18
Так и живём Наш сайт www.komikz.ru
(Продолжение. Начало в №№ 26-27 от 12 апреля)
До самых до окраин Ивана III в учебниках истории называют «собирателем земель». Дескать, был такой мудрый московский князь. Вдумчиво и серьёзно, как пазл, собирал он русские земли. На самом деле Иван III развязал гражданскую войну, во время которой, как известно, пленных не берут. Одного только взяли – вечевой колокол, символ вольностей – увезли в Москву. Всех остальных рубили в капусту вместе с бабами и детишками. Первыми пали Новгород и Тверь. Устрашённые дикой расправой, «присоединились» Псков, Смоленск и Рязань. Потом дошла очередь и до окраин, населённых всякими нехристями, язычниками – их-то уж тем более нечего жалеть. Что такое средневековый «наезд»? Это когда в тьмутаракань посылалось лихое войско с вопросом: «Вам ведь «крыша» нужна? Надёжная, московская? Берём недорого, можно – пушниной, «мягкой рухлядью». И пока народ медленно соглашался, удалые рэкетиры успевали вволю пожечь да пограбить. Ну и половину баб, естественно, перетрахать. Потом вооружённая банда уходила, оставляя небольшую бригаду и «смотрящего» за сбором дани. В 1472 году в Пермский край отправилась экспедиция. Не этнографическая, конечно. Карательная. Под руководством авторитетного князя Фёдора по кличке Пёстрый. Прискакали на разборки по поводу обиды, нанесённой московским купцам северными туземцами. Фёдор Пёстрый быстро разобрался и постановил: дань отныне платить только Москве, а не Новгороду, как прежде. Правда, местные авторитеты типа сотника Пама пытались настроить жителей Коми края против москвичей: «Что хорошего может быть от Москвы? Не оттуда ли к нам тяготы идут, дани тяжкие и насилия, и судьи, и соглядатаи, и караульщики?» Злостно диссидентствуя, сотник Пам заявлял, что московским правителям «поступают ныне меха от охоты нашей. И князья, и бояре, и вельможи мехами обогащаются, в меха одеваются и ходят, красуясь...» То есть, если бы просто ходили — ну тогда ладно. Но ведь они ещё и красуются, гады. Подобные высказывания с тех пор принято считать экстремистскими. Такие ублюдки, как язычник Пам, явно разжигали социальную и межнациональную рознь. Гнусные сепаратистские выходки региональной знати всегда жёстко пресекались Москвой.
Мечта Жириновского Следующий московский правитель – Иван IV – поступал с диссидентами очень просто – сажал на кол. Иногда, для разнообразия, варил в кипятке. В результате ему удалось выстроить то, что не снилось ни Путину, ни «Единой России» – абсолютную «вертикаль власти». Кроме того, московский царь реализовал давнюю мечту Владимира Жириновского – «укрупнение территорий». При этом он не стал ломать голову над административной картой страны, а грубо разделил её на две части — земщину и опричнину. Такая, знаете ли, доведённая до совершенства модель межбюджетных отношений. Земщина платит налоги. Опричнина собирает. Земщина сеет и пашет. Опричнина караулит и рубит головы. И все люди в государстве заняты, никто без дела не болтается. Порядок – почти идеальный. Чем закончилось – известно. Массовым голодом, людоедством и Мариной Мнишек в Кремле. Смутным временем,
«КрасНое знамя» Четверг, 19 апреля 2012 года
По ком звонят
За золотой блеск и роскошь имперской столицы
интервенцией. Чернью, выползшей на улицы, мятежами, проплаченными на польские деньги. Восстанием Болотникова (никаких аналогий с Болотной площадью). И прочими эксцессами, перед которыми любая «оранжевая революция» кажется безобиднее школьной экскурсии в ботаническом саду, среди солнечных апельсинов и белых, цвета чистых выборов, орхидей. Но ничем иным тотальная централизация в принципе закончиться и не может. Достаточно вспомнить другого царя – Иосифа Сталина. Только вместо поляков у ворот Москвы в 41-м году оказались немцы. Военно-феодальное государство, основанное на грубом принуждении со стороны опричников или энкавэдэшников, – это всегда колосс на глиняных ногах. С «внутренними врагами» оно до поры до времени ещё справляется, но вот внешней конкуренции начисто не выдерживает. Ибо отсталое оно, с бедным, забитым народом.
