина, малы? – кќняетћзэ вуиз ини пиосмурт кышноезлэн но нылызлэн огъяулонниысь бќлетазы. – Уг быгатћськы, валаськод-а, Дима, уг быгатћськы мон берытскыны отчы, кытын мон туж шудо вал, нош собере… отын виизы мусо пиме. Отын, Дима, мынам но виры кисьтћськемын ук, – нош но нош картэзлы валэктэ кышномурт. Чылкак дэймыса но кытчы пырон инты шедьтытэк, Кудрявцев куинь бќлето улоннизэс городлэн мукет палаз воштоно кариськиз. Зинаен Маша но талы ќз пумитъяське. Нош Выль ар азьын семья выльысь огазеяськиз, шуыны луоз. Палэнысен учкыса, бен озьы ик малпаны луысал: одћг липет улэ каръяськемын бере, огазьын уло. Нош матысен?.. Бен, Зиналэн таяз улонниязы аслаз бќлетэз, эсьма, ќсэзлэн усьтонэз но кисыяз ветлэ. Дмитрийлэн огъя ќссылэсь гинэ усьтонэз вань ке но, Зина со доры уг пыра. Маша гинэ соос вискын: я анаез доры йыгаське, я атаезлы уроксэ валэктыны курыса ваземъяське. Ќйтќд, соос тазьы кема меда улысалзы, огаз љытэ Машазы чиптэм-чаптэм ќй ышысал ке. Урокъёс бере школаысь потэм, нош собере кытчы ке кариськем – нокин адњылымтэ ни. Вань тодмооссылы, милицие, МЧС-э, больницаосы жингыръяса жадемзы бере кузпалъёс, нылзылэн диван вылаз пуксьыса, ог-огзы борды љиптћськизы. «Тон мынам, нош мон тынад гинэ, валаськод-а, мусое?» – оло шыпыртћз, оло кырњаз Кудрявцев, кышноезлэсь пурысьтаны кутскем йырсиоссэ маялтыса. – Нош нылмы? – Зина картэзлэсь киоссэ шуак палэнтћз. – Мон шќдћсько: соин номыр ќз луы, – Дмитрий малпаськись тусо луиз. Огшап чалмыт пукемез бере каллен гинэ азьланьтћз: – Оло нош, солы асьмелэн чималиен шудэммы акыльтћз, Зинуша?

Роман Эсс Родился в 1961 году на Дону. Жил в Москве и Калининграде. Член лито АРС при Казанском университете и лито “НОВОЕ ИСКУССТВО”. Сетератор. Шортлистер литсайта “Точка зрения”. Публиковался в газете Союза писателей России “День литературы”, журналах “Идель”, “Луч”, “Россияне” и др. Член Европейского клуба поэтов. В Удмуртии – с 1990 года. Камбарский район. ПОЭТ Весь шар земной в твое владенье И мысли царственный полет, Поэт, всевидец провиденья, Тебе предвечность отдает. Пока все тленное дерзанье, До неизбежности конца Влечет Забота и Познанье Для пирамиды мертвеца. И приглядись: здесь юн и старец В ярме и гнете, и в цепях, Недолгий Сна царей скиталец, Влачит в песке Нужду и Страх. Проклятье, Ужас и Заботы Живых здесь гонят мертвецов Вождей, рабов, жрецов народы В носу веревкой за кольцо. Древнее Ура и Мегиддо, Поэт, ты юноша живой, Один стоишь вне Пирамиды Царя с кошачьей головой. Десятикрылое Безверье, Унынье, Страсть, Тоска, Боязнь Их гонят в лунное затменье, Стальными перьями змеясь. Светилы спасительны сокрыты. Бредут, клубя в пыли земной. В ночи сверкает Пирамида Царя с кошачьей головой. ДЕРЕВНЯ В пространстве диком и печальном Как неизбывная тоска, Темнеет кладбищ в берег дальний До дна промерзшая река. Унылый вид страны забытой, Пейзаж знакомый с детских лет: В снегах три фермы да раскрытый Ветрам от трактора скелет. И пар над силосною ямой, Да водокачки перст косой, Пролет, сквозящий, пилорамы, Задутый долгою зимой. И неочищенный от снега Проулок, бревен черный ряд

Трех окон бедного ночлега На желтый северный закат. Весь почернелою вагонкой Обитый справа русский дом. Зеленый чайник да клеенка С угла порезана ножом. И запах бедности пропащей За печкой тыльного окна Морозным инеем сквозящим У потолочного пятна. Паук в приемнике хрипучем, Висящий в мокрые дрова, Кому всю жизнь скрипит докучно Фордорекламная Москва. Мышей всю ночь возня в обоях Да пустомелящий в буран, Фонарь над почтою кривою – Звезда прощальная славян. НЕБО Холодной зимнею зарею Леса печальные стеною Молчат над улочкой глухой, Завороженною тайгой. А утром серым и туманным Два дня покаплет с черных крыш, И стелет горький дым в камыш На оснеженные поляны. Но вновь ярится силой новой С луной жестокой и багровой Предвечный светоч и мороз Под хороводом диких звезд. На Север гляну: зябкой пихтой Стоит там грозный свет кольцом С звездой Полярною трехликой В Гиперборее праотцов. На Юге два молчат атланта Под бездной светочей пустынь, Неся бессмертных аргонавтов Над океаном в сад богинь. И – все Мороз, да тьмы во мраке, Да Смерть, да Сон, да жизней бред! И – Слова, как траурные Знаки На скалах умерших планет. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

135

Пётр Рябов с. Брызгалово, Вавожский район

Кашка, ромашка 1 Чем далее уходим мы от первых лет жизни, тем ярче, красочнее возникают образы и события той благословенной поры. Одно событие для меня абсолютно значимо, поэтому попытаюсь рассказать о нем. Было мне в ту пору лет пять или шесть, я не ходил еще в школу. Мать моя преподавала в деревенской начальной школе, бабушка занималась хозяйствомогородом, кухней, курами. А я рос очень любознательным ребенком, с живой фантазией и чуткой душой. Жили мы прямо в школе. В двух помещениях располагались начальные классы, а третье занимали мы. Школу окружал забор, внутри которого росли деревья, был сарай, колодец и другие постройки. Деревня была в одну улицу, за околицей, в лощине, лежал небольшой прудик с очень теплой водой, а горизонт окаймляли леса. Таким образом, это был маленький уютный мирок моего детства. Однажды теплым летним утром, после завтрака, я взял новую игрушку-бабочку на колесиках – и пошел во двор. Не успел я открыть входную дверь, как услышал голоса, которые произносили слова: …Кашка, ромашка, мак, василек, Роза, береза, аленький цветок… Я выглянул и увидел во дворе трех девочек примерно моего возраста. Вообразите себе светлый июньский день, свежую зелень и на этом изумрудном полотне три ярких пятна – девочек в платьицах, бантиках, гольфах и прочем. Впечатление такое, словно прилетели бабочки и сели в траву для совместного общения. Но эти бабочки играли в скакалку! Я смутился и не знал, что делать: выйти или вернуться. С девочками мы, мальчики, предпочитали не водиться, относились к ним с некоторым презрением. Но эти девочки-бабочки вызывали интерес, тем более, что среди них я заметил новенькую. Две девчонки, Оля и Надя, мне были известны, а вот третья… И я решился. Медленно сошел с крыльца, ведя свою игрушку немного в сторонку от девочек. Краем глаза я уловил, что мое появление замечено, но пока игнорируется. Я приблизился еще, выставив

136

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

вперед свою колесную бабочку, и, тоже делая вид, что девчонки меня не особенно интересуют. Они перестали прыгать, меняясь местами и поглядывая на мою бабочку. Я подошел еще ближе и стал наблюдать за игрой. В момент пауз я успел разглядеть новую девочку. Она была чудо! Представьте тонкую стройную фигурку в белом прозрачном платьице, большие розовые банты, коричневые сандалии с розовыми же гольфами. Голову ее обрамляли белокурые волосы в два хвостика, а центром этого эльфоподобного существа были большие, синие глаза в окружении пышных ресниц… Я почувствовал, что лицо мое приобретает глупо-удивленный вид… Но вот девочки соизволили заметить меня, и Оля, как самая авторитетная, спросила: – Павлик, что это у тебя? – Игрушка… Бабочка на колесиках. – Дашь поиграть? – Конечно. Возьми. Она взяла мою бабочку и воскликнула: «Ой, какая красивая! Прелесть…» Надя и Незнакомка тоже брали игрушку и катали ее. Их восхитило то, что бабочка, когда ее катили, взмахивала крыльями, как живая. А я взял скакалку и стал пытаться прыгать. Но у меня получалось плохо: я то и дело цеплялся ногами и падал. Оля оценивающе посмотрела на мои медвежьи прыжки и изрекла: – Ты не умеешь прыгать. Смотри на нас и учись. Я был этому только рад. Девочки вновь попеременно запрыгали. Они прыгали то нарочито медленно, то убыстрялись, скакали то по одной, то все трое сразу. И постоянно приговаривали: «…Роза, береза, аленький цветок…». Я попросил тоже покрутить скакалку и, таким образом, стал полноправным участником игры. Разумеется, я внимал только Незнакомке. Мне нравилось крутить скакалку вместе с ней, наблюдать, как она ловко и даже изящно прыгает, как, запыхавшись, поправляет платье и свои чудесные волосы. В ходе игры я узнал ее имя. Ее звали Тома или Тамара. С этого момента среди удивительных звуков появилось самое чарующее звучание: Т-о-о-ма-а… Я, смакуя, произносил его вполголоса. Наконец девочкам прискучила игра, и я понял, что сейчас они уйдут домой. И я останусь один. Я

предложил показать им школьный двор и его окрестности. Они согласились, и мы приступили к экскурсии. Для начала я привел их к старой раскидистой черемухе и предложил пожевать ее терпко-густую смолу. Я отколупнул всем по кусочку, самый лучший кусочек я протянул Тамаре, Т-о-о-м-е-е… Далее я привел моих экскурсанток к нашему огороду. Здесь было царство бабушкиных овощей. Тянулись вверх стрелки лука, огурцы развивали уже третий лист, лезла из земли коса морковь-девицы, подрастал душистый укроп. А еще росли свекла, капуста, бобы, сочная репа и щавель, по-нашему – кисленка. Во рту у нас стало горько-кисло-пряно. Потом я предложил сходить немного далее, в поле сизо-зеленой ржи. Там, на островке, росла группа черемух, берез и осин. Вот в этой куще мы, мальчики нашего конца, строили избушку. Она была почти готова. Мы даже успели натащить старого тряпья на постели и брошенной посуды. Девочки очень заинтересовались этой избушкой, тщательно ее осмотрели, особенно посуду. Я сказал, что мы собираемся играть в «Дом». Девочки попросились в игру. Я, конечно же, обещал. Но время было уже близко к обеду. Надя сказала, что ей пора домой: надо нянчиться с маленьким братом. Оля и Тома тоже засобирались. Я проводил их до калитки и взял с них обещание, что они придут снова. Или сегодня, или завтра. И они пошли. Я смотрел им вслед и видел только ее фигурку в белом…

2 Бабушка сварила борщ, но я кое-как дохлебал тарелку. Снова вышел во двор, походил под черемухой, пожевал еще смолы, пошел к грядкам, вернулся к крыльцу. Ничего не хотелось делать. Хотелось одного – видеть синеглазую Тому… День тянулся и тянулся. Наконец стало вечереть. Я сидел и вяло листал любимые журналы. В каждой нарисованной девочке мне чудилась Она… Мать, видя, что я скучный, спросила, не заболел ли я и пощупала лоб. Я ответил, что хочу спать. Разделся и лег, думая о Ней… Утром, не успев еще очнуться, я засмеялся – сегодня я увижу Ее! Бодро соскочил с постели, наскоро умылся и с удовольствием позавтракал. Потом взял дудку и выскочил во двор. Трава блестела от росы, и комары отчаянно кусались. Я отмахивался от них, дудел в дудку и смотрел на улицу. Девочек не было. Зато появились друзья, Мишка и Сашка, с удочками. Они позвали меня рыбачить. В другое время я бы с радостью присоединился к ним, но сегодня... сегодня я отказался, объяснив, что за провинность мать не разрешила уходить со двора. Друзья посочувствовали и пошли на реку. А я остался ждать девчонок. И вот я дождался! Мы вчетвером снова отправились в избушку. Девочки занимались хозяйством:

готовили еду, прибирались, а я отправился на охоту. Скоро я принес добытого зверя – кусок трухлявого пня. Девочки накрыли стол для обеда. Потом Надя ушла, ей снова надо было водиться с братишкой. Оля и Тома предложили пойти нарвать цветов. И мы отправились в ближайший березник. Девочки собирали цветы, а я набрал целую горсть земляники и угостил девочек. Я тоже стал собирать цветы и вручал их то Оле, то Томе. Чаще, конечно, Ей… Так они собирали большие букеты и сели плести венки. Я попросил Тому: – Тома, сплети мне тоже, а я соберу земляники. – Хорошо, Павлик, сплету. Как на крыльях, помчался я собирать ягоду. Для Нее! Собирать землянику трудно: каждую ягоду приходится выбирать из травы, чтобы не помять. Но я упорно собирал и сумел наполнить берестяной кулек душистой, крупной земляникой. Мы сели под березку и полакомились чудо-ягодой. Самые спелые я выбирал отдельно и бережно клал в Томину ладошку. Оля заметила это и стала хитро улыбаться, но мне было все равно… Пока мы наслаждались ягодой, я шепнул Томе, чтобы Она осталась, если Оля позовет домой. Я обещал Ей показать нечто тайное, интересное. Тома кивнула. Когда с ягодой и венками было покончено, Оля позвала подружку домой. Но Та отказалась, заявив, что хочет сама пособирать ягод, чтобы принести домой. Оля загадочно посмотрела на нас и хихикнула: «Ну собирайте, если так хочется, а я пойду», – и ушла. – Ну что ж, показывай свою тайну, – произнесла Она. – Покажу, но надо дойти вон до того леска. Ты готова, Тома? – Готова. Пошли, Павлик. И мы отправились в путешествие. Само собой получилось, что мы взялись за руки. Ее ладошка была маленькая, мягкая и прохладная. Словно ток пронизал тело: я держу свою Прелесть за руку! Плохо помню, о чем мы говорили, я был весь занят состоянием обладания. Мне представлялось, что я держу маленькую Богиню, прилетевшую с неба… Так мы дошли до опушки и здесь я немного пришел в себя. Мы чутким шагом заскользили среди кустов и деревьев. Я внимательно смотрел вокруг, припоминая, где именно обнаружил свою тайну. Зрительная память не подвела: я направился к кусту ивы, осторожно раздвинул траву и шепнул: «Смотри, Тома». Под корнями ивы, сплетенное из сухих длинных травинок, пряталось птичье гнездо, а на его донышке лежали три маленьких, серых в крапинку яйца! Они выглядели так мило и уютно, что я зашептал: «Смотри, Тома. Какое чудо! Какие миленькие яички!» Моя подружка взглянула и заойкала: «Ой-ей-ей! Какие чудесные крокотульки! Как игрушечные! А их можно потрогать?» Я ответил, что лучше не надо, иначе птица-мать может оставить их, и тогда птенчики не вылупятся. Тома послушалась и, высунув кончик языка от напиравших эмоций, смотрела на Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

137

шарики жизни. Мы благоговели перед ними и себя тоже ощущали частью великой жизни. Мы этого еще не понимали, но чувствовали… Но надо было возвращаться, так как могла вернуться птица-мать. Мы осторожно поправили траву и тихо подались обратно. Возвращаясь, я снова взял Тому за руку и вел ее бережно, как сокровище. Тома почувствовала мое отношение и сказала: – Ты, Павлик, хороший. Очень заботливый и не дерешься. Не то, что другие ваши мальчики. Я покраснел и пробормотал: – Ты удивительная девочка… И ты… ты мне… нравишься, вот… – Правда, нравлюсь? А чем же? – улыбнулась Тома. – Ты… ты такая красивая и добрая… А еще я думаю, что Ты прилетела ко мне с неба… – Ой, что ты! Нет, Павлик. Я просто приехала в гости. И скоро мне надо возвращаться домой… – Скоро? Когда? – Через неделю за мной приедет мама. Я замолчал, пораженный тем, что скоро Она уедет, а я останусь… без Нее… Так мы дошли до школы. Тома попросила пить, и я вынес банку кваса. Бабушка готовила замечательный квас! Мы, отдуваясь, пили по очереди этот хлебно-прохладный напиток. Я незаметно старался пить там, где касались банки ее нежные губки! Мы еще посидели, взявшись за руки. Сидели, полумолчали, полуразговаривали… Нам было очень хорошо… Незаметно наступил вечер. Тома вздохнула, сказав, что ей пора, иначе ее потеряют. Я вызвался проводить. Мы шли по широкой пыльной улице, взявшись за руки, и хозяйки провожали нас добрыми взглядами. По пути шло домой стадо коров, поднимая пыль, мыча и обдавая запахом парного молока. И вот этот пыльный вечер, с ароматом молока, криками коров и хозяек, с девочкой, идущей под руку, – остался в памяти навсегда…

3 Все последующие дни мы не разлучались. Ходили в поле, в лес по землянику, на речку. Там я нашел укромный плес, где можно было вдоволь плавать и лежать на горячем песке. И мы наслаждались… Мои друзья по играм, завидев нас, ухмылялись и нарочно усиленно звали меня в заманчивые игры: на мельницу, в заброшенную деревню, на пруд. Я, скрипя сердце, отказывался, а они хихикали. А некоторые, отойдя на безопасное расстояние, кричали нам вслед: «Тили-тили тесто – жених и невеста!» Мне было наплевать на эти дразнилки. Наоборот, втайне я был даже горд, что нас величают женихом и невестой. Тома тоже не обращала внимания на

138

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

ехидные реплики со стороны девочек. Мы почему-то сразу поняли, что нам просто дико завидуют… Однажды меня осенило, и я предложил Томе дать друг другу клятву в вечной любви и дружбе. Мы поочередно произнесли священные слова, скрепив их поцелуями в щеку. Теперь мы были как бы муж и жена… Утомившись от игр и жары, мы пили вкусный холодный квас и шли отдыхать в полог. И там, лежа в холщовом полумраке, мы крепко обнимали друг друга. Настолько крепко, что наши сердца бились, как одно целое. Я гладил Томины волосы, горячие щеки, заглядывал в синие глаза и шептал самые ласковые слова, что подсказывали мне душа и чистое сознание. И ласки наши были взаимны, и они были абсолютно чисты и целомудренны. И я остро понимал, что счастливее меня на земле в данный момент нет никого! И от этого осознавания все существо звенело и трепетало музыкой небесных сфер… Но минуты, часы и дни блаженства не длятся вечно или очень долго. В силу обстоятельств они заканчиваются либо разлукой, либо рутиной, а иногда смерть разрушает человеческую гармонию. В нашем случае разрушителем стал отъезд Томы домой, в далекий уральский городок. И отъезд этот был внезапным. Ее мама приехала раньше и увезла дочь с собой. Тамаре даже не удалось известить меня! Попытайтесь представить, ощутить, что я испытал, осознав, что не увижу более Тому. Быть может, никогда! Я убежал далеко в рожь, пал на землю, не в силах превозмочь свой ужас. Я рыдал, катался по земле, умоляя небо вернуть мне мою синеглазку. Я выплакал все слезы, голос пропал, и я стал похож на безумца. Напрасно мать и бабушка кричали и искали меня. Я желал одного – умереть! Всю ночь я пролежал в поле… Утром, призвав на помощь мальчишек, мать нашла меня. Состояние мое было ужасное: я не мог говорить, идти, лишь глухие стоны показывали, что я все еще жив! Меня отнесли домой, дали успокоительного питья. И я провалился в глубокое беспамятство… …Очнулся я через несколько дней, не вполне осознавая себя. Но постепенно память вернулась и вызвала новые слезы. Но с этими слезами покидало меня черное отчаяние и приходила недетская мудрость. Когда я встал с постели, то всем обликом стал походить на юного старичка. Шаркая и качаясь, я вышел во двор и медленно стал обходить места, где недавно был счастлив… С того лета в глазах моих появился некий блеск, отсвет горького опыта. Ведения того, что «нет ничего вечного под луной», и что в последующей жизни моей такой любви более не случится… Где ты, мое Божество?!

Елена Панфилова КЫШКАСЬКО… Кышкасько сюрес мытћсь луны – Уз валалэ но лёгозы потэ. Кышкасько ас малпанме азьланьтыны – Туж мур кошко но йыромо потэ.

Мынам курадњонэ вылын Ялан-а эктоды на тћ? Сильтќл, йќзор, лек адњонэ, Пумитады султћ туннэ! Эн шу: «Чидан, пе, чигымтэ» – Лосыртыса чиго сое!

Мон со дыре ик кышкасько тэк улыны – Быроз токма гинэ быгатонэ. Мон кышкасько шќдтэк шорысь кысны – Џындћсь писъёс уг шунто нокинэ.

ВИЗЬМО ЮРТЫН

КУРЕКТОНЭН ТЫРМЕМ ОМЫР... Куректонэн тырмем омыр, Бездэм шунды, куасьмем турын. Шуод: «Вуэ, вылды, сћзьыл». Ќвќл, куректонэн тырмем омыр. Куректонэн тырмем омыр, Викышъяса бќрдэ инбам. Шуод: «Вуэ, вылды, сћзьыл». Ќвќл, куректонэн тырмем омыр. Куректонэн тырмем омыр, Дырлэн курыт чарка пыдсаз Трос синкыли луиз укыр. Куректонэн тырмем омыр. Оло, озьы вуэ сћзьыл...

ЧИДАН ЧИГЕ…

«Из но му но пилиське но, Адямилы чидано...»

Калык кырњан.

Чабкиз ке адњонэд бамад, Џогиз ке бурдъёстэ куаџак – Чида! Шорад пельтћз ке лек сильтќл, Жугиз, ньќраз ке но йќзор – Чида! Кортназ ке мугордэ жадён, Ќз сёты ке эрик шокчон – Чида! Быдэс даур мон пыдйылчи – Ваньзэ чидай, ваньзэ адњи.

Визьмо юртын Визьмо йыръёс пуко, Визьмо кылъёс Укыр визьмо кисьто, Нош мон – Визылъяськись визьлэн дураз. Малпай, вылды, Визьмо визьёс пќлын Луо эшшо визьмо. Но синъёсы ялан Укно сьќры кыско, Отын – тэтча, берга но серекъя Нылаш. Шораз кема-кема на жальмасько… Визьмо йыръёс Визьмаськыса пуко, Визьмо мадё, Визьмо кылзо, Визьмо вушъё… Нош мон – шузи, Пичи ныллэн Пичи эктэмезлы вожъяськисько…

ШУД ДОРЫ Йыгаськи шудлэн капкаяз Дћсьтытэк, калленак. Ќз усьты нокин. Мон юнгес йыгаськи – Шкыламын, лќптэмын – Ќз усьты нокин. Мон эшшо йыгаськи, Пурњыса, урмыса – Ќз усьты нокин. Соку нырысьсэ, дыр, валай зэмлыкез: Капкалэн сьќр палаз усьтонэз.

ТУБОН Бќрдэ ке сюлэмы мынам, Кытысь шедьтом солы буйган? Кытысь шедьтом мамык тќлъёс? Кытын-о тћ, ненег киос? Уно из юрт пыртћ пото, Корт липетсэс но пильыло. Бќрдэ ке сюлэмы мынам – Ќвќл солы улон чидан. Тћни пилем – зымо пушказ, Тани шунды – шунско мышказ. Ой, сюлэмы – ачиз лобан – Шузимыса утча буйган. Йыга-йыга со инќсэ, Гу-гу,– вазе йќњем пилем. О, кыџе кќшкемыт пќян, Мамык кќкыосты вќтан. Сюлэм, бурдзэ сќсыръяса, Мырдэм-мырдэм виссэ шедьтэ, Вќсь луэмзэ буйгатыны Шунды доры на лопырске. О, синазькыль дунне радлык, Тылын сутћсь шунды сиос, Ќвќл, ќвќл буйган тулкым – Инмысь усё ќлексыос. Усё, усё, чигем бурдо, Џушкам бурдо вир комокъёс. Соос тодо ни зэмлыкез, Сылмо пумен, уг ни бќрдо. Пелез вандэ вакыт куара, Висись улон кер-кор шока. Но вордћсько на сюлэмъёс, Буйган шедьтон понна выльысь Инме кыско чильтэр бурдъёс…

ШЌДОН Шунды љужа. Мылкыд кулэ Пальышаны сыџе дыръя. Шунды љужа. Ымныр кузя Курыт синкылие питра. Сыџе дыръя Лулы юнгес шќдэ, лэся, Кызьы шурдэ, Кызьы бќрдэ, Кызьы изме

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

139

под просвет твоей луны в речке радостно мне – мальку... та нылмурт – толэзь выжы… вижу – и душа дрожит...

Богдан Анфиногенов *** жингыр-жингыр њильыр-њильыр журчали звенели и выступали из-под земли темные ели на мировом пеньке росли мурома меря и веси был перед ними разлит непознанный мир весь чистая тишина снег белоснежный зимний теперь – это лишь журнал купленный в магазине горели священный огонь таинственная фиалка... теперь – валяется под ногой пластмассовая зажигалка и... ЧУ! слышишь – мантры бубнят шаманы... теперь – квартира (кирпичный чум) в котором скрипят диваны ДВА мира ДВА неба как два человека их разность не только в циферке века

АЙШЕТ БУДУЩЕГО «...Вуюись ворпо, вуюись ворпо, вуюисьлэсь ворпо айшетэ!»

Удмуртская народная песня. Мар со? – дћськут? – пестрая ткань? В беге минут это – лозунг: «Азьлань!» К переднику звезд внимание! старт! Пеймытын улњоз Айшет – Авангард! Среди купюр, грошей, флаеров, брошюр, шаплы-шаплы бызе электрошур! На перепутии сылэ милям тусо – мультиудмуртии разнобуёловый фасон!

логия АРХЕО логия ПСИХО логия ЭКО

***

лымы тќдьы белый снег осыпает кругозор мы – медведи дело – в сне мы – орнамент мы – узор

Mon udmurt Моль в дому Mon amoure Мон удмурт через тьму рвя хомут ни кому Мон удмурт расшивая бахрому неподвластную уму Mon udmurt

***

лымыныл чебер ымныр нюлэскын бадњым элькун

140

*** ТУННЭЛЬ ТУННЭ НУЭ ТОНЭ Айшет азьлань мынам эше! одна сантехника в душе! Џукна я вижу из окна улон пурысь и думаю нош мон кытысь?

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Австрийская & английская поэзия на удмуртском языке

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

141

А встрийская поэзия

ДУННЕ ВАТОС

Бен, куйылэн пушкыз тодэ созэ, Кудзэ котькин азьвыл тодћз вал, дыр, Чалмыт но мур. Табре ќвќл ини тодмо со тодонлэн мур пуштросэз, Но, юн кылзэс кадь, калыкъёс Со вунэмзэ весь верало. Бен, куйылэн пушкыз тодэ созэ, Кудзэ тодэ вал со вылэ мыкырскисез – Но вунэтћз аръёс ортчылэмъя. Вал валантэм кыл шыпыртон, кырњан но вал. Со синучкон выллем пеймыт но мур гуэ, Уйвќтъёсаз музэн, мыкырскылоз нылпи Но љог будоз, ассэ вунэтыса, Пќрмоз кышномуртлы, но выльысен Кин ке пушкын вордскоз выль яратон. О, яратон, кыџе уно солэсь тодћськомы! Со пеймытысь мырдэм югдылћсьсэ Чупаськыса валаськомы асьмес.

ГУГО ФОН ГОФМАНСТАЛЬ

Кылъёс пушкын ик со кылле, Озьы кураськисед лёга дуно изэз, Тузон кќмен вылтћз шобырскемзэ. Бен, куйылэн пушкыз тодэ созэ, Кудзэ ваньзы тодылћзы... Кудћз али но ай Уйвќт сямен лоба асьме пушкын. ЮГ ЫМНЫРДЭ Юг ымнырдэ секыт каро вал синвуос. Мон шып луи, мон учкыны кутски но шуак выльысен Адњи вашкалазэ. Шќдтэк шорысь ваньмыз сайказ! Тазьы ик учкылћ вал мон уйысь уе Вож нёжалэз – мон яратћ сое Йылтэм-пумтэм – озьы ик толэзез, гурезь бамалъёсты, Кытћ гылњылћзы векчи пилемъёс Шер-тур сылћсь начар писпу-куакъёс вистћ, Кытын тќдьы-азвесь шуред, Котьку но жильыртћсь, котьку но ят, Бызе вал чалмытлык пыртћ. Шќдтэк шорысь Ваньмыз сайказ! Ваньмыз сайказ! Азьвыл мќзмон, Кудћз монэ уно часъёс џоже учкылытћз Нёжалъёслэн но шуръёслэн чеберлыксы шоры, Табре сайказ тынад йырсиедлэсь Но со котмем чилянэдлэсь синлысъёсыд вискысь. Áерыктћз Пётр Захаров.

142

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

на удмуртском языке Мурљолъёсад улон весь секыта – курбон пудоослы но уллёлы отысь калык сямъёсызъя укша. Нош музъемед артын ке но, буша – куанеръёсыд уг тодо ни сое. Мурљол янакъёсын будэ нылпи – Ялан вужер улын вужермыса. Уг вала со, котькуд дунне сяська Ќте тќлэз но шундыез шуса,– Мурљол нылпи уг буд бызьылыса. Отын нылэз кыске тодмотэмаз, Нылпи дырзэ малпаськыса, со сяськая... Но куалектоз мугор, ышоз малпан-пќян,– мугор но ворсаське ас вакытаз. Ватскоз анай луон мурљолъёсы, кытын уйин уз дугдылы бќрдон; катьтэммыса кошкоз, кытын улон удалтћсьтэм, кезьыт сьќд аръёсын. Но кышноос ужзэс быдэстозы; уло соос, огпол выдылыны но кулыны кема валес вылын, больницаын сямен, я тюрьмаын. ВИЗЬТЭММОН

РАЙНЕР МАРИЯ РИЛЬКЕ *** Сад коркан, укно вќзын, возьмась кадь, кудћз уйбыт бакчазэ сакла, – мон но, Инмаре, возьмась юртэд, дыр, мон уед, дыр, Инмаре, уяд, виноград садэд, юэд, тысед, дыр, яблокен пукись улмо садэд, оло нош смоковницаед, кудћз из вылын но емышъёс сётэ, – вайёсыз луллэн туж љужытэсь но, уд ик юаськы возьмаськемме – мур пушкыд тубе отчы, лул ву кадь, мон вылэ шапык но усьытэк. *** О, Инмаре! Бадњым город-кардэ ачиз инбам ке ни огпол быдтэ, кытчы-о пегњоно тылпуэдлэсь, куке одћг бадњым шуккетэдлэсь ышоз каред ноку но адсконтэм?

Ялан со шыпыртэ: – Да мон... Да мон... – Кин тон, Мари, я вера ук! Кин тон? – Мон королеваед тынад! Мон королеваед! Усь пыд азям! Ялан со бќрдылэ: – Мон вал... Мон вал... – Кин вал, Мари, тон вера ук? – Мон кураськись вал, коркатэк но шуныттэк... Луысалыз ке вераме мынам! – Ма, кызьы-о, иське, Мари, пыдйылчилэсь Луоз на королева?.. – Бен, арбери со мукетгес марке – со огшоры ќвќл, Курид ке кураськись кадь тон. – Озьы ке, арбери тыныд коронадэ сётћз? Нош ку, Мари, сётћз?.. тон валэкты! – Тём уйёсы. Тём уйёсы арбериос воштћськыло… Мукет сямен кырњан кутско соос. Тодћ мон, урамъёс џук њардытозь Скрипка сиос кадесь луо… Со крезьгуро луиз, со крезьгуро луиз, Мари, Кошкиз ульчаетћ тапыртыса, Ульча калык нош кураськись музэн кышкатскыса, Корка борды љиптћськыса ортчиз... Нош королевамы гинэ, нош королевамы гинэ… Тапыртыса мынћз, мынћз тапыртыса! Áерыктћз Пётр Захаров.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

143

Карл краус

ДЕТЕРМИНИЗМ

Вќй но ќвќл, укыр дуно бакча-сиён, картофказэ – уно часъёс џоже тон утча, курегпузлэн – шќмыз ини вунћз. Нянен гинэ уг тыро, пе, – нош мар-о сииськом ми? Электрокужымез но утёно. Гурын пуэз ќвќл, вылаз ик, кран бызе. Ялан уг вуттћськы бере тырмытыны, Кулэ запас. Мар, мар? Мае-о чидано? Тамак кыскон – астэ ачид быдтон. Нош майталэз вань городлы одћг гинэ; малпан кылдэ: Пилат доры бадњым блатъя со майталэз ялан туннэ нулло. Вань ботинка, но шнурокез ќвќл, Нош кофеын ќвќл кофеинэз, котлетъёсыз – уд тоды ни марлэсь. Кагаз быриз, со печатьёс сьќры утялтэмын. А номырзэ уг лу табре печатланы, Угось Элькун строед со туж кужмо марке. Котыр шуккем сургуч зынлэсь йыртыш висе. Мынэ вормон вайись азьлань кошкон, Соин ик эмиграция – со туж бадњым йыруж. Со валамон, мултэс кыл вератэк. Вылаз ик, ай кылъёс понна пукто. Вылаз ик, асьмеды сћлы каро. Угось ожтћрлыкмы асьмен пиньмы дорозь. Áерыктћз Пётр Захаров.

144

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Стефан цвейг КУАТЬТОН АРЕСОЛЭН ТАУ КАРОНЭЗ Акшанэд капчи, ческыт Пуксьылэ пурысь йыре. Юиськод вань сюмыктэ – Пыдэсаз зарни сюре. Пеймытсэ я кышкытсэ Уй соку ик палэнтэ. Со чылкыт гинэ визьзэ Улонэз валан сётэ. Мар сутћз, визьтэммытћз, Палэнске вужер улэ. Пересьмон – со кутсконэз Выль сямен капчиянлэн. Тон азьтћ сюрес сётса Кошкыло вакчи аръёс – Но улон, кудћз котьку, Секытэн люкиськытоз... Áерыктћз Пётр Захаров.

БЕРТОЛЬТ ФИРТЕЛЬ

ПАМЯТНИК

Соос Зэмлык пала кыстћськизы. Пусъём: нош Зэмлыклы вал дун – шайгу. Ум вунэтэ – кулон вал туж секыт; Зэмлыктэмез быдтћз туж кќшкемыт. Эрик понна вирзэс пызьыртћзы. Но малпало вал – со туж њеч мертэт. Улымтэзэс – улћськомы асьмеос; Асьмеос гинэ барыш луим татын. Соос, сётса азьпал нуналъёслы, Ваньзэ асьсэлэсьсэ но сётћзы. Сое уно кулэ малпаськыны, Нош из – дырмес мед висъятоз солы. Áерыктћз Пётр Захаров.

АЛЬБЕРТ ЭРЕНШТЕЙН Кыр юсь Вань инбам – тылобурдо улын, Вань кызъёс но пужымъёс вылын, Гурезьёс но тулысъёс вылтћ, Љужытэсь меџкыт яръёс дуртћ. Нош монэ кынто тол куазьёсын, Лымыос монэ жуго њузвир, Тон кырњатэмын луоосын, Кыр но эрико чебер юсьпи. Тон шунды понна уд лу сюрпи, Сильтќлъёс тонэ уг кышкато,– Бурдъёсыд пилемъёс дорозь љуто, Кыр но эрико чебер юсьпи. Мон ялан копаськисько кыедын. Быгатско чырты берме кутын Но кошкын – котьку та улонысь! «Но кытчы?» – юан пуксе выльысь. Áерыктћз Пётр Захаров.

ГЕРМАН БРОХ Т-лы… Соос, кинъёс мисьтаськыло курадњонлэн кезьыт пќсяменыз,– тыл-заманлэсь коскалляса,– быгатозы кырњан; нош кырњазы ке ни, кылдоз кык пуштросъем выль кыл, кудћз пушкын улысалзы ваче-пумит пуштросоесь кылъёс. Но шып уло соос: адњонзылэн њустариез џоксаз усьтэм ньылонъёссэс; али но шып уло. Угось веран кылзы – бак луэмын асьме пельлы, бырон пумлэн туж нап гуџектонэз музэн; нош асьмелы, кинлэн луэ вал кылзэмез, њустариен џоктаз адњон урдэм пельмес. Котрес синмын учкиськомы огмы шоры огмы. Асьме синъёс ќрекчаса учко соос шоры но пќясько асьсэс, уго пќяськемзы потэ вылћ ласянь адями тусбуё синмынызы. Чигоз чалмыт улон – ваньмы быром.

ОГМЕС ОГМЫ ЊЫГЫРТЫСА ВОЗЁН КУСПЫН Огмес огмы њыгыртыса возён куспын, Дунне бырон вайись валъёс мозмиськизы но кошкизы. Оло ќз кылћськы-а асьмелы? О, кылћськиз, но со куара кыдёкысен лыктћз, берытскыса мар ке туж огшоры но кышкыттэм марлы: газет азьгожтэтлы, радиоысь берпум иворъёслы. Мон одћг пол сюри ни вал со валъёслэн пыдъёсазы, сюри но – мон мырдэм вольтчи исамтэен, вольтчи исамтэен,

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

145

соин ик со кулон – чотлы ќвќл, чотлы ќвќл – чырты бордысь гижы беръёс. Мон одћгез гинэ тросэз пќлысь. Азьгожтэтъёс но иворъёс – борддоръёсыз со вал милям нылпи коркамылэн, вќлдэт улын гыаз љуам городъёслэн тылпу берзы. Ќм яратэ ми учкыны вылэ, но, учкыса вылэ, ми адњимы тылэз. Кышкаммылэсь ми синъёсмес ќм ворсалэ. Мукет кайгуосты медам кылэ шуса, ќм џокталэ пельмес, Пегњон понна но асьмеос ќм луэлэ џошен, Нош ваньмыз со понна, угось одно ик луыны кулэ кин ке, кудћз сярысь малпаськиськод берпум часэ, кинлэн мозмиськонэз сярысь сюлмаськиськод. Сотэк – кулон со чидантэм мар ке. Озьы шедьтћ тонэ, оло ачид но тон Монэ быръён азяд валад сое. Сотэк ќм быгатысалмы асьмеос ог-огместы њыгыртыса возьын, дунне бырон вайись валъёс мозмиськыса кошкылыку, угось асьмес тодћськомы вал, со пыдъёс улын, пашмульыос сямен, йыркобыос тачыртыло. Áерыктћз Пётр Захаров.

Чалмыт ортче чорыгасед лыз пуженыз. Шыпыт гинэ кисьма виноградэд но ю-нянед. Акшан пала кошке ни ке нунал, Кисьман кутске њечез но уродэз. Вуиз ке уй, Каллен љутоз сюресчиед секыт синлысъёссэ. Пеймыт муньылонысь тэтчоз шунды.

ГУЖЕМ

ГЕОРГ ТРАКЛЬ ШУНДЫ Гурезь сьќры кошке нап џуж шунды. Чебер нюлэс, чебер пеймыт пќйшур, Чебер адске адямиед – коть пќйшурась, коть кутьычи. Чебер тэтча чорыг вож тыметын. Пуртыяськем инбам ултћ

146

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Љыт пал уг кылћськы ини Кикыедлэн љожмыт гурез. Сётске уллань бусыысь њег, Мак сяськаед йырзэ оше. Сьќдэктыса ветлэ сильзор Гурезь сьќрысь бамалъёстћ. Њозъёс но вуж кырњанъёссэс Уг поттыло турын пыртћ. Уг дыректо, уг куалекто Ульчаосын каштан куаръёс, Дэрем шильыртонэд гинэ Ваське каллен тубатэтћ. Укыр начар югдэ сюсьтыл Уй пеймыто комнатае. Кыџе ке но азвесь кикур Каллен гинэ кысэ сое. Кизилитэм пеймыт инбам Куараостэм пеймыт уйшор.

Чалмыт улћсьёслы О, визьтэм кар, кытын љытпалъёсы Сьќд борддоръёс вќзын чалмо раньњем беризь вайёс, Кытын азвесь ымныр сьќрысь учке урод луллэн синмыз, Кытын из уй сьќры магнит урысэныз бызьылэ тыл, О, ву пушкысь гырлыослэн жонгетонзы... Урам кышно, йќ катонэн зубектыса, кулэм нылзэ вордћськытэ, Инлэн вожпотонэз онгроосты шачыр гинэ кымесазы жуге, Горд ымдуро чума; кќтсюм вань синъёсысь вож вуоссэс юиз. Нош та зарни солэн шимес пальпотонэз. Но пеймытэсь гутёосын вир пќсяса чалмыт ужа калык, Чурыт из-кортъёслэсь со џыжатэ мозмытћсьлэсь йырзэ. Áерыктћз Пётр Захаров.

АЛЬМА ИОГАННА КЁНИГ ФРАНЦ ВЕРФЕЛЬ КРЕДО Ќй быгаты мон ноку карганы. Вожпотонэз ќй пыртылы вирам. Мон жалянме но валанме гинэ Нуи аръёс пыр котьку сюлэмам. Сьќлыкозэ Инмар мед жалялоз. Сьќд нимъёссэс пеймыт кыскоз пумен. Мед љуатоз монэ вожпотонэ – Сётћ ке мон солы ас сюлэмме. Кызьы тол куазьёсы пурысь пислэг Нянь пырыез утча котькуд сэргын, Озьы мон утчасько яратонэз – Угось отысь потэ герњась кужым. Мон возисько сое лул сюлэмам. Мон тодћсько, со осконэ мынам. Áерыктћз Пётр Захаров.

Мусо тылсиясь адями Табре эшъёс монэн тылсияло, Азьвыл кќтсы ке но љож луылћз. Табре соос шулдыр серекъяло. Њеч сям озьы эшъяськонозь вуттћз. Дано луон сямлэсь возьдаськисько: Визьмо тусбуй шуак ыше тусысь, Сюрсэн серекъянъёс ыбылћсько Котьку но пась ымдуръёсы вискысь. Мон Корсо вќй юон – тулыс бере, Шуныт палась кышно базар кадь мон – Шунды силэсь тќрназ синчебере, Туннэ гуждор вылэ пуксё но мон, Музъемен џош кошко љытъёс пала. О љыт, о му, кыџе ческыт улон!

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

147

Лыдњисьлы Тыныд матын луын мон малпасько, о, адями! Котькин тон мед луод – нылпи, я негр яке акробат, Ляльчи ныллэсь-а кырњанзэ кылзћсь яке инмез учкись, Я нюлэсэз шуртћ келясь, я лётчик, я солдат. Шудћд-а тон пичи дыръяд вож пужыё но пукыё Корт пыџалэн? Тћяськылћз-а курокез солэн? Куке, тодэ ваёнъёсам гумыльскыса мон кырњасько, Тон бќрды мон сямен, эн лу чурыт сямо! Мон унозэ адњонъёсты валай. Мон тодћсько, Мае шќдо арфисткаос эстрадаын, Мае шќдо мурт семьяе пырись боннъёс, Мае шќдо дебютантъёс, суфлёр шоры учкыкузы. Улћ мон нюлэскын, контора ужъёсты ужалляй, Билет но вузалляй вокзалъёсын, Пуртыосты но эстылћ, мон сьќд ужась но вал, Нош ужаме понна мылес берзэс гинэ кырымам сётылћзы. Тынад мон быдэсак, мон – ваньдылэн, асьмес вын-агайёс! Эн пыкъяськы, эн сылы тон мыным пумит! О, одћг пол ке со кылдћз озьы – пумиськыку, Огмы борды огмы њыгырскыны тэтчысалмы! Áерыктћз Пётр Захаров.

ЙОЗЕФ ВАЙНХЕБЕР Љыны куараен Пеймыт эксэйяське адямилэн лулаз; тон учкы со пумтэм. тон учкы сюлэмаз, ул дартэныз, возьытэныз солэн но шыпырты синву пыртћд љожмыт љытэ, изён азяд тодад вай кылъёссэ сћзьыл уйлэсь; вань адњонзэ, вань кыр сюресъёссэ мискинь сюресчилэсь, вќсьсэ но быронзэ ортчем вешанъёслэсь. Сильтќл выллем – адямилэн кайгуосыз, арфаослэн кыдёкысен жингыртонзы выллем; но соослэсь но мур кырња со ќр, кудћз кыр паласен шыпыртылэ, музъем пушкы мур пыџаса. О кылдыты кырњан калык вќсьлэсь,– шедьтод шат тон солэсь но ческытсэ но быдњымзэ дунне вылысь кырњан? Оло ке адњиськод раньњем ымдуръёссэ гажанэдлэсь, курыт серекъянзэ музэн кулон секунд азяз. Мур шќдонлэн быдњымлыкез будэ, вамыштэмед бере гожлэн сьќраз. Угось йыруж – кулэ курбонэдлэн кадырлыкез но кужымез; лу дэлето, курыт сюмык! Котьма ке но, вань њеч палыз сюлэм вќсьлэн. Но тон ке бушамын – куалектозы меда крезь сиосыд тынад лулыд понна? Áерыктћз Пётр Захаров.

148

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

ЭРНСТ ВАЛЬДИНГЕР ГАЛЛЕЙЛЭН КОМЕТАЕЗ Кыџе серекъям ми Венаын Выльысь Дунне ож кутскон азьын – Трубаен ветлћсь калыкъёсты, Дуннелэсь пумзэ возьмасьёсты! Адями быдтон ивор шат со? Даурлэн шузи визьмыз љоггес! Ведь, куке быжо адскиз вал со, Вунэтћм асьмес гоман тылмес. Вунэтћм пушка куараосты, Асьмеос ќм малпалэ газэз – Кудћз љокатћз французъёсты. Вунэтћм асьмес выжы вирмес – Каинлэн со, мар малпаськонэз. Асьмеос кадь ваньзэ быдтћсьсэ Шат шедьтод инмысь кизилизэ?

