№60(86), 2017 ГАЗЕТА ЗМЕНШЕННЯ ШКОДИ
ТЕМА НОМЕРА: Утилізація шприців
Фото: Анатолій Волик
Система збору медичних відходів від населення в Україні відсутня...
Біла Альтанка
№ 60 (86), 2017
2
№ 60 (86), 2017
Біла Альтанка
ЗМЕНШЕННЯ ШКОДИ
3
ЗМІСТ 4–9
ЗМЕНШЕННЯ ШКОДИ
А.Волик Снижение вреда в Пенсильвании
10–13
ОБМІН ДОСВІДОМ
А. Остапов «Обережно! Небезпечне сміття!»
14–15
СОЦІОЛОГІЯ
М. Двигало, Н. Чорная, А. Волик «Всё зависит от того, что вы дальше сделаете…»
16–18
ІНТЕРВ’Ю
Уличная медсестра Интервью с Наталией Чорной
19–22
ЗА РУБЕЖОМ
Татьяна Иванова, Аня Саранг Шприцам тут не место
23–24
ІСТОРІЯ ХВОРОБИ
Виталий Лаврик Попытка #2
25–26
ТЕОРІЯ
Теория Бандуры
27
ФОТОНАРИС
Дзеркало, у яке нація не хоче дивитися…
Графіка: Євген Скляров
№ 60 (86), 2017
Біла Альтанка
ЗМЕНШЕННЯ ШКОДИ
4
Снижение вреда в Пенсильвании Этот материал создавался на основе путевых записей, сделанных в июне 2007 года, во время пребывания их автора в Питтсбурге (Пенсильвания, США) в составе украинской делегации, которая проходила там обучение в рамках программы «Открытый мир». Наша группа специализировалась на изучении опыта программ общественного здравоохранения, и в один из дней посетила пункт снижения вреда – Prevention Point Pittsburgh. Этот пункт – один из трех, действующих в Питтсбурге. Один – в центре города, в помещении управления по борьбе со СПИДом. Два других – в пригородах. Мы прибыли в один из пригородных пунктов, находящийся, как бы у нас сказали, в промзоне. По дороге сюда, из окна микроавтобуса, по обе стороны движения можно было наблюдать живописный «индастриал» – законсервированные, кое-где заброшенные, объекты сталелитейной промышленности, которыми славился Питтсбург с XIX века до наших дней. В 70-х годах прошлого столетия в Питтсбурге была объявлена программа «Возрождение», направленная на улучшение экологии города. В 80-х годах был закрыт последний сталелитейный завод, на территории которого был открыт парк развлечений, но без разрушения самого завода, как сделали бы у нас, а прямо внутри. Получилась рекреационная зона с модным индустриальным дизайном. После закрытия заводов население Питтсбурга резко сократилось. И если раньше, при работающих заводах, он был похож на Донецк (не случайно украинский Донецк является городомпобратимом Питтсбурга), то сегодня по численности населения он как Полтава – чуть больше 300 тысяч человек и такой же парково-зеленый.
«Отнеси шприц на утилизацию, и ты услышишь аплодисменты!» В четырехэтажном здании, возле которого припарковался наш бус, раньше располагались склады. На большинстве дверей, мимо которых мы шли к офису пункта профилактики, висели таблички Rent (сдаётся в аренду), а в самом офисе вдоль стен располагались стеллажи, оставшиеся от склада.
– Это очень удобно, – говорит встретивший нас сотрудник по имени Рон, – здесь много ячеек и мы их нумеруем. Каждый клиент знает свой номер. А мы знаем индивидуальные потребности каждого клиента. Он приходит сюда, подходит к своей ячейке и забирает заранее подготовленный для него набор. – Что входит в этот набор? (я задаю вопросы через нашего переводчика Игоря)
Біла Альтанка
ЗМЕНШЕННЯ ШКОДИ
№ 60 (86), 2017
5
женские и мужские презервативы. А еще – листовки и брошюры, – Рон показывает рукой на столик у входа. – Все они, за исключением, может быть, одной-двух, сделаны руками наших клиентов. Они разрабатывали текст, дизайн, сами их печатали и сами их распространяют. На столике и на информационном стенде над ним размещено десятка два различных листовок и буклетов на темы: «Передозировка героином», «Как пользоваться налоксоном», «Что нужно знать о героине», «Тест на гепатит С», «Тест на ВИЧ», «Приюты в Питтсбурге», «Остановка кровотечения», «Где принимают использованные шприцы и иглы», «Безопасный секс» и другие. И все они написаны от руки (!), без помощи компьютеров, сопровождаются авторскими рисунками. Компьютерная техника, в данном случае, понадобилась только для сканирования готовых работ и их размножения на принтере.
Стандартный набор, выдаваемый на пункте профилактики в Питтсбурге (без учёта шприцев): ватные фильтры для очистки раствора, чашечка для приготовления раствора, женские и мужские презервативы, буклет с инструкцией по безопасности, флакон налоксона гидрохлорида, тубус-контейнер для использованных шприцев, антисептик (bleach – дословно: «отбеливатель»), дистиллированная вода, пустая бутылочка для промывания, спиртовые салфетки. Фото: А. Волик
– У каждого по-разному. Кому-то надо, например, больше игл. Кому-то больше презервативов. Кто-то берет только однограммовые шприцы, кто-то только двухграммовые, а кто-то и те, и другие. Кто-то давно не тестировался, и там в ячейке для него лежит напоминание об этом. Кто-то просто берёт стандартный набор. Все это мы знаем и заранее подготавливаем, чтобы меньше тратить времени на выдачу материалов и больше на консультирование. Клиент забирает свой набор, а если ему что-то нужно дополнительно, он озвучивает свою потребность и получает то, что надо. – А что у вас вообще есть? – Шприцы 1 и 2 миллилитра, контейнеры для них и для использованного инструментария, вода для инъекций, фильтры и спиртовые салфетки, антисептик (хлорный раствор – примечание автора), аскорбиновая кислота, ёмкости для приготовления раствора, зажигалки, бинты, рецепты на наркан (налоксон – примечание автора),
– Надо же! Настоящий hand made1! У клиентов проблемы с доступом к компьютеру или это творческое самовыражение? Арт-терапия? – Компьютеров достаточно, – Рон кивает в сторону распахнутых дверей в другую комнату, где видны, по меньшей мере, штук 5 незанятых «машин», – но наше общество уже немного устало от них и если есть возможность что-то сделать без помощи компьютера, мы с удовольствием делаем это без его помощи. Компьютеры нам нужны для получения новой информации, для связи друг с другом, для написания отчетов, а в реализации идей, мне лично, ближе ручная работа. Нашим клиентам, как видите, тоже. – И совершенно не требует финансовых затрат на полиграфию… Я объясняю Рону, что в Украине, например, информационно-образовательные материалы для клиентов – это значительная часть бюджетов общественных организаций, которые финансируются «Международным Альянсом по ВИЧ/СПИД в Украине»2 через Глобальный фонд. С этими словами я вручаю Рону специально взятые с собой газеты «Белая Альтанка», «Не улетай!», «Плюс-Минус»3, «Мотылек» и журнал «Подорожник». Рон с восхищением рассматривает нашу полиграфию. К нему присоединяется сотрудница, которая представилась как Элис. Некоторое время они, переговариваясь между собой, изучают украинскую ВИЧ-сервисную полиграфию. Игорь переводит для них, а мы, тем временем, рассматриваем стеллажи с разложенными на них наборами для клиентов. Я обращаю внимание, что в одной из ячеек, кроме средств безопасности, лежит несколько упаковок снэка4 – попкорн, овсяная крупа и какой-то
Ручная работа Под таким названием Альянс общественного здоровья работал с 2000-го по декабрь 2015-го года. 3 «Плюс-Минус» – благотворительная газета Винницкого конгресса «Сталість». В настоящее время не издаётся. 4 Снэк (snack — «лёгкая закуска») – небольшое количество еды для быстрого перекуса, расфасованное для продажи в специальную упаковку. Синонимы: уличная еда, фаст-фуд. 1 2
Біла Альтанка
ЗМЕНШЕННЯ ШКОДИ
суп типа нашей мивины. Тем временем Рон продолжает: – Потрясающее качество! (в его руках газета «Мотылек») Респект! Мы бы с огромным удовольствием делали так, как вы. Но у нас очень маленькие бюджеты, мы ограничены в средствах и возможностях… У нас нет специальной газеты или журнала для потребителей наркотиков. Я даже не знаю, где в США такое есть… А у вас целых пять! – Что-то подобное я видела, когда жила в Сан-Франциско, в 90-х. Кажется, там выходил тиражный журнал для потребителей наркотиков, – к разговору подключается Эллис. – Я посмотрела на ваши печатные материалы, и мне только что пришла идея (смотрит на Рона): мы с нашими ребятами можем попробовать сделать журнал типа фэнзина (like fanzine)5. Я поговорю с ними на следующей встрече коммюнити (Рон согласно кивает).
№ 60 (86), 2017
6
странение ВИЧ-инфекции для них не аргумент. Между тем, в США ежегодно регистрируется около 40 000 новых случаев ВИЧ. И где-то треть этих случаев связана с употреблением героина. Когда-то нам, активистам программ снижения вреда говорили: «Предоставьте Конгрессу научно обоснованные данные об эффективности программ обмена игл и шприцев и вы получите федеральное финансирование». На сегодня проведено больше двадцати авторитетных научных исследований, доказавших эффективность обмена, но «воз и ныне там». – В США главный аргумент – рентабельность, – говорит Элис, – но даже этот аргумент не повлиял на решение Конгресса. Уже в 2000 году было известно, что один предупрежденный случай ВИЧ-инфекции стоит 9 тысяч долларов в год, в то время как лечение одного ВИЧинфицированного человека в течение жизни обходится бюджету в 120 тысяч долларов. Но хорошо, что у нас с нашим муниципалитетом полное взаимопонимание и мы всегда можем рассчитывать на долю в местном бюджете и на поддержку со стороны администрации Аллегейни6. Не каждый округ и не каждый штат может таким похвастаться. В США до сих пор есть штаты, где нет программ снижения вреда и метадоновых программ.
