Банк на Кузнецком by Alexander Opus20

Библиотека Банка Москвы

Ш 78 УДК 908 ББК Т63 ISBN 978-5-905703-05-8

«Банк на Кузнецком. История и современность дома № 15 на Кузнецком Мосту» Автор текста – С. Шокарев

ISBN 978-5-905703-05-8

Ш 78 УДК 908 ББК Т63 © Банк Москвы © АртКом

БАНК на Кузнецком

ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ

дома № 15 на Кузнецком Мосту

СОДЕРЖАНИЕ На север от Кремля

Государев Пушечный двор и Кузнецкая слобода

Аристократия вступает в права

«А все Кузнецкий Мост и вечные французы…»

На углу Кузнецкого и Рождественки

Краткая история финансового дела и экономики Москвы

Начинается эпоха банков

104

Дом банка – строительство и архитектура

118

Банковское дело живет

140

Реставрация

156

Особый ритм здания

190

Москва – древний город, здесь немало мест, проходя мимо которых невольно замедляешь шаг. Банковское здание в центре столицы на углу Кузнецкого Моста и Рождественки, построенное на рубеже веков – яркий тому пример. Банк Москвы по праву гордится этим зданием, поскольку оно является неотъемлемой частью образа нашего города как финансового и делового центра России. Скоро исполнится 115 лет, как здесь стали оказывать финансовые услуги промышленникам, купцам, горожанам. Сегодня в мегаполисе это одно из немногих исторических зданий, где более века живут и работают деньги. Во все времена банковская архитектура представляла собой особое направление строительного искусства – основательное, солидное, надежное – и была под стать деловой репутации финансовых учреждений. Книга «Дом на Кузнецком» – своего рода путеводитель в деле становления и развития деловой и банковской Москвы. И я уверен, что читателю будет интересен рассказ об этой части истории города. Михаил Кузовлев, Президент – Председатель Правления Банка Москвы

Представительное красивое здание, расположенное на углу улиц Кузнецкий Мост и Рождественки, заметно издалека. Более века оно сохраняет надпись «БАНКЪ». Впрочем, великолепная форма сумела сохранить и содержание – и в царское, и в советское время здесь находились банковские учреждения. Поэтому после социальноэкономических преобразований 1990-х годов не было никаких сомнений, что сюда снова вернется хозяин, для которого здание и было предназначено – солидный коммерческий банк. И в наши дни возносится над прекрасным фасадом горделивая надпись: «БАНКЪ». В этом коротком и емком слове – весь характер величественного здания на Кузнецком Мосту, № 15. История окружающей местности гораздо древнее этого дома финансов, построенного в 1897–1898 годах. Банк на Кузнецком Мосту располагается в древнейшем районе Москвы, который является свидетелем многих событий. Здесь прошли века московской жизни, отголоски которой все еще звучат в пространстве старых улиц, стен домов и на древних мостовых.

На север от Кремля

Московские улицы Рождественка и Кузнецкий Мост – старожилы своей местности. Вероятно, они существовали уже в XIV веке, а в XV столетии определилось и наименование Рождественки – сюда из Кремля перевели женский Рождественский монастырь, основанный княгиней Марией, матерью князя Владимира Андреевича Серпуховского Хороброго, героя Куликовской битвы. Согласно легенде в этой обители находили утешение матери и вдовы погибших в сражении с ордой Мамая на Дону. Однако «Москва не сразу строилась», и хотелось бы задать вопрос: «А когда этот район стал частью города?» Местность Рождественки и Кузнецкого Моста с прилегающими переулками и в наши дни удивляет резкими перепадами рельефа.

Вид на «Кучково поле» с берега р. Неглинной от Кузнецкого Моста в XVI в. Художественная открытка товарищества А.И. Абрикосова

Москва – городок и окрестности в XII в. А. Васнецов

От Рождественки к Неглинке идет вниз крутой спуск, а в сторону Лубянки – менее значительный, но все же заметный подъем. Таким образом, Кузнецкий Мост – одна из немногих московских улиц, сохранивших, пусть и не полностью, первоначальный рельеф. Этот спуск, который делает еще более заметным угловой дом – здание банка, – вел в прошлом к реке Неглинной. Река Неглинная (в старину Неглимна), отличавшаяся в древнерусскую эпоху чистыми, не глинистыми берегами, стала в 1156 году свидетельницей строительства первоначальной московской крепости. Именно слияние Неглинной и Москвыреки, согласно Ипатьевской летописи и данным позднейших археологических раскопок, было избрано ростово-суздальским князем Юрием Долгоруким для строительства здесь «града», получившего первоначальное имя «Москов», которое затем преобразовалось в «Москву». С этого времени от московской крепости – кремля («кремника») – начал расти город. Уже в начале XIII века к востоку от ее деревянных стен расположились торг и деревянные дворы ремесленников и торговцев. Вся Москва тогда едва ли простиралась далее современного Ветошного переулка за зданием ГУМа. Напротив кремля за Неглинной, в районе Манежной площади, также стояли избы горожан. Перебирались они на другую сторону, вероятно, по деревянному мосту – Неглинная никогда не была широкой. В январе 1238 года небольшая московская крепость и прилегающие к ней посады были сожжены одним из отрядов монгольского хана Бату. Слои этого пожара археологи обнаружили во время раскопок на современной улице Ильинке.

Великий князь Юрий Долгорукий (1090-е – 1157)

«Сигизмундов план» Москвы. 1610 г.

После монгольского разгрома многие древнерусские города так и не возродились. От них остались городища, на которых позднее ставили скромные сельские церкви, а рядом возникали погосты. Москву ждала иная судьба. Она не только быстро восстановилась, но и во второй половине XIII века увеличилась. Сюда из Южной Руси, страдавшей от набегов «безбожных татар», двигались люди, которые оседали в городе и уделе молодого князя Даниила Александровича, младшего сына Александра Невского, ставшего первым владельцем Московского княжества по завещанию отца (1263 год). Даниил Московский существенно увеличил размеры своей столицы и оставил сыновьям – Юрию и Ивану Калите – сильное княжество, опираясь на которое они вступили в борьбу с тверскими князьями за верховенство на Руси и победили в ней.

Церковь-колокольня во имя священномученика Евгения, епископа Херсонского в Рождественском монастыре Фотография 1882 г.

достоверно не узнаем. В любом случае уже в 1379 году Кучково поле представляло собой открытое пространство на окраине города. Здесь в этом году казнили Ивана Васильевича Вельяминова, сына знатного московского боярина и тысяцкого, организовавшего заговор против великого князя Дмитрия Ивановича. Потом тут построили церковь во имя преподобной Марии Египетской, а в конце XIV века – Сретенский монастырь. Как и Рождественка, Сретенка была проездной улицей. В XV веке Рождественка (тогда еще – безымянная улица) меняется. При Иване III сюда переводят из кремля Рождественский женский монастырь. Монастырь встал на краю города, там, где до этого прорыли ров и насыпали вал, создав линию оборонительных сооружений, протянувшихся от Сретенки (позднее – Лубянки) до Смоленской улицы (будущего Арбата). В средневековых источниках монастырь так и называется – «на рву». Ров и вал шли по линии современного Бульварного кольца, там, где позднее были возведены стены Белого города. Примыкали к нему три монастыря – Сретенский, Рождественский и Петровский (Высоко-Петровский). Эти монастыри и дали названия тем улицам, на которых находились – Сретенка, Рождественка и Петровка. Строительство рва и вала не оказало влияния на значение Сретенки и Петровки – они как были, так и остались улицами-дорогами, по которым проходил путь из Москвы в другие города. Рождественка, напротив, превратилась в тупик. Ров и вал замкнули ее движение на север. Утратив значение проездного пути,

С этого момента (1327 год) Москва стала самым крупным городом среди городов СевероВосточной Руси. Рождественка, в числе других радиальных улицдорог, сформировалась во времена правления великого князя московского Ивана Калиты – как путь из Московского кремля по направлению к Ростову, Ярославлю, Беломорью. К этому времени районы к северу от кремля уже были вполне освоены. Летописи и другие источники сообщают древнее наименование местности, ставшей впоследствии Сретенкой – Кучково поле. В этом названии некоторые историки склонны видеть свидетельство в пользу реальности существования легендарного боярина Кучко, который якобы владел Москвой в эпоху Юрия Долгорукого, оказал сопротивление князю и был им казнен. Так это или нет, мы, вероятно, никогда 16

Рождественка начала спокойно обрастать застройкой, и первоначально центром градостроительного развития в этой местности был Рождественский монастырь. В самом начале XVI века здесь возвели собор во имя Рождества Пресвятой Богородицы – один из древнейших памятников церковной архитектуры Москвы. Этот храм сильно пострадал при пожаре 1547 года. Видимо, во время ремонта к нему пристроили южный Никольский придел. Его постройку легенда связывает с именем жены царя Ивана IV Грозного Анастасии, почувствовавшей первое движение сына Федора в дороге, напротив Рождественского монастыря. В обители в 1525 году насильственно постригли в монахини Соломонию Сабурову, супругу великого князя Василия III. Позднее, в XVII–XIX веках, в Рождественском монастыре построили церковь во имя святителя Иоанна Златоуста, колокольню, кельи, горницы, каменные стены. Неподалеку от Рождественского располагался еще один монастырь – Варсонофьевский. Согласно преданию Варсонофьевский монастырь основала мать святого митрополита Филиппа Варсонофия, от имени которой он и получил свое название. В XVI–XVII веках тут располагалась скудельница (Убогий или Божий дом) – братское кладбище, где хоронили умерших без церковного отпевания бродяг, иноземцев, казненных. В 1605 году по приказу Лжедмитрия I в скудельницу бросили останки царя Бориса Федоровича Годунова, извлеченные из усыпальницы Архангельского собора, а также тела его вдовы, Марии Григорьевны, и сына, царя Федора Борисовича.

При царе Василии Шуйском прах Годуновых перенесли в Троице-Сергиев монастырь. Каменный Вознесенский собор возвели в 1709–1730 годах, а после закрытия монастыря в 1764 году он стал приходской церковью. В 1931 году этот храм уничтожили. Ныне от Варсонофьевского монастыря сохранилось только наименование переулка между Рождественкой и Лубянкой. Вероятно, уже в XV веке возникла монастырская Рождественская слобода, распространившаяся к востоку, в сторону Сретенки, где ее земли в XVII веке сомкнулись с землями другой монастырской слободы – Сретенской. Однако не тихий монастырский быт определял в то время лицо Рождественки – здесь находились производственные мастерские первой московской мануфактуры – Пушечного двора.

Государев Пушечный двор и Кузнецкая слобода

В XV–XVII столетиях при выходе из Никольских ворот Китай-города (ныне на этом месте располагается наземный вестибюль станции метро «Лубянка») перед наблюдателем открывалось неожиданное зрелище. На берегу реки Неглинной возвышалось обширное строение с круглыми кирпичными башнями, из которых валил дым, – Пушечный двор. Именно это мы видим на хрестоматийной картине Аполлинария Васнецова «Пушечнолитейный двор на Неглинной в 17 в.». Пушечный двор представлял собой древнейшее московское промышленное предприятие, являвшееся в XV– XVII веках центром передовых российских и европейских технологических разработок. Пушечный двор впервые упоминается в летописи 1508 года как «Пушечная изба». Уже тогда он находился на реке Неглинная за пределами Великого посада.

Неглинная и Кузнецкий Мост в XVIII в. Современная реконструкция с гравюры XVIII в.

Пушечно-литейный двор на реке Неглинной в XVII в. А. Васнецов

С 1535 года появляется наименование «Пушечный двор». В его создании в XV веке участвовали и итальянские инженеры. Источники сообщают об их деятельности в становлении отечественной артиллерии. Строитель Успенского собора прославленный Аристотель Фиораванти в 1485 году во время похода на Тверь командовал артиллерией. Другой итальянец, Алевиз Фрязин, занимался изготовлением пороха. В 1531 году на его дворе «загореся внезапу зелье пушечное… делали бо его на том дворе градские люди, и згореша делателей тех от зелья того в един час более двоюсот человек». Летописи сообщают, что в 1488 году мастер Павлин Фрязин Дебосис (итальянец Паоло де Боссе) отлил «пушку большую». Ранее, в 1485 году, отлил особенную пушку мастер Яков. Она не

Царь-пушка, средневековое артиллерийское орудие (бомбарда) А. Чохов. 1586 г.

