panorama media group
nанорама Бэла ГЕРШГОРИН Нью-Йорк
Ежегодный фестиваль искусств в манхэттенском Линкольн-центре завершается – и он неизменно хорош хотя бы потому, что объемлет необъятное: музыка нетрадиционная, театр неожиданный, кино, раздвигающее рамки привычного, балет не вполне классический...
И
дительной – но эти крысы-обезьяны и эти бедные люди в памяти, бесспорно, останутся. Актеры - Алан Кокс, Стивен Харпер, Тайрон Хаггинс, Морвен Макбет, Кейт Мараван, Пашайль Стрэйтон - все как на подбор замечательные: в этом не особенно зрительском спектакле (где всех-то декораций – гигантский куб с гибкими гранями, имитация знаменитого ящика Скиннера) они играют живую, потому очень болезненную жизнь. И это все о нас... Робко надеюсь, что сравнение лондонского спектакля с израильской постанов-
B1
ны появляются документальные кадры, запечатлевшие последние минуты жизни седого премьера, в тот роковой день пренебрёгшего личной безопасностью. Как и во все предыдущие дни жизни солдата. Потом взвивается рыдающий голос певицы... Актрисы читают. Хроника, день за днём. Бытовые подробности. Возмущение женщины тем, что протестующие смеют протестовать против ее супруга. В подкрепление воспоминаний - цитаты из классиков, различные интерпретации заповеди «Не убий!» Которая вроде бы бесспорна. И все же...
режиссера-постановщика хватило хотя бы осторожности не использовать постыднейшую кинохронику, в которой Рабин ручкается с бандитом Арафатом под отеческим взглядом покровительствующего Билла Клинтона. Драматургия слабая, попытка отмежеваться от политики заведомо проваливается. Видимо, по нехватке мощных художественных аргументов один и тот же эпизод кинохроники повторяется трижды – и хотя ожидание роковых выстрелов надрывает зрительское сердце и в первый раз, и во второй, и в третий, внимание аудитории
Открывая ящик Пандоры...
драма – куда же без нее? Два спектакля: один из Лондона, другой из Израиля. Совершенно разные. И на один, и на другой билеты были раскуплены на корню. Но, полагаю, оценочно воздастся им по-разному... Пьеса «Открывая ящик Скиннера» (Opening Skinner’s Box) поставлена по одноименной книге американского литератора и психолога Лорин Слейтер и привезена в Нью-Йорк лондонской труппой «Improbable», что можно перевести как «Маловероятное» и не ошибиться. Театр дает дорогу множеству проектов: традиционные на сценических подмостках, менее традиционные на открытом воздухе, шоу по сценарию и импровизированные, в которые непринуждённо включается зритель. Режиссер привезённого в Нью-Йорк спектакля Фелим МакДермотт – отецоснователь и один из нынешних директоров труппы. Ознакомившись с афишей, спросим себя: многие ли из нас – даже пытливых, эрудированных - с охотой пойдут на спектакль о науке? Каким бы авторитетным не было имя Берреса Фредерика Скиннера – великого американского психолога, взявшегося доказать, что первичны не ум и воля, а поведение, зрителю все-таки хочется увидеть на сцене историю. И это отнюдь не снижение планки вкуса: ведь театр в привычном его понимании предполагает именно инсценировку сюжета, а не популяризацию науки в форме чтения лекции. Историю мы и увидим – точнее, не одну, а добрых десять. И актеры, облачённые в строгие, приличествующие ученым костюмы, превратятся, не меняя чо-
кой не покажется читателю притянутым или вульгарным. «Ицхак Рабин: хроника убийства» (Yitzhak Rabin: Chronicle of an Assassination) по сценарию Амоса Гитая и Мари-Хосе Cансельм – это тоже о человеке и среде. Собственно действия нет, в основе сценария - чтение мемуаров Леи
Амос Гитай – автор известный и глубоко левый. В апреле 2017-го года в заметках о данной постановке он написал неглупую вещь: «Искусство – не самый эффективный путь перемены реальности. Политика и пулемёты имеют эффект гораздо больший». Дальше было о боли и памяти – но с весьма солидной долей политических заявлений. Это однозначно перекочевало на сцену – и угробило идею. Лея Рабин была женой своего Ицхака: не так чтоб забитой домохозяйкой, но и не политиком. Ее мемуары – бесконечное недоумение: отчего случилось умонепостижимое, непредставимое. Однако устами актрис – стало быть, ее устами... - многократно произносятся прекраснодушные