– Вы сказали, что вас недостаточно финансируют? Честно говоря, меня это удивляет. Обычно так говорят у нас в стране. Все – от чиновника до общественника – жалуются: «нам не хватает финансирования» и приводят в пример США – вот где денег валом! А тут вы говорите, что вам не хватает… Кто вас финансирует? – Мы финансируемся из муниципального бюджета, иногда нам поступают пожертвования от частных лиц. Проблема в том, что программы снижения вреда в США так и не получили широкого распространения, как, например, в соседней – А в Питтсбурге есть метадоКанаде или в Австралии, где они финанновая программа? сируются из федерального бюджета. У нас – Есть, – отвечает Рон. – Она дейКонтейнеры для сбора вопрос федерального финансирования проствует на базе Центра комплексного использованных шприцев, грамм снижения вреда зависит от решения используемые в работе лечения наркозависимости. Там пракКонгресса, где, по меньшей мере, половина пунктов профилактики в тикуется сочетание заместительной конгрессменов, высказываются против снятия Питтсбурге. терапии с психотерапией. Пациенты запрета на федеральное финансирование, ко- Фото: Елена Герман, 2007 Центра получают метадон, субутекс торый существует с 1989 года. Те, кто против (бупренорфин – примечание автора) снятия запрета считают, что допустить правии субоксон (сочетание бупренорфина тельственное финансирование программ обмена игл и и налоксона – примечание автора). Наряду с медикашприцев – значит дать детям нашей нации неправиль- ментозным лечением пациенты проходят курс психотеное представление о моральных аспектах употребления рапии – индивидуальной или групповой. Комбинация психоактивных веществ. Они говорят так: «Мы не только заместительной терапии с психотерапией даёт хороший государственные служащие, мы граждане и родители, и результат. Но не всем нашим клиентам по карману это мы твердо должны сказать своим детям – нет употребле- лечение. У многих даже нет медицинской страховки. нию наркотиков! А если они ослушаются и поддадутся им, мы должны дать им не средства употребления, а воз- – Метадон платный? можность выхода из создавшегося положения». Распро- – Метадон и другие препараты – рецептурные и платФензин (fanzine, дословно – «фанатский журнал») – любительское малотиражное периодическое или непериодическое издание (журнал, информационный бюллетень, фотоальбом, альманах и т.д.). 6 Аллегейни – округ в штате Пенсильвания, США. Население – 1 300 000 человек. Главный город – Питтсбург. Название «Аллегейни» также носит одна из двух рек, протекающих в Питтсбурге. 5
№ 60 (86), 2017
Біла Альтанка
ЗМЕНШЕННЯ ШКОДИ
ные. Все услуги Центра комплексного лечения платные. Но пациентов там хватает. Среди наркозависимых много респектабельных, состоятельных людей, готовых покупать как большие дозы героина, так и оплачивать потом лечение. Героин не выбирает из какого ты социального сословия. Но наш пункт посещают в основном ребята из бедной среды, с улицы. Мы – низкопороговая служба. На этих словах Рона, словно сговорившись, в офис вошли два клиента. Темнокожий и белый. Обеим на вид лет 25–27. Худощавые, со жвачками во рту. В руках одинаковые полиэтиленовые пакеты. Я видел такие в магазине «Оne dollar». Оба в майках и шортах. Я сразу обратил внимание на открытые части кожи рук и ног, но ни абсцессов, ни трофических язв, ни тромбозной отечности, характерной для потребителей опиатов в Украине, не заметил.
7
– Знакомьтесь, это Стив, – кивнула Элис в сторону темнокожего парня. – А это Роб. Это наши клиенты, они же – волонтеры. Они каждый день приходят в одно и то же время. По ним можно часы сверять. Пока Рон рассказывал Робу и Стиву, что это за делегация у них в офисе, Стив молча подошел к своей ячейке. Это оказалась та ячейка, где лежали снэки. Рон предложил нам задать вопросы ребятам. – Стив, во всех ячейках лежат приблизительно одинаковые наборы для безопасных инъекций, а у тебя
ПИТТСБУРГ. Малоизвестные факты: • Питтсбург (Пенсильвания) – второй по старости населения город США. Средняя продолжительность жизни здесь – 82 (!) года; • 50% браков, заключаемых в Питтсбурге, заканчиваются разводами. • 60% жителей Питтсбурга имеет избыточный вес (как и в среднем по США). • В Питтсбурге изобретена и впервые в мире применена вакцина от полиомиелита. • Здесь впервые в мире заработал аттракцион «Чёртово колесо» и первый в США кинотеатр. • В Питтсбурге придумали «Биг-Мак» – гамбургер с кунжутной булочкой, двумя котлетами и сыром. • Первое в мире «Громадське телебачення» (и радио) возникло в Питтсбурге. • С бейсбольным клубом Pittsburgh Pirates, выступающим в американской высшей лиге, связан громкий скандал, разгоревшийся в 1985 году, когда оказалось, что 40% бейсболистов клуба играли «под кокаином». Наркосцена по состоянию на 2017 год: • Сегодня Пенсильвания считается эпицентром общенациональной «опиоидной эпидемии». Об этом в своей книге «Страна мечты» (Dreamland) пишет журналист Сэм Кинонес: «Это первая эпидемия, которая началась не с наркоторговцев на улицах, не с мафии или наркобизнеса, а по вине врачей, выписывающих рецепты на опиоиды». • Цифры передозировки наркотиками в Пенсильвании в два раза выше среднего по стране.
Біла Альтанка
№ 60 (86), 2017
ЗМЕНШЕННЯ ШКОДИ
еще и закуска… Почему ее нет у других? – задал я, как мне в тот момент показалось, дурацкий и некорректный вопрос, правда, сопроводив его улыбкой (хотя улыбаться в Америке так же естественно, как у нас жаловаться на жизнь). Как я и предполагал, Стив от неожиданности замешкался, вопросительно взглянув на Элис. Та пришла ему на помощь: – Стив – наш волонтер. Он носит еду одному лежачему клиенту, который неудачно сделал инъекцию, попал в нерв и не может пока ходить. Тот живет один и никто ему еды не принесет. У нас есть общая касса (Элис кивнула на стоящую в дальнем углу комнаты прозрачную коробку с прорезью, на дне которой зеленели доллары), куда каждый желающий может пожертвовать сколько может. Эти деньги мы откладываем на непредвиденные расходы. На такие случаи, какой, например, случился с Питером (так зовут парня, которому предназначались снэки). Я почувствовал себя неловко, аж покраснел, и быстро сменил тему (благо, остальные члены нашей группы ушли с Роном в компьютерную комнату и моего «позора» не видели): – Я вижу у вас только однограммовые и двухграммовые шприцы… У нас в Украине наиболее популярны «пятерки», а у «винтовых» – «десятки» и «двадцатки». Игорь долго переводил эту фразу Элис. Так долго, что я опять решил, что задал идиотский вопрос. Потом Элис отвечала ему что-то такое, чего никак не мог понять Игорь, далёкий от проблемы наркоупотребления. Наконец он озвучил слова Элис: – Пятиграммовые шприцы у нас спросом не пользуются. Поэтому мы их не закупаем. Наши клиенты употребляют героин, для этого им нужны однограммовые шприцы. Двухграммовые также пользуются спросом, потому что там хорошие иглы. А десятиграммовые шприцы и «бегемотов» (так Элис назвала «двадцатки», показав руками большие размеры) я видела только в больнице (смех). Тем временем моя коллега Светлана, из нашей группы, задала вопрос Робу: «Какие услуги пункта профилактики ты считаешь самыми важными для себя?». Роб: Во-первых, это поддержка. Сейчас я уже освоился, а поначалу очень нуждался в поддержке, когда, несколько лет назад, лишился работы и жилья. И все из-за героина. Тогда мой друг привел меня на пункт профилактики, познакомил с Роном и Элис, и они мне помогли найти приют на какое-то время. Потом они мне дали работу на этом пункте. Сейчас я нашел работу в автомастерской, но продолжаю быть волонтером.
8
Наш собеседник отвлекается, чтобы протереть лицо салфеткой. Жарко. Кондиционеры здесь не работают. Офис пункта профилактики экономит электроэнергию. Это дорогое удовольствие. Зато работает мини-холодильник, там вода в пластиковых бутылках по 0,3 и пепси в банках по 0,2. Для клиентов – бесплатно. Утолив жажду, Роб продолжает: – Во-вторых, это – шприцы и иглы. У нас шприцы по рецепту. А мне в день надо 4 шприца. Это три бакса экономии ежедневно. И рецепт не нужен. Можно, конечно, один-два раза купить и без рецепта, но меня уже во всех аптеках знают (смеется). Со мной этот номер не пройдет. Ну и главное: здесь мое здоровье под контролем. Я регулярно сдаю кровь на ВИЧ и вирусный гепатит и до сих пор чистый, хотя употребляю уже 10 лет! Всё, сорри, мне пора идти… Роб прощается, идет на выход, но сразу возвращается: – Забыл… – лезет в свой пакет и достает оттуда пакет поменьше с использованными иглами и шприцами. Рон помогает ему открыть крышку пластикового контейнера, куда Роб опускает свой «возврат». «Спасибо!» – говорит Элис, и, поворачиваясь к нашей группе, продолжает: – Наше финансирование от муниципалитета во многом зависит от того, сколько из розданных шприцев мы соберем и сдадим обратно на утилизацию. Очень важно, что у нас работает именно принцип обмена. Это обязанность всех наших клиентов – приносить использованные шприцы и иглы. Такое условие. – А как вы утилизируете собранные шприцы? Рон: Питтсбург – индустриальный город. И хотя многие сталелитейные заводы уже закрыты, некоторые печи еще работают. Там, с разрешения администрации Аллегейни, сжигаются собранные иглы и шприцы. Собираем не только мы. Такие контейнеры установлены еще в двух наших пунктах, а кроме наших пунктов, еще в четырех районах города. На весь Питтсбург всего где-то шесть, а может и больше – муниципальные организации тоже устанавливают свои контейнеры. Тут к разговору внезапно подключился Стив, всё это время с любопытством изучавший нашу делегацию, в основном ее женскую составляющую. Стив: Когда в офисе управления по борьбе со СПИДом, лет пять назад, установили контейнер для сбора, я очень боялся туда идти. Мне казалось, что врачи с полицией схватят меня и упекут куда подальше. Но дома у себя я тоже не мог долго прятать шприцы. У меня маленькая сестра, а мама даже не знает, что я употребляю героин. Поэтому я боялся засветиться, но собрал всё «палево», которое было дома, и всё-таки пошел. Контейнер был
Біла Альтанка
ЗМЕНШЕННЯ ШКОДИ
расположен в холле у входа – очень удобно. Я подумал, быстро выброшу и уйду незаметно. И вот, когда я опустил в контейнер последний шприц, думая, что меня никто не видит, я вдруг услышал за спиной аплодисменты. Я обернулся и увидел, как медики в белых халатах, гдето 4–5 человек, улыбались и аплодировали мне. Я был в шоке! С тех пор у меня это как условный рефлекс. Всегда, когда я несу шприцы на обмен, я снова слышу эти аплодисменты – у себя в голове (смеется). Такие приятные ассоциации. Я – волонтер в программе профилактики: везде, где я вижу брошенный шприц, я подбираю его и несу сюда, а еще я говорю новичкам, кто недавно стал употреблять: «Отнеси шприц на утилизацию, и ты услышишь аплодисменты!» Рон: Да, благодаря Стиву мы завели такую традицию для новичков – поощрение аплодисментами. Это очень мотивирует…
№ 60 (86), 2017
9
Кошмар нации. Энди Уорхол, 1957. Питтсбург – родина Энди Уорхола, американского художника и дизайнера украинского происхождения (его родители – эмигранты первого поколения). Энди Уорхол (1928 – 1987) – один из основателей стиля «поп-арт», известен также как писатель, издатель, кинорежиссер и продюсер культовой альтернативной группы Velvet Underground. Творчество Уорхола очень разнообразно. Он создал более 10 тысяч работ: фотографии, картины, коллажи, иллюстрации, скульптуры, инсталляции, кинофильмы, книги. В музее Уорхола в Питтсбурге находится 8 тысяч работ художника.
