Сборник сохраним сердца by SEO-студия SERP

Литературный Клуб Амурской области

Амур. Обл. 2013

Неправда, что когда народу плохо, То можно без поэзии прожить. Но чужды виртуозной Музы строфы, Модерным ритмом нерв не зацепить. Сухие рифмы не берут за сердце, Не греет душу вычурность стиха. Коль ты поэт, то дай душе согреться И напои водой из родника. Т. Гурова

Сохраним сердца Сохраним сердца, Мы ведь люди, не звери… Дорогие друзья. Мы рады представить вам сборник «Сохраним Сердца». Наш сборник – это проект, созданный общими усилиями двадцати поэтов и прозаиков Амурской области. Людьми, которым не безразлична поэзия родного края, тем, кто откликнулся, на призыв объединится под общим знаменем возрождения русской литературы, под знаменем восстановления моральных устоев, призыву беречь свою родину, помогать нуждаемся бороться с трудностями. Мы хотим, чтобы наши строки помогали людям найти себя, вносили хотя бы немного теплоты в «остывающие сердца», доставляли удовольствие, позволяли окунуться в мир спокойствия и гармонии. Литература современного мира призвана не просто существовать, как отдельный социум, а должна принимать участие в решении многих проблем, которых у человечества накопилось великое множество. Современная поэзия и проза не должна оставаться в стороне, когда дети остаются без родителей, а ответственные за это люди отказываются выполнять свою работу. Когда, грабят и унижают родину, когда всем плевать на культурные традиции России, нашего родного языка. Я знаю, что современная литература не должна молчать, если случаются такие вещи. Мы своими произведениями должны не просто говорить, а кричать о проблемах, чтобы люди обращали внимание на все то, что привыкли не замечать. Через наш сборник мы хотим попытаться дать человеку отдушину, помочь прочувствовать всю красоту стиха или прозаического произведения. Через нашу книгу, в которую мы собрали немало патриотических произведений, мы хотим сказать миру: «Нам, поэтам и писателям, не все равно на то, что творится рядом с нами. Мы знаем, что литература способна не только быть развлечением, но она может существенно больше и мы постараемся доказать вам это». С уважением, Сергей Турукин, Амурская область, 2013 год. 2

Место поэзии в современной культуре Массовая культура, несущая неоспоримо ценный опыт, может как положительно, так и отрицательно сказываться на развитии отдельно взятого человека. Достаточно вспомнить русский фольклор XIX и начала XX века, что - бы понять, насколько духовнее и богаче по смысловому значению были песни, рассказы, романы и другие произведения народного творчества. Современная культура носит сугубо коммерческий характер, в связи с этим литературные произведения авторов не отличаются особой оригинальностью, на полках современных магазинов стоят однотипные романы, со слегка измененным сюжетом, с эстрады льются песни, написанные на один мотив. В погоне за рублем, они пропагандируют все: от пошлого и грязного до стереотипного и однообразного. В результате падает духовность нации. Эти сомнительные произведения уже считаются искусством. Романы покупают, песням аплодируют, забывая о главном, что литература, равно как и культура в целом, должна духовно обогащать и развивать человека. Задачей современной поэзии является стремление порвать коммерческие стереотипы, духовно обогатить и развить человека, зарядив его при этом положительной энергией. На наших литературных вечерах, читая свои произведения, многие авторы вкладывают личностный опыт, свою эмоциональность, именно поэтому их произведения духовно разнообразны, лиричны и выглядят намного богаче коммерческих песен современной эстрады. Во избежание пошлости в произведениях авторов нами было введено понятие самоцензуры. В результате произведения не несут в себе пропаганду насилия и элементы растления для современной молодежи. Современная поэзия, равно как и культура в целом, должна сеять в сердцах ее поклонников разумное, доброе, вечное, возрождая при этом духовность и самобытность нации. Надо строить общество успешных людей, а не униженных и оскорбленных. Мы, Амурские литераторы, можем внести немалую лепту в создание нового общества. Давайте увеличивать количество добра в мире, при этом духовно обогащая и развивая культуру. Александр Ковалёв, 2013 год.

Александр Онищенко ТАИНСТВО Ожерелье трепетных мгновений, Аромат невысказанных слов, Робкий ветерок прикосновений, Шелест упоительных шелков. И мерцанье серебристых листьев, Гулкий стук взволнованных сердец, Сладостная путаница мыслей, Ночи звёздно-сказочный дворец. Всё слилось в соцветии волнений, В облаках невинной тишины Дивный сон и яви откровенье Погрузились в таинство весны…. РОЖДЁННОЙ ПОД ЗНАКОМ ДЕВЫ Я в улыбку тебя поцелую, Опьянённый, прикрою глаза Обольщу, залюблю, околдую, Выпью ночь до конца, до утра! И тебя напою до безумства, В одержимом огне растоплю, Чтоб ты каждою клеточкой чувства Отзывалась на ласку мою. Чтоб стонала в неистовом буйстве, Воплощением диких страстей, Чтоб смущала Богиню распутства Изощрённостью плотских затей... СВЯТЫНЯ Страданьем опрокинуты глаза, Погас огонь, лишь искорки мерцают И слёзы, как невинная роса, Дрожат, волнуют, просят, умоляют. И гнев остыл, и хочется обнять 5

Тебя, такую милую, родную, И все обиды на себя принять, И оправдаться нежным поцелуем. Признаться, что по-прежнему люблю, Тебя, какой была, какою стала, Какой со мною вместе провожала Ты столько лет вечернюю зарю. Готов перешагнуть через себя, Через торосы, волны и руины И вынести тебя из-под огня Раздоров мимолётных, беспричинных…. И сделан шаг, и мы опять одно Плевать на разуменья и гордыню Просохших слёз нетленною святыней Смирение сердец освящено. АЛХИМИЯ СТРОК Тоскою закушу вино страстей, Запью печалью порошок прозренья Волненье упоительных ночей Разбавлю одиночества смятеньем. Я в ступке отрешенья растолку Крупинки быстрокрылых впечатлений, Плесну сюда же колдовского зелья И вылью в стихотворную строку. И пусть себе искрится и поёт, Пусть солнечными красками играет Пусть долетит, дойдёт и доплывёт, До тех, кто ещё жив и кто читает… МАЛЕНЬКАЯ ТРАГЕДИЯ Сойду с дороги на траву И упаду, и зарыдаю. Родные запахи вдыхая, Забудусь в розовом бреду. И сердце, выкупав в слезах, Я подорожнику признаюсь, 6

Как долго от себя скрываюсь, В чужих, пресыщенных краях. Где по ночам всё тот же сон Меня обратно возвращает К оврагу, где сугробы тают И слышен колокольный звон. Как там, в обласканном раю Своей завидую я тени, А после дня душевной лени С тоской на пару водку пью. ________ И мне с дороги не свернуть, И не упасть в родной бурьян – Хоть помечтать, покуда пьян, А лучше б… навсегда уснуть. ГОЛОС СЕРДЦА Стою, коленопреклоненный, Перед тобой, Святая Русь Душой с тобою обручённый, Тобой страдаю и горжусь! Ты величава, даровита, Сладка пришельцам твоя стать Своим завистливым соседям Ты не даёшь спокойно спать. Брюзжат, клевещут, интригуют, В бессильной злобе петли вьют, Тебя исчадием малюют И, присосавшись, соки пьют. А ты утёсом простодушным В кипеньи волн стоишь одна, Душою взмыв над миром скучным... Не вылезая из дерьма.

СВЯТАЯ ГРЕШНИЦА Россия-матушка, воскресни! За нас, беспутных, порадей Мы так погрязли в своих плутнях, Что жизнь в Аду для нас милей. Ведь Ты, как мы, в грехе зачата В раздорах, грязи и крови, Но к Слову Бога припадала, У врат бесовского пути. И мы с Тобою воскресали, В безумном страхе перед мглой, И святый блеск Небесной яви Нам открывался золотой. Мы, дети страсти и порока, Опять по прошлому скорбя, Во имя святости бессмертной О счастье молим у Тебя.

Людмила Путько В ПОЛНОЛУНИЕ Лепестки на столе. Свет луны на стекле. Грусть на цыпочках в комнату входит. Двор залил мертвый свет. Где-то скрипнул паркет. Домовой тенью шмыгнул в проходе. Выпиваю я вновь Будоражащий кровь, Согревающий бедное сердце, Восхитительный дар, Хмеля сладкий нектар, Что откроет фантазии дверцу. И уже не луна С белым ликом, стройна, В кисее оголившихся веток, Дева бродит во тьме, Предлагая и мне, Поспешить и оставить свой слепок На чистейшем снегу; Ну, а в помощь слугу Предлагает. И как отказаться? Речи - сладостный мёд: Приключение ждёт, Выбирай, и не нужно бояться. Выбор, вот, небольшой: Расставаясь с душой, Превращаться в огромного зверя. В помощь - маленький бес, Видно, в щёлочку влез Тараканом от запертой двери. Или ведьмою стать, Кошку, чёрную, взять Для проказ, ворожбы, злодеяний. Но зато полетать,

Реку времени вспять Повернуть для любовных метаний. Тут задумалась я, Свет души, как броня, От рождения подаренный Богом. Только дева в ответ: «На щеках твоих след Слёз горючих, ведь смерть за порогом». Говорю ей: «Садись! За нескладную жизнь Выпьем, дева, вина, эка сладость!» Улыбнулась она, Выпив чарку до дна, И пропала, почувствовав слабость. Лепестки на столе. Темнота на стекле. Капли крови на скатерти белой. Впрочем, это не кровь... Я вино за любовь Пью и плачу слезою несмелой. ОДИНОКАЯ ВОЛЧИЦА Одинокая волчица... В поле ветер, в поле холод. Одинокая волчица Громко воет на луну. Радость ей уже не снится: По любви печаль и голод. И срывает из глазницы Ветер павшую звезду. И зачем ей лес дремучий, Небо чёрное в алмазах? И зачем счастливый случай След добычи на снегу? В её сердце лёд колючий... Где надежда в ветра сказах? Кровь не станет уж кипучей От восторга на бегу. Знать пришло такое время, 10

Чтоб забыть ей запах воли. Знать нашлось такое бремя, Что судьбу начнёт ломать. Не запрыгнуть уж на стремя, Чтоб испить горячей крови. Не принять желанья семя И потомству жизнь не дать. Одинокая волчица... В поле ветер, в поле холод. Одинокая волчица Громко воет на луну. Радость ей уже не снится: По любви печаль и голод. И срывает из глазницы Ветер павшую звезду. ПРОСТО БУДЬ Мы встречаем рассвет, Провожаем закат. По дороге побед Мы летим наугад. В полосатости дней Забываем мечты. Наши души бедней От такой суеты. Нам лишь нужно дышать Пока сердце стучит. Нам лишь нужно бежать, Если время спешит. Оглянулись – ужель Столько жизни прошло? Унесла канитель То, чем сердце жило. Индевеют виски… Ироничней слова: Наши цели – пески, Наши годы – зола. И приходит печаль, Давит камнем на грудь: Жизнь – одна, её жаль, Но с тропы не свернуть. Вот почти опустел Из попутчиков ряд 11

Для «курносой» поспел В расписании подряд. Лишь тогда мысль одна Не даёт нам заснуть: Для чего нам дана Эта жизнь и в чём суть?! А ответы просты: Парадокс, но в том суть, Что весь мир – это ты, Потому – просто будь.

Светослав Ильиных ГРАНЬ Стою на грани и смеюсь Над миром и самим собою. Я этой грани не боюсь, Я восхищен ее игрою. Искрит во мраке пустота, И звездный ветер студит душу. Ты, грань, как жизнь моя сложна И потому я лишь не трушу. Осколки эха, звук шагов И время осыпает сроки, Смеюсь на грани, я таков, Мне веселы ее уроки. Вот, словно ветер, в спину взгляд И, словно жар, угрозы шепот. И через грань мою летят То свист разбойничий, то топот. Пускай! Мне эта грань мила, Здесь четки тени, четки звуки. И, закусивши удила, как кони сверглись в бездну муки. Душе легко. Все – позади. А впереди – предначертанье. И голос: «А теперь – иди! До встречи! Это не прощанье». ГЛУБИНКА Скрип шагов. Мороз. Тропинка Под сияющей луной. Спит российская глубинка, Убаюкана зимой. Лес под снежным покрывалом Притаился, ждя весны. Он прекрасен даже в малом, 13

В нем покой, он видит сны. Снег везде. Зима. Глубинка. На тропинке скрип шагов. Спит российская глубинка, Спит устало. Спит без снов. Русь! Твой сон, пойми, не вечен. Вечна ты, а не зима! Над тобою путь твой млечен. Ты – одна! И ты – свята! Русь… Бежит в снегу тропинка. Ночь. Луна и скрип шагов. Спит российская глубинка, Спит устало. Спит без снов. МЕТЕЛЬ Метель. То ль снег метет, То ль пепел. И ночь. Лишь лунный отблеск светел. Дорога, пустота и даль, И безнадежность, и печаль. А под ногами прах земли И шепот: «Вечности внемли!» Так это Вечность? В чем она? В ответ безмолвье, тишина. Куда идти? За кем идти? -Прости ж, о Господи, прости! Как крик, как боль, как вой души. В ответ – безмолвие тиши. И черный снег. И алый свет. И шорох вечности в ответ. Но вот, вдали за пеленой Мелькнула тень. Кто там такой? -Ты кто? – я вглядываюсь вдаль. -Печаль души твоей, печаль… И снова пепел, словно снег, И жизнь свой прекращает бег, Лишь издали, как звон оков, Далекий звон колоколов. Но в нем - спасение души, Тот звон единственный в тиши! И вот, понурясь, весь в снегу, Я вдаль на этот звон бреду. А черный пепел, словно снег, 14

Метет, метет за мною вслед. И впереди – не звон оков, Иду на звук колоколов… АЛЁНУШКА Наклонила веточки березонька В отраженье смотрится в пруду, Я к тебе приду, моя сестренонька, По траве росистой поутру. Проведу рукой вдоль сарафана белого, Окуну лицо в узорчатость листвы, Что же ты с душой моей наделала? Для меня ведь всех прекрасней ты. Мне с тобой, моя ты белоцветая, Хорошо на летнем берегу, Ты – любовь и грусть моя неспетая, Жить без встреч с тобой я не могу. Не роняй листки свои зеленые Ты на гладь зеркального пруда. Где ты, юность, ветром упоенная? Не вернуться к ней уж никогда. Шелести листвой, моя сестренушка, И шепчи о жизни, что прошла, Ах, красавица! Ах, русская Аленушка! Я тебя нашел, иль ты меня нашла? Повплетало солнце свои лучики В изумруд твоих зеленых кос, Твои ветки – беленькие рученьки, Украшают бриллианты рос. Проведу рукой вдоль сарафана белого, Окуну лицо в узорчатость листвы. Где бы ни ходил я, что ни делал бы, Всех прекрасней ты на фоне синевы.

МОЛИТВА МАМЫ На коленях пред иконкой Мама молит о сыночке. Он, обернутый пеленкой Снами отдан тихой ночке. Мама просит: «Боже правый, Сбереги его, как сына, Пусть минет его лукавый, Пусть с ним будет божья сила!». Огоньком горит лампадка Лик иконы чист и светел. Спит ребенок сладко-сладко, Знать, Господь его приветил.

Людмила Алексеева РАНЕНЫ КРЫЛЬЯ У ПТИЦЫ Ранены крылья у птицы красивой, Стала вмиг птица эта бессильной, Ей не подняться в высь голубую, Стоном проводит стаю родную. Мечется птица, в заводи бьётся, Скоро ведь осень зимой обернётся, В озере этом погибнуть ей, видно, Как же ей больно, как же обидно! Но оборваться рассказ мой не может. Верить хочу: птице кто-то поможет, Кто-то её непременно отыщет, Ветер пока ещё лютый не свищет, В дом принесёт и лечить её будет. Пусть она страх свой и боль позабудет. Стая, когда возвратится родная, Встретит она её, в небо взлетая. Пусть эта птица будет счастливой, Так же, как прежде, сильной, красивой. Боли и так на земле очень много, Птица моя пусть взмывает высоко... ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ Когда-то я, Ассоль, как ты, Об алых парусах мечтала. Часами стоя у воды, Надеждой сердце волновала. Не море, а река всего Волной у ног моих плескалась. Но только я не сомневалась: Дождусь я Грея своего. Когда тебе шестнадцать лет, Предела нет твоим мечтаньям.

Ты веришь в чудо, в алый цвет И в каравеллу с парусами. Что он найдёт тебя, твой Грей, Что также о тебе мечтает. Нет в юности мечты светлей, Надежд прекрасней не бывает. А он здесь, рядом был совсем, Он, как и я, читая Грина, Мечтал Ассоль назвать своей, И парус свой поднять красиво. И пусть без алых парусов И не у моря была встреча. Но первую свою любовь Хранить я буду в сердце вечно. МНЕ ВЕРНУТЬСЯ БЫ Мне вернуться бы в даль синеокую, Где поёт в перекатах река, Где я с белой берёзкою тонкою Разговоры девичьи вела. Босиком бы по узкой тропиночке До лугов, где цвели васильки, Где когда-то на зорьке малиновой Мне мальчишка признался в любви. По росе пробежаться. До пояса Косы русые вновь распустить, У знакомой кукушки вполголоса: - Сколько лет буду жить, я? - спросить. Всю бы ночку до зореньки алой, На перине из мягкой травы, Принакрывшись молочным туманом, Видеть сладкие, сладкие сны.

ГОД ЗА ГОДОМ Год за годом всё мчится быстрей, А мне кажется только вчера, Для меня лишь одной соловей Свою трель выводил до утра. Песнь не рвётся уже из души, И всё чаще я кутаюсь в шаль. И грущу и вздыхаю в тиши Лет ушедших мучительно жаль. Холод трогает душу мою, И тоску я не в силах убить. Знаю, встречу ещё я весну, Но смогу ли ещё полюбить. А она, так душиста, свежа, Будет сердце моё волновать. Буду в ночь голубую без сна Я о прошлой любви вспоминать. Мне её никогда не забыть, Может быть, оттого и тоска, Что нельзя ничего возвратить И стряхнуть белый иней с виска.