имела литейных швов, а дуло орудия завершалось раструбом. В Западной Европе такие пушки появились около 1480 года как результат прогресса в литейном деле. Так что и в далекой Московии не сильно отставали от лучших европейских литейщиков, которыми тогда были мастера германского императора Максимилиана. Помимо орудий на Пушечном дворе отливали и колокола. В 1533 году Николай Немчин отлил тысячепудовый колокол-благовестник, который поставили «на деревянной колокольнице». Успешно работал на Пушечном дворе в середине XVI века и другой немец – Кашпир Ганусов. В 1554 году он отлил мортиру, вес которой превышал 19 тонн. Стреляло это орудие ядрами в 320 кг. Гигантскую мортиру сделали не для того, чтобы тешить чье-либо самолюбие.

В 1563 году она участвовала в осаде Полоцка, во время которой ядра пушек, пробивая одну стену замка, долетали до другой. Жестоким огнем стены крепости были разрушены, и город сдался. Учеником Ганусова был прославленный русский мастер Андрей Чохов, первая из известных пушек которого была отлита в 1568 году. Самые крупные, «стенобитные» пушки Чохова назывались по именам, которые им давали по отлитым на них изображениям – «Лисица», «Волк», «Троил», «Аспид», «Лев», «Скоропея», «Инрог». Это были огромные орудия весом в 5, 6 и 7 тонн. Но всех превзошла пушка «Царь», на которой красовалось изображение государя на коне. Самое крупное орудие русской артиллерии весит 38 400 кг. С Пушечного двора его волокли до Красной площади на толстых бревнах не менее 200 лошадей. Великий мастер отливал и колокола, добившись в этом выдающихся успехов. Колокол «Лебедь», отлитый им в 1594 году для Троице-Сергиева монастыря, весил 10 тонн. Другой колокол Чохова – «Годунов» (1598 год) – превышал 29 тонн. Самый большой колокол, созданный мастером в 1600 году, достигал 64 тонн. Пушечный двор неоднократно упоминали в иностранных описаниях Москвы и обозначали на планах. С 1630-х годов его изображают с двумя литейными башнями. Сохранился подробный «чертеж» Пушечного двора и местности вокруг него, выполненный русскими картографами в середине XVII века. В плане Пушечный двор представлял собой неровный четырехугольник, посередине двора показаны два башнеобразных литейных «амбара» и большой колодец с колесом. 22

С восточной стороны двор окружен каменной стеной с воротами, на противоположной стороне, у Неглинной, к стене примыкают кузницы, по всем другим сторонам – амбары. На Пушечном дворе всегда было много народу. Во второй половине XVI века только в штате Пушкарского приказа состояли 37 мастеров с учениками и подмастерьями. При создании двора Иван III поселил рядом с ним слободу кузнецов, по которой мост через Неглинную получил наименование Кузнецкого. Описи 1620 и 1638 годов свидетельствуют, что за Пушечным двором на Рождественке и поблизости жили кузнецы, пушечные извозчики, литцы, подвящики. Подвящиками называли строителей лесов и других приспособлений, необходимых для отливки орудий. Трудились на Пушечном дворе также плотники. Согласно описи 1629 года Пушкарскому приказу подчинялись 479 человек, большинство из которых составляли пушкари – 318 человек. Литцов было 5 человек, знаменщиков (художников) и резцов – 4, паникадильных мастеров – 8, паяльщиков – 7, пушечных учеников – 49, кузнецов – 12, паникадильных учеников – 7, канатчиков – 4, плотников и бочарников – 7, пильников – 3, извозчиков – 12, сторожей – 4, зелейных и селитренных мастеров – 33 человека. Один человек именовался особым званием – «пушечных дел мастер». Это был «русский Леонардо» XVII века – Анисим Михайлович Радишевский. Он родился на Волыни, там же работал в типографии, где трудился и прославленный первопечатник Иван Федоров. Около 1586 года Радишевский перебрался в Москву. Поначалу он работал на Печатном дворе переплетчиком,

Лавка оружейника Гравюра из «Записок о Московии» С. Герберштейна. XVI в.

«Петров чертеж» 1597 г.

Местность Кузнецкого Моста, Пушечного двора и Рождественки в конце XVI в. «Петров чертеж». 1597 г.

а в 1603 году основал собственную «Печатную избу» и напечатал несколько книг, отличающихся великолепным качеством печати, тонкостью и изяществом рисунка гравюр. После Смуты Радишевский уже не вернулся на Печатный двор, а стал работать на Пушечном дворе в звании «пушечного дела мастер», которое можно сопоставить с должностью главного инженера. Он руководил литьем колоколов и орудий, в 1622 году в Путивле делал «колодезное и тайничное дело», в 1623 году строил плотину и копал пруды в дворцовом подмосковном селе Рубцове, в 1625 году занимался созданием колодца-тайника в Калуге. Самым главным творением Радишевского является создание первого русского научнотехнического трактата «Устав ратных, пушечных и других дел, касающихся до воинской науки…».

Эта книга была завершена им в 1620 году. В ней Радишевский подводил итоги предыдущему развитию русской научной мысли, знакомил читателя с трудами западноевропейских инженеров, математиков, физиков и архитекторов. Жил Радишевский неподалеку от Пушечного двора – на Рождественке. Тут же, между Рождественкой и Неглинной, находились дворы кузнецов, исполнявших разные работы на Пушечном дворе. Они жили по берегу Неглинной не случайно – многие имели на дворах кузницы и горны, что представляло опасность в деревянном городе. Близость реки позволяла обезопасить это огневое производство. Рядом с кузнецами жили пушкари-артиллеристы, состоявшие в ведении Пушкарского приказа. 25

Московская улица XVII в. в праздничный день Художник А. Рябушкин. 1895 г.

Пушечного двора и Кузнецкой слободы упоминается в 1488 году, причем назывался он тогда Петровским – по улице Петровке. В XVII столетии улица Рождественка была уже плотно застроена дворами от самого начала у Пушечного двора до Рождественского монастыря, примыкавшего к стене Белого города, возведенного в 1585–1591 годах по линии древнего рва и вала. Самая ранняя перепись дворов на Рождественке относится к 1620 году. Она показывает, что на Рождественке, как и на большинстве московских улиц, мирно уживались люди различного положения и разных профессий. Согласно переписи 1620 года начало улицы на ее левой стороне занимал Пушечный двор, за которым располагались церковь Иоакима и Анны и подворье Суздальского архиепископа с церковью Иоанна Предтечи. За ними и размещался район, именуемый в переписи «Кузнецы», где, как мы уже знаем, жили работники Пушечного двора – «пушешные» кузнецы, плотники и извозчики; там же, на берегу Неглинной, находились бани Ивашки Гладина и Митьки Григорьева. Судя по всему, этот «переулок в Кузнецах» впоследствии стал частью улицы Кузнецкий Мост на промежутке от Рождественки до Неглинной. Далее по той же левой стороне улицы вплоть до церкви Николы Божедомского (позднее – Николы в Звонарях, храм этот постройки 1762– 1781 годов сохранился ныне по адресу: Рождественка, №15/8) располагались владения дворян «средней руки» – князей Г. Гагарина и М. Козловского, А. Собакина, вдовы С. Заборовского Анны, Ж. и П. Кондыревых, Г. Валуева, В. Плещеева и других. Где-то на месте современных Сандуновских бань стояла баня Сеньки «трушника».

Этот район – трудовой, рабочий, боевой – в эпоху Смутного времени оказал ожесточенное сопротивление захватчикам-полякам во время московского восстания. 19 марта 1611 года кузнецы и пушкари воевали под командованием князя Д.М. Пожарского с поляками во Введенском острожке, поставленном у церкви Введения на Лубянке, неподалеку от княжеского двора. Оборона острожка шла целый день и закончилась только после тяжелого ранения князя Пожарского. Из Пушкарской слободы через Неглинную вел деревянный мост, получивший наименование Кузнецкого. Именно он и дал название современной улице. Однако если внимательно изучить планы Москвы XVII века, то можно увидеть, что деревянный Кузнецкий Мост той эпохи располагался значительно ближе к центру, прямо напротив Пушечного двора, занимавшего современный квартал между улицами Пушечная, Неглинная, Театральный проезд и Рождественка. Можно предположить, что он был примерно в том месте, где сегодня расположен главный вход в отель Ararat Park Hyatt (Неглинная улица, дом 4). Мост выводил к началу Петровки, а также к Мучному и Хлебному рядам, тянувшимся вдоль правого берега Неглинной, за которым находился Охотный ряд, особенно прославившийся в XIX веке вопиющей антисанитарией. Возле этих рядов возвышались два храма, возникшие еще в XV веке – Прасковьи Белоградской и Анастасии Узорешительницы. От торговых рядов тянулись к северу радиальные улицы Занеглименья – Петровка, Дмитровка и Тверская. Впервые мост через Неглинную из района 27

Семья купца в XVII в. Художник А. Рябушкин. 1895 г.

Возле Никольского храма находилась слобода звонарей, служивших при кремлевских храмах, и перепись упоминает здесь «дворы звонарские». Напротив Звонарской слободы располагались Рождественский монастырь и частные дворы «разных чинов людей», среди которых упоминается и «наплечный мастер» Ивашка Варфоломеев – палач. Средневековые переписи представляют собой довольно сложный источник информации. Дома в те времена не нумеровали, а топографические ориентиры, к которым прибегали переписчики, либо были весьма условны («идучи от города в переулке, на праве»), либо уже давно не могут быть опознаны («спереди с пожару от колодезя», «от Рождественской решотки»). Поэтому установить, какие дворовладения располагались на месте современного дома №15 по улице Кузнецкий Мост, весьма непросто. Тем не менее частично сделать это можно. Перепись сообщает, что та часть улицы, которая в настоящее время тянется от Рождественки до Большой Лубянки, в 1620 году называлась Введенской улицей. Это наименование связано с тем, что на Лубянке находилась церковь Введения во храм Пресвятой Богородицы, уничтоженная в советское время. Ныне здесь площадь Воровского и памятник этому советскому дипломату и революционеру. Перечисляя дворы на правой стороне Введенской улицы, перепись называет в том числе и имя владельца того двора, который находился ближе всего к Рождественке – патриарший боярин Иван Александрович Колтовский. Нет сомнений в том, что

Суздальский Покровский женский монастырь, владелец подворья на углу Рождественки и Кузнецкого Моста

ский, соседом которого по Рождественке, вероятнее всего, являлся Леонтий Михайлович Раевский. О последнем нам ничего не известно, зато Колтовский – заметная фигура в летописях той эпохи. Иван Колтовский, носивший прозвище «Момот», происходил из рода каширских дворян. Его родственница, Анна Алексеевна, в 1572 году была избрана Иваном Грозным в качестве четвертой жены. Собор церковных иерархов осудил желание государя жениться в четвертый раз, но снизошел к его слезной мольбе и дал разрешение на брак с Колтовской, наложив на царя церковное наказание – епитимью. Брак Грозного с Колтовской был недолгим. Вскоре он отправил ее в Тихвинский монастырь, где бывшая царица прожила много лет и скончалась в 1627 году под именем инокини Дарьи. Родство с царем возвысило Колтовских, но не доставило им боярских чинов, и Иван Александрович начал службу в чине московского дворянина. Впервые он упоминается в 1608 году, когда вместе с боярином князем В.Т. Долгоруковым был отправлен сопровождать в Литву супругу первого самозванца Марину Мнишек. Долгоруков и Колтовский должны были довезти Марину до границы и убедиться в том, что она благополучно покинула пределы России, где от нее совершенно справедливо ожидали бунтарства. Однако свою миссию слуги царя Василия Шуйского так и не выполнили – отряд, посланный Лжедмитрием II, отбил у них Марину Мнишек и доставил ее в Тушинский лагерь, где она согласилась играть роль супруги второго самозванца. В 1611 году Колтовский упоминается как воевода Первого ополчения.

