имя на карте города: куйбышевский район
сле её посещения изъявили желание идти работать на завод, чтобы помогать фронту. «Дорогая мамочка! Мы ещё не вступили в бой, не видели ещё дыму порохового и не нюхали, а звуки немецких самолётов я уже отличаю от наших... Видела и воздушный бой. За меня не беспокойся, мама. Военным делом овладеваю хорошо. Сейчас у нас усиленные занятия в лесу. Так что привыкаем к ориентировке в лесу, т.е. чтобы не блудить, и по болотам ходим, иногда по пояс в воде. В общем, уже привыкла ко всему. Привыкла к походам, вставать по тревоге быстро и спать мало. Уже получили оружие: значит, скоро пойдём в бой...» (из письма Веры Соломиной с фронта) Полыхала, дымилась, бугрилась от взрывов земля. Казалось, нет уже тут и камня на камне, а не только живого места. Бойцы, оглохшие, смертельно уставшие от беспрерывных атак гитлеровцев, укрывались в глубоких окопах, думая об одном: поспать бы! Да и как иначе! Винтовки едва повиновались уставшим рукам, прицельные мушки двоились во взоре слезящихся от пыли и копоти глаз. Да и ракета была: «Отбой атаки». Иные бойцы тут же, в окопе, свалились от усталости и мгновенно заснули. Некоторые скрутили из махорки цигарки и дымили ими нещадно. Словом, передышка. И вдруг дозорный крикнул: «На нейтральной наши санитары. Немцы стреляют по ним...» Да разве там могло что остаться живое? И бойцы вскочили, прикрываясь бруствером, стали вглядываться в «нейтралку». Точно! Там был кто-то живой. Может, раненый в беспамятстве ворочается? Нет, он приближается к нашим окопам... И вдруг удивленный возглас: «Ребята! Да это же наша Верочка! Живая!» – «Смотрите! – перекрыл его другой голос. – Она кого-то тащит. Спасает». Пули ветром вздыбили пыль под бруствером. Бойцы моментально укрылись.
В рамках проекта «Кузнецк-400»
А в следующую секунду снова всматривались в «нейтралку». Там все продолжал двигаться человек. Вокруг него беспрерывно вздымались фонтанчики пыли: били из пулемета. Теперь уж все видели, что ползет медсестра Вера и тащит за собой на шинели, видимо, раненого. – Вера! – закричали из окопов. – Оставь свою ношу. Может, там давно уже труп, спасайся сама! Ползи к нам, прикроем! И в этот момент вокруг Веры стала дыбиться земля, противник открыл огонь из минометов. Затаив дыхание, сжимая в руках винтовки, бойцы неотрывно смотрели, где двигалась их Вера. И вдруг фонтан земли поднялся около неё. Когда рассеялась пыль, на месте разрыва мины никто не шевелился. – Убили Веру! – закричал кто-то сквозь грохот боя. – Братцы, надо достать её! Несколько бойцов, пренебрегая опасностью, перевалились через бруствер и быстро поползли к воронке, ещё дымившейся. Сон приходил медленно. И очень медленно Вера начала соображать, где она находится... Да это же палатка полевого лазарета! Что с ней?.. Ах, да! Шёл бой. Вокруг сумрак от разрывов, противный визг осколков... Потом что-то мягкое. Боец. Она прильнула ухом к груди: сердце бьется. Спасти его! А вокруг кромешный ад. Хочется пить. Передохнуть бы минуточку. И Вера затаилась в воронке. Прислушавшись, как радостно заныло уставшее тело. Высвободила руку из-под санитарной сумки и невзначай уперлась ею опять в раненого. «Да что ты, Верка! Помнишь, как в госпитале говорил тот раненый... Неужели не спасу!..» И девушка переборола минутную слабость. Повернувшись на другой бок, она обхватила бойца, попыталась привести его в чувство. Стала вытаскивать из воронки. А он тяжелый, застонал. И стон его придал девушке сил: значит, жив! Окончательно сбросив оцепенение, девушка успокоилась и стала размышлять:
14
«Если его здесь оставить, то, не дай бог, фашисты опять пойдут в бой и прикончат его. Значит, надо выбираться отсюда. А кругом грохочет, дымит, свистят пули и осколки. Как быть? Да у меня же есть шинель!» Она ползла медленно. Силы иссякли, а вокруг – смерть. «Вперед, вперед, – приказывает себе девушка. – Что я потом скажу в Новокузнецке подругам?» И она ползет. Ползет из последних сил. И вдруг услышала знакомые человеческие голоса из окопов – «Наши близко!». Слезы радости потекли по лицу. В это время сбоку что-то тяжелое ударило её. Перед глазами белые искорки, а потом темнота... Значит, её ранило. Вера стала ощупывать себя: руки, ноги, тело. Хотела встать. Но тут увидела лицо знакомой медсестры. Та улыбнулась и, казалось, шёпотом произнесла: «Горняк из Прокопьевска. Когда ты волокла его на шинели, рядом разорвалась мина. И тебя контузило... ах, как я рада, что ты живой вышла из этой переделки!.. А знаешь, твою землячку Шуру Курасову тоже ранило здесь, под Озерками. Её отправили в эвакогоспиталь... Ну, а ты молодец! Скоро поправишься. И ещё скажу по секрету: тобой интересуется большое начальство. Сама слышала, как они говорили с удивлением: за шесть месяцев 270 спасенных! Да это же геройский подвиг. К награде её». Так что, Верочка, орден скоро получишь! Орден Красного Знамени Вере Соломиной вручили, когда она совсем оправилась от контузии. Вера Соломина, политрук, слышала звуки грандиозного сражения под Прохоровкой. Это было рядом, чуть южнее. Задача их подразделения – не пропустить врага в обход Прохоровки, в тыл нашей обороны. Соломина постоянно находилась в окопах, беседовала с бойцами. – Товарищи! – возбужденно говорила она. – Не сегодня-завтра пойдем в наступление. Фашисты остановлены! Выдохлись они. Этого нам и надо... Слышите, поют соловьи. И неужели мы эту красоту Гитлеру отдадим? Ни за что! Будем стоять до последней капли крови, до последнего дыхания... А за все разрушенное, за слезы матерей, жен и детей мы взыщем с них во сто крат! На этом участке фронта началось наступление наших войск. Вера, как всегда, впереди всех. Она подбадривает бойцов, бесстрашно идет в атаку. Не идет, а бежит. Её маленькая фигурка всегда на глазах у бойцов и всегда впереди. И бойцы, стремясь опередить, прикрыть девушку от опасности, устремляются вперед. В одном из бойцов, когда плотный огонь противника буквально прижал наших к земле, Вера Соломина неожиданно для всех вскочила на ноги, крикнула: «Вперед!», – и помчалась на врага. Бойцы, изумленные её храбростью, поднялись в атаку... Враг был отброшен. А через несколько дней на этот участок прибыло большое