Меновщиков Николай Иванович БАЛЛАДА О КНИГЕ Был залп “катюш” – ка ураган. Еще в ушах и вой, и звон. Через горящий Муданьцзян Проходит наш дивизион. Душа поет, кипит во мне От исторических открытий. Горжусь, гарцуя на коне, Что я на острие событий. Из всей стремительной войны Я четко помню этот миг: Из развороченной стены На мостовую – груда книг. Я – книголюб. Скорей с коня, И груде книжек прямо в ножки. И что же… Горький на меня Глядит задумчиво с обложки. Я издаю восторга крик, Я от волненья, пьяный в доску, Хватаю эту груду книг И погружаю на повозку… Но вот пришел конец войне. Случилось это в Харбине, Не помню, кажется, во вторник. Среди тех книг попался мне Китайско-русский разговорник. Теперь меня счастливей нет. Я по-китайски в этот раз могу спросить: - Вам сколько лет? Как вас зовут? Который час? Порядок наведен в Китае. Весна. Кругом капели звон. Два паровоза, дым кидая, В Россию тянут эшелон. Домой. Китай уходит дальше. Горю желанием одним Получше изучить китайский, который стал почти родным… И шестьдесят промчалось лет. И вы, читатели, поверьте, 20

Однополчан уж многих нет, И сам не грани жизни – смерти. А драгоценный мой трофей, Пока я жив, сдаю в музей. ЭКЗАМЕН ПО ФИЛОСОФИИ Передо мною два вопроса, Я должен дать на них ответ И доказать, что я философ, И что сомнений в этом нет. Философов ученых свора Упорно вьет веревку спора, И каждый гнет свою дугу. О каждом я сказать могу. Ученый грек вещал призывно, Что мир никто не создавал, То материализм наивный Себе дорогу пробивал. Затем ученый Фалес станет О том писать свои труды, Что мир выходит из воды И скоро снова в воду канет. Анаксимен, добившись слова, Спешит для всех провозглашать, Что воздух – вот первооснова. И тут же жителя земного Призвал усиленно дышать. И слово, спором удивленный, Теперь Анаксимандр берет: Наш мир столь неопределенный, Его сам черт не разберет. Играет Гераклита лира, Пробив безграмотности бронь. Ученый за основу мира Берет бушующий огонь. Теперь с трибуны говорит Другой ученый, Демокрит. В основу атом положил, Чем одобренье заслужил. Мы из истории узнали Средь исторических фигур Как Демокрита продолжали Лукреций Карл и Эпикур. Платон, за грешный мир радея, 21

Провозглашает без затей: - В основе мира есть идея, А вещи – тени тех идей. Он был великим и остался. Чтит Аристотеля весь свет. Вот жаль, что в мире сомневался: Материален? Или нет? Берут очередные старт: Бэкон, Спиноза и Декарт. Людей их мудрость покорила, Провозгласили: Знанье – сила! Вот Локк, философ, размышляет И вывод делает такой, Где наши души представляет Всего лишь чистою доской. Вещает философский ум, Ученый, академик Юм. Его сомнения не грызли. Твердил: - Мои труды и мысли Ученых всех переросли. Я на сегодня пуп земли. Беркли, Дидро, Гольбах, Гельвеций… Уж кругом голова идет. Набор ученых или специй, Что редкий повар в суп кладет? Ученых снова будет рать Поочередно выступать, Но все они потерпят крах, Лишь слово скажет Фейербах. А вот и наша аксиома, Ясна, реальна, всем знакома С эпохи Ноева ковчега, Скажу вам, правды не тая, Что деньги – альфа и омега Всего земного бытия. АРТИЛЛЕРИЙСКИЙ САЛЮТ (19 ноября 1942 г.) А память отдыха не знает, Всегда на страже, как солдат; И в День Победы вспоминает, Как в сорок первом шли назад. Мы вместе, как договорились, 22

Делили тяжести невзгод, И, отступая, матерились, Что мы еще пойдем вперед. И нам хотелось показать, Что в нас кипит еще отвага, Что сможем мы врага прогнать, И довоюем до рейхстага. Пронесший тяжести сражений, Которых тяжелее нет, Познавший горечь поражений, Не знавший радости побед, Он на границе в плен не сдался, От первой пули не упал, Он до последнего сражался, Был вынужден и - отступал. Мы долго, тяжко отступали, Цепляясь за любой изгиб, И погибали, погибали… Вот он, счастливый, не погиб. Он километр за километром То спину подставлял, то грудь Горячим и холодным ветрам, В глубокий тыл проделал путь. И был тот путь позорный, долгий Пешком-бегом или ползком. Дошел солдат до самой Волги, Вины глотая горький ком. Солдат, пока еще хранимый, Подвластный матушке-судьбе, На берегу реки любимой Рыдал от жалости к себе. И, наконец, солдат дождался, Когда за Волгою раздался Артиллерийский грозный вал. Он будто ввысь и вширь раздался. И тут солдат развоевался, Как никогда не воевал. ПОБЕДА Победа – яркий жизни факт Для жен, мужей, детей и внуков, О чем и был составлен акт, Что подписал Георгий Жуков. Ковал Победу весь народ. 23

Салют четыре года ждали. Друзей теряли, шли вперед И до Берлина побеждали. А мы войдем в ваш мирный дом В субботу, вторник или в среду, Мы постучимся и войдем: - Поклон вам низкий за Победу! КНИГА ”СОЛДАТ ПОБЕДЫ” Шел август, и гремел набатом Большой войны двадцатый век. Винтовку в руки, став солдатом, Берет рабочий человек. Под ясным августовским солнцем, Не допахавши борозду, Пошел он воевать с японцем В победном памятном году. Их всех домой живыми ждали. Они с победою пришли. Их в эту книгу записали И поклонились до земли. Пусть эта книга век хранится, Живая нить к людским сердцам. И пусть война парням не снится, Любовь в их душах сохранится К седым и дедам, и отцам.

Анастасия Пчельникова В ХРАМЕ. Пустынный храм...Мерцают образа, Причудливый узор рисуют свечи На ликах тех, чьи ясные глаза Глядят с теплом...В тиши, как залп картечиСтучится дождь в оконное стекло... И гулкий звук шагов разносит эхо. Иду туда, где от свечей светло, Где в тишине не слышно шуток, смеха... Душа, согретая дыханием добра Оттает, будто сбросив все оковы. Я постою, молитв шепча слова, И ,уходя, решу вернутся. МЕТЕЛЬ Закружила, запорошила, Разгулялась метель-метла, Белизною заворожила, Танцем ветреным увлекла. Разукрасила окна искрами, Разбуянилась до утра... А на утро- коврами чистыми И перинами улеглась. Филигранью чудной украсила Неказистую с виду ель. Тишина... До чего ж прекрасною, И лихою была метель. МИР ГЛАЗАМИ РЕБЕНКА Как не хочется быть взрослым, Стать серьёзным, занятым, И на все, на все вопросы Знать ответы...Знать бы им Что в саду за летней кухней 25

Есть волшебная страна, В ней пираты, злые духи И индейцев племена! Что ручей за нашей баней В самом деле водопад, В нём русалки и пираньи, И лягушки говорят. Старший брат уже не помнит, Что его тряпичный гном Самый милый, добрый, скромный, Он приносит сладкий сон. Скоро стану я, как папаСильным, умным, деловым, И уже не буду плакать Над киношкой "Белый Бим..." Не играть мне больше в салки, Не гонять мяча совсем... Становиться взрослым жалко, Но придётся, как и всем. ДЕВЧОНКА ЖДЕТ Блестит над речкой месяц тонкий, Деревня спит в спокойном сне. Всё стихло, только собачонка Лениво лает в тишине. Над речкой мостик деревянный, На нём, закутавшись в платок, Стоит девчонка, непрестанно Глядит в сверкающий поток. А в воздухе весеннем, майском Витают запахи весны. Цветут сады, и белой краской Как будто все обелены. Но только русая головка Склонилась в думах над водой... "Все уж вернулись...Где ж ты, Вовка... Я жду тебя, вернись родной". 26

Уж две недели, как промчалась В деревне новость, словно стриж"Войне конец! Победа!" Радость Звенела выше ветхих крыш. И возвращаться стали братья, Мужья, любимые, отцы... А кто-то не пришёл обратно, И чей-то не вернулся сын. Девчонка ждёт, упрямо веритВот-вот приедет он ночным На станцию в селе соседнем, И по полям пойдёт родным... Уж пух кружится тополиный... Уже хлеба взошли давно... Девчонка ждёт, и ночью длинной Всё смотрит: " Где же ты, родной..." И вот однажды, в тьме осенней, Увидев милый силуэт, Помчалась по пожухлой стерне, Целуя, сорвала берет... Блестел над речкой месяц тонкий, Стояли двое в тишине... У Вовки с девушкой Алёнкой Родился мальчик по весне.

Турукин Сергей Александрович БРЫЗНУЛА ОСЕНЬ Разноцветными красками брызнула осень, немного неровно легла акварель; А мы – теплокровны: тепла дальше просим и лета чуть больше, хоть пару недель! Не бойся прохлады, пусть утром морозит; футболку и шорты – всё летнее в шкаф! Нам осень тихонько дождями подскажет: «Носи с собой зонтик плюс вязаный шарф!» В сентябре не так много искрящихся красок; трава зеленеет, желтеет листва! А ветер холодный, теперь столь не ласков; осенняя кружит кругом кутерьма! Деревья шуршат, так вздыхают тоскливо... холодные воды корнями не взять; трагедия эта ужасна и мила: хозяевам леса вновь скоро в «кровать». А голуби в парках прижмутся друг к другу, я знаю, что птицы умеют мечтать (им лето любимое жаль отпускать). Ах, осень! Ах, осень! Всем сделай услугу: мы зиму не любим так быстро встречать! .... Пусть мягкое солнце по чуднейшим далям; душа расцветает - ритм сердца всё тише... И зависть пусть тронет все мысли, всех кралей! Ты поля волшебно дыхание слышишь? Разноцветными красками брызнула осень.

ВСЯ РОССИЯ

Если крикнет рать святая: "Кинь ты Русь, живи в раю!" Я скажу: "Не надо рая, Дайте родину мою." Сергей Есенин.

Вся Россия великая Родина! Есенинская моя душа… Из лесов и рек сложена Расцветает все больше краса… И неважно какое столетье Все мы дети её кровь и плоть – Быть и в горе и в радости счастье За Россией следит сам Господь. Я готов отдать свою душу, Ты одна моя родина Мать, Через ветер я в поле слышу, Ты мне любишь на ухо шептать, И я гордый твой сын одинокий, Я горжусь что рождён в дали, Побегу по ручью босоногий, Ты любовь мою сбереги. Сергею Есенину посвящается. ДЬЯВОЛ Человек: Кто мы? Дьявол: Этого не знает даже Бог.(с) Дьявол носит чёрный бархат: золотистые покровы. Ада вечного он Маршал: и забавы стали новы жертвы ко всему готовы, Опьянённые экстазом. Дьявол любит помоложе: что б мурашки впились в душу. Любит нежности и кожу: страхи не пускай наружу веком сделает минуту Не состроить недотрогу. 29

Дьявол маленький ребенок: мир хранит свои пороки. Знаешь - мир всегда недолог: холодней бывают ночи ты не знаешь, что же хочешь? Полки полнятся от масок… Дьявол любит улыбаться: он откроет нашу тайну. В жилах кровь течет простая: мы живем легко случайно вовсе и не гениально Вечно кто мы, забывая… СИРОТА На момент 2012 года в России официально более 700 000 беспризорников, сирот и детей оставшихся без родителей. Не официальные данные насчитывают более миллиона. Не забывайте, что все наше население страны немногим более 140 миллионов человек. Подумайте в следующий раз проходя на улице мимо одного из них, что возможно сегодня он будет жить благодаря вам, благодаря ТОЛЬКО вашей помощи. "Жизнь человека порой единственное имущество, которое остается у него в мире.(с)" *** За ветрами ветра – Что ж, февральское время! Я не вижу добра… в небо то же не верю: я иду по земле… по ковру с белым снегом жизнь горит, как в огне. Где тот мир с белым светом? Я возьму мягкий лёд …обжигай мою кожу… Сердце скоро умрёт… В этот день непогожий. Мне приснится мой рай… 30

Там есть разные фрукты… Хоть теперь не бросай! Мои слёзы так ртутны… потекут по губам, Жаль теперь не младенец понимаю все сам … в сказки «Ложи» не верю. Как унять все же боль? …в жилах кровь не теплее… Я столкнулся с бедой, Я достиг апогея. за ветрами ветра душит холод февральский солнце – серая мгла слепит призрачным вальсом. За глоточек огня. Кто возьмет мою душу?! Стану грешником я… Святу заповедь рушу. Но, скажите тогда (кто назвал себя Богом) Это все лишь судьба? Называешь ты: «Дьявольским роком». за ветрами ветра хорошо мне под снежным покровом, пусть согреет земля. (Рай, тишина). Называй любым это словом. ВОЛЬНОМУ ВОЛЯ… *** Вольному воля, а безвольному смерть. Сколько - же горя? рождает мой век... Честь и свобода, Простите, нельзя, Я лишь поэт... Но, скажите друзья? Кто вы такие? 31

- Мы люди и звери. (философ валяется в рваных штанах) Но, в этот миг все равно... ...Я не верю, Где - же тот мир, что я видел во снах? "Люди, которые равны друг другу, Солнце и ветер в спиралях любви, Музыка мира проходит по кругу, тут не бывает не боли, не лжи." ... Вольному воля, а безвольному небо. Медленно катится мир в никуда... Верю я все - же, что мир наш не беден, Богатство и есть наши души, сердца.

Ольга Нерода ДОРОГИ Вы пожелайте мне ни пуха, ни пера, Когда пойду нехоженной тропою, Луна зажжёт фонарик надо мною, Задуют непокорные ветра. Вы пожелайте мне счастливого пути, Я поспешу в неведомые дали, Туда, где никогда вы не бывали, А мне удастся, может быть, дойти. На самом дальнем краешке Земли, Где океан облизывает скалы Конец пути. И вновь пути начало. А жизнь - она прекрасна, чёрт возьми. МОЕМУ ПОГИБШЕМУ НА ВОЙНЕ ДЕДУШКЕ В пожелтевшем альбоме семьи нашей летопись: Смотрит дед с фотографий совсем молодой. Мы бы с ним обязательно в будущем встретились… Только всё перечёркнуто страшной войной. Я б на ручки к нему забиралась за сказками, И на ушко шептала секреты и сны, Но осталось лишь фото с поблёкшими красками Отголоском истории, эхом войны. Горе горькое рухнуло с первыми бомбами В сорок первом проклятом горячем году. В гимнастёрках, ещё не со звёздами, с ромбами, Наши деды сражались в горящем аду. Зря проклятые фрицы нам гибель пророчили Закалились солдаты в жестоких боях, В сорок пятом фашистов в Берлине прикончили. Знамя нашей Победы пусть помнит Рейхстаг. Не вернулись домой, и останутся в вечности Миллионы бойцов, что погибли от ран. Под Ростовом погиб, защищая Отечество, 33

В ноябре сорок первого дед мой Степан. КОКТЕЙЛЬ ПРОТИВОРЕЧИЙ Пару ложек антимоний На графин святой воды... Мне, пожалуй, полимонней, И без лишней суеты. Пару ноток птичьей речи С перезвоном бубенцов, И мильон противоречий От неопытных юнцов. Бочку мёда, ложку дёгтя Разболтать, как на духу Пить на выдохе и взлёте, И не верить в чепуху. И НЕ ВЕРЮ Я ГЛАЗАМ… Домик серый. За забором Лает звонко и с задором Пёс породы двортерьер. Постучусь-ка в эту дверь. Эй, хозяин! есть кто дома? А вокруг всё так знакомо Камни, дерево, дорожка... И с забора смотрит кошка Жёлто-рыжими глазами. Открывает дверь хозяин, И не верю я глазам. Это Мастер? Да. Он. Сам. ПРОДАЁТСЯ СОБАКА Продается собака породы шотландский терьер. Уши, хвост, борода и четыре короткие лапки. По утрам он хозяину носит газету и тапки, По ночам разгоняет соседских котов и химер. Уезжаю. Собаку в хорошие руки отдам. Бровки домиком, нос и два умных сверкающих глаза. Он не предал меня в своей жизни короткой ни разу. По всему получается, я его всё же предам. Уезжаю. Вечерним. За сопками прячется солнце. 34

Полустанки, платформы, огни, верстовые столбы. Рядом дрыхнет мой пёс, этот лучший подарок судьбы. Ведь шотландский терьер, как и дружба, не продаётся. В МОРОЗНОЙ ТИШИНЕ Солнце в дымке голубой, Свет и тени вензелями… Над замёрзшею рекой В облаках-под облаками Разливается покой. И в морозной тишине По бескрайней снежной воле, Наяву или во сне, Заплутавший в чистом поле Белый конь летит ко мне. ЗЛАЯ ДЕВОЧКА Днём прозрачно-золотым Над тропинками, Лето таяло, как дым. Паутинками Зацепиться всё пыталось За веточки, Только осень рассмеялась Злой девочкой, Горсть холодного дождя В спину бросила, На лугах траву, шутя, Подморозила. Разлила по рекам краску Свинцовую… Нет, не ласкова она, Непутёвая.