НЬЮ-ЙОРК САДЫН АСЭНЫД АЧИД ВЕРАСЬКОН Анаен атай ќз басьтэ трос: љытъёсы ветло вал кар садэ, нуназе пачкатћзы ужъёс, но лулзы ќз выйылы нќдэ. Бен угось, кар гуртъёсысь шонер сюресъёс соку ќй вал вылэ, секытгес вал удалтћсьтэмлы со чылкыт но кайгутэм дыре. Австриын, кытын кайгыронэз крезьгурен, дартэн небњытћзы, номыр сыџезэ ќз утчалэ, адскисьтэм шудэн но буйгазы,– со шудлэн, пушкыз вал – вакчи дыр љытъёсы садысь скамья вылын, мќзмонтэк но кышкантэк, вылды, вушйыны яркыт кизилилы. Серектћз пи, вайыса тодаз. Мур лулњиз љыт пал Нью-Йорк садын, мќзмыса огназ скамья вылын, уллямзы сярысь малпаськыса. Уллямъёс, ми зарезез потћм, милемды ож гудыри келяз. Анаен атай, трос адњиды, Милемды соиз уз чепылля… Мурт карын ми ваньдылы муртъёс… Мар луиз милям атайёсын? Оло ми – Кайгу галактикын? Дуннеын, кытын уло шќйёс? Áерыктћз Пётр Захаров.

ТЕОДОР КРАМЕР

Џуж куаръёсын сьќд бурдоос пуксё палэзь карасъёсы, нюк-гопъёсысь жуг-жаг будос, гызмыль тубе сюрес вќзы, йќл шукыед кадь сћзьыл бус нёжалъёсты шобыртылэ, бадяр тысьёс бергалляса, тќлэн лобњо музъем вылэ. куара сёто куасьмем вайёс, каштан куштэ емышъёссэ, тулкымъяло юг вотэсъёс пукись вулэсь инбам туссэ, бусы вылын нош буш но чус сћзьыл мќзмон гинэ вузэ, нош пуштылћсь гудырипуз инме пазя пеймыт џынзэ.

ПЛЕНЫСЬ БЕРТЭМЪЁС

ЁРОСЫСЬ УРАМ КЫШНО

Улыны луонлык кинюртћз магистрат, вож турын нюлэскын куж сямен сьќдэктћз,– гурт сьќры потћзы корткуйёс басьтыса, тћръёссэс, бычкызэс, кокчозэс кутыса, но тћрлык куаралэсь вань ёрос сэзъялскиз. Подрядъёс октыса, нюлэсъёс коразы, дыртыса жугизы азбаръёс, заборъёс,– љук шулдыр бульыртћз огазе пуртыын, нош ноку мерттымтэ гурезьёс бамалын вуизы кќжыос, помидор-огречъёс. Лыктэмъёс нуллћзы рыноке салатъёс но секыт учкизы ортчисьёс пумитэ – кќт сюман гинэ тыл кадь љуаз синъёсын, соослы чик ќз юрттэ – огъя сьќросын кыед гинэ люкаськиз ныръёслы чидантэм. Бусыын сьќд-сьќдэсь сисьмизы ю-шепъёс, картошка но кушман выжыяз сисьмизы, куш шорын гордэктэ вал гольык палэзьпу,– туж мырдэм музъемез берыкъяз геры пум, усьылэм ю тысьёс пайдатэк быризы. Вуизы кезьытъёс. Нош соос, уж понна, нюлэсэз кысканы подрядэ кошкизы, љыт юо вал чайзэс тэльысь куар-турынлэсь, арганзы сэзъялтэ вал љожзэ пеймытлэсь. Но сисьмиз кизем тысь, кортџогъёс сынћзы.

*** Сћзьыл тќлъёс мќзмыт но љож лулњылыса ваез љуто, тысьсэ пазя кузялпотэд, коньыбыжъёс тысьсэс вырто, шундыберган зќк йыртышсэ кот лысвуэн џош бергатэ, берпум кусо кырњанъёсты тулкым вылаз омыр нулдэ.

Сћзьыл зоред кыдыраны кутскоз каллен, пото мон ульчае но куноме шедьто, кудзэ нунал ужъёс туж жадьыто,– кин мынэсьтым но городын туннэ куанер. Каллен тубом мансардае, липет улэ (та уй корка понна азьвыл ик мон тыро), ќс усьтћськоз каллен но њукыро, сурме пукто, куртчонъёсме љќкмы вылэ. Бќрысь џушо сием бермес, быдэс уйлы кысо лампаосты, изьытыны выдто, ненег вешалляса тысьсэ солэсь басьто,– мед со бќрдоз, капчи медло солы. Љипто сое гадям, кайгуоссэ быдто, со чус-шыпыт кќлоз,– куазь ке сактћз, пото, кельто на конвертэ уксё адскон азе... Кезьыт мар ке луиз – кошко ай џуказе. Áерыктћз Пётр Захаров.

ВИЛЬГЕЛЬМ САБО САРАНЧА 1338 АРЕ Шунды потон пал шуак пеймытаз, Лобась палэпъёслы берытскыса, Бусы вылын кќшкем бугырскыса – Чума но куртчангы, лэся, бергаз,– Џоктаз, быдтћз со вань ин югытэз, Ю-нянь вылэ пуксиз каллен-каллен. Тямыс часэ љыт пал акшан азьын Узыр на вал ю бусымы асьмен – Но со сютэм, чилясь йыръёс пумен Я клевере, я њег вылэ пото, Нош бурдъёссы сыџе но шарккето – Ворсэтъёссы сямен рояльёслэн. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

149

Нош гуртъёсын инмозь ик бќрдћзы, Та пеймытлы пумит нюръяськыса, Мувыръёсы тылъёс кенжытъязы, Но киоссэс азьлань урдылыса, Пќртэм вќсь кылъёсты лыдњылыса, Синтэм муртъёс сямен вамышъязы. Нош саранча йырйиз но весь мураз, Оло ни ке крестьянинлэн сюлмаз, Валче йырйиськыса, пинен-пинен Со шепъёсын пукиз эксэй сямен, Нош лыз инбам сыџе вал сьќлыктэм – Со йырйиськон сьќрын ваньмыз вал буш. Нош саранча џукна, азьвыл кадь вуж, Сиськиз ке но, начар, кќттырмостэм, Чик жадисьтэм, капчи но љог алясь – Вырњиз пуксён пала сьќд-сьќд чилясь, Отын бусы вал вќсь кадь исамтэ,– Лыз инбамез но чик ќй вал возьмась. Áерыктћз Пётр Захаров.

ПАУЛЬ ЦЕЛАН (ДЕЛАН) КУЛОН ФУГА Сьќд йќлэз њардонлэн ми тонэ юиськом љытазе ми тонэ юиськом нуназе но џукна ми тонэ юиськом уйёсы ми тонэ юиськом юиськом инбаме ми шайгу гудћськом њоскыттэм мед луоз шуыса Та коркан вайгетэ адями кыйёсын улыса со гожъя гожтэтъёс акшанын со гожъя Герман кун шаере зарнидэ йырысьтыд Маргарита со гожъя но ваське, кизили потыку, пунызэ со ќте шултыса шултыса со ќте жидъёсты шайгуос музъеме гудыны милемды со косэ шудыса эктыны-кырњаны Сьќд йќлэз њардонлэн ми тонэ юиськом уйёсы ми тонэ юиськом нуназе но џукна ми тонэ юиськом љытазе ми тонэ юиськом юиськом Та коркан вайгетэ адями кыйёсын улыса со гожъя гожтэтъёс акшанын со гожъя Герман кун шаере зарнидэ йырысьтыд Маргарита Пеньвылыз йырыдлэн Суламифь ми шайгу инбаме гудћськом њоскыттэм мед луоз шуыса Со кеське мур гудын косыса шулдыргес кырњаны-эктыны со косэ наганзэ поттыса со кеське синъёсыз нош чагыр я мургес корткуйдэс нош тћ эктэ шулдыр Сьќд йќлэз њардонлэн ми тонэ юиськом љытазе ми тонэ юиськом нуназе но џукна ми тонэ юиськом уйёсы ми тонэ юиськом юиськом

150

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

та коркан вайгетэ адями зарниез йырыдлэн Маргарита, пеньвылыз йырыдлэн Суламифь кыйёсын со улэ Кесяське ненеггес кулонэз шудэлэ ведь кулон со немец ќнерчи скрипкаос йќногес кариське џын сямен инбаме љутскоды пилемъёсын шайгудэс шедьтоды њоскатэк кыллёды тћ отын Сьќд йќлэз њардонлэн ми тонэ юиськом љытазе ми тонэ юиськом кулонмы ведь кулон со немец ќнерчи ми тонэ юиськом уйёсы но џукна ми тонэ юиськом юиськом кулонмы со немец ќнерчи синъёсыз инбамлэсь но чагыр пуляен со тонэ дугдытоз со йќттэ мертатэк та коркан вайгетэ адями зарнизэ йырыдлэсь тынэсьтыд Маргарита пунызэ ми вылэ со лэзе со кузьма милемлы инбамысь шайгуос малпаське кыйёсын шудыса нош кулон со немец ќнерчи зарнизэ йырыдлэсь тынэсьтыд Маргарита пеньвылзэ йырыдлэсь тынэсьтыд Суламифь

*** Париж-пыжмы рюмка пушкы ас якорьзэ куштћз, мон юисько тонэн но тон понна сыџе кема, сюлэм сьќдэктыса быриз ни, нош Париж аслаз синву вылаз уя – сыџе кема, бусъёс шобыртћзы ни асьмеды та дуннелэсь, кытын котькудћз «Тон» – улвай выллем, нош мон – со улвайын њечырась куар, оло. Áерыктћз Пётр Захаров.

ИНГЕБОРГ БАХМАН Келяськон Кысћзы синъёссэс гажанъёс, Соосты ми дорысь нуизы. Синвуэн учкыса ми сылћм Бушкырзэс со кысэм синъёсысь. Нюромем но тќрнам синлысмес Котыртћз кытысь ке кезьыт џын, Кырмылэ вал пыдлось шоканэз Со кынмем, бушомем дыр азьын. Адњылћм ми кулэм синъёсты Вунонтэм кылизы, дыр, соос. ...Асьсэлэсь гажано муртъёссэс Тодматэк сылћзы гажанъёс. Áерыктћз Пётр Захаров.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

151

А нглийская поэзия ПОЭТ Солы кулэ пеймыт, шыпыт улон, Малы солы югыт яке куара, Ушъян-зулён, узыр корка ветлон, Љќкъёс сьќрысь кыл кутонъёс шара. Солы кулэ ќвќл копаськонъёс Чебер, байлык но кивалтэт пушкын Яке њырдыт сюлмо вераськонъёс, Мар ке но ай адњымтэез мышкын. Нош ку вуоз соиз ини ивор, Сюлмаськонэз солэн быриз шуса, Љож акшанэ тћ луэлэ провор Но вералэ солэн шайгу вќзаз: «Тонэ яратћзы кыкез лулъёс». Соку шайвыл но капчияк шокчоз. Кизилиос улын со шыпытак кулоз. Озьы сћёлыко но зэмлыко луоз. Áерыктћз Пётр Захаров.

ТОМАС ГАРДИ Пересь шырчик Кулэм араматћ ветлћ Кезьытомем акшан шорын, Лябњем тол шундылэн тылыз Љуаз фонарь кадь огшоры. Калык пукиз гур котыраз, Огназ калгись тќлэд гинэ Улвайёсысь куарзэ кысказ, Крезьлэсь кын сиоссэ музэн. Чурыт вал ымнырыз мулэн – Шуям куарен зорись куазе Пилемъёс вал шобырез солэн, Нош тќл вал – кырњасез. Тысьсэ-мызьзэ ватылыса, Улон чалмиз шыпытлыказ, Но, мон сямен, ыштћськыса, Вань улэпез понназ шоказ. Но витьымтэ шорысь вылын Чылкыт куара зол чузъяськиз, Оло ке тулысэд инмын Тылсиослэсь пилиськылћз. Пересьмыса лудкам шырчик, Кезьыт куазьлэсь шымырскыса, Инмысь кизилиез адњиз – Кырња, ваньзэ вунэтыса.

152

УОЛТЕР ДЕ ЛA MAP БЌрњемен Кылћ мон, кызьы бќрњемен васькиз бамалэтћ, Толэзь бездыт гинэ тылэн Из юртъёсты югдћз; Йыраз чиляз азвесь изьы, Тќдьы вал ымнырыз, Валэз но быдэсак тќдьы, Оло слонлэн сюрыз.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

на удмуртском языке Азвесё луон Юг-юг азвесь катаен тыр толэзь Ялан ветлэ но ассэ возьматэ; Югак учке но азвесь синмызлэсь – Сад азвеся, чияед но югдэ, Шуак синзэс кырмышто укноос, Юг тылсилэсь укно бќз азвеся; Чус-чус изё каразы пуныос –

Азвесёзэс чик уг шќдо, лэся; Си югдытэ дыдыкез уйвќтаз – Юг дыдыклы азвесь дћсь адњиське; Шыр бызьылэ, азвесьёс пыдъёсаз, Синчебераз но азвесь љуатске; Нош тыметын, ву бызён шоръёсаз, Юг чорыгед азвесен кисьтаське. Áерыктћз Пётр Захаров.

Дэвид Герберт Лоуренс ЖАДЁН Мынам лулы улћз, жадёнэзлэсь мозмон понна, укыр кема кыстћськись но секыт нуналэз – со табере утча вунэтскон. Но вань, вань дунне вылын ќвќл табере луллы шутэтскон инты (пырыны луонтэм пеймытлэн чуслыказ вунэтскон понна): адями быдтћз музъем вылысь чалмытэз, сьќдмаз дунне чуслык сэрегъёсты, кытчы азьвыл васько вал кылчинъёс.

КУЛОН СЕКЫТ Капчи ќвќл кулыны – о, кыџе со капчи ќвќл! – кулон секыт... Кулон лыктэ, ку лыктэмез потэ соку – со асьмелэсь уг кылзћськы. Кулон куд-ог дыръя сыџе кема дырзэ кыске: асьмеос сыџе курадњыса возьмаломы сое – нош со уз матэкты. О, дасялэ кулондылэсь корабльзэ – но мед лулды кошкоз вунэтсконлэн пеймыт ќраз. Оло ай кылдэмын на асьмелы нош улыны, со, номыр валатэк, курыт ветлонъёсмы бере. Áерыктћз Пётр Захаров. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

153

ЗАРЕЗЬ ВИСЁН

ДЖОН MEЙСФИЛД

Выльысь монэ ќте зарезь, Кытын инбам но ву котрес. Сюлмы љужыт тќлпо куре Но лыз инмысь кизилиез. Куре со тќл, бергась штурвал, Куалекъянзэ юг тќлполэсь Но бус пќлысь њардон љуан, Куке уй бус тонэ уг лэзь. Выльысь монэ ќте зарезь Котькуд шукы тулкыменыз, Кудћз вылын шудэ кадь крезь Бордаз кыскись кужыменыз. Мыным кулэ тќло куазьёс, Пилемо инбам инвис вќзын, Пазьгиськылћсь зарезь вуос, Чарланъёслэн кесяськемзы. Выльысь монэ ќте зарезь, Сюресвыло чиган улон, Кытын чарлан гинэ сюре, Кытын китъёс черекъяло. Мыным кулэ серекъямзы Вахта бќрсьы эшъёсылэн, Мыным кельше њечырамзы Корабльысь валесъёслэн. Áерыктћз Пётр Захаров.

ДЖ. АЛЬФРЕД ПРУФРОКЛЭН ЯРАТОН СЯРЫСЬ КЫРЊАНЭЗ Малпай ке мон, адямиен вераськисько шуса, Кудћз куке-соку музъем вылэ выльысь бертоз, Соку та тыл тазьы ќй куалекъясал, дыр. Но нокин но, мон тодэмъя, та мур пытсысь Ноку берлань отчы вылэ ќз потылы бере, Мон верасько тыныд, чик кышкатэк, серем луонэлэсь.

Данте. Ад. XVII кырњан 27.

Томас Стернс Элиот

154

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Я мар, кошком, иське, џошен, Наркоз басьтэм висись кадь ке шыпчиз Инбам улэ киросаськем љытэд. Я, мар, кошком бушам кварталъёслэн, Сумбрес бќтьыртылћсь притонъёстћз, Одћг уйлы сётскись отельёстћз, Чорыг сьќмен пакись сурниостћ. Со ульчаос, бадњым малпан музэн, Юртысь юртэ мырњытъяса нуо Но васькыто одћг юан доры… Эн юа тон, кыџе юан шуса. Ойдо, пыром, учком кунояса.

Бќлемъёстћ кышномуртъёс кошко Но Микеланджело сярысь юаллясько. Џуж бус корма мышсэ пияла борды, Ымныр гонзэ зыра сэргы џуж џын, Нюлэ со кылыныз вужеръёсыз, Нюклэн пумаз љега, труба мышкы, Муръё суэз џуж гонэныз ишке, Балкон пуме љутске но лаптырске: Та сћзьылэд укыр шуныт шуса, Умме усе, юртэз њыгыртыса. Бен вань ай, зэм ик, вань ай дыр буслы Џужмыт кормаськыны пияла борды. Ай пумиськонъёслы но вань ай дыр, Луоз на адњонлэсь но пегњыны. Вань дыр виылыны я вордыны, Вань дыр ужлы но со нунал килы, Кудћз позыртыса вуттэ юан Чай приборен – вань Тћледлы но вань мыным, Вань дыр сюрс пол выльысь малпаськыны, Мертаськыны но валаны огзэ: Юод-а тон та сюмыкысь чайзэ. Бќлемъёстћ кышномуртъёс кошко Но Микеланджело сярысь юаллясько. Ма бен, конечно, бен, луоз на дыр Малпаськыны: лэсьто-а мон, я уг? Кошко-а дыртыса тубат уллань, Чик кышкатэк, пилешме возьматыса. (Соос нош шуозы: «Кыџе со пилеш кылем!») Вылам пиджак, воротникез булам, Огшорыгес, дыр, галстуке мынам. (Соос нош шуозы: «Кыџе со начармем!») Луоз-а бен мынам Даур џоже юнматэмзэ куртчын? Секунд малпаськыны-сазьтћськыны, Секунд малпанэлэсь куштћськыны. Мон тодћсько ваньзэ ик азьлане Со џукъёсты но со љыт чайёсты, Ваньзэ сое чай пуньыен сћсъяй, Мон тодћсько со вань нотаосты, Мон тодћсько: катоз со кышкаса. Шуоз: «Кызьы йќнтэманы дћсьто?» Мон тодћсько со синъёслэсь тылзэс, Учконъёссэс, рязряд сётылыса, – Но веньёсын, бубылиез музэн, – Стена борды бурдо кортџогамзэс, – Ма, кызьы мон кутско Дышем улон радзэс, тамак пумез сямен, сялњылыны? Ма, кызьы дћсьтыто асме озьы?

Мон тодћсько котьку жингрес кизэс, Котьку но алебастра тусъемесь (Но горд гоно люстра тылъёс азьын); Декольтеысь вќлскись эслымайзэс, Кудћз ќте (оло нош ќскыны?), Кизы љќкын яке шальзэс посо: Ма, кызьы дћсьтыто асме озьы? Ма, кызьы мон кутско? ....................... Лушкем лыктћ, шуо, ульчаостћ, Љытпал трубка џынзэс учкылыса, Пиосъёслэсь, кинъёс уло пало? О, мед лусал мон океан пыдсысь Кыџе ке но кык качыё кусло! ....................... Нош љыт, кузь чиньыё киосыныз Сыџе мусо но гань-гань вешаське – Жадем… яке изем тусо... оло нош аналске, Рахат, асьме куспын со, мусое. Кексэн чаймы, торокаын – кынтэм. Яратћсько шуса ке тэтчыны? Мед кќс вози вќсяськыса мон, мед Пилеш йырме адњи тарелкаысь – Пророк ќвќл мон, номыр но уз лу, Кизилиё часэ мынам кысћз, мон тодћсько, Кызьы кеськиз пумтэмлыкез возьмась, Кызьы вылам пальто дћсятћзы, Оглом – ќй дћсьты мон, ќйлась. Кулэ на шат, кулэ на берганы, Та мармелад, та чай, фарфор котыр Нуйтылыны тодмо вераськонэз, – Куке мон тодћсько, кызьы ортчоз, – Љог тэтчыны, шарен бергатыны Та дуннеез но шор палаз позыръяны, Кытын одћг гинэ гыбдась юан. Шуны: «Мон, Лазарь, выльысен улњи. Бен тћ доры бертћ. Усьто зэмзэ!»... Нош Тћ, Диван миндэръёстэс тупатъяса, Валэктоды: «Туж жаль, озьы гинэ уз лу. Туж жаль…– тћ шуоды.– Уз лу озьы гинэ!». Кулэ на шат, кулэ шат берганы, – Мон тодћсько, кызьы ваньмыз луоз, – Ортчоз шунды пуксён, кот тротуар сюрес, Ортчоз роман, ортчоз чай вераськон, фарфор чилян, Паркет џушылћськоз дэрем пумлэсь, – Уд вера весьваньзэ, мае потэ вылэм! Оло ке тылсиен кошке шќдон экран вылэ! Кулэ на шат, мон тодћсько, кызьы ортчоз, Куке, диван миндэръёстэс яке шальдэс Тупатъяса, укно шоры Тћ шуоды: «Туж жаль, озьы гинэ уз лу угось.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

155

Оло нош, персик куртчоно? Яке парик изьятоно плеше вылэ? Тќдьы брюкиосын юон пляже лашкиньтоно. Кылћ мон, кызьы кырњало вунылмуртъёс ог-огзылы. Уг малпаськы, кырњалозы шуса мыным. Адњи мон соосты, юг тулкымъёс вылысь Шукыосты выллань пазякузы, Кытын пеймытэзлэсь тќл люкылћз юг-тќдьызэ. Ми ќтемын вал онгромем чалмыт пќлы, Зарезь нылъёс доры, выжыкыло кунэ, Нош кин ке но кеськиз – но ми выйим. Áерыктћз Пётр Захаров.

Туж жаль…– тћ шуоды.– Уз лу озьы гинэ!». ....................... Ќвќл! Принц Гамлет мынэсьтым уз лу. Мон лорд-ляльчи, мон спутник, мон конвой, Юнматэмын куд-ог сценаосы – Принцез пальпоттыны, дыг пќечи, Мурт ки улын шудон, соиз но шуд ини, Но – уж сьќрын: кылзћсь, ќжыт кышкась, Шќдћсь но могаськись куд-ог шорын, Рольысь потылћсько валатскытэк, Куд-ог дыръя – маскарчие потэ. Аръёс кошко... бызё уга аръёс... Дћськут но малы ке љог зыраське...

Уилфред Оуэн ПАЙМЫМОН ПУМИСЬКОН Мыным адскиз, оло ке мон, ожлэсь палэнскыса, Лабиринтэ нуись, мур туннэле васьки, Кудћз базальт пушкы кылдћз уно ожмаськонлэсь. Отын, базарын кураськисьёс кадь, вузылћзы изись муртъёс, Сисьмоназы, я саташон уйвќтазы гуштылыса. Мон матэктћ соос доры. Огез – кулэм синъёсыныз, Жалясь но сук учконэныз, Кулон агы зыно лы киыныз, Кабыл сётћз мыным, бертон сюресъёсме пытсалляса. Солэн кулон тусо пальпотонэз валатытћз – мон Ад пушкын шуса. Солэн ымныр тусыз миллионлэсь уно вќсь луонэз возиз, – Ни вир, ни вќсяськон ќй вал та кќшкемыт мурљол пушкын, Ыбылонъёс но, пќсь но, снарядъёс но тыремын ќй вал гурезьёсын. «Тупал юлтош, – шуи мон, – куректын ќвќл татын мугез» «Кызьы ќвќл? – со куаретћз, – Нош вань егит дыры? Нош быремез оскон? Угось малпаськонъёс но вал. Улон но вал. Нош мон аслам шузи ин крезеным Гимнъёс кырњай дунне вылэ пазям чеберлыклы, Кудћз ќй вал йырси пунэт но пќсь њырдыт синъёс сярысь, Шуак воштћськылћсь кузь дауръёс сое ноку уз каре вќсь, Кызьы соос уг каро вќсь татчы вуэмъёсты. Но вань чылкыт шумпотонэ мынам отын поттэ вал серемзэс, Нош лул куректонэ мукетъёслы паласькысал: Верамтэез зэмлык, ож бервыллэн лямез – куадам-сузям жалян. Угось котьку но вань адямиос, кинъёс куано талантъёслэсь, Яке вожомыло вир љутсконлэсь, вир кысконлэсь, Но љог луо, љог тигръёс музэн, – Азь радъёсты сќрон понна ќвќл, – азё малпан понна. Мон тодысал вань вќсь радлыкъёслэсь визьзэс но кужымзэс. Соку лусал мон мастер, ќнерчи ќвќл, Мон кошкысал «дунне чигнан» нимо походъёсысь Борддоръёсын котыртымтэ но буш сэрегъёсы.

156

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Орсмем виро питранъёсме но сапегысь дагаосме Мон миськысал чылкыт но дун ошмес вуэн, Кудћз ноку уг луы кырсь но сьќлыко. Мон гылтысал лулме чик кышкатэк, Яраостэк, угось одћг ожед гинэ ќвќл янгыш Адямилэн визьмыз вир потэмысь. О, юлтоше, мон тушмонэд тынад, кудзэ вийид вал тон Толон ожын. Тодмай тонэ мон та пеймыт шорын. Тазьы ик тон учкид, куке бышкалтэмын вал мон тонэн, – Азьчиньые мынам вал курикам, но йырвизьмы ќз кылзћськы – Кезьыт… кезьыт азьчиньыме нюртћз... Џошен умме усём...» Áерыктћз Пётр Захаров.

ЗИГФРИД САССУН Сюлэм бќрдон Сыръясь нюръёс пќлы йыромыса, Коръёс вылтћ со нюжтћське, тодэ огзэ: залплэсь пуштћз инбам вузон, Ку пеймытысь зоре... Со вамыштэ Секыт но ляб. Но чилектэ йыраз Юан: «Луоз на шат талэсь урод?» Адњиз вал со, љуась тэльлэн сьќраз Бызё вал немецъёс, кќсыт но сьќд. Отын вал одћгез, сьќд ымныро, Со сюлвориз, пыдесъёсыз выро... Ми парсьёсты кадь вандылћм ваньзэс... «Шайтан! Шат вералод отын ваньзэ, Черк атайлы, кудћз шыпыт дораз Герой луон сярысь лыдње шара». Áерыктћз Пётр Захаров.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

157

АЙЗЕК РОУЗЕНБЕРГ Кулћсьтэмъёс Мон виылћ ке но, соос Ялан азям љутскылћзы. Ни нуназе, ни кузь уйёс Ќз кышкатъялэ соосыз. Ум сьќр йылтћд тэтчод но – нош Вирзэс чиньыысьтыд шедьтод. Сыџе кышкыт но вожомос Соос шайгу пыдсысь пото. Мон виылћ но виылћ, Кудњытозям юи вирзэс,– Но со кайгу весь султылћз, Уг лу быдтын со шайтанэз. Малпай вал, Дьявол винаын, Малпай, со кышномурт выллем. Малпай вал, Вельзевул нимыз. Но со – акылес тэй вылэм. Áерыктћз Пётр Захаров.

158

ХЬЮ МАК-ДИАРМИД

СЕСИЛ ДЭЙ-ЛЬЮИС

ДАНЪЯСЬКЫСА

ВАШКАЛАЕЗ УЗ САЙКА ФЕНИКС КАДЬ

Шотландия! Туж кемалась ини Тынад крезьчиедлэн сюлмаз Вань мылкыдыз: Ноку кулћсьтэмзэ кельтын. Мед сётћськоз мыным, бакель сямен, Секыт сюрес. Мон одно быгато Одћг џыжатонэ Пыџатыны вожпотонэз Но югдыса валатсконэз. Озьы кынмем ымныр вылэ Вунэтылћсь киын Лушкем мылкыдзыя суредало Мукет ымныр тусэз. Áерыктћз Пётр Захаров.

Вашкалаез уз сайка феникс кадь. Куинь башняё инбамысен уз усьы ни Зарни зоред, вегназ џук њардонэз Писпу вужер улысь изьытылћсь висён. Но шумпотон вуоз: џогем пусъёс кузя Бертон сюрес шедьтоз. Гомњоз югыт. Тодмо выросъёсын кисьтћськоз дарт Но котькытысь адњод быдэсмонэз. Соку тон тод, яратонэ мынам, Вуоз пумыз инмысь тюрагайлэн. Шуныт тулкымъёсын быроз тулыс, Инвис бамед но кунэрес секыталоз. Њечсэ нуись кужмын тон быгыльскы Но пилемен џош буд чалмыт гинэ. Ваньмыз кисьмаз — шепъёс но емышъёс но. Дырыз вуиз – ачид но секыто тон. Áерыктћз Пётр Захаров.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Калгылозы геройёсыд бездыт, Но мед паймытозы ќвќлтэмен Тонэ, калыкъёсты но асьсэды. Куке уд ни шедьты пќяськыны, Тон пукты текст сьќрад уно точка: Быриз, пќй, веранэ, туж жаль ке но, Малы кулэ визь-нод но кќт веськан? Нош пумъёсыз уг вуо ке пуме – Ма, улонын но ук озьы пќрме.

КЫР ЦИКЛАМЕН Юаз каллен: – Маин-о юрттоно? – Сётћ кагаз: – Ме, суреда сяська! Ымдуръёссэ куртчиз но мыкырскиз – О, льќль кымес! – тќдьы кагаз вылын.

РОБЕРТ ГРЕЙВЗ писательлы Чёртлэн визь кенешез Мед малпалоз лыдњись туж лек: Зэмлыкогес, пќй, пќяны кулэ. Лыдњись муртэд – со огшоры зуле. Гожъясь, тон пыкиськы вал мон вылэ. Нырысь ик, тон эн гожъя урмыса Лул сям, йыруж но сюлэм дарт сярысь: Зэмлык радэз медад тћя шуса, Адњем кары бырем алдаръёслэсь,– Векчи пќясь шузи-мази зулёз, Зэмлык радэз уз лу солэн отын. Тон окты ульчаысь чангрес кылъёс, Шузи но возьыто учыръёсты, А мед, сюжет борды думымтэен

Нош суредаз со кыр цикламенэз, Майоркысьсэ, милям (али ай толалтэ), Укыр пуштрес,– но, пќсь пальпотыса, Ыстћз омыретћ со суредзэ: – Ќзгес пќрмы! – Нош мон шуак шќдћ, Корка вќлскиз цикламенлэн зыныз. Ачиз кошкиз. Нош мон нош валатски, Пальпотэме потэ солэн ымдуреныз Но со кадь, синмыным чилектэме... Уг лу! Вунэтћськем: мон њырдамын вал ук, Нош врач сое лэзиз вить минутлы гинэ. Áерыктћз Пётр Захаров.

Арня џукна (ВОСКРЕСНОЕ УТРО) Шќдтэк шорысь город шоссе вылысь лобње йќнтэм нота уллё, Со куараос, быжзэс шоналтыса, чорыг сямен ышо позырсконэ, Но сюлэмыд йыгаськыса шуэ: «Я, кут рульдэ!» Кошко юбо радъёс Но валиське арня џукна тынад адњонэдлэн базареныз. Та нуналдэ тон кар улон сюрес но дышеты ваньзэ отысь пыр-поч, Пыр крезьгурлэн пушказ но Хйндхемозь, пуля сямен, тон ву,

ЛУИС МАК-НИС

Виражъёсты вандылыса, питранъёстэ љутылыса но тќлъёсты Азинтыса, жадем толонэдлэсь дэрем пумзэ кутытозяд, Поттытозяд та арнялэсь та нуналзэ, та югытсэ, кудћз кельше Пичи пумтэмлыклы, рифмаосын кортнам сонетэдлы. Но мар отын вузэ? Черк шуккылэ тямыс гырлыоссэ: Кулон ымдуръёсын соос тыныд кылтэк весь верало, Та крезьгуред но, мынонэд но, уз, тонэ уз мозмытэ шуса Нунал ужъёсыдлэсь, кудъёсыз ке тонэ каллен виё но виёзы. Áерыктћз Пётр Захаров.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

159

возьыттэмо улонзылэсь акыльтыса, кќясь-вќясь кыллэсь ненегмыса, оло ини, џемысь вушйылыса пукылћзы. Но со ю тысь кидыс быдњалая шат валаны луоз сютэм арез? Ышем уксёослэн ар пусъёссы шат вераны быгатозы кыџе ке но дунне заманъёсты? Оло нош. Бен, оло. Статуяос но фрескаос туж пичизэ гинэ вералозы, марлы куке-соку йыбыртъязы вашкалаос, но ноку но уз вералэ созэ, мар соосты гордэктытћз но пельпумзэс выретытћз.

УИСТЕН ХЬЮ ОДЕН

Кылбурчиос мадьёс гожтылыса кельтылћзы, но асьсэос кинлэсь-о тодћзы соос? Асьмес нош тупикын.

АРХЕОЛОГИЯ Вужзэ гудћсь корткуеныз усьтэ туж кемалась бушам коркаосты, сыџе но паймоно сям бервылзэс со улонлэсь, кыџееныз улын туннэ ќй лыктысал ни нокинлэн йыраз, шедьтосъёсты, мар веранэз, кудъёсыныз со ваньзылы вера но возьматэ: со шудпуйы! Мур тодонлэн аслаз вань кытчы учконэз, нош тунаса малпан котьку трослы шулдыр, мур тодонлэсь. Бен, асьмеос, конечно, тодћськом, Адямиос оло яратыса, оло нош кышкаса, котьку ватылћзы кулэмъёссэс. Угось вуж каръёсты курадњытћсь вань кайгуос, вулканъёслэн пќзись тыл шуръёссы, ярдуръёсысь љутскись тудњем вуос, яке ят муртъёслэн ожчи уллёоссы, кинъёс лыкто вал уаръёс но дан понна, сыџе адњиськисесь, соин ик асьмеос малпаськомы, дворецъёссэс гинэ пуктылыса, со каръёслэн эксэйёссы,

160

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Нош норманнъёс, гудыриез кылзылыса, зэмзэ но-а оскылћзы, Торлэсь џќкись куараоссэ кылћськомы шуса? Ќвќл. Мон шуысал: соглаш ки шуккыны, котьку вань калыкъёс мифен џош улћзы, сое ќвќлтэмзэ кадь лыдъяса, одћг гинэ вал соослэн сюлмаськонзы – мугзэ шедьтын, созэ, мар соослы валэктысал курбон радлэсь кулэлыксэ. Угось вќсь сямъёсты быдэсъяса гинэ асьмес быгатћськом луллэсь пазяськонзэ серметаны но быдэслык озьы басьтћськомы. Ваньмыз со радлыкысь, конечно, асьмелы уг кельшы: кудћз-соиз соос пќлысь лулэз ик юрдытэ. Номыр но сокем юрњымес ќвќл Киросамлы, солэн нимыз понна лэсьтэм вир кисьтонъёс сяна.

КОДЭЗ: Вужзэ гудонъёсысь огзэ гинэ басьтын луэ, вылды, визь-нод, пусъём сое, вань книгаос та дуннеын ќрекчало. Солы, мае История шуса нимаськомы, зэмзэ ке, номырин ушъяськыны,

лулын вордскем вань уродэз гинэ – ваньмыз њечез гинэ дауръёсын улоз.

У. Б. ЙЕЙТСЛЫ (кудћз кулћз 1939 –тћ арын, январь толэзе) I Со эзылћз ас кулоназ, толалтэе музэн, Кынмиз шур ву, буш луизы лобан портъёс, Статуяос лымы улэ валантэмесь кыльылћзы, Кысћсь нуназелэн ымаз вые вал ртуть, О, вань ёросъёсысь мертась приборъёсъя, солэн Кулон нуназеез вал сумбырес но туж кезьыт. Сое курадњытћсь висёнъёслэсь палэнынгес Бызё вал кионъёс котьку но вож нюлэс пыртћ, Крестьян шурлэн вылаз ќй вал кар дћськутъёс; Нош поэтэз буре вайись дунне кылъёс Солэсь кылбуръёссэ кулон бордысь палэнтћзы.

Но со понна берпуметћ вал та, ачиз кадь ик, нунал, Эмъясь сузэръёслэн но кыл вќлдонъёслэн нуназезы; Мугоръёслэн вирсэр-ёзвиоссы љутылћзы керетонъёс, Йырсазь карлуд вылын ваньмыз бушаз, Чалмон усиз кар котырысь гуртъёс вылэ, Дугдылћзы шќдонъёслэн луло герњетъёссы: Со пќрмытскиз ассэ кадырасьлы. Табере со вќлдэмын ог сю городъёсы Но сётэмын тодмотэмесь шќдонъёслы, Мукет нюлэсъёсын шудбур октылыны Но жугемын луылыны сямъёссыя мукет улосъёслэн. Кыл верамез кулэм муртлэн Табере пыџатэмын улћсьёслэн шќдоназы. Но Аскылэн бадњымлыказ но куараяз, Кытын вузчи залын, пќйшур кадь, брокеръёс вузо, Кытын куанер улћсь укыр ини кайгуослы дышиз Но, улыса аслаз четлык пушказ, ассэ адње эрикоен, Та нуналэз йыраз кельтоз сюрсэз но мукетыз, Мукет нуналъёслэсь маин ке но висъяськисьсэ музэн. О, вань ёросъёсысь мертась приборъёсъя, солэн Кулон нуназеез вал сумбырес но туж кезьыт. II Ми кадь ик, тон шузи вал, дыр: ваньзэ чидаз вылћ визьмыд; Узыр кышноосты, мугоръёслэсь сисьмон-сэрттћськонзэс, Астэ; Ирландия, визьтэммыса, тонэ куштћз кылбураны. Али но бен Ирландилэн куазез, визьтэммонэз сыџе ик на, Поэзиен ваньмыз умой: со љутћськоз аслаз Кылбур нёжалъёсаз но лудъёсаз, кытчы чиновникъёс Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

161

Уз малпалэ нырзэс чуртналляны; шуныт пала со табере уя, Одћглыдо кутьы возьманъёсысь, кытын ваньзы кайгуоссэс сюдо, Ыль каръёсы, кудъёсызлы оскиськомы кулыкумы; Со улыса ортчоз ошмес синзэ – ымез. III Басьты, Музъем, њеч кунодэ, Уильям Йейтс татчы сюриз лызэ: Кќлыты ирланд пидэ татын, Кылбурлэсь бушам юг чашадэ.

Визьтэммон сяськаяськиз-а Котькудћзлэн ымныраз. Дуремын кадь, йќ пќлын кадь, Синъёсын зарезь-жалян.

Дыр, кудћз ноку уг чида Кышкасьтэм юг лулъёсты, Кудћз чик кема уг гажа Чебересь мугоръёсты,

Чида, бен, поэт, бен, мед, Шуозы уе кошкод тон. Валэкты акыльтытэк: Нуназе шумпотоно со.

Кыл шоры но так учке кадь, Ваньмыныз со эшъяське; Кышкасез но, юрњымез но Солэн азяз лёгаське.

Буд строфа бусыосын тон, Пельёссэс позыръясь кыл. О, кайгу, тон кырња, кырња Куанердэ но бќрдондэ;

Учконэз сыџе пазьрес-а – Киплингзэ но со жаля, Клодельзэ но весь возе со, Њеч слоген, шуэ, гожъя.

Мед сюлмысь – такыр лудысь кадь Фонтанэн бызёз улон. Дышеты пеймыт борддор пыр Эрико вќсяськыны. Áерыктћз Пётр Захаров.

Кќшкеман уйын вузэ ни, Пуныен утэ Европа, Вожомон пушказ калык Ватскыса марке вите кадь;

ДЖОРДЖ БАРКЕР ГУЖЕМ УЗЫРЛЫК Гужем пумын садысь емыш писпу Секытэзлэсь уллань лэзе вайзэ, Пыдло ватылыса, улэп вузэ, Со сяськазэ но зарнизэ вылэ поттэ, Уг возьматы лушкем кыл кутэмзэ... Солэн ческыт вуэз сьќрын Кылле кын толалтэ, Узьымаса кылле сюман, Кудћз кынтылэмын вал кукуруз йыре. Дуно байлык пќлын улэ – куанер, Нош куанерез, байлык кадь ик, кыске уллань: Пезьдыт ваез но, ёрмонэз но – тысь. Соос вылэ тон дћсяты вож гужемез но пыр Лысьќмъёссы пушкы, яке тулыс кузёяськон дыре Тон учкы соосты; гадьзы пушкын луоз

162

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Эркынайлэн бушез, тќло сяська кадь со, Пќр сяськаед выллем – ёрмись куанер, Солэн луллэн синмаз нюртон кужмыз, Ужасьтэмзэ, зуромисьсэ пачкатонэз, Яратыны но ветлыны кекатонэз, Улон вылэ кужмо пыньыртонэз, Зарезь пыдсын кадь ик, Куд-ог дыръя луэ туж чидантэм, Кулэ ке но одно сое чидан. Со нюртонэз капчиятэ ке пќсь гужем, Тросэз шуак султо Но шуръёсы кошко сћялтћськын яке љытпалъёсы Кошко шулдыръяськон интыосы, кролик каре кадь ик, Кагаз музэн, парке пазяськыло, Пќсям вуосазы шульыкмыло, кузькук музэн, Бќрысь дыртылыса паръяськыло, полицилэсь Яке возьмасьёслэсь пегњылыса, соос шудо, Мон кадь ик, малпаса шутэтскыны, Чылкыт но байлыко азинскыны. Садъёс, али кутскись урам нылъёс музэн, Вакыт дунлыкъёсты шуак потто кыре, Куке соос вылэ вќлдћськыло, њырдыт ќтьылыса,

Югыт коралъёсы ватскем Пи чылкытлэн но чеберлэн эслымайзы. Кышноосты гинэ уг кыльы пќсь гужем – Пиджакъёссэс палэнтыса, љыны гольык кылем Пиосъёсты но со мускыт шуртћ пыжъёсыныз келя, Чиньыоссэс вужеро ву вылтћ гылњытыса; Соос дырто шурлы сётћськыса, Тулкым вужеръёсысь учко со киосты, Кудъёсызлы кулэ ќвќл асьсэ ярдуръёссы.

Вуысь ымныр – сисьмем яблок кадь ик. Лэсьтћськись фирмаос но соборъёс, Соос потто ке, куашкало. Ялан золгес Бетховенэз шудо, куара ланга куараосысь Медаз ни пот шуса Уэльс, нош вылћын Музъемшор зарезьлэн мускыт тќлэз, Юсед сямен, тќдьы юсед сямен уя. Áерыктћз Пётр Захаров.

Писпу выжыослэсь но гурезьлэсь, Тулкымъёсын кырњась зарезь гурлэсь. (Парклэн вылаз тэтча час циферблат) Часъёс мадё дырез, џукез, љытэз Нош флюгерлы тќллэсь пельтон палзэ Бышкись кылын, лэся, возьматъяло. Тонэ кылдытћсько мон тќлъёслэсь. Турын вера ваньзэ: мае тодћ туж њеч, Огпол согоз котэн висись лымы. Но тон уд кылы лек куака гурез. Тужгес но, ку октябрьлэн тќлэз Сяртчы мыжыкеныз жуге ярез. (Тонэ кылдытћсько мон тол азьын, Валлийской бамалъёс џашетыку). Кылдытћсько тонэ лек кылъёслэсь – Њеч кылъёсы ќз тырме сюлмысьтым. Химической вирен тырме вирсэр Та зарезьдур бурдо куара пќлын. Áерыктћз Пётр Захаров.

ДИЛАН ТОМАС *** Тужгес но, ку октябрьлэн тќлэз Йырсиосам вить чиньызэ пыртэ, Шунды ке краб луэ, нош му тылпу выллем, Краб кадь ик вужеры усе ке ярдуре,– Инмысь тылобурдо куараосъя Гольык бодыосысь куака кызон Сюлмез ке вирсэртћ шуак улля, Виры кылзэ ыштэ но берытске ямблы. Тћнь кышноос шара љужыт но сэзь Инвис вќзтћ мыно нюлэс сямен, Тћнь бызьыло нылпиоссы кушъёс шортћ, Инмысь югыт кизилиос музэн. Тонэ кылдытћсько мон букъёслэсь, Тыпы куараослэсь, сћзьыл синлэсь, Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

163

ТЕД ХЬЮЗ

ГОРД

Нош буёлэд тынад вал горд. Горд ке ќвќл, соку тќдьы. Но горд вал вань валтэсъёсыд тынад. Вир тусъем горд. Со вир вал-а? Сутћсь охра буёл, кулэмъёсты, оло, шунтон понна? Ноку но кулћсьтэм луон гематитэз тынад наследствоосыдлы – выжыысьтыд дуно лысьќмъёслы. Ку ваньмыз тон сямен луиз, комнатамы но асьмелэн љог гордэктћз. Мурљолъёсыз Зэмлыкосудъёслэн. Ворсам шкатулка туж дуно изъёс понна. Вир кадь ковёр, пеймыт но нап виштыосын орсмем виро. Укно бќзмы – рубин кадь, вир кадь бархат, инмысь кадь вир виян – вќлдэтысен выжозь. Миндэръёсмы, вир виштыос кадесь. Сыџе ик вирњектэм гольык кармин кык диванмес ик валтэсаз. Жугиськыса улћсь улэп клетка выллем ик, келья. Ацтекъёслэн нош алтарьзы – льќль пельдћнед. Книга љажыосмы гинэ тќдьы пќлы ватћськизы. Нош укномы сьќрын макъёс – векчи кисыриесь, пыр адњиськись куос кадесь; шалфей (марлэсь нимзэ тон нуллћськод) фонтан кадь мур яра пушкысь; роза сяськаосыд – сюлэм вир бервылъёс – кыџе ке катастрофазы вирсэръёслэн, эзелёесь. Кузь юбкаед горд бархатлэсь – вир тусъем вееред, нап бордоед; ымдуръёсыд – мускыт мур льќлянъёс.