Идея опубликовать это интервью через 10 лет возникла не случайно. В разговоре с американскими коллегами была поднята тема сбора и уничтожения/утилизации использованных игл и шприцев. Это особенно актуально в сегодняшней Украине, где ситуация со сбором и уничтожением потенциально инфицированного материала в проектах профилактики стала проблемной. Ведь не секрет, что еще десять лет назад положение с обменом шприцев и уничтожением использованного инъекционного материала в Украине было намного лучше, чем сегодня, когда большинство организаций, реализующих программы снижения вреда, вынуждены выдавать шприцы и иглы без обмена и сбора использованного инструментария. Может быть, опыт профилактических программ Питтсбурга подскажет возможное решение… Или хотя бы заставит задуматься над этой проблемой. Потому что односторонняя выдача шприцев и игл без возврата использованного инструментария и его уничтожения, чревата эскалацией эпидемии ВИЧинфекции и вирусных гепатитов и ростом числа новых случаев инфицирования. Мы же этого не хотим? Автор благодарит переводчика Игоря Сиваша (Посольство Малайзии) за неоценимую помощь в создании этого материала; организаторов программы «Открытый мир» – за предоставленную возможность посетить США; коллег из Украины, которые были моими попутчиками – за фотоматериалы, поддержку и за то, что терпели мой скверный характер ;-) Записал: Анатолий Волик, Питтсбург, США, 2007
№ 59 (85), 2017
Біла Альтанка
ОБМІН ДОСВІДОМ
10
«Обережно! Небезпечне сміття!»
Опыт города Кропивницкого в организации сбора и уничтожения использованного инъекционного инструментария. – Саша, каковы реалии утилизации игл и шприцев в Украине? Я знаю по Полтаве и слышал, что и в других городах Украины это большая проблема. Там где сбор и утилизация была, она по разным причинам прекратилась. Некоторые организации этим занимаются подпольно, собирая и уничтожая шприцы с нарушением законодательства, на свой страх и риск. Некоторые организации отказались от сбора использованного инструментария, и занимаются только раздачей шприцев. Как ты прокомментируешь сложившуюся ситуацию? – Ну, всей ситуации по Украине я не знаю. Но это – «головная боль» большинства проектов. Знаю, что в Одессе утилизация есть, в Черновцах – этот вопрос открыт. У вас в Полтаве слышал, что нет. У нас в Кропивницком тоже нет. В Днепре слышал, что этот вопрос решен. Предполагаю, что проблема уничтожения использованного инструментария решена в тех городах, где промышленность к металлургии привязана. В крупных индустриальных городах.
Там есть печи, где можно сжигать. Там это проще. В небольших городах, как Полтава, как Кропивницкий – это большая проблема. В идеале есть утилизация на коммерческих условиях, когда, допустим, фирма, имеющая лицензию на утилизацию, может принять от общественной организации шприцы и иглы в том состоянии, в котором нам их приносят. Возможно, это будет что-то стоить, а возможно и наоборот. Это – с одной стороны. С другой стороны, мы же понимаем, что утилизация и уничтожение – это технологически разные процессы, и никто нам не запрещает заниматься сбором и уничтожением шприцев. Главное, правильно это организовать. В Кропивницком мы как раз над этим работаем. – Вот, я как раз слышал из СМИ об опыте Кропивницкого по сбору шприцев. Можешь поделиться для наших читателей? – В Кропивницком, по согласованию с администрацией города, мы договорились об установке 16 боксов для приема использованных шприцев в районах максимального скопле-
Александр Остапов, исполнительный директор областного благотворительного фонда «Возвращение к жизни» (Кировоградская область), председатель правления Всеукраинской Ассоциации Снижения Вреда (ВАСВ, UHRA)
№ 59 (85), 2017
Біла Альтанка
ОБМІН ДОСВІДОМ
11
1
2
3
4
На фото: 1 – инициатор установления боксов для сбора шприцев, Александр Остапов, проводит информационное занятие с полицейскими Кропивницкого. 2,3, 4 – полицейские Кропивницкого встречаются с наркозависимыми клиентами и сотрудниками программы профилактики ВИЧ: «Мы гарантируем безопасность тех, кто будет выбрасывать использованные шприцы в боксы…»
ния потребителей инъекционных наркотиков. Изготовление боксов стало возможным благодаря финансовой поддержке Альянса общественного здоровья и «СПИД Фонда «Восток-Запад» (AFEW-Украина)». Часть боксов уже установлена, часть – в процессе. Сейчас мы обслуживаем установленные боксы, производим выемку собранного инструментария по мере наполнения. Далее мы укладываем собранное в специальные герметичные ящики, плотно упаковываем, перевязываем, наклеиваем предупреждение «Обережно! Небезпечне сміття!» и вывозим на городскую свалку. С администрацией Кропивницкого мы заключили договор, что 6 месяцев со дня установки боксов этим занимаемся мы, сотрудники благотворительно фонда «Возвращение к жизни», а через 6 месяцев забирать и вывозить на свалку содержимое боксов будут коммунальные службы. Также мы предложили провести
среди сотрудников коммунальной службы мини-тренинг «Профилактика на рабочем месте». – Вы в герметичных контейнерах вывозите собранные шприцы на свалку. Но возможности уничтожения нет. Так? – Вывоз на свалку – это уже большой результат. Параллельно мы поднимаем вопрос об уничтожении. Сейчас я веду об этом переговоры с Департаментом охраны здоровья Кропивницкого. На базе областного тубдиспансера есть уничтожитель (сжигатель), но он находится в нерабочем состоянии и требует ремонта. В настоящее время мы обратились в Альянс общественного здоровья с просьбой помочь в его восстановлении. В Департаменте тоже идут на встречу. Так что надеемся в ближайшем будущем решить и эту проблему. – Саша, как отнеслись в администрации Кропивницкого к идее
установки боксов? Какими аргументами ты пользовался, чтобы убедить чиновников вывозить собранные шприцы прямо на свалку? Ведь свалка – «сакральное» место для властей любого города… :-) – Я пользовался цифрами. Вот у вас, в Полтаве, сколько оценочное количество потребителей наркотиков? – Три тысячи. – Вот, а в Кропивницком где-то 5000. Каждый из этих пяти тысяч хотя бы один раз в день должен уколоться. Получаем пять тысяч шприцев в день. Теоретически, это пять тысяч шприцев и игл, брошенных на улице. Умножаем на 365 дней в году. Получаем миллион восемьсот с лишним тысяч шприцев за год. Считай два миллиона. А так как мы знаем, что наши клиенты используют минимум два шприца в день, то удваиваем эту сумму и получаем 4 000 000 шприцев в год. Но давайте исходить
№ 59 (85), 2017
Біла Альтанка
ОБМІН ДОСВІДОМ
12
Пешеходная зона под мостом в Кропивницком – одно из 16 мест размещения боксов для сбора использованных игл и шприцев
из минимума: не четыре, а два. И вот два миллиона шприцев и игл лежат на улицах и представляют потенциальную угрозу жителям города, и, в первую очередь – детям. При этом я просил всех согласиться с тем, что эти шприцы никоим образом не испаряться и не исчезнут с наших улиц. Вот такие аргументы я приводил.
стых граждан. Делаем часть работы коммунальных служб. Напоминаю, речь идет о нескольких миллионах шприцев за год. Этот аргумент убедил чиновников Кропивницкого. Нашим опытом уже заинтересовались в Киеве. Я переслал пошаговый алгоритм действий в одну из киевских организаций.
Что дальше происходит с этими двумя миллионами разбросанных шприцев. Их собирают работники коммунальных служб, дворники. И куда выбрасывают? Правильно: в мусорные баки. Представим более оптимистический вариант – эти два миллиона шприцев потребители наркотиков, как порядочные граждане, выбросили в мусорные баки. Кто забирает баки? Коммунальная служба. Куда она их отвозит? Правильно: на свалку. Мы же предлагаем вариант, когда с помощью боксов снижается уровень загрязненности улиц города и таким образом собранные шприцы централизованно вывозятся на свалку. Все равно, «конечная остановка» у использованных шприцев одна и та же – городская свалка. Но мы, при этом, обеспечиваем контроль безопасности – упаковываем использованный инструментарий, чтобы он не угрожал здоровью самих коммунальников, сортировщиков мусора и про-
– А вот наши клиенты говорят, что опасаются носить с собой использованные шприцы, так как с ними может «принять» полиция и по остаткам наркотика в шприце «припаять» срок. – Были и у нас такие опасения. Для того, чтобы наши клиенты, и мы тоже, были спокойны, мы встретились с представителями патрульной полиции Кропивницкого. Они нас заверили, что ради такой важной инициативы, как сбор опасного инструментария, они не будут привлекать к ответственности за использованный шприц без наркотика. Мы также организовали встречу полиции с нашими наркозависимыми клиентами, чтобы клиенты могли услышать гарантии своей безопасности от самих полицейских.
