Трость Уинстона Черчилля. Из коллекции Александра Добровинского Memorabilia
Часы Эдуарда VIII, подаренные ему женой Уоллис Симпсон. Гравировка: No excuse for going in the wrong direction. Easter 1939. («Нет прощения за выбор неверного пути. Пасха, 1939 год»)
[14]
А.Д.: Вы знаете, это приблизительно то же самое, что пойти в казино для того, чтобы заработать денег. Нет, я никогда не относился к коллекционированию как к инвестициям. Собирая вещи, я никогда не задумывался о том, сколько они стоят. Но наступал тот день, когда из отдельных вещей складывалась коллекция. Иногда бывало, что коллекция переполняла меня, выходила за какие-то рамки — я понимал, что нельзя собрать все на свете, уставал от вещей. И несколько серьезных коллекций в своей жизни я продал. И продал, конечно, с огромной маржой по сравнению с покупкой. Мне удавалось практически каждый раз каким-то образом предвидеть то, что будет цениться и быть модным спустя какое-то время. Даже вещи, приобретенные мной тридцать-сорок лет назад, которые сегодня лежат на полке, дождутся своего времени. М.Х.: Но тридцать-сорок лет назад ваше собирательство начиналось не в Советском Союзе? А.Д.: Да, я жил за границей и там собрал очень большую коллекцию дореволюционной российской милитаристики. Я застал еще белоэмигрантов, старичков первой волны, у которых что-то было из прошлой жизни. Что-то оставалось у их детей и внуков, которых не очень интересовало наследие. Поэтому мне на аукционах иногда попадались вещи, которые тогда стоили очень дешево. Я собрал около двух тысяч предметов — это была огромная коллекция. Потом я от нее устал. Ну, меня устали, надо сказать. Дело в том, что когда после перестройки открылись границы, я сначала покупал предметы здесь, в России. А потом столкнулся с неимоверным количеством очень хорошо сделанных фальшивых вещей. И я испугался, потому что перестал отличать подлинники от подделок. И когда я это понял, я решил продать всю коллекцию. М.Х.: Вы говорите о подделках. Разве подделки не связаны в большей степени с рынком изобразительного искусства? А.Д.: Спасибо вам, что вы пришли — такое счастье в адвокатском бюро встретить наивного человека! Что вы! Подделки всех мастей — это наш национальный вид спорта! От литья бронзы до живописи, конечно. У нас даже придумываются легенды вместе с художником. Художника нет — придумывается художник, к нему создается галерея его произведений, выращивается провенанс. Кстати, вторую коллекцию пришлось недавно продать по той же самой причине. После падения коммунистического режима милитаристика стала интересна многим — мужчины, которые начали зарабатывать деньги, всерьез ею заинтересовались. И во-вторых, это стало не страшно собирать — раньше могли и посадить за царскую символику! А раз есть спрос, конечно же, появилось предложение. Феноменальные люди стали работать лучше, чем работали дореволюционные мастера. Вы говорите — живопись, а Фаберже? А знаки от-