164

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Тон яратћд гордэз. Мон куэным сое шќдылыса улћ, дуръёсыныз музэн куасьмем но кесяськем яраослэн. Луэ вал йќтскеме лызо-гордо шораз усьтћськем вирсэрлэн. Ваньзэ, мае тон суредад, суредаськод вал тќдьыен; бќрысь – розаосын куяськылћд, суредамдэ керетылћд, суред вылад мыкырскыса, розаостэ виятылћд, розаосын бќрдћд, йылтэм-пумтэм розаосын, куд-ог дыръя соос вискы уськытыса лыз бурдодэ. Лызэз тыныд котьку но њеч мынэ вал Лызэз тыныд сётэ вал бурдъёссэ. Чагыр буртчинъёсыз лыз Сан-Францисколэн ненег секытодэ ненег вешаллязы њырдыт њыгыртэтсы пќлын. Лызэз вал њеч луло – убир ќй вал, со вал туж сак кылдысинэд тынад. Нош со гуад, гордэн тырмытэмаз, тон пегњылћд чылкытатэм лыо тќдьыезлэсь. Но со изэд, кудзэ ыштћд, со лыз вал, лыз. Áерыктћз Пётр Захаров.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

165

Ге р м а н и я

БЕРТОЛЬТ БРЕХТ НО «ГАЛИЛЕЙЛЭН УЛЭМЕЗ» Дасяз В.Л. Шибанов ХХ даурысь театр но театр шудонъёс сярысь вераськыку, нокызьы но палэнтћ уд ортчы дано немец драматурглэсь Бертольт Брехтлэсь нимзэ. Та писатель пыриз ке но коммунистъёслэн партиязы, герњаз ке но улонзэ социализмен, Џукпал Германиын выль шудбуро улонэз лэсьтонэн, антифашизмен – ваньмыз та нокызьы ќз сайя солэсь талантэзлэсь љужанзэ, аспќртэмлыко выль театр кылдытонзэ, кудзэ берло «Брехтлэн театрез» шуыса нимазы. Берлин но Гамбург, Москва но Нью-Йорк, Париж но Варшава, Прага но Лондон, Милан но Токио – котькытын улэп дыръяз ик шуныт пумиталлязы Бертольт Брехтэз. Солэн гожъямъёсыз пќлын тужгес но тодмо луизы кыкез – «Мамаша Кураж но солэн нылпиосыз» но «Галилейлэн улэмез». Вордскиз Бертольт Брехт 1898-тћ арын тулыспал толэзьлэн 10-тћ нуналаз Бавариысь Аугсбург карын. Анай-атаез бадњым гинэ узырлык люканы быгатћзы, 1914-тћ арын атаез бумага лэсьтонъя бадњым фабрикалэн кивалтћсез луиз. Озьы вань луонлыкъёс кылдћзы, нылпиоссы но со ваньбурезузырлыкез азинтыны, йылэтыны мед быгатозы шуыса. Но бадњымез пизылы – Бертольтлы – таџе улон кутсконысеныз ик ќз кельшы. Берлогес, тодаз вайыса, со тазьы кылбураз: Монэ анае-атае будэтћзы-дышетћзы, котырам ляльчиос мед бергалозы шуыса, нош мон соосын мед косъяськом, пе. Озьы ке но, куке мон будћ но учки котырак, ќз кельшы мыным котырысьтым узыр калык, ќз кельшы косъяськыны но ляльчиосты возьыны, мон кошки соос пќлысь но султћ куанеръёс радэ. Литература ласянь быгатонлыкез Бертольт Брехтлэн пинал дыръяз ик усьтћськиз, дас куать арес дыръяз ик џем печатласькылћзы ни кылбуръёсыз но эссеосыз. 1918-тћ арын (студентэмчи вакытаз) со гожтћз «Бырем солдат сярысь дауркыл», кытын суредаз Вильгельм вакытысь империализмо Германилэсь лек ымнырзэ. Берло, 15 ар ортчыса, Гитлерлэн кивалтыны кутскем гыжкалъёсыз та кылбур понна Бертольт Брехтэз кунмуртлыктэк (гражданствотэк) кельтћзы, тодмо поэтлы-драматурглы бадњым сюрес вылэ потоно луиз – музъем шарез котыртымон сюресэ. Но таиз сярысь ќжытак берлогес.

166

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

1918-тћ арысен Бертольт Брехт быдэсак выже драматургия удысэ. Пичи карысьтыз мынэ бадњым Мюнхенэ, собере Берлинэ. «Барабанъёс уйшорын» нимо пьесаез сцена вылын ортчем бере драматурглы Германиысь тужгес но дано коньдон кузьымез, Клейст нимо премиез сёто. Со вал 1922тћ арын, авторезлы бен – 24 арес гинэ. Таџе вормон егит гожъяськисез туж бурдъяз, солэн нимыз тодмолэсь но тодмо луыны кутскиз. Германилэн шоркараз сюрыса, Бертольт Брехт улон шоры но выль сяменгес учкыны ќдъя. Карл Марксэз лыдњыны кутске, выль гожтэм пьесаосаз кужмоя њигояськем мерлыко кусыпъёсты шараян. Писательлэн данэз љог будэ, соин валче ик сое узатон но кужмоя, угось Б. Брехт коммунист луиз. 1932-тћ арын Совето Союзэ вуылэ. Нош куке вуоно араз тулыспаллэн 27-тћ нуналаз бадњым тылпу рейхстагез басьтэ – соку Бертольт Брехт Германиысь љегатскытэк кошке. Прагаез, Венаез, Цюрихез но Парижез ортчыса, Дание дугдэ. Татын њырдыт антифашист Бертольт Брехт трос тырше, фашизмлэн тылљуэз вордскем шаерзэ медаз љокаты шуыса. Нош куке гитлеровецъёс Дания шоры ожтћрлыкъёссэс мертало но та шаерез киултыны кутско, Брехт Швецие кошке, ар улыса – Финляндие, собере, Совето Союзэз транссибирь чугун сюрес вамен выжыса, Владивостокозь вуэ, отысен – Америкае. Со вакытысь Америка Брехтлы туж ик уг кельшы, татын эмиграциысь эшъёссэ ке но пумита, Голливуд котырын ке но берга. Кыкетћ дунне ожгар йылпумъяськем бере, Америкаын коммунистъёслы пумит ожтулкым пуромемен валче, Брехтлы нош ик Европае берытсконо луэ, нош 1948-тћ арын сћзьыл Берлинэ вуэ, социализмо люкетаз. Нош ик театр уж борды кутске, нырысетћ ужъёсыз пќлын – «Мамаша Кураж но солэн нылпиосыз» пьеса, таиз зэмос триумф кылдытэ. Бертольт Брехтлэн данлыкез арысь аре осконтэм љог будэ, љоген драматург быдэс дуннелы тодмо луэ. 1951-тћ арын Брехт ГДР-лэн нацикуспо коньдонэныз пусъемын, 1953тћ арын ПЕН-огазеяськонлэн азьмуртэз луэ, эшшо ар ортчыса, ГДР-ысь лулчеберетъя академилэн вице-президентэз. 1955-тћ арысен Брехтлэн тазалыкез зол лябњыны кутске. Огпол «Галилейлэн улэмез» пьесаезлэсь

репетицизэ но уретоно луэ. 1956-тћ арын эмъяны луонтэм висён – миокардлэн инфарктэз – сюлэмзэ жугиськемысь дугдытэ. Ватэмын Бертольт Брехт Доротеенфридхоф шайвылын, солэсь кыдёкын ик ќвќл быдњым философъёслэн Гегельлэн но Фихтелэн шайгуоссы. Мар бордын бен Брехтлэн театрезлэн аспќртэмлыкъёсыз? Трос но трос визь-нодо валэктонъёсты палэнэ кельтылыса, та юанлы аслаз Брехтлэн ик кылъёсыныз валэктон сётом: «Азьвыл театрын драматург сцена вылын бќрдћсь актёр пыр учкисьёсты бќрњытэ, нош серекъясь актёр пыр – серекъятэ вал. Мон бен тыршисько озьы радъяны театр шудонэз, кытын учкись артистлэн бќрдэмезлэсь серекъяны мед кутскоз, нош серекъямезлэсь – бќрдыны. Мукет сямен вераса, кылдыны кулэ «палэнтћськон» амал (эффект отчуждения), куке актёр аслэсьтыз рользэ палэнысен судъяса учкыны ќдъя». Али кылзыны дэмласьком «Галилейлэн улонэз» спектаклья дасям радиоверанмес. Кызьы тодмо, Галилей – Италиысь дано тодосчи, улћз 16–17тћ дауръёсы, техника удысын трос выльзэ усьтћз. Солэн телескопез котыр дуннеез но инбамез 32поллы бадњыматыса возьматћз, солы луыса Галилей капчиен валэктћз Коперниклэсь шонер вылэмзэ, дуннелэсь гелиоцентрической сќзнэтъёсъя радъяськемзэ. Инквизиция кышкатэмен, Галилей азьвыл усьтэмъёссэ янгышен ялћз но озьы аслэсьтыз улонзэ утиз. Та тодмо сюжетэз уже кутыса, Бертольт Брехт ноку вужмисьтэм пьеса лэсьтћз. Отын љутэм ужпумъёс туннэ нуналмылы, Удмурт шаерысь югдуръёслы но паймымон кадь умой тупало. Бен, сыџе ик луыны кулэ, дыр, зэмос лулчеберет.

«ГАЛИЛЕЙЛЭН УЛЭМЕЗ»

спектаклья радиоверан М а д ё с ч и. Галилей, солы 46 арес котыр, соин артэ Андреа, дас одћг аресъем пияш. Тодосчилы со туж трос юанъёс сётъя ке но, шќдћське ни, Андреа азьланьын Галилейлэн одћгез тужгес но визьмо дышетскисез луоз шуыса. Г а л и л е й. Оскисько, мон улыку, базаръёсысь калык но астрономия сярысь вераськыны кутскоз. Чорыген вуз карись нылкышноос лэзёзы пиналъёссэс школае – астрономилы но математикалы дышетскыны. Ваньмыз малпало вал, музъем уг выры шуыса, нош инмысь кизилиос но планетаос кристалл амалэн инбам борды юнматылэмын, соин ик уллань уг усё. Табере выль астрономия музъемлы но вырњыны, берганы

луонлык сётћз. Иське, Музъем шар Шунды котыртћ бергаса мынэ, соин џош ик чорыген вуз карисьёс, тќроос, кардиналъёс, Римысь ачиз папа но – ваньмыз-ваньмыз. Инсьќр ыштћз одћг луись шорсюлэмзэ, со понна кылдћзы трос-трос мукет шорсюлэмъёс. Табере космосысь котькудћз точка дуннелэн шорыз луыны быгатэ. Угось дунне трослы паськытгес но узыргес вылэм, асьмелэн азьвыл чакланъёсмы сярысь. Тон шуиськод, Андреа, шунды џукна отын луэ, нош љытазе – мукет азьын. Нош мае тон адњиськод? Номыре но уд адњиськы. «Синмын адњыны» но «зэмос адњыны» – со одћг маке ќвќл. М а д ё с ч и. Галилей, Андреаез пукон вылэ пуктэ но пуконзэ бергатэмъя валэктэ, кызьы дунне интыеныз воштћське, ачиз чик воштћськытэк. Угось берга пукон – дунне уг. Нош пукон вылын пукисьлы адњиське, котырысь дунне берга шуыса. Вераськонзы пумозяз уг вуы – пыре куратор, университетын ужась. К у р а т о р. Мон лыктоно луи тћляд куронды пумысен, кудћзъя уждундэс быдэс Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

167

1000 скуди карыны косћськоды. Жаляса верано, мон университет азьын сыџе ужпумез љутыны уг быгатћськы. Асьтэос умой тодћськоды, математикъёс университетлы нокыџе но коньдон барыш уг ваё. Но эн малпалэ, элькунмы та тодосудысэз уг дунъя шуыса. Эшшо кызьы дунъя! Озьы ке но философия трослы кулэгес но инмартодонбогословие трослы пайдаёгес, математика сярысь. Г а л и л е й. Но мон уг быгатћськы сыџе пичи 500 скуди уждунэн улыны. К у р а т о р. Господин Галилей, тћ арняяз кык лекция гинэ ортчытћськоды, быдэн кык час. Тћляд нимды туж тодмо, соин ик люкалэ сыџе дышетскисьёсты, кудъёсыз тћледлы асьсэос коньдон тырысалзы. Г а л и л е й. Сударь, сыџе дышетскисьёсы мынам трос. Мон дышетћсько соосты, дышетћсько, дырме быдтћсько – нош ку-о мыным аслым дышетсконо? Мынам удыстодосэ ай туж выль на, отын тросгес юанъёсыз-гипотезаосыз, шонер валэктонъёсыз сярысь. Кызьы-о мон азьлане мыном, вань дырме со уксёё ослопъёслы быдтћ ке – ялан валэктыса, кызьы кык валлин (параллельной) гожъёс кытын ке но кыдёкын артэ вуозы шуыса. К у р а т о р. Зэм, куд-ог кивалтћсьёс математика понна оло тросгес но тыро. Но эн вунэтэ, татын гинэ эскеронъёс понна быдэсак эрик усьтэмын.

168

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Падуяын, кылсярысь, университетэ гожтћськыны ми протестантъёсты но лэзиськом. Кремонини господинэз ми ќм сётэ инквизицилы – солэн валэктонъёсыз инмар-дышетонлы пумит луо шуыса тодыса вылысь но. Голландиын но верало, Венеция элькунамы инквизицилэсь кышканэз ќвќл, пе. Тћ, господин Галилей, астроном. Џапак татын уго черклэн дышетэмезлы пумит луись валэктонъёс али џемгес пумиськыло. Г а л и л е й. Озьы ке но Джорджано Бруно тодосчиез тћ сётћды Римлы – Коперниклэсь дышетэмзэ вќлдэмез понна. К у р а т о р. Коперник понна ќвќл. Со ќй вал Венецилэн кунмуртэз, ужинтыез но (должностез) валантэм вал. Соин ик сутэм адями сярысь вераськыны – юнме уж. Со сяна, эрик сётэмын ке но, татын но уггес яра сокем шара поттылыны со нимъёсты, кудъёссэ черк каргаз ини. Татын но. Г а л и л е й. Иське, тћляд эрикты туж кескич маке. Палэнын инквизиция шузияське шуыса, тћ татчы умой дышетћсьёсты, тодосчиосты люкаськоды. Нош собере туж ќжыт уждун тыриськоды, инквизицилэсь утиськоды шуыса. К у р а т о р. Роза веньёстэк уг луы, нош тќро – монахъёстэк. Г а л и л е й. Нош кытын эриктылэн пайдаез, ужан понна эрико дыр уд сётћське бере? К у р а т о р. Коньдонэн дунъяське со гинэ, мар ачиз вае коньдон-барыш. Тћлед кулэ ке коньдон, утчалэ мукет удыс. Али тћледлы тыро џапак сомында, кќня тыремзы потэ басьяськисьёслэн. Шуом, господин Коломбо Флоренциын философиез лыдње, князьлы со араз ќжытсэ 10 000 скуди барыш сётэ. Тћляд выль усьтэм катъёсты, господин Галилей, бадњым куашетон љутћзы, тћледлы чабо Парижын но Прагаын. Но со чабисьёс университетмылы уг тыро сомында, кќня тћ асьтэос университет понна сылћськоды. Тћ асьтэлы мыдлань удыс бырйиллямды, господин Галилей. Г а л и л е й. Валасько: эрико вуз карон, эрико эскеронъёс: нош собере – эрико эскерисьёсты эрико вузан. К у р а т о р. Паймисько, луэ шат тазьы лекъяськыны, куке элькунмы љужа но сяськая! Учке ай, мар мынэ дунне вылын котырак! Отын сюлоос кузёясько! Отын одћгзэ гинэ тодоно – мар гожтћз быдњым Аристотель. Татын бен тћ асьтэос эскерыны быгатћськоды. Кыџе бадњым шумпотон но шудбур со! Вылаз ик, татын ваньмыз гажало тћледыз. Вералэ ай меџак: луэ ук тћляд татын ужамды? Г а л и л е й. Бен, луэ. К у р а т о р. Нош коньдон кулэяськонъёсты ласянь ке... лэсьтэлэ вал нош ик маке но умойзэ. Кылсярысь, пропорциосты возьматћсь циркульды выллемзэ, кудћз юрттысал математикаез тодћсьтэмъёслы капчиен лыдъяны-тодыны, шуом, тани мае: пушка ядроослэсь секталазэс яке

капиталысь секыт шедьтоно процентъёссэ. Яке музъем интыослэсь бадњыматэм но пичиёмытэм планзэс. Г а л и л е й. Нош ик шудон маке! К у р а т о р. Тћ шуиськоды шудоно сое, мар паймытћз ваньзэ быдњым господаосты, мар зэмос коньдон вайиз? Мон кылћ, ачиз Стефано Гритти генерал но инструментты юрттэмъя «квадрат кореньёсты» лыдъяны быгатэ ни! Г а л и л е й. Зэмзэ но, паймымон! Тодћськодыа, тћ монэ малпаськыны косћды. Озьы ик мед луоз, мон љоген тћледлы выль шудон возьмато. К у р а т о р. Зэмзэ но-а! Кыџе умой луысалыз! Тћ, зэмзэ но, господин Галилей, быдњым адями. Быдњым, но ялан йыркуро. Г а л и л е й. Бен, йыркуро. Тырелэ вал сыџе йќскадь уждун, мед мон аслым ачим гинэ йыркуръяськысал. Нош тћ лэсьтћськоды озьы, мон ялан тћледлы мед йыркуръяськом шуыса. Њеч луэ! /…/ М а д ё с ч и. Венеция гаваньысь бадњым арсенал, отчы трос калык люкаськемын. Галилей вылћ кузёослы выль лэсьтэтсэ – телескопез кузьма. Г а л и л е й. Быдњым превосходительство! Вылћ Синьория! Университетын ужаме сяна, мон ялан тыршисько лэсьтыны выльзэ, кудћз Венеция элькунлэсь данзэ мед љутоз шуыса. Тани со – учкон гумы, телескоп. Улонысьтым берло 17 арзэ сћзи мон тае вуттонлы. Лэсьтэмын та телескоп, наукалэсь но христианстволэсь ваньзэ куронъёссэ лыдэ басьтыса. (Кичабонъёс.) К у р а т о р. Быдњым превосходительство! Вылћ Синьория! Мон но итћськыны быгатћсько – та прибор туж пайдаё маке. (Чабо.) Кылсярысь, война дыръя табере асьмеос тушмонэз кык часлы азьлогес адњыны быгатомы, соос сярысь. Озьыен, асьмеос азьпалаз ик тодом ни, ожмаськоно соосын яке љоггес пегњоно. (Зол кичабонъёс.) Г а л и л е й (шыпыт). Ой, уг быгатћськы та комедиез учкыны. Но, мукет ласянь, та узырчиос уг тодо на: телескопен трос мукет ужъёсты лэсьтыны луэ. Туннэ уйин мон со пыр бадњыматэм Толэзез учки. К у а р а. Мае бен адњиды отысь? Г а л и л е й. Толэзь ачиз уг пишты вылэм. Толэзь вылысь дорамы лыктэ палэнысь югыт гинэ... Бен, астрономилы трос даур џоже огинтыяз лёгаськоно луиз, угось таџе телескопъёс ќй вал. Табере ваньмыз воштћськоз… М а д ё с ч и. Ачиз Людовико њечкыла Галилеез выль вормонэныз. Со вера, таџе мае ке со Голландиын но адњылћз ни, пе. Но отын футлярез вож буёлъем вылэм, Галилейлэн ке – горд. Соин ик Людовико йылпумъяса пусйиз, вож футляр но та арберилы умой тупа вылэм шуыса. 1610-тћ ар, 10-тћ толшор. Галилей телескоп

пыр эскере инбамез, тодосчи ас синмыныз адње, Коперниклэн дышетэмез шонер вылэм шуыса. Г а л и л е й. Паймоно кадь: зэмос гурезьёс! Пиштћсь кизили вылын – гурезьёс! Иське, толэзь вылын но вань нёжалъёс, выръёс, нюлэсъёс но зарезьёс. Нош кытысь солэн югытэз? Коть оске, ,коть эн – Музъем шар бордысь! Паймымон… (Шок-шок пыре куратор.) К у р а т о р. Мыным тћледын огнады вераськыны кулэ! Г а л и л е й. Господин Приули, эн кепыралэ, дышетскисе Сагредо азьын тћ ваньзэ вераны быгатћськоды. К у р а т о р. Мон кышкасько, туж кышкасько. Нош со марымдэс, гумыдэс, али ик сэрпалтыса куштэ. Ќвќл солэн нокыџе но пайдаез! Г а л и л е й. Кызьы ќвќл? К у р а т о р. Со выль усьтосты, кудћзлы шуиськоды 17 ар сћзиды, али Италиын котькуд сэрегын вузаське, кќня ке скуди сяна уг сылы. Лэсьтэмын Голландиын. Џапак али гаваньын љокто 500 (!) сыџе телескопъёсты. Г а л и л е й. Зэмзэ но шат? К у р а т о р. Сударь, мон уг валаськы сыџе каньыл буйгамдэс? Г а л и л е й. Нош тћ тодћськоды-а, кќня выльзэ усьтыны луиз ни, та телескопен инбамез-инсьќрез учкыса?! К у р а т о р. Кулэез но ќвќл, тодэме но уг поты. Г а л и л е й. Вуз карон удыслы, оло, та телескоп трос пайда уз вайы, нош тодћськоды-а, макем трос выльзэ со сётоз философилы! К у р а т о р: Господин Галилей – математик, кыџе пайда сётоз со философилы! Г а л и л е й. Кылзэ бен, кораблен ветлћсьёслы мон выль карта дэмланы быгатћсько, кудћз миллион скудиосты шыръялоз. Со карта – инбамлэн туж шонер часэз кадь пќрмоз. К у р а т о р. Тырмоз! Мон тћледлы умой уж лэсьтћ, нош тћ монэ быдэс Венеция азьын серекъян сульдэрлы пќрмытћды. Бен, серекъялэ, 500 скуди манетъёсты тћляд кисыяды ни, нош мыным ваньмыз-ваньмыз чыртыозям акыльтћз. (Лек кошке.) Г а л и л е й. Тынад юамед потэ кадь, Согредо, тодћсько-а вал мон Голландиын лэсьтћськись телескопъёс сярысь. Меџак уг тодћськы, но кылылћ. Но мынам приборе кык поллы умойгес но кужмогес ук, голландецъёслэн сярысь. Мон туж ик ќй алда Синьориез. Вылаз ик, кызьы мон улом, ужалом, нылылэсь сюанзэ ортчытом, куке уждунэ чидантэм пичи. Вина бекчеосты валэн нуллћсьлы трослы ятыргес тыро. Нош университетын кык час лекцие понна ньыль керттэт эстћськон пу гинэ басьтыны луэ. Бен, али мон соослэсь 500 скуди курыны быгатћ, но пунэмамъёсме тырон понна со уг тырмы на. Мыным вить ар ужаны луонлык мед кылдысал – соку возьматысал ваньзэ, мар Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

169

кулэ! /.../ Тћни учкы, Согредо, инсьќрысь бус кадь кыстћськись сюрес – Њазег Сюрес. Тодћськод-а, марлэсь пќрмемын со бус? Бен, кизилиослэсь, трос-трос кизилиослэсь. Одћг Орион кизили сузьетын гинэ соос 500-лэсь ятыр, вырњылытэк пишто. Озьыен, юнме сутћзы со адямиез, Джордано Бруноез, кудћз зэмлыкез азьпалтыса вераз. М а д ё с ч и. Кќня ке улыса, Галилей нылыныз но дышетскисьёсыныз џош Флоренцие выже. Отын Галилейлы њечгес коньдон тыро. Кќт тырон сярысь сюлмаськонъёс быро кадь. Но... Выль эскеронъёс ласянь эрик отын трослы пичигес, инквизиция христиан черклэсь догмаоссэ юн уте. Кызьы тодмо, Галилеез Инмарлы пумит выль малпанъёсыз понна Риме, Ватиканэ нуо, инквизицилэн киулаз сёто. Галилей уг пумитъяськы, со оске, Римысь папалы но, монахъёслы но (телескопсэ кутытыса) зэмлыкез капчиен валэктоз шуыса. Но озьы уг пќрмы. Куке из гырке пытсам Галилейлы возьмато адямиез курадњытон арбериосты, соиз уг чида но ваньмыз азьын ялоно луэ, азьвыл дышетэмез быдэсак мыдлань вал шуыса. Музъем уг берга Шунды котыртћ – Шунды ик Музъем котыртћ ветлэ. Тодосчилэн ваньмыз сямен дышетскисьёсыз секыт курадњо та пумысен, дышетћсьсылэсь куштћсько. Берло дас ар улонзэ Галилей Флоренцилы матын улэ, инквизицилэн сак эскеремез улсын. Монахъёс валало, Галилеез пушласянь быдэсак уд вошты ни шуыса, соин ик луонлык кылдыто, соиз вуж малпанъёссэ гожъяса мед кельтоз. Но палэнэ медаз сюры! Азьвыл дано, нош табере гажантэм дышетћсеныз люкиськыны лыктэ Андреа. Спектакльлэн кутсконаз солы 11 арес гинэ вал, табере со ачиз тодосчи ни, Голландие кошкыны потэмын. (Монах азьын соос юромо кезьыт верасько.) Г а л и л е й. Мон кылћ, Андреа, тон гидравлика удысын тыршиськод. А н д р е а. Амстердамысь Фабрициус юаны косћз, кыџе-мар ни мылкыдды? Г а л и л е й. Умой. Мон сярысь татын трос сюлмасько. Монахъёс эскерем улсын мыным ужаны но лэземын... Иське, палэнын но мон сярысь юаллясько? А н д р е а. Палэнын черк туж шумпотэ, азьвыл дышетэмдылэсь куштћськиды (окыниды) шуыса. Г а л и л е й. Озьы, иське. Мар кылћське Декарт сярысь? Со, азьло сямен ик, Парижын-а? А н д р е а. Тћледын учыр бере, со аслэсьтыз тылси сярысь трактатсэ љќк пушказ ватћз.

170

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Г а л и л е й (кескич куараен). Вирджиния, нылы, учкы ай, мар ни отын њазегъёсын, учкы! М а д ё с ч и. Вирджиния потэ, ас сьќраз монахез алдаса-кыскыса: лыктэм куно чик но кышкыт ќвќл, пе. Нош отын ческыт маке возьма, пе. (Њазег куараос.) А н д р е а. Мыным дыртоно, џуказе вазь ик кошкисько. Г а л и л е й (мукет куараен). Уг тодћськы, малы тон лыктћд, Андреа, но берло дыре мон туж эскериськыса улћсько. Нош ик гожъяса пуки. «Дискорси», тодскод на-а? А н д р е а. Џапак сое?! Механика но арбериослэн усемзы сярысь?! Татын? Г а л и л е й. Мынам кивалтћсьёсы валало, Галилеез сьќлыкъёсызлэсь одћг нуналскын уд мозмыты шуыса. Соин ик «сьќлыкъёсме» гожъяса поттыны лэзё, собере котькуд кагазме пыдло вато. А н д р е а. Нош тодћськоды-а, макем витё гожъямъёстэс Амстердамын, Лондонын, Прагаын! Соос бен – монахъёс киулын. Г а л и л е й. Соку шќдћсько, макем шумпотоз Амстердамысь Фабрициус, ивортћ ке: аслам гожъямъёсысьтым мон лушкем (аслэсьтым ачим лушкем!) кочыртэмъёс-копиос лэсьтћсько но соосты ватыса возисько. А н д р е а. Тћляд вань копиды! Кытын со?! Г а л и л е й. Шузи мурт кадь луысал мон, гожъямъёсме али палэнэ лыдњыны сётысал ке. Но ќй сёты ке, озьы ик шузи кадь адњисько. Со отын, глобусын ватэмын. А н д р е а. Зэмзэ но. (Лыдње, бумага куара.) «Мон тыршисько выль тодослыко удыс усьтыны, кудћз выль сямен эскероз вуж тодмо мае ке – воштћськонэз, движениез. Эскеронъёс пыр мон усьтћ сыџе тодметъёсты, кудъёссэ тодыны туж пайдаё луысал». Г а л и л е й. Ваты сое пыдлогес. Голландие нуид ке, кунгож вылын чеброс луы. Марысь мар ке, тон сое мон киысь ќвќл – оригиналэз возись монахъёс киысь коньдонэн басьтћд. А н д р е а. Нош ми малпаськом вал, тћ быдэсак «соос» пала выжиды шуыса. Мон, дыр, ваньмызлэсь золгес каргалляй тћледыз. Г а л и л е й. Озьы ик луыны кулэ вал, дыр. Мон тћледыз зэмлыклы дышетћ, нош собере ачим ик зэмлыклы пумит кариськи. А н д р е а. Тћ зэмлыкез утиды! Озьы! Иське, сю аръёслы азьпала адњыны быгатћды. (Пумыз.)

Италия

УМБЕРТО ЭКО НО СОЛЭН «РОЗАЛЭН НИМЫЗ» РОМАНЭЗ Дасяз В.Л. Шибанов Верамы ке, ХХ даурлэн пумыз Умберто Эколэн нимыз улсын ортчиз шуыса, ум алдаське, дыр. Италиысь та тодосчи но писатель быгатћз ас вакытэзлэсь малпаськон манерзэ сокем мур но аспќртэмлыко возьматыны – солэсь книгаоссэ шуак трос но трос кылъёсы берыкъяны ќдъязы, Европаын сяна, Экоез мылысь-кыдысь лыдњо Шундыљужан палан но. Мар бордын бен солэн аспќртэмлыкез? Нырысь ик, вашкала улонэз эскерись семиотик-тодосчи быгатћз наукалэсь кылзэ тунсыко детектив кылэ берыктыны. Кыкетћез, Умберто Эко выль сямен мадиз постмодернизм сярысь. Веранэз ќвќл, макем зол тунсыкъясько та дунне валанэн – постмодернизмен – туала егитъёс. Куинетћез, Умберто Эколэн гожъямъёсыз тунсыко луизы интеллектуалъёс понна но, огшоры лыдњиськисьёс понна но. Иське, валамон капчи сюжет пушкын пќлэстћськыса мыно кык-куинь яке солэсь но тросгес мукет сюжетъёс, кудъёссэ котькудћз лыдњись ас быгатэмезъя но ас куронъёсызъя вала. Пќрме «интертекст» шуыса нимаськись югдур. Умберто Эко вордћськиз 1932-тћ арын. Студент дырысеныз ик мур тунсыкъяськиз Шордаур (Средневековье) культураен, собере тодон-валанъёссэ юнматћз семиотикалэн (пусъёсты но пусъёслэсь пуштроссэс эскерись наукалэн) берло усьтэм сэрттон-пертчон амалъёсыныз. Озьы 1986-тћ арын потћз солэн «Гиперреальносте ветлон» книгаез. Со вакытэ ик автор ужа чеберлыко литература удысын но. Кыкез тужгес но тодмо книгаосыз – «Розалэн нимыз» (1980) но «Фуколэн маятникез» (1988) – дунне литературалэн выльвылъёсаз кык паймымон шормуџ кылдытћзы. Туннэ вераськонмы – «Розалэн нимыз» роман сярысь. Солэн вакчияк пуштросэз таџе (вераськон мынэ детективен герњаськем сюжет ќр сярысь гинэ): Учырлык ортче Шор Дауръёсы, сюрс куинь сюэтћ аръёсы. Одћг монастырьын адямиос быры-

ны кутско. Йыружез пертчон понна аббат ќте инквизиторез но солэсь дышетскисьсэ (та кык геройёс тодэ вайыто Шерлок Холмсэз но Ватсонэз. Огезлэн геройлэн – Адсонлэн – нимыныз ик быдэсыз та книга но гожтэмын кадь). Йыружасез утчан сямъя, лыдњись тодматске Шор Даурысь храмъёслэн пуштросэнызы, улон йылолъёсынызы. Тужгес но тунсыко ужъёс ортчо библиотека котырын, геройёсмес отчы пырыны уг лэзё ке но. Аслаз малпан гердъёсыз пыр Вильгельм быгатэ со книгакуалэсь пуштроссэ валэктыны (со лабиринт манеръя лэсьтэмын вылэм). Со лабиринтын вань лушкем сэрегез, кытчы пыран сюресэз одћг-кык мурт гинэ тодэ. Романлэн пумаз геройёсмы йыружчиез шедьтыны быгато. Солэн нимыз – Хорхе, юромо тодэ вайытэ Аргентинаысь писателез-авангардистэз Борхесэз. Кутске бадњым тылпу, вашкала библиотека быдэсак љуа, отын ик йыружчи но быре. Кызьы радъяськизы бен книгаысь учыръёс? – сое њечгес тододы, радиоверанмес кылзыса. Но эшшо огпол пусъёмы на: детектив сюжет сьќрысь кылзћсьёс мукет пуштросъёссэ но тодманы, адњыны мед тыршысалзы вылэм. Жаляса верано луэ, удмурт кылын та роман одћг яркыт тодметсэ ыштэ, кудћз итальян оригиналын туж кулэ маке. Умберто Эко тырше текстсэ сыџе кылын но синтаксисэн гожтыны, кыџе вал со 14-тћ даурысь Италиын (со даурысь удмурт кылмес но лексикамес асьмеос уже кутыны ум быгатћське на угось). Оригиналын пќрме интертекст, трос пќртэм текстъёсты пќлэстыса кутон, одћг вераськон манер пыртћ мукет вераськон манерез шќдытон. Валамонгес верано ке, тазьы: ХIХ даурысь Холмс но Ватсон выжытэмын Шордауръёсы, йыружез пертчемзыя геройёс вуо сыџе йыринчукинлыко философие, кудзэ шќдыны быгатэ ХХ даурлэн пумысьтыз туала адями гинэ. Озьы дауръёс сурасько-пќлэстћсько. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

171

Тунсыко юан: малы та роман «Розалэн нимыз» шуыса нимаське? Мае со возьматэ? Угось котькуд чеберлыко текстлэн нимтулаз ик трос маке ивортэмын луылэ ни. Тћни кызьы со сярысь гожтэ ачиз автор Умберто Эко: «Таџе ним мынам йырам шќдтэк шорысь лыктћз. Угось культураосын роза сяськалэн пуштросэз сокем паськыт луиз ни, солэн табере нокыџе но пуштросэз ќвќл. Постмодернизм вакытысь романлэн нимыз лыдњисьёсты юромо алданы кулэ. Озьы умойгес. Нырысь мон лыдњетме малпасько вал «Йыружъёсы выем аббатство» ниманы, но валай, соку лыдњисьёс детектив интригазэ гинэ

утчалозы, валтћсь малпанъёссэ адњытэк-шќдытэк. Книгалэн нимыз лыдњисьёсты сураны кулэ». Романын нимысьтыз инты басьтэ зэмос лабиринт, кытћ йыромыса поръяло геройёс. Но Умберто Эко кылдытэ на мукет лабиринт, малпаськон лабиринт, кытћ туж быгатыса нуэ лыдњисьёссэ, сыџе тунсыко арбериосты возьматэ – отысь потыны нокыџе луонлыкъёс но уг кылдо кадь.

«РОЗАЛЭН НИМЫЗ» романъя радиоверан Шуркынмон толэзьлэн пумыз. Яркыт џукна. Уйин ќжытак лымыяз, ог куинь чиньы зќкта. Ми дышетћсеным џош тубиськом гурезь вылэ, шунды пумитэ. Тани син азямы усьтћськиз аббатство. Монэ сокем ик ќз паймытэ, дыр, из борддоръёслэн зќкталазы (сыџе зќкесь соос быдэсак христиан дуннеын), паймытћз туж бадњым Шор-храм. Со тямыс сэрего, но кыдёкысен ньыль сэрегъем кадь адњиське. Улысен учкыку, сыџе синпќет кылдэ, та изкар адями киын ќвќл лэсьтэмын кадь, угось лэсьтћськон тћрлык но, борддорлэн буёлэз но выллань љутскемзыя уг воштћсько – ваньмыз ик инкуазьлэн радъям малпанэзлы укша. Аббатство доры вуыкумы, капка азе трос калык люкаськемын вал. Валамы: ми сэрен ќвќл, кыџе ке но мукет муген. Но лыктон дырмы азьпалаз ик ивортэмын вал бере, ми доры тодмаса одћг адями кожиз. Со келарь вылэм. «Уг пќяськиськы ке,

172

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

тћ – Вильгельм, Баскавиллысь. Мон иворто тћляд вуэмды сярысь аббатлы». – «Тау, келарь выны, – шуиз дышетћсе. – Вождэс ќд вае, дыр, ми сэрен утчаськондэс куспетћ кариды уго. Но тћ шонер мынћськоды, пегњем ужпиды џапак сопала ворттћз, кыдёке уз кошкы, угось гурезь бамалысен уллань со уз тэтчы». – «Сылэ ай, кытысен тћ пумиськиды соин?» Та юан монэ но паймытћз, угось сюрес выламы нокыџе но ужпи ќз шедьылы. Дышетћсе бен ќз ваты: «Малы-о, ми но сое ќм пумиталэ. Но али со пумысен дырмес ум быдтэ. Тћляд Ториды џапак сопалан, кудлань мон возьматћ. Келарь уката но паймиз, мынонзэ ик вунэтћз: «Нош кытысь тћ солэсь нимзэ тодћды?» Дышетћсе ќз валэкты. Но ватсаз на ужпилэсь эшшо кќня ке тодметъёссэ – келарь ак но бак но шуыны ќз тоды. Киыныз шонтыса, со уллань бызиз, ужпи сьќры.

Мон паймеменым, мар шуыны ќй тоды. Валай одћгзэ гинэ: монастыре вуэмезлэсь азьло ик дышетћселэн возьматэмез потћз ни, кыџе адями лыктэ та шаере. Ќжыт могњыса, мон юай: «Валэктэ, кытысь тћ ваньзэ тае тодћды?» – «Адсон, эше. Ини быдэс сюресмес мон дышетћсько тонэ, кызьы пытьыосъя-пусъёсъя инкуазез дышетоно, угось пытьыос – со дуннелэн бадњым книгаез. Вождэ эн вай, мыным возьыт али мадьыны со сярысь, мае тон ачид адњид яке адњыны кулэ вал. Сюрес вожын выль лымы вылэ вал пытьыос кылизы, кожемын соос паллян пала. Мынон манерезъя, шонер возиськемезъя, куак борды кылем сьќд быж-йырсиосъя мон валай, кыџе ужпи со». – «Нош кытысь тодћды: йырыз пичи, пельёсыз лэчытэсь, синъёсыз бадњымесь?» – «Таиз сярысь мон уг тодскы. Но котькин оске, соослэн умой ужпизылэн котьку но йырыз пичи, пельёсыз йылсоесь, нош синъёсыз бадњымесь шуыса». – «Соку кызьы тодћды нимзэ – Тори?» – «Мед ватсалоз тыныд Святой Дух ќжытак визь-нод – кызьы мукет сямен нималод на таџе вылтусъем валъёсты?! Быдњым Буридан но, Парижын выль ужоскет басьтэмез бере, валэзлы талэсь умойгес ним ќз шедьты!» Тћни сыџе вал мынам дышетћсе, кудћныз џош вуимы та аббатствое. Вильгельм такем умой инкуазь пусъёсты гинэ ќвќл – культураысь мукет пусъёсты но умой лыдње вал. Малпаськыса-малпаськыса мон валай, макем огшоры вылэм дышетћселэн паймытћсь веранэз. Инмарлы, быдњым Иисус Христослы вќсяськеммы бере ми монастырьлэн тќроеныз, аббатэн пумиським. Кема котыръяса вераськем бере, шайтанлэсь кескич йыружан амалъёссэ каргам бере аббат меџак мадиз, мар муген ќтиз милемды ас дораз, кыџе йыружез ми сэрттыны-пертчыны кулэ. Алигес быриз, пе, егит монах Адельм, шедьтћзы сое гурезь выжыысь вазь џукна. Уйбыт соку зол тќласькем, но вылћысь храмлэн одћгез но укноез усьтэмын ќй вал, пе. Угось укно усьтћськылысал ке, янак выжые зор кот пыџасал. Монах Адельм туж кибашлы суреда вал, солэн кильтрес чебер миниатюраосыз – аббатстволэн данъяськонэз. Огъя кенешыса вуизы одћг малпанэ, Адельм ассэ ачиз ќз быдты шуыса. Ас азяз сылћсь ужпумез валам бере дышетћсе юаз: «Озьыен, быгатћсько-а мон аббатстволэн котькыџе сэрегаз пырыны но котькинлы юанъёс сётъяны?» – «Озьы. Мон вань улћсьёслы, монахъёслы туннэ ик иворто, вань юанъёстылы пыр-поч мед валэктозы шуыса». – «Соку мон али ик уж борды кутскисько. Нырысь ик эскерысал библиотекадэс, кудћзлэн паймымон данэз быдэс христиан дуннелы тодмо». Аббат интыысьтыз ик тэтчиз, ымнырыз из кадь луиз. «Мон шуи, котькытчы пырамды луэ; озьы ке но Шор-храмлэн вылћ этажаз – библиотекае – уг яра!» – «Нош малы?» – «Мон кожасько вал, со сярысь тћ кылылћды но тодћськоды ни шуыса. Милям книгакуаенымы уз џошатскы дунне вылысь одћгез но. Багдадысь 36 библиотека но огазеяськыса уз џошатскы таин. Татысь книгакуалэн вань аслаз лушкем куронъёсыз, кудћзъя љажы радъёсты 2 мурт гинэ тодэ, огез пересь, мукетыз

– солэн кивоштћсез. Та нырысетћез. Собере, отчы пыриды ке, уг ваты, берен потэмды, оло, уз луы ни. Бен-бен. Со сяна, библиотекаын возисько кќня ке книгаос, кудъёсыз Инмарлэн дышетэмезлы пумит луо, соосты нокин но исаны уг быгаты». – «Иське, татын лушкем книгаос но вань?» – «Ачиз Инмар лэзиз бере, соосты мед кылдытозы шуыса, иське, соос малы ке но кулэ. Но – синъёслэсь палэнэ ватэмын». – Аббат пальпотћз. «Но тћ асьтэос малпан сётћды, Адельм библиотекалэн укноысьтыз уськытэмын, дыр, шуыса». – «Вильгельм, выны. Кылзы, мар мон верало со пумысен. Тћ быгатћды Тори ужпи сярысь ваньзэ вераны, ассэ огпол но пумиталлятэк. Озьы адњытэк быгатоды адњыны храмысь сыџе интыосты но, кытчы пыраны лэземын ќвќл». – «Валамон, озьы ик мед луоз. Мынам эшшо юанэ кылиз на. Кытын Убертин?» – «Со татын, возьма тћледыз». Озьы аббат вераз библиотекаысь книга сётъясь сярысь, кин милемыз лыдњиськон залэ нуыны кулэ вал но куреммыя куд-ог лыдњетъёсты возьматыны. /…/ Ми дугдћмы Адельмлэн ужан љќк сьќраз. Мае лыдње, маин тунсыкъяське вылэм со быронэз азьын? Ќвќл-а татын сэрттон-пертчонлэн гердэз? Дась усьтэм бамъёсты адњыса, Вильгельм но, мон но куараен паймимы. Псалтырьлэн дураз суредамын вал сыџе йќспќртэм дунне, кудћз йырин-чукин, дышымтэ ласянь адњемын. Зэмлык доры сюрес кык пќртэм луэ угось – меџак но мукет сямен, зэмлыкез йырин-чукин кымаса. Отын пуныос кышкаса лудкечъёслэсь пегњо, ланьёс улляло арысланъёсты. Бурдоослэн пыд гижыязы – йыръёс; сьќсьёслэн киоссы адямилэн выллемесь, суйёссы тыбырысьтызы пото; сюрсо-сюрсо мугоръем драконъёс чыртыосынызы сыџе зол њигояськемын – ноку но уд пертчы; китэм ќлексы адямиос, кудъёсызлэн тыбырысьтызы будо мукет адями йыръёс; яке вал йыро воргоронъёс… М а д ё с ч и. Умберто Эколэн романысьтыз таџе интыоссэ лыдњыса, амалтэк шекланыны (сомневаться) кутскиськод: азьло автор детективлэн ќраз кыскиз вал, нош кытчы табере нуэ? Кыџе шудонэн шудэ со? Уз кыскы меда со нош ик мукет ќръёсы? Џапак таџе кожылонъёс, интертекстъёс ик кылдыто романлэсь одћгзэ аспќртэмлыксэ. (Нош ик текст, крезьгур тодмо азьвыл ќре пыртэ.) ...Китэм ќлексы адямиос, кудъёсызлэн тыбырысьтызы будо мукет адями йыръёс, татын ик кыџе ке йыртэм шќйёс, кудъёсызлэн кќт гогы улазы – бадњым пинё ым; яке тылобурдо бурдъем чорыгъёс но атас быжъем скалъёс; кык убиръёслэн – одћг йырзы, яке одћг убирлэн – кык йырыз, эшшо трос мукет валантэм мугоръёс но шќйёс. Но таин артэ ик возьматэмын чебер инкуазь, музъем ужась крестьянъёслэн сюлмаськонъёссы: соос турнало, гыро, кизё. Озьы кылдэ синпќет, ваньмыз та ќвќлтэм убиръёс зэмос инкуазьын, улэп адямиос вќзын уло шуыса. Нош ик пусйисько, Адельм та суредъёсты пќръям вылэм Инмарлэн сћлы верамъёсыз борды. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