двор И.А. Колтовского располагался на той территории, которая сейчас занята банковским зданием на углу Рождественки и Кузнецкого (д. № 8 по Рождественке и № 15 по улице Кузнецкий Мост). Сложнее вычислить владельцев дворов того района, который ныне выходит на Рождественку. С определенной степенью вероятности одним из них может быть дворянин Леонтий Раевский, чей двор имел вдоль по улице 14 саженей (сажень в то время равнялась 216 см), а поперек – 12 саженей. Следом за ним располагался двор Максима Родилова, за ним – дворы Дмитрия Колтовского, Ризоположенского священника Лукьяна, подьячего Ивана Савина и Вознесенский (ныне – Варсонофьевский) переулок. Итак, первым из известных владельцев этого участка является Иван Александрович Колтов30

В марте 1611 года вместе с князем Пожарским он оказался раньше других воевод в Москве и вступил в бой с поляками во время московского восстания. Но поляки подожгли город и русские были вынуждены отступить. В следующем году Колтовский принял участие во втором ополчении, а при юном царе Михаиле Федоровиче был послан против «воровского» атамана А. Лисовского. В правление царя Михаила Федоровича Колтовский служил воеводой. В 1616–1617 годах был на воеводстве в Рязани, а в 1618 году был послан в Калугу и доносил на своего прежнего соратника князя Д.М. Пожарского, но был обвинен, посажен в тюрьму, а затем отправлен на службу. Вслед за этим Иван Александрович перешел на службу к патриарху, которым стал с 1618 года Филарет Никитич, отец царя Михаила. К 1620 году Колтовский приобрел звание патриаршего боярина, а в 1624–1627 годах он руководил Патриаршим судным приказом, занимающимся судом и расправой над подчиненными патриарху людьми. К сожалению, переписи 1638 и 1669 годов менее точны. Однако, ретроспективно просмотрев сведения по XVII столетию, почерпнутые из переписей и документов XVIII века, мы можем установить дальнейшую историю углового домовладения на Рождественке. Отправной точкой здесь служит указание переписи 1737– 1742 годов, составленной после грандиозного московского пожара, охватившего в том числе и Рождественку, уточнившее границы владений и владельческие права на них. На той улице, которая в XVII веке именовалась Введенской, а в XIX веке стала частью Кузнец-

кого Моста, перепись отмечает двор статского советника Ивана Ивановича Вельяминова-Зернова, располагавшийся в приходе церкви Введения на Сретенке (позднее – Лубянке). Известно, что это современное владение № 19 на Кузнецком Мосту. Далее вниз по улице располагалось подворье Тверского архиепископа, отмеченное еще переписью 1620 года и просуществовавшее здесь до 1917 года (современный дом № 17). «В межах» с Тверским подворьем находилось подворье Суздальского Покровского монастыря, занимавшее угол Рождественки и позднейшего Кузнецкого Моста. По переписи 1738–1742 годов его размеры определены следующим образом: «поперечнику в переднем конце 16 сажень (т. е. по фасаду, выходившему на Рождественку), в заднем конце (по границе с Тверским подворьем) 35 сажень 1 аршин, по длиннику 31

(вдоль улицы Кузнецкий Мост) 19 сажень, 1 аршин…». Древнерусская сажень составляла 216 см, а аршин – 72 см. Итак, размеры владения Покровского Суздальского монастыря составляли по Рождественке 34,56 м, а по Кузнецкому – 41,7 м. Когда и как Покровское подворье появилось на углу Рождественки? Самое раннее упоминание о нем в этом районе содержится в переписи 1638 года, когда Покровское подворье упоминается рядом с Тверским архиерейским. Любопытно, что в Москве это было не единственное владение Суздальского Покровского девичьего монастыря – крупнейшего знаменитого монастыря, основанного в 1364 году. Перепись 1620 года упоминает подворье Суздальского Покровского монастыря на Сретенке, «большой улице», т. е. Лубянке. О том, что здесь нет никакой ошибки и подворий действительно было два, свидетельствуют документы по сбору мостовых денег, составленные в 1723 году. В них значатся два подворья Покровского монастыря в районе Рождественки – Сретенки, однако разных размеров: первое – 15 саженей (очевидно, рождественское), другое – 5 саженей (сретенское). Встречается Покровское подворье на Рождественке в документе 1723 года. В этом году Дмитрий Афанасьевич Вяткин, сын известного мастера Оружейной палаты А.Г. Вяткина, служивший подьячим в той же Оружейной палате, продал свой двор на Рождественке (в приходе церкви Николая Чудотворца Божедомского, позднее – в Звонарях) подканцеляристу Александру Львовичу Кудрявцеву. С одной стороны 32

двора Вяткина находился двор М. Рыкачева, а с другой – Покровское Суздальское подворье. Поскольку на линии Кузнецкого моста со стороны Лубянки с Покровским подворьем граничило Тверское архиерейское, очевидно, что двор Д.А. Вяткина граничил с ним по Рождественке. Имя известного оружейника Григория Никитича Вяткина, деда Дмитрия, встречается в переписи 1665 года, почему-то как владельца двора в Введенском переулке. При этом ни о каком Покровском Суздальском подворье, ни о Тверском архиерейском в переписи нет ни слова. Загадок в этих документах, конечно, много. Но скорее всего, Афанасий Григорьевич Вяткин – видный мастер-оружейник, как и его отец Григорий Никитич, были владельцами двора, соседствовавшего с Покровским Суздальским подворьем. В 1723 году этот двор перешел к А.Л. Кудрявцеву, а в 1737–1747 годах им владел дворцовый стряпчий Александр Иванович Семенов. Согласно описанию этот двор имел размеры: по Рождественке 37,3 сажени, вглубь двора – 22 сажени 2 аршина, по задней стороне двора – 49 саженей. С одной стороны он граничил с Покровским Суздальским подворьем, а с другой находился «переулок, что ездят к Варсонофьевскому монастырю», т. е. Варсонофьевский. Таким образом, территория Покровского подворья и двора А.И. Семенова занимала целый квартал от угла современной улицы Кузнецкий Мост до Варсонофьевского переулка. В 1753 году этот двор вновь упоминается во владении того же Семенова, только его статус уже стал выше – он именуется «комиссаром».

Возвращаясь к вопросу о начале истории подворья в той местности, самым логичным будет объяснение, сводящееся к тому, что оно перешло к монастырю либо по завещанию патриаршего боярина И.А. Колтовского, либо от его наследников. Во второй половине XVIII века сведения о Покровском Суздальском подворье, равно как и о соседнем дворе А.И. Семенова, из документов исчезают. Между тем исследования крупнейшего москвоведа Виктора Васильевича Сорокина (1910–2006) с конца XVIII века связывают историю углового дворовладения на Рождественке уже с другими владельцами.

Аристократия вступает в права

В XVIII столетии социальный облик этого района существенно меняется. Слободской уклад московской жизни постепенно размывается, а представители ремесленных профессий, торговцы и «иных чинов люди» постепенно вытесняются московским дворянством за пределы Белого города, который становится аристократическим центром Москвы. Эти перемены можно увидеть по переписи московских дворов, составленной при Петре I. На Рождественке и в ближайших переулках уже нет дворов кузнецов, извозчиков или иного трудового люда с Пушечного двора. Здесь обитает преимущественно московское дворянство. Хотя небольшой приход церкви Иоакима и Анны у Пушечного двора, располагавшийся в самом начале, с левой стороны улицы, был сравнительно демократичным.

Артемий Петрович Волынский (1689–1740) Государственный деятель и дипломат

Здесь жили дьяк Н.Ф. Полунин, подьячий Г.И. Советов, духовенство этого храма, две вдовы и даже мукосей Семен Иванов. Почему-то перепись 1718 года не упоминает Покровское Суздальское и Тверское архиерейское подворья, хотя из переписной книги 1737–1742 годов мы знаем, что они относились к приходу церкви Иоакима и Анны. Дворы на противоположной стороне, на месте от современного «Детского мира» и до дома № 6, входили в приход церкви Софии Премудрости Божией на Лубянке. Их владельцы – окольничий М.В. Собакин, стольник И.А. Дашков, его родственник, солдат Преображенского полка А.И. Дашков, князь В.М. Хилков, вдова М.С. Кологривова, отставной дьяк П.Л. Панов, иноземец Я.Я. Акимов, стольник А.А. Карамышев и какие-то братья Филимоновы. В приходе церкви Николы в Звонарях (или Николы Божедомского) находилось 44 двора, а в числе домовладельцев упоминаются А.П. Волынский (видный государственный деятель петровской эпохи, о котором мы поговорим далее), князь С.М. Козловский, его родственница княгиня А.С. Козловская, А.И. Толстой, подьячий Оружейной палаты Д.А. Вяткин, хозяин дворовладения на месте нынешнего дома № 8 по Рождественке. Более двадцати дворов принадлежали людям, чья сословная принадлежность не обозначена. Скорее всего, это посадские. В приходе Рождественского монастыря находились дворы, в основном принадлежавшие чиновникам, духовным лицам, служащим патриаршей канцелярии. Самым аристократическим был приход церкви Введения на Лубянке. Тут находились дворы боярыни и княгини А.К. Хованской, боярыни У.Л. Нарыш-

киной, стольников И.И. Вельяминова и И.В. Кикина, но были и дворы дьяка А.В. Герасимова и посадского человека А. Матевеева. Несмотря на отсутствие точных данных в переписи 1718 года, мы знаем, что интересующий нас участок был занят владениями Покровского Суздальского монастыря и Д.А. Вяткина, а затем других владельцев. Тем не менее следует обратить внимание на крупное владение, располагавшееся от них через дорогу – на другой стороне Рождественки. Здесь находился двор прославленного деятеля XVIII века – кабинет-министра Артемия Петровича Волынского, который вошел в историю благодаря тому, что выступил против Бирона и «немецкого засилья», за что был казнен при Анне Иоанновне. Это был действительно незаурядный человек – крупный дипломат и государственный деятель при Петре I, он инициировал завоевание Персии, которое стало последней викторией царяпреобразователя. История противостояния Волынского Бирону широко известна. Однако его образ историки и публицисты XIX века идеализировали, рисуя Волынского рыцарем без страха и упрека. На самом деле он не был лишен грехов, свойственных другим деятелям петровской эпохи – был жесток к слабым и льстил сильным, обогащался за казенный счет и брал взятки. Но таковыми были большинство вельмож той эпохи, а Волынский при Анне Иоанновне не только интриговал против Бирона, но и составил проекты государственного и гражданского переустройства, был душою оппозиционного философского кружка. 36

Церковь Николая Чудотворца в Звонарях Фотография конца XIX в.

Церковь Николая Чудотворца в Звонарях Современная фотография

Двор на Рождественке перешел к А.П. Волынскому от отца – стольника Петра Артемьевича, служившего при дворе царей Алексея Михайловича и Федора Алексеевича. Расширяя отцовские владения, кабинет-министр скупил вокруг несколько соседних дворов и начал обустройство усадьбы, парк которой уступами спускался к реке Неглинной. В 1730-е годы по проекту архитектора П.М. Еропкина (впоследствии он оказался причастным к «делу Волынского» и также был казнен) здесь выстроили каменный главный дом усадьбы, фрагменты которого сохранились и поныне в основании современного здания Московского архитектурного института (Рождественка, № 11).

После ареста и казни Артемия Петровича его владения отошли в казну, но в 1741 году при Елизавете Петровне дети Волынского получили конфискованное имущество отца, и в том числе усадьбу на Рождественке. Судьба дочерей опального кабинет-министра, Марии (1725–1792) и Анны, была необычной. В 1740 году после казни отца их постригли в монахини, но императрица Елизавета распорядилась снять монашеский обет с девушек. Вскоре Анна вышла замуж за родственника императрицы графа А.С. Гендрикова, но Мария еще какое-то время жила в монастыре, а затем также вернулась в мир и стала женой видного деятеля елизаветинской эпохи графа Ивана Илларионовича Воронцова (1719–1786). 37

Местность Кузнецкого Моста и Рождественки на Мичуринском плане 1739 г.

В 1759 году к нему от сына казненного вельможи, Петра Артемьевича,и перешла усадьба Волынских. Воронцов еще больше расширил ее территорию, которая распространилась даже на другой берег Неглинной, вплоть до Петровки. Именно в составе усадьбы графа И.И. Воронцова и указывают в 1770-е годы территорию современного дома № 15 по улице Кузнецкий Мост. В ту пору здесь находилось одно из хозяйственных строений обширного воронцовского владения. Судя по всему, к тому времени Воронцов выкупил у Покровского Суздальского монастыря территорию его двора. Возможно, к нему же перешел и бывший двор А.И. Семенова. Однако более точными данными мы, к сожалению, не располагаем. Если локальная история участка во второй половине XVIII века еще до конца не выяснена, то в целом можно наблюдать серьезные переме-

ны, определившие лицо этого района, и, в первую очередь, сформировавшие сам перекресток Рождественки и Кузнецкого Моста. Переломным событием в истории этой местности стало строительство в 1754–1761 годы каменного моста через Неглинную. Он был поставлен в створе современной улицы Кузнецкий Мост, за оградой усадьбы графа Воронцова. Проектировал мост видный архитектор XVIII века князь Д.В. Ухтомский, а работал по его проекту другой зодчий – С.Я. Яковлев. Мост имел три пролета, возвышавшихся над водой на 6,4 метра, длина самого моста составляла 29,8 метров, а всей огражденной части с подходами – 88,4 метра, ширина составляла 16 метров. За этим мостом укрепилось наименование Кузнецкий, по бывшей здесь ранее Кузнецкой слободе и наименованию этого района – Кузнецы. Верх улицы, продол38

Местность Кузнецкого Моста и Рождественки на Горихвостовском плане 1768 г.

