«Новая газета» среда. №7 25. 01. 2012
Город Усть-Кут, станция Лена, а в здании речного вокзала вдали теперь сидят арендаторы
Больше деталей свидетельствовало как раз об инсценировке. Нехарактерной для самоубийства была поза с согнутыми ногами на земле, странным был выезд на место происшествия двух милиционеров без следователя прокуратуры, очень невнятным оказался протокол осмотра, при котором не оказалось обязательных фотографий. Вдова рассказывала Дану, что ей так и не выдали одежду Паленного, которая была кем-то уничтожена. Это подтвердил мне в Иркутске и младший сын Паленного Александр, которому было тогда 18 лет и он хорошо всё помнит. В частности, в разговоре со мной в гостинице он вспомнил, что примерно через год после гибели отца один человек из милиции приходил к ним и просил у мамы разрешения на эксгумацию трупа. Он назвал мне фамилию этого человека, и я его нашел, он не отказался от встречи, попросив пока не называть его фамилию. Он занимался расследованиями коррупционных преступлений и вышел на эпизод с Паленным с другой стороны. Он также слышал и о замкнутой странгуляционной борозде, и о следах бельевого шнура на запястьях. По науке судебных медиков, даже и на костях и трупных остатках могут сохраниться (и до сих пор) характерные для удушения или для самоповешения повреждения, как и следы шнура, если он был затянут сильно. Для этого он и предлагал эксгумацию, но вдова отказалась. А первая обязательная экспертиза была
не очень глубокой, в частности, Зайцев, будучи опытным экспертом, почему-то не описал при вскрытии гортань и рожки подъязычной кости, которые (и до сих пор) могли бы дать более ясную картину. Единственно, что было сделано по правилам, — это как раз внешний осмотр, копия акта которого спустя почти десять лет оказалась у Дана. Возможно, Зайцев (завотделом и кандидат наук вряд ли случайно был привлечен к этому вскрытию) в то время опасался настойчивости вдовы — так же, как нынче он испугался сначала двух журналистов, а потом того, кто отбирал у него объяснения на имя прокурора. А 31 декабря 2002 года эксперт понимал, что нельзя не описать того, что со всей очевидностью видел снаружи, вероятно, не он один: а именно борозду и шнур. Куда должен был попасть протокол исследования трупа № 4874 далее? В материалы доследственной проверки, по результатам которой уголовное дело должно было быть возбуждено вне всяких сомнений. Однако, по рассказу Дану жены Паленного (до того как она вовсе прекратила говорить на эту тему), в марте 2003-го с ней встречалась следователь Октябрьской районной прокуратуры Нина Сыскова. Расспросив, не собирается ли та жаловаться, она приняла решение — дело по факту смерти не возбуждать. Ту же фамилию вспомнил в разговоре со мной и сын Паленного, который ходил к Сысковой вместе с матерью. Сыскова (у нее еще характерная внешность) по-прежнему работает в системе прокуратуры Иркутска. Постановление об отказе в возбуждении уголовного дела вместе со всеми его материалами, включая выписку из освидетельствования трупа, должно храниться три года, после чего такие материалы уничтожаются по акту. Как пояснила мне Альбина Ковалева (о ней вскоре), они были уничтожены почему-то в 2009 году. Но копия протокола осмотра № 4879 в архиве судмедэкспертизы осталась, и спустя 9 лет изъять или подменить ее было бы уже очень трудно технически.
«Царица доказательств»
Заслуженный юрист РФ, заслуженный работник Прокуратуры РФ Альбина Семеновна Ковалева
В 2003 году прокуратуру города Иркутска (в статусе зампрокурора области) возглавляли Альбина Ковалева — друг и соратник Юрия Чайки, которую Артем при людях называл «второй мамой». Позднее она вышла в отставку, возглавляла Регистрационную палату, затем вернулась в прокуратуру на должность советника генпрокурора по Сибирскому федеральному округу. Центром округа является Новосибирск, но Ковалева тем не менее сидит именно в Иркутской областной
прокуратуре, где у нее очень достойный кабинет с секретаршей. Альбина Семеновна в свои… (после встречи с ней не буду говорить, сколько) лет все еще имеет большой вес в Иркутске. 19 января, когда появилось сообщение на «Чайхане», она была в отпуске, могла ничего не знать, но 20-го утром на ее имя в областную прокуратуру поступил факс из Москвы, в котором главный редактор «Новой газеты» просил ее о встрече со мной в Иркутске (для этого мы отложили мой отлет до ее выхода на работу на понедельник, 23 января). В письме заранее были сформулированы вопросы: видела ли Ковалева когда-либо протокол осмотра трупа Паленного, подписанный А.П. Зайцевым, а если видела, то сообщала ли она об этом Юрию Чайке? Вопрос о встрече обсуждался даже в Москве, и Ковалева дала согласие на нее, оказавшись при ближайшем рассмотрении весьма любезной женщиной, поившей меня чаем и выглядевшей очень хорошо. Тут только я узнал, что после появления первой информации на «Чайхане» о походе к эксперту — 19, 20 и даже в субботу 21 января в прокуратуре работали и собирали необходимые объяснения, и Ковалева любезно предоставила мне их копии. Так, эксперт А.