173

Суредъёс шоры учкыса, мон амалтэк шара серекъяны кутски. Мукет монахъёс нырысь-валысь учкизы Убертин шоры, собере соос но зол-зол горыны кутскизы. Ха-ха-ха! «Буш но шара серекъян – чебер ќвќл со тћ выллем адямиослы». Ми берытскимы: кин со сыџе? Милем валэктћзы: та пересь воргорон – Хорхе. Со ваньмызлэсь пересьгес та монастырьын, ваньмызлэсь визьмоез но сћлыез. Озьы ке но со номыре но уг адњы ни – сукыр. /…/ Ми нош ик выллань тубим, табере ини џукпалась тубатэтћ. Киямы – фонарь, сое киынымы азьлань мычыса возиськом. Мон тодам вайи Алинардлэсь лабиринт сярысь мадёссэ но дась вал котькыџе шимес ишанъёсын пумиськыны. Нырысь ик ми библиотекалэн сизьым сэрегъем интыяз сюрим. Отысен азьлане но азьлане усьтћсько ќсъёслэн љыныё аркаоссы, љомыт борддоръёс кузя кыстћсько книга љажыосын шкафъёс. Котькудћз вадескы пул шуккемын, отчы пусъёс но лыдпусъёс лэсьтэмын. Џапак озьы ик, валай мон, кызьы лыдњиськон залысь каталогын пусйылэмын. Тузон трос ик ќвќл, выжъёс чылкытэсь – иське, книгаосты курыло, соос сярысь сюлмасько. Огаз борддорын бадњым литераосын пусъемын: Apokalypsis Iesu Christi. Шрифтэз туж вашкала ни, но кызьы ке но вужмымтэ. Аркаез потыса, выль сэрего висъетэ сюрим. Татыназ укноез вал. Но пиялалэсь ќвќл бере (гипслэсь), уйин отћ югыт чик но уг пыры. Куинетћ сэрегын огдыре куинь ќс кылдћз: огез – кытысь ми пырим, кыкетћез – нош ик сизьым сэрегъем интые нуэ (кытысен сюресмес кутским вал), куинетћез – сыџе сэреге, кытысен азьлань мыныны уг луы ни – берлань берытсконо. «Шедьтом радзэ, татын номыр но шугез ќвќл кадь. Вить ньыль сэрего комнатаос, котькудаз быдэн укно. Соос котырто сизьым сэрего интыез. Ваньмыз валамон, дуно Адсон. Гипслэсь укноос – таиз гинэ кескичгес малпамын. Туж ик секыт ќвќл та лабиринтсы. Ойдо азьлань эскером, кытчы нуо ќсъёс. Татын мон уг йыромы». Но мынам дышетћсе пќяськиз. Книгакуа лабиринтэз кылдытћсь трослы кескичгес вылэм, Вильгельм сярысь. Пумен борддор радъёсты валаны шуггес но шуггес луиз. Кудаз ке сэрегын куинь ќс, нош кудаз ке – кык. Огзэ комнатаез мукетызлэсь висъяны нокызьы но уг луы. Куке ми кыкетћзэ пумитамы «In diebus illis» гожтэм пулэз, кожам, нош ик азьвыл интыямы берытским шуыса. Но отысен ќс мукет пала учке вал. Озьыен, огкадь гожтэм пулъёс пќртэм-пќртэм сэрегъёсын пумиськыны быгато. Сураськонтэм вылысь, ми вераськылћм одћг пала гинэ (шуом, бур пала) мыныны, но, кќня ке ортчыса, борддор борды пыкиськылћм – шедьылћм тупике. Тылме вылће љутыса, вќзысь комнатае кожи. Шуак мынам пумитам шимес ишан кылдћз. Вылтырыныз бадњым изьвер, мугорыз но ќвќл кадь. Куалектэменым «Дьявол!» гинэ шуыса вуи, љуась тылме уськытћ но ќжыт гинэ ќй сќры. Сьќрласянь монэ Вильгельм кутћз, со но куалектћз, собере фонарез љутћз но куараен серектћз: «Зол малпамын! Синучкон ук та!» – «Кызьы

174

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

синучкон?» – «Бен, синучкон, кышкасьтэм рыцаре мынам. Алигес гинэ скрипториын тон улэп тушмон вылэ љутскид, нош табере аслад вужередлэсь курдад. Кырыж возьматћсь синучкон – бадњыматэ но адямиез ишан выллем сётэ». Матэгес мыныса, мон оски, зэмзэ но озьы вылэм шуыса. «Тыныд оптикая трактатъёсты лыдњыны кулэ, Адсон. Ваньмызлэсь умойгес арабъёс гожтћзы», – шуиз мыным Вильгельм. «Быдњым Иисусмы! – кеськи мон, – тћни кытысь пото вылэм библиотекаысь ишанъёс но соос сярысь веранъёс». Вильгельм шуиз: «Нош кытчы табере асьмеос сюримы? Таџе гожтэм пул вал ини, асьмеос мукет сэреге вуимы. Лыдњы ай кќня ке книгаослэсь нимъёссэс, љажыысь кутыса». – «Но татын кыџе ке нумыр, кый кадь гожъёс гинэ». – «Соос араб сямен». – «Тани берыктэмъёсыз... Аль... аль-Хорезми, «Тавлеи». – Вильгельм шумпотыса: «Та – туж шер пумиськылћсь книга. Астрономияя табулаос. Эшшо!» – «Иса ибн Али «Синлэн адњемез сярысь», Алкинди «Кизилиослэн тылсияськемзы сярысь». Мае гинэ уг нимаськы, дышетћсе ваньмыз сярысь маке но йылэтэ, тодаз вае, маде. Солань-талань котырскыса, нош ик шуш синучконъем сэрегамы берытским. Усьтћськиз куиньньыль комнатаем анфилада. Шуак ми адњимы, берпуметћяз тыл љуа шуыса. «Отын кин ке но вань!» – «Озьы ке, асьмеды со адњиз ни, – шуиз Вильгельм, но фонарез малы ке но ватћз. – Кин тодэ, оло юромо отчы тыл љуатыса кельтэмын, монахъёсты курдатон понна гинэ. Мон учкыны ветло». – «Ќвќл, мон ветло. Мон егитгес». Озьы возьматэме потћз, кырыж синучконэн учыр бере асме кутэме луэ на шуыса. Дышетћсе соглаш кариськиз. Мон, ческыт сиён лушканы мынћсь монах сямен (тазэ мон дышетскыкум быгатылћ!), борддор кузя шыпыт гинэ љуась тыл пала кыштыртћ. Мае мон адњи? Љќк сьќрын нокин но ќй вал, зэмос яркыт тыл уг но љуа вылэм – кыџе ке гыбдась маке пиштэ. Љќк вылын книга усьтэмын. Мон учки отчы. Суредамын юрњым сульдэр, дас йыръем кый-дракон. Шќдтэк шорысь та пќйшур син азям улэп луиз, куэз чиль чиля, со лобњиз но йыр котыртћм берга. Вылласянь – йырме љутћ но – шорам вќлдэт кымаськыны кутскиз... Котырам трос-трос кыйёс шыкыртћзы... Мон, вылды, черекъяй, книга шкафез уськытћськем. Сазьтћськыкум сыџе шќдон вал, кќня ке даур ортчиз ни шуыса. «Ну, ну, Адсон, ваньмыз умой, ваньмыз интыяз». – «Чеброс, отын шимес изьвер!» – «Нокыџе изьверъёс ќвќл. Тылскеме кыџе ке но кудњытћсь турынъёс тыремын, тон йырсазьдэ ыштћд. Со секыт зынэз мултэс кыскемед, шќдске. Мынам но йырам шуккиз...» Озьы ке но мон ваньзэ мадёно кариськи на, мае адњи. Вильгельм кылзћз но буйгатћз: «Со тусъёс – усьтэм книгаысь суредъёс гинэ. Нош тынад пеймыт йырсазед – лушкем кышканъёсыд но лушкем куронъёсыд – соосты уката но шимесэн возьматћзы. Џуказе Северинэн верасько, та зын турынъёс сярысь со умой тодэ, ачиз ик будэтэ но люка соосты. Мар бен, Адсон, туннэ тыныд трос гинэ сюриз – синучконысь ишан но, зын турынъёслэсь курадњон но...»

Кема гинэ ветлћмы на ми лабиринт пушкытћ, лыктэм тубатмес утчаса. Одћгетћ шимес куараос кылћськыны ќдъяллязы, мон нош ик онгроми. Дышетћсе валаз, озьы вентиляция, омыр пельтон, кескич радъямын-лэсьтэмын, дыр, шуыса. Котьма ке но, дырлэсь кыстћськонзэ ми быдэсак сурам. Ум оскиське ни вал, џук њардытозь, ас кожамы кыре потэммы луоз на шуыса. Нош потћмы ке, табере тодћськом ни, мар ми сьќрамы кутыны кулэ, та лабиринтэ кыкетћзэ лушкем пырон понна. /…/ Куке потонни дорысь кулэмъёслэсь йыркобыоссэс адњи – уд но оске, кыџе бадњым шумпотон ортчиз мынам ёзвиостћм, ваньзы йыркобыос мыным матысь юлтошъёсы сямен небыт пальыштћзы. Колоннимы доры вуыку, пумитамы ачиз аббат потћз. Ми куалектћм: шќдћз шат? Но Вильгельм алдаз, йыружасез кутон понна, одћг уж лэсьтћмы, пе. Аббат ивортћз, монастырьын нош ик одћг адями чиптэм-чаптэм ышиз, пе. Со милям огез тодмомы вылэм. М а д ё с ч и. Кык нунал ортчыса, Вильгельм но Адсон лабиринтэз быдэсак суреданы быгатћзы, суредзыя адњизы, отын одћг лушкем сэрегез вань шуыса, кытчы одћг ќс но уг пыры. Џапак со ќс интыын ик сылэ кќшкематћсь синучкон. Бырем монахъёслэн лыдзы йылэ, югдурез ватыны уг луы – аббатствое ачиз кардинал лыктэ. Ас юрттћсьёсыныз џош кардинал кырмыны быгатэ Инмарлы мыдлань оскисьёсты, еретикъёсты, но шќдтэк шорысь – одћг егит нылэз. Берлогес со нимтэм чебер нылэз, кудзэ шуак яратыны ќдъялляз Адсон, вегинэз сямен тылскемын сутозы. Еретикъёсты шимес зол курадњыто но вераны косо, џапак соос ик монахъёсты виылћзы, пе. Соосыз уг чидало, сьќлыкез вылазы басьто. Вильгельмез но Адсонэз (табере ужзы йылпумъяськиз ини шуыса) аббат кошкыны косэ. Геройёслэн одћг уй гинэ аббатствоын улонзы кыле на, та дыр куспын соос ваньзэ пумозяз сэрттыны-пертчыны кулэ. Уйин, лабиринтэ пырыса, Вильгельм кќшкематћсь синучконэз усьтыны быгатэ (џапак отын ик лушкем ќс вылэм), ватскетын синтэм пересь Хорхе возьмаськыса пуке ни вылэм. Кемалась ини дышетћсе шќдэм сое. (Текст азинске). Хорхе тодмаз: «Тон-а со, Вильгельм Баскервиллысь? Мон тонэ быдэс љыт возьмасько ни. Тодћсько вал, вуод шуыса». – «Нырысь ик, аббатэз мозмытыны кулэ. Со улэп на, из борддоръёс борды йыгаське». – «Сое уд мозмыты ни. Уськытэм из ќсъёсты берен љутыны уг луы. Со куре вал, та лушкем висъетэз мон солы мед возьматом шуыса. Мискинь, со озьы ик ќз тоды ни, мае вози мон татын ватыса». Та кык бадњым но визьмо адямиос куспын кутскиз кылож. Котькудзы паймытыны тыршылћзы, кызьы азьпалаз шќдылћзы ог-огзылэсь котькуд вамышсэс. Угось дунне вылын кузёясько пусъёс, кин быгатэ лыдњыны соосты, со троссэ азьпалаз тодэ. Вильгельм шуиз: «Мон тодћсько, со ватос – вашкала грек кылын гожтэм книга. Но со ватыса вуремын мукет киужъёс пушкы. Сое мон берло гинэ валай». – «Озьы. Тани со, Аристотельлэн нокинлы тодмотэм ужез. Ватэмын араб но египет текстъёс вискы. Ме, усьты сое, лыдњы. Тон

вормид». Вильгельм шара лыдњыны кутскиз. Зэмзэ но, Аристотельлэн «Поэтика» книгаезлэн кыкетћ люкетэз – сћземын юморлы но сатиралы. Ќжытак лыдњыса чусомиз. «Малы дугдћд, лыдњы эшшо, эшшо». – «Хорхе, тон монэ шузи кожаськод, шќдске, уд адњиськы. Нош мон – чиньыё пќзен, книгае пыџатэм яд нокызьы но уз выж чиньыосам, кызьы выжиз со мукетъёсызлы, та книгаез утчасьёслы. Монэ тон уд виы». Табере мон но валай: Хорхе одћгзэ но бырем монахъёсты ачиз ќвќл вием. Соосты быдтэм шќдскытэк укыр тунсыкъяськемзы. Аристотельлэсь книга бамъёссэ усьто но, чиньыосазы яд пыџа. Озьы соос асьсэды быдтћллям. Эшшо одћг паймонозэ мон тодћ на: библиотекаын трос гинэ кышкыт книгаос, кудъёсыз Инмарлы пумит сћземын; но малы Хорхе тужгес но кышка вылэм комедия но сатира сярысь ужлэсь? Хорхе лулњиз: «Тон шуиськод, серекъян сярысь книгаез ватыса, дунне вылысь серекъянэз уд быдты. Но та книга – быдњым Аристотельлэн. Философлэн! Калыкъёслы кузьмад ке, соос озьы лыдњозы Аристотелез – љоген Инмар дышетэмлэн инъетэз быдэсак сќриськоз, серемлы пќрмоз. Серекъян – со кышкыт маке...» Вераськон кема ќз кыстћськы ни. Хорхе валаз, сое вормизы. Соку со фонарьмес кырмиз но фитильзэ кысћз. Пеймытын милемды со из гырке пытсаны медэ вылэм, пыраклы. Но пеймытын пытсаськыны кутскись ќсэз ми пыкыса вуим. Соку Хорхе, синтэм мурт, љуась тылмес книга люк вылэ сэрпалтыны быгатћз. Отчы ик лэзиз Аристотельлэсь ужзэ но. Вуж куасьмем книгаос сокем љог гомњизы – милям одћгзэ но утеммы ќз луы ни. Бадњым тылпу љутћз быдэс аббатствоез. Номыр карыны быгатытэк, ми кыре потћм. «Та вал христианствоысь ваньмызлэсь бадњым библиотека. Антихрист, шќдске, кужмогес, сыџе узырлык љуа бере. Тон но со Антихристлэсь ымнырзэ адњид». – «Ќй вала, кин сярысь тћ?» – «Хорхе сярысь. Антихрист – со Инмарез адњонтэм карись мурт гинэ уг луы. Антихрист – со Инмарез ортчыт яратћсь мурт но. Адсон, кышканы кулэ солэсь но, кин зэмлык понна дурыстэм нюръяське». – «Дышетћсе, но зэмлык – котьма ке но, вань! Тћ быгатћды пќртэмесь пусъёсты лыдњыны, быгатћды Хорхе доры пырыны. Зэмлык ке ќй луысал, кутысалды шат сое?» – «Адсон, мон сое шонер малпан гердъёсыным ќй куты, мон сое сураськыса, янгышаса кутћськем. Тћни кызьы». – «Џок, мед сураськыса. Но мае но сое тћ шедьтћды ик ук!» – «Али тон туж умой верад. Мае но сое. Пайдаё зэмлык – со тубат выллем. Тубем бере сое аналтыса куштыны кулэ. Секыт оскыны, дунне вылын зэмлык ќвќл шуыса. Но озьы кылдытэм ачиз ик эрико Инмар». – «Соку мар бордын пќртэмез – коть Инмар, коть радъямтэ йыринчукинлыко дунне», – шуи мон аслым ачим. (Пумъян крезьгур.)

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

175

Венгрия

Бакомон Кык ёзэн но интермедиен трагедия

Жан-Люк Моролы сћзисько – Тодћськоды, дыр, кыџе со «поляк» кыл? – валэктонэз куспын юаз дышетћсь. – Бырем кылъёс пќлысь одћгез, – вераз кин ке. – Англи но француз кылъёс кадь, – ушъяськыса будэтћз на мукетыз. (Хаксли «Та чебер выль дунне».)

Шудћсь муртъёс: АЛЛИЛУИЯ. РЕНЕГАТ. ПАТРИК.

Миклош Хубаи Миклош Хубаи – тодмо венгер писатель, драма но эссе гожъясь, англи но француз кылъёсысь мадьяре берыктћсь. Тунсыко но сабырлыко адями. Вордскемын 1918-тћ аре 3-тћ южтолэзе Надьварад карын (туала Румыниын интыяськемын). Пазмань Петер вылћ дышетсконниез йылпумъяса, пќртэм литературной журналъёсты поттон бордын ужа. 1949–1957-тћ аръёсы дышетћсь луэ. 1955-тћ арысен кык ар Йќскалык театрын (Nemzeti Szinhaz) драматург луыса ужа. 1974-тћ арысен 1988-озь Флоренциын вылћ дышетсконниын венгер литератураез дышетэ. 1989-тћ арысен венгер ПЕН-клублэн тќроез. Драмаосыз џемысь верало улонысь кыџе ке аспќртэмлыко учыръёс сярысь. Чебер, зэмос драмалы тупась кылын гожтэмын луо. Тросаз ужъёсаз адямилык, адями но солэн ас интызэ дунне вылын утчамез сярысь маде. Туала драма гожтон луонлыкъёсты дћсьтыса кутэ. Миклош Хубаилэн драмаосыныз, Венгриын сяна, кунгож сьќрын но пумиськыны луэ.

176

Учыръёс асьме нуналъёсы ортчо. Трагедилэн интыез тодмо ќвќл, угось та выллем югдур дуннелэн котькуд сэрегаз кылдыны быгатэ. Котькытын, кытын кыџе ке кыл бырыны шеде, кудћныз џош адямилыклэн номырин воштонтэм дуно люкетэз но пыраклы ышон учыре вуэ. Драма олокќня этажъем калыккуспо кунокуалэн мурљоллы укшась интыяз ортче. Ачиз кунокуа вормонзэс пусйись солдатъёслы шулдыръяськон инты луэмын. Кунокуалэн котькуд висъетысьтыз, сэрегысьтыз дугдылытэк акыльтымон кырњан кылћське. («Шудо палкышно»-ысь: «Шампанскойын пыласькисько, канканъя мон эктћсько…») Сапегъёс дымбырто, тапырто. Экто, шулдыръясько офицеръёс. Улћын, мурљолын, воксё мукет дунне: пеймыт, мылкыдэз зћбись инты. Бетон борддоръёс вылын суредъёс, маке гожмамъёс адско. Берло нуналъёсы татын нокинэ жалясьтэм, берпум кылзэ љог верась суд ортчылэ, виыны дасямъёсты њардон дыръя кытын ке тапалан ик быдто. Быдэсак инты бетон гулы кельше. Учкисьёс азьын кышкыт пытсэт. Сцена вылын пеймыт, вылћын пичи укно адске, вќлдэтын мырдэм гинэ югдытћсь, дырын-дырын кысылыса ужась, кузь проводын гольык лампочка шонаське. Азьвыл, умой нуналъёсы, ма вылэм меда татын? Шулдыръяськон инты? Дискотека? Куашкатэм тубатъёс интые али огшоры пу пагњаос урдэмын. Пыр адскись катанчи сьќрын каллен ворекъясь лампочка пиштэ. Та катанчи азе, сьќраз табурет кыскыса, Ренегат потэ. Со капчи мылкыдо, таза мугоро куамын арес котыр синмаськымон пиосмурт. Жаляса верано, ожен йырин кышкыт йыртэмась луэмын. Солдат дћсен: Мункачилэн «Кулон юрт» буёл вылысьтыз солдатлэн дћсезлы яке Гойялэн суредъёсысьтыз улэп лулъёсты быдтћсь солдатъёслэн дћськутсылы укша. Вылћын, кунокуаын, Вормон Нуналэз пусъё, шулдыръясько. Татын но, улћын, одћгаз сэргын, шампанскойёсын азвесь буёло ведра сылэ.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

РЕНЕГАТ. Туннэ татын ваньмыз шукыяськись шампанскойын пыласькыны быгатозы… Вормон Нунал ук та, эшъёс! Та син сузёнтэм кунокоркаосын ваньмыз вань, ма кулэ кќё-вќё улонлы. Соин уго генералъёс но майоръёс туж синмасько таџе вить кизилиё интыослы. Быдэс юртэз ик киулто. Асьме вылын (чиньыеныз возьматэ) эктон-берган љыт ортчытъяло, тодысалды ке, кыџе узыресь борддоръёс отын! Барын калыккуспо журналистъёс, пыџал поттон удысэз валась адямиос, дуно мугоро «уй бубылиос» люкаськемын. Капка дорын возьмаськисьёс сыло. Тапалан машинаос но уг дугдыло... (Вылüысь чузъяськись кырњанэз нёръяса, Ренегат ведраысь шампанской поттэ, усьтэ.) «Шампанскойын пыласькисько мон...» (Кырња.) Тодћськоды, дыр, «Шудо палкышно»- ысь кырњанэз. Вылћын шулдыр. (Выж вылэ шампанскойзэ кисьтэ.) Мыным гинэ уг яра юыны. Туннэ уйин но ужасько мон. Лякыт мынам уже, но туж лушкем быдэсъяно. Калыккуспо уже, кылме пинь сьќрам возёно. Я, тырмоз, дыр, та сярысь. Оскисько, асьме куспын кылёз ваньмыз... Ваньмыз вќй вылтћ кадь ортчиз ке, полковник кузьымзэ мыным уз жаля. Али но уг љожтћськиськы, юлтошъёс пќлын мон самой шоголез покчи сержант, мон вылын гинэ тамында жингыртћсез. Ваньмызлы туннэ шќмаськыны яра, мыным гинэ – уг. Кќс возисько мон туннэ, визясько. (Берпал кисыысьтыз пачкес виски њенеликсэ поттэ но бадњым гучыкъёсын юэ. Пуксе но учкисьёслы вазиське.) Тазьы умойгес ни. Тодћськоды-а, тћледлы туж удалтћз, тћ зэмзэ ик шудоесь. Та катанчи усьтћськытозь, мынэсьтым ваньзэ, ма кулэ тћледлы, кылоды, тододы... Мынам тћледлы пќяськеме уг поты, газетэ гожъясьёс кадь котыръяса, чеберъяса уг улы мон. Мон нокин палан ќвќл, нокинлы дур уг басьтћськы. Мукет сямен вераса, мон котькытчы вуисько: соосыз доры но, таосыз доры но. Кин мон сыџе, юаськоды? Вождэс эн вае, ќм тодматске на. (Султэ. Лодћгаоссэ шуккыса, учкисьёс пала берытске. Кепыратэк валэктэ.) Ренегат мон. Ма со сыџе? Одћгъёсыз шуо: эшсэ пќясь, нош мон соослы валэктћсько: ренегат – со улэп кылён понна нюръяськон. Мон, мон огнам быдэс калыке пќлысь, огнам улэп кылемын, чылкак огнам. Бен, бен, умой валады, калыке, кытысь мон потћ, огшоры вераса, ышиз та дунне вылысь.Џуказе џукна калыккуспо эскерисьёслы татчы но сюрес усьтэмын луоз; no problem! Мынам анай кылыным нокин уг вераськы ни. Fini! Каput! Кулэм кыл. Ачим но уг вераськиськы, Инмар мед утёз. Кылме пинь сьќрам возисько, таџе вакытэ кинлэн потэ четлыке сюремез? Дунне вылысь тужгес но чебер нылмурт монэ анай кылыным ќтьысал ке: «Чаль, пыр дорам, мусо солдат!» – мон кылымтэ амал кариськысал, киыным гинэ шонтысал, ма бќтьыртэ, номырзэ уг валаськы. Ма, мар пќяськонэз, адњиськоды ук, номыре но ќй вунэты мон… Пал кыл но уг поттылы та кылын адямиос пќлын! Юаськоды, али бен кызьы вераськисько тћледын? Таиз мукет учыр. Тћ учкисьёс гинэ, спектакль учкисьёс... Мукет планетаысь вуэмъёс кадь... (Солань-талань лёгаське.) Шуом, Марсысь лыктэмъёс!.. Мукет дыръя пал кыл но уг вера ас

кылыным! Уйвќтам гинэ но. Тодћськоды-а, вќтатэк изьыны дышетски... Озьы тазалыклы но умойгес. Мынэсьтым выжыосме нокин уг тоды. Оло, отын, кытын ке вылћын, тодо. Отын соос дунъялогес, дыр, мынэсьтым џыжы-выжыосме. (Вожез потыса кадь љог юэ.) Ренегат мон! Вань куронзэс быдэстћсько. Мынам киосы но саптаськемын сьќд ужен. Со калык, со калык ...мынам калыке вал, но скал луиз, нош мон татын. Кин, кин, нош мон умой тодћсько, мае сыџе чебер кылын нимало «калык быдтон»... Ренегат ук мон. Кќняез турттћз ас калыкезлэсь куштћськыны, но тросэзлы ќз удалты. Малпазы: ортчоз, вуноз. (Вылће учке.) Азьланяз чебер улон, шудо семья, мусо нылпи, корка луоз! Собере огшоры гинэ шќдтэк шорысь ымазы пыџал донго но... ! Дурр! Мон чик ушъяськытэк, чеберъяськытэк верасько тћледлы: мыным удалтћз, солдат улонэ мынам џошкыт. Чик уг мактаськиськы тћ азьын. Вераськомы иезуитъёс сярысь. Уг, уг яра мыным али юыны, туж сазь йыро луыны кулэ. Со зырымесь утыр вуоз. Со сьќлыктэм тэшкыли. (Малы ке вожез потэ, њенеликысьтыз њузе.) Та дунне вылын нокин но иезуитъёс кадь трос уг тоды. Биржа ке шат? Уг, со но уг. Ми та быдэс ёросэз капчиен буйгатыны быгатћм, кунгож сьќрысь зынъяськисьёс кулэ ќз луэ. Трибунал љог кылзэ вераз... но љегатскытэк ужзэ лэсьтћз татын. Туннэ берпуметћ кенешон вал. Туж лушкем вераськон. Виёно шуыса берпуметћ кылзэс ќз на вералэ вал, лыозь котмем пинал баџкоез вайизы. Зырымесь со, дыльдыез вия. Кунгож дорын кызь ньыль час џоже татчы лэземзэс возьмаса сылэм. Аслыз пќртэм пумо кагазъёс люкам: милицилэсь, Вылћ Кенешлэн Тќроезлэсь, Архирейлэсь. Со, пе, виыны дасям кышномуртэн берпуметћ уйзэ џош ортчытыны малпа. «Кыџе кышномурт сярысь вераськиськоды, гажано преподобие?» – юа полковникмы. Со зырымесь поп, кышномуртлэсь нимзэ сяна, ку вордскемзэ но, анаезлэсь-атаезлэсь нимзэ но тодэ вылэм. Соос, иезуитъёс, ваньзэ тодо. Судлэсь берпуметћ кылзэ но азьвыл ик тодэ вал ини. Ма, зэм соиз... Тодыны секыт ќй вал. Поплэн но каргам кышномуртлэн кылзы ноку уз тупа, угось со кышномурт, со шайтан басьтон кышномурт, Инмарлы но мурт кылын уз вазьы, анай кылыныз гинэ вераськыны дась. Суд азьын ымзэ ик ќз усья, солы катъя анай кылыныз вераськыны лэземын, нош судын нокин сое уг вала. Берло тодмо луиз, поплы озьы умойгес, со ачиз њеч тодэ кышномуртлэсь анай кылзэ. Татчы кылзэ волятыны вуэм, вераськыны лыктэм. Поплэн у-те-мез, пе, потэ та кылэз. Кылэз волятыны лыкты ай такеме! Берпуметћ луонлыкез татын! Ха, малы кулэ дышетыны та Инмарен каргам кылэз? Ха-ха-ха! – мылысь-кыдысь горемъяськи соку. (Горе.) Паймымон чебер кыл! Поп мадемъя, та кылэз со узыр черк библиотекаын миссионеръёслэн гожъямъёсысьтызы дышетэм. Соку полковник вќзын абдраса сылћ, кылымтэ кариськи мынам анай кылы сярысь вераське шуыса. Монэ озьы гинэ уд пќя, кылчи-шузи, капчиен уд вала, кин мон сыџе! Мон тонэ вазьгес пќяло! Озьы тћни туннэ уйинлэн шыпытаз одћг калык, куке но мынам калыке, ышоз, быроз, сылмоз та дуннеын. Пc!.. Берпуметћ часъёсыз... џуказе џукна огшоры fini (Юэ.) Капут! Кыл чоньдоз! Шунды љужам Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

177

бере вылћын эктћсьёс татчы лашкинтыса вуозы ни, соослы тунсыко ук, кызьы кышномурт мугор пуме ошыкузы… Нош мон татын, катанчи сьќрын, лушкем учко, берпуметћзэ адњо сое пытсэтын. Умой тодћсько на сое, мукетъёссэ но. Кќня вал соос? Сю пала... сюлэсь но трос. Кќня адями пыр потћм со калык чылкытатонъёсын. Кќня кышномурт вал!.. Полковник, монэ ас дораз «вылћегес» ќтьыкуз, шорам синмыныз кыньыртћз вал. Мон но солы кыньыртћ. Oke, mon colonel! Бен, туннэ монэ возьма маскаръяськон: ымме усьятэк кылзо, ма сярысь вераськоз кылчин ымныро, номыр валасьтэм тусо шузи баџко со мумы кышномуртэн. Нош берло мон но со кышномуртлэсь мылкыдзэ буйгато на. (Горе.) Пыр адскись катанчи сьќрын каллен-каллен югытгес луэ: мырдэм ворекъясь лампочка шќдтэк шорысь, электрокужым золгес луэм сэрен кадь, яркытгес но яркытгес пиштыны кутске. Сцена вылысь арбериос љомыт вужер пыр адско. Катанчи љутске.

1-ТЋ ЁЗ Мурљол выллем пытсэт. Сцена вылын одћг љќк, кык куро пукон, сэргын пу њус, борддоръёсын кыџе ке гожмамъёс адско. Ќс палан, куке но тќдьы излэсь лэсьтэм паськыт тубат интые, огшоры пу пагња пуктэмын. Аллилуия – чебер, мусо кышномурт. Арлыдызъя куамын арес котыр. Вылаз чибори пужыё паськыт гужем дэрем. Ийеш Дюлалэн ”быгыльскем мугоро кышномурт” кылъёсыз туж тупасалзы та нылмуртлы. Одћгаз пуконын купыртћськыса пуке но ас понназ нуны веттан гур нёръя. Валаськом, сюлэм улаз будћсь пиналэзлы со кырња. АЛЛИЛУИЯ (кырња, ас понназ вераське). Мон тонэ лэйкато... Тани тазьы... Тани тазьы, кызьы али лэйкатћсько. Каллен лэчыраломы џошен. Тыныд кќкыын кадь потоз. (Кырња.) Изь, изь, нуные, изь, зарни комоке. (Серектэ.) Ма юнме џыжаськиськод тон?! Изь, изь... Тћни озьы! Лей, лей, лей, лей… њечыран! Бадњым будыса, кин луод меда тон, пичие? Оло кырњась? (Серем карыса.) О, а, о, о, о, а, а ... Мон тынад кќкыед… Мон ик луо коросэд... Э, шу, куалектћд, оло? Эн, эн кышка номырлэсь! Асьмеос џошен луомы. Коть син, коть пель… њечыран лей, лей! Нылпиез дуннее вайыку кадь вќсь луоз но тћни... Со но чечыен нянь ќвќл! Синмес юн-юн кынёмы но хоп! ортчоз ваньмыз. Кыдёке-кыдёке лобомы! Соку номыр но вќсь уз лу ини... Ваньмыз радъяськоз. Лобомы но лобомы! Пилемъёс пыр, кизилиос пыр. Нош огпол одно ик пумиськом, тодћськод-а кинэн? Отын, кытын ке шурлэн ярдураз, возьмалозы асьмемыз мусо анайатайёс, песяй-песятайёс... Кыџе шумпотозы асьмелэн вуэммылы. Тонэ киязы кутозы, зангари сяськаослэсь керттэм тугоко сётозы. Лызалэс зангари сяськаос синъёсыдлы туж тупалозы. Огзэ эн вунэты, пал кыл но эн поттылы шќтэм кулонмы сярысь... Отын луозы тынад џужмуртъёсыд но. Ой, нош соос кызьы

178

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

быризы! Шып!... Дышетскод серекъяны но куке... Серекты пичияк, серекты ни, ойдо џош серекъялом... (Серекъя, серекъя.) Тани тазьы, тазьы!.. Со куспын сьќраз куро пукон кыскыса вуэ Ренегат. Огдыр кылзэ кышномуртлэсь серекъямзэ, собере, гольтырес исаса, со но горыны кутске. РЕНЕГАТ. Хо, хо, хо! АЛЛИЛУИЯ. Сьќсьёс! (Љќк пум борды кутске.) Берпуметћ шудо часъёсме улћсько, сое но лушкем учко! Зэм но, кызьы озьы ми дћсьтћськом серекъяны? Милям одћг кылмы понна но йырды кур луэ, нош серекъяськом ке, тћледыз гориськом малпаськоды. (Горе.) Ха, луысал ке ма понна... Ас поннам гинэ серекъяй. (Љќк сьќрысь тэтче.) Шузимем мурт кадь серекъясько. Мукетъёсызлэн йырвизьзы ќз сураськы-а кулонзы азьын? Мон али лыдњи, берпуметћ уйёссэс ортчытылћсьёслэсь та мурљол борддор вылэ џабъямъёссэс. Кыџе ке шузимытћсь сюкасен-а люктады вал соосты? (Котыр учке.) Малы кулэ татчы эшшо одћг пукон? Кинэ вайыны малпаськоды на? Мынам ќвќл ни нокыџе улэп џыжы-выжые! (Киыныз но возьматыса валэктыны выре; малпа, солэсь одћг кылзэ но Ренегат уг вала шуыса.) Шайтан басьтон, потты татысь со пукондэ! Мынам нокинэ ќвќл ни, но-ки-нэ! Атайме но вииды. Анайме но вииды. Вын-сузэрме но вииды ук... (Кык чиньыеныз синъёссэ возьматэ, ас синмыным адњи шуэ кадь.) Ваньзэ мон ас синмыным адњи! Умойгес учке Ренегат шоры, сое шуак тодма кадь. Пал кыл поттытэк, ог-огзы шоры учко. Огдырлы чус луэ. АЛЛИЛУИЯ. ...Тон! Тон-а со? Сюлмы шќдэ вал, берпуметћ уелы но кыџе ке шайтан уж малпады шуыса. Кызьы тон дћсьтћськод на?.. Уг, уг оскиськы, ас синмылы уг оскиськы!.. Тон, ќвќл, тон ќвќл со. Тон ќвќл ведь? Нош ик вќтасько, кќня пол ини уйвќтме сапталляд. Со виясь дыльдыед, ымныр кобыед... Монэ куке но кужмысь муз вылэ сэрпалтћд вал... Мар сыџе быльккиськид? Уд валаськы монэ? Шумпот, ма верамме уд валаськы шуыса! Мыным но озьы каньылгес… РЕНЕГАТ (њыгыртыны выре Аллилуияез). АЛЛИЛУИЯ (ас бордысьтыз донгыса). Иське, вераськом тыныд тодмо кылын! (Синмаз сялње.) РЕНЕГАТ (пунэмзэ уг берыкты, тыбырыныз берытске, ымнырзэ џушылэ). No problem! No problem! АЛЛИЛУИЯ. Тазьы гинэ угось пунэмзэ берыктыны быгатћсько тыныд... (Пуксе, купырскыса кќтсэ кутэ.) Мусо комоке, сяськае, кесяськисько шуыса, эн потты вождэ. Тон но кылћськод, тодћсько? Милям секытэн кышномурт пиналэзлы чебересь кылъёс гинэ шыпыртоз вал нуныезлы, кырњалоз вал. Пичи комоклэн та дуннее потыны, сяськаяськыны, пучыаськыны мылкыдыз мед луоз. «Ой, кызьы-о татчы вуи?» – шуоз собере. Одћг учыр сярысь кылэме вань, одћг пичи нуны вордскыкуз кесяськымтэ, кырњаны кутскем. Анаез пушкын укмыс толэзь улыса, вань кырњанъёсты дышем, оло, тылобурдоос кадь чирдыны но быгатэ вылэм ини... Кылэмед вал-а ни сыџеез сярысь? Монэ анае туж пќяз, ваньзэ чеберзэ гинэ мыным сћзиз,

нош улонэ кыџе пќрмиз? Дас аресэ но ќз тырмы вал на, дорамы кышкыт ымныро солдатъёс вуизы. Тћни солы кельшись изьверъёс... (Ренегат пала возьматэ.) Мискинь анае сузэре понна пырак тылэ пыриз ук, озьы быриз, пыраклы кошкиз... Мон тонэ уг пќя, чебер кылъёс уг вера. Али токма џыжаськиськод, мед кырњалом шуыса. Уг, зарни комоке, уг кырња. Сое нокыџе пинал уг вала, «уг» шуэмез. Лулы тырмемын ке но кырњанъёсын, уз луэ ни чебер гуръёс. Тон но уд луы. Мукет пинал но уз луы ни. Мон но уг луы ни та дунне вылын. Осконтэм ваньмыз… (Ым пушказ нёръя.) «Кошкиськомы кыдёке тапалась ...» РЕНЕГАТ (берен вуэ, кияз Библия но пичи огшоры кирос). АЛЛИЛУИЯ. Малы Иисус Христосэз вайиськод мыным? Возьытэд тырме-а сое кияд кутыны? (Тэтчыса султэ, солдатлэсь кироссэ таланы выре.) Гижы улысьтыд куасьмем адями вирез миськид-а ини?! (Пиосмуртлэн кияз куртчиське.) РЕНЕГАТ (ас бордысьтыз кужмысь донге, кышномурт муз вылэ усе). АЛЛИЛУИЯ. Малы нош љќк вылэ сюло уд понћськы? Тћ юрттэмен валамы, милемлы сое кулэ яратыны, солы вќсяськыны! РЕНЕГАТ (Библиез но киросэз љќк вылэ понэ). АЛЛИЛУИЯ (муз вылын пыдесъяськыса, кирос шоры учке). Иисус Христос, луоз-а тонэн китћд њечъяськыны? Њечбур!.. Уг луы-а кидэ сётэмед? Э, шу, кирос борды џогамын-а тон? Тод тон, дунне берыктћсь, мынам кулонэ но тынадэзлэсь каньылгес уз луы. (Солдатлы.) Мыным Вќсь Гожтосэд но, киросэд но кулэ ќвќл! РЕНЕГАТ (возьматэ, со номырзэ но уг вала шуыса). АЛЛИЛУИЯ. Татын зэмзэ но огпалмыны капчи! Котьма вера, нокин монэ уг вала ни та дуннеын. Адями но, Инмар но. Тазьы эшшо но уродгес, пытсалэ вал огнаме. Пытсэтын монэн «йыгаськыса» кенешизы. Мынам кылыным корт гумыос вераськизы. (Љќк вылэ гижыеныз йыга.) Ма верасько, валаськод-а? (Љоггес йыганы кутске.) РЕНЕГАТ (љќклэн мукет палаз зэмос барабанэн шудћсь кадь йыга, озьы вазе). Одћг-кык минут озьы урмыса йыгасько, куддыр огдыре кыкназы ик љќк вылэ шуккыло. Кыџе дуэт? Ма сярысь верасько? Урамысь труба куара кылћське. Ренегат йырзэ љутэ но йыггетэмысь дугдэ, пагња вылэ тубе, ќс сьќры ыше. Аллилуия но султэ, шыпытак ас понназ малпаськыса лёгаське, нунызэ утьыса, киоссэ кќт вылаз понэ. АЛЛИЛУИЯ. Котьма ке но, тылобурдоос та дунне вылын ваньмызлэсь чебересь. Сяськаос, кизилиос но тылобурдоос. Соос понна та дунне вылэ вордскыны кулэ. Дышето тыныд сяська нимъёсты. Сяськаослэн нимъёссы но чебересь. Гырлысяська, киначача, унябей – зэм ук, кыџе чебересь нимъёссы? Соосты тодманы монэ анае дышетћз. Со котькуд сяськалэсь нимзэ тодэ вал. Кылчингижы, купанча, лызйырсяська, италмас, кыйсинтурын, зангари, ашальчи... Бусћрсяська... зэм, со бусћр буёло, нош вутурын сяська – тќдьы.