через перекресток Кузнецкого с Рождественкой. На весьма подробном Горихвостовском плане Москвы 1768 года Кузнецкий мост показан как внушительное каменное сооружение, чем он в тот период и являлся. Рассматривая перекресток Рождественки и Кузнецкого верха (также называвшегося Кузнецкой улицей, а ныне это улица Кузнецкий Мост), можно видеть в подробностях план усадьбы графа И.И. Воронцова: главный дом находится в глубине владения, к Неглинной протянулось незастроенное пространство – сад, а угловая часть занята различными строениями. Усадьба Воронцова обнесена оградой вдоль улиц, но не имеет ограды со стороны Неглинной. С другой стороны интересующего нас участка хорошо видны строения Тверского архиерейского подворья (ныне – дом № 17 по улице Кузнецкий Мост),

жавшийся от Рождественки далее к Лубянке, называли Кузнецким или Неглинным верхом, а также Кузнецкой горой. Ранее, в XVII веке, он именовался, как известно, Введенской улицей или переулком. Точно не установлено, когда деревянный предшественник Кузнецкого Моста был перенесен от Пушечного двора севернее, на то место, где его сменил в 1754–1761 годах каменный мост, спроектированный Ухтомским. На планах из Атласа Мале (1693 год) и плане, озаглавленном Pianta Della di Mosca (1690 год), мост расположен на старом месте – почти напротив Пушечного двора. Но на Мичуринском плане 1739 года он показан уже там, где и находился позднее, до своего уничтожения в 1818–1819 годах. Мичуринский план демонстрирует четкую линию улицы от Лубянки до моста через Неглинную 39

План Мясницкой части по Атласу Москвы. 1852–1853 гг.

а вот на месте современного дома по адресу Рождественка, № 8 / Кузнецкий Мост, № 15 – пустота. Здесь вообще не обозначено никаких капитальных строений. В этом можно видеть подтверждение сведений В.В. Сорокина о том, что бывшее владение Покровского Суздальского монастыря вошло в состав усадьбы графа Воронцова и здесь находились малозначимые хозяйственные сооружения. Теперь обратимся к личности владельца крупнейшей усадьбы на Рождественке. Граф Иван Илларионович происходил из древнего рода, возводившего свою родословную к боярам Воронцовым (потомкам Вельяминовых), служба которых московским государям началась еще в конце XIII века. Возвышение Воронцовых при Елизавете Петровне было связано с активным участием брата И.И. Воронцова, Михаила, в перевороте 1741 года, предоставившем престол младшей дочери Петра I. Братья Ивана, Михаил и Роман, достигли высоких чинов при Елизавете. Первый был крупнейшим вельможей, государственным деятелем и дипломатом. В 1758 году он был возведен в должность канцлера, которую сохранил при Петре III и Екатерине II. Однако при дворе молодой Екатерины М.И. Воронцов не удержался, подал в отставку и поселился в Москве. Ранее, в 1762 году, вышел в отставку его младший брат Иван, ничем особенным себя не проявивший на службе, но достигший чина генерал-поручика и пожалованный титулом графа. Выйдя в отставку, И.И. Воронцов с любовью принялся за обустройство своих имений. Помимо Рождественской усадьбы в Москве, он владел селом Вороново в Подмосковье, где по его за-

казу известный архитектор К.И. Бланк выстроил усадебный дворец, голландский домик, Спасскую церковь и спланировал обширный парк. Воронцов привлек Бланка и для обустройства московского владения, в котором был создан французский (то есть регулярный) парк с оранжереями, фонтанами и прудами. В 1759 году Бланк перестроил главный дом московской усадьбы, а затем и «людские покои». По заказу Воронцова Бланк возвел современное здание церкви Николы в Звонарях (1762–1781 годы) – великолепный памятник московского барокко. К сожалению, ничего не известно о внутренней жизни и быте усадьбы Воронцова. Можно только предположить, что она не была безлюдной и здесь устраивались пышные празднества, балы, маскарады. В семье Воронцова было двое сыновей и две дочери (еще одна умерла в детстве). Старший сын графа, Артемий Иванович (1748–1813), названный в честь деда Волынского, сенатор, камергер и действительный тайный советник, в 1799 году стал крестным отцом А.С. Пушкина. После кончины графа Ивана Илларионовича интерес его наследников к Рождественской усадьбе постепенно угасал, ведь помимо нее в семейном владении находились еще несколько городских и загородных усадеб (в том числе и владение на Петровке, № 12–14). В 1790-е годы воронцовская латифундия на Рождественке начинает дробиться на части, переходя в руки различных хозяев. В истории улицы начинается новый период, который принято связывать с восклицанием грибоедовского персонажа Фамусова: «А все Кузнецкий Мост и вечные французы…» 41

«А все Кузнецкий Мост и вечные французы…»

Превращение Кузнецкой улицы в улицу Кузнецкий Мост, славившуюся на всю Москву своими модными магазинами, началось в конце XVIII столетия. Аристократы отсюда постепенно стали переселяться, их огромные состояния мельчали, а дела приходили в упадок. Крупные владения, переходившие по родству через поколения, дробились и продавались по частям, сдавались в аренду. Кузнецкий Мост первым ощутил влияние нового, энергичного хозяина города – предпринимателя, мелкого и крупного торговца. Окончательно воцаряется предприимчивый купец в центре Москвы во второй половине XIX века, когда под нужды магазинов, лавок, банков и деловых помещений перестраивается весь Китай-город и ведется активное строительство по всем крупным улицам Белого города.

Обложка модного журнала 1888 г.

На Кузнецком Мосту атмосфера делового оживления и радостного приобщения к великому разнообразию покупок модных вещиц воцарилась еще за двести лет до того, как приобрел распространение емкий термин, определяющий этот процесс – шопинг. Торговля на Кузнецкой улице берет свою историю еще в 1750-е годы, когда ряд корпусов воронцовской усадьбы, стоявших боком к улице, стал сдаваться внаем под лавки. Так же поступали и другие аристократы. После принятия в 1763 году Екатериной II указа о привилегиях иностранцам Кузнецкую улицу начали занимать иноземные торговцы, первоначально евреи и немцы. М.И. Пыляев пишет: «Незаметно вскоре (во второй половине XVIII века) в боярских домах открылись две немецкие лавочки с разными уборами и туалетными принадлежностями, к которым вскоре примкнул ряд еврейских лавочек, но вскоре их выселили из этой местности. Впоследствии, уже во время французской революции, здесь открылось и несколько французских модных лавок с разным заграничным товаром. Теперь говорят: “Ехать на Кузнецкий Мост покупать товары”, а в екатерининские времена говорили: “Ехать во французские лавки”». Итак, Пыляев считал временем, когда французы начали задавать тон на Кузнецкой улице – 1789–1794 годы, эпоху Великой французской революции. В этот период постепенно распродается по частям владение графа И.И. Воронцова, приходит конец и другим крупным аристократическим вотчинам в районе Рождественки. Уже к 1792 году господство францу44

харев. То же мы читаем и у другого его современника: «На Кузнецком Мосту, точно гулянье: в магазинах толпа, а у мадам ОберШальме такой приезд, что весь переулок заставлен каретами…» С началом Отечественной войны 1812 года генерал-губернатор Москвы Ф.В. Ростопчин приказал закрыть французские магазины на Кузнецком Мосту, однако сами торговцы отсюда не ушли. Более того, модные лавки были взяты под охрану солдатами Великой армии, что наводит на мысль о том, что губернатор, возможно, и не ошибался, считая французских торговцев агентами влияния Бонапарта. Известно, что прославленная Обер-Шальме встречалась с самим Наполеоном, а после отступления французов из Москвы вместе с ними покинула столицу.

зов на этой улице стало неоспоримым. Издававшийся Н.М. Карамзиным журнал «Зритель» так характеризовал Кузнецкую улицу: Где за французский милый вздор Бывает русских денег сбор. Одним из крупнейших магазинов, пользовавшихся большой популярностью, был галантерейный магазин француженки МариРоз Обер-Шальме, появившийся в доме, стоявшем на месте современного владения № 16 по Кузнецкому Мосту, в 1790-е годы. Здесь же располагалась принадлежавшая ей фабрика игральных карт. «Много денег оставлено в магазине мадам Обер-Шальме! Достаточно было на годовое продовольствие иному семейству; недаром старики эту Обер-Шальме переименовали в ОберШельму», – вспоминал мемуарист С.П. Жи45

Модники и модницы XIX столетия

с дамскими уборами… С раннего утра до позднего вечера видите вы здесь множество экипажей, и редкий какой из них поедет, не обоклав себя покупками. И за какую цену? Все втридорога; но для наших модников это ничего: слово “куплено на Кузнецком Мосту” придает каждой вещи особенную прелесть». В 1833 году на улицу вернулись и вывески на французском языке, запрещенные в 1812 году. А.С. Пушкин так описывал это событие в письме к жене: «Важная новость: французские вывески, уничтоженные Растопчиным в год, когда ты родилась, появились опять на Кузнецком Мосту». Торговый характер улицы, которую москвичи называли «святилищем роскоши и моды», сохранился вплоть до начала 1917 года, хотя в самом конце XIX века здания лавок и магазинов

Основная часть ее роскошных товаров была конфискована при возвращении в Москву русской армии, но из ценностей общей суммой более полумиллиона до начала распродажи в мае 1813 года почему-то сохранилось товара всего на 35 тысяч рублей. Измена «обер-шельмы» да и само наполеоновское нашествие не сильно отразились на делах французских торговцев с Кузнецкого. Уже в 1814 году журнал «Русский вестник» отмечал на улице «прежнее владычество французских мод», хотя наряду с французами здесь появились также англичане, итальянцы, немцы. «От самого начала сей улицы (Кузнецкий Мост), – сообщает путеводитель 1826 года, – то есть от Лубянки до Петровки, вы видите направо и налево сплошной ряд магазинов с различными товарами и большей частью

Кузнецкий Мост Литография О. Деруа. 1852 г.

Страницы модного женского журнала Москва. 1888 г.

Кузнецкий Мост Почтовая открытка конца XIX в.

потеснили представительные сооружения новых хозяев центральной части города – банков. Они (в том числе и дом № 15) сильно изменили облик улицы, которая на протяжении XVIII–XIX веков была застроена одно- и двухэтажными домами. Известный критик В.Г. Белинский в очерке «Петербург и Москва» мысленно помещает петербуржца в центр старой столицы: «Увидел бы он каменные (дома) с модными магазинами, но до того миниатюрные, что ему пришла бы в голову мысль – уж не заехал ли он – новый Гулливер – в царство лилипутов». Вид улицы в эту эпоху отражает более поздняя литография Огюста Деруа (1825–1906) «Кузнецкий Мост» (1852 год), воспроизведенная в нашем издании. На ней хорошо видно двухэтажное здание на углу Рождественки и Кузнецкого Моста, на месте дома № 15, о котором мы поговорим далее. К временам Белинского самого Кузнецкого моста уже давно не существовало. Он был снесен в 1817–1819 годы, когда реку Неглинную заключили в трубу. Основание моста засыпали, а поверх проложили улицу, которая протянулась до Петровки. По этому поводу московский почт-директор А.Я. Булгаков писал брату: «Смешно, что будут говорить: Пошел на Кузнецкий Мост, а его там нет, как зеленой собаки». Вероятно, поначалу исчезновение моста и перенос этого топонима на улицу беспокоил москвичей, однако довольно скоро первоначальное значение названия забылось и окончательно закрепилось за улицей Москвы. В 1986 году во время

строительных работ московские археологи под руководством А.Г. Векслера обнаружили и расчистили основания Кузнецкого моста. Тогда же возникла идея консервации и музеефикации этого легендарного сооружения, однако воплотить ее не удалось – строения пришлось вновь убрать под землю. О переменах во внешнем облике улицы в конце XIX века писал известный литератор П.Д. Боборыкин: «Кузнецкий Мост живет еще своей прежней репутацией. Всякий турист, когда попадает в него, не может не надивиться, что такая неудобная, мало проезжая улица, идущая по довольно крутому пригорку, сделалась модным пунктом Москвы. Но в последние годы Кузнецкий Мост постепенно застраивается большими домами красивой архитектуры. Движение по нему экипажей и публики весьма оживленное в течение целого дня». История Кузнецкого Моста будет неполной без описания крупнейших и самых известных магазинов, которыми славилась эта улица. Начнем его с западной части улицы, от Большой Дмитровки до Неглинной. В доме № 5/5, принадлежавшем Анненковым, а с 1837 года – Михалковым, располагались известные московские фотоателье. Здесь работал прославленный мастер М.С. Наппельбаум, выполнивший фотопортреты московских знаменитостей второй половины XIX – первой трети XX века. Дом № 9 прославился как знаменитый ресторан «Яр», открытый в 1826 году французом Транквилем Ярдом. Просуществовал он здесь недолго, уступив место магазинам. 51

Во второй половине XIX века этот дом принадлежал братьям П. и С.М. Третьяковым, и в нем находился один из самых известных в Москве магазинов нотных изданий – магазин фирмы П.И. Юргенсона. Всем был известен на Кузнецком Мосту и Пассаж Солодовникова, также объединявший многочисленные магазины (нотоиздателя Юргенсона, кондитера А.И. Абрикосова и другие) (владение № 8). В 1941 году этот дом был разрушен немецкой бомбой, затем на его месте разбили сквер, а в 2007 году во время реконструкции Центрального универмага здесь построили пятиэтажное здание, вошедшее в состав этого торгового комплекса. Следующий дом, принадлежавший Московскому купеческому обществу, вместил в себя ювелирный магазин К. Фаберже, мебельный магазин

Кузнецкий Мост Почтовая открытка конца XIX в.