1
– Саша, выше ты говорил как директор областного благотворительного фонда об опыте Кропивницкого. А можно тебе
МОЗ – Міністерство охорони здоров'я. Далее в тексте используется украинская аббревиатура.
задать вопрос в масштабах страны? И обратиться к тебе уже как к председателю правления Всеукраинской ассоциации снижения вреда? Какие шаги и в какой очередности должны быть сделаны для решения вопроса утилизации или уничтожения использованных шприцев на национальном уровне? – Сейчас этот вопрос на государственном уровне никак не регулируется. Четкого документа нет. Кроме инструкции санэпидемстанции, которая давно устарела и использовать ее в нашем случае практически невозможно. С чего бы начал я – с обращения в МОЗ Украины… – А почему не в Министерство экологии? Я думал, это их сфера… – Потому что, шприцы и иглы – это медицинский инструментарий. И наша основная задача – профилактика ВИЧ-инфекции. Значит, это сфера МОЗ1. Необходимо, чтобы этот государственный орган обеспечил нам возможность утилизации собранных нами шприцев и игл на площадках подведомственных им структур. Такими площадками являются, например, муфельные печи при туберкулезных диспансерах. Но оказалось, что эти печи не так просто ввести в эксплуатацию. Сами печи есть, но,
№ 59 (85), 2017
Біла Альтанка
ОБМІН ДОСВІДОМ
то солярки не хватает, то форсунки не работают, то еще что-то не в порядке. Если бы МОЗ своими инструкциями и распоряжениями допустил нас – общественные организации снижения вреда – до пользования этими печами, например на базе туберкулезных диспансеров, то мы, в свою очередь, могли бы обращаться к международным донорам или частным лицам, с просьбой профинансировать солярку, форсунки, ремонт. В Кропивницком, в Департаменте здравоохранения, мне сказали, что ремонт муфельной печи потянет 25–30 тысяч гривен. Согласитесь, сумма не малая и сломаться снова может в любой момент. Но в любом случае это пока единственное правильное решение по уничтожению опасного инструментария. Поэтому нам нужен доступ к муфельным печам на уровне распоряжения МОЗ. Напомню, что сейчас мы говорим об уничтожении шприцев и игл, а не об утилизации. - Ну, под утилизацией мы в нашей работе подразумеваем сбор и уничтожение собранного инъекционного инструментария. Хотя, я пониманию, что это технологически разные процессы. Но, если понимать под утилизацией «полезную переработку», то шприцы мы уничтожаем с явной пользой – защищаем общество от ВИЧ-инфекции и вирусных гепатитов, очищаем окружающую среду… Так что, предлагаю в этой статье между «утилизация» и «уничтожение» поставить знак равно… – Да. Вот с утилизацией сложнее, так как речь идет о переработке собранного сырья во что-то полезное. Строительный материал, топливо. Но тогда необходима технология. Получив и освоив эту технологию, какая-то коммерческая фирма должна будет промывать, разбирать наши шприцы, сортировать иглы, готовить это все к переработке, и потом или куда-то транспортировать или перерабатывать на месте. Такие технологии мне неизвестны. Если они
13
и есть где-то в других странах, то чтобы привить этот опыт в Украине уйдут годы. Поэтому реально осуществимым в наших условиях является уничтожение – сжигание в печах. – Значит, первый шаг – обращение в МОЗ. В каком виде? Письмо от имени Ассоциации снижения вреда? – Такое письмо, скорее всего, потеряется. Я вижу этот процесс так: есть рабочая группа основных реципиентов Глобального фонда и эта группа имеет большое влияние на МОЗ. В эту группу входят представители государственного Центра общественного здоровья, Альянса общественного здоровья, Всеукраинской сети людей, живущих с ВИЧ и сами представители МОЗ. Еще раз повторю, это очень влиятельная группа. Но почему до сих пор целенаправленно не было принято решение по поводу сбора и уничтожения собранного инструментария, я не знаю. Может быть, надо просто инициировать специальную встречу этой группы и поставить этот вопрос на повестку дня. Потому что, по факту, МОЗ как бы говорит нам: «Вы раздаете шприцы, вы и думайте, как их собирать». Альянс тоже четко даёт понять: решайте этот вопрос на местах, у кого как получится. Но разные города находятся в разных условиях. Нельзя равнять Днепр с развитой тяжелой промышленностью и, допустим, Кропивницкий, в котором у единственной муфельной печи при тубдиспансере форсунки пришли в негодность. – Но опыт Кропивницкого говорит о том, что эту проблему можно решить на местном уровне. – Можно. Но, если ты просил меня говорить от имени Всеукраинской Ассоциации снижения вреда, то мой ответ такой: МОЗ должен обеспечить всем ВИЧ-сервисным общественным организациям доступ к площад-
кам, где уничтожаются медицинские отходы. На национальном уровне, в масштабах страны, должен быть такой приказ и соответствующий документ. Или, если МОЗ не хочет этим заниматься, дайте нам законодательную возможность собирать шприцы и вывозить на свалку самим. В общем, проблема больше надуманная, чем реальная, просто не хватает политической воли и совместных усилий. – Когда пытаешься решить эту проблему на месте, на уровне области, то чиновники от медицины дают тебе понять, что для них главная инстанция – это МОЗ, и его приказы. – Поэтому я и говорю: действовать надо через МОЗ и без них эту проблему на национальном уровне не решить. – Саша, спасибо за интервью и за то, что поделился с нами позитивным опытом Кропивницкого. Будем надеяться, что этот опыт получит распространение в других городах, а там, глядишь, и до МОЗ доберемся… – Главным аргументом для МОЗ должны быть цифры. Оценочное число потребителей инъекционных наркотиков в Украине – 400 000 человек. Если пользоваться тем расчетом, что я приводил выше, то получится, что на улицах украинских городов ежегодно выбрасывается 146 миллионов использованных шприцев и игл, представляющих потенциальную опасность для населения страны. Разве это не аргумент в пользу того, чтобы разрешить общественным организациям законно собирать и уничтожать шприцы? Если это не аргумент, тогда я не знаю… – Спасибо! В общем, простор для адвокационных действий есть… Теперь, как говорил Диоген, надо «найти человека»... Интервью: Анатолий Волик Фото: Александр Остапов
№ 59 (85), 2017
Біла Альтанка
СОЦІОЛОГІЯ
14
«ВСЁ ЗАВИСИТ ОТ ТОГО,
ЧТО ВЫ ДАЛЬШЕ СДЕЛАЕТЕ…» По заданию редколлегии «Белой Альтанки» социальные работники программы профилактики ПОБФ «Общественное здоровье», Маша и Наташа, провели опрос клиентов – потребителей инъекционных наркотиков – на тему «Безопасность использованного инструментария». Выборочно было опрошено 20 человек. Надо было изучить, сколько шприцев клиенты используют за день, куда выбрасывают использованные шприцы и иглы, а также какие меры безопасности они принимают, чтобы выброшенные иглы и шприцы не угрожали здоровью окружающих. Также был задан вопрос по поводу разбросанных по Полтаве шприцев-«двадцаток» и ампул из-под димедрола.
Суточная потребность в шприцах В среднем на сутки участнику программы необходимо 7–9 шприцев. Наибольшим спросом пользуются пятиграммовые шприцы, потом идут «двушки». Этими шприцами пользуются 18 из 20 опрошенных. Два человека указали, что пользуются только «двадцатками», причем одному нужна одна «двадцатка» в день, другому – три. Максимальное количество используемых шприцев – 25 в день. Этот ответ принадлежит клиенту-«варщику». Пять клиентов отметили, что им необходимо больше 10 шприцев в день. Всего, суммарно, на двадцать опрошенных клиентов приходится 120 шприцев.
Где происходит инъекция Ответы на вопрос «Где вы делаете инъекцию: дома, на улице, где придётся?» распределились следующим образом: Только дома – 10;
Чаще всего дома, но бывает и… • на работе – 1; • в безлюдном месте, типа подъезд, на ставках – 2; • в поликлинике (в туалете) – 1; • в гаражах – 1. Никогда не делают инъекцию дома 5 человек. На вопрос «Почему?», ответы были приблизительно одинаковы: родные (родители, жена, дети) не знают о том, что член их семьи употребляет инъекционные наркотики. Из этих пяти человек трое употребляют «на природе» – в лесу, на ставках. Один – в собственном автомобиле или в гараже. Еще один – в туалете медицинского учреждения (по месту работы).
Куда вы выбрасываете использованные шприцы и иглы? 13 человек отметили, что выбрасывают шприцы «в му-
Контейнер для сбора использованных шприцев и сумка с раздаточным материалом – таким было снаряжение социального работника ПОБФ «Общественное здоровье» с 1998 по 2014 год, пока уничтожение собранного инструментария было официально урегулировано. Фото: А. Волик, 2012 г.
Біла Альтанка
СОЦІОЛОГІЯ
сорку» (под «мусоркой» в Полтаве подразумевается мусорное ведро дома и мусорный бак на улице – примечание редактора). 3 человека сжигают шприцы. 1 клиент сказал, что выбрасывает шприцы в урну. 1 – вывозит за город и зарывает в землю «в безопасных местах». И только два человека признались, что иногда оставляют использованные шприцы на улице (в подъезде). Причины: «спешка», «с собой носить опасно».
Безопасность окружающих С целью изучения безопасности окружающих, мы спросили у клиентов: «Какие меры безопасности для окружающих вы принимаете, перед тем как выбросить шприц и иглу? Промываете, закрываете иглу колпачком, помещаете иглу внутрь цилиндра и придавливаете поршнем? Или как укололись, так и выбрасываете – с открытой иглой?».