Пеймыт нюлэскын синзэ усьтэ со. (Кырњаса кадь вера.) «Тќдьы вутурын сяська пеймыт нюлэс вужерын кадь...»… Анае мадиз вал, соку та кырњан воксё выль вылэм на. Одћг чиган пи анайлы укно улаз скрипкаен шудыса кырњам... Эмъяны быгатћсь сяськаос но вань... (Муз вылэ выдэ.) Эктытћсь-кырњатћсь сяськаос но вань. Вань на ваньзэ вунэтыны юрттћсьёсыз но... Кышномурт вераськыку, ќсэтћ пиосмурт пыре, солы кызь ареслэсь трос уд сёты. Великсэ пыртэ. Дћсезъя поплы кельше. Дэремезлэн сќзулыз кусказ думемын, штани кукъёсыз вылће бырттылэмын. Керпотћсь выросъёсыз. Трос ке но вераське, ассэ кияз воземез, котькуд кылызлы чакласькемез шќдћське. (Сыџе югдурын будэмын угось.) Нылмуртлэсь кылъёссэ кылыса, соку ик аслыз гожъяны кутске. Сьќраз Ренегат но вуэ. Кыл поттылытэк кылзо мыкырскыса пукись, ас понназ маке нукыртћсь кышномуртэз, нош Аллилуия вуэмзэс уг ик шќды. Ренегат йыр дураз чиньыеныз бергатэ, со ас понназ бќтьыртћсь кышномуртлэн берпуметћ визьмыз но быремын ни, пќй. Поп кизьнонзэ мырдэм возе. Солы огдырлы удалтэ ик. АЛЛИЛУИЯ. Асьмеос џуказе, шунды љужаку, сяськаё возь вылтћ мыномы-ветломы... Ческыт зынъёсы выёмы, сяськаослы синмаськомы. Патрик аслыз маке гожтэ. АЛЛИЛУИЯ. ...Котьку Шундыљужан пала мыномыа? Кинэн? Кинэн пумиськомы, малпаськод? Бен, џужанаеныд! Со уго вазь џукна ик турын-куар бичаны пота вал. Пыд азяд сяськаос люкалоз. Нош тон соос вылтћ мынод-ветлод... (Нош ик ас понназ лушкем серекъя.) ПАТРИК. «Мынћськод-ветлћськод»... (Гожтэ.) АЛЛИЛУИЯ (аслаз анай кылыныз вазизы шуыса валатскытэк, веранзэ азьланьтэ). Чебер кылъёс. Мынћськод-ветлћськод – улћськод, улћськод, улћськод! ПАТРИК (нырџушетсэ утчан куспаз зол кизьнэ). АЛЛИЛУИЯ (ас дуннеяз усемен, берлань учкытэк вазе). Таза лу! ПАТРИК. Laudetur Jesus Christus! АЛЛИЛУИЯ (берытске, шоразы учкыса, ладлад вера но киыныз возьматыса валэктэ). Мыным нокыџе баџко ку-лэ ќвќл! Соин мон кун кылын лабыртыны уг малпаськы, нош латин кылэз, жаляса верано, уг тодћськы, кенешыны соин уз пќрмы, огогмес ум валалэ. Инмар медаз курла монэ, та поплы ќс шоры возьматћсько шуыса. (Киыныз возьматэ.) Пот! ПАТРИК. «Ќс шоры возьматыны» – тае XVIII даурын но тћ кылын верало вал. Гольтыресгес синонимез но вань: «Азьыдлэсь берыд чебер!». Вералод на-а эшшо синонимъёссэ? АЛЛИЛУИЯ. «Пыддэ но эн лёга тапала!»... Таиз но синоним-а? ПАТРИК. Бен. Тау! (Гожтэ но эшшо огпол кизьнэ.) Вождэс эн вае! Уйин кунгож дорын кема сылћ. Кынмай кќня ке яке кынтћськи-а шуоно? Кызьы шуо? Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

179

АЛЛИЛУИЯ. Озьы но, тазьы но! (Вожез потыса.) ПАТРИК. Кыџе узыр та кыл, кыџе но аспќртэмлыкъёсыз ќвќл! (Маке гожтэ, кышномурт вазьыса уг вуы, нош юалляськыны кутске.) Пардон! Ма шуиськоды, куке тазьы карисько? (Кизьнэм кариське.) «Таза лу!» эн шуы али. Ма пичи дыръяд вераськод вал? АЛЛИЛУИЯ. «Апчи!», таин тырмоз ини! ПАТРИК. Вера, ма мон карисько, куке (кизьнэм каре но нырулзэ џушылэмъяське)... Ну? Вуж кыллюкамъёсын гожтэмын «ныры вия»... Озьы-а со? АЛЛИЛУИЯ (серекъя). «Кизьнћ» но шуиськом. (Серекъя.) Сыџе дыръя чакласькыны кулэ, вќзысьтыд адямиез медад зырыма шуыса. ПАТРИК. Кызьы, кызьы шуид? «Кизьнћ!» (Аллилуия исаса кадь нырулзэ џушылэмъяське.) «З’» щелевой переднеязычной звонкой носовой сонорной куара вќзын ... Малпасько вал: тћляд сыџе куаратэчетъёсты вань. Эшшо огпол вера на! АЛЛИЛУИЯ. Кизьнћ! ПАТРИК. Сыџе тунсыко куара шуккытћсь кыл! Кытысь шедьтћды? Кытысь вуиз? Вќзысь калыкъёслэн та порма куаратэчетъёссы ќвќл ни. Полякъёслэн вань на. Улэ, улоз на Польша! Кулэ ик вылэм мыным татчы вуыны, юнме ќй кынтћськы. (Кизьнэ. Таяз учыре зэмзэ ик кизьнэ.) РЕНЕГАТ (аракы дэмла но мурт кылын кадь дугдылыса шуэ солы). Та-за лу! АЛЛИЛУИЯ. Кыл дышетомы-а табере? Школа усьтон гинэ уг тырмы на? Татын кудњемдылэсь азьвыл, кыкнады ик син азьысьтым ыше, шайтан ваемъёс! (Соослы тыбырыныз пуксе.) ПАТРИК (шќдћське, библиотекаын дышетэм кылзэ али улонын кутэ шуыса). Кыџе џем тћ «шайтан» кылэз вераськонады пыртћськоды? Христиан осконлэсь љог вќлмемзэ возьматэ со. XVIII даурын миссионеръёс гожъямъя, Инмарез тћ тодћськоды вал, нош шайтанэз – уд. АЛЛИЛУИЯ. Шайтанэз! ПАТРИК. Бен, бен, озьы «шайтанэз». Бадњым тау! АЛЛИЛУИЯ. Со тынад миссионеръёсыд тузћ ужаллям: табере шайтанэз но тодћськом ини. ПАТРИК. Шайтанты? Йырдэ кур эн кар: «шайтанэз»? (Кќнялы ке шып кариське, собере азьланьтэ.) Бен, бен, вождэ эн вай, та кылэз мон њеч уг тодћськы на. АЛЛИЛУИЯ (солань-талань ветлэ, шуак шораз учке). Ярам ай, быдэсак ќд на вунэты. Тодћсько, кќня анай-атайтэм пиналэз янычар школаосы келязы, асьсэ калыксылы пумит луыны дышетћзы. Малпасько вал, соос ваньзы солдат луизы шуыса. Янычар баџко но кулэ вылэм, иське: ошыны дасям адямиосты, анай музъемзэс яратћсьёсты, сьќлыкъёслэсь ќпкельыса куштћськыны юрттэ, вылды. Со школаосысь туж трос нылпи лушкем пегњиз. Тон малы ќд пегњы? Тон эрекчась, пќяськись ренегат? Кылћськод-а? РЕНЕГАТ (кепыратэк, шып пуке, тунсыкъяськем каре, малы ренегат кылэз поттыло. Њенеликсэ љутэ, юэ. Кылэз тодымтэ мурт кадь вера). Ренегат! Чин-чин! ПАТРИК. Янгыш вераськоды, гажано нылмурт! Мон ренегат ќвќл! Мон тћ пќлысь ќвќл. Жаляса верано,

180

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

ќвќл. Святой миссионер атай XVIII дауре та палъёстћ ветлћз, кылрадъян но кыллюкам гожтћз, Библиез но тћледлы берыктћз. Табере мон пытьыостћз ветлћсько. Черк библиотекаын дышетћ мон та чебер кылдэс, туж сюлмам пыџаз со. АЛЛИЛУИЯ. Тыршемды юнме вылэм, гажано попе. Та музъем вылын вќзад улћсь эшъёсыд љог но чылкыт ужазы, џуказе уз луы ни нокин, кинэн вераськыны быгатысалыд та синмаськымон кылын. ПАТРИК. Соин уго сыџе дыртћ. Ойдо вераськом! Ойдо вераськом, кенешом! (Могаса, киыныз возьматыса вера.) Кинэн вань дыръя вераськоно, одно вераськоно. АЛЛИЛУИЯ. Вераськиськом ук. ПАТРИК. Мон тынэсьтыд туж кулэ луись ужъёс сярысь юаллясько... Укыр ќжыт дырмы. АЛЛИЛУИЯ. Ха, ха... кинлы вералод? ПАТРИК (дэремезлэн пыдэстэм кисыысьтыз будильник поттэ, мазэ ке позыръя, жингыртонзэ пуктэ).Џукна вить часлы? Яралоз-а? АЛЛИЛУИЯ (синъёссэ воштыны выре ке но, час шорысь адње, кќня ини дыр). Сомында ни-а дыр?.. ПАТРИК (чассэ љќк вылэ кымин понэ). Мынам тынэсьтыд туж трос юалляськеме потэ. АЛЛИЛУИЯ. Ма сыџе кулэзэ потэ на тодэмды? Кинлы ке ми пќлысь ќз удалты-а кулон эзелезлэсь нюлэскы яке пыдло каре пегњыны? Тодысал ке но, ќй верасал кытынзэс! ПАТРИК. Жаляса верано, тон сяна, нокин улэп ќвќл ни... АЛЛИЛУИЯ (Ренегат шоры учкыса, синазькыль куараен). Эшшо одћг бадњым зарни медаль возьма тонэ! (Чабе.) РЕНЕГАТ (чабемлы тау каре). ПАТРИК. ... Нокин, нокин но ќвќл ни. АЛЛИЛУИЯ (љожоме, берпуметћ осконэз ышиз, шќдћське). Зэм-а, нокин но ќвќл ини? Нокин но ќвќл ини шуиськод? Шыпыт сыло. ПАТРИК. Индиысь одћг калык сярысь куке но лыдњи вал. Пытьыоссэс кельтонтэм вылысь, котьку шур вуостћ гинэ ветлћллям. Пуныосын но соосты утчаллям. Кызь ар талэсь азьвыл соос вить кузя вал. Тћни со быдэс калык. Берло дышиллям кылтэмпельтэмъёс кадь вераськыны но... Вить адями шуръёстћ ветлэ. Ог-огзылы киынызы, чиньыосынызы возьматыса верасько. Вот тыныд сыџе калык! (Шып сылэ.) Бадњым калык. (Бќрдон калэ вуэ, небыт сюлэмзэ шарая.) АЛЛИЛУИЯ. Али но уло на-а? ПАТРИК. Соос понна вќсяськисько. Соос берпуметћосыз калыксылэсь зэмлыксэ тодћсьёс. Инмарлы тау, туннэ уйин мон но пумиськисько берпуметћеныз калыклэсь зэмлыксэ тодћсен. Утисекылчинэ, бакель кар монэ, Аллилуия, калыклэсь зэмлыксэ тодћсь мурт! АЛЛИЛУИЯ. Тау соиз понна, тон монэ калгись, юмшась кышно уд нимаськы. Дас аресысеным калгись но луыны быгатысал, дыр. Эн курадње мон понна, ќпкельыны уг малпаськы. Эшшо огпол верасько на: мыным кулэ ќвќл баџко!

ПАТРИК. Ма, мон со понна татчы вайыны асме ќй косы. АЛЛИЛУИЯ. Чыртыям гозы думемзы азьын берпуметћ кылме юаны но буйгатыны монэ ќд лыкты шат? ПАТРИК (шыпыртыса гинэ, Ренегат кылымтэ вылысь). Епископ соослы гинэ озьы гожтћз... Пс! АЛЛИЛУИЯ. Эн кышка, вера. Со изьвер одћг кылзэ но уг вала. ПАТРИК. Сюлэмдэ буйгатыны лыктэм муге, Инмар йырзэ кур медаз кар, pretextus гинэ. «Рretextus» тћ сямен кызьы шуо сое? АЛЛИЛУИЯ. «Пќян». Тае мон пытсэтын тодћ. ПАТРИК (гожтэ). Та кылын XVIII даурысь кыллюкамъёсын ќй пумиськылы. АЛЛИЛУИЯ. Та кирос но-а син пќян? ПАТРИК. Умойгес луоз – рretextus – шуыны. Инмар, вождэ эн потты со понна. АЛЛИЛУИЯ. Иське, кыџе тќл вуттћз татчы? ПАТРИК. «Кыџе тќл вуттћз.» (Гожтэ.) Кыџе тќл? Кыџе тќл? Теология но ќвќл! Чылкак философия! АЛЛИЛУИЯ (номырзэ валатэк, йырзэ сэзъя). ПАТРИК. Бен, бен, валай! Зэм но, туж трос латин кыл. Йырдэ кур эн кар! Бырем кылъёсты мон яратћсько. Латин, вашкала грек, этруск, арами но мукет... Тынэсьтыд кылдэ но яратћсько, быроз веть со но. Тћни сыџе «тќл» татчы вуттћз. Соин асьмелы кќня ке шудэмъяськоно, пќяськоно, пыдесъяськы мон азьын, ќпкельыны, пе, малпаськод. (Ренегат пала синзэ кырыжтэ.) Солы возьматоно... Пыдесъяськы! АЛЛИЛУИЯ. Пыдесъяськоно? Эшшо маке? Уг, уг пыдесъяськы! ПАТРИК. Пыдесъяськы! (Шыпыртыса.) Пыдесъяськы! АЛЛИЛУИЯ. Берпуметћ уйме огнам потэ ортчытэме. Огнам потэ кылеме! (Туж керњег выре, лулыз тыре.) Мон џужатайлэсь но џужанайлэсь, песятайлэсь но песянайлэсь дышетћ та кылэз, соослы ик берен нуо? ПАТРИК. Мон татчы пырыку, тон чылкак огнад вал, нош кинэн ке лушкем вераськид. АЛЛИЛУИЯ (пќяськыса). Вераськи? Кинэн меда? ПАТРИК. Сыџе чебер кылъёс вералляд... Кинэн вераськид? Яке вќсяськиськод вал-а? АЛЛИЛУИЯ (серектэ). Тодћд! Инмарен вераськи, ачиз Инмар монэ бакель кариз. (Кќтсэ кык киыныз кутэ.) ПАТРИК (пичи мурт кадь выре). Иське, мыным кулэ тон азьын пыдесъяськыны. (Пыдесъяськыны малпаса, муз вылэ лэзьке.) АЛЛИЛУИЯ (музысь љутыса). Эн, кулэ ќвќл! ...Со солдат малпалоз, тон мыным синмаськемдэ вераськод шуыса... Сёт вал мыным тамактэ! ПАТРИК. Тамак?.. Мынам ќвќл... Мон уг но кыскиськы, уг но юиськы. Асме юн киям возисько. АЛЛИЛУИЯ. Яратонэн бен кыџе ужъёсыд? Кышномуртъёсыд вань-а? ПАТРИК (керпотыса). Ми сьќлыктэм улонлы кылмес сётћськом. АЛЛИЛУИЯ. Ноку ќд на сьќлыка-а? ПАТРИК. Трос гочатон вал улонам – мон чидай, пырпотћ.

АЛЛИЛУИЯ. Пытсэтэ куное ветлћсьлы дышыны кулэ, татын ми чильым џын понна лулмес но сётыны дасесь. Кулонзэ витись мурт доры лыктћд на ке, тамак но вайыны эн вунэты. Вуоно учыре. ПАТРИК. Я, я, одно ик. Кылме сётћсько. (Блокнотаз гожтэ «тамак».) АЛЛИЛУИЯ (серем карыса). Бен, бен – вуоно учырозь. Тамак! ПАТРИК. Вуоно учыре. АЛЛИЛУИЯ. Уз луы ни со, уз ... вуоноез... (Шып луэ.) Я, ма тодэмед потэ вал мынэсьтым, кыџе юанъёсыд вань на? РЕНЕГАТ. «Тамак!» (Аллилуиялы тамак короб лэзе.) АЛЛИЛУИЯ (сюсьтыл бордысь тамаксэ аратэ. Тамаксэ вожомыса кыске). Адњид-а, со валаз. Дуннелэсь пытсам адямиосын улэ ук... ПАТРИК. Ма, со туж умой, тћ кылын валаны кутскем ини. Мон уг кыскиськы шуыса но валаз, мыным тамаксэ ќз лэзь ук. АЛЛИЛУИЯ (солы дэмла). Ме! ... Одћг пол ке но џынды. ПАТРИК. Эн гочаты монэ... Та кылъёсты гожто ай. «Одћг пол ке но џынды». Кыџе шуд усиз мыным: XVIII даурысь оскон вќлдытћсьёслэсь бичетъёссэс выль кылъёсын будэтћсько. «Џынды»... Туж тузћ кылћське. Џынэз мур кыскыса кызыны кутском яке кызонмы пќсьтоз-а? Зэм ик: џындыны кутском! Кыџе тунсыко џошатон пќрме. АЛЛИЛУИЯ (тамаксэ дэмла на). Ме, одћг пол гинэ! ПАТРИК. Уг, уг... Мон «џындыны»-эз кылћськемезъя гинэ яратћсько, фонетиказэ... О, сыџе кылэз быдтыны малпало! АЛЛИЛУИЯ (џынзэ пельтэ, ганьылак кариське). Я, кылзћсько! Табере валай ини, кыџе њеч ужъя вуид татчы, сыџе яратћськод милесьтым Инмарен вќсям, курлам, вунэтэм, гажано ...кылмес. ПАТРИК. Юалом-а, иське? АЛЛИЛУИЯ. Туж кулэ ке тыныд... ПАТРИК. Туж кулэ. Кќня пумо каронкыл вошъет вань тћ кылын? Куддыр малпасько, одћг гинэ шуыса. Яке кык-а? Яке куинь? Яке сю? Сомында аспќртэм каронкыл вань тћ кылын! Оло, котькудћз пќртэм вошъет. АЛЛИЛУИЯ. Ма со сыџе вошъет? ПАТРИК. Дышетћд, дыр, ук? АЛЛИЛУИЯ. Сыџеосты ми ќм дышетэ. ПАТРИК. Школае ќд ветлы-а? АЛЛИЛУИЯ. Милям школаямы анай кылмес дышетыны ќз лэзе. Урокъёс вискын дас минут шутэтскон дыръя но ог-огенымы анай кылын вераськыны ќз лэзе. ПАТРИК. Котькуд геноцид озьы кутске. АЛЛИЛУИЯ. Чакласькы, мусо попе! Мурт кылъёсын эн вераськы, соид валалоз. ПАТРИК. Улэп кылэз быдтыны – ма, со Вифлеемын нылпи виылон кадь. Иродъёс! АЛЛИЛУИЯ. Сьќськабъёслэсь нимъёссэс эн ик поттылы! Милям Иродъёсмылэн данлыксы туж ненег маке... Соослэн уг пот выль Нюрнберг суд азьын йыртэмась луэмзы. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

181

РЕНЕГАТ (соосты серем карыса, тодмо кылъёсты вералля). Ирод... геноцид... Нюрнберг... Аллилуия но поп шуак луо. Огдырлы шып уло. Ренегат шуланы кутске. АЛЛИЛУИЯ. Куинь мурт пќлысь одћгезлэн одно ик кузь кылыз луэ! Соид асьме сярысь ивортћз ке, тон епископозь уд вуы... ПАТРИК. Иезуитъёслы одно епископ луыны кулэ ќвќл, куд-огез гинэ епископозь вуэ. АЛЛИЛУИЯ. Монэн џош тонэ но Инмар доры сэрытгес лэзёзы. Вот озьы но берытскыны быгатоз сьќлыктэм улонэд. ПАТРИК. Кулћ ке, њеч уж понна куло. АЛЛИЛУИЯ. Нош мон кыџе њеч уж понна югыт дуннеен люкисько? Уг тодћськы? Курадњыса улћ, соин-а? Оло, монэ курбон каро? Син азям укыр трос адямиез виизы. Ми дорын адямиос сћзьыл куазен кутъёс кадь чоньдыло. ПАТРИК. Эн вераськы озьы! Кулэм нуналыд адямилыклэн куректон нуналыз луоз. Кин тодэ, оло, Инмар шундыез но пытсалоз. Вот адњод ай! АЛЛИЛУИЯ. Соос монэ шунды љужамлэсь азьвыл ик ошыны малпало, вылды. (Серекъя.) Монэн йырина шундыез џоксалоз? Серекъяса кулод! Инмаред пќлыпумзэ возьматоз, шундыез уз иса. ПАТРИК. Кызьы кылыд берытске озьы Инмар сярысь вераськыны? (Вань лулзэ сётыса валэктэ.) Вашкала кылбурчилэсь кылъёссэ верало тыныд: «Кулћ ке, Инмар синзэ кынёз»... Чебер кылъёс, озьы ук? АЛЛИЛУИЯ. Туж чебересь. ПАТРИК. Инмар синзэ кынёз, валаськод-а? Шунды ќз ке но ышы, Инмар синзэ кынёз. Тон быръем адями. Ачид верад ук, тонэ Инмар бакель карем. Тон азьын мон пыдесъясько. АЛЛИЛУИЯ. Кќтам нылпи донгыса, бакель кариз со монэ. (Патриклэсь кизэ кутыса, кќт вылаз понэ.) Отын, пушкам. Џыжаське... Соин вераськи. Солы сяська нимъёсты дышетћ. Кырњай но солы. Огдырлы шып карисько. ПАТРИК (гордэктэ. Кизэ кыскыны выре, нош кышномурт юнгес љиптэ ас бордаз. Ма карыны тодытэк). Отын маке выре. АЛЛИЛУИЯ. Купанча сяська... Кыкетћез виыны дасям адями со. Џуказе, шунды љужаку, со но монэн џош лулзэ сётоз... Шонергес туннэ ини, њардон дыръя. Вырњылытэк шып сыло. РЕНЕГАТ (ваньзэ чакла, матэгес лыктэ). ПАТРИК. Али уг ни џыжаськы. АЛЛИЛУИЯ. Али ик џыжоз... Сю арлы тырмись кужым вань со пушкын. Огдырлы кыкназы ик чалмыт уло. ПАТРИК. Али, тани! АЛЛИЛУИЯ. Пичи мискине кышкаменыз буйгатскыны уг вала. Уг тоды на, ма сое возьма. Шќдэ гинэ, котыраз маке умойтэм шуыса... Отын, льќль пеймытын, уг но адњы, уг но кылы. Киыдлэсь шунытсэ гинэ умой шќдэ. Валаз ни, мон туннэ уйин чырым но иземын ќвќл. Шќдћз, маке пќраське татын шуыса. Мон ачим номырлэсь уг ни кышкаськы. Умой, тон али милемын. (Мур лулње.) Кылдэ сётод-а, со понна но вќсяськод шуыса? Сётод веть кылдэ? Нош мон, шунды

182

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

љужатозь, верало тыныд, кќня каронкыл вошъет вань ми кылын. Мадё ваньзэ сюзэ. (Патриклэн синмаз ик учке.) Вќсяськод ук? ПАТРИК (йырыныз сэзъя). Бен. АЛЛИЛУИЯ (поплэсь быльырам синкылиоссэ синйылтэ). Оло, бќрдонэд ымдурад-а вуиз? ПАТРИК (дэрем саесэныз синкылиоссэ џушылэ). Ныры вия... (Нуны сярысь.) Нош ик џыжиз… АЛЛИЛУИЯ. Тодматскемез тонэн потэ. ПАТРИК. Вера солы: поп ќвќл мон, филолог мон... Нош атаез кытын? Ќз ветлы-а тон доры? (Кепыр вайыса, ассэ тупатэ.) Тћ доры? АЛЛИЛУИЯ. Ветлћз, ветлћз! (Љожмыт куараен серекъяны кутске.) Серекъясько гинэ мон! Серекъялод но, бќрдод но! Атаез ќвќл солэн! ПАТРИК. Кызьы бен пинал возьмась кышномуртэз татчы пытсаны луэ?! АЛЛИЛУИЯ. Пытсакузы нылпи уг возьмаськы на вал. ПАТРИК. Кќня кайгу пыр потоно луид тон? АЛЛИЛУИЯ. Берло ческытсэ сием потэменым гинэ туж курадњи. ПАТРИК. Ма сиемед потэ? АЛЛИЛУИЯ. Чия! Нырысь уг ик синйылто Ренегатлэсь туж сак кылзћськемзэ. Солдат валатске, Аллилуия нылпи возьма шуыса. Оло, солэсь? Кышномурт азьысь попез донгыса, со Аллилуия азе султэ. Вырњылытэк ог-огзы шоры учко, пырак огогзылэн синъёсазы, ог-огзылы туж матын. АЛЛИЛУИЯ. Тани нош ик. (Патриклы гинэ верам кадь.) Мед утиськом, сак мед луом шуыса, верамез потэ кадь. Сьќсь убир вуэ... Вордскымтэ лул, турынкуар кадь, шќдэ, њеч-а, урод-а адями матэктэ со вќзы. (Синзэ вошъятэк учке Ренегатлэн синъёсаз.) ПАТРИК (бадњым куараен). Нылпи возьмась кышномуртэз виыны яра шат?! Черк но уг лэзьы. (Ас палаз берыктэ Ренегатэз но ымныраз ик вера.) Телефон?! (Чиньыеныз возьматэ, жингыртыны малпа.) Те-ле-фон!.. Вордскымтэ лул но адями чотын! (Кинлы вера, оло, пырак Инмарлы вазиське, кожалод.) Вордскымтэ пиналлэн но вань ини лулыз, солэн но улэмез потэ!.. Те-ле-фон! РЕНЕГАТ (суйысьтыз чассэ возьматэ, учкы, пќй, кыџе бер ини, кыџе телефон на таџе дыръя. Киыныз шонтэ, пуксе). АЛЛИЛУИЯ. Адњиськод-а? Токма... (Со но пуксе. Ас понназ шыпытак.) Кќшкемыт солдатъёс кќня вордскымтэ нуныослэсь лулъёссэс поттылћзы! ПАТРИК (уг сётскы). Кызьы бен озьы огшоры выро, нокыџе судтэк? Вань на калыккуспо катъёс. АЛЛИЛУИЯ. Калыккуспо пќяськон вань! Вифлеемын нылпи виылон порма! Шып луо. АЛЛИЛУИЯ. Шып ай!.. Кылћськод-а? ПАТРИК. Офицеръёс экто. Кылћсько. АЛЛИЛУИЯ. Ќвќл, ќвќл, кылзы ай умойгес! ...Али!.. Нош ик! Кылћськод-а? Кытысь ке тћр кораськем куара кылћське? ПАТРИК. Бен, паймымон кылћське та кунокуа мурљолын.

Шыпало. Кылзћсько. АЛЛИЛУИЯ. Пичи дыръям тае кылзыны яратћсько вал. Нюлэс корасьёс писпуосты погыръяны ветло... Нош ми, пичиос, тунаськом вал ини, «Йырвизьтэм пуныоссы ялан уто писпуосты?», ма со шуоды? Сыџе мадиськон вань. Шыпытэз тћр кораськем куара гинэ сќре. ПАТРИК. Ноку но мадиськонъёсты ќй тодылы. АЛЛИЛУИЯ. «Йырвизьтэм пуныоссы ялан уто писпуосты?» Ма со? Малпаськы. Шыпыт. Тћр кораськем куара гинэ кылћське. ПАТРИК. Ошон юбо дасяло-а? Чус. АЛЛИЛУИЯ. Тодћд! ПАТРИК. Татчы лыктыкум, умой тодћсько вал, малы дасяськоно, ма йќндыро татын. Ваньзэ тодћсько вал. Нош али татын но ваньмыз валантэм, йырам уг тэры, осконтэм. Абсурд! Мон кошкисько! АЛЛИЛУИЯ. Эн! Эн кошкы! ПАТРИК (интыысьтыз вырње). Юрттэт кытысь ке утчало. Оло, сюрозы на сюлэмо адямиос. АЛЛИЛУИЯ. Уз, уз сюре ни. Та тужгес кужмоез суд, тужгес вылћысез, таиз бере ќвќл нокыџе апелляция. Нокин юрттыны уз быгаты ни. ПАТРИК. Соос одћг адями улон сярысь кенешизы. Нош кык муртлэсь лулзэ быдтыны уз дћсьтэ. АЛЛИЛУИЯ. Судить карисьёс уг тодо, мон пинал возьмасько шуыса. ПАТРИК. Малы ќд кесяськы быдэс дунне тыр?.. АЛЛИЛУИЯ. Кыџе кылын кесяськысал? Монэ утись адвокат сюлвориз ик, катъя анай кылын но вераськыны луонлыке вань шуыса. Ваньмыз юнме вал, судить карисьёс пельтэм кариськизы. ПАТРИК. Нош тон кылтэм кариськид, дыр, зэм-а? АЛЛИЛУИЯ. Бен, пал кыл но соослы ќй вера. ПАТРИК (шыпытак). Тон, шузие, шузие... (Кышномуртлэсь ымнырзэ маялля.) Вуо на мон. АЛЛИЛУИЯ. Озьыен, кошкиськод, кельтћськод монэ? ПАТРИК. Дуннеез кызьы ке берыктоно, тыныд кызьы ке но юрттыны кулэ. АЛЛИЛУИЯ. Берен вуид ке, мон тыныд верало дунне кылдэм сярысь... ПАТРИК. Љогак вуо. (Поп дэремезлэсь сќзулзэ кусказ думе.) АЛЛИЛУИЯ. Берен лыктыкуд, возь вылэ лысву усёз ини. Тон пыдкутчандэ куштыса лёгаськы кќня ке, соку музъемлэсь шокамзэ шќдыны луэ. Патрик велосипедэз доры пагњатћ тубе. Ренегат ќсэз усьтэ, сое келя. Пиосмуртъёс ышо. Часлэн тиккетэмез золгес кылћськыны кутске. АЛЛИЛУИЯ (тиккетћсь час вылэ миндэр лэзе. Шыпыт луэ. Љыныё љуам писэз кутыса, борддор вылэ мукет џабъямъёс пќлы гожтэ: «КУЛЋ КЕ, ИНМАР СИНЗЭ КЫНЁЗ»). Со куспын, кырымаз чия вайыса, Ренегат берен вуэ. Шара лыдње Аллилуиялэсь гожтэмзэ. РЕНЕГАТ (берпуметћ кылзэ лыдњыса, шќдтэк шорысь лякыт куараен анай кылыныз вазе, котьку та кылын вераськем кадь). Гажано попмы

гылњиз-а? Шудэз вылэм на! Маке мыдлань ке лэсьтысал, йырзэ пельпум вылысьтыз ыштысал, монэ эскерыны косћзы угось. Кин тодэ солэсь... (Ваем чиязэ кышномуртлы дэмла.) Ме, си! АЛЛИЛУИЯ. Ма та? РЕНЕГАТ. Та-а? Чия. АЛЛИЛУИЯ (уг ик вырњы). РЕНЕГАТ. Уг пот ни-а сиемед? АЛЛИЛУИЯ. Потэ. РЕНЕГАТ. Тыныд вайи. АЛЛИЛУИЯ. Кырын тулыс-а ни? РЕНЕГАТ. Чебер тулыс куазь. АЛЛИЛУИЯ (одћг чияез басьтэ, учке, ым дораз вае но уг сиы). Тулыс. Чия... Нош тон? РЕНЕГАТ. Мон? АЛЛИЛУИЯ. Тон кин сыџе? РЕНЕГАТ. Ренегат... АЛЛИЛУИЯ. Ачим но валасал... (Чиязэ сэрпалтэ.) Мынэсьтым вынме но, эриктэм нуыса, ренегат школае донгизы. Выны отысь пегњиз. Тон малы ќд пегњы? РЕНЕГАТ. Кытын бен али тынад выныд? АЛЛИЛУИЯ (уг вазьы). РЕНЕГАТ. Валаськод-а? Мынам улэме потћз... Ренегат луи, улэп кылён понна. АЛЛИЛУИЯ. Ќскеме потэ. РЕНЕГАТ. Кќто кышномуртъёслэн луылэ. АЛЛИЛУИЯ. Нылпиен йырин ќвќл со. Шып луэ. РЕНЕГАТ. Кытын ке куинь адями, одћгезлэн кылыз одно ик кузь луэ. Тае тодыны кулэ тыныд. Ачид ик верад вал. АЛЛИЛУИЯ. Вань уродэзлы мон дась вал, нош таџеезлы – ќвќл. РЕНЕГАТ. Виыны дасямъёслэн берпуметћ часъёссы сярысь гожтыса кельто. АЛЛИЛУИЯ. Мон ќй ведь вера номыр сыџезэ, ма вылћысьгес адямиослы кулэ луысал. Озьы ке но туж возьдаськисько. РЕНЕГАТ. Татын мыным гинэ возьдаськыны кулэ. Нош мон, коть оскы, коть эн, шудо али, шудо но данъяськись. Зэмзэ вераса, татысь пегњон сярысь трос пол малпаськылћ ини. Йыроми мон. Келя монэ дорам... АЛЛИЛУИЯ. Доре? Асьмелэн ќвќл ини дормы! РЕНЕГАТ. Вераськыны ке кутскиськод, вань. Кылћсько, кызьы вазе, ќте. Монэ но... Со баџко кадь оскыны ке быгатысал, али ик пыдесъяськысал, Инмарлы тау карысал, монэ быръемез понна. (Пыдесъяське.) АЛЛИЛУИЯ. Тон-а быръем адями? Иуда?.. Султы! Инмар мед утёз мукет калыкъёсты тон кадь адямиослэсь. РЕНЕГАТ (каллен султэ. Шып сылэ). Сыџеосыз ик улонэз азьланьто. Вормисьёс пќлы пыриськисьёс... осконзэс ыштэмъёс, зэмлыкез тодћсьтэмъёс, иудаос азьланьто улонэз... Соослы умойгес луысал, та дуннее ќй вордскысалзы ке. Озьы ке но кулытозязы ноку луонтэм вормонлы оскисьёслэсь соос та улонлы кулэгес. АЛЛИЛУИЯ. Котькуд сьќлыкась ассэ озьы буйгатэ. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

183

РЕНЕГАТ. Чылкыт њырдыт сюлэмо азьветлћсьёс чаляк чалмытскизы. Тынад выныд но. Ваньзы сопал дуннеын. Соос сьќры мыныны эн малпа! Та уе мон нуо тонэ татысь, кулондэ возьмась мурљолысь. Оло, тонэ утись Кылчинэд луонлык сётоз асьмелы та улонын кыкнамылы… куиньнамылы ваньзэ выльысь кутскыны. Берпуметћ часъёсад тани татын мон, кулонлэсь утисед, кыкнадэс ик мозмыто. АЛЛИЛУИЯ. Пиналы кќтам џыжаськыны кутскиз, монэ эскериськыны косэ. Со тодэ, кыџе лушкем малпанъёсыд тынад. РЕНЕГАТ. Кыдёке нуо тонэ, нокин тонэ уз шедьты. АЛЛИЛУИЯ. Иудалы оском-а мон? РЕНЕГАТ. Нош Со? АЛЛИЛУИЯ (шораз учке: кин сярысь юамзэ валаны турттэ). РЕНЕГАТ. Пиналмы. Атаезлы уг оскы-а? Эн вера на номыр! Бен, оскы, мон туннэ уйин тћледыз кулонлэсь утьыны быгатћсько! Туннэ уйин мон огнам та пытсэтын возьмась... Ваньзэ лэсьто тон понна! АЛЛИЛУИЯ. Вием адямиосты улњытыны быгатода? РЕНЕГАТ. Ворды нылпидэ! Со луоз улњытон!.. Та палъёсты умой тодћсько, но тонэ ватыны быгато. Котькќня мед утчалозы, тонэ нокытысь уз шедьтэ. Тыныд пиналдэ но вайыны юртто, ма кулэ, дышето. Музъем ултћ бызись шур выллем мыноз асьмелэн улонмы. Ойдо! Мыном! АЛЛИЛУИЯ. Одћг вамыш но уг лэсьты! Малпаськод, ќй вала, мар пќраны выриськод? Та пытсэтысь потыса но ум вуэ, ыбод но куштод. «Пегњыны вырись вал!» Со понна медаль но сётозы. (Куараез воштћське.) Соку ини поплэн бызьылэмез юнме луоз. (Шыпыт. Кќня ке улыса.) Йырыд ужа тынад. РЕНЕГАТ. Аслам пиналылэсь анайзэ виыны киы љутскоз шуыса малпаськод-а... (Шќдске, сюлмысьтыз вера. Шуак осконтэм потэ, юа.) Мынам-а? Мынам ведь? АЛЛИЛУИЯ. Мон мукет пиосмуртэн ноку ќй вал... РЕНЕГАТ (кышкасагес кышномуртлэн кќт вылаз кизэ понэ). Солы одно улыны кулэ, будыны кулэ... АЛЛИЛУИЯ. Улонмес тон кие сётомы-а? РЕНЕГАТ. Уд оскиськы мыным, ярам. Иське, вераськомы, асьме пќлысь кин уродгес адями. Мон соослы асме гинэ, мугорме, кужымме сётћ. Кин вал мон? Анайтэм-атайтэм нылпи, собере солдат школае чуртназы. Пиналэз туж капчи медъяны. Оскытыны но секыт ќвќл: соослэн киязы кужым, соосъя берга дунне, соослэн кырњанзыя экто адямиос. АЛЛИЛУИЯ (вќлдэт шоры возьматыса, серем пыр). Та кырњанъя-а? РЕНЕГАТ. Кырњан гинэ ќвќл... Быдэс улон! Дунне вылын котьку вормисьёс вал. Кулэ на-а талэсь тросгес?.. Тьфу! Мон соослы сћль-вир кужымме гинэ сётћсько. Та мыжыкъёсме. Огпол, вылћысь тэтчыса, парашютэ ќз ке усьтћськы, музъем вылын тямыстон килограммъем њустари кылёз. Тон калык визьлэн шыкысэз. (Куалекъясь куараен.) Со кузь йырси ма понна улондэ кузятыны малпа? Калыкмылэсь лушкем малпанъёсыз сярысь тодон-валандэ шараяны медэ ук со.

184

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

АЛЛИЛУИЯ. Кинлы кулэ луоз на мынам тодэме?! РЕНЕГАТ. Нылыдлы! Шедьто кулэ луись кагазъёс. (Серектэ.) Мукет нимын улоз та калык! Но улоз!.. (Час вылысь миндэрез куштэ.) Токма шыпытатыны выриськод. Дырез уд дугдыты. Поп кинэ та вакытэ сайкатыны мынћз? Англи эксэй доры-а? Оло, Римысь папа доры? Уз пќрмы солэн, ваньмыз сизьыметћ уйвќтсэс адњо ини... Кулонлэсь мозмытон котьку бер вуэ. АЛЛИЛУИЯ. Кулонэлэсь мозмытон сярысь ќз вераськы, виён нуналэз бергес ортчытон сярысь гинэ. РЕНЕГАТ. Виён нуналэз бергес ноку ќз кельтылэ, котьку дырыз дыръя ортчылћз. АЛЛИЛУИЯ. Оло, уз ик оске, пинал возьмасько шуыса. Куанеръёслэн сыџе гинэ утиськон кылзы. (Шып. Нош ик пиналэзлы вазиськылыкуз кадь купырске.) Шќдћськод-а, нуные, кыџе секыт югыт дунне вылэ кыльыны. Љоген шунды љужалоз. Тылобурдоос чирдыны кутскозы. Чебер тулыс џукна сайкалоз. Жалем чия каллен кисьма. (Шырчик кадь шултыса лэзе.) Тодћськод-а тон, ренегат, нылыд кырњанэз вала шуыса? Адњод ай, кырњась луоз! РЕНЕГАТ. Тћ џош ваньзэ малпады ни-а? АЛЛИЛУИЯ. Ми? Бен, ваньзэ, ваньзэ малпамы ни. РЕНЕГАТ. Кыџе потэ ини мынам, со пичи комокез киям кутэме... Кылзы, мон тћледыз оскымон лушкем интые вато. Нош ачим эмъюртын ужаны кутско, вордскись пиналэз кутыны дышетско. Сыџе умой дышето ваньзэ, мынэсьтым устозэ уд шедьты! Угось ми чылкак ас поннамы гинэ, Иисуслэн семьяез кадь луомы, соос но асьсэ понна Египетэ пегњизы. АЛЛИЛУИЯ. Ма та нылпиен луиз, малы сыџе сюлмаське? ... (Кеськыса.) Лыкто! Нырысь юрттэт сётћсь машиналэн бадњым куара сётыса вуэмез кылћське. Дугдћз. Ќс йыгаськем куараос. Ренегат пагњатћ тубе. АЛЛИЛУИЯ (ас понназ вераськыса). Пус сётэ... пус сётэ мыным... Ќсэтћ кык тќдьы дћсен адямиос пыро. Ренегатлы кыџе ке кагаз сёто. РЕНЕГАТ (кагаз шоры учкыса). Та кышномуртэз пытсэтлэн эмъюртаз нуо. Отын кулэ луись эскерон ортчытозы. АЛЛИЛУИЯ. Иське, попмы токма бызьылымтэ. (Кык киыныз кќтсэ кутыса, шудо ымнырын пагњатћ тубе. Сьќраз тќдьы халатэн адямиос.) РЕНЕГАТ (будильниксэ эскере). Љог ортче дыр... (Љќк сьќры пуксе, пичи радиоез бергатыны кутске, отысь Хонеггерлэн крезьгурез кылћське: «Жанна д’Арк тылскем вылын»-ысь куартолэзь кырњанъёс, Домрениын нылпи хор кырња. Соин валче часлэн дугдытыны луисьтэм куараез кужмоя. Пыр адскись катанчи лэзиське.) Нырысетћ ёзлэн пумыз. КЫК ЁЗ ВИСКЫН ИНТЕРМЕДИЯ (Ренегатлэн уйвќтэз) Та вакчи уйвќт учкисьёсты вуоно дыре вуттэ. Тани со вќт.

РЕНЕГАТЛЭН КУАРАЕЗ (кытысь? Оло, кытысь ке сцена пушкысь, катанчи сьќрысь, умме усем интыысьтыз). ...Изьыкум ноку уг вќтаськы... Вќтатэк изьыны дышетски... Озьы тазалыклы но умойгес. Катанчи сьќрысен пичи радиоысь каллен шыпыт куараен Хонеггерлэн крезьгурез кылћське: «Жанна д’Арк тылскем вылын»-ысь куартолэзь кырњанъёсты нылпиос кырњало. Вылысь эктћсьёслэн пыд куараоссы калленало... Уйвќтын котырысь куараос кылћськыку кадь. Сцена урдсысен катанчи сьќрысь – нырысетћ ёзын кадь – Ренегат сьќраз куро пукон кыскыса поттэ. Курадњем, пересьмем ымнырын. Гадь вылыcьтыз тросгес луэм медальёсызъя дыр ортчем сярысь валатскыны луэ. Медальёсыныз куддыр шудэ, жингыртэм куаразы кельше солы. РЕНЕГАТ (кутскем веранзэ йылпумъяса кадь, валаны уг луы, кинлы веранзэ азьланьтэ). ...Ваньмыз тодо, адямилы куддыр изьыны кулэ, нош мон кќлыкум, синме усьтыса изисько... Тани тазьы... Пыр адскись катанчи сьќрын кышномурт вужер кылдэ, катанчи борды биниське. Мугорыз пумен адскыны кутске. Кин меда со? Аллилуия? Солэн кадь мугорыз. (Шудћсез но со ик.) Юан пус пуктыса, Аллилуия ик нималом. АЛЛИЛУИЯ (туж шыпыт вераське). Кулћ ке... Инмар... РЕНЕГАТ. Тон-а со? (Уг ик вала на, кытысь кылћське куара.) АЛЛИЛУИЯ. Мон! РЕНЕГАТ. Эшшо огпол вера на... АЛЛИЛУИЯ. Мон. РЕНЕГАТ. Воштћськем кадь куараед. АЛЛИЛУИЯ. Ку кылћд тон мынэсьтым куараме? РЕНЕГАТ. Кыџе шумпотћсько, тон берен вуид шуыса. Кыдёкысь нырысь юрттэт сётћсь мышиналэн куараез кылћське. АЛЛИЛУИЯ. Малы мыным татысь кошкыны кулэ вал? (Шып сылэ.) Малы лэзид монэ кошкыны? РЕНЕГАТ. Малы? Малы? Малы? (Уг чида ини.) Эн вера ни, «кошкид» шуыса! Кызьы кошкид? Вордскымтэ нуны сярысь «кошкиз» шуо, куке солэсь вордскемезлэсь азьвыл куштћсько. Тон веть нылпи ќвќл ини. АЛЛИЛУИЯ. Мон тынад пиналыд. РЕНЕГАТ. Мар вераськиськод тон? (Малпаське.) Кыџе љог ортче дыр... Мон соку уродзэ шќдэме сярысь вераны ќй дћсьты. Малпай, сюлэм улысьтыд нылпидэ таланы туртто. Асьмелэсь нылпимес. Тонэ, пичие... Малпай вал, анаед берен вуиз шуыса. АЛЛИЛУИЯ. Анаелы туж-а кельшисько? РЕНЕГАТ. Мон тонэ со кожай. Осконтэм кельшиськоды ог-огдылы! АЛЛИЛУИЯ. Сое-а возьмаськод? РЕНЕГАТ (катанчи борды кутске, кышномурт вужерлы пумит сылэ. Кык пќртэм дуннеысь муртъёс кадь сыло: кызьы Агнеш Немеш Надь кылбураз гожтэмын «улонлэн кыкнапалтћз вќсяськисьёс»...). Кырын машина куараос кылћсько, сиренаос жието, нош сое татчы уг ваё.

АЛЛИЛУИЯ. Анае берен ке вуиз, солы пумиськеммы сярысь вера. Со одно ик туж шумпотоз. РЕНЕГАТ. Бен, шумпотоз. Со тонэ туж яратћз. Вордскемедлэсь азьвыл ик тыныд кырњалляз. Сыџе чебер кырњалляз. Мон ачим кылылћ. Соку ик тодэ вал ини, тон кырњась луод шуыса, кырњаны быгатонлыктэ шќдћз. Кырњась-а луид? АЛЛИЛУИЯ. Атай, мон ќй ик вордскы! РЕНЕГАТ (сюлмыз интыяз ќвќл). Озьы огшоры кошкыны тыныд уг яра вал. (Ассэ тупатэ.) Уг яра вал лэзьыны ... Малы уг шедьтћськы талы мукет кыл? Верай вал мон солы, џошен пегњомы шуыса. Ватысал мон. Ки вылам нуысал... Юрттысал. О, кыџе потэ вал мынам тонэ ки вылам лэйкатэме! (Кык киыныз катанчиез погма.) АЛЛИЛУИЯ. Мон татын, уд адњиськы-а? РЕНЕГАТ. Анаед кулоз… нош тон татын, чылкак со кадь. Паймымон! Со калык... Со калык... Асьме калыкмы... котьку оске вал адями лул мукет адямие выжемлы. Уйвќт нылэз њыгыртыны выре, но ныл ыше, Ренегат катанчиез гинэ – пыр адскись катанчиез – ас палаз кыскыса ишкалтэ. Катанчи усе Ренегат вылэ, озьы катанчи пушкы биниськыса, выж вылэ интыяське но умме усе. Пичи радиоысь Хонеггерлэн крезьгурез золгес луэ, куке Жанна д’Арклэн лулыз тылскем вылэ инбамлы матэгес лобње… Вылüысь кылћськись пыд куараос кужмояло.

КЫКЕТЋ ЁЗ Соиз ик уй. Љомыт лампа югдытытэ. Вылüысь озьы ик, Вормон Нуналзэс пусйыса, эктћсь но шулдыръяськись солдатъёслэн пыд куараоссы кылћсько. Акыльтымон кырњан уг дугдылы. Ренегат выж вылын усем катанчи пушкын изе. Вќзаз пичи радиоысь Хонеггерлэн крезьгурез кылћське: Жанналэн инбамлы берпуметћ викышъяса вазиськемез: «JE VIENS, JE VIENS» ... Вылћын њукыртыса ќс усьтћськем куара кылћське. Ќс озьы усьтћськыса ик кыле. Патрик вуэ, шок-пуль потыса, пќсяса, кияз яркыт пиштћсь фонарик. Поп дћсезлэн сќзулыз кусказ думылэмын, озьы пыдесозяз гинэ вуэ. Великсэ ќсэтћ донгыса пыртэ. Велик руль бордын басма бинет ошемын, отысь возьвыл сяськаос, будосъёс адско, сюрес кузя бичам, вылды. Ренегат уйвќтаз кышкатске, дышем сямыныз пыџалзэ утча. Пыд вылаз тэтче, кеське. ПАТРИК (фонарикен Ренегатлэн ымныраз пиштытэ. Жаляса кадь учке). Ма сыџе кышкытсэ вќтаз меда?.. Чик уг вожъяськиськы солы, возьытэз чепылля сое. Ачиз бырйиз. РЕНЕГАТ. ...Ма кулэ мынэсьтым? Юалляськыны малпаськоды-а? ...Уродзэ вќтай. (Умойтэм вќтсэ одно вераны кулэ карыса.) Уйвќтам кулћ мон... Валаськоды-а, кулћ? (Пуксе, юэ.) Шузи уйвќт. ПАТРИК. Та улонын олома но луыны быгатэ. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

185

РЕНЕГАТ. Озьы, дыр, но – мукетъёсыз мед кулозы, нош аслам кулонэ огшоры гинэ ќвќл. ПАТРИК. Кылзэ ай, берло дыре мон но кќшкемыт вќтасько. Одћг солдат сярысь вќтасько, татчыозь со бак вал, нош али азьвыл аслыз тодмотэм кылын бќтьыртэ. РЕНЕГАТ. Ачиз Инмар кылчин васьказ мон доры... (Серекъя.) Эшшо тодмо луоз на, монэ но кыџе ке поп школаын дышетћзы шуыса. Угось отын гинэ кылъёсты дышетыны луэ. (Поп манеръя юа.) Ма вералод на та сярысь, выны мынам?.. ПАТРИК. Ачим но валатскыны быгатысал, дыр... Та пытсэтэ бакель сётыны огшоры гинэ уг лэзё, одно кулэ лушкем кылзћсь. (Фонариксэ кысэ.) РЕНЕГАТ. Инмарлы тау, валатскиды! Табере кенешомы... Тодыса улэ, мынэсьтым номыр уд тодэ та Инмарен вунэтэм калык сярысь. ПАТРИК. Туж жаль, мон шумпотыса кылзысал тћлесьтыд чебер вераськемдэс. РЕНЕГАТ. Та кыл мон пушкы анай йќлын џош пыџамын. Мар, оло, вожъяськиськоды? Кылзћ мон, кыџе чебер кылъёс вералляды та кылы сярысь. Вазьылытэк кылзћ. Мон ренегат. Валады-а? Озьы ке но та мынам кылы, мынам ик кылёз! Валаськодыа? Тодэмды потэ-а кин тћ? Тћ – огшоры кескич лушкаськись! Кияд кирос, кисыяд Библия но «Laudetur, laudetur...» шуэмъяськоды... Зэмзэ вераса, татчы лушкем кылзћськыны, гожъямъяськыны лыктћды, тћ – лушкем куртчись... вир сюпсись! ПАТРИК (серем карыса). Вир сюпсись. Азьвыл сое «тысэра» шуиллям. РЕНЕГАТ. Вот тодад возь! Тон огшоры вир сюпсись пыџ... (Патриклэн интыысьтыз вырњемез бере кеське.) Эшшо гожтыны дћсьтћськоды, тани тыш сиёды мынэсьтым! (Солдат куаразэ поттыса.) Номыр гожъяны лэземын ќвќл! Пеймытын ог-огзы азьын сыло, ымныръёссы туж матын. Уг вазьыло. РЕНЕГАТ (шыпыт, кекатэм куараен). Татын тћледлы номыр утчанэз! ПАТРИК. Нош Со? Кытын Со? Кытчы ватћды? РЕНЕГАТ. Кышномуртэз утчаськоды, оло?... Токма утчаськоды! ПАТРИК. Бере кыли-а? Осто, Инмаре! РЕНЕГАТ. Ма луиз? Оло, пытсэтысь мозмытон кагаз вайиды-а дэрем кисыяды? ПАТРИК. Њардон ќз на вуы. РЕНЕГАТ. Нош уйшоре часэз азьлань ке кариллям? Кылћды-а ини сыџеез сярысь? ПАТРИК. Бен, кќня али дыр? РЕНЕГАТ. Нош кытын тќдьы кышетты? Кыдёкысен сэзъяны кулэ ини соин... Тодыса улэ, таџе дыръя котькуд минутэз лыдъяло. Киноын адњылћды, дыр, сыџезэ? ПАТРИК. Татчы судлэн выль кылыз ќз на вуы-а? Кылзэс сётћзы. (Юн куараен.) Дыр сётћзы: ошон нуналэз бергес карозы. РЕНЕГАТ. Бергес луоз, шуиськоды? Уд кылћське-а тћрен кораськемез? Ќз ведь дугдэ! Вылысь чузъяськись курезьгуръя тћр кораськем куара кылћське.