Александр Ковалев БОЛЕТЬ ТЕАТРОМ Болеть театром: запахом кулис, В аплодисментах публики купаться. Болеть театром это значит лист С любимой роли должен начинаться. Гастролей ждать с волненьем и тоской И трепетать пред выходом на сцену. Вживаться в образ, а играя роль, Почувствовать героя диадему. Болеть театром это значит быть Прикованным навеки в этом зале И с ностальгией пламенной хранить, Ту роль, с которой только начинали. РАССКАЖИ МНЕ О ПАРИЖЕ Расскажи мне о Париже, mon ami! Расскажи, как по Монмартру бродит лето, И как блики торжествующей луны, Раскрывают юным модницам секреты. Расскажи мне про блистательный гламур И про тайны звезд напыщенной культуры, Как стареет башни Эйфеля ажур И задумались над Сеною скульптуры... Расскажи… В Париж надеждой позови! Дай же духу прикоснуться к совершенству И пройтись по древним улицам любви С благодарностью за таинство блаженства. ШВЕЙЦАРИЯ Швейцария, Швейцария, Фонтанная страна. Текут всегда за здравие Здесь реки из вина. На солнышко похожий, Огромный сырный круг. 36

И небо всюду скошено, Вершиной горных рук. Люблю я твои улицы, Старинные сады. Под чистотою жмурятся, Великие мосты. И с древними балладами, Где маскарад кружил. Мне подарили с ладаном Две пары легких крыл. Швейцария, Швейцария, Великая страна. Магическими тайнами, Навек окружена. Под чистотою жмурятся Старинные мосты. И как везде целуются, Здесь майские коты. ЕСТЬ У ВСЕГО СВОИ ЗАКОНЫ Есть у всего свои законы, И у законов свой черед. Кому-то вечные перроны, Кому-то дом и огород. Кого-то юность удалая Зовет в любовные дела, А у кого-то вся седая Блестит на солнце голова. Всего на свете не изменишь, Дороги все не обойдешь. И потеряв, ты снова веришь, Что где то новое найдешь. Пускай не балует улыбкой Нас равнодушная судьба. Мы все равно на лодке хлипкой Удачи ставим паруса.

ДНЕВНИК, РАССКАЗ ФРОНТОВИКА Посвящается всем фронтовикам Я открываю старую тетрадь, Забытую на полке, всю в пыли, И вслух читаю то, что записать С друзьями так хотели и смогли. Счастливым было время до войны, И от любви, признаться, сердце пело. Мы говорили много ерунды И поступали безрассудно смело. Младые годы… Где же наш покой, Где пристань наша, гавань иль затишье? Но только ты не торопись, постой, Тем насладись сполна, дано что свыше. С войны пришел я раненый, без ног, А многие тогда остались там. Те из друзей, кто оббивал порог, Теперь уж не вернутся по домам. Нижайше я благодарю судьбу За жизнь, оставленную в дар… Еще я за жену благодарю, Ведь без нее не счастлив был бы сам. Я открываю старую тетрадь, Забытую на полке, всю в пыли, И вслух читаю то, что записать С друзьями так хотели и смогли. ЗАГЛЯНИ В ДЕТСКИЕ ГЛАЗА Загляни в эти детские очи, Видишь свет этих дивных огней, И в безлунные, темные ночи, Одиночество бьется сильней. Поддержи этот свет своей лаской, Одари ты его добротой. И красивая, детская сказка, Расцветет с новой силой с тобой.

Нет здесь правых и нет виноватых, В этой дикой, безумной стране, И лишаются детства ребята, Только лишь в несчастливой семье. И уйдя в тишину этих улиц, Они пробуют там отыскать, Те места, где им было бы лучше, На любовь блеском глаз отвечать. ТЕРПИ СОЛДАТ Вновь сильная боль затмевает глаза, И следующий день неизвестностью пашет. Ты должен терпеть за родные леса И снова стрелять в тех, кто свастикой машет. Терпи мой солдат, ты в бою не погиб И раны твои не смертельные были, Победа и слава навек сохранит Героев, что тихо в ночи хоронили. Ты должен терпеть, ведь иначе нельзя. За что-то мы платим огромную цену. И лучше победа со смертью друзья, Чем горькая боль за Отчизны измену.

Гурова Татьяна Михайловна ЗАВИСТЬ (басня) Сосед купил машину. - Гад! Крутой! Построил во дворе гараж. - Блатной! Подруга сапоги приобрела. - Всё плачет, бедная, А деньги где взяла? А выше этажом – «евроремонт», Соседку снизу злость так и трясёт: Зарплата не ахти, Где денег взял? Наверно, взяточник. А мож, наворовал! - А эти тоже – тащат пианино, Компьютер в прошлом месяце купили. Конечно, зять у них же депутат. Наверно, списанное тащат – без затрат. - А этот «жук»? Подумаешь, поэт! Дурак, алкаш, а книгу издаёт. Зачем Господь талант таким даёт? Живут же люди! Почему же Бог Мне так же, как и им не помогает? Меж тем ответ, шипя, С души тихонько выползает. - Ты кто? - Я зависть,- отвечает,Там Бога нет, где поселяюсь Я… МАРТЫШКА И КОЗЁЛ (басня) Козёл решил жениться на Мартышке. Надел пиджак, бородку расчесал И свататься к зазнобе стал: - С тобой знаком давно. Не понаслышке Я знаю, ты красива, весела. Пленила ты меня – Козла, Умом тебе с другими не сравниться, 40

Хочу я на тебе жениться! Подумала Мартышка: -Да, вроде, всем жених хорош. Трудяга, гармонист. Ну что ж, Семью мне заводить пора, Пойду-ка замуж за Козла. И согласилась. Сыграли свадьбу, стали жить в сарае. (В то время ей сарай казался раем) Пока трудился муж, она Была заботами полна: Стирает, моет, убирает, С работы мужа ждёт, скучает. Козёл с работы не спешит. Ну, а придёт - нажрётся и храпит. Не жизнь – зелёная тоска. Жена, к истерике близка, Решила, что нельзя так дальше жить, И с мужем надо по душам поговорить. И как-то, подобрав момент, Затеяла эксперимент – К Козлу, ласкаясь, подошла И речь такую завела: -Как мы живём с тобой, Козёл? Вот прохудился наш котёл, В сарае серо, пусто. Плиту бы надо починить, Да и к столу чего купить, А то совсем замучила капуста. Ты каждый день домой приходишь пьяный, А мне, поверь, так хочется бананов! -Так ты, жена, бананов захотела? А чем капуста-то плоха? Ты вышла замуж за Козла, И ты перечить мне посмела? И шлёп её по носу. Чтоб неповадно было впредь Жене бессовестно наглеть. Мартышка вещи собрала, И жить к Бобру она ушла. Пусть был он стар и неказист, Не то, что бравый гармонист, Но на высоком берегу, Теперь в добротном терему Бананы ест, мёд с пивом пьёт 41

И припеваючи живёт. А что Козёл? Рогами он трясёт, Ругает белый свет И беспробудно пьёт. Мораль сей басни такова: Нельзя Мартышке замуж за Козла! А вот Козлу совет: чтобы совсем не спиться, Найти Ослицу и на ней жениться. РАСПЛАТА Бегут года потоком дней С тяжёлым бременем. Душа застряла, как репей, В прошедшем времени. С натужным скрежетом резьбы Тиски сжимаются, С сердечным стоном лязг цепи Перекликается. Судьба с оскалом сволочным Пытает дыбою. Мечты рассеялись, как дым. …Личины лживые… Проигран с жизнью жёсткий спор, Гнетёт наследие. Снимите маски, бутафор, Конец комедии… В ОЖИДАНИИ ЗИМЫ Притих смущённо голый лес, На землю лист сухой роняя. Прощаясь криками с небес, На юг умчались птичьи стаи. Мороз крепчает по утрам, На ветках серебрится иней, И тёплым солнечным лучам Деревья подставляют спины. 42

В зеркальном отблеске озёр Туман бесследно исчезает, И, завершая разговор, Дожди осенний блюз играют. Уже зимы природа ждёт, И солнце катится устало, Ещё немного и уснёт Земля под снежным покрывалом. АВГУСТ Разводит август в небе акварель, Палитру разноцветную готовит, Пучком из светлых солнечных лучей По саду с вдохновением проводит. Нанёс на груши золотистый цвет, Полил пурпуром гроздья у рябины. Макнул ранетки в огненный рассвет, Подёрнул синевой бока у сливы. Мольберт уступит август сентябрю, Своей работой удовлетворённый. Оставит, уходя, палитру всю, Забрав с собой один лишь цвет – зелёный. РОДИНА Майскою порою Край родной цветёт. Белые берёзки Встали в хоровод. Ивушка склонилась – Плачет над рекой, Стелятся туманы Низко над водой. Розовым восходом Залит небосвод, Жаворонок звонкий В синеве поёт. Полной грудью дышит Матушка – земля. 43

Хороша Россия Родина моя! Если гость незваный С недобром придёт, Встанет на защиту Родины народ. Не живёт в неволе Русская душа, Доблесть побеждает Недругов круша. ПАМЯТЬ Могу ли я прочувствовать войну? О ней я знаю только понаслышке: С рассказов деда, как он был в плену, «Запоем» про войну читала книжки, В советских фильмах правда о войне, Патриотизм мне школа прививала. Кто жил в те годы, как в кошмарном сне, Таких людей я многих в жизни знала: Кто пухнул с голоду и замерзал В холодном осаждённом Ленинграде, В концлагерях кто ужас испытал, Кто чудом выжил в «зековском» штрафбате. Кто у станка и день, и ночь стоял И кто в тылу грыз мёрзлую картошку, Кто хлеб растил, кто писем с фронта ждал, Кто получил на сына похоронку. Москву кто от фашистов отстоял, Кто выжил в адском пекле Сталинграда, Кто от фашизма мир освобождал, И кто увидел знамя над Рейхстагом. Неумолимо время вдаль бежит, Фронтовиков из жизни забирая. Уйдут и те, войну кто пережил, Останется нам память их живая. История не учит ничему, Но за неё ответственны мы с вами. Нельзя позволить в мире никому Святыню трогать грязными руками. Что наши дети знают о войне? Что в будущем узнают наши внуки? Ответственны за это мы вдвойне, Что б совесть не испытывала муки. 44

Смогу ли я прочувствовать войну? Вам, ветераны, сердцем отвечаю: -Спасибо вам за то, что я живу, Пред подвигом я голову склоняю… ВЕЧНЫЙ ОГОНЬ Горит огонь на высоте, Проходит смена караула. Седая женщина к плите, Скорбя, колени преклонила. Златыми буквами горят Героев имена на стеле. Покоится здесь прах солдат, Погибших на полях сражений. Слетает с губ протяжный стон: - Как долго я тебя искала! Сынок, ты не пришёл домой, Но, что найду тебя, я знала. Мой мальчик, я сейчас с тобой… Глаза прищуря, ищет имя Василий Лесовой. – Родной, Как долго мы в разлуке были! Как сгустки крови пролитой, Поникли алые гвоздики, И мать припала головой К сыновней памятной могиле… Покоится героев прах. Пройдут года, но память вечна. И сердце отбивает такт: Мы помним всё, Мы помним всех, И память ВЕЧНА, ВЕЧНА, ВЕЧНА... В ДЕНЬ ПОБЕДЫ В саду цветёт черёмуха, Накрылась белым облаком, И платьица нарядные На яблоньках в цвету. Развесистая ивушка Над речкою склонилася, И ветерок колышет там Весеннюю листву. 45

Родимая сторонушка, Свободой опьянённая, Вздохнула грудью полною: Закончилась война! Сидят, Победу празднуют Два близнеца под яблонькой, И на груди у каждого Сияют ордена… Давно война закончилась. Старик под той же яблоней Сидит и вспоминает Былые времена. А брат в земле покоится На деревенском кладбище, Но в памяти останутся Героев имена. У дома на скамеечке В матросках, бескозырочках, В ботиночках начищенных И клёшах от бедра, Красивые, весёлые И морем закалённые, Победу с дедом празднуют Два внука – близнеца. ДЕНЬ ПОБЕДЫ Был майский день, но был он необычным. В тот день свободою дышала вся страна. Он был желанным и народом выстрадан. В тот майский день закончилась война. Победа! Слёзы радости и горя И скорбь за тех, кто шёл, но не дожил, Защитников России и Европы, Кто за Победу головы сложил. Победа! День был солнечным и тёплым. Сметал он чувства: радость, гордость, боль. Четыре года шли войны дорогой, Четыре года проливалась кровь…

По Красной площади уже седьмой десяток В день праздничный в строю - за рядом рядИдут фронтовики и ветераны, И принимает Родина парад. Проходит время, их ряды редеют. Они уходят, но забвенья нет. Подхватят эстафету поколенья, История их подвиг сохранит. Взлетает в небо праздничный салют В любом посёлке, городе, селенье Страна скорбит о павших на войне И празднует своё освобожденье. В тот майский день, в далёком сорок пятом, Стал воздух чист и небо голубым. В день торжества Советского солдата Над страшным игом, названным фашизм. МОЛИТВА Отец небесный, спаси и сохрани, Избавь меня от боли и печали. И не карай жестоко за грехи, Пускай безгрешный бросит в меня камень. Не дай вселиться дьяволу в мою Пустую и истерзанную душу. Собой заполни в сердце пустоту, Дай веру, чтобы тьму во мне разрушить. Ты помоги гордыню усмирить И надели меня своей любовью. Не дай мой разум злобой помутить И душу омрачить чужою болью. Отец небесный, спаси и сохрани… ХИТРЫЙ ЁЖИК В колобок свернулся ёжик, Нет ни мордочки, ни ножек. Даже осторожненько 47

Не погладишь ёжика! Острые колючки Колют Тане ручки. Таня блюдце с молоком Принесла ежонку, Отошла на пять шагов И стоит в сторонке. Ёжик тут не удержался! Перед искушением Потихоньку развернулся – Выпил угощение, Фыркнул, носом покрутил И в кусты засеменил. Каждый вечер к нам на дачу, Только солнышко зайдёт, Гость приходит к нашей Тане – Молоко из блюдца пьёт. ВЕСЕННИЙ РУЧЕЁК Мы спросили у ручья: -Ты куда бежишь, журча? Нам ответил ручеёк: -От истока путь далёк! Тороплюсь я на поля. Позвонила мне Земля И сказала: - Сохну я! Жажда мучает меня. Вот бегу, журчу, спешу! Землю щедро орошу! Знаю, влага ей нужна, Чтоб всходили семена.

Сергей Набивачев РЕШЕТО Ты заметил, как быстро уходят Бесконечно долгие дни? То плетутся, то хороводят, То, застыв, мельтешат они. Не понять, как это возможно? Не найти ни зачин, ни итог. То застыл ты в пыли дорожной, То застрял между белых строк. Или это кто-то замыслил, Чтобы просто свести с ума Тех, кто ищет какой-то смысл В вечной смене ночи и дня? Не поймать тебе эти секунды, Не накинуть сеть - все не то. Ты не видишь, что кто-то умный В твои руки вложил решето. ЕГИПТЯНИН Просыпаюсь на рассвете, Вижу улицу и двор, Ко мне тянет свои ветви Одинокий сикомор. Мне б укрыться под защитой Вековечных пирамид, Только чаша не испита И кувшин мой не разбит. Поднимаюсь, как в тумане, Показала фляга дно. Больше пить уже не стану То сирийское вино. Навещу я на прощанье Тех, кто числился в друзьях.

Их беседы, как жужжанье Стаи мух в моих ушах. Напоследок припаду я К Нилу и воды напьюсь. Развернусь я, памятуя, Что сюда еще вернусь. Как же мне не возвратиться, Ведь хранит от этих дней, Перевязанный тряпицей, Мой священный скарабей. МАРТ "Как холодно, Бог мой, какая стужа" - шепчу и зябко кутаюсь в тулуп И снег хрустит в промерзших насквозь лужах, и зуб не хочет попадать на зуб. Какой февраль, однако, выдался морозный! И ветер как пронзителен и зол! Кусками льда застыли мои слезы, и я костер твой так и не нашёл Бреду один средь ледяной пустыни: Здесь не поймешь, где финиш, а где старт. Ты растопи на сердце моем иней И одари любовью совей март. Сотки мне плащ из капелек тумана И подари мне поцелуй росы, Пускай она залечит мои раны, А плащ пускай укроет от грозы. Твой смех пускай подхватит ветер в роще И пусть колышет мягкую траву. Согрей меня, тогда мне будет проще Понять, что я действительно живу... ТИШИНА Тишина, тишина, небо звездное, Шум реки и запах костра, На другом берегу - горе слезное, Только некому плакать и нечем платить. Тишина - это смерти сестра. Темнота, темнота, запах горести, 50

Пепелище - охвостье войны. Души не успокоятся полностью, Пока смерть их не будет отомщена. Темнота - это страшные сны. Пустота, пустота пепел кружится. Смерть ты мог бы потрогать рукой. В ней уже растворилось и мужество, Все осталось за тихой и темной рекой. Здесь все дышит одной пустотой. ВЬЮГА Бесконечность - это небо, отраженное в глазах Неизвестность - это слезы, что застыли на щеках. А дорога - это вьюга Что кружит без сожаленья, Стасовав все жизни, судьбы, Указав лишь направленье И поддавшись злобной воле, затаив в душе свой страх, Не стремимся ей перечить, не погибнуть чтоб в снегах. Так из года в год мы бродим В этой ледяной степи, Свист в ушах, в душе – свобода, Затаенная внутри И пока один не скажет: "Может, разведем костер? Хватит мерзнуть и скитаться! Как мы жили до сих пор?" Нам не снять оцепененья И сердца нам не согреть. Чтоб не сгинуть нам в забвенье, Нужно вовремя прозреть.