П.А. Шмидта, издательство А.Я. Липскерова и другие учреждения. Другой пассаж – чаеторговца К.С. Попова, построенный в 1877 году, размещался в доме № 10. В доме № 11, входившем в XVIII веке в состав владений Волынских и Воронцовых, во второй половине XIX века работал магазин и выставочный зал владельца чугунных заводов Ф.К. Сан-Галли. В пассаже Сан-Галли находились разнообразные магазины – магазин фарфора И. Гарраха, оружейный магазин торгового дома «Э. Бернгард и К°», художественный салон И. Дациаро и другие. В доме № 12 в 1820-е годы была книжная лавка известного московского издателя А. Семена, а с 1831 года – универсальный магазин банкирского дома «И.В. Юнкер». В отдельных «депо» внутри магазина «Юнкер» торговали и другие фирмы, а также частные лица.

Кузнецкий Мост Почтовая открытка конца XIX в.

Во второй половине XIX столетия в этом же доме находились меховой магазин С.И. Белкина, ювелирный И. Фульда, юридической литературы А. Скорова, фотография А.А. Эйхенвальда. Далеко за пределами Москвы прославился магазин крупнейшего меховщика А.А. Михайлова, находившийся с 1883 года в доме № 14. История этого предприятия получила продолжение и в советское время под названием «Общесоюзного дома моделей одежды». Коммерция проникла и во владения Тверского архиерейского дома (дом № 17). Помимо разнообразных магазинов, в доме находилась мастерская известного скульптора первой половины XIX века итальянца Сантино Петровича Кампиони. В соседнем доме – № 19 – в 1843 году открылся «Магазин русских изделий», торговавший редкими на Кузнецком Мосту отечес твенными товарами. Однако коммерция оказалась сильнее патриотизма, и в 1888 году здесь открыли филиал знаменитого «Мюра и Мерелиза», а само здание перестроили для этого магазина по проекту В.А. Коссова и Р.И. Клейна. После ухода из Москвы Мари-Роз Обер-Шальме, ее магазин пустовал недолго (дом № 16). Здесь обосновалось семейство Беккерс, в универсальном магазине которого торговали фаянсовыми изделиями, цветочными горшками, фарфоровыми фигурками и прочими симпатичными мелочами. Магазин существовал вплоть до 1870-х годов, а в 1876 году его приобрел банкирский дом «И.В. Юнкер», для которого здание перестроили по проекту А.Э. Эрихсона.

Весьма популярным товаром на Кузнецком Мосту были книги. В доме № 18 размещался книжный магазин крупнейшего петербургского издателя М.О. Вольфа, а в соседнем доме, № 20, – магазины московских книжников уже упоминавшегося Августа Семена и французской династии Готье. Бывал в лавке Готье и Пушкин, высоко ценивший и любивший книги. Как можно видеть, богатство выбора было исключительным, и объединялись многочисленные магазины и торговые фирмы на Кузнецком лишь одним – особым, фирменным шиком, свойственным этому месту, топографической маркой, за которую покупатель был готов платить и платить.

На углу Кузнецкого и Рождественки

С начала XIX века историю современного владения Рождественка, № 8 / Кузнецкий Мост, № 15 можно проследить весьма подробно по материалам из бывшего архива Московской городской управы, ныне находящимся в составе Центрального архива научно-технической документации Москвы (ЦАНТДМ. Ф.1. Оп.1. Д.23, 24, 1817–1915 гг.). Это – различные документы, связанные с перестройками на территории владения, утверждением прав собственности, определением границ участков и т. д. Дополнением к этому досье служат материалы москвоведа и архивиста Николая Петровича Чулкова, собравшего подробные справки по истории московских домовладений в пределах Садового кольца. Они находятся в фондах Музея Москвы. Согласно этим данным, до 1875 года домовладение по Рождественке, № 8 / Кузнецкому

Николай Петрович Чулков (1870–1940) Архивист, генеалог, москвовед

Мосту, № 15 было разделено на две части – северную и южную, принадлежавшие разным хозяевам. Первая продолжалась вверх по Рождественке, а вторая занимала угол и уходила вверх по Кузнецкому Мосту. Самые ранние сведения о владельцах этих участков относятся к 1800-м годам. В это время северное владение на Рождественке принадлежало купцу Венцеславу Деллавосу, французу по происхождению, от которого вскоре перешло к Филиппу Филипповичу Шмидту, а затем – к надворной советнице Татьяне Алексеевне Агентовой. Это был каменный двухэтажный дом, окруженный одноэтажными строениями – каменными и деревянными. Соседний участок на углу Кузнецкого моста принадлежал комиссионеру VII класса Ипполиту Петровичу Маскле. В 1809 году коллежский секретарь Дмитрий Агентов (очевидно, сын Т.А. Агентовой) продал дом на Рождественке капитану Дмитрию Петровичу Вердеревскому, который владел им до конца 1841 года. О нем известно немногое. Можно сказать только то, что Вердеревский принадлежал к старинному роду рязанских дворян, восходящему к XV веку, и дослужился до чина подполковника. Также есть сведения, что Д.П. Вердеревский владел имением в Ряжском уезде – своей старинной вотчине, но, к сожалению, иных биографических данных пока не удалось выяснить. План владения Вердеревского на Рождественке, составленный в 1817 году, охватывает территорию в 712 ¼ квадратных саженей, из которых 236 квадратных саженей были заняты постройками. Вдоль улицы Рождественки этот двор тя-

нулся на 37,5 саженей, а по границе с владением Маскле – на 13 саженей. Всего на дворе было 10 жилых покоев. Вердеревский, подобно другим владельцам в этом районе, активно сдавал части своего владения под торговые и иные заведения. В 1820-е годы здесь располагались магазин бриллиантовых и золотых дел мастера Фульда и мастерская сапожника Манго. Аналогичным образом использовал недвижимость и И.П. Маскле. В его доме размещались модные магазины Фало и Ришара, стальных вещей Андрюса, пеньковых трубок Якобсона, заведение бандажиста Гумеля, мастерская токаря Кропивы. К 1833 году это владение перешло к купцу Михаилу Семеновичу Комарову. В это время оба соседних здания уже были перестроены до трех этажей. Облик владения Вердеревского отражен на планах и чертежах фасадов, сохранившихся в архивных материалах. Это было трехэтажное здание в классическом стиле с рустированным первым этажом. Близко к нему по облику и здание усадьбы Комаровых. Его можно хорошо разглядеть на цветной литографии Огюста Деруа «Кузнецкий Мост» (1852 год). Это здание также выстроено в классическом стиле; на углу и по улице Кузнецкий Мост к нему пристроены три крыльца с коваными лестницами. На Кузнецкий Мост также выходил портик с дорическими колоннами. Особенностью этого дома было сокращение этажности – на углу Рождественки и Кузнецкого дом Комарова имел три этажа, а в конце корпуса, вверх по Кузнецкому – два, что было связано с резким повышением рельефа этой улицы вверх к Лубянке. 58

Магазин Дациаро на улице Кузнецкий Мост Фотография конца 90-х гг. XIX в.

считывается 43 ½ покоя. Домовладелец сдавал в нем помещения под магазины, а также квартиры. В середине XIX века в доме Засецкого находились: дагерротипия Мюкке, столовая Лагоша (она славилась дешевыми обедами, популярными у студентов-медиков), магазин китайских фонарей и воздушных шаров Фельдштема, корсетная мастерская Эрнести, суконнонабивная фабрика Василия Маслова и другие торговые и ремесленные заведения. Жили тут многие известные личности – хирург Федор Егорович Гааг, терапевт Болеслав Яковлевич Млодзиевский (оба врача трудились в расположенных в соседнем здании Медицинских клиниках Московского университета), актер Леонид Львович Леонидов и француженка Луиза Симон-Деманш, возлюбленная драматурга А.В. Сухово-Кобылина, арестованного

Около 1840 года М.С. Комаров скончался, и владение перешло к его вдове, а затем к сыну – Андрею Михайловичу, владевшему им до начала 1870-х годов. В 1830–1860-е годы здесь находился магазин столовой посуды прославленной фабрики Ф. Гарднера, затем – музыкальный магазин М. Эрлангера, издателя «Музыкального вестника», «Гаванский магазин» К. Мальмберга с колониальными товарами и «Депо папирос и табака». Согласно обмерам 1849 года владение Комарова имело площадь 505 квадратных саженей, а в доме насчитывалось 14 покоев. В начале 1840-х годов дом на Рождественке перешел к новому владельцу. С 1842 года он принадлежит актариусу, впоследствии надворному советнику Михаилу Дмитриевичу Засецкому. В этом году в доме Засецкого на60

по обвинению в ее убийстве, но впоследствии оправданного. Как известно, семилетнее судебное преследование Сухово-Кобылина стало мощным источником его драматического творчества. На собственном опыте убедившись в жестокости российского судопроизводства, он отразил это в пьесах «Свадьба Кречинского», «Дело» и «Смерть Тарелкина». Жил здесь также Альберт Бредов, театральный декоратор, автор декораций к балету «Сильфида», операм «Жизнь за царя», «Руслан и Людмила». О самом владельце здания известно немного. Он скончался 2 декабря 1874 года во Флоренции, 61 года от роду, очевидно находясь на дипломатической службе. Тело титулярного советника (этого чина Засецкий достиг к концу жизни) было отправлено для похорон в Россию.

Александр Васильевич Сухово-Кобылин (1817–1903) Писатель, драматург, переводчик

Кузнецкий Мост в конце XIX – начале XX в.

Погребен М.Д. Засецкий с родителями в Николо-Пешношском монастыре в Дмитровском уезде Московской губернии. Вскоре после смерти Михаила Дмитриевича его дом был продан. В 1875 году обе части современного владения впервые объединяются в одних руках. Их приобретает потомственный почетный гражданин Иван Григорьевич Фирсанов (?–1881). Он был крупным московским купцом, владел многочисленными домами в Москве, а в Подмосковье приобрел у Столыпиных знаменитую именем Лермонтова усадьбу Середниково. Имение было куплено за 75 тысяч рублей, причем Фирсанов вернул эти деньги, продав на вырубку окружавший усадьбу лес; распродажа антикварной обстановки усадьбы дала ему еще 45 тысяч рублей прибыли. Очерк об этом человеке составил Н.А. Варенцов, происходивший из московского купечества

Кузнецкий Мост в начале XX в.

и прекрасно знавший его представителей. Выдержки из него дают представление об этой характерной личности: «Иван Григорьевич Фирсанов, известный московский купец, наживший в сравнительно короткое время громадное состояние в несколько десятков миллионов рублей, был из бедного мещанского сословия города Серпухова. Родители привезли его в Москву и отдали в обучение купцу Щеглееву, торгующему изделиями из драгоценных каменей в Гостином Дворе на Ильинке… Шустрый мальчик был одарен всеми благами природы: красивый, рослый, сильный, умный и обладающий сосредоточенным вниманием, благодаря чему он быстро освоился с продаваемым товаром; находясь по своим обязанностям большую часть времени в магазине и внимательно слушая разговоры хозяина с мастерами, приказчиками и покупателями, он вскоре стал разбираться в драгоценностях не хуже хозяина. Уже к году освобождения крестьян Иван Григорьевич сделался опытным приказчиком и, отказывая себе во многом, сумел скопить небольшие средства. С этими деньгами – в это благоприятное для него время разбазаривания помещиками своих фамильных драгоценностей – он начал скупать их по ценам, необычайно дешевым, пользуясь их неопытностью. Фирсанов ушел от Щеглеева, поняв, что скупка драгоценностей у помещиков в их имениях будет интереснее, начал объезжать имения и скупать драгоценности, наживая от них большие деньги. Работая так, он в течение нескольких лет составил хороший капитал, что дало ему воз-

Кузнецкий Мост в конце XIX – начале XX в.