186

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

ПАТРИК. Токма ужало! Калыккуспо адямилык нормаос татын но ужало на. РЕНЕГАТ. Мар тћ ялан одћгзэ кушаськоды? Тћ татчы калыккуспо адямилык нормаосты пыџатыны лыктћды-а? ПАТРИК. Кышномуртэз уз вие! РЕНЕГАТ (оскытэк но вожез потыса горе). Иське, ошон нунал сярысь юан омырын ошиськемын на... Кќня дырлы бергес кариллям? ПАТРИК. Кќнялы кулэ луиз... «Qui babet tempus, babet vitam» . РЕНЕГАТ. Эн вераськы татын кулэм кылын. Оскись мон, суеверной. Отын тћни, миндэр улын, будильник лыдъя ини солэсь берпум минутъёссэ. Шып карисько. РЕНЕГАТ. Тћляд туж потэ, сюрс яке сюрс одћг уез соин џош ортчытэмды. Тодыны тыршоды, кыџе турынкуаръёсын эмъязы висись пелез, маин йќнатћзы пыэдэз но сифилисэз! Кыџе эмъюм пересьёсмылы сю арескын но егит но сэзь мылкыдо кыльыны юрттэ? Поплэсь керттэтсэ кутыса, Ренегат турынкуаръёсты потта, котыр выж вылэ куя. РЕНЕГАТ. Тани татын вань эмъюм! ПАТРИК. Ма уг кельшы тћледлы? Ма понна сюлэмды позыръя? (Выж вылысь сяськаосты бича.) РЕНЕГАТ. Уг кельшы. Адњемпотостэм карисько мурт адямиосты. ПАТРИК. Бен муртъёслы ужаськоды ук, соос азьын чеберъяськиськоды. РЕНЕГАТ. Мурт адямиосын џошатыса, асме золгес адњемпотостэм карисько. ПАТРИК. Азьланяз пиналъёсты – луизы ке соос – тау шуозы, тодон-валанэз утеммы понна... Со вань тодон-валанэз пичи калык быдэс адямилыклы люказ. РЕНЕГАТ. «Ма со адямилык»!.. Шайтан кивалтэ тонэн! ПАТРИК. Бадњым патриот луиды яке националиста? РЕНЕГАТ. Фундаменталист, вылды! Калыксэ пќясь олокыџе сюресэ но вуыны быгатэ. ПАТРИК. Малпасько вал, ренегат-пќясьлэн лулпушкыз туж валантэм шуыса. РЕНЕГАТ. Нош чылкыт сюлмын маке њечсэ лэсьтэмез потћз ке шайтан басьтэм пќясьлэн, кызьы со оскытоз адямиосты, кызьы валэктоз малпанъёссэ? ПАТРИК. Святой Пётр но ренегат вал. Куинь пол Иисуслэсь куштћськиз, озьы ке но берло туж оскымон адями луиз. Инмарлэн но сюресэз валантэм. РЕНЕГАТ. Иське, мынам сопал дуннеын но дурбасьтћсьёсы вань. Кинлэсь ке юрттэт курыны быгато... (Матэгес кыске Патрикез но шыпыртыса вера.) Туннэ уйин со кышномуртэз ватыны турттћсько, соин џош пегњыны медћсько вал. Зэмзэ верасько... Кирос поно... Азьланяз вераськон шыпыртыса ортче, куаратэк, ымдуръёссы гинэ выро. ПАТРИК. Кытчы ватысалды сое? РЕНЕГАТ. Сое мон нокинлы уг вера. Тћледлы но. ПАТРИК. Пытсэтысь пегњем кышномуртэн кытчы ватскыны быгатысалды? РЕНЕГАТ. Дунне паськыт.

ПАТРИК. Бен кќтыз но адскымон луысал ини... РЕНЕГАТ (синъёсыз чиляны кутско). Соин! Самой соин, со понна ... ПАТРИК. Нош кышномурт тћледлы оскиз-а? РЕНЕГАТ (чурыт куараен зол шыпыртыса). Пќясьлэн лулыз солы валантэм ке? ПАТРИК. Сое юасько уго, оскиз-а кышномурт яке ќз-а? РЕНЕГАТ. Ќз, ќз оскы мыным! ПАТРИК. Монэ возьмаз? Мыным оскиз, озьы ведь?.. Тћледлы озьы вераз, монэ витиз. РЕНЕГАТ. Оскиз, тон дырыз дыръя вуод шуыса. ПАТРИК (туж шумпотыса, лулыз тырмемын). Magnificat Anima mea Dominum … РЕНЕГАТ. Тырмоз, кылзэ монэ! ПАТРИК (осконэз выльысь кужмоя). Мае?.. (Шыпыртыса.) ...Кќлэ-а со? (Пытсэтлэсь пеймыт сэрегзэ учке.) РЕНЕГАТ. Умойгес луысал, кќлысал ке. Кышномуртлэн валес дураз Патрик шыпытак мынэ. РЕНЕГАТ. Отын-а, њустари пушкын? ПАТРИК. Ќвќл. Татын ќвќл. РЕНЕГАТ. Иське, кытысь утчалом ни табере? Кытчы лобњиз татысь? (Љќк доры мынэ, та дырысен дырын-дырын пичи гучыкъёсын юэ.) ПАТРИК. Вералэ ини! РЕНЕГАТ. Врачъёс вуыса, машинаен кыџе ке эмъюртэ нуизы. Отын тодозы ни, пинал со вите-а, уга? Вералозы, калыккуспо нормаосты эскерыны кулэа, ќвќл-а? Со сярысь тћ ньылон тыр кесяськиськоды. ПАТРИК. Кыџе ке иворъёс вань-а ини? (Шып сылэ.) Пинал возьмамзэ тодћзы-а ини? РЕНЕГАТ. Солэн улонэз табере нылпиез бордын. Вќсяськы, ваньмыз умой медло шуыса. Кќня ке чалмыт уло. ПАТРИК (секытэн валэктэ, котыръяса юалляське). Кинлэсь меда пиналзэ со вите? РЕНЕГАТ. Сьќсь изьвер сантэмаз, дыр, куанер кышномуртэз... Оло, возьытэз тырмоз на, атаез будэтоз нунызэ. ПАТРИК. Атаез ќз ке вуы, мон будэтыны быгато со пиналэз. РЕНЕГАТ. Зэмос атаез но анаез интые, тћ-а будэтоды со шудтэм пиналэз? ПАТРИК. Ма понна кельтод сое ульчае? Сотэк но тырмо йыртэмасьёс?! Туэ анай-атайёслэн но улонзы туж вакчи. Кќня анайтэм кылем нылпиос ульчаын. Бен али пиналъёс но анай-атайёссылэсь кемагес уз улэ та югыт дунне вылын. Дуннеысь калыкъёслэн югдурзы сярысь книгаос библиотекаямы вайыны косћ. Соосты лыдњыса, йырси пештырске! Кытчы мынэ дунне? Шып уло. РЕНЕГАТ (уг чида ини). Кин малпа вал, та калык дунне вылысь сыџе шќдтэк шорысь ышоз шуыса? Толон гинэ котькытын вераськонъёс мынћзы: та калыклы тросгес школа, нылпи юрт лэсьтоно! Котькуд гуртын! Милемлы вылћ дышетсконни ќсъёс усьтэмын!.. Нош али? Тћляд калыккуспо комиссиосты калыкез утисьёслэсь лыоссэс но уз шедьтэ ини. Нош нылпиос вордскыны ик вунэтћзы кадь. (Шыпа.) Мед

усьтозы табере анай кылэз дышетон школаос. Тћ туж њечезлы оскытћсь малпанъёсын улћськоды на. ПАТРИК (кышномуртлэн валесэз дорын сылэ на). Ку нуизы сое татысь? РЕНЕГАТ. Берен вайыны кулэ вал ини... Вералэ ай мыным: туж-а кельшиз со кышномурт? (Кылзћське.) Синмаськиды, оло? ПАТРИК (чик уродзэ малпатэк). Тодћськодыа, мон сяська бичакум но, тапала лыктыкум но, со сярысь малпаськи... Ма со сыџе? РЕНЕГАТ. Синмаськон? ПАТРИК. Мон ас кылыным шуысал: «синмаськон», нош тћляд вань на «яратон» кылды. (Сюлмысьтыз валэктэ.) Куке миссионер атаймы татћ XVIII даурын ветлћз, паймемын вал, кызьы берыктоно тћ кылэ Amor Sanctus гимнэз... Вот кызьы, валэктэ! Вќсь Синмаськон-а со?.. Вќсь Яратон-а со?.. Кызьы? Валэктэ! РЕНЕГАТ. Оскисько, XVIII даурысь попъёстылы татысь нылъёсмы љоген валэктћзы, дыр, музъем вылысь яратонлэсь но инмысь яратонлэсь пќртэмлыксэс! (Серекъя.) Ну, со XVIII даурысь сьќлыкасьтэм попъёсты!.. ПАТРИК. Валэктэ вал мыным тани мае. Татчы лыктыкум, син азям пуктћ, кызьы солы бичам сяськаосме одћген-одћген сётылћсько. Аллилуия сяськаосты шумпотыса кияз кутэ но котькудћзлэсь нимзэ вера... Сое-а шуо синмаськон? Музъем вылысьа? Инбамысь-а? РЕНЕГАТ. «Ненег сяськаослэсь валё тыныд валес...» (Серекъя.) Мар шуом, чебер малпанды. ПАТРИК. Эшшо малпай вал на тћлесьтыд йырез поромытћсь губидэс но шедьтыны. Со, пе, лулэз инбамозь вуттэ, чебересь суредъёсты адњытэ. РЕНЕГАТ. Экстазэ вуттэ! ПАТРИК. Воксё вунэтћ сьќлыктэм улыны кыл сётэмме! (Уродзэ чик малпатэк, вань сюлмысьтыз валэктэ.) Мынам юрттћсе кадь. Верасал на, мынам утись кылчинэ – XVIII даурын ай – туж синмаськем тћляд калыктылы, татчы ик пыраклы кылем. Куд-огез шуиз, сьќлыкъёсызлэсь со туж курадњыса, пе, кулћз, нош мукетъёсыз вераллязы, дас куать кышноен туж шудо улэ шуыса. РЕНЕГАТ. Ќз ик кулы на, дыр, али но улэ на! Озьыа? ПАТРИК. Оло, та калыклы губиос но пќртэм турынкуаръёс яратыны юртто? Нош мадьыны луонлыксы кытысь? Нош паймымон эктыны быгатэмзы? Гениальной калык, солэн визьмыз пыдэстэм. РЕНЕГАТ. Оло, озьы но. Огпол вылћысь аракы пќзьтон заводъёсты татчы ваён сярысь курон вуиз. Соку татын водка, сур, виски шуръёсын бызьыны кутскизы. Калыкез пумозяз шузимытон понна эшшо тросгес завод пуктытћзы на. Вашкала дыръёсы Моравиын но Богемияын кадь. Отын но Габсбургъёс кќня сур поттон завод усьтћзы. Туж визьмоесь потћзы соослы Ян Гуслэн пиосыз... (Вискизэ љутэ.) Курытэз сярысь вераськыса, ньылон куасьме. (Юэ.) Озьы тћни калыклэн визьмыз умме усиз, пумиз. Али вќтаны но азьтэм луимы ини... (Юэ.) Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

187

ПАТРИК. Кудњемдылэсь азьло вералэ вал, ма понна юиськоды? Калыкез быдтыны быгатэмды понна яке куректондэс озьы винаен гылтћськоды-а? РЕНЕГАТ. Ваньмыз понна юисько. Эшшо юэ на, визьмогес но визьмогес вераськыны кутске. РЕНЕГАТ. Калыкез быдтон вакытэ сыџе югдур но вал: куке улэп кылем адямиос кулонзэс асьсэос утчаны кутскизы. Эмъясьёсты ќтьылћм соос доры – … ќз кылзэ, эмъюртэ мыныны мылкыд ќз каре, кулонэз бырйылћзы. Малы?.. Пичи дыръям ик валатски: соослэн аспќртэм кулон сярысь философизы вань. Висьыны усемъёс асьсэды туж шудо кожазы. (Чабе.) «Кыџе шуд, кыџе шуд усе мыным! Мозмытско тћляд гижыосты улысь!» Кќня ке ар ортчыса, эшшо одћг косон вуиз на: «Та калыклэсь шайвылъёссэ но быдтоно, музъемез чылкытатоно!» Малы-о, пе, мугорын удалтымтэ пичи калыклы сомында шайгу? Бен, со шайгу киросъёс вылысь дуннеысь кошкемъёслэсь нимъёссэс џабъяса быдтыны луэ, буш киросъёс вузаны но яралозы! Вот кыџе тузћ уксё поттон! Визьмоесь ик та адямиос! Бадњым кунэз љутћсь адямиос... (Юэ.) Кулон философиен йырин нуны сюанъёс сярысь но вунэтћзы. Кулон понна гинэ ке вордскиськод, малы, иське, вордћськонэз? Озьы ќвќл-а? Калыклэн лыдыз будэмысь дугдћз. Абортъёс йырин гинэ ќвќл, татын мукет ужпум: адямиос мылкыдзэс ыштћзы. (Патриклэн пеляз шыпыртэ.) Импотенция, нош кышномуртъёслэн – фригидность шуон. ПАТРИК. Тырмоз ини. РЕНЕГАТ (уг кылзы, ќчкарыса азьланьтэ). Мон ачим туж тырши, кышномуртъёслэсь мылкыдзэс љутон ласянь. ПАТРИК (куажгес куараен). Осконтэм та ваньмыз, осконтэм... Инмарлы осконэз вќлдытъÿсь попъёс трос гожъязы татысь нылъёссылэсь йырпыдэстэм азонкалгонъёссы сярысь. Шуге-леке вуэм архиерейёс малпаськылћзы, малы нокыџе вќсяськон кылъёс уг юртто юрњым мылкыдъёслэсь куштћськыны. Оло, чурыт киын виылыса, соосты дышетоно... Синмаськымон чебер сад вал та шаер, нош калык дармантонлэсь шќтэм емышъёс быгыльскизы татын. Озьы вераллязы оскон вќлдытћсьёс. РЕНЕГАТ (горыны кутске). XVIII даурын гинэ озьы ќй вал! Тодћсько на ай, кызьы ми, пичи пиос, егитъёслэсь яратонэн выремзэс лушкем учкылћськом вал! Мќйыосызлэн но валесъёссы њукыртылћзы... Нош бќрысь шер-тур нылпиос но кышномуртъёсты сантэмась солдатъёслэсь вордскемын. ПАТРИК. Кышномуртлы вордскымтэ пиналызлэсь куштћськыны черк лэзе сантэмам учыръёсы гинэ. РЕНЕГАТ. Сыџе учыре пиналлэсь куштћськон улэп лул виён уг луы-а? ПАТРИК. Бен, лул виён. Со доминикан попъёс, йылсамтэ майыгъёс, туж копаськисесь таџе учыръёсы... РЕНЕГАТ. Тћ, гажано баџко, мынэсьтым юады вал ини, кыџе сьќд убир мыскыллям со шудтэм кышномуртэз шуыса... Али верало: мон вал со. ПАТРИК (пичи пинал кадь шумпотыса). Зэма? Нош мон кылме сётћ, атай луонэз ноку тодонтэм

188

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

вылысь, нош тћ... Атай луоды, кыџе бадњым шуд! Тћляд нылды куке но тодмо кырњась луоз... Машина фараос пичи укноетћ пиштыто. Машина дугдэ. Шып луэ. ПАТРИК (кирос понэ). Ќсъёслэн усьтћськемзы кылћське, собере машина сиреназэ улњытыса вырње. Шыпыт луэ. Аллилуия мырдэм века, ќсэз мырдэм шедьтэ. Пыд йылаз мырдэм сылэ... РЕНЕГАТ. Эмъясьёс кошкизы-а? Малы нокин ќз юртты? АЛЛИЛУИЯ. Лулы потымозь курадњытћзы... ПАТРИК. Гажанэ, њеч ивор вайи мон тћледлы! АЛЛИЛУИЯ (ныр улаз маке вера, оло, кырња – пичи дырысьтыз кыџе ке калык кырњан тодаз лыктэ). «Анай кылме ке кылћсько, вунэ вань уродэз, анай кылме ке кылћсько, сюлмы берен улње...» Вераськы на монэн, вера маке, вераськы... (Серектыны выре.) Нокытын та дунне вылын ноку но уз чузъяськы ини анай кылы… Татын гинэ, шудтэмъёслэн кулон нуналзэс возьман пеймыт интыын, кылћсько на ас кылме! РЕНЕГАТ. Ма каризы тонэн? АЛЛИЛУИЯ. Пушме бугыртћзы... Вќсь! Туж вќсь! ПАТРИК. Выдэ, выдэ, татын нокин тћледыз уз иса. Патрик љќк вылэ возьматэ, отын, њеч иворез возьматыса кадь, возьвыл сяськаос пазямын. Аллилуия сяськаосты адњыса пальпотэ. АЛЛИЛУИЯ. Ой, та ваньмыз мыным-а?.. (Одћгзэ сяськаез кияз кутэ.) Та сяськаез сиид ке, тылобурдоослэсь куараоссэс, кылзэс валалод. (Ымаз понэ.) РЕНЕГАТ. Адямиез виись ќвќл-а со? АЛЛИЛУИЯ. Ма вераськиськод тон?.. Ческыт, корел шќмо. (Эшшо одћг сяська кияз кутэ.) Таиз уйин гинэ сяськаяське...Џапак та вакытын. Нимыз но солэн уйсяська!.. Али но возьма, дыр, мискинь, возьма шунды љужамез, лысвуэз, юнме возьма та пеймыт пытсэтын... Мискине. РЕНЕГАТ (Патриклы). Мугорыз воксё љуа... Йќтскыны ик уг луы. (Љќк вылэ выдто.) АЛЛИЛУИЯ. Шып улэ! Кылзћське тћ но, уд-а кылћське, тылобурдо кыџе чебер чирдэ? (Номыр уг кылћськы, шыпыт.) Татын, кытын ке матын, чирдэ... Ышиз, пегњиз кытчы ке... (Нокыџе тылобурдо чирдэм уг кылћськы, Аллилуия гинэ ныр улаз нёръя, аслэсьтыз кырњамзэ палэнысь кылэ кожа.) «Пичи тылобурдоос кадь ми улћм, шуныт мусо карамы...» (Шќдтэк шорысь куаразэ будэтыса кырњаны кутске.) «Ошмес вуэз уд дугдыты ноку, милемыз уд вунэты ноку... кошкомы татысь... мед улоз осконмы, мед улоз калыкмы...» (Кинэн ке керетыны кутске.) Ма нёръяськод тон татын?! Малы пќяськод, калык улоз на шуыса? Тодћськод ук, уз кыльы ини татын нокин но асьме пќлысь, пытьыосмы но ышозы! Нокин но, номыр но, валаськод-а? Музъем бушалоз. (Љќк вылысен, малэсь ке кышкаса кадь, котыр учке.) Буш... Ваньмыз буш. (Туж шыпыт вера.) Мон но буш. (Љќк вылысь кыџе ке турынэз басьтыса сыскыны кутске.) Малы вайид мыным чорыгез шузимытћсь турын? Чорыг ќвќл ук мон! (Сыскемысь

уг дугды.) Кќня чорыг кутылћм таин... (Нош ик кырњанзэ нёръяны кутске.) РЕНЕГАТ (пельпумтћз кутыса кќня ке сэзъя, сазёмытыны выре). Али пегњыны кулэ асьмелы, бер ќвќл на!.. Вылћын ваньмыз кудњемын, номыре уг валало... ПАТРИК. Али пегњыны-а малпаськоды? Кытчы? Дунне паськыт-а кожаськоды?.. Татын табере солы кышкыт ќвќл ини! (Шыпыт куараен.) Тћ но кудњемын. Кќня ке дырлы шыпыт карисько. Тћрен кораськем куара кылћське. РЕНЕГАТ. Иське, малы тћрен кораськемысь ќз дугдэ? Оло, пель сьќрам гинэ кылћське-а? ПАТРИК. Умой тћледлы, курытсэ њузиськоды но, ваньмыз уродэз вунэ... РЕНЕГАТ (кышномуртлы вискизэ юыны сётэ). АЛЛИЛУИЯ (сюэз куасьмем мурт кадь љог юэ но, выльысь тыбыр вылаз выдыса, бадњым куараен кырња – кинэн ке кырња кадь, кинэн ум тодћське, ум адњиське.) «Тылобурдоос кадь ми улћм, тылобурдоос кадь эрико...» ПАТРИК (каллен, кышкаса кадь, оло юа, оло малпанзэ вера). Сюлэм улысьтыд пичи нылыдлы кырњаськод?.. АЛЛИЛУИЯ. Кыџе тон шузи! (Серекъя.) Уд кылћськы-а? Со кырња ук! Отын, кырын, вай вылын пукыса кырња. Монэ татчы келяз, весь сьќрам мынÿз... лобыса лыктћз но кырњаз... Монэн люкиськемез уг пот вал солэн. (Бќрдыны кутске.) РЕНЕГАТ (али валатскиз, ма луиз, уг дћсьты оскыны). Кыџе ке уй тылобурдоез адњид, дыр. АЛЛИЛУИЯ. Кыџе сыџе уй тылобурдо?! Тон но шузи! Тюрагай – уй тылобурдо ќвќл. Сизь но уй тылобурдо ќвќл... (Тюливить кадь шултыса лэзе. Тылобурдо кылын вераськыны кутске кадь. Серекъя.) Кыџе йќнъяське ай со!.. Мон кадь быгатћськод-а, пќй? РЕНЕГАТ. Кинэн вераськиськод? АЛЛИЛУИЯ (шонерзэ мед валалоз ини шуыса вера). Пичи нылмылы... Нош ик палэнэ лобњиз! (Ас дораз матэгес ќтьыса шула.) Лык татчы, лык анаед доры! Эн ышы пыраклы... Берен лык на... Кытчы ышид? (Куараез воштћське.) Уг адњиськы ни, кытын со?.. Чирдэмзэ кылћськоды-а? Мон уг ни кылћськы. (Љожомыса бќрдэ.) Ма мурда та пытсэт?! ПАТРИК. Сьќлыкасьтэм еврейёслэсь кылылэме вань: соос, пе, коросысен шайгу изъёс пыр но инмысь Инмар книгаез лыдњыны быгатћллям. Озьы аръёс но дауръёс ортчиллям, нош огпол Инмар-Кузё соослы пыраклы улон кузьмам. Пересь еврейёс гинэ ќвќл, ми но, черкын огшоры ужасьёс, Римысь Святой Игнатий Лойол черкын дыръямы, тодћськоды-а, мар адњимы? Йыр вылысьтымы черк вќлдэтъёс усьтћськизы но, Ин эксэйлык ми азьын вќлъяськиз. Отын батюшкаос, апостолъёс, мученикъёс но пќртэм святойёс пуко вал... АЛЛИЛУИЯ. Та юртлэн мугорыз но мон вадьсын пилиськоз... соку мыным но инъёс усьтћськозы... (Кыџе ке вашкала кырњанэз нёръя.) «Сопал дуннеысь кылћсько черк гырлы куараос...» Черк гырлы куараос кылћсько, соос калыкез џукна вќсяськыны ќтё.

АЛЛИЛУИЯ. «Сопал дуннеысь ќсъёс усьтћсько...» Мынэсьтым пичи нылме инъёс талало. РЕНЕГАТ (Аллилуияез пельпумтћз сэзъяса). Нылпиед сярысь-а вераськиськод? Нылпиед... АЛЛИЛУИЯ (серекъяса Ренегат шоры учке но тылобурдо куараен кадь вера). Тынад, ты- тытынад, тынад, тынад, тынад... Пичи ныл, котьку пичи ныл возьмай. Мон сое адњи. (Чиньыеныз синъёссэ возьматэ.) Ас синмыным адњи мон сое. РЕНЕГАТ. Нылпиед вордскиз-а?! АЛЛИЛУИЯ. Пушкысьтым кесяса поттћзы. (Лэйка, нуны веттан гур нукыртэ.) Мугоры кќкыед вал тыныд, пичи зарни комоке, коросэд но луи мон тыныд... Табере џош ум ни лэйкалэ... Уд луы ни монэн џош. (Зќк, лек куараен.) Гозыын огнам ошисько табере. РЕНЕГАТ (Патрик вылэ урдске). Тыныд луыса, мынэсьтым пиналме виизы... (Мыжге сое.) Тынад калыккуспо нормаосыд йырин... (Патрик киысь кагазъёсты тала но кесяса куштэ, вожомыса кесяське.) Пинал возьмась кышномуртэ уг яра виыны... Озьы-а? Тузи пќрады ваньзэ! ПАТРИК (мыкырскыса). Курисько... туж курисько тћледыз. Ватэ сое! Ватэ кытчы ке! Мон но медам тоды, кытчы... Пегњелэ татысь! АЛЛИЛУИЯ. Табере малы на? (Шыпытак ас понназ кырњаны кутске.) «Кошкомы татысь...» (Тыпак дугдэ но шыпыт куараен кырњатэк вера.) Уз кыльы ини нокин, нокин, нокин... Будильник жингыртэ. АЛЛИЛУИЯ (жингыртэмез кылыса, бадњым куараен). Мынам дыры вуиз-а? Сцена урдэсын корт ќс усьтћське, кык солдатъёс пыро, дћсьсы Ренегатлэн выллем. Вылüысь татчыозь кылћськись акылес эктон гур чузъяськемысь дугдэ... Нокин вазьыны уг дћсьты. Будильниклэн калленась жингыртэм куараез гинэ кылћське. ПАТРИК. Ќвќл, ќвќл! Эн, эн! (Аллилуияез њыгыртэ.) Толон нунал ай. Толон ай. Со будильник сќриськемын, котьку дыртэ вал. Вылüысь пичи укнотћ маке пиштыны кутске. Ваньмыз укно пала учко. Шунды љужа. АЛЛИЛУИЯ (куалекъяны кутске). Кынмисько. Ренегат аслэсьтыз пальтозэ Аллилуиялэн пельпум вылаз понэ. Будильник вылэ куям шобретъёсты но љутэ. Будильниклэн могаса, могаса берпуметћ жингыртэмез кылћське. Шыпыт луэ. РЕНЕГАТ. Шунды љужаку, омыр котьку сћя. Аллилуияез шобыръякуз, Ренегат огдырлы сое яратћсь муртлы укша, ог-огзылэсь люкиськыны џыдымтэ адямиослы кельшо. Вылћын, зэмос тылобурдоослэн чиргетэмзы кылћське. АЛЛИЛУИЯ. Кыџе чебер крезьгура пичи кырњасе. Тылобурдоослэн кырњамысь дугдэмзы бере Аллилуия шудыса кадь чабе. АЛЛИЛУИЯ. Мыноно ни. (Котыраз ваньмыз шып сыло. Пичи сумкаысьтыз сын, синучкон поттэ но кышномурт манеръя йырсизэ тупатэ.) Али адямиез ошон азязы уг ни џышко, озьы-а? Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

189

(Сумкаысьтыз помада поттэ на, љогак ымдурзэ буя. Киысьтыз синучкон шораз паймыса учке, кема ас ымнырзэ эскере, куалектыса кадь вера.) Кыџе кузь вал та уй... Кыџе воштћськиськем... (Учке вќзысьтыз пиосмуртъёс шоры, соосты нырысьсэ адње кадь.) Улон туж вакчи, тодыса улэ. ПАТРИК. Мон келяло тонэ... АЛЛИЛУИЯ (лякытэн, мусояса, серем карыса). Нокыџе баџкоез мон ќй ќтьы. Патрик љќк вылысь киросэз кутыса, Аллилуиялы чупаны сётэ. ПАТРИК. Инмар тонэн... Чупа киросэз. АЛЛИЛУИЯ. Тон чупа монэ! Ог-огзэс кема чупало. ПАТРИК (возьдаськыса валэктыны тырше). Сузэрме кадь чупай, сузэрме кадь. АЛЛИЛУИЯ. Эсьмаса, чупамед туж кельшиз... Тау мон доры вуэмед понна. Умой вераським. Трос вераме потэ вал на тыныд. Дунне кылдэмысен кутскыса. (Берло кылъёссэ мыскыл карыса но вераны турттэ.) Табере эмъясь будосъёсты бичаны нокин, нокин но уз быгаты ни, соослэсь эмъясь кужымзэс, нимъёссэс но уз тодэ. Кизили нимъёсты но вунэтозы, табере инмысь усьылћзы ке но, нокинлы кулэ уз луэ. Кык солдатъёс Аллилуияез куто но ќс пала нуо. АЛЛИЛУИЯ (бадњым куараен кырњаны кутске). «Ошмес вуэз уд дугдыты ноку, милемыз уд вунэты ноку... кошкомы татысь... мед улоз осконмы...» Ќс дорысен одћгез солдат, тыпак дугдыса, кисыысьтыз кыџе ке арбери поттэ но соин кышномуртлэсь ангессэ пачкатэ. Аллилуиялэн куараез ыше. Корт ќслэн пытсаськемез кылћське. Шыпыт луэ. Ренегат долкам ымнырын вера. РЕНАГАТ. Мон дыши ини таџе учыръёслы... (Куараез воштћське.) Тон воксё абдрад, вылды, кызьы татын адямилэсь ымзэ кортнало. Ымпытсэт ХХ даурын малпамын, сое џошатыны луоз Сабин шапыкен, шариковой ручкаен ... атомной бомбаен. Ымпытсэтэз уже кутэмзы бере нокин но ошон юбо вќзын яке электро пукон вылын кесяськыны уг быгаты ни: «Эрико калыке понна!» «Автономия милемлы!» но со выллемзэ. Дунне вылын сыџе луонлык ќвќл ни! Урамысь куараос кылћсько, пиосмуртъёс валатскыны уг ик дћсьто, ма ортче отын. ПАТРИК (ќс пала бызьыны малпа, сое Ренегат дугдытэ). РЕНЕГАТ. Умойгес луоз, татын ик кылиды ке! ПАТРИК. Ма даурто меда урамын? РЕНЕГАТ. Али? Кунлэн прокурорез люкаськемъёс азьын дыртыса вера, кышномуртэз мозмытыны уз луы шуыса. Табере сќриськем но дыртћсь часъя кадь вань ужрад туж љог ортчоз. Ошонэз радъясь но солэн юрттћсьёсыз, синдэ кыньытозь, ужзэс быдэстозы. ПАТРИК. Шудтэм кышномурт! Мыным со дунне кылдытон сярысь мадьыны малпа на вал. Оске вал, куать нуналыз ке но вань на шуыса... РЕНЕГАТ. Та калыклэн дунне кылдытон сярысь малпанэз Библиын кадь ќвќл. ПАТРИК. Тодћськоды на-а? Иське, солдат школаын быдэс йырвизь кудыдэс ќз курткелэ?

190

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

РЕНЕГАТ. Сыџеез вунонтэм. Кылзэлэ! Адямиез Инмар кылдытымтэ, адямиез Кышномурт пќрмытэм. Тодћськод-а, кин вылэм со Кышномурт? Шундылэн мумыез! Тазьы вылэм со... (Верамысь дугдэ, маке кылзћське.) Шыпыт. ПАТРИК. Маке кылћды-а? РЕНЕГАТ. Али эмъясь эскере виыны дасям кышномуртэ, шудтэм сюлэмлэсь берпуметћ омыр гучык понна жугиськемзэ кылзћське. (Шып. Кужым люкаса, мур лулње но веранзэ азьланьтэ.) Шундылэн мумыез туж данъяське вылэм нуныкаеныз! Солэн мальдытћсь Шунды-пиез тужгес но чеберез вылэм дунне вылын! Вазь џукна сайкамез нош кыџе мусо... ПАТРИК. Ненег сиосыз, мусо пальпотонэз, озьыа? РЕНЕГАТ. Нош дуннемы калыктэм, адямитэм вылэм на. Нокин синмаськыса уг учкы вылћысь муспотон пиналэз... Иське, солы пичи вынзэ кылдытоно, мед яратоз со Шундыез, мед вќсяськоз Солы... ПАТРИК. Кылсярысь, Сьќлыктэм Францискоез! Яке Гомерез! РЕНЕГАТ. Џапак со дырысен Адями но Шунды огогзы шоры учкыса пальпотыны кутскизы! (Шып.) Кыџе ке куараос кылћсько. ПАТРИК. Вера на! Ма луиз собере! РЕНЕГАТ. Тазьы уг луы мадеме, огез мукетэзлы уг тупа ... Вќсяське, вќсяськыса њечгес луоз... «Атаймы милям...» … «Котькуд нунал няньмес...» ПАТРИК. ... Озьы, озьы... «Сьќлыкъёслэсь уть милемыз...» Но сёт берен анай кылмес! Школаосмес! Кушты ымпытсэтмес! Тон киын улонмы, тон киын вань кужым... (Кылзћське.) Туж шыпыт луиз... Зэм ик, вылüысь пыд куараос но уг кылћсько ини. Туж шыпыт. РЕНЕГАТ. Тазьы шќдтэк шорысь шыпыт луыку, йыр вадьсытћ кылчин лобњыса ортче, пе. Пересьёс озьы шуылћзы. Со зэм. ПАТРИК ...Йылпумъяськиз? РЕНЕГАТ (йырыныз шонтэ). Тон но ю ини... Иназ гинэ мыноз. Солэн берпуметћ минутъёсаз тон татын вал. Тонэ со кулэ ќз кары ке но... Юо. Кќня ке дыр ортчыса, вылћын нош ик чузъяське акыльтымон кырњан. Таяз учыре туж каньылля. „Эктон мылкыд мќзмыт ширъя, нош куноос кытчы ке тќлњизы ини.” – озьы Арань шуиз вал. РЕНЕГАТ (пичи радиоез позыръя). Кышномуртлэн кулэмез сярысь ивортыны дћсьтозы меда? Вералозыа, быдэс калыклэн пумыз вуиз шуыса. Всё, капут! Зэмзэ вераса, вень йыл быдња гинэ юрттэт кулэ вал. Соку пичи нылы югыт дуннеез адњыны быгатысал... Вень йыл быдња юрттэт, кыл мед улоз на шуыса. Вень йыл быдња... Мон вал со юрттэт... – мыным оскыны ќз быгаты, сюлмысь потэм кылъёсме ќз вала... Ма кулэ вал вераны мыным? Кыџе буйгатћсь кылъёс? Мыным – Ренегатлы, пќясьлы? Кин азьын мон кылме сётыны кулэ вал? ... Вералэ, гажано попе? Ма возьма монэ азьланяз? Огдырлы шыпак луо.

ПАТРИК. Асьсэды быдтћсь адямиосты Инмар курла. Вис. РЕНЕГАТ (серекъяны кутске). Зэм-а? Тћ гений! Кызьы валатскиды? Ренегат пичи радиоез позыръя, куддыр радиоысь џашетон пыр пќртэм кылын иворъёс кылћськыло. РЕНЕГАТ. Ыме пыџал гумы – солдатъёслэн дышем амалзыя. (Маке шедьтэ радиоысь, куаразэ бадњыматэ.) РАДИОЫСЬ КУАРА (рекламной ялонъёсты ивортћсь куараен). Њечбуресь, гажано радио кылзћсьёсмы! Иворъёс! Туннэысен котькуд нунал кылзыны быгатоды «Дас вить минут анай кылын» выль передачамес, нош туннэ «Тазалык кыдатон» бордысен кутском. Радиоын Бетховенлэн «Турецкой марш» крезьгурез кылћське. РАДИОЫСЬ КУАРА. Пыдесъёсмес љуткаськом. Одћг-кык. Одћг-кык... љоггес.. Одћг-кык, одћг- кык... РЕНЕГАТ (вожомыса зарядка лэсьтыны кутске, кинэн ке џошатскыса кадь, эктэм но каре, пыдъёссэ вылће љутка). Эн азьтэмъяське, гажано эше! Тћледлы но уз люкеты пичияк мугор кыдатон... ПАТРИК (пыдессэ љутъяны выре). Кыџе пайдаез бен талэн? РАДИОЫСЬ КУАРА. Кќт выламы выдомы!.. Кќт вылын нюжтћськиськом! РЕНЕГАТ (кќт вылаз выдыса). Кыџе пайдаез, юаськоды? Пыдес љуткаса но кќт вылын нюжтћськыса, адямиос анай кылзылы дышетско... Одћг-кык, одћгкык. Радио пыр улоз милям кылмы, валаськоды-а. Котькуд нунал дас вить минут чузъяськоз. Пыдес љуткан, кќт вылын нюжтћськон, интыяд тэтчан... РАДИОЫСЬ КУАРА. Тазалык – ваньлык! Бетховенлэн крезьгурез кужмоя. Патрик но Ренегат выж вылын кыллё, радиоысь верам куронъёсты сэрыт быдэсъяны выро. ПАТРИК (учкисъёс пала берытскыса но верамез луэ). Адњиськоды-а, кытчы вуим, олокќня сю, сюрс ар џоже улэм кыллэн берпуметћ минутъёсыз кылемын! Кылћськоды-а? «Пыдес љуткан, кќт вылын нюжтћськон»... Тамында гинэ кылемын на... Со вашкала кыл, крезьгуро куараосыныз, тунсыко кылрадъянэныз, пќртэм кылбугоръёсыныз валче пеймыт библиотекаосы магнитофон лента вылэ пегњиз. Спутникъёсысь радио тулкымъёсын музъем вылэ вуэ но, тыл кадь љог лобыса, пыраклы ќвќлтэме ыше. Улэп дуннеысь пыраклы ышиз, сылмиз. Дунне вылэ ноку уз ни берытскы, уз ни луэ та кылын уйвќт адњисьёс, та кылын кырњасьёс, та кылын кылбур гожъясьёс. РЕНЕГАТ (тэтче, пыџалзэ кутыса кошкыны дасяське). Я, иське, Инмар бакель мед кароз! ПАТРИК (выж вылын пуке на, вќлдэт шоры возьматэ). Эй! Нош соослэсь, соослэсь кин кылзэс юалоз? Кыкназы но вылће учко. Шыпыт.

РЕНЕГАТ. Кин? Соиз сярысь эн сюлмаське! Асьтэос верады ук: ренегатэз шуг валаны, котьма солэсь возьманы луэ. ПАТРИК. Инмар уг яраты кулонэз сазь йырвизьмын утчасьёсты. РЕНЕГАТ. Тћледлы татысь љоггес кошкыны дэмласько, отын тћни будильникты, Вќсь Гожтосты но киросты! (Кошке.) ПАТРИК (султэ, Ренегат отын на шуыса, солы вазиське). Мон понна сюлмаськемдылы бадњым тау шуэме потэ. (Арбериоссэ бича.) Оскисько, Инмар утёз вылћын эктћсьёсты... эктэмъяськисьёсты... (Библиязэ кияз бергатэ.) Библиез лыдњыса, вань юанлы валэктон шедьтод, шуо... Кылћськоды-а? (Котыр учке.) Кинлы верасько? Огнам кылиськем. Библиез усьтэ. Ас понназ лыдњыны кутске. Котыр туж шыпыт. Патрик љог берыкъя книгалэсь бамъёссэ, соку кытысь ке адями куара но со бќрсьы чузъяськись шыпыт крезьгур кылћське. ПАТРИК. Шузимытћсь турын-куар но ќй сиы... Кин татын, кин вераське? Ма кылћське пель сьќрам. Олокытысь бадњым куара кылћське, ваньмызлы кылымон вера. КУАРА. «Адњиськоды-а та бадњымесь юртъёсты? Ваньмыз соос куашкатэмын луозы, из вылэ из но уз кыльы»... Ожмаськонъёс, ожмаськонъёс сярысь иворъёс кылыкуды, эн кышкатске: ваньмыз та луоно; но та пумыз ќвќл на... Калык калыклы, эксэйлык эксэйлыклы пумит султозы; интыен-интыен музъем зуркалоз, сютэм аръёс, куалекъяса улон дыръёс луозы... Выныз вынзэ, атаез нылпиоссэ виылыны сётозы; нылпиос анай-атайёссы пумит султозы но виёзы... Нош липет йылэ учырам мурт, коркам пырыса, марме ке но басьто шуыса, отысь медаз васькы... Со нуналъёсы сыџе куректон луоз, кыџеез дунне кылдытон дырысен, кудзэ кылдытћз Инмар, ќй на вал, уз но луы... Зэм ик тћледлы верасько: та выжы бырытозь, ваньмыз но та луоз... Ин но музъем бырозы, нош мынам кылъёсы уз быре... ПАТРИК. Ноку уз ыше кылъёсыз ИНМАРЛЫ ГИНЭ ТОДМО КЫЛЛЭН. Шыпыт луэ. Патрикез югдытћсь лампа тыл каллен кысыны кутске, нош борддор вылысь гожмамъёс яркытгес но яркытгес адскыны ќдъяло. Соос пќлын тужгес но пиштћсез, пеймытысь кизили кадь, Бабичлэн кылбурысьтыз чуръёс: «Кулћ ке, Инмар синзэ кынёз». Нош ик Куара кылћське, табере эшшо но золгес: КУАРА. «Мае верасько тћледлы, верасько ваньмызлы: Сак улэлэ!» ПУМЫЗ Áерыктћз Ольга Игнатьева.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

191

Эстония Маарья Кангро – эстон кылбурчи но кылысь кылэ берыктћсь. Вордћськиз 20-тћ толсуре 1973-тћ арын аспќртэмлыко семьяын: атаез – крезьгурчи Раймо Кангро, нош анаез – кылбурчи Леело Тунгал. Маарья йылпумъяз Тарту университетэз, англи кылъя но литературая ќнерчи луиз. Дышетскиз Италиын. Эстон кылэ берыктэ англи, итали но немец кылъёсысь чеберлыко но тодос литератураез, операосты. Кылсярысь, со берыктћз Умберто Эколэсь «Чеберлыклэн историез» ужзэ, Франц Гайднлэсь операоссэ. Гожъя кылбуръёс, нылпиослы проза, либреттоос. Та дыре Маарья дышетске Таллинн университетысь докторантураын. Туннэ нуналлы потэмын Маарья Кангролэн куинь кылбур книгаез: «Лешак ненег лымы вылын» (2006), «Лыкты мугыркам, материя» (2007), «Эврика» (2008). Кыкетћ кылбур книгаеныз Маарья вормисе потћз Таллинн университетлэн литература премиезлы џошатсконын. Маарья Кангролэн берло книгаез авторлы Эстониысь культура удысысь бадњымзэ вормонэз — Культуркапиталлэсь кылбур премизэ вайиз.