Анна Леун НЕТОРОПЛИВЫЙ ТИХИЙ ВЕЧЕР Неторопливый тихий вечер... Мерцает яркая звезда... Под этот свет былые встречи Я вспоминаю иногда. Разлуку музыкой печальной На фоне неба излечу, Во сне к тебе дорогой дальней Свободной птицей прилечу. Внезапно веточку калины Слегка крылом задену вновь,Была здесь сладкой, как малина, Моя безгрешная любовь. Она жила в вишнёвом цвете, В алмазных росах и траве, В стихах моих о тёплом лете И о рябине в сентябре. ЛЕДОХОД НА ТОМИ Вот и дрогнула Томь! Приглушённо ломаются льдины. Опускаю ладонь, ощущая холодный хрусталь. Я побуду одна Возле этой весенней картины, Где грустит синева, Обнажая звенящую даль. Ветер треплет мой шарф И сгибает у берега вербу, Отряхнув серебро К островку изумрудной травы. Выпускает весна Птиц покорных восторженно к небу И над Томью-рекой Сразу сотня распахнутых крыл. Лёд идёт и идёт, С полусмехом и бьётся, и стонет -

Нынче празднует Томь, Исполняет блистательный блюз, Вот и вечер спешит... Предзакатное солнышко клонит, Только я всё стою Средь пространства мечтающих муз. РОДНАЯ РУСЬ Как терпелива мать-Россия, Своею правдою чиста. Твоим величием и силой Гордилась раньше я всегда. Тоскует сердце по заветам, Что не сумели мы понять. Добились сами: канув в лету С Земли исчезла благодать. Культ без духовности царит, Вокруг - разгулы и разврат, К наживе страсть любой ценой, Ворью и хамству нет преград. От грешных дел страна дрожит, Но все безумные смеются, Кощунством этот смех гремит, Когда рекою слёзы льются. Ликует нечисть, нет согласья, Ведь честь и совесть не в цене, Народ уставший шлёт проклятья На тех, кто далеко, в Кремле. Раздоров - тьма, не видно им конца. Политики играют в клоунаду, А, может, лучше попросить Творца,Поднять с колен Россию всем нам надо! Прости, Господь! Святое ведь нетленно, Я твёрдо в это верю и молюсь. Ещё не поздно, есть у нас надежда: Да будет жить в веках святая Русь!

ОКТЯБРЬ Тишина в опустевшем подлеске, Припечатаны лужи ледком. Одиноко трепещет на ветке Лист осины, шепча с ветерком. Солнце греет вполсилы. Устало. Засветилась и блещет река. Рябью лист золотой разметало, Отражая в воде облака. НЕ ЗОВИТЕ МЕНЯ Не зовите меня Вдаль миров почерневшие тучи, Я нужна ещё здесь: На продрогшей от мрака Земле. Через тысячу лет, Знаю я, станет чуточку лучше На забытой моей Самим Богом родной стороне. Тьму рассеять крылом? Да подвластно ли "белой вороне"? Расквитаться бы нам С тем, кто Землю на откуп рубил, Кто плодил подлецов, Кто надежды отнял, но трезвонил Про заморскую блажь И про рай, приценившись, трубил. Когда снегом святым На Покров ступит поздняя осень, И сотрёт на Земле Тот оскал, что посеяла ложь, Я уйду, но вернусь, Может быть, через век, через восемь.., Когда снова дожди Окропят недозрелую рожь. Свежей розы бутон Окунётся в солёные слёзы, Этот мир мой не тот, И не та дорогая страна. Может быть, обо мне Будут помнить в России берёзы? Старый клён во дворе? 54

Дальних сопок крутых череда? В ранний утренний час Закричат звонкогласые птицы, Занимаясь, заря Разольёт ярко-алую кровь, И ромашка, стряхнув Бисер слёз с опустивших ресничек В круговерти земной Даст надежду на мир и любовь.

Александр Баш ВОЛШЕБНЫЕ РАСТЕНИЯ Когда луна в зенит взойдёт и расползутся тени, восходят к небу из болот волшебные растенья. Прямы, стремительны, густы как иглы или стрелы растут, растут, растут кусты, что за ночь станут зрелы! Они растут в глухой тиши, растут при лунном свете, где не бывает ни души, где не вздыхает ветер. По их стволам не сок – алмаз, в их почках зреют звёзды. И всё, что может видеть глаз, в них набирает роста. И взмах крыла, и взлёт души… Чего в них только нету! Растут в ночи карандаши на радость белу свету. РЫБАКИ Возле ивы над прудом занят дяденька трудом. Ясно: рыбку из пруда не поймаешь без труда. А улов-то недурён: вот пескарь за пескарём, вот плотвичка, вот чебак. Дядька – тот ещё рыбак! Только из-за ерунды гибнут все его труды:

всё, что бросил в котелок, кот-мурлыка уволок. ...Не ухи перчёной ради пескарей таскает дядя, не для рынка и копейки, – всё для радости котейки. КАША Чтобы каша подгорела, нужно действовать умело! Надо взять из шкафа миску, сунув мельком в рот ириску, поискать на полке рис, погонять во рту ирис… Рис в воде промыть слегка, влить в кастрюльку молока, хоть чуть-чуть плеснуть коту, и поставить на плиту молоко с промытым рисом. Вновь вернуться за ирисом. Вроде: варишь-варишь рис, – испаряется ирис! Да не жалуюсь я, что вы! Вот лежит ирис „Фруктовый“, вот любимый мною „Ключик“ – он, пожалуй, самый лучший! Рядом в вазочке – „Кис-кис“… Ты, мурлыка, не сердись. Эта штука не для киски. Ты давай, лакай из миски. Ну, чего воротишь нос? Чем-то пахнет? – не вопрос! Это времечко назрело. Славно каша подгорела! И закончен мой рассказ. Я пытался и не раз без ириски ставить рис. 57

Всё один и тот же риск! УЛИТКА Так прекрасно быть улиткой! Мир весь рядом, за калиткой, не спешит и не мелькает, плавно так перетекает. ЖУРАВЛЬ Что тебе, что тебе надобно в нашем продрогшем краю? Что ты спешишь, в этот холод недвижным крылом залетая? Или палёво тебе в мандариновом сытом раю? Или гнезда не нашлось в тростниковых болотах Китая? Звёзды, что здесь не увидишь вовек, неужели плохИ? Жёстки ли травы, что медленно блёкнут от сытого солнца?.. Там восхищенный китаец тебе посвящал бы стихи, или на холст перешёл бы ты с чуткою кистью японца. Нет. Ты спешишь, на случайных ночёвках лишаясь всего, чтобы в полёте набить желваки под крылом измождённым, чтобы испить, как амброзию, талой воды волшебство в нашей трясине, где нам довелось быть рождённым. ВО САДУ ЛИ Ты – народ, и я – народ. Мы спешим на огород, разбираемся в редисках сорока восьми пород. Огурцом тугим и хрустким мы подразним “новых русских”, на зелененькие падких пожалеем, дав капустки. Грядки граблями ровняем, удобренья обоняем и свои родные сотки на Канары не сменяем. Видно, главное в народе – во саду ли, в огороде: 58

мышцы требуют нагрузки… Я не “новый”, просто русский. О РОДИНЕ Горланят: Родина – дерьмо! Москва всех предала за бабки!.. … А вот на взгорке – теремок, и сруб колодезный за банькой. И дед завалинку латает, и хлебный дух в избе витает… Послушай, дед, чего стучишь? – ты ж завтра в полдень отлетишь. И дождь завалинку зальёт, и загниют венцы у сруба, и за тобою вслед даст дуба дом, что коньком своим на взлёт… И твой единственный внучок, отнюдь не лодырь, не сачок, он знает: - ждать не стоит роз; - то, что в Москве дерьмо – навоз; - что можно – только, как и где? – жить, не заботясь о еде; - что город ждёт его, он знает. А дед опилки подсыпает и ладит – ладно, с огоньком… Хотя… Какие огоньки! И там, где с левой не с руки, он мажет с правой молотком и гвозди гнёт. И гнёт он матом, без злобы гнёт: - Такой-сякой, вон люди расщепляють атом, и даже строють звездолёт, а ты!..И вновь не той рукой он мимо шляпки звезданёт и сядет. А внучёк смышлёный 59

следит глазами за Алёной, что суетится за плетнём и подсыпает корм наседке, и розовеет вся при нём. И знает дед: не век соседке, девчонке этой щупать кур. Дед видит внучка прищур и знает, что своё возьмёт заглавный бог славянский – Род… ……………………………. И если я свихнусь умом, и Родину сравню с дерьмом… я вспомню: деда с молотком и девку - кровь да с молоком, внучка того да теремок. Всему виной славянский бог, земля, и небо и вода! ……………………. А горлопаны есть всегда. МАЛАЯ РОДИНА Спит на волне убаюканный вечер, лёгкою рябью дробятся огни… Малая родина – вечный магнит – дарит мне вновь долгожданную встречу. Малая родина – вечная боль. Есть ещё в жизни вечные вещи. Чем же ты дорог мне, мой Благовещенск, что породнило нас вместе с тобой? Те тополя, что, пыля по июню пухом, всё солнце вдохнут в сентябре? Тот одуванчик, что смело проклюнет серый асфальт на пришкольном дворе? Старый вокзал, и дороги в ухабах… Вспомнить в любом городишке не лень провинциалу любого масштаба милую сердцу его дребедень.

Город, как город. Спокойно и просто вырос в излуке двух сказочных рек. “Здесь будет город!” – никто не изрек, ставя форпост на речной полуостров. Я ощущаю живое теченье волн у причала, у темных камней. Воды Амура блуждают во мне, в мысли мои принося очищенье. Я ведь крещенье водой этой принял. Мне ль не понять её грусть и печаль. Знаю, когда меня радость отринет, малая родина – вечный причал. Впрочем, не буду о грустном. И вечер канул во тьму, где дробятся огни. Медленным волнам иду я навстречу, родины малой вечный должник. ПАМЯТНИК ПОГРАНИЧНИКУ Февральский ветер и мороз весь день гуляют над Амуром. Но не уходит с места пёс, недвижна воина фигура. Они застыли над рекой, как будто стерегут покой. А в это время вдоль Амура на всех заставах каждый час живые движутся фигуры и вправду охраняют нас. Они шагают по реке, границу держат на замке. Они шагают вдоль Амура, готовы оказать отпор. И каждый знает: пуля – дура, и добрый мир сильнее ссор. ...Застыли пёс и часовой. Надёжно берегут покой.

МАЙ 1856-ГО ЭТЮД Весь берег – сплошные ивы. Замылился взгляд и обмяк. Сырое солнце лениво садится в нежный ивняк. Комар зазвенел под вечер, грызёт и грызёт – хоть плачь. Но наш струг я направил в заводь весьма удачно. Здесь берег высок. И сухо. И тих перед сном Шилкар*. Черёмуха стойким духом чадит, развесив шелка. Ну что, казаки, пожалуй, ночуем? Вари уху. А место, гляжу, на славу; скажу вам как на духу. Назавтра догонят сплавом все наши. Готовь бивак… Сдаётся мне, что немало гулял здесь уже казак. Пшеницу да рожь не сеял, но зверя и рыбу брал. Вон там, за излукой – Зея, похоже. Уже пора б. На том берегу ютится манжур. Сахалян-Ула?.. ** Ну, как там у нас ушица? Кипит? Вот и все дела. Теперь здесь пробудем долго. Река хороша и поля. Конечно, оно не Волга, но станет родной земля… …………………….. Возможно вот так, кто знает? – вези нас, Шилкар, вези – спускались плоты по маю, оставив острог Албазин, уже позабыв Россию… А, может? – с собою взяв крупицы земли святые… Без этого нам нельзя. Нельзя без мечты и веры; без памяти, без святынь, без слова, что полной мерой врастает в густую синь, плывёт под покровом ночи, качается на весах над чуждым простором: „Отче наш сущий на небесах…“ -------------------------------------------* Шилкар – одно из названий реки Амур. ** Сахалян-Ула – первоначально улус князьца Кокурея, в наше время – город Хейхе, что напротив Благовещенска. 62

БЛАГОВЕЩЕНСКУ. ГИМН ГОРОДУ Моей учительнице русского – Новиковой Марии Федоровне Что вдоль – что поперёк… Ты невелик, мой город, что проснулся летней ранью. Хвалу тебе уже поёт кулик там, за мостом, где озеро Ротанье. А на Песчаном озере второй нехитрым гимном первого поддержит. Пусть их не слышит город мой родной, они поют! – хотя уже всё реже. Они поют, хоть не мудрён язык. Ты мне примером будешь, песня птичья. Зажги меня! лиши меня, кулик, вялотекущей мании величья, чтоб во весь голос должное воздать земле и водам, небесам и зданьям, где вместе с первым вдохом - слово “мать” в меня проникло первым осознаньем. И понеслось, помчалось… Это жизнь меня бросала по твоим кварталам. Со мною поднимались этажи, со мной волна черёмух расцветала, и осень приходила, и зима придёт со мной… за мной придёт, я знаю. И загрустят, понурившись, дома, когда моя прервётся жизнь земная. Но солнце брызнет. И лукавый лис с окрасом рыжим - весел и проворен покинет город. И последний лист найдёт, я верю, старый тихий дворик, каких, из детства помнится, не счесть по Рёлочной, Рабочей, по Кузнечной когда-то было. Он конечно есть и не исчезнет в гонке скоротечной. 63

Среди высотных зданий сохранят резные ставни, простенькие вязи, беседку, тополя и целый ряд карагачей, бишь, мелколистых вязов… Ах, ностальгии благодатный бред! Мы были юны, город; мы крепчали. Пора! Давно пора сдержать обет, пора отдать, что в детстве обещали: творить! – не вытворять, и не дерзить – дерзать! и, не подстраиваясь, строить. И казнокрадам – ну, хотя б грозить, коль не по силам: под конвой и строем. Давай, мой город, пересмотрим жизнь. Растём!? - зачем? почто-куда сгодимся? О чём молчим и от чего бежим? За что краснеем мы и чем гордимся? …У каждого свой путь и цель своя. Тебе – расти и хорошеть безмерно. Невелика ты, родина моя. Я сотни раз прошёл тебя, наверно, и вдоль, и поперёк. Ты невелик. Но гимн тебе мой громче стал, чем прежде. И на Ротаньем вторит мне кулик, ему - другой… Нас многие поддержат. РОДНИК В летний зной легко и просто груз тревог стряхнуть с плеча где неброская берёзка да журчание ключа. Там глаза наполнит синий. Там невольно, как во сне: - Я люблю тебя, Россия, ты прошепчешь в тишине над хрустально-родниковой, над кристально-ключевой. 64

Без признания такого ты не значишь ничего. Из глубин, где дремлет память, пробивается мотив. ...Я прильну к воде губами, чтоб испить, не замутив. НАШ ФЛАГ Реет гордый флаг под небом ясным. Белый он, и синий он, и красный… Потому наш флаг сияет белым, Что страна светла, и люди смелы. И струится флаг наш ярко синим, Словно чудо реки по России. И горит наш флаг полоской красной, Чтобы жизнь у нас была прекрасной. АРМИЯ Мой дед ругает дедовщину, бранит он армию мою. А я хочу расти мужчиной и защищать страну в строю. Мне гимнастёрку шьют на вырост, в мои шесть лет, какой там рост. Но, говорят, уже я вырос, и в чём-то деда перерос.

Галина Одинцова ФЕВРАЛЬ Не верь шальным февральским вьюгам, В ночи бушующим ветрам, Пусть с севера они, не с юга, Но их визит — последний к нам. Морозы тоже подустали, Как выдохшееся вино, — Такое крепкое вначале, Теперь уж не пьянит оно. Капели в полдень осмелели, Но к вечеру — сосульки в ряд. А ночью звонкие метели Стучатся в окна невпопад. И вдруг в свое вернешься детство — Замрет сердечко, задрожит: Вот-вот какое-то злодейство Разбойник страшный совершит! Лишь мама от беды избавит — И ты спешишь ее позвать, Она придет, постель поправит, Обнимет, станет целовать И под мелодию метели Тихонько песню запоет… А небо снег все сеет, сеет — Последний снег. Весна идет… .

МЕТЕЛЬ РАЗГУЛЯЛАСЬ Метель разгулялась... Причина.(!) Медлит с уходом мужчина. В чемодан вещи вяло кладет. В двенадцатый раз кофе пьет. Шаркая тапками старыми

В детскую входит устало. Сын спит. Улыбается сладко. Он гладит. Не сына. Кроватку. Жена не кричит. Не скандалит. Не плачет. Не держит. Не давит На чувства «заблудшего своего»: -Не будет там лучшего ничего! Уходит в метель. Неуютно. Избитый он кем-то, как будто. Таксисту: - На поезд, к вокзалу… К любви моей. Запоздалой. Метель завывает. Взбесилась. - Со мною жена не простилась…(!) Замкнулся любви первой круг. - Не будет там лучше! А вдруг? *** Я философствую о нежности твоей. Твои шаги легки. Я их не слышу. И сквозь молочную туманность фонарей Тобой любуюсь. Ты мне послан свыше. Меня окутал с головы до ног Своей любовью! Я ловлю губами Всю прелесть твоих влажных губ. Ты таешь. На моем лице слезами. Дома уснувшие присели в темноте. Лишь изредка мерцают в них глазницы. И в этой, словно сажа, слепоте, Я представляю в них - живущих лица… Но в этот миг с тобой мы здесь одни! Тебе протягиваю я свои ладони. Как я люблю в заснеженные дни Бродить с тобой. Я каждый шаг наш помню... И в свете редких тусклых фонарей Мой город спит. В прохладной белой неге. Я погружаюсь в тишину аллей, Чтоб философствовать о нем. О Вечном Снеге….

*** Любовь и в осени трепещет, когда так хочется тепла. Не помогают даже свечи в ночь догоревшие. Дотла. Неумолимый дождь промозглый сорвавшийся из облаков Бьет по душе, как будто розгой, срывая шторы сквозняком… Из этой осени постылой так хочется взметнуться ввысь И прокричать себе, унылой: -Держись, красавица, дождись… «Дождись», но не от слова «дождик», от слова будущего – ждать… И пусть ломает мои кости Тоска. И пусть страдает стать от нелюбви и малодушья От окружающих мужчин. Слепое бродит равнодушье. Вокруг меня. Но нет причин мне раскисать в дожде осеннем Как листья, брошенные в грязь. Бреду по осени. Степенно. В душе ликуя. И смеясь. Пусть шторы рвутся в моем доме! Но как люблю я сквозняки! И знаю: дождь осенний вскоре Тебя подарит. Вопреки…

Павел Никиткин ОХОТЕ Каждый раз одержимый надеждой, Как старатель, поверивший в фарт, Я спешу к тебе ныне, как прежде, Не сверяя графу "план" и "факт". Может быть и не твой я избранник Мне так часто с тобой не везло... Но я буду любить, как изгнанник, Всем твоим фаворитам назло. ОСЕННЯЯ ДОРОГА Серая осень попрятала краски В тёмный холодный сундук, Будто сказала: закончились сказки, Ждите - я снова приду. Скучно всё стало вокруг, неприглядно, И на душе не уют... Тянется в небо холстом много рядно Трассы невысохший грунт. Пуст горизонт. Надоедливый дождик Сонного царства печать. Только фазан, как начальник дороги, Выйдет машины встречать.