можность расширить поле своей деятельности и заняться покупкой нетронутых лесных имений, безжалостно сводя леса, а пустую землю продавал крестьянам. Однажды, проезжая по проселочной дороге в какое-то имение, он был окружен грабителями, узнавшими, что он ездит с деньгами для расчетов за свои покупки. Фирсанов не растерялся, выхватил запасный шкворень из телеги, одного грабителя убил, другого ранил, третьи, видя такую неожиданную расправу, бежали. После чего он решил бросить поездки по имениям, перенеся свою деятельность в Москву. Нужно заметить, что ему счастье и удача все время благоприятствовали, можно сказать, до смешного, а с применением некоторых ловких приемов его удачи еще более усилились. И он, обладавший большими дарами, данными ему Богом,

Кузнецкий Мост в конце XIX – начале XX в.

исключительно употребил их на свое личное обогащение. Мне пришлось слышать о многих его удачных приобретениях, с разными неблаговидными приемами... Иван Григорьевич располагал всегда наличностью крупных денег, благодаря чему ему удавались дела, не каждому доступные; так, однажды к нему явился какой-то полячек с предложением совместно с ним купить очень большое имение в Западном крае что-то за сумму 600–700 тысяч рублей. Поляк денег не имел, но состоял в близких отношениях к владельцу имения, благодаря чему он мог это дело устроить, с тем чтобы потом вырученную сумму от продажи поделить поровну, уверяя, что они от этого дела в короткое время могут заработать большие деньги. В имении был большой ценный лес, роскошная усадьба, и кроме того, на земле этого имения

Кузнецкий Мост в конце XIX – начале XX в.

находился город, исключительно заселенный евреями, платящими помещику аренду за нее. Поляк уверял, что евреи стремятся купить землю, находящуюся под постройкой, в собственность. Фирсанов заинтересовался этим делом и обещал дать ответ после осмотра имения. Сам даже не поехал осматривать его, а поручил одному из своих должников, нуждающемуся в отсрочке своего платежа. Должник съездил, осмотрел и подтвердил все сказанное поляком. Явившемуся за ответом поляку Фирсанов предложил: имение покупает он один, а ему уплачивает за труды 30 тысяч рублей после совершения купчей. Поляк не согласился и отправился искать других капиталистов в Москве, но не нашел денежного человека, могущего сразу выложить такую большую сумму,

Здание банка «Лионский Кредит» Кузнецкий Мост, № 13 Почтовая карточка 1904 г.

Кузнецкий Мост в конце XIX – начале XX в.

и через несколько дней явился к Ивану Григорьевичу с изъявлением своего согласия на получение за сделку 30 тысяч рублей. Имение Фирсановым было куплено. Сейчас же было предложено всем арендаторам земли приобрести ее в собственность, и в течение короткого времени была выручена сумма, заплаченная за все имение помещику. Пахотные земли, леса и усадьба остались Фирсанову задаром и впоследствии были проданы более чем за миллион рублей... Владея громадным количеством лесов в разных губерниях, Фирсанову по необходимости пришлось сделаться поставщиком лесных материалов на железные дороги и в другие казенные учреждения. Он умел завязывать и поддерживать хорошие отношения с лицами, ему нужными и влиятельными. Проводилась железная дорога в какой-то губернии, в которой у него имелись большие леса, да к тому еще совершенно спелые, их по необходимости приходилось сводить скорее. В министерстве Фирсанов стремился получить подряд на лесные материалы, но ему его приятели чиновники дали понять, что навряд ли это ему удастся, так как у министра имеется родственник, тоже имеющий леса в этой губернии, и потому, нужно думать, подряд будет отдан ему. Зная о некоторой близости министра к молодой красивой барыне, он какими-то путями и денежными средствами добился знакомства с ней и через нее был представлен министру у нее в квартире, в которой собирались известные лица в определенные дни и играли в карты по крупной, причем министр тоже принимал участие в игре. Фирсанову было предложено при-

нять участие в игре, и ему не стоило большого усилия проиграть министру несколько десятков тысяч рублей. На другой день он был в приемной министра с прошением об утверждении подряда на железную дорогу. Подряд ему был сдан… Деньги текли Фирсанову большим потоком от лесных операций, он начал заниматься скупкой домов на лучших улицах Москвы и дисконтом. Ростовщиком он был злым, попавшие к нему должники и не могущие уплатить ему своевременно по своим обязательствам были достойны сожаления. В домашнем обиходе был скромен и скуп, распекая домашних за каждый небрежный расход; так, одному из его родственников пришлось прийти, когда он распекал свою супругу за покупку почтовой марки в лавочке, с переплатой одной копейки против почтамта. Ремонт домов производил с чрезвычайной экономией, употребляя лесной материал, оставшийся у него на складе, гнилой, съеденный червями, то есть такой материал, какой не брал ни один из покупателей, даже невзыскательный. М.Н. Лавров говорил: «Я боюсь по его домам ходить, всегда ожидая какую-нибудь катастрофу». Женился Фирсанов по любви, выкрав из какогото института пансионерку. У них была лишь одна дочь – красавица Вера Ивановна, хорошо известная потом многим москвичам». Как и многие мемуаристы, Варенцов, вероятно, в чем-то пристрастен или неточен, однако нарисованный им образ домовладельца довольно характерен для того времени. Многие купцы-миллионщики были столь же жесткими в деловых отношениях, благодаря чему 69

быстро приобретали огромные состояния. При этом, как и большинство московских предпринимателей, Фирсанов был крупным благотворителем. Он состоял председателем Сиротского суда и регулярно посещал богадельни и больницы. Во время одного из таких посещений предприниматель заразился туберкулезом, который свел его в могилу. Согласно завещанию Фирсанова на его средства в 1883 году был выстроен четырехэтажный дом бесплатных квартир в Пресне. Его архитектором был М.А. Арсеньев, привлекавшийся ранее Иваном Григорьевичем для строительных работ в его владениях. Фирсанов неоднократно перестраивал свои владения. В 1875 году, тоже по проекту архитектора Арсеньева, был перестроен дом в южной части дворовладения: на месте двухэтажного флигеля возвели трехэтажное каменное строение, замкнувшее двор бывшей городской усадьбы Вердеревского. Согласно сведениям москвоведа В.В. Сорокина, в доме Фирсанова 3 августа 1876 года были открыты библиотека, кабинет для чтения и книжный магазин А.П. Зубчаниновой. Сорокин пишет об этой библиотеке следующее: «В 1879 г. библиотеку приобретает С.В. Отто, а в 1894 г. – Е.И. Владимирова. В начале XX века библиотека принадлежала В. Боровицкому. Абонемент на получение книг на дом стоил от 75 копеек до 3 рублей в месяц и от 8 до 24 рублей в год. Имеющий абонемент мог в кабинете читать бесплатно». Также здесь размещались книжные магазины известного издателя Анатолия Ивановича Мамонтова (брата мецената Саввы Ивановича)

Вера Ивановна Фирсанова (1862–1934) Владелица дома на углу Рождественки и Кузнецкого Моста

Кузнецкий Мост в конце XIX – начале XX в.

шево. Начала кутить, потеряв всякий стыд и совесть, устраивая в своем доме афинские вечера. На один из них попал молодой красивый офицер Ганецкий. Его мужественный вид пленил ее. Он наотрез отказался от мимолетного сближения, чем сильнее возбудил в ней вспыхнувшую страсть, и она решилась сделаться его женой. Ганецкий круто повел себя с нею, неоднократно его нагайка стегала ее за распущенность; с ним она тоже развелась, и этот развод ей обошелся тоже не меньше миллиона». Оставим на совести мемуариста известия о распущенности Веры Ивановны. В памяти москвичей она осталась еще и как успешная предпринимательница. На ее средства были перестроены принадлежавшие ей Сандуновские бани (их купил в 1869 году И.Г. Фирсанов), а также построен Петровский (в ту пору – Фирсановский) пассаж (архитекторы – В.Б. Фрейденберг, С.М. Калугин). Есть сведения, что идея перестройки бань принадлежала супругу Веры Ивановны, вышеупомянутому поручику Алексею Николаевичу Ганецкому, cыну известного героя Крымской войны, генерала Н.С. Ганецкого. Так это или нет – точно не известно. Во всяком случае своим великолепием Сандуны обязаны именно чете Ганецких, уделивших большое внимание перестройке, состоявшейся в 1894–1896 годах. Для обеспечения бань электричеством была создана собственная электростанция, вода подавалась сюда из 700-футовой артезианской скважины, интерьеры поражали роскошью и изысканностью.

(с 1884 года), Д. Байкова, Р. Нератова, П. Челягина, училище Е.Ф. Отто, меблированные комнаты, магазин рыболовных принадлежностей. После смерти Фирсанова владение на Кузнецком Мосту, другая недвижимость и многомиллионное состояние перешли к его дочери Вере Ивановне, выданной отцом за В.П. Воронина, служившего в Учетном банке и отличавшегося большой скупостью. Получив право распоряжаться огромными капиталами, Вера Ивановна разошлась с нелюбимым мужем и начала жить в свое удовольствие. Тот же Варенцов писал: «После смерти отца Вера Ивановна получила громадное наследство, вскоре развелась с мужем, уплатив ему миллион рублей за принятие им на себя вины. Сошлась с известным артистом Малого театра Ленским, тоже обошедшимся ей неде72

Всего к 1917 году В.И. Ганецкая (Фирсанова) владела в Москве 23 домовладениями. На средства Ганецкой рядом с ее подмосковным имением Середниково была построена железнодорожная станция «Фирсановка». В Середниково Вера Ивановна приглашала известных деятелей искусства. Здесь пел Ф.И. Шаляпин, давали концерты С.В. Рахманинов и Г.Э. Конюс, работали художники В.А. Серов и К.Ф. Юон. В первые годы после революции В.И. Ганецкая жила в Москве, работала в театре гримершей и ютилась в комнате арбатской коммуналки в доме, который принадлежал ей ранее. В 1928 году Шаляпин переправил для нее документы и деньги, и Вера Ивановна смогла уехать в Париж. Документы Центрального архива научнотехнической документации сохранили подробности сделки, по которой участок на углу Рождественки и Кузнецкого Моста перешел от В.И. Ганецкой к Московскому Международному Торговому банку. Договор заключил от лица супруги поручик А.Н. Ганецкий, подписав его с представителями руководства банка – Герасимом Анисимовичем Шмелькиным, Александром Дмитриевичем Нечаевым и Марком Моисеевичем Бернером – 18 июля 1895 года. Общая стоимость владения площадью в 998 квадратных саженей составила 600 тысяч рублей. При этом банк взял на себя обязательства по выплате долга Ганецкой Московскому кредитному обществу, которому владение на Рождественке – Кузнецком Мосту было заложено. Сумма долга составила 210 тысяч 60 рублей 45 копеек, ко-

торые были включены в общую сумму сделки. 25 июля того же года Алексей Ганецкий получил от банка причитающуюся ему сумму, а 4 сентября Московский Международный Торговый банк был введен в права владения этим земельным участком. В истории дома начался новый период, в который он и приобрел современный облик.

Краткая история финансового дела и экономики Москвы

Московский Кремль при Иване III А. Васнецов. Акварель

Заканчивая исследование сравнительно давнего исторического периода становления современного градостроительного облика Кузнецкого моста и Москвы в целом, нельзя не рассказать об истории финансов, денежного обращения и торговли Москвы. Тем более что наша книга связана с одним из главных современных финансовых учреждений – Банком. Москва возникла в так называемый «безмонетный» период. В роли денег тогда выступали арабские дирхемы (монеты) и слитки серебра – гривны. Половина такой гривны именовалась «рубль», от слова – «рубить», «отрубленная часть». О распространении на территории древней Москвы арабских дирхемов свидетельствует их находка в XIX веке при строительстве храма Христа Спасителя. 75

Арабские дирхемы Саманиды, конец IX в.

Примечательно, что дирхемы, найденные на месте храма, относились к концу IX века, то есть они древнее Москвы. Своя финансовая (и, в первую очередь, налоговая) система начинает появляться в городе с конца XIII века, когда город становится центром самостоятельного княжества. Первое столетие московских финансов скрыто от нас мглой веков. Очевидно только, что московским князьям приходилось собирать с населения города и княжества «ордынский выход» – налог, который взимался с населения и поступал в Золотую Орду. При Иване Калите московские сборщики «выхода» уже получили от хана право собирать дань со всей Русской земли. Часто великому князю приходилось действовать жестоко, но свою главную миссию 76

Серебряная гривна ХIII в.