Брызги шампанского Конечно, царям и вождям приходилось всё-таки маневрировать на просторах российской истории, вносить коррективы в фискально-региональную политику. Но суть её, сердцевина, дошла и до наших дней, успешно пережив при этом даже две смены общественного строя – в 1917 и 1991 годах. Лишь однажды Центр поступился принципами. Точнее, главным из них – «собирай и властвуй» (отнимай и управляй). При царе Борисе вдруг прозвучало: «Берите, сколько хотите». Не дожидаясь своей победы в окончательной битве за Москву, Ельцин объявил парад. Парад суверенитетов. В регионах реакция была разной. В Коми, например, тут же пригласили с официальным визитом президента Венгрии. И вообще подумали, неплохо бы сделать Сыктывкар международным центром некоей мифической «ФинноУгории». В свою очередь, поэтичные калмыки сочинили удивительную Конституцию – Степное Уложение. Она звучала длинно и протяжно, как эпос. А чеченцы захватили военные склады и один цельнометаллический самолёт (специально для Дудаева – он ведь был лётчиком). Кавказцы радовались, как дети, слегка постреливая из автоматов. Сначала – в воздух. Потом – везде (но это уже, как говорит Леонид Каневский, совсем другая история). В общем, время наступило опять смутное. Но был шанс, что из этого первоначального хаоса, из этого опьянения (с непривычки-то) свободой, шампанскими пузырьками демократии, шальной игры в суверенитеты родится наконец нормальная полноценная федерация. Какая-нибудь ФРР – Федеративная Республика Россия. При этом никакого развала страны, как нас до сих пор пугают, случиться не могло. Ну куда мы все, смешавшиеся кровями ещё при татаро-монголах, друг от друга денемся?! Даже если б захотели – уже не получится. Однако, подбросив регионам кость, царь Борис, лукавством превосходивший своего тёзку Годунова, вскоре её отнял. Как только положение Ельцина устаканилось и закончились в Белокаменной мятежи и путчи, Президент вновь стал закручивать гайки унитарного механизма. На этом деле он силь-
Тут наше место под солнцем... но надорвался, сказал: «Я ухожу!», махнул рукой, но оставил преемника. Тот все эти годы продолжал старательно крутить, едва не сорвав резьбу. Во всяком случае попортил свой «гаечный ключ» в лице «Единой России». О чём, видимо, сильно пожалел и недавно даже всплакнул на ветру.
Побратим Сыктывкара А ведь есть же, господа, такие удивительные страны, где регионы сами (добровольно!) делегируют часть своих полномочий федеральному Центру. И отдают наверх столько налогов, сколько они считают необходимым и целесообразным для содержания компактного центрального аппарата. Мало того – расходование этих средств они строго контролируют через разные сенатские и парламентские комиссии. И уж тем более – никаких «откатов» столичным чиновникам (это вообще жуткая уголовщина). И местное самоуправление – тоже ведь не какая-то гнусная выдумка западных спецслужб. Научно доказано – оно реально существует! К примеру, сыктывкарцы, летающие «по обмену» в американский городок-побратим ЛосАлтос, каждый раз видят всё это собственными глазами. У них там, в Алтосе, даже казённые помещения устроены так, что на муниципальных планёрках депутаты сидят на подиуме, на возвышении, а мэр – под ними, слегка опущенный. Отчитывается, как школьник, за каждый потраченный мэрией цент из кармана налогоплательщиков.
Сфинкс без загадки Я тут как-то заспорил с одним «патриотом-почвенником». И он возмутился: «Хватит нам тыкать в рожу все эти Штаты и ФРГ! Ты бы ещё швейцарские кантоны вспомнил! Не надо нам этих кондомов. Россия – великая страна, у нас особый путь». И т. д. Вот всегда так! Чуть что, шухер какой, восстание или митинг, сразу – про «особый путь». Но какой это, собственно, путь и куда он ведёт, никто толком не объясняет. Лишь томно закатывают глаза да шпарят Тютчева про «особенную стать» и «аршином общим не измеришь». За 200 лет «толковища» между западниками и почвенниками всё уже 200 раз поменялось. И «железный занавес» пал, и наши люди в Европу ездят, как дачники на электричках, це-
лыми эшелонами. И вроде бы всё давно ясно. И населения в России теперь меньше, чем в Нигерии, и уровень жизни чуть выше, чем в Бангладеш. А ведь всё равно твердят про какой-то особый загадочный путь. Ах, нет никакой загадки! Ну очень жаль, что нет у России мистической тайны. Зато есть 10 миллионов чиновников, солдат и полицейских. Всю эту ораву, по выражению сотника Пама, «судей, соглядатаев и караульщиков» надо кому-то кормить. Кому? Ну всё тому же щедринскому мужику. Больше-то некому. Чиновник-фискал по сути своей похож на персонажа Жванецкого, который прыгает по магазину во время примерки брюк, не в силах руки разжать. Ибо главный его инстинкт – хватательный: «Прыгает, ломает кабину... Но брюки держит мёртвой хваткой. А мы хотим, чтобы он о стране думал».
Мифический град Мухосранск Столица – символ вызывающей роскоши и абсолютной власти. Это не могло не отразиться на отношении провинциалов к обитателям Белокаменной. Отношение, мягко говоря, не очень. И сводится в основном к завистливой крестьянской поговорке: «В Москве не сеют, не боронят, но больше нашего едят». Эта нелюбовь счастлива, потому что взаимна. Москвичи с радостью платят той же монетой. Всё, что не Москва, для многих из них есть некий абстрактный Мухосранск. Или просто Саранск, не говоря уже об Урюпинске. А такие слова, как «Сыктывкар», они и вовсе не способны произнести с первого раза. Новости из глубинки, если и представляют для москвичей интерес, то чисто этнографический. Нечто среднее между «В мире животных» и «Клубом путешественников». Сплошная экзотика: «Ансамбль вологодских ложкарей победил на фестивале борща в Сызрани», «В Коми медведь-людоед напал на пассажирский поезд», «Брянский тракторист, уснув за рулём, стал участником президентской программы по сносу ветхого жилья». И т. д. Метрополии всегда присущ холодный киплинговский снобизм, колониям – тёмные провинциальные комплексы. Но странно, когда всё это сосуществует в одной стране...