Галина Соснина ЗДРАВСТВУЙТЕ БЕРЕЗОВЫЕ РОЩИ Здравствуйте, берёзовые рощи, Я иду к тебе, сосновый бор, И мечтаю, если скажем проще,Не проникнет пусть сюда топор. Как люблю я крон шатёр зелёный! Благодать здесь прямо в летний зной, Земляничный край такой раздольный, Будто рай небесный предо мной. Синь небес, цветов весёлых россыпь, И берёз то строй, а то стена. Я люблю ходить по травам рослым, Красотой земли озарена. Только грусть картину эту портит, И я знаю грусти той вину. Как всегда мне детство в спину смотрит, У него душа моя в плену. ПУХОПАДЫ ТОПОЛИННЫЕ Дни июня длинно - длинные, Развесёлая пора, Пухопады тополиные Начинаются с утра. Пух тропинку сделал белою И прилип к губам твоим, Я не ведала, что делаю, Миг - и рядышком стоим. В волосах пороша снежная, Васильковый милый взгляд И твоя улыбка нежная, Как и много лет назад. К тополям из дальней юности В мыслях птицею парю И за то, что были вместе мы, Белый пух благодарю.

Вера Синюшкинина ДОРОГА К ТЕБЕ На сходе улиц отдаленных, В холодной зимней тишине, Где снег, за миг усыновленный, На руки падает ко мне. Где я иду и слез не прячу, Сжимая мир во вдох один, Свою нежданную удачу Держу, прижатою к груди. Прошито небо снежной стаей, И ряд замерзших фонарей Мне свет ломтями нарезает Дорогой до твоих дверей... ОСЕННИЕ ЗАГОТОВКИ Вновь прелесть зрелости почти неоспорима. Испить ее и властвовать над ней. Тоска шальная пахнет сентябрином И синим взглядом смотрит в душу мне. Избавь, послушай! Ей давно под силу Залечь на дно и уповать на дне Бездонной осени, закатанной красиво, Листом смородины в соленой глубине. Закрыть все входы, выходы и щели. Отречься от сезонной суеты И молча ждать, когда придут метели, И молча чувствовать теснение простых Таких родных, таких доспевших истин, Что им показаны вода да соль, укроп! Их на хранение сложить бы лет на триста В прозрачное стеклянное нутро. И жить, смотря, как неизменно ловко, Не выбирая лучших, всех подряд

Лисица-осень, рыжая воровка Таскает с лета выросших цыплят. ВЕРНИ МНЕ В который раз пытаюсь угадать, куда перетекают интересы? И где теперь космические бесы Свои обосновали города? Они невидимы. Знать, бесам не с руки Быть найденными с помощью глонасса. Незримо мчат на запах свежей красной. Не крови, нет. Обрубленной строки. И припадают, вечное ловя, Следя зверино соразмерность порций, Питаясь из ковша чужих эмоций, Ни капли не пролив, и не боясь.. Ты слышишь, слышишь затаенный вздох!? Ты знаешь, знаешь!- с алчностью акаши Разделены на наших и не наших. И в девяти, ступивших на порог, Нет жалости. В их памяти свежи Обломки развороченного Бьеза. О, как кровит строка на свежем срезе! Мир полнолунья вновь непостижим. Могущество кольца лишает снов, сулит возможность ухватить удачу! Я все-таки, вампирю! – плагиачу?!, рифмуя по следам чужих стихов? И, утопая в собственной крови, Хватаюсь за соломинку изгоя. О, боже, правый! что со мной такое? Избавь! От нелюбви, как от любви! Даруй обыденность в употребленье слов. Их первый смысл, единственный и верный, как запах яблок, обойденных Евой, Верни мне «до…» Верни к насущному: «и Аз воздам…», Неспелый мир желаний отодвинув. Верни! и пусть мне смотрит в спину Тернистый путь к проклятым городам

О ВАЖНОСТИ ДРУЗЕЙ В дальнем море ходит рыба. Грустнокамерная глыба. Потому что, одинока! и, в отсутствии друзей, ходит рыба не за хлебом, а за синим теплым небом и следит за ним с прищуром, как за Римом Колизей! -Эй, покинутая рыба!, - я скажу ей. - Не могли бы, Вы бы как-нибудь в субботу без особенных затей, нарядившись в креп горошком, заглянуть ко мне в окошкопоболтать на чашку чая, попивая новостей? Мы бы с Вами, посидели! Прямо скажем, в самом деле? Сколько можно одиноко в пенной плоскости грустить? За приятственной беседой Вы б остались пообедать и до вечера остаток с пользой время провести. Позже, сетуя о прошлом, мы б решили, что несложно разобраться в чем Фалерно предпочтительней Цекуб. И, коснувшись, между прочим, мы б отметили, что очень был когда-то друг Гораций сероглаз и нежногуб. А под вечер – тени алы. То ли рыбы, то ли – галлы. Отдохнувший ретиарий расплетает сети.сom. Потому что счастье – звенья, Торжество воображенья!Миг, когда душа родная гладит плечи плавником.

Елена Азеева ГДЕ БЫ НАЙТИ КОНУРУ? Осень дворами бредёт, листья трясёт на дорожки. Дворник, ворча, их сметёт в кучу под нашим окошком. Вороху пыльной листвы рады бродячие псинки – спрятав носы под хвосты, греют на солнышке спинки. В умных собачьих глазах – скрытая тенью тревога: – Страшно зимой замерзать здесь, у чужого порога. Дворник метлой поутру сгонит: «Пригрелись, заразы!» – Где бы найти конуру? Лучше… с хозяином сразу! БАГУЛЬНИК Весенний ветер – дальних стран Волшебник робкий, В нежнейший розовый туман Укутал сопки. Прошёлся с кисточкой в руке, Лишь прикоснулся, – И в каждом маленьком мазке Бутон проснулся. Подул живительным теплом И вдруг, о чудо! Заполыхало, зацвело – Везде, повсюду! Воздушным кружевом шелков Земля укрылась,

Как будто стая облаков С небес спустилась. В неугасающей заре Застыли склоны… И смолкли птицы, замерев Заворожённо. БЕССОНИЦА Свет фонаря в окно, Сердце пустилось вскачь, Город уснул давно, А я не могу, хоть плачь! Корчатся на стене Станы немых личин – Адский театр теней Для тех, кто не спит в ночи. Мыслей нестройный хор Эхом – до самых звёзд. Это как приговор, Вот только за что, вопрос? Что не успел вчера? Что впопыхах забыл? Может, обидел зря, А может, зря не простил? В круговороте дел, В бешеной гонке дня, Может, не разглядел Судьбу, что ждала меня? Так уж заведено: Ночь – и судья, и палач. Город уснул давно, А я не могу, хоть плачь! ХИТРЫЕ БЕЛЬЧАТА В старом парке я гулял И бельчонка повстречал: Шустрый маленький зверёк 75

Ловко спрыгнул на пенёк. Замер, словно говоря: «Ты ведь в парк пришёл не зря? У тебя в кармане есть То, что можно было б съесть?» Я бельчонку дал орех, Он с орехом влез наверх По сосновому стволу К незаметному дуплу. Заглянул, и в тот же миг Где-то рядом: прыг, прыг, прыг – Зашуршало по ветвям. Оглянулся я, а там – Уже четверо бельчат На тропиночке сидят, Хитро смотрят: «Ну же, гость, Доставай орехов горсть!» ОСЕННИЙ НАРЯД Нахмурилась осень: «Зелёный не в моде!» Порылась в своём отсыревшем комоде и с ворохом пёстрой шуршащей одёжки отправилась лес приукрасить немножко. Одела осинки в цветные косынки, серёжки в тон платью нашла для рябинки и даже серьёзному старому дубу сосватала яркую рыжую шубу. Своим отраженьем любуются ивы: – Мы с золотом в косах безумно красивы! Берёзы-подружки толпятся смущённо: – А можно нам жёлтый с оттенком лимона? Вот только упрямые сосны да ёлки не стали зелёные прятать иголки и в этом разгуле осеннего цвета стоят островками ушедшего лета. Красив, но не прочен ажурный наряд, 76

мгновенье – и по ветру листья летят... Пожухлым ковром укрывают дорожки обрывки цветастой осенней одёжки. Я ДОСТАНУ СВОИ КРЫЛЬЯ Так хотелось всего – много, только быстро летит время, и уже всё трудней ногу в золочёное вдеть стремя. Седина по вискам – пылью, отдаются шаги болью, и давно в сундуке крылья поисточены все молью. Вспоминаю о том, давнем... О хорошем, плохом – прошлом, а слеза по щеке – камнем, что судьбой наугад брошен. Но однажды придёт вечер, мягким ветром утрёт слёзы, светлячков разожжёт свечи и укутает в плед звёздный. Млечный Путь ощутив кожей, вдруг пойму: надо Жить дальше. То, что было – прошло, что же? Счастье здесь, со мной, в настоящем. И пускай седина – пылью, кто сказал, что мечтать поздно? Я достану свои крылья и отправлюсь гулять… к звёздам!

Людмила Ломако БЕГСТВО ОТ ГРОЗЫ Зачем же так внезапно - гром?! Над самым ухом мир расколот, по наковальне яркий молот, жесть – фиолетовым листом! Искать бы мне ещё в лесу злащёный стебель зверобоя, грозы внезапного разбоя не знать! Как ноги унесу? Спаситель, друг-велосипед, гони! Педали раскалились, но туча огненно всклубилась и сорвалась за мною вслед! Я вниз, как ведьма на метле с холма! Горю безумным взглядом, за мною ливень где-то рядом, гвоздями лупит по земле. Я на плечах грозу несу! спасайтесь все! Бегом в укрытье! Лечу в чужих, огромных крыльях, косматит ветер мне косу. Спасайтесь все! С дороги прочь! Ох, задавлю - без тормозов я! Спасайтесь! Эхо долгим зовом. За мной летящим шлейфом – ночь! И вижу крышу - милый дом! Лёт колесницы в сухость рая, к нему всю душу устремляю – сухой мне быть! Но грохнул гром и ливень разом окатил – блеск водопада тёмным гулом. в нём от обиды захлебнулась, во двор уж въехала без сил...

Пусть мочит,- видно он шутник, пусть пузырится громким смехом, ему в забаву и потеху, кто мокрой курицей поник. А из окна – сухой сосед: «Ну, что ты злишься, в самом деле, ты заманить грозу сумела, дождя такого ждём недели – совсем от зноя спасу нет!» Метал Всевышний фиолет, по крышам ливень всласть метелил и мыл от шин горячий след... РОДНИК ДЕТСТВА Там – шиповника заросли в алом цвету, пчёлы виснут, гудят над цветами прилежно... В сонном пекле – не пчёлы, кузнечик звенит? Птаха чудно поёт, будто говор взахлёб? Чьи словечки по-детски невнятны и нежны? Из фиалковых трав, лёгким лучиком – взгляд! Родничок - чист глазок! Как дружка в нём признала. Ямка светлой слезой так счастливо полна! Кто нашёл – я тебя, ты – меня? Поцелуями пью из лесного овала... Сквозь - пронизана солнцем живая вода! Как сердечко трепещет, пульсирует донце. В струях кружат, мерцают песчинок огни – зачаруют они, заворожит родник закружили мне голову воды и солнце!... Утекло с той поры столько быстрой воды, в стрежень путь - превращая дитя в человека. Но таится в душе заповедная грусть – где ребячий исток, узелочек из струй, развязался какими ручьями он в реку? Только сон, как ищу свой утерянный рай счастье детства: родник, лес и поле...

СВЕТ ОСЕНИ Неподвижное свеченье - золотое освещенье – свет иконный, запах древний, восковые лица, тени... Проникая в душу, реет тихое смятенье увядание растений – свет осенний… Ночью – всполохи зарницы золотят листву, ресницы, размыкая дрёмы чуткость, за окном трепещут птицей в тёмно-жёлтом оперенье, сердцем хрупким... Озаряет о прошедшем сновиденья - свет осенний, свет осенний...

Анна Прокопьева *** Я плыву по реке с светлячком на руке, Мимо ваших унылых болот, И струится вода, и стирает года Огорчений, трудов и хлопот. Ночь темна, тишина… Величаво луна До земли довела золотой Мост из ткани небес, и он светится весь Неземною своей красотой. В Лету канут лета, соберут все счета За победы мои и грехи, Станет дядек Совет сочинять мне обет И, возможно, отнимут стихи! Но я их не отдам, никогда-никогда, Тем же дядькам изящно совру, Буду прозу писать и ее рифмовать, Подчиняясь лишь только перу! Ночь парным молоком, нежным сном облаков, Мир невинен в своей чистоте, Но я помню, ты – трус, и сама не боюсь Далеко плыть по речке-Мечте. АЛЕКСАНДРЕ Ф. В лесу, под изумрудной хвоей, она вполголоса поет, Летит сова над головою, прекрасная луна встает, Листва лежит крылом вороньим, а город где-то вдалеке, И, не стесняясь посторонних, звезда купается в реке... В такой глуши забудешь беды, и не берет совсем тоска.. Душа находит заповедный свой край, где мысль глубока, И отступает все земное, пока в лесу горит костер, Пока ты белкой под сосною, и под ногами свежий дерн... Подруги, как колдуньи пляшут, зовут тебя потанцевать, И кличет эхо: "Саааша, Саша".. Приходит утро, как набат, 81

И, поделившись с лесом тайной, ты возвращаешься домой, По-настоящему печальной, от огорчения больной, Чтоб жить активно и стремиться к каким-то "важным" пустякам, Когда есть в лес, и в нем синицы беспечно скачут по ветвям.. Но ночь близка, все повторится, прогресс решительно поправ, Луны сиянье на ресницах и аромат душистых трав!

УМНОМУ ИВАНУ СУШЕК ДА БАЯН Боится умного Ивана любая власть, во все века, Она сжигает книги рьяно, изводит бойкого врага! Ученых держат в плотных кольцах, поэтам затыкают рты, И чтобы снизить беспокойство - везде умильные коты! Коты, веселые потешки, матрешки, водка, суета, Всегда готовятся неспешно нам за границу паспорта! Попса, дешевые журналы и юмористов череда, Плюс бесконечные заботы, чтоб людям не было вреда! Нас держат в капсулах хрустальных, потоки правды перекрыв, Все государственные тайны знать гражданину запретив! Зовут работать и учиться, несут добро за «просто так», Ум разжигающие мысли трусливо спрятав под колпак. И люди верят разным –измам и кормят грамотных блядей, Жизнь преломив свою сквозь призму заведомо пустых идей! Но умирая в тусклых стенах среди глухих врачей-акул, Они, бывает, понимают, кто их так ловко обманул! *** Испортились нынче Джульетты. Ромео испачканы грязью. Они выбирают котлеты И слабодуховные связи! Их тешат высокие ставки И лесть в первоклассных флаконах, Они получают надбавки За свежесть продажных бутонов!

По жизни довольно мурлыча, Они прожигают года и, Привыкнув ко вкусу добычи, Так сладостно не голодают! Их жизнь, как у офисной мышки, Сера и банальна до жути, Лишь редкие, яркие вспышки Напомнят о подлинной сути! Взволнованно вздрогнет Джульетта, Вздохнет с тихой грустью Ромео, Она со своим на балете, А он со своей на Борнео! Пристроены и величавы, Ухожены и деловиты, Джульетты в лучах сладкой славы, Целы, но духовно убиты! И пусть не погибли Ромео В любви заржавевших капканах, Но жадность свернула им шеи, Смеясь, превратив в тараканов! Ни чувств, ни души, не отваги – Так лучше бы умерли оба!! Чем жить в этом мире бумаги, Тщедушья, соблазнов и злобы! Так лучше бы сделали смело Шаги к своему идеалу! Так лучше б душа уцелела, Но тело бесславно пропало! Мы любим печальные были, Мы смелых повсюду воспели, Но сами еще не любили, А все потому, что не смели.