Приводим полученные ответы полностью: 1. Закрываю иглу колпачком и выбрасываю в мусорный бак – отдельно иглу, отдельно шприц. 2. Перед тем как выбросить в общий бак, разбираю шприц, промываю, собираю и выбрасываю. 3. Живу в частном доме и поэтому сжигаю. 4. Выбрасываю в сломанном закрытом виде, в целлофане. 5. Промываем, кладем в пачку из-под сигарет. 6. Промываю, одеваю колпачок, заворачиваю в бумагу и выбрасываю. 7. Закрываю иглу колпачком, иглы выбрасываю отдельно, сами шприцы собираю в пакет, потом все выбрасываю. 8. Помещаю иглу в цилиндр, прижимаю поршнем, заворачиваю в целлофановый пакет, чтобы никто не видел. 9. Промываю, закрываю колпачком и выбрасываю. 10. Помещаем иглу внутрь шприца и придавливаем поршнем. 11. Промываем, закрываем иглу колпачком. 12,13. Закрываю иглу колпачком и выбрасываю. 14. Складываю в коробку из-под шприцев и выбрасываю. 15. Складываю иглу под поршень и выбрасываю с обычным мусором. 16. Просто закапываю. 17. Собираю в гараже в картонную коробку, потом коробку плотно запечатываю скотчем, вывожу подальше и закапываю глубоко. 18. Ничего не делаю – в мусорном баке все перемешается. 19. Иголку обламываю, шприц выбрасываю. 20. Раньше выбрасывал как есть, но однажды укололся собственной иглой в мусоре, после этого закрываю колпачком.
«Двадцатки» и димедрол По городу, в спальных районах и в центре, «по куширям» и в заброшенных местах, разбросаны использованные шприцы «двадцатки» с открытыми иглами и вскрытые ампулы димедрола в большом количестве. Прокоммен-
№ 59 (85), 2017
15
тировать эту ситуацию мы попросили клиентов, которые посещают пункты профилактики ПОБФ «Общественное здоровье». Вот что ответили наши клиенты (ответы приводим дословно): 1. Не знаю, не слышал и не видел. В тех местах, где я употребляю, разбросанных шприцев нет. 2. Это ЗПТ-шники догоняются димедролом. 3. Слышала, что употребляют для усиления действия с налбуфином. 4. «Метадонщики» догоняются жидким димедролом. 5. Димедрол – для усиления наркотика. 6. «Двадцатки» потому, что димедрол колют сразу по 10-15 кубов. 7. Димедрол употребляют для усиления эффекта. «Ширка» слабая потому что. Еще в сочетании с налбуфином применяют. 8. Ампул димедрола много надо на одну инъекцию, поэтому берут «двадцатки». Но где они валяются, я не видел. Лично я с собой забираю. 9. Догоняются «метадонщики» жидким димедролом. 10. За офисом, где я работаю, есть кустарник, там полянка вся в шприцах «двадцатках». Там почти каждый день одна и та же троица колется, они все время вместе ходят. Я как-то пошел туда, смотрю – ампулы димедрола штук сто вскрытых валяется… Чистым димедролом понту нет колоться, значит они «догоняют» или метадон или ширку. Или налбуфин – он в свободной продаже. 11. Димедрол в свободной продаже! В центре города – наркоаптека. 12. Димедрол более доступен, чем другие наркотики. 13. Ампульным димедролом догоняются ЗТ-шники, соннатом – те, кто любит ширку. 14. Димедрол без рецепта стал. Сейчас он самый доступный. 15. Колют для усиления метадона. 16. Кинокомедия: нужен димедрол в таблетках – давай рецепт, а говоришь «дайте в ампулах» – пожалуйста! 17. Это вопрос к ЗПТ-шникам… У них спросите… Опрос провели: Мария Двигало, Наталия Чорная, Волик Анатолий (ПОБФ «Общественное здоровье»).
От редакции: Этот опрос никоим образом не ставил своей целью бросить тень на программы заместительной поддерживающей терапии. ЗПТ – это такая же часть стратегии снижения вреда, как и обмен шприцев. Но ни для кого не секрет, что социально-психологическое сопровождение в программах ЗТ «хромает». Получив препарат, клиенты ЗПТ предоставлены сами себе. И тут, как говорил психотерапевт Галиновский: «всё зависит от того, что вы дальше сделаете». Одни, получив заместительный препарат, спешат на работу или заниматься чем-то полезным. Другие, посетив сайт ЗТ, тоже спешат, но… за димедролом, чтобы «догнаться». Всё, что может сделать наш журнал – это обратить внимание служб ЗПТ на «химическую чистоту» и социально-психологическое состояние пациентов ЗПТ, а тех, которые «догоняются», попросить: не бросайте использованные шприцы и ампулы, где попало. Мусорных баков и урн в городе хватает.
№ 59 (85), 2017
Біла Альтанка
ІНТЕРВ'Ю
16
Уличная медсестра
Наталья Чорная – медицинская сестра высшей категории, социальная ра-
ботница программы снижения вреда в Полтавском областном благотворительном фонде «Общественное здоровье». Основное место работы – полевые пункты профилактики, где Наталия проводит выдачу средств безопасности клиентам и консультирование на медицинские темы. С программой снижения вреда Наталья начала сотрудничество давно, ещё во время своей работы в Полтавском областном кожно-венерологическом диспансере (ПОКВД), куда направлялись клиенты программы для обследования на инфекции, передающиеся половым путем (ИППП). Двадцать лет Наталия проработала манипуляционной медсестрой в кожвендиспансере. О том времени она воспоминает: «Мы тогда часто выезжали на трассу «Киев – Харьков» и делали женщинам коммерческого секса профилактические уколы антибиотиков – предохраняли от сифилиса. А милиция регулярно привозила девочек с трассы к нам в диспансер на обследование». С 2007 года – уже десять лет – Наталия работает в ПОБФ «Общественное здоровье». В 2013 году была координатором проекта «Раннее выявление туберкулеза среди групп риска», принимала участие в реализации всеукраинского проекта «Уличные медсестры». Об этом и о другом – читайте в интервью с Наталией Чорной. «Белая Альтанка»: Расскажи историю, как ты пришла работать в «Общественное здоровье»? Наташа: Когда я работала в ПОКВД, мы сотрудничали с ПОБФ «Общественное здоровье» – в то время организация называлась Фонд «Анти-СПИД». В диспансере мы обследовали клиентов фонда на наличие ИППП. Так меня заинтересовала проблематика ВИЧ-инфекции. Я предоставляла консультации для ПИН и ЖКС и попала в поле зрения фонда. Меня пригласили к сотрудничеству в качестве медсестры по тестированию на ВИЧ. Не долго думая, я согласилась, поскольку в ПОКВД «за вислугою років» собиралась выйти на пенсию. Вот так я начала работать в этой организации. – Когда-то у Альянса общественного здоровья был проект «Уличные медсестры». Хороший проект, который очень помог нашим клиентам. Поделись своими воспоминаниями и впечатлениями об участии в проекте «Уличные медсестры»? – «Уличные медсестры» был суперским проектом и очень востребованным. Мы могли сразу реагировать на индивидуальные потребности клиентов с их «болячками», оказывать доврачебную помощь непосредственно на уличных ПОШах. Например, был у нас такой клиент Юра, по прозвищу «Ягоды Годжи», с трофическими язвами – мы ему делали перевязки. На то время они ему очень помогли, поскольку денег у него не было. Мы тогда очень многим клиентам помогли в лечении. Тогда у нас были бинты эластичные и обычные, сеточка, вата, перекись водорода, стерилиум, ихтиоловая мазь, троксевазин, левомеколь, витамины, глутаргин, активированый уголь – сорбекс. Для персонала были бахилы, маски и много чего другого. Измеряли на ПОШах давление. Клиенты до сих пор помнят этот проект и обращаются за помощью, но сейчас медика-
ментов нет, и помочь я могу только консультируя клиентов, перенаправляя их к узкоспециализированным врачам – хирургу, дерматологу, фтизиатру. – С какими заболеваниями, кроме ВИЧ и вирусных гепатитов, наиболее часто сталкиваются наши клиенты? – Ну, во-первых, многие из ВИЧ+ часто страдают герпетической инфекцией. Часто я обращаю внимание на сыпь – на лице, на видимых участках тела. Это может быть аллергическая реакция, но зачастую высыпания связаны с заболеваниями печени. У большинства – это тромбофлебиты, абсцессы, трофические язвы, которые периодически «открываются». Одно время часто наблюдала некроз и остеомиелит у тех, кто употребляет «винт». Сейчас эти осложнения встречаются реже. Только что я консультировала нашу постоянную клиентку – у неё огромный абсцесс на задней поверхности бедра с переходом на ягодичную область. Такие абсцессы чреваты серьезными осложнениями – сепсисом, например. Без квалифицированной медицинской помощи ей не обойтись. – Мы же понимаем, что из наших клиентов лишь единицы обращаются за квалифицированной медицинской помощью к семейному врачу. А как ты считаешь, почему все-таки наши клиенты не хотят идти, как обычные люди, в поликлинику? Боятся дискриминации? Но сейчас в Полтаве уже есть организация, и не одна, которая занимается защитой прав ПИН и ЖКС. – Нет доверенного врача, заинтересованного в работе с нашими клиентами. Всё-таки наши клиенты – не простые пациенты, а у семейного врача нет ни времени, ни желания искать к ним особый подход. Ну и сами наши клиенты ведут такой образ жизни, что им просто некогда посещать врача…
Біла Альтанка
ІНТЕРВ'Ю
№ 59 (85), 2017
17
гиену. Клиентки прекрасно знают мою поговорку: «Губы красили, шею не мыли». Когда я работала в КВД, это была любимая пословица нашего врача-дерматовенеролога.
Наталия Чорная (вторая справа) на уличном пункте обмена шприцев. Фото: Сергей Ясенина, 2008 г.