Маарья Кангро КЫЛСУРЕД эшелэн но солэн туганэзлэн гамбургысь лангенхорнысь пичи садэ векчи сяськаё гуждор пќлы буддалэсь бадњым мугорзэ пуктэмзы потэ. сое зарни буяны. сондриосысь эшелэн корка тубат вылаз синмаськымон хоботэн ганешаез пуктэмез потэ, ворпоё буёлозэ: сыџезэ котькытын уг вузало мон малпасько синэз шумпоттон понна борддорам Иисуслэсь патретсэ ошоно-а, мар-а: огъя со кельшымон собере мыным кельшо сыџеесь чиданэз чидам пиосмуртъёс. юн пиньёсын но юн йырсиен. кумиръёсты поп-кизилиосты мон уг яратћськы. эшшо басьтысал пќртэм быдњалаё гномикъёсты но антиквариатысь бетон пиосты. эксклюзив планъёсын кут инмарез лэсьтон сярысь малпан кырмышъя.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

ачим кусоен мурт кариськи вылам капюшонэн пальто дћсяй пеймытын мынћ сюрес дуре кусо кызьы сотэк киям соку ик монэ погыртћзы кин ке но эмъясез ќтиз одћгез гинэ умой кусоме лушкаллям та вакытэ со ляб пыдъёсты эх турна луоз уг ке турна соку сыномыса улэ таиз кќшкемытгес

ТУРИ

кошки велике пуксьыса, кудњем поглян сюресэз тодћз, тодћз сюресэз мынам юмшанам, вир винаям уродазгес но, уродазгес но винаын ќй оскысал шедьто шуыса, но кубиста но арыкман бусыос вискы усьыны умой вал. синме усьтћ но – азям тури сылэ, дышетћсь кадь кукъёссэ кырыжъяз но гагактћз: «мон тонэ татчы та дуннее вайи,

192

коть оскы, коть эн» сћтян ќвќл-а, тури. эстон кыл сокем пересь ини, нокин уг тоды ини, нылпиосыз пќлысь кудћз янгышен сюремын.

БУСЫ ВОРГОРОНЪЁС

тћляд ымнырды висиз-а? будон но бырон вќсь бен. сюй воргоронъёс пото кыре, кужмо мычисько геры улысь лябесь палэнтэм идеяос, мќзмытэсь малпанъёс, висись суредмалпанъёс, вормем черъёс – мискиньёс. геры мырње сисьмем беризь куарез шќдћсьтэм мус пыртћз. вормись дунне котьмар ласянь пичи шат?

тќл љутске, му љутћське тон кема мажсалод на-а

сяськаяськон дыр вуон вакытэ машина укное њенелик лобњиз. куазь юмшаз но ас понназ вераськиз, одћгзэ валаз: пияла пыры кырња тынад йќно кымесад кизили выллем, чебер карись, йылсо данъян кузьым! учкы: лултэм куазь сукыр ќвќл, со џемысь данъяське милемын, люкылэ возьмамтэ премиос, йќтылэ кыместэ но шуэ: «чебер тон, зарние, – нюръяськиськод!»

Куншет. Њустаримыса со уг сюлмаськы, солэн ужез ќвќл, мар кун со. Вуэн но омырен басьтэм дэра, бырем сћньысъёс. Солэн уг пот та жадем молекулаосыныз кинэ ке но возьматэмез. Мон султо со улэ асфальт вылэ но шуо: «Лыкты мынам мугыркам! Лыкты мугыркам, материя!» Nike кроссовки шумпотћсь нылзылэн пыдаз: вар ужысь вордћськемын адњонпотостэм льќль полиуретан. Бумага кышкась академикъёслэн но служащийёслэн канаосазы: улонзы соослэн чебер, бездэм шыпыт йыр-пыд сётон. Пыдын ветлћсьёсты вием вездеходлэн чилясь кортэз. Ляб политиклэн туспуктэмез, акварель буёл. Куншет лопыръя. Лыкты, дэра, буёл но куэм пужы! Лыкты, кизили графика пужы но куара акустика! Лыкты, вешаськомы но изёмы! Лыкты, ватскы мынам мугыркам, материя!

АБСОЛЮТ МОНУМЕНТ ПУЛЬДОН

Уг люкеты-а верамлэн азьпалан луэмез шќдонлы, кудћз озьы ик вань, люкамын луоз.

Ханс-Георг Гадамер

Та шунды уг пишты соослы, кинъёслы со уг пишты. Та ву уз утьы соосты, кинъёсты со уз утьы. Та кылбур вера соос сярысь, кинъёс сярысь со уг вера. Со тодэ вайытэ сое, кинэ со тодэ уг вайыты. Ушъя сое, кинэ уг ушъя. Лэзе котькытысен лыктыны кылбур доры, вайыны аслыд тугоко! Шунды но ву пишто, татысь синпелет луоз солы, кинлэн ќвќл на.

ЛЫКТЫ МУГЫРКАМ, МАТЕРИЯ! Корка ремонтын, урдэсаз куншет лопыръяське њустари кадь.

мон мон мон мон мон мон мон

чидасько чидасько чидасько чидасько чидасько чидасько чидасько

чидасез чидасез чидасез чидасез чидасез чидасез

чидасез чидась чидасез чидась чидасьсэ чидасез чидась чидасез чидась чидасез чидась чидасьсэ чидась чидасьсэ чидасез

капчи омыршар ќвќл со, со пилиськиз ке, чузъяськоз маке но мукетыз

ЕЛИСЕЙ ВОЗЬЁС Сюресэз потон азьын калленгес мынћсько. Кемалы уг љегаськы: нокин но ќвќл, сяськаос гинэ. Бер синучконысен нош ик адњисько: кыллё соос отын, зебра вылын вќлъяськыса, музъем вылын погыллясько. Султо, экто, удмурт дэремъёсын, мылысь-кыдысь. Оско, монэ кутћзы шуыса. Оскисько, быгато на пегњыны. Бен, мон Елисей бусыос палъёсысь луисько, но рос-просгес ваньзэ тае мон вераны уг быгатћськы. Берыктћз Надежда Пчеловодова. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

193

Эстония Кристийна Эхин валэктыны та юанъёслы, со тазьы малпаз: Тыл огпол ке но тодћз меда, валаз меда Вулэсь эрико луэмзэ. – Мар луиз тыныд? – юаз Тыл, – Лык татчы, мон туж кужмо луи ини!

Тыл но ву I

Пичи изён бќлетысь укнодур зќк куаро пеймытвож сяськаос шонерскизы. Укно катанчиос ненег омыр пыремъя лэйказы. Пќсь вал на. Со кыллиз Тыллэн киосыз вискын. Тыл шќдћз, кызьы Ву сое сћятэ, но кысыны уг быгаты, со шќдћз, кызьы пушкысьтыз маке но туж сю куасьмытћсез пќрме кужым сётћсь гучыклы. Гучыкен-гучыкен солэн ог люкетэз бырылћз. – Ву, – шуиз Тыл, – тодћськод-а кышномуртлэсь марзэ мон тужгес но вылћ дунъясько? Ву пельпумъёссэ гинэ љутказ но мыняз. Зэмзэ вераса, Ву вунэтћз, мар со сыџе кышномурт. Со ас вылысьтыз пќсь дырекъямез гинэ шќдћз, нош солэн потэ вал выремез, тулкымъяськемез, ярдуръёсы жугиськемез. Кема дыр џоже шќдћз ни, макем тросэзлы солы дышетсконо на. – Уг тодћськы, – шуиз со, – марзэ бен? – Мон малпасько, – шуиз Тыл, мур малпаськыса, – тужгес но дуноез, мар вань кышномуртлэн, со инкуазен сётэм возьдаськись луонэз. – Инкуазен сётэм возьдаськись, инкуазен сётэм... мар? – Ву малпаськыны тыршиз, но чылкак вунэтћз, кытын солэн йырыз. Со тыршиз али кылэмзэ кылыныз шќмъяны. Оло нош со агуэсь. Ву шќдћз, кызьы со пушкысь мурдалаын шќдтэк шорысь вуберган кылдћз – пеймыт но пыдэстэм центрифуга, кудћз сое Тыл киысь соку ик ишкалтћз. Тыл яркытгес бурдын лопырскиз, Ву ќжыт сћяз но выльысь пыр-поч малпаськыны быгатћз. Тыл учкиз Ву шоры, кудћз али гинэ бергаса ассэ огинэ люказ но интыяз пуктћз. – Тыныд инкуазен сётэмын ќвќл, лэся, возьдаськись луыны быгатон, – шуиз со, али но тулкымъяськись Ву вылэ тылгизьы пазьгыса. Ву, номыр вератэк, гучык кариз но тылгизьыосты кутћз. Ву ас пушказ учкиз. Со дышемын вал сћяны но шунаны. Со шќдћз котькуд шапыкезлэсь улэмзэ, ќз кышка куасьмемезлэсь, уго музъем вылысь вань куасьмемез љоген выльысь инмысь зорен васькылћз. Со дышемын вал мыныны отчы, кытчы луэ, – куддыръя векчи гинэ ќрен, куддыръя нош кыромем шурен гурезь тубатозь, отысен усьыны... усьыны, аслаз секытэзлэсь но чылкытэзлэсь ватскыны, буйгатэк пќзьыны но бурсыны, собере... витёнтэм шорысь чылкак мукет тусын кытчы ке но шыпыт, туж шыпыт азьлань кошкыны. Мар со сыџе возьдаськись луон, мар со сыџе инкуазен сётэм, мар со сыџе кышномурт? Ву ќз тоды, кызьы

194

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Ву кыдёкегес палэнтћськиз. Тыл ассэ Ву пала донгиз, со шќдћз: ву кезьыт но, шќдске, љож, уг ик быректы. Тыл сямен вераськонзэ мытыны тыршиз. «Мукет ласянь учконо ке, тон дћсьтћсь, – шуиз со, – соин тон мыным туж кельшиськод, мыным яра, кызьы тон мыным пумитъяськиськод». Ву ќжытак мыняз но синъёссэ љутћз. – Кин возьдаськись, кин инкуазен сётэмын, кин кышномурт? – юаз со шонерак, Тыллэн вир сюлэмаз учкыса. – Со, кин гордэктыны быгатэ на,– кема малпаськытэк шуиз Тыл, собере кышкатскыса адњиз, кызьы Вулэн пурысялэс-лыз синъёсыз синвуэн тырмизы. – Мынам номыри но горд ќвќл, – малпаз Ву кышкаса, со туж шыпыт но пыр адскись луиз, озьы сыло бадњым вќсь азьын. – Учкы, – шыпыртыса вазиз Тыл, – тон гордэктћськод! Тыллэн мылкыдыз синучконын кадь адскиз Вулэн чылкыт бамаз. Та кык артэ кыллись ог интыын тэрисьтэм вашкала макеос али вырыны ќз дћсьтэ, туж љог ортчись шудо мылкыд ышемлэсь кышказы, лэся.

Соку горд ышиз. Ву мур шокчиз но валаз: со вал туж чебер љамдэ дыр. Со љамдэлэсь чеберзэ сќриз одћг малпан гинэ: оло нош, Тыл малпамъя, Ву туж чебер но дуно ќвќл. – Тонэ яратон понна мыным тодоно, кин мон, – шуиз Ву. – Асме ватћсько ке гордэктыны быгатэме сярысь малпанэ сьќры, соку... Шќдтэк шорысь Тыл валаз. Со Вуэз њыгыртћз, Ву вань кужымзэ огинэ карыны кулэ вал, Тыллэн зол њыгыртэмез улсын улэп кылён понна. Яратћсько тон пушкысь аслэсьтым гордме, тон пушкысь гинэ мон сое адњисько. Адњисько сое тон Ву луэмен гинэ, тон дуннеын огнад, кинлэн тырмыт кужымез монэ чидан понна. Тон одћгнад сыџе, кыџе мон ќвќл. Тынад инкуазен сётэм кужымед тунсыкогес возьытлыклэсь, тунсыкогес кышномуртлэсь. Бќлет пушкын, кытын соос кыллизы, кылдћз лекинйыр шќмо омыр. Котьку сямен Тыллэн вуж кылеммылемъёсты сутэмез потћз. Нош али со возьмаз. Кырын кутскиз возьдаськись бус пыр зор, љоген со бадњым зорлы пќрмиз. Берыктћз Надежда Пчеловодова.

ЧИДАЛО-А МОН? кќс утёнлы но праздниклы сюанэзлы сюр вынылэн валес дураз пуксьылыны висись гажанэлэн чидало-а мон толэзь улын зарни киросэным но вќсяськись киосыным муртъёс понна юаськыса валэктыса аслым ачим чидало-а мон нылашъёслэн круг шоразы тќдьы ромашкаё йырсиеным серекъяны но берганы воштылыны аслам югытэным та уй буёлъёсты чидало-а мон лымы пельтћськонэз кылзћськыны берпуметћ дыр вуытозь чалмыт возиськыны кыл келяны кыр дыдыкен уйвќт адњонъёсын тќлэн чидало-а мон?

ЮЖТОЛЭЗЬЛЭН ЉЫТЭЗ ЛЬЌЛЯ мынам кымес вылам парккес вужеръёссы гурлайёслэн куараостэк чабко кесяськылэм бурдзэс берга толэзь дунне эркынайлэн дыр вотэсаз тынад эфир тулкымъёсыд ортчо мынам пыртћм куке мон сылћсько огнам та дуннелэн ашык шудон сэргаз лулам шыпытлыклэн каллен гырлыосыз тулыс сокем сыџе вуэм ини юнмам со дась ни усьыны сьќд писпуос вылысь шунам лымы сямен МИЛЯМ УЛОН ЮРТМЫ сирень куакъёс пќлы выемын табре кыдёкысен липет йылмы гинэ адске озьы туннэ липетэныз ик џош ышылэмын тросэз Эстон каргуртъёсысь вуж юртъёс соос ваньзы одћг кадесь

сю сюръёсын куд-ог дыръя уг луы валаны марлы-о лыдъяно огзэ соос пќлысь мукетызлэсь дуно кухня укно котьку урам палан ыргон труба куншет боды юрт номерез лызмыт-тќдьы вылын капка почта ящик ќс жингыртон гужем усьтэм форточкаын чибинь кутон казьёс ќстћ пырон азьын резина сапегъёс но пќзьыос бакча киужъёслы пилемъёс ширто вылтћ азбар гуждор вамен кудћзлэсь ке дунзэ уг тодћськы мон мертаны маин со дымбыртон гинэ со дугдћсьтэм автомобиль куара весь матэгес но матэгес лыктэ вылаз ик со луэ вазьџукнаё но туж берљытпало нош нуназе шорын мон кемалась ини пелям мамык донгылћсько песятае та коркаез пуктћз сюрес пуме из выж доры нош табере шалла татын шоссе мон уйвќтам адњи шоссе шортћ милям юртмы азьтћ бызе вал паськыт шур зэмос кам шур тылгизьыясь шунды кадь ик югыт чалмыт ярдуръёсаз уно куальым-инњы кыџе со вал II Катринлэн даур азяз мон анайлы бичай быдэс кикур со чебересь но висисесь куальым-инњыосты бќрысь атаеным гур азь укноетћ пырак шуре куштћм визнанъёсмес поттћм камбалъёсты но юшъёсты гур азь тырмиз ческыт пырсам чорыг зынэн анаелэн суйпосъёсыз но чыртыез ворекъязы инњыосын ми сиимы чорыг учкылыса шуре но њузьылћм сюкась татын асьме липет улысь сиреньёсмы пушкын

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

195

со шур-вќтэз чорыгъёсын но юг инњыосын уг луы нокызьы вунэтэме

нош потћськом азьвыл сямен тырмыт зорен азьвыл сямен пачыл потћсь љынылыко лул осконэн

КАПКА ЮБООСЫН КАЛЛЕН будэ љуйы котьку сямен мынам выльысь потэ кутылэме вешалляме сое со туж ненег сыџе гызмыль сыџе пумтэм но палэнын учкон шорлэн воштћськонэз дорысь

вот Виливер дугдонниед (берыктоно ке со Виро ю тысь) канава гыркесъёс шобыртэмын векчи йќэн музъем вылын сайкам зор нумыръёс

мон поттћсько тэркыосты миськон машинаысь но тырисько шкафе чуланын нош ик утялсконо луоз вань улонмы асьмен пумтэм быръён-сайлан-утялтћськон урылћськон но сьќм сузян нош кин сьќры созэ уг луы валаны џемысь каргуртысьтым юртлэн тубат площадкаысеныз кык этажъёс вискысь мычиськисько укноысен лек кезьыт толшоре но та љамдэ шутэтскон дыр ноку уз берытскы соку ик выльысен кулэ луоз лымы мычыны кулэ луоз люкылыны вужзэ вылез бордысь пилиськемзэ быдэс кылемезлэсь сотэк ваньмыз лымы пќлы ышоз ожояськоз шобыртћськоз турын-куарен но толлолы берыктћськоз нош туннэын али кыдёкысен ик кылћське кызьы будэ мынам љуе со туж ненег но пумтэм-вож и мон сое уг ишкаськы уг сузяськы

МОН ТА ДЫРОЗЬ ЌЙ БЫГАТЫ НА ПОТТЫНЫ ас пушкысьтым бќрдћсь зорме уно пилемъёс пќлысь кисьтћсь зорме бадьпу куакысь кадь усьылћсь зорме мон та дырозь ќй быгаты на бќрдыса буйгатыны љынылыко лул осконме ой кќня со љынылыко лул осконэ но кќня зор пилем мынам пушкам та перронын ватскем тулыс шунды улын одћг кадь возьмало одћг тусъем кыдёкынгес лыктэ поезд со матэктэ зуркатъяса поезд басьтэ кыкмес ик ас пушказ пукиськомы лэйкаськомы чалмыт

196

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Кохила дугдонни (улошо карон) куаръёс пипу вылын бадьпу вылын лулпу вылын Лоху (кивалтон) выль зын вылез сётэм кылъёс љуйы корка липетъёсын но картофка гулэн липетъёсыз вылын сусыпуос Вот Хагуди (Кќс шальы) гужем пала карем ни ымнырзэ тулыс соос њыгыръясько Рапла дугдоннимы (Зуркан) вунэтћсько потын вунэтћсько басьтын вожектыны кутскем ваез Кэава гурт азе дугдон (Мугор) нунал луэ ни вакчигес нош уй кузьгес бурдо уг дырты на лобыштыны лымшор пала Лэлле (агай яке дяди) нош ик лымы пыры эктон тури но юсь уллёослэн карнанъёссы лобо поезд вадьсын вќсь џабъяса инмез писпу ини гольык вырйыл усьтћськемын кезьыт сильтќл уг сёты ни улћсезлы улын кулћсезлы кулын ас чалмытаз о сильтќлэ мынам сыџе потэ тонэн пушкысь та вќсь зорме пызьыртэме та дуннелэн та кепырась оскон вылаз та кышкатэм оскон вылэ та кылдымтэ оскон вылэ солэн кылдэмезлэсь азьвыл аслам оскон вылам кудћз али ке но толэзь кадь љыныё улэ Берыктћз Лариса Орехова.

Эстония

инмар сётэ инмар басьтэ малпаськисько мон но басьтћсько нош ик сур

Юрген Роостэ

мон франк синатра

мынам шапык выллем чернила лулы лэсьтэ пальккаськыса вир плазмаын сальто но возьматэ кылыныз шлэчкытыса чиньыеныз котьку гольык гадь вылэ кенэмкуаръёслэсь валесэ умме усисько ез пушкысь чузъяськись нуны веттан кырњанлэн нукыртэмезъя сюрс котьку гольык нылъёсын курись-возьмась мугоръёс дырекъяса њыгырто-кырмо монэ мусояса мон визьтэм клоун франк синатра чебер некрологъёслэн кырњась ангелзы

метро

зор весь зоре но зоре мед зороз ойдо зориз ке мар луэм зорлэсь музъемлэн но уго юэмез потэ но солэн ымыз борддор вис кадь ќвќл пырисько метрое зонтэз лушкем гинэ каллен плащ улысь поттћсько со аракы кудћз пушкын кумизь уя егит чебересь нылъёс ветло вќзтћ учко мон шоры но серекъяло одћг вакчи юбка пальто улысь адскиз

эстон гурт

адњисько солэн пыдаз носки кутчамын но чебересь мќзмылэсь синъёсыз тодэ лыктэ мар ке но

эсэпо гуртын улэ дас кык пиосмурт кудћз пќлысь дас одћгез зол юисьёс

мон нош ик њузисько аракыме нылъёс нош азьлане кошко

кинъёслы интыысь фабрика туж шер вунэтэ уждун тырыны соин но sorry пиос љожомо но шуо вуоно толэзе учком ма луоз

инмар сётэ – инмар басьтэ

пукисько шунды пуксён шоры учкыса eira linnajaos amigose сурюонниын но юисько террасаын (ма мар терраса пе – алдаськисько огшоры пластмасс љќк сьќрын сюрес дурын) сур

юисьтэм сазь адями тамаша адями пал пиосмурт гитараен капчи куараен чебер uno loobi кырњанъёс кырња

чебер сьќд йырсиё нылаш вќзтћ ортче синэз басьтытэк со шоры учкисько – ортчись трамвай сое џокта но со син азьысь ыше

но нылкышноос сое волостной старшинае быръё Эстон кылысь берыктћз Анатолий Мурзин.

тани потэ трамвайысь муспотон тќдьы йырсиё нылаш но кошке кузь фабрик ульча кузя кытчы ке виллаос пала Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

197

Коми

Вќт Верос

Алексей Попов Попов Алексей Вячеславович – коми писатель, драматург. Родился в с. Большелуг (Ыджыдвидз) Корткеросского района Коми АССР. После окончания Сторожевской средней школы был разнорабочим совхоза «Вишерский». В 1969–1971 гг. служил в Советской Армии. Вернувшись на родину, сотрудничал в республиканской печати. В 1976 году был принят в члены Союза журналистов России. В 1980 году заочно окончил историческое отделение Сыктывкарского государственного университета. Первый рассказ опубликовал в 1971 году в четвёртом номере журнала «Войвыв кодзув». Проза Попова А.В. была переведена на русский, удмуртский, мордовский, марийский, комипермяцкий, башкирский, татарский языки. Известен и как драматург, хорошо знающий законы сцены и нужды национальной драматургии. Его пьесы охотно ставят народные театры Коми Республики. В 1994 году Попов А.В. был принят в члены Союза писателей России. С 1998 года стал стипендиатом общества Кастрена М.А. (Финляндия).

198

Пенсие потыса, Дмитрий Андреевич куинь арзэ шутэтске ини. Вакчи тол нуналъёсы но кузь љытъёсы со ваньмон дырзэ укно вќзын пукыса ортчытъяз. Нош гужемзэ – ялан кыџе ке но уж сюрылћз. Уката но корка вќзысьтыз бакчаын. Оло, азьланез но улонэз тазьы ик дышем сямен огсыр ортчысал. Но карын улћсь нылыз кредитэн квартира басьтэм но котькуд гожтэтаз сямен љожтћськыны ќдъяз: «Ой, атай, пунэмъёс кекато, азьланяз кызьы улыны ик уг тодћськы ни…» Дмитрий Андреевичлы нылыз туж жаль потћз. Юрттоно кариськиз. Нош пенсиен трос-а юрттћськод? Соин ик парсь вордон фермае возьмаськисе интыяськиз. Табере со быдэс уждунзэ нылызлы ысъяны быгатоз ни. Нырысетћ уйзэ ик сьќраз Геннадий кудоез но калъяськиз. Дмитрий Андреевич понна со воксё валантэм потћз: мар меда бордам сыџе няняськиз? Собере, кык кузя шулдыргес луоз шуыса, кудоеныз соглаш кариськиз. Џыжы-выжыез оломар сярысь но вераськон шедьтэ. Љыны уйзэс бќтьыртыса ортчытэмзы бере Геннадий шуак вераз: – Тон, кудо, усто уж шедьтћд, озьы-а? – куараяз вожъяськонэз ик шќдћськиз кадь. – Маизлы бен вожъяськод? – паймиз Дмитрий Андреевич.– Дорын кќланы умойгес ук. – Озьы, дыр, но… Визьмын ке ужад, татын кќня коньдон дурыны луоно. – Кыедэз вузаса-а, мар-а? – Малы кыедэз? Парсьпиосты. Райцентрын но, карын но басьтћсь сюроз. Тон шузи улэ эн аналскы. Валаськод, мар сярысь верасько. Парсь пияны кутскиз ке, уйин кинэ утчаса ветлод, аслыд ик утялтоно луоз. Ог дасо пияз ке, тон кыксэ фуфайка пушкад бинялтод но – дорад. Соглаш луид ке, мон соосты вузало. – Лушкаськон со, – џогем кадь вераз Дмитрий Андреевич. – Мар ке кулэтэмзэ эн зульы. – Уд тодћськы шат, мумы парсь пиоссэ ачиз но пачкатъя. Нош тон утёд. Адямиос соосты нунызэс кадь вордозы. Тон, – Геннадий серектћз,– кунлы сиён-юон поттыны юрттћськись луод. Кудоез кошкем бере Дмитрий Андреевич час-кык йыркуръяськиз но малпанэз пумен воштћськыны ќдъяз. Парсьпиез вузаны шугез ќвќл. Уката ик та борды кудо басьтћськиз ке. Зэм, поттэм коньдон шори люкиськоз. Но љыныез солы сюроз ук. Уждун вќзы нош ик ватсэт луоз. Тазьы малпаз но мылкыдыз ик капчияз кадь. Дмитрий Андреевич парсь гидзэ эскерыса эшшо огпол ортчиз но изьыны выдћз. Кудоезлэсь џектонзэ малпаса, кема кыллиз. Куке-соку умме усиз но вќтаны ќдъяз…

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Тани солы куинь арес гинэ ай. Њечыранын пукыса, вылће-вылће љутскылэ но сюлэмыз ик икак луэ. Лэйкатэ сое бадњым сузэрез. Кыксылэн ик ымныръёсазы пальпотон. Котыразы трос калык шулдыръяське. Кин ке но кырња. – Анюта, эшшо золгес, золгес лэйкаты! – кышканзэ вормыса куре Митя. Адямиосты со вылћысен учке но шудо серекъя. Вань тодмоосыз киосынызы шонало, соосты адњыса, пияшлэн сюлэмыз уката но бадњым шумпотонэн пачылме. – Анюта, нош кытын асьмелэн анаймы? – Со уз лыкты, Митя, – сузэрезлэн серекъясь ымнырыз соку ик мќзмыт луэ. – Кылем сћзьыл атаенымы џош соос губияны мынћзы но ќз ни вуэ. Тон вунэтћд, вылды. Пияшлэн но мылкыдыз мќзмыт луиз. – Анюта, ойдо анай-атаймес утчалом! – Ойдо, Митя! Њечыранзэ дугдытыса, сузэрез выныз вќзы пуксе. Пияш пыдъёсыныз музъем бордысь донгиське но шќдтэк шорысь кыксылэн ик мышъёсазы бурдъёс кылдо. Пичи Митя шумпотыса вылће љутске. Анюта но сьќраз лобе-уя ни инметћ. Нош улће кылем адямиос мар ке но сьќразы кесясько… – Ойдо сопала лобњом, – киыныз шур сьќры возьматыса вера Митя. Малы ке но анай-атайзы отын луыны кулэ кадь потэ солы. Бурдъёсынызы соос туж зол но уг шонало кадь, нош лобо пукыџ ньќл кадь ик. Тани сьќд тэль вадьсы но вуизы ни. Нюлэс шорын гуждор. Отысь пограм писпу вылын анайзы пуке! – Анай! – кесяське пичи Митя. Соиз выллань учкиз, интыысьтыз тэтчиз но сюлмаськыса солань-талань бызьылыны ќдъяз. Сыџе ик сюлмаськись мылкыдын атайзы но сикысь потћз. Сузэрен вынъёс соос доры васькизы, анайатайзэс њыгыръяло, чупало, бордазы љиптћсько. Соосызлэн но мылкыдзы шудэн пачылмемын. Анайзы нылпиосызлэн ымъёсазы кык сузеныз ик узы-боры тыре. Атайзы, пыдес йылаз кариськыса, котырак пумтэм-йылтэм будћсь пќртэм нюлэс емышез бича. – Тани асьмеос шутэтскимы! Табере – азьлань! – Нылпиоссэ ас бордысьтыз киосыныз донгыса кадь, шуак вераз анайзы. – Кытчы тћ дыртћськоды?! – юа Анюта. – Та нюлэскысь љоггес потыны кулэ! – валэктћз анайзы. Нош атайзы йырзэ гинэ мыкыртћз, пал кыл но ќз куареты. Озьы соос нылпиосынызы умой-умой люкиськытэк ик кошкыны дыртћзы. – Анай! Атай! – кесяськиз пичи Митя. – Эн кельтэ милемыз, эн кельтэ! – Ми но тћледын мыном! – сьќразы бызьыса чортћське нылзы.

– Тћледлы милемын уг яра, жадёды. Нокин но уг тоды, гуртозь кќня мыноно луоз на, – љожмыт шуиз анайзы. – Лобње но возьмалэ милемыз. – Нош тћ кытчы, кытчы? – уката но золгес бќрдэ Митя. – Ми пипу пулялы дыртћськом, – валэктэ анайзы. Соку гинэ сузэр-вынъёс анай-атайзы азьын каллен гинэ лобись пуляез адњизы. – Кытысь-мар со? – паймыса юаз Анюта. – Кыџе ке пересь пыџалысь ыбиз, – шуиз атайзы. – Со дырысен ми та пуля сьќры ветлћськом, нюлэскысь поттэмзэ возьмаськом. Тани пулялэн кузёез – пересь – но вуиз. Тушез солэн туж кузь, нош ачиз пичи гинэ. Пиналъёс пала матэктэмезъя анай-атайзы син азьысь пумен ышизы. Пересь кескич мынектћз: – А-а, тынад тодэмед потэ? Атаед туж бадњым сьќлык лэсьтћз. Пќйшуран сюрес вылысьтым, нокинлэсь юатэк, сялаез басьтћз. Мынам пуктэм выысьтым. Сыџе лушкаськемез понна ик мон сое дышетћ. Табере, нюлэскысь потытозязы, ялан пипу пуля сьќры ветлозы. – Нош ку соос нюлэскысь потозы? – Уз, ноку но уз ни потэ, – лэсьтэмезлы шумпотыса серекъя пересь. – Пипу урод писпу луэ шуыса, тћ ноку но ќд кылылэ шат? Пипу пуля пыраксэ нюлэскытћ лобаны кылдытэмын. Лушкаськон – туж бадњым сьќлык, быдэс даурскын но сое уд гылты. – Лек тон, туж лек! – кеськиз Митя. Нош пересь, номыр кариськытэк, пияшлэн синъёсаз учке. Тани со пияш доры матэ но матэ кариське. – Кылзы, пие, мар мон тыныд верало, – пересь њукыртћз но… Дмитрий Андреевич шуак сайказ. Шимес вќтсэ син азяз пуктћз но мугорыз ик юзыр-кезьыр луыса кошкиз. Собере кудоезлэн но верамез, аслаз но сьќлыко малпанэз тодаз лыктћз. Мар меда озьы вераны турттћз пересь? Вќтэзлэсь пумзэ учкон вылысь, Дмитрий Андреевич синъёссэ нош ик кыниз. Но умме усемез ќз ни луы. Малпаськыса кема кыллиз. Пипу пуля. Мае меда со возьматэ? Пипу, зэм ик но, умойлы ќвќл, шуо. Анаеныз атаез уйвќтаз вуылћзы. Оло, соос пересьмись пизэс сыџе амалэн умойтэм ужлэсь алыны выризы? Эн лушкаськы, шуизы. Џукна Дмитрий Андреевич дораз бертћз. Чай париз, стаканэ лэзиз. Вылаз нянь шорем понћз. Анай-атаез кулэм бере со кемалась тазьы ќз ни лэсьтылы вал. Няньлы, чаен стаканлы йыбырттћз но лякытак вазиз: – Анае но атае, тћ но монэным џош кунояське, кунояське! Áерыктћз Алексей Ельцов.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

199

Алексей Попов

Кызьы табере уломы на? Верос

Котькинлэсь азьло Дималэн Вугыр нимо пуныез вузыны ќдъяз. Солэсь шимес куаразэ кылыса, котыр улос ик шыпыт кариськиз кадь. Собере мукетъёсыз но пуныос сьќраз “бќрдыны” кутскизы. Быдэс гурт кайгыронэ выйиз, кожалод. Дима ќз ни чида, веранда улэ думем пуныез доры потћз. – Дугды, Вугыр, дугдытскы, – чалмытскыны куре Дима. Нош соиз быжыныз но шонаны вунэтћз, уг но кылы, уг но адњы кадь кузёзэ. Собере пияшлэн анаез потћз, пыдъёсаз гын сапегъёс – кытчы ке но мыныны дасяське, луоз. – Парась Тёпан понна бќрдэ, – Вугырлэн вузэмез пумысен малпанзэ вераз анаез. Дималэн сюлэмыз ик шымырскиз кадь. Соослэн бускельзы, Парась Тёпан, лымшор котырын кулћз. Анаез нуназеяны бертыкуз вераз вал. Ватсаз на: – Кема юон дыр каременыз, лэся. Кќня куальккыны кулэ? Аракы ик сое кекатћз. Бадњым будћ ке, мон уг юы, малпаз Дима. Ноку но ымам уг тыры. Озьы ке ќй лэсьты, монэ но юон кекатоз. – Тёпан доры ветло, – корказьысь васькыса шуиз анаез. – Тон монэн мынод-а? – Мыно, – соглаш луэмзэ ачиз но ќз вала Дима. Но анаез сьќры кќня ке вамыш лэсьтэмез бере шуак дугдћз. Кулэм муртъёсты со татчыозь ќз адњылы вал на. Парась Тёпан ке но, малы ке кќшкемыт. Кулэм муртъёс сярысь пиналъёс кќня шимес учыръёсты вералляло! Тёпанлэн корказь вќзаз трос калык люкаськемын. Одћгъёсыз пыро, мукетъёсыз пото. Куспазы шыпыт вераськыны тыршо. Пуныослэн гинэ вузэмзы кылћське. – Анай, мон берлогес, – мумиз саестћз кутоз но, нылпи садэ нуллэмез сямен ик, корка кужмысь пыртоз шуыса кышкаменыз, лэся, тэльмырись куараен вазиськиз пияш. – Ярам, ачид тодћськод, – шќдтэк шорысь шуиз анаез но, тубатъёс кузя љутскыса, ќс сьќры ышиз.

200

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Вуоно арын Дималы укмыс арес тырмоз. Бадњым ни. Озьы ке но арлыдоос вќзын сылыны, соослэсь вераськемзэс кылзыны солы мќзмыт. Корказь дорын пиналъёс ке луысалзы. Мумиз мар ке но кема љега ни. Куд-огез тћни кыџе љог – пыро но пото, нош со… Мар меда сокем кема отын каре? Дима асьсэ азбаразы берытскиз. Буш корка пыремез ќз поты. Азбарын но мар борды кутскыны ик уг вала. Кызьы валалод, куке Парась Тёпан ке кулэмын? Толон, сћзьыл понна нырысьсэ, музъемез зќк лымы шобрет вализ. Но музъем ќз ик югыта кадь. Инбам пеймыт, пилемъёс музозь ошиськемын, секытэнызы сое пачкатыны туртто, кожалод. Мар ужаны ёрмыса азбарын сылэмез бере Дима корка пыриз. Татын но пеймыт… Атаез бертымтэ на. Уж бере Тёпан доры пыриз, луоз. Пияш ваньмаз висъетъёсы электротыл љуатћз. Мќзмыт. Номыр каремез уг поты. Гуртэ сётэм ужзэ школа бере ик быдэстћз вал ни. Книга лыдњыны малпаз вал, но букваос син азяз эктыны, бам вылтћз синкылиос бызьыны кутскизы. Нош гадь пушкысьтыз сьќд бугор шунаны ќдъяз кадь. Валамон, Парась Тёпан пересь ни. Мумизлэн лыдъямезъя, солы ньыльдон тырмиз вал. Дималэн атаеныз џош соос сельпоын ужазы. Бубиз председательын, Тёпан – солэн кивалтэм улсаз пќртэм ужъёсты быдэсъяз. Атаез доре бертэ ке, Тёпанлэн юыса улэмез пумысен ялан њуре вал. – Малы собере ужысь уд улляськы? – юаз вал огпол анаез. – Нош кытысь мон сыџе ужасез шедьто на? – вазиз пумитаз атаез. – Сазь дыръяз со дуно ватос кадь. Пу дасяно ке, писъёсты юри золтэм сћньысъя артанае тырылћз. Сыџе шонер пќрмылћз, эстыса бырытозяз, чеберез шоры учкылћзы. – Озьы ке, юэ шуыса эн њуры, – шуиз анаез… Шќдтэк шорысь ќс усьтћськиз но, ачиз Парась Тёпан пыриз. Лќптэмын, серекъя. Нош

ик юэмын, дыр. Сазь дыръяз со секыт мылкыдо, вераськисьтэм луэ. – Бур љыт, бур љыт, – шуиз со. Њус вылын пукись Дима доры лыктћз но солэсь йырсизэ маялтћз. – Дорын вераськыны некинэн, тћ доры пырано кариськи, – паськыт но нап горд тушсэ уката но пуштрес карыны вырыса, ма муген вуэмзэ валэктыны тыршиз со. – Захар Валентин доры пырай вал, нош со, котмем атас, монэ алдаз. Соослэн корказязы, – Тёпан серектћз, – чекунькаме кельтћ вал. Потћ сое њамыртыны, медаз ворсаське шуыса, пиджакме њус вылазы кельтћ. Нош соос мынэсьтым, гы-гы-гы, нырме ќс куспазы пачкато вал ни. Пќ-я-зы. Пиджакме кыџе ке пасьтћ сьќрам сэрпалтћзы. Тёпан корка тыр серекъяны кутскиз. Дима вќзы пуксиз но, пияшез пельпумъёстћз кутыса, бордаз љиптћз. – Дима – тон мынам яратоно эше… Тћ дорысь мон нокытчы но уг кошкы. Корказьын но ватосэ ќвќл ни. Йыры кур луыса, водкаме ваньзэ куалькки, быдэс дозазэ. Оло, тћляд огшапыкты шедёз? – Парась Тёпанлэн синъёсыз њичылэн кадь кескич луизы. – Ќвќл милям, – џогем кадь шуоз вал атае. – Фёдорыч, лавкаын пунэмен мед сётозы шуыса, кык кыл ке но џабышты. Уждунысьтым кельтод. Я, Фёдорыч, юртты! – Тон бордысь мозмытскод шат? – лулскылћз атае но бумага вылэ мар ке но гожъялляз. Тёпан кагазэз басьтылћз, шонер-а гожтэмын шуыса, слоген-слоген каллен гинэ лыдњылћз но бызьыса лавкае кошкылћз. Со куспын анаймы ќсэз ворсаса вуылћз. – Тани нош ик берытскоз, – валэктылћз со серекъяса. – Милям Фаинаен (со сельпоын продавец луыса ужа) тазьы вераськемын: сьќд буёлэн ке записка ыстћсько, котькызьы отын гожтэмын мед луоз, пунэмен сётыны уг яра. Нош гордэн ке – яра. Али сьќдэн гожтыса келяй, уже уг пота, тырмоз ни солы њузьтылыны. Кыџе солэн атаез амало вылэм, паймиз Дима. Зэм но, ог дас вить минут ортчыса, ќсэ йыгаськись луылћз. Усьтозы на шуыса осконэз ќй вал бере, Тёпан каллен гинэ йыгаськылћз. Собере укно улэ кариськылћз но серемпыр шуылћз: – Пќяд, нош ик пќяд тон монэ, Фёдорыч! Тёпан огназ улћз. Оло соин но, мукетъёсыз сярысь, џемгес юылћз. Гуртысь кык-куинь мурт кузь тол љытъёсы со доры картаен шудыны ветлылћзы. Отын ик кыскылћзы но, юылћзы но. Та эшъёсыз сяна, ветлћсез ик ќй вал. Тёпан юэ ке, нылпиос понна праздник вуылћз. Кудњем муртэ олокызьы но серем карылћзы: – Тёпан, Тёпан, ойдо туштэ љуатом, со понна тыныд вина удом!

Тёпан йыркуръяськонэз ќз тодылы. Пиналъёс сьќры но серекъяса гинэ бызьылоз вал. Лымыен лэзьяськыса шудылћз. Аслазэзлы но шудонэзлы дышетћз. Туж тунсыко. – Ми пинал дыръямы тазьы шудћськомы вал, – валэктћз со огпол нылпиослы. – Ныркышетэ погмам бумага бинялтћськом, со борды сћньыс керттћськом но сюрес вылэ куштћськом. Кин ке адње но шумпотэ: о, коньдон! Шедьтоссэ басьтыны кутске гинэ, ми сћньысэз асьме пала кыскиськом. Керттэт ас кожаз пегњыны ќдъя. Ми серекъяськом!.. Дималы но кельшиз таџе шудон. Бызьыса дораз бертћз, атаезлэсь вуж коньдон пуйызэ шедьтыса, отчы погмам бумага, питрес коньдонъёслы кельшись доминоос тыриз, со борды юн сћньыс думиз но Тёпан агай доры берытскиз. Парась Тёпан ачиз но пинал мурт кадь ик шудонэзлы шумпотэ. Коньдон пуйызэс сюрес вылэ куштћзы но лапас сьќры ватскизы. – Тћни Мирон Катя пиеныз лыктэ, – лушкемак учкыса, шыпытак гинэ вера Парась Тёпан. – Дасяськы, Дима! Сюрес вылын кыллись коньдон пуйыэз адњытэк уд кыльы! Со зќк пќрмиз, узыр муртлэн кадь. Мирон Катя сое адњиз но ас понназ шара кеськиз: – Кин ке но коньдонзэ ыштэм! Шедьтоссэ басьтыны мыкырскиз гинэ, Дима сое ас палаз кыскиз. Коньдон пуйы, тузон пурњытыса, ас кожаз пеганы ќдъяз. Шуак луыса, Мирон Катя ќжытак гинэ ќз погра. Нош солэн Коля пиез туж шаплы вылэм. Одћг но ќз куалекты. Коньдон пуйы сьќры бызьыса мынэ, тани-тани кутоз ни. Дима пќетсэ солэн ныр улысьтыз мырдэм гинэ кыскыны вуиз на. Нош Мирон Катя кесяське: – Коля, эн иса! Коля, эн иса! Кин ке но асьмелы алдэт понэм вылэм! Тћни соку Димаен Тёпан кќтсы тырымон ик серекъязы. – Мар бен, кельшиз кадь-а таџе шудон? – юаз Парась Тёпан. – Берло пиналъёсын асьтэ коже шудыса эскере. Эшшо Парась Тёпан туж усто чорыганы быгатэ вал. Мукет воргоронъёслы татын ќзгес удалтылы, нош Тёпан мынэ ке шур дуре, таба вылын пыжымон чорыг шедьтэ вал. Огпол со сьќры Дима но куриськиз, но анаез ќз лэзьы. Тёпан соку бускель пияшез басьтћз. Петя собыдња паяез кутћз! Дима мертаз но – вить спичка коробка кузьда луиз. Анаез янгышаз! Со пая ик Дималы но сюрыны быгатысал ук. Петькалы вожъяськеменыз, Дима ќжыт гинэ ќз бќрды. – Тон но чорыг нуллћськод, – буйгатыны выриз анаез. Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

201

– Ма со чорыг-а? Коџышлы сиыны пешкаръёс. – Эн куректы! – кырмыштћз солы Тёпан. – Кайта гужем мон тонэ сьќрам нулло, чорыганы дышето… Дима диван вылын пыдъёссэ улаз тырыса пукиз. Кызьы со табере дышетоз на? Кулћз, нокинлэсь но ќз юа. Марлы со сыџе трос юиз? Тани анай-атаез вуизы. Дима соослэсь ас люкетаз ватскиз, отын Парась Тёпан понна эшшо кќня ке бќрдћз на. Џукназэ со, анаезлэсь сайкатэмзэ возьматэк, ачиз султћз. Урамын кезьыт кариськем, укноос вылэ чебер пужыос пуксемын. Пќраськонниысь радио пыр љож гур кылћське. – Быдэс џукна озьы лэзё ни,– шуиз анаез. – Тёпанлэсь кулэмзэ тодыса кадь. Сиськемез бере Дима школае бызиз. Со кыкетћ классын дышетске ни. Ваньмыз огсыр мынэ вал кадь. Нош куинетћ уроке дышетћсьсы Надежда Ивановна туж љож мылкыдын вуиз. Классын пукисьёсты кайгуэ усем синъёсыныз учкыса потћз но шыпыт куараен юаз: – Пиналъёс, тодћськоды-а кин кулћз? Ваньмыз шымырскизы, возьмазы, мар вералоз на дышетћсьсы азьланяз. Дима гинэ кизэ љутыны дћсьтћз. – Дима тодэ ни, кыџе куректон вуиз котькудмы доры. Я, Дима, вера, ваньмыз ик мед тодозы. – Тёпан агай, – куректэмзэ ватыны быгатытэк, синву пыр сипыртћз пияш. Но, толон кадь ик, шара бќрдонзэ пушказ возьыны быгатћз. – Кин? Мар? Дима мазэ-созэ валаса но ќз вуы, дышетћсь кык вамышен со доры вуиз, вурысъёсыз лэзиськымон ик дэремтћз кутћз но пияшез парта сьќрысьтыз поттћз. – Тёпан, шуиськод-а? Тёпан? – шиетћз со пияш шоры но ќс пала нюж-жы! кыскиз. – Ярам ай, чоньдћз тынад Тёпанэд! – кеськиз со ќс дорысен. – Тордосэз жаляд! Тордосэз тодад вайид! Пиналъёс, интыосазы уката но золгес шымырскизы… Тёпан кулћз шуыса, гуртын ваньмыз тодо вал ни. Нош мукетыз кин на? Кыл поттћд ке, Димаез сямен ик, дышетћсь тонэ но сильсьќртћд кутыса нуллоз?! – Пиналъёс асьме компартилэн генеральной секретарез кулћз, – озьы шуыса дышетћсь вераз но, куараез дырекъяны кутскиз, – Леонид Ильич Брежнев эш… Быдэс странамы понна со юн куректон. Быдэс дуннелы… Нош тон кошкы татысь аслад Тёпанэныд, – дышетћсь Димаез зол донгыса коридоре лэзиз. Дима, номырзэ валатэк, ворсам ќс шоры учкыса сылћз. Мар меда умойтэмзэ вераз? Кулћз Парась Тёпан. Со зэм ќвќл-а, мар-а?