Ильиных Светослав Иванович ДВЕ ЛАДОНИ По роду своей деятельности приходится пересекаться с разными людьми. И каждая встреча откладывается во мне, как камушек. Так любопытные маленькие дети подбирают с земли все, что привлекает их внимание: цветное стеклышко, гвоздик, какую-нибудь железку, птичье перышко… И ото всего мне потом бывает польза. Одни «камушки» я кладу в основу своих рассказов, другие «обрабатываю» и создаю из них отдельные материалы, третьи приберегаю про запас – авось еще пригодятся. Ничто не пропадает даром. Сегодня предлагаю читателям один из таких «камушков» с тем, чтобы каждый мог высказать свое мнение, так как тема, затронутая в материале, актуальна сейчас как никогда. Есть у меня знакомый по кличке Магнит. Ему лет 40, 15 лет он нигде не работает, а живет за счет мамы-старушки, которая давно на инвалидности. Магнит – тихий алкоголик и сам это признает. Я никогда не видел его буйным. Если он выпивает – ему хорошо, если трезв – грусть лежит тенью на его, в общем-то, благообразном лице. Только «просто выпивать» Магнит не умеет. Стоит ему «наступить на пробку», он тут же уходит в запой, который может длиться неделю или больше. Тогда, мучимый желанием похмелиться, мой знакомый с рассвета уже «бороздит» сонные улицы и дворы моего маленького городка с одной целью – найти денег или выпивки. И находит – собутыльников у него много. Когда же никто не похмеляет горемыку, он находит меня. Как – остается только догадываться. Где бы ни был я: на работе, на улице или на даче, магнит, словно по компасу выходит точно к месту моей дислокации, и молча, как тень, возникает невдалеке. -Ну что, - вздыхаю я, - опять 20 рублей? Магнит грустно кивает головой - объяснения здесь излишни. Не однажды я пытался усовестить его по поводу паразитического образа жизни, и он, терпеливо выслушав нравоучения, каясь, обещал, что «занимает» деньги в последний раз. Таких «последних раз» было уже с десяток. Что можно купить на эту мизерную сумму? Немного самогона, который в городе стоит 80 рублей за пол-литра. Есть товар и подешевле – за 60 рублей, только тропку к заветному «источнику» знает не каждый. Магнит знает. Поэтому, получив в потную ладонь мелочь, он тут же испаряется, чтобы

возникнуть подле меня недели через три, а то и месяц: этот человек никогда «не грубит в понятиях». Денег мне не жалко. Мне искренне жаль Магнита. Его будущее уже прописано в к книге Судеб жирными черными чернилами. Когда тихо отойдет в мир иной его мама-старушка, богобоязненный, искренне верующий человек, он, чтобы пить и кушать, станет продавать из своей квартиры нехитрое имущество. Потом, когда долг за коммунальные платежи перевалит тысяч за 50-70, найдется «доброхот», который выкупит у Магнита опустевшую квартиру за копейки, предоставив ее бывшему владельцу небольшую денежную компенсацию или комнату в общежитии, где обитают такие же давно спившиеся личности. Это в лучшем случае. А после, опустившийся морально и физически, мой знакомый будет вытолкнут обществом к мусорным контейнерам, у которых и закончит свою немудреную и бесполезную жизнь ближайшей зимой, и окажется похоронен на местном кладбище, как безродный. Он это прекрасно осознает, только «жить» иначе уже не может – зарабатывать Магнит отвык, а привыкать к обратному не хочет. Есть у меня другой знакомый - мальчишка по имени Сашка 10 лет. Веснушчатый, обцелованный солнцем, вихрастый, он весной объявился у городского рынка, где я подрабатываю дворником, и мы то и дело пересекались с ним то взглядом, то коротким приветствием. Как-то раз он помог мне донести пустые картонные коробки до контейнерной площадки. Его бескорыстная помощь была бы только на пользу, но всякий труд обязан вознаграждаться – это мое личное мнение. Поэтому я предложил Сашке такой вариант: он помогает мне убирать рынок, а я плачу ему за это деньги. Для меня - никакой корысти. Напротив, терялась часть гарантированного заработка, но не все же, в конце концов, измеряется деньгами! Сашка оказался понятливым и трудолюбивым мальчишкой. Он каждый день приходил на рынок и, получив задание, в прямом смысле в поте лица выполнял свою немудреную работу, чтобы потом в его трудовую ладошку я положил два желтеньких металлических десятирублевика. Деньги он не проедал, а копил. Несколько раз Сашка приходил на работу с товарищами, только проку от них было чуть: трудиться, как мой знакомый, они или не хотели, или еще не умели. Поразило однажды то, что в ненастный апрельский день, когда с низких набухших влагой небес сеял холодный промозглый дождь, и на рынке почти никого не было, Сашка все равно пришел работать. Накинув на голову капюшон от куртки, он добросовестно таскал под дождем мокрые картонные коробки. В этот день его труд был вознагражден вдвойне.

Отдавая часть своего заработка этому мальчишке, который каждый день после школы приходит на рынок, чтобы трудиться, я действительно не преследую корыстный интерес. Нет его. Но есть гордость за этого маленького человека, который учится зарабатывать своим трудом. Насколько хватите моего помощника, не ведомо. Я не интересуюсь, как он учится, хотя и догадываюсь: в моей школьной истории тоже было больше троек и замечаний, чем пятерок и похвальбы. Кладя раз в месяц в мужскую ладонь 20 рублей, я испытываю грусть. Кладя каждый день в детскую ладошку столько же денег, я радуюсь. Не зная, сколь скоро окажется Магнит у мусорных контейнеров как бомж, я знаю другое: веснушчатый мальчишка по имени Сашка, ежедневно таскающий пустые картонные коробки к таким же контейнерам, даст Бог, вырастет тем, кто с детства знает цену своему труду, и никогда не опустится до уровня Магнита, который за 15 лет тунеядства атрофировался как личность настолько, что ему легче умереть, чем заработать себе на кусок хлеба. А Сашка уже личность! СТОЛЯР Федор Матвеевич был обычным столяром. Невысокого роста, пожилой, сухонький, на работе он носил всегда одну и ту же одежду: стираный серый халат и старый берет, вышедший из моды еще в послевоенное время. Тяжелые кожаные ботинки дополняли его неброский наряд. Федор Матвеевич никогда не унывал. Если у него было хорошее настроение, он чтото напевал вполголоса. Если что-то не ладилось или подводило здоровье, он молча выполнял свою работу, которой владел в совершенстве. И еще, никто никогда не видел этого человека выпившим. Даже на большие праздники, помеченные в календаре красным цветом. Даже после проведения традиционного весеннего Ленинского субботника. Все дело в том, что Федор Матвеевич был верующим. До памятной ныне многим перестройки оставалось всего ничего... -Садись, - пригласил он меня однажды, когда я зашел в его столярную мастерскую по делу, - чай будешь? Так, за чашкой горячего ароматного чая мы и разговорились. Впервые, хотя знали друг друга больше года. Через пыльные стекла в помещение проникал солнечный свет и золотил сметенные к стене желтые древесные стружки. -Ответь, - сказал Федор Матвеевич, - для чего ты живешь на свете? 87

Конечно же, я жил для счастья. -А что оно такое? – вновь спросил меня плотник. -Когда исполняются твои мечты, когда живешь без скуки, когда хочется просыпаться утром. -А если твои мечты не исполняются? Если жить скучно, а просыпаться утром не хочется, тогда как быть? – Прищуривался он сквозь очки. – Тогда что? -Что-что? – Терялся я. – Нужно работать над собой! Как говорится «в здоровом теле – здоровый дух!». Федор Матвеевич улыбался. -Ты максималист. Не всегда в здоровом теле бывает здоровый дух. Случается, посмотришь на человека – красив! Румянец – на все щеки. Хваткий, цепкий по жизни – за что ни возьмется, всё в его руках спорится. Деньги и женщины к нему, как мухи к меду липнут. На все он имеет свое четко очерченное мнение. А изнутри насквозь гнилой – труха, а не человек, а вместо души – головешки прогоревшие. Это он снаружи сильный. А чуть прижмет жизнь – испытаниями или болезнями, ломается, словно спичка меж пальцев, нет в нем твердости. -А в чем твердость? Разве характер не закаляется в испытаниях? Старик вздохнул, недоумевая, почему мне непонятны такие простые истины, и подвинул ко мне выложенные на чистый белый платок пирожки, испеченные его заботливой женой. У них были дети, но где-то далеко, так что свой век пенсионеры коротали вдвоем. Они жили в старом доме, буквально прилепленном к склону огромного оврага. К домику вела узкая, вымощенная камнем в достопамятные времена дорога – городок был древний. Корова-кормилица, куры, огород, который за неимением хорошего приусадебного участка был за пределами населенного пункта, все это требовало внимания и сил. Федор Матвеевич – мастер на все руки, чтобы возить с дальних покосов сено, переделал свой мопед «Карпаты» - маломощную ненадежную технику, установив на него движок от старого мотоцикла «Минск». Так что его «трансформер» обладал завидной мощностью и спокойно волок за собой полный прицеп по любому бездорожью.

-Оно, конечно, - снимал он очки в пластиковой допотопной оправе. Вместо дужек очки держались на обычной бельевой резинке, - испытания закаляют человека. - Федор Матвеевич брал тряпочку и круговыми движениями вытирал стекла очков. - Только испытания и ломают человека. Знаешь, скольких людей я повидал на своем веку, которые предавали друзей и родных, менялись в худшую сторону. Как они отказывались от того, от чего не должны были отказаться даже под страхом смерти только из-за того, что их мнимому благополучию грозила гибель. Как открывались они, показывая, что не характер у них был, которым так гордились, а видимость. Ломали их испытания, ох ломали… -Тогда что же закаляет человека? – не унимался я. Федор Матвеевич был верующим человеком и этого не скрывал. Над ним подтрунивали, его высмеивали, его мнение не брали в расчет и обзывали «баптистом». Он не обижался, просто в такие моменты его и без того сутулая спина становилась еще сутулей, и он отмахиваясь от назойливых атеистов, уходил в свою столярную мастерскую. Работал он безукоризненно, не прогуливал, не пил, так что поводов придраться к старику у начальства не было. Его же религиозность считали за чудачество и отсталость мышления. Кто он был по вере, я не интересовался, но – так уж был воспитан – всегда опасался с его стороны религиозного охмурения, поэтому скепсиса в разговоре со стариком хватало. -Так вера и закаляет, - вновь устроил на носу очки Федор Матвеевич. Он аккуратно приложил резинку на затылок, потом пригладил редкие седые волосы и откашлялся. - От испытаний вера лишь сильнее становится. -Так Бога же нет! – Не соглашался я с ним. – О какой вере ты говоришь? -Как нет? – Подскочил старик с места. Его возмущала такая точка зрения. – А кто тогда создал видимый и невидимый миры? -Про невидимые наука точного ответа еще не дала, - парировал я. – А наш мир создался случайно – что-то там совпало, соединилось, появилась клетка, потом все остальное. Представление о том, как возникла жизнь на планете Земля, я имел расплывчатое, но большего было и не нужно – наука отвергала Бога – это было главное. -Ага! – Не выдержал Федор Матвеевич. – И обезьяна в человека превратилась путем эволюции? 89

-Ну, да, - соглашался я. – А как же еще? -Тогда почему же до сих пор ни одна обезьяна вновь не превратилась в человека? Ведь столько лет прошло, как человечество возникло на земле! Я пожимал плечами. Старик опять присел на деревянный табурет и отпил уже успевший остыть чай. -Слишком много неясностей во всех ваших научных теориях, - покачал он головой, и стекла его очков сердито блеснули в лучах солнца, все глубже проникавшего через пыльные окна внутрь помещения. -Нет ничего случайного на земле, - сделал он вывод. – Всему есть своя причина. Каждая травинка появилась не просто так, каждый камушек под ногами лежит не по своей воле, каждая ошибка или неудача учат человека, как нужно поступать правильно. -Ты хочешь сказать, - рассмеялся я, - что и этот мир вокруг нас, и река, текущая рядом, что они возникли и существуют не случайно, что где-то там, ткнул я рукой вверх – в закопченный потолок столярной мастерской, есть некто, решающий быть или не быть жизни на земле, вставать или не вставать солнцу? -Примерно так, - кивал Федор Матвеевич. – Когда-нибудь ты сам поймешь это. Только те знания будут глубже и полнее твоего нынешнего мышления. Ты сам заинтересуешься многим, на многое ответишь, и придешь к одномуединственному выводу…. -Став религиозным? – рассмеялся я. – Да ни за что! Впереди век техники и новых познаний! В мире будущего не будет места религии! -Религия и вера – разные понятия, хотя обозначают практически одно и то же, - не согласился старик. – Пройдя через религиозность, ты станешь верующим человеком, тогда и примешь то, над чем смеешься сейчас. Федор Матвеевич не был провидцем. Просто он понимал жизнь лучше, чем я и будущее не было для него загадкой. Много читающий, умеющий мыслить, прошедший через горнило сталинских репрессий, войну, он видел жизнь не так, как видел ее я – вскормыш периода социализма, верящий в торжество справедливости через всеобщее братство рабочего класса всей планеты. И он не ошибся. Мне до сих пор жаль, что тогда – около тридцати лет назад я не

воспринял его всерьез, и не расспросил про старику было бы что…

жизненный путь, ведь поведать

ЛЕЧЕБНАЯ ЛУЖА Некоторые назвали бы мое увлечение краеведением, я же называю его Большой Любовью к малой родине. Райчихинск – тихий маленький городок, сонно дремлющий летом меж желтых сопок – отвалов. Отвалы – это старые угольные выработки. Черное «золото» вокруг города открытым способом добывают 80 лет, поэтому изумрудная провинция населением порядка 20 тысяч человек, как подсолнухами окружена ярко-желтыми холмами на десятки километров вокруг. Зимой эти холмы спят, занесенные снегом, а с приходом тепла они оживают: покрываются «пеной» зеленых кустарников и небольших рощ, зарастают травой. Отвалы – это нескончаемые лабиринты оврагов и десятки озер. Это особое место с особой энергетикой, которому нет достойных аналогов в России. Отвалы я изучаю давно, но до сих пор до конца не изучил – слишком большое пространство занимают они, слишком короток летний отпуск, посвящаемый походам. Только результаты есть! К примеру, в отвалах есть опасные места, где под землей горит уголь. Сверху, зачастую, такая ловушка малозаметна, а, ступишь, последствия непредсказуемы. Или «сухие потоки», которые наполняются стремительно бегущей водой в дожди, и пересыхают в жару. С виду – плотная песчаная поверхность, но, шагни вперед, и ухнешь в глинистую взвесь, у которой неизвестно, есть ли дно. Местечко сравни болоту – сомкнется над головой путника темно-серая грязь, подсохнет на солнце за час-другой, и следа от человека не останется. Но - это темная сторона лунного пейзажа отвалов. Есть и другая – светлая множество озер с кристально чистой водой или желтых, насыщенных глиной, о глубине которых никто не догадывается. Зная, как добывают открытым способом уголь, можно предположить, что старые забои (а это и есть нынешние озера) иной раз могут достигать не одного десятков метров в глубину. Однажды, путешествуя по отвалам, я, измотанный жарой, вышел к большой глинистой луже. Лучшее спасение от палящего зноя летом – окунуться в воду. Глубина лужи (точнее, озерка, подпитываемого, как и другие ему подобные, подземными родниками) оказалась по пояс. Вода, что парное молоко. И мне доставило массу удовольствия полежать в ней какое-то время на спине. 91

Донный слой озерка оказался сплошной глиной, намытой с близлежащих холмов. Темно-желтой, густой, как размягченный в тепле пластилин. Нужно было идти дальше. Солнце палило немилосердно. Чтобы как-то уберечься от зноя, я обмазался этой глиной с ног до макушки, оставив лишь «очки» для глаз. Вид, конечно же, был нелепый – в чаше, образованной двумя грядами холмов, стоял этакий «внеземной человечек». Зато глина приятно холодила. Так, в новом «наряде», я и дошагал до следующего озера – по размеру большего, и не так насыщенного глиняной взвесью. Дошагал через полчаса уже обсохший, превратившийся из желто-серой фигуры в белую. Смыв практически всю «маскировку» и вдоволь накупавшись, я пошел дальше – через лабиринт оврагов, преодолевая по пути голые, как лысина, холмы. Третье по счету озеро приятно поразило: с голубой водой, песчаным пляжем, оно вытянулось в зеленой долине метров на сто. В нем была окончательно смыта, как оказалось потом, лечебная глина. Значительно позже с удивлением подметил, что простудные болезни, на которые я был так слаб, ушли прочь. А тонус жизни повысился. Анализ возможных причин улучшения здоровья подсказал: моё «замокание» в первом озерке (луже) и глиняная, полностью высохшая маска на все тело, повысили иммунитет. На следующее лето я вновь навестил лечебное озерко. Найти его постороннему человеку невозможно – лабиринт оврагов и холмов, кажущихся одинаковыми, собьет с пути каждого любопытного. Происходили со мной в тех местах и другие интересные вещи. Только об этом позже… МОНЕТА Павел Игнатьевич – крупный чиновник, у которого было впереди много дел и планов, а личный бизнес приносил обильные плоды на бюджетной ниве, помирать не собирался. Пятьдесят лет – не тот возраст, чтобы «собирать пожитки», хотя поразмыслить о прошедшей жизни иногда приходилось – в минуты душевной слабости. Тогда он вынимал из холодильника початую бутылку водки, нарезал тонкими ломтиками сервелат и соленое с прожилкой сало, выкладывал на тарелку зеленый лук и укроп, ставил на стол домашнего 92

соления огурчики. А потом, пригубив для начала стопочку беленькой, вспоминал прошлое, перебирая его, как старые выцветшие от времени фотографии. Такие моменты случались все чаще и чаще – видимо подкрадывалась старость, обожающая ностальгировать. В этот раз, придя домой после трудового дня, он, почувствовав внезапную усталость и головокружение, прилег на диван, чтобы отдохнуть. Сердце, неожиданно задребезжав, как сломанный мотор, остановилось и Павел Игнатьевич, не успев даже испугаться, умер. По-простому – испустил дух. Выпорхнувшая из темечка душа взвилась под потолок, посмотрела на бренное тело и по открывшемуся тоннелю, помчалась вверх, в рай. Да и куда же ей было мчаться, если, как считал Павел Игнатьевич, им за всю жизнь было переделано столько добрых дел? Как склоняются все пассажиры резко вперед, толкая друг друга, если автобус неожиданно тормозит, так и полет к свету был внезапно прерван примерно посредине пути. Душу тряхнуло, грубо потянуло влево и по какому-то темному проходу втолкнуло в обычную комнату, практически пустую, если не считать стола с настольной лампой, и двух табуретов по бокам. На выкрашенной в салатовый цвет стене висел яркий плакат, где над улыбающимся заключенным размашисто было написано: «На свободу с чистой совестью!». Единственное окно было зарешечено, а стекла забелены. Душа, сделав кульбит под потолком, плавно опустилась на табурет. Павел Игнатьевич пошевелил босыми пятками, чувствуя холод бетонного пола. У души появились пятки, руки, голова, одним словом – тело, то самое, которое он оставил там, на земле. И это было неправильно. А комната вовсе не походила на небесные кущи. Увлеченный размышлениями, Павел Игнатьевич не сразу заметил, что в помещении появился кто-то еще. -А ты сразу хотел в рай? – услышал он насмешливый голос. Напротив, на табурете, сидел некто. Крупный нос пятачком, близко посаженные глазки, грива нечесаных волос, острые кончики ушей, высовывавшиеся наружу и коротенькие, словно лакированные рожки по обе стороны макушки. Некто был одет в клетчатый пиджак, давно вышедший из моды и брюки в полосочку. Закинув ногу за ногу, незнакомец с ухмылкой смотрел на Павла Игнатьевича. Из штанины торчало самое настоящее раздвоенное копыто. -Ты кто? – Поперхнувшись от испуга, прошептал Павел Игнатьевич. -Бес, а ты кого ожидал увидеть, херувимов, что ли? – Осклабился лохматый. 93

