КНИЖКОВА ПОЛИЦЯ
ВОССТАНОВЛЕНИЕ УВАЖЕНИЯ К ПРАВОСУДИЮ Симпозиум (Извлечение) Мартин Райт (Продовження. Поч. див.: № 1—2/2005; № 3/2005)
СЕССИЯ 6
Философ Мой вклад в эти дебаты имеет два аспекта: критический анализ существующего положения вещей, на9 ших действий во имя совершенствования уголовного судопроизводства, и видение того пути, который нам следует избрать в борьбе с уголовными деяниями, принимая во внимание критику ныне использую9 щихся методов и построение этических принципов. Для начала, я бы хотел осветить несколько общих вопросов. Во9первых, как часто отмечалось, нет тако9 го понятия как «преступление», то есть, нет такого набора качеств, которые были бы присущи всем преступ9 лениям, и отсутствовали бы во всех непреступных деяниях. Все преступления являются преступлениями потому, что законодатели утверждают так. Существуют действия, наносящие серьезный ущерб, но не явля9 ющиеся преступлениями. И существуют преступления, ущерб от которых невелик. В некоторых странах, например, во Франции, предпринимаются попытки более четкого разграничения между нарушениями, ко9 торые являются общественно нежелательными действиями, но не наносят физического ущерба жертве (на9 пример, неправильная парковка, превышение скорости, езда на мотоцикле без шлема, управление автомо9 билем без водительских прав), опасными или потенциально опасными деяниями, такими как delit (деликт – мошенничество, скупка краденого, угрозы, половые правонарушения, отличные от изнасилования, управле9 ние автомобилем в состоянии алкогольного опьянения, невооруженные ограбления) и наиболее серьезные преступлениями (вооруженное ограбление, торговля наркотиками, изнасилование, убийство). Во9вторых, общепризнано, что преступление и наказание неразделимы, как молния и гром – действи9 тельно, обычно преступление обычно определяется как действие или халатность, наказуемые по закону. Было бы справедливо сказать, что преступление – это деяние, запрещенное законом. Но, как справедливо отмечалось в выступлении Судьи, санкции не обязательно должны быть карательными. Исторически, ре9 парация всегда была популярной мерой. Древние германцы, к примеру, преступники платили родствен9 никам жертвы крупным рогатым скотом, овцами или деньгами (Шеффер, 1968: 15), а в некоторых куль9 турах и по сей день, даже за убийства расплачиваются посредством значительной компенсации. Так бы9 ло, например, с австралийской медсестрой Ивонной Гилфорд, за убийство которой в Саудовской Аравии в 1996 году, двух ее британских коллег приговорили, соответственно, к казни и к восьми годам тюремно9 го заключения плюс пятьсот ударов плетьми, но, в конце концов, они были помилованы на условиях ком9 пенсации. Типичные «рациональные представления» о том, что угроза боли заставляет людей отказываться от определенных типов поведения, была развита до уровня философской теории Джереми Бентамом в нача9 ле девятнадцатого века. В соответствии с его «утилитарным» принципом, люди выбирают то, что достав9 ляет им наибольшее удовольствие. Поэтому, если они испытывают удовольствие от неприемлемого пове9 дения, например, краж, мы должны сделать так, чтобы его перевешивала некая угроза боли. Он выступал в защиту наказания только по этой причине, на самом деле считая наказание злом. (Кстати, меня всегда удивляет, что христиане, похоже, не уделяют внимания, в этом контексте, заповеди «Не плати злом за зло, изгоняй зло добром», которая несколько раз повторяется в Новом Завете, например в Послании к Рим9 лянам 12: 17, 21, и в Послании к Грекам 5: 15). На основе этой «стандартной рациональной логики» уго9 ловное судопроизводство стало законодательством наказания. В современном французском и немецком языках оно так и называется (Code Penal, Strafrecht). Кроме того, принято считать, что, когда наносится вред гражданину, одновременно наносится и ущерб государству, которое, вследствие этого, берет на себя решение по этому конфликту. В средние века короли, а не жертвы получали репарацию за преступление. Однако, для современного государства, которое так зависит от тюрем, наказание является источником расходов, а не доходов. Еще одна интерпретация этой общественной договоренности состоит в том, что государство запрети9 ло индивидуальную месть. Соответственно, оно также взяло на себя роль орудия наказания. Общеприня9 78
ВІДНОВНЕ ПРАВОСУДДЯ В УКРАЇНІ