П. Зайцев стал говорить, что ему были показаны только первая и последняя страница его протокола без двух других, где содержалась суть заключения. Это не так, более того, мы с Удоденко именно связанные руки и странгуляционную борозду с ним и обсуждали, и не 3—5 минут (это из его объяснения), а 10—15. На всякий случай прокуроры опросили (не совсем понятно, на основании чего) также санитара морга, который работает здесь всего год (такой им встретился), и тот сообщил, что это обычное дело: доставлять покойников со связанными руками, чтобы, мол, не болтались. Эксперт Зайцев в своих объяснениях выразился все-таки более осторожно, что так бывает, когда тела доставляют из больницы. Если бы так связывали криминальные трупы, на которых должна исследоваться каждая мелочь и микрочастица, то кое-кого в морге, а может, и не только, пришлось бы уволить. Но тело Паленного было доставлено как раз не из больницы. Благодаря расторопности Иркутской областной прокуратуры и любезности государственного советника юстиции Ковалевой мы теперь располагаем и объяснениями зампрокурора Октябрьского района Иркутска Нины Сысковой. В своем объяснении на имя прокурора области от 20 января она не забыла указать, что вынесенное ею в марте 2003 года «решение проверялось прокуратурой города и области, и решение об отказе (в возбуждении дела. — Л. Н.) не отменялось». Наиболее интересным документом, которого в моем распоряжении не было, оказался датированный 30 декабря 2002 года протокол осмотра трупа капитаном милиции Владимиром Кашко. Им подтверждается, что тело было обнаружено в петле, но с согнутыми на полу ногами. Так повеситься можно, к такому приему прибегают зэки в камере, чтобы обмануть бдительность надзирателя. Но Паленный был не в камере: уж вешаться так вешаться, зачем так сложно? Хотя знавшие его люди говорят, что он бы в крайнем случае застрелился. Да и трудно представить себе бывшего мэра и депутата, который вешается вот так, но не сняв галстука (еще одна поразительная деталь, которую мы узнаем из протокола капитана Кашко).
Как должно быть Я отказался от любезного предложения Альбины Семеновны организовать мои встречи с лицами, писавшими эти объяснительные прокурору. Уже не та стадия, и представляется, что с ними должен разговаривать не я, после предупреждения их об ответственности за дачу заведомо ложных показаний и под протокол.
9
Понятно, что спустя без малого 10 лет и при таком способе закрепления первичных доказательств шансы найти убийц, а тем более заказчиков, и передать дело в суд практически равняются нулю. Но уголовное дело по факту убийства не было возбуждено своевременно, значит, оно должно быть возбуждено теперь, когда стало известно в первую очередь о замкнутой странгуляционной борозде: она тут перевешивает любые объяснения относительно связанных или не связанных рук. А что будет доказано или не доказано — другой вопрос. На статью тянет и умолчание об информации, свидетельствующей об убийстве, со стороны должностных лиц: это хорошо понимают сейчас эксперт Зайцев и зампрокурора Сыскова. Дело должно быть не только возбуждено, но и расследовано по всем правилам и направлениям, включая вероятные мотивы убийства. А в них ничего не понять, если не исследовать историю захвата ВЛРП, а там могут возникнуть и другие, так называемые экономические статьи УК. И тут не может не появиться Артем Чайка, по крайней мере в качестве свидетеля (в этом качестве его так и не смогли, хотя и обещали в прошлом году, допросить по делу о «прокурорских казино»). Про Артема Чайку в Москве и в Иркутске рассказывают много разных историй, но только в первой из них, с ВЛРП и Паленным, он засветился в свои тогда 23 года, что называется, в полный рост. В связи с этим я думаю, что как раз с убийством Паленного его и подставили: не такой же он был безбашенный, чтобы, действуя от первого лица и подписывая документы, заказать это убийство. А вот навести тень на старшего Чайку и получить рычаг давления на него, наверное, многим и тогда, и сейчас было бы интересно. Это на их языке называется «оперативная комбинация», и в таком случае эта папочка доследственной проверки, может быть, где-то еще и хранится. Никого обвинять в убийстве мы, конечно, не будем, но признаки рейдерского захвата ВЛРП перечислим: это требование о досрочном возврате кредита, инициация финансовых проверок, возбуждение ничем не кончившихся уголовных дел, появление «миноритарных акционеров», тайные акционерные собрания, игнорирование одних судебных решений и инициация дел в других судах, которым эти дела часто и неподсудны, наконец, участие судебных приставов (подчиненных Министерству юстиции РФ) почему-то из Якутии. Истечение сроков давности также влияет лишь на возможность прекращения уголовного дела (по нереабилитирующему основанию), но сначала-то его надо все-таки возбудить и расследовать. Так по закону, на страже которого стоит та самая Прокуратура РФ, которую возглавляет Юрий Яковлевич Чайка.
Леонид НИКИТИНСКИЙ, специальный корреспондент «Новой» Иркутск — Усть-Кут — Москва
P.S. Если говорить о младшем Чайке, то и в этом деле, и в тех делах, о которых только говорят, мелькнуло интересное совпадение. Когда в 2009-м Иван Назаров (ключевой свидетель по делу о «прокурорских казино») потребовал от мэра Серпуховского района Шестуна поставить на управление песочным карьером его людей, к Шестуну приехали двое, в том числе Александр Дворовой (это который на записи скрытой камерой, выложенной Шестуном в YouTube, не в подтяжках). В анкете, которую он заполнил для приема на работу, Дворовой указал местом своей работы с февраля по декабрь 2003 года (это как раз период передела в ВЛРП после смерти Паленного) ОАО «Алексеевская РЭБ флота», а местом работы с января 2004-го по май 2006-го — Тыретский солерудник, в приватизации которого, как говорят, успешно и недорого поучаствовал Артем Чайка. Не расспросить ли бывшего жителя берегов Лены подробнее?