-Так это самое, я же в рай летел… -Недолетел, значит. -Так Вы что, из ада? -Нет, из «Красного креста», - скорчил гримасу хозяин раздвоенных копыт. -Постойте, постойте, - заторопился с выводами Павел Игнатьевич, - Вас не должно быть на моем пути. Я ведь столько добрых дел сделал за всю свою жизнь! -Раз я здесь, добрых дел было маловато, - не согласился бес. – Вот и прислали меня разобраться. Ты у меня уже тысячный по счету – юбилейный! -Разобраться? – Онемел от испуга Павел Игнатьевич. -Ну да, это самое. Бес закурил ароматную сигарету и выпустил колечко дыма под потолок. -Сомнения есть наверху, что в рай тебе надо. Ангелы, они больше праведниками занимаются, хорошими людьми, а меня, видишь, к тебе определили. Да ты не дрейфь, долго мучить не буду – поговорим по душам и баста. Я в одну сторону, ты – в другую. Или оба в одну, как получиться. Душа Павла Игнатьевича съежилась, словно ее окунули в ледяную воду. -С чего начнем? – выпустив еще колечко дыма, спросил бес. -А с чего нужно? -Давай, ты будешь называть свои добрые дела, а я – недобрые, которые ты совершил. Добрые я буду класть на правую чашу весов, недобрые – на левую. Какая чаша перевесит, там и правда. Бес протянул руку вверх и из пустоты выудил обычные аптекарские весы, которые тут же поставил на стол. -Начнем? Павлу Игнатьевичу очень не хотелось находиться в этой комнате в присутствии непонятной сущности. Происходи все не земле, он бы уже давно 94

отзвонился по телефону своему личному адвокату, и тот вытащил его из любой передряги. Здесь этот номер не проходил. -Я пожертвовал деньги на строительство церкви! – привел он самый, казалось, главный аргумент. В правую чашу весов упала золотая монетка. -Деньги были ворованные - парировал бес, - ты их отнял у людей. Нет, чтобы тайно, свои кровные на храм отдать, не гордясь и не ожидая награды. А тут понадеялся, что семи твоим поколениям грехи загодя отпустятся за такое дело. Не угадал. На левую чашу весов упало несколько медных монет, и она заметно пустилась вниз. -Я помогал нуждающимся! -У тысяч отнял, сотне помог - это разве правильно? Вспомни, когда ты был руководителем крупного предприятия, твои рабочие вместо зарплаты получали по просроченные консервы и ржавую селедку. Им не на что было даже собрать детей в школу! А ты богател не по дням, а по часам. -Но так жила вся страна! -Сейчас ты отвечаешь за себя! – Резанул бес. И в левую чашу весов сыпанулась горсть медных монеток. – Ты разве считал, сколько, пока ты руководил людьми, их умерло от болезней? Сколько свели счеты с жизнью? Сколько из них встали на преступный путь? Сколько распалось семей? А у меня здесь всё записано, - постучал бес толстым, желтым от табака ногтем по замусоленной записной книжице. – В то время зла ты совершил больше, чем добра, особенно, если учесть сказочное обогащение за счет распродажи бывшего государственного имущества. -Я всегда поддерживал стариков… -Ради выгоды, - скривился лохматый. – Они нужны были тебе, чтобы набирать голоса, чтобы пробраться еще выше во власть, а власть давала большие возможности незаконно обогащаться. -Но я выстроил столько домов, столько другого нужного людям! Если бы не я… -Выстроив на сотню миллионов, ты украл миллиарды, разве не так? Ты всегда жил ради денег. Отдавая рубль, ты наживал значительно больше – 95

власть это позволяла делать. За счет других ты обеспечил своим родственникам безбедное будущее. И до последнего момента вкладывал в них деньги, которые продолжал отнимать у простых людей. -Но я их зарабатывал! -Зарабатывают горбом, а ты их «делал»! Павел Игнатьевич покосился на весы. В правой чашечке прибавилось монеток, но их прибавилось и в левой! -Я всегда верил в Бога! -Опять же из корысти, - парировал бес. – Вера только тогда искренняя, когда ты за нее ничего не просишь. -Да я и не просил! -Вслух, да. А в душе перечислял, чтобы тебе еще нужно: очередная должность, деньги, здоровье, благополучие родных. Ты, как ростовщик, оценивал каждый вложенный в доброе дело грош за червонец. -Но другие вообще ни с кем не делились! -А ты за других не расписывайся, им тоже будут предъявлены счета! Докурил до фильтра сигарету бес, и швырнул окурок на пол. – Что можешь еще сказать в вою защиту? Павел Игнатьевич съежился еще сильней. Всё основное было перечислено. -Твой суд несправедлив! -Зато скор, - хохотнул рогатый. – И так все ясно – ты вор, а вор должен сидеть в тюрьме! -Но в аду нет тюрем! -Откуда тебе знать, грешник, что там есть, и чего там нет? Впрочем, собирайся, видишь, моих – медных монеток, куда больше, чем твоих – золотых. Так что нам по пути. Петр Игнатьевич с тоской посмотрел на плакат, который предлагал чистую совесть и свободу, и, скоренько сведя три пальца в пучок, забормотал молитву, вкладывая в нее искренность, на которую был только способен.

Настольная лампа замерцала и со звоном взорвалась, откинув человеческую душу прочь от весов. Мигнул далекий свет и теперь падение, а не взлет вверх по тоннелю, вытолкнуло ее обратно в гостиную, к дивану, на котором лежало бездыханное тело. Душа с лету врезалась в макушку … -Ах! – Хватанул широко открытым ртом воздуха очнувшийся Петр Игнатьевич. Он спустил ноги на пол и осмотрелся – это был его дом: трехуровневый, со множеством комнат, с бассейном и сауной, большим гаражом под дорогую машину. За вымытым домработницей окном покачивало на ветру ветвями зеленое дерево. -Пригрезилось, - облегченно вздохнул он. – Надо же… Где-то в углу что-то щелкнуло, и на пол упала монетка, которая, совершив несколько замысловатых зигзагов, остановилась, стукнувшись о босую пятку Павла Игнатьевича. Монетка была медная, старинная и горячая, словно ее только что вынули из печи.

Анастасия Пчельникова ПЁТР КАМЕНЕВ Своего прадеда, Петра Каменева, я живым не застала. Он умер задолго до моего рождения, но различные байки, истории из его жизни, шутки, передавались в нашей семье из поколения в поколение. Веселый был человек: шутник, балагур, душа любого коллектива. Прочитав позднее книгу Твардовского « Василий Тёркин», я представляла его похожим на главного героя, Василия. Когда Петр умер, его внучке Наташе, моей маме, было всего семь лет. Хотя, по порядку… Вот, что рисовало моё детское воображение, когда я слушала мамины рассказы о нем. Шел второй год войны. Сержант советской армии, Петр Каменев, лежал на траве под горячим июньским солнцем и думал о том, чего бы ему хотелось. Думал-думал и пришел к выводу, что не хочется ему уже ничего: ни лежать в окопе, ни бежать вперед с замирающим сердцем, ни брести по изнуряющей жаре. Как же опостылела Петру война (вообще-то Петр был матершинником, и в мыслях его промелькивали другие слова, но мы их тут приводить не будем). Особенно тяжело было после боя, когда, недосчитавшись товарищей, выпивали бойцы по сто грамм фронтовых. Раздавались негромкие разговоры, даже смех, но мысли у всех были тяжелые, думалось лишь о том, кого будут поминать завтра, уж не его ли, горемычного.…Не хотелось Петру думать о войне. Хотелось только лежать на этой, вытоптанной бойцами траве, и думать о доме, о женушке Федоре, о ребятишках - Таньке и Ваське... Солнце стояло в зените, палило нещадно, но Петру жара нравилась. Вспоминались покосы, работа до седьмого пота, даже противная мошкара, зато потом, как здорово бухнуться в прохладное озерцо, навернуть молодой картошки с укропом, пропустить рюмочку, другую, запивая кислым домашним квасом… Разбудила его стрельба. Мимо проносились встревоженные товарищи по взводу, неподалеку был слышен зычный голос командира, где-то ухали взрывы…Петро вздохнул, перекрестился и побежал следом за своими… Вечером того же дня Петр, усталый и злой, плескался в местной речке, в которую впадали горные ручьи. От холодной воды немного прояснилось в голове. Искупавшись, он направился к полевой кухне, где уже был слышен оживленный гул голосов и смех. - Чего это вы, кони, ржете?- Петро устроился со своим котелком поближе к костру, ноги в речной воде изрядно замерзли. – Эй, Никола, а где мои сто грамм фронтовых? Никола, с изрядно покрасневшим лицом, толи от выпитого, то ли от солнечного ожога, похлопал Петра по плечу. - Петро, ты злись, но водку твою мы выпили… - Ну и свиньи же вы, - рассердился Петр, - Все вам неймется. 98

- Да ты послушай, брат, - встрепенулся Никола, - Серега с Витьком бочку спирта нашли в местном болотце, представляешь? Так что там твои сто грамм, подставляй флягу, эх, сегодня гульнем! - Да ну вас, не хочу, и так голова, как чумная… - Да ты чего, праздник такой, начальство прознает, отберут, когда еще такой случай представится! Но Петр, выкурив сигаретку, растянулся на спальнике и тут же заснул… Проснулся он от необычайной тишины. Солнце уже вовсю пригревало, но не слышно было разговоров, не разносился запах каши, даже птицы молчали. - Что за дела? - Петр встал и осмотрелся. На земле вповалку лежали бойцы, дымился костер. Командир спал на животе, раскинув руки. - Вот же Ёпп.. Неужто до утра пили? – ворча, Петр подошел к первому, Витьку. - Эй, Витек, вставай, морда наглая, вы чего все… Витек не отвечал. Он был мертв. По очереди Петр оббежал всех, тряс то одного, то другого, не веря своим глазам. Мертвы были все, весь его взвод… Я не стану описывать, следующие несколько недель из жизни Петра, они были словно в тумане. Приехавшее на расследование начальство выяснило, что найденная бойцами бочка была с метиловым спиртом…Скорее всего её подбросили немцы, зная, что русский человек перед выпивкой не устоит. Над Петром нависли тучи. Его таскали с допроса на допрос, пытаясь выяснить, как так получилось, что выжил он один. Видимо он был предупрежден, что спирт ядовитый, то есть был в сговоре с немцами… Полетели с Петра все завоеванные им награды, лишился он и звания. Посадить не посадили, однако стал он для всех, как бельмо на глазу в новом взводе, сторонились его бойцы. Как в той поговорке: « То ли он украл, то ли у него украли. В общем, была там какая-то неприятная история» ... Петр, надо сказать, был очень впечатлительным, да и воспитан ярым коммунистом. Сказать, что он переживал - ничего не сказать. Нелепая история, хотя, я думаю, не обошлось в ней без ангела-хранителя, который в последствии частенько давал о себе знать… Муторно было Петру, тяжело на душе. Как он мог попасть в такую историю? Жаль умерших товарищей, наград завоеванных.… Да и кем же он, скажите, придет с войны, врагом народа? Нет, совсем Петру не хотелось жить. Бойцы спали, лишь он, горемычный, этим промозглым предосенним утром встречал рассвет, думая о своей нелегкой судьбе. Солнце еще не встало, туман клоками стелился по полю.… Рядом, всего в двух-трех километрах, стоял немецкий лагерь, далее шли захваченные немцами территории. И тут решился Петр. -Пойду, - думает, - вперед, там немцы, пусть застрелят меня, бедолагу, вроде как не сам с собой покончил, враги убили… И пошел вперед, по росистому полю. Неподалёку от лагеря, видит, стоит немец, с автоматом. Набрал полную грудь воздуха, и – вперед.

Немец немного опешил, однако, не увидев оружия, залопотал что-то посвоему. - Стреляй в меня, - Петр даже расстегнул рубашку, – Слышь, как там тебя, Ганс, стреляй, слышишь? Немец оторопел, молча смотрел на Петра, а тот в свою очередь на него. В эти минуты много чего пронеслось в голове Петра Каменева, пока он рассматривал врага. Парень совсем юнец, пушок над губой только пробивается. Наконец немец пришёл в себя и проговорил: - Я…Пасифик..Пацифист… Я против войны. Я не стану тебя убивать. « Вот, мать его», - подумал Петр, – «Что за жизнь у меня. Враги, и те ненормальные попадаются». Сели они вдвоем, закурили, познакомились, поговорили на ломаном русском, да и разошлись. Перехотел что-то Петр умирать. Жизнерадостный немецкий парнишка его к жизни вернул. К слову сказать, они оба выжили, после войны даже переписывались. Да, такая жизнь была у Петра Каменева, вся каким-то случаям подвластная. Но своим веселым нравом и легким отношением к жизни, он притягивал к себе людей. К концу войны завоевал еще немало наград, история со спиртом забылась, и на родину Петр вернулся героем. Потекла обычная жизнь, послевоенная. Росли дети, старшая дочь Таня, вышла замуж, родила внучку Наташу. Вот уж где была его отрада! Мама родилась раньше срока, всего 1,800 весом. Прадед ходил по деревне с гордым видом, таская драгоценный свёрток. -Эй, Петро, - хихикая, ехидничали соседки, - Это что у тебя с рукой? Руку, что ли повредил? Что это она у тебя забинтованная? -Да вы что, - возмущался прадед,- Это моя внучка!!! Прадед очень любил цыган, как только в деревне останавливался табор, сразу шел туда, таская за собой маленькую, тогда еще пятилетнюю, внучку. Жена Федора, ругала его нещадно, а он только смеялся. Когда был без внучки, мог пропасть на пару дней. Любил цыганские песни, романсы, поэтому часами у них просиживал. Не раз ему цыганки гадали. -Умрешь, ты Петр, - вещала старая цыганка, - не своей смертью. Не так много тебе осталось… Будешь ты на воротах всегда, в мире мертвых, твоя могила будет первая от входа. - Да ну тебя, старая, - отмахивался прадед, - Наговоришь… Умер он в 1957 году, по глупости. Работал директором мясокомбината, должность вроде неплохая, но был излишне принципиальным и, поймав очередного вора, хотя и отпускал, но приговаривал: - Не позволю я, ребятки, воровать. Ну, возьми ты себе, дружок, полкило, или сколько ты можешь за вечер съесть. Но зачем мешками-то таскать! Время было голодное, послевоенное…Один раз, на пункте пропуска при выходе из комбината, у рабочего (отца пятерых детей) выпали из-за пазухи телячьи копыта. Вахтер заметил упавшие мясопродукты… -Граждане, чьи это ноги!!! Последний раз спрашиваю, Чьи! Это! Ноги! 100

Петр тут же нашелся: - Ну что ты, Иваныч, кричишь. «Чьи ноги, чьи ноги»? Ты что не видишь? ТЕЛЯЧЬИ! Народ грохнул, смеялся и любознательный Иваныч. Ситуация разрядилась. Но вот, однажды, застав на месте преступления « группу товарищей», схлопотал Петр пулю. Подогнали негодяи «уазик», бросили туда Петра, да вывезли в овраг. Домой он все же дополз, но потерял много крови, да от пережитого прихватило сердце… Похоронили Петра в Райчихинске на старом кладбище (тогда оно было новое). Его могила первая от входа, и мы: внуки, правнуки, а теперь еще праправнуки, обязательно бываем там, на родительский день. Вечная память тебе, Петр Каменев, мой неизвестный прадед. Сколько вас таких, веселых, смелых полегло в борьбе с врагами, не только в военное время, но и в мирное… Петр Каменев -1905-1957 гг.

101

Гурова Татьяна Михайловна Я НЕ ПРИЧИНЮ ТЕБЕ ЗЛА - Господи, где это я? Какая неземная красота! – Дила удивлённо озиралась по сторонам. На бирюзовом небе два светила переливались всеми цветами радуги, излучая блаженное тепло. Ярко – жёлтая река текла в двух направлениях, течение разделялось ровно посредине. По берегу заросли розовых кустов. Аромат от изумительной красоты цветов щекотал ноздри. И музыка, музыка… Она лилась с неба, умиротворяя всё вокруг. Слышалось тихое пение на непонятном языке, чистые голоса звучали, как колокольчики. Дила пошла на голоса и вышла на золотую поляну. Мужчины и женщины в красивых одеждах кружились в необычном танце. Дети и старики сидели на траве и с умилением смотрели на танцующих. Люди приветливо улыбались и жестами приглашали её в хоровод. Музыка захватила, подчинила волю, и Дила закружилась в танце. В душе появились умиротворение и покой. Захотелось навсегда остаться в этом волшебном месте. Вдруг голос извне приказал ей остановиться. Дила оглянулась. Голос звал, и она пошла на него. Перед ней появился человек в белых одеждах. Лица невозможно было разглядеть из-за сияющего нимба над головой. - Уходи отсюда, - сказал человек. - Господи, почему? Здесь так хорошо! Я не могу! - Это мираж, иллюзия. Если не веришь, я помогу тебе. Осени себя крестом перед танцующими и скажи «Спаси и сохрани», увидишь, что будет. Сделай это сейчас, иначе будет поздно. Дила вернулась на поляну, дрожащей рукой осенила себя крестом. «Спаси и сохрани» - прошептали губы. Музыка прервалась, люди повернулись к ней. Улыбки исчезли с лиц. Сначала появились гримасы недовольства, глаза засветились злобой. Затем лица стали искажаться: вместо прекрасных глаз – жёлтые огни, кожа сморщилась, почернела, рты раскрылись, скаля гнилые зубы. Чудесный аромат исчез, понесло невыносимым смрадом.

