продюсером... Первым и последним. Двадцать лет пролетели очень быстро. К сожалению, сейчас многим и многого жаль, но уже ничего не изменишь. К ней многие тянулись. И многие получали потом «по мордам», многих она, резко разворачиваясь, задевала «кормой»... – А она всегда говорила то, что думает? Или хотя бы иногда она думала: «Ай, промолчу»? – Нет, если бы она так думала, то все, конечно, было бы совсем по-другому. И в карьере ее, и в отношениях с окружающим миром. Но мысли шли «впереди паровоза». Признать: «Язык мой – враг мой» – она никогда не хотела... Она никогда не раскаивалась. Когда мы ссорились, она говорила: «Ну что ты хочешь? Я, взрослая женщина, у тебя, зас---, буду просить прощения?» Я говорил: «Ты опять хабалишь». «А почему ты мне хамишь?» – «Но ты тоже хамишь!» Наверное, мне было нужно, чтобы в моей жизни был кто-то, кто приводил бы меня в чувства. Это ведь важно – чтобы про нас кто-то говорил всю правду. Вот она и говорила мне правду. Она уничтожала меня так, что не оставалось ничего. – Что это давало? Возможность родиться заново? – Отсутствие иллюзий. И очень реалистичный взгляд на мир, с совершенно спокойно вытекающими отсюда последствиями. Она меня во многом сформировала. Другое дело, что я пошел потом дальше, а в Элеоноре было... Мне бы не хотелось говорить, как очень многие к ней относились. Не всегда хорошо.
Они познакомились 20 лет назад, весной 1994-го, в Русском драматическом, на вечере в честь присуждения этому театру звания академического. 23-летний Виталий Жуков, некогда начинавший свою карьеру в эстрадном отделе Белгосфилармонии артистом разговорного жанра, и 48-летняя Элеонора Езерская, уже тогда эпатажная теледива.
– Кто-то относился к ней как к женщине, которая делает эпатаж ради эпатажа, верно? Это можно как-то прокомментировать? – У нее была одна странная фраза: «Это мой вопрос». Я отвечал: «В таком случае делай что хочешь». На самом деле она реализовывала главный проект своей жизни под названием «Элеонора Езерская». Говорю это без всякого цинизма. Ее работа всегда была для нее на первом месте. Все остальное – друзья, влюбленности, отсутствие семьи и каких-то общепринятых атрибутов успешности, «состоявшести» – второстепенно. Она была замужем за телевидением. Очень странно, что многие думают, будто это была злобная саркастичная особа. Она замечала и выделяла ярких людей. Когда-то, я читал, была знаменитая актриса немого кино Луиза Брукс. Вот она в самом деле всех ненавидела, раздавая едкие замечания. Артистки, в ее теории, – сплошь проститутки и дря«Элеонора была романтиком и фантазером».
– Мое первое впечатление о ней можно определить так: яркий неформатный человек. Оно, в принципе, не изменилось. Она была штучной, сделанной не по лекалам. С каким-то своим, как правило, отличающимся от общепринятой точки зрения мнением, очень часто единственно правильным и только иногда ошибочным... Нас посадили рядом. Она переспросила: «Так как вас зовут?» Вскоре после знакомства она стала моим Женский журнал
42