Эксклюзивно вольство, нарциссизм и снобизм. «Ах, у нас новый Серебряный век!», «Ах, у нас как минимум пять поэтесс, сравнимых по мощи таланта с Цветаевой, и как минимум пять поэтов, сравнимых с Мандельштамом!», «Ах, их книжки тоже никто не читал, как и наши!». Но бить людей по лицу на старости лет из-за такого фуфла, как современная поэзия, я не готов. Насчет морды… Помню, давным-давно меня иногда звали на сборные поэтические вечера. Я тогда был довольно горласт. И организаторы ставили меня в конец, чтобы я будил задремавших в ходе вечера посетителей и они начинали собираться по домам. И вот многие поэты, отчитавшись, уходили. И мне реально хотелось дать им в морду. Я, значит, дурак, их блабла-бла выслушал, а они, значит, умные, мое бла-бла-бла слушать не желают. Но это всё в глубоком прошлом. – Кого из поэтов, литераторов совершенно не принимаешь? Есть ли на нашем литературном небосклоне дутые величины и, наоборот, те, которые вызывают восторг? – Да все величины на нашем литературном небосклоне дутые. Причем это не значит, что они плохие. Просто нынче такое время, когда продается не продукт, а образ продукта. В этом смысле литература ничем не отличается от арт-бизнеса, шоу-бизнеса, политики или продажи чипсов. Технологии рекламы, раскрутки давно обогнали технологии производства. И людей в пиаре занято очень много. И платят за это лучше. А если разработаны технологии, есть профессионалы их применения, то почему бы и не раскручивать. Вот и раскручивают. А восторги у меня вызывают поэты, которые с раскруткой ли, без раскрутки ли, ухитряются в наше время пробиться к широкой публике. Тот же Быков, Вера Полозкова, Воденников, Родионов. – А каков твой читатель, каким его себе представляешь? – Читателя своего я представляю очень плохо. Рискну предположить, что это человек, который не доволен ни собой, ни окружающим миром. № 4 (38) 2012
Что касается меня, то я маргинал среди маргиналов. Ну а по большому счету, сейчас в поэзии вполне можно быть одновременно отщепенцем и модным брендом. – Не было ли желания поэкспериментировать в прозе? – Я не вижу в современной поэзии фигур, сравнимых с Сорокиным, Пелевиным, Лимоновым, Елизаровым, Прилепиным, Шаргуновым, Быковым, Акуниным, Сенчиным как по таланту, так и по влиянию на общество. Мечтал бы писать прозу, но, боюсь, не потяну. Тут усидчивость нужна, умение придумать сюжет – это для меня и в стихах самое трудное. – Свои стихи ты часто выкладываешь в ЖЖ, как вообще относишься к тому, что литература все более становится электронной? Не жаль, что бумажных книг печатают всё меньше? – Очень хорошо отношусь к тому, что литература становиться электронной. Это позволяет автору избавиться от власти кучи бездельников и паразитов типа издателей, редакторов и т.п. Бумажной книги мне не жаль. Мне вообще последнее время жаль только себя и Россию. – Как бы отнесся к тому, что твои стихи включили бы в школьную программу? – Крайне отрицательно. У меня нет детских текстов. И из уроков литературы в школе я вынес стойкое отвращение к русской литературе, которое потом с большим трудом преодолел. Не надо мучить детей, кошек, собак и прочих беззащитных существ. – Каковы основные критерии оценки поэтического текста? – На мой взгляд, качество стихов определяется тем, насколько они могут заинтересовать непоэтического человека.
43
Купить билеты в кино – kinokompleks.info