102

Люди превращались в демонов, протягивали к девушке руки, стараясь зацепить её острыми длинными когтями. - Беги к реке! – приказал голос, - плыви на восток. Она побежала. Демоны преследовали. Дила бросилась в воду, ухватилась за обломок дерева, выбрала правильное направление, и течение понесло её на восток. Преследователи не решились войти в воду. Река быстро несла Дилу к огромным закрытым воротам, оставив далеко позади демонов. Девушка выбралась на берег и в бессилии растянулась на траве. Страх сковал тело и душу, била мелкая дрожь. Дила не представляла, как преодолеть возникшее препятствие. Но тут к ней подошла женщина: - Я помогу тебе выбраться, но ты должна мне кое-что пообещать. Ворота скоро откроются, чтобы пропустить сюда самого дорогого для меня человека – сына. Охраняют ворота два демона, я их отвлеку, а ты сделай всё, чтобы мальчик не проник в этот мир. Это мир Смерти. Ты непосвящённая, и только ты сможешь это сделать. - Обещаю, - прошептала девушка. В полдень ворота со скрипом отворились. Дила бросилась в воду, и река понесла её к выходу. По встречному течению плыла хрупкая детская фигурка. Дила схватила ребёнка и перетащила на свою сторону. Через мгновение их выбросило на сушу. - Бегите, - закричала женщина, - за той розовой чертой, демоны не будут вам страшны! Дила подхватила мальчика на руки и через густую мглу медленно пробиралась к заветной черте. Стражи настигали беглецов. - Я помогу тебе, - зазвучал в голове знакомый голос, - крестное знамение! Дила решительно повернулась лицом к преследователям и, шепча слова молитвы, осенила себя и ребёнка крестом. И, о чудо! Демоны рассыпались в прах. Заветная черта была преодолена. Девушка вышла на дорогу и направилась к стенам старого замка, прижимая к себе мальчика. Навстречу шёл мужчина. Что-то знакомое показалось ей в его облике. « Не может быть»! Это был её жених, погибший несколько месяцев назад. - Дай мне ребёнка, - он протягивал руки.

103

Дила помнила, что должна осенить себя крестом и сказать слова молитвы, но не смогла этого сделать, зная, что любимый человек превратится в прах. Она крепче прижала к себе малыша: - Это мой мир. Уходи, я не причиню тебе зла. Мужчина растаял в воздухе… ВРЕМЯ ЗВЕЗДОПАДА Самый чудесный месяц лета – август. Уже нет изнуряющего летнего зноя, деревья потихоньку сбрасывают кроны и воздух наполняется лёгким терпким ароматом увядающей листвы. А какие в августе ночи! На берегу прохладно, а вода в море тёплая, как парное молоко. Искупаешься, ляжешь на песок и смотришь в ясное ночное небо, в бесконечный мир ярких звёзд. Говорят, если увидишь падающую звезду и успеешь загадать желание, то оно обязательно сбудется. После окончания музыкального училища, я работал в школе. В отпуск ехал на море. Позволить себе полноценный отдых я не мог по ряду причин и поэтому всегда подрабатывал в пионерском лагере музыкантом. Зарплата - не ахти какая, но кровом и питанием я был обеспечен. Кроме отдыха, веская причина из года в год тянула меня в один и тот же пионерский лагерь – белокурая девочка Света, с ясными, цвета моря, глазами, курносым маленьким носиком и смешной «пальмочкой» на макушке. Несколько лет я исподволь наблюдал за ней и видел, как Света из нескладной девочки-подростка превращается в очень красивую девушку. От армии я получил отсрочку в результате травмы, но в этом году на комиссии врач похлопал меня по плечу со словами: - Ну вот, молодой человек, вы полностью восстановились и годны к военной службе. Света приезжала в лагерь каждый год, и я просил судьбу, чтобы в это лето у родителей девочки не изменились планы. Безумно хотелось увидеть Свету ещё раз. Мои ожидания меня не обманули. Из автобуса с весёлым гомоном высыпались отдыхающие. У меня перехватила дыхание. Она! Света повзрослела за год, её стройная фигурка приобрела изящные формы и притягивала меня, как магнит. Дни покатились чередой. Я старался, как можно чаще находиться рядом с девушкой, но она не замечала меня. Я же не мог насмотреться на неё, в душе творилось что-то не испытанное мной ранее. Вездесущие подружки Светы

104

хихикали и шептались за моей спиной, и она, иногда, одаривала меня любопытным взглядом, от которого мне становилось не по себе. Как то ночью ребята гурьбой отправились к морю. Они считали себя уже взрослыми, но в лагере категорически было запрещено выходить за территорию ночью, и я пошёл следом. С весёлым визгом все с разбега бросились в воду, только Света легла на песок, заложила руки за голову и уставилась в звёздное небо. Вдруг с небес сорвалась яркая звёздочка, и я услышал: - Хочу любить! Хочу всё на свете! Самое прекрасное! Хочу, чтобы целовали до потери разума! Меня, как током ударило. Утром на линейке я играл ей одной, мечтая задеть нежные струны её души. И мне показалось, что Света улыбнулась в ответ. Этой ночью я решился исполнить её желание, постучался девочкам в окно. Выскочила подруга Светы, хихикнув на мою просьбу, скрылась в комнате. Света вышла в коротеньком халатике, удивлённо оглядываясь по сторонам. - Я здесь, Свет, подойди… Не бойся меня. - Я и не боюсь! Что вам от меня надо? Я осторожно притянул девушку к себе: - Ты такая взрослая. Я долго ждал, пока ты подрастёшь. Света сначала отпрянула, но потом расслабилась и с интересом заглянула в мои глаза. Дальше всё было, как в тумане. Я нежно покрывал поцелуями шею девушки, мочки ушек, лоб, щёки, глаза и, наконец, слегка коснулся губ. Света ответила. Потом произошло что-то невообразимое. Мы целовались неистово, нежно, страстно. Света трепетала и таяла в моих объятьях. Испытывал ли я в то время желание? Да! Кровь пульсировала по венам, вся моя сущность была сосредоточена в одном месте. Я любил её, я хотел её, но… Мне и голову не приходило обидеть прекрасное чистое создание. Сдерживал себя, как мог. Света, видимо, почувствовав моё возбуждение, отстранилась, но не ушла. Мы так и простояли, обнявшись, всю ночь. На рассвете я сказал, что буду ждать её на этом самом месте снова и снова…. Она ничего не ответила, улыбнулась и убежала. Уснуть я так и не смог.

105

Утром на линейке я ловил на себе любопытные взгляды её подруг, а она стояла в заднем ряду, опустив голову. Целый день я не мог поймать взгляд девушки. Ночью она не пришла. Я терзался сомнениями, правильно ли я поступил, не напугал ли её. На следующий день мы всё-таки встретились взглядами. Что я увидел? Страх, нежность, желание и решительность одновременно. Всё оставшееся время до конца смены мы провели вместе. Я был счастлив. Расставаясь, мы обменялись адресами. После я написал Свете письмо с признаниями в любви и предложил выйти за меня замуж. Как я ждал ответа! Но, увы… Всё когда-нибудь заканчивается, и наше лето тоже. Похоже, она желала одного -почувствовать возле себя мужчину. Я исполнил её желание и только. Я отслужил в армии. Мы так больше никогда не встретились, но Света была в моей жизни! И останется в памяти навсегда нежной лёгкой грустью. Август – месяц звездопада. Я часто бываю на море, смотрю на ночное небо и жду, когда упадёт звезда, чтобы загадать желание. Я надеюсь и верю, оно обязательно сбудется.

106

Заключение *** Когда – то давно поэзией считались просто красивые слова, а поэтами и писателями люди, которые говорили эти слова. А сейчас, кого мы можем назвать поэтом, а кого писателем? Возможно, дилемма для многих проста, хорошо пишет – хороший писатель, поэт, а если плохо, то не очень хороший. На самом деле тот поэт, чьи стихи в литературных кругах считаются пределом совершенства, может оказаться среди людей других профессий просто не понятым, или того хуже. Почему так? Люди любят красоту, ясность слога, мы поэты не должны забывать о наших читателях, мы творим, прежде всего, не для себя, а для них. Для вас дорогие читатели! Я не могу сказать человеку, что он плохо пишет, я не могу сказать, кто лучше, а кто хуже, я лишь оцениваю всех и прежде всего самого себя, со стороны читателя. Все мы поэты, писатели равны между собою, кто то просто еще не достиг своего предела и находится в пути. Мы не должны забывать об этом и относится свысока к тем, кто достиг меньших успехов. Давайте не будем давать повод гордыне очернить свою душу. *** Вам, НАШИ ЧИТАТЕЛИ, от лица всех авторов вошедших в книгу, говорю огромное спасибо, искренне надеюсь, что содержимое этого сборника доставило вам удовольствие, или сформировало новое мировоззрение. Мы рады, что наши стихи не остались закрытыми в книжный стол, не осели бумагой и чернилами под слоями пыли. Для нас главная награда, что именно вы, наш читатель, помогли сделать строки наших Амурских авторов живыми. Только благодаря вам мы «Сохранили сердца».

Успехов!

107

Авторские права Авторские права на произведения принадлежат только авторам сборника, авторам произведений. В сборнике произведения расположены под именами авторов. Любое использование произведений без согласия авторов, будет являться нарушением авторских прав на интеллектуальную собственность. Список людей, чьи произведения вошли в сборник: • • • • • • • • • • • • • • • • • • • •

Александр Онищенко Людмила Путько Светослав Ильиных Людмила Алексеева Николай Меновщиков Анастасия Пчельникова Сергей Турукин Ольга Нерода Александр Ковалёв Татьяна Гурова Сергей Набивачев Анна Леун Александр Баш Галина Одинцова Павел Никиткин Галина Соснина Вера Синюшкина Елена Азеева Анна Прокопьева Людмила Ломако

Огромное спасибо, что откликнулись и стали участниками проекта «Сохраним сердца», только благодаря вам сборник увидел свет! *** Авторские права на дизайн, представленный в книге и саму книгу принадлежать «Литературному Клубу Амурской Области», в лице Турукина Сергея Александровича. Использование сборника без 108

согласия, руководства клуба и авторов, чьи произведения были представлены в сборнике, запрещено! Так же создание копий книги без разрешения руководства сборника, запрещено! Не соблюдение данных правил наказуемо в соответствии с законами Российской Федерации.

109

Создатели сборника Турукин Сергей Александрович. Верстка, дизайн обложки, техническая разработка книги. Член комиссии по созданию сборника. Селиванова Анастасия Константиновна. Дизайн страниц книги, дизайн блоков «Поэзия» и «Проза» Гурова Татьяна Михайловна. Редактирование, сбор материалов. Член комиссии по созданию сборника. Ковалев Александр Сергеевич. Сбор материалов. Член комиссии по созданию сборника. amur_litclub@mail.ru http://www.stihi.ru/avtor/amurlitclub + 7 (914) 391 – 87 -19 Огромное спасибо всем кто принимал участие!

110

Содержание 1. 2. 3. 4.

Сохраним сердца. Сергей Турукин………………………………………2 Место поэзии в современной культуре. Александр Ковалев…………3 Поэзия………………………………………………………………………4 Александр Онищенко…………………………………………………….5 - Таинство…………………………………………………………………..5 - Рождённой под знаком девы…………………………………………….5 - Святыня…………………………………………………………………...5 - Алхимия строк…………………………………………………………….6 - Маленькая трагедия……………………………………………………...6 - Голос сердца………………………………………………………………7 - Святая грешница........................................................................................8 Людмила Путько………………………………………………………….9 - В полнолуние………………………………………………………………9 - Одинокая волчица......................................................................................10 - Просто будь……………………………………………………………..11 Светослав Ильиных…………………………………………………….13 - Грань……………………………………………………………………..13 - Глубинка………………………………………………………………….13 - Метель…………………………………………………………………...14 - Алёнушка…………………………………………………………………15 - Молитва мамы…………………………………………………………..16 Людмила Алексеева……………………………………………………..17 - Ранены крылья у птицы………………………………………………...17 - Первая любовь …………………………………………………………..17 - Мне вернуться бы……………………………………………………….18 - Год за годом……………………………………………………………..19 Меновщиков Николай Иванович……………………………………..20 - Баллада о книге………………………………………………………….20 - Экзамен по философии………………………………………………….21 - Артиллерийский салют…………………………………………………22 - Победа……………………………………………………………………23 - Книга «солдат победы»………………………………………………...24 Анастасия Пчельникова………………………………………………..25 - В храме…………………………………………………………………...25 - Метель …………………………………………………………………..25 - Мир глазами ребенка……………………………………………………25 111

- Девчонка ждет………………………………………………………….26 10. Турукин Сергей Александрович……………………………………...28 - Брызнула осень…………………………………………………………..28 - Вся Россия………………………………………………………………..29 - Дьявол ……………………………………………………………………29 - Сирота…………………………………………………………………...30 - Вольному воля …………………………………………………………...31 11. Ольга Нерода……………………………………………………………33 - Дороги……………………………………………………………………33 - Моему погибшему на войне дедушке…………………………………...33 - Коктейль противоречий………………………………………………..34 - И не верю я глазам………………………………………………………34 - Продается собака………………………………………………………34 - В морозной тишине……………………………………………………..35 - Злая девочка…………………………………………………………….. 35 12. Александр Ковалев……………………………………………………..36 - Болеть театром………………………………………………………...36 - Расскажи мне о Париже……………………………………………….36 - Швейцария ………………………………………………………………36 - Дневник, рассказ фронтовика………………………………………….38 - Загляни в детские глаза…………………………………………………38 - Терпи солдат…………………………………………………………….39 13. Гурова Татьяна Михайловна.................................................................40 - Зависть (басня)………………………………………………………….40 - Мартышка и козел ……………………………………………………...40 - Расплата…………………………………………………………………42 - В ожидании зимы……………………………………………………….42 - Август……………………………………………………………………43 - Родина…………………………………………………………………... 43 - Память…………………………………………………………………..44 - Вечный огонь…. ………………………………………………………...45 - В день победы……………………………………………………………45 - День победы……………………………………………………………...46 - Молитва………………………………………………………………….47 - Хитрый ежик……………………………………………………………47 - Весенний ручеёк.........................................................................................48 14. Сергей Набивачев………………………………………………………49 - Решето…………………………………………………………………..49 - Египтянин ………………………………………………………………49 112

- Март……………………………………………………………………. 50 - Тишина …………………………………………………………………..50 - Вьюга …………………………………………………………………….51 15. Анна Леун………………………………………………………………..52 - Неторопливый тихий вечер…………………………………………….52 - Ледоход на Томи………………………………………………………...52 - Родная Русь……………………………………………………………...53 - Октябрь………………………………………………………………….54 - Не зовите меня…………………………………………………………..54 16. Александр Баш………………………………………………………….56 - Волшебные растения……………………………………………………56 - Рыбаки…………………………………………………………………...56 - Каша……………………………………………………………………...57 - Улитка…………………………………………………………………...58 - Журавль………………………………………………………………….58 - Во саду ли………………………………………………………………...58 - О родине………………………………………………………………….59 - Малая родина…………………………………………………………….60 - Памятник пограничнику………………………………………………..61 - Май 1856-го. Этюд……………………………………………………...62 - Благовещенску. Гимн городу……………………………………………63 - Родник…. ………………………………………………………………..64 - Наш флаг………………………………………………………………...65 - Армия……………………………………………………………………. 65 17. Галина Одинцова……………………………………………………….66 - Февраль…………………………………………………………………..66 - Метель разгулялась……………………………………………………..66 - Я философствую о нежности твоей………………………………….67 - Любовь и в осени трепещет……………………………………………68 18. Павел Никиткин………………………………………………………...69 - Охоте ……………………………………………………………………69 - Осенняя дорога ………………………………………………………….69 19. Галина Соснина…………………………………………………………70 - Здравствуйте березовые рощи…………………………………………70 - Пухопады тополиные…………………………………………………...70 20. Вера Синюшкина……………………………………………………….71 - Дорога к тебе……………………………………………………………71 - Осенние заготовки………………………………………………………71 - Верни мне………………………………………………………………...72 113

- О важности друзей……………………………………………………..73 21. Елена Азеева……………………………………………………………..74 - Где бы найти конуру?..............................................................................74 - Багульник………………………………………………………………...74 - Бессонница ………………………………………………………………75 - Хитрые бельчата………………………………………………………..75 - Осенний наряд …………………………………………………………..76 - Я достану свои крылья………………………………………………… 77 22. Людмила Ломако………………………………………………………..78 - Бегство от грозы………………………………………………………. 78 - Родник детства………………………………………………………... 79 - Свет осени ………………………………………………………………80 23. Анна Прокопьева……………………………………………………….81 - Я плыву по реке………………………………………………………….81 - Александре Ф……………………………………………………………81 - Умному Ивану сушек да баян…………………………………………..82 - Испортились нынче Джульетты……………………………………...82 24. Проза……………………………………………………………………...84 25. Ильиных Светослав Иванович……………………………………….85 - Две ладони………………………………………………………………..85 - Столяр…………………………………………………………………...87 - Лечебная лужа…………………………………………………………..91 - Монета.......................................................................................................92 26. Анастасия Пчельникова……………………………………………….98 - Петр Каменев…………………………………………………………...98 27. Гурова Татьяна Михайловна………………………………………...102 - Я не причиню тебе зла…………………………………………………102 - Время звездопада………………………………………………………104 28.Заключение……………………………………………………………...107 29. Авторские права……………………………………………………….108 30. Содержание……………………………………………………………..111

114