– И какие советы ты даешь клиентам? Если трофическая язва, например… Или абсцесс… Чтобы просто и доступно. – Я всем советую обращаться к врачу – если не хотят идти к семейному, то искать, может быть, какого-то знакомого врача, как у нас многие поступают. Если трофическая язва –этим занимается сосудистый хирург, но это платные услуги и необходимо направление семейного врача. Поэтому при трофических язвах я советую купить то, что доступно нашим клиентам – капсулы и мазь троксевазин, при варикозном расширении вен – носить компрессионный чулок, но опять же, подобрать такие чулки может только врач. При абсцессе понятно, что надо обратиться к врачу, но в домашних условиях можно сделать компресс: капустный лист + мед, или печеный лук + хозяйственное мыло – одеваем лук на вилку, пропариваем над огнем, срезаем тоненький кусочек хозяйственного мыла, накладываем на лук, пока он теплый, и прикладываем к абсцессу, предварительно обработав место вокруг абсцесса спиртовой салфеткой. При гепатитах и заболеваниях печени я рекомендую принимать траву расторопшу. Для обработки ран при ожогах и при открытых трофических язвах – сами клиенты советовали – промывать отваром ивы. При нарывах, абсцессах – мазь Вишневского, ихтиоловая мазь. Если зуд при аллергии или заболеваниях печени, то устранить его можно протираниями кожи: на 1 стакан холодной кипяченой воды – 1 столовая ложка уксуса. Вообще, часто сами клиенты приходят и делятся опытом между собой, что они применяли и что им помогает. С девочками-клиентками мы вообще говорим на разные темы – и про косметику, и про макияжи, и про личную ги-
– Что ты знаешь о реформе здравоохранения и как ты к ней относишься? – Сегодня в стране проходит много реформ, но не во благо народа. Я считаю, что никакой медицинской реформы не получится. При таких смешных и маленьких зарплатах медработников не обойтись без коррупции, которая только набирает обороты. Один наш клиент сказал: «бесплатный доктор – это вечно болеющий пациент». У нас сами люди, само общество приучило врачей к взяткам: если идешь к врачу, то надо обязательно что-то занести в кабинет – просто ради обычного человеческого внимания. Есть еще одна и очень большая проблема – в медицине много лишних людей, которые идут туда не по призванию, а ради престижа, ради сохранения династии. Сколько потом выпускников с дипломом врачей-специалистов работает медицинскими представителями и дистрибьюторами в фармацевтических фирмах. Им медицинская реформа не нужна и их она не коснется. Опять крайними будут семейные врачи и пациенты. В итоге еще больше больных людей будут заниматься самолечением. – Наталья, ты координировала проект по раннему выявлению туберкулеза. Главным инструментом там была анкета, по которой надо было выявить симптомы и направить клиента на диагностику: по старым протоколам – в тубдиспансер на флюорографию, а потом, по новому протоколу – к семейному врачу. И если в тубдиспансер клиенты еще как-то доходили, то с семейными врачами оказался полный провал. Почему? Как ты считаешь? К тому же клиентов с туберкулезом мы тогда выявили ничтожно мало… на пальцах одной руки можно сосчитать. Почему? Получается, наши клиенты не так массово страдают туберкулезом, как об этом принято думать? Твое мнение? – В том проекте было все намного проще, чем сейчас. Мы сотрудничали напрямую с врачами из тубдиспансера, у нас в проекте был доверенный доктор, была медсестра. Они выходили на наши пункты и непосредственно общались с клиентами на тему туберкулеза. Был социальный работник – Сергей Доценко, который сопровождал клиентов. Мы закупали рентгенплёнку, дезинфицирующие растворы, передавали всё это в тубдиспансер. То есть, все было максимально просто для клиента: клиент напрямую общался с фтизиатром зная, что результат он получит на месте. А сейчас алгоритм переадресации существенно усложнился, так как клиенту, прежде чем попасть на прием к фтизиатру, надо сделать несколько визитов в поликлинику, к своему «семейнику». И тут сплошные барьеры: времени у клиента нет, семейные врачи не хотят принимать по нашим направлениям и отмечать талоны. Говорят: «пусть идет через регистра-
Біла Альтанка
ІНТЕРВ'Ю
№ 60 (86), 2017
18
туру, как все». Доверенного врача, заинтересованного в сотрудничестве с нами и встречающего наших клиентов, нет. Мотивации у клиентов нет. А тогда, в 2013-м году, мы мотивировали клиентов медикаментами из проекта «Уличные медсестры». Один проект дополнял другой. Я не понимаю, почему сейчас нельзя так сделать? Было просто, стало сложно. Вот и результат: сейчас раннее выявление туберкулеза среди наших клиентов практически нулевое. – Какие бы медицинские или другие услуги ты бы добавила к нашей программе профилактики, если бы у тебя была такая возможность? – Было бы неплохо добавить в проект медикаменты, хотя бы антисептики в виде хлоргексидина или перекиси водорода, какой-нибудь перевязочный материал, мази троксевазин или левомеколь. Клиенты часто спрашивают, нет ли у нас возможности помочь им, ведь многие страдают от заболеваний, связанных с нагноениями. Еще бы я возобновила выдачу шприцев в аптеках, чтобы клиенты круглосуточно имели возможность получить бесплатно стерильный шприц. Не помешало бы вернуть в проекты услуги врача-консультанта, который хорошо знает проблематику наркомании и проблемы, которые с этим связаны, а также может помочь клиентам в доступе к квалифицированной медицинской помощи. – Конфликты с клиентами случаются? – Например, недавний случай, когда клиентка на кумарах скандалила по поводу того, что мы не передаем ей шприцы через гонцов, которых она присылает… угрожала… набрасывалась на других клиентов с претензиями, почему это ЗПТ-шники ходят получать шприцы, если они на метадоне… Конфликты случаются, когда клиент в состоянии абстиненции. Тогда и агрессия возможна, и угрозы… Но ничего, всё это проходит. Мы стараемся не провоцировать клиентов, но и правила выдачи шприцев стараемся не нарушать. – Расскажи один или несколько случаев из практики, что запомнилось сильнее всего… – Недавно приходит на ПОШ клиентка с девочкой, которой года еще нет. Смотрите, говорит, это – моя фиброма. Мы такие спрашиваем: в смысле??? И она рассказала историю, как полтора года назад во время осмотра у гинеколога ей сказали, что у нее фиброма матки. Надо оперироваться и всё такое. Клиентка тогда ушла расстроенная, а через несколько недель пришла вновь и говорит гинекологу: «Посмотрите еще раз, у меня там чтото шевелится». Гинеколог посмотрела и говорит: «Такое может быть, фиброма же на ножке растёт, поэтому может шевелиться». В итоге родилась девочка, доношенная, всё в норме. Вот клиентка и пошутила так про свою дочку: «Моя фиброма»:-) Это, на минуточку, случай красноречиво рассказывающий об уровне квалификации наших врачей. И смешно, и страшно…
В офисе ПОБФ «Общественное здоровье». Фото: А. Волик, 2008 г.
– Наташа, тема этого номера «Белой Альтанки» – утилизация шприцев. Сейчас наш проект выдаёт шприцы без обмена. Как ты считаешь, нужно ли нам вернуться к практике обмена шприцев и как бы лично ты организовала процесс сбора и утилизации, с учетом того, что котельная в первой горбольнице, куда мы возили «возврат» раньше, закрыта, а в тубдиспансере нам вежливо отказали… Твои мысли по этому поводу? – Я бы все-таки вменила это в ответственность городским властям. Поставить в каждом районе по одному закрытому баку, куда бы сознательные потребители наркотиков – а большинство потребителей у нас сознательные – приносили бы шприцы. Ни в каких заведениях, ни в больницах. Власти города должны быть заинтересованы в этом. У нас недавно произошел случай, когда подросток, школьник, случайно укололся иглой от шприца с остатками крови. Как это произошло, не понятно. Во время игр на улице. Мальчик сейчас получает профилактическую терапию. Одного этого случая достаточно, чтобы власти города начали шевелиться. Но у нас, такое ощущение, что лихие 90-ые возвращаются… Шприцы везде разбросаны, как в 90-ые. Карманщики в общественном транспорте. На трассе снова рэкет начался – с наших клиенток деньги вымогают… – Но, всё-таки, давай закончим на позитиве нашу беседу. Пока возможности утилизации нет, пожалуйста, консультируйте, рассказывайте клиентам о правилах самостоятельного безопасного уничтожения игл и шприцев. Все равно они их выбрасывают в общую «мусорку», так пусть же делают это с минимальным вредом для окружающих… Спасибо, Наташа, желаем тебе удачи в работе и благодарных клиентов! Интервью: Маша Двигало, Волик Анатолий
№ 60 (86), 2017
Біла Альтанка
ЗА РУБЕЖОМ
19
Давно мы не наполняли нашу рубрику «ЗА РУБЕЖОМ», в которой мы рассказываем о снижении вреда в других странах. Но… «всё познается в сравнении», как сказал философ Рене Декарт. Вот мы и решили сравнить украинские проблемы сбора и утилизации шприцев с тем, как обстоят дела у нашего северного соседа. Редакция «Белой Альтанки» связалась с Аней Саранг, активисткой Фонда имени Андрея Рылькова (Москва, Россия), и она дала любезное разрешение на публикацию материала об опыте сбора и уничтожения шприцев в Москве. И хотя публикуемая статья датирована 2014 годом, она и ныне отражает существующую в Москве ситуацию… У нас, в принципе, та же «история». Заодно читателям предоставляется сравнить нашу и российскую наркосцену, а также работу программ снижения вреда.
ШПРИЦАМ ТУТ НЕ МЕСТО Май, 2014 год Активисты Фонда содействия защите здоровья и социальной справедливости имени Андрея Рылькова и участники проекта «Снижение вреда – Москва» завершили последний этап акции по сбору использованных шприцев в нескольких районах Москвы. Во вторник, 29 апреля, координатор акции Максим Малышев передал собранные медицинские отходы в Центральный научно-исследовательский институт эпидемиологии Роспотребнадзора, где их пообещали утилизировать. Сотрудники фонда рассказали, почему они занялись уборкой шприцев на московских улицах, и как непросто было добиться от властей содействия в их утилизации.
«Колючки» под ногами прохожих Сотрудники фонда имени Андрея Рылькова собрались у аптеки возле метро «Марьино» вечером в субботу. Выбор места они объяснили просто: «В этой аптеке свободно продают тропикамид. Здесь же, на месте, наркопотребители частенько делают инъекции». Тропикамид – это глазные капли и один из аптечных препаратов, используемых наркозависимыми. Его обязаны отпускать по рецептам, а за проданные препараты аптеки должны отчитываться. В назначенное время к сотрудникам фонда подходит пожилой мужчина со свертком в руках. Это Саша, наркозависимый, давний друг фонда. «Это все, что я тут собрал, тут баянов штук 40, не меньше», – гордо говорит он, протягивая сверток. В ответ он получает медикаменты, чистые шприцы, презервативы. «Так, по идее, должна работать программа снижения вреда, которая у нас в стране запрещена. В других странах наркопотребители свободно могут
№ 60 (86), 2017
Біла Альтанка
ЗА РУБЕЖОМ
20
«Рит, ну ты не хватайся за иголку, – просит Ася. Она следит, как волонтер руками выуживает шприц из дырки в стене. Рита что-то возражает, не отрываясь от своего занятия. «Но гепатит он тоже разный бывает», – настаивает Ася. Практически на каждом лестничном пролете многоэтажки активисты находят по несколько использованных шприцев. На втором этаже черным баллончиком выведена кривая надпись: «Наркоманам здесь не место».