202

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Нош Брежнев сярысь со уг но тоды вал. Кулћз ке, со сыџе пересь вал ини. Песятаез кадь ик. Та пумысен ваньмыз вераллязы – атаез но, Парась Тёпан но. Кивалтћсьёсмы огинтыязы туж кема пуко ни, соин ик ужамзы уг луы. Дималы Брежнев но жаль вал, нош Парась Тёпан уката но жальгес потћз. Со угось тушо ке но, Брежневлэсь трослы пиналгес. Димаен но кыџе маскаръяськыса шудылћз. Дышетћсьсы тордос шуиз ке но, пияш понна со азьвыл кадь ик дуно кылиз. Син азьысьтыз номыре но шќдытэк-адњытэк, со коридор кузя вамыштћз, дћсяськиз но кыре потћз. Шуак зар-зар бќрдыны ќдъяз. Вамышезлы быдэ бќрдонэз уката но кужмояз, куректонэз муромиз. Пумитаз лыктћсьёслэн мар луиз шуыса юамзылы, номыр но вераны ќз быгаты. Корка дораз вуыкуз гинэ буйганы кутскиз. Ќжыт гинэ нискетылћз на. – Дима, тон малы бќрдћськод? – юаз кин ке тодмо куараен. Синвуосыз пыр учкыса, со Парась Тёпанлэн корказь тубат вылаз ачиз кадь ик пересен пукись песятайзэ адњиз. – Номыр но ќз луы, – шыпытак вазиз Дима но, песятаез доры матэктылытэк, палэнэ султћз. Паймоно кадь, но Парась Тёпан сярысь вераськон интые, таосыз но Брежнев пумысен лабырто вал. Брежнев кыџе кыдёкын улћз, Парась Тёпан тани, соослэн гуртазы, воксё артэ ик. Нош верасько Брежнев сярысь? – Нокинлэн но синвуэз уг поты, – паймыса кадь шуэ Дималэн песятаез. – Нош тодћськод на-а, Сталин кулэм бере кызьы бќрдћзы? Воштћськиз, чурытомиз калык. – Чурытомиз, чурытомиз, – песятайлэн эшез но йырыныз шона. – Кызьы табере улом на? – аслэсьтыз ачиз кадь шуак юаз Дималэн песятаез. – Кин тодэ, – мур лулњиз мукетыз пересь... Дима ас дораз бертћз, кылиськытэк ик диван вылэ уськытскиз но, кызьы толон Вугыр векчи гинэ куараен кузёез понна бќрдћз, озьы ик нискетыны кутскиз. Синвуэз быриз ни, нош лул-сюлэмыз озьы ик кайгулэсь ќз мозмытскы. Парась Тёпан понна куректонэз вќзы ватсаськиз на дышетћсезлы кќтљожез. Сое но, солэсь туж чебер горд тушо матысь эшсэ ќз валалэ, туж вќсь. Áерыктћз Алексей Ельцов.

Нина Ермолаева

Источник жизни земной и вечной Листаю подаренную Михаилом Атамановым книгу «К источнику жизни» – «Улонлэн ошмесэз доры» (Ижевск, 2008). И не могу не высказать о ней свое мнение. Книга составлена из вопросов известных в республике деятелей культуры на самые разные темы: философские, богословские, исторические, современной жизни и политики – и ответов на них протодиакона, переводчика на удмуртский язык священных писаний, христианского проповедника и одновременно доктора филологических наук, члена Союза писателей России Михаила Гавриловича Атаманова. Не дочитав книгу до конца, снова, снова и снова возвращаюсь к ее началу, душа моя требует нового и нового прочтения прекрасных страниц, начертанных рукой Михаила Атаманова. То, что мне нужно сейчас, чтобы в сумбуре чувств понять, для чего жил мой муж Алексей Ермолаев, почему так страстно любил свой удмуртский народ (в результате и я полюбила), почему так беззаветно тратил свою жизнь на творчество поэта Флора Васильева. Да ведь не только в память о былой дружбе, а ради какого-то высокого идеала. Вспомним знаменательные слова Михаила Ломоносова, совершенно в Удмуртии не употребительные: «Может собственных Платонов и быстрых разумом Ньютонов Российская земля рождать». Может рождать и Удмуртская земля своих гениев, таких как поэт Флор Васильев. Ради доказательства этого не пожалел Алексей Ермолаев двадцати семи лет упорного труда. И продолжал бы его, если б еще жил. В московские студенческие годы он не искал развлечений, как многие студенты, а все свободные от учебы вечера и воскресенья жил в архивах Ленинской библиотеки среди книг репрессированных удмуртских писателей, чтобы потом воскрешать их из небытия; через свои статьи-портреты, через других – редакторов, литераторов, кому давал поручения как главный редактор издательства «Удмуртия», не гонясь за собственной славой

и наградами. Да какие награды, лишь тернии были на всем его пути. Терниями усыпан путь Михаила Атаманова. Но их он вспоминает лишь изредка и вскользь. Самозабвенно, увлеченно открывает истоки своей подвижнической жизни. Они – из детства («Все мы вышли из детства», – вспомним М.Горького). Впечатлительная душа ребенка сохранила воспоминания о тяжелом крестьянском труде, которым жили отец, мать, все родственники, все соседи. Который, однако, приносил радость и удовлетворение, если давал свои плоды в виде высоких урожаев. О тяжелом послевоенном детстве с непомерными обязанностями по дому, по хозяйству, по участию в колхозных делах, с отсутствием игрушек, сладостей, да и просто достаточного питания. Но это детство оставило благодатный след на дальнейшую жизнь сознанием причастности к миру взрослых, ощущением их всеобъемлющей любви, взаимопомощи и поддержки в нужный момент всех вокруг (чего мы теперь лишены). А красота и приветливость природы, ее лугов, полей, речки, леса, даривших ощущение вольной воли, красочность народных праздников и обычаев, вера в светлое будущее заряжали энергией жить, силой трудиться во имя этого будущего не для себя, а для детей. Энергия труда и ведет Михаила Атаманова по жизни через препятствия, ему чинимые, через ямы-ухабы, к свершениям творческим, христианским, человеческим. Христианский тезис: «Только тот, кто любит свой народ, может любить другие народы», – естественно и зримо открывается читателю. Продолжением темы любви к своей нации, к своему языку, к родным людям, местам, земле, любви, впитанной с молоком матери, бесконечно трудолюбивой и доброй, с наставлениями отца, вернувшегося с войны инвалидом, но не утратившего веры в торжество справедливости и разумного устройства жизни, с разлитой вокруг человеческой добротой и отзывчивостью, – продолжением Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

203

темы такой любви является беседа с Александром Шкляевым. Тут вопросы уже более сложные, общественно значимые, философские. И опять откровенные, ничего не утаивающие ответы Михаила Атаманова. О студенческих комсомольских годах, о научной и литературной деятельности во время работы в УдНИИ, о том, как раскрывались пред ним нюансы отношений народа и руководителей над ним, особенно пришлых, чужеземных, как эти открытия повернули его на путь религиозного служения, церковного. Хотя и на этом пути не кончились его житейские и душевные страдания. Читаю: «Мне уже очень неуютно здесь жить, но я не думаю и никогда не думал уезжать в чужую страну, к чужому народу, не хочу быть чужестранцем». В чужую страну уехала моя сестра с семьей. Сообщает мне, как легко и комфортно ей теперь живется, какое моральное и финансовое удовлетворение испытывает от возможностей отдыхать в роскошных отелях на берегах морей и океанов, посещать Париж или Лондон, о чем когда-то мечтала. Я в ответ осуждаю ее, призываю вернуться в Нижний Новгород, где пока еще сохраняется ее квартира и дом в деревне. Но она уже не хочет «вкалывать» на земле и «до упаду» делать заготовки на зиму, без которых ее семья не могла прожить; не хочет мучиться от невозможности съездить не то что в Париж или Лондон, а просто в столицу нашей родины Москву, совсем рядом от Нижнего Новгорода. Я ей читаю теперь выдержки из книги «К источнику жизни»: «Радость без мозолей не дается», «Беден не тот, кто мало имеет, а тот, кто много хочет», «Сколько Бог даёт, столько мне и хватает». Крылатыми атамановскими выражениями пополняется мой запасник. Примеры преодоления испытаний, которые я черпаю из книги «К источнику жизни», позволяют и мне преодолевать испытания. Было так и в жизни Михаила Атаманова. Институт перевода Библии в Хельсинки пригласил его для работы над переводом четырех Евангелий. С наступлением вечера кто-то невидимый начинал стучать, все громче, вокруг дома, под дверью, по подоконнику, наконец грохал в углу комнаты, по столу; днем невидимо с шумом, с треском ходил по крыше. Мешал боговдохновенному делу. У меня подобное начало происходить в ноябре 2009 года. Темнело, и в комнате начинался стук, взрывчики чего-то несуществующего, шелест по потолку, стенам. Меня это отнюдь не пугало, просто казалось странным. С книгой «К источнику жизни» в руках я поняла: некая черная душа, не солнечная и не звездная, не принятая светлым миром и пытающаяся

204

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

оттолкнуться от мира тьмы и ужаса, пытается привлечь мое внимание, добиться моего прощения. А я говорила человеку при земной его жизни, что прощу все огромные злодеяния против меня, если попросит прощения. Не попросил. А теперь я твердо сказала: «Пока жив был, надо было прощения попросить. Теперь я не прощаю, и ты лишь во власти Божьей». А ведь сказано: «Что прощено на земле, прощается на небе». По-христиански ли я поступила? Может, нет. Но в данное время я не могу иначе. Поверят ли мне? Но я пишу совершенно честно – и раньше не умела врать, а уж сейчас тем более: все стуки и шелесты в моей комнате прекратились, полная тишина и днем и ночью. Разве что слабо доносится шум машин и трамваев с улицы. Михаилу Атаманову избавление пришло после усердных молитв. Но я не такая праведница, не так терпелива и мужественна. Мысленно повторяю вопрос к Михаилу Атаманову, заданный Александром Шкляевым: «Церковь учит, что всякая власть от Бога... Вы не чураетесь политики, когда видите, что власти теряют всякую меру в своих притязаниях. Чем оборачивается для Вас Ваше бесстрашие? Чувствуете ли Вы ответный удар?» И удовлетворенно читаю: «Мой ответ: если в такое страшное античеловеческое время и я буду молчать, как молчит, спивается и гибнет народ, когда появляются из среды интеллигенции, чиновников иуды, предающие будущее своего народа, то камни возопиют... Молчать в такое время – это истинное предательство всего святого. Как говорят святые отцы, молчанием предается Бог». Михаил Атаманов действительно бесстрашно критикует самых высоких нынешних господ и правителей. Кого бы и я хотела покритиковать, но в своей книге «Алексей Ермолаев известный и незнаемый» смягчила принародные высказывания своего героя об этих людях, убрала имена. Теперь об этом жалею. Михаил Атаманов примером высокого служения людям видит живших на земле и оставшихся живыми в памяти народной и в молитвах Иоанна Крестителя, Серафима Саровского, Николая Чудотворца, Александра Невского, Илью пророка... Узнаю из его книги пусть немногие, но удивительные факты из жизни святых, подвижников. Я много читала философской, религиозной, мемуарной литературы. Но Михаил Атаманов, это очевидно, больше. Жития святых позволяют ему сделать такое заключение: «Человек создан, чтобы творить, делать, созидать, в том числе и бороться против зла, несправедливости, не преступая заповедей Божьих» (десять извечных заповедей

мы все знаем). Такое заключение может сделать каждый, считает он, если возьмет в руки Библию и узнает, как жили еще ветхозаветные пророки. И сейчас, две тысячи лет спустя, как к живому, обращаемся мы к Иисусу Христу. Всем бывает ответ. Одним как Воздаяние, другим как Возмездие. Одним мгновенно, другим через годы, через десятилетия. Потому, что утверждает Михаил Атаманов и убедилась я, Господь каждому даёт время раскаяться, чтобы найти путь к Богу. А путь отыщется, если станешь честным и искренним перед своей совестью, перестанешь жонглировать своими и чужими мыслями и чувствами. Михаил Атаманов часто прибегает к Богу с благодарением за малые радости и за большие испытания. Всегда к месту и ко времени. Всегда – это ощущается – предельно искренне, с открытой душой. Не каждый, и не десятые, и не сотые, может, и не тысячные могут вот так раскрыть свою душу и перед Богом, и перед людьми, когда каждое написанное слово или как меч острый («Я пришел как меч острый», – сказано Христом в одном из Евангелий), или как благовонное миро. Уверена, искренность и отважность, готовность принять назначенное Богом автора книги растопят равнодушие к окружающему бесчеловечию многих читателей. «Бойтесь равнодушных, – призывал писатель – ровесник Октябрьской революции – Бруно Ясенский, – Это с их молчаливого согласия совершается все зло в мире». (Цитирую по памяти эпиграф к роману «Заговор равнодушных», опубликованному в 1956 году.) Я бы добавила посовременному: «Бойтесь циркачей-эквилибристов ментального плана». Рядом с Михаилом Атамановым раскрываются передо мной давно знакомые, но недостаточно знаемые люди, – в процессе своих интервью: Любовь Тихонова, Людмила Айтуганова, Татьяна Зайцева, Александр Шкляев, Галина Романова. И другие, и другие. Беседа с Галиной Романовой практически завершает книгу. В предисловии к ней Александр Шкляев пишет: «О Г. Романовой, которая провела свою беседу в жестко конфронтационном стиле». Меня порадовало, что не побоялся Михаил Атаманов настырных и каверзных вопросов Галины Романовой, добирающейся до глубинных тайн разных религий, и дал достойные ответы. Порадовало, что журналистка и поэтесса так глубоко вникла

в предмет и показала в нем обширные знания. Тысячи верующих и не верующих ни во что задаются вопросами: о смысле той или иной религии, о сходстве их в каких-то моментах и о расхождениях, о сакраментальном в христианстве, иудаизме, буддизме, исламе, о языческих традициях – сохраняющихся еще и в среде удмуртов, о современных магах, экстрасенсах... Вопросы стоят – значит, на них надо отвечать. Совершенно совпадают мои давно сложившиеся взгляды со взглядами Михаила Атаманова на таежную деву-провозвестницу Анастасию из книг Вл. Мегрэ, на Марию-Стефанию, приезжавшую в Ижевск с лечебными сеансами, на удмуртского доктора и экстрасенса Поликарпа Князева – героя многих ижевских телепередач, на Порфирия Иванова с его языческой «деткой»... Невозможно перечислить все затронутые темы. Можно с интересом о них прочитать. Так важно и значимо, когда оба собеседника раскрывают себя достойно и искренне. Наверно, я не уловила все нюансы беседы на удмуртском языке. Но, несомненно, уловила ее суть. Половина бесед, составляющих книгу «К источнику жизни – Улонлэн ошмесэз доры», протекает на русском языке, половина – на удмуртском. Двуязычие обеспечивает книге широкую аудиторию удмуртских и русскоязычных читателей. У Михаила Атаманова авторский язык, и русский и удмуртский, как будто прост, без вычурностей, без конструктивистских построений, но так емок и выразителен. Некоторые образные выражения сделали бы честь любому писателю. От страницы к странице удивляюсь: я бы так не смогла выразить мысль. Хотя я и занималась художественными переводами с удмуртского на русский язык и много маялась над образностью и одновременно простотой речи. То и другое так легко далось Михаилу Атаманову. Закрываю книгу, чтобы потом снова открыть и заново прочитать. Понимаю благодарно, что она дает утешение и надежду. Есть путь, идя по которому, можно обрести помощь и свет после черного туннеля жизни, оказаться на светлой дороге добра. На пути к Богу, который слышит нас. Ставлю точку под своими размышлениями 11.3.2010. И смотрю, когда книга «К источнику жизни» была подписана к печати: 11.3.2008.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

205

«Известия Удмуртской Республики» специально для журнала «Инвожо» – альманаха Удмуртского Пен-клуба!!!

«Лампочки» Ильича Три больших музыканта помогли Удмуртии ярко отпраздновать юбилей ее великого сына Петра Чайковского.

В роскошной афишной диадеме недавнего фестиваля «На родине Чайковского» – не юбилейного, по счету – 53-го, но юбилейного для композитора Петра Ильича, отметившего 170-летие, сложно было найти «изюминку». Потому, что вся фестивальная афиша стараниями Удмуртской государственной филармонии и ее партнеров стала большим «ящиком с изюмом». Тем не менее, два момента из богатого музыкального ларца «стояли особняком» – это «двойной» фортепианный и уникальный для двух пианистов концерт заслуженных артистов России Леонида Чижика и Даниила Крамера, а также выступление Государственного камерного оркестра «Виртуозы Москвы» под управлением народного артиста СССР Владимира Спивакова.

Нефтегазовая «нитка» в мечте Даниила Крамера Представления московского студента Дани Крамера о фортепианной музыке опрокинул как раз Леонид Чижик. Сольный концерт Чижика в кинотеатре «Октябрь» на проспекте Калинина очень скоро привел Крамера в ученики к Леониду Аркадьевичу. Правда, в этой учебе было всего-то шесть уроков, но из них Крамер вынес главное – он определил собственное отношение к музыке, где не нужно лазить на покорение жанровых перевалов между классикой и джазом. Но где живой ум, тонкий вкус и высший технический пилотаж пианиста позволят ему свернуть горы и набело стереть ластиком все стилевые рубежи. Крамер в этих опытах «третьего течения» (синтез академической музыки и джаза) был не первым и даже не третьим, но, главное, не стал заурядным – мировая востребованность этого музыканта обрекают его на марафонскую гастрольную гонку в спринтерском темпе. В своей карьере Крамер мечтал сыграть на сцене с двумя пианистами – с Фридрихом Гульдой и… своим учителем. По ходу движения к материализации этих мечтаний жизнь сама внесла коррективы, отпус-

206

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

тив в иной мир креативного австрийского музыканта, и именно в Ижевске грезы Крамера воплотились в объективную реальность – он впервые сыграл на одной сцене с Леонидом Чижиком. Поэтому фест Чайковского в столице Удмуртии, поддержанный нефтяниками, невольно оспорил у одной мощной газовой компании промо-слоган о сбывшихся упованиях. На сцене Удмуртской филармонии в оппозиции двух роялей – этих лаковых «брюнетов» – Чижик и Крамер глядели друга на друга, но словно посмотрелись в зеркало. Виртуозная техника, ударный острый темп, смена «картинок» – мощи на лиризм получила двойное действие через известные темы вечной джазовой «зелени» наподобие популярной песенки черного шутника и толстяка джазового фортепиано Фэтса Уоллера «Я не так уж плох». Однако это было в кульминации концертного боевика. А в начале два аса джазового пианизма ввели классику Чайковского в спонтанные экспромты авторских тем Чижика и популярных джазовых стандартов. При этом хороший вкус и абсолютный слух двух маэстро позволил им назвать Чайковского… джазовым композитором. Чижик играл сольно и развивал исключительно мотивы Чайковского из фортепианных циклов и опер.

Многоликий, он не просто декорировал стандартными джазовыми узорами знакомые мелодии. Он заставил вспомнить того же Гульду, любившего порой исполнять в эстрадной манере классический репертуар. Иногда в его игре слышался, простите, крутой сэр Элтон Джон. Ирония? Разумеется. Самоирония? Всенепременно, как высшее проявление чувства юмора… В своей сольной части Крамер тоже поклонился Петру Ильичу. Причем тоже не без ироничной «паутинки». Потому как «Осенняя песня» (пьеса «Октябрь» из «Времен года») стала поклоном и отправному для пианиста «октябрьскому» «киноконцерту» Чижика. После этого Крамер нарезал вкусный «салат» из собственной музыки и фраз Гершвина и именинника Эллингтона (29 апреля 2010 «Герцогу» джаза исполнилось 111 лет). Причем пряности из творчества этих двух композиторов как всегда были положены на клавиатуру ровно настолько, чтобы меломаны не ломали головы в болезненной разгадке мелодии, отдавшей свою основу в лабораторию «режиссера» Крамера. Одной из них была In a sentimental mood. Случайно или нет, не знаю, но вспомнилось, что именно эту пьесу Эллингтон назвал самой джазовой среди пяти тысяч, что вышли из-под его плодовитого пера – среднего пианиста и великолепного аранжировщика.

Министр и пианисты Но голубая сентиментальность (в том смысле, что bluesовая) не стала лейтмотивом творческого визита Чижика и Крамера в Ижевск. За несколько часов до концерта в новом пресс-центре газеты «Известия Удмуртской Республики», объединившись со своим давним другом – министром культуры Удмуртии Дмитрием Ивановым, пианисты дали веселый брифинг, оказавшийся отличным эмоциональным «аперитивом» перед вечерним действом. Чижик и Крамер появились в известинской редакции с простительным опозданием, где их уже поджидали десятка два репортеров во главе с профильным министром – культуры, печати и информации. Леонид Аркадьевич и Дмитрий Евгеньевич накрепко обнялись и, расцепившись, не скрывали перед публикой увлажненные глаза. – Первый раз я столкнулся с джазом и со спонтанной импровизацией в 1979 году и влюбился в творчество Леонида Аркадьевича, – открыл публичную встречу Дмитрий Иванов. – Позже, узнавая его гастрольный график, я, как фанат поп-звезды, ездил за Чижиком по всей стране и вряд ли кто-то может равняться со мной по количеству посещенных концертов. А потом в 1991 году мы простились с Чижиком, провожая его…

– …Хорошо, что не в последний путь, – перебил министра пианист. – Ни в коем случае… Провожая его в Германию, где Леониду Аркадьевичу была предложена хорошая работа и почетная миссия по преподаванию. Поэтому сегодняшняя встреча стала для меня трогательной и волнительной. Я поклонник этих выдающихся музыкантов, их творчества. Это гениальные люди… Признание главы культурного ведомства было увертюрой и дало отмашку к старту пресс-конференции. – Леонид Аркадьевич, четверть века назад вы говорили: «То, что я играю – есть ощущение жизни». Какое ощущение жизни у вас сегодня? – Я стремлюсь жить. Жить – это значит получать радость. Два года назад у меня был серьезный инфаркт и клиническая смерть. После этого я пересмотрел многие свои взгляды на жизнь, на отношение к музыке, к искусству и на свое место у рояля. Долгие годы я жил с установкой, что искусство это ощущение вселенской боли, страданий. Думал, что настоящее искусство не может быть декорацией. Как правило, искусство обязано держать нерв открытым. Для меня была важна экспрессия, оголение нерва. Но сейчас я рад каждому дню, рад встречам с друзьями и когда я подхожу к роялю, то играю, скорее, свет. Мне хочется играть свет, свечение, радость и тепло. – Даниил Борисович, а что вам хочется играть? – Я исповедаю не схожие, но параллельные ощущения в музыке. Я не воспринимаю джаз как развлекательную музыку. Как-то в Базеле я играл сольный концерт, после которого ко мне подошел один музыкальный критик: «Герр Крамер, вы джазовый музыкант! Почему вы играете такие трагичные, «проблемные» концерты. Это же джаз, релакс, развлекай и отдыхай». Я не выдержал, о чем очень сожалею, и обидел его, расхохотавшись в лицо. Хотя, это была моя естественная реакция, когда музыка воспринимается столь категорично и безапелляционно. Будучи частично диалектиком и философом, я прекрасно понимаю, что радость познается через горе и через страдания. Поэтому «Турецкий марш» Моцарта написан в миноре, а одна из самых печальных мелодий на свете – средняя часть Похоронного марша Шопена написана в мажоре. Именно в этот момент у людей Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

207

появляются слезы. Будучи частично диалектиком, я прекрасно понимаю, что радость познается через горе, через страдания (любопытно, что через день

эту мысль слово в слово повторил Владимир Спиваков, накоротке пообщавшийся с журналистами – прим. А.П.).

Так вот я не воспринимаю музыку однозначно, и мне было очень приятно, когда во Франции меня назвали «солнечным пианистом»: «В своих концертах он ведет к свету через грусть». Это был первый рецензент, кто понял и выразил на газетной странице то, чего я хочу в своей музыке. – Дмитрий Евгеньевич, если бы в Удмуртии нашлось три достойных рояля, вы могли расширить фортепианный дуэт до размеров трио, – поинтересовался известинский обозреватель, памятуя о пианистическом прошлом министра культуры. – Ни в коем случае. Если только посидеть рядом с этими великими музыкантами. Для меня большим счастьем является общение с ними. – Леонид Аркадьевич, вы будете «одевать» музыку Чайковского в джазовую обертку? – Я буду играть Чайковского и свою музыку. Но я не всегда соглашаюсь на предлагаемые афишные обстоятельства. Есть авторы, которые удобны, и Чайковский гениально подбрасывает темы для импровизаций и экспромтов. Его можно смело поставить в один ряд со знаменитыми авторами evergreens. Если проанализировать мелодические формы Ирвинга Берлина, Кола Портера, Ричарда Роджерса и Джорджа Гершвина, то Чайковский идеально помещается в этот строй. Потому, что каждая его мелодия удобная мелодическая формула для развития темы. Поэтому Чайковский для меня джазовый композитор. – А кого из композиторов вы назвали бы «неудобным» для экспромтов? – Своего любимого композитора Густава Малера. Чем дольше я готовился к концерту, тем больше я понимал, что невозможно вместить космос и универсум Малера в импровизационный рояль. Пришлось бросить все заготовки и просто «нырнуть» в музыку Малера. Любопытно, что по левую руку от Чижика сидел лауреат Европейской премии имени Густава Малера Даниил Крамер – еще один образец импровизации, которую играют жизнь, судьба и случай.

Как Леонид Ильич обнимал и бревно в глаза – В большинстве своих концертов я стараюсь разрушить границы, – продолжил монолог господин Чижик. – Границы для меня самое неприятное, что существует в мире и что мешает нам жить вместе и дружно. Границы любые – ментальные, географические, политические и экономические. Все они ужасно вредны. Поэтому я продолжаю стирать границы и делать концерты-портреты, которые начинал еще в СССР: «Джаз и Моцарт», «Джаз и Гендель»… Шопен, Чайковский… Поверьте, все великие композиторы прекрасно относились к спонтанности и занимались ей охотно. Но, повторю, что все равно я играю себя, объединяя музыку. Музыка едина. Просто есть хорошая музыка и плохая.

208

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

– Какие границы мешают вам выступать в России? – Мне ничего не мешает. Россия – мой дом, моя земля, моя родина и мое пространство. Но со временем я понял, что моим пространством и обиталищем является и Германия, и Швейцария, и Франция. Я себя хорошо чувствую в Исландии. Везде, где есть люди – замечательные творения Господа нашего. У меня нет границ, но я не понимаю, почему в России я играю редко. Видимо, кто-то считает, что я уже как бы не наш… Почему? Я к вам, как к министру культуры обращаюсь, – отшутился после серьеза Леонид Чижик, адресуя свой «гнев» явно не адресу – Дмитрию Иванову. – Дима, как ты мог это допустить? – с улыбкой подыграл Чижику Даниил Крамер. – Полагаю, что после вашего концерта в Ижевске мы подумаем о присвоении вам звания «Народный артист Удмуртии» и организуем абонемент «Леонид Чижик приглашает», – ответ Иванова выдал в нем отличного дипломата – он был точен, корректен и одновременно ироничен. – Леонид Аркадьевич, представьте, идете вы по Ижевску и вдруг встречаете… Чайковского, – неожиданный вопрос художника, писателя про похождения Петра Ильича и главкома «Известий Удмуртской Республики» Энвиля Касимова прижал Чижика к спинке кресла. – А мне с ним все ясно, – под громкий смех аудитории после короткой паузы вывернулся пианист. – Если бы он мне позволил, я просто прижал бы Чайковского к груди и постоял рядышком… Даниила Крамера о виртуальной встрече с Чайковским почему-то не спросили, хотя у него был «заготовленный ответ». Еще в феврале после абонементного концерта в Ижевске я поинтересовался, о чем бы пианист спросил Чайковского. – Не знаю, – после долгой паузы вымолвил Крамер, и потом, когда уже казалось, что ответ исчерпан, музыкант сыграл словами. – У меня нет вопросов к Чайковскому. Его музыка не нуждается в вопросах. Личная и спорная сторона жизни композитора меня мало интересует – я не лезу в эти вещи. Но при этом я остаюсь убежденным сторонником дифференциации людей – талант дает права на нечто, на что бесталанный человек право не имеет. Это мое мнение. Я не сторонник уравниловки. Природа уравниловки не знает. В этом плане справедливость закона, который пытается уравнивать, на самом деле оборачивается несправедливостью. О чем можно спросить Чайковского? Любой вопрос о музыке несет ложь в самом себе. На музыкальные вопросы сложно дать ответ. Потому что музыка основана не на знаниях. На них основано ремесло. Музыка основана на чувствовании, которое редко когда поддается вербальному объяснению. К слову, как-то раз исполнение музыки Чайковского на джазовом фестивале в Архангельске едва не принесло Даниилу Крамеру увечья. Меломаны попросили сыграть пианиста Первый концерт Чайковского, а из-за сцены хулиганистые и удалые авангардисты открыли по музыканту огонь… настоящими бревнами.

Катафалк для мирового джаза – Дмитрий Евгеньевич, четверть века назад вы работали в московском «Джазовом центре Леонида Чижика». Даже по атмосфере и репликам, которые звучат здесь на брифинге, не сложно догадаться, что ярких эпизодов в той работе было больше, чем пасмурных. – Можно я отвечу, – не выдержал Леонид Чижик и опередил министра культуры, сепарировавшего воспоминания. – Я просто хочу выручить друга. Идея организации центра была экспериментальной. Я не знал, что нужно делать, но верил, что Дмитрий Евгеньевич силой своего таланта найдет, как раскрутить маховик… Однако ярких эпизодов что-то не припомню. – А у меня они ярчайшие, – воскликнул Дмитрий Иванов, и было не понятно, кто кому пришел на выручку. – Я никогда не забуду, как мы провели в Москве симпозиум Международной джазовой федерации. Провести его в столице Советского Союза было равносильно самоубийству. На полках не было ничего, карточная система, жуткий голод. Уезжая на длительные гастроли, Леонид Аркадьевич сказал мне: «Все организуй, вот контакты» и протянул мне листок бумаги. Не владея в то время ни одним иностранным языком, я начал звонить по миру, впервые увидев факс. Он произвел на меня такое впечатление, какое производит на дикаря консервная банка. Когда бумага с буквами поползла на меня, я забился в угол и трясся там от страха. Через месяц Чижик вернулся и спросил: «Как дела?» в полной уверенности, что все провалено. Но мне удалось собрать посланцев джазовой федерации со всего мира, и мы провели потрясающий симпозиум в Центральном доме работников искусств с одной по-королевски «красивой» советской кляксой. После блестящего банкета выяснилось, что человек, отвечавший за транспорт, нас подвел. Автобусов не было. Мне пришлось поймать… ритуальный автобус и развозить джазменов по Москве. Благо, все они к тому моменту пребывали в добрейшем расположении духа, и никто из них не заметил, что мы разъезжали в катафалке. Так что «Джазовый центр Леонида Чижика» для меня – это время удивительного общения с талантливыми людьми и одна из самых ярких страниц в моей жизни. – Правда? – с трепетом спросил Чижик. – Правда! – выдохнул Иванов и под аплодисменты публики они снова крепко обнялись. – Все-таки у нас была великая эпоха, – констатировали журналисты, целиком повторив заглавие книги писателя из Харькова Эдуарда Лимонова (к слову, этот город нарочито всплыл в разговоре ниже). – Величайшая! – согласился министр культуры. – Представьте себе, джаз звучал в одном километре от Кремля – от места работы генерального секретаря ЦК КПСС?! Получив мощный энергетический заряд от Чижика, я в течение десяти лет представлял международные джазовые фестивали в Ижевске и позволю себе сделать комплимент – себе, открыв для Удмуртии Чижика и Крамера, Аркадия Шилклопера, Игоря Бутмана, Джо Локка, Андрея Кондакова, проект InterJazz, Игоря Бриля и Энвера Измайлова.

Получилось так, что позже я стал заниматься другими видами искусства, но ощущение джаза я не потерял. Когда весной прошлого года меня назначили министром, первое, о чем я подумал: «Надо бы возродить джазовый фестиваль». И скоро мы попробуем это сделать. – Давно пора, – в один голос сказали Чижик, Крамер и корреспонденты. – Сегодня вы делаете официальное заявление? – Мы начали думать о возрождении джазового фестиваля. Я чиновник и не могу сейчас сказать утвердительно на сто процентов, а то вы меня потом за язык поймаете.

Харьковские мамы и ответственность свободы – Даниил Борисович, вы родом из Харькова, как и Исаак Дунаевский, Владимир Крайнев. В Харькове учился Леонид Чижик, корни Анатолия Кролла тоже харьковские. Если говорить по Жванецкому, что «там такое подкрутили в консерватории»? – Просто там жили такие женщины! – захохотал Даниил Крамер и зарделся. – Среди них моя мама и мама Леонида Аркадьевича. Что еще я могу сказать? Это была пора расцвета харьковской средней специальной музыкальной школы. – Вы хотите сказать, что Харьков круче Ижевска? – переспросил газетчика Леонид Чижик. – Если по концентрации взять одну персону из Удмуртии – Чайковского – и поставить его на одну чашу весов, а на другую положить всех нас, харьковских, то Петр Ильич перетянет… – А почему вас положить, а Чайковского поставить? – уколол друга Дмитрий Иванов. – Потому что нас много и нас не поставить, а можно только положить, – быстро нашелся Чижик. – Мы, как ангелы, умещаемся на острие иголочки, – образно сравнил Даниил Крамер. Время оживленного брифинга текло к финишу, и напрашивался явно заключительный вопрос. И он вышел совсем не смешным. – Есть ли у вас индивидуальное определение свободы? – Собственное представление о свободе должно быть у каждого человека, – вздохнул Леонид Чижик. – Вот и все. И зависит это от ощущения себя или свободы в себе. – Для себя я воспринимаю свободу как уважение внутреннее и внешнее, – раскрыл свой взгляд Даниил Крамер. – Этого вполне достаточно, чтобы быть свободным самому и уважать свободу других. – Позволю согласиться с определением Леонида Аркадьевича, – брифинг удивительно кольцевался на Дмитрии Иванове. – Каждый определяет сам возможную степень свободы. Смешной пример. В гостинице в Монте-Карло беседую с одним выдающимся артистом, и вдруг звонок на его мобильный телефон. И звучит песня «Я свободен». Этот артист поставил эту песню в качестве рингтона после того, как развелся с очередной женой. Он так определил для себя, что такое свобода. Я – чиновник. И чиновник не может Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

209

быть абсолютно свободным. Я чувствую колоссальную ответственность перед людьми, работающими в сфере культуры Удмуртии, чувствую ответственность перед своей семьей и ребенком, а также перед теми людьми, которых мы приглашаем. А это уже ограничение свободы. Даже если в качестве своего выбора я определю приглашение в Ижевск Ольги Гулегиной или Чикагского симфонического оркестра, то я тоже попаду в определенные ограничения. Но, приглашая замечательных музыкантов Леонида Чижика и Даниила Крамера, я был абсолютно свободен и абсолютно счастлив! Здесь мне почему-то вспомнилось, что кто-то из именитых советских писателей определил формулу абсолютного счастья в возможности послать любого начальника далеко-далеко… за чаем. Как это однажды высококлассно сделал Леонид Чижик, проучив невежду. Чижик поехал на гастроли и в поезде столкнулся с важным офицером. – Ты чем занимаешься в жизни? – надменно поинтересовалась особь. – Я пианист, – спокойно ответил Леонид Аркадьевич, которого резануло панибратство соседа по купе. – Ну, тогда сгоняй-ка к проводнику и сделай мне чайку… – А вы кто? – вежливо спросил в свою очередь Чижик. – Ты что, не видишь? Я полковник, – надулся высокомерный тип и показал пальчиком на звезды на погонах. – А я генерал, – безмятежно сказал Чижик. – В своей области и поэтому сгонять за чайком придется вам…

Автомобили, скрипки и большие кляксы Концерт «Виртуозов Москвы» и Владимира Спивакова стал яркой и точной кодой в богатом аншлаге музыкального фестиваля «На родине Чайковского». Но яркость бренда, неизмеримого в канделах – единицах яркости, привела в зал ДК «Аксион» не только настоящих меломанов, но

210

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

и много «случайных» визитеров, причисляющих себя к местной элите, а потому и залетевших на свет звезд, как бабочки порхают к лампочкам. Имя Спивакова и его московских виртуозов… обязывало многих. По крайней мере, к обязательному посещению. Поэтому за полчаса до концерта на парковке у Дворца культуры возникли пробки. Судя по дорогим маркам авто, жизнь их владельцев и владелиц, еще не начавшись, уже удалась. В один из моментов пробка достигла своего апогея – две искушенные дамы не могли разъехаться на пятачке, потому что мерялись машинками и никак не могли определить, кто должен уступить дорогу. Обе были хороши. Машины. Одна просто прекрасная, а другая прекрасная во всех отношениях. Типичный гоголевский сюжет сделал из двух автоледи дядю Митяя и дядю Миняя, вложив в красные губы женщин вечный безответный интерес: «Куда несешься ты?» В отличие от социальной преамбулы, концерт «Виртуозов Москвы» был по-настоящему изыскан. В исполнении и даже в деталях. Два отделения по сорок минут, в которых уместились Серенада для струнных Чайковского, арии Моцарта, 45-я Симфония Гайдна и бисировки. После этого публика ненасытно получала автографы, а пресса ждала четвертушки часа, разрешенной для общения. Брифинг, к слову, и стал худшим эпизодом вечера. Отведенное время, место и форма – спикер Спиваков на сцене, а журналисты в «яме» – все вместе явно не располагало к удачным вопросам и откровениям маэстро. Из дежурных вопросов и ответов можно было узнать о том, что Владимир Теодорович не склонен раздавать композиторам номера (в ответ на реплику газетчика, что Чайковский – номер один в мире), что однажды его портрет перепутали с образом Петра Ильича, что энергией он подпитывается от благодарных слушателей. Наконец самолюбие «хозяев поля» потешила информация о том, что концерт Спивакова в Ижевске гармонично вписался в его гастрольную линию, предшествуя выступлениям в Нью-Йорке в ООН и в ЮНЕСКО в Париже… Все-таки не зря между этими городами в русском прононсе есть музыкальное созвучие. Такое же, как между Йошкар-Олой и городом Желтого дьявола на Гудзоне. Позже на одной из официальных страниц Владимира Спивакова в Интернете, которая, кстати, «замерла» в недалеком прошлом, мне удалось найти любопытную цитату музыканта: «Сцена – главный учитель. Она проверяет правильность твоих находок, потому что публика тоже воздействует на артистов». Лучше и не скажешь… Подготовил Александр Поскребышев.

Сергей орлов Живописец, график, педагог. В 80-х годах занимался перформансами и инсталляциями. В настоящее время работает в области живописи и графики. Его работы экспонировались в Москве и за рубежом. В его творчестве гармонично пересекаются языческие, христианские и буддистские культурные традиции. Начиная с 2001 года, вместо краски использует освященную монахами Святогорского монастыря глину разного цвета. – У нас общие тротуары и троллейбусы, но совсем разные галактики, – говорит Сергей Орлов. – Мои мысли дрожат – им хочется тепла, света, уюта. Почему бы не покинуть эту планету, отправившись навстречу звенящей первобытности и вселенским законам, простым, понятным, не требующим логической аргументации.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

211

Энвиль Касимов Живописец, главный редактор газеты «Известия Удмуртской Республики», депутат Государственного Совета Удмуртской Республики. В начале 90-х активно участвовал в деятельности первого независимого творческого объединения «Лодка», которое было создано художниками Удмуртии для развития актуального современного искусства. Работал он и художником московского кооператива «Глобус», а, вернувшись в Ижевск, в 1992 году стал одним из создателей и председателем общественной организации «Ижевский клуб», которая занималась различными проектами в области искусства.

212

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

Алексей плотников Родился в 1952 году в поселке Яган Малопургинского района. Окончив Дебеское педучилище с отличием, учился в Удмуртском государственном университете. Его учителями были Б.А. Постников и А.П. Холмогоров, прекрасные художники-живописцы. В 1996 году Алексей Плотников был принят в Союз художников России. В настоящее время работает директором школы искусств № 11 г. Ижевска.

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

213

ВЯЧЕСЛАВ ПЫЛАЕВ Родился в 1973 году в г. Ижевске. Художник, фотограф. Учился в Институте искусств и дизайна г. Ижевска. Участник многих художественных выставок России. Работы находятся в частных галереях Москвы и западной Европы…

214

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

«Фотография для меня не только увлечение или профессиональная деятельность, но и часть моей жизни, моего мировоззрения.»

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

215

ЕВГЕНИЙ САРЫЧЕВ Родился в 1985 году на Украине. Воспитывался и рос в творческой семье. Большое влияние на творчество оказал отец, профессиональный художник Монументального искусства. Занимается в разных материалах творческой деятельности, в том числе современное А.Р.Т. фото. Последние 3 года, его работы находятся на объектах Ижевска, и в частных коллекциях России, Украины, западной Европы и Скандинавии.

216

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

«Я, как художник, играю со зрителем, заставляя свои образы мерцать и пульсировать. Хотя само произведение остается статичным, формы и цвета подобраны так, чтобы создать оптическую иллюзию движения.»

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

217

ПУШТРОСЭЗ / СОДЕРЖАНИЕ ИНТЕРВЬЮ: Пётр Захаров, Алексей Арзамазов, Лариса Орехова. Андрей Баранов: Поэзия и бизнес 11. Александр Поскребышев. «Лампочки Ильича» 204. ИЗВЕСТНЫЕ ПИСАТЕЛИ О ЛИТЕРАТУРЕ: Лариса Орехова. Орхан Памук 9. Пауло Коэльо 9. Габриэль Гарсия Маркес 9. Шеймас Хини 9. Жозе Сарамаго 17. Салман Рушди 17. Герта Мюллер 17. Гюнтер Грасс 17. Дорисс Лессинг 17. УДМУРТЫ: Г. А. Никитина. Финно-угорские народы России в социальных трансформациях XX века: опыт и проблемы адаптации 25. Семён Виноградов. Пушкин и удмурты 35. Семён Виноградов. Цифры, оставшиеся от предков 37. Арво Валтон. О необходимости обучаться на родном языке 39. СОВРЕМЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА УДМУРТИИ: Андрей Баранов 15. Пётр Захаров 41. Энвиль Касимов 52. Лариса Орехова 54. Алексей Шепталин 61. Виктор Шибанов 69. Игорь Крестьянинов 71. Дина Перевозчикова 79. Вениамин Тронин 83. Вениамин Морозов 84. Сергей Шумский 86. Александр Лаптев 87. Пётр Берш 93. Ульфат Бадретдинов 95. Ижевское поэтическое объединение «Чайка»: Андрей Суднищиков 100. Александр Камашев 101. Александра Мезина 102. Андрей Шамилов 102. Алена Буркова 102. Анастасия Сайфуллина 103. Виктор Ливаковский 103. Владимир Серебряный 104. Владимир Степанов 105. Вячеслав Безымяннов 106. Даша Володских 107. Дина Исмагилова 108. Егор Роньжин 109. Динара Закирова 110. Екатерина Стрелкова 110. Ирина Колодиева 111. Мария Гаврилова 112. Мария Путина 113. Мария Розалка 113. Наталья Вершинина 114. Ольга Сурина 114. Ольга Шадрина 116. Сергей Коровин 117. Сергей Кузнецов 118. Тамара Дубровина 119. Шеба Линник 119. Юлия Кропотина 120. Юлия Сабурова 121. Римма Игнатьева 122. Роман Эсс 133. Пётр Рябов 134. Елена Панфилова 137. Богдан Анфиногенов 138. АВСТРИЙСКАЯ ПОЭЗИЯ НА УДМУРТСКОМ ЯЗЫКЕ: Гуго Фон Гофмансталь 140. Райнер Мария Рильке 141. Карл Краус 142. Стефан Цвейг 142. Бертольт Фиртель 143. Альберт Эренштейн 143. Герман Брох 143. Георг Тракль 144. Альма Иоганна Кёниг 145. Франц Верфель 145. Йозеф Вайнхебер 146. Эрнст Вальдингер 146. Теодор Крамер 147. Вильгельм Сабо 147. Пауль Целан (Делан) 148. Ингеборг Бахман 149. АНГЛИЙСКАЯ ПОЭЗИЯ НА УДМУРТСКОМ ЯЗЫКЕ: Томас Гарди 150. Уолтер Де Ла Мар 150. Дэвид Герберт Лоуренс 151. Джон Мейсфилд 152. Томас Стернс Элиот 152. Уилфред Оуэн 154. Зигфрид Сассун 155. Хью МакДиармид 156. Айзек Роузенберг 156. Сесил Дэй-Льюис 156. Роберт Грейвз 157. Луис Мак-Нис 157. Уистен Хью Оден 158. Джордж Баркер 160. Дилан Томас 161. Тед Хьюз 162. ЛИТЕРАТУРА ГЕРМАНИИ НА УДМУРТСКОМ ЯЗЫКЕ: Виктор Шибанов. Бертольт Брехт но «Галилейлэн улэмез» 164. «Галилейлэн улэмез» спектаклья радиоверан 165. ЛИТЕРАТУРА ИТАЛИИ НА УДМУРТСКОМ ЯЗЫКЕ: Виктор Шибанов. Умберто Эко но солэн «Розалэн нимыз» романэз 169. «Розалэн нимыз» романъя радиоверан 170. Финно-угорская литература НА УДМУРТСКОМ ЯЗЫКЕ: Миклош Хубаи 174. Маарья Кангро 190. Кристийна Эхин 192. Юрген Роостэ 195. Алексей Попов 196. ВОСПОМИНАНИЯ: Нина Ермолаева. Источник жизни земной и вечной 201. ХУДОЖНИКИ: Владимир Дубосарский & Александр Виноградов 18. Дмитрий Пригов 22. Лариса Звездочетова 24. Сергей Орлов 209. Энвиль Касимов 210. Алексей Плотников 211. Вячеслав Пылаев 212. Евгений Сарычев 214.

218

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез

219

220

Удмурт ПЕН-клублэн альманахез