он исполнял – благодаря регулярной выплате дани ордынцы не трогали Русь, и ее население наконец-то спокойно вздохнуло после непрерывной череды набегов и разорений. Одновременно с этим росло и финансовое могущество самого великого князя. Было бы неверно полагать, что Иван Калита присваивал часть ордынской дани – такого ханы не прощали, скорее всего, рост богатства московского государя был вызван другими причинами. Тишина и спокойствие, которые водворились в пределах Московского княжества, привлекали сюда людей со всей Руси. Московский князь разрешал им селиться «слободами» – поселениями, которые на время освобождались от налогов. Через несколько лет, когда переселенцы обустраивались на новом месте, они уже начинали платить налоги в полную силу. 77

В Московском Кремле Строительство собора Михаила Архангела, начало XVI в. А. Васнецов. Акварель 78

Первые монеты начали чеканить в Москве при князе Дмитрии Донском в 70-х гг. XIV в.

Благодаря этой мудрой политике росло число жителей Москвы и княжества и росли доходы Ивана Калиты, который на эти средства начал в столице обширное строительство, построив каменные Успенский, Спасский и Архангельский соборы и колокольню Иоанна Лествичника, а также дубовый кремль. Преемники Ивана Калиты упрочили позиции Москвы, а его внук Дмитрий Донской первым после монгольского нашествия начал чеканить из серебра собственную монету. Первые московские деньги были двуименными – на одной стороне чеканилось имя и символ московского государя, на другой – арабской вязью – имя ордынского хана, занимавшего тогда сарайский престол. Избавился от этого соседства великий князь Василий II Васильевич (1425–1462), 79

а окончательно разорвал даннические отношения с Золотой Ордой его сын, Иван III Васильевич, создатель единого Российского государства. В правление Ивана III создается система управления единым Российским государством, и в числе других центральных ведомств появляется казна и ее руководитель – казначей. Впрочем, казна была у московских государей и раньше, но только при Иване III она приобрела значение главного финансового учреждения страны. Помещение для казны было пристроено к каменному Благовещенскому собору и тщательно охранялось. Каковы же были источники доходов московской казны в XV веке? Во-первых, в пользу казны поступал «ордынский выход», который ранее собирался для ханов. Во-вторых, в казну шли судебные, торговые и таможен-

Иван III Великий (1440 –1505)

Московская копейка ХV в. 80

ные пошлины. В-третьих, великий князь через доверенных купцов сам осуществлял крупные торговые операции, в том числе и в международной торговле. На экспорт шли меха, воск, пеньковая веревка и другие товары, прибыль же поступала в государеву казну. Как можно видеть, источники казны московского государя были весьма разнообразными, а размеры его богатств представлялись современникаминостранцам огромными – мало у кого из правителей Западной Европы были столь пышный двор и столь богатая сокровищница. Менее известно о капиталах частных лиц в XIV–XV веках и позднее, в XVI столетии. Тем не менее можно с уверенностью говорить

о том, что купеческое сословие в древней Москве обладало значительным финансовым могуществом. Об этом свидетельствуют немногочисленные летописные известия. В первую очередь, они касаются строительной деятельности частных лиц. В 1450 году купец и казначей Владимир Григорьевич Ховрин выстроил на своем дворе в кремле каменную Воздвиженскую церковь, а вслед за этим – каменные палаты. На средства Ховрина и его сына Ивана Головы строились каменные храмы и другие строения в подмосковном Симоновом монастыре. В 1471 году летопись упоминает, что купец Торакан (видимо, восточного или греческого происхождения)

У Мясницких ворот Белого города в XVII в. А. Васнецов. Акварель. 1926 г. 82

выстроил у Фроловских ворот кирпичные палаты. В 1514 году на средства купцов Василия Бобора, Федора Вепря и Юрия Урвихвостова была построена на посаде церковь во имя Святой Варвары. Это строительство было делом небольшой и привилегированной части московского купечества – купцов-сурожан. Первоначально так называли купцов, которые торговали с Крымом (от города Сурож – современный Судак), как греков, так и русских. Другая купеческая корпорация, занимавшаяся зарубежной торговлей, именовалась суконниками. Суконники торговали со странами Восточной и Центральной Европы. Как можно видеть, основным товаром, который доставлялся ими в Россию, были ткани, «сукна». Они ездили в Литву, Польшу, Германию, на земли Ордена, но редко продвигались дальше на запад. Помимо сукна, привозили они в Москву и серебро, которого на Руси не хватало. При этом капиталы суконников и их влияние при дворе были не столь значительны, как у сурожан. В XV веке расслоение в купеческой среде продолжилось и привело к образованию трех особых корпораций (групп): гостей, Гостиной сотни и Суконной сотни. Каждая из них имела свои льготы, права и обязанности. Самыми влиятельными были гости. Их дворы освобождались от постоя и посадского тягла, они могли владеть вотчинами и поместьями, но не имели права приобретать крестьян (на землях работали слуги и холопы-должники). Гостям и членам купеческих сотен было разрешено «про свой расход, держати питье, и варити и курити». Наконец,

гости и члены Гостиной сотни имели право выезда за границу и были подсудны только царю или руководству приказов, но не наместникам и воеводам. Но при этом немало было у них и обязанностей, в первую очередь по обеспечению финансовых операций, проводившихся от лица царя. При этом за риск гости отвечали своим капиталом, что часто приводило их к разорению. Примечательным свидетельством финансового могущества гостей и других крупных купцов XVI–XVII веков является крупнейший в истории Москвы Ильинский клад, найденный в 1996 году в Китай-городе – при раскопках на территории Гостиного двора на Ильинке. В двух кувшинах содержались 16 серебряных сосудов, 335 западноевропейских талеров и 95 429 русских копеек, отчеканенных в период от Ивана IV до царя Михаила Федоровича. Такого огромного клада русских монет еще никогда не находили. Не менее любопытны в составе клада западноевропейские монеты, отчеканенные в Дании, Швеции, Швейцарских кантонах, Польше, Германских государствах, Нидерландах. Среди них очень мало дубликатов, как будто владелец собирал монетную коллекцию. По самой поздней монете 1640 года устанавливается время сокрытия клада – начало 40-х годов XVII века. Ильинский клад свидетельствует, что финансовые операции московских купцов были сложнее и разнообразнее, нежели простая торговля. К этому следует добавить и выдачу денег в долг («в рост»), ростовщичество, а также первые попытки промышленного предпринимательства. В 1640-е годы в Тульском уезде иностранные деловые люди Ф. Акема, Г. Марселиус 83

и А. Виниус создали первый железоделательный завод. Вслед за ним появились и другие железоделательные, а также стеклянные заводы, пороховые и бумажные мельницы. Российский капитал постепенно начал движение к новому, буржуазному периоду отечественной истории. Однако, прежде чем перейти к нему, следует обратить внимание на государственные финансы в XVI–XVII веках, которые за этот период были упорядочены в стройную систему бюджета с регулярными и экстренными источниками поступления и такими же типами расходов. Создание центрального финансового ведомства при Иване III было еще только началом большой работы по формированию единой финансовой системы в стране. Следующим важным шагом в этом направлении стала монетная реформа великой княгини Елены Глинской, вдовы великого князя Василия III Ивановича. Она была проведена в 1535 году и свелась к унификации денежного счета и денежной чеканки в России. Были определены всего два – Московский и Новгородский – денежных двора и установлены единый вес и единые номиналы монет – рубль составил 100 копеек, 200 денег и 400 полушек. Параллельно он делился и на иные счетные (но не денежные) единицы. В одном рубле было 2 полтины, 4 полуполтины, 10 гривен и 33,3 алтына. Несмотря на кажущуюся громоздкость счета, монетная система XVI века отличалась от предшествующей ей системы XV века в лучшую сторону – ведь до реформы Елены Глинской в хождении были старые монеты удельных княжеств, деньги разных

Молодой царь Иван IV и его мать Елена Глинская принимают от бояр новые монеты Изображение реформы 1535–1538 гг. на миниатюре Лицевого Свода царя Ивана IV 1550 г. 84

номиналов и разного веса, а также сосуществовали серебряные и медные деньги. После реформы Елены Глинской московские деньги чеканили на Монетном дворе, располагавшемся на Варварке, между церковью Святой Варвары и Английским двором. Просуществовал этот двор на протяжении всего XVI века, а после Смутного времени был закрыт, вероятнее всего, потому, что производство уже не могло развиваться на его небольшом пространстве, зажатом со всех сторон соседними строениями. Не вполне ясно, где чеканили деньги в первой половине XVII века, но в 1654 году во время проведения денежной реформы царя Алексея Михайловича (тогда временно были введены медные деньги, но реформа закончилась провалом, и вернулись к чеканке серебряных) в Москве было создано целых два новых денежных двора. Один расположился в Белом городе, на дворе, ранее принадлежавшем английской торговой «Московской компании», и потому именовался Новым Английским монетным двором. Другой был создан между современными улицами Никитской и Воздвиженкой на обширном Романовом дворе, владел которым дядя царя, боярин Никита Иванович Романов. Жизнь Нового Английского двора хорошо известна по документам. На дворе были созданы плавильные печи, кузницы, в отдельных палатах и избах разместились волочильщики (они «волочили» из медных брусков проволоку), бойцы (резали проволоку и били из нее заготовки для монет) и чеканщики (выбивали на монете «легенду» – царский герб и титул).

Казнь виновных в расстройстве денежного обращения Изображение на миниатюре Лицевого Свода царя Ивана IV 1550 г. 85

Гербовая печать Ивана Грозного ХVI в. 86

Иван Грозный Национальный музей, г. Копенгаген ХVI в. 87

Медные и серебряные монеты и бумажные ассигнации XVIII в.

На столах под навесом изготовленные деньги «перебирали», выбрасывая брак. Руководство двора – голова и целовальники – сидели в особых каменных палатах, где также хранились сырье, монеты и стояли весы с гирями. На нем работали 600 человек, выбиравшихся на год из посадского населения Москвы, за которыми очень строго следили, стремясь не допустить воровства. Однако все меры оказывались бесполезными. В годы монетной реформы широко расцвело изготовление фальшивых денег – монеты чеканились из меди, а приравнивались по стоимости к серебряным. Поэтому часто приносили свой металл и чеканили «на себя»

(казенная медь тщательно взвешивалась). Иногда Приказ Большой казны проводил ревизии, во время которых ловили на воровстве или чеканке фальшивой монеты не только мастеров, но и старост, и даже целовальников. Некоторых преступников казнили, другие продолжали работать на Денежном дворе «в железах». К середине XVII века в Российском государстве уже сложилась четкая система финансового управления и налогообложения. Основным, но не единственным финансовым ведомством был Приказ Большой казны, через который проходили основные суммы государственных налогов и распределялись средства на расходы.

Спасские Водяные ворота Китай-города в XVII в. А. Васнецов. Акварель. 1922 г. 90

финансового центра и даже временно усилила ее благодаря городской реформе 1699 года. В результате этой реформы была образована Ратуша, или Бурмистрская палата, образцом для которой лишь отчасти послужило самоуправление западноевропейских городов. Бурмистрская палата избиралась из купцов и посадских, однако основную роль в ее деятельности играли представители крупного купечества, которые взяли в свои руки сбор налогов с москвичей. Вместе с введением нового управления, налоги с посадского населения увеличивались вдвое. Правительство объясняло реформу стремлением упорядочить налогообложение и избавить горожан от «многих приказных волокит», вводящих их в разорение. Но на самом деле основной целью реформы являлось, конечно, пополнение казны. Примечательно, что Указ предписывал обязательное введение бурмистрского управления в Москве, в то время как в других городах жители могли выбирать, оставаться ли им по-прежнему под управлением воевод или вводить у себя новую систему, а вместе с ней и платить двойные налоги. Причиной тому было то, что Москва, как и ранее, являлась крупнейшим торговым центром страны, на долю которого, например, в 1709 году приходилось 86,8% таможенных сборов со всего государства, включая Астрахань и Архангельск. Даже если принять неизбежные ошибки в исчислении, а также контрабанду и иные формы уклонения от налогов в провинции, эта цифра показывает то громадное значение, которое имела Москва во внутренней и внешней торговле России.