Вне компетенции обменивать старые шприцы на новые, это способствует снижению риска, допустим, заразиться ВИЧ. У нас, тем не менее, такая практика под запретом», – говорит юрист фонда Андрея Рылькова Тимур Мадатов. В проведении акции под названием «Подснежник» сотрудникам фонда помогают два волонтера – 38-летняя Рита и 32-летний мужчина в спущенных джинсах и широких кедах, который представился как Илья Трамвай. Оба уже несколько лет употребляют наркотики. Илья, чьи родители живут недалеко от метро, показывает, где шприцев больше всего.
Использованные «колючки», как их называет Рита, разбросаны у стен домов, вдоль пешеходных дорожек, на газоне. Ася, сотрудница фонда, раздает всем резиновые перчатки. В руках у нее длинный железный пинцет и пятилитровая бутылка изпод воды. Туда и собирают использованные медицинские шприцы. Илья заводит собравшихся в свой подъезд, по пути здороваясь с соседями. Сотрудники фонда поднимаются на 10 этаж и идут на лестницу – отсюда начинается уборка. Использованные шприцы они находят везде – на полу, в батареях, спрятанными в углублениях в стенах.
«Утилизацией шприцев мы хотели заняться несколько лет назад. Для этого мы звонили в различные инстанции, в ответ нас посылали в другие ведомства и инстанции. Потом мы поняли, что звонить туда бесполезно, и начали отправлять официальные запросы. Некоторые ведомства даже не потрудились нам на них ответить», – рассказывает юрист фонда Андрея Рылькова Тимур Мадатов. Одно из писем фонд направил в инфекционную больницу №2, где собранные шприцы принимать отказались и посоветовали с этим вопросом обратиться в Департамент здравоохранения Москвы. Департамент заниматься утилизацией загрязненных шприцев тоже не пожелал, ссылаясь на то, что обезвреживание медицинских отходов «осуществляется централизованно» специальной лицензированной организацией. «Использованные шприцы и иглы, собранные на улицах Москвы в ходе акции, согласно действующим санитарным нормам, не являются медицинскими отходами», – говорится в ответе департамента. В официальном документе ведомство подчеркивает, что «порядок обезвреживания и утилизации отходов жилого сектора города Москвы не относится к компетенции департамента».
Біла Альтанка
ЗА РУБЕЖОМ
№ 60 (86), 2017
21
Московский центр гигиены и эпидемиологии предложил фонду обратиться в «специализированные организации, которые проводят переработку и вывоз медицинских отходов», однако в какие именно – не уточнил. Обращения от фонда поступили также в Организационно-методический отдел (ОМО) по эпидемиологии и профилактике инфекционных болезней департамента здравоохранения Москвы, городской центр профилактики и борьбы со СПИДом, Центральный научно-исследовательский институт эпидемиологии. Наконец, принять шприцы, собранные на столичных улицах, согласились в Центральном научно-исследовательском институте эпидемиологии Роспотребнадзора. Для этого активистам предложили упаковать медицинские отходы в жаропрочный пластиковый пакет и картонную коробку. Как позже пояснили в институте, такие меры были предложены, чтобы обезопасить самих сотрудников фонда.
Борьба с наркофобией «Это конечно бред, что столько сил пришлось потратить на то, чтобы найти учреждение, способное утилизировать шприцы. В цивилизованных странах это не проблема – есть программы обмена шприцев, где потребители наркотиков могут взять контейнеры для сбора шприцев, а также вернуть в любое время собранные шприцы, им это несложно. В программы они приходят, чтобы взять шприцы, пообщаться друг с другом», – объясняет президент Фонда им. Андрея Рылькова Аня Саранг. По ее словам, в некоторых странах такие «утилизаторы» и отдельные контейнеры для шприцев «это уже хороший тон». «В Австралии моя подруга видела такие специальные лотки для шприцев в туалете в парламенте. Странно, что в Москве, даже в такой организованной манере, ушло два года
на то, чтобы найти возможность «Шприцы считаются биологически утилизации. Что говорить об обыч- опасными отходами, просто выбраных наркоманах», – говорит Саранг. сывать их на свалку нельзя. При этом заразиться от них тем же ВИЧ Акция «Подснежник» прошла у не- на деле практически нереально – скольких станций метро – в Ма- этот вирус не очень жизнестойкий рьино, Текстильщиках и на Перво- и существует слишком много усломайской. По словам участников, вий для его попадания в организм. на некоторых участках «просто Вот гепатит С – более реальная не хватило канистр, чтобы собрать угроза, им заражены 80% наркопоиспользованные шприцы». Органи- требителей. Он намного более жизатор мероприятия Максим Малы- вуч, и этого вируса нужно гораздо шев рассказал, что в Центральном меньше для заражения. Но, объекнаучно-исследовательском инсти- тивно, большей проблемой являюттуте эпидемиологии Роспотребнад- ся эстетические неудобства людей зора ему пообещали и впредь помо- от вида грязных шприцев», – считагать с утилизацией шприцев. ет Малышев. Он планирует и впредь
Біла Альтанка
ЗА РУБЕЖОМ
№ 60 (86), 2017
22
продолжать работу по сбору медицинских отходов. «Раз мы нашли место, куда мы можем привозить собранные шприцы, то теперь мы займемся этим на регулярной основе. Осталось найти помещение, где мы могли бы складировать собранный инвентарь, и куда было бы удобно приезжать волонтерам. Поучаствовать, при желании, могут и просто жители районов, для этого нам достаточно сообщить, в каких местах шприцев валяется больше всего. А мы, исходя из собственных сил, можем помочь их убрать», – говорит Малышев. Автор: Татьяна Иванова (2014).
Фонд им. Андрея Рылькова – фонд содействия защите здоровья и социальной справедливости.
ПОКИ ВЕРСТАВСЯ НОМЕР
До статті на стор. 10–13
(«Обережно! Небезпечне сміття!») Допоки верстався номер у Кропивницькому відбулися позитивні зміни. Департамент охорони здоров’я знайшов гроші на ремонт муфельної печі і з кінця вересня цього року проект зменшення шкоди у Кропивницькому має можливість безкоштовно знищувати небезпечний інструментарій. Також, 26-27 вересня до нашої організації з робочим візитом завітали представники профільних служб з Харкова (за ініціативою БФ «Благо» при фінансовій підтримці МБФ «СНІД-Фонд Схід-Захід»), яким сподобалась ідея встановлення в місті боксів для використа-
них голок та шприців. При зустрічі з депутатом міської ради О. Краснокутським вони жваво цікавились процедурою прийняття рішення на рівні громади про розташування та обслуговування таких боксів із залученням комунальної служби міста. Олександр Остапов, БФ «Повернення до життя» Кіровоградська область
Біла Альтанка
№ 60 (86), 2017
ІСТОРІЯ ХВОРОБИ
23
Попытка #2 Лечение препаратами прямого действия. Теперь КОПЕГУС и ХАРВОНИ Моя история не будет длинной и расскажет о моём опыте лечения и жизни с ВИЧ и вирусным гепатитом С. Проблемы со здоровьем начались из-за продолжительного употребления мной опиатов и других наркотиков, которые рано пришли в мою жизнь. В 2006 году мне диагностировали ВИЧ и вирусный гепатит С. С 2009 года я принимаю АРВ-терапию и ВИЧ удалось обуздать – вирусная нагрузка снизилась до нулевой. Но сейчас моя печень в четвертой стадии фиброза (цирроз). Генотип вирусного гепатита С – 1б. Доступных и дешёвых препаратов, а также возможности лечиться, за всю мою жизнь фактически не было. В 2009–2012 годах я мог только слышать о начале пилотных программ лечения в Украине, но из-за бедности, коррупции и бюрократии в медицине я не мог без взяток и денег попасть в программу лечения пегилированными интерферонами, хотя его эффективность у более 50% пациентов была не успешной. Прорыв наступил в 2015 году! Благодаря работе Альянса общественного здоровья и появлению на мировом рынке инновационного препарата от Geliad Совальди (Софосбувир) в дополнение к пегилированному интерферону и рибавирину, у меня и других пациентов появилась возможность попытаться вылечиться от влияния коварного и смертельного вируса гепатита С. Лечение продолжалось с конца октября 2015 и длилось 12 недель. Мне приходилось каждый день терпеть побочные действия пегилированных интерферонов и рибавирина
и иметь дополнительно проблемы с психикой – нервозность, проблемы со сном, а также частые кровотечения были моим спутниками жизни во время лечения. Результат диагностики – отсутствие вирусной нагрузки после 4-й недели лечения – вселял много надежд, которые рухнули после 3-х месяцев от конца первого моего курса терапии, когда я узнал, что мой вирус вернулся! После этой новости прошёл год и я решил повторить попытку лечения, но уже другими препаратами, которые, по заверению врачей и описанию, выше по эффективности. Этими препаратами стали Harvoni (оригинал) и Копегус, а также приём фолиевой кислоты в дополнение. Сейчас лечение проходит с минимальными побочными явлениями, которые проявляются в лёгкой слабости и проблемах со сном (бессонницей и иногда сонливостью). Анализы после 4-й недели показали уменьшение вирусной нагрузки с 2 млн. единиц до менее 150 копий вируса. Прошла 18 неделя уже и вирус НЕ ОБНАРУЖЕН. Я получаю лекарства в Киевском городском Центре СПИД на Амосова, 5а. Процесс моего лечения контролирует врач Доан Иван – молодой и толковый специалист, которого уважают и ценят пациенты. Продолжительность лечения теперь 24 недели, чтобы закрепить результат и полностью убить вирус в организме. Многие мои друзья и знакомые уже успешно побороли вирус гепатита С и у многих даже происходит «откат» фиброза и восстанов-
№ 60 (86), 2017
Біла Альтанка
ІСТОРІЯ ХВОРОБИ
24
ление печени! Я с нетерпением жду конца завершения лечения и хочу быть навсегда свободным от гепатита. В нашей стране трудно было получить лечение вирусного гепатита С. Критерии отбора в программу бесплатного лечения были ограничены стадией фиброза выше Ф2, и легче на лечение было попасть людям с ВИЧ. Диагностика вирусных гепатитов в Украине довольно дорогая и этот вопрос требовал срочных решений. В среднем, без скидок, диагностика до, во время и после лечения могла обойтись 400–500$, но могла повышаться и до 700$ при более продолжительном лечении и при ужасном состоянии печени… Но теперь грядут перемены! Препараты и диагностика становятся дешевле, доступность увеличивается, а вероятность излечиться достигает более 90%! Это мой шанс жить дальше! С верой в успех, Виталий Лаврик, 37 лет. Киев, август 2017. (Сохранены авторская пунктуация и орфография)
P.S. Альянсу Общественного Здоровья – Андрею Клепикову, Людмиле Майстат, Татьяне Дешко, Наталье Кравченко, Тане Барнард-Леон, Антону Басенко, Тане Лебедь, Вадиму Крищенко, моим врачам – заведующей поликлиникой 5-й больницы, Мартыненко Елене Петровне, Ольге Голубовской, Татьяне Егоровой, доктору Доану Ивану, Гончаровой Марине Владимировне, медсестрам Ире, Свете, Ярославе Владимировне (AHF Украина) , Шуре, Лиле Тольбе, Оле Сердюк и Ольге Рудневой (Фонд Елены Пинчук «АНТИСПИД»), соцработницам Тане Лукьянюк (БФ «Час життя+»), Оксане Дробович, Свете Соколовой; Роме, Максиму, Лесенке Лесе (Чехия, Брно), Джеймсу Фримэну, Кэрин Кэплан и маме – СПАСИБО! За возможность лечения, отсутствие вируса на данное время и поддержку! Я уверен в победе! Осталось лечиться меньше 2 месяцев!
