«Новая газета» среда. №134 30. 11. 2016
21
Но неужели в 1860-х, после освобождения крестьян — и даже после всех реформ Александра II, — «Мертвые души» перестали быть актуальны? Мне казалось, что Владимир Георгиевич заблуждается. Это часто бывает у авторов: им трудно оценить значение своих книг. И мы договорились, что театр выкупает у писателя права на сценическую версию «Дня опричника» и «Теллурии». Темы этой книги тоже включены в спектакль. В «Теллурии» есть страницы удивительной прозы! Финальная любовная сцена опричника Комяги с вдовой Куницыной взята оттуда. И монологи нашего Демьяна Златоустовича — это тоже «Теллурия». Ну а дальше… сценическую версию книги я, естественно, старался стилизовать «под
«
Этот морок, эта неколебимая патриотическая сытость, фальшивая уже потому, что ее носители совершенно в нее не верят, — очень хорошо описана в «Дне опричника»
«
Сорокина», сохраняя его мысли и его лексику. Но в чем-то и фантазируя. — То есть несколько лет назад самому Владимиру Сорокину Западная стена и добровольное сожжение гражданами загранпаспортов на Красной площади в «Дне опричника» казались чрезмерными гиперболами? Автор начинал думать, что его антиутопия 2006 года устарела? Однако Отечество сделало резкий поворот… и пошло прямо в расставленные «Днем опричника» сети. Фантасмагории Сорокина (та же Западная стена) стали куда как ближе к реальности… — Да, это удивительно. Как иногда человек опережает свое время… Конечно, у Сорокина присутствует некое предостережение нашему сознанию общественному. А наше сознание общественное — по моему ощущению — сдвинулось за последнее время. От некоторого нормального состояния (если оно и было таковым) — в сторону излишней героизации любых исторических
персонажей… «Все, что было с нами раньше, — замечательно!» Упорствуем… Отсюда, я думаю, и этот злополучный памятник Ивану Грозному в Орле — и еще некоторые акции. Это все-таки — псевдопатриотизм. Не настоящая любовь к стране. А настоящая любовь всегда требует правды и… пусть безжалостной, но трезвой оценки того, что было. Так можно ведь поставить памятник и Лжедмитрию… — Которому? Их было два. — Да, два. И обоих матушка царевича Димитрия узнавала… Не важно: так и поставить. Двум. Но вернемся к «Дню опричника»: Сорокин щедро, зло, ярко фантазирует на тему того, что может произойти с нами, если наше славянофильство, доведенное до абсурда, — заставит забыть все трезвые размышления о пути, который прошла Россия. И восстанет из фимиама прошлому этакое черное облако. Замечательно то, что Сорокин свою антиутопию написал с юмором. Он, возможно, черный. Он эпатирующий. Но «День опричника» и «Теллурия» блестят яростным остроумием — и видно, что автор не относится к написанной им картине со «звериной серьезностью». Тут много иронии. — Вы не слишком великодушны к опричнику Комяге? В финале спектакля «Ленкома» он становится прямо-таки защитником вдов и сирот, покаявшимся богатырем на белом коне. У Сорокина этот герой — иной. Ни о каком покаянии и любви к жертве там нет речи. — Здесь, может быть, и есть некоторая фантазия театра. Хотелось показать образ в движении. Ведь иногда — хотя это еще недостаточно часто случается в нашей действительности — люди начинают по-иному оценивать свой путь и себя. И мы взяли на себя смелость показать такое преображение «коренного опричника». Сначала он истово выполняет все приказы. Но постепенно растет сомнение, даже внутренняя мука. А потом Комяга уходит от своего черного ремесла. — В 2001 году вы поставили пьесу Григория Горина «Шут Балакирев». Спектакль завершался молитвой Петра I (Олег Янковский) за Россию: «Давай! Напрягись… Все силы собери!» Я брала тогда интервью у Олега Ивановича. Он сказал, что в каждом спектакле «Шута Балакирева» молится о стране, просит ее ожить, вылезти на свет — всерьез и в полную силу. В 2016 году «День опричника» тоже завершается молитвой у рампы. Героиня Александры Захаровой просит Богородицу об одном: дай спастись, убечь отсюда с грудным дитём… — Нет, я не продумывал эту параллель. Она случайно сложилась. Но я думаю, что и после нас люди, живущие в христианской культуре, — будут
молиться. За наше счастье, за наше развитие. За наши мозги, которые должны оздоровиться. Выкинуть из себя все химеры и все то, что тянет нас на дно. Или вспять. — Какое из предостережений Сорокина (в «Дне опричника» и «Теллурии» их много, они срастаются в жуткую целостность) кажется вам самым грозным и самым важным? — Самое ужасное было бы — воистину, как «альтернативная Россия» «Дня опричника», — отгородиться от всего мира. Считать себя особой — неприкасаемой и прекрасной — страной. И единственно правым во всем народом. Все остальные заблуждаются на нашей планете. Мы — нет. Вот если послушать в последнее время некоторых наших аналитиков, то выходит,
Марк Захаров
чуть ли не все страны впали в неслыханную ересь и деградацию. А мы — спасительный остров. Куба — остров свободы, а мы — остров добродетели. Где, если верить этим людям, царит сплошное благолепие, правдолюбие и процветание. И возрастание. Духовное, прежде всего… Этот морок, эта неколебимая патриотическая сытость, фальшивая уже потому, что ее носители совершенно в нее не верят, — очень хорошо описана в «Дне опричника». Она и кажется страшной.
Елена ДЬЯКОВА, обозреватель «Новой»
Реклама
Комяга (Виктор Раков)
Марк ЗАХАРОВ — о премьере «Дня опричника» по антиутопии Владимира Сорокина
РИА Новости
Михаил ГУТЕРМАН
Современных драматургов у нас на Яблочный Спас перевешали…»
18 Международная ярмарка интеллектуальной литературы 30 ноября — 4 декабря Центральный Дом художника, Москва, Крымский Вал, 10 Почетный гость ярмарки – Великобритания в рамках Года языка и литературы Великобритании и России 2016 Разделы ярмарки: Гастрономическая книга Детская литература Детская площадка «Территория познания» Антикварная книга и букинистика Vinyl Club
www.moscowbookfair.ru
0+