Схожие функции имел и Приказ Большого прихода, получавший деньги за счет других видов доходов и расходовавший их на иные статьи. Помимо них существовало и третье центральное финансовое ведомство – Новая четверть, которое ведало сбором с кружечных дворов (питейных заведений), приносивших весьма значительные доходы казне (до 100 тысяч рублей). Центром распределения казенных средств была Москва. Из провинции в нее мешками везли деньги и, наоборот, развозили обратно. Интересно, что во время чумной эпидемии середины XVII века деньги, полученные из зараженных областей, велено было «перемывать». В Москве же по-прежнему продолжали чеканить монету – после Медного бунта 1662 года – опять серебряную. Один из денежных дворов XVII века сохранился до нашего времени, ныне он находится во дворе дома № 1 по Историческому проезду. Здание украшено затейливым орнаментом в стиле барокко, а двор носил название Китайский, или Красный. Он работал с перерывами до 1797 года. При Петре I в Москве было еще несколько денежных дворов – Набережный и Набережный Серебряный (в Кремле), Кадашевский (в Замоскворечье) и Новый (на Красной площади). Однако новый главный монетный двор страны был основан в 1724 году в СанктПетербурге, куда и перенесся со временем главный центр управления российскими финансами. Но перед этим, в первую половину петровского царствования, Москва некоторое время еще сохраняла свою роль основного 91

План Москвы 1825 г. 92

Одно из первых достоверных изображений верхних торговых рядов А. Гильфердинг. Вид Красной площади в 1783 г. 93

Медные и серебряные монеты и бумажные ассигнации Первая половина XIX в.

После проведения губернской реформы 1708–1710 годов функции сбора налогов и пошлин перешли к губернским учреждениям, если не считать специальные сборы типа таможенных, откупных. В дальнейшем налоговые ведомства, несмотря на различные преобразования в управлении, так и остались в составе губернских учреждений. С 1775 года они получили наименование Казенных палат, которые просуществовали вплоть до 1917 года. Одновременно со сбором государственных доходов в пределах города и губернии Казенная палата занималась распределением средств на расходы, которое утверждалось Министерством финансов. Вскоре после губернской реформы, согласно которой были учреждены в 1775 году Казенные палаты, состоялась новая городская реформа 1785 года, были созданы органы местного самоуправления – городские думы. Состав городской думы был выборным, а первые выборы состоялись в январе 1786 года. В них принимали участие все горожане (кроме дворовых), разделенные на шесть «разрядов»: 1) домовладельцы, 2) московские купцы всех гильдий, 3) цеховые ремесленники, 4) иностранные купцы, 5) именитые граждане, 6) мещане. Первоначально в думе были представлены все шесть разрядов москвичей, однако вскоре лидирующие позиции в ней заняло купечество. Дума, впрочем, обладала небольшой самостоятельностью и в решении дел подчинялась генералгубернатору. Общегородская дума собиралась не часто – раз или два в год, и все дела решала так называемая шестигласная дума, 95

Приезд гувернантки в купеческий дом В. Перов. 1866 г. 96

состоявшая из шести членов, избиравшихся от каждого разряда на три года. Она собиралась еженедельно и решала многочисленные вопросы административно-полицейского характера. В основном шестигласная дума исполняла черновую работу, которую на нее перекладывала губернаторская канцелярия. Однако в будущем это учреждение приобрело совсем другое значение, стало подлинным органом городского самоуправления и получило решающую роль в управлении городскими финансами. Лишившись статуса политической столицы, Москва сохранила это значение в культурном и экономическом отношении. Ее лидирующая роль сохранялась и во второй половине петровского царствования. В 1720-е годы на Москву и губернию приходилось до 40,5% внутреннего товарооборота. Причины громадного торгового значения Москвы лежали, несомненно, в выгодном расположении города, ставшего всероссийским центром еще в XVI–XVII веках. Город связывали с областями Российского государства 14 крупных магистралей, кроме того существовало еще десять дорог местного значения. Они вели к границам города, с 1742 года обозначенным Камерколлежским валом с 18 заставами. К концу века количество товаров возросло настолько, что Гостиный Двор уже не мог уместить всех, поэтому было начато строительство Нового Гостиного Двора, сооруженного по проекту Кваренги в 1789–1805 годах. Помимо Китай-города крупная торговля велась в других районах Москвы – зерно и муку продавали в Мучном ряду за Воскресенскими воротами, на Болоте, на Арбате, на Зацепе. Овощами и фруктами торговали

на Полянке, на Болоте и на Большом Каменном мосту. Лес и строительный материал продавали на Лесном рынке и в Бабьем городке. Соль, поставлявшаяся в город, сосредотачивалась на Соляном дворе, на Солянке. Оттуда она поступала в специализированные магазины в Китай-городе и Белом городе. Положение Москвы как крупного центра транзитной торговли способствовало концентрации значительных капиталов в среде московских коммерсантов. Однако самые ранние банковские учреждения, о которых мы скажем позднее, тогда еще не могли обеспечить финансовую стабильность. Даже крупнейшие купцы и предприниматели не были застрахованы от потери своих капиталов. Решить эту проблему удалось только во второй половине XIX века, когда была создана банковская система Российской империи. Спасение своих капиталов купцы видели во вложении средств в развитие промышленности, прежде всего в покупке текстильных фабрик в Москве, Московской и соседних губерниях. Это и определило отчасти промышленный взлет конца XVIII–XIX веков. Именно таким образом возникают предприятия Прохоровых, Найденовых, Хлудовых, Мамонтовых, Рябушинских и других известных московских предпринимателей. Одновременно с развитием промышленности происходило и становление банковского дела. История российских банков берет свое начало в правление императрицы Анны Иоанновны (1730–1740). В 1733 году императрица приказала давать из казны ссуды под залог серебра или золота под 8%. Эта мера была направлена против ростовщиков, предоставлявших кредиты под 12–20%. 97

Крупные московские промышленники и меценаты

Алексей Александрович Бахрушин Портрет работы О. Браза 1897 г.

Иван Дмитриевич Сытин Портрет работы А. Моравова 1916 г.

Савва Иванович Мамонтов Портрет работы М. Врубеля 1897 г. Не окончен

Сергей Иванович Щукин Портрет работы Д. Мельникова 1915 г.

Крупные московские промышленники и меценаты

Иван Абрамович Морозов Портрет работы В. Серова. 1910 г.

Павел Михайлович Третьяков Портрет работы И. Репина. 1883 г.

100

Первыми российскими кредитно-финансовыми организациями стали Государственный банк для дворянства с конторами в Санкт-Петербурге и Москве (1754 год) и Купеческий банк, созданный в том же году. Он выдавал ссуды под залог товаров в основном купцам, работающим в Петербургском порту. В 1782 году этот банк закрылся, а его капиталы и клиенты перешли в Дворянский банк. Вскоре прекратил существование и этот банк. На его основе в 1786 году был создан Государственный ассигнационный банк, он занялся выпуском бумажных ассигнаций, обеспечивал их размен на звонкую монету. В 1817 году был основан Государственный ком кий банк, предоставлявший кредиты промышленности и торговле, для чего в ряде крупных городов открылись банковские конторы. В 1842 году в Москве и Санкт-Петербурге создали государственные сберегательные кассы. Важнейшим шагом в развитии московских кредитно-коммерческих учреждений стало создание в 1837 году Московской биржи. Она разместилась в специально отстроенном в 1836–1839 годах здании на Ильинке (в 1873–1875 годах на том же месте построено современное здание). Первоначально Московская биржа действовала по уставу Санкт-Петербургской, но в 1870 году был утвержден устав собственно московской биржи. В 1840 году на бирже записалось всего 370 купцов, в 1841 году их количество упало до 227, в 1850-х годах поднялось до 315–320, но только в 1880-е годы достигло 1000, не переходя вплоть до 1899 года за 1500. В 1913 году при бирже состояли один гофмаклер, 2 нотариуса и 68 маклеров. 101

Рекламные плакаты Москва. Конец XIX – начало XX века 102

На бирже совершались сделки с текстильными товарами (холопок, пряжа, миткаль), нефтью, шерстью, цветными металлами и чугуном, сахаром и сахарным песком, химическими продуктами и т. д. На бирже котировались также ценные бумаги, среди которых преобладали облигационные займы, государственные займы. В 1913 году они составляли 1 106 миллионов рублей (60,5% от общей суммы облигаций). Совершались сделки с векселями и чеками за границей, а также с ценными бумагами, введенными в котировки Санкт-Петербургской биржей. В составе Московской биржи действовали четыре отраслевые, специализированные биржи – скотопромышленная, мясная, хлебная, пищевых продуктов и винная. Отмена крепостного права в 1861 году и комплекс государственных реформ Александра II вызвали бурный рост российской экономики. Москва, и ранее являвшаяся одним из крупнейших центров экономического развития, во второй половине XIX – начале XX века еще больше укрепляет свое лидирующее положение. Основными факторами, влиявшими на прогресс московской торговли и промышленности, начиная с 1860-х годов и до начала XX века были технический прогресс в промышленности, строительство железных дорог и концентрация крупных капиталов. О бурном росте московской промышленности свидетельствуют следующие цифры. К 1900 году в Москве насчитыва лось 667 фабричнозаводских предприятий, на которых трудились 77 тысяч рабочих. По сравнению с 1853 го-

дом эти показатели выросли в полтора раза. Если в 1853 году сумма промышленного производства Москвы составляла 30 миллионов рублей, то к 1890 году она увеличилась более чем в четыре раза. Чтобы завершить рассказ об истории московских финансов и экономики до 1917 года, следует обратиться к еще одной теме – доходам города и их распределению. Этим важным делом занималась Московская городская дума. На протяжении всего периода второй половины XIX – начала XX века доходы города постоянно росли, а вместе с тем увеличивались и становились все более разнообразными городские расходы. К 1904 году годовой бюджет Москвы составлял уже 20,5 миллионов рублей и равнялся годовому бюджету такой страны как Болгария. Примечательно, что на протяжении всего рассматриваемого периода удельный вес налогов в городских доходах сокращался, уступая другим видам пополнения городской казны. Если в 1863 году налоги составляли 93% от всей суммы доходов города, то в 1900 году – всего 45%. Основным источником пополнения городской казны стали доходы с принадлежавших Москве предприятий – ломбарда, хлебопекарни, прачечной, канализации, конно-железных дорог, электростанции.

103

Начинается эпоха банков

104

В конце 50-х годов XIX века в России была проведена коренная перестройка системы казенных банков, а в 1860 году создан Государственный банк России, «агент правительства» и «кассир казначейства» (в отличие от центральных банков Европы он не являлся самостоятельным и не имел эмиссионного права). В деловых кругах страны о Русском, или Государственном, банке велись оживленные дискуссии. Печатные издания, внимательно следившие за этим, например «Экономический указатель», «читаются и перечитываются биржевыми деятелями», и «все надеются», что «маклера будут заседать в новом банке, не как судьи и не для одного учета векселей или для исполнения бюрократических формальностей по залогу облигаций, акций и пр.». 105

Государственный банк оправдал большие ожидания, начав кредитовать народное хозяйство страны, прежде всего – развитие промышленности. Именно в эпоху «Великих реформ» происходит становление национальной кредитно-финансовой системы. Первоначально банковский капитал складывался в текстильной промышленности, являвшейся основной для Центрального региона России; последовавший бум строительства железных дорог открыл новые источники доходов и тесно связал банковское дело с железными дорогами. Крупнейшими центрами развития банковского дела были Санкт-Петербург, Москва, крупные города империи – Киев, Харьков, Ростов-на-Дону, Варшава. Промышленное переоснащение московских фабрик позволило не только сохранить за Москвой ведущую роль в этой отрасли, но и привело к тому, что многие деловые люди, например Кноп и его компаньоны (Морозовы, Хлудовы, Солдатенковы, Прохоровы и др.), получили торговую монополию на внутрироссийском и внешнем рынках. Это способствовало концентрации в их руках огромных капиталов и привело к тому, что текстильные фабриканты встали у истоков развития банковского дела в Москве. В 1864 году в Москве был основан первый частный банк – Московский Купеческий банк (его устав был утвержден в конце 1866 года). Его пайщиками стали только промышленники-мануфактуристы, а в правление входили представители этих династий – В.А. Кокорев, П.М. Третьяков, С.Т. Морозов, Г.А. Крестовников, Л.Г. Кноп, И.Я. Прохоров, В.И. Якунчиков.

Лазарь Соломонович Поляков (1842–1914) Банкир, общественный деятель, создатель Московского Международного Торгового банка

106

В 1870 году был образован Московский Учетный банк, в правление которого вошли А.Л. Кноп, М.М. Вогау, Бахрушины, И.Е. Гучков, А.А. Карзинкин (мануфактурист и чаеторговец), А.А. Абрикосов, С.Т. Солдатенков. В правление Московского Торгового банка (основан в 1870 году) вошли Н.А. Найденов, Л.Г. Кноп, И.Я. Прохоров, Н.Н. Коншин. Московские банки ограничивались в основном задачами кредитования промышленных и торговых предприятий близлежащего региона. Темпы развития московской промышленности были большими, не случайно ведущий московский банк – Московский Купеческий банк – занимал вторую строку в списке крупнейших в России. Об успехах Московского Купеческого банка свидетельствует бурный рост его операций и прибыли: в 1867 году он выдал дивиденды