Национальный телефон доверия по вопросам вирусных гепатитов:
0-800-50-33-10
с 9:00 до 18:00 (бесплатно, конфиденциально). Операторами телефона доверия являются медицинские работники, а также люди, которые преодолели вирусный гепатит.
№ 60 (86), 2017
Біла Альтанка
ТЕОРІЯ
25
«Почему возникает наркозависимость? Этот вопрос интересует многих. И однозначного ответа на него нет. Но есть теории. Много теорий. С одной из них – с теорией Бандуры – «Белая Альтанка» знакомит читателей этого выпуска. Альберт Бандура (род. 1925, 91 год) — канадский и американский психолог, известный своими работами по теории социального обучения, а также экспериментом с куклой Бобо. Суть этого эксперимента заключалась в том, что дети копировали увиденные ими на экране телевизора агрессивные действия, следуя не командам, а лишь копируя эти действия. Так и нынешние наркозависимые когда-то начинали с копирования употребления наркотиков…
Теория Бандуры
С
огласно теории Бандуры важную роль в развитии зависимости играет заимствование поведения (в определенном смысле – обучение). Заимствование обозначает обучение новому поведению в процессе наблюдения за важными для данного человека лицами или общения с ними. Согласно этой концепции, если на примере окружающих мы замечаем, что некая модель поведения награждается, мы более склонны присвоить ее. И наоборот, если важное для нас лицо наказывается за конкретное поведение, мы, скорее всего, не будем себя так вести. Процесс заимствования играет важную роль в выработке у молодежи таких вредных привычек, как употребление алкоголя и наркотиков или курения. Важным понятием, которое вводит теория социального обучения, является ожидание результата действия данного вещества, а также
оценка эффективности собственных действий. Ожидания являются одним из главных механизмов, которые влияют на заимствование и присвоение моделей поведения, связанных с употреблением психоактивных веществ. Они определяются как положительные и отрицательные убеждения человека на тему действия психоактивных веществ на его поведение (например, общественное функционирование, социальная притягательность), эмоции и настроение (например, получение эйфории, умение бороться со стрессом). Все эти убеждения вырабатываются в процессе наблюдения за поведением окружающих, собственного опыта и общего культурного контекста. Ожидания, относящиеся к эффективности собственных действий, связаны с верой в то, что с помощью определенного поведения можно достичь конкретных результатов. Используя теорию социального обучения
для объяснения явления зависимости от психоактивных веществ, Бандура подчеркивал, что снятие внутреннего напряжения при употреблении данного препарата, способствует его повторному употреблению, являясь главным фактором положительного под крепления. В семьях, где кто-то из родителей злоупотреблял психоактивными веществами, вероятность повторения такой модели поведения, уменьшающей общий стресс, намного выше по сравнению с семьями, где такие проблемы отсутствовали. Многие ученые путают это с «наследственной предрасположенностью». Кроме того, использование наркотиков в стрессовых ситуациях возникает намного чаще, если у индивидуума не выработались механизмы, необходимые для решения повседневных проблем. Несмотря на то, что Бандура, как и ученые, проводящие
№ 60 (86), 2017
Біла Альтанка
ТЕОРІЯ
26
исследования в области уменьшения напряжения, подчеркивал, что фактор стресса способствует развитию зависимости от психоактивных веществ и укреплению отрицательных моделей поведения, он также обращал внимание на другие важные составляющие, такие, как ожидания и социальные навыки.
БІЛА АЛЬТАНКА – благодійне видання для безкоштовного розповсюдження, спрямоване на профілактику ВІЛ/СНІДу і наркоманії, формування здорового способу життя. Засновник і видавець: Благодійний Фонд «Громадське здоров’я» Свідоцтво про реєстрацію: ПЛ – № 656, від 22 лютого 2005 року Виходить з 1995 року.
Краткая формулировка теории Бандуры:
Мова: українська, російська.
Человек, испытывающий стресс или просто трудности с получением удовольствия от жизни, может начать употреблять наркотики, не думая о последствиях, если увидит, что люди, которые его окружают (социум), принимают наркотики с целью снятия стресса и получения удовольствия «здесь и сейчас». Биологические факторы, согласно Бандуре, могут влиять на предрасположенность к зависимости, однако, главным механизмом, определяющим зависимость от психоактивных веществ, остается процесс социального обучения – копирование поведения других.
P.S. Альберт Бандура вошел в тройку самых цитируемых ученых в 2007 году (Википедия). Именно на теорию Бандуры ссылаются те, кто ратует за организацию для наркозависимых отдельных поселений, где их поведение не являлось бы предметом копирования. Практически это воплотилось в Ванкувере (Канада), где для лиц, употребляющих наркотики официально обустроен отдельный район – Ист-Сайд. С наркозависимыми в этом районе работают социальные и медицинские службы Ванкувера, финансируемые из местных бюджетов. Анатолий Волик, по материалам библиографических источников
«В начале каждой истории зависимости лежит поток тревоги, гнева или страха быть отвергнутым…» Марк Льюис, нейробиолог и бывший зависимый
Редактор випуску: Волик А.М. Редколегія: Протопопов А. О., Воловод М. В., Левчук О. В., Садовнікова І. М., Двигало М. А., Звенигородський С. Ф. Дизайн та верстка: Мартинов О.В. Фото на обкладинці: Анатолій Волик
АДРЕСА РЕДАКЦІЇ Україна, 36034, м. Полтава, вул. Половка, 66-Б, офіс 402, тел.: (0532) 518-340. Сайт: publichealth.org.ua E-mail: info@publichealth.org.ua Це видання було підготовлено до друку Полтавським обласним благодійним фондом «Громадське здоров’я» в рамках проекту «Безпека. Знання. Підтримка», який реалізується в м. Полтава та Полтавській області. Продукція видана за фінансової підтримки МБФ «Альянс громадського здоров’я» в рамках реалізації програми «Інвестіції заради впливу на епідемії туберкульозу і ВІЛ-інфекції». Викладені тут думки та точки зору є думками та точками зору організації, яка видала цю продукцію, та не можуть розглядатися як думки або точки зору МБФ «Альянс громадського здоров’я». Оформлення, стиль та зміст газети є об’єктом авторського права. При використанні матеріалів газети, посилання на авторів статей та на «Білу Альтанку» обов’язкове. Редакція не несе відповідальності за зміст статей та можливе трактування змісту, і лишає за собою право не поділяти думки авторів статей. Виготовлення макету: СПД ФО Протопопов А.О. Друк: Друкарня-ТОВ «Агентство-Україна» Замовлення № Тираж: 6000 прим. Головною метою діяльності Фонду є благодійна діяльність спрямована на розвиток та підтримку громадського здоров’я, формування фізичного, психічного, соціального і духовного здоров’я населення, служб соціально-психологічної та медичної допомоги в Полтавській області. Статут Фонду «Громадське здоров’я»
Національна лінія телефону довіри з питань ВІЛ/СНІД:
0 800 500 451
(цілодобово, безкоштовно)
Національна гаряча лінія з питань замісної підтримувальної терапії (ЗПТ):
0 800 507 727
(безкоштовно)
№ 60 (86), 2017
Біла Альтанка
27
Дзеркало у яке нацiя не хоче дивитися Шприці, зібрані в історичному центрі Полтави – в районі Білої Альтанки і Садиби-музею Котляревського. В червні 2017 року до ПОБФ «Громадське здоров’я» звернулась співробітниця кафедри післядипломної освіти лікарів-стоматологів УМСА, мешканка будинку, що безпосередньо примикає до території Білої Альтанки, з проханням допомогти у зборі і знищенні шприців та голок, розкиданих поблизу її помешкання. Працівники фонду відгукнулись на цей запит. Результати – на фото Світлани Коломієць.
Ампули з-під дімедролу. Дімедрол – «підсилювач» наркотиків – на даний момент є найпоширенішим «вуличним наркотиком» у Полтаві.
А це результат діяльності представників іншої «культури» – алкогольної. Так полтавці у вересні цього року «відсвяткували» відкриття фітнес-клубу «Спорт Лайф», під час якого відбувся виступ гурту ТНМК. І якщо це звалище було оперативно прибране силами еко-активістів (велика подяка їм за це), то розкидані шприці і голки у нас і досі намагаються не помічати. Так, масштаби їх значно менші, але ж небезпека в рази більша… Фото: Сергій Антоненко (зі сторінки у Facebook).
Фото: Волик Анатолій