порного прикида, в живых страдающих людей - кто в самого невротичного доктора Скиннера, кто в не менее дёрганого Стэнли Мильгрома - чуть менее именитого, но тоже доктора, который проводил достаточно жестокие эксперименты, доказывающие, что человек – зависимое существо, слепо подчинённое властям. А вот актер перевоплощается в несчастную подопытную обезьянку – бэби резус-макаку, отлучённую самым цитируемым американским психологом двадцатого века Гарри Харлоу от живой матери и принуждённую выбирать, какая из суррогатных мамаш милей – проволочная или тряпичная... Говорят, есть разум и воля. Скиннер не заявлял, что их нет – но первичным считал поведенческие факторы, и с помощью классического метода поощрения и наказания сумел доказать, что не только лабораторные крысы, выработавшие соответствующий рефлекс, оголтело нажимают рычаг в ожидании корма, но и высшее существо – человек - прекрасным образом подчиняется похожим экспериментам. «Вы крысы, господа...». Разумеется, можно принимать версию Скиннера о первичности внешнего «подкрепления» и вторичности внутрипсихических процессов, а можно и отмахнуться от нее как от неубе-
Рабин, вдовы покойного президента Израиля, убитого религиозным фанатиком Игалем Амиром 4 ноября 1995-го года. На сцене – две актрисы – Сара Адлер, лицом весьма похожая на свой прототип, и Эйнат Вейцман, на прототип не похожая. Слева за роялем – пианистка Эдна Стерн, справа – скрипач Алексей Кочетков. У микрофона вокалистка Керен Моцери. Начинается действие с фортепианного вступления, потом на заднике сце-
сентенции о том, какой замечательной и благодатной была почва для мира с палестинцами в судьбоносном 1995-м году – и как славно жил бы сейчас Израиль, совершенно забывший о терактах, если бы злобные ортодоксальные раввины не науськали тогда легко поддающегося студента на премьер-министра. Белые нитки заказа торчат из каждой реплики. Наивно, как школьная самодеятельность. Хорошо, что у Гитая как
almanac panorama #31 (1895), august 2 - 8, 2017
www.panorama-e.com
рассеивается, она кашляет... Прилежно исполняемый фортепианный Бах звучит вещью в себе, резкая скрипка – равным образом. Очень трогает сильное скорбное сопрано Керен Моцери – но и ее вокализ остается лишь элементом композиции, рассыпающейся от явной ангажированности (Не знаю, случайно ли и заметил ли кто, кроме вашего въедливого корреспондента, но в фестивальный буклет вкралась предательская ошибка. По контексту очевидно, что Амос Гитай имел в виду заявить: «После фильмов и выставок пришло время сцены. Идея этого представления – не политическая. Это – выражение народного волеизъявления». Частица «не» перед словом «политическая» съелась...). А ведь был, среди многих других, прекрасный документальный фильм «Ицхак Рабин: своими словами» (Itzhak Rabin in His Own Words) израильского режиссера Эзера Лауфера, снятый два года назад и получивший премию Международного кинофестиваля в Хайфе. В своем заявлении для прессы режиссер тогда признался, что он намеренно выбрал форму негромкого, почти интимного разговора героя с самим собой, предписав интервьюеру неагрессивность и ненавязчивость... Ицхак Рабин – лучший, по мнению многих, премьерминистр Израиля за всю историю страны, вступал в ту давнюю беседу смущенно, как застигнутый врасплох. Весьма вероятно, что к выступлению он готовился – но начал с ошеломляющего: «Трудно определить себя. Я вообще-то интроверт...» Было чему изумиться: это Рабин-то - интроверт, тот самый тип личности замкнутой, самососредоточенной, погруженной в себя, трудно устанавливающей контакты с остальным миром?.. Мир не спрашивает человека, как ему исхитриться остаться человеком. Мир создает мощное «подкрепление». Ицхак Рабин - боец военизированного подразделения «Пальмаха», генерал-майор Армии Обороны Израиля, заместитель начальника, а потом и начальник ее Генерального штаба, под руководством которого была одержана блестящая победа в Шестидневной войне, ставил подпись под соглашением Осло, за которое его будут клеймить и пригвождать как предателя – и единственный из троих не улыбался даже из дипломатического приличия. Он выслушивал сообщение о вручении ему Нобелевской премии мира вместе с Арафатом и Пересом - и лицо его было почти непроницаемым. Над ним издевались, рисовали его портреты в форме эсэсовца, выносили на площадь бутафорский гроб с надписью «Рабин – убийца сионизма!» После его соглашения с Арафатом Организация Освобождения Палестины была признана и палестинская автономия объявлена официально. Имидж Ицхака Рабина пострадал безнадёжно. Тяжкий путь... С документального экрана из уст человека, сидящего перед микрофоном, негромко прозвучало парадоксальное: «Опасность мира менее предпочтительна, чем горькая определённость войны». Каково было, осознавая это, оставаться всепримиряющим политиком? Ничего этого нет в тенденциозной постановке Гитая. Нет личности - есть слезливая сентиментальность и очень явный социальный заказ. Но оставим себе возможность размышлять и чувствовать не в рамках...
tel: (323)463-7224, (323)463-7